Середина дня. В зале — регулярное проветривание. Высокая женщина-библиотекарь в джинсовой юбке с закрашенной сединой в волосах проходит вдоль окон и, взбираясь на приставленные табуретки, дергает за свисающие веревки. В верхней части высоченных оконных проемов со стуком открываются форточки. Сквозняк потревожил вздремнувшего за последним столом старика с желтыми волосами и лошадиной челюстью. Он просыпается, потягивается, смотрит на часы и вспоминает о том, что пора бы перекусить. Сотрудница библиотеки неизменно одаривает его презрительным взглядом, и ему также известно, что у нее хищная улыбка. Это его нервирует. Дождавшись, когда она вернется на свое место, он достает из кошелки стеклянную литровую банку с холодным борщом, отвинчивает крышку и начинает шумно хлебать оттуда алюминиевой ложкой, в незапамятные времена позаимствованной им из местной столовой. Он с наслаждением ест и смотрит через полупустой зал на двух великовозрастных подростков, героев придуманной им сказки — на веснушчатую девочку в растянутом узорчатом свитере с растрепанными каштановыми волосами и мальчишескими повадками и на тонкого манерного юношу, слишком изящного, чтобы его можно было назвать мужчиной.

Девочка, сидящая за столом дежурного библиографа, зевает, трет глаза, снова зевает — уже во весь рот, прикрываясь длинным рукавом, из которого едва виднеются тонкие детские пальчики.

— Что, Сенча? Спать охота? Не спится тебе ночами? Кофием тебя пойти угостить? — с широкой улыбкой интересуется читатель.

— Кофе, конечно, вещь хорошая, — зевая, отвечает ему библиограф. — Но вот где ты в этом здании найдешь стакан лимонного сока?

— И зачем же тебе лимонный сок, соня?

— Мне — незачем. А вот тебе точно нужно, — она снова зевает, закрывая лицо ладонями в растянутых рукавах.

— Чтобы физиономия не была такой довольной! — говорит она, совершенно сияя, и щелкает его по носу. И они оба весело и непринужденно смеются.