Так получилось, что первым злачным местом, повстречавшимся на пути Олеси и Арлекина, оказался дорогой ресторан. Цены там были нереальные, поэтому Арлекину пришлось назваться миллионером, а Олесю объявить своей единственной наследницей. Только так их могли накормить, не потребовав наличные. Роскошный лимузин Саида вскружил голову работникам общепита, и Арлекину поверили.
Он заказал жареного поросенка, Бордо 67-го года и множество деликатесов. Он бы не пошел на этот трюк, если б жарни, продолжавшие отягощать пустые карманы Олеси и Арлекина, за пределами таинственного небоскреба не стоили дешевле бумажной тарелки в придорожной закусочной.
- Расходы переведете на счет миллионера Арлекина в Швейцарском банке, - попросил Арлекин официанта.
Утвердительно опустив голову, официант с почтением удалился выполнять заказ.
Личность миллионера вызвала в зале неподдельный интерес. Арлекина забросали разнообразными вопросами: чем отличаются миллионеры от обыкновенных людей, приятно ли купаться в деньгах, собственном бассейне, содержать личного кутюрье? И так далее.
- В нас нет ничего особенного. - Арлекин терпеливо объяснял обычным людям свою точку зрения на частный капитал. - Миллионеры - такие же люди, как вы. Просто, мы лучше одеваемся, питаемся и корчим из себя бог невесть что. А так, в общем-то, из того же теста. Не надо думать, что мы скоты, там, свиньи. Наоборот…
- Позвольте спросить, - донеслось из глубины ресторана. - Вы стали миллионером законным путем или не законным?
- А почему вас это интересует? - Арлекин вытянул шею, чтобы увидеть крикнувшую даму.
- Мой сын всю жизнь хотел стать миллионером, - сказала она. - Но у него пока ничего не получается.
- Одного желания маловато. - К дискуссии неожиданно подключился представительный мужчина в центре, зала с яичницей.
- Почему же? - обиделась дама. - Он читал много книжек.
- А книжки бесполезно читать. Вот здесь надо иметь. - Мужчина пощелкал пальцем по голове и отправил в рот очередной ломоть с тарелки.
- Так, если сюда не положишь, - пощелкала уже по своей голове амбициозная дама, - откуда здесь возьмется?
- Если человек дурак, это надолго, - подытожил представительный господин в центре зала.
Тут началось самое интересное. Сын мамочки, который всю жизнь хотел стать миллионеров, поднялся, подошел к оппоненту и размазал остатки яичницы по его голове, чем вызвал страшный переполох в ресторане.
- Гаси лохов! – выкрикнул кто-то.
Народ разделился на две примерно равные по силе группировки: первые отстаивали тезис мамаши, что нельзя стать миллионером без взяток и связей, вторые защищали побиваемого господина с яичницей, которому влетело более всех. Арлекин бросился в гущу событий, надеясь за счет авторитета миллионера умиротворить обе стороны, и тогда...
Воспользовавшись сумятицей, две державшиеся в тени особы, схватили Олесю и скрылись в неизвестном направлении.
Исчезновение девочки Арлекин обнаружил очень поздно, только когда драка угасла, и обстановка позволяла вернуться за стол. Вместо Олеси он нашел записку странного содержания (она валялась между ножом и вилкой):
"Пляшивый казёл, денежный сапог, фраер! Если завтра в полдень не пренесеш на загарадную вилу милион, девчёнка сдохнет! Жди звонка. Альфред Гад и Джимми Скотт. Спасибо за тачку!"
«Что за прикол?» - не понял Арлекин.
Он вышел на улицу и вдруг мгновенно осознал драматизм положения. Олеси не было ни в ресторане, ни за его пределами. Лимузина Арлекин тоже не увидел. Капкан, который он расставил в надежде получить нахаляву сытный обед, захлопнулся самым неудачным образом: в него угодил не жареный поросенок, а малышка Олеся. Арлекин влип по уши. Он чувствовал, как его костюм пропитывается холодным потом.
- ... Свежий выпуск «Счастливого времени». Газета «Счастливые времена»! Не проходите мимо! - Навстречу Арлекину шел мальчик с пачкой газет. - Побег знаменитых гангстеров из тюрьмы! – кричал он всем. – Передовая статья Елен Фишер! Альфред Гад и Джимми Скотт снова на свободе!
- Дай-ка сюда, - попросил Арлекин.
С передовицы «Счастливых времен» в лицо благонравных читателей смотрела огромная цветная фотография: две наглые жирные физиономии стоят в обнимку на фешенебельном пляже, их окружают проститутки, продажные женщины и мужчины. Судя по всему, уголовники поднимали тост за очередное грязное дельце. Заголовок гласил: АЛЬФРЕД ГАД И ДЖИММИ СКОТТ СНОВА НА СВОБОДЕ!
“Вчера, под покровом темной ночи, до смерти избив дюжину охранников, изрешетив и проткнув двадцатисемисантиметровой заточкой начальника тюрьмы, сбежали знаменитые преступники Альфред Гад и Джимми Скотт”, - прочитал Арлекин.
И далее:
“В уголовном мире Альфред Гад по праву признан гангстером номер один. Напоминаем, что его карьера началась пятнадцать лет назад, когда он, будучи в нежном отроческом возрасте (четырнадцати лет), хладнокровно отравил директора ювелирного магазина Юджина Томпсона. Тогда, забрав все имеющиеся ювелирные изделия, а так же выручку Юджина Томпсона (которая Томпсону, справедливости ради, была уже не нужна), он впервые скрылся в неизвестном направлении. О нравственной деградации юного правонарушителя свидетельствовал хотя бы тот факт, что Юджин Томпсон приходился Альфреду Гаду родным дядей по матери.
