ГЛАВА 28

Тони Николсон и так уже волновался, почти бесился, а тут еще он опаздывал из-за того, что трактор с прицепом перевернулся на дороге, ведущей из города. Он добрался до «Фермы кузнеца» только в половине десятого, и его знатные гости должны были появиться через полчаса, включая особо важную персону.

Тони позвонил из машины.

— Да? — ответил женский голос. Культурный. С британским выговором. Его помощница, Мэри Клер.

— Это я, М.К.

— Вечер добрый, мистер Николсон. Вы немного опоздали.

«Чтоб ты сдохла», — подумал Николсон, но промолчал.

Ворота раздвинулись и снова закрылись, когда его «кайман» въехал во двор.

Длинная подъездная дорожка тянулась почти на милю по открытому полю, затем ныряла в лес, состоящий в основном из орешника и дуба, и, наконец, приводила к главному зданию. Николсон поставил машину в старом каретном сарае и вошел в дом через патио.

— Я здесь. Я здесь. Извини.

Хозяйка этого вечера, красотка из Тринидада по имени Эстер, раскладывала кожаные карточки гостей на столике в холле.

— Что-нибудь от меня нужно? — спросил он. — Нет ли неожиданных проблем?

— Нет, мистер Николсон. Все идеально. — Николсону нравились на редкость приятные манеры Эстер. Они успокаивали его. — «Боллинже» уже на льду, сигары в увлажнителях, все девушки очаровательны и полностью подготовлены, а у вас, — она достала из кармана часы, ибо в доме их не было, — по крайней мере двадцать минут до появления первого из гостей. Они предварительно позвонили. Будут вовремя. Все полны… энтузиазма.

— Что ж. Прекрасная работа. Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

Быстро пройдя по первому этажу, Николсон поднялся. Холл и гостиные напоминали английский клуб: панели красного дерева, медные приспособления у баров и дорогой антиквариат. Помещение походило на клуб, вступить в который его отец даже не мечтал: английская классовая система не допускала ничего подобного. Николсон родился в рабочей семье в Брайтоне, но давно оставил все это в прошлом. Здесь он был королем. Или по крайней мере наследным принцем.

Он поднялся на второй этаж по главной лестнице, где уже одетые девушки ждали первых гостей, «ранних пташек».

Необычайно красивые девушки, элегантные и сексуальные, сидели на низких диванах и болтали в мезонине, где были разбросаны по полу удобные подушки и висели мягкие драпировки. Их задергивали или раздвигали, в зависимости от того, нуждались ли в уединении участники вечеринки.

— Добрый вечер, дамы! — Николсон окинул всех опытным взглядом. — Да-да, очень мило. Вы все великолепны. Идеальны! Каждая из вас, во всех отношениях.

— Спасибо, Тони, — сказала одна из них несколько громче, чем другие. Конечно, это была Кэтрин. Ее серо-голубые глаза останавливались на его нордических чертах дольше, чем глаза других девушек. Он понимал, что она с удовольствием закрутила бы роман с боссом, причем ради совершенно неправильной цели: например, заменить ему жену.

Николсон наклонился, прошептал ей что-то на ухо и потрогал пальцем край ее кружевного мини.

— Думаю, нужно другое платье, Кэт. Мы же не допустим, чтобы шлюхи здесь выглядели как шлюхи?

Тони наблюдал, как красотка удерживала на лице сияющую улыбку — будто он сказал что-то приятное и милое. Потом молча встала и вышла.

— Мне нужно в комнату для девочек, — пояснила Кэтрин.

Удовлетворившись тем, что все в полном порядке, Николсон поднялся в свой запертый офис на третьем этаже. Только сюда не допускались ни гости, ни обслуживающий персонал.

Войдя в офис, он наполнил бокал «Болланже» (семьсот долларов за бутылку), подарок самому себе из запасов клиента, и сел. День выдался суматошным, теперь он мог передохнуть. Ну, не совсем передохнуть, но по крайней мере выпить «Болланже». На столе перед Тони стояли два больших плоских монитора. Он включил систему и напечатал длинный код. На экране одного из мониторов появилось множество крошечных изображений, похожих на домино.

На первый взгляд это напоминало миниатюрные снимки различных частей дома — фойе, мезонина, гостевых номеров, массажных комнат, темницы, проекционного зала. Всего тридцать шесть картинок.

Николсон посмотрел на разгневанную Кэтрин в раздевалке. Она сидела в одних трусиках, пытаясь подправить перед зеркалом растекшийся макияж. Грудь ее ходила ходуном. Да, Кэтрин красива, но все равно ошибочный выбор — слишком амбициозная и хитрая, но не она сейчас занимала его мысли.

Он щелкнул мышью по картинке с подъездной дорожкой перед домом и провел ее так, что она открылась во весь экран на втором мониторе. Внизу экрана счетчик начал отсчитывать время.

Николсон щелкнул еще раз по красной треугольной кнопке с надписью «запись».

Подъезжали первые машины. Вечеринка скоро начнется.

— Пусть начнется трах — как мозгов, так и других мест. Чего только не пожелают их маленькие вставшие члены!

 

ГЛАВА 29

К половине двенадцатого очень дорогое и эксклюзивное заведение «Ферма кузнеца» трудилось на полную катушку. Все гостевые номера были заняты; темница, массажные салоны и даже мезонин сотрясались от бурного секса в самых разнообразных вариантах — девочка-мальчик, мальчик-мальчик, девочка-мальчик-девочка, все по желанию клиента.

Заведение сняли для вечеринки холостяки: пять хорошеньких мальчиков по вызову, тридцать четыре девушки, двадцать один очень возбужденный гость; гонорар в сто пятьдесят тысяч долларов уже переведен на счет клуба.

Хозяина вечеринки Темпла Сьютера — он же шафер — Николсон хорошо знал. Партнер одной из самых престижных юридических фирм в Вашингтоне, он имел отличные связи и клиентов. В сферу его влияния входили Центр изучения семьи и королевская семья в Саудовской Аравии, а также члены бывшей администрации Белого дома.

Николсон, как обычно, тщательно выполнил свою домашнюю работу.

Бенджамин Пейнтер, в честь которого был устроен сегодняшний мальчишник, вскоре собирался жениться на девушке, принадлежащей к одной из самых известных в Вашингтоне семей. На следующей неделе он назовет старшего сенатора от Виргинии папой, а одну из самых популярных в Вашингтоне жертв пластических хирургов — мамочкой. К тому же Пейнтер намеревался самостоятельно выдвигаться в сенат, что делало его очень ценным клиентом, по крайней мере соответственно мировоззрению Николсона.

Сейчас будущий жених и сенатор развалился в клубном кресле в номере А. Две самые юные, прелестные и миролюбивые девушки — Саша и Лиз — очень медленно раздевали друг друга на кровати, тогда как новенькая, Ана, обрабатывала гостя через хлопок его модных трусов. Все трое выглядели подростками, хотя уже достигли девятнадцати лет.

Николсон провел пальцем по сенсорной панели, чтобы изображение стало более четким. Беспроводные камеры не превышали размер карандаша. В этом номере камера помещалась в комнатном индикаторе дыма.

Микрофон, величиной со спичечную головку, был вставлен в хрустальную люстру, висевшую над огромной кроватью, на которой сейчас расположилась Саша, умиротворенно улыбаясь и воркуя.

Она села верхом на Лиз. Обе девушки были голыми, если не считать дорогой на вид бижутерии. Их маленькие черные платья валялись на полу.

Саша потянулась к прикроватному столику, достала из ящика толстый фаллос телесного цвета и помахала им так, чтобы увидел Бенджамин Пейнтер. Его глаза расширились.

