Прилетев в Бразилию, Олеся и Арлекин облюбовали шикарный дом на берегу моря с массой балконов и видной парадной лестницей. Им захотелось здесь остановиться.
- Как ты думаешь, нас впустят? - спросила Олеся.
- Куда они денутся! - уверенно усмехнулся Арлекин, поднимаясь по великолепной лестнице.
Его встретила Фернандина. Она только что вышла подышать морским воздухом.
- Фернандина, тебе не кажется, что нам пора о многом поговорить? - спросил Арлекин.
- Извини, но я вычеркнула тебя из личной жизни, - ледяным голосом парировала женщина, проходя мимо.
- Но я прилетел черт знает откуда, чтобы сделать тебе предложение! - взволнованно произнес Арлекин.
- Это меня не касается.
- А наш ребенок? Это тебя тоже не касается?
Фернандина застряла в замешательстве:
- У нас есть ребенок? - На ее лице, озлобленном горечью невосполнимых утрат, появились признаки жизни.
- Мамочка! - подала голос Олеся.
- Доченька! - всхлипнула Фернандина, заметив ребенка.
- Я уверен, вы поладите, - удовлетворенно сказал Арлекин, входя в дом.
На террасе он увидел Луизиану, младшую сестру Фернандины. Луизиана всегда отличалась необычайной плодовитостью и пристрастием к крепкому испанскому вину. Она как раз вынимала пробку на очередной бутылке красненького и (до того, вот, ей не терпелось осушить бокальчик, что…) едва не прозевала Арлекина.
- Тебе не кажется, что нам пора о многом поговорить? - хлебнув винца, спросила Луизиана.
Арлекину страшно не хотелось разбираться в отношениях с младшей сестрой, так как он решил все карты поставить на старшую, тем не менее, это пришлось сделать.
- Нет, - ответил Арлекин, пожав плечами.
- А мне кажется, что настало время разобраться в наших отношениях. - Луизиана предприняла очередную попытку хлебнуть из бокала, но стекло предательски зазвенело, подпрыгивая на нижних зубах. Было ясно, что она под градусом.
Арлекин безжалостно усмехнулся:
- Ты помнишь о наших отношениях?
- Я не в силах перечеркнуть всего, что между нами было!
- Тем не менее, тебе придется это сделать, Луизиана.
- Между нами все кончено? - с дрожью в голосе спросила отвергнутая женщина.
- Пятнадцать лет назад, - кивнул Арлекин.
- Как это понимать? - простонала Луизиана.
- Как тебе будет угодно.
- А наш ребенок?!
- Какой ребенок?
- Неужели ты вот так взял и выкинул из жизни все, что нас связывало: кровать, ребенка, совместные завтраки, прогулки на катерах, невинные...
- Я не понимаю, о каком ребенке идет речь, - решительно перебил Арлекин. - Если мы говорим о...
Вдруг появился Хулио, здоровый мужчина удивительной красоты и животной энергии. Арлекин замолчал. Женщины обожали Хулио. Мужественность, сексапильность и необузданная страсть во всем, за что только ни брался Хулио, сводила их с ума. Хулио держал за руку Олесю. Арлекин пытался понять, что он собирается с ней делать.
- Хулио, - я должна с тобой о многом поговорить, - сказала Луизиана.
- Нет, это я должен с тобой о многом поговорить, Луизиана! - обнажив окаймленный жемчугом безупречных зубов рот, возразил Хулио. - Чей это ребенок?!
- Если ты явился, чтобы искалечить мою жизнь, - с вызовом выкрикнула Луизиана, - что ж, давай поговорим! Но если ты не хочешь, Хулио, испортить всего, что между нами было, пожалуйста, отложим этот разговор!
- А! Вечно озабоченный Хулио! - наконец, засмеялся Арлекин, - И ты здесь!
- Где же мне еще быть, язва Арлекин? - ответил Хулио, взмахнув указательным пальцем у носа соперника. - Ни для кого не секрет, что я люблю Луизиану!
- Хулио!! - отчаянно закричала Луизиана.
- Да! Я люблю тебя, и не собираюсь скрывать свои намерения.
- Ты пришел погубить меня? - бессильно процедила Луизиана, раздавив в руке хрупкий бокал. – Я так и знала...
- Нет, - возразил Хулио. - И тебе прекрасно известно, что я люблю тебя! Почему мы должны таиться как десятилетние дети? - прибавил он, сально чмокнув губами.
- Помилуй! - взмолилась Луизиана. - Здесь ребенок!
