Встречу отпраздновали в портовом кабаке.
- Рад тебя видеть, - сказал Арлекин Олесе. - Но ангел мой, я по уши в долгах. Я должен Ашоту, должен Таиру. Это мои друзья, и я не должен их подводить.
- У тебя появились друзья. Арлекин? - удивилась Олеся.
- Должен же я был с кем-то познакомиться.
- Что-то ты много должен.
- Кроме того, я женат.
Олеся улыбнулась:
- Ты и жене должен?
- А как же? - Арлекин развел руками. - Чтобы со всеми расплатиться, я должен, по крайней мере, найти клад с драгоценностями.
- Какой пустяк! – засмеялась Олеся. - Нет ничего проще.
- Тебе все просто, все возможно! Но я видел реальную жизнь, детка: от меня ушла жена, я задолжал Ашоту, задолжал Таиру...
- Тише! - попросила Олеся. - Ты меня запарил своими долгами. Лучше послушай, о чем болтают те два парня!
- Вон те, убогие?
- Это пираты.
- Какие пираты в наше время? Спустись на землю!
- Три тысячи чертей! - громко произнес одноглазый мужик. - Бармен! Нам еще по маленькой!
- Действительно, пираты, - прошептал Арлекин.
- Что я тебе говорила!
Олеся с Арлекином обратились в слух.
- А может, по большой, а, Фадей? - предложил одноногий пират одноглазому.
- Сначала дело, Влас, - возразил Фадей, обозревая окрестность единственным, но зорким как орлиное око зрачком. – А потом можно и по большой.
- Соображаешь, перец! - похвалил Влас, загородившись костылем. Ему казалось, что так его не видно.
- Чаво наблюдает твой острый глаз, Фадей? Не смотрит ли кто сюда? Не прислушивается ли к нашей негромкой беседе?
- Наблюдаю плюгавую крысу с девчонкой, - доложил Фрол.
- Крыса не опасна?
- Крыса чуть жива.
- А кого там метелят? – спросил Влас, не потрудившись обернуться. - Слышу, вроде как, стебло идет… Если я оторву свою сраку, то кому-то не поздоровится.
- Никого не метелят - это крыса подавилась, а девчонка колотит его по спине, - объяснил Фадей.
- Обстановка спокойная?
- Ничаво подозрительного не наблюдаю.
- Тогда полный вперед! - Влас перекрестился. - Самое время глянуть на карту, Фрол.
- Вот она! - Одноглазый разложил карту во весь стол. - Смотри! Остров Святого Иосифа...
- Ага. А где пещера, в которой лежат драгоценные камни?
- А вот пещера, в которой лежат драгоценные камни, - Фрол любовно погладил карту.
- Большая!
- Не маленькая.
- Трудно достать-то драгоценные камни, ну, из пещеры?
- Пустяк. Надо только знать, Влас, в котором месте они зарыты.
- А в котором… котором месте они зарыты? – сгорая от волнения, Влас оперся на костыль и высоко приподнялся, позабыв о конспирации.
- Надо отсчитать от входа в пещеру семнадцать шагов, - совсем тихо сказал Фадей, - потом сделать три шага влево, взять в руки лопату и копать, пока...
- Тсс!
- Тсс!!
- Я вкурил.
- Тогда по маленькой?
Пираты выпили по маленькой, еще раз по маленькой и в третий раз по маленькой, после чего перестали считать и пили большими.
Вскоре Влас, уронив костыль, уткнулся носом в остров Святого Иосифа, навеки запечатлев на нем жирное пятно, а Фадей, более луженый пират, еще минут десять не сводил с лица Арлекина мутного глаза, как вдруг, не опуская единственного века, громко захрапел.
- Это тот шанс, о котором я тебе говорила, - сказала Олеся, толкнув Арлекина. - Что уставился?! Бери карту, и проваливаем!
- Да он смотрит на меня! – прошептал Арлекин, имея в виду одноглазого.
- Да на фиг ты ему сдался! Он спит!
- Ты уверена? - Арлекин мешкал.
- Долги, Арлекин! Ну-ка, вспомни свои долги!
Олеся сама вытащила карту из-под носа пьяного пирата, воткнула за пояс, и они смылось из портового кабака без малого с сокровищами в кармане.
Прикупив бочонок самого дешевого коньяка, Олеся и Арлекин отыскали парусник под названием «Офелия». Эта замечательная лодочка предназначалась для рыбной ловли, но со временем устарела, хотя и продолжала держаться на поверхности воды. Преимущество «Офелии» заключалось в небольшом экипаже - всего четыре человека, - стало быть, делить сокровища предстояло на шесть частей. Всем бы хватило драгоценностей, но при условии, что клад окажется настоящим пиратским кладом, а не подставной лажей. Вот, пожалуй, всё. Больше у "Офелии" преимуществ не было. В прочих отношениях судно существенно уступало любой посудине, находившейся в акватории порта. Старый как дуб и синий как море капитан Матвей пил тем больше, чем меньше оставалось шансов совершить кругосветное плавание. Он уже давно не понимал, в каком порту и какой стране находится, не выходил из каюты годами и страшно ругался, словно имел дело с дюжиной строптивых баб. Едва дело пахло коньяком, Матвей подписывался на любую авантюру, в связи с чем администрация порта его терпеть не могла. Десять лет портовые власти ломали голову, придумывая всевозможные уловки, чтобы вытравить «Офелию» за пределы акватории: в Матвея стреляли, кидали огромные камни, его топили в море, закапывали в землю, подвешивали на канате, - но все было тщетно - пьяному море по колено. В общем, однажды на Матвея просто махнули рукой и оставили в покое.