— Ты хочешь, чтобы я поимела Лиз? — спросила она, томно улыбаясь. — Мне так хочется поиметь Лиз. Очень хочется.

— Замечательно, — сказал Бен, как будто хвалил подчиненного на своей фирме. — Возьми ее как следует, для меня, Саша. А ты… — он положил руку на голову Аны, стоящей перед ним на коленях, — не спеши, Ана. Все должно быть медленно и ровно, поняла?

— О, как пожелаешь, Бенджамин. Мне тоже ужасно нравится.

Мистер Пейнтер обеспечивал Николсона прекрасным видеоматериалом, над которым он потом еще поработает, а его приятель со времен учебы на юридическом факультете Университета Нью-Йорка трудился без устали.

Сьютер завел прелестных азиаток Майю и Джастин в спа-салон. Майя лежала на спине поперек ванны, покрытой кафелем, и болтала в воздухе маленькими красивыми ножками, в то время как Сьютер энергично трахал ее. Казалось, она получает удовольствие, что внушало сомнение, поскольку Майя и Джастин жили вместе и были парой. Они даже недавно поженились у себя дома, в Массачусетсе.

Джастин сейчас обеспечивала «золотой дождь». Она стояла над Сьютером, слегка согнув ноги и держась за потолочные поручни, и поливала плечи и спину клиента мочой.

Сьютер пыхтел в такт своим стараниям, причем чем ближе к оргазму, тем выше становился голос:

— Вот так… Вот так… Молодец, девочка.

Николсон поморщился от отвращения и приглушил звуки совокупления. Зачем ему слушать сейчас бормотание этого идиота? На неделе он подберет маленький клип секунд на тридцать и пошлет его в домашний офис мистера Сьютера. Крупный план и правильный подбор слов всегда способствовали удаче.

Да, эти типы готовы заплатить за то, что их отстегают плеткой в субботу вечером или за возможность просто трахнуть женщину, которая не станет спрашивать о будущем. Однако Тони Николсон знал, что они всегда — всегда! — готовы заплатить еще больше за неразглашение их грязных секретов.

Абсолютно все, кроме Зевса.

 

ГЛАВА 30

— Что там у тебя?

— Номер DLY 224, темно-синий «мерседес». Числится за Темплом Сьютером.

— Юристом?

— Вроде того. Кто еще это может быть? У этого парня денег больше, чем у Господа Бога.

Карл Вилланович опустил камеру и потер глаза. Они сидели в лесу около «Фермы кузнеца» три ночи подряд, он замерз, и ему все осточертело.

Карл достал из рюкзака треножник и водрузил на него камеру, чтобы хоть как-то разнообразить свое пребывание здесь. Картинка появилась и в его ноутбуке, лежавшем рядом, и он сделал затяжной снимок внешней стороны дома.

Огромный дом, на вид из известняка, фасад украшали колонны высотой в три этажа. Когда-то здесь, видимо, жил плантатор. Сзади находился переделанный сарай и еще несколько вспомогательных построек, но ни в одной из них сегодня свет не горел.

— Вот еще один заявился.

Его напарник Томми Скуба сделал несколько быстрых снимков своей высокоскоростной цифровой камерой, когда к дому из леса подъехал красный «ягуар». Вилланович сосредоточился на номерном знаке машины, которая проделала круг перед домом.

— Поймал? — спросил он.

— Да, — ответил голос в наушниках. Командный центр располагался в семидесяти пяти милях отсюда, в Вашингтоне. Там наблюдали за всем в режиме реального времени.

У дверей не стоял привратник. Вновь прибывший сам припарковался и нажал на звонок. Почти мгновенно дверь открыла высокая, потрясающей красоты черная женщина и впустила его.

— Скуба, следи за окнами.

— Знаю, знаю. Делаю все возможное, чтобы мной гордился сам Стивен Спилберг. В «ягуаре» явно постоянный клиент.

Вилланович потер лицо ладонями, чтобы не заснуть.

— Нет никаких шансов закруглиться сегодня? Мы здесь уже нахватали больше, чем нужно.

— Ответ отрицательный, — тотчас послышался голос командного центра. — Мы хотим, чтобы вы присутствовали при разъезде.

Еще одна серия щелчков камеры Скубы привлекла внимание Виллановича и заставила его присмотреться к дому. Водитель «ягуара» только что прошел мимо окна на лестнице под ручку с девушкой. Высокой и черной, но не той, что открывала входную дверь.

— Боже милостивый! — Скуба опустил камеру и выключил наушники. — Ты видел ее задницу? Честно признаюсь, я обзавидовался. И у меня стоит.

— Брось! Сейчас это дело взял Квонтико, — сообщил ему Вилланович, не отводя глаз от окна. — Когда это местечко рухнет, оно утащит за собой всех.

 

ГЛАВА 31

Прежде чем Нане позволили вернуться домой, мне пришлось еще раз поговорить с доктором Инглфилд. В ее собственном офисе, на первом этаже больницы Святого Антония, она казалась спокойнее, проще и человечнее.

— Мы откачали жидкость из груди вашей бабушки и нормализовали кровяное давление, но это только начало. И она, и вы должны быть очень внимательны. Регина не признается в этом, но ей ведь уже за девяносто. Так что проблема серьезная.

— Понимаю, — сказал я. — И бабушка тоже, поверьте.

Нана теперь принимала совсем другие лекарства — ингибиторы ACE, мочегонное и другие препараты. Кроме того, врач рекомендовала бессолевую диету и ежедневное взвешивание, чтобы не прозевать скопления лишней жидкости.

— Довольно сложно привыкнуть ко всему этому сразу. — Доктор слегка улыбнулась. — Однако нарушение всех этих правил может снова привести к сердечному приступу, так что огромную роль играет поддержка семьи. Решающую.

— Поверьте, мы сделаем все, что в наших силах, — заверил я миссис Инглфилд. Даже Дженни читала литературу по сердечной недостаточности.

— Кроме того, хорошо бы найти кого-то, кто присматривал бы за Региной, когда вас и вашей жены нет дома. — Инглфилд видела Бри только однажды, да и то мельком, поэтому я не стал возражать. — Понимаю, что вам нелегко будет договориться с вашей бабушкой.

Я усмехнулся.

— Похоже, вы довольно близко познакомились с Региной. Все верно, мы уже думали об этом.

— Регине повезло, что вы оказались рядом, когда она потеряла сознание. Вам придется сделать так, чтобы ей везло и в будущем, если приступ повторится.

Я догадался, почему Нана придумала Инглфилд прозвище — доктор Хорошие Вести. Но если она пыталась напугать меня, ей это удалось.

 

ГЛАВА 32

Наверх, к Нане, мы с доктором отправились вместе. Все-таки вдвоем надежнее.

— Миссис Кросс, — сказала доктор Инглфилд, — вы почти выздоровели, несмотря на сложные обстоятельства. Советую вам остаться здесь еще на одну ночь, а потом мы выпишем вас.

— Нравится мне это слово — «советую», — усмехнулась Нана. — Спасибо вам за совет. Теперь уж простите нас, но внук заберет меня домой. Я наметила на сегодня много дел: торты надо печь, благодарственные письма писать, и так далее и тому подобное.

Инглфилд пожала плечами, и через сорок минут мы с Наной уже были на пути домой.

В машине Нана напомнила мне коричневого лабрадора, который жил у нас в Северной Каролине еще при родителях, когда я был ребенком. Я опустил стекло, ветерок обдувал Нану, а мир проносился мимо. Я ждал, что она процитирует доктора Кинга: «Наконец свободен, наконец свободен…»

Или произнесет любимую фразу Моргана Фримена из «Пока не сыграл в ящик».

