#img_11.jpeg
#img_12.jpeg
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Л ю д в и г в а н Б е т х о в е н.
Ж о з е ф и н а Б р у н с в и г.
Т е р е з а Б р у н с в и г.
Д ж у л ь е т т а Г в и ч ч а р д и.
Г р а ф и н я А н н а Б р у н с в и г.
Г р а ф и н я С у с а н н а Г в и ч ч а р д и.
К н я з ь К а р л Лихновский.
И г н а ц Ш у п а н ц и г — скрипач.
Н и к о л а у с Ц м е с к а л ь — виолончелист.
Ф е р д и н а н д Р и с — ученик Бетховена.
С т а р и к - н и щ и й.
Г е н е р а л.
Г о с т и, с л у г и, о ф и ц е р ы армии Наполеона.
Между первой и последней картинами проходит шесть лет.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
До открытия занавеса звучит финал Патетической сонаты. Большая комната, две двери, между окнами рояль; старое кресло, два-три стула. Повсюду разбросаны ноты и книги, кипы нот свалены на полу вместе с пустыми бутылками. Во всем видна неустроенность быта, отсутствие заботливой руки. Ближе к просцениуму секретер, на нем старинная шкатулка, в ней хранятся письма, самые дорогие реликвии Бетховена; рядом небольшой бюст Карла Лихновского. Б е т х о в е н в шелковом халате за роялем, Ц м е с к а л ь и Ш у п а н ц и г во фраках переписывают ноты. Вечереет.
Ц м е с к а л ь. В твоей сонате есть что-то новое, и дело здесь не во внешнем эффекте.
Б е т х о в е н. Я этого не замечал, только от других узнаю. Соната всего лишь безделка.
Ш у п а н ц и г. Все думаешь о симфонии.
Б е т х о в е н. Там стихия. Море бушует от вихрей… Жаль, жизнь коротка, а искусство бесконечно… Если бы не думать о хлебе насущном… Все люди состоят на службе и знают, на что им жить. А можно куда-нибудь пристроить такого бесталанного, как я?
Ц м е с к а л ь. Ты напрасно отказался от предложения прусского короля.
Б е т х о в е н. Быть его лакеем…
Ц м е с к а л ь. Хорошее жалованье. Не будешь же ты всегда жить на случайные заработки, зависеть от твоих издателей?
Ш у п а н ц и г. Теперь-то они с Людвигом не торгуются. Знают, канальи, что не прогадают.
Б е т х о в е н. Мда… Есть лисы похитрее меня… Был бы такой магазин искусства, куда каждый художник отдавал бы свои сочинения, а взамен получал все, что ему нужно!
Ц м е с к а л ь. Это твои фантазии.
Ш у п а н ц и г. В наш век деньги правят целым светом, все на этом построено. Кто богат, тот и знаменит. И нам неплохо бы иметь побольше дукатов.
Б е т х о в е н. Болтать ты мастер. Деньги, золото… все беды от него… Недавно я прочитал в одной книге. В Древней Греции это было. Фригийский царь Мидас оказал важную услугу богу Дионису, и тот сказал: «Проси что хочешь». И тогда царь попросил всесильного сделать так, чтобы все, к чему бы он ни притронулся, стало золотом…
Ш у п а н ц и г. Чистым золотом?
Б е т х о в е н. Ну да… Очень уж обрадовался царь. Пошел в сад, срывает ветку — она золотая, яблоко срывает — и оно золотое. Все, до чего он дотрагивался, становилось чистым золотом. Вот приходит Мидас в свой дворец. Слуги приготовили богатый пир, заморские вина, кушанья разные…
Ш у п а н ц и г. Право, я что-то проголодался.
Б е т х о в е н. Подожди… Вот тут-то царь убедился, какой дар выпросил он у Диониса! От его прикосновения и хлеб, и все яства, и вино стали золотом. И понял тогда царь, что погибнет он от голода.
Ш у п а н ц и г. Это сказка.
Б е т х о в е н. Мда… Так ты ничего и не понял.
Ш у п а н ц и г (просматривая ноты). Где же партия скрипки?
Ц м е с к а л ь (передает ноты). Вот, посмотри…
Ш у п а н ц и г. Поди разберись, одни закорючки. (Тихонько напевает мелодию.)
Б е т х о в е н (что-то пишет на подоконнике, в ярости бросает перо). Я же просил тебя, барончик, достать другие перья!
Ц м е с к а л ь. А где их взять?
Б е т х о в е н. Где хочешь. Можешь их даже вытащить из зада какого-нибудь знатного гуся. (Смеется.)
Ц м е с к а л ь. Не можешь ты без этих твоих штучек! А если кто услышит?
Б е т х о в е н. Ты, мой барончик, с тех пор как служишь в придворной канцелярии, стал бояться даже собственной тени.
Ц м е с к а л ь. Не забывай, в какое время мы живем! Не знаешь, кому и доверять.
Б е т х о в е н. Мда… Негодяев достаточно при дворе. Жаль только, мелких жуликов вешают, а большие гуляют на свободе.
Ц м е с к а л ь. Совсем спятил? И стены имеют уши.
Б е т х о в е н. Брошу все и уеду из этой Вены.
Ц м е с к а л ь. Куда ты уедешь. Здесь тебя признали, твое имя называют рядом с Гайдном…
Ш у п а н ц и г. И всегда такой успех. Самые знатные красотки добиваются твоих уроков. Надеюсь, ты не отказал той блондинке, которая вчера ждала тебя после концерта? Она славненькая. Можно только позавидовать. Господь бог посылает хорошеньких женщин тем, кто не знает, что с ними делать.
Б е т х о в е н. Ты-то знаешь… Дон Жуан — толстое брюхо. Отчаянный молодчик, когда перед тобой блюдо с жареными цыплятами. (Смеется.)
Ш у п а н ц и г. И зачем тебе уезжать из Вены? Где еще ты найдешь таких красоток? (Напевает.) «Есть одна лишь Вена, один лишь королевский город…»
Б е т х о в е н. Нет! Не останусь я в твоем королевском городе. Кому нужна здесь моя музыка? Я должен угождать вкусам этих знатных господ, а они только болтают об искусстве, но ничего в нем не смыслят.
Ц м е с к а л ь. А где же ты будешь исполнять твои вещи? На улице? Славу и известность приобретают в княжеских дворцах. Старик Гайдн тридцать лет приходил во дворец…
Б е т х о в е н. И каждое утро ждал распоряжений! Не могу я писать музыку по прихоти любого вельможи. Я не поденщик!
Ш у п а н ц и г. Наш знаменитый маэстро признает лишь его светлость Карла Лихновского. (Кивает на бюст.) Молится на него.
Б е т х о в е н. Князь был другом Моцарта, и мне он истинный друг. Без него я не пробился бы здесь, в этой Вене. Завистников много.
Ц м е с к а л ь. А где их нет? Если человек талантлив, ему всегда завидуют.
Б е т х о в е н. И ставят палки в колеса… Князь Карл Лихновский понимает прекрасное и возвышенное! В его сословии такое не часто встречается.
Ц м е с к а л ь. Да, он покровительствует всем артистам. И мне он помог устроиться в придворную канцелярию.
Ш у п а н ц и г. Лучшую свою сонату ты посвятил князю…
Б е т х о в е н. Я благодарен ему за все.
Ш у п а н ц и г. Мне бы посвятил.
Б е т х о в е н. Тебе?
Ш у п а н ц и г. А почему бы и нет? Первой скрипке знаменитого в Вене квартета и самому близкому приятелю великого маэстро Людвига ван Бетховена, чьи насмешки он всегда терпит безропотно.
Б е т х о в е н. А в посвящении написать: «Графу Игнацу Шупанцигу, знаменитому скрипачу и обжоре». Так? (Смеется.)
Ш у п а н ц и г. Таким образом и мое скромное имя будет увековечено. А слава!..
Б е т х о в е н (смеется). Все же ты глупая башка, просто осел…
Ш у п а н ц и г. Если я осел, то стоит мне встряхнуться, как из моей шкуры посыплются золотые дукаты. (Трясется.) Нет дукатов. (Вынимает кошелек.) Одна паутина.
Б е т х о в е н. Ну, этой беде мы поможем, хотя наша казна опустошена. Держи. (Передает ноты.) Галопом к моему издателю, получишь дукаты. Да не забудь захватить дюжину вина.
Ш у п а н ц и г. Первым делом.
Б е т х о в е н. Только королевского, какое бывало в погребе у моего покойного батюшки. Славный рейнвейн!
Бьют часы.
Ц м е с к а л ь. Ты не забыл, Людвиг: вечером мы играем у князя Лобковица и должны быть вовремя.
Б е т х о в е н. Подождут, если им нужна наша музыка.
Ц м е с к а л ь. Мы не успеем проиграть это трио.
Б е т х о в е н. Будем играть с листа, не впервой. (Шупанцигу.) Чего же ты стоишь? Поворачивайся быстрее. Фальстаф — жирное брюхо!
Ш у п а н ц и г. Я всегда говорил: наш великий маэстро великодушен и его кошелек всегда открыт для друзей. Я мигом. (Убегает.)
Ц м е с к а л ь. Велено прибыть во фраках.
Б е т х о в е н. Да… а где же мой фрак?
Ц м е с к а л ь. У портного.
Б е т х о в е н. Вот видишь, у «великого маэстро» нет даже фрака.
Ц м е с к а л ь. Я пойду заберу, здесь недалеко. (Уходит.)
Б е т х о в е н (играет). Я плохо слышу высокие ноты. И этот постоянный шум и гудение в ушах!.. А если совсем тихо, пианиссимо… Дьявол! Не слышу! (Продолжает играть.)
Л и х н о в с к и й (входит, некоторое время стоит у двери). Божественно! Здравствуйте, наш дорогой композитор. Сегодня вы нас порадуете, не так ли? Князь Лобковиц устраивает большой прием, приглашен эрцгерцог Рудольф, возможно, будет и сам император.
Б е т х о в е н. Увеселять толпу… Зачем мне это?
Л и х н о в с к и й. Как? Неужели вас не радует успех, восторженные слезы?
Б е т х о в е н. Артистам не нужны слезы, они не плачут.
Л и х н о в с к и й. Вы наша гордость, Бетховен, ваш редкий талант…
Б е т х о в е н. А кому он здесь нужен?
Л и х н о в с к и й. Вы наша надежда, вы заменили нам Моцарта.
Б е т х о в е н. Моцарт!.. Моцарт — солнце! Мне никогда не достигнуть такой вершины! Если бы Моцарт жил…
Л и х н о в с к и й. Да, его смерть была для нас невосполнимой утратой. Видно, так было угодно небу: кого любят боги, тех они рано забирают к себе.
Б е т х о в е н. Я давно хотел спросить вас… вы были другом Моцарта… Это правда, что его отравил Сальери? Не могу поверить. Маэстро Сальери мой учитель…
Л и х н о в с к и й. С тех пор прошло уже много лет. Вольфганг заболел, болел он долго… А после его смерти прошла молва, что его отравил Сальери, угостил Моцарта конфетами с ядом. Сальери все стали называть «синьор Бонбоньери»…
Б е т х о в е н. Бонбоньери?..
Л и х н о в с к и й. Представьте, Антонио Сальери пытался покончить с собой, перерезать горло бритвой. Видно, нечистая совесть не давала ему покоя.
Б е т х о в е н. Печальная судьба! Всю жизнь Моцарт прожил в бедности, сочинял оперы для увеселения толпы…
Л и х н о в с к и й. И вам, мой Бетховен, пора, пора уж написать свою оперу.
Б е т х о в е н. А где взять подходящее либретто? Мне их много присылают, но это все так, безделки… В наше время надо воспевать сильные характеры, таких героев, как Наполеон Буонапарте. Он в подвигах велик!
Л и х н о в с к и й. Этот маленький Аттила? Да вы что? Вам разве неизвестно, что его генералы снова захватили Ломбардию? И опять оккупация… Столько жертв! Во имя чего?
Б е т х о в е н. Наполеон хочет установить в мире иной порядок. Все люди должны быть свободными!
Л и х н о в с к и й. Изменить ничего невозможно. Все, все определено свыше!
Б е т х о в е н. Нет, князь, нет! Нравственный закон внутри нас. А над нами одно лишь звездное небо!
Л и х н о в с к и й. Вы же… вы самый настоящий республиканец!
Б е т х о в е н. А я не скрываю своих убеждений. Меня глубоко оскорбляет унижение одного человека другим.
Л и х н о в с к и й. Вас можно понять… Эти идеи конечно же не прошли мимо вас. Что касается меня, в моем дружеском расположении к вам, мой дорогой Бетховен, вы можете не сомневаться. Да… Я приготовил для вас небольшой сюрприз. Только, ради бога, не отказывайтесь, я же знаю вашу щепетильность… Возьмите. (Протягивает конверт.)
Б е т х о в е н. Что здесь?
Л и х н о в с к и й. Вы можете вскрыть.
Б е т х о в е н (разрывает конверт, читает). Нет! Этого я не могу принять.
Л и х н о в с к и й. Всего лишь моя скромная благодарность за вашу сонату. Теперь наши имена стоят рядом.
Б е т х о в е н. В этом мире все продается, все покупается.
Л и х н о в с к и й. Зачем же так… Я преисполнен к вам, дорогой Бетховен, бесконечной признательности и любви. А эта скромная пенсия даст вам возможность сочинять то, что вам хочется, не думать о заказах. Вы останетесь в Вене, и мы оба выиграем… Напишете оперу, станете богатым, и тогда вы сможете отказаться. Говорю это как ваш друг. И вы не сомневайтесь…
Б е т х о в е н. Мне нелегко согласиться.
Л и х н о в с к и й. Ваш отказ меня глубоко огорчит. Вы же не хотите этого?
Б е т х о в е н. Я дорожу вашей дружбой, князь.
Л и х н о в с к и й. Вот и прекрасно. Поговорим о чем-нибудь другом. В эту пятницу на вашу музыку я пригласил русского посла графа Разумовского. Он один из образованнейших дипломатов, очень умен, меценат, сам играет на скрипке и по достоинству оценит ваше искусство. Карету я за вами пришлю… Да… Не прощаюсь. Все же надеюсь услышать вашу божественную игру у князя Лобковица. Будьте же благоразумны. (Уходит.)
Б е т х о в е н (один). Князь благородный человек. Шестьсот флоринов ежегодно, пока не подыщу подходящей службы… Теперь я смогу заняться симфонией и посвящу ее Наполеону Буонапарте… Если бы не мой бедный слух! (Подходит к роялю, играет.)
Входят графиня А н н а Б р у н с в и г с дочерьми Ж о з е ф и н о й и Т е р е з о й, которая прихрамывает.
Т е р е з а. Бетховен так увлечен своей музыкой, он ничего не замечает вокруг.
А н н а. Заметит сейчас. (Громко.) Имею ли я честь видеть перед собой господина Бетховена?
Б е т х о в е н (прекращает игру). Вы ко мне?
