Холод. Пронизывающий до костей холод, впивающийся тысячами маленьких игл прямо в кожу. Он норовил пробраться под кожу, хотел впиться ледяными зубами в горячую плоть и навсегда погасить огонёк жизни, горящий в груди. Холод терзал его, заставляя корчиться от боли. Холод убивал его. Холод.

Он чувствовал холод… Чувствовал боль… Чувствовал…

Человек открыл глаза.

Первым, что он увидел, было ясное голубое небо, по которому медленно плыли редкие облака. Оно было столь величественным и прекрасным, что он просто смотрел на него, не смея помыслить о чём-либо ещё. Небо было всем его миром и солнечный свет, изливающийся с него, словно сама жизнь, приятно грел замёрзшую плоть.

Но холод все-таки смог вернуть человека с небес на землю. Боль, растекающаяся по рукам и ногам, вполне ясно давала ему понять, что если он и дальше будет лежать здесь, то ничем хорошим это не кончится. Он должен был встать.

Ноги плохо слушались. Несколько раз он пытался подняться, но тело, не желая повиноваться, вновь и вновь валило его на холодный камень.

Человек не сдавался.

Он уже разбил колени и локти в кровь, но все равно пытался встать и, в конце концов, упорство его было вознаграждено. Встав на трясущихся ногах, он взглянул на мир, раскинувшийся перед ним, и то, что он увидел, болью отозвалось в его душе, и слёзы потекли по щекам человека.

Он стоял на вершине самой высокой горы и видел всю ту мерзость, что охватила его мир. Видел огонь, пожирающий души людей, видел тьму, наползающую с севера, и видел смерть, поднимающуюся из-за гор. Человек видел боль своего мира, и боль эта рвала его душу на части. Но он не мог облегчить его страдания. Он не мог сделать ничего, ведь сам был никем.

Человек не знал ничего о том, кто он такой, и что он должен делать. Он мог лишь видеть смерть и чувствовать боль.

Отчаяние охватило его, и он упал на колени. Сил для того, чтобы стоять, у него больше не осталось и единственное, чего человек хотел сейчас, так это обхватить голову руками и тихо умереть, чтобы не чувствовать всю боль своего мира…

— Встань, — голос, полный равнодушия и нескрываемой силы, прозвучал прямо в его голове. Голос не оставлял никакой возможности для возражений. Он требовал и повелевал, он хватал за горло, заставляя повиноваться или умереть. Но чей это был голос?

С ещё большим трудом человек встал на ноги. Он огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме снега и камней. Здесь не было никого, кроме него. Боль, ещё минуту назад сводившая его с ума, немного утихла.

— Ты — человек, и ничто больше не заставит тебя опуститься на колени; ты — небо и земля; ты — вода и огонь; ты — жизнь и смерть. Боль всегда будет с тобой, но ты никогда более не позволишь ей сломить себя!

Голос звучал, словно раскаты грома. Он сотрясал саму душу человека, и слова его словно придавали ему новых сил, заставляя крепче стоять на камнях. Его ноги больше не тряслись, а сердце яростно билось в груди, разгоняя застоявшуюся кровь.

Он даже не почувствовал, как огромный чёрный ворон опустился на его плечо, впиваясь острыми, как бритва, когтями в плоть. Лишь когда птица издала протяжный крик, человек взглянул на неё и увидел, что у ворона было шесть синих, словно сапфиры, глаз. Неведомо откуда пришло это знание, но он понял, что ворон станет его проводником. Он укажет человеку его путь и пройдёт его вместе с ним.

— Ка-а-ар! — крикнул ворон, резко взмыв в небо, где он завис на мгновенье, устремив взгляд синих глаз прямо на человека, а затем рванул вниз, к земле. Он звал его за собой, давая понять, что ему пора покинуть эту гору.