Почувствовав себя безнаказанным, Альфред становится автором бесчисленных разбоев, убийств и правонарушений, остановить которые удалось лишь двадцатилетним тюремным заключением.
По мнению прессы, именно во время первого заключения он сходится с начинающим, но подающим большие надежды Джимми Скоттом (напомним, тогда Скотт был приговорен к пятнадцати годам лишения свободы). Уголовный обозреватель Реги Смитт справедливо считает основной причиной этого союза совокупность личных амбиций и комплексов Альфреда и Джимми, их "необузданную жажду подточить законы цивилизованного мира, посеять в нем зерна террора, насилия, кровопролития".
Естественно, ни Альфред Гад, ни Джимми Скотт не усидели в тюрьме и месяца (следует заметить, что даже этот небольшой срок они не соблаговолили максимально использовать для исправления своих опасных привычек, а, напротив, лишь подтачивали тюремную дисциплину и подначивали авторитет вышестоящих начальников).
Итак, вот уже шесть лет преступники творят произвол, шесть лет уголовная историография ведет черную летопись так называемой эпохи Гада-Скотта, отмеченной зверскими расправами и грабежами, разбойными нападениями и террористическими актами.
По сути, все убийства, ограбления, увечья, совершенные Гадом-Скоттом до своей эпохи “в розницу” представляются теперь лишь маленькими цветочками на фоне зрелых и сочных ягод минувших шести лет, урожай которых до сих пор не собран терпеливой полицией. Напомню основные вехи, события, факты, еще недавно будоражившие умы наших читателей.
Ограбление банка «Богатырь».
На рассвете, часов в пять по местному времени, неутомимый Альфред Гад разбудил своего приятеля Джимми Скотта такими словами:
- Подумал я, Джимми, пора нам браться за банк "Богатырь".
- Что ж, конкретная идея, Альфред, черт бы тебя побрал! С удовольствием составлю тебе компанию, - ответил преступнику Скотт, хотя, конечно, знал, что Альфред не имеет в виду ничего законного, нравственного, социально полезного, а, скорее, наоборот, вновь замышляет нечто противозаконное.
Во избежание лишних свидетелей, преступники задолго до открытия банка подошли к неприступным, как тогда многим казалось, воротам. Под мышками Альфреда Гада и Ждимми Скотта торчала пара пустых саквояжей для денег, пальцы гангстеров хладнокровно сжимали в карманах огнестрельное оружие. Свободной рукой Гад постучал в ворота банка «Богатырь».
- Кто там? - спросил ночной сторож.
- Это я, Александр Блох, директор банка, - солгал Гад.
- А кто это второй, ну, с вами? - насторожился охранник.
- А, это-то? Это мой двоюродный брат, Шон Степлтон. - И "Блох", не выпуская саквояж, «по-братски» положил руку на плечо "Шона Степлтона".
Поверив обману, сторож открыл ворота.
- Я всех спрашиваю, - сказал он преступникам. - А то, кто вас знает? Всякие ходят. На прошлой неделе... Помните? Самолет угнали! Кто знает? Я только поэтому всех спрашиваю. Ведь, никто не знает. Сами же потом отругаете, не спроси вас. Я всех спрашиваю...
Получив пулю в затылок, сторож погиб. Мы больше никогда не встретим его на улице, в магазине или общественном транспорте. Погибли и другие сотрудники банка. Украдено свыше трех миллионов. "Богатырь" исчез с лица земли, и мы уже никогда не положим в него денег. А директор банка, настоящий Александр Блох схватил инфаркт, но не об этом речь. Речь о другом. До каких это, интересно, пор, - спрашиваем мы, - будет продолжаться данный беспредел?! До каких это, любопытно, пор мы будем дрожать под дулами пистолетов Альфреда Гада и Джимми Скотта?! Сколько будет длиться этот кошмар?! Год? Два? Три? Может быть, десятилетия, пока не постареют и не остепенятся наши шаловливые преступники?
Мы обращаемся к совести (если она еще осталась у Гада и Скотта!) гангстеров: "Уважаемые Альфред и Ждимми! Остановитесь! Опомнитесь! На вас смотрит вся цивилизация! Вы нагнали на людей столько страху, сколько не нагонял ни один президент! Подумайте, лучше, о том, что у каждой вашей жертвы есть мама (которая ждет свою жертву). У каждой вашей жертвы есть папа. Да и у вас, наверняка, есть папа. Правда? Почему ж вы так бесчеловечны, Гад и Скотт? На худой конец, у каждой вашей жертвы есть жена (или муж, - в зависимости от пола жертвы), у многих рождаются дети. Кто, по вашему мнению, должен их кормить и воспитывать? Ведь, не вы же будете этим заниматься, Гад и Скотт!!
Нападение на ресторан «Жемчужный»
Ничто не предвещало трагедии. Был вечер. Тихая музыка опьянила зал чарующей, меланхолической гармонией. Оркестр играл, посетители с аппетитом ели, говорили о своем, пили и покуривали. Если бы мы нечаянно склонились к любому столику и украдкой подслушали такие слова как:: «Любимый!», «Любимая!», «Тебе здесь хорошо?», «Да, мне здесь очень нравится», «И мне здесь очень хорошо», - то вполне бы проникли в изящную атмосферу уютного ресторана "Жемчужный", чья кухня славится изысканностью, а публика едва уловимыми приятными манерами.