А н н а. Если вы и есть учитель музыки Людвиг ван Бетховен, то мы пришли именно к вам. И по важному делу.
Б е т х о в е н. Проходите, пожалуйста. У меня здесь беспорядок, служанка куда-то сбежала. Располагайтесь. Я сейчас. (Выходит.)
Т е р е з а. Вот мы и в храме музыки!
А н н а. И стоило сюда тащиться? Всё твои капризы, Тереза. Бетховен, Бетховен! Как будто в Вене нет других музыкантов.
Ж о з е ф и н а. Ну что вы, мама! Все говорят о Бетховене как о восходящей звезде.
А н н а. Надо было бы предупредить этого музыканта о нашем визите. Негде даже присесть.
Ж о з е ф и н а. Я почему-то представляла его совсем другим. Думала, он гораздо старше. И какой-то странный, весь взъерошенный.
А н н а. Как и его музыка! И чем вы так восторгаетесь, не понимаю!
Т е р е з а. Музыка Бетховена открыла мне совсем иной мир, от нее сжимается сердце.
А н н а. Ты больше придумываешь.
Ж о з е ф и н а. А живется ему, видно, нелегко, и никто о нем не заботится.
Б е т х о в е н (входит. Теперь на нем меховой жилет. Освобождает стулья). Садитесь, пожалуйста. Так чему могу быть полезен, сударыня?
А н н а. Графиня Анна Брунсвиг. Мои дочери — Тереза и Жозефина. Мы ненадолго прибыли в Вену из Венгрии. Надеюсь, вы не откажете дать моим дочерям несколько уроков музыки.
Б е т х о в е н. Почему вы обратились именно ко мне?
А н н а. Вас рекомендовал князь Лобковиц.
Т е р е з а. Вашу музыку хорошо знают в Венгрии.
Ж о з е ф и н а. Тереза играет все ваши вещи наизусть и говорит, что в них всегда новые идеи.
Т е р е з а. Мы вам были бы очень благодарны.
Ж о з е ф и н а. Пожалуйста, мы так надеялись… Мы будем очень послушными ученицами. Правда, Тези?
Б е т х о в е н. Послушными… Правда, я строгий учитель… Но мне трудно вам отказать.
Ж о з е ф и н а. Я была уверена, что вы согласитесь. Вы ведь не такой сердитый, каким хотите казаться? В этом костюме вы похожи на Робинзона Крузо, каким он нарисован на обложке книги. Вам знаком этот роман?
Б е т х о в е н. Читал… Только никогда бы не подумал. Скажу вам по секрету: здесь многие меня называют боннским дикарем. Жаль, что у меня нет своего острова и такого же преданного друга, как Пятница.
Т е р е з а. У вас много друзей. Ваша музыка!
А н н а. Само собой разумеется, вы будете получать плату за каждый урок, так вам, верно, удобней.
Б е т х о в е н. Денег не надо.
А н н а. Хорошо было бы начать ваши занятия завтра, чтобы не терять времени. Мы остановились в гостинице «Золотой сверчок», это недалеко отсюда.
Б е т х о в е н. А инструмент?
А н н а. Там есть пианофорте.
Т е р е з а. Только, пожалуйста, будьте к нам снисходительны. У меня пальцы будут дрожать от страха.
Б е т х о в е н. А я слышал, что венгерские девушки ничего не боятся.
Ж о з е ф и н а. Мы ужасно смелые!
А н н а. Жозефина!
Т е р е з а. Господин Бетховен, можно узнать, что вы сейчас сочиняете?
Б е т х о в е н. Пишу несколько вещей сразу. Так, безделки.
Т е р е з а. Все говорят о вашей Патетической сонате. Я так хотела бы ее скорее услышать.
А н н а. Тереза, ты забываешь, что у нас еще масса дел.
Б е т х о в е н. Вы можете взять ноты. (Передает ноты.)
Т е р е з а. Для меня это такая большая радость!
Б е т х о в е н. Только, пожалуйста, больше никому не показывайте. В Вене всегда найдется кто-нибудь, кто эти ноты будет выдавать за свою музыку.
Т е р е з а. Не беспокойтесь.
А н н а. Мы обо всем уже договорились. До завтра, господин Бетховен.
Ж о з е ф и н а. До свидания. Мы вас будем ждать.
Они уходят, сталкиваясь в дверях с Ш у п а н ц и г о м.
Ш у п а н ц и г (входит, нагруженный бутылками и свертками). О, новые музы! Да какие красотки. Верно я говорил, зачем тебе, Людвиг, уезжать из Вены. И да здравствует любовь, но только — после обеда!
КАРТИНА ВТОРАЯ
Комната в гостинице. Много цветов. Полдень.
Ж о з е ф и н а за фортепьяно, возле нее Б е т х о в е н. Он одет модно: светло-синий фрак, белый фуляр вокруг ворота, лаковые туфли. Звучит музыка — Патетическая соната. Затем наступает пауза.
Б е т х о в е н. Вы верно уловили идею, но этого мало. Каждая пауза должна стать музыкой. Понимаете? Ее надо выдержать. Музыка может сказать все то, что нам порой трудно передать словами.
Ж о з е ф и н а. Наверно, у меня не получится. У Терезы все это по-другому звучит.
Б е т х о в е н. Ваша сестра глубоко чувствует…
Ж о з е ф и н а. Тези не отходит от инструмента. Каждую свободную минуту… Она чего захочет, всего добьется. Вы, верно, думаете, что она такая тихая… Тези отчаянная! У нас была лошадь Пегас, никого не подпускала к себе, кроме папы. А Тези ее усмирила, только упала потом и подвернула ногу. Поэтому она… Но это почти незаметно.
Б е т х о в е н. Вы росли вместе?
Ж о з е ф и н а. С детства мы не разлучались. Хорошее это было время! Все чего-то ожидали, на что-то надеялись. Мы играли в Республику. Каждому деревцу давали имена. Самый большой дуб в нашем парке мы называли «Марат — друг народа»… Как быстро промчались годы… Тези мой самый близкий друг, я во всем ей доверяю.
Б е т х о в е н. Это хорошо, когда рядом родная душа…
Ж о з е ф и н а. А у вас нет такого друга?
Б е т х о в е н. Ноты… Им я могу все доверить… Я вас слушаю, и какое-то странное чувство, будто знаю вас давно, очень давно, и часто мысленно разговаривал с вами.
Ж о з е ф и н а. О чем же, если не секрет?
Б е т х о в е н. О многом. О том, что хорошо было бы уехать из этой Вены, жить в деревенском доме. А по утрам бродить по полям и лугам и слушать эхо!..
Ж о з е ф и н а. Наверное, вы очень устали от концертов, славы, поклонниц? Вы самый модный музыкант.
Б е т х о в е н. Слава, мода — все пустое. Эти дамы и господа… Они ставят нас, музыкантов, на одну доску с лошадьми и танцовщицами… И я не могу создать себе положение… Посвятить свою жизнь музыке и обеспечить независимое будущее.
Ж о з е ф и н а. Я понимаю вас.
Б е т х о в е н. Правда, есть выход…
Ж о з е ф и н а. Какой же?
Б е т х о в е н. Жениться на богатой невесте, как Глюк или Сальери. Но это не для меня.
Ж о з е ф и н а. Я бы тоже так не поступила. Разве можно соединить свою судьбу с человеком, которого не любишь… на всю жизнь?
Б е т х о в е н. Да… жизнь ненадолго нам достается на свете. Но мы часто сами не властны решать…
Ж о з е ф и н а. Вы о чем?
Б е т х о в е н. Вам будет нелегко, когда придется выбирать… С вашей пылкой душой…
Ж о з е ф и н а. Вы так наблюдательны… А я-то думала, что, кроме музыки, вы ничего не замечаете.
Б е т х о в е н. Я как мальчишка в волшебной сказке: собирал камушки на дороге и не заметил цветок, что расцвел рядом. А потом вдруг сразу увидел.
Ж о з е ф и н а. Все великие люди похожи на детей.
Б е т х о в е н. Какой же я великий? Я просто музыкант на содержании у князя.
Слышно, как подъезжает карета.
Ж о з е ф и н а (подходит к окну). Опять этот граф Дейм. Что-то зачастил к нам. У мамы и графа какие-то секреты.
Т е р е з а (входит). Ну, как ваши занятия? Вы многое успели? Надеюсь, господин Бетховен доволен нами?
Б е т х о в е н. Да… я не ошибся в вас обеих.
Т е р е з а. Похвала из ваших уст, милый Бетховен, нам особенно приятна. К сожалению, мы должны вас покинуть. Приехал граф Иосиф фон Дейм, он хочет показать нам свои картины. У него большая коллекция редких полотен знаменитых мастеров. Жаль, что мы не познакомили вас. Граф и вас бы пригласил.
Б е т х о в е н. Благодарствую. Но все равно я не смог бы. Нужно еще поработать.
Ж о з е ф и н а. Завтра вы приедете?
Б е т х о в е н. А как же… Мне хорошо с вами.
З а т е м н е н и е.
Там же через несколько дней. Ж о з е ф и н а за фортепьяно, Т е р е з а в кресле с раскрытой книгой.
Ж о з е ф и н а. В музыке Бетховена радость, а сам он невеселый. Ты обратила внимание… его глаза… в них затаенная боль…
Т е р е з а. И скрытое пламя… Натура цельная, сильная! И талант исключительный… Сколько оригинальности, воображения, экспрессии. Не все понимают его музыку. Мы должны быть благодарны ему, нам повезло с уроками.
Ж о з е ф и н а. Он правда сильный. Это во всем чувствуется, но характер… Порою он просто невыносим. Вчера я играла и взяла неверную ноту… Он стал на меня так кричать: «Когда же вы наконец научитесь играть? Вы не артистка!» Ногами топал. Медведь! А потом стал просить прощения и целовать руки. С такой страстью, что я даже немного испугалась. Он так на меня смотрел… Я не знаю… когда он рядом… я ничего не соображаю… У меня, Тези, грешные мысли.
Т е р е з а. Вам нельзя больше оставаться наедине. Это опасно.
С л у г а (входит). Граф Иосиф фон Дейм.
Т е р е з а. Проводите его к графине.
С л у г а. Слушаюсь. (Уходит.)
Т е р е з а. Скоро все кончится.
Ж о з е ф и н а. Ты о чем?
Т е р е з а. Закончатся уроки… И мы уедем в Мартонвашар.
Ж о з е ф и н а. Отчего этот граф стал часто приезжать к нам? У вас с мамой какие-то секреты от меня…
Т е р е з а. Ничего особенного. Мы говорим о необходимых закупках в Вене.
Ж о з е ф и н а. Этой ночью я видела плохой сон… В комнате много-много гвоздик. Большие кроваво-красные цветы. Их так много — на стенах, на полу… Я утопаю в них и все куда-то проваливаюсь. Хочу закричать, позвать тебя на помощь, но не могу… Ужасный сон! Не к добру.
Т е р е з а. Ты, верно, позабыла помолиться на ночь. Господь милостив.
Ж о з е ф и н а. Когда мы осматривали картинную галерею, знаешь, о чем спросил меня граф Дейм?
Т е р е з а. О чем же?
Ж о з е ф и н а. Он сказал, что мне уже двадцать один год и в моем возрасте девушки думают о замужестве. Как я к этому отношусь.
Т е р е з а. И что же ты ему ответила?
Ж о з е ф и н а. Браки совершаются на небесах…
Т е р е з а. Граф Дейм — богатый жених. И если он сделает тебе предложение…
Ж о з е ф и н а. О чем ты, Тези? Я ему откажу.
Т е р е з а. Откажешь!.. Разве мы вольны в выборе? Ты поступишь так, как велит матушка. И ты еще не знаешь… Имение в Мартонвашаре заложено, мы почти разорены. Спасти нас может только твой брак с графом Деймом.
Ж о з е ф и н а. Я… я должна быть принесена в жертву?
С л у г а (входит). Людвиг ван Бетховен.
Т е р е з а. Просите его к нам.
С л у г а. Слушаюсь. (Уходит.)
Т е р е з а. Граф Дейм — завидная партия. Само провидение послало его к нам.
Б е т х о в е н (входит). Мое почтение, милые сестры. Надеюсь, вы в добром здравии?
Т е р е з а. Благодарствуйте. У вас сегодня хорошее настроение. Видно, написали новый шедевр?
Б е т х о в е н. Поработалось славно! Не всегда так получается. (Жозефине.) Вы чем-то огорчены?
Ж о з е ф и н а. Немного голова разболелась… Взгрустнулось что-то.
Б е т х о в е н. Зачем грустить? Будем веселиться, пока мы молоды!
Ж о з е ф и н а. Скоро уезжаем, и бог знает когда снова увидимся…
Б е т х о в е н. Уезжаете… А я должен остаться в Вене… Должен…
Ж о з е ф и н а. Приезжайте в наше имение. Там хорошо… старинный замок, озеро, красивый парк… Вы будете сочинять музыку, и никто вам не будет мешать. Правда, приезжайте.
Б е т х о в е н. Вы скоро забудете меня.
Ж о з е ф и н а. Нет, Людвиг. Вас трудно забыть.
Т е р е з а (неожиданно). Вы любите стихи Гёте?
Б е т х о в е н. Гёте… Его поэзия делает меня счастливым… стихи так и просятся на музыку. (Достает ноты.) Я вот попробовал переложить одно стихотворение… (Смотрит на Жозефину.) «Я думаю о тебе». Только не знаю, получилось ли.
Т е р е з а. Это одно из моих любимых стихотворений. (Берет ноты.) О, на два голоса! (Жозефине.) Садись поближе, споем нашему учителю.
С е с т р ы (вместе начинают петь, сначала робко, а потом все увереннее).
Пауза.
Б е т х о в е н. Теперь я долго буду слышать ваши голоса.
Ж о з е ф и н а. А правда, что люди бывают вместе и тогда, когда они далеко друг от друга?
Б е т х о в е н. Вы опередили мой ответ…
Т е р е з а. Можно мне переписать в альбом?
Б е т х о в е н. Я посвятил эту песню вам обеим. На память о наших уроках.
Ж о з е ф и н а. Я… мы вам так благодарны.
Т е р е з а (передает ему сверток). А это наш скромный подарок вам, Людвиг.
Б е т х о в е н. Что здесь?
Т е р е з а. Рубашки. Их носят мужчины у нас, в Венгрии. Узоры я вышивала сама.
Б е т х о в е н. Мне это приятно… благодарю вас.
Ж о з е ф и н а. Сыграйте нам что-нибудь… на прощание.
Б е т х о в е н. Жозефина, вы должны играть. Или не выучили урок?
Ж о з е ф и н а. Выучила. Только мне очень хочется еще раз послушать ваши фантазии. Прошу вас, Людвиг.
Т е р е з а. Да, пожалуйста, поиграйте нам.
Б е т х о в е н. Ну… попробую. (Играет.)
Пауза.
