Сомали. Вторая половина августа 1993 года.

Пригород Могадишо. Аэродром в Белдуэйне.

Штаб Объединенной группировки союзных войск

Генерал Кеннет Балчер, командующий Объединённой группировкой союзных войск в Сомали, внимательно изучал сводки и донесения, полученные за последнюю неделю. Они были не утешительны. Число потерь среди военнослужащих группировки и миротворцев росло с каждым днём. Командующий, прочитав очередной подготовленный его штабом доклад, подумал, что наверняка из Вашингтона будет звонок по этому поводу и вновь ему будут высказывать претензии в связи с увеличением количества убитых американских солдат.

Потери из других воинских контингентов и среди «голубых касок» администрацию Белого дома и Пентагон особо не волновали. Президента более всего заботил собственный имидж и рейтинг, тем более что срок его пребывания подходил к концу и, конечно, главе государства хотелось передать свои полномочия преемнику, оставив о себе память как президента — защитника демократических ценностей. Наверное, поэтому в последнее время штаб генерала Балчера буквально забомбардировали телеграммами из Вашингтона, требуя от него самых жёстких мер в отношении террористов, которые пару недель назад в очередной раз захватили американскую дипломатическую миссию. Скандал тогда разразился нешуточный. Министр обороны лично приезжал разбираться с этим инцидентом. Однако, несмотря на визит столь высокого начальника, нападения мятежников на союзнический контингент не только не прекратились, но, напротив, продолжались, став ещё более частыми, ожесточёнными и дерзкими.

«Чёрт возьми, для этих столичных политиков война всё равно, что виртуальная реальность, как компьютерная игра для детей. Они даже не предполагают, что здесь могут и стрелять, и даже убивать… — раздумывал генерал, просматривая длинные поимённые списки раненых и убитых солдат. — Боже мой! Это второй борт за четверо последних суток? Слишком много! Пять убитых и двадцать четыре раненых только за один сегодняшний день!..»

Офицеры штаба, видя своего командующего в плохом настроении, старались не докучать ему лишними вопросами, а потому работали как никогда внимательно и старались лишний раз не попадаться тому на глаза. Генерал, к своему сожалению, не мог объяснить подчинённым истинную причину своего недовольства. Конечно, он был недоволен каждодневными потерями среди американских солдат, но более всего командующего раздражал очередной приезд представителя из Вашингтона.

Командующий окинул взглядом офицеров и, тяжело вздохнув, присел на кресло, предусмотрительно подставленное ему адъютантом. Генерал хмуро, украдкой, посмотрел на своего важного гостя, вальяжно развалившегося на диване и потягивавшего мелкими глотками из высокого стакана холодный виски. Кеннет Балчер ещё раз взглянул на представителя из Вашингтона, и невольно в его памяти всплыл разговор, состоявшийся несколько дней назад.

* * *

Командующий обсуждал с командиром бригады морской пехоты маршруты патрулирования в столице и её пригородах, когда вошёл дежурный офицер с узла связи. Не смея беспокоить начальство, он остановился на пороге кабинета и слегка покашлял, дабы обозначить своё присутствие. Генерал тут же обернулся и спросил: «Что случилось, майор?»

— Шифротелеграмма, сэр! Из Пентагона! С грифом «совершенно секретно», — коротко доложил офицер и протянул генералу Балчеру опечатанный сургучом конверт.

— Хорошо, майор. Идите! — приказал генерал. Он взял тонкий бумажный пакет и вскрыл его.

«Странно, почему не позвонили по спутниковой связи?» — подумал Кеннет Балчер, быстро пробежав глазами текст короткой шифровки. В телеграмме, по его мнению, не было ничего особенного, а тем более совершенно секретного. В ней просто говорилось, что ему, как командующему, необходимо завтра утром обеспечить безопасную посадку самолёта из Вашингтона, на борту которого прибудет специальный представитель президента США. Далее указывалось время прилёта важного гостя и давалось наставление выполнять все его требования и пожелания. Кеннет Балчер, прочитав несколько раз шифровку, недовольно бросил её на стол.

«Опять приедет какой-нибудь яйцеголовый тип и будет учить, как мне навести здесь порядок. И это вместо того, чтобы оказать реальную помощь, например, прислать “зелёных беретов”, рейнджеров или ещё кого-нибудь из специалистов по партизанской войне, — злился про себя генерал, даже не замечая того, что мысли свои высказывает громко вслух, почти кричит. Он машинально устремил свой взгляд в окно кабинета. Как назло, на аэродроме в это время вновь начиналась погрузка очередной партии раненых и убитых солдат в санитарный самолёт. А мне телеграммы присылают: принять, встретить, обеспечить полную безопасность! Попробуй тут, обеспечь?! Каждую ночь обстрелы и нападения! — окончательно разозлился командующий, когда на его глаза вновь попалась, будто бы нарочно лежавшая на столе, на самом видном месте телеграмма с грифом «top secret».

Он в третий раз мельком пробежал её текст, сложил бумагу пополам и, открыв дверцу сейфа, бросил внутрь разозлившую его шифровку. Генерал взглянул на часы. Стрелки приближались к двум часам пополудни. На это время у командующего была назначена его встреча с журналистами, не пойти на которую он не мог. Генерал Балчер уже закрывал за собой дверь кабинета, собираясь идти в пресс-центр, как неожиданно раздался телефонный звонок. Зуммер аппарата спутниковой связи с руководством Пентагона гудел очень пронзительно и протяжно, как бы заставляя командующего вернуться и ответить на вызов. Генерал Балчер тяжело вздохнул, очень уж не хотелось ему поднимать трубку, но, подчиняясь воинской дисциплине, он вернулся в кабинет.

— Слушаю, сэр!

— Приветствую, Кеннет! — раздался в наушнике веселый голос адмирала Ричардсона, первого заместителя министра обороны. — Я не стал передавать тебе приказание по телефону, а решил отправить шифровку. На всякий случай, мало ли что…

— Думаете, сэр, у местных мятежников есть возможность перехватить ваше сообщение, переданное по спутниковой связи?

— У мятежников, может, и нет таких средств, но у кое-кого имеются! Не стоит никому знать, что говорится в телеграмме. Я звоню, чтобы продублировать получение шифровки. Ты же просил о помощи в борьбе с террористами, вот и получи! Будь здоров, старина! Делай всё, о чём тебя попросят! Понял меня?

— Слушаюсь, сэр! — вежливо ответил генерал Балчер и сложил трубку спутникового телефона.

Транспортный самолёт С-130 прибыл на следующий день после разговора с заместителем шефа Пентагона. Воздушное судно с надписью на борту «US Air Force» совершило посадку точно в указанное в телеграмме время, словно по расписанию, и это было удивительно, ибо такое в военной практике генерала Балчера происходило довольно редко.

В тот день в окрестностях сомалийской столицы было неспокойно, поэтому ещё при подходе к аэродрому, когда до посадочной полосы оставалось несколько миль, самолёт взяли под сопровождение пара боевых вертолётов. Они кружили над взлётно-посадочной полосой и в целях безопасности отстреливали во все стороны осветительные ракеты-ловушки на случай, если бы мятежники вдруг решили произвести выстрелы по приземлявшемуся самолёту из переносных зенитных комплексов. Вертолёты барражировали над аэродромом то тех пор, пока самолёт не произвёл посадку, и только после этого ушли на свою площадку.

Самолёт пробежал по «бетонке» положенное расстояние и остановился. Двигатели его продолжали надсадно гудеть, но экипаж их не отключал. Через несколько минут ожидания к воздушному судну подъехал небольшой автомобиль с проблесковыми маячками на крыше. Лётчику просигналили с машины, и тот, следуя за «проводником, по рулёжной дорожке заехал в огромный недавно выстроенный ангар, и только там двигатели были отключены.

Винты двигателей ещё продолжали вращаться по инерции, когда к самолёту, прибывшему из Вашингтона, подъехал на небольшом электрокаре командующий группировкой, генерал Балчер. Конечно, представителя президента ему следовало встречать лично.

Генерал вышел из электромобиля и стал ждать выхода важного столичного гостя. Тем временем солдаты подогнали к самолёту трап.

Ждать долго не пришлось. Люк в борту открылся, и по лестнице вниз первым начал спускаться довольно грузный высокого роста мужчина. Он быстро сошёл на землю, чуть размял ноги лёгким приседанием и немного вразвалочку, как обычно ходят уверенные в себе люди, направился прямо к генералу. Прибывший гость был одет в дорогой костюм-тройку. Его рубашка была до такой степени белоснежной, что от неё отсвечивали солнечны блики. Из нагрудного кармана пиджака торчал конец платочка. Итальянские туфли ручной работы явились дополнительной причиной того, что неприязнь генерала по отношению к прибывшему гостю усиливалась с каждой секундой. Правда, шикарный вид вашингтонского чиновника портила чёрная бейсболка, которая как-то не сочеталась с дорогой одеждой. Надвинутая на самые брови, кепка своим длинным козырьком закрывала половину его лица. Казалось, что «высокий» гость специально так надел её, чтобы никто не смог бы внимательно рассмотреть его личность.

«Как же такой пижон собирается помочь мне покончить с терроризмом?» — возник в голове командующего вполне естественный вопрос.

В зубах у представителя президента дымилась толстая и, видимо, очень недешёвая сигара. Это чувствовалось по исходившему от её дыма аромату. На замечание дежурившего в ангаре солдата о том, что курить на военном объекте запрещено, «толстяк», как генерал окрестил про себя своего важного гостя, не обратил внимания. Не удостоив даже взгляда, он прошёл мимо часового так, будто того вообще не существовало. «Ну и фрукт!» — вновь неприязненно подумал генерал Балчер, наблюдая за приближавшимся представителем президента. Поведение гостя, весь его внешний щёгольской вид сразу не понравились командующему группировкой, слишком уж модно он был одет, не для военного времени, да и держал себя слишком заносчиво, как-то даже высокомерно и вальяжно.

«Препротивнейший тип! Откуда таких специалистов только берут и как они в администрацию президента попадают?» — пришла генералу в голову мысль. Пока генерал Балчер оценивал своего гостя, тот медленно приблизился к командующему и, не вытаскивая изо рта дымившуюся сигару, а, только покрепче сжав её зубами, остановился от генерала в паре шагов.

Командующий как подобает в подобных случаях, приложил руку к козырьку фуражки и представился. Однако представитель президента ничего не ответил. Он довольно бесцеремонно смотрел на генерала и, чуть покачиваясь с пяток на носки, открыто изучал генерала. Пауза затягивалась. Наконец важный гость довольно фамильярно кивнул командующему, словно своему старому знакомому, и прохрипел низким грудным голосом:

— Хеллоу, генерал Балчер! Рад видеть вас!

Командующий от такого обращения чуть не вспылил, но, вспомнив вчерашний звонок из Пентагона с просьбой быть повежливее с гостем, с трудом сдержал себя, чтобы не нагрубить прибывшему начальству. Генерал ничего не ответил, а только слегка кивнул в ответ на приветствие важного лица. Но, казалось, представитель из Вашингтона даже не обратил внимания на столь холодный приём. Можно было даже подумать, что ему даже понравилась ответная реакция командующего. Прибывший гость непонятно отчего довольно ухмыльнулся, сделал глубокую затяжку и, с наслаждением выпустив густую струю ароматного дыма, сказал:

— Генерал, вы, я надеюсь, получили мою телеграмму и указания адмирала Ричардсона насчёт меня?

Балчер не успел даже рта раскрыть, да и ответ его, как складывалось впечатление, не особенно волновал важного гостя, привыкшего, видимо, давать только распоряжения и слушать более самого себя, чем кого-нибудь другого. Видя, что командующий пребывает в некотором замешательстве, вашингтонский гость вновь довольно хмыкнул и затянулся сигарой.

— Значит, так! Прошу любую мою просьбу воспринимать как приказ самого президента США. Понятно? — и, снова не дождавшись ответа, представитель администрации удивительно легко и ловко для человека его габаритов запрыгнул в электромобиль.

— Что стоите, генерал? Поехали в штаб! Я прибыл сюда работать, а вернее, выполнять за военных их работу. Вы уже находитесь здесь столько времени и не смогли поймать ни одного из главарей мятежников и террористов. Обещаю вам, что завтра перед нами будет стоять один из главных местных бандитов! Готовьте для него камеру, сэ-э-эр! — последнее слово представитель президента выговорил нарочито громко, чуть протяжно, этим как бы подчёркивая предыдущие неудачные попытки генерала арестовать хотя бы кого-то из полевых командиров сепаратистов и партизан.

Командующий группировкой буквально весь зашёлся от ярости и негодования, но вновь смолчал, успев краем глаза заметить, что гость получает удовольствие от явного его унижения. Собрав всю свою волю в кулак, генерал еле сдерживал нахлынувшие эмоции. Он сердито сел на сиденье рядом с представителем президента и спросил:

— Как мне к вам обращаться, сэр?

— А никак! — громко и довольно развязно расхохотался тот. — Зовите меня просто «сэр»! Ну что стоите, генерал? Поехали в штаб, нам есть, что обсудить! Трогайте, трогайте! — вновь засмеялся представитель президента и легко толкнул генерала в бок, словно своего шофёра.

Пока командующий Объединённой группировкой и его важный гость ехали в штаб, в ангаре, где стоял прибывший из Вашингтона самолёт, в это самое же время началась серьёзная работа. Перед отъездом с генералом Балчером в штаб представитель президента подозвал одного из прибывших с ним сотрудников и отдал ему какие-то распоряжения. Тот, вытянувшись в струнку, молча выслушал его и, кивнув, поднялся по трапу на борт самолёта. Сразу же после этого люк грузового отсека медленно открылся, и по трапу на бетонный пол ангара съехал необычного вида автомобиль.

Он привлекал к себе внимание тем, что скорее походил на инкассаторский автобус, чем на военный джип. По чуть голубоватым и довольно толстым лобовым стёклам автобуса, по его широким и массивным передним и задним колёсам можно было понять, что он полностью бронирован, а потому обладает весьма внушительной массой. Машину тут же отогнали в самый дальний угол ангара.

Вслед за автомобилем из салона самолёта вышли четыре человека в чёрных беретах с автоматами в руках, одетых в чёрную военного образца форму, но без каких бы то ни было знаков различия. Они бегом направились к автобусу и с автоматами наперевес встали около него. Люди в чёрной одежде, стоявшие на охране автомобиля, были настроены весьма серьёзно. По их грозному и решительному виду всем присутствовавшим в ангаре офицерам и солдатам стало понятно, что охранники не намерены вступать с кем бы то ни было в какие-нибудь разговоры или кого-нибудь подпускать к автобусу.

Через полчаса, видимо, по приказу командующего в ангар, громко урча мотором и обдавая всех чёрным выхлопом сгоревшей солярки, медленно заехал седельный тягач с длинным крытым прицепом, напоминавшим рефрижератор. Из просторной кабины выскочили несколько человек. Они быстро открыли задние двери прицепа, опустили специальный трап, и машина, только что доставленная самолётом, въехала внутрь. Приблизительно через пару часов перед взором солдат и технического персонала предстал уже не чёрный автомобиль, но совсем другого цвета, своей светло-жёлтой раскраской с коричневыми разводами и пятнами уже ничем не отличающийся от той военной техники, что предназначалась для действия в пустынной местности. После этого перекрашенную машину вновь отогнали в дальний угол ангара, и охрана заняла своё уже привычное место.

Тем временем в кабинете командующего также полным ходом шло обсуждение деталей предстоящей операции. По приезде в штаб представитель президента коротко посвятил генерала Кеннета Балчера в некоторые детали предстоящей операции. Как оказалось, личным посланцем главы Белого дома был важный чиновник из разведки. Сэм Вильямс, так звали прибывшего гостя, занимал в аппарате Оперативного директората ЦРУ весьма ответственный пост. Он был заместителем начальника Контрразведывательного центра и отвечал за проведение специальных операций на территории иностранных государств.

Генерал Балчер молча выслушал план предстоящих действий. Чиновник из ЦРУ кратко доложил, что в Лэнгли в течение нескольких недель тщательно разрабатывалась операция, после успешного выполнения которой предполагалось обезглавить самую сильную группировку мятежников, а точнее, её военное крыло, возглавляемое весьма влиятельным и авторитетным местным генералом по имени Мохаммад Айдид.

Командующий имел довольно подробные сведения об этом человеке, ибо его отряды наносили весьма ощутимый урон миротворцам и союзным войскам. Конечно же возражать против устранения данного полевого командира было глупо. Командующий и сам прекрасно понимал, что ликвидация генерала Айдида даст возможность стабилизировать обстановку не только на севере и северо-востоке страны, но и в самой столице. Одно только смущало Кеннета Балчера, что предложенный представителем президента план, разработанный, как тот утверждал, весьма тщательно в недрах ЦРУ, не являлся какой-то сложной схемой оперативной игры или специальной операцией, но было всего лишь простым и весьма тривиальным подкупом одного из ближайших помощников мятежного генерала Айдида. Такой упрощённый подход к решению проблемы несколько смутил и даже немного разочаровал командующего, потому как удивляло то, что такие важные и серьёзные вопросы решаются в очень солидном ведомстве столь примитивно.

— Мистер Вильямс, мы держим здесь вместе с нашими союзниками почти тридцать тысяч войск и не можем навести порядок! А вы с помощью какого-то сомнительного предателя хотите сделать это? Я не уверен в успехе вашего предприятия! Кстати, откуда у вас появился осведомитель, если это не секрет?

— Дружище, — ответил представитель президента, сделав изрядный глоток виски, — конечно, это тайна. К тому же сам план операции обсуждению не подлежит, а тем более внесение в него каких-либо изменений вообще нельзя рассматривать. Он утверждён на самом верху. Человек же, который обещал сдать своего босса, проверен нами по всем возможным каналам и имеющимся в нашем распоряжении сил и средств. Поверьте мне, Кеннет, они у нас очень и очень значительны, — доверительно сказал Сэм Вильямс, — а потом деньги, что ему платят, столь велики, что на них можно купить половину этой паршивой страны и прихватить ещё четверть соседней. Мы рассчитываемся не только долларами, но и золотом. Вот поэтому мне и нужна от вас сильная охрана для обеспечения безопасности во время перевозки этого важного, можно даже сказать, ценного груза. Открою вам один секрет. Человек, который сдаст нам генерала Айдида, здесь, со мной! Сейчас он находится в машине. Но вы сами понимаете, что я не могу показать его. Это, кстати, одно из условий, соблюдая которое, он обещал показать нам главаря.

— Сэр, ну почему вы не взяли с собой какой-нибудь отряд спецназа? Разве в ЦРУ нет специалистов по борьбе с партизанами? — искренне удивился Балчер. Он прекрасно помнил, что когда ещё молодым лейтенантом воевал во Вьетнаме, то в джунглях его взводу часто приходилось взаимодействовать с «зелёными беретами», которые только тем и занимались, что разыскивали партизанские базы.

— Специалисты, конечно, есть, но их прибытие сюда вызвало бы лишние разговоры, всякие подозрения, а потом, ваши парни, генерал, лучше знают местность и лучше ориентируются в обстановке. Нашим крутым ребятам из ЦРУ пришлось бы пару недель потратить на изучение города, окрестностей и прочей ерунды, а ваши уже со всем этим знакомы. Я полагаю, в группировке найдётся пара десятков толковых ребят? — в словах Сэма Вильямса, конечно, присутствовала логика, и трудно было бы не согласиться с ним. Генерал Балчер ничего не ответил на это, а только многозначительно повёл бровями, как бы утвердительно отвечая, что, мол, толковые ребята найдутся и не пара десятков, а значительно больше.

— В Вашингтоне говорят, что морские пехотинцы очень здорово себя ведут здесь, как настоящие герои! — продолжал тем временем говорить представитель президента.

Командующему, конечно, было лестно и приятно услышать из уст высокопоставленного чиновника оценку его парням, воевавшим в этой проклятой стране уже почти полгода. Правда, обычную охрану груза генерал Балчер, как человек военный и успевший повоевать довольно долгое время и во многих точках планеты, не рискнул бы называть серьёзной боевой «операцией». А потому в успехе предстоящей работы командующий не сомневался, ибо его солдаты только тем и занимались, что сопровождали и охраняли различные гуманитарные транспорты. Конвои, правда, постоянно обстреливались мятежниками и террористами, машины подрывались на минах, войска несли потери, но случаев утери, похищения или того хуже полной утраты грузов никогда не было.

Однако какая-то внутренняя тревога у генерала всё ж таки появилась. Он не мог объяснить её причину, ибо волнение и беспокойство возникли неожиданно. Ну, не по душе всё это было генералу. Если бы его в тот миг спросили: «Кеннет, почему ты так волнуешься, что тебе не нравится? Ведь твоё дело дать солдат для охраны», — ей-богу, он не нашёлся бы, что ответить и как возразить. Но просто предстоящая операция ему не нравилась, не нравилась без каких-либо объяснений, не нравилась — и всё тут. Однако генерал привык не обсуждать приказы, но выполнять их.

— Ну и когда мне выделить людей и технику? — поинтересовался командующий.

— Завтра, после полудня всё должно быть готово! — прозвучал короткий ответ.

И вновь генерал Балчер удивился.

— Как завтра? Почему так быстро? Для чего вообще нужна такая спешка? Ведь маршрут движения надо разработать, проверить всё, наметить контрольные рубежи и прочее, — искренне принялся объяснять своему гостю азы военного искусства командующий. Он полагал, что на проведение данного мероприятия уйдёт минимум неделя, а оказалось, что уже завтра Сэму Вильямсу понадобятся люди и техника. Но не это настораживало генерала, у него всё было: и люди, и техника, только беспокоила та быстрота, с которой велась подготовка.

— Сэр, а не легче было бы доставить ваш груз и осведомителя на вертолётах? Ведь так, по-моему, безопаснее? — вновь спросил генерал представителя президента.

— Мы думали об этом, генерал, но, во-первых, вертолёты вызовут подозрение у человека, которого мы собираемся захватить, то есть самого Айдида. Во-вторых, это условие того, кто обещал нам показать главаря мятежников. А маршрут движения мы разрабатывать не будем. Просто завтра перед выходом мой человек покажет его вашему офицеру — и всё!

— Вы можете считать меня бестолковым, сэр, но я, однако, не понимаю, по какой причине нужна такая спешка в подготовке? Почему необходимо, чтобы колонна отправилась ближе к вечеру. Здесь темнеет довольно быстро, в городе становится неспокойно, к тому же… — недовольно начал генерал Балчер, но представитель президента не дал ему закончить начатую фразу. Столичный гость глубоко затянулся вечно горевшей сигарой и громко сказал:

— Генерал не паникуйте! Я же вам сказал, что у нас есть договорённость. Мы всё проверили по своим каналам. Дело должно получиться как надо. Вы не забудьте поднять вертолёты, когда придёт условленный сигнал от моих людей о захвате главаря террористов. И не лезьте в детали дела! Вас это не касается!

— Сэр, однако, вы только несколько часов назад прилетели в Сомали и толком даже не знаете сложившуюся в стране обстановку! Вы не имеете информации о…

— Ладно, ладно, генерал, не будем спорить! — примирительно сказал столичный гость. — Мы делаем одно дело — несём свободу и демократию этим дикарям, только вот они не понимают нашей миссии. Не беспокойтесь, дружище! У нас как раз всё продумано, проверено, просчитано. Генерал завтра в районе старого города проводит одну встречу с человеком, который контрабандно поставляет ему оружие и боеприпасы. Этот груз доставляется по морю, ведь вы даже не можете контролировать всё побережье. Наш источник указал точное место и время встречи. Вот теперь позвольте вас спросить: для чего нашего осведомителя нужно было бы сюда тащить заранее? А вдруг случайно информация уйдёт и прочее? Нет, генерал, мы действуем верно. Поэтому завтра, в четыре часа пополудни, груз следует отправить по назначению. А потом вы сами мне рассказывали, что днём мятежники не действуют, а только ночью, правильно? Поэтому Айдид и собирается на встречу вечером. Это наш единственный шанс захватить его. В случае успеха операции мои парни доставят генерала с вашим же конвоем обратно сюда, или на вертолётах, а потом на самолёте в Штаты. Без него весь этот сброд ровно через сутки разбежится по норам. К тому же с помощью генерала мы сможем в кое-каких вопросах повлиять на русских. По нашим данным, Айдид учился в СССР, у него хорошее отношение к русским и с русскими, возможно, он даже тайно получает от них тяжёлое вооружение. Но сейчас для нас главное — это захватить генерала! А уже после этого, там… — представитель президента многозначительно кивнул в сторону, где, по его мнению, находились Штаты, — там, у себя, мы развяжем ему язык. Наши парни из Лэнгли умеют это делать быстро и качественно. Он нам выложит всё, даже то, о чём не знает, — хохотнул Вильямс своей, как ему показалось, весьма удачной шутке.

— А не просчитывали там у вас, — командующий точно так же, как минуту назад сделал это его гость, повторил его жест головой и с сомнениями в голосе спросил: — Что всё это может быть ловушкой?

— Послушайте, генерал, как же вы дослужились до генерала, если во всём сомневаетесь? Я всю ответственность беру на себя. Ваше дело дать нам охрану. На этом закончим и давайте наконец поужинаем, а то что-то в горле пересохло и в желудке пусто, как в пивной бочке. Я надеюсь, у вас есть возможность вечером поразвлечься? Мне докладывали, что сомалийки очень даже горячие и знойные девчонки!!! А, Кеннет?.. Или вы не пробовали? Не говорите, что — нет! Всё равно не поверю! — вновь во всю глотку захохотал Вильямс, фамильярно подтолкнув пальцем в бок командующего группировкой.

— Я в посольство, генерал! Нужно сделать пару звонков в Вашингтон, да и не мешало бы немного отдохнуть, — сказал представитель президента на прощание и с шумом поднялся со своего кресла.

— Подождите, сэр! Я прикажу выделить для вас сопровождение.

Время близилось к вечеру. На аэродроме шли обычные приготовления к ночному дежурству, ведь обычно под покровом ночи мятежники и партизаны начинали обстреливать месторасположения войск, совершать вылазки против миротворцев, нападать на их блокпосты и мобильные патрули, которые ночью были обязаны следить за порядком в окрестностях сомалийской столицы.

— Хорошо, — коротко ответил Сэм Вильямс и, поставив на стол пустой стакан, вышел в коридор.

Звук его тяжёлых шагов стал удаляться. Командующий вызвал дежурного офицера и приказал выделить группу для сопровождения представителя президента. После этого генерал Балчер хотел уже выйти следом за мистером Вильямсом, но вдруг остановился. Со стороны могло показаться, что командующий пребывал в какой-то нерешительности, правда, это было его секундной слабостью, ибо в то же мгновение генерал Балчер подошёл к аппарату спутниковой связи и уверенно взял трубку. Он взглянул на свои часы, видимо, прикидывая, сколько времени сейчас в Вашингтоне. В американской столице была полночь. «Ничего страшного, — прикинул про себя командующий, — я ведь звоню по важному государственному делу». Генерал быстро набрал номер абонента. Ждать ответа долго не пришлось.

— Слушаю! — раздался в трубке приятный баритон.

— Простите за беспокойство, господин вице-президент, я Кеннет Балчер, командующий Объединённой группировкой союзных войск в Сомали. Мне надо доложить вам кое-что серьёзное, — немного взволнованно начал генерал.

Сомали. Утро. Аэродром в Белдуэйне.

Американская военная база

Было три часа с четвертью пополудни. Именно в это время, как и планировалось, с закрытой для проезда гражданских лиц зоны международного столичного аэродрома, из той самой его части, где располагался штаб Объединённой группировки союзных войск, вышла небольшая автомобильная колонна. Боевые машины почти на максимальной скорости проехали через заранее открытые ворота. Люки и двери на всех автомобилях и бронетранспортёрах были плотно закрыты, а на водительские окна опущены броневые щитки, что вызвало удивление часовых. Обычно они успевали перекинуться парой слов с выезжавшими на патрулирования солдатами, но в этот раз боевые машины проследовали через контрольно-пропускной пункт без остановки.

В составе колонны насчитывалось семь боевых машин — это были армейские джипы и лёгкие бронетранспортёры, какие чуть ли не каждый час прибывали и выезжали с территории военной базы. Но колонна выглядела не совсем обычной, так как в середине строя находился необычного вида автобус, внешне напоминавший инкассаторский, но раскрашенный жёлтой краской с коричневыми разводами, как и вся военная техника, предназначенная для боевых действий в пустыне. Однако этот автобус не вызвал бы никакого любопытства посторонних людей, окажись таковые рядом: мало ли какая техника имеется у военных?

Впереди автобуса ехали два армейских джипа «хаммера». Колонну замыкали три лёгких колёсных бронетранспортёра, в башне которых были установлены крупнокалиберные пулемёты, и ещё один военный джип. Для обычного патруля колонна была весьма внушительной, так как состояла почти из целой роты бригады морской пехоты.

О том, какой груз находился в автобусе, не знал даже генерал Кеннет Балчер. Но, судя по мерам безопасности, что были предприняты для его сохранности, груз действительно был чрезвычайной важности. Командующий, выполняя указания представителя президента, выделил для сопровождения своих лучших людей из бригады морской пехоты, а лучшими по праву считались парни разведроты, командиром которой был капитан Томми Хэнкс.

Вышестоящее командование его ценило, так как Томми имел хотя и небольшой, но всё-таки боевой опыт, в то время как многие офицеры его бригады впервые понюхали порох, оказавшись в Сомали. А он уже успел побывать кое-где: рядовым служил на Панаме, став офицером, успел повоевать в Ираке. Вообще Томми любил военную службу, ибо считал себя солдатом по призванию. Именно в силу этого, как посчитал сам капитан, его сегодня утром вызвал к себе командующий группировкой, чтобы поручить выполнение важной задачи.

Когда капитан Хэнкс вошёл в кабинет генерала Балчера, то увидел там помимо самого командующего ещё и незнакомого, весьма внушительных размеров, словно борец японской борьбы сумо, человека. Томми закрыл за собой дверь и в ожидании дальнейшего приказа вытянулся в струнку, застыв у порога. Генерал привстал со своего места, кивком головы поприветствовал Томми Хэнкса и жестом руки предложил ему присесть напротив себя. Незнакомец так же поздоровался с капитаном и даже предложил Томми закурить толстую сигару, но командир роты вежливо отказался, так как никогда не пробовал этого. В кабинете командующего воцарилось молчание. Генерал и его гость внимательно рассматривали Томми Хэнкса. Капитану от этого стало как-то неспокойно. От волнения он немного поёрзал на стуле и даже чуть покраснел, чем вызвал улыбку у своего «высокого» начальства. Ну а как было не волноваться, ведь Томми прекрасно понимал, что его вызвали не просто для разговора о жизни, но по серьёзному делу.

«Разве приказали бы мне явиться к командующему по пустякам?» — вполне резонно предположил капитан. Томми вообще был толковым парнем. Ещё вчера вечером, когда командир бригады только намекнул капитану, что его ожидает трудное и ответственное задание, тут же увязал нынешнее приглашение прийти к командующему с важным поручением, о котором говорил полковник Скотт.

Молчание затягивалось. Гость генерала Балчера внимательно, и как бы оценивая, не стесняясь смотреть в упор, рассматривал капитана. Томми под этим взглядом даже стало как-то не по себе, и он вновь заёрзал на стуле. Правда, молчание на самом деле было весьма коротким, не более полминуты, просто долгим оно показалось капитану, ибо ему ещё никогда не приходилось быть объектом столь пристального изучения со стороны столь высокого начальства.

— Как дела в роте, капитан? — неожиданно спросил генерал. Томми даже удивился столь необычному началу разговора, ведь он думал, что командующий сразу поставит ему боевую задачу и отпустит. Капитан только собирался открыть рот, чтобы ответить, но генерал вновь спросил: — Ваша рота, как мне доложили, недавно была на задании? Все парни, надеюсь, здоровы, живы?

— Спасибо, сэр, всё в порядке! — смущённо ответил капитан, не понимая причину своего стеснения, а потому попытался встать, но генерал властным движением руки приказал Томми оставаться на месте.

— Ну и прекрасно! Знаю, капитан, что ребята устали и хотели бы отдохнуть, но вы мне нужны! Ведь лучше разведроты в бригаде никого нет! Как, не откажетесь от работы? — спросил командующий, пытливо вглядываясь в глаза Томми. Командир роты вновь хотел вскочить и заверить, что готов выполнить любое задание командования, но не успел. Генерал Балчер, выйдя из-за стола, подошёл к Томми и, положив ему на плечо руку, не позволил подняться. Сделав пару шагов по кабинету, командующий остановился напротив офицера и, сев на край стола, продолжил: — Сегодня к двум часам после полудня ваша разведрота, капитан, должна быть в полной боевой готовности! Задача — сопроводить весьма ценный, в прямом и переносном смысле, груз. Я даже не смогу сказать, что вам и вашим солдатам предстоит охранять, так как сам не знаю, но приказ получен из Вашингтона, а потому обсуждать нам нечего! Требую от ваших людей строжайшей дисциплины и максимум внимания во время совершения марша. Разрешено открывать огонь без предупреждения по любому человеку, который попытается просто приблизиться к конвою, не говоря о группе людей или каких-либо подозрительных объектах. Вам понятно? Руководить всей операцией будет человек, который встретит вас у машины в ангаре! Он покажет на карте место, куда вы обязаны доставить груз и после этого вернуться на базу, но, возможно, уже с другим грузом, не менее ценным. Никаких вопросов. Полное подчинение руководителю операции! После выполнения задания обещаю всем двухнедельный отпуск, и об этом можете сказать своим парням. Вопросы есть?

У Томми Хэнкса не было никаких вопросов к командующему. Капитан со своей ротой уже почти полгода только тем и занимался, что сопровождал различные грузы от аэродрома до города, от морского порта в самые отдалённые районы страны. Работа эта капитану не нравилась, слишком уж нудная она была и монотонная, ни выстрелов, ни зачисток, ни перестрелок, ведь, как правило, сопровождение грузов осуществлялось исключительно в светлое время суток, а мятежники воевали только ночью.

Прибыв в роту, Томми Хэнкс передал своим солдатам в точности все слова генерала, обрадовав парней обещанным отпуском. Сборы были недолгими, так как его подразделение в бригаде числилось единицей постоянной готовности, поэтому роту постоянно куда-то задействовали. Его парней даже называть стали «пожарной командой», так как их бросали в самые опасные и горячие точки, когда нужно было спасать положение, выручать кого-то из тяжёлой ситуации, вытаскивать из окружения, эвакуировать из-под обстрела. Вот такие редкие задания Томми особенно нравились, ведь он и его парни были морпехами — элитными американскими войсками, для которых не было невыполнимых задач.

Пока Томми Хэнкс передавал своим солдатам слова командующего и занимался подготовкой к маршу, генерал Балчер вызвал к себе полковника Скотта.

— Ну что, Франк? Не подведёт нас ваш офицер? — обратился командующий к командиру бригады.

— Сэр, ну вы же знаете капитана! Сами представляли его к награде за геройские действия при захвате морского порта Могадишо. Помните, ведь несколько месяцев назад ему лично президент США медаль вручал, — ответил полковник морской пехоты.

Конечно же генерал Балчер не забыл того молодого капитана, который со своими парнями лихо захватил административное здание управления портовых сооружений. Благодаря действиям разведроты капитана Хэнкса удалось избежать больших потерь при высадке основного десанта. Ещё тогда командующий подумал, что надо бы обязательно отметить храброго офицера.

* * *

2 декабря 1992 года авианосная ударная группа из состава 7-го флота США подошла к берегам Сомали. Первыми в акваторию порта медленно вошли большие десантные корабли в сопровождении ракетных крейсеров и корветов и бросили якоря на рейде. Авианосец «Нимиц» застопорил свои машины отдельно от сопровождавшей его эскадры, немного поодаль. Море было спокойным, почти штиль, волнение не более одного балла. Военные метеорологи прогнозировали хорошую погоду на весь декабрь, а потому операция под кодовым названием «Восстановление надежды» должна была пройти успешно.

С берега, если наблюдать в бинокль, хорошо было видно, как на палубах десантных кораблей и авианосце суетились и бегали люди, взлетали и тут же садились вертолёты, вращались башни зенитных установок, как бы сопровождая невидимые цели. В этих действиях, казалось, не было ничего опасного, но только сведущему в военных делах человеку стало бы понятно, что солдаты и матросы отрабатывали приёмы высадки на берег, упражнялись в стрельбе, проверяли и готовили оружие к бою. На кораблях шла кропотливая, размеренная работа, которая свидетельствовала о том, что на них готовились к началу боевых действий.

На следующий день после прибытия эскадры как бы в подтверждение серьёзности намерений с палубы авианосца начали взлетать штурмовики. Они на предельно малой высоте облетали город, громким рёвом своих двигателей пугая и наводя страх на местных жителей.