Прихватив двадцатилитровый бочонок коньяка, Олеся с Арлекином залезли на «Офелию» и постучали в капитанскую каюту.
- Ты опять со своими бумагами, дерьмо?!! - заревел внутри Матвей. - Подоткни ими поплотнее задницу и проваливай с борта! Я пятьдесят лет здесь стоял и стоять буду, вонючка ты бумажная! Что тебе не ясно?
Арлекину было всё ясно: Матвей, принял их за портовое начальство.
- Эй ты, синий хрен! Чума недоношенная! Старый болван! Открывай! - прокричал Арлекин, теряя самообладание. - Посмотри, кто пришел, рыжий понос!
- А!!! Ха! Ха!!! Ха!!! Ха!!! - завопил в каюте капитан. - Три тысячи свинячьих рыл!! Клянусь своей сракой, это ты, старый пердун!!! Ха! Ха! Ха! Ха!!!!
- Да, это я, пропахшая жопа! - подтвердил Арлекин. - Что же ты не ползешь открывать, гнилой шакал?! Прирос к половицам?!! Ха! ха! ха! ха!
- Ха! Ха! Ха! Ха!
Дверь распахнулась словно пробка на бутылке трехлетней выдержки. В нос ударило старым добрым перегаром. Насквозь проспиртованный Матвей, как будто только вышел из мавзолея, сцепился в объятьях с Арлекином. Трогательно мусоля друг друга, они приговаривали:
- Где ж ты был, козел?
- Где тебя носило, моржовый хрен!
- Сколько лет, ах, ты, свинья!
- И ты ни разу не зашел к своей вонючей кочерге!
С загоревшимся взглядом Матвей принял драгоценный дар: двадцать литров дешевого коньяка.
- Твоя пацанка? - спросил капитан, показав на Олесю.
- Пацан, - соврал Арлекин.
- Тем лучше. Притащишь на пьянку бабу - придушу вот этими руками!
- Ты больше не любишь женщин? – удивился Арлекин.
- Я стал педерастом, - признался Матвей, - От баб одни вонючие проблемы. – Он тяжело опохмелился новым коньяком и вдруг заорал: - Пять тысяч свинячьих истуканов, твою мать! Где ты слил эту мочу?!
- Это коньяк, - возразил Арлекин.
- Я еще могу поверить, что твой смазливый педик – не баба, - Матвей кивнул на Олесю. – Но ни одна срань не убедит Матвея, что эта моча называется коньяком! Не мог найти бухла подороже, сраный жмот?!
- Тяжелые времена... - Виновато опустив голову, Арлекин развел руками. - Я по горло в долгах.
- Думаешь, у меня нет долгов?! Я всю жизнь сижу в долги как в параше. Ни одна срань, понял меня, не заставит Матвея вылезти из долгов! – гордо продекламировал капитан, забыв, о чем шел разговор.
- Есть возможность разбогатеть, - дальновидно прищурившись, предложил Арлекин.
- Не мог сразу сказать, засранец?! – оживился капитан. - Куда плывем?
- Остров святого Иосифа, слышал?
- Не слышал. Разберемся по ходу дела. Плыть, так плыть, - решил Матвей. - Экипаж, подъем!!! – заорал он, оглядываясь. - Подъем, сонные морды! Где все попрятались, тунеядцы?!!
На палубе один за другим появились бородатый боцман, тормознутый штурман и худющий кок. Матвей обошел команду, подергал каждому амуницию и сказал:
- Дело есть, парни, на миллион... Доплывем - разбогатеем как еврей Рожальд, водку жрать будем регулярно, песни петь, баб щипать, все дела. Не доплывем - скотами будем, ясно? Что не ясно? Кому не ясно? Всем ясно? Тогда по местам!!! – взорвался капитан. - Отдать вонючие концы! Поставить херов грот! Куда, говоришь, держим курс, Арлекин?!
- Остров Святого Иосифа, - напомнил тот.
- Курс - остров Святого Иосифа, черт возьми!!! Провалиться мне сквозь палубу, если мы не плывем!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! Плывем!!! Плывешь, старая кочерга! Плывешь, сволочь! Боцман!
- Да, капитан?
- Поставить стаксель!
- Ставлю стаксель!
- Поставить спинакер!
- Зачем нам спинакер? - удивился боцман. - У нас никогда не было спинакера, мы же не спортивная яхта.
- А кто мы, по-твоему, скотина? - обиделся капитан.
- Мы просто искатели сокровищ.
- Тогда плевать я хотел на спинакер!! Вот так! - Матвей что есть мочи сплюнул за борт. - Полный перед!! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Остров Святого Иосифа!! Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! Штурман, не тормози: остров Святого Иосифа! Хе-хе-...
- Ясно, капитан.
Погоготав и покомандовав, Матвей пригласил Арлекина с Олесей в каюту. Надо было срочно разобраться, что такое остров Святого Иосифа, и где его искать. Капитанская каюта издревле напоминало музей пустых бочек, всевозможных бутылок, старых желтых книг, тряпок и одежды, перемешанных в последовательности, известной одному морскому дьяволу.
