Эталон для Европы, эталон для дерби

Когда мы только начинали обсуждать «Планету футбола», то сразу наметили себе несколько матчей, вокруг которых просто необходимо было построить несколько программ. Нас интересовали не просто упорные противостояния, хотелось чего-то особенного. Раскаленного. Так в планы попали несколько дерби – стамбульское, белградское, афинское, римское и, конечно, суперклассика в Буэнос-Айресе.

Сербскую «Планету футбола» мы долго планировали, но так и не осуществили. Не удалось доехать и до столицы Италии. Получилось сделать реальностью съемки в Аргентине, причем уже на месте мы с изумлением выяснили, что «дерби росарино» по накалу даже серьезнее столичного – об этом еще обязательно расскажем. Со стамбульской схватки проект стартовал, а после долгой подготовки добрался и до соседней Греции. В декабре 2012-го съемочная группа в количестве четырех человек вылетела в Афины.

Древняя Греция – фундамент современной европейской цивилизации (архитектура, литература, театр, принципы управления, даже военная тактика). Пусть футбол начался в Англии, а играет в него лучше всех Германия, современный спорт как таковой пришел к нам из Эллады. Быстрее, выше, сильнее. В здоровом теле – здоровый дух. Именно этими принципами руководствовались английские джентльмены из Оксфорда и Кембриджа конца XIX века, когда придумывали современный футбол.

Эстафету у Греции принял Древний Рим – версии 2.0 античного мира. Продолжатель дела Афин и Фив, почетный цокольный этаж Европы. А дальше пошло-поехало. Сменяющиеся державы – лидеры в турнирной таблице континента, войны каждого с каждым как расписание туров. Историю Европы последние полторы тысячи лет легко принять за один очень длинный чемпионат. Пока, к счастью, мы видим перерыв на матчи сборных – на мировой арене выступает объединенная команда Европы с золотыми звездами на темно-синей форме.

В этом чемпионате современной европейской истории у Греции роль записного аутсайдера. Эдакий «Престон Норт Энд», выигравший первые два чемпионата Англии в конце XIX века, а ныне прозябающий в низшем дивизионе. Клуб, появляющийся в новостях раз в несколько лет, когда из Кубка Англии на ранней стадии его выбивает какой-нибудь «Арсенал». Но каждое его появление отмечается уважительным тоном: ну как же, те самые!

Так и Греция. В новостях сплошь кризисы и волны народного гнева, но кадр нет-нет да замрет на Акрополе и храме Парфенон. И у каждого из нас, воспитанных на 12 подвигах Геракла, что-то на секунду отзовется в душе. Словно мы увидели давно потерянную Родину, куда, несмотря ни на что, мечтаем однажды вернуться.

В общем, все компоненты идеального выпуска «Планеты футбола» налицо. Мгновенная узнаваемость и интерес к стране. Накал страстей жизни вообще и футбольной культуры в частности. И одно из самых принципиальных – футбольное дерби Европы.

Спортивные противостояния и войны группировок болельщиков – это ведь тоже из античности. Помните венетов и прасинов, болельщиков команд «голубых» и «зеленых» Константинополя? Их наследники и сегодня живут в Афинах. Только цвета немного сменились. Сегодня греческая столица разделена на «зеленых» и красных. Прасинов и коккини. Фанатов «Панатинаикоса» и «Олимпиакоса». Двух самых титулованных клубов страны (причем не только футбольных, но и баскетбольных, ватерпольных, волейбольных). Двух заклятых соперников. Более старый «Панатинаикос» против более титулованного «Олимпиакоса». Аристократические «укорененные» Афины против пролетарского «понаехавшего» Пирея. Город против Порта.

Осталось только узнать дату ближайшего афинского дерби и заказать билеты до греческой столицы.

Полтора года, прошедшие с турецких съемок, впустую не пропали, сперва мы справились со спецпроектом, посвященным Евро-2012. Восемь фильмов про Польшу и Украину. Было очень интересно, но тогда мы почти не касались футбола, это был именно бытовой путеводитель для болельщиков, собирающихся поехать на чемпионат Европы. Следующая съемка пришлась на Испанию: сняли два фильма, которые были посвящены матчам на Суперкубок Испании. Единственный раз с нами не поехал Сеня, он был занят где-то в Юго-Восточной Азии, но все же дистанционно помогал со сценарием. Без научного руководителя я не рискнул пускаться в плавание по страноведению, поэтому испанские фильмы посвящены исключительно футболу. Только матчам между «Реалом» и «Барселоной».

Там был еще один необычный опыт: трансляции игр были запланированы к показу на канале «Россия-2», мне предстояло комментировать, поэтому фильм было необходимо показать срочно, в качестве превью к футболу. Днем мы снимали, дальше я лихорадочно писал сценарий, который Сеня корректировал из своей Бирмы (или где он там был), затем начитывался текст под одеялом в гостинице, а затем монтажер Юля в соседнем номере приступала к своей работе.

К тому времени состав нашей группы несколько изменился. Леша ушел на руководящую должность в другой отдел, так что предстояло сработаться с новым оператором. Перед поездкой в Польшу получилась какая-то неразбериха, и Юру мы встретили уже в аэропорту, отправляясь в Варшаву. Вообще-то Юра собирался в другую командировку, но в последний момент его попросили помочь, он согласился, и в итоге стал постоянным оператором «Планеты футбола» на ближайшие два года.

Ассистент оператора тоже сменился. Илья съездил с нами в Киев, но потом, как уже говорилось, сам стал оператором и переключился на другие проекты. Его заменил Женя – весельчак, балагур, оптимист и баскетболист, равнодушный к футболу. Через пару месяцев Евгений стал широко известен в узких кругах нашего коллектива. Он постоянно попадал в различные истории.

В Барселоне, например, коренной житель подмосковного Реутова решил во что бы то ни стало попробовать свежие морепродукты. Женя уселся в такси и жестами объяснил водителю, что ему нужно в ресторан (испанским и каталонским наш человек не владел). Таксист, не будь дурак, отвез русского туриста в самый дорогой ресторан в порту, где подали тарелку с морепродуктами за 350 евро. На такси в обратную сторону Жене уже не хватило денег, он возвращался пешком и ругался страшно… Конечно, эта история забылась, когда в Манчестере наш друг нечаянно забрел в гей-квартал. О том вечере мы хотели деликатно умолчать, но Женя сам попросил рассказать подробно и обстоятельно. Обязательно. Когда перейдем к рассказу о путешествии в Соединенное Королевство.

Ну и последнее, но очень важное изменение в маленьком дружном коллективе: к нам присоединилась девушка Ольга, ставшая нашим постоянным и надежным продюсером. Оля ни разу не ездила вместе с нами, но именно с ней мы встречались первым делом, когда начинали планировать очередную «Планету футбола», именно продюсер договаривался обо всех съемках на местах, и ей мы в панике звонили в Москву, если возникали проблемы. В общем, основной состав уже сыгрался, и мы, полные серьезных творческих замыслов, прибыли в декабрьские Афины.

Горячая Эллада: греческие футбольные хулиганы

В Афинах я до этого бывал один раз, на финале Лиги чемпионов-2007. «Милан» встречался с «Ливерпулем», когда еще живы были воспоминания о фантастическом столкновении в Стамбуле двумя годами ранее (3–3). В Греции все было прозаичнее: «Милан» был сильнее, и по делу победил 2–1. Бесподобную игру тогда показывал бразилец Кака, и именно на улицах греческой столицы итальянцы научили меня скандировать:

А перед матчем спустился в метро и понеслось… Я тогда написал заметку для журнала по итогам той поездки, а сейчас нашел тот текст десятилетней давности.

«За три часа до начала матча афинский метрополитен встал на уши. Английские болельщики спускаются на платформы. По туннелям разносятся бесконечные песни. Фанаты «Ливерпуля» поют лучше всех в Европе, и с удовольствием демонстрируют свои таланты хозяевам. Греки не против и глазеют на гостей, как на заморского зверя в зоопарке. «Рафа, Рафа, Рафаэль, Бе-ни-тес!!!» – гремит вокруг. Поезд трогается. За 7 лет в футбольной журналистике ничего более мощного, чем ощущения от поездки в метро в толпе фанатов «Ливерпуля», испытать, оказывается, невозможно. В забитом вагоне поют, истекают потом и продолжают пить пиво. Оказавшихся рядом итальянцев беззлобно подначивают и угощают хмельным напитком. «Steve, Steve, Steven Gerrard!!!» – не успокаиваются англичане. Миланцы группируются и отвечают своим фирменным: «Siam venuti fin qua, per vedere segnare Kakа!!» («Мы приехали сюда, чтобы увидеть, как забивает Кака».)

