Михаил Пазин

Страсти по власти. От Ленина до Путина

 

От автора

Велика страна наша, а порядка в ней не было и нет. И это отсутствие порядка на протяжении почти всей российской истории проявлялось в постоянной борьбе за власть. Следствием подобных баталий становились экономические и политические кризисы, гражданские войны, за которыми наступали смутные времена.

Так было и при наследниках Рюрика, так было и в начале XVII века, когда в результате схватки за власть между боярами разразилась гражданская война, вспыхнул бунт, закончившийся иностранной военной интервенцией. Покончить со смутой удалось только в результате Освободительной войны 1612 года. Новым царем был избран Михаил Романов. Однако это не привело к спокойствию. Вся дальнейшая 300-летняя история царствования Дома Романовых – это постоянное соперничество за власть, интриги, коварство и дворцовые перевороты. В 1917 году в результате заговора, возникшего в окружении императора, Николай II отрекся от престола, что спровоцировало распад империи, новую гражданскую войну и иностранную интервенцию. Снова наступили смутные времена, когда род пошел на род, а брат – на брата. Большевикам с трудом удалось собрать воедино державу, восстановить экономику, но битвы за первенство происходили и при Советской власти.

Одна характерная деталь: заговоры всегда зрели в ближайшем окружении правителя. Не чужеземный ворог свергал правителей земли Русской, а свои собственные подданные. Предают всегда только свои. Есть такое выражение: «Свита играет короля». У нас в стране было по-другому: свита играла против короля! Если мы внимательно рассмотрим исторические события, происходившие на протяжении XX века в Российской империи, а затем – в Советском Союзе, мы отметим, что все перевороты, приводившие к смене власти и изменению политического курса страны, зрели и осуществлялись не где-то на стороне, а в ближайшем окружении главы государства. Это и борьба между Лениным и Свердловым, и приход к власти Сталина с последующим разгромом оппозиции во главе с Троцким, Зиновьевым и Каменевым. Это и загадочная смерть Сталина, и воцарение Маленкова, «свергнутого» в результате интриг Хрущева, и смещение последнего с поста главы правительства. Это и замена «кремлевских старцев» на молодого, энергичного, ведущего явно прозападную политику Горбачева. Это и драматический спектакль с ГКЧП и передачей власти Ельцину, и противостояние его с Горбачевым, повлекшее за собой распад великой державы, и беспрецедентная в мировой практике операция «Преемник».

Книга, которую вы держите в руках, посвящена смене власти в России в XX столетии – от Владимира Ленина до Владимира Путина. Казалось бы, эпоха дворцовых переворотов в России закончилась в начале XIX века, когда был убит император Павел I. Однако если внимательно всмотреться в дальнейшие исторические события, окажется, что дворцовые перевороты происходили и в XX веке, только в иной форме. В какой именно? На этот вопрос мы и попытаемся ответить.

Наша книга написана в жанре политического детектива, причем расследование мы проведем вместе с Вами, уважаемый читатель. Мы будем пользоваться только открытыми источниками, но при этом никто не помешает нам самостоятельно анализировать их и делать собственные выводы, поскольку то, что раньше считалось общеизвестным фактом и непреложной истиной, на поверку оказывается мифом и вымыслом.

Итак, усаживайтесь поудобнее, уважаемый читатель. Наше расследование начинается…

 

Глава I Триумф и трагедия (Ленин)

После Октябрьского переворота 1917 года Владимир Ильич Ульянов (Ленин) стал триумфатором: он добился того, чего хотел, – стал первым в мире основателем пролетарского государства. Попробуйте только представить себе: перед вами – огромная страна, с которой можно делать все, что хочешь! Какие перспективы открываются! Прямо дух захватывает! И как это интересно – все начинать с нуля! Однако Ильича все время оттирали от власти. С Лениным его соратники препирались по любому поводу, но это было до Октября. А после его просто начали отстранять от управления страной, пытаясь занять его место, а то и лишить жизни! В этом-то и была его трагедия… Быть властелином всегда опасно…

 

Зловещая личность Яков Свердлов

Двадцать седьмого октября 1917 года Ленин возглавил Совнарком (Совет народных комиссаров, или СНК, сиречь кабинет министров). То есть он стал, выражаясь современным языком, премьер-министром, как сейчас у нас Владимир Путин. Вторым же лицом в государстве стал доселе никому не известный Яков Михайлович Свердлов (ударение следует ставить на первом слоге).

Он возглавил ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет) – высший законодательный, контрольный, распорядительный и исполнительный орган страны Советов. По современной терминологии Свердлов был президентом. В то время еще не существовало четкого разделения властей, и ВЦИК занимался практически всеми делами в государстве, а кроме того, издавал законы, которые не только сам же и выполнял, но более того – осуществлял контроль над их выполнением. Политбюро тогда не было – оно образовалось только в марте 1919 года. По сути, в России в послереволюционный период было только два органа власти – Совнарком и ВЦИК. Так вот: СНК возглавлял Ленин, а ВЦИК – Свердлов. Причем первый из них должен был подчиняться второму, поскольку он издавал законы. Так, в первом СНК, который сформировал Ленин, наркомом финансов был Скворцов-Степанов (почему именно его именем названа психбольница в Ленинграде – непонятно), наркомом внутренних дел – Рыков, наркомом народного просвещения – Луначарский, иностранными делами ведал Троцкий, наркомвоенмором был тогда Антонов-Овсеенко, Сталин занимал скромный пост наркома по делам национальностей. И все они должны были исполнять решения ВЦИКа. Поскольку Свердлов в большинстве случаев лично издавал законы, ни с кем не советуясь (об этом мы скажем позже), он, по сути, был выше всех в иерархии (кроме Ленина, разумеется). И Яков Михайлович с первой же минуты своего назначения стал подсиживать Ильича. Кто же он такой, Яков Свердлов?

Яков Михайлович родился в 1885 году в Нижнем Новгороде в семье гравера. Окончив четыре класса гимназии в 1900 году (был отчислен за неуспеваемость) в 15 лет, он поступил учеником к аптекарю. (Кстати, когда я был на геологической практике в Средней Азии в 1975 году, начальником нашей партии был такой Володя Гутмахер. Так вот, его бабка отлично знала семью Свердловых и назвала его не иначе как «Яшка-рыжий».) Однако делать капли для носа ему не захотелось, юного Яшку влекла революционная романтика. Уже в следующем, 1901 году он примкнул к РСДРП (Российской социал-демократической рабочей партии). Это – по официальной биографии; на самом деле тогда мало кто разбирался в революционных партиях, главным было заняться антиправительственной деятельностью. На это его подбили три взрослых человека – старший брат Зиновий (позже усыновленный М. Горьким), редактор местной газеты Дробышевский и эсер Лазарев. В среде интеллигенции тогда было так принято: кто не ругал правительство, тот считался отщепенцем. Кроме того, квартира его отца, Михаила Израилевича, служила явкой для разных нелегалов-революционеров, складом подпольной литературы и оружия. Папаша Яши, поскольку был гравером, виртуозно подделывал паспорта и другие документы, резал печати разных госучреждений Российской империи, да так хорошо, что отличить их от подлинных было невозможно. Характерно, что с документами «фирмы Свердлова» ни один революционер не засыпался! Так что Яков с детства воспитывался «как надо».

Он участвует в антиправительственных демонстрациях, распространяет листовки, ведет агитацию среди рабочих. Старшие товарищи из большевиков приметили энергичного юношу. Наконец, в 1905 году он по заданию большевистского ЦК перебирается на Урал. Тогда была такая установка: в каждой губернии организовать большевистскую ячейку, свой комитет РСДРП(б), а при нем – отряд большевистской боевой организации. Для консолидации уральских большевиков и выехал в Екатеринбург 20-летний Яков Свердлов. Однако большевиков на Урале в то время было раз-два и обчелся, так что создавать комитет было практически не из кого, а вот с боевиками проблем не было – их Свердлов решил заменить… бандитами!

Надо сказать, что Урал в те времена был одним из самых криминогенных регионов Империи, особенно после Манифеста 1905 года. На его территории действовали целые банды, «лесные братья», которые на самом деле были сборищами бандитов, убийц и грабителей. Самыми жестокими и беспощадными из них была банда Лбова и банда братьев Кадомцевых. Вот их-то и должен был сплотить юный Яков Свердлов, на базе этих банд создать вооруженный отряд большевиков, то есть подвести под их деятельность идеологическую основу, не меняя звериной сущности бандитизма.

На базе этих банд Свердлов создает БОНВ (Боевой отряд народного вооружения). Эта организация формально подчинялась Боевому центру большевиков, одним из руководителей которого был Миней Губельман (Емельян Ярославский), но фактически полновластным хозяином в ней был «товарищ Андрей» (кличка Свердлова).

Чем занимались боевики БОНВ? Во-первых, совершали политические убийства представителей власти, полицейских, промонархически настроенных лиц, то есть занимались физическим устранением неугодных элементов. Кинуть бомбу в окно квартиры, где за столом сидит неугодный им человек со своим семейством, для них было плевым делом. О том, что при этом могут пострадать абсолютно невинные женщины и дети, они совершенно не задумывались. Некоторые бандиты специализировались на убийствах полицейских и их агентов. Их убивали на постах, из засады и даже на квартирах. Так, один из будущих участников убийства царской семьи Ермаков в 1907 году убил полицейского и отрезал ему голову. А будущий председатель Уралсовета и непосредственный организатор убийства Николая II, тогда 14-летний, Александр Белобородов был разведчиком в их отряде.

Еще одной сферой деятельности бандитских групп были грабежи, называемые красивым революционном словом «экспроприации», или «эксы». Грабили кассы, конторы, нападали на транспорты с деньгами; ради денег порой захватывали целые пароходы. При этом бомб и патронов не жалели; случайные люди гибли десятками. Боевики тщательно готовились к каждому убийству или грабежу: собирали сведения, чертили схемы, подбирали ключи, готовили оружие. Занимались боевики и банальным рэкетом, то есть обкладывали богачей данью под угрозой смерти. Каждый боевик должен был совершить хотя бы одно преступление (убийство или «экс»), уметь управлять лошадью, паровозом, автомобилем, в совершенстве владеть огнестрельным и холодным оружием, знать анатомию человека, чтобы в случае надобности тихо и бесшумно ликвидировать его, обладать ловкостью и проворством, уметь гримироваться. Уральские боевики постоянно тренировались во владении оружием; от них требовали умения без промаха стрелять из любого положения и знания любого типа оружия. В случае крайней опасности боевикам рекомендовалось живыми не сдаваться. Боевики были хорошо вооружены: оружие получали из-за границы. В основном это были бельгийские браунинги и германские маузеры. К слову: как только производители маузеров выяснили, что ими интересуются большевики, они начали выпускать особую модель пистолета – для скрытого ношения, с укороченным стволом и рукояткой, без деревянной кобуры-приклада. Они так и назывались: «Боло», то есть большевик. Интересно, что свердловские (будем называть их так) дружинники разбойничали за деньги. Как вспоминал один из них, И. Подшивалов, каждому полагалось по 150 рублей ежемесячного содержания (простой рабочий тогда довольствовался всего 20–30 рублями).

Всю эту организационную работу по созданию уральских дружин из бандитов вел Яков Свердлов. В 1905–1906 годах он руководил всеми политическими акциями, убийствами и грабежами на Урале. При этом он проявлял чудовищную жестокость. Когда один из членов БОНВ, Иван Бушуев, высказал недовольство методами Свердлова, тот зловещим голосом произнес: «Ты что же, Ванюша, революцию в белых перчатках хочешь делать? Без крови, без выстрелов, без поражений?»

Свердловский БОНВ работал в тесной связи с «лесными братьями» банды Лбова. Эти тогда еще беспартийные «товарищи» тоже занимались политическими убийствами и грабежами, а деньги частично тратили на себя и на закупку оружия, а также посылали в комитеты различных партий. Прямую связь со Лбовым поддерживал Яков Свердлов. Если трое братьев Кадомцевых – Эразм, Иван и Михаил Самуиловичи – изначально были приверженцами большевиков, то Александр Лбов примыкал к эсерам, однако охотно выполнял распоряжения Свердлова и обеспечивал его награбленными деньгами.

Остановимся немного на этой личности, чтобы показать, с какой мразью вел дела Яков Михайлович Свердлов. Александр Лбов был родом из города Перми. Рабочий. Бывший гвардейский унтер-офицер. Во время волнений 1905 года участвовал в баррикадных боях с правительственными войсками. После подавления революции 1905 года скрылся и начал сколачивать свою банду. К лету ее численность достигла 300 человек, которые действовали самостоятельными группами, но под единым руководством на территории Пермской, Уфимской, Екатеринбургской и Вятской губерний. В банде Лбова, которого газетчики называли «Грозой Урала», была налажена железная дисциплина. Зимой бандиты располагались на квартирах местных участников банды, а летом перебирались в тайгу, где жили на охотничьих заимках. Кстати, именно Лбов придумал название «лесные братья». Обычным занятием для лбовцев были грабежи и разбойные нападения. После них всегда оставались горы трупов.

Полиция активно охотилась за бандитами, часто вступала с ними в перестрелки. С обеих сторон были убитые и раненые. При этом Лбов терял не только людей, но и оружие. Поэтому через Якова Свердлова, связанного с революционерами, скрывающими за границей, он дал 6 тысяч рублей большевикам, чтобы они купили для него оружие. С этими деньгами у него вышла неприятная история. Большевики деньги взяли, но самым наглым образом «кинули» матерого разбойника – ни денег, ни оружия! Тогда разъяренный Лбов выехал с несколькими своими сообщниками в Женеву, дошел чуть ли не до самого Ленина, призвал в арбитры Мартова и потребовал или вернуть деньги, или дать оружие. При этом методы убеждения у Лбова были свои: с револьвером у виска долго не поспоришь, а поэтому оружие Лбову дали и даже помогли переправить его в Россию через Финляндию!

Александр Лбов был пойман и повешен в мае 1908 года. Большинство членов БОНВ было арестовано и тоже казнено, но часть их все же осталась на свободе. Они затаились до поры до времени, а после 1917 года заняли важные посты в органах власти, выдав свое разбойное прошлое за революционную деятельность. Некоторые из бывших боевиков приняли самое активное участие в расстреле царской семьи (Голощекин, Белобородов, Ермаков, Юровский и иже с ними) и убийстве великого князя Михаила Александровича (Иваницкий). Возмездие настигло их только в 1936–1937 годах, когда все бывшие лбовцы и кадомцевцы были расстреляны как враги народа, коими они, по сути, и были.

Вот кем руководил Яков Михайлович Свердлов в 1905–1906 годах на Урале – бандитами и убийцами. При этом он лично ни в одной акции не участвовал, оставаясь в тени; он их только разрабатывал. Примечательно, что на Урале Свердлов действовал самостоятельно, не опираясь ни на какие большевистские структуры, которых в то время там фактически не было. Главарем разбойников был товарищ Свердлов… Воистину, он был зловещей личностью!

В 1906 году Якова Свердлова наконец арестовали, и, поскольку против него никаких улик в разбойных делах не было, ему как «политическому» дали всего 2 года тюрьмы. Социал-демократ Чердынцев, который сидел вместе со Свердловым, вспоминал: «Свердлов не гнушается вступать в дружеские отношения с отпетыми уголовниками. Шепчется с ними. О чем-то договаривается». Еще бы! Ведь они были одной крови, вернее, повязанные одной кровью! Несомненно, среди них были и члены его боевой организации. Не знал Чердынцев о тайной деятельности Якова Свердлова, а потому и удивлялся. Свердлов был среди них своим. Отчаянные урки с бубновыми тузами на спине боялись тщедушного очкарика Свердлова. На сохранившемся фотоснимке Свердлов сидит в тюремной камере впереди всех воров в законе, сложив, по воровской привычке, ноги по-турецки.

В общей сложности Свердлова арестовывали 14 раз (для справки: Сталина – только семь)! В ссылках и тюрьмах он провел больше времени, чем на свободе. В последний раз его сослали в Туруханский край, за Полярный круг, в глухую деревушку Курейку, где он одно время жил на одной квартире со ссыльным Сталиным. Иосиф Джугашвили занимался тем же, чем и Свердлов, но только на Кавказе: рэкетом, грабежами банков, «крышеванием» различных коммерческих предприятий, похищением богачей ради выкупа. (Кстати, кличку Коба он взял себе по имени известного грузинского абрека.) И тоже все время оставался за кулисами, предпочитая тщательно готовить разбойные операции и «эксы», напрямую не участвуя в них. В общем, они были два сапога пара. Казалось, у них должны были быть общие интересы, раз уж собрались вместе два матерых разбойника. Но нет – они разругались в пух и прах, да так, что Свердлов вынужден был съехать с общего жилища и перебраться в соседнее селение. Никита Хрущев вспоминал, что Сталин как-то рассказал ему о причине разрыва со Свердловым. Свердлов был чистюлей и всегда мыл после себя посуду, тогда как Сталин просто выставлял ее за дверь, чтобы собаки вылизали. В отместку за кислую физиономию Свердлова по этому поводу Сталин прозвал свою собаку «Яшкой», чего тот стерпеть уже не смог.

