– Подожди! Не раздевайся. – остановил меня Костин голос, как только я вошла в наш офис.

– Что это? – мне сразу бросилась в глаза фотография Ритули в нашей комнате, аккуратно обведенная зеленой рамочкой.

– Ритка умерла, – обрушил на меня новость Костя.

– У тебя что, туши черной не было? – спросила я, не успев отреагировать на новость.

– Не понял.

– Траурная рамочка должна быть черной, а не цвета свежей травы.

– Черт! Я не обратил внимания. У меня голова совсем не работает…

В этот момент осознание случившегося с Ритулей с некоторым опозданием, наконец, накрыло мой мозг.

– Как умерла? Почему? – ноги у меня подкосились, и я без сил опустилась на стул. Мне, почему-то все время казалось, что все с ней будет хорошо.

– Передоз, – хмуро объяснил Костя.

– Это у тебя передоз, от рождения, – огрызнулась я, однако объяснять ситуацию не стала. – А откуда ты знаешь?

– Из больницы позвонили. А Георгия Сергеевича нет. Может, сходишь туда, узнаешь все? Если шеф придет, я ему все объясню.

Со вчерашнего вечера прихода шефа можно было не опасаться, но я ничего не сказала Косте. Пусть сам узнает. Просто согласно кивнула и отправилась в больницу.

Мысли о подруге, так глупо окончившей жизнь, наполняли меня горечью и праведным гневом. Кроме того, меня волновало состояние Гинтераса. Его вчерашнее поведение очень впечатляло. Вот, оказывается, где еще не выродились последние рыцари! А может, его состояние тоже гораздо тяжелее, чем мне показалось вчера? От этой мысли сердце болезненно сжалось, а ноги заработали с максимальной скоростью, на которую был способен мой организм.

Риты Борисовой в морге не оказалось. Это вселяло надежду. А вот Гинтераса я нашла легко. Он почему-то лежал в травматологии. С огнестрельным ранением? Я поторопилась в отделение Владимира Александровича. Моего рыцаря удалось обнаружить в первой же палате. Он лежал на кровати, сливаясь бледностью лица с белизной подушки, но его глаза искрились юмором. Он живо беседовал с черноволосой девушкой, сидевшей на его постели спиной ко мне.

– Раненым в бою героям слава! – подошла я к воркующей парочке.

Девушка обернулась, и мои слова застряли у меня в горле. На постели Гинтераса сидела Шурочка, собственной персоной! Старые подозрения сразу же возродились во мне. Так вот, чьи это шутки!

– Понятно, кто с кем переписывался по Интернету! Нужно отдать тебе должное, – обратилась я к Шуре – идея была замечательная. Думаю, ты развлеклась на всю катушку. И использовала своего молодого человека. Может, ты и жила все это время в его квартире.

– А ты, значит, из славного града Каунаса, – мой гнев теперь был обращен на второго участника розыгрыша. – И совсем не знаешь нашего города. Какое остроумие. Гениально.

– Подожди! – закричали оба обвиняемых, пытаясь перекричать меня – Ты все не так поняла!

Громче, конечно, получалось у Шуры, потому что ангина у Гинтераса была настоящей.

– Я все правильно поняла! – бушевала я – Видеть вас обоих не хочу!

Я резко повернулась, чтобы выбежать из палаты и уткнулась носом в чей-то белый халат.

– Как я сразу не догадался! – удивился Владимир Александрович, хватая меня за плечи. – Если в палате начинается революция, значит наша страстная революционерка на трибуне. Тихо! У меня здесь все больные настоящие, а не игрушечные.

– Я уже ухожу, – хмуро сообщила я.

– Не выпускайте ее! – шепотом попросил Гинтерас. – Нам надо поговорить. Иначе она может снова попасть в историю…

Неожиданно, Владимир Александрович подчинился. Сильные руки хирурга быстро пресекли мои попытки вырваться. Я была водворена на единственный в палате стул, а мой страж молча стал за моей спиной.

