Глава 80
Посетители автосалона рекой лились из выставочного центра, напоминая контуженных обывателей, слишком близко стоявших к месту проведения теракта.
Джейкоби уже ждал меня внутри, точнее, сразу за толстыми стеклянными дверями у входа с Говард-стрит.
— С очередным Днем сурка, — насмешливо расшаркался он.
— Хоть бы ты не издевался…
Пока мы продирались сквозь людское месиво к центру зала, Джейкоби ввел меня в курс дела.
— Женщина, белая, от восемнадцати до двадцати, блондинка, сорок пять кило вместе с тарой, на шее странгуляционная борозда, запихана в «Феррари».
— Господи, опять эти уроды. Как у них только духу хватило устроить такое на публике! При детях, а?!
— Да-а, Боксер, камешек явно в наш огород, — поморщился он. — Показывают нам длинный нос. Все задницы, должно быть, растрясли от смеха… А мы чем занимаемся?
Джейкоби ткнул пальцем в сторону полицейских и небольшой группы криминалистов, стоявших между фаст-фудной забегаловкой и европейскими спортивными моделями. Легкомысленная желтая ленточка опоясывала неподвижную платформу с лоснящейся машиной.
Словно место преступления уместилось на каких-то шести квадратных метрах. А впрочем…
Я шагнула за барьер и тут увидела «виньетку», потрясшую меня до мозга костей. Жертву приодели, причесали и выставили на обозрение как своего рода натюрморт: «Блондинка в серебристой машине». Висельный юмор, хитрая шутка для посвященных. Еще одна молодая женщина, умерщвленная ради чьего-то больного удовольствия…
— Найди менеджера, — приказала я Джейкоби. — Автосалон закрываем.
Затем я набрала номер шефа, попросила передать под мое начальство всех копов, приписанных к выставочному центру, и официально сообщить мэру города о появлении очередного маньяка-убийцы. Скоро, даже слишком скоро, Говард-стрит запрудят мини-фургончики со спутниковыми «тарелками», над головой застрекочут вертолеты…
Чарли Клэппер на минутку оторвался от видоискателя, чтобы помочь мне найти латексные хирургические перчатки.
— Линдси, мы делаем все, что в наших силах, но эту машину все равно придется забирать в лабораторию на спецобработку.
— Что у нас по жертве? Хоть какие-нибудь документы есть?
— Ни кошелька, ни сумочки.
Я сунула руку в опущенное окно на водительской дверце, тыльной стороной запястья потрогала девичью щеку. Еще тепленькая. Да что говорить: погода сухая, температура воздуха порядка двадцати градусов…
Тут у меня возникла идея. Если все сделать быстро, может, и получится.
— Чарли? Давай-ка сюда суперклей…
Криминалисты уже налаживали тент для окуривания тела жертвы парами от клея, как сквозь них прорвался багровый взбешенный толстяк.
Судя по бейджику, его именовали «Патрик Лерой, шоу-менеджер». Он заорал мне в лицо:
— Не имеете права! Вы что, спятили?! Что значит «закрыть»?!
Слюна так и летела во все стороны, пока он выкрикивал вопросы, не имеющие ответов: знаю ли я, сколько денег из-за моей дурости смоет в унитаз, какая реклама уйдет псу под хвост и в каком дерьме потом изваляют лично меня?
Словом, один долгий визгливый вопль зацикленной на бизнесе души, что мне, понятное дело, ничугочки не понравилось.
— Убит человек, мистер Лерой, это вам ясно? Мне нужно сохранить по возможности все, что осталось на месте преступления, и поймать преступника. А пока вы тут орете и мешаете работать, народ затаптывает следы в проходах и на лестницах, а заодно разбрызгивает свою ДНК по милым вашему сердцу сортирам! Так что чем быстрее ваши же охранники начнут с нами сотрудничать, освобождать центр от посетителей и участвовать в опросах, тем быстрее мы выпутаем свои коготки из вашей шевелюры.
— Да, но когда? Когда?! — тяжело дыша, потребовал он.
— Как только, так сразу.
— Имейте совесть! Мне ведь перед людьми отвечать! Я едва его не пожалела. Едва.
— Думаю, минимум часов через двенадцать.
— Целый день? Вы закрываете нас на всю субботу?! Миллионы долларов коту под хвост?! — взвизгнул он, выдергивая из кармана мобильник. — Миллионы! Да вы хоть понимаете?.. Э-эх!!!
— Я понимаю, что вон в том «Феррари» сидит мертвая женщина.
И с этими словами я повернулась к нему спиной. К тому же рядом нарисовался Джейкоби и сообщил, что собрал все пленки с охранных видеокамер, включая те, что стоят на грузовых эстакадах.
Мы остановились на минутку, чтобы понаблюдать, как копы выгоняют из рекламного рая граждан, выложивших за билеты свои кровные. Не буду кривить душой и сразу признаюсь, что народ был раздосадован. Мягко говоря.
— Если мы не прищучим этих мерзавцев, — поделился со мной Джейкоби, — я добровольно и раньше срока отправлюсь на пенсию. Причем без прощального ужина. А тебя, Боксер… Тебя поганой метлой загонят на должность смотрителя автопарковочного счетчика. В лучшем случае.
— Ты знаешь, что мне покоя не дает? — спросила я своего напарника. — Как их проворонили, пока они труп сюда затаскивали?
Глава 81
В зябкой атмосфере морга приходилось постоянно тереть себе локти и предплечья. Чувства теплоты не прибавляло и зрелище обнаженной жертвы, нашей последней находки, выложенной на стальном поддоне.
Она выглядела невинной и беззащитной, как спящее дитя.
Клэр поприветствовала меня со складной лестницы, куда забралась, чтобы сфотографировать труп в ракурсе сверху. В морге царило оживление, подходили какие-то незнакомые мне сотрудники, якобы по делам, а на самом деле чтобы поглазеть на красивую и голую женщину.
— Эй! — наконец рявкнула Клэр. — А ну брысь отсюда! Всех касается! Нет, Линдси, ты останься. Банни! Займись делом! Туфли в пакет, привяжи бирку. Потом все соберешь и сдашь в камеру вещдоков… Ожерелье не забудь!.. Да нет же, не там! Вон, на столе лежит! Футы, копуша какая!
Раздраженно пыхтя и отдуваясь, Клэр на несколько ступенек спустилась по стремянке и поправила положение хирургической люстры, чтобы заметнее выделить четыре слабых, размазанных пятна, веером расходившихся по левой щеке девушки.
Отпечатки пальцев.
Я едва могла поверить собственным глазам. Слава тебе, Господи, наконец-то! Хоть что-то нашли!
— Пальчики детские, — меланхолично сообщила Клэр, разом смахнув весь мой восторг. — Оставлены шестилетним мальчиком, который ее нашел.
— Чтоб мне… — начала, было, я и тут же осеклась. Во рту девушки что-то поблескивало. Случайно пропущенная улика? Или очередная подпись маньяка?
— Печально, но факт, — кивнула Клэр. — Наша шоу-герл носила брекеты.
Из меня вылетел весь воздух.
Совсем молоденькая. Слишком молоденькая, чтобы умирать. Особенно вот так, смертью проститутки.
Зачем же ты полезла в эту грязь, малышка?
Клэр выскоблила все, что было под ногтями жертвы, затем состригла ногти и все разложила по отдельным пакетикам. Запечатала, подписала; запечатала, подписала… Обошла вокруг стола, проделала ту же самую работу с другой рукой.
— Линдси, из токсикологии отчет пришел, — сказала она. — Уровень алкоголя ноль один один ноль, плюс тонна рогипнола. Все как прежде.
— Ну, понятно. Накачали наркотиком, чтобы не брыкалась. Оно и верно: зачем им лишние хлопоты… Причина смерти?
— Аналогичная. Сдавливание грудной клетки, удушение в пластиковом мешке, а заодно и удавкой. Смерть наступила около полуночи. Стопроцентное умышленное убийство.
— Отработали методику, скоты! Еще, наверное, искупали в ванной, чтобы смыть даже микро следы.
— Другими словами, убита в гостиничном номере?
— Нуда. Скорее всего, из «ночных бабочек»… Итак, три девушки погибли, а я до сих пор ищу хотя бы одну приличную зацепку.
— А знаешь, у меня, кажется, кое-что есть, — сообщила Клэр и обернулась к своей ассистентке: — Банни, помоги-ка мне перевернуть нашу красавицу. Справишься?
Клэр перенесла локоть правой руки девушки ей на живот и, поднатужившись, повернула на бок, пока Зайка неловко поддерживала ноги трупа.
— Взгляни, — предложила Клэр, показывая на пятно под левой коленкой, с тыльной стороны.
Я пригнулась поближе и увидела четкие резкие линии, которые проявляются при контакте недавнего отпечатка с парами супер клея.
Темно-синее платье жертвы прикрывало ноги куда ниже коленей.
Такой след случайный свидетель не оставит.
Самую счастливую и благодарную улыбку я подарила своей лучшей подруге.
— Они действительно ее помыли, да вот беда: пропустили кусочек, — сказала Клэр и расцвела до ушей.
Глава 82
Тут распахнулись двустворчатые двери, в морг ворвался Джейкоби и возвестил:
— Я понял, как ее протащили на выставку!
— Слушаю, — был мой ответ.
Он, однако же, не сбавляя темпа, пробежал в кабинет Клэр и через секунду выскочил с бутылкой минералки.
— Весь день на хот-догах, — объяснил он свое поведение.
— Может, тебе пить хочется? — ехидно отозвалась Клэр. — Так сходи ко мне в офис, глотни водички… Да чего там мелочиться, сделай аж два глоточка!
Джейкоби застеснялся и упал на стул. Щеки его обвисли от усталости, однако под тяжелыми веками метался огонек веселья.
— Короче, так. Глубокой ночью в центр приехал грузовик с ковровыми дорожками. Оказалось, что на углу Фол-сом-стрит, где общественный туалет, водитель сделал остановку, чтобы отлить. В принципе им нельзя там останавливаться, но они всегда так делают.
— Получается, захват грузовика?
— Вроде того. Но не чтобы стащить груз, а скорее наоборот, кое-что добавить… Словом, злодей подскакивает к шоферу со спины и тычет в него пистолетом…
Здесь Джейкоби весело хрюкнул.
— В чем юмор, не поделишься?
