***

Уже поздним утром Марк нежился под теплыми струями воды в душе, когда Алиса проснулась в их постели — помятая, разбитая, взлохмаченная, но удовлетворенная донельзя. Улыбка расплылась по ее личику, которое не портил ни расплывшийся макияж, ни следы пары бессонных ночей. Она, мурлыкая, потянулась всем телом, чувствуя, как изменились все ощущения в нем, как оно отзывалось там, где прежде молчало, как оно чувственно вздрагивало от одних лишь воспоминаний, что промелькнули перед взором девушки. Ей самой показалось, что она покраснела от того, что всплыло в памяти, но через миг довольство окончательно побороло мимолетное смущение и стыд. Ей понравилась каждая минута в объятьях Марка, она не жалела и не стыдилась ничего из того, что они вытворяли ночью. Все произошедшее было прекрасным, чувственным, и никакие запреты и мораль не могли этого обесценить.

Услышав через время шум воды в ванной, Алиса почувствовала острую необходимость присоединиться к любовнику: во-первых, хотелось прижаться к его большому крепкому телу, вновь почувствовать на себе его сильные руки и жадные губы; а во-вторых — была потребность просто привести себя в порядок, смыть следы бурной ночи с лица и тела.

Марк узнал о появлении Алисы задолго до того, как ее ладошки легли на его спину и прошлись по ней сверху вниз — как только бесшумно раскрылась дверь, и она тихонько скользнула в ванную комнату. Улыбаясь чему-то неопределенному, он повернулся к ней лицом, и она тут же оказалась в его руках, подставляя лицо под теплые струи воды. Он мягко смывал пальцами следы косметики с ее личика, ласково вымыл ее волосы, вспенивая шампунь массирующими движениями, смыл с ее тела вместе с гелем для душа испарину, собственные следы с самых укромных уголков. Все это было в тишине, глаза девушки была закрыты, а на ее губах играла легкая улыбка. Она позволяла ухаживать за собой, ласкать, будто давая ему возможность извиниться этой заботой за некоторую ночную грубость, восполняя недостаток нежности. Лишь когда он вынес ее на руках из душа, она раскрыла глаза, мягко улыбаясь ему. Марк улыбнулся в ответ, коснувшись губами ее лба, поставил на пол и закутал в полотенца с ног до головы, снова подхватил на руки под тихий смех, возвращая ее в спальню.

— Только не в кровать. От нее пахнет…

— …сексом, — закончил ее мысль со смешком Марк. — Она пахнет нашим сексом. Весь номер пропитан этим запахом.

— Горничной придется покраснеть, — хмыкнула Алиса, с удобством устраиваясь на коленях севшего на диван мужчины.

Она обвила руками его шею и прижалась щекой к плечу, умиротворенно закрывая глаза. Но лишь на миг, поскольку в следующее мгновение она уже хитро смотрела на Марка.

— Что? — уже зная этот ее взгляд, протянул он, ожидая очередной каверзы, поддевки или насмешки.

— После сегодняшней ночи ты просто обязан на мне жениться! — серьезно кивая заявила Алиса, с прищуром глядя на улыбающегося мужчину.

Ее серьезности хватило не надолго, и она тоже прыснула, снова пряча лицо у него на шее.

— Ты моя первая девственница, поэтому тоже кое-что мне должна, — протянул не менее хитро Марк.

— И что же ты хочешь? — подняла на него взгляд девушка.

— Продолжения, — скользнув рукой под ее полотенце, выдохнул ей в губы мужчина, накрывая их своими, следом же укладывая ее на спину и накрывая своим телом.

Нетерпеливо срывая с нее полотенца, что сам же и наматывал, Марк жарко покрывал ее шейку поцелуями, зализывая следы, оставленные им же совсем недавно. Алиса была нисколько не против, обхватывая коленями его бока и притягивая к лицу его голову, чтобы снова получить глубокий поцелуй, от которого неизменно закружится голова.

Остаточное безумие прошлой ночи вновь завладело ими, заставив еще на несколько часов окунуться лишь друг в друга, забыв обо все мире за стенами комнаты. Снова стоны, снова хриплое дыхание, снова просьбы и мольбы сорванным голосом, тихие звериные рыки над ухом, влажные переплетенные тела, вжимающиеся друг в друга. И как финал — яркий экстаз, разделенный на двоих.

— Я никогда не устану этим заниматься, — выдохнула удовлетворенно Алиса, снова довольно потягиваясь верхом на Марке, который лишь хмыкнул на ее фразу.

— Все приедается со временем. Даже удовольствие, — высказал он очевидное и доказанное заверение.

— И как быстро я тебе надоем? — заглядывая ему в лицо, спросила девушка без всякой серьезности, изгибая губы в усмешке.

— Ты? А вот это уже вопрос, — обведя пальцами овал ее лица, протянул мужчина, нежно глядя ей в глаза. — Кажется, ты всегда будешь удивлять, интриговать, затягивать в свой омут беззаботности. Вопрос в другом — как быстро тебе надоем я? Или кто-то другой, кто-то еще, третий, десятый. Ты получила что хотела, и как надолго хватит твоего азарта и интереса?

— Ты не игра для меня, — тихо ответила Алиса, без смеха, серьезно глядя ему в глаза.

— Хорошо, если так.

— Не сомневайся.

— Ты сама не уверена в правильности этих слов, в их правдивости, — без всякой обиды возразил Марк, продолжая касаться ее лица, разглаживая пальцами хмурые складки между бровей и на лбу. — Люди, мужчины никогда не имели для тебя значения.

— Ты знаешь, что с тобой это изменилось.

— Я не спорю. Говорю лишь о том, надолго ли, — пожал плечами Марк. — Ты не можешь отрицать, что твой интерес всегда, ко всему и всем, гаснет очень быстро. Лишь карты остаются постоянным элементом. И даже это, кажется, со временем перерастет во что-то другое: еще пара лет и этот азарт так же перестанет тебя привлекать.

— Сомневаюсь, — скривила носик девушка.

Ей вообще не нравилась тема, о чем она тут же сказала. Марк не стал настаивать на продолжении разговора, потому как сам не желал об этом думать и углубляться так сильно. Он будет жить сегодняшним днем, как это умеет делать Алиса, возьмет у нее эту привычку. Размеренность, график и распорядок его собственного существования уже давно перестал его трогать и заботить, перестал удовлетворять. И пусть новый способ все еще казался глупостью, он пойдет на это. Рискнет попробовать, рискнет испытать на себе все сопутствующее подобному отношению к жизни. Вернуться к контролю никогда не поздно, а вот решиться за безумство — это его первая попытка за все тридцать с лишним лет его жизни. И вряд ли у него еще когда-то хватит смелости, если он отступит сейчас.

— Пойдем гулять, — отвлекла его от раздумий Алиса, поднимаясь на ноги. — Давай дадим горничной возможность позавидовать нам.