– Ну, у тебя и видок! – присвистнул Костик, как только я в понедельник переступила порог нашего офиса.

– И тебе доброе утро! – устало плюхнулась я на свое кресло и закрыла глаза. Усталость обнимала мое тело тяжелыми мягкими лапами, склеивала веки, кружила голову. Все воскресенье я пробыла у Максима в больнице. Он был сильно избит, два его ребра сломаны плюс сотрясение мозга средней тяжести. Бедняга смотрел на меня с нежным упреком отвергнутого любовника и непослушными губами коротко сообщил о происшедшем.

Его поджидали около моего подъезда. И пока я знакомилась с новой пассией Светика, моего друга методично избивали три негодяя. Избивали, приговаривая, что любопытство – не порок, но большая головная боль. И если он не сделает выводов, то с его девушкой, то есть со мной, будет то же самое.

Я ушла домой только поздно вечером, переполненная чувством вины по самую макушку, а последующую ночь почти не спала. Как только мне удавалось задремать, перед глазами появлялось забинтованное лицо Макса. Его заплывшие кровью глаза смотрели на меня с упреком. «Ты сам предложил мне поехать к Марковскому!» – пыталась во сне доказать свою невиновность я и тут же просыпалась в холодном поту. Потом долго клялась себе, что больше никогда, ни за что не буду вмешиваться ни в какие расследования, и пыталась утихомирить свое сердцебиение, отогнать надоедливые мысли, которые кололи мой мозг маленькими иголочками, и от этого голова болела, начиная с висков, кончая затылком.

В результате, утром я проснулась утомленная и злая. Тяжелый день понедельник обещал быть особо отвратительным, потому что забыть о моем расследовании мне никто не позволит, а никаких конструктивных мыслей по поводу проекта в этих условиях у меня появиться просто не могло. И, в довершение всего, на улице шел снег вперемешку с дождем, а сильный порывистый ветер громко бил в окна. В общем, более отвратительные дни в жизни практически не встречаются. Поэтому основной задачей, которую я поставила перед собой на этот день, – не взорваться. А учитывая присутствие Кости, задача была не из легких.

– Снова всю ночь занимались со Светкой сексом? – завел свою обычную песню мой основной раздражитель – А где она? Что, не смогла встать с постели?

– Слушай, может, вместо того, чтобы фантазировать о нашей со Светиком сексуальной жизни, ты займешься устройством своей? – я почувствовала, что ослабленная бессонницей и стрессом нервная система, начинает подводить меня. – Или, на худой конец, займешься проектом?

– Я, по крайней мере, на рабочем месте нахожусь. В отличие от некоторых, – нахально кивнул на пустой стол Светика наш неугомонный критик. – Или для того, чтобы ты оценила сотрудника, ему нужно с тобой переспать?

Костя был неизлечим.

– Помечтай, помечтай, только в нерабочее время. Кстати, Светлана отправилась встречать Татьяну Викторовну. Ее сегодня отпускают. Ты удовлетворен?

– Нет. Не удовлетворен. Но что это меняет? – противно хмыкнул Костя.

– Тогда, может, поработаешь? – холодно настолько, насколько позволял мне мой усталый голос, поинтересовалась я и постаралась сама углубиться в изображение на экране своего компьютера.

Костя хотел сказать еще что-то колкое, но дверь отворилась и в комнату вплыла тетя Шура. Костя хмуро посмотрел на нее и тоже уткнулся взглядом в монитор.

Под убаюкивающий шорох половой тряпки мои глаза слипались, а в голове возникали образы совершенно не связанные с работой: перебинтованное лицо, запухшие глаза, разбитые губы – преследовали меня, на этот раз, в полуяви. Однако лицо было непохожим на лицо Максима. Чье же это лицо?… Неужели это Денис? Денис… Лицо, морщась от боли, шевелило губами, и я понимала, что это предупреждение…

– Что ты говоришь? – пыталась переспросить я, но голос меня не слушался.

