Родина футбола

Лет пять назад в пыльном магазине подержанных книг на востоке Таиланда я неожиданно откопал увесистый том на 978 страниц под названием «Мяч – круглый. Глобальная история футбола». Масштабный труд Давида Голдблатта начинался со знаменитой фразы Билла Шенкли: «Некоторые считают, что футбол – это вопрос жизни и смерти. Меня расстраивает такая позиция. Я могу заверить вас: он гораздо, гораздо важнее!» Несмотря на явно завышенную цену в 600 бат (почти 18 долларов) за потрепанную книгу и перспективу таскать на спине лишние килограммы еще несколько недель путешествия, я вывернул карманы.

Наличных денег не хватало, карточку магазин не принимал. Времени бежать до банкомата не было – я бы опоздал на автобус. Пришлось «доплатить» разницу бартером: сверху стопки мятых купюр я отдал новенький путеводитель по Таиланду. Сделка была страшно невыгодная, но мне было все равно. Ведь легендарный тренер «Ливерпуля» прав: футбол гораздо, гораздо важнее.

На футбольном поле начинались и заканчивались войны. Во время футбольных матчей замирает жизнь городов и целых стран. Футбол – эсперанто современного мира. Еще пару лет назад, узнав что я из России, мой собеседник, не важно, из Мьянмы или Мозамбика, светлел лицом и со знанием кивал: «А! Знаю! Андрей Аршавин!»

Футбол – существенный и неотъемлемый элемент мировой культуры и общественной жизни. Даже сложно поверить, что игра в современном ее виде появилась всего полтора века назад.

Конечно, что-то отдаленно похожее на мяч человек пинал ногами с незапамятных времен. В Древнем Китае с III века до нашей эры играли в цуцзюй. В этой игре ногами присутствовали набитый перьями кожаный мяч, размеченное поле с воротами и две команды. Цуцзюй был очень популярен во времена династии Хань, упоминается во многих литературных источниках того времени. Видимо, на его основе в Японии зародилась похожая игра кэмари, а в Корее – чукгук.

Майя, ацтеки и прочие ольмеки играли в свою разновидность игры с мячом: вроде футбола, но с почти баскетбольными кольцами. Изумленным потомкам в наследство достались многочисленные стадионы, а также легенды о том, что проигравшую команду приносили в жертву богам.

Эта игра настолько поразила конкистадоров, что Кортес устроил показательный матч для испанского короля со специально привезенными из Америки игроками (как видите, традиции латиноамериканских легионеров в Южной Европе имеют очень глубокие корни). Кстати, больше всего поразила европейцев необыкновенная прыгучесть мяча, которым играли индейцы. Жители Старого Света впервые увидели изделие из резины. Гевея, из которой получают натуральный каучук, тогда росла исключительно в Америке.

Игра с мячом была знакома и европейцам. Например, в средневековой Флоренции играли в кальчо. В дословном переводе «кальчо» означает «пинок». И речь не только о том, чтобы пинать мяч ногами.

Больше всего флорентийский кальчо напоминает русскую народную забаву: кулачные бои стенка на стенку. Только еще присутствует набитый козьей шерстью кожаный мяч, который надо забить или занести в ворота соперника. Средневековый кальчо возродился в середине XX века в виде исторического фестиваля. И теперь каждый июнь суровые тосканские мужчины обильно поливают кровью из разбитых лиц площадь Санта-Кроче, где проходят матчи между историческими районами Флоренции.

Даже аборигены юго-восточной Австралии играют в подозрительно похожую на футбол игру «марн-гук» сколько себя помнят. В общем, игра ногами круглым мячом настолько логичное действие, что не надо удивляться его присутствию в разных культурах и частях света.

Но считать все эти игры предками современного футбола то же самое, что считать предком американского бейсбола русскую лапту. Признание Китая исторической родиной футбола (а ФИФА официально сделал это несколько лет назад) оставим на совести интригана Блаттера и решительно заявим: современный футбол появился на Британских островах. Точно так же, как Гринвич – нулевой меридиан, от которого начинается мировое время, Англия стала точкой отсчета, откуда футбол распространился по всему свету.

Конечно, как только представилась возможность, «Планета футбола» отправилась в туманный Альбион, на родину великой игры.

Канал «Россия-2» тогда обладал эксклюзивными правами на показ матчей Английской Премьер-лиги, так что у нас были все возможности, которыми обладают компании-бродкастеры. Телекартинка, право работать прямо на матчах, интервью. Сказочные возможности. Первая попытка воплотить свои наивные и дерзкие мечты была сделана еще в 2011 году, сразу после Турции. В нашем коллективе как раз появилась Оля, которая принялась активно обстреливать английские клубы электронными письмами с просьбами разрешить съемки, пообщаться со звездами или рассказать о работе детско-юношеского сектора. Из Англии приходили вежливые ответы: дескать, так дела не делаются, у нас тут желающих – 150 каналов со всего мира, записывайтесь на следующий год, а лучше – вообще отстаньте. Мы временно отложили свои идеи, занявшись другими проектами, но Ольга продолжала аккуратно терзать надменных англичан, и в конце концов своего добилась.

В начале 2013 года у нас на руках было согласие нескольких команд на съемки на базах и стадионах, плюс комментаторские позиции: мне предстояло поработать на матче «Манчестер Юнайтед» и «Ливерпуля» прямо со стадиона «Олд Траффорд», а затем еще озвучить встречу «Челси» и «Арсенала» на «Стэмфорд Бридж». Взбудораженные тем, как удачно складываются дела, мы планировали сценарий, искали продюсеров в Лондоне и собирали вещи.

Охватить даже десятком документальных фильмов хотя бы лондонский футбол невозможно, да и не было цели в сотый раз повторять то, что уже сделали до нас. Правильнее было выбрать несколько наиболее важных для нас историй и рассказать их по возможности интереснее.

Мы специально так подгадали, чтобы поехать на Остров именно тогда, когда в соседних турах будут топ-вывески матчей в Лондоне и Манчестере. Предполагалось сделать по два выпуска про эти два главных футбольных города Англии.

В дилогии про Манчестер было отведено место и для третьей столицы, Ливерпуля, благо на стадионе «Олд Траффорд» встречались две самые титулованные команды Англии: «Манчестер Юнайтед» и «Ливерпуль».

Однако о полноценной футбольной географии Англии нечего было и думать. Даже о футбольной географии Лондона. Поэтому решили сделать упор на историю английского футбола, благо в тот год исполнялось 150 лет Футбольной ассоциации Англии. Я перечитал все, что мог, о ранних годах английского футбола (особенно ценной оказалась недавно вышедшая книга Ричарда Сандерса Beastly Fury, «Звериная ярость») и составил сценарий двух фильмов об истории главной игры человечества в Англии конца XIX – начала XX века.

Когда, спустя четыре года, мы решили написать эту книгу, в книжных магазинах уже лежал труд Ивана Калашникова «Мир английского футбола», исчерпывающее описание географии футбольного Альбиона. Не даром у нас с Ваней общая альма-матер: географический факультет МГУ. Так что к английской главе нашей книги я приступаю с некоторым трепетом и словами Микеланджело по поводу Брунеллески и его куполов флорентийского собора: «Повторять тебя не хочу, лучше сделать не умею».

Сеня записной скромник – сравнить себя с Микеланджело не пришло бы в голову даже главному хвастуну мирового футбола Жозе Моуринью.

В Англии нас «вели» сразу три продюсера – Ваня Калашников, Жанна и Саша. Начинать предстояло в Манчестере. Несколько забавная деталь: деньги на поездку, конечно, выделили в рублях, и поменять их на фунты мы сумели в самый последний день. Перейти на безналичный расчет уже не успевали, так что всю сумму просто уложили в пакет и отдали мне.

Теперь представьте: группа из четырех человек ехала на месяц. Суточные, транспортные, связь, расходы на жилье, платные съемки и гонорары продюсеров… в общем, денег было не так уж мало. И все – купюрами по 50 фунтов, розовыми такими. Англичане такие банкноты видят довольно редко, по рукам в основном ходят десятки да двадцатки. Когда портье в гостинице попросил расплатиться за два двухместных номера, я молча достал пакет и положил на стойку. Он заглянул внутрь и спросил: «Вы что, наркотиками торгуете?»

На что я ему ответил: «Нет, но мы из России».

В общем, как в фильме «Брат-2».

– Are you gangsters?

– No, we are Russians.

Журналистам из России предстояло рассказать свою историю об английском футболе. С самого начала.

Народная игра или игра элиты? Футбол середины XIX века

В «Описании благороднейшего города Лондона» писатель XII века Уильям Фицстивен несколько раз касается «хорошо известной игры, называемой футболом». 900 лет назад футбольные матчи устраивались в Лондоне каждый вечер и собирали множество зрителей.

Эта игра, где в качестве мяча выступал надутый свиной пузырь, не раз мелькает в хрониках английской столицы. В апреле 1314 года лорд-мэр Лондона от имени короля Эдуарда II издает указ о запрете игры в футбол на улицах города. Средневековая забава не сильно отличалась от флорентийского кальчо и со стороны была похожа как на среднего масштаба уличные беспорядки. От задора игроков страдали не только их соперники, но и лавки уличных торговцев.

Это была, видимо, не первая, но точно не последняя попытка запретить уличный футбол в Лондоне. Известен случай в XVI веке, когда троих молодых людей приговорили к тюремному заключению «за возмутительное и буйное поведение во время игры в футбол». А в «Описании Англии» того же времени есть свидетельство, что зима 1564 года была настолько суровой, что на замерзшей Темзе «играли в футбол без всякой опаски, точно на суше». И это при том, что в 1542 году Генрих VIII запретил играть в футбол недворянам.

В 1591 году Шекспир пишет «Комедию ошибок», из которой мы узнаем, что футбольный мяч изменился со времен Фицстивена:

К XIX веку благородное сословие забыло футбол, предпочтя его более благородному крикету. Игра с мячом осталась народной забавой деревень и небольших городков. Наибольшую известность приобрела «игра на Масленицу», которая ежегодно проводилась в городке Эшбурн, в графстве Дербишир, как минимум с XVII века. В Англии Масленица, знаменующая начало Великого поста, называется Shrove Tuesday, «Жирный вторник». Мы больше знакомы с французским эквивалентом этого термина – Марди-Гра.

В игре участвовали две команды, «верхние» и «нижние», представляющие две части города. Это многолетнее противостояние в Дербишире породило термин «дерби», который сегодня знает каждый любитель футбола.

Игра начиналась с того, что мэр города выбрасывал кожаный мяч из окна ратуши. После чего на улице начиналось форменное побоище. Правил не было, только цель: доставить мяч к воротам, которые были в нескольких милях от точки старта. Неудивительно, что со стороны это напоминало массовые беспорядки. Французский путешественник, наблюдавший за этим «дерби» в середине XIX века, записал в дневнике: «Если англичане называют это игрой, я затрудняюсь сказать, что они называют дракой».

Интересных телевизионных рассказов об истоках английского футбола на русском языке почти нет. Когда Сеня предложил немного рассказать об истории, я поморщился: опять занудная лекция? А где картинку возьмем? Но наш научный руководитель уже поднаторел в телевизионной работе и сумел проявить выдумку и настойчивость: он взялся за составление деловых писем и при помощи Ольги сумел добыть из архивов ВВС черно-белые съемки английских народных забав на улицах городков.

Подумав, мы раскрасили древние кадры собственным забавным опытом. Во второй день пребывания на английской земле я увидел в продаже стилизованный мяч – коричневый, со шнуровкой, словом, такой же, как его предки начала XX века. Было глупо не приобрести спортивный снаряд в качестве подарка друзьям, тем более что качество изделия оказалось отменным, а цена – скромной.

Этот мяч выступил в качестве реквизита несколько раз в течение наших исторических расследований, именно кожаный футбольный снаряд Женя бросил мне на голову, иллюстрируя начало игрищ викторианской Англии. Голова, кстати, была покрыта шляпой – я решил уподобиться джентльменам, а заодно превзойти главного модника спортивного телевидения Кирилла Дементьева. Затем этот мяч по сценарию выхватывал у меня из рук прохожий (starring – Сеня) и убегал за угол, а я – за ним.

Игра на Масленицу была не просто традицией. Это был средневековый способ «выпускать пар». В этот день простолюдины делали все, что хотели. А высшие сословия закрывали на это глаза. (Сегодня эту роль с успехом выполняет новогодний корпоратив.) Не случайно подобные игры были запрещены в Англии где-то в середине XIX века, когда с развитием индустриальной революции начало набирать силу рабочее движение и профсоюзы. Стало легко превратить игровую битву в настоящее восстание.

Однако в начале XIX века игра с мячом возвращается в высшее общество. Она становится популярной в английских публичных школах. Разумеется, «публичными» эти школы назывались больше по традиции. Итон, Регби и Хэрроу – элитные учебные заведения, кузница английской аристократии. Но одновременно это были и довольно суровые интернаты, где процветала дедовщина, издевательство сильных над слабыми и гомосексуализм. Чтобы дать позитивный выход подростковой энергии, школьные наставники обратились к народным играм с мячом – и это было как раз то, что нужно.

Разумеется, в каждой школе играли по своим правилам. Примерно, как у нас есть свои сложившиеся правила в каждом дворе («Три корнера – пенальти», «После каждого гола – меняемся воротами»), а также свои околофутбольные игры. Например, в нашем с Вовой детстве мы придумали игру «защита-атака», которая позволяла играть в вариацию футбола с одними воротами. Игра возникла, во-первых, потому что иногда для полноценного футбола было недостаточно человек. А, во-вторых, потому что иногда в нашем распоряжении были только одни ворота.

Гениальное было изобретение: можно было играть вчетвером. Два на два. Конечно, больше нравилось атаковать, а не защищаться, но тут все в твоих ногах: выиграл в защите – вперед, в атаку. А вторых ворот на нашей площадке и правда не было, только сломанная рама стояла. Мы потом еще придумали биться в теннис возле стенки, тоже очень гордились своей выдумкой. Но лет через пять выяснилось, что эту игру придумали еще лет за 70 до нас и назвали сквошем… А вот наш школьный футбол так и остался уникальным. Если хотите, можем поделиться правилами. За большие деньги!!!

Возможно, что-то похожее произошло и в Итоне. Однажды школьники этого элитного учебного заведения пинали мяч у длинного каменного забора на обочине игрового поля (которое, возможно, было занято учениками постарше) и придумали Игру-у-Стенки. Задача была просто завести-затолкать мяч в чужие ворота, роль которых исполняли проем двери и нарисованный мелом контур на старом вязе.

И вот уже две сотни лет будущие члены палаты лордов и министры образуют куча-мала у трехметрового каменного забора на Борозде, тонкой земляной полосе шириной всего в пять метров, а длиной в целых 110 метров. Наверное, это самое необычное поле для командной игры в мяч. С такими размерами поля единственный способ забить – это оттеснить команду соперника к воротам и буквально вдавить их туда. Неудивительно, что голов в Игре-у-Стенки почти не забивается – не больше полдюжины за столетие.

Игры с мячом в престижных школах Англии также иллюстрировались отличным видеоархивом: юная британская аристократия, в разорванной одежде и с разбитыми носами, возится в грязи. Весело было жить школьникам в конце XIX века, Гарри Поттер отдыхает. Конечно, необходимо было о таком веселье рассказать как можно подробнее, в красках. В Хэрроу и Итон мы не поехали, гораздо интереснее было посетить другое учебное заведение: Регби, что в графстве Уорикшир.

«Восхитительное пренебрежение правилами». Город Регби и регби

В известной на весь мир школе нас приняли дружелюбно, пообещали специально ради русских телевизионщиков провести внеочередной урок физкультуры, но попросили зайти часа через два. Юра с Женей умчались снимать живописные провинциальные виды старой доброй Англии, мы с Сеней отправились прогуляться и выпить чашечку традиционного чая.

В этом смысле в Соединенном Королевстве хорошо: это единственная страна Западной Европы, где кофе на вторых ролях. Есть, конечно, у англичан странная привычка добавлять в чай молоко и прихлебывать мутную безвкусную бурду, но это уже традиции. Как и огромное количество чайных магазинов, где можно обзавестить первоклассным черным чаем. Другие сорта здесь тоже есть, но из Англии все-таки лучше привозить традиционный черный, который так здорово пить по утрам. Конечно, не забывая традиционный английский завтрак: бекон, яичница, помидоры, сосиски, фасоль в томате и грибы. Каждый день так питаться невозможно, но помните: толковый английский завтрак лишает чувства голода до вечера! И запить чаем не забудьте!

Обо всем этом я размышлял, пока смотрел на забрызганную солнцем мостовую из окна маленькой чайной.

Всем Вова хорош, вот только кофе не очень любит. Нет, я тоже любитель выпить чашку чая в перерыве между лекциями или за разговорами на кухне (а уж сколько выпито чая при написании этой книги и подсчитать страшно). Но чай – это напиток типа «сделай сам». Кипятишь чайник, бросаешь в стакан пакетик (или, если есть возможность, добавляешь заварки) – и готово. Но заказывать то же самое в кафе? Тратить на это деньги? К этому я так и не смог привыкнуть. Чай должен стоить три рубля сорок копеек, плюс еще сорок копеек сахар – так у нас всегда было в столовых МГУ. А сейчас в одной из них чай и вовсе сделали бесплатным.

То ли дело кофе! Его много не выпьешь, так что каждая кружка должна быть особенной. Сделать хороший капучино – целое искусство. И как приятно сесть в кафе, вдохнуть аромат кофе, раскрыть книгу или погрузиться в наблюдение за городской жизнью.

Вот сразу видно, что Сеня фанат северных англосаксонских и скандинавских стран!!! Для любого француза и тем более итальянца капучино – утренний напиток с «мутным» вкусом, который можно пить только во время завтрака. Если в семейном ресторане Калабрии или Тосканы после хорошего обеда заказать капучино – владелец страшно обидится. Для него будет предельно ясно, что клиенту еда не понравилась, и он пытается «забить» послевкусие обильным и «тусклым» напитком. Вкусно поели? Просите ристретто или эспрессо, «подчеркните» удовольствие!

Британцы, кстати, кофе тоже уважают. Первая кофейня открылась в Лондоне еще в 1652 году. И именно оттуда к нам пришли слова «бар» и «бармен». Баром называли прилавок, расположенный у огня, чтобы не остывали кружки с горячим кофе… Но чай так чай.

Регби – маленький и уютный городок. Мы туда утром приехали: солнышко светит, работают маленькие уютные кафе и ходят стайки школьников. Мальчики в пиджаках и галстуках, девочки в длинных серых юбках. Это у них школьная форма такая. В школу Регби берут и иностранцев, так что я даже поинтересовался, сколько же стоит нарядить в подобную юбку собственную дочь. Услышал ответ, крякнул и решил, что Кате и в обычной московской школе тоже неплохо будет.

Остается порадоваться, что мы не поехали в Итон или Хэрроу. Они, в отличие от Регби, входят в десятку самых дорогих школ Англии, занимая шестое и седьмое места (около 36 тысяч фунтов в год. В Регби – более чем втрое дешевле). А чемпионом в 2016 году стал колледж Хертвуд-Хаус в графстве Суррей, почти 40 тысяч фунтов в год.

В назначенное время тренер вывел на поле перед школой десятка два учеников, которые специально для камеры устроили легкую разминку: пасовали в касание, передавали друг другу мяч за спиной и всячески пижонили. Два парня дали нам небольшое интервью, в котором признавались в любви к регби и сдержанно критиковали футбол.

Тут я сделал для себя первое маленькое открытие: оказывается, чуть презрительное слово soccer вовсе не американского, а британского происхождения. Когда разрабатывались первые футбольные правила, тех, кто признал правила Футбольной ассоциации, сперва называли assoccer от слова «ассоциация». А потом первые две буквы от названия отвалились. А в Регби и сегодня футболом называют игру регби…

Вообще я впервые посмотрел регби только в 2003 году, а в 2007-м за Кубком мира уже следил на редкость внимательно. Тогда исторического для себя достижения добились аргентинцы, вышедшие в полуфинал. И так вышло, что спустя месяц после турнира я впервые в жизни оказался в Буэнос-Айресе. Плакаты с изображениями регбистов густым слоем покрывали все витрины магазинов и обложки журналов, а в спортивных магазинах продавали бутсы для регби (у них шипы длиннее футбольных).

Произошла невероятная для Аргентины вещь: регби на какое-то время почти сравнялся в популярности с футболом!!! Меня это, помню, так поразило, что с тех пор я диковинную игру из виду уже не упускал. Спустя какое-то время даже внутренне согласился включить регби в личный список любимых игровых видов спорта, где до этого находились только футбол, хоккей и баскетбол…

Регби, как и крикет, – спортивное наследие Британской империи. В футбол давно уже играют все кому не лень, а вот успех игры, такое чувство, возможны только при наличие членства в Британском Содружестве. Поэтому крикет – игра Индии, Пакистана, Шри-Ланки и Карибских островов. А в регби гоняют Австралия, Новая Зеландия, Ирландия и Фиджи. Упомянутая Аргентина – не совсем исключение: игру принесли в страну англичане, и с тех пор она считается забавой местной аристократии.

Кстати, регби считается прародителем австралийского и американского футбола. Нам об этом с гордостью рассказали в школьном музее. Правила австралийского футбола придумал перебравшийся на Зеленый континент выпускник школы Томас Вентон Уиллс. Он же стал пионером крикета в Австралии. Другой выпускник, бизнесмен Ричард Сайкс, основавший целых пять городов в американском штате Северная Дакота, привез правила регби в США. В игру стали играть в местных колледжах – и в итоге она превратилась в американский футбол.

Впрочем, все эти истории меркнут перед главным мифом регби – мифом рождения игры.

У игры с мячом школы Регби были свои правила. Например, одно из них гласило: «Все матчи состоят из пяти дней, но если после трех дней игры не было забитых мячей, объявляется ничья». Игра шла в основном ногами. Можно было поймать мяч руками, если он летел по воздуху, но в этот момент надо было остановиться и пробить свободный удар (к слову, это похоже на австралийский футбол).

Однако в одном из матчей в 1823 году ученик Уильям Уэбб Эллис, перехватив мяч руками, неожиданно побежал с ним к воротам соперника. Проявив тем самым, как написано на памятной доске у игрового школьного поля, «восхитительное пренебрежение правилами». In fine disregard.

Сейчас это, конечно, красивая история. Но как это нарушение восприняли другие участники матча? Представьте себе заголовки газет 1986 года: «Проявив восхитительное пренебрежение правилами, нападающий сборной Аргентины Диего Марадона забил гол рукой в ворота сборной Англии. Мир рукоплещет!» Или из недалекого будущего: «Проявив восхитительное пренебрежение правилами, ФИФА досрочно признала сборную России чемпионом мира 2018 года, несмотря на результаты группового турнира».

Вообще история Эллиса – в значительной степени легенда. То есть никто не подвергает сомнению то, что сам Эллис был учеником школы, настоящим джентльменом и отличным спортсменом. Но рассказ, как юный школьник схватил мяч в руки, помчался с ним вперед и тем самым открыл товарищам новую игру, был записан через много лет, уже после смерти главного героя.

Когда Эллис поступил в школу, ученики любили на досуге поиграть в футбол (не современный, конечно, это было больше похоже на уличные народные игры). И через много лет после выпускного Эллиса школьники все еще продолжали практиковать игру, мало напоминающую современный регби.

Но стал тот забег юного ученика поворотным или нет – какая разница? Главное, что есть точка отсчета: забег юного шалопая, памятник, мемориальная доска и лужайка, на которую специально приезжает сборная Новой Зеландии, славные All Blacks, чтобы станцевать в честь Эллиса и городка Регби свою знаменитую хаку.

Правила игры. Оксфорд против Кембриджа

Рано или поздно школьники становятся студентами. Это закон жизни. В университеты молодые охламоны тащат не только чистые зачетки, шумные гулянки и тоску по женскому полу, но и свои увлечения. Даже я привнес кое-что в Финансовую академию: экономистом так и не стал, но среди моих ровесников, поступивших в 1997 году, было огромное число футбольных болельщиков. Все мы энергично гоняли мяч в свободное время, и спустя три года состоялся Кубок академии по мини-футболу, команда Института кредита его выиграла, а турнир стал аккуратно проводиться каждый год. Может быть, и сейчас проходит, точно не скажу.