Здесь мы позволим себе небольшое отступление. Моего отца в начале 1950-х годов (еще до моего рождения) как-то послали в командировку в Ульяновскую область на заготовку леса (он был шофером). После войны в восточной Украине было плохо с лесом, вот и посылали людей в такую даль зарабатывать лес для совхоза. Так вот, по его рассказам, местные жители так и делали: поев, выставляли посуду за дверь, и собаки ее вылизывали. Какие нечистоплотные и некультурные люди, скажете вы! Но это не от бескультурья, а от многовекового опыта! Потому что собачья слюна – лучший антисептик! Заживет как на собаке, говорим мы. Почему? Собаки раны ЗАЛИЗЫВАЮТ, в их слюне содержатся вещества, убивающие микробов и способствующие заживлению ран. Так что вылизанная собакой миска становится чище, чем посуда с антимикробным покрытием, вымытая новомодным FAIRY! Не слишком гигиенично, конечно, зато после собаки уж точно не подхватишь кишечную инфекцию! И Сталин это знал или видел, что так делают все местные жители, а чистоплюй Свердлов этим брезговал.

Пойдем дальше. После политической амнистии, объявленной Керенским, в марте 1917 года Свердлов едет сначала в Красноярск, а затем – в Петроград. Однако он никого там не знает, его никто не ждет, и он опять возвращается на Урал, в Екатеринбург. Именно в 1917 Свердлов и создает, наконец, единую большевистскую партийную организацию. Похоже, что Свердлов приезжает в столицу Урала, чтобы легализовать своих бандитов.

А был ли вообще Свердлов большевиком? Это большой вопрос, поскольку его избирают делегатом на Апрельскую конференцию РСДРП(б), которая состоялась в Петрограде, не как большевика, а просто как «любимца уральских рабочих». При этом, выступая под знаменем социал-демократии, Свердлов преследовал свои, известные только узкому кругу лиц, далеко идущие цели. Именно для этого он и прикрывался большевиками. Характерно, что до апреля 1917 года он умудрился не побывать ни на одном заграничном съезде партии, тогда как Сталин был делегатом Таммерфорской конференции 1905 года (Финляндия), четвертого (1906 года, Стокгольм) и пятого (1907 года, Лондон) съездов РСДРП. (На Пражской конференции 1912 года он заочно был избран членом ЦК.) А ведь они со Сталиным были людьми одного калибра! Раз уж разбойник Лбов мог свободно выезжать в Швейцарию, хотя вся полиция России ловила его с собаками, то почему же Свердлов не мог этого сделать? Ответ прост: или его никто не знал, или он не был большевиком, а «предреволюционные» заслуги перед партией ему приписали задним числом.

Итак, прихватив с собой нескольких своих уральских разбойничков, Свердлов выезжает в Петроград уже как делегат уральских большевиков. Теперь он официальное лицо, и ему проще наладить связи с остальными товарищами. Именно в апреле 1917 года Свердлов знакомится с Лениным и становится членом ЦК. Кто его рекомендовал Ильичу – неизвестно, Сталин отпадает точно. Но очевидно, что какая-то серьезная рекомендация была, ибо Ленин сразу назначает его руководителем Секретариата ЦК! А ведь они прежде даже знакомы не были! Разве что Владимир Ильич знал Свердлова понаслышке. Чудны дела твои, Господи…

Секретариат ЦК (в 1922 году его возглавит Сталин) был главным исполнительным органом партии, реализующим решения вождей. Став главным по продвижению и расстановке кадров, Свердлов начал назначать на основные должности людей, которых он знал лично (догадайтесь с трех раз, кого). Он был неплохим оратором. Несмотря на свой хилый вид, разговаривал зычным басом. В то время Яков Свердлов имел привычку одеваться исключительно в кожу: кожаные галифе, кожаная куртка, хромовые сапоги, кожаный картуз. Позже этот стиль станет обычным для чекистов. Почему, спросите вы? Все было просто: однажды большевики захватили целый склад такой одежды, предназначенной для автомобильных и воздухоплавательных частей царской армии. Вот они и раздали ее своим активистам.

До июля 1917 года Свердлов занимался организационными делами, а когда большевиков объявили вне закона, именно он укрыл Ленина на станции Разлив в знаменитом шалаше. Именно Свердлов поддерживал связь с Лениным и всячески противился возвращению Ильича в Петроград. Позже Свердлов организовал переезд Ленина еще дальше – в Финляндию, откуда тот с обидой писал: «Сие письмо я пишу лично от себя, ибо ни спросить ЦК, ни даже снестись с ним не имею возможности…» То есть Свердлов специально спровадил Ленина куда подальше, якобы беспокоясь о его безопасности, но на самом деле, думается, он еще в те предреволюционные дни метил на его место. Занять место вождя…

Остановимся и немного поразмышляем. А какие причины для этого были у Свердлова? Исход борьбы с Временным правительством был еще неясен; большевики были гонимой партией, к тому же в Петрограде тогда собрались «зубры» большевиков: Сталин, Троцкий, Зиновьев с Каменевым, Калинин, несть им числа. Мне думается, что Свердлов тогда действовал заодно с другими лидерами: пусть Ленин будет подальше и не мешается под ногами со своими неординарными замыслами. А впрочем, в голову Свердлова уже не влезешь: мало ли какие замыслы у него были… По словам Троцкого, Свердлов был прирожденным организатором и комбинатором. Он вместе со Львом Давыдовичем делал все, чтобы не допустить Ленина в Смольный накануне октябрьского переворота.

Подумайте только: Ленина отправили в Разлив, а потом и Финляндию еще в июле, а он самовольно вернулся в Петроград в октябре! И сам же, вопреки запретам ЦК, пришел в Смольный пешком делать революцию! Фактически это были четыре месяца ссылки; почти четыре месяца ЦК под руководством Свердлова противился возвращению Владимира Ильича! Это неспроста, ох как неспроста! И забота о его безопасности здесь ни при чем, потому что Ленина толком-то то никто и не искал! Прямо как неуловимого Джо из старого анекдота…

Так Свердлов выдвинулся на первые роли в РСДРП(б). В Секретариат ЦК. Все, кто близко знали Свердлова, видели, как обманчив его облик. В нем чувствовалась такая сила, такая убежденность в правоте революции, что поневоле его признавали негласным лидером партии. Тихий голос Свердлова внушал ужас куда больший, чем истерики Ленина. Недаром его прозвали «мозгом партии».

Итак, 25 октября 1917 Великая Октябрьская социалистическая революция свершилась. Через два дня, 27 октября, был образован Совет народных комиссаров и ВЦИК. Сначала его председателем был избран Л. Каменев, но через 11 дней он был смещен с этого поста в «связи с дезорганизаторской политикой и неподчинением ЦК». Восьмого ноября на эту должность по рекомендации Ленина назначают Якова Свердлова. По словам Н. Крупской, «выбор был исключительно удачен».

С этого момента Свердлов становится фактически равным по положению с Лениным, а при решении некоторых вопросов его власть даже больше, чем власть Владимира Ильича. Первые декреты Советской власти вырабатываются при его непосредственном участии; под его руководством Советское правительство делает первые шаги; именно он руководит шестью съездами Советов как бессменный председатель.

Интересно, что именно Свердлов воспринимался многими иностранными кругами как самое влиятельное лицо в советской иерархии. Это было вызвано не только тем, что Свердлов в их понимании считался «президентом РСФСР», но еще и потому, что он стоял в советской партийной иерархии выше Ильича. Дошло до того, что в марте 1918 года американский президент Вильсон именно Свердлову послал поздравительную телеграмму по случаю открытия в Москве очередного съезда Советов. Мало того, германский посол Мирбах (до его убийства в июле 1918 года эсером Блюмкиным), несмотря на то что ставленником немцев был Ленин, вел дела исключительно со Свердловым! Дальше – больше: именно Свердлов, курируя ВЧК, передавал Мирбаху информацию о положении дел в стране, собранную чекистами!

Именно Свердлову Владимир Ильич доверил открытие Учредительного собрания 5 января 1918 года. Однако Свердлова тут же освистали, из зала послышались выкрики: «У вас руки в крови, довольно крови!» Видно, недобрая слава руководителя уральских боевиков и террористов докатилась и до Петрограда. Учредительное собрание просуществовало 12 часов и 40 минут, после чего в зал вошел матрос Железняк и произнес историческую фразу: «Караул устал и хочет спать». И действительно, члены Учредительного собрания, верные своим думским традициям, опять развели болтологию, и ничем хорошим это закончиться не могло: страну срочно нужно было вытаскивать из глубочайшего кризиса, в который его загнало Временное правительство.

На следующий день безоружная демонстрация в поддержку Учредительного собрания была разогнана пулеметами по приказу все того же Свердлова.

Мы уже говорили о том, что Свердлов в своих действиях был чудовищно жесток. Это он после покушения на Ленина (об этом – ниже), 2 сентября 1918 года, объявил «красный террор», унесший десятки тысяч человеческих жизней. Это именно он отдал приказ от 24 января 1919 года о расказачивании, обернувшийся миллионами жертв. Еще раньше, в июле 1918 года, именно он приказал расстрелять царскую семью в Екатеринбурге. Современные исследователи почему-то обращают внимание только на обстоятельства этого расстрела, а ведь их на самом деле было целых три! Сначала, 16 июля 1918 года, из гостиницы в Перми похитили великого князя Михаила Александровича (в пользу которого отрекся Николай II), вывезли в лес и убили. Затем в ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге в доме инженера Ипатьева была расстреляна вся царская семья, в том числе Николай II с женой и пятеро их детей. Восемнадцатого июля из города Алапаевска была тайно вывезена Великая княгиня Елизавета Федоровна и пятеро великих князей: Сергей Михайлович, Иоанн Константинович, Константин Константинович (младший), Игорь Константинович и Владимир Павлович. Их живыми сбросили в старую шахту и забросали гранатами. При этом все, кроме застреленного князя Сергея Михайловича (он хотел утащить с собой в шахту одного из убийц), были живы и после падения и умерли от голода и ран. Когда белогвардейцы достали их тела, оказалось, что у князя Иоанна, упавшего рядом с Елизаветой Федоровной, голова перевязана лоскутом от ее одежды. Окрестные крестьяне рассказывали, что в течение еще нескольких дней после жуткой казни из шахты доносились молитвы.

Догадываетесь, кто это сделал? Верно, уральские братки Свердлова из руководимого им в прошлом БОНВ. Несомненно, это была единая акция по уничтожению «бывшей императорской своры», причем осуществленная с присущим свердловцам зверством. Их выдал почерк, да и действующие лица были те же – из числа бандитской группы Свердлова. Двенадцатого июля 1918 года в Екатеринбург вернулся из Москвы член Уралсовета Филипп Голощекин, проинструктированный Свердловым. В тот же день в столице Урала собрался Уральский совет, где было принято к исполнению указание председателя ВЦИК. При этом председатель Уралсовета Белобородов постоянно сносился со Свердловым шифрованными телеграммами, сообщая о ходе акции. Получив донесение о том, что акция прошла успешно, вечером 18 июля на заседании СНК в Кремле под председательством Ленина Свердлов сказал: «Я должен заявить следующее. Из Екатеринбурга получено сообщение о том, что по постановлению Уральского областного совета там расстрелян бывший царь Николай Романов… Заседавший сегодня Президиум ВЦИК постановил: решение и действия Уральского совета признать правильными». И никто из Совета народных комиссаров, в том числе и Ленин, не поинтересовался у Свердлова: за что и почему? Лев Троцкий, вернувшийся несколько позже с фронта, узнал от Свердлова, что царскую семью уничтожили. «Как, всех?» – удивился Троцкий. «Да, мы с Ильичем посоветовались и решили. А что?» – настороженно спросил Свердлов. – «Да ничего». Как известно, Троцкий планировал привезти Николая Романова в Москву и устроить над ним публичный суд, блеснув на процессе своим красноречием в качестве обвинителя. Не получилось…

Свердлов врал, что ВЦИК одобрил действия Уралсовета: из сохранившихся документов следует, что в тот день заседания ВЦИКа не было. Свердлов все решал единолично. Белогвардейский агент В. Н. Орлов, действовавший в то время в ЧК, вспоминал: «В июле 1918 года… посыльный принес телеграмму, адресованную Дзержинскому, который находился рядом со мной. Он быстро прочитал ее, побледнел как смерть, вскочил на ноги и, воскликнув: “Они опять действуют, не посоветовавшись со мной!”, бросился из комнаты. Что случилось? Вся ЧК была взбудоражена… Дзержинский поспешил в Кремль… На следующий день мы узнали новость. Императорская семья была расстреляна без ведома ЧК! Самостоятельно по указанию Свердлова… По общему мнению, сложившемуся в ЧК, в Революционном трибунале и Кремле, решение об убийстве было принято и реализовано властью Свердлова. Он осуществил подготовку втайне от товарищей и только после казни поставил их свершимся фактом». Несомненно, Орлов был весьма осведомленным товарищем, раз работал вместе с Дзержинским, и ему верить можно. Подумать только: бывшего царя расстреляли без ведома ЧК! Но раз Свердлов курировал чекистов, он мог принять решение об этом самостоятельно.

 

Почему сам, если ВЦИК был совещательным органом? Это объяснил Владимир Ильич. Открывая VIII съезд партии, он заявил: «Для всей партии в целом и для всей Советской республики Яков Михайлович Свердлов был главнейшим организатором… Я не в состоянии даже на сотую доли заменить его, потому что в этой работе мы вынуждены всецело полагаться и имели полное основание полагаться на тов. Свердлова, который сплошь и рядом выносил единоличные решения ». Вот как: Ленин дал Свердлову карт-бланш на принятие самостоятельных решений, безраздельно доверяя ему.

А зря…

Получив из рук Ленина почти безраздельную власть, Свердлов явно стремился к своему полному господству над страной.

Начались странные покушения на Ленина…

 

Покушение на Ленина

Нет, не то чтобы странные: покушений на Ленина как раз хватало; у него было много врагов – от монархистов и белогвардейцев до эсеров и братьев-большевиков. Мотивы у всех были разные. Одни взъелись на Ленина за расстрел царской семьи; другие полагали, что если ликвидировать Ленина, то дело «белых» сразу же победит; эсеры и часть большевиков были недовольны заключением Брестского мира, считая его предательством Революции; иные же были просто шокированы крушением старого, привычного для них быта. Все это было объяснимо и ответ на вопрос «За что?» лежал на поверхности. Однако одно покушение на Владимира Ильича не вписывается ни в какие каноны и до сих пор вызывает недоуменные вопросы.

Для того чтобы показать, что это именно так, кратко напомним о покушениях, которые предшествовали последнему, случившемуся 30 августа 1918 года.

Итак, декабрь 1917 года, Смольный. К секретарше Совнаркома приходит молодой человек в студенческой форме, просит провести его к Ленину и заявляет, что привез ему письмо от товарища Артема (украинского большевика). Хотя студент не внушал ей доверия, секретарша пропустила его к вождю. Когда тот вышел от Ленина, Владимир Ильич распорядился накормить его, выдать единовременное пособие и устроить на работу. Через некоторое время студент снова пришел в приемную и заявил, что не успел как следует рассмотреть Ленина, и опять попросил пропустить его к нему. Когда неизвестного задержали, у него за отворотом шинели нашли револьвер со взведенным курком. Кем был этот молодой человек и что с ним стало – неизвестно. Также неизвестным был мотив этого неудавшегося покушения.

Первое января 1918 года. Ленин возвращается с митинга в Михайловском манеже по случаю отправки красноармейцев на фронт. Стоял сильный туман, такой, что фигур прохожих было не видно – одни силуэты. На Симеоновском мосту через Фонтанку внезапно раздались выстрелы. Пули дырявили кузов автомобиля; некоторые пробили ветровое стекло. Швейцарский социал-демократ Фриц Платен, ехавший рядом с Ильичем, пригнул его голову к себе и был ранен в руку. Шофер ленинского автомобиля прибавил ходу и вышел из-под обстрела. Нападавших так и не нашли. Только через несколько лет, оказавшись в эмиграции, князь И. Д. Шаховский рассказал, что организатором покушения был он и выделил на это полмиллиона рублей. Мотив очевиден: князь мстил за утерянное имущество и свои привилегии. Кстати, человек, спасший жизнь Ленину, попал «под замес» в 1938 году; ему дали 4 года за «незаконное хранение оружия». Отбывая наказание, он скончался от сердечного приступа в 1942 году.

Середина января того же 1918 года. К управделами Совнаркома Бонч-Бруевичу пришел солдат Спиридонов и заявил, что ему поручено выследить и убить Ленина за 20 тысяч рублей золотом. Как оказалось, покушение на Ленина готовил «Союз Георгиевских кавалеров» за то, что у них отняли все почести и привилегии и уравняли их с серой солдатской массой. Арестовали всех заговорщиков. Началось следствие, прерванное наступлением немцев на Петроград. Воспользовавшись этим обстоятельством, они попросились на фронт. Доложили Ленину, и он отпустил георгиевских кавалеров на сражение с германцами. Дальнейшая судьба их неизвестна, зато мотив просматривается четко – месть за утерянные привилегии.

Март 1918 года. Группа левых большевиков – Бухарин, Пятаков, Дзержинский, Куйбышев, Урицкий, Бубнов и Рязанов – хотела арестовать и умертвить Ленина с целью недопущения подписания Брестского мира с Германией. Та же участь должна была постигнуть Свердлова со Сталиным. Это выяснилось только на процессе антисоветского правотроцистского блока в 1938 году. Как известно, Бухарина расстреляли. Хрущев, войдя в раж разоблачительства «культа личности», реабилитировал Бухарина, а все показания подследственных объявил полученными под пытками. Однако в 1996 году последнее слово Бухарина на суде рассекретили, и из него выяснилось, что сей «любимец партии» и в самом деле вел разговоры с левыми эсерами на этот счет, но только речь шла не об убийстве Ленина, а только об его аресте на 24 часа, чтобы показать «мировому революционному движению»: ЦК не согласен со своим вождем. Что на самом деле случилось бы с Лениным после его ареста, можно только гадать: однако вряд ли его оставили бы в добром здравии. Покушение или автомобильная катастрофа – все способы хороши. Живой Ленин был им не нужен, а как икона сгодился бы.