– Кстати, – обратилась я к нему – почему Гинтерас у Вас в травматологии?

– У него перелом двух ребер, – сухо сообщил мне доктор.

– Пулей, два ребра сразу?

– На мне был бронежилет, – Гинтерасу не понравилось, что я говорю о нем в третьем лице, и он решил объясниться сам.

– Бронежилет? Откуда?

– Потому что я – полицейский, – спокойно пояснил он. – Интерпол. Отдел по борьбе с наркотиками. Показать удостоверение?

– Потом, – милостиво позволила я. – А сейчас, продолжай.

– Год назад у нас в Литве и Польше появилась новая сеть торговли галлюциногенами. Они распространялись в виде невинных сердечных препаратов, легких успокаивающих, разных гомеопатических препаратов. Мы не обнаружили производителя на территории наших стран. Поиски зашли в тупик, нам оставалось только запросить помощи у всех наших коллег. И вдруг на прошлой неделе – удача. Нам сообщили, что девушка из вашего города отравилась ЛСД, выпив безобидную таблетку от головной боли. В командировку послали именно меня, потому что я неплохо владею русским. Так мы познакомились с Шурой.

– Кстати, Шурок, зачем ты позвала с собой на квартиру Костю?

Шура лукаво рассмеялась.

– Хотела его разыграть. Очень уж он меня достал. Но все получилось, как получилось.

Хоть в одном я не ошиблась, потеплело у меня на сердце.

– Так значит, она никуда не пропадала? Ее просто спрятали? – обратилась я уже к Гинтерасу.

– Да, а таблетки изъяли. Это были именно такие наркотики, которые мы искали. Я должен был наблюдать за квартирой, в которой они были найдены. Но там постоянно крутилась Полина. И я не знал, какую роль она играла во всей этой истории.

– И ты решил разыграть романтического чудака.

– Мне это показалось очень остроумной мыслью.

– А фотографией тебя снабдила, конечно же, Шура.

– Бинго! Но события сразу же начали развиваться не так, как я думал. Сначала труп этого мужчины в ванной, затем моя идиотская болезнь. В общем, как ни странно, но большую часть работы сделала для нас Полина. Она нашла файлы, которые помогли мне вычислить дату отправления партии наркотиков. Единственное, чего я не мог прочесть – место отправления. И здесь Полина оказалась проворнее нас.

– Так ты следил за мной!

– Как иначе я мог бы тебя найти так вовремя?

– А Георгия Сергеевича вы давно подозревали?

– К сожалению, нет. Мы даже толком не знали, как эти лекарства переправляются к нам с такой легкостью. И где их изготавливают.

– И как же?

– Схема оказалась простой. Некая организация привозила из стран Евросоюза лекарства, как благотворительную помощь. На таможне их, конечно же, тщательно проверяли, и, ничего не обнаружив, спокойно пропускали в страну. Если ты обратила внимание, медикаменты имели слегка просроченные сроки годности. Якобы возмущенный такой халатностью филиал фирмы с рекламацией отсылал посылку назад. И на таможне ее уже не проверяли. Как ты понимаешь, это были уже совсем другие медикаменты.

– Здорово. А теперь вы можете накрыть всю сеть?

– К сожалению, то, что мы сейчас имеем – всего лишь мелкий распределительный пункт. Мы не знаем, где находятся другие такие же пункты, где находится завод по производству псевдо медикаментов, и не знаем основного его владельца.

– Так Георгий Сергеевич – всего лишь мелкая сошка?

– Не знаю, что такое сошка, но фигура он не ключевая.

– А что же тогда они искали у Риты?

– Думаю, что мы этого уже не узнаем. Если учесть, какое количество наркотика «правды» ей ввели, она им рассказала все, как на исповеди. И все, что им было нужно, они нашли и вовремя отреагировали.