— А, извини… Просто вообразил, как стоишь себе у писсуара, мирно придерживаешь верного друга, а тут вдруг — раз! — и в тебя пистолетом!.. В общем, тебе, Боксер, не понять. Такая мальчуковая шутка… Ну да ладно. Короче, неизвестный заставил нашего шофера выманить своего напарника на улицу. Обоих укладывает на асфальт электрошокером. Затем наш незнакомец с каким-то еще подельником переносят их в кузов, связывают и запихивают в рот по кляпу.
— То есть на руках у преступников появляется грузовик с номерами, знакомыми охранникам в центре, да плюс к тому соответствующие водительские удостоверения, — домыслила я за Джейкоби. — Полагаешь, жертву они привезли в этом грузовике? Может, даже внутри какого-то контейнера?
— Да-а, нашему лейтенанту палец в рот не клади. Муха — и та не подлети! Враз загрызет!
— Как говорится, с кем поведешься… Да ты не молчи, давай выкладывай.
Он кивнул.
— Потом, значит, они заехали на грузовую эстакаду центра, перенесли ящик с трупом на ручную тележку, дождались удобного момента — и вуаля! «Феррари» получает новую начинку.
— Может, этот ящик на самом деле был чемоданом… — сказала я. — Большой такой чемодан. Кожаный. На колесиках.
— Очень может быть.
— Обалдеть, — внесла свою лепту Клэр. — Какие же надо нервы иметь, чтобы у всех на виду катать труп на колесиках, потом запихать его в машину… Умельцы, что и говорить.
— А знаете, она смотрелась бы просто манекеном, если бы кто-то и обратил внимание, — пожал плечами Джейкоби. — Да только никто не заметил. Я уже все кассеты проглядел. Прошлой ночью там дым столбом стоял. Вилочные погрузчики туда-сюда носятся, чуть людей, как кегли, не сшибают, одна грузовая фура задругой подкатывает, сотни парней в одинаковых комбинезонах снуют под ногами, таскают коробки, что-то расставляют, сколачивают…
— А водители могли бы опознать злодеев? — спросила я.
— Темно было. Эффект полной неожиданности. Плюс маски на лицах. — Джейкоби вздохнули, подошел поближе к трупу. — Чувствуешь? Опять. Как там ее… «Болотная магнолия»?
— «Черный жемчуг».
В голове, словно оторвавшись со дна пресловутого болота, поднялся пузырь. Все просто и ясно, младенец разберется…
— Спасибо за покупку! — громко объявила я.
— Как-как?
— Дизайнерские шмотки? Обувь? Злодеи брали, что под рукой. Брали вещи для девушки, которую еще даже не видели, а потому иногда ошибались размером. Настоящие драгоценности, серьезные штучки — это все в сейфах, под замком, но вот бижутерия, побрякушки, фальшивые бриллианты?.. Тут без проблем.
— А парфюм, который они разбрызгивали, — подхватил мою мысль Джейкоби, — он эксклюзивный. Имеется только в одном месте.
— Наши ребятки, — кивнула я, — делали набеги на один и тот же источник.
Глава 83
В понедельник с утра, ровно в восемь, я гордо крутила баранку новехонького «линкольна». Рядом сидел шеф. Выглядел он как огурчик. Огурчик, безжалостно втиснутый между мной и дверцей, как в банку с маринадом. Необмятая, редко надеваемая униформа топорщится, волосы прилизаны бриллиантином, над воротничком — крупный бисер пота.
Во главе кавалькады из доброй дюжины патрульных каров мы мчались по холмам и низинам Сан-Франциско, как по рельсам «американских горок». Вверх-вниз, вверх-вниз… А уж какой аттракцион ждал нас впереди… М-м!
— Обосрали кучу важных шишек из-за гулящей девки, — пропыхтел Траччио, делясь со мной светлыми мыслями.
— Она тоже человек.
— Да знаю я, Боксер. Мы все, между прочим, человеки…
Он ткнул в кнопку, стекло сказало «ш-ш-ш» и уехало вниз, впустив с улицы промозглые двенадцать градусов выше нуля.
Но я-то понимала, на какой горячей сковородке сидит шеф.
Траччио принял на себя капитанскую должность и унаследовал полицейское управление с самым низким уровнем раскрываемости по стране. Прямо сейчас он серьезно рассчитывал на меня. И я столь же серьезно хотела ему помочь.
На заднем сиденье валялся свежий номер «Кроникл». Заголовок на первой полосе гласил: «Убийство в автосалоне». Собственно репортаж шел на третьей странице, рядом со снимком нашей жертвы, получившей прозвище Шоу-герл. Заодно газета опубликовала обращение к широкой общественности насчет сведений про эту девушку, и так далее.
Ее потрясенные друзья не замедлили отозваться, и сейчас у нас уже было имя.
В последнее время сердце Лорен Макенна было свободно; ей нравилась модная обувь; и если не считать разовую подработку проституцией, все остальное время она тратила на учебу в Беркли.
Было ей всего лишь девятнадцать.
Бессмысленная и трагическая смерть. Мало того, маньяки до сих пор наслаждаются свободой. И вполне вероятно, вынашивают новые планы…
Под легкий перестук пальцев Траччио я свернула вправо, и мы выкатились на Юнион.
Я напоследок еще раз прокрутила в голове свою теорию. Если моя версия окажется неверной, шефу придется туго.
Несмотря на тошнотворно огромное число всяких «если», «вероятно» и «может быть», все пока выглядело более-менее логично. Убийцы Шоу-герл трудились в «Нордстроме».
Глава 84
Фешенебельный универмаг — один из моих любимых, кстати, — еще не успел открыться для покупателей. С другой стороны, персонал «Нордстрома» уже собрался и, сбившись в колышущиеся, взволнованно жужжащие группки, поджидал нас в главном торговом зале.
Питер Фокс, президент компании, внешне держался спокойно, однако на верхней губе у него проступил пот, а в глазах читалась тревога, пока он представлял нам с шефом свой магазин.
— Я тщательно проверил товары из того списка, что вы мне передали по факсу. Проверил лично. Вы оказались правы, все эти вещи действительно украдены, но я не могу поверить, чтобы хоть кто-то из моих сотрудников был связан с убийствами.
Необычной формы эскалаторы, соединявшие главный зал «Нордстрома» с верхними ярусами и подземной шопинг-галереей, были сейчас выключены. Очень кстати.
Пока я поднималась по ступенькам, чтобы окинуть орлиным взглядом сверкающие витрины, стеллажи и притихший персонал, в воздухе все явственнее проступал аромат «Черного жемчуга».
Я представилась и, когда в зале воцарилась совсем уж гробовая тишина, объяснила, почему здесь полиция.
— Наша лаборатория обнаружила на туфлях жертвы ряд отпечатков пальцев, и мы хотим вычеркнуть из списка подозреваемых всех тех, кто касался этой обуви в ходе своей работы. Если кому-то из вас неприятно подвергаться процедуре дактилоскопии и совершенно безболезненному снятию мазка со слизистой во рту, просто сообщите свои фамилии инспектору Джейкоби — вон тому симпатичному джентльмену в коричневом пиджаке, сидящему в кабинке справочного бюро. И после этого вы совершенно свободны.
Вдоль вымощенных мрамором проходов выстроились три длинные очереди. Техники Клэппера снимали ДНК-мазки, после чего народ подходил к столику, где у них проверяли документы и брали отпечатки пальцев.
Молли Пирсен, директор по кадровым вопросам, не отходила от меня ни на шаг. Ее слегка растрепанные седые волосы в сочетании с темными глазами за зеленоватыми стеклами роговых очков производили довольно забавное впечатление. Женщина тщательно отслеживала сотрудников по списку, вычеркивая тех, кто прошел обработку.
— Я же его видела, минуту назад был здесь… — вдруг пробормотала она, нервно оглядывая помещение.
Ее тревога подожгла во мне бикфордов шнур.
— Как-как вы сказали?! — резко обернулась я.
— Луи Берген. Наш завскладом. Он куда-то пропал.
Глава 85
— Луи был прямо передо мной, — сообщил какой-то худой мужчина с вандейковской бородкой, который стоял в нескольких шагах от нас. — А потом сказал, что ему надо сбегать… м-м… ну, вы понимаете.
И он махнул рукой в сторону мужского туалета, расположенного едва ли метрах в трех от лифта. Старомодная латунная стрелка над дверью лифтовой шахты клонилась влево и наконец замерла тремя этажами ниже.
— Как этот Луи выглядит? — потребовала я.
— Крупный. Метр девяносто. Блондин.
Я обернулась к шефу.
— Бегите, я здесь сам разберусь, — кивнул он. Секунду спустя я уже кричала Макнилу с Сэмьюэлзом, чтобы проверили уборные. Лемке и Чи надлежало заблокировать выходы на все улицы: «Никого не выпускать!»
Конклин с Джейкоби и я вихрем сбежали по эскалатору и оказались в огромной шопинг-галерее.
Пришлось резко сбавить ход, чтобы не отдавить ноги многочисленным покупателям, снующим в дверях модных магазинчиков и бутиков: «Годива», «Клуб Монако», «Бейли Бенкс и Биддл», «Бандолино», «Кеннет Коул»…
Сначала я не могла решить, куда смотреть, в какую сторону повернуться. В поле зрения — никого, кто бы напоминал словесный портрет Луи Бергена.
Зазвонил мой «Некстел», я тут же сорвала мобильник с ремня.
— Босс? В сортирах его нет, — доложил Макнил. — Вообще никого нет.
— Так… Ты с Сэмьюэлзом — марш к выходу на Пятую, — скомандовала я.
— Вон он… — негромко произнес Джейкоби. И я его увидела.
От нас по шопинг-галерее удалялся мужчина в белой рубашке и без пальто. Вел он себя вполне естественно, непринужденно, сливаясь с толпой. Рост под метр восемьдесят восемь, вес сто десять, грязновато-блондинистые волосы, курит сигарету.
Я выхватила оружие и, перекрывая шум толпы в гулком коридоре, окликнула его по имени:
— Луи Берген! Это полиция! Остановитесь и не сходите с места! Руки вверх!
Глава 86
Луи Берген повернул ко мне голову. На долю секунды наши глаза встретились, и я крикнула вновь: — Берген! Стой! Стрелять буду!
Он дернулся, как от пощечины, и кинулся наутек.
Мы с Джейкоби и Конклином занялись слаломом среди покупателей и, подстегиваемые адреналином, через юго-восточный выход выскочили прямиком в утреннюю сумятицу на Маркет-стрит.
