Эдвин быстро бежал по улочкам Алинадана, иногда ненадолго останавливаясь, для того чтобы, взобравшись по едва заметным уступам на крыши домов, продолжить свое торопливое бегство. Крупными липкими каплями за шиворот стекал горячий пот, ноги предательски подкашивались перед очередным головокружительным прыжком, а легкий летний бриз был не в силах остудить разгоряченное тело семнадцатилетнего юноши. Он бежал, прыгал, карабкался, снова бежал. Заставить себя остановиться он не мог, второй раз в жизни он играл со смертью в прятки, и победитель еще не определился.

Понимая, что это глупо, он все же ежеминутно оборачивался, проверяя, нет ли погони, и ему все еще слышались окрики телохранителей аристократа и надрывные свистки городской стражи.

Впервые за свою десятилетнюю воровскую карьеру он был пойман, а для разбойников и воров в Империи был только один приговор. Благо крепкий сук не сложно было найти, да и моток пеньковой веревки в любом доме имелся…

Вот и окраины, дома потеряли лоск и благополучие торговой площади, где сегодня промышлял подросток, и выглядели унылыми и необитаемыми. Поднырнув под балку, загораживающую лаз между двумя покосившимися домами, он позволил себе перейти на шаг. Его грудь тяжело поднималась и опускалась в такт с нахлынувшими воспоминаниями. Что же пошло не так…

* * *

— Вставай, лежебока! — Грубый окрик и весьма ощутимый пинок под ребра вырвали трепыхающееся сознание Эдвина из кошмара. Кошмара, снившегося ему каждую ночь. События десятилетней давности никак не хотели покидать его память и вновь и вновь всплывали во снах.

Открыв глаза, он с такой благодарностью посмотрел на разбудившего его Четырехпалого, что прожженный плут и мастер кулачного боя отшатнулся от неожиданности.

Четырехпалый был правой рукой главы разбойничьей шайки «Серых крыс». Свое прозвище он заработал, самоуверенно ввязавшись в драку с вооруженным двумя ножами имперским вором, претендующим на его добычу. Получив множество порезов, он, сократив дистанцию, одним мощным ударом проломил череп сопернику, но тот успел всадить один нож ему в правую ногу, а вторым срезать мизинец на левой руке.

— Тиамат тебя раздери! — злобно нахмурив брови, пробурчал Четырехпалый. — Двигай быстрее, Хозяин ждет.

Сердце юноши учащенно забилось: снова важная работа и возможность закопать пару монет в укромном месте, если, конечно, повезет с напарником. В последнее время он неплохо сработался с забредшим в их края эльфийским пареньком. Появление эльфов в человеческих городах уже не вызывало особых подозрений, люди были наслышаны о жестокости зеленокожих орд, штурмовавших эльфийские земли, все прекрасно понимали, что старшая раса — единственная преграда на пути к Империи.

Торопливо смотав изрядно потрепанную с многочисленными проплешинами волчью шкуру и кинув ее в изголовье небольшой кучи соломы, служившей ему постелью, Эдвин поспешил в разбойничье логово.

Снаружи это была обычная двухэтажная хибара, каких на окраине было не счесть, но, войдя внутрь, люди ранее здесь не бывавшие подолгу стояли в пороге, не веря своим глазам. Интерьеру притона могли позавидовать даже аристократы: на обитых деревом стенах висели шкуры белых и бурых медведей; топоры гномов, людские мечи и булавы, эльфийские луки и клинки. Разнообразные доспехи людских и гномьих мастеров стояли на подставках, а кое-где просто были свалены бесформенными грудами. Многочисленные сундуки с разноцветными тканями соседствовали с сундуками, набитыми столовым серебром.

Эдвин, не раз бывавший внутри притона, не обращая внимания на сваленные богатства, сразу направился к резной дубовой лестнице, возле которой замерли два гнома с огромными молотами на плечах.

Поравнявшись с ними, он невольно усмехнулся: у аристократов в последние годы вошло в привычку набирать в охрану именно гномов, что значительно облегчило его работу. Да, выглядели они массивно и устрашающе, в стычках с хорошо вооруженными и защищенными латниками или адскими порождениями Бетрезена их мощь и храбрость не оставляла врагу никаких шансов. Но гибкому и юркому юноше не было необходимости лезть напролом, пока напарник отвлекал внимание, он успевал за пару мимолетных движений срезать кошелек аристократа и раствориться в толпе.

