Соня отсутствовала всю ночь. Появившись только под утро. Она выглядела усталой и измотанной. Таким же был и Дан. Он ждал ее каждый час и каждую минуту этого времени, проклиная себя за то, что переживает. Не было смысла посылать кого-то на ее поиски - он был уверен, что она вернется. Однако он так и не научился не думать о ней, тем более в подобной ситуации.

Соня никак не показала своего удивления, когда увидела в холе Дана с бокалом виски в руке. Судя по его виду - он не спал и пил всю ночь, хоть и был практически трезв. Неужели волновался? Но по его равнодушном виду трудно было что-то сказать.

Несколько мгновений мужчина с девушкой смотрели друг на друга.

Я сделала, что ты хотел. Верни Тимура.

Всему свое время.

Ты обещал! Что еще тебе нужно? Ты унизил меня, как мог, оскорбил. Может мне на колени стать?!

Дан хмыкнул, делая вид, будто размышляет над ее предложением.

Думаю, у нас и без этого слишком драматичная жизнь.

Тогда что? Что тебе нужно от меня? - прошептала Соня, почти умоляюще глядя на него.

Минуту Дан внимательно смотрел на нее, потом сделал шаг и подошел вплотную.

Если бы я знал, - неожиданно честно ответил Дан, касаясь пальцами ее лица и глядя будто сквозь нее. - Ты в моей душе, в моей жизни, в моем сердце. И я не знаю, как вырвать тебя оттуда. Ничто не помогает: ни время, ни месть, ни твои страдания. И я не знаю, что мне делать. Убить тебя, - прошептал мужчина, сильно сдавливая рукой ее шею, не давая дышать и заставляя в панике распахнуть глаза, - или любить?

Захват на шее плавно перетек в ласковое поглаживание, и рука скользнула в ее волосы на затылке, приближая ее лицо к нему. Он вроде бы и смотрел на нее, но в то же время его взгляд был устремлен куда-то вглубь нее, будто он желал прочесть ее мысли.

А ты? Что есть в тебе? Что ты чувствуешь? - пристально глядя на нее, спросил мужчина.

Ничего.

Дан только усмехнулся.

Еще месяц назад я бы этому поверил. Я видел это в тебе. Сейчас же ты просто хочешь этого, хочешь так думать. На самом же деле, ты боишься. Боишься меня, неопределенности. Но больше всего ты боишься себя. Тебя устраивало, когда ты могла ничего не чувствовать и на все было плевать. А сейчас тебе это не удается. Я знаю, - с уверенностью говорил Данияр.

Соня молчала в ответ. В чем-то он был прав. Раньше было проще. Сейчас, с его появлением в ее жизни, все изменилось. Ей было лучше плыть по течению. Но рядом с этим мужчиной это было невозможно. Он менял все вокруг себя, людей в том числе. И она уже не знала, какая она: не была, как прежде живой и цельной, но и холодной и пустой перестала быть. В ней бурлили эмоции и чувства. Она не хотела их, но отрицать очевидное не собиралась. Ненависть, злость, гнев и бессилие. Это все было слабостью, которую она вновь обретала.

Я тебя ненавижу, - прошипела зло Соня, откровенно пытаясь спрятать за этой бравадой истину.

Прекрасно, - прорычал в ответ не менее яростно Дан, запрокидывая ее голову назад. - Я буду упиваться этой ненавистью! И однажды она нас погубит, но только вместе.

Жесткие губы грубо накрыли ее рот, а рука все сильней сжимала в кулаке густые волосы. Соня больно впилась ногтями в его руки и до крови прокусила губу. В ответ Дан лишь зарычал, обхватывая и второй рукой ее голову. Со всей силой он прижал ее к стене, чувствуя каждый изгиб и движение соблазнительного тела. Как бы он ни старался, а угомонить свою плоть не мог. Он желал ее - ее тело и душу. И казалось, что бы она ни сотворила, так будет всегда. Раз за разом он будет вырывать ее из чужих объятий и чувствовать все то же желание. Как бы резко ни звучали его слова, как бы зло он ни утверждал обратное, но он будет ее хотеть. Это его проклятие, слабость или что угодно, важно лишь одно - от этого никуда не деться. И сейчас, затуманенный алкоголем разум уже не твердил, что он погубит себя, что он обещал держаться от нее подальше. Напротив, он кричал и требовал - "возьми ее, сделай своей любым способом!"