Командир бригады морской пехоты, полковник Франк Скотт, вышел от командующего в приподнятом настроении. Ему вновь доверили самый трудный участок, поручив действовать в первом эшелоне десантирующихся на побережье войск. Бригаде полковника была поставлена задача, захватить все административные здания городского порта, причалы и обеспечить беспрепятственный подход кораблей с боевой техникой для разгрузки.

Капитана Томми Хэнкса командир бригады считал одним из лучших своих офицеров, именно поэтому полковник решил поручить захват основных портовых сооружений разведывательной роте. После того как командиры батальонов, получив боевые задачи, были отпущены, полковник Скотт окликнул Томми Хэнкса и приказал ему задержаться на пару минут.

— Капитан, у вас в роте все парни хорошо подготовлены, в других же батальонов много новобранцев. К тому же вы разведчики, у многих морских пехотинцев имеется боевой опыт, поэтому захват главного здания портового управления и питающей электроподстанции поручаю вашей роте. Постарайтесь сделать это быстро и с минимальным ущербом. Операция назначена на завтра, девятое декабря, на пять часов утра, но нашу роту, вернее вашу, капитан, перебросят на берег к трём часам ночи. Поэтому готовность всего личного состава к двум часам! Вопросы есть?

— Никак нет, сэр! — бойко ответил Томми. Капитану было всё ясно.

Командир бригады довольно улыбнулся. Ему нравилось, что Томми никогда не задавал лишних и бестолковых вопросов, как это делали многие другие офицеры. Капитан же всегда был сосредоточен, внимателен, усерден, а потому по заслугам имел от правительства США боевые награды.

— Что ж, капитан, если вопросов нет, тогда идите к столу! У меня на карте нанесены объекты, которые предстоит захватить вашей роте.

Командир разведроты вообще был немногословен, он вновь кивнул в знак согласия и, приблизившись к полковнику, остановился рядом с ним. На столе командира бригады лежала развёрнутая схема столичного морского порта. Полковник довольно подробно объяснил Томми, где находятся портовые сооружения, электрическая подстанция, которые следовало захватить в первую очередь. Капитан нанёс всю необходимую информацию на свою рабочую карту, проделав это быстро и аккуратно.

— Капитан, — сказал командир бригады, перед тем как Томми покинул каюту полковника, — помните, что от ваших действий зависит успех не только нашей бригады, но и всей десантной операции.

— Я понял, сэр! Мы выполним поставленную задачу! — козырнул на прощание капитан Хэнкс.

В назначенное время морские пехотинцы во главе со своим командиром погрузились в вертолёты и вылетели к побережью. Винтокрылые машины шли на бреющем полёте почти у самой поверхности воды.

Десантирование прошло быстро и, главное, удачно. Вертолёты зависли в нескольких метрах от земли, и морпехи по команде капитана Хэнкса быстро высадились на небольшую площадку перед главным административным зданием. Разведчики действовали слаженно и стремительно. Практически без единого выстрела рота захватила главное административное здание порта и электроподстанцию. Сопротивления никто не оказал. Местная служба безопасности и охраны порта, только увидев, как американские морские пехотинцы начали высаживаться с вертолётов, тут же разбежалась, оставив охраняемые объекты на произвол судьбы.

Томми Хэнкс был доволен таким развитием событий. Он быстро расставил своих солдат по постам для охраны и наблюдения, связался по радиотелефону со штабом бригады и отрапортовал о выполнении поставленной задачи. Не прошло и часа, как большие транспортные корабли начали пришвартовываться к причалам. А ещё пятнадцать минут с уже полным ходом шла разгрузка тяжёлой боевой техники.

Весь следующий день прошёл спокойно. Главные силы бригады практически беспрепятственно высадились на морское побережье. Но спокойствие было недолгим. Уже вечером в городе начались перестрелки, а с наступлением ночи развернулись ожесточённые бои, причём было совершенно непонятно, кто и с кем и против кого воюет. Трассирующие пули в ночном небе летали беспорядочно во все стороны, но вскоре стрельба приобрела более целенаправленный характер, и, главное, она стала вестись в одном направлении, преимущественно, где располагались американские части. После полуночи из соседних к морскому порту жилых домов по солдатам неожиданно был открыт интенсивный огонь не только из стрелкового, но и тяжёлого вооружения. Казалось, что все противоборствующие между собой стороны объединились, чтобы обрушиться всей своей огневой мощью на высадившиеся войска.

Бой продолжался почти всю ночь. Противный, воющий звук падающих миномётных мин заставлял солдат прижиматься к земле. Взрывы следовали один за другим. Мины падали довольно беспорядочно, и тем они были опасны. Осколки от них со свистом разлетались в стороны, калеча и нанося тяжелые раны солдатам.

Прошло буквально минут десять после начала миномётного обстрела, как из ближайшего пригорода ударила артиллерия. Столь интенсивный и неожиданный удар застал врасплох не только американских солдат, но и командование группировки. Огневой налёт партизан и мятежников даже посеял среди некоторых подразделений панику.

Капитан Томми Хэнкс своими глазами видел, как осколками снаряда, разорвавшегося в нескольких шагах от группы солдат, одному из морпехов вдребезги разнесло голову, другому разворотило живот, и тот упал, обливаясь кровью и подбирая руками вывалившиеся на землю кишки, а третьему оторвало ногу до самого бедра. Вокруг было много крови, обрывки одежды вперемешку с ошмётками человеческой плоти валялись на земле и висели на ветвях деревьев, на брезентовых тентах грузовых автомобилей, на броне боевых машин. Вокруг всё горело и напоминало сущий ад: стоны и мольба раненых, взывавших о помощи, крики и хрипы умирающих заглушали даже, казалось, оглушительные разрывы артиллерийских снарядов. Счёт убитым шёл на десятки, раненым — на сотни.

Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Вновь наступила тишина. Погибших и раненых стали тут же эвакуировать на вертолётах. На причале стояла полная неразбериха. Все бегали, кричали, падали, вставали, вновь поднимались и куда-то бежали. Постепенно удалось навести порядок. Как потом оказалось, многие подразделения получали по радиотелефонам и рациям команды, противоречащие одна другой и оттого ещё более усиливающие панику среди метавшихся по причалу солдат.

«Ого, — подумал тогда Томми, укрывшись за корпусом бронетранспортёра, понимая, однако, что осколки от разрывавшихся вокруг миномётных мин могут достать его и здесь, — а до нас не доводили, что у мятежников есть тяжёлое вооружение».

Томми Хэнксу почему-то именно в этот опасный миг вдруг вспомнилось, как перед отправкой в Сомали к ним в бригаду приезжал заместитель министра обороны. Он пожелал удачи солдатам и офицерам, а в конце заявил, что они едут в Африку выполнять священную задачу, ибо несут чернокожему населению свободу и демократию. Он прямо так и сказал: «Ребята, там люди сильно голодают и страдают. Местные генералы и вожди развязали в Сомали войну. Там погибают миротворцы. Мятежники и террористы объявили войну всему миру и наша задача, разгромить “осиное гнездо”. Это просьба самого президента США».

К утру панику, начавшуюся ночью во время обстрела, удалось окончательно предотвратить, но все последствия от внезапного огневого налёта и его психологического воздействия полностью ликвидировали только к вечеру наступившего дня. Однако наступала ночь, и в городе вновь начались ожесточённые бои. Повстанцы нападали на здания, захваченные американскими солдатами, отбивали их и с первыми лучами солнца тут же покидали свои позиции, чтобы с наступлением темноты вновь возобновить атаки и обстрелы.

С момента начала операции прошла уже целая неделя. Разведывательная рота бригады морской пехоты всё это время весьма успешно воевала в городе. Капитан Томми Хэнкс и его парни показали себя с самой лучшей стороны. Полковник Скотт был доволен командиром разведроты и имел повод для этого, ибо все те рубежи, о которых докладывал капитан, как о захваченных и удерживаемых его парнями, на поверку оказывалось правдой. «Эх, всем бы так воевать, как капитан…» — думал полковник, принимая доклады от других офицеров, а доклады те были не очень радостными. Бригада несла первые свои боевые потери.

Сомали. Вечер. Безлюдный район

в тридцати километрах южнее Могадишо

Капитан Томми Хэнкс был доволен, что командующий группировкой лично поставил роте боевую задачу. Времени для подготовки к маршу ему и его парням много не понадобилось. Морпехи всегда находились в полной боевой готовности. В назначенный час, погрузившись на армейские «хаммеры» и лёгкие бронетранспортёры, разведрота подъехала к ангару, у входа в который стоял автомобиль, который парням капитана Хэнкса предстояло сопровождать.

Томми только успел выйти из своего командирского джипа, как к нему тут же подошёл человек в чёрной униформе без каких-либо знаков различия. Капитан без лишних слов понял, что это тот самый руководитель операции, в подчинение которому передаётся его рота, а потому, приложив правую руку к козырьку своей форменной панамы, доложил, как положено по уставу, о прибытии разведроты и готовности к выполнению задания. Человек в чёрной униформе удовлетворённо кивнул капитану, отвёл Томми Хэнкса в сторону и только после этого вытащил из накладного кармана своего разгрузочного жилета свёрнутый в несколько раз лист. Это была подробная схема столицы Сомали.

Вначале, когда капитан только увидел карту города, то он даже обрадовался. По его мнению, задание было довольно простым, так как не предполагало выезд за пределы города.

«Ну, если так, то это нисколько не нарушит моих планов!» — радостно подумал капитан.

Офицер был ещё очень молод, к тому же он считался в бригаде оптимистом, поэтому и понадеялся, даже вернее можно сказать, был уверен, что нынешняя работа не займёт времени много, и ему удастся вернуться на базу к ужину, или чуть позже. Причина побыстрее вернуться на базу была довольно прозаична. Молоденькая официантка из офицерской столовой, полногрудая и красивая блондинка, внешне очень напоминавшая Мэрилин Монро, обещала нынешним вечером поужинать с ним в интимной обстановке. Капитан был безмерно рад, ведь он прекрасно знал, что у девушки имеется довольно много поклонников и вздыхателей, которые мечтали провести время с ней, но она, однако, отдала предпочтение именно ему, капитану Томми Хэнксу.

По расчётам капитана рота должна была вернуться засветло, то есть ко времени назначенного свидания. Правда, вскоре надежды Томми на быстрое возвращение столь же стремительно развеялись, как и появились, особенно когда человек в чёрной униформе показал ему точку на карте города, куда они должны были доставить свой груз. Этот район Томми Хэнкс хорошо знал. Ему приходилось пару раз заскакивать туда со своими парнями. Если сказать, что место то было обычным захолустьем, то это означало бы вообще ничего не сказать, ибо его смело можно было бы назвать самой настоящей клоакой.

— Обычно в тот район, что вы указали, мобильные патрули даже днём не рискуют заезжать, а мы, значит, собрались посетить его ближе к вечеру, сэр? — сказал капитан, то ли спрашивая, то ли предостерегая своего временного начальника.

— Ничего не поделаешь, но нам надо попасть именно в этот район города, — твёрдо, тоном, не терпящим возражений, сказал руководитель операции, совершенно не обратив внимания на язвительную интонацию, прозвучавшую в голосе офицера.

— А вы что же, капитан, испугались? — спросил человек в чёрной униформе командира роты, и в его вопросе прозвучали нотки лёгкой иронии. Томми только пожал плечами, мол, как скажете, сэр, однако выслушать моё мнение вам следует.

— Туда и с батальоном не сунешься, сэр, не говоря уже о роте. Даже танки, если мы попадём в засаду, нам не помогут! Улицы там узкие, дома невысокие, словно крепости. В том районе запросто можно положить всю нашу бригаду вместе с танковым батальоном и не пробиться, — начал горячиться командир роты.

Капитану было неприятно, что его, боевого офицера, кто-то может заподозрить в трусости. Конечно же он не боялся, но и погибать по глупости также не хотелось. Пусть даже тот маршрут был самый короткий, поехав по которому, можно было бы вовремя вернуться на базу, но становиться самоубийцей… — такого желания капитан не имел.

Но даже не эта мысль более всего огорчала Томми. Он чувствовал, что его свидание с красавицей из офицерской столовой, назначенное на сегодняшний вечер, откладывается. Капитан прекрасно понимал, что район, куда им надлежало прибыть с грузом, находился в противоположном конце города. Если было бы ехать по прямой через центр Могадишо, то путь до него занял бы не более полутора-двух часов. Но центр города находился под контролём мятежников и даже в дневное время пробиться через него было чрезвычайно трудно.

И вообще в столице сложилась довольно интересная ситуация. Практически государственная власть существовала в новой части города, где жили богатые сомалийцы, чиновники, дипломаты, остальные же районы были поделены на сферы влияния между авторитетными вождями и полевыми командирами. Томми Хэнкс об этой ситуации прекрасно знал, но не мог же он на данную тему читать руководителю конвоя лекцию, ну а потом задание есть задание, и не дело военного человека обсуждать решение вышестоящего командования.

— А где, по-вашему, самая короткая дорога до объекта? — после некоторого раздумья задал вопрос руководитель операции.

— Сэр, короткая дорога не значит, что она безопасная. Конечно, самый близкий путь был бы этот, — Томми провёл пальцем по карте, показывая, по его мнению, наикратчайшую дорогу, — но в последние две недели по ней стало невозможно добраться в нужный нам район. Даже днём партизаны и мятежники устраивают на ней засады, ставят мины. Там постоянно кто-то подрывается! Убитые, раненые… Придётся добираться обходным путём.

После этого капитан Хэнкс показал на карте другой маршрут. Этот путь был, безусловно, длиннее, но более безопасный, ибо дорога практически проходила по пустынной местности. Чтобы добраться до места, указанного на карте, колонне вначале следовало бы двигаться вдоль берега океана на север, потом немного уйти в глубь материка миль на десять и, сделав дугу, как бы обогнуть город с западной стороны.

Объезд получался довольно длинным, но по-другому в нужный район сомалийской столицы попасть было невозможно. Правда, один участок, из-за которого и приходилось делать большой крюк, являлся очень опасным из-за песка, который был постоянно влажным, вязким и топким. В почву там как раз уходила средних размеров река, теряясь среди песка, вот она и делала тот участок берега труднопроходимым. Песок там запросто мог поглотить не только джип, но и целый бронетранспортёр, а то и танк. Капитан Хэнкс и об этом не забыл предупредить своего нового босса.

— О’кей! — внимательно выслушав командира роты, ответил руководитель операции. После этого он связался по радиотелефону с Сэмом Вильямсом, представителем президента, и доложил ему о необходимости изменения маршрута движения. Видимо, получив от того согласие, человек в чёрной униформе направился к стоявшим в ожидании начала движения машинам. Он молча сел в командирский джип на место, которое обычно занимал Томми Хэнкс. Солдаты удивлённо взглянули на своего командира, но капитан только пожал плечами, мол, что делать, если на весь нынешний вечер этот парень для нас босс, и уселся в непривычное для себя кресло позади водителя.

«Приказ надо выполнять. Всё правильно. Не может и не должен старший сидеть позади всех!» — подумал тогда командир роты, вспоминая инструктаж генерала Балчера и его приказ выполнять распоряжения людей из окружения представителя президента. Тем временем автомобиль, который следовало охранять, занял своё место в середине колонны. Человек в чёрной униформе поднялся, ещё раз внимательно осмотрел строй машин и, махнув рукой, дал команду начать движение.

У контрольно-пропускного пункта капитан Хэнкс с удивлением увидел, что к их колонне присоединились два лёгких разведывательных вертолёта сопровождения. На бреющем полёте вертушки прошли над машинами и полетели вдоль дороги, по которой предстояло двигаться колонне. «Да, действительно, мы, наверное, везём очень ценный груз, если предпринимаются такие серьёзные меры предосторожности? Обычные гуманитарные грузы вертолёты не сопровождают. Что ж, надо быть начеку», — прикинул про себя Томми, украдкой бросив недовольный взгляд на своего нового патрона, спокойно сидевшего на переднем сиденье. Развернув на коленях карту, тот внимательно следил по ней за маршрутом движения колонны.

«Тоже мне, великий знаток топографии нашёлся! — с ехидцей подумал капитан. — Это на карте всё гладко, а на местности и овраги встречаются, и болота, и прочая ерунда, через которую не пролезешь».

В принципе, как командир роты, Томми Хэнкс за несколько месяцев пребывания в Сомали сумел довольно хорошо познакомиться не только с окрестностями столицы, но и других городов. Да и вообще ему со своими ребятами пришлось побывать уже во многих районах страны. Но лучше всего капитан ориентировался именно здесь, в Могадишо.

Вообще днём обстановка в столице была спокойной. Войск из разных стран в Сомали находилось весьма много. Ведь ещё в декабре прошлого года в эту страну под флагом ООН был введён миротворческий корпус численностью более 30 тысяч человек, из которых добрую половину составлял американский воинский контингент. Капитан усмехнулся про себя и подумал: «С такими силами мы порядок здесь наведём быстро!»

Удалившись от КПП на километр, капитан передал по рации команду своим солдатам усилить наблюдение. Сам же открыл верхний люк, встал в полный рост и, взявшись за ручки установленного на крыше джипа пулемёта, огляделся.

Вокруг было пустынно. Дорога шла вдоль моря. Ничего опасного не наблюдалось. Подставляя лицо встречному ветру, Томми с удовольствием вспомнил, как почти полгода назад он со своей ротой первым высадился в морском порту Могадишо, захватил административное здание и подстанцию, тем самым не позволив мятежникам и бандитам обесточить портовые сооружения. Может быть, это было и не скромно со стороны Томми, но он полагал, что только благодаря действиям его роты главные силы бригады беспрепятственно и без потерь высадились на берег.

Однако отвлекаться было нельзя. Томми Хэнкс выругался про себя и постарался сосредоточиться — всё-таки он сопровождал какой-то важный груз, о котором конкретно ему даже ничего не сказали, но который следовало охранять как свою собственную задницу. Так по крайней мере выразился командир бригады, когда провожал Томми на задание. Капитан не имел ни малейшего представления, что же он со своими парнями конвоирует. «Прямо сплошная секретность и только. Да и какое, собственно, дело, что мы там везём?» — размышлял Томми, поглядывая по сторонам.

Дорога, по которой двигалась колонна, когда-то была асфальтированной, но после боёв с мятежниками и многочисленных вылазок и нападений партизан от шоссейного покрытия осталось одно лишь воспоминание. Правда, сапёрные части постоянно ремонтировали трассу, засыпали воронки и выбоины гравием и песком, но и мятежники столь же часто и упорно продолжали взрывать полотно дороги. Съезжать же на обочину было весьма опасно, так как повстанцы постоянно её минировали, поэтому двигаться приходилось довольно медленно, не более 30 миль в час, старательно объезжая рытвины, ямы и прочие препятствия.

Вскоре командиру роты наскучило стоять, и он решил отдохнуть. Передав по рации приказание своему заместителю продолжать наблюдение за местностью, Томми с удовольствием опустился на сиденье. Через боковое окошко джипа ему хорошо были видны окрестности, через которые двигалась колонна. Капитану много раз приходилось ездить этим маршрутом.

Расслабившись на полчаса, командир роты вновь встал на место пулемётчика. Он оглянулся назад. Колонна немного растянулась, чуть отстали бронетранспортёры.

«Но ничего, дистанция нормальная, — подумал капитан, — главное, что все машины находятся в зоне прямой видимости!»

Томми Хэнкс наскучил унылый вид местности и, не удержавшись, он украдкой посмотрел на сидевшего впереди, на его командирском кресле, человека в чёрной униформе без знаков различия. Тот сосредоточенно смотрел на дорогу, и по его напряжённой спине капитан понял, что на сегодняшний вечер босс не имеет никакого желания вести разговоры, и Томми его совершенно не интересует. «Ну и чёрт с ним, — немного огорчился капитан, — не очень-то и хотелось болтать с этим индюком. Хотя, конечно, было бы интересно узнать, как там сейчас в Штатах…»

Томми с самого раннего утра был в прекрасном расположении духа. И даже понимание того, что ему не придётся сегодня вечером расслабляться по полной программе, не могло испортить его настроения. Капитан относился к воинскому долгу, как к необходимой реальности, от которой невозможно ни скрыться, ни убежать, если сам выбрал стезю офицера морской пехоты США. Однако мысль об испорченном вечере и романтическом свидании не отпускала.

«Да, — расстроенно прикидывал про себя капитан, — в лучшем случае вернёмся на базу к полуночи. Накрылся мой сегодняшний ужин с красоткой Кэти».

Колонна тем временем быстро продвигалась в нужном направлении. Асфальт закончился, а вместе с ним пропала и опасность подорваться на мине. Грунтовые дороги мятежники обычно не минировали.

Местность вдоль маршрута представляла собой совершенно плоскую, как футбольное поле, равнину, кое-где покрытую редкой и пожухлой травой да мелкими кустарниками. Монотонная езда и однообразие пейзажа утомляли.

Здесь особой причины для волнения не было. «Ну, кто же решится нападать на такой грозный конвой в условиях открытой местности? Правильно, только сумасшедший!» — так приблизительно размышлял капитан Хэнкс, изучая через бинокль окружающее пространство. И в своих рассуждениях он был абсолютно прав. Их колонна без каких-либо задержек и остановок преодолела отрезок пути до опасного участка и повернула налево, начав удаляться от океанского берега и огибать город с запада.

Колонна продвигалась довольно быстро, соблюдая режим радиомолчания. Этого потребовал находившийся рядом с капитаном руководитель операции. Командир роты даже ничего не стал спрашивать, а только пожал плечами и кивнул, вроде бы ответив, мол, как скажете, сэр. Конечно, его удивили столь необычные меры предосторожности, но командир бригады да и сам командующий перед отъездом строго наказали Томми выполнять все требования этого важного начальника.

«Впрочем, может, он и прав. Ведь у мятежников вполне могут иметься средства для прослушивания радиочастот». — В душе капитан был согласен с распоряжением человека в чёрной униформе.

Проехав километров пятнадцать, колонна подошла к опасному участку, тому самому, где река уходила в песок. Водитель командирского «хаммера» знал дорогу, поэтому смело направил свой джип вдоль опасного района. Местность, через которую сейчас проходила колонна, ничем не отличалась от той, которую уже миновали. Всё те же чахлые редкие кустики и пожухлая, выгоревшая на солнце трава.

Капитан по опыту знал, что партизаны в таких открытых местах не устраивают засады и не ставят мины на дорогах. Они обычно нападали на патрули и конвои в окрестностях городов или больших деревень, чтобы, обстреляв солдат, быстро скрыться, затеряться среди мирного населения. Часто колонны обстреливали из «зелёнки», так военные называли большие заросли кустарника и деревьев.

Но вот вдали наконец показался долгожданный ориентир, от которого дорога поворачивала на Могадишо. Это был небольшой и довольно редкий лес. Однако, прежде чем повернуть на столицу, вначале следовало через него проехать и затем уже повернуть на восток. Правда, эти редкие почти без листьев малочисленные деревья и колючие невысокие кустарники лесом можно было назвать только чисто условно, но капитан Хэнкс к неудовольствию вашингтонского начальника дал по радио короткий условный сигнал для своих солдат, чтобы те были особенно внимательны.

Командир роты не волновался и не боялся нападения в этом месте, однако дополнительные меры не мешало предпринять. Он украдкой взглянул на сидевшего впереди важного гостя. Но тот совершенно не обратил внимания на офицера, а спокойно продолжал сидеть и смотреть перед собой на дорогу. Томми разозлился ещё больше и про себя подумал: «Протирает штаны в тёплом месте… Строит из себя супермена! Интересно было бы посмотреть на него в бою — наверняка, полные штаны наложил бы от страха?»

Капитан посмотрел на часы. По времени уже было необходимо отправлять сигнал о прохождении намеченного пункта — генерал приказал сообщать о себе каждые полчаса. Томми нажал кнопку на спутниковой радиостанции. Сигнал ушёл.

Лес миновали быстро и спокойно. До поворота, откуда начиналась прямая дорога на город, оставалось ещё полмили. «Интересно, а почему груз не стали доставлять на вертолётах? Ведь по воздуху и легче, и безопаснее», — пришла в голову капитана вполне естественная мысль, но ответ на неё он найти не смог, да и не дело командира роты обсуждать решения высшего командования.

Вертолёты, сопровождавшие колонну, прошли низко над машинами, подняв тучу пыли и, резко развернувшись, умчались в сторону города. Солдаты и офицеры — те, которые стояли по пояс в люках своих машин, дружно проводили взглядом вертушки. «Заправляться пошли», — наверное, подумал кто-то из них.

Капитан Хэнкс, так же, как и его подчинённые, проводив взглядом вертолёты, оглядел и придирчиво потрогал пулемёт, установленный в специальном гнезде на крыше автомобиля, как бы проверяя, крепко ли он застопорен, потом покосился на своего важного гостя. Тот всё также молча сидел рядом с водителем и смотрел на дорогу.

Томми Хэнкс обернулся назад, но колонну за собой не увидел. Она была скрыта густым облаком пыли, поднятой колёсами командирского джипа. Остановиться даже на одну секунду означало бы оказаться в самой гуще поднятого в воздух песка, так как дул довольно сильный попутный ветер, и при любой даже самой кратковременной задержке капитану пришлось бы глотать пыль из-под колёс своего «хаммера».

Вся колонна и особенно бронетранспортёры пылили нещадно. Труднее всего приходилось тем, кто находился в середине и в конце, ибо им приходилось более других глотать чужую пыль. Однако, как ни старались солдаты задраить люки и закрыть окна, все равно песок умудрялся попадать внутрь машин. Он обильно набивался в нос и в рот, противно скрипел на зубах, вызывая приступы кашля. Все солдаты надели очки и натянули на лица платки, которые специально брали с собой для защиты от песка.

Капитан решил всё-таки связаться с базой и узнать, вернутся ли вертолёты. Однако связь отсутствовала. Томми удивился, ибо он не помнил, чтобы когда-либо у них пропадала радиосвязь с командованием. Не мог в тот момент капитан знать, а если бы ему об этом сообщили, то, скорее всего, даже не поверил, что как только их колонна покинула территорию аэропорта, через несколько минут после этого штаб Объединённой группировки был подвергнут сильнейшему миномётному и артиллерийскому обстрелу. К тому же груженный взрывчаткой огромный самосвал протаранил лёгкое проволочное заграждение, прорвался на территорию базы и взорвался около дизельной электростанции, полностью выведя её из строя.

Военная база оказалось практически обесточенной. Несколько крупнокалиберных снарядов упали вблизи радиоантенн, нанеся им такие повреждения, что связь была восстановлена только через несколько часов. Миномётные мины с воем падали и взрывались рядом со штабом, пунктом управления, оперативным отделом. Огневой налёт был спланирован и проведён мастерски. После окончания артиллерийского обстрела на аэродром обрушился настоящий огненный смерч.

Как показало расследование, проведённое некоторое время спустя, последний удар был нанесён несколькими реактивными снарядами, выпущенными из установок систем залпового огня. Кроме того, разрушениям подверглось бензохранилище, и прилетевшие вертолёты уже не могли вновь подняться в воздух, так как заправщик сгорел возле склада. Ущерб был колоссальный. Но обо всём этом капитан Томми Хэнкс не знал. Колонна, которую он вёл по пескам, продолжала движение по намеченному маршруту.

Тучи песка, поднятые колёсами автомобилей, почти полностью окутали боевые машины. Командир роты приказал водителю увеличить скорость, чтобы хоть как-то попытаться выбраться из пылевого облака. Но всё равно, несмотря на неудобства, настроение у Томми было отличное.

Ему вдруг вспомнилось, как в январе наступившего года к ним в часть приезжал президент США, Джордж Буш, и лично вручил Хэнксу медаль «Пурпурное сердце» за доблесть и отвагу. Капитан улыбнулся, когда в памяти всплыли моменты рукопожатия и лёгкого объятия президента. «Такие встречи не забываются!» — радостно подумал Томми и вдруг неожиданно, вначале с изумлением, а потом с лёгкой оторопью увидел, как на него быстро надвигается земля.

Капитан Хэнкс даже не успел понять, а тем более испугаться, что же произошло, так как это необычное происшествие заняло всего лишь считанные доли секунды. Кстати, сторонний наблюдатель также был бы крайне удивлён, если бы увидел, как головной джип, в котором ехал командир роты, по совершенно непонятной причине внезапно остановился, причём остановился мгновенно, словно налетел на бетонную стену, хотя впереди машины никакого препятствия явно не замечалось.

Томми почувствовал, как его ноги оторвались от пола, а тело рванулось вперёд с такой силой, будто его из салона машины вышибла невидимая мощная пружина. Правда, вылететь из кабины полностью капитану не удалось. Его ноги за что-то зацепились, то ли за переднее сиденье, то ли за упавший ящик с патронами, офицер машинально вцепился в ручки пулемёта, но буквально через секунду увидел, как небо и земля стремительно меняются местами. И даже не поняв, что же произошло, не осознав всего трагизма положения, в следующее мгновение капитан Томми Хэнкс был раздавлен, перевернувшимся через капот и рухнувшим на крышу автомобилем.

Второй «хаммер», следовавший за ним, точно так же перевернулся через капот, как и секунду назад командирский джип. Поднимая тучи пыли и песка, автомобиль проехал на крыше пару десятков метров и врезался в машину Томми Хэнкса. Рёв работавших двигателей, грохот от удара, скрежет металла заглушили громкие крики раненых и покалеченных солдат, находившихся внутри обоих «хаммеров» и старавшихся вылезти из их исковерканных и помятых кабин. Однако заклинившие двери и слишком узкие окна не позволяли им это сделать.

Пыль, ещё в большем количестве поднятая в воздух после аварии, непроницаемой пеленой укрыла место трагедии от посторонних глаз. Даже те солдаты, которым всё-таки посчастливилось выбраться из разбитых джипов, в этом плотном облаке песка не могли ничего разобрать и понять, что же произошло. Те же из счастливчиков, кому повезло после катастрофы остаться в живых, прихрамывая и чертыхаясь, покидали помятые джипы и взывали о помощи. Однако тут же замертво падали на землю, обливаясь кровью.

Солдаты были растеряны, подавлены, ибо совершенно не понимали, что же случилось и что происходит с ними на самом деле. Мало кто из них вообще смог бы в ту минуту реально оценить создавшуюся обстановку и сообразить, что у оставшихся после аварии в целости морпехов совершенно не было шансов выжить после неё. Из-за тучи песка солдаты просто не могли видеть, как с флангов кинжальным огнём из пулемётов неизвестные безжалостно расстреливал их там же в пылевом облаке, поднятом упавшими автомобилями.

Тем временем водитель автобуса, внутри которого находился ценный и весьма секретный груз, не предполагал, что на маршруте движения происходит что-то необычное. Ведь катастрофа случилась буквально в считанные секунды. Кроме пыли впереди идущего джипа, ничего другого он увидеть не мог, поэтому он, не снижая скорости, налетел на лежавший впереди автомобиль. Столкновение было весьма сильным.

Водитель автобуса, оглушённый ударом, даже не успел немного прийти в себя, как в него тут же врезался, двигавшийся позади «хаммер». Солдаты, ехавшие в джипе, не успели выскочить из машины, как в них врезался идущий следом бронетранспортёр. От сильно удара бронированной тяжёлой машины у джипа заклинили все двери. Видимо, у какой-то машины оказался пробитым бензопровод, и один их «хаммеров», словно свечка, вспыхнул ярким пламенем. Огонь грозился переброситься на другие машины. Правда, во втором бэтээре водитель, увидев впереди себя поднимающееся шаровидное, чёрное облако и затем появившиеся языки пламени, вовремя успел среагировать, да и сержант, командир отделения, догадался, что в гуще пыли и в клубах дыма происходит что-то весьма серьёзное.

— Джимми, тормози! — срывая голос, заорал сержант и выскочил из бронетранспортёра. Он был опытным солдатом, много и долго воевавшим, а потому даже при дневном свете успел мельком увидеть трассеры зажигательных пуль, летевших со стороны густого кустарника. А специфический стук по броне, будто кто-то бросал горсть мелких камешков в корпус его бронетранспортёра, только подтвердил догадку сержанта о нападении на колонну.

Он попробовал связаться с капитаном Хэнксом по внутренней связи, но командир роты молчал. Тогда сержант дал команду оператору в башне навести своё орудие на заросли кустарников и дать туда длинную очередь. Однако у стрелка-оператора на выполнение это распоряжения просто не хватило времени. Бронетранспортёр в тот же миг основательно тряхнуло. Удар был столь сильным, что даже лопнул металл, и в тот же миг всю боевую машину охватило яркое пламя.

Наводчик, умирая, успел с удивлением увидеть, как плавятся линзы прицела и как жидкое стекло тяжёлыми каплями падает ему на колени, прожигая одежду, кожу и плоть. Экипаж бронетранспортёра и десант погибли почти мгновенно. Два других бронетранспортёра сгорели точно так же, но видеть этого уже никто не смог, так как колонна, состоявшая из шести машин боевого охранения, практически перестала существовать.

Сомали. Штаб Объединенной группировки союзных войск. Оперативный отдел.

Специальный пункт слежения за движением воинских колонн. Полчаса спустя после выхода колонны на маршрут

Командующий Объединённой группировкой закончил важный разговор с Пентагоном. Звонил адмирал Ричардсон и интересовался, как обстоят дела. Доклад генерала Балчера был по-военному коротким, поэтому беседа не заняла много времени. Он положил телефонную трубку, и в тот же момент где-то далеко раздался сильный взрыв. Здание штаба сильно тряхнуло, будто при землетрясении.

— Дежурный, что случилось? — прокричал командующий, не думая о том, что его могли не услышать. Не дождавшись ответа, генерал Балчер непроизвольно взглянул в окно и в тот же самый миг с удивлением увидел, как перед самым штабом земля вдруг встала на дыбы, а вслед за этим раздался второй взрыв, сила которого превосходила первый. Мощность этого заряда была столь велика, что в кабинете командующего не только вылетели все стёкла вместе с оконной рамой, но и рухнула часть потолка. Дверь в кабинет самопроизвольно и с такой силой открылась, что не выдержали петли, и она с грохотом рухнула на пол.

Генералу Балчеру повезло, обломки перекрытий, падая, его не задели. Хотя он был немного контужен и плохо слышал, но тем не менее самообладания не потерял. Пошатываясь, он вышел в коридор. По его лицу, посечённому мельчайшими осколками оконного стекла, тонкими струйками текла кровь. По коридору навстречу генералу уже бежали адъютант, дежурный офицер и несколько солдат. Увидев кровь на лице шефа, помощник генерала капитан Уоррен обеспокоенно спросил:

— Сэр, вам нужна помощь? Вы ранены?

Генерал ничего не понял, но догадался о сути их вопроса. Он провёл ладонью по щеке, посмотрел — она вся была в крови.

— Врача! — приказал адъютант, и один из солдат побежал по коридору в сторону запасного выхода.

— Ничего страшного, Сэм. Царапина! Некогда кровью истекать!.. Что случилось? — прокричал командующий.

— Не знаю, сэр! Но, по-моему, это нападение!

— Так это по-вашему или нападение? Узнайте быстро, чёрт побери! Не стойте столбом! — вновь закричал командующий на офицеров. Те тут же бросились выполнять приказ. Генерал Балчер вынул носовой платок и вытер им лицо. Казалось, что прошёл уже целый час, хотя на самом деле после взрывов минуло всего секунд десять — пятнадцать.

Командующему необходима была связь с частями, чтобы узнать, как обстоят дела. Он решил перейти на запасной командный пункт и оттуда руководить действиями своих войск. Перешагивая через валявшиеся в коридоре на полу двери, он добрался до выхода. Там его ожидали дежурный офицер и адъютант. Они хотели что-то доложить, но не успели, так как в этот самый миг рядом со штабом, прямо на бетоне рулёжной дорожки аэродрома разорвалось сразу несколько снарядов и миномётных мин. Генерал Балчер увидел, как несколько куда-то бежавших солдат рухнули на землю, словно подкошенные. Многие из них пытались ползти, другие корчились и стонали, видимо, в предсмертной агонии, третьи лежали неподвижно, убитые наповал. В расположении штаба и базы нарастала паника.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем генералу Балчеру удалось добраться до запасного командного пункта. Только там ему удалось наконец добиться чёткого доклада о том, что и где произошло. Как следовало из донесений, первый взрыв прогремел в противоположном конце аэродрома. Там начался пожар, и туда же начали стягиваться дежурные подразделения для отражения нападения. Но, видимо, это был отвлекающий манёвр, так как через проволочные заграждения вблизи основного КПП прорвался грузовой автомобиль, забитый под завязку взрывчаткой. За рулём находился смертник. На полной скорости тяжёлый грузовик смёл забор из колючей проволоки и устремился в направлении дизельной электростанции, где и взорвался.

