Игорь был из тех людей, которые учатся на своих ошибках. На третью ночь он не раздевался, не ложился в кровать и не пытался уснуть. Вместо этого, поднявшись с первого этажа в свою комнату, все еще под впечатлением от истории, рассказанной управляющим, он взял книгу и устроился в кресле. Он слышал, как хлопали двери соседних спален, слышал, как бежала вода по трубам, пока кто-то принимал душ, слышал покашливание и стук деревянных окон. Через какое-то время в доме наступила полная тишина.

Дождавшись, когда стихнут последние звуки, он закрыл конную энциклопедию и выбрался из спальни в гостиную. В большом холле второго этажа выключили свет, оставив лишь проходные светильники, встроенные в нижнюю часть стены вдоль ступеней. Игорь вышел к парадной лестнице, остановился и прислушался. Дом молчал.

Стараясь не шуметь, он быстро пересек нейтральную территорию и, воровато оглядевшись, приоткрыл дверь в семейную часть дома. Он очутился в маленьком уютном холле, куда выходили пять одинаковых дверей. Затаив дыхание, он сделал несколько шагов и остановился в нерешительности.

Он не имел ни малейшего представления, что именно располагается за каждой из этих дверей, с горечью осознав, что в последнее время его поведение носит весьма необдуманный и истеричный характер. Неожиданно зловеще заскрипели петли, и он, не успев прийти в себя, увидел, как медленно открывается дальняя дверь.

Игорь почти не удивился. В конце концов, чего он ожидал? Дом продолжал жить своей странной жизнью. Он мог остаться на месте и попытаться объяснить свое присутствие на приватной территории хозяина дома, но предпочел трусливо спрятаться, толкнув ближайшую к себе дверь.

Не успев толком осмотреться, он бросился на колени и прижался глазом к замочной скважине. В холле царил полумрак, но он сразу узнал ее. Она проскользнула мимо его убежища, как призрак, закутавшись в светлую шаль с головой. Лишь на мгновение ее лицо, искаженное злобой, промелькнуло у него перед глазами. Игорь резко отпрянул от двери, ему стало не по себе.

Через несколько секунд открылась другая дверь и еще одна темная тень метнулась в сторону лестницы. Игорь усмехнулся. Постепенно ситуация прояснялась.

Когда его глаза привыкли к темноте, он обнаружил, что находится в небольшом отдельном отсеке, куда выходят еще две двери. Игорь осторожно выбрался обратно в холл.

Затем он проследовал на кухню, где с жадностью выпил полный стакан воды. Он был возбужден, спать не хотелось. Раздвинув стеклянную перегородку, Игорь вышел на балкон.

Стояла теплая ночь, недавно закончился дождь, и воздух казался опьяняюще свежим. Ройтер был прав, сад внизу выглядел как опустевшая сцена таинственного театра. Игорь занял место в ложе, наслаждаясь спектаклем, где единственным актером была природа, а все действие ограничивалось его собственными фантазиями и игрой света.

Из задумчивости его вывел странный звук. Он не сразу понял, что это был тихий скрип открывающейся двери. Он не раздумывая скользнул обратно в кухню, оставаясь невидимым в темноте. Ночной странник выбрался из спальни и, быстро миновав гостиную, скрылся в холле. Игорь поспешил вернуться к себе, пока еще кто-нибудь из его соседей не решил прогуляться.

Внизу хлопнула входная дверь, шаги на черной лестнице стихли, и дом снова погрузился в сонную тишину. Игорь несколько минут в задумчивости стоял посередине комнаты, потом потянулся, размял шею и со вздохом опустился за письменный стол — пора было заняться делом. Сентиментальные чувства отступили на задний план, он нарисовал первый квадрат на белом листе бумаги и написал: «Ройтер», затем начертил несколько стрелок, под одной из которых нарисовал второй квадрат: «Нина».

