По чащобе мы продирались изо всех сил. Наконец выбрались из болотных зарослей и вошли в лес. Но куда идти? Вихран прыгал, крутился у Федькиных ног и вдруг с громким лаем помчался вглубь. Федька, будто его кто-то толкнул в спину, побежал вслед за собакой.
Я бежал, не видя перед собой Федьки, только прислушиваясь к лаю Вихрана. Время от времени я оглядывался: где Танька? Она не отставала. Молодец!
Мы спотыкались о корни, натыкались на пни и сучья, ветви больно царапали лицо, рвали одежду, мы задыхались, но бежали и бежали… Нам казалось, что с лётчиком что-то случится, если мы не подоспеем вовремя.
Вдруг лес кончился, и мы увидели Федьку. Он кричал осипшим голосом:
- Стойте, стойте! - Мы сначала подумали, что это относится к Вихрану.- Болото! С кустами. Опасно.
- А может, проскочим?!
- Тут взрослые дядьки с головой увязают, а ты - проскочим…
- Федя, смотри,- сказала Танька,- что это с Вихраном, почему он скулит и крутится?
Вихран действительно вёл себя странно: прыгал в кусты и тут же возвращался и принимался скулить.
Федька приказал ему замолчать и сказал:
- Лётчик где-то здесь, на той стороне. Болото надо обходить… Придётся кругаля давать километра два, не меньше… Эх!
- Простыня! Простыня! - закричала Танька и показала на сосну по ту сторону болота.
Мы тоже увидели огромный кусок белого полотна.
- Какая тебе простыня, это же парашют. Лопни мои глаза, парашют! - воскликнул Федька, и мы помчались в обход болота.
Два километра показались нам как десять. И когда мы очутились перед сосной, на которой повис парашют, то даже не поверили, что уже добрались.
Ни возле сосны, ни поблизости лётчика не было.
Вихран рвался в чащобу.
- Эй, есть кто-нибудь здесь? - крикнул Федька.
В ответ из черёмушника раздался еле слышный стон.
Мы бросились туда. И тотчас Федька вскрикнул:
- Так это дядя Федя!
Федя набрал в горсть болотной воды и плеснул на лицо лётчика. Но тот не шевелился, а только стонал.
- Караульте здесь,- распорядился Федька,- а я побегу за машиной…
Дядю Федю увезли в госпиталь. А на другой день вернулась мама. Первого сентября она, как и раньше, повела нас в школу. И хотя всё было не так торжественно, как до войны, но мы всё равно очень обрадовались первому школьному дню.
