ГЛАВА 44

Найт был в бешенстве. Кронос действовал с чувством полной безнаказанности: он не только отравил Титера, но каким-то образом взломал компьютерную систему Олимпийского парка и перехватил управление.

Под силу ли профессору Фаррел учинить такое? Способна ли она на это?

Подбежал Лансер, сразу постаревший на десять лет. Он кричал, тыча рукой в экраны:

— Что это значит, черт возьми? И что за инфернальная музыка?

— Это Кронос, Майк, — сказал Найт. — Он взял на себя ответственность за нападение.

— Что?! — заорал Лансер, но осекся, увидев Пирс и врачей, собравшихся вокруг Титера. — Он мертв?!

— Я видел его, еще пока Пирс не подошла, — сказал Найт. — У него на губах выступила кровь. Он задыхался и корчился.

Потрясенный, растерянный, Лансер ахнул:

— Яд?

— Анализ крови покажет.

— Или вскрытие, — мрачно заметил Джек, когда врачи положили потерявшего сознание Титера на носилки и вместе с Пирс побежали к машине «скорой».

Часть зрителей, оставшихся на трибунах, тихо аплодировала занемогшему американцу. Но большинство людей спешили покинуть стадион, зажимая уши, чтобы не слышать заунывную свирель, и встревоженно поглядывая на послание Кроноса, все еще пламеневшее на экранах:

Олимпийский позор разоблачен публично.

Голос Джека дрогнул, когда отъехала «скорая»:

— Мне все равно, что напишет Кронос. Пол Титер хороший человек, гигант с нежным сердцем. Я ходил в одну из его клиник в Лос-Анджелесе: дети обожали его. Какой же подонок станет травить хорошего человека, да еще в такой вечер?

Найт вспомнил, как выбежала из кабинета профессор Фаррел. Где она? Задержала ли ее Поттерсфилд? Кто она — Кронос или одна из Фурий? Как они отравили Титера?

Найт подошел к Мидахо, представился и спросил, что произошло. Камерунец на ломаном английском объяснил, что Титер покрылся потом, побагровел, а потом все и началось.

Найт останавливал других американских спортсменов и спрашивал, что Титер пил перед началом церемонии. Прыгун в высоту видел, как Титер выпил воды из одной из бесчисленных пластиковых бутылочек, которые раздавали спортсменам перед парадом волонтеры Игр, гейммастеры.

Найт передал это Моргану и Лансеру, который взбеленился и не своим голосом заорал в передатчик, приказывая гейммастерам не покидать территории парка до особого распоряжения.

Глава службы безопасности, прибежавший на арену несколькими минутами раньше, рявкнул в передатчик, испепеляя взглядом огромные экраны с алой надписью:

— Выключить динамики, заткнуть чертову дудку! Убрать фигню с экранов! И я хочу знать, как они взломали нашу сеть. Немедленно!

 

ГЛАВА 45

Суббота, 28 июля 2012 года

Пол Титер, выдающийся легкоатлет, много сделавший для детей и подростков из неблагополучных семей, умер по дороге в больницу вскоре после полуночи. Ему было двадцать шесть лет.

Спустя несколько часов Найт видел кошмарный сон, в котором участвовали мелодия свирели, отрубленная голова Дентона Маршалла, кровавый цветок на рубашке Ричарда Гилдера, мертвый Джо Масколо, рухнувший на коктейльный стол в «Лобби-баре», и кровавая пена на губах молодого спортсмена.

Найт вздрогнул и проснулся. Несколько секунд он лежал с колотящимся сердцем, не понимая, где находится, но потом услышал, как в темноте Люк сосет большой палец, и успокоенно натянул одеяло на плечи. При этом ему вспомнилось лицо Гэри Босса, когда он, Найт, приехал домой в три утра.

В квартире царил хаос, а секретарь торжественно поклялся никогда в жизни больше не связываться с чокнутыми детками Найта, пусть Аманда хоть вчетверо заплатит.

Мать тоже обиделась на Найта. Он не только не говорил с ней весь вечер, но и не отвечал на звонки после того, как объявили о смерти Титера. Но у Найта не было ни минуты свободной!

Ему хотелось спать, но в голову лезли мысли о том, где найти новую няньку, как теперь искать подход к Аманде и что написал Кронос во втором письме. Они с Джеком и Хулиганом прочли письмо в лаборатории «Прайвит» вскоре после того, как в час ночи Поуп подвезла конверт.

«Какая честь в незаслуженном триумфе? — вопрошал Кронос в начале письма. — Какая слава в победе над противником, добытой обманом?»

Кронос заявлял, что Титер — мошенник и «символ легионов коррумпированных спортсменов, с готовностью использующих любой незаконный препарат, лишь бы результаты улучшить».

Далее говорилось, что Титер и другие неназванные участники Олимпиады принимали экстракт из пантов и молодых рожек оленей и лосей, чтобы увеличить мышечную силу, выносливость и ускорить восстановление. Молодые рога — самая быстрорастущая субстанция в мире, потому что богатая питательными веществами оболочка, тот самый бархатистый верхний слой рожек, содержит много IGF-1, супермощного гормона роста, запрещенного правилами Олимпиады. При осторожном применении не через инъекции, а в виде спрея для горла экстракт молодых оленьих рогов в организме обнаружить почти невозможно.

«Неправедно полученные преимущества IGF-1 огромны, — писал Кронос. — Особенно для силового спортсмена вроде Титера, потому что дают возможность быстрее наращивать мышечную массу и восстанавливаться после нагрузок».

Далее Кронос обвинял двух фитотерапевтов — из Лос-Анджелеса и Лондона, якобы замешанных в тщательно разработанном мошенничестве Титера.

Приложенные к письму документы на первый взгляд подтверждали заявления Кроноса: четыре квитанции от фитотерапевтов о продаже экстракта из молодых маральих рогов из Новой Зеландии с доставкой на почтовый ящик лос-анджелесской строительной компании, принадлежавшей зятю Титера, Филипу. Остальные документы содержали результаты независимых тестов и анализов крови Титера.

«Анализы показывают наличие IGF-1 в организме в течение последних четырех месяцев, — писал в заключение Кронос. — Поэтому злонамеренный мошенник Пол Титер должен быть принесен в жертву, чтобы очистить Игры и вновь сделать Олимпиады честными».

Лежа в детской и глядя на смутные очертания своих малышей, Найт думал — вот как ты очищаешь Олимпиады? Убивая людей? Какой же безумец так поступает и почему?

 

ГЛАВА 46

После того как Титер упал на стадионе, я несколько часов бродил по городу, внутренне ликуя от сознания осуществленной мести, упиваясь доказательством нашего превосходства над ничтожными Скотленд-Ярдом, МИ-5 и «Прайвит». Им никогда не выйти на наш след.

Даже в этот поздний час я повсюду видел шокированных лондонцев и газеты с фотографиями огромных экранов с нашим заявлением: «Олимпийский позор разоблачен публично».

И заголовки: «Смерть преследует Игры!»

А как вы думали? Что мы будем молча смотреть на глумление над древней спортивной традицией? Что мы позволим осквернять заповеди честного соревнования, доказанного в борьбе превосходства, бессмертного величия?

Вряд ли.

Теперь Кронос и Фурии на устах миллионов людей всего мира, неуловимые, карающие смертью, показавшие всем изнанку величайшего спортивного события в мире.

Какие-то дураки сравнивают нас с палестинцами, похитившими и убившими израильтян на летней Олимпиаде 1976 года в Мюнхене. Они называют нас террористами с неизвестными политическими мотивами.

Если не брать в расчет этих болванов, мир, по-моему, начинает узнавать нас. С дрожью восторга я чувствовал, что люди осознали наше величие. Они спрашивают, как получилось, что такие, как мы, ходим среди них, взяв власть карать смертью обман и коррупцию и приносить жертвы во имя благого и достойного.

Мысленным взором я видел монстров, побивших меня камнями, мертвые глаза Фурий в ту ночь, когда я перестрелял боснийцев, и шок на лицах телекомментаторов, сообщающих о смерти Титера.

Наконец-то чудовища начали платить за то, что они со мной сделали.

Я думал об этом до самого рассвета, когда тонкие узкие облака разлетелись по небу над Лондоном, и заря окрасила их густо-алым цветом, сделав похожими на свежие рубцы.

Я постучал в боковую дверь дома, где жили Фурии, и вошел. Не спала только Марта. Ее черные агатовые глаза блестели от слез. Она радостно обняла меня, ощущая то же жгучее счастье, что и я.

— Как часы, — сказала она, прикрыв за мной дверь. — Все прошло безупречно. Тиган подала бутылку американцу, переоделась и вышла за пределы территории, прежде чем начался хаос. Словно все предначертано свыше.

— Разве не это ты говорила, когда Лондон выиграл тендер на проведение Олимпиады? — спросил я. — Разве не сказала то же самое, когда мы выявили коррупцию и обман, как я и предрекал?

— Все верно, — ответила Марта, и ее лицо выражало фанатизм, как у мученицы. — Нам суждена иная судьба. Мы высшие.

— Да, но не забывай, теперь цена ошибки слишком высока, — очень серьезно, ответил я. — Ты говоришь, мы отличились по всем направлениям?

— По всем, — деловито подтвердила Марта.

— Завод?

— Тиган проверила, все надежно закрыто. Обнаружить невозможно.

— Твоя роль? — спросил я.

— Сыграла на ура.

Я кивнул.

— Тогда некоторое время нам надо оставаться в тени. Пусть Скотленд-Ярд, МИ-5 и «Прайвит» работают в усиленном режиме, пусть выбьются из сил, устанут ждать удара и ослабят бдительность.

— Все по плану, — кивнула Марта и, поколебавшись, добавила: — Этот Питер Найт… Он по-прежнему представляет для нас угрозу?

Я обдумал вопрос и сказал:

— Если для нас и существует опасность, это он.

— Тогда мы кое-что нашли. У Найта есть слабость. И немалая.

 

ГЛАВА 47

Найт проснулся от звонка сотового и заморгал, ослепленный солнцем, заливавшим комнату. Нашарив телефон, он нажал «ответить».

— Фаррел исчезла, — сообщила Поттерсфилд. — Ее нет ни дома, ни на работе.

Найт сел на кушетке, все еще жмурясь, и спросил:

— Вы обыскали квартиру и кабинет?

— Не могу получить ордер, пока наша лаборатория не подтвердит совпадение, обнаруженное Хулиганом.

— Хулиган вчера нашел что-то еще во втором письме Кроноса.

— Что?! — закричала Поттерсфилд. — Как — во втором письме?

— Оно уже в вашей лаборатории, — поспешно сказал Найт. — Хулиган нашел в конверте клетки кожи. Он отдал вам половину образца.

— Черт вас всех побери, Питер! — заорала Поттерсфилд. — «Прайвит» не должно проводить экспертизы по этому делу без…

— Это не моя инициатива, Элайн! — отрезал Найт. — Это условие «Сан», клиента «Прайвит».

— Да мне все равно, кто…

— А как насчет твоих успехов? — перебил Питер. — Я-то тебе всю информацию выкладываю.

Помолчав, Поттерсфилд сказала:

— Самый большой фокус в том, как Кроносу удалось взломать…

Но Найт, увидев, что кроватки пусты, сразу перестал слушать и резко повернулся к будильнику. Полдесятого! Так долго он не спал ни разу после появления близнецов.

— Прости, Элайн, не могу разговаривать — дети!.. — бросил Найт на бегу.

За несколько секунд он успел передумать все ужасы. А если дети упали с лестницы? Что, если они играют с…

Внизу включенный телевизор передавал репортаж об индивидуальных заплывах на 400 метров смешанным стилем. У Найта подкосились ноги. Он схватился за перила и кое-как сошел на первый этаж.

Люк и Изабел сидели на диванных подушках, стянутых на пол, как маленькие Будды, рядом с пустой коробкой хлопьев и пакетом сока. Найту показалось, что ничего прекраснее он в жизни не видел.

Он покормил и переодел малышей под сообщение об убийстве Титера. Скотленд-Ярд и МИ-5 с заявлениями не выступали, как и «Ф-7», тоже привлеченная ЛОКОГ к обеспечению безопасности и досмотра на время Игр.

Зато в новостях появился Майк Лансер. Он уверял репортеров, что Олимпиада в безопасности, защищал свои действия, брал на себя полную ответственность за несовершенства системы безопасности. Взволнованный, но решительный, он клялся, что Кронос будет остановлен, арестован и отдан под суд.

Отсутствие няньки стало огромным неудобством: пока детей не с кем было оставить, Найт не мог полноценно заняться расследованием дела Кроноса. Он несколько раз звонил Аманде, но та не отвечала. Тогда он позвонил в одно из агентств, объяснил ситуацию и взмолился о временной няньке. Ему ответили, что, возможно, кого-то удастся найти к четвергу.

— К четвергу? — закричал Найт.

— Это максимум, что я могу. В Лондоне Олимпиада, няни сейчас нарасхват, — ответила женщина и положила трубку.

Около полудня близнецы захотели на игровую площадку. Рассудив, что после этого они быстрее заснут днем, Найт согласился. Он посадил малышей в коляску и пошел на ближайшую детскую площадку в саду Королевского госпиталя, купив по дороге «Сан». Жара спала, на небе ни облачка — в Лондоне чудесно в такую погоду.

Найт сидел на скамейке, глядя, как Люк катается с горки для больших детей, а Изабел играет в песочнице, но думал не о детях и не о прекрасной погоде первого дня Олимпиады. Он думал о Кроносе и о том, где будет нанесен следующий удар.

Пришло эсэмэс от Хулигана: «Клетки кожи во втором письме принадлежат мужчине. Совпадений в базе нет. Уезжаю в Ковентри на футбольный матч „Англия — Алжир“».

Мужчине? Кроносу? Стало быть, Фаррел все-таки одна из Фурий?

С ощущением бессилия Найт развернул газету. Статья Поуп на первой полосе называлась «Смерть преследует Олимпиаду». Вначале описывалась трагическая смерть Титера, далее шел лаконичный фактический отчет о событиях, произошедших на церемонии открытия. В конце Поуп сообщала, что зять погибшего Титера, который тоже приехал в Лондон посмотреть Олимпиаду, опровергает обвинения, и приводила его слова. Молодой человек утверждал, что результаты анализов, присланные Кроносом, фальшивые, потому что экстракт из оленьих рогов он покупал для себя. Работая на строительстве с утра до вечера, он искал лекарство от приступов хронического радикулита.

— Сэр!.. — обратилась к нему какая-то женщина.

Против солнца Найт видел только темную фигуру с флаером в руке. Он уже хотел сказать «не надо», но, заслонив глаза ладонью от солнца, разглядел, что у женщины простое, не слишком красивое лицо, короткие темные волосы, карие глаза и крепкая, спортивная фигура.

— Да? — сказал он, принимая рекламку.

— Извините. — Она робко улыбнулась, и Найт уловил мягкий восточноевропейский акцент. — Пожалуйста, сэр, я вижу, у вас дети… Не нужна ли вам или кому-то из ваших знакомых нянька?

Найт изумленно заморгал и посмотрел на флаер. Там было написано: «Опытная няня (часы/полный день) с прекрасными рекомендациями. Диплом по дошкольному воспитанию, слушательница аспирантской программы по патологиям речи».

На этом флаер не заканчивался, но Найт поднял глаза на женщину:

— Как вас зовут?

Она присела рядом и с готовностью улыбнулась.

— Марта, — сказала она. — Марта Брезенова.

 

ГЛАВА 48

— Вы просто ответ на мои молитвы, Марта Брезенова, и подоспели как нельзя вовремя, — сказал Найт, решив не упустить шанс. — Меня зовут Питер Найт, и мне сейчас отчаянно нужна няня.

Лицо Марты выразило недоверие и счастье. Она прижала пальцы к губам:

— Надо же, вы первый, кому я дала флаер! Это судьба.

— Может, и так. — Найта забавлял ее заразительный энтузиазм.

— Так и есть! — воскликнула она. — Я смогу приступить?

Он снова посмотрел на флаер.

— У вас есть резюме? Рекомендации?

— И то, и другое, — тут же ответила Марта и вынула из сумки профессионального вида резюме и эстонский паспорт. — Теперь вы знаете, кто я.

Взяв резюме и паспорт, Найт сказал:

— Знаете что? Вон мои дети. Люк на качелях, Изабел в песочнице. Идите, познакомьтесь. Я посмотрю, как у вас получится, и позвоню вашим рекомендателям.

Малыши перевидали стольких нянь и прониклись к ним таким отвращением, что Найт не стал бы даже звонить, если бы они не приняли Марту. Как бы остро ни стоял вопрос с няней, что толку нанимать ее, если она не поладит с детьми?..

Однако, к его удивлению, Марта подошла к более разборчивой Изабел и покорила ее почти сразу. Она помогала девочке строить песчаный замок с таким энтузиазмом, что Люк скоро оставил горку и направился к ним. Через три минуты Люки Найт, большой, плохой, кусачий ужас Челси, смеялся и наполнял песком ведерки.

Видя, как охотно дети слушаются Марту, Найт прочел резюме. Гражданка Эстонии, тридцать шесть лет, окончила Американский университет в Париже. Последние два курса и шесть лет после учебы работала нянькой в двух семьях. Телефоны и имена мамаш были указаны.

