У ковбоя была масса времени.

Ему надо было пойти с Сэмом и Мэлом на скачки. Это намного интереснее, чем сидеть в своем номере, недоумевая, что Хэлен нашла в этом Садмайере.

И что в нем такого замечательного?

Конечно, Стив хорош собой. У него великолепная белозубая рекламная улыбка. Но он носит деловой костюм с ковбойскими ботинками, строя из себя одновременно и бизнесмена и ковбоя. А может, как раз этим, мрачно подумал Николас, он и привлекает женщин.

Лэнджу надо было бы радоваться: Хэлен обратила внимание на мужчину из большого города. Может, в действительности она вовсе не так серьезно относится к тому, чтобы навсегда остаться на Горном Ранчо.

Ему надо было бы радоваться.

Чтобы не скучать в одиночестве, Николас решил навестить единственного знакомого человека, жившего в Денвере, — свою сестру Лиззи. Он и Лиззи не были близки, а после того как их мать умерла и бабушка взяла детей к себе, стали проводить еще меньше времени вместе. У тринадцатилетней Лиззи были дела поважнее, чем возиться с младшим братом.

В последний раз Николас видел сестру два года назад, когда он и Юлиус приезжали в Денвер на очередной аукцион. Николас с Сэмом и парой других парней шатались по барам, и к своему великому изумлению, в одном из них он увидел Лиззи, поющую на сцене.

Она постриглась и похудела, отчего ее глаза казались огромными.

Николас подождал до конца ее выступления, чтобы отвезти сестру домой, но та отказалась.

— За мной приедет Том.

— Что за Том? — Перед этим, насколько он помнил, был Хэнк или Дени.

— Моя единственная настоящая любовь. Он говорит, что может устроить мне прослушивание в Нэшвиле. Разве это не замечательно?

— Замечательно, — повторил Николас, но Лиззи не обратила внимания на скептицизм в его голосе.

— Знаешь что, дорогой, — Лиззи потрепала брата по щеке, — приходи-ка завтра, и мы с тобой поболтаем. — Она нацарапала адрес на клочке бумаги.

На следующий, день Николас нашел ее крошечный двухквартирный домик, взобрался по расшатанным ступенькам и позвонил в колокольчик. Мгновение спустя дверь открылась. На пороге стояла маленькая девочка.

— Вы кто? — спросил ребенок.

— Меня зовут дядя Николас. Твоя мама дома?

— Она спит. А вы ее брат? Она сказала, что вы можете прийти. Заходите. Я Сью. Мне четыре года. — Девочка протянула свою ладошку. Николас торжественно пожал детскую ручонку и последовал за Сью в маленькую, бедно обставленную гостиную.

Несколько минут спустя появилась заспанная, растрепанная Лиззи.

— А, это ты.

Она расспрашивала брата, чем он занимается, и когда тот рассказал ей, Лиззи покачала головой.

— Ты должен вернуться на родео, — заявила она.

— Но мне нравится то, что я делаю.

Лиззи пожала плечами.

— Жить на одном месте, весь день гоняясь за коровами? Ты странный человек, Ник, — сказала она и добавила: — Ты всегда был таким.

— Не более странный, чем ты, — ответил Николас.

— У меня там все должно получиться, — упрямо сказала Лиззи. — Я верю, Ник. Я сделаю это. Вот увидишь.

Николас слабо улыбнулся и поднялся.

— Удачи тебе.

На этот раз домик был заново покрашен, кто-то починил ступеньки.

Лэндж позвонил.

Дверь открылась, и выглянул высокий худощавый мужчина. Том? Или кто-то еще?

— Я ищу Лиззи Лэндж, — сказал Николас.

— Не знаю никакой Лиззи Лэндж, — последовал ответ. — Лучше спросите у квартирной хозяйки.

Но хозяйка тоже ничего не знала.

— Лиззи Лэндж? Она уехала полтора года назад. С детьми. Мне кажется, они уехали на Восток. Может быть, в Нэшвил?