И он взял. Мужчина оторвался от ее губ, встретился взглядом с горящими зеленью глазами и уступил своим слабостям. Резко подхватил ее на руки и понес наверх.

Нечто подобное чувствовала и Соня. Она устала сопротивляться и заставлять себя "не жить". Устала. Надоело бороться и спорить, что-то доказывать и требовать. Пусть все будет как будет.

Дан, не смотря на достаточно нетрезвый вид, вполне уверенно поднимался по лестнице. Девушка обвила руками его плечи, а губы касались солоноватой кожи на его шее в горячей ласке. Мужчина принес ее в свою спальню и бесцеремонно бросил на постель. Тут же навис сверху, опираясь о кровать коленом и руками по обе стороны ее головы. Соня спокойно лежала под его испытывающим взглядом, глядя прямо в глаза.

Я так сильно любил тебя, - начал тихо Дан. - Все в тебе: твою нежность, ласку, робость и смущение. Мне нравилась твоя ревность в определенные моменты, и я с ума сходил от твоих широко распахнутых невинных глаз.

А сейчас? - прочистив горло, прошептала Соня, касаясь пальцами его груди, где сильно билось сердце.

Она не знала, зачем спросила, и что даст ей его ответ, но взволнованно всматривалась в его темные, ничего не выражающие глаза. В них даже желания не было, пусть тело и было напряженным, что уж говорить об остальном.

Я ненавижу тебя, и презираю. Я готов убить тебя собственными руками, но не могу никому другому позволить даже коснуться тебя. Я хочу тебя до безумия, но знаю, что не должен прикасаться. Ты моя погибель и моя жизнь. И я не знаю, что с этим делать.

Будь Дан хоть немного трезвее, он никогда не позволил бы подобным словам сорваться со своих губ. Они обнажали перед ней душу, в которую и так было нагажено. Но сейчас страх того, что все станет еще хуже, притупился, и Дан позволил себе этот минутный импульс.

В глазах Дана Соня по-прежнему не видела и намека на то, о чем он говорил. Но и ее лицо, она была уверена, не выражало того, что бушевало внутри: впервые за долгое время она почувствовала вину. Дан всегда был сильным, решительным и твердым. И это больше всего ей нравилось в нем. А рядом с ней он всегда менялся. Она не знала, хорошо это или плохо, не думала, как этим воспользоваться. Это просто было странно.

Пальцы девушки медленно скользили по его груди к шее, а потом к лицу. Она, едва касаясь, провела ими по тонкому шраму на его щеке, а потом подалась вперед и коснулась его губами, нежно и трепетно лаская. Дан прикрыл глаза, наслаждаясь этим и почти не дыша, чтобы продлить момент. Губы Сони были мягкими и слегка влажными, даря покой и минутное умиротворение.

Она сама поцеловала его, скользнув губами со щеки к губам. Сама раскрыла языком его губы и вовлекла в ласку. Ее руки все сильней наклоняли его к ней, заставив практически лечь на себя. Но Дан не долго бездействовал, лишь на секунду дав ей контроль и власть. Умело перехватил инициативу и превратил спокойный поцелуй в дикий и жадный. Соня с готовностью отвечала, прижимаясь к нему всем телом, начала торопливо расстегивать оставшиеся пуговицы на рубашке и гладить ладошками мускулистую грудь. Дан приподнялся на колене, оторвавшись от ее губ, чтобы скинуть эту деталь одежды, а в это время руки Сони уже расстегивали пряжку на ремне. Она смотрела прямо ему в глаза, запрокинув вверх лицо и прикусив губку, как прежде. Мужчина не мешал ей, наблюдая за тем, как проворные пальцы справляются со своей задачей. А потом она подалась вперед и провела губами по его плоскому животу, обвив руками талию. Она едва прикусывала темную кожу, желая почувствовать его вкус и насладиться им. Когда же ее пальцы расстегнули молнию, он остановил ее, вновь опрокидывая на спину и вовлекая в новый, еще более требовательный поцелуй. Резко и раздраженно Дан одним движение оторвал длинный подол ее платья до самой талии, не желая тратить время на раздевание. То же самое произошло и с тонкой тканью на лифе. Он стянул с нее лоскуты и накрыл своим телом, наслаждаясь прямым прикосновением кожи к коже. Почти сразу за одеждой последовало и ее белье, оставляя ее совершенно обнаженной. Почти с благоговением Дан провел рукой по ее ноге от щиколотки к бедру, наслаждаясь мягкостью кожи. Соне нравился такой контраст: резкие движения вкупе с лаской и нежностью. Эта непредсказуемость распаляла. Она не знала, чего ждать в следующий момент - грубой ласки или едва заметного прикосновения.

