Лизунов получил телеграмму: мать сообщает, что тяжело заболела, и просит немедленно выехать домой.
В тот же день Николай получил отпуск. На пароходе «Краснофлотец» он выехал в Рабоче-островск. В Кеми пересел с пригородного на поезд дальнего следования. В вагоне ехали одни военные. Школа юнгов открылась недавно, и никто еще не видел такого маленького хлопчика в морской форме. Прослужив несколько лет в Заполярье, где гражданского населения почти не было, весь военный народ вагона был рад встрече с маленьким человеком во флотском костюме. И жадно тянулась к нему истосковавшаяся по детям солдатская душа. Один матрос уступил место мальчику на средней полке, другой угощал рыбой. Скоро все узнали, как его зовут и сколько ему лет, узнали, что у него серьезно заболела мать, сочувствовали и утешали.
– Мама твоя поправится, – говорил матрос Петр Манухин, уступивший Николаю полку. – Вот приедешь ты, увидит она тебя и поправится. Помяни мое слово, поправится.
Другой, с забинтованной рукой, Семен Скворцов, ехавший куда-то в Сибирь, сказал:
– Эх, моего бы племянника Славку в эту вашу школу! На годок постарше тебя. Уж как ему
хочется стать моряком!…
– Летом, наверно, новый набор будет. Пускай
подаст заявление в райком комсомола.
– А как ты думаешь, примут?
– Если он физически ничего…
– Парень крепкий. Седьмой класс кончает.
– В радисты, значит, возьмут. С семью классами на радистов учат.
– Специальность хорошая. А ты мотористом
будешь?
– Да.
– Тоже хорошо. И вообще на флоте все специальности хороши и нужны. На корабле что
артиллерист, что минер, что моторист – одна
семья. Не то, что в пехоте. Там кто в поле, кто в лес
по дрова. Артиллерист говорит: «Я бог войны».
А пехота заявляет: она царица полей. Все боги да
царицы… Старорежимье какое-то…
Николай весело засмеялся. Лежавший на верхней полке солдат, имени которого он еще не знал, откликнулся:
– Неправильные твои разговоры, Семен.
Вообще на флоте…
Семен перебил:
– На флоте не как в пехоте. Поговорка есть
такая: пехота, не пыли!
И началась взаимная подначка. На нее моряки особенно мастера, но и солдат за словом в карман не лез и любил говорить складно.
– Флоту без пехоты не взять вражьи доты.
Семен парировал:
– Доты… Видали мы их в Финскую кампанию да такие, что покрутилась бы эта самая пехота вокруг дота без флота.
– Флотский, известно, до тех пор бахвалится,
пока в море не свалится.
– Флотский моря не боится. Пехоте море – горе.
Эта веселая словесная перепалка кончилась ужином, потом все вместе затянули:
Споемте, друзья, ведь завтра в поход Уйдем в предрассветный туман.
Споем веселей, пусть нам подпоет
Седой боевой капитан…
У Беломорска поезд обстреляли немецкие самолеты. Убитых не было, но путь впереди оказался разрушенным. Пассажиры пошли до города пешком.
На вокзале Николаю пришлось просидеть полсуток: ждал поезда на Вологду.
Петр и Семен ушли в продпункт получать по аттестатам паек. Солдат, которого звали Иваном, и Николай сидели в уголке зала ожидания.
Николай все время думал о матери: что с ней случилось? Она прихварывала часто, жаловалась то на голову, то на сердце, но никогда не болела подолгу и серьезно.
Заметив, что Николай невесел, Иван, взяв его за подбородок, сказал:
– Подними до места нос, а то он у тебя повис,
как гюйс 1 в штилевую погоду.
Николай поднял на солдата глаза. Откуда У него взялось столько морских словечек?
1 Гюйс – военно-морской флаг. Поднимается на носу корабля вместе с кормовым флагом с восьми часов утра.
– Чего уставился? – спросил Иван.
– Откуда же вам знать, что такое гюйс?
– Гм… А ты думаешь, что в пехоте не может
быть моряка? А если потребуется, чтоб моряк помог пехоте на суше?
– Так вы моряк?
– Самый доподлинный. Электриком я на корабле плавал. Вот…
Иван развязал вещевой мешок и достал бескозырку с муаровой гвардейской ленточкой.
– А почему вы не носите ее?
– Приеду домой – надену. А пока что вот
только это не снимаю…
Иван расстегнул ворот гимнастерки, и Николай увидел сине-белые полоски тельняшки.
– Почему вы не сказали тогда, в вагоне?
– А чего говорить? С Семеном мы просто шутили. Он ведь зачем весь разговор затеял? Видит,
что ты нос повесил, о матери горюешь. Ну и, что
бы тебя от этих мыслей отвлечь, начал шутить.
Сразу-то и я было не понял его, думал, серьезно.
А с Семеном мы кореши, хоть он постарше меня.
Он тоже моряк, электрик, понятно?
– А я-то думал!…
– «Думал, думал»… Сказано же, моряки -
одна семья. А раз ты запечалился, ну как тебя
оставить, чтобы ты невеселый был! То-то…