В 3 часа 57 минут таверна заполнена уже на три четверти. В одном углу здесь расположена стандартная — длиной во всю стену — стойка бара, рядом с которой есть свободное пространство с несколькими маленькими столиками для напитков посередине. У противоположной стены стоят обеденные столы. Посетители в основном молодые люди, многие из них лишь недавно достигли возраста, когда уже разрешается употреблять спиртные напитки (то есть двадцати одного года). Есть здесь и люди постарше — наверное, студенты, которые учатся в магистратуре. Официантки снуют туда-сюда сквозь толпу, держа в руках подносы с кружками пива и спиртными напитками покрепче. Возможно, звучит громкая и энергичная музыка, но у нас нет аудиозаписи, а имеется только не очень качественная черно-белая видеозапись со стандартной камеры видеонаблюдения, установленной в углу помещения. Эта запись была переписана на компакт-диск, который сейчас крутится в лэптопе Софи Таламас.

Мы вчетвером — Букс, Денни, Софи и я — сгрудились возле экрана компьютера. Денни показывает ручкой на мужчину, идущего сквозь толпу к обеденным столам. На видеозаписи, сделанной неподвижной камерой, установленной почти под потолком в дальней части бара, довольно хорошо видно этого мужчину, который движется через центральную часть экрана в сторону его правого нижнего угла. Мужчина низкого роста, с широким тазом. Он в черной рубашке и черных джинсах, волосы собраны в хвост на затылке. Уже стареющий хиппи.

— Это Кёртис Валентайн, — говорит Денни.

Мое сердце трепещет. Есть что-то волнующее в наблюдении за этим человеком, движущимся с такой заурядной непринужденностью. Он идет вразвалочку, аккуратно держа в руке кружку пива и направляясь к какому-то столу. Он даже не подозревает, что жить ему осталось лишь несколько часов — часов, которые станут для него невероятно мучительными.

Данная запись поступила к нам из таверны «Беннис» в городе Эрбана, штат Иллинойс. Сделана она была двадцать девятого августа, то есть в тот день, когда Кёртис Валентайн был убит.

Валентайн продолжает двигаться к правому нижнему углу экрана, пока не исчезает из виду. Он направляется к столику в углу помещения — разумный выбор для того, кто пришел сюда с кем-то встретиться. К сожалению, камера видеонаблюдения не захватывает этот угол — она направлена на переднюю часть заведения, а именно вход и стойку бара, где находится кассир. Собственники бара хотят присматривать за барменами и — что более важно — за деньгами.

— Прощайте, мистер Валентайн, — говорит Денни, когда Валентайн исчезает из нашего поля зрения. — Софи, перекрутите, если вам не трудно, на шестнадцать ноль-четыре.

Софи, выполняя просьбу коллеги, перематывает видеозапись на семь минут вперед, то есть на 16:04.

— Обратите внимание на вход, — говорит Денни, показывая на верхний левый угол экрана.

В комнате становится тихо. Букс прокашливается.

— Вот, — говорит Денни, когда дверь бара открывается.

Заходит какой-то мужчина. Мы видим на экране его профиль справа. У правого уха он держит телефон, который частично скрывает его лицо. На голове у мужчины бейсболка, от козырька которой на лицо падает тень. Очки являются уже третьим элементом, мешающим рассмотреть лицо. Зернистая видеозапись тоже этому отнюдь не способствует. Но кое-что разглядеть нам все же удается: белый, возможно, лысый, среднего роста. Синяя ветровка не скрывает его довольно большого пуза.

— Это и есть наш субъект, — говорит Денни.

Больше никто ничего не говорит. Воздух будто наэлектризован. Вот он — тот субъект, который нам нужен. Я вижу человека, за которым охочусь уже несколько месяцев, причем вижу его, как мне кажется, так близко, что едва подавляю в себе желание протянуть руку к экрану и схватить этого мерзавца.

Вот он — человек, который снова и снова убивал и оставался безнаказанным. Вот он — человек, который совершил такие ужасные зверства, что даже видавшие виды члены комиссии ООН по нарушению прав человека были бы потрясены, узнав о них.

Вот он — человек, который убил мою сестру.