«Shit! Shit! Shit!» – заглушает их британское большинство. «Где вы были, где вы были, где вы были в Стамбуле???» – «Россонеро! Россонеро!» – собираются с силами итальянцы. Каждый куплет обитатели Ломбардии сопровождают взмахами руки, подозрительно напоминающими фашистское приветствие. В Италии это болезненная тема – в прошлом году лидера римского «Лацио» Паоло Ди Канио обвинили в том, что он с помощью такого же жеста поздоровался с болельщиками. Ди Канио возразил, что просто приветствовал фанатов поднятой вверх рукой, но ему мало кто поверил – у «Лацио» репутация команды, которую поддерживают неонацисты.

Серьезные проблемы начинаются, когда поезд добирается до нужной станции «Эрини». Греки собирались использовать свой олимпийский опыт, чтобы обеспечивать безопасность. Задействовали почти 8 тысяч полицейских. Однако не учли, что люди, которые придут 23-го числа на матч, будут существенно отличаться от публики, посещающей Олимпийские игры. Через первый кордон полицейских пройти нетрудно – достаточно показать билет. Возле металлических турникетов уже серьезная давка – полицейские в шлемах и со щитами пропускают внутрь небольшими группами. Те, кому удалось прорваться, штурмуют следующее препятствие – единственный проход в металлических воротах, ведущих на территорию Олимпийского комплекса. «Не толкайте друг друга!!! Отойдите назад!» – кричит в мегафон на вполне приличном английском офицер полиции.

В воротах вспыхивает потасовка. Англичане пытаются прорваться силой, полиция вспоминает о дубинках. Толпа за турникетами гудит и готовится устремиться на помощь товарищам. «Успокойтесь! Те, кого отгоняют, – безбилетники», – надрывается греческий страж порядка. Время идет, народу все больше, и людей прилично прижимает к турникетам. Становится не по себе, раздается плач – многие болельщики привели маленьких сыновей. «Open the fucking gate!» – громко вопит кто-то. Полиции становится больше, начинают пропускать детей с родителями. Чтобы прорваться в обход давки, нужно размахивать аккредитацией журналиста и найти русскоязычного полицейского в оцеплении…»

На самом деле все было забавнее, когда меня отказались пропускать, я от отчаяния повис на решетке и покрыл полицию трехэтажным русским матом. Это услышал один из стражей порядка, оказавшийся нашим, из краснодарских греков. Он подозвал старшего, меня пропустили. В общем, от первого в моей жизни финала Лиги чемпионов, увиденного своими глазами, остались богатые воспоминания.

Вообще то, что греки не справились с футбольными фанатами, рвущимися на Олимпийский стадион, – удивительно. Местная полиция давно мусаку съела на футбольных матчах. Мы как раз приехали на дерби, которое должно было играться на том самом знаменитом (нейтральном) стадионе. К этому времени отношения между болельщиками двух главных греческих клубов накалились настолько, что пускали только «домашних» суппортеров. Хозяином предстояло быть «Панатинаикосу», так что все, кто любит «Олимпиакос», готовились смотреть матч дома или в спортивных пабах.

С 2004 года на дерби «Панатинаикос» – «Олимпиакос», так же как и на матчах этих команд с клубами «АЕК» и «ПАОК», запрещено присутствовать болельщикам гостей. Полиция не может гарантировать им безопасность, а значит – не может пустить. И это серьезно. За нарушение может грозить тюремный срок. Если повезет. Ведь нарушителя могут линчевать прямо на трибунах.

Тем самым стражи правопорядка признали свое бессилие: 29 марта 2007 года Михалис Филопулос, 22-летний фанат «Панатинаикоса», был зарезан в Пеании, городке неподалеку от Афин, в ходе согласованной между фанатами обоих клубов стычки перед матчем женских волейбольных команд «Олимпиакоса» и «Панатинаикоса». Женских! Волейбольных! В общем, мы ждали оглушительного матча, и, возможно, небезопасного.

Следы буйства греческих фанатов заметны сразу, как только попадаешь в чашу Олимпийского стадиона Афин. Фанатский сектор от поля отделяет не просто решетка, не только забор с железными зубьями. Но и ров. Ров! Мы немедленно решили, что во время матча туда выпускают крокодилов. Хотя, может, и не выпускают. Ведь во рву полно колючей проволоки.

Я, конечно, не эксперт по технике безопасности, но колючая проволока в местах скопления людей – не самая безопасная вещь. Даже если она во рву. А если туда начнут массово фанаты прыгать? Кто будет отвечать за неизбежные травмы при вероятной давке? Тем более что ни ров, ни колючая проволока фанатов не останавливает. Они все равно прорываются на поле.

Каждое афинское дерби – это выставка достижения афинских пиротехников. В российском чемпионате, бывает, штрафуют за зажженные на трибунах петарды. В афинском дерби выход команд на поле превращает трибуны в огненный шторм. В ход идут не только сотни файеров, но и ракетницы. На беговых дорожках (в данном случае даже хорошо, что стадион не футбольный и до поля далеко) уже дежурят бригады пожарных.

Домашние фанаты не расстраиваются от пустых гостевых секторов. Ведь всегда можно подраться с полицией.

В мартовском дерби 2012 года (т. е. в предыдущей очной встрече двух клубов) фанаты «Пао» (как принято сокращенно называть «Панатинаикос») устроили полномасштабную драку с полицией и… подожгли стадион. По ключевым словам «18–03–2012» и «Gate 13» в Интернете легко найти видео тех событий. Вот фанаты закидывают полицию коктейлями Молотова, вот идет драка на трибунах, вот горит табло стадиона.

В итоге игру остановили на 83-й минуте, и «Пао» не только засчитали техническое поражение, но и сняли 2 очка на будущий (т. е. текущий) чемпионат.

Когда мы снимали чашу Олимпийского стадиона, табло над трибуной, где сидят ультрас «Панатинаикоса», все еще сохраняло следы того пожара. Оставалось только гадать, что здесь будет твориться буквально через сутки.

И ладно бы, если этот футбольный нерв можно было чувствовать только на стадионе и в его непосредственных окрестностях. Но весь без исключения город расписан красным или зеленым. Можно не понимать греческого, но уже сам цвет выдает противостояние прасинов и коккини. Битва идет за каждую улицу, за каждый дом. Надписи зачеркиваются, поверх одного цвета возникает другой. Словно в городе идет масштабная партия игры в реверси, когда за ход надо перекрасить как можно больше фишек соперника.

С первого взгляда на город по пути из аэропорта стало понятно, «Планета футбола» прибыла по адресу. Здесь все живет главной игрой человечества.

Акрополь: отправная точка европейской цивилизации

Еще в первый приезд Афины запомнились хорошо и сразу: бетонный город с квадратными кварталами, частыми пробками, нервными водителями и суетящимися пешеходами. Есть и такие, кто никуда не торопится, сидит в кафе и пьет кофе со льдом.

За 5 лет почти ничего не изменилось. Разве что погода была прохладнее, зима все же. Мы прибыли, когда на афинских улицах с ровным шумом падали дождевые струи. Целый день. А мы бегали от отеля до магазина и недоумевали, как же будем работать. Обошлось: наутро прояснилось и даже выглянуло солнышко.

Я был в Афинах впервые. Сам не пойму почему. На тот момент общее число посещенных стран почти достигло сотни, за плечами были почти все европейские государства. А вот в самую любимую страну детства я так и не добрался. Возможно потому, что подспудно боялся разочароваться, а потому оттягивал первое свидание.

К Афинам принято относится к легким снобизмом. Городу припоминают и знойное лето, и вечный смог, и уродливую типовую застройку, и перманентный ремонт Парфенона. И действительно, по пути в аэропорт мы попали в серьезную пробку. А культура вождения живо мне напомнила страны Ближнего Востока.

Выйдя на балкон отеля, я кисло оглядел хаос бетонной застройки. А потом поднял взгляд наверх. И чаша весов с позитивными эмоциями от города со стуком упала на землю. Над современными Афинами, которые можно сравнивать с Ближним Востоком, Малой Азией, Балканами, но никак не античной Элладой, парил Парфенон.

Сплошь и рядом случается, что долгожданное свидание разочаровывает. Ждешь величественной музыки на заднем плане, потока солнечных лучей, озаряющие знакомую с книжного детства картину, громового голоса типа «виждь и внемли». Реальность обычно оказывается скромнее и прозаичнее: сфинкс, на проверку, не такой большой, а от зрелища Великой Китайской стены отвлекают продавцы сахарной ваты.

Жалко, что никто не может привести вплотную с завязанными глазами к искомому объекту, а потом сорвать повязку, оглушая увиденным. Ровно так получилось с Парфеноном. Я увидел его вдруг и сразу. Мне сложно передать испытанные ощущения. Да и нет нужды. Кто это видел, тот, думаю, поймет. Прочим я завидую. У них это еще впереди.

