Подмосковье. 2006 год. Ноябрь

Осенью 2006 года День 7 ноября, хотя праздник Красного Октября уже официально был исключен из календаря, мы, как всегда, собирались встречать на дачном участке традиционными шашлыками, запеченной на углях картошкой, солеными грибами и квашеной капустой. В нашей семье и среди подавляющего большинства моих друзей и близких были свои традиции, обычаи и принципы, которые мы не собирались менять в угоду сумасбродным и непродуманным решениям «сильных мира сего», а потому и продолжали отмечать этот праздник, установленный нашими дедами и отцами.

В ожидании приезда мы с женой накрывали стол, когда на мобильном телефоне зазвучал сигнал вызова. Номер на дисплее мобильника не высветился. Обычно я никогда не отвечаю на вызов неведомого абонента, но в тот день почему-то пренебрег этим правилом.

— На проводе! — произнес я свою фирменную фразу.

— Желаю здравствовать и процветать! — раздалось в ответ пожелание, сказанное знакомым голосом. — Узнал, или представиться? — спросил меня звонивший.

— Узнал! Здравствуйте, дорогой товарищ генерал Климов!

— Не оставляешь мне никаких шансов стать богатым!

— Это почему же?

— Так ведь узнаешь всегда, хотя звоню редко.

— Ну, если причина твоей бедности, генерал, только в этом, то в следующий раз сделаю вид, что не признал. Хотя в народе поговаривают, что высшие офицеры ФСБ нынче очень даже не бедствуют в своих материальных и прочих запросах.

— Говорят-то, говорят, но я к таковым не отношусь.

— Все так утверждают, а потом, когда копнут… А что ты вдруг оправдываться начал, или мне показалось?

— Показалось!

— Ну, хорошо! Однако что-нибудь случилось? Ты ведь, Владимир Александрович, по пустякам не звонишь…

— Ладно, Саня, не заедайся! На службе с утра до вечера, света белого не вижу!

— Как раб на галерах?

— Именно!

— Так ежели ты сильно устал, то уволься и сиди на даче!

— Это как вы с Сокольниковым? А кто тогда будет обеспечивать вам прикрытие?

— Так если ты пенсионером станешь, нам тогда и прикрытия никакого не понадобится. Ну, что там у тебя приключилось? Говори, не тяни кота за хвост!

— Саня, ты, конечно, слышал, что в июне этого года наших дипломатов в Багдаде захватили в качестве заложников, а после убили?

— Ну, а как же не слышал? Правда, тела их не обнаружены, поэтому говорить, что их убили, вроде бы рановато.

— Убили, Саня, убили! У меня по этому поводу есть к тебе весьма серьезный разговор. Можно сказать, государственной важности!

— Так приезжай ко мне на дачу сегодня! Праздник отметим и поговорим о делах наших важных государственных! К тому же Димка вечером у меня будет.

— Спасибо, Саня, но не могу! Если возможно, то завтра вместе с Сокольниковым подскочите ко мне на Лубянку. Машину во сколько прислать? Ты уж прости, что праздник вам испорчу!

— Ладно, не говори глупостей! Если звонишь, значит, здорово вас там припекло!

— Здорово, Саня, очень здорово! Ну, до завтра! Привет семье и Сокольникову! Поздравления от меня всем!

В телефоне раздались короткие гудки, мой собеседник отключился.

— Кто звонил? — несколько взволнованно спросила жена, когда я вошел на кухню. Женскую интуицию обмануть невозможно, поэтому ее шестое чувство сразу же ей подсказало, что мой разговор по телефону был не рядовым, обыденным, а очень важным и необычным.

— Генерал Климов!

— Из ФСБ?

— Он самый!

— Ты его пригласил?

— Да!

— Приедет?

— Нет! Работы много! Но завтра пришлет за мной машину. Дело у него ко мне и Сокольникову срочное!

— Поедешь?

— А как же!

Жена вздохнула, но ничего говорить не стала. Она прекрасно понимала, что я не откажусь от встречи с генералом и соглашусь выполнить его просьбу, даже если эта просьба будет сопряжена с длительным отсутствием и опасностями. Да я и сам, если сказать честно, любил эти неожиданные звонки и необычные просьбы генерала Климова. Мы уже были знакомы с ним более пятнадцати лет, с того самого дня, когда он, будучи помощником председателя КГБ СССР, обратился с просьбой к генералу Корабелову — начальнику Главного разведывательного управления Генерального штаба, и попросил того о помощи. Мы, чтобы напомнить читателю, — это я, мои коллеги: Димка Сокольников, Алексей Чернышев и полковник КГБ Климов, — когда-то славно поработали в Турции, полностью разгромив одну суперсекретную лабораторию ЦРУ США. Правда, не все тогда вернулись домой после выполнения задания. Подполковник Чернышев навсегда остался лежать там, в чужой земле, но такая уж была наша работа, работа офицеров спецназа ГРУ — воевать в мирное время, воевать для того, чтобы это самое мирное время продолжалось как можно дольше.

Москва. Лубянская площадь.

2006 год. Ноябрь

Машина прибыла на дачу ровно в десять утра. До Фуркасовского переулка, откуда можно было попасть во внутренний двор здания ФСБ, я и мой друг Дмитрий Сокольников добрались за час. Дежурившие на воротах прапорщики даже не проверили наши документы. Машина замдиректора ФСБ остановилась возле одного из подъездов. Там нас встретил офицер.

— Здравия желаю, капитан Паутов! — сказал и, пропуская меня и Димку вперед, указал рукой в направлении лифта. Капитан нажал одну из трех кнопок, и лифт плавно двинулся вверх. Вскоре кабина остановилась. Двери лифта открылись.

— Прошу, товарищи! — сказал офицер.

Мы прошли по длинному коридору с массивными бронзовыми люстрами под потолком. Паркетный пол был застелен ковровой дорожкой, которая поглощала звук шагов. В этом здании все говорило о давно ушедшей эпохе: и бронзовые люстры, и дубовые двери, и натертый мастикой паркет, и ковровая дорожка. Такой дух обычно витает только там, где хотя бы чисто внешне сохранились славные традиции более чем семидесятилетнего исторического величия нашего государства. Я всем своим нутром чувствовал незримое присутствие здесь тех, кто, не жалея своих жизней, обеспечивал стране и народу спокойную, мирную жизнь, кто погибал за высокие идеалы и чей подвиг в силу специфики ведомства не всегда предавался огласке.

Капитан открыл перед нами тяжелую трехметровую дверь, и мы очутились в просторной приемной, окна которой выходили на площадь, где когда-то стоял памятник первому руководителю ВЧК, а сейчас вместо него была разбита большая круглая клумба.

— Проходите, проходите, гости дорогие! Как доехали? — Я обернулся на голос. К нам навстречу шел улыбаясь генерал Климов. Он был в военной форме, в которой я его никогда не видел.

— Сергей, — приказал генерал офицеру, — позвони в буфет, пусть нам принесут все, что нужно! Я не стал заранее стол накрывать, а то закуска вся заветрится! — уже обращаясь к нам, сказал Климов.

— Все правильно! Закуска заветрится, а водка нагреется! — засмеялся Сокольников, пожимая руку генералу. — Давненько мы с тобой не виделись! Опять наша помощь понадобилась? — продолжил Димка.

— Узнаю тебя, Дмитрий! Как всегда, быка за рога… — начал Климов.

— И в стойло! — закончил Сокольников.

— А помощь мне ваша очень даже понадобилась! Но не будем торопиться! — ответил Климов, жестом приглашая нас пройти в свой кабинет. Генеральские «апартаменты» оказались под стать приемной.

— А хоромы ничего! — сказал Сокольников.

— Ну, я все-таки замдиректора!

— Сколько мы уже не виделись? — поинтересовался Дмитрий.

— Погоди, Дима, дай посчитаю! — нахмурил брови генерал. Он поднял глаза к потолку и стал сосредоточенно думать. — Так ровно одну неделю! — захохотал Климов, обняв меня и Сокольникова за плечи.

— С прошедшим праздником! Как отметили? — поинтересовался Климов.

— Спасибо, Володя! Нормально посидели! Саня шашлыки отменные приготовил, на любой вкус: и свинина, и баранина, и даже печень, — ответил Сокольников.

— Работы полно! Так что извините! — генерал развел руками.

Генерал Климов возглавлял, пожалуй, самый ответственный и сложный участок работы Службы — он курировал борьбу с терроризмом. В его подчинении находились все оперативные службы и специально созданный для этих целей «Антитеррористический центр». Да и вообще хотелось бы сказать, что в данном ведомстве не занимались пустяками и мелочами, а обеспечивали государственную безопасность.

— Ладно, Клим, давай о деле! Для чего ты нас пригласил, ведь не для того, чтобы подлечить после праздничного застолья! — сказал Сокольников.

— А может, вначале за прошедший? — спросил генерал. В этот момент в его кабинет вошли две девушки в сопровождении капитана. Они принесли на подносах закуски и минеральную воду. Расставив тарелки и столовые приборы на столе, девушки удалились.

— Сергей, — обратился Климов к офицеру, — у меня очень важное совещание, поэтому ни с кем не соединять, но если только с директором, генпрокурором и президентом.

Капитан кивнул в ответ и молча вышел из кабинета, плотно притворив за собой дверь. Генерал-полковник тем временем прошел в небольшую комнату отдыха и из стоявшего там холодильника достал литровую бутылку водки, которая тут же заиндевела на теплом воздухе. Откупорив ее, Климов разлил по стопкам холодную сорокоградусную жидкость.

— С прошедшим! — сказал хозяин кабинета. Мы чокнулись стаканчиками, залпом выпили водку и поставили стопки на стол. Генерал налил еще. Второй тост мы подняли за здоровье всех своих близких и друзей, ну, а третий был, конечно, традиционным для людей нашего круга.

— А теперь и закусить можно! — предложил Климов.

— Ладно, Володя, ты же нас не для этого пригласил? Давай о деле! Тем более человек ты занятой, в любое время могут вызвать! — сказал я.

— Хорошо, давайте о деле, — согласился генерал. Он наполнил бокал минеральной водой и сделал большой глоток.

— Генпрокуратура России по факту убийства российских дипломатов в Багдаде возбудила уголовное дело. Тела не обнаружены, но в том, что они убиты, сомневаться не приходится. Контроль взял на себя лично президент через генерального прокурора. Событие это, как сами понимаете, беспрецедентное. Наши следователи впервые будут расследовать тяжкое преступление, совершенное на территории другого государства. По всем международным нормам и правилам следствие должны вести специалисты из той страны, где встретились преступник и жертва. Сами понимаете, что оперативное сопровождение будет вести иракская полиция.

— Вполне логично, — согласился я с генералом, — было бы глупо просить помощи у московской милиции, если бы нас, например, ограбили, скажем, в Милане или избили в Париже.

— Однако Ирак — это особый случай. Обстановка там сложная, местные правоохранительные органы работают не очень эффективно. Поэтому президент дал нам прямое указание найти виновных в убийстве и ликвидировать их.

— А президент как бывший сотрудник спецслужбы не объяснил вам, каким образом это сделать? — с неким сарказмом спросил Сокольников.

— Ладно, Дима, не ерничай! — ответил Климов.

— А почему бы мне не ерничать? За шестнадцать лет десять раз реформировали спецслужбы. А это означает, что после каждой реформы тридцать процентов «уходили», так кто же теперь ему будет выполнять поставленную задачу? — не уступал Сокольников.

— А у вас в ФСБ или СВР разве не осталось специалистов? — спросил я генерала. — Ты же сам курируешь антитеррористическую деятельность. У тебя вон в подчинении и «Альфа», и «Вымпел». По своим каналам вы устанавливаете конкретные имена террористов, процессуально доказываете их вину. Спецназ их задерживает и доставляет в Россию для осуществления справедливого возмездия через суд.

— Ты смеешься, Саня? Сейчас не советское время! В те годы «Вымпел» был подразделением Первого главного управления КГБ СССР, и, стало быть, бойцы готовились как разведчики-диверсанты для работы в глубоком тылу противника. «Альфа» вообще создавалась в рамках «Семерки» для внутреннего использования. А в Ираке совсем другое дело!

— Да, Клим, ты прав! Ирак — это даже не Чечня! Но ты понимаешь, что все, что желает президент, незаконно! — усмехнулся Димка.

— Почему «незаконно»? Президент подписал закон, вносящий изменения в ряд законодательных актов РФ, направленных на борьбу с терроризмом. Поправки предусматривают, в том числе и возможность заочного осуждения лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, находящихся за пределами территории Российской Федерации и уклоняющихся от явки в суд. Эти же самые поправки разрешили использовать за рубежом спецназ для борьбы с терроризмом. Да, я еще не сказал. Наших следователей пригласили иракские коллеги. И американцы не стали возражать, чтобы специалисты из Главной военной прокуратуры поучаствовали в расследовании, — продолжил Климов.

— Погоди, погоди, Клим! Ты сказал, что американцы пригласили наших следователей? Как это понимать прикажешь? — спросил Сокольников.

— А так и понимать! Они везде хозяева! И вариант, что наш спецназ сам похитит подозреваемых за рубежом и привезет в Москву, маловероятен, — ответил я вместо генерала.

— А от нас-то что ты хочешь? — спросил Сокольников.

— Чтобы вы поехали в Багдад! — коротко ответил Климов.

В принципе, я предполагал, что генерал может попросить нас о какой-то консультативной помощи, ведь в советские годы в Ираке практически побывал весь личный состав нашего отдельного отряда специального назначения ГРУ. Мои офицеры находились там в качестве инструкторов по подготовке спецназа иракской национальной гвардии, а вот мне довелось готовить специалистов-диверсантов, которые являлись активистами правящей партии «Баас». Но предложение «поехать в Багдад» вызвало искреннее изумление не только у меня.

— А что же мы там будем делать, ловить террористов? — иронично заметил Сокольников.

— Я же говорил, что наши спецназовцы там работать не смогут!

— Это почему?

— Ну, во-первых, они языками не владеют! Во-вторых, исходя из первого, их невозможно будет залегендировать. Если же мы отправим туда подразделение «Вымпел» или «Альфа», то тогда они будут работать не только во взаимодействии с американцами, но и под их подчинением и контролем. Это для нас неприемлемо, — ответил генерал.

— А твое какое дело? Президент поставил задачу, которую надо выполнить. Пусть под американцами поработают! Какая разница, коли и так под ними вся страна лежит? — довольно резко возразил Сокольников.

— Лежать-то лежит, но… патриотизм, престиж страны…

— Понятно, понятно! Престиж страны, национальная гордость великороссов и прочую лабуду, особенно про патриотизм, ты, генерал, оставь для совещаний у президента, выступления на коллегии или доклада перед оперсоставом. Мой патриотизм «дерьмократы» обозвали последним прибежищем негодяев и распяли патриотизм мой и его вон патриотизм тоже растоптали, — кивнул в мою сторону Димка, — в августе 1991-го, когда мы с Саней и Алешкой Чернышевым после выполнения задания возвращались на родину. Даже спасибо не сказали, а вот статью уголовную пришить хотели! Помнишь или запамятовал?

— Ничего я не запамятовал! Помню! Все помню, словно вчера было. Так и я с вами там находился! Не забыл, — старался как можно спокойней ответить Климов, хотя было видно, что он так сильно разозлился, что на его лице появились красные пятна.

— А потом, мы что тебе, пожарная команда? У нас семьи есть, да и возраст, не пацаны уже давно!

— Так и в Сомали, когда в Могадишо в девяносто третьем «Дельту» трепали, вы также юнцами не были! — сквозь зубы процедил генерал.

— Здрасте вам! Вспомнил! Так, друг мой, это было тринадцать лет назад. А Сане, между прочим, пятьдесят в этом году стукнуло! — не утихал Димка.

— Не забыл! Не забыл! — буркнул Климов.

— А я в следующем году шестой десяток разменяю! — продолжил Сокольников.

— Помню, знаю, не забыл! Но ребята мои дорогие, ну некому, кроме вас, найти и наказать убийц, не-ко-му! — Генерал встал, подошел к окну и стал смотреть на площадь. Климов молчал, молчали и мы. Пауза затягивалась, а вместе с ней стала возникать какая-то напряженность. Генерал перестал смотреть в окно, прошелся по кабинету и вновь сел в кресло.

Конечно, отчасти Сокольников был прав: мы были уже далеко не в самой своей лучшей физической форме. А потом, у нас были семьи и погибнуть, зная, что государство не окажет абсолютно никакой помощи нашим женам, скажу честно, не хотелось. Мы давно уже были уволены из Вооруженных сил, практически изгнаны, выброшены из их рядов. Наш огромный боевой опыт офицеров спецназа Главного разведывательного управления не понадобился в эпоху перманентных реформирований армии по весьма прозаичной причине — мои и моего друга политические взгляды не соответствовали той либеральной вакханалии, что устроили в нашей стране люди, по какому-то недоразумению оказавшиеся во власти. Но с другой стороны я прекрасно понимал, что генерал Климов в своих рассуждениях абсолютно прав.

— Клим, ты понимаешь, что мы люди негосударственные, и наша незаконная деятельность будет подпадать под Уголовный кодекс страны пребывания. В случае нашего ареста мы не будем находиться под защитой дипломатического статуса. Ликвидация даже террористов — убийство! Или нам президент выдаст лицензию на данный вид деятельности? — прервал я затянувшуюся паузу. — Тут подумать надо, крепко подумать!

— Подумайте, но только не затягивайте с ответом! — попросил Климов. После этого он встал, давая тем самым понять, что наша встреча закончилась. Я взглянул на часы. Действительно, прошло уже два часа.

Почти весь обратный путь из Москвы на дачу мы с Сокольниковым промолчали. Каждый думал о предложении, сделанном нам заместителем директора Федеральной службы безопасности. Выходя из машины, я вопросительно посмотрел на Сокольникова. Он на мгновение закрыл глаза и чуть кивнул. Мне было этого достаточно. Я набрал на мобильном телефоне номер генерала Климова и, когда тот ответил, сказал всего одно слово: «Согласны!»

* * *

Через пару дней мы вновь встретились с заместителем директора ФСБ в его кабинете. Генерал Климов был очень доволен тем, что получил от нас «добро» и потому пребывал в отличном настроении.

— Ребята, сейчас мы едем в Администрацию президента на Старую площадь.

— На встречу с самим? — При этих словах Сокольников многозначительно поднял глаза к потолку.

— Нет, Дима! Поедем к представителю президента в силовых структурах — генералу Крикунову.

— Значит так, мы отсюда никуда не поедим! Зачем нам толкаться по коридорам администрации, сидеть в приемной, секретари, помощники, референты и прочий люд — это ведь лишние глаза и уши. Тем паче что там тебя знают. Разговоры пойдут, вот, мол, замдиректора ФСБ, курирующий антитеррористическое направление, привез с собой двух неизвестных. Сидели в кабинете, шептались. А так как президент официально уже озвучил свой приказ: найти и уничтожить, то не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить, кто мы и для чего приезжали. Короче, повторяю еще раз, что мы не поедем к генералу! — заявил Сокольников.

— Димка прав! — поддержал я друга. — Как-никак мы должны будем работать за пределами нашей страны нелегально, а столь щекотливое задание требует максимального соблюдения законов конспирации.

— Хорошо! — после короткого раздумья буркнул Климов.

Он направился к столу и, тяжело вздохнув, снял трубку с одного из множества телефонных аппаратов. На какое-то мгновение он в нерешительности замер.

— Клим, что случилось? — не удержался Сокольников. — Ты заместитель директора ФСБ, а ведешь себя….

— Эх, Дима, — усмехнулся генерал, — не пришлось тебе бывать в чиновниках. У них свои правила. Кто ближе к телу, тот и главный.

— Дожили! — хмыкнул в ответ мой друг. — Ладно, только ты не прибедняйся! Скольких ты председателей и директоров пересидел? Давай звони! К Крикунову мы не поедем. Пусть оторвет свою начальственную задницу и сам приедет. Ведь ему президент поручил координировать взаимодействия спецслужб?

Генерал Климов набрал номер.

— Приветствую вас, Николай Петрович! Это генерал Климов беспокоит. У нас встреча назначена ровно на двенадцать. Но думаю, что вам надо бы подъехать ко мне… Что, что? — Климов замолчал, и по мере того как он слушал своего собеседника, его лицо стало наливаться кровью.

— Ребята! — обратился он к нам. — Простите, бога ради, не могли бы вы на минуту выйти в приемную?

Я понимающе кивнул. Мы поднялись и вышли из кабинета. В приемной никого не было. Из-за плотно закрытой двери доносился голос замдиректора ФСБ. Разговор с представителем президента велся на повышенных тонах, но слов разобрать было невозможно, хотя понять, о чем шла речь, не представлялось таким уж трудным делом. Через пять минут дверь кабинета открылась и генерал Климов пригласил нас войти.

— Извините, что попросил выйти, но не хотелось, чтобы вы присутствовали при моих переговорах. Это не самое приятное в службе, — сказал Климов. По его лицу было видно, что разговор с представителем президента был тяжелым и неприятным. — Через полчаса обещал быть. Пойду вниз, встретить представителя президента.

Ждать долго не пришлось. Мы инстинктивно обернулись на шум открываемой двери. В кабинет входили генерал Климов и представитель президента.

— Здравствуйте, господа! — вместо привычного «товарищи» сказал представитель президента. — Генерал Крикунов! — представился он.

— Владимир Александрович обрисовал вам суть проблемы?

— Да! — ответил я.

— Он рекомендовал мне вас как профессионалов высокого уровня. Хотя у нас есть свои подразделения, способные справиться с поставленной президентом задачей, но…

Сокольников не дал закончить генералу Крикунову его вступительную речь, так как встал со своего места и довольно резко сказал:

— Знаете, господин представитель, мы не напрашивались выполнять задачу, поставленную вам лично президентом. У нас достаточно дел и здесь. А ехать за тридевять земель, чтобы собственной жизнью рисковать, особого желания нет. К тому же смею заметить, что мы дали согласие не на туристическую поездку.

Представитель президента буквально застыл с открытым ртом. Он был ошарашен Димкиными словами. Видимо, генерал Крикунов не привык к такому общению, когда кто-то мог вот так запросто перебить его на полуслове. Обычно все и всегда слушали генерала молча, так как понимали, что тот, кто имеет свободный вход в кабинет главы государства, может многое, и заполучить в лице представителя влиятельного недруга просто опасно. Однако для моего друга не имело никакого значения, кто находился перед ним. Димка вообще не переносил, когда его с первой минуты знакомства пытались поставить ниже плинтуса.

— Извини генерал, — обратился Сокольников к заместителю директора ФСБ, повернувшись к тому лицом, и, не обращая внимания на опешившего чиновника из администрации главы государства, продолжил: — Но я не совсем понимаю, для чего нас пригласили. Если в распоряжении представителя президента есть свои структуры и спецподразделения, то пусть с ними и выполняет приказ своего начальника. А мы в таком случае можем считать себя свободными.

Климов в этот момент сидел напротив, на диване, и не проронил ни слова в ответ на демарш Сокольникова. Генерал Крикунов также молчал. Представитель президента был растерян и даже немного подавлен. Ему не приходилось еще встречаться с человеком, который вел себя столь независимо и неподобострастно. Было видно, что генерала сильно разозлили слова моего друга. Лицо представителя в течение нескольких секунд сильно побагровело. Климов тем временем продолжал хранить молчание. Атмосфера в кабинете накалялась. Представитель президента был в смятении. Он не понимал, как себя вести в такой необычной для него ситуации и что делать. Он метнул гневный взгляд на заместителя директора ФСБ, как бы упрекая того, мол, что за наглецов он пригласил для выполнения ответственного государственного задания? Однако генерал Климов демонстративно отвернулся и смотрел в окно. Пауза затягивалась. Нарушил ее крик представителя президента. Он не заставил себя стесняться в выражениях, которыми «наградил» моего друга. «Наглец» и «негодяй», пожалуй, были самые мягкие ругательства, которые получил Сокольников в ответ на свое справедливое замечание.

Однако в момент ярости представителя президента произошел случай, о котором потом долго с восхищением вспоминал заместитель директора ФСБ генерал-полковник Климов. Пока чиновник из администрации распылялся от своего крика все больше и больше, Сокольников стал медленно приближаться к нему. На расстояние вытянутой руки Димка остановился. Затем он поднял свою правую руку, раскрыл ладонь и повернул ее в сторону разбуянившегося генерала. После этого Сокольников стал поочередно сгибать пальцы, оставив прямым только указательный. Чиновник удивленным взглядом уставился на Димкин палец. Мой друг тем временем приложил ладонь левой руки ко лбу генерала Крикунова, что-то прошептал и легонько толкнул чиновника. Представитель президента отшатнулся, сделал три шага назад, после чего медленно опустился в кресло. Сокольников так же спокойно сел на соседнее кресло напротив внезапно успокоившегося генерала. Однако на этом «чудеса» не закончились. Чиновник из администрации на минуту-две закрыл глаза. Казалось, что он заснул. Но это было не так. Вскоре его веки вздрогнули, потом разомкнулись, и генерал Крикунов под изумленный взгляд замдиректора ФСБ как ни в чем не бывало тихо и спокойно сказал:

— Ну, что сидим? Давайте займемся делами!

— Давайте! — миролюбиво улыбаясь, ответил Сокольников.

Должен добавить, что за долгие годы службы в отряде специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил СССР с нами каждые два года в течение нескольких месяцев работали психологи и психотерапевты, которых сейчас принято называть «экстрасенсами». Причем это были специалисты наивысочайшей квалификации. Все они трудились в секретном исследовательском институте Министерства обороны СССР и занимались проблемами человеческой психики, методами воздействия на нее, способами проникновения в подсознание человека для его программирования с целью принуждения к действиям в нужном направлении и в заданных параметрах. Это были очень тяжелые тренировки, доводящие иногда нас до полного нервного истощения, но интересы государства по обеспечению безопасности советского народа для нас считались превалирующими и главными. Мы были офицерами, и наша профессия заключалась в том, что мы добровольно принимали на себя обязательство в случае войны умереть ради того, чтобы остались в живых наши родные, знакомые и просто чужие нам люди. А такая особенность в нашей работе требовала от нас высокого профессионализма. Хотя свои навыки мы не должны были использовать в мирное время, но, видимо, Сокольников не захотел, чтобы из-за чиновничьего самодурства проведение намеченной операции было поставлено на грань провала. К тому же мы уже дали слово своему другу — генералу Климову — и не имели права подвести его. Именно в силу сложившихся обстоятельств Дмитрий был вынужден применить свой необычный навык. Нужно сказать, что Сокольников был самым способным среди офицеров и прапорщиков нашего отряда на занятиях по парапсихологии.

— Президент поручил мне координировать действия всех наших спецслужб и напрямую докладывать ему о ходе выполнения задания, — как ни в чем не бывало, говорил генерал Крикунов. — По имеющимся у нас данным, за похищением и смертью наших дипломатов стоит террористическая организация «Консультативный совет моджахедов».

Представитель президента еще добрых полчаса повествовал нам об обстановке в мире и внутренних трудностях, с которыми главе государства приходится ежедневно сталкиваться при исполнении своих обязанностей. Мы слушали эту «политинформацию» молча, ловя на себе многозначительные взгляды генерала Климова, по которым можно было понять, что он просит нас потерпеть и не перебивать важного гостя со Старой площади.

Наконец представитель президента выдохся и потому, закончив свой «ликбез», поинтересовался, есть ли у нас какие-нибудь вопросы и предложения по существу дела.

— Думаю, вы понимаете, что обстановка в Ираке очень сложная и работать там крайне непросто. На что мы можем рассчитывать? — спросил я генерала.

— Все возможности, которые есть в нашем распоряжении. Президентом даны соответствующие указания министру иностранных дел, директору Службы внешней разведки и Антитеррористическому центру ФСБ.

— Указания — это очень хорошо, но хотелось бы конкретики! — вступил в разговор Сокольников.

— Пожалуйста, что вас интересует? — доброжелательно ответил генерал Крикунов.

— Какими финансовыми ресурсами мы будем располагать? — поинтересовался мой друг.

— Пожалуй, это самый важный пункт нашей операции, — поддержал я его.

— Лимита нет! — коротко ответил представитель президента.

— Мы можем получить любую необходимую нам сумму наличными? — спросил Сокольников.

— Безусловно! На карту поставлен престиж страны. Мы не будем на этом экономить!

— Хорошо, очень хорошо! А как мы сможем воспользоваться деньгами?

— Вам будут выделены банковские карточки и наличные, которые вы сможете получить в посольствах России в Сирии, Ираке, Иордании, Кувейте, Иране, Ливии. За эту сторону нашего мероприятия беспокоиться не стоит.

— Детали мы отработаем отдельно! — вступил в разговор генерал Климов.

— Ладно! А теперь по поводу нашего гонорара! Нам бы хотелось знать, сколько мы получим за успешное проведение операции? — задал очередной вопрос Сокольников.

Представитель президента при этих словах поморщился и не удержался от сарказма.

— Но ведь это приказ главы государства! А престиж страны? Разве вам как россиянам не плюнули в душу этим терактом? Патриотизм, наконец? — вопросом на вопрос ответил Крикунов.

— Мы очень переживаем, что наши ребята погибли! И нам оскорбителен этот плевок в лицо нашей государственности, независимости, суверенитету и прочее, но в данный момент мы выступаем как наемные рабочие. И я, и мой друг, — кивнул Сокольников в мою сторону, — вынуждены на время командировки отказаться от прежней работы. Это во-первых! Во-вторых, про наш патриотизм вам генерал Климов подробно расскажет, если захотите.

— Свой гонорар определите сами! Правда, в разумном пределе! Считаю, что он не должен превышать шестизначную цифру в «евро»! — с трудом выдавил из себя представитель президента.

— Добро! — ответил Сокольников.

— Тогда до встречи! — сказал я, поднимаясь с кресла. — Думаю, нам надо будет встретиться на днях еще раз, чтобы детально обсудить предстоящую операцию! — обратился я к заместителю директора ФСБ генералу Климову.

— Конечно! — ответил он. Мы попрощались и покинули кабинет. Времени у нас было очень мало, а дел для подготовки оставалось еще много.

Москва — Милан — Рим — Амман — Багдад.

2007 год. Январь

Около шести часов утра по московскому времени в зале ожидания международного аэропорта Шереметьево женщина-диктор красивым голосом объявила, что началась регистрация пассажиров вылетающих рейсом итальянской авиакомпании «Alitalia» по маршруту Москва — Бейрут. В этот момент в вестибюль вокзала вошел мужчина. На нем была надета короткая дубленка. В правой руке он держал за ручку большую дорожную сумку на колесах. Ловко, словно спортсмен на горном слаломе, лавируя между людьми, человек устремился к стойке регистрации рейса на Бейрут. Он предъявил свой билет и паспорт. Через несколько минут, пройдя таможенный досмотр, человек в дубленке уже стоял возле пограничника, который, внимательно изучив паспорт, открыл перед пассажиром вход в свободную зону. Тот, минув госграницу, махнул кому-то на прощанье рукой, посмотрел на часы и направился в бар.

За стойкой стояла скучавшая девушка, так как в столь ранний час клиентов было очень мало, и, видимо, такое обстоятельство навевало на нее уныние. Посетитель огляделся. За столиками сидели несколько молодых пар, желавших уединиться, да на большом кожаном диване вальяжно развалился представительный седоволосый мужчина. Вошедший посетитель направился к нему и шумно уселся рядом.

— Все нормально?

— Да!

— Выпьешь?

— Водочки! Граммов эдак сто пятьдесят!

— Клим хотел приехать проводить!

— Ты не разрешил?!

— Как я могу не разрешить генералу, я просто попросил.

— Ну и правильно! А то генералы, жены, дети… — усмехнулся Сокольников, залпом выпив водку.

— Пошли на посадку! Спать хочется, сегодня целый день на ногах, — сказал я своему другу.

В самолете у нас были места в салоне первого класса. Пассажиров было мало. Я и мой друг летели в Ливан с чужими паспортами и чужими биографиями. Этими временными, но настоящими документами нас снабдил генерал Климов.

Я специально взял билеты в Бейрут на самолет итальянской авиакомпании, чтобы добираться до конечного пункта с двумя пересадками. Первую нам предстояло сделать в Милане, откуда мы должны были перебраться в Рим и уже из столичного аэропорта «Леонардо да Винчи» вылететь в Ливан.

Мы уселись в просторные мягкие кресла. Самолет запустил двигатели и стал медленно выкатываться на взлетную полосу. На табло зажглась надпись с просьбой пристегнуть ремни и не курить. К нам вышла очень симпатичная стюардесса-итальянка и, мило улыбаясь, напомнила о правилах поведения во время полета и в случае возникновения внештатных ситуаций.

Полет проходил нормально. Турбины самолета работали ровно и монотонно. За стеклом иллюминатора стояла непроглядная мгла. Вновь появилась стюардесса, которая приветливо улыбнулась и спросила, удобно ли нам. Затем она сказал, что кормить будут через сорок минут.

Через час в салон вошла девушка-бортпроводница. Она катила впереди себя тележку, на которой стоял наш завтрак. Конечно, европейская кухня была скудновата, да и порции невелики. Девушка поставила перед нами на столики то, что у них называется завтраком, и, одарив нас дежурной улыбкой, вышла из салона. Хорошо, что наши жены позаботились заранее, зная мой и моего друга аппетит. У Сокольникова в кейсе лежали прекрасные бутерброды с семгой, сырокопченой свиной колбасой, российскими сыром и термос прекрасного кофе. Моя супруга постаралась на славу, так как в своем саквояже я обнаружил большой пластмассовый судок с холодцом, баночку селедочки с зеленым луком, бородинский хлеб, нарезанное тонкими ломтиками сало, пакетики горчицы и хрена и бутылочка «Столичной» московского завода «Кристалл». После сытного завтрака и выпитой водки мы разложили кресла и, укрывшись пледами, крепко заснули.

Разбудила нас стюардесса, когда самолет пошел на посадку в международном аэропорту Милана и нужно было вновь пристегнуть посадочные ремни.

— Отдохнул? — спросил Сокольников.

— Никогда так не спал! Даже сон приснился! — ответил я.

В этот момент самолет тряхнуло. Это означало, что его шасси коснулись бетонной полосы. Он пробежал еще какое-то расстояние и начал подруливать к аэровокзалу. Мы благополучно прибыли в Милан.

Пограничный и таможенный контроль прошел для нас без проблем. Документы, предоставленные заместителем директора ФСБ, оказались безупречными. Получив багаж, мы с Сокольниковым покинули здание аэропорта и направились к стоянке такси. Очереди там не было. Мы наняли небольшой микроавтобус в качестве такси и попросили водителя отвезти нас в ближайший хороший отель. Через пятнадцать минут быстрой езды таксист остановился возле гостиницы «Novotel Milano Malpensa Aeroporto». Там мы сняли два отдельных номера.

Около девяти часов вечера мы встретились в баре отеля. Димка сидел за столиком и о чем-то мило беседовал с довольно симпатичной итальянкой. Когда я подошел, мой друг прервал разговор, улыбнулся девушке и, сказав: «Чао!», протянул ей десятидолларовую купюру. Итальянка, довольная, поднялась и, грациозно играя бедрами, пошла к барной стойке. Сокольников как потенциальный клиент ее уже не интересовал.

— Я еду в Рим завтра утром. Скоростные поезда отправляются ежечасно с семи часов утра и до восьми вечера. До Рима они идут около трех часов. Завтра в полдень выезжаешь ты! Билет возьмешь в кассе вокзала.

