Пока Руководитель двигался обратно к доку, он буквально кожей чувствовал на своей спине взгляд японца. Как только складки грунта скрыли его от постороннего взора, Руководитель быстро направился к скрытому в скалах пандусу у входа в пещеру и, войдя туда, двинулся по вырубленному в скалах туннелю. Его путь закончился в небольшом помещении с низким потолком и неровными стенами. В одной из стен была прорублена амбразура. Возле нее лежал человек в белом скафандре, всматриваясь в темную толщу воды.

Ахмат Закиров, геофизик, заметил присутствие Руководителя, только когда тот прилег рядом и снял с плеч ранцевый двигатель.

– Похоже, ты нэ произвел на них впечатления, – сказал он с легким кавказским акцентом, неистребимым за долгие годы подводной эпопеи. – Они нэ собираются уходить.

Выглянув в амбразуру, Руководитель увидел серые скафандры, медленно ползущие вверх по склону. Они двигались осторожно, как охотники, сходящиеся к зверю. Скатившиеся с откоса камни затрудняли их движение, и людям приходилось перебираться через камни, но это не доставляло им неприятностей.

– С Барминым связывался? – спросил Руководитель.

– Задерживается, – не отрываясь от прицела, ответил Закиров. – Движутся сюда, но опуститься пока нэ могут.

– Почему?

– Подводное течение. Их сносит. Будут здесь не раньше чем через два часа.

– Через два часа он рискует нарваться здесь только на японцев, – недовольно пробурчал Руководитель, опускаясь рядом. Какое-то время мужчина молча смотрел в окно.

– Соедини меня с ним.

* * *

Бармин крепко держал в правой руке штурвал, похожий на рубильник, и медленно вел его от себя. В иллюминаторах виднелся край подводной скалы. Из динамика, незаметного среди множества приборов на пульте, доносился спокойный голос Савицкого.

– Я двадцатый. Мягко, плавно… Третий не включайте, а не то он своей струей может развернуть вас вокруг оси. В общем, все по штату.

– Вас понял, двадцатый, – ответил Бармин. – Угол 60 градусов. Начнем его выбирать при подходе на двадцать метров. У нас все в порядке, параметры в норме… Вот это машина, – добавил он восхищенно. – Такая громадина, а как слушается!

– А кто делал? – задиристо сказал Савицкий.

В принципе, все системы батискафа были автоматизированы и могли управляться с берега или автопилотом, но Бармин сам вызвался опустить батискаф на дно.

– Видишь, майор? – спросил он у Дроздова, когда до дна оставалось не более десяти метров.

Дроздов пригляделся. Внизу – серая поверхность и два кратера, между откосами которых неясно темнели контуры чего-то несомненно искусственного происхождения. Причальный док! От волнения у него взмокли ладони.

Бармин нажал несколько кнопок на своем пульте и сказал торопливо и озабоченно:

– Вызываю «Китеж».

Когда на пульте зажегся транспарант: «Говорите», тон Олега Львовича стал совсем иным – бодрым, даже веселым.

– Юрий! Ты что такой озабоченный? – Он знал, как тяжело сейчас Руководителю, и своим бодрым голосом и этой столь обыденной фразой старался успокоить его. – Мы уже почти на месте.

– А что веселиться? – хмуро ответил динамик. – Дело предстоит нешуточное. Пока доберетесь, можете здесь никого не застать… Они уже здесь.

Повисла пауза: ответ прозвучал неожиданно для академика. Потом Бармин сказал уже не тем веселым тоном, а медленно и с твердой убежденностью в голосе:

– Держитесь, мы будем через пару часов, – он выключил связь и повернулся к Дроздову. – Этот скафандр – вещь совершенно новая. Проверим, Андрей…

Дроздов проверил показатели на маленьких нагрудных щитках баллонов перед тем, как положить их в мягкие ложа заплечных рюкзаков. Щелкнули застежки удерживающих ремней.

Он снова выглянул в иллюминатор. Теперь – швартовка к доку. Вроде бы все должно быть хорошо. И все-таки… И все-таки главное, конечно, не посадка – это они выдержат, а успеют ли… Эх, если бы вместо недели на тренировки у них был бы хотя бы месяц…

Батискаф мягко ткнулся в стыковочный узел. Двигатели продолжали крутиться, корпус дрожал. Амортизаторы противоперегрузочных кресел просели до упора.

– Андрей! – крикнул Бармин. – Мы на месте.