— Возможно. — Николас изобразил подобие улыбки. — Да, я думаю, так оно и есть. Она оставила адрес?

Женщина покачала головой.

— Нет.

Николас поехал обратно в гостиницу, всю дорогу стараясь не думать, где сейчас Хэлен. В конце концов, по телевизору передают футбол.

Хэлен давно мечтала о таком дне.

Ланч в одном из ресторанов на площади Лаример, неторопливая прогулка по историческим местам и ботаническим садам с красивым, обаятельным, остроумным мужчиной.

Хотя и не с тем мужчиной.

Это несправедливо, подумала Хэлен, когда вечером Стив отвез ее в гостиницу. Этот мужчина был более образованным, более общительным, с прекрасными манерами и, наконец, таким же красивым, как Николас Лэндж. Несомненно.

Но он не был Николасом Лэнджем.

Стив проводил Хэлен до двери номера, держа ее за руку.

Она улыбнулась:

— Большое спасибо за чудесный день!

Но как только его губы стали приближаться к ее, Хэлен отстранилась.

— Я не думаю… — мягко начала она.

— Ага, хорошо, что ты вернулась. — Громкий голос Николаса заставил Хэлен вздрогнуть, а Стив чуть не клюнул ее носом, когда ковбой похлопал его по спине. — Хорошо провели время? — бодро спросил он.

— Спасибо, прекрасно.

— Очень жаль, Стив, но нам с Хэлен нужно обсудить кое-какие дела.

— Дела?! — одновременно переспросили Стив и Хэлен.

— Мы ведь партнеры? — Николас смотрел на нее в упор.

Хэлен слабо улыбнулась:

— Да.

— Тогда нам нужно обсудить дела. — Он положил руку ей на плечо.

— Я могу спуститься в бар и чего-нибудь выпить, пока вы тут разговариваете, — предложил Стив.

Хэлен почувствовала, как рука Николаса сжимает ее плечо.

Она с улыбкой повернулась к Стиву.

— Большое спасибо, но я действительно устала. Увидимся завтра.

Стив усмехнулся.

— Хорошо. До завтра!

Николас приволок Хэлен в свой номер прежде, чем она успела сказать хоть слово. Дверь со стуком захлопнулась.

— Ты не могла придумать ничего лучше, чем строить глазки этому парню?

— Строить глазки? Стиву? — Хэлен уставилась на него, а потом рассмеялась. — Ты… ты ревнуешь, Ник?

Он ходил взад и вперед по номеру, но ее вопрос словно пригвоздил ковбоя к полу.

— Конечно нет!

— Ну, тогда… — Хэлен широко развела руками.

— Черт побери, уже почти одиннадцать!

Хэлен посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— У меня комендантский час?

— Тебя не было несколько часов!

— Если ты не ревнуешь, какое тебе до этого дело?

— Мы партнеры, как ты постоянно мне напоминаешь. А что, если бы что-нибудь случилось с… со скотом?

— Со скотом? — Хэлен расхохоталась. — Они что, все убегут или перемрут без меня?

Ковбой свирепо взглянул на нее.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

— Ах, Николас!

Хэлен пересекла комнату и обвила мужчину руками, чувствуя, как напрягаются его мышцы под ее пальцами. Она легко прикоснулась губами к его губам.

— Да. Я понимаю, о чем ты говоришь, — ласково прошептала Хэлен.

— Черт возьми, Хэлен.

Ее язык нежно погладил его верхнюю губу, потом, дразня, проник в рот. Губы девушки были теплыми и сладкими.

— Мм?..

Лэндж начал было что-то говорить, но замолчал. Он не устоял. Приглашение ее языка и губ разожгло в нем ответную страсть. Николас крепко прижал к себе Хэлен.

И неожиданно оттолкнул ее, тяжело дыша.

— Черт побери, это как раз то, что я имел в виду!

Хэлен была сбита с толку.

— Что ты имел в виду?

— То, что мы не можем работать вместе! Ах, Юлиус! — ковбой стукнул рукой по стене. — О чем он, черт возьми, думал?