Но что же?! Вот, какая-то тень скользнула в одном окне, какая-то - в другом... Еще ничего не случилось, а мы уже чувствуем в этом благообразном мире зловещее дыхание черного призрака! Запах смерти за маской уюта!! Капли крови в блюдцах с деликатесами!!!
Наконец, разбиваются окна, гремят крупнокалиберные очереди. Смятенней хаос! Страх и трепет! Кто это?!
А?
Конечно!
Конечно, вы догадались!
Это Альфред Гад и Джимми Скотт! Неразлучные друзья, неукротимые гангстеры!! Кажется, они без конца будут сеять здесь килограммы свинца из черных отверстий своих пулеметов!
И совсем свежий случай. Похищение маленькой Олеси.
Наследница миллионов Арлекина похищена! Известие, которое бьет похлеще пулеметов и гранатометов. Кто не знает миллионера Арлекина? Кто не слышал о его неисчислимых богатствах и владениях? Поистине, это кумир женщин и всех, кто делает неуклюжие попытки разбогатеть. Кто, в конце концов, не посочувствует Арлекину и в скорби своей не протянет ему руку помощи? Ведь, каждый из нас может попасть в положение миллионера Арлекина, достигни он этого положения!
И вот, любимый ребенок миллионера Арлекина похищен! Кто из нас, соотечественники и соотечественницы, не пожалел бы своего капитала, чтобы выкупить из рук озверевших бандитов родное дитя? Кровинку! С миллионера Арлекина требуют целый миллион для удовлетворения ненасытных и пагубных вожделений в обмен на жизнь маленькой Олеси.
- Кто это?!!! - спросите вы. – Неужели, Альфред Гад и Джимми Скотт, грозная братва, неуловимая банда?!
- Yes! Это могли сделать только "черные рыцари кровавых дел", "черные ангелы", "кровавый смерч", как их любит называть пресса.
Что ж, мы затаим дыхание и станем следить за развитием этого замечательного дела, за поведением Арлекина и полиции. Кто быстрее? Состоятельнее? Умнее? Сноровистее? Напомним, гангстеры дают Арлекину всего один день на размышление: Олеся или миллион? Мы так же с нетерпением ждем, что новенького принесет нам следующая эпоха: станет ли она снова эпохой Гада-Скотта? Приговоренные к высшей мере наказания, приятели совершили успешный побег, сделав тем самым серьезную заявку на сохранение за собой первых двух строчек в традиционном рейтинге уголовников. С нетерпением ждем от них новых преступлений, событий, фактов!»
Уголовный корреспондент Елен Фишер.
Вот что узнал Арлекин из передовицы "Счастливых времен", украшенной прекрасной фотографией подонков, собирающихся пить виски.
- Что вы сейчас испытываете? – услышал Арлекин.
- Где собираетесь брать миллион?
- Сколько лет вашей наследнице?
- Вы уже познакомились с Альфредом Гадом и Джимми Скоттом?
- Почему молчите? Скажите хоть что-нибудь.
- Собираетесь ли обращаться в полицию?
Арлекин оторвал глаза от газеты. Три десятка журналистов облепили его со всех сторон, не давая вздохнуть. Щелкали затворы фотоаппаратов, видеокамеры прослеживали каждый его жест.
- Господа! - сказал Арлекин громко и сурово.
Все замолчали.
- Ну, всё, всё, хватит, – гораздо тише попросил он. - Дайте мне пройти...
Пройти ему не дали: галдеж возобновился с такой силой, что можно было оглохнуть.
- Газета "Новые хохмочки". Достаточно ли у вас мужества, чтобы победить врагов?
- На счет мужества не знаю - денег хватит наверняка, - решительно ответил Арлекин.
- "Кухня. Факты. Время"...
- Журнал "Экстремальный спорт". В какие игры любила играть Олеся?
- Я видел, как она играла деньгами.
- Можно подробнее?
- Давайте деньги, я покажу.
- "Правда". Вы честный человек?
- Жу-жу-жу! Нет, конечно. Где вы видели честных миллионеров?
- "Экстремальный спорт". Верните деньги!
- "Экономика и небытие". Как вам удалось прославиться?
- В день по копеечке... - Арлекин помахал денежной купюрой. - В неделю по рублю. В месяц - по сто. Это мое кредо.
- Газета "Страшные будни". Вам страшно?
- "Моды палата". Как вам удается сохранять оригинальный стиль? Кто ваш имиджмейкер?
- Несомненно.
- "Долговой вестник". Предполагаете ли в ближайшее время влезать в долги?
- Журнал "Экстремальный спорт"! Отдайте деньги! Сейчас же верните деньги! Он взял мои деньги! Куда он запропастился?
- Ежеквартальник "Хорошего понемножку"...
- Господа журналисты! Коллеги! ... Да прекратите шуметь! Где Арлекин?
Толпа загудела:
- Где Арлекин?
- Кто видел Арлекина?
- Журнал "Экстремальный спорт"! Кто мне вернет деньги?!
- Куда пропал миллионер?
- Кто может вспомнить, кому ответил Арлекин перед тем, как исчезнуть?
Тишина.
- Мне!
- Какой вопрос вы задали?
- Не помню.
- А что он сказал?
- “Несомненно”.
- Я спросил, честный ли он человек?
- А он?
- Ответил "несомненно".
- Простите, он мне ответил "несомненно", у меня всё записано на диктофон.
- А у меня на камеру. Я спросила, грозит ли ему самому похищение?
- Неужели, и его похитили?
- А кого ещё похитили? Прошу прощения, я опоздал...