Этот мощный взрыв, по мнению офицеров оперативного отдела, послужил сигналом к началу нападения на аэропорт и на военную базу. Из близлежащих деревень ударили миномёты. Уже потом, после проведённого расследования, выяснилось, что по месту дислокации штаба даже был произведён залп из РСЗО. Именно эти сорок реактивных снарядов нанесли весьма ощутимый ущерб. В результате их попадания не только была выведена из строя взлётно-посадочная полоса, но и загорелось бензохранилище, и вертолёты теперь не могли вылететь на подавление огневых точек мятежников, из которых те вели обстрел.

— Сэр! — Взволнованно докладывал помощник командующего. — Вертолёты, которые сопровождали колонну капитана Хэнкса, повреждены. Сгорели оба топливозаправщика. Выведены из строя телевизионная и радиолокационная антенны, повреждена радиоантенна, один снаряд попал в узел связи…

— Примите меры к восстановлению, быстро! — недовольно закричал командующий.

Запасные электрические генераторы уже заработали. Мониторы вновь включились, но на экранах ничего не было видно. Связь с капитаном Хэнксом и колонной из-за повреждения антенн отсутствовала. Вертолёты вылететь не могли. Представитель президента, также прибежавший в зал управления, испуганно смотрел на генерала Балчера.

«Конечно, это тебе не в Вашингтоне сидеть на совещаниях!» — увидев перепуганного гостя, подумал командующий, и даже повеселел. Он понимал, что некрасиво радоваться чужому страху, но поделать с собой ничего не мог, слишком уж не по душе генералу пришёлся этот «высокий» гость из Вашингтона.

— Доложите общую обстановку! — коротко приказал он дежурному офицеру.

Майор из оперативного отдела встал и подошёл к карте. Из его слов командующему стало ясно, что в основном обстрел вёлся со стороны города и из ближайшего населённого пункта. В деревню, откуда стреляли миномёты, уже направлен дежурный взвод морской пехоты.

Однако время уходило. Уже был вечер. А в городе ночью искать кого бы то ни было совершенно бесполезно. Командующий прекрасно понимал, что Могадишо в ночное время для союзных войск не доступен, так как практически переходил в руки мятежников. И прикажи он выслать сейчас туда хоть роту, хоть батальон или бригаду, всё равно они никого не обнаружат, а вот потери среди американских солдат возрастут в несколько раз.

— Хорошо, майор. Как только поисковая группа что-то обнаружит, доложить мне немедленно! — приказал Балчер и направился к оператору, который держал радио и видеосвязь с колонной капитана Хэнкса. Сержант сидел возле монитора и яростно крутил ручки настройки и переключал тумблеры аппаратуры, стараясь восстановить связь. Однако всё было тщетно. Связь с колонной отсутствовала.

Ремонтная бригада всё ещё не смогла восстановить повреждённые антенны. Прошло уже полтора часа после нападения мятежников. Наконец начальник связи доложил, что все антенны в полном порядке, но войти в контакт с колонной капитана Хэнкса по-прежнему не удалось.

Генерал заметно нервничал. Его не волновали люди, приехавшие из Вашингтона, он думал о своих солдатах и офицерах. Минуло ещё четверть часа, но все попытки восстановить связь с разведротой оказались бесполезными. Командующий группировкой, видя всю тщетность усилий связистов, так грохнул кулаком по столу, что многие сидевшие к зале солдаты и офицеры, включая и самого представителя президента, вздрогнули и, кто с испугом, кто настороженно, кто вопросительно посмотрели на своего босса.

Балчер медленно прошёлся по комнате и сказал:

— Думаю, что с колонной что-то случилось. Иначе капитан или кто-нибудь из его людей нам бы ответили! Они бы нашли возможность дать о себе знать! Поднимайте лёгкие ночные вертолёты, пару транспортных, два взвода солдат и пройдите по маршруту движения колонны от аэропорта и до конечного пункта.

Командующий немного помолчал, вновь несколько раз прошёлся по залу.

— Ну что, сэр, — посмотрел он в глаза представителю президента, — сейчас вы можете на карте показать мне и моим офицерам, куда же всё-таки направлялись мои солдаты и ваши люди?

Гость из Вашингтона, красный и взмокший от пережитого страха и волнения, подошёл к карте, долго смотрел на неё и, наконец, ткнул пальцем, указав район, где должна была произойти встреча и передача денег.

Прошло более получаса, как аэромобильная тактическая группа быстрого реагирования вылетела на поиски колонны капитана Хэнкса. На связь с командиром группы Балчер выходил лично и делал это каждые пять минут. Пока шло всё хорошо. Появилась надежда, что колонна благополучно дошла до нужного пункта и с минуты на минуту даст о себе знать. Но неожиданно на мониторе возникло взволнованное лицо старшего офицера поисковой группы.

— Сэр, — начал он, — нами обнаружена сгоревшая колонна. Я приказал одному взводу произвести десантирование и совершить осмотр места боя. Лейтенант Робертсон передал, что живых они не обнаружили, даже раненых нет. Наши ребята, сэр, попали здесь в настоящую мясорубку. Нужно выслать один транспортный вертолёт, чтобы мы смогли эвакуировать их тела.

— Хорошо, капитан! Вместе со вторым взводом займите там круговую оборону! Вертолёты ждите на рассвете! — ответил командующий и, проходя мимо представителя Белого дома, даже не взглянул на того.

Балчер прекрасно понимал, что гость из Вашингтона конечно же не виноват в гибели его солдат, но поделать с собой ничего не мог, да и не хотел. Однако для себя решил, что обязательно нужно ещё раз позвонить вице-президенту, которого искренне уважал за честность и порядочность в отношениях с людьми. Генерал хотел вторично проинформировать второго человека в администрации президента США о весьма странной операции, подготовленной и проведённой поспешно и безграмотно, в результате чего армейские части понесли большие и, главное, совершенно неоправданные потери. Ведь не каждый день при конвоировании грузов погибала целая рота морской пехоты.

Июнь 1993 года. Вашингтон. Белый дом.

Экстренное совещание у президента

В небольшом и уютном зале, рядом с Овальным кабинетом хозяина Белого дома, уже собрались все участники сегодняшнего совещания. Оно было экстренным. О том, что на нём будут обсуждать весьма важные вопросы, можно было догадаться по составу приглашённых участников — всего несколько человек из числа самых доверенных лиц президента и личных его друзей. Это были высокопоставленные чиновники администрации США — четыре самых влиятельных человека страны. Они сидели вокруг низкого круглого стола, удобно расположившись в больших мягких кожаных креслах. Знакомство их продолжалось уже много лет, они знали друг друга ещё со студенческой поры, когда вместе учились в университете, играли в одной футбольной команде и весело проводили время на вечеринках. Кому же, как не друзьям юности мог доверять президент? На кого ещё мог положиться он в трудную минуту?..

Конечно, благодаря президенту и они достигли столь высоких постов, заняв важные государственные должности — директора ЦРУ, госсекретаря, министра обороны и советника по национальной безопасности. Четыре самых испытанных друга, которых глава государства лично пригласил на работу в Белый дом, доверив им самые важные государственные дела, ждали своего патрона. Президент всегда советовался с ними и не принимал ни одного важного решения без предварительных консультаций со своими ближайшими помощниками.

В зале было тихо. Начало совещания, назначенного на одиннадцать утра, откладывалось на неопределённый срок. Все ждали главу государства. Однако он по неизвестным причинам задерживался. Но его гости не волновались, они приблизительно догадывались, с кем в эти минуты мог встречаться босс.

— Думаю, речь опять пойдёт об Африканском Роге, джентльмены! — спокойно сказал директор ЦРУ Джон Тейбол, прихлёбывая из стакана виски со льдом.

Однако на его реплику никто не ответил. Правда, кто-то из присутствовавших хотел что-то сказать, но как раз в этот миг дверь в зал заседаний открылась, и вошла молодая красивая девушка. Она выглядела чуть полноватой, но это нисколько не портило её привлекательности и необыкновенной сексуальности. Красиво покачивая крутыми бёдрами, девушка грациозно продефилировала через всё помещение и, остановившись перед госсекретарём, что-то тихо сказала ему. Тот сразу встал со своего кресла.

— Извините, господа, срочный звонок из госдепартамента!

Когда дверь за ним закрылась, директор ЦРУ недовольно поглядел вслед своему давнему приятелю и процедил сквозь зубы:

— Эти карьерные дипломаты всегда стараются бежать впереди паровоза. Как же нашему другу хочется всех обогнать! Он совершенно не изменился за столько лет!

— Ты прав, старина! — не открывая глаз, ответил Браз Хопкинс. Его всего лишь несколько месяцев назад сам президент назначил на должность министра обороны, лично позвонив домой во Флориду, дабы предложить высокий пост, к которому Браз ещё не успел привыкнуть.

— Дружище, — сказал тогда президент, — мы знакомы с тобой с университета, хотя ты и учился курсом раньше меня, однако я могу тебе доверять. Вооружённые силы США весьма ответственный участок, чтобы им занимался кто-нибудь посторонний.

Браз Хопкинс конечно же был польщён предложением, а потому согласился без особых колебаний, ведь президент был избран, одержав убедительную победу на выборах. Сейчас он собирал новую команду. Браз прекрасно понимал, что его другу будет очень тяжело на новой должности, а потому он считал себя просто обязанным помочь давнему приятелю по университету. Вспоминая сейчас о том неожиданном звонке, Браз Хопкинс испытывал чувство благодарности к однокашнику, ставшему хозяином Белого дома на ближайшие четыре года.

Время шло, однако президента всё ещё не было. Не возвращался и госсекретарь. Приглашённые чиновники молчали. В зале царило лёгкое беспокойство. Ожидание всегда волнует и заставляет переживать тех, кто в нём пребывает. Но вот наконец дверь открылась, и в зал вошёл руководитель госдепартамента. Его никто и ни о чём не стал спрашивать, но и без объяснений всем присутствовавшим в зале стало ясно, что произошли некие весьма неприятные события. Шеф внешнеполитического ведомства был сильно взволнован, и как ни старался скрыть ему это не удавалось.

Участники совещания терпеливо ждали, когда он сам решится известить коллег о полученной информации, но тот только успел произнести: «Господа…», — как в зал стремительно вошёл президент страны.

Все встали со своих мест. Джон Тейбол давно работал в разведке, а потому с первого взгляда понял, что хозяин Белого дома очень сильно разозлён. Никто из присутствовавших в зале не знал, что их боссу десять минут назад позвонил вице-президент и рассказал о происшествии в Сомали — погибла целая рота морских пехотинцев. Таких потерь Соединённые Штаты не знали со времён вьетнамской эпопеи. Президент полностью доверял своему напарнику по выборной борьбе и поэтому понял, что информация не блеф и не интрига, которыми любили заниматься многие государственные чиновники.

— Билл, — сказал вице-президент, — командующий Балчер доложил мне, что в Могадишо не всё так гладко, как нас информируют из Пентагона и Лэнгли. Ребята из ЦРУ проводили какую-то очередную секретную операцию. Они его особо в свои дела не посвящали, поэтому о деталях генералу не известно. Результат операции — полный провал и огромные потери, да ещё похищен какой-то очень ценный груз. Но вот что это был за груз, никто не знает. Кроме того, генерал Балчер доложил, что операция проводилась под руководством высокопоставленного чиновника из ЦРУ, который, прибыв к командующему группировкой, заявил о себе, как о личном представителе президента. А накануне его приезда в штаб группировки пришла шифровка из Пентагона с указанием оказать содействие прибывшему сотруднику разведки.

— Спасибо, Альберт! Я приму к сведению твою информацию, — ответил президент и опустил телефонную трубку. Он ещё непродолжительное время оставался сидеть в кресле, о чём-то раздумывая, но затем быстро вскочил и стремительно направился в зал заседаний, где его ждали высокопоставленные чиновники, приглашённые на утреннее совещание.

— Прошу простить за задержку, джентльмены, но непредвиденные обстоятельства потребовали от меня решения кое-каких неотложных вопросов, — начал президент сразу же, как только вошёл в зал заседаний и опустился в кресло. — Я собрал вас сегодня узким кругом, дабы обсудить один важный вопрос, но придётся поговорить на совершенно другую и, как оказалось, не менее серьёзную проблему. Я недавно вступил в должность, поэтому не совсем знаком с тем, что происходит у нас в Сомали. Кроме того, что проводимая там операция имеет красивое название «Продолжение надежды», ничего другого мне не известно. Информация самая общая, как у любого американца, каждый вечер после рабочего дня просматривающего телевизионные новости. Итак, кто доложит всё по порядку? Министр обороны? Директор ЦРУ? Госсекретарь? Советник по национальной безопасности? Ну, кто готов? Мне только что сообщили: обстановка там накаляется день ото дня, а я ничего не знаю.

Президент замолчал и поочерёдно посмотрел то на одного, то на другого чиновника. В его глазах читался вопрос: «Ну, кто начнёт?» Однако никто из присутствовавших не торопился отвечать на вопросы своего разгневанного босса. Пауза затягивалась. В воздухе чувствовалась напряжённость. Наконец тишина была прервана шумом отодвигаемого стула.

— Сэр, вообще это моя обязанность докладывать о положении в Сомали, но только в той сфере, которая касается исключительно моего ведомства. Но там, как известно, находится большой контингент наших войск, а это уже прерогатива министра обороны, — привстал со своего места директор ЦРУ Джон Тейбол. — Обстановка там в последнее время несколько обострилась, но… — договорить директору ЦРУ президент не дал. Он довольно резко недовольным тоном перебил своего подчинённого и сказал:

— Господа, если вам нечего сказать, то сегодняшнее заседание закончено. Завтра в это же самое время ожидаю всех вас здесь. Прошу представить мне доклады по своим ведомствам о положении в Сомали. А вы, господин директор ЦРУ, подготовьте мне ещё и общий доклад, как в целом происходила эскалация напряжённости. Ведь, насколько я знаю, внутреннее положение в этой стране всегда было спокойным, и Россия имела там довольно крепкие позиции. Итак, жду вас всех завтра.

После этих слов президент встал из-за стола и, не попрощавшись, быстро вышел из зала. Совещание к удивлению высокопоставленных чиновников закончилось, так и не успев начаться.

Пригород Вашингтона.

Вилла директора ЦРУ Джона Тейбола

Джон Тейбол находился в весьма раздражённом расположении духа. Сегодня президент выказал ему своё явное неудовольствие. Хотя они были старинными друзьями, но замечание хозяина Белого дома обеспокоило Джона. Директор ЦРУ знал крутой нрав своего патрона. Несмотря на их давнишнее знакомство, президент за непрофессиональную работу вполне мог отправить его в отставку, а на пенсию Джон как раз не торопился.

В течение всего дня директор ЦРУ срывал своё зло на подчинённых, накричал на секретаршу, обидел своего помощника. Но причиной такого его поведения стал даже не выговор президента, а невозможность связаться со своим представителем в Сомали, который был отправлен три дня назад в эту страну для проведения очень важного задания. У директора сразу же после сегодняшнего совещания возникло подозрение, что все грядущие его неприятности будут связаны именно с этим заданием.

Операцию, которой присвоили гриф «совершенно секретно», готовили самым тщательным образом лично Джон Тейбол, а также начальник Контрразведывательного центра Оперативного директората и его заместитель. Целью операции было устранение генерала Айдида, возглавлявшего самую боеспособную группировку на территории Сомали и контролирующего северные районы страны и столицу. Сотрудникам ЦРУ удалось выйти на одного человека из ближайшего окружения генерала. С ним очень плотно поработали самые толковые сотрудники и психологи и убедили его пойти на сотрудничество. Результатом всей этой работы стало согласие человека из штаба мятежного генерала оказать содействие сотрудникам ЦРУ и выдать им влиятельного полевого командира.

О проведении этого мероприятия знал весьма ограниченный круг людей, включавший трёх человек. Правда, пришлось даже немного блефовать, представив руководителя операции как представителя президента. Но это было сделано только лишь для того, чтобы, не посвящая в детали предстоящего сложного мероприятия командующего группировкой генерала Балчера, получить от него максимум содействия. Ведь провала нельзя было допускать в этом весьма щекотливом деле, ибо слишком большие деньги выделили очень влиятельные люди для устранения главаря мятежников.

В Сомали для координирования действий директор ЦРУ направил Сэма Вильямса, своего доверенного человека. Буквально перед самым совещанием у президента Джону принесли шифровку о том, что операция началась. Но вот уже прошло несколько часов, как от Сэма Вильямса не поступало никаких сведений. По всем срокам операция уже должна была закончиться, поэтому необъяснимое молчание сотрудника и приводило Джона Тейбола в бешенство. Безвестность просто угнетала.

Однако директор ЦРУ, будучи опытным разведчиком, шестым чувством ощутил, что в Сомали произошло что-то неординарное и что именно об этом президента поставили в известность.

Джон времени зря не терял. Он несколько раз звонил в Министерство обороны, и в разговорах с военными ему удалось вытянуть из них кое-какую информацию. Правда, те сведения были весьма скупы, да и понять из них можно было только одно: американские войска понесли большие потери. Однако такую информацию нельзя было считать новостью, ибо президент уже сказал об этом на коротком утреннем совещании.

Джон Тейбол очень злился. Его злость ещё более усиливалась оттого, что все попытки связаться со своим человеком в Сомали оказались тщетны. Мобильный телефон Сэма Вильямса, заместителя начальника Контрразведывательного центра Оперативного директората, руководившего операцией, молчал. Сотрудники резидентуры из Могадишо так же не дали какой-либо исчерпывающей информации о трагическом происшествии в окрестностях сомалийской столицы.

День прошёл быстро. Вечером дома Джон Тейбол работал очень долго. Время перевалило далеко за полночь, но директор не торопился идти в спальню. Спать не хотелось. К тому же к завтрашнему дню необходимо было подготовить доклад для президента, но работа не шла, так как совершенно другие мысли лезли в голову. Джон непроизвольно взглянул на часы.

— Ничего себе! Надо идти спать, а то завтра засну прямо за столом у президента!

Приняв снотворное, директор отправился в спальню. Он только уснул, когда его вдруг разбудил телефонный звонок мобильного телефона. Джон Тейбол даже вначале не сообразил, что произошло, так как голова от принятого лекарства была немного тяжёлой и чуть кружилась, словно после бурной вечеринки.

— Так ведь я снотворное принимал, — тихо проговорил директор ЦРУ, когда несколько секунд спустя окончательно пришёл в себя. Чтобы не разбудить жену, Джон осторожно слез с кровати, на цыпочках вышел из спальни и плотно прикрыл дверь. Он прошёл в кабинет и посмотрел на часы. Прошло буквально всего полчаса, как Джон покинул свою рабочую комнату.

— Сэр, простите, что разбудил вас, — услышал Джон Тейбол голос своего подчинённого, Сэма Вильямса.

По его чуть дрожащему голосу директор понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее, и почувствовал, как и у него началась мелкая дрожь, но не в голосе, а в коленях.

— Что случилось, Сэм? Говори, быстро! Я не мог с тобой связать в течение всего дня! — раздражённо рявкнул директор в телефонную трубку. Но и без доклада подчинённого он понял, что все его неприятности ещё только впереди. За долгие годы службы у Джона появилось уникальное чувство предвидеть плохое. И в этот раз предчувствие его не обмануло.

— Сэр, операция протерпела полный крах. Золото и доллары похищены! — взволнованно и немного испуганно проговорил Вильямс.

— Когда это произошло?

— Вчера вечером, сэр!

— А почему ты докладываешь только ночью, прошли почти сутки, да я тебя…

— Сэр, но мы с командующим, генералом Балчером, предпринимали меры по проведению поисков и…

— Короче, Сэм! Золото и деньги нашли?

— Нет, сэр!

— Та-а-ак!!! Думаю, президент уже знает об этом инциденте! А ты там не сиди! Ищи, копай землю, грызи её, но найди золото и деньги, понял? — жёстко проговорил Тейбол. Ярость захлёстывала директора. Он готов был убить своего сотрудника, если бы тот сейчас, именно в данную секунду, оказался бы перед ним. — Ты слышал, Сэм?

— Да, сэр!

— Кстати, ты сейчас где? — неожиданно, чисто интуитивно, спросил своего подчинённого директор, почувствовав, что тот находится где-то неподалёку, и вновь не ошибся в своих предположениях.

— У вашего дома, сэр! — коротко ответил Вильямс.

— Почему? А как же… — однако выяснять, почему Сэм без разрешения покинул Сомали и примчался в Вашингтон, было нелогично.

«Ладно, потом разберёмся с этим», — подумал директор ЦРУ, а вслух коротко приказал:

— Заходи! Жду!

В ожидании прилетевшего из Сомали провинившегося подчинённого Джон Тейбол прохаживался по кабинету. Звук его шагов полностью поглощал мягкий и ворсистый ковёр ручной работы. Ночная тишина помогала Джону сосредоточиться, и он вновь и вновь возвращался в своих воспоминаниях к утреннему совещанию в Белом доме.

«Наверняка этот служака Балчер успел доложить. То-то я смотрю, президент вчера был взволнованным и зло так на меня поглядывал. Ну и Майкл тоже хорош. Старый приятель! Ничего не стал мне говорить! Вот и друг?! А ведь имеет информацию, имеет! Военные всегда и обо всём ему докладывают, это не мои болваны!» — размышлял директор разведывательного ведомства, поглядывая на часы. Он с нетерпением ожидал прихода Сэма, так как чувствовал, что тот расскажет ему такие детали, о которых, возможно, не знает никто.

В кабинете раздался тихий звонок. Джон Тейбол взглянул на экран видеотелефона. У калитки его виллы стоял Сэм Вильямс. Директор нажал кнопку, его помощник вошёл за ограду сада и направился к дому. Джон спустился вниз в холл своего дома, и сам открыл входную дверь.

Директор вместо приветствия только кивнул Сэму и провёл его к себе наверх в кабинет. В ту ночь главе ЦРУ так и не пришлось спать. В кабинете они просидели до самого утра. Джон Тейбол не кричал и не ругался, а только внимательно слушал своего подчинённого, делая кое-какие заметки в блокноте и тут же внося небольшие изменения в свой доклад президенту.

Директор ЦРУ прекрасно понимал, что хозяин Белого дома обязательно спросит его о замысле проводившейся операции. Однако Тейбол ничего не мог сказать своему боссу о том, что ЦРУ просто пыталось подкупить одного их главарей мятежников, дабы тот продал бы им того, за кем тщетно охотилось всё разведывательное сообщество США уже в течение целого года. Об этой тайной операции нельзя было рассказывать именно в силу того, что предыдущий президент, покидая свой пост, не подписывал никаких директив на этот счёт и федеральная власть не выделяла средств для её проведения. Джон Тейбол сам изыскивал финансы, используя возможности своего могущественного ведомства и привлекая частные средства весьма влиятельных и заинтересованных лиц, а такие действия высших чиновников не одобрялись ни общественным мнением, ни самой администрацией. Узнай пресса о таких неблаговидных делах ЦРУ, скандал мог бы получиться весьма большим и с плачевными последствиями лично для него как директора.

«Ох уж эти писаки! Они ведь вполне могут пронюхать про наши дела в Сомали!» — размышлял Джон Тейбол, задавая себе вопросы и тут же отвечая на них.

«Да, видимо, ничего не поделать! Придётся доложить президенту о том, откуда взялись деньги и золото на проведение операции», — думал директор ЦРУ. Ему предстояло найти выход из того щекотливого положения, в котором он оказался. Однако Джону приходилось выпутываться и не из таких сложных ситуаций.

«Конечно, это скандал! Но в администрации его постараются замять. Почему? Да ведь нельзя же, чтобы президент, вступивший в свою должность чуть более трёх месяцев назад, сразу был замешен в неблаговидных делах».

Джон Тейбол давно работал в разведке, а потому имел некоторый опыт в решении трудных проблем. Ему однажды удалось довольно легко выйти чистым из одной очень сомнительной операции в так называемом деле о «контрос», когда сотрудники разведывательного ведомства поставляли некоторым реакционным режимам в Южной Америке оружие за деньги, вырученные от продажи кокаина, транспортировку которого на территорию США сами и прикрывали. «Черная касса» ЦРУ использовалась тогда не только для финансирования союзников с целью устранения неугодных Вашингтону режимов, но деньги также уходили и на тайные счета в швейцарских банках.

Разведывательное ведомство США по собственному усмотрению могло расходовать огромные суммы на любые тайные операции, будь то свержение правительства в какой-нибудь стране, убийство неугодного лидера иностранного государства, дестабилизация внутреннего положения даже в собственной стране. И планы такие, кстати, были разработаны и существовали на всякий непредвиденный случай «в процессе обострения ситуации, угрожающей безопасности США», как говорилось в одном из секретных документов ЦРУ.

Когда об этом узнали журналисты, разразился жуткий скандал. Правда, кое-что удалось замять, например, планы по вмешательству ЦРУ во внутренние дела собственного государства, ибо в них было слишком много такого, отчего Америка могла просто сойти с ума. Ведь не всякий человек хочет, чтобы его частная жизнь была как на ладони и чтобы кто-то определял его лояльность, а на этой основе решал, жить человеку или нет. Но судебные процессы всё-таки были. Журналисты тогда смогли привлечь огромное внимание общественности, подключить к делу сенат и палату представителей, которые устроили парламентское расследование. В те годы многих из тех сотрудников ЦРУ и военной разведки, кто участвовал в деле, уволили со службы, привлекли к суду и даже дали сроки. Но Джону Тейболу удалось избежать судебного преследования, хотя его несколько раз вызывали в сенатскую комиссию и суд в качестве свидетеля.

Сейчас же мог разразиться очередной новый, ещё более громкий скандал, если бы кто узнал, откуда в этот раз в распоряжении ЦРУ появились деньги и золото. У директора даже выступил пот, когда он на мгновение представил, как по всем каналам телевидения будут передавать сенсационные известия о новых разоблачениях ЦРУ.

«Этим щелкопёрам и бумагомарателям только дай волю, и они раскопают всё. Да и потом в этом деле участвуют весьма влиятельные люди, а их подводить я не должен ни в коем случае, иначе меня просто раздавят как блоху», — злился Джон Тейбол. И у него имелись причины серьёзного беспокойства, ведь на этот раз деньги были получены от продажи урана, нелегально вывезенного с рудников Сомали и через третьих лиц проданного в страны, которые тайно разрабатывали ядерное оружие.

«Однако бизнес есть бизнес! Ничего не поделаешь, придётся всё доложить президенту, иначе наступит конец и не только для меня. Ведь без личной санкции главы государства я не смогу предпринять каких-нибудь серьёзных шагов, дабы скрыть реальные источники наших внебюджетных средств», — размышлял остаток ночи директор Джон Тейбол, меряя шагами размеры своей гостиной.

Но не президента опасался директор ЦРУ, ведь глава государства мог только лишь отправить его в отставку. Мистер Тейбол более всего боялся, причём боялся панически совершенно другого человека, пожалуй, самого влиятельного не только в Америке. Этот мультимиллионер мог одним телефонным звонком разорить Джона, сделать его совершенно нищим, лишить средств существования и попросту выбросить на улицу в самом прямом смысле этого слова.

Тейбол с опаской поглядывал на телефон, понимая, что ему придётся рано или поздно звонить своему истинному хозяину, Генри Хорсту — одному из реальных хозяев жизни. Директор ЦРУ осторожно, словно гремучую змею, взял трубку мобильного телефона и, бросив взгляд на часы, стрелки которых приближались к цифре восемь, с замиранием сердца набрал номер своего настоящего босса. Джон Тейбол знал, что в это время мистер Хорст уже проводит лёгкую разминку на поле для игры в гольф. Директор напряжённо вслушивался в долгие гудки вызова, звучавшие в телефоне. Наконец ему ответили. Генри Хорст чуть запыхавшийся, видимо, после очередного удара по мячу, хриплым своим голосом, несколько недовольным, что его отвлекли от игры, спросил:

— Что случилось, Джон?

— Простите за беспокойство, сэр, но у меня неприятное сообщение по поводу одного нашего совместного предприятия, — начал говорить директор, чувствуя, как у него от волнения и страха перехватывает дыхание и сохнет во рту. Тейбол немного замялся, вздохнул и уже намеревался сказать, что же случилось в далёкой африканской стране, как мистер Хорст довольно грубо перебил его:

— Я всё знаю, Джон! Через полчаса жду тебя у себя в резиденции! — коротко бросил он своему собеседнику.

— Простите, сэр, но ровно в девять я должен быть в Белом доме! Меня будет ждать президент. Я должен делать… — только успел сказать директор ЦРУ, но ответа не получил, так как вместо него услышал короткие гудки, возвещавшие о том, что мистер Хорст отключился.

Тейбол повертел в руках трубку, однако перезванивать миллионеру не решился. От волнения директор даже вспотел. Он посмотрел на часы. Стрелки неумолимо приближались в цифре девять. Раздумывать было некогда. Джон Тейбол тяжело вздохнул и позвонил помощнику президента. В приёмной Белого дома быстро ответили, и директор ЦРУ попросил секретаря передать главе государства, что не сможет вовремя прибыть на совещание, так как требуется ещё некоторое время для того, чтобы подготовить аналитическую справку и уточнить кое-какие данные и цифры по докладу.

— И когда же вы намереваетесь подъехать? — чуть язвительно спросил директора помощник президента.

— Буквально задержусь на полчаса, не более того, — быстро, не задумываясь, ответил Джон Тейбол. Через минуту он уже садился в служебный автомобиль, а ещё спустя двадцать минуть входил в резиденцию Генри Хорста.

Окрестности Вашингтона.

Резиденция Генри Хорста

Дом одного из самых богатых и влиятельных людей Америки находился почти в центре огромного, в десятки акров, участка земли. Аккуратный ухоженный газон, красиво постриженные кусты и деревья, мраморные скульптуры, стоящие в парке, свидетельствовали не только о богатстве владельца участка и дома, но и его жёстком характере, любящим порядок во всём. Сам дом в центре поместья не уступал размерами резиденции президента США, превосходя его своим внешним видом и внутренним убранством и скорее напоминавший дворец или старинный замок.

Владелец сего поместья, видимо, любил и роскошь, и покой, так как весь земельный участок был обнесен массивным кованым чугунным забором, на котором через каждые двадцать метров установленные видеокамеры наружного наблюдения отслеживали все пути подъезда к резиденции мультимиллионера. От ворот столь же массивных, как и забор, к дому вела дорога, посыпанная мелким, приятно шуршащим под колёсами автомобиля белым речным песком.

Не многим счастливчикам приходилось бывать внутри поместья, не говоря уже о шикарном дворце его владельца. Только самые доверенные лица имели честь стать гостями хозяина дома, и одним из них являлся Джон Тейбол. Высокопоставленный чиновник очень дорожил этой дружбой с всесильным мистером Хорстом и его благосклонным отношением к себе, поэтому, презрев условности, не боясь даже опоздать на совещание к президенту страны, Джон примчался по первому требованию своего истинного босса, сэра Генри Хорста. Мало кто знал, что своим продвижением по службе и высоким положением в администрации президента Джон Тейбол был обязан именно владельцу фешенебельного особняка.

Чёрный «кадиллак» директора ЦРУ подкатил к самой лестнице парадного входа. У дверей мистера Тейбола встретил дворецкий. Он поприветствовал раннего гостя лёгким поклоном головы и проводил Джона в библиотеку, где обычно по утрам проводил время за просмотром свежих газет мистер Хорст.

Хозяин дома сидел в высоком и дорогом, из красного дерева, кресле за огромным столом из морёного дуба. В этот раз он не читал прессу, хотя перед ним лежало большое количество различных утренних газет и журналов. Генри Хорст даже не обернулся на вошедшего в комнату Джона. Хозяин смотрел в окно и молча курил толстую длинную сигару, медленно и задумчиво выпуская изо рта ароматный дым.

Директор ЦРУ поздоровался, но не услышал ответного приветствия. Такое начало беседы не предвещало ничего хорошего, и это здорово взволновало Джона Тейбола. Хозяин кабинета продолжал молчать. Пауза затягивалась.

Наконец мистер Хорст встал из-за стола и как ни в чём не бывало направился навстречу директору ЦРУ, улыбаясь и смотря своему гостю прямо в глаза. Стороннему наблюдателю в этот миг могло даже показаться, что сейчас мистер Хорст обнимет вошедшего гостя и крепко прижмёт его к своей груди, так радушно и открыто хозяин кабинета улыбался.

Но директор ЦРУ слишком уж давно знал мистера Генри Хорста, чтобы обманываться в своих предчувствиях, а были они у него весьма и весьма нерадостными. А потому, увидев хозяина скорее не улыбавшимся, но ухмылявшимся своей чуть кривоватой усмешкой, Тейбол понял, что гроза грянет неминуемо. Так оно, впрочем, и получилось. Подойдя вплотную к Джону, мистер Хорст остановился. Он недолго смотрел своему гостю в глаза, раскачиваясь всем телом вперёд и назад. Прошло несколько секунд, показавшихся Джону часами. Наконец мистер Хорст прервал затянувшуюся паузу. Он вынул изо рта дымившуюся сигару, аккуратно положил её в пепельницу, и…

Удар последовал мгновенно. Почти без размаха, по-боксёрски, Генри Хорст нанёс короткий, но сильный хук прямо в челюсть своему гостю. Джон Тейбол от неожиданности отшатнулся назад и, потеряв равновесие, чуть не упал на пол. В глазах у него вначале потемнело, потом поплыли разноцветные круги голова сильно закружилась, но директор ЦРУ умудрился всё-таки устоять на ногах. Он был ошарашен, обижен, испуган и настолько подавлен столь жёстким приёмом, что даже не обратил внимания на обильно хлынувшую из носа кровь, которая буквально залила его белоснежную рубашку.

— Ты полный идиот, Джон! И-д-и-о-т! — вывел директора из состояния прострации, в котором тот пребывал, громкий крик мистера Хорста, скорее похожий на рык раненого зверя. — Ты болван, идиот и кретин! — продолжал бушевать миллиардер, топая ногами и размахивая перед лицом Джона Тейбола своими здоровенными кулаками. — Провалить такое дело!.. А тебя ведь рекомендовали, как умного и толкового человека. И я за тебя поручился! С такими силами и средствами ты в этом говёном Сомали не можешь справиться с каким-то черномазым ублюдком, называющим себя генералом. Джон, скажи мне честно, но только честно! Ты имеешь возможность убрать эту чёрную обезьяну или нет? Если нет, то я обращусь к другому человеку, который выполнит мою просьбу лучше тебя, но тебе, Джон, придётся освободить ему своё кресло.

— Что вы, что вы, сэр!.. — испуганно залепетал Джон Тейбол. — Клянусь честью, я всё сделаю, как вы прикажете! Мы приложим все силы…

Директор ещё хотел что-то добавить, но в горле у него вдруг встал комок, который мешал ему говорить. Тейбол вдруг понял всю серьёзность своего положения, ведь его дальнейшая судьба сейчас полностью зависела от мистера Хорста, который продолжал бушевать и кричать. Директор ЦРУ преданно смотрел на миллиардера, и вдруг из глаз чиновника потекли слёзы.

— Простите, сэр! — только и смог вымолвить Джон Тейбол.

— Ты болван и прекрати распускать сопли! — чуть смягчившись, сказал мистер Хорст. — Ты знаешь о том, что президент хочет направить в Сомали следователя военной полиции? И никто не даст гарантии, что этим делом не займётся конгресс. Меня совершенно не волнует, что погибли пара десятком американских парней, пусть даже больше, но они для того и пошли служить в армию, чтобы умереть. Меня настораживает другое, что в результате тщательного расследования всплывут на поверхность наши сделки с ураном. Сколько раз я говорил, что надо кончать с этим генералом Айдидом?

Наконец испуганному чиновнику окончательно удалось взять себя в руки, и он тихо сказал:

— Сэр, я ещё раньше, когда не был директором, советовал решить эту проблему с генералом Айдидом, но меня не слушали. Пока у власти находился генерал Барре, всё было нормально, но сомалийцы люди тёмные, сэр. У них, сэр, отношения, как в первобытном обществе. А урановые рудники — это территория племени, вождём которой является генерал Айдид.

— Послушай, Джон! — вновь раздражённо сказал миллиардер. — Мне наплевать, какие у них там отношения, мне наплевать, кто у них вождь и где находятся рудники. Мне плевать, плевать и плевать! Но уран принадлежит мне. Разве я мало тебе плачу? Разве не с помощью моих денег вышвырнули русских из страны? Разве не на этих акциях я тебе делал карьеру? Все только готовы брать доллары, но никто не хочет их отрабатывать! Да, я согласен, что при генерале Барре никто даже не знал, что мы тайно вывозим уран, но вы ведь, политики и военные, не смогли его удержать у власти. А теперь что? Ты, Джон, представляешь, какой разразится скандал, когда мировая общественность узнает о наших тайных сделках, особенно о тех, кому мы продавали уран? Но я пострадаю лишь финансово, а вот многие, кто участвовал в сделке, не отделаются одними только тюремными сроками. Думаю, что автомобильная катастрофа будет для некоторых решением их проблем.