В резюме говорилось, что Марта владеет английским, французским, эстонским и немецким и слушает сейчас курс патологии речи для выпускников университетов. Что ж, нынче не редкость образованные женщины, которые приезжают в Лондон и соглашаются на работу ниже своей квалификации, лишь бы жить (и выжить) в лучшем городе мира.

Как удачно получается, подумал Найт. Он вынул сотовый и начал звонить по указанным телефонам, молясь про себя, чтобы резюме оказалось правдой. Пусть кто-нибудь ответит на…

Петра Деморье ответила почти сразу — и по-французски. Найт представился и спросил, говорит ли она по-английски. Она осторожно сказала, что да. Когда Питер объяснил, что думает нанять Марту Брезенову няней к своим близнецам, Деморье рассыпалась в похвалах, назвала Марту лучшей няней ее четверых детей, терпеливой, любящей, но и строгой, когда надо.

— Почему же она ушла от вас и ищет работу? — спросил Найт.

— Моего мужа перевели во Вьетнам на два года, — объяснила Деморье. — Марта не захотела с нами ехать, но мы расстались очень хорошо. Вам повезло, что вы с ней встретились.

Вторая женщина, Тиган Леса, тоже отозвалась очень позитивно.

— Когда Марту приняли на учебу в Лондоне, я чуть не заплакала. Трое моих детей тоже плакали, даже Стивен, обычно стойкий оловянный солдатик. На вашем месте я бы наняла ее, пока никто вас не опередил. А еще лучше предложите ей вернуться в Париж. Мы ее примем с распростертыми объятиями.

Найт несколько секунд помедлил, прежде чем повесить трубку. Он понимал, что нужно позвонить в университеты здесь и в Париже, но до понедельника никто не ответит. Поколебавшись, он позвонил Поттерсфилд.

— Ты бросаешь трубку! — упрекнула его инспектор.

— Пришлось, — сказал Найт. — Слушай, мне нужно, чтобы ты проверила один эстонский паспорт.

— И не подумаю.

— Это для близнецов, Элайн, — объяснил Найт. — У меня появилась возможность нанять няньку, у которой на бумаге все гладко. Я хочу это проверить, но сейчас выходные, поэтому другого способа у меня нет.

Помолчав, Поттерсфилд сказала:

— Давай имя и номер, если паспорт у тебя.

Найт слышал, как Элайн печатает под его диктовку. Марта поднялась на горку с Изабел. Его дочь на горке? Это впервые. Они съехали вниз, и только мимолетный испуг мелькнул на лице девчушки, прежде чем она захлопала в ладоши.

— Марта Брезенова, — сказала Поттерсфилд. — Такая дурнушка Джейн, да?

— А ты думаешь, няньками подрабатывают супермодели?

— Да нет, — протянула Поттерсфилд. — В Великобританию прилетела на самолете из Парижа десять дней назад. Виза у нее студенческая, на обучение в Сити-колледже.

— Аспирантская программа по речевым патологиям, — сказал Найт. — Спасибо, Элайн, я твой должник.

Слыша, как Люк взвизгнул от смеха, он оборвал разговор и увидел, как сын и дочь бегают за Мартой между лесенок и поручней, играя в счастливых монстров и смеясь как безумные.

«Смотреть особо не на что, — подумал Найт, — но я тебя нанимаю».

 

ГЛАВА 49

Понедельник, 30 июля 2012 года

Капитан столичной полиции Билли Каспер долго сверлил Найта подозрительным взглядом. Потом изрек:

— Я бы не сказал, что это правильно, но Поттерсфилд хочет, чтобы ты увидел своими глазами, поэтому поднимайся. Второй этаж, квартира справа.

Найт шел по лестнице, радуясь, что наконец-то вернулся к работе. Марта Брезенова оказалась сокровищем. Меньше чем за два дня она сотворила с его детьми настоящее чудо: малыши стали чище, счастливее и лучше себя вели. Найт звонил в Городской университет, и там подтвердили — Марта Брезенова действительно зачислена слушательницей на курс речевых патологий. У Найта будто гора с плеч свалилась — он даже позвонил в последнее агентство, обещавшее няньку в четверг, и отказался.

Поттерсфилд ждала Найта за дверью в квартиру Селены Фаррел.

— Ну что? — спросил он.

— Много чего, — колко ответила она и, когда Найт надел перчатки и бахилы, провела его в комнаты. Бригада экспертов Скотленд-Ярда и специалисты из МИ-5 разбирали квартиру, что называется, по винтикам.

Они прошли в спальню, где стоял непомерных размеров трельяж. Открытые ящики были набиты всевозможной косметикой: двадцать видов помады, столько же пузырьков лака для ногтей и море баночек с декоративной косметикой.

Неужели этим пользовалась Фаррел? Это как-то не сочеталось с простушкой, которую они с Поуп встретили в колледже. Оглядевшись, Найт заметил открытый шкаф с дорогой дизайнерской одеждой.

Профессорша — подпольная модница?

Найт не успел озвучить свое недоумение: Поттерсфилд указала на технического эксперта с ноутбуком, сидевшего на трельяже лицом к шкафу.

— У нее здесь много конспектов обличительных речей против сноса домов под Олимпийский парк в Ист-Энде и доках и несколько ядовитых писем Дентону…

— Госпожа инспектор! — оживился вдруг эксперт. — Кажется, нашел!

Поттерсфилд свела брови:

— Что?

Техник что-то нажал, и из компьютера полились звуки свирели — та самая призрачная мелодия, звучавшая над Олимпийским стадионом в ночь, когда был отравлен Пол Титер, грубый, дикий мотив, сопровождавший первое письмо Кроноса.

— Это у нее в компьютере? — недоверчиво спросил Найт.

— Тут простой экзешный файл, запускающий музыку и вот это.

Эксперт повернул ноутбук монитором к Найту и Поттерсфилд. На экране алели четыре слова: «Олимпийский позор разоблачен публично».

 

ГЛАВА 50

Вторник, 31 июля 2012 года

В хирургической шапочке и маске, в длинном прорезиненном фартуке и длинных резиновых перчатках, вроде тех, которыми пользуются мясники при потрошении туш, я осторожно вложил в конверт третье письмо для Карен Поуп.

Прошло более шестидесяти часов после того, как мы сразили чудовище Титера, и ажиотаж, поднявшийся в мировых СМИ, ощутимо шел на спад: Лондонская олимпиада продолжалась, и каждый день приносил новые золотые медали.

В субботу мы были главной темой практически каждого выпуска новостей и статей, посвященных церемонии открытия. В воскресенье сюжеты об исходящей от нас угрозе стали короче, особо подчеркивались усилия органов правопорядка, выясняющих, каким образом была взломана компьютерная сеть Олимпийского парка. Проскальзывали скупые сообщения об импровизированной заупокойной службе, устроенной спортсменами коррумпированной свинье Титеру.

Вчера мы стали лишь фоном в новостях, которые оповестили всех о том, что, исключая убийство Титера, летняя Олимпиада 2012 года проходит безупречно. Утром мы даже не попали на первую страницу — ее заняли сообщения об обыске в доме Селены Фаррел, где обнаружили убедительные доказательства ее связи с Кроносом. Скотленд-Ярд и МИ-5 объявили профессора в общенациональный розыск.

Все это в известной мере задевало, но я понимал: понадобится еще не одна и не две смерти, чтобы развалить современное олимпийское движение. Я знал это с того вечера, когда Лондон обманом вырвал право на проведение Игр. Семь лет я и мои сестры разрабатывали сложнейший план мщения, семь лет внедрялись в систему и использовали ее к нашей выгоде, семь лет готовили ложные следы, чтобы держать полицию в растерянности и недоумении, не позволяя догадаться о нашей основной цели, пока не станет слишком поздно.

Не снимая фартука и перчаток, я сунул конверт в пластиковый пакет с застежкой-желобком и подал Петре, стоявшей рядом с Тиган. Под одеждой у них были особые накладки, делавшие сестер неузнаваемыми для всех, кроме меня и Марты.

— Помните о приливе, — сказал я.

Промолчавшая Петра угрюмо отвернулась, словно борясь с собой. Меня кольнула тревога.

— Хорошо, Кронос, — сказала Тиган, надевая темные очки под официальную кепку волонтера Олимпиады.

Я подошел к Петре и спросил:

— Что с тобой, сестра?

В ее глазах был вызов, но она ответила:

— Ничего.

Я поцеловал ее в обе щеки и повернулся к Тиган, моей холодной воительнице.

— Завод? — спросил я.

— Была сегодня утром, — ответила она. — Еды и лекарств хватит на четыре дня.

Я обнял ее и прошептал на ухо:

— Следи за сестрой, она импульсивна.

Лицо Тиган осталось бесстрастным. Идеальный солдат.

Сняв фартук и перчатки, я смотрел вслед уходившим сестрам, и рука сама потянулась к шраму, похожему на краба. Я поскреб затылок — ненависть проснулась почти сразу — и остро пожалел, что не могу быть сегодня на месте этих женщин. Оставалось утешаться мыслью, что в принципе отмщение мое, и только мое. В кармане зазвонил одноразовый сотовый. Пообщаться хотела Марта.

— Я подсадила «жучок» в сотовый Найта, прежде чем он ушел на работу, — доложила она. — В домашнем компьютере пошарю, когда дети заснут.

— На вечер отпросилась?

— Нет, — ответила Марта.

Окажись глупая тварь передо мной, свернул бы ей шею.

— Что значит — нет? — напряженно переспросил я.

— Расслабься, — отозвалась она. — Я появлюсь там, где надо и когда надо. Дети будут спать и не узнают, что я уходила. И Найт не узнает. Он просил не ждать его раньше полуночи.

— Как ты можешь гарантировать, что щенки будут спать?

— Ну а как ты думаешь? Дам им снотворного.

 

ГЛАВА 51

Через несколько часов американка Хантер Пирс прыгала с десятиметровой вышки. В пахнущем хлоркой воздухе она сделала обратное сальто, прокрутила двойной «винт» и вошла в воду с режущим звуком, оставив за собой небольшой водоворот, почти без брызг.

Найт присоединился к восторженно кричавшим, хлопавшим, свистевшим трибунам. Больше всех радовались дети Пирс, мальчик и две девочки, сидевшие в первом ряду: они топали ногами и толкали вверх кулачки, когда мать вынырнула и широко улыбнулась.

Это была четвертая и лучшая, по мнению Найта, попытка Пирс. После трех прыжков она была на третьем месте, уступив спортсменкам из Южной Кореи и Панамы. Китаянки, ко всеобщему удивлению, заняли четвертое и пятое.

Пирс сегодня в ударе, подумал Найт.

Два часа он стоял между трибунами напротив десятиметровой платформы, наблюдая за трибунами и происходящим в бассейне. Прошли четыре дня после смерти Титера (больше нападений пока не было) и сутки после обнаружения у Селены Фаррел программы взлома и перехвата управления электронным табло стадиона.

Люди говорили, что все позади, поимка сумасшедшей профессорши — лишь вопрос времени. Расследование закончено, обвиняемую ищут.

Но Найт опасался новых убийств. Ночью он перечитывал график соревнований, пытаясь представить, где Кронос нанесет следующий удар. Он предпочтет кого-то известного, на ком сосредоточено внимание прессы, — например, Хантер Пирс, самую старшую участницу своего вида спорта, когда-либо поднимавшуюся на пьедестал почета.

Американка выбралась из бассейна, подхватила полотенце, подбежала к первому ряду и хлопнула по ладошкам, которые тянули к ней дети, после чего быстро спустилась в джакузи, чтобы не дать остыть мышцам. Не успела она сесть, как трибуны зашумели: на табло загорелись оценки, сплошь восьмерки с большими десятыми и девятки. Пирс только что поднялась с третьего места на второе.

Найт снова зааплодировал с еще большим воодушевлением. Лондонским Играм для поднятия настроения нужен позитивный сюжет, чтобы забыть про погребальное покрывало, наброшенное на Олимпиаду Кроносом. Пирс бросила вызов возрасту, пессимизму, убийствам; после гибели Титера она выступила от имени всей американской команды, открыто осудив Кроноса, а сейчас оказалась в шаге от золотой медали.

«Хорошо, что я сюда попал, — подумал Найт. — Все-таки я везучий, вспомнить хоть Марту».

Нянька оказалась подарком небес. При ней дети становились шелковыми, словно она была гамельнским дудочником, а Люк впервые стал заговаривать о том, чтобы ходить в унитаз, «как большой мальчик». Марта была настоящим профессионалом — дом еще никогда не сиял такой чистотой и порядком. Наконец-то Найт получил возможность по-настоящему заняться расследованием дела сумасшедшего преследователя Олимпиады.

Аманда, к сожалению, на глазах становилась прежней, как до Дентона Маршалла. После Олимпиады она намеревалась устроить поминальную службу и погрузиться в работу. Всякий раз в разговоре с сыном в ее голосе появлялась горечь.

— Вы вообще не отвечаете по сотовому? — недовольно спросила Карен Поуп.

Вздрогнув, Найт оглянулся и с удивлением увидел рядом с собой журналистку.

— Телефон барахлит, — сказал он.

Это была правда. Весь день во время разговоров в трубке невыносимо трещали помехи, но Найт не успевал дойти до ремонта.

— Купите новый, — огрызнулась Поуп. — Мне писать надо, от меня материал требуют. Нужна ваша помощь.

— По мне, так вы и сами прекрасно справляетесь, — усмехнулся Найт.

Кроме статьи о находках в домашнем компьютере Фаррел, Поуп опубликовала отчет о результатах вскрытия Титера. Ему дали воды не с ядом, а со смесью лекарственных препаратов, резко повышающей давление и сердечный ритм. Это вызвало кровотечение из легочной артерии, отсюда и кровавая пена на губах.

Поуп вставила в статью сенсационное заявление Лансера о том, как Фаррел подключилась к компьютерной системе, проникла на сервер и влезла в управление системой электронных табло стадиона. Лансер говорил, что недоработка вычислена и ликвидирована, а волонтеров теперь досматривают вдвое тщательнее. По его словам, видеокамеры зафиксировали женщину в форме гейммастера, подавшую Титеру бутылку воды перед парадом, но ее лицо скрыто козырьком, которые носят волонтеры.

— Найт, ну пожалуйста! — взмолилась Поуп. — Мне нужно хоть что-нибудь!

— Вы и так знаете больше меня, — отозвался Найт, глядя, как спортсменка из Панамы, занимавшая третье место, немного «перешла» во время последнего прыжка, что стоило ей драгоценных очков.

Затем спортсменка из Южной Кореи, лидер соревнований, сорвала последний прыжок. Ей недостало резкости, это повлияло на качество входа в воду и принесло низкие оценки.

Теперь все зависит только от Пирс, волнуясь, думал Найт и не отводил бинокль от американки, которая поднималась на вышку для пятого, последнего прыжка.

Поуп постучала по его руке.

— Мне сказали, инспектор Поттерсфилд — ваша свояченица. Наверняка вы знаете то, чего не знаю я.

— Элайн разговаривает со мной только в случае крайней необходимости, — ответил Найт, опуская бинокль.

— Это почему же? — скептически осведомилась Поуп.

— Она считает меня виновным в смерти моей жены.

 

ГЛАВА 52

Пирс поднялась на высоту трехэтажного дома. Найт бросил взгляд на Поуп: шокированная журналистка переваривала услышанное.

— А вы правда виноваты? — выпалила она.

Найт вздохнул.

— Во время беременности у Кейт возникли осложнения, но она сказала, что рожать будет только дома. Я понимал, что это рискованно, мы оба понимали, но все же я уступил желанию жены. Будь Кейт в больнице, она осталась бы жива. Мне предстоит обвинять себя до конца моих дней — Элайн Поттерсфилд позаботится об этом.

Признание Найта смутило и опечалило Поуп.

— Вам кто-нибудь говорил, что вы сложный человек? — спросила она.

Он не ответил, не отрывая глаз от Пирс и молясь, чтобы у нее получилось. Найт никогда не был горячим болельщиком, но сейчас на его глазах творили историю. Тридцативосьмилетняя спортсменка, вдова, мать троих детей, собиралась сделать заключительный, пятый прыжок, самый сложный в своей программе.

Ставкой было олимпийское золото.

Пирс спокойно приготовилась, быстро подошла к кромке трамплина, прыгнула вверх в положении согнувшись, сделала полусальто назад, переворот, двойное сальто и вошла в воду прямо, как нож.

Трибуны взорвались аплодисментами. Сын и дочери Пирс пустились в пляс, обнимая друг друга.

— Вот так! — крикнул Найт, чувствуя слезы на глазах. Он и сам не мог бы ответить, почему так эмоционально относится к победе Пирс, но задрожал от волнения, когда пловчиха под гром аплодисментов кинулась обнимать своих детей. Овация стала оглушительной, когда появились оценки, подтвердившие, что она заняла первое место.

— О’кей, победила американка, — сказала Поуп. — Найт, ну помогите девушке!

Не выдержав притворно-отчаянного взгляда, Найт вынул из кармана сотовый.

— Могу поделиться полным перечнем всего, что нашли у Фаррел дома и в офисе.

У Поуп расширились глаза.