– Что ты там бормочешь? – привел меня в чувство удивленный голос Кости. Он заинтересованно заглядывал мне через плечо. – Чьи это ты фотки заговариваешь?

Я впервые осознала, что сижу, уставившись на иконки двух файлов, которые мы переписали на мой компьютер с флэшки Максима.

– Почему ты решил, что это фотки? – удивилась я, добавляя в свой тон чуть-чуть язвительности. Мне не хотелось показывать моему настырному сотруднику, что я не знаю истинного содержания загадочных файлов.

– Ну, тогда видео, – равнодушно поправился он – По величине файла видно. А если ты считаешь, что классно их зашифровала…

Он пожал плечами и изменил расширение одного из файлов, а затем открыл его как видео. И…это, действительно, оказался коротенький немой фильм. Его качество было плохим, съемки велись, скорее всего, с помощью мобильного телефона, да еще и в сумерках. Однако содержание!

… На обочине шоссе лежала девушка. Рядом стоял автомобиль с включенными фарами. Из автомобиля сначала выбрался мужчина, почти сразу за ним появилась женщина. Мужчина принялся рассматривать помятый бампер. Женщина осмотрелась вокруг, поднесла руку ко рту и, по всей вероятности закричала. Мужчина бросился к ней. Потом наклонился к девушке, пощупал пульс на ее шее, что-то крикнул женщине. Они в панике бросили лежащую девушку на шоссе, быстро сели в автомобиль и уехали. Лиц мужчины и женщины в сумраке различить было невозможно. Однако по их комплекциям и манере поведения можно было безошибочно узнать родителей Светика…

Что-то с шумом упало на пол. Я резко обернулась на звук. За моей спиной с раскрытыми ртами стояли Костик и побледневшая тетя Шура. Это ее упавшая на пол швабра произвела привлекший меня звук.

– Ничего себе видео! – присвистнул Костик. – Это уже срок. А что там еще?

И быстро изменил расширение второго файла. Со второй попытки мы поняли, что это фотография – увеличенный кадр из фильма, где хорошо видны номера автомобиля, стоящего около жертвы аварии.

– Да, не отвертишься, – продолжил комментировать Костя.

– Кто не отвертится? – в комнату вошла Светик и с тревогой посмотрела на нашего сотрудника.

– Посмотри сама, – криво усмехнулся он и кивнул в сторону моего компьютера.

Светик торопливо подошла ко мне, и я молча продемонстрировала ей наши находки. Мне было искренне ее жаль. Номера автомобиля не оставляли сомнений. Родители Светика сбили девушку и удрали, не оказав ей помощи.

– Не может быть… – прошептала моя подруга побелевшими губами. – Так вот, чем он шантажировал моих родителей! Неужели это мама… Но почему?

Она произнесла еще несколько неразборчивых фраз, потом плюхнулась на стул рядом со мной и расплакалась, жалко и как-то очень по-детски. Я погладила ее по голове, она всхлипнула, вскочила с места и выбежала из офиса.

– Где ты это взяла? – пытал с пристрастием Костя, но выдавать свои секреты я не собиралась.

– Нашла в компе.

– Ну, и что теперь? – хмуро спросил у меня мой собеседник. Я, молча, пожала плечами.

– Ты это следователю покажешь?

– Не знаю. Не сейчас.

– Если ты этого не сделаешь, это сделаю я, – потребовал Костя с угрозой.

– С чего бы это ты стал таким принципиальным?

– Не хочу неприятностей. Ты понимаешь, что покрываешь убийцу?

– Да, ситуация, – вздохнула тетя Шура и снова взялась за швабру.

– Никого я не покрываю. Мне просто Светку жалко. Кстати, ее мать в ДТП не виновна, а отец в коме. И пока он не выздоровеет, никто никого привлечь не может. Так что, не кипятись.

