Дополнение четвертое к главе

Почему царство Дария, завоеванное Александром, не восстало против преемников Александра после его смерти

Наблюдатели Системы РФ тщетно поджидают ее распада, и, будь Россия сильное государство, она давно бы распалась. Политически слабое население оберегает Систему, разменяв власть в ней на право жаловаться. Жалкий подданный вечно ропщет, получая за это достойное его содержание.

глосса а: Одним из устоев советской системы было (сохранное с Октября 1917 года) право слабых на жалобу. Его позволяли негромко возглашать и отчасти удовлетворяли. Право слабых перекочевало в Российскую Федерацию как ропщущее большинство. Большинство никогда не было источником власти в РФ, но лишь ее ограничителем. Властям дано безумствовать, если не затронуто право жалких быть в большинстве и роптать на несправедливость.

Фигура Слабые → Жалкие → Народ – триграмма политики справедливости.

Но коммунистам и левоцентристским коалициям не удалось превратить ропщущее большинство в силу, которая хочет взять власть. Население отпиралось от власти, добиваясь взамен признания его слабым навсегда. Формальный суверен Государства РФ требовал для себя статуса политического инвалида.

В жалобной позиции различимо, как, отрекаясь от прав, слабак рассчитывает этим привязать власть к себе. Протестующие орали на улицах: «Мы здесь власть!» – а им в ответ роптало народное: «Нет, мы не власть! Мы не так гадки, как она! Мы чужды власти и жалки – зато, жалкие, мы чисты!»

глосса б: Население как ресурс Системы в РФ поначалу пришло как ее беда. Далеко не сразу из него научились добывать реальную власть – власть бюджетной перераспределяющей гидропоники.

Система РФ опирается на государственно ничтожное большинство, отказывающееся быть источником власти, притязая зато именоваться «народом».

В 90-е годы народ в России был зол и кишел в зоне бюджетных задолженностей. Вербовка его Системой РФ шла через концепт путинского большинства, выбравшего в 2000 году себе власть единожды навсегда. Население после выборов ждало награды за то, что оно пустило Путина в Кремль.

Для сохранения лояльности включают бюджетную помпу перекачки денег населению. Часть денег взяли с губернаторов, часть придется отнять у сырьевиков – Волошин понимал это уже весной 2000 года. Губернаторов с их неплатежами в бюджет ставят на место, удалив из Совета Федерации. Постепенно наметилась другая системность.

Человека учат, лечат и выплачивают пенсию, поскольку он помещен в административных координатах пространства РФ. Местные чиновники отбирают часть его ренты, что и их также подключает к социальному государству.

(Чтобы расхищать социальные фонды, надо иметь учтенное место в пространстве – делаясь видимым для Команды.) Гражданин РФ поддерживает местные власти, выбирает Президента, и тот обещает ему повышение выплат.

Из слабых слагается сила Системы РФ: голосующий народ как нетребовательное население. Каждый населенец верит, что он представляет «народ», но лишь в отдельности от других населенцев.

глосса в: Команда, она же Кремль, правит разномерными Россиями. Есть межбюджетная Россия – государство социальных расходов, голосующее только за Путина. Здесь бюджетный анклав опорного большинства. Но есть анклав премиального класса, с демонстративно иными стандартами потребления. Есть анклав Большой Москвы, со своей экономикой, создателем-меценатом которой был Лужков. Многомиллионная сеть бюджетополучателей РФ увязывает страну воедино. Получка выдается из одних рук (но не по одинаковым ставкам) от Владивостока до Калининграда.

Самая многочисленная из Россий удалена от выхода на мировой рынок и влияния на внутренние дела. Она вправе высказать претензии Путину, но чем ответить на ее претензии, решает он сам, достав кошелек из кармана. Населенцы и премиальный класс взаимно враждебны, но в горло друг другу им не вцепиться. Команда кошмарит Э литы, напоминая, что народ, эту вечно несытую орду, она может на них натравить.

Казначейски осмеченная мобилизация большинства с 2003 года действует в четко продуманном виде. Это социальное государство работает, завися от торговли сырьем, кредитования под нее и прямых инвестиций. Оно слабо зависит от местных экономик.

Когда вслед за налоговыми пришли большие нефтегазовые деньги, Команда узнала, что отныне в руках у нее не капельница для жалких нищих, а планетарное средство форсажа. Теперь она могла править кое-чем новым, чего не знала – и для чего совсем не обязательно управлять государством.