Дан не торопился. Медленно и со знанием дела он гладил совершенное тело под собой, находя все нужные точки, чтобы привести его к состоянию полного блаженства. Губы сопутствовали рукам, заставляя девушку прерывисто дышать и выгибаться навстречу. Соня то хваталась за простыни, то запускала пальцы в его волосы, либо оттягивая его от себя, либо прижимая крепче и требовательней.

Вот такой я помню тебя лучше всего, - хрипло шептал Дан ей на ушко, лаская пальцами ее затылок. - Жаждущей, страстной и живой. Такой я хочу видеть тебя в своей постели всегда.

Соня не спросила, хочет ли он того же за ее пределами, она просто растворилась в удовольствии и неге, которые он так щедро дарил.

Дану не потребовалось много времени, чтобы избавиться от собственных остатков одежды, что все еще присутствовали на его теле вопреки стараниям девушки. И когда он снова навис над ней, она тут же распахнула для него свои бедра, оплетая его ногами и руками, заставляя быть как можно ближе. Губы вновь соединились, а тела последовали их примеру. Соня прерывисто и удовлетворенно вздохнула, когда он полностью погрузился в нее своей горячей плотью. Тела двигались в унисон навстречу друг другу, и в мгновение ока страсть и дикое желание затопили их умы и тела. Ушли остатки нежности и расслабленности. Они яростно стремились навстречу друг другу, из горла вырывались стоны и хрипы, губы опаляли жесткие поцелуи, а руки все крепче сжимали кожу. Дан резко перевернулся на спину, заставив Соню оседлать себя и выгнуться назад. Его руки скользили по ее талии и груди, когда она двигалась на его бедрах, запрокинув голову от наслаждения. Волосы рассыпались по обнаженной спине, и он запустил в них руку, резко наклоняя девушку к своему лицу, чтобы подарить еще один властный поцелуй. Мужчина резко сел, не разрывая контакта их тел и входя в нее под новым углом, вырвав из ее горла протяжный сладкий стон. Сильно схватив ее за бедра, он направлял ее движения на себя, продолжая удерживать за волосы и заставляя ее смотреть ему в глаза. Соня крепко держалась за его плечи, полностью отдав себя в его власть и позволяя делать все, что он пожелает. Их тела были влажными от испарины, и каждая мышца напряжена от ожидания кульминации.

Соня снова оказалась на спине под его большим телом, а он принялся остервенело вбиваться в ее лоно, рыча от накатывающего блаженства. Она же крепко вцепилась в его плечи, сама находясь на грани экстаза, когда горло срывается от криков, а все тело замирает от предвкушения "маленькой смерти".

Финальные стоны обоих слились в один протяжный хрип, когда они одновременно достигли своих вершин. Дан едва нашел в себе силы скатиться с девушки, чтобы не придавить своим весом. Его грудь быстро и тяжело поднималась и опускалась, а взгляд был устремлен в потолок. Соня так же не смотрела на него, не зная, что сказать или сделать.

Что-то изменилось между ними от этой откровенности? Или все по-прежнему? И что вообще между ними: ненависть, любовь, страсть или что-то еще?

Соня даже не заметила, что затаила дыхание, когда Дан рядом пошевелился. Но мужчина даже не взглянул на нее, надел брюки и вышел из комнаты, оставив девушку если не в растерянности, то в легком недоумении.

На следующий день Соня проснулась от легкого невесомого поглаживания по щеке пухлой ладошкой. Она не сдержала слез, крепко прижимая к себе радостного Тимура. Очень скоро малышу надоели телячьи нежности, и он принялся вырываться. А она не находила в себе сил отпустить его. Когда мальчик, наконец, освободился, тут же стал заливисто рассказывать о том, где он был, что видел и делал. Соня ловила каждое слово, не в силах снять с лица счастливую улыбку и успокоить бешено колотящееся сердце. И далеко не сразу заметила, что на пороге спальни появился Дан.

