Ничуть не менее экстремально развивалась главная часть операции по дестабилизации влияния авторитета Бляхи на криминальную общественность Отвязного. Расчет Серафима был таков: информационным взрывом выманить Лысого из логова, лобовым ударом накормить падлу у телецентра (что, собственно, и произошло), и, наконец, последний аккорд: воспользовавшись суматохой, грубо овладеть мисс края Машей Типовашеевой, с тем чтобы доставить девушку из дома Лысого на хату Серафима, - это обеспечивало не только колоссальный рейтинг в мире криминала, но и давало определенный морально-психологический перевес ее новому любовнику над старым.
Похищение Маши Типовашеевой легло на плечи Шарика и Марика, - пожалуй, наименее организованных членов преступного синдиката Серафима. Достаточно сказать, что Шарик явился на дело в нетрезвом состоянии, а Марик был не прочь кого-нибудь трахнуть в самом откровенном смысле этого слова. Что начудили эти двое в доме авторитета Лысого, с трудом укладывается в рамки обыденного сознания.
Худо-бедно загасив четырех охранников, патрулировавших владения Лысого, Шарик и Марик нашли вусмерть перепуганную мисс края в солярии и, демонстрируя несчастной два боевых ствола, потребовали немедленно одеться. Точнее, требовал бухой Шарик. Марик тем временем зачарованно таращился на обнаженное тело топ модели, он вообще не отличался самообладанием в смысле эрекции и, едва предоставлялась возможность, пускал слюну и даже не пытался обуздать похоть.
Попросив Маню одеться, Шарик позвонил Рейгану. Рейган сказал, что постебались на славу, однако Лысого загарпунить не вышло, поэтому с мисс края следует поспешить, - ни в коем случае не расслабляться, не пить, не трахаться, смотреть в оба, ну, и так далее.
Воспользовавшись тем, что Шарик по уши занят телефоном, Марик проворчал под нос:
"Блин, я сейчас кончу: дурной елдан башке покоя не дает...", - и направился к офигевшей Маше Типовашеевой.
Шарик не слышал, что бормочет напарник, поэтому Марик без особых помех залез в солярий и крепко прижался к загорелому телу мисс края. Та сохраняла изумительное молчание. Видимо, основной инстинкт, во власть которого попал бандит как муха на липкую ленту, ее гипнотизировал не меньше.
К счастью, Шарик вовремя попрощался с Рейганом, глянул на то, что творилось в солярии, и мгновенно принял решение. В два прыжка перелетев к кварцевой ванне, он оторвал кореша от аппетитной девицы, выцарапал из солярия, оттащил в дальний угол комнаты и, несмотря на отчаянное сопротивление, связал ему руки за спиной брючным ремнем.
- Никогда... - пропыхтел Шарик, взяв ситуацию под контроль. - Никогда, Маша, не позволяй ему прикасаться к себе.
Не желая оставаться связанным, Марик бился головой о пол и отчаянно дергался.
- Что здесь ва-а-аще происходит? - срывающимся голосом спросила Маша.
Не ответив, Шарик вынул дрожащей рукой сигарету, закурил и осмотрелся.
- В этом доме есть что-нибудь выпить? - произнес он с наигранной непосредственностью.
- Принести? - предложила Маша.
- Я бы не отказался, - кивнул Шарик.
Полагая, что перед ней не бандит, а просто герой рыцарского романа, красиво вступившийся за честь и достоинство обнаженной женщины, Маша с радостью накинула на плечи полупрозрачный халат и сбегала за литровой бутылкой джина. Она не подозревая, к каким последствиям может привести невинная просьба Шарика выпить, поэтому без колебаний вручила своему спасителю полный пузырь и чистый стакан.
- Спасибо, - сказала она, мило улыбнувшись. - Вы так добры! Если б не вы, этот маньяк, уж не знаю, что бы со мной сделал.
- Фигня, - скромно ответил Шарик, отшвырнув стакан. - Это я должен сказать спасибо, хозяюшка. Вы так добры…
Он приложился к горлу бутылки, слегка сполоснул рот и... двумя-тремя глотками ополовинил емкость. Словно пил на жаре "кока-колу".
Маша невольно отшатнулась - физиономия Шарика стремительно багровела. От благородства не осталось ни шиша.
Но тут очухался связанный Марик.
- Маша! - простонал он. - Ты что, ему дала?!
- Дала, - призналась девушка, не зная, куда ей теперь прятаться и кого бояться.
- Что ты ему дала?!
- Джин.
- Этого только не хватало! - взвыл Марик. - Ты сумасшедшая! Представляешь, что тут сейчас будет?
