Тэлмидж Пауэлл

Ящик № 14

— Не спрашивай меня о моей работе, пожалуйста… Я уже и так достаточно настрадался от друзей. Я не в восторге от должности ночного приемщика в городском морге. Но есть положительные моменты.

Ведь, с одной стороны, работа дала мне возможность заканчивать учебу в колледже в дневное время и делать большую часть домашних заданий ночью между дремотой и необременительными обязанностями.

Обитатели пронумерованных ящиков не беспокоили меня, пока я ломал голову над проблемой интегралов. Или, по крайней мере, мне так казалось.

В эту самую ночь я, как обычно, подменил Олафа Дейли. Олаф был человеком, не на шутку загруженным работой из-за возраста и протезной ноги. Создавалось впечатление, что каждый день он оживал лишь в тот момент, когда мог сбежать от своих обязанностей. Как всегда, он выпалил «здрассте» и «пока» на одном дыхании и с удивительным проворством покинул морг, помогая себе протезной ногой.

Оставшись один в глубокой тишине приемной, я положил на стол термос, транзистор и пару учебников. Подтянув к себе тяжелую книгу регистрации, я заглянул в нее.

Олаф сделал записи аккуратным паучьи мелким почерком. Мужчина — утопленник. Мужчина и женщина. Погибли в автокатастрофе. Алкоголик, не проснувшийся, когда загорелась его кровать. Мужчина, проигравший драку с ножом. Женщина, найденная мертвой в реке.

День Олафа был обычным. Не поступило ничего типа «божьего одуванчика», как, например, на прошлой неделе вызывающая жалость, грязная, одинокая сумасшедшая старуха. В городских трущобах она считалась великой Четвертой Колдуньей Эндора, имевшей власть над всеми силами тьмы.

Она смотрелась для своей роли, с лицом, как у скелета, кривым носом с бородавкой на кончике, беззубым ртом, свисающим на длинный, острый подбородок, и грязными кудрями волос, падающими на ввалившиеся щеки. Зарабатывая на полуголодное существование предсказанием судеб, снятием дурного глаза, определением счастливых номеров и продажей приворотных зелий, она никогда не накладывала дурной глаз, как сообщили ее соседи. Если колдунья не могла сделать добра человеку, то и не имела с ним дела. Однажды очень жаркой и влажной ночью Четвертая Колдунья поднялась на крышу своего жилища. Никто не знал, подскользнулась она или решила слетать на полную луну. В любом случае ее соскребли с асфальта, принесли сюда и поместили в ящик № 14. Она лежала в морозильной камере четыре дня, прежде чем за ее телом прилетел сын из какого-то дальнего штата. Но для Олафа Дейли она исчезла не так уж быстро. «Готов поклясться, — сказал старик. — В 14-м ящике остался какой-то странный запах типа серы». Я не обратил на это внимание. Единственные запахи, щекочущие мои ноздри, были запахи химлаборатории, где я изо всех сил старался не отстать от группы.

Я оставил книгу регистраций и пошел в привычный обход здания. Соседняя комната была ярко освещенной, большой, холодной и пустой. От пола из серой, без единого пятнышка плитки шел легкий запах антисептика. На противоположной стороне комнаты двойная дверь вела в прихожую, куда приносили трупы. У двери стоял длинный узкий стол. Он был пуст, вычищен и ожидал очередного неизбежного гостя. Холодильник издавал низкий, глухой шум, который, скорее, ощущался, чем слышался. Справа от меня располагались ящики, где содержались мертвые до востребования или постепенного захоронения за счет городских властей. Каждый занятый телом ящик был с этикеткой, как билет на корабль или багаж, этикетка прикреплялась тонкой проволокой к соответствующей ручке. Я тихо засвистел, просто ради любого звука, и начал проверять ярлыки по памяти из книги регистраций. Подходя к ящику № 14, я поймал себя на желании принюхаться. Но вместо этого фыркнул: «Этот Олаф Дейли, со своим серным запахом!». Однако, пройдя пару шагов мимо, я обернулся. На ручке был ярлык. Я слегка наклонился вперед, протянул руку. И свист замер у меня на губах. Я покрутил ярлык в руках. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Выпрямился и почесал затылок. Олаф был стар, но далек от маразма. На него не похоже, чтобы он забыл заполнить ярлык.

Потом я мысленно ухмыльнулся. Старый плут! Решил подшутить над студентом. Я снова засвистел, на этот раз понимающе, но не особенно одобрительно. Взялся за ручку и дернул. Ящик подался вперед и открылся. Мой свист превратился в тоненький вой и прервался.

В ящике лежала красивая белокурая девушка. Я стоял, глядя на нее, переминаясь с ноги на ногу. Черты ее лица были прелестны, кожа, как бледный, нежный бархат. Длинные, густые ресницы отбрасывали тень на лицо. Она была одета в белую нейлоновую форму медсестры с фирменной булавкой на воротнике. На пластинке единственного украшения — тоненькой золотой цепочке-браслете стояли инициалы З. Л.