Т е р е з а. Как жаль, что эта музыка, рожденная мгновением, пропадет и никто ее больше не услышит!..
Б е т х о в е н. Ну почему? Я могу все повторить. (Играет.)
Входит с л у г а, подходит к Жозефине, что-то говорит ей, и они уходят. Бетховен продолжает играть. Через некоторое время возвращается Ж о з е ф и н а, останавливается у двери. Музыка прекращается.
Ж о з е ф и н а. Граф Дейм просит моей руки… Лучше умереть!.. Ну что же вы молчите?!
Музыка. Первые аккорды Пятой симфонии.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Обстановка первой картины. Ц м е с к а л ь переписывает ноты. Б е т х о в е н — он очень взволнован — мечется по комнате.
Ц м е с к а л ь. Да успокойся же ты наконец, садись посиди.
Б е т х о в е н. Где его черт носит? Эта неизвестность — нет ничего хуже!
Ц м е с к а л ь. Как будто твое письмо может что-нибудь изменить.
Б е т х о в е н. Если они уедут в Венгрию, я ее никогда больше не увижу. Никогда!!!
Ц м е с к а л ь. Ты удивляешь меня. Неужели ты всерьез надеялся? Жозефина Брунсвиг — графиня, род их знаменит.
Б е т х о в е н. И я свое имя не покрыл позором.
Ц м е с к а л ь. Она не сможет порвать со всем, что ее связывает… Плохо ты еще знаешь высший свет — люди там злы, и они этого не прощают.
Б е т х о в е н. Но я же люблю ее, одну-единственную! Я ждал ее… ждал всю жизнь… Нашел… И должен потерять!.. Если бы мы были вместе!..
Ц м е с к а л ь. Ну, допустим, она получит твое письмо и откажет графу Дейму.
Б е т х о в е н. Тогда я смогу надеяться, что со временем…
Ц м е с к а л ь. Оставь эти надежды! Она никогда не сможет соединить свою судьбу с твоей.
Б е т х о в е н. Это же все… предрассудки! Жозефина так нужна мне!
Ц м е с к а л ь. Ну и опутала же она тебя своими чарами.
Б е т х о в е н. Когда я узнал, что этот граф сделал ей предложение… как будто части моей души не стало.
Ц м е с к а л ь. Да полно, Людвиг! Стоит ли так отчаиваться? У тебя впереди жизнь, и ты встретишь другую…
Б е т х о в е н. Нет, только она одна!
Ц м е с к а л ь. И куда ты приведешь ее? В эту лачугу? Она дама из высшего света. Ее положение в обществе, воспитание, образ жизни… У тебя есть имение, свой замок?
Б е т х о в е н. Я стал бы много работать, разъезжать с концертами по всему свету, и Жозефина была бы всегда со мной. Это ведь такая радость — показывать свое искусство людям!
Ц м е с к а л ь. Хотя тебя и признают и теперь ты не бедствуешь, все же ты не свободен. И немало лет пройдет, пока ты достигнешь независимости.
Б е т х о в е н. Да, ты прав… Много еще воды утечет в Дунае, прежде чем здесь поймут мою музыку. Это какой-то злой рок. Он преследует меня повсюду. Ты ведь еще не знаешь, что так меня тревожит… и если это не пройдет…
Входит Ш у п а н ц и г.
Ну… передал? Что она ответила? Говори же скорее!
Ш у п а н ц и г. Дай хоть дух перевести. Так спешил, что в глотке пересохло. (Поднимает бутылку с пола.) Ни капли нектара!..
Б е т х о в е н. Что она сказала?
Ш у п а н ц и г. Я опоздал.
Б е т х о в е н. Что?! И не передал письмо?
Ш у п а н ц и г. Они уехали.
Б е т х о в е н. В Венгрию?
Ш у п а н ц и г. Не торопи, расскажу все по порядку. Я все точно разузнал… Этот длинноногий граф решил, что лучше все обделать тихо и свадебный пир устроить в имении Брунсвигов, обвенчаться в их родовом костеле. А поскольку ему не терпелось лечь в постель с очаровательной Жозефиной, граф приказал менять лошадей на каждой станции…
Б е т х о в е н. Где письмо?
Ш у п а н ц и г. У меня его нет.
Б е т х о в е н. Ты что, его проглотил?
Ш у п а н ц и г. Зачем же? Письмо — Жозефине? Она его и получит.
Б е т х о в е н. Ничего не понимаю.
Ш у п а н ц и г. Письмо передаст Жозефине ее сестра…
Б е т х о в е н. Тереза?!
Ш у п а н ц и г. Она самая. Теперь она увидит Жозефину раньше, чем я. Она со своей матушкой поторопилась к свадебному столу… только в другой карете.
Б е т х о в е н. Если письмо попадет к графине Брунсвиг…
Ш у п а н ц и г. Тереза передаст его в собственные руки твоей Жозефине. Она поклялась мне на святом кресте. Меня не так-то просто провести, не то что тебя… И чего ты так бесишься? Будто Жозефина одна на всем белом свете. Женщины… они все одинаковы.
Б е т х о в е н. Замолчи!
Ш у п а н ц и г. На тебя просто дурь напала. Влюбись в другую — верное средство, на себе испытал. И твою хандру как рукой снимет.
Б е т х о в е н. Ты… чертов друг!
Ш у п а н ц и г. Уж так и быть, я тебе удружу. Собирайся! Надевай свой модный синий фрак, в нем ты совершеннейший денди… И мы вместе прогуляемся в Аугартене. Хотя прежде надо было бы немного закусить.
Б е т х о в е н. Ты бесчестный плут! Забыть и стыд и честь…
Ш у п а н ц и г. Все мы грешны на этой грешной земле. Только там… (Поднимает руку.)
Б е т х о в е н. Убирайся… к чертям собачьим!
Ш у п а н ц и г. Да ты… что?
Б е т х о в е н. Уходи! Вы оба уходите. Мне лучше побыть одному.
Цмескаль и Шупанциг уходят.
(Один.) «Посей любовь — пожнешь участья слезы».
Музыка. Она связывает эту картину с последующей.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Музыкальный салон во дворце князя Лихновского. Зал разделен колоннами. На стенах позолоченные бра с зажженными свечами. Из-за колонны входят гости. Среди них — А н н а Б р у н с в и г, Т е р е з а, С у с а н н а и Д ж у л ь е т т а Г в и ч ч а р д и. С другой стороны выходят Б е т х о в е н и Л и х н о в с к и й, за ними Ц м е с к а л ь и Ш у п а н ц и г, в руках у него скрипка.
А н н а. Этот Бетховен — сам дьявол, он заиграл нас до смерти.
С у с а н н а. Его музыка покоряет слух, а не сердце, ему не хватает моцартовской нежности.
А н н а. А манеры? Он даже не посчитал нужным поклониться. И чего другого ждать от сына придворного музыканта, которого прогнали за пьянство. Яблоко от яблони…
С у с а н н а. Вы слышали, графиня, новость: из Парижа приехала известная танцовщица мадам Дюпен.
А н н а. Все только об этом и говорят. Она разъезжает по городу в карете императора! Эти ее кричащие туалеты. Недаром ее называют «маленькой возлюбленной».
С у с а н н а. Наш император, дай ему бог здоровья, заключил важный союз с Россией. Он имеет право немного и поразвлечься.
Проходят.
Т е р е з а. Каждый раз, когда я слушаю игру Бетховена, не перестаю восхищаться и забываю обо всем на свете… После его уроков я играю совсем по-другому.
Д ж у л ь е т т а. Я бы тоже хотела взять несколько уроков у него.
Т е р е з а. Бетховен может не согласиться. Он очень гордый… Уговорить его не так-то просто.
Д ж у л ь е т т а. Мне? Если я только захочу… Он сам будет меня просить. Он еще будет у моих ног, вот увидишь!
Л и х н о в с к и й (Бетховену). Ваша игра сегодня покорила всех! Вы были просто в ударе. Разумеется, мой Бетховен, после ужина мы послушаем ваши новые импровизации?
Б е т х о в е н. Увольте, мой князь, у меня нет настроения…
Л и х н о в с к и й. Сегодня я не принимаю никаких возражений. (Раскланивается с дамами.) Посмотрите, какими восторженными глазами смотрит на вас эта красавица. Я вас представлю. Она прелестна, не правда ли, эта юная Джульетта Гвиччарди. Они совсем недавно с графиней Сусанной вернулись из Италии.
Подходят дамы.
Моим милым дамам, верно, хочется выразить восхищение нашему композитору?
С у с а н н а. О да, конечно. Вы просто волшебник!.. В Италии мы ничего подобного не слышали, правда, Джульетта?
Д ж у л ь е т т а. И я вам очень благодарна за вашу музыку.
Л и х н о в с к и й. Тогда помогите мне. Маэстро собирается бежать. Уговорите его остаться.
Д ж у л ь е т т а. Такого знаменитого музыканта, наверно, уговорить нелегко.
Л и х н о в с к и й. А вы попытайтесь. Чего не добьется мужчина, легко достигает женщина… Вам, моя юная очаровательница, Бетховен не посмеет отказать. Правда, Людвиг? Я уверен, вы не откажете в просьбе Джульетте. Надеюсь, что и вы, графиня Тереза, доставите нам удовольствие, исполните Патетическую сонату. Я слыхал, ваши прекрасные пальчики чуть не свели Бетховена с ума. Только не следует оставлять их следы на сердце.
Т е р е з а (Бетховену). Вы обещали показать мне ноты.
Б е т х о в е н. Ноты? Какие ноты?
Тереза берет его под руку, отводит в сторону.
Т е р е з а. Господи, какой вы недогадливый! Мы не виделись с вами так долго… после нашего бегства из Вены. И вы не хотите ни о чем меня спросить?
Б е т х о в е н. О чем спрашивать? Жребий брошен.
Т е р е з а. Я понимаю, вам нелегко. В том письме…
Б е т х о в е н. Вы его прочитали?
Т е р е з а. Нет, хотя и догадываюсь… Вы просили руку и сердце моей сестры. Ведь так?.. Судьба решила иначе. И я сожгла письмо. Так лучше для вас обоих. Почему вы молчите?
Б е т х о в е н. Счастье достается часто не самому достойному.
Т е р е з а. Жозефина ничего не знает о том письме. И не должна знать. У нее что-то с нервами не в порядке, и ее лучше не тревожить. У вас доброе сердце, милый Бетховен, и вы все понимаете.
С л у г а (входит). Граф и графиня фон Дейм.
Л и х н о в с к и й. Мы встретим молодую чету… А наш композитор сыграет свадебный марш. А где же он? (Подходит к Бетховену.) Где же его больше искать, как не в обществе очаровательной поклонницы? Теперь-то вы не сбежите!
Б е т х о в е н. Я буду играть, мой князь.
Все, кроме Цмескаля и Шупанцига, уходят.
Ц м е с к а л ь. Граф Дейм старше графини лет на тридцать, не меньше.
Ш у п а н ц и г. Она наставит ему такие рога, что он в эти двери не пролезет. А Людвиг крутится возле юбки Жозефины.
Ц м е с к а л ь. Занятие пустое. Его теперь не оторвать от этой итальянки. Она из тех, кто может вскружить голову.
Ш у п а н ц и г. Не одного сгубила русалка рыбака!.. Но меня волнует совсем другое: скоро ли позовут ужинать. Как бы про нас не позабыли.
Проходят.
С другой стороны входят Б е т х о в е н и Ж о з е ф и н а.
Б е т х о в е н. Я очень хотел вас видеть, Жозефина… Графиня фон Дейм.
Ж о з е ф и н а. Что это имя!
Б е т х о в е н. Все случилось так неожиданно… И я не смог даже проститься с вами.
Ж о з е ф и н а. Я не могла поступить иначе. Но сделала это против воли…
Б е т х о в е н. Почему так плохо устроен мир?!
Ж о з е ф и н а. Будьте же ко мне снисходительны… Мы ведь останемся друзьями, не правда ли? Скажите мне что-нибудь. И не смотрите на меня так… мне больно.
Б е т х о в е н. Да-да… Все во власти судьбы… Ко мне она немилостива. У вас в глазах слезы! Вы… вы берегите себя!
Ж о з е ф и н а. Нам, видно, не суждено… Вы не будете искать встреч со мной? В этом свете… ненужные толки…
Б е т х о в е н. Да… Молва… молва… Но пусть это вас не беспокоит. У меня есть тоже правила: с замужней женщиной я признаю только дружеские отношения и ничего другого. И я не меняю их.
Ж о з е ф и н а. Вы не так меня поняли… Я уверена в вашем благородстве и добром чувстве ко мне. Все могло быть по-иному. Прощайте, Людвиг!
Б е т х о в е н. И это все, что вы могли сказать?
Ж о з е ф и н а. Нет, нет… До свидания. Вы приедете к нам в имение. Вы обещали…
Б е т х о в е н. Тогда вы были свободны…
Ж о з е ф и н а. Граф не будет иметь ничего против. Вы отдохнете от всего… Мы будем бродить по полям и слушать эхо. Вы ведь так хотели…
Вбегает Д ж у л ь е т т а.
Я буду рада вас видеть, всегда буду вам рада! Теперь я пойду, нам нельзя больше… (Уходит.)
Б е т х о в е н. Ушла!..
Д ж у л ь е т т а. А я вас, Бетховен, повсюду ищу. Там все уже собрались. Пойдемте, вы что, не слышите? Вас ждут. Какой же вы, право, странный и смешной! Наверное, все знаменитые люди такие. А может быть, вы просто влюблены. Конечно, влюблены… Я вижу. Тогда признайтесь: кто она, эта дама, которая покорила сердце великого композитора? Она красивая? Ну, отвечайте же!
Б е т х о в е н. Простите, я задумался… Вы меня о чем-то спросили?
Д ж у л ь е т т а. Тогда ответьте мне, только говорите правду: я вам нравлюсь? Вы могли бы полюбить меня?
Б е т х о в е н. Вас полюбить? Зачем?..
Д ж у л ь е т т а. Каждая женщина гордится любовью знаменитых людей. И я вам понравилась. Я же вижу.
Появляется Т е р е з а.
Ну вот, я сейчас и докажу кузине… (Роняет веер.) Господин Бетховен, поднимите, пожалуйста, мой веер. Я его уронила… Нечаянно.
Бетховен наклоняется.
(Мешает ему подняться.) Вот и самый знаменитый музыкант у моих ног. И так скоро! А теперь поднимайтесь. Какой же вы неуклюжий, право.
Б е т х о в е н. Вы… вы маленькая плутовка.
Т е р е з а. Вижу, с моей кузиной вы не скучаете. Нас ждут. Что вы собираетесь играть?
Д ж у л ь е т т а. Людвиг Бетховен будет играть только для меня. (Берет его под руку.) Пойдемте, мой композитор. (Увлекает его.)
Т е р е з а. Твой? Нет, ты ошибаешься, кузина. Бетховен никогда не будет твоим, никогда!