Директор ЦРУ слушал мистера Хорста, не в силах вымолвить ни слова. Он прекрасно осознавал всю серьёзность складывающейся ситуации. Но не мог же директор разведывательного ведомства остановить расследование конгресса США, если оно последует. Мысли Джона Тейбола, одна нелепее другой, беспорядочно носились в голове, и он не нашёл ничего лучшего, как сказать:

— Сэр, я всё исправлю!

— Ну и как ты это сделаешь, Джон? — несколько смягчив свой гнев, спросил мистер Хорст.

Директор ЦРУ не имел ещё пока готового ответа, поэтому он хотел сказать, что подумает, как можно исправить ситуацию и после доложит, но мистер Хорст сам принял за него решение.

— Слушай, Джон! Во-первых, надо убрать с нашего пути генерала Айдида! Это твоя основная задача. Всё остальное я беру на себя. Никакой комиссии по расследования я не допущу. Во многих сенатских комитетах сидят мои парни, да и некоторые сенаторы с удовольствием принимают от меня деньги. Эту ситуацию я как-нибудь постараюсь разрулить. Если будет слишком уж мешать президент, то и его заменим! — засмеялся довольный своей шуткой мистер Хорст. — Сейчас для нас главное — это урановые рудники. Ты должен вернуть контроль над ними. Всё! Теперь иди в ванную комнату, умойся там, переоденься и вообще приведи себя в порядок одним словом! Мой камердинер даст тебе чистый костюм, свежую рубашку, галстук и всё такое. Да, на докладе постарайся успокоить президента. Вот! И возьми чек на сотню тысяч за физический и моральный ущерб! — сказал миллиардер, и, прежде чем покинуть библиотеку, он подошёл к столу, достал из кармана чековую книжку и выписал приободрившемуся после таких слов Джону кругленькую сумму.

Директор ЦРУ с благодарностью взял чек, сунул его в нагрудный карман и, слегка поклонившись, вышел из кабинета. В коридоре его ждал дворецкий, намереваясь проводить в туалетную комнату. По пути они встретили камердинера мистера Хорста, который нёс на вешалке дорогой темно-синий в узкую полоску костюм, свежую белую рубашку и галстук. Через двадцать минут директор ЦРУ, успокоившись и довольно поглядывая на выписанный миллиардером чек, направлялся в Белый дом на доклад президенту. Сидя на заднем сиденье автомобиля, он думал о том, что готов всякий раз получать по физиономии от мистера Хорста, если после этого ему будет вручаться чек на сто тысяч долларов.

Джон Тейбол был хорошим психологом, а потому прекрасно понимал, что сэра Генри особо не волнует положение в Сомали и ситуация с урановыми рудниками также не особенно беспокоит. Пару дней назад во время приватной беседы мистер Хорст, выпив изрядное количество виски, разоткровенничался и проговорился, что лично его и его друзей более всего тревожит обстановка в Москве. Он прямо так и сказал Джону:

— Дружище, обстановка в Москве накаляется. Наш человек в Кремле передаёт, что под ним в буквальном смысле качается кресло. Мы же не можем потребовать от конгресса США профинансировать президента чужой страны в его борьбе против парламента. Мы теряем деньги, Джон! Наша «чёрная касса» истощается, и мои партнёры по бизнесу не довольны. В этой паршивой России нас интересует, честно сказать, только Сибирь. Ты понимаешь? И почему Господь наделил этих русских «медведей» такими богатствами. Их нефть, уголь и газ должны принадлежать нам. В двадцать первом веке выживет тот, кто первым доберётся до сибирских залежей и арабской нефти, вот он и будет диктовать свою волю всему миру. Надо работать, Джон! Р-а-б-о-т-а-т-ь!

Вашингтон. Белый дом.

Овальный кабинет

Директор ЦРУ Джон Тейбол почти на час опоздал на совещание к президенту страны. Когда он вошёл в кабинет главы государства, то стразу по лицам всех присутствовавших догадался, что они уже были в курсе того, что произошло в Сомали. Джон Тейбол окинул своих коллег коротким взглядом и тут же понял, что министр обороны перед самым его приходом закончил свой доклад президенту. Сообщение его, наверное, было столь неожиданным и шокирующим в своих подробностях, что высшие чиновники, и это было видно по их лицам, пребывали в небольшой растерянности, ибо со времён вьетнамской войны Америка не переживала таких больших военных потерь, понесённых за один день.

Министр обороны, сидевший за столом напротив Тейбола, выглядел довольно мрачным. Ему накануне доложил о трагическом происшествии командующий группировкой войск, генерал Балчер. Он позвонил министру по спутниковому телефону и коротко проинформировал об обстоятельствах гибели большого количества американских военнослужащих.

Из Сомали ежедневно приходили сведения аналогичного характера, однако в них говорилось, как правило, о двух-трёх убитых, максимум четырёх. Но сегодняшняя информация потрясла чиновников масштабом потерь. Министр обороны успел до прихода директора ЦРУ сообщить своим коллегам, что морские пехотинцы сопровождали какой-то важный груз и всей операцией руководил сотрудник из Лэнгли, который представился командующему как представитель президента. Поэтому, когда Джон Тейбол вошёл в кабинет, то сразу же почувствовал вокруг себя какую-то напряжённость и даже отчуждение. По глазам своих коллег, по их взглядам исподлобья он прекрасно понимал, что многие из них будут очень рады, если президент отправит его в отставку.

Однако Джон Тейбол хорошо подготовился к разговору, так как уже имел весьма подробную информацию об этом нападении. Ведь он почти до самого утра беседовал с Сэмом Вильямсом, руководителем операции по доставке золота и денег. Проинструктировав своего подчинённого, директор отправил обратно в Сомали с поручением на месте присматривать за ходом следствия. В том, что такое расследование будет назначено, директор ЦРУ нисколько не сомневался. Но шефу разведки очень не хотелось, чтобы начальник Управления военной полиции, бригадный генерал Харрисон, давний его недруг, узнал бы о тайных финансовых источниках ЦРУ. К тому же деньги, получаемые от продажи урана, шли не только на секретные операции, но и немалая их часть вновь уходила в Швейцарию, и за счёт этого в самых надёжных банках пополнялись частные счета, открытые на подставные лица.

— Простите, господа, за опоздание! Уточнялись кое-какие цифры и данные, — как бы оправдываясь, очень тихо сказал директор ЦРУ и опустился на своё кресло.

Все присутствовавшие в зале, включая и президента, смотрели на него с вопросительным ожиданием. Джон Тейбол воспринял эти взгляды, как приглашение к выступлению, поэтому он уже хотел встать со своего места, чтобы начать доклад, но хозяин Овального кабинета жестом руки указал ему сидеть, проговорив:

— Докладывайте, мистер Тейбол, а то мы вас и так заждались!

Джон Тейбол понимающе кивнул и открыл свою довольно объёмистую папку с бумагами. Затем он достал очки, протёр их фланелевой тряпочкой и стал зачитывать подготовленный документ:

— С 1980-х годов в Сомали к власти пришли прокоммунистические силы, в силу этих обстоятельств в стране сильно возросло влияние Москвы. Так как правительство и Верховный революционный совет провозгласили строительство социализма, то руководство Советского Союза не могло пройти мимо этого факта. Между Могадишо и Москвой в результате двусторонних переговоров на высшем уровне был подписан договор о всестороннем политическом, экономическом сотрудничестве, включая и военно-техническом. Практически сразу же после подписания Советский Союз направил в Сомали огромное количество военных советников и боевой техники. Итогом военного сотрудничества стало создание почти 42-тысячной хорошо вооружённой армии.

Такое внимание советского руководства к этому африканскому государству определялось стратегическим положением Сомали на восточном побережье Африканского континента. Так называемый Африканский Рог занимает в регионе весьма важное положение. Оттуда можно держать под прицелом все морские коммуникации в зоне Аденского залива и части Индийского океана. Поэтому Кремль ускоренными темпами приступил к переоборудованию части морских портов Сомали и строительству новых для своих военно-морских сил, придав портам статус военно-морских баз — это Могадишо, Бербера и Кийсамо. Кроме того, учитывая географическое положение страны, советское руководство планировало начать с 1985 года строительство на территории Сомали космодрома и взлётно-посадочной полосы для своего многоразового космического корабля. Но главный интерес Кремля заключался в том, что в Сомали были обнаружены запасы урана и металлов платиновой группы. — После этих слов Джон Тейбол сделал небольшую паузу. Он достал из кармана платок и вытер им вспотевший лоб и шею. Бросив взгляд на президента, директор ЦРУ про себя отметил, что тот после слов «обнаружены запасы урана и…» с интересом вскинул вверх свои брови. У Джона появилось хорошее предчувствие, и он с энтузиазмом продолжил свой доклад, пустив в ход все свои «козырные карты». — Хотя, сэр, все геологические изыскания проводились скрытно, но нашим сотрудникам через свои агентурные возможности удалось добыть образцы найденной руды. Был проведён анализ и установлено, что она обладает весьма высоким содержанием урана. Директором ЦРУ в то время был мистер Кейси, он доложил об этом президенту Рейгану. После чего на Совете национальной безопасности была принята секретная директива № 157/4, в которой ЦРУ США предписывалось провести тайную операцию, направленную на дестабилизацию положения внутри страны с основной целью — выведение Сомали из зоны влияния СССР. Результатом наших активных мероприятий стал вооружённый конфликт между Эфиопией и Сомали, где Кремль, на наше счастье, поддержал Аддис-Абебу, посчитав, что агрессию совершил Могадишо. При нашем посредничестве к власти в Сомали пришёл генерал Барре. Но, к сожалению, он не смог удержать ситуацию в стране, и в 1990 году началась межплеменная гражданская война. Страна фактически распалась на несколько автономных районов, в каждом из которых у власти находится авторитетный полевой командир, он же глава племени. Самыми влиятельными на сегодняшний момент являются двое — это генерал Мохаммад Фарах Айдид и генерал Али Мохаммад Мехди. Их них, пожалуй, наиболее опасным противником для нас является первый, генерал Айдид. Это утверждение основывается на том, что генерал Айдид в конце 1970-х годов в течение нескольких лет учился в СССР в танковом училище, хорошо говорит по-русски. Во всех своих выступлениях он крайне негативно отзывается о развале СССР. Генерал Айдид настроен довольно лояльно по отношению к нынешней России и ищет контакты с её руководством, особенно среди патриотически-настроенных лидеров. Чтобы ситуация в Сомали окончательно не вышла из-под нашего контроля, президент США Джордж Буш был вынужден пойти на крайние меры. В соответствии с резолюцией 794 Совета Безопасности ООН 4 декабря 1992 года он принял решение начать операцию под кодовым названием «Возрождение надежды». К этой операции были привлечены наши союзники из Европы. На данный момент в Сомали размещено приблизительно 37 тысяч союзных войск, численность американского контингента около 26 тысяч, это позволяет нам контролировать приблизительно 40 % всей территории страны. Но об этом более подробно может доложить министр обороны. Я же могу сказать, что оперативная обстановка в столице крайне неблагоприятная. Резидент докладывает о невозможности работы из-за того, что в городе практически нет власти. Сейчас какие-либо специальные операции в Сомали силами ЦРУ не проводятся.

Закончив доклад, Джон Тейбол снял очки, аккуратно спрятал их в кожаный футляр и как примерный школьник, положив руку на руку, посмотрел на президента в ожидании вопросов. Хотя директор ЦРУ старался вести себя спокойно, но в душе он очень сильно волновался. Не хотелось ему, чтобы президент сейчас, при всех собравшихся, начал бы расспрашивать его о происшествии в окрестностях Могадишо и причастности к этому его людей. Джон Тейбол сидел и молил про себя бога, чтобы не прозвучал бы какой-нибудь каверзный вопрос со стороны главы Белого дома, ведь после этого наверняка все собравшиеся начнут спрашивать и выпытывать у него сведения о деталях операции. Директору очень не хотелось открывать своих секретов даже высокопоставленным чиновникам администрации. Джон смотрел прямо в глаза президенту, и, казалось, тот понял его молчаливую просьбу. Глава государства недолго молчал и после небольшой паузы обратился к госсекретарю с вопросом о Сомали. Джон Тейбол облегчённо вздохнул и стал обдумывать свой предстоящий разговор с хозяином Белого дома. В том, что этот разговор состоится, он нисколько не сомневался. И нужно сказать, что предчувствия не обманули опытного оперативника. После окончания совещания президент, прощаясь, задержался возле директора ЦРУ:

— Мистер Тейбол, задержитесь на пару минут, у меня к вам есть несколько сугубо конфиденциальных вопросов.

Покидавшие совещание чиновники после этих слов все разом посмотрели на главу разведывательного ведомства. В их глазах читалась совершенно разная реакция на приглашение хозяина Белого дома Джону Тейболу остаться. Кто-то из коллег смотрел на директора с сожалением, кто-то с радостью, хотя все они и находились в одной команде президента и считались друзьями, но отношение их друг к другу было далеко не самым дружеским.

Когда дверь кабинета закрылась, директор ЦРУ осторожно присел в кресло, на которое ему указал президент. Хозяин Белого дома отключил селекторную связь, попросив секретаря не соединять его ни с кем в течение получаса.

«Ого! — озабоченно подумал Джон Тейбол. — Разговор предстоит серьёзный, если президент решил уделить мне столько времени».

— Джон, — начал хозяин Овального кабинета, — мы с тобой знакомы с университетских времён, на пост директора ЦРУ тебя как профессионала высокого класса рекомендовал твой предшественник, однако, судя по провалившейся операции, не слишком ли ты рано занял пост главы разведывательного ведомства? Ведь мне доложили, что морские пехотинцы сопровождали груз, за безопасность которого отвечал твой человек. А потом, Джон, почему мне не доложили о предстоящей операции? Ведь, насколько мне известно, ЦРУ не может без ведома президента США и Совета безопасности проводить какие-либо спецоперации на территории других государств. И ещё, Джон, почему твой человек самовольно присваивает себе звание представителя президента? Не слишком ли много, Джон, ты взвалил на себя ответственности?

Президент был зол, и это директор ЦРУ заметил сразу, как только тот начал говорить. Правда, вначале разговора Джон Тейбол волновался, что придётся отвечать на весьма щекотливые вопросы президента относительно нелегального вывоза урановой руды с территории Сомали, но оказалось, что глава государства ничего не ведал об этих тайных делах разведывательного ведомства и его влиятельного заказчика секретных урановых сделок.

«Стало быть, мистеру Хорсту, не придётся волноваться за свой бизнес, — радостно подумал директор ЦРУ. — Слава богу, что президент ничего не знает о том, кому мы поставляем уран, какие деньги получаем за эти поставки и куда направляем вырученные средства».

Джон Тейбол спокойно дослушал гневную тираду своего шефа, радуясь тому, что президент практически пребывает в неизвестности, а на поставленные вопросы у директора ЦРУ уже заранее были готовы ответы.

— Сэр, — начал Тейбол, — операция, что проводилась ЦРУ в Сомали, была санкционирована вашим предшественником ещё в январе нынешнего года, как раз перед самым его уходом с поста главы государства. Кстати, это он позволил моему человеку представлять администрацию президента, дабы никто не смог бы ему чинить препятствий. Ведь вы знаете, сэр, как трудно нашим сотрудникам договариваться с военными. Я не буду говорить о деталях операции, но мы хотели захватить одного из главарей мятежников и террористов, а именно генерала Айдида. О том, что вам не доложили, сэр, это моя вина! Хотел сделать сюрприз…

— В результате твоего сюрприза, Джон, наши потери возросли сразу на полсотни человек. Об этом уже пронюхала пресса. Скандал обещает быть громким. Мне не хотелось бы начинать своё президентство с таких ляпов. Вице-президент, кстати, взял под свой личный контроль расследование этого инцидента, а он человек весьма дотошный и постарается во всём разобраться. У тебя там всё нормально, Джон, всё чисто? Ведь сотрудники ЦРУ всегда влипают в какие-то неблаговидные дела. Не придётся ли мне вместе с тобой раньше времени подавать в отставку?

— Что вы, сэр! — ответил Джон Тейбол, чувствуя, как жар охватывает всё его тело. В этот миг директор ЦРУ думал только об одном, как бы ему не покраснеть. Президент же тем временем спросил:

— Джон, если нападение на американских солдат совершено бандитами некоего генерала, то его надо обязательно наказать, причём наказать весьма сурово. Я бы даже сказал, мы его просто обязаны покарать.

— Сэр, вы даёте санкцию на проведение операции по устранению главы террористов? — радуясь неожиданному успеху, спросил директор ЦРУ, ведь он даже помыслить не мог обратиться к президенту за разрешением осуществления акции возмездия, а тут хозяин Белого дома сам отдал такой приказ. К тому же президент даже не поинтересовался, что за деньги были похищены и кто финансировал проведение операции. «А почему, собственно, он должен спрашивать об этом, — размышлял директор ЦРУ, — президенту не обязательно вообще знать, откуда деньги».

Глава государства о чём-то задумался. Джону даже показалось, что тот не услышал его вопроса относительно выдачи санкции на ликвидацию главаря мятежников, поэтому вновь спросил своего босса, правильно ли он его понял и разведывательному ведомству, возглавляемого Тейболом, следует заняться разработкой плана по устранению генерала Айдида.

— Да, Джон! Готовьте все необходимые в таких случаях документы по проведению операции, и я подпишу директиву, но надо ещё раз всё самым тщательным образом подготовить и особенно общественное мнение. Ведь пресса сразу начнёт кричать о государственном терроризме, вмешательстве во внутренние дела, двойных стандартах и прочее. Мне это не нужно! Особенно я не хотел бы из-за этого поссориться с российским президентом, — ответил президент, глядя на своего подчинённого.

— Сэр, я бы хотел попросить… — начал директор ЦРУ, но глава государства перебил его, угадав, о чём будет просьба.

— Я разрешаю применять любые средства, конечно, в разумных пределах, и привлечь к этому делу военных. Мне известно, что у них есть очень хорошо подготовленные подразделения для разрешения именно таких проблем. Обязательно подготовьте мне подробный доклад по плану операции, — говорил президент, вставая из-за стола и давая таким образом понять, что разговор закончен.

После того как директор ЦРУ покинул Овальный кабинет, помощник президента по просьбе своего патрона позвонил начальнику Управления военной полиции и попросил того прибыть этим же вечером в Белый дом. Бригадный генерал Френсис Харрисон приехал точно в назначенное время. О чём президент беседовал с начальником Управления военной полиции, естественно, никто не знал, однако на следующий день в Могадишо был отправлен самый толковый следователь управления с весьма большими полномочиями.

* * *

Один из немногих июньских уик-эндов для Керка Дилана закончился, даже не успев начаться. Он с женой собирался провести выходные дни в доме своего тестя во Флориде. Билет на самолёт был заранее заказан. Вещи собраны. Дилан уже выходил с чемоданами на улицу, где его уже ожидало такси, как в прихожей зазвонил телефон. Свой мобильник Керк решил отключить на все выходные дни.

— Не поднимай трубку! — с порога крикнула Джулия. — Давай сначала доедем до отца, а потом пусть тебя тревожат. Мы так давно хотели провести хотя бы один выходной у родителей, искупаться в море, поплавать на яхте.

— Не могу, дорогая, а если это мой босс? Он будет крайне не доволен, если я не отвечу, — сказал Дилан, поднимая телефонную трубку с аппарата, стоявшего в прихожей их дома.

— Привет, Керк! — услышал Дилан знакомый голос помощника начальника управления. — Прости, что побеспокоил тебя накануне выходных. Я в курсе насчёт твоих планов, но поездку придётся отложить. Босс желает немедленно поговорить с тобой на весьма важную тему. Даже мне неизвестно о чём, но точно знаю, что вчера он имел очень серьёзный и продолжительный разговор с президентом. Я отправил за тобой дежурную машину. Будь здоров!

— О’кей, Джимми! — только и успел сказать Дилан, как к порогу его дома уже подкатывал служебный автомобиль со спецсигналами на крыше и надписью на боковых дверях «Военная полиция США».

— Дорогая, — обратился Керк к жене. Джулия расстроенная, с глазами полными слёзами, стояла около такси и укоризненно смотрела на мужа, — ты сейчас едешь в аэропорт и летишь в Майами, а я быстро освобожусь и через пару часов буду у твоих родителей. Идёт?

Дилан нежно поцеловал жену и, стараясь не смотреть ей в глаза, сел в служебный автомобиль, который тут же сорвался с места. Через тридцать минут Керк прибыл в управление. Начальник военной полиции ждал его в своём кабинете.

Специальный представитель военной полиции, полковник Керк Дилан, которому было поручено разобраться с происшествием, связанным с гибелью почти двух взводов разведроты бригады морской пехоты, слыл среди офицеров управления толковым следователем. Ему обычно поручали разбираться с довольно сложными и запутанными делами, и нужно признать, что полковник всегда заканчивал следствие вовремя, укладываясь в отведённые сроки. Но впервые Керку Дилану приходилось разбираться с таким необычным делом.

Вначале, когда его вызвал к себе начальник управления, он не сразу понял, что же нужно расследовать, если в стране идут боевые действия и практически каждый день войска несут потери. Однако Дилану намекнули, что это был не простой конвой, когда осуществляется сопровождение обычных гуманитарных грузов, а специальная операция, руководил которой представитель президента. Полковника также конфиденциально информировали, что во время марша не просто погибли солдаты, но и пропала чуть ли не целая машина, которая перевозили что-то очень ценное или кого-то очень важного, но конкретно, кто это или что это было, не назвали. Начальник управления военной полиции просто приказал разобраться во всём и прислать как можно скорее подробный отчёт. На прощание генерал Харрисон сказал:

— Принято решение не посылать вместе с вами оперативную группу, но всем представителям государственных ведомств США, в данный момент выполняющим различные задания на территории Сомали, дано жёсткое предписание, оказывать вам, полковник, всякое содействие. Поэтому смело обращайтесь к любым чиновникам, невзирая на их ранг, — напутствовал начальник управления военной полиции своего подчинённого перед отъездом того в Сомали.

— Керк, мне очень жаль, что я нарушил ваши планы на выходные, но президент лично дал мне это весьма деликатное и важное поручение. Надо провести тщательное расследование гибели роты морских пехотинцев в Сомали. Кроме того, что наши ребята там попали в засаду, ничего другого мне не известно. Сведений практически никаких нет. На месте разберёшься. Командующему группировкой, генералу Балчеру, уже дано указание помогать вам. Никто препятствий чинить не будет. Каждый день вы должны докладывать мне о ходе следствия. Кстати, расследование по просьбе президента взял под личный контроль вице-президент. Постарайтесь во всём хорошенько разобраться. Летите сегодня в полдень специальным чартерным рейсом на самолёте директора ФБР.

Полковник Дилан удивлённо поднял брови, когда услышал, что глава контрразведывательного ведомства выделил свой личный самолёт для доставки простого военного следователя в Сомали. Генерал Харрисон, заметив реакцию своего подчинённого, усмехнулся и сказал:

— Удивляться ещё рано, дружище. Вот сейчас я вас действительно удивлю. Перед отъездом с вами хотел бы переговорить директор ФБР.

— Это действительно необычно, сэр! Однако позвольте спросить, почему же тогда он не пошлёт для расследования специальных агентов своего ведомства? — спросил полковник.

— А вот об этом спросите его самого, — коротко ответил генерал Харрисон и, поднявшись из-за стола, протянул Дилану на прощание руку.

Управление военной полиции, которое располагалось в здании Министерства юстиции, находилось недалеко от ФБР, поэтому, чтобы добраться до него, у Дилана ушло немного времени. У центрального входа его встретила секретарь, красивая молодая девушка лет двадцати пяти. Она провела полковника на пятый этаж, где помещался кабинет директора, и оставила Дилана одного в приёмной. Ждать долго не пришлось. Буквально, как только за секретарём закрылась дверь, в комнату вошёл директор ФБР. Он поздоровался с полковником и жестом пригласил того в свой кабинет.

— Прошу вас, мистер Дилан, — указал директор ФБР на кресло, сев напротив гостя. Полковник даже не успел опуститься на предложенное место, как глава контрразведывательного ведомства вновь заговорил:

— Предваряю ваш вопрос относительно того, почему именно вы, а не специальный федеральный агент будет заниматься этим вопросом. Вначале мне предложили это дело, но я переадресовал его Управлению военной полиции. Вас, полковник, выбрали как самого толкового следователя. У нас также хватает своих толковых ребят, но вы военный человек, до перехода в управление служили в армейских частях. Думаю, вам легче будет разобраться и провести следствие в том, в чём вы сами хорошо разбираетесь. Со своей стороны я обещаю самую широкую поддержку. Информационный банк моего ведомства в вашем полном распоряжении. Вот, возьмите, — директор ФБР протянул следователю мобильный телефон, — это связь только со мной. Мои сотрудники в Могадишо предупреждены о вашем прибытии. Вторая причина того, что я не хочу заниматься этим делом, заключается в следующем. Есть данные об участии ЦРУ в контрабанде урановой руды. В Сомали десять лет назад советские специалисты нашли залежи руды очень хорошего качества и с высоким содержанием урана. Эту информацию надо проверить. Если мои люди начнут заниматься проверкой, то из Лэнгли поступит команда: «Лечь на дно!», и мы ничего не узнаем. Вы же, занимаясь расследованием гибели роты морских пехотинцев, сможете перепроверить и эту информацию. Скажу честно, мне не нравится, что ЦРУ ставит себя выше государства и проводит операции, которые президент не санкционирует. Руководство Лэнгли стало слишком самостоятельно, а это может дестабилизировать обстановку в мире, а значит, и грозит государственной безопасности США, которую мы обязаны обеспечивать. Я могу надеяться на вас и вашу лояльность, полковник Дилан?

— Можете, сэр! — коротко ответил Керк.

Разговор на этом закончился. Прошло всего лишь несколько часов, а полковник Дилан, следователь военной полиции, через иллюминатор самолёта уже смотрел на проплывающий под ним океан.

Сомали. Июнь 1993 года

Прибытие из Вашингтона следователя из Управления военной полиции наделало много шума на военной базе американских войск. Все офицеры и солдаты штаба обсуждали эту новость и делали различные прогнозы. Многие считали, что полковника прислали специально для того, чтобы после его отъезда убрать с поста генерала Балчера, дабы возложить на него всю вину за гибель не только конвоя, но и за другие потери.

Конечно же командующий Объединённой оперативной группировкой союзных войск в Сомали генерал Кеннет Балчер был крайне раздосадован, можно даже сказать, удручён беседой со следователем, прибывшим вчера в расположение американской военной базы. Полномочия полковника были подтверждены соответствующими документами и звонком из администрации президента США. Личный помощник главы Белого дома в разговоре с генералом попросил оказать следователю содействие в проведении расследования гибели американских морских пехотинцев.

Правда, особых волнений у генерала Балчера не было, ибо он не чувствовал за собой какой-нибудь вины в произошедшей трагедии, но вот некая обида в душе всё-таки осталась.

«Дослужился, что меня, боевого генерала, блестяще проведшего первый, самый сложный, этап военной операции в Сомали, теперь будет допрашивать — да-да, именно допрашивать! — следователь военной полиции. Хотя наверняка он попытается изобразить, что просто беседует со мной, — думал генерал Балчер, с неприязнью поглядывая на своего гостя, спокойно сидевшего перед ним в кресле и потягивающего из длинного стакана джин с тоником. — Этот полковник только строит из себя крутого парня, а сам от первого же выстрела спрячется под кроватью».

Сказать, что следователь вёл себя вызывающе или высокомерно, было бы неправильно, напротив, полковник из Управления военной полиции весьма корректно и подчёркнуто вежливо задавал свои вопросы командующему, сразу же предупредив того, что их разговор следует воспринимать как обычную доверительную беседу, но не допрос. Однако генерала Балчера злил этот спокойный, тихий разговор, якобы душевный, якобы сугубо личный и абсолютно неофициальный, но по существу являющийся самым обычным допросом. Командующий с удовольствием выставил бы вон этого вежливого полковника, но не мог себе позволить совершить столь опрометчивый и неразумный поступок, ибо прекрасно понимал, что сейчас все его недоброжелатели здесь, в штабе, и в Пентагоне только и ждут от командующего неверного шага.

Генерал Балчер знал, что многие в аппарате военного ведомства его недолюбливали, многие были противниками его назначения на должность командующего группировкой. Вот именно эти люди и ждали, когда Кеннет Балчер сорвётся, дабы потом припомнить ему все прошлые ошибки и в лучшем случае сместить с должности, в худшем — отправить в отставку. Поэтому командующий группировкой был просто обязан отвечать на все вопросы, которые задавал ему военный следователь из Управления военной полиции.

Кеннету Балчеру за время своей долгой службы приходилось сталкиваться с представителями данного учреждения. Конечно, не лично ему, но он видел, как подозреваемые в преступлениях офицеры и солдаты, державшие себя после совершённого ими проступка весьма смело и даже вызывающе, побеседовав всего один раз со следователем военной полиции, вдруг резко меняли своё поведение. Показная их смелость и бравада неожиданно и моментально куда-то улетучивались, и они вовсю уже стремились оказать следствию помощь, давая честные и правдивые показания, ловя каждый взгляд представителя военной полиции и давая подробные ответы на короткие вопросы. Много лет назад, когда генерал Балчер был ещё совсем молодым офицером, он искренне удивлялся, почему так менялись подследственные и чем так уж сильно в течение короткого разговора мог напугать их работник военной полиции.

Правда, сегодня после первой же своей беседы с полковником командующий вдруг вспомнил свои рассуждения в молодые годы и понял, отчего все те, кто в той или иной степени причастны к совершению каких-то проступков ли, преступлений ли, моментально меняли своё поведение. Слишком уж мощная государственная машина, большие полномочия, суровый закон и неотвратимость наказания выглядывали из-за спины следователя военной полиции. Поэтому, наверно, и генерал Балчер предельно честно и подробно отвечал на все вопросы моложавого полковника.

Кстати, речь в той беседе шла как раз о том, как и почему колонна, в составе которой находилась почти целая рота хорошо подготовленных солдат-разведчиков, погибла в течение нескольких минут и, главное, кем похищен ценный груз. Конечно, было удивительно и странно, что морские пехотинцы не оказали нападавшим ни малейшего сопротивления и даже не сообщили на командный пункт о том, что попали в засаду. Вопросов возникало множество, и на них необходимо было найти убедительные ответы. Генерал Балчер прекрасно понимал, что военный следователь обязан досконально разобраться, как всё произошло. А вины своей во всём произошедшем командующий не чувствовал.

— Сэр, вы считаете, что количество охраны, которое по вашему распоряжению было выделено для сопровождения груза, позволяло надёжно обеспечить его безопасность? — спросил следователь, аккуратно поставив на стол пустой стакан.

Этот разговор происходил в кабинете командующего. Полковник сам попросил, чтобы их беседа состоялась именно у генерала, в привычных для командующего условиях, когда бы тот сидел за своим столом и на своём привычном месте, чтобы не чувствовать себя в чём-то ущемлённым. Вообще-то это был правильный психологический шаг со стороны Керка Дилана. Полковник как раз и славился в управлении своими нестандартными методами беседы со свидетелями. Впрочем, именно это приносило ему хорошие результаты по сравнению с другими коллегами. Вот и сейчас в вопросе следователя не было ничего обидного для генерала, ничто не унижало его как профессионала и не ставило под сомнение честность и порядочность Кеннета Балчера. Командующий как-то сам незаметно для себя втянулся в беседу.

Командующему не понадобилось много времени, чтобы понять, что перед ним сидит не просто следователь, но человек, который сам когда-то находился в шкуре армейского офицера. Вопросы полковника были вполне конкретными, поэтому генерал постарался отвечать предельно точно о том, как планировалось обеспечение безопасности колонны на марше.

— Количество солдат для охраны мы определили вместе с представителем президента, да и невозможно было выделить более того, что я дал, — спокойно ответил Балчер. — Нельзя же было снять охрану аэропорта? Груз сопровождала почти целая рота, причём разведывательная рота, самое лучшее подразделение из состава бригады морской пехоты. Остальные наши силы были задействованы в других районах. Правда, следует подчеркнуть тот факт, что за последние два месяца в городе участились нападения на патрули, конвои и наблюдателей ООН.

— А командир роты, которая сопровождала груз, что за человек, этот капитан Томми Хэнкс? — вновь задал вопрос полковник.

— Я не могу точно охарактеризовать капитана, но командир бригады рекомендовал его как самого лучшего своего офицера. Если вам хочется иметь более подробную информацию о нём, то для этого надо побеседовать с полковником Скоттом или подполковником Флинтом, заместителем командира бригады. Вызвать кого-нибудь из них? Кстати, погибший капитан в январе месяце был удостоен медали Конгресса США. Награду ему вручал лично президент Буш. Так вызвать кого-нибудь из командования бригады? — поинтересовался генерал Балчер.

— Благодарю, сэр, но я чуть позже побеседую с ними, а сейчас вы не могли бы устроить мне выезд на место происшествия. Я должен всё увидеть своими глазами, чтобы у меня сложилось своё представление о произошедшей трагедии. Думаю, безопасность ваши парни обеспечат? — вставая из кресла, спросил полковник.

— Обеспечат! — сдерживая внезапно нахлынувшую злость, сказал генерал, приняв слова следователя за намёк, хотя, вполне вероятно, это всё только ему показалось. Генерала можно было понять, ведь гибель солдат и последовавшее вслед за этим расследование конечно же больно ударило по его самолюбию.

Полковник тем временем козырнул командующему, круто развернулся и направился к выходу, но у самой двери неожиданно остановился и спросил:

— Сэр, а почему сообщение о нападении всё-таки не было передано? Ведь у сопровождения имелась необходимая аппаратура для того, чтобы сделать это? Насколько я понимаю, во время маршей обычно докладывают всякий раз через определённое время или после прохождения каких-то пунктов? Я хотел бы посмотреть на схему маршрута! Такое возможно сделать?

Сказав эти слова очень спокойно и вежливо, следователь вышел из кабинета командующего, тихо прикрыв за собой дверь. Генерал стремительно сорвал с телефонного аппарата трубку, чуть не уронив тот на пол, и громко крикнул, будто его могли не услышать:

— Майор, зайдите ко мне!

Через несколько секунд в кабинет командующего вошёл один из его помощников.

— Мартин, передайте всем офицерам штаба и командирам частей выполнять любую просьбу полковника Керка Дилана из Управления военной полиции. Документы, копии приказов и прочую информацию и сведения даже секретного характера предоставлять ему по первому его требованию. Полковник хочет выехать на место происшествия, поэтому надо выделить для него мой личный вертолёт и надёжную охрану!

После этого генерал позвонил командиру бригады полковнику Скотту, но того не оказалось на месте, и командующему пришлось ждать на телефоне минут пять, пока дежурный по бригаде искал офицера.

— Франк, — сказал генерал своему подчинённому, — подготовьте для военного следователя маршрут движения колонны капитана Хэнкса. Укажите в нём все пункты, после прохождения которых капитан обязан был докладывать в оперативный отдел штаба.

— Сэр, но мы не составляли схему маршрута. Просто договорились докладывать каждые полчаса движения. Но если вы приказываете… — начал командир бригады, но командующий его перебил:

— Нет, нет! Если схемы не было, то сейчас составлять её не надо. Не хватало ещё, чтобы нас уличили во лжи и подлоге.

Если в начале беседы со следователем настроение у генерала Балчера было препротивнейшее, то сейчас оно у него испортилось окончательно. Он положил трубку на аппарат, вышел из-за стола, прошёлся по кабинету и остановился у окна. Перед его глазами вновь возникла картина погрузки раненых в транспортный самолёт. Солдат на носилках вносили в грузовой отсек, оборудованный под госпиталь. Гробы с погибшими несколько дней назад морскими пехотинцами уже утром отправили в Штаты. Было часов семь утра, когда перед отправкой тел помощник принёс генералу на подпись кое-какие необходимые документы, и уже после этого Кеннет Балчер вышел к самолёту, дабы принять участие в прощальной церемонии.

«Да, если бы знать, — огорчённо подумал в тот момент командующий, — если бы знать, то целый полк выделил бы на охрану этого злосчастного груза. Однако подставили меня здорово. Теперь придётся одному тянуть лямку ответственности. Представитель президента, вон, натворил дел и сбежал в Вашингтон, а я теперь должен всё расхлёбывать и за него, и за себя. Да-а-а… жаль ребят…»

Сомали. 30 километров от Могадишо

Вертолёт командующего под охраной двух боевых машин доставил полковника Дилана на то самое место, где несколько дней назад произошло нападение на колонну. Уже за милю до места происшествия из иллюминатора вертолёта полковник Дилан увидел разгромленную колонну и сгоревшие машины. Чёрным длинным червём смотрелись сверху, с высоты птичьего полёта, остовы и корпуса изуродованной закопченной техники. Вертолёт командующего, на котором летел следователь, сделал по просьбе полковника несколько кругов над местом происшествия и затем уже приземлился метрах в двухстах от сгоревших машин. Об этом пилотов так же попросил Керк Дилан. Он не хотел, чтобы ветром и песком, поднятым винтами, были уничтожены и занесены, возможно, какие-то ещё оставшиеся следы.

