Я с трудом осознала, что неплохо бы поднять с земли свою челюсть. Захлопнув шлюз, я огляделась. За моей спиной уютно светились окна какой-то трёхэтажной постройки, увенчанной небольшой башней со шпилем и флагом. Солнце светило весьма жарко, так что я мгновенно взмокла в своём свитере и джинсах. Рядом со мной хлопала ресницами Белка и стоял, чего-то или кого-то ожидая, Мастер Ториус.
— Добро пожаловать! Поздравляю с успешным прибытием. Прошу последовать за мной. Я отведу вас в кабинет Наставника. — Сказала, подойдя, высокая черноволосая женщина в сходных с Ториусом одеждах.
Кивнув коллеге, Ториус неспеша направился ко входу в левое крыло. Нас повели в правое.
Кованная дверь открылась с тихим лязгом, впуская школьный гомон. Гул сотен голосов из коридоров и залов живо напомнил мне фильмы о ГП. Архитектура несколько строже, нет стрельчатых окон, а в целом — ощущение дежавю.
Мы прошли по коридору прямо от холла, глазея на детей от семи и старше, сновавших туда-сюда с книгами и свитками в руках, одетых в ученические мантии с широкими рукавами и значками у некоторых на груди. Проходя мимо одного из ответвлений коридора, мы учуяли слабый запах хим ингредиентов, я догадалась, что там что-то вроде химической лаборатории. Глянув мимоходом, я увидела ступени, которые вели в подвал.
Мы прошли мимо пары скульптур крылатых ящеров, сжимающих в зубах цепи со свисающими кандалами; коридор неуловимо изменился сразу за ними, преобретя оттенок нефрита на полу и сапфира на стенах и потолке.
Местами на стенах висели золочёные портреты седовласых строгих людей. Небыло ничего кроме портретов. Изредка среди мужских встречались женские- вот и всё разнообразие спартанского убранства.
За дверями по бокам коридора были слышны сдержанные голоса. Наша проводница постучала в дверь с номером 67 и табличкой:
«Директор Симеон V.
Вход по приглашению, Н.М.О.»
Дверь открылась и мы робко вошли вслед за нашим гидом. Я ожидала увидеть там, за этой дверью, кабинет в стиле кабинета Дамблдора, и его самого, сидящего в кресле с резной спинкой. Но то, что я там увидела, меня немного удивило: в совершенно американизированном офисном кабинете за письменным столом в окружении бумаг и папок восседал блондин лет сорока и что-то писал золотым «паркером». Не знаю, почему, н его орлиное крупное лицо и фигура мне показались весьма знакомыми, хоть и не могла вспомнить, откуда.
— Профессор Нельм, вот прибывшие кандидаты в адепты. Закреплены за Лиаром Днесским, пятый — Си, 2-76669. - отрапортовала наша провожатая и скрылась за дверью, дождавшись кивка начальства. Мы с Белкой ничего не поняли из того, что было сказано.
— Рад приветствовать вас лично, госпожа Сандра и госпожа Изабелла. Прошу вас, садитесь.
Нельм отложил бумаги на край стола и протянул нам по листу офисной распечатки.
— Я не намерен представляться вам, так как в процессе обучения вы меня не увидите, если не совершите какой-либо серьёзный проступок, так что вам ни к чему знать обо мне. Мне известно всё о вас, так что с этой частью церемоний покончено. На этих листах — условия контракта с университетом. Они сводятся к одному: вы обучаетесь всему, что обезопасит вас самих и других людей от случайных выбросов силы, и пока не овладеете контролем над своим даром, вас отсюда не выпустят. — сказал профессор, спокойно глядя на нас.
Последняя его фраза выбила меня из колеи. В душе смутно колыхнулось беспокойство.
Нельм пристально вгляделся в моё лицо. На миг его щека нервно дёрнулась, глаза застлала пелена. Потом он моргнул и продолжил говорить как ни в чем ни бывало:
— Наша цель — обеспечить безопасность владеющих даром и его лищенных. Каждый человек — ценен, дар — вообще сокровище в руках смертных и перворожденных; дар — это инструмент, который может быть использован для любых целей — и во благо, и в разрушении.
Мы смотрели на него, застыв в своих креслах и ожидая, чем ещё нас удивят.