КАРТИНА ПЯТАЯ
Обстановка первой картины. Вечереет. На сцене Б е т х о в е н и Ц м е с к а л ь.
Ц м е с к а л ь. Все же ты решил принять приглашение?
Б е т х о в е н. Поеду. Хотя я ничего и не жду. Медных труб умолкли призывы…
Ц м е с к а л ь. Отдохнешь на лоне природы. Глядишь, и вдохновение снова придет.
Б е т х о в е н. Перо падает из рук. Никогда не думал, что могу быть таким лентяем.
Ц м е с к а л ь. Кто же виноват? Давно бы уже написал свою оперу. Вольному воля… Все либретто возвращаешь обратно.
Б е т х о в е н. С этими титулованными театральными ослами никак не договоришься. Это же… целое семейство плутов. Они присылают никчемные поделки… забывают, что цель искусства — свобода и прогресс, а не развлекательные сюжеты.
Ц м е с к а л ь. У дирекции театра свой интерес — чтобы сборы были полные.
Б е т х о в е н. Ха-ха!.. Меня это смешит. Я не пишу для денег свою музыку… С детства я научился ценить все, что прекрасно и возвышенно!
Ц м е с к а л ь. Этим сыт не будешь.
Б е т х о в е н. Да, я люблю независимую жизнь. Но никогда не пойду на сделки… это противно моим убеждениям. Тебе этого не понять.
Ц м е с к а л ь. Поступай как знаешь. Пойду за каретой. А может, тебе не ехать на ночь глядя? На дорогах сейчас неспокойно.
Б е т х о в е н. Поеду. Ты поспеши.
Цмескаль уходит.
(Садится за рояль, вскакивает, что-то быстро пишет, берет несколько аккордов.) Нет, не то, не то!.. (Рвет ноты.) Почему я не могу выразить все, что чувствую? Звуки бушуют, скачут, их надо схватить, сжать, тогда они утихомирятся и станут мелодией. (Снова играет.) Я же совсем не слышу высоких нот! И если это не пройдет… Что будет дальше, одному лишь небу известно… О господи! Помоги мне! За что я должен так страдать, за что?!
Р и с (входит). Господин Людвиг ван Бетховен?
Б е т х о в е н. Да, я и есть Бетховен. Если вы пришли обучаться музыке, то я уроков не даю. В Вене есть немало других музыкантов, добывающих свой хлеб уроками.
Р и с. Я прибыл из Бонна, мой отец Франц Рис…
Б е т х о в е н. Ты сын Франца Риса?
Р и с. Меня зовут Фердинанд.
Б е т х о в е н. Фердинанд Рис! Располагайтесь как дома. Сейчас я приготовлю ужин… Забыл, ничего не осталось, я такой безалаберный!.. Ну как там, на берегу батюшки Рейна?
Р и с. Вот письмо…
Б е т х о в е н. Давай его скорей! Всегда приятно получить весточку от близких друзей. Твой отец много доброго сделал для меня, разве я могу забыть!.. (Читает письмо.) Рейн… Прекрасный край, моя родина! Неужели больше никогда я ее не увижу?.. (Продолжает читать.) Никак не найду времени написать друзьям. Пусть твой отец не беспокоится. Я буду заботиться о тебе.
Р и с. Отец просил передать, что все ваши друзья гордятся своим знаменитым земляком.
Б е т х о в е н. Они-то настоящие друзья, не оставят в беде. В Вене трудно пробиться без денег, связей, покровительства сильных мира сего. Даже мне. Сколько ни бьюсь…
Входят Ц м е с к а л ь и Ш у п а н ц и г.
Ш у п а н ц и г. И после этого я должен быть ему преданным?! Собирается бежать из Вены, а я узнаю об этом совершенно случайно. Должен я тебя проводить или как?..
Б е т х о в е н. Мой Фальстаф, привет! (Рису.) Мои здешние друзья, отменные музыканты. Николаус Цмескаль, отлично играет на виолончели, и поэтому мы его величаем барон фон Музыка, а этот толстяк — первая скрипка в квартете князя Карла Лихновского.
Ш у п а н ц и г (раскланивается). Игнац Шупанциг.
Б е т х о в е н. Он же милорд Фальстаф, знаменитый обжора.
Р и с (смеется). Барон фон Музыка… милорд Фальстаф!
Ш у п а н ц и г. Чего вы смеетесь? Наш великий маэстро и вас окрестит, придумает что-нибудь этакое.
Б е т х о в е н. Поскольку я уезжаю, вам обоим я поручаю моего юного друга Фердинанда Риса. Он прибыл из Бонна, никого здесь не знает и нуждается в вашем покровительстве. (Передает деньги.) Держи, пропойца!
Ш у п а н ц и г (вынимает кошелек). Вчера вечером мой кошелек был полон дукатами, а сегодня опять одна паутина. Теперь никаких забот. Деньги правят целым светом!
Ц м е с к а л ь. Карета возле дома.
Б е т х о в е н (Рису). Мне необходимо уехать в Венгрию. Недели на две… Ты будешь жить в моей квартире до моего возвращения. Мои друзья обо всем позаботятся, покажут город.
Ш у п а н ц и г (трясет кошелек). Будем хватать жизнь за хвост. (Напевает.) «Есть одна лишь Вена, один лишь королевский город!»
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Аллея старого парка. В глубине большое дерево, рядом скамейка. Ближе к просцениуму — легкая беседка, увитая зеленью. Вечер. Лунный свет придает всему таинственное очарование. Издалека слышится музыка — Лунная соната.
По аллее прогуливаются Ж о з е ф и н а с Т е р е з о й и А н н а с С у с а н н о й.
Ж о з е ф и н а. Вечер-то какой! Не хочется уходить. В этих деревьях есть что-то таинственное, правда?
Музыка становится громче.
Т е р е з а. Тсс… Давай послушаем.
Ж о з е ф и н а. Бетховен очень изменился, ты не находишь? Что-то его гнетет, тревожит. Он стал раздражительным, избегает нашего общества. Один уходит к озеру…
Т е р е з а. Не один — с Джульеттой. Недавно прошла, я ее окликнула, а она сделала вид, что не слышит. Они там вдвоем — в беседке. И эта игра может увести далеко.
Ж о з е ф и н а. Нет, этого не может быть.
Т е р е з а. Наша кузина увлечет кого угодно.
Проходят.
А н н а. Я тоже мать взрослых детей. У Джульетты опасный возраст, итальянский темперамент — недолго и до греха. Трудно поручиться, что они наедине читают «Отче наш…».
С у с а н н а. Они музицируют. И Джульетта достаточно благоразумна.
А н н а. И все же я не допускала бы этих уроков… при луне.
С у с а н н а. Бетховен не решится на что-нибудь непозволительное. Он же понимает!
А н н а. Как знать? Страсть плохой советчик.
С у с а н н а. Он не посмеет. Музыкант на содержании у князя Лихновского — и моя дочь!
А н н а. В наши-то времена? Теперь каждый лакей считает, что может стать вельможей. Эта зараза оттуда, из Парижа… Вам все же следует самой объясниться с ним, указать его место.
С у с а н н а. Благодарю вас за совет, но я не из тех матерей, которые обо всем узнают последними. Я уже кое-что предприняла. Я просила графа Дейма пригласить в имение молодого графа Галленберга, нашего дальнего родственника по мужу.
А н н а. Он, кажется, тоже музицирует.
С у с а н н а. Граф Роберт подает большие надежды. Он милый и образованный юноша, красив как Адонис, не то что этот дикарь Бетховен.
А н н а. К тому же полупомешанный.
С у с а н н а. Роберт и Джульетта встречались на музыкальных вечерах в Вене, и, как вы понимаете, она не могла оставить его равнодушным. Правда, они почему-то поссорились, но, как вы легко догадываетесь…
Т е р е з а. Мы хотели бы еще немного погулять…
А н н а. Только, пожалуйста, недолго. Становится прохладно, поднялся ветер. А Жозефине надо поберечься, в ее положении…
З а т е м н е н и е.
Музыка. Освещается другая часть сцены. В беседке за фортепьяно Б е т х о в е н. Вбегает Д ж у л ь е т т а.
Д ж у л ь е т т а. Вот и я! Людвиг! Людвиг! Господин Бетховен! Сочиняет музыку и ничего не слышит. (Тихо подкрадывается сзади закрывает его лицо веером.)
Б е т х о в е н. О, дьявол!.. (Прекращает игру.)
Д ж у л ь е т т а. Что, испугались? Признавайтесь, испугались меня?
Б е т х о в е н. Это вы…
Д ж у л ь е т т а. Я ждала вас у озера. Вы заставляете себя ждать. Почему вы вовремя не явились? Так не поступают мужчины, даже если они такие знаменитые.
Б е т х о в е н. Простите, я совсем забыл.
Д ж у л ь е т т а. Вы могли забыть?!
Б е т х о в е н. Так получилось. Захотелось сесть за рояль, и вот… размечтался.
Д ж у л ь е т т а. О ком же вы мечтали? Признавайтесь, тогда я, может быть, и смогу простить вас. Обо мне, да?
Б е т х о в е н. Ты… не она.
Д ж у л ь е т т а. О ком вы говорите?
Б е т х о в е н. Да так… пригрезилось. Музыку можно населить любыми образами. (Играет.) Я вижу заколдованную розу, только она вовсе не роза, а принцесса. Злой волшебник превратил ее в розу. (Продолжает играть.) А может быть, это Джульетта…
Д ж у л ь е т т а. Ну конечно же вы мечтали обо мне…
Б е т х о в е н. …которая пришла на свидание к Ромео. Помните трагедию Шекспира? «Ты как день. Убей луну соседством. Она и так от зависти больна, что ты ее затмила красотою…»
Д ж у л ь е т т а. Скажите это мне, и я совсем вас прощу.
Б е т х о в е н. А вы бы хотели… ради вашего тщеславия?
Д ж у л ь е т т а. Мне было бы приятно.
Звук колокольчика.
Кто-то приехал!
Б е т х о в е н. Что? Что вы сказали?
Д ж у л ь е т т а. Колокольчик!..
Б е т х о в е н. Я не слыхал.
Входят Ж о з е ф и н а и Т е р е з а.
Т е р е з а. Кузина знает, где ей быть в столь поздний час.
Ж о з е ф и н а. Мы слушали вашу новую вещь. Браво, Бетховен, браво!
Т е р е з а. Кому же вы посвятили эту музыку?
Д ж у л ь е т т а. Мне, конечно. Кому же еще? Правда, Людвиг?
Т е р е з а. Не принуждай Бетховена. Людвиг сам волен решать. А ты ему мешаешь работать! Вы, надеюсь, довольны, что приехали к нам? И кажется, много успели?
Б е т х о в е н. Да-да… я благодарен судьбе…
С л у г а (входит). Приехал граф Дейм и с ним граф Роберт Галленберг. Графиня приказала просить всех в замок.
Д ж у л ь е т т а. Роберт приехал!
Звуки колокола.
Б е т х о в е н. Колокол! Так тревожно стонет. Или это ветер?!
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Проселочная дорога. Одинокое деревце в стороне. По дороге прогуливаются Б е т х о в е н и Р и с.
Б е т х о в е н. Погуляем еще немножко. Я испытываю такое блаженство, когда брожу по лугам и лесам, среди деревьев, кустарников, скал… Тишина. Птицы поют, звенит ручей… А-а-а! И-и-и… Ау-у!.. Слышишь эхо? Это Пан собирает свои стада.
Р и с. Пан?
Б е т х о в е н. Ну да, он самый. Древнегреческий бог Пан, с козлиными рогами и длинной бородой. Не слыхал про него?
Р и с. Не приходилось.
Б е т х о в е н. Артисту все надо знать… Боги прогнали Пана с Олимпа. Он ушел в леса, там пас свои стада и играл на свирели. Ему никто не мешал… Тсс. Слышишь? Он играет.
Р и с. Вам показалось. Никто не играет.
Б е т х о в е н. Может, и правда показалось. (Пауза.) Ты что-то спросил?
Р и с. Нет, я вас слушаю.
Б е т х о в е н. Когда я задумываюсь, то ничего не слышу. Говори мне тогда громче.
Р и с. А я вам не помешаю?
Б е т х о в е н. Нет! А знаешь, здесь славно работается, особенно ночью или рано утром. Выйдешь в поле — благодать! Все становится музыкой!..
Пауза.
Р и с. Вы уже закончили симфонию?
Б е т х о в е н. Если бы все удалось! Наполеон — великий муж, он как первый консул Рима! Я возлагаю на него большие надежды. Как передать это в музыке! Должно быть что-то огромное, сильное…
Неожиданно возникают звуки свирели.
Р и с. Слышите? Как хорошо пастух играет! Какая красивая мелодия!
Б е т х о в е н. Ты о чем? Я же просил тебя говорить громче.
Р и с (громче). Какая чистота звука! Слышите? Свирель…
Б е т х о в е н. Где? Я не слышу.
Свирель играет тише.
Р и с. Перестал. Больше не играет.
Бетховен внимательно смотрит на него.
Было чуть слышно, тихо так… тихо… А может, просто показалось. Ну да, показалось.
Б е т х о в е н. Пойдем, Фердинанд, пойдем. Нам нужно возвращаться в Вену.
Музыка. Одна-две фразы Пятой симфонии.
КАРТИНА ВОСЬМАЯ
Обстановка первой картины. Ранние сумерки. За окном гроза, близкие раскаты грома. В комнате Б е т х о в е н и Ц м е с к а л ь.
Б е т х о в е н. За что? За что я должен страдать, бежать от людей? Изгнанник!.. Я должен скрывать… Не могу же я признаваться всем: я глухой! Глухой музыкант! В театре я сажусь у самого оркестра, иначе не слышу высоких тонов. Меня охватывает страх, чтобы не узнали… А если кто-нибудь начинает кричать… это невыносимо…
Ц м е с к а л ь. Тебе надо отдохнуть. Это пройдет.
Б е т х о в е н. А если нет?! Будь у меня другая профессия… Меня наконец-то признали… И вот… Я сижу часами и все думаю… думаю… И не могу написать ни одной ноты.
Ц м е с к а л ь. Ну, не всегда все получается.
Б е т х о в е н. Все ушло. Я должен притворяться. Тебе я уже рассказывал, Фердинанд догадывается… А если узнают и другие? Мои враги!.. Их немало в Вене. Они будут злорадствовать!
Ц м е с к а л ь. Князь Лихновский знает?
Б е т х о в е н. Нет. И никто, ни один человек не должен знать… Завистников много… Чему, чему они завидуют?
Ц м е с к а л ь. Может быть, тебе лучше опять уехать в деревню?
Б е т х о в е н. Доктор Шмидт тоже рекомендовал тишину, покой… Вечный покой!
Ц м е с к а л ь. И совсем не обязательно так много работать, ведь ты изводишь себя! На пенсию как-нибудь проживешь.
Б е т х о в е н. Пенсия… все время чувствовать себя обязанным князю…
Слышно, как подъезжает карета.