— А может, на самолете? — спросил Сокольников.

— Думаю, не стоит! Паспорт предъявишь при посадке, а по закону подлости, на регистрации девушка с хорошей памятью. Сразу вопрос появится, что это вдруг вчера у человека был один паспорт, а теперь другой? Конечно, маловероятно, но чем черт не шутит, а?

Сокольникова не ответил, но понимающе вскинул вверх брови, тем самым соглашаясь с моими доводами.

— Из Рима вылетишь итальянским бортом на Бейрут. Встречаемся с тобой через три дня в гостинице «Baghdad Airport Hotel». Будь здоров! Удачи!

— И тебе всего хорошего!

Я встал и покинул бар. В номере мне не понадобилось много времени, чтобы собрать вещи. Старые паспорта на имя молдавских бизнесменов я положил в специальную коробочку, напоминавшую фляжку. При попадании в чужие руки достаточно было просто открутить крышечку, чтобы документы превратились в темную жидкость со специфическим запахом спирта.

Ровно в десять часов вечера я лег спать, так как к семи утра мне следовало быть на железнодорожном вокзале, чтобы первым рейсом на комфортабельном скоростном экспрессе в качестве пассажира салона первого класса со скоростью более двухсот километров в час направиться в Рим.

Мое путешествие в итальянскую столицу прошло успешно. С железнодорожного вокзала Рима на такси я быстро добрался до международного аэропорта «Леонардо да Винчи». Самолет Иорданских королевских авиалиний отправлялся в Амман в половине одиннадцатого вечера. Я взял билет на рейс, после чего отправился в камеру хранения. Там в одну из ячеек мне следовало положить контейнер с паспортами, по которым я и мой друг прибыли в Италию, чтобы через двое суток по оставленным мной документам обратно в Россию вылетели два молдавских бизнесмена.

До Багдада мне пришлось добираться с пересадкой в иорданской столице. Самолет из Рима в Амман прибыл в три часа ночи. До отлета в Багдад у меня еще было почти два часа. Конечно, гулять по ночной иорданской столице я не захотел, а потому провел время в ресторане, в котором сидели такие же, как и я, скучавшие пассажиры, ожидавшие рейса в Багдад. Нужно сказать, что их было очень мало. События в этой арабской стране не создавали привлекательности ни для туристов, ни для бизнесменов.

Три часа, проведенных на борту самолета из Рима, два в аэропорту Аммана и еще полтора часа перелета из Иордании до Багдада очень утомили меня. Поэтому добравшись в половине шестого утра до номера гостиницы, я только смог принять душ и тут же рухнул спать.

Багдад. «Зеленая зона». Частная вилла.

2007 год. Январь

Прошел почти месяц нашего пребывания в Багдаде. Это время ушло на предварительную подготовку и обустройство в иракской столице. Мы арендовали виллу в так называемой «Зеленой зоне» Багдада, в которой находились государственные учреждения, посольства, жили дипломаты, высокопоставленные чиновники и состоятельные иракцы. Сокольников снял отдельную квартиру недалеко от столичного аэропорта и купил несколько автомобилей, зарегистрировав их на вымышленные имена. К тому же в нашем распоряжении имелось три гостиничных номера в отелях, расположенных в разных районах Багдада.

В Ираке я находился под именем Валдиса Круминьша, гражданина Латвии, прибывшего как представитель фирмы по производству предметов личного обихода. Сокольников работал под именем Гуннара Раудсеппа, гражданина Эстонии, который представлял фармацевтическую фирму и занимался поставками крупных партий медикаментов. В силу этого мы не могли без уяснения и изучения оперативной обстановки встречаться с кем-либо из сотрудников российской разведки. Ведь въезд и выезд из нашей дипмиссии наверняка находились не только под наблюдением иракской спецслужбы.

Итак, мы занимались изучением оперативной обстановки и поисками нужных связей. По этой причине Сокольников уехал в местный ночной клуб, в котором отдыхали офицеры коалиционных сил и сотрудники частных охранных предприятий. Там можно было приобрести необходимые знакомства среди американских военных, а потом, нам следовало отрабатывать свою легенду коммерсантов.

Вчера мной был отправлен запрос по материалам расследования, и теперь я ожидал ответ. Электронной почтой пользоваться было нельзя, поэтому генерал Климов принял весьма оригинальное решение. По его приказу специалисты-компьютерщики ФСБ разработали для нас алгоритм, с помощью которого мы могли бы выходить не только на сайт Службы, но и работать в ее локальной сети. Исключительно для нас там был размещен раздел, пользоваться которым могли всего три человека: я, Дмитрий Сокольников и генерал Климов.

Было около трех часов ночи. Я работал за компьютером, когда внизу раздался звук открываемой входной двери. Это приехал Димка Сокольников со своей ночной «рекогносцировки».

— Как прошел нынешний вечер? — поинтересовался я у своего друга.

— Ничего особенного, как и все предыдущие! Скажу только одно, что бардак здесь потрясающий!

— Что ты имеешь в виду?

— Работать можно спокойно! Контроля никакого! Хаос! Американцы сами не рады, что организовали все это! Наши документы никого не интересуют. Я тебе не рассказывал, что днем побывал в министерстве здравоохранения. Там такие хапуги и взяточники, что нашим коррупционерам у них поучиться бы надо. За баксы они что угодно сделают! Причем аналогичная ситуация почти во всех министерствах.

— Ты полагаешь, что мы сможем встретиться с резидентом СВР и офицером безопасности легально?

— Ну, в посольство ехать не стоит, а вот в городе можно! За резидентом, как, впрочем, и за другими сотрудниками посольства, никакого «хвоста» нет! «Наружка» не работает!

— Ты уверен!

— На сто пятьдесят процентов!

— Ладно! Ты читал документы по расследованию?

— Которые Клим прислал?

— Да!

— Ну и что?

— Думаю, автомобиль с дипломатами ждали. Это была заранее спланированная засада.

Сокольников был прав. Я думал так же. Микроавтобус без номеров возле нашего посольства сотрудники охраны наблюдали в течение нескольких дней.

— Меня только удивил тот факт, что похитители не стремились захватить одного человека, — продолжил рассуждать мой друг, — им нужно было именно несколько дипломатов.

— Чтобы их акция прогремела на весь мир. Считаешь, что они желали внимания и обсуждения своих действий на самом высоком уровне? — подхватил я мысль Сокольникова.

— А зачем? Их требования наш президент все равно не стал бы выполнять. Ну, это же несерьезно: вывести войска из Чечни! Они скорее потребовали бы освободить из тюрьмы своих товарищей, дать денег и т. д.

— Согласен! И еще меня удивляет тот факт, для чего похитители сразу же заявили о совершенной им казни?

— Скорее всего, им не нужны были переговоры, так как они не собирались отпускать наших ребят, — продолжал рассуждать Димыч.

— Вот то-то и оно! Похитители обозначились как исламисты, это — во-первых! Во-вторых, они позиционируют себя нашими врагами. В-третьих, не дожидаясь выполнения своих требований, не требуя денежного выкупа, они убивают заложников. Вопрос: зачем их похищали?

— Думаю, цель была у них одна — убить!

— Правильно! А требование — это просто маскировка! Но каков мотив убийства? Вот с этим надо разобраться.

— Кстати, ты заметил, что в показаниях многих свидетелей говорится, что недалеко от микроавтобуса всегда находился какой-то большой черный внедорожник.

— Только никто не назвал его марку, но это, по их заверениям, не был ни «тойота», ни «ниссан». Один из охранников посольства сказал, что он таких джипов в городе не видел, но они очень большие.

— Думаю, любителей огромных джипов в Багдаде не очень много?

— Я тоже так полагаю!

Сокольников тем временем заварил чай. Он вообще был большим мастером в этом деле. Димка поставил на стол поднос с чашками, бутербродами и пригласил меня к чаепитию. Только сейчас я вдруг почувствовал сильный голод, так как, засидевшись за компьютером, даже не заметил, как быстро пролетело время с того момента, когда что-то из съестного побывало у меня во рту. Димка пил только чай. Я же с удовольствием принялся за горячие бутерброды с колбасой и сыром.

— Спасибо, дружище! — поблагодарил я Сокольникова. — Нам обязательно надо поговорить и с офицером безопасности посольства, и с резидентом.

— Если надо, то встретимся! — откликнулся мой друг. — Обстановка нормальная. Никто ни за кем не следит. Всем на все наплевать. Конечно, вечером и ночью посложнее. Ночью патрули можно встретить и американские, и местной полиции, а еще есть опасность на обычных бандюков нарваться или на пьяных частных охранников, а эти похуже грабителей будут. Они, чуть что, не просто пистолет выхватывают, а сразу палить начинают. Уроды какие-то!

— Испугали?

— Нет! Просто констатирую как реальность, которую следует учитывать. Глупо помереть от пули дурака или урода.

Я кивнул в ответ и вновь вернулся к компьютеру, работавшему в режиме «ожидания». Пока мы беседовали, на предназначенной только мне и моему другу странице сайта ФСБ появилось сообщение от генерала Климова. В нем говорилось, что оперативная обстановка в Ираке нормальная. Я отправил подтверждение о прочтении и попросил передать в Багдад место и время встречи, которую назначил руководителю резидентуры СВР в Ираке.

Ирак. Багдад. 2007 год. Февраль — март

Хотя до столичного университетского городка, где была назначена встреча, можно было добраться минут за двадцать-тридцать, но мы решили выехать пораньше часа на два. Первым виллу покинул Сокольников. Он поехал на улицу Аль-Мутанабби, где находилось российское посольство. Моему другу следовало дождаться резидента и сопровождать того до места встречи. Димке выпала довольно сложная работа. Он должен был не только скрытно двигаться за машиной представителя разведки, но и контролировать, не ведет ли за резидентом наблюдение местная спецслужба. Самое трудное заключалось в том, чтобы ни наш резидент, ни кто-то другой не обнаружили дежурившего Сокольникова. Димка имел огромный опыт в этом деле. Правда, маскироваться ему приходилось в несколько иных условиях, в Афганистане, когда в случае обнаружения исход мог быть только одним — смерть.

Я выехал с виллы на улицу Аль-Мансур. Путь до места встречи мне был хорошо знаком. Через полкилометра я свернул на проспект Демешк, по которому добрался до улицы 14-го Июля. Там была развязка. Я взял правее и оказался на проспекте Яффа-стрит. Через восемьсот метров он переходил в улицу Аль-Джамахурия, которая вывела меня на центральную площадь Багдада — Ат-Тахрир. Объехав ее по кругу и минув парк Наций, я выехал на набережную Абу-Наваз и по ней устремился к университету. Конечно, к месту назначения можно было доехать намного быстрее, но короткая дорога не всегда бывает таковой на самом деле.

В сквере около университета в этот час было малолюдно. Оставив машину на стоянке, я прошелся по скверу. Все было спокойно. Недалеко от основного здания находились несколько кофеен. Я зашел в одно из них, присел на столик и заказал себе чашечку кофе. Вокруг ничего подозрительного не наблюдалось. До встречи оставалось сорок минут. В кармане рубашки беззвучно завибрировал мобильник.

— Слушаю!

— Он выехал из посольства, — услышал я голос своего друга, — минут через двадцать будет на месте. — Связь прервалась.

Вновь заработал телефон. Я поднялся из-за стола и вышел из кафе, на ходу вынимая из кармана мобильник.

— Подъезжаем! «Хвоста» нет! Работаем как договаривались! — сказал Сокольников и дал отбой.

На подходе к автостоянке я сразу увидел Димкин автомобиль. Его невзрачный на вид, подержанный, с 295 силами под капотом «Мицубиси Лансер» ехал позади белого джипа «тойота». Автомобиль сотрудника посольства зарулил на стоянку. Как только он затормозил, в его задний бампер въехал Сокольников. Димка сделал это очень умело. Он толкнул автомобиль резидента, но при этом не повредил свой «лансер». Джип дипломата также не пострадал. На стоянке в этот момент никого не было. Сокольников выскочил из машины и подбежал к сотруднику посольства, который осматривал свой автомобиль. Беседа моего друга с резидентом заняла не более минуты, после чего они оба сели в «лансер», и Сокольников повез нашего «гостя» на конспиративную квартиру в тихом переулке возле гостиницы «Палестин отель» между улицами Саадун и набережной Абу-Наваз. Это был закрытый со всех сторон зелеными насаждениями двухэтажный дом, в котором находились всего четыре квартиры с отдельными входами. Через двадцать минут Сокольников уже открывал дверь в квартиру.

— Прошу! — пригласил он резидента СВР. Тот прошел и огляделся. Апартаменты могли произвести впечатление на кого угодно: огромные, светлые, с большими окнами и высокими потолками, с дорогой мебелью. Гость присел на диван, но ждать ему долго не пришлось, потому что через пару минут в квартиру вошел я.

— Здравствуйте, Юрий Павлович!

— Здравствуйте! — ответил резидент. — С кем имею честь?

— Савл! — сказал я, протягивая руку.

— Очень приятно, Савл!

— Присаживайтесь, Юрий Павлович! Вам сообщили из Москвы на наш счет?

— Да, телеграмма пришла позавчера! Мне дали указание оказать вам содействие.

— Очень хорошо! У вас есть возможность сделать нам документы?

— Вам подойдут документы граждан Эквадора?

— Вполне!

— Скажем, корреспондента газеты «Экспресса».

— Это та, которая издается в Гуаякиле? — поинтересовался Сокольников.

— Да.

— Хорошо! — сказал я. — Бланки желательно пустые. Имена мы впишем сами.

Резидент понимающе кивнул.

— Когда документы будут готовы?

— Думаю, дней через десять.

— Юрий Павлович, нам надо не приблизительные сроки! Неделя для вас достаточно!

— Попробую, — вновь уклончиво ответил резидент, и его ответ мне не понравился.

— Но это не главная наша просьба, — продолжил я. — Юрий Павлович, насколько я знаю, среди захваченных дипломатов был и сотрудник вашего ведомства.

— Да, один из них был оперативником! — подтвердил руководитель российской разведки в Ираке.

— Так вот, мне бы хотелось знать, по какой линии он работал, круг его знакомых, агентура и ваша характеристика на этого сотрудника. Кроме того, сегодня же отправьте в Центр телеграмму следующего содержания: просим выслать данные на агентов, с которыми работал… Фамилию своего человека укажите сами!

Услышав мою третью просьбу, резидент удивленно вскинул брови:

— Но ведь это рутинная работа! Уйдет какое-то время, чтобы подобрать запрашиваемую информацию.

— Не волнуйтесь, Юрий Павлович, материалы готовы. В Центре ждут нашу команду, чтобы их выслать.

— За чьей подписью уйдет телеграмма? — спросил резидент.

— Подпишите моим именем.

— Савл? И все?

— Да. Телеграмма с грифом срочно и на имя директора Службы. А теперь расскажите мне о вашем сотруднике.

— Молодой, амбициозный в хорошем смысле, инициативный, способный оперативник. Правда, несколько увлекающийся, склонный к преувеличению и…

— Что означает ваше «увлекающийся и склонный к преувеличению»? — перебил я собеседника.

— Видите ли, он по молодости своей…

— Ничего себе «по молодости»! Ему под сорок было, — усмехнулся Сокольников.

— В нашем деле это еще юношеский возраст, — ответил резидент СВР. Конечно, он не мог знать, что в армейской разведке, особенно в спецназе ГРУ, пацаны в девятнадцать лет становились асами в своем деле.

— Так вот, — продолжил резидент, не обратив внимания на Димкину реплику, — был он по молодости горяч, а потому склонен несколько преувеличивать реальные события. Например, он посчитал, что находится на пути раскрытия большого заговора с участием США. По его мнению, американцы через стимулирование афганских производителей героина хотят дестабилизировать обстановку в арабских странах, начиная с Северной Африки. Для реализации своего замысла ему требовалось пятьдесят тысяч долларов на вербовку одного сотрудника из какого-то частного охранного предприятия. Конечно, средства выделены не были. Я не нашел в его донесениях толкового аргументирования, а потому не стал даже упоминать об этом в телеграмме в Центр. Мы беседовали еще около часа, затем расстались.

Будучи человеком дисциплинированным и опытным, резидент не рискнул задержаться с отправкой телеграммы. Глубокой ночью он получил из Москвы ответную депешу, подписанную директором СВР, в которой ему было строго предписано воспринимать все наши просьбы как приказ самого руководителя российской внешней разведки. В приложении к телеграмме находились дела агентов, с которыми работал похищенный сотрудник. Шифровальщик всю оставшуюся часть ночь и следующие полдня занимался раскодированием полученных документов, а после этого сотрудник технического отдела еще в течение нескольких часов занимался их оцифровкой.

* * *

Сегодня мне предстояло знакомство еще офицером безопасности посольства. В четыре часа пополудни Сокольников должен был забрать его возле Национального музея Ирака и отвезти на виллу. Димке. как и мне, довелось побывать в залах музея еще в те времена, когда в Ираке не было войны и на улицах Багдада не гремели взрывы, не убивали жителей города, и сотрудники частных охранных компаний не стреляли налево и направо по людям только лишь на том основании, что те были иракцами. Иракская столицы в те мирные годы была красивейшим городом арабского Востока, воспетым в сказках «Тысяча и одна ночь». За три года оккупации войсками коалиции город изменил свой цветущий облик до неузнаваемости: постарел, осунулся и превратился в обычный населенный пункт, очень и очень больной.

Во дворе послышался звук двигателя автомобиля. Я отодвинул штору и взглянул в окно. Возле входа Сокольников парковал свой «лансер». Через пару секунд из автомобиля вышли два человека: мой друг и его спутник. Времени, пока они шли к входной двери, мне вполне хватило, чтобы рассмотреть офицера безопасности посольства. Это был среднего роста человек, крепкого телосложения, лет сорока, худощавый, довольно симпатичный. Усы придавали ему несколько бравый вид, но щеголем он не выглядел. Когда Сокольников и его гость зашли в прихожую, я поспешил к ним навстречу.

— Добро пожаловать, Игорь Владимирович! — поприветствовал я гостя. — Прошу, проходите!

— Спасибо, — ответил офицер, проходя в гостиную.

— Зовите меня Савл. Перейдем сразу к делу. Уверен, что разговор у нас будет длинный, поэтому кофе, чай, бутерброды гарантирую. Если хотите, можно и что-то из крепких напитков.

— Я подумаю насчет крепких! — улыбнулся наш гость.

— Тогда рассказывайте, что, как, где, ну и прочее! — сказал я сотруднику СВР, наливая в стаканчики виски «Chivas Regal». Сокольников тем временем поставил на стол самую простую закуску, что имелась у холостяков. Мы выпили.

— Я не смогу рассказывать подробно, как были похищены наши сотрудники. Из наших посольских толком никто и ничего не видел. Все произошло очень быстро. Свидетели, на глазах которых произошло похищение, никакой интересной информации не дали. Охранники посольства, правда, обратили внимание на один микроавтобус, который несколько дней простоял возле посольства. Недалеко от него периодически останавливался большой черный внедорожник. Но марку и номера никто назвать не смог.

Информация офицера безопасности и отчет военного следователя совпадали относительно микроавтобуса и черного джипа.

— Вы имеете по этому делу контакты с местной полицией? — поинтересовался Сокольников.

— Конечно!

— Они вас держат в курсе расследования? — вновь задал вопрос Димка.

— В полиции мне говорят только то, что можно услышать от их пресс-секретаря.

— А что вы думаете по этому делу?

— Что могу сказать? Все случившееся — и похищение, и казнь — сделано по давно отработанной схеме: заявления в Интернете, ужасные сцены обезглавливания, ликующие крики палачей «Аллах акбар!».

— Вас что-то смущает? — поинтересовался Сокольников.

— Видите ли, я в Ираке второй раз, до этого был в Сирии, Ливане, Египте, Йемене…

— Богатый послужной список, — не удержался я.

— Арабы везде и всегда к нам относились с уважением.

— Может, это от воспоминания об СССР? — вставил Димка.

— Вполне вероятно! Сейчас, конечно, под влиянием американцев это отношение меняется. Но никогда арабы не старались избавиться от нашего влияния путем террористических акций. Своим похищением и казнью наших дипломатов нам вроде бы хотят продемонстрировать имеющееся у иракцев нежелание видеть в Ираке русских в любом качестве, так как мы якобы враждебны мусульманам. Это не их почерк!

— Хорошо! — согласился я с доводами офицера СВР. — Какие еще мысли?

— Мне кажется, что просматривается желание вбить клин в российско-американские отношения. Организаторы и вдохновители этого чудовищного теракта рассчитывают, что сработают рефлексы, оставшиеся от периода холодной войны, исходя из простой логики: если акция антироссийская, значит, ее совершили американцы; а если антиамериканская — то россияне. Лбами нас хотят столкнуть.

— Почему вы так решили? — спросил мой друг.

— Коалиционные силы с большим трудом справляются с ситуацией в Ираке. Местная власть недовольна таким положением дел, да и население его поддерживает. Разговоры ходят — мол, при Саддаме был порядок, а без него — бардак. Поэтому иракское правительство хоть и проамериканское, но все больше склоняется к тому, чтобы воспользоваться влиянием России на Ближнем Востоке, и в частности — в Ираке, а также в соседнем шиитском Иране, чтобы хоть каким-то образом стабилизировать ситуацию. К тому же требование похитителей: вывести российские войска из Чечни за сорок восемь часов — абсурд!

— Так кто же, по-вашему, может стоять за похитителями?

— Я не могу утверждать, но склонен считать, что это не арабы!

— Американцы, англичане, евреи, может, иранцы?

— Иранцев я исключаю! Им с Россией ссориться нельзя, особенно сейчас, когда они понимают, что после Ирака может наступить их очередь.

— Логично!

— Меня смущает и тот факт, что американцы очень быстро поймали организатора похищения наших сотрудников.

— И нас этот факт также смущает! Игорь Владимирович, у нас к вам есть просьба.

— Пожалуйста, буду рад помочь!

— Нам бы очень хотелось, чтобы вы активизировали свою работу среди полицейских, которые расследуют это преступление. Это же ведь можно делать с легальных позиций как офицеру безопасности посольства. Я понимаю, что арабы просто так информацию давать не станут, поэтому мы готовы предоставить вам любую нужную сумму, которая будет необходима.

Офицер СВР внимательно посмотрел на меня и недоверчиво улыбнулся.

— Зная, с каким трудом приходится пробивать деньги в Центре, боюсь, что вы столкнетесь с большими трудностями.

— Игорь Владимирович, главное — результат! На первое время мы вам дадим сто пятьдесят тысяч долларов. Если этой суммы не хватит, то добавим. Мы не ограничиваем вас в средствах. Повторяю: нам нужен результат.

После этого Сокольников открыл сейф, вытащил оттуда кожаный кейс и поставил его на стол. Я открыл портфель. Там лежали пачки американских долларов.

— Мы вам, Игорь Владимирович, дадим список вопросов, которые нам хотелось бы уточнить у комиссара полиции, или кто там занимается расследованием. Денег не жалейте. Отчет каждые три дня!

— Понятно! Но с расписками за полученные деньги будет сложно. Сами понимаете, что…

— Никаких расписок ни у кого брать не надо! Вы меня не поняли. Говоря об отчете, я имел в виду информацию, а не потраченные суммы.

Так, за разговорами прошла ночь. Офицеру СВР пора было возвращаться в посольство. Он уже собрался выйти во двор, как неожиданно остановился.

— Не знаю, Савл, поможет ли это вам, но где-то год назад наш сотрудник, ну которого… короче… Мы однажды сидели, выпивали, и он мне, как бы между прочим, сказал, что, мол, если у него выгорит одно дело, то он, вполне вероятно, пойдет на повышение. И меня обещал не забыть.

— И ничего конкретного!

— Я не стал расспрашивать. Сами понимаете, в разведке это не принято!

— Не принято — это точно! Ну, будь здоров, Игорь Владимирович! Дело очень серьезное! Вы ведь своим интересом к этому делу можете спровоцировать собственное похищение, поэтому перед каждым своим выездом оставляйте запись или сообщение у своего начальника: куда, с кем, во сколько и прочее. Каждый свой шаг документировать. Мало ли что? Будьте крайне осторожны!

— Постараюсь, Савл! Ну, если чуть что, вы же меня не бросите?

— Не бросим! Конечно, не бросим, Игорь! Мы своих не бросаем! — засмеялся Сокольников и легонько подтолкнул нашего гостя к двери.

* * *

Сообщение о пропаже офицера безопасности не стало для нас неожиданностью. В принципе, мы понимали, что своей активностью полковник Разумов заставит действовать истинных организаторов похищения, а потому повели игру «в ловлю на живца», где приманкой являлся офицер безопасности. Этот свой поступок я не считал безнравственным, так как для выполнения президентского приказа такие понятия, как мораль, чистые руки и прочие интеллигентские ламентации, мы отбрасывали начисто.

В условленном месте Сокольников увидел метку, оставленную резидентом СВР. Этот сигнал говорил о том, что меня или его вызывают на экстренную встречу. Для таких экстраординарных ситуаций у нас с резидентом была договоренность, когда и где мы должны встретиться. До назначенного времени оставалось два часа.

— Дима, придется ехать тебе! У меня сеанс с Центром!

На сервере ФСБ специально для нас должны были поместить информацию, которая после скачивания изымалась с ресурса. На ее перезапись мне отводилось пять минут, через тридцать минут сеанс повторялся, если я не успевал во время первого перебросить на свой носитель присланное сообщение.

— Не нравится мне эта срочность, Савл! Что-то случилось! Думаю, неприятности у Игоря Разумова.

— Давай не будем прежде времени волну гнать! — чуть раздраженно ответил я, хотя чувствовал, что Димка в своих предположениях, скорее всего, прав.

— Ты зря сердишься!

— Извини, Симон! Просто ты попал в самую точку! Не ожидал, что они так быстро клюнут на нашу приманку….

— Ладно, ты сам не гони волну! Встречусь, а после…

— Ну, давай! Как говорится, с Богом!

— Ты забыл, Савл, что в разведке добавляют: на Бога надейся, но и сам не плошай!

Сокольников уехал на встречу. Я тем временем вышел на сайт ФСБ и снял с него нужную информацию. Вообще, она меня несколько удивила, но открытием не стала. В сообщении говорилось, что в результате тщательного исследования видеоматериалов, в которых похитители выдвигают требования, эксперты Криминалистического института Центра специальной техники ФСБ установили, что за кадром звучит речь на английском языке. Кроме того, специалисты по лингвистике пришли к выводу, что человека, озвучивавшего требования похитителей на русском языке, можно идентифицировать как американца, именно американца, а не англичанина. Не знаю, какими методами устанавливали этот факт эксперты ФСБ, но я им поверил безоговорочно. За изучением полученных материалов меня и застал вернувшийся со встречи с резидентом Сокольников. Я слышал, как он вошел в гостиную, и потому сразу поспешил ему навстречу.

— Что там?

— Хреново! — ответил мой друг голосом, в котором явно звучали нотки тревоги.

— А если конкретно?

— Конкретно? Пропал Разумов прошлым вечером. Юрий Павлович сообщил, что тот уехал утром, отсутствовал в течение всего дня. Вечером не доложил о прибытии. Резидент тогда тут же оставил нам сигнал, который ты снял в десять утра.

— Что он думает по этому поводу?

— Он считает, что Игоря похитили. Мотивы и цели пока не ясны, но вполне вероятно, что потребуют выкуп. Сейчас в Багдаде много всякого уголовного отребья. К тому же он передал подробный график выездов Игоря на встречи, которые тот провел за время с нашей крайней встречи.

— Это хорошо! Надо нам обмозговать всю информацию, которая имеется в нашем распоряжении. Вполне вероятно, что ключик к похищению нашего коллеги там отыщется. А если это клюнули те, на кого мы и готовили приманку в виде офицера Разумова?

— И такое может быть, тогда у нас появится ниточка…

Мы решили устроить свой штаб на кухне. Нам предстояла длительная работа аналитического характера, а она требовала не только умственных усилий, но и затраты физических сил, которые можно было восстановить крепким кофе.

— С чего начнем? — спросил Сокольников.

— На-ка вот прочти то, что пришло из Центра! — Я положил на стол сообщение, полученное из Криминалистического института ФСБ.

— Занимательное открытие! — усмехнулся мой друг.

— Да уж, более чем занимательное!

— Теперь, Савл, давай посмотрим отчеты Игоря Разумова. Вернее, отчетами их не назовешь. Мы же его просили составлять их каждые три дня, а его похитили на второй день.

— Быстро его упаковали! Значит, он оперативно кому-то отдавил мозоль!

— Значит так! — откликнулся Димка. — Смотри! — сказал он, запустив флэшку, полученную от резидента. — На мониторе появился листок бумаги размером А4, исписанный убористым, аккуратным почерком.

— Молодец резидент! Переписывать не стал.

— Савл, у них в Краснознаменном институте имени Андропова учили не хуже, чем в нашей Военно-дипломатической академии.

Мы стали читать текст. Нужно сказать, что Игорь Владимирович Разумов делал все как надо: он четко записывал время выезда из посольства, имя и должность человека, с которым собирался встречаться, и даже его адрес и телефон. За два дня он успел много сделать. Как нам стало понятно из записки, в первый день после нашей обстоятельной беседы он побывал в комиссариате уголовной полиции Багдада, где встретился с комиссаром Хусейном Адхамом. Чуть ниже фамилии полицейского была сделана небольшая приписка: «алчен, жаден, хитер, коварен».

— Хорошая характеристика для комиссара полиции! — хмыкнул Сокольников.

Далее под цифрой «2» было написано: «В три пополудни у него намечена встреча с судьей окружного суда Багдада господином Аббасом Сабихом. Во второй день наш коллега ездил в ресторан, расположенной в “Зеленой зоне” иракской столицы, где обычно проводили время сотрудники частных охранных предприятий. После этого он не вернулся в посольство».

— Что ж, можно делать первые выводы?! — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал Сокольников.

— Нужно, Симон, нужно! И даже можно набросать план экстренных действий, ведь мы обещали не бросать Игоря! Смотри, что мы имеем… — Я взял лист бумаги и приготовился писать. — Разумов побывал у комиссара, потом у судьи, после этого он поехал в ресторан и пропал. — Я нарисовал три кружка, внутри каждого написал: «Комиссариат, суд, ресторан».

— А теперь прочти еще вот это!

На мониторе появился список имен как арабских, так и английских.

— Что сие значит? — поинтересовался Сокольников.

— Это имена людей, с которыми имел доверительные отношения убитый в июне прошлого года сотрудник разведки. Нас интересует охранник из частной компании. Так смотрим. Вот он охранник, некий Кевин Фраер! Не удивлюсь, если здесь окажется и наш комиссар полиции. Точно! И он здесь. Теперь смотрим, что получилось…

К трем уже имеющимся кружочкам я пририсовал еще два и вписал туда «комиссариат» и «охранник».

— Ну, кое-что вырисовывается?

— Да! Смотри: и там, и там «комиссариат» и «охранник». Вот Игорек и пошел в ресторан, чтобы найти этого самого охранника. До ресторана он не дошел! В лицо его знает только комиссар, — подвел итог Сокольников.

— Надо бы нам поторопиться, Симон, и навестить в первую очередь нашего комиссара полиции Хусейна Адхама.

* * *

Комиссар уголовной полиции Багдада господин Хусейн Адхам пребывал в отличном настроении. Завтра был день отдыха. Дела комиссара шли как нельзя лучше. Конечно, если говорить о делах, то речь шла не об уголовных, а скорее о коммерческих. Да и по-другому в стране, охваченной гражданской войной, где закон определялся человеком с ружьем, который одновременно являлся и прокурором, и судьей, и адвокатом, быть не могло. К тому же когда такой человек в придачу ко всему имел государственный статус и мог в силу своего положения применять закон сообразно собственному представлению о правах и обязанностях граждан своей страны.

Рабочий день подходил к концу. Комиссар бросил взгляд на стол, на котором кипой возвышались сводки о происшествиях. Преступность буквально захлестывала Багдад. Вечерами город переходил в руки бандитов, мятежников, террористов и прочих преступников. В пригороды столицы полицейские вообще старались не заезжать. Более-менее спокойно было в «Зеленой зоне». Здесь полиция, армейские наряды и патрули коалиционных сил вместе с бойцами частных военных компаний старались поддерживать порядок.

Комиссар Адхам вышел из кабинета и спустился на первый этаж. Дежурный полицейский тут же встал при виде начальника. Комиссар кивнул ему и чуть уставшим голосом проговорил:

— Завтра меня не беспокоить! Буду занят! Со всеми вопросами — к моему помощнику!

После чего вышел во внутренний двор. Там он сел за руль служебного автомобиля и выехал на улицу. Комиссар не собирался ехать домой. Он хотел провести сегодняшний вечер и ночь в обществе своей любовницы. Молодая красивая девушка, приехавшая в Ирак из далекой неизвестной Адхаму Украины, очень понравилась ему с того самого дня, когда он впервые увидел ее в одном подпольном ночном клубе, в который полицейские нагрянули для обыска. Владелец заведения немного зарвался и отсрочил ежемесячный платеж в кассу комиссариата, за что и был подвергнут жестокой экзекуции. Вот там господин Адхам и заметил необычную танцовщицу. Девушку завезли в Ирак обманом. Она собиралась ехать на работу в Израиль, но оказалась в подпольном борделе Багдада.

Мы подъехали к управлению полиции минут через десять после того, как его покинул комиссар. Я остановил автомобиль возле телефонного аппарата. Надо было позвонить и узнать, на месте ли еще шеф уголовной полиции. На телефонный звонок никто не ответил.

— Его нет! Что будем делать? — поинтересовался Сокольников.

— Идешь к дежурному и спрашиваешь, где сейчас комиссар.

— Хорошо!

Димка направился к дверям управления полиции. Через минуту я также вылез из машины и занял позицию возле входа в комиссариат. Сокольников тем временем подошел к дежурному офицеру и спросил, где можно увидеть его шефа. Полицейский плохо понимал по-английски, поэтому толком ответить ничего не смог, но то, что с ним говорили на английском языке, произвело на дежурного большое впечатление. Он вскочил со своего места и забегал вокруг Димки, приговаривая:

— Мистер, мистер! Простите! Добро пожаловать!

Видимо, это было все, что он мог сказать по-английски. Видя, что от дежурного он не добьется внятного ответа, Сокольников направился к выходу, когда его неожиданно на довольно сносном английском кто-то окликнул. Димка остановился. К нему подошел невысокого роста араб, который представился как помощник комиссара полиции Адхама.

— Вам нужен господин Хусейн?

— Да, хотелось бы с ним переговорить по важному делу, — ответил Димка.

— Он будет только послезавтра! — сказал помощник комиссара и так выразительно посмотрел на Сокольникова, что тот без лишних слов понял, как вести дальше разговор с этим арабским полицейским. Димка достал из кармана брюк двадцатидолларовую ассигнацию.

— Вы не могли бы, уважаемый, сказать, как можно найти комиссара? Но мне он нужен именно сегодня!

Глаза у помощника загорелись. Он довольно ухмыльнулся и еле слышно проговорил:

— Сэр, если вы добавите еще пару бумажек по пятьдесят, то я не только скажу, куда уехал шеф, но и лично укажу самую короткую дорогу туда, где он сейчас находится!