Я вяло отбивалась от Костиных нападок, а мысли мои были заняты совсем другой проблемой. Если предметом шантажа было банальное ДТП, тогда многое прояснялось. Понятно, кто и почему стер содержание с наших компьютеров и испортил компьютер Макса. Понятно, на чью мощную грудь я натолкнулась, когда у меня умыкнули мобильный. Татьяна Викторовна искала эту видеозапись. Но в силу своей компьютерной безграмотности не нашла. А кто-то нашел. И подбросил ей в кабинет. Зачем? Новый шантажист? Кто? Убийца или случайный свидетель? Какая связь между Ниной Рота-Федоровой и хозяйкой нашего офисного центра? Или появление Нины в этот день было совпадением? Что видела Сонька? Вопросы, вопросы…

– Где эта чертова запись? – тяжелым пушечным ядром в комнату влетела Татьяна Викторовна. За ней почти бежала Светик и Шмелев. Наша директриса бросилась к моему компьютеру. Побледнев, замерла у экрана. Руки ее сжались в кулаки. Сейчас она напоминала воина-гладиатора перед выходом на арену со львом. Не хотела бы я быть этим львом. Женщина оторвала зачарованный взгляд от изображения на экране, посмотрела на нас и нахмурилась. Мы с Костей переглянулись и приготовились защищать свою жизнь голыми руками, так как тетя Шура к этому времени уже покинула помещение и унесла с собой единственное оружие, которым можно было воспользоваться – свою швабру.

– Нас слишком много, правда? – ехидно поинтересовался мой неукротимый сотрудник.

– Для чего? – опешила от неожиданного нападения мама Светика.

– Чтобы как Соньку… убрать!

– Что ты такое говоришь? – пискнула Светик. – Мама никого не убивала!

– Я не сомневаюсь. Она просто сестра Тереза! – съязвил Костя – И эта видеосъемка подтверждает все величие ее альтруизма. Она даже не попыталась оказать помощь сбитой ее мужем девушке!

– Она была мертва!

– Как вы могли знать? Вы к ней даже не прикоснулись!

Татьяна Викторовна внезапно обмякла и бессильно опустилась в мое рабочее кресло.

– Мы испугались. Просто запаниковали. А этот негодяй откуда-то все снял! Потом нашел нас. Не знаю, как. Наверное, по номеру автомобиля. Пришел и потребовал, чтобы мы нашли ему квартиру, новое имя, помогли начать свое дело. Но этого было мало! Он все время чего-то хотел. Держал нас в страхе. Это он виновен в инсульте моего мужа!

Она тяжело вздохнула и печально продолжила.

– Если бы вы знали, как тяжело нам было все это время! Особенно мужу. Он каждую ночь в кошмарах видел эту бедную девочку, лежащую на дороге. Не мог спать совсем, чувствовал себя совсем плохо. Был близок к тому, чтобы пойти и во всем признаться. Но этот подлец, ваш Макс, позаботился о том, чтобы этого не произошло. Я не знаю, о чем они говорили в кабинете директора. Только во время этой беседы с мужем случился инсульт. Когда это произошло, я решила, что власть этого шантажиста над нами закончилась. И сразу же велела ему выметаться.

Она повернулась к Светику и презрительно посмотрела на нее.

– Но он использовал эту дурочку, чтобы удержаться. Как я могла после их свадьбы его выгнать из офиса? – она с сожаление обратилась к дочери – Неужели ты не чувствовала, что он использует тебя?

– А почему ты меня не предупредила?

Татьяна Викторовна покачала головой.

– Не хотела, чтобы он рассказал тебе, какие бессердечные животные твои родители. А о его настоящих чувствах к тебе ты сама бы узнала.

– А о том, что я вышла замуж неизвестно за кого, ты не подумала? Ты же знала, что Максим Завадский не его имя.

Татьяна Викторовна снова тяжело вздохнула.

– Когда я впервые увидела твоего будущего мужа, то удивилась, до чего он похож на дизайнера, который проектировал интерьер нашей квартиры. И после того, как этот шантажист потребовал найти ему квартиру и новый паспорт, я сразу вспомнила об этом сходстве. Мысль оказалась счастливой. Из телефонного разговора мы знали, что Максим Завадский уезжает на год в Германию. Дождавшись его отъезда, мы поменяли охранника в его доме. И новый Максим занял место старого. Никто ничего не заметил.

