Смерть появилась, как всегда, вовремя.

— Сикс.

Ее тонкая фигура выступила из тумана.

Смерть не была ни высокой, ни тучной, но ее подавляющее присутствие заставляло застыть на месте и заметить ее. Длинные почти белые волосы спадали ниже талии, словно придавая ее силуэту яркую ауру. Покрытый копотью черный плащ окутывал ее фигуру от шеи до пят, оставляя открытыми лицо, волосы и серебристо-серые глаза, мерцавшие во тьме. Эти всевидящие, всезнающие глаза в упор смотрели на Сикса, и по выражению лица Смерти ничего нельзя было прочесть.

Такое же бесстрастное, ничего не выражающее лицо было и у Сикса. Он опустил голову, быстро, как будто кивнул.

— Миледи.

За все то время, что Сикс знал ее, он не помнил, чтобы Смерть ему улыбалась. Вот и сейчас, глядя прямиком на Сикса, она не стала улыбаться. Смерть не тратила время попусту, занимаясь только тем, чем она и являлась по своей природе. Ни минуты она не посвятила бы чему-то другому, кроме работы, даже несмотря на то, что в ее руках была вечность.

Переходя к делу, Смерть повела маленькими изящными руками, раздвигая плотную завесу тумана, и у их ног развернулась сцена.

Сквозь туман и темноту по залитому лунным светом тротуару пробиралась стройная фигурка.

Сикс напрягся, сосредоточившись на своей цели.

Душа, помеченная для него. Помеченная его числом.

Она шла по улице целеустремленными шагами. Уверенная походка подсказала ему, что она молода. Профиль нельзя было рассмотреть, отчасти из-за густых вьющихся рыжих волос, ниспадавших ниже ее плеч. Сиксу не нужно было видеть лица, чтобы знать, что перед ним — женщина, молодая, стройная и, вполне вероятно, красивая.

Прищурившись, следя глазами за проворной фигуркой, которая прошла еще один квартал, Сикс впитывал информацию, мысленно отмечая каждую деталь, которую посылала прямиком ему в мысли Смерть, молча стоявшая рядом.

Женщина. Белая. Тридцать два года. Не замужем. Год назад удалили аппендикс. Аллергия на молочные продукты. Пристрастие к кофеину. Сто тридцать фунтов. Пять футов два дюйма. Настоящее имя: Шелби Моррисон.

— Она здорова, — вдруг выпалил Сикс.

— Она опаздывает к сроку. Она должна родиться снова на следующей неделе. — Торжественно сияющие серые глаза встретились с глазами Сикса. — Сделай все быстро.

Он коротко кивнул. Спорить со Смертью бессмысленно. Если не сегодня, то завтра она получит свое.

Из ста жнецов, работавших только в этом штате, Сикс не знал никого, кто ослушался бы приказа. Они завершали цикл, чтобы мог начаться новый.

Смерть исчезла, растворившись в тумане, и путь Сикса обрел ясность — миссия не могла быть ошибкой.

Он закрыл глаза, сконцентрировавшись на том, чтобы обрести материальную форму — свое физическое тело — и призвать ветра, которые унесут его вниз.

Сикс был шестым жнецом — одним из самых старших на этой территории. Собирать души было его призванием.

* * *

От неожиданности Шелби выронила теплую кофту, которую только что достала из чудовищных размеров сумки. Словно из ниоткуда, из-за угла появился мужчина и преградил ей путь. Она вполне могла вписаться в него. И хотя столкновения не произошло, ее сердце норовило выскочить из груди.

Он как будто смутился, потом, не говоря ни слова, поднял с тротуара кофту и вручил ей.

— Похоже, это ваше.

Шелби затаила дыхание, глядя на черную кофту, а потом на незнакомца, который мог бы составить отличную конкуренцию этой самой кофте, если бы критерием оценки была темнота. Он, должно быть, сбежал из музея — его тело выглядело твердым и идеальным, как у скульптур, которые ей доводилось видеть. Джинсы обтягивали сильные ноги, абсолютно черная футболка-поло как будто с трудом налезла на широкие мощные плечи. Его лицо скрывала тень, но в тусклом свете уличных фонарей Шелби рассмотрела квадратные, немного упрямые скулы и маленькую ямочку на подбородке. В общем, что и говорить, мужчина был весьма… симпатичным.