Студенты XIX века мало отличались от нынешних. И они тоже приучили свои колледжи к любимым играм. Кембридж и Оксфорд оказались покорены безоговорочно и бесповоротно. В какой-то момент студенческий спорт вышел на ведущие роли, команды из выпускников университетов наводили страх на соперников в матчах за Кубок Англии, а встреча сборных Кембриджа и Оксфорда проходила на «Уэмбли» при большом стечении народа. Сейчас все, конечно, изменилось, но британские традиции неискоренимы, и любительский спорт среди студентов по-прежнему процветает. Словом, мы поехали в Оксфорд.

Старейшие и самые уважаемые английские университеты, Оксфорд и Кембридж, внесли существенный вклад в формирование современного футбола. Выпускникам Итона, Хэрроу, Регби и других брендовых публичных школ Острова была прямая дорога в один из этих вузов. Все они были не прочь продолжить играть в футбол, но возникал вопрос: а по каким правилам играть? В Регби, как мы уже убедились, в футболе активно использовали не только ноги, но и руки. А в Хэрроу и вовсе играли сплюснутым мячом довольно странной формы (сегодня его можно увидеть в музее футбола в Манчестере, речь о котором еще впереди).

Чтобы студенты не распадались по спортивным фракциям-землячествам, и они сами, и преподаватели пытались выработать новые правила. Самый известный пример компромиссных правил – Кембриджские правила 1848 года, плод совместного творчества выпускников Итона, Хэрроу, Винчестера, Регби и Шрусбери. Именно они считаются предтечей правил Футбольной ассоциации 1863 года, а также правил австралийского футбола.

Однако до образования Футбольной ассоциации Кембриджские правила не пользовались особым успехом. Каждая школа продолжала играть по своим правилам. Более того, каждая школа стала проводить ежегодные матчи между собственными выпускниками, а ныне студентами Оксфорда и Кембриджа соответственно.

Противостояние двух этих университетов давно стало притчей во языцех. Каждый англичанин знает про Университетскую гребную регату, в которой ежегодно сходятся лучшие восьмерки гребных клубов Оксфорда и Кембриджа. 15 миллионов человек прилипают к телеэкранам, чтобы увидеть, как гребцы машут веслами, проносясь по Темзе от моста Патни до моста Чизвик. По состоянию на 2017 год после 163 гонок лидируют гребцы Кембриджа: 82 победы против 80 побед Оксфорда. Один раз, в 1877 году, была зафиксирована ничья.

Противостояние на футбольном поле не менее жаркое, хоть и не такое легендарное. После основания Футбольной ассоциации и внедрения единых футбольных правил сборные Оксфорда и Кембриджа регулярно встречаются на Университетском Матче (Varsity Match) с 1873 года. А здесь впереди Оксфорд. После 133 игр «темно-синие» опережают «голубых» на две победы: 51 на 49 при 33 ничьих.

Когда-то эти матчи игрались на «Уэмбли» и собирали десятки тысяч зрителей. Сейчас все скромнее становится и аудитория, и стадионы. В год наших съемок Университетский матч проходил на «Крейвен Коттедж», домашней арене «Фулхема». А в 2017 году игра прошла и вовсе на 5-тысячной арене клуба «Барнет», выступающем в четвертом дивизионе.

Впрочем, не так уж важно, сколько на эти матчи ходит народа. Нам было интересно, сохранил ли университетский футбол ту самую студенческую и чисто любительскую бесшабашность XIX века, которая и сотворила современный футбол. За этим мы и отправились в прославленный Оксфорд.

Не все знают, но Оксфорд – это не единый университетский комплекс. В древнем городе расположено множество колледжей – одни дешевле, другие дороже, одни престижнее, другие чуть проще. Нам хотелось посмотреть на Крайст-Черч, одно из самых важных и авторитетных заведений. Договориться с администрацией оказалось не так уж просто, но нам помог бывший выпускник.

С Сашей я сперва познакомился заочно, он читал меня в Твиттере и изредка отвечал. Причем по-английски. Сперва думалось, что это иностранец, но затем проскочили два-три ответа на русском. Есть такие «продвинутые» болельщики, которые выросли и живут в российской глубинке, но показательно презирают наш футбол и мнят себя «true» англичанами. У меня на подобный тип фанатов серьезная аллергия, так что пригрозил в случае еще одного английского ответа перейти на армянский. Это, конечно, было блефом чистой воды: на родном языке своей бабки я почти не говорю, а уж писать-то тем более не умею. А с Сашей все объяснялось просто: на его телефоне не была установлена кириллица.

Саша еще в детстве уехал в Англию с родителями, закончил школу, получил грант на бесплатное обучение в Оксфорде (случай для иностранца редкий) и успешно работал в финансовой сфере, не пропуская при этом ни одного матча «Ливерпуля». А еще он регулярно сотрудничал с «НТВ+» и «Россией-2» по части английского футбола, включался в эфир по Скайпу, снабжал последними новостями. Теперь выступает экспертом для BBC, я совсем недавно видел программу, в которой Саша терпеливо объяснял ведущим, что разговоры о злых русских фанатах сильно преувеличены.

Отрадно знать, что жизнь на английской чужбине не сильно повлияла на русскую душу, мы с Сашей в 2016-м встретились в Тулузе перед злополучным матчем Россия – Уэльс. Целый вечер бродили по городу, заходили во все встречавшиеся винные бары и рассуждали о шансах нашей сборной. В конце концов, нам попалась барменша-аргентинка. Саша ей сказал, что был в Буэнос-Айресе, и ему очень понравилось. А я сказал, что был в Буэнос-Айресе дважды, и мне понравилось еще больше. Рамона обрадовалась и стала угощать нас ромом за счет заведения. Как мы после этого не перешли на русские народные песни – до сих пор непонятно.

Саша когда-то учился в Крайст-Черч и здорово нам помог в Оксфорде. Он сохранил дружеские отношения с администрацией колледжа, так что нас пустили на территорию и разрешили снимать на Той-Самой-Лестнице и в Том-Самом-Зале.

Если честно, когда я впервые попал в Тот-Самый-Зал колледжа Крайст-Черч, я и не знал, что он Тот-Самый. Было это в 2008 году, я гулял по колледжам осеннего Оксфорда вместе со своим учителем, профессором Леонидом Викторовичем Смирнягиным, и у меня голова шла кругом.

Оксфорд мы считали даже не сказкой, а какой-то торжественной легендой детства и юности. Величайший университет, где преподавали Толкиен и Льюис, а учились Уолтер Рэли и Лоуренс Аравийский. Готическая машина времени, переносящая во времена Тюдоров и Плантагенетов. И вот я здесь. Средневековые улочки, зеленые поля для регби, огромный купол Редклифф-камеры и декоративная Темза, которую, кажется, можно перейти вброд. Я сразу безнадежно запутался в колледжах: Модлен, Пемброк, Корпус-Кристи, Ориел. В этом учился Оскар Уайлд, а из того выгнали Шелли.

Леонид Викторович уверенно ведет в колледж Крайст-Черч. Он далеко не самый старый, основан лишь в XVI веке, но самый известный. Его собор – главный в городе. Мы поднимаемся по торжественной широкой лестнице и входим в полутемный зал, чей потолок теряется где-то в темноте. На длинных столах горят свечи. Все это похоже на средневековый холл замка, готовый к королевскому пиру. В дальнем конце зала на возвышении стоит небольшой стол – как раз для короля и его приближенных. «Хай-тейбл, – говорит Леонид Викторович, – я за ним сидел. Когда преподавал в Оксфорде, меня пригласили на какую-то церемонию и посадили сюда, на почетное место подле декана. Пожалуй, это был торжественный пик моей карьеры как ученого». Я еще раз оглядываю зал, который, как я уже выяснил, называется Холл Крайст-Черч. Леонид Викторович – профессор МГУ, читал лекции в Гарварде, Беркли, Принстоне, Стенфорде. Но я ему немедленно верю: сесть за этот стол, что может быть почетнее?

«Правильное они место для съемок выбрали», – довольно замечает Леонид Викторович. «В смысле? Каких съемок?» – «Да ты что, Павлюк! Здесь же «Гарри Поттера» снимали. Ну эту магическую школу… Ты должен лучше меня такие вещи знать!» И тут все встает на свои места. Ну конечно! Это же главный зал Хогвартса. Даже плавающих в воздухе свечей не надо, чтобы представить себя в волшебном университете. Действительно, место для съемок режиссеры саги о мальчике-волшебнике выбрали идеальное.

Разумеется, когда для съемок в Холл Крайст-Черча прибыла «Планета футбола», мы оторвались по полной. Вова успел уже где-то купить не только кожаный мяч начала XX века, но и котелок английского джентльмена (примерно в таком щеголяет Доктор Ватсон – Виталий Соломин). Вот он и разгуливал по Холлу, периодически снимая и надевая аутентичный головной убор, чтобы потом при монтаже исчезать и появляться в кадре.

Кстати, в этом зале когда-то внезапно исчезал и появлялся один реально существующий персонаж, декан колледжа Генри Джордж Лиделл. Слева от стола была потайная дверь, через которую он и попадал в зал. Эту его способность вспомнил писатель Льюис Кэрролл, когда рассказывал сказки для дочери декана, Алисы Лиделл. И ее отец превратился в Белого Кролика (он действительно ходил в белой мантии). А сама девочка стала Алисой в Стране чудес.

Мы подробно рассказали о знаменитой лестнице и большом зале Хогвартса. Затем наш гид договорился со сторожем, и мы попали на закрытый внутренний дворик собора – тот самый, в который когда-то так мечтала попасть маленькая Алиса. Но ее не пускали: собор находился вне юрисдикции ее отца, а дверь во внутренний двор была вечно заперта на ключ. Чтобы утешить девочку, преподаватель Крайст-Черча по имени Льюис Кэрролл стал рассказывать ей сказки, в которых маленький дворик превратился в Страну чудес. А если взглянуть направо, то из-за забора можно было увидеть другой колледж, где когда-то учил студентов Джон Рональд Руэл Толкиен…

Оксфорд – бесконечная череда имен его выпускников и преподавателей. Но для меня он прежде всего место, где преподавал Толкиен. И где он написал «Властелина колец». Вряд ли найдется другая книга, которая так на меня повлияла. А потому на стены и башни Мертон-колледжа, одного из старейших учебных заведений Оксфорда, я всегда гляжу с особым трепетом.

А теперь представьте, вы стоите в Стране чудес Кэрролла, через стенку Хогвартс, а за каменным забором башни Средиземья. Если на Земле и есть точка, где человек должен зарядиться творческим вдохновением и поднять полет собственной фантазии до уровня ионосферы, то это она. Жаль у нас было мало времени, а то бы я быстро сложил в голове окончательный сценарий фильмов по истории футбола.

В колледже пообщались немного с двумя студентами: капитаном команды «Крайст-Черч» и капитаном сборной всего Оксфорда. Они объяснили: американская модель студенческого спорта здесь не работает, важна прежде всего академическая успеваемость, на послабления в учебе спортсменам рассчитывать не стоит, разве что слегка – регбистам.

Да, кстати. В Оксфорде много лет существует и профессиональная команда «Оксфорд Юнайтед», третий дивизион. Но со студентами она пересекается редко. Как здесь говорят, town and gown, «город и мантия». Город живет своей жизнью, школяры – своей.

Рожденная в пабе. Футбольная ассоциация

Как вы уже поняли, сложно однозначно указать точное место или событие, которое породило современный футбол. Он взял немного от ярмарочного футбола английских деревенек, немного от молодецких заруб в публичных школах, немного от лоска лучших университетов Англии. Неудивительно, что едва ли не каждый второй стендап в наших исторических фильмах был о важности того или иного места для становления футбола, каким мы его знаем сегодня. Женя любил поерничать: во время каждого стендапа он, копируя Вовин голос, с серьезным видом говорил: «Вот так, именно на этом самом месте зародился английский футбол». И, что самое смешное, многие стендапы действительно по смыслу сводились к этой самой фразе.

Но если из всех точек съемок меня бы попросили выбрать одну, о которой можно сказать, что вот из всех мест зарождения английского футбола эта – самая местозарождающая, я бы без сомнения указал на… паб. С другой стороны, а что вы еще ожидали от Англии?

Эбенизер Кобб Морли любил спорт. Нет, он не был профессиональным спортсменом, потому что в XIX веке это было вообще невозможно. Мистер Морли зарабатывал на жизнь юриспруденцией, жил в Барнсе – ныне район Большого Лондона, а 170 лет назад – просто небольшом городке неподалеку от столицы.

Там и сейчас мало что изменилось. Саша нам показал и городок, и гостиницу, где жил Морли. Барнс расположился на берегу Темзы – рассыпанные у реки старинные домишки. Даже зимой по тропинке вдоль воды снуют велосипедисты, здесь же идут на тренировки гребцы. Увлечение классической греблей всегда было традицией для англичан, и до сих пор состязание Оксфорда и Кембриджа остается большим событием (в отличие от футбольного матча тех же университетов).

Мистер Морли был участником гребного и крикетного клубов, а время от времени вместе с другими спортсменами гонял мяч – для поддержания физической формы. Мало-помалу Морли увлекся новой забавой и стал капитаном футбольного клуба из Барнса. Ну и дал объявление: пора окрестным клубам собраться и договориться о единых правилах. И где собираться почтенным спортивным джентльменам? Ясное дело. Паб.

Впрочем, в конце XIX века пабы действительно были местом всевозможных встреч и собраний, не только развлекательного характера. Что полностью оправдывало их полное название public house, «общественный дом» (да, я в курсе, что правильнее перевести «публичный дом», но в русском языке этот термин уже заигран, так сказать, за другую команду).

И такая функция питейного заведения была характерна не только для Британских островов. Например, окончательный разрыв большевиков и меньшевиков произошел на съезде Заграничной лиги русской революционной социал-демократии, проходившем в женевском кафе «Ландольт». За кружками пива делегаты выслушали доклад Ленина, потом доклад Мартынова, затем яростную перебранку их сторонников. В итоге съезд раскалывается на две группировки, которые в дальнейшем собираются и пьют пиво уже в разных залах кафе.

А некоторые заседания III съезда РСДРП, что прошел в Лондоне в 1905 году, якобы проходили в пабе «Краун энд Вулпэк» на Сэйнт-Джон-стрит около нынешней станции метро «Барбикан» (сейчас там парикмахерская).

Для встречи футбольных клубов мистер Морли выбрал паб «Фримейсонс Таверн», что дословно можно перевести как «таверна вольных каменщиков», т. е. масонов. И вот здесь открываются безбрежные возможности для конспирологических теорий. Так и видятся заголовки: «Секретное оружие масонов», «Масоны изобрели футбол, чтобы зомбировать человечество». И продажи книги сразу возрастут… Но оставим это для других авторов.

«Фримейсонс Таверн» был признанным местом для политических и прочих дискуссий. Здесь в начале XIX века собирались Британское антирабовладельческое общество и Африканский институт, силами которых в Западной Африке была основана колония Сьерра-Леоне, куда селили освобожденных рабов. А 26 октября 1863 года здесь состоялось первое собрание Футбольной ассоциации. И, пожалуй, именно в этом месте официально начался английский футбол.

На встрече присутствовали представители 12 клубов, имена которых современному любителю футбола ничего не скажут, как правило, это были команды публичных школ и лондонских пригородов, где в свободное от гребли и крикета время спортсмены решили играть еще и в футбол: «Форест», «Сивил-Сервис», «Блэкхит», «Кенсингтон-Скул», «Крусейдерс», «Кристал Пэлас», «Безымянный клуб» из Килбурна и уже знакомый нам «Барнс».

Предложение Морли было простое: принять единые правила игры, которые он обобщил на основе Кембриджских правил. Обсуждение было жаркое. Всего состоялось шесть встреч, итогом которых стало рождение Футбольной ассоциации, «большевиков» футбола. Были и «меньшевики» – они предпочли взять на вооружение правила школы Регби и продолжить играть в игру, которая впоследствии получила именно такое название. Так что 8 декабря 1863 года, когда клуб «Блэкхит» отказался подписывать итоговое коммюнике по общим правилам, можно назвать днем рождения современного регби.

Между прочим, почти все отцы – основатели ФА давно прекратили свое существование. Скажем «Кристал Пэлас» закрылся лет через 20, нынешний лондонский клуб с таким же названием был основан много позже, это совсем другая структура. Кое-кто переключился на регби.

Представителя «Блэкхита» глубоко возмутили предложенные ФА правила. Между прочим, их первая редакция не запрещала полевым игрокам трогать мяч руками. Но запрещалось (ужас!) бегать с мячом в руках и (совсем уж наглость) хватать соперника! «Блэкхит» выбрал другой путь. Однако регбийный клуб так и оставил себе приставку ФК, т. е. «футбольный». Этих ребят мы тоже навестили, они квартируют в Чарльтоне, к югу от центрального Лондона.

…В Блэкхите мы долго искали тренировочный стадион команды, а когда нашли, до тренировки оставалось часа полтора. Самое время воспользоваться паузой и перекусить: роковая ошибка! Пока мы жевали, пришел историк команды (там есть и такой!). Поведал про клуб. Появились ветераны – поделились воспоминаниями. Затем приехал тренер, крепкий лысый мужик в очках, и подсел к нам. Любезно рассказал про своих ребят (третий дивизион, полупрофессионалы) и разрешил снимать тренировку.

– А сами не хотите поучаствовать?

– В смысле?

– Ну, поработаете с нами… хотя… (с сомнением, глядя на меня) мы сегодня внимания функциональной подготовке уделяем, слишком тяжело будет.

– Да сиди ты! – Дернул меня за шиворот Сеня, поскольку я негодующе приподнялся над стулом. Было поздно. Гордые славянские корни переплелись с горячими армянскими, и ведущий из России объяснил зарвавшемуся англосаксу, что танки грязи не боятся.

– Ну и отлично, – обрадовался Коуч. И ушел.

– Ты их видел? – спросил Сеня с интересом, ткнув пальцем в регбистов, которые уже начали подтягиваться к раздевалке.

Я мрачно посмотрел. Рука самого щуплого была толщиной с мою ногу. Про объем грудной клетки и икроножные мышцы не нужно и упоминать. Буйволы в штанах.

– Скажи им, что ты без спортивной формы не можешь, – предложил Юра. В этот момент к нам подошел помощник главного тренера и со счастливой улыбкой протянул пакет с вещами. Вряд ли он издевался, скорее, искренне радовался предстоящему совместному занятию с русским.

– Ну отлично, – подытожил Женя. – Ты всех поразишь, и они умрут от смеха. Иди, переодевайся.

Я отправился в раздевалку. Спортивные трусы, туго облегавшие мощные зады английских регбийных парней, на мне висели, как женская юбка. Куртка внезапно пришлась впору, наверное, ее отобрали у кого-то из детской команды. Хуже всего с бутсами. От футбольных они отличаются длиной шипов, я это хорошо помнил со школы. Один из моих друзей получил такие в подарок – кто-то из родственников, не разобравшись, купил второпях и привез в Москву. Мы стали играть, и наш товарищ основательно разодрал соперникам ноги. Регбистам требуется отличное сцепление с газоном, так что шипы серьезнее, чем в футболе. Но меня смущало не это, а размер – 44. У меня – 41. Другой обуви не было. Я вздохнул, надел гетры, сверху натянул свои носки, а в пустое пространство набил туалетной бумаги. Сойдет.

Все началось с короткой тактической установки. Тренер представил: «Влада, который приехал из России» и попросил мне помогать. Ребята похлопали, было приятно. Юра снимал, Сеня ухмылялся из коридора. Я посматривал на одноклубников: в американских фильмах моего детства такие парни изображали крутых вышибал в барах.

– Cmon! – захлопал тренер в ладоши, и мы бодро выскочили на сырой газон. Намечавшийся дождь вроде бы стих, но трава была сырой.

Разминка. Бег. Прыжки. Пресс. Снова бег. Челночный бег – работа «на взрыв». «Змейка». Опять прыжки. Опять пресс.

Разминка продолжалась минут 20, вряд ли больше. Но мне показалось – прошло часа полтора. Питаться перед тренировкой не следовало: желудок мне сообщил, что еще минут 10 такого веселья, и он вывернется наизнанку.

Спас мяч, появившийся в руках у тренера. Мы перешли к игровым упражнениям, и стало еще хуже. Что именно нужно делать, я понимал с трудом, потому что в регби никогда не играл. Короткие подсказки парней тоже не помогали. Общий смысл упражнения был таким: одна команда наступала, строго удерживая линию, вторая пятилась, опять-таки соблюдая строй. Атакующие передавали мяч (пасовать в регби можно только назад), выбирая момент для рывка. Чтобы остановить прорывающегося, достаточно было коснуться его рукой, мяч ставился на землю, и все начиналось сначала.

Я мало того что дважды уронил мяч, так еще и постоянно «ломал» линии. Конечно, никто ничего не сказал, но тренировку я явно портил. Так что скоро поблагодарил всех и откланялся. Увидел, что ведущий приближается, Юра немедленно повернулся в мою сторону. Я подошел, попробовал «на камеру» объяснить, в чем были сложности, запутался в собственном дыхании и предпочел завершить съемки:

– Ну, в общем, это был полный п…ц!!!

– Так бы сразу и говорил, – хохотнул Женя.

Через час я пил чай и смотрел, как ребята, размесив поле в кашу-овсянку, возвращались в раздевалку, все грязные, но довольные. Еще и смеялись.

«Не думал я, что в Англии найдется хоть один человек, который не слышал о Годфри Стонтоне. Ведь это знаменитый трехчетвертной – гордость Кембриджа и Блэкхита, участник пяти международных встреч! Боже мой! Мистер Холмс, где вы были все это время?

(Артур Конан-Дойль «Пропавший регбист»)

Холмс рассмеялся наивности молодого гиганта.

– Мистер Овертон, вы живете в своем мире, чистом и здоровом, я живу в своем. Моя профессия сталкивала меня с людьми из разных слоев общества, но, слава богу, ни разу со спортсменами-любителями, этой самой лучшей и самой здоровой частью населения Англии».

Хорошо, что эти ребята не были стопроцентными профессионалами.

Да здравствует ФК «Блэкхит»!!!

Шеффилд. Город старейшего футбольного клуба Англии

Если бы мистеру Морли в конце 1863 года сказали, что их Футбольная ассоциация станет одной из самых популярных организаций на планете, а 150 лет спустя в музее футбола торжественно выставят черновик тех самых правил, он бы очень удивился. По крайней мере, мы с Вовой точно удивимся, если вдруг узнаем, что век спустя по нашей детской придумке «защита-атака» будут проводить первенства мира с миллиардами зрительской аудитории. А наша футбольная «коробка» у 171-й школы станет главной туристической достопримечательностью Москвы.

Нет, мистер Морли точно бы в такое не поверил. Ведь первый матч по новым правилам, который его клуб «Барнс» провел 19 декабря 1863 года с географическими соседями из Ричмонда, не просто закончился без забитых мячей, но еще и команда соперников раскритиковала правила и объявила, что отныне играет только в регби. К 1867 году в ФА осталось лишь 10 членов, и на одном из заседаний разочарованный в прогрессе дела Морли даже предложил распустить Ассоциацию.

Но постепенно дела шли на поправку. Вводились новые, упрощающие и улучшающие игру правила. Еще в 1866 году в правила включили понятие перекладины как верхнего ограничения ворот. А в 1872 году появился угловой удар. В ФА вступали новые лондонские «олд бойз», команды выпускников университетов и публичных школ. И главное, достигались компромиссы с клубами из других регионов страны. ФА выходила за пределы столицы, становясь универсальной игрой Англии.

С самого начала существования организации в ФА вошел футбольный клуб из города Шеффилда, что на северо-востоке Англии. Долгое время английские футбольные историки отводили провинциалам второстепенную роль. Даже прямо писали, мол, клуб в Шеффилде был создан под влиянием выпускников из Хэрроу, которые уговорили местных деревенских игроков не носиться с мячом в руках. Но на самом деле клуб был создан представителями местного среднего класса. И, главное, он появился в 1857 году, куда раньше чем лондонские «олд бойз»-клубы. Так что совершенно официально ФК «Шеффилд» – старейший футбольный клуб Англии. Еще и существующий до сих пор. Разумеется, мы не могли в нем не побывать.