Нана похлопала руками по обшивке:

— Как им удается сделать эти сиденья такими удобными? Здесь я выспалась бы гораздо лучше, чем на койке в больнице. Уверяю тебя. — Она начала наклонять свое сиденье. — Следи за мной. — Но, наклонив его слишком сильно, Нана закашлялась. Легкие у нее были слишком чувствительны. Она согнулась, и ее кашель переворачивал мне душу.

Остановив машину, я заложил руку ей за спину, чтобы снова поднять сиденье.

Нана отмахнулась от меня, все еще кашляя. Ей стало немного лучше. Да, нам придется потрудиться, чтобы она окончательно поправилась.

Кашель показался мне удобным предлогом, поэтому, когда мы снова поехали, я произнес:

— Мы с Бри подумываем, не нанять ли…

Нана фыркнула.

— Только пока мы на работе. Может, на полдня.

— Мне не нужны заботы постороннего человека! Стыд! И пустая трата денег. Нам необходима новая крыша, Алекс, а не сиделка, слышишь?

— Да. — Меня ничуть не удивил такой ответ. — Но, если ты не согласишься, я буду постоянно беспокоиться. Денег у нас достаточно.

— Понятно. — Нана сложила руки на коленях. — Самое главное, чего хочешь ты. Теперь мне все ясно.

— Ладно, не надо ссориться. Ты едешь домой, — сказал я и заметил, что она смотрит на меня лукаво. — Ну, по крайней мере пациентка теперь в хорошем настроении, — заметил я.

— Конечно, — согласилась Нана. Мы уже въезжали на Пятую авеню. — И никому, даже великому Алексу Кроссу, не удастся испортить ей настроение в такой замечательный день.

Через несколько секунд она добавила:

— Никаких сиделок!

 

ГЛАВА 33

Над входной дверью висел поспешно намалеванный плакат: «Добро пожаловать домой, Нана!», раскрашенный в шесть цветов.

Дети выскочили из дома, едва завидев нас. Я побежал, чтобы перехватить Али, пока он не сбил Нану на дорожке.

— Легче! — крикнул я Дженни, но она уже слегка притормозила.

— Мы так по тебе скучали! — воскликнула она. — Нана, добро пожаловать домой! Добро пожаловать!

— Обними меня как следует, Дженель. Я не сломаюсь. — Нана поворачивалась во все стороны, как источник света, и улыбалась.

Али настоял на том, чтобы ему позволили нести саквояж Наны, и проволок его по ступенькам крыльца следом за нами. Нана взялась за мою руку с одной стороны и за руку Дженни — с другой.

Когда мы вошли в кухню, Бри разговаривала по телефону. Она широко улыбнулась Нане и подняла один палец, призывая подождать минутку.

— Да, сэр. Да. Большое вам спасибо! — сказала Бри в трубку.

— Кто это был? — спросил я, но Бри уже обнимала Нану.

— Осторожнее! — вскрикнул Али, и Нана хмыкнула.

— Я не корзина с яйцами, — заявила она. — Я крепкая старая птичка!

Мы сели за кухонный стол, после того как Нана заявила, что пойдет спать тогда же, когда и все нормальные люди.

Когда мы успокоились, Бри откашлялась и посмотрела на каждого из нас.

— Мне кажется, мысль нанять кого-нибудь, чтобы побыл с Наной, восторга не вызвала. Верно?

— Гм. — Нана взглянула на меня, будто хотела сказать: «Видишь, во мне совсем не сложно разобраться».

— Итак… Я некоторое время не буду ходить на работу и побуду здесь со всеми вами, Нана. Конечно, если вы не возражаете.

Нана просияла.

— Это так мило с твоей стороны, Бри! И ты так здорово все изложила. С таким планом я согласна.

— Не будешь ходить на работу? — удивился я.

— Да. Я всегда буду на подхвате, если понадоблюсь тебе по делу Каролин, но все остальное меня не касается. Кроме Наны, разумеется. — Она встала и взяла стопку листков со столешницы. — Эти рецепты я распечатала с компьютера. Посмотрите, может, вам что-то сгодится. Чаю хотите?

Пока Нана читала, я прошел за Бри к плите. Один взгляд в ее лицо — и я понял, что неосмотрительно спрашивать сейчас, действительно ли она хочет этого. Бри всегда делала только то, что хотела. То есть в хорошем смысле.

— Спасибо тебе, — тихо произнес я. — Ты лучше всех. — Она улыбнулась, давая понять, что благодарность неуместна.

— Я тоже люблю ее, — прошептала Бри.

— Баклажаны? — Нана подняла один из листков. — Приличных баклажанов без соли не сделаешь. Это невозможно!

— Ладно, смотрите дальше. — Бри подошла и села рядом с ней. — Там еще куча всяких рецептов. Как насчет крабового торта?

— Крабовый торт звучит здорово, — согласилась Нана.

Я держался поблизости и наблюдал за ними, понимая, что это один из тех моментов, которые стоит запомнить. Я заметил, как Бри наклонялась к Нане, и как Нана постоянно прикасалась к Бри, словно они давние подруги. Если Господь смилуется, они еще долго будут подругами.

— Ангельский пирог с шоколадной глазурью, — сказала Нана и лукаво улыбнулась. — Он есть в твоих рецептах, Бри? Должен быть.

 

ГЛАВА 34

На следующий день мне позвонил приятель из ФБР Нед Маони, но я не догадался, что его звонок имеет отношение к делу Каролин. Он попросил, чтобы я ждал его в продуктовом отделе «Тайсонс-корнер». Если бы позвонил кто-то другой, просьба эта показалась бы мне странной. Однако Неду я полностью доверял, поэтому я понял: что-то произошло.

Когда-то Нед возглавлял бригаду по освобождению заложников в тренировочном центре ФБР в Квонтико. Теперь Нед руководил полевыми агентами на восточном побережье. Мы работали вместе, когда я служил агентом в Бюро, и позднее, совсем недавно, участвовали в разоблачении грязных копов из спецназа и торговцев наркотиками в Вашингтоне.

Я сел напротив Неда на белый пластиковый стул за оранжевый пластиковый стол. Нед торопливо пил кофе.

— Последнее время я очень занят. Какого черта тебе надо? — Я усмехнулся.

— Давай пройдемся, — предложил он. — Я тоже занят. Монни Доннелли шлет привет, кстати.

— Передавай привет Монни. Нед, что у тебя на уме? Почему эта таинственность в стиле Джона ле Карре? — спросил я, когда мы быстрым шагом шли по магазину.

— Я знаю кое-что интересное насчет Каролин. Признаюсь, Алекс, не будь она твоей племянницей, я бы не стал разговаривать с тобой. Вся эта история становится все запутаннее и опаснее с каждым днем.

Остановившись перед витриной магазина Дэвида Седариса, я разглядывал высокие стопки книг в витрине.

— Что значит «вся эта»? Нед, начни с самого начала. — Маони один из самых умных копов, каких я встречал, но иногда информация двигалась через его мозги слишком быстро.

Он снова пошел вперед, разглядывая витрины. Я начал нервничать.

— У нас, в определенном месте в Виргинии, работает команда наблюдателей. Частный клуб. Очень влиятельные гости. Алекс, я говорю о людях, которые могут перепрыгнуть через наши головы, причем разным манером.

— Продолжай. Я внимательно слушаю.

Он посмотрел под ноги.

— Ты знаешь, что твоя племянница была…

— Да. Знаю основное и кое-какие подробности. Я видел ее у патологоанатома.

— Возможно, даже скорее всего Каролин убил кто-то из этого клуба.

— Подожди. — Мы снова остановились. — Почему это интересует Бюро?

— С технической точки зрения, Алекс, потому что тело перевезли через границу штатов.

Я вспомнил о мафиози, которого поймали, но тут же упустили, о Джонни Туччи.

— Имеешь в виду панка из Филадельфии?

