ББХБ проснулся посреди кукурузного поля от доносящегося невесть откуда, сотрясавшего безмятежную душу бешеного микса темы «Paradox» группы «666» и бессмертного хита Утёсова: «Сердце, тебе не хочется покоя…».

«Странно, — думал Колобок, — уснул вроде бы дома».

Сдоба взглянул на мобилу. Творилось что-то необъяснимое: сегодня была пятница 13-е, хотя вчера была суббота 28.

«Кар-р-р, кар-р-р-р», — донеслось извне, после чего раздался характерный звук удара чего-то тупого обо что-то ещё менее острое. Это Грипперс-Трипперс врезался на всех парах в местное чучело, не справившись с управлением.

«Выбачайте кали ласка, любезный, — процедил сквозь зубы Грипперс-Трипперс и подумал, — а то мало ли, Хэллоуин там и все дела».

«Я ж тебе не маргарин Delmi, чтобы со мной разговаривать», — подумало чучело и сделало вид, что ничего не произошло.

Демон услышал, как сзади раздался скрип несмазанных петель. Он обернулся и узрел нечто до боли знакомое, опускающееся на его голову со страшной скоростью по замысловатой траектории.

Он лежал, устремив взгляд в бесконечность. Над головой мирно проплывали облака в виде белогривых лошадок, откуда-то извне доносилось с характерным раскатистым эхом: «Сволочь, ты где всю ночь шлялся?»

«Что случилось?» — вдруг задался вопросом Грипперс-Трипперс.

Всё было прозаически просто — Тумбочка-убийца любя приняла своего ненаглядного бой-френда жирной сковородкой и собиралась уже продемонстрировать свой коронный хук с правой, как её остановил мелодичный баритон незнакомца: «Грешно глумиться над убогим, зайка моя».

Голос принадлежал совестливому авторитету ББХБ.

Тумбочка оглянулась, направляя взор на вмешавшееся кулинарное изделие.

Их взоры пересеклись, порождая пылкую страсть и небывалое влечение, известное, пожалуй, лишь бульварным романам.

— Тили-тили тесто, жених и невеста, — не выдержало чучело.

Неуместный комментарий стоил выскочке тыквы с прорезями для глаз.

— Никакого понятия о культурной революции, — заметил демон, наполняя сосуд последней, 666-й душой.

Время остановилось. Непоседы-молекулы перестали хаотично сталкиваться друг с другом. Материя выпала из пространства и времени. После серии лавинных флуктуаций и квазифлуктуаций произошла релаксация материи и гиперболического косинуса.

Разверзлись хляби небесные, из-за горизонта робко выглянули опухшие с перепоя титры.

«Быть может, я велик, — подумал Будильник. — Или ве лик».

С этой недоделанной мыслью он выбрался из тумбочки.

Смеркалось.