Про Шеффилд даже и рассказать особо нечего. Мы туда утром приехали, как водится, на поезде. Погода царила привычная, зимняя британская. Снежок, дождик и мокрая хмарь в воздухе. Как только чуть прояснилось, начали торопливо работать, поглядывая на небо: осадки были совсем ни к чему. Мраморные облака мрачно украшали индустриальный пейзаж. Шеффилд действительно стальной. Здания как будто по линейке вычерчены, кругом металл и кирпич.

Я все старался вспомнить, есть ли у меня в жизни какие-нибудь эпизоды, с Шеффилдом связанные. Набралось негусто: один раз благодаря этому замечательному городу фигурное катание комментировал. Шел чемпионат Европы, у нас связь оборвалась с Великобританией, а на мою беду в шаболовских коридорах в тот момент болтался только один комментатор. Меня оперативно запихнули в кабину, напялили на голову наушники и сунули в руки протокол. Были, как сейчас помню, танцы на льду.

Надо признаться, что познания футбольного комментатора в фигурном катании заканчиваются примерно на поражении Ирины Слуцкой. Зимняя Олимпиада в Турине, начало 2006 года. С тех пор я этот вид спорта не смотрел и не очень страдал из-за его отсутствия в своей жизни. Но раз надо – значит, надо. Пришлось разбираться на ходу. Оправил микрофон и начал трудиться.

Звучало это примерно так:

– А вот на лед выходит такая-то пара (читаю фамилии по протоколу). Они будут танцевать под следующую мелодию (звучит название и композитор). Тренируются у известного специалиста (снова зачитываю имя). Давайте посмотрим.

Долгая пауза длиной в выступление.

– Закончила звучать музыка!!! Ну что же, давайте дождемся оценок!

Больше мне, к счастью, комментировать фигурное катание не доводилось. За что, полагаю, мне очень благодарны все любители этого вида спорта…

За полчаса я раза четыре произнес название английского города и даже ввернул что-то про футбол.

Шеффилд – типичный крупный город промышленного севера Англии. Дитя индустриальной революции. Начиная с XIII века Шеффилд был известен как центр производства ножей. В этом качестве его упоминал и Чосер в «Кентерберийских рассказах», таким его воспевал в начале XVIII века автор «Робинзона Крузо» Даниэль Дефо. Стремительное промышленное развитие Шеффилда не добавило ему очарования. Небо коптили заводы, бессимеровский метод был очень «грязным». А в рабочих слободках набирали силу профсоюзы. Примерно в одно время с созданием ФК «Шеффилд» город сотрясали Sheffield Outrages, «Шеффилдские бесчинства» – уличные битвы рабочих с полицией. Неудивительно, что на футбольный клуб из промышленной провинции смотрели с недоумением многие лондонские аристократы. Но они быстро были вынуждены признать: играют эти «сталевары» не хуже. Хоть и по своим правилам.

В клубе, что расположен в живописной городской окраине, нам с гордостью выдали небольшие желтоватые брошюры: копии правил 1857 года. Шеффилдские правила немного отличались от кембриджских и более поздних правил ФА, так что первые игры со столичными клубами проводились в два тайма: один тайм по одним правилам, другой – по другим. Якобы от этого и пошла идея двух таймов в футболе.

Кстати, рабочий класс к основанию клуба никакого отношения не имеет. Нынешний президент клуба Тим Римс поведал нам в интервью, что ФК «Шеффилд» был основан виноторговцем и адвокатом, и это была «команда джентльменов». А вот их первый соперник, клуб «Халланд» из соседней деревни был представлен в основном фермерами и разнорабочими.

В день нашего приезда «Шеффилд» должен был играть, но матч отменили из-за снегопада. Мы только посмеялись: у нас десяток человек с лопатами мигом бы очистили поле, и прозвучал стартовый свисток судьи. В доказательство, что в футбол играют при любой погоде, Вова покатил мяч по снежной целине.

ФК «Шеффилд», если уж честно, интересен разве что своим возрастом. Играют они в каком-то невыносимо низком дивизионе (9-м или 10-м), обладают небольшим, но аккуратным стадиончиком «Coach and Horses» в пригороде Дронфилда. Стадион они купили недавно, а так у них своего поля не было. И сумели добиться от ФИФА официального признания первым футбольным клубом мира. Большего и не надо: статус позволяет привлекать туристов и журналистов со всего света. Нас, например.

Так что я смело подтянул штаны, схватил мячик и помчался к воротам. Несколько ударов по воротам на камеру, полные ботинки снега и мокрые ноги. Но к этому мы уже привыкли. Нам на это, как говаривал пес Шарик в повести великого Булгакова, нечего кивать.

Затем президент команды нам рассказывал об уникальности «Шеффилда» в том, что клубу вручили специальную награду от ФИФА, а в честь своего 150-летия «Шеффилд» сыграл на «Брэмолл-Лейн» с «Интером» в присутствии Пеле на трибунах, а потом еще и с «Аяксом». Это чистая правда, голландцев хозяева даже обыграли…

Один из этих матчей, кстати, зашифрован в сверхпопулярном сериале «Шерлок». В самом конце третьего сезона (что вышел в январе 2014 года) Лестрейд смотрит в пабе футбольную игру. На стоп-кадре можно даже различить названия команд: «SFC–Inter». Миланский «Интер» опознается сразу, хотя бы по характерному цвету футболок. А вот «SFC» (за который и болеет Лестрейд) – явно что-то британское. Я стал перебирать варианты и вдруг вспомнил про наши съемки ФК «Шеффилд».

Оказалось, что Лестрейд смотрит матч ноября 2007 года – именно тогда, на 150-летие «Шеффилда», клуб играл с «Интером». Почетным гостем на матче был Пеле, а за «Интер» играли Матерацци и Балотелли. Интер выиграл 5–2. Чтобы не ошибиться, я даже сравнил кадр из сериала с фотографиями матча – и там, и там виден один и тот же рекламный щит. Видимо, создатели сериала решили вставить кадры товарищеского матча, чтобы не нарушить никаких коммерческих прав. И заодно загадали очередную загадку (хотя вряд ли в мире нашлось с полдюжины зануд типа меня, что бросились ее решать).

Матч 2007 года проходил на стадионе «Брэмолл-Лейн», старейшем в мире крупном футбольном стадионе. Арену построили в 1855 году для игры в крикет, но 29 декабря 1862 года здесь встретились ФК «Шеффилд» и «Халлам». Игра завершилась без забитых мячей. Здесь же в 1867 году состоялась финальная игра Кубка Томаса Юдана, прошедшая среди 12 клубов Южного Йоркшира по шеффилдским правилам. Выигравший этот трофей «Халлам» век спустя получил сертификат Книги рекордов Гиннесса как победитель старейшего футбольного турнира. Эту арену мы, конечно, тоже посетили.

Помимо дедушки английского клубного футбола в Шеффилде есть еще два клуба, имена которых еще не забыл футбол современный: «Шеффилд Юнайтед» и «Шеффилд Уэнсдей». Кстати, оба клуба играли на «Брэмолл-Лейн». Вначале это был родной дом для «Уэнсдей», но потом они построили собственный стадион в другой части города. Так что с 1889 года это домашняя арена клуба «Шеффилд Юнайтед», который как раз в том году и был основан.

Звездный час «клинков», как называют «Юнайтед» болельщики (логичное прозвище, учитывая историческую специализацию города), пришелся на рубеж XIX–XX веков. С 1897 по 1902 год не было сезона, чтобы «красно-белые» не прогремели на футбольном поле. Две победы и один выход в финал Кубка, первое место и два вторых в чемпионате страны.

«Брэмолл-Лейн» расположен немного южнее центра города, а стадион «Шеффилд Уэнсдей» – на северной окраине. Путь на такси неблизкий. В какой-то момент водитель повернулся к нам, улыбнулся и объявил: «Вот теперь мы в лучшей части города. Откройте окно, здесь даже воздух чище. Это воздух «Шеффилд Уэнсдей».

«Юнайтед» и «Уэнсдей», «красные» и «синие» – заклятые соперники. «Дерби Стального города» проходит с 1890 года. После 127 матчей впереди «Юнайтед»: 45 побед против 42 при 40 ничейных исходах. С 2012 года соперники не встречались. Оба клуба блистали на рубеже XIX и XX веков и в 1920–1930-х годах, но потом кочевали из первого дивизиона во второй и обратно, временами проваливаясь в третий. В последние несколько лет «Уэнсдей» регулярно чуть-чуть недотягивает до промоушена в Премьер-лигу из Чемионшипа, а его южный сосед пытается выбраться из третьего дивизиона. Наконец, весной 2017 года «Шеффилд Юнайтед» обеспечил себе повышение в классе и теперь ждет результатов «Уэнсдей», который снова рвется в Премьер-лигу. Может быть, в следующем сезоне «Стальной город» снова получит дерби. И снова его жители поделятся примерно поровну. И даже городские селебрити.

Англия, как известно, поп– и рок-звезд дала миру даже больше, чем знаменитых футболистов. Куда ни приедешь, узнаешь, что отсюда родом 2–3 кумира твоей юности. Шеффилд не исключение. Стал читать, кто здесь вырос и учился на гитаре бренчать, голова закружилась и озноб пробил. Итак: «Arctic Monkeys», Джо Кокер, «Def Leppard», «Moloko», «Pulp»… А они тоже все люди, пьют чай с молоком и ходят на стадионы.

Довольно сложно найти британца, к футболу равнодушного. Поэтому матерые рокеры тоже суппортят!!! Пока мы по Англии колесили, я как раз вдумчиво изучал «Arctic Monkeys» – альбом за альбомом. Так вот, они, оказывается, с детства за «Шеффилд Уэнсдэй». А «Юнайтед» отвечают мощным козырем – легендарный Джо Кокер переживал за клуб до самой своей смерти.

Ну и Шон Бин, конечно. У него на предплечье еще в юности появилась клубная татуировка: «100 % Blades». «Шеффилд Юнайтед» вышел в Премьер-лигу в 2006-м. Падди Кенни, Роб Халс, Джон Стед, Колин Казим-Ричардс. И первый же их матч на элитном уровне достался мне. «Ливерпуль» на «Брэмолл-Лейн», Нил Уорнок в тренерах, забитые трибуны. И известный актер в вип-ложе. Суперзвездой Шон не считался (да и сейчас ей, к счастью, не является), но актером всегда был очень хорошим, так что я его сразу узнал.

Бин тогда входил в попечительский совет клуба, переквалифицировался из болельщиков в управдомы. Но управлять оказалось менее интересно, чем болеть, поэтому через какое-то время актер вернулся к собратьям-фанатам. «Шеффилд Юнайтед» в том сезоне отчаянно боролся, но из Премьер-лиги всего-таки вылетел.

Футбол так густо пустил в Англии корни и так прочно связан с жизненным укладом, что здесь полно мест, которые претендуют на какую-то исключительность. Стадион «Уэнсдэй», печально известный «Хиллсборо», тоже особенный – это самая большая арена в стране вне Премьер-лиги.

В детстве меня всегда занимало название «Шеффилд Уэнсдей». «Шеффилдские среды»? Почему среды? Основатели клуба обычно собирались поиграть в футбол по средам? Оказалось, это действительно так. Только играли они не в футбол, а в крикет. «The Wednesday Cricket Club», «клуб крикета по средам» был основан в Шеффилде в 1820 году, а спустя 47 лет при нем организовали и футбольную команду. До 1929 года клуб так и назывался «The Wednesday FC», ФК «Среда».

Прозвище футболистов клуба тоже необычное: «совы». Нет, это не потому что любители середины недели любили встать попозже. Просто стадион, который в 1899 году построил себе клуб, изначально назывался Оулертон. Такое название носила деревня, которая теперь поглощена Шеффилдом. «Оул» по-английски и означает «сова», постепенно это прозвище закрепилось за футболистами клуба. А домашнюю арену «Уэнсдей» в 1914 году переименовали в «Хиллсборо» по имени организованного вокруг городского округа. Арена быстро вошла в число главных стадионов страны. Здесь проходили матчи чемпионата мира 1966 года, чемпионата Европы 1996 года. Но знают этот стадион во всем мире, увы, по другой причине.

15 апреля 1989 года в полуфинальном матче Кубка Англии между клубами «Ноттингем Форест» и «Ливерпуль» возникла чудовищная давка при входе на трибуну болельщиков «Ливерпуля». Полицейские зачем-то пустили скопившуюся перед входом на трибуну «Леппингз Лейн» толпу через узкий туннель, и первые ряды болельщиков оказались зажаты между ограждающими поле железными решетками и напиравшими сзади товарищами.

Жертв бы удалось избежать, если бы решетки моментально убрали и оказавшихся в смертельной ловушке людей выпустили на поле. Однако полиция медлила долгие минуты, хотя в метре от нее гибли люди. Люди лезли через заграждения, в надежде спастись, но их останавливали люди в форме.

А потом несогласованные действия полиции привели к тому, что машины «Скорой помощи» были допущены на стадион лишь полчаса спустя. Это стоило жизни еще пары десяткам человек.

Всего в трагедии «Хиллсборо» погибло 96 человек. Последним в этот страшный список попал Тони Бланд. Ему было 18 на день матча и 22 на день смерти, когда его отключили от аппарата, что поддерживал в нем жизнь. Юноша так и не вышел из комы. Самым молодым погибшим стал Джон-Пол Джилхули, двоюродный брат будущей легенды «Ливерпуля» Стивена Джеррарда.

Через четыре дня после трагедии на первой полосе таблоида «Сан» вышла одна из самых мерзких статей в истории журналистики. Под огромным заголовком «Правда» было три «хайлайта»: «Некоторые фаны обчищали карманы жертв», «Некоторые фаны мочились на храбрых полицейских», «Некоторые фаны избегали медиков, делающих искусственное дыхание». «Дейли Стар» и «Дейли Мейл» подхватили эти обвинения. До сих пор газету «Сан» в Ливерпуле используют разве что на туалетную бумагу.

Официальный отчет полиции обвинил во всем фанатов «Ливерпуля». Лишь в 2012 году независимая комиссия после двух лет работы и 400 страниц отчета признала невиновность болельщиков, возложив ответственность на полицию. Четвертьвековая борьба семей погибших за справедливость завершилась. В сентябре 2012 года тогдашний премьер-министр Дэвид Кэмерон извинился перед ними «за двойную несправедливость». Сначала государство не спасло их близких, а потом сделало их козлами отпущения.

У западной трибуны «Хиллсборо» стоит небольшой монумент, посвященный погибшим. Вокруг мемориальной плиты повязаны шарфы чуть ли не всех английских клубов. Их оставляют здесь болельщики. Больше всего, конечно, красных шарфов «Ливерпуля». А сам монумент завален цветами. Самая пронзительная деталь – мягкие игрушки, выглядывающие из-под снега. Вова долго молчал, перед тем как начать запись стендапа.

Когда мы закончили работать (стадион ФК «Шеффилд» был последней точкой съемок), уже стемнело. Поезд из Шеффилда в Лондон отправлялся не скоро, так что нам посоветовали доехать до ближайшей местной станции и сэкономить часа полтора. А пока просто посидеть в стадионном пабе, который тоже называется «Coach and Horses» («Тренер и лошади», надо думать, речь о том тренере, который готовит лошадь к скачкам).

Сразу видно, что Вова думает только о футболе. А для футбола «коуч» – это, конечно, «тренер». Но в данном случае, «coach» надо переводить как «карета». «Карета и лошади» – логичное название для придорожного паба на выезде из города.

Все с паба много лет назад и началось, потом рядом построили поле для команд, основанных в этом пабе. А потом весь мини-комплекс купил ФК «Шеффилд». Английские пабы – это и клуб по интересам, и спортивная штаб-квартира, и просто место, где можно скоротать время, пабы в каждой деревне есть.

Пиво я не очень люблю, но зато в первый же приезд в Великобританию открыл для себя сидр. Напиток заинтересовал настолько, что я много о нем расспрашивал, а после съемок «Планеты футбола» стал понемногу изучать историю изготовления и рецепты (кстати, довольно известный фильм «The Cider House Rules» с ослепительной Шарлиз Терон в одной из главных ролей, конечно, правильно называется вовсе не «Правила виноделов», а «Правила цеха сидра»). Через несколько лет даже попробовал делать сидр дома, из обычных подмосковных яблок, хотя для настоящего напитка нужны особые сорта. Справился. Русский сидр удался неплохо. Вот только последнюю банку я плохо закрыл и спустя полгода получил 8 литров прекрасного яблочного уксуса…

Английский сидр великолепен, тут я с Вовой полностью согласен. Жаль только географически несовместим с футболом. В главных сидровых графствах Сомерсет, Херефордшир и Глостершир (это все Западная Англия) нет ни одного клуба в профессиональном футболе (т. е. в первых четырех дивизионах). Здесь играют в регби: Бат и Глостер – города с глубокими регбийными традициями.

Так что футбол – это прежде всего пинта доброго эля. И никаких яблочных шипучек!

Никогда тебе больше своего сидра не налью!!! Пей свою пивную гадость!

Неважная замена крикету. Первый Кубок Англии

16 марта 1872 года на крикетном стадионе Лондона «Овал» состоялся финал первого Кубка Англии. Встречались клубы «Уондерерс» («Бродяги») и «Роял Энджинирс», состоящий из офицеров школы военных инженеров Лондона. Половина из 22 игроков на поле были выпускники Итона или Хэрроу.

Большого интереса матч не вызвал. Газета «Таймс» о нем даже не сообщила. Однако на игру все же пришло две тысячи человек, которым пришлось стоять вдоль веревки, что отделяла их от поля. Те, что побогаче, заплатили дополнительно, чтобы подогнать свои экипажи и смотреть футбол с импровизированных вип-лож.

На воротах не было сеток. Команды менялись воротами после каждого забитого мяча. Можно было атаковать голкипера, не владеющего мячом. Арбитр выходил на поле только в случае, если соперники не могли договориться о трактовке определенного эпизода игры между собой. Фавориты «Уондерерс» играли по схеме 1–1–8, а «Энджинирс» – по более осторожной 2–1–7. Пасов почти не было, сплошь жесткие единоборства. В первые же 10 минут одному из игроков «инженеров», лейтенанту Кресвеллу, сломали ключицу, но он мужественно доиграл матч до конца.

«Уондерерс» выиграли 1–0, и четыре недели спустя на торжественном ужине в ресторане «Палл-Мэлл» на Чаринг-Кросс их капитану Чарльзу Алкоку вручили кубок, а также позолоченную медаль стоимость в 2 фунта 10 пенсов.

141 год спустя в Музее футбола мы с Вовой держали в руках старейший в мире футбольный трофей, за который ежегодно продолжают биться английские клубы. Чтобы прикоснуться к святыне, надо надеть специальные перчатки, словно предстоит дотронуться до ценного манускрипта. Это, конечно, не та чаша, что вручили Алкоку в ресторане Чаринг-Кросса. Первый кубок… потеряли победители турнира в 1895 году (об этом речь еще впереди), второй в 1911 году подарили Лорду Кинаирду, легендарному футболисту и многолетнему президенту ФА. Третий ушел на пенсию в 1992 году. Это четвертая инкарнация, но это не делает тяжелую чашу менее священной.

Финалом Кубка заканчивается английский футбольный сезон. Это его восклицательный знак, вершина. Очень обидно слышать разговоры о вторичности Кубка: мол, в Лигу чемпионов проходят первые четыре клуба чемпионата, а Кубок – это лишь Лига Европы. Или наблюдать тренерские решения выпустить на матч Кубка второй состав, чтобы поберечь силы для решающих матчей Премьер-лиги. Это почти неуважение к сути английского футбола. Игры, построенной на традициях, возведенных в ранг фетишей.

Это соревнование, где все равны. И любительская команда имеет шанс сыграть с мировыми звездами. Казалось бы, ну и что – выставочный матч. Но какой интерес был к «Саттон Юнайтед» или к «Линкольн Сити», клубам из пятого дивизиона, которые сыграли с самим «Арсеналом» в пятом раунде и в четвертьфинале соответственно. Об упитанном запасном вратаре «Саттона» говорили больше, чем о любом футболисте Премьер-лиги. А сколько было статей про «Блайт Спартанс», команду из седьмого (!) дивизиона, которые поднялись до третьего раунда в Кубке 2015 года. Сколько туристов теперь заглянет в небольшой промышленный городок в Нортумберленде, так как вспомнит эту историю.

В Кубке ФА 2016–2017 годов приняли участие 736 клубов. А в 1872 году из 50 членов ФА только 15 записались на участие в турнире. Из них три не смогли явиться на игру. А шотландский «Квинс-Парк» приехал в Лондон на полуфинал с «Уондерерс», сыграл вничью, но уже не нашел средств, чтобы прибыть в столицу на переигровку. А ведь шотландские футболисты в те годы были посильнее английских, как показывали первые международные матчи. Будь у футболистов из Глазго получше с финансами, возможно, первый кубок ФА уехал бы в Шотландию.

Первые двадцать лет своей биографии финалы Кубка ФА проходили на «Овале» – главном крикетном стадионе Англии. Стадион, построенный в 1845 году, производит впечатление настоящего английского аристократа. Знающего себе цену, но, тем не менее, вежливо общающегося с окружающими.

С 1846 года здесь играет крикетный клуб «Суррей». Секретарем этого клуба был уже упоминавшийся Чарльз Алкоку, капитан «Уондерес» и главный идеолог Кубка Англии. Он-то и договорился проводить здесь матчи турнира.

Во второй половине XIX века крикет – спорт куда более популярный в Англии, чем футбол. Собственно, большинство футбольных клубов и появились, чтобы игроки крикетных клубов могли поддерживать спортивную форму по окончании сезона. Да и сейчас этот спорт невероятно популярен в Англии и остальных уголках бывшей Британской империи. Если во всем мире мальчишки на улице гоняют мяч, то в Индии, Пакистане и Шри-Ланке они машут импровизированными битами.

Я немножко разбираюсь в бейсболе, но крикет для меня темный лес. Три года назад, путешествуя по Шри-Ланке, я откровенно страдал без футбола: был день дерби Северного Лондона, а по телевизору шел бесконечный крикет. И это не метафора: крикетные матчи длятся до трех дней.

О своих невзгодах я пожаловался встреченному в окрестностях древнего монастыря Сигрия британцу и болельщику «Саутгемптона» Кристиану. Тот любезно пригласил меня в свой пафосный отель, который он специально снял, чтобы посмотреть лондонский матч по кабельному телевидению. После шестой бутылки пива (англичане пьют куда быстрее, чем русские, я за это время успел прикончить только две) Кристиан решил объяснить мне правила крикета. Он не первый, кто пытается это делать, но результат всегда один. Все эти иннинги и викеты тут же путаются, в голове слышатся шум моря и крики чаек, через которые лишь иногда проскакивают отдельные загадочные фразы.

…«Система подсчета очков стандартна. Конечно, если не играешь с Зимбабве».

…«Если мяч отбит так, что он залетает на трибуну, всем выставляется по бесплатному пиву и очки удваиваются».

…«А если в шестом викете одна из команд отрывается больше, чем на 50 очков, матч автоматически продлевают на 4 часа».

…«Разумеется, эти правила действуют только по нечетным числам».

Ну или что-то в этом духе.

Странное английское развлечение. С уважением отношусь к любому виду спорта, но разгадать крикет мне так и не удалось. Долго время вообще путал это диковинное игрище с крокетом.

Англичане свой консерватизм переносят и на спорт, конечно. Из других концов света они переняли немного, предпочитая обходиться своими играми. Кое-что разлетелось по всему миру – футбол и гольф, например. Все в курсе, какую страсть британцы питают к дартсу и скачкам. Некоторые считают английской забавой еще и теннис, но родина кортов, судя по всему, Франция. Хотя развиваться и приобретать популярность теннис стал именно на Британских островах.

Футбол появился из игр простонародья на улицах английских городков. А гольф придумали шотландские пастухи, посохом загоняющие камешки в ямки. Будущие развлечения миллионеров выросли из забав простолюдинов. Но самое странное, что другие развлечения, не превратившиеся в миллиардную индустрию, до сих пор мирно и счастливо существуют на просторах старой доброй Англии.

«Сheese rolling» – головку сыра запускают с горы, а за ней с гиканьем несется толпа народа, поминутно падая на пятую точку. «Bog snorkelling» – заплывы в болоте с дыхательной трубкой и маской. Подчеркиваю: в болоте, кругом грязища и камыши.