Вот тут мы и подошли к главному мотиву – недовольство видных «товарищей» своим вождем, которого было не грех и заменить. Партии был нужен новый лидер «из своих», который всех устраивал бы. Появление нового лидера, который всех устраивал бы, – это явный признак дворцового переворота. Бухарин, конечно, метил в новые вожди. Он критиковал Ленина по любому поводу и без оного тоже, но трусоват оказался «Коля-балаболкин», как прозвал его Троцкий, и вместо себя предложил в председатели Совнаркома (на место Ленина) Григория Пятакова. На тот момент Пятаков занимал пост первого секретаря Компартии Украины.

Однако Ленин сумел убедить ЦК в крайней необходимости подписания мира, назвав его передышкой, и его арест не состоялся. Как известно, Ленин оказался прав: менее чем через 8 месяцев в Германии вспыхнула революция, и «похабный» Брестский мир был денонсирован сам собой.

Мысль материальна. Идея о замене вождя, однажды высказанная Бухариным, засела в головах некоторых честолюбцев… Следовало только воплотить ее в жизнь. Заманчиво ведь…

Итак, была «красная» пятница 30 августа 1918 года. По заведенному обычаю в этот день известные большевики выезжали на митинги трудящихся. Ленин должен был ехать на Хлебную биржу в Москве, а затем – на завод Михельсона. Утром пришло известие об убийстве председателя местной ЧК Моисея Урицкого в Петрограде. Дзержинский немедленно выехал туда расследовать это дело. Не исключалась возможность проведения теракта и против Ленина (до этого эсеры убили еще и Володарского), а потому Мария Ильинична Ульянова советовала Владимиру Ильичу не ездить на эти митинги. Однако Ленин заупрямился; он отказался только от поездки в Хлебную биржу, но не на завод Михельсона. На митинг на Хлебную биржу вместо него поехали Александра Коллонтай с Емельяном Ярославским. Неожиданно туда же заехал и Ленин (не вытерпел, должно быть). Он выступал там не более 20 минут и сразу отправился в Замоскворечье на завод Михельсона. Вопреки сложившейся практике, на заводе его никто не встретил, и Ленин сам прошел в гранатный корпус; дорогу он знал, поскольку выступал на этом предприятии не раз. Охраны на митинге, как бывало прежде, не было. Сам Владимир Ильич приехал без охраны с одним только шофером. Шофер подогнал машину к самому цеху, развернул ее на выезд и стать ожидать Ленина. На этот раз Ленин выступал около часа. Быстро закончив выступление, поскольку он спешил на заседание СНК, Ильич пошел по живому коридору к своей машине. По дороге к нему пристала кастелянша Петропавловской больницы Попова и стала жаловаться на несправедливость заградотрядов, отбирающих муку, которую крестьяне везли в города своим родственникам. Владимир Ильич ответил, что это несправедливо и скоро положение в Москве с хлебом улучшится. Когда они были уже в двух-трех шагах от автомобиля, раздались выстрелы. Шоферу Гилю показалось, что из толпы высунулась чья-то женская рука с пистолетом и выстрелила. Затем, бросив оружие под ноги шоферу, неизвестная скрылась в толпе. Кастелянша с Лениным упали. Шофер С. Гиль наклонился над Лениным и увидел какого-то матроса, бежавшего к ним. Заслонив собой Ильича, шофер выхватил револьвер и крикнул матросу: «Стой, стреляю!» – после чего тот резко метнулся в сторону и скрылся за воротами завода. Гиль поднял Ленина с земли и при помощи рабочих усадил в автомобиль. При этом Ленин спросил: «Поймали его или нет?» – «Молчите. Вам тяжело говорить», – ответил шофер и увез Ильича в Кремль. Раненую кастеляншу Попову отвезли в больницу. В Кремле Ленин сам поднялся по довольно крутой лестнице на третий этаж и только затем лег на кровать. В это время помощник военного комиссара С. Н. Батулин выскочил из заводского двора и задержал на улице какую-то женщину, прятавшуюся за деревом. Поскольку на вопросы она отвечала путано и толком ничего не сказала, ее задержали. В тот же вечер председатель ВЦИК Свердлов издал постановление с сообщением о покушении на Ленина и обвинил в нем правых эсеров. Как нельзя кстати неизвестной женщиной оказалась эсерка Фанни Каплан. Ее обвинили в покушении на вождя и после недолгого следствия 3 сентября расстреляли.

В 1922 году состоялся суд над правыми эсерами, уличающие показания против которых давали некие Лидия Коноплева и Григорий Семенов. Они назвались бывшими боевиками-эсерами и сознались в организации покушения на Володарского, Урицкого и Ленина по заданию ЦК партии эсеров, а уже расстрелянную Фанни Каплан назвали непосредственной исполнительницей теракта. Вожди правых эсеров категорически отрицали это. Тем не менее Верховный ревтрибунал приговорил вождей правых эсеров к смертной казни (позже ее заменили на 5 лет тюрьмы), кроме раскаявшихся Коноплевой и Семенова. Их признали чистосердечно заблуждающимися.

Это каноническая версия вошла во все учебники истории и просуществовала весь советский период. Сомневаться в ней было не принято. Дело о покушении Фанни Каплан на Ленина засекретили.

С распадом Советского Союза приоткрылись архивы, и «по вновь открывшимся обстоятельствам» в 1992 году Генпрокуратура РФ начала проверку по делу об этом покушении. Собственно говоря, никаких «вновь открывшихся обстоятельств» не было. Проверку начали по заявлению свердловского авантюриста-геолога А. Авдонина. На тот момент имя этого человека у всех было на слуху. Именно он инициировал раскопки, которые начались летом 1991 года в Поросенковом логу под Свердловском в том месте, где совместно с таким же авантюристом-режиссером Гелием Рябовым в 1979–1980 годах они сами сначала откопали, а потом зарыли чьи-то черепа и кости, выдав их за останки расстрелянного Николая II и его семьи (мало ли кого в годы Гражданской войны расстреливали под Екатеринбургом, порой – целыми семьями!). Шумиха и прессе и на ТВ… В общем, Авдонин в один миг стал знаменитым. А тут он взялся еще и за дело Фанни Каплан, так что проигнорировать заявление такой известной личности не было никакой возможности, иначе Генпрокуратуру обвинили бы в недемократичности (в стране в то время наступил разгул «демократии»). Дело Каплан принял прокурор-криминалист Генпрокуратуры Владимир Соловьев (который до этого занимался «останками царской семьи»), такой же стиратель-фальсификатор «белых пятен» истории, как и Авдонин с Рябовым. Интеллигенты, что с них взять… Может, об этой авантюре я напишу отдельную книгу, но это – потом.

Дело о покушении на Ленина достали из пыльных архивов, присовокупили к ним официальные советские документы, воспоминания и показания участников тех событий, и оно дало неожиданные результаты. Выяснилось, что тогда следствие было поверхностным; не были проведены судебно-медицинская и баллистическая экспертизы и другие необходимые следственные действия, не допрошены свидетели и потерпевшие (в первую очередь сам Ленин). Это дело настолько запутанно, политизировано и замусолено «демократическими» исследователями, что пора нам с Вами, добрый читатель, разобраться в нем самим и найти виновника покушения.

Пойдем по пунктам.

Итак, первое. Выяснилось, что сразу после выстрелов задержали не только Каплан, но и левого эсера, замкомандира отряда ЧК Александра Протопопова, которого в ту же ночь расстреляли без суда и следствия. Помните, Владимир Ильич спрашивал: «Поймали его или нет?» Он был уверен, что стрелял мужчина! В деле о покушении на Ленина имя Протопопова ни в какой связи с Каплан не упоминается. Почему его расстреляли – неизвестно.

Второе. Экзальтированная девушка Фанни Каплан (до 1906 года она носила имя Фейга Ройблат) в 16 лет примкнула к анархистам. Они готовили покушение на киевского губернатора Сухомлинова; при самопроизвольном взрыве бомбы Фаня была тяжело ранена, ослепла и почти оглохла. По истеричности своего характера и сильных головных болях она временами теряла зрение; читала с лупой. Ее сначала приговорили к смертной казни, но потом приговор по малолетству заменили пожизненной каторгой, которую она отбывала на Акатуе. На каторге она познакомилась с известной революционеркой Марией Спиридоновой, и под ее влиянием переменила свои взгляды с анархистских на эсеровские. Во время политической амнистии, объявленной Керенским в марте 1917 года, Каплан была освобождена; сначала лечилась в Харькове в глазной клинике доктора Гиршмана (он частично вернул ей зрение: она могла теперь ориентироваться в пространстве и смутно различать силуэты людей), а потом стала жить в Москве у своих знакомых по каторге.

Фанни Каплан ненавидела Ленина, особенно после Брестского мира, считая, что он «изменил социализму». И даже нашла группку единомышленников, которые задумывали убить Ильича. При этом взгляды у них были совершенно дилетантские. Он считали возможным отравить Ленина, подсыпав что-нибудь ему в еду или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь. И уж совсем диким оказалось предложение некой проститутки Маруси: пристукнуть Ленина кирпичом из-за угла! Как с такими представлениями идти на теракт – уму непостижимо! При этом Каплан на протяжении полугода рассказывала всем знакомым, что хочет убить Ленина! «Чем дольше он живет, тем больше удаляет идею социализма на десятки лет».

И все же Фанни Каплан была 30 августа 1918 года у завода Михельсона. Помощник военного комиссара Батулин, выскочивший из ворот завода, побежал по Серпуховской улице и возле трамвайной остановки увидел женщину, прятавшуюся за дерево. В руках у нее был портфель и зонтик. Вид у неизвестной был испуганный и затравленный. На вопрос, что она здесь делает, незнакомка ответила: «А зачем вам это нужно?» Поскольку женщина вела себя явно неадекватно, Батулин, обыскав ее карманы, задержал и отвел ее в здание военного комиссариата Замоскворецкого района. Там она назвала себя и призналась в покушении на Ленина «по собственному убеждению». «Из какого револьвера стреляла, не скажу… Кто дал мне револьвер, не скажу…» – твердила она (она даже не знала, что стреляли из пистолета, а не из револьвера; их спутать невозможно! Ее обыскали, причем обыскивали исключительно женщины, среди которых находилась и некая сотрудница ЧК Зинаида Легонькая (запомним это имя). Обыскивали тщательно, раздели донага и проверяли даже все швы на одежде и расчесывали волосы. Ничего предосудительного при задержанной обнаружено не было, только записная книжка с вырванными листами, железнодорожный билет, папиросы, шпильки для волос и разные женские мелочи. Проверяли даже обувь; при этом оказалось, что подошвы ее ботинок прохудились, из них повылезали гвозди, очевидно, причинявшие ей при ходьбе невероятную боль. Результаты обыска тщательно запротоколировали и дали подписать каждой женщине. Затем в сопровождении охраны Каплан отвезли в здание ЧК на Лубянку. Было уже 31 августа.

Так могла ли прицельно стрелять в Ленина Фанни Каплан, полуслепая и полоумная революционерка? И где она научилась владеть браунингом? Не на каторге же? К тому же покушение состоялось около 10–11 часов вечера, в полумраке, а слабовидящие люди, как известно, в это время суток страдают куриной слепотой. Зачем тогда Фанни созналась в инкриминируемом ей преступлении? Уже в наши дни это пояснил кандидат медицинских наук В. Тополянский. «Переходящая внезапная слепота на фоне или сразу после значительного эмоционального напряжения обусловлена, скорее всего, истерическими расстройствами. В таком случае необходима судебно-психиатрическая экспертиза, поскольку подобные больные отличаются патологической лживостью, склонностью к необычайному фантазированию и позерству и способностью приписывать себе чужое преступление». Таким образом, Фанни Каплан, все время мечтающая убить Ленина, узнав, что на него было совершено покушение, мигом приписала его себе, выдав свою больную фантазию за действительность.

Вывод Тополянского подтверждается свидетельскими показаниями эсерки Б. Бабич. В 1922 году она встретила в Бутырках Д. Донского, члена ЦК ПСР, и задала ему вопрос: «Как могло случиться, что эсерка Фанни Каплан по заданию ЦК пошла убивать Ленина?» Донской ответил, что Каплан, прежде всего, не была эсеркой; она только приставала к нему с маниакальной идеей покушения на Ленина. «Женщина довольно красивая, но, несомненно, ненормальная, да еще с разными дефектами: глухая, полуслепая, экзальтированная вся какая-то. Словно юродивая. Меньше всего мне приходило в голову отнестись к ее словам серьезно… Уверен был – блажь на бабенку напала… Помню, похлопал ее по плечу и сказал ей: “Пойди-ка проспись, милая! Он не Марат, а ты не Шарлотта Корде. А главное, наш ЦК никогда на это не пойдет. Ты попала не по адресу. Добрый тебе совет: выкинь все это из головы и никому больше не рассказывай!” Выходит, что эсеры не только не принимали ее всерьез, но и не поручали ей убить Ленина. Кто бы ей доверил это! Как известно, у эсеров были боевики покруче ненормальной Фанни Каплан. Сколько они людей перебили в 1905–1907 годах – уму непостижимо!

Третье. А где же главная улика в любом уголовном деле – орудие преступления? Шофер Ленина С. Гиль показал, что когда неизвестная швырнула ему под ноги пистолет, он пнул его ногой под днище машины. Потом Гиль увез Ленина в Кремль, а пистолет остался лежать на земле; затем он исчез. А дальше начинается «кино». Чтобы найти этот пистолет, следствие дало объявление в газету, и через несколько дней в ЧК пришел рабочий Кузнецов, принес бельгийский браунинг и заявил, что нашел его на месте покушения. Тот ли это был пистолет – неизвестно. В магазине пистолета недоставало трех патронов. Как раз три выстрела и были сделаны: две пули попали в Ленина, одна – в кастеляншу Попову. Никакой баллистической экспертизы тогда не проводилось. Пуля, попавшая в Попову, прошла навылет: пройдя левую грудь, она раздробила левую ключицу и вышла наружу; ее так и не нашли. Пули же, попавшие в Ленина, так и остались в его теле; первую вырезали только в 1922 году, а вторую – при бальзамировании в 1924-м. Была еще и третья пуля: она прошла навылет под мышкой Ильича. Но какая же пуля попала в Попову? Значит, был еще и четвертый выстрел?

Оказалось, что пули, попавшие в Ленина, были разного калибра! Это были пули от браунинга М-1900 калибра 7,65 мм и браунинга М-1906 калибра 6,35 мм. Получается, что в Ленина стреляли из двух разных видов оружия? И было два разных стрелка?

Тем не менее браунинг М-1900 за № 150489 попал в музей Ленина, где и пылился до 1992 года, пока его не проверил («отстрелял») прокурор-криминалист Соловьев. Первая пуля оказалась пригодной для идентификации – она была выпущена «вероятно» из этого оружия, а вторая просто разрушилась. Однако фальсификатор Соловьев безапелляционно заявил, что Каплан стреляла именно из этого пистолета. Можно только представить, как он «идентифицировал» царские останки! Ну, да Бог ему судья…

И еще: на процессе правых эсеров 1922 года Семенов заявил, что пули были отравлены ядом кураре и что он лично делал на них крестообразные надрезы, чтобы наполнить их ядом. Однако на пулях, извлеченных из тела вождя, никаких надрезов не было, а значит, и яда не было; в противном случае Ильич умер бы мгновенно. Более того, когда 2 сентября 1918 года следователь по особо важным делам Верховного трибунала Виктор Кингисепп проводил следственный эксперимент покушения, он подобрал 4 стрелянных гильзы! Это еще раз доказывает, что выстрелов было больше и оружие было не одно! Откуда же тогда взялась четвертая гильза? Кстати, этот следственный эксперимент был сфотографирован, и знаете, кто был фотографом? Яков Юровский, непосредственный палач царской семьи, друг Свердлова, а в августе 1918 года – заведующий московской районной ЧК!

…Почему-то все предыдущие исследователи не задаются вопросом о том, с какого расстояния были сделаны выстрелы. Следственный эксперимент, проведенный Кингисеппом, показал, что они были произведены с расстояния 2–3 метров (это подтверждает Гиль). Однако прицельная дальность браунинга М-1900 – 50 метров, а браунинга М-1906 (карманного) – 25 метров. Это только прицельная дальность, а убойная сила еще больше! А значит, пули, попавшие в Ленина (одна из них даже прощупывалась рукой), были уже на излете! Выходит, что стреляли во Владимира Ильича издалека, раз пули не прошли навылет! Чего бы стоило стрелять ему в голову? С такого расстояния промахнуться никак нельзя! Для примера: именно из браунинга М-1900 стрелял в Столыпина в 1911 году с расстояния 4–4,5 метра террорист Дмитрий Богров, и выстрелы оказались смертельными! Выходит, пока Ленина с Гилем отвлекали какими-то хлопками (очевидцы показывали, что эти звуки были похожи на звуки работающего мотора автомобиля), настоящие террористы стреляли издалека, с безопасного расстояния. Получается, что их была целая группа!