Акрополь многих разочаровывает. Он вечно на ремонте, а вокруг слишком много туристов. Причем те же чувства испытывали гости Афин лет 150 назад. Британский профессор Макгаффи прямо предупреждает об этом в своем труде «Прогулки по Греции» в начале XX века. «Для осмысления многовековой истории человечества требуется некая отправная точка, и чаще всего выбирают Акрополь. Ни одно здание не может вынести подобного груза величия, поэтому первый визит на Акрополь, как правило, разочаровывает».

Акрополь – отправная точка европейской цивилизации, идеальная архитектура. А от идеала всегда ждешь чего-то невероятного. Отсюда и разочарование. Дело не в камнях Акрополя – дело в наших головах.

Во-первых, вторых и третьих, Афины – это Парфенон. Конечно, одним только знаменитым храмом сокровища Акрополя не исчерпываются, там бессчетное количество бесценных развалин. Мы, конечно, кинулись к легендарному холму, но еще на дальних подступах нас остановила охрана. Оказалось, что съемки с камерой здесь запрещены, надо согласовывать с двумя десятками начальников.

Конечно, Афины мы изучали не в одиночестве – с нами был гид, помощник и бесценный человек Роман. Его нашла Ольга, и это было настоящим везением: Рома вырос в Днепропетровске, затем подался на родину предков, в Афины, где и проживал уже лет 12. Несмотря на несколько легкомысленное отношение ко времени любых договоренностей (это характерно для всех жителей Эллады), наш афинский помощник был чрезвычайно находчив и при желании смог бы уговорить папуаса приобрести греческую шубу. Но на Акрополе ничего не помогло: с камерой проход был закрыт.

Как справедливо замечают путеводители: «Афины – театр одного актера. Город одного памятника». И городские власти это прекрасно знают. А потому пытаются заработать на Акрополе по максимуму. Стоимость официальных съемок на территории Акрополя была такая, что от них мы отказались еще в Москве. В конце концов, у нас ведь фильм о футболе, а не об архитектуре.

Решили, что снимем небольшой стендап на фоне Акрополя и Парфенона. Но не тут-то было. Охрана, увидев камеру, не отходила от нас ни на шаг. Оказалось, что без письменного разрешения чуть ли не от самого Фидия, нельзя снимать в «археологической зоне Афин», которая охватывает чуть ли не весь Старый город Афин.

Пришлось пойти на хитрость. Хорошо, что в перерывах между съемками первого дня я уже успел облазить окрестности. А потому знал, что лучший ракурс на Парфенон открывается с вершины соседнего с Акрополем заросшего лесом холма Филопаппа. Это тоже «археологическая зона», но там никогда не бывает ни туристов, ни охранников. Туда-то мы и направились, демонстративно оставив камеру и штатив в машине, чтобы усыпить бдительность охраны. За нами на холм они не полезли.

Мы оставили ценный аппарат в машине, поднялись наверх, где и записали стендап на Сенин фотоаппарат, подключив в нему радиомикрофон. Если присмотреться, то заметно, что картинка этого кусочка несколько отличается, но вряд ли на это кто-то обращал внимание. Кроме нас, конечно.

Ближе к концу съемок мы устроили себе полдня выходных и сходили в Акрополь уже без камеры. Знакомство с ним – сродни священнодейству, сложному ритуалу. Одно неверное движение – и вся магия пропадет: останутся колонны в строительных лесах с беснующимися толпами туристов.

Сначала, как вы уже поняли, надо подняться на холм Филопаппа и посмотреть на Парфенон со стороны. Чтобы не осталось сомнений – перед нами эталон красоты европейской архитектуры и одновременно ее прародитель. Только после этого надо начинать осторожный подъем к Пропилеям – парадному входу в Акрополь. Туристов здесь море, но они уже воспринимаются как паломники. Адепты, стремящиеся прикоснуться к величию древних камней.

Афинский акрополь, вокруг которого и выросли Афины – скалистый холм высотой в 156 метров. Его вершина – небольшая площадка примерно 300 на 150 метров, т. е. чуть больше двух футбольных полей. Акрополь многое пережил на своем веку. Сначала здесь был царский дворец, но потом власть земная уступила место власти небесной. И Акрополь покрылся храмами. В 480 году до н. э. его полностью разрушили персы. Это были войска того самого царя Ксеркса, который лично прибыл в Грецию, чтобы наказать Афины за унижение в Марафонской битве.

Афины пришлось отдать врагу, но, как и в случае с Москвой 1812 года, это было лишь тактическое отступление. Сокрушительная победа греков в морском сражении у острова Саламин изменила ход войны, персы были отброшены, и Афины вступили в Золотой век процветания.

Акрополь был застроен заново, а архитектор Фидий создал шедевры на все времена: храм Парфенон, посвященный покровительнице города богине Афине, и храм Эрехтейон. Над Акрополем высилась десятиметровая бронзовая статуя богини Афины Воительницы. Блестящие на солнце золотые шлем и наконечник копья статуи были ориентиром для подплывающих к городу кораблей.

Постепенно греческая цивилизация пришла в упадок, и Афины стали переходить от одного нового хозяина к другому. А потому Парфенон успел побывать греческой церковью при Византии, католическим храмом при крестоносцах и мечетью при турках. Судьба Эрехтейона, к слову, еще более экзотична. Турки превратили его в гарем.

В 1687 году Афины осадили венецианцы. С вершины того самого холма Филопаппа, откуда лучше всего виден Парфенон, они обстреляли храм из пушек. Видимо, знали, что турки устроили в Парфеноне пороховой склад. С последствием того мощного взрыва и сегодня пытаются справиться строительные краны.

На этом страдания Парфенона не закончились. На мраморные рельефы, опоясывающие храм снаружи, в начале XIX века положил глаз британский дипломат граф Элджин. Владевшие тогда Афинами турки равнодушно сказали: «Кемская волость? Забирайте!», и сокровища античности теперь демонстрируются в отдельном зале Британского музея Лондона.

Вроде бы свидетелем демонтажа фриза Парфенона по указанию Элджина стал путешествующий по Греции поэт Байрон и был страшно возмущен таким откровенным грабежом. А уж представить себе степень возмущения греческого народа и не пытайтесь. Уже полтора века Греция безуспешно требует от Британии вернуть мраморы. Британия долго отнекивалась, мол, в Афинах нет музея должного технического уровня, чтобы хранить в надлежащем виде подобное достояние человечества. И вообще, как говаривал Индиана Джонс, «это принадлежит музею».

Греческие власти окончательно сделали несостоятельным этот аргумент, когда не так давно открыли новое здание музея Акрополя. В ультрасовременное стеклянное здание переехали оставшиеся рельефы Парфенона (загазованный воздух греческой столицы для них еще более губителен, чем венецианские ядра), а также найденные при раскопках на территории Акрополя статуи. Причем многие из них, судя по возрасту, пролежали в земле с момента разрушения Акрополя персами.

Барельефы с Парфенона давно в музее. Большую часть вывезли в XIX веке добрые англичане, так что теперь бесценные экспонаты можно созерцать в Британском музее. Оставшееся греки сохранили и даже открыли для этих (и многих других уникальных находок) огромный и сверхсовременный комплекс. Получился отличный музей, куда мы тоже сходили.

А для барельефов с Парфенона приспособлен специальный светлый зал – оригиналы здесь соседствуют с гипсовыми копиями увезенных в Лондон шедевров. В общем, хороший и отлично организованный музей. Открытие его планировали на 2004 год, как раз к афинской Олимпиаде. Открыли в срок, но продолжали доделывать еще пять лет. Узнаю брата Колю.

Яндекс-демонстрации: прогулка по центру Афин

Греция и сегодня – оракул Старого Света. Правда, увы, лишь в той области, что касается социальных проблем, а не экономических достижений. Что сегодня проблема в Афинах, то завтра – в Лондоне и Берлине. Будь то мигранты из стран Ближнего Востока и Северной Африки или угрозы выхода из Евросоюза и отказ от евро.

Уже много лет Афины ассоциируются исключительно с шумными митингами и забастовками. Жители других стран Европы на это недовольно ворчат: грекам лишь бы не работать.

Невольное подтверждение последнего тезиса нам дали съемки на Олимпийском стадионе. На трибунах работала бригада рабочих, готовя арену к завтрашнему дерби. Шум их инструментов мешал нам записать стендап, а потому наш переводчик Рома вежливо попросил их прерваться на пять минут.

После этого мы снимали на стадионе еще час. А рабочие все сидели на неожиданном перекуре. Когда мы уходили, они продолжали отдыхать. Думаю, они и сейчас там так сидят, а на гневные реплики прораба отвечают: «Тут телевизионщики из России. Попросили перерыв на полчаса сделать».

В разгар дня жизнь в центре Афин замирает. Хотя на дворе декабрь, и никакой полуденной жары нет, горожане привычно расползаются по кафе. Разве что вместо традиционного афинского напитка – ледяного фраппе – кто-то закажет себе капучино. Покинуть уют кофейни житель Афин может лишь ради одного – участия в митинге. В первый же рабочий день мы были вынуждены перенести съемки афинского метро. Причина – забастовка местного профсоюза.