- А!!! - неистово закричал Хулио, вспомнив об Олесе. - Ребенок! Разумеется! И откуда только они у тебя берутся?! Чей это ребенок, Луизиана? Я в последний раз спрашиваю! Если это твой ребенок, я буду любить его так же страстно, как люблю тебя! А как я люблю тебя, ты прекрасно знаешь! Но если это его ребенок, - палец Хулио уткнулся в нос Арлекина. – Я контужу этого ребенка!
- Хулио, - простонала Луизиана, пригубив из горла бутылки. - Тебе придется выбирать.
- Ничего, ничего! - запальчиво выкрикнул тот.
- Это не только его ребенок, но и мой, - предостерегла она.
- Ничего, ничего! - Хулио нервно путешествовал по комнате. - Ничего, ничего!
- Присмотрись, - сказала Луизиана. - У этой девочки мой нос и мои уши. А глаза и губы - Арлекина.
- Значит, я только выколю ей глаза и оторву уши! - Хулио злодейски схватил Олесю за уши.
Арлекин захохотал.
- Идиот! - прокричала в беспамятстве Луизиана. - Уши мои! Не смей отрывать уши, болван!
- Ах, так?! - Хулио отпустил Олесю. – Болван? – Теперь он сомневался: любит его Луизиана или все-таки в их отношениях существуют определенные неясности, понять которые ему не по силам... От этого взгляд Хулио выражал столько хитрости, сколько хватало. - Ты сказала болван? Ну-ка повтори!
- Я не смогу этого повторить, - вздохнула Луизиана после паузы.
- Интересно, почему? - Хулио сощурился.
- Я оговорилась. Если ты меня любишь, то простишь. Я была неискренна в тот момент, когда сказала...
- Интересно, почему? - уперся Хулио.
- Оставим эту тему, - предложила Луизиана.
- А зачем? Теперь я вижу, за кого меня держат в этом доме! За болвана! Га! Га! Га! За недоношенного тупого слугу, у которого нет ничего, кроме красного ху...
- Хулио, опомнись! - воскликнула Луизиана, теряя сознание.
- Акушерку!! - заорал Хулио. - Скорее акушерку! Вы что, не знаете, ей и минуты нельзя оставаться без акушерки!
Отключаясь, Луизиана успела нащупать диван, поэтому ее падение выглядело не слишком эффектно.
- Она беременна? - строго спросил Арлекин.
- Да, - подтвердил Хулио.
- Олеся, будь так добра, сходи за акушеркой, - попросил Арлекин. - Сейчас появится ребенок.
- Бегу! - девочка скрылась за дверью.
- От кого? - спросил Арлекин.
- От меня, - независимо объявил Хулио.
- Как давно это продолжается?
- Девять месяцев.
- Так долго?
- Долго?!! - вновь вспылил Хулио. - Хотел бы я знать, как бы ты запел на моем месте! Для него девять месяцев долго! Святоша!
Хулио взял Арлекина, который сильно его раздражал, за грудки, собираясь раз и навсегда покончить с проходимцем, но тот хладнокровно щелкнул по ушам Хулио, поэтому последнему пришлось отступить.
- Долго!! - зло прохрипел Хулио, прочищая уши ногтями. - Конечно, долго, если по минутам считать дни великого воздержания. Да знал ли ты когда-нибудь, что значит воздерживаться?! - воскликнул он патетично.
- Разве тебе не известно, что Луизиана за мужем за Хуаном? - ледяным голосом спросила появившаяся Фернандина.
- Луизиана??!! - Хулио разочарованно покраснел. - За мужем?!!! - Его помутившийся от страсти взгляд уставился на несчастную женщину.
О том, что Луизиана имеет мужа, Хулио, конечно, догадывался. Не был же он, действительно, безмозглым самцом, не способным отдать себе отчет даже в этом. Да, да, несколько раз ему приходилось подмечать в Луизиане такие штучки, которые были вовсе не свойственны неопытной девочке, впервые познающей любовь. Наконец, эти наряды и украшения Луизианы, шикарный особняк на берегу моря, - все говорило о присутствии в доме состоятельного человека, некоего "третьего лишнего", которого не замечал или старался не замечать отупевший от постоянного секса Хулио.
- Что, снова рожает? - Фернандина ехидно кивнула на младшую сестру.
- А! - громко произнесла Луизиана. - Аааааааааа!! Ааааааааааааааакушерку!!!
- Сейчас придет, дорогая, - сказал Хулио. - Потерпи.
Легка на помине, влетела акушерка и извлекла на свет прехорошенького мальчугана. Луизиана пришла в себя и с нежностью посмотрела на малыша. Хулио поднес матери бокал вина.