Я оторвал взгляд от светловолосой девушки и поспешил обратно в приемную. Со стола рванул к себе книгу регистраций. Не хотелось осуждать старика Дейли. Я провел пальцем по дневным выпискам. Поколебался. Посмотрел, перевернул страничку за предыдущий день. Затем на позавчера. Определенно никто не был зарегистрирован в ящике № 14.

Я сжал губы в трубочку, но свиста не получилось. Повернулся к двери морга. В верхней ее части была стеклянная секция. Я посмотрел сквозь стекло. Мне не нужно было открывать дверь. Я оставил ящик № 14 открытым, и светловолосая З. Л. лежала там, реальней, чем жизнь, реальная, как сама смерть.

Осторожно я сел на стол, достал носовой платок и утер пот со лба. Сделал нарочито долгий вдох, взял трубку телефона и набрал номер старика Дейли. После шестого-седьмого гудка в трубке раздался сонный голос жены Олафа. Нет, я не могу говорить с Олафом, потому что его еще нет дома. Потом она вдруг добавила подобревшим голосом:

— Одну минуточку, мне кажется, он вошел. — Олаф взял трубку, прочистил горло.

— Да, что случилось?

— Это Галли Брэнсон, мистер Дейли.

— Я не обязан выходить на постоянное дежурство, если кто-то из вас, студентов, захочет хлопнуть банку пива.

— Нет, сэр, — сказал я, — понимаю, мистер Дейли. Мне просто нужна информация о девушке в 14-м ящике.

— В 14-м ящике никого нет, Галли.

— Есть, сэр. В ящике № 14 девушка, светловолосая, мистер Дейли, слишком молодая и красивая, чтобы умирать. Я уверен, что вы помните. Вы просто забыли о книге регистраций, когда ее принесли.

Я услышал, как миссис Дейли спрашивает Олафа, в чем дело. Его тон изменился, когда он отвечал жене: «У меня такое впечатление, что молодой Брэнсон принес в своем термосе неразбавленное виски».

— Нет, сэр, — рявкнул я на Олафа. — Мне нужно виски, но, к сожалению, у меня его нет. Все, что у меня есть, это блондинка в 14-м ящике, которую вы забыли вписать в книгу.

— Как я мог такое сделать? — требовательно спросил Олаф.

— Не знаю, — сказал я. — Но тем не менее она здесь. Если вы мне не верите, приезжайте и посмотрите сами.

— Я так и сделаю, сынок. Мне кажется, что это слишком серьезное обвинение.

Он бросил трубку с такой силой, что у меня засвербило в ухе. Я положил трубку с подчеркнутой вежливостью, зажег сигарету, налил кофе из термоса, зажег сигарету, сделал глоток и зажег сигарету. Я еще раз хлебнул кофе, полез в пачку и обнаружил, что в пепельнице дымятся уже три зажженные сигареты. Слабо улыбнувшись, мысленно поздравил себя и погасил две сигареты, чтобы оставить их про запас.

Со своей протезной ногой Олаф ворвался в морг, как парусное судно в бушующее море. На его разъяренный взгляд я ответил улыбкой, на которую только был способен. Затем с поклоном пригласил его в морг. Дейли прошел в дверь, я следовал за ним по пятам. Ящик № 14 был открыт. Старик даже не побеспокоился подойти к нему близко. Взглянув только один раз, он обрушился на меня.

— Брэнсон, — он захлебывался от ярости, — если бы я был на 20 лет моложе, я бы намылил тебе шею. У тебя хватило наглости притащить старого, измученного человека обратно в это вонючее место. Как раз, когда я начал думать, что ты один из лучших представителей своего поколения.

— Но, мистер Дейли…

— Не надо никаких но, щенок! Я подам на тебя заявление за это.

Я еще раз с отчаянием взглянул на ящик № 14. Она была там, ясно, как божий день. Светловолосая, прелестная — и мертвая. Олаф, отпихнув меня, направился прочь. Я поймал его за руку, испуганный не на шутку.

— Старик, — заорал я, — ты видишь ее! Я знаю!

— Не тыкай! И убери грабли, — заорал он в ответ. — Я ясно вижу, что там. Пустой ящик. Такой же пустой, как твоя голова.

Я уцепился за его руку, боясь отпустить.

— Я не знаю, что это за шутка.

— А я тем более, — рявкнул он. — Но только очень плохая.

— Тогда посмотри в ящик, старик, и кончай прыгать вокруг.

— Я уже видел все, что мне надо. Никто, кроме переросшего малолетнего бандита, не додумался бы до такой мерзости — выгнать несчастного старика из собственного дома!