- “Несомненно!” Это факт!
- Да! Да!
- Нет! Нет!
- Он смылся с моими деньгами!
- Внимание! Господа! Дамы! Прийдется голосовать. Минутку внимания! Будем голосовать. Терпение! У всех работа. Всех ждут. Всем надо писать. Итак, кто считает, что миллионера Арлекина похитили?
... Альфред Гад и Джимми Скотт, две личности, которых мы договоримся считать гадкими, немилосердными, бесчувственными, нежели подбирать к ним иные, пускай даже более отвратительные ярлыки, всячески издевались и злобствовали над маленькой, беззащитной Олесей. Они привязали ее к детскому стульчику, а сами, мерзопакостно развалившись напротив в общипанные крысами кресла, стащили с полуобезьяних ног вонючие носки, положили их возле себя и поиграли вспотевшими пальцами. Нескольких секунд было достаточно, чтобы помещение наполнилось тошнотворным запахом, от которого голова Олеси пошла кругом. Альфред Гад, согнувшись, как следует поскреб свои грязные лапти ногтями и сказал:
- Дружище Джимми, а не похавать ли нам бананами и ананасами, грушами и сливами, персиками и виноградом?
На этой реплике, после всего увиденного, пленницу едва не стошнило.
- Отличная идея, Альфред! Черт бы тебя побрал! - согласился Скотт, не менее, если не более омерзительный тип этой кошмарной истории.
Гангстер достал бананы и ананасы, груши и сливы, персики и виноград. Фрукты оказались такими же грязными и почерневшими, какими были все дела этих двух приятелей. И они принялись жевать, чавкая и хрюкая как последние животные. Причем, Альфред Гад так и не бросил своей дурацкой привычки скоблить ногтями жирные ноги, а совмещал ее со столь же мощной привычкой жевать все, что попадалось в руки.
В течение бурной трапезы друзья не сводили равнодушного взгляда с маленькой Олеси, похлопывали ресницами, но ни слова не обронили. Они как будто приценивались: выкатит им миллионер Арлекин за эту козявку миллион или она того не стоит?
- Что, Джимми, - рыгнув, спросил Гад, - реальный у нас виноград?
- Попробуй сливы, Альфред, - посоветовал Скотт, крякнув, сплюнув и прочистив дырку между зубами, где не хватало двух штук, мизинцем. - Конкретные сливы, Альфред...
- Сейчас, - сказал Альфред Гад, начесывая большой палец левой ноги. - Я сейчас... - И Гад налег на сливы, не заметив, как пленница потеряла сознание.
Наевшись винограду, Джимми Скотт увидел, что девочка неуклюже сползла со стульчика, хотя собственноручно была им привязана.
- Гляди-ка, - сказал он Альфреду Гаду и локтем двинул приятеля вбок, да так неудачно, что у того изо рта вывалились пережеванные сливы. - Померла никак?
- Ну?! - рыгнул Альфред Гад, временно бросив чесать ноги, чтобы обратно завалить вытекшие ягоды. - Как же этак?
Происходило всё на Загородной вилле.
Обретая сознание, Олеся сначала почувствовала, а потом увидела, как Джимми Скотт поливает ее голову из чайника, а жующая башка Альфреда Гада виснет в каких-то пятнадцати сантиметрах от ее лица, изучая его. Вода была ледяная.
- Не померла, - сказал Альфред Гад, и его голова ушла вверх, он выпрямился. - Протянет.
Поставив пустой чайник, Джимми взял гнилой ананас и протянул девочке. Олеся закричала. Пожав плечами, Джимми Скотт сам приложился к ананасу. Причем, умял его достаточно быстро, за пару минут.
Наконец, Альфред Гад взялся за телефон, набрал номер и мрачно произнес в трубку:
- Привет, плешивый дурак, денежный сапог и фраер...
Джимми Скотт, только что проглотивший гнилой ананас, раскачивался на носках и счастливо щерился от удовольствия. Он понимал, что Альфред начал конкретно базарить с миллионером Арлекином и уже предвкушал долю от миллиона в своем бумажнике.
- Дело к вечеру, - продолжал Альфред в трубку.
- Кто это?! - переполошился Арлекин. - Где вы находитесь?
- Уже настучал легавым, фраер? - сипло спросил Альфред Гад, вырыгнув.
- Никому я не стучал.
- И не настучишь. - Альфред говорил всё серьезнее.
Джимми тоже прекратил светить кошмарными дырками в зубах. Его ужасная физиономия становилась умной и ответственной, он по-братски обнимал коллегу и утвердительно кивал при каждом слове Альфреда.
- А теперь слушай сюда! – Альфред Гад подошел к самому главному: - Ты оставишь завтра деньги в урне на Загородной вилле. Понял?
- Понял. - Арлекин не прекословил. - Где она? – спросил он, имея в виду урну.
Альфред не врубился.
- Она здесь. С ней все в порядке. Пока. - Гад впихнул трубку в ротик Олеси. - На! Скажи-ка своему батьке пару ласковых!
- Арлекин! - заплакала Олеся. - Кто эти люди?!
- Олеся!!!
- Что им от нас надо, Арлекин?! Я здесь не выдержу! Забери меня отсюда! Арлекин! Я люблю тебя!
- Я тоже люблю тебя! Алло!!
- Член в пальто, - ответил Альфред – Мне насрать, любишь ты меня или нет, понял, денежный сапог?
Прикрыв ладошкой стоматологический изъян, Джимми сдержанно прыснул от смеха.
- Конечно, - ответил Арлекин.
