Эриен явно имел примесь эльфийской крови, от которой получил острые уши, большие глаза и приступы паники на ровном месте.
Ну хорошо, не совсем на ровном. После официального получения неодобрительного отношения богов я стал, пожалуй, вторым персонажем по жуткости в городе. Первым был мой господин.
Всё это я успел продумать за ту пару мгновений, пока бард разглядывал пришельца через приоткрытую дверь.
— Меня нет дома, болею, занят.
«Отношение барда Эриена к вам меняется на испуганное.»
— Достопочтенный бард Эриен! — я успел вставить ногу между косяком и дверью и получил несильный, но неприятный крит в ступню, — Я желаю обучиться искусству барда из ваших рук, чтобы услаждать пением слух моего неправедно заточённого господина!
Формально это действительно было так, и развлечение Светозарчика входило в моиобязанности. Вообще, как оказалось, у класса слуги была масса возможностей и свойств. Эх, если бы не «питомец» на шее, будь он неладен, как бы я тут развернулся!
— Ни в коем случае! — отрезал тем временем бард.
«Отношение барда Эриена к вам меняется на паническое»
Честно, это было обидно только первые восемь раз. Тем более, что его можно было понять. Также в реальности обычный учитель музыки глядел бы на небритого мужика в полосатой робе, с восемью ранами на спине и собакой Мухтаром, вцепившемся в задницу, который пожелал бы освоить игру на фортепиано.
— Уйди! Или я вызову стражу! — довольно высоко выдал бард. Мы явно мыслили одинаково. Только вот свои мысли мне приходилось проталкивать через крохотную дырочку положенных персонажу слов. И часто получать совершенно неприличное что-то на выходе.
— Горе моё не знает границ, — довольно искренне опечалился я, — Кто же тогда выучит бедного слугу искусству песен? Первого слугу в Семи Королевствах?
— Обратись к почтенному Элоилену Розовая улица пя…, - выпалил бард, и замолчал. Я почти увидел через дверь, как он разглядывает наживку.
«Отношение барда Эриена меняется на заинтересованное»
— Подождите!
Я спокойно ждал, чуть прикрываясь от улицы зарослями каких-то синих цветочков. Да, вокруг было полно бардов получше и поискусней, но ни один непись не стал бы связываться с проклятым даже за уникальный квест — первое обучение класса.
А Эриен был единственным игроком, который обучал и жил в Синих Травках, а не бегал с рейдами по логовам чудовищ. И чтобы игрок отказался от уникального квеста…
Я был почти уверен в итоге его раздумий.
— С другой стороны, — неуверенно донеслось через три минуты из-за двери, — Я не могу препятствовать тяге к искусству и утаивать дар, которым наделил меня божественный…
Тут он явно вспомнил, что не стоит привлекать внимание богов и прикусил язык.
— Пятьсот золотых!
За такие деньги можно было нанять Эриена целый год петь точное время и «Между нами тает снег». Но именно по столько он оценил свои риски, и я бы сказал, что серьёзно продешевил.
— Согласен!
Всё равно это были деньги Светозарчика, за которого донатили в полный рост.
— Заходи. Только быстро.
Я шмыгнул в приоткрытую дверь.
— И ещё мне нужны песни, — сказал я, когда был завершён ритуал с волшебным камертоном и «шла собака по роялю», и в системках загорелся ещё один навык.
— Какие желаете? — протянул мне сборник подобревший бард, довольный, как медведь на пасеке. Судя по всему, плюшек он получил достаточно и даже мог приплатить мне за урок.
— Желаю которые потолще, — я решительно отодвинул тоненькие сборнички эльфийских охов и понятулся к корявым стопкам самодеятельного творчества. Из-за вывихов законотворчества, все песни в игре стоили реальных денег, как и их воспроизведеие.
— Но это же… — Эриен договорил выражением лица, что именно держу я в руках.
— И эту, и эту, и поход Синеборода из таверны, — деловито сгребал я сборники, стараясь охватить всё от любви до рудокопства.
«Отношение Эриена к вам меняется на соболезнующее»
— Хорошо, — смиренно ответил бард, прикидывая, не отберут ли у него плюшки за обучение сумасшедшего.
А я вскоре выходил из дома с цветочками и скрипкой — вывеской, и моё сердце пело.
Должно сработать. Точно должно!