У Бергена должна быть веская причина улепетывать от полиции.
К примеру, его разыскивают за неуплату алиментов.
А может, он пытается скрыться, потому что убил трех девушек?
Наступил очередной момент «слепоты» — зрение застилали стремительные силуэты машин, проносящихся по улице. Я попыталась мысленно «просеять» пешеходов, желая выудить из кишащей толпы мужчину в белой рубашке с короткими рукавами.
Сердце застучало не хуже парового молота, когда я наконец увидела его метрах в тридцати от нас. Луи вприпрыжку пересек Маркет-стрит на красный свет и тут же свернул вправо, на Пауэлл.
— Туда! — крикнула я Джейкоби с Конклином, а сама, не спуская с Бергена глаз, начала прорываться к нему через людское месиво.
Тротуар на Пауэлл-стрит — настоящая полоса препятствий из пешеходов, уличных лоточников, пассажиров на трамвайной остановке…
Я уже чуть ли не физически ощущала финал всей этой беготни: вот-вот я собью Бергена на землю, — но он вдруг отпихнул какого-то торговца керамикой и под хруст горшков и кружек вылетел прямо на проезжую часть.
Здесь-то беглец и набрал настоящую скорость. Его длинные ноги огромными прыжками буквально пожирали асфальт, увеличивая расстояние между нами с каждой секундой.
Худющий владелец разбитой посуды присоединился к погоне, ничуть не уступая горстке безмозглых, развеселых подростков, до этого бесцельно шатавшихся рядом.
Я выхватила полицейский жетон и излила на них свою ярость:
— Вон с улицы! Шальную пулю захотели?!
За спиной сопел и хрипел Джейкоби. Бег в горку давался ему нелегко; мало-помалу он отстал, все сильнее и сильнее прихрамывая из-за раны, полученной в прошлом мае.
Я крикнула:
— Уоррен, пошли патрульных на Юнион! Мчавшийся впереди Конклин вдруг притормозил и стал оглядываться. Тут-то я и поняла, что мы потеряли Бергена.
Перед глазами — двери десятков и десятков магазинчиков. А если наш беглец нырнул в какой-нибудь крошечный отель или ресторанчик или, не дай Бог, в такси…
Мое внимание привлек раздраженный звон трамвая: Берген мчался рядом, используя вагон в качестве импровизированного барьера между нами.
— Конклин!
— Да вижу, вижу я…
Спринтерские навыки Рича Конклина оказались не хуже бергеновских, а уж про физическую форму и говорить нечего. Пока он нагонял трамвай, я слышала его угрожающие вопли: «Прочь с дороги! Полиция!»
Ухватившись, наконец, одной рукой за посадочный поручень, Конклин еще метров двадцать мчался за вагоном, а потом, как первоклассный каскадер, коршуном прыгнул вперед и вбок, ловко сбив с ног блондина-здоровяка.
Берген ничком рухнул на тротуар, и воздух с шумом вылетел из его прокуренных легких.
У меня к этому времени уже коленки тряслись от изнеможения. Впрочем, дело сделано, и, ухватив рукоять «глока» обеими руками, я направила дуло Бергену в голову.
— А ну лежать, сукин сын! — тяжело отдуваясь, приказала я. — Лежать, руки вперед! И чтоб мизинцем не шевельнул!
Глава 87
Не успев еще восстановить дыхание, я сообщила по мобильнику наши координаты, а Конклин тем временем сковал беглецу руки.
Ладони и правая сторона лица Бергена сочились кровью от многочисленных царапин во время падения.
Но он даже не пикнул от боли.
И не оказывал никакого сопротивления.
Я уже обдумывала дальнейший ход дел. Честно говоря, ситуация складывалась весьма тревожная. Все, что у нас было конкретного на Бергена, сводилось к «отказу подчиниться требованиям правоохранительных органов», влекшему за собой освобождение под залог.
Стоит ему выложить тысячу баксов, как через полчаса он очутится на свободе. К ужину его можно будет видеть, скажем, в Ванкувере.
Конклин прочел мои мысли.
— Лейтенант, налицо сопротивление аресту.
У меня сами по себе подскочили брови. Сопротивление? Человек просто валяется на асфальте, как дохлый тунец.
— Он мне заехал кулаком в лицо, — далее заявил Конклин, потирая подбородок. — Только я собрался его задержать, как он саданул со всей силы… Да, лейтенант, таковы факты: эта горилла ударила сотрудника при исполнении.
— Если бы… — промычал Берген. — От моей правой ты бы лег и не встал. Сволочь…
— Заткнись, пожалуйста, — вполне добродушно обратился к нему Конклин. — Я тебе скажу, когда разрешается вякать.
Конечно, я понимала, что затеял Конклин: надо завысить степень правонарушения, чтобы сумма залога подскочила до небес.
Понятное дело, это не по-джентльменски, но ведь нам требовалось время, чтобы выяснить, убивал ли Берген наших Девушек-из-автомобилей.
Конклин зачитал арестованному права, потом усадил на заднее сиденье патрульной машины. К этому моменту подоспел и Джейкоби, предложивший подбросить меня до Дворца правосудия.
По дороге я сетовала, что не могу найти себе места от нетерпения: необходимо срочно допросить Бергена, получить ответы, добиться признания, выяснить имя сообщника, засадить злодеев за решетку…
— Боксер, ты в порядке? Нервная какая-то…
— Да уж, — согласилась я. — Сижу вот и думаю: а что, если Луи Берген вовсе не наша рыбка? Ведь, сказать по чести, у меня других идей нет…
Глава 88
Мы с Джейкоби нетерпеливо ждали в моем кабинетике, пока Бергена по всем правилам не «оприходуют». Отпечатки пальцев и снимки его физиономии впервые попали в нашу систему.
— Допрос следует вести вам с Конклином на пару, — сказал Джейкоби.
— Дело-то поручено тебе, — возразила я. — Вот и бери карты в руки.
— Давай для начала поглядим, как с этим справится Кон-клин. А я постою за зеркалом.
Луи Берген высился мрачной глыбой за столом допросной номер два. Мыс Конклином заняли места напротив, и я еще раз пробежала глазами коротенький список сведений, почерпнутых из компьютера.
— Берген, — обратилась я к задержанному, — вы прямо образцовый гражданин. Ни единого нарекания по работе, никаких претензий со стороны полиции. Похоже, надолго мы вас не задержим.
— Очень хорошо. Потому что через минуту после того, как я отсюда выйду, я подам в суд лично на вас в связи с несанкционированным арестом. А на тебя — за избиение на улице и увечья.
— Потише, Луи. Ты, наверно, слишком много смотришь «Закон и порядок». На вот лучше, — ответил Конклин, протягивая бумажную салфетку.
Хмуро поглядывая на инспектора, Берген промокнул кровоподтеки на лице, обтер исцарапанные ладони и смял салфетку.
Конклин сказал:
— Что ж, объясни нам, пожалуйста, почему ты побежал.
— Я всегда бегаю. Каждый день. Слыхал про физкультуру, ты, жопа?
— А ведь я тебе помочь пытаюсь… Опять же, презумпция невиновности.
Луи усмехнулся:
— Да-да. Мой новый лучший друг.
— А ты не скалься, — посоветовал ему Конклин. — Почем я знаю, может, ты спер на своем складе ворох штанов, загнал кому-то, а теперь бегаешь от полиции? Нас ведь ворованные штаны не интересуют, правда, лейтенант? Мы из убойного отдела.
— А может, будешь со мной повежливее, а? Покультурнее? Слышь, подтирка поносная? За что взяли? Какое такое сопротивление аресту?!
Конклин молча встал, всем своим видом «телеграфируя», что последует дальше, и Берген инстинктивно вскинул руки, прикрывая голову. Инспектор дал ему подзатыльник, скомканная салфетка вылетела из ладони задержанного и шлепнулась за стулом.
— Уважай труд слуг народа, — промолвил Конклин. — Особенно в присутствии дам.
С этими словами он непринужденно подобрал салфетку и сунул ее в задний карман брюк.
— Еще раз поднимешь на меня руку, — предупредил Берген, покачивая своей крупной головой, — и я напишу прокурору, мол, совсем полиция озверела. У вас на меня ничего нет. Ничегошеньки. Так что или проведи меня до двери и поцелуй в жопу на прощание, или давай сюда адвоката. А я пока помолчу.
Тут, как назло, проснулся и заверещал мой мобильник. Я бросила взгляд на дисплей, где высветился номер звонившего. Джо!
— Наш милый мэр, — сообщила я Конклину, нажимая на зеленую кнопку. — Придется ответить, извини… Да, сэр. Допрос уже начали, сэр.
Я повернулась спиной к скандальной парочке. Голос моего мужчины звучал сладко, ничем не выдавая удивления:
— Я на борту рейса в Гонконг, моя блондиночка. Обратно через неделю. Вполне мог бы транзитом остановиться в Сан-Франциско.
— Так точно, сэр! Мы так и сделаем, сэр!
— Значит, сумеешь взять отгул, если что?
— Разумеется! А будет артачиться, мы найдем, чем уговорить!
— Не забудешь, как прошлый раз?
— Слово офицера!
Я бросила взгляд в одностороннее зеркало, свирепо оскалила зубы и затрясла головой, пытаясь спрятать веселую ухмылку.
— Линдси? Я тебя люблю.
— Всеми силами с нашей стороны, сэр. Обещаю держать вас в курсе.
Я нажала отбой, встряхнулась, сбрасывая очарование этой божественной двадцатисекундной интерлюдии, и за шиворот вернула себя к текущей реальности.
— Ну, Луи, усекаешь? Ты теперь приоритет номер один для нашего мэра!
— Рад слышать! — осклабился он.
А ведь Берген прав… У нас на него ничего нет. И как только он получит адвоката, нам придется сдать назад и вновь устроить гонку за собственным хвостом.
В стеклянную перегородку кто-то постучал. Я вышла в коридор и обнаружила Джейкоби.
— Слышал? Адвоката требует.
— И правильно делает. Теперь ему понадобится самый лучший, — кивнул он. — Его пальчики совпали с отпечатком под коленкой Лорен Макенна. — Джейкоби зло прищурился. — Так что пусть никуда не торопится.
