Юные годы

Константин Ференбах родился 11 января 1852 г. в местечке Веллендинген в Шварцвальде в семье школьного учителя. Его мать была крестьянкой, и таким образом семья объединяла в себе мелкобуржуазные и крестьянские элементы. В силу семейных традиций Ференбах, как и его дед, хотел стать священником. Уже в возрасте 13 лет он покинул свою захолустную родину в Шварцвальде и в 1865 г. поступил в епископскую школу во Фрейбурге. Там в 1871 г. он получил аттестат зрелости и затем стал изучать католическую теологию во Фрейбургском университете.

С переездом во Фрейбург и началом учебы в университете наметился медленный отход Ференбаха от семейных обычаев и традиций. Его кругозор расширялся, он узнал совершенно другие сферы жизни и новых людей. В это же время происходил переворот во всей политической и церковной жизни в Германии. Годы молодости Ференбаха определялись процессом создания Германской империи и «культуркампфом», который принимал очень жесткие формы, и прежде всего в Бадене.

Все это могло оказать определенное влияние на Ференбаха, когда в 1874 г. он закончил изучение теологии, а в 1875-м (также во Фрейбурге) приступил к изучению юриспруденции. Это было еще одним шагом к той деятельности, которая была недоступна священнику. В 1879 г. он сдал первый юридический государственный экзамен и в том же году женился на дочери фрейбургского адвоката Марии Хосснер. В 1882 г. после второго юридического государственного экзамена Ференбах начал самостоятельную деятельность, открыв собственную адвокатскую контору во Фрейбурге.

Очень скоро пришли первые профессиональные успехи. Ференбах получил известность прежде всего как защитник по уголовным процессам. Он был опытным оратором и особенно мог привлечь слушателей на свою сторону логикой и тональностью своих речей. Ференбах получил несколько почетных должностей в церковных и общественных объединениях родного города. Он становится председателем Фрейбургского союза строительства кафедрального собора и городского мужского певческого союза. Казалось, все предвещало ему спокойный и предсказуемый жизненный путь в буржуазно-католических кругах Юго-Западной Германии.

Путь в политику

Первые десятилетия после основания империи были бурным временем для политического католицизма в Германии. За жесткими дискуссиями во время «культуркампфа» последовал период выжидательной оппозиции, пока партия Центра не начала от случая к случаю сотрудничать с имперским правительством. Внутри партии этот курс не был совершенно бесспорным, и поэтому между различными группировками в партии постоянно происходили оживленные дискуссии. Они выступали либо за сотрудничество с правительством, либо за оппозицию ему.

Константин Ференбах

В Бадене во время «культуркампфа» происходили тяжелые конфликты между государством и церковью по вопросам школьного устройства, образования преподавателя, процедуры занятия поста фрейбургского архиепископа (целый ряд проблемных законов и положений оставался и после прекращения «культуркампфа»). В связи с этим в баденской партии Центра возникли две фракции: одна настаивала на немедленной и безусловной отмене всех законов «культуркампфа», а другая ожидала от государства уступок в области церковной политики, проведения компромиссного и гибкого ее курса. В дискуссии этих обеих фракций активно участвовал и Ференбах, обратившийся в это время к политике. Его профессиональное и общественное положение и способность к сглаживанию конфликтов облегчили ему возможность сделать этот шаг.

С 1884 г. Ференбах занимался городской коммунальной политикой, однако уже в 1885-м получил мандат Католической народной партии, предшественницы основанного в 1888 г. баденского Центра, во вторую палату ландтага. Он присоединился к католической фракции ландтага, однако быстро вступил в конфликт с лидером баденского католицизма и сторонником жесткого курса Теодором Вакером и в 1887 г. вышел из палаты. В 1901 г. он вновь был избран в ландтаг и выступал там за умеренную и компромиссную политику.

Политические условия были благоприятны для такого изменения курса. Хотя Центр не участвовал в различных правительственных коалициях в Бадене, но он имел в оппозиции ключевые позиции и поэтому мог рассчитывать на благосклонность правительства. Ференбах стал главным оратором партии, в 1907–1908 гг. был даже президентом второй палаты. Однако постепенно он стал отдаляться от земельной политической деятельности, поскольку баденское правительство не шло на уступки партии Центра.

Уже во время деятельности Ференбаха в этот период отчетливо проявился стиль его политической работы: умение найти устраивающее более или менее всех решение и способность выразить общее настроение в эмоциональных, и даже патетических, словах. Ференбах был человеком компромисса, а не поляризации.