Гонки слизняков – snail racing. И на десерт – nettle eating – поедание крапивы на скорость. Я не шучу, достаточно поискать дивные названия в Youtube, и вам откроются бездны славных английских развлечений.

Для тех, кто считает современные Олимпийские игры слишком коммерческими и попсовыми, горячо рекомендуются Cotswold Olimpick Games, пришедшие к нам из Средневековья со стороны Котсуолд-Хилс. Это самые настоящие Деревенские игры, где бегают, борются, кидают кузнечные молоты, скачут на лошадях, карабкаются на столб, колошматят друг друга мечами по щитам и иногда танцуют.

Если мечтаете проявить себя и не получить мечом по голове – вам понравится. А я, пожалуй, пойду есть крапиву на скорость.

Кстати, стадион «Овал» на самом деле совсем и не овальный. Он круглый.

На стадионе «Овал», к счастью, нам не пытались объяснить смысл крикета. Вове просто дали деревянную биту, которой он самозабвенно размахивал в кадре. И в очередной раз рассказывал, как именно здесь, на этом самом месте, начался английский футбол.

Отход на север. Пролетарии всей Англии – играйте в футбол!

Первые розыгрыши Кубка ФА проходили среди команд Южной Англии. Фактически среди узкого круга аристократических «олд бойз». В первых семь финалов Кубка выходили всего четыре клуба. Помимо «Уодерерс» и «Роял Энджинирс» это были «Олд Итонианз» и «Оксфорд Юниверсити». Названия говорят сами за себя.

Шотландские «Квинз-Парк» после финансовых проблем 1872 года решили основать собственную футбольную федерацию и разыгрывать шотландский Кубок. Лишь в розыгрыше 1879 года появляется «Ноттингем Форест», первый клуб из Мидлендз, т. е. Центральной Англии. И сразу добирается до полуфинала. А в 1882 году в финал сенсационно выходит «Блэкберн Роверс», команда из пролетарского города ткачей на Севере Англии. На финальный матч приходит семь тысяч зрителей вместо традиционных трех тысяч. Но главный сюрприз был впереди.

31 марта 1883 года «Овал» гудит. Только что введена в строй небольшая трибуна, но она вмещает лишь несколько сотен человек. У поля же теснится около восьми тысяч человек, причем среди цилиндров и котелков все чаще попадают кепи, за вход на стадион отдали честно заработанный шиллинг многие представители рабочего класса.

На поле встречаются «два мира, две системы». Действующие обладатели кубка аристократы «Олд Итонианз» и работяги из Ланкашира, «Блэкберн Олимпик». Клуб выпускников самой престижной школы страны против клуба, основанного в пабе «Hole in the Wall», («дыра в стене») и тренирующегося на поляне прямо за пабом. «Итонианз» выводит на поле капитан клуба Артур Киннаирд, 11-й Лорд Киннаирд, президент банка «Барклайз» и президент ФА (это ему навечно подарят кубок ФА в 1911 году). Его товарищами по клубу были баронет, известный адвокат и профессор латинского языка. А команду из рабочего Блэкберна возглавляет сантехник Альберт Уорбертон. За ним на газон «Овала» выходят два ткача и два работника хлопкообрабатывающей фабрики, металлург и фермер. Рабочий класс бросил вызов элите. Для викторианской Англии это зрелище, за которое не жалко отдать шиллинг.

«Итонианз» далеки от образа изнеженных аристократов. Их игроки в среднем на голову выше северян и ощутимо мощнее. Но ланкаширцы готовились к матчу как к последней битве. За ними стоял весь город. Лавочники, рабочие и клерки Блэкберна скинулись и собрали денег, чтобы «Олимпик» мог пять дней готовиться к матчу на ланкаширском морском курорте Блэкпул, соблюдая строгую диету. Даже в Лондон они прибыли за два дня до матча, чтобы отдохнуть с дороги и еще потренироваться. К началу матча из Блэкберна прибыло не менее двух тысяч болельщиков.

В овертайме работник хлопкоочистительной фабрики Джимми Костли забивает победный гол. После игры болельщики, проехавшие за своей командой всю Англию насквозь, выбегают на поле и поднимают игроков на плечи. До этого года кубок всегда вручался победителям в лондонском ресторане несколько недель спустя, но в тот день его вручили ланкаширской команде прямо на поле – и это стало прекрасным завершением напряженного матча и еще одной традицией.

По возвращении в Блэкберн встречать игроков «Олимпика» высыпало полгорода. Игроков усадили в экипажи и устроили им первый в истории страны чемпионский парад, который предварял духовой оркестр. Это был парад победы для футбола Севера Англии и для футбола как зрелища рабочего класса.

В середине 1870-х у рабочих Британии появился дополнительный полувыходной. Работа в субботу оканчивалась в обед, а вторая половина дня оставалась на отдых и развлечения. Освободившись пораньше, народ валил в пабы, на природу (в те годы в стране стал развиваться массовый туризм выходного дня) и… на футбол. Собственно, главный слот матчей Премьер-лиги, начинающийся в три часа дня в субботу – прямое следствие когда-то наполовину свободной субботы. Рабочий люд шел из цехов и доков прямиком на трибуны.

В текстильных Престоне, Блэкберне, Болтоне и Ноттингеме, в металлургическом Шеффилде, в портовом Ливерпуле, в железнодорожном Сток-он-Тренте появлялись новые клубы. Сначала в них доминировали представители среднего класса (так в 1860-х появились «Ноттингем Форест», «Ноттс Каунти» и «Сток Сити»), а их постепенно вытеснили выходцы из рабочего класса.

Почти все клубы Севера и Мидлендс играли в пас, что немедленно вызвало проблемы, когда представителей этих команд стали приглашать в сборную страны на матчи с Шотландией. В игре 1877 года игрок из Шеффилда Билли Мосфорт не выдержал и накричал на своего партнера по сборной, что тот не играет в пас, и вообще футбол – коллективная игра. «Я играю для собственного удовольствия, сэр», – холодно осадил его лондонский аристократ. А российские болельщики еще какие-то претензии Андрею Аршавину высказывали после Евро-2012!

Получалось любопытное противоречие. Для богатого Юга Англии футбол был и оставался прежде всего игрой аристократов. Спортом в чистом виде, которым занимаются из любви к делу и для укрепления собственного здоровья и физической формы. А для бедного рабочего Севера футбол становился зрелищем, игрой на результат, за которым следят тысячи болельщиков. Отсюда и более серьезный подход к тренировкам, физической форме, нагрузкам. Неудивительно, что после победы «Олимпика» в 1883 году кубок ФА до 1901 года не вернулся к лондонским клубам. Сначала его три раза подряд выиграл еще один клуб из Ланкашира – «Блэкберн Роверс». А потом пришел черед клубов Мидлендс: «Астон Виллы» и «Вест Бромвича». Для клубов этих регионов страны футбол становился работой, профессией. Столкновение профессионалов и любителей было неизбежно.

В 1884 году несколько лондонских клубов подали протест в ФА на клуб «Престон Норт Энд», который привлекает игроков со стороны «при помощи коммерческой выгоды». ФА отстранила «Престон», а также еще один ланкаширский клуб «Бернли» от соревнований. В ответ многие северные клубы пригрозили выйти из состава ФА и организовать свою собственную лигу. ФА пошел на попятную. Так в английском футболе появились профессиональные игроки.

Еще через несколько лет стало очевидно, что болельщики требуют более насыщенного играми турнира, чем скоротечный Кубок. И здесь на помощь пришел… американский опыт. Побывавшие за океаном футбольные функционеры обнаружили, что в США существуют регулярные спортивные чемпионаты по системе «каждый с каждым», причем игры проходят еженедельно, что поддерживает интерес болельщиков и обеспечивает коммерческую выгоду клубам и стадионам. Президент «Астон Виллы» Уильям Макгрегор предложил создать Футбольную лигу по аналогичной системе. Идею поддержало большинство крупных клубов Севера и Мидлендс. И в 1888 году стартовал первый регулярный чемпионат Англии, в котором приняли участие лишь 12 команд, причем среди них не было ни одного клуба Юга Англии.

11 из 12 этих клубов известны любителю английского футбола и сегодня. «Астон Вилла», «Эвертон» и «Блэкберн Роверс» – клубы-легенды (пусть даже некоторые из них сегодня испытывают не лучшие времена). «Вест Бром», «Сток Сити» и «Бернли» и сегодня играют в Премьер-лиге. «Вулверхемптон», «Дерби Каунти» и «Болтон» еще относительно недавно также играли в высшем дивизионе. «Престон Норт Энд» и «Ноттс Каунти» давно живут прошлым, но болельщики их помнят. А вот клуб «Аккрингтон» исчез с футбольного небосклона.

Первый чемпионат Англии уверенно выиграл клуб «Престон Норт Энд». Игроки этого небольшого текстильного городка к северу от Манчестера не проиграли ни одного матча в сезоне, а также взяли кубок ФА, обыграв на «Овале» «Вулверхемптон» со счетом 3–0. Кстати, на тот матч пришли уже 25 тысяч зрителей.

Таким образом, «Престон» сделал первый в истории Англии «дубль», забрав оба трофея в один год. За беспроигрышную серию они удостоились прозвища «Непобедимые». Тем же титулом 115 лет спустя наградят лондонский «Арсенал» за то, что клуб пройдет без поражений сезон 2003/2004. В январе 2017 года «Арсенал» приехал в Престон на кубковый поединок. На трибунах местные болельщики вывесили баннер «Истинные Непобедимые», напоминая, кто был первым.

Бирмингем и «Астон Вилла». Как выиграть семь кубков и один потерять

Сегодня Англию накрыл снегопад. Утром говорили, что это крупнейшее выпадение снега в стране за два года. Днем – уже довели рекорд до 10 лет. По меркам москвича снега было, конечно, прилично, но не то чтобы очень. А вот на взгляд местных жителей это настоящая катастрофа. Дороги встали в пробках, поезда уходили с задержкой. Один за другим отменялись матчи низших футбольных лиг. Для нас стихия была некстати. Как раз сегодня предстоял выезд в Бирмингем: съемки во втором городе страны и в легендарном клубе «Астон Вилла».

Поезд из Лондона уходил в 6:48 утра. Наверное, это нас и спасло. На тренировочную базу клуба мы приехали как раз перед началом основного снежного заряда. Через час железная дорога Британии прекратила сообщение.

Мы вообще приехали затемно!! Вокруг метался ветер, и кружились постоянные снежинки, которые валились нам на голову густым потоком. Когда мы залезли в теплое такси и поехали в пригород, на базу, ужасно не хотелось, чтобы эта поездка закончилась. Нас потом еще и на проходной не пропускали минут 15. А по радио сообщали, что осадки бьют рекорды в Мидлендс.

В тот день эфир был переполнен новостями на две темы: сводки погоды и откровения Лэнса Армстронга. Легендарный велогонщик накануне появился в шоу Опры Уинфри и признался в употреблении допинга. Англичане далеко не так любят велоспорт, как жители континентальной Европы (французы, бельгийцы и голландцы смотрят этапы многотысячными толпами), но все же признание Армстронга вызвало серьезную полемику, в том числе среди журналистов.

Но мы эти споры слушали уже в уютном пресс-центре, попивая горячие напитки из чашек…

Перед тренировкой главный тренер «Астон Виллы» шотландец Пол Ламберт провел пресс-конференцию для журналистов. Англия – это страна чудовищных акцентов. Лондонский кокни, ньюкаслский джорди, бирмингемский брамми, ливерпульский скауз. Но все меркнет перед шотландской речью. Лично я понимал от силы каждое восьмое слово. А местные журналисты знай себе смеялись над его шутками.

Ооооо, эти акценты!!! Бывает так, что трансляция начинается чуть раньше положенного, и тебе приходится в прямом эфире переводить короткие флэш-интервью главных тренеров перед игрой. Синхронный перевод.

Играл, например, «Челси». Там тогда Моуринью был. С ним все понятно. Простой язык иностранца, жесткое, «рубленое» произношение.

Затем приходит, скажем, Венгер. 20 лет в Лондоне, слова легко опознать, если не смущают мягкие согласные, конечно. («Уи кип зе боль уэль»).

Ливерпулец Джеррард говорит очень четко, зато его земляк Каррагер разрывает уши невыносимым акцентом скаузера…

А потом появляется великий Фергюсон, и ты понимаешь в лучшем случае одно слово из пяти…

Через час база была погребена под снегом. Британцы были в ужасе. И все, как один, извиняюще твердили: «Вы в России привычные. А у нас такого почти не бывает». На тренировочном поле игроки «Астон Виллы» нерешительно пинали красный мяч на белом фоне. Зато получились красивые кадры: Юра был в восторге.

Такси, которое мы вызвали, чтобы добраться от базы команды до стадиона «Вилла Парк», двинулось местными дорогами. «Хайвеи» уже намертво стояли в пробках.

«Вилла Парк» под снегом выглядит красиво. Колорита добавляют установки для подогрева травы, расцвечивающие идеально-белое поле стадиона ярко-желтыми пятнами. У входа на стадион с атлантским грузом снега на плечах стоит Уильям Макгрегор, создатель английского регулярного чемпионата.

«Астон Вилла» – самый успешный довоенный клуб страны (имеется в виду, конечно, Первая мировая война). За этот период команда шесть раз стала чемпионом Англии и шесть раз вторым призером. А еще «Вилла» – обладатель самого первого кубка Футбольной лиги и серебряный призер первого сезона Премьер-лиги. И пусть за последнее столетие Бирмингем уступил звание футбольных столиц Лондону, Ливерпулю и Манчестеру – никто не усомнится в легендарном статусе «Астон Виллы». Это истинный олд-скул.

Бирмингемцев слишком уж подвело стремление к старым традициям. В начале 80-х английский Первый дивизион (Премьер-лиги еще не было) был так силен, что клубы с легкостью брали Кубок Европейских чемпионов – один за другим: «Ноттингем Форест», «Ливерпуль»… В 1982 году пришло время «Астон Виллы», в финале одолевшей «Баварию».

10 лет спустя футбольный мир стал меняться, и в Бирмингеме это почувствовали первыми: в 1990 году главным тренером стал Йозеф Венглош, заработавший себе солидную репутацию со сборной Чехословакии. Словак был первым иностранцем в истории страны, возглавившим команду высшего дивизиона. Опыт оказался неудачным, спустя год Венглош отправился работать в Турцию. «Астон Вилла», чуть не вылетевшая во второй дивизион, натерпелась такого страху, что стала приглашать только британских тренеров (исключение – недолгая работа Жерара Улье).

Между тем уровень специалистов-аборигенов падал, новых Бобби Робсонов не было видно. В «Вилле» подумали-подумали и решили обратить внимание на шотландцев и ирландцев. Мартин О’Нил команде был очень полезен, а вот ставка на Пола Ламберта, обаятельного человека и в прошлом отличного игрока, не сработала. Впрочем, Ламберт был лучше работавшего до него Алекса Маклиша, шотландец ухитрился в один и тот же год выиграть Кубок Английской лиги и вылететь из Премьер-лиги с соседями «Виллы» – «Бирмингемом». В июне 2012-го Маклиш покинул «Сити», а через пару месяцев объявился в «Астон Вилле», чем вызвал негодование фанатов.

Мы бродили по стадиону «Вилла Парк», засыпанному снегом, и обсуждали работу тренеров команды с охранником стадиона, выданным нам в проводники.

– Слушай, Майк, – осторожно начал я. – А вот Маклиш, – вы его не любили, да?

– Да ты издеваешься, – заголосил упитанный розовощекий Майк.

– Он шотландец, католик, и работал в «Бирмингем Сити», а я англичанин, протестант, и всю жизнь за «Виллу»! С таким же успехом можно было пригласить поработать Бен Ладена!

В 2015 году бирмингемцы спохватились и назначили главным тренером француза Реми Гарда. Через год один из основателей лиги благополучно вылетел в Чемпионшип. «Виллу» продали китайцам, а тренировать доверили Стиву Брюсу, который тоже трудился в «Бирмингеме», да еще и играл за «Сити» когда-то.

Что по этому поводу думает Майк и не потерял ли он возможность мыслить вообще – страшно представить…

Знаменитое бирмингемское дерби ушло во вторую по силе лигу.

– А стадион «Бирмингема» отсюда далеко? – спрашиваем мы того же охранника «Вилла Парк».

– Километров шесть. В плохой день запах доносится.

«Бирмингем Сити» до 1905 года назывался «Смол-Хит» по имени района на юго-востоке города, где был основан. В известном британском сериале «Peaky Blinders» про банды Бирмингема 1920-х действие происходит как раз в Смол-Хит. А в первой серии один из героев говорит, что «синие» (т. е. «Бирмингем Сити») играют совсем рядом.

Еще одно наследие промышленной революции – обилие трудовых мигрантов. В XIX веке это были рабочие из Шотландии и Ирландии (причина, почему в «Астон Вилле» всегда много шотландских и ирландских игроков и тренеров). Сейчас – выходцы из Индии и Пакистана. По статистике, в миллионном населении Бирмингема четверть – выходцы из Южной Азии. В окрестностях «Виллы Парка» пахнет карри так, что я даже временно излечился от насморка. А улица, где мы хотели снять очередной исторический стендап, превратилась в сомалийский квартал.

«Астон Вилла» выигрывала кубок ФА целых семь раз. Чаще – только «Манчестер Юнайтед», «Арсенал» и «Тоттенхем». А один раз – его потеряла. И вот это до сих пор уникальное достижение.

В 1895 году «Вилла» завоевала кубок во второй раз в истории, обыграв в финале принципиального соперника «Вест Бромвич Альбион» (Вест Бромвич для Бирмингема – как Химки для Москвы. База «Виллы» находится даже дальше от центра города, чем этот пригород). Кубок был выставлен на всеобщее обозрение в витрине местного обувного магазина. Однако ночью кто-то разбил витрину и унес трофей. «Вилла» объявила награду в 10 фунтов за возвращение пропажи, но вора так и не нашли (спустя много лет один местный алкаш признался, что переплавил его на монеты). Футбольная ассоциация оштрафовала «Астон Виллу» на 25 фунтов за потерю реквизита.

В сомалийский квартал мы так и не поехали. Да и не могли поехать. Такси уже также перестали ходить из-за непогоды. Чудо, что с небольшим опозданием, но все же подали электричку из Вулверхемптона (там, кстати, квартируется одноименный футбольный клуб, один из основателей Футбольной лиги и трехкратный чемпион Англии), на которой мы попали от «Виллы Парк» в центр Бирмингема. Там мы нашли красивую витрину и на ее фоне сняли стендап про похищение кубка. Телевидение – сплошной обман.

Вот так Сеня принял правила игры и тоже стал матерым телевизионщиком! Welcome to the club, Simon!

Ливерпуль, «Эвертон» и «Ливерпуль». Пивной скандал

Стандартный набор ассоциаций с Ливерпулем: порт, футбол и «Битлз». Ингредиенты неизменны, хотя иногда меняют знак с плюса на минус. Порт, сделавший ливерпульских купцов XIX века самыми богатыми людьми Англии, в XX веке чуть не загубил город. Про забастовки докеров, выливающиеся в настоящие сражения с полицией, знал весь мир. Вместо помпезной викторианской архитектуры символом города стали пролетарские трущобы. И потому логично, что «Битлз» не из Оксфорда, не из лондонской Белгравии, а именно из Ливерпуля. Народнее места для народной группы не придумаешь.

Со времен 1980-х годов Ливерпуль подвергся тотальному ребрендингу и даже побывал культурной столицей Европы. Вместо доков и подвесной железной дороги вдоль устья реки Мерси теперь небоскребы и музеи. Но трущобы остались, и это готовые декорации к начальным сценам популярного фильма «Через Вселенную» – телемюзикла по песням «Битлз». Они окружают стадион «Энфилд», дом футбольного клуба «Ливерпуль». Туда мы первым делом и отправились.

В Ливерпуле с погодой не повезло еще больше, чем в Бирмингеме. Там хоть был красивый снегопад, настоящая зима по-русски. А здесь пронизывающий ветер, низкие облака и унылый тусклый свет. С другой стороны, такая погода только подчеркивала убогость кварталов, в которые зарылся «Энфилд». Причем это не «цветные» трущобы этнических меньшинств, с которыми обычно ассоциируются бедные районы крупных городов Северной Америки и Западной Европы, а именно рабочие кварталы белого населения.

Почти весь XX век Ливерпуль был городом работяг-докеров. А в последней его четверти – городом докеров, теряющих работу. Радикальные реформы Маргарет Тэтчер и закрытие кризисных доков, шахт и фабрик больно ударили по всему Северу Англии. С тэтчеровских времен ситуация, конечно, улучшилась, но безработица здесь все еще проблема номер один. И даже днем ходить по некоторым окрестным улицам неуютно. Провалившиеся крыши, обшарпанные дома, колючая проволока на заборах. Словно по черному гетто гуляешь.

Неудивительно, что кумира консерваторов Маргарет Тэтчер здесь, мягко говоря, не любят. «Железная леди» умерла 8 апреля 2013 года, через 2,5 месяца после наших съемок здесь, и Ливерпуль праздновал это событие несколько дней. И не только он один. Люди выходили на улицу с шампанским в Глазго, Бристоле, Лидсе, Белфасте, Кардиффе. Власти большинства городов Шотландии и многих городов Йоркшира (в том числе Шеффилда) отказались приспускать флаги на административных учреждениях в знак траура. В хит-парад многих радиостанций страны немедленно попала песня из фильма «Волшебник из страны Оз» «Динг-донг, Злая Ведьма мертва».

Но у Ливерпуля основная претензия к Тэтчер не безработица и кризис. Это «Хиллсборо». Покрытие ошибок полиции и демонизация футбольных фанатов, в том числе погибших. Этого город не простит никогда.

Похороны Тэтчер были назначены на 17 апреля. А 15 апреля была годовщина трагедии «Хиллсборо». Накануне, 13 апреля, «Ливерпуль» должен был играть с «Рэдингом». Правительство предложило начать матчи очередного тура чемпионата с минуты молчания в память о «Железной леди». На пресс-конференции перед матчем тогдашний тренер «Ливерпуля» Брендан Роджерс с возмущением прокомментировал эту просьбу, сказав, что единственно возможная минута молчания – это память о жертвах «Хиллсборо».

В итоге и Премьер-лига, и Футбольная лига Англии отказались проводить минуту молчания. А вот перед играми регбийного чемпионата она состоялась. Что еще раз доказывает, классовые различия этих двух видов спорта.

45-тысячный стадион «Энфилд» не впечатляет так, как, например, манчестерский «Олд Траффорд». К сожалению, это можно сказать про большинство английских стадионов. Они перестраивались в 1980-е – начале 1990-х, когда об экстерьере не особо задумывались. Трибуна «Коп» – самая известная на стадионе. Она названа в память о сражении у холма Спионкоп в Англо-бурской войне. Англичане тогда проиграли, понеся значительные потери, однако сражение стало символом мужества британских солдат. В память о погибших многие тогдашние стадионы назвали так свои трибуны (например, шеффилдские «Брэмолл-Лейн» и «Хиллсборо»).

Буквально в километре от «Энфилда» стадион другой ливерпульской команды – «Эвертон». Стадион называется «Гудисон Парк», по имени парка, который и разделяет два футбольных поля.

В мае 2008-го «Зенит» в Санкт-Петербурге на атомы разнес «Баварию» и вырвался в финал Кубка УЕФА. Главный матч планировался в Манчестере, на городском стадионе (сейчас «Этихад», арена «Манчестер Сити»). Наш канал запланировал роскошный эфир – с аналитиками, корреспондентами, многочисленными интервью и двумя комментаторами. Компактная телевизионная группа прибыла на английский Север за два дня до матча и расположилась в уютном пансионе недалеко от города. Одним из двух комментаторов был я, и в первый же вечер пребывания на британской земле мигом сообразил: ведь это у других завтра съемки, пресс-конференции, сюжеты, но я-то свободен! Выходной! Можно было погулять по Манчестеру, но там уже доводилось бывать, и обошлось без восторгов. Короткий визит во Всемирную сеть обогатил бесценной информаций: поезд до Ливерпуля идет всего 40 минут. На следующее утро я уже садился в вагон.