- Мне нужна не твоя любовь, а твои бабки. В полдень. Ровно миллион. Притащишь хоть на десять баксов меньше, сучка сдохнет. Нам плевать, где ты будешь искать миллион. Понял?
- Понял.
- Девчонка у нас. Понял?
- Понял.
- Ищи деньги, фраер. Понял?
- Понял.
- Или она сдохнет.
- Ты это уже говорил.
- Что ты не понял?
- Э, мудила, я всё понял, кроме одного: где твоя загородная урна?
- В Пиз… - рассердился Альфред: - Я те не мудила, фраер.
- Ты дашь мне свой адрес или нет?
- Чтобы ты сдал меня фараонам? Перебьешься
- Но как я без адреса найду твою урну?! - обалдел Арлекин. - Где я оставлю миллион?
- Это твои проблемы.
Арлекин услышал короткие гудки.
«Дегенераты! - с ужасом понял он. – Какая урна? Какая вилла? Что за бред?»
Для оказания достойного сопротивления таким людям как Гад и Скотт требовалось оружие. В борьбе с подонками еще никто не брезгал средствами. Отыскав пистолет, Арлекин первым делом навестил Елен Фишер, уголовную корреспондентки влиятельной газеты "Счастливые времена" с тем, чтобы выжать из нее максимальный объем информации.
В редакции «Счастливых времен» Елен Фишер пользовалась заслуженным уважением и репутацией самого дальновидного корреспондента. Она, действительно, умела частенько предвидеть такие бомбы криминального мира, которые не снились ее менее удачливым коллегам. Елен готовила очередную сенсацию, когда к ней в гости пожаловал сам миллионер Арлекин.
- Вы и есть Арлекин, о котором трубят газеты? - спросила журналистка. - Собрали свой миллион?
- Почти, - Арлекин смущенно расшаркался.
- Когда же вы раскачаетесь? - улыбнулась Елен, женским инстинктом уловив, что гость заинтересовался ею.
- Сколько денег вы зарабатываете? – спросил Арлекин.
- Мне кажется, ваш вопрос некорректен. – Елен покраснела.
- Мне кажется, ваши вопросы тоже не идеальны.
- Ах, простите... Приходится целыми днями копаться в дерьме. Чертова работа, иногда увлекаешься, сама не замечаешь, что несешь.
- Прощаю и предлагаю отдохнуть от работы, - сказал Арлекин. - Мы вымоем руки, сядем в ресторане, перекусим и поболтаем... Но всё это при одном условии.
- Каком?
- Мы ни разу не сунем нос в карман друг друга, - предложил Арлекин. - Я плачу. Как вы на это смотрите?
Повисла пауза. Элен сомневалась.
- Елен, поужинаете со мной, Христа ради, - взмолился Арлекин. - Мне так одиноко в этом городе!
Лед тронулся. На скорую руку доработав материал, Елен Фишер посадила миллионера Арлекина в свой автомобиль, и они отправились, как полагала корреспондентка "Счастливых времен", в ресторан. Однако у Арлекина были другие планы. Вынув заранее приготовленный пистолет, он направил его в ухо Елен Фишер с просьбой изменить маршрут.
Некто Спаниель Глюк, персонаж в прямом смысле слова возвышенный, заслуженно претендующий на роль антитезы неотесанному бревну в лице Альфреда Гада и Джимми Скотта, стоя на веранде, подкармливал рыбок в аквариуме. Окончив сей благотворительный ритуал, Спаниель Глюк подошел к бассейну, скинул халат, обнажил тонкое, почти прозрачное тело, и смело нырнул в воду. Несмотря на восемьдесят прожитых лет, Спаниель отлично плавал вперед и назад, причем, вода вокруг казалась спокойной-спокойной, будто в ней никого не было.
Когда вошел белокурый мальчик-паж с приятными юными телодвижениями и губами, налитыми как июльские вишни, Спаниель Глюк восторженно воскликнул:
- 0, мой ласковый! Неужели, мне суждено услышать от тебя иную радостную весть, способную приободрить немолодые косточки дедушки?! Или весть не столь радостную, но столь полезную, что я вкушал бы ее с твоих губ с не меньшим наслаждением, чем весть благоприятную? Быть может, тебя привело лишь мимолетное желание сказать старику несколько слов любви и признательности? Я готов слушать тебя вечно, мое совершенство, ты же знаешь это!
С готовностью проглотив прелюдию, паж сообщил:
- В третий раз звонил Альфред, Спаниель. Опять спрашивает, что им делать, если миллиона не будет к двенадцати часам?
- Альфред своеобразный человек, мой ласковый мальчик, - отвечал Спаниель Глюк, уплывая на спине. – Кто бы знал, как он мне надоел! Кто бы меня пожалел? Может быть, это сделаешь ты, моя певчая птичка?
- Как тебе будет угодно. Спаниель.
- 0, моя сладость! - И Спаниель Глюк поплыл обратно. - Не сменить ли нам с тобой декорации? Не убрать ли со сцены этих болванов? Как ты думаешь?
- Я думаю, все, что ты говоришь, разумно, ясно и правильно.
- Ах-ах! - растаял Спаниель Глюк. - К чему это? Или ты еще не усвоил, моя ягодка, как я ценю твою головку? Она прекрасна не только красотой Эрота, Нарцисса и Маленького Принца, но и своими первыми, как весенний цветок, мыслями и суждениями... Скажи же этой корове, ландыш мой, что надо бы развивать в себе хотя бы память. Ведь, память - сокровище любого создания, даже если ты целыми днями пережевываешь травку, как тучный телец на злачных пажитях. Скажи ему, что негоже забывать слова того, кто выводит тебя каждый божий день сытно пастись на сочные травы, но записывать надобно их. И не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца. А как сказано было поступить с агнцем, так и надлежит поступить, дабы не уподобиться тельцу, принесенному во всесожжение, - промолвил Спаниель Глюк и бесшумно поплыл на спине своей от мальчика-пажа, закрыв глаза и скрестив руки на впалом животе.