Почти черные глаза ярко сверкали из-под густых темных ресниц, а вот волосы были действительно абсолютно черными. Они мягкими волнами спускались до самого воротника, где капельку завивались, придавая ему в целом очень-очень привлекательный вид.

— Простите, вы меня напугали, — проговорила Шелби, сжимая протянутую кофту дрожащей рукой.

Прижав ее к груди, она поправила на плече ремень сумки. Ступор прошел, и когда испуг стал рассеиваться, ее ошеломило другое чувство. Слабость. Волна чистейшего, восхитительного облегчения. Словно только что она встретила старого доброго друга, которого ждала целую вечность.

Он смотрел на нее молча, не шевелясь и по-прежнему мешая ей пройти. Казалось, он ждал, что она что-то сделает.

— Вы это наденете? — спросил он.

Шелби едва помнила, как ее зовут, не говоря уже о том, что минуту назад ей было холодно. Внезапный порыв холодного ветра налетел и, судя по всему, полетел себе дальше, потому что сейчас ей было вполне тепло. Даже больше, чем просто тепло.

— Я… ну, в общем, мне…

— Позвольте мне помочь вам.

И не успела она возразить, как он забрал у нее кофту, распахнул ее и зашел ей за спину.

Шелби и не думала, что он окажется таким джентльменом. Как только он встал позади нее, ноздри Шелби наполнил его запах, впитываясь в легкие. Его близость тревожила ее больше, чем можно было ожидать. В животе потеплело, колени задрожали. Макушкой она чувствовала его дыхание, разметающее волосы. И когда Шелби снова вздрогнула, то была абсолютно уверена, что это не от холода.

Она нервничала, держа сумку то в одной, то в другой руке, пока просовывала руки в рукава.

— С-спасибо, — пробормотала Шелби.

Поначалу он не произнес ни звука, а только похлопал ее по плечам, расправляя кофту, как это мог бы сделать ее старший брат. Но ничего братского не было в том, как он наклонился и шепнул ей на ухо:

— Ну вот. Теперь вам тепло?

Сексуальный. Притягательный. А его голос — чистый шелк.

По спине поползли мурашки, и Шелби жалобно выдавила:

— Да, спасибо.

Она себя просто не узнавала, новым было и то томительное ощущение, которое растекалось по ее телу. Желание прильнуть к нему и закрыть глаза становилось все сильнее и сильнее с каждой секундой. Она боролась с этим совершенно неприличным порывом, думая о том, что бокал вина, выпитый ею за несколько минут до того, как она вышла на улицу, наконец, ударил в голову.

Было поздно, и улицы в этом жилом районе, расположенном в самом центре Финикса, были практически пусты. Через дорогу целовалась какая-то парочка, видимо, на прощание. Руки девушки гладили спину парня, его руки гладили ее. Где-то на соседней улице был слышен шум автомобилей, и впервые в жизни Шелби показалось, что этот звук успокаивает, словно колыбельная.

— Хотите, я провожу вас куда-нибудь? — спросил незнакомец низким, глубоким, по-настоящему греховным голосом.

И хотя ей очень хотелось согласиться, этот вопрос заставил Шелби вспомнить, что последнее, что нужно интеллигентной тридцатидвухлетней женщине, которая еще собирается пожить на этом свете, — это чтобы какой-то незнакомец провожал ее до дома. Ну и куда делся ее голос, чтобы она могла ему об этом сказать? И почему, о боже, почему эти обжигающие руки до сих пор у нее на плечах? Из-за них Шелби не могла пошевелиться и чувствовала, что вот-вот пустит корни в тротуар.

Наступив сомнениям на горло, она откашлялась:

— Нет, со мной все в порядке. Честное слово. Спасибо.

Как бы там ни было, а Шелби была далека от того, что можно назвать «в порядке». Голова шла кругом. Не хватало воздуха. Прямо как какая-то кисейная барышня, которой срочно требуется пузырек нюхательной соли.

Вместо того чтобы просто опустить руки, он провел ладонями вниз по ее рукам. Медленно. В этом прикосновении было столько нежности, что все ее чувства вмиг достигли апогея. Соски заострились. В руках и ногах приятно покалывало. Внизу живота образовался тугой узел.

Шелби была потрясена до глубины души.

— Так, ладно, спокойной вам ночи, — быстро проговорила она и пошагала прочь, не оглядываясь.

* * *

Сикс смотрел, как она уходит, сжав кулаки. Ладони горели от прикосновений к ней, и даже через то расстояние, которое она так спешила проложить между ними, он слышал, как отчаянно быстро бьется ее сердце.

И тогда Сикс понял, что с ней будет трудно.

Жнецы всегда были проницательны. Им ничего не стоило найти слабые места у своей цели, на которые можно было воздействовать, чтобы заставить ее уступить, а затем освободить ее душу и дать ей возможность продолжить свой путь. Для этого были необходимы определенные знания и чувствительность. Стоя у нее за спиной, положив руки ей на плечи, Сикс искал тонкие струнки ее души, за которые можно было потянуть. Так кукловод управляет своими куклами. Обычно это происходило так медленно и осторожно, что ни один человек в мире не заметил бы.

Но здесь Сикс встретил сопротивление.

На какое-то мгновение она как будто уступила, ее тело вспыхнуло от его прикосновений. Когда тепло разлилось внутри нее, его собственное тело ответило резким толчком. Мышцы, которые в течение многих десятилетий оставались в оцепенении, запульсировали жизнью.

Как жаль. Жаль, что такое красивое женское тело будет потрачено впустую только потому, что ее нужно было забрать именно сейчас. Все знания о вселенной, которые он собрал за время своего существования, грозили кануть в Лету.

Никогда раньше Сикс не испытывал жалости. Это чувство было просто удивительным, таким же, как и те будоражащие ощущения, которые она заставила его испытать. И он спросил себя: почему вообще он должен о чем-то жалеть?

Он знал порядок вещей. Все имело свое начало и свой конец, и этот цикл был непрерывным. У многих душ, узнавших о своей миссии, каждая следующая жизнь была намного лучше предыдущей. Впереди их всегда ждало нечто более великое, потому что у вселенной на каждую душу были свои великие планы. Теперь ему было интересно, какая жизнь ожидает Шелби Моррисон. Родится ли она мужчиной? Или женщиной? В какой стране будет жить? Будут ли ее любить родители? Будут ли у нее братья и сестры?

Сикс тряхнул головой. От этого любопытства никакой пользы. Жнецов не посвящали в то, что будет после. Их мнение все равно ничего не значило. Вселенная мудра, и Сикс должен просто доверять ей и думать о том, как забрать душу Шелби, чтобы она могла продолжить свой путь.

— Проклятье! — послышался тихий голос.

Сикс тут же переключил все внимание на него. В половине квартала от того места, где он стоял, Шелби присела и принялась собирать рассыпавшиеся по тротуару вещи, заталкивая их обратно в сумку. Стоявший неподалеку уличный фонарь купал ее тело в мягком свете, и Сикс не мог припомнить ни одного ангела, на которого было бы так же приятно смотреть.

Широкими шагами он направился к ней. Но стоило ему приблизиться, как она застыла, а ее рука замерла над упаковкой бумажных салфеток.

— Обычно я не такая неуклюжая, — сказала она, убирая от лица вьющийся огненно-рыжий локон и глядя на него снизу вверх невероятно зелеными глазами. — Думаю, все потому, что уже поздно.

Он присел рядом с ней и стал собирать оставшиеся вещи, засовывая их одну за другой в сумку.

— Что все это такое? — спросил Сикс тихим голосом, в котором сквозило благоговение.

— Ой, лучше вам не знать, — ответила она, немного смутившись. — «Клинекс» спасает, когда у меня насморк от аллергии. Портмоне. Помада. Крем. «Пьюрелл». Жвачка. Мятные леденцы. Расческа. Зеркало… Вам, наверное, ужасно скучно.

— Нет. — Он был очарован тем, как она говорит, как двигаются ее губы, как поднимаются ресницы, когда она встречается с ним взглядом, и опускаются, когда она опять смотрит на вещи, исчезающие в сумке.

— Мужчинам намного проще. Моему брату достаточно прихватить кредитку, как его и след простыл.

Сикс, как завороженный, смотрел на ее маленькие руки, которые двигались с выверенной точностью. Ее кожа казалась гладкой и блестящей, как фарфор. Он хотел прикоснуться к ней, чтобы собственными пальцами почувствовать, какая она наощупь.

— Клянусь, я не знаю, как все это здесь оказалось, — проговорила она. — Ну ладно, признаю: я сама все это засунула в сумку, но понятия не имею когда.

Сейчас, не будучи настороженной и испуганной, как несколько минут назад, она выглядела просто великолепно. Сейчас, когда он не пытался вытащить ее душу из тела, которое ей подарили в этой жизни.

Ее губы были чуть приоткрыты, а глаза горели любопытством. Сикс подумал, что черты ее лица чарующие, притягательные, прекрасные. Кончик ее носа был немного вздернут, а на переносице рассыпались бледные, едва заметные веснушки. В ней бурлила потрясающая энергия, которой не было у тех, кто уже устал от жизни. Не отдавая себе отчета, он испытывал удовольствие от яркого ощущения, рожденного ее близостью, от того, как легко и тепло ему было рядом с ней.

Поддавшись порыву, Сикс протянул руку и погладил ее теплую щеку. Его душа уже слишком давно была вдали от тела. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он испытывал удовольствие от чего-то такого простого, как прикосновение. Щека была гладкой и шелковистой, и Сикс поймал себя на том, что ему интересно, такова ли ее кожа наощупь и в других местах.

Он не смог удержаться и провел большим пальцем по влажной нижней губе Шелби.

— Ничего страшного, — шепнул он, снова поражаясь тому, какая восхитительная у нее кожа. И в самый неожиданный момент почувствовал, как им овладело желание.

— Я становлюсь болтливой, когда… Когда я нервничаю, может показаться, что я…

— Помолчи, — перебил он, продолжая пожирать взглядом ее губы. Они казались бархатными. Такие розовые. Сочные.

Она резко втянула носом воздух.

— Хорошо.

Сиксу хотелось поцеловать ее. Притянуть ее лицо поближе и почувствовать эти восхитительные губы своими, попробовать ее на вкус. Одним поцелуем он мог убить ее. Выпить до дна ее дыхание. И он понял, что хочет и ее губы, и ее душу.

— Прошу прощения, но разве мы знакомы? — вдруг спросила Шелби.

Она замерла, словно статуя, а ее взгляд гипнотизировал Сикса.

Он сглотнул.

— Нет.

Кто бы ни забирал ее душу в конце ее прошлых жизней, Сикс был уверен, что это был не он.

Она рассмеялась. Смех ее был настолько богатым и мелодичным, что Сиксу захотелось собрать его обеими руками, чтобы сохранить эту музыку, как в музыкальной шкатулке, только чтобы еще раз услышать его.

— Знаю-знаю, — сказала Шелби, махнув рукой, как будто решила, что ее вопрос был самым глупым из всех возможных.

Она поднялась на ноги, и он сделал то же самое. Теперь он стоял рядом, оказавшись выше ее больше, чем на голову.

Не зная, что делать со своими руками, Сикс засунул их в задние карманы джинсов и сказал:

— Я провожу тебя.

За секунду до того, как она кивнула в ответ, он заметил неуверенность в ее глазах.

— Это недалеко, — сказала Шелби, — меня даже провожать незачем, разве что… — Они уже начали свой путь, когда она опять махнула рукой, закусив губу. — Не обращай внимания.

— Скажи мне, — попросил он и, не задумываясь, что делает, стащил сумку с ее плеча и повесил на свое.

Казалось, ее удивило то, что он сделал. И явно не обрадовало.

— У меня там ни цента, если хочешь знать.

Он весело улыбнулся:

— Я не собираюсь обворовывать тебя.

— О, — произнесла она и ужасно мило залилась краской.

Они снова пошли по улице.

— Так о чем ты говорила? — напомнил Сикс.

Шелби Моррисон заинтриговала его. Как зачарованный, он не мог отвести глаз от ее профиля.

— А, да. В общем, мы с подругой устроили вечеринку. — Она криво усмехнулась, а Сикс подумал, что в жизни не видел улыбки, красивее этой. — Скажем так, ей эта вечеринка нравилась больше, чем мне. Я могла бы вызвать такси, конечно, но мне так хотелось поскорее уйти оттуда, что я просто не могла ждать, пока такси приедет. — Она слабо пожала плечами. — Да и живу я недалеко.

Сикс вглядывался в тротуар, почему-то испытывая отвращение к самой мысли о том, чтобы задать этот вопрос:

— Как его зовут?