Мужчина пристально смотрел на нее, внимательно и как-то даже изучающе. Ему было странно видеть ее такой счастливой и довольной. Последний раз был несколько лет назад, когда он оставлял ее в своей постели, чтобы через час оказаться за решеткой.

Жизнь Сони и Дана стала... странной. Все связанное друг с другом было странным. Исчезло яростное противостояние, но ничто не наладилось. Они старательно обходили друг друга стороной, не общались и большую часть времени проводили вместе, когда Дан пытался наладить отношения с Тимуром.

Мальчик перестал пугаться грозного мужчины, быстро привык к его присутствию рядом, а через короткое время уже практически с нетерпением ждал новой встречи. Тимур нисколько не стеснялся в своих запросах к новому другу, а Дан нещадно баловал сына. С каждым днем мужчина узнавал своего ребенка и любил его все больше. И эти чувства возвращали ему осознание важности семьи. Нечто подобное он чувствовал еще когда были живы родители. С братом подобной близости не было никогда и уже не будет, о чем он, к слову, ни капли не жалел. Но сейчас он наслаждался этим как мог. А еще было приятно, что Тимур больше не спрашивал о Денисе. То ли Соня что-то ему сказала, то ли он сам все решил, но больше упоминаний о "папе" не было.

Соня на все это смотрела со стороны и радовалась за сына. Он не тосковал по своему приемному отцу, был весел и шел на контакт с Данияром очень охотно. И этот момент Соню успокаивал. Но было то, что напрягало и заставляло жить в напряжении. Она часто ловила на себе странные, задумчивые, ничего не значащие взгляды Дана. Мужчина мог просто смотреть на нее, сквозь нее и о чем-то сосредоточено думать. Он будто присматривался к ней, выискивал что-то, чего не было на поверхности. В его взгляде не было ненависти и презрения, как прежде, так не было ничего, и это заставляло задуматься о том, что есть в ней самой. Она сама не знала, что чувствует и чего хочет. Ушли страх, забитость, но напряжение все равно не отпускало.

А еще был секс. Дикий, умопомрачительный и яростный. Дан приходил к ней каждую ночь. Молча входил в спальню, когда она уже была в кровати или даже спала. Будил ее неспешными требовательными ласками или же просто скользил к ней под одеяло и тут же впивался в губы настойчивым поцелуем. Не было разговоров или даже просто слов, только страсть и желание. Их тела говорили лучше всего. Но сразу после Дан так же молча уходил к себе. Соне иногда казалось, что не одна она не понимает происходящего.

И она была права. Дан тоже не знал, что творится с ними двумя. Резко и просто вся ненависть и отчуждение к Соне сменились каким-то если не равнодушием, то спокойствием. Он не видел в ней прежнего холода, ярости, ненависти и гнева, и это заставляло думать о том, что же в ней есть. О любви речи, конечно же, не было. Но ведь должно же быть хоть что-то? Была страсть, этого не отрицал ни один из них. Он не мог удержаться от того, чтобы прийти к ней в спальню и прижать к себе ее соблазнительное тело, покрыть его поцелуями, заставить извиваться под собой от желания. В такие моменты он забывал обо всем. Рядом с ней было хорошо. Пусть это было минутно и обманчиво, но ему нравилось обманывать себя таким приятным способом. Но все же в этом он видел шаг к тому, что вскоре все измениться. Готов ли он принять эти изменения? Нет, пока не будет уверен, что они к лучшему. И по этой причине пытался найти нечто похожее в объятьях других женщин. Но каждый раз, пробуя забыться с очередной красоткой, понимал, что ничего похожего на то, что было с Соней, не будет ни с кем. Но он упрямо и упорно пытался. А после шел к той, с кем получалось обрести временный покой и полное удовлетворение.

Сегодня была его очередная проба выбросить наваждение по имени "Соня" из головы хотя бы на пару часов. Но она быстро провалилась, когда ему позвонил директор ресторана с очередной "неразрешаемой" проблемой, и мужчине пришлось прервать вечер в клубе и отправиться работать.

Естественно, "нерешаемая" проблема оказалась пустячной, что так же не добавило ему настроения. Дан был зол из-за того, что помешали его планам, и раздражен некомпетентностью и паникерством своего подчиненного. Но апогеем кошмарного дня стал поднос с едой и напитками, который на него опрокинула нерадивая официантка, когда он уже направлялся к выходу из зала.