Не выпуская из рук коньячной бочки (с которой Матвей чудесно поладил, как только перестал обращать внимание на качества продукта), капитан открыл книгу, обложка которой давно сгорела, углы обтесались, а листья сворачивались как папирус, нашел нужную страницу и долго водил пальцем от слова к слову. Увы, безграмотность была пусть не главным, но все-таки серьезным недостатком Матвея. Ему не осталось иного, как сдаться и попросить Арлекина читать вслух.
- "Остров Святого Иосифа" – Арлекин взялся за книгу: - Святой Иосиф родился в зажиточной и хорошо обеспеченной семье. В детстве Иосифа не любили. Одиннадцать товарищей его, с которыми юный Иосиф водил светские игры и ходил в школу, просто ненавидели св. Иосифа и при каждой возможности побивали камнями, потому что св. Иосиф явно превосходил своих товарищей благородством, красотой, совершенством ума и глубокими познаниями. Однажды товарищи устроили заговор и сбросили св. Иосифа в отхожую яму, где св. Иосифу пришлось провести три дня в приуготовлениях к худшему. Несмотря на непростые бытовые условия, тело отрока благоухало ладаном, от чего отхожая яма вскоре наполнилась чудесным ароматом. Жизнь св. Иосифа была спасена благодаря благочестивой внимательности двух монахов, пришедшим к той же яме по нужде. Узрев св. Иосифа в весьма безнадежном положении, и найдя отхожую яму весьма благоухающей, монахи посчитали это знамением, извлекли св. Иосифа на свет и привели в монастырь. В монастыре отрока тщательно отмыли и дали чистые одежды. Юность и зрелость св. Иосифа прошли в монастыре. Трудолюбиво изучая св. Писание, благочестивый инок прозорливо узрел сходство своей судьбы и судьбы Ветхозаветного Иосифа. Он принимает решение взять себе имя Иосифа Прекрасного и дает обет посвятить себя одному Богу и молитве. Тогда как одиннадцать его товарищей стали очень богатыми и зажиточными людьми. У них было много драгоценностей, но они не любили Бога, уповая на преходящее как на вечное. Однажды во время молитвы к тридцатилетнему Иосифу явился ангел Господень, говоря: "Иди, Иосиф, возьми сокровища своих товарищей и увези их на остров, который Я укажу тебе. И наречется острову имя твое, ибо Господь с тобой!" Не смея ослушаться, св. Иосиф безукоризненно исполнил поручение ангела Господня: покинув монастырь, он взял драгоценности у одиннадцати богатых товарищей, отправился на остров, который Господь указал ему, и принес обильные жертвы Богу. Все одиннадцать товарищей св. Иосифа умерли в величайшей нужде и голоде, проклиная Господа и св. Иосифа. А св. Иосиф так и живет на острове в молитве и благочестии. Множество попыток с целью овладеть несметными сокровищами острова Святого Иосифа было предпринято алчными пиратами и любопытными туристами, злостными рецидивистами и порядочными государственно-общественными организациями, но никто не возвращался после таких попыток...” - Арлекин запнулся.
Капитан с досадой покачал головой.
- “Более того, - продолжал Арлекин, - их следов не найдено, не говоря уже о невероятных сокровищах острова св. Иосифа...”
- Да, - проворчал капитан. - Втянули старого мудака!
- Что ты об этом скажешь? - закрыв книгу, спросил Арлекин.
- У нас есть карта острова Святого Иосифа, - подключилась Олеся. - Мы знаем, где находится пещера и сколько шагов надо сделать, чтобы выкопать клад.
- А как море забирает на дно такое глупое говно как ты, этого тебе не известно, милюзга? - обратился Матвей к Олесе. - Обычно, сначала учатся подтирать жопу, а уже потом плывут искать клад!
- Да ты просто обосралась со страху, мохнатая задница! - Арлекин вскочил и потряс над головой капитана потрепанными листами. - Сколько лет этой книге, чурка ты плавающая?! Сто?! Двести?! Тысяча?! Кто знает, что теперь на этом острове?! Пятьдесят лет ты не видел, как дует ветер в паруса, пятьдесят лет ты сосал бутылку за бутылкой и высовывал нос лишь за тем, чтобы помочиться! Когда же я вытащил твою херовину из вонючего порта, ты увидел глубокое место и сразу же пропоносил, засранец!!
- Заткни пасть, выблюдок преисподней, если не хочешь, чтобы эта бочка заняла место твоего гнусавого черепа!! Какая-такая свинья осмеливается заявить, что у капитана Матвея понос, береговая крыса?!!
- Черт бы тебя побрал, у Матвея нет поноса?!!! - радостно воскликнул Арлекин, раскрывая объятия.
- 0, дьявол! У Матвея не бывает поноса!! Заруби это раз и навсегда на носу!
- Матвей!
- Арлекин!
- Вот теперь я узнаю Матвея! Грязный, небритый пердун! - Арлекин набросился на капитана, и оба игриво забарабанили кулаками по спинам друг друга.
Единомыслие было восстановлено.
На второй день пути штурман, державший курс на остров Святого Иосифа, увидел пиратский корабль и позеленел.
- Справа по борту пираты, капитан, - доложил боцман.
Прихватив коньяк, на палубу вывалился Матвей, следом показались Олеся и Арлекин. Всем хотелось посмотреть на пиратов.
- Боцман!!
- Да, капитан!
