Про Максима Джугашвили говорили, что он талантливый мистификатор. Сначала он был священником, потом занялся торговлей. Судя по фамилии, мог быть в родстве со Сталиным, но это не доказано. Профессиональным писателем он не был. Переводил с русского на грузинский произведения разных европейских и американских писателей для пиратских изданий. Дважды издавал сборники анекдотов, которые хорошо продавались. Помимо анекдотов там были и забавные истории из жизни грузинского кино. Из этого можно сделать вывод, что он и сам в какой-то степени был причастен к кинематографу. В каком качестве — осталось невыясненным. Умер в 2005 году от укуса лошади. Это, кстати, произошло во время съемок фильма. Рассказ (если воспроизводимый нами текст можно назвать рассказом) был напечатан в одной грузинской газете уже после смерти автора и может считаться его своеобразной исповедью журналисту, которую тот записал по памяти. Газета назвала эту историю

 

СТАЛИН В СЕМИНАРИИ

Во время Второй мировой войны мы с матерью оказались на оккупированной территории. Отец одного моего товарища, с которым мы вместе учились и который был немного старше меня, время от времени звал нас, ребят, к ним домой на чай. К чаю каждому выдавался кусочек сахару, а иногда даже и ленивый вареник, поэтому мы охотно отзывались на приглашение, несмотря на то что отец моего товарища надоедал нам до зевоты своими россказнями, уверенный, что мы приходим именно из-за них, а не из-за сахара. Сегодня мне жалко, что я не запомнил всех его историй, потому что те из них, что остались в моей памяти, кажутся мне все более и более замечательными.

Одну из них я помню отлично, она произвела на меня сильное впечатление потому, что тогда рассказчик мог заплатить за нее жизнью. Как-то раз отец моего товарища сообщил нам за чаем такое, за что не сносить бы ему головы, узнай немцы, что он болтает. Тогда, в 1943 году, на оккупированной ими территории, рассказ человека о том, что он учился вместе со Сталиным в духовной семинарии, а история была именно об этом, был достаточно веской причиной для того, чтобы уйти в небытие. Звучала история приблизительно следующим образом.

Хотя я уже в первых классах школы знал наизусть «Витязя в тигровой шкуре» Руставели, отец отдал меня учиться в духовную семинарию. Я оказался в большом некрасивом трехэтажном здании, где витал запах прогорклого масла. К моему большому удивлению, меня поместили не в большой спальне на восемь человек, как остальных семинаристов, хотя я ничем среди них не выделялся, а в маленькой комнатке, где стояло всего две кровати. Я занял одну половину комнаты, тетради, книги и одежду убрал в ночной столик, похожий на небольшой паровоз, и улегся. Второго ученика не было. Эту и несколько следующих ночей его кровать оставалась пустой.

В семинарии начались занятия. Я уже привык спать отдельно от всех, как тут появился мой сосед. Не видел, как он вселился, но о том, что он здесь, свидетельствовали разбросанные по всей комнате вещи. И еще я заметил, что нигде нет моей самой красивой тетради. Я решил, что новичок ее стянул. Увидел я его в столовой, волосы у него были черными, жесткими и торчали, как иглы у дикобраза, от него пахло перцовкой. Пока мы ждали, когда подадут еду, он перебил одного из наших соучеников, который хотел рассказать нам что-то о Пскове, и заставил выслушать анекдот. Я слушал и только диву давался.

ИСТОРИЯ ПРО ШТАНЫ

Приходит как-то в лавку к еврею один грузин, хочет купить штаны.

—  Эти почем? — спрашивает он хозяина лавки.

—  Семь рублей.

—  Шесть, — говорит грузин.

—  Ну, давай сторгуемся. Шесть с полтиной!

—  Пять! — предлагает покупатель.

—  Кто же так торгуется? — Еврей начинает нервничать. — Так не пойдет! Уступи и ты!

—  Четыре! — заявляет грузин и принимается спокойно ковырять в носу, в то время как еврей в ярости воздевает руки к небу.

—  Забирай даром! — вопит он и сует штаны грузину.

Грузин штаны берет, но не уходит. Стоит посреди лавки со свернутыми штанами под мышкой и озирается, словно что-то забыл.

—  Чего тебе еще надо? — кричит еврей. — Забирай штаны даром, я же сказал. Забирай и поскорее проваливай с глаз долой!

—  Ладно, — говорит грузин, — просто я пришел купить две пары.

Пока мой сосед по комнате рассказывал эту историю, я увидел на столе рядом с его тарелкой мою пропавшую тетрадь.

—  Это моя! — заявил я.

Он повернулся ко мне, посмотрел на меня так, словно видит впервые в жизни, а потом ясно и громко приказал:

—  Побрейся! Немедленно иди и побрейся!

Я бьсл изумлен и спросил одного из своих товарищей, сидевшего за столом рядом со мной, что мне делать. Он посмотрел на меня так, словно видит меня в последний раз, и шепнул:

—  Немедленно иди и побрейся!

Я побрился, и в тот же вечер, перед сном, мой новый сосед спросил меня:

—  Что это за книга у тебя на ночном столике?

—  Это Руставели, — ответил я и, набравшись храбрости, видимо благодаря тому, что свет был уже погашен, продолжил: — А ты кто такой?

—  Меня зовут Сталин, — сказал он. — Давненько я Руставели не перечитывал. Может, знаешь что-нибудь из него наизусть?

И тогда в темноте я продекламировал ему несколько глав из «Витязя в тигровой шкуре». С тех пор он начал повсюду таскать меня с собой и время от времени заставлял декламировать Руставели. И позже, когда мы покинули семинарию, я некоторое время оставался с ним. Я был чем-то вроде его ходячей энциклопедии.

Много позже я понял, что Руставели спас мне жизнь.