— Я не знаю, Ник, — спокойно сказала Хэлен. — А ты как считаешь?

Воцарилась гнетущая тишина, пока они смотрели друг другу в глаза. Потом ковбой смущенно вздохнул и, засунув руки в карманы, стал ковырять ковер носком сапога.

— Он знал о нас всё.

Если для большинства людей лучшая защита — это нападение, то для Николаса Лэнджа самой лучшей защитой был ремонт изгороди. Этим он и занялся на следующее утро после их возвращения на ранчо.

— Меня не будет весь день, — сообщил ковбой Хэлен. — Но вечером я зайду за своими вещами.

— Это смешно, — заявила Хэлен, стоя у раковины и очищая грейпфрут. Она была одета в банный халат, ее мягкие взъерошенные волосы так и хотелось погладить.

Николас подумал, что это совсем не смешно. Если он не уйдет, то, видя ее в этом халате и зная, как мало должно быть под ним надето, он может захотеть в этом удостовериться.

— Ты не хочешь позавтракать?

— Переживу.

— Ты умрешь с голоду еще до полудня, если что-нибудь не съешь. Дед кормил тебя завтраком?

— Иногда.

Хэлен улыбнулась и протянула ему половинку грейпфрута.

— Тогда ты можешь поесть со мной. Мы партнеры, помнишь?

Николас подумал, что уж об этом-то он не забудет.

Работы было много. Но даже если бы ее не было, при желании всегда можно чем-нибудь заняться.

Николас не позволял себе думать о Хэлен.

А когда все же думал, то пытался убедить себя, что ей скоро все надоест, что жизнь на ранчо покажется ей заточением, скучным и старомодным после огней большого города, что она не выдержит и вернется в Нью-Йорк.

Может быть, когда он сегодня вечером придет домой, Хэлен уже поймет, что ее представление о ранчо не соответствует действительности. Здесь не с кем поговорить, нечего почитать — ни книг, ни журналов. Может быть, в один прекрасный день она сойдет с ума.

А может быть, она уже собрала свои вещи и, взяв кота под мышку, ждет, когда Ник вернется, чтобы предложить ему продать свою половину ранчо?

Около десяти часов утра к крыльцу Большого дома подкатил белый фургон с имуществом Хэлен. Много лет переезжая вслед за отцом, она привыкла путешествовать. Рабочие выгрузили пятнадцать больших коробок и несколько предметов мебели.

— Мисс, вы уверены, что не хотите, чтобы мы внесли их? — спросил ее один из грузчиков. — Это входит в наши обязанности.

Однако Хэлен покачала головой, расписываясь на квитанции и возвращая ее.

— Я еще не знаю, куда все это поставить. Я должна подготовить комнату.

Мужчина положил квитанцию в карман и улыбнулся:

— Желаю удачи!

Когда наконец осела пыль, поднятая фургоном, и звук мощного мотора больше не отдавался в ушах, Хэлен поняла, что назад дороги нет.

— Давай, — сказала она Кейту, который болтался под ногами. — Нам есть чем заняться.

Хэлен не знала, ждать ли ей Ника к обеду.

Он съел грейпфрут и овсянку, которую она почти запихнула в него, без лишних слов схватил пару яблок и несколько морковок из холодильника и, буркнув «пока», вышел.

Вероятно, ей надо было спросить, но она не отважилась.

Хэлен не хотела давить на Николаса. Какое-то время она должна обращаться с ним так же, как Юлиус обращался с норовистой лошадью, — делать все легко, постепенно.

Семь раз отмерь — один отрежь, решила она.

Хэлен приготовила тушеное мясо, салат, испекла бисквиты и отварила несколько початков кукурузы.

В два часа Хэлен в одиночестве съела мясо и салат. После обеда она отправилась в конюшню и скормила бисквиты лошадям. Потом перетащила в гостиную пару коробок с книгами, распаковала магнитофон, и вскоре в доме зазвучала лирическая музыка.