— Найт, ей-богу, спасибо. Я ваша должница.

— Бросьте.

— Значит, финита, — с грустью заметила Поуп. — Теперь ее только разыскать осталось. При такой усиленной охране она не решится нанести новый удар.

Найт рассеянно кивнул, глядя, как Пирс обнимает детей, улыбаясь сквозь слезы и чувствуя всеобъемлющее удовлетворение.

Конечно, за четыре дня Олимпиады и другие спортсмены показали замечательную силу духа. Пловец из Австралии, в прошлом году получивший оскольчатый перелом правой ноги, завоевал золото на дистанции 400 метров вольным стилем. Боксер наилегчайшего веса из Нигера, выросший в нищете и всю жизнь недоедавший, благодаря неожиданному бесстрашию и воле победил в двух боях нокаутами в первом раунде.

Но победа Пирс и ее вызов Кроносу, как эхо, разнесли и усилили все правильное и честное, что есть в современных Олимпиадах. Врач «скорой» проявила характер, не позволив смерти Титера поколебать свою решимость, и победила. В результате Игры уже не казались запятнанными. По крайней мере Найту.

Зазвонил сотовый. На дисплее определился Хулиган.

— Что-нибудь, чего я не знаю, приятель? — приподнятым тоном начал Найт, вызвав смешок Поуп.

— Я насчет клеток кожи из второго письма, — начал Хулиган, явно волнуясь. Найт насторожился. — Три дня у меня совпадений не было, но через приятеля из МИ-5 я проверил ДНК по базе данных НАТО в Брюсселе и сейчас сижу как пыльным мешком прибитый.

Ликование Найта исчезло. Он отвернулся от Поуп.

— Рассказывай.

— ДНК совпала с образцом волос, взятым в середине 90-х в рамках скринингового теста на наркотики у консультанта миротворческого контингента НАТО перед отправкой на Балканы.

Найт ничего не понимал. В 90-е Фаррел была на Балканах, но Хулиган говорил, что найденные в письме клетки кожи принадлежат мужчине.

— И чья же эта ДНК? — спросил он.

— Индианы Джонса, — упавшим голосом ответил Хулиган. — Этого старого козла Деринга.

 

ГЛАВА 53

В пяти милях от Олимпийского парка, в Гринвиче, чуть южнее Темзы, Петра и Тиган шли под свинцовым небом к тяжелой, особо охраняемой двери «Арены 02», ультрасовременного здания с белым куполом, пронизанным желтыми башенками. Здесь обычно проводились концерты и масштабные театральные постановки, а к Олимпиаде «Арену» превратили в гимнастический зал.

Петра и Тиган, в формах гейммастеров, имели при себе официальные удостоверения волонтеров, специально отобранных для помощи на финале соревнований по женской гимнастике, обещавшем стать событием.

Тиган, мрачная, собранная, целеустремленная, направлялась к очереди гейммастеров и киоскеров, ожидающих проверки. Но Петру, казалось, терзали сомнения: она шла нехотя.

— Я же сказала, что была не в духе, — проговорила она.

— Высшие существа так себя не ведут, — ледяным тоном заметила Тиган.

— Не знаю, о чем я думала, — оправдывалась сестра.

— Где еще тебе сейчас быть? Мы же так ждали этого момента!

Поколебавшись, Петра шепотом заметила:

— Это не похоже на другие задания Кроноса. Самоубийство какое-то. Конец двух Фурий.

Тиган резко остановилась и вперила в сестру горящий взгляд.

— Сперва письмо, а сейчас сомнения?

— А если нас поймают?

— Не поймают.

— Но…

Тиган перебила сестру:

— Хочешь, чтобы я позвонила Кроносу и сказала, что в последний момент ты бросила меня одну? Хочешь подразнить барсука?

Лицо Петры выразило тревогу.

— Нет-нет, этого я не говорила. Пожалуйста, не надо. Я… я все сделаю. — Она выпрямилась и одернула жакет. — Краткий миг сомнения, — добавила Петра. — Все. Не будем больше об этом. Даже высших существ посещает неуверенность.

— Нет! — отрезала Тиган, думая: импульсивная, невнимательная к деталям — разве не такой Кронос назвал ее сестру?

Доля правды в этом определенно есть. Петра это только что доказала. Когда они ждали на улице недалеко от Кингс-колледжа, младшая из Фурий забыла надеть перчатки, доставая пакет с письмом. Тиган прошлась по пакету влажной салфеткой и держала ею письмо, пока не подъехал нетрезвый велокурьер, которого не заинтересовали две толстухи.

Словно прочитав ее мысли, Петра сказала:

— Я помню, кто я, сестра. Я знаю, какая судьба мне предначертана. Теперь я в этом уверена.

Тиган поколебалась, но жестом предложила Петре идти первой. В отличие от сестры она не чувствовала ничего, кроме уверенности и удовольствия. Отравить человека — одно дело, но когда есть возможность посмотреть будущей жертве в глаза, это ни с чем не сравнимое ощущение.

Прошло много лет — все случилось еще в Боснии. Любой девушке, совершившей такое, снились бы кошмары. Но только не Тиган.

Она часто видела во сне мужчин и юношей, убитых ею после утраты родителей и группового изнасилования, и обожала эти кровавые сны, правдивые фантазии, которые рада была переживать снова и снова.

Тиган улыбнулась при мысли, что после сегодняшних событий ей будут сниться новые сны, появится лишний повод ощутить торжество, лежа в темноте, останутся приятные воспоминания, которые поддержат в трудную минуту.

Наконец они дошли до рентгеновских сканеров. Вооруженные автоматами гурки с каменными лицами охраняли пропускной пункт с двух сторон. Тиган кольнуло опасение, что при виде такой охраны Петра пустится наутек.

Но младшая сестра держалась как профессионалка, спокойно протянув удостоверение охраннику, который провел бейджем по считывателю и сравнил ее лицо с фотографией в компьютере, где Петра значилась как Каролина Торсон. Там же было указано, что она страдает диабетом и поэтому имеет право пронести с собой инсулиновый набор.

Охранник показал на серую пластиковую ванночку.

— Инсулиновый набор и все металлическое сюда. Украшения тоже, — сказал он, бросив взгляд на скромное, серебряное с дырочками кольцо Петры.

Она улыбнулась, стянула кольцо и положила рядом с набором на поднос. Через металлодетектор она прошла без происшествий.

Тиган стянула такое же, как у сестры, кольцо и положила на поднос, пока ее удостоверение сверяли с данными в компьютере.

— Одинаковые кольца? — спросил охранник.

Тиган улыбнулась и показала на Петру.

— А мы двоюродные сестры. Кольца подарила бабушка, она обожала Олимпиады. Бедняжка умерла в прошлом году. Мы надеваем кольца в память о ней на все соревнования.

— Как трогательно, — сказал охранник и махнул рукой, пропуская Тиган.

 

ГЛАВА 54

С медленно вращавшейся смотровой платформы «Орбит» открывался прекрасный вид на чашу стадиона «Миллениум», где несколько спортсменов и тренеров осматривали дорожки, и на Аквацентр, где только что побывал Найт.

Стоя у ограждения на свежем восточном ветру, который гнал облака по свинцовому небу, Майк Лансер напряженно сощурился, вспоминая, и спросил Найта:

— Это телеведущий, что ли?

— Он курирует отдел античной Греции в Британском музее.

— Скотленд-Ярд уже знает? — спросил Джек.

Позвонив Джеку, Найт узнал, что они с Лансером на «Орбит» проверяют безопасность олимпийского огня, и кинулся наверх.

— Я только что говорил с Элайн Поттерсфилд. Она уже выслала людей в музей и к Дерингу домой.

Несколько мгновений было тихо. До Найта доносился запах горящего угля из олимпийской чаши.

— Откуда известно, что Деринг пропал? — спросил Джек.

— Секретарша не видела его со вторника, когда около десяти вечера он ушел с приема в честь открытия выставки. За шесть часов до этого в последний раз видели Селену Фаррел, — ответил Найт.

Лансер покачал головой:

— И ты не догадался, что они могли действовать вместе?

— Они очень разные люди, поэтому я не рассматривал такую возможность, — признался Найт. — С другой стороны, оба побывали с НАТО на Балканах в середине девяностых, недолюбливают современные Олимпийские игры, плюс совпадение ДНК…

— Теперь, когда мы знаем, кто они, задержание лишь вопрос времени, — сказал Лансер.

— Если только они не нанесут удар до того, как их поймают. — Джек покачал головой.

Консультант ЛОКОГ по безопасности побледнел.

— Где? Вот о чем я себя все время спрашиваю.

— На каком-то крупном событии, — предположил Найт. — Совершив убийство во время церемонии открытия, они обеспечили себе мировую аудиторию.

— А что у нас осталось из крупного? — спросил Джек.

Лансер пожал плечами:

— Спринт в основном. Миллионы людей мечтают попасть в воскресенье на финал стометровки у мужчин и посмотреть, кто быстрее — Усен Боулт или Филатри Мидахо?..

— А сегодня или завтра? Куда больше всего билеты рвут? — спросил Найт.

— Наверняка женская гимнастика, — ответил Джек. — В Штатах она собирает самую большую телеаудиторию.

Вздрогнув, Лансер взглянул на часы:

— Финал командных выступлений по этой гимнастике начинается меньше чем через час!

Найта охватила тревога.

— На месте Кроноса для громкого напоминания о себе я выбрал бы именно гимнастику.

Страдальчески сведя брови, Лансер пошел к лифту.

— Как ни печально, но ты можешь оказаться прав, Питер.

— Как быстрее добраться до «Арены 02»? — спросил Джек, догоняя члена ЛОКОГ.

— Через Блэквол, — сказал Найт.

— Нет, — возразил Лансер. — Скотленд-Ярд закрыл тоннели на время соревнований — опасаются машин, начиненных взрывчаткой. Поехали на речном трамвае.

 

ГЛАВА 55

Отметившись у супервайзера Петры, сестры спустились посмотреть сектор, где младшей предстояло провожать зрителей. Петре достались первые ряды северной трибуны рядом с проходом-тоннелем. Здесь сестры разделились: Тиган поднялась в представительский «люкс», к которому была приписана как официантка, и сказала своей непосредственной начальнице, что ей нужно отлучиться в туалет.

Там ее уже ждала Петра. Они вошли в соседние кабинки.

Тиган открыла настенный раздатчик картонных кругов-сидений для унитаза и достала два тонких, узких зеленых баллончика с углекислым газом и два пластиковых пинцета, приклеенных скотчем. Один она передала сестре под разделяющей кабинки перегородкой. Взамен Петра подала Тиган два крошечных, меньше пчелиного жала, дротика — миниатюрное пластиковое оперение на маленьких инсулиновых иглах, прилепленных на отрезок скотча.

Дальше пришла очередь тонкой прозрачной пластиковой трубки длиной шесть дюймов, с миниатюрными штуцерами на концах. Тиган сняла дырчатое серебряное кольцо и ввинтила выступающий конец штуцера в одно из отверстий.

Убедившись, что соединение прочно, она отвинтила штуцер, свернула трубку кольцом, прилепив ее и баллончики к предплечью скотчем, и снова надела кольцо.

Тут же из-под перегородки показалась рука Петры, державшая инсулиновый набор. Тиган взяла пинцетом один из дротиков. Через резиновую пробку она воткнула иглу в пузырек с жидкостью, вынула и вставила патрончиком в крохотную дырочку на кольце, напротив отверстия для штуцера газовой трубки.

Обмакнув в жидкость второй крошечный дротик, она подула на него, чтобы быстрее высох, и очень аккуратно воткнула в отворот своей формы — на случай если понадобится второй выстрел. Тиган осторожно опустила рукав блузки, спустила воду в унитазе и вышла.

Петра подошла к раковине, когда Тиган уже мыла руки. Она неопределенно улыбнулась старшей сестре и прошептала:

— Два раза целься…

— Один раз стреляй, — закончила только этого и хотевшая Тиган. — Пчелы у тебя с собой?

— Да.

 

ГЛАВА 56

Под моросящим дождем туман полз на запад, вверх по Темзе, навстречу речному трамваю, который спешил мимо Собачьего острова, направляясь к Северному Гринвичу и пристани Королевы Елизаветы Второй. Паром был набит гражданами, теребившими билеты. Они опаздывали на финал соревнований по гимнастике, которые начинались через несколько минут.

Найт вглядывался в приближавшийся по ходу купол «Арены 02», чувствуя, что она может стать местом следующего удара Фаррел и Деринга.

Рядом Лансер настойчиво говорил по сотовому, объясняя, что он уже в пути, и в тысячный раз просил службу безопасности вести наблюдение в усиленном режиме. По дороге Лансер вызвал отряд морских пехотинцев Скотленд-Ярда и получил донесение, что патрульный катер стоит на якоре позади «Арены 02».

— Вон он! — воскликнул Джек. Сквозь туман, к югу от оконечности полуострова, которую огибал паром, направляясь к пирсу, покачивался большой катер с жестким корпусом и надувными бортами; два подвесных мотора то и дело показывались из воды.

С катера за ними проследили взглядами пять офицеров в черных непромокаемых плащах и с автоматами. Женщина-полицейский в гидрокостюме на бесшумном черном гидроцикле проводила паром в док.

— Для борьбы с террористами лучше не найти, особенно гидроцикл, — с восхищением отметил Джек. — По воде ни подойти, ни скрыться, когда эти молодцы начеку.

Охрана «Арены 02» оказалась такой же плотной. Забор высотой в десять футов охраняли вооруженные гурки, стоявшие через каждые пятьдесят ярдов. Досмотр был самый тщательный — у пропускных пунктов все еще тянулись очереди. Не будь Лансера, Найту и Джеку пришлось бы ждать не менее получаса, чтобы пройти через сканеры, но Лансер провел их внутрь меньше чем за пять минут.

— Что мы ищем? — спросил Найт, когда из прохода к трибунам послышались аплодисменты и женский голос из динамиков объявил о выступлении первой команды гимнасток.

— Что-нибудь необычное, — ответил Лансер. — Что угодно.

— Когда здесь в последний раз все проверяли с собаками? — спросил Джек Морган.

— Три часа назад.

— Я верну их, — сказал Джек, когда они вошли на стадион. — Что с сотовой связью?

— Связь глушим, — ответил Лансер. — Решили, что так надежнее.

Пока начальник безопасности ЛОКОГ отдавал по радио приказ вернуть отряд кинологов, Найт и Джек смотрели, как строятся гимнастки возле своих снарядов.

В южной части арены китаянки готовились выступать на брусьях. За ними русские разминались на бревне. Англичанки, показавшие прекрасные результаты на квалификационных соревнованиях (особенно отличилась фаворитка Олимпиады Бет Тведдл), строились возле площадки для вольных упражнений. В конце арены американки готовились к прыжкам с шестом. Охранники, в основном гурки, плотным кольцом оцепили арену, стоя спиной к соревнующимся, чтобы ничто не отвлекало от наблюдения за трибунами.

Найт пришел к выводу, что напасть на спортсменок на арене практически невозможно.

Но что с их безопасностью в раздевалках и по дороге в Олимпийскую деревню?

И вообще, кто поручится, что следующая цель Кроноса — снова участник Олимпиады?

 

ГЛАВА 57

В четверть восьмого вечера последняя из китайских гимнасток соскочила с бревна и приземлилась на ноги, даже не покачнувшись.

Собравшиеся в эксклюзивном «люксе» представители китайской федерации гимнастики закричали от удовольствия. Еще один раунд, и их команда победит. Британки неожиданно вышли на второе место, американки твердо стояли на третьем. Русские гимнастки отчего-то делали много ошибок и оказались на четвертом.

Воспользовавшись всеобщим ликованием, Тиган поставила на барную стойку свой поднос и как бы нечаянно уронила ручку. Присев на корточки, она за несколько секунд высвободила трубку газового баллончика, легшую вдоль ладони до мизинца, и прикрепила штуцер к серебряному кольцу.

Встав, она улыбнулась бармену.

— Пойду соберу пустые стаканы.

Он кивнул и снова начал наливать вино. Китайские гимнастки перешли к яме для прыжков. Тиган еле сдерживала нетерпение. Лавируя между гостями, плотно заполнившими «люкс», она незаметно подобралась ближе к крепкой коренастой женщине в сером костюме, смотревшей через окно вниз, на арену.

Женщину звали Вин Бо Ли. Она была председателем национального комитета китайской ассоциации гимнастики и тоже по-своему коррумпированной, как Пол Титер или Дентон Маршалл. Кронос прав, подумала Тиган. Люди вроде Вин Бо Ли заслуживают разоблачения и смерти.

Правую руку Тиган держала низко, на уровне бедра, а левую опустила в карман форменного жакета, нащупав там что-то маленькое и жесткое. Когда между ней и Вин Бо Ли оставалось менее двух футов, Тиган чуть заметно вскинула руку и нажала на кольцо мизинцем с правой стороны.

С воздушным пшиком, потонувшим в радостных разговорах вокруг, крошечный дротик вылетел и вонзился в шею Вин Бо Ли. Председатель ассоциации гимнастики дернулась и чертыхнулась, шаря по шее сзади, но Тиган успела шлепнуть ее по коже, незаметно выхватить дротик, уронить его на пол и сразу раздавить каблуком.