Пистолеты в этой истории размножаются, как кролики. В сентябре 1919 года в ВЧК поступило сообщение чекиста Горячева, работающего под прикрытием. Он сказал, что слышал разговоры о том, будто в покушении на Ленина чекистка-разведчица Зинаида Легонькая (вот она и всплыла!) не только принимала участие, но и сама стреляла в него! У Легонькой немедленно произвели обыск, нашли браунинг и потащили ее на Лубянку. Двадцать четвертого сентября она была допрошена начальником Особого отдела ВЧК. Зинаида показала, что нашла этот браунинг при обыске в портфеле у Каплан и оставила его себе на память, а в Ленина, естественно, не стреляла. Значит, она врала, когда подписывала протокол обыска, или, вернее всего, врала начальнику Особого отдела. Но с какой целью? Удивительно, что Легонькую даже не арестовали, а только взяли подписку о явке ее в Особый отдел по первому требованию. Больше о ней ни в каких документах ЧК не упоминалось (разве что спецслужбы в очередной раз поинтересовались ею только 1934 году). О ней что, забыли? Загадка…

Итак, мы выяснили, что Каплан чисто физически в Ленина стрелять не могла. И никто из присутствующих при покушении не опознал Фанни Каплан в той женщине, которая стреляла в вождя. Кроме того, стрелков было как минимум двое. Кто же тогда? Или Фанни использовали, что называется, втемную?

Четвертое. А как же показания «раскаявшихся» террористов Семенова и Коноплевой, что это они послали Каплан на убийство Ленина? Все оказалось чистейшей воды вымыслом, клеветой и провокацией! Лидию Коноплеву чекисты арестовали сразу же после покушения на Ленина. В тюрьме она стала агентом ЧК. В 1921 году она вступила в партию большевиков (кстати, рекомендацию ей дал Бухарин). Григория Семенова арестовали в октябре того же 1918 года; список предъявленных ему обвинений тянул на расстрел. Семенов сообразил, что его может спасти только сотрудничество с ЧК. И через год пребывания в тюрьме он выходит оттуда… членом РКП(б)! Причем его взял на поруки сам Авель Енукидзе, член ВЦИК. И он тоже стал агентом ВЧК! В начале 1922 года Семенов и Коноплева как по команде выступили с сенсационными разоблачениями правых эсеров. В Берлине Семенов опубликовал брошюру о террористической деятельности эсеров в 1917–1918 годах. Одновременно в газетах появились направленные в ГПУ показания Лидии Коноплевой на эту же тему. Эти материалы дали основание ГПУ предать суду Верховного ревтрибунала лидеров партии правых эсеров, в том числе и за покушение на Ленина. Совершенно очевидно (тут и к бабке ходить не надо), что процесс правых эсеров был инспирирован чекистами через своих агентов Коноплеву и Семенова и к правде никакого отношения не имеет. Большевикам нужно было устранить политических конкурентов, вот и вся недолга. К слову: Лидию Коноплеву расстреляли в 1937 году, а за ней в том же году последовал и комбриг (дослужился уже!) Григорий Семенов.

Итак, мы выяснили, что ни Каплан, ни правые эсеры к делу о покушении на Ленина отношения не имеют.

Вывод неизбежен: в Ленина стреляли свои ! Но кто?

В этой истории удивляет обилие сотрудников ЧК, связанных с покушением. Тут и неизвестно за что и про что расстрелянный Протопопов, тут и Зинаида Легонькая, и фотограф-чекист Юровский, и еще неизвестно кто, фамилии которых мы не знаем, но они, несомненно, были. Это дало повод некоторым исследователям прийти к выводу, что покушение на Ленина организовал Феликс Эдмундович Дзержинский, раз уж он руководил ВЧК. Мотив якобы был такой. «Железный Феликс» изначально был против Брестского мира и даже вместе с Бухариным со товарищи собирался арестовать Ульянова-Ленина. Не вышло. Тогда он попытался сорвать Брестский мир в июле 1918 года, организовав убийство германского посла Мирбаха (в него стрелял левый эсер чекист Блюмкин, предъявив удостоверение, подписанное Дзержинским). Опять сорвалось. Тогда Дзержинский якобы решил избавиться от Брестского мира через убийство его инициатора – Владимира Ильича Ленина. При этом Дзержинский действовал не один: покушение было результатом широкого антиленинского заговора, да такого, что в планы устранения Ленина был посвящен Яков Михайлович Свердлов.

Отложим пока эту гипотезу в сторону и попытаемся разобраться. Дзержинский действительно был против этого мира. Но что это дало бы левым коммунистам? Только то, что, озлобившись на Советы, немцы разорвали бы мир и пошли дальше наступать на Россию? Однако такое уже было в марте 1918 года: пока «товарищи» то соглашались, то отказывались от мирного договора, германцы захватили Украину, Белоруссию, Прибалтику, Крым и даже высадились на черноморском побережье Северного Кавказа. Начать новое наступление у них сил больше не было; так, в феврале 1918 года Псков захватил германский отряд велосипедистов численностью аж… в 80 человек! Все их войска были заняты на Западном фронте. Даже если бы они и убили Ленина, то что им, левым коммунистам, это дало бы? Допустим, они разорвали бы Брестский мир в одностороннем порядке, а дальше что? Немцы не продвинулись бы в глубь советской территории ни на дюйм; а если продвинулись бы, то ситуация для большевиков усугубилась бы еще больше. РСФСР и так находилась в кольце фронтов, ее территория уменьшилась до центральных губерний; надо было отбиваться от белочехов и белогвардейцев, бороться с иностранной военной интервенцией, а не плодить новых врагов. «Социалистическое Отечество в опасности!» – взывал Ленин. Так что гипотеза о заговоре Дзержинского с целью разрыва Брестского мира лишена здравого смысла. А уж Феликс Эдмундович дураком не был…

Зато фигура Якова Свердлова на роль заговорщика подходит как нельзя кстати. И по всей вероятности (всей правды мы уже никогда не узнаем, но вычислить сможем), он был не только посвящен в заговор, но и являлся главным действующим лицом! Мотив у Свердлова был налицо: занять место вождя, и Брестский мир здесь ни при чем. Вторые роли его не устраивали, хотя он уже был негласным лидером партии. Авторитет Ленина в 1918 году падал, тогда как авторитет Свердлова только рос. Оставалось сделать лишь один шаг – и он стал бы полновластным хозяином страны. Зачем ему это было надо? Власть портит людей; им все время хочется все большего и большего. Власть ради власти – вот девиз властолюбцев… Причем любой ценой. Судя по всему, таким властолюбцем и честолюбцем был Яков Михайлович, обладающий патологической жестокостью, способностью прокручивать различные комбинации и тщательно готовить преступления.

Свердлов долго вынашивал планы занять место Ленина, и вот настал момент «икс». Несомненно, группу боевиков Свердлов готовил заранее, а поскольку он курировал от ВЦИКа ВЧК, то все они были чекистами (вот откуда в этой истории чекистский след!). Мы уже упоминали, что Свердлов, едва возглавив Секретариат партии, всюду начал расставлять своих людей. Вот пример: перевез в Москву из Екатеринбурга Юровского, который по приказу Свердлова расстрелял царскую семью. Вообще, в ЧК в то время служило много разных темных личностей. Знаменитый бандит Ленька Пантелеев, в начале 1920-х годов «кошмаривший» весь Петроград, в прошлом был чекистом. Бывший царский судебный следователь из Варшавы Орлов (мы о нем уже упоминали), в свое время арестовывавший Дзержинского, впоследствии работал вместе с ним в ВЧК. Иеромонах-расстрига Илиодор, бывший друг Распутина, в советское время тоже работал в ЧК, впрочем, как и другой приятель Распутина – князь Андронников. Он даже одно время возглавлял Кронштадтскую ЧК! Князь! Несомненно, среди этой нечисти были и уральские разбойнички Свердлова, просто не все их имена нам известны. Также известно и то, что у Свердлова были контакты с боевиками других партий (эсеров, например), как левых, так и правых. Вот из них-то он и составил группу стрелков, покушавшихся на Ленина. Однако это только правдоподобная гипотеза, не больше.

О причастности Свердлова к покушению свидетельствует его странное и подозрительное поведение в этом деле.

Судите сами. Накануне покушения, 29 августа, Свердлов направляет Ленину послание: «Владимир Ильич! Прошу назначить заседание Совнаркома завтра не ранее 9 часов вечера. Завтра по всем районам крупные митинги по плану, о котором мы с Вами уславливались; предупредите всех совнаркомщиков, что в случае получения (приглашения) или назначения на митинг, никто не имеет права отказываться. Митинги начинаются с 6 часов вечера». Несмотря на полученное утром 30 августа сообщение об убийстве Урицкого в Петрограде, эта директива отменена не была. Свердлов должен был или отменить выступление Ленина на митинге, или дать ему надежную охрану. Однако он не сделал ни того ни другого. Напротив, Свердлов настоял на выступлении: «Что же, мы теперь всех бояться будем?» Как дисциплинированный «совнаркомщик» Ленин один, без охраны, поехал на митинг. Получается, что Свердлов послал его на верную смерть. О том, что Ленин будет выступать на Хлебной бирже, а затем на заводе Михельсона, знали только Ленин и Свердлов (а через него и боевики). Характерно, что на митинг в здании Хлебной биржи Свердлов послал Емельяна Ярославского, своего бывшего куратора боевой группы в Екатеринбурге. Для «отмазки», вероятно.

 

Итак, покушение на Ленина 30 августа состоялось (к счастью, он остался жив). Фанни Каплан, бродившую зачем-то у завода Михельсона, арестовали, и во время первого же допроса она созналась в покушении. Заместитель председателя ВЧК Яков Петерс (Дзержинский выехал в Петроград на убийство Урицкого) приказал доставить Каплан на Лубянку. Там ее уже ожидали сам Петерс, нарком юстиции Курский, представители наркомата юстиции и секретарь ВЦИКа Аванесов. Позже к ним присоединился и сам Свердлов. Допрашивали Каплан весь день 31 августа; было проведено всего шесть допросов, один из которых вел лично Свердлов. При этом Свердлов картинно кричал на Каплан и даже стучал кулаком по столу, требуя назвать заказчика покушения, на что несчастная отвечала: «Я сидела в царских тюрьмах, жандармам ничего не говорила и вам ничего не скажу!» Сомнений в том, что стреляла Каплан, видно, ни у кого не возникало, несмотря на то что улик против не было, никто ее не опознал и оружия при ней не нашли. На вопросы, кто руководил ее действиями и кто дал оружие, она отвечать отказалась. По сути, она сама свидетельствовала против себя.

Неожиданно 1 сентября 1918 года коменданта Кремля Малькова вызвал к себе личный секретарь Свердлова Аванесов и приказал ему забрать Каплан с Лубянки, привезти в Кремль, приставив к ней надежную охрану. Мальков так и сделал: поместил ее в полуподвальную комнату, находившуюся под кабинетом Свердлова. У двери стоял караул из двух латышей. Больше ее никто не допрашивал. По свидетельству Малькова, 3 сентября его снова вызвал к себе Аванесов, показал ему постановление ВЧК о расстреле Каплан (которое так в архивах и не нашли) и приказал убить ее тут же, в Кремле. Около 4 часов дня Мальков вывел обреченную во двор Авто-Боевого отряда, где под звуки работающего автомобильного двигателя отряд латышей совершил казнь. Случайным свидетелем этого убийства оказался пролетарский поэт Демьян Бедный (в миру – Ефим Придворов), проживавший в квартире, расположенной как раз над местом казни. Спустившись вниз на шум, Демьян увидел Малькова и убитую Каплан. Поскольку Свердлов приказал «останки уничтожить без следа», они вдвоем запихнули Каплан в железную бочку, облили бензином и сожгли в Александровском саду.

Почему из надежных подвалов Лубянки Каплан перевели в Кремль, где располагалось Советское правительство? Почему ее так спешно расстреляли? Почему ее расстрел поручили не чекистам, а матросу Балтфлота, коменданту Кремля Малькову?

Этому есть два объяснения. Первое: именно 1 сентября в Москву вернулся Дзержинский. Он бы разобрался, в чем дело, допросив Фанни лично, а потому Каплан убрали с Лубянки, а ослушаться своего шефа Свердлова не посмел. И второе: как раз 3 сентября Владимир Ильич встал с постели. Четвертого сентября он и узнал о расстреле Каплан. Вот почему ее расстреляли так поспешно. Свердлову важно было заставить ее замолчать и не допустить опознания ее трупа свидетелями. Поведение Свердлова в этой ситуации может быть объяснено только в том случае, если он был лично не заинтересован в дальнейшем расследовании и если он лично был причастен к заговору. Других объяснений поведения Свердлова не существует. Представляю себе, как ругал Свердлов своих боевиков за то, что они только ранили Ленина, а не убили его!

Вот мы и вычислили заказчика покушения на Ленина , и это была не внутрипартийная борьба за власть, а замыслы одного честолюбивого человека – Якова Михайловича Свердлова .

И еще. Выяснилось, что в деле Каплан отсутствует 5 листов. Кто их выдрал и зачем – загадка. Может, она все-таки дала какие-то показания, грозившие преступникам разоблачением? Реконструкция событий может быть такой. Зинаида Легонькая (Гиль видел женскую руку) стреляла в Ленина из малокалиберного пистолета практически в упор, а Протопопов из браунинга образца 1900 года – издали. Фанни же Каплан просто подставили, приведя на митинг на заводе Михельсона, поскольку она всем болтала, что хочет убить Ленина. Из-за своей больной фантазии она и созналась в покушении на Владимира Ильича, хотя не совершала его. Чекиста Протопопова расстреляли, расстреляли и Каплан, но зачем-то оставили в живых Легонькую. Чудны дела твои, Господи…

В день покушения на Ленина Свердлов занял кабинет Ленина и рылся в его бумагах, несмотря на строжайший запрет последнего. Он подмял под себя и СНК, и ЦК, и ВЦИК, став фактически главой Советского государства. Свердлов начал исполнять функции Ильича, подписывал за него документы, проводил заседания Совнаркома. Да еще и приговаривал: «Ну вот, Ильич болен, а мы и без него отлично справляемся». Более того, он уже возомнил себя «красным царем»: 26 августа 1918 года он подписывает письмо Вологодскому комитету РКП(б), обозначив свой новый титул: «Председатель ЦК РКП(б) Я. Свердлов», хотя такой должности в партийной номенклатуре не было: Свердлов просто возглавлял Секретарит ЦК.

Однако даже раненый, Ленин, пока он был в Кремле, мешал Свердлову. И тот решил отослать его подальше, в Подмосковье, «заботясь» о здоровье Ильича. Напрашивается прямая аналогия с ситуацией лета-осени 1917 года, когда он сначала спровадил его в Разлив, а потом – в Финляндию, «тревожась» о личной безопасности товарища Ленина. Владимир Ильич начал вставать с постели, а 16 сентября уже участвовал в заседании ЦК и Совнаркома. Казалось бы, Свердлову нужно только радоваться этому обстоятельству: Ильич вернулся к работе! Он освободил бы его от непомерной нагрузки… Ан нет. Где-то в середине сентября 1918 года он вызывал к себе коменданта Кремля Павла Малькова; в кабинете уже находился председатель Московского губисполкома. Свердлов поручил им подыскать за городом приличный дом, куда можно было бы временно поселить Ленина, чтобы он там «как следует отдохнул». На первый взгляд – вполне разумная мера: после ранения больным положено отдыхать в санатории, так сказать, пройти курс реабилитации. Но! Почему-то отдых за городом рекомендовали не врачи, для этого Свердлов отдал прямой приказ! При этом он был обставлен небывалой таинственностью. «Имейте в виду, никто об этом поручении не должен знать. Никому ничего не рассказывайте, действуйте только вдвоем и в курсе дела держите меня», – проинструктировал он их. Такую секретность можно бы объяснить тем, что Свердлов опасался новых покушений на Ленина и решил спрятать его за городом, чтобы уберечь от террористов. Но нет, Свердлов попросту решил отправить Ильича в новую «ссылку», чтобы тот не путался под ногами и чтобы другие «товарищи» не знали, где он. Павел Мальков нашел усадьбу жены бывшего градоначальника Москвы А. Рейнбота – Зинаиды Морозовой, расположенную в 35 километров к югу от столицы в поселке Горки. Когда Мальков выполнил это задание, Свердлов приказал ему все подготовить к переезду Ленина туда, снова подчеркнув, что нужно сохранить все в тайне. Двадцать пятого сентября 1918 года Мальков увез Ленина с Крупской в Горки. Для охраны Горок Дзержинский (напомним, что он напрямую подчинялся Свердлову) выделил Малькову 10 человек. Так Ленин с Крупской оказались в очередной ссылке, но уже под охраной не царских жандармов, а чекистов.

Мотив, которым воспользовался Свердлов, чтобы удалить Ильича из Кремля, был незамысловатым: ремонт в его квартире. Как будто в Кремле другого жилья для Ленина не нашлось бы! Да и вообще, Ленину было не привыкать скитаться по чужим углам, что в ссылке, что в эмиграции. Тем не менее в квартире Ленина начался ремонт. Мальков вспоминал, что в середине октября Ленин начал интересоваться, когда же он закончится и как скоро он сможет вернуться в Москву. Мальков тут же доложил об этом Свердлову, который приказал тянуть с ремонтом как можно дольше: «Пусть Ленин подольше будет на воздухе».