Он вырвал руку и с грохотом вышел в дверь приемной. У парадной двери, пройдя короткий коридор, остановился, обернулся и погрозил мне пальцем.

— Ты, садист, — сказал он, — лучше начинай подыскивать себе другую работу с утра, не то я тебе покажу.

С этими словами он ушел. Я дошел за ним до приемной. Медленно обернувшись, посмотрел сквозь стекло в морг и испустил стон отчаяния. З. Л. все еще занимала 14-й ящик.

— Будь умницей, — услышал я собственный запинающийся голос. — И уходи. Сейчас закрою глаза, и ты исчезнешь.

Я сделал это, но она не исчезла. Я ощупью добрался до стула и упал в него. Вскоре резкий звонок, внезапно раздавшись, поднял меня фута на два над стулом.

Спустившись вниз, я понесся к двери. Смит и Маклин, два парня, работающие на машине, перекладывали старика в разодранной одежде с носилок на мраморный стол.

— Прошел перед едущим грузовиком, — сказал Смнт.

— Никаких опознавательных знаков, — сказал Маклин. — Заморозь его, как Джона Доу.

— Слегка придавленный, а, Брэнсон? — Смит ухмыльнулся, снимая покрывало с Джона Доу. Смит всегда издевался надо мной, потому что знал, что мой живот не из крепких.

— Ага, — сказал я, — слегка. — И стер пот с верхней губы. — Не как девушка. На ней никаких следов.

— Девушка?

— Конечно, — нотка надежды закралась в мой голос. — Красивая блондинка. В 14-м ящике.

Смит и Маклин одновременно посмотрели на открытый выдвинутый ящик. Потом друг на друга.

— Галли, старик, — сказал Маклин, — ты как себя чувствуешь последнее время?

— Прекрасно.

— Бессонницы нет? Ночные кошмары не мучают?

— Нет, — сказал я. — Но блондинка в 14-м… если это не вы ее принесли, тогда, может, Коллинз и Снэйвли?..

Смит и Маклнн попятились от меня. Потом насмешливый тон Смита нарушил тишину морга.

— Красивая блондинка в 14-м ящике, где была бедная сумасшедшая старуха… Ясно, Брэнсон, я понял.

Маклин неуверенно посмотрел на партнера:

— Да?

— Очень просто, — сказал Смит с облегчением. — Старик Галли тут скучает. Просто придумал маленькую шутку для нас, а, Галли?

Было очевидно, что они не видели девушку и не увидят. Я вдруг понял, что если буду настаивать, то нарвусь на серьезные неприятности. Поэтому издал смешок, крепкий, как простокваша.

— Конечно, — сказал я, — иногда хочется поразвлечься.

Смит толкнул меня локтем под ребра.

— Смотри, чтобы трупы не перегрелись, Галли.

Он вышел с очередным сдавленным смешком. Но Маклин все бросал на меня обеспокоенные взгляды через плечо, выходя вслед за Смитом. Я не хотел видеть, как за ними закрывается входная дверь. Мне нужна была компания. Первый раз от сознания того, что я единственная живая душа в морге, мой живот сжался до размера холодной сушеной сливы.

Я крался к 14-му ящику, как если бы преодолевал огромную пропасть.

— Уходи, — прошептал я, обращаясь к З. Л., — ты не настоящая. Ты даже не труп. Ты образ, который никто, кроме меня, не видит, уходи.

Мои слова не оказали никакого воздействия, только слегка испугали меня, особенно тон, которым я беседовал с несуществующим трупом.

У стола в приемной я сидел и дрожал. Потом в мозгу обнадеживающе затеплилась идея. Может быть, Олаф Дейли, Смит и Маклин сговорились? Может быть, З. Л. принесли Коллинз и Снэйвли, которые работали на машине в дневную смену, и подумали, что было бы здорово как следует напугать умного молодого студента?

Почувствовав себя немного лучше, я потянулся к телефону и позвонил Джуду Лоренсу. Друг отца по гольфу, Джуд был частным детективом, занимающимся убийствами. Он всегда ко мне хорошо относился: порекомендовал на работу сюда.

Ответили, что Джуд на службе. Я позвонил в полицию.

— Это Галли Брэнсон, мистер Лоренс.

— Как дела, Галли?

— У меня проблема.

— Выкладывай. — В его низком, добром голосе не было колебаний.

— Ну, в общем, мне кажется, тут что-то перепутали с одной нашей клиенткой. Молодая девушка, светловолосая. Медсестра. Ее инициалы З. Л.

— Тебе следует позвонить Олафу Дейли, Галли.

— Да, сэр. Но вы знаете, как Олаф себя чувствует, когда выбирается отсюда. В любом случае он сейчас видит десятый сон, и мне бы не хотелось поднимать его. Это его здорово взбесит.