— Раз вы здесь, то уже сделали свой выбор. Сейчас лишь нужно подтвердить согласие на обучение. — он протянул остолбеневшим нам по ручке и показал, где подписать. Я на автомате поставила свою закорючку в бланке и снова уставились на профессора.
— Очень хорошо. Больше никаких формальностей, можете идти. Мисс Берген покажет вашу комнату и расположение аудиторий. Желаю вам успехов в обучении. — Мягко произнёс Нельм.
Мы с Белкой вышли из кабинета в сапфировый коридор, и Берген, наша провожатая знаком велела следовать за ней. Пройдя в обратном направлении, мы вышли из-за спин ящеров и прошли в учебный корпус для среднего звена, как объяснила наш гид. Там она показала нам аудитории для занятий медитацией, боксы для тренингов, изолятор — учебную кабинку, напичканную артефактами, предназначенную для испытания наработанных навыков. Так же из окна мы увидели полигон для отработки особо мощных и опасных заклятий, посетили лабораторию, где стояли учебные пособия, от которых Белку едва не стошнило, а я прикинулась, что мне до ужаса интересно, хотя внутренне передёргивало.
И, наконец, мы дошли до другого корпуса, того, который находился напротив учебного. До «общаги». Наша комната на втором этаже. Небольшая, но вполне ничего. Пара кроватей, тумбочек и письменный стол — вот набор мебели во всех общагах всех миров. Кое-где и того — не дождёшься.
— У вас завтра в восемь утра лекция в аудитории медитации. Там вам скажут, куда идти дальше и вообще расписание своё получите там. — Сказала мисс Берген напоследок и закрыла за собой дверь.
Нельм.
«Двести официальных и столько же личных писем от десяти школ!
Еще ведь даже нет оповещения о идентификации… И всё просто потому, что старому пердуну вздумалось сочинить глупые вирши об озбранном и его героической миссии по спасению этого мира! При том, что миру ничего не грозит.» — думал я два дня назад, перелопачивая почту.
Сейчас, когда подтверждение пришло, и моему агенту довелось найти носителя необычайно сильного дара, я вынужден делать всё, чтобы завуалировать информацию о находке. Иначе школа лишится потенциального гения — её просто переманят, ведь есть школы богаче и престижнее. Шанс для повышения престижа школы — вот что из себя представляет новая адептка с таким даром. Странно, он вовсе не производит впечатление особо сильного мага. Пришлось глубоко просканировать её ауру, чтобы убедиться, что она вообще имеет отношение к магии. В тихом омуте… Вот как раз про неё. С ней будет куча проблем, как мне кажется.
Как только за новенькими закрылась дверь, я задумчиво потянулся за недопитым кофе.
И чего она так пялилась на моё лицо? — спросил себя я и подошел к небольшому зеркалу в стене. Нет, вроде всё как всегда, разве что вид слегка усталый. Женщины… Пойми, что у них на уме…
Заместитель сочувственно посмотрел на меня, передавая ещё одну стопку свежей почты. Вторую за сегодня. Ну что же… Нужно сделать всё правильно, тогда со временем отстанут.
Дело в том, что только мы готовим спецов по перемещениям такого уровня и рассылаем их по вселенной. Но кадры нужны всем, вот и лезут из шкуры, дабы не упустить шанса завербовать народ, нами найденный. Конечно, официальными ходатайствами они не ограничатся, будут подсылать своих в этом особенном случае. Будет над чем поломать голову, например, над тем, как скрыть избранность новенькой.
Подумав, я решил для начала ввести запрет на ношение любых артефактов, кроме выданных нами на территории школы. Мало кто из учеников имеет шанс обнаружить аномальную силу дара избранной, а чужих будем «не пускать» всеми способами. Ну и, разумеется, придётся глаз с неё не спускать, но это дело нехитрое, хоть и утомительное.
Я позвал зама и дал ему указания насчет Сандры. А сам сел магичить над кулоном, который собирался ей передать.
Очень вероятно, что «жуки» (подсадные) уже здесь. — думал я, спеша скорее закончить магическое плетение; процесс отнимал очень много энергии, я успел опустошить три кристалла — накопителя магии, съесть чуть не полкило шоколада не отрываясь от процесса создания плетения. Я завершил работу далеко заполночь, устал неимоверно, но остался доволен проделанной работой. Артефакты — моя специальность, одно из того, что у меня получается лучше всего. Мой конёк — магия боевой трансфигурации, но артефакты — то, чем я зарабатывал на обучение в этих самых стенах.