Ц м е с к а л ь (подходит к окну). Легок на помине. Карета князя Лихновского, приехал за тобой.
Б е т х о в е н. Поедешь один. Передай князю, что я уехал в деревню, ты не знаешь куда. Мне что-то так плохо сегодня… И за что господь карает меня? Не знал пустых забав, старался быть достойным среди артистов и честных людей… Мне кажется, я сойду с ума… Слушай, Николаус, ты был мне верным другом… Если со мной что-нибудь случится, позаботься о Фердинанде. Из него может получиться настоящий музыкант.
Ц м е с к а л ь. Ты как говоришь…
Б е т х о в е н. Теперь иди, иди. Поднимется кто-нибудь из слуг князя, им незачем меня видеть.
Ц м е с к а л ь. Я приду завтра пораньше, принесу тебе добрые перья. Ты не отчаивайся, даст бог, все обойдется. (Уходит.)
Б е т х о в е н. Прощай, барончик. Не нужны мне больше твои перья… Поистине жалкая участь! И для чего жить?! (Подходит к роялю, играет финал Лунной сонаты, внезапно обрывает игру.) Вата… вата в ушах! Все! Все кончено! Рукоплещите, друзья, комедия окончена! На свете никого нет, кто стал бы меня оплакивать. Жозефина?.. Я слышу твой голос.
Г о л о с Ж о з е ф и н ы. Браво, Бетховен, браво! Разве вас можно забыть?
Б е т х о в е н. Ты пришла…
Г о л о с Ж о з е ф и н ы. Люди бывают вместе и тогда, когда они далеко друг от друга.
Б е т х о в е н. Я один… наедине с судьбой, и нет надежды… Падают с ветвей и чахнут листья…
Г о л о с Ж о з е ф и н ы. Я буду рада вам, всегда рада.
Б е т х о в е н. Мне что-то померещилось… Напишу ей письмо… прощальное. (Быстро пишет.) «Вы были для меня всем в этом жалком мире. Мой ангел, мое все… Я ухожу из жизни… Злой рок! За что он меня так преследует?.. Вы всегда были так прекрасны и так благородны, и Вы все поймете… Пусть господь бог сохранит Вас, отведет от Вас все беды! Прощайте! Вспомните ли Вы когда-нибудь Вашего Людвига Бетховена?» (Подходит к шкатулке.) Оставить здесь? Нет, никто, кроме нее, не должен знать.
Ш у п а н ц и г (входит, ставит бутылки на стол). Твой любимый рейнвейн, божественный нектар… какой букет!.. (Разливает вино в бокалы.) «Чистого выпьем вина, чтоб сладко уснуть, опьянившись». (Чокается с бокалом Бетховена.)
Б е т х о в е н. Пить? За что?
Ш у п а н ц и г. За верных служителей искусства, ради которого ты жертвуешь всем… За жизнь — она так прекрасна! (Пьет.) А ты что же?
Б е т х о в е н. Жизнь… Но для меня она навеки отравлена. От-ра-вле-на…
Ш у п а н ц и г. Опять на тебя напала дурь? Хандришь без всякой на то причины. Самый знаменитый музыкант в Вене! Концерты… ежегодная Академия… Знатные красотки проходу не дают. Да, знаешь, кто был на вечере у князя Карла? Тереза.
Б е т х о в е н. Тереза?
Ш у п а н ц и г. Она играла твою Лунную. И как играла! Спрашивала о тебе. Уж очень она огорчилась, когда узнала, что тебя не будет. Но я обещал привести тебя к ней. Она остановилась в той же гостинице.
Б е т х о в е н. Игнац, можешь оказать мне важную услугу?
Ш у п а н ц и г. Приказывайте, мой повелитель!
Б е т х о в е н. Это письмо ты отнесешь Терезе, она знает, кому его передать.
Ш у п а н ц и г. Сейчас отнести?
Б е т х о в е н. Да, поспеши…
Ш у п а н ц и г. На улице такой дождь!
Б е т х о в е н. Это же совсем близко. Возьми мой плащ, можешь его себе оставить, я тебе его дарю.
Ш у п а н ц и г. Всякое даянье… (Напевает.) «За друга готов я хоть в воду…» Постой, а как же сей нектар? Надо проглотить вино, пока оно еще хорошо.
Б е т х о в е н. Забери его с собой.
Ш у п а н ц и г. Вижу, ты уже совсем… Такой нектар!
Б е т х о в е н. Иди же скорей, иди!
Ш у п а н ц и г. Сумасшедший! (Убегает.)
Б е т х о в е н. А все же он славный, этот Фальстаф. И жизнь для него легка. Так сильно дует. Забыл, видно, закрыть дверь. (Идет к двери, закрывает, садится за рояль. Берет несколько аккордов — фрагменты Аппассионаты.) Что-то привиделось… Рассвет на берегу батюшки Рейна… Утро тихое, а потом гроза… (Увлекшись, продолжает играть.)
Раскаты грома, блеск молнии.
(Прерывает игру.) Нет, все не то! И никому это больше не нужно… Жалок тот, кто не умеет умирать. (Бросает яд в бокал.) Догорит свеча, я выпью вино — и все… замолкнут звуки!
Сильный стук в дверь.
Стучат? Или мне показалось?
Стук громче.
Кто там? Кому я еще нужен? (Ставит бокал, идет к двери.)
Голос за дверью: «Откройте же! Откройте скорее!..»
Бетховен открывает дверь. Вбегает Т е р е з а. Платье на ней промокло, волосы растрепаны.
Т е р е з а. Успела!
Б е т х о в е н. Тереза?
Т е р е з а. Я так бежала… Молилась богу, чтоб успеть… Я хочу пить. (Берет бокал.)
Бетховен вырывает бокал и бросает его в окно.
Зачем вы?
Б е т х о в е н. Вино это горькое!
Т е р е з а. Оно согрело бы меня… Я вся дрожу… Холодный дождь и ветер… Я прочитала письмо…
Б е т х о в е н. Прочитали?!
Т е р е з а. Какой-то тайный голос заставил меня… Благодарю тебя, господь! Вам очень трудно…
Б е т х о в е н. Тысяча дьяволов терзают душу! Если бы вы знали…
Т е р е з а. Я все знаю, все! Догадывалась еще тогда, когда вы гостили у нас. И старалась оберегать вас от всех… от моей кузины. Как вы могли решиться?! Ваша жизнь… Она принадлежит не только вам…
Б е т х о в е н. Зачем мне эта жизнь?
Т е р е з а. Каждый должен испить из чаши страданий… Бели бы я могла помочь вам. Вот моя рука, вся жизнь моя — возьмите!
Б е т х о в е н. Тереза! Сестра моя! Но я не могу обманывать. Это было бы бесчестно.
Т е р е з а. «Сестра»… А я почему-то надеялась… Я сама, сама молю вас о любви. И мне не стыдно, нет!
Б е т х о в е н. Я не рожден для любви. Я… глухой. Это страшная беда…
Т е р е з а. Счастье, Людвиг, счастье!
Б е т х о в е н. Счастье?!
Т е р е з а. Спасение. Вы уйдете из этого враждебного мира в свой мир — музыки, гармонии, в идеальный мир… Останетесь наедине со своим гением. И это — счастье!..
Б е т х о в е н. Счастье?! Счастье через страдание?..
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Небольшой скромный кабачок. Стол у открытого окна. За столом Б е т х о в е н, Ц м е с к а л ь и Ш у п а н ц и г пьют вино. Полдень.
Ш у п а н ц и г. Какой может быть задушевный разговор без драгоценной влаги? Эта пена…
Б е т х о в е н (дает кошелек). Держи. Я милостиво тебе поручаю раздобыть вино, да смотри, чтобы не разбавили водой. Знаю я этих плутов!..
Ш у п а н ц и г. Меня не проведешь, я мигом. (Убегает.)
Ц м е с к а л ь. Решил разговеться?
Б е т х о в е н. Я снова воспрянул духом. Прочь покой!.. Доктор Шмидт — великий ученый. Он меня обнадежил: улучшение, если и неполное, все же обязательно наступит… И я… наступлю судьбе на глотку! Сломить меня ей не удастся.
Ц м е с к а л ь. Дай-то бог!
Б е т х о в е н. Профессор будет лечить меня гальванизмом. Он сам видел в Берлине глухонемого ребенка, которому вернули слух. И я верю… Когда я играю, я забываю… Но когда приходится разговаривать… почему люди не могут тихо говорить? Только прошу тебя хранить это в строжайшей тайне.
Ц м е с к а л ь. Разумеется.
Ш у п а н ц и г (входит нагруженный бутылками, в кармане — газета. Ставит бутылки). Эликсир бодрости. Прошу!
Б е т х о в е н. А что нового в газете?
Ш у п а н ц и г. Врут, как всегда. Можешь прочесть сам. (Передает газету, разливает вино.)
Б е т х о в е н (закуривает длинную трубку, просматривает газету). Император Франц готовится к новой войне с Наполеоном… Задаст Наполеон ему трепку… Хор-р-ро-шую…
Ц м е с к а л ь. Пожалуйста, я прошу тебя.
Б е т х о в е н. Во Франции республика, а мы все чего-то ждем.
Ц м е с к а л ь. Перестань! Хочешь, чтобы полиция нашла нам квартиру?
Ш у п а н ц и г. Ну и что? Платить хозяину не придется.
Б е т х о в е н. Пока у австрийцев есть пиво и сосиски, они на восстание не поднимутся.
Ц м е с к а л ь. Я этого не слышал.
Б е т х о в е н. Оглох сразу. В веселенькое время мы живем. Всего боимся. Шпионят за всеми. Письма распечатывают. Правительство делает все, чтобы убить свободу. Искусство задушено… Мы задыхаемся здесь.
Ц м е с к а л ь. Если ты не прекратишь, я уйду. Сам отвечай.
Ш у п а н ц и г. «Хорошо сидеть в трактире. А во всем остатнем мире — скука, злоба и вражда». К черту вашу политику!
Б е т х о в е н. А ты, Фальстаф, помолчи. Чего ты в этом смыслишь? Только и умеешь играть на своей жалкой скрипке.
Ш у п а н ц и г. Когда родился я на свет, меня качали в зыбке. Прошло не так уж много лет — я стал играть на скрипке… И что толку в этих спорах?
Б е т х о в е н. Простофиля ты этакий! Настоящий артист должен во всем разбираться…
Издалека доносятся звуки скрипки, мужской голос поет: «По разным странам я бродил, и мой сурок со мною. И сыт всегда везде я был, и мой сурок со мною…»
Ш у п а н ц и г. «Сурок»?!
Б е т х о в е н. Ты о чем?
Ш у п а н ц и г (подходит к окну). Виват, Бетховен! Твои песни поют на улице…
Б е т х о в е н (подходит к окну). Где? Кто там поет?
Ш у п а н ц и г. Нищий, бродяжка. И ужасно фальшивит.
Б е т х о в е н. Зови его сюда!
Ш у п а н ц и г. Он может и не пойти.
Б е т х о в е н. А ты пригласи, пусть окажет нам почет.
Ш у п а н ц и г. Попробую. (Убегает.)
Б е т х о в е н. Мы щедро его вознаградим.
Ц м е с к а л ь. Бросаешь деньги на ветер…
Б е т х о в е н. Ты, барончик, не только труслив, но и мелочен.
Ц м е с к а л ь. Самому тебе деньги пригодятся. Доктора даром лечить не станут, хоть ты и знаменитый музыкант.
Б е т х о в е н. Что деньги. Я оплачу доктору Шмидту — посвящу ему свою музыку!
Ц м е с к а л ь. Ты все же наивный, как дитя.
Входят Ш у п а н ц и г и с т а р и к н и щ и й.
Б е т х о в е н. Привет тебе, мой собрат! Ты как и я. Мы оба развлекаем толпу.
Старик не отвечает.
Садись с нами. (Наливает вино.) Честь певцам и почет воздавать все обязаны люди! Твое здоровье, господин музыкант! (Пьет.) А ты что же?
С т а р и к. Я сначала должен заработать свой хлеб. Честно. (Играет «Сурка».)
Б е т х о в е н. Откуда ты знаешь эту песню?
С т а р и к. Ее поет народ, а ты ее не слыхал? (Продолжает играть.)
Ц м е с к а л ь. Это невозможно слушать, когда тебя, Людвиг, так искажают.
Ш у п а н ц и г. Отдохни, старик. Дай-ка мне твою скрипку!
Б е т х о в е н (останавливает его). Пусть играет. Зачем его лишать радости… Вот он и сам закончил… (Старику.) Теперь ты выпьешь вина и поешь досыта. (Передает кошелек.) А на эти деньги купишь другую одежду, чтоб ветер не гулял.
Слышно, как подъезжает карета.
С т а р и к. Убери кошелек. Я играю для себя, а они не хотят танцевать.
Б е т х о в е н. Кто не хочет?
С т а р и к. Они… люди. Я играю, играю, а они не танцуют. Ну почему они не танцуют? Весело!.. (Играет.) И ты не хочешь… и твои приятели.
Ш у п а н ц и г. Старик, видно…
Б е т х о в е н. Где твой дом? Мы проводим тебя.
С т а р и к. Провожать не надо, я сам знаю свою дорогу. А ты знаешь? Тогда иди!.. И перед злом не отступай. Смело иди ему навстречу. Добрый вечер всей компании, добрый вечер!
Б е т х о в е н. Деньги же возьми.
С т а р и к. Ты добрый и любишь музыку. Спасибо тебе, спасибо!
Б е т х о в е н. Игнац, проводи его.
Шупанциг и старик уходят, сталкиваясь в дверях с Л и х н о в с к и м.
Бедный старик!
Ц м е с к а л ь. У него разум помутился.
Б е т х о в е н. Он понял истину… Мой князь, чему мы обязаны?
Л и х н о в с к и й. Куда вы пропали, Бетховен? Забыли дорогу в мой дом?
Б е т х о в е н. Я уезжал… в деревню.
Л и х н о в с к и й. Но вы вернулись уже больше недели. Заставляете меня напрасно беспокоиться. Но слава богу… А… понимаю, вы решили развлечься, дать немного отдохнуть вашей музе. Хотя в последнее время она что-то молчит. Надеюсь, вы здоровы?
Б е т х о в е н. Окажите и вы нам почет. Мы поднимем бокалы за искусство и его верных служителей.
Л и х н о в с к и й. В другой раз, мои друзья, в другой раз… Я, собственно, приехал за вами, мой Бетховен. Мы приглашены к графу Дейму. Дом их в Вене уже отстроен. Не дом, а картинная галерея. Там такие полотна! Им цены нет. Сегодня у Деймов избранное общество… те, кто понимает в искусстве. После вернисажа они устраивают музыку, а без вас…
Б е т х о в е н. Передайте им мою благодарность, но я не смогу оставить моих друзей.