Помощник прекрасно знал, что комиссар имеет очень близкие отношения с американцами из частной охранной компании «Блэк Вотар». Сокольникова, естественно, он видел впервые, но безукоризненный Димкин английский и его уверенность сделали свое дело. Помощник понимал, что может вызвать гнев своего начальника, если вдруг окажется, что американцы приезжали по весьма важному вопросу, а он, будучи правой рукой комиссара полиции, не сообщил шефу об их визите. Такая ошибка могла поломать карьеру молодого и амбициозного иракца. А пополнять армию безработных в нынешних условиях ему очень не хотелось.

Сокольников молча вынул из кармана еще две пятидесятидолларовые бумажки и сказал:

— Получишь после того, как я увижу твоего босса!

Помощник, радостный и веселый от внезапно подвернувшегося крупного заработка, двинулся к выходу, крикнув дежурному, что едет на происшествие в район аэропорта.

На дорогу от управления до улицы Саадун, на которой находился дом, где комиссар снимал квартиру, мы затратили не более десяти минут. Его помощник нажал кнопку звонка на пульте вызова. Прошло больше минуты, прежде чем ему ответили.

— Это ты, Ганнам?

— Да, господин комиссар!

— Зачем приехал? Я же сказал, что только в крайнем случае! — раздраженным голосом громко сказал шеф уголовной полиции.

— К вам, господин комиссар, приехали очень важные гости, а вы сами мне говорили, что если… — начал испуганно мямлить помощник. Видимо, комиссар уже давно сотрудничал с оккупационными властями, и действие его помощника, ошибочно принявшего меня и моего друга за американцев, очень помогло нам. Поэтому, не сговариваясь, мы решили играть роль тех, с кем имел отношения комиссар полиции. Сокольников отодвинул в сторону Ганнама, встал напротив переговорного устройства, в котором была вмонтирована видеокамера, и уверенно сказал:

— Привет, комиссар! Открывай, дружище, дверь, у нас очень важное дело!

Твердость, небольшая развязность в поведении и повелительные нотки в голосе Димки сделали свое дело; они окончательно убедили шефа полиции, что перед ним действительно американцы.

— Вы от «Полковника»? — спросил он.

— От него, от него! Открывай! Он приказал нам произвести окончательный расчет! — продолжал блефовать мой друг. Видимо, Сокольников своей последней фразой попал точно в цель, так как после этих слов замок тут же щелкнул и тяжелая металлическая дверь открылась. Первым вошел мой друг, за ним — помощник комиссара, я замыкал процессию. В просторном холле нас встретил сам Хусейн Адхам. Он был в домашнем халате и тапочках на босу ногу.

— Прошу, господа! — пригласил нас комиссар в гостиную.

Мы прошли. Осмотрелись. В гостиной стояли небольшой столик, пара кресел и диван. Сокольников не стал, как говорится, ходить вокруг да около, а сразу спросил комиссара:

— Русский где?

В этот вечер фортуна буквально благоволила моему другу, поэтому на его прямой вопрос полицейский сразу ответил:

— У меня, в управлении!

— Он нам нужен! Мы его забираем! — тоном, не терпящим возражения, сквозь зубы процедил Сокольников.

— Прямо сейчас?

— Сию минуту!

— Но «Полковник» приказал мне держать его пока у нас! Он не предупреждал, что…

В этот момент мне стало понятно, что везение может отвернуться от нас. Надо было как-то спасать благоприятно складывавшуюся ситуацию. Решение пришло само по себе: я вынул из кармана толстую пачку стодолларовых купюр. Деньги произвели на комиссара и его помощника магическое впечатление.

— «Полковник» распорядился окончательно рассчитаться с вами, господин Адхам! Мы очень дорожим сотрудничеством с таким человеком! Кстати, сколько… — Я специально сделал паузу, так как не знал, получил ли комиссар задаток за свои услуги или нет, но он сам поспешил мне на помощь, торопливо подсказав:

— Мы не успели обговорить с ним сумму, он говорил что-то… — Я догадался, что сумма вознаграждения не была согласована, а потому сам определил ее.

— Что-то о двадцати тысячах долларов?

При этих словах я постукивал пачкой денег по ладони и смотрел прямо в глаза комиссару. У того от названной мной суммы глаза сделались как чайные блюдца. Видимо, он никогда не мечтал получить столько долларов за задержание сотрудника российского посольства. Адхам даже не смог ответить мне, а только качал головой в знак согласия. Его помощник вообще потерял дар речи и буквально остолбенел.

— Собирайтесь, господин комиссар! Едем! — подтолкнул его сзади мой друг.

— Да, да, да! Конечно! А…

— Деньги в обмен на русского! — сказал я, после чего комиссар тут же бросился в соседнюю комнату. Когда он открыл дверь, то в образовавшейся проем я успел увидеть, что на большой двуспальной кровати возлежит молодая девушка явно славянской внешности. Комиссар коротко бросил ей по-английски, что будет через час, на что юное создание никак не отреагировало. Видимо, девушка не испытывала особой радости от общения с этим арабом. «Дурочка, — подумал я, — наверно, предложили ей работу в Турции или Израиле, а оказалась в борделе проституткой».

Через пять минут Хусейн Адхам был готов к отъезду. Мы вышли во двор. Я сел вместе с комиссаром в его джип. Сзади нас расположился помощник. Сокольников последовал за внедорожником комиссара на «лансере». До управления мы ехали молча. Начальник уголовной полиции ловко зарулил на стоянку.

— Приехали! — сказал он и вышел из автомобиля.

Я двинулся вслед за комиссаром. Мой друг остался в машине. В холле управления господина Адхама встретил дежурный. Не обратив на него внимания, мы прошли мимо. Комиссар провел меня длинным коридором, в конце которого находилась лестница. Она вела вниз во внутреннюю тюрьму управления. Мы спустились в подвал. Он представлял собой большое прямоугольное помещение. По его периметру находились камеры. Комиссар подвел меня к одной из них и открыл своим ключом. Видимо, шеф уголовной полиции держал здесь арестованных по его усмотрению людей, доступ к которым имел только лично он. Комиссар первым вошел в камеру. Я последовал за ним. Помощник остался в коридоре.

Тюремная камера представляла собой тесную, метр на полтора, каменную клетку. В ней ничего не было: ни стула, ни лежанки, ни стола. На полу стояла грязная банка с водой. В одном из углов камеры в полу имелась дыра сантиметров двадцать в диаметре. По тяжелому, неприятному запаху, исходившему оттуда, я догадался, что это место для отправления естественной нужды арестованными. На полу сидел человек. При звуках шагов он поднял голову. Хотя в камере было темно, так как лампочка в сорок ватт, горевшая в коридоре под потолком, не давала должного освещения, узник сразу узнал меня. Я всегда считал, что в СВР служили отлично подготовленные профессионалы, и не ошибся. Офицер безопасности даже бровью не повел, хотя понял, что в моем лице к нему пришла надежда на спасение. Его самообладанию можно было позавидовать.

— Встать! — приказал ему комиссар. Игорь Разумов поднялся с пола. — На выход! — толкнул его полицейский. Офицер СВР вышел из камеры.

— Он ваш, господин… — не зная, как ко мне обратиться, сказал комиссар.

— Когда этот русский будет в машине, тогда и произведем окончательный расчет! — омрачил я преждевременную радость полицейского. Тот как-то недобро взглянул на меня. После этого он кивнул своему помощнику, который сразу же выхватил пистолет и направил его ствол на меня. Черная дырочка дула пистолета смотрела прямо в мой живот.

— Вы считаете, я поверил, что вы от «Полковника»? — засмеялся комиссар. — Да он вообще не знает о русском! Это моя инициатива! Деньги! — с угрозой в голосе прошипел господин Адхам. Приблизившись ко мне, комиссар залез в мой карман и вытащил оттуда пачку долларов. Постучав ею по ладони, как это полчаса назад делал я, он сунул деньги к себе в пиджак.

— Ганнам, иди к дежурному! Пусть пришлет сюда пару человек! — приказал комиссар своему помощнику.

— А как же вы, господин?

— Иди, иди! Я справлюсь! — ухмыльнулся Адхам, вытащив из-под мышки пистолет. Видимо, когда он одевался, то не забыл надеть оперативную кобуру и сунуть в нее оружие. Все учел хитрый комиссар, но не знал он одного, что имеет дело не просто с сотрудником посольства, за коего принял меня, а с бывшим офицером армейского спецназа Главного разведывательного управления. Ни комиссар, ни его помощник даже не успели понять, что произошло. Но когда шеф полиции очнулся, то обнаружил себя лежавшим на каменном полу, причем оружия у него уже не было. Он тряхнул головой и хотел встать на ноги, но не смог опереться на руку, в которой секунду назад держал пистолет, так как она сильно болела в локте. Комиссар хотел закричать, но я ногой наступил ему на губы и тихо сказал:

— Не делай этого, не надо! Понял? А то будет очень-очень больно! — Для убедительности своих намерений я так сильно придавил, что по подбородку шефа полиции потекла кровь. Глаза комиссара наполнились животным ужасом.

— Затащи этого в камеру! — кивнул я в сторону лежавшего помощника. Игорь тут же подхватил под мышки бесчувственное тело араба и затащил его в камеру.

— Вытри кровь и пошли! Одно слово — и ты труп! — предупредил я комиссара и выразительно указал глазами на помощника. Но господин Адхам был опытным полицейским. Комиссар сразу понял, что, после того как мы при его содействии покинем здание управления, он станет тем самым лишним свидетелем, которого за ненадобностью, как правило, ликвидируют.

Когда мы вышли в холл, там кроме дежурного офицера находились еще несколько полицейских. Во главе нашей процессии шел Игорь Разумов, за ним следовали я и комиссар. Как только мы поравнялись с оперативниками, то начальник полиции резко прыгнул в сторону, что-то крикнул и тут же упал на мраморный пол. Что он прокричал, я не понял, но то, что он сделает прыжок вправо от меня и обязательно упадет на пол, предположить было нетрудно. Моя реакция на действия комиссара была мгновенной. И хотя начальник полиции смог подать сигнал тревоги своим подчиненным, будучи еще живым, но только вот на пол приземлился уже его труп. В момент падения из кармана начальника выпала пачка долларов. Резинка на них лопнула, и ассигнации рассыпались возле тела убитого комиссара.

Находившиеся в зале полицейские не сразу поняли, что произошло. Пока они с удивлением смотрели, как возле головы их начальника расползается лужа крови, и на кучу непонятно откуда взявшихся долларов, мне хватило времени, чтобы разделаться с ними. Я толкнул Игоря к выходу, а сам, словно на стрельбище, с двух рук от бедра на бегу начал всаживать пули в остолбеневших полицейских. Правда, их замешательство длилось недолго. Они быстро пришли в себя, заметались по залу, попытались выхватить пистолеты, чтобы открыть ответную стрельбу, но все их попытки уже были тщетны.

Нужно сказать, что офицер безопасности не подвел меня в этих форс-мажорных обстоятельствах. Он открыл дверь и, увидев на улице «лансер», подал знак рукой. Сокольников, услышав выстрелы внутри здания, сразу понял, что мы влипли. Через секунду его автомобиль уже стоял возле выхода. Я с разгона залетел на переднее сиденье, и Димка до отказа надавил на педаль акселератора. Мотор взревел всей своей почти трехсотсильной мощью. После чего, взвизгнув резиной по асфальту и оставив на дорожном покрытии две черные полосы, наш «Эволюшн» сорвался с места и растворился в темноте ночного города.

* * *

Будильник мобильного телефона разбудил меня рано утром ровно в шесть. Вчера мы легли очень поздно. На виллу в «Зеленую зону» ехать было нельзя. Ночью там было полно патрулей, к тому же въезды в данный район перекрывались блокпостами, и запросто можно было нарваться на неприятности. Поэтому мы завезли офицера безопасности Разумова в посольство и отправились на одну из наших конспиративных квартир. По пути нам пришлось освободиться от автомобиля, так как он вполне мог быть зафиксирован камерой наружного наблюдения, когда Сокольников ждал нас возле полицейского управления.

Я не привык залеживаться в постели, поэтому тут же вскочил и принялся делать легкую разминку. Сокольников вышел из соседней комнаты.

— Доброе утро! Кофе будешь?

Вместо ответа я просто кивнул и продолжил делать гимнастику. Димка в это время гремел на кухне посудой. Минут через десять он пригласил на завтрак.

— Иду! — крикнул я из ванной комнаты. Сокольников постарался на славу: кроме хорошего крепкого кофе, аромат которого буквально заполнил всю нашу огромную квартиру, на столе стояли сковорода с яишницей-глазуньей и тарелка с горячими бутербродами. Только сейчас я вдруг почувствовал, как проголодался. Ведь практически за весь вчерашний день у меня не побывало во рту и маковой росинки. Несколько минут мы ели в полной тишине.

— Что ты думаешь по поводу вчерашнего? — первым спросил мой друг.

— Надо быть внимательней! Мы вчера были на грани провала! — ответил я Сокольникову.

— Но не оставлять же было Игоря?

— Об этом нет разговора! Хотя и нетрудно было предусмотреть что-либо подобное!

— Вот именно! — откликнулся Сокольников, и мы вновь замолчали.

— Дима, а что ты думаешь по поводу некоего «Полковника»? Очень уж часто он стал попадать в поле зрения, — прервал я вопросом нашу трапезу.

— Видимо, это кто-то из сотрудников посольства США, возможно, ЦРУ, — не задумываясь, выпалил мой друг. Мне нравилось это качество Сокольникова, основанное на его интуиции, — делать вывод моментально. И что самое главное, внутреннее чутье, которым обладал мой друг, его никогда не подводило.

— А как ты считаешь, с какой целью комиссар, зная, что Разумов — офицер российского посольства, и представляя, какой скандал вновь может разгореться после пропажи сотрудника нашего диппредставительства, захватил его?

— Трудно сейчас предположить, чем руководствовался комиссар. Спросить-то его мы уже не сможем благодаря тебе.

— Значит, Игорь своей настойчивостью в расследовании похищения сотрудников посольства и излишним интересом к предстоящему суду над похитителями наших парней вызвал чье-то неудовольствие. Видимо, он сам, не понимая того, слишком близко подобрался к каким-то важным фактам, о которых ему знать было не положено.

— Давай теперь подобьем итоги нашего расследования. Что мы имеем?

— Не очень много! Первое, на что следует обратить внимание, так это на человека, который именуется «Полковником». С ним был связан комиссар полиции, и для него он похитил Игоря. Нам также известно, что сотрудник СВР из числа четверых похищенных вышел на какого-то охранника, через которого получил какие-то важные сведения.

— Вполне вероятно, что именно из-за этого его и похитили?

— Возможно! Но почему тогда захватили четверых, а не его одного?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ну а кого же?

— Трудно ответить на сей вопрос.

— Конечно!

— А ты сам что думаешь?

— Пока не знаю. Но меня смущает то, что американцы буквально за несколько месяцев вышли на похитителей и взяли их.

— Ну и что? Ведь они тоже умеют работать!

— Умеют!

— Савл, а что тебя беспокоит?

— Да все в этой истории как-то не вяжется. Если это американцы, то зачем было захватывать четверых. Арабы? Тогда требования, озвученные похитителями, просто смешны! Они сами понимают.

В это время по телевизору начали передавать последние известия. И без знания арабского языка мы поняли, что речь идет о ночном инциденте в полицейском управлении с нашим участием. К моему удивлению, помощник комиссара оказался живым. В новостях прошла информация о том, что на комиссариат было совершено нападение неизвестных, в результате чего погиб комиссар полиции и ранен инспектор уголовного розыска. В конце репортажа было продемонстрировано, как помощника выносят на носилках из комиссариата и грузят в карету скорой помощи.

— Ты смотри-ка, жив! — удивился я.

— Короче, нам надо поговорить с помощником комиссара, коли с самим комиссаром поговорить невозможно, — немого подумав, сказал Сокольников.

— Причем разговор не стоит откладывать. Считаю, что он должен состояться сегодняшним вечером.

— Согласен.

* * *

В больничной палате центрального армейского госпиталя, куда привезли помощника комиссара полиции, находилось еще несколько человек. Все они получили очень тяжелые ранения в результате подрыва начиненного взрывчаткой легкового автомобиля. Машина была припаркована возле одной из городских мечетей. Пострадало так много людей, что в больницах города не хватало на всех мест, поэтому несколько раненых отвезли в армейский госпиталь.

Помощник комиссара Ганнам с некоторым страхом посматривал на изувеченных соплеменников и с горечью раздумывал о своей судьбе, которая теперь, после смерти комиссара, имела весьма туманные перспективы. Его настроение еще более ухудшилось, когда он увидел, как в палату вошли два человека. Причем инспектор сразу узнал нас. Глаза помощника комиссара наполнились ужасом. Он попытался вскочить и закричать, но многозначительный жест Сокольникова, который ребром ладони провел по своему горлу, и настоятельный совет, произнесенный шепотом, чтобы не потревожить пострадавших в теракте: «Не делай этого, не надо!» — возымело свое действие. Инспектор буквально застыл в неудобной для себя позе, свесив одну ногу с кровати и опершись на руку.

— Только тихо! — повторил Сокольников и прижал указательный палец к губам, давая понять помощнику комиссара, чтобы тот не сделал опрометчивого поступка.

— Вставай! Поедешь с нами! — приказал я инспектору Ганнаму. Тот, не отводя от меня глаз, опустил обе ноги с кровати на пол и встал в полный рост.

— Одевайся и пошли! — приказал Сокольников и ткнул пальцем араба в спину. Инспектор, видимо, подумал, что Димка приставил пистолет, безропотно выполнил его приказ. Мы вышли в длинный коридор, который освещался двумя лампами. На медицинском посту никого не было. Госпиталь нам удалось покинуть без происшествий через запасной выход. На автомобильной стоянке нас ждал джип «Тойота», за руль которого я посадил офицера безопасности посольства Игоря Разумова.

— Документы у тебя с собой? — спросил я инспектора Ганнама. Тот с некоторой радостью в голосе ответил, что его удостоверение осталось в прикроватной тумбочке:

— Вы так быстро меня увели из палаты, что я не вспомнил о нем!

Но у меня в напарниках был очень опытный человек. На Сокольникова я мог положиться в любой ситуации. Вот и сейчас он усмехнулся и вынул из нагрудного кармана своей рубашки полицейскую карточку инспектора.

— Садись рядом с водителем! — приказал Димка Ганнаму. — В случае проверки скажешь, что едешь на место происшествия. И не вздумай дурить! Застрелю сразу! — пригрозил Сокольников и для пущей убедительности больно ткнул араба указательным пальцем в бок, поэтому тот ответил практически мгновенно:

— Да, да, да! Конечно!

— Трогай! — сказал я офицеру безопасности посольства. Весь путь от госпиталя до виллы мы ехали молча.

— Заезжай со стороны парка! — нарушил тишину Сокольников, когда мы уже почти были у места.

Автоматические ворота бесшумно открылись и наш автомобиль въехал внутрь двора. Сокольников первым покинул джип и встал возле двери, ожидая, когда покажется «наш» араб. Тот вылез из салона внедорожника и в сопровождении моего друга, испуганно озираясь по сторонам, двинулся в направлении виллы.

В гостиной Сокольников усадил полицейского в кресло и сам сел напротив. Мы с офицером безопасности разместились на большом кожаном диване, предварительно пододвинув его поближе к пленнику.

— Расскажи нам все, что знаешь о похищении русских дипломатов! — после недолгого молчания очень строго сказал Сокольников, пристально глядя прямо в глаза инспектора полиции.

— Я ничего об этом не… — только начал Ганнам, но мой друг не дал ему договорить:

— Ты не торопись! Поверь, у нас найдется много способов, чтобы тебя разговорить! Мне очень не хочется их применять. Подумай! Минуты на раздумья тебе хватит? А я пока приготовлюсь! — После этого Сокольников в подтверждение серьезности своих намерений достал из ниши журнального столика молоток, огромные клещи и пару гвоздей миллиметров по двести каждый. Он деловито разложил инструменты перед собой и, виновато улыбнувшись, посмотрел в глаза инспектору полиции. Затем, немного подумав, Димка достал из-под рубашки пистолет и также положил его на журнальный столик рядом с молотком. Психологический прием моего друга сработал безотказно. Араб, поняв, что Димкины слова из виртуальных угроз легко могут перейти в практические действия, не на шутку перепугался. Он даже не стал использовать предоставленную ему для размышлений минуту, так как тут же начал говорить по сути заданного вопроса:

— Да, да, да! Я расскажу все! Комиссар дал мне распоряжение выставить к русскому посольству бригаду наружного наблюдения. Мы должны были отследить въезд и выезд одного из сотрудников дипмиссии.

— За которым из них? — Я положил на стол перед Ганнамом четыре фотографии похищенных сотрудников посольства, он практически без раздумий указал на оперативного работника СВР и неожиданно замолчал.

— Продолжай! — вывел его из внезапно наступившего ступора Сокольников, дотронувшись до клещей и немного продвинув их по столу вперед. Инспектор вздрогнул от звука металла.

— Да, да, да! — протараторил он. — Моя бригада следила за ним в течение почти месяца. К тому же мы использовали камеры наружного слежения. Они установлены возле ворот и других выездов из посольства, а также по периметру всей территории дипмиссии.

— А комиссар не сказал, для чего уголовная полиция вдруг стала вести наблюдение за дипломатическими работниками? — спросил до этого молчавший офицер безопасности Разумов.

— Его об этом попросили американцы! — тут же сказал инспектор Ганнам. Его ответ нас не удивил. Мы просто были уверены, что именно «наши» заокеанские коллеги играли основную роль в похищении дипломатов российского посольства.

— Кто конкретно попросил? — вновь спросил Игорь.

— Я его не знаю!

— Это был резидент?

— Нет! Резидента Клинта я несколько раз видел. Это был не он!

— Тогда кто?

— Я его видел всего один раз, когда он приезжал к комиссару.

— Ты присутствовал при разговоре?

— Нет, они беседовали в кабинете комиссара без свидетелей.

— Тогда почему ты думаешь, что американцы попросили следить за русскими?

— Как только американец ушел, комиссар тут же приказал мне организовать наблюдение.

— Как ты думаешь, этот американец и комиссар давно знакомы или тогда они встретились впервые?

— Думаю, знакомы они давно!

— Комиссар получил от американца деньги?

— Да, но значительно меньше, чем дали ему вы.

— Ты считал?

— Нет! Но американец платил стодолларовыми купюрами, а его пачка была значительно тоньше вашей.

— Опиши подробно того американца.

— Вашего роста, — кивнул Ганнам в мою сторону, — очень крепкий физически, на вид около пятидесяти лет, был в темных очках, на правом виске и вниз по щеке шрам, голова побрита, чуть подергивает ею, говорит громко, будто плохо слышит.

— Он тоже из резидентуры?

— Нет, он является начальником регионального отделения частной военной компании «Блэк Вотар». Ее бойцы охраняют «Зеленую зону», членов нашего правительства, сопровождают и конвоируют важные грузы. Их здесь около тысячи человек.

— Откуда тебе известно о нем такие подробности, если видел его один раз?

— Комиссар рассказывал, я ведь родственник. Комиссар мне доверял!

— Так это люди комиссара похитили русских?

— Нет! Мы только вели наблюдение. Если бы это были люди комиссара, то без меня бы не обошлось. Я уже говорил, что комиссар мне очень доверял.

— Как ты думаешь, кто это сделал?

— Точно не скажу.

— Могли это сделать боевики Омара Абдаллы Дада?

— Паука? Не уверен!

— Почему? Ведь одно из требований террористов было вывод российских войск из Чечни.

— Я видел эту пленку. Но так арабы не говорят. К тому же в Багдаде все знают, что Паук — агент ЦРУ. Он получает от Штатов и деньги, и оружие! Без команды из Лэнгли он и шага не сделает.

— А теракты?

— Что «теракты»? Вы разве не знаете, что его люди не провели ни одного теракта против американцев? Против иракцев — это да! А американцев они не трогали!

— Кто же тогда стоит за похищением, по-твоему?

— Так американцы и стоят! Они захватили в декабре прошлого года Паука, но нам его не передали. Он сидел в Абу-Грейб в американской зоне, в отдельной камере. Его возили на заседание суда, кстати, охранники из «Блэк Вотар». Вот так! Приговор ему выносил наш судья Аббас Сабих, а срок Паук отбывал у американцев.

— Разве его не казнили?

— Судья приговорил его к смертной казни, но по ходатайству уполномоченного по правам человека при ООН Пауку заменили смертный приговор пожизненным заключением.

— И где он сейчас?

— Не знаю, но вам до него не добраться!

— Это почему же?

— Уверен, что он в Штатах. Наверняка ему заменили имя, биографию, и живет Паук где-нибудь в Калифорнии, прикидывается эдаким добропорядочным гражданином Америки. — При словах, что мятежник стал добропорядочным американцем, инспектор не смог скрыть вырвавшийся наружу сарказм, перемешанный с еще большей завистью.

— Ладно, Ганнам, мы верим тебе!

— А что вы собираетесь со мной сделать?

— Подумаем!

— Не дадите ли мне воды, а то в горле пересохло? — попросил инспектор, обратив свою просьбу к Сокольникову как к человеку, сидевшему к нему ближе всех.

— Может, виски?

— Не пью! Я мусульманин!

— Хорошо!

Сокольников поднялся и вышел на кухню. Из гостиной было хорошо слышно, как он открыл холодильник и достал из него бутылку с холодной минеральной водой. Затем раздалось бульканье наливаемой в стакан жидкости. Когда Сокольников вернулся в гостиную, то оказался в ситуации, которую, в принципе, можно было представить, если оставляешь на столе напротив задержанного тобой человека пистолет. Так и получилось. На диване сидели я и офицер безопасности с поднятыми вверх руками. Как только инспектор увидел вошедшего Димку, тут же перевел ствол пистолета на него и приказал:

— Вам всем конец! Руки подними!

— А пить воду ты не будешь?

— Нет! Это я специально…

— Понял! Молодец! Какой же ты хитрый оказался!

— А ты думал, что я дурак? Второй раз на вашу удочку не попадусь! — самодовольно ухмылялся Ганнам. — Вы бы хоть мне наручники надели!

— Это мое упущение! — горестно произнес Сокольников.

— И твое последнее слово! — злорадным и грозным голосом продолжил за него инспектор Ганнам. Он нажал на спусковой крючок, целясь Сокольникову в голову. Однако выстрела не последовало. Ганнам надавил на курок еще раз, но пистолет молчал. Он несколько раз очень быстро стал нажимать на спусковой крючок, но в комнате, кроме щелчков ударного механизма пистолета, никаких других звуков не слышалось. Ганнам растерянно посмотрел на Сокольникова. Тот понимающе кивнул ему. Выстрела почти не было слышно. Пуля попала инспектору в грудь, точно в сердце. Полицейский не вскрикнул, но его удивленный взгляд остановился на красном пятне, которое медленно расплывалось на белой рубашке. Он даже не успел понять, что это его собственная кровь, так как был уже мертв.

* * *

Виллу, на которой был ликвидирован помощник комиссара, мы, естественно, покинули. Арендовал ее Сокольников по подложным документам на имя предпринимателя Энгина Хатака, который заплатил на год вперед. После нашего отъезда на ней внезапно начался пожар, и двухэтажный дом сгорел целиком. Огонь потушили, и в одной из комнат нашли практически полностью сгоревшее тело человека. Расследование было недолгим. Полиция быстро установила агентство, через которое был оформлен договор об аренде. Так как в спальной комнате нашли человеческие останки, то следствие пришло к выводу, что это как раз и есть арендатор виллы. Документов, по которым можно было бы идентифицировать личность погибшего и его принадлежности к какому-либо иностранному государству, обнаружить не удалось. Полиция, видимо, решила, что все сгорело в ужасном пламене пожара, и потому со спокойной совестью закрыло дело.

Мы переехали на новую конспиративную квартиру. Наша шикарная обитель находилась на улице Саадун, которая изобиловала новыми современными жилыми зданиями, изысканными виллами, шикарными ресторанами, культурными центрами и фешенебельными отелями. Апартаменты имели несколько выходов и находились недалеко от площади, с возвышающимся на ней памятником Неизвестному Солдату. Место очень оживленное и многолюдное, что было для нас очень удобно.

Прошло несколько дней с момента нашего переезда на улицу Саадун. Мы практически не спали и не отдыхали, так как все свои силы бросили на поиски человека, который был начальником регионального управления частной военной компании, известный нам под прозвищем «Полковник». Он мог о многом нам поведать. Иракский офис «Блэк Вотар» находился в «Зеленой зоне» Багдада, и найти его особого труда не составило, но вот человека, который соответствовал бы описанию, данному инспектором Ганнамом, там не оказалось. Мы усердно дежурили возле офиса, меняя друг друга каждый час, но наши усилия не имели успеха.

— Время уходит! Надо менять тактику поиска! Можно месяц сидеть возле офиса, а результат будет нулевым! К тому же нас могут элементарно засечь! — с некоторым раздражением сказал Сокольников. Конечно, мой друг был прав. Хотя мы старались вести себя осмотрительно, переодевались, но есть элементы в поведении каждого человека, жесты, мимика, привычки, которые так же индивидуальны, как и отпечатки пальцев.

— Что ты предлагаешь? — спросил я друга.

— Надо вечером сходить в ночной клуб, где собираются эти отщепенцы, на теннисный корт, в бассейн, в офицерский клуб — короче, надо расширить зону поиска!

— Согласен!

Нужно сказать, что, пользуясь своими легендами, я как представитель фирмы по производству предметов личной гигиены латыш Валдис Круминьш и Сокольников — поставщик медикаментов эстонец Гуннар Раудсепп, наработали неплохие связи с иракскими властями и тыловым ведомством коалиционных сил. И арабов, и военных очень привлекали наши поставки, так как цены на товары были значительно ниже рыночных, и никто особо не задумывался, почему вдруг так дешево продается то, что пользуется огромным спросом в стране, в которой идет война. Но коррупция — вещь удивительная, а иногда полезная. Она присутствует везде, где появляется личный интерес чиновника, будь он гражданским или военным. Ну, а в том, что арабы готовы продать за деньги все, что угодно, было обыденным делом. Однако алчность офицеров коалиционных сил, занимавшихся тыловым обеспечением, меня и моего друга поразила наповал: брали все — от рядового до генерала, разница заключалась только в толщине пачки ассигнаций. Кому-то хватало десятидолларовой бумажки, а кто-то требовал к себе внимания, выражавшегося в цифре с тремя, а то и четырьмя нулями. Поэтому нам не представлялось особого труда получить пропуска в те места, где обычно собирались старшие офицеры штаба коалиционных сил после военных будней, для того чтобы отдохнуть, отвлечься и расслабиться по собственному усмотрению: кто-то игрой в теннис, кто-то плаванием в бассейне.

Первый же день нашего расширенного поиска завершился для нас успешно. Такой удачи было трудно ожидать, но как говорится в русской пословице: «Везет тому, кто везет!» Сокольников вернулся тем вечером очень довольным. Я сам только приехал из офицерского клуба, куда ходил с одним знакомым американским майором из службы вещевого снабжения. Димка застал меня на пороге в ванную.

— Подожди пять минут! Хочу обрадовать неожиданным известием!

— Давай обрадуй!

— Был сегодня на теннисном корте в «Зеленой зоне» и видел там одного нашего очень давнишнего знакомого. Я не знаю, кто он сейчас, но, видимо, занимает довольно высокий пост.

— Что ты интригуешь? Говори толком!

— Помнишь, в Могадишо у нас был знакомый майор Хэксли?

— Это тот майор, который из военной разведки? По-моему, его звали Роберт!

— Так точно!

— Ты сказал, что он сейчас важная персона?

— Думаю, да! Два армейских джипа охраны. К тому же перед ним все так бегали. Спрашивать я не стал, мало ли?

— Все правильно! Он тебя видел?

— Нет.

— Новость, конечно, замечательная. Надо подумать, как ее реализовать.

Прежде чем начать обсуждение важного вопроса о том, как возобновить отношения с давним нашим знакомым, мы решили вначале поужинать. На приготовление еды времени много не понадобилось. Ужин длился минут сорок или чуть больше. Ели молча и не торопясь. Немного выпили виски, так как отечественной водки не имелось. Конечно, достать ее можно было, но мы решили не рисковать, дабы не вызывать излишнее любопытство окружающих и соседей, которые случайно могли бы увидеть пустую бутылку русской водки, а потому проявить бдительность и сообщить туда, куда бы нам очень не хотелось.

— Ну, Савл, есть план подхода к бывшему майору Хэксли? — спросил Димка после того, как на всякий случай включил приемник и поймал какую-то местную радиостанцию. Из динамика полилась заунывная арабская песня.

— Есть! Подойду к нему я. Сделаю это на теннисном корте. Договорюсь о встрече. А потом мы сделаем ему такое предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Понял! Только ты его не напугай сразу большой суммой!

— Я его, дружище, не напугаю, а просто ошарашу предложенной суммой!

* * *

Через два дня я был на теннисном корте, расположенным в «Зеленой зоне» Багдада. За это время нам удалось познакомиться с главным менеджером спортивного комплекса. Его звали Хусейн Абдулхак. Это был общительный иракец, любивший, как и все арабы, деньги в виде долларовых ассигнаций и готовый за небольшую сумму выложить любую информацию. Конечно, я мог предложить ему энную сумму и спросить напрямую о Роберте Хэксли, но делать этого не хотел. Наверняка Абдулхак был агентом местной службы безопасности, но вполне мог быть завербован и ЦРУ. Правда, у Хусейна кроме жадности к деньгам была еще одна слабость: он очень страстно любил поиграть в карты и выпить за чужой счет. Воспользовавшись именно этими пороками менеджера, нам легко удалось завязать с ним отношения. Но для этого мне и моему другу пришлось проиграть алчному выпивохе пару сотен долларов и споить ему несколько бутылок дорогого виски, но игра стоила свеч. С помощью Хусейна мы скоро узнали, что за люди приезжают в клуб поиграть в теннис, в какие дни они это делают и с кем. Ни мне, ни Сокольникову даже не пришлось называть имя интересующего нас человека, ибо сам менеджер, будучи в подпитии и пребывая в хорошем расположении духа от удачи в карточной игре, выдавал столь много информации, что только успевай ее запоминать. Вот так мы получили очень подробные сведения о человеке, который нас интересовал более всего.

Роберт Хэксли приехал ровно в восемь утра, как и говорил менеджер клуба. От араба мы уже знали, что наш давний знакомый — большой начальник в американских оккупационных войсках. Конечно, я не принимал за чистую монету болтовню выпившего араба, но потом на деле оказалось, что он прав. Мистер Хэксли действительно приехал в сопровождении двух армейских джипов, которые остались на стоянке возле клуба. Роберта до самой раздевалки и потом до теннисного корта сопровождали два бравых вооруженных до зубов рейнджера. По обрывкам фраз, долетевших до моего уха, я понял, что мистер Хэксли — генерал. Это была большая удача для наших дальнейших розысков, но только в том случае, если нам удастся привлечь его к сотрудничеству.

Итак, генерал Хэксли в спортивном костюме и с ракеткой в руке уселся на скамейку и стал ждать напарника по игре, поглядывая при этом на ручные часы. Конечно, он не мог знать, что его спарринг-партнер сегодня не поспеет на утренний матч. Постоянным напарником генерала был первый секретарь посольства Италии Роберто Тоскани. Но, выезжая из посольства, итальянец попал в автомобильную аварию, ловко подстроенную моим другом. В результате дорожно-транспортного происшествия никто не пострадал, но машина первого секретаря дипмиссии с пробитым радиатором никуда ехать не могла. А вот Сокольников с места аварии скрылся.