Вин Бо Ли резко обернулась и уставилась на Тиган, которая невозмутимо заглянула в глаза будущей жертвы, наслаждаясь минутой и запечатлевая ее в своей памяти.

— Я убила ее, — сказала она.

Не дав китаянке ответить, Тиган присела и сделала вид, что левой рукой поднимает с пола что-то маленькое. Выпрямившись, она показала Вин Бо Ли мертвую пчелу.

— Лето, — пояснила она. — Вот, даже сюда пробираются.

Вин Бо Ли посмотрела на пчелу, затем на Тиган и проговорила, остывая:

— Вы проворны, но пчела опередила вас. Здорово цапнула!

— Тысяча извинений, — сказала Тиган. — Не принести ли вам льда?

Председатель ассоциации кивнула, растирая место укола.

— Сейчас принесу, — пообещала Тиган.

Она собрала посуду со стола перед Вин Бо Ли, в последний раз посмотрела ей в глаза и отнесла стаканы в бар. Направившись к выходу и не собираясь возвращаться, Тиган мысленно смаковала каждый момент своей бесшумной атаки, как смотрят замедленный повтор спортивного выступления.

 

ГЛАВА 58

«Я высшая, — говорила себе Петра, идя вдоль оцепления к яме для прыжков, где стоял гурка с тонкими черными усиками. — Я не как другие. Я орудие мщения, орудие очищения».

Она несла стопку полотенец, пряча в них правую руку. Улыбнувшись охраннику, Петра сказала:

— К яме для прыжков.

Он кивнул. Толстуха в третий раз принесла полотенца для гимнасток, и он не стал перебирать стопку.

«Я высшая», — повторяла Петра снова и снова. Неожиданно, как в юности, во время изнасилования и последующих убийств, все вокруг стало странно тихим и замедленным. В этом измененном состоянии Петра увидела свою цель: невысокий легкий китаец в красной ветровке на молнии и белых брюках, нервно забегавший, когда первая гимнастка поставила подкидную доску и приготовилась прыгать.

Гоа Пинг, главный тренер китайской сборной, славился своей ангажированной манерой «болеть». Петра много раз пересматривала старые репортажи, где энергичный Пинг азартно подначивал своих спортсменок на больших соревнованиях. А еще он неоднократно совершал преступления против идеалов Олимпиады, чем и решил свою судьбу.

Второй тренер, Эн By, та еще преступница, сидела с бесстрастным видом; ее каменная неподвижность забавно контрастировала с шутовским ажиотажем Пинга. Эн By была легкой мишенью по сравнению с главным тренером, который и секунды не мог постоять спокойно, но Кронос приказал Петре убить Пинга, а со вторым тренером решать соответственно с обстоятельствами.

Петра замедлила шаг, применяясь к беготне китайца. Она подала стопку полотенец через барьер другой помощнице-гейммастеру и, словно сокращая путь, двинулась мимо главного тренера. Тот, нагнувшись, давал своей крошечной спортсменке последние наставления, настраивая на успех.

Первая гимнастка начала разбег.

Пинг, будто решив побежать за ней, сделал два отрывистых шага и остановился прямо перед Петрой, не более чем в восьми футах от нее.

Она положила руку на перила, целясь в шею китайца. Когда гимнастка прыгнула на подкидной мостик, Петра выстрелила.

«Я высшая», — думала она, когда крошечный дротик попал Пингу в шею.

Высшая во всем.

 

ГЛАВА 59

Пинг хлопнул себя по шее сзади, как раз в тот момент, когда гимнастка красиво приземлилась на ноги под восторженный рев трибун. Он вздрогнул и непонимающе огляделся, но тут же забыл про укол и побежал аплодировать своей сияющей прыгунье, которая потрясала поднятыми над головой ручками.

— Молодец малышка, — сказал Джек.

— Да? — спросил Найт, опуская бинокль. — Я смотрел на Пинга.

— В гимнастике свои Джо Кокеры.

Найт, засмеявшись, заметил, что китаец потирает шею. Однако Пинг тут же начал новое представление для следующей гимнастки, которая готовилась к прыжку.

— По-моему, Джо Кокера кто-то ужалил, — сказал Найт, снова опуская бинокль.

— Пчела, что ли? Ты ее отсюда рассмотрел?

— Пчелы я не видел, — ответил Найт. — Я сужу по реакции.

Сзади Лансер напряженным голосом бубнил в свой передатчик, обращаясь к внутренним и внешним силам безопасности, в десятый раз повторяя, что кому делать во время церемонии награждения.

Отчего-то Найту стало не по себе. Он смотрел, как китаец вдохновлял на спортивные рекорды еще трех девушек. Когда последняя гимнастка начала разбег, Пинг затанцевал, как жрец вуду. Не выдержала даже молчаливая Эн By. Она вскочила на ноги, зажимая рот ладонью, когда последняя девочка, оттолкнувшись от коня, сделала переворот и сальто.

И тут Эн By хлопнула себя по шее, словно ее ужалило насекомое.

Гимнастка приземлилась идеально.

Трибуны взорвались аплодисментами. Китаянки выиграли золото, а англичанки серебро — самую высокую награду британских гимнасток за всю историю. Обе команды ликовали, как и американки, взявшие бронзу.

Найт воспринимал все это отстраненно, водя биноклем по шумящим трибунам. Зрители кричали и показывали на табло оценок над столом жюри. Пинг, высоко подпрыгивая, отплясывал что-то немыслимое, девушки веселились вместе с тренером. Всеобщее внимание было приковано к команде-победительнице.

И только толстая блондинка в костюме гейммастера, не глядя на арену, ковыляющей походкой спешила к выходу, поднимаясь по ступенькам. Она исчезла в крытой галерее, сообщавшейся с внешними помещениями.

Найту вдруг стало не хватать воздуха. Он опустил бинокль и сказал Моргану и Лансеру:

— Тут что-то не то.

— Что? — насторожился Лансер.

— Китайский тренер и его ассистентка — я видел, как они оба хлопнули себя сзади по шее, словно их укусило насекомое. Пинг, а потом By. Как только ассистентка почувствовала что-то неприятное, платиновая толстуха в форме обслуги быстро пошла к выходу, хотя весь зал ликовал вместе с китайскими спортсменками.

Джек Морган прищурился.

Лансер выпятил губы.

— Два шлепка по шее, и толстая гейммастерша пошла к себе на пост? Больше ничего странного?

— Нет, но это странно выпадает из общей картины.

— Куда направилась волонтерша? — спросил Джек.

Найт показал на другой конец арены.

— К верхнему выходу между секциями 115 и 116. Пятнадцать секунд назад. И двигалась она тоже как-то странно.

Лансер рявкнул в радиопередатчик:

— Центральный, у тебя на камере в коридоре около сто пятнадцатого есть гейммастер, женщина, толстая платиновая блондинка?

Прошло несколько напряженных секунд. Между тем на арене установили пьедестал почета.

Наконец передатчик Лансера пронзительно ответил:

— Нет такой.

Найт нахмурился.

— Должна быть. Она только что вышла.

Лансер снова посмотрел на него и сказал в передатчик:

— Вели своим, если увидят толстуху со светлыми волосами в форме гейммастера, задержать ее для допроса.

— Надо бы врачам осмотреть тренеров, — заметил Найт.

— Спортсмены не любят чужих врачей, — возразил Лансер. — Я предупрежу медиков китайской сборной, и будет с них.

— Куда поступает информация с видеокамер? — внезапно спросил Найт.

Лансер показал на балкон с зеркальной облицовкой этажом выше.

— Схожу-ка я туда, — сказал Найт. — Проведешь?

 

ГЛАВА 60

Борясь с желанием судорожно глубоко дышать, Петра закрылась в средней кабинке женского туалета недалеко от северного входа на арену. Ей хотелось завизжать от ощущения безграничной силы, о которой она давно забыла.

«Видали? Я высшее существо! Я сразила чудовищ. Я осуществила мщение. Я Фурия. Чудовищам не поймать Фурий, читайте мифологию!»

Дрожа от прилива адреналина, Петра сорвала платиновый парик, стащила пластиковую шапочку, распустила короткие рыжие локоны, скрепленные заколками.

Она поддела диспенсер бумажных сидений, и металлический ящик отделился от стены. Петра поставила его на унитаз и полезла в глубокую дыру в бетоне, где был спрятан своеобразный рюкзак из темно-синей резины — непромокаемая сумка со сменной одеждой.

Поставив сумку на диспенсер, она сняла форму волонтера и повесила ее на крючок кабинки. Оторвала резиновые накладки, приклеенные к бедрам, животу и ногам. Посмотрев на непромокаемую сумку, Петра замешкалась. Она представила, насколько тяжелее и больше станет сумка, подумала о предполагаемом маршруте отхода и решительно засунула резиновые накладки и парик в дыру в стене.

Спустя четыре минуты раздатчик висел на месте, а форма лежала на дне непромокаемой сумки. Петра мыла руки, оглядывая себя: водолазка белого хлопка без рукавов, удобные белые брюки, льняной синий жакет, в тон ему тканевые мокасины и простая золотая цепочка. Петра надела дизайнерские очки с прозрачными линзами и улыбнулась состоятельной бездельнице в зеркале.

Правая кабинка открылась.

— Готова? — спросила Петра, не глядя.

— Тебя жду, сестра, — сказала Тиган, подходя к раковинам и становясь рядом с Петрой. Темный парик исчез. Русоволосая Тиган, тоже одетая дорого и удобно, держала такую же непромокаемую сумку-рюкзак. — Цель?

— Обе, — ответила Петра.

Во взгляде Тиган появилось нечто похожее на уважение.

— О тебе будут слагать мифы.

— Да уж! — не сдержала широкой улыбки Петра, и Фурии вместе направились к двери.

Из динамиков в коридоре до них донеслись слова диктора:

— Мадам и месье, леди и джентльмены, займите свои места. Начинаем церемонию награждения.

 

ГЛАВА 61

Найт переводил взгляд с одного монитора на другой, вглядываясь в разные участки верхней галереи в районе секторов 115 и 116. Зрители, отлучившиеся из зала до церемонии награждения, спешили вернуться на свои места.

Две стройные женщины, одна со стильно уложенными светлыми волосами, другая рыжая, с короткой стрижкой, вышли из туалета и смешались с потоком зрителей, возвращающихся на стадион. Найт взглянул на них лишь мельком, ища вульгарную мясистую блондинку в форме гейммастера.

Но что-то в походке рыжей вызвало у Найта странную тревогу, и он снова посмотрел на монитор. Женщин уже не было. Ему показалось, что рыжая прихрамывает. С другой стороны, она стройная и не блондинка.

Церемония началась с вручения бронзовых наград. Подойдя к окну, Найт навел бинокль на северные трибуны, ища рыжую и ее подругу.

Но тут ему помешало объявление о вручении серебряных наград британской команде. Полстадиона болельщиков вскочили, аплодируя, свистя и улюлюкая. Какие-то парни на северной трибуне развернули большой флаг Британии и бешено размахивали полотнищем, мешая что-либо рассмотреть.

Уже несколько флагов развевалось на трибунах, когда на самую высокую ступень пьедестала пригласили китайскую команду. Найт на время отказался от попытки найти двух женщин и перевел бинокль на арену.

Пинг и By стояли у края площадки для вольных упражнений рядом с плотной немолодой китаянкой.

— Кто это? — спросил Найту одного из видеооператоров.

Тот посмотрел.

— Вин Бо Ли, председатель китайской ассоциации гимнастики. Большая шишка.

Найт не сводил бинокля с Пинга и By, когда заиграл китайский гимн и красный китайский флаг медленно поехал вверх. От главного тренера китайской сборной зал ожидал бурного проявления радости.

К удивлению Найта, Пинг был странно серьезен для человека, чьи ученицы только что победили на Олимпиаде. Он смотрел в землю и все растирал шею сзади, не глядя на флаг своей державы, поднявшийся под стальные стропила.

Найт уже собирался снова перевести бинокль на трибуны, когда Вин Бо Ли вдруг пошатнулась, словно у нее закружилась голова. Второй тренер сборной, By, подхватила ее под локоть.

Китаянка тронула кончик носа и посмотрела на руку. Она явно встревожилась и что-то сказала Эн By.

Но внимание Найта привлекло движение за спиной пожилой женщины. На последних тактах китайского гимна Пинг резко наклонился к спортивной площадке. Главный тренер победившей команды неуверенно побрел по упругому покрытию к пьедесталу, левой рукой держась за горло, а правую вытянув к своим гимнасткам, как тонущий к спасательной веревке.

Гимн закончился. Китаянки, стоявшие с мокрыми от слез щеками, опустили глаза и увидели, как агонизирующий главный тренер упал перед ними на площадку.

Девушки закричали.

Даже через полстадиона Найт видел, как изо рта и носа Пинга идет кровь.

 

ГЛАВА 62

Не успели врачи подбежать к упавшему тренеру, как Вин Бо Ли истерически закричала, что ничего не видит, и тоже рухнула как подкошенная. Кровь сочилась у нее изо рта, носа, ушей и глаз.

Болельщики начали понимать, что происходит. На трибунах раздались крики недоверия и ужаса. Многие зрители подхватывали сумки и спешили к выходам.

Найт понимал, что Эн By в смертельной опасности, но заставил себя отвлечься от трагедии на арене и сосредоточиться на участке коридора, откуда две женщины вернулись на стадион.

Видеооператоры не справлялись с потоком радиопереговоров. Один из них вдруг закричал:

— У нас взрыв на берегу, к юго-востоку от «Арены 02»! Там сейчас будут морские пехотинцы!

Слава Богу, на стадионе взрыва никто не слышал, иначе все кинулись бы к выходам, и тогда не избежать давки. Внезапно Эн By тоже упала на пол с окровавленным лицом. Зрителей охватил ужас.

И тут на ближайшем мониторе видеоконсоли, в потоке взволнованных людей Найт заметил русую и рыжую, спешивших к северному выходу.

Он не мог разглядеть их лиц, но рыжая определенно прихрамывала.

— Это они! — закричал Найт.

Видеооператоры и не взглянули на него, едва успевая отвечать на шквал вопросов службы безопасности. Видя, что они теряют голову, Найт распахнул дверь и врезался в толпу, расталкивая шокированных людей и надеясь перехватить подозрительных женщин.

Но куда они пошли? К восточному или западному выходу?

Решив, что они пойдут к остановкам транспорта, Найт побежал к восточному выходу и теперь высматривал женщин во встречном потоке.

— Найт! — услышал он голос Джека Моргана.

Обернувшись, он увидел владельца «Прайвит», чуть не бегом выбиравшегося с арены.

— Я нашел их! — закричал Найт. — Две женщины, русая и рыжая! Одна хромает! Звони Лансеру, пусть оцепят периметр!

Джек побежал в толпе рядом с Найтом, пытаясь вызвать Лансера с сотового.

— Черт! — выругался он. — Они же глушат сотовую связь!

— Вечно все самому делать, — пробормотал Найт и прибавил скорость, твердо решив, что две подозрительные женщины не уйдут.

Через несколько секунд они оказались в той части северной галереи, которую он видел на мониторе. Пройти мимо него женщины никак не могли, подумал Найт, кляня себя за то, что не побежал к восточному выходу. И тут он заметил странных дам не очень далеко впереди: русая и рыжая исчезли за дверью пожарного выхода.

— Вижу их! — крикнул Найт и побежал, выставив свой значок. Выхватив «беретту», он дважды выстрелил в потолок и заорал: — Всем лежать!

Дальнейшее напоминало Красное море и историю с Моисеем. Зрители попадали на бетонный пол, закрываясь чем попало от Найта и Джека. И тут Найт понял, в чем состоял план злоумышленниц.

— Они направляются к реке! — закричал он. — Взрыв был для отвода глаз, чтобы отвлечь и убрать с причала морскую полицию!

Неожиданно свет замигал и погас, и весь огромный стадион погрузился в темноту.

 

ГЛАВА 63

Найт резко остановился, чувствуя себя на краю пропасти. У него даже голова закружилась. Вокруг кричали люди. Он достал и включил ручку-фонарик, которую всегда носил на цепочке от ключей. Одновременно под потолком загорелись красные аварийные лампочки.

Найт и Морган пробежали оставшиеся семьдесят футов до пожарного выхода, но дверь оказалась запертой. Найт выбил замок выстрелом, снова вызвав панику у перепуганных зрителей, и ударил в дверь ногой.

Прогрохотав вниз по пожарной лестнице, они оказались над грузовой эстакадой, плотно заставленной техническими фургонами телекомпаний с разнообразным оборудованием. Красные лампочки горели и здесь, но Найт не сразу заметил убегающих женщин: вокруг бурлила толпа, люди кричали и спрашивали, что случилось.

Увидев, как они выбежали в открытую дверь стадиона, Найт слетел по лестнице, пробороздил разъяренный персонал телевещательных компаний и наткнулся на охранника, стоявшего у выхода.

Найт ткнул ему в нос свой значок и выдохнул:

— Две женщины. Куда они пошли?

Охранник недоуменно посмотрел на него.

— Какие женщины? Я был…

Найт оттолкнул его и выбежал из здания. На северной оконечности полуострова не горела ни одна лампочка, зато гремел гром, и молнии с шипением разрывали небо, на миг освещая все вокруг неверным светом.