Джуд расхохотался.

— Она точно не заброшенная, что угодно, только не это. Такая девушка, если смерть наступила по естественным причинам, должна быть в частном похоронном заведении, но уж никак не здесь.

— Следовательно, этот факт означает, что смерть была насильственной?

— Думаю, что так.

— Убийство?

— Ничего другого не приходит в голову. Это должна быть смерть по подозрительным причинам. Ладно, Галли. Посмотрю, что смогу сделать для тебя.

— Очень сожалею, что пришлось вас беспокоить.

— Да брось ты, — сказал он. — Какое там беспокойство. Пара телефонных звонков — вот и все.

— Я вам очень благодарен, мистер Лоренс.

В ожидании звонка Джуда Лоренса я подкрался к двери морга и осторожно посмотрел в стеклянное окошко, чтобы еще раз убедиться, там ли образ. Он был там. Я тяжело поплелся обратно к столу, чувствуя себя очень старым и разбитым. Телефон наконец-то зазвонил.

— Городской морг. Говорит Галли Брэнсон.

— Это Джуд, Галли.

— Вы…

— Из отдела убийств отказ, Галли. За последние 24 часа не было убито ни одной блондинки с инициалами З. Л.

— О, — сказал я, оседая и дав волю стону неподдельной агонии.

— Проверил медсестер, — говорил Джуд. — Есть медсестра, соответствующая твоему описанию. Молодая, светловолосая. Только что окончила курс обучения. Ее имя Зелла Лэнтри. Живет иа Истлэнд-авеню, 711. Недавно приступила к работе в городской больнице. Но если над ней было совершено какое-то насилие, то это произошло в последние полчаса! Она только что ушла со службы.

Его слова, подкрепленные образом в 14-м ящике, оставляли одну дикую, сумасшедшую возможность. Идея была настолько невероятной, что волосы на моей голове поднялись, как иголки.

— Мистер Лоренс, у меня ужасное чувство, что Зелла Лэнтри не дойдет до дома живой.

— Что? Что ты говоришь, Галли?

— Четвертая Колдунья Эндора… — запнулся я, — у нее было доброе сердце. Никогда не накладывала дурной глаз ни на кого. Только добрый.

— Что за околесицу ты несешь? — резко спросил Джуд. — Галли, ты что, пьян?

— Нет, сэр.

— Чувствуешь себя нормально?

— Я? Да, сэр, и огромное вам спасибо, мистер Лоренс.

Двадцать минут спустя моя развалюха затормозила на Истлэнд-авеню. Я вышел и стал рассматривать номера, легко обнаружил № 711 — маленький белый домик, с крошечным двориком. Было темно, тихо, спокойно. Я стоял, чувствуя себя, как семьдесят дураков сразу, когда шум дизельного мотора на перекрестке привлек мое внимание. Остановившись на миг, муниципальный автобус уже отъезжал.

Из-под тени густого клена я наблюдал силуэт девушки, идущей по Истлэнд-авеню в моем направлении. Но она была не единственным пассажиром, сошедшим с автобуса. За ней следовала более высокая, громоздкая тень мужчины. Мое дыхание замерло. Девушка поняла, что ее преследуют. Пошла быстрее. И он тоже. Она оглянулась и прибавила шагу, теперь почти бежала. Ботинки мужчины быстро и громко застучали по тротуару. Крик девушки захлебнулся, когда мужчина набросился на нее. Они боролись на тротуаре. Мужчина зажимал ее горло в изгибе локтя. Девушка, извиваясь, отбивалась. Я медленно вышел из-под клена под звучание каких-то невидимых фанфар. Мужчина услышал шаги и отпустил девушку. Я ударил его в солнечное сплетение. Он нанес мне сильный ответный удар в подбородок и убежал.

Крепкие и нежные руки помогли мне подняться. Первый раз я посмотрел в глаза Зеллы Лэнтри. Они были очень красивые, затуманенные и благодарные в ночной тени.

— Все в порядке? — спросил я, переводя дыхание.

— Да, благодаря тебе. А у тебя?

— Отлично, — сказал я. — Просто отлично.

Она быстро приходила в себя.

— Как мне повезло, что ты оказался здесь в нужный момент.

— Я просто случайно проходил мимо. Может, я провожу тебя?

— Я живу в конце улицы, — сказала она. — Меня зовут Зелла.

Мы подошли к ее дверям, посмотрели друг на друга, и я спросил, не могу ли как-нибудь ей позвонить. Она ответила: «В любое время, когда под руки попадется телефон».

В морге я направился прямо к ящику № 14. Если моя теория окажется правильной, образа Зеллы Лэнтри не будет в ящике теперь, когда она вырвана из челюстей смерти.

Моя теория подтвердилась. Образ Зеллы Лэнтри исчез. Вместо нее была хорошенькая рыженькая…