* * *

Филипп вытер пот со лба и выпрямился в полный рост. Его голая спина успела потемнеть под палящим солнцем, пока он поливал дорожку, ведущую к конюшне, из длинного шланга. Разгорячившись, он разделся по пояс, демонстрируя не только великолепное тело атлета, но и несколько татуировок, украшающих его спину и плечи.

Подходя ближе, Игорь замешкался, опасаясь быть втянутым в уборку. Он всерьез подумывал о том, чтобы пройти мимо и отсидеться в спортивном комплексе, пока утренняя часть работы не закончится.

— Как спалось? — Насмешливый голос испанца положил конец его трусливым намерениям избежать нежелательной физической нагрузки.

— Как младенцу. — Улыбнувшись, Игорь направился к нему. — Здесь такой воздух.

— Верно — Филипп прищурился. — Хочу помыть Феликса, поможешь?

— Конечно, — не моргнув глазом согласился Игорь, бросив тоскливый взгляд на свои светло-голубые джинсы.

— Пойдем. — Филипп опустил шланг на землю, и тонкая холодная струйка воды тут же проделала путь к ботинкам Игоря. Он невольно отступил в сторону. — Я дам тебе во что переодеться.

Они вместе вошли в прохладную конюшню, и Филипп, достав темные штаны из шкафа Кости, оставил Игоря переодеваться в одиночестве. Игорь тут же вспомнил о тайнике и невозмутимо приоткрыл верхний ящик тумбочки. Запасы были ка месте, он взял пару конфет и положил себе в карман. Конюх не любит сладкого, лошади не едят конфеты, зачем же он держит у себя пару килограммов «мишек»?

Игорь попробовал задвинуть ящик на место, но что-то мешало ему. Поворошив конфеты рукой, он попытался нащупать препятствие и обнаружил сверток, завернутый в целлофан. Бросив один взгляд на находку, Игорь сразу угадал, что находится внутри, но все же развернул пакет, чтобы удостовериться. Затем аккуратно зарыл его обратно под конфеты.

Переодевшись, он выбрался из конюшни и с тяжелым вздохом опустился на скамью возле входа. Как же не хотелось мыть лошадь. Вдали показались две маленькие фигурки, вскоре он смог разглядеть фиолетовый костюм того, что был повыше, а следом и смешное лицо садовника Григория, который вел за руку маленького мальчика, удивительным образом похожего на него.

— Гриша! — Игорь приветливо помахал рукой.

Они подошли и поздоровались. Игорь в который раз удивился четкой дикции и хорошо поставленному голосу этого тролля-человека. Филипп вывел Феликса, и маленький мальчик, мгновенно выдернув ладонь из руки отца, бросился в их сторону с восторженными криками.

Он с позволения Филиппа погладил лошадь по блестящему темному боку и, обойдя ее кругом, попытался достать до носа. Григорий с умилением наблюдал за играми ребенка, которому, к сожалению, передались все характерные черты отца: короткий мясистый нос, маленькие глазки и сильно оттопыренные уши. В детском возрасте все это выглядело довольно мило, мальчик был похож на гномика.

— У тебя выходной? — спросил Филипп.

— Да, — кивнул Григорий, — обещал показать малышу конюшню. — Он не спускал с мальчика взгляда, полного обожания.

— Заходите внутрь, смотрите, — гостеприимно предложил Филипп.

Лицо садовника озарилось благодарностью. Игорю тоже захотелось сказать ему что-нибудь приятное.

— Это твой сын? — спросил он, не придумав ничего лучшего.

— Да. — Гриша не пытался скрыть распирающую его гордость.

— Он очень похож на тебя, — неуверенно продолжил Игорь, понимая всю двусмысленность произнесенной фразы.

— Это точно! — Садовник покраснел от удовольствия. — Эй, красавчик, беги сюда! — позвал он мальчика.

* * *

Филипп открыл коробку, и взору Игоря предстал внушительный набор разнокалиберных щеток и мочалок. Выбрав щетку с мягкой щетиной, Филипп провел ею от шеи Феликса за ушами вниз к спине, налегая на нее всем своим весом. Конь фыркнул, но остался стоять на месте.