Случайное воспоминание о Легионе проклятых превратило усмешку Эдвина в оскал. Взяв себя в руки, он вошел в кабинет главы шайки. С удовольствием и облегчением для себя отметив, что кроме него из артели карманников в кабинете был только его напарник и друг Соло'ан, юноша замер в почтительной стойке.

— Мой друг из «Призрачных волков» уведомил меня, что наш тихий городок сегодня посетит дальний родственник Императора Юбер де Лали, — спокойно проговорил глава. — Вы знаете, что делать…

* * *

Выгодно купив два калача и пообещав пекарю не крутиться у его лавки, друзья взгромоздились на каменную ограду местной церквушки. Торговая площадь расстилалась перед ними как на ладони, а густые кроны деревьев церковного сада обеспечивали им идеальное место для наблюдения.

Десять долгих лет минуло со времен Первых Великих Войн, оставивших Невендаар в состоянии хаоса и опустошения. Город, несмотря на давность отгремевших сражений, только недавно начал возвращаться в размеренное русло мирной жизни. Каменщики, в прошлом году закончившие ремонт торговой площади, неспешно латали прорехи на улочках города.

Пекарь, отгоняя назойливую ребятню и рекламируя свой товар, несвойственно грубым для его округлой комплекции голосом, успевал следить за двумя огромными гномьими печами, извлекая из них то простые кирпичики хлеба, то замысловатые кренделя и так любимые всеми мальчишками леденцы в форме различных животных Невендаара.

Активно шла торговля у лоточников, мужская половина Алинадана толпилась возле оружейных лавок, где в широком ассортименте были представлены изделия гномьих и имперских мастеров, заезжие лоточники могли завлечь состоятельных клиентов наличием изысканных эльфийских кинжалов и клинков. Женщин же больше интересовали имперские ткани и эльфийские украшения.

Мясник, лавку которого украшал изогнутый клюв гигантского кракена, деловито и умело разделывал тушу медведя, бросая пласты сочного мяса в огромную дубовую бочку, щедро посыпая солью.

Юноши начали дремать: прохлада тени, укрывающая от летнего зноя, пение птиц и ровный гул торгового люда так и манили в объятия Морфея…

Нападение произошло внезапно.

На город опустилась тьма; закрыв солнце гигантскими крыльями, на кровавый пир слетелись десятки горгулий. Сонные от летнего зноя и спокойной службы, стражники не могли понять, что происходит. Командир стражи, опытный седовласый ветеран, первым разобравшись в ситуации, с пинками вооружал подчиненных охотничьими луками.

Стрелы с калеными наконечниками, одинаково легко разившие разбойников и диких зверей, к ужасу оборонявшихся, с легким звоном отскакивали от мраморных шкур чудовищ. Атаки горгулий, напротив, были весьма эффективны. Неспешно кружа над обреченным городом, они высматривали цели. Взмах крючковатых лап, вспышка фиолетового пламени — и обреченную жертву пронзали мгновенно выросшие из-под земли острые шипы.

Эдвину в тот день исполнилось семь лет. Распираемый гордостью и счастьем, он вертел в руках подаренный отцом небольшой эльфийский кинжал. Ему не терпелось побежать похвастаться перед друзьями, но они с отцом ждали мать, ушедшую за свежими фруктами и пирогом для любимых мужчин. Внезапно раздавшиеся крики боли и ужаса, а следом колокольный звон испугали мальчишку, и он изо всех сил прижался к отцу.

Отец, отстранив его от себя, пристально посмотрел Эдвину в глаза и приказал спрятаться в чулане и ни при каких обстоятельствах не сметь оттуда выходить и, схватив топор, выбежал на улицу.

Гулко стучало сердце мальчугана, отмеряя секунду за секундой. Прильнув к щелке в двери чулана, он с надеждой ждал возвращения родителей.

Вот в дверном проеме показались знакомые силуэты, Эдвин было дернулся выбежать им навстречу, но с ужасом замер. Навеки скрепив объятия любимых людей, над ними сомкнулись десятки шипов. В тот же миг что-то грузно приземлилось рядом с домом, и в окно уставился немигающий, светящийся ядовито-желтым цветом глаз. Эдвину казалось, что монстр смотрит прямо на него, но, наконец, пришел спасительный обморок, и с тихим шелестом мальчишка сполз на мешок сухофруктов.