— Он нам неинтересен. И скорее всего уже мертв. Этот клуб посещают самые влиятельные в Вашингтоне люди. Последние пару дней атмосфера в Бюро сгустилась.

— Полагаю, сюда вовлечен Бернс? — Рон Бернс был директором Бюро и вполне приличным человеком. Маони покачал головой. Он не мог дать прямого ответа на этот вопрос, мне следовало догадаться самому.

— Нед, что бы там у тебя ни творилось, я хочу помочь.

— Понимаю. Но ты должен знать, что в связи с этим делом за тобой могут следить. Все настолько отвратительно, что ты не поверишь.

— Чем отвратительнее, тем лучше. Это означает, что кому-то не все безразлично. Я, пожалуй, рискну.

— Ты уже рискнул. — Нед хлопнул меня по плечу и мрачно улыбнулся. — Только ты до сих пор не знал об этом.

 

ГЛАВА 35

Встреча с Недом была полезна, хотя после нее у меня сильно разболелась голова и по дороге к Джудишиари-сквер я слушал Брамса. Курсируя по улицам Вашингтона, я услышал еще голосовое послание секретарши Рамона Дэвиса. Старший инспектор хотел встретиться со мной: чем раньше, тем лучше. Мне это не слишком понравилось, поскольку я помнил предупреждение Неда. В последний раз Дэвис звонил, чтобы сообщить мне об убийстве Каролин.

Добравшись до Дэли-билдинг, я взбежал по ступенькам на третий этаж. Дверь в офис Дэвиса была открыта, поэтому я стукнул пару раз по притолоке.

Он сгорбился над своими бумагами на столе. Стену за спиной Рамона Дэвиса украшали экспонаты его большой коллекции благодарностей и наград, включая «Детектив года» за 2002-й. Я получил эту награду за 2004 год, но, не имея большого офиса, не повесил табличку. Документ, видимо, лежал в ящике, дома.

Увидев меня, Дэвис кивнул. Мы не были друзьями, но нам хорошо работалось вместе, потому что мы уважали друг друга.

— Заходи и закрой дверь.

Усаживаясь, я заметил свою подпись на фотокопиях, которые он изучал.

— Это досье Каролин? — спросил я.

Дэвис откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня.

— Мне сегодня утром звонили из министерства внутренних дел.

— Что они хотели?

— Не догадываешься? Придурок Райан Уиллоу-бай с Девятого канала утверждает, что ты угрожал ему. И его помощник — тоже.

Я откинулся на спинку кресла.

— Чушь собачья! Немного погорячились, вот и все.

— Ладно. А еще утром мне звонил конгрессмен Минтзер. Догадываешься, насчет чего?

Невероятно, хотя вполне типично: власть имущие в Вашингтоне оказывают прямое давление.

— Номера телефонов обоих обнаружены в квартире Каролин.

— Мне не нужны твои оправдания. Пока, во всяком случае. Но я должен знать, что ты занимаешься всем этим с холодной головой.

— Так и есть. Однако ведь это не просто еще одно расследование убийства, и дело вовсе не в том, что убита и измельчена моя племянница.

— Напрямую нет, Алекс. В этом-то и суть. Эти жалобы могут стать проблемой. Для тебя и всего расследования.

Разговаривая с Дэвисом, я размышлял. Жалобы граждан — в том случае, когда по ним проводятся расследования — приводят к одному из четырех решений: они подтверждаются, их признают необоснованными, относят к недоказуемым, или виновника освобождают от ответственности, поскольку он не нарушил никаких правил. Я был уверен, что меня отнесут к четвертой категории.

Но Дэвис еще не закончил со мной.

— Я даю тебе больше свободы, чем любому детективу в отделении.

— Спасибо. И я неплохо справляюсь. Несмотря на внешние показатели.

Он слегка улыбнулся. Когда Дэвис начал убирать в стол свои записки, я понял, что мы перевалили через бугор. Во всяком случае, на данный момент.

— Я хочу, чтобы ты занимался этим расследованием, Алекс. Но поверь, как только я замечу, что кто-то действует через мою голову, я тебя немедленно снимаю.

Дэвис встал, давая понять, что мне пора убираться.

— Держи меня в курсе. Не вынуждай меня звонить тебе. Звони сам.

— Конечно. — Если бы я проторчал там дольше, мне пришлось бы рассказать ему о встрече с Недом Маони, а этого я пока не мог себе позволить. Ведь Дэвис и так подумывает, не накинуть ли на меня узду.

Я расскажу ему все позже. Когда сам найду ответы.

 

ГЛАВА 36

Тони Николсон вспомнил короткий рассказ, очень популярный в его детские годы. Кажется, он назывался «Моя самая опасная игра». Что ж, он играл в такую игру теперь, только в реальной жизни, и она куда опаснее, чем та игра в рассказе.

Николсон смотрел на мониторы на своем столе — смотрел и ждал, стараясь не слишком налегать на виски. Зевс должен прибыть в любую минуту, во всяком случае, так было намечено, и Николсону предстояло принять решение.

Уже несколько месяцев он вел все ту же игру с безумцем. Николсон держал квартиру над каретным сараем всегда свободной, заказывал шлюх по требованию Зевса и затем терзался, размышляя, не будет ли это самоубийством, если он запишет на пленку одну из маленьких вечеринок Зевса.

Николсон повидал слишком много во время нескольких визитов Зевса, но пока точно не знал, на что тот способен, и даже, кто он такой. Зевс вел себя круто, более того, кое-кто из шлюх, с кем он забавлялся, исчезли, по крайней мере они не возвращались к работе после встречи с этим типом.

Ровно в половине первого черный «мерседес» с тонированными стеклами въехал через главные ворота. Никто не подавал сигналов. Николсон впустил машину с помощью дистанционного управления и теперь ждал, когда она появится в начале дорожки.

Его пальцы метались над клавиатурой: «Записать, не записывать, записать, не записывать».

Вскоре «мерседес» проехал мимо дома и направился дальше, к каретному сараю — пункту его назначения. Как обычно, номерные знаки машины были закрыты.

Раньше эти апартаменты предназначались для высокопоставленных гостей, для тех, кто мог себе это позволить. Плата начиналась с двадцати тысяч за ночь, и это только за пансион. В апартаментах были лучшие вина и крепкие алкогольные напитки, кухня для гурманов с полным оборудованием, мраморной парной, шведским душем, двумя каминами и полным набором электронной аппаратуры, включая отдельные телефонные линии с программными средствами и многочастотными шифраторами голоса, исключающими возможность засечь выходящие звонки.

Николсон вернулся к общему виду гостиной, где, как и было приказано, уже ждали две девушки. Они знали только то, что клиент приедет один, а им за вечер заплатят в полтора раза больше, то есть четыре тысячи каждой.

Когда дверь с парковки внизу открылась, обе встали и начали прихорашиваться.

Николсон напрягся, наблюдая, как Зевс входит в комнату. Выглядел он как любой другой клиент: отглаженный синий костюм, кейс, бежевое пальто, перекинутое через руку.

Кроме одного — Зевс носил маску. Всегда. Черную. Как у палача.

— Привет, дамы. Вы очень милы. Очаровательны. Готовы?

Он всегда говорил одно и то же.

И говорил низким, слишком низким голосом, скрывая обычный.

Еще одна деталь маскировки.

Кто же этот могущественный и богатый мерзавец?

 

ГЛАВА 37

Разглядывая двух девушек через узкую прорезь в маске, Зевс решил, что обе они сногсшибательны, глаз не оторвать. Одна — высокая, с длинными темными волосами и алебастровой кожей. Вторая — маленькая брюнетка, скорее всего мексиканка.