На кортах в это раннее время играла всего лишь одна пара. Я сидел в кресле как раз напротив генерала Хэксли. Он еще раз бросил взгляд на часы и после этого стал кому-то звонить по мобильному телефону. Нетрудно было догадаться с кем генерал хотеть связаться. По его чуть разочарованному выражению лица я понял, что напарник генерала не приедет. Пока обстоятельства складывались в соответствии с разработанным нами планом.

Роберт Хэксли огляделся, и его взгляд остановился на мне. Он направился в мою сторону и, подойдя к скамейке, на которой я сидел, первым обратился ко мне:

— Доброе утро! Я вижу, вы тоже без напарника! Не сыграть ли нам пару сетов?

— С удовольствием! — ответил я и вышел на площадку.

У нас как-то сразу начала складываться довольно упорная борьба. Мы сражались за каждую подачу, будь она моей или моего соперника. Вместо двух сетов было сыграно пять. Я победил в двух, остальные остались за генералом Хэксли. Он был очень доволен результатом игры. После душа генерал пригласил меня пройти в бар.

— Давайте пропустим по стаканчику виски! Я угощаю, — добродушно предложил он как победитель. — Так как, мистер…?

Роберт Хэксли с некоторым любопытством поглядел мне в глаза и чуть улыбнулся. Мне даже показалось, что он, нет, не узнал меня, но какие-то воспоминания его посетили.

— Валдис Круминьш! — ответил я.

— Роберт Хэксли! — назвал себя генерал. — У вас, мистер Круминьш, неанглийское имя.

— Я бизнесмен из Латвии, мистер Хэксли.

— Далеко вы забрались!

— Дела торговые требуют вертеться!

— Конечно! У русских есть пословица, что волка ноги кормят.

— Есть такая! Мне довелось большую часть из своих сорока семи лет жить в Советском Союзе. Что делать…

— Мне было бы интересно поговорить с вами на эту тему, мистер Круминьш!

В баре мы выпили с генералом виски и условились через день встретиться на корте и сыграть еще.

— Мой напарник попал в автомобильную аварию, повредил ногу и навряд ли сможет выйти на площадку в ближайший месяц, — сказал генерал, когда мы выходили из бара.

— Да и мне хотелось бы взять реванш за сегодняшний проигрыш!

В назначенный день мы вновь встретились с генералом Хэксли на теннисном корте. Он был в прекрасном расположении духа.

— Вы готовы к реваншу? — радостно, как старому знакомому, издалека прокричал генерал, увидев меня разминающимся на площадке.

— Жду с нетерпением! — ответил я, приветственно махнув ему рукой.

Роберт Хэксли чуть попрыгал, поприседал, пробежал несколько кругов по площадке, помахал руками и только после этой легкой разминки вышел на корт.

Игра складывалась не в пользу генерала. Он сразу проиграл три сета подряд.

— Что-то сегодня у меня совсем не идет подача! — несколько удрученно сказал Хэксли.

— Да и с приемом у вас проблемы! — усмехнувшись, сказал я. Мое замечание, сказанное довольно развязно, несколько вывело генерал из себя, а мне это и нужно было. Я собирался не оттягивать время и сегодня же поговорить с Робертом, вернее, сделать ему предложение, от которого он не смог бы отказаться. По крайней мере, так полагали я и Сокольников. Мы прекратили игру и прошли в бар.

— Теперь позвольте угостить мне? — сказал я и подошел к стойке. Генерал уселся за столик, стоявший на открытой веранде. Бармен принял мой заказ. Через минуту он поставил перед нами бутылку дорогого коньяка и открытую коробку кубинских сигар, тех самых, что очень любил генерал.

— Давайте выпьем, мистер Хэксли! — предложил я и налил в большие пузатые рюмки ароматную жидкость. Генерал взял рюмку, легким круговым движением руки погонял в ней коньяк и только после произведенной процедуры сделал большой глоток. Затем он взял из коробки сигару, понюхал ее и закрыл глаза.

— Мои любимые, — тихо проговорил генерал. — Кстати, а я вас сразу узнал. За десять лет вы нисколько не изменились, мистер Браун! Ведь, если мне не изменяет память, вас звали именно так — Даниель Браун?

— Да и вы, Роберт, не изменились! Конечно, если не считать, что за столь короткое время стали генералом разведки. Блестящая карьера, дружище! Поздравляю!

— Спасибо Даниель! Или Валдис?

— Здесь я Валдис!

— Ну что же, Валдис — так Валдис! Кстати, ваш друг тоже жив и здоров! Я заметил его в клубе. Лицо его показалось мне знакомым, но вспомнил только сейчас, когда вас увидел. Прибыли с новым заданием?

— Меня поражает ваша проницательность, генерал!

— После нашей последней встречи в Могадишо вы и ваш напарник заставили меня стать осторожным и проницательным.

— Значит, наше знакомство не прошло даром?

— Вначале меня хотели уволить за утрату бдительности, но я сумел выкрутиться!

— Простите Роберт, но вы тогда нам здорово помогли своим вмешательством!

— Уверен, что да! Если бы вас задержал патруль, то наверняка нашли бы в машине оружие, проверили бы регистрационные документы, ну и прочее. А тут рядом в гостинице убили бывшего начальника охраны генерала Айдида. Назначили бы экспертизу оружия, ну и…

— Вы совершенно правы, Роберт! Поэтому хочу отблагодарить вас, хотя, как говорят русские: «Ложка дорога к обеду»!

— А вы юморист!

— Жизнь заставляет!

— Слушайте, Валдис, вы не думали, идя сегодня на встречу со мной, что я просто могу дать команду своим ребятам, и они вас арестуют?

— А почему, Роберт, вы не подумали, говоря сейчас мне эти слова, что я пришел один и меня никто не подстраховывает?

— Логично! Ладно, хватит словоблудий! У меня время ограничено! Вы же искали встречи со мной не для того, чтобы сказать: «Спасибо за давно оказанную услугу!»

— Нет, не для этого!

— Я приблизительно понимаю характер вашего задания! В том, что вы русские, я нисколько не сомневаюсь, — генерал Хэксли выжидающе посмотрел на меня. Ему было интересно увидеть мою реакцию на его слова о том, что мы русские. Но я никак не отреагировал.

— После Сомали я часто вспоминал вас, но как-то сомневался в вашей принадлежности к России. Ну, а сейчас убежден, что прав!

— И что же вас заставило сделать такой вывод?

— Почти год назад были похищены русские дипломаты. Президент Путин приказал своим спецслужбам найти исполнителей и уничтожить. А тут вы на меня вышли. Вот только непонятно, с чего вы решили, что я буду вам помогать?

— Роберт, вы умный человек, а потому я хочу сразу же сделать вам деловое предложение.

После этих слов я взял свой спортивный баул, расстегнул молнию и открыл его.

— Взгляните, Роберт!

Генерал бросил взгляд внутрь спортивной сумки. На его лице мелькнуло удивление, хотя он и попытался его сдержать.

— Роберт, здесь полмиллиона долларов наличными. Это аванс! За сотрудничество с нами вы получите еще два миллиона. Если хотите, мы можем перевести деньги на любой указанный вами счет в банке США, Англии, Италии, Швейцарии и так далее.

— Мы можем встретиться завтра? Я уже должен возвращаться, ровно в полдень у меня назначено важное совещание, — заметно волнуясь, сказал генерал.

— Хорошо! Где встретимся?

— Приезжайте ко мне в управление к десяти утра. Знаете, где оно находится?

— На военно-воздушной базе?

— Точно! Вас встретит на КПП офицер и проводит ко мне.

— Согласен.

— А вы не боитесь?

— Что вы меня все пугаете, Роберт? Нет, я не боюсь приехать к вам, ведь вы же офицер разведки, Роберт, а не коп! Возьмите мобильный телефон, позвоните мне завтра для подтверждения времени встречи. Буду на связи с девяти утра в течение пятнадцати минут. — Я протянул генералу Хэксли трубку, встал и вышел из бара, оставив под столом баул с пятьюстами тысяч долларов.

* * *

Сокольников страховал меня все время, пока я находился в спортивном клубе и беседовал с генералом Хэксли. После того как встреча закончилась, Димка на своем автомобиле сопровождал мой джип до самой квартиры, контролируя обстановку на предмет, есть ли за моей машиной слежка.

— Ну, как прошла встреча? — спросил он, плотно закрыв входную дверь.

— Знаешь, а он практически сразу вспомнил меня, да и тобой между делом интересовался. Он даже помнит наши имена! — ответил я.

— Молодец, хорошая память! Ты ему сделал предложение?

— Сделал! Он обещал подумать.

— Ну, если он сразу не поднял тревогу и не попытался тебя задержать, то, стало быть, есть шанс на успех?

— Вполне вероятно!

— Где следующая встреча?

— Он пригласил к себе в штаб.

— И ты согласился? — удивился Сокольников.

— А что ты предлагаешь?

— Но ведь там тебя без лишних слов стреножат. Он сдаст тебя ФБР и получит за это медаль конгресса США.

— А что делать? Он знает, что мы здесь. Он догадывается о нашем задании. Если говорить по существу, то без его информации мы вряд ли сумеем найти настоящих заказчиков и исполнителей. Без сомнения, к этой акции приложили руку американцы. Помнишь, сотрудник СВР, которого похитили среди тех четверых, имел какую-то сногсшибательную информацию?

— Савл, но идти самому очень рискованно! Деньги брать будешь?

— Полмиллиона я ему уже продемонстрировал и оставил!

— Ну и как реакция?

— Вроде бы не разволновался, но глазенки загорелись. Особенно, когда я еще пообещал в три раза больше.

— Хоть он и офицер, даже генерал, но все американцы по своей сути считают, что зарабатывать деньги любым доступным способом не стыдно, ибо в их понимании — это чистый бизнес.

— Короче, я ему мобильную трубку дал, сказал, чтобы звонил завтра с девяти утра, связь в течение пятнадцати минут.

— Надо будет взять с собой маячок.

— Возьму. Правда, если они решат меня захватить, то обыщут по полной программе.

— Но взять надо!

— Конечно. Правда, толку от этого будет мало. Ты же ведь не возьмешь приступом военно-воздушную базу США?

— Ох, не нравится мне все это! Не нравится, что ты завтра к нему пойдешь. Давай сделаем так: когда он тебе завтра позвонит, то ты предложи ему встречу на нейтральной территории.

— Так они и на нейтральной территории могут засаду устроить.

— Могут, все могут! Но не забывай, что там буду я — это во-первых. Во-вторых, у нас есть возможность за несколько часов выехать на место встречи, понаблюдать, проверить, обследовать. Генерал знает, что тебя просто так не возьмешь. Нескольких человек не хватит. К тому же он наверняка предполагает, что я буду на подстраховке. Поэтому ему надо проводить целую операцию по захвату с привлечением большого количества солдат, а это очень трудно скрыть.

— Почему ты так решил? Можно привлечь офицеров, переодеть их в гражданскую одежду или сотрудников ФБР.

— Глупости говоришь, Савл! Он армейский генерал, думаю, у него весьма предвзятое отношение к ведомству Гувера, а тем паче к ЦРУ. Управление у него небольшое. Его офицеры для таких дел, как захват, не подготовлены, они аналитики, разработчики, но не оперативники. Если, к примеру, взять солдат или рейнджеров, то этих молодых бычков за версту увидишь.

— В твоих словах, Симон, есть логика!

— Короче, переноси встречу! Он обязательно согласится! Я это чувствую всем своим нутром!

Практически вся ночь ушла у нас на обсуждение моей предстоящей встречи с генералом Хэксли, Мы почти до рассвета обговаривали детали и продумывали нестандартные решения в случае возникновения каких-либо форс-мажорных ситуаций. Но предусмотреть все невозможно, так как ход событий весьма часто зависит от обстоятельств, которые при обсуждении даже не приходили в голову, или всяких случайностей, иногда кардинально изменяющих добросовестно и тщательно продуманный план действий. Так получилось и в этот раз.

Телефон, который был передан генералу Хэксли, зазвонил ровно в девять часов утра. Его вибрирующий протяжный зуммер не разбудил нас, так как мы поднялись за час до звонка. Я выждал несколько секунд и только после этого нажал кнопку ответа.

— Слушаю!

— Встретимся через два дня в клубе. Мне еще нужно время подумать!

— Хорошо! — ответил я и дал отбой.

Из своей комнаты вышел Сокольников. Он слышал звонок мобильного телефона, но самого разговора — нет. Димка только краем уха захватил мою заключительную фразу: «Хорошо!»

— Что «хорошо»? Ты едешь на базу?

— Нет, Симон, не еду.

— А что так? — Димка сделал удивленные глаза.

— Генерал попросил об отсрочке, хочет еще немного подумать. Предложил встретиться через пару дней на теннисном корте.

— Спекся! — хохотнул Сокольников. — Считай, что он уже работает на нас!

— Это с какого бодуна ты так решил? Или генерал тебе приватно сообщил?

— Савл, он не хочет, чтобы ты приезжал к нему в штаб с кучей денег. Он клюнул, заглотнул нашу наживку по самые… — Характерным движением руки Димка показал, до какого уровня Роберт Хэксли повис на нашем крючке.

— Посмотрим! Но расслабляться нельзя!

— Мы все правильно рассчитали, Савл. Он не хочет, чтобы тебя видели в штабе, так как сразу возникнет много вопросов: кто ты, откуда ты, почему с тобой генерал встречается, что за толстый баул ты притащил? Он не дурак, понимает! А расслабляться нам не должно! Расслабление для нас, дружище, равносильно провалу.

— Тогда, Симон, будем отдыхать два дня? — довольно ответил я. Мне всегда нравилось обстоятельность Сокольникова при обсуждении даже самых мелких нюансов предстоящей работы. Мы были знакомы с ним много лет. Особенно данное качество моего друга проявилось в Афганистане, когда мы в составе отдельного отряда специального назначения ГРУ провели в этой стране почти восемь лет. Сокольников всегда был рассудительным, но в сложных непредвиденных ситуациях он менялся коренным образом и становился импульсивным, стремительным и немного безрассудным. В армейском спецназе всегда должны быть такие люди, которые при внезапно возникшей сложной обстановке должны уметь действовать быстро, как бы по наитию, интуиции, когда секунды на обдумывание — это непозволительная роскошь, способная привести всю группу или отряд к гибели. Именно человек взрывного характера мгновенно принимает решения, являясь примером для других. Вот таким и был мой друг, Дмитрий Серафимович Сокольников. Его импульсивность очень помогала нам, когда мы в течение более чем полугода охотились за иностранными наемниками из отряда «Черные аисты» в горах Кунара и Панджшерского ущелья, на Пизгаранском кресте и в зеленке под Кандагаром, в горном массиве Луркох и еще в очень и очень многих местах и районах Афганистана. Но это уже совсем другая история, о которой, может быть, если нам удастся остаться в живых и вернуться домой, я расскажу более подробно.

* * *

Генерал Роберт Хэксли приехал без четверти десять. В этот раз его никто не сопровождал. Он прибыл на белом внедорожнике с местными номерами. Генерал выглядел абсолютно спокойным. Выйдя из автомобиля, он сразу же направился в раздевалку, откуда вышел через пять минут в теннисном костюме. Я уже был на корте.

— Хеллоу, Валдис! — приветливо махнул он мне рукой. — Начнем?

— Привет, Роберт! — так же дружелюбно, как старому знакомому, ответил я. — Будем разыгрывать подачу?

— Вы у меня в прошлый раз выиграли всухую, поэтому подача моя! — шутливым тоном прокричал генерал.

— Согласен!

Мы сыграли пару сетов и при ничейном счете решили сделать перерыв. Я пригласил генерала на веранду, но он предложил пройти в небольшой мандариновый сад, где стоял круглый столик с двумя стульями. Мы направились туда. Глядя на нас со стороны, можно было подумать, что два игрока после проведенных сетов просто захотели отдохнуть под кронами деревьев. Покидая теннисный корт, я краем глаза заметил Сокольникова, который сидел в баре и о чем-то оживленно разговаривал с менеджером.

Когда мы расположились в тени мандариновой рощи, к нам тут же подошел официант. Я заказал чай, сладости и фрукты. Через несколько минут у нас на столе стояли два чайника с кипятком, баночки с зеленым и черным чаем, сухофрукты в меде, варенье из зеленых грецких орехов, мандарины, виноград, хурма, несколько бисквитных пирожных и песочное печенье.

— Роберт, вам какого чая?

— Давайте зеленый!

Я взял ситечко, насыпал в него чайную ложку сухого зеленого крупнолистового чая и после этого стал лить кипяток. Когда чашка наполнилась, я подал ее генералу.

— Можно подумать, что у себя дома вы являетесь большим специалистом в чайной церемонии, — пошутил генерал Хэксли.

— И не только! У меня большой опыт в приготовлении шашлыков!

— Я слышал, что это очень вкусное блюдо!

— Вот примите наше предложение, послужите еще какое-то время и уйдете обеспеченным человеком в отставку. Вот тогда приедете ко мне, и я вас, Роберт, угощу прекрасным бараньим шашлыком.

— Вы это серьезно? — громко засмеялся генерал.

— Серьезней не бывает!

Выпив по чашке чая и съев немного миндаля с медом, я хотел было приступить к обсуждению сделанного несколько дней назад предложению. Для нас генерал Хэксли был настоящим кладом ценнейшей информации. Но я не успел даже рта раскрыть, как неожиданно мой визави сам сделал мне такое предложение, которое, скажу искренне и честно, очень удивило, но удивило приятно.

— Послушайте, Валдис, у меня именно сегодня есть несколько часов свободного времени. Вашего напарника я видел в баре. Так вот, пусть он подгонит машину к южной части клуба. Там есть калитка. Обычно она закрыта. Но у меня от нее есть ключ. Мы выйдем через четверть часа и поедем на вашу конспиративную квартиру. Думаю, таковая в Багдаде имеется?

— Хорошо! — ответил я, вынул из кармана трубку мобильного телефона и позвонил Сокольникову. После этого мы посидели еще какое-то время, разговаривая на совершенно отвлеченные темы. Через пятнадцать минут, как было условлено, я и генерал поднялись и направились к незаметной среди густой зелени кустов рододендрона калитке. Роберт Хэксли достал ключ, открыл замок и толкнул калитку. Она без звука отворилась. Мы вышли на улицу. Буквально в десяти метрах от калитки стоял белый внедорожник Сокольникова. Увидев нас, он нажал на акселератор. Автомобиль, урча мощным движком, медленно подъехал к нам. Я открыл заднюю дверь и пригласил генерала сесть в машину. Он легко запрыгнул в салон.

— Хеллоу, Роберт! Как поживаете? — обернувшись, поприветствовал гостя Сокольников.

— Привет, Слободан! Ведь так, по-моему, вас звали в Сомали? — ответил генерал Хэксли.

— Вашей памяти стоит позавидовать!

— Спасибо за комплимент! Как мне сейчас обращаться к вам?

— Гуннар Раудсепп!

— Откуда вы на этот раз?

— Коммерсант из Эстонии! Я очень рад, Роберт, что вы решили помочь нам в столь сложной обстановке, — без обиняков сказал Сокольников и при этом внимательно посмотрел в зеркало заднего вида, где отражалось лицо нашего гостя. Димке было важно увидеть реакцию на свои слова. Генерал ничего не ответил, но лишь слегка приподнял брови, как бы говоря: «А что мне остается делать, ведь два миллиона долларов не валяются на дороге!»

— Куда едем? — этот вопрос уже был обращен ко мне.

— Аль-Джамиях, — коротко ответил я. Сокольников в знак согласия кивнул. Нужно сказать, что, даже оставаясь наедине, мы между собой говорили на английском языке. На русском общение происходило крайне редко. Нельзя было допустить ни малейшей оплошности, из-за которой приказ президента России мог бы быть не выполнен.

Улица Аль-Джамиях находилась недалеко от Багдадского государственного университета. Здесь жили иракцы среднего достатка, поэтому дома были довольно скромные. Мы снимали на этой улице квартиру в двухэтажном с тремя подъездами доме, в котором кроме нас проживали еще две семьи. Арендованная нами квартира была двухуровневой. Аргументом при ее выборе явилось наличие большого количества выходов.

— Проходите, Роберт! — открыв дверь, пригласил я генерала Хэксли. Американец смело шагнул через порог в наши апартаменты.

— Вот вы и попали в осиное гнездо! — сказал ему Сокольников.

— Да уж! Не ожидал! — усмехнулся генерал.

— Присаживайтесь, Роберт! Что будете пить? — как гостеприимный хозяин поинтересовался я.

— Если честно, то мне хотелось бы что-нибудь съесть! — Его ответ несколько удивил меня и моего друга. Мы переглянулись.

— Чтобы вам хотелось? — спросил Сокольников.

— Меня в последние два дня мучает гастрит, поэтому надо питаться по определенной диете, но не думаю, что в вашем холодильнике найдется что-нибудь диетическое.

Я вопросительно взглянул на Димку, тот в ответ кивнул и вышел на кухню. Через несколько минут он вернулся с подносом, на котором стояли тарелка с творогом, бутылка йогурта, белые сухари, кувшинчик со сливками. Он поставил все это на стол перед генералом Хэксли.

— Это сливки!

— Благодарю, — удивленно вскинув брови вверх, сказал американец. Он налил в стакан сливок, сделал большой глоток и, положив в тарелку творога, начал есть, запивая сливками.

— Роберт, хотите, я сварю вам кашу из овсянки? — спросил Сокольников.

— Не стоит! Этого вполне достаточно! — ответил генерал, закончив с творогом и размачивая в сливках сухарик.

— Я долго думал над вашим предложением, господа, и решил принять его. Только не подумайте, что я это делаю из-за денег, хотя, конечно, сумма, которую вы предложили, оказала определенное влияние. — Генерал Хэксли замолчал. Я внимательно следил за ним. Сокольников также сидел, ничего не говоря. Пауза несколько затягивалась, но мы ждали.

— Что вас интересует? — нарушил молчание генерал Хэксли.

— Роберт, что вы знаете о похищении русских дипломатов? — первым задал вопрос Сокольников.

— По сути ничего! Но уверен, что за этим похищением стоит ЦРУ!

— Мы это также предполагаем, но у нас нет фактов!

— Похищение ваших дипломатов — это мелочь по сравнению с тем, что творится здесь. У меня есть косвенные доказательства того, что ЦРУ готовит какую-то заварушку в глобальном масштабе. Конкретно сказать не могу, но ниточка тянется из Афганистана. Мои парни из войсковых разведотделов дают интересную информацию о том, что в производстве наркотиков, обеспечении безопасности их транспортировки из Афганистана большую роль играют резидент ЦРУ в Кабуле Джордж Ламберт и полковник Рассел Клиффорд, начальник гарнизона коалиционных сил в Кандагаре. Мои люди сообщают, что эти двое очень часто встречаются с наркобароном юго-восточного региона Афганистана, неким Абдольхамидом Мохаммадзаем. Можно предположить, что деньги от продажи наркотиков идут в какой-то теневой фонд, которым никто, кроме ЦРУ, не распоряжается. Самое главное заключается в том, что эти средства аккумулируются не в банке, а наличными купюрами. Представляете себе, сколько миллиардов долларов уже собрано? Причем их не надо ни у кого просить: ни у сената, ни у конгресса. Даже у Белого дома не надо спрашивать разрешение на их использование. Разведку министерства обороны США в политические дела не посвящают, но военная составляющая возложена на нас. У меня нет точных сведений, но на рубеже 2009–2010 годов предусматривается очень крупная дестабилизация в странах Ближнего Востока.

— А поточней можно? — задал вопрос Сокольников.

— В том-то и дело, что нет! Я же не могу, джентльмены, действовать вашими методами: приставить нож к горлу — и заставить сливать информацию. Да и денежных ресурсов у меня таких нет. Знаю одно, что источник поступления долларов — это Афганистан.

— Хорошо, Роберт! Думаю, мы можем выплатить вам вознаграждение.

Я поднялся из кресла и вышел в соседнюю комнату. Через минуту перед генералом Хэксли стоял портфель, в котором находился миллион долларов.

— Здесь ровно миллион! — сказал я, открывая кейс и демонстрируя его содержимое нашему гостю.

— Надеюсь, мне не надо писать расписку? — спросил генерал, пытливо вглядываясь мне в глаза.

— Конечно, нет, Роберт! У нас с вами доверительные отношения! — ответил за меня мой друг. Действительно, нам не нужна была никакая расписка, так как наши переговоры с американским генералом фиксировались видеокамерами, которые установил Сокольников накануне приезда нашего гостя. Причем аппаратура находилась в четырех точках гостиной, а одну камеру мой друг закрепил над самым столом, и именно с нее было прекрасно видно, как я открываю портфель и демонстрирую генералу содержимое кейса.

— Кстати, Роберт, подумайте, как мне попасть в Афганистан? Мне это хотелось бы сделать в качестве офицера вашего управления! За решение этой проблемы вы получите полтора миллиона наличными, как я и обещал! — От этого моего неожиданного предложения лицо генерала немного вытянулось. Сокольников, услышав мои слова, также удивленно посмотрел на меня.

— Хорошо! Я подумаю, — ответил генерал, поднимаясь с дивана и держа в руках портфель. Сокольников ждал его возле двери.

— Отвезешь генерала и вернешься на запасную жилплощадь, — тихо шепнул я своему другу. Эту квартиру мы обязаны были покинуть после отъезда нашего гостя.

— Через пару дней ко мне приезжает новый заместитель, — стоя у двери, вдруг сказал Роберт Хэксли. — Он всегда служил в метрополии, сюда едет, чтобы повысить свой статус, ну и прочее. В боевых частях никогда не был, в Афганистане его никто не знает. Вот… — генерал сделал паузу. Я понял, что его удерживало от дальнейшего продолжения разговора. Ведь надо было кому-то сказать, что замена одного человека другим сопряжена с некоторыми трудностями, а именно — с устранением одного из них. Нетрудно было догадаться, что генерал Хэксли хотел по непонятным для нас причинам убрать из своей жизни, видимо, серьезно мешавшего ему человека. Я не стал расспрашивать генерала об истинных причинах этого желания. К тому же он уже вышел на лестничную клетку и в сопровождении моего друга стал спускаться вниз.

Сокольников отвез Роберта Хэксли назад в клуб. Следующая моя встреча с генералом должна была состояться через день на теннисном корте. Но до этого нам следовало разработать весьма необычную операцию по физическому устранению офицера американской армии, причем сделать это тайно, быстро и четко. Ошибиться нам было нельзя, ибо в противном случае вся наша миссия, так удачно начавшаяся, могла бесславно закончиться для нас, правда, при этом мне и моему другу было гарантировано бесследное исчезновение.

«Нам сегодня основательно придется поработать мозгами», — подумал я и посмотрел на часы. Минут через пятнадцать должен был вернуться Сокольников. Я поспешил на кухню. Мы давно, практически с юности, знали друг друга, поэтому все привычки моего друга мне были отлично известны. Димыч мог хорошо работать головой исключительно на сытый желудок. Вот такая была у него привычка.

— Ну, что, Савл, ты придумал, как мы ликвидируем заместителя нашего генерала? — спросил Сокольников, вернувшийся из спортивного клуба.

— Отвез, Хэксли? Все нормально? — ответил я вопросом на вопрос.

— Да! — коротко бросил Димка. — Ого! — радостно и вместе с тем удивленно протянул Димка. — Вижу по накрытому столу, что нам сегодня придется долго размышлять.

— Думаю, ты прав, — поддержал я друга.

— Савл, твой план, конечно, замечательный, но труднореализуемый. Может, мы своим ходом долетим в Кабул и там, на месте, подумаем, как действовать дальше?

— Нет, Симон, такой шанс упускать нельзя. Ведь ксива полковника американской армии, да еще к тому же заместителя начальника регионального разведывательного управления, дает нам колоссальные возможности. Короче, думаем, как мне занять его место без шума и пыли.

— А ты уверен, что его лично никто не знает в Кандагаре?

— Хэксли же говорил, что этот полковник никуда из Штатов не выезжал.

— Мало ли, что он говорил. Жизнь иногда такие перлы выдает…

— Бывает…

Мы немного поели, немного выпили, немного помолчали. Сокольников первым нарушил несколько затянувшуюся паузу:

— У меня есть такое предложение. Форму следует приготовить заранее. Ты с генералом одной комплекции, вот он тебе и подготовит обмундирование полковника. Пусть отрабатывает два «лимона» баксов. Полковника надо ждать у генерала, которого тот должен будет встретить лично и привезти к себе. Ну, а там мы решим, как его… — Характерным движением руки Сокольников показал, какая судьба ожидает полковника.

— А куда мы денем тело?

— Это уже детали. Генерал вывезет в багажнике своего автомобиля, например.

— Согласится?

— А куда он денется? Деньги-то любит! Глазки заблестели, видел? А нам: я не из-за денег, мол, ага… не из-за денег. Тоже мне альтруист нашелся. Согласится!

Мы еще долго обговаривали этот важный момент нашей предстоящей операции, перебрали множество вариантов, но через несколько часов пришли к выводу, что самым лучшим вариантом является самый первый, предложенный Сокольниковым в самом начале нашего обсуждения.

Афганистан. Провинция Кандагар.

пункт постоянной дислокации коалиционных сил — бывший ооновский городок. 2007 год. Май

Пошла вторая неделя, как я находился в Афганистане на военной базе американских войск. Перед отлетом из Багдада генерал Хэксли дал мне детальные характеристики офицеров разведотдела 82-й воздушно-десантной дивизии, поэтому я уже заочно знал, с кем мне придется «служить» на новом месте. Весьма нелестную характеристику от начальника регионального управления армейской разведки получил полковник Клиффорд, начальник гарнизона коалиционных сил.

— Советую с ним проявлять осторожность! Есть информация, что он имеет тесные связи с наркодельцами провинции. Также он плотно общается с резидентом ЦРУ в Кабуле Джорджем Ламбертом. Мои парни докладывают, что резидент за последние полгода четырежды побывал в Кандагаре. Встречался он там с неким Абдольхамидом Мохаммадзаем, как говорится, некоронованным королем провинции и самым богатым человеком, возможно, даже не Афганистана, а и близлежащих стран. Он владелец банка, который финансирует производство опиумного мака. Я подозреваю, что через полковника и резидента ЦРУ ему поставляют ангидрид уксусной кислоты, который, как вам известно, является химическим прекурсором, необходимым для производства героина. На территорию США афганский героин поступает по нескольким маршрутам: Таджикистан — Бишкек — Москва — Эстония — Швеция и далее атлантическое побережье Штатов. Но прямых доказательств участия полковника Клиффорда и резидента Ламберта у меня нет.

— Почему ваши ребята не проводят боевые операции по уничтожению складов с опиумом-сырцом? Или у них нет данных? — поинтересовался Сокольников.

— Данных полно, но полковник Клиффорд как начальник гарнизона не дает разрешения на их проведение. А у моих парней там всего-то пара вертолетов, остальные машины находятся в подчинении полковника.

— Да, парой вертолетов много не навоюешь!

— Я вижу, вам доводилось там бывать? — с любопытством спросил генерал Хэксли, пытливо поглядывая то на меня, то на моего друга.

— Вы очень догадливый, Роберт! С вами ушки надо держать на макушке! — улыбнулся Сокольников.

— Где, где держать ушки? — не понял Хэксли.

— На макушке, Роберт, на макушке! — Димка приложил обе ладони к голове и показал генералу, как надо держать ушки, чем очень развеселил его. — Это у нас есть такая пословица! Кстати, вот ваше вознаграждение.

Я передал генералу очередной транш. Он взял кейс, открыл его.

— У нас это называется закреплением вербовки, — усмехнулся Хэксли.

— Прекратите терзать свою совесть, Роберт! Мы деловые люди! Вы работаете во благо людей. Наркотики — это катастрофа для миллионов семей и для американских в том числе!

Когда я говорил это, то даже не предполагал, как был близок к пониманию мотивов генерала, сотрудничать с нами. Ни я, ни мой друг не знали, что несколько лет назад у Роберта Хэксли трагически погибли дочь, зять и маленькая внучка. Причиной их смерти стало банальное нападение наркомана, которому нужны были деньги для приобретения так необходимой ему дозы героина. Но я не заморачивался психологическими изысканиями и копаниями в душе генерала Хэксли. Он пошел с нами на сотрудничество, и в этом заключалось главное наше достижение.

Нынешним вечером у меня должна была состояться встреча с Сокольниковым. Он прилетел вчера из Кабула обычным рейсом авиакомпании «Арьяна» и сразу дал знать о своем прибытии коротким сообщением на мой мобильный телефон. Сокольников остановился в гостинице Кандагарского международного аэропорта. Так как отель находился в зоне военно-воздушной базы коалиционных сил, то в его ресторан вечерами приходили американские и английские офицеры, чтобы скоротать время, выпить и просто отдохнуть, поэтому наша встреча там выглядела обычным делом, когда выпившие мужчины быстро находят общие темы.

В назначенный час я вошел в зал ресторана международного аэропорта. Там было уже довольно много и солдат, и офицеров. При моем появлении они все встали с мест и громкими криками и возгласами восхищения стали приветствовать меня. Солдатская молва — она и в Афганистане молва. Боевая операции, в которой я успел поучаствовать и спасти жизни нескольких десятков американских парней, уже успела обрасти легендами. Особенно популярным был рассказ о полковнике Клиффорде, которого мне пришлось приводить в чувство, когда он попытался не допустить вылета вертолетов на помощь оказавшимся в окружении десантникам. Вот так совершенно нечаянно и негаданно я стал объектом восхищения солдат и офицеров гарнизона военно-воздушной базы коалиционных сил в зоне ответственности «Юг». Каждый хотел выпить со мной лично или угостить порцией виски.

Сокольникова я увидел сразу, как только вошел в зал. Мой друг сидел за небольшим столиком недалеко от барной стойки в компании трех американцев. По его глазам я увидел, что он был искренне удивлен той встречей, которую мне устроили солдаты и офицеры. Нам удалось переговорить приблизительно минут через сорок, так как очень многим присутствовавшим хотелось со мной пообщаться. Американцам жилось под Кандагаром довольно скучно. Они крайне редко проводили рейдовые операции, не осуществляли полноценных разведывательных мероприятий и практически не высовывали носа за пределы мест своей постоянной дислокации.

Было около десяти часов вечера. Зал ресторана гудел. Я подошел к стойке, заказал пиво и подсел к компании, с которой «веселился» мой друг. Сидевшие за столиком офицеры посчитали честью для себя уступить мне место. Посидев минут десять, мы с Сокольниковым вышли из ресторана на свежий воздух. В зале было душно и сильно накурено.

— С приездом! — сказал я. Мне очень хотелось обнять друга, но сделать это не позволяли законы конспирации. Нам было даже непозволительно пожать друг другу руку.

— Спасибо! — ответил Сокольников.

— Как добрался?

— Нормально!

В холле ресторана было многолюдно. Пьяные солдаты и офицеры поодиночке и группами выходили из зала и заходили обратно. Наступил тот момент в бурном веселье, когда чей-то уход не привлекал к себе абсолютно никакого внимания. Мы решили воспользоваться этим. Куда идти — вопроса не возникло.

Сокольников снял номер на втором этаже отеля. Окна выходили на две стороны: во внутренний двор, где находился небольшой круглый бассейн с фонтанчиком, и на автостоянку. Номер был просторным, очень дорогим и состоял из трех комнат, в которых имелись кондиционеры. Я с удовольствием рухнул в мягкое кресло.

— Ты прямо настоящим американцем стал, да еще таким популярным! Пока ты купался в славе, мне успели рассказать о тебе фантастические истории. Это правда?