Якову Свердлову важно было продемонстрировать «товарищам», что Советская власть может вполне обходиться и без Ленина. Председатель Совнаркома – это еще не глава партии. Весь сентябрь и октябрь Свердлов и Рыков поочередно председательствовали в Совнаркоме. Все остальные руководящие посты – председателя ВЦИКа и главы секретариата ЦК РКП(б) – у него уже были. Иными словами, в этот период Свердлов сосредоточил в своих руках всю полноту власти! Не мытьем, так катаньем он отстранил Ленина от дел. Пускай сидит себе в Горках и пишет свои дурацкие статьи…

Когда в середине октября ремонт в квартире был закончен, Мальков ничего не сказал Ленину; но Ленину доложил об этом его личный секретарь Бонч-Бруевич: можно возвращаться в Кремль и перестать, наконец, «дышать свежим воздухом». Во время очередного посещения Горок Мальковым Ленин спросил его, закончен ли ремонт в его квартире. Мальков тут же соврал, выполняя распоряжение своего патрона: мол, туго дело идет, туго… На что Ленин сделал ему суровый выговор: по его сведениям, ремонт уже два дня как закончен, и завтра же он намерен вернуться в Москву и приступить к работе. «Передайте, между прочим, об этом Якову Михайловичу. Я ведь знаю, кто вас инструктирует!» – с этими словами Ленин резко развернулся и ушел. Малькову ничего не оставалось делать, кроме как 19 октября 1918 года отвезти Ленина с Крупской в Москву. Так с помощью «плохого» Бонч-Бруевича, «нисколько не заботившегося о здоровье» Ильича, Ленин возвратился из ссылки, в которую его отправил «добрый» Свердлов.

Больше подобных попыток Свердлов не предпринимал до самой своей смерти в 1919 году.

Яков Михайлович Свердлов скоропостижно скончался 16 марта 1919 года в возрасте 33 лет от чахотки, полученной в царских застенках. Но это официальная версия. Также существует мнение, что он скончался от «испанки». Третья же, неофициальная, версия такова. Шестого марта 1919 года Свердлов выступал на III Всеукраинском съезде депутатов в Харькове. На следующий день он выехал в Орел. В то время там проходила забастовка железнодорожников. Свердлов не собирался выходить из вагона, но председатель Орловского губисполкома попросил его выступить перед рабочими, чтобы успокоить их. Что он им тогда наговорил, неизвестно, но в зарубежной прессе сообщалось, что он был избит рабочими. И это похоже на правду. Приехав в Москву 11 марта, через пять дней он умер, возможно, от побоев; во всяком случае, те, кто видел его в гробу, заметили, что голова у него была забинтована. При чахотке или гриппе такого просто не может быть.

В последнее время появились и конспирологические версии. Якобы Свердлова отравил Ленин, узнав о его неблаговидной роли в покушении 30 августа 1918 года. Другие утверждают, что его отравил Сталин, стремясь избавиться от могущественного соперника. Ну, Сталину чего только не приписывали! Но факт остается фактом: Свердлову «помогли» уйти из жизни. И слава Богу, а то этот уральский разбойник еще и не таких кровавых дел наворотил бы!

Приличествующий сему случаю анекдот: «Иногда думаешь, что Фортуна тебе улыбнулась, а оказывается, ты ее просто насмешил».

В 1924 году город Екатеринбург в память о Свердлове переименовали в Свердловск. По странному стечению обстоятельств там же потом правил еще один лихой человек – Борис Николаевич Ельцин… А прежнее имя городу вернули только в 1991 году.

 

Болезнь и отравление Ильича

В этой части мы коснемся аспекта политической борьбы за власть, связанной с болезнью Ленина, и некоторых способах его лечения, больше похожих на преступление. Иногда «демократические» историки, в частности генерал Дмитрий Волкогонов, а за ним и другие, с подачи Троцкого утверждают, что Ленина отравил Сталин, стремясь занять его место. Мы же докажем, что это не так. Его травили другие…

Итак, Владимир Ильич Ленин, избежав опасности, исходившей от Свердлова, активно работал весь 1919 и 1920 год. На здоровье не жаловался. Но уже в конце 1920 года у него появились первые признаки болезни. Третьего марта 1921 года Владимир Ильич пишет записку Каменеву: «Вижу, на съезде, вероятно, не смогу читать доклада. Ухудшение в болезни после трех месяцев лечения явное… На съезде и пленуме Цека важен и мой доклад. Очень боюсь, что ни там, ни здесь не смогу… Имейте в виду, что обмен коротенькими записочками… нервы выносят лучше разговоров (ибо я могу обдумать, отложить на час и т. д.). Очень прошу поэтому завести стенографистку и чаще посылать мне… записки в 5–10 строк. Я подумаю час-два и отвечу». Думать час-два над запиской в десять строк? Это признак надвигающейся беды и серьезного расстройства здоровья, граничащего со слабоумием.

В середине 1921 года у него начались кратковременные головокружения и обмороки, бессонница и мучительные головные боли; из субъективных ощущений – чувство навалившейся усталости. Доктора, да и близкие, рассматривали эти проявления как признаки переутомления, чрезмерного напряжения как результата многочисленных волнений и переживаний, связанных со строительством Советской власти и внутрипартийными распрями. В июле 1921 года он писал М. Горькому: «Я так устал, что ничегошеньки не могу». Было от чего устать: сестра Ленина, Мария Ильинична Ульянова, засвидетельствовала, что только 23 февраля 1921 года Ленин принимал участие в 40 (!) заседаниях, а потом еще принял 68 человек! И так было почти ежедневно. «С заседаний Совнаркома, – вспоминала она, – Владимир Ильич приходил ночью, часа в 2, совершенно измотанный, бледный, иногда даже не мог говорить…» Работал, что называется, на износ. Лев Троцкий вспоминал: «К концу заседания Политбюро Ленин производил впечатление уставшего человека. Все мышцы лица опускались, блеск глаз потухал, увядал даже могучий лоб, тяжело свисали вниз плечи, выражение всей фигуры резюмировалось одним словом – усталость. В такие жуткие минуты Ленин казался мне обреченным. Но, проведя хорошую ночь, он снова обретал силу своей мысли». Врачи, лечившие Владимира Ильича (к тому времени из Германии уже были выписаны ведущие немецкие специалисты Фёрстер и Клемперер; это кроме отечественных докторов), на первых порах считали, что кроме сильного переутомления у Ленина ничего нет. Все их рекомендации сводились к длительному отдыху. Осенью 1921 года он жаловался своему брату Дмитрию Ильичу, что у него появились «три таких штуки»: головная боль, бессонница и нежелание работать. «Это было на него совсем не похоже», – резюмировал брат.

Зиму 1921–1922 года Ленин пережил очень тяжело: опять появились головокружения, бессонница и головные боли. Профессору Даркшевичу, вызванному к Ленину, больной пожаловался на неврастению, лишавшую его возможности работать так, как прежде, и некоторые навязчивые идеи. Это пугало Ленина: «Не грозит ли это мне сумасшествием?» – спрашивал он у доктора. В отличие от врачей, считавших, что кроме сильного переутомления у Ленина ничего нет, сам он понимал, что болен тяжело. По поводу первых обмороков он говорил наркому здравоохранения Семашко, что это первый звонок. «Так когда-нибудь будет у меня кондрашка».

В начале марта 1922 года Ленин по совету врачей все же выехал на отдых в деревню Корзинкино в Подмосковье, но продолжал работать и там. В конце марта он вернулся в Москву; состояние его здоровья заметно улучшилось, но ненадолго: в апреле снова начались головные боли, бессонница и нервозность. Дело дошло до того, что Ленин не смог участвовать в XI съезде партии и выступил только в конце с коротким заключительным словом. Это был последний партийный съезд, на котором он выступал.

В апреле 1922 года он писал Орджоникидзе, что хочет уехать жить на Кавказ: «Мне надо поселиться отдельно. Разговора даже втроем я не переношу (однажды были Каменев и Сталин у меня: ухудшение)».

Врачи долго ломали голову: что все-таки происходит с Лениным? Решили, что плохое самочувствие Ильича объясняется результатом хронического отравления свинцом: две такие пули все еще оставались в его теле с 30 августа 1918 года. Германские доктора настояли на удалении этих пуль. Сам Ленин отнесся к этому скептически и позволил вырезать только одну пулю, которая прощупывалась рукой под кожей над правой ключицей, и не трогать другую: «Чтобы вы ко мне не приставали». Для этой несложной операции из Германии был приглашен хирург Борхардт, который и удалил ее 23 апреля 1922 года. Ленин хотел уехать тотчас после операции, но доктора уговорили его провести хотя бы сутки в Боткинской больнице. Пикантная деталь: так как мест в мужском отделении не было, Владимир Ильич провел ночь в женском. Однако самочувствие Ленина и после операции не улучшилось: его по-прежнему мучила бессонница с постоянным «прокручиванием» событий, произошедших за день, участились головные боли, резко снизилась работоспособность. «Я стал совсем не работник», – жаловался он врачам.

В конце мая 1922 года Ленин решил отдохнуть в местечке Шарташ под Екатеринбургом, полагая, что этот отдых будет полезен не только ему, но и Надежде Константиновне Крупской, которая страдала базедовой болезнью. Однако этим планам не суждено было сбыться. Двадцать третьего мая Ленин уехал в Горки (которые ему полюбились еще со времен свердловского заточения) и попытался работать. Вид у него, по свидетельству близких, был больной и подавленный. Двадцать пятого мая после ужина у Ленина появилась изжога (такое бывало и прежде), какие-то боли в животе, рвота. Вызванные врачи нашли у него пищевое отравление. Перед сном он почувствовал слабость в правой руке и ноге и головную боль. Утром Ленин с трудом вспомнил случившееся, не смог читать, попробовал писать, но с трудом вывел только букву «м». Утром слабость в правых конечностях продолжалась около часа; затем все прошло. Это был первый удар (так тогда называли инсульт), поразивший Ленина. Удивительно, что никто из многоопытных врачей – ни иностранных, ни советских – не заподозрил заболевания мозга! У него же были явные признаки атеросклероза головного мозга! А они полагали, что это Ленин что-то не то съел. По совету главврача Боткинской больницы доктора Гетье больному дали слабительное и уложили в постель.

Уму непостижимо! Лечить инсульт слабительным! Симптомы атеросклероза сосудов головного мозга медицине были известны давно и хорошо, но никто и не подумал, что у Ленина такое заболевание. Это говорит о низкой, а проще говоря, вообще никакой, квалификации врачей (мы с этим еще столкнемся в связи с историей болезни Жданова).

Поздно вечером 27 мая у Ленина снова сильно заболела голова, снова возникла слабость в правых конечностях, наконец он потерял речь. И только после этого немецкий профессор Крамер определил, что у Ленина поражение мозга, в основе которого лежит атеросклероз! Ну и доктора же у Ленина были… Но и это еще не все! Поскольку в последующие дни паралич правой руки и ноги с потерей речи и головными болями у Ленина проявлялись неоднократно, но быстро проходили (приступы длились от 20 минут до 2 часов), то 29 мая 1922 года было решено провести большой консилиум, состоящий из ведущих врачей: тут были и немцы, и отечественные «светила медицины», и нарком здравоохранения Семашко. Русские «светила медицины» судили и рядили и так, и эдак; в итоге пришли к парадоксальному выводу, что у Ленина сифилитическое поражение головного мозга ! К их мнению присоединились и некоторые иностранные доктора. Во как!

В годы горбачевской перестройки либеральная интеллигенция всячески смаковала эту тему: а вы знаете, что Ленин-де умер от сифилиса? Ха-ха-ха! Как последний эротоман!

Почему доктора так решили? Да просто потому, что они были воспитаны на традициях доктора С. Боткина, который учил, что в сложных и непонятных случаях болезни не следует исключать сифилитическую природу заболевания. А болезнь Ленина им было не понять. «Поскреби русского человека, и обязательно найдешь немного татарина и сифилис», – говорил он (в наши дни из этой поговорки убрали сифилис, оставили только татарина). Действительно, в России того времени сифилис в разных формах (от бытовой до наследственной) был широко распространен.

Но сифилис у Ленина! Кто близко знал его, сказал бы, что это бред. А вслед за ними скажем, что это бред, и мы. Откуда он взялся? Владимир Ильич не страдал половой распущенностью. Может, это наследственное? Но мать Ленина, Мария Александровна Ульянова, была женщиной строгих правил, впрочем, так же, как и его отец, Илья Николаевич. Может, какая-нибудь бабка или дед согрешили? Неизвестно. Стали допытываться у сестры Ленина, Маняши, но она тоже ничего такого из родословной семьи вспомнить не могла. Взяли кровь и спинномозговую жидкость на анализ, изучили глазное дно – сифилиса нет! Тем не менее ему прописали инъекции мышьяка – основного противосифилитического средства в то время. Ну а теперь скажите: достойны лечащие врачи Ленина всяческого порицания за это? Лечить от инсульта мышьяком, сильнейшим ядом! Это даже не лечение от инсульта безобидным пургеном. Именно «лечение» Ленина мышьяком и ускорило его кончину. Лично я в этом нисколько не сомневаюсь… Врачи-убийцы…

Между тем сам Ленин не обольщался посулами врачей. Он был уверен, что конец близок и что он больше не поправится. Тридцатого мая 1922 года, пребывая в крайне угнетенном состоянии, Ленин попросил, чтобы к нему в Горки приехал Сталин. Зная твердый характер Кобы, он обратился к нему с просьбой принести ему яду, намереваясь свести счеты с жизнью. «Теперь момент, о котором я раньше говорил, наступил. У меня паралич, и мне нужна ваша помощь», – передавал Сталин просьбу Ильича Маняше. Сначала Сталин пообещал принести яду, однако тут же передумал: «Я обещал, чтобы его успокоить, но если он в самом деле истолкует мои слова в том смысле, что надежды больше нет? И выйдет как подтверждение его безнадежности?» – говорил Сталин. В итоге Сталин немедля вернулся к больному и уговорил его подождать до того времени, когда надежды на выздоровление не будет совсем. Ленин с ним согласился. Сталин отлично понимал последствия такого шага; даже если бы Владимир Ильич принял яд сам, Кобу все равно обвинили бы в отравлении Ленина. Это был первый раз, когда Ленин просил у Сталина яд.

Откуда вообще у Ленина появилась мысль о самоубийстве? О, это давняя история! Оказывается, что 20 ноября 1911 года, будучи в Париже, Ленин выступал на кладбище Пер-Лашез на похоронах одного из теоретиков научного коммунизма Поля Лафарга и его жены Лауры, дочери Карла Маркса. Полю было 69 лет, а Лауре – 66. Супруги придерживались мнения, что в старости человек становится бесполезным для революционной борьбы и, считая 70 лет предельным возрастом для этого, покончили с собой, оставив прощальное письмо: «Да здравствует коммунизм!» Это случай произвел глубокое впечатление на Ленина, и он решил взять с него пример, правда, не по возрасту, а по болезни. «Если не можешь больше для партии работать, надо уметь посмотреть правде в глаза и умереть так, как Лафарги», – говорил он Крупской.

Сталин оказался прав: уже 1 июня состояние Ленина улучшилось; прошел паралич правых конечностей, восстановилась речь. Ленин начал читать и писать. Однако он перестал верить докторам и принялся читать книги по медицине, которые брал у своего младшего брата Дмитрия. Он уже не терпел врачей, их покровительственного тона, их банальных шуточек, их фальшивых обнадеживаний. Ленин как бы мимоходом задавал им проверочные вопросы, незаметно ловил их на противоречиях, добивался дополнительных разъяснений. Одиннадцатого июня Ленину стало совсем хорошо, а 16 июля ему уже разрешили вставать с постели. Однако, несмотря на общее хорошее самочувствие Ильича, у него временами отнимались правая рука и нога. Голова при этом у него немного кружилась, но сознания он не терял. «Если бы я не сидел в это время, то конечно, упал бы», – говорил Ленин. До конца июня у Ленина то проявлялся паралич правых конечностей, то быстро проходил; всего таких приступов было десять за месяц. В течение июля и августа припадки были значительно реже. Только 4 августа у Ленина после инъекции мышьяка случился сильный спазм сосудов головного мозга с потерей речи и онемением конечностей, который прошел только через два часа; функции восстановились полностью. И в других случаях после уколов мышьяка Ленину становилось худо: его просто добивали ! Потом, при вскрытии, выяснилось, что никакого сифилиса у Ленина не было.

Тем не менее организм Ленина боролся с отравлением. Головные боли прекратились, наладился и сон; бессонница наступала только после бесед с коллегами по партии. Профессор Фёрстер 25 августа отметил полное восстановление двигательных и речевых функций и разрешил Ленину писать и читать. В сентябре 1922 года консилиум из «высоких врачей» позволил ему приступить к работе с 1 октября. Второго октября Ленин вернулся в Москву и сразу же окунулся в работу, но признавался Уншлихту: «Физически чувствую себя хорошо, но нет уже прежней свежести мысли. Выражаясь языком профессионала, потерял работоспособность на довольно длительный срок». Наступил ноябрь 1922 года – последний активный месяц в политической жизни Ильича. Но прежняя энергия и напор покинули его. Выступая на IV конгрессе Коминтерна, состоявшемся 5 ноября 1922 года, он сказал: «Вы поймите, что после моей долгой болезни я не в состоянии сделать большого доклада. Я могу дать лишь введение по важнейшим вопросам». Последнее его публичное выступление состоялось 20 ноября на Пленуме Моссовета, а уже 25 ноября врачи настаивают на его немедленном и абсолютном отдыхе. Ленин активно сопротивляется: впереди еще гора нерешенных проблем, но 7 ноября сдается и уезжает в Горки. Двенадцатого ноября он снова возвращается в Москву, а 13 ноября у него снова случается два серьезнейших приступа с парезом правых конечностей и потерей речи. Доктора настоятельно рекомендуют ему отказаться от работы, и Ленин соглашается, обещая, что сегодня же ликвидирует все свои дела.