Хэлен скребла и мыла, натирала воском и полировала, потом, мурлыкая себе под нос и пританцовывая, расставила свои книги рядом с книгами Юлиуса. Чтобы немного размяться, Хэлен пробежалась вверх и вниз по ступенькам, взобралась на чердак, а потом спустилась в подвал. Там она обнаружила полки, заставленные консервированными овощами и фруктами. Возблагодарив бога за то, что он сохранил все это богатство, Хэлен на секунду представила себе, как Юлиус и Николас занимаются консервированием. Однако дальнейшее расследование показало, что это не их рук дело.

На всех банках были наклеены аккуратные маленькие этикетки с надписями: «Специально для тебя. Кэти Ли Парсонс», «От Мейбл Керби», «Гостинцы от Дианы Ли» и так далее.

Да, Юлиусу с Николасом голодная смерть не грозила.

Хэлен вытащила банку с персиками Мейбл Керби, чтобы испечь сладкий пирог.

Интересно, ужин тоже пройдет в одиночестве? — спросила она себя, в который раз подогревая мясо. В этот момент хлопнула входная дверь.

Несколько минут спустя Николас появился на пороге кухни. Его лицо было только что выбрито, влажные волосы тщательно причесаны.

Хэлен улыбнулась:

— Я немного прибралась. Сегодня привезли мои вещи.

— Да, я видел. — Ковбой говорил на удивление спокойно. — Это твой дом.

— Половина его — твоя.

— Я не буду здесь жить. — Он засунул руки в карманы.

— Это безумие.

— Безумие — оставаться в доме.

— Я не буду давить на тебя, Ник, если тебя беспокоит это. — Тот мрачно взглянул на нее.

— Не в этом дело.

— Тогда в чем?

— Я буду возбуждать тебя.

Хэлен вспыхнула.

— Спасибо за комплимент!

— Это не комплимент, а констатация факта.

— Так ты хочешь… — начала Хэлен.

Николас перебил ее:

— Секс. Вот чего я хочу. Секс, а не брак. Так что если ты не хочешь секса без каких-либо обязательств, ты не будешь возражать против моего переезда.

Хэлен в этот момент ненавидела его за цинизм. Он был не похож на того Николаса, о котором она мечтала.

— Ну, если ты не можешь себя контролировать… — беспечно заявила Хэлен, пытаясь сдерживаться.

Николас посмотрел на нее.

— Хочешь попробовать?

Она и это стерпела.

— Нет, если это только секс, Ник. Нет.

— Вот и прекрасно. Поэтому, если ты не хочешь такого «партнерства»… — его слова прозвучали с горькой иронией, — ты должна радоваться, что я переезжаю. — Сказав это, Николас приподнял крышку кастрюли с мясом. — Пахнет вкусно.

Хэлен поняла, что вопрос закрыт, — по крайней мере для него. Ее сердце стучало, пальцы сжимались и разжимались. Тем не менее Хэлен решила не спорить.

— Хочешь есть? — спросила она.

— Умираю с голода, — заявил ковбой и стал накладывать тушеное мясо себе в тарелку. Николас разделался с мясом, съел три кукурузных початка и с надеждой оглянулся вокруг в поисках чего-нибудь еще. Салат исчез еще быстрее, а вслед за ним последовали несколько ломтей хлеба с маслом. Поглощая все это, ковбой не сказал ни слова.

Когда он расправился с третьей порцией, Хэлен спросила:

— Ты не боишься растолстеть?

Николас был таким же стройным, как и двенадцать лет назад. Гэри же приходилось постоянно ограничивать себя в еде или усиленно заниматься спортом в свободное время.

Ковбой чуть смутился:

— Ты хорошая повариха… Яблоко от яблони недалеко падает.

— Почему ты не пришел домой обедать?

— Я был занят, — сердито огрызнулся он. — А ты приготовила обед?

— Мясо, салат… и… бисквиты, — ответила Хэлен.

Ковбой с надеждой оглянулся.

— Бисквиты?

— Я скормила их лошадям.

— Целый противень бисквитов? — Николас в ужасе уставился на нее.

— Не думаю, что от этого им станет плохо, — быстро сказала Хэлен.

