Букс причмокивает, сделав еще один глоток из кружки.

— Я пока не могу составить никакого психологического портрета, — говорит он, и я слышу эти слова уж в который раз. Под словосочетанием «в который раз» я подразумеваю каждый божий день с того момента, как я привлекла его к этому делу. Он поворачивается к Софи, играющей роль ученицы. — Прежде чем вы сможете составить некий психологический портрет, вам, конечно же, сначала необходимо как-то квалифицировать совершенное…

— …преступление, — подхватываю я. — Слушай, Букс, давай считать, что это были убийства. Убийства, замаскированные под поджог. Так все-таки: какой же психологический портрет ты составил? Я знаю, что он у тебя уже есть.

Взглянув на меня, он пожимает плечами и снова поворачивается к Софи.

— Составление психологических портретов преступников — это искусство, а не наука, — говорит он. — Тут не получается просто ввести данные о преступнике в какое-нибудь умное электронное устройство и вскоре получить готовый психологический портрет. Вам необходимо тщательно проанализировать все данные о месте совершения преступления и, если есть такая возможность, побеседовать с пострадавшими — то есть сделать то, чего мы в данном случае не делали. И даже после этого вам может понадобиться немало времени для составления объективного психологического портрета преступника.

— А вы были далеко от составления объективного психологического портрета, когда пытались поймать Реджи Трейгера — Фредди Мачете? — спрашивает Софи чуть ли не воркующим голосом.

Если она будет стараться сблизиться с Буксом, я, возможно, найду себе мачете.

— Знаете, а это хороший пример, Софи, — говорит Букс с таким видом, как будто собирается сейчас погладить ее по голове. Он не слепой. Ему вполне может нравиться эта женщина, похожая на куклу Барби, и он не может не заметить, как она смотрит на него. — У нас была возможность тщательно осмотреть места совершения преступлений и самих жертв. Нам стало ясно, что он, можно сказать, и не планировал свои преступления: он не проявлял ни осторожности, ни логики в выборе жертв и не пытался скрывать следы преступлений или хотя бы совершать их в разных местах. Его жертвы были зверски изувечены, изнасилованы и обезглавлены. Они все были белые, в возрасте двадцати с лишним лет, блондинки. Исходя из этого, мы составили психологический портрет преступника. Мы решили, что он — классический неорганизованный убийца с расстройством психики. Белый мужчина в возрасте двадцати или тридцати с лишним лет. Социально пассивный. У него нет друзей, он не общается с соседями и не проявляет интереса ни к каким видам социальной активности. С детства его воспитывали в строгости и сурово наказывали, и делала это, возможно, его мать. Среднюю школу он, вероятно, не окончил. У него нет сколько-нибудь значимых отношений с женщинами. Вполне возможно, что он импотент. Он либо безработный, либо занимается физическим трудом. Недавно пережил какой-то сильный стресс — например, вызванный принудительным увольнением с работы или разрывом отношений с женщиной. У него имеется тяга к насилию над женщинами, и он не в состоянии с ней совладать. Он живет, скорее всего, в радиусе одной мили от своих жертв. И зовут его, возможно, совсем не Фредди.

Софи улыбается ему своей самой широкой улыбкой. Ох уж этот Букс — что-то он стал слишком словоохотливым.

— Почему вы решили, что он живет так близко от своих жертв? — спрашивает Софи.

— Неорганизованные убийцы обычно никуда не ездят на автомобилях. Уж слишком глубоко они погружены в свои фантазии. С ними не бывает такого, чтобы они тщательно выбрали жертву, подъехали к ее дому на автомобиле, совершили преступление и затем тихонько уехали домой. Нет, они действуют исключительно импульсивно.

— Ага, понятно. — Софи зачарованно смотрит на своего учителя. — И в чем же вы ошиблись?

— Ну, во-первых, он брал с собой орудие убийства. Большинство неорганизованных убийц используют то, что попадается под руку: они не планируют, что пойдут куда-то с оружием и кого-то прикончат. А вот Реджи носил мачете под своим длинным черным плащом и забирал его с собой после каждого убийства. Кроме того, он хранил кое-что на память о каждой жертве. Такое поведение нехарактерно для неорганизованных убийц, поскольку они обычно просто совершают преступление и дают деру. Однако самое существенное заключается в том, — продолжает Букс, — что его последняя жертва была вовсе не случайной. Его последней жертвой была та самая женщина, на которую он напал несколькими годами раньше, за что и был обвинен в попытке изнасилования. Значит, он явно спланировал свое последнее преступление. По правде говоря, те признаки, которые отличали его от типичного неорганизованного убийцы, и дали нам возможность его поймать. После того как было совершено нападение на последнюю жертву, самая обычная проверка фактов, имевших место в прошлом, вывела нас на человека, который нападал на нее раньше и который жил всего лишь через семь домов от нее. Как только мы его арестовали, обнаружили у него и мачете, и все те сувениры.

— А что это были за сувениры? — спрашивает Софи, снова расплываясь в лучезарной улыбке.

— Вот это вам тоже знать нежелательно, — говорит Букс.

— А я хочу знать. Расскажите.

— Он забирал их языки, — говорю я. — Он отрезал их и хранил в обувной коробке под своей кроватью.

По-видимому, аппетит у нее теперь пропал. А ведь она еще не съела свой салат.

— Как бы то ни было, — говорит Букс, прокашлявшись, — моя главная мысль заключается в том, что мы поймали Реджи Трейгера вовсе не потому, что составили идеальный психологический портрет этого преступника. Нам просто повезло. Он совершил большую ошибку, снова напав на одну из своих жертв. С таким же успехом он мог бы прислать нам приглашение на почтовой открытке.

— Это вовсе не означает, что от психологических портретов нет никакого толка, — говорю я. — И это не означает, что у тебя еще нет психологического портрета нашего субъекта.

— У меня его нет, Эмми. Мне необходимо собрать больше информации.

— Тогда поведай мне хотя бы об одной характерной особенности нашего субъекта, Букс, — прошу я. — Всего лишь об одной. И не говори, что он высокоорганизованный, потому что, я думаю, это мы все и так понимаем.

Букс растерянно качает головой.

— Всего лишь одна особенность, — не унимаюсь я.

— Он совершенствуется, — говорит Букс. — Организованные убийцы совершенствуют свои методы и оттачивают свое мастерство с каждым новым убийством. Наш субъект, пожалуй, всегда действовал довольно умело. Но если он существует на самом деле, то есть если на самом деле существует некий человек, который совершает убийства в различных населенных пунктах, устраивает при этом пожары и делает это так, чтобы пожары выглядели возникшими случайно, то тогда он превратил это свое, так сказать, хобби в хорошо отлаженный механизм. — Букс громко выдыхает. — Он не станет сдавать нам самого себя так, как это сделал Реджи Трейгер, — говорит Букс. — Конечно же, мы должны как следует поработать, но при этом нам еще необходимо везение.

— О господи! — говорю я, отодвигая свой стул от стола. — Ты прав, Букс.

— В чем я прав? Тебя вдохновили мои слова о том, что нам понадобится везение? Ну да, я знал, что я хорош, но чтобы до такой степени…

Я уже вышла из-за стола. Я быстро шагаю, иногда переходя на бег, пока не останавливаю первое подвернувшееся такси.