— Есть четыре фактора, которые определяют будущее скаковой лошади, — сказал Филипп, когда садовник с сыном исчезли за дверями конюшни. — Одно из них, едва ли не самое важное, — это качество потомства. Сын превосходит отца! — Испанец закряхтел, продолжая двигать щеткой спереди назад. После нескольких таких движений он взял скребницу и принялся чистить щетку, освобождая ее от грязи и волос. — Полей пока ему на спину и с боков, — попросил он Игоря.

Игорь приблизился к лошади и неуверенно направил струю шланга на передние ноги. Филипп с усмешкой посмотрел на помощника.

— А остальные признаки чемпиона? Какие они?

— Основное — это чистота рода. Ты же понимаешь, что у Гриши вряд ли могла родиться будущая звезда NBA Экстерьер лошади должен обладать определенными пропорциями, для того чтобы она демонстрировала свои лучшие физические качества.

— Какие пропорции? — Игорь с любопытством принялся рассматривать Феликса.

— У него идеальные. — Филипп обошел коня сбоку. — Расстояние от верхней точки холки до нижней точки корпуса, за локтевым суставом, должно быть равно расстоянию от этой точки до земли. Смотри, ты как бы делишь лошадь пополам. Отсюда, — он легко дотронулся до шеи Феликса почти возле ушей и провел до того места, где начинались передние ноги, — это одна половина, и из этой точки такое же расстояние до земли — вторая половина.

— Какая разница? Что это дает? — Игорь с недоумением пожал плечами.

— Дай мне вон ту маленькую синюю губку. Сейчас почистим тебе нос и глазки, — ласково обратился он к Феликсу. — В строении лошади все имеет значение. То, что я сейчас тебе показал, обеспечивает свободную работу легких. А если лошадь свободно дышит, она быстро бежит. Лучшие чистокровные скаковые выращиваются в Англии, это родина великих чемпионов.

— А Феликс? Он же родился в Испании.

Филипп широко улыбнулся:

— Это удача. Последнее такое чудо природы родилось в тридцатые годы где-то в Новой Зеландии. Жеребец по кличке Фарлэп собрал все мыслимые и немыслимые призы в Европе и Америке. Он стал легендой и ушел непобежденным. Его называли Рыжей Бестией. Прошло столько лет, и появился Феликс. Скоро о русских заговорят по-другому, ты не понимаешь, что это значит не только для Марка, но и для всей нашей страны. Мы нашли клад! Мы совершим революцию в мире скачек! Феликс станет звездой, французы будут любить его больше Зидана, а американцы больше Майкла Джордана.

— Я понял, — Игорь поднял руки, — потом он заработает миллионы и женится на Шерон Стоун.

— Нет, — Филипп серьезно покачал головой. — Она не подходит ему по возрасту, скорее Пэрис Хилтон, у нее уважаемый род и неплохой экстерьер.

— Какие еще пропорции? — поинтересовался Игорь.

— Дай мне теперь зеленую губку, ту, что с краю. Надо помыть его главное достоинство.

Морщась, Игорь взял губку двумя пальцами и передал Филиппу.

— Второе, и одно из основных требований к таким лошадям, — учительским тоном сказал Филипп, — длина шеи, она должна быть в полтора раза больше длины головы. А третье — вот это расстояние, — он подошел к Феликсу сбоку и руками отмерил длину от груди лошади до середины туловища. — Оно должно составлять половину длины спины.

Филипп взял большое льняное полотенце, висевшее на спинке скамьи, и начал массировать спину Феликса сильными круговыми движениями, вытирая его от влаги и одновременно полируя темную шерсть.

— Подержи его за уздечку, — попросил он. — Про экстерьер — все. — Он загнул три пальца: — Экстерьер, происхождение, качество потомства, а четвертое, — Филипп сделал паузу, — работоспособность. Лошадь должна быть выносливой, переносить интенсивные тренировки. Это уже забота тренера, нужно приучать жеребенка к работе с детства, постепенно увеличивая нагрузки. Чтобы к двум годам лошадь показала первый галоп с хорошим результатом.