Маша уже ничего не представляла и была готова расплакаться.
- Никогда, - прохрипел Марик. - Никогда не давай ему выпить!
Однако было слишком поздно.
- Из-за острова на стре-е-жень, да-а-а-а на-а-а просто-ор речно-ой волны-ы-ы-ы...- запел окосевший Шарик.
Потом он умолк, но лишь затем, чтобы добить литровый пузырь до дна. Он выбросил пустую бутылку в закрытое окно и под звон разбитого стекла страшным голосом заорал:
- Выплыва-а-а-али росписны-ы-ы-ые Стеньки Ра-а-а-а-азина челны-ы-ы-ы!
Бухой бандит сидел в центре комнаты, раскачивался не в такт исполняемой песне, и было в нем что-то, что заставило загорелое лицо Маши Типовашеевой побледнеть. Хотя, справедливости ради, Шарик и не помышлял домогаться ее прелестей.
- Я вызову охрану. - Маша нерешительно поплыла к двери.
- Бесполезно, - сказал Марик. - Охрана перебита. Мы в доме одни.
- Что же теперь делать?
- Для начала развяжи мне руки, шоколадка. А уж я тебе скажу, что делать.
- Что-то не светит мне развязывать твои присоски, - возразила девушка. - С меня достаточно.
- Хорошо, - крикнул Марик. - Сидим, ждем Лысого.
Маша потерянно озиралась по сторонам и безуспешно искала решение. Ничего не приходило ей в голову, абсолютно.
- Возвращается Лысый, - вслух предположил Марик. - Застаёт нас в таком виде... Ты можешь прикинуть, что начнется?
- Боже, какой сюр! - поняла, наконец, Маша.
- Хуже, Маня. Нас всех закинут в один общий унитаз и спустят воду.
- И меня?
- Разумеется, тебя в первую очередь, конфетка.
- Мне так глючно! Так глючно! - ужаснулась девушка. - А что же делать?
- Еще раз для глупых канареек: развязывай руки - и я уведу отсюда этого бухого идиота.
- Думаешь, я тебе поверила?
- Думаю, у тебя нет других вариантов.
- Не хочу в унитаз! - По Машиной щеке скатилось несколько слезинок.
- Тогда развяжи меня, черт бы тебя оттрахал! - сорвался Марик. - Не реви, не буду я на тебя прыгать, ясно?! Я уже кончил по милости этого алконавта!
- Правда?
- А ты не заметила?
- Я… я… не запомнила.
- Чего ты не запомнила, дуреха?! Развязывай руки, я сказал! Вот, петунья! И как тебя Лысый только терпел?
- Не обеща-а-айте деве й... й... йу-у-у-у-у... йу-у-уной, -- пропел Шарик на мотив Стеньки Разина. - Любови ве-е-е-ечной на земле-е-е-е!
Пьяный преступник все ближе подползал к Маше, в надежде получить очередную бутылку, не прибегая к насилию, задобрив, так сказать, женское сердце лирическими песнями и широтою души.
- Хозяюшка, в этом доме найдется чего-нибудь выпить? А? Я был бы очень признателен. Ну? Я жду.
Отскочив от нализавшегося Шарика, Маша переметнулась к связанному Марику, решившись-таки освободить его руки от ремня.
- Давно бы так, - похвалил Марик. - Теперь идем!
- Куда?!
- К Серафиму.
- Да на хрен мне встало?! - удивилась Маша.
- Шар!!! - поторопил Марик, невзирая на ее возражения.
- А?!
- Живее сматываем!
- А я не понял... - Шарик неловко передернул затвор автомата. В этом доме есть что-нибудь выпить, или обязательно применять оружие?
Он разочарованно нажал на спусковой крючок. Загремела автоматная очередь. Марик схватился за голову: Маша Типовашеева упала без чувств к его ногам. А Шарик как ни в чем не бывало запел новую песнь:
- У приро-о-о-оды нет плохой пого-о-о-оды!
- Этого нам только не хватало! - Марик склонился над девушкой. - Ты знаешь, кого замочил, бодун кривой?!! Знаешь, что за это будет?
Однако, покрутив и так и сяк тело мисс края, Марик не нашел в нем ни одного пулевого отверстия.
- Ка-а-аждая пого-о-ода бла-а-агодать... - ответил бухой коллега.
- Засохни! - закричал Марик. - Что ты с ней сделал?! Что мы повезем Серафиму?!
К счастью, все пули из автомата Шарика ушли в потолок, не задев Машу Типовашееву. Мисс края просто не выдержала нервного напряжения и лишилась чувств от испуга. В принципе ее можно понять.