Мне кажется, в эту секунду улыбнулось все мое тело. Я благодарно взглянула Джейкоби в глаза, обменялась с ним шлепком ладони о ладонь, игриво подпихнула бедром… в общем, проделала все, кроме поцелуя в губы.
Открыв дверь, я бровями вызвала Конклина.
— Пальцы Луи совпали с отпечатком на ноге Шоу-герл… Что ж, Ричи, ты схватил его за шкирку — тебе и флаг в руки. Действуй!
Войдя следом, я услышала, как инспектор Конклин торжественно объявил:
— Гражданин Луи Берген, я уполномочен заявить, что с вас снято обвинение в сопротивлении аресту. Вы арестованы по подозрению в убийстве Лорен Макенна.
Глава 89
Я суеверно коснулась рукоятки пистолета — тьфу-тьфу-тьфу! — и мы с Конклином и Джейкоби вошли на территорию жилого многоквартирного комплекса «Кистоун», что стоит при въезде на Хайд-стрит. Семиэтажное кирпичное здание смотрело на трамвайную линию; отсюда до Нордстром-сквер рукой подать.
Темнокожий старец-консьерж, открывший нам входную дверь, сообщил, что подружка Луи сегодня не выходила из дома.
— Она художница, целями днями сидит рисует.
Мы поднялись на стареньком, скрипучем лифте и без затруднений нашли квартиру 7F.
Я нажала кнопку звонка и для верности побарабанила по филенке.
— Открывайте! ПДСФ, управление полиции Сан-Франциско.
Внутри послышалась какая-то возня, однако подойти к двери никто не соизволил. Я постучалась вновь, на этот раз рукоятью пистолета. Эхо энергичных ударов покатилось по длинному, выстланному плиткой коридору, но открывать нам по-прежнему не хотели.
Я подергала дверную ручку — ноль результатов.
— Ломайте, — промолвила я, отодвигаясь в сторону. Конклин принялся наскакивать на тоненькую дощатую дверь всем своим весом, пока не треснул косяк.
Первым внутрь ворвался Джейкоби, я сразу за ним. Крошечная гостиная, кожаный коричневый диван, над спинкой — целый ряд обрамленных рисунков карандашом: девушки-манекенщицы на фоне классических автомобилей. На пустом мольберте возле окна я приметила конверт. Он был адресован Луи.
— Полиция! — возвестила я. — Выходите с поднятыми руками!
Достав из кармана ордер на обыск, я пересекла полутемную гостиную, не опуская пистолета. Запах донесся за мгновение до того, как Джейкоби пробормотал:
— «Болотная магнолия»…
Позади нас Конклин нашарил выключатель.
Спальня располагалась в конце недлинного коридора. Я взялась за старомодную круглую ручку из прессованного стекла и осторожно повернула. Давно разболтанный замок послушно открылся.
Дверь медленно распахнулась.
Мои глаза мгновенно обежали комнату, от неприбранной кровати с вываленным ворохом тряпья до открытого окна на улицу.
Я даже вздрогнула, до того неожиданной оказалась находка.
Съежившись на подоконнике, в оконной раме сидела на корточках удивительно красивая азиатка неопределенного возраста.
Ее прозрачный белый пеньюар был подсвечен снаружи тусклым утренним светом. Кружевные рукава и густые черные волосы трепетали на ветру.
Меня буквально заворожило ее открытое, по-детски наивное и перепуганное лицо, столь контрастировавшее с царившим в спальне беспорядком.
— Меня зовут лейтенант Боксер, — мягко сказала я, опуская ствол пистолета и моля Бога, чтобы дышавшие в затылок Джейкоби с Конклином немедленно взяли с меня пример. — Как вас зовут? Слезайте, поговорим.
Глаза женщины сверкнули; какая-то мысль заставила ее улыбнуться. Ярко-алый накрашенный рот не давал мне отвести взгляд. Азиатка надула губы, словно собиралась чмокнуть человека-невидимку.
— Вр-ррр, вр-ррр… — сказала она.
Все произошло очень быстро.
Я метнулась вперед — но опоздала.
Долгую-предолгую секунду я видела ее подсвеченный неподвижный силуэт в оконной раме. Она как будто собиралась взлететь… Это зрелище прожгло мой мозг до самого затылка.
Джейкоби с Конклином уже стояли со мной у подоконника, когда тело ударилось об асфальт.
Глава 90
Двадцать четыре часа в камере не прошли для Луи Бергена даром. Благодаря небритой физиономии, запекшимся царапинам и мятой одежде он производил впечатление законченного бомжа.
Однако в глазах читалась неукротимая ярость.
И нынче его сопровождал адвокат.
Оскар Монтана был востроносым, востроглазым и острым на язык. Поскольку он работал государственным защитником, нам уже не раз приходилось пересекаться, и Оскар, по правде говоря, мне вполне импонировал. Бергену могло повезти куда меньше.
— Ну, что у вас на моего клиента? — спросил Монтана, с грохотом роняя на стол отделанный под бронзу кейс и сочно щелкая замками.
— Этим утром мы произвели обыск в квартире мистера Бергена, — сказал Конклин. — Внутри находилась красивая молодая женщина. Твоя подружка, Луи, да? По имени Черри Чу.
— Она вообще ни при чем, — насупился Луи.
Не голос, а рык, дающий понять, что перед нами опасный, еле сдерживающий ярость зверь. Конклин тут же шагнул вперед, ногой подтянул стул и уселся едва ли в полуметре от задержанного.
— Ни при че-ем? — разочарованно протянул он. — Нуда ладно, мы все равно ее немножко подержим. Мне лично кажется, тут есть, где покопаться. Если на то пошло, кое-что мы уже узнали.
Луи стиснул кулаки и затряс головой.
— Никогда и ничего она про меня не скажет!
— И не надо, — легко согласился Конклин. — Мы ее так подержим. Скажем, за дефенестрацию.
— Господи Боже, инспектор! — закатил глаза Монтана. — Ну что вы за садист такой?
Луи недоуменно заморгал.
— С каких пор убойный отдел арестовывает за половые преступления?
Конклин вальяжно откинулся на стуле и задрал ногу на ногу.
— Зачем половые? Слово «дефенестрация» означает «выпрыгивание из окна». Да-да, Луи. Мы пытались ее спасти, но… Увы. Так что держать ее приходится в морге неподалеку. Мои соболезнования.
Луи взвыл:
— Нет!
Тело его будто надулось пузырем, мышцы набухли. А затем, изрядно смахивая на Самсона, выламывающего колонны в храме, он начал медленно подниматься со стула, опираясь могучими руками о столешницу.
Конклин надавил ему на плечи, усаживая обратно.
— Мистер Монтана, — сказала я. — Объясните своему клиенту, как себя надо вести, или я пошлю за наручниками.
— Луи, не давайте им себя провоцировать. Надо просто сидеть и слушать.
Впрочем, тем же самым занималась и я: сидела, слушала, подмечала.
Конклин думал и работал быстро. Прирожденный следователь. И смелый коп.
Понятно, почему им так гордится Джейкоби. Я тоже им гордилась.
— В морге мы все немножко удивились, — сообщил Конклин. — По правде говоря, Луи, я лично поначалу даже верить отказывался. В конце концов, ведь от Черри глаз не отведешь… Вот я и говорю: обалдеть!
Я не моргая следила за выражением лица Бергена, пока Конклин со звонкими щелчками, будто игральные карты, выкладывал на стол водительские удостоверения.
Фотоснимки действительно давали повод для изумления. Если их рассматривать вот так, бок о бок, вывод можно сделать однозначный. Те же глаза, те же скулы. Тот же рот.
Конклин безжалостно продолжал:
— Пока сам не увидел, не поверил. Кеннет Гатри. Черри Чу. Один и тот же человек… Полагаю, на охоту он выходил под именем Кен. Да, Луи? Я не ошибся? А когда его звали Черри Чу, он был тебе подружкой…
У притихшего Монтаны отвисла челюсть.
Глава 91
На моих глазах багровая физиономия Луи стала пятнистой, а затем и вовсе бескровной, напоминая скорее тесто, а не живую плоть. Он простонал и принялся биться головой об стол, пока его адвокат не вскочил на ноги и, схватив за плечи, не встряхнул его.
Монтана зыркнул на меня исподлобья, да так свирепо, что и речи не могло быть об игре на публику.
— Какого черта ваш инспектор себе позволяет?! К чему он вообще клонит, лейтенант? У вас есть какие-то улики против Бергена? Если нет, то — извините за бестактность — не пойти ли вам куда подальше, а за такие издевательства мы с вами еще встретимся в соответствующем месте!
— Отпечатки Луи найдены на теле одной из жертв, — ответила я. — Что же касается ДНК, то лабораторная проверка уже ведется полным ходом. На всех парах. Со свистками, красными флажками и воплями «поберегись!».
— Он согласился на взятие образца? — недоверчиво прищурился Монтана.
— Свой ДНК-образец он попросту выбросил. А мы подобрали.
Я села рядом с Луи и теперь обращалась только к нему:
— Берген, помогите мне понять, почему вы вместе с «Черри» убивали этих молодых женщин. Мы с инспектором Конклином очень хотели бы выслушать ваше мнение об этой истории. Может быть, имеются какие-то смягчающие обстоятельства?
— Жри дерьмо и сдохни.
— Хм-м… Да, Ричи, ты был прав, — сказала я Конклину. — Луи действительно ненавидит женщин, однако есть у меня подозрение, что его все же тянет к ним чисто сексуально. Ты как полагаешь?
— И вот здесь-то на сцену выходил Кении, — кивнул Кон-клин, подхватывая мою идею. — Что-то вроде сутенера. Верно, Луи? Ты насильничал, а затем вы на пару их приканчивали. Интересно, что было потом? Вас это как, заводило? Подталкивало к новым игривым забавам прямо по соседству со свежим трупом?.. Лейтенант, как вы думаете, что решат присяжные, когда услышат такое?
— Луи, ни слова! Молчите! — предостерег своего клиента Монтана.
— По-моему, вы нам все расскажете, — сообщила я Бергену. — В отличие от присяжных мы вас хотя бы понять сможем… Кстати, у нас есть вот это.
На стол я положила белый конверт, адресованный Луи. Задержанный вполне мог прочитать слегка смазанную надпись синими чернилами, хотя сам конверт находился за пределами его досягаемости.
Он заморгал, узнав почерк.
Именно на это я и рассчитывала.
