Пока ты из щенка – в молодого волка, от меня никакого толка. Ты приходишь с большим уловом, а я с каким-нибудь круглым словом, Ты богатым, а я смотрю вслед чужим регатам, Что за берега там, под юным месяцем под рогатым. Я уже могу без тебя как угодно долго, Где угодно в мире, с кем угодно новым, Даже не ощущая все это суррогатом. Но под утро приснится, что ты приехал, мне не сказали, И целуешь в запястье, и вниз до локтя, легко и больно И огромно, как обрушение бастиона. Я, понятно, проснусь с ошпаренными глазами, От того, что сердце колотится баскетбольно, Будто в прорезиненное покрытие стадиона. Вот зачем я ношу браслеты во все запястье. И не сплю часами, и все говорю часами. Если существует на свете счастье, то это счастье Пахнет твоими мокрыми волосами. Если что-то важно на свете, то только твой голос важен, И все, что не он – тупой комариный зуд: Кому сколько дали, кого куда повезут, Кто на казенных харчах жиреет, а кто разут, — Без тебя изо всех моих светоносных скважин Прет густая усталость – черная, как мазут.

Взрослые – это нелюбознательные когда. Переработанная руда. Это не я глупа-молода-горда, Это вы не даете себе труда. Назидательность легкая, ну, презрительная ленца. Это не я напыщенная овца, Это вас ломает дочитывать до конца. Потому что я реагент, вызываю жжение. Напряжение, Легкое кожное раздражение; Я свидетельство вашего поражения, вашей нарастающей пустоты. Если она говорит – а кому-то плачется, Легче сразу крикнуть, что плагиатчица, Чем представить, что просто живей, чем ты. Я-то что, я себе взрослею да перелиниваю. Заполняю пустую головку глиняную, И все гну свою линию, гну свою линию, металлическую дугу. Я же вовсе не про хотеться да обжиматься, Абсолютно не про кокетство, не про жеманство, Не про самоедство, не про шаманство — Даже видеть этого не могу. Я занимаюсь рифмованным джиу-джитсу. Я ношу мужские парфюмы, мужские майки, мужские джинсы, И похоже, что никому со мной не ужиться, Мне и так-то много себя самой. Потому что врагам простые ребята скальды На любом расстоянии от кости отделяют скальпы, Так что ты себя там не распускал бы, Чтобы мне тут сниться, хороший мой.