На «Энфилде» меня больше всего поразил клубный магазин. Англия – центр футбольного мерчендайзинга. Такого количества и разнообразия клубных товаров нет в Европе больше нигде. Я и зашел-то в магазин случайно, после экскурсии по стадиону. Кажется, искал, где можно воды купить. А потом стоял возле кассы и смотрел, как у меня на глазах десятки людей выходили на улицу с облегченными кошельками, и сотни, тысячи фунтов текли в казну клуба. У меня жена «Ливерпулю» симпатизирует, и я не удержался: купил кружку или еще какую-то мелочь. Через два года вновь посетил Мерсисайд, и опять устоять было невозможно: стал обладателем фирменных ползунков для дочери.

Есть в мире стадионы, воспоминания о которых и сейчас вызывают волнение, но в мой личный хит-парад «Энфилд» не попал. Больше всего ливерпульцы славятся своими песнями, но после посещения Южной Америки я вообще перестал обращать внимания на шум европейских трибун: это вторая лига. Кроме того, на знаменитом «Энфилде» исключительно неудобно работать комментатору: маленькие стульчики, на которых коллеги сидят, прижавшись локтями друг к другу… «Ливерпулю», конечно, давно нужен стадион больше и современнее, и об этом уже тогда толковали в клубе.

А вот то, что «Гудисон Парк» и «Энфилд Роуд» разделяет парк и десятиминутная прогулка – поразительно. Интересно, наверное, было в этом парке в 1980-х, когда английские футбольные хулиганы наводили ужас на всю Европу. Правда, и 20 лет спустя следы былой мощи сохранились: дома вокруг стадиона были сплошь исписаны лозунгами, призывающими различные проклятия на голову американских владельцев клуба Хикса и Джилетта.

«Планету футбола» мы делали три года спустя, и «Ливерпуль» уже поменял владельцев. Контрольный пакет акций выкупила компания Fenway Sports Group – тоже американцы, но гораздо более грамотные и аккуратные. Ключевая фигура и основатель – Джон Генри, владелец бейсболистов из «Boston Red Sox». Вы смотрели фильм «Человек, который изменил все» с Брэдом Питтом в главной роли? В конце герой Питта отвергает предложение «Бостона» и нам показывают Генри – не самого, конечно, но играющий его актер подобран хорошо. Похож.

Новый «Ливерпуль» финансово стабилен, но результаты у команды скромнее, чем 10 лет назад. Тем не менее знаменитое «You`ll never walk alone» гремит над трибунами регулярно. Для съемок я тоже попробовал спеть на фоне «Энфилда», но получилось на редкость коряво: мелодия непростая, без музыки трудно. Сделали несколько попыток, один раз я даже воспользовался наушниками и пробовал подпевать. Сеня, в конце концов, начал дразниться, вспомнил Карузо и на этом вокальные эксперименты завершились.

Сейчас это кажется почти невероятным, но изначально «Эвертон», один из основателей Футбольной лиги, играл именно на «Энфилде»! И даже выиграл на нем свои первые трофеи. В 1891 году «Эвертон» стал чемпионом английской лиги. Это и стало причиной скандала. Владелец «Энфилда» и председатель «Эвертона» Джон Хулдинг решил повысить арендную плату, которую команда платила за пользование его стадионом, а заодно обязал руководство команды, чтобы на матчах «синих» продавалось только пиво его пивоварни.

Руководство «Эвертона» восстало против местного олигарха и решило уйти с «Энфилда», построив собственный стадион. Так появился «Гудисон Парк», где «синие» играют до сих пор. Интересно, что почти в каждом крупном английском городе есть The Blues, «синие». В Лондоне – «Челси», в Манчестере – «Сити», в Бирмингеме – «Бирмингем Сити», в Ливерпуле – «Эвертон».

Что касается Джона Хулдинга, то он, оставшись с пустым стадионом, принял гениальное решение. Пусть этот «Эвертон» строит свой собственный стадион. А я построю свой собственный «Эвертон»! И действительно он привез из Шотландии игроков, из которых создал «Эвертон Атлетик». Но Футбольная ассоциация не разрешила иметь в лиге две команды с одинаковым названием.

Поэтому Хулдинг назвал свой клуб ФК «Ливерпуль». И сменил цвета с синих на красные. Свой первый чемпионат «Ливерпуль» выиграл уже в 1901 году. Средняя посещаемость его домашних матчей в тот год составила 15 тысяч человек (у «Эвертона» на пару тысяч больше).

Даже удивительно, что с такой «теплой» историей противостояние «Ливерпуля» и «Эвертона» не такое яростное, особенно по сравнению с другими дерби страны. Его даже называют самым дружелюбным дерби Англии. Хотя таковым оно якобы перестало быть с конца 1980-х, когда благодаря хулиганским действиям поклонников «Ливерпуля» английские клубы на пять лет были отлучены от еврокубков. И надо же такому случиться, что именно в эти годы чемпионом страны был «Эвертон», который из-за болельщиков «Ливерпуля» так и не сыграл в Кубке европейских чемпионов. Есть за что не любить соседей.

Фанатов в городе, наверное, пополам. Хотя болельщики «Ливерпуля» будут говорить, что дальше 50 миль от Ливерпуля фаната «Эвертона» не встретишь. А «синие» в ответ напомнят, что «Битлз» именно болели за «Эвертон» (хотя достоверно это известно только про Маккартни).

Строго говоря, и Маккартни – болельщик умеренный, без фанатизма. А вообще легендарных земляков в Ливерпуле ценят. Городской аэропорт носит имя Джонна Леннона. В районе порта открыт отличный музей «Битлз» – с большим количеством экспонатов, продуманной экспозицией и аудиогидами на русском языке. Плюс другие места, обязательные для посещения, если вы сходите с ума по великой четверке. Паб «The Grapes», куда молодые битлы заскакивали пропустить пинту. Или две. Или пять. Неподалеку – клуб «Cavern» («Пещера»). Здесь играла группа юного Джона Леннона «The Quarrymen», а спустя несколько лет выступили «Beatles» – 292 раза за 24 месяца. В 1970-х «Пещеру» закрыли, но она возродилась десять лет спустя: почти на том же месте, выстроенная на том же фундаменте и с теми же интерьерами.

Я битломаном никогда не был, но придерживался той точки зрения, что вся современная поп– и рок-музыка выросла из знаменитых альбомов «Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band» и «Magical Mystery Tour». Поэтому, впервые попав в родной город знаменитой четверки, попытался охватить все культовые места разом. Пробежав по легендарным питейным заведениям и побродив по музею, я покопался в памяти, подскочил к такси распахнул дверцу и крикнул:

– Penny Lane!!

Таксист снисходительно покосился на меня и уточнил.

– Are you sure?

– Yes! Penny Lane!!!

Водитель, видимо, решил, что еще один бестолковый турист захотел поиграть в ценителя, но ему-то, таксисту, какое дело? Он отвез меня на Пенни Лэйн, высадил и уехал. Добирались туда довольно долго, в Ливерпуле не так много высотных зданий, но город занимает приличную площадь.

Единственное, что есть ценного в знаменитом районе, – это надписи с названием улицы, возле одной из табличек я немедленно побежал фотографироваться. А вообще-то на Пенни Лэйн расположены частные одноэтажные дома, школы с футбольными и регбийными полями и автобусные остановки. Собственно говоря, название запомнилось Джону Леннону только потому, что иногда они с Маккартни здесь встречались, чтобы поехать на автобусе в центр города.

Разумнее всего было подождать минут 20, пока не появится кто-то с понятным английским и хорошенько порасспросить насчет транспорта. Но я высоко ценил свои возможности ходока и решил дойти до ближайшей автотрассы, а там поймать такси. После чего отважно свернул с проезжей части на пешеходную дорожку через какой-то парк.

И шел полтора часа.

Завершив съемки стадионов, мы отправились в центр города, к бывшим докам реки Мерси, чтобы успеть снять хоть что-то в стремительно наступающих сумерках.

Чем ближе к устью реки Мерси, тем помпезнее дома вокруг. Визитная карточка города – «Три грации» у ливерпульского порта. Увенчанные башнями и куполами офисные здания ливерпульского порта начала XX века. На башне самой узнаваемой из трех граций – Ройал-Ливер-Билдинг – сидит Ливерптах, Liver Bird. Эта отдаленно похожая на баклана птица – давний символ города (изображалась на городской печати с XIV века). Она же изображена на гербе ФК «Ливерпуль».

Еще пару десятков лет назад на Мерси выходили полузаброшенные доки. Теперь восстановленный Альберт-док забит галереями, ресторанами и музеями (среди которых и музей «Битлз»). А стать «Трех граций» оттеняют новые хай-тек здания, среди которых шикарный новенький Музей Ливерпуля. О торговом значении города также напоминают раскрашенные на разный манер скульптуры Бананобаранов (Lambanana), разбросанные по городской набережной. Бананобаран – забавный гибрид овцы и банана, главных товаров, некогда проходящих через ливерпульский порт.

В Ливерпуле Сеня впервые увидел, что такое «псевдопрямое» включение: наговариваешь на камеру ответы на вопросы, оставляя паузы для реплик ведущего. Затем зритель видит диалог в эфире. Главное, чтобы ведущий задавал правильные вопросы, а то будет смешно.

У нас другого выхода не было – темнело с каждой минутой, а эфир программы, посвященной английскому футболу, был намечен только на следующий час. Пришлось отважно сорвать с себя шапку. Жуткий ледяной ветер отрывал уши. Я отбарабанил свои реплики и бросился в ближайшее кафе – греться и загружать видео на файлообменник.

А Сеня больше не удивлялся ничему: полностью познал телевидение.

День умирал на глазах. В квадратах доков завывал ветер. А Вове пришлось наговаривать длинный стендап о городе и еще делать вид, что выходит в прямой эфир на «России-2». Все это заняло минут десять под пронизывающим ветром, на котором Вова стоял без шапки. Если честно, я был уверен, что на следующий день он свалится с серьезной простудой и съемки придется прервать. Но обошлось.

Я все-таки простудился в последний день работы, уже в Лондоне. Рано или поздно бесконечные пробежки по улицам с мокрыми ногами и непокрытой головой должны сказаться. Мы как раз снимали «Уэмбли», а у меня голос был как у слоненка из знаменитого мультфильма про 38 попугаев. Выручила Жанна. Наш третий продюсер родилась в Латвии, но лет 8 жила в столице Великобритании. Жанна скептически прислушалась к моей гнусавости, хмыкнула и предложила зайти в паб по соседству, принадлежавший ее знакомым. Там соорудили какой-то горячий напиток без алкоголя, но с индийскими специями. Я глотнул и буквально увидел, как из ноздрей пошел дым. Одновременно с этим нос освободился, можно было работать. Немедленно вспомнился коктейль «Будильник» из знаменитого фильма «Назад в будущее». Действия индийского чая хватило всего лишь на полтора часа, но нам этого хватило. Мы ребята быстрые.

«Сивил-Сервис» и «Коринтиан-Кэжуалс». Любители, научившие мир играть в футбол

За последние 15 лет XIX века клубы Севера и Мидлендс вытеснили Лондон с футбольной карты Англии. С памятного финала 1883 года, где «Блэкберн Олимпик» одолел «Олд Итонианс» ни один столичный клуб не появлялся в финале турнира до 1901 года. Первый кубок XX века выиграл лондонский «Тоттенхэм», на чей финальный матч на стадион «Кристал Пэлас» пришли почти 111 (!) тысяч человек. Противостояние с «Шеффилд Юнайтед» закончилось вничью, 2:2. Переигровку назначили в ланкаширском Болтоне, где «шпоры» обыграли «клинков» со счетом 3:1.

Что до чемпионата, то в его высшем дивизионе первый лондонский клуб появился только в 1905 году. Это был «Арсенал», который тогда еще назывался «Вулидж Арсенал». Через два года к нему присоединился «Челси», а в 1910 году – «Тоттенхэм».

В довоенные годы лондонские клубы занимали в чемпионатах страны максимум шестое место. И еще один раз, в 1915 году, «Челси» выходил в финал Кубка. В последнем довоенном чемпионате 1914–1915 годов (после чего турнир не проводился до 1920 года)«Тоттенхэм» занял последнее место, «Челси» – предпоследнее, а «Арсенал» играл во втором дивизионе.

Вместе с тем в те же годы именно лондонские клубы блистали на мировой арене, распространяя футбольную культуру от Южной Европы до Южной Америки. И самое интересное – это были… любительские клубы. Проиграв, а точнее, не став ввязываться, в борьбу за английского зрителя, футболисты-любители переквалифицировались в футбольных миссионеров и понесли Слово о новой игре в мир. Мир остался в восторге.

Среди подобных клубов – «Сивил-Сервис», ни много ни мало один из основателей Футбольной ассоциации в пабе «Фримейсон» в 1863 году. И за всю свою 150-летнюю историю он оставался исключительно любительским клубом.

Когда в английском футболе окончательно утвердились профессионалы, многие клубы – основатели ФА ужаснулись. Мол, мы совсем другое имели в виду. Мы придумывали и популяризовывали футбол не затем, чтобы десятки тысяч человек рвали глотки на стадионах и набивали себе животы мясными пирогами и пинтами эля. А затем, чтобы они сами гоняли мяч. Футбол предполагал здоровый образ жизни, поддержание себя в достойной физической форме, а не коммерцию. Это развитие тела и духа, а не убийца времени.

Прикинув, что такими темпами скоро вообще не останется любительских команд, некоторые известные клубы демонстративно вышли из ФА, создав в 1907 году Альянс любительского футбола. Из ФА ушли почти все те, кто ее и создал: «Олд Итонианс», «Уондерерс», «Олд Картузианс». Аристократический футбол окончательно оформил свой развод с футболом пролетарским.

Среди ушедших из ФА был и «Сивил-Сервис» – клуб, состоящий из представителей государственных служб. Вместо того, чтобы зарабатывать деньги на футболе, играя в Футбольной лиге, они поставили своей задачей популяризацию футбола в мире и стали ездить по свету с показательными матчами.

Самым известным любительским клубом в Англии был «Коринтианс».

«Коринтианс» был создан в 1882 году как клуб, целенаправленно готовящий футболистов к матчам со сборной Шотландии. К тому времени шотландская дружина регулярно обыгрывала англичан, причем с довольно унизительным счетом. Причина была во многом в том, что на игру сборной игроки из разных клубов собирались в последний момент. Ни о каких предматчевых сборах и речи не было. Клуб «Коринтианс» был призван исправить этот недостаток.

«Коринтианс» из принципа не заявлялся на Кубок ФА и другие соревнования, а также проводил тренировки по средам, чтобы на выходных его игроки могли поиграть за свои «олд бойз» клубы. А еще «Коринтианс» постоянно ездил по стране с выставочными матчами. На Рождество 1884 года они обыграли действующих обладателей кубка «Блэкберн Роверс» 8:1, ланкаширские болельщики были в восторге от быстрой игры в пас со стороны гостей. «Коринтианс» очень быстро перенимал и адаптировал все тактические новшества тогдашнего футбола.

В итоге, «Коринтианс» стал символом любительского футбола в Англии. Он был единственным, кто сумел бросить вызов «непобедимому» «Престону», хотя общая статистика встреч в золотые для последнего годы осталась на стороне северян.

Окончательно «Коринтианс» превратился в живую легенду в 1891 году, когда в футбол было введено правило 11-метрового удара. Многие игроки-любители были в недоумении и даже в ярости. «Должно быть принято за аксиому, что ни один игрок не будет нарушать правила намеренно», – писал основатель «Коринтианс» Николас Джексон. И футболисты «Коринтианс» во время игры стали специально пробивать пенальти в сторону от ворот, демонстрируя свое несогласие с этим правилом. Наверное, это была кода футбола как игры джентльменов. Последний парад динозавров.

Хорошо, что игроки тогдашнего «Коринтианс» не увидели «руку бога» Марадоны или мерзкую симуляцию Ривалдо в матче чемпионата мира-2002 против Турции. А то бы плюнули на свою миссионерскую идею популяризации футбола не только в Европе, но и Южной Америке.

В начале XX века «Коринтианс» успел побывать с показательными матчами в Европе, Южной Африке и Северной Америке. И везде их принимали как настоящих звезд футбола, коими они, в общем, и были. Например, сегодняшний цвет футболок мадридского «Реала» – это подражание игровой форме «Коринтианс».

В 1910 году «Коринтианс» отправился в Южную Америку, в частности в бразильский Сан-Паулу. Город был настолько впечатлен игрой англичан, что немедленно организовал собственный клуб «Коринтианс Паулиста», который сегодня – один из ведущих клубов страны и континента. Год спустя после съемок в Лондоне «Планета футбола» окажется в гостях уже у бразильских «Коринтианс» и подтвердит эту историю.

В 1939 году «Коринтианс» объединились с другим любительским клубом «Кэжуалс» и теперь известны под двойным названием. И даже играют то в белой форме «Коринтианс», то в шоколадно-розовой «Кэжуалс».

Сегодня клуб играет в восьмом дивизионе, на матч приходят около сотни зрителей (в основном родственники футболистов). По полю бегают футболисты от 18 до 35 лет. Для всех – это отдых по выходным. Мы взяли интервью у двоих: учителя начальных классов и офицера полиции.

Краткая футбольная география Лондона

Все очень просто: Лондон – один из моих любимых городов на Земле. А потому писать о нем, как писать о любимом человеке – вместо общей картины начинаешь сбиваться на какие-то мелочи, непонятные для окружающих, но безумно важные и обожаемые для тебя.

Например, лондонские парки. Это некий идеальный мир, по которому я хотел бы гулять каждое утро. Смотреть на бредущих через Сент-Джеймс-парк туристов, что только что оставили позади суету Букингемского дворца. Ежедневно обещать себе назавтра присоединиться к бегунам Гайд-парк, которые каждое утро пробегают мимо обелиска Джона Спика, человека, открывшего исток Нила. Любоваться конными выездами в Кенсингтонских садах. А ведь есть еще Грин-парк, Риджентс-парк, Гринвич-парк, Бэттерси-парк, Ричмонд-парк, Кью-Гарденс, Холланд-парк…

А еще – выбрать погожий день и прогуляться по южному берегу Темзы, глядя на Биг-Бен, стеклянные высотки Сити, купол Святого Павла, Тауэр и Тауэрский мост, чтобы понять, что Лондон действительно «из зэ кэпитол оф Грэйт Британ».

Американский тревел-писатель Поль Теру как нельзя лучше выделил главную особенность британской столицы: «Лондон – это не город. Это, скорее, отдельная страна, и жить в ней – как жить в Бельгии или Голландии. Его размеры позволяют каждому создавать собственный город. Мой Лондон – это не ваш Лондон, хотя, к примеру, Вашингтон у всех будет примерно одинаковым». Можно прожить здесь месяц, обойти большинство городских районов, найти любимые пабы и музеи. Даже научиться предсказывать местную погоду. Но не стоит даже и надеяться понять Лондон.

Это слишком большое и слишком сложное полотно. Невозможно понять даже его географию. Где здесь центр: вокруг Парламента? в Сити? у Букингемского дворца? Какая улица главная: Уайтхолл? Мэлл? Палмэлл? Пикадилли? А уж что говорить про сущность. Лондон – это гигантская мозаика, где каждый кусочек важен для общей картины. Белки в парках не уступают по значимости красным автобусам-даблдекерам, а Розеттский камень в Британском музее – фальшивым витражам на блошином рынке Портобелло-Роуд. Обратная сторона лондонского феномена – свой Лондон можно найти чрезвычайно быстро: с одной пинты «Doom Bar» в пабе, с одного оборота колеса обозрения London Eye, с одного перезвона Биг-Бена.

Итак, география Лондона – это загадка. А что с футбольной географией? Ведь даже незнакомый с лондонской топонимикой (Ислингтон? Хаммерсмит? Брикстон? Где это все?) футбольный болельщик знает, что есть дерби Северного Лондона «Арсенала» и «Тоттенхэма», что «Вест-Хэм» и «Миллуолл» – заклятые соперники рабочего юго-востока города и что у «Челси» на западе Лондона не осталось достойных конкурентов – все сбежали в Чемпионшип.

С точки зрения географии болельщицких предпочтений Лондон это действительно бублик. В центре туристические, административные и деловые районы Вестминстер и Сити, в которых все перемешано (да и не в каждом пабе показывают футбол!). А дальше во все стороны расползаются пятна-ареалы от городских стадионов. Север за «канониров» и «шпор». Юг за «Кристал Пэлас», «Уимблдон» и «Чарльстон». Запад за «Челси», «Фулхэм», «Куинз Парк Рейнджерс» и «Брентфорд». Восток за «Вест-Хэм» и «Миллуолл».

Конечно, это красивая роза ветров по принципу support your local team многократно нарушается. Люди переезжают из района в район, таская на себе любовь к команде детства. Вокруг когда-то рабочего района стадиона «Вест Хэм» давно вырос южноазиатский квартал, а оригинальные болельщики «молотков» разъехались по пригородам для среднего класса. А олд-скульных фанатов «Челси» вытеснили из одноименного района богатые американцы и русские.

Прошлым летом я попробовал любопытный метод полевого исследования футбольной географии Лондона: опрашивал барменов пабов, чьи болельщики чаще всего приходят в заведение. На западе Лондона ожидаемо больше «челсийских» заведений. Хотя чем ближе к стадиону «Фулхэма» «Крейвен-Коттедж», тем чаще называют обе команды. Чисто «фулхэмский» ареал совсем небольшой. Даже у станции метро «Патни-Бридж» (откуда болельщики движутся к «Крейвен-Коттедж») в пабах отвечали, что публика у них «Chelsea home fans, Fulham away fans», «домашние фаны «Челси» и гостевые фаны «Фулхэма». Главный «домашний» паб «Фулхэма» – «Golden Lion». Во время матчей сюда пускают только по клубным картам.

Вокруг Стемфорд-Бридж в радиусе километра только «Челси»-пабы. Болельщиков чужих команд сюда просто не пускают. Меняется и характер ответов. Если на Фулхэм-Хай-Стрит бармены задумываются перед ответом, то здесь радостно рапортуют: «Always Chelsea!», «Only Chelsea!», «Just Chelsea!»

Поразило, какой солидный и ярко выраженный ареал занимают болельщики «Куинз Парк Рейнджерс». Иногда в пабах даже спрашивать ничего не надо – благо по стенам развешаны соответствующие футболки.

В одном заведении суровые ребята в синих футболках «КПР» играли в бильярд. Когда я вошел, весь паб разом повернулся и в молчании воззрился на меня. Оставалось только улыбнуться, сделать вид, что перепутал паб с библиотекой, и ретироваться.

«КПР» – команда рабочего класса и небогатых белых жителей столицы, которые населяют окрестности стадиона, непритязательный район Шепердс-Буш. Тогда как Фулхэм – район, ставший элитным. И живут здесь совсем не те, кто раньше, а состоятельные иностранцы и топ-менеджеры. А собственно болельщики «Фулхэма» в основном разъехались по городу и приезжают сюда только на матчи.

Но «КПР» – команда веселого рабочего класса. Тогда как «Миллуолл» – ребята суровые. Их не без основания считают самыми отмороженными болельщиками Лондона. Их стадион «The Den» («Логово») полностью оправдывает свое название. Арена спрятана между двумя линиями железной дороги и соседствует с промзоной. Единственная дорога к трибунам ведет через ряд автомастерских. Выбравшись из зоны отчуждения, попадаешь в лабиринт т. н. council houses – британского аналога многоэтажного социального жилья с соответствующим контингентом. В окнах вывешены флаги «Миллуолла» и Англии. Пейзажное место.

Никогда не думал, что «Логово» настолько близко расположен к туристическому Лондону. Всего пара километров от Тауэрского моста. И прямо от последнего начинаются пабы, где доминируют болельщики «львов». Если накануне мне бармены весело отвечали «КПР», то сегодня с мрачной решимостью бросали: «Миллуолл». А одна дама, криво улыбнувшись, ответила: «А ты приходи завтра в три часа дня, коли не боишься. Все сам увидишь».

В общем, материала для съемок в британской столице у «Планеты футбола» было на целый сезон. Пришлось выбирать. В итоге посетили и топовые стадионы и матчи, и побывали на матчах четвертого и даже восьмого дивизионов. Две недели в Лондоне пролетели быстро. Если бы только не этот чертов январский климат…

«Челси». Русские «аристократы»

Про «Челси» Сеня лучше расскажет. Ему эта команда нравится. Одна только реплика: то, что они «аристократы», придумали сравнительно недавно российские журналисты. Иногда это название можно встретить и в британской прессе, но случается такое довольно редко. Для англичан «Челси» – «The Blues» (т. е. просто синие, по цвету формы) или «The Pensioners».