А Мальчик-паж тихо ушел переводить услышанное на язык Альфреда Гада и Джимми Скотта.
Всю ночь напролет Альфред Гад и Джимми Скотт издевались и глумились над маленькой Олесей. Для этого им достаточно было просто сидеть перед девочкой, более изощренной пытки трудно было придумать.
Джимми Скотт, выудив из-под вороха тряпок будильник, до отказа завел его и поднес к уху.
- Идет! - сообщил он Альфреду Гаду. - Ать-Ать-Ать-...
- Дай, дай! - протянул обе руки Альфред Гад.
Джимми Скотт поднес будильник к голове приятеля.
На бесформенной, казалось бы, роже Альфреда Гада, чье спокойствие ритуально нарушалось лишь однажды, ближе к вечеру, в тот особый момент, упоминать о котором было бы не деликатно с нашей стороны, появилась улыбка.
- Гх...кх...кх кх кх кххххх, - сказал он и синхронно с часовым механизмом стал повторять :-Чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-чк-...
Джимми Скотт, пытливо заглядывая то в глаза Альфреда Гада, то в часы, давился, чтобы не захохотать, так все обоим было забавно и занимательно. Олеся, не отрываясь, следила за гангстерским шоу и пыталась угадать, чем оно кончится. Тихий кошмар разливался по ее телу.
Наигравшись, Альфред и Джимми поставили стрелку на полдень и положили будильник на колени недоуменной девочки.
- Дружище Альфред, - осенило вдруг Джимми Скотта. - А не похавать ли нам барашком и телятиной, свининой и козлятиной, курятиной и гусыней?
- Что ж, отличная идея..., - ответил было гангстер.
- Нет!!! - неожиданно перебила Олеся. Выкрик ее был так истошен, что она чуть не сорвала голос.
Приятели переглянулись и пожали плечами. Тут зазвонил телефон. Альфред Гад без лишней суеты снял трубку:
- Гуд монинг... Да, да... До двенадцати еще три часа... Мы тут решили с Джимми пока перекусить... Да, вери вел, если что: чик-чирик, и баста...
Тем временем Скотт, потирая руки, решительными кивками головы приветствовал каждое слово Гада. Он как никто понимал, что такое "чик-чирик, и баста"...
Арлекин полулежал на берегу озера с веревкой в руке. Дивный пейзаж открывался вокруг: Густые деревья окаймляли аккуратное водохранилище, щебетали утренние птички, в тумане едва проступали далекие горы. Первые солнечные лучи еще не грели, но уже обещали теплый безоблачный день. Не смотря на это, в душе Арлекина было далеко не безоблачно. Ведь необходимость требовала спасать Олесю, которая находилась в беде. До полудня осталось всего ничего, а миллиона, чтобы выкупить девочку, Арлекин так и не нашел. Более того, за несколько часов ему не удалось выжать из журналистки Елен Фишер даже адреса Загородной виллы. Он знал: миллионы на дороге не валяются, с неба не падают, на кустах не растут, поэтому охотно отдал бы теперь за ребенка всю свою обыкновенную жизнь. Только, кому она нужна? Ведь это не жизнь министра или популярного актера, это простая, незамысловатая жизнь Арлекина, со всеми ее кошмарами, радостями и мыльными пузырями, которая не стоит и двух копеек, не говоря уже о мистических миллионах, неизвестно еще в чьих деньгах.
... Арлекин опомнился и что есть силы дернул за веревку.
- Елен! Ты в порядке? – крикнул он.
Из воды показались сначала руки, потом плюющаяся водорослями голова Елен, наконец, ее грудь, живот, ноги и подвязанный к ногам камень. Блочная конструкция позволяла Арлекину опускать даму в воду, а затем поднимать ее, находясь на берегу, что составляло определенные удобства.
Избавившись от воды в носоглотке, Елен стала дико ругаться и поносить Арлекина отвратительными словами, которые мы, разумеется, вырезали из текста, о чем абсолютно не жалеем.
- Простите, Елен, я задумался, ты совершенно вылетела у меня из головы, – извинился Арлекин. – Рад, что мы не захлебнулись.
- Что тебе надо, скотина? - спросила журналистка, сопровождая вопрос площадной бранью.
- Ты всю ночь напролет задавала мне этот вопрос. Сколько можно?
- Какого… было называть себя миллионером, урод?
- Мне нужен адрес загородной виллы, Елен, а не твоя любознательность!
- Единственное, на что ты способен, трусливый опарыш, ........., это мучить связанную женщину...
В общем, Елен вновь погрузилась в озерные водоросли, и пейзаж вполне восстановился. Заголосили птички, кузнечики и так далее. Минуту спустя Арлекин предоставил Элен Фишер очередную возможность глотнуть воздуха, но она ее опять не использовала для себя и общего дела.
- Что тебе надо, гад?!...........!! – взревела Елен.
- ........! - парировал Арлекин.
- .................! - хрипло выкрикнула бедняжка и пошла на дно.