— Да не им. Мне! Как ты могла так поступить? Целый противень, — уныло проворчал он.

— Холодные бисквиты невкусные. — Хэлен отрезала большой кусок пирога и положила его перед ним.

— Какая разница — холодные или горячие? — пожал плечами ковбой.

— Похоже, что ты голодал несколько недель подряд, — девушка лукаво улыбнулась, — хотя в подвале огромное количество банок от Мейбл Керби и… и Дианы какой-то…

— Ли, — добавил Николас.

— …И Кэти Парсонс, и, насколько я помню, Бетти Бул!

Он ухмыльнулся.

— У Юлиуса был целый фэн-клуб.

— Полагаю, что дамы старались произвести впечатление не только на Юлиуса, — раздраженно заявила Хэлен и неожиданно для себя спросила: — Они тоже не из тех, кто не требует никаких обязательств?

Николас ухмыльнулся.

— Только не Мейбл Керби. Она жена Фрэнка.

А остальные? Хэлен отвернулась и принялась быстро и яростно тереть посуду.

Она не ожидала от себя такой бешеной вспышки самой обыкновенной ревности, но ничего не могла поделать. Хэлен не сомневалась в том, что интерес Николаса к ней намного сильнее, чем к этим женщинам. Но даже это не помогало.

— Ты не хочешь попробовать пирога? — спросил Николас. — Очень вкусный.

— Я не голодна. Я растолстею, если каждый день буду столько есть.

— Телу нужна пища.

— Знаю. Но не в таких количествах.

— Так ты долго не протянешь.

— Ты не выживешь меня отсюда. — Хэлен села напротив него. — И давай лучше обсудим справедливое разделение труда.

— Ты собираешься пасти скот?

— Я не знаю. Выскажи свое мнение. — Хэлен с надеждой посмотрела на Николаса.

Ковбой нахмурился.

— Мое мнение? Тебе надо вернуться в Нью-Йорк.

Хэлен покачала головой.

— Ты, наверное, получал жалованье за свою работу. Я знаю, что Юлиус платил тебе, а теперь ты работаешь бесплатно.

— Я владею половиной ранчо, — напомнил ковбой. — Юлиус деньгами платил мне немного. В основном скотом. Значительная часть стада — моя.

— То есть в действительности я владею не половиной?

— Твоя собственность — половина имущества и половина из более чем двух третей стада. А я должен платить тебе ренту за пастбище.

— Не глупи.

Николас немного поколебался, покраснел и посмотрел в сторону.

— Юлиус вел книги учета и делал записи, — сказал он, кивая на шкаф с выдвижными ящиками, стоявший в углу кухни. — Он записывал, сколько у нас скота, кого продать, кого — нет, сколько телят и в какой они форме. Он делал это мастерски. Ты можешь просмотреть записи. Посмотрим, сумеешь ли ты разобраться, где у скота голова, а где — хвост.

— Я занесу все данные в картотеку.

— В картотеку?! Зачем?

— Так удобнее.

Николас недоверчиво хмыкнул.

— Пойдем, — предложила Хэлен. — Я покажу тебе, как ею пользоваться.

— Я не могу. Мне нужно работать.

— Но уже стемнело.

— Это неважно. Я пошел.

После его ухода Хэлен решила пойти спать. Но вместо того, чтобы отправиться в комнату Юлиуса, она повернула в другую сторону, открыв дверь в свою старую спальню. В комнату, которую только что оставил Николас.

Она оглядела в окно двор, конюшню, сарай, сторожку. Свет не горел. Николас, наверное, спал, точно так же, как спал двенадцать лет назад, когда она, юная мечтательная девчонка, стояла здесь каждую ночь, пристально глядя на место, где, как она знала, лежал ковбой.

Она хотела лечь вместе с ним, спать с ним, любить его и просыпаться в его объятиях.

Хэлен по-прежнему хотела этого.

И он тоже хотел. Сегодня Николас сам подтвердил это. И его слова не вызывали сомнений. Проблема была лишь в том, что она хотела намного больше.