Очнулся он глубокой ночью. Тихую летнюю ночь разрывали крики дерущихся за лакомые куски стервятников и завывания волков. Сжав до боли в костяшках рукоятку кинжала, Эдвин шептал в ночь слова проклятий. Раздув угли и высыпав их на соломенный пол, он вышел из дома и навсегда покинул родной город.

Эдвин открыл глаза. С трудом разжав руку, обхватившую кинжал, он вопросительно посмотрел на разбудившего его эльфа. Соло'ан молча кивнул в сторону городских ворот.

От глаз Эдвина не ускользнуло странное поведение эльфа, тот был слегка взбудоражен и чем-то обрадован. Зная, что спрашивать бесполезно, юноша бесшумно соскользнул на землю и уверенно направился на площадь.

Выбор места был очевиден…

Кратчайшая и лучшая дорога от городских ворот к родовому имению местного аристократа проходила через торговую площадь.

Смешавшись с толпой праздных зевак, юноша стал ждать. В толпе послышались любопытные нотки, на площадь въехала процессия.

Впереди на белом жеребце ехал бочкообразный аристократ. Эдвин сразу понял, что это его цель, ведь не каждый в Империи мог позволить себе носить на голове обруч из чистейшего черного золота. Не ускользнул от глаз юноши и увесистый мешочек, небрежно привязанный к поясу Юбера де Лали. По бокам от аристократа, как и ожидал Эдвин, на крупных лошадях ехали два закованных в латы с ног до головы гномьих ветерана. Позади, немного отстав, ехал странный долговязый человек. Эдвин смог только разглядеть его глаза, так плотно тот был закутан в огромный бесформенный плащ. В этих глазах юноша увидел, что-то знакомое, но он никак не мог вспомнить, где он раньше их видел.

Процессия поравнялась с юным вором. Немного присев и приготовившись сорваться с места, Эдвин ждал, что предпримет на этот раз Соло'ан для отвлечения охраны. Юноша представлял себе, как в данный момент эльф, прищурив свои и так не шибко широкие глаза и натянув тетиву до легкого звона, целился в только ему известную цель.

Мысли Эдвина прервал звонкий хлопок. Обернувшись, он увидел мокрого с ног до головы водоноса, державшего руки над головой, как бы обнимая уже не существующий горшок с водой. Водонос растерянно озирался по сторонам под дружный хохот толпы.

Будто пытаясь показать напарнику, что он ни в чем не уступает стреле, Эдвин сорвался с места, подныривая под лошадь ближайшего охранника. Аккуратным росчерком описал дугу кинжал, и вот уже желанный кошель с чуть слышным звоном мягко опустился в вовремя подставленную ладонь.

Еще один рывок, и можно раствориться в толпе, но воришка не находил опоры, неведомая сила медленно поднимала его вверх. Подняв голову, он встретился взглядом со схватившим его охранником. Все стало на свои места: легкая нервозность напарника, приступ дежавю и невиданная ранее быстрота реакции. Эльф…

— Отпусти, ушастый! — злобно прошипел Эдвин.

Теперь его заметили и остальные охранники. Смущенные проявленным непрофессионализмом, гномы хмурили брови, теребили бороды и еще сильнее сжимали длинные рукоятки боевых молотов. Но больше всего юношу испугало красное от злобы и крика лицо аристократа.

Эдвин понимал, что становится новым объектом внимания толпы и что шансы вернуться живым ничтожны, а о возвращении с добычей нечего было и говорить. Он зажмурил глаза, не от страха, а лишь бы не видеть эту бордовую от злобы, противную свиноподобную морду Юбера де Лали.

Юноша вздрогнул, происходящее не укладывалось у него в мозгу. Хватка держащего его охранника слабела, а непонятная эльфийская речь, доносившаяся со стороны церквушки, усиливалась. Но в данный момент он не мог позволить себе такой роскоши как рассуждения; резко дернувшись и оставив в руках изумленного эльфа лоскут ткани, парень рванул в ближайший переулок.

Через несколько шагов очутившись в тупике, Эдвин ловко вскарабкался по стене, хватаясь за едва заметные, но так ему знакомые выступы и трещины. Не став оборачиваться, чтобы позлорадствовать над незадачливой погоней, спрыгнул с другой стороны и понесся по лабиринту улочек Алинадана.