Клубился туман, дождь барабанил по асфальту. Прикрывая глаза локтем, при вспышке молнии Найт разглядел девятифутовый забор с цепями между звеньями. Он отделял «Арену 02» от дороги к причалу, проложенной вдоль Темзы.

Русоволосая Фурия уже сидела, пригнувшись, на земле за забором. Рыжая спускалась по сетке с другой стороны.

Найт навел пистолет, но вокруг снова стало темно. Фонарик-ручка не мог рассеять грозовую тьму.

— Я видел их, — хрипло сказал Джек.

— Я тоже, — съязвил Найт.

Не побежав за женщинами, он бросился к ближайшему квадрату забора, на ходу сунув фонарик в карман, а пистолет за пояс брюк. Забравшись наверх, Найт спрыгнул на мощеную дорогу.

После встречи с черным такси прошло уже четыре дня, но Найт невольно застонал от боли в ушибленном боку. Слева по реке, мелко сидя в воде, шел очередной паром.

Джек спрыгнул рядом с Найтом, и они побежали к пирсу, освещенному слабыми аварийными лампочками. Меньше чем в двадцати ярдах до спуска на причал они остановились: двое мертвых гурок лежали на земле — горло у каждого было перерезано от уха до уха.

Дождь барабанил по крыше дока. Шум от парома стал слышнее, но Найт мог поклясться, что рядом заработал другой мотор.

Джек тоже это услышал.

— У них катер?

Махнув рукой на планы незаметно подобраться к причалу, Найт перемахнул через ограждение спуска и спрыгнул прямо на пристань, с фонариком и пистолетом в руках, ловя малейшее движение вокруг.

На пирсе лежала мертвая женщина в гидрокостюме, которая днем провожала их в док на полицейском катере: глаза ее были страшно выпучены, шея неестественно изогнута. Найт пробежал мимо, к краю пристани, слыша сквозь шум дождя, как подвесной мотор начинает набирать обороты.

У пирса качался тот самый гидроцикл. Увидев ключ в зажигании, Найт прыгнул в катер и завел мотор. Джек, стоя за спиной Найта, быстро говорил в передатчик мертвой полицейской:

— Вызывает Джек Морган из «Прайвит». Офицер морской полиции убита на пристани Королевы Елизаветы Второй. Мы преследуем убийц по реке. Повторяю, мы преследуем убийц по реке.

Найт двинул сектор газа, и катер почти бесшумно прыгнул вперед. Через считанные секунды они влетели в густой туман, висевший над рекой.

Плотная белая пелена снижала видимость метров до двух, мешали сильная рябь и отлив, сносивший к востоку. Радиопередатчик затрещал в ответ на вызов Джека, но Морган не ответил и уменьшил громкость, чтобы лучше слышать кашлянье подвесного мотора где-то впереди.

Судя по цифровому компасу на приборной доске, неизвестный катер шел по северо-восточному фарватеру Темзы на малой скорости, вероятно, из-за плохой видимости. Не сомневаясь, что теперь злоумышленницам не уйти, Найт до отказа подал ручку газа. Он молился о том, чтобы ни во что не врезаться. Здесь есть бакены?

Наверняка должны быть. Слева мелькнул свет мигающего маяка на полуострове Тринити.

— Они направляются к Ли, — крикнул Найт через плечо. — Река протекает через Олимпийский парк.

— Убийцы направляются к устью Ли, — сказал Джек в передатчик.

Они услышали сирены, доносившиеся уже от двух берегов Темзы. Подвесной мотор невидимой лодки взвыл на полную мощность. Туман немного рассеялся, и менее чем в сотне метров впереди Найт увидел летящую тень катера с потушенными огнями. Было слышно, как визжит мотор на высоких оборотах.

Найт дал полный газ, сокращая разрыв, но вдруг понял, что спасательный катер держит курс вовсе не в устье Ли, а на несколько градусов западнее, к высокой бетонной подпорной стене в месте слияния Темзы и Ли.

— Разобьется! — закричал Джек.

Найт отпустил ручку газа за долю секунды до того, как катер впереди на полной скорости врезался в стену и взорвался. Над ним поднялись несколько огненных грибов, свернувшихся в шары, испарявшие дождь и туман.

Полетели обломки, заставив Найта и Джека дать задний ход, и никто не услышал легкого плеска трех пловчих, направлявшихся на восток вместе с отливом.

 

ГЛАВА 64

Среда, 1 августа 2012 года

Гроза прошла. В четыре утра Найт сел в такси и назвал свой адрес в Челси.

Замерзший, мокрый, едва державшийся на ногах, Найт вновь и вновь вспоминал, что случилось после того, как Фурии направили свой катер в бетонную стену.

В течение получаса после аварии ныряльщики искали тела, хотя сильное течение затрудняло им работу.

Элайн Поттерсфилд вызвали с обыска офиса и квартиры Джеймса Деринга в «Арену 02» в составе огромного контингента Скотленд-Ярда, прибывшего на тройное убийство.

Она коротко ввела в курс дела Найта, Моргана и Лансера, который был на арене, когда погас свет и воцарился хаос. Услышав выстрелы Найта, бывший чемпион по декатлону не растерялся и приказал оцепить внешний периметр, но Фурии к тому времени уже скрылись.

Электрики, присланные устранить неисправность, обнаружили простое устройство с таймером и выключателем, подсоединенное к главной силовой линии стадиона. Реле, включавшее запасные генераторы, было выведено из строя. Электричество появилось уже через полчаса, что позволило Найту и Поттерсфилд тщательно изучить записи с видеокамер, пока Лансер и Джек помогали опрашивать тысячи свидетелей тройного убийства.

К сожалению, лица Фурий рассмотреть не удалось. Женщины, видимо, знали, где установлены видеокамеры и куда надо отворачиваться. Вспомнив, что подозреваемые вышли из туалета после того, как исчезла пухлая гейммастерша, но до начала церемонии награждения, Найт сказал:

— Они там наверняка переодевались.

Найт и Поттерсфилд отправились обыскивать туалет. По пути инспектриса сказала, что на домашнем компьютере Деринга нашли мелодию свирели и многочисленные эссе — тирады, содержащие проклятия коммерческой и корпоративной направленности современных Олимпиад. По меньшей мере дважды Деринг писал, что на древних Олимпийских играх с подобными злоупотреблениями долго не церемонились.

— Он заявляет, что боги Олимпа сразили бы их одного за другим, — сказала Поттерсфилд, когда они вошли в пустой туалет, — и называет эти смерти «справедливой жертвой».

«Справедливые… — горько подумал Найт. — Три человека погибли! За что?»

Обыскивая туалет, он гадал, почему не звонит Поуп — ведь она наверняка получила третье письмо.

Через двадцать минут Найт обнаружил, что один из диспенсеров унитазных сидений неплотно держится на стене, и снял его. Выудив из ниши платиновый парик, он подал его Поттерсфилд.

— Большая ошибка. На нем наверняка есть ДНК, — заметил он.

Инспектор недовольно сунула парик в пакет.

— Неплохо, Питер, но я предпочитаю, чтобы никто об этом не знал, пока не проведут экспертизу. Особенно твой клиент Карен Поуп.

— Буду нем как рыба, — пообещал Найт.

И в самом деле, в три утра, прежде чем уйти из «Арены 02», он подошел к Моргану, но не сказал про парик. Владелец «Прайвит» сообщил, что охранник на входе, где пропускали волонтеров, хорошо запомнил двух толстух, двоюродных сестер, которые пришли рано, обе с одинаковыми кольцами. Одна из них диабетичка.

В компьютерной базе нашлись Каролина и Анита Торсон, двоюродные сестры, жившие на Ливерпуль-стрит. Констебли, отправленные на квартиру, нашли обеих женщин мирно спящими. Те заявили, что даже близко не подходили к Олимпийскому парку, не говоря уже о том, чтобы записываться в волонтеры. Их отвезли в Новый Скотленд-Ярд для допроса, хотя Найт открытий не ждал. Неизвестные злоумышленницы просто воспользовались именами сестер Торсон.

Светало. Когда такси остановилось у дома Найта, он уже пришел к выводу, что Кронос или кто-то из его Фурий — весьма продвинутые хакеры, раз получили доступ к электрической инфраструктуре стадиона, не так ли?

Найт так чертовски устал, что не смог ответить на этот вопрос. Расплатившись и попросив таксиста подождать, Найт, пошатываясь, пошел в дом. Из детской послышался скрип: Марта, зевая, села на кушетке. Плед упал с ее плеч.

— Простите, ради Бога, — тихо сказал Найт. — Я был на соревнованиях по гимнастике, а там глушат сотовую связь. Я не мог позвонить и предупредить, что задержусь.

Марта прикрыла рот ладонью.

— Я видела по телевизору. Вы там были? Их поймали?

— Нет, — сказал он с отвращением. — Даже не знаем, живы они или нет. Но они допустили серьезную ошибку. Если они живы, мы их возьмем.

Марта спросила сквозь зевоту:

— Какую ошибку?

— Тайна следствия, — ответил Найт. — Внизу ждет такси, я уже заплатил.

Марта сонно улыбнулась:

— Вы очень добры, мистер Найт.

— Зовите меня Питер. Когда вы придете?

— Можно к часу?

Найт кивнул. Девять часов. Хорошо бы хоть четыре поспать, прежде чем проснутся близнецы, это лучше, чем ничего.

Словно прочитав его мысли, Марта сказала, идя к двери:

— Изабел и Люк сегодня очень устали. Наверное, утром будут долго спать.

 

ГЛАВА 65

На рассвете того же дня я, измученный головной болью — казалось, череп расколот надвое, — загремел на Марту:

— Какую еще ошибку?

Глаза Марты были такими же мертвыми, как в ту ночь, когда я спас ее в Боснии.

— Не знаю, Кронос, — сказала она. — Он отказался говорить.

Я в бешенстве повернулся к другим сестрам:

— Какую ошибку?

Тиган покачала головой:

— Ошибок не было. Все прошло точно по плану. Петре даже удалось выстрелить в By.

— Да, — сказала Петра, уставившись на меня полубезумными глазами. — Я была высшей, Кронос. Победительницей. Никто не справился бы лучше. С катера мы спрыгнули перед самой стеной, с приливом рассчитали, как в аптеке. По всем пунктам у нас десять из десяти.

— А я вернулась в дом Найта за два часа до его приезда, — сообщила Марта. — Мы победили, Кронос. Теперь они точно свернут Олимпиаду.

Я покачал головой:

— Даже не надейся. Корпорации-спонсоры и телевидение не дадут им остановиться, пока не станет слишком поздно.

Но что за ошибку мы могли допустить?

Я посмотрел на Тиган.

— Что с фабрикой?

— Я оставила ее надежно закрытой.

— Поезжай и проверь, — сказал я. — Убедись.

Я сел в кресло у окна, ломая голову над тем, какую все-таки ошибку мы совершили. Я анализировал десятки возможностей, но у меня не было полной информации. Я не могу придумывать контрмеры, не зная природы гипотетической ошибки.

В конце концов я взглянул на Марту.

— Выясни. Меня не интересует, как ты это сделаешь. Узнай, в чем мы прокололись.

 

ГЛАВА 66

Без двадцати двенадцать в среду Найт посадил Изабел на качели на детской площадке. Люк захотел раскачаться самостоятельно и изо всех сил напрягал ножки и ручки, норовя взлететь повыше, но отец придерживал его.

— Папа! — недовольно завопил Люк. — Люки кач-кач!

— Не так сильно, — сказал Найт. — А то выпадешь и разобьешь голову.

— Нет, папа… — канючил Люк.

— У Люки и так дырка в голове! — засмеялась Изабел.

Во избежание ссоры Найту пришлось снять детей с качелей и развести — Изабел в песочницу, Люка на лестницу с разными кругами. Когда малыши увлеклись игрой, он зевнул, посмотрел на часы — до прихода Марты еще час с четвертью — и пошел на скамью посмотреть новости в айпаде.

Убийства Гао Пинга, Эн By и Вин Бо Ли вызвали бурю возмущения мировой общественности. Главы государств резко осуждали Кроноса, Фурий и их бесчеловечные преступления. Им вторили спортсмены.

Найт нажал на гиперссылку, открыв видеоролик новостей Би-би-си. Сюжет начинался с реакции родителей спортсменов из Испании, России и Украины на убийство китайских тренеров: они колебались, не махнуть ли рукой на мечту своих детей, велев им немедленно уехать. Китайцы заявили решительный протест Международному олимпийскому комитету и опубликовали сообщение о том, что крайне разочарованы неспособностью принимающей страны обеспечить безопасность соревнований в отличие от прошлой, Пекинской олимпиады.

Далее корреспонденты Би-би-си пытались переложить на кого-нибудь вину за случившееся. Обвинения так и сыпались, в том числе на «Л-7», отвечавшую за инженерно-техническое оборудование. Спикер компании яростно защищал свою технику, называя ее самой современной, а своих специалистов самыми квалифицированными в своей области. Корреспондент Би-би-си отметил, что компьютерная система безопасности разрабатывалась при участии Скотленд-Ярда и МИ-5 и была названа «непроницаемой» и «непобедимой», однако ни та ни другая организация не пожелала объяснить, где именно выявлены очень серьезные, по всей видимости, бреши.

Внимание общественности переключилось на «подвергнутого жесткой критике Майка Лансера», который появился перед камерами после того, как несколько членов парламента потребовали его отставки или увольнения.

— Я не уклоняюсь от обвинений, если они обоснованны, — сказал Лансер. В его голосе слышалось то раздражение, то искреннее горе. — Террористы нашли уязвимые места в нашей системе, которых не видели мы. Клянусь, мы прилагаем все усилия, чтобы устранить недостатки. Скотленд-Ярд, МИ-5, «Л-7» и «Прайвит» делают все, чтобы отыскать убийц и не допустить новой трагедии на всемирном празднике молодости и обновления.

В ответ на требование крови Лансера председатель ЛОКОГ Маркус Моррис с истинно английской невозмутимостью заявил о своей решимости не уступать Кроносу и высказал уверенность в том, что Лансер и британские силы безопасности предотвратят дальнейшие нападения и найдут убийц, которых ждет суровый приговор.

Несмотря на мрачный тон, сюжет заканчивался позитивной нотой: на рассвете в Олимпийской деревне сотни спортсменов вышли на газоны и дорожки со свечами, зажженными в память убитых. Американка Хантер Пирс, спринтер из Камеруна Филатри Мидахо и китайские гимнастки осудили убийства, заявив, что это — «дело рук сумасшедшего, не имеющее оправданий, и покушение на институт Олимпийских игр».

Заканчивался репортаж сообщением о том, что специалисты Скотленд-Ярда продолжают поиски в мрачных глубинах Темзы, в месте слияния с рекой Ли. Установлено, что катер, врезавшийся в бетонную стену, имел на борту взрывчатые вещества. Тел или их фрагментов пока не найдено.

— Это не сулит ничего хорошего и так уже испытавшей шок Лондонской олимпиаде, — заключил репортер.

— Найт?

Перед скамейкой стояла Карен Поуп, взъерошенная и понурая.

Найт нахмурился.

— Как вы меня нашли?

— Хулиган говорил, вы любите водить сюда детей, — смущенно ответила Поуп. — Я заезжала к вам домой, потом поехала на площадку.

— А что случилось? — спросил Найт. — С вами все в порядке?

— Да нет, не очень, — дрожащим голосом призналась журналистка, присаживаясь рядом. В ее глазах стояли слезы. — Такое ощущение, что меня используют.

— Кронос?

— И Фурии, — сказала она, сердито вытерев глаза. — Я непроизвольно стала частью их воинствующего безумия, их террора. Сперва мне это даже нравилось — просто подарок для карьеры, и вообще труп оживляет кадр, знаете фразу? Но сейчас…

Журналистка словно задохнулась, она была не в силах продолжать.

— Он вам снова написал?

Поуп кивнула.

— Мне кажется, я продала душу.

Найт увидел журналистку совсем в новом свете. Да, она бывает резкой и бесцеремонной, но это внешнее, даже нарочитое. У нее есть душа и принципы, а случай с Кроносом ломает и то и другое. Поуп сразу выросла в его глазах.

— Не нужно так думать, — сказал он. — Вы же не сочувствуете Кроносу?

— Еще не хватало! — фыркнула Поуп.

— Значит, вы просто делаете свою работу, трудную, но необходимую. Письмо у вас с собой?

Поуп покачала головой.

— Отвезла Хулигану. Нетрезвый курьер доставил домой вчера вечером. Сказал, две толстухи в форме волонтеров Олимпиады передали перед Кингс-колледжем.

— Совпадает, — кивнул Найт. — Чем ему китайцы не угодили?

— А они якобы ответственны за детское рабство, спонсируемое государством.

Кронос писал, что Китай давно игнорирует установленные для Игр возрастные рамки, подделывая свидетельства о рождении, и вовлекает детей в спортивное рабство ради высоких результатов. Тренировки тоже сплошное мошенничество: Пинг и By прекрасно знали, что шестьдесят процентов гимнасток в команде младше положенного возраста. Знала об этом и Вин Бо Ли, которую Кронос назвал автором идеи.