Их явно научили не спрашивать про маску, о том, кто он такой, и вообще не задавать никаких вопросов личного характера. Это хорошо — настроение его оставляло желать лучшего.

— Думаю, мы сегодня прекрасно проведем время, — сказал он. Пока им больше ничего не нужно знать, да и он сам, пожалуй, еще не определился с тем, как пройдет сегодняшняя ночь, понимал только, что все под его контролем. Ведь он — Зевс, что ни говори.

Они представились — Кэтрин и Рената.

— Можно взять ваше пальто? — спросила соблазнительная Кэтрин. — Хотите что-нибудь выпить? Что именно? У нас есть все.

— Спасибо, ничего не надо. — Зевс говорил вежливо, но со странной сдержанностью. Он никогда не касался ничего вне спальни. Его люди знали об этом и вели себя соответственно.

— Давайте войдем. — Зевс пошел впереди. — Вы самые прекрасные девушки из всех, кого я тут видел. Я даже не могу сказать, которая из вас краше.

В спальне все уже было подготовлено: окна задернуты шторами, на столике — бутылка водки «Серый гусь», новая коробка латексных перчаток и больше ничего — ни безделушек, ни ковров, ни белья на кровати. Матрас покрывала только резиновая простыня.

— Интересно! — Кэтрин села и провела ладонью по резине. — Интерьер в стиле «Раббермейд»?

Зевс, не ответив Кэтрин, велел девушкам раздеться, затем разделся сам. Маску не снял. Все свои вещи аккуратно сложил на комоде, чтобы покинуть клуб в таком же виде, в каком приехал.

Наконец он открыл свой кейс.

— Я собираюсь связать вас, девушки, — сказал он. — Ничего страшного. Вас ведь предупреждали? Отлично. Вам когда-нибудь надевали наручники?

Застенчивая Рената отрицательно покачала головой. Кэтрин, призывно посмотрев на него, кивнула.

— Раз или два, — ответила она. — И знаете что? Я так и не научилась быть хорошей девочкой.

— Не делай этого, Кэтрин, — произнес Зевс. Она посмотрела на него так, будто не понимала, о чем он толкует. — Не изображай ничего. Пожалуйста. Будь самой собой. Для меня это важно.

Он бросил пару наручников на кровать.

— Наденьте их. Мне хотелось бы, чтобы вы поделились. Один наручник на каждую.

Пока девушки застегивали наручники, Зевс натянул перчатки и вынул из кейса все остальное: еще пару наручников, моток веревки, два красных резиновых кляпа с черными кожаными ремешками.

— Теперь ложитесь на спину, — распорядился он и приблизился сначала к Ренате. Теперь Зевс уже видел нечто интересное: растущее беспокойство в ее глазах, первые признаки страха.

— Дай мне свою свободную руку. — Он закрепил руку наручником за спинку кровати. — Спасибо, Рената. Ты очень мила. Люблю сговорчивых женщин. Это мой недостаток.

Зевс подошел к другой стороне кровати. Кэтрин немного выгнула спину и расширила глаза, но страха в них он не заметил.

— Пожалуйста, не обижайте нас. Мы сделаем все, что вы захотите. Обещаю, — сказала Кэтрин.

Она злила его — уже. Словно идиотка-жена, выполнявшая свою обязанность по соитию. Прикрепив ее руку к стойке кровати последним наручником, Зевс запихнул ей в рот кляп. Иначе она скажет что-то еще и испортит весь вечер.

— Ты все еще играешь роль и делаешь это плохо, — проговорил он. — Уж извини, ты меня немного злишь. Я себе не нравлюсь, когда злюсь. Тебе тоже не понравится.

Зевс с силой затянул ремешок от кляпа у Кэтрин на затылке, а он был мужчиной мощным. Девушка пыталась что-то сказать, но издала только нечленораздельные звуки. Он причинил ей боль. Отлично! Она это заслужила.

Отступив и посмотрев на нее, Зевс увидел, что выражение ее лица изменилось. Теперь она боялась его. Это невозможно сыграть.

— Уже лучше, — похвалил он ее. — А теперь я придумаю что-то еще, и ты станешь играть еще лучше. Например, попробуем вот это. Что ты об этом думаешь?

Сунув руку в кейс, Зевс достал оттуда электрошокер и щипцы.

— Кэтрин, ты делаешь успехи. Твои достижения великолепны, все видно по глазам.

 

ГЛАВА 38

Николсону казалось, будто он всю ночь пил кофе, а не дорогое виски. Он прищурился, желая совсем немного — рюмку на сон грядущий, снотворное и несколько часов сна без мучительных мыслей.

Однако дело сделано. Он стер информацию с жесткого диска и унес его с собой. Он записал игрища Зевса с двумя девушками. Он видел это шоу ужасов. Теперь вопрос в том, что с этим делать?

Можно проездить всю ночь, затем положить эту штуку в свой банковский сейф и никогда к нему не возвращаться. С другой стороны, подумал Николсон, на всякий случай разумнее держать его где-то поблизости.

Николсон никогда не предполагал, что эта его афера будет длиться вечно. Тайный клуб и грязный шантаж заставляли его балансировать на острие ножа. Зевс все осложнял, и этот псих не выказывал желания притормозить.

Чтобы покончить со всем этим, Николсону следовало исчезнуть, причем чем скорее, тем лучше.

Пока он ехал, его планы то и дело менялись.

На офшорном счету Николсона на Сейшелах лежало около двух миллионов. Еще сто пятьдесят тысяч поступят от Темпла Сьютера, и он рассчитывал хорошо заработать на вечеринке Ал-Хамада, намеченной на следующую неделю. Николсон надеялся получить столько же, если не больше. На всю жизнь этого не хватит, но наверняка достаточно, чтобы слинять из страны и некоторое время пожить комфортно. Два года точно, а может, и дольше.

Он полетит через Цюрих и затаится там на несколько недель, пока не получит второй паспорт. Многие страны продают недвижимость, стоит особо присмотреться к Ирландии. Оттуда он улетит куда угодно, возможно, на Восток. Николсон много раз слышал, что в Бангкоке торговля плотью приносит сногсшибательные доходы. Не пора ли проверить?

Но сначала нужно решить вопрос с Шарлоттой.

Черт, о чем он думал, женившись на ней? Неужели полагал, что удастся превратить этот кусок сырой глины в нечто стоящее? Когда они встретились, она была ничтожной учительницей в Лондоне; теперь стала ничтожной домохозяйкой в Америке. В этом смысле жизнь жестоко пошутила с ним.

Одно вполне очевидно: миссис Николсон не присоединится к нему в поездке на Восток или куда бы он ни собрался. Вопрос только в том, найдет ли он кого-то, чтобы прикончить ее — еще один труп, за него и двадцать — тридцать тысяч не жаль. Все, что угодно, лишь бы она не подняла волну после того, как он исчезнет.

Домой Николсон добрался в пятом часу утра. Мозг его все еще усиленно работал, когда он спускался по пологому холму к дому. Николсон едва не въехал в зад черного джипа, стоявшего прямо напротив гаража.

— Какого черта?

Сразу мелькнула мысль о диске в бардачке и Зевсе. Господи, неужели кто-то знает, что он сделал запись? Может ли это быть?

Не желая ничего выяснять, Николсон дал задний ход, но даже с этим опоздал.

У его окна стоял толстяк, направив на него пистолет и качая головой: «Нет».

 

ГЛАВА 39

Кто это? Бандиты Сопрано? С позиции Николсона, именно так все и выглядело.

Их было двое. Второй, смахивающий на бандита, встал в свете фар и направил ему в лицо пистолет. Толстяк открыл Николсону дверцу машины и отступил. Рот у него был слегка приоткрыт, дешевая рубашка, заправленная в брюки, облегала внушительный живот. Невозможно вообразить, чтобы кто-то столь неряшливый работал на Зевса. Отсюда закономерный вопрос.