- Приготовить кормовую пушку! Сколько у нас снарядов, боцман?!
- Ни одного, капитан.
- Черт бы тебя побрал, боцман! А где же пушка, бородатый осел?!!
- Какая пушка? У нас никогда не было пушки, капитан.
- Что же у нас было, проходимец?! - взревел Матвей. - Чем мы до сих пор крыли негодяев, собака?!!
- Матом, капитан.
- 0, падаль! Они уже близко! Это, никак, сами Фадей и Влас пожаловали?!
Мощное двухмоторное судно одноглазого Фадея и одноногого Власа, покачиваясь, поравнялось с парусником. Шансы оторваться от преследователей растаяли. Опираясь на костыль и плечо Фадея, Влас взялся за рупор и громко объявил:
- Дайте нам карту, и мы вам дадим жизнь!
- Господин Протез Одна Нога, - заголосил Матвей. - Известно ли тебе, змееныш, что такая скотина как ты, если останется без последней ноги, пойдет на дно как связка кирпичей?!!! А?!! Ха-ха-ха-ха-ха!!
- Засунь себе в пасть кусок вонючей парусины! – неуклюже сострил пират.
- Поберечь бы тебе вторую ляжку, кусок дерьма!!! А?!! Га! Га! Га! Га! Га! - стоял на своем Матвей.
За рупор взялся одноглазый Фадей:
- Дайте нам карту, и мы вам дадим жизнь!
- Клянусь, тебе вспороли глаз, потому что ты до хрена вонял, жеребец! - ответил капитан. - Если не заткнешься, мне придется звать повара. Видел моего кока? Уж он-то сделает из твоего глаза и ноги этого урода паштет, приправленный морской капустой! Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! 0-о-о-о! Ха! Ха! Ха! Ха!
Рупор вновь оказался в руке Власа, но Матвей вошел в такой раж, что не дал ему даже слова сказать:
- Я обблюю вашу херовую посудину! Она никогда не вылезет из тошнотной гавани, где вас пожрут маленькие клопы и большие крысы! Тысячи червей станут глодать ваши вороньи кости, когда вы отправитесь в преисполню, уроды!! Эй ты, одноглазый! Тебе бы уединиться со своим глазом на незаметном острове, как святой Иосиф, да замаливать грешки, придурок корявый, уповая на Господа, чтобы сохранил твой последний глаз, пропахшая жопа!!! А тебе, костыль, сделать бы что-нибудь в том же роде, чтобы не сыграть раньше времени в ящик. Твоя рожа так и просится в неотесанный ящик, негодяй! - Капитан, громко заржав, приложился к бочонку.
Влас в сердцах швырнул рупор в сторону "Офелии" и поскакал к каюте. Фадей, не оглядываясь, последовал туда же.
- Забирай свои манатки и отправляйся ловить пискарей, козел!! - продолжал хохотать Матвей, швыряя в пиратов какими-то гайками, железками, досками, которые находил на палубе и которые ему подавали боцман, Олеся и Арлекин. - Я угандошу вас, запомните, свиньи!!! Вы станете таким же мокрым местом, каким бывает зеленый помет, хреновы разбойники!!
Отбив внезапное нападение морских пиратов, капитан пригласил всех отпраздновать победу.
Разгар гуляний пришелся на ночь. Пятеро охмелевших мужиков от души барабанили кулаками по палубе, аккомпанируя Олесе, ловко извивавшейся в экзотическом танце при свете нескольких факелов. В общем, всем понравилось, как она это делала.
Когда Олеся устала, капитан поманил к себе кока:
- А ведь, хорошо готовит, подлец! А?! Ха! ха! ха! ха! Иди-ка сюда, милок! Одно мне не понятно в тебе, милок: куда ты, стервец, прячешь все, что сожрал?! А?! Ха! ха! ха! ха! ха!
На шутки Матвея Арлекин отзывался первым. Бывало, тот еще и фразы не закончит, как он орет:
- Ой, не могу, не могу! - Посвистит, откашляется и снова: - Ой, ой, ой... Умора!... Га! Га! Га! Га! Га! Га!
- Педик! - позвал вдруг капитан.
- Что? - опустила глаза Олеся, единственная трезвая душа во всей компании.
- Сюда иди! - закричал красный от счастья Матвей. – А то как девочка! Ты пацан или нет?!
- Пацан! - кивнула Олеся, но близко подойти не решилась.
- Больно хорош ты для пацана, пацан, слишком смазливая у тебя мордаха. Что ты там в сторонке ныкаешься? Что не пьешь? Хочешь быть на мужика похож? Хочешь не быть смазливой бабой? Вот, пей, говорю!! Быстрее человеком станешь. Из капитанской кружки пей, сказал!!
Олеся отрицательно покрутила головой.
- Эй, старый пень! - окликнул Арлекин. - Оставь ее!
- Что?!!! - Капитана Матвея с командой пробрал новый приступ. - Ее?!!!! Он сказал, ее?!! А?!!! Ха! Ха!! Ха!!!