Невозможно провести в городе больше двух дней и ни разу не натолкнуться на демонстрацию. Их так много, что полиция даже не перекрывает заранее дорожное движение. За несколько секунд до подхода колонны демонстрантов появляется полицейский, который останавливает поток машин. Автомобили покорно встают. Многие автолюбители приветливо сигналят проходящим профсоюзам. Через пару минут, когда колонна преодолевает перекресток, уличное движение возобновляется.

Площадь Синтагма – главная площадь греческой столицы. А выходящий на нее бывший королевский дворец, а ныне здание парламента страны – архитектурный символ Афин не хуже Парфенона. По крайней мере, видим мы его по телевизору чаще, т. к. именно отсюда выходят в эфир все телекорреспонденты, сообщая об очередных забастовках в греческой столице.

Перед зданием парламента стоит почетный караул из гвардейцев-эвзонов в забавных на первый взгляд одеждах, которые состоят из белой юбки-фустанеллы, белой рубахи, расшитого жилета, белых чулок и массивных туфлей с огромными помпонами. Это одежда греческих патриотов-партизан, которые сражались за независимость Эллады от Османской империи в начале XIX века.

Смена караула – отдельный акробатический номер, в ходе которого эвзоны замирают в позах, выражающих нечто среднее между строевым шагом и боевыми стойками кун-фу. Главная церемония – по воскресеньям в 11:00, когда смена караула превращается в мини-парад.

Королевский дворец был построен в стиле неоклассицизма. В этом стиле а-ля Парфенон во второй половине XIX века предполагалось застроить всю греческую столицу. Но не тут-то было.

Когда Греция вновь стала независимым государством в 1827 году, Афины были небольшой деревушкой менее чем на 5 тысяч человек. Совсем не такой представляли себе европейцы культурную колыбель собственной цивилизации. А потому в середине XIX века, когда греческим королем стал уроженец Баварии Отон I, в Афины съехались лучшие европейские архитекторы, чтобы исправить это недоразумение.

Самые масштабные проекты Отон доверил своим соотечественникам, баварским архитекторам. Они и возвели лучшие примеры греческого неоклассицизма: стоящие друг за другом на центральной улице Панепистимиу здания университета, национальной библиотеки и академии.

То, что все три здания связаны с образованием – не случайно. В эпоху Древнего Рима на долгие века за Афинами закрепилась слава лучшего образовательного центра Европы. Даже само название города стало употребляться в нарицательном ключе, означая университетский город или региональный образовательный центр. Скажем: «Томск – Сибирские Афины» или «Богота – Афины Южной Америки».

Но, увы, перечисленными зданиями псевдоантичная застройка столицы практически исчерпывается. Дело в том, что во вторую половину XX века ее почти всю снесли, расчистив место под многоэтажные жилые кварталы. Горький урок, что бывает при отсутствии внятной градостроительной политики. Сегодня Афины, мягко говоря, не самый красивый город.

Вообще в Афинах живописного не так много. Конечно, в центре в начале XX века выстроили несколько пафосных зданий, но затем бетонные коробки окончательно одержали верх. Ничего общего с Римом здесь не найти.

Любителям шопинга: можно прикупить шубу. Рядом с нашей гостиницей было не меньше десятка магазинов с вывесками на великом и могучем. Все остальные надписи понять было не то что затруднительно, а попросту невозможно. Обычно в любой стране Европы получается увидеть или узнать то или иное знакомое слово или хотя бы догадаться о значении. Но греческий язык ни на что не похож и настолько своеобразен (при этом еще и использует кириллицу), что сразу ощущается полная беспомощность.

До этого настолько сокрушительную лингвистическую никчемность я ощутил только один раз. В Пекине. В общем, шубу мы не купили. Зато прошли чуть дальше и обнаружили огромный блошиный рынок, где нам предложили прибрести все, что угодно, особенно поразив VHS-видеокамерой двадцатилетнего возраста и кинопроектором – ровесником моей мамы.

И все-таки дайте Афинам шанс. Заберитесь на закате на 300-метровый холм Ликабет, что возвышается над центральной частью города. Посмотрите на кажущиеся отсюда бесконечными белоснежные Афины. Полюбуйтесь закатом над Акрополем. И, главное, глубоко вдохните. Это редкий для греческой столицы экологически чистый уголок.

Когда-то античные поэты восхваляли афинский воздух. Плутарх сравнивал его с шелковой пряжей. А Цицерон говорил, что именно нежным воздухом можно объяснить остроту ума жителей Афин. Сейчас сложно найти в Европе более загазованный город. Но вершина Ликабет по-прежнему тиха и прекрасна. И воздух здесь по-прежнему античный.

С вершины Ликабет, да и холма Филопаппа виден не только Акрополь. Можно различить 17-метровые колонны храма Зевса. Их осталось всего 16 от изначальных 104. Хаосом обломков колонн выделяется и Агора – общественно-политический центр Древних Афин. Рядом с площадью высится прямоугольник святилища Гефеста – самого хорошо сохранившегося до наших дней храма Древней Греции.

Да, Афины – суетный, современный и местами даже неуютный город. Но античность пробивается сквозь бетон и камень греческой столицы как молодая трава через асфальт. И такую живучесть истории и традиций можно только приветствовать. Тем более что одна из античных традиций возродилась как раз здесь, в Афинах, почти 120 лет назад, и теперь каждые четыре года приковывает к себе все человечество.

Родина спорта: Панафинский стадион

Во время съемок в музее Акрополя мы обнаружили там не только современников Сократа, но и более свежие экспонаты. Нас особенно удивила выставленная чаша, полученная в 1896 году Спиросом Луисом за победу в марафонском забеге на первых Олимпийских играх современности.

Луис начал свой забег как раз возле города Марафон, а закончил в Афинах, на Мраморном стадионе. Когда-то на нем проводили Панафинейские игры древности, а затем арену снова отстроили к Олимпиаде 1896-го.

В античные времена каждый крупный греческий город проводил регулярные спортивные состязания. И чем значимее город, тем больше спортсменов приезжало на Игры. Главным событием, конечно, считались Олимпийские игры, проходившие в городе Олимпия во славу Зевса Олимпийского. Панафинейские игры, посвященные богине Афине, проходили также каждые четыре года – за год до Олимпиады. А потому были некой ее репетицией.

Все происходило на огромном мраморном стадионе, который был раскопан и успешно восстановлен в середине XIX века после получения Грецией независимости. Поэтому это единственный в мире стадион, построенный из белого мрамора. Имя его хорошо знакомо любителям футбола: «Панатинаикос».

В конце XIX века так стали называть афинское спортивное общество и образовывавшиеся на его базе клубы: в том числе и футбольный клуб.

В 1896 году здесь прошли первые Олимпийские игры современности. На мраморном стадионе соревновались в легкой атлетике, гимнастике, тяжелой атлетике и борьбе. Тут же было торжественное открытие Игр в присутствии 80 тысяч зрителей.

В 2004-м там снова прошли олимпийские соревнования, вот только бегать уже было нельзя – дорожки нестандартные, чуть «сплющенные», и с очень крутыми поворотами. Так что в XXI веке на Мраморном стадионе соревновались лучники.

А я пробежался – рассказывал, как на первой современной Олимпиаде именно здесь Том Берк ушел на дистанцию с диковинно низкого старта, что сперва вызвало насмешки на трибунах, а потом принесло американцу победы на дистанциях в 100 и 400 метров. Я попробовал уподобиться первопроходцу, что обернулось десятком дублей. Беготня и болтовня вещи малосовместимые.

Я однажды принимал участие в благотворительном матче, где бегал по полю с радиомикрофоном и пытался комментировать происходящее. Задохнулся через пять минут. Единственное, что греет душу – своими попытками совместить футбол с репортажем вызвал улыбку великого Федора Черенкова, светлая ему память. В Афинах история повторилась: нужно было резко стартовать, промчаться метров 30, запрыгнуть на пьедестал почета и заговорить. Раз уж я говорил про спринтера Берка, то и бежать следовало как следует, а не трусить вполшага.

Юра кивает, Сеня командует.

– Пошел!!!

Бах! Рывок! Прыг!

Не смог даже говорить. Задохнулся.

Еще раз.

– Пошел!

Второй раз удачнее. Сказал одну фразу, прежде чем закончился воздух.

– Давай, пошел!

На этот раз я так сосредоточился на тексте, что не добежал до пьедестала почета, споткнулся и грохнулся на дорожке. Хорошо, что не расквасил нос.

Кстати, идея с забегами была не оригинальна, вообще-то, мы это придумали во время съемок на Олимпийском стадионе в Барселоне. Там я тоже пробежал полтора десятка раз, только не по прохладе, а на одуряющей жаре в 35 градусов. В итоге эти мои подвиги мы из сценария исключили, так что в Афинах решили повторить.