- Мальчика назовем Арлекином, - предложила Луизиана, выпив.
Все, кроме Хулио, согласились.
Начался праздник. Растроганный Арлекин поднял тост за новую жизнь. Якобы новое, сметая закоснелую в тупости и разврате старую жизнь, приносит надежду на нечто светлое и необычное.
Навеселившись до упаду, разошлись по комнатам.
В районе четырех ночи Арлекину приспичило отлить. Он накинул халат и отправился в туалет.
- Тебе не кажется, что пришло время разобраться в наших отношениях? - услышал он за спиной голос Фернандины.
Она все еще была по-праздничному напомажена и разодета в вечернее платье; ее длинную, тонкую шею венчало изумрудное колье, аккуратные уши были украшены алмазными сережками, руки - браслетами, а на ноги Фернандина одела туфли с высоким, как пишущая авторучка, каблуком. Она грациозно покачивалась, распространяя в мужском туалете экзотический аромат дорогих духов.
- Пришло время? - удивился Арлекин. – В четыре часа ночи? Конечно, нам давно следовало о многом поговорить, разобраться отношениях. Но, если помнишь, мы ни о чем толком не договорились, ни в чем не разобрались. Сейчас же мы пытаемся вернуть то, что надо было сделать тогда, а тогда мы думали, что можно сделать то, что мы делаем теперь...
- Ты сам не понимаешь, что несешь.
- Я-то понимаю: днем надо делать дневные дела, а ночью - ночные.
- Ты должен оставить меня. Арлекин, - категорично заявила Фернандина.
- Серьезно? - опешил Арлекин.
- Ну, да. Думал, я шутить сюда пришла?
- Но почему я должен идти против своих чувств?!
- Потому что между нами все кончено.
- Всем известно, что я приперся за тридевять земель только с тем, чтобы сделать тебе предложение!
- Считай, ты его сделал.
- И ты, конечно, ответила согласием?
- Конечно, нет. Арлекин. Разве ты не понимаешь? Я не могу ответить согласием.
- Тебя что-то связывает?
- Ничего.
- По-моему, это какой-то дурацкий сон.
- Это не сон, Арлекин. Ты уже проснулся, чтобы сходить в туалет. А я зашла сюда попрощаться.
- Но почему сюда?
- А куда?
- Фернандина, неужели, все, что нас связывало, утрачено?!
- Между нами все кончено!
- Как ты можешь это говорить?!
- Совершенно спокойно.
- Подожди, подожди...
- Все кончено!
- 0, боже! Но почему?!
- Нас больше ничего на связывает.
- Что с тобой? Почему не связывет?
- Между нами все кончено!
- Тебе что-то угрожает? Погоди, Фернандина!
- Все кончено. Прощай, - горько сказала женщина, решительно удаляясь.
- Твою мать! – произнес Арлекин, когда дверь за Фернандиной закрылась.
“Ведь, не могла она забыть всего, что было, - сливая воду, размышлял он - Нет, нет, еe что-то держит, сковывает в чувствах. У нее отличная память. Кто-кто, а уж она-то помнит все, что между нами было".
Впрочем, в этом еще следовало разобраться.
На следующий день Арлекин сидел перед родителями Фернандины и выпытывал из стариков вразумительные ответы на мучившие его вопросы.
- Когда я впервые переспал с Фернандиной, - напомнил он, - вы по праву стали не только ее родителями, но и моими. Вы заменили мне мать, а вы - отца. С кем я могу еще об этом поговорить? Приехав, я начал замечать, что Фернандина становится все более равнодушна ко мне...
- Мы люди не богатые, - перебила вдруг мать.
- Если дело только в деньгах…
- Может, у тебя маленький? - предположил отец.
- Двадцать два сантиметра! Если этого мало, я даже не знаю, что еще предложить Фернандине.
Мать с уважением взглянула на чресла Арлекина.
- Я тоже не знаю, - сказала она.
- И я не знаю, - вздохнул отец.
Последовала тяжелая пауза.
- Может она пока не уверена в твоем чувстве?
- Что?!! – подскочил Арлекин, бессильно сотрясая воздух руками. - Она не уверена в моем чувстве?! !! И это после пятнадцати лет отношений?!! В своем ли вы уме, мамаша?! Значит, у нее ни разу не было случая проверить мои чувства?! Всем прекрасно известно, что из-за Фернандины я бросил учебу в Сорбонне, Гавре и Оксфорде. Только из-за Фернандины я перестал писать свои непритязательные песенки. Только из-за Фернандины я обрюзг, растолстел, стал опускаться и собирать капитальчик, надеясь сделать ей предложение! И что же? Десять лет спустя я возвращаюсь и не узнаю прежней Фернандины! Давайте уж на чистоту. У нее кто-нибудь есть?
