Тумбочка-убийца имела одну маленькую слабость. Она держала внутри себя домашнее животное. Это был старый синий будильник, немногословный и сдержанный в эмоциях. Она подкармливала нежное существо углем, древесными опилками и мочками ушей. И вот однажды животное сбежало. Тумбочка не могла сказать наверняка, когда это случилось и почему. Вероятно, будильник заболел, или его кто-то украл (впрочем, последнее казалось сомнительным). Факты упрямы: нутро тумбочки осиротело.

Тем временем Синий будильник путешествовал по грязным улицам города N. Неодолимая сила влекла его в окрестности хлебозавода. Он даже не отдавал себе в этом отчета, покоряясь коллективному бессознательному. Порой он садился в автобусы, притворяясь компостером. Пьяные кондукторы ничего не замечали.

Внутри него зрели семена ада.

«Кто я? — думал Синий будильник. — Есть ли смысл во всем этом внешне беспорядочном вращении стрелок? Быть может, я велик?»

Незаметно для себя он оказался в кукурузном поле. Угрюмо колосились початки.

Стебли раздвинулись, и будильник уткнулся циферблатом в нечто большое и металлическое. От неожиданности он сказал:

— Любезный, не подскажете, как пройти в библиотеку?

Комбайн «Малютка» отвлекся от перемалывания костей библиотекарши Наливайкиной. Активировался речевой механизм.

— Не время идти в библиотеку. Война на дворе.

— Война? — удивился будильник. — То-то я почувствовал негативные флюиды в структуре мироздания.

— Марс атакует, — буркнул Комбайн. И глубокомысленно добавил: — А отвезу-ка я тебя к Лимонову. Пущай из тебя детонатор сделает.

Нечто подсказывало кровавому механизму, что из будильника получится хороший детонатор.

Смеркалось.

Маразм крепчал.

Путники приблизились к особняку Лимонова/Федота.

— Иди, — сказал Комбайн. — Я тебя прикрою.

Короткими перебежками будильник направился к зданию. Из репродуктора, прибитого к скворечнику на баобабе доносились рвотные позывные местной радиостанции. «А сейчас по многочисленным просьбам наших слушателей, мы передаем песню Леонида Утесова „Сердце“».

Из дупла высунулся растаман Джаджа.

— Праздник и веселье всем, — сказал он. — «Алиса» — шоколадный крем. Мы давно ждем тебя, таймер. Красные верблюды идут на север, а Лимонов живет этажом выше. Но помни: гнев, страх — все это ведет на темную сторону силы.

Будильник хотел ответить афоризмом, но вспомнил, что не знает ни одного.

— Помидоры, — сказал он, сделав умное выражение циферблата.

— Access granted, — донеслось в ответ, и двери в бастион тьмы распахнулись.

Комбайн, наблюдавший за акцией со стороны, поехал прочь. С глубоким чувством исполненного долга.

В вестибюле будильника поразили странные надписи, начертанные на стенах. «Руны», — подумал будильник. И был неправ.