— Смерть, что выпала на долю Черри, ничто по сравнению с тем, что ждет вас, — сказала я. — Вы еще не думали, на что это будет похоже? Лет двадцать в камере-одиночке в ожидании иглы с летальной инъекцией?
— Достаточно, лейтенант, — заявил Монтана, раздраженно хлопая крышкой своего кейса. — Мистера Бергена даже за переход улицы в неположенном месте не штрафовали, он вообще не…
— На нем висят три убийства! — наконец не выдержала я. — Впрочем, вот на столько я готова дать послаблений. — И я показала им зазор между пальцами где-то в полсантиметра.
— Вот как… — задумчиво отозвался Монтана. — Не много ли?
— Два года назад в Эл-Эй был найден труп молодой женщины. На пустыре, возле одной из скоростных трасс. ДНК насильника совпадает с мазками, взятыми с жертв Луи. — Я помолчала, давая им обоим время осмыслить. — Если ваш клиент расскажет все о ней и о Девушках-из-автомобилей, мы попробуем договориться с прокуратурой. Может, и удастся не прибегать к высшей мере.
— Мы еще посмотрим, кто и о чем будет писать в прокуратуру, — пообещал Монтана, вставая. — Луи, пойдемте.
— Имейте в виду: или договоримся сейчас, или потом все будет совсем иначе, — промолвила я.
— А можно мне прочитать? — чуть ли не застенчиво спросил вдруг Берген.
За последние несколько минут его лицо словно размякло и оплыло, как свечной воск. Во влажных покрасневших глазах тлела боль утраты.
— Вообще-то это считается вещдоком, — сказала я, внимательно заглядывая ему в глаза. — Но пару строчек, пожалуй, зачитаю.
Я открыла конверт, который нашла в гостиной Луи на мольберте, и извлекла оттуда пять тонких листочков, исписанных от кромки до кромки аккуратным округлым почерком.
— Мне кажется, она едва-едва успела закончить, когда мы позвонили в дверь… Видите, чернила даже немножко смазаны? Значит, они еще не высохли на тот момент.
У Луи приоткрылся рот, дыхание стало мелким. Глаза неотступно следовали за моими руками.
— Вот что пишет здесь Черри: «Прости, любовь моя, но я не могу без тебя жить. Ты был той единственной мечтой, которую мне удалось реализовать…» Ну, здесь все очень личное, так что я лучше остановлюсь, — сказала я, бережно складывая листочки и убирая их в конверт. — Не ровен час заплачу.
Луи тихо проговорил:
— Что от меня требуется? Я готов на все.
— Берген! — резко сказал Монтана, встряхивая своего подопечного за плечо. — Вам лучше молчать. Ни единого слова, слышите? Дайте мне возможность сделать свое дело. В конце концов, единственный свидетель против вас мертв!
Тут дела вдруг пошли наперекосяк. Не оборачиваясь, Луи тыльной стороной кисти заехал адвокату в лицо, и тот вместе со стулом очутился метрах в двух от стола, брызгая кровью из носа.
Я вскочила, но Луи опередил меня и, потрясая стиснутыми кулаками, заорал на Монтану:
— Ты что, не понял, кусок дерьма?! Меня не волнует, высшая мера или какая! Моя жизнь закончена. Я уже никогда ее не увижу. — Он обернул свои злые глаза на мою персону. — Что я должен сделать, чтобы получить это долбаное письмо?
— Рассказать обо всем, что натворили.
— Хорошо, я уже обещал…
Мне показалось, что еще немного — и мое сердце взорвется от восторга.
Через секунду я уже была за стенкой, желая лишний раз убедиться, что все заснято на камеру. Вернулась я, когда Кон-клин помогал Монтане встать на ноги.
— Сейчас позвоню в прокуратуру, — сказала я Бергену. — Копию письма из конверта вы получите, как только мы услышим ваше признание.
Глава 92
Джейкоби умиротворенно похмыкивал, вспоминая, как Луи Берген чуть не впал в слезливую истерику. Да уж, приятно сознавать, что он, Уоррен, лично работал в команде, которая прищучила этого психа. Точнее, даже двух…
Сейчас, в восемь часов вечера, он все еще работал, пытаясь вычислить очередного выродка.
Может, даже куда более худшего, чем эта парочка. Наверное, самого опасного душегуба, которого когда-либо видел город Сан-Франциско.
Он вел неприметный полицейский седан по Ливенворту, всеми силами стараясь не упустить из виду Денниса Гарзу, поскольку держаться приходилось за две машины позади его черного «Мерседеса». Вдоль проезжей части фантастическими завитками курился туман, который не удалось прибить даже сильному дождю.
На перекрестке Клэй-стрит Джейкоби притормозил на красный, рассеянно посматривая на размытые алые блики от стоп-сигналов и размышляя о том, что у Гарзы, в сущности, неплохая жизнь.
Отсюда вопрос: с какой стати он вдруг решил все испортить, корча из себя господа бога в больнице?
Фары встречного автомобиля на мгновение выхватили из темноты салон стоявшей впереди машины, и Джейкоби с недоумением сообразил, что между ним и «мерседесом» находится не кто иной, как Юки Кастеллано в своей «акуре». Надо же, какое странное совпадение…
Светофор переключился на зеленый, и Джейкоби чуть подбавил газу, чтобы одновременно видеть обе машины. Вскоре удивление переросло в изумление, затем в подозрительность, когда он понял, что «акура» в точности повторяет маршрут «Мерседеса». Инспектор быстренько прикинул две возможные линии действия. Через секунду он включил сирену и мигалку, спрятанную за облицовкой радиатора, превратив «краун-викторию» в светозвуковой аналог адского демона.
Молодая женщина-адвокат кинула взгляд в зеркало заднего вида и, свернув на обочину, затормозила.
Джейкоби подъехал, чуть ли не впритык, вызвал дежурного по рации и попросил, чтобы наблюдение за «Мерседесом» передали другой бригаде. Сообщив его текущие координаты и еще раз зачитав вслух номерной знак, он дал отбой связи, поднял воротник твидовой куртки и вылез из машины.
Подойдя к «акуре», Джейкоби пригнулся до уровня окна пассажирской дверцы и блеснул фонарем в глаза Юки.
— Ваше водительское удостоверение, — сказал он.
— Да-да, сейчас достану… Я что-то не так сделала? — Удостоверение, пожалуйста.
— Конечно, — кивнула Юки, ладонью прикрывая глаза от света.
Она отвернулась, закопошилась в сумочке, попутно рассыпая кредитные карточки и мелочь из кошелька. Нащупав, наконец, удостоверение, протянула его в окно.
Джейкоби вместе с документом вернулся к своей машине. Неторопливо пробил номера по бортовому компьютеру, давая девушке время обдумать свое поведение. Затем, под нещадным дождем, побрел назад и предложил Юки выйти из машины.
— Вы… вы хотите, чтобы я вышла?!
— Да. И положите руки на кузов… Я с вашего разрешения осмотрю машину. Желаете что-либо заявить прямо сейчас? Оружие? Наркотики?
— Уоррен? Это вы?! Это же я, Юки! Что происходит?
— Именно это я и хотел бы понять.
Юки ежилась под ливнем. Мокрые волосы липли на глаза. Мешковатые спортивные штаны, тоненькая майка, спальные тапочки с помпонами на босу ногу…
Джейкоби фонариком осветил салон «акуры», затем произнес:
— Можете садиться. — Проследив за тем, как девушка пристегивает ремень, он протянул ей водительское удостоверение и добавил: — Юки, я за вами довольно долго ехал. Какого вообще черта?
— Ехали за мной?
— Отвечайте, пожалуйста, на мой вопрос.
— Просто каталась! — заявила она, начиная раздражаться.
— Не надо врать. Вы следили за черным «Мерседесом».
— Какой такой… Ну хорошо, следила. И что с того? Да я так, просто чтобы… да подумаешь, в самом деле!
— Юки, что вы лепечете? — повысил он голос, желая встряхнуть девушку, может, даже слегка припугнуть. — Если этот тип и в самом деле невероятный злодей, как вы вообразили, разве он не решит убрать вас с дороги? Да вы мозгами-то пораскиньте!
К его пол ному удовлетворению, тактика возымела успех. Юки изобразила свежевыловленную рыбешку на песке.
— Поймите, я к вам вовсе не придираюсь. Вы нормальный человек и куда более умны, чем может показаться прямо сейчас. Юки, имейте в виду, вы ищете себе ненужных приключений, и — Бог свидетель! — я бы не хотел опознавать вас потом в морге.
Юки обеими ладонями обтерла лицо от дождевой воды.
— Линдси будете говорить?
— Это от вас зависит.
— Хорошо, Уоррен, я еду домой. Даже заправиться не остановлюсь. Устраивает?
— Вполне… Да, кстати, у вас талон техосмотра просрочен.
— Спасибо, Уоррен.
— Ладно. Езжайте с Богом. И без баловства, пожалуйста. Возвращаясь к машине, Джейкоби подумал, что неплохо бы закончить рабочий день горячим ужином в семейном ресторанчике неподалеку от дома. Потом спокойно скоротать вечерок перед экраном — сегодня ведь бейсбол, национальная лига! — а там уже и баиньки…
Он распахнул дверцу, и голос диспетчера из работавшей рации спутал эти незамысловатые планы.
Глава 93
Джейкоби притормозил затемно-голубым «фордом» на углу Тэйлор-стрит и Вашингтон-стрит. Вновь вылез под дождь, добежал до приоткрывшейся дверцы и перекинулся парой слов с Чии Лемке.
Затем, проводив глазами отъехавший «форд», пересек Вашингтон-стрит и нырнул в дверь, прикрытую черным навесом с золотистыми буквами «Вентичелло ристоранте».
Пыхтя, Джейкоби поднялся на второй этаж здания цвета заварного крема и ступил в фойе, приветствуемый ароматами чеснока и душицы, от которых тут же заурчало в животе.
Из гардероба выглянула девушка и предложила сдать куртку. Инспектор вежливо отказался и пару секунд постоял, капая водой на паркет и впитывая общий фон заведения. Рядом был расположен Г-образный бар, налево от него — единственная общественная лестница, ведущая вниз, к главному залу на первом этаже.
Джейкоби присел за барную стойку, заказал стакан светлого пива и, свернув куртку, положил ее на соседний стул. Затем поинтересовался у бармена, где можно сполоснуть руки.