— Пришлось немного повоевать! — утвердительно кивнул я в ответ.

— Ты с ума сошел? А если бы тебя ранили, убили? Ты не имел права рисковать и ставить на грань провала нашу операцию! — строгим и назидательным тоном сказал Сокольников. Конечно, спорить с Димкой было бесполезно, так как он был совершенно прав, поэтому я не стал возражать ему, а просто постарался перевести этот его серьезный выговор в шутку.

— Здорово ты своего командира…

— Здорово, здорово! Но не забывай наш закон, что в разведке каждый имеет право голоса. Я считаю, что твой поступок был необоснованным и безрассудным мальчишеством.

— Согласен! Но когда пришло сообщение, что парни попали в передрягу…

— Ты совсем обамериканился, Савл! Погибали американские десантники! А они не наши парни! Заметь, что это их страна делала все, чтобы как можно больше наших солдат погибло здесь!

— Критику принимаю! — Для Сокольникова этого короткого ответа было достаточно, чтобы принять его в качестве моего раскаяния.

— Кстати, здесь у начальника гарнизона Клиффорда вырос очень большой зуб на одного полковника. Часом не на тебя? — поинтересовался мой друг.

— На меня, на меня! Пришлось поучить его уму-разуму!

— Ну, ну! Прямо пацан! — хмыкнул Димка.

— Ладно, об этом поговорим попозже! Доложи, как дела в Кабуле!

— Все нормально! Посольство наше в финансовом отношении ограбил. Пришлось подключать, — Сокольников сделал характерное движение глазами вверх, — чтобы мне передали всю наличность. Посол пожелал видеть меня пред очами по этому поводу. Уж очень ему хотелось увидеть, что же это за субъект такой, который лишил посольство всех денег.

— Ну, а ты?

— Все сделал через нашего военного атташе. Между прочим, ты его знаешь! Помнишь начальника разведки 334-го асадабадского отряда спецназа? — Я ничего не стал отвечать, а только утвердительно кивнул. — Вот он и передал мне портфель с «бакинскими». Кроме того, я получил от него очень интересную информацию по итальянскому военному госпиталю в Кабуле. Оказывается, что под его крышей американцы торгуют человеческими органами. Предположительно, этим всем руководит резидент ЦРУ Джордж Ламберт. Очень выгодный бизнес в нынешнее время. Почки там, сердце пользуются большим спросом. Так же есть кое-какие косвенные данные, что резидент ЦРУ имеет отношение и к наркотрафику. Героин поступает большими партиями из Кандагара бортами транспортной авиации. Наши ребята неоднократно перехватывали его переговоры с полковником Клиффордом. Конечно, говорили они не конкретно про поставки наркотиков, но понять, что речь идет именно о героине, труда не составило. Кстати, без этого самого полковника Клиффорда из аэропорта даже муха не вылетит.

— Извини, — перебил я Сокольникова, — буквально сегодня полковник встречал очень важного гостя из Кабула. Так вот, этим гостем был резидент ЦРУ Ламберт. Я хорошо запомнил его фотографию, которую нам продемонстрировал наш друг, генерал Роберт Хэксли. А перед его прилетом к полковнику приехал один пуштун по имени Абдольхамид Мохаммадзай, некоронованный король южных провинций Афганистана. Самый богатый человек не только страны, но и близлежащих регионов.

— Наркота?

— Она самая! Полный контроль посевов, сбора и переработки. Наша недавняя операция — это комариный укус для него!

— Савл, ты точно американцем стал: «наша» операция! — засмеялся Сокольников.

— Я обязан себя так вести!

— Молодец! Все правильно! Авторитет у тебя среди америкосов будь здоров! Собственными глазами наблюдал и собственными ушами слышал!

— Короче, уничтожили где-то тонн пятьсот опиума-сырца, а дехкане собирают в год девять тысяч. Думаю, что в этом деле имеют интерес и американцы, но вот только интерес этот исключительно частных лиц или в государственном масштабе, мне не понятно!

— Разберемся! Я ведь с полковником Клиффордом задружился очень плотно!

— Когда успел?

— Успел вот! У меня есть кое-какие рекомендации от службы тыла. Ну, я за это время познакомился с некоторыми офицерами. Но это все — мелочь! Зато они меня вывели на полковника. Как-то в ресторане подсел, угостил вискарем, а потом на его глазах, как бы случайно, открыл свой кейс, ну он заприметил, что портфель набит баксами. Заерзал сразу, заволновался. О том, что я коммерсант, ему, конечно, доложили. Он меня ненароком спросил, мол, чем собираюсь торговать. Я ответил, что медикаментами и товарами личной гигиены. Полковник был немного захмелевшим и говорит, что, дескать, на таком фуфловом товаре хорошие деньги здесь не заработаешь. Я ему отвечаю, мол, хотелось бы, конечно, сорвать куш, но… А он мне: сколько у тебя баксов? Сто тысяч, говорю. Полковник тут же выпалил: две тысячи за килограмм героина. Я чуть подумал и отвечаю ему: согласен! Но, говорю, у меня нет возможности доставить наркоту в Кабул. Он мне, мол, не твоя забота! Короче, пятьдесят процентов денег я должен заплатить сразу, а остальные — после получения товара. Договорились мы, что он завтра вечером продемонстрирует мне товар и тут же его отправит самолетом в Кабул.

— А ты не думаешь, что он блефует? Вдруг это подстава?

— Навряд ли! Единственное, что он может сделать, так это кинуть меня. Деньги взять, а товар не дать! Но и в это верится с трудом.

— Почему?

— Ты бы видел, как у него глазенки заблестели, когда он доллары увидел. А потом я сказал, что готов в следующий раз купить на миллион!

— Ну, ты не прикидывайся крутым наркоторговцем!

— А почему бы не поприкидываться? Мы же ведь не будем затягивать игру. Президент своего приказа не отменял, поэтому ответить должны все и по полной программе. Или я не прав?

— Прав, Симон, конечно, ты прав!

— Да! Будь осторожен с этим полковником Клиффордом! Он что-то замышляет против тебя.

— Обоснуй!

— Интуиция! — одним словом ответил Сокольников.

Вообще, мой друг был совершенно прав. Интуиция в разведке играет великую роль. Это безотчетное, стихийное, непосредственное чувство человека, основанное на его опыте, часто подсказывает ему правильное понимание складывающейся в будущем ситуации. Интуиция — что-то вроде чутья у зверя, задолго ощущающего приближение землетрясения или другого природного катаклизма, а потому заранее убегающего от опасности. В нашем деле благодаря интуиции очень часто практически моментально принимались решения, когда для этого не было в достатке времени и логических оснований. Вмиг пришедшее прозрение заставляло нас верить в него, полагаясь на свои внутренние ощущения и опыт. Димка обладал таким качеством как никто другой, поэтому я поверил ему безоговорочно.

— Ну, если интуиция, тогда постараюсь быть максимально осторожным! — серьезно заверил я друга. По сути, Сокольников был прав. Полковник Клиффорд, конечно же, постарается отомстить мне за свое унижение.

* * *

В очередной раз мы встретились с Сокольниковым через два дня и опять в ресторане. Вообще, ресторан отеля был очень удобным местом. Туда приходили завтракать, обедать и ужинать все иностранцы, которые по служебным или частным делам находились в Кандагаре. Правда, таковых было очень мало, но они были. Почти всех европейцев я знал лично, поэтому мои беседы с Сокольниковым не могли ни у кого вызвать каких-либо подозрений.

Я пришел в ресторан около трех часов пополудни. Взял в баре порцию виски и сел за столик. Ко мне тут же подошел официант. Кухня в ресторане была типично афганской. Я сделал заказ и стал ждать, потягивая из стакана виски и поглядывая на входную дверь. Вошел Сокольников, и почти одновременно с этим мне принесли заказ. Димка перехватил уходившего официанта, что-то сказал ему и направился к моему столику.

— Хеллоу, сэр! Вы не станете возражать, если я составлю вам компанию?

— Прошу вас, мистер Раудсепп! — указал я своему другу на свободный стул.

Сокольников сел напротив. Через некоторое время ему принесли точно такие же блюда, которые были у меня.

— Не желаете ли выпить, мистер Раудсепп? Угощаю!

— С удовольствием, сэр!

Я повернулся к барной стойке и жестом дал знать бармену, что мне необходимо. Молодой афганец стремительно выбежал из-за стойки с бутылкой виски и стаканами на подносе. Он поставил ее перед нами и быстро удалился. Мы не спеша обедали и вели обычную в таких случаях беседу о погоде, коммерции и прочих мелочах жизни. Закончив обед и оставив практически полную бутылку виски на столе, мы вышли во внутренний двор. Там никого не было. Посередине находился небольшой фонтан. Его журчащая вода наполняла этим умиротворяющим звуком весь внутренний двор. Было тихо и безлюдно. В это время я не опасался, что меня может кто-то увидеть. Солдаты и офицеры дивизии и вертолетной бригады начинали заходить в ресторан только после шести часов вечера.

Усевшись под развесистыми ветками персикового дерева, мы немного помолчали, так как жаркий майский день не предрасполагал к разговорам, а вкупе с сытным обедом наводил лень.

— Сейчас бы в бассейне поплавать! — мечтательно проговорил Димка и, закрыв глаза, откинулся на спинку скамейки.

— Было бы хорошо, но давай о деле! Что у тебя нового? — поинтересовался я.

— Твой недруг, полковник Клиффорд, предложил мне совместный бизнес. Он, после того как увидел у меня в портфеле сто тысяч баксов, никак в себя прийти не может.

— И что это за бизнес?

— Вложить деньги в выращивание опиумного мака. Окончательная прибыль десять тысяч процентов.

— Ого! — Озвученная Димкой прибыль заставила меня удивиться.

— Вот так же удивился и я, — усмехнулся Сокольников, — он сказал, что надо оплатить только посев и сбор опиума-сырца, а производство героина, его доставка в любую точку мира, где есть американские военные базы, будут абсолютно бесплатной. Мне он предложил двадцать пять процентов.

— Стало быть, у полковника на территории базы должна быть лаборатория по переработке сырца? Сомнительно! Это очень сложно скрыть.

— Правильно! Но для него этим будут заниматься господин Мохаммадзай. А у него этих лабораторий здесь сотня. Полковник поведал мне много интересного.

— Просто вот так взял и поведал?

— Конечно, не просто так! Предварительно мне пришлось влить в него добрую пинту, как говорят англичане, спиртного. Потом немного поломаться, еще раз деньги, как бы невзначай, продемонстрировать. Короче, целый спектакль разыгрывать пришлось…

* * *

Сокольников и полковник Клиффорд расстались добрыми друзьями. Димка даже получил от начальника гарнизона заверения в поддержке его коммерции. Полковник прямо так и сказал:

— Мистер Раудсепп, можете обращаться ко мне без всяких лишних церемоний, если вдруг у вас возникнут проблемы с нашими военными и не только с ними…

При этом он хитро посмотрел Сокольникову в глаза и даже подмигнул. Дмитрий в ответ улыбнулся и кивнул в знак согласия. Это знакомство произошло вечером того же дня, когда Сокольников прилетел из Кабула. Генерал Хэксли дал нам исчерпывающую информацию о полковнике Клиффорде, поэтому моему другу оставалось только выбрать удобный случай, чтобы подойти к начальнику военно-воздушной базы и ненароком продемонстрировать тому кейс с деньгами. Сокольникову это удалось сделать с блеском. Димка вообще был прирожденным артистом. Я всегда был уверен, что, если бы он не стал бойцом спецназа, то у него наверняка сложилась бы карьера артиста с широким амплуа. Расчет наш в отношении полковника Клиффорда оказался правильным, и буквально утром следующего дня Сокольникова в отеле разыскивал посыльный из штаба. Солдат нашел мистера Раудсеппа в баре отеля. Сокольников завтракал.

— Простите, сэр! — обратился к нему посыльный. — Полковник Клиффорд хотел бы поговорить с вами, сэр.

После этого солдат достал из кармана мобильный телефон, нажал кнопку вызова и, когда вызываемый абонент ответил, передал трубку Сокольникову.

— Хэллоу, мистер Раудсепп! Как дела?

— Хэллоу, мистер Клиффорд! У меня все о’кей! Как у вас дела?

— Мистер Раудсепп, мне бы хотелось встретиться с вами. Я имею к вам одно весьма выгодное предложение, но его не хотелось бы обсуждать по телефону. Оно настолько интересное, что вы обязательно его примите.

— Хорошо! Вы меня уже заинтересовали! Давайте вечером встретимся в ресторане отеля. Здесь есть где поговорить, да и перекусить можно! — предложил Сокольников.

— Отлично! — услышал Димка довольный голос полковника. — Ровно в восемь вечера! Договорились?

— О’кей!

Сокольников пришел за десять минут до встречи, предварительно заказав столик в дальнем конце зала. Там было удобней говорить, так как все посетители обычно толпились возле барной стойки и около двух бильярдных столов, которые владелец ресторана специально установил для американских солдат, любивших погонять шары.

Как только Сокольников сел, к нему тут же подскочил официант. Буквально через минуту афганец поставил на стол бутылку виски «Белентайнс». Димка взглянул на часы. Стрелки показывали ровно восемь, и тут же в зале появился полковник Клиффорд. Он окинул взглядом зал, увидел Сокольникова и, по-приятельски махнув ему рукой, двинулся к столику, за которым тот сидел.

— Как видите, мистер Раудсепп, я не заставил вас долго ждать! — самодовольно ухмыльнулся полковник.

«Да у тебя сегодня все из рук, поди, валилось, когда ты о деньгах вспоминал, что у меня в портфеле видел. Дождаться не мог вечера! Бежал, наверно, на встречу ко мне, аж пыль столбом стояла!» — подумал Сокольников.

— Точность — вежливость королей! — ответил Димка, движением руки приглашая полковника присесть. Полковник тяжело плюхнулся на стул. Хотя в зале от работавших кондиционеров было свежо и прохладно, но Рассел Клиффорд достал из кармана платок и вытер пот, обильно проступивший на шее.

— Хотите выпить? — предложил Сокольников и, не дожидаясь ответа, налил полковнику полстакана и бросил туда кусочек льда. Димка прекрасно знал, что настоящий американец никогда не откажется от дармовой выпивки, кем бы он ни был. Клиффорд не заставил просить себя дважды. Он взял стакан и лихо опрокинул его себе в рот.

— Очень устал сегодня! — сказал полковник и по-хозяйски, не спрашивая разрешения Сокольникова, налил себе еще изрядную порцию виски. — Хорошо быть богатым человеком! — несколько развязно и довольно бесцеремонно вдруг заявил Клиффорд. — Я не могу позволить себе пить виски «Белентайнс» двенадцатилетней выдержки.

— Каждому — свое, полковник! — ответил Димка.

— Мистер Раудсепп, у меня есть к вам деловое предложение! — Полковник немного помолчал, поглядывая на Сокольникова и пытаясь определить, произвели ли хоть какое-нибудь впечатление его слова. По мнению Клиффорда, любой нормальный человек должен был тут же дать свое согласие, ведь предложение делал не абы кто, а полковник американской армии. Реакция Сокольникова удивила офицера.

— Господин полковник, я деловой человек! Вы сделайте конкретное предложение, а я подумаю над ним! — безучастно ответил Димка.

— Хорошо! — сказал Клиффорд. Он выпил очередной стаканчик виски и тут же снова его наполнил. — Как вы посмотрите на то, если я предложу вам на один доллар вложений сто долларов прибыли, а то и все двести?

— Ну так предлагайте! — засмеялся Сокольников.

— Дружище, — фамильярно заговорил полковник, — здесь слишком шумно…

— Давайте пройдем ко мне в номер, — сказал Димка. После этого он встал и двинулся к выходу. Полковник хотел так же пойти за ним, но его взгляд упал на бутылку с виски, в которой еще оставалась пара порций двенадцатилетней выдержки крепкого напитка. Клиффорд чуть замешкался, но потом, махнув рукой, взял бутылку со стола и быстрым, несколько неровным шагом направился вслед за Сокольниковым.

Номер-люкс также восхитил полковника Клиффорда. Он понимающе чмокнул губами, покачал головой и, разведя руки, сказал:

— Даже в этой дыре богатые люди себе не изменяют!

Сокольников равнодушно посмотрел на гостя и ничего не ответил на замечание американского офицера. Мой друг просто распахнул дверцу бара и оставил его открытым. Полковник, увидев целый склад спиртного, сильно обрадовался. Но Сокольников не торопился наливать своему визитеру. Ему надо было получить необходимую информацию от полковника, прежде чем тот рухнет от обильного возлияния виски. Но Димка также прекрасно понимал, что чем больше хочется выпить человеку, тем больше он будет словоохотлив. Правда, главное в таком вопросе было не переборщить.

— Ну, давайте ваше предложение полковник! — сказал Сокольников, держа в руках бутылку дорогого коньяка «Хэннесси».

— Зачем приобретать партию героина, когда можно взять в аренду землю, нанять этих обезьян, и они соберут отличный урожай опиума? Килограмм чистейшего героина оптом здесь стоит пятьсот долларов. Килограмм героина с собственного участка обойдется в двести баксов, даже можно снизить до ста пятидесяти. В Европе оптовая цена килограмма афганского героина стоит десять-пятнадцать тысяч долларов, в розницу — все пятьдесят тысяч.

— Ваше предложение, полковник, из области фантастики! Ваши войска за пределы базы выходят редко, а мне вы предлагаете ездить по провинциям в поисках земли для аренды. По-моему, вы глотнули лишка? Это во-первых! Во-вторых, даже если я найду участок земли, крестьян, соберу урожай опиума, то как мне его превратить в героин? Для этого нужна целая лаборатория, всякие там химикаты и прочее. Где взять специалистов, помещение? Вы, полковник, держите меня за идиота? Я не настолько богат, чтобы вкладывать деньги в нечто неосязаемое, в пустоту, в ваши фантазии! — Сокольников напустил на себя в этот момент побольше раздражительности. Он даже в сердцах поставил бутылку коньяка в бар, чем обеспокоил полковника Клиффорда.

— Успокойтесь, дружище! Никто вас не держит за идиота! Ваши — только деньги, а все остальное обеспечу я! — ухмыльнулся полковник.

— Вы?! — недоверчиво переспросил Сокольников.

— Да, я! — пьяно ухмыльнулся американец. Он с сожалением посмотрел на открытый бар и только тут вспомнил, что у него в руке недопитая бутылка с виски. Клиффорд отхлебнул жгучую жидкость из горлышка и продолжил: — Все это я беру на себя! Вы только финансируете!

— И каков механизм нашей сделки?

— Очень простой! Вы даете деньги и через полгода получаете героин соответственно количеству вложенных средств.

— Полковник, это несерьезный разговор! Я вижу, вы меня за дурака держите?

— Ну, зачем же так, дружище?

— А как же по-другому прикажете? Я даю вам деньги сейчас, а вы мне обещание! А если вас убьют, или вы уедете к себе? Ну, мало ли какие еще форс-мажорные обстоятельства могут возникнуть? Но я-то остаюсь без денег, а вы — при моем интересе, то есть при моих деньгах?

— Успокойтесь, мистер Раудсепп! Я же не один! В этом деле у меня есть надежные компаньоны!

— Кто они?

— Я бы не хотел называть их имен! Но это очень влиятельные люди!

— Хватит пустословить, полковник! Не стоит напускать на себя эдакий ореол важного человека! — сказал Сокольников. После этого он отправился в спальную комнату и через полминуты вышел оттуда с кейсом в руке. Он это сделал специально, чтобы продемонстрировать лишний раз деньги и окончательно разговорить своего визитера. Димкина тактика возымела действие. Полковника, когда он увидел толстые пачки банкнот, будто кто-то подхлестнул.

— Ладно, мистер Раудсепп, я назову вам этих людей, но не советую упоминать их имена, если у вас вдруг возникнут трудности с правоохранительными органами.

— Не тяните кота за хвост, господин полковник!

— Здесь, в Кандагаре, все вопросы относительно земли и крестьян, а также переработки нашего урожая я проведу через некоего Абдольхамида Мохаммадзая. Это самый богатый человек, которых я когда-либо знал. Он истинный хозяин всех южных провинций Афганистана и приграничных пакистанских районов. Здесь даже мухи без его разрешения не летают.

— Слышал о таком! Кто еще? — удовлетворенно кивнул Сокольников.

— Второй человек… — Полковник чуть замялся, но Димка повел глазами в сторону стоявшего около его кресла кейса с долларами. — Второй человек — это резидент ЦРУ Джордж Ламберт.

— Они знают об этих планах?

— Пока нет! Но с афганцем проблем не возникнет. Он и так нам многим обязан.

— Продаете ему боеприпасы? — подначил своего визави Димка.

— Не зубоскальте, дружище! Без нашей помощи он бы не произвел и сотой части своего героина!

— Что-то вы много на себя берете, полковник! — подзадорил Сокольников будущего компаньона.

— Мы поставляем ему уксусный ангидрид и азотную кислоту в очень больших объемах, в очень! На днях более ста тонн подбросим ему из Пакистана!

— На днях — это когда? — уточнил Сокольников.

— А вам зачем знать? Это секретная информация!

— Вот именно! Но гарантировать безопасность моих вложений в этот рискованный бизнес может только ваша откровенность, полковник!

— Кто много знает — тот живет недолго! — мрачно пошутил Клиффорд, но дату поставки необходимых для производства героина химикатов назвал.

— Хорошо, полковник! Теперь, думаю, пришло время выпить за успех нашего совместного предприятия! — весело сказал Сокольников. Он наполнил два бокала дорогим коньяком и предложил Клиффорду выпить. Тот с удовольствием поддержал Димку. Посмаковав несколько секунд ароматную крепкую жидкость, Сокольников проглотил ее и закрыл от удовольствия глаза.

— Не хотите ли сигару? — спросил он полковника.

— Не откажусь!

Мой друг достал из бара коробку с сигарами, открыл ее и предложил американцу. Клиффорд взял одну, понюхал.

— Настоящая кубинская, — констатировал он.

— Гаванская! — подтвердил Сокольников. — Послушайте, полковник, я не поверю, если вы скажете, что не имеете своего интереса в этом деле!

— В каком деле? — то ли не понял, то ли сделал вид, что не понял, Клиффорд.

— Не надо, полковник! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Производство героина не без помощи ЦРУ поставлено здесь на поток. Неужели вам ничего не перепадает?

Полковник Клиффорд был довольно пьян. Он находился в таком состоянии, когда его голова не совсем контролировала его язык.

— От них перепадет, как же! Ламберт все загребает, а мне одни… — Офицер чуть высунул язык и произвел при его помощи и губ специфический звук. — Я для них вроде курьера. Но придется и с Ламбертом делиться. Свой героин в Европу без него мы доставить не сможем. У Ламберта все каналы поставки и связи. Ты знаешь, какие у него связи? — пьяно спросил Сокольникова американец.

— Откуда мне знать?

— Да он целый пограничный отряд русских убрал с границы, так как те мешали транспортировке героина. Понял?

Полковник замолчал. Он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и сделал глубокую затяжку. Сокольников тем временем еще раз наполнил бокалы коньяком. Услышав бульканье разливаемого спиртного, Клиффорд открыл глаза.

— Послушайте, Раудсепп, а не могли бы вы дать мне небольшой задаток как гарантию серьезности вашего участия в нашем совместном бизнесе? — на всякий случай спросил полковник. Он не ждал, что вообще получит какую-либо сумму денег от Сокольникова, а потому был несказанно удивлен, когда тот согласился.

— Конечно, могу, полковник! Мы ведь теперь компаньоны! — коротко ответил мой друг. Затем он открыл кейс и отсчитал Клиффорду пять тысяч долларов. Полковник почти тут же протрезвел. Он растерянно посмотрел вокруг, видимо, присматривая, во что можно было бы положить деньги, не в кармане же нести? Сокольников заметил тревогу своего гостя, а потому встал и вышел в другую комнату. Оттуда он принес полковнику небольшую пластиковую папку с ручками, в которой обычно носят документы.

— Благодарю! — радостно закричал Клиффорд. — Так сколько вы готовы вложить? — спросил он, аккуратно укладывая пачки долларов в папку.

— На первый раз много не хочу, сами понимаете! — сказал Дмитрий, глядя на полковника, который в ответ понимающе кивал. — Ну, думаю, миллионом долларов я готов рискнуть!

От заявленной Сокольниковым суммы у американца глаза несколько округлились. Он на какое-то мгновение замер, видимо, прикидывая, какую прибыль можно получить от будущего урожая мака. По озвученным полковником ценам, она должна была составить… У Клиффорда, когда он подсчитал окончательный итог, от возбуждения задрожали колени, так как общий барыш только от продажи героина оптом составлял сто миллионов долларов, а в розницу — около полмиллиарда. От таких цифр впору было сойти с ума. Полковник с трудом сглотнул слюну, так как в горле его от арифметических подсчетов мгновенно пересохло, и еле-еле выговорил:

— Это очень хорошо! Через три дня встретимся, я постараюсь уладить все вопросы! Вы подготовьте деньги!

— Они у меня всегда готовы!

— Наличные? — И без того округлившиеся глаза полковника стали вообще напоминать блюдца.

— Да! — одним словом ответил Сокольников.

— Вы это… никому… А то… ну сами понимаете! Тут у нас один полковник из Ирака прилетел, из регионального разведуправления. Нос сует во все дырки. Как бы не прознал чего… а то ведь! — заволновался Клиффорд. — Ну вопрос с ним я сегодня-завтра решу! Короче, вы отдыхайте, никуда не ходите, сидите в номере! Хотите, я приставлю охрану?

— Не стоит, полковник! До сих пор как-то обходился! Охрана вызовет ненужные вопросы и любопытство!

На этом встреча Сокольникова и полковника Клиффорда закончилась. Вот так мой друг неожиданно стал крупным «нарковоротилой».

* * *

Начальник гарнизона Клиффорд выболтал много интересного о том, как с помощью и под контролем Центрального разведывательного управления США в Афганистане по даровым ценам производят героин и затем развозят эту отраву по всему миру.

— Симон, но ведь американцы неспроста влезли в Афганистан? — поинтересовался я мнением своего друга.

— Конечно! Их привлекают только деньги! А здесь полезных ископаемых на десять триллионов долларов. Кусочек лакомый! Есть что пограбить! Это тебе не Советский Союз, когда мы сюда тащили, а не отсюда! — ответил Сокольников.

— Хорошо! Ну, а наркота?

— Я думаю, что цеэрушники создали какой-то секретный фонд. Представляешь сколько неучтенных баксов в нем можно собрать? Но главное — их можно тратить бесконтрольно: никаких тебе сенатских и прочих комиссий! Даже президент не влияет на предоставление средств из этого фонда! В принципе, на деньги такого фонда ЦРУ, если захочет, может само назначить президента США!

— Но ведь это только твоя версия. Доказательств-то существования такого фонда у нас нет! — возразил я.

— Нет! Но фонд есть! Ты посмотри, как увеличились посевные площади. Прибыль от продажи запредельная, буквально астрономическая. Я уверен, что американцы готовят очередную бяку в планетарном масштабе!

— Хотят весь мир под себя перекроить?

— Вне всяких сомнений! И самое главное — финансировать это будут те страны, где героин очень популярен! Молодцы америкосы! Я всегда восхищался их предприимчивостью. Ну, ни цента из собственного кармана. Режимы будут менять в стране за счет ее же наркоманов. Просто, экономично и блестяще! — продолжал развивать Сокольников свою мысль.

— И что же ты предлагаешь? — спросил я. Димка хмыкнул и пожал плечами. Думал он недолго и потом, как это было всегда, выдал единственно правильный вариант:

— Уверен, что парень из внешней разведки слишком близко подобрался к этому секрету, и его убили! Стало быть, нам надо их расшевелить, чем-то напугать, чтобы они засуетились!

— Все верно, Симон! — перебил я друга. Его рассуждения подтолкнули меня к мысли о том, что нам следовало бы сделать так, чтобы в ЦРУ не просто засуетились и заерзали, а забегали бы, запаниковали. — Мы их заставим носиться, как на пожаре!

— Ну-ну, что придумал? Давай выкладывай!

— Первое, что мы сделаем — сожжем их транспорт с уксусной кислотой. Это напугает местного резидента и его компаньона Мохаммадзая. Ты говорил, что наш резидент военной разведки дал тебе информацию, что американцы приторговывают человеческими органами. Уверен, что это личный бизнес, скорее всего, резидента Ламберта. Не думаю, что директор ЦРУ санкционировал такой вид деятельности своих подчиненных. Надо попытаться во время транспортировки органов перехватить их на маршруте. Ну и как апофеоз — физическое устранение резидента Ламберта.

— Этого, Савл, будет недостаточно, чтобы ЦРУ забегало, как на пожаре! Ну, сожжем колонну, так это могут сделать и талибы. Конечно, скандал с человеческими органами они постараются замять. Ведь Интернет под их контролем! Устранение одного резидента Ламберта будет маловато! Надо ликвидировать нескольких американских резидентов! Это очень впечатлит руководство ЦРУ!

— Правильно!

— Думаю, резидент в Багдаде войдет в этот список?

— Вне всяких сомнений! Теперь давай по поводу колонны автоцистерн. Сколько их будет?

— Клиффорд сказал, что двадцать штук по двадцать пять тонн каждая!

— Ого? — удивился я, — объемы будь здоров! Ударно трудятся!

— А ты думал! Мы, наркобароны, любим работать с размахом! — усмехнулся Димка.

— Ладно, наркобарон, давай посмотрим, — развернул я на столе американскую топографическую карту. — Колонна пойдет на Кандагар только этим маршрутом.

— Для засады лучшего места найти невозможно. — Сокольников ткнул пальцем в точку на карте. В этом месте по обеим сторонам от дороги находились две возвышенности. Их высоты достигали чуть более одного километра, однако склоны были очень пологими, именно поэтому подъем здесь в направлении Кандагара был чрезвычайно тягучим и опасным. На местность для проведения рекогносцировки нам выезжать не имело смысла, так как за время службы в Афганистане мы неоднократно бывали на этом перевале. В середине восьмидесятых недалеко от него дислоцировалась 70-я отдельная мотострелковая бригада и 173-й отдельный отряд специального назначения ГРУ, а в районе этих двух возвышенностей у них находился полигон, на котором офицеры и бойцы бригады и отряда оттачивали свое военное мастерство, проводили артиллерийские стрельбы и пристреливали новое оружие. Поэтому мне и моему другу был знаком практически каждый камень вдоль дороги Кандагар — Спин-Бульдак.

— Согласен! — ответил я.

— Огневые позиции следует устроить здесь, — Сокольников со знанием дела указал точку, где, по его мнению, следовало установить пулемет, — и здесь! Таким образом, мы их накроем кинжальным фланговым огнем. Я буду ждать колонну в километре не доезжая южной окраины Спин-Бульдака. Там много развалин. Когда колонна будет проходить мимо, я прострелю баллоны одной из автоцистерн. Расстояние небольшое, поэтому сделаю это аккуратно, чтобы было похоже на естественный прокол. Думаю, что минут тридцать они потеряют на замену колеса. Дорога там узкая. С обеих сторон дувалы, дуканы. К тому же по обочинам никто не ездит, можно на свежий фугас наехать и… — Сокольников выразительно поднял глаза вверх и вздохнул. — Автоцистерны будут стоять прямо на дороге. Я же в это время на машине проеду мимо. Ехать мне придется почти вплотную к ним. Охранники и водители, если они выйдут, будут вынуждены уступать мне место, ну а мне останется только установить всего-то две мины.

— А они есть у тебя, эти две мины? — перебил я друга.

— А как же? — довольно ухмыльнулся Сокольников. — Военный атташе дал мне адресочек одного пуштуна. Он сотрудничал с ГРУ, был завербован офицером оперативной агентурной группы «Кандагар». Так вот, он жив и здоров, служит в аппарате губернатора провинции. Я с ним встречался. Передал привет и прочее.

— Не сдаст? — насторожился я.

— Но не сдал же ведь! Живет он в охраняемой зоне. Уже достал две магнитные мины и два пулемета системы М-134.

— Шестиствольные?

— Именно!

— Но для них нужно электропитание…

— Не извольте беспокоиться, сэр! Позиции оборудуют его соплеменники. Пуштунчик наш, оказывается, глава большого и влиятельного рода из Союза пуштунских племен. Короче, цена вопроса вместе с оружием и содействием в оборудовании огневых позиций сто тысяч долларов.

— Добро! А ты поинтересуйся, не возьмут ли на себя его бойцы нападение на колонну, мы добавим еще столько же!

— Интересовался.

— И что?

— Он сказал, что для помощи нам может привлечь трех своих сыновей, которым полностью доверяет. Больше дать не может. Боится утечки. Одного из его сыновей за тысячу баксов я беру с собой в Спин-Бульдак.

— Ладно. Тогда придется пригласить на «прогулку» начальника разведки дивизии.

— Это тот самый, на которого нам дал наводочку наш генерал?

— Да.

— Опасно, Савл! Сразу может застучать.

— Думаю, все будет нормально. Я с ним уже провел предварительную беседу.

Сокольников ничего не сказал в ответ. Он только повел бровями, мол, как знаешь, хотя было видно, что ему моя затея привлечь американских офицеров к участию в операции по уничтожению колонны не нравилась. Но вдвоем мы не могли бы реализовать разработанный нами план. Сами обстоятельства требовали искать помощников в таком деле. Мы еще минут сорок обсуждали детали предстоящей операции. Нужно было согласовать наши действия в мелочах и синхронизировать их по времени.

* * *

Полковник Клиффорд, развалившись в кресле, внимательно слушал доклад сержанта Баррода, которого вместе с еще двумя рядовыми приставил следить за мной.

— Сэр, полковник Фрост почти час находился в отеле. Он встречался там с одним иностранцем, имени которого я не знаю, но вы с ним днем ранее выпивали в ресторане. Потом был в штабе, проводил занятия с разведротой, сейчас у себя.

— Хорошо, сержант, идите! — сказал полковник Клиффорд. Доклад сержанта его удивил. Клиффорд был озадачен. Ему бы очень хотелось узнать, о чем мог беседовать полковник из Регионального разведуправления с коммерсантом из Эстонии.

«Неужели у них общий бизнес? А может, полковник тоже участвует в суперсекретной церэушной операции, на которую намекал резидент Ламберт?» — раздумывал Клиффорд, нервно барабаня пальцами по столу. От мыслей его оторвал звонок спутникового телефона. Полковник торопливо схватил трубку.

— Клиффорд на проводе! — громко, по-военному представился полковник.

— Хэллоу, Рассел! Это Ламберт! — раздался в трубке голос резидента ЦРУ.

— Рад приветствовать вас, мистер Ламберт! — радостно ответил полковник.

— Как дела, Рассел?

— Все хорошо, мистер Ламберт!

— Замечательно! Я высылаю вам документы, которые вы просили. Как только получите файл, распечатайте все, что необходимо, а сам файл уничтожьте. Все-таки сведения совершенно секретные. Не подведите меня!

— Я так и сделаю, мистер Ламберт!

— Потом мне сообщите результаты. Успехов, дружище!

— Спасибо!

Полковник положил трубку спутникового телефона и повернулся к компьютеру. Экран монитора светился яркой красивой заставкой. Клиффорд открыл почтовый ящик электронной почты. Там его уже ожидало письмо от резидента Ламберта. Полковник навел на него стрелочку курсора и сделал «клик». Письмо открылось. Там было всего два листа: один с текстом, а другой — с фотографией. Клиффорд увеличил фотографию, и его сердце тут же радостно заколотилось, готовое, кажется, выскочить из грудной клетки.