— Во дворе трава, — с чувством произнёс я, — Вельми вами понеже!
Отношение Эриена опять сменилось паникой, он кинулся что-то наколдовывать изнутри на окно, а я заспешил в тюрьму, на любимую вечернюю лекцию.
По пути я спел короткую песню про крокодила Гену и заработал три медных монетки у прохожих, спросил, за какую команду болеет кузнец, и обозвал пирожки круассанами.
Навык сработал!
И какая разница, что я говорю слова, а не пою. Зато теперь я мог использовать для общения все обрывки песен, а не блеять про себя и господина через слово.
Красота!
Но надо было бороться дальше.
В тюрьме тоже было весело. Шум слышался за полквартала, окна светились и шумели, я осторожно заглянул внутрь через приоткрытые ворота, готовый испугаться и убежать. На пожар-набег-побег похоже не было. По уму надо было бы отсидеться в укромном уголке, но несносная самоотверженность толкала меня на помощь Светозарчику.
С хозяином всё оказалось хорошо. Нехорошо было вокруг. Белые от ужаса тюремщики со статусами «Паника, непонимание, увольняюсь прямо сейчас» прижимались к стенам, а в камере брыкалась чёрная лошадь в полном облачении.
Светозарчику наконец-то выдали положенные классу базового маунта и доспех.
А вот тюремщикам совершенно не было нужно такого счастья, как и любому надзирателю, который кроме нового русского, оказывается, должен был ещё и хранить его шестисотый Мерседес.
Конь недобро косил глазом, брыкался, кусал протянутые швабры и явно обладал всеми боевыми навыками рыцарского коня. Чувствовалась забота мамочки о любимом сыне. Только вот хозяину сейчас этот скакун тоже был не по зубам. Светозарчик забился в угол кровати с ногами, вздрагивая каждый раз, когда рядом бухали копыта или проносился хвост.
Ему явно было неуютно рядом с этим взбесившимся мотоциклом.
И да, у гривастого чудовища было гордое имя Ураган. Ну почему не Снежинка или Лапочка?
Пока я думал об этом, конь нанёс критическое повреждение стене. Надо было вмешиваться.
Я шмыгнул на кухню и вернулся с ведром морковки. А потом вступил в камеру.
Здоровенная туша фыркнула от такой наглости и встала на дыбы, явно собираясь показать, как он умеет проламывать головы. Было бы это в реальности — фиг бы меня в такую камеру затащили.
«Отношение Урагана к вам неприязненное»
Всегда любил взаимность.
— Ураганчик хороший, — соврал я, радуясь бардовской возможности пропевать любые слова, — Ураганчик хочет сладкую морковку?
«Отношение Урагана к морковке одобрительное»
После одобрительного отношения к целому ведру, конь успокоился, опознал во мне слугу, а в забившемся в угол герое — хозяина. И позволил себя перевести в соседнюю камеру, которую совершенно добровольно освободили прежние постояльцы. Я едва успел на свою любимую лекцию.
Хотя лекции мне ещё сегодня предстояли…
Лёгкий ветерок доносился до столика на террасе. Так хорошо было бы откинуться в кресле и подремать, помечтать…
Ага, размечтался.
— Денисочка должен победить в рейтингах!
Если бы убеждённость имела свою силу, эта фраза просверлила бы шлакоблок гаража, прорвала живую изгородь, и сильно попортила соседям стёкла в парнике. Всегда любил повеселиться над людьми-баранами, для которых любое препятствие в жизни — повод наклонить голову и взять большой разбег. Несмешно было только в случаях, когда эти люди командовали мной.
Ну, примерно как в этом.
— Екатерина Михайловна, — я тщательно подбирал слова, — Вообще-то Светозарчик сейчас в тюрьме…
— Я знаю, но через два дня он выходит, — небрежно отмахнулась дама, как всегда элегантно-строгая и в огромной шляпе, которой позавидовал бы любой ковбой, — Времени остаётся всего двадцать дней, и мы тут набросали…
Эта вечная, как мир, песня — одни набрасывают, другие разгребают…
— Вы слушаете? — недовольно бросила Екатерина, — Времени мало, поэтому надо выполнить один из эпических квестов. «Победитель турнира» — выиграть пять турниров подряд, «Чаша дракона» — принести похищенную чашу света в городской храм, и «Женитьба на Принцессе» — вступить в брак с высокородной наследницей престола.