И ура! На восьмой раз все получилось. Промчался, чисто сказал свой текст. Взметнувшиеся вверх руки – вполне искреннее проявление ликования…

Чем кончились в 2004-м олимпийские соревнования лучников, на память не скажу. Но все прекрасно помнят, что тот август закончился единственным в истории Игр крахом американской баскетбольной «Dream Team». Золото ушло к Аргентине, которая в четвертьфинале выбила из борьбы еще и команду Греции. Это, конечно, вызвало в Элладе многодневный траур: баскетбол среди потомков Геракла тягается по популярности с футболом. Нам тоже в этом очень хотелось убедиться, поэтому уже вечером мы прикатили в Олимпийский спортивный комплекс, где есть не только футбольный стадион, но и огромный баскетбольный зал.

Греческий баскетбол: между футболом и женщинами

Баскетбол прочно занимает второе место в греческой иерархии спорта. Причем, как и у нас в случае с хоккеем, национальные успехи спорта номер два куда лучше, чем спорта номер один. Греческая дружина – традиционный фаворит на любом турнире. А «Панатинаикос» и «Олимпиакос» (да-да, все те же и в баскетболе) на двоих пять раз выигрывали Евролигу за последние 10 лет и еще дважды играли в финале.

В греческих спортивных газетах баскетбол также занимает прочное второе место между футбольными новостями (которым отдано процентов 70 газетного пространства) и фотографиями голых женщин, которые в обязательном порядке занимают 2–3 последние страницы любого греческого печатного издания.

«Панатинаикос» в Евролиге встречался, правда, не с соседями из Афин, но принимал турецкий «Фенербахче». Это было еще серьезнее, учитывая крайне непростые отношения Греции и Турции. Турецкие болельщики в зале отсутствовали (что, наверное, было к лучшему). Но трибуны все равно были забиты – арена «Никос Галис» вмещает 18 с половиной тысяч зрителей, свободных мест лично я не заметил.

Баскетбольный «Панатинаикос», кстати, самый титулованный клуб Греции. 34 победы в национальном чемпионате (у вечного конкурента – жалкие 12) и шесть побед в сильнейшем европейском клубном турнире (у «красных» всего три).

Правда, справедливости ради, в тот год, что мы снимали «Планету футбола», именно «Олимпиакос» был действующим чемпионом Греции и победителем Евролиги. Да и следующую Евролигу, за матчем которой мы тогда наблюдали, вновь выиграл клуб из Пирея. Как и два последних чемпионата Греции (2015 и 2016 гг.). У «Олимпиакоса» сейчас действительно гораздо лучше с финансовой ситуацией, чем у «Панатинаикоса». Но этого мы еще коснемся.

Что болеть здесь умеют, понятно сразу, достаточно бросить взгляд по сторонам. Мы находились за одним из щитов, а за нашими спинами высился фанатский сектор «Пао». В общем-то, на футбол и баскет здесь ходят примерно одни и те же люди, так что трибуны за нашими спинами ревели, выли и рычали весь матч. Пару раз, когда градус кипения опасно повышался, стюарды подходили к каким-то людям (видимо, особенно авторитетным среди товарищей) и после короткого общения становилось потише.

В середине матча, когда «Пао» наконец вышел вперед, фанатский сектор запалил файера и пустил фирменный зеленый дым. Еще раз. Файера. Внутри закрытого помещения. И полиция не вмешивалась. Да ее и не было видно. За игрой следили стюарды.

Этот матч окончательно доказал нам, что битва с фанатами полицией проиграна. Фанатским группировкам отдали на откуп происходящее на стадионе с условием, что они сами (точнее, лидеры их группировок) следят за порядком. Жгут файера с условием, что сами их тушат и не бросают на поле. Стюарды также не вмешиваются, пока ничего явно криминального не происходит.

А реально всем заправляют несколько ребят откровенно уголовного вида, которые стоят под сектором фанов, т. е. за тем же кольцом, что и пресса. Окончательно меня добило, что всю игру эти «смотрящие» курили. И бросали окурки под ноги, на паркет арены.

Кстати, когда пресс-секретарь стадиона объяснял нам правила съемки во время игры, она особо оговорила, что не надо снимать Сектор 13, фанатскую группировку «Панатинаикоса», т. к. «им это не понравится». Конечно, иногда и «смотрящим» не удается сдержать эмоции болельщиков. Одно из дерби «Панатинаикос» – «Олимпиакос» пришлось прервать, т. к. площадку закидали файерами.

В таких случаях в дело вступает полиция. Полностью экипированный отряд прятался в подтрибунном помещении и на нашей игре. Я его случайно обнаружил, когда пошел в туалет и в полутьме подтрибунки вдруг увидел длинный ряд «космонавтов» со щитами и дубинками наизготовку. Помянул пресс-секретаря недобрым словом. Предупреждать надо!

К счастью, полиция не понадобилась. «Пао» уверенно выиграл.

«Панатинаикос»: под знаком трилистника

Отправились посмотреть на футбольный дом «Пао», знаменитый стадион «Леофорос». Команда то уезжала на арены побольше, то возвращалась, стадион переименовывали и перестраивали, модернизировали и снова расширяли и даже время от времени объявляли о намерениях соорудить новый спортивный комплекс. Но амбиции амбициями, а финансовый кризис в Греции, как известно, куда стабильнее экономики. Всеафинский футбольный клуб продолжал принимать соперников в родном гнезде, время от времени отправляясь на Олимпийский в случае особенно важных встреч.

Когда мы прибыли на «Леофорос» он назывался «Апостос Николадис» в честь бывшего футболиста и бывшего президента команды. Поле было перекопано, на трибунах шли какие-то ремонтные работы. Нас беспрепятственно запустили внутрь закрытого на очередную реконструкцию стадиона, мы полюбовались на рабочих с отбойными молотками, вышли на улицу и побрели вдоль ограды. Клубный магазин работал, там оказалось человек 20 посетителей. Помимо зеленых футболок, тапочек и елочных украшений обнаружилось, что билеты на дерби есть в свободной продаже и стоят всего 10 евро. Другой достопримечательностью «Леофороса» оказался обозначенный огромным граффити вход на седьмой сектор.

– Фира 13 (Θύρα 13). То есть Вход 13, Gate 13, – объяснил Рома.

– Фира 13.

– Нет-нет, ты неправильно произносишь. Вот так: Ф, зажав язык между зубами.

– Фира 13, – послушно и правильно повторил я.

На этот сектор еще в 60-е стали ходить самые преданные болельщики ПАО, и со временем вход номер 13 превратился в название. Про самую старую фанатскую группировку в Греции мы уже немало знали. В нее входят больше 80 отделений по всей стране, тринадцатый номер в команде официально закреплен именно за самыми преданными болельщиками. Ну и, конечно, всяческие стычки и побоища – это тоже они. И тем же вечером нам предстояло с ними встретиться.

– Ром, как ты вообще с ними договорился-то?

– Меня вывели знакомые на одного уважаемого среди фанатов «Пао» мужика. Он сейчас уже в возрасте, один из лидеров. Обещал предупредить остальных. Мы сперва с ним встретимся, а потом пойдем все вместе. Вообще-то они не очень журналистов любят, тем более с камерами. Там же с полицией непростые отношения.

– Нам сюда надо будет вечером прийти?

– Нет-нет, у них свое здание на проспекте. Поедем часам к семи, там подождем.

После ужина мы отправились по указанному адресу и заняли местечко метрах в ста от четырехэтажного дома зеленого цвета, увешанного флагами с трилистником. Из открытых дверей медленно выползали клубы табачного дыма, неторопливыми группками подтягивались люди в шарфах. В тот вечер «Пао» играл в Лондоне с «Тоттенхэмом», но поехать в Англию могли позволить себе немногие, остальные намеревались смотреть по телевизору.

Между тем «уважаемый болельщик» задерживался. Греки вообще с пунктуальностью дружат слабо, так что удивляться не следовало. Наш милейший продюсер тоже опаздывал по утрам к началу работы. Впрочем, это был единственный недостаток Романа. Свою работу он выполнил на 250 процентов, мы даже и не мечтали поговорить с лидерами греческих ультрас.

Итак, авторитетный греческий дяденька где-то застрял, и я стал ловить косые взгляды выходивших из здания людей. Догадаться, кто мы такие, было нетрудно: Женя держал под мышкой штатив, а у Юры на плече висела профессиональная камера. В принципе после месяца в Йоханнесбурге испугать недобрым выражением лица на улице довольно сложно, но спустя 10 минут мы все слегка занервничали. К счастью, искомый грек вскоре появился. Выяснилось, что он довольно сносно объясняется на ломаном английском.