Я уже знала, каким образом это произошло. Изящество комбинации потрясало. Никто не всматривался в фотографию на паспорте, даже служащие, регистрировавшие брак!

– Мама, а какое настоящее имя моего бывшего мужа? Я же имею право знать?

– Он нам не сказал своего имени. Сказал, чем меньше знаешь, тем дольше живешь. А мы были настолько угнетены, что не посмели настаивать.

– Но настоящий Макс рано или поздно должен был вернуться. Что тогда? – мне было интересно, как эта женщина собиралась разрешить эту ситуацию.

– Я не задумывалась над этим. Мне казалось, что за год все уладится само собой.

Это был не тот ответ, которого я ждала.

– И Вы все уладили, правда? – ехидно спросил Костя. – Нет человека – нет проблемы.

– Ты считаешь, что это я его убила?

– У Вас был железный мотив.

– У моего мужа был железный мотив, – холодно поправила Костю Татьяна Викторовна. – А после его инсульта мотив исчез. Никто его сейчас не может привлечь. Он вне досягаемости и для правосудия, и для нас. А мне ничего не угрожает. Я не была за рулем. А свидетельствовать против мужа не обязана. И какой у меня мотив? Я правильно говорю, Анатолий? – обратилась она к Шмелеву.

– Абсолютно.

– Но это же Вы испортили наши компьютеры и выкрали мой мобильный? – я решила все вопросы задать сейчас, пока Татьяна Викторовна находилась в растрепанных чувствах.

– Извини за грубость. Я не хотела, чтобы Света увидела эти кадры.

– Так кто же тогда убил Макса? – задал риторический вопрос Костя.

– Это мы постараемся узнать, – спокойно ответил ему Шмелев и тепло посмотрел на Светика. – А пока не стоит эти видео отдавать следователю. Иначе они ухватятся за эту улику, арестуют Татьяну Викторовну и закроют дело.

– Но мы обязаны это отдать! – возразил Костя.

Шмелев спокойно подошел к моему компьютеру.

– Что отдать? Вот это? – он неожиданно ловко удалил оба файла.

– Что Вы сделали?! – возмутился Костя. – Вы уничтожили улику!

– Какую улику? – удивился Шмелев, очищая компьютерную корзину.

Мы потрясенно переглянулись. Татьяна Викторовна с облегчение вздохнула и благодарно посмотрела на своего спасителя. Но ее благодарность не могла соперничать с полным восхищения и обожания взглядом Светика. Шмелев улыбнулся ей.

– Я же обещал защищать Вас. Надеюсь, что я об этом не пожалею.

Потрясенный наглостью молодого адвоката, Костя молча занял свое рабочее.

– Ну, если проблема решилась быстро и к радости всех сторон, может, я смогу немного поработать, – огрызнулся он. Я тоже была поражена методами, которыми пользовался Шмелев для защиты своих клиентов, однако бессильная злость моего сотрудника послужила мне некоторым утешением.

– Да, да – торопливо забормотала Татьяна Викторовна. – Не будем мешать. Пошли.

Она решительно направилась к выходу, но около двери вдруг остановилась и повернулась ко мне.

– Спасибо.

– За что? – удивилась я.

– За Светку.

И она быстро исчезла за дверью. Шмелев еще что-то тихо сказал Светику и вышел вслед за ней.

Мы дружно заняли свои рабочие места и сосредоточенно занялись работой. Разговаривать никому не хотелось.

* * *

– Толик узнал имя девушки, которую сбили мои родители, – грустно сообщила Светик, когда мы возвращались с ней домой. После окончания работы мне нужно было проведать Максима, и она вызвалась меня сопровождать. Я не сопротивлялась. Во-первых, Максим для меня был живым напоминанием того, что мне может угрожать. А во-вторых, в больнице он смотрел на меня глазами полными нежности, и это пугало еще больше. Все, что я ожидала получить от наших отношений, укладывалось в понятие «легкий флирт», и никакая «нежность» там не упоминалась. Но лицо Максима выражало что-то гораздо большее. К счастью, присутствие Светика лишало нашего раненого возможности поставить себя и меня в неловкое положение неудобными признаниями.