— К письму приложена целая пачка документов, — говорила Поуп. — Он весьма тщательно подготовился. По его логике, китайцы добывают победы для своей страны за счет «закабаления детей, не вошедших в возраст», и наказание за это — смерть. — Поуп снова заплакала. — Я могла опубликовать это вчера вечером, могла позвонить редактору и успеть со статьей к сегодняшней газете, но я побоялась, Найт. Ведь им известно, где я живу.

— Папа, Люки молоко, — послышалось снизу.

Отвернувшись от расстроенной репортерши, Найт встретился с выжидательным взглядом сынишки. Тут же подбежала Изабел.

— И мне молока!

— Черт! — пробормотал Найт и смущенно добавил: — Папа забыл молоко дома, но он сейчас сходит и принесет. Вот, дети, это Карен, в газете работает. Она мой друг и посидит с вами, пока я не вернусь.

Поуп нахмурилась.

— Это не совсем удобно…

— Десять минут, — поклялся Найт. — Максимум пятнадцать.

Журналистка посмотрела на Люка и Изабел, уставившихся на нее, и нехотя ответила:

— О’кей.

— Я сейчас вернусь, — пообещал Найт.

Через сад Королевского госпиталя до Челси он добежал ровно за шесть минут, задыхаясь и обливаясь потом.

Вставив ключ в замок, Найт изумился: дверь была не заперта. Он уже и это забывает? Совершенно на него не похоже, но, с другой стороны, критический недосып и не к такому приводил.

Войдя в коридор, он услышал, как на втором этаже скрипнула половица и тут же хлопнула дверь.

 

ГЛАВА 67

Найт тихо сделал четыре шага к шкафу и достал с верхней полки «беретту». Слыша, как наверху передвигают мебель, он сбросил туфли, думая: «В моей комнате или в детской?»

Он пошел по ступенькам бесшумно, как кошка, оглядываясь и прислушиваясь. Кто-то орудовал в его комнате. Держа пистолет наготове, Найт осторожно заглянул в спальню и увидел край стола с закрытым ноутбуком.

Он замер, прислушиваясь. Несколько секунд было тихо.

Потом кто-то спустил воду в туалете. Зная, что воры часто облегчаются в домах своих жертв, Найт приготовился иметь дело со взломщиком. Тихо перешагнув порог, он навел пистолет на дверь и откинул предохранитель, когда ручка повернулась.

Дверь открылась.

Из туалета вышла Марта и сразу увидела Найта с пистолетом.

Она ахнула, прижав руки к груди, и закричала:

— Не стреляйте!

Брови Найта сошлись на переносице, но он немного отвел пистолет.

— Марта?

Нянька хватала воздух ртом.

— Как вы меня напугали, мистер Найт! Господи, у меня внутри словно петарда взорвалась!

— Извините. — Он опустил руку с пистолетом. — Что вы тут делаете? Я ожидал вас только через час.

— Я пришла пораньше, чтобы отпустить вас на работу, — ответила она, задыхаясь. — Вы мне ключ оставили. Я увидела, что коляски нет, подумала, что вы в парке, и начала убирать на кухне, а потом в детской.

— А в мою комнату зачем зашли? — спросил он.

— Извините, приспичило по-маленькому.

Обдумав ее слова и не найдя в них противоречий, Найт убрал пистолет в карман.

— Простите меня, Марта. Я сейчас на взводе, везде вижу опасность.

— Я тоже виновата, — сказала Марта, и тут у Найта зазвонил телефон.

Он выхватил сотовый, нажал кнопку и услышал в трубке истерический плач Изабел и Люка.

— Вы где? — раздраженно спросила журналистка. — Вы же обещали сразу вернуться! Ваши детки закатили истерику на мировой рекорд!

— Буду через две минуты. — Найт нажал отбой и посмотрел на взволнованную Марту.

— Знакомая, — пояснил он. — Не очень умеет обращаться с детьми.

Марта улыбнулась:

— Значит, хорошо, что я пришла пораньше?

— Очень хорошо! Но теперь надо бежать бегом.

Найт кинулся вниз, на кухню, отметил, что посуда вымыта и убрана. Схватив пакет, он побросал туда молоко, печенье и две пластиковые чашки.

Найт запер квартиру, и вместе с Мартой они побежали в парк, где Люк сидел на траве, лупя по земле лопаткой, а Изабел стояла в песочнице на коленях и плакала, пытаясь спрятать голову в песок.

Деморализованная Поуп застыла в стороне, не зная, что предпринять.

Марта с ходу вмешалась — подхватила на руки Люка и пощекотала ему животик, отчего он захихикал и закричал:

— Марта!

Когда Изабел услышала это, ее слезы мгновенно высохли. Она подняла голову, увидела Найта и расплылась в улыбке.

— Папа!

Найт подхватил дочку, отряхнул ее голову от песка и расцеловал.

— Папа пришел. И Марта тоже.

— Хочу молока! — надулась Изабел.

— Печенье в пакете, — сказал Найт, передавая дочь и молоко озабоченной няне.

Марта отвела детей за стол для пикника и начала кормить.

— Из-за чего сыр-бор? — спросил Найт у Поуп.

Обескураженная журналистка ответила:

— Честное слово, не знаю. Словно у бомбы с часовым механизмом включился обратный отсчет, а я не слышала тиканья до самого взрыва.

— Ну, такое в жизни часто бывает, — утешил ее Найт.

Поуп рассматривала Марту.

— Эта нянька у вас давно?

— Меньше недели, — ответил Найт. — Настоящее сокровище, лучшая, кто у нас…

У Поуп зазвонил сотовый. Некоторое время она слушала и вдруг заорала:

— Обойдутся! Мы сами приедем через двадцать минут!

Сложив телефон, Поуп понизила голос и напряженно сказала:

— Хулигану удалось снять отпечаток со вчерашнего пакета Кроноса. Он проверил его и хочет видеть нас в офисе «Прайвит» как можно быстрее.

 

ГЛАВА 68

Улыбающаяся физиономия Хулигана, обрамленная ярко-рыжей четырехдневной бородой, напомнила Найту спятившего с ума лепрекона. Ведущий судмедэксперт «Прайвит» исполнил дикую джигу, не вставая из-за рабочего стола, и сказал:

— У нас есть третье имя. Морган не поверит, скажет, уловка для отвода глаз. Мне Гаага уже два раза звонила.

— Какая еще Гаага? — не понял Найт.

— Прокурор особого трибунала, который судит за военные преступления на Балканах, — ответил Хулиган. В кабинет быстро вошел, почти вбежал бледный, осунувшийся Джек Морган. — Отпечаток принадлежит женщине, разыскиваемой по обвинению в геноциде.

Найт не знал, что и думать. Деринг и Фаррел в конце войны побывали на Балканах, но чтобы военные преступления? Геноцид?!

— Расскажи подробно, — попросил Джек.

Хулиган повернул к себе ноутбук, что-то напечатал, и на большом экране на стене лаборатории появилась зернистая черно-белая фотография черноволосой девочки-подростка, стриженной «под горшок», в белой блузке с отложным воротником. Черты лица получились размытыми из-за сильного увеличения.

— Зовут Анжела Бразлик, — говорил Хулиган. — Снимок сделан приблизительно семнадцать лет назад, стало быть, сейчас девице чуть за тридцать.

— А что она натворила? — спросил Найт, пытаясь увязать бледное полудетское лицо с обвинением в геноциде.

Хулиган дал компьютеру новую команду, и на экране появился снимок трех девочек в белых блузках и черных юбках. Головы стоявших за ними мужчины и женщины были срезаны краем. Найт узнал стрижку «под горшок» и понял: он только что смотрел на девочку с этого снимка. Сильная засветка делала неразличимыми черты двух других девушек, повыше, с длинными волосами. На вид им было лет четырнадцать-пятнадцать.

Хулиган кашлянул и продолжил:

— Анжела и две ее сестры, Сенка, старшая, и Нада, средняя, обвиняются в актах геноцида в городе Сребренице и его окрестностях в конце девяносто четвертого — начале девяносто пятого, незадолго до окончания гражданской войны на территории бывшей Югославии. Предположительно сестры состояли в одном из отрядов убийц Ратко Младича. Его бойцы отправили на тот свет около восьми тысяч боснийских мусульман.

— Боже! — вырвалось у Поуп. — Что же заставило девочек вступить в отряд убийц?

— Групповое изнасилование и гибель близких, — отозвался Хулиган. — По словам прокурора, вскоре после того как в апреле девяносто четвертого была сделана эта фотография, члены боснийской милиции трое суток насиловали Анжелу и ее сестер, а родителей пытали и в конце концов убили на глазах девочек.

— Тогда понятно, — сказал Морган.

Хулиган мрачно кивнул.

— Сестры обвиняются в убийстве свыше ста боснийских мусульман. Некоторые были застрелены, но у большинства раскроен череп и уже у мертвых отрублены гениталии. Девочки действовали мотыгой, какой убили их мать и отца. По словам немногочисленных свидетелей, сестры получали от убийств садистское наслаждение. Тела их жертв находили настолько изуродованными, что матери Сребреницы дали сестрам соответствующее прозвище.

— Какое? — спросил Найт.

— Фурии.

— Господи! — воскликнул Морган. — Это они. — После короткой напряженной паузы руководитель «Прайвит» обратился к журналистке: — Карен, извините, вы не оставите нас на минуту? Нам надо обсудить кое-что, не относящееся к делу.

Поуп кивнула:

— Конечно.

Когда она вышла, Джек посмотрел на Найта и Хулигана:

— Плохие новости.

— Нас выгнали из состава организаций, обеспечивающих безопасность на Олимпиаде?

Джек покачал головой:

— Хуже. Я только что говорил с детективами из отдела расследования воздушных катастроф, которые занимаются нашим упавшим в море самолетом…

— И?.. — спросил Хулиган.

Джек проглотил комок в горле.

— Они пришли к выводу, что на борту произошел взрыв. Дело не в отказе техники. Дэн, Кирсти, Вэнди, Сьюзи — все они были убиты.

 

ГЛАВА 69

— Нечего сказать, хорошо придумано! — раздраженно бросила Элайн Поттерсфилд. — Я в таком безумном напряжении, меньше всего мне нужны салонные разговоры за обедом…

— Сейчас все в напряжении, — перебил ее Найт. — У меня к тебе разговор. Питаться иногда тоже все-таки надо, отчего же не убить двух зайцев, встретившись в ресторане?

Они сидели в «Хакасанс» недалеко от Тоттенхэмкорт-роуд, любимом китайском заведении Кейт и ее сестры.

— Столько народа, — простонала Поттерсфилд, нехотя присаживаясь. — Целый час ждать придется, пока…

— Я уже сделал заказ, — сказал Найт. — Любимое блюдо Кейт.

Элайн Поттерсфилд опустила глаза, на секунду став просто старшей сестрой Кейт.

— Ладно. Зачем ты меня вызвал, Питер?

Найт коротко рассказал о сестрах Бразлик с их преступным прошлым. Когда он закончил, принесли обед — говядину по-сычуаньски.

Дождавшись, пока отойдет официант, Поттерсфилд спросила:

— Когда о них в последний раз что-нибудь слышали?

— В июле девяносто пятого, незадолго до прекращения огня под нажимом НАТО. Предположительно сестер задержала боснийская полиция, когда мать двух жертв опознала девушек на местном базаре, где они пытались купить еды. По ее словам, ночью девиц отвели в отделение полиции в маленькой деревушке к юго-западу от Сребреницы, чтобы передать силам НАТО, расследовавшим случаи кровавых бесчинств.

— И что, они сбежали? — спросила Поттерсфилд.

Найт кивнул.

— Жители деревни слышали стрельбу из автомата. Дело было глухой ночью, люди побоялись выйти на улицу, и только утром в отделении нашли тела семерых застреленных боснийцев, включая двоих полицейских. Сестер Бразлик разыскивают семнадцать лет, но до сегодняшнего дня ни одна не попадала в поле зрения полиции.

— Как они выбрались из полицейского участка? — спросила Поттерсфилд. — Их же, наверное, заперли в камере?

— Загадка, — отозвался Найт. — Но есть и другая странность. Бойцы Младича стреляли в основном советскими пулями с медными гильзами. Боснийская полиция тоже вооружалась советскими автоматами — нестреляными, с русских армейских складов, с полным боекомплектом. Но семеро боснийцев были убиты 6,5-миллиметровыми пулями, а карабины такого калибра выдавали вообще-то натовским миротворцам.

Поттерсфилд задумчиво подхватывала палочками куски говядины.

— Значит, кто-то из семерых убитых имел такой натовский карабин. Сестры завладели им и пробились к выходу.

— Возможно, но если им помог кто-то из миротворцев? Я склоняюсь к этой версии.

— Доказательства?

— Во-первых, пули, — сказал Найт. — Во-вторых, Деринг и Фаррел в это время находились на Балканах в качестве консультантов НАТО. Перед Дерингом стояла задача охранять культурные ценности от разграбления, а вот чем занималась Фаррел, для меня загадка. Я только видел ее на фотографии перед натовским грузовиком с автоматом в руках.

— Загадку решим, — пообещала Поттерсфилд. — Я обращусь в НАТО с требованием предоставить информацию.

— Военный прокурор этим уже занимается.

Инспектор Скотленд-Ярда кивнула, думая о другом.

— Значит, по твоей версии, их неизвестный благодетель — Деринг или Фаррел — и есть Кронос?

— Не исключено, — ответил Найт. — Это логически вытекает при любом раскладе.

— Ну если при любом!.. — скептически бросила Поттерсфилд.

Некоторое время они ели в молчании.

— Кое-что не стыкуется в твоей теории, Питер, — заметила инспектриса.

— А именно?

— Представим, что ты прав, — прищурившись, начала Поттерсфилд и наставила на него палочки. — Допустим, Кронос был тем человеком или одним из группы людей, которые помогли сестрам сбежать и сделали из них анархисток и ненавистниц Олимпиады. Но почерк преступлений указывает на людей не только беспощадных, но и прекрасно подготовленных. Им удалось дважды обойти одну из лучших в мире систем безопасности, совершить убийства и скрыться.

Найт понял, куда клонит Поттерсфилд.

— То есть, просчитав и предусмотрев все до мелочей, они совершают глупые ошибки, слюня конверт или хватаясь за пакет с письмом?

Поттерсфилд кивнула.

— Волос, клетки кожи, а теперь еще и отпечаток пальца.

— И парик, — подсказал Найт. — На нем что-нибудь нашли?

— Пока нет, но, возможно, новая версия о военных преступницах получит доказательства, если, конечно, у Бразлик брали образцы ДНК.

Найт проглотил еще пару кусков.

— Остается вопрос, были ли у Фаррел и Деринга средства и возможности подготовить теракты на Олимпиаде. Это стоит денег, и немалых.

— Я об этом тоже думала, — отозвалась Поттерсфилд. — Сегодня утром мы проверили банковские счета Деринга и выписки по кредиткам. Телешоу сделало его богатым человеком, но со счета в последнее время несколько раз снимали крупные суммы. Профессор Фаррел живет скромнее. За исключением неуемных покупок в модных бутиках в Лондоне и Париже и укладки волос в элитных салонах она ведет довольно аскетическую жизнь.

Найт вспомнил содержимое ящиков трюмо и дорогую одежду в спальне профессорши и снова попытался представить ее неухоженной, безвкусно одетой женщиной из Кингс-колледжа. Может, она прихорашивалась перед свиданиями с Дерингом? Между ними что-то было?

Он взглянул на часы.

— Слушай, я, пожалуй, расплачусь и пойду. Моя новая нянька уже работает сверхурочно.

Поттерсфилд отвернулась, когда он положил салфетку на стол и поднял руку, подзывая официанта.

— Как дети? — спросила она.

— Хорошо, — ответил Найт и посмотрел на свояченицу: — Они будут рады познакомиться с тетей Элайн. Ты не считаешь, что они заслуживают общения с сестрой своей мамы?

Элайн Поттерсфилд вмиг облачилась в невидимые доспехи и сухо ответила:

— Пока я к этому не готова. Не знаю, выдержу ли.

— Через неделю им исполнится три года.

— Думаешь, я могу забыть день их появления на свет? — бросила Поттерсфилд, вставая из-за стола.

— Нет, — ответил Найт. — Я тоже ничего не забыл. Но у меня есть надежда, что когда-нибудь я смогу простить себе тот день. И ты тоже.

— За обед платишь ты? — нетерпеливо спросила Элайн.

Найт кивнул.

— Элайн, я, наверное, устрою им день рождения, праздник какой-нибудь. Может, придешь?

Поттерсфилд бросила через плечо, едва повернув голову:

— Ты слышал, Питер: к этому я еще не готова!..

 

ГЛАВА 70

В такси по дороге домой Найт гадал, простит ли его когда-нибудь Элайн. Важно ли это? Да, важно. У него падало сердце при мысли, что дети так и не узнают единственную родственницу своей мамы.

Не желая поддаваться тоске, он стал обдумывать версии, возникшие за ленчем.

Неужели Селена Фаррел — подпольная модница?

Это не давало ему покоя, и в конце концов Найт позвонил Поуп. Она все еще дулась: в лаборатории Хулигана разгорелся спор, как быть с информацией о военных преступницах. Журналистка рвалась публиковать материал немедленно, а Найт и Джек Морган утверждали, что надо дождаться результатов независимой экспертизы из Гааги и от Скотленд-Ярда. Им не хотелось, чтобы газета ссылалась на «Прайвит».