— Послушай, а как ты понял, тогда, когда Феликс был еще маленьким, не стоял на ногах, что он… — Игорь замешкался, пытаясь подобрать слово.

— Особенный? — Филипп опустил полотенце и беспечно пожал плечами. — Никак. Мне просто повезло.

* * *

Как только они переступили порог дома, Игорь сразу понял: что-то произошло. Первым, кого они встретили, был Клим. Обычно управляющий являл собой зрелище ничем невозмутимого человека, которого ничто на этом свете не заставит выйти из себя. Но сегодня он явно выглядел встревоженным и, едва поздоровавшись, скрылся в кабинете Ройтера.

Нина последовала за ним, не обращая внимания на Веру, которая что-то горячо нашептывала ей на ухо, и буквально захлопнула дверь перед ее носом. Филипп остановился посередине холла, настороженно наблюдая за окружающими. Игорь интуитивно почувствовал, что на данном этапе ему лучше удалиться со сцены. Наверняка кто-то забыл подпилить ногти Феликса, а ему не хотелось попасть под горячую руку хозяина. В конце концов, он человек посторонний, журналист, на него не должны распространяться применяемые в отношении молодежи меры воспитательного воздействия.

Он поднялся в комнату, принял душ и переоделся. Физический труд пробудил в нем зверский аппетит. Решив отложить работу по дневнику на послеобеденное время, Игорь поспешил спуститься вниз, где узнал последние новости. Пропали деньги. Пятьдесят тысяч.

— Пойдемте к столу. — Оксана как ни в чем не бывало одарила Игоря гостеприимной улыбкой, от которой у нормального человека должно было возникнуть желание, не обедая, убраться восвояси. Филипп едва успел сообщить Игорю о пропаже денег.

— Кто-нибудь видел Костю? — спросил Матвей, занимая свое место за столом.

— Я здесь. — Конюх появился из сада с потертой рацией в руках.

За столом воцарилось непривычное молчание. Все настороженно поглядывали друг на друга. Игорь постарался отвлечься, наблюдая за ночным призраком. Могло ли быть так, что это она закрыла его в подвале? Он сомневался. В этом не было никакой логики.

Марк Аркадьевич в компании Глеба и управляющего присоединились к остальным еще до того, как подали закуски. Выражение их лиц оставалось непроницаемым, особенно старался помощник Ройтера, напуская на себя загадочный вид.

Игорь продолжал наблюдать за ней, она, в свою очередь, не сводила взгляда со своего ночного компаньона по прогулкам. Что касалось их третьего друга, живущего в правом крыле, там же, где Игорь, то он вел себя как обычно. Хозяин дома задумчиво пригладил бороду и откашлялся. Все, как по команде, отложили вилки и ножи. Ройтер обвел стол тяжелым взглядом пронизывающих насквозь прозрачных глаз. Глеб заерзал на стуле:

— Марк Аркадьевич.

— Спасибо, Глеб, я сам. — Ройтер даже как будто не открыл рта, процедив эти слова через плотно сжатые губы.

Глеб вздохнул и замолчал.

— Пропали деньги, — внушительно произнес хозяин дома.

Все выдохнули, а Игорь бросил незаметный взгляд на Константина. После слов хозяина выражение его лица не изменилось, он продолжал хмуриться, глядя в пустую тарелку.

— Много? — поинтересовалась Нина так, будто слышала новость впервые.

— Достаточно, чтобы это исключало случайность, — ответил ее отец.

— Где были деньги? — спросил Филипп.

— Когда обнаружилась пропажа? — Матвей нервно качал ногой под столом.

— Послушайте, — Ройтер слегка повысил голос. — Такое в этом доме происходит впервые, и мне особенно обидно, что это произошло именно сейчас.

Он снова замолчал. Игорю стало его жаль. Он знал, что самое трудное — это когда случается что-то непредвиденное, надолго нарушая привычный ход жизни, а главное, когда тебе не оставляют шанса не участвовать в этом.