— Отлично! Это очень даже отлично! — скороговоркой забормотал полковник. Он распечатал текст, фотографию и после этого отправил файл в корзину. У Клиффорда было отличное настроение. Он осторожно положил на стол распечатанную фотографию и, посматривая на нее, даже замурлыкал какую-то песенку себе под нос.

* * *

После встречи с Сокольниковым я вышел из отеля и пешком направился в штаб 82-й воздушно-десантной дивизии. Он находился приблизительно в километре от здания международного аэропорта, сразу за английской аэромобильной бригадой и ее тыловыми подразделениями.

Сержанта Баррода я заметил сразу, как только покинул отель. Он шел за мной в двадцати метрах. Вообще, мне этот соглядатай и два его напарника уже изрядно надоели, поэтому, когда я пришел в штаб дивизии, то тут же взял телефон и позвонил полковнику Клиффорду.

— Полковник Клиффорд на проводе!

— Хэллоу, полковник! Это Дэвид Фрост! — представился я.

— О, полковник! — радостно воскликнул на том конце телефонного провода Рассел Клиффорд, чем немного удивил меня. Обычно он общался со мной очень сухо, хотя наши встречи были крайне редки, но уж коли они происходили, то он всем своим видом выказывал мне свое пренебрежение. Но в этот раз его будто подменили: — Как ваши дела? Здоровье как?

— Спасибо, полковник! У меня все о’кей! Вашими молитвами и заботами! Видимо, для этого вы и приставили ко мне своего сержанта и двух солдат?

— А вы их заметили? — засмеялся Клиффорд. — Я же приказал им не попадаться вам на глаза! Поймите меня правильно, полковник, но после того как с вашей помощью уничтожили склад с наркотиками, вы стали врагом номер один для местных наркодельцов. Теперь ваша безопасность — это моя обязанность.

— Я благодарен вам, полковник, за заботу о моей жизни, но право, она излишня. Не стоит беспокоиться, тем более что сержанту и солдатам можно найти более рациональное применение.

— Согласен, согласен с вами полностью! Более они вас не побеспокоят! — вежливо ответил Клиффорд и повесил трубку. Его поведение, настроение и вообще общение, столь обходительное и внимательное, меня насторожило. Но думать об этом накануне засады было некогда.

* * *

Сокольников сразу понял, что со мной случилась беда. Мы должны были встретиться сразу же после возвращения из засады и обговорить план моего вывода из операции «Заместитель», такое кодовое название было у нашего мероприятия по замене настоящего полковника Фроста. С Сокольниковым дело обстояло проще: он мог сесть в самолет и улететь. А вот для моего исчезновения требовалось разработать легенду. Подвести генерала Роберта Хэксли, который пошел на сотрудничество с нами, мы не имели права. В разведке существует неписаное правило: сам погибай, но агента не сдавай! Конечно, лучшим вариантом была бы моя «гибель», но здесь существовал один весьма сложный нюанс: необходимо было иметь тело полковника. Вот в этом заключалась вся сложность. Конечно, во время войны офицеры пропадали без вести, но не американский полковник и не в Афганистане, когда офицеры такого уровня в боевых операциях вообще не принимали участия. Вот, собственно, об этом мы и должны были подумать с Димычем. Такой план у нас был после возвращения из засады.

Сокольников своими глазами видел, как ранним утром я и американские офицеры, участвовавшие в операции, на джипе подъехали к гостинице. Мы должны были встретиться в ресторане. Но встреча-то наша не состоялась. Я в ресторан не явился. Прошла ночь, а Сокольников так и не получил от меня никаких известий. Однако моего друга было трудно вывести из равновесия. У него мыслительный процесс работал по-другому. Чем труднее складывалась ситуация, тем четче функционировал мозг Сокольникова. Причем анализировал и делал выводы он практически одновременно. Вот и сейчас Димка сразу же понял, что за моим неожиданным исчезновением стоит полковник Рассел Клиффорд. Сокольников только успел подумать об этом, как в его кармане зазвучал зуммер мобильного телефона, по которому он держал связь только со мной. Димка вытащил трубку и нажал кнопку ответа. Он был уверен на все сто процентов, что голос, который он услышит, не будет моим. Интуиция и в этот раз не подвела моего друга.

* * *

Время было позднее, но полковник Клиффорд не спал, он пребывал в несколько взволнованном состоянии, так как ждал очень важную новость. Полковник жил в штабе военно-воздушной базы, где у него на втором находился кабинета, соединенный с гостиной. Кроме того, из гостиной можно было попасть сразу в небольшую комнату отдыха и спальню с большой ванной-джакузи. Полковнику нравилась комфортная жизнь.

Рассел Клиффорд сидел в кабинете. Хотя он изрядно выпил, но из-за возбужденного состояния был абсолютно трезв. Полковник взял из коробки сигару, с удовольствием втянул носом ее аромат. Эти дорогие сигары ему пару дней назад подарил его новый знакомый — некий господин Раудсепп, бизнесмен из Эстонии. Клиффорд слегка помял скрученный табак. «Где находится эта самая Эстония? — подумал он. — Есть ли вообще такая страна на самом деле? Надо будет уточнить в картографическом отделе!» Полковник осторожно, чтобы табачный лист не развернулся, отрезал запечатанный конец сигары подаренной ему эстонцем гильотинкой, щелкнул большой настольной газовой зажигалкой и хотел прикурить, как в дверь тихо постучали. Клиффорд сразу понял, кто пришел, поэтому громко крикнул:

— Входи, Баррод! — Полковник не ошибся, так как вошедший в кабинет военный был действительно сержант Баррод.

Рассел Клиффорд ничего не спросил, а только вздернул вверх брови и вопросительно посмотрел на своего подчиненного. Тот многозначительно закрыл глаза, чуть кивнул и пальцами правой руки показал, что все о’кей.

— Баррод, ты меня порадовал! Садись! Я угощаю! — сказал полковник, прикуривая сигару. После приятного известия напряжение само по себе спало, и Клиффорд как-то сразу захмелел от ранее выпитого виски.

— Сэр, едем сегодня? — спросил сержант.

— Не будем торопиться! Сделаем это завтра! — пьяно ответил офицер.

Утром полковник вместе с сержантом Барродом выехал в бывший ооновский городок. Перед этим он созвонился с Сэмом Шепардом. Телефонный разговор занял не более полминуты. Из разговора Клиффорду стало ясно, что полковник Дэвид Фрост захвачен, успешно доставлен на кандагарскую базу «Блэк Вотар» и находится в надежном месте.

— Можешь приезжать! — сказал в конце разговора Сэм Шепард.

Полковнику Клиффорду не терпелось поговорить с человеком, прибывшим с документами на имя Дэвида Фроста, но в реальности таковым не являвшимся. Это вызывало большой интерес. Конечно, полковник Клиффорд обязан был тут же доложить о вскрытом факте подлога, но решил вначале разобраться сам. Первое, что он предположил: Дэвид Фрост прибыл с какой-то секретной проверкой, но тут же отмел эту версию как несостоятельную.

«Если бы это было так, то для чего присылать представителя с документами другого человека? Можно было бы для этого использовать и настоящего полковника Фроста. Интересно, где сейчас настоящий полковник Фрост? — рассуждал Рассел Клиффорд о сложившейся ситуации. — Скорее всего, это диверсант или шпион, похитивший документы полковника Фроста. Но как он мог их похитить? В Штатах? Сомнительно! Скорее всего, это умышленная подмена, значит, тогда в ней замешаны руководители Регионального разведывательного управления. Заговор? Какова тогда его цель? — недоумевал полковник Клиффорд. Но вдруг его озарила внезапная догадка: — А если это попытка перехватить наш бизнес? — От этой неожиданно возникшей догадки полковник даже вспотел, но продолжил развивать свою гипотезу: — Человек с документами на имя Фроста знаком с эстонским бизнесменом. А тот парень ищет способы выйти на Мохаммадзая. Эстонец ездил к губернатору, ходил по кабинетам просил познакомить его с влиятельными людьми, к коим относится и наш пуштун. Вот эти двое и хотят наладить поставки героина, минуя нас. Ладно, сейчас разберемся!» — продолжал раздумывать полковник Клиффорд по дороге в ооновский городок, сидя с закрытыми глазами на заднем сиденье военного джипа.

— Прибыли, сэр! — громко сказал сержант Баррод. Ему показалось, что босс заснул.

Полковник открыл глаза. Машина стояла возле коттеджа Сэма Шепарда. Он вышел из салона, махнул рукой сержанту, чтобы тот следовал за ним. Входная дверь открылась почти сразу, как только полковник нажал кнопку звонка. Хозяин коттеджа был трезв и приветлив.

— Хэллоу, Рассел! Заходите! — распахнул он дверь, пропуская в гостиную полковника и сержанта. Гости прошли внутрь коттеджа.

— Выпьете? — предложил хозяин. Но получил от полковника отрицательный ответ. Клиффорду не терпелось поговорить с пленником, ведь это была его, Рассела, победа. К тому же полковник прошедшей ночью несколько перебрал со спиртным.

— Давайте его сюда! — приказал Клиффорд и вышел из гостиной в соседнюю комнату. Ему хотелось сделать из своего неожиданного появления перед мнимым Фростом эдакий сюрприз. «Ведь тот наверняка не ожидает увидеть здесь именно меня!» — самодовольно думал полковник Клиффорд.

* * *

Я попытался открыть глаза, но это оказалось напрасным, так как они были чем-то плотно завязаны. В таком положении нельзя было определить, какое сейчас время суток: утро, день, вечер или ночь. Тогда я постарался пошевелиться, но не смог: мои руки оказались заведены за спину и чем-то крепко связаны, ноги опутаны, а рот заклеен. Голова сильно болела в области затылка. Как долго я пребывал без сознания: час, два или больше, определить не представлялось возможным.

Первое, что мне нужно было сделать — это сорвать повязку с глаз. Царапая щеки и затылок о каменный пол, я принялся делать попытки освободиться от нее. Ценой неимоверных усилий, перетерпев боль, мне через четверть часа наконец удалось освободиться от этой тряпки.

Понемногу глаза привыкли к окружавшей темноте, и я стал постепенно разбирать контуры предметов. Видимо, моим узилищем был подвал. Кругом в беспорядке валялись сломанные стулья, спинки от кровати, всякая рухлядь и что-то, похожее на пустые консервные банки.

«Хорошо, что насморка нет, а то бы задохнулся!» — неожиданно пришла в голову совершенно несуразная мысль. Я закрыл глаза, сосредоточился и постарался унять головную боль. Это мне удалось сделать довольно быстро. Занятия по аутотренингу психотерапевты ГРУ проводили с нами на совесть, а мы были усердными учениками.

Я повернулся на спину и расслабился. Первое, что мне надо было сделать, это собраться с мыслями и понять, что же произошло со мной, кто засунул меня в этот подвал и как выбираться отсюда? Вопросов набралось много, и чтобы ответить на них, я должен был вспомнить весь прошедший день и вечер.

«Итак, организованная нами засада была успешной! Мы ее сожгли, к чертовой матери! Так! Это я помню! Теперь американские офицеры… Они показали себя с наилучшей стороны. К тому же вечером я вручил каждому из них пакет с кругленькой суммой. Они пробовали отказаться, но долго упрашивать их мне не пришлось. Я им просто сказал, что эти деньги — обычные премиальные в благодарность от тех, чьи дети и близкие не смогут пристраститься к героину только лишь потому, что мы, разгромив колонну, не дали возможности использовать уничтоженный груз для приготовления отравы. Они мои сообщники, а потому в силу этих причин сдать меня не могли. В противном случае меня просто взяли бы под арест прямо на базе. Так, что было потом? — продолжал я вспоминать. — Потом мы пошли в ресторан отеля. Мы посидели там около часа. Затем я оплатил всю выпивку, попрощался с ними и пошел к себе. Меня нагнал сержант Баррод и сказал, что полковник Клиффорд хотел бы со мной поговорить. Я сказал, что очень устал и нельзя ли отложить разговор на завтра. На что сержант ответил, мол, нет, вопрос очень серьезный. Сержант предложил мне пойти короткой дорогой. Я хорошо знал этот маршрут, поэтому согласился. Там надо было пройти через заброшенный садик и далее через дыру в заборе. Ею часто пользовались офицеры и солдаты, когда спешили вечером в ресторан. Какой же я болван! Вот они меня там и подловили. Только кто “они”? Ну, ежели сержант Баррод при делах, то, конечно, без его босса, полковника Клиффорда, не обошлось. Никто другой, кроме него, не мог бы решиться на столь неординарный поступок…»

Мои размышления прервал скрип открываемой двери, и тут же в подвале вспыхнул яркий свет. Я зажмурился. Меня бесцеремонно подхватили под руки и поволокли вверх по лестнице. Мои связанные ноги волочились по полу. Я приоткрыл глаза и увидел, что меня тащил через коридор какой-то здоровяк и… сержант Баррод. Через несколько секунд я и мои тюремщики оказались в большой гостиной. Здоровяк и сержант грубо толкнули меня в кресло, куда я рухнул, перевернув его и оттого оказавшись лежащим на полу вверх ногами. Конвоиры громко и весело захохотали, отпуская в мой адрес плоские шутки.

— Посадите его! — раздался позади меня очень знакомый голос. Сержант Баррод тут же бросился выполнять команду, из чего я понял, что приказ этот он получил от полковника Клиффорда. А вот здоровяк демонстративно развалился на диване, стоявшем напротив кресла, в которое меня «усадили». То, что я нахожусь не на территории военно-воздушной базы, а, по всей видимости, в коттедже какого-то босса из частной военной компании типа «Блэк Вотар», было понятно. Значит, в таком случае местом моего заключения мог быть только бывший ооновский городок, расположенный в нескольких километрах от американской базы. Это уже был какой-то результат, но как я мог воспользоваться этим? Вот в чем заключался главный для меня вопрос в тот момент жизни. А в том, что меня отсюда живым не выпустят, я нисколько не сомневался.

Сержант немного поднапрягся, помог мне подняться с пола, поставил кресло. Теперь я сам сел в него. Баррод рывком сорвал с моих губ липкую ленту, причинив боль, от которой я невольно поморщился.

— Что же вы прячетесь в тени, полковник? — несколько хрипловатым голосом спросил я.

— А вы догадливый, мистер…. как вас там по-настоящему? Не имею чести знать! Может, представитесь? — чуть фиглярствуя, спросил Рассел Клиффорд.

— Что вы строите из себя клоуна, полковник? Ваш вопрос мне непонятен! Сформулируйте его еще раз! — ответил я как можно спокойнее.

— Прекратите строить из себя невинную овечку! Вы же не полковник Дэвид Фрост! — к удивлению сидевшего на диване здоровяка и сержанта Баррода, заявил полковник Клиффорд. — Да, да! Вы не тот человек, за которого себя выдаете! Вот настоящий полковник Фрост! Его фотографию и досье прислал мне резидент ЦРУ Ламберт! Поэтому нет смысла отпираться! Назовите себя: кто вы, откуда, цель задания!

Полковник Клиффорд упивался своим положением, ведь я находился в полном его распоряжении, и он мог сделать со мной что угодно, например просто застрелить. Потом мой труп закопали бы в подвале коттеджа и залили бы цементом или растворили бы в ванной с соляной кислотой или просто вывезли бы в пустыню, где за ночь падальщики обглодали бы мое тело до косточек. Согласиться с такой участью, уготованной для меня полковником Клиффордом, я не мог и не хотел.

— Вот полюбуйтесь! — довольно улыбнулся американец и положил передо мной на стол фотографию полковника Фроста. — Уверен, что за вами водятся грешки! Наверняка в ФБР или ЦРУ на вас имеется очень большой зуб. Если я передам вас этим парням, то поверьте, они выбьют из вас любое признание. Но, прежде чем исполнить свой долг, я сам хочу спросить вас кое о чем. Однако прежде должен вернуть вам небольшой должок! — Полковник подошел ко мне и с ходу сильно ударил по лицу. Я предвидел это, а потому успел немного отклонить голову назад, тем самым смягчив удар. Кровь, которая тонкими струйками потекла у меня из носа, видимо, удовлетворила полковника Клиффорда, но я был уверен, что ненадолго. Американец, потирая ушибленную руку, отступил на шаг и вновь спросил:

— Кстати, я несколько раз видел вас в компании некоего бизнесмена из Эстонии. Думаю, вы с ним заодно! Ну, что, будете говорить? Или этот парень, — полковник кивнул в сторону ухмылявшегося здоровяка, — очень серьезно поговорит с вами, но тогда… — Клиффорд грустно посмотрел на меня.

Конечно, я мог потерпеть побои, избиение ногами и даже иголки под ногти. У меня в результате длительных специальных тренировок был очень низкий болевой порог, поэтому угрозы полковника не особенно испугали. Однако лишний раз тратить свои физические и психические силы, испытывать волю и концентрировать подсознание на отключение чувствительности нервных рецепторов не хотелось, поэтому я напустил на себя несколько испуганный вид и тихим смиренным голосом сказал:

— Полковник, дайте мне время подумать! Да, и скажите, сколько времени я здесь нахожусь?

— Можете не беспокоиться, никто вас не хватится! Сейчас раннее утро, а мы вас прихватили вчера ночью! Если у кого-то возникнут вопросы, то можно вашу пропажу списать на экстремистов и террористов, которых в округе полным-полно! Хорошо, я дам вам время подумать и, пока вы будете думать, я для того, чтобы ускорить процесс, привезу сюда к вечеру бизнесмена из Эстонии. — При этом я чуть не рассмеялся. У меня перед глазами возникла картина, как Клиффорд везет связанного Сокольникова. Полковник даже не представлял, с кем он собирается «воевать». Эти мысли даже подняли мое настроение, а полковник тем временем продолжал: — Уверен, и вам, и ему есть что рассказать мне! До вечера, мистер Никто!

Полковник решил отложить допрос с пристрастием на некоторое время. Ему вдруг пришла в голову мысль задержать эстонского коммерсанта Раудсеппа и поговорить сразу с двумя пленниками одновременно.

— Отведите его обратно! — приказал он.

Ко мне подскочил Баррод. Я поднялся, но идти со связанными ногами не мог.

— Развяжите ему ноги! Куда он отсюда сбежит? — небрежно бросил с дивана здоровяк. По всему было видно, что он очень не хотел покидать своего места, так как перед ним стояла изрядно опустевшая бутылка виски. Сержант вопросительно посмотрел на своего босса. Тот утвердительно кивнул. Баррод вытащил из кармана перочинный нож и разрезал на моих ногах скотч.

— Глаза завязать? — преданно гладя на полковника, спросил сержант.

— Нет! — коротко бросил Клиффорд. Сержант Баррод взял меня под руку и вывел из гостиной. Пройдя по длинному коридору, мы вновь оказались в подвале. Сержант заставил меня сесть на пол. Он уже почти закрыл за собой дверь, как вдруг неожиданно вернулся. Достав из кармана пластмассовый хомут, сержант надел его мне на ноги и крепко затянул. Затем он лейкопластырем заклеил мне рот.

— Так будет лучше! Босс за это ругать не станет! — сказал сержант, смачно сплюнул на пол, и, сильно пнув меня ногой в живот, вышел из подвала. Я услышал, как лязгнул железный засов, и меня вновь окружила темнота.

* * *

Офицеру армейского спецназа не должно принимать судьбу как данность. Конечно, он может оказаться в плену, его могут жестоко избить, связать, запереть, но даже в такой критической ситуации, даже когда его ведут на расстрел, офицер спецназа не имеет права вести себя безропотно и покорно, как жертва, предназначенная на заклание. Пока еще не убит, он обязан думать о свободе, чтобы, вырвавшись на нее, одержать победу над противником, посрамить его и уничтожить. Этому нас всегда учили наши старшие боевые товарищи, прошедшие тяжелейшую школу Великой Отечественной. Разве можно было мне, оказавшись сейчас в руках врага, забыть об этих наставлениях?

Как только сержант Баррод ушел, я тут же стал освобождаться от пут. Не буду утомлять читателя описанием всех тех способов, коими я это пытался сделать. Однако минут через двадцать мне удалось избавиться от пластмассовых хомутов на руках и ногах. Я тут же сорвал со рта липкую ленту. Еще некоторое время было потрачено на легкую разминку. Приведя себя, таким образом, в порядок, я присел на пол. Теперь можно было подумать о предстоящем освобождении.

Первая мысль, которая пришла мне в голову: «Как там Сокольников?» Ведь я не мог его предупредить об опасности, исходящей от Клиффорда. Честно говоря, у меня даже не возникало никаких предположений относительно того, что полковник сделает запрос на Дэвида Фроста через резидента ЦРУ. Хотя как опытный разведчик я обязан был предусмотреть и такое развитие событий. Но что было толку сейчас проводить «разбор полетов», теперь следовало думать, как помочь Димке. Сидеть сложа руки и ждать, какие действия предпримет противник — это не в правилах спецназа. Мы всегда сами своими активными и неординарными шагами навязывали ему свою волю, заставляли реагировать, волноваться, суетиться и делать ошибки.

Я прислушался. Наверху было тихо.

«Надо постучать в дверь. Кто-нибудь да войдет. Ну а когда они войдут, даже если их будет несколько, я сделаю с ними, что захочу! Самоуверенно? Да! Но на моей стороне был фактор неожиданности. К тому же больше двух человек сюда не протиснутся. У кого-то наверняка будет оружие. У сержанта, например, был пистолет. Ну, а если у меня появится пистолет, то это уже совсем другой коленкор! Желательно, чтобы полковник Клиффорд был здесь. Его надо обязательно ликвидировать, а то он засветит генерала Хэксли. Жаль будет потерять такого агента, как Роберт!» — проанализировал я сложившуюся ситуацию и, приняв по собственному разумению, единственно правильное решение, направился к двери подвала.

* * *

Когда сержант увел меня в подвал, Клиффорд повернулся к хозяину коттеджа.

— Сэм, ты или твои ребята смогут развязать ему язык?

— Я сам в этих делах большой специалист. Так развяжу язык этому заморышу, что расскажет даже о том, чего не знает! — пьяно хохотнул Сэм. Он уже успел приложиться к бутылке виски и почти опустошил ее, пока полковник Клиффорд разговаривал со мной.

— Не напивайся, Сэм! Я к вечеру подвезу еще одного! Придется основательно поработать!

— Деньги не забудь прихватить! А то ты все горазд обещать, а когда доходит дело до… говорите: потом!

— Привезу! — недовольно буркнул в ответ полковник.

— Тогда получи от меня презент! — ухмыльнулся Шепард и протянул Клиффорду мобильный телефон.

— Что это? — спросил полковник.

— Трубка!

— Вижу, что трубка! На кой черт она мне?

— Как знаешь! Но эту трубу мои парни у этого… твоего… — кивнул в сторону коридора, который вел в подвал, Шепард. О такой удаче полковник Клиффорд даже и не смел мечтать. Он буквально выхватил из рук Сэма трубку мобильного телефона, чем очень развеселил хозяина коттеджа.

— Кстати, он не особо сопротивлялся? — поинтересовался полковник.

— Парни рассказывали, что даже пискнуть не успел! — еще больше развеселился Шепард. — Эх, сейчас бы пару девочек, а, мистер Клиффорд?

— Ладно! Но, после того как я привезу второго, и ты с ними побеседуешь! — ответил полковник. Он был не против того, чтоб поразвлечься с юными афганками, но его подгоняли азарт и жадность. Полковник решил брать Сокольникова в одиночку, потому и поинтересовался у Сэма Шепарда, как прошло мое задержание, оказывал ли я сопротивление. Клиффорд соизмерял свои физические силы, если вдруг возникнет внештатная ситуация, с физическими возможностями своей будущей жертвы в виде бизнесмена из Эстонии и пришел к выводу, что ему по плечу взять коммерсанта, сугубо штатского человека. К тому же полковнику очень хотелось заполучить деньги бизнесмена. Причем это его желание было столь необузданным, что он только и думал о чемодане с долларами, которые ему продемонстрировал Сокольников. А потом ведь речь вообще шла о миллионе долларов.

«Кроме баксов и бутылки с виски, ничего другого, наверно, в руках не держал? Достану пистолет, так тот от страха лужу напустит!» — думал полковник Клиффорд, даже не предполагая, как легкомысленно собирается поступить. Ведь он не знал, что Сокольников в спецназе ГРУ был лучшим специалистом армейского рукопашного боя.

Полковник Клиффорд, взяв из рук Шепарда мобильный телефон, стал изучать входящие звонки и номера.

— Там всего один номер записан! — сказал с дивана Сэм.

Действительно, в «записной книжке» мобильника был всего лишь один номер. Полковник решил не откладывать проверку и сразу нажал кнопку вызова абонента. Ждать ответа пришлось секунд тридцать, и когда в трубке ответили, Клиффорд спросил:

— Простите, куда я попал?

Как читатель понял, в моем телефоне, конечно же, был забит только один номер, и принадлежал он Сокольникову. Вполне естественно, что Димка и ответил на звонок полковника Клиффорда. Но предчувствуя, что у меня не все в порядке, Димка не стал говорить по-английски, а фразу «слушаю вас!» на всякий случай сказал на языке пушту. Несколько слов и выражений на исконно афганском языке Сокольников помнил еще со времени службы в Афганистане.

Видимо, полковник не ожидал ответа на каком-либо другом языке, кроме английского, а потому еще раз переспросил, куда он попал. Сокольников сразу же по голосу узнал своего «компаньона». Тогда Димка на ломаном английском медленно и запинаясь проговорил:

— Это есть губернатор администрация отдела связь. Кто есть вы?

— Кто надо! — пробурчал Клиффорд в уже отключенную трубку. Он был абсолютно уверен, что попал не в администрацию губернатора и разговаривал не с каким-то афганцем, а со своим знакомым бизнесменом из Эстонии.

* * *

Сокольников находился в номере гостиницы и ждал, когда поступит от меня звонок. Он был просто уверен на все сто процентов, что если меня захватили, то обязательно обнаружат телефон, в котором записан лишь один номер.

«Полковник не удержится и обязательно даст о себе знать!» — рассуждал мой друг, и не ошибся.

После того как полковник Клиффорд позвонил ему по принадлежавшему мне телефону, Димка нисколько не сомневался, что начальник военно-воздушной базы непременно пожалует к нему в гости уже сегодня.

Мой друг был очень хорошим аналитиком, поэтому он просчитал кучу вариантов мотивов визита полковника и пришел к единственному выводу, что Клиффорд посетит его только с одной главной целью — отобрать миллион долларов, которые Сокольников как компаньон полковника обещал вложить в посевы опиумного мака. Димка прекрасно понимал, что мой телефон в руках Клиффорда — это мой провал, но не его. Полковник не может предъявить Сокольникову никаких обвинений. Конечно, он может подозревать, что человек, выдающий себя за эстонского бизнесмена Раудсеппа, не является таковым на самом деле. Но для того, кто приехал в Афганистан с целью наладить новый маршрут поставки героина в Европу, фальшивые документы — обычное дело. Димка понимал, что Рассел попытается пристегнуть бизнесмена Раудсеппа к полковнику Фросту.

Дверь в номер Сокольникова открылась без стука. Димка даже не обернулся. Он и так понял, кто зашел к нему «на огонек».

— Хэллоу, мистер Клиффорд! Заходите, очень рад вашему приходу. Честно говоря, ждал!

— У вас, дружище, глаза на затылке? — засмеялся полковник. — Стой здесь и никого не пускай! — сказал он кому-то, закрыл дверь и прошел в гостиную. — Послушайте, Гуннар, у вас пропадает талант клоуна! Очень жаль!

— Вы о чем, полковник? — сделал удивленное лицо Сокольников.

— Да бросьте прикидываться! Думаете, я не узнал вас по голосу, когда звонил по телефону, в памяти которого был только ваш номер? Вы нас повеселили!

— Кого это — вас? — встрепенулся мой друг.

— Нас — это нас! — напустил на себя загадочный вид его визави.

— Хотите выпить? — предложил Сокольников.

— Нет! — кратко ответил полковник.

— Что так? Заболели? — обеспокоенно спросил Димка.

— Нет, но боюсь!

— Боитесь? Чего?

— Мало ли? Вдруг вы тоже не тот, за кого себя выдаете? А людей, скрывающих свое настоящее имя, следует опасаться!

— Правильно, Рассел, вы говорите! А кто скрывает?

— Да хотя бы ваш друг — полковник Фрост!

— Мой друг? — удивленно протянул Сокольников. — Да вы что такое говорите! Какой там друг? Пару раз встретились, столько же раз выпили. У меня таких друзей половина вашей базы. Ну, попросил у меня номер телефона. Я дал! Он записал! А куда записал, почему там у него один мой номер был — все эти вопросы не ко мне, а к полковнику Фросту!

— Обязательно спросим! Вот только настоящему полковнику Фросту этот вопрос задать невозможно.

— Отчего же?

— Есть предположение, что его нет в живых!

— Как «нет»? Он погиб? Я его видел вчера!

— Человек, называющий себя полковником Фростом, жив, а вот настоящий полковник… — Клиффорд выразительно поднял глаза вверх.

— Пошел на повышение?

— Слушайте, Гуннар, хватит дурака валять. Человек, который присвоил себе имя и документы Дэвида Фроста, мной арестован. Вначале я устрою вам очную ставку, а потом передам его в соответствующую службу, и там с ним разберутся по полной программе!

— Ну и зачем вы мне это рассказываете? Я-то здесь при чем?

— А вот мы и хотим это установить! Кстати, о колонне я сообщил только вам, и она вдруг попадает в засаду! Разве не подозрительно?

— Здесь идет война! Вчера у вас патрульная машина подорвалась, и в этом я виноват? Произвол, мистер Клиффорд! Я гражданин суверенной страны и вы не имеете права… — Мой друг хотел встать, но полковник, стоя у него за спиной, выхватил пистолет и приставил к затылку Сокольникова.

— Прекратите, гражданин суверенного государства! Ведите себя спокойно, а то сделаю дырку в голове! Мы имеем здесь право на все! Собирайтесь!

— Куда?

— Узнаете!

— Я готов! — ответил Сокольников. Он почему-то был уверен, что полковник отвезет его туда, где он прячет меня, то есть мнимого Дэвида Фроста.

— Как «готовы»? А где ваш кейс?

— Какой кейс? — удивился Димка.

— Тот самый! — разозлился полковник.

— Послушайте, Рассел, да вы, оказывается, самый банальный грабитель! С этого и надо было начинать, а то выдумали какую-то чушь про полковника Фроста.

— Итак, где ваш кейс?

— Идите к черту!

— Хорошо! Сержант! — громко позвал полковник Клиффорд. В гостиную вошел сержант Баррод.

— Слушаю, сэр!

— Арестуйте мистера Раудсеппа! — приказал полковник.

— Слушаюсь, сэр!

Сержант направился к Сокольникову, вытаскивая из кармана пластмассовый хомут. Мой друг спокойно, не сопротивляясь, дал себя связать.

— Где кейс? — метнул полковник на своего пленника злой взгляд. Сокольников вместо ответа пожал плечами.

— Осмотрите комнаты, сержант! — коротко бросил Клиффорд и уселся в кресло слева от Сокольникова, поигрывая пистолетом. Тем временем сержант Баррод зашел в спальню и начал обшаривать шкаф, тумбу для белья, поднимать матрас, заглядывать под диван, обыск продолжился в ванной комнате. Он с завидным упорством искал кейс, которого в номере просто не было, так как теми деньгами в сумме ста тысяч долларов мы расплатились с афганцами за помощь. А обещанного миллиона, который Сокольников как компаньон Клиффорда собирался вложить в героиновое производство, просто не существовало. В качестве миллиона долларов, продемонстрированного полковнику, была предъявлена обычная «кукла». Вот эту наживку Клиффорд и заглотил. Он поверил в искренность Сокольникова, поэтому сейчас сержант Баррод и рыскал в номере Сокольникова в поисках несуществующих денег.

Все это время мой друг сидел и спокойно наблюдал за обыском. Но его кажущееся спокойствие и обреченная покорность вовсе не означали, что Сокольников смирился со своим положением. Димкин мозг лихорадочно работал, анализировал, оценивал складывающуюся ситуацию.

По взгляду, брошенному на него полковником, мой друг понял, что его убивать не станут, ведь полковнику нужны деньги, а их в номере не было.

«Вот если бы деньги были, то искать бизнесмена Раудсеппа никто не стал бы. Гибель бизнесмена из маленькой страны, о существовании которой не знают девяносто девять процентов населения Земли, никого не заинтересует. Но полковник надеется заполучить мои деньги и, значит, они моя гарантия от случайного выстрела в голову», — приблизительно так размышлял Сокольников.

Большой ошибкой полковника Клиффорда было то, что он сел на расстоянии вытянутой руки от Сокольникова. Когда американский офицер буквально на секунду отвел свой взгляд, то этого мгновения хватило для того, чтобы мой друг отправил его в глубокий нокаут. Сокольников обладал недюжинной силой. Он спокойно мог завязать в узел полуторасантиметровый прут арматуры, согнуть пальцами одной руки долларовую монету. Со своими способностями ему бы работать в цирке силовым атлетом. Поэтому порвать пластмассовый хомут на запястьях для Сокольникова было просто забавой. На это ушли доли секунды. Полковник даже не успел ничего заметить. Клиффорд только почувствовал сильный удар в лоб. Перед его глазами возникло нечто, напоминающее фотовспышку. Потом ему почудилось, что у него из глаз во все стороны брызнули ослепительные искры, которые рассыпались по всей гостиной. Затем Клиффорд всем телом откинулся назад и неуклюже опрокинулся вместе с креслом на пол. Смешно дрыгнув в воздухе несколько раз ногами, полковник затих. Падая, Рассел Клиффорд произвел сильный шум.

На звук падения в гостиную вбежал сержант Баррод, прервавший обыск. Буквально ворвавшись в комнату, он увидел странную картину: его грозный босс вверх ногами вместе с креслом лежал на полу и не двигался. Сержант был не робкого десятка, поэтому, выхватывая на ходу пистолет из кобуры, он ринулся на Сокольникова, но не учел, что к этому нападению мой друг был готов. Правда, Димке, может быть, в какой-то степени повезло. Оружие Баррода стояло на предохранителе, и, прежде чем выстрелить из него, надо было опустить маленький рычажок на затворе пистолета вниз. Хотя даже при всех благоприятных для себя условиях сержант навряд ли попал бы из своего парабеллума в Сокольникова. Не так просто, как кажется на первый взгляд, поразить тренированного, опытного человека даже в замкнутом пространстве комнаты.

Когда Баррод оказался в гостиной, то не сразу обнаружил в ней Сокольникова, зато увидел своего босса в странном положении. Сержант хотел обернуться, но не успел, а только почувствовал, как кто-то схватил его за руку, в которой он держал пистолет. Хват был таким сильным, что оружие само по себе вывалилось из пальцев на ковер. Затем некто, не отпуская руки сержанта, закрутил его, словно детский волчок, и резко рванул вниз. Баррод, увидев одновременно и пол, и собственные ноги под потолком, мешком рухнул навзничь. Над ним наклонился их недавний пленник, которого он несколько минут назад крепко связал, и, улыбаясь, сказал:

— Сержант лежи спокойно, а то я сломаю тебе руку, понял?

Баррод энергично закивал вместо ответа. Сокольников залез к сержанту в карман, вытащил оттуда пластмассовый хомут и точно так же, как это некоторое время назад сделал Баррод, связал ему руки, но только за спиной.