— Ну что, подтвердила ваша свояченица совпадение отпечатка? — спросила Поуп.

— В лучшем случае это будет не раньше завтрашнего дня, — ответил Найт.

— Великолепно! — возмутилась журналистка. — А прокурор из Гааги не отвечает на мои звонки. Стало быть, для завтрашней статьи у меня ничего нет.

— Можете заняться кое-чем другим, — предложил Найт. Такси остановилось перед его домом. Заплатив водителю, Найт вышел, рассказывая Поуп о содержимом ящиков трельяжа и шкафов в доме Селены Фаррел.

— Одежда из бутиков? — изумилась журналистка. — У нее?!

— Вот и я точно так же отреагировал. А это многое значит. Получается, у нее были источники доходов, помимо колледжа. Значит, она вела тайную жизнь. Раскопайте информацию, и вы отыщете Фаррел.

— Легко вам говорить… — начала Поуп.

Боже, как она его раздражает!

— Больше ничем помочь не могу! — отрезал Найт. — Все, мне сейчас надо детей укладывать, я завтра позвоню вам.

Он нажал отбой. Ему казалось, что расследование поглощает его, как мифологический Кронос своих детей, и от этого Найт чувствовал себя несчастным. Не будь Олимпиады, он занимался бы поиском убийц четырех коллег. Скорее бы кончились Игры, а там он не остановится, пока не выяснит, кто их убил и почему.

Войдя, он пошел на второй этаж. Наверху дверь проехалась по ковру, и послышались тихие шаги — Марта выходила из детской. При виде Найта она приложила палец к губам.

— Можно пожелать им спокойной ночи? — шепотом попросил он.

— Они уже спят, — сказала Марта.

Найт изумленно взглянул на часы. Было только восемь.

— Как вам это удается? У меня они до десяти не засыпают.

— Старый эстонский способ.

— Научите меня, когда время будет, — попросил Найт. — Восемь часов, вот это да!

Она кивнула:

— Научу.

Замявшись, нянька обошла Найта и спустилась по лестнице. Найт следовал за ней, думая, что сейчас выпьет пива и ляжет спать пораньше.

Марта надела пальто и пошла к дверям, но обернулась:

— Поймали преступников?

— Нет, — ответил Найт. — Но подобрались к ним вплотную.

— Это хорошо, — сказала Марта. — Очень, очень хорошо.

 

ГЛАВА 71

Вечером, сидя за своим столом в отделе «Сан» и рассеянно просматривая наиболее яркие моменты финала соккера, закончившегося победой Англии над Ганой, Поуп все еще раздраженно думала о том, что пока нельзя писать о связи Кроноса и Фурий с военными преступлениями на Балканах.

Редактору Финчу сенсация очень понравилась, но сейчас писать просто не о чем — прокурор Гаагского трибунала снизойдет до официального интервью дня через два-три.

Три дня, беззвучно простонала Поуп. Суббота. Такую статью в субботнем номере не опубликуют, значит, ждать до воскресенья. Четыре дня!

Все репортеры в Лондоне писали о деле Кроноса, и все старались обогнать Поуп, написать не хуже, а то и лучше. До сегодняшнего дня она оставалась впереди. Сейчас Поуп боялась, что сведения о военных преступлениях просочатся в печать раньше, чем выйдет сенсационная статья.

И что ей делать? Сидеть сложа руки? Ждать, пока позвонит военный прокурор или Скотленд-Ярд проверит отпечаток по своей базе и на весь мир подтвердит совпадение?

Бездействие сводило ее с ума. Поуп хотелось отдохнуть, но нервировало то, что Кронос знает, где она живет. Поуп боялась ехать домой. Сидя в отделе, она размышляла, как воздействовать на ситуацию, чтобы ускорить дело.

Наконец она задумалась над советом Найта обратить внимание на Селену Фаррел. Прошло четыре дня после того, как обнаружили совпадение ДНК профессорши с волоском из письма Кроноса и три дня после объявления ее в розыск, однако никаких следов пока не нашли. Селена Фаррел как в воду канула.

«Кто я такая, чтобы пробовать свои силы там, где потерпели неудачу профессиональные сыщики?» — думала Поуп, однако в ней тут же вспыхнул азарт: а почему бы и не попытаться?

Покусывая губу, журналистка обдумывала слова Найта о том, что Фаррел следила за модой. У нее же есть опись найденного у профессорши при обыске! Поуп просматривала список, ища доказательства антиолимпийских настроений, конспекты речей, угрозы Играм и записи мелодии свирели, но не читала перечень одежды. Посмотреть сейчас?

Поуп открыла опись и повела мышкой вниз по перечню коктейльных платьев от «Либерти оф Лондон» и блузок с юбками от «Элис бай Темперли». Дорогие наряды. Сотни фунтов, если не тысячи.

Найт считает, что Фаррел вела тайную жизнь. Возможно, он прав.

Заинтересовавшись, Поуп начала искать в записной книжке телефон помощницы профессора Нины Лангор. За последние четыре дня Поуп звонила ей несколько раз, но та постоянно повторяла, что озадачена внезапным исчезновением начальницы и понятия не имеет, каким образом ДНК Фаррел всплыло в связи с делом Кроноса.

Сейчас ассистентка держалась настороженно и была шокирована, когда Поуп рассказала о жизни Фаррел в стиле от-кутюр.

— Что? — недоверчиво протянула Лангор. — Это невозможно. Она вечно поднимала на смех моду и прически. И постоянно заматывала голову шарфами.

— А мужчины у нее были? — спросила Поуп. — Для кого наряжаться?

Лангор осторожно ответила:

— Полиция тоже спрашивала об этом, и вам я скажу то же, что и полиции: мне казалось, что она лесбиянка, но головой не поручусь. Она была закрытым человеком.

На этом ассистентка попрощалась, сославшись на неотложные дела. Поуп осталась с ощущением, что с прошлой субботы у нее какой-то нескончаемый марафон и сил уже не осталось. Сделав над собой усилие, журналистка вернулась к описи. Там не нашлось ничего интересного, и только в самом конце глаз зацепился за упоминание о разорванном розовом спичечном коробке с начальными буквами «Кэн…».

Поуп попыталась представить розовый коробок с буквами «Кэн». Что это — онкологический институт? Кажется, у движения по борьбе с раком груди розовый цвет. Или что-то еще?

Около полуночи, окончательно зайдя в тупик, она сделала последнюю попытку, прибегнув к методу, который случайно изобрела несколько лет назад, работая с разрозненными фактами.

Поуп начала печатать в строке поиска: «Розовый кэн Лондон». Ничего полезного «Гугл» не предложил. «Розовый кэн Лондон олимпиада» тоже ничем не помог.

Тогда она напечатала: «Лондон розовый кэн гей мода дизайн Либерти Элис».

«Гугл» подумал над запросом и выдал результаты.

— Оу! — улыбнулась Поуп. — Стало быть, вы лесбиянка, профессор?

 

ГЛАВА 72

Четверг, 2 августа 2012 года

В десять вечера Поуп шла по Карлайз-стрит.

День выдался удручающе бесплодный. Журналистка десять раз звонила военному прокурору и неизменно получала заверения приторной, отвратительно вежливой секретарши, что ей скоро перезвонят.

Между тем «Миррор» написала об интенсивном всемирном розыске Селены Фаррел и Деринга, а лондонская «Таймс» поместила отчет о первых результатах вскрытия и токсикологического анализа тел китайцев. На шеях погибших были обнаружены отверстия размером не больше следа от пчелиного жала, но умерли они не от анафилактического шока. Им ввели смертельный нейротоксин, полученный из яда черной мамбы.

Черная мамба, твердила Поуп весь день. Мировая пресса только это и обсуждала, и журналистке ужасно хотелось принять в этом участие.

Неудачи придали ей решимости. На входе в «Кэнди» она показала сумку охраннице, очень крупной полинезийке, и вошла на первый этаж. Клуб оказался неожиданно людным для четверга. Поуп стало неловко под оценивающими взглядами гламурных женщин, но она представилась и показала фотографию Селены Фаррел. Нет, такую в баре не видели. Ничем не помогли и шесть других посетительниц, к которым подходила журналистка.

Поуп присела за стойку, где лежали розовые спичечные коробки, и спросила у барменши, какой коктейль взять.

— «Карамельный сосок», — ответила та. — «Баттер-скотч шнапс» с бейлисом.

Поуп сморщила нос.

— Слишком сладко.

— Берите «Груди с крюшоном», — сказала сидевшая рядом с Поуп удивительно красивая миниатюрная блондинка лет сорока, подняв высокий бокал с торчащим стебельком мяты. — Всегда освежает в жаркий летний вечер.

— Прекрасно, — через силу отозвалась Поуп.

Она хотела показать фотографию Фаррел барменше, но та уже отошла готовить свои «Груди с крюшоном». Поуп положила снимок на стойку и повернулась к соседке. Та рассматривала журналистку, слегка забавляясь.

— Впервые в «Кэнди»? — спросила она.

Поуп залилась краской.

— Так заметно?

— Наметанному глазу, — ответила женщина с двусмысленной гримаской и протянула руку с прекрасным маникюром. — Я Нелл.

— Карен Поуп, — представилась журналистка. — Из газеты «Сан».

У Нелл приподнялась бровь.

— Обожаю вашу третью страницу.

Поуп нервно засмеялась.

— А я нет, к сожалению.

— Жаль. — У Нелл и в самом деле вытянулось лицо. — Совсем-совсем ничуточки?

— Боюсь, что нет, — ответила Поуп и подвинула снимок Нелл.

Та вздохнула и наклонилась к Поуп посмотреть фотографию. Фаррел снялась без макияжа, в широкой длинной «крестьянской» юбке и шарфе, намотанном на голову.

— Нет, — с презрительным жестом сказала Нелл. — Эту я здесь никогда не видела. Не наш формат. А вот вы, должна сказать, прекрасно смотритесь в этом клубе.

Поуп снова принужденно засмеялась и предложила:

— А вы попробуйте представить ее в обтягивающем коктейльном платье от «Либерти оф Лондон» или «Элис бай Темперли», с волосами, уложенными в салоне «У фей». Если вы решительно не видите ее в этом образе, у нее есть крошечная родинка в самом низу щеки.

— Бородавка с волосками? — фыркнула Нелл.

— Нет, скорее мушка, как у Элизабет Тейлор.

Чуть сведя брови, Нелл снова повернула к себе фотографию и через секунду ахнула:

— Бог мой, это же Сирена!

 

ГЛАВА 73

Пятница, 3 августа 2012 года

В половине восьмого утра Найт услышал топот маленьких ножек. Он с трудом открыл глаза и увидел Изабел в одеяльце с Винни-Пухом.

— Пап, — серьезно спросила она, — когда мне будет три года?

— Одиннадцатого августа, — пробормотал Найт и взглянул на фотографию беременной Кейт на фоне шотландской вересковой пустоши. — Через неделю, считая с завтрашнего дня.

— А сегодня что?

— Пятница.

Изабел подумала.

— Значит, еще одна суббота и одна пятница, а потом сразу та суббота?

Найт улыбнулся. Дочь всегда забавляла его нестандартным ходом мыслей.

— Да, — ответил он. — Поцелуй меня.

Изабел чмокнула отца и спросила, расширив глазки:

— А подарки мы получим?

— Ну конечно, Белла, это же будет ваш день рождения.

Изабел восторженно захлопала в ладошки, пританцовывая, но тут же остановилась.

— А какие подарки?

— Какие подарки? — спросил Люк с порога, зевая.

— Заранее не говорят, — отозвался Найт. — А то сюрприза не будет.

— У-у, — огорчилась Изабел.

— Люки три года? — спросил сын.

— На следующей неделе, — сказал Найт, слыша, как открылась входная дверь. Снова пораньше. Лучшая в мире нянька.

Найт натянул спортивные штаны и футболку и повел близнецов вниз. Марта улыбнулась:

— Кушать хотите?

— У меня день рождения через две пятницы и субботу, — объявила Изабел.

— И у Люки, — сказал ее брат. — Мне три.

— Будет три, — поправил Найт.

— Значит, надо устроить вечеринку, — сказала Марта, когда Найт усадил детей.

— Вечеринку! — захлопала Изабел.

Люк заухал от удовольствия, завертелся юлой и тоже закричал:

— Черинку! Черинку!

Близнецы еще не праздновали свой день рождения — по крайней мере в точную его дату. Этот день был наполнен радостью пополам с горечью, и Найт на день-другой переносил торт и мороженое, нарочно отмечая без пышности. И теперь он не знал, что ответить на предложение Марты.

Люк перестал кружиться и спросил:

— А шары?

— Мистер Найт, что вы скажете насчет шаров? — спросила Марта.

Не успел Найт ответить, как в дверь нетерпеливо позвонили несколько раз, а затем начали так стучать, словно собирались разнести ее в щепы.

— Какого там еще принесло?! — простонал Найт, направляясь к двери. — Марта, вы покормите их?

— Конечно.

Грохот возобновился снова, прежде чем он успел посмотреть в глазок. На пороге стояла разъяренная Поуп.

— Карен, — начал Найт через дверь, — у меня нет времени на…

— Так найдите! — рявкнула она. — Я совершила прорыв в расследовании!

Найт пригладил пальцами взъерошенные после сна волосы и впустил гостью.

Поуп, явно после бессонной ночи, решительно вошла в дом. Марта повела в кухню Люка и Изабел.

— Люки блины и сосиски, — сказал Люк.

— Сейчас будут и блины, и сосиски, — ответила Марта, и они скрылись в кухне.

— Какой еще прорыв? — спросил Найт, проходя в гостиную и снимая с дивана игрушки.

— Вы были правы! — выпалила журналистка. — У Селены Фаррел есть тайная жизнь.

Она рассказала Найту, что альтер эго разыскиваемой, Сирена Сен-Джеймс, заводившая романы в клубе «Кэнди», заключала в себе все, чего недоставало профессору Фаррел. В клубе Сирену знали как колоритную, эпатажную, распутную любительницу красивой жизни.

— Селену Фаррел? — удивился Найт.

— Думайте о ней как о Сирене Сен-Джеймс, — посоветовала Поуп. — Поможет.

— Как вы это узнали? — спросил он, уловив запах сосисок и слыша звяканье крышек и мисок на кухне.

— От некой Нелл, которая часто ходит в клуб «Кэнди» и несколько раз переспала с Сиреной. Она узнала ее по родинке на щеке.

Найт вспомнил мелькнувшую при встрече с Фаррел мысль, что в определенных обстоятельствах она может быть очень привлекательной. Следовало прислушаться к интуиции.

— И когда она в последний раз видела, э-э, Сирену? — спросил он.

— В пятницу, перед началом Олимпиады, — сразу ответила Поуп. — Фаррел явилась в клуб разодетая, но отказала Нелл под предлогом, что у нее уже назначено свидание. Позже Нелл видела, как Сирена ушла с незнакомкой в шляпке-таблетке с вуалью, закрывавшей верхнюю часть лица. Что, если это Анжела или другая из сестер Бразлик?

На кухне что-то хрупкое упало на пол и разлетелось на осколки.

 

ГЛАВА 74

Олимпийская деревня опустела: пловцы из Австралии уехали к крытому бассейну готовиться к заплыву на полтора километра, велосипедисты из Испании шли к велодрому на разминку перед соревнованиями среди мужских команд. Меня обогнали гандболисты из Молдавии и американский баскетболист, чье имя постоянно забываю.

Не важно. Какая разница, если заканчивается первая неделя Олимпиады, и каждый спортсмен в деревне пытается не думать обо мне и моих сестрах, не задаваться вопросом, не он ли будет следующей жертвой, и в результате не может думать ни о чем другом…

Как я и предвидел, после истории с китайцами у СМИ началось натуральное помешательство. На каждую слезливую телесказку о спортсмене, победившем рак или стойко пережившем потерю близкого человека после завоевания золотой медали, приходилось три сюжета о наших деяниях. Нас называли опухолью, бичом, черным пятном на непорочной белизне Олимпиады.

Ха! Опухоли и черные пятна порождены самой Олимпиадой. Я всего лишь обнажаю их, выставляя на всеобщее обозрение.

Шагая среди участников Игр в одежде и гриме, которые делали меня неузнаваемым, я упивался сознанием того, что за исключением незначительных помарок все идет превосходно. Петра и Тиган осуществили возмездие, убив китайцев, и ловко скрылись. Марта стала своей в доме Найта и шарит в его компьютере, докладывая мне, какие расследования начаты. Сегодня утром я нашел и забрал вторую сумку магниевых опилок, которую спрятал на велодроме во время строительства почти два года назад. Она лежала там, где я оставил ее.

Единственное, что меня беспокоило, это…

Мой одноразовый сотовый зазвонил. Я поморщился. Вчера перед уходом на очередное задание Петра и Тиган получили четкие инструкции, запрещавшие им, в частности, звонить мне. Значит, Марта.

Я нажал кнопку и резко сказал, не дав ей заговорить:

— Никаких имен, и выброси телефон, когда закончим разговор. Узнала, в чем ошибка?