— Я не хочу, чтобы вы признавались в воровстве, — сказал Ройтер.

Игорь физически почувствовал, как сжались сердца у всех присутствующих. Это словосочетание — «признаться в воровстве» — еще вчера казалось немыслимым за этим столом.

— Я верю в то, что если кто-то из вас осмелился взять эти деньги, значит, у него на то были веские причины. Но знаете, чего я не могу понять? Почему этот человек не пришел ко мне?

— А если это кто-то из персонала? — Нина возмущенно блеснула глазами.

Ройтер замолчал и перевел тяжелый взгляд на нее:

— Я не сомневаюсь, что это сделал кто-то из членов нашей семьи.

Все робко принялись возражать. Оксана улыбнулась.

— Дослушайте! — Хозяин встал, взявшись рукой за спинку стула. — Я не собираюсь никого обвинять, не буду проводить расследование, у нас на это нет времени. Я прошу того, кто это сделал, прийти ко мне и попросить помощи.

Он выдержал паузу. Глеб скользнул взглядом по лицу Игоря.

— Это останется между нами, — закончил Ройтер, — я буду благодарен за смелость и смогу решить любую проблему. Я прошу того, кто это сделал, не заставлять остальных испытывать унизительное чувство вины за поступок, который они не совершали. Мы — одна семья!

Если бы Игорь был на их месте, то признался бы, хотя Арнольд считал, что лучше никогда ни в чем не признаваться. «Интересно, зачем ему деньги?» — подумал он.

— А сейчас, простите, у меня нет аппетита. — Ройтер вышел из-за стола.

Как только его невысокая подтянутая фигура скрылась из виду, Глеб подпрыгнул на месте и нетерпеливо обратился к Климу Сергеевичу:

— Нужно что-то делать! Нельзя пускать это на самотек!

— Что ты предлагаешь? — холодно поинтересовался Филипп.

— Обыскать все комнаты, конюшню, хозяйственные помещения, подвал!

Игорь не спускал глаз с конюха.

— Ты с ума сошел. — Вера зло швырнула салфетку на стол. — Никто из нас этого не делал, неужели не понятно!

— А кто? Кто украл пятьдесят тысяч? — вскричал Глеб.

— Что? — Матвей обескураженно развел руками.

— Пятьдесят тысяч?! — удивленно повторила Вера.

— А вы что думали? — Глеб усмехнулся. — Я привез зарплатные деньги на месяц.

— Ну, привез ты, положим, чуть больше, — поправил его управляющий. — Я, знаете ли, в курсе финансовых дел семьи. Это входит в мои прямые обязанности.

Глеб неожиданно потерял самообладание, покрывшись красными пятнами. Его карие глаза еще больше потемнели, кулаки сжались, он с ненавистью смотрел на управляющего.

— Успокойся, Глеб Николаевич, — примирительно сказал Клим. — Я просто хотел узнать, что случилось с остальными деньгами.

— Они надежно спрятаны, — саркастически изрекла Оксана.

Глеб сумел наконец совладать с собой.

— Украдена только половина, остальное на месте, поэтому Марк Аркадьевич думает на кого-то из семьи, чужой взял бы все.

— Друзья, — Оксана сплела длинные пальцы перед собой, — а вы не подумали, как тяжело нашему гостю Игорю Георгиевичу, каково ему оказаться подозреваемым в крупном хищении.

Признаться, до тех пор пока она не произнесла его вымышленное имя, мысли Игоря крутились вокруг того, почему конюх так плохо спрятал украденное. Но, услышав слова хозяйки, он улыбнулся:

— Я не принимаю обвинения на свой счет. Я не знаю, кто это сделал, но в любом случае надеюсь, что этот человек одумается и вернет деньги, поскольку мне не хочется, чтобы у нас у всех было плохое настроение.

Все разом заговорили, перебивая друг друга. Возникло сразу несколько очагов спора. Константин так и не сказал ни единого слова за весь обед, но Игорь сумел перехватить его взгляд, полный едва сдерживаемого бешенства. Он смотрел на Глеба.