— Кто вы такие, черт побери? — спросил Николсон. — Что вам от меня нужно?

— Мы работаем на мистера Мартино. — Выговор был нью-йоркский или бостонский.

Николсон медленно вылез из машины, держа руки на виду.

— Ладно, тогда кто, черт побери, такой этот мистер Мартино?

— Хватит глупых вопросов. — Толстый бандит жестом приказал Николсону двигаться к дому. — Пошли в дом. Мы — за тобой.

Николсон подумал, что был бы уже мертв, если бы они пришли убить его. Значит, им нужно что-то еще. «Что именно?»

Едва они вошли, как сверху послышался высокий, очень раздраженный голос Шарлотты:

— Малыш? Кто там с тобой? Не поздновато для гостей?

— Все нормально. Не твоя забота. Ложись спать, Шарлотта.

Даже сейчас Николсон готов был придушить ее за то, что она находится там, где ей совсем не место.

Голые кривые ноги Шарлотты мелькнули в холле, и она сделала шаг вниз.

— Что происходит? — крикнула она.

— Ты что, не слышала меня? Уходи! Немедленно! — Похоже, она уловила его тон и ретировалась. — Я зайду за тобой потом. Ложись спать.

Николсон провел двух незваных гостей в большую комнату в задней части дома, чтобы им никто не мешал. К тому же там имелся бар, и Николсон направился прямиком к нему.

— Не знаю, как вы, ребята, а я бы с радостью выпил, — сказал он, но тут же упал на колени от резкого удара по голове.

— Решил, что это светский визит? — крикнул толстый бандит.

Николсон попытался возразить, но, оценив ситуацию, с трудом поднялся и сел на диван.

— Так какого черта вам нужно в четыре утра?

Толстяк наклонился над ним.

— Мы ищем одного из наших парней. Он приехал сюда примерно полторы недели назад, и с той поры от него ни слуха ни духа.

Господи, как же хотелось Николсону уложить эту жирную скотину, но это было невозможно, по крайней мере сейчас. Но когда-нибудь… где-нибудь.

— Мне нужно больше информации. Что за парень? Хоть намекните.

— Его зовут Джонни Туччи, — сказал толстяк.

— Как? Никогда не слышал о нем. Туччи? Он приходил в мой клуб? Кто он такой?

— Не морочь нам голову, парень. — Бандит поменьше подошел поближе, обдав Николсона запахом дешевых сигарет и пота. — Мы знаем все насчет твоего уютного гнездышка за городом, понял?

Николсон выпрямился. Значит, это все-таки связано с Зевсом? Или с его бизнесом на стороне?

— Понял, нет? — продолжил парень. — Думаешь, мистер Мартино послал туда своих людей на каникулы?

— Послушайте, я до сих пор понятия не имею, о чем вы толкуете. — Отчасти это было правдой.

Толстяк плюхнулся на кофейный столик и опустил пистолет. Это внушило бы надежду, если бы второй мордоворот не находился так близко.

— Тогда я тебе все разобъясню. Один из наших парней пропал. Того, кто связывался с нашим боссом, затруднительно сыскать. Так что у нас пока нет никого, кроме тебя. Это означает, что наша проблема стала твоей проблемой. Ясно?

— Что вы от меня ждете по поводу… нашей проблемы?

Пожав плечами, бандит почесал небритый подбородок дулом пистолета.

— Вывод такой: нам нужно приволочь кого-то к мистеру Мартино. Поэтому поспрашивай везде, выясни, что сможешь, иначе тащить к нему придется тебя.

— Или маленькую леди со второго этажа, — добавил толстяк.

— Забирайте маленькую леди, — предложил Николсон, — и будем в расчете.

Толстяк улыбнулся и встал. Видимо, на сегодня они закончили.

— Я выпью, пожалуй, на дорожку. Ты сиди и не дергайся.

Толстяк направился к бару, где его напарник уже нахватал столько бутылок, сколько мог унести в обеих руках.

Когда бандиты удалились, Николсон наконец выпил. Взяв лед, чтобы приложить к голове, он заметил, что они выбрали у него все виски «Джонни Уокер» и оставили «Далмор 62». Такая бутылка стоила четыре сотни долларов, и это показалось ему зловещим знаком.

Если этим двум недоноскам действительно нужен он, значит, события развиваются куда быстрее, чем он предполагал.

И еще: «Кто такой, черт бы его побрал, этот Джонни Туччи?»

 

ГЛАВА 40

Для Суареса и Овертона каждый случай работы на Зевса был своего рода мертвой петлей. По взаимной договоренности с тем, кто выплачивал им гонорар, они никогда не встречались с ним лицом к лицу. Они заходили в апартаменты над каретным сараем после ухода Зевса, проводили санитарную обработку помещения и убирали то, что следовало убрать, включая тела.

Перед самым рассветом их непримечательная машина прыгала по кочкам знакомой дороги в глубине лесов Виргинии. Зад машины слегка проседал из-за груза в багажнике.

— Вот о чем я хочу тебя спросить, — обратился Суарес к напарнику. — Он явно омерзительно богат. Зачем же так рискует? Он что, полный придурок?

— На каком-то уровне точно.

— На каком-то уровне? Да он безумнее крысы из сортира, нажравшейся колес. Как ему удается выйти сухим из воды? Как?

— Ну, прежде всего ты знаешь, кто он, Суарес?

— Ты прав, не знаю. Но кто-то должен знать. Когда-нибудь кто-то должен остановить его.

— Вот что я тебе скажу: добро пожаловать в мир богатых и знаменитых. Ты видел дробилку для древесины?

 

ГЛАВА 41

Реми Уильямс совершенно не доверял этим парням — с самого начала. Когда они подъехали к хибаре и даже не вышли из машины, он понял: что-то грядет. Что-то почище, чем обычная рутина с грязными мешками.

— Как делишки, ребятки? — Реми подошел, шаркая ногами, как белая шваль, за которую они принимали его. — Чевой-то у вас для меня на этот раз?

— Две девки. — Водитель поднял голову, но в глаза не смотрел. Что бы это значило? У латиноамериканца появилась совесть? — У одной пуля в груди. Ну, сам увидишь.

— Вот как? А зачем вы в нее стрельнули?

— Не знаю, возможно, потому что мы все еще гоняемся за той, которая сбежала.

Парень дразнил его, Реми это чувствовал, но не понимал, откуда берутся все эти трупы. Он был лишь винтиком и не мог сложить картинки. Наверное, никто не может. Как с ДФК. Как с РФК.

— Думается, вы и последнюю пристрелили, — сказал он, подыгрывая им. — А если никуда она не сбежала? Лежит сейчас в лесу, гниет потихоньку, пока мы тут болтаем. И на нее какие-нибудь туристы наткнутся?

— Вероятно. — Бывший агент глубоко вздохнул, уже не скрывая раздражения. — Слушай, если ты очистишь багажник, мы уедем с песнями.

Реми почесал в паху. Немного перестарался, наверное. Он потащился к багажнику. Водитель нажал кнопку, и крышка багажника поднялась. «Господи! Только посмотрите!»

Два трупа были упакованы в черную синтетическую простыню и перевязаны веревкой. Парни делали свою работу профессионально, это он признавал. «Но кто, черт возьми, творит такое с девушками? В чем тут дело? Кто убийца?»

Вытащив трупы из багажника, Реми положил их на брезент, расстеленный заранее. Его инструмент уже лежал на толстом пне, а возле дробилки стоял запасной газовый баллон.

— Которая, ты сказал, с пулей?! — крикнул он.

— Высокая. Какое добро пропало! Девчонка была что надо.