Оставив сержанта на полу, Сокольников вышел из гостиной. Спустя несколько секунд он вернулся. В его руках был кувшин с водой. Димка подошел к полковнику Клиффорду, набрал в рот воды и брызнул ею в лицо американскому офицеру. Затем он слегка похлопал полковника по щекам и растер ему уши. На бледном лице американца появился румянец, он глубоко вздохнул и открыл глаза, в которых отражалось полное недоумение. Казалось, полковник Клиффорд не понимал, что с ним произошло и где он находится.

— Очухались, Рассел? — улыбаясь, спросил его Сокольников. — Тогда поднимайтесь!

Мой друг помог полковнику встать на ноги, вернул на место перевернутое кресло и усадил в него Клиффорда, который принялся потирать лоб. Пару минут полковник приходил в себя.

— А вы не такой уж простачок… — И, на секунду задумавшись, Клиффорд затем язвительным тоном, то ли спрашивая, то ли утверждая, добавил: — Товарищ!

— Об этом мы поговорим позже, а сейчас скажите мне, пожалуйста, где полковник Фрост? — довольно миролюбиво спросил Сокольников.

— Я так и думал, что вы с ним заодно! А наше компаньонство было поводом подойти ко мне. И все это делалось с единственной целью: уничтожить автоколонну! Я правильно говорю? — сказал полковник, не ответив, однако, на вопрос моего друга.

— Ваши рассуждения верны, полковник, но речь о другом! Я повторяю свой вопрос: где Фрост? — в голосе Сокольникова появились металлические нотки, и это не предвещало ничего хорошего для полковника Клиффорда.

— Идите к черту! — ответил американец точно так же, как несколько минут назад отвечал Сокольников, однако сейчас роли поменялись и в качестве пленника в кресле сидел сам полковник Клиффорд. Правда, он добавил еще пару крепких выражений, и, на мой взгляд, поступил очень опрометчиво, когда грубо послал Димку куда подальше.

— Хорошо, хотите поиграть в героя? — усмехнулся Сокольников. — Не пожалейте только!

Мой друг заклеил полковнику и сержанту рты широким лейкопластырем. Он усадил Баррода на стул рядом с его боссом и вышел из гостиной. Через полминуты Сокольников вернулся. В правой руке он держал обычный поварской нож. Димка подошел к полковнику, взял его руку и положил ее на стол, словно на разделочную доску. Не говоря ни слова, Сокольников отрезал самый кончик мизинца Клиффорда, не повредив при этом кость. Тот замычал, задергался. Но мой друг крепко схватил полковника за шею, нагнул его лицом к поверхности стола и, наклонившись к самому уху Клиффорда, грозно и тихо, но не настолько, чтобы не услышал сержант Баррод, почти по словам выговорил:

— Будешь молчать, отрежу вначале палец, потом кисть, а там и руку по локоть отхвачу! Говори, с… Говори, ну! — повторил Сокольников, сорвал с губ полковника полоску пластыря и бросил ее Клиффорду. — Заклей палец, чтобы форму не запачкать, а то ведь нам ехать надо!

Полковник послушно кивнул, заклеил куском пластыря рану, потом достал из кармана носовой платок и также обмотал им мизинец.

— А гарантии… — только начал Клиффорд, но Сокольников не дал ему договорить:

— Где Фрост? — повторил Димка вопрос таким угрожающим тоном, что у полковника от страха по спине пробежали мурашки.

— В ооновском городке, в коттедже Шепарда! — моментально ответил Клиффорд.

— Кто таков?

— Руководитель отделения частной военной компании «Блэк Вотар».

— Его коттедж третий слева на въезде? — поинтересовался Сокольников. Осведомленность моего друга вызвала искреннее удивление полковника и его сержанта.

— Сколько человек в охране на въезде?

— Смена два человека. Меняются через четыре часа! — понуро ответил Клиффорд. Сокольников посмотрел на часы. Затем он схватил Клиффорда за шиворот, поднял его из кресла, хорошенько встряхнул и развернул к выходу.

— Как вы собираетесь вывезти меня и сержанта с территории базы?

— Очень просто! Мы поедем не по обычной дороге. Я знаю путь, как миновать КПП. Но советую вести себя спокойно! Ножом и пистолетом я владею одинаково хорошо, прошу это учесть! Выходим через запасной выход отеля, далее идем на автостоянку, — инструктировал своих пленников Сокольников. Затем на их глазах он быстро переоделся в национальную афганскую одежду. Руки полковника связал за спиной и накинул ему на плечи национальный халат, а на глаза надел солнцезащитные очки. Сержанта Баррода мой друг развязал.

— Выходим и сразу направо! Малейшая попытка бежать, кричать, подать сигнал — пуля в затылок! — предупредил еще раз Сокольников.

Все вышли в коридор, повернули направо и двинулись к выходу. К великому сожалению полковника, там никого не было. «Ладно, будем проезжать мимо блокпоста, закричу! Не станет же он стрелять при солдатах? По крайней мере, нормальный человек этого не сделает, ведь нас там будет больше, и он обязан сдаться в плен!» — рассуждал полковник. Возможно, американский военнослужащий в аналогичной ситуации так и поступил бы, но Сокольников не был американским военнослужащим. К тому же автомобиль моего друга стоял буквально в десяти метрах от выхода. Это был черный джип с затемненными боковыми стеклами. Сокольников открыл заднюю дверь и подождал, пока в салон загрузятся полковник и сержант. Затем он ловко, словно кули, уложил их: полковника — на заднее сиденье, сержанта — на пол между передним и задним диванами. После этого Димка скотчем связал обоих пленников, причем сделал это очень искусно. Сокольников скрутил скотчем ноги полковнику и сержанту, затем, согнув их в коленях, просунул один конец пластмассового хомута под ножными путами, а второй — под связанными руками, и затянул петлю. К огорчению полковника, никто не заметил, какие манипуляции производились с ними, а потому Клиффорду ничего другого не оставалось, как впасть в полное отчаяние.

Сокольников сел за руль, повернул в замке зажигания ключ. Мощный мотор 200-го «Лэнд Крузера» взревел. Димка отпустил тормоз, и машина плавно тронулась с места. Через полчаса езды по известному только ему маршруту Сокольников выехал на трассу, миновав все посты американских войск, и направился в сторону ооновского городка.

Не доезжая до шлагбаума километра полтора, Сокольников остановил джип. Он вышел из него и открыл правую заднюю дверь. Мой друг внимательно осмотрел полковника. Тот был в полном порядке, никаких следов побоев на лице не имелось. Правда, чуть припухли глаза, но для сокрытия такого недостатка имелись солнцезащитные очки. Сокольников остался удовлетворенным внешним видом Клиффорда. Затем Димка взял из переднего ящика-бардачка нож и освободил американца. По дороге проезжали редкие автомобили, но никто не останавливался, чтобы поинтересоваться у Сокольникова причиной остановки. Вообще, такие джипы, на котором передвигался мой друг, в Кандагаре были редкостью и пользовались уважением местных водителей, так как на столь дорогой машине могли ездить только очень уважаемые и влиятельные люди.

Сокольников помог полковнику вылезти из автомобиля. Потом он усадил Клиффорда за руль. Перед тем как ехать, мой друг привязал к левой ноге полковника веревку, протянул ее под водительским креслом и сильно натянул, чтобы стопа ноги оказалась почти под сиденьем. Клиффорд с удивлением наблюдал за странными манипуляциями Сокольникова, явно не понимая, что тот хочет сделать. Димка, не обращая внимания на полковника, набросил конец веревки на подголовник и несколько раз обмотал ее вокруг него. Крепкий узел надежно зафиксировал веревку в натянутом состоянии.

— Как же я поведу машину? — раздосадованно спросил полковник.

— Вам, дружище, понадобится пара рук и правая нога! Хотя одну руку тоже следовало бы привязать, но там поворот крутой, поэтому обе понадобятся! — улыбнулся Сокольников. — Когда подъедем к контрольно-пропускному пункту, не вздумайте дурить! Двух охранников я уложу за полсекунды, ну а потом вас нашпигую свинцом! Поэтому подумайте, полковник, прежде чем совершить опрометчивый поступок! — еще раз сделал мой друг строгое предупреждение.

Клиффорд обреченно кивнул. Он, конечно, предполагал, что его не оставят в живых, но такова сущность человека — надеяться на чудо или везение, или провидение вместо того, чтобы самому активно бороться за свое освобождение.

Возле шлагбаума к машине подошел охранник. Он знал полковника в лицо. Сидевший рядом с ним афганец охранника так же не удивил. К Сэму Шепарду начальник военно-воздушной базы приезжал довольно часто, иногда с гостями.

— Как дела, полковник? — спросил охранник.

— Все о’кей! — ответил Клиффорд и, уже проезжая под шлагбаумом, неожиданно остановился и сказал: — Позвони шефу, предупреди его, что еду. Пусть ждет нежданных гостей!

Полковник понимал, что за эту хитрость Сокольников не станет стрелять в него. Мой друг также понял, чего хотел достичь Клиффорд своей просьбой.

— Хитро, полковник, но бессмысленно! — шепнул Сокольников.

— Посмотрим! — многозначительно ответил Клиффорд.

Полковник подвел джип к коттеджу Шепарда, резко затормозил и три раза нажал на клаксон.

* * *

После того как мне удалось освободиться от пут, я подошел к двери, ведущей из подвала в коридор, и сильно постучал, но ответа не получил. Видимо, коттедж был пуст. Тогда я начал ходить по подвалу, чтобы поддерживать свое физическое состояние в тонусе, одновременно прислушиваясь к звукам наверху. Но там стояла полная тишина.

Не знаю, сколько прошло времени, так как у меня не было часов, но по ощущениям приближался вечер. Очень хотелось пить. Мои тюремщики не оставили даже бутылки воды.

Внезапно наверху раздались шаги и приглушенные голоса. Гостиная находилась над подвалом, поэтому можно было хотя и с трудом, но разобрать слова говоривших. Я стал внимательно вслушиваться, и мне удалось различить три мужских голоса и два женских, причем женские явно принадлежали очень молодым девушкам.

Сэм Шепард вернулся в коттедж не один. С ним приехали двое его парней из «Блэк Вотар» и две молодые, почти совсем девочки-афганки. Мужчины громко разговаривали, хохотали и звенели бутылками.

«Значит так, скоро прибудет полковник Клиффорд, и они, конечно же, хотят размяться и “разогреть” меня перед допросом», — рассуждал я, и был близок к истине. Мои догадки вскоре подтвердили шаги в коридоре. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, дабы догадаться, что ко мне идут мои будущие палачи. Дверь в подвал открывалась внутрь налево, поэтому я, естественно, занял позицию справа от проема.

В подвале загорелась лампочка. Она находилась почти в центре помещения, поэтому электрический свет не ослепил меня, как в первый раз, хотя на какое-то мгновение создал определенный дискомфорт для зрения. С внешней стороны клацнула металлическая задвижка. Дверь со скрипом распахнулась, и первый охранник совершенно спокойно вошел в подвал. Он был уверен, что пленник, связанный по рукам и ногам, лежит на полу, поэтому нисколько не опасался нападения.

Когда «блэквотарец» переступил порог, я отточенным, тренированным и очень резким ударом ребром ладони по горлу моментально вывел его из строя. Он даже не ойкнул. Бездыханное тело начало заваливаться на пол, но мне удалось перехватить его и рывком убрать из дверного проема. Второй охранник не понял, что произошло с его напарником. Он только успел заметить, как того вдруг неестественно и быстро какая-то неведомая сила втащила в подвал. Затем раздался звук падающего тела. Охранник бросился в проем двери, выхватывая на ходу пистолет из висевшей на боку кобуры и извергая потоки нецензурной брани и угроз. Этого парня мне удалось вырубить мощным ударом в пах. Для этого я встал на одно колено, чтобы ворвавшийся охранник не сразу увидел своего соперника. Мне хватило секунды его замешательства, чтобы свалить. Мой удар кулаком был очень силен и, главное, точен. Охранник рухнул в корчах на пол. Он даже не кричал, а только мычал. Наручниками, которые были обнаружены у них, я сковал руки и ноги «блэквотарцев». Путь к свободе был открыт. Но теперь у меня было два пистолета с четырьмя полными обоймами к ним.

Я вышел из подвала, закрыл дверь на засов и направился в гостиную, где несколько часов назад имел беседу с полковником Клиффордом. У меня и сейчас была стопроцентная уверенность, что мы с ним вновь встретимся именно в этом помещении.

В гостиной я никого не нашел. Зато со второго этажа коттеджа послышалась какая-то возня, потом раздались довольно сильные удары, затем — крики и детский плач. Кто-то мужским голосом, видимо, Сэм Шепард, начал громко ругаться:

— Ах, ты с… Кусаться вздумала? Я тебя…

Плач прекратился и вместо него стали раздаваться сначала всхлипывания, а потом сильные хрипы, словно кого-то душили.

Перепрыгивая через две ступени, я бросился на второй этаж. Там находилась спальня, из которой доносилось уже едва слышное сипение. Я бесшумно вошел в комнату. Перед моим взором предстала совершенно отвратительная сцена. На ковре почти возле самой двери лежало бесчувственное тело девочки, по сути, еще ребенка. По ее неестественной позе сразу стало понятно, что она уже мертва.

Я перевел взгляд в глубину спальни и увидел полностью обнаженного Сэма Шепарда. Он находился в постели. За могучим торсом охранника трудно было разглядеть, что происходит. Однако в полумраке спальни мне удалось рассмотреть, что из-под одеяла высовывается детская нога, которая судорожно дрожит. Я тут же догадался, что Сэм Шепард душит подушкой юную афганку, но делает это как-то по-особенному. Его ярость, которая обрушилась вдруг на этих девочек и убила одну из них, неожиданно перешла в состояние какого-то первобытного возбуждения, когда вошедший в раж самец ничего не видит и не слышит, кроме объекта своего вожделения. Девочка медленно умирала, а Сэм Шепард в этот миг чувствовал наивысшее удовлетворение своей похоти. Именно поэтому доведенный почти до экстаза, он не услышал, как я вошел в спальню. Сэм рычал от удовольствия, как дикий зверь, и рвал зубами подушку. Я приблизился к Сэму и рукояткой пистолета сильно ударил его по затылку. Мне не хотелось убивать маньяка сразу, в противном случае мой удар был бы намного сильнее и пришелся бы чуть ниже. Хотя, вообще-то, можно было его просто пристрелить.

Хозяин коттеджа после моего удара громко хрюкнул и упал лицом на свою жертву. Я скинул его с кровати на пол и убрал с лица девочки подушку. К счастью, мне удалось поспеть вовремя. Девочка была жива. До смерти напуганная, она, обессиленная, лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала. На вид ей было не более четырнадцати лет. Афганка быстро пришла в себя. Увидев меня, она сжалась в комочек и стала беззвучно плакать. Я улыбнулся ей и сказал одно-единственное слово, которое знал на пушту: «Рохат, арам сай!», что означало «успокойся!» У девочки после всех пережитых страданий начался сильный озноб, будто в спальне стояла лютая стужа. Она продолжала испуганно смотреть на меня и дрожать, а потом и вовсе натянула одеяло на голову. Я отошел от кровати. Надо было что-то делать с телом убитой девочки. Мой взгляд упал на кресло. Там лежал халат Сэма. Он имел расцветку американского флага. Я взял этот звездно-полосатый халат и набросил его на труп. Махровый материал закрыл красивое лицо юной пуштунки.

Тем временем Сэм стал приходить в себя. Он зашевелился и пьяно пробормотал что-то нечленораздельное. Не теряя времени, я нарвал из простыни пару широких полос, связал их, затем скрутил между собой, и у меня получилась довольно крепкая веревка. Перевернув Сэма на живот, привычными движениями за пару минут мне удалось его крепко связать. Причем я это сделал таким образом, что при каждом неловком его движении руками при попытке освободиться от пут, петля на шее «блэквотарца» затягивалась, перекрывая ему доступ воздуха. Сделав из куска простыни кляп, я стволом пистолета разжал охраннику зубы и плотно вбил ему в рот тряпичную пробку. Закончив с Шепардом, я слез с него, поднялся и стал ждать.

Прошла еще пара минут, прежде чем Сэм окончательно пришел в себя. Открыв глаза, он вначале не понял, что с ним произошло, а потому попробовал освободиться, но петля на горле стала его душить. Одного этого было достаточно, чтобы Сэм понял, что попытки его тщетны.

Я помог Шепарду подняться и спуститься по лестнице в гостиную комнату. Он бросал на меня грозные взгляды и что-то мычал, видимо, угрожал мне самыми ужасными карами на свете. В гостиной я усадил Сэма в кресло и пошел в подвал, проверить поведение своих «подопечных». Там ничего не изменилось.

Закрывая дверь в подвал, я услышал какую-то возню в гостиной. «Наверно, мистер Шепард в очередной раз пытается освободиться?» — пришла в голову вполне естественная мысль. Но на самом деле, ситуация оказалась весьма пикантной. В мое отсутствие из спальни в гостиную спустилась чудом уцелевшая афганка. Увидев своего обидчика и мучителя, она решила ему отомстить. Вначале эта хрупкая афганка своими маленькими кулачками стала бить Сэма по лицу и ногтями расцарапывать ему грудь, щеки и шею. Делала это она неистово. Американец не мог уклониться от ее ударов и потому сидел весь в крови, которая сочилась из его разорванных губ, разбитых зубов, пораненной шеи. К несчастью Шепарда, на стене в гостиной у него была размещена довольно большая коллекция афганских ножей. Когда пуштунка увидела их, она выбрала весьма специфический клинок, который афганцы называли «лохар». Он представлял собой не традиционный нож, а складной серп, который использовался аборигенами и в бою, и в работе. Афганка ловко раскрыла нож и решительно направилась к американцу. Шепард сидел ни жив ни мертв. Он догадался, что хочет сделать с ним эта юная пуштунка. Понял и я, какая судьба уготована сотруднику из «Блэк Вотар». Девочка хотела просто кастрировать насильника и убийцу. В принципе, он заслуживал такого жестокого наказания, но не сейчас. Мне мистер Шепард пока нужен был живым. Я остановил девочку и выхватил из ее руки жуткое оружие ее мести. Она не сопротивлялась, а, как ребенок, приткнулась ко мне и стала беззвучно плакать. В какой-то момент и мне самому вдруг захотелось довести до конца то, что намеревалась сделать афганка, и, наверное, возмездие совершилось бы, но…

Неожиданно прозвучал сигнал вызова на портативной радиостанции. Не ответить на вызов было нельзя. Я нажал кнопку приема и ответил:

— Хэллоу!

— Сэр, к вам гости! Полковник Клиффорд и с ним афганец! — Видимо, это докладывал кто-то из дежуривших на КПП охранников.

— Хорошо! — ответил я и дал отбой. Буквально через минуту послышался звук двигателя подъезжающего к коттеджу автомобиля, и затем водитель трижды просигналил, нажав на клаксон. Я зарядил оба пистолета и подошел к окну. Через тростниковую штору было хорошо видно прибывших гостей. Джип я узнал сразу. Этот «Лэнд Крузер» принадлежал Сокольникову, но на водительском месте сидел полковник Клиффорд. Такая ситуация меня несколько насторожила. Тем временем со стороны переднего пассажирского сиденья открылась дверь и из салона вылез афганец. Он обошел джип, распахнул перед полковником дверь машины и стал помогать ему покинуть автомобиль. Клиффорд делал это как-то странно и чуть неуклюже, чем вызвал мое удивление. Мне не сразу удалось узнать своего друга. Только, когда полковник в сопровождении афганца направился к входной двери коттеджа, я понял, что под традиционным головным убором пуштуна скрывается Дмитрий Серафимович Сокольников.

Я не стал дожидаться звонка, а подошел к двери и открыл ее:

— Хэллоу, мистер Клиффорд! Проходите, заждались вас!

Полковник, видимо, совсем не ждал, что вместо Шепарда его встречу я, а потому чуть отпрянул назад, но спиной наткнулся на ствол Димкиного пистолета. Ему не оставалось ничего другого, как бросить на меня полный злобы взгляд и войти в коттедж.

Голый Сэм Шепард, сидящий со скрученными руками и кляпом во рту, произвел на Клиффорда гнетущее впечатление. Но особенно он сник, когда увидел разбитое лицо, исцарапанную шею и порванные губы начальника регионального отделения «Блэк Вотар». Видимо, полковник подумал, что я пытал Сэма, и представил, что такая же участь ждет и его. Клиффорд более всего боялся боли. Когда Сокольников срезал кожу с его мизинца, полковник был близок к помешательству от боли, но особенно его напугали слова о том, что ему отрежут палец, затем — кисть, а потом… что обещали сделать потом, Клиффорд даже боялся вспоминать, а тут еще эта афганка.

Девочка, которая появилась вдруг и неясно откуда, да еще с окровавленными пальцами, заставила полковника испугаться. Клиффорд почувствовал внезапную дрожь и слабость в коленях, и если бы Сокольников не усадил его в кресло, то полковник наверняка бы упал на пол.

Я выдернул кляп изо рта Шепарда и сразу же предупредил его:

— Закричишь — отрежу язык или рот зашью, понял?

Сэм, побывавший уже под мощным физическим и психологическим прессом, конечно же, поверил моим угрозам и закивал в знак согласия. Полковник Клиффорд, памятуя решительность Сокольникова, также не стал упрямиться.

— Итак, господа, у меня к вам вопрос относительно поставок героина. С какой целью американские войска крышуют производство наркотиков? Кто начнет?

Первым, видимо, посчитав себя старшим в паре с Шепардом, начал говорить полковник Клиффорд:

— Я всего лишь посредник между резидентом ЦРУ Ламбертом и местным наркобароном Мохаммадзаем. Отвечаю за безопасность отправки партий героина нашей транспортной авиацией.

— Партии большие?

— До десяти-пятнадцати тонн!

— Маршруты?

— Обычно Багдад и Тбилиси. Вообще, этим занимается ЦРУ. Меня не ставили в известность, но Ламберт как-то говорил, что они готовятся к операции, которая вскоре перевернет весь мир.

— Прямо весь мир?

— Да! Ламберт именно так и сказал. С помощью продажи героина ЦРУ хочет саккумулировать большие денежные средства, которые не были бы подотчетны ни сенату, ни конгрессу США.

— А с каких стран хотят начать?

— Думаю, с арабов!

— Ну, а ты, Сэм, что скажешь?

— А что тут говорить? Полковник сказал все правильно, но он мелкая рыбешка, так щиплет для себя по чуть-чуть, собирает крохи. Вот Ламберт — это действительно акула. Из отправляемых десяти-пятнадцати тонн героина десять процентов идут ему. У них целый кагал собрался. Кроме него в эту шайку входят еще три резидента: Ливан, Ирак и Сирия.

— Очень интересно! Продолжай!

— Эти ребята присосались, как пиявки к телу. Я сам сопровождал Ламберта пару раз в Ливан и Ирак как охранник. Мы перевозили туда небольшими партиями героин и камешки: алмазы, изумруды, рубины. Контрабанда? Конечно! Резиденты тамошние имели с этого хороший доход.

— Откуда такие подробности?

— Я ведь только несколько месяцев в Кандагаре, а до приезда сюда был в Ираке. Занимался налаживанием курьерской доставки героина из Багдада в Бейрут и Дамаск.

— А сюда как попал?

— Да как-то вечером подвыпили, вышел из бара. Короче перепутал, думал, что мятежник, ну и влепил ему пулю в лоб, а тот оказался охранником местного премьера. Вот теперь я здесь вроде как в ссылке!

— Понятно! Продолжим о Ламберте!

— Полковник правильно сказал, что основная масса героина поступает в Грузию и Ирак. Много героина идет через границу в Таджикистан, но там русские пограничники перекрыли. Так вот, Ламберт сумел их устранить. Не знаю как, но он там через свою агентуру здорово поработал. Устроил провокацию, короче — убрал препятствие в виде пограничников.

— Откуда ты это знаешь?

— Так я в Кабуле работал, возглавлял отделение нашей фирмы…

— И…

— Да, и там по пьянке залетел. Вот меня по просьбе Ламберта и сопроводили в Кандагар.

— А как ты попал к резиденту?

— Босс порекомендовал!

— Кто он?

— Псевдоним у него «Полковник», а зовут Ричард Торнтон. Но я подозреваю, что это его вымышленное имя.

— Почему?

— Не знаю! Интуиция!

— А настоящее его имя?

— Понятия не имею! — пожал плечами Шепард.

Сокольников выразительно посмотрел на меня, как бы говоря: «Опять “Полковник”!»

— Поподробней о нем что-нибудь можешь сказать?

— Знаю немного. Поговаривали, что он был советником, когда здесь русские воевали, даже вроде бы в плен к ним попадал. Но точно не скажу. Потом он был командиром отряда «Дельта». На какой-то операции его тяжело ранили, пуля прямо в глаз вошла… Мы его между собой звали «одноглазым» или «циклопом».

— А где ранили?

— Черт его знает! Понятия не имею!

— Он и сейчас в Багдаде?

— Конечно! А где ему еще быть? Он там такие бабки заколачивает…

— Как на него выйти?

— Часто бывал в ночном офицерском клубе «Mad Horse». Из увлечений… Любит выпить, любит деньги и… — Сэм замолчал и затем после короткой паузы сказал: — Еще он любит убивать, причем делает это с большим удовольствием.

— А чем ты еще занимался у Ламберта?

— Налаживал транспортировку человеческих органов! Очень выгодный нынче бизнес: почки, печень, сердце, реже — кишечник. В Штатах и Европе этот товар идет на «ура!». Очередь выстраивается! Только успевай! Мне врач из итальянского госпиталя говорил, что у этих аборигенов хре́новых почки и сердце отличного качества, а вот печеночка подкачала. Гепатитом болеют, как насморком, поэтому с печенкой проблема…

— А что, у резидента не было своих людей? — перебил Шепарда Сокольников, которому, как и мне, видимо, немного надоел детализированный рассказ американца о качестве человеческих органов, идущих на продажу.

— Конечно, были и есть, но им нельзя светиться в таких делах. А нам? Мы ведь частные охранники, с нас какой спрос?

— Наладил?

— А как же? — самодовольно ухмыльнулся Шепард.

— Посвятишь в детали? — поинтересовался Сокольников.

— А почему бы и нет?

— Хорошо, но чуть позже! Ты что-нибудь слышал о похищении сотрудников российского посольства?

— Слышал… — засмеялся Сэм, — слышал! Я сам активно участвовал в этой акции.

— Ты? А разве не арабские террористы?

— Какие, к черту, арабские террористы! Ты еще скажи «террористы из “Аль-Каиды”». Моя группа работала.

— Где они сейчас?

Сэм на этот вопрос не стал отвечать, а просто поднял глаза к потолку, показывая, где сейчас находятся российские дипломаты.

— Мотив похищения?

— Точно не знаю. Нас в детали не посвящали. Нам сказали — мы сделали, деньги получили и отвалили. Правда, дали только аванс, а основную сумму до сих пор еще не заплатили.

— Ну а ты как думаешь, зачем их похищали? Политика?

— Какая там политика! Краем уха слышал, что один из них вроде был сотрудником русской разведки, и каким уж образом — не знаю, но появилась у него информация о том, что ЦРУ торгует героином в большом объеме. Ну вот его и… — Сэм, видимо, хотел ладонью провести по горлу, но не смог, так как руки у него были связаны.

— Понятно! А других зачем?

— Для количества! Босс приказал! Он сказал, что это очень сильное психологическое воздействие на других русских, а то, мол, суют нос куда не следуют, а после этого похищения они попритихнут и будут бояться ступить за порог посольства.

— Значит, их в живых нет?

— Да их на третий день «Полковник» лично зарезал каждого. У него к русским особое отношение…

— Ладно, теперь давай о Ламберте!

Шепард почти полчаса рассказывал, как осуществляется перевозка человеческих органов из госпиталя в аэропорт. Сэм так разошелся, что в подробностях выложил нам, кто обеспечивает охрану транспорта, сколько раз в месяц и в какие дни готовят конвой.

— Послушай, Сэм, а почему ты вдруг так разоткровенничался? — спросил я охранника.

— Ну вы же меня не оставите в живых? Можете не отвечать! Вы профи, поэтому ваши действия понятны и логичны. Так вот, зачем мне молчать? Вы же не зря меня так долго допрашивали, не ради любопытства? Я даже догадываюсь, откуда вы прибыли. И задача ваша понятна. Вы — ликвидаторы! Но я же не один должен отвечать? Пусть все, кто мне приказывал, так же горят в аду вместе со мной! Разве я не прав?

— Нет, не прав! — буквально взвился полковник Клиффорд. — Каждый должен отвечать за свои поступки. Я никого не приказывал убивать, поэтому не ваше право — решать мою судьбу!

Но никто не обратил внимания на выразительное выступление полковника в собственную защиту.

— Сэм, — обратился я к Шепарду, — сколько у тебя денег? Ты ведь должен заплатить девочке за услуги!

— Восемь тысяч пятьсот в сейфе, там! — Движением головы охранник указал, где находится железный ящик, в котором лежали доллары.

— Теперь соединись с КПП и скажи дежурному, чтобы через полчаса выпустил сержанта Баррода в город.

— Так ведь уже поздно. Опасно!

— Не твоя забота! Да, Сэм и не вздумай схитрить. Я буду вот с этим ножичком стоять рядом. — Сокольников продемонстрировал нож-лахор. — Захочешь сболтнуть что-то лишнее, я тебе тут же отчекрыжу тестикулы вместе с… — При этом Димка глазами очень выразительно показал, что он сделает в случае попытки Сэма поднять тревогу. — Будешь умирать долго и мучительно!

— Верю! — спокойно сказал Шепард.

Через тридцать минут черный джип, за рулем которого сидел сержант Баррод, покинул ооновский городок. Два охранника, проводив его, обменялись удивленными взглядами.

— С ума сошел! Отчаянный парень этот сержант Баррод!

— Парень-то он отчаянный, но это полковник скорее спятил, что отпустил его!

На следующий день мы с Сокольниковым на самолете местной авиакомпании «Pamir Airways» вылетели из Кандагара в Кабул. Наш внезапный отлет ни у кого не вызвал вопросов. О нас даже никто не вспомнил. Отъезд моего друга выглядел вполне естественным. Он как бизнесмен закончил свои дела в провинции и улетел. Я также убыл вместе с ним по билету, приобретенному на имя латышского коммерсанта Валдиса Круминьша. И хотя его никто и никогда здесь не видел, но если бы офицерам 82-й воздушно-десантной дивизии показали его фотографию, то они в один голос стали бы утверждать, что это никакой не коммерсант Круминьш из Латвии, а полковник Фрост.

Кстати, вечером того же дня, когда мы улетели, в коттедже ооновского городка были обнаружены тела полковника Рассела Клиффорда, начальника регионального отделения частной военной компании Сэма Шепарда, несовершеннолетней афганки и двух охранников. Офицеры военной полиции, прибывшие на место происшествия, для расследования смерти большой группы людей были удивлены, когда увидели нагого Шепарда, сидевшего в кресле. Полковник Клиффорд полулежал на диване. На втором этаже в спальне полицейские нашли мертвую афганскую девочку. Более всего их изумила находка в подвале коттеджа. Когда они проводили досмотр коттеджа, то, естественно, дошли и до него. Войдя в подвал, офицеры военной полиции и там обнаружили два мертвых тела. По результатам внешнего осмотра был сделан вывод, что хозяин коттеджа и его гость умерли в результате передозировки героином. Кроме того, на столе стояло несколько пустых бутылок из-под виски, на полу валялись шприцы. Афганка, по мнению офицеров военной полиции, была задушена. По внешним признакам задушил ее Сэм Шепард, так как его лицо, шея, плечи были сильно исцарапаны, а нижняя губа даже чуть порвана. Охранники в подвале также умерли от передозировки, но как они туда попали, для офицеров, ведущих следствие, осталось загадкой. Также необъяснимым остался и тот факт, что у одного из охранников был обнаружен перелом трахеи, а у другого — сильный ушиб половых органов. Кто-то из следователей высказал догадку, что охранники после употребления героина сильно подрались, искалечили себя, а потом умерли.

Офицерами военной полиции были также опрошены охранники компании, дежурившие на въезде в ооновский городок. Из их показаний стало ясно, что полковник Клиффорд приехал ближе к вечеру на джипе «Тойота Лэнд Крузер 200». Он сам был за рулем. Рядом с ним сидел афганец. Когда начало темнеть, то позвонил Сэм Шепард и приказал выпустить машину полковника. За рулем джипа в тот момент сидел только сержант Баррод.

— Откуда взялся сержант Баррод, если его не было в машине, когда полковник въезжал? — спросил один из полицейских. Однако добиться вразумительного ответа он не смог. Тогда старший группы офицеров-полицейских распорядился вызвать на допрос сержанта Баррода, но его не нашли. Джип «Тойота» также обнаружен не был. Когда группа офицеров военной полиции вернулась на военно-воздушную базу, то и там их ожидало очень неприятное известие — пропал полковник Дэвид Фрост. Этот представитель Разведывательного управления имел среди американских военнослужащих огромный авторитет. Его считали настоящим героем, ведь именно полковник Фрост вытащил дивизионных разведчиков из жуткого пекла, когда им грозило полное уничтожение. Почти неделю проходили следственные мероприятия и поиски пропавшего полковника и сержанта, но их тел не обнаружили. По этой причине старший группы военной полиции сделал вывод, что полковник Фрост был похищен афганскими террористами из движения «Талибан» или по приказу наркомафии, ведь он своими действиями нанес им очень большой ущерб. Про сержанта Баррода даже и не вспомнили. После окончания расследования старший офицер военной полиции подготовил подробный отчет о результатах расследования. Этот документ с аргументированными выводами под грифом «совершенно секретно» был отправлен в Пентагон.

Ирак. Багдад 2007 год. Середина июля

В Багдад мы с моим другом добирались через Кабул. В афганской столице мы полностью выполнили намеченный план. Нам удалось перехватить спецконвой, перевозивший человеческие органы в местный аэропорт, зафиксировать на видеокамеру весь процесс задержания автобусов, их досмотр и обнаружение в них специальных контейнеров с «грузом». Естественно, что через несколько часов видеоматериалы были размещены в сети Интернет.

Может показаться, что слишком уж легко прошла такая сложная операция, как захват тщательно охраняемой колонны практически в центре города. Конечно, два человека, даже очень хорошо подготовленных, не в состоянии провести такую непростую акцию, поэтому мы вынуждены были обратиться за помощью к резиденту российской военной разведки в Афганистане. Сокольников еще в Кандагаре рассказал мне, что он уже общался с этим человеком. В середине восьмидесятых военный атташе посольства РФ проходил службу в должности начальника разведки 334-го отдельного отряда специального назначения ГРУ, дислоцировавшегося в окрестностях города Асадабад, центра афганской провинции Кунар. Это был очень смелый, инициативный и грамотный офицер. Мы взаимодействовали с ним несколько раз, когда наш отряд действовал в отрогах горного хребта Вотапур, в Мараварском ущелье, в районе Нуристана, в бассейне рек Кунар, Печдара, Алингар. Он в те годы имел довольно хорошую разветвленную агентурную сеть не только в провинции, но и в приграничном районе Пакистана.

Сокольников после посадки в Кабульском аэропорту сразу же позвонил ему и назначил встречу в районе Шахр-е нау, фешенебельном столичном квартале, в котором жили состоятельные афганцы и высокопоставленные государственные чиновники. Там было много всяких кафе, шашлычных и небольших ресторанчиков.