— А ещё лучше выполнить все три квеста, — поддакнул я, вспоминая, как красиво летал Светозарчик в поединке с первоуровневым хитрецом.
— Да, так было бы лучше, — серьёзно кивнула Екатерина. Когда раздавали чувство юмора, она явно вычитывала садовнику за несвоевременные дожди, — Чтобы эта крыса Лерка даже не надеялась, что её Митька победит!
Уверен, в школе она била даже старшеклассников.
— Вообще-то задача сложная, — осторожно заметил я, — И многие кланы пытаются захватить лидерство. Но для начала надо хотя бы вернуть Светозарчика в город…
— Вернуть в город? — безмятежно отозвалась Звонарёва-средняя, явно витая в больших стратегических планах по игре, — Этим уж занимайтесь вы сами. Я даже не хочу думать о таких пустяках!
— Как будет угодно! — почти по-игровому отозвался я, сражаясь с желанием вылить ей на голову стакан воды. Исключительно чтобы ей лучше думалось, конечно.
Я много читал о проблемах погружения в игры, о забывших про реальность игроках, но у меня всё было наоборот. Реальность постоянно висела на плечах, не давая восхититься чистым небом над городом и подозрительным ароматом из дома травника, через открытое окно которого доносилось подозрительное хихиканье. Квесты двух миров висели на мне, пригибая плечи.
Мне надо было научиться читать. Срочно!
Безграмотность проявлялась, стоило сделать маленький шаг в сторону от игровой линии. Я не понимал указов, развешанных для неписей на городских столбах. Не видел смысла в списках, которые задумчиво вертели в руках продавцы. И самое главное — записи в городской книге были для меня белибердой, которую три раза перевели на русский, китайский и польский а потом заставили переписать дрожащей куриной лапой. Всё, что не переводила для меня игра, оставалось китайской грамотой.
Остальных игроков это устраивало, но мне кое-что надо было узнать в книгах городской ратуши. И в первый раз я пролез туда, только чтобы протереть пыль со страниц, глянуть на них с умным видом, и положить обратно.
И сколько же времени ушло потом, чтобы найти эту нужную дверь…
Ловко лавируя между бестолковыми приключенцами, я добрался до ратуши и постучал в неприметную дверь сбоку.
— Я хочу научиться читать и писать! — объявил я гордо усталому старику на входе и протянул монеты. Незаметность незаметностью, но золото заставляет пошире открываться глаза.
Старик глянул на меня, как на говорящую тыкву. Он не был наставником и не выдавал квесты. Этот навык не был игровым. Об этом месте я узнал по воспоминаниям случайно залезшего сюда вора.
Старший переписчик магистрата скептически глянул на стату над моей головой. Скромные единички в смекалке и уме его не вдохновили.
— Даже не знаю, — с сомнением отозвался он.
— Мал трилунит да дорог, — нахально отозвался я, и добавил ещё золота.
В конце концов, моё дикое обаяние победило, и я сел за парту с великовозрастными олухами.
Над дверью класса переписчиков были нарисованы чернильница, перо и пучок розг. Но с моими блестящими данными впору было вытёсывать карательные брёвна.
Дело совершенно не шло. Буквы складывались какими угодно кучками вместо слов, уже выученные слоги разбегались, даже туповатый гоблин с задней парты, который пытался съесть собственное ухо, быстро обогнал меня на целых две буквы.
Я промучился целый день, наверное, сказывалась игровая тупость. А потом обозлился, и начал мысленно перетаскивать текст на свой внутренний экран. Обалдевшая от такой наглости система сначала даже пошла какой-то рябью, помигала, и минут через пять сдалась. Теперь брошенные на внутренний экран слова через время таяли, менялись и переводились сами. И это время становилось всё меньше и меньше.
«Внимание! Вами добыт навык Переписчик! Наказание вычисля…»
Я выскочил из школы раньше, чем система додумала, что я ей в этот раз поломал.
Везёт! Всё-таки везёт!
Я показал язык небесам, наверху сердито громыхнуло. Ну и что. Ведь у меня всегда был Светозарчик — мой верный громоотвод, готовый получить за меня все пинки и плюшки!
До освобождения оставался день с хвостиком. И мне надо было всё успеть.
Я помчался в банк открывать счёт на господское имя.