Л и х н о в с к и й. Жаль, очень жаль… Вам были бы рады. Графиня Жозефина просила вас привезти, она очень хотела бы заниматься с вами музыкой. И ей-то вы не откажете!.. Графиня фон Дейм одна из первых красавиц в Вене, сами увидите… Да… для меня сегодня счастливый день. Как говорили римляне, отметим этот день белым камешком. Представьте, граф Дейм продал мне скрипку Николо Амати.
Ш у п а н ц и г. Скрипку Амати?
Л и х н о в с к и й. Да-да… самого Амати! И я дарю ее вам, мой Бетховен, а вы сочините новый концерт для божественной скрипки…
Б е т х о в е н. Благодарю вас, князь. Щедрость ваша не имеет предела!
Л и х н о в с к и й. Граф Дейм собирался продать эту скрипку в Праге на аукционе, теперь-то она останется в Вене… Представьте, граф болен, но не упустит своего, хотя его доктор, профессор Шмидт, не разрешил ему вставать с постели.
Б е т х о в е н. Шмидт… доктор Иоганн Шмидт?
Л и х н о в с к и й. Вас он тоже пользует?
Б е т х о в е н. Нет… Но я слыхал про него.
Л и х н о в с к и й. Новое светило на небе германской медицины. К нему прямо паломничество, и если вам понадобится… Да… Жаль, что вы не увидите прелестную Жозефину. Надеюсь, завтра вы приедете к обеду? Карету я за вами пришлю. До свидания, до завтра! (Уходит.)
Ш у п а н ц и г. И здесь нашел тебя князь. Люди сидят за столом, мирно беседуют… И муза твоя должна отдохнуть, поспать… Кто спит, тот обедает.
Ц м е с к а л ь. Скрипка самого Амати! Такой дорогой подарок!
Ш у п а н ц и г. Я первый на ней буду играть. И ты больше не скажешь: «Жалкая скрипка!» А князь хитер, знает, чем тебя удержать, взять в плен… чтобы ты был обязан…
Б е т х о в е н. Я никому ничем не обязан. Всем, чего я достиг, я обязан самому себе. Будь я уверен в завтрашнем дне, я отказался бы от пенсии.
Ц м е с к а л ь. Театр предлагает тебе, напиши оперу…
Б е т х о в е н. Прислали еще одно либретто, римский героический сюжет, интересно, а язык и стихи… точно действующие персоны — здешние торговки яблоками. Попробуй найти там истину…
Входит Р и с.
А, Фердинанд! Садись за стол.
Ш у п а н ц и г. И в этом вине ты найдешь истину.
Р и с. Я вас повсюду ищу. Приходила молоденькая барышня, принесла этот пакет, просила срочно передать.
Б е т х о в е н (берет перевязанный лентами пакет). Интересно, Гёте. А! Записка. (Читает.) «Милый Бетховен! Тогда, после Ваших уроков музыки, я не смогла отблагодарить вас. Пусть эти стихи напомнят Вам о тех незабываемых днях. Всю зиму я пробуду в Вене и была бы рада Вас видеть. Жозефина. Откройте страницу двадцать четвертую»… Двадцать четвертая… (Перелистывает книгу.) А… «Я помню о тебе». Все та же эта женщина!..
Ш у п а н ц и г. День чудесных подарков! Тогда будем пить и веселиться. (Поет.) «Постой! Выпьем, ей-богу, еще…»
«Шотландскую застольную» поют все.
КАРТИНА ДЕСЯТАЯ
Гостиная в доме Деймов. Мягкая мебель, рояль, картины; много цветов. Вечер. На сцене Ж о з е ф и н а и Б е т х о в е н.
Б е т х о в е н. И все те же цветы… Как будто ничего не изменилось.
Ж о з е ф и н а. Зачем менять то, что нам дорого?
Б е т х о в е н. В этом смысле мы с вами схожи…
Ж о з е ф и н а. Мы не виделись целую вечность. Вы хоть иногда вспоминали меня?
Бетховен не отвечает.
Так ни разу и не написали.
Б е т х о в е н. Я не горазд писать письма.
Ж о з е ф и н а. Хоть несколько слов. Я была бы им рада. Все, что касается вас… Я слежу за вашими успехами. Князь Лихновский мне рассказывал, что ваши произведения издают не только в Вене… Вашу музыку теперь знают в Париже, Лондоне… Так вы завоюете весь мир!
Б е т х о в е н. Если хоть немногие понимают мою музыку…
Ж о з е ф и н а. О вас так лестно пишут в газетах.
Б е т х о в е н. Часто они возносят до неба и тех, кто недостоин похвалы. Ищут свою выгоду.
Ж о з е ф и н а. Вы много сочиняете? Как всегда, полны всяких замыслов?
Б е т х о в е н. Прежнего воодушевления давно уже нет. Так… мараю бумагу.
Ж о з е ф и н а. И никто вас не вдохновляет? Все художники… их сердце никогда не бывает свободным.
Б е т х о в е н. Зачем? Кроме страданий… Хотя… почему не ловить мгновения? Они так быстротечны.
Ж о з е ф и н а. Как я тогда завидовала моей кузине! Вы посвятили ей Лунную сонату!
Б е т х о в е н. Она, кажется, вышла замуж?
Ж о з е ф и н а. Теперь она графиня Галленберг. Они уехали в Италию. У каждого своя судьба.
Б е т х о в е н. Судьба… Она часто стучится в дверь.
Пауза. Музыка. Начало Пятой симфонии.
Ж о з е ф и н а. И вы, Бетховен, вы должны быть счастливы.
Б е т х о в е н. Я живу только надеждой — единственной моей спутницей.
Ж о з е ф и н а. И вас ничто не радует?
Б е т х о в е н. Разве бывают деревья четырехугольными?
Ж о з е ф и н а. Не понимаю.
Б е т х о в е н. Того, что мне дорого, я принужден избегать. А вы счастливы?
Ж о з е ф и н а. Лучше я не стану отвечать. Если бы вы знали, какая смертная тоска в нашем имении, особенно зимой. Одни и те же лица, одни и те же разговоры… как выгоднее продать шерсть или лошадей.
Б е т х о в е н. Теперь вы будете жить в Вене.
Ж о з е ф и н а. Как будто это что-нибудь изменит в моей судьбе… Для графа Дейма я — наложница, драгоценная игрушка, которую он любит выставлять напоказ. Этот безрассудный брак… И я всегда одинока.
Б е т х о в е н. Если бы я мог вам помочь?..
Ж о з е ф и н а. Вы всегда ко мне были добры. Но не надо больше об этом…
Б е т х о в е н. Мне, видно, не следовало приходить.
Ж о з е ф и н а. К вашему другу?
Б е т х о в е н. Другу… Меня преследовал ваш образ, я старался забыть, но тщетно. Мне будет нелегко не переступать запрета. Помните, тогда… вы просили не искать больше встреч.
Ж о з е ф и н а. Мы оба слишком честны, и это плохо. Надеюсь, вы не откажете мне в занятиях?
Б е т х о в е н. Вы… только для этого меня позвали?
Ж о з е ф и н а. Как вы могли так подумать?.. Плохо вы еще знаете женское сердце! Мне хотелось, чтобы между нами снова установились дружеские, доверительные отношения. А вы разве этого не хотели бы?
Слышно, как подъезжает карета.
Б е т х о в е н. Я… Вы сейчас так хороши! Мне радостно вызывать в душе былые чувства…
Ж о з е ф и н а. Зачем же жить прошлым?
Бетховен неожиданно целует ей руки.
Не надо, Людвиг. Этого совсем не надо… Вы меня не так поняли… Эти мужчины, они хотят обязательно завоевать весь мир… Вы можете часто бывать у нас.
Б е т х о в е н. К вам надо приходить часто или вовсе не приходить.
Входит Т е р е з а.
Т е р е з а. Мужайся, сестра! Твой супруг граф Иосиф фон Дейм вчера скончался в Праге.
З а т е м н е н и е.
Музыка. Одна-две фразы Пятой симфонии. Снова свет. На сцене Ж о з е ф и н а в траурном платье и Л и х н о в с к и й. Видно, что они уже давно разговаривают.
Л и х н о в с к и й. В коллекции вашего покойного супруга редкостные полотна фламандских и итальянских мастеров, уникальнейшие картины. К вам будут обращаться перекупщики, они налетят…
Ж о з е ф и н а. Я совсем в этом не разбираюсь.
Л и х н о в с к и й. Все они ужасные плуты. Очень важно, чтобы эти картины остались в Вене. Мы же с вами патриоты нашей бедной родины. Я вас прошу ничего не предпринимать, не посоветовавшись со мной.
Ж о з е ф и н а. Благодарю вас, князь. Я во всем вам доверяю.
Л и х н о в с к и й. Кто мог этого ожидать? Все мы ходим под небом! (Просматривает ноты на рояле.) Бетховен… В его музыке вы найдете утешение. Необыкновенный талант. Моцарт — тогда Бетховен только начинал — сказал мне: «Берегите его, однажды он заставит говорить о себе мир». А как его уберечь? Людвиг такой беспечный. Не может он без приключений!.. Представьте, Бетховен давал уроки эрцгерцогу Рудольфу, и ему пришлось подождать в передней. Знаете, что он потом сделал? Во время урока ударил эрцгерцога по пальцам. Самого эрцгерцога! Чтоб не заставлял его ждать. И меня он ставит часто в весьма неловкое положение. Представьте, сегодня его слуга не впустил меня. Маэстро, мол, работает и просил не мешать. Неблагодарный!
Ж о з е ф и н а. Бетховену многое можно простить.
Л и х н о в с к и й. Да-да. Любимец муз. Но все имеет свой предел. И то, что недозволено… Представьте, он открыто говорит о своих симпатиях к Наполеону Буонапарте и с нетерпением ждет, когда его солдаты займут Вену. Бетховеном уже интересовалась тайная полиция…
Ж о з е ф и н а. Ему угрожает опасность?!
Л и х н о в с к и й. Не беспокойтесь, я все уладил. Да… с ним нелегко… Разрешите откланяться, графиня. Я всегда к вашим услугам. (Уходит.)
Ж о з е ф и н а. Надо предостеречь Людвига. С его характером недолго до беды.
КАРТИНА ОДИННАДЦАТАЯ
Обстановка первой картины. Б е т х о в е н в халате, Ц м е с к а л ь и Ш у п а н ц и г во фраках. Полдень.
Б е т х о в е н. Этот текст меня вдохновляет… Там можно все сказать, хотя действие происходит в Испании, в давние времена.
Ш у п а н ц и г. Про какого-нибудь Дон Кихота и Дульцинею? Лучше бы про Фальстафа…
Б е т х о в е н. Помолчи! Как и моя симфония… она может стать оперой свободы. Там свет побеждает мрак! И сюжет героический. Честный Флорестан разоблачает губернатора, его темные делишки. И тот отомстил ему, посадил Флорестана в подземелье. Ему угрожает смерть. Об этом узнает жена Флорестана Леонора. Она переодевается в мужское платье, и под другим именем — Фиделио — проникает в темницу, спасает любимого… Леонора… Мало таких женщин, готовых на все ради своей любви…
Ц м е с к а л ь. Пусть будет заказ от театра. Барон Браун купил Венский театр.
Б е т х о в е н. Все они мошенники, мне неприятно иметь с ними дело.
Ш у п а н ц и г. Князь твой все уладит, принесет заказ на серебряном подносе.
Б е т х о в е н. Партию Леоноры будет петь Анна Мильдер. У нее голос с дом величиной. Только бы все получилось… Сегодня же примусь за работу.
Ш у п а н ц и г. Ты, верно, забыл, что нас пригласили к обеду. У князя Карла, нашего благодетеля, сегодня к столу будут поданы рождественские индейки и с таким соусом… Не опоздать бы.
Бьют часы.
(Подает фрак.) Приказано прибыть во фраках.
Б е т х о в е н. К черту твой фрак. Я не поеду.
Ц м е с к а л ь. Князь будет недоволен.
Б е т х о в е н. Ну, придумай что-нибудь. У меня колики в животе…
Ц м е с к а л ь. Ты всегда меня заставляешь изворачиваться.
Б е т х о в е н. Барончик, ну окажи мне еще одну услугу… Ладно, убирайтесь!
Ш у п а н ц и г (уходя). Если Людвига разбередить, он взрывается сильнее, чем вулкан!
Цмескаль и Шупанциг уходят. Бетховен подходит к роялю, берет несколько аккордов. Возникает тема Леоноры, начало ее арии.
Б е т х о в е н. Черт!.. Эти высокие ноты! Я едва их улавливаю. Леонора! Всю жизнь я мечтал встретить такую женщину… И я нашел ее. Можешь ли, Жозефина, сделать так, чтобы ты вся была моей. Или тебе нужна только моя слава? Нет, не может быть. Ты такая чистая вся… И это твое письмо. (Вынимает письмо, читает.)
Г о л о с Ж о з е ф и н ы. «Более близкое общение с Вами оставило в душе моей, милый Бетховен, такие впечатления, которых не сотрет ничто и никогда…»
Б е т х о в е н. Ничто и никогда…
Г о л о с Ж о з е ф и н ы. «Ваша музыка возбудила во мне особое чувство, и оно усилилось, когда я узнала Вашу доброту и почувствовала ваше расположение…»
Б е т х о в е н. Во мне ты не должна сомневаться.
Г о л о с Ж о з е ф и н ы. «Предпочтение, оказанное Вами, могло бы стать лучшим украшением моей жизни, если бы Вы любили менее чувственно…»
Б е т х о в е н. Я хочу найти истинную любовь…
Г о л о с Ж о з е ф и н ы. «Поверьте, моими поступками руководят лишь благородные побуждения. И я не меньше страдаю, чем Вы, поверьте. Но я должна приносить жертву долгу и добродетели…»
Неожиданно вбегает Р и с, в руках у него газета.
Р и с. Вы ничего не знаете? Важная новость. Все об этом только и говорят.
Б е т х о в е н. Что? Что еще произошло?
Р и с. Ваш Наполеон Буонапарте стал императором Франции.
Б е т х о в е н. Что? Наполеон — император?
Р и с. И скоро коронация.
Б е т х о в е н. Этого не может быть! Ты что-то перепутал… Не верю!
Р и с. Вот, в газете…
Б е т х о в е н. Дай сюда! (Выхватывает газету, читает.) Как же это?.. Я в него так верил и так надеялся. Он станет тираном и будет топтать все человеческие права, поставит себя выше других… Республики больше нет, она превратится в тлеющую головешку! Зачем же тогда пролитая кровь?! Я в нем так ошибся! В нем нет величия души, нет!!! Он такой же, как и все, обыкновенный человек… Чего больше ждать в этом ничтожном, изменчивом мире?..
Р и с. Свою лучшую симфонию вы назвали его именем.
Б е т х о в е н. Я вычеркну его из памяти! Дай мне перо… «И стёрлась грань меж тем, чем был и чем казался».
Р и с (передает перо). Как вы теперь назовете свою симфонию?