В районе Челси располагается королевский военный госпиталь, где проживают военные пенсионеры. Можно сказать привычнее для нас – ветераны. Отсюда и возникло прозвище (весьма, кстати, уважительное). Когда в середине нулевых ходить на матчи «Челси» в Лондоне для российской гламурной богемы стало модно, намеки на аристократические корни пришлись весьма кстати. Но никакой исторической привязки к благородным корням здесь нет. Полагаю, что суровые и мрачные парни из хулиганской группировки «The Chelsea Headhunters» в 1980-е годы очень бы удивились, узнав, что они аристократы.

Я действительно симпатизирую «Челси» с 1995 года, когда в клуб пришел Рууд Гуллит – Атос голландского трио нашего детства Ван Бастен – Гуллит – Райкард. Ну а когда в 1996 году он еще и стал играющим тренером «синих»… До сих пор перед глазами стоит картина: в паузе игры Гуллит подзывает Джанлуку Виалли, что-то втолковывает ему, а потом, словно внезапно решившись, начинает спешно стягивать с себя тренировочный костюм тренера. Через пять секунд камера возвращается к голландцу, когда он уже надевает игровую майку. Вот это я понимаю – футбол!

В 1997 году Рууд привел «Челси», на тот момент потомственного середняка таблицы, много лет болтавшего между 9-м и 12-м местами, к победе в Кубке Англии, всего лишь второй в послужном списке клуба. В том же году «Челси» занял шестое место в Премьер-лиге и уже не опускался ниже этого места никогда до загадочно-провального сезона 2016 года. В следующем, 1998 году под руководством сменившего Гуллита Виалли «синие» забрали себе в коллекцию Кубок УЕФА. Виалли также был игрок, которого я очень уважал, так что «Челси» закрепился в статусе любимого клуба АПЛ.

В 2003 году футбольный мир взбудоражила покупка «Челси» Романом Абрамовичем. В России об этом говорили едва ли не больше, чем в Англии. О том, что на матчах на «Стэмфорд Бридж» болельщики поют «Калинку», знали даже те, кто сроду не смотрел футбол.

В марте 2004 года в Стамбуле я познакомился с болельщиком «Челси» Эдом, который весьма критически отзывался об Абрамовиче. Мол, с ним пришли огромные деньги, звезды, и прежний дух «Челси» стал исчезать. Команда с богатыми традициями на глазах превращается в ТНК. Интересно, изменил ли свое мнение Эд буквально через пару месяцев, когда в клуб пришел Жозе Моуринью. В следующие два года «Челси» дважды стал чемпионом страны и закрепился в статусе суперклуба. Переживать в России за «Челси» стало мейнстримом, но, восторгаясь Моуринью, Дрогба, Терри, Лэмпардом и Чехом, я помнил и покоривший меня эпизод с выходом на поле играющего тренера. Есть в этом что-то от изначального, ортодоксального футбола английских джентльменов. И в душе я надеюсь, что когда-нибудь что-то подобное выкинут Зидан или Семак.

В одночасье став одним из самых богатых и узнаваемых клубов Англии, «Челси» еще больше сроднился со своим названием. Челси – один из самых богатых и престижных районов Лондона, еще в XVII веке его называли «деревней дворцов». То же самое можно сказать о соседних районах Белгравия и Южный Кенсингтон.

Челси и Южный Кенсингтон – самое уютное и красивое место Западного Лондона. Дома здесь либо белоснежные с бесконечной колоннадой портиков-крылечек, либо кирпично-красные с вычурными эркерами и намеками на готику. Посреди улиц часто (куда чаще, чем в других районах) расположены небольшие полоски садов. В этом случае улица называется не Стрит, а Гарденс. Сады – частная собственность, куда дозволяется заходить только владельцам и иногда арендаторам квартир окрестных домов. Так что садики окружены заборами и снабжены калитками.

Еще одна особенность этих районов – мьюз. Это разновидность переулка, который в свое время характеризовался обилием конюшен – аналога современных гаражей. Как правило, это уютные узенькие проулочки и удобные «срезки» с одной улицы на другую. Таблички при входе поясняют, куда именно вы придете, т. к. мьюз могут и заворачивать под прямым углом – невероятное для лондонских улиц свойство. Вход в мьюз часто обрамляют арки, придавая местности почти средневековый вид.

От этих элитных мест проживания (тот случай, когда ваш адрес сразу говорит о вашем статусе) до «Стэмфорд Бридж» 2–3 километра пешком. Столько же от «Лужников» до метро «Фрунзенская» (откуда иногда идут на стадион футбольные болельщики). Неудивительно, что российские журналисты прозвали «Челси» «аристократами».

Хотя технически «Стэмфорд Бридж» расположен не в районе Челси, а по ту сторону железнодорожной линии – уже в районе Фулхэм. На что болельщики «синих» говорят: «Пусть земля у нас Фулхэма. Зато воздух – Челси!»

Говорят, своим появлением на свет клуб «Челси» обязан… скотч-терьеру. Собака принадлежала бизнесмену Гасу Мирсу, в чьей собственности вдруг оказался легкоатлетический стадион «Стэмфорд-Бридж». Гас был человеком практичным и хотел избавиться от непонятного актива, продав землю под склад угля для железной дороги. Но его товарищ и деловой компаньон Фред Паркер вдруг принялся уговаривать инвестировать средства в футбол и построить крупный стадион. Во время одной из их совместных прогулок он так вдохновенно расписывал перспективы футбольных Нью-Васюков и матчей межконтинентальных Кубков, что не заметил как скотч-терьер Гаса вцепился ему в ногу. Мирс впечатлился запалу коллеги и согласился переоборудовать стадион. За что ему, Фреду Паркеру, и безымянному скотч-терьеру большое спасибо.

Прошло сто с лишним лет, и вот под январской метелью мы идем на матч «Челси» – «Арсенал», матч первых двух лондонских клубов, оказавшихся в Футбольной лиге, и двух сильнейших столичных команд на данный момент.

В толпе, идущей от станции «Фулхэм Бродувэй», полно туристов. Слышится немецкая, испанская, китайская, японская и, конечно, русская речь. Оркестр наигрывает зажигательные мелодии. Обстановка подготовки к карнавалу, а не к футбольному матчу. Стадион завешан баннерами со всего света. Мальта, Бермудские острова, Техас, Бостон. И, конечно, растяжка Абрамовича с надписью Roman Empire.

Это было всего пару лет назад, а столько всего изменилось в обоих клубах. Тогдашний тренер «Челси» Бенитес успел вывести «Ньюкасл» обратно в АПЛ. Успел вновь прийти, вновь выиграть чемпионство с «Челси» и вновь уйти Моуринью. Попутно он выгнал из команды блиставшего в том матче Хуана Мату, чтобы вновь начать тренировать его в «МЮ». Азар успел стать игроком года в АПЛ, провалить следующий сезон и снова стать почти что лучшим игроком года. В последний раз на поле в футболке «Арсенала» вышел Аршавин…

«Хайбери» и «Эмирейтс». Футбольная ревитализация

Вот еще одно словечко, которое Сеня обожает. Ре-ви-та-ли-за-ция. Можно, конечно, попросить нашего научного руководителя объяснить, что это такое. Но преподаватель географии сразу начнет палить в ответ упоминаниями об урбанизации и деиндустриализации, так что про «Хайбери» я лучше сам расскажу.

«Арсенал» долго мучился без собственного стадиона, приходилось месить грязь на пустырях возле оружейного завода и даже рядом со свинофермой. Мытарства «канониров» закончились в 1913 году, когда владелец клуба Генри Норрис сумел-таки «пробить» собственную арену. Выбрали район Хайбери на севере Лондона, арендовали землю у колледжа Святого Иоанна, начали строительство. Пришлось, правда, дать обещание не проводить матчи в дни религиозных праздников, зато у команды появился собственный дом. Через 12 лет землю выкупили совсем, и «Арсенал» стал полноценным собственником стадиона.

«Хайбери» прожил долгую и насыщенную жизнь. Его реконструировали, добавляли новые трибуны и восстанавливали после немецких бомбардировок во время Второй мировой войны. Когда я начал смотреть английский футбол, стадиону было 85 лет, и он бодро принимал матчи Премьер-лиги на идеально ровном газоне. Мне всегда казалось, что поле здесь маленькое, узкое. На самом деле его размеры – 101 на 67 метров (для сравнения поле «Олд Траффорд» в Манчестере – 105 x 68). Но трансляционная камера на «Хайбери» всегда была установлена очень низко, казалось, что футболисты бегают не с той стороны экрана, а с этой, буквально по твоей комнате. Нужны были трибуны побольше: 38 тысяч не цифра для набирающего популярность во всем мире клуба. В 2006 году старый добрый «Хайбери» принял «Арсенал» в последний раз – «канониры» обыграли «Уиган», Анри сделал хет-трик. После этого Арсен Венгер увез команду на другой стадион: уже был готов роскошный 60-тысячник. Часы бережно перенесли на «Эмирэйтс», находившийся в том же районе, в пешей доступности.

Возник вопрос: что делать с «Хайбери»? Для начала провели специальный аукцион, на котором продали в качестве сувениров газон, угловые флажки и даже ворота. Можно было еще снести стадион и продать землю, но лондонцы сделали хитрее. В строениях стадиона теперь расположены квартиры. Да-да, это жилой дом. Внутри трибун – комнаты. Там живут люди.

Нам устроил экскурсию Джеймс – журналист, любитель России и русской культуры. Он как раз тогда снимал квартиру на «Хайбери». Англичанин, говорящий по-русски, деловито открыл калитку и пропустил съемочную группу из Москвы. Пока мы бродили внутри, Джеймс деловито описывал, почему сюда переехал:

– Во-первых, новый стадион «Арсенала» совсем недалеко.

– Сам район – тихий, спокойный.

– Поле застраивать не стали – на его месте довольно просторный садик, что вообще-то для лондонских домов редкость.

– Владельцы квартир обладают льготами при покупке сезонного абонемента на матчи «Арсенала».

– Цена вопроса не так уж велика. – Джеймс назвал сумму, которую он платит в месяц. Я тогда снимал двухкомнатную небольшую квартиру в Москве, и это мне стоило дороже, чем жилье на легендарном стадионе. Жилье на «Хайбери», конечно, разной площади и комфорта, но все квартиры – довольно удобные.

– Все преимущества нового квартала были быстро оценены жителями столицы: к моменту закрытия «Хайбери»-стадиона все будущие квартиры уже были раскуплены.

– А вообще, – внезапно завершил спич англичанин, – я давно рецепты русской кухни собираю. Хочу книгу издать. Очень мне ваши блюда нравятся.

– Джеймс, тебе надо на русской девушке жениться!

– Моя невеста – русская…

Недавно Джеймс женился на своей избраннице, но они переехали в Нью-Йорк. Квартира на легендарном стадионе освободилась. Находись я в Лондоне, немедленно занял бы жилье.

Надо бы узнать, как там с книгой русских рецептов…

«Вест Хэм» и «Миллуолл». Разборки докеров

В Лондоне немало принципиальных дерби. Чего стоит дерби Северного Лондона между «Арсеналом» и «Тоттенхэмом». Или противостояние «Челси» и «Арсенала», которое в последнее десятилетие на особом счету. Но все же самая «огненная» вывеска столичного футбола – это разборка двух пролетарских клубов: «Вест-Хэма» и «Миллуолла».

Вроде бы изначально их дерби носило почти дружеский характер. Два клуба разделяло менее 5 километров. «Миллуолл Роверс» был создан в 1885 году при консервном заводе в одноименных доках Собачьего острова (большинство рабочих были выходцы из Шотландии – отсюда и клубные цвета). «Темз Айронворкс» появился в 1895 году при судостроительном и металлургическом заводе в соседнем районе Ист-Энда. Болельщики клубов были однотипны: докеры, металлурги, судостроители. Суровые люди, в общем. Да и сам район был суровым местом. Где-то здесь в середине XIX века обитал ирландец Патрик Хулиган, известный дебошир и глава местной банды. Именно от него произошло слово «хулиган» (якобы впервые слово «хулиганизм» употребил Конан-Дойль в рассказе «Шесть Наполеонов» из цикла о Шерлоке Холмсе), которым вскоре станут награждать фанатов обоих клубов.

В 1900 году «Айронворкс» перекрестились в «Вест-Хэм» по названию района, но сохранили прозвище «молотобойцы» как дань кузнечно-металлургическому прозвищу. «Миллуолл» за это время отбросил приставки «Роверс» и «Атлетик», а потом и вовсе перебрался на другой берег Темзы в район Нью-Кросс, технически став клубом Южного Лондона. Но фанатская база осталась в Доклендс.

Считается, что непримиримым дерби стало в 1926 году во время вселондонской стачки докеров. Якобы док Миллуолл и другие доки Собачьего острова не присоединились к забастовке, и у болельщиков двух команд возникли претензии друг к другу, не связанные с игрой их клубов.

Потом были 1970-е, когда на фоне кризиса промышленности, роста безработицы и маргинализации молодежи появились фанатские «фирмы». В числе самых известных были ICF (Интер-Сити-Фирм) фанатов «Вест-Хэма» и Бушуэкерс («бродяги»)«Миллуолла». Затем были бои на улицах и стадионах, фильмы «Фирма» и «Хулиганы с Зеленой улицы». И легенда закрепилась.

Ореолу исключительности «дерби докеров» добавляет факт, что оно случается довольно редко. С 1916 года – лишь 39 матчей. Оба клуба нестабильны и любят кочевать по первым трем дивизионам английской футбольной пирамиды. В последние годы более удачлив (и богат)«Вест-Хэм» – он крепко обосновался в Премьер-лиге и даже выходит в еврокубки. Тогда как «Миллуолл» пару лет назад опустился в третий дивизион.

Я с детства сочувствую «Вест-Хэму», что вполне логично. Уж больно он мне напоминает московское «Торпедо», клуб за который я болею (мне ведь, в отличие от Вовы, можно признаваться в своих футбольных пристрастиях). «Вест-Хэм», бывший «Айронворкс», «молотобойцы» – рабочая команда юго-востока Лондона. «Торпедо», бывшая «пролетарская кузница», «автозаводцы» – рабочая команда юго-востока Москвы. Особых достижений у обеих команд нет (особенно по сравнению с другими столичными клубами), но обе – команды легендарные. У обеих команд основные успехи связаны с кубковыми соревнованиями. У обеих есть футболисты – легенды национального масштаба: Бобби Мур и Эдуард Стрельцов.

Хотя в последние годы «Торпедо» скорее ассоциируется с плохой игрой, отвратительным финансированием и футбольным хулиганизмом. Кто-то уже называет клуб «русским Миллуоллом». Да и находится он тоже в третьем дивизионе. Это в очередной раз показывает, насколько родственны по происхождению «Вест-Хэм» и «Миллуолл». Хотя со временем они все дальше расходятся друг от друга. Даже по контингенту болельщиков.

Ньюхэм, где находится стадион «Вест-Хэма» «Болейн Граунд», – самый иммигрантский район Лондона. Почти 45 % населения азиатского происхождения, 20 % – чернокожие. Треть – мусульмане. Вывески магазинов географически отсылают то в Бангладеш, то в Пакистан. Туда же предлагают дешево позвонить рекламные предложения сотовых операторов. На улицах сари мешаются с никабами. Недалеко от неоготической ратуши района Ньюхэм расположено здание мечети.

Случай Ньюхэма – отличный пример того, как внешний стереотип района опаздывает по сравнению с реальным положением дел. Скажи любому любителю футбола «лондонский Грин-стрит», и в глазах замелькают батальные сцены фильма «Хулиган Зеленой улицы» – самого известного (и попсового) в мире фильма о футбольных фанатах. Образный ряд однозначный: серые подворотни, кирпичные дома, пабы и крепкие кокни в кепочках.

Попавший в Лондон футбольный турист отправится на Грин-стрит за атмосферой английского олд-скула и застынет в недоумении: улица баталий суппортеров «Вест-Хэма» и «Миллуола» превратилась в смесь Дакки и Исламабада. Во второй половине XX века белое население Ньюхэма разъехалось по более престижным восточным пригородам Лондона (как правило, это уже графство Эссекс), а этот район наводнили выходцы из Южной Азии.

Но раз в неделю с августа по май на фоне магазинов по продаже сари и бангладешских ресторанов появляются десятки тысяч англосаксов, одетых в бордово-голубые шарфы и футболки. Это болельщики «Вест-Хэма», которые выросли в этом районе и продолжают support your local team, хотя и они уже не «местные» для этого района, и даже сам стадион выглядит здесь уже не к месту. Рудиментом прошлого. Его знаменитые ладейные башни на входе словно дополняют образ осажденной крепости.

Пока мы ехали в метро, я прислушивался к оттенкам звучавшей вокруг речи. Когда начинаешь комментировать матчи иностранных команд, сперва уделяешь внимание произношению фамилий, затем начинаешь почитывать прессу. Для начала хотя бы картинки рассматриваешь. В Англии, кстати, специализированных футбольных изданий почти нет, но в каждой газете имеется солидная спортивная вкладка со свежими новостями и отличной аналитикой.

Среди наших болельщиков-телезрителей – сплошь переводчики и филологи, они могут простить все, кроме неправильного произношения фамилий и имен. Почему-то считается, что это крайне важно, хотя иностранцы произносят славянские фамилии так, как им удобнее – Мария Шарапо́ва и Андрей Аршавин (ударение на первый слог) тому пример.

Меня в свое время буквально затерзали в соцсетях любители «Арсенала», которые тогда читали фамилию польского голкипера команды как Щесны. Калька англоязычного произношения. Между тем польское написание – Szczęsny, т. е. Щенсный. Фамилия, конечно, склоняется, как и другие польские фамилии: Дзержинского, Рокоссовского и многих других. Как это – Щенсный? А как же Щесны? В общем, хочешь комментировать – будь готов проникать во все иностранные языки разом!!!

Плюс помогают командировки: я не говорю по-испански, но нахватался достаточно слов, чтобы понять общий смысл заметки на футбольную тему. И уж точно легко различаю звучание нескольких десятков языков, знаю, как отличить один от другого. Так вот, пока мы ехали на метро в направлении Ист-Энда по крайней мере дважды доносилась речь, которую не удалось идентифицировать. Вообще. Лондон давно стал европейским Вавилоном.

Мы прибыли на Грин-стрит на съемки матча «Вест-Хэм» – «Куинз Парк Рейнджерс» сильно заранее, а потому пошли с Вовой пообедать. Выбрав один из десятков бангладешских ресторанчиков, где предлагают 50 оттенков карри, мы так и не смогли поверить, что сидим на той самой Зеленой улице. Толпа болельщиков валила от станции метро сразу к стадиону и окружившим его пабам. А в ста метрах в другую сторону почти ничто не выдавало, что находишься в Англии. Владельцы ресторанчиков говорили с сильным акцентом, я их едва понимал. Вряд ли они болеют за «Вест-Хэм», подумали мы. Скорее уж, за «Арсенал» или «Челси».

Куриный карри!!!! Да!!! Своей кухни у англичан нет (прощу прощения у любителей йоркширского пудинга из потрохов). Но зато в городе есть рестораны любой кухни. Ливанская, индийская, вьетнамская – какая угодно. Лучший карри готовят в крошечном кафе при посольстве Индии – там пластмассовые столы и небольшой выбор блюд, зато поражает качество еды. В общем, в Лондоне есть где перекусить, смело выбирайте. Даже небольшие забегаловки. Даже на Грин-стрит. У нас был только один билет на матч, так что после коротких съемок я потащился назад: смотреть игру по телевизору в гостинице. А Сеня отправился на трибуны (у него было еще задание снять live-видео с помощью смартфона).

35-тысячный стадион был забит до отказа. И это совсем другое ощущение от футбола, нежели поход на «Олд Траффорд» или «Стэмфорд Бридж». Там чувствуешь себя не то в храме Великой Игры, то ли в Большом театре, чье посещение – обязательный пункт туристической программы. И действительно, на трибунах немало туристов в свежекупленных шарфах: австралийцы, американцы, русские и, конечно же, китайцы. Здесь же – ни намека на глорихантерство и массовый туризм. Почти все болельщики – кокни.

На английских стадионах запрещено смотреть матч стоя. Но трибуне Бобби Мура негласно это разрешено. Опять же ощущения знакомые. Словно смотришь матч на Восточной улице в толпе работяг, которые мрачно комментируют среднюю игру команды.

«Вест-Хэм» был обязан побеждать. «Куинз Парк Рейнджерс» прочно обосновался на последнем месте в таблице, обречен на вылет и одержал на тот момент лишь две победы. Но «молотобойцы» начали вальяжно, позволяя гостям доходить до штрафной, и, в итоге, получили гол в свои ворота.

Второй тайм был повеселее. В воздух полетели сотни мыльных пузырей (на стадионе есть специальные установки для их запуска). Болельщики запели командный гимн «Forever Blowing Bubbles». После гимна «Ливерпуля» это, наверное, вторая по известности песня английских болельщиков. Символично, что именно у «Вест-Хэма» клубная песня столь философско-пессимистичная. «Я вечно надуваю мыльные пузыри. Они летят вверх, достигают неба. И, как и мои мечты, они тают и умирают».

Весна 2016 года стала последней в истории арены «Болейн Граунд». «Вест-Хэм» перебрался на Олимпийский стадион Лондона, а стадион со 112-летней историей ждет снос. Интересно, перенесут ли к новому дому «молотобойцев» памятник «Чемпионы», воспроизводящий триумф английской сборной на мировом первенстве 1966 года. Трое из четырех футболистов с того знаменитого фото: Джеффри Херст, Мартин Питерс и сидящий у них на плечах Бобби Мур – игроки «Вест-Хэма». Сейчас монумент стоит рядом с «Болейн Граунд» на перекрестке Грин-стрит и Баркинг-Роуд. Летом 2016 года болельщики клуба собрали тысячи подписей, чтобы памятник остался на месте. «Пусть хоть что-то в районе напоминает о «Вест-Хэме».

«Уимблдон». Трест, который жив

Через полтора года после съемок «Планеты футбола», в августе 2014 года в Англии состоялся матч двух самых непримиримых команд английского футбола. Внимания к этой встрече было едва не больше, чем к сыгранному накануне Суперкубку «Арсенал» – «Манчестер Сити», хотя один из соперников на тот момент выступал в третьем дивизионе английского футбола, а другой – в четвертом. (В России – это как если бы команда Второй лиги играла с любительской.) Это был матч АФК «Уимблдон» – «МК Донс». По сути, матч одного и того же клуба в двух ипостасях. Свет против тьмы. Футбол как игра против футбола как коммерческого проекта.

Это были лишь вторая в истории встреча этих клубов. В конце 2012 года жребий свел их в Кубке Англии. А в августе 2014 года – в Кубке лиги. Но оба клуба, думаю, с радостью предпочли бы не встречаться вовсе. Бывает, когда соперник принципиален настолько, что победа над ним стоит проигранного чемпионата. Но это – новый уровень непримиримости. Когда соперники не могут примириться с самим существованием оппонента.

В 2002 году лондонский клуб «Уимблдон», несмотря на протесты болельщиков, перевезли в город Милтон-Кинс, что в 85 км к северо-западу от британской столицы, и переименовали в «МК Донс» (Милтон-Кинс Донс). После долгих разбирательств все регалии и титулы «Уимблдона» все же не уехали в Милтон-Кинс, а остались в лондонском округе Мертон, где клуб и играл с 1889 года. «МК Донс» считается правопреемником «Уимблдона» (ему было отдано место клуба в третьем английском дивизионе), но все же это другой клуб, официально созданный в 2004 году.

В среде английских болельщиков «МК Донс» принято даже не ненавидеть, а подчеркнуто-брезгливо его не замечать. Ведь само существование этого клуба – вызов традиционным ценностям, почти что духовным скрепам английского футбола. Это правило теснейший связи клуба и места, откуда он родом. Клуб может переезжать с одного на другой стадион (и даже это, в общем, не особо приветствуется многими – сколько сейчас разговоров, что игровые неудачи «Вест-Хэма» связаны с переездом клуба с родного стадиона «Болейн Граунд» на чуждый Олимпийский стадион), но он ни при каких обстоятельствах не должен менять городскую прописку.