Дан медленно и вдумчиво рассмотрел себя и угробленный костюм, и так же медленно стал поднимать взгляд на лицо виновницы случившегося. Но стоило только мужчине встретиться взглядом с напуганными и переполненными ужасом глазами до боли знакомого зеленого цвета, и он тут же растерял весь свой запал и гнев. А все потому, что официантка жуть как была похожа на Соню. И дело было не столько во внешности, хотя и она была схожей: тот же цвет глаз и волос, очки на носу и комплекция одинаковая. Нет, дело было во взгляде. Широко распахнутые глаза были невинными, испуганными, добрыми, открыто показывающие все эмоции, что сейчас владели девушкой.

Официантка что-то залепетала и забормотала, пытаясь вытереть его одежду белым полотенцем. Дан мало вслушивался в ее слова, больше занятый мысленным сравнением с девушкой, которую он полюбил когда-то. Впервые за долгое время он почувствовал себя растерянным от того, что на него вдруг так резко обрушилось все то, что он чувствовал несколько лет назад, когда их отношения с Соней только начинались.

Через минуту стоящий рядом директор прервал поток извинений и накинулся с гневом на бедную дрожащую официантку.

Довольно, я сам разберусь, - прервал Дан крики подчиненного, которые вызвали в нем почему-то злобу.

Я сегодня же ее рассчитаю!

Я сказал, что сам разберусь. Иди, работай, - грубо приказал Дан, хмуро глядя на собеседника.

Мужчина сглотнул и тут же испарился под грозным взглядом начальника. Девушка тоже была чуть напугана тяжелым взглядом карих глаз, даже извиняться перестала.

Я заплачу за костюм, - тихо прошептала она, опуская взгляд под слишком внимательным взором мужчины.

Как тебя зовут? - неожиданно для нее, спросил Дан.

Девушка несколько растерялась, но все же через минуту ответила:

София.

"Даже имя созвучно" - хмыкнул про себя мужчина. - "Судьба что, посылает мне второй шанс?" - скептически задался вопросом Данияр.

Платить не надо, не обеднею от потери одного, - небрежно сбрасывая с плеч пиджак и безжалостно выбрасывая его в стоящую рядом мусорную корзину. - Но вот составить мне компанию на вечер можешь.

Дану понравилось, как смутилась и насторожилась девушка - собственно, на это он и надеялся, говоря столько двусмысленно. Было интересно проверить, насколько же все будет совпадать, и не ошибся ли он в своей оценке.

Чччто вы имеете в... в виду? - пролепетала София, то краснея, то бледнея.

Всего лишь ужин, - кривовато улыбнулся мужчина.

Девушка тут же чуть расслабилась и как-то облегченно вздохнула.

Принеси нам что-нибудь в малый зал, я буду ждать, - сказал-приказал Дан и, развернувшись, ушел.

Мужчина решил испытать Судьбу и продолжить это неожиданное знакомство с необычно потревожившей его разум девушкой. Он не отнесся к случившемуся, как к чему-то мистическому или глубокомысленному. Нет, он просто хотел посмотреть, во что же выльется все это. Это желание его будоражило и навевало ностальгию. И Дан просто решил ей поддаться.

Через несколько минут София принесла заказ и неловко замерла на месте. Жестом Дан предложил ей сесть напротив и, как ни в чем ни бывало, принялся есть. Девушка не смотрела на него и даже не взялась за приборы.

Ешь, - приказал мужчина, и она не посмела ослушаться.

Во время ужина Дан почти открыто наблюдал за Софией. Улавливал малейшие жесты, украдкие взгляды и любовался краснеющими щечками. Это было интересно. Девушка почти ничего не ела, так - гоняла еду по тарелке, явно показывая свое волнение.

Может, я все же куплю вам костюм, - глядя на него сквозь свои очки, снова предложила официантка.

Дан только покачал головой, продолжая вглядываться в нее.

София не знала, что думать и предполагать. Этот столь явный и нескрываемый интерес мужчины ее нервировал, смущал и интриговал. Трудно было понять, о чем он думает, глядя на нее. Но о чем-то он думал точно: глаза чуть прищуренные, взгляд задумчивый, но при этом цепкий и внимательный, не упускающий ни одного ее жеста. И он заставлял не только смущаться, но еще и волноваться в приятном смысле этого слова. Когда мужчина начал задавать вопросы, София не посмела юлить или молчать, отвечала прямо и покорно, поскольку была наслышана о крутом нраве хозяина, и решила его не злить и не раздражать еще больше, чем уже сделала своим поступком.