В рейхстаге

Тем не менее постепенное отдаление Ференбаха от земельной политики не означало удаления его из политики вообще. Наоборот, его политическая деятельность поднялась на более высокий уровень в масштабах всей страны. На выборах 1903 г. в рейхстаг он был избран его депутатом от избирательного округа Эттенхайм/Лар.

Во фракции Центра в рейхстаге как раз в течение последних лет происходил далеко идущий политический переворот. Если Центр до этого занимал консервативные позиции и поддерживал имперское правительство, то теперь партия под влиянием молодых политиков сместилась влево. Консервативное крыло безуспешно пыталось противодействовать этой перемене.

При обсуждении в рейхстаге инцидента в Цаберне Центр присоединился к критикам правительства. В эльзасском городке Цаберн в ноябре 1913 г. произошел конфликт между армией и гражданским населением. Начальник гарнизона приказал арестовать нескольких участников демонстрации за возвращение Эльзаса Франции, хотя не имел на это юридического права, поскольку аресты — дело полиции, а не армии. По этому поводу в рейхстаг был внесен запрос двух депутатов от Эльзас-Лотарингии. От партии Центра на заседании рейхстага 3 декабря 1913 г. выступил Ференбах. В отличие от неудачной и неубедительной речи канцлера Бетман Гольвега и заносчиво-надменных высказываний военного министра Фалькенхайна Ференбах подчеркивал значение принципов права и законности, которым должна подчиняться и армия. В своей речи он сформулировал критику правительства и формы государственного правления таким образом, что она нашла широкое согласие центристских и левых партий рейхстага. В этом снова проявился талант Ференбаха искусно выражать общее настроение, не акцентируя внимание на существующих разногласиях. Для процесса сближения между Центром, прогрессистами и социал-демократами такой талант оказался весьма востребованным. Таким образом, Ференбах незадолго до войны уже считался человеком, который занимал независимую позицию и мог выразить общий критический настрой рейхстага.

Кризис

Первую мировую войну Ференбах воспринял как оборонительную для Германии, навязанную ей враждебным окружением других держав. Летом 1917 г. он стал председателем Главного комитета рейхстага и во время войны был в центре всех политических событий. В ноябре 1917 г. он вошел также в руководство Межфракционного комитета, который летом 1917 г. высказался за мир по соглашению, а в июне 1918 г. Ференбах был избран президентом рейхстага. На всех трех постах для него одна проблема оставалась главной — отношение к растущим требованиям парламентаризации и демократизации государства.

Кажется, что в конце войны он был убежден в необходимости этой политической перемены. В этом вопросе ему оказывало поддержку большинство рейхстага. Однако он, пожалуй, не имел представления о том, каким глубоким на самом деле окажется разрыв с прошлым и какие последствия повлечет он за собой. Его целью было предотвращение свержения монархии и парламентаризация государства, начавшаяся в октябре 1918 г. Революционные события в ноябре 1918 г. поэтому глубоко задели Ференбаха. Им овладело чувство потерянности и безразличия. Ему казалось, что это конец не только монархии, но и Германии.

Но уже чуть позже психологический кризис им был преодолен. Однако попытка Ференбаха созвать старый рейхстаг и придать парламентскую основу Совету народных уполномоченных потерпела крах из-за возражений Фридриха Эберта, который опасался ответного действия революционных сил вследствие такого созыва. Только после выборов в Национальное собрание и принятия новой демократической конституции был установлен государственный политический строй, с которым мог согласиться и Ференбах. В феврале 1919 г. он, политик компромисса, был избран президентом Национального собрания.

В плену долга

Похоже, перед республикой открывались прекрасные шансы для консолидации. Но первые же выборы в рейхстаг 6 июня 1920 г. стали для нее катастрофой. Все три партии веймарской коалиции понесли огромные потери. Наибольший урон претерпела НДП, пустые речи лидеров которой не прошли для партии даром. Теперь за нее проголосовало 2,33 млн избирателей, а число мест сократилось с 75 до 36. Центр имел в рейхстаге 64 мандата вместо прежних 91, число его сторонников составило 3,84 млн человек. Почти половину избирателей потеряла СДПГ. Ей отдали голоса 6,1 млн человек, и теперь партия получила только 102 места. Ее прежние сторонники перешли в ряды избирателей НСДПГ, увеличившей число депутатов с 22 до 84. Чуть более 500 тыс. человек отдали свои голоса КПГ, получившей 4 мандата.

Общий крен вправо отразил успех БНП, Народной партии и националистов. Баварцы получили более миллиона голосов, их фракция состояла из 21 депутата. Число избирателей Народной партии, имевшей теперь 65 мест вместо прежних 19, возросло до 3,9 млн человек. Националисты, на миллион увеличившие число избирателей, провели в парламент 71 депутата и стали сильнейшей буржуазной фракцией.