«Хотя какие к чёрту следы, когда здесь уже успели побывать. Ведь трупы убрали пару дней назад. Всё, что имелось, наверняка уже затоптали. Ну, ладно! Осмотр всё равно надо произвести!» — подумал полковник.

Морскими пехотинцами командовал молодой майор. После приземления по его приказу два взвода солдат, прибывших вместе со следователем для его охраны, быстро заняли круговую оборону.

До места происшествия Керк Дилан и сопровождавшие его офицер и два солдата дошли пешком. Майор следовал за полковником буквально по пятам, видимо, отвечая за его личную безопасность. Он был вежлив и предупредителен, но не назойлив, не лез к полковнику с ненужными расспросами, неуместными советами и прочими бесполезными словами, чётко соблюдая субординацию, поэтому его постоянное присутствие и не раздражало Дилана.

Следователь приступил к работе с того, что неторопливо осмотрелся вокруг и только после этого начал внимательно и тщательно изучать место происшествия. Офицера военной полиции заранее, ещё в Вашингтоне, после беседы с директором ФБР, подробно информировали о том, что перевозилось в бронированной инкассаторской машине. Ценности там действительно находились немалые.

Полковник был также в курсе некоторых деталей провалившейся операции. Он знал, что специалисты из ЦРУ около года назад после длительного изучения и разработки окружения самого влиятельного полевого командира мятежников установили близкий контакт с одним человеком из его ближайших помощников. Вскоре он согласился дать письменное обязательство сотрудничать с американской разведкой.

Конечно, это был успех ЦРУ, ибо завербованный агент за большое вознаграждение пообещал дать необходимые сведения на доверенных людей в окружении генерала Айдида, влияние которого в Сомали день ото дня росло и его имя ассоциировалось у местного населения с символом борьбы за справедливость и свободу. Именно такая деятельность генерала очень беспокоила американскую администрацию. К тому же новый лидер страны вновь начал вести предварительные переговоры с Россией для возобновления сотрудничества. А ведь ЦРУ приложило очень много сил и затратило огромные финансовые средства для того, чтобы дестабилизировать обстановку в районе Африканского Рога и выдворить оттуда коммунистов с их вредной идеологией всеобщего равенства. Оперативная работа с агентом, по мысли руководства ЦРУ, должна была увенчаться захватом мятежного генерала Айдида и его физическим устранением. За золото и деньги некоторые из его сподвижников готовы были передать Айдида в руки американцев.

Информацию «Перебежчика», такую агентурную кличку получил завербованный сомалиец, проверяли и перепроверяли самым тщательным образом почти в течение всего года. Операции по захвату генерала было дано кодовое название «Неотвратимое возмездие».

Это секретное мероприятие было детально разработано и утверждено в январе 1991 года президентом Бушем. Он также подписал специальную, секретную директиву. Казалось, что успех операции обеспечен. Для её проведения имелись все возможности: финансовые, агентурные, материальные и технические.

Руководство ЦРУ пребывало в состоянии, близком к эйфории, так как нисколько не сомневалось в успехе. Однако на своём заключительном и самом основном этапе выполнения тщательно разработанная акция вдруг неожиданно сорвалась из-за обычного нападения на колонну группы мятежников и террористов. Это был настоящий шок для администрации США. Поэтому и поручили полковнику Дилану установить: была ли та засада случайной или заранее спланированной.

Именно такие подозрения высказал в беседе с главой государства вице-президент. В случае положительного ответа на второй вопрос ожидался большой скандал, ведь получалось, что информатор находился среди государственных чиновников весьма высокого уровня. Однако Керк Дилан не знал обо всех этих хитросплетениях большой политики. Он просто считал своим долгом установить истину трагического происшествия.

Трупы погибших солдат следователь успел осмотреть ещё вчера. Он это сделал в полевом госпитале. Накануне своего убытия в Сомали полковник попросил помощника президента связаться с командованием группировки, дабы задержать отправку тел погибших. Генерал Балчер согласился и дал соответствующие указания.

В госпитальном морге Керк Дилан тщательно осмотрел трупы всех морских пехотинцев, доставленных с места их гибели. Затем он очень внимательно ознакомился с экспертным заключением патологоанатома. Что-то для себя необычного в этом отчёте Дилан не нашёл. Почти все военнослужащие практически погибли от огнестрельных ранений, хотя многие умерли в результате ушиба головного мозга или внутренних органов, но всё равно тем не менее, даже будучи уже мёртвыми, они имели многочисленные пулевые ранения. Однако сказать, что раненых солдат кто-то добивал, было нельзя, и на это обстоятельство указывала и экспертиза, но удивлял тот факт, что все погибшие были буквально нашпигованы пулями, словно рождественская индейка яблоками.

Все данные говорили о том, что обстрел был очень интенсивен. В военной терминологии такой вид огня назывался «кинжальным». А это для профессионала означало многое. Керк Дилан, сам бывший армейский офицер, знал, как организуется такой обстрел. Он понимал, что для этого надо заранее подготовить огневые позиции, наметить ориентиры для стрельбы, наконец, сделать пристрелку, наметить секторы обстрела и ещё многое, многое другое.

«Ладно, надо будет об этом поразмышлять вечером и сделать необходимые расчёты. Придётся вспоминать свою армейскую профессию. Да, и не забыть взять нужные справочники и боевой устав», — подумал тогда Керк Дилан.

Большой интерес у следователя вызвали трупы солдат, извлечённых, как указывалось в отчёте, из двух бронетранспортёров. У многих из них были ожоги верхних дыхательных путей, некоторые из убитых имели почти девяносто процентов поражения кожного покрова, словно их всех облили бензином и после этого подожгли. Следователь почти два часа читал заключение эксперта, но сделать каких-либо выводов для себя не смог. Внешние повреждения, характер ранений, ожоги указывали только на то, что солдаты попали в засаду весьма многочисленного противника, который безжалостно расстрелял американцев в течение нескольких минут.

Все эти отчёты Керк Дилан вспомнил именно сейчас, когда ходил по дороге, на которой лежали чёрные остовы полностью сгоревших машин. Однако более всего поразил полковника один весьма удивительный факт. В конце одного из рапортов технического эксперта говорилось, что во всех оставшихся автоматических ружьях магазины были полны патронами, то есть фактически солдаты погибали, не успев произвести ни единого выстрела. Это было более чем странно, ведь морские пехотинцы считались самыми боеспособными частями в армии США, к тому же Керку Дилану доложили, что разведывательная рота капитана Томми Хэнкса, которая сопровождала груз, была самой лучшей в бригаде и успела поучаствовать в боевых действиях с мятежниками.

Полковник уже минут тридцать ходил по «кладбищу», такое название вполне заслуживало всё то, что осталось от колонны. Картина, представшая перед глазами военного следователя, была весьма удручающей.

«Да, с высоты, всё смотрелось совершенно по-другому», — констатировал про себя полковник Дилан. Когда же он с близкого расстояния увидел всё, что осталось от машин, походил среди сгоревшей техники, потрогал руками закопчённую и даже кое-где треснувшую броню, понял, какая, должно быть, разыгралась здесь жуткая трагедия несколько дней назад.

Два первых джипа, ехавших впереди колонны, были сильно помяты и валялись вверх днищем. Их не стали ставить на колёса, а специально оставили так, как обнаружили после нападения на колонну и гибели солдат. Корпуса абсолютно всех джипов представляли собой вид дуршлагов, а вот на бронетранспортёрах, там, где пули не смогли пробить броню, во множестве виднелись глубокие вмятины. Их было бесчисленное количество.

«Это какое же количество нападавших должно было быть, чтобы изрешетить так сильно всю технику?» — возник в голове следователя вполне резонный вопрос. Ответ на него полковник нашёл, но несколько позже, когда обнаружил огневые позиции, откуда стреляли по колонне.

Керк Дилан продолжал осмотр. Вокруг стоял сильный смрад. Тяжёлый, ещё не выветрившийся запах сгоревшей резины и горелого мяса вперемешку с приторным трупным зловонием.

«Надо же, — подумал полковник, — прошло столько много времени, а запах остался. Даже ветер не смог развеять его».

Но особенно удивил Дилана вид расплавившегося стекла прицелов и приборов наблюдения.

«Это какая же температура должна была быть здесь, чтобы стекло стало плавиться?!» — возник в голове следователя невольный вопрос. Он спокойно и не спеша обошёл всю колонну — вернее, всё, что осталось от неё, — сделал кое-какие записи в своём блокноте. Дилан всегда имел с собой маленькую записную книжечку, в которую заносил необходимые мысли, внезапно возникшие версии и другие вопросы, на которые следовало бы поискать ответы.

Электронике полковник в таких делах не доверял и работал по-старинке, удивляя своих сослуживцев манерой всё подробно записывать. Хотя конечно же он дал распоряжение снять всю местность на видеоплёнку. И сейчас оператор с камерой фиксировал на видеокассету все действия Керка Дилана, особенно там, где он останавливался и указывал, что снимать и в каком ракурсе это сделать.

«Конечно же их здесь поджидали, — сделал для себя пока единственный вывод полковник, — по-другому и быть не могло. А это что?..»

Дилан пнул песок ногой и, найдя что-то странное, затем поднял. В его руке оказался какой-то предмет. Он повертел его из стороны в сторону, внимательно присмотрелся и понял, что это обычная обгоревшая деревяшка, нечто вроде полена для камина.

«Как оно оказалось здесь? — задал сам себе вопрос полковник и тут же ответил на него: — По всей видимости, оставшиеся, не полностью сгоревшие деревянные головешки, являются элементами какого-то инженерного устройства».

Дилан оторвал взгляд от обуглившегося полена и громко крикнул сопровождавшему его офицеру:

— Майор, прикажите своим солдатам проверить всё вокруг! Пусть хоть просеют весь песок, но соберут вот такие несгоревшие деревяшки!

Полковник показал найденный образец майору. Тот бросился к своим солдатам, и вскоре все были заняты поисками в песке фрагментов инженерного сооружения, с помощью которого, в этом полковник не сомневался, были опрокинуты «хаммеры». Следователь, однако, решил проверить свою догадку и спросил сопровождавшего его офицера.

— Послушайте, майор! Как вы считаете, эти головешки стоит показать специалисту, или вы сможете прямо здесь ответить на вопрос: что это? — Керк пнул обуглившееся полено к ногам капитана.

Тот молча поднял горелок, повертел в руках, внимательно осмотрел со всех сторон и осторожно сказал:

— Сэр, боюсь ошибиться, но мне кажется, что это довольно простое и примитивное устройство, которое в этих местах применяют для того, чтобы вытащить машину из песка. Небольшое бревно привязывают к передним колёсам, и оно играет роль грунтозацепов. На наших джипах и других колёсных средствах всегда имеется в запасе такое пятифутовое бревно.

Полковник понимающе кивнул, как бы соглашаясь с доводами майора, и вновь принялся ходить вокруг машин, внимательно вглядываясь в песок. Затем он остановился между двумя джипами, лежавшими вверх колёсами, и вновь принялся разгребать ногой песок. Этой работой следователь занимался минут пять, а потом резко повернулся к стоявшему рядом майору, который с интересом наблюдал за тем, что делает полковник, и сказал:

— Прикажите солдатам копать здесь!

Офицер подозвал к себе двух морских пехотинцев, стоявших неподалёку. Буквально через полчаса интенсивной работы перед изумлёнными взорами следователя и майора предстало довольно интересное устройство. Оно внешне напоминало грабли, но только очень большие. Основанием их служило двадцатисантиметровое в диаметре бревно, в которое были вбиты короткие деревянные чурбаки толщиной в десять сантиметров. Вторые такие же «грабли» откопали немного поодаль обнаруженных первых рядом с другим армейским «хаммером», лежавшим вверх колёсами. Между этими конструкциями также находилось длинное бревно, которое не было закреплено к ним намертво, а соединялось неким приспособлением, напоминающим шарнир.

Полковник Дилан по первому же взгляду на обнаруженное устройство сразу понял, что этот хитрый механизм специально был изготовлен для нападения, но вот принцип его действия он понять не мог. Однако главное сейчас заключалось не в том, чтобы разобраться, как действует механизм, просто полковник получил бесспорное доказательство того, что колонну ждали и готовились к её встрече заранее, а это означало очень многое… Правда, с какими-либо серьёзными выводами Дилан торопиться не хотел.

«Надо бы ещё собрать кое-какую информацию, но весьма похоже на то, что кто-то из высокопоставленных чиновников сливает секретную информацию мятежникам. Но это только полдела, ведь должны же быть ещё исполнители, которые не только спланировали, но и провели столь серьёзную операцию. Как, например, эти нападавшие успели изготовить такой механизм и установить его? Почему наши средства воздушной и прочей разведки не засекли их?..» — размышлял военный следователь, внимательно разглядывая вещественное доказательство заранее спланированного нападения.

— Майор, вы давно находитесь в Сомали? — неожиданно поинтересовался полковник Дилан у офицера, которого выделил ему командир бригады для охраны.

— С самых первых дней операции, сэр!

— А до этого, где служили?

— По разным местам, сэр! Но преимущественно на различных военных базах за рубежом.

— То есть у вас имеется большой опыт службы! — вслух констатировал полковник и, чуть помолчав, спросил: — Коли вы профессионал, то скажите мне, кто мог организовать и провести нападение на колонну? Способны на такое местные жители, партизаны, бандиты?

Офицер, услышав вопрос полковника, довольно заулыбался. Майору было приятно, что его мнением интересуется представитель Управления военной полиции, важный человек из Вашингтона, а потому, практически не задумываясь, ответил:

— Нет, сэр, аборигены на такое не способны. Я думаю, эту операцию провели профессионалы! Причём высочайшего уровня, сэр!

— У вас есть основания так полагать? — Как это ни странно могло показаться, но мнение армейского майора полностью совпадало с догадками полковника Дилана.

— Да, сэр! Два года назад мне довелось служить в Турции на нашей военной базе, и моё подразделение однажды привлекли для прочёсывания одного горного участка. Мы искали там русских диверсантов. Если сказать, что наши потери, сэр, были большими, то это ничего не сказать. Они были огромны! Русские здорово нас там потрепали. Вначале наше командование полагало, что их не меньше взвода, но потом, когда они все погибли, оказалось, что диверсантов было всего-то три человека. Так вот, что я скажу, сэр: по характеру организации мне сразу, как только я увидел это место, показалось, что здесь приложили руку русские.

— В том, что действовали специалисты, я не сомневаюсь, майор, и согласен с вашим мнением, но почему русские? — удивлённо переспросил полковник.

— Всё очень просто, сэр! Я читаю газеты, сэр, слушаю радио и смотрю телевизор. Ведь после того, как их страна распалась, у русских много военных специалистов осталось без работы. А потом это всего лишь моя интуиция, сэр!

— Значит, интуиция? Но кроме русских там много и других?

— Точно так, сэр! По-моему, другие быть не могут! После того, как я столкнулся с ними в горах Турции, я понял, что эти коммунисты всегда будут против нас. Вся Восточная Европа ведь стала нашим союзником, а Россия, сэр, недовольна этим! Поэтому навряд ли такими делами станут заниматься болгары, румыны, или даже украинцы. Моё мнение, сэр, — только русские! Характер действий говорит об этом. Сами посмотрите! Захват проведён молниеносно, сработано чётко, смело, дерзко, я бы даже сказал, нагло! Ведь и машину, у которой сейфовая дверь, они смогли вскрыть, словно консервную банку, и всё содержимое из неё увезти.

— А что, капитан, дельное замечание с вашей стороны! Я учту его! К тому же в ваших рассуждениях есть определённая логика! — похвалил полковник офицера, про себя подумав, — надо позвонить в Вашингтон, пусть привлекут агентов ФБР для проверки. Было бы интересно узнать, есть ли у мятежников русские советники?

— Майор, а тогда, в Турции, кого-нибудь из русских взяли? — после небольшой паузы вновь спросил Керк Дилан.

— Не могу сказать точно, сэр! Я ведь был всего лишь лейтенантом! Слышал, что все диверсанты были убиты, — чуть виноватым голосом ответил офицер.

— А кто руководил операцией по захвату русских диверсантов. Вы знаете или не в курсе?

— Почему не знаю, сэр? Мой взвод тогда непосредственно работал вместе с ребятами их группы «Дельта». Операцией руководил полковник Чад Дентен.

Майор действительно искренне хотел помочь следователю, чтобы тот обязательно нашёл тех, кто напал и убил американских парней. Но полковник его уже не слушал, так как был занят другими мыслями.

— Обязательно вечером надо позвонить боссу и ввести его в курс предварительного следствия. Да и версию насчёт утечки информации…

Следователь военной полиции ещё с полчаса осматривал место гибели колонны, собирал что-то и складывал найденные вещи в целлофановые мешочки.

— Майор, — позвал офицера Керк Дилан, — возьмите несколько солдат и давайте пройдём вот туда. — Полковник рукой указал направление, куда следовало всем двигаться. — Стрельба ведь велась именно оттуда? Вот и поищем там огневые позиции.

Группа солдат во главе со следователем двинулась в указанном направлении. И действительно через пару сотен шагов они обнаружили оборудованные окопы. Это были довольно большие и глубокие прямоугольные ямы с обшитыми досками стенами, чтобы песок не осыпался. В пятистах метрах от первого окопа был обнаружен и второй, точно такой же. Земляной пол устилал толстый слой стреляных гильз калибра 7,62 мм. Но не это более всего поразило полковника. Маркировка найденных гильз указывала на то, что оружие, из которого расстреляли морских пехотинцев США, было американское, и оружием тем являлся шестиствольный, скорострельный пулемёт М-66 «Миниган».

— Допродавались!.. Нас же из нашего оружия убивают, — злясь непонятно на кого, подумал полковник и, переглянувшись с майором, двинулся обратно.

— Харви, — вновь обратился Дилан к офицеру, — как, по-вашему, нападавшие отсюда уехали?

— Сэр, у мятежников вертолётов нет! Те, что были, мы уничтожили ещё перед высадкой нашего десанта на побережье. Пешком до города далеко, стало быть, они уехали на автомобиле!

— Если они уехали на машине, то должно быть место, где автомобиль прятали?

— Точно так, сэр!

Майор объяснил солдатам цель поиска, и те, встав в шеренгу, снова принялись тщательно, шаг за шагом, осматривать всю местность. Через полчаса кропотливой работы было обнаружено укрытие для автомобиля. На инженерном языке такой окоп назывался «капониром». Он представлял собой большую яму с пологим спуском для въезда и выезда машины. Сверху это инженерное сооружение было накрыто большим куском брезента, идеально раскрашенного под местность.

Полковник Дилан всё то время, что находился на месте происшествия, не переставал удивляться и даже восхищаться теми, кто организовал нападение на колонну. Рука специалистов высочайшего класса чувствовалась во всём, даже в раскрашенном брезенте, ибо всё, что на нём было изображено, именно изображено, полковник со спокойным сердцем мог бы назвать картиной.

«Да, неудивительно, что воздушная разведка ничего не обнаружила», — сделал про себя вывод следователь, внимательно разглядывая найденные позиции. Полковник приказал солдатам скатать брезент, чтобы забрать его с собой, как вещественное доказательство заранее подготовленной атаки на колонну.

Наконец Керк Дилан закончил свою работу и направился к вертолёту, экипаж которого сразу же запустил двигатели, как только полковник подал знак рукой, что пора возвращаться на базу.

Солдаты, обеспечивавшие безопасность работы следователя, уже погрузились в вертолёты. Винтокрылые машины, подняв в воздух тучи песка и пыли, от земли не отрывались. Ждали полковника. Но следователь не торопился. Командир вертолёта взглянул на своего правого пилота и недовольно махнул рукой в сторону следователя:

— Сам же приказал на взлёт, а теперь жди, когда соизволит сесть. Не люблю я этих чинуш из Вашингтона.

Однако капитан не стал бы так говорить, если бы узнал, о чём сейчас ведут разговор полковник и майор морской пехоты, Харви Освальд. Следователь специально чуть задержался. У него вдруг в голове возник вопрос, причём довольно неожиданный и даже странный на первый взгляд, но он решил всё-таки задать его офицеру.

— Майор, — сказал следователь, — вы догадливый человек, и я благодарю вас за помощь, но прошу, ответить на мой вопрос. Пусть он покажется странным и неуместным, но тем не менее ваше мнение хотелось бы услышать. Я думаю, что здесь не обошлось без предательства. Сообщить о движении колонны и времени выхода могли люди, знавшие об этом. Вы как думаете?

Майору было приятно общаться со следователем, который, несмотря на своё высокое звание и положение, находил для себя возможным интересоваться мнением других. Хотя вопрос полковника немного озадачил офицера, но долго он не раздумывал.

— Сэр, я согласен с вами. Ведь невозможно даже за неделю незаметно для нашей воздушной разведки построить такое приспособление для совершения автокатастрофы, подготовить огневые позиции, оборудовать их и прочее. Я думаю, их строили только в тёмное время суток, в течение двух-трёх часов каждую ночь, ведь потом ещё надо было замаскировать это место, правильно? У нас постоянно ведётся воздушная разведка, беспилотные самолёты в течение дня облетают чуть ли не всю территорию Сомали, спутниковое слежение, сэр! Чтобы построить инженерные сооружения, что мы нашли, надо по крайней мере месяц, а то и больше! — ответил майор Освальд и замолчал.

Он вдруг смутился, что так смело высказал своё предположение, но полковник Дилан пришёл на помощь офицеру. Следователь доверительно посмотрел в глаза майору и тихо спросил:

— Дружище, а как вы считаете, кто мог это сделать? Ну, сообщить о начале движения и прочее? Например, что за человек был командир роты капитан Томми Хэнкс? Вы его знали? Можете дать характеристику?

— Томми?.. — как-то чуть растерянно переспросил полковника офицер. — Но ведь Томми погиб, сэр!

— Да, да, Томми погиб! — поспешно подтвердил Дилан. — Ну а кто-то другой? Ну, из тех, кто, например, остался на базе? Заболел, скажем, перед самым выходом? Такие были?

— Сэр, я не думаю, что утечка информации могла произойти отсюда, из штаба группировки, или из штаба бригады… — начал чуть неуверенно молодой офицер.

Полковник Дилан видел, что майор имеет какие-то догадки относительно этой весьма щекотливой проблемы, но просто боится высказать их вслух, видимо, по его мнению, они были слишком смелы, а может, нелепы, но чутье опытного следователя подсказывало, что предположения майора могут иметь рациональное зерно. Армейский офицер всё ещё пребывал в сомнениях, высказывать ли ему свои соображения, а потому полковник решил немного подбодрить майора Освальда. Керк Дилан вынул из бокового кармана своего френча тоненькую фляжку с виски, отвинтил крышку и не торопясь сделал пару глотков. После этого он протянул её офицеру. Тот машинально принял из рук полковника флягу с крепким напитком и сделал глоток. Виски сделало своё дело.

— Сэр, я думаю, что информацию о колонне, маршруте движения и времени выхода мог только дать человек, имеющий непосредственное отношение к планированию операции, — немного взволнованно сказал капитан.

— Почему вы так решили? — спросил полковник.

— А по-другому и быть не может, господин полковник! Ведь, чтобы подготовить засаду, отрыть окопы, изготовить заградительные устройства, смонтировать их на месте и прочее должно затратиться довольно много времени. За один день провести такой объём работ просто невозможно. Спросите любого инженера из бригады. Или для этого нужно было привлечь большое количество людей, но тогда их наверняка засекла бы наша авиаразведка, — рассуждал офицер, и полковник Дилан не мог с ним не согласиться.

— Да, капитан, логически всё правильно. Благодарю вас за версию, но ещё раз убедительно прошу, чтобы своими мыслями вы более ни с кем не делились.

— Я понял, сэр! — козырнул в ответ капитан.

На аэродроме после возвращения, прежде чем проститься, майор Освальд вдруг отозвал военного следователя в сторонку и сказал:

— Господин полковник, здесь, в Могадишо, в дипломатическом районе, то есть там, где под охраной наших войск живут всякие миссии и чиновники, есть один очень информированный журналист. Он, конечно, пройдоха каких стоит поискать, но человек очень сведущий во многих вопросах. Зовут его Джек Оуэн. Поговорите с ним. Его обычно вечерами можно найти в офицерском казино или в дипломатическом баре.

Сказав эту фразу быстро, почти скороговоркой, офицер отдал честь полковнику, развернулся на месте на сто восемьдесят градусов и бегом бросился догонять своих солдат.

Вечером на вилле, где проживал полковник Дилан, он долго анализировал данные прошедшего дня. Чем больше следователь думал об этом деле, тем более убеждался, что предательство было. Но торопиться с окончательными выводами не стоило. Нельзя было допустить, чтобы человек, совершивший предательство, если оно имело место, узнал бы о том, что уже предпринимаются меры для его поисков. Следователь хотел предварительно поделиться информацией со своим начальником и получить от него соответствующие указания, ведь дело обещало быть не только громким, но и весьма опасным. У полковника Дилана был весьма сильно развит инстинкт самосохранения, он обладал сверхчутьём на всякого рода нестандартные ситуации. Вот и сейчас у него пробежал внутри такой маленький сквознячок и чуть замерло сердце, а это было явным признаком грядущей опасности.

Сомали. Могадишо

Уже прошло почти двое суток, как полковник Керк Дилан прибыл в Могадишо для выяснения обстоятельств массовой гибели американских военнослужащих. За это время он успел узнать много интересного.

Следователь военной полиции дважды побывал на месте происшествия. Он излазил его всё вдоль и поперёк, тщательно осмотрел подбитые и сгоревшие машины, сфотографировал и задокументировал все обнаруженные необычные предметы, отправил на дополнительную экспертизу гильзы американского образца, надеясь получить данные, по которым можно было выйти на источник торговли оружием. Инженеры из сапёрного батальона подтвердили факт того, что окопы подготовлены очень умело и профессионально. Сверху они закрывались крышками, замаскированными под местный ландшафт, поэтому неудивительно, что воздушная разведка их не обнаружила. При этом с дороги окопы также невозможно было увидеть в бинокль. Полковник Дилан, как только осмотрел их, без лишних слов понял, да для этого и не нужно было быть военным, дабы догадаться, что колонну ждали. Но более всего полковника, как военного человека, восхитили хитроумные устройства из дерева. Их потом довольно подробно осмотрели инженеры из сапёрного батальона и пришли к выводу, что с помощью этих приспособлений злоумышленникам удалось вывести из строя два первых автомобиля.

Полковник несколько раз беседовал с командующим группировкой, генералом Балчером, а также с командиром бригады морской пехоты, со многими офицерами, сержантами и рядовыми солдатами, посетил место, где террористы напали на колонну. С утра до вечера Керк Дилан встречался с теми, кто знал погибшего капитана Томми Хэнкса и офицеров его роты. Но все эти беседы и разговоры не пролили света на то обстоятельство, а была ли засада случайной, или причиной разгрома колонны явилось всё-таки предательство.

Правда, одно для полковника стало ясно и бесспорно, что никакая секретная информация о планируемой операции не могла уйти с базы, даже в штабе командующего ничего не знали о предстоящем мероприятии. Сам генерал Балчер узнал о маршруте движения колонны только накануне вечером.

Всё говорило о том, что искать надо было среди довольно высокопоставленных чиновников администрации президента, но это было очень опасно, и полковник прекрасно понимал, какое давление будет на него оказываться, когда он вплотную начнёт заниматься такими ведомствами, как, например, ЦРУ или Государственный департамент.

— Вчера вон, только успел побеседовать с одним высокопоставленным сотрудником из Лэнгли… Как его зовут, с кем я разговаривал?.. — Керк взглянул в бумаги. — А… вот… нашёл! Сэм Вильямс! А ведь он лично отвечал за проведение операции.

Следователь вспомнил, как после его разговора с мистером Вильямсом не прошло и двух часов, как из Вашингтона тут же отзвонились. И не кто-нибудь, а сам заместитель директора ЦРУ и потребовал объяснений, по какому такому случаю и праву полковник Дилан допрашивал представителя их суперсекретного ведомства. Керк Дилан тогда не стал церемониться и довольно резко ответил, чтобы со всеми такими вопросами обращались в администрацию президента США. Он мог себе позволить так говорить, так как имел большие полномочия, но звонки от таких высокопоставленных чиновников наводили на размышления о том, что следователь начинает проникать в довольно высокие и влиятельные сферы.

Сидя в кабинете небольшой, но уютной виллы, которую предоставили следователю Дилану на время командировки, Керк разбирался в своих записях. Дом был построен недавно и находился в охраняемой части города, окружённый довольно большим садом и высоким белым каменным забором. Полковник вышел из-за стола, прошёлся по комнате. Ему не давал покоя недавний его разговор с заместителем директора ЦРУ и последовавший вслед за ним телефонный звонок из Вашингтона. Полковник подошёл к бару и решил выпить. В бутылке оставалось немного виски, на пару глотков не более. Дилан из горлышка мгновенно опустошил стеклянную флягу.

— Видите ли, у них все операции — тайные и знать о них никому не положено. А то, что поручение мне дано самим президентом, их не касается, — продолжал злиться полковник Дилан. Выпить хотелось ещё. Керк открыл холодильник, но и там было пусто, кроме нескольких банок пива и большой бутылки какого-то красного вина. Это расстроило его ещё больше, но делать было нечего. Керк наполнил высокий стакан почти по самые края тёмным напитком и бросил в него пару кусочков льда. Сделал большой глоток. Вино было чуть кисловатым и терпким, не самого лучшего качества, но жажду утоляло хорошо. Дилан залпом выпил целый стакан и налил ещё. В голове чуть зашумело, и невольно всплыл разговор с высокопоставленным сотрудником ЦРУ, тем самым, который руководил операций «Неотвратимое возмездие».

Они встретились, когда полковник выходил от генерала Балчера. Полковника, кстати, удивил тот факт, что даже командующий группировкой, не говоря о командире бригады, не только не были посвящены в детали предстоящей операции, но и не знали, какой же именно груз сопровождали их солдаты.

Полковник Дилан шёл по коридору и собирался зайти в офицерскую столовую перекусить, когда его неожиданно окликнули. Следователь оглянулся. В дверях одной из комнат стоял очень грузный и высокий человек.

— Мистер Дилан, заходите в гости. я — Сэм Вильямс, — пригласил он полковника. Но даже если бы мистер Вильямс и не представился, то следователь и без этого догадался, что перед ним представитель ЦРУ, так как в разговорах с офицерами у Керка Дилана сложился портрет этого человека. Чиновник весьма радушно принял полконика. Он усадил Керка в кресло и предложил выпить.

— Дружище, вы уже здесь почти два дня, а со мной ещё не встречались. Нехорошо! — довольно фамильярно и чуть покровительственно, даже как бы свысока, обратился он к полковнику. — Конечно, я понимаю вашу занятость, ведь дело серьёзное. Такие потери. Но в любой работе есть недостатки. Военные — ребята отличные, им здесь приходится несладко, но они только занимаются сопровождением грузов, поэтому и растерялись, когда попали в такой серьёзный переплёт… Не судите их строго!

Он ещё хотел что-то добавить, но Керк Дилан осторожно поставил нетронутый стакана с виски на журнальный столик и деликатно так, чтобы не обидеть высокопоставленного чиновника, прервал его словесную руладу короткой, но ёмкой фразой:

— Сэр, не моя прерогатива судить людей! Я — всего лишь следователь и зашёл к вам, чтобы познакомиться и заодно поговорить исключительно о ваших действиях!

Чиновник даже поперхнулся крепким напитком, услышав такие резкие и даже отдающие угрозой, как ему показалось, слова. Мистер Вильямс закашлялся и с силой поставил стакан на стол. Он уже не был похож на радушного хозяина, принимающего дорого гостя. Шея Сэма Вильямса побагровела, глаза налились кровью. Даже лицо его немного перекосилось.

— И о чём же вы хотите спросить меня?

— Сэр, почему операция так быстро планировалась?

— Она разрабатывалась в течение года.

— Нет, я не о том! Я имею в виду, почему здесь подготовка к транспортировке груза прошла в такой спешке? Ведь согласитесь, что для безопасности стоило отработать маршрут, наметить рубежи, сигналы при неожиданных остановках и прочее.

— То, о чём вы спрашиваете, закрытая информация. Я не могу говорить о деталях операции. К вашему сведению, все мои действия были санкционированы администрацией президента. Даже существует директива президента. А, собственно, в чём вы хотите меня обвинить? — как-то сразу пошёл в атаку высокопоставленный чиновник, видимо, исповедуя принцип, что лучшая защита — это нападение. — И вообще я не должен с вами говорить без разрешения моего руководства, а мне из Вашингтона никаких указаний на этот счёт не приходило.

— А что вы так разволновались, сэр? Я пока вас ни в чём не обвиняю. Мы просто беседуем, — спокойно сказал полковник Дилан и, поднявшись из кресла, направился к выходу. Керк слышал за своей спиной тяжелое сопение мистера Вильямса. Следователь был уверен, закрывая за собой дверь, что чиновник уже звонит в Вашингтон своему боссу, дабы подробно проинформировать того о состоявшейся беседе.

«С чего бы это вдруг? Ведь разговор практически был ни о чём, а мистер Вильямс так сильно испугался. Что-то здесь не так, господин из ЦРУ», — думал полковник, быстро идя по коридору штаба.

Узнать что-либо об этом человеке Дилану ничего не удалось. В компьютерный банк данных ЦРУ он, естественно, не имел доступа. Даже директор ФБР, с которым он связался по электронной почте сразу же по прибытии в Могадишо, прислал самые общие сведения о заместителе начальника Контрразведывательного центра Оперативного директората ЦРУ. Краткий ответ главы столь могущественного ведомства, как Федеральное бюро расследований, не удивил полковника Дилана. Он прекрасно понимал, что ЦРУ весьма серьёзное учреждение, подчинённое и подотчётное только президенту США, не обязано ставить в известность кого бы то ни было о характере своих действий, кроме, конечно, хозяина Белого дома.

Полковнику также было хорошо известно, что федеральным законодательством предусмотрено весьма серьёзное наказание тому, кто только попытается взломать банк данных кадрового состава ЦРУ. Но Дилан и не пытался добыть секретную информацию, однако ему следовало знать, что же представляет собой человек по имени Сэм Вильямс. Этот высокопоставленный сотрудник разведки подсознательно вызывал у полковника дикое любопытство и непонятно на чём возникшее подозрение. Особенно сильно интерес Керка Дилана к личности мистера Вильямса возрос после поездки полковника на место, где колонна попала в засаду. А, поговорив с армейским майором Освальдом, подозрения Дилана в том, что нападение не явилось случайным, но подготовленным, причём заранее и весьма тщательно спланированным, ещё более усилились.

Могадишо. Дипломатический бар в элитном квартале города

Полковник Дилан просидел за письменным столом практически до полудня. Досье по расследованию разрасталось с каждым днём. Вот и сейчас Керк внёс в него все свои новые наблюдения и догадки, обобщил их, разнёс по времени и эпизодам, затем подготовил черновой вариант подробного отчёта о проделанной работе. Рапорт следователя был ещё неполным, поэтому Керк не торопился отсылать его своему руководству. Хотя ежедневно он отправлял по электронной почте короткие сообщения начальнику управления и ставил в известность о ходе расследования директора ФБР, который действительно оказывал ему всяческую информационную помощь. Работа была закончена, но полковник не торопился отключать компьютер. Ему пришла мысль о том, что надо попробовать через компьютер ФБР навести справки относительно полковника Чада Дентена, руководившего захватом русских диверсантов в Турции. Это имя он услышал от майора Освальда на аэродроме после возвращения с места гибели морских пехотинцев.

Керк Дилан вышел на сайт ФБР и набрал соответствующий пароль. Ждать пришлось недолго. Ответ на запрос пришёл буквально через пару секунд. Он был очень коротким: «Информация отсутствует». Тогда Керк позвонил по телефону, который ему дал директор контрразведывательного ведомства.

— Хеллоу, сэр, как дела? Это Керк Дилан, — поприветствовал полковник директора ФБР. — Простите за беспокойство, ведь в Штатах ещё ночь, но у меня есть один весьма срочный вопрос. Нужна информация на полковника Чада Дентена из Министерства обороны относительно проведения им операции в Турции два года назад. Его группа из отряда «Дельта Форс» работала против советских диверсантов.