– И?

– Вовченко Ольга Сергеевна, двадцать три года. Я просила узнать, где ее похоронили, но Толик сказал, что с ее телом что-то не так. Его не отдали родным, а отправили на дальнейшую экспертизу.

Порыв холодного декабрьского ветра заставил меня поежиться. Я неосознанно отвернулась и вдруг увидела, что за нами на расстоянии двух кварталов движется белый автомобиль. Сердце подпрыгнуло к горлу, меня начала бить дрожь.

– А что с ним не так? – стуча зубами, хрипло спросила я, чтобы услышать голос моей подруги и немного отвлечься от панического страха, который сдавил горло.

– Толик еще не знает, но обещал завтра все выяснить. А почему ты дрожишь? Замерзла?

– Ты сегодня ночуешь у меня?

Светик виновато покачала головой.

– Маме сейчас тяжело. Она думает, что я ее осуждаю.

– Разве это неправда?

– Не знаю. Наверное, больше жалею.

Я кивнула. Мне всегда везло. Единственный вечер, когда я была кровно заинтересована в Светкиной компании, она решила провести с матерью. А я не могла попросить ее остаться со мной. Не имела морального права сознательно подвергать ее опасности. Да и чем мне Светик могла помочь? Она мало походила на боксера-тяжеловеса.

Мы попрощались на остановке маршрутного такси и разъехались в разные стороны.

Ужас погнал меня сквозь холод к дому на предельной скорости. Назад я не оборачивалась. И без этого противная белая тень автомобиля стояла у меня перед глазами. А отдаленный звук работающего мотора был хорошо слышен на темной пустой улице.

Сцена из классического ужастика длилась до самого подъезда моего дома. Однако и после достижения заветного убежища мое испытание на прочность не окончилось. В подъезде отсутствовал свет. Даже не пытаясь вызвать лифт, я бросилась по ступеням вверх, с ужасом осознавая, как оглушительно стучат каблуки моих сапог по каменной лестнице. К дверям своей квартиры мне удалось подбежать уже в полуобморочном состоянии. Чтобы попасть ключом в замочную скважину, пришлось посветить себе сотовым телефоном. Неясный зеленоватый луч мобильного едва различимо осветил окружающее пространство и…крик застрял у меня в горле. У порога моей квартиры, скрючившись, сидел человек. Бросив на пол ключи и обронив телефон, я бросилась бежать к выходу. Но одолеть удалось только один пролет. Чьи-то руки схватили меня за плечи и резко повернули на сто восемьдесят градусов. Я открыла уже рот, чтобы закричать… Да так и застыла с открытым ртом.

– Лина, это я! – прошептал мне в кромешной темноте голос Дениса. – Где ты так долго была? Я уже пару часов тебя жду.

Я почувствовала, как от облегчения мои ноги становятся ватными, а на глаза наворачиваются слезы. Ничего себе эмоциональный стрессик! Чтобы не выдать своего состояния, я молча отстранила Дениса и направилась к своей двери.

– А теперь рассказывай, где ты был все это время! – потребовала я, когда мы удобно устроились на моей кухне. Света в доме по-прежнему не было, поэтому на кухонном столе воцарились зажженные свечи. Меня переполняло ощущение уюта и покоя. После перенесенного ужаса Денис казался воплощением безопасности и надежности и… меня прорвало. Вместо того, чтобы выслушать моего друга, я говорила и говорила, не в состоянии остановиться. Денис выдержал поток информации, который выплескивался на него, как истинный стоик – молча, только иногда задавая уточняющие вопросы. И его титаническое терпение, наконец, произвело надлежащий транквилизирующий эффект. Я успокоилась, окончательно обрела возможность трезво мыслить и, в результате, задавать вопросы. И первым был вопрос о девушке февраля с настенного календаря в его офисе.