Едва придя в себя после приступов, Ленин пишет ряд писем, но 15 и 16 декабря ему опять становится плохо. Восемнадцатого декабря, обсудив состояние здоровья Владимира Ильича, ЦК РКП(б) возлагает лично на Сталина ответственность за соблюдение режима, установленного для Ленина докторами. С этого момента начинается период полного его отстранения от дел – как партийных, так государственных. Однако Ленин не может смириться с таким положением и просит врачей «хотя бы в течение короткого времени диктовать дневники». Ему разрешают диктовать ежедневно по 5–10 минут, диктовка – это не переписка, и на эти письма Ленину запрещалось ждать ответа. Свидания тоже были полностью исключены. Ни друзья, ни домашние ничего не должны были сообщать ему о политической жизни страны, чтобы он не волновался. Так Ленин оказался в полной изоляции, и не Сталин посадил его под замок, вопреки устоявшемуся «демократическому» мнению, а доктора, ничего не делавшие, чтобы облегчить страдания Ильича.

Осознавая свое отчаянное положение, 22 декабря 1922 года он диктует секретарю Фотиевой следующее: «Не забыть принять все меры и доставить… в случае если паралич перейдет на речь, цианистый калий как меру гуманности и как подражание Лафаргам ». И на словах добавил: «Я надеюсь, что Вы это исполните», – и велел хранить все в абсолютной тайне. Ленин не оставил мысль уйти из жизни при помощи яда. Это был второй случай, когда он просил достать отраву . Только на этот раз уже не Сталина, а секретаря Фотиеву.

Однако думать, анализировать и размышлять никто Ленину запретить не мог. Кто будет руководить партией и государством? Как преодолеть раскол в Политбюро? (О том, как «стая товарищей» дралась за власть во время его болезни, мы расскажем в следующей главе.) В итоге этих размышлений появилось знаменитое ленинское письмо к съезду, трактуемое некоторыми недобросовестными историками как «Завещание Ленина» (об этом мы тоже расскажем в следующей главе). В декабре этого же года у Сталина, который по решению ЦК занимался изоляцией Ленина, произошел инцидент с Крупской. Оказалось, Крупская нарушила запрет говорить с Лениным о делах, и ему опять стало плохо. Сталин позвал Крупскую к телефону и грубо обругал ее. Ленин узнал об этом только через 2,5 месяца и написал Сталину письмо, требуя извинений. Сталин извинился… Шестого марта Ленину опять стало худо. Десятого марта 1923 года последовал второй инсульт – на сей раз с необратимыми последствиями. Ленин оказался полностью прикованным к постели без какой-либо возможности общаться с окружающими, а тем более читать и писать.

Состояние Ленина после второго удара было очень тяжелым. Но, по словам Троцкого, «и после второго удара доктор Гетье не отнимал последней надежды. Но оценки его становились все сумрачнее » . Свою беспомощность – и прежде всего отсутствие речи при полной ясности сознания – Ленин ощущал как невыносимое унижение.

Семнадцатого марта он опять просит у Сталина яд (видимо, Фотиева его не достала). Есть официальный документ в виде записки Сталина в Политбюро под грифом «Строго секретно». Вот его текст: «В субботу, 17/III, т. Ульянова (Н. К.) сообщила мне в порядке архиконспиративном “просьбу Вл. Ильича Сталину” о том, чтобы я, Сталин, взял на себя обязанность достать и передать Вл. Ильичу порцию цианистого калию. В беседе со мною Н. К. говорила, между прочим, что “Вл. Ильич переживает неимоверные страдания”, что “дальше жить так немыслимо”, и упорно настаивала “не отказать Ильичу в его просьбе”. Ввиду особой настойчивости Н. К. и ввиду того, что В. Ильич требовал моего согласия (В. И. дважды вызывал к себе Н. К. во время беседы со мной из своего кабинета, где мы вели беседу, и с волнением требовал “согласия Сталина”, ввиду чего мы вынуждены были оба раза прервать беседу), я не счел возможным ответить отказом, заявив: “Прошу В. Ильича успокоиться и верить, что, когда нужно будет, я без колебаний исполню его требование”. В. Ильич действительно успокоился.

Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу В. Ильича, и вынужден отказаться от этой мысли, как бы она ни была гуманна и необходима, о чем и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК. 21 марта 1923 года. И. Сталин».

Как же отреагировали вожди на это сообщение? На бумаге есть подписи читавших ее Зиновьева, Молотова, Бухарина, Каменева, Троцкого и Томского. Последний приписал: «Читал, полагаю, что “нерешительность” Ст. – правильна. Следовало бы в строгом составе чл. Пол. бюро обменяться мнениями…» Зиновьев и Бухарин написали коротко: «Читал». Молотов, Троцкий и Каменев расписались без каких-либо комментариев. Все члены Политбюро решительно отвергли идею об осуществлении этой миссии, и Сталин так и не дал яд Ленину.

Это была уже третья попытка Ленина покончить жизнь самоубийством. Когда у Марии Ильиничны спросили, почему Ленин обратился с такой необычной просьбой именно к Сталину, та ответила, что «брат знал его как человека твердого, стального, чуждого всякой сентиментальности. Больше ему не было к кому обратиться». С тех пор Ленин больше с подобными просьбами ни к кому не обращался, видимо посчитал, что это бесполезно.

 

Тем не менее Троцкий в своей статье «Сверхборджиа в Кремле», опубликованной в 1940 году в американском журнале «Либерти», утверждал, что Сталин просто выдумал, что Ленин обращался к нему за ядом, чтобы обеспечить себе алиби, а на самом деле отравил его. Если же при вскрытии тела Ленина после его смерти, паче чаяния, обнаружат яд, то Сталин скажет, что Ленин достал его у кого-нибудь другого, раз уж он задумал покончить с собой.

Записка Сталина в Политбюро действительно была. Описывая обсуждение сталинского сообщения на заседании Политбюро, Троцкий рассказывал: «Помню, насколько необычным, загадочным, не отвечающим обстоятельствам показалось мне лицо Сталина. Просьба, которую он передавал, имела трагический характер; на его лице застыла полуулыбка, точно на маске… Жуть усиливалась еще и тем, что Сталин не высказывал по поводу просьбы Ленина никакого мнения, как бы выжидая, что скажут другие: хотел ли он уловить оттенки чужих откликов, не связывая себя? Или у него уже был своя затаенная мысль?» Далее Троцкий утверждает, что решительно выказался против этого, но Сталин не говорил ни да, ни нет, якобы потаенно желая, чтобы все члены Политбюро дали согласие на осуществление этого «гуманного поступка». В общем, косвенно обвинил Сталина в отравлении Ленина. Прямых доказательств-то не было! Самое интересное то, что эти «разоблачения» Троцкого ни на кого из лидеров мирового коммунистического движения не произвели впечатления: все знали о вражде Троцкого и Сталина.

Отбросив все эти «подозрения» и наветы Троцкого, вдумаемся: а зачем Сталину требовалось травить Ленина? Несомненно, у него была информация от врачей, что Ленин и так долго не протянет. Особой нужды в ускорении смерти абсолютно беспомощного Ленина у Сталина не было. Чем он мог ему навредить? Да ничем! Гораздо выгоднее выставить себя после смерти Ильича его верным учеником в борьбе с оппозицией (с тем же Бухариным), которая как раз и ругалась с Лениным. Именно в этом был смысл отказа Сталина.

Итак, мы выяснили, что Сталин не давал Ленину яда и уж ни в коем случае его не травил. Все это грязная клевета Троцкого и его верных «демократических» последователей, таких как Волкогонов, Яковлев и иже с ними.

Пойдем дальше. В середине мая 1923 года состояние Ленина снова улучшается, правда, не настолько, как прежде, но его уже можно перевезти из Кремля в Горки. Он учится писать и говорить. Летом Ленин начинает ходить с палочкой и писать левой рукой, просматривать газеты. Но состояние его неважно. В перестроечные годы в «Огоньке» печатали фото Ленина лета 1923 года: это ужас какой-то! На сильно исхудавшем лице остались одни глаза…

Восемнадцатого октября 1923 года Ленин просит отвезти его в Москву. Это был последний, прощальный визит в Кремль, где он зашел в свой кабинет, заглянул в зал заседаний Совнаркома, затем проехал по центральным улицам столицы, побывал на Сельскохозяйственной выставке, переночевал в кремлевской квартире, а утром уехал в Горки умирать.

Ноябрь и декабрь 1923 года Ленин провел почти в полной изоляции (его посетил только Бухарин). Седьмого января нового, 1924 года, он устраивает елку для детей, а 17-го выезжает в лес на санях понаблюдать за охотой. Двадцать первого января его осмотрели доктора и нашли его состояние вполне удовлетворительным для такого тяжелобольного человека. Двадцать первого января наступила развязка: Ленину дали бульон, который он с жадностью выпил, потом у него все заклокотало в груди, взгляд стал бессознательным, он застонал и забился в предсмертных судорогах. В 18 часов 50 минут 24 января 1924 года Ленина не стало. Ему было всего 53 года. В этом-то и была его трагедия – умереть в расцвете лет, не осуществив и сотой доли своих грандиозных замыслов!

Официальное заключение о причине смерти гласило: «Основой болезни умершего является распространенный атеросклероз сосудов на почве преждевременного их изнашивания. Вследствие сужения просвета артерий мозга и нарушения его питания от недостаточности подтока крови наступали очаговые размягчения тканей мозга, объясняющие симптомы болезни (параличи, расстройства речи)». И никакого сифилиса!

 

Глава II Контрреволюция (Сталин)

В 1935 году Лев Троцкий, пребывая в эмиграции, написал книгу «Преданная революция», в которой обвинил Иосифа Сталина в отказе от мировой революции и совершении им контрреволюционного переворота. Эти обвинения не были беспочвенными: Сталин действительно это сделал и благодаря этому вывел страну в мировые лидеры. Это был ползучий контрреволюционный дворцовый переворот.

 

Призрак мировой революции

Итак, Великая Октябрьская социалистическая революция свершилась, и совершили ее большевики под руководством Владимира Ленина. Поскольку Ленин был правоверным марксистом, то есть в своей политике пользовался рецептами Карла Маркса, он учил тому же и других.

Ленин говорил, что «русская революция была, в сущности, генеральной репетицией всемирной пролетарской революции». «Мы рассматриваем себя только как один из отрядов международной армии пролетариата». «Мы никогда не скрывали, что наша революция – только начало, что она приведет к победоносному концу только тогда, когда мы весь свет зажжем таким же огнем революции». На торжественном заседании в день открытия I конгресса Коминтерна в марте 1919 года Ленин заявил: «Товарищи, присутствующие в этом зале, видели, как основывалась первая Советская республика, они видят теперь, как основался III Коммунистический интернационал, они увидят все, как будет основана Всемирная Федеративная Республика Советов!» Эти и другие цитаты из речей Ленина разбросаны по всем его произведениям. И наконец, главное: «Запомните – на Россию мне наплевать, ибо я большевик!» Ленин с Троцким решили использовать Россию как вязанку хвороста для разжигания мировой революции.

Для начала поменяли название своей партии строго по Марксу: на VII съезде в марте 1918 года вместо РСДРП(б) они стали называть себя РКП(б), то есть назвали себя коммунистами, раз уж решили взять за основу «Манифест Коммунистической партии». Через год, на VIII съезде РКП(б), была принята новая программа партии, в которой был обозначен курс на мировую революцию. Для осуществления оной в марте 1919 года собрались представители левых партий со всей Европы. Они образовали III Интернационал и создали исполнительный орган – Коминтерн, во главе которого встал Зиновьев. Задачей Коминтерна было способствовать революционным процессам в других странах, а также осуществлять экспорт революции туда, где пролетариат был слаб. Коминтерн оказывал финансовую помощь зарубежным революционным партиям, готовил для них боевиков, поставляя оружие и боеприпасы, и т. д., а те должны были поднимать восстания и вести разведку в отношении «буржуазных сил». По сути, Коминтерн был террористической организацией и штабом мировой революции. Кстати, знаменитый разведчик Рихард Зорге сначала был агентом Коминтерна от Германской компартии. В партбилетах так и стали писать РКП(б): фракция Коминтерна. В германских, соответственно, КПГ – фракция Коминтерна, как и в итальянских, французских и прочих компартиях. Так же и с комсомолом: Российский союз коммунистической молодежи (РКСМ), основанный в 1918 году, с 1919 года стал называться секцией КИМа (Коммунистического Интернационала молодежи). В те годы был образован Профинтерн – международная профсоюзная организация.

После 1917 года и особенно в 1920-х годах идея мировой революции была чрезвычайно популярна у большевиков. Они хотели осчастливить все человечество: «Железной рукой загоним человечество к счастью!» Были в ходу такие стихи Маяковского: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем…»; подобных же им стихов и песен было не счесть. Например: «А мы еще дойдем до Ганга, а мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла родина моя!»

А какие резоны у них были рассчитывать даже не на глобальную мировую революцию, а просто на социальный взрыв в западных странах? Основания для этого были те же самые, что и в России: запредельная эксплуатация рабочих и крестьян, малоземелье, обнищание и прочие социальные язвы буржуазного общества. И Запад был взорван целым рядом социалистических революций! Примером им послужила Октябрьская революция в России 1917 года. Большевики сумели показать всем народам, как надо брать власть и что это возможно. При этом на первых порах речь шла вовсе не о революции по Марксу, а об установлении элементарной социальной справедливости.

Первой из революций была Финляндская социалистическая революция января – мая 1918 года. Финны создали свою Красную гвардию и образовали Финляндскую Демократическую Социалистическую Рабочую Республику.

Затем – Венгерская революция марта – июня 1919 года. Восставшие создали Венгерскую Советскую Республику и свою Красную Армию. Ввязавшись в бои с Антантой (не зря Маркс предупреждал, что революцию в отдельно взятой стране могут задушить капиталисты), она пришла на территорию Чехословакии; результатом этого похода стало образование Словацкой Советской Республики, просуществовавшей до июля 1919 года. В рамках Венгерской Советской Республики была также организована Радяньска (Советская) Руська Краина (или Гуцульская Республика) в Закарпатье. Она выставила для борьбы с Антантой свою Русинскую Красную дивизию.

Потом была Баварская Советская Республика, просуществовавшая с апреля по май 1919 года. Французы образовали Эльзасскую Советскую республику (ноябрь 1918 года). На территории Галиции в ноябре 1918 года была создана Тарнобжегская Советская Республика. Характерно, что ее создателями были социалист и ксендз! В Ирландии в апреле 1919 года был создан Советский Лимерик (город на юго-западе страны). В Италии в 1920–1924 годах даже существовала анархическая республика Фиуме! В Германии существовала также Бременская Советская Республика (с января по февраль 1919 года). При этом на распавшихся обломках Австро-Венгрии было провозглашено множество народных республик, которые в одно мгновение могли перекраситься в советские, так как везде в их руководящие органы неизменно входили социалисты и коммунисты.

История знает только два случая экспорта революции: это неудавшийся поход Украинской армии под командованием Антонова-Овсеенко на помощь Венгерской Красной Армии в апреле 1919 года (под политическим руководством Ленина) и недолгое существование Персидской Советской Социалистической Республики в провинции Гилян. Эта республика образовалась в результате похода Каспийской флотилии под руководством Федора Раскольникова и Серго Орджоникидзе в Иран (по-старому – в Персию). Предлог был совершено невинным: отобрать у персов и англичан наши корабли, уведенные белогвардейцами в порт Энзели. Однако за этим предлогом скрывался абсолютно четкий замысел – совершить социалистическую революцию в Иране. В результате действий красных войск в июне 1920 года была провозглашена названная выше республика и сформирована Персидская Красная Армия. Но в 1921 году она пала под натиском шахских войск.

В конце 1920-х годов были еще попытки замутить воду в Афганистане. Ими непосредственно руководил видный советский военачальник Виталий Примаков. Была народная революция в Монголии 1921 года при непосредственной поддержке советских войск. В 1920 году в Петрограде собрался II конгресс Коминтерна, на котором были поставлены задачи мирового коммунистического движения: свержение капитализма, повсеместное установление диктатуры пролетариата, создание Всемирной Советской Республики. «Наше дело есть дело всемирной пролетарской революции, дело создания Всемирной Советской Республики», – провозглашал Ленин.

Коминтерн рассматривался как единая международная партия. На основе доклада Ленина определили ближайшую задачу Коминтерна: создание в каждой стране единой национальной коммунистической партии. Также конгресс призвал колониальные и полуколониальные народы Востока подняться на борьбу и готовить революцию. Начался экспорт марксисткой идеологии в Китай. Военные операции для китайских коммунистов в 1926 году разрабатывал советский полководец Блюхер. В результате военных действий китайских красноармейцев, которыми руководили советские советники, в Китае по рекомендации Коминтерна в 1931–1934 годах была создана Китайская Советская Республика, со своей Красной Армией и своим Временным правительством. В связи с начавшейся японской агрессией Коминтерн предписал преобразовать Республику в Особый район Китая, а Китайской Красной Армии – выступить вместе с Гоминьданом против японцев. Кстати, это была единственная страна на Востоке, в которой победила Советская власть и в которой в 1949 году образовалась Китайская Народная Республика, здравствующая и процветающая по сей день. Все остальные республики советов были повержены армиями капиталистов.