Спустившись на дюжину покрытых ковролином ступенек, он обнаружил не очень большой, продолговатый ресторанный зал с десятком занятых столиков, развернутых так, чтобы обозревать улицу через высокие угловые окна. Доминирующую роль в интерьере занимал старинный камин с голубыми изразцами.
Столик уважаемого доктора находился неподалеку от очага, сам он сидел спиной к Джейкоби, глядя в лицо красивой смеющейся женщины. В бокалах, стоявших между любезничающей парочкой, искрилось рубиновое вино.
Джейкоби направился, было мимо них, но по ходу дела ухитрился наподдать коленом в спинку стула, на котором сидел доктор, и с удовольствием прочел на обернувшейся физиономии гнев и раздражение.
Инспектор тут же разыграл искреннее раскаяние:
— Ох, простите, Бога ради…
Затем пересек комнату, помыл руки и вернулся наверх, к бару.
Допив стакан пива, он попросил повторить и заодно оплатил заказ. Бросил на стойку очередную пятерку, увидев, что за его спиной к гардеробу прошел темноволосый доктор с привлекательной спутницей.
Джейкоби выскользнул на улицу, в надвигающуюся ночь, за несколько секунд до выхода парочки. Завел машину, включил «дворники» и сообщил по рации свое местонахождение.
Со стороны парковки на Тэйлор-стрит выкатился черный «Мерседес»; инспектор пристроился за ним, держась уже не столь отдаленно, поскольку понимал, что в такую погоду милый доктор его ни за что не разглядит. Тем более что рядышком — а точнее, у него чуть ли не на коленях — сидит хорошенькая блондинка, обнимает сладкой ручкой за шею и язычком щекочет в ухе.
Гарза свернул на Пасифик-стрит, проехал пару кварталов, взял вправо на Ливенворт, а затем, еще квартала через четыре, на Филберт.
«Мерседес» подкатил к автоматической гаражной двери, дождался, поката откроется, и заехал внутрь.
Джейкоби проследовал мимо бледно-желтого особняка до конца квартала. Сделал обратный разворот, вернулся и встал напротив дома Гарзы, устроив, таким образом, удобный наблюдательный пост.
Тазобедренный сустав по такой погоде опять заявил о себе, в низу живота лег тяжелый ком поглощенного пива… Джейкоби уже начинал подумывать, не вылезти ли из машины и потихоньку облегчиться у заднего колеса, когда на первом этаже особняка Гарзы погас свет. Через четверть часа потемнели и окна этажом выше.
Джейкоби набрал на своем «Некстеле» номер Линдси.
— Ага. В сверхурочные… Вот именно, за спасибо… Короче, слушай. Он даже ни разу на красный не проехал. Отужинал на пару с киской-блондинкой лет сорока, но все еще стройной. Держались за ручку весь вечер. По пути домой она на него вешалась, как не знаю что… Вот-вот… Словом, Боксер, насколько я вижу, его можно обвинить разве лишь в том, что он завел себе подружку…
Глава 94
Я не находила себе места и потому слонялась по коридорам возле отделения неотложной помощи муниципального госпиталя, когда позвонил Джейкоби: дескать, Гарза пошел на боковую.
Плюхнувшись на синий пластиковый стул, я принялась корить саму себя, что как идиотка заставила друга торчать на улице в мерзкую погоду с нулевым результатом. И все же… все же никак не удавалось отделаться от странного подозрения в адрес Гарзы.
Калейдоскоп образов: мама Юки, подкашивающиеся колени, обмякшее тело на тротуаре, гроб для жизнерадостной, энергичной женщины…
Тут же вспомнились латунные пуговицы на ее мертвых глазах и на глазах тех тридцати с лишним человек, помеченных таким же образом.
Проклятые пуговицы. Маркеры.
В чем, спрашивается, видит удовольствие убийца, если никто не может понять, зачем и почему он это делает?
А наглость человека, кому вменялась забота о столь многих среди умерших? Слова доктора, заявившего, мол, «порой дует скверный ветер»?
В сотый раз в голову лезла мысль, уж не относится ли Деннис Гарза к одиозным маньякам вроде Чарлза Каллена или хирурга Сванго… К «людям в белых халатах», для кого наркотиком стала власть над жизнью и смертью беспомощных больных.
Я поерзала на стуле, свалила поставленную на пол початую банку с кофе и с каким-то отупением принялась разглядывать бурую лужу, лениво охватывающую подошвы моих кроссовок.
«Эх ты, Линдси… Хочешь поймать убийцу? А сама даже кофе толком выпить не можешь!»
Я затерла пятно обрывком газеты, швырнула банку в корзину и сказала себе, что рабочий день закончен.
Гарза пошел в кроватку, и, если у меня остались хоть какие-то мозги, мне следует сделать то же самое.
Я уже застегивала куртку, спускаясь по лестнице, когда вновь зазвонил мой сотовый.
— Лейтенант? — прошелестел женский шепот. — Это Нодди Уилкинс. Помните, медсестра из муниципального госпиталя? Вы мне велели позвонить… — Она сделала коротенькую паузу. — Умер еще один больной. И пуговицы есть…
К горлу подкатила тошнота.
— Когда это случилось?
— Только что.
— Как звали пациента?
— Энтони Руффио. Его труп до сих пор в отделении интенсивной терапии.
Я бросилась наверх, попутно задаваясь вопросом, сколько вообще умирает людей в этом так называемом госпитале, да еще с кадуцейными пуговицами на глазах?
Впрочем, налицо кое-какая разница. Я была практически на месте, да и про убийцу, вполне вероятно, все еще можно сказать то же самое.
Глава 95
Я мчалась по лестнице через две ступеньки. В госпитале орудует опасный маньяк, и сейчас у меня, наверное, самая удачная возможность его «осалить».
Ткнув удостоверением в нос старшей медсестре на посту возле отделения интенсивной терапии, я угрожающе нависала над ней, пока та звала дежурного врача.
Доктор Даниэль Уассель материализовался минуту спустя — лет тридцати, длинный тонкий нос и сонные, покрасневшие от усталости глаза.
Я назвалась, объяснила, что провожу расследование, а потому мне срочно нужен список всех тех, кто находился на этаже, когда Энтони Руффио после операции перевели в отделение интенсивной терапии.
И еще я добавила, что хочу немедленно видеть труп Руффио.
Доктор разволновался, сонные глазки распахнулись, и он весь как бы стряхнул с себя оцепенение.
— Лейтенант, я не понимаю… Почему смертью этого больного интересуется полиция?
— На данный момент она вызывает у меня подозрения.
— Вы настолько ошибаетесь, что я даже поверить не могу!
Доктор Уассель открыл дверь в темную каморку и щелкнул выключателем. Под потолком замигали флуоресцентные лампы.
Мои глаза с ходу впились в продолговатый, прикрытый белой материей предмет.
По позвоночнику скользнула дрожь неприятного ожидания, пока я стягивала простыню с головы мертвеца.
На его лице застыло недоумение, словно Руффио не мог взять в толк, что его жизнь действительно закончилась. Рот распахнут; кожа бледная, чуть ли не прозрачная. Вокруг ноздрей — подсохшая кровь, а в уголке рта можно было заметить кусочек скотча, которым до этого крепилась дыхательная трубка.
Спустив простыню еще ниже, я обнаружила свидетельство свежего хирургического вмешательства: шов от грудины до пупка.
Насмотревшись на эти ужасы, я натянула простыню почти до макушки мистера Руффио.
Но тут, стоило мне повернуться в сторону, в глаза бросилась парочка кадуцейных пуговиц, мирно лежащих на прикроватной тумбочке. Я тут же встала между ними и доктором Уасселем.
— С данного момента вход в эту палату для любых сотрудников больницы запрещен. Вскоре сюда прибудут из криминалистической лаборатории, а сразу после окончания их работы наш патологоанатом организует транспортировку тела мистера Руффио в городской морг.
— Я обязан сообщить по инстанции.
— Милости прошу.
Достав латексные перчатки и свежий пластиковый пакетик из кармана собственной куртки, я подцепила и упаковала пуговицы. Позвонила криминалистам и обнаружила там парочку экспертов, готовых часть своего ночного дежурства провести в больнице. А потом позвонила Джейкоби — нечего спать!
В ожидании группы поддержки я приступила к собственному расследованию: направила недрогнувшей рукой свою моторную лодку сквозь девятые валы мятежного моря. Иными словами, тыкала удостоверением в лица медперсоналу, подгоняла с ответами, всячески раздражала и изводила врачей медсестер, санитарок, нянечек и бог знает кого еще, неумолимо задавая одни и те же вопросы: «Где вы находились, когда Энтони Руффио доставили в больницу?.. А где вы были, когда он умер?»
При каждом таком допросе я тщательно подмечала манеру держаться, жесты, тон голоса и прочие невербальные свидетельства, которые могли бы включить в моей голове лампочку под табличкой «Убийца!».
Результат? Полнейший нуль.
Глава 96
Той ночью дежурила доктор Мари Калхун. Тридцать с небольшим, проволочно-жесткие кудряшки черных волос, обгрызенные ногти — и энергия, чей уровень я лично определяю как маниакальный.
Мы стояли за мониторами сестринского поста (что-то вроде здешнего центра управления полетами); глядя куда-то мимо, доктор Калхун скороговоркой пыталась объяснить смерть Энтони Руффио:
— Мистер Руффио прилетел из Женевы с остановкой в Нью-Йорке. Полет длительный и утомительный, особенно для человека с загипсованной ногой. На борту у него развилась острая легочная недостаточность. Сразу после посадки больного доставили к нам, в отделение неотложной помощи.
— Это вы его оформляли?
— Да. Мы сделали снимок легких и обнаружили крупный обтурирующий эмбол. Кроме того, при УЗИ сломанной конечности был выявлен значительный тромб… Больному был введен разжижитель крови, антикоагулянт под названием гепарин. Затем его перевели в отделение интенсивной терапии, где подключили к аппарату искусственного дыхания. А потом мне сообщили, что у мистера Руффио хлынула кровь изо рта и ноздрей, появились признаки шока…
— Почему?
— В тот момент я еще не знала. Мы немедленно доставили его в операционную и там обнаружили массивное внутреннее кровоизлияние. Язва желудка. А из-за гепарина кровь оказалась сверхжидкой.
Здесь доктор помотала головой и, как бы акцентируя свои слова скорбным качанием завитушек волос, описала ход дальнейших событий. Возникало впечатление, что она искренне сожалеет об этой смерти.