– Ребята приглашают вас в гости, не стесняйтесь. Я всех предупредил. Единственное условие – не снимать лица. Конечно, весь город знает, что мы здесь собираемся, и полиция тоже, но это не повод лишний раз попадать на камеру.

– А с нами поговорить кто-нибудь согласится?

– Да-да, один из наших парней готов пообщаться.

Дом болельщики взяли в аренду и перекрасили. На первом этаже – бар для всех, в подвале второй, для наиболее уважаемых фанатов. Мы спустились по лестнице, полюбовались на здоровенную установку для сувлаки (греческого варианта шашлыков). Мангал пустовал, и в баре было пока немного людей.

Нам показали тяжелую дверь с решетками, оказывается, дом раньше использовался как полицейский участок. А во время Второй мировой войны здесь вообще сидели гестаповцы. Разумеется, мы сразу услышали с десяток шуток про то, что сейчас тут иногда сидят фанаты вражеского «Олимпиакоса». «Хорошо, если это и правда только шуточка», – мелькнула у меня мысль, пока нас вели на второй этаж. Здесь показали студию «Радио Панатинаикос», комнату для тату (трилистник «Пао» и прочие художества на любой вкус) и общежитие для тех фанатов, кто приезжает из других городов страны (простыни и наволочки в эмблемах любимой команды).

Наконец мы поднялись на третий этаж и увидели прилично оборудованный спортивный зал для единоборств. Там поджидал невысокий грек с обритой наголо головой и татуировками.

– Они здесь тренируются, – пояснил Рома. – А это тренер. Ну, то есть он тоже фанат, но еще и тренер. Он согласен пообщаться.

– Лицо можно показывать?

– Да, он не против, но имя называть не хочет.

– А как нам его титровать?

Наш новый знакомый представился как Мистер Питт. Возраст – чуть за 30, примерно моего роста. При этом плечи, ноги, руки, шея – все было раза в два толще, чем у меня. Из дальнейшего общения мы поняли, что наш собеседник уже отошел от активной фанатской жизни, хотя в свое время повидал много всякого. Кроме того, он еще и бывший профессиональный спортсмен, чемпион страны по муай-тай, тайскому боксу.

Конечно, на камеру Питер Питт сказал много правильных слов о том, что учит своих спортсменов только защищаться и никогда не нападать. Я в этот момент размышлял о том, что если бы он передумал и решил напасть на нас, то шанс продержаться больше 10 секунд был бы разве что у Жени, он мог отбиваться тяжелым штативом.

После урока физкультуры мы снова спустились в бар. Фанаты «Пао» уже привыкли к нам, а может быть, просто смирились, потому что старшие велели не обращать на русских внимание. В общем, кругом пили пиво, смотрели футбол и даже не закрывали лица. Мы все же свою часть уговора выполнили, и если чей-то профиль в кадр все же попал, затем аккуратно размыли афинские физиономии при монтаже (телевизионшики говорят «заблюрили»). В комнате кипели разговоры – обсуждали, как пойдут на дерби. Было уже четко понятно: в греческом футболе фанаты на серьезных ролях. Если не на главных, то уж приз за лучшую роль второго плана точно у болельщиков.

Как ни странно, не всех футболистов столь яростная поддержка радует. На базе «Панатинаикоса» поговорили немного с Юркасом Сейтаридисом – защитник когда-то стал чемпионом Европы, затем заехал ненадолго в московское «Динамо». Это был период, когда клуб энергично скупал иностранцев, но так ничего и не добился. В России Сейтаридис не прижился, объяснил, что холодно и менталитет другой. Отправился в Испанию, провел несколько сезонов в «Атлетико» и вернулся доигрывать на родину. Мы и задали Юркасу вопрос про соотечественников-болельщиков.

– Да это кошмар, – вдруг рубанул правду-матку заслуженный ветеран греческого футбола. – То куски арматуры летят, то камни. В Европе я такого в жизни не встречал! Идешь угловой подавать – в тебя плюют, всякую дрянь бросают. Ты к судье, а он: «Что могу я-то поделать? Играй!»

Понятно, что Сейтаридис говорит о фанатах соперников «Пао». А это не только «Олимпиакос». В тех же Афинах есть и другие команды, пусть и не столь известные в Европе, но обладающие собственными отрядами горячих и преданных поклонников.

Родом из Малой Азии: «АЕК» и «Паниониос»

Про «АЕК» мы не планировали рассказывать, но неожиданно встретили в районе Плака клубный магазин в черно-желтых цветах. Сразу вспомнилось, что в 2010 году «Зенит» дважды обыграл афинян в Лиге Европы, а затем глазастый, как и все операторы, Юра увидел на витрине двойной шарф, выпущенный специально к тем играм. Зашли внутрь.

Продавец согласился немного рассказать про клуб, хотя время было тяжелое: на «АЕК» давили большие проблемы с деньгами. Вернее, проблем с деньгами как раз не было, потому что не было денег. Вообще. Зато душили сложности с долгами, которые необходимо было выплачивать. Мы потом еще зашли в редакцию газеты «Гол Ньюс», где матерый журналист, и он же главный редактор, нам объяснил, что либо найдется крупный инвестор, либо срочно нужно начинать переговоры о реструктуризации долга.

Все эти истории закончились для клуба грустно. В 2013 году «АЕК» впервые в своей истории вылетел из греческой Суперлиги, а затем и вовсе потерял статус профессионального клуба. Спустя пару лет команда вернулась на элитарный уровень, но возрождение оказалось нервным и мучительным. Болельщики, правда, команду поддерживали не хуже прежнего. Как именно болеют за «АЕК», точно не скажу, с этими ребятами мы так и не увиделись.

А вот суппортеров «Паниониоса» встретили. Они нас тоже любезно пригласили в гости. Новая Смирна – это пригород, мы туда поехали на трамвае. Решили, что нечего тратиться на такси, тем более что в одну машину наша здоровенная группа с техникой не всегда влезала. А тут – трамвай, вечером народу в транспорте мало, красота! К арене «Неа Смирна» прибыли уже затемно.

Смирна – это Измир. Полтора года назад мы там снимали «Планету футбола: Турция» и рассказывали про Малоазиатскую катастрофу, великое переселение турок и греков после 1923 года. В Грецию, прежде всего в Афины, тогда прибыло два миллиона беженцев-греков из Малой Азии. Они расселялись общинами, образующими новые городские районы… и новые футбольные клубы.

Выходцы из Константинополя образовали целых два клуба: «АЕК» – «Клуб атлетов Константинополя» из афинского района Новая Филадельфия, и «ПАОК» – «Панфессалонийский атлетический клуб константинопольцев» из Салоник, второго по величине города страны. У обоих этих клубов на гербе византийский орел. Даже – редкий случай – у клубов нормальные отношения.

А выходцы из Смирны основали клуб «Паниониос». Типичный «локал-тим», команду своего района (болельщики сами говорили нам, что за пределами Нью-Смирны за «Паниониос» почти никто не болеет) с небольшим стадионом почти на 12 тысяч человек, расположенным вплотную к церкви. И с неплохой юношеской школой: «Паниониос» считается кузницей кадров. Отсюда уходят и в «Панатинаикос», и в «Олимпиакос».

Стадиончик маленький, дошли до входа – пусто, только бар еще работает. Где гостеприимные хозяева – непонятно, только дедушка сторож мрачно смотрит, дескать, мало было доморощенных балбесов, так еще русские пришли, кофе тут пьют! Рома энергично взялся за дело, и через 15 минут проблема была решена. Оказалось, есть еще один вход на территорию спорткомплекса. «Паниониос» не только футбольный клуб, поэтому минут через двадцать, после долгого пути вдоль кирпичного забора, мы увидели бассейны, волейбольные площадки и гандбольные залы. Все они, кстати, работали, несмотря на довольно позднее уже время, везде толпами носились, играли и плавали дети. Наши интересанты – футбольные фанаты – находились неподалеку. И у них тоже была своя штаб-квартирка, небольшой одноэтажный домик. Внутри находились опять-таки бар с пивом, настольный футбол и большой телевизор, игры смотреть.

С нами общался Никос, лидер группировки «Пантеры». Юра поставил его на фоне открытого окна, за которым было видно собратьев, фанатов «Паниониоса». Никос сразу нам объяснил: их, конечно, поменьше, чем бушующих на Олимпийском стадионе болельщиков «Олимпиакоса» или «Пао», зато они, «Пантеры», настоящие братья и атмосфера здесь больше, чем дружеская!

Затем наш собеседник заметил, что проблемы-то те же, что и у соседей-гигантов. На выездные матчи не пускают, малейшее нарушение – можно и в тюрьму сесть! В это время за спиной своего вожака два брата-фаната не поделили настольный футбол и немедленно приступили к бодрому семейному мордобою. Остальные бросились их растаскивать и успокаивать, наша беседа прервалась.