В этом ряду особо выделяется экспорт революции в Польшу. По правде говоря, поляки сами нарвались на крупные неприятности. После крушения Российской империи и II Германского рейха, после признания странами Антанты Польши как независимого государства перед польскими политиками стал вопрос о ее границах. Дело в том, что после раздела Польши в 1795 году значительная часть ее территории, в основном Западная Белоруссия и Западная Украина, вошли в состав Российской империи. И вот, воспользовавшись Гражданской войной в России, в нарушение Версальского договора, поляки решили вернуть эти земли себе обратно. А если удастся, то и создать Великую Польшу «од можа до можа», то есть от Балтийского до Черного моря, включая Украину, Белоруссию и Литву. После этого, по замыслу польского лидера Пилсудского, Польша должна была занять доминирующее положение в Европе. Недурственные аппетиты, скажем.

У большевиков же были совсем другие планы: установление контроля над западными губерниями бывшей Российской империи, их советизация; затем – советизация Польши, за ней – Германии и переход к мировой революции.

Первыми начали поляки. Они затеяли переговоры с Деникиным, чтобы вместе действовать против Красной Армии. Однако получили отказ: «Мы Россией не торгуем!» У них был свой лозунг, в целом совпадавший с большевистским: «За Россию единую и неделимую!». В 1918–1919 годах бои на восточных границах Польши шли с переменным успехом: то поляки захватывали города, а наши отбивали их, то красные захватывали спорные территории, а поляки отбирали их. В 1920-м году наступил перелом: Войско Польское перешло в наступление, добилось больших успехов и даже заняло Киев. В связи с этим в Красной Армии произошли перестановки: командующим Западным фронтом был назначен 27-летний Михаил Тухачевский, войска которого перешли в наступление. Ленин поставил перед ним задачу: вступить в Варшаву, чтобы помочь польским рабочим захватить власть. Командующим Юго-Западным фронтом назначили Егорова, членом Военного совета, при котором был Сталин. Егорову предписывалось наступать на Львов.

В июле 1920 года в Смоленске большевиками был сформирован Временный ревком Польши, который должен был взять на себя всю полноту власти после взятия Варшавы и свержения правительства Пилсудского. В тот же день Польревком огласил обращение к польскому народу (его написал Дзержинский) о создании Польской Республики Советов, о национализации земли, отделении церкви от государства. Рабочих в этом обращении призывали гнать капиталистов и помещиков прочь, занимать заводы и фабрики, повсеместно создавать ревкомы; солдат Войска Польского – переходить на сторону Советов и к мятежу против маршала Пилсудского. Декларировалось также создание Польской Красной Армии.

Как видим, ставка делалась на восстание польских рабочих и крестьян в тылу армии Пилсудского. Однако эти надежды не оправдались. Польские рабочие за редким исключением оказались патриотами своей страны и восставать не торопились. Правда, они запоздало, только в 1923 году, подняли Краковское восстание, но были быстро разгромлены.

Этот просчет Советы не учли, и в 1939 году он повторился в войне с Финляндией: так же было создано альтернативное Финское правительство, так же надежда возлагалась на восстание «народных масс», но даже самый распоследний финн не выступил против своих.

Войска Тухачевского наголову разбили поляков и вышли на границу Польши, которая была установлена Версальским договором. Предстояло решать, что делать дальше. С одной стороны, нельзя было «затягивать испытания революционного порыва польского пролетариата», а с другой – возникла опасность, что Польше в ее борьбе с большевиками напрямую поможет Антанта (до этого она помогала ей оружием, амуницией и боеприпасами). В итоге было решено продолжить наступление, да и директиву Ленина никто не отменял. Тухачевский призывал солдат Красной армии: «Бойцы рабочей революции! Устремите свои взоры на Запад. На Западе решаются судьбы мировой революции. Через труп Белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад!»

И Красная Армия двинулась вперед, в скором времени выйдя к Висле. Польская армия была дезорганизована и быстро откатывалась на Запад. От территории былой Польши осталось чуть больше трети. Перед красноармейцами лежала беззащитная Варшава.

На этом месте позволим себе небольшое лирическое отступление. Моя мама, угнанная фашистами во время войны на работы в Германию, трудилась на помещичьих полях вместе с пленными поляками. Между ними происходили постоянные конфликты, так как поляки считали себя выше советских граждан. Но как только поляки начинали досаждать нашим девушкам, те запевали песню: «Помнят псы-атаманы, помнят польские паны конармейские наши клинки!» Ох, как злились при этом поляки!

Штурм Варшавы предполагалось начать не с востока, а с запада. Причиной такого отклонения советских войск был скорейший выход к границе Германии, чтобы установить Советскую власть и в этой стране. Как видим, не только у поляков были грандиозные планы.

Однако польский поход провалился. Дело было в командовании. Красная Армия наступала, идя по вражеской территории и чрезвычайно растянув коммуникации. У нее не было резервов. Тухачевский, авантюрист по природе, решил одним махом покончить с панской Польшей, бросив против нее все силы Западного фронта. При этом он забыл заповедь Чапаева: «Где должен быть командир в наступлении? Впереди, на лихом коне!» Штаб Тухачевского находился… в Минске, за сотни верст от фронта. Радиосвязи тогда не было, и как он собирался управлять ушедшими далеко вперед войсками, неизвестно. В итоге маршал Пилсудский, перегруппировав свое войско, неожиданно ударил по коммуникациям и погнал войска Западного фронта назад. По директиве наркомвоенмора Троцкого на помощь Тухачевскому была брошена часть сил Юго-Западного фронта (Егоров, Сталин), штурмовавшего Львов. Но те положение спасти уже не могли: фронт рухнул. В польском плену оказалось более 45 тысяч красноармейцев, которых «паны» посадили в концлагеря и которые умирали там без медпомощи и пищи. Ныне поляки плачут по якобы безвинно расстрелянным «злобными русскими» 13,5 тысячам польских офицеров в 1940 году в Катыни. А о многих тысячах замученных в польском плену красноармейцах – ни гугу!

Что же было потом? А потом поляки захватили Западную Украину и Западную Белоруссию. Дальше они не пошли: сил не было. Страны Антанты отказались далее помогать Польше, так как боялись ее усиления (вспомним наполеоновские планы Пилсудского!). В 1921 году был подписан Рижский договор, по которому Советская Россия признала независимость Польши, установила с ней границу и признала правительство Пилсудского. В свою очередь, Польша признала РСФСР.

Самым грандиозным проектом Коминтерна была коммунистическая революция в Германии 1923 года. Ей должна была предшествовать Балканская революция, вылившаяся в Болгарское восстание 1923 года. Троцкий считал, что через Балканы лежит прямой путь к портам Франции и Великобритании. «Болгарская революция должна была стать вступлением в германскую революцию», – заявил он. Коммунисты подняли там восстание, которым руководил будущий глава Коминтерна Георгий Димитров. Было предпринято покушение на царя Бориса, но он спасся, и правительственные войска быстро подавили мятеж.

В Германии же дело обстояло совершенно иначе. В ноябре 1918 года там произошла революция, когда кайзер Вильгельм II был скинут. В стране была образована так называемая Веймарская республика во главе с либеральными демократами. Они не препятствовали образованию партий разного толка, военизированных организаций, разрешали шествия и демонстрации и другие проявления демократии. По сути, попустительство либеральных демократов и привело Гитлера к власти в 1933 году. Наши же либералы привели к власти Ленина в 1917 году.

Страны Антанты (кроме России) посчитали, что выиграли Первую мировую войну. По Версальскому договору они отдали часть немецких земель соседним странам (той же Польше), отобрали колонии Германии, запретили ей иметь флот, армию ограничили 100-тысячным рейхсвером и наложили на нее огромную контрибуцию. Из-за выплаты непомерных сумм в Германии началась гиперинфляция, что привело к обнищанию народа. Немцы, естественно, с таким положением вещей мириться не могли, и поэтому все больше симпатии стали проявлять к коммунистам. К лету 1923 года политическая ситуация в Германии накалилась до такой степени, что стала напоминать ситуацию в России июля 1917 года. Казалось, еще толчок – и коммунисты придут к власти. В этой ситуации Коминтерном было принято решение осуществить вооруженный захват власти. В Москве Карл Радек предложил совершить революцию в Германии в октябре-ноябре 1923 года. Сталин отнесся к этой идее скептически, но возражать не стал, так как был всего лишь секретарем партии, хотя и генеральным, но такого политического веса, который он набрал позже, еще не имел. Неизлечимо больной Ленин в этой авантюре вообще участия не принимал. Нет никакого сомнения: будь он здоров, его энергия и напор обязательно привели бы к революции в Германии. Руководить восстанием назначили Радека. ЦК РКП(б) считал, что «германский пролетариат стоит непосредственно перед решительными боями за власть». В сентябре 1923 года Исполком Коминтерна принял окончательное решение о восстании. Планировалось вооружить до 60 тысяч рабочих только в Саксонии. Советский посол в Берлине Крестинский отвечал за финансирование революции. Дата восстания была назначена – 9 ноября. Двадцатого октября РСФСР разработала план мобилизации, если придется идти на помощь германскому пролетариату. Во исполнение этого плана было сформировано 20 новых дивизий, а Тухачевский перебрался в Литву, поближе к месту событий. Советское полпредство в Германии превратилось в организационный штаб революции; через него из Москвы шли потоки денег, мгновенно превращавшиеся в горы пропагандисткой литературы и оружия. В Германию выехали все сколько-нибудь ответственные товарищи из Москвы – Радек, Пятаков, Уншлихт и другие. На Уншлихта возложили обязанность организовать германскую ЧК.

План был такой: 7 ноября рабочие должны были выйти на демонстрации солидарности с Октябрьской революцией в России. Во время этих демонстраций боевики Уншлихта должны были провоцировать столкновения с полицией, чтобы та начала стрелять. Это, естественно, должно было вызвать негодование рабочих. Восьмого ноября планировалось провести как день демонстраций и столкновений, а 9 ноября отряды Уншлихта должны были захватить важнейшие госучреждения в Берлине, чтобы изобразить стихийную реакцию масс на зверства полиции. А уж потом, по плану, намеченному Коминтерном, – национализация, конфискация и прочие «прелести» для буржуазии, которые были опробованы в России. И понеслось…

Надо сказать, что в ноябрьском восстании участвовали не только коммунисты, но и другие левые силы, в том числе и Национал-социалистическая рабочая партия во главе с Гитлером. Кстати, он действовал более решительно: 8 ноября арестовал правительство Баварии в Мюнхене и объявил, что революция началась. Потом были стычки с полицией и войсками по всей стране. В итоге «реакция» победила. Гитлер оказался в тюрьме, а советские «товарищи» были вынуждены убраться из Германии. Красная Армия не пришла на помощь, потому что с Германией у СССР не было общей границы (между ними лежала проклятая Польша!).

Германская революция 1923 года хоть и управлялась из Кремля, но у руля мировой революции шла жестокая драка за ленинское наследство, хотя Ильич был еще жив. У Ленина было много наследников: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин… Рядом с явными кандидатами на «красный престол» стоял с трубкой в зубах скромный Сталин, которого и за претендента-то никто не считал. Все они, кроме Сталина, были за мировую революцию; никто из них не желал видеть своего соперника вождем мирового пролетариата, а потому они давали своим подопечным в Германии противоречивые указания. Добром это закончиться никак не могло, а козлом отпущения за провал революции в Германии «назначили» Карла Радека.

…Мы подробно остановились на мировой революции потому, что некоторые вожди большевиков считали этот призрак явью. Это действительно могло показаться так: Октябрьская революция всколыхнула весь земной шар, и ее примеру последовали многие страны. Где удачно, где неудачно. Где с помощью Коминтерна, а где и без него. Октябрьская революция в России изменила мир, но привести к мировой революции не могла. Почему? Да потому, что у разных стран мира уклад жизни разный. Как мы уже отмечали, Маркс видел движущей силой мировой революции пролетариат. А как быть со странами, где пролетариата как такового вообще не было, или он был слаб, или его все устраивало? Тогда как? Бородачи Маркс и Энгельс об этом совершенно не задумывались и изложили чистую теорию, без практического опыта. Мировая революция – это утопия.

Кстати, меня всегда занимал такой вопрос. В 1871 году во Франции образовалась Парижская коммуна – типичный образчик диктатуры пролетариата (баррикадные бои, расстрел парижских коммунаров и прочее). Почему же Маркс со своим другом Энгельсом не ринулся в Париж, чтобы воплотить свое учение в жизнь? Почему они не стали Че Геварами XIX века? Опасались за свою жизнь? Уже тогда поняли, что их учение есть утопия? Ответа я так и не нашел.

Ярым проповедником этой утопии стал Лев Троцкий, который носился со своей идеей перманентной революции. Перманентная революция – это постоянный, длительный процесс, когда революция из одной страны переходит в соседние страны, и так по цепочке. При этом Троцкий отрицал социалистический характер революции в России (ввиду слабости русского пролетариата и неизбежности его конфликтов с враждебным ему крестьянством) и рассматривал ее как толчок к социалистической революции на Западе. Крестьяне, получив землю, неизбежно станут собственниками, а значит – буржуями. Западные пролетарии, по задумке Троцкого, должны помочь русским рабочим справиться с русским же крестьянством! Вот тогда наступит истинный социализм! А если, паче чаяния, революция на Западе не вспыхнет, то уже установленная диктатура пролетариата в России выродится в новую буржуазию. О возможности построения социализма в одной стране троцкисты даже не думали и считали это невозможным: капиталисты остальных стран обязательно его задушат. Следовательно, необходимо взять курс на мировую революцию.

Иосиф Сталин же считал, что построение социализма в России вполне возможно, и именно в союзе с крестьянством. Были у Сталина с Троцким и другие разногласия, вот почему они и столкнулись.

И еще. Призрак мировой революции – это краеугольный камень всех последующих событий конца 1920-х – середины 1930-х годов, то есть ползучего дворцового переворота. Это борьба Сталина со всякого рода оппозицией в партии и со «старой гвардией», мечтавшей о мировой революции.

 

Борьба с Троцким

После окончания Гражданской войны внешняя политика Ленина была политикой с двойным дном. С одной стороны, Ленин через своего наркома иностранных дел Чичерина проповедовал идею мирного сосуществования СССР с капстранами и убеждал их в миролюбии советского правительства, а другой – изо всех сил стремился раздуть пламя мировой революции через Коминтерн.

Но вот Владимир Ильич Ленин скончался. Это произошло 21 января 1924 года. Кто станет новым вождем СССР? Поскольку Владимир Ильич был признанным авторитетом и руководителем Октябрьской революции, надо было очень постараться, чтобы занять его место. А место у него было одно, вернее два – председатель Совета Народных Комиссаров (СНК) и член Политбюро. СНК был органом власти наподобие нынешнего российского правительства. Следовательно, Владимир Ленин был премьер-министром, как сейчас у нас Владимир Путин. СНК был высшим исполнительным и распорядительным органом Советского Союза. То есть он исполнял решения, принятые законодательным органом. А законодательным органом в те времена был ВЦИК (Всесоюзный Центральный Исполнительный Комитет). Почему «исполнительный», если он ничего не исполнял, а только издавал декреты, то есть занимался законотворчеством, совершенно непонятно, но большевикам той поры было виднее. Им в то время руководил Михаил Иванович Калинин. По аналогии с нынешней Госдумой – это спикер Борис Грызлов.

Был тогда еще один хитрый орган власти – Политбюро ЦК РКП(б), с 1925 года – ВКП(б). Поскольку диктатура пролетариата за 1920-е годы превратилась в диктатуру РКП(б), все сколько-нибудь значимые должности занимали члены Коммунистической партии. Вот для руководства ими и было создано Политическое бюро. Постановления, принимаемые на Политбюро, были обязательными для всех коммунистов, комсомольцев и беспартийных, вплоть до пионеров. По сути, это был высший орган власти в СССР. Негласный и неконституционный, кстати.

Политбюро было создано в 1917 году, чтобы руководить Октябрьским переворотом, а в 1919 году стало постоянным органом. Кто им руководил? Да никто! Официально в партийной иерархии такой должности, как руководитель или председатель Политбюро, не было. Фактически эту роль исполнял основатель партии Ленин. Однако члены Политбюро – занятые люди, им недосуг заниматься бумажной работой, готовить заседания, вести протоколы и все такое прочее. Для этой чисто технической работы был создан Секретариат. Руководители Секретариата в разные годы назывались по-разному: просто секретарь, председатель Секретариата, ответственный секретарь, но они обязательно были из большевистской верхушки. Первоначально должность руководителя не была связана с руководством партией и рассматривалась как чисто бумажная. Одно время постановления Политбюро подписывал Свердлов, после его смерти – с марта по ноябрь 1919 года – Стасова, затем в помощь Стасовой был избран еще один секретарь – Крестинский. Наконец, в апреле 1922 года были избраны сразу три секретаря – Молотов, Куйбышев и Сталин. Кандидатуру Сталина, по согласованию с Лениным, выдвинул Лев Каменев. Инициативу Каменева поддержал Зиновьев – они, как правило, действовали вместе. Следует отметить, что Каменев полностью находился под влиянием амбициозного Зиновьева. Пленум, собравшийся после XI съезда партии, утвердил Иосифа Сталина в качестве Генерального секретаря. Зиновьев с Каменевым считали Сталина политическим ничтожеством и видели в нем удобного партийного чиновника, но никак не соперника.

На момент болезни и кончины Ленина в Политбюро, на заседаниях которого решались судьбы страны и всего мира, состояло 6 человек: Троцкий, Каменев, Зиновьев, Сталин, Рыков, Томский. Николай Бухарин был включен в него через полгода. Итого – семеро.