Дальнейшее произошло неожиданно и быстро. "Офелия" дала страшный крен, мачта затрещала, заскрипела, шхуну повлекло все быстрее и быстрее, но не прямо, а все вправо и вправо, зарывая нос в воду, в темноту, в неизвестность... Откуда ни возьмись пошла волна. И какая! На прибалдевших моряков сначала упали первые брызги, потом и ведра соленой воды. Наконец, капитан Матвей выпрямился, врос в палубу как мачта и захрипел:
- По местам!!! Штурман! Поставить судно против ветра! Боцман!! Убрать стаксель! Опустить грот на половину! Арлекин!! Смотри за своей чертовой бабой, чтоб не смыло! Уцелеем - придушу обоих! Какого гандона ты взял ее на борт?!! От баб одни проблемы!!
- Капитан!! - завопил штурман, выкручивая штурвал. - Тут сам дьявол!!! Я не могу встать против ветра!!
- Я тебе кости переломаю, собака! "Не могу"!! - Матвей забрался на мостик и, отпихнув штурмана, стал бешено вращать колесо штурвала в поисках спасительного места, чтобы обезветрить трещавшие по швам паруса. - Боцман, мать твою! Боцман!!
- Я здесь, капитан!
- Держись, сука!!! - Матвей двинул коленкой штурмана в направлении боцмана: - Что вылупился?! Иди, помоги ему, усатый тормоз! Кок!!! Арлекин, вытащи мне этот скелет, скотина!!
- Кок!!! - закричал Арлекин.
Дверь камбуза нехотя открылась. Показался бледный-бледный кок.
- Чем блевать в наши тарелки, ступай в трюм и поищи спасательные жилеты, обжора!!
Кок, покачиваясь и сжимая горло, скрылся под палубой.
- Да где же ты?!!! - орал капитан, оглядываясь. - Дьявол ты или срань, - мне плевать на тебя!! Не бывает, чтобы ветер был с четырех сторон, образина!!! Если ты решит скормить акулам старого Матвея - валяй! Но ветер не бывает с четырех второй, паскуда!! И я тебе это докажу, недоносок!!! Ты еще не знаешь старого Матвея, остолопина!... Боцман!
- Мы ничего не можем сделать! - закричал боцман. - Канаты как приклеенные!
- Руби их, сука! Руби стаксель, я сказал!!
Боцман взялся за топор...
- Боцман!!! - заверещала Олеся.
Огромная волна накрыла подветренный борт, на котором пытались устоять боцман со штурманом, и ушла, оставив одного штурмана. Боцмана уже не было.
- Боцман!!!- взревел капитан, направив глаза в небо: - Ты взял у меня бородатого друга, выблюдок чертей! А я возьму у тебя надежду засрать старого Матвея!!!
Из люка показался сначала спасательный круг, затем совсем сдавший кок.
- Где жилеты, змея?!!
- Их нет. Вот все, что я нашел.
- Гнида!! Отдай круг Арлекину, пусть спасает свою проклятую бабу, когда мы все передохнем как котята! Тащи свой столовый тесак, обжора! Быстрее!!! Штурман! К штурвалу!!
Убедившись, что «Офелию» невозможно поставить против ветра, капитан Матвей бросил штурвал, выхватил у кока тесак и стал подбираться к шкоту стакселя, убрав который, они бы сдвинулись с мертвой точки, где "Офелию" крутило как детскую лодочку.
- Капитан!! - вновь заверещала Олеся.
Огромная волна во второй раз обрушилась на подветренный борт.
- Закрой рот своей потаскухе, идиот!! - закричал Матвей, когда лавина, не одолев его, сползла обратно. - Я тебе покажу, как драться со старым Матвеем! – Добравшись до шкота стакселя, капитан стал что есть мочи пилить веревку. - Когда ты точил свой нож, охотничья сосиска?!! - полетело по адресу кока.
Арлекин понял, что это конец. Ветер уже клал паруса на воду. И хотя капитан еще на что-то надеялся, задувало сильнее и сильнее. Ветер играл ими и кружил, как хотел.
- Арлекин, чтоб тебя размазало!!! - услышал он последнее распоряжение Матвея: - Прыгай, шакал!! Надевайте круг и прыгайте!! Главное, не отпускай ее от себя! Прыгай, засранец!!!
Третья волна, полностью захлестнув палубу, смыла Олесю с Арлекином за борт.
На дивном острове Святого Иосифа никто и слыхом не слыхивал о ночной буре. Здесь было тепло и безоблачно. К полудню температура воздуха дошла до двадцати семи градусов и предусмотрительно остановилась. Короче, все было идеально на острове Святого Иосифа, где очутились в одном кольце спасательного круга Олеся и Арлекин. Удача продолжала им сопутствовать. В противном случае, как бы они сами нашли то, что требовалось? А именно - остров Святого Иосифа?
Знаменательно, что благочестивый Иосиф, чье благолепие соперничало с боголюбием, благотерпение с благомыслием, а богопослушность с благопокорностью, благовольно прогуливаясь по просторам богоизбранного острова, своевременно узрел неподвижные тела Олеси и Арлекина, без чувств лежавшие на песке. Освятив их благострадания крестным знамением, святой Иосиф освободил обоих от тяжких оков спасательного круга и благоточиво благословил заблудших овечек. Затем, опустившись на колени, он обратился к Господу с благомолитвенным ходатайством за души малых сих, уповая единственно на благомилостивость Создателя и упирая в обращении на то, что негоже Ему, Верховному и Незримому до срока отправлять к праотцам эту очаровательную девочку и этого безвинного шута.
- А откуда тебе известны их сроки? - грозно спросили у святого Иосифа. - А если сроки приближаются?