Потом Никос вернулся и завершил разговор о проблеме посещения маленьких клубов: кризис помешал, раньше больше людей ходило. Сейчас собирается тысяч 8. Впрочем, стадион «Неа Смирна» вмещает всего 11 тысяч, так что все не так уж и плохо.

Настроение у «Пантер» и правда было мирное и домашнее. Они были готовы напоить нас пивом, но мы вежливо отказались и прошли в домик болельщиков «Паниониоса». Внутри висели флаги итальянского «Дженоа» и лондонского «Кристал Пэлэс» – с ними болельщики дружат, это такая греческая традиция: заводить клубы-побратимы. С генуэзцами и лондонцами у «Паниониоса» совпадают цвета (красно-синие), а с «Дженоа» афинян роднят еще левые взгляды, они даже вместе принимали участие в антифашистских мероприятиях.

Затем я рассматривал фотографии Альваро Рекобы (легенда уругвайского футбола немного поиграла за «Паниониос») и размышлял о том, что с «Пао» мы познакомились, как жизнь фанатов небольшого клуба посмотрели, осталось поехать на встречу с «Олимпиакосом».

Домой вернулись на том же трамвае уже заполночь и развалились по кроватям: назавтра предстояло с утра сгонять в Пиреи и вернуться в Афины на сам матч.

«Олимпиакос»: «Гейт-7» зажигает

Все утро мы ходили по Пирею. Сеня мне показал, где находится тот самый остров Саламин, и судорога восторга всколыхнула душу 8-летнего мальчика, когда-то читавшего про легендарную победу товарища Фемистокла над персидским флотом. Затем мы встретили граффити «Црвены Звезды». Опять-таки ничего удивительного, с сербами греки дружат. Мало того, через белградцы наладили хорошие отношения и с московскими спартаковцами. Нам даже рассказывали, как некоторые болельщики «Олимпиакоса» ездили в Москву, поддерживать «Спартак» в важных играх.

«Олимпиакос» – команда Пирея, морских ворот Афин. Так что дерби – это еще и противостояние центра и пригорода. И немного коренных против пришлых – в Пирей тоже переселилось много греков из Малой Азии во второй четверти XX века, отчего порт очень разросся.

Сегодня это мощный индустриальный и портовый центр, куда турист может попасть лишь по двум причинам: сесть на паром на один из многочисленных греческих островов или побывать на матче «Олимпиакоса» на стадионе «Караискакис».

Расположились на веранде кафе и стали записывать излюбленный эпизод с газетами. Изданий в Афинах много, и они, конечно, делятся в зависимости от клубных предпочтений. Приближающееся дерби уже воспламенило пылких греков: поддерживающие «Пао» журналисты запросто вынесли на обложку ругательство, а пропирейская газета «Чемпион» призывала «Вспомнить все». Что именно нужно было вспомнить, мы так и не смогли понять – Рома отошел переставить машину, а больше никого, владеющего русским языком, в радиусе пяти километров не было.

И еще оказалось, что греки в любых газетах и журналах, хоть спортивных, хоть экономических, с удовольствием размещают фотографии голых женщин. Для этого предназначена специальная страница. Традиция изображения обнаженного тела была заложена как раз в Древней Элладе, спустя тысячи лет современные эллины не отстают. Мы, разумеется, оценили эту инициативу потомков великого скульптора Фидия строго положительно.

Почему бодрился «чемпион», было понятно. Это «Пао» барахтался в затянувшемся кризисе, а их враги-соседи выиграли два чемпионата подряд. Более того – «Олимпиакос» еще и неплохо себя чувствовал с финансовой точки зрения. Для Греции – почти уникальная ситуация. И самое возмутительное для ненавистников пирейцев, они себе выстроили новый стадион, в 2004 году «Караискакис» полностью реконструировали. Мы сходили на стадион – новенькие трибуны, качественное поле и очень неплохой музей.

В музее мне, конечно, было особенно приятно отыскать среди фотографий игроков «Олимпиакоса» кумира детства Юрия Савичева. Любопытно, что в подписях к фото нападающий московского «Торпедо», как и киевляне Протасов и Литовченко, также поигравшие в красных майках, уважительно указаны с отчеством.

Но, увы, самая запоминающаяся часть музея – экспозиция, посвященная трагедии на стадионе «Караискакис» 8 февраля 1981 года. Давка на лестнице у непонятно почему закрытых ворот сектора привела к страшным последствиям: 21 человек погиб. Среди погибших – молодая девушка из Австралии, приехавшая в Афины навестить родственников и случайно попавшая на футбол.

Трагедия произошла в секторе 7, некоторые его сиденья и сегодня выкрашены черной краской, чтобы образовать цифру 7 на красном фоне. В память об этих событиях фанаты «Олимпиакоса» сделали этот сектор своей основной резиденцией. И назвали так свою группировку.

«Гейт 7»! Фира 7». Выбирайте понравившийся вариант. Группировка ультрас «Олимпиакоса» – те самые ребята, которые уже с нетерпением ждали нас.

Как вы уже поняли, любая фанатская группировка называет себя по номеру того сектора стадиона, где любят сидеть ультрас. «Гейт 13» у «Панатинаикоса», «Гейт 7» у «Олимпиакоса», «Гейт 4» – у «ПАОК», «Гейт 21» – у «АЕК».

Возникает логичный вопрос. Номеров секторов ведь явно меньше, чем команд и их фан-группировок. Получается, они в какой-то момент начнут повторяться? Видимо, тогда их различают по цвету. Так и представляется диалог на выездной игре греческой сборной.

– А вы, ребята, откуда?

– Мы «Гейт 16»

– А это «психи из Ламии»?

– Нет, тот «Гейт 16» фиолетовый. А мы «марадеры из Эдесы», оранжевый «Гейт 16». Нас, правда, иногда путают с «веселыми ребятами из Наксоса». У этого «Гейт 16» желтые цвета – издали похоже на нас.

Если в случае с болельщиками «Панатинаикоса» наш проводник и продюсер Рома выступил блестяще, то в Пирее он превзошел самого себя. Матч для «Олимпиакоса», напомню, был гостевым, и фанаты отлично понимали, что на игру не попадут. Поэтому день они планировали так: собирались на улице возле своего клубного дома, шашлыки, пиво, и понеслось. Вот туда мы и пришли.

«Гейт 7» – это целый союз болельщиков, куда входят два десятка организованных групп. Мы прибыли домой к «Порто-Леоне», на тихую улицу, куда понемногу подтягивались люди в красно-белых цветах. Имелся, разумеется, и свой клуб – двухэтажное здание с балкончиками. Напротив входа уже разворачивали столики с пивом и устанавливали мангалы. Как только греки заметили нас, сразу довольно приветливо замахали руками, приглашая в свою компанию.

Если объединение «Гейт 7» включает в себя 10 тысяч человек (имеются в виду официально зарегистрированные участники, которые платят членские взносы), то «Порто-Леоне» это всего 500–600 самых отчаянных «красных». Боевой кулак болельщиков «Олимпиакоса».

– Ром, как ты с ними подружился? – тихо поинтересовался Сеня.

– Я сперва через всеэллинский клуб болельщиков «Олимпиакоса» пытался, но там официоз, старички серьезные. А потом мне друзья с контактами настоящих фанатов помогли. Позвонил главному, он говорит, приходите, если эти русские окажутся компанейскими ребятами, мы для них даже файр-шоу устроим и споем.

– А что значит, компанейскими?

– Может быть, надо с ними выпить? – предположил Женя. В этот момент греки стащили крышку с огромного ящика, в котором, обложенные кусочками льда, лежали банки с пивом. Десятки банок. – Вернее, нам придется выпить…

Пирейские фанаты показались нам более расслабленными, чем их извечные враги из «Пао». Больше всего болельщики «Олимпиакоса» были похожи на дружелюбных анархистов. Пиво сразу полилось рекой. К пиву полагалось мясо – сувлаки, жирные шашлычки на деревянных палочках. Нечто подобное готовят и в Турции, разница только в том, что в Греции чаще всего используют свинину.

– Болельщики готовят 777 порций по числу фанатов… – бодро затараторил я, глядя в камеру.

– Pao fuck off, Pao fuck off! – радостно поддержал меня готовивший сувлаки бородач, явно не полиглот. Вся улица уже была забита людьми, кто-то пришел с женой, кто-то привел сына, под ногами сновали собаки. Проходившие по своим делам старушки смотрели на происходившее спокойно. Видимо, давно привыкли. Пиво через час сменилось домашней водкой – ракы. Тут я понял, что начинаются проблемы.

Сеня торопливо спрятался за своим фотоаппаратом, Юра с Женей снимали. Их навязчивым пьянящим гостеприимством не беспокоили. Рома беседовал с кем-то из фанатов, зато я с радиопетличкой настолько выделялся в толпе, что едва успевал уворачиваться от предлагаемых стаканов с крепким алкоголем. Отказываться бесконечно было невозможно. Тем более что мы явно получали уникальные кадры с греческими фанатами.