Мой друг встретился с военным атташе в небольшом парке. Они знали друг друга в лицо, поэтому им не понадобилось использовать для контакта какие-либо «шпионские штучки». Сокольников имел очень специфический вид: нет, он не надел национальную одежду, но трехдневная щетина и каракулевая шапка-пирожок на голове придавали ему схожесть с мелким афганским чиновником муниципального масштаба. Он приехал в парк за десять минут до встречи. Прогулялся. Осмотрелся вокруг. Ничего необычного, что заслуживало бы особого внимания и отмены контакта, Сокольников не заметил. Военный атташе приехал на машине с местными номерами. Он оставил автомобиль возле ресторана «Герат» и вошел в парк. Мой друг увидел его издали. Сокольников подошел к сотруднику посольства сзади и, когда поравнялся с ним, тихо поздоровался:

— Здравствуй, Олег! Как дела? Я проверил, за тобой никого!

— Здравствуй, — спокойно ответил атташе и после небольшой паузы добавил: — Не беспокойся, я проверялся! Вообще, оперативная обстановка здесь очень благоприятная. После того как кабульцы плотно пообщались с талибами, потом с американцами, они вспоминают «шурави» как самых лучших друзей, почти родственников.

— Хорошо! Тогда поехали в отель, поговорим о деле! — предложил Сокольников. Они вышли из парка и стали ловить такси. Вообще, сама фраза «ловить такси» для Кабула не актуальна, так как таксомотор ловится здесь одним взглядом. Водителю не стоит кричать, свистеть или махать руками, чтобы обратить внимание на себя, достаточно просто посмотреть на таксиста и, желательно, только на одного. А неосторожный, неосмотрительный взгляд может вызвать на улице затор из автомобилей-такси.

Первые две машины, из которых водители полными надежды глазами смотрели на Сокольникова, он пропустил и кивнул только третьему.

— Интерконтиненталь! — коротко бросил мой друг, усаживаясь рядом со своим спутником.

— О’кей, местар! — улыбнулся афганец. Через десять минут Сокольников и военный атташе подъезжали к гостинице, а еще через пять они входили в мой номер.

— Рад видеть! — сказал я гостю. Мы обнялись. — Рад тебя видеть, братишка, живым и здоровым! — улыбнулся я Олегу.

Пусть читателя не удивляет такое мое обращение к резиденту военной разведке, но это не амикошонство и не панибратство, и тем более не какая-то заносчивость человека, обремененного поручением самого президента России. Просто такое обращение бывших спецназовцев друг к другу есть обычай, традиция, когда нет званий, должностей и возраста, а есть обычное «братишка».

— Сначала чуть перекусим, а потом и поговорим, — пригласил я моих друзей к столу, застеленному толстой клеенкой. Обед был накрыт на троих. Обычные афганские блюда: большие лепешки лаваша, шурпа, кебаб, плов, чай с обязательным к нему кексом, зелень, овощи и, конечно, виноград. Минут тридцать мы просто ели. Сегодня, именно сегодня, никуда не надо было торопиться, но уже с завтрашнего дня вновь начинались полные боевой работой будни, вот поэтому нам и следовало подробно обсудить с представителем российской военной разведкой нашу предстоящую операцию, которую выполнить в одиночку мы не могли.

Сэм Шепард дал нам исчерпывающую информацию о времени и порядке транспортировки человеческих органов из военного госпиталя итальянского контингента. Сокольников подробно рассказал все, что мы знаем об этом, нашему гостю.

— Вот такие жуткие вещи творятся у тебя под носом! — заключил он свой рассказ.

— А вы думаете, у нас об этом сведений нет? — тут же отреагировал атташе. — У меня есть агентурные сообщения, но реализовать их сложно. Когда органы изымают, то такие операции никак не документируют. В истории болезни указывают, например, аппендицит, а у человека забрали почку, и никак не проверишь. Это же ведь Афганистан!

— Это точно! — подтвердил его слова Сокольников.

— У нас есть точные сведения о дне очередного транспорта, — вступил я в разговор, — это произойдет в нынешнюю пятницу. Они всегда проводят колонну от госпиталя до аэропорта в пятницу один раз в два месяца. У афганцев выходной день, машин на улицах меньше, народ по домам отдыхает! Нам надо провести свою акцию именно в эту пятницу, в противном случае придется ждать два месяца. Этого мы себе позволить не можем! — Я посмотрел на Сокольникова, и тот в знак согласия с моим мнением кивнул в ответ.

— Что вы предлагаете? У вас есть наброски? — поинтересовался Олег.

— Да! — утвердительно сказал я, — план наш такой: мы под видом афганской службы безопасности останавливаем колонну возле шлагбаума, делаем досмотр и фиксируем все на пленку.

— План до гениальности прост, но два человека, по-моему, для такой операции маловато будет! — заметил военный атташе.

— Поэтому мы и решили обратиться к тебе за помощью! — вставил Сокольников. — Кого, по-твоему, из твоих ребят и резидентуры СВР можно привлечь к участию в операции? Ты же ведь людей своих знаешь. Желательно, чтобы они отменно владели языком дари.

— А можно…

— Нет! Категорически нет! Тебя мы в расчет не берем! И никаких разговоров на эту тему! — резко оборвал я атташе. — Ты слишком заметен! Сам должен понимать!

— Согласен! Да это порыв души. Соскучился я по настоящей боевой работе! — с большим сожалением в голосе ответил Олег. — У меня есть пара человек. Прибыли три месяца назад. Бывшие строевые офицеры, окончили Военно-дипломатическую академию. Есть еще один толковый парень у «сварщиков». По национальности таджик, закончил Академию СВР, язык знает так, что афганцы считают его за своего.

— Зовут как, фамилия?

— Дамир Тимурович Джахонгиров. Вот только согласится ли его начальник?

— А мы даже его об этом не будем спрашивать. Ему просто прикажут передать парня в наше распоряжение. Привези его завтра сюда! Да и достаньте несколько комплектов афганской военной формы. Надо также приобрести хорошие переговорные устройства. Вам со своими людьми и с сотрудниками СВР придется находиться на маршруте следования колонны от ворот госпиталя и до аэропорта. Времени у нас будет очень мало. Полчаса от силы. Вне всяких сомнений, такие конвои отслеживаются по времени, и любая задержка в пути вызовет тревогу. И еще! Мне нужен документ сотрудника афганской службы безопасности. Документ может быть фиктивным, но имя сотрудника настоящее. Сделаешь?

— Без вопросов!

— На том и порешили. Да, для закупок всего необходимого реквизита и прочего тебе понадобятся деньги. — Я кивнул Сокольникову. Мой друг вышел в соседнюю комнату. Через минуту он вернулся и положил на стол перед военным атташе несколько банковских упаковок долларов.

— Сто тысяч! — сказал Димка.

— Многовато! Хватит и десяти! — удивился Олег.

— Те, что останутся, выплатишь как премиальные всем нашим парням за внеурочную работу, — похлопал его по плечу Сокольников.

— Да, и еще! Передашь эту шифротелеграмму резиденту СВР. Скажешь от Савла. Эта депеша директору Службы. Нужно, чтобы он отдал приказ резиденту об оказании нам содействия.

— Сделаю! Но ваш друг, — военный атташе неожиданно при обращении ко мне вдруг перешел на «вы», — уже один раз ставил посольство на уши!

— С тобой у нас проблем нет, но это по причине личного знакомства. А были бы на нашем месте другие, тоже понадобилась бы телеграмма к начальнику ГРУ. Это для подстраховки!

Нужно сказать, что оперативные работники обеих резидентур не подвели. Они находились по всему маршруту движения колонны и вели ее от самого госпиталя. Парни, которые были с нами, так же блестяще сыграли афганских сотрудников министерства безопасности. Они надежно заблокировали все действия охраны. Американский сержант ничего не смог поделать, как он ни старался сообщить о случившемся инциденте своему боссу. Посольские ребята сработали очень четко, ведь охрану нашего дипломатического представителя несут пограничники, а это подготовленные офицеры и серьезные профессионалы своего дела. Но более других отличился Дамир, который был безупречен в роли афганского солдата.

На всю операцию, как и планировалось, было затрачено не более тридцати минут. Этого времени нам вполне хватило, чтобы задержать колонну с грузом, произвести ее досмотр и зафиксировать весь процесс на видеокамеру.

Буквально через пять минут после того, как мы покинули «поле боя», на место остановки колонны прибыл лично резидент ЦРУ Ламберт. Нам удалось сразу с нескольких точек зафиксировать факт участия высокопоставленного американского разведчика в контрабанде человеческих органов. Причем очень удачные кадры сделал наш сотрудник, проезжая мимо в такси. Ему удалось снять резидента Ламберта крупным планом, но самое ценное заключалось в том, что на камере в тот момент работал автоматический счетчик времени и календарь. Через некоторое время эти кадры произвели сенсацию в Интернете и вызвали большой скандал.

На следующий день Сокольников на самолете турецкой авиакомпании вылетел из Кабула в Бейрут с пересадкой в Стамбуле. Я же воспользовался услугами катарской авиакомпании. Правда, мне пришлось добираться до ливанской столицы с двумя остановками: в Дубае и Дохе.

Информация, полученная от Сэма Шепарда, была для нас поистине драгоценной. После кабульской акции я стал верить его душевному порыву, что он действительно не хотел пребывать в аду в полном одиночестве. Этот охранник из «Блэк Вотар» был очень информированным человеком. Видимо, его начальник, некто с псевдонимом «Полковник», совершил большую ошибку, что отдалил от себя столь много знающего сотрудника. Сэм посчитал, что его незаслуженно обидели, когда отправили в Кабул, пусть даже под благовидным предлогом: оказание помощи резиденту ЦРУ в организации того, что, в принципе, было создано до него и уже функционировало. К тому же Шепарда потом сослали в Кандагар, отчего его обида возросла. Вот поэтому в последний день своей жизни он и решил заложить всех по полной программе. Уже потом, после окончания операции по устранению резидента ЦРУ в Бейруте Чарльза Уинтера, мы поняли, какую услугу оказал нам Сэм Шепард. Он в мельчайших подробностях описал, как из Ливана в Кабул прилетает Уинтер, от кого получает чемоданы с героином и драгоценными камнями, когда убывает из Афганистана, с кем встречается в отеле Бейрута, кому передает доставленный им багаж, сколько получает за это денег. Шепард даже предложил нам план, как можно проникнуть в гостиницу, не привлекая посторонних взглядов: «Я сам изучал схему отеля, чтобы наметить пути отхода, если вдруг возникнет внештатная ситуация!»

— До сих пор удивляюсь, — сказал он нам в порыве откровенности, — почему «Полковник» совершил такой опрометчивый поступок, когда удалил меня из своего окружения? По законам жанра он должен был меня грохнуть и тело выбросить в Тигр или вывезти за город на пустырь, где бы меня сожрали шакалы! Но вы его ошибку исправите. Одно радует, что сдохну под кайфом. Героин не пробовал. Кокаином баловался. Передоз — это, наверно, незабываемые глюки?

Иногда груз героина и драгоценных камней из Кабула в Багдад привозил сам резидент Ламберт, а уже оттуда два курьера доставляли половину афганских наркотиков в Дамаск, а вторую половину вместе с камешками обычно отвозил в Бейрут сам Клинт, резидент ЦРУ в Ираке. Ему нравилась столица этой арабской страны, где можно было очень хорошо отдохнуть после «боевых» будней в Багдаде.

Встречи резидентов всегда проходили в отеле «Метрополь-Палас». Он находился недалеко от аэропорта на тихой улице. В гостинице из-за ее комфортабельных номеров-люкс останавливались богатые клиенты и бизнесмены. Однако местоположение отеля не означало, что в нем не было условий для развлечений важных клиентов. Администрация гостиницы держала небольшую фирму по оказанию эскорт-услуг, в штате которой трудились молодые девушки, и не только ливанки.

Чтобы обезопасить своих клиентов от посторонних глаз и объективов фотоаппаратов папарацци, для жриц свободных отношений были сделаны специальный отдельный вход в отель и небольшой лифт. Маленькая неприметная дверь, расположенная с тыльной стороны здания, была закрыта бурной растительностью. К ней от такой же маленькой калитки вела асфальтированная дорожка. Дверь была всегда открыта, так как девушек обычно подвозили на машине к калитке, откуда они самостоятельно поднимались на нужный этаж. В некоторые номера можно было попасть прямо из лифта.

Накануне мы побывали в номере, в котором проходили встречи американских резидентов. Сделать это было нетрудно. Я остановился в отеле как богатый нефтепромышленник из Венесуэлы под именем Сэмюеля Хуртадо. Сокольников работал как эквадорский журналист газеты «Экспресса». Днем в гостинице было много народа, поэтому его приход как представителя прессы никого не удивил.

Когда Сокольников оказался у меня в номере, то нам оставалось только спуститься этажом ниже и попасть в нужные апартаменты. Сделать это оказалось до банальности просто. Обычная отмычка позволила мне и моему другу через десять-пятнадцать секунд зайти в желаемый номер. Пяти минут нам хватило, чтобы установить там специальную подслушивающую аппаратуру.

Конечно, скептик может подумать, как это вдруг могло произойти, что высокопоставленные сотрудники ЦРУ не проверяли свои помещения на предмет установки шпионского оборудования? Проверяли! И проверяли очень тщательно. Но потом американцы слишком уверовали в собственную безопасность настолько, что не могли предположить, что кто-то посмеет даже подумать об установке шпионской аппаратуры в их апартаментах. Самоуверенность и пренебрежительное отношение к негласным правилам разведки сыграли с ними роковую роль.

Установленная нами в номере видеокамера зафиксировала резидента в Ливане Чарльза Уинтера и еще двух человек, но вот лица третьего мы так и не увидели. Он как будто чувствовал что-то и все время встречи находился к объективу спиной. Зато нам удалось увидеть много интересного. Резидент Уинтер доставил в номер два чемодана, набитых героином. Мы узнали об этом потому, что парень-консьерж или носильщик случайно уронил один из них, тот упал на пол и открылся. Из него все его «внутренности» выпали наружу. Кроме героина там находились еще и драгоценные камни. Встреча длилась недолго, так как гости Чарльза Уинтера торопились на самолет. Оставшись один, резидент повел себя весьма неадекватно своему высокому положению. Оказалось, что он самый тривиальный кокаинист.

Нанюхавшись порошка, резидент Уинтер через портье заказал девочек. Ждать, пока резидент ЦРУ нагуляется, развлечется, позабавится, мы не могли, а потому вошли в его номер, не дожидаясь, когда к нему пожалуют проститутки. Я вошел в апартаменты обычным способом, через дверь. Сокольников воспользовался лифтом и тут же заблокировал кнопку вызова, чтобы уже никто не смог подняться этим путем в номер Уинтера. Резидент ЦРУ, когда мы появились в его номере, пребывал в полной наркотической эйфории. Он даже обрадовался, увидев нас:

— О, это очень пикантно! С мужиками я еще ни разу не пробовал! — радостно закричал мистер Уинтер. Находясь в таком состоянии, он был очень разговорчив и словоохотлив. За те десять-пятнадцать минут, что мы пробыли в апартаментах резидента, он поведал нам много интересного о структуре наркотрафика в Ливане. Резидент Уинтер подробно рассказал о розничной сети торговли героином в Бейруте и о том, что распространение наркотиков и получение прибыли от торговли ими в этой арабской стране и в соседних с ним других государствах таких, как Сирия, Ирак, Египет, Иордания, полностью контролируются ЦРУ.

— Что за гости были у вас, мистер Уинтер? — спросил Сокольников.

— Резидент Клинт из Багдада, «Полковник» и его люди! — засмеялся Чарльз. Мы переглянулись. «Опять “Полковник”», — взглядом сказал я другу и он в ответ мне понимающе кивнул. В этот миг в дверь осторожно постучали.

— Ваш заказ! — послышался мужской голос.

— Я отменяю его! — ответил вместо хозяина номера Сокольников, зажимая тому рот. — Оплату в полном размере внесу завтра!

— Слушаюсь, господин! — раздался голос за дверью, и послышались удаляющиеся шаги.

— А кто такой «Полковник»? — поинтересовался Сокольников.

— Это человек Клинта! Он с ним всегда приезжает! — ответил резидент.

— Откуда вам приходит героин? — теперь уже задал вопрос я. В принципе, мне было известно, что ответит Уинтер.

— Я сам летаю за ним в Кабул, редко его привозит Ламберт!

— Что же ЦРУ торгует такими маленькими партиями?

— Да этот героин на наши, как говорят, карманные расходы! — захохотал резидент. — ЦРУ торгует не чемоданами, а контейнерами! Послушайте, а кто вы такие? — вдруг спросил Уинтер и опасливо посмотрел на нас. Видимо, кокаиновый дурман стал постепенно терять свое действие. Я многозначительно взглянул на своего друга. Мы так давно знали друг друга и так долго работали вместе, что он понимал меня с полуслова и полувзгляда, как и я его.

Покидали апартаменты резидента Уинтера мы так же, как и вошли в них. Сокольников разблокировал лифт и спустился вниз, откуда через сад попал на улицу. Там у него был припаркован автомобиль. На нем он доехал до аэропорта и купил два билета бизнес-класса на самолет до Багдада.

Я сделал еще проще: просто вышел из номера и поднялся к себе этажом выше. Утром такси довезло меня до аэровокзала, где я встретился с Сокольниковым. Несколько часов спустя наш самолет приземлился в столичном аэропорту Ирака. Мы очень торопились, так как через три дня, по информации, полученной от Сэма Шепарда, в Дамаск выезжали курьеры, которые должны были доставить в Сирию очередной груз с героином.

* * *

Охранники «Блэк Вотар» действовали точно по установленному графику. Ровно в девять часов утра они прибыли на пограничный пункт. Обычно курьеры пересекали границу беспрепятственно, но в этот раз их там ждала очередь из двух десятков автомобилей, которую за тысячу долларов, полученных от Сокольникова, организовал офицер пограничной службы. Джип курьеров оказался в самом конце. Один из охранников побежал к шлагбауму и за взятку договорился, чтобы их внедорожник пропустили. Ну, а далее, как развивались события, читателю известно.

Автомобиль наркокурьеров получил пробоины сразу двух скатов. Почти сразу же к нему подъехал Сокольников на своем трейлере, с погруженным на него старым трактором, и остановился. Попутных машин не было, колеса заклеить негде, и только мой друг согласился помочь парням из «Блэк Вотар». Он загрузил вместо бульдозера джип охранников и пообещал за небольшую сумму довезти их до ближайшего ремонта автопокрышек. Так, вместо курьеров на встречу с резидентом ЦРУ в Дамаске прибыли я и Сокольников. В Багдад мы вернулись на следующий день на самолете местной сирийской авиакомпании, совершающей международные рейсы по ближним маршрутам.

После приезда из Дамаска мы остановились в «Baghdad Intl. Airport Hotel». Дни без отдыха, проведенные в Кабуле, Кандагаре, а затем еще в Ливане и Сирии, сильно утомили нас не только физически, но истощили до крайнего предела и нашу нервную систему. Отдых нам был просто необходим, поэтому, приняв ванну, мы проспали часов двадцать.

Из постели меня поднял сигнал будильника мобильного телефона. После непродолжительных водных процедур я делал легкую разминку, когда раздался звонок внутреннего телефона. Это был Сокольников.

— Приветствую вас, сеньор Хуртадо! Как почивали? Не желаете ли откушать в ресторане? — спросил Сокольников.

— Ты…

— Я уже в зале! — ответил Димка, не дослушав меня.

— А может?

— Обсудим за столом! — засмеялся Сокольников и повесил трубку.

После столь продолжительного отдыха я почувствовал себя абсолютно другим человеком. Сборы не заняли много времени. В обеденном зале ресторана, несмотря на то что в Багдаде днем и ночью гремели взрывы и полным ходом шла гражданская война, народу было много. Это и неудивительно, как известно, особенно успешный бизнес делается именно во время войны. А Ирак со своими богатыми нефтяными месторождениями, на которых для добычи «черного золота» скважину не бурили, а копали обычной лопатой, всегда притягивал к себе различных дельцов, финансовых аферистов и спекулянтов, желавших быстро разбогатеть. Кроме того, в эту древнюю арабскую страну, считавшуюся колыбелью человечества, хлынули потоки «черных» археологов и подпольных антикваров, так как на земле Эдема и Вавилона было много чем поживиться и что пограбить.

Сокольников сидел за столом, расположенным за невысокой перегородкой недалеко от эстрады. Наша встреча ни у кого не вызвала ни малейшего любопытства или подозрения. Обычно именно в этом ресторане проходили переговоры, купля-продажа, заключались сделки, так как он находился в самом безопасном месте Багдада.

— Выспался? — спросил я Димку.

— Почти двадцать часов проспал, даже снов не видел. Провалился, будто в яму, как только головой коснулся подушки. Потом холодный душ и… — Сокольников налил виски и стал небольшими глотками пить. — Как можно так пить?! — сказал он, стараясь не морщиться от противного вкуса спиртного.

— Знаешь, меня все время не отпускает одна мысль: кто такой «Полковник»? Мы уже про него слышим не в первый раз, и никто толком не может назвать его настоящее имя и сказать, чем он занимается. — Я выжидающе посмотрел на Димку. Он в ответ пожал плечами.

— Может, мне завтра пойти в бар, о котором говорил Сэм, и разузнать?

— «Полковнику» тут же донесут, что им кто-то интересуется, и за тобой начнут охоту.

— Прекрасно, побуду живцом! — коротко ответил Сокольников.

— Подумаем! А вот встретиться с нашим генералом надо! Завтра к полудню подъедешь к теннисному клубу!

* * *

На следующий день в девять утра я был на теннисном корте. Генерал Хэксли играл с каким-то дипломатом. Во втором сете он прекратил игру, так как на его ракетке лопнули струны. Генерал бросил ее в сумку, поблагодарил своего спарринг-партнера и направился в бар. У меня напарника не было, и потому я просто разминался, отрабатывал подачу и полчаса тренировался у стенки.

Когда Хэксли скрылся в баре, я закончил свою тренировку и решил, что мне пора выпить чашечку кофе. Генерал сидел за столиком. В зале никого не было. Я подсел к Хэксли.

— Хэллоу, Роберт!

— Хэллоу… — Генерал выжидающе посмотрел, не зная, как ко мне обращаться.

— Валдис Круминьш!

— Рад видеть вас, Валдис! Честно говоря, думал, что вы погибли. Вообще, полковник Фрост своим геройством в Афганистане удивил меня.

— Пришлось повоевать!

— Не ожидал! Главное, что все очень удачно сложилось с вашей «пропажей» там! Кстати, внезапная смерть трех резидентов ЦРУ вызвала большой переполох в Лэнгли. Отлично сработано!

— Генерал, у нас мало времени, думаю, мы продолжим наше взаимовыгодное сотрудничество?

— Продолжим!

— Мне хотелось бы получить подробную информацию на резидента ЦРУ в Багдаде: распорядок дня, местожительство, фотографии, черты характера, увлечения. Короче, полные установочные данные. Постарайтесь это сделать быстро!

Перед тем как расстаться, я сказал генералу Хэксли:

— Роберт, вам пора подумать об отставке! Купите дом где-нибудь в Аргентине, в Мексике, а лучше в России! Мне очень не хотелось бы, чтобы у вас были неприятности!

— Спасибо, дружище! Я и сам уже думал об этом! Воспользуюсь вашим советом в самое ближайшее время! — тихо проговорил начальник Регионального разведывательного управления министерства обороны США.

* * *

Генерал Хэксли уже на следующий день после нашей встречи предоставил мне подробное досье на резидента ЦРУ в Ираке Питера Клинта. Теперь мы знали не только его привычки и слабости, но и режим работы. Так, нам стало известно, что он два раза в месяц бывает в Бейруте и в конце каждого месяца вылетает в Тбилиси. Проживал резидент Клинт не в посольстве США, а на фешенебельной вилле, расположенной в «Зеленой зоне» Багдада. Этот столичный район особенно сильно охранялся местной полицией и сотрудниками частных военных компаний. Для того чтобы вечером беспрепятственно находиться в «Зеленой зоне» города, генерал Хэксли снабдил меня и моего друга удостоверениями одной охранной фирмы.

Мы ждали резидента Клинта возле его виллы. Сегодня вечером он должен был, если верить информации офицеров Хэксли, прилететь из Тбилиси. Сокольников предложил именно в это время нанести визит резиденту Клинту.

— Долгий перелет с пересадкой, усталость с дороги и прочее притупляет бдительность! А потом, зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?

Приближающийся шум работающих мощных двигателей «Субурбанов» известил о прибытии именно того человека, которого мы ждали. Конечно, было глупо предполагать, что резидент ЦРУ прибудет на свою виллу из аэропорта на такси. Люди с европейской внешностью по вечерам по Багдаду не разъезжали и не разгуливали. Это было очень опасно для здоровья и жизни в целом.

Автомобили остановились возле ворот виллы. По всему было видно, что сопровождали резидента Клинта охранники частной компании «Блэк Вотар». Только они имели в своем распоряжении дорогие бронированные автомобили «Субурбан».

Из одного джипа вышли два человека. У одного из них в руках был кейс. Мы находились довольно далеко и потому рассмотреть лица с такого большого расстояния не смогли. Но по поведению этих двоих можно было понять, что они занимают явно высокое положение. Из остановившегося позади другого автомобиля тут же выскочили еще двое парней, они бегом приблизились к головному джипу, открыли багажник и достали оттуда два огромных пластиковых чемодана. Все четверо направились к калитке. Человек с кейсом в руках возглавлял эту процессию, из чего мы сделали вывод, что это и есть резидент ЦРУ Питер Клинт. Прошло минут тридцать или сорок, прежде чем из калитки вновь показались люди. Правда, теперь их было трое.

— Мистер Клинт остался дома! — довольно сказал Сокольников.

— Думаешь, он один?

— Я поставил напротив камеру на двадцать часов непрерывной съемки. Пока ты с Робертом Хэксли развлекался игрой в теннис, я просмотрел запись. Из посольства приходит уборщица. Обычно это происходит около десяти утра. Ровно в полдень она уходит. Внутри охраны нет. Думаю, есть датчики движения вдоль забора. Их преодолеть будет несложно. Лучше это будет сделать с обратной стороны. Там сад гуще, движение меньше, освещение слабее.

— Как ты умудрился камеру поставить? — ловкость Сокольникова меня искренне удивила.

— Колесо пробил как раз возле калитки. Потом, когда закончил ремонт, оставил на бордюре камень, а там…

— Понятно! А забрал как?

— Машину в квартале отсюда припарковал — и пешочком!

Прошло полчаса, как сопровождавшие резидента Клинта охранники ушли. Пора было навестить американского сотрудника внешней разведки. Не буду утомлять деталями того, как мы попали внутрь виллы, но сделать это оказалось даже проще, чем я думал. Охранная сигнализация виллы резидента ЦРУ на деле представляла собой довольно устаревшую систему, поэтому мы проникли без особых усилий. Вошли тихо. На первом этаже в большой гостиной и соединяющейся с ней большой комнатой-кухней царила тишина, хотя и горели напольные лампы. Передвигались мы осторожно и тихо. Конечно, и я, и мой друг имели пистолеты со специальными приборами бесшумной стрельбы. Откуда-то сверху раздавался непонятный гул. Сокольников стал подниматься по лестнице на второй этаж. Через минуту он появился на верхней площадке и позвал меня рукой. Я направился к нему. Сокольников знаками показал на дверь и сделал несколько выразительных жестов, из которых я понял, что наш клиент принимает джакузи. Дверь была чуть приоткрыта, и в щель можно было видеть, как резидент Клинт расслабляется в ванной. Красивая повязка для сна закрывала его глаза. На губах хозяина виллы играла блаженная улыбка. Сокольников вошел в ванную комнату. Димка вообще считался признанным специалистом по психологическому давлению. Он считал, что, прежде чем допрашивать противника, его надо перед разговором чем-то ошеломить, так как потом беседа идет намного живее. Сокольников и в этот раз не отступил от своих правил. Он положил руку резиденту на голову, нажал и притопил Питера Клинта. Американец задрыгал ногами, замахал руками, но вырваться из железной хватки моего друга не смог. Сокольников продержал его под водой не более полутора минут и затем отпустил. Чуть не задохнувшийся резидент Клинт, оказавшись на свободе, стал судорожно хватать ртом воздух и кашлять. Наконец он продышался.

— Хэллоу, мистер Клинт! Будете говорить? — улыбаясь, добродушно спросил Сокольников.

— Кто вы? Как попали сюда? Что себе позволяете? Вы знаете… — Договорить хозяин виллы не успел, так как опять оказался под водой. На этот раз пробыл он там чуть дольше.

— Вы разве не поняли вопрос, мистер резидент? — уже угрожающим тоном обратился Сокольников к ошарашенному американцу, который, придя в себя и осознав трагичность своего положения, стал быстро-быстро кивать.

— Нас интересует обстоятельства похищения и гибели сотрудников российского посольства в июне прошлого года. Советую отвечать быстро и четко. В противном случае придется применить к вам допрос с пристрастием. Будет очень больно, ну очень-очень! И это не есть шутка! Вы меня поняли? Итак… — Сокольников выжидающе смотрел на резидента.

— Один из них получил важную информацию о… — Резидент чуть замялся, видимо, он подбирал слова, чтобы помягче объяснить свой личный интерес в наркоторговле, поэтому за него ответил я: — Вашей причастности к торговле героином. Нам это известно. Похищение — это ваша инициатива?

— Нет! Я доложил мистеру Неттелфильду!

— Кто это?

— Заместитель начальника Оперативного директората ЦРУ, начальник Контрразведывательного центра.

— Ну и…

— Он приказал ликвидировать.

— Четверых?

— Нет! Это «Полковник» разработал такую операцию.

— Опять «Полковник»! Как его зовут?

— Ричард Торнтон! Но думаю, это его ненастоящее имя!

— Даже так?

— Я пробовал пробить его по нашим каналам, но босс приказал мне не совать нос не в свои дела!

— Важная птица! — констатировал Сокольников. — А ваш босс, он тоже при деле?

— Так он львиную долю получает с реализации героина! Хочет на пенсии жить безбедно!

— В похищении участвовали арабы?

— Конечно, нет! Эти обезьяны сразу бы все испортили. Работали только парни «Полковника», и на пленку сняли они.

— А что вы знаете о наркотрафике, который прикрывает ЦРУ?

— Я всего лишь звено в цепи глобальной операции. Мне отведен узкий участок работы. Все детали операции знает мой босс — мистер Неттелфильд.

— Что в чемоданах и портфеле?

— Героин! Что еще может быть? Мы уже давно не работаем как разведслужба, полностью переключились на торговлю наркотиками. А в кейсе деньги. Миллион долларов. Для оплаты услуг «Полковника».

Найденный героин мы весь смыли в унитаз. На эту работу у нас ушло более часа. Деньги забрали с собой. Возвращались к машине тем же путем, что и попали на виллу. Время уже было позднее. Когда подходили к джипу, нас неожиданно окликнули: «Стоять!» Тем не менее я успел открыть дверь машины и бросить в салон на сиденье кейс с долларами.

— Кто такие и почему нарушаете ночной режим? — в нескольких метрах от нас стояли пять крепких парней.

Помня о том, что название частной компании «Блэк Вотар» наводит ужас на местное население и является охранной грамотой от проверки аналогичными структурами, я ответил: «Блэк Вотар!»

— Надо же!? И мы — «Блэк Вотар!» У вас есть документы?

Я молча протянул охраннику удостоверение, полученное от генерала Хэксли. Документы были настоящими. Тем временем четверо других вооруженных мужчин встали полукругом. Автоматы они держали наготове, пальцы — на спусковых крючках. Ситуация складывалась не в нашу пользу. Надо было сразу стрелять, как только нас окликнули, а сейчас время внезапности ушло.

Видимо, мы нарвались на самый обычный патруль. Охранник внимательно изучил наши удостоверения. Затем вернул их и сказал:

— Что-то я вас раньше не видел. Вы из какого отделения?

— Мы недавно из Афганистана вернулись, — уклонился я от прямого ответа и, решив тем самым выиграть время. Вообще, это очень удобный прием: не давать конкретного ответа на вопрос, но говорить на близкую тему.

— Из Афганистана? — переспросил охранник.

— Да! В группе Сэма Шепарда обитали! — наобум ляпнул я.

— У старины Сэма-а-а… — радостно протянул парень. — Он у меня был старшим, когда я только прибыл в Багдад. Ну как он там? Не стреляет больше аборигенов?

Я сразу понял, про каких аборигенов упомянул охранник. Сэм рассказывал, как его наказали за убийство нескольких иракцев.

— Сейчас он больше по девочкам специализируется!

— Он и здесь ими увлекался! — хохотнул парень. — Ну как он?

— Нормально! — рискуя, ответил я. «А вдруг охранник знает, что Сэм Шепард уже покинул этот свет?» — пришла в голову мысль, от которой по спине пробежали мурашки. Я украдкой бросил взгляд на своего друга, давая ему понять, чтобы он был готов вступить в бой. Но нам повезло. Никто не знал, что случилось с Сэмом в Кандагаре.

— Что так поздно? Решили поразвлечься?

Недалеко от этого места находился фешенебельный отель «Аль-Рашид», в котором по вечерам была неплохая развлекательная программа с восточными танцами и стриптизом.

— Да! А то в Кандагаре одни только грязные афганки. От них, сам понимаешь, можно подхватить очень нехорошую болезнь!

— Отдыхайте, парни! Только будьте осторожны, даже здесь иногда постреливают! Кстати, у вас разрешение на ночное передвижение действует до половины первого!

— Так у нас в запасе еще пятнадцать минут, как раз доедем до отеля и погуляем там до утра!

— А здесь-то чего останавливались?

— У напарника живот подвело! — кивнул я в сторону Сокольникова. Мой ответ вызвал взрыв хохота.

— До встречи! — хлопнул меня по плечу охранник. После этого он направился к машине, за ним последовали и остальные.

Итак, приказ президента России в основном был выполнен: установлены истинные организаторы похищения и убийства российских дипломатов. Основная ниточка вела к руководству ЦРУ и некоему человеку по кличке «Полковник». К тому же в ходе нашего расследования и поисковых мероприятий нам стало известно, что американской разведкой под грифом «совершенно секретно» разрабатывается операция, предусматривающая после ее реализации глобальные изменения в мировом порядке. Кроме того, мы выяснили, что финансировать предстоящую операцию будут из специального фонда, средства в котором аккумулируются за счет полного контроля производства наркотических средств в Афганистане, организации транспортировки героина и его реализации на внутренних рынках стран Азии, Африки, Европы и Южной Америки.

Выполнив частично приказ российского президента, устранив четырех высокопоставленных сотрудников разведки США, мы расшевелили «осиное» гнездо нашего давнишнего и заклятого «друга». Конечно, директор ЦРУ не мог оставить без внимания внезапную смерть своих резидентов. Мы даже были уверены, что в Центральном разведывательном управлении США наверняка одной из основных версий является физическое устранение их сотрудников. Наши расчеты и прогнозы полностью оправдались, и для проведения расследования в Ирак независимо друг от друга были направлены два человека: начальник Контрразведывательного центра ЦРУ Джеймс Неттелфильд и личный представитель директора ЦРУ.

Мы предполагали такое развитие событий и даже ждали их, чтобы в предстоящей схватке окончательно решить вопрос наказания виновных в гибели российских граждан и вскрыть детали секретной операции ЦРУ.