- Чудесно! Пьянительно! Волшебно! - молвил Спаниель Глюк, покидая бассейн и вылезая на балкон освежить легкие глубоким вздохом. - Ты знаешь, мой мальчик, - продолжал Глюк, кладя тонкую, как ветка березы, руку на вишневого пажа. - Порой кажется, весь этот мир был создан добрым-добрым сказочником во имя красоты и редких кристаллов прекрасного. Что значат наши жизни, голубка моя, в сравнении с этой красотой? - Дед окинул взором божественный вид, открывающийся с балкона. - И что значит даже твоя жизнь перед твоей красотой?
- Но чтобы была красота, нужна жизнь. - Мальчик поежился.
- Ты моя радость! Ты мой свет и отрада в долготе дней моих! Как освежают эти светлые, простые мысли среди утреннего волшебства! ... Посмотри, это роса! Возьми-ка ее своим пальчиком! Положи-ка на свои молодые губы! Не правда ли, сей вкус пьянительней любого вина?
- Правда, Спаниель.
- Расскажи-ка мне, моя молодость, о чем это пищали утречком наши желтенькие газеточки? Наши маленькие, глупенькие курочки?
- Спаниель, мне кажется, это огорчит тебя...
- Ничего, моя любовь, ничего, говори, говори! Не так уж я слаб, птенчик мой, чтобы не вынести даже саму весть о смерти.
- Спаниель, "Счастливые времена" вышла без статьи Елен Фишер.
- Ах, проказница! Ах, бездельница! Ах, молочница! И это во время похищения любимой наследницы миллионера Арлекина! Ах, негодница! - закудахтал старик.
- Это не всё, Спаниель.
- А ты говори всё, родной мой, всё говори! - Голова Спаниеля беспокойно затряслась. - До главного, до сути. Старику всё интересно. Любопытный он, лютик мой!
- Елен вчера пропала, Спаниель. Кажется, ее похитили...
Прекратив мотать головой, старик прищурился, заглянул в глаза мальчика и прошептал:
- Никто не обставит Саниеля Глюка! Лети как птица, ягодка, звони Гарри, скажи, пусть, бросает дела, мчится со своими молодцами на виллу, да кончает всех троих. Настал срок воздать обильные жертвы.
Мальчик-паж сорвался и побежал, а Спаниель еще подышал на балконе, прежде чем вернуться в дом.
- Адрес загородной виллы! - вопил Арлекин, выкручивая руку Элен так, что та страшно трещала.
Сквозь отчаянные крики бедной журналистки Арлекин поймал: - ...Загородные бугры, 49...
Забросив Елен в атомобиль, Арлекин стал выжимать из двигателя не меньше, чем выжал из Елен Фишер, уголовной корреспондентки одной влиятельной газеты.
Похавав телятины, Альфред Гад, этот демон домохозяек и степенных отцов семейства, регулярно читающих газеты, удостоил вниманием козлятину, а Джимми Скотт перешел к сему часу с курятины на барашка.
Если бы не пустой живот, Олесю б, конечно, стошнило. Но она третий день не притрагивалась к продуктам. Голова кружилась, очертания суровых гангстеров расплывались. Бедняжка тихо стонала.
- А что, дружище Альфред, - сказал Джимми во время паузы, покуда оценивал косточку барашка. – Может, все-таки позвонить Арлекину и сообщить адрес?
- Отсоси, - посоветовал Гад, кивнув на аппетитную баранью косточку.
Забыв про Арлекина, Джимми жадно присосался к барашку, самые сочные места которого уже стали ему досконально известны.
- Ну что, Скотт, конкретный баран? – благодушно улыбнулся Гад, радуясь за друга.
Скотт был глух и нем.
- Заценю козленка, - сказал Альфред Гад. – Конкретный козел!
Не прошло и четверти часа, как Альфред Гад разделался с удивительно жирным и питательным козленком, тряпкой размазал жир по лицу, нащупал под собой свиную грудинку и так славно закусил, что Олеся во второй раз лишилась и без того слабого рассудка.
Операция под условным названием "Загородные бугры - 49" началась ровно в одиннадцать часов по местному времени. Конечно, ни Арлекин, ни пресса не могли знать об этой жуткой акции. Руководил ей некий полковник Чарльтон.
Когда два микроавтобуса с автоматчиками и гранатометчиком на борту покинули полицейское управление, автомобиль Елен, рискуя в любую минуту взорваться, с визгом полузарезанной свиньи, уже катился в сторону населенного пункта Загородные бугры.
Чистая случайность позволили Арлекину на несколько минут опередить полицию.
Оставив связанную труженицу пера в машине, Арлекин подкрался к окну Загородной виллы-49. Здесь-то и творился произвол.
Воспользовавшись тем, что одно окно было открыто (его распахнул Скотт, пока еще был в состоянии держаться на ногах), Арлекин стрелой перелетел подоконник, ворвался в самое логово рецидивистов и правым голеностопом зарядил великолепный шлепок в ухо Джимми Скотта, в то время как ребро левой ладони Арлекина со свистом влетело в шею Альфреда Гада и глубоко провалилось между пятым и шестым подбородками бандита. Столь молниеносно о себе заявив, Арлекин стал от души прикладываться к роже Джимми, не забывая при этом поглядывать в сторону Альфреда, чтобы не схлопотать удара сзади. Раз двадцать кулаки Арлекина бесстрашно крушили со всех сторон нос, губы, щеки и уши Скотта, однако тщетно: выражение лица Джимми Скотта не изменилось. То же самое можно было сказать о друге его, Альфреде Гаде, получившим на свою голову аж тридцать затрещин. Приятели жевали, глядя то ли на подоконник, с которого свалился нежданный гость, то ли в окно, и словно не замечали кары Господней, постигшей их на месте преступления. Слава богу, они были сыты, и любое телодвижение с их стороны выглядело бы непоследовательным и неправдоподобным.