— Билл Розен, хирург от Бога, как одержимый перевязывал основные сосуды, ведущие к язве. Мы дали больному целый комплекс трансфузионных средств, однако кровопотеря оказалась настолько интенсивной, что никак не удавалось поспевать. К тому же у него и так наблюдался острый респираторный дистресс-синдром… Словом, в операционной царило черт знает что.
— В смысле?
— Сначала он ушел от нас прямо на столе. Розен его вытащил, уж не знаю, каким чудом. Застабилизировали. Перевели в отделение интенсивной терапии, там он провел минут двадцать — и умер.
У меня возникло ужасное чувство дежа-вю. Кэйко Кастеллано тоже получила слишком большую дозу антикоагулянта, правда, другого типа: стрептокиназу.
— Простите мою безграмотность, доктор, но как часто при приеме гепарина появляется «супержидкая» кровь?
— Вы к чему, собственно, клоните?
— Есть ли вероятность, что Руффио получил слишком много гепарина?
— На этом свете все возможно… Впрочем, существует другая, куда более очевидная причина смерти, и именно ее я укажу в своем отчете, — повысив голос, заявила Калхун. — Мистера Руффио доставили с уровнем алкоголя ноль два шесть. Человек явно не терял времени на борту, прикладывался, будь здоров. Может, он вообще ногу сломал, потому что пьяным встал на лыжи.
— Извините, я чего-то в толк не возьму…
— Язвенные кровотечения далеко не редки среди алкоголиков, — пояснила Калхун. — Но при поступлении к нам Руффио ничего не сказал о проблемах с желудком. Может, стеснялся признаться, что он человек пьющий? И это, кстати, одна из причин, почему мы заполняем так много бумаг при оформлении больного.
— Другими словами, он сам виноват? Не надо было скрытничать?
— Вот именно. Удовлетворены теперь?
— Не вполне, — ответила я.
В этот миг в отделение въехала каталка с визжащим молодым человеком. Из огнестрельной дырки в ноге толчками била кровь. Я отреагировала немедленно, встав на пути Мари Калхун, пока та не убежала заниматься раненым.
— Находился ли доктор Гарза в отделении в момент доставки Руффио?
— Не знаю, не помню. Какая разница? У него спрашивайте.
— Спросим, не волнуйтесь. А что вам известно о пуговицах, найденных на глазах Руффио после кончины?
— О пуговицах? Какие пуговицы, что вы несете, лейтенант? Я вам уже говорила, что Энтони Руффио умер не от пуговиц. А от язвы!
Глава 97
Ранним, еще темным утром я сидела в своем обшарпанном «иксплорере», задумчиво вспоминая те долгие часы, которые провела с Джейкоби и криминалистами, обсуждая смерть Руффио.
Сейчас, впрочем, перед глазами не труп, а серебристые стрелки, которые дождь чертит в свете фар на бледно-розовом фоне предрассветного неба…
Тряхнув головой, я оторвалась от медитации и выкатила с парковки на Сосновую улицу.
Итак, действительно ли смерть Руффио объясняется несчастливым совпадением обстоятельств? Именно так, как преподнесла доктор Калхун? То есть это вовсе не врачебная ошибка?
Вспомнилось отчаяние Калхун, когда она сказала «супержидкая кровь». И эти слова, и выражение ее лица никак не выходили у меня из головы.
К тому же известно, что не менее шестидесяти человек медперсонала имели возможность оказаться рядом с Руффио, пока тот лежал в отделении интенсивной терапии на «искусственном легком».
Любой из них мог впрыснуть в его капельницу сверхдозу гепарина, как до операции, так и после.
К примеру, Гарза непосредственно перед окончанием дежурства.
Но один из кусочков головоломки не давал мне покоя.
Каким образом Гарзе удалось положить пуговицы на глаза мертвецу?
Глава 98
Синди сидела за рабочим столом в редакции «Кроникл», редактируя свою статью. И хотя время серьезно поджимало, она с удовольствием оторвалась от текста, когда увидела цифры на дисплее зазвонившего телефона.
«Вот и отлично. Может, на обед вместе сходим».
— Синди! Какого черта?! — крикнула Линдси. — Ведь ты же обещала не выпускать материалов по Гарзе!
— Линдси, прости, мне пришлось, — ответила Синди, стараясь говорить потише, чтобы на волну их общения не настроился весь отдел. — Мой информатор в госпитале сообщает, что Гарзу вызывали на методический совет…
— Это не доказательство!
— А ты мою статью-то дочитала? Вот смотри, я цитирую: «Подозрение пало на заведующего отделением неотложной помощи доктора Денниса Гарзу». Линдси, ты слышишь? Медсовет так и говорит: подозрение! А на прошлой неделе? Забыла уже? Как он себя в суде проявил? Нет, говорю тебе, он заслуживает отдельного пристального внимания. И чернил!
— Ах вот как?! А если Гарза завязан не только во врачебных ошибках? Что, если твои «чернильные прожектора» его засветят? Он выйдет из подполья, соберет вещички — и тютю из Сан-Франциско. Что тогда?
— В каком смысле «не только врачебные ошибки»?
— Сама не знаю, в каком смысле, — колючим тоном заявила Линдси. — Еще разбираюсь.
— Так ведь и я разбираюсь, — возразила Синди. — Послушай, ты мне по этому сюжету ничего не давала, весь материал мой личный. А ты на меня наезжаешь! А я, в конце концов, своей работой занимаюсь!
Воцарилась тишина. Синди кожей чувствовала, как отщелкиваются секунды; в голову лезла масса вещей, которые никак не хотелось произносить вслух… По сути, однако, все сводилось к одному простому факту: Линдси, апеллируя к дружбе, оказывает давление — и при этом сильно, очень сильно не права.
— Послушай! Эту историю уже копают десятки репортеров! Я буду первой, не я — какая разница! Внимание прессы, так или иначе, приковано к Гарзе!
В трубке вздохнули. Затем Линдси мрачно произнесла:
— Я-то надеялась, что у меня будет больше времени.
— Ну, знаешь, надо быть реалистом все-таки!
Прохладные слова обоюдного прощания.
Синди нажала кнопку отбоя и перевела взгляд на блокнот. На листе чернели только что нацарапанные слова: «не только врачебные ошибки».
Глава 99
Ночь, проведенная на ногах в госпитале, так меня вымотала, что и поверить трудно. А тут еще перепалка с Синди… Скомкав газету, я швырнула ее в корзину, сильно подозревая, что завтрашний утренний выпуск в красках расскажет, как там убивают людей и как в ПДСФ сидят и даже не чешутся.
Все, надо кончать с неформальным подходом. Пришла пора дать «делу о латунных пуговицах» официальный статус, не то общественность раскопает такую яму под Дворцом правосудия, что…
Я взяла трубку и набрала номер шефа.
— Тони? Надо кое-что обсудить. Очень срочно. И не здесь.
Кафешка «Цветочный базар» на углу Шестой и Бреннан-стрит стоит неподалеку от южного въезда на 280-е шоссе, буквально в нескольких кварталах от нашего Дворца. В любой иной день я бы сумела по достоинству оценить непринужденную атмосферу заведения, интересную напольную мозаику, темную деревянную обшивку стен и окна с видом на цветочные лотки и магазинчики чуть дальше по улице.
Но не сегодня.
Мы с Траччио присели за небольшой круглый столик и заказали себе по сандвичу.
— Валяйте, Боксер, выкладывайте, — кивнул шеф.
И я выложила. С большим, кстати говоря, облегчением. Выложила все: и про маму Юки, и про «пуговичные» глаза тридцати трех мертвецов, и про слухи в больничных кулуарах, и про статистику, и про судебный процесс…
Не позабыла я и профессиональную карьеру Гарзы, оставившего после себя подозрительный душок в целом ряде медучреждений. Напоследок я пересказала телефонное донесение Джейкоби насчет слежки за доктором, а также доложила результаты неофициального опроса персонала по следам гибели пациента.
— Труп так и лежал бы себе в отделении интенсивной терапии вплоть до перевозки в городской морг, но кто-то положил ему латунные пуговицы на веки.
— Гм… — отозвался шеф.
— Гарза покинул больницу в шесть вечера. Смерть Руффио наступила в самом начале девятого, — далее сказала я, — хотя с уверенностью отрицать причастность Гарзы я не могу.
— Да, но если его не было на месте, где тут связь?
— Ну, положим, Гарза обладает доступом к любой палате. Может, он дал пациенту сверхдозу непосредственно перед тем, как уйти домой, а препарату потребовалось несколько часов, чтобы сработать?.. А еще у него мог быть сообщник… Или он вообще здесь ни при чем… Но, черт возьми, Гарза успешно разыгрывает из себя монстра мирового масштаба! И думаю, что не без оснований. Так что нам как минимум надо держаться впереди прессы. Между прочим, «Кроникл» нынешним утром дала о нем статью на третьей полосе.
Шеф отодвинул тарелки, заказал по второй чашке кофе.
— Юки писала заявление в прокуратуру?
— Писала, хотя вскрытие установило лишь признаки избыточной дозы медпрепарата. Прямых улик убийства нет.
По правде сказать, аналогичный отчет я ожидаю увидеть и по Руффио.
— Другими словами, у вас в руках мешок с болтами и гайками, из которых ничего не получается собрать?
— От этого мешка сильно воняет, Тони. Подозрительно воняет. И чем дальше, тем хуже.
— Допустим. Что намерены предпринять? Благодаря закрытому делу по Девушкам-из-автомобилей мои акции никогда не были так высоки, как нынче. Вот и отлично.
— Для начала надо нафаршировать муниципальный госпиталь копами, — решительно заявила я. — Взять людей из наркоконтроля, они умеют работать под прикрытием. Бригаду — а то и две! — я посажу Гарзе на хвост, в круглосуточном режиме. Необходимо внедрить своего человека и в аптеку.
Траччио закатил глаза и вместо ответа залпом проглотил остатки кофе, явно раздумывая, откуда взять людей и бюджет под мой «мешок пахучих подозрений».
— Надолго?
— Честно? Понятия не имею.
Траччио знаком показал официантке, что хочет видеть счет, затем повернулся ко мне:
— Получите четырех на одну неделю, там видно будет… И, Линдси, без театральных эффектов, договорились? Постоянно держите меня в курсе. Помните, что я ваш начальник.
Я протянула руку и с чувством пожала короткопалую пухленькую ладошку шефа.