Реми перевернул ее и разрезал пластик по центру, налегая на свой охотничий нож, чтобы оставить тонкую красную полосу на трупе. Сняв пластик, он обнаружил слева небольшой кратер — как раз над левой грудью. Тело было еще теплым. Она умерла пару часов назад.

— Ладно, нашел. Вытащить пулю, или вам плевать?

— Вынимай. И избавься от нее.

— Ладно. Сделано. Что-нибудь еще?

— Ага. Закрой багажник.

Еще через несколько секунд этих парней и след простыл.

Реми не доверял им, но их наглость не раздражала его. Он понимал, что ему так удобнее. Им ведь даже не пришло в голову, что и они сами могут стать расходуемым материалом. И очень уязвимы. Вообще-то парни уже проделали большую работу ему на пользу, когда стерли свои личности. Теперь они просто агенты, а Реми знал, да и многие другие тоже, что наступит время, и не будет ничего проще, чем заставить их исчезнуть, как привидения.

Он сам позаботится об этом. Черт, он уже проделывал это. Карьеру на этом построил.

Реми развернул вторую девушку — еще одну красотку. Эту, похоже, задушили. И искусали? Он помассировал едва теплые груди девушки, еще немного развлекся и потащил обеих на холм, к дробилке.

«Какое добро пропадает — правильно сказано. Кто, черт возьми, способен на такое? Кто-то еще более безумный, чем он?»

 

ГЛАВА 42

У меня состоялось еще одно тайное свидание с Недом Маони в субботу днем, на этот раз на шумной парковочной стоянке на Эм-стрит в Джорджтауне.

Подъезжая, я вспомнил сцены с Глубокими глотками из «Всей королевской рати» — как из книги, так и из фильма. Тут явно было что-то в стиле «рыцарей плаща и кинжала». С чего бы? Что, черт побери, происходит?

Нед уже ждал меня. Он протянул мне коричневый конверт с печатью Бюро. В нем я обнаружил заметки и фотографии, скопированные по две на один лист.

— Кто это?

— Рената Круз и Кэтрин Теннанкур, — сказал он. — Обе пропали, предположительно умерли.

Каждое фото запечатлело одну из девушек где-то в окрестностях города, в обществе мужчин, в основном белых и явно немолодых.

— Это, часом, не Дэвид Уилк? — Я показал на одного из мужчин, разительно похожего на нынешнего председателя сенатского Комитета вооруженных сил.

Нед кивнул.

— Да, Дэвид Уилк. Среди клиентов этих женщин были весьма могущественные люди. Вот почему мы и начали следить за ними. Кэтрин Теннанкур работала в клубе в Виргинии.

Я молча смотрел на Неда.

— Точно знаю, о чем ты думаешь, — сказал он. — Многих можно найти в законодательном справочнике.

С каждой минутой дело становилось все более запутанным. Нельзя выследить убийцу или целую сеть, если мы имеем дело с ней, не разворошив кучу грязного белья. Пострадают невинные члены семей, их жизни будут разрушены, и это только начало.

Чтобы потерять большинство в сенате или в палате представителей, не говоря уже о поражениях на выборах президентов и губернаторов, хватило бы и меньших оснований. И никто не пойдет на дно без сопротивления. Я уже сталкивался с отделом служебных расследований, и это оставило у меня самые дурные впечатления. Все, кто считает, будто копы обожают такие сенсационные дела, благодаря которым якобы делают карьеры, наверняка никогда ни в чем подобном не участвовали.

— Господи, Нед! Это все равно как ждать урагана здесь, в Вашингтоне!

— Скорее гнаться за ураганом, желая навлечь беду на собственную задницу. Настоящий скандал пятой категории. Ты действительно любишь Вашингтон?

— Вообще-то да. Но не в данный момент.

— Тогда слушай, Алекс. Бюро занимается этим впритык. Никто не знает, чем это кончится. Я пойму, если ты дашь задний ход. Решай, сейчас самое время. Просто верни мне этот конверт с информацией.

Я удивился, поскольку полагал, что Нед знает меня лучше. С другой стороны, это предложение равнозначно серьезному предупреждению.

— Означает ли это, что вы собираетесь накрыть этот клуб в Виргинии? — спросил я.

— Сейчас жду распоряжений.

— И?..

Нед усмехнулся.

— И лучше не выключай телефон на ночь, когда вернешься домой. Я буду звонить.

 

ГЛАВА 43

Хорошей новостью было то, что мне предстояло спокойно поужинать с семьей. У меня даже оставалось время, чтобы немного поиграть с детьми после ужина. До того, как скорее всего начнется такой кошмар, какого я еще не видел. Все зависело от того, кто будет в частном клубе этой ночью.

Дженни учила Али играть в «Sorry», одну из самых скучных игр во вселенной, но я готов был играть во что угодно с этой парочкой. Я болтался по комнате в ожидании своей очереди, воровал фишки с доски и рассказывал Али старые анекдоты. Такие как, например: почему шестерка боится семерки?

— Потому что семерка съела девятку, — хихикнула Дженни. Она любила портить игру, а Али был идеальной жертвой. Мальчишка просто обожал смеяться. Пока он наименее серьезный из моих троих детей.

Нана сидела в сторонке и наблюдала за нами поверх «Тысячи великолепных солнц», книги, через которую она продиралась сегодня. Нана смирилась с временным партнерством Бри, и та постепенно занимала ведущую позицию в доме. Нана же пришла к выводу, что вполне может поступиться кое-какими вещами, которые раньше контролировала, — например, заполнением посудомоечной машины.

Все было дивно, пока не зазвонил телефон.

Обычно я жду, что дети захныкают, когда произойдет такое. «Не отвечай, папа!» стало в доме постоянным восклицанием. Увидев, что оба только отвернулись, ожидая неизбежного, я почувствовал себя еще хуже.

Я проверил, кто звонит. Маони. Как и обещал.

— Простите, мне правда обязательно надо взять трубку, — сказал я Али и Дженни.

Они ответили мне красноречивым молчанием. Я пошел в холл к телефону.

— Нед?

— Мы трогаемся, Алекс. На повороте с шоссе, гостиница «Холидей» в Арлингтоне. Я встречу тебя на парковке, если приедешь сейчас. Немедленно.

 

ГЛАВА 44

Операцию назвали «Прерывание коитуса», и это свидетельствовало о том, что и в ФБР работают люди с чувством юмора.

Полная команда Неда собралась на небольшой ферме в округе Калпепер, примерно в полутора часах езды от Вашингтона и недалеко от Национального парка Шенандоа. Это была странная и устрашающая компания: Маони и его заместитель по делу агент Рене Виктор, шесть агентов, три переговорщика в кризисных ситуациях из отделения тактической поддержки и десять человек спецназа ФБР.

Я ожидал увидеть команду из одних агентов, но беспокойства у меня такое сообщество не вызвало. Спецназ ФБР состоял из лучших тактических подразделений в мире. Предстоит то еще шоу.

Там были также люди из полиции штата Виргиния, я и два фургона для перевозки арестованных. Не знаю, за какие ниточки дергал Нед, чтобы вытащить меня туда, но я испытывал признательность к нему, знал: он верит, что от меня будет польза. Мы все собрались у хвостовых огней чьего-то пикапа, чтобы получить последние указания от крупного парня.

— Там, внутри, находятся серьезные ребята, — обратился Нед к группе, — поэтому — стандартный порядок действий. Спецназ пойдет первым, затем агенты. Все входы-выходы держим под охраной. Мы должны подготовиться к любому сценарию, включая сексуальные ситуации и даже активное сопротивление. Я не ожидаю ничего такого, но это возможно, все возможно. Главное — работать быстро и осторожно, зачистить это место максимально.