Стали решать вопрос: кто же займет место Ленина? Претендентов на «престол» было двое – Троцкий и Зиновьев. Лев Троцкий, создатель Красной Армии и руководитель Октябрьского переворота, считал себя ровней Ленину, а то и на голову выше его. Троцкий никогда не входил в команду Ленина, он был сам по себе. Григорий Зиновьев, напротив, был давним соратником Ленина, приехал с ним в одном пломбированном вагоне, потом они вместе скрывались в шалаше от ищеек Керенского; наконец, Зиновьев был председателем Коминтерна, а значит, выше всех по коммунистической иерархической лестнице. Чтобы не ссориться (ссоры оставили на потом), Председателем Совнаркома избрали нейтрального председателя ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства) – Алексея Рыкова. Этот ВСНХ был создан для управления всем народным хозяйством и финансами СССР. Большая должность!

Кстати, Рыков запомнился не тем, что сел в кресло Ленина, а… водкой «рыковкой»! Это же целая история! Дело в том, что с началом Первой мировой войны в 1914 году в России был введен «сухой» закон. Ни «временные», ни большевики отменять его не стали. Надо полагать, допивали то, что было изготовлено до того. Так он и просуществовал целых 10 лет (как народ терпел такое безобразие, уму непостижимо!), пока предсовнаркома Рыков не озаботился пополнением бюджета страны и с этой целью снял «сухой» закон. Вот что по этому поводу записал в своем дневнике Михаил Булгаков: «В ночь с 20 на 21 декабря 1924 года… В Москве событие – выпустили 30-градусную водку, которую публика с полным основанием назвала “рыковкой”. Отличается от царской тем, что на десять градусов слабее, хуже на вкус и в четыре раза дороже ее». Сей факт Булгаков запечатлел в своем бессмертном романе «Собачье сердце»: профессор Преображенский и доктор Борменталь обсуждают качество «рыковской» водки. Кстати, сам Алексей Рыков был горьким пьяницей. Это тоже отмечено Булгаковым.

Теперь – кратко о политическом лице действующих лиц (извините за тавтологию). В послереволюционный период, после провала соцреволюций на Западе, Ленин переосмыслил Маркса и разработал собственное учение – марксизм-ленинизм. Этот «изм» учил, что социализм можно построить и в одной отдельно взятой стране, причем при помощи крестьянства. Что касается мировой революции, то рабочие капстран сами должны дозреть до восстания, и только тогда им на помощь может прийти Красная Армия.

Троцкий же создал свое учение (будем называть его марксизм-троцкизм). Он призывал возродить чистый ортодоксальный марксизм (считая, что Ленин извратил его), призывал к перманентной революционной войне, отрицал идею построения социализма в одной стране (да еще при помощи крестьянства) и яростно критиковал сложившиеся в СССР порядки. Особенно он ругал Политбюро за отсутствие внутрипартийной демократии. Что это была за «демократия», мы расскажем ниже.

Сталин же до конца своих дней считал себя верным ленинцем (и неоднократно подчеркивал это). Он также был уверен, что построение социализма в одной стране вполне возможно, а мировую революцию следует начинать только тогда, когда накопятся силы. А для этого нужно сначала провести коллективизацию, индустриализацию, укрепить экономику и создать мощную Красную Армию. Согласно Марксу, мировая революция может победить только в ходе мировой войны. Сталин превратил это чисто умозрительное заключение основоположника в жизнь. В ходе Второй мировой войны и сразу после нее Восточная Европа стала социалистической, а влияние СССР распространилось на добрую половину мира.

Вот такие задумки были у Сталина. Но прежде всего ему нужно было укрепить советскую государственность и устранить тех, кто призывал к мировой революции прямо здесь и сейчас. Добром это закончиться не могло: СССР в то время просто смяли бы.

В 1921 году Политбюро состояло из пяти человек: Ленина, Сталина, Троцкого, Зиновьева и Каменева. Это была та еще компания! Троцкий мечтал о мировой революции и даже задумывался о военном походе на Индию. Сталин выступал за прочный государственный порядок в СССР. Зиновьев с Каменевым были ни то ни се: теоретизировали, болтали и тяготели больше к Сталину; нет, совсем не из-за того, что тот был государственником, а из личной неприязни к надменному Троцкому. Последний, впрочем, отвечал им взаимностью. Кроме того, эти два товарища слишком запятнали себя предательством в 1917 году, когда выложили в прессе ленинский план захвата власти. Ленин потом простил их, но Троцкий со Сталиным – нет.

Только железная воля и авторитет Ленина могли привести эту компанию «к единому знаменателю». Однако в мае 1922 года Ильич тяжело заболел. Периодически ему становилось то хорошо, то плохо, но в мае 1923 года состояние его здоровья ухудшилось окончательно. Его разбил инсульт. Ленин окончательно отошел от дел и переселился в Горки. Надо сказать, что эта дача располагалась в Московской губернии, вдалеке от Москвы. Соратники по Политбюро таким образом изолировали Ильича от внешнего мира под предлогом заботы о его здоровье и даже запретили Крупской разговаривать с ним на политические темы.

Поэтому, когда Ленин заболел, противоречия между вождями сразу же стали антагонистическими. Кроме Троцкого и Зиновьева на власть в СССР претендовал еще и Сталин, но он предпочитал все делать тихой сапой и не лез на рожон. Впрочем, Зиновьев (с Каменевым – куда ж без него!) в вожди хотел (слава, почет, уважение и другие приятности), но работать категорически не желал.

Работа руководителя государства – каторжный, каждодневный труд по 24 часа в сутки. Недаром В. Путин жаловался, что, будучи президентом, он пахал, как раб на галерах. Руководитель государства имеет большие права, но и несет большую ответственность. А отвечать Зиновьев ни за что не хотел. Куда почетнее критиковать все и вся (тут они с Троцким были единодушны): и заботы никакой, и безопасно. За спиной Зиновьева стояла ленинградская партийная организация, вождем которой он был с 1917 года. В Ленинграде процветал культ Зиновьева.

В «ленинском» Политбюро 1924 года была и такая личность, как Николай Бухарин. За ним стояла московская парторганизация. Бухаринцы были коммунистами, в основном непролетарского происхождения – выходцами из богатых семей. Социальное происхождение накладывало отпечаток на их радикализм: они тоже хотели совершить мировую революцию и смести буржуазию с лица земли. Это было самое радикальное крыло партии. Однако вождем московских большевиков Бухарин так и не стал: он был слишком слабовольным человеком и все говорил, говорил и говорил. Недаром Троцкий прозвал его «Коля-балаболкин», хотя Ленин называл его «любимчиком партии». Определение Троцкого в данном случае правдивее. Кроме того, Бухарин, когда ему требовалось принять конкретное решение, за которое нужно отвечать, начинал метаться, паниковать и предавать, предавать, предавать. Николай Бухарин долго состоял в оппозиции к Ленину, но Ильич все ему прощал.

Так вот, первым кандидатом «на вылет» был Лев Троцкий. Троцкий был высокомерным, надменным, самоуверенным человеком, склонным к театральным жестам и позированию. Его не любили все члены Политбюро, однако же он смог заразить своими идеями многих коммунистов в СССР. Их стали называть троцкистами. Троцкий умел себя подать, и его авторитет в массах был огромным. По всей стране рассылались два портрета – Ленина и Троцкого. В популярной тогда песне «О Советской Армии», первые строки которой помню и я, пелось: «Так пусть же Красная сжимает властно свой штык мозолистой рукой…» И дальше: «С отрядом флотским товарищ Троцкий нас поведет в последний бой». Это уже при мне не пелось.

Однако главным врагом Троцкого был он сам. Невероятно склочный по натуре, он умудрился поссориться со всеми, с кем имел дело, оскорбить и обидеть их. До 1917 года он постоянно нападал на Ленина, и лишь революция сблизила их. И большевиком он стал только в августе 1917 года, до тех пор пребывая в рядах меньшевиков. Основным же его занятием в Политбюро 1920-х годов стала критика всего, что происходило от власти: за что боролись? И в самом деле: отмена военного коммунизма, замена продразверстки продналогом, НЭП, партмаксимум – это никак не вписывалось в его представления о коммунистическом настоящем страны Советов.

После окончания Гражданской войны вдруг оказалось, что товарищу Троцкому совершено нечем заняться. В 1921 году Ленин предложил ему пост наркома продовольствия голодающей Украины, но он отказался. Ленин подумал, что эта должность слишком мала для честолюбивого Лёвушки, и предложил ему стать своим заместителем по Совнаркому – Троцкий не захотел. Ему претило быть заместителем кого бы то ни было… Между тем он все еще оставался наркомвоенмором, но война-то уже закончилась! Чем обязан заниматься руководитель военного ведомства после войны? Правильно, он должен заниматься демобилизацией лишних солдат; а с помощью оставшихся крепить оборону страны: оснащать армию современным вооружением, техникой, налаживать дисциплину и т. д. Красная Армия после Гражданской войны представляла собой ту еще банду! Однако заниматься всей этой каждодневной рутинной работой Лев Давидович не желал. Его стихией была война, митинги и оркестры (а говорить он любил), лавины конницы под гул канонады. Были случаи, когда он одним словом останавливал бегущих с поля боя красноармейцев. Он был хорошим организатором, но плохим управленцем, и поэтому увиливал от любого серьезного дела. Поскольку денег на мировую революцию правительство СССР стало выделять все меньше и меньше, «товарищ Троцкий» откровенно заскучал.

Не зная, куда себя девать, он пристрастился к охоте и даже создал Центральную комиссию по охоте и рыболовству при штабе РККА. На заседаниях Политбюро, на которых решались важнейшие вопросы жизни страны, он откровенно скучал или демонстративно почитывал английские и французские романы. Наконец Ленин не выдержал такого откровенного саботажа и предложил собирать Политбюро, не ставя в известность Троцкого. Даже так! Вместо того, чтобы дело делать, Троцкий мутил воду и критиковал все и всех.

От троицы претендентов на ленинское наследство выгодно отличался набирающий силу Сталин. Ведь кроме схоластических рассуждений о судьбах мировой революции, надо было и ДЕЛО делать. Кто этим мог заняться? «Теоретики» Зиновьев с Каменевым? Или позер и критикан Троцкий? А ежедневно вопросами огромной страны занимался именно Сталин. Он начал подбирать себе команду – Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, наконец, Дзержинский. На самом деле «железный Феликс», помимо чекистской работы, еще и руководил железными дорогами, занимался ликвидацией беспризорности и милицией, с 1924 года был председателем ВСНХ (вместо Рыкова), председателем Госкомитета по трудовой повинности; кроме того, в его подчинении был ряд армейских и флотских частей. Он был верным и последовательным помощником и сторонником Сталина. В его руках была сосредоточена огромная власть.

Ну вот, краткую характеристику действующим лицам мы дали, а теперь поговорим о партии. Сталин мечтал о партии как о некоем Ордене меченосцев – немногочисленном, но сплоченном, со строгой дисциплиной и иерархией, вся сила и ум которого должны быть направлены на достижение определенной поставленной цели. Никакие сомнения или дискуссии в этом ордене не приветствовались и даже строго пресекались. Политбюро сказало «надо» – все коммунисты должны ответить «есть!». Он не допускал существования в партии различных фракций и группировок, не говоря уже об инакомыслии. В конце концов Сталин такую партию создал. Это было полезно как для самой партии, так и для страны, добившейся невероятных успехов в общественном развитии и экономике. В той же войне… Да во всем!

А что было при Ленине? А при Ленине партия представляла собой самый настоящий дискуссионный клуб. Мы уже отмечали выше, что каждая новая идея Ленина воспринималась соратниками неоднозначно: они ее долго обсуждали, спорили и ругались между собой, вносили поправки и бесконечно болтали. Да иначе и быть не могло, ведь вся жизнь «старых большевиков» проходила в бесконечных и бессмысленных спорах и дискуссиях. Ленин иногда в гневе порывался уйти в отставку, яростно доказывал свою правоту, многократно выступал и уговаривал своих товарищей, которые его порой ни в грош не ставили. Так было при осуществлении Октябрьской революции, при заключении Брестского мира, при введении НЭПа и еще в тысячах случаев. Поразительно, но Горбачев в годы перестройки призывал вернуться к ленинским нормам партийной демократии! Однако это была не демократия, а сплошная болтология. Собственно говоря, чем Михаил Сергеевич и занимался.

Вот и сейчас: еще не закончилась Гражданская война, а в начале 1920 года вспыхнула дискуссия о профсоюзах. Занимавшие высокие посты члены РКП(б) вдруг озаботились, какую же роль будут играть профсоюзы в будущем? Дискуссия велась на партсобраниях разного уровня, на всевозможных съездах и в партийной печати. В ее ходе в РКП(б) сформировались несколько групп, придерживающихся того или иного мнения. К началу 1921 года выделились четыре такие группы: «производственная оппозиция», стоящая на платформе Троцкого, «рабочая оппозиция» во главе со Шляпниковым, группа «демократического централизма» (Бубнов, Сапронов и другие). (Мы еще встретимся со всеми товарищами ниже.) Особняком стояла группа Ленина.

Троцкий со своими сторонниками предлагал ввести всеобщую трудовую повинность, милитализировать народное хозяйство и при помощи профсоюзов создать трудовые армии (прямо по Марксу!). Естественно, во главе всех этих трудовых армий Троцкий видел себя, любимого.

«Рабочая оппозиция» («оппозиция» в переводе с латыни – это противопоставление, сопротивление, в данном случае – Ленину) рассматривала профсоюзы как высшую форму организации пролетариата, требовала упразднить наркоматы и передать профсоюзам не только их функции, но и право руководить всем народным хозяйством СССР.

«Демократические централисты» вообще выступали против руководящей роли партии в Советах депутатов разных уровней и в профсоюзах, а внутри РКП(б) предлагали образовать различные фракции и группировки (чтобы было чем заниматься, надо полагать – вволю поболтать). Бухарин даже договорился до того, что профсоюзы должны заменить Совнарком! Интересно, а куда он думал Ленина деть?

Наиболее многочисленной была группа Ленина, определившая профсоюзы как «школу коммунизма». Его поддерживали Сталин, Каменев и Зиновьев.

Итоги этой дискуссии были подведены на X съезде РКП(б) в марте 1921 года. На этом съезде Ленин заявил, что тема профсоюзов не является актуальной на сегодняшний день, и охарактеризовал профсоюзную дискуссию как «навязанную». А навязал эту дискуссию Лев Давидович Троцкий, стремившийся занять лидирующее положение в стране. Эта дискуссия угрожала расколом партии и заменой Ленина Троцким. Под видом дискуссии разворачивалась банальная война за власть. Члены Политбюро откровенно опасались установления диктатуры Троцкого.

В конце доклада Владимир Ильич призвал к сплочению партии и заявил о недопустимости существования в ней оппозиции. Несмотря на этот призыв, в РКП(б) вплоть до конца 1920-х годов существовали «правая» и «левая» оппозиции, которые придерживались различных точек зрения на те или иные политические либо экономические вопросы жизни страны. (Сталин всех этих оппозиционеров терпеть не мог, потому что они угрожали единству партии, и позже разобрался с ними по полной программе.) Сталин выиграл войну с оппозицией, и в этом была его огромная заслуга. С оппозицией СССР не достиг бы таких успехов ни в экономике, ни в военном деле, ни в партийном строительстве.

…Зиновьев с Каменевым считали, что главную опасность для них представляет Троцкий, а потому они поддерживали Сталина. Они считали его человеком с ограниченными политическими возможностями. Между тем Иосиф Виссарионович, став генсеком, набирал силу. Дело в том, что РКП(б) была устроена так, что все партийные руководители не избирались рядовыми партийцами, а назначались сверху. Формально говорилось: мы, мол, тут посоветовались и решили выдвинуть кандидатуру товарища такого-то на должность… Против такого решения вышестоящего партийного органа (а тем более Секретариата Политбюро) не попрешь, и рядовым коммунистам ничего не оставалась делать, как голосовать за предложенную кандидатуру. Став генсеком, Сталин стал назначать на высокие руководящие посты сторонников своих идей. В 1922–1923 годах состоялось около тысячи таких назначений, в том числе на должности секретарей 42 губкомов. В августе 1922 года в стране работало уже около 15 тысяч партийных функционеров, тогда как в 1919 году их было всего 80 человек. Наверху этой пирамиды стоял Сталин. «Кадры решают все!» – таким был лозунг Сталина. Троцкий видел это усиление позиции Кобы и стал опасаться, как бы партия не превратилась в бюрократический аппарат (вместо того, чтобы сражаться за мировую революцию).

Ленин был обеспокоен расколом в воззрениях своих «товарищей» по партии – Троцкого и Сталина – и написал «Письмо к съезду», иными исследователями трактуемое как «Завещание Ленина». Его история такова. Приближался XIII съезд РКП(б). В его преддверии тяжело больной Ленин написал ряд заметок, в том числе и это «Письмо к съезду». В нем он писал буквально следующее:

«Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью. С другой стороны, тов. Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК, в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела. Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу, и если наша партия не примет мер к тому, чтобы этому помешать, то раскол может наступить неожиданно…» Таким образом, Ленин фактически признал, что у партии есть два лидера – Сталин и Троцкий.

Потом Ленин написал еще и добавление к этому письму: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, а именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам…»

Все дело в том, что эти заметки были написаны не рукой Ильича, а рукой Крупской! Он ей диктовал, поскольку его разбил паралич и сам он писать не мог! Более того, у него отнялась речь! И если первую заметку еще хоть как-то можно приписать Ильичу, то вторую – совершенно невозможно, и вот почему. Ленин действительно был озабочен разногласиями Троцкого со Сталиным, почему и надиктовал эту заметку. Вторую же заметку (я в том абсолютно уверен) сочинила Надежда Константиновна, потому что была зла на Сталина. Мы уже говорили, что члены Политбюро, заточив Ленина в Горках, запретