Итак, Желтая и Полосатый валялись на травке, ели, толстели и любили друг друга. Они были так счастливы больше не воевать со всеми каждую минуту. Какое-то время им было почти как в раю. Но время шло, и даже обниматься становилось скучновато. Они знали каждый волосок на теле друг друга. И Полосатый опять не мог не предаться размышлениям: «Должно быть что-то еще в этой жизни.»

Желтая видела растущее беспокойство Полосатого и старалась осчастливить его как могла:

— Подумай, насколько лучше то, что мы имеем, чем тот ужасный кавардак, из которого мы выбрались, — говорила она.

— Но мы так и не узнали, что же было там, наверху, — отвечал он, — быть может, то, что мы слезли, было ошибкой. Может, теперь, когда мы достаточно отдохнули, мы вдвоем могли бы добраться до вершины.

— Полосатый, дорогой мой, пожалуйста, — просила она, — у нас чудный дом и мы любим друг друга, и этого достаточно. Это гораздо больше того, что имеет любой из этих одиноких Ползущих.

Она была так уверена в своих словах, что Полосатый позволял себя уговорить. Но ненадолго…

Полосатый продолжал ныть по поводу восхождения. Жизнь усложнилась. Столб манил Полосатого. Он частенько подползал, глядел вверх и думал. Но вершина всегда оставалась за облаками. В один из дней Полосатый был потрясен, увидев, как три крупных гусеницы вывалились из Столбополза, упали и разбились. Двое, похоже, были мертвы, а одна все еще шевелилась. Полосатый прошептал:

— Что случилось? Вам помочь?

Он смог раслышать всего пару слов:

— На вершине… Они увидят… и гусеница умерла. Полосатый приполз домой и рассказал все Желтой. Они оба посерьезнели и притихли. Что значили эти слова? Свалились ли те гусеницы с самого верха? В конце концов Полосатый заявил:

— Мне нужно разобраться. Я должен выяснить секрет вершины, — и, уже мягче:

— Ты пойдешь мне помочь?

Желтая боролась с собой. Она любила Полосатого и хотела быть с ним. И она хотела помочь ему добиться своего. Но она все равно не верила, что карабканье наверх стоит того, чем нужно ради него пожертвовать. Она, правда, и сама тоже хотела куда-то «наверх». Ей в жизни тоже чего-то не хватало. И ей тоже пришлось признать, что Столб был, единственным путем туда. Полосатый был так уверен, что Желтая ощутила укол совести за собственное упрямство. Она чувствовала себя особенно глупо, поскольку не могла толком подкрепить свои слова доводами, которые бы разубедили его. Но, тем не менее, даже ожидание и неопределенность были лучше, чем действие, в которое она не верила. Она не в силах была ничего ни объяснить, ни доказать, но даже во имя всей своей любви к Полосатому она не могла идти с ним. Она просто знала, что взбираться — это какой-то неправильный способ попасть Наверх.

— Нет, — произнесла она, и сердце ее в тот миг разрывалось от боли.

И Полосатый покинул ее во имя своего восхождения.