* * *

Эдвин стоял, понурив голову в кабинете Главы, напарник тоже уже был здесь. Юноша посмотрел на эльфа, тот лишь слегка покачал головой. Молчание густым туманом окутывало кабинет. Глава молча крутил в руках злополучный мешочек, на лице пролегли морщины, не часто главу с его богатым жизненным опытом ставили в такой тупик. Но вот его глаза сверкнули решительностью; и Эдвин сжался, ожидая упреков, криков негодования, но вместо этого машинально поймал брошенный в его сторону кошелек.

Не мучая паренька, глава заговорил. Оплошавший воришка сквозь нахлынувший на него туман пытался уловить смысл сказанного.

— Ты мне как сын…

— …интересы разбойничьей шайки превыше, одного даже столь…

Но последнюю фразу паренек расслышал целиком, и его глаза от ужаса округлились. Юбер, как сообщил Главе за немалую цену высокопоставленный информатор, после столь удачного побега воришки сделал две вещи. На торговой площади публично простил воришку, а чуть позже отправил гонца в фамильную резиденцию де Лали с целью дать поручение помощнику по особым делам разыскать мальчишку.

Помощник по особым делам, или имперский ассасин, вспыхнуло в мозгу у мальчишки. Да, конечно, ассасины занимались разбойниками, коих развелось в послевоенный период немало, но чтоб такими мелкими! Видно, сильно он ужалил самолюбие замахнувшегося на престол аристократа.

Эдвин обвел взглядом присутствующих, один только Глава выдержал его взгляд, и даже его лучший друг и напарник только извиняюще слегка пожал плечами…

Эдвин понимал: все, что тот мог сделать для него, он сделал на площади, теперь он предоставлен только себе. Выходя из кабинета, юноша услышал негромкие последние слова Главы.

Это был уже второй город, который он покидал навсегда, а в голове все крутилась небрежно брошенная фраза Главы:

— Имперская Гильдия воров…

* * *

Накопленных денег ему с лихвой хватило, чтобы добраться до столицы. И вот он стоял у заветной неказистой с виду башни, единственного места Империи, где можно было укрыться от любых невзгод и получить полную индульгенцию.

Войдя внутрь, он с удовольствием окунулся в тишину и прохладу. Обычному горожанину на первый взгляд бы показалось, что он попал в библиотеку: недалеко от входа размещался стол регистратора (библиотекаря), а далее в огороженной зоне ровными рядами возвышались стеллажи, между которыми деловитыми муравьями сновали писари. Через ажурные витражи пробивался мягкий спокойный свет, и парень умиротворенно присел на лавочку, с интересом наблюдая за ожесточенным спором регистратора и, судя по одежде, довольно знатного молодого аристократа.

Слова было сложно разобрать, так как в такой безупречно стерильной библиотечной тишине повышать голос спорщики не отваживались. Но ситуация была вполне понятна: юноша желал поступить в гильдию, а регистратор по непонятным для Эдвина причинам не хотел его принимать.

Было успокоившийся карманник опять начал нервничать, в голове крутились тревожные мысли: неужели все лишения дальней дороги были зря и бесплотная богиня смерти Мортис пополнит свою орду очередным бездушным зомби. Поток мыслей был грубо прерван пронесшимся мимо гневно размахивающим руками, раскрасневшимся от возмущения аристократом. Весьма существенно задев Эдвина, он скрылся за дверью, даже не оглянувшись на паренька. Юноша вжался в скамейку и уже подумывал улизнуть…

— Третий раз повторять не буду, а ну дуй быстро сюда!

Эдвин, сообразив, что обращаются к нему и дальнейшее промедление может быть неверно расценено регистратором, встрепенувшись, в два шага очутился перед его столом.

— Родственники есть? — что-то неустанно записывая, спросил регистратор.

— Никого не осталось, — грустно помотал головой паренек.

— Роспись тут поставь и двигай к наставнику!

— Так я принят?..

— Двигай давай! — злобно огрызнулся регистратор, не поднимая глаз.

Но юноша все равно не верил в свою удачу, и грубость принявшего его человека не смогла надолго омрачить его радостный настрой. Тихо насвистывая детскую песенку, он направился в указанном направлении, к едва приметной двери.