Я глянул на медальон с изображением дерева на матовой серебристой поверхности. Обычный знак храма Жизни, такое не редкость среди молодых магов. Но этот будет тяжелеть каждый раз, когда его владелица будет встревать в переделки, и сигналить мне в случае опасности для её жизни. «Ты слишком ценна для нас, Сандра, чтобы тобой рисковать, особенно, когда на тебя идет охота, на всю голову двинутые сектанты храма Смерти и некоторые из тех, кто носит знак Дерева, с энтузиазмом убьют тебя, чтобы пророчество не сбылось»
Я надел медальон на шею, чтобы вещица признала хозяина и связала нити магии с моей аурой. Поплотнее закутавшись в плащ, я прошел под моросящим дождём в крыло для преподавателей. Дойдя до своей квартиры, я повернул ключ в замке и вошел в холодную берлогу, в которой жил один после смерти жены. Жестом я зажег огонь в камине и свечи на столе. Полпирога и пара бокалов вина несколько улучшили настроение. Я снял медальон: всё, теперь осталось прислать его ей.
Глядя на пляску огня в камине, я полудремал в кресле. Передо мной проносились лица, события, вспыхивали забытые воспоминания десятилетней давности. Так всегда, когда я выкладываюсь, а потом даю себе отдых. Но не сейчас, нельзя расслабляться. Небольшой отдых, а на рассвете ждёт много дел.
Сандра.
«Тебе дан второй шанс, не пренебрегай им, внучка!
— Да я и не собираюсь…
— Смотри вокруг внимательней, подмечай всё до пустяков. Детство минуло, теперь ты в самой гуще. А то сама знаешь, что значит — опасно это куда больше, чем ты догадываешься, помяни мои слова.
— Я понимаю, не глупая.
— Не в том суть, что глупая, а в том, что невнимательна да несметлива ты, дурёха!
— Ба!..
— Главное, присмотри плечи, на которые можно свалить часть хлопот, да мужскую спину, чтобы за неё спрятать нос в случае чего. Чего покраснела-то? Самое время тебе пару искать. На то и талдычу тебе, чтобы поглядывала вокруг-то. Говорю тебе, значит так тому и быть; не спорь с бабкой, дитя, бабка лучше знает! Ну, подымайся-ка ты сейчас, а то счастье своё проспишь!»… — ?!
Меня подбросило с кровати, словно пинком. Я едва не влетела носом в тумбочку, слава рефлексам, руки успела выбросить и только ушибла кисть правой. Во бабка! И с того света норовит нравоучения читать! Глянула на настенные часы и бросилась будить Белку и наводить марафед.
На тумбочке ждала стопка одежды, появившейся там изниоткуда за ночь. И рядом кулон на тонкой серебряной цепочке и письмо под ним: «Не снимай».
Мило. Интересно, а это зачем? На кой мне носить непременно не снимая эту вещицу? Что, в душе тоже с этим мыться? М-да, а я-то никогда даже крестика не носила — мне было некомфортно, цепочка душила и кололась. Вот такие блины горелые…
Кстати, есть охота зверски. А нам вчера буфет так и не показали. Ну ладно, разберёмся. Немного нервишки пошаливают — кто знает, как всё сложится, и к какому факультету причислят.
Напялили балахончики, я надела медальон и мы с Белкой рванули к нужной двери, напрягая память на ходу.
Мы без стука ввалились в полупустую аудиторию, где находились еще три новичка и строгая дама в черной с серебром мантии с сотней карманов на поясе, которые виднелись, когда она двигалась. «зельевар» — почему-то подумала я.
Увидев ввалившихся через дверь нас, она указала нам на скамью справа от сидящей троицы парней. Одному из них на вид было около семнадцати, другие — лишь немногим старше. Возраст магессы не поддавался определению. Но, судя по тому, как она держалась, с этакой непринужденной серьезностью человека в летах, ей могло быть сколько угодно десятилетий…
— Вы знаете, зачем вы здесь. Это — главное. Сейчас я расскажу вам, для чего вас сюда созвали. Нам, несомненно, известен ваш магический потенциал и наиболее сильные стороны дара, но такова древняя традиция инициации — стихии должны принять вас и ваши сути, чтобы вы могли с ними наладить контакт и научиться их чувствовать.
