Было что-то, чего я никак не мог понять. Что-то в запахе привычных мест, что-то новое во звуках. Универ словно изменился лишь для меня заметным образом. Впервые за много лет. И вообще — впервые. Я обложился бумагами и делал перерывы лишь на сон и возню с различными кристаллами — накопителями и артефактами. Что-то было не так со мной — дошел я до ручки, что ли? Или просто вампирская суть как зверь на коротком поводке — требует чтобы выгуляли… не знаю. Ничего я уже не могу сказать с уверенностью. Генри больше не приставал вот уже месяц, хотя раньше я за ним не замечал подобных одолжений. Впрочем, сейчас я бы на его месте тоже не совался ко мне, пока я настолько близок к тихому бешенству. И дело вовсе не в том, что меня раздражает моя работа, нет. Я просто чувствую, что чего-то недостаёт. Чего-то важного. Жаль, не знаю — чего.

Сейчас на Земле зима. В нашем мире — только её начало. И у нас никогда нет снега. Я бы хотел видеть его снова. Он пахнет иначе, чем все, что только есть здесь. Черт, ну почему я такой тряпка? Неудивительно, что Даниил — единственный вампир, который рад моему обществу. Вампиры уважают силу. Превыше всех других качеств. И даже новообращенный вамп сильнее меня раза в два. Печально. Но они владеют лишь гипнозом и магией крови, и среди них нет сильных магов. Так что с поправкой на магические способности, я вполне могу справиться с альфой. На край — с двумя.

Черт! Опять клыком губу прикусил… уже боюсь рот открывать на людях. Смешно. Директор универа ходит как язык прикусил и отдаёт распоряжения через зама. Тот — парень надежный, только он хранит мою тайну с самого момента моего назначения на должность главы. и даже чуть дольше. Вот не будь его, я бы не смог водить всех за нос так долго.

Для вампира есть только два основных инстинкта, непреодолимых зова природы — кровь и… Ну вы и сами понимаете. Этот инстинкт и в людях очень силен. В некоторых — непреодолим. А когда вампир голоден или избегал связей с женщинами очень долгий срок — жди беды. Успокоительные зелья помогут, но к ним у меня быстро возникнет привыкание, и через пару недель буду наркоманить. И все равно беситься. Нет, не вариант. К тому же, я не хочу терять ясность рассудка и быстроту рефлексов сейчас, когда наступило лишь видимое затишье. Я знаю директоров других школ — они не откажутся от своих попыток завладеть главным призом этого тысячелетия. Они наверняка уже почти уверены, что ОНА здесь. А моя задача — дать ей время выучиться. И затеряться. Как только найдут, её уже не отпустят. Она слишком ценна. И не факт, что её в конце концов не сведут с ума экспериментами над аурой, чтобы выяснить природу её силы. Ученые всех миров и всех времен одинаковые — и у них есть очень большое сходство с религиозными фанатиками. Лично я равно недолюбливаю и тех, и других. Считаю, что они перешли границу между можно и недопустимо, а значит считать их белыми и пушистыми может лишь тот, кто не видел их подопытных кроликов.

Нет, черта с два я отдам им Сандру… Она очень способная колдунья. И я ничуть не удивился, когда Сибилла рассказала мне о её посвящении, о том, что все стихии признали её. Я видел её ауру. Сплошной узор из множества силовых нитей. Совершенный. Как и все, что создаёт магия. Просто у кого-то менее яркий и плотный, с меньшим количеством цветов.

Ей просто нужно немного времени. И я дам ей его. Я маг, и не хотел бы оказаться на месте подопытного кролика. Пусть пытки с вмешательством в ауру запрещены, зато эксперименты — пожалуйста. А разница — лишь в том, как назвать.

На краю сознания неотступно, непрерывно был образ некоего соблазна… в смысле, я желал чего-то, чего никак не мог осознать.