Наставник молча кивнул и, открыв дверь, вошел. Эдвин, обнаружив за дверью винтовую лестницу уходящую вниз, последовал за ним. Спустившись на один пролет ниже, они оказались на огромном складе, где кладовщик, лишь один раз взглянув на паренька, выдал ему аккуратный сверток одежды и ботинки.

Не успев опомниться, он двинулся дальше, пролетев еще один пролет, юноша наткнулся на резко остановившегося наставника.

— Помыться, переодеться, старые вещи в печь, выберешь свободную койку и шкафчик, далее со всеми на обед в столовую и потом в учебные классы, они пролетом ниже, — монотонно проговорил проводник, развернулся и направился наверх.

Прошло две недели ежедневных обучений…

* * *

В учебном классе собрались только лучшие ученики. Кроме седовласого учителя присутствовал Глава Гильдии и неизвестный маг.

Глава поприветствовал всех и с ходу представил мага и дал тому слово.

— Пару дней назад Горные Кланы разорвали с нами все дипломатические отношения, — монотонным голосом начал обрисовывать важность сегодняшнего собрания волшебник. — А сегодня их гонец объявил войну! — с гневными нотками вещал он. — Империи нужны свежие данные о количестве и составе этих вероломных предателей! — сорвался на крик волшебник.

— Мы вас поняли, — аккуратно прервал его глава Гильдии. — Учитель, проводите нашего гостя.

Расстелив перед замершими юношами огромную карту Невендаара, глава воров принялся распределять обязанности.

Большинство в составе мелких групп отправлялось на грабеж всевозможных лавок и святилищ на пути возможного наступления гномов. Несколько отличившихся в скрытности и бесшумности юношей были направлены разведывать руины.

Остались только двое…

— Эдвин, ты за старшего! — начал давать последние указания Глава Гильдии.

— Предположительно в этом горном районе располагаются передовые отряды гномов. Ты разведаешь их численность и состав!

— А Райнон доставит информацию! — закончил Глава, кивнув на второго юношу.

* * *

Пообедав и получив на складе по два кинжала, Эдвин и его напарник покинули столицу.

Через два дня пути на смену имперскому вечному лету пришли холода Горных Кланов. Пробираясь сквозь сугробы, Эдвин благодарил Гильдию за теплый плотный плащ, входящий в амуницию вора, но он не мог понять, зачем его было шить из яркой синей ткани. Он был одинаково заметен и на зеленых землях Империи, и на белоснежных горных грядах Клана, не говоря уже о пылающих землях Легионов проклятых.

Чудом, избегая гномьи патрули, юноши взобрались на очередной хребет, и им открылся превосходный вид на ущелье. Внизу ущелья, дымя походными кострами, был разбит огромный гномий лагерь. Достав небольшие дощечки, юноши начали торопливо делать пометки. Видя, что Райнон превосходно справляется сам, Эдвин решил пройтись к странному кургану неподалеку.

Обойдя его с левой стороны, он заметил вереницу огромных следов, ведущих из ущелья к кургану. Обратной цепочки следов он обнаружить не сумел. Приложив ухо к кургану, он расслышал легкое сопение. Эдвина пробрал холодный пот. Осторожно он стал отступать назад по предательски скрипящему снегу. Неожиданно оступившись, он, негромко ойкнув, упал в снег. С надеждой, что его падение было не слишком громким, Эдвин обернулся и увидел, как курган красиво разлетается снежными брызгами, а из-под него выбирается огромное белоснежное чудовище.

— Они что, и Йети приручили! — злобно выругался юноша. — Райнон, беги! — крикнул он, выхватывая кинжалы.

Но, получив увесистую оплеуху, свалился без сознания.

* * *

Придя в себя от холода и оглядевшись по сторонам, Эдвин вспомнил последние события и понял, что холодные стены, окружающие его, и решетка вместо двери не случайность.

Посмотрев вопросительно на облившего его ледяной водой охранника, юноша спросил:

— Что со мной будет?

— Жив все-таки, — холодным равнодушным голосом ответил охранник, выходя и запирая решетку.

— Так что со мной будет? — закричал Эдвин.

— А ничего, — так же холодно ответил, удаляясь, охранник. — Будет перемирие — отпустят, а так нам и своих беспризорников некуда девать…

* * *

Выслушав доклад Райнона и отпустив его, Глава Гильдии покачал головой:

— А жаль, способный был мальчишка…

— Но мы уже привыкли брать количеством…

— Регистратор, сколько у нас поступивших за эту неделю?