Это нормально для американского спорта, где клубы кочуют по стране, играя под брендом того города, кто предоставит лучший стадион и условия для существования. Но в Англии такого не было никогда.

Помимо нарушения традиций многих болельщиков возмутил тот факт, что новый, согласно документам, клуб получил место сразу в третьем дивизионе. Создал новый клуб? Вот и начинай как положено, с девятого дивизиона. А здесь явный коммерческий расчет – искусственно создать команду для искусственно созданного города.

А что болельщики лондонского «Уимблдона»? Они не смирились с потерей клуба и решили создать… свой собственный «Уимблдон». В 2002 году на собранные в среде болельщиков деньги был основан АФК «Уимблдон», который начал играть с любительского девятого дивизиона английского футбола. Девятого! Владельцы клуба – трест болельщиков.

Честно говоря, примеров любительского клуба, существующего на пожертвования болельщиков, в английском футболе достаточно. Так уже несколько лет существует легендарный «Портсмут». Точно так же, поругавшись с владельцами «Манчестер Юнайтед», болельщики манкуниацев создали клуб «Юнайтед оф Манчестер», речь о котором еще впереди. Но манчестеровский «сделай-сам» на момент наших съемок уже много лет как не мог прыгнуть выше седьмого сезона. А вот уимблдонцы за девять лет поднялись на пять ступенек до Лиги Два (так официально называется четвертый дивизион) и стали профессионалами. Для сравнения «МК Донс» за эти годы так и протоптались в третьем дивизионе, лишь раз вылетев в четвертый.

В 2017 году оба клуба находились в League One, т. е. третьем по силе дивизионе Англии, и могли встречаться регулярно. До этого принципиальные соперники сталкивались разве что в кубковых соревнованиях. Например, в августе 2014 года был матч Кубка Лиги, на который я был назначен комментатором. Сеня жутко обрадовался и стал энергично помогать с подготовкой к репортажу. В Твиттере написал, что буду комментировать главный матч дня на территории Великобритании.

Это был явный троллинг – в тот же день в Кардиффе «Реал» играл с «Севильей» в рамках Суперкубка Европы. Но пока испанцы вяло танцевали, в Милтон-Кинс бились – безумные голы, травмированные игроки на носилках, драки на поле и бегающие по газону болельщики. Судя по всему, многие телезрители предпочли настоящий кубковый матч выставочному испанскому, люди только жалели, что не проявил себя колоритный форвард гостей, 110-килограммовый Акинфенва…

«Уимблдон» в золотые 1980-е годы своего существования имел репутацию энфант-террибля английского футбола. Прозвище команды было «Банда психов». «Хулиганы», «грубияны» – какими только эпитетами не награждала Винни Джонса и компанию британская пресса. А эти ребята плевать на всех хотели, и в 1988 году взяли Кубок Англии, обыграв в финале «Ливерпуль».

Символом «Уимблдона» времен «Банды психов» стал Винни Джонс. Валлиец с бешеным взглядом, прославившийся как самый грубый игрок в истории английского футбола. А позже – как звезда фильмов «Карты, деньги, два ствола», «Большой Куш», а недавно и сериала «Сделано в России» для канала «Нэшнл Джеографик». Если и есть кто-то круче Чака Норриса, то это он.

Конечно, продолжателями безбашенного образа «Банды психов» стали ребята из АФК «Уимблдон», а не скучные «МК Донс». И пусть фанаты «МК Донс» презрительно называют своих соперников «ФК Паб», намекая на то, что клуб существует на деньги выпивох из трактира. Но уж лучше самоорганизация паба, чем коммерческий расчет безликого пригорода.

Холодным январским вечером «Планета футбола» отправилась на матч четвертого дивизиона. Для этого пришлось доехать до «Ричмонда», конечной юго-западной станции метро, и пересесть на электричку, чтобы одолеть еще пару станций до милого пригорода Кингстон-апон-Темс.

До милого пригорода мы доехали только вдвоем: потеряли Юру с Женей, потом они еще и вышли не на той станции… Ведущий и научный руководитель долго носились по платформе и пытались связаться с техническим составом группы…

Мы регулярно терялись, а потом бестолково бегали гурьбой именно на пересадках: разыскивали нужную платформу и друг друга. Самый ужас – лондонские большие станции и вокзалы. Там разобраться практически невозможно, никто ничего не знает, и часто в последний момент что-то меняется. Я сперва злился, потом вдруг вспомнил, что не мы первые столкнулись с подобными трудностями.

«В одиннадцать часов мы прибыли на вокзал Ватерлоо и стали спрашивать, с какой платформы отправляется поезд одиннадцать пять. Конечно, никто этого не знал; на Ватерлоо никто никогда не знает, откуда отправляется поезд, равно как не знает, куда идет поезд, если уж он отправился, равно как не знает вообще ничего, относящегося к этому делу. Носильщик, взявший наши вещи, считал, что поезд отправляется со второй платформы, а другой носильщик, с которым наш вступил в дискуссию по данному вопросу, утверждал, что до него дошел слух, будто посадка производится с первой платформы. Начальник же станции, со своей стороны, держался того мнения, что поезд отправляется с пригородной платформы.

Чтобы выяснить все окончательно, мы поднялись наверх к диспетчеру, и он нам объяснил, что сию минуту встретил одного человека, который будто бы видел наш поезд у третьей платформы. Мы двинулись к составу, стоявшему у третьей платформы, но тамошнее начальство разъяснило нам, что это, скорей всего, саутгэмптонский экспресс, если только не кольцевой виндзорский. Во всяком случае, оно ручается, что это не кингстонский поезд, хотя оно и не может объяснить, почему оно за это ручается.

Тогда наш носильщик заявил, что кингстонский поезд, по-видимому, отправляется от верхней платформы: судя по виду, там стоит наш поезд. Мы поднялись на верхнюю платформу и нашли машиниста и спросили его, не на Кингстон ли он поведет состав. Он сказал, что, видимо, да, хотя, конечно, трудно утверждать наверное. Во всяком случае, если это не 11:05 на Кингстон, то уж определенно 9:32 вечера на курорт Виргиния или, в крайнем случае, десятичасовой экспресс на остров Уайт или куда-нибудь в этом направлении, и что мы все точно узнаем, когда прибудем на место. Мы сунули ему полкроны и попросили его быть 11:05 на Кингстон.

– Ни одна душа на этой дороге, – убеждали мы его, – все равно не разберется, что это за поезд и куда он отправляется. Вы знаете, куда ехать; снимайтесь потихоньку отсюда и поезжайте в Кингстон.

– Не знаю уж, что и делать с вами, джентльмены, – ответил этот славный малый. – Ведь и в самом деле, должен же какой-то состав идти на Кингстон; придется мне взять это на себя. А ну, давайте сюда ваши полкроны.

Так мы попали в Кингстон по Юго-Западной железной дороге.

Впоследствии мы выяснили, что поезд, которым мы ехали, был эксетерский почтовый и что на вокзале Ватерлоо его искали несколько часов и никто не мог понять, куда он девался».

Джером К. Джером. «Трое в лодке, не считая собаки».

На вокзале Ватерлоо мы побывали за месяц несколько раз, и тоже плутали пару раз. Но только на станции Ричмонд не только опоздали на нужный поезд, но и безнадежно потеряли друг друга. Пока доехали, пока созвонились – минут 40 потеряли. Могло быть и хуже.

Чем больше, я узнаю Лондон, тем больше люблю его западные и юго-западные окраинные районы и ближние пригороды. Чизвик, Барнс, Ричмонд, Кингстон. Некогда деревни, они давно вошли в городскую черту, но деревенский дух отсюда не ушел. В каждом пригороде сохранился свой Хай-стрит, свой маленький центр, а о поездке в центральный Лондон говорят так, словно речь идет о поездке в другой город. Это та самая старая добрая Англия, которую можно увидеть, не покидая территорию столицы.

Небольшой, чуть меньше 5 тысяч, стадион «Кингсмедоу» – арена, где «Уимблдон» играет с 2002 года. Но трест болельщиков мечтает построить свой собственный стадион в родном районе Мертон. А пока вот уже больше 10 лет болельщики исправно ездят из Мертона в Кингстон.

Деньги – вечная проблема клуба. Но какие есть – те поистине народные. На сайте клуба можно встретить объявления типа: «Просьба болельщикам клуба помочь в размещении наших новичков клуба». И ведь помогают. Селят футболистов у себя дома. Скидываются на форму. Собирают средства на строительство собственного стадиона. И, конечно, ходят на каждый матч любимой команды.

Тогда, в январе 2013 года, клуб был на грани вылета в пятый дивизион. Но настрой и оптимизм его болельщиков поразили меня, самого болельщика клуба с похожей многострадальной историей. Это действительно ощущение чего-то глубоко своего, семейного, родного. Сразу появлялась уверенность, что у клуба все будет хорошо.

Так оно и получилось. 30 мая 2016 года на стадионе «Уэмбли» в присутствии почти 58 тысяч зрителей «Уимблдон» обыграл «Плимут Аргайл» 2–0 и пробился в третий дивизион через матчи плей-офф. Второй гол за «Уимблдон» забил самый габаритный в мире профессиональный футболист Адебайо Акинфенва по прозвищу Зверь. В следующем сезоне «Уимблдон» достойно выступил в третьем дивизионе и даже обыграл заклятых соперников из «МК Донс» в очном противостоянии (победа 2:0 против поражения 0:1). Отрадно, что в футболе есть такие истории.

Манчестер и «Манчестер Сити». «Этихад» и сомалийцы

Манчестер – город мрачный. Того и гляди на фоне тяжеловесных викторианских фасадов пройдет герой Диккенса. Впечатление ожидаемое: помимо футбола Манчестер еще знают в связи с промышленной революцией и текстильным производством. Имя города стало нарицательным: Иваново – русский манчестер, Норчепинг – шведский манчестер и т. д.

В общем, приезжают сюда не за архитектурой. Вот, к примеру, Карл Маркс прибыл сюда в 1845 году, чтобы на практике познакомиться с тяжелой жизнью пролетариата. Лучшего исследовательского полигона на тот момент было не найти. Маркс и Энгельс работали в библиотеке Чэтхем – старейшей публичной библиотеке Англии, действующей с середины XVII века и вообще с тех пор не изменившейся.

Мы жили в отеле «Британия», который выглядел основательно и торжественно. Но самое интересное – построен он был не как отель, а как… склад. Здание принадлежало местному текстильному магнату, впоследствии ставшему мэром города. Воистину, для промышленной архитектуры в конце XIX века денег не жалели.

Как отель «Британия» существует уже сто лет, и ее лучшие годы давно в прошлом. Чем-то это все похоже на колониальные отели Каира и Александрии, которые уже лет сто как не видели ремонта. Номера сильно недотягивают даже до пары звезд. С другой стороны, кровати есть – нам больше и не надо. Вот только очень холодно. Все-таки зима на дворе, а о центральном отоплении в Британии не слышали.

Вот это был леденящий ужас. Целый день на воздухе, под мокрым снегом. Усталость к вечеру перемешивается с дрожью от холода. Промокшие ноги давно ничего не чувствуют. Хочется погреться и отдохнуть. Вваливаешься в гостиничный номер с облегченным вздохом, но в комнате ненамного теплее, чем на улице. А по ногам свистит веселый сквознячок. Рецепт нашелся быстро: я набирал полную ванну горячей воды и молча плюхался минут на 30.

Краны классические: отдельно кипяток, отдельно ледяная вода. В современных британских отелях сантехника уже привычная, новая, но «Британия» не для слабаков. После водных процедур настроение улучшалось. А потом еще надо было растереться полотенцем и выпить чашку чая: в каждом номере был выставлен обязательный чайник. Это тоже славная английская традиция. Правь, «Британия»!

На соседней улице – небольшой китайский квартал. В конце 1940-х британское правительство упростило жизнь трудовым мигрантам – в стране после войны не хватало рабочих рук – и из Гонконга повалили китайцы.

По другую сторону от гостиницы небольшой гей-квартал – типичный пример современной городской политики. На месте текстильных фабрик и складов сделали модный квартал баров и кафе, который популярен уже не только у гей-коммьюнити.

РАССКАЗ О ПОХОЖДЕНИЯХ ПРОСТОГО

РЕУТОВСКОГО ПАРНЯ В ГЕЙ-КВАРТАЛЕ

В тот день мы закончили работать рано. Я завалился спать, Сеня уткнулся в свой ноутбук: он старательно вел блог, каждый день пополняя его рассказами о нашей работе. Юра, передохнув, отправился общаться по Скайпу с семьей. До следующего утра каждый имел полное право заниматься тем, чем считал нужным. Женя посидел немного в номере и понял, что необходимо провести вечер в классическом английском стиле. Иначе говоря, посетить паб.

Перед выходом Евгений переобулся в только что купленные кроссовки. Особенный хохот на следующее утро вызвал цвет обуви – наш товарищ хотел определенную модель, но в продаже в наличии был только голубой цвет. Женя поморщился, но решил, что главное – удобство и комфорт для стопы.

Вот так здоровяк в небесно-голубых кроссовках выскочил на улицы города, в котором совершенно не ориентировался. По-английски он тогда понимал относительно. И пошел искать паб. И, конечно, очень быстро нашел.

Мы обо всем узнали уже на следующее утро, когда трудились на стадионе «Этихад». Женя сматывал провода и невозмутимо рассказывал, а мы хохотали так, что в какой-то момент пришлось приостановить работу.

Женя: Я сразу нашел хороший паб, старинный, с деревянными панелями. Зашел, заказал пинту сидра. Огляделся. Смотрю, странное место какое-то. Одни мужики, и те довольно подозрительные, ухоженные.

Я: Убежал???

Женя: С ума сошел? А сидр??? Допил, потом неторопливо вышел. Прошел два дома и нашел еще один паб.

Я: Огляделся перед входом хоть?

Женя (прикрепляя микрофон к моей куртке): Зачем? Там 10 сортов эля!!! Заскочил внутрь и сразу заказал себе пинту!

В этот момент Сеня не выдержал, оторвался от блокнота с записями, в которых обитал 24 часа в сутки, и подошел поближе, сдерживая смех.

Я: И что?

Женя: Ты не поверишь!!! То же самое! Только мужики еще подозрительнее, а один мне даже подмигнул!!!

Сеня: И ты допил пиво и неторопливо вышел?

Женя: Нет, допил я неторопливо, а вот вышел уже довольно быстро!!! И пошел по улице.

Я: Назад, в отель?

Женя (вставляя батарейки в приемник для радиомикрофона): Я хотел было, но на улице сразу уткнулся в трансвестита. Он стоял и раздавал рекламу клуба, где положен бесплатный коктейль.

Сеня: Ты пробежал мимо него, чтобы не догнал?

Женя (включая микрофон): Ты что? Кто ж от бесплатного коктейля откажется, даже если трансвестит зазывает?!!

За спинами раздался странный звук. Это Юра, услышавший последние реплики через наушники, засмеялся и отошел от камеры, чтобы ее не уронить.

Я: Ну выпил коктейль-то?

Женя: Конечно! А потом хотел еще один купить, но тут подошел новый непонятный дядька и предложил мне еще один коктейль.

Сеня: И что ты ему сказал?

Женя: Я ему сказал: Thank you very much! Коктейль был неплохой, а больше я все равно почти ничего по-английски не знаю.

Я: Надеюсь, больше ты не пил?

Женя (проверяя уровень звука): Еще чего! Он мне потом еще коктейль купил, и о чем-то пытался разговаривать. Я только кивал, все равно ничего не понял. К тому же в этом баре были девушки, так что удалось понемногу успокоиться… А потом я в какой-то момент поднял взгляд и увидел, что на сцене начались конкурсы. Для мальчиков отдельно и отдельно для девочек. И вот тут я понял, что куда-то не туда зашел…

Мы (хором, застонав от смеха): Бар «Голубая устрица»!!!

Женя: Я сказал «спасибо», рванул к выходу, а там голый мужик стоял в блестящем кожаном пальто. Он мне рукой помахал на прощание!!!

Сеня: И что ты?

Женя: Я позвонил Саше в Лондон. Он мне все объяснил.

Я: После этого вернулся?

Женя (подключив резервный микрофон): Ну как можно! Только вечер наладился… Нет, я потом вышел-таки в обычный квартал, зашел в обычный паб и познакомился с польскими девчонками, мы с ними сидели. Одна симпатичная, я даже у нее телефон взял на прощание.

Сеня: Женя! Ты по-польски не говоришь!

Женя: Ну почему? Мы же снимали «Планету футбола» в Польше, я помню, что магазин по-польски – «склеп», а до свидания – «До видження»!

Я: Тебе это сильно помогло в разговоре с девчонками?

Женя (задумчиво): Ну вообще не очень, если честно… но ведь главное не слова, главное, чтобы душевно было! Эй, звук готов!!! Давайте работать!!!

Стеклянные офисы умело дополнили викторианскую застройку Манчестера. В небо поднялись небоскребы, такие как 157-метровая Битхам-тауэр – высочайший дом Британии за пределами Лондона. На месте манчестеровских доков с Солфорде, закрытых в 1982 году, теперь музей, торговые центры, офисы и элитные жилые кварталы, а также северная штаб-квартира телерадиокомпании Би-би-си. Появились архитектурные шедевры нового времени, такие как галерея «Урбис», в 2012 году ставшая домом Национального музея футбола.

Вообще-то, изначально этот музей работал в Престоне. Из уважения к первому чемпиону Англии. Но туристы туда добирались редко, и менее чем за год до нашего приезда музей футбола перебрался по более футбольному адресу.

Не буду долго описывать все экспонаты музея футбола в Манчестере. Во-первых, их там очень много, кроме того, должна же сохраняться интрига, правда?

Лучше назову несколько причин, по которым НЕОБХОДИМО сюда сходить, даже если само слово «музей» вызывает у вас зевоту. Итак:

1. Экспозиция продумана отлично, и, несмотря на обилие витрин, часа за два-три вы успеете обойти все залы.

2. Здесь можно увидеть первые диковинные футбольные мячи, больше похожие на свертки тряпок (потому что они и есть туго свернутые тряпки).

3. Рядом с ними – первые футбольные правила, те самые, записанные Эбенизером Коббом Морли.

4. Кубок обладателей кубков, в последний раз завоеванный «Лацио» в 1999 году. Это, напомню, единственный международный трофей, выигранный советскими клубами «Динамо» (Киев) (дважды) и «Динамо» (Тбилиси).

5. Игровая майка Диего Марадоны, в которой великий аргентинец вышел на поле 22 июня 1986 года в матче с англичанами… словом, том самом… Гол рукой, величайшее мошенничество в истории. Гол-шедевр после длинного прохода, гениальнейшее решение на поле… после игры Марадона поменялся футболками со Стивом Ходжем. И вот она, пожалуйста, в музее.

6. Плакат-афиша, предваряющий товарищеский матч чемпиона Англии «Вулверхэмтона» и московского «Спартака» в 1954 году. «Волки» крупно победили, затем был переигран венгерский «Гонвед», на основе которого формировалась сборная «волшебных мадьяр» с Пушкашем во главе. Daily Mail провозгласила «Вулверхэмптон» лучшим клубом мира. Заметка попалась на глаза журналисту L’Équipe Габриэлю Ано. Француз возмутился и предложил проводить турнир лучших клубов Европы. Так увидел свет Кубок европейских чемпионов…

А еще мы увидели выставленный прямо в холле Кубок Англии (Сеня об этом уже упоминал). Старейший футбольный трофей в мире. Его можно было взять в руки под присмотром служителя. Отстоял небольшую очередь, надел специальные перчатки, чтобы на заляпать полированную поверхность пальцами…

Взметнул Кубок в воздух – ощутил себя капитаном «Манчестер Юнайтед». На счету «МЮ» и «Арсенала» по 12 рекордных побед в турнире!!!

Из кварталов Манчестера пристальнее всего мы снимали в… сомалийском квартале. Неожиданный выбор связан с футбольным прошлым района. Когда-то здесь был стадион «Мейн-Роуд», на котором играл «Манчестер Сити». Потом «горожан» переселили на новенькую арену «Этихад», а место поля и трибун «Мейн-Роуд» заняли 474 дома.

Новый квартал заселили выходцы из стран Африканского Рога, отчего некоторые его уголки скорее выглядят как неблагополучные части Йоханнесбурга. Но это лишь иллюзия. Преступность тут, разумеется, не южноафриканская. По кварталу можно спокойно пройтись (хотя местные жители и будут бросать на вас любопытные взгляды). И даже попить кофе в сомалийском ресторанчике.

Наше с Вовой там появление вызвало легкий фурор, который стал полноценным, стоило мне упомянуть о том, что я посещал Сомали, точнее северную ее часть, которая считает себя отдельным от Сомали независимым государством под названием Сомалиленд.

После этого разразилась буря. Ресторан разделился на сецессионистов и юнионистов. Первые жали руку и требовали, чтобы в ресторане немедленно повесили флаг Сомалиленда, т. к. государство только что было официально признано «вот этим русским». Другие требовали объяснений, почему я использую незаконную терминологию и способствую дальнейшему развалу страны. После жаркой дискуссии и примирительной чашки кофе все остались довольны друг другом, договорившись, что во всем виновата Эфиопия.

Сеня с сомалийцами оживленно трещал о чем-то своем, а я терпеливо слушал. Думал заказать еды, но наш научрук мне вполне серьезно отсоветовал: дескать, еда очень специфическая на вкус, вдобавок многие блюда положено есть руками. Конечно, в Северной Англии африканцы могут отказаться от традиций и использовать вилки, но он, Сеня, в этом не ручается. А вот кофе рекомендует. Дешево и качественно.

Семен, как обычно, оказался прав. Мы пересидели дождик и были готовы рассказывать о «Манчестер Сити» дальше.

«Этихад» совсем новый. В 1999-м первый камень в фундамент заложил Тони Блэр, через 4 года «Мэйн Роуд» закрыли и «Сити» переехал на достроенный городской стадион Манчестера. Затем были тайцы и шейхи, многомилионные траты и коммерческое название арены. Купить городскую собственность не получилось, клуб просто взял ее в аренду на 250 лет.

С тех пор «Этихад» расширяют и увеличивают. Проблема том, что сооружали не чисто футбольную арену, там есть беговые дорожки. Многочисленные переделки сгладили недостаток, но даже миллионами и миллиардами фунтов огромную бетонную чашу не сожмешь, это надо сносить и заново строить. Так что стадион у Сити современный и комфортный, но нет в нем ни уюта «Энфилда», ни величия «Олд Траффорд».

Журналистам работать удобно. Хотя вот для финала Кубка УЕФА-2008 число мест для комментаторов увеличили, а о дополнительных туалетах не позаботились. Так что в перерыве матча «Зенит» – «Глазго Рейнджерс» пришлось стоять в шумной разгоряченной толпе шотландцев. Думаете, их сильно волновал матч? Нет! Их беспокоили извечные враги из «Селтика». Прошло 9 лет, а я до сих пор помню наизусть песню:

Вернувшись домой, я сразу погрузился в изучение истории Великобритании. Очень хотелось узнать насчет «Fenian», т. е. про фениев (движение, кстати, зародилось в Ирландии). Так стадион в Манчестере обогатил меня тягой к знаниям.

Увеличение посадочных мест на «Этихаде» не ведет к уменьшению стоимости входных билетов. Мы даже побывали на собрании болельщиков команды, обеспокоенных растущими ценами. В качестве заморских гостей присутствовали фанаты дортмундской «Боруссии». В Германии наиболее впечатляющая посещаемость матчей, и обеспечивается это двумя факторами: недорогими билеты и наличием стоячих мест, которые в Англии были повсеместно уничтожены после «Хиллсборо» и доклада Тэйлора. Впрочем, были попытки и в Бундеслиге цены раздуть, но болельщики уперлись и начали протестовать. Об опыте своей борьбы с наступающей коммерцией немцы и рассказывали.

Я слушал и ловил себя на мысли, что фанаты «Сити» переживают слом жизненной философии. Долгое время они были крепкой альтернативой избалованным титулами поклонникам «Юнайтед». И вдруг гаражный рок-н-ролл превратился в дорогущий проект «Голос».