В моих снах начал постоянно мелькать образ девушки в синем как небо платье. Этот цвет всегда был для меня цветом свободы. Холодной. Вечной. И почти не достижимой. Я всегда был связан по рукам и ногам. И все же мне не удалось забыть своего свободного времени, времени моего детства. Да, я рос на улице. И голодал, и мерз зимой, но я был свободен ни от кого не зависеть, никому ничего не обещать. И ничего не скрывать. Я жил по ночам, в основном. И доверял ночи меня скрывать от людских взглядов. Боги, как я порой скучаю по тем временам. По моей дикой ночи. В нашем мире небо даже по ночам темно-синее, а не черное. И мне иногда снится рассвет над холмом, под которым я ночевал в лисьей норе.

Любимые воспоминания. Одиночество хорошо тем, что не требует предъявления причин поступка перед другим существом. А когда ты в толпе, ты обязан быть одним из, и исполнять правила. Нет, я не психопат, и я не замыкаюсь в себе, не боюсь и не избегаю общества… но я помню кто я. Сколько бы столетий ни прошло, я буду на людях образцовым руководителем и членом общества, внутренне мечтая об утраченном праве на тишину. И помня о звере что ждет только, чтоб отпустили поводок.

А прошлой ночью «синее платье» снова посетила меня. Но на сей раз она не стала прятаться за спинами других безликих людей, которым всегда что-то от меня срочно надо, а подошла и подала мне руку для танца. Маленькая но сильная ладонь её сжала мою. И я вспомнил тот незамысловатый мотив в несколько партий для гитары, который я слышал в Анабель. Музыка полилась из ниоткуда, исчезли все иные люди кроме нас двоих, всё стало этой музыкой и нами, ставшими частью её. Частью, движением, формой. Но я не мог разглядеть её лицо. Не потому что оно было скрыто. А потому что у истинной половины тебя нет и не может быть лица, осязаемой оболочки, твердой и неизменной. Я не мог её видеть, как смертную, а мог лишь чувствовать, как самого себя… трудно объяснить. Нет… не трудно — не возможно. Нет смысла. Есть лишь сумасшедшая ясность понимания… единения. Завершенности.

Таково свойство снов. Пока ты не проснешься — не сможешь понять, что ты чувствуешь, и почему. Сны не дают ответов. Они лишь показывают. Что есть, чего нет. И чего конкретно не хватает тому, кто видит сны.

Её. Снова встретить её… нужно искать. Я её всегда узнаю, если увижу, если услышу голос…

Сандра

Я с наслаждением потрясла кистями натруженных рук. Все эти жесты… Идиотизм. Нельзя чтоли сразу учить пользоваться вербальной формой, мыслеформой или той же визуальной… всё проще, чем много часов подряд выкручивать замысловатые загогулины пальцами. Вот никак мне не верится, что нельзя было без этого издевательства обойтись. Одно радует — вернусь домой и смогу учиться играть на гитаре или пианино, на чем захочу. С такой-то гибкостью пальцев, это будет куда как проще. Здесь я гитар не видела нигде, кстати говоря. Как и пианино. Печалька. Иначе молодые маги тут же перехватили инициативу у прочих желающих научиться играть. Самый простой жест из тех, которые нам пришлось освоить — стоил мне нескольких часов мытарств и мог бы повергнуть в тихий ступор фокусников моего мира. Сейчас я вымучила очередной пипец-моим-пальцам. Вообще это руна седьмого слоя, означающая дословно власть над землёй.

Я гордо продемонстрировала подруге результат своих трудов. Она не осталась в осадке и показала мне такую же загогулину в её исполнении. Мне стало её(подругу) немного жалко — маникюр не добавлял ей удобства в исполнении столь сложной задачи. Через пять минут вполне довольные собой мы уже весело улепетывали от увивающегося у дверей в библиотеку парня с глупо влюбленной мордой. Да, мы не остались в долгу перед старшаками решившими нас приворотить. И мы сами подкинули им парочку подарков с сюрпризом. Это оказалось до смешного просто. И забавно после наблюдать таких вот субьектов. Конечно, мы были осторожны с зельями. И наши экспериментальные образцы действовали пару дней, после чего объект чувствовал небольшое похмелье.

Макс изредка напоминал о себе появляясь и вежливо интересуясь тем, как идут наши дела. И вот в прошлый раз я напомнила ему об обещании помогать нам. И, в общем, макс немного раскошелился нам на расходы на безопасность.

С внушительной суммой в золотых империалах мы с Белкой в эти выходные намеревались закупиться кристаллами-накопителями и хотябы по браслету-усилителю концентрации. Такие штуки увеличивают быстроту мыслительного процесса владельца.

Вот суббота настала и мы пошли в торговые ряды. Дуры. Надо было с собой Лемора взять. Уж оборотень-то не сплоховал бы. Вот что мне подумалось, когда я вспомнила, что произошло, лежа в больничном крыле.

Мы приперлись в лавку магических приспособлений и стали озираться по сторонам. Продавца не было видно. Мы немного поглазели на кристаллы. Мне карман мантии оттягивало просто нещадно. И это нельзя было не заметить. Вот и не осталось без внимания. Я и ахнуть не успела, как кто-то атаковал заклятием. Подло, со спины. Непонятно, зачем не чем-то посерьезнее, а всего лишь оглушающим… Но мне хватило. Тем более, что таким и слона можно свалить. Было очень больно. Белка рядом со мной от испуга выставила щит, вложив в него почти все свои силы. Наверно, он выдержал бы несколько ударов средней силы, но прошло всего пару секунд и мой медальон ожег меня, словно внезапно разогретый над огнем.

Лежа на полу, я зашипела и попыталась его с себя снять. Но боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Я удивилась, как не потеряла сознание. Но контузило чувствительно, судя по тому, как в ушах возник ультразвуковой писк и сквозь вату едва пробивались другие звуки. Несмотря на это, меня аж немного покоробило от звука гремящего гневом смутно знакомого голоса. Действие оглушающего заклятия еще не прошло, и я даже не могла поднять голову и оглядеть обстановку. Перед глазами мелькнули Белкины сапожки и я услышала как она, заикаясь, обьясняет причину нашего появления здесь.

Затем ко мне возвращается способность двигаться. Я пытаюсь встать. И хвалю себя за силу воли. Но вот идти удаётся с трудом.

Я оглядываюсь вокруг. Живописно разбросаны шесть тел. Живописно поломанные стеллажи с рассыпавшимся содержимым. И так же живописно открывающийся портал, из которого вываливаются медики и боевые маги.

Столько шума из-за нападения на адептку? Тем более, это даже необычно оперативно, будто на мне был маяк, к которому был привязан маршрут портала. Похвально, что универ так заботится о своих адептах. Не пропадем. Меня подхватили на руки и перенесли в портал. Над самым ухом прогремел тот же повелительный голос, отдавая какие-то указания. А у меня вдруг начали слипаться веки. Я зевнула и, устроившись поудобнее в руках спасителя, уснула.

Потом мне Белка сказала, что директор меня усыпил и отнес лично в лазарет. И что именно директор явился первым после того как меня атаковали, и раскидал незадачливых воров как кегли.

Проспала я до вечера, как выяснилось. Нужно было дописывать конспект по демонологии, так что Белка притащила в лазарет учебники и пергаменты и мы налегли на работу. Впрочем, через два часа притащилась лекарка и потребовала, чтобы я не переутомлялась. Она отобрала у нас учебники и все прочее и удалилась, дав еще пару часов Белке посидеть со мной.

— Ну и что теперь? Я же от скуки тут загнусь! подумаешь, оглушающим огрело. От этого еще никто не умирал. А вот от тоски зачахнуть — было такое.

Подруга закивала.

— кстати, когда меня огрело, сразу накалился медальон. — сказала я, вспоминая.

— директор сам сделал его. — с уверенностью заявила подруга, я читала, что только тот кто сотворил артефакт, сможет так быстро переместиться к своему творению. Иначе придется долго вычислять местонахождение по матрице. Минимум пару часов.

— Значит он телепортировался первым и навесил мост для своих магов. — сделала вывод я.

— Не о том думаешь, Сань. Эту вещицу зачаровал сам директор, лично для тебя. Ни для кого другого он не стал этого делать.

— Зачем? — вытаращилась на неё я.

— Не знаю, Сань… ну…Ты лучшая на курсе. Сильная. И тебя признали все стихии. — стала загибать пальцы белка.