В ситуации, когда веймарская коалиция получила 205 мест из 452, СДПГ ушла в оппозицию, уступив дорогу первому чисто буржуазному правительству во главе с лидером Центра Константином Ференбахом, в которое вошли также министры от Народной и Национальной партий.

Центр не случайно выдвинул Ференбаха на пост канцлера этого кабинета коалиции. Своей прежней политической работой он заслужил уважение к себе и человеческое доверие во всех партиях и, кажется, был в данной ситуации самым подходящим для этого человеком. Такому канцлеру могла оказывать поддержку и оппозиционная СДПГ. В пользу Ференбаха говорило и то, что он обещал отказаться от самостоятельной политики канцлера и считать основной задачей честное посредничество и сбалансированность между различными интересами.

Ференбах стал канцлером в 68 лет. Это был возраст, когда другие подумывают об уходе из политической жизни. Он не стремился к этому посту, рассматривая его, скорее, как «бремя» и «жертву», которую он должен принести, поскольку других кандидатов у партии не было. Таким образом, кабинет Ференбаха не был кабинетом прочной коалиции с ясно очерченной политической программой. Это был кабинет вынужденного исполнения своего долга.

В таких условиях вставал вопрос, был ли кабинет ввиду его внутренней слабости и политической лабильности в состоянии решать большие политические проблемы. При этом речь шла прежде всего о выполнении мирного договора. Вопрос о репарациях и разоружении Германии был решен только в принципе. Теперь было необходимо вести более детальные переговоры. В 1920 и 1921 гг. состоялся ряд больших конференций по этим вопросам, на которых победители фактически диктовали свои условия.

Ференбах мягко руководил политикой кабинета: претендовал не на руководство, а на сбалансирование различных темпераментов и интересов. От него не исходило никаких политических инициатив, он подчинялся ходу событий в соответствии со своими представлениями. От Ференбаха веяло человеческим теплом и доверием, и он производил на всех окружающих людей впечатление искреннего и любезного старого мужчины, который не годился, однако, ни по собственному представлению, ни по суждениям других на пост рейхсканцлера.

Репарации и политика «выполнения»

Единства не было не только в кабинете Ференбаха. Его не было и между союзниками, что стало очевидным еще во время работы Парижской мирной конференции. По словам одного американского наблюдателя, «некоторые делегаты хотели вообще уничтожить Германию, некоторые — добиться от нее репараций, а некоторые — и того, и другого сразу. Некоторые хотели взять с Германии больше, чем она физически могла дать, некоторые вообще предлагали оригинальную схему, по которой вначале Германия должна была отдать весь свой капитал, все активы, а лишь потом следовало начать обсуждать размер репараций, хотя какие выплаты можно было бы ожидать от нищей страны?»

В конечном счете комиссия по репарациям, образованная в августе 1919 г., к маю следующего года представила доклад с рекомендациями относительно порядка и метода платежей репараций. Впредь до установления окончательной суммы Германия должна была выплатить 20 млрд золотых марок (привязанных к доллару в соотношении 4,1 марки за доллар) в виде первого взноса. Союзники выразили готовность часть платежа получить в виде товарных поставок — угля, химикатов, строевого леса. В принципе это было приемлемое решение, однако капповский путч и последовавшая забастовка вызвали перерыв в поставках. К середине 1920 г. Германия находилась в состоянии фактического краха. Для поисков выхода из создавшегося положения была созвана международная конференция. Она проходила в июле 1920 г. в бельгийском городе Спа и закончилась полным фиаско.

Некоторые историки такой исход объясняют плохой подготовкой конференции и отсутствием единства мнений не только между союзниками, но и внутри каждой делегации. Действительно, руководители британской делегации, премьер Ллойд Джордж и министр иностранных дел Керзон, были полной противоположностью друг другу: первый являлся олицетворением «торгашеской бесцеремонности», второй — «аристократического достоинства». И все же они сумели выработать что-то вроде общей позиции, которая сводилась к тому, что с немцами надо найти компромисс. Французская позиция тоже была не столь жесткой, как ранее. Во главе правительства Франции стоял тогда Александр Мильеран — приверженец мягкого курса. Он сам подчеркивал отличие своих взглядов от тех, которые были присущи Клемансо или Пуанкаре. Правда, не ясно было, сможет ли Мильеран достаточно твердо провести свой курс. Тем не менее перспективы на компромиссное решение имелись.