- Конечно, - опустив глаза, сказал отец.
- Ах, так? ... Ну, и кто он?
Отец застонал:
- Мы долго сопротивлялись этой связи.
- Семь лет! – уточнила мать.
- Это произошло помимо нашей воли, дорогой Арлекин. Природа взяла свое.
- Не проходило и дня, когда бы я не напоминала Фернандине о слове, которое она тебе дала перед разлукой.
- Не проходило и дня, когда бы я не твердил ей: «Не засматривайся на внешность, доченька, она обманчива. Мужчина, которого ты называешь своим мужем, - прохиндей, не имеющий за душой ни цента! Он никогда не сможет любить тебя так, как любил я…» - Закрыв лицо руками, отец зарыдал.
- Она что, вообще... - Арлекин был белее бумаги, - за мужем?
- Ага, - подтвердила мать. - За Хулио.
- Не стоит отчаиваться, дорогой Арлекин. - Отец продолжал горько всхлипывать. - Жизнь на этом не кончается. Я ведь как-то живу...
Теперь все стало предельно ясно.
Счастливый Хуан, муж Луизианы, часами носился по своему особняку с малюткой на руках, позволяя уставшей, но счастливой матери отдыхать в кресле с бокалом старого вина. Что касается Фернандины, то она сгорала от неподдельной зависти и вынашивала план кровной мести. Уличив момент, когда Хуан предоставил новорожденного ласкам матери, Фернандина вошла в комнату Луизианы, заперла дверь изнутри и выбросила ключ в форточку!
- Луизиана, - коварно объявила Фернандина. - Пришло время о многом поговорить.
- Что ты собираешься предпринять? - встревожилась Луизиана, прижимая Арлекина к груди. - Зачем ты заперла дверь и выбросила ключ?! Хочешь, чтобы мы никогда отсюда не вышли?!! Нет!! Не прикасайся к Арлекину! Только не это! На помощь!
Грубо овладев мальчиком, Фернандина оставила законную мать с носом и нахально заявила:
- Это мой ребенок.
- По какому праву? - еще надеясь на справедливость и правосудие возмутилась Луизиана.
- По старшинству. Сама посуди: кого Арлекин любит больше?
- Он еще ничего не понимает! Он маленький.
- Нет, мегера, уж он-то все понимает. Он приехал ко мне, а не к тебе.
- Но я люблю Арлекина!
- А я ненавижу. Поэтому он любит меня. Правда, Арлекин?
Фернандина пальцами схватила малыша за редкие волосики и раскрутила так, что бедную сестру пробрал озноб.
- Полюбуйся! Я могу крутить им, как мне нравится! - бессовестно торжествовала злодейка. - И вправо могу, и влево!
- Отдай мне моего законного ребенка! - настаивала Луизиана.
- Ни за что! - отвечала незаконная.
Раздались настойчивые стуки в дверь.
- Стучат! Не претворяйся, что не слышишь! - сказала младшая.
- Наверно, это Хуан, - предположила старшая, без устали играя с новорожденным. - Расскажи-ка ему, чей отпрыск будет уминать его харчи! Ха! Ха! Ха! Это мой ребенок! Баста!
- Подумай, что ты говоришь! - попыталась переубедить Луизиана. - Ты утверждаешь, что это твой ребенок, но забываешь, что рожала и мучилась я одна!
- А ты полагаешь, я не мучилась, пузатая, от того, что не рожала?! Да, тебе же не известно, что родить - это в десять раз лучше, чем не родить! У тебя по жизни всё гладко, рожаешь двадцать четыре раза в сутки. А мне что? Пелёнки за тобой подбирать? Короче, я пострадала в десять раз больше, поэтому Арлекин мой.
- Нет, мой! - не отступала Луизиана. - Ты это прекрасно знаешь. Все твои слова - сплошное притворство и ложь! Ты хочешь погубить меня! Привести к. очередным схваткам...
Бедная Луизиана, которая была строго-настрого предупреждена врачами, насколько опасно в ее положении оставаться без акушерки, положила руку на живот и с тревогой прислушалась.
- Что, опять? - с завистью спросила Фернандина, останавливая крутившееся дитя. - И снова твой?!
- Что происходит? Что происходит? - За дверью раздались выкрики обеспокоенного Хуана. - Луизиана! Луизиана!