— Хорошо, мистер Дилан! Я попробую, — коротко ответил директор ФБР и отключил телефон. Полковник вторично просматривал документы и протоколы опросов военнослужащих, когда позвонил его покровитель из Вашингтона.

— Мистер Дилан, — раздался в трубке голос директора ФБР, — мне нечем вас порадовать, ибо вся информация о полковнике Дентене засекречена Министерством обороны. Известно только то, что он командовал боевой группой в секретном подразделении «Дельта Форс», привлекался к участию во многих тайных операциях, проводимых ЦРУ. Профессионал высочайшего класса, специалист по борьбе с партизанами. В качестве военного советника занимался подготовкой афганских моджахедов в Пакистане. Принимал активное участие в боевых действиях против советских войск в Афганистане. Имеет награды. Погиб в августе 1991 года в Турции. Подробности гибели не известны, как, впрочем, не известно, как и с какой целью вообще там оказались русские диверсанты. Все они были убиты, но их тела русским удалось забрать. Тогда Турция предъявила ноту протеста по поводу нарушения государственной границы. Это всё, что я смог для вас узнать. Материалы о ноте МИДа Турции и другие сведения о тех событиях я переслал вам по электронной почте.

— Благодарю, сэр! Ваша информация очень интересная, — сказал полковник. Однако полученный результат не радовал.

«Будь полковник Дентен жив, он бы мог профессионально проконсультировать по данному нападению, дабы выяснить, кто это спланировал. Если засаду действительно организовали какие-то пришлые, а не местные специалисты, то их связь с кем-то из руководителей операции станет вполне очевидной. Правда, это всего лишь мнение майора Освальда. Но Харви был тогда слишком молодым офицером, находился на подхвате, да и вообще служил в морской пехоте. Откуда ему знать о методике и способах действий диверсантов, особенно русских. Да, и были ли они вообще, эти самые диверсанты, русскими? Сомнительно, конечно. Хотя…» — так рассуждал Керк Дилан, пока не прочитал материал, присланный ему директором ФБР. После того как полковник внимательно изучил информацию, он уже не сомневался в версии армейского майора относительно диверсантов.

Он ещё хотел немного посидеть за компьютером, но взгляд его неожиданно упал на часы. Маленькая стрелка уже перевалила за двенадцать часов дня. Полковник вышел на террасу виллы. Солнце находилось в самом зените. На небе не наблюдалось ни одного облачка. Жара стояла неимоверная. Покидать комнату, где работал кондиционер, создавая свежесть и прохладу, не хотелось, однако у полковника сегодня была назначена встреча с офицерами бригады, в которой служил погибший капитан Хэнкс. Надо было собираться.

Полковник Дилан пробыл в расположении бригады почти до четырёх часов. Он даже успел за это время переговорить со многими солдатами, но ничего нового эти беседы не дали. Все характеризовали капитана Томми Хэнкса только с положительной стороны, но, главное, никто из офицеров и рядовых совершенно ничего не знали о предстоящей операции и говорили, что сам Томми узнал о том, что будет сопровождать какой-то груз, за несколько часов до выхода на маршрут. Следователя такие показания нисколько не расстроили, даже напротив, они подтверждали его версию о возможности утечки секретной информации из аппарата Белого дома или того самого ведомства, которое как раз и отвечало за проведение операции.

Полковник собирался уже возвращаться к себе на виллу, где проживал, но вспомнил, что майор Освальд советовал переговорить с одним журналистом.

«Как же его зовут? — старался вспомнить полковник. — Кажется, Оуэн? Ну, правильно, Джек Оуэн! Журналисты люди пронырливые, вполне вероятно, он сообщит мне что-нибудь интересное».

Кстати, майор Освальд успел тогда также сообщить полковнику, что журналист частенько посещает офицерское казино, поэтому Керк Дилан, выйдя из штаба бригады, тут же направился в армейское увеселительное заведение, расположенное неподалёку.

Когда полковник вошёл в казино, то увидел практически пустой зал. За небольшим столиком в самом конце зала сидела парочка молоденьких девушек-аборигенок, других клиентов не было. Керк Дилан подошёл к стойке бара и присел на высокий вращающийся металлический стул. Прошло минут пять. Однако к вновь прибывшему посетителю никто не торопился подойти и обслужить. Бармен отсутствовал. Правда, рядом со стойкой стояла и скучала чернокожая девица, явно желавшая познакомиться с кем-нибудь из офицеров.

Наконец из подсобного помещения, увидев посетителя, выскочил молодой парень. Видимо, это был бармен. Он быстро протёр вафельным полотенцем и без того чистые стаканы, стоявшие на подносе, и затем длинным ножом, похожим на отвёртку, принялся колоть лёд. Полковник подождал, когда тот закончит свою работу, после чего заказал себе двойную порцию виски «Джонни Уокер».

Керк Дилан молча опрокинул стаканчик в рот, выпив крепкий сорокапятиградусный напиток залпом. Затем он сделал ещё заказ, показав бармену два пальца и кивнув при этом на скучавшую девицу. Тот тут же наполнил два стаканчика светло-коричневой жидкостью, и один мастерски отправил по гладкой, словно зеркало, поверхности стойки в сторону чернокожей красавицы, а другой аккуратно поставил перед Диланом. Бармен, несмотря на свою кажущуюся молодость, работал в казино давно и поэтому прекрасно знал всех офицеров военной базы. Полковника он видел впервые, но, услышав от посетителей, что несколько дней назад к ним прибыл военный следователь, сразу догадался, кто перед ним сейчас сидит.

— Прошу вас, господин полковник, — опустив в стакан с виски кусочек льда, вежливо сказал бармен. — Желаете ещё что-нибудь? Может, хотите пообедать? У нас недурно готовят бифштексы с кровью и замечательно пекут пирог с яблоками. Есть итальянская пицца.

— Нет, дружище, спасибо, — ответил Дилан, потягивая крепкий и холодный напиток, приятно обжигающий глотку. — Кстати, вы случаем не знаете Джека Оуэна, журналиста?

— Конечно, знаю, сэр! — ответил бармен. — Он парень общительный, поэтому бывает в казино довольно часто, но вот уже почти неделю, как не заходит. Его так же можно найти в международном клубе. Там также есть бар, в нём обычно собираются наблюдатели ООН, представители из дипломатических миссий, сотрудники посольств, поэтому он и туда частенько захаживает. «Журналиста ноги кормят» — это его любимая поговорка, сэр!

— Спасибо за информацию, дружище! — сказал полковник. Он расплатился с барменом, оставив пять долларов на чай, кивнул на прощание девице, которая уже была готова пойти за ним следом, и быстро вышел из казино на улицу, оставив темнокожую красавицу в расстроенных чувствах.

Керк Дилан знал, где находится международный клуб. Это заведение располагался почти в самом центре Нового города, так в Могадишо назывался район, в котором проживали очень богатые сомалийцы и дипломатические работники из разных стран. Вообще эта часть города весьма отличалась от других столичных районов. В столице бедность с ужасающей нищетой спокойно уживалась рядом с необыкновенной роскошью. Дилану, конечно, за время своего пребывания в Могадишо так ни разу и не пришлось побывать в бедных кварталах, ему просто было нечего там делать. Но вот если бы он вдруг оказался в этих районах столицы, то, вполне вероятно, был бы поражён убогостью и нищетой домов городских окраин Могадишо, бедностью его столичных жителей, проживавших в этих клоаках, и рахитичным видом больных и голодных детей. Таких жутких контрастов полковник не смог бы увидеть даже в негритянских кварталах Нью-Йорка. Но не суждено было увидеть ему неприглядные картины существования местного населения, так как в компетенцию следователя военной полиции не входило изучение условий жизни аборигенов, а потому в плане работы полковника не значились поездки на городские окраины.

Выйдя из казино, Керк Дилан сразу же направился в «дипломатический» бар. Дорога на такси заняла у него минут пятнадцать. В этой части столицы передвижение было довольно спокойным. Новый город охранялся особенно тщательно. За безопасность его внешней границы от проникновения всякого нищего сброда из нищих кварталов отвечала местная полиция, а внутренний порядок и безопасность элитных жителей обеспечивали военные патрули Объединённой группировки союзных войск.

Таксист подвёз полковника к воротам, за которыми находился большой сад. В самом его центре, утопая в зелени и цветах, располагался международный клуб. Керк Дилан уже пару раз побывал в этом элитарном заведении. Ему ещё тогда понравилось, что, когда здание клуба оборудовали, то не поскупились на его внутреннюю отделку и техническое оснащение. В вестибюле, в библиотеке и прочих помещениях в то время, как на улице стояла нестерпимая жара, было весьма прохладно, но кондиционеры работали беззвучно, дабы не отвлекать посетителей от важных разговоров. Полковник, предъявив на входе сотруднику охраны своё служебное удостоверение, прошёл внутрь. В баре в это время было уже весело и шумно. Керк Дилан не спеша прошёл через весь зал и остановился рядом с метрдотелем. Обслуживающий персонал уже знал, кем является вновь пришедший посетитель, а потому полковник на свой вопрос, находится ли сейчас в зале журналист Джек Оуэн, тут же получил короткий, но вполне исчерпывающий ответ.

— Да, сэр! Джек сидит за вторым столиком от эстрады, — еле открывая рот, произнёс метрдотель.

— Это который с чёрной девицей? — переспросил Дилан.

— Нет, сэр! С тремя девицами, — улыбнувшись так, будто это его обнимали три знойные негритянки, ответил служащий клуба.

— Спасибо, дружище! — снисходительно похлопав по плечу метрдотеля, полковник двинулся к столику, где сидел журналист, но на полпути вдруг остановился и направился к бару.

Там он, стараясь перекричать громко игравшую музыку, что-то сказал бармену. Тот кивнул в знак согласия, и только после этого Керк Дилан пошёл к столику журналиста. Из-за стойки бара вышла молоденькая официантка в очень короткой юбочке и последовала за полковником. Она несла в руках большой круглый поднос, на котором стояли шампанское, большая бутылка виски и ещё какие-то тарелочки. Под удивлённые взгляды сидевших за столом людей девушка быстро расставила заказ и ушла. Полковник Дилан взял стул и молча присел рядом с журналистом. Тот был уже изрядно навеселе, а потому, поочерёдно целуясь то с одной, то с другой, то с третьей девицей, вначале совершенно не обратил внимания на подсевшего за его столик незнакомца. Прошло, наверное, минуты две, прежде чем Джек Оуэн заметил полковника, который всё это время спокойно сидел и ждал. Журналист от удивления вытаращил глаза, но, увидев перед собой новую порцию горячительных напитков, довольно заулыбался.

— Что-то не припоминаю, где же нас с тобой познакомили, — развязно, как это обычно делают пьяные, проговорил Джек, взял бутылку виски и тут же принялся скручивать пробку.

— Джек, Джек, Джек, — лепетали тем временем девицы, — мы хотим шампанского. Открой нам шампанского! У него такие приятные пузырьки, и они щекочут нос.

— Ну-ка, красавицы, пересядьте, пока я с мистером Оуэном буду беседовать, — строгим тоном, не терпящим возражения, сказал полковник Дилан. При этом он с такой улыбкой посмотрел на девушек, что те не стали прекословить, а, быстро забрав бутылку шампанского, переместились за ближайший столик.

Джек Оуэн недовольно посмотрел на незнакомца. Ему было непонятно, почему тот распоряжается за его столиком и с его девицами будто хозяин. Однако журналист всё-таки налил себе принесённого полковником виски и мелкими глотками начал пить, поглядывая на своего неожиданного гостя. Пауза несколько затянулась. Дилан специально выжидал, пока журналист опорожнит стакан, и только после этого, наполнив свой бокал и налив Джеку, сказал:

— Майор Харви Освальд посоветовал мне обратиться к вам, мистер Оуэн, как к человеку сведущему и весьма информированному.

Джеку стал нравиться этот симпатичный и крепкий незнакомец, особенно после того, как до краёв наполнил его бокал. Журналист с удовольствием сделал большой глоток и попытался сконцентрировать свой взгляд на Дилане.

— Простите, сэр, но я незнакомым людям не передаю конфиденциальную информацию, а ведь вам, как полагается, нужна именно такая? — ответил Джек довольно пьяным голосом, хотя взгляд у него сделался неожиданно совершенно трезвым, и этот факт не укрылся от опытного глаза следователя.

— Извините, мистер Оуэн. Я забыл назвать себя! Полковник Дилан, следователь по особо важным делам Управления военной полиции США, — представился Керк.

— Знаю! — коротко бросил Джек и, не обращая внимания на удивлённо вскинутые вверх брови полковника, изрядно опустошил свой бокал.

— Дорогой полковник, здесь любые новости среди журналистов распространяются со скоростью света. Ведь нас, как говорится: «ноги кормят». Вы ещё находились в воздухе, а мы уже были в курсе дела, что вас послали из администрации президента разобраться с нападением на колонну наших парней.

— Ну и какое же ваше мнение, Джек? — чиркнул зажигалкой полковник, прикуривая сигарету.

— А никакого, Керк! — спокойно ответил журналист, вновь заставив Дилана удивиться.

— Видите, я даже знаю ваше имя! Вы, Керк, никогда не работали с журналистами. Мы очень дотошные и пронырливые ребята. Профессия у нас такая — совать свой длинный нос в чужие дела. Скажу сразу, что я человек сугубо штатский и всякие там ваши военные штучки мне не ведомы. Поэтому говорите со мной начистоту! Не крутите и не ходите около! Вы же не допрашивать меня пришли, а поговорить о чём-то? Вот и говорите!

— У меня есть одна версия, которую я не могу, однако, ни опровергнуть, ни доказать. Я уверен, что нападение на колонну спланировано заранее, а это означает: тот, кто готовил засаду, был оповещён о маршруте и времени выхода колонны с базы. Такая информация могла быть только у тех людей, кто планировал операцию. — Полковнику нравился этот журналист, нравился своей хваткой и прямотой, а потому и он без долгих разговоров и лишних слов выложил Джеку Оуэну всё то, о чём постоянно думал.

— Вы правильно думаете… — сказал журналист. Он хотел ещё что-то добавить, но неожиданно замолчал. Керк Дилан сидел спиной к залу, а потому не видел, как в зал вошёл Сэм Вильямс, с которым он уже имел беседу и который, по мнению полковника, остался несколько озабоченным окончанием их разговора. Однако следователь заметил в глазах своего собеседника нечто напоминавшее испуг. Дилан обернулся и тут же встретился взглядом с высокопоставленным сотрудником ЦРУ. Тот не подал виду, что удивился, а просто по-свойски, как своему старому знакомому, кивнул и затем поприветствовал полковника ещё и лёгким взмахом руки. Керк Дилан чуть привстал со своего места и в знак ответа по-военному приложил ладонь ко лбу, отсалютовал, резко выбросив её вперёд и немного вверх.

Сэм Вильямс что-то сказал метрдотелю и направился к столику, за которым сидели полковник и журналист. За ним двинулись два крепких парня двухметрового роста, каждый с квадратными челюстями, но мистер Вильямс через плечо что-то им коротко сказал, и они остались возле стойки бара, заказав себе какую-то выпивку.

— Хэллоу, джентльмены! Я вам не помешал? — спросил он, вперившись выпученными глазами в Джека Оуэна, будто стараясь просканировать его мозг и узнать, о чём же здесь беседовали эти двое. Журналист тем временем встал со своего места, взял недопитую бутылку виски и ответил:

— Нет, мистер Вильямс, вы нам не помешали, но, к сожалению, мы уже уходим. Можете занимать наш столик, да и девочек наших также забирайте!

Джек Оуэн направился к выходу. Полковник Дилан оказался в щекотливом положении. Ему хотелось также последовать за уходившим журналистом, но и уходить сразу было не вполне удобно, так как такая поспешность могла вызвать у сотрудника ЦРУ подозрение. Он остался. Рядом в кресло опустил своё грузное тело Сэм Вильямс.

— Джек сегодня что-то не в духе… — сказал он, то ли с вопросительной, то ли с утвердительной интонацией.

— А вы, Сэм, знакомы с Джеком? — поинтересовался Керк.

— А кто же не знает Джека? С ним знакома вся база, — засмеялся мистер Вильямс.

Полковник Дилан посидел ещё пару минут, но потом, извинившись, покинул зал. Когда Керк вышел из бара, то, естественно, не увидел в коридоре Джека. Он в растерянности оглянулся, но тут до его слуха донёсся шум отодвигаемого кресла, и вслед за этим раздался голос Джека:

— Идите сюда, полковник!

Керк прошёл немного вперёд. Слева по коридору находилась довольно просторная терраса, выходившая в сад с бассейном. На ней стояло несколько небольших журнальных столиков. За одним из них сидел Джек Оуэн.

— Вы знакомы с мистером Вильямсом, Джек?

— Да! А что, собственно, здесь удивительного? Благодаря этому субъекту меня когда-то вышибли с треском из одной весьма солидной и влиятельной газеты. Я ведь к вашему сведению первоначально работал в «Вашингтон пост». Да-да, не делайте такие удивлённые глаза. Вы думаете, что я неудачник? Нет, Керк! — после этих слов Джек замолчал, по-видимому, что-то вспоминая. Затем он налил себе виски и продолжил: — Вы, полковник, наверное, слышали о деле «Кокаин в обмен на оружие»? Так вот, операцию по прикрытию транспортировки кокаина из Колумбии осуществляло ЦРУ через своих штатных агентов и сотрудников. Однажды в столичном аэропорту Боготы таможенники задержали чартерный рейс в США. В сопроводительных документах говорилось об элитных сортах кофе и какао. Но на деле в мешках оказалось почти полтонны высококачественного кокаина. Получателем груза значилась одна небольшая фирма в Майами, отправителем — такая же маленькая контора в Боготе. Человека, сопровождавшего груз, арестовала местная полиция. Однако когда его вели к машине, он был застрелен. Аэропорт тут же оцепили наряды полиции, но стрелявшего не нашли. Хотя главное не в этом. Знаете, Керк, кому принадлежала фирма-отправитель?

— Неужели мистеру Вильямсу? — воскликнул полковник Дилан после внезапно озарившей его догадки.

— Нет, не угадали, но ход ваших мыслей правильный. Фирма была записана на одного американца. Но опять главное не в этом, а в том, что тот американский гражданин умер ещё задолго до того, как на его имя была зарегистрирована фирма. Получается, что человек с того света создал целое дело, принимал работников, рассчитывался с ними, вёл переговоры, подписывал документы и прочее, но всё это делал, будучи мертвецом. Мистика? Но при проверке оказалось, что все его страховки подлинные, то есть человек считался живым. И опять главное не в этом. Сейчас вы будете крайне шокированы, господин полковник. Держитесь за ручки кресла, а то упадёте. Тем умершим человеком был мистер Вильямс. А теперь спросите себя: какое ведомство могло такое придумать? А? Да даже не придумать, и мы с вами могли бы что-нибудь эдакое выкинуть, но вот осуществить? Я долго раскапывал это дело. Не буду утомлять вас деталями поисков, рутинная была работа. Но мой труд не пропал зря. Оказалось, что таких фирм в Колумбии было несколько. Бизнес у них был очень интересный, а оборот финансов вообще — баснословный. Короче говоря, наркотики закупались в Колумбии оптом по бросовым ценам, продавались рознично в городах Флориды и по всему восточному побережью. На вырученные деньги приобреталось оружие, которое контрабандно за деньги поставлялось затем самолётами ЦРУ подразделениям контрас в Никарагуа, в Боливию, на эти же деньги готовились покушения на кубинского лидера Фиделя Кастро и прочие грязные делишки. Разница от реализации наркотиков и поставок оружия шла в «чёрную кассу» ЦРУ. Понимаете, сэр? Это же ведь Клондайк! Неучтённые деньги, которыми можно распоряжаться по усмотрению… А вот по усмотрению кого — это другой вопрос! Короче, статья моя была подготовлена к публикации. Редактор был доволен, а я себя видел триумфатором. Но однажды ко мне пришёл лично мистер Вильямс и предложил очень большую сумму за то, чтобы я забыл обо всём. Ну, естественно, он был выставлен за дверь. А на следующий день меня уволили. Причём я не мог устроиться ни в какую более или менее приличную газету. Мне везде давали отказ. Потом мистер Вильямс вновь пришёл ко мне и сказал, что если я буду копать под него, то запросто окажусь в сумасшедшем доме. Они найдут возможность упечь меня туда. Почти год мне пришлось быть безработным. Правда, потом я принял предложение от одного левого издания, в котором и работаю поныне. К сожалению, у этой газеты небольшой тираж. Но я всё равно собираю материал на ЦРУ. Рано или поздно эти гнусы будут привлечены к ответственности!

— А вы не пытались отправить письмо президенту? — неожиданно спросил Дилан.

— Не будьте наивным человеком, Керк! Они все заодно! Наша прогнившая система вероломна и алчна. Наши правители только и думают о мировом господстве. Их цель — подчинить себе весь мир. Вы знаете что-нибудь о мировом правительстве?

— Нет, Джек! Как-то не пришлось. А что это за правительство?

— Наш президент выполняет в нём роль мальчика на побегушках. Его используют в «тёмную». Он даже не подозревает, что выполняет волю других людей, причём в их же интересах. Называется это правительство «Комитет 300». Оно имеет разветвлённую структуру, но руководят им триста самых влиятельных людей мира. Из самых известных я могу назвать, например, королеву Англии, лорда Карингтона, миллиардеров Рокфеллера и Хорста, бывших государственных секретарей США Александра Хейга и Генри Киссинджера, бывшего председателя Федеральной резервной системы мистера Пола Волкера, итальянского банкира Аурелио Печчеи, его соотечественника Джованни Агнелли… Всех не перечислить. Они прекрасно осознают, что в двадцать первом веке миром будет править тот, кто владеет нефтью, газом и углём. Какая страна обладает тридцатью процентами мировых запасов?.. СССР! Вот поэтому всё и крутилось в течение последних семидесяти лет вокруг этой страны. СССР они развалили. Теперь на очереди Россия. А для подготовительной операции нужны финансовые ресурсы. Где их взять? Ведь необходимы деньги неучтённые, «чёрные»! Вот тут и нужна контрабанда наркотиков, оружия и прочего дерьма…

— Ну а при чём здесь Сомали и, главное, как связано с этим глобальным вопросом расследование гибели наших морских пехотинцев? — недоумённо спросил полковник Дилан.

— Несколько лет назад советские специалисты обнаружили на территории Сомали большие залежи руды с очень высоким содержанием урана. Такой лакомый кусок в руках коммунистов оставлять было нельзя, и наше правительство по указанию «Комитета 300» принялось расшатывать обстановку в стране. Начинал эту работу ещё президент Рейган, а заканчивал Буш. Результат вам, господин полковник, известен. Уран, как известно, дороже золота. В некоторых странах Ближнего Востока его приобретают с большим удовольствием. За два года, что я здесь работаю, мне известны несколько случаев, когда на таможнях арабских государств задерживали транспорты с урановой рудой из Сомали. Пункт назначения груза всегда был или Израиль, или Южная Африка, или Пакистан, или даже Иран. Да-да, не удивляйтесь. Мы тайно продаём уран в страну, с которой не имеем дипломатических отношений, дабы потом уже через наше правительство оказывать давление, или обвинять в ядерной программе, или ещё что-нибудь придумать. Но сейчас мы говорим о другом. Итак, ситуация в Сомали внезапно начала выходить из-под контроля нашей администрации. Район, где находятся залежи, захватил генерал Айдид, и поток урана оттуда резко сократился и вскоре вовсе закончился. Мохаммад Айдид прекрасно относится к России, он несколько лет учился в Москве, говорит по-русски. Я несколько раз брал у него интервью. Он настроен весьма прокоммунистически и всячески старается привлечь на свою сторону русских. А наших магнатов сейчас более всего волнует, чтобы Москва не вышла из-под их контроля. Для продолжения реформ в этой стране нужны деньги, поэтому ЦРУ сейчас любым путём нужно убрать генерала Айдида, дабы возобновить тайный экспорт урана. Второй путь для усиления финансового потока — это Афганистан. Попомните мои слова, полковник, что вскоре наше правительство обязательно обратит свой взор на эту азиатскую страну. Для чего? Там можно выращивать рекордные урожаи мака. А мак — это опиум и героин! Цель же одна — Россия.

— Мне кажется, Джек, что вы слишком преувеличиваете влияние этих людей и значение России!

— Прекратите, Керк! Я уверен, что они и вас используют. Правда, для каких-то совершенно других дел. Думаете, им нужно установить, кто истинный виновник гибели наших солдат? Да им вашими руками хочется снять с должности, например, генерала Балчера. Он не вписывается в алгоритм логики их «глобального» мышления. Или ещё что-то, только мне это не ведомо…

— Хорошо, ну а при чём здесь Вильямс, и какова его роль?

— Мистер Вильямс очень жаден, и там где пахнет деньгами, он никого не пожалеет и ни перед чем не остановится. Но Сэм — это простой исполнитель. Но скоро, я думаю, ему наденут на руки стальные браслеты, дабы потом набросить на шею верёвочный галстук.

— Почему вы так уверенно говорите об этом, Джек?

— Ко мне приблизительно полгода назад уже подходили два очень серьёзных человека и подробно расспрашивали об этом жирном ублюдке.

— И кто такие?

— Не знаю, но, по-моему, англичане. Я им подробно всё рассказал, что знал, так как понял, что это ребята не простые. Кстати, они сейчас в баре.

— Кто?

— Те парни, которые интересовались нашим толстым «другом». Они мне передали какие-то фотографии и видеокассету.

— Джек, вы знаете, что это за фотографии?

— Нет! Я не стал их рассматривать. Вы же, Керк, видели, я был занят!

— Разрешите взглянуть?

Журналист пожал плечами, как бы говоря, ради бога, смотрите, но зачем так торопиться, когда можно отложить все дела на завтра, а сейчас продолжить выпивку и после пригласить девчонок. Однако положил на стол обычный почтовый конверт. Полковник Дилан схватил его, именно схватил, а не взял. Сердце его бешено колотилось, и казалось, что вот ещё мгновение, и оно выскочит из груди. Керк шестым чувством понял, что в этом конверте находится что-то необычное и сенсационное, и это что-то расставит в следствии всё по своим местам, если…

Полковник не ошибался в своём предчувствии. Из пакета он вытащил пару десятков фотографий. На них были запечатлены ужасные кадры. От удивления у следователя военной полиции даже на голове шевельнулись волосы. На фотографиях полковник увидел трупы солдат, сгоревшие машины, на которых отчётливо были заметны номера, вскрытый сейф, разложенные на песке банковские пачки долларов и слитки золота. Это был не фотомонтаж, так как на снимках стояло время и дата съёмки. Любая экспертиза сразу бы подтвердила подлинность данных фотографий. Полковнику даже стало жарко, хотя вечер был довольно прохладным, да и с моря дул свежий ветер.

Журналист, увидев, видимо, выражение лица полковника, взял в руки снимки.

— Это сенсация! — воскликнул Джек Оуэн. Он смотрел фотографии, перебирая и складывая в стопку. — Ну, теперь Вильямсу конец! И ещё кое-кому придётся плохо!

— А что же может быть на видеоплёнке? — как бы сам себя спросил полковник.

— Ну, там, думаю, вообще такие кадры, от которых многим из ЦРУ станет очень плохо! Завтра утром приезжает мой знакомый телеоператор из «Би-би-си», или утром пойдём в пресс-центр и посмотрим там. Хотя знаете, у бармена есть видеомагнитофон. Давайте пойдём к нему.

Журналист быстро вскочил и, забыв на столе недопитую бутылку, почти бегом устремился по коридору в направлении лестнице, которая вела в бар. Полковник Дилан был вынужден столь же быстро последовать за мистером Оуэном, иначе ему не пришлось бы увидеть интереснейшие кадры необычного видеофильма.

Когда Керк Дилан вошёл в бар, то увидел, как Джек стоит у стойки и что-то говорит бармену. Полковник не слышал их разговора, но понял, что журналист договорился, ибо Джек обернулся и, найдя взглядом Керка, махнул ему рукой, мол, всё в порядке, иди сюда. Полковник видел, как бармен взял десятидолларовую банкноту, положил её к себе в карман и дал Джеку ключ. После этого журналист направился куда-то в подсобное помещение. Керк Дилан следовал за ним. Вскоре они остановились перед дверью. Джек Оуэн открыл её, и они вошли в комнату. Одного взгляда на интерьер данного помещения было достаточно, чтобы понять, для чего используется эта комната. Она был хорошо обустроена: красные обои, ворсистый ковёр на полу, кожаные кресла, большая кровать, аудио и видеоаппаратура, — всё говорило о том, что любителям молодых экзотичных девушек необязательно было вести своих красоток в гостиничные номера.

Джек Оуэн тем временем вставил кассету в магнитофон, нажал кнопку «play» и уселся в одно из кресел. Полковник Дилан устроился в другом. То, что они увидели на экране, потрясло их. Фильм, это было вполне очевидно, снял непосредственно один из участников недавнего нападения на колонну морских пехотинцев. «Фальшивкой» назвать его было нельзя, ибо на плёнке также стояла дата съёмки и время. Комментария никакого не было, кроме звуков пулемётной стрельбы. Снят был весь бой, вернее, побоище, которому подверглась колонна. Джек Оуэн и Керк Дилан с большими от ужаса глазами и с чуть побледневшими лицами смотрели на экран, где в этот миг встали на дыбы и перевернулись через капот два первых джипа, задавив собой ещё живых людей. Они увидели, как поднялось большое облако пыли и как в сторону исковерканных машин полетели пули. Их трассеры хорошо было видно в предвечернее время. Затем послышались какие-то хлопки, словно рядом открывали бутылки шампанского, и буквально через секунду на экране заполыхали бронетранспортёры.

— Что это были за странные звуки? — поинтересовался журналист.

— По всей видимости, выстрелы из переносных огнемётов, — твёрдо ответил полковник Дилан. Правда, вначале он не был уверен в правильности своей догадки, но, рассуждая логически, пришёл к единственному выводу: «Если сразу же после звука выстрела боевые машины вспыхнули словно спички, то из чего же их могли поджечь, как не из переносных огнемётных комплексов».

Фильм длился минут десять. Он был очень хорошо смонтирован, чёткий фокус и вид с двух точек, свидетельствовал о том, что с плёнкой поработали в монтажной мастерской на прекрасном оборудовании.

Скажи в этот миг следователю и журналисту, что фильм, который они посмотрели, монтировался в пресс-центре Объединённой группировки, они бы того человека, который сообщил бы им такую новость, просто подняли бы на смех или сочли за сумасшедшего. Но это было, как ни удивительно, совершеннейшей правдой.

Увиденные кадры ни журналист, ни следователь комментировать и обсуждать не стали. Каждый в этот момент думал о своём. Хотя, вполне вероятно, их мысли и были в чём-то схожи между собой.

— Джек, что вы собираетесь делать с фотографиями и фильмом? — поинтересовался полковник. Они медленно шли по коридору подсобного помещения, направляясь в зал ресторана.

— Я найду способ, как ими распорядиться, — спокойно ответил журналист, но по его горящим глазам можно было понять, что он уже решил, что делать с полученными важными сведениями.

— Может, отдадите мне эти материалы? — поинтересовался полковник, слабо надеясь на то, что журналист согласится расстаться с фотографиями и видеоплёнкой, которые способны были стать не только сенсационными, но и, по всей видимости, вызвать скандал на самой верхушке государственной власти.

— Нет, дорогой друг! Эти документы мои. Это моя надежда на победу и месть за все мои несчастья. У меня в номере гостиницы есть надёжное место, где можно спрятать материалы. Если они достанутся вам, Керк, то их сразу же засекретит ваше начальство, поэтому не отдам!

— Хорошо! Но, может быть, вы переночуете у меня?

— Благодарю, полковник! Но у вас будет слишком тесно мне и моим чёрненьким кошечкам, — ответил журналист.

Керк Дилан понял, что сейчас бесполезно разговаривать с мистером Оуэном. Но он не оставлял надежды.

— Но, Джек, вы мне хотя бы позволите сделать копии? — с мольбой в голосе спросил полковник.

— Приезжайте утром ко мне в гостиницу «Плаза», часов, эдак, в десять! А сейчас, Керк, я хочу расслабиться! Такой успех надо отметить. Хотите, поехали ко мне в номер, возьмём девочек и хорошенько оттянемся!

— Нет, Джек, сейчас я не смогу.

— Надо срочно телеграфировать боссу? — усмехнулся журналист.

— Есть кое-какие дела, — уклончиво ответил полковник. Он не стал говорить Оуэну, что действительно ему нужно связаться кое с кем из Вашингтона, чтобы получить необходимые сведения, а для этого следователю необходим был его персональный компьютер.

— Ладно, Джек! Завтра утром я приеду! Только пообещайте мне…

— Не знаю, не знаю, Керк! Сейчас я ничего не буду обещать, так как здорово набрался. Боюсь продешевить! — хохотнул журналист, поднимаясь с кресла и направляясь в зал ресторана.

— Джек? Ну, вы мне покажете парней, которые передали материалы?

— Парней? — переспросил журналист. — Хорошо! Парней тех я вам покажу!

Возвращаясь в ресторан, полковник Дилан обратил внимание на то, что мистер Вильямс всё ещё сидит за одним из столиков, а вот сопровождавших его таких же, как и он, громил, за стойкой бара уже не было. Керк Дилан взглянул на журналиста, и по его озадаченному лицу понял, что парней, которые передали ему документы, он в ресторане не видит.

— Ушли, наверное? Сняли девчонок и ушли оттягиваться! — уверенно сказал Джек. После этого, не прощаясь с Керком, он направился к девицам, что сидели с ним в начале вечера. Джек подсел к ним и тут же начал обниматься то с одной, то с другой. Девицы начали жеманно извиваться и хихикать. При этом журналист совершенно забыл о полковнике Дилане.

— Джек, прошу вас, будьте осторожны! Не нравится мне, что здесь сидит Вильямс со своими громилами из ЦРУ, — почти на самое ухо сказал Керк журналисту, который кивнул ему в ответ. Правда, полковнику показалось, что тот его не услышал. Но не мог же Дилан насильно отобрать материалы у Джека, да и журналист их просто так не отдал бы, а организовывать драку в баре ему, офицеру военной полиции, было не к лицу. Полковник постоял ещё в некоторых раздумьях за спиной журналиста, потом подошёл к стойке бара, заказал себе двойную порцию выпивки, опрокинул стаканчик и вышел из клуба.

Идя к себе на виллу, полковник ощущал, как внутри нарастает беспокойство. Вернее, внутри него боролись два противоречивых чувства. С одной стороны, он в принципе был доволен своей поездкой, так как посчитал её весьма удачной, но с другой, предчувствие беды вдруг охватило его, и это ощущение вначале маленькое и слабое постепенно стало приобретать всё большую и большую силу.

— Фотографии и фильм явно сделаны людьми, которые осуществили нападение на колонну, — раздумывал полковник, стараясь отвлечься от плохих и тревожных мыслей. — Сенсация, скандал! Завтра надо обязательно раскрутить Джека, чтобы он вывел на парней, передавших ему документы. Вполне возможно, что они имеют отношение в нападению на колонну.

Дилан медленно брёл по ночному Новому городу. Улицы ярко освещались лампами дневного света, на перекрёстках стояли полицейские патрули, по району ездили машины военной полиции. Размеренную жизнь дипломатов ничто не должно было нарушать. Казалось, что война, засады, нападения на колонны с грузами происходили где-то очень далеко, а звуки стрельбы и редких взрывов были всего лишь просто отголосками каких-то виртуальных и нереальных событий. Тишина. Вдруг где-то вдалеке послышались беспорядочные автоматные очереди. В ночном небе хорошо были видны трассеры пуль, разлетавшихся, словно огни фейерверка, в разные стороны. Дилана это не испугало. За те несколько дней проведённых в Могадишо, он уже успел привыкнуть к тому, что в столице почти каждую ночь кто-то в кого-то и куда-то стрелял. Но в Новом городе — этом тихом и райском столичном уголке — всегда было спокойно и безопасно.

* * *

Возле международного клуба, как раз напротив открытой террасы, в тени густых кустов жёлтой акации стояла белая легковая автомашина. В её салоне находились два человека. Они вышли из бара сразу же после того, как зал покинули журналист Оуэн и полковник Дилан.

Терраса и два человека, сидевших на ней за столиком, хорошо были видны из машины. Один из пассажиров автомобиля, находившийся на заднем сиденье, взял лежавший там же небольшой чемодан, открыл его, громко щёлкнув замками, и достал из него нечто напоминавшее по своему виду вогнутую внутрь сковороду, в центре которой был укреплён штырь длиной около десяти сантиметров. Непосвящённый человек подумал бы, что это форма для выпечки кекса, но люди в автомобиле были сотрудниками весьма серьёзного ведомства, и в руках одного из них конечно же находилась не кухонная принадлежность, а специальное устройство для прослушивания, обычно в профессиональной среде называемое «микрофон направленного действия». Такой микрофон позволял спокойно услышать всё, о чём говорили два человека на удалении до трёхсот метром, поэтому журналиста и военного следователя было прекрасно слышно, так что тема их разговора не явилась для Сэма Вильямса секретом. Дик, так звали одного из помощников представителя ЦРУ, направил подслушивающее устройство в сторону террасы и включил магнитофон. Босс приказал ему записать абсолютно всё, что будут обсуждать полковник и его собеседник.