Разведка показала, что в доме есть выходы с северной, южной и восточной сторон. Соответственно Маони разделил нас на три группы. Мне предстояло идти через центральную дверь вместе с ним. Предполагалось, что несколько строений во дворе пустуют, по крайней мере сегодня. Я задумался о том, какие там устраивались вечеринки.

Прежде чем мы разошлись по своим местам, Нед достал из своей машины куртку ФБР и бронежилет «Арамид» и дал их мне. Такими легкими жилетами я еще не пользовался, и это было кстати, поскольку до дома оставалось переть пару миль.

Через сорок пять минут мы добрались туда, продираясь сквозь чащу и кустарники. Пройдя первую милю, мы переключились только на ночное видение, и тот, кто имел такие очки, вел за собой того, у кого их не было.

Все разговоры в определенный момент прекратились. Только Маони и командир спецназа изредка переговаривались по рации.

Главный дом обозначился внезапно, все три этажа. К нему вел пологий холм. Мы держались так, чтобы нас не было видно, примерно в семидесяти пяти ярдах от фасада. Нед отправил спецназ с указанием выдвинуться вперед, а я, позаимствовав у кого-то бинокль, рассматривал дом в ожидании активных действий.

Это в самом деле был большой особняк из известняка, иначе и не скажешь. А подъездная дорожка походила на автомобильную выставку: «мерседесы», «роллс-ройсы», «бентли», даже винтажная «ламборгини» и красная «феррари».

Первый этаж с высокими стрельчатыми окнами был хорошо освещен, но людей я не видел. Вероятно, все происходило наверху, где окна были либо темными, либо закрытыми шторами.

Неужели именно здесь убили Каролин? Эта мысль пронзила меня. Неужели здесь же ее тело было так ужасно раздроблено? Не предстанет ли перед нами чья-нибудь мясная лавка или игровая площадка богатого мужчины? Странно вот так сидеть и не знать, чего ожидаешь.

Наконец Маони получил ответ. Я ничего не слышал через его наушники, но все указывало на то, что главное событие вот-вот произойдет. Нед передал приказ другим группам быть наготове и улыбнулся мне улыбкой висельника.

— Ну как, готов прервать коитус?

— Всегда готов.

— Тогда пошли. — Вернувшись к своей рации, Нед произнес: — Все группы, приготовились. Никого не травмировать, берегите себя.

Через несколько секунд спецназовцы выскочили из леса, мы все последовали за ними с небольшим интервалом, устремившись к внушительному дому с дурной репутацией.

 

ГЛАВА 45

Дорогая дверь из орехового дерева разлетелась в щепки. Спецназовцы вошли без всяких препятствий. Я держал в руке свой «глок», желая, чтобы не пришлось им воспользоваться. Когда мы с Недом в последний раз работали вместе, нас обоих подстрелили.

Я надеялся, что сейчас обойдется без ранений. Это же беловоротничковое преступление, верно? Получив сигнал от спецназа «Все чисто», Нед оставил двоих у дверей и разрешил всем войти.

Мое первое впечатление — деньги.

Холл с трехметровыми потолками, мраморным полом в шахматную клетку и огромными люстрами, сверкавшими как бриллианты. Мебель антикварная, свет — странный. Все здесь выглядело золотым.

Второе впечатление: множество потрясающе красивых женщин; одни в вечерних платьях, другие — полураздетые. Три — совсем нагие, ничуть не смущались. Они стояли, подбоченившись, будто мы ворвались без спроса в их квартиру.

Девушки по вызову, элитные. От типичных американок до экзотических представительниц Среднего Востока.

Из холла я прошел направо мимо другого агента, который подталкивал к выходу двух темнокожих мужчин, говорящих по-арабски, и высокую темную женщину. Все трое были голыми и ругали агентов так, будто они были домашней прислугой.

Миновав открытые двери в гостиные, я наткнулся на курительную, где пахло сигарами и сексом, но никого не было. Неожиданно я услышал крики возле входа. Кому-то не нравилось наше присутствие.

— Убери от меня руки! Не смей меня трогать, мерзавец! — Высокий блондин с английским акцентом пытался спуститься по главной лестнице, а два агента ФБР удерживали его.

— Это незаконный обыск, черт бы все побрал! — Англичанин был не робкого десятка, как я заметил. Посадив его на пол на мраморной лестничной площадке, агенты надели на него наручники.

Я поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку, туда, где Маони допрашивал блондина.

— Вы тут главный? Николсон, не так ли?

— Отвали! Я уже позвонил моему адвокату. Вы вторглись на частную территорию. — Англичанин, более шести футов ростом, еще не выпустил пар. — Ваше присутствие здесь незаконно. Это частная собственность! Пустите, дайте мне встать. Возмутительно! Это частная вечеринка в частном доме.

— Держите его отдельно от других, — распорядился Маони. — Не допускайте, чтобы мистер Николсон с кем-нибудь разговаривал.

Мы быстро подготовили пару мест для задержанных на первом этаже и занялись домом, отделяя платных гостей от прислуги и записывая имена.

— Да, мое имя Николсон — и ты не забудешь его! — донеслось до меня. — Николсон, как у кинозвезды.

 

ГЛАВА 46

Такие суматошные рейды редко случаются. И отчасти даже забавные, если у вас такое же чувство юмора, как у меня.

Одного любителя острых ощущений мы вытащили из бетонной камеры, где его прикрепили наручниками к стене. На нем висели лишь клочья белья. Остальное, по-видимому, содрала его госпожа. В общем, все, кого я видел, были в той или иной степени раздеты. Иногда совсем голые, иногда в шелковом белье или прозрачных халатах, а одну мокрую парочку мы накрыли в полотенцах, даже на головах у них были тюрбаны из полотенец. Мужчина при этом курил сигару.

Мужчины были американцами и приезжими из Саудовской Аравии. Поймали одного миллиардера по имени Ал-Хамад. В этот вечер он праздновал день рождения. Веселенькое у него вышло пятидесятилетие. Никогда не забудет.

Мы держали менеджера-англичанина в небольшом офисе внизу. Когда я вернулся к нему, он упрямо молчал. Я поинтересовался, откуда синяк у него на щеке, и Маони объяснил, что Николсон вздумал плевать в арестовавшего его полицейского.

Стоя в дверях, я смотрел, как он сидит на антикварном диванчике в окружении полок с книгами, которые наверняка никто не прочел. Вероятнее всего этот мерзкий сукин сын — сутенер. Но убийца ли он? И почему Николсон так нагло держится с участниками рейда?

Его адвокат прибыл меньше чем через час, посреди ночи, в подтяжках и бабочке. Если бы я встретил его в другом месте, мне бы и в голову не пришло, что он связан с чем-то подобным.

К сожалению, бумаги у него были в порядке.

— Что это? — спросил Маони, когда адвокат протянул ему листки.

— Ходатайство о признании недействительным… На данный момент ваше вторжение и весь этот рейд незаконны. Мой клиент в виде особой любезности предоставляет вам пять минут, чтобы убраться отсюда. После этого мы поставим вопрос о пренебрежении к суду и незаконном нарушении границ владения.

Маони медленно перевел взгляд с маленьких хитрых глаз юриста на ходатайство. По-видимому, то, что он там увидел, произвело желаемое впечатление. Бросив бумаги на пол, Нед удалился. Затем я услышал, как он выкрикивает приказы, вызывая вниз всех участников рейда.

Я поднял ходатайство и просмотрел его.

— Что за судья, черт побери, подписал вам это в час ночи? — спросил я у адвоката.

Он протянул руку, перевернул страницу и указал пальцем:

— Уважаемый Лоренс Гибсон.

«Ну еще бы, — подумал я. — Среди клиентов сенаторы, конгрессмены, миллиардеры — почему бы и не судья?»