– Они ее этими наркотиками убили? – замирая от ужаса, я подумала, что мне грозило то же самое только вчера. Нет, Гинтерас – замечательный человек. Не стоит на него злиться по мелочам.

– Кто тебе сказал, что она мертва?

– На работе сообщили, – удивилась я.

Владимир Александрович переглянулся с Гинтерасом и быстро вышел из палаты.

– А она…

– Она еще не приходила в сознание, но все шансы выжить у нее есть. Мы с тобой в тот вечер хорошо потрудились. Она будет обязана тебе жизнью.

– Не мне. И она, и я должны будем поблагодарить тебя.

– Ну, у тебя еще будет на это время, – он лукаво улыбнулся мне.

– Брось. Не стоит продолжать эту романтическую игру. Может, тебе станет легче на душе, но что бы эти подонки ни искали у Риты, они этого не нашли. Меня собирались на эту тему допросить с пристрастием сразу после отгрузки товара.

Гинтерас сразу посерьезнел.

– Тогда тебе нужна охрана. Георгий Сергеевич и два его помощника – не единственные люди в группе. Риту пытался убить совершенно другой человек.

– Я знаю. Случайно слышала разговор. Убирает людей у них какой-то Альбинос.

– И ты моментально сложила два и два. И решила, что я – наемный убийца.

– Я о тебе ничего не знала, кроме идиотской истории, которой ты меня снабдил. А других Альбиносов в окрестностях я не заметила.

– И ты позволила наемному убийце спокойно находиться в твоем доме? Я, может, излишне романтичен, но твоя беспечность сильно превышает безопасный для жизни уровень.

– Ладно, извини, что не придушила тебя подушкой во сне. Решила подождать до твоего полного выздоровления. Но согласись, трудно представить, чтобы альбиносы бегали в нашем городе толпами. Ты единственный, кого с натяжкой можно так назвать.

– Может, это кличка?.

– Нет, точно не кличка. Тот отморозок не назвал его альбиносом. Он говорил, что у «маэстро» что-то с глазами, но не косоглазие…

– А может, какая-то другая болезнь?

– Ты имеешь в виду, что наемный убийца может иметь дефект зрения? – не поверила я.

– Есть наследственные заболевания, которые не влияют на качество зрения, – спокойно поддержал Гинтераса Владимир Александрович. Что-то они были подозрительно дружны в последнее время. – Например, дальтонизм. На зоркость зрения эта болезнь не влияет. Только на восприятие цветов. Кроме того, дальтоники разные бывают. Одни вообще не различают цветов, другие путают какие-то два цвета. Третьи – не видят только одного, например, красного или зеленого…

Зеленого? Зеленая траурная рамочка! Не может быть!

– Ты чего? – вдруг спросил Гинтерас – тебе плохо?

– Нет-нет, – пробормотала я – Я сейчас вернусь…

Я вскочила и бегом помчалась назад на работу. Никакого определенного плана у меня не было. Но, ничего, по дороге придумаю…

– Шура! – услышала я быстрый окрик Гинтераса – быстро мне мой мобильный!

Ответа Шурочки я уже не услышала, в моих ушах уже шумел холодный январский ветер. Выйдя на улицу я торопливо зашагала в сторону остановки маршрутного такси, не замечая, что вокруг больницы полно вооруженных охранников и один из них тихо двинулся за мной вслед.

* * *

– Кто тебе сказал, что Ритуля умерла? – с порога начала я свой допрос, краем глаза заметив, что портрет в зеленом обрамлении исчез из нашей комнаты.

– А разве она жива? – удивленно уставился на меня Костя.

– Нет. Но из больницы нам никто не звонил, – блефовала я. – Ты это знал из какого-то другого источника?

Костя спокойно смотрел на меня. Взгляд его синих глаз был настороженным.