— Не совсем, — сказала Марта, явно чем-то напуганная. Я сразу понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Что случилось? — спросил я.

— Они знают, — прошептала она. Я услышал, как там, откуда она говорит, заплакал маленький монстр.

Плач и шепот Марты попали в меня, как брошенные камни и взрыв фугаса, подняв в голове неистовую бурю, отчего я покачнулся и опустился на одно колено, опасаясь упасть. Дневной свет стал ультрафиолетовым, вокруг меня возник ядовито-зеленый ореол, пульсировавший в такт разрывающей боли в голове.

— Вам плохо? — раздался мужской голос.

Из сотового, который остался в бессильно повисшей руке, слышался детский плач. Подняв глаза, я разглядел через зеленое свечение рабочего парка, который остановился в нескольких футах от меня.

— Нет, — ответил я, изо всех сил сдерживая ярость, пробудившую жгучее желание отрезать собеседнику голову и немного успокоиться. — Голова закружилась.

— Позвать помощь?

— Не надо, — сказал я, с трудом поднимаясь на ноги. Зеленый свет еще пульсировал, под черепом взрывался фейерверк, но воздух вокруг дрожал уже меньше.

Отойдя от незваного доброхота, я зарычал в телефон:

— Заткни этого поганого сопляка!

— Поверь мне, если б могла, заткнула бы, — парировала Марта. — Сейчас на улицу выйду.

Я услышал стук закрывшейся двери и автомобильный сигнал.

— Лучше?

Ох, едва ли. Ощущая ледяной ком под ложечкой я спросил:

— Что им известно?

Запинаясь, Марта сказала, что полиция знает о сестрах Бразлик. Все началось по новой: разрывающая боль, зеленый ореол, ультрафиолетовая ярость, завладевшая мной, сделавшая меня загнанным в угол зверем, тоже чудовищем, готовым вырвать глотку любому, кто приблизится.

Увидев скамейку, я присел.

— Откуда?

— Не знаю. — И она рассказала, как из кухни подслушала фразу Поуп «Анжела и другие сестры Бразлик», отчего выронила глубокую миску, и та разлетелась вдребезги.

Готовый придушить ее, я спросил:

— Найт заподозрил?

— Меня? Нет. Я разыграла смущение и очень извинялась, говоря, что миска была влажная. Он просил не волноваться, только проверить, не осталось ли на полу стеклянных осколков, прежде чем разрешить детям ходить по кухне.

— Где сейчас Найт и Поуп? Что еще они знают?

— Он уехал с ней десять минут назад, сказал, что вернется поздно, — ответила Марта. — Я знаю только то, о чем рассказала. Но если им известно о сестрах, значит, известно и о том, что сестры делали в Боснии, а военный трибунал теперь знает, что мы в Лондоне.

— Наверное, знает, — согласился я. — Но не более того. Будь у них еще что-то, они отследили бы тебя по одному из имен и уже звонили бы в дверь.

Помолчав, Марта спросила:

— Так что мне делать?

За семнадцать лет много воды утекло. Невозможно узнать в моих Фуриях сопливых мстительниц — слишком большая разница, чтобы выйти на нас.

— Будь поближе к этим детям, — сказал я. — В ближайшие дни они могут нам понадобиться.

 

ГЛАВА 75

Воскресенье, 5 августа 2012 года

К семи вечера наэлектризованная атмосфера на олимпийском стадионе достигла предельного напряжения. Найт сидел на западной трибуне, над линией финиша, кожей ощущая нетерпение. Такое же нетерпение пронизывало девяносто тысяч человек, счастливых обладателей билетов, которые увидят, кто окажется самым быстрым человеком на Земле. Еще над трибунами висел смешанный с волнением страх: люди гадали, ударит Кронос на этот раз или нет.

Сегодняшние соревнования обещали стать событием. Пока результаты спринта соответствовали ожиданиям: накануне Боулт и Мидахо блестяще выступили в забеге на сто метров. Каждый был лидером в своем забеге и легко победил. Но если ямайцу удалось отдохнуть между забегами, камерунцу пришлось бежать четыреста метров в многоборье.

Мидахо показал почти сверхчеловеческое время — 43,22 секунды, всего на четыре сотых меньше мирового рекорда 1996 года, установленного Майклом Джонсоном, — 43,18.

Два часа назад Мидахо и Боулт выиграли предварительный полуфинал, причем камерунец отстал от мирового рекорда Боулта в 9,58 секунды всего на две сотых. Теперь спринтеры готовились соперничать в финальном стометровом забеге. После этого Боулт будет отдыхать, а Мидахо придется бежать полуфинал на четыреста метров.

Найт устало думал, рассматривая трибуны в бинокль: в человеческих ли силах быстрее всех пробежать 100,200 и 400 метров на одной Олимпиаде?

В конце концов, разве это важно? Действительно ли это так уж интересно людям после всего, что случилось на Олимпиаде? Произошло только одно приятное событие — победила британка Пола Рэдклифф в женском марафоне, но, не считая этого, последние сорок восемь часов тревога нарастала, как звук трещотки гремучей змеи, готовой к броску. В субботней «Сан» напечатали статью Поуп. Рассказывая о связи между убийствами и находящимися в розыске военными преступницами-сербками, журналистка упоминала о том, что Деринг и Фаррел находились на Балканах примерно в то же время, когда сестры Бразлик активно истребляли ни в чем не повинных мужчин и юношей в Сребренице и ее окрестностях.

Фаррел, как оказалось, была прикомандированным к НАТО добровольным наблюдателем ООН в пострадавшем от войны районе. Подробностей о конкретных функциях профессорши в миротворческой миссии все еще не было, но Поуп выяснила, что летом девяносто пятого Фаррел серьезно пострадала в какой-то автомобильной аварии и ее отправили домой. Быстро оправившись, она возобновила подготовку докторской диссертации и с тех пор жила обычной жизнью.

Статья вызвала большой шум, который многократно усилился, когда поздно вечером в субботу в доках, у мусорных контейнеров, в нескольких милях от стадиона «Эксел» нашли тело бразильца Эммануэля Флореса, судьи по дзюдо. Мастера рукопашного боя удавили отрезком провода.

В письме Поуп, где на этот раз не было оставлено никаких следов, пригодных для экспертизы, Кронос заявлял, что Флорес за взятки подсуживал дзюдоистам на соревнованиях. Приложенные документы подтверждали обвинения лишь отчасти.

После этого случая телеведущие и журналисты всего мира единогласно выразили возмущение безнаказанностью Кроноса и Фурий и потребовали от британского правительства решительных действий. Утром Уругвай, Северная Корея, Танзания и Новая Зеландия отозвали свои команды с последней недели соревнований. Члены парламента и совет лондонского Сити настаивали на том, чтобы Майка Лансера уволили или отправили в отставку. Поиски Деринга и Фаррел стали еще интенсивнее.

Потрясенный Лансер весь день появлялся перед камерами, отстаивая свою правоту и указывая, что судья по дзюдо был убит в известной своим неблагополучием части города — логове наркоманов и проституток. Около полудня Лансер объявил, что передает охрану входов Олимпийского парка от «Л-7» к «Прайвит» и назначает руководителем Джека Моргана. С помощью Скотленд-Ярда и МИ-5 руководство «Прайвит» ввело на территории парка драконовские меры безопасности, включая повторный досмотр, частые проверки документов и наружный обыск.

Этого оказалась недостаточно, чтобы успокоить участников Олимпиады. Десять стран, включая Россию, выступили за приостановку Игр до обеспечения надлежащей безопасности.

В ответ на это огромное число спортсменов подписали в Интернете петицию, составленную и разосланную американской пловчихой Хантер Пирс, где, резко осудив совершенные убийства, настойчиво требовали, чтобы ЛОКОГ и Международный олимпийский комитет не поддавались давлению и не останавливали Олимпиаду.

К их чести, Маркус Моррис, мэр Лондона и премьер-министр прислушались к мнению спортсменов и отклонили предложение приостановить Игры, заявив, что Англия никогда не уступала террористам и не собирается делать это впредь.

Несмотря на усиленные меры безопасности, многие зрители предпочитали теперь смотреть соревнования по телевизору. Даже на сегодняшнем, самом значительном забеге Игр кое-где на трибунах попадались пустые места, что невозможно было представить перед началом Олимпиады. С другой стороны, никто не предвидел, что все зайдет так далеко.

— Выродки все порушили, Найт, — горько сказал Лансер, подойдя к Найту. Он тоже носил микронаушник передатчика, настроенного на частоту радиообмена службы безопасности. — Независимо от рекордов Олимпиада-2012 навсегда останется замаранной…

Зрители повскакали с мест и разразились неистовыми восторженными криками и рукоплесканиями: на дорожку выходили участники финала стометровки. Боулт, действующий олимпийский чемпион, вышел первым и начал делать короткие забеги, которые сразу обрывал. Он крутил «мельницу», и его руки мелькали, как лопасти винта.

Мидахо вышел на дорожку последним, вяло, почти сонно пробежался, немного присел и запрыгал по дорожке, как кенгуру, да с такой скоростью, что многие ахнули. Найт поразился — неужели это возможно? Так кто-нибудь делал раньше?

— Мидахо — игра природы, — покачал головой Лансер. — Не человек, а фантастика.

 

ГЛАВА 76

Олимпийский огонь на вершине «Орбит» горел ровно, не отклоняясь и не колеблясь, и флаги под крышей стадиона висели неподвижно. Ветер совершенно стих — идеальные условия для спринта.

В радионаушнике слышались переговоры Джека Моргана с постами охраны и Лансером, который перешел на другую точку. Найт огляделся. Над стадионом залегли снайперы САС. В небе стрекотал вертолет — эти птицы войны кружили над Олимпийским парком весь день. Посты вооруженной охраны у беговой дорожки были удвоены.

Ничего здесь сегодня не случится, подумал он. Напасть решится только самоубийца.

Спринтеры подошли к стартовым колодкам, оснащенным ультрасовременным автоматическим таймингом системы ФАТ. Пластины колодок снабжены чувствительными к давлению компьютерными датчиками, регистрирующими любой фальстарт, а на финише перекрещивающиеся лазерные лучи улавливают разницу в тысячную долю секунды.

Зрители стояли, вытягивая шеи, чтобы лучше видеть, когда спринтеров пригласят на старт. Боулту досталась третья дорожка, Мидахо — пятая. Ямаец взглянул на камерунца, который покачивался на своих колодках. Прижавшись подошвами бутс к датчикам давления, спортсмены оперлись кончиками пальцев на дорожку и опустили головы.

Десять секунд, подумал Найт. Парни всю жизнь готовились к этим десяти секундам. Трудно даже вообразить, какое напряжение, ожидания, воля и мучения связаны с олимпийским золотом.

— Внимание, — сказал судья, и спортсмены приподнялись, немного разогнув колени.

Треснул выстрел стартового пистолета, трибуны взревели, и Мидахо и Боулт рванулись с места, как две пантеры за добычей. Первые двадцать метров вел ямаец, который быстрее махал своими длинными ногами и руками, но следующие сорок метров бывший мальчишка-солдат бежал так, словно у него над головой свистели пули.

На восьмидесяти метрах Мидахо нагнал Боулта, но не смог обойти ямайца.

А Боулту не удалось оторваться от камерунца.

Вдвоем они, как тени, промелькнули по дорожкам, творя историю на глазах у зрителей, и, наклонившись, одновременно пересекли финишную черту с результатом 9,38 секунды — на две десятых лучше, чем легендарный пекинский рекорд Боулта.

Новый олимпийский рекорд!

Новый мировой рекорд!

 

ГЛАВА 77

Стадион сотрясался от оглушительного восторженного рева.

Но кто победил?

Вверху на больших экранах неофициальные результаты ставили Боулта на первое место, а Мидахо на второе, однако время было идентичным. В бинокль Найт видел, как оба спринтера хватают ртом воздух, упершись руками в бедра и не глядя друг на друга. На экранах показывали замедленный повтор забега, а судьи проверяли данные лазерных датчиков на финише.

Комментатор говорил, что на Олимпиадах случаются равные результаты — например, в гимнастике или на Играх 2000 года в Сиднее, когда два американских пловца показали одинаковое время, но история современного спринта не знает подобного случая. Фотофиниш фиксирует время до тысячных долей секунды.

Найт смотрел, как судьи собрались на дорожке, самый высокий покачал головой, и через секунду на экране появились официальные результаты: Боулт и Мидахо показали абсолютно равное время, девять целых триста восемьдесят две тысячных секунды.

— Я отклоняю предложение провести новый забег, — объявил главный судья. — Мы стали свидетелями величайшего забега всех времен и народов. Время зафиксировано. Оба спортсмена установили мировой рекорд, разделив первое место.

Трибуны возликовали. Найт видел, как Боулт посмотрел на табло и, раздувая ноздри, с недоверием уставился на судей. Но затем выражение лица ямайского спринтера смягчилось, и на лице появилась широкая улыбка. Он подбежал к улыбавшемуся Мидахо. Они перебросились парой слов, подняли крепко сцепленные руки и побежали мимо восторженных болельщиков, держа флаги Ямайки и Камеруна.

Спринтеры вместе совершили длинный круг почета, обежав стадион. Казалось, над трибунами пронеслась короткая летняя гроза, очистив атмосферу от гнуси. Зловещая тень Кроноса и Фурий, падавшая на Олимпиаду уже не казалась неотвратимой угрозой, как несколько минут назад.

Спринтеры бежали рядом, демонстрируя великое спортивное братство, заявляя всему миру, что современные Игры остаются силой, с которой нельзя не считаться, силой добра и всеобщего гуманизма перед лицом бесчеловечных преступлений.

Это сказал Боулт, когда они с Мидахо отвечали у финишной черты на вопросы репортеров. Найт смотрел интервью на больших экранах.

— Увидев равное время, я глазам своим не поверил, — признался ямаец. — В первую секунду разозлился. Я побил свой рекорд, но обогнал не всех, как в Пекине. С другой стороны, после всего, что случилось на этих Играх, равный результат — это классно, это хорошо для спринта, для спорта и для Олимпиады.

Мидахо не отстал, добавив:

— Для меня огромная честь выйти на беговую дорожку с самим великим Усеном Боултом. Я горд и счастлив, что мое имя теперь звучит вместе с его именем.

Какой-то репортер спросил, кто победит на финале 200-метровки в среду. Ни ямайцу, ни камерунцу переводчик не понадобился. Оба постучали себя в грудь и сказали:

— Я.

После чего оба рассмеялись и хлопнули друг друга по спине.

Найт с облегчением выдохнул, когда оба спринтера ушли со стадиона. По крайней мере их Кронос не тронул.

Пока шла подготовка к полуфиналу на тысячу пятьсот метров и стипль-чезу на три тысячи, Найт думал о матери. Аманда обещала не ожесточаться и не уходить с головой в работу, как после смерти его отца, но последние разговоры с Гэри Боссом свидетельствовали о том, что именно это и происходит. Она не отвечала на звонки сына. Она вообще не отвечала на звонки — даже тем, кто хотел помочь в создании мемориала Дентона Маршалла. Гэри сказал, что Аманда с утра до поздней ночи сидит за рабочим столом, придумывая новые фасоны. Готовы уже сотни новых дизайнов.

Найт хотел заехать вчера или сегодня утром, но Босс настойчиво советовал не делать этого, утверждая, что Аманда лучше справится с этим состоянием одна, не надо ее трогать еще хотя бы несколько дней.

У Найта болело сердце за мать. Он понимал, каково ей приходится. После потери Кейт ему казалось, что его горе никогда не иссякнет. В каком-то смысле так и получилось, но он обрел новый смысл жизни — Найта держали дети. Он молился, чтобы мать нашла в себе силы пережить удар, забывшись в работе.

Подумав о близнецах, Найт уже хотел позвонить домой и попрощаться на ночь, когда на старт пригласили участников забега на 400 метров.

Зрители снова повскакали с мест — из крытого входа на арену появился Мидахо. Как и перед стометровкой, камерунец выбежал уверенно, двигаясь такой же расслабленной в суставах походкой.

Но вместо кенгуриных прыжков он показал нечто невероятное: перемещаясь по беговой дорожке легкими скачками, Мидахо выбрасывал ноги вперед, как олень или газель.

«Ну кто еще на это способен?! — с восхищением подумал Найт. — Как ему вообще в голову пришло, что он способен на такие трюки? Когда под пулями бегал?»

Камерунец остановился у своих колодок на первой дорожке, ближайшей к арене. Сможет ли Мидахо победить, пробежав дистанцию в четыре раза больше той, на которой только что установил мировой рекорд?

Усен Боулт, видимо, тоже хотел это знать — он встал среди гурок в проходе на арену недалеко от стартовой черты.

— На старт, — скомандовал судья.

Мидахо плотно прижал к колодкам бутсы с крошечными металлическими шипами и присел. Было видно, как напряглись его мышцы, когда судья сказал:

— Внимание…

На затихшем стадионе прозвучал сухой выстрел стартового пистолета.

Камерунец прянул вперед как молния.

Через тысячную долю секунды колодки взорвались ослепительным белым светом, и низкая волна огня и раскаленных зазубренных металлических обломков накрыла Мидахо. С рассеченными в клочья мышцами спринтер упал на дорожку и закричал.