Дан задавал простые вопросы: сколько лет, где живет, учиться или только работает. Девушка практически не смотрела ему в глаза, но отвечала честно, насколько он мог судить.

Я, наверно, пойду, мне пора работать, - начиная подниматься, произнесла тихо девушка.

Сиди, - все в том же приказном тоне попросил Дан.

Она испуганно взглянула на него, но все же села.

Сними очки, - вдруг потребовал Дан.

Девушка удивилась просьбе, но все же выполнила.

Зачем ты прячешь такие красивые глаза?

София смутилась и неловко потупила взгляд на мгновение.

Не люблю носить линзы, - почти в точности повторила девушка слова, сказанные когда-то Соней.

Дан только хмыкнул, продолжая ее разглядывать. Сейчас он мог уже сказать, что сходство не такое уж сильное, как он подумал сначала. Наверняка, это было чем-то вроде обмана зрения. И все же, все же, что-то общее у девушек было: манеры, поведение, смущение, невинный взгляд и нервно прикусываемая губка. Он еще помнил, с каким желанием смотрел на губы Сони, перед тем как впервые поцеловать их. И помнил, какими сладкими и податливыми они были. И возникло вполне естественное желание сравнить. Не долго думая, Дан поднялся на ноги и подошел к креслу, на котором сидела София. Чуть склонился над ней, опираясь одной рукой о подлокотник, а другой о крышку стола, оставив ее в подобии ловушки. Девушка, запрокинув голову, смотрела на него широко раскрытыми наивными глазами. А он пока лишь рассматривал ее вблизи, досконально изучая каждую черточку.

Близость мужчины произвела на Софию странный эффект: дыхание участилось, сердце быстрей забилось и губы пересохли. Не задумываясь, она их облизала языком, не подумав, что спровоцирует его.

И Дан, и без того намеревающийся попробовать этот ротик, внимательно проследил за этим казалось бы невинным жестом. Без дальнейших раздумий он склонился и впился в ее губы. Девушка лишь удивленно приглушенно воскликнула и невольно уперлась ладошками в его грудь. Они смотрели друг другу глаза в глаза меньше минуты, пока ее томно не прикрылись. Мужчина тут же пустил в ход язык, углубляя поцелуй и вырывая еще один удивленно-восторженный стон. Теперь ладошки не отталкивали, а только судорожно сжимали в кулачках его рубашку. Губы податливо двигались ему навстречу, а робкий язычок отвечал на ласки.

Поцелуй пьянил обоих похлеще виски. Подобное Дан ощущал только с Соней. А девушка - вообще впервые в жизни. Постепенно поцелуй перерос из пробного в горячий и настойчивый. Дан в привычной манере подавлял и контролировал, добивался ответа и дарил наслаждение. Не прерывая ласку, мужчина поднял Софию на ноги, а потом просто усадил на стол. Девушка обвила руками его шею и уже самозабвенно льнула к его сильному телу. Не долго думая, Дан раздвинул руками колени Софии и встал между ними, рывком притягивая ее к себе вплотную. Сильные руки заскользили по ножкам, затянутым в темные брюки, а потом под блузку, ложась на обнаженную кожу плоского животика.

Вот это и привело Софию в чувство. Она сильно оттолкнула от себя мужчину, ловко соскочила со стола и рванула к выходу из зала. Дан не стал ее догонять, а просто проводил взглядом, доставая из кармана пачку сигарет. Он закурил и сел на свое место, задумчиво глядя в никуда.

Да, поцелуй, как ничто другое, дал ему понять, как же сильно схожи ситуации с Соней и Софией. Те же чувства, те же эмоции, та же загадка и азарт. Это заставляло по-новому задышать и взглянуть на некоторые вещи. Может, Соня все же не столь незаменима, как он думал? Может, эта девочка сможет выкинуть ее из его головы? А вдруг это его шанс начать сначала?

Над этим можно было долго думать, но Дан не стал, оставив это на потом. Он вышел из ресторана, сел в машину и поехал к себе на квартиру - почему-то полностью отсутствовало желание ехать в дом, где находилась Соня. Там его обязательно потянет к ней, а он пока не хотел нарушать хрупкий баланс своего настроения.