Такого праздничного освобождения не знала ни тюрьма, ни город. В вычищенном до блеска коридоре замерла сияющая стража, факелы горели в два ряда, парочка бардов-заключённых наигрывала за углом бодрые марши. Ворота тюрьмы были широко распахнуты, как и все двери, начиная от камеры Светозарчика.

Чудом нашедшийся начальник тюрьмы в сопровождении старших надзирателей торжественно подошёл к камере, и с пятой попытки попал ключом в замок. Ещё никого так не провожали раньше, но и такой заключённый пока был один.

— Сегодня… — начал он и сбился вверх, — В этот знаменательный…

И расплакался навзрыд от нахлынувшего счастья.

Из камеры торжественно выступил Светозарчик, за спиной которого два надзирателя несли на руках его доспехи и вещи. Тем временем, самый храбрый и глупый страж, родом из горных троллей, открыл соседнюю дверь, из которой вытащили на верёвках стреноженного Урагана, злобно зыркающего из-под намордника в духе Ганнибала Лектора.

Я поспешил к транспортному средству с ведром морковки, которую он худо-бедно признавал. Временами мне казалось, что боевого коня покусала перед пересылкой Звонарёва-средняя. Столько энергии и желания менять мир ударами копыт я видел только у них двоих.

Увидев любимое лакомство, Ураган бойко засеменил спутанными ногами и сразу же набрал скорость. Идущая впереди процессия со Светозарчикам вынуждено прибавила ход, и в результате вся процессия вылетела из тюремных ворот с шумом и скоростью цыганской свадьбы. Всё это выглядело так внушительно, что идущие мимо латник, колдун и стрелок дружно поснимали шлёмы с шапками и замерли, ожидая каких-нибудь плюшек и квестов.

Тем временем, тюремный кузнец быстро снял символические наручники с рук обряжённого в тюремную хламиду паладина. Тюремный маг забубнил что-то из книги приёма постояльцев, и со Светозарчика слезли все печати и ограничения. Мой господин тут же засиял всей мощью восьмого уровня. Доблестный, мудрый и сильный. Какое же счастье ему служить!

Тьфу ты! Включился питомец.

Над Светозарчиком, словно кудри из-под купальной шапочки, развернулась аура с его богатой биографией. Два стражника с хозяйским добром выступили вперёд, чтобы отдать под роспись.

И всё бы завершилось красиво и мирно, но кто-то на автомате освободил и Урагана, сняв с него маску и путы.

«Отношение Урагана к собравшимся меняется на избивательное.»

Удары, крики, паника, грохнувшие створки закрывшихся ворот, и на улице остались мы вдвоём. Ураган увлечённо гнал за угол отряд приключенцев. Те удирали, перекрикиваясь на ходу, не открылся ли у кого-то от укуса новый квест.

А над головой Светозарчика вспыхнули багровые цифры. Запреты на въезд никто не отменял.

Я стоял над брошенной хозяйской бронёй и одеждой и глядел в окутывающей город вечер. Чудные сумерки для восторга и волшебства…

Тяжёлые шаги раздались за углом, будто там гуляла подкованная годзилла. А через миг латный великан с цифрой «двести» на нагруднике объявился из-за дома.

— Ваше? — прогудел он, протягивая руку. В латной перчатке висел схваченный за шкирку присмеревший Ураган. У коня хватало мозгов не бодаться с двухсотым уровнем.

А может и не хватало, и только что он крепко получил по ушам.

Я в темпе оседлал боевого скакуна, нещадно путая ремни и пряжки. Страж сдерживался изо всех сил, входил в положение, и понимал, но даже без моих пятнадцати во внимании было видно, как хочет он отправить на перерождение нарушителя. Для чего ему хватило бы одного щелчка.

— Готово, — неуверенно промямлил я.

Светозарчик взвился на коня одним прыжком и стукнул в бока пятками.

«Держись за стремя», — вспыхнула привычная команда, я привычно протянул руку и…

Остался на месте. Дробный стук копыт затихал вдали.

А в моей руке качалось крепко сжатое стремя, которое я забыл пристегнуть.

«Системная ошибка» — неуверенно мелькнуло у меня в голове.

Вечерело. Колдовские огни и волшебные тени вступали на улице Синих Травок. У стен тюрьмы застыл я, поймав крутейший глюк.

Хотя, ещё надо было разобраться, кто кого тут поймал…

Ближе к полуночи что-то щёлкнуло и я смог шевелиться. За спиной осталась тюрьма и спокойные дни. А в моей душе уже нарастала лютая пустота, требующая припасть к сапогу и получить мудрое руководство.

«Активировано состояние Тоска по хозяину. Вы будете терять два очка жизни в час… Внимание! На умение влияет Самоотверженность!»

Тихо всхлипнув, я сгрёб все доспехи с барахлом в одну невероятную кучу, подхватил её с земли, и, не разбирая дороги, помчался к родной лачуге за городом.

Я не видел пути. Мелькали тёмные пятна по сторонам, что-то спешило убраться с дороги. Наверное, ворота в двух стенах не заперли на ночь, или я их как-то миновал.

Я чуть не снёс ограду у лачуги, что-то большое шарахнулось от меня во дворе.

Я кинулся мимо него в дом, едва не снеся дверь. И сходу уткнулся в любимый сапог, с грохотом высыпав из рук вещи.

— Ыыыы… — выдавил я из себя невнятное, чувствуя, как возвращается подобие разума и растворяется проклятый дебаф.

Ох и меня накрыло… Чтоб этим разрабам кефирными пакетами завтракать…

И только через минут десять я смог понять, что Светозарчик был в доме не один. И вроде даже с кем-то разговаривал, вернее, молчал. Они сидели за столом с кувшином, и тот явно был не первым в списке. Надеюсь, для десятилеток в игре наливали клюквенный морс.

— Нет, благородный паладин, больше я не оставлю твой дом без охраны! — горячо говорил здоровенный заросший Хмуг, и вот теперь бы он точно собрал все Оскары за актёрскую игру, которые не выкрал, — Мои люди приглядят за двором, чтобы такого больше не повторилось!

Он говорил что-то ещё, но я уже не слышал. Полузабытый в ухоженной тюрьме зуд охватил руки по самые плечи. Я поспешил во двор, по которому скучно бродил Ураган, бороздя сползшим седлом мягкую землю.

Работа, работа, и ещё раз работа!

— Мы. Ещё. Повоюем. — отчеканил я слова из каких-то песен, проверяя свой дар барда под бременем питомца. Сработало! Хотя болтать по-прежнему языком я не мог.

Ну и ладно. Зато успею отболтаться в реальности!