Все планы разрушила германская делегация. Начало этому было положено уже одним ее внешним видом: к канцлеру Ференбаху и министру иностранных дел Вальтеру Симонсу особых претензий не было, но по непонятным причинам включенный в делегацию генерал Сект и сопровождавшая его группа военных демонстративно явились в полной парадной форме, с орденами, полученными в последней войне. Для союзников это было, как красная тряпка для быка. Кроме того, прибывший в Спа в качестве эксперта известный рурский магнат Гуго Стиннес выступил с длинной некорректной речью, суть которой заключалась в том, что победители «совсем обнаглели». Если учесть манеру, в которой Стиннес изложил свои упреки — он общался с союзниками, как строгий учитель с провинившимися школьниками, — то можно понять реакцию англичан и французов, которые заявили, что, если дефицит в поставках угля не будет погашен в течение трех суток, то они попросту оккупируют Рур. Последовал шумный обмен взаимными обвинениями и угрозами. В конце концов немцы присмирели, однако климат конференции был безнадежно испорчен, а почва для компромисса исчезла.

Последовал еще ряд бесплодных конференций, на которых не удалось добиться какого-либо сближения взглядов. После долгих расчетов, тягучих переговоров и нудных препирательств проблема репараций была наконец в принципе решена. Баснословный первоначальный счет в 265 млрд золотых марок, выставленный Германии победителями, постепенно снизился до 200 млрд. Эту сумму утвердила Парижская конференция в январе 1921 г.

1 марта 1921 г. в Лондоне министр иностранных дел Германии Вальтер Симонс потребовал установить общую сумму репараций в 30 млрд марок. Германская сторона заявила, что страна уже выплатила 21 млрд в виде имущества, переданного союзникам. Но репарационная комиссия, тон в которой задавала Франция, оценивала это имущество всего в 8 млрд марок. Берлин соглашался выплатить 30 млрд в течение 30 лет при условии предоставления ей международного займа в 8 млрд марок, прекращения завышенного обложения немецкого экспорта и возвращения Германии Верхней Силезии, занятой в это время французскими войсками.

Резко отклонив предложения Симонса, союзники предъявили Германии ультиматум с требованием принять до 7 марта условия Парижской конференции. Поскольку немецкое правительство не ответило на ультиматум в установленный срок, 8 марта войска Антанты заняли Дуйсбург, Дюссельдорф и речной порт Рурорт, а также установили на Рейне свои таможенные посты, обложив германский экспорт налогом в 50 % его стоимости.

Закулисные переговоры об урегулировании конфликта завершились тем, что 5 мая Вторая лондонская конференция установила окончательную сумму репараций в 132 млрд золотых марок, которую Германия должна была выплатить в течение 37 лет.

В ближайшие же 25 дней она была обязана внести 1 млрд марок, в противном случае союзники пригрозили оккупировать всю Рурскую область, а Франция сразу же объявила частичную мобилизацию.

Правительство Ференбаха обратилось к США с просьбой о посредничестве, но Вашингтон ответил отказом. Немцам пришлось срочно покупать доллары на свободном рынке и занимать их у собственных банков. Кроме того, немецкое правительство частично погасило эту сумму, выбросив на мировые валютные биржи огромное число (50 млрд) свеженапечатанных бумажных банкнот, что привело к резкому падению курса марки. Ослабленная марка не могла выдержать такого давления, инфляция приняла катастрофические масштабы. Кабинет Ференбаха, который покинули министры от Народной партии, 4 мая 1921 г. ушел в отставку, не желая брать ответственность за последствия своего решения принять требования союзников.

После окончания своего канцлерства Ференбах, как и раньше, был связан с политикой. Он по-прежнему оставался депутатом рейхстага и играл видную роль в партии Центра. В 1922 г. Ференбах был введен в состав государственного суда, созданного после убийства Вальтера Ратенау законом о защите республики. На следующий год он стал председателем фракции Центра в рейхстаге, сменив Вильгельма Маркса, занявшего в конце 1923 г. пост рейхсканцлера.

Константин Ференбах умер во Фрейбурге 26 марта 1926 г. после продолжительной болезни. Конечно, он не являлся яркой политической фигурой Веймарской республики. Для этого у него не было ни широкой и продуманной концепции, ни достаточной инициативы и, пожалуй, никакого призвания к политическому руководству всей страной. Но своей способностью к сглаживанию противоречий и компромиссу он воплощал ту политику, которая, возможно, могла помочь Веймарской республике избежать ее горькой и печальной участи.

Литература

Becker J. Konstantin Fehrenbach // Rudolf Morsey (Hrsg.): Zeitgeschichte in Lebensbildern. Bd I. Mainz, 1973.

Morsey R. Die deutsche Zentrumspartei 1917–1923. Düsseldorf, 1966.

Wulf P. (Bearb.). Das Kabinett Fehrenbach // Akten der Reichskanzlei. Boppard a. Rh., 1972.