– И со Славиком ты в школе не учился. Он старше тебя, по крайней мере, лет на пять. Ты соврал мне, потому что точно знал – Рита ничего мне не расскажет. Правда? Интересно, как ты ее выследил? Хотя, профессионалу это сделать не очень сложно, правда? А зачем ты ходил к маме Славика? Хотел что-то найти?

– Слушай, у тебя либо очень богатая фантазия, либо ты на почве гибели своей подруги немного не в себе. Иди домой и проспись. Я даже обижаться на тебя не буду. Кстати, Георгий Сергеевич так и не приходил на работу. Так что мне даже объясняться с ним не придется.

Ничего. Пусть делает вид, что ничего не понял. Хотя, узнав, что его шефа арестовали, он может затаиться, а доказательств у меня нет. Как же его спровоцировать и заставить напасть на меня? Уж я помогу милиции вывести его на чистую воду! Как я буду защищаться до прихода милиции, я как-то не подумала. Моя злость за свою тупость полностью вытеснила во мне чувство самосохранения.

– Кстати, я не знаю, что искали у Риты в квартире, но догадываюсь, где это может быть. И поверь, если моя гипотеза подтвердится, еще до вечера это что-то будет в милиции.

И я повернулась к двери, чтобы уйти. Мои ноги не успели даже сделать шаг. Костя одним прыжком оказался у меня за спиной и схватил за плечо.

– Если ты хотела меня спровоцировать, у тебя это получилось, – усмехнулся он. – Где тайник?

Я только засмеялась.

– Ого, сколько страсти. А что ты ищешь?

– Ты совсем не боишься? А зря.

– На работе ты ничего не можешь мне сделать.

– Ты меня недооцениваешь.

Он вытащил из брюк небольшую коробочку с капсулами с надписью «Валериана». Затем схватил меня за горло одной рукой, а другой зажал нос. У меня была альтернатива: задохнуться или открыть рот и глотнуть ту гадость, которую приготовил для меня Костя. Пока я раздумывала, Костя прижимал меня к стене всем телом и не давал пошевелиться.

– Сейчас ты станешь очень послушной, – приговаривал мой мучитель. Мои легкие разрывались, и я уже почти решила, что лучше глотнуть таблетку, чем задохнуться, как дверь отворилась и к нам заглянула ничего не подозревающая Ленка, жена Кости.

– Полинка, тебя к телефону… – увидев Костю, прижимающего меня к стене, она замолчала и остолбенела. Костя обернулся, оттолкнул меня и бросился к двери. Сбив с ног свою жену, бросив на прощанье то ли мне, то ли ей: «Дура!», он скрылся с наших глаз.

– Что это было? – потребовала объяснений Лена.

Я только потрясла головой, схватившись за горло. Говорить не получалось.

В этот момент в коридоре послышался шум, и в комнату влетел Владимир Александрович.

– Где эта идиотка! – увидев меня, он резко притормозил.

– Зачем ты сюда пришла!

– Мне показалось…

– Ей показалось! А если бы он тебя убил? Пошли – он схватил меня за руку и потащил к выходу.

– Что это было? – задумчиво повторила сакраментальную фразу Ленка. И я потеряла ее из виду.

– А где Костя? – спросила я доктора.

– Вон, машина поехала, видишь? Это его повезли.

– А как вы узнали?

– Мы с твоим приятелем Гинтерасом не могли оставить тебя без присмотра. За тобой следил детектив.

Я почувствовала невероятное облегчение и улыбнулась. Доктор улыбнулся мне в ответ, и глаза у него впервые смотрели на меня почти тепло.

– Отвезти тебя домой или тебе еще надо заехать полить цветы?

– Цветы?

Какое-то странное ощущение вдруг шевельнулось во мне. Полупредчувствие, полудогадка…

– Владимир Александрович, подождите меня немного, – Я бросилась назад в офис и через минуту снова присоединилась к доктору.

– А теперь в больницу. У меня для Гинтераса большой-большой сюрприз.

* * *

В палате № 1 за время нашего отсутствия ничего не изменилось. Только Шурочка уже ушла домой.