— Да, об этом я не подумала. Но ведь я не одна такая, вон Триэм с седьмого у медиков… Он семи пядей во лбу, а я-то что… — замялась я. Но слова Белки мне польстили. Да я оказываается — ух! И еще не то могу — ведь я только учусь. Надо поинтересоваться, как у них тут с экстерном.

Вскоре ввалился встревоженный Лемор.

— Курицы! — с порога бросил он.

Я удивленно квохтнула, даже не думая обижаться. Да. Курицы. Додумались, в самом деле.

— Да вы и сами знаете почему. Вы обе. — с укором сказал он. Но не выдержал и заржал как ненормальный с моих куриных воплей. Я развлекалась. Пока можно. Вот вернется лекарка и выгонит друзей из палаты. Потом буду выть, как Лемор на луну.

— Н-да, а я и не подозревал о твоих талантах… Сань, ну ты даёшь… — прорыдал Лемор.

— Росла в деревне. Там тоже особо нечего делать. — засмеялась я.

Лемор выполнил своё обещание и рассказал об оборотнях. Мы с Белкой очень внимательно слушали и засыпали вопросами.

Лемор — сын вожака стаи Леопардов, поэтому он много знает о других стаях и кланах.

Вообще стай всего шестнадцать, четыре из них носят имена не хищных животных зайцев, лошадей, буйволов и носорогов.

Внутри стаи — четкая и жесткая иерархия, в которой самое низкое положение занимают простые оборотни, которые подчиняются Амегам — членам совета стаи.

Амеги подчинены одному или нескольким альфа-оборотням. Те составляют верхушку власти в стае. Над ними чаще всего властен лишь вожак — самый сильный воин в стае. Бывает, что одна стая сотрудничает или держит в подчинении другую.

Одна из стай, стая Гиен, сотрудничает с ковеном гремлинов и с ветвью Орков. Они помогают друг другу в противостоянии с вампирским кланом Эт’Cтерра.

Конечно, некоторые тонкости мне не удалось запомнить, но в целом я составила представление об этой расе и её укладе.

Кстати, стая Лемора не была особенно многочисленной и влиятельной. Но аж целых три альфы было рождено неслабыми магами, так что были серьезными противниками другим оборотням. К тому же, директор универа всячески помогал клану, являясь официальным покровителем всех Леопардов.

Когда я спросила, почему именно этой стаи, Лемор вздохнул.

— Давняя история. Я почти ничего об этом не знаю. Отец знает больше, но я как то не спрашивал. Скажу только, что однажды сделанный им артефакт чуть не попал в руки фанатикам. Там была мутная история…

Нельм.

Я собирался закрывать кабинет и идти обедать, когда учуял зов своего охранного медальона. И не думая, активировал портал. Адептка Сандра лежала на полу, скрючившись без движения, над ней перепуганной птицей нависала Изабелла, выставив щит и дико вытаращившись на шестерых магов в масках.

— Дхаар вашу за ногу!!.. — вырвалось у меня и я заранее заготовленным заклятием накрыл всех шестерых нападавших. Они оказались дилетантами. Ни один не дал достойный отпор. Я наложил обездвиживающее заклятье на тела лежащих врагов и, едва сдерживаясь от того, чтобы показать свой страх, спокойно подошел к лежащей адептке. И внутренне выдохнул — жива. Парализующе-оглушающее. Сильное, но только и всего.

Изабелла сделала шатающийся шаг. И путано стала обьяснять, что произошло. Я кивнул. Я догадывался, что так будет. Рано или поздно. Но адепткам повезло, что не нарвались на более серьезных врагов. Могло быть хуже.

Спустя минуту открылся портал и в лавке стало людно от лекарей и боевых. Я дождался пока медик удостоверится в отсутствии у адепток серьезных травм, и, подняв на руки, понес Сандру к порталу. Я знал, что сейчас начнется отходняк и наступит шоковое состояние. А так же я знал о её силе, так что воспользовался способностью вампиров к гипнозу и усыпил адептку еще до того, как доставил ее в лазарет.

Единственная магия, которая действует даже на самых сильных в защите своей ауры магов. Магия крови, основа силы вампа. Используя гипноз, я мог не опасаться инстинктивной реакции её сознания.