— Смотрите, парни, — предупредил он своих сотрудников, — дело я вам поручаю очень серьёзное. Провалите его, не только вылетите из ЦРУ, но и я помогу вам устроиться здесь в какую-нибудь армейскую часть, которая чаще других занимается сопровождением грузов. Черномазые ублюдки каждую ночь совершают нападения на конвои. Потери среди солдат очень большие. Старайтесь!

Вообще мистер Вильямс очень не хотел, чтобы полковник Дилан встречался с журналистом. Но не в его силах было помешать этому. Журналист Джек Оуэн был его давним знакомым, поэтому, когда вчера Сэм встретил его совершенно случайно в клубе, он не стал делать вид, что не узнал журналиста. Хотя с последней их встречи прошло уже лет десять, но они сразу же узнали друг друга. Журналист не стал приветствовать Сэма, а, подойдя к нему, громко сказал:

— Ну что, опять встретились? Для каких неблаговидных дел на этот раз тебя прислало сюда ЦРУ? Не приложил ли ты свою руку, Сэм, к гибели наших парней?

Услышав эти слова, мистер Вильямс оторопел. Он пил холодное пиво, поэтому даже поперхнулся. Самообладание на какое-то мгновение покинуло бывалого разведчика, и Сэм не нашёл ничего другого, как ответить: «Почему ты так думаешь?»

— А потому, что ты так отвечаешь! Я пошутил, Сэм! Но не успокаивайся! Я тебя выведу на чистую воду! — хохотнул журналист и пошёл прочь.

— Журналист решил поблефовать, а я накололся, причём так глупо, как школьник, — ругался про себя представитель ЦРУ. Мистер Вильямс был очень зол, а потому горел желанием этого проныру, каким он считал Оуэна, закопать живым в землю за его слишком уж длинный язык и шустрый нос.

Сэм с ужасом вспоминал о тех неприятностях, с которыми ему однажды пришлось столкнуться во время журналистского расследования. Он даже не мог предположить, что обычный человек, не имевший ни финансовых средств, ни особых оперативных возможностей, ни административного влияния способен так тщательно и скрупулёзно докопаться до всего того, что скрывала от посторонних глаз и ушей самая могущественная разведслужба мира. Тогда еле удалось избежать скандала. Джека Оуэна так сильно запугали, что он в конце концов отказался от своей затеи напечатать материалы с разоблачениями махинаций ЦРУ с поставкой наркотиков через подставные фирмы из Колумбии в США. Если бы только тот материал был опубликован в газетах, то многие бы высшие чиновники, причём не только из разведывательного ведомства, потеряли бы свои места, а, может быть, и пошли бы под суд федерального уровня. И вот, после стольких лет их дороги, Джека Оуэна и Сэма Вильямса, вновь пересеклись.

«Правда, на этот раз в дело невольно может вмешаться этот дотошный полковник из военной полиции, — раздумывал мистер Вильямс, анализируя складывающуюся обстановку, — а куда будет докладывать Дилан, кому на стол ляжет его рапорт? А вдруг произойдёт утечка информации раньше времени? Вновь скандал? Мои планы тогда окончательно рухнут! Этого я не могу допустить!»

Мистер Вильямс сидел в баре за столиком, потягивал виски со льдом и ждал доклада своих подчинённых. В ухо Сэма было вставлено небольшое приёмное устройство, величиной с горошину, а микрофон в виде маленького значка он приколол за воротник рубашки. Все это позволяло ему давать указания своим сотрудникам и выслушивать их донесения. Его парни старались вовсю. Они уважали своего босса за обязательность. Он им и раньше обещал после проведения работы отпуск и вознаграждение, равное кругленькой сумме, и всегда сдерживал своё слово. Поэтому, когда в Штатах мистер Вильямс позвонил и сказал, что хотел бы взять их с собой в Сомали для выполнения одного весьма деликатного дела, они тут же согласились, даже несмотря на то, что самолёт вылетал через пару часов.

Помощники мистера Вильямса думали, что им предстоит что-то серьёзное, но работа в Могадишо, куда привёз их босс, оказалась немного скучноватой. Босс поручил им следить за одним военным следователем, который занимался делом гибели конвоя. Сэм не стал посвящать в детали своих подчинённых, он просто приказал им неотступно следовать за полковником Диланом и фиксировать все его контакты.

— Сэр, а если он просечёт, что мы его пасём? — поинтересовался Чаки, второй из парней. — Что в этом случае нам делать?

— Ничего страшного, дружище! Тогда вы можете смело к нему подойти и даже представиться, что вы из резидентуры ЦРУ. Конечно, было бы лучше, чтобы он вас не заметил, но если так произойдёт, то можно спокойно сказать, что вы из службы безопасности посольства и вам поручено заниматься его охраной. Ведь мы из Контрразведывательного центра, а потому наша прямая обязанность отвечать за безопасность американских граждан, а тем более следователя, проводящего расследование по поручению правительства.

Дик и Чаки были толковыми сотрудниками, а потому Сэм Вильямс знал совершенно всё, чем занимался полковник Дилан, с кем тот встречался и о чём беседовал. Пока ничего серьёзного не произошло. Следователь военной полиции допрашивал офицеров бригады морской пехоты, несколько раз разговаривал с её командиром, встречался с командующим, генералом Балчером. Ничего опасного лично для себя Вильямс не видел. Правда, его беседа с полковником навеяла на мистера Вильямса небольшую панику, ибо следователь говорил какими-то намёками, что-то недоговаривал и вообще вёл себя при том разговоре довольно странно. Только поэтому Сэм Вильямс приказал своим сотрудникам ходить за полковником, отслеживая каждый его шаг. Но сегодня представителя ЦРУ даже бросило в жар, когда он представил, что могло случиться, если бы встреча следователя Дилана и журналиста Оуэна прошла бы вне его контроля.

«Всё-таки я молодец, что пустил за Керком наружное наблюдение! — хвалил сам себя Сэм. — Иначе последствия их встречи могли быть непредсказуемыми».

От раздумий мистера Вильямса оторвал голос Дика, который так неожиданно раздался в наушнике, что Сэм невольно вздрогнул.

— Босс, они закончили беседу и спускаются в бар. Я всё записал, ни одного слова не пропустил. Кстати, речь шла о каких-то документах, сэр! Нашему писаке их передали в баре ещё до нашего прихода какие-то два англичанина. Полковник просил эти документы на сохранение, но журналюга их не отдал. Сказал, что они очень важные и их опубликование произведёт эффект разорвавшейся бомбы. Что нам делать дальше, сэр?

— Что за документы? Какие фотографии и видеоплёнка? О чём они? Откуда они к нему попали? Кто передал? Что за англичане? — вопросы к подчинённым посыпались как из рога изобилия, но те не могли дать на них исчерпывающих ответов, а потому в наушнике Сэма было полное молчание. — Ладно, оставайтесь на месте! — приказал он своим людям.

В это миг в бар вошли журналист и полковник. Джек подошёл к бармену, что-то сказал ему, и затем уже вместе с Диланом прошёл в подсобное помещение. Сэм Вильямс знал, что там находится комната для интимных встреч, знал он также, что в ней имеется видеомагнитофон.

«Значит, они пошли просматривать видеокассету», — вывод был очевиден.

Прошло минут двадцать, прежде чем полковник и журналист вновь появились в зале. Журналист сразу же направился к девицам, с которыми развлекался и которые, увидев его, радостно закричали. Следователь же немного постоял, потом подошёл к журналисту и что-то сказал тому на ухо. Джек ответил, после чего Дилан выпил двойную порцию и вышел из бара. Как только за следователем закрылась дверь, в наушнике Сэма раздался голос его помощника.

— Сэр! Полковник Дилан вышел на улицу и направился в сторону своей виллы. Нам следовать за ним?

— Ни в коем случае, Дик! Всё внимание сейчас переключаем на Джека Оуэна, журналиста!

— Я понял, сэр! — ответил Дик, и отключился. В наушнике вновь стало тихо.

* * *

После того как полковник ушёл из бара, Джек Оуэн ещё около часа просидел за столиком, а затем, взяв с собой двух чернокожих красавиц, покинул международный клуб. До отеля «Плаза», в котором он проживал, было не более десяти минут хода пешком. Правда, в этот раз дорога заняла более получаса. Шумно идя по тротуару, журналист с девушками останавливался у каждого столба. Он прижимал к себе то одну то другую, поочёрёдно тискал их, целовал и только после этого, изрядно отхлебнув из открытой бутылки, компания вновь продолжала двигаться дальше. В гостиницу Джек пришёл практически совершенно пьяным. В номер его втаскивал портье с мальчиком, обычно разносившим багаж. В комнате девушки, весело смеясь и подшучивая над своим пьяным приятелем, раздели журналиста и отвели его в кровать. Он повернулся на живот, уткнулся головой в подушку и засопел. Его гости немного посидели на диване, а потом вначале осторожно, а потом всё смелели и смелее стали осматривать всю его одежду. Девушки обшарили карманы джинсов, ища что-то, вывернули наизнанку сумку журналиста, которую он всегда носил с собой на плече, но ничего не найдя, медленно опустились на диван. Девушки озабоченно поглядывали друг на друга, когда вдруг услышали:

— И что же вы искали, красавицы?

Девушки обернулись. Перед ними совершенно трезвый стоял Джек и, прищурившись, смотрел на гостей. Джек улыбнулся и сел на край кровати. Он с любопытством спокойно посматривал на чернокожих красавиц. Журналист выглядел так, будто весь вечер пил лимонад, и это не его в стельку пьяным приволокли полчаса назад в номер. Девушки испугались и в растерянности взглянули на Оуэна.

— Так что же вы искали и кто послал вас? Неужели опять всемогущий мистер Вильямс? — насмешливо спросил «подружек» американец. Он нагнулся к тумбочке, стоявшей около кровати, и только хотел вытащить из ящичка пистолет, как почувствовал, что на него сзади кто-то навалился, выкручивая руку за спину. Джек сразу понял, что нападавший — явно не одна из девушек, которая пришла с ним в гостиницу. Журналист попробовал вырваться, но не тут-то было. Его ещё сильнее прижали лицом к матрацу кровати, и он ощутил резкую боль в плече.

«Для девушки это очень круто», — успел подумать журналист. Джек никогда не считал себя слабым человеком. Во время службы в армии он даже был чемпионом по боксу в своей дивизии, поэтому и попытался ещё раз освободиться, но его руку заломили так сильно, что в глазах от боли потемнело. Джек лежал лицом вниз, поэтому начал задыхаться, а любая попытка освободиться лишь ухудшала его и без того трудное положение.

— Где фотографии и плёнка, ублюдок? Говори, сука, а не то придушу! — услышал Джек над собой шипящий голос. Его немного освободили, чтобы он смог говорить.

— Как же я могу показать, где они, коли ты меня так придавил, что дышать невозможно! — стараясь быть спокойным, ответил журналист. Он уже страшно сожалел о том, что отказался принять приглашение полковника Дилана переночевать у того на вилле. Тем временем хватка нападавшего немного ослабла.

— Ну, показывай документы! — вновь последовал приказ, причём сказанный тоном, не терпящим возражений или неповиновения. Вначале Джек не узнал этот голос, но это только вначале, спустя пару секунд он вспомнил его.

— Мистер Вильямс? Вы опять пожаловали ко мне? Я ведь вас уже когда-то выставлял вон. Надо было вам тогда скулу своротить набок! Хотите, чтобы я исправил свою ошибку?

— А у вас хорошая память, Джек! Но только я сам уйду, вы отдадите мне фотографии и видеоплёнку, которые вам передали сегодня вечером в баре, назовёте мне людей, от кого получили материалы, и я покину ваши апартаменты! — ответил улыбающийся мистер Вильямс. Он кивнул, и здоровенный громила отпустил журналиста, хотя один из «горилл» Сэма продолжал держать Джека под прицелом пистолета. Журналист перевернулся на спину, затем присел, потирая плечо.

— Вы опоздали, Сэм! Я уже отдал документы полковнику Дилану! — решил блефовать Оуэн. Ему надо было выиграть время, дабы спокойно обдумать ситуацию, в которой оказался. Однако журналисту было неведомо, что все козыри в предстоящем разговоре находились на руках Вильямса, так как он знал всё содержание их нынешнего разговора на террасе.

— Бросьте блефовать, Джек! Вы лжёте. Документы при вас, — спокойно ответил высокопоставленный представитель ЦРУ и нажал кнопку диктофона. Журналисту оставалось только изумиться оперативности мистера Вильямса. Джек Оуэн услышал весь свой разговор с полковником Диланом, состоявшимся этим вечером буквально несколько часов тому назад. Журналист лихорадочно раздумывал, что же ему предпринять. Решение созрело само по себе. Повинуясь какому-то внутреннему наитию, Джек вдруг вскочил с места, толкнул при этом одного из парней Сэма головой в живот, другого резким ударом с подбородок сбил с ног и бросился на балкон. Его номер находился на втором этаже, под ним как раз располагался бассейн, поэтому журналист надеялся, что его побег от мистера Вильямса будет успешным. Он уже чувствовал себя спасённым, ибо сразу решил ехать на виллу к полковнику Дилану или на военную базу.

«Уж там-то на глазах военных или на вилле у следователя военной полиции они не посмеют мне сделать какую-нибудь пакость!» — билась в голове Джека одна-единственная мысль. Чтобы вырваться из рук подчинённых Сэма, журналисту оставалось только перемахнуть через перила балкона, но сделать это он не успел…

Тело журналиста рухнуло около самых перил балкона. Джеку оставалось сделать всего лишь один шаг к спасению. Но помощник мистера Вильямса, Чаки, всегда славился отличной стрельбой и быстрой реакцией. Вот и сейчас он проявил свои недюжинные способности. Комната наполнилась едким и чуть кисловатым запахом сгоревшего пороха.

— Да, ты явно поторопился, Чаки! — недовольно сказал Сэм Вильямс.

— Но он бы тогда убежал, сэр! А в городе мы не смогли бы с ним ничего сделать. Патрули съехались бы со всего района, — начал оправдываться громила.

— Ладно, дружище! Ищите теперь документы. Перекопайте мне всю комнату, но фотографии и плёнку найдите! — приказал мистер Вильямс, и только тут его взгляд упал на двух девиц, сидевших на диване, тесно прижавшись друг к другу и дрожавших от страха. Глаза красавиц от ужаса, казалось, были готовы выскочить их орбит, а их зубы выбивали мелкую дробь, словно они находились на жутком морозе, о котором, кстати, не имели ни малейшего представления.

— Ну а вы так и не нашли у Джека такой небольшой пакет, вроде конверта почтового? — ласково улыбаясь и глядя им прямо в глаза, спросил Сэм Вильямс. Девушки от пережитого страха не могли говорить, а потому они только дружно замотали головами.

— Я же просил помочь! Узнать, кому он отдал пакет?

— Мы ничего не знаем, — пролепетали подруги.

— Дик, Чаки, — позвал Сэм, направляясь к выходу, — не забудьте позаботиться об этих двоих. Они слишком много видели!

Уже находясь в коридоре, мистер Вильямс услышал два хлопка, скорее похожих на звуки разорвавшихся воздушных шариков, нежели на пистолетные выстрелы. Сэм спокойно спустился вниз, прошёл через кухню и, минуя сад, оказался на заднем дворе отеля, где стоял автомобиль. Буквально через десять минут к нему присоединились два помощника.

— Как дела? — коротко спросил Сэм.

— Всё в порядке, сэр!

— Документы нашли?

— Нет, сэр! Документов в комнате нет!

— Так какого же чёрта вы говорите, что всё в порядке, болваны?

— Ну, мы в том смысле, босс, что никого из свидетелей не осталось!

И правда, внизу за гостиничной стойкой рано утром так же будет обнаружен труп портье, а в мужской комнате — тело мальчика, переносившего багаж гостей отеля.

* * *

Сэм Вильямс был очень зол на своих помощников, хотя причины быть недовольным у босса не было. Его парни хорошо и справно работали, главное — чисто. Но документы, которые получил от неизвестных людей журналист Джек Оуэн, именно они не давали покоя представителю ЦРУ. Сидя на заднем сиденье автомобиля и закрыв глаза, мистер Вильямс только и думал, что об этих фотографиях и видеокассете.

«Мои ребята проверили комнату журналиста в отеле и ничего не нашли, — размышлял Сэм, — ну и куда Джек мог подевать материалы? Кому передать? Полковнику Дилану? Навряд ли! Ведь Керк предлагал отдать ему документы на сохранение, но получил отказ. Если журналист пришёл в гостиницу без фотографий и кассеты, то, стало быть, он их оставил в баре! Ну, точно! Бармену! Или припрятал где-нибудь. В зале?.. Сомнительно! Скорее всего, в комнате для интимных встреч! Однако надо проверить, правильно ли я рассуждаю».

Сэм Вильямс открыл глаза и сказал:

— Дик, давай в международный клуб!

Через двадцать минут автомобиль остановился под теми же кустами акации, откуда несколько часов назад Дик и Чаки вели прослушивание разговора журналиста и следователя военной полиции. Всё трое вышли из машины и направились к воротам. Те оказались закрытыми, так как время было довольно позднее.

— Сэр, — тихо сказал Чаки, — в конце улицы в заборе есть небольшая калитка. Ею пользуется прислуга, дворники, уборщицы. Иногда охрана её закрывает на замок, но его легко открыть.

— Откуда ты успел узнать всё так быстро? — похвалил своего помощника мистер Вильямс.

— Такая работа, сэр!

Соседняя улица освещалась не так ярко, как та, на которой располагался главный вход в клуб. Но это было на руку Сэму Вильямсу и его парням. Они осторожно, словно тени, проскользнули вдоль забора и вышли к калитке. Железная дверь была закрыта. Однако Чаки своими крепкими руками взялся за замок и начал закручивать его. Дужка запора была довольно тонкой и поэтому под сильным нажимом лопнула через пару оборотов. Вход оказался свободным. Пройдя через сад, Сэм и его помощники подошли к клубу с тыльной стороны. Центральный вход им был не нужен. Во всём здании было темно, кроме одного окна на первом этаже. Там находился ночной сторож, но он делал обход обычно утром перед приходом уборщиц.

Три сотрудника ЦРУ тихо подошли к запасному выходу, и Чаки одним ударом ноги снёс крепкую на вид дверь. Она с грохотом упала на пол. Дик взглянул на окно будки, в которой находился охранник, но он ничего не услышал, так как был занят просмотром порнографического видеофильма. Помощник мистера Вильямса ухмыльнулся и сделал знак рукой, что всё в порядке. Сэм и Чаки вошли в здание клуба, через полминуты к ним присоединился Дик. Всё трое беспрепятственно дошли до бара. В зале увеселительного заведения было темно и тихо. «Посетители» не стали включать свет. Взяв карманные фонарики, они стали сантиметр за сантиметром обыскивать стойку бара, заглядывая во все ящички и коробочки, которых оказалось, к сожалению пришедших, весьма много.

— Сэр, мы и за день не сможем осмотреть здесь всё! — чуть обречённо сказал Дик.

— Дружище, поменьше разговоров! Ищите, ищите! — сквозь зубы процедил Вильямс. Спорить со своим шефом парни не рискнули, а поэтому поиски продолжились. Но вскоре Чаки и Дик вынуждены были их прервать. Когда они переворачивали вверх дном какие-то бочоночки и ведёрочки, неожиданно в зале раздался удивлённый голос:

— Господа, что вы делаете?

Вслед за этим возгласом тут же вспыхнул яркий свет. Помощники Сэма Вильямса мгновенно обернулись, выхватив при этом пистолеты. Перед ними стоял охранник. Он узнал их, так как видел несколько раз, да и сегодня вечером они приходили в бар. Молодой парень ещё хотел что-то сказать, но не успел. Он словно подкошенный рухнул на пол. Охранник лежал с открытыми глазами, в которых читалась даже не боль, а удивление от своей внезапной смерти. Его руки были широко раскинуты в стороны, а по светлому паркету в районе головы тёмным пятном медленно расплывалась кровь.

— Ох, и любишь же ты стрелять, Чаки! — то ли осуждающе, то ли, напротив, довольно сказал мистер Вильямс.

Как произошло, что в клубе внезапно включилась тревожная сигнализация, было совершенно непонятно, но сирена заработала неожиданно, а оттого и очень громко. По крайней мере так показалось Сэму Вильямсу. Может быть, сам по себе замкнулся какой-то контакт в электрической цепи? Или его помощники дотронулись до чего-то, что не следовало трогать, сейчас это было не важно, так как кругом всё ревело и трезвонило. Раздумывать теперь было некогда и не о чем. Ноги нужно было уносить поскорее. Всё трое бросились по коридору к выходу. Когда мистер Вильямс и его парни садились в машину, к зданию международного клуба уже стали съезжаться дежурные полицейские машины и военные патрули.

Местная полиция после проведённого расследования придёт к выводу, что девушки, журналист, служащие гостиницы и охранник международного клуба были убиты обычными бандитами с целью ограбления. И вообще такие случаи в Могадишо происходили почти каждую ночь. Людей грабили и убивали иногда безо всяких видимых причин, просто так, ведь в стране шла гражданская война, которая затронула даже самый фешенебельный квартал столицы. Дело об убийстве в отеле «Плаза» и в баре дипломатического клуба быстро закроют, а через три дня о нём уже все забудут, ибо люди в Сомали гибли каждый день.

Могадишо

Полковник Дилан проснулся очень рано. Часы показывали только полшестого утра. Вчера в баре он выпил немного лишнего, довольно много курил, а потому и голова его буквально раскалывалась от боли. Керк подошёл к холодильнику, открыл его, выбрал банку пива похолодней и открыл её. Сделав с наслаждением несколько больших глотков, полковник от удовольствия закрыл глаза и присел на диван. Хмельной напиток сделал своё дело — голова перестала болеть. После этого Керк с удовольствием закурил. Хотя он старался натощак не притрагиваться к сигаретам, но не смог удержаться. Глубоко затянувшись пару раз, он затушил сигарету и пошёл в туалетную комнату. Дилан только успел почистить зубы и начал мыльной пеной мазать лицо, чтобы побриться, как зазвонил телефон. Керк снял трубку.

— Господин полковник, — раздался в трубке голос дежурного офицера из штаба генерала Балчера, — я лейтенант Коллинз! Вы приказали докладывать обо всех происшествиях за ночь.

— Слушаю вас, лейтенант, — ответил полковник.

— Ночью на наши патрули было несколько нападений, но всё обошлось без потерь. Из других частей доложили, что ночь так же прошла без происшествий. Правда, из местной полиции поступила информация, что в городе нынешней ночью — кстати, рядом с вашим кварталом — в отеле «Плаза» произошло убийство… — Лейтенант ещё что-то говорил, кажется, оправдывался, что не записал имён убитых, поэтому точно не может их назвать, но Керк Дилан его уже не слушал. Он сразу догадался, кого убили в отеле «Плаза».

— Лейтенант, вы знаете, где находится местный полицейский участок? — перебил офицера полковник.

— Да, сэр! — ответил тот и тут же назвал необходимый адрес.

Следователь с досадой бросил телефонную трубку и принялся натягивать брюки, совершенно забыв о мыльной пене на лице. Машинально он посмотрел на часы. Стрелки показывали ровно шесть утра. Полковник взялся за рубашку и только тут заметил, что не закончил свой утренний туалет. Он чертыхнулся в сердцах, схватил полотенце, тщательно вытер щёки и вышел из дома.

Дорога до полицейского участка заняла у Дилана минуть двадцать. Он сразу прошёл в кабинет начальника и представился. Однако тот принял следователя военной полиции армии США не очень приветливо.

— У меня уже побывали два ваших сотрудника из консульского отдела посольства. Если у вас, господин полковник, есть вопросы, то можете переговорить с ними. Простите, но мне нужно срочно уехать, — сказал начальник полиции. Он даже чуть привстал со своего кресла, демонстрируя таким образом, что разговор окончен.

— А где тело убитого журналиста? Мне можно взглянуть на него?! — с трудом подавив подступавшую ярость, спросил полковник.

— Тело уже отправили в морг и, наверно, запаяли в цинковый гроб, — нагло ухмыльнулся полицейский.

— Хорошо, ну а осмотр места происшествия вы проводили? Можете показать мне протоколы осмотра? — еле сдерживаясь, поинтересовался Дилан.

— Нет, господин полковник! — твёрдо ответил начальник полицейского участка.

— Почему?

— Я не обязан вам давать объяснения по этому поводу, к тому же вы, насколько я понимаю, следователь военной полиции США и прибыли в нашу страну совсем по другим делам. Однако я отвечу на вопрос. Ну, скажем так: я не желаю давать объяснения по причине тайны следствия. Такое объяснение вас устроит? К тому же эта наша прерогатива — расследовать бытовые убийства.

— Бытовые?! — удивлённо протянул полковник. — И вы серьёзно об этом говорите?

— Да. У нас есть две версии. Первая: журналиста убили с целью ограбления. И вторая: его убили родственники тех самый девушек, которых он насильно затащил к себе в номер, надругался над ними, а после, напившись, застрелил из своего пистолета. Вы ведь не знаете, что там вместе с ним были ещё две наших девушки. Конечно, для вас, американцев, мы, чернокожие, не являемся людьми, в любой нашей девушке вы видите проститутку, вы можете наших женщин изнасиловать в любое время, потому как знаете, что вам за это ничего не будет! Ошибаетесь, полковник! Родственники девушек отомстили вашему приятелю и… — Начальник полиции всё больше распалялся. Он ещё что-то кричал вслед Дилану, но полковник не услышал, так как уже покинул кабинет.

Следователь был немного обескуражен. Честно говоря, ему ещё никогда за всю свою службу не пришлось сталкиваться с таким обращением.

«Ладно, надо поговорить с консулом», — решил Дилан и, поймав такси, попросил отвезти в американское посольство. Однако и там он не добился какого-либо результата. И даже начал подозревать, что вокруг него специально создаётся некая зона молчания и отчуждения.

«Не мистер ли это Вильямс приложил руку?» — возник в голове Дилана вполне резонный вопрос. А что ещё он мог подумать, если ему пришлось пару часов ждать сотрудника консульского отдела, чтобы у него узнать, что сам консул, несмотря на ранний час, куда-то уехал. Опять же, не это более всего удивило полковника, в полное недоумение его привёл ответ на вопрос: «Куда уехал консул?» Он его просто не получил. Никто из сотрудников консульства ему толково не объяснил, где их патрон и куда убыл. Ситуация с расследованием убийства журналиста складывалась просто парадоксальная. Полковник злился на всех, но поделать ничего не мог. Ответы ответственных людей, призванных блюсти интересы американских граждан, напоминали детский лепет, а их действия — бег на месте.

— Слушайте, мистер Чаки, — обратился к одному из сотрудников консульского отдела полковник, — вы приберегите все свои объяснения для более наивной аудитории. Я работаю следователем не один десяток лет. То, что вы говорите, — полный бред. В местном полицейском участке мне сказали, что приезжали два консульских работника и…

— Нет-нет, сэр! Вас ввели в заблуждение или вы неправильно поняли начальника полиции. Эти нигеры совершенно не умеют говорить по-английски. Никто и никуда не ездил, и вообще я впервые слышу от вас, что ночью был убит американский гражданин. Мы примем экстренные меры!

На этой фразе разговор с работником консульства США был закончен. Полковник до позднего вечера проездил от полицейского участка до госпитального морга, оттуда его направляли обратно. Он вновь ехал ругаться в посольство, но там уже в консульском отделе никого не было и отвечали, что все сотрудники заняты неотложными делами. Полковник Дилан уже чисто интуитивно начал подозревать, что его специально, как говорится, водят за нос, дабы он не вмешивался не в своё дело. Нужно сказать, что интуиция его не подвела. Когда он в очередной раз ни с чем покидал посольство, сотрудник консульства, которого полковник назвал «мистером Чаки», осторожно приоткрыл жалюзи, проводил взглядом следователя и уже после этого вынул из нагрудного кармана трубку мобильного телефона. Он набрал номер и, как только ему ответили, сказал:

— Босс, всё развивается так, как вы планировали. Мы его замучили. Сейчас наш бедняга-полковник напоминает загнанную лошадь.

Покинув посольство, Керк Дилан решил вновь посетить госпитальный морг. В приёмном отделении он накричал на санитаров, обругал патологоанатома, пообещал всем крупные неприятности с возбуждением уголовного дела за противодействие следствию, и только после этого ему удалось, наконец, найти тело убитого журналиста. С большим трудом, размахивая перед носом одного из работников морга своими документами и грозя пожаловаться командующему, военный следователь убедил предъявить ему тело погибшего Джека Оуэна. Коронера на месте не оказалось, поэтому полковник не смог ознакомиться с протоколом вскрытия. Однако беглого взгляда хватило полковнику, чтобы понять, что журналиста застрелили из пистолета девятого калибра в затылок с небольшого расстояния. Пуля вошла немного снизу и вышла над надбровными дугами, выбив большую часть лобной кости.

— Можете вернуть тело на место! — приказал Дилан работнику морга и направился к выходу из помещения, холод которого навевал не только весьма печальные мысли, но немного пугал.

«Нет, это не нападение бандитов или родственников опозоренных девиц. Джека наверняка избили бы, но не застрелили бы в затылок», — размышлял следователь, решив направиться прямо в отель, где проживал журналист. Он хотел сам осмотреть комнату Джека.

«Фотографии и видеокассета, скорее всего, пропали. А почему не предположить, что за мной или Джеком следили? А кому это нужно? Напрашивается только один вывод: мистеру Вильямсу! Здесь даже не надо никаких доводов и логических умозаключений. Всё так очевидно… — Мысли о представителе президента теперь ни на секунду не оставляли полковника Дилана. — Пора уже серьёзно поговорить с Сэмом. Он ещё меня не знает!»

От морга армейского госпиталя до гостиницы «Плаза» было недалеко. Поймав такси, Керк Дилан прибыл в отель минут через десять. Сунув на входе портье пятьдесят долларов, сумму равную почти полугодовому жалованью, он попросил проводить в комнату, в которой останавливался журналист.

Номер Джека Оуэна оказался двухкомнатным. В спальне стояли большая кровать и письменный стол, а в гостиной — небольшой холодильник, диван, журнальный столик и пара кресел. Окно из спальни вело во двор, в котором находился бассейн. В номере ещё не прибрались, поэтому всё было перевёрнуто вверх дном. В комнатах явно что-то искали, и Керк Дилан теперь точно знал, что хотели найти. Когда мальчик-слуга провожал полковника на второй этаж, дабы открыть ему дверь в номер, то, как бы жалуясь, сказал: «Жаль, господин, что убили ещё двух таких молодых и красивых девушек и моего напарника и его дядьку, который работал у нас здесь же в качестве портье. Они в ту ночь дежурили в отеле». Получив от Дилана доллар, парень радостно убежал вниз по лестнице.

Следователь, оставшись один, внимательно осмотрел комнату. Он не поленился залезть даже под кровать. Там было полно пыли. Дилан потом долго отряхивал штаны и рубашку, но его труды были вознаграждены. На полу, около одной из кроватных ножек, почти у самого плинтуса он нашёл гильзу. Следователь вытащил из кармана небольшую лупу и стал рассматривать находку. Гильза была необычная, вернее, нестандартная. Маркировка на ней сохранилась.

«Значит, найдём, кому и куда отправляли эту партию патронов», — удовлетворённо подумал полковник. Он ещё ползал на коленях по всем комнатам минут десять, но ничего другого обнаружить ему не удалось.

«Это что же получается? Вначале убили Джека, а потом и девиц? Потом собрали все гильзы, а эту просто не нашли!» — прикинул про себя полковник. Он выглянул в коридор и громко позвал мальчика-слугу. Ждать долго не пришлось. Тот быстро прибежал на зов следователя. Сунув парню в руку двадцать долларов, Дилан спросил:

— А ну-ка скажи, ты кого-нибудь случайно ночью здесь не видел?

— Нет, сэр! Я же сказал, что вчера не работал. Но утром, в моё дежурство, к мистеру Оуэну приходили два человека, белых. Они такие высокие были, в тёмных очках, и потом уехали на белом автомобиле.

— А долго они пробыли у Джека?

— Нет, сэр, ведь мистера Оуэна убили…

Могадишо. Район Нового города.

Вилла полковника Керка Дилана

Дилан вернулся на виллу поздно вечером. Уходящий день его здорово вымотал, и он это почувствовал, как только переступил порог дома. Керк прекрасно понимал, кто стоит за всеми этими внезапно возникавшими перед ним трудностями.

«Ладно, разберёмся», — думал следователь, стягивая с себя промокшую от пота грязную рубашку. Он с удовольствием встал под душ и подставил своё разгорячённое лицо под сильно бьющие струи холодной воды. Долгое стояние под душем немного освежило и взбодрило Дилана. Выйдя из ванной комнаты, Керк набросил на себя длинный махровый халат и направился в гостиную. Ему очень хотелось выпить чего-нибудь крепкого, например, виски или лучше водки. Он открыл бар, плеснул в стакан изрядную порцию горячительного напитка, с сожалением посмотрев на почти полную бутылку. Ему вдруг захотелось сегодня, сейчас же, здорово напиться, однако он отогнал прочь эту глупую мысль. Ведь надо было ещё подготовить отчёт для своего начальника, а заодно сделать несколько запросов в ФБР.

«Вот закончу всё дела и напьюсь до чёртиков!» — твёрдо решил про себя Дилан. В один глоток он выпил порцию водки и направился к письменному столу. Полковник уже опускался на стул, когда позади него раздался какой-то шорох. Следователь мгновенно обернулся на звук и увидел, что на кресле, стоявшим около выхода на террасу, сидит Сэм Вильямс. Керк даже немного растерялся от удивления, ибо совершенно не слышал, как такой грузный человек умудрился тихо и незаметно проникнуть в его комнату. Мистер Вильямс добродушно улыбался, хотя его маленькие глазки смотрели зло и настороженно. Своим взглядом чиновник ЦРУ, казалось, буравил насквозь следователя военной полиции, стараясь узнать его мысли.

— Полковник, я представляю Контрразведывательный центр Оперативного директората ЦРУ, а потому отвечаю за безопасность всех американских граждан, находящихся за рубежом, — сказал вместо обычного приветствия Вильямс.

— И вы, сэр, пришли, чтобы сказать мне об этом, или вы решили взять меня под защиту? — с сарказмом поинтересовался Дилан.

— Вы зря ёрничаете, Керк! — не обращая внимания на тон полковника, продолжал тем временем незваный гость. — Меня крайне беспокоит, что вы так беспечны! Это Могадишо, и здесь полно всякого сброда — террористов, мятежников, просто бандитов и уголовников. Слышали, что прошедшей ночью в отеле «Плаза» убили пятерых человек, и один из них, кстати, американец? К тому же в баре международного клуба застрелили охранника. Город-убийца, одним словом!

— Я знаю об этом происшествии и даже был знаком, как и вы, с Джеком Оуэном, которого убили. А вот по поводу охранника не слышал. Только мне не верится, что это сделали мятежники, — спокойно ответил полковник.

— Конечно, это дело надо взять под контроль, а то местная полиция совершенно ничего делать не будет, если на её начальника не надавить. Вы, по всей видимости, захотите получить информацию о ходе расследования. Я дам поручение своим сотрудникам оказывать вам содействие. Мы, знаете ли, имеем кое-какое влияние на некоторых государственных служащих, особенно в полиции. Поэтому обращайтесь прямо ко мне, полковник, если возникнут трудности, — говорил Вильямс, глядя прямо в глаза следователю.

— Прекратите паясничать, Сэм! Ваши сотрудники сделали всё, чтобы сокрыть улики. Я сегодня был в номере Джека Оуэна и нашёл там гильзу от пистолета. Таким оружием оснащается оперативный состав только вашего ведомства. Двое громил, которых я видел в баре, ваши люди, Сэм! Это они были сегодня утром в номере журналиста. Искали гильзу?.. Но вы-то пришли ко мне не для того, чтобы молоть всякую чепуху, так что давайте по существу!

Лицо мистера Вильямса нисколько не изменилось. Можно было подумать, что слова полковника не произвели на него ни малейшего впечатления. Однако это мнение было ошибочным. Сэм Вильямс буквально весь затрясся внутри от ярости и злобы. Он готов был порвать на части этого пронырливого и дотошного следователя, но не мог, так как вначале хотел узнать, насколько далеко зашёл Керк в своих действиях и много ли ему известно. Заместитель начальника контрразведки, собственно говоря, и пришёл-то только ради этого. Его очень обеспокоила встреча полковника Дилана с журналистом. Наружное наблюдение могло и упустить кое-что, ведь всё-таки сотрудники Вильямса находились не у себя дома, а на чужой территории.