- Э, нет, - благоискренне возразил святой Иосиф. - Ведь, если б сроки приближались, не дал бы Ты им столько претерпеть! Ты б уж прибрал их благобыстро и благонезаметно.
- Как всегда лезешь не в свое дело, Иосиф.
- Прости, Всемилостивый, но они оказались на моем острове, а значит, пополнили моё благословенное малое стадо. Я-то уж их в обиду не дам! И это должно быть тебе отлично известно. К чему тратить благоценное время на благобесполезную дискуссию? Не лезь в бутылку, Благоумный Создатель! - попросил святой Иосиф, продолжая стоять на коленях в благочестивой молитве.
- Ты же знаешь, как я тебя люблю, Иосиф... - сказали после паузы.
- Благоблагодарен, - кивнул святой, однако не забыл, с чего начал: - Что же Ты медлишь, Благозвучный? Когда же откроешь глаза двум своим созданиям? Сдается мне, это не самые худшие Твои овечки, и Ты Сам бы не прочь поскорее увидеть их в здравии и благополучии.
- Да будет тебе по вере твоей, Иосиф! – решил голос.
Так Олеся и Арлекин, можно сказать, родились заново. Страшное кораблекрушение, участниками которого они только что были, не причинило им (хвала Господу!) большого вреда. И Олеся, и Арлекин по очереди открывали глаза и не могли поверить им, ибо высоко-высоко в небе, величаво расправив крылья, покачивался золотой орел, красавец из красавцев, о котором можно услышать лишь из древних сказок. Орел был столь же ясен и чист, сколь ясно было солнце над их головами. Налетавшись, он сбавил высоту и, сверкнув несколькими ослепительными лучами, исчез за единственной скалой, окруженной высокими деревьями. Восторженное оцепенение Олеси и Арлекина длилось несколько минут, затем Арлекин заметил святого Иосифа, чья благочестивая молитва способствовала необыкновенному воскрешению и произнес:
- Кто бы ты ни был, мы счастливы встретить на своем пути незнакомца, чье лицо источает неземную благодать и добросердечие. Сдается, ты воплотил в себе всю божественную красоту, не оставив грешному миру ничего, кроме нескольких ее осколков, по которым весьма затруднительно судить о подлинном благе.
- И я, надо сказать, - ответил святой Иосиф, - не менее счастлив приветствовать в своей богоохраняемой обители достойных ее великолепия гостей. Пусть стопы ваши отдыхают на сей благодатной земле, ибо она назначена в удел рабу божьему Иосифу, вашему покорному слуге, во благо всем живым созданиям.
- Так, ты и есть тот самый святой Иосиф?! - обрадовалась Олеся.
Иосиф благорасположенно поклонился. Гости благоподражательно повторили поклон вслед за хозяином и благонамеренно огласили свои имена. Поведав о тернистом пути, что совершила "Офелия", Арлекин первым делом справился о самочувствии капитана Матвея и команды, с которой им пришлось внезапно расстаться.
- Ох... - вздохнул святой Иосиф. - Сии богомятежные мальчики попали, к сожалению, не в самые теплые места иного мира.
- Господи! - воскликнула Олеся, и ее сердце приостановилось. - Значит, мы тоже в ином мире?! Только там, где потеплее?
Иосиф улыбнулся:
- Да.
Глаза Олеси округлились до величины пятака. Она не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть.
- Неужели мы никогда больше не вернемся к обычной благообывательской жизни? – с ужасом спросил Арлекин. – К маленьким, жалким, но таким привычным удовольствиям? Неужели, мы действительно… умерли?
- Вы не можете умереть, потому что Господь наш бессмертен. – Иосиф продолжал благоискренне улыбаться. – Когда придет срок, вы покинете благословенный остров и последуете туда, куда поведет вас Господь. Нет никого, кто бы отсюда не возвращался к суетной жизни.
Олеся перевела дыхание.
- Слава Богу! - сказал Арлекин.
- Вот именно, - согласился Иосиф.
Увлеченные и напичканные новыми впечатлениями, гости не заметили, как к их беседе присоединилось малое стадо святого Иосифа: лев с гривой огненной и незабываемой и вол, чей богоозаренный взгляд был исполнен кротостью и нежностью. Весьма скоро эти благолюбивые звери так поладили с Олесей и Арлекином, что благомилостиво предоставляли им свои спины, дабы дивно покачиваясь на оных, друзья благостепенно ознакомились с боговдохновенными особенностями острова, благорассмотрели всякую боговозлюбленную пядь его и с избытком вкусили от сочных плодов, кои клонились сами к устам незнакомцев, почитая за благо стать достоянием их благословенного живота.
Короче, не прошло и нескольких минут, как Олеся и Арлекин решили, что остров Святого Иосифа - лучшее место в мире, чем не мало растрогали богопоставленного хозяина.
В ином мире они провели чуть менее пятидесяти чудесных дней и столько же сказочных ночей, пролетевших со скоростью пятидесяти минут в пересчете на земное время, как вдруг Олеся вспомнила о цели морского приключения, подошла к святому Иосифу и сказала:
- Благочестивый Иосиф, нам не стоило бы лезть к твоей возвышенной и кроткой душе со своими суетными просьбами...
- Почему же, Олеся? - спросил Иосиф. - Я готов выслушать любую просьбу. Если она будет посильна, я ее с радостью выполню. Но Иосиф так мал! Единственное, что он может, это молить Создателя во исполнение всеблагого провидения.