Б е т х о в е н. Она будет называться «Героическая». Героическая симфония.
КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ
Обстановка десятой картины. Ж о з е ф и н а возле зеркала меряет платье, напевает арию Леоноры. Т е р е з а в кресле с раскрытой Библией. Утро.
Т е р е з а. Тебе не надоело крутиться у зеркала? Если ты долго будешь в него смотреться, обязательно увидишь черта.
Ж о з е ф и н а. А мне теперь никто не страшен — ни черт, ни дьявол. (Продолжает петь.)
Т е р е з а. И года не прошло, как умер твой супруг. Ты не успела сменить траурную одежду… и так беззаботна, все поешь…
Ж о з е ф и н а. Я не любила графа.
Т е р е з а. Де мортиус аут бене аут нихил. О мертвых или хорошо, или ничего.
Ж о з е ф и н а. Четыре долгих года я несла свой крест.
Т е р е з а. Так было угодно небу.
Ж о з е ф и н а. Господи, благодарю тебя, что я свободна!
Т е р е з а. Твоя жертва была не напрасной. Ты богата, независима. Женихи из самых знатных фамилий добиваются твоей руки. Ты так похорошела…
Ж о з е ф и н а. Правда? Это платье меня не полнит, как ты считаешь? (Продолжает петь.)
Т е р е з а. Тебе еще рано заботиться о своей фигуре… Что ты поешь? Эта вещь мне незнакома…
Ж о з е ф и н а. Ария Леоноры из оперы Людвига «Леонора». Мы проигрывали отдельные места — мне очень понравилось.
Т е р е з а. Бетховен сочиняет оперу? Я не знала.
Ж о з е ф и н а. Людвиг так долго добивался заказа. Только благодаря вмешательству князя Лихновского с ним заключили контракт. Представляю, какой ее ждет успех!
Т е р е з а. Бетховен часто приходит сюда?
Ж о з е ф и н а. Мы занимаемся музыкой, иногда читаем Гёте и Шекспира. Он так увлечен Шекспиром!
Т е р е з а. И тобой! А ты, видно, поощряешь его.
Ж о з е ф и н а. Что ты этим хочешь сказать?
Т е р е з а. Ты должна быть настороже. Найти в себе силы и сказать: нет! Я понимаю, это печальная обязанность, может быть, самая печальная.
Ж о з е ф и н а. Почему? Никогда я еще не была так счастлива!
Т е р е з а. Да… Его уроки дают плоды! И что же с вами станется? Рано или поздно приходит расплата. Не забывай, кто ты. И честь нашего рода… Бетховен всего лишь музыкант на содержании у князя Лихновского.
Ж о з е ф и н а. Бедный должен жениться на богатой. Об этом сказано в твоей Библии.
Т е р е з а. И он сделал тебе предложение?
Ж о з е ф и н а. Рано или поздно это случится.
Т е р е з а. Опомнись, пока не поздно.
Ж о з е ф и н а. Тези, я всегда тебе доверяла… Я люблю его.
Т е р е з а. Любишь… Это всего лишь минутная страсть. Любовные иллюзии.
Ж о з е ф и н а. Тебе не понять. Ты не знаешь… Я ему так нужна!
Т е р е з а. А дети? Ты хоть подумала о них?
Ж о з е ф и н а. Бетховен полюбит моих детей.
Т е р е з а. И станет заниматься их воспитанием? Как ты заблуждаешься. С его-то характером! Он не станет угождать твоим желаниям.
Ж о з е ф и н а. Мы будем жить в Мартонвашаре. Он всегда хотел жить вдали от Вены, в каком-нибудь благословенном уголке.
Т е р е з а. Бетховен не сможет. Он — вольная птица, а ты хочешь засадить его в клетку. Все равно улетит.
Ж о з е ф и н а. Он ко мне привязан.
Т е р е з а. Если это случится… Он перестанет писать музыку. И ты станешь виновницей… ты похоронишь его гений. Рядом с ним должна быть другая женщина… Откажись от него. Заклинаю тебя именем всевышнего: откажись!
Ж о з е ф и н а. Не могу, да и не хочу! А ты… ты завидуешь мне! У тебя какие-то свои цели… Только не знаю, что тебе надо… Поэтому ты сделала все, чтобы я скорее вышла замуж за графа Дейма… Ты виновница…
Т е р е з а. Я просто жрица истины. Но тебя трудно убедить. И ты не знаешь… это его тайна… Бетховен глохнет! Болезни такого рода…
Б е т х о в е н (входит). Тереза приехала! Здравствуйте, милые сестры! Теперь мы опять все вместе. (Терезе.) Как вы поживаете?
Т е р е з а. Благодарствую. Надеюсь, и вы теперь в добром здравии и больше не помышляете… как в ту ночь? Я содрогаюсь при одном воспоминании.
Б е т х о в е н (смутился). Зачем вы…
Т е р е з а. Я слышала, вы пишете оперу. Надеюсь, вы не забудете пригласить меня на премьеру.
Б е т х о в е н. Я буду вам очень рад…
Т е р е з а. Хотелось бы верить. (Надевает шляпу, перчатки.) Не стану мешать… вашим урокам. Прощайте, Людвиг ван Бетховен. (Уходит.)
Ж о з е ф и н а. О какой ночи она говорила? Вы встречались с Терезой?
Б е т х о в е н. Если бы не ваша сестра… Я впал в отчаяние, боролся с самим собой… между жизнью и смертью.
Ж о з е ф и н а. Вы? А что произошло?
Б е т х о в е н. Не стоит вспоминать. Это почти миновало.
Ж о з е ф и н а. Почти? А как узнала Тереза?
Б е т х о в е н. Я написал письмо вам, Жозефина, прощальное… Тереза была тогда в Вене. Письмо было передано ей.
Ж о з е ф и н а. Тереза прочитала письмо?
Б е т х о в е н. Она что-то почувствовала и прибежала в дождь. Она спасла меня, и я должен быть ей благодарен до гробовой доски.
Ж о з е ф и н а. Странно. Она мне ничего не говорила… Никогда не подумала бы, что вас легко сломить.
Б е т х о в е н. От вас я не должен ничего скрывать. Мой слух стал ухудшаться. И этот недуг, словно призрак, преследовал меня. Я бежал от людей и решил, что все для меня кончено.
Ж о з е ф и н а. А теперь вам лучше?
Б е т х о в е н. Мой профессор надеется… все обойдется.
Ж о з е ф и н а. Вы так страдали! Если бы я была с вами…
Б е т х о в е н. Вы вернули меня к жизни. Без вас я не знаю, что будет со мной. (Целует ей руки.)
Ж о з е ф и н а. Я вас просила…
Б е т х о в е н. Когда же, когда вы станете совсем моей?
Ж о з е ф и н а. Я и так больше принадлежу вам, чем себе самой. Но я вас прошу… я сама должна решиться.
Б е т х о в е н. Вы так нужны мне! Я не могу выразить словами… я буду играть. (Играет начало Аппассионаты.)
Ж о з е ф и н а. Я к вам приду! Но пусть это будет нашей тайной.
Музыка продолжается.
КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ
Обстановка первой картины. Ц м е с к а л ь переписывает ноты. Л и х н о в с к и й в кресле у стола, на котором разбросаны нотные листы. Вечер.
Л и х н о в с к и й. И когда он все успевает? Маэстро Гайдн точно подметил: у нашего Бетховена несколько голов, несколько сердец и несколько душ! И вам задал работу.
Ц м е с к а л ь. Копиисты не справляются. Но я ее делаю с удовольствием, не то что целый день корпеть над бумажками.
Л и х н о в с к и й. Не совсем удобное кресло, так я вас понимаю? Мы подыщем вам другое, не столь обременительное. А потом, глядишь, вверх по лесенке… Так до надворного советника и доберетесь. А что?
Ц м е с к а л ь. Я вам премного обязан, ваша светлость, и всегда буду помнить о вашей милости.
Л и х н о в с к и й. Да… А когда он обычно заканчивает репетиции?
Ц м е с к а л ь. Если вечером нет представления, до поздней ночи мучает певцов и себя.
Л и х н о в с к и й. Мучает? Он же репетирует с таким воодушевлением…
Ц м е с к а л ь. Если бы не его недуг… Как он будет дирижировать на премьере, одному господу богу известно.
Л и х н о в с к и й. Он что, нездоров?
Ц м е с к а л ь. Это его тайна. Уже давно Бетховен теряет слух.
Л и х н о в с к и й. И его лечит профессор Шмидт?
Ц м е с к а л ь. Только я очень прошу вас… Если он узнает…
Л и х н о в с к и й. Вы можете не беспокоиться. И почему он об этом сам не сказал мне, его другу?
Ц м е с к а л ь. Видно, на то есть веские причины.
Л и х н о в с к и й. Да… Он скрывал. Теперь я многое понимаю. Его поведение… Представьте, он старался казаться рассеянным, этаким мизантропом, хотя это ему мало свойственно. Да… Мне важно все о нем знать. И какая муза его так вдохновляет?
Ц м е с к а л ь. Людвиг всегда скрытен.
Л и х н о в с к и й. Понимаю. На сей раз ему удалось устраниться от вашей бдительности?
Ц м е с к а л ь. В таких делах… Знает наверняка Игнац, но здесь он будет нем как рыба.
Бьют часы.
Л и х н о в с к и й. Не знаете? Жаль, очень жаль… Я с удовольствием еще побеседовал бы с вами, но меня ждут. Господа офицеры его величества императора Франции во всем любят порядок. И пусть Наполеон теперь управляет нами, раз он правит так хорошо. Да… в пятницу я вас всех жду, как обычно, к семи часам. (Продолжает просматривать ноты.)
Ц м е с к а л ь. Мы премного благодарны, ваша светлость! Я все точно передам!
Л и х н о в с к и й (читает). «К надежде», Жозефине фон Дейм, Луиджи ван Бетховен». Лу-и-д-жи?.. Лю-бо-пыт-но… Не она ли его новая Беатриче?
Ц м е с к а л ь. Людвиг дает уроки графине.
Л и х н о в с к и й. Все может быть… Красавица свободна и к тому же очень богата. А Бетховен довольно решителен. Он предложит ей руку и сердце, и она может согласиться. Ее романтическая натура… Представьте… Быть женой знаменитого композитора, который к тому же, видно, не раз делился с ней своими мечтаниями. Для него ведь нет преград. Мы можем потерять маэстро! Да… Вот так, господин Цмескаль. (Поднимается.) Карету я за вами пришлю. Разумеется, всем быть во фраках. Да… Передайте Бетховену, что я пригласил в пятницу и графиню фон Дейм.
Ц м е с к а л ь. Понимаю, понимаю вас. Я все точно передам.
Л и х н о в с к и й. А о кресле не беспокойтесь, мы найдем тепленькое местечко. (Уходит.)
Ц м е с к а л ь. Кой черт меня тянул за язык! Если Людвиг узнает, не миновать беды! (Продолжает переписывать ноты.)
Вбегает Б е т х о в е н, за ним Р и с. Не снимая шляпы и пальто, Бетховен садится за фортепьяно, играет фрагмент Аппассионаты.
Репетицию отменили?
Р и с. Анна Мильдер заболела, и мы с учителем прогулялись немного.
Ц м е с к а л ь. Что это? (Слушает.) Переворачиваешь душу…
Б е т х о в е н. Это будет моя любимая соната! Что?! Прочти, барончик, «Бурю» Шекспира:
Шекспир — великий поэт! Не могу только найти заключительное аллегро… не получается. Пожалуйста, дружище, перепиши то, что я нацарапал. (Передает ноты.)
Ц м е с к а л ь. Эту вещь надо переписывать золотыми перьями.
Б е т х о в е н. Золото — смерть, смерть для искусства! А тебя, Фердинанд, я прошу… Это анданте перепиши хоть наскоро. Я должен завтра его отослать и хотел бы иметь копию.
Р и с. Я все сделаю к утру. Всего вам доброго, спокойной ночи. (Уходит.)
Б е т х о в е н. Славный юноша! Никто меня не спрашивал?
Ц м е с к а л ь. Приходил князь Карл. Он пригласил всех нас в пятницу.
Б е т х о в е н. Опять развлекать толпу…
Ц м е с к а л ь. Князь пригласил почетных гостей и среди них — графиню фон Дейм.
Б е т х о в е н. Я принимаю приглашение. Ты, верно, устал и не обедал? Замучил я тебя.
Ц м е с к а л ь. Игнац нас ждет в кабачке. Вместе поужинаем.
Б е т х о в е н. Мы с Фердинандом успели перекусить в Аугартене. Ты поспеши, Николаус, а то этот обжора и тебя съест. И передай Фальстафу, чтобы он не пил так много пива, оно может повредить его репутации… Моей дружбы не заслуживает тот, кто недостойно ведет себя.
Ц м е с к а л ь. Я пойду.
Б е т х о в е н. Поспеши, поспеши, мой барончик.
Цмескаль уходит. Бетховен играет фрагмент Аппассионаты, задумывается, что-то быстро пишет на нотной бумаге. Звучит музыка — и одновременно голос Бетховена.
Мой ангел, мое все, мое я! Отчего у тебя такая печаль? Разве ты не моя и и я не твой?.. Без тебя я страдаю!.. Ты так близко и так далеко! Я полон мыслей о тебе, моя бессмертная возлюбленная, то радостных, то опять грустных… Я вопрошал судьбу, я спрашивал, услышит ли она наши мольбы… Почему надо расставаться, когда мы любим друг друга?.. Твоя любовь сделала меня счастливейшим из людей… Моя жизнь — мое все!.. Навеки твой!
Постепенно темнеет. Входит Ж о з е ф и н а, лицо ее закрыто вуалью.
Ты… пришла!
Ж о з е ф и н а. Я более не властна над собой…
Б е т х о в е н. Я так долго ждал тебя.
КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Улица, утро. Проходят Т е р е з а, А н н а Б р у н с в и г, С у с а н н а Г в и ч ч а р д и.
А н н а. Вся надежда только на вас, Сусанна. Мои слова для Жозефины все равно что этот ветер…
С у с а н н а. В свете склонны часто преувеличивать, но дыма без огня…
А н н а. Бетховен — сам сатана! Она в каком-то чаду, только и бредит им… Забыла все: и стыд, и гордость, и то, что она мать своих детей… Дьявольское наваждение!
С у с а н н а. Конечно, все это повредит ей в глазах многих… Жозефина не будет же вечно одна.
А н н а. Сколько раз я ей твердила: никому не нужны эти занятия. Вы должны поговорить с ней.
С у с а н н а. Вряд ли она меня послушает.
А н н а. Что же нам делать? Так больше не может продолжаться! Они видятся почти каждый день.
С у с а н н а. Конечно же ей надо раскрыть глаза.
А н н а. Кто ее может убедить? Кто?
Т е р е з а. Князь Карл Лихновский.
А н н а. Князь Карл? Но он же так превозносит этого музыканта… Обедает с ним за одним столом.