Моё имя — Сибилла, вы можете задать мне свои вопросы в любое время, я отвечу на все. Сейчас, если вопросов нет, то мы приступим. Перед вами- сферы первородной магии стихий. Вам нужно просто положить руку на них, и если контакт налажен, то вы это почувствуете. Если нет — то просто переходим к следующему.»
Я шла второй. Любопытство зашкаливало. Парень впереди меня коснулся поверхности первой сферы и она расступилась под его пальцами. Его рука погрузилась в сияющее нутро, и что-то там нащупала. Я поняла это по тому, как сократились мышцы его предплечья. Он медленно вынул сжатый кулак наружу и с удивлением рассматривал серебристую треугольную пластину с гранью едва ли больше пары сантиметров. В середине — вязь рун.
Магесса жестом показала адепту перейти к следующему, а я неуверенно приблизилась к первому. Поверхность сферы снова была ровной без следов и слегка пульсировала изнутри.
Наощупь субстанция внутри была как пепел. Очень горячий. Я шевельнула пальцами в поисках пластинки. И нашла её край и потянула, извлекая кисть из горячего содержимого.
Огонь. Я не сомневалась, учитывая мой отнюдь не сахарный характер.
Парни и белка вытянули по три. Я достала пластинки из всех. Причем на моей ладони они соединились в один многогранный гексадр: огонь, вода, воздух, земля, астрал и смерть. Шесть. Но никто, кроме Белки, не заметил, что у меня их больше — так были увлечены рассматриванием своих соединившихся пластин. Должна сказать, последний из всех, смерть, я доставала с сильнейшим отвращением. Он пугал меня, вполне соответствуя тому, что олицетворял. Но его холодные импульсы погасли, когда он стал частью гексадра.
Как я узнала позже, пять остальных вместе составляли стихию жизни и уравновешивали элементаль смерти, который сильнее любого элементаля жизни отдельно взятого. А ешё мне говорили, что те, кто вынул смертельный элементаль и два-три элементаля жизни, долго не могли совладать с депрессией и жаждой крови. А когда это проходило, им приходилось глотать серебро, потому что они обращались в нечисть и пути было только два — смерть или служение смерти в обличье полудемонов.
Но в первый раз сжимая в кулаке свой гексадр, я не знала всего этого, и мне не было тревожно. Напротив, я чувствовала необыкновенную силу и уверенность в себе.
Магесса дала нам несколько минут чтобы прийти в себя и обратилась с коротким напутствием:
— У нас есть негласное правило насчет этих знаков стихий: они не должны выставляться напоказ, так как несут в себе конфеденциальную информацию о владельце. Их предьявление могут потребовать только высшие инстанции и лишь в крайнем случае. Их утеря, порча или изменение любым путем невозможна. И еще одно. Для вас уже составлено расписание в соответствии с дисциплинами по вашей специальности, оно в этих пергаментах перед вами. Желаю вам успехов, адепты.
— Вода. А ведь я плаваю как топорик. — сказала Белка, разглядывая свои знаки.
— меня тоже пловчихой не назовешь.
У меня и Белки в расписании оказалось всего три общих предмета: Магическая письменность(начальная ступень), медитация, теория самоконтроля. Кроме них, у меня в списке числились ещё морталистика, аэрология, невербальная защита, практика демонологии. Очаровательный списочек. Сегодня — только медитация и теория самоконтроля. Знать бы, как у них тут со временем и единицами его измерения… но вообще уже ясно, что можно ориентироваться по звонкам как в школе.
Магесса Сибилла охотно обьяснила нам с Белкой, что в сутках здесь восемнадцать звонков, соответствующих восемнадцати звонам. Причем в одном звоне где-то полтора с небольшим часа. В общем, следующий звонок нам нужно ждать где-то около получаса.
Мы с Белкой решили потратить время с толком и выспросив направление «кормушки» для адептов, направились подкрепиться чем есть. Надо сказать, довольно приятно оказалось осознавать тот факт, что кормежка просто отменная и даровая. Наевшись, я пришла к выводу, что мне здесь нравится. По крайней мере, пока что. Да, я явно не буду настальгировать по нашему буфету в универе, где вечно было тесно, дорого, и опасно питаться.
Тут же, столовка хоть и не походила на банкетный зал, но была далеко не тесной и добротной. Позже я подумала, что лекции и практические в этом универе кардинально отличаются от тех, на которых я сидела раньше.