— Такое захочешь — не забудешь!
Глава 100
Сидя в пассажирском кресле неприметного серенького автомобиля и невидящим взглядом уставившись на высокий желтый особняк, Джейкоби рассеянно думал, что Гарза вот уже полчаса как дома, смотрит, наверное, вечерние новости… Внезапно гаражная дверь поднялась, задним ходом вылез «Мерседес» и взвизгнул на развороте покрышками.
Рич Конклин, сидевший за рулем, подобрался и расправил плечи. Джейкоби бросил в микрофон коротенькую фразу с кодом «тридцать три» и указал адрес.
Конклин выждал ровно пять секунд, затем тронул машину с места.
— Не торопись, — посоветовал Джейкоби. — В случае чего нам помогут.
— Да? — отозвался напарник. — Откуда мы вообще знаем, что Гарза там?
— Хочешь вернуться наблюдать за домом?
— Хочу сам себя клонировать. Джейкоби фыркнул.
— Думаешь, мир выдержит двоих, как ты?
Он усмехнулся, припомнив, что когда-то сам был таким же зеленым, как и Конклин. Да, было время, когда он тоже рвался в бой, приплясывал от нетерпения перед каждым выездом, тянул руку добровольцем… Несмотря на усталость последних дней, Джейкоби и сейчас мог чувствовать былой задор.
Конклин между тем успел свернуть влево, на Джоунс-стрит, пролететь квартал, сбросить скорость на перекрестке и аккуратно проехать мимо здания начальной школы.
Джейкоби взялся за микрофон.
— Центральная, черный «Мерседес», спорт-купе, номерной знак «виски-дельта-фокстрот-три-девять-ноль», движется в северном направлении по Джоунс-стрит.
Позади остались перекрестки Ломбард-стрит и Франциско-стрит, красные сигналы светофоров… Очередное торможение на улице Коламбус, вновь доклад диспетчеру.
Из радио под аккомпанемент шороха и потрескиваний донесся доклад другой неприметной патрульной машины.
Перечень улиц, перекрестков, поворотов… Наконец: «Похоже, его тянет в сторону Южного Каннери…»
Партнеры переглянулись. Конклин включил мигалку и поехал дворами, стараясь держаться параллельно с улицей Коламбус, кружным путем добираясь к вероятному месту назначения Гарзы, кварталу возле Джирарделли-сквер.
Джейкоби посоветовал припарковаться на Бич-стрит, возле поворота на Хайд-стрит.
— Должен проехать мимо нас с минуты на минуту.
В этот вечерний час движение, понятное дело, было никаким, а на тротуарах кишели людские толпы, обозревавшие магазинные витрины.
— Ага! Что я говорил! — возбужденно воскликнул Конклин.
«Мерседес» подкатил к бордюрному камню впереди, и из него вышел импозантный мужчина, словно влитый в шикарное кашемировое пальто от Армани. Темные волосы картинно трепетали.
У Джейкоби вытянулось лицо, когда вновь прибывший решительным шагом направился к их машине, пригнулся, посмотрел внутрь и постучал с пассажирской стороны. Шмыгнув носом, инспектор опустил стекло и подарил доктору гениальную имитацию невыразимо скучного взгляда.
— Инспектор? Не беспокойтесь, я ненадолго.
С этими словами Гарза выпрямился, пересек трамвайные пути и исчез в бежевом здании, над входом которого красная неоновая надпись гласила: «Буэна виста».
Джейкоби хорошо видел, как за толстым полированным стеклом ресторана Гарза дает распоряжения официанту.
— Нет, ты понял?! — пришел в себя Конклин. — Он нас не просто «сделал», он в лицо назвал нас тупыми ослами… Однако!
Инспектор поморщился. Демарш Гарзы в планах не числился. «Что прикажете говорить? Чем будем оправдываться перед молодым поколением?»
— Ладно, Ричи, — наконец махнул он рукой. — Признаю. Башмаком в зубы, один — ноль в его пользу. Впрочем, еще не вечер…
Джейкоби угрюмо проследил взглядом, как Гарза расплачивается, выходит из ресторана, дожидается зеленого сигнала на перекрестке, пересекает улицу… Подходит к полицейской машине, стучит в стекло и вручает Джейкоби два стаканчика кофе в картонном держателе для переноски.
— Черный, двойной, — промолвил Гарза. — Ночка у вас впереди длинная.
— Спасибо. Вы очень любезны. Жду не дождусь, когда смогу отблагодарить.
Гарза тонко улыбнулся в ответ, вернулся к «Мерседесу», мелодично бибикнул на прощание и влился в вереницу ночного потока машин.
Джейкоби со вздохом вызвал диспетчера.
— Передаю наблюдение дублеру. Объект следует по Хайд-стрит с соблюдением всех правил дорожного движения.
Он сунул микрофон обратно в гнездо.
— Ничего, — помолчав, сказал Джейкоби, скорее для очистки совести. — Ничего. Придет еще время, он сделает свою ошибку. С этими умниками всегда так.
Инспектор опять вздохнул, снял крышечку со стаканчика, высыпал пакет сахара, размешал пластиковой ложечкой. Опасливо отхлебнул.
Глава 101
Без четверти девять. Кругом вечная, яркая ночь больничных коридоров. Вот уже несколько часов, как Гарза ушел с работы — под вздох пневматической двери нырнул на улицу, махнув мне рукой, будто давнишний знакомец. Даже улыбочку нацепил. Он, похоже, и впрямь развлекается, играет в кошки-мышки.
Маясь сомнениями, бесцельно слоняясь по коридорам от ОНП до ОИТа, я перетряхивала и ворошила факты, расширяя горизонт собственного восприятия.
Может, Гарза вовсе не убийца?
Может, от него просто по жизни воняет?
Но если не Гарза, то кто?
Столько дней ходить вокруг да около, по одной и той же дорожке… Вот и засветилась перед подозреваемым. Молодец, нечего сказать…
Вся в мрачных раздумьях, я, видимо, подсознательно решила искать новую почву под ногами, а потому меня понесло по лестнице наверх, на третий этаж. В онкологию.
Ступив на площадку, я бросила взгляд вдоль коридора и увидела нечто такое, от чего на затылке дыбом стали волосы.
Белый мужчина лет тридцати — чуть выше меня, под восемьдесят килограммов, волосы светло-соломенные, синяя бейсболка, серая ветровка, черные мешковатые штаны — о чем-то беседовал с задерганной медсестрой.
Их манера держаться — вот что меня насторожило. Косые взгляды через плечо, тихий торопливый шепот, обмен понимающими взглядами… «Эге! Да здесь дело нечисто!» — подсказала интуиция.
А ведь этажом ниже стоит Макнил! Ветеран нашего отдела, он столько лет проработал с Джейкоби…
Я тут же выхватила мобильник, и минутой позже мы подскочили к палате 386, куда скользнул белобрысый незнакомец.
Ударив по двери, я резко крикнула:
— Стоять! Ни с места!
Ткнула удостоверением ему в нос и, ухватив за руку, развернула спиной к себе. Затем припечатала к стене мощным толчком, так что задрожала перегородка.
Позади меня Макнил для верности перегородил выход всей своей семипудовой тушей.
— Имя? — потребовала я.
— Алан Фирштайн. А в чем дело?
— Держите руки на стене, мистер Фирштайн! Есть у вас что-то в карманах, о чем я должна знать? Наркотики? Оружие?
— Зубная щетка, — придушенно просипел он. — Ключи от машины… И шоколадный батончик!
Я охлопала его карманы, все десять.
— Я забираю ваш бумажник!
— Дорогая? — Фирштайн повернул лицо, посылая умоляющий взгляд в сторону изможденной женщины на больничной койке.
Пучки пластиковых трубок и электропроводов тянулись от ее рук к стойке-капельнице и кардиомонитору.
— Это мой муж… — прошептала она едва различимым шепотом, невнятным от массы лекарств, затуманивших ей голову. — Алан… мой муж…
Пока я читала водительское удостоверение Фирштайна, мой желудок явно становился все меньше и меньше, иначе как объяснить, что сердце у меня проваливалось все глубже и глубже?
У этого парня при себе не оказалось ни оружия, ни пресловутых пуговиц… Мама дорогая, у него на корочке даже наклейка имеется! «Донор органов»!
— Чем вы тут занимаетесь? — слабеющим голоском спросила я.
— Дежурю, как всегда. У Кэрол лимфома. Терминальная стадия.
— Мне очень жаль. Произошла ужасная ошибка, даже не знаю, как выразить мое сожаление…
Мужчина молча кивнул, давая понять, что не злится, и я испытала прилив благодарности. Обернувшись к его жене, я сказала:
— Ну, вы держитесь, хорошо?
И вслед за Макнилом вышла в коридор.
— Блин, — помотала я головой. — Слушай, как же меня угораздило… На сто процентов была уверена, что они тут темные делишки обтяпывают… А этот парень, оказывается, просто сунул медсестре в лапу, чтобы тайком провести ночь на полу! Ну почему я такая дура?!
— Да-а, босс, — неопределенно отозвался Макнил. — Бывает…
Он вернулся к себе на сторожевой пост, а я — в комнату ожидания неподалеку от отделения.
Разочарована и обескуражена — вот лейтмотив моих чувств в ту минуту. Хуже того, никогда еще мне не доводилось испытывать столь отчаянного желания хвататься за соломинку.
Карл Уитли, управляющий муниципальным госпиталем, неоднократно заявлял, что у них уровень смертности не превышает показателей для аналогичных больниц и что кадуцейные пуговицы — всего лишь дурацкая шутка.
Я уломала Траччио дать зеленый свет практически на основе одних лишь моих инстинктов.
Рискованно? Не то слово. И для него, и для меня.
Торговые автоматы в углу коридора тихо гудели, готовые в любую секунду выдать разноцветные коробочки и баночки, чтобы люди хоть как-то смогли отвлечься в этом блеклом, изматывающем душу месте.
Я бросила доллар в щель, ткнула в кнопку, и в лоток шлепнулся оранжевый пакетике разноцветными конфетками-бляшками.
Целая ночь впереди. Хочется верить, что мы обязательно сорвем маску с извращенца-душегуба и спасем невинные жизни.
Однако имелась кошмарная вероятность, что все мои ухищрения лишь ярче демонстрируют окружающим грани моего позора. Бог ты мой, взять хотя бы того парня с его несчастной Кэрол…