Мешкать было уже нельзя. Взвалив красавицу на спину, Марик схватил Шарика за волосы и потащил обоих к выходу.
- В конце концов, мы пьем или не пьем?! - удивлялся по дороге Шарик, цепляя все и вся на своем пути.
Недаром его прозвали Шаровой Молнией (Шарик - лишь сокращенный вариант полной клички): пока приятель волок его по длинным коридорам бляхинских владений, Шарику удалось устроить что-то вроде землетрясения: светильники, комоды, зеркала в скульптурных рамах - все летело на пол от его прикосновений. То ли он не допил, то ли перепил - один бес разберет.
А когда Марик закинул его в тачку, руки Шарика мертвой хваткой вцепились в баранку: плюс ко всему, он вздумал вести машину! Дело было дрянь. Но поскольку от штурвала отклеить его не получилось, да и время поджимало, Марику пришлось уступить место пилота нетрезвому коллеге и положиться на провидение.
- Первым делом, первым делом самоле-о-о-о-оты, - запел Шарик, разгоняя БМВ. - Ну, а …девушки, а девушки на…!
Лишь набрав свои любимые двести километров в час, Шарик вроде как успокоился, положил голову на баранку и заснул.
* * *
Тем временем герой дня и дубосаровской преступной группировки Василий Бляха, не забегая домой, добрался до ближайшего таксофона и в срочном порядке связался с Мухой:
- Здорово, Муха!
- Здорово, Лысый! - прохрипел друган. - Чего такой грустный?
- Да вот, проблемы...
- Эх, -- вздохнул Муха. - Вечно у тебя проблемы. Поди, опять в дерьмо угодил?
- Не, Муха, на этот раз в яму у телецентра.
- Да, да, - припомнил приятель. - Рыли там одну яму.
- В ней, короче...
- Ну?
Грязи, блин, по колено. Я тут стою как чучело огородное.
- Ну, стой, стой, чё уж теперь?
- Слышь ты, старый хрен! Я ж не просто стою - все на меня пялятся как на облупленного.
- Кхе-кхе-кхе, - прокудахтал друган.
- Ты не мог бы...
- Вот так всегда, - заметил Муха. - Ты в дерьме, а я за тобой жопу подтирай.
- Да не в дерьме я, Муха!!! - воскликнул Бляха. - В глине я, мать твою! Объясняю же по-человечески.
- Не вижу большой разницы. Пострелял хоть? Взбодрился?
- Взбодрился, взбодрился.
- Ну, а чего тогда от меня хочешь?
- Брюки, туфли, носки и сейчас же сто пацанов к телебашне.
- Ага. А больше тебе ничего не надо?
- Благодарю, пока нет.
- Серафим стрелять умеет, да?
- Ой, умеет, Муха, умеет, засранец.
- Ладно, уломал. Будут тебе брюки, туфли и сто отмороженных пацанов, не канючь.
- А носки?
- А вот насчет потников не уверен - надо пошукать... Валялась где-то пара стоячих носков. Ща поищу... Есть время, Лысый?
- Хорош хохмить, Муха! Прекрасно знаешь, сколько у меня времени!
- Ладно, не дохни, будут тебе потники. С себя сниму - свежак... И недели не отходил.
- Ой, Муха, - с облегчением выдохнул Бляха. - За мной должок.
- Ясный хрен.
- Живы будем - добазаримся.
- А то! В эфир, что ли, намылился, Лысый?
- А куда ж еще?
- Кхе-кхе... То-то, гляжу, наряжаешься. Давай там, перед людями, не лажанись, понял? Чтоб все по поняткам.
- Ясный перец.
- Я эту суку Серафима послушал, так уже и жить не хочется.
- Ой, не говори...
- Ты уж ему вставь, Лысый. Помнишь, как раньше?
- Да уж... Раньше только так. А ты уж давай пошевелись, друган. Все помнишь? - брюки, пацаны, носки.
- Да, да, да, я записал.
- Не могу ж я в таком виде...
- Ясный член, в таком виде никак. Ты уж дождись цивильного шмутья, Лысый, - я те зашлю с пацанами - а потом и к Стукачу не стыдно будет заявиться.
- Ты меня знаешь, Муха, мне нечего стыдиться. Телек смотришь?
- Смотрю.
- Серафим еще там?
- Уже нет. Слинял, падла.
- Найду - угандошу засранца своими руками.
- Да уж постарайся, Лысый, - такого с рук не спускают.
- Ладно, Мух, хорош баланду разводить. Жду шмотки.
- Ага. Жди. Я ща.