Т е р е з а. У князя должны быть серьезные основания…
С у с а н н а. Он что, тоже пытается склонить сердце Жозефины? Если бы он был свободен…
Т е р е з а. Другие есть причины. Князь должен поговорить и с Бетховеном, и он поступит так, как повелит князь Карл Лихновский.
С у с а н н а. Ты права, Тереза. Пожалуй, это единственный выход.
А н н а. Так поезжайте же к нему. Немедленно обе идите и передайте князю Карлу… я буду ему век благодарна.
Т е р е з а. Пусть тетушка едет одна. Мне будет неловко говорить о сестре. И князь Карл… он не захочет потерять Бетховена.
З а т е м н е н и е.
Там же. Вечереет. Проходят Л и х н о в с к и й и Ж о з е ф и н а.
Ж о з е ф и н а. Ну, говорите же! Какую вы хотите открыть тайну?
Л и х н о в с к и й. Мы поговорим с вами об искусстве, о верных служителях муз, о нашем Бетховене.
Ж о з е ф и н а. Опять он чего-нибудь натворил? Да говорите же!
Л и х н о в с к и й. Мне стало известно, что Бетховен пользуется вашей особой благосклонностью.
Ж о з е ф и н а. Я очень высоко ценю его талант…
Л и х н о в с к и й. И сердце.
Ж о з е ф и н а. И вас не миновали светские сплетни!
Л и х н о в с к и й. Не в этом главное, хотя и такая молва вам ни к чему. Вы, видно, не совсем представляете, на что вы обрекаете себя, если это действительно так серьезно. И мне вас очень жаль, графиня.
Ж о з е ф и н а. Вы, князь, — друг Бетховена. А от истинных друзей нам нечего скрывать… Мы решили соединить наши жизни. И это — перст судьбы.
Л и х н о в с к и й. Так я и предполагал. Общение с вами, графиня, оказывает на Бетховена весьма благотворное влияние, и вы — истинная его муза. Но вы сами не понимаете, что вас ожидает в будущем. На что вы обрекаете себя. Только прошу вас не выдавать меня. У Бетховена неизлечимая болезнь.
Ж о з е ф и н а. Что?! Что вы сказали? Объяснитесь, князь, определенней.
Л и х н о в с к и й. Вот уже несколько лет как Бетховен теряет слух.
Ж о з е ф и н а. А! Это… Но опасность почти миновала, и профессор Шмидт считает…
Л и х н о в с к и й. Доктор Шмидт не мог ему сказать всего… самого печального, что его ожидает. И только мне он доверил — и то под большим секретом: болезни такого рода относятся к неизлечимым. Бетховен обречен! Он мог бы стать великим, может быть, самым великим музыкантом… А теперь… Печальная судьба!..
Ж о з е ф и н а. Если все это правда… страшно даже подумать! Что же будет с ним?!
Л и х н о в с к и й. Бетховен не должен знать… Это его убьет. И вам, графиня, нелегко, я понимаю, но мой долг был предупредить вас.
Ж о з е ф и н а. Оставьте меня, князь.
Л и х н о в с к и й. Я провожу вас.
Ж о з е ф и н а. Не затрудняйтесь более, я вас прошу.
Л и х н о в с к и й. Надеюсь, в пятницу вы будете у меня? Бетховену не следует говорить, что мы с вами…
Ж о з е ф и н а. Он не узнает.
Музыка. Одна-две фразы Пятой симфонии.
З а т е м н е н и е.
Там же. Вечереет. Медленно проходит Б е т х о в е н, останавливается в раздумье, отбивает такт рукой, ничего не замечает вокруг. Он ведет мысленный диалог с Жозефиной, в какие-то мгновения ему кажется, что она здесь, рядом с ним.
Б е т х о в е н. Сегодня все должно решиться. Я буду просить Жозефину стать моей женой. «Ведь нет ничего ни прекрасней, ни лучше, если муж и жена в любви и в полнейшем согласии дом своей ведут». И она согласится. Мы уедем из Вены. Я буду много работать. Напишу музыку к «Фаусту» Гёте и к «Макбету». Ведьмы, пир… колдовская кухня… Господи, если бы не мой недуг! Я слышу все хуже и хуже. Лечение не помогает… И я не должен от нее скрывать.
Пауза. Появляется Ж о з е ф и н а, ее образ.
Ты согласна?
Ж о з е ф и н а. Быть вашей… да!
Б е т х о в е н. Я так тебя благодарю! И теперь мы уже никогда не расстанемся?
Ж о з е ф и н а. Зачем же расставаться? Я буду всегда рядом, помогу тебе стать великим музыкантом.
Б е т х о в е н. Мой ангел! Я буду жить и для тебя и для себя. Ты влияешь на меня так сильно, даешь мне так много счастья… Тысяча голосов мне все время шепчут: ты одна… моя единственная возлюбленная… навеки!
Ж о з е ф и н а. Я знаю, Луиджи.
Б е т х о в е н. А если ты все узнаешь, ты не откажешься?
Ж о з е ф и н а. Луиджи, мой Луиджи! Неужели ты можешь подумать, что я не пойму! И тебе будет не так тяжело, когда рядом с тобой верный друг и помощница… Я знаю, что тебя тревожит… (Исчезает.)
Б е т х о в е н. Жозефина, куда же ты?.. Ушла!
Музыка. Первые такты Пятой симфонии.
КАРТИНА ПЯТНАДЦАТАЯ
Дворец князя Лихновского. Обстановка четвертой картины. В глубине сцены — рояль, вокруг расположились музыканты. Собираются г о с т и. Среди них французские офицеры. Л и х н о в с к и й разговаривает с Ж о з е ф и н о й, недалеко от них Т е р е з а, А н н а, С у с а н н а. Звучит вальс, кружатся пары.
Л и х н о в с к и й. Французы заказывают музыку, и мы обязаны под нее танцевать… Жизнь — игра, и выигрывает тот, кто сильнее.
Слышны отдаленные раскаты грома, к финалу картины они становятся все ближе, сильнее.
А н н а. О милосердный боже! И когда это кончится? Все бегут из Вены. Мы бы уже давно уехали. Только из-за Жозефины. Она все упрямится. В нашем имении спокойней…
С у с а н н а. От них нигде не спрячешься.
А н н а. Солдаты Буонопарте разорят нас вконец.
Л и х н о в с к и й (Жозефине). Я вижу, с каким нетерпением вы ждете Бетховена. Да… вам предстоят нелегкие испытания… А вот и он — наш композитор.
Входят Б е т х о в е н, одетый небрежно, Ц м е с к а л ь, Ш у п а н ц и г и Р и с во фраках. Они остаются возле двери.
Ш у п а н ц и г. Вена веселится и танцует!
Б е т х о в е н. Весь мир играет комедию… Мы так их ждали… солдат Наполеона… И что же? Кругом опустошение жизни. Ничего, кроме барабанов и людских страданий. И чего ждать от нынешнего века?
Ц м е с к а л ь. Тише, тише. Не забывай, что даже знаменитый композитор обладает одной-единственной головой.
Ш у п а н ц и г. Если ты ее потеряешь, мне придется носить сразу две шляпы.
Л и х н о в с к и й (подходит к ним). А я уже стал беспокоиться. Вы не во фраке! Ваши причуды, Бетховен… Мне необходимо сообщить вам нечто важное. (Отходят в сторону.) Все тайное когда-нибудь становится явным. И мне-то вы могли довериться.
Б е т х о в е н. Вы… о чем?
Л и х н о в с к и й. Я разговаривал с доктором Шмидтом, он и меня пользует.
Б е т х о в е н. Теперь узнают и все! И что сказал профессор? Он меня заверил…
Л и х н о в с к и й. Медицина бессильна.
Б е т х о в е н. И никаких надежд?
Л и х н о в с к и й. Если только произойдет чудо… Надо уповать на милость всевышнего! Но я не оставлю вас, мой бедный Бетховен. И не стоит так отчаиваться. Да… Но я хотел бы поговорить о другом. В свете столько разговоров о вашей… связи с графиней фон Дейм.
Б е т х о в е н. Мы оба свободны. Надеюсь, вы, князь, не откажете мне в чести быть посаженым отцом. Жозефина — моя судьба.
Л и х н о в с к и й. Вы глубоко ошибаетесь, мой Бетховен, ошибаетесь! И все видите в розовом свете. Сами создаете себе кумиров, а потом свергаете их. Вспомните ваше увлечение Джульеттой Гвиччарди — теперь вы, верно, уже забыли ее… Или ваше слепое преклонение перед Буонапарте — вы так верили в него… Где же она, ваша республика, свобода? И графиня фон Дейм… Образ Прекрасной Дамы…
Б е т х о в е н. Она… единственная.
Л и х н о в с к и й. В молодости мы все так думаем — и ошибаемся. Всю жизнь мы ищем только одну… единственную, но, увы, так и не находим. Иллюзии утрачиваются… А вы хотите соединить себя узами Гименея…
Б е т х о в е н. Между нами все решено.
Л и х н о в с к и й. А о ней вы подумали? О той жертве, которую графиня должна принести? И какая печальная судьба ее ожидает.
Бетховен молчит.
Злые языки болтают всякое. Будто вы женитесь на приданом графини. Зная вас много лет, я отвергаю подобные предположения. Это вам несвойственно. Теперь, когда вам известна вся правда… то, что вы собираетесь совершить, было бы слишком жестоким по отношению к ней. Подумайте об этом, прежде чем сделать роковой шаг.
Б е т х о в е н. Я хочу ей лишь счастья!
Л и х н о в с к и й. И я не советую вам торопиться… в таких делах. А теперь пойдемте к дамам, они скучают без нас.
Идут в сторону Жозефины и других.
Т е р е з а. Ты все еще на меня сердишься?
Ж о з е ф и н а. Я не хочу об этом говорить.
Т е р е з а. Когда-нибудь ты вспомнишь и будешь мне благодарна. Сама ты не в состоянии руководить своими поступками. И не можешь понять… твоя жертвенность не облегчит его страданий!..
Ж о з е ф и н а. А что ты так заботишься о нас? Хоть ты и спасла ему жизнь… Я все знаю. Но Бетховен никогда, слышишь, никогда не полюбит тебя!
Т е р е з а. Я хотела сохранить Бетховена для него же самого, для музыки…
А н н а (Бетховену). И вы пожаловали, господин музыкант. Вам приказали нас развлекать. Только играйте что-нибудь веселенькое… А как вы осмелились явиться в таком виде?
С у с а н н а. «Знаменитым» артистам все дозволено. Они все приносят в жертву своим прихотям.
Ж о з е ф и н а. Бетховен много работал и не успел переодеться. Разве это так важно!
Б е т х о в е н. Здесь бал-маскарад, каждый скрывается под своей маской.
Ж о з е ф и н а (берет его под руку). Проводите меня, пожалуйста, к окну, что-то голова закружилась.
Они идут к просцениуму.
Ты чем-то встревожен? О чем так долго говорил с тобой князь?
Бетховен не отвечает.
Почему молчишь? Что он тебе сказал?
Б е т х о в е н. Все! Все кончено… Ни права жить, ни права любить! Доктор Шмидт побоялся сказать мне всю правду.
Ж о з е ф и н а. И ты думаешь, что это может нам помешать? Я всегда буду с тобой рядом, помогать тебе…
Б е т х о в е н. Влачить жалкое существование? Нет, Жозефина. Мне не суждено… Я знаю, кого я теряю. Ты для меня — все в этом мире. Только ты одна… Но я не могу… не могу поступить иначе. Мы должны расстаться.
Ж о з е ф и н а. Расстаться? О чем ты говоришь?
Б е т х о в е н. Бывал ли день ужасней?
На сцене оживление, входит французский г е н е р а л, Лихновский встречает его.
Г е н е р а л. Ну, где же ваша знаменитость, ваш Бетховен? Он поиграет нам на скрипке?
Л и х н о в с к и й. На пианофорте, генерал, Бетховен — самый большой наш композитор.
Идут к Бетховену.
Б е т х о в е н. Мой злой рок!.. За что? За что я должен так страдать?!
Л и х н о в с к и й. Уважаемые дамы и господа! Наш прославленный музыкант Людвиг ван Бетховен исполнит свои сочинения. Прошу вас, маэстро. Что вы будете играть? Для начала — Патетическую? Эту сонату, генерал, композитор посвятил мне.
Б е т х о в е н. Играть? Терзать душу!.. И они как-то тихо говорят… Хорошо, что я их не слышу. Эти громкие фальшивые голоса!.. Нет, это они меня не слышат!.. Глухой мир…
Л и х н о в с к и й (под руку ведет Бетховена к роялю). Сейчас будет исполнена Патетическая соната композитора Людвига ван Бетховена.
Все рассаживаются, но шум и разговоры не утихают. Бетховен начинает играть сонату, неожиданно меняет ритм и поет «Песню о блохе». Все в изумлении. Немая сцена.
Это шутка, шутка гения…
Б е т х о в е н. Все! Я не буду больше играть!
Л и х н о в с к и й. Для моих гостей… это же скандал!
Б е т х о в е н. Для них я не желаю играть! И для вас, князь, тоже!
Л и х н о в с к и й. Опомнитесь, Бетховен!
Б е т х о в е н. Я не меняю своих решений!
Л и х н о в с к и й. Да вы что… не в своем уме? Я вам приказываю.
Б е т х о в е н. Я вам не лакей!..
Л и х н о в с к и й. Как вы смеете?
Б е т х о в е н. Вдохновением нельзя повелевать!
Л и х н о в с к и й. Вы будете сожалеть! Это я вам говорю, я — князь Карл Лихновский… Неблагодарный!
Б е т х о в е н. Я отказываюсь от ваших подачек, вашей пенсии! Вы думали купить меня… Я не вещь!
Л и х н о в с к и й. У него разум помутился!
Б е т х о в е н. Это вы жалкие безумцы! Купили эту власть и думаете, вам все дозволено? Князей много, а я один… И лучше я буду жить в нищете и играть на улице… Теперь я свободен… от всего свободен и пойду своей дорогой! В другом — идеальном — мире найду я радость!.. Пойдемте, мои друзья, здесь нам делать нечего!
Р и с. Как вы хорошо сказали! Я пойду с вами.
Шупанциг хочет идти, но Цмескаль его удерживает.
Б е т х о в е н. А вы что же?
Ц м е с к а л ь. Мы не можем уйти.
Б е т х о в е н. Как же?.. Ну да… каждому свое! Что ж, оставайтесь! И нет у меня больше друзей.
Бетховен и Рис уходят.
З а т е м н е н и е.
Сильная гроза, сверкает молния. Идут двое.
Б е т х о в е н (Рису). Говорят, что жизнь коротка, а искусство вечно, — только жизнь вечна!.. Жить!.. Прожить тысячу жизней!..
Звучит финал Аппассионаты.
Га!.. Нашел, нашел!.. Вот она, заключительная часть аллегро… Молния! Ветер!
Мощно звучит финал Аппассионаты.