– А теперь прошу внимания уважаемой публики! – начала я свое сольное выступление, беспардонно плюхнувшись на постель к Гинтерасу. Он сразу подвинулся ко мне поближе, доктор пододвинул к его кровати стул и неодобрительно заметил.

– Только потише, ладно? Мы и так уже нарушаем режим.

Я продолжила на полтона ниже.

– Гинтерас! Ты сказал, что Рите кололи лекарство «правдивости» и она должна была рассказать все, что они спросят. Так?

– Да. Удивительно, как она удержалась.

– Она и не удержалась. Все рассказала. Только они все равно не нашли того, чего искали. Почему?

– Его уже кто-то забрал? – предположил доктор.

– Вот именно, – потом обратилась к Гинтерасу. – Что тебе бросилось в глаза в комнате?

– Мне бросилось не в глаза, а в голову, – усмехнулся он, неосознанно прикасаясь рукой к забинтованной голове. – что конкретно – не знаю.

– А потом, когда ты пришел в сознание?

– Увидел Риту, начал приводить ее в сознание.

– А в комнате тебя ничего не удивило.

– Грязно было. Все разбросано…

– Вот. Мужская наблюдательность. Не все было разбросано. Только вывернуты из своих горшков цветы. А что если Рита спрятала то, что искали, в горшок с цветами?

– Почему же тогда ничего не нашли?

– Потому что я заменила один из ее цветов другим.

– Зачем?

– Он нечаянно завял, и я боялась, что Ритка меня убьет. Она страстный цветовод.

– Ты бесподобна! – восхитился Гинтерас.

– И где этот другой цветок, – прервал ворчливо доктор. – Надеюсь ты его не выкинула?

Я победно вытащила из целлофанового пакета останки тилляндсии эпифитной и высыпала содержимое цветочного горшка на предусмотрительно расстеленную газетку. Сухая земля рассыпалась комочками, удерживаемая только корнями мертвого растения. Мои собеседники недоуменно переглянулись и посмотрели на меня. Не знаю, может, они ожидали, что из горшка выскочит кролик или вылетит птичка. Но на самом дне горшка обнаружился небольшой кусочек бумаги. Я осторожно взяла его и заглянула внутрь. Там был длинный ряд цифр. И все.

Молча, я протянула листочек Гинтерасу. Он посмотрел на числа и глаза его победно засверкали. Глаза у него, все таки, очень даже…

– Yes!!! Милая Поленька! Ты уникальна! Твой генофонд надо сохранить. – развеселился он, обнял меня за талию и скривился, когда мой бок прижался к его ребрам. – Выходи за меня замуж. Подумай. Я очень выгодный муж. Твои дети будут полностью похожи на тебя. Я весь состою из рецессивных признаков. Правда. Такой генетический материал на дороге не валяется.

– Я подумаю. А ты пока объясни, что это?

– Во время обыска в квартире Гутова мы нашли ключ от банковского сейфа. Гутов не захотел с нами сотрудничать, но банк мы нашли. Мы думаем, что содержимое сейфа поможет нам найти недостающие звенья в этой организации. Возможно, твой Георгий Сергеевич не такая уж мелкая цошка.

– Сошка, – автоматически поправила его я.

– Владимир Александрович, – заглянула в палату медсестра – Вас главврач просит прийти.

– Ну, все. Представление окончено. Все по домам, – объявил доктор.

– Забери меня с собой, – потребовал вдруг Гинтерас. – Ты не можешь меня здесь оставить. Ты ответственна за того, кого уже один раз приютила.

– Не пойдет. Ты будешь приставать.

– Совсем немножко. Так, для самоуважения. Ты понимаешь, настоящий мужчина должен быть немного похож на рыцаря, и совсем чуть-чуть на его коня.

– Ладно. Чуть-чуть конь, выздоравливай. Потом поговорим.

И мы с доктором вышли из палаты.