- Где свинина, Гад? - спросил вдруг Скотт, зашевелившись.
У Арлекина, воевавшего с котелком Альфреда Гада как с боксерской грушей, опустились руки.
- Где свинина, Гад? - разочарованно повторил Скотт. - Ты что, сожрал всю свинину, Гад?
Альфред не признавался. Может, не расслышал, а может, действительно сожрал всю свинину, это было уже не важно.
"Боже! - подумал Арлекин. - Бесчувственные, бездушные твари!"
Подхватив на руки Олесю (дитя так и не пришло в себя после очередного обморока), Арлекин вынес ее из этого тошнотворного места. Добиться от преступников раскаяния оказалось делом неблагодарным и суетным.
Когда полковник Чарльтон со своей бригадой прибыл к сорок девятой загородной вилле, автомобиль журналистки с Елен, Олесей и Арлекином был уже в пути.
- Где она? - спросил полковник у Альфреда Гада и Джимми Скотта.
Преступники не обронили ни слова.
- Где она?!! - повторил он, а один из парней-автоматчиков наотмашь замочил прикладом морду Альфреда Гада.
Свинина, которую прожевывал и заглатывал Альфред, посыпалась на пол и смешалась с уже обработанными костями и еще не тронутыми тушками барашка и телятины, свинины и козлятины, курятины и гусыни. Альфред Гад замычал, как если бы был чем-то встревожен.
- Я в последний раз спрашиваю… - произнес Чарльтон без малейшей надежды в голосе. Ему подали телефон.
- Говорит Гари Чарльтон. Девчонки нет. Оба ублюдка совершенно не соображают. Следа Елен пока не нашли.
Полковник опустил трубку и две минуты ждал ответа.
- ... Гари, это все тревожит Спаниеля, - услышал он голос мальчика-пажа.
Полицейский мужественно поиграл желваками, в то время как сердце его заколотилось в два раза чаще обычного.
- Сделаю все, что в моих силах, - заверил он.
- Спаниель до сих пор не знает, кто есть этот Арлекин на самом деле. Надо узнать. Гари. Спаниель не любит тайн.
- Да, я понял.
- Тельцов заклать. Елен во что бы то ни стало найти, уподобить ангелам, Гари.
- Ясно.
- Желаю удачи!
Полковник отдал телефон и, зачем-то посмотрев на Джимми Скотта, снова поиграл желваками.
Так закончилась шестилетняя эпоха Гада-Скотта, державшая в напряжении души мирных народов, безобидных владельцев казино, банков и ресторанов. В связи с этим газеты писали:
"Где же теперь эти "черные ангелы", эти "черные рыцари кровавых дел", этот "кровавый смерч? Исчезли? Остепенились? Нет! Они законно получили свое. Они кончили такой же скотской смертью, какой скотской была вся жизнь Альфреда Гада и Джимми Скотта".
"Рейтинг уголовников, таким образом, изменился. По мнению аналитиков крупнейших изданий, это связано не столько с колебанием сил в первой десятке гангстеров, сколько с уходом с ведущих позиций таких безусловных величин как Альфред Гад и Джимми Скотт. Отдадим должное: эти ребята знали свое дело. Их великая (хотя, безусловно, отрицательная) миссия разрушения снискала Гаду-Скотту заслуженную славу и обеспеченность".
"Со смертью таких профессионалов как Гад и его талантливого сотоварища по "черным делам" Скотта, мы вынуждены констатировать не облегчение криминогенной ситуации, а, напротив, ее резкое обострение. С чем это связано? Ослабление сил полиции или усиление позиций преступного мира? Не то, и не другое. Причина проста: ниша лидеров уголовного мира, долгое время являвшаяся монополией Гада и Скота, внезапно оказалась вакантной. Естественно, что конкуренция за право занять первую строчку в рейтинге популярности предельно обостряется. СВ полагает, что в эту борьбу уже вступили как бывалые уголовники с известными именами ( Атаман, Шаман, Вьетнамец), так и молодые, не раскрученные правонарушители (например, Андерс Падл, убийца-одиночка, "красный клещ", только-только заявивший о себе в полный голос)", - проницательно писал начинающий и подающий большие надежды Джорж Райт, новый криминальный обозреватель "Счастливых времен", писал как раз тогда, когда полковник Бронсон отдал телефон и, зачем-то посмотрев на Джимми Скотта, поиграл желваками.
Мальчик-паж подбежал к бассейну, в котором покачивался Спаниель Глюк.
- Спаниель! Спаниель! - запел мальчик своими вишневыми губами. - Мы знаем, кто такие эти Олеся и Арлекин!
- Чудесно, мой сладкий! - пропел в ответ Глюк. - Твоя радость в бездонных как море глазах и твоя улыбка на неповторимых устах уже рассказали мне, что Арлекин больше не потревожит священный покой Спаниеля Глюка. Не правда ли?
- Правда, Спаниель!
- Ну, иди же, мое солнышко, принеси своему Спаниелю легкий халат, чтобы он мог завернуть свое бренное тело!
Когда мальчик справился с поручением, Спаниель Глюк вылез из воды, окутал легкое тело мягким халатом и опустился в удобное кресло, положив ноги на кушетку. Встав на колено, мальчик начал ловко массировать молодыми пальцами ступни дедушки Глюка. Старик вытянулся от удовольствия, положил худые руки на живот, закрыл глаза и ушел в приятную дрему.