- Рожает твоя Луизиана, успокойся! - крикнула Фернандина.
- Хуан! На помощь!
- Луизиана! Иду! - Хуан взломал дверь. - Что происходит?
- Хуан! - Луизиана простерла руки к супругу. – Чей это ребенок?
- Как это, чей? - Хуан похлопал длинными ресницами. – Мой.
- Обломись! - раздалось в дверях.
Все дружно обернулись и увидели обаятельного красавца Хулио, покорителя сердец, белозубого завсегдатая притонов, казино и аттракционов.
- Кто это, любимая? - Хуан требовательно посмотрел на супругу.
- Я… я не знаю, - приврала Луизиана. - Впервые вижу.
- Луизиана! - воскликнул Хулио. - Ты что, забыла все, что между нами было?! Все, что нас связывало десять лет?! Мне кажется, нам пора разобраться в наших отношениях.
- Хулио! - воскликнула Фернандина. - Ты десять лет изменял мне с Луизианой?!
- Что всё это значит, любимая? – Хуан совершенно обалдел.
Заметив жену, Хулио набросился на нее:
- Да как ты могла такое подумать?! Фернандина! Моя жена! Вера! Надежда! Любовь! Ты что-нибудь об этом слышала? Да чтобы я изменил тебе с этой потаскухой!
- Простите... Позвольте... - мычал Хуан, но его никто не слушал. - О какой потаскухе идет речь?
- Тогда чей это ребенок? - Фернандина показала на малыша.
- Наш. - Хулио уверенно взял жену под руку.
- Я так и знала. - Фернандина облегченно вздохнула.
- Я ничего не понимаю. - Хуан продолжал неуклюже моргать. - Ни-че-го.
- Верните мне моего законного сына! - твердила Луизиана, упрямо уткнувшись глазами в пол. - И налейте вина, если не хотите, чтобы я... - Положив руку на живот, она перестала дышать.
- Да-да, любимая. - Хуан вооружился штопором.
- Сейчас родит, - усмехнулась Фернандина. - Ей нужна акушерка, а не штопор. - Она отвела мужа в сторону. - Хулио, ты реально готов доказать, что это наш ребенок?
- Нет проблем, - улыбнулся Хулио роскошной улыбкой.
- Другими словами, если ты официально сдашь все анализы, Арлекин...
- Будет наш.
- 0 чем это они, интересно, шепчутся?! - отчаянно воскликнула Луизиана.
Хуан подал ей полный бокал доброго вина, но это не могло ее успокоить.
- Не о тебе, лахудра! - ответила Фернандина.
- Если мне сейчас же не вернут законного ребенка... - Вдруг страшно выпучив глаза, Луизиана выронила бокал и обеими руками схватилась за живот. - А! Ааа!!! Аааа...
- ... аааакушерку? - спросил растерявшийся Хуан.
- Даааааааааааааа!!!
- Немедленно акушерку! - взвыл муж. - В что, не знаете, ей и минуты нельзя оставаться без акушерки!
- Я позову. - Хулио умчался за акушеркой так же энергично, как энергичны были все его действия.
Спустя считанные минуты Луизиана разрешилась мальчиком. Поздравить счастливую маму пришли родители, родственники, Олеся и Арлекин.
Арлекин вытер пот с лица Луизианы.
- Никогда не называйте ребенка Арлекином, - посоветовал он.
- Почему?
- Чтобы его не раскручивали вправо и влево.
- Мне больно, Арлекин.
- Конечно.
- Ты смеешься?
- Когда начнешь смеяться ты, я буду далеко.
- А когда я начну смеяться? - спросила Фернандина.
- Никогда.
- Но я же страдаю не меньше, чем она!
- Но она любила Арлекина.
- Шут гороховый! - обиделась Фернандина.
Арлекин прихватил Олесю и тихо вышел.
Тем временем все столпились вокруг новорожденного. Мальчик оказался точь-в-точь в папу. Его приветствовали шампанским и арбузами, решив раз и навсегда назвать по имени отца.
- А где этот шут гороховый? - хватилась вдруг Фернандина. - Где Арлекин?
- Какой: большой или маленький?
- Можно подумать, их тут несколько!
- Нет. Совсем ни одного нет.
- Кто видел Арлекина?
- Наверно тот, кто в последний раз держал его в руках.
- С ним была еще девочка.
- Что за девочка?
- Ну, небольшая, маленькая девочка.
- Не знаю, не знаю…
- Вот что, предлагаю, перед тем как сесть за стол, проверить свои карманы...