- Иосиф, мы же искали остров не просто так. Прости нас. Как это тебе объяснить? У Арлекина долги...
- Понимаю, - кротко улыбнулся святой. - Как я и говорил, нет никого, кто бы не возвращался отсюда к суетной жизни.
- Я была неосторожна и отпустила Арлекина одного, - объяснила Олеся. - Без меня его чуть не убили. Какие-то Ашот и Таир обобрали Арлекина как последнего дурочка и убедили, что он по горло в долгах. Говорят, у тебя на острове несметные сокровища. Если можно, дай немножко нам, - попросила Олеся, потупившись.
- Дитя мое, - благонеподдельно удивился Иосиф. - Какие сокровища? О чем ты говоришь? Вот все, что у меня есть: вол, лев и прекрасный орел, что рассказывает мне о происходящем в мире. Да и те не принадлежат мне, ибо всё принадлежит лишь Богу.
- А пещера, Иосиф? Семнадцать шагов прямо, три - налево! - Олеся развернула карту. - Здесь должны лежать сокровища твоих друзей.
Святой Иосиф поморщился:
- У меня никогда не было друзей, Олеся. Мне больно вас огорчать, но, по-моему, вы ошиблись.
- И у тебя совсем нет пещеры?! - воскликнула Олеся.
- Есть тут одна пещера, - припомнил Иосиф.
- Иосиф! Идем! Идем, Иосиф!! Там же несметные сокровища!
Святой удивленно смотрел на девочку. Ему не хотелось ее расстраивать, поэтому он послушно поднялся, и они отправились туда, куда вела дорожка на карте.
По пути им повстречался Арлекин, игравший в догонялки с ласковым, неповоротливым волом.
- Куда это вы идете? - спросил он.
- Откапывать сокровища! – радостно ответила Олеся.
Иосиф лишь пожал плечами и развел руками.
- Погодите, я с вами! - закричал Арлекин, припустившись следом.
Вол отчаянно замычал.
- Он говорит, лучше бы нам этого не делать, - объяснил Иосиф.
Однако золотая лихорадка началась. Олеся и Арлекин не прислушались к благоразумному совету. Иосиф тяжело вздохнул. Наконец, у самого входа в пещеру они остановились. Лев, деликатность которого стала для гостей непреложным правилом, преграждая им путь, уселся возле темной дыры. Царь зверей казался недовольным и хмурым.
- И этот советует остановиться, - сказал Иосиф.
- Благоуважаемый царь, - рискнула заговорить Олеся. - Красота вашей великолепной гривы так затмевает все вокруг, что, кажется, нет более трудного занятия, как упрекнуть вас в чем бы то ни было. И все-таки, я осмеливаюсь просить об одном одолжении. Не сердитесь на нас. Представьте только, что мы никогда в жизни не видели настоящих сокровищ, и никогда, вероятнее всего, не увидим. А что может быть обиднее того, как стоять в двадцати шагах от ослепительных камней, и даже на них не взглянуть? Говорю вам как женщина: ничего! Посмотрите, в какое глупое положение мы попали!
Олеся говорила долго: умоляла, плакала, требовала и ругала, целовала грозного стража в нос, обнимала, падала на колени, пока вконец его не запутала. Огнегривый вдруг почувствовал себя виноватым и смущенно отошел в сторону. Теперь черную пасть загадочной пещеры и кладоискателей разделял всего один шаг...
Как только Арлекин сделал этот шаг, внутри пещеры посыпались камни. Едва он сделал второй шаг, в пещере случился целый обвал, лишивший Олесю и святого Иосифа дара речи. Наконец, после третьего шага из пещеры вылетел светозарный орел, ослепил увлеченного Арлекина, схватил когтями за грудь и отбросил на тридцать шагов назад, в траву... И тут же стены пещеры рухнули, осыпались, превратились в груду камней.
Такова была расплата.
Закрыв глаза, Святой Иосиф безмолвно упал на колени творить молитву.
Потрясенные Олеся и Арлекин пялились на хозяина и потихоньку сгорали от стыда.
- По-моему, мы что-то сделали не правильно, - предположил Арлекин, ощупывая кости.
- В любом случае, ты был великолепен, - шепнула Олеся.
Отряхнув запылившегося друга, она на цыпочках обошла вокруг святого Иосифа.
- Святой Иосиф! - окликнула Олеся.
- Ты с ума сошла?! - одернул Арлекин.
- А что с ним?
- Не мешай! Если уж натворили ему погром, дай как следует помолиться. Он, ведь, за тебя молится.
- Правда? Святой Иосиф! - вновь позвала Олеся. - Прекрасный Иосиф! Гм… Если тебе, конечно, не трудно, попроси, пожалуйста, своего друга отправить нас назад, в порт. Или куда-нибудь подальше. Ну, мы не достойны больше находиться в твоем обществе. Нам больше не нужны драгоценности. И смотреть на них уже не хочется! Вообще-то, мы оба просим у тебя прощения, хорошо? Я думаю, Ашот и Таир перебьются без Арлекина. Мы хотели бы уплыть, святой Иосиф! Простите нас, а? Ну, пожалуйста!
- Помолчи, а? - попросил Арлекин.