Доставив её в лазарет, я опустил свою ношу на больничную кровать и заметил, что ей все-таки неслабо досталось. Из носа и ушей шла кровь. Несильно, и мисс Айран, наша знахарка, уверила, что нет никакой опасности.

Я поспешил уйти из палаты, ибо вид и запах крови заставлял меня чуть ли не облизываться. Мда, придется снова приложиться к порции сегодня. А значит, снова идти в «Анабель».

Вот чего они удумали — эти две адептки… Какая нужда была светить тяжелыми карманами в торгу? Наивность. Неужто придется провести с ними беседу на тему «техника безопасности на улицах» или сами поймут и сделают выводы?

Я судорожно сглотнул и попытался прогнать навязчивый образ того, как… Нет, нельзя даже думать. Но кровь — это сильнейший соблазн голодного вампира. Я ускорил шаг и вышел из территории универа, направляясь кратчайшей дорогой к вампирскому бару. Из меня постепенно выветрился адреналин от встречи с грабителями и голод схватил горло тисками с утроенной силой. У входа в Анабель расслабленно курил Даниил, и, увидев голодного меня, мигом усадил меня за пинту крови, не задавая вопросов.

Уже не пряча клыки, я жадно выхлебал кровь из сосуда, урча как последний вурдалак. Даниил укоризненно смотрел, сидя напротив.

— На диете, на диете… — передразнил он, как сказала бы нормальная девица супермодели.

Сейчас я был готов признать его правоту. Как и то, что вампира во мне больше, чем человека. Даже учитывая объем пинты человеческой крови.

— здесь нечто большее, чем просто голод и воздержание. — уверенно заявил Даниил. Потом серьезно задумался и выдал:

— Найди её.

Я уставился на него, не зная, что и думать. Даниил хитро оскалился и констатировал, что я идиот.

— Генри все мне рассказал. О тебе и той очаровательной смертной на карнавале.

— Пошел ты…

— И что с того, что ты тут бесишься? Найди её — и перестанешь опасаться, что тебя раскроют.

— Ты знаешь, это было всего лишь его условие. Я проиграл и должен был его выполнить. — зло оскалился я. Даниил хмыкнул.

— А вот наш общий друг уверен, что ты и она неплохо провели время. Ты должен был один танец. А не вечер танцулек и обжиманий…

Не будь я наполовину вампом, я бы покраснел. Хотя Даниил и так поймет, что я огрызаюсь из-за досады на то, что он говорит правду. Да, я и вправду был с ней потому что сам того хотел. Хочу… Её.

— Да. — Довольно ухмыльнулся Даниил, прочитав мои мысли на моем лице. Он не раз говорил, что я как раскрытая книга. — брат, мы созданы, чтобы брать то, что нам нравится. Нерешительный вампир? Не делайте мне смешно.

Я сдался.

— Но я не знаю кто она. Голос, запах — все, что я могу помнить о ней — бесполезно в поисках. Не могу же я всех подряд обнюхивать.

— А когда тебя останавливали трудности? В детстве? Или с тех пор, как ты занял кресло главы?

— Поиск займет кучу времени.

— А бесишься ты уже сейчас. — понимающе кивнул Даниил. — Но ты же знаешь, что в любое время можешь…

— И не предлагай. Я не стану этого делать. Кстати, что с Декатой?

— Её папаша знает о милых шалостях чада. И теперь я очень сомневаюсь, что она сможет продолжать в том же духе.

— Рад это слышать. — Я встал и отер пятна крови с подбородка. Глянул в зеркало. Взгляд безумный, волосы дыбом, а в целом — норма. Для вампира.

Кое-как привел себя в порядок и вернулся домой. Мне нужно было подумать. И лучше — в тишине. Я должен решить хоть что-то прежде, чем сойду с ума от всего что меня раздирает на части изнутри.

И как закончилась бы очередная серия какого-нибудь задрипанного сериала: герой сел в раздумье, сказав самому себе: я найду её.

«Я тебя найду. У меня нет выбора, ведь ты сводишь меня с ума. В прямом смысле.»