– Я узнал в Нине девушку с календаря почти сразу, – он посмотрел на мое возмущенное лицо и лукаво улыбнулся – Прости. Хотел потрясти твое воображение. Думал, найду, привезу…

– Нашел? Привез?

Денис вздохнул.

– В модельное агентство я не ходил. Мне удалось фамилию ее мужа разузнать по Интернету, так же, как и о судебном процессе. Однако в отличие от тебя я решил искать не саму Нину, а адвоката, который защищал Федорова в суде. Для этого мне пришлось посетить редакцию газеты «Криминальная хроника», найти корреспондента, который освещал этот процесс. Поверь, мне пришлось достаточно потрудиться, чтобы его найти, так как этот человек уже в газете не работает. Мало того, он даже не живет в этом городе! Сразу после окончания судебного процесса ему сделали предложение, от которого он не мог отказаться!

– Ты имеешь в виду, что ему пригрозили?

– Не знаю, угрожали или нет, но работу ему предложили в дорогом журнале. Там он зарабатывает на порядок больше, чем в провинциальной газете.

– Ты его нашел?

– Да.

– И что он тебе рассказал?

– Он был очень осторожен. Старался отмахнуться от меня. Но кое-что мне узнать удалось.

Я затаила дыхание, предвкушая услышать страшную тайну.

– Если я понял тебя правильно, Марковский рассказал вам, что основным козырем обвинения был сфальсифицированный документ. То есть Федорова обвинили в невозврате долга и подделке подписи на документе.

Я согласно кивнула.

– Сам же корреспондент, который присутствовал на всех заседаниях суда, клялся, что для Федорова и юриста, который этот документ составлял, данные экспертизы были потрясением. Они были уверены, что выиграют это дело.

– То есть, они не сомневались в подлинности подписей? Значит, они видели, как эти подписи ставились?

– Похоже на то. В общем, этот процесс очень мутный. Кроме того, не совсем понятен сам факт кредита. Зачем Федорову понадобилась такая огромная сумма наличными? Почему он не мог воспользоваться счетами в банке?

– Шантаж?

– Думаю, если бы корреспондент знал это, мы с ним бы поговорить уже не смогли. Но он дал мне координаты фирмы, в которой работал нотариус, составлявший документ, некий Аристов Сергей Сергеевич.

– Он, действительно, скончался прямо в зале суда?

– Да, от инсульта сразу после оглашения результатов экспертизы. Но была еще одна деталь, которую не упоминали в газетах. У Аристова был молодой помощник и девушка-секретарь. Они должны были тоже выступать в качестве свидетелей. Однако защита так и не дождалась их появления в зале суда. Они оба исчезли.

– Ты думаешь, их убили? – вздрогнула я.

– Не знаю. Может, заплатили и спрятали, – пожал плечами Денис – Я завтра собираюсь съездить в эту контору. Может, они знают что-нибудь об этих ребятах.

Денис немного помолчал, задумавшись. В зыбком свете свечей он напоминал декабриста в изгнании. Его лицо было одухотворенным, глаза мягко блестели, будто он собирался читать стихи. Однако впечатление было обманчивым.

– И знаешь, что еще удивительно, – вполне прозаично продолжил он – После нашей встречи с этим корреспондентом у меня все время такое ощущение, что за мной следят.

Ощущение безопасности слетело с меня, как шелуха с фисташки, как и романтическое настроение. На душе снова стало тоскливо и тревожно. Я поежилась.

– Тебе холодно? – моментально отреагировал Денис.

– Тсс… – я вдруг услышала, какое-то шуршание возле входной двери, потом приглушенные шаги. Денис замер, потом беззвучно пробрался к выходу и прислушался. Шорох не повторился. У меня от ужаса на минуту остановилось дыхание. Денис вдруг резко отворил дверь и выглянул на лестничную клетку. Увы, в полной темноте ничего невозможно было рассмотреть. Никаких звуков также не прослушивалось.

– У тебя есть фонарик? – почему-то шепотом спросил мой друг.

– Я сейчас принесу свечу.