Зато – суперзвезды и Лига чемпионов.

«Олд Траффорд». Красная армия всех сильней

Самая сложная съемка в смысле предварительных договоренностей. Ольга заваливала офис в Манчестере на протяжении месяца, прежде чем нас согласились пустить в «Театр мечты» с камерой. Да и после получения разрешения потребовалась еще недельная пляска с бубном, чтобы посмотреть на газон, по которому бегали Бест, Лоу, Кантона, Чарльтон и Бекхэм.

Это поэтическая метафора, конечно, – собственно газон стоит больше 100 тысяч фунтов, и его меняют каждый год. Фергюсон был человеком придирчивым, однажды он решил, что неудачи команды связаны с качеством поля, поднял технические службы стадиона на уши и заставил сменить покрытие прямо по ходу сезона. Именно поэтому над травой так трясутся: греют специальными лампами, закрывают от снега и никому не разрешают выбегать к центральному кругу, кроме футболистов.

Кстати, середина поля здесь приподнята примерно на два десятка сантиметров над краями, поэтому вода свободно стекает (а заодно очень удобно отдавать мяч на фланг). Это рассказывал специальный провожатый, которого нам выделили после регистрации в конторе. Приехать к стадиону пришлось затемно. Сперва мы заплатили за съемку, которая нам обошлась в 500 фунтов. Затем нас предупредили, что в распоряжении «Планеты футбола» будет только два часа (для нормальной работы это очень мало). Заранее пришло уведомление, что оператор и его ассистент должны быть только в жесткой обуви, никаких кроссовок!

Словом, я не сталкивался с такими ограничениями со времен военных сборов, тогда, правда, меня еще и заставили постричься, а в Манчестере на отросшие патлы всем было наплевать. Обувь и Юры, и Жени была в порядке, и специально обученный дядечка нас проинструктировал касательно правил безопасности. Сюда не бегать, там не шалить, ходить на цыпочках, быть аккуратными. И контракт: да-да, юридически нас приняли на «Олд Траффорд» на работу сроком на один день!!

За полтора часа мы сделали максимум 40 процентов задуманного.

– Вов, что делать будем? – тихо спросил Сеня, пока Юра увлеченно перемещался по легендарным трибунам в поисках наиболее удачного ракурса. – Мы же хотели о Манчестере два фильма сделать.

– Не знаю. Денег в бюджете на дополнительные съемки не заложено, нам на другое не хватит…

Прошло еще 15 минут… 20… полчаса…

– Все!!! – торжественно провозгласил гид. – Ваше время закончилось, мой рабочий день тоже. Я пошел домой. Вы все сделали?

– Вообще-то, нет, – осторожно начал Сеня.

– Ну заканчивайте сами тогда! Выход найдете?

– Да…

– Bye!!!!

И еще два часа мы бродили по «Олд Траффорд», совали нос вместе с камерой во все углы и делали что хотели.

Стадион «Олд Траффорд» – главная достопримечательность Манчестера. Так же как клуб «Манчестер Юнайтед» – первая и главная ассоциация с этим городом во всем мире. В Таиланде и Кении, ОАЭ и Японии говоря «Манчестер», подразумевают «Юнайтед». И, собираясь в Англию, включают этот город в план поездки лишь для того, чтобы сходить на стадион, где играют «красные».

«Олд Траффорд» можно посетить в комбинации с музеем клуба. Это стоит 16 английских фунтов (больше 1100 рублей). С такими деньгами без особых колебаний расстаются до 2 тысяч человек в день и около 350 тысяч в год. То есть только на посещении стадиона как музея клуб зарабатывает 5,6 миллиона фунтов в год (почти 400 млн рублей). И это не считая магазина атрибутики и собственно билетов. 72-тысячная арена на любой матч Премьер-лиги заполняется до отказа. Самый дешевый годовой абонемент (достать его могут только завзятые болельщики) стоит 500 фунтов. В общем, в Англии футбол – действительно статья экономики и способ заработка. Олигархи знают, что делают, вкладывая деньги в футбольные клубы.

Рядом со стадионом – паб «Траффорд», где рядом с красно-бело-черными шарфами болельщиков «МЮ» пестрят желто-зеленые «розы». Это не экспансия «Анжи», а исторические цвета раннего «МЮ». Сегодня они популярны у болельщиков-ортодоксов, которые недовольны приходом в клуб американского капитала и не любят нынешних владельцев команды: семью Глейзер.

В «Траффорде» мы выпили по пинте и поговорили с активным в прошлом фаном «МЮ», а ныне регулярным автором фанзина команды Стивом Армстронгом о проблемах взаимоотношения с владельцами. А также главных футбольных соперниках «Красной Армии», как иногда называют фанатов «МЮ».

– А в городе много болельщиков «Сити»?

– Есть, к сожалению, немного. У меня вот вся семья болеет за «голубых».

– А как же вы стали фанатом «Юнайтед»?

– Ну, у меня просто мозги есть.

Кстати, Стив был в Москве несколько раз. Впервые – в 1992 году. И вернулся разочарованным. «Манчестер Юнайтед» тогда вылетел из еврокубков, проиграв московскому «Торпедо». «Торпедо», может, и неудобный соперник, но главный все-таки «Ливерпуль». Противостояние «МЮ» – «Ливерпуль», двух самых титулованных клубов английского футбола, Стив считает вообще самым принципиальным и ярким во всей Премьер-лиге. С ним сложно спорить. Именно поэтому свой приезд в Манчестер мы подстроили под Дерби М62.

За два с половиной часа до начала матча окрестности «Олд Траффорд» гудели от болельщиков. В паб «Траффорд», который мы пару дней назад снимали пустым, теперь выстроилась очередь человек в 30. И это только на улице! Секьюрити на входе пропускал внутрь только тех, кто показывал билеты и только домашних болельщиков.

С лотков торговали сосисками, фиш-энд-чипс и прочей жирной и нездоровой пищей, которая здесь прочно ассоциируется с походом на футбол. Вовсю торговали атрибутикой. Помимо традиционных красно-бело-черных шарфов, охотно шли золото-зеленые и даже розовые (для болельщиц).

Стадион быстро заполнялся. Диктор приветствовал болельщиков из Сиднея, Дублина и других заграничных городов, специально прибывших на матч. Все это сопровождалось текстом на табло. Затем пошли поздравления. Кто-то походом на футбол решил отметить 70-летие, кто-то юбилей свадьбы, кто-то первый раз привел сына.

Когда прозвучал финальный свисток, чаша «Олд Траффорда» опустела почти мгновенно – система выхода со стадиона в Англии отработана блестяще. Остался только сектор «Ливерпуля», которых подержали еще полчасика. Когда мы вышли со стадиона после пресс-конференций, т. е. максимум через полчаса после окончания матча, вокруг уже почти никого не было. Футбол в Англии не просто культурный феномен, не только коммерчески прибыльное предприятие, еще и отлично отлаженный механизм.

Через шесть месяцев после нашего визита сэр Алекс Фергюсон ушел с поста главного тренера. Никто, конечно, не посмел его увольнять. «МЮ» вновь стал чемпионом, наставника признали тренером года. Просто он устал и решил побольше гулять с внуками и супругой по улицам Манчестера.

Шотландец и сегодня появляется на трибунах «Олд Траффорд». Я даже и не знаю, был ли в истории футбола более уважаемый пенсионер.

Как-то раз Фергюсон решил отправиться на выездную игру. Конечно, он мог молча сесть в автобус, но тренер слишком уважал принципы субординации, заложенные в клубе. Так что была написана официальная бумага на имя главного тренера с просьбой разрешить поехать в другой город с командой и занять место где-нибудь рядом с игроками. В это время «МЮ» уже возглавлял Жозе Моуринью, известный своим острым языком и непростым характером. Обращение Фергюсона попало к португальцу. Из ответа Моуринью:

«Сэр Алекс Фергюсон может поехать на любую игру и занять то место на скамейке команды, которые сочтет нужным. В том числе – место главного тренера».

«Мы построим свой собственный «Манчестер Юнайтед». Лучше вашего!» «Юнайтед оф Манчестер»

Про «Манчестер Юнайтед» знает весь мир. А ведь есть еще «Юнайтед оф Манчестер». Название-перевертыш имеет прямое отношение к суперклубу. В 2005 году «Манчестер Юнайтед» купил американский бизнес-клан Глейзеров. Большинство болельщиков были этим, мягко говоря, недовольны. Им претило, что их клуб рассматривают как очередную бизнес-модель, да еще какие-то иностранцы. Пошли массовые протесты, символом которых стало появление на трибунах «Олд Траффорда» людей в золото-зеленых шарфах – изначальных цветах «МЮ».

Самые горячие головы пошли еще дальше. Они заявили, что глейзеровский «Манчестер» – это не их команда. И они построят свой собственный «Манчестер Юнайтед». С блекджеком (здесь как нельзя кстати уместен этот популярный мем из сериала «Футурама»).

Так появилась команда ФК «Юнайтед оф Манчестер» – клуб, работающий на деньги болельщиков «МЮ». Картина, знакомая по АФК «Уимблдон». Трест, купить долю которого может каждый. И, соответственно, принимать участие в решении судьбы клуба и выработки принципов его развития.

Новоиспеченная команда начала с самых низов английского футбола и в январе 2013 года играла в седьмом дивизионе (а сейчас уже поднялась до шестого). На игру ФК «Юнайтед» против «Стаффорд Рейнджерс» мы и поехали.

Своего стадиона у ФК «Юнайтед» нет. Команда арендует стадион в городке Бери, у одноименной команды. Бери – когда-то текстильный центр, а теперь тихий спальный пригород Манчестера в 60 тысяч человек. До Манчестера отсюда ходит метротрамвай. В общем, наши Химки или Люберцы.

Баннеров много и их очень интересно читать. По сути, это небольшая арт-выставка креативного фанатского монархизма. Есть лозунги про некоммерческий характер команды («Болельщики, а не клиенты»), есть про традиции, несмотря на молодость («Основан в 2005, рожден в 1878»). И даже откровенные анти-«МЮ» баннеры. Например, флаг Аргентины напоминает, что после проигрыша сборной Англии Аргентине на чемпионате мира 1998 года в адрес «МЮ» и игравшего там Бекхэма болельщики соперников любили скандировать «Аргентина».

Много флагов суппортеров «Юнайтед» из других стран: Польши, Канады, Южной Америки. Не только на «Олд Траффорд» приезжают заграничные фанаты. Есть даже баннер русскоязычных болельщиков из России и Украины. Кстати, у «Юнайтед» есть прекрасный русскоязычный сайт, где оперативно появилась новость о нашем приезде и даже ретвиты с фотографиями о нашем пребывании на стадионе и интервью с менеджером и тренером команды.

Очень интересно было поговорить с менеджером команды, который рассказал про финансовую структуру и политику клуба. В отличие от других клубов, у акционеров нет веса голоса в пропорции от вложенных средств. Один человек – один голос, сколько бы он ни вложил в клуб. Трест избирает на два года «совет одиннадцати», который и занимается текущими делами клуба, отчитываясь на встречах с ними. Эту схему уже стали перенимать некоторые английские команды из низших лиг.

Кроме того, «Юнайтед» старается избегать крупного капитала. Так, по решению болельщиков-владельцев, клубу запрещено иметь имя спонсора на футболках. Такой вот английский футбольный социализм.

Было любопытно, что там за форма управления такая. Я все-таки экономист по образованию. В сложившихся условиях необходимо что-то максимально простое, прозрачное и при этом эффективное, без громоздкой системы согласования. Сперва думалось, что задействована форма трастового фонда, но здесь все-таки целью стоит не получение прибыли, да и управляющие деньгами люди – тоже из числа болельщиков, а не профессиональные финансовые воротилы. Наш собеседник несколько раз употребил выражение Community Benefit Society. Так вот, футбольный клуб United of Manchester не что иное, как кооператив, который, возможно, функционирует у вас на даче. Люди сбрасываются на насущные нужды, выбирают из числа пайщиков правление, которое затем распоряжается деньгами и отчитывается за траты. Спонсоры не запрещены, но, как уже Сеня сказал, – без рекламы на форме.

Через полтора года я был на Олимпиаде в Сочи, комментировал сноубординг (вид спорта называется именно так, сноуборд – это сама доска) и познакомился с ребятами-сноубордистами, которые развивают этот спорт у нас в России. Парни и девчонки отличные, но своеобразные, занятия экстримом требуют особого склада характера. Я сперва решил, что футбол таким людям не очень интересен, слишком уж спокойная игра. А потом выяснилось, что один из моих новых приятелей, профессиональный судья сноубординга, уже несколько лет каждый год отправляет деньги в United of Manchester. Борьба с коммерциализацией футбола не знает границ!!!

За час до матча начали активно подтягиваться болельщики. Почти все были в шарфах «Юнайтед», а не в золото-зеленых «антиглейзеровских» (таких была всего парочка). Это приятно, значит, сюда приходят именно болеть за свою команду, а не против кого-то другого. Всего на матче было больше двух тысяч человек. Билеты и даже сезонные абонементы можно было купить здесь же. Это не Премьер-лига, цены тут щадящие. Взрослый абонемент всего 90 фунтов. Билет на матч – 8 фунтов для взрослых, 2 – для детей.

Оказалось, что за соперников, команду из Стаффорда, тоже приехал поболеть десант поклонников в черно-белых клубных шарфах. Причем это были не только голосистые юноши, но и почтенные дамы. Они даже привезли с собой командного талисмана, человека-барсука. Перед игрой он заводил болельщиков гостей, а потом смотрел матч с трибун в толпе болельщиков, добавляя им колорита.

Игра была динамичная, напряженная, очень силовая – ну, в общем, английский футбол, только классом пониже. Среди игроков «Юнайтед» есть узнаваемое лицо – Родри Гиггз, младший брат знаменитого валлийского полузащитника «МЮ». Первый тайм закончился со счетом 0:0, хотя у «Юнайтед» было больше шансов. А во втором хозяева все-таки додавили и забили три безответных мяча. 3:0.

Мы еще интервью с Родни Гиггзом записали. С братом у них ужасные отношения, там какая-то личная история с грязью того рода, что так любят таблоиды. Но после обещания говорить только о футболе Гиггз-младший все-таки пришел. Сперва посматривал на нас с подозрением, но потом разговорился. Конечно, мы ведь скромные люди, на лавры The Sun не претендуем!!!

Болельщики радостно расходились. Футболисты, приняв душ, повалили в подтрибунное помещение, где их ждал горячий ужин. Волонтеры клуба (на зарплате здесь только директор и его помощник) прощались друг с другом на неделю. Через пару недель новая домашняя игра.

Мы тоже попрощались с веселыми фанатами «Юнайтед», еще не зная, что буквально через пару месяцев встретим их снова – на съемках «Планеты футбола: Берлин». Но это уже совсем другая история.

Футбол как география страны

На полках книжных магазинов можно встретить книги с названиями «Симпсоны и философия» или «Гарри Поттер и психология». Через известных персонажей и их взаимоотношения читателю популярно объясняют сложные научные концепции. Что-то похожее можно сказать и про футбол и историю страны. Точнее, про историю с географией.

Становление футбола на рубеже XIX и XX веков – это противостояние футбола аристократов и футбола рабочего класса. Футбола любителей и футбола профессионалов. Футбола как спорта и футбола как зрелища. Футбола Юга и футбола Севера. Не случайно первый клуб английского Юга, «Арсенал», появился в первом дивизионе Футбольной лиги только в 1905 году, в 17-м (!) розыгрыше чемпионата. А до конца 1970-х клубы Севера однозначно доминировали в английском футболе.

В прошлом году я составил график выступлений клубов из разных регионов Англии за 1889–2016 годы. Каждый клуб первого дивизиона ежегодно получал определенное число очков в зависимости от занятого в чемпионате места (скажем, в 2016 году «Лестер» получил 20 очков, «Арсенал» – 19 очков и т. д. вплоть до занявшей последнее место «Астон Виллы», которой досталось одно очко). Затем клубы объединялись по географическому принципу в три региона (Север, Центр и Юг), которые потом делились на районы. Центр – на Западный и Восточный Мидлендс; Север – на Ланкашир, Манчестер, Мерсисайд, Йоркшир и Северо-Восток; Юг – на Лондон, Юго-Запад и Восток.

Получается, что вся история английского футбола XX века – это постепенное восхождение клубов Юга. В 1900 году их не было вообще. В 1910-м они набрали 16 очков против 155 очков у Севера и 39 – у Центра. В 1930 году – 35 очков (151 – у Севера, 67 – у Центра). В 1950 году – 58 очков (157 – у Севера и те же 58 – у Центра).

1979 год стал последним в беспроигрышной серии Севера. Он выиграл у Юга 98 на 75 (при 80 у Центра). Но уже в 1980 году Юг впервые стал самым успешным футбольным регионом (94 на 80 против Севера, при 79 у Центра). И за 1980-е он только упрочил свое положение. В 1990 году Юг заработал 112 очков, а Север – жалкие 53 (Центр – 45).

Именно эти годы, с 1979-го по 1990-й, – время реформ премьер-министра Маргарет Тэтчер. Время закрытия доков и шахт Севера, а также заводов Мидлендс. Время стачек и бунтов профсоюзов. Время жесточайшего кризиса Севера и Центра. Что не могло не сказаться на финансах клубов и на футбольных результатах. Тэтчер ушла в отставку в 1990 году. Многие ее реформы были свернуты. И уже в 1992 году Север вернул себе лидерство. Совпадение?

Или все-таки «класс 1992 года»?

Север лидировал по очкам вплоть до 2013 года, но это было за счет личных достижений «Манчестер Юнайтед», «Ливерпуля», «Эвертона», а в последние годы еще и «Манчестер Сити». От былого изобилия клубов Ланкашира и Йоркшира не осталось и следа. Шесть клубов Лондона в АПЛ – почти норма. И каждые пару лет приходят все новые забытые имена или и вовсе экзотические топонимы с Юга. «Саутгемптон», «Борнмут», теперь вот «Брайтон». И наоборот, в Чемпионшип отправляются заслуженные ветераны вроде «Астон Виллы» и «Сандерленда».

25 сентября 2015 года на страницах «Телеграфа» Гари Нэвилл разразился статьей «Север дрейфует от английского футбола. Боюсь, ущерб перманентен». В современной Англии Юг настолько привлекательнее Севера, что игроки выбирают «Уотфорд», «Борнмут» и «Саутгемптон», а не «Сандерленд», «Халл» и «Бернли». А Алан Пардью уходит из «Ньюкасла» в «Кристал Пэлас». Близость к Лондону действует лучше повышенной зарплаты.

Еще раньше Стивен Джеррард жаловался, что не мог добиться согласия топ-игроков Европы на их переход в «Ливерпуль». Аргументы доходили до «извини, старик, но моя супруга согласится переехать только в Лондон». Здесь же можно вспомнить, что изначально Роману Абрамовичу предложили купить «Астон Виллу», но российский миллиардер рассматривал только лондонские клубы.

С другой стороны, английскому чемпионату далеко до российского конца 1990-х, когда перекос в сторону московских клубов был угнетающим. В английском футболе крутятся такие деньги, что олигархи и шейхи всех мастей спешат купить хоть клуб Чемпионшипа. Прямо как в «Мистере Твистере»: «комнату слева снимает китаец, комнату справа снимает малаец». А есть еще арабы, тайцы, американцы…

И главное, есть закон «болей за своих». Поддерживай свой клуб шестого дивизиона, вспоминай, как он вышел в третий раунд Кубка 20 лет назад, играй в любительский футбол, ходи на стадион. У футбольной Англии есть чему поучиться и сегодня. Эти ребята не просто придумали футбол и отошли в сторону. Они продолжают изобретать велосипед и фонтанировать инновациями и новыми трендами. Английский футбол и чемпионат можно не смотреть, но им нельзя не восхищаться.

До осени 2010 года о Кубке Англии мне было известно немного: это самое старое клубное соревнование в мире, а финал играют на «Уэмбли». Затем наш канал приобрел права на трансляции английского Кубка, и мне достался матч двух гигантов британского футбола. «Уокинг» встречался с «Брайтон энд Хоув Альбион» (если что, «Брайтон энд Хоув Альбион» – это один клуб, а не два.). Я сел готовиться к матчу и довольно быстро запутался в незнакомых терминах. Бесконечные воспоминания крошечных команд о том, как они в 1964 году вышли в рекордный для себя четвертый раунд. Кому это вообще интересно вне Англии, негодовал я, чувствуя, что придется во всех этих дебрях разбираться. Да еще и non-league teams какие-то. Что это все за звери, непонятно…

Ладно. Сел работать.

Это сейчас «Брайтон» вырвался в Премьер-лигу, а тогда играл даже не в Чемпионшипе, а в League One, в третьем дивизионе. А «Уокинг» – еще двумя уровнями ниже. Футбол соответствующий – много беготни, много борьбы, мало мысли и техники, а желания – в четыре раза больше всего перечисленного. Но смотрелось неплохо. Для телевизионной съедобности футбола надо не так много: приличные скорости, замиксованные с единоборствами, заполненные трибуны и хороший показ. Телевизионщики в Англии даже в любительских матчах стараются.

А трибуны… «Уокинг» – маленький городишко недалеко от Лондона (кстати, я там недавно случайно побывал, оказалось, друзья живут в его окрестностях). И стадион у них вмещает две с половиной тысячи зрителей. Это если они будут сидеть. А если считать стоячие места, то влезет 6 тысяч.

В общем, на переигровке матча первого раунда Кубка между командами третьего и пятого дивизионов присутствовало 4193 зрителя. Я насторожился.

В АПЛ похожая ситуация, только цифры другого порядка. Помню давнишний матч «Сандерленда» и «Норвича», игра была такой занудной, что можно было челюсть вывихнуть. Я комментировал и сам себя подгонял все время, чтобы не сбиваться на монотонный бубнеж. Единственная турнирная перспектива у соперников – не вылететь из АПЛ. И за этим футболом (мало того что тусклым, так еще и довольно бестолковым) наблюдал переполненный стадион.

«Стэдуим оф Лайт» в Сандерленде, к слову, вмещает 49 000 человек. И если билет в среднем стоит больше 25 фунтов, то выручка клуба за один матч только за входные билеты превышает миллион фунтов. Не считая съеденного и выпитого на стадионе и работы клубного магазина с атрибутикой.

Разумеется, в Англии отличные арены, куда ходят с семьей, развлечений в Сандерленде не так чтобы много, силы безопасности работают отлично, футболисты стараются и т. д. Но популярность «Сандерленда» мало зависит от качества собственно футбола. Зритель не плюется, не называет игру своей команды ногомячом и не считает себя болельщиком «Барселоны».

Пока мы снимали «Планету футбола» в Англии, немало общались с коллегами. Журналист Элиот Ротуэлл из Манчестера долго мне рассказывал о «Сити» и «Юнайтед», но потом я спросил, за кого он болеет сам. Оказалось, что Элиот родом из Бери, пригорода Манчестера. «My team is Bury F. C.», – гордо заявил Элиот. «Бери» тогда болтался в третьем дивизионе. Марк, фанат «Вест-Хэма», объяснил нам, как выбирал он: «Мне кажется, это почти всегда зависит от того, из какого района Лондона твои родители». Наконец, Энди Уолш, директор ФК «Юнайтед оф Манчестер», подытожил: «Люди ходят на футбол не ради побед. Это часть собственной идентичности».

Вот это всегда вызывало бешеное уважение к английскому футболу. Support your local team! Болеть за своих. Начиная с низов. Это корни, которые питают старый могучий английский дуб.

Прошло то время, когда по три английских клуба играли в полуфинале Лиги чемпионов. Заработки в АПЛ все больше, англичанам с каждым сезоном важнее проявить себя во внутреннем чемпионате, футбол замыкается сам на себе. Мне не очень это нравится. Английская сборная много лет считается фаворитом крупных турниров больше по привычке.

Все равно. Support your local team.

Английские болельщики знают, что делают.

А мы узнали почти все, что хотели, об истоках и корнях английских футбольных успехов и неудач. Когда возвращались домой, то единогласно решили: в Европе еще обязательно нужно посмотреть, как устроен футбол в Германии. Это было ровно за год до того, как немцы выиграли чемпионат мира. Бывает так, что идеи приходят вовремя и удается их реализовать. Нам в этом помог сильнейший на тот момент клуб мира.