В общем, напоили меня до зеленых веников. Я вообще алкогольный удар держу не очень хорошо, поэтому совсем скоро понял, либо заканчиваем съемку, либо остаемся без ведущего. Впрочем, интервью с лидером группировки Никосом получилось огненным: от первой фразы «моими первыми словами были папа, мама и «Олимпиакос» до «решение не пускать нас на выездные матчи – антидемократично, и мы готовы обсуждать эту проблемы даже с фанатами «Панатинаикоса». Вот только наших ребят сажают в тюрьму почему-то гораздо чаще, чем их».

Под конец греки и правда запалили файеры и спели на камеру песни. Некоторые при этом закрывали лица специальными масками-шарфами. Затем решили побрататься и подарили нам эти маски с эмблемой клуба. Когда уже прощались, от меня потребовали еще раз поддержать русско-греческую дружбу, и сунули в руки наполненный до краев стакан…

«Хотя бы ради чести!»: дерби на Олимпийском стадионе

…Я плюнул, выпил и закончил трудиться. Как приехали на стадион, помню хорошо, но я проспал все дерби в комнате для прессы, усевшись на стул у стены. Правда, снимать матч нас все равно не пустили, поскольку мы не были работниками телекомпании-бродкастера. Послематчевые интервью тоже не удались: коварные футболисты удрали через служебный вход, не желая общаться с прессой. Я-то полагал, что такие фокусы свойственны только нашим звездам, но ошибался.

Я, в отличие от Вовы, не был в центре внимания греческих ультрас, так что сумел сохранить здоровье и силы для просмотра дерби. Жаль, снимать его запретили даже на фото. Зрелище того стоило.

Афинское дерби – событие года. И не важно, что в данном чемпионате один клуб на первом месте, а другой – на седьмом. Это дерби смертельных врагов. Вечных врагов. Поэтому совершенно нормально, что одна из спортивных газет города помещает на первую полосу заголовок, который наш переводчик перевел с греческого на русский как «Хотя бы ради чести, б…ь!»

Напомню, «Пао» был хозяином, а значит, весь стадион был исключительно зеленый. На этот раз перфоманс фанатов был спокойнее обычного. Видимо, отдыхали после весеннего беспредела. Ограничились зеленым дымом, что застлал трибуну за воротами, и парой дюжиной файеров.

Довольно быстро «Панатинаикос» вышел вперед. Стадион немедленно встал на уши. Но потом пошли провал за провалом в обороне хозяев, и вот уже 1–2. После первого гола «Олимпиакоса» стадион замолкает на пару секунд, а потому слышен неистовый крик с нижней части трибуны. Болельщик яростно тычет пальцем куда-то за мою спину (я сижу в ложе прессы).

Оказывается, за нами стеклянная VIP-ложа, где сидят человек десять, поддерживающих «Олимпиакос». Среди них известный ветеран – футболист клуба, пара функционеров, какая-то девушка, видимо, пара игроков, не участвующих во встрече. К перегородке, отделяющей ложу прессы, ломятся десятки болельщиков, вмиг потерявших человеческий облик. Лица перекошены, руки молотят по железному турникету. Хорошо, что я не знаю греческий. Зато могу понять жесты. Местный язык жестов богат на изображение различных извращенных форм соития.

Весь оставшийся матч каждую свободную минуту вся трибуна: взрослые, молодежь, дети – поворачивалась к VIP-ложе и демонстрировала им что-то неприличное. Даже гол они не между собой праздновали, а над противником глумились. И это трибуна не фанатов, а простых болельщиков. В общем, я понял, почему здесь полиция не может дать гарантий. К слову, крошечную ложу охраняло несколько десятков полностью экипированных полицейских.

На последней минуте первого тайма файер с трибуны попадает во вратаря «Олимпиакоса» и сборной Северной Ирландии Роя Кэрролла. Он требует, чтобы судья обратил на это внимание, и тот действительно на пару секунд останавливает встречу. Но потом снова продолжает, правда, не дает добавленного времени.

В начале второго тайма фанаты на угловом секторе бегут на верхние ряды трибуны – забрасывать стоящую внизу полицию файерами. Пиротехники становится ощутимо больше. По стадиону несколько раз просят (и выводят эту просьбу на табло) не кидать посторонние предметы на поле. Перед трибуной с фанами «Гейт 13» выстраивается ряд стюардов. Стюарды нашей трибуны тоже забегали – атмосфера электризуется на глазах. Я вдруг понимаю, что если «Олимпиакос» забьет еще один, то начнутся беспорядки.

Сразу за этой мыслью приходит следующая: «Было бы здорово! Если начнутся беспорядки, местные стюарды про меня сразу забудут – и я таких интересных кадров наснимаю».

Но на 66-й минуте «Пао» сравнивает. Стадион взрывается. И криками, и дюжинами петард. Судья уводит команды на три минуты на тайм-аут, ожидая, пока фанаты отбесятся и выбросят на поле свой боезапас. С «Гейта 13» летят ракеты. Их запускают при помощи каких-то пневмопистолетов, т. к. в воздух они уходят высоко, с характерным визгом, а потом парашютами опускаются на стадион.

Под конец игры «Пао» смотрится увереннее соперника. Радостные фаны затягивают песню на мотив нашей «Катюши». В последние минуты «зеленые» были обязаны забивать минимум дважды, поэтому с финальным свистком болельщики рукоплещут своим… и быстро расходятся. Стюарды торопят задерживающихся. Стадион пустеет стремительно.

Мы час прождали выхода команд к прессе (они так и не вышли, необъяснимо сбежав через черный вход), и когда пошли к машине, на огромной парковке было только наше авто.

Афины пережили дерби. И стали ждать следующего.

Игру посмотрел через два дня в записи, когда договаривались с греческим телевидением о покупке лучших моментов матча. «Олимпиакос» смотрелся лучше, резче и солиднее, но дерби есть дерби. «Пао» умело пользовался промахами обороны соперника, особенно свирепствовал на фланге 18-летний вундеркинд Мавриас. В итоге хозяева дважды забили-таки в ворота североирландского голкипера Роя Кэрролла. Ничья, 2–2.

С Кэрролом мы тоже немного поболтали, когда заглянули на базу «Олимпиакоса». Это был уже последний день работы. Нас, кстати, встретили отлично и даже накормили в клубной столовой. Поговорить хотелось именно с Кэрроллом: во-первых, не нужен переводчик, во-вторых, человек играл в «Манчестер Юнайтед» у сэра Алекса Фергюсона, наконец, команда Северной Ирландии тогда была в одной группе со сборной России в отборе к чемпионату мира-2014.

– О чем его еще спрашивать? – осведомился Сеня, пока мы ждали в холле базы, рассматривая выставленные на всеобщее обозрение бутсы Ривалдо и Дарко Ковачевича (оба когда-то играли за «Олимпиакос»). Интервью у англоязычных людей по уже установившейся схеме брал Сеня, у него произношение куда лучше моего.

– Спроси, он на ничью с нашими согласен? – предложил Женя.

Кэрролл пришел, похвалил греческую страсть к футболу и выразил желание обыграть сборную России. Мы вежливо поулыбались и поблагодарили голкипера за хорошее чувство юмора.

В следующем году Кэрролл со своей Северной Ирландией и впрямь одолел нашу команду в Белфасте. А еще через три года поехал в составе сборной на чемпионат Европы во Франции. Там, правда, заслуженный ветеран оставался в запасе, но северные ирландцы сумели выйти в плей-офф, где уступили Уэльсу 0–1 (наши из группы не вышли, а как сыграли с валлийцами, даже и вспоминать не буду).

Еще я спросил Кэрролла про эпизод с попаданием петарды. Он совершенно спокойно ответил, мол, пустяки – дело житейское. Это какой-то придурок кинул, такое где угодно может случиться. Вон накануне во время манчестерского дерби с трибуны кинули монетой в Рио Фердинанда, рассекли голову. Так что не надо преувеличивать проблему греческих болельщиков.

«Олимпиакос» за прошедшее со съемок время еще три раза выиграл чемпионат страны и по-прежнему сохраняет лидерство. «Пао» приблизиться к этому уровню не сумел, стадион новый так и не построил, но переехал на новую базу. Сейтаридис завершил карьеру в 2014-м, а юный Мавриас подался в Англию, где не заиграл, и перебрался в Германию.

Афинская «Планета футбола» получилась очень цельной, и футбол удалось очень удачно переплести с бытом и нравами древней столицы. Я даже думаю, что это был один из самых удачных выпусков, но рейтинги оказалось скромными – все же нет у греков такой вывески, как у испанского Эль Класико или игр Лиги чемпионов. Мы и сами поднабрались опыта и умения, а потом стали готовиться к самой масштабной командировке. Нахалы решили замахнуться на старую добрую Англию.