Но свеча не понадобилась. Едва я вынесла слабый колышущийся от движения огонек в коридор, вспыхнул свет, на секунду ослепив нас. На лестничной клетке было пусто. Рядом с дверью лежал листок бумаги. Я наклонилась и подняла его.

– Что там? – заглянул мне через плечо Денис.

Написанная детским корявым почерком печатными буквами записка гласила «Не хочешь, чтобы тебе подправили твою милую мордашку, как твоему дружку, перестань совать нос, куда не надо. Сиди тихо. Мы за тобой наблюдаем».

Я закрыла дверь, погасила свет в комнате и подошла к окну. На противоположной моему дому стороне улицы мирно стоял белый автомобиль.

– Это они? – спросил меня, подошедший сзади Денис. Я, молча, кивнула головой. Говорить не хотелось.

– Я не понимаю. Кто это? Почему они так боятся, что мы найдем Нину? Чем мы можем кому-то помешать? Даже, если она знает что-то компрометирующее, как я могу кому-то повредить?

– А может, эти таинственные они не хотят, чтобы вы встретились, именно, потому, что каждая из вас отдельно безвредна, а вместе – можете представлять какую-то опасность? Возможно, у тебя есть нечто, ценности которого ты не осознаешь. А Нина могла бы тебя просветить?

– Подожди, – я попыталась рассуждать логически – и у меня в квартире, и у Макса все перевернули вверх дном. Я думала, что это Татьяна Викторовна искала видео. Но она утверждает, что копалась только в компьютерах на работе. Зачем ей нужно было обыскивать квартиры?

– Правильно, – задумчиво продолжил Денис – у тебя компа нет. Значит, искали информацию не на электронном носителе. Какая информация могла быть известна Нине?

– Не знаю, – я устало села на диван. – Я эту девушку не знаю, никогда ее раньше не видела.

– Зато Нина точно знала псевдо-Макса. Помнишь, как она испугалась, когда увидела его мертвым?

– Кто угодно испугался бы. Если помнишь, Сонька рассказывала, что только утром Нина о чем-то консультировалась у него. И вдруг спустя час, бац, – и он уже мертвый!

– Возможно, – согласился мой собеседник – Но, мне, все-таки, показалось, что они были знакомы. Поэтому я постараюсь отработать свою версию. И возможно, мне в этом могла бы помочь Нина. Давай решим так. Ты станешь послушной девочкой, и больше ни во что вмешиваться не будешь. Работа-дом – это твой маршрут. А я постараюсь все-таки найти госпожу Федорову. Если у кого-то возникнут подозрения, у меня очень простая причина ее искать – я в нее страстно влюбился, а она меня поманила и исчезла.

Даже виртуально этот сценарий вызвал у меня неодобрение. Денис заметил мое нахмуренное лицо и улыбнулся, потом немного замялся и, наконец, изрек.

– Ну, мне пора.

И он медленно, как будто через силу, направился к двери, а я перепуганным щенком поплелась за ним. Ужас, воплощением которого являлся белый автомобиль напротив окна, маячил перед моими глазами и очень мешал изображать лишенного эмоций биоробота. Я держалась до последнего мгновения. Однако у входной двери отчаянное желание любым способом задержать Дениса, помешать ему оставить меня в одиночестве страшном и враждебном мире, которым стала квартира, заставило совершить поступок, удививший меня саму. Я внезапно повернулась к Денису, обняла его и порывисто поцеловала в губы. «Если он сейчас покрутит пальцем у виска, я его пойму» – мелькнула виноватая мысль, а сердце попыталось проломить грудную клетку. Глаза Дениса удивленно округлились, но он меня не оттолкнул. Его руки невольно обняли меня за талию, а губы ответили на поцелуй, мягко и очень нежно.

– Ты уверена? – успел он шепнуть между поцелуями, когда мы торопливо зашагали в сторону дивана. Вместо ответа я начала снимать с него свитер, и он больше уже ничего не спрашивал.

Одиночество в эту ночь мне уже не грозило.