“Как мне понимать Тебя, Создатель? - благоизумленно спрашивал Иосиф, и никто не слышал его, кроме Бога. - Вот, Ты прислал мне людей и сказал, что это дети Твои, и пусть они станут моим стадом. "Благословение у них", - сказал Ты, и я благословил их... Теперь же Ты разрушил часть Твоего Храма во гневе Своем. Как мне понимать Тебя, Создатель?” - И, погрузившись глубоко под землю, душа святого Иосифа была вознесена высоко на небо, чтобы выслушать благомудрый ответ создавшего ее.
- Арлекин! Это продолжается больше часа! - заметила Олеся о молитве святого Иосифа. - Давно можно было попросить всё, что нужно, и получить всё, что можно!
Арлекин пожал плечами.
- Святой Иосиф! - сказала Олеся. - Если ты не хочешь со мной разговаривать, я уплыву прямо сейчас.
- Куда, глупая? - проворчал Арлекин.
- Куда захочу, туда уплыву! Не беспокойся, плавать я умею. Мне так стыдно, что я не собираюсь здесь оставаться.
Вдруг святой зашевелился и посмотрел на провинившихся гостей.
- Ну и что?! – подбежала Олеся. - Что тебе сказали?!
- Скоро сюда причалит кораблик. И вы уплывете.
- Ура!!! Ты просто чудо, Иосиф! Ужас, как неудобно перед тобой! Мы проявили себя ужасно алчно. Представляю, как ты будешь рад, когда от нас избавишься!
- Это вряд ли. Бог забирает вас от меня не потому, что вы алчные, а потому что таково Его всемилостивое провидение, - благомудро промолвил святой Иосиф и надолго замолчал.
- Всемилостивое провидение! Класс! А чего ты такой грустный? Тебя отругали?
- Нет... Просто, мне будет одиноко без вас.
- А как же тебе было до сих пор? Жил совсем, один! Наверно, умирал со скуки! Я бы и дня не протянула на необитаемом острове.
- Но здесь гуляет огнегривый лев и серый вол, исполненный очей, с ними золотой орел небесный, чей так светел взор незабываемый… - святой продолжал благоискренне грустить.
- Иосиф, я сейчас заплачу, - сказала Олеся.
- Можно жить в огромном городе и не чувствовать себя одиноким, пока не полюбишь... Ладно, не мне, малому Иосифу, спорить с волей Господней, - спохватился святой, и тот час же благожелательная улыбка вернулась на его прекрасное лицо. – Я буду любить вас, в каком бы мире вы не находились, Олеся и Арлекин, буду молиться за вас и благословлять. В одном я должен вас разочаровать: вы покинете остров с пустыми руками, здесь нет сокровищ. Мне жаль, что вы проделали такой опасный путь, а в резульате…
- Слушай! - запротестовала девочка. – Конечно, мы не отказались бы от драгоценных камней, но не до такой же степени, чтобы ты чувствовал себя не в своей тарелке!
- Единственное, что мне удалось узнать, - продолжал Иосиф, - что твои друзья, Арлекин...
- Да, что с ними?
- Господь прибрал их. Видит небо, они совсем не мучились. Ашота и Таира больше нет. Забудь о своих долгах Арлекин, живи свободно.
- Да здравствует Господь!!! - воскликнула Олеся, подпрыгнув, словно сидела на пружине.
- Олеся! - закричал Арлекин, опасаясь, что святой подвергнет анафеме такую развязанность.
- Пускай, пускай, - улыбался Иосиф. - Посмотри, как Бог радуется вместе с ней!
Скоро к берегу причалило знакомое судно двух морских чертиков, Фадея и Власа. Фадей помог Власу спуститься и вставить под мышку костыль, неизменный атрибут пиратов.
Трудно вообразить степень удивления и некоторого остолбенения морских разбойников, своими глазами увидевших самого святого Иосифа, шедшего к ним легкой поступью с распростертыми объятьями. Ведь все знали, что святой Иосиф предал душу Господу много веков назад!
Тепло поприветствовав и обняв озадаченных пиратов, благолюбивый Иосиф слукавил:
- Вы не за кладом, ребята?
- Ага! - ответил Фадей.
- Точно! - подтвердил Влас.
- Прошу вас!
И так получилось, что знавшие огонь и лед товарищи, съевшие, что называется, собаку по части хитрости, как привязанные поковыляли за святым Иосифом в заросли острова.
Тем временем Олеся и Арлекин благополучно забрались в пиратский катер и отдали концы.
- Фадей! – спохватился вдруг Влас, оглянувшись.
- Чаво? - Фадей посмотрел в сторону моря, его глаз покраснел от обиды.
- Они угнали наш катер!! - заорал Влас.
- Они обложили нас, курвы! - отчаянно выкрикнул Фадей и чуть не схлопотал за грубость по последнему глазу.
То был золотой орел, не на шутку встревоженный нравственной атмосферой острова.
- Теперь-то Иосиф займется их манерами! - захохотала Олеся. - Полный перед, бродяга Арлекин!!
- Есть полный перед!! - заголосил Арлекин, почувствовав себя капитаном дальнего плавания. - Куда держим курс, маленький черт?!
- Курс - обратный, безмозглый Арлекин! Мы возвращаемся!
- Есть курс обратный, трусливая дуреха! Возвращаемся, три тысячи трахнутых истуканов!!!
Как следует обзывая друг друга, Олеся и Арлекин весело скоротали дорогу. Ибо в пути их вело благословение самого святого Иосифа.