«А вдруг следователь переговаривался с Джеком по телефону или по электронной почте. А у нас здесь нет возможности перехватить такие переговоры. Что там наговорил этот сумасшедший писака полковнику, неизвестно. К тому же где фотографии и видеоплёнка, которые передали неизвестные люди Джеку Оуэну? Может, они для меня на террасе разыграли спектакль, а на самом деле журналист отдал материалы Дилану, и тот их спрятал у себя на вилле? Ладно! Сейчас всё узнаю!» — постарался успокоить себя Вильямс и тем отвлечься от мыслей, которые его просто удручали, так как за ними просматривались весьма печальные перспективы. Сэму хотелось собственными руками задушить этого проклятого следователя, слишком уж много хлопот он доставлял. Высокопоставленный чиновник ЦРУ шестым чувством понимал, что Дилан весьма опасный противник. В его памяти ещё не выветрились воспоминания о том, как потрепал ему нервы журналист, и вот теперь на смену тому пришёл этот дотошный полковник.

Пауза несколько затягивалась. Незваный гость полковника молчал, Керк Дилан также не торопился продолжить разговор. Он ждал, когда начнёт Вильямс, ведь не просто так пришёл к нему представитель разведывательного ведомства.

— Да, собственно, у меня и было дело только о вашей личной безопасности, поэтому вот и зашёл как бы в гости. Ну, заодно узнать, как следствие продвигается, а вы меня встретили не очень дружелюбно! Грубите, Керк, а ведь я помочь хотел! — прервал паузу Вильямс. Он продолжал вести свою игру, но полковник решил не принимать эти правила, а сразу задать гостю неожиданный вопрос и посмотреть, как тот отреагирует.

— Вы на кого работаете, Сэм? — спросил Керк, пристально глядя в глаза мистеру Вильямсу.

— Как на кого?! — удивился тот. — Я работаю на правительство США.

— А кто те двое, которые год назад вышли на вас? Это были русские? — Керк блефовал, но вовремя вспомнил, как Джек Оуэн вчера рассказывал о том, что к нему как-то подходили два человека и подробно интересовались Сэмом Вильямсом. Правда, Джек называл их «англичанами». Но, если засаду действительно организовали русские спецназовцы, как полагал майор Освальд, то и с журналистом могли беседовать только они. Поэтому полковник и задал этот необычный вопрос и по реакции Сэма понял, что попал точно в «яблочко». Он увидел, как его гость, до этого напыщенный и вальяжный, вдруг немного побледнел, и нижняя губа его чуть задрожала.

Полковник от удовольствия даже потёр руки, но сделал это он мысленно. Керк полагал, что в ЦРУ работают более уравновешенные люди, способные держать себя в руках и управлять своими эмоциями, но ошибся и был сейчас этому несказанно рад.

«Смотри-ка, “поплыл”! Теперь остаётся только закрепить успех и расколоть этого напыщенного и самовлюблённого негодяя до конца. Теперь я нисколько не сомневаюсь, кто сообщил о времени и маршруте колонны. И, конечно, это по его приказу убили Джека. Ну, сейчас я покажу тебе, что такое настоящий допрос!» — раздумывал полковник, разглядывая в упор своего гостя, не сводя с него глаз, наблюдая за его реакцией. А Сэму Вильямсу было чего бояться. Он с ужасом вспомнил те жуткие события, которые произошли ровно год назад…

* * *

Сэму в тот год улыбнулась удача. Его сотрудникам удалось привлечь к работе одного человека из ближайшего окружения мятежного генерала Айдида, одного из самых влиятельных полевых командиров. Вернее, тот человек сам связался с парнями Вильямса и предложил свои услуги. Оценил он свою помощь довольно высоко. Сэм и его сотрудники в течение нескольких месяцев разрабатывал этого человека. Они его проверяли всеми возможными и даже недоступными способами. Конечно, были кое-какие сомнения при этом, возникали подозрения, но мистеру Вильямсу так хотелось понравиться своему руководству и войти в узкий круг весьма могущественных людей, что он не стал обращать внимания на всякие мелочи. Дело сулило большую выгоду. Генерал Айдид мешал очень многим, к тому же он был весьма популярен в Сомали, и народ к нему относился с большой симпатией и доверием. У Контрразведывательного центра Оперативного директората появилась реальная возможность провести успешную операцию по ликвидации генерала, причём сделать это руками его ближайших сторонников. Деньги на проведение акции требовались немалые, но Сэму удалось убедить своего босса, директора ЦРУ, в благоприятном исходе мероприятия. Вначале всё складывалось как нельзя лучше, но, когда до проведения операции оставалось несколько месяцев, у заместителя начальника Контрразведывательного центра неожиданно начались неприятности.

Сэм Вильямс тогда пораньше вернулся с работы. Настроение у него было отличное. Завтра он собирался хорошо поразвлекаться, пока жена с дочерью гостила у своих родителей. Сэм на такси подъехал к дому, расплатился с водителем и направился к подъезду. У калитки он как обычно проверил почтовый ящик. Там Сэм обнаружил обычный, но весьма плотный конверт. Обратный адрес отправителя, какие-либо штемпели, печати и прочие необходимые атрибуты указаны не были. Это его не очень удивило. Однако, прочитав адрес получателя, Сэм ощутил, как внутри него вдруг зародилось чувство тревоги, так как там было написано имя, под которым он ездил в Мексику. Случайности быть не могло. Те или тот, кто направил письмо, знал, что Сэм ездил за границу под чужим именем и с подложными документами. Конечно, он часто пользовался чужими именами, работа в ЦРУ предполагала нелегальные задания. Но дело заключалось в том, что об этих документах не знали даже ближайшие помощники мистера Вильямса, не говоря уже о руководстве разведки.

Сэм прошёл в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь. По непонятной причине ему не хотелось, чтобы жена или дочь случайно увидели внутреннее содержание пакета. Интуиция не обманула Сэма. Когда он вскрыл конверт, то из него на стол выпала толстая пачка фотографий. Увидев содержимое, Сэм побледнел. На фотографиях был изображён он сам, но в весьма неприглядном виде. Нет, нет, не пьяным и не избитым, но полностью обнажённым, и это ещё не являлось причиной для паники, но вот рядом с ним в постели лежали два мальчика лет тринадцати. Вильямс чуть было не потерял сознание, когда увидел эти фотографии.

«Как и где меня могли снять, если я ездил туда с подложными документами? Боже мой, какой позор! Что будет с Хелен, когда она узнает об этом? Что будет со мной? Кто это сделал?» — метались в голове Сэма многочисленные вопросы, на которые у него ответа не находилось. Состояние его было близко к умопомешательству. Он не знал, что ему делать, куда бежать. Но внезапно пришедшая мысль вдруг неожиданно успокоила Сэма и даже заставила его поразмыслить трезво над сложившейся ситуацией.

«А почему, собственно говоря, моя жена должна узнать, ведь фотографии мне прислали не для того, чтобы поставить в известность Хелену и дочь? Их подбросили с определённой целью, ну, чтобы как-то повлиять на меня. Это, скорее всего, попытка шантажа. Ну, ничего страшного. Те или тот, кто сделал это, не ведают, с кем связались. А если это вербовка?..»

От мысли о том, что это может быть не шантаж, а вербовка, Сэма бросило в холодный пот. Он бросил фотографии на стол и задумался. Телефонный звонок заставил его вернуться в реальность. Он ненавидящим взглядом посмотрел на телефон, так как вдруг отчётливо понял, кто ему сейчас звонит. Сэм резко сорвал телефонную трубку и рявкнул в неё:

— В чём дело?

— Сэр, простите за беспокойство! Вам пришла почта, и когда я, как обычно, стала разбирать её, то обнаружила среди множества пакетов один такой толстый и плотный конверт без обратного адреса, — торопливо заговорила его секретарь, мисс Флетчер, — я хотела его вскрыть, но там внизу есть маленькая приписка «лично в руки». Что мне делать?

Сэм выслушивал секретаря, будучи на грани паники. Он не понимал, что происходит. «Куда ещё отправили фотографии? Для чего? Кто их сделал? Что они хотят?» — вопросов появлялось всё больше и больше.

Телефон зазвонил вновь. Сэм снял трубку машинально. Он пребывал как во сне.

— Слушаю! — тихо и отвлечённо, будто находясь в прострации, сказал Вильямс.

— Сэм, сейчас вы ответили гораздо спокойней, а то сразу «в чём дело?» Нельзя так, дружище, разговаривать со своими секретарями. Она у вас очень исполнительная и дисциплинированная девушка, не стала даже вскрывать конверт, а если бы она его открыла? Подумайте об этом, мистер Вильямс!

— Кто вы? Что вы хотите? — немного оробевшим голосом спросил Сэм. Он вновь испугался, ибо отчётливо понял, что звонивший человек был в курсе того, о чём он разговаривал с секретарём.

«Стало быть, они прослушивают мою линию? Наверняка этот парень знает, где и кем я работаю, но не боится…» — подумал Вильямс, но вслух чуть заплетающимся языком переспросил:

— Так что вы хотите?

— Встречи! — последовал короткий ответ.

— Хорошо! Когда?

— Завтра! Ваши жена и дочь будут ещё гостить во Флориде, ну а вам придётся отложить свою поездку по подложному паспорту в Мексику, сэр! Насколько я знаю, вы один раз в месяц предаётесь своим гнусным похотям? Завтра как раз ваш день. Кстати, а что вы, Сэм, говорите своей семье? Наверное, прикрываетесь служебными делами? Для отличного семьянина, коим вы считаетесь, это некрасиво!

Звонивший сказал что-то ещё, он как будто нарочно демонстрировал свои обширные знания о потаённых утехах Сэма, но Вильямс его не услышал. Он в этот миг думал совершенно о другом и не мог понять, откуда незнакомцу известно о самом тайном и сокровенном хобби Сэма, которое он всячески скрывал ото всех. Информированность звонившего человека говорила только об одном, что он имеет весьма большое влияние и власть, если сумел раскопать подноготную столь высокопоставленного чиновника ЦРУ, как Сэм Вильямс, и, главное, не испугался позвонить ему.

— Хорошо, назначайте место встречи.

— Не меняйте своих планов на завтрашний день, сэр! Не хочется, чтобы из-за нас у вас был испорчен уик-энд! — в трубке раздались гудки.

На следующий день Вильямс после полудня был в аэропорту. В самолёте, каким он обычно летал в Мексику, он занял кресло поближе к иллюминатору. Заказал стюардессе порцию виски, достал сигару, прикурил и стал ждать выпивку. Рядом с ним сел высокий мужчина средних лет. Сэм даже не стал рассматривать своего соседа, так как был занят своими мыслями.

Вчера, как только звонивший повесил трубку, мистер Вильямс вскочил со стула так стремительно, будто сидел на раскалённой печи, и бросился в гараж. Он торопился на работу. Секретарь была крайне удивлена, когда увидела запыхавшегося и взмокшего шефа, влетевшего в кабинет.

— Где письмо? — с порога прокричал мистер Вильямс.

— Какое письмо, сэр? — переспросила ничего не понявшая девушка.

— Какое, какое? — заорал он на неё. — То, которое без обратного адреса!

— Пожалуйста, сэр! Вот оно! — чуть обиженно ответила секретарь и протянула Сэму в точности такой же пакет, который он получил утром на свой домашний адрес. Вильямс нетерпеливо схватил конверт и, зашёл в свой кабинет, плотно закрыв дверь. Дрожащими руками Сэм вскрыл пакет и с замиранием сердца вытащил наружу его содержимое. В ушах его гулко стучала кровь. Но вместо фотографий увидел обычные листки белой бумаги. Сэм облегчённо вздохнул. Он понял действия своего невидимого противника. Незнакомец, звонивший домой, просто показал ему, что в случае необходимости может отправить фотографии кому угодно, хоть самому директору, хоть президенту.

— Итак, сэр, вы готовы сотрудничать с нами? — отвлёк Сэма от неприятных воспоминаний голос человека, сидевшего рядом с ним. Мужчина спросил очень тихо, но Вильямс всё равно вздрогнул, так как узнал голос. Он уже слышал этот приятный тембр вчера по телефону. Сэм внимательно взглянул на соседа. Мужчина выглядел лет на сорок пять, хотя вполне вероятно и меньше, так как тёмные очки не давали увидеть глаза незнакомца. У него были длинные усы, бакенбарды.

«Как у Элвиса Пресли», — подумал Сэм.

— Не надо так внимательно меня рассматривать, мистер Вильямс! Я потом обязательно подарю вам на память свою фотографию, но в более благопристойном виде, — усмехнувшись, с намёком на тайную слабость Сэма, сказал незнакомец. Вильямсу оставалось только поскрипеть от злости зубами, ибо ничего другого он сделать не мог.

— Мне известно, что вы, Сэм, сейчас разрабатываете некоего господина из ближайшего окружения небезызвестного генерала Айдида. Я должен быть в курсе этого дела.

— На кого вы работаете? — неожиданно даже для самого себя спросил Вильямс.

— Это не имеет никакого значения!

— Произношение выдаёт в вас англичанина, но даю голову на отсечение, что вы не англичанин! Кто вы? Русский?..

— Могу только ответить, что я не китаец и не сомалиец!

— Исчерпывающий ответ, хотя я другого и не ждал. Мне и без этого понятно, что вы не китаец и не негр! — огрызнулся Вильямс.

— Сэм, вы работаете с нами?

— Вы что, и впрямь меня вербуете?

— Да, я вербую вас!

— У меня есть время подумать?

— Для чего?

— Вы считаете, что надо соглашаться?

— Конечно! — ответил незнакомец и сделал глоток виски из стакана, который стюардесса только принесла для Сэма и поставила перед ним.

— Здесь, кстати, есть сотрудник службы безопасности полётов. А вы не боитесь, что… — начал Вильямс, но незнакомец довольно бесцеремонно перебил:

— Нет! Не боюсь! Вы даже рта не успеете раскрыть! А за работу вас ждёт щедрое вознаграждение.

— Сколько?

— Один миллион долларов!

Мистер Вильямс даже поперхнулся, услышав ответ.

— Сколько, сколько?!

— Миллион!

— А если…

— Никаких «если», Сэм! Я не собираюсь вас пугать, но лучше быть живым и здоровым да с деньгами в придачу. Счёт будет открыт в Швейцарии, никто не узнает о нём. Вам сообщат номер счёта и банк.

— А как быть с фотографиями?

— Негативы останутся у нас, как гарантия нашего крепкого и надёжного сотрудничества в ближайшей перспективе.

В тот же день Сэм Вильямс вернулся в Вашингтон. Он долго думал над предложением незнакомца. Сэм боялся, очень боялся за себя, но получить миллион долларов — эта мысль неотступно следовала за ним повсюду. Однако инстинкт самосохранения оказался сильнее. Вильямс долго колебался, раздумывал, сомневался. Доводы «за» и «против» уравновешивали друг друга. Ему захотелось курить. Сэм открыл шкатулку с сигарами, но к своему вящему удивлению обнаружил её пустой, хотя он прекрасно помнил, что в ней ещё оставалось штук пять-шесть сигар.

«Странно, странно!» — подумал Вильямс. Тогда он открыл дверцу своего письменного стола и выдвинул ящик, в котором хранил коробки с сигарами. Он запустил туда руку, но его пальцы наткнулись на что мягкое и липкое. Сэм ещё больше выдвинул ящик из стола, подвинул настольную лампу поближе к краю и чуть не закричал от ужаса и страха. Его ладонь была в крови, а на самом дне письменного ящика лежал обезглавленный труп любимого кота их семьи. Рядом находилась записка, на которой было написано короткое предложение: «Сэм, это наше первое и последнее предупреждение!..»

* * *

— Вы не желаете со мной разговаривать? — вывел Вильямса из воспоминаний голос полковника Дилана.

— Что вы сказали? — переспросил Сэм, не сразу осознав, о чём идёт речь, так как всё ещё пребывал в тех своих почти полугодичной давности событиях.

— Кто были те двое? Русские? — вновь задал вопрос следователь военной полиции.

«Вот и он подозревает, что это был русский. Да, такое осуществить могли только коммунисты», — со злобой подумал Вильямс. Однако об этом он говорить не стал, но ответил вопросом на вопрос:

— Какие двое, Керк? — И, подумав буквально секунду, вдруг добавил, еле шевеля языком, словно находился в забытьи: — Тогда был один…

— Что, что? — теперь уже была очередь переспрашивать полковника Дилана.

Но Сэм Вильямс отвечать не стал. Он вдруг встряхнул с себя внезапно появившееся оцепенение. Ему даже немного удалось овладеть собой и успокоиться, как другой вопрос следователя вновь заставил чиновника из ЦРУ вновь заёрзать на месте.

— Вам много заплатили, Сэм? Ведь это вы предали наших парней! Вы сообщили о времени выхода колоны! — с уверенностью в голосе сказал Дилан. Полковник в данный момент вновь блефовал. У него не было на руках абсолютно никаких доказательств того, что высокопоставленный сотрудник разведывательного ведомства США сотрудничает с врагом, но интуиция… Интуиция подсказывала следователю, что он находится на верном пути, а потому, не дожидаясь ответа Вильямса, Дилан жёстко спросил: — Ещё раз повторяю: это вы сообщили о маршруте и времени выдвижения колонны?

— Что за чушь?! — вскричал тот, не в силах подняться с кресла.

— Вы предатель, Сэм! Сколько вы получили за предательство? Ведь, насколько мне известно, в машине перевозили около пятидесяти миллионов долларов!

Лицо мистера Вильямса налилось кровью. Его толстая и крепкая, как у быка, шея стала багровой. Он тяжело засопел. Внезапный прилив гнева и ярости буквально душил Сэма. Он негодовал, что какой-то полковник, пусть даже из военной полиции, вот так запросто раскрутил его, опытного разведчика, и чуть было не заставил чистосердечно признаться в своём предательстве. Да и следователь почувствовал, что здорово зацепил Вильямса. Теперь полковника удержать было невозможно, он, как охотничья собака, учуявшая кровь подстреленной дичи, уже не мог остановиться. Керк Дилан увидел, что высокопоставленный сотрудник ЦРУ находится на грани срыва, что нужно ещё чуть-чуть надавить, и он обязательно даст признательные показания.

— Учтите, Сэм, я не журналист Оуэн, которого вам удалось запугать. У меня готов отчёт, и я уже отослал его не только своему непосредственному начальнику, но и ещё некоторым важным людям. К тому же материалы, которые передали Джеку, находятся у меня. Если вам всё-таки удастся выкрутиться перед руководством, то я отошлю полученный на вас компромат в парочку редакций крупных газет. Думаю, они с удовольствием возьмутся напечатать разоблачения, которые получат от меня.

— Не пугайте, полковник! — только и ответил Сэм. В этот миг он лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации.

«Конечно, Дилан мог отправить кое-какие свои версии, но это всего лишь его домыслы и догадки. У него нет никаких доказательств. А вдруг?..» — носились мысли в голове Вильямса. Решение пришло само по себе, причём быстрое и бесповоротное. Сэм просто выхватил из-под рубашки пистолет с глушителем и в упор выстрелил в полковника. Пуля попала тому точно в живот. Дилана отбросило к стене. Он ударился об неё и начал медленно сползать на пол, прикрывая руками рану. Сквозь пальцы обильно хлестала кровь. Видимо, следователь военной полиции совершенно не ожидал столь необычного поворота в разговоре с важным вашингтонским чиновником. Такие действия полковник видел только в фильмах про гангстеров. Он даже не мог предположить, что посланник президента способен совершить нечто подобное, но ошибся.

Сидя на полу и зажимая руками рану, Дилан удивлённо посмотрел на Вильямса, как бы спрашивая того: «Как, почему, по какому праву?!»

Полковник даже подумал, что выстрел произошёл случайно. Однако Сэм не торопился оказать помощь раненому. И Дилан совершенно отчётливо понял, что не дождётся её. По глазам цэрэушника Керк догадался, что тот намеревается его просто добить. Тогда Дилан пополз к своему письменному столу, во внутреннем ящике которого хранился пистолет.

Сэм догадался, что хочет сделать следователь. Он молча подошёл к Дилану сзади и грубо поставил свою ногу прямо полковнику на спину. После этого мистер Вильямс с силой придавил раненого к полу. Керк охнул от страшной боли, пронзившей всё тело, и чуть было не потерял сознание. Затем он ощутил у своего затылка холодный металл пистолетного ствола.

— А ну, повернись ко мне лицом, тварь! — сквозь зубы прошипел Вильямс. Дилан, стараясь не застонать, с трудом перевернулся на спину. Он даже был не в силах поднять руку, не говоря уже о том, чтобы оказать противнику хоть какое-то сопротивление. Сэм Вильямс тем временем нагнулся поближе и, приставив дуло пистолета ко лбу полковника, сказал:

— Слишком ты ретивым оказался, мистер Дилан! Зря ты под меня копал! Зря!..

— Если ты меня застрелишь, тебя всё равно найдут. Неужели ты думаешь, что убийство следователя военной полиции спустят на тормозах? Ты, Сэм, не выкрутишься, — еле слышно проговорил Дилан.

— А кто сказал, что я тебя убью. Ты станешь жертвой нападения неизвестных террористов. Твой труп найдут в машине, возможно, в окрестностях города или в другом месте, — с ненавистью ответил Сэм Вильямс и нажал на спусковой крючок. Раздался глухой выстрел, похожий на хлопок лопнувшего воздушного шарика. Голова Дилана тяжело упала на пол. Он пару раз дёрнул ногами и затих.

В тот же миг в гостиную вошли два человека. Это были помощники мистера Вильямса. Они подхватили бездыханное тело полковника за ноги и за руки и выволокли в сад. Затем один из них вернулся и установил в центре комнаты какое-то необычное цилиндрическое устройство на трёх ножках. В саду тем временем Вильямс и Чаки вывели из гаража автомобиль, которым следователь при жизни так и не воспользовался, и впихнули труп Дилана на переднее сиденье, как раз на место шофёра. На улице было темно и безлюдно. Где-то вдали слышалась беспорядочная автоматная и пулемётная стрельба, изредка в небо взлетали осветительные и сигнальные ракеты. Это была самая обычная ночь в Могадишо.

Из виллы вышел второй помощник и что-то тихо сказал своему боссу. Сэм Вильямс кивнул в ответ и отошёл к воротам. Два его помощника достали из стоявшего на земле небольшого чемодана автоматы и открыли ураганный огонь по автомобилю. Они буквально изрешетили его. Переднее стекло было похоже на сито, колёса пробиты, из топливного бака вытекал бензин. На автоматах имелись специальные насадки для бесшумной стрельбы, поэтому со стороны можно было услышать только звук падающих на асфальт пустых гильз, да и то, если находиться в двух-трёх метрах от дома. Закончив дело, Дик и Чаки вышли за ворота. На улице в белом автомобиле их ожидал Вильямс.

— Всё? — коротко спросил он.

— Да, сэр! — ответил один из громил.

— Ну, тогда с богом! — спокойно сказал высокопоставленный чиновник ЦРУ и плавно тронул машину с места. Когда автомобиль скрылся за поворотом, Дик вытащил из кармана маленькую коробочку, похожую на телевизионный пульт с множеством кнопок, и нажал одну из них. И тут же цилиндрическое устройство, установленное на вилле убитого полковника Дилана, громко хлопнуло, из его верхней части вылетел большой сноп искр, которые разлетелись по всей гостиной, после чего в ней начался пожар. Огонь быстро охватил лёгкую постройку, сделанную из дерева, и буквально в течение получаса от виллы, где когда-то проживал следователь военной полиции Керк Дилан, не осталось и следа, кроме груды сгоревших головешек.

Вашингтон. Штаб-квартира

Федерального бюро расследований

Директор ФБР, Ричард Крейзевиц, сидел за столом и внимательно изучал отчёты, присланные ему из Сомали следователем военной полиции. Руководитель контрразведывательного ведомства США даже не ожидал, что полковник Дилан так глубоко начнёт «копать» в, казалось бы, простом деле о гибели роты морских пехотинцев, попавших в засаду.

«Да, расследование этого полковника может привести к очень крупному скандалу, — раздумывал директор ФБР, перелистывая отчёт, распечатанный на принтере. — Хорошо, что я дал команду в технический отдел заблокировать компьютер Дилана».

Ричард Крейзевиц ещё перед отъездом следователя в Сомали поручил своим сотрудникам вывести компьютер Дилана на его личную директорскую линию. Теперь со всеми отчётами, кому бы их по своей электронной почте ни посылал следователь, в первую очередь знакомился он, глава ФБР, и уже после необходимого редактирования, если это было необходимо, отправлял дальше по назначению.

От раздумий директора оторвал звонок секретаря.

— Сэр, — прозвучал приятный голос молодой женщины, — к вам пришёл начальник оперативно-технического отдела.

— Впустите его, Элизабет! — ответил Крейзевиц. Он успел только нажать на кнопку отключения селекторной связи, как в кабинет вошёл сотрудник.

— Ну что там у вас, Кларк? — спросил глава ФБР, указывая на кресло. Но тот не стал садиться, а вынул из папки видеокассету.

— Сэр, сугубо конфиденциальная информация. Поступила из Сомали! — доложил он и положил кассету на стол директора.

— Вы её просматривали? — спросил Ричард.

— Нет, сэр!

— А почему вы думаете, что это информация очень важная?

— Так ведь она, сэр, пришла, по вашему каналу.

— Хорошо, Кларк. Идите! — Директор отпустил подчинённого и, когда за тем закрылась дверь, подошёл к большому зеркальному стенному шкафу и открыл его. Шкаф был полностью заставлен всевозможной аппаратурой. Директор вставил кассету в видеомагнитофон, нажал кнопку «play» и сел в кресло. Просмотр записи занял минут двадцать. После окончания Крейзевиц ещё недолго находился в кресле, о чём-то думая, потом решительно снял телефонную трубку и набрал номер. Когда на том конце ему ответили, директор ФБР сказал:

— Сэр, прошу простить за беспокойство, но спешу порадовать вас! Все проблемы решены. Как говорится, нет человека — нет проблемы. Ситуация стала развиваться по ненаписанному нами плану, но исход её более, чем благоприятный.

Собеседник, видимо, что-то долго выговаривал Крейзевицу, причём делал это как начальник подчинённому. Такой вывод можно было сделать по растерянному виду главы ФБР.

— Хорошо, сэр! Но что тогда делать с Сэмом Вильямсом? Он всё-таки человек Тейбола. Не лучше было бы директору ЦРУ самому разобраться со своими людьми? — чуть заикающимся голосом проговорил Крейзевиц. От полученного ответа глава ФБР даже вздрогнул от неожиданности, так как в трубке раздался столь громкий крик, что его можно было услышать, находясь на расстоянии от стола:

— Я не буду повторять вам, Ричард! Этот болван Тейбол со своим кретином помощником завалили всё дело. Я теряю каждый день деньги! Это понятно? Мало того, что вы получаете у меня зарплату, так ещё меня же, своего хозяина, и обворовываете? С этим свиньёй, Вильямсом, разобраться немедленно!

В трубке раздались короткие гудки. Директор ФБР пребывал в растерянности, на него давно так никто не кричал. Он в расстроенных чувствах повертел телефонную трубку в руках, сказав то ли самому себе, то ли своему собеседнику, который уже отключился:

— Да, мистер Хорст, слушаюсь! — после чего осторожно положил её на место.

Несколько часов спустя после этого разговора по оперативным каналам связи ЦРУ, ФБР и Министерства обороны прошла секретная информационная сводка. В ней говорилось о том, что в Сомали террористами из группировки генерала Айдида убиты следователь военной полиции полковник Керк Дилан, высокопоставленный сотрудник ЦРУ Сэм Вильямс и два его помощника…

Вашингтон. Белый дом.

Овальный кабинет

Прошла неделя, как в кабинет главы государства были приглашены министр обороны, директор ЦРУ и глава ФБР. Совещание проводилось в узком кругу, так как планировалось обсудить проведение весьма секретной операции. Хозяин Белого дома вошёл, как и неделю назад, с недовольным и немного рассерженным лицом. Правда, тогда у него был повод сердиться на своих министров. Чиновники сразу поняли, что их босс не в духе, так как он поздоровался с ними только лёгким кивком головы, вместо рукопожатия. Президент сел на своё обычное место и недовольно посмотрел на собравшихся высокопоставленных чиновников администрации. Глава государства молчал. В воздухе повисла какая-то напряжённость.

— Господа, вы читали сегодняшние утренние газеты? Это какой-то позор, так как я, глава государства, вынужден узнавать из печати о том, что происходит в Сомали. Вы в курсе того, что в Могадишо за последние пару недель кроме погибшей роты морских пехотинцев, убиты американский журналист, следователь военной полиции и три ваших сотрудника, — при этих словах президент многозначительно посмотрел на директора ЦРУ. Джон Тейбол под взглядом своего босса даже немного поёжился.

— Сэр… — начал было он оправдываться, но президент властным движением руки остановил его.

— Погодите, Джон! Я знаю все ваши оправдания! Мне просто стыдно перед моим народом, что за полгода нахождения нашей администрации мы ничего не смогли добиться в Сомали. Ну, хорошо! Докладывайте, что там произошло?

— Господин президент, в течение нескольких дней в Могадишо действительно были убиты три моих сотрудника, причём один из них заместитель начальника Контрразведывательного центра и два его помощника, следователь военной полиции и один журналист. Я сразу не докладывал, а дал поручение нашей резидентуре разобраться на месте и только после этого проинформировать вас, а не пользоваться слухами и разговорами, как это принято у многих наших журналистов. Ведь многие из них, сэр…

— Я понимаю, о чём вы хотите сказать, Джон, но давайте по существу, — вновь перебил директора ЦРУ президент США.

— Простите, сэр! Итак, журналиста убили в гостинице. По нашим сведениям, это убийство было заказано одним из приближённых генерала Айдида, так как у Джека Оуэна, так звали погибшего, оказались в руках какие-то важные документы, компрометирующие штаб мятежного генерала. Военный следователь, которого связывали с журналистом дружеские отношения, решил раскрутить это убийство, и в тот же вечер его тело было обнаружено в саду, в автомобиле, изрешечённом пулями. Виллу, кстати, где жил следователь, сожгли вместе со всеми бумагами и документами. Сэм Вильямс и его парни оказывали полковнику Дилану всяческую помощь, поэтому их автомобиль взорвали на следующее утро после гибели следователя. Все полученные нами сведения указывают на то, что ко всем этим убийствам причастны люди генерала Айдида. У нас даже имеются доказательства их участия в покушениях и убийствах…

Пока директор ЦРУ делал доклад, глава другого не менее могущественного ведомства, слушая своего коллегу, думал: «Если бы президент узнал, как полковнику Дилану помогали парни из ЦРУ, то, наверное, тут же отправил бы Джона в отставку. Хотя Тейбол, этот старый лис, молодец! Здорово всё представил. А вообще-то одно дело с ним делаем!»

— Что же получается, господин директор ЦРУ? У вас не хватает сил и средств или возможностей? — недовольный докладом чиновника, строго спросил его президент. — Короче говоря, даю вам ровно одну неделю, после чего жду вас у себя с конкретными предложениями. Про этого генерала Айдида уже пишут все наши газеты. Его люди буквально затерроризировали наших парней! Я не желаю больше о нём слышать!

— Сэр, — вновь попытался оправдаться директор ЦРУ, — мы пробовали кое-что предпринять, но командующий группировкой, генерал Балчер, более склонен вести с мятежниками и бандитами переговоры, чем уничтожать их. В моём распоряжении только спецподразделения, но их численность не столь велика, чтобы взваливать на себя и военные проблемы.

— Послушайте, Майкл, — обратился президент к министру обороны, — давайте обсудим вопрос с генералом Балчером. До меня уже доходили слухи, что он не совсем решителен. Подготовьте указ о его замене. Давайте наградим его и торжественно проводим на пенсию.

— Слушаюсь, сэр! — чуть привстав со своего места, ответил Майкл Райс, глава военного ведомства США.

— Значит так, джентльмены, — строго сказал президент, — я даю вам распоряжение в течение семи дней подготовить подробный план ликвидации генерала Айдида. Координатором назначаю мистера Тейбола. Прошу предоставить ему всё, что имеется в вашем распоряжении, господа. Итак, ровно через неделю в десять утра!

Этими словами закончилось тогда совещание у президента. Сегодня три высокопоставленных чиновника вновь собрались в Овальном кабинете хозяина Белого дома. На этот раз все находились в хорошем расположении духа, так как план, разработанный ими, был тщательно продуман, но главное, генерал Балчер уже не исполнял обязанности командующего Объединённой группировкой. Единственным камнем преткновения в будущей операции явилось применение отряда специального назначения «Дельта Форс». Ведь без личного распоряжения президента его не могли задействовать для ликвидации мятежного генерала. Майкл Райс, министр обороны, прямо так и сказал своим коллегам, когда те заявили о необходимости привлечения к операции этого суперсекретного армейского подразделения. Ещё до начала совещания он предупредил:

— Джентльмены, без санкции президента «Дельта» даже не тронется с места!

Главе Белого дома план операции по ликвидации генерала Айдида понравился:

— Господа, сегодня же я подпишу соответствующую директиву. Однако почему операции дано такое необычное наименование «Охота на Чёрного Ястреба?»

— Видите ли, сэр, — ответил за всех директор ЦРУ Джон Тейбол, — на местном наречии имя генерала переводится как «ястреб». Ну и он же — чёрный! Поэтому мы решили, что такое кодовое название акции будет весьма звучной, к тому же стоит подумать и об истории, сэр!

— Хорошо, — сказал президент. Ему действительно понравилось название операции. Вообще он любил всё яркое и сильное, наверное, оттого, что сам был музыкантом, любившим громкую игру на тромбоне.

— Когда назначено проведение акции? — после недолгой паузы спросил глава Белого дома своих подчинённых.

— Сэр, мы планируем на текущий август, предположительно на середину месяца, если, конечно… — директор ЦРУ недоговорил, многозначительно замолчав.

— Ну что ещё, Джон? Какие «если»? — с напускной строгостью спросил президент, так как он прекрасно видел, что директор Тейбол хочет о чём-то попросить. — Давайте, Джон, не тяните резину! Говорите, что нужно?

— Сэр, в распоряжении Министерства обороны имеется одно подразделение, которое мне очень нужно для выполнения задачи. Только вы можете дать указание на его использование.

— Что это за подразделение, мистер Райс? — удивлённо вздёрнув брови вверх, спросил глава Белого дома министра обороны.

— «Дельта Форс»! — коротко ответил чиновник.

— Господин президент, это уникальное подразделение! — вмешался в разговор директор ЦРУ.

— Да-а?.. — протянул глава государства. — И в чём же его уникальность? — Он обратил свой взор на главу военного ведомства.

— Уникальная методика подготовки и богатый боевой опыт, сэр! «Дельта» использовалась нами в Гренаде, Панаме, Ираке, Анголе, Никарагуа. Вооружение отряда самое новейшее, в распоряжении имеются вертолёты боевой поддержки, специальный самолёт, располагающий прямой спутниковой связью с Белым домом и Пентагоном. Личный состав проходит парашютную подготовку, имеет навыки боевых пловцов, владеет многими видами боевых искусств. Кроме того, в программу обучения входит умение обращения с различными ядами, химическими и психотропными веществами. Отряд численностью 1600 человек состоит из трёх рот и штаба, каждая рота включает в себя шесть боевых групп, — кратко доложил министр.

— Прекрасно! Прошу вас, Майкл, передать в распоряжение директора ЦРУ необходимое количество людей из «Дельты»! И вообще свяжитесь с новым командующим в Сомали и от моего имени передайте приказ оказать содействие парням Джона Тейбола. Кстати, кто будет руководить операцией? Вы, Джон?

— Нет, господин президент! — быстро ответил директор Тейбол. Честно говоря, он не хотел взваливать на свои плечи ответственность за проведение операции. Что-то внутри него холодело, когда он представлял, что будет, если тщательно разработанный план вновь провалится. Поэтому Джон Тейбол нашёл вполне для себя приемлемое решение. Он предложил, чтобы операцию возглавил командующий специальными войсками, бригадный генерал Ричард Стоун.

— Сэр, — сказал директор ЦРУ, — я думаю, это будет логично. Ведь к операции привлекаются силы специального назначения. Генерал Стоун лучше знает своих людей, и ему будет легче руководить ими и осуществлять взаимодействие с армейскими частями.

— Я согласен! — услышав ответ президента, у Джона Тейбола радостно задёргались в улыбке губы, но следующие слова главы Белого дома его немного расстроили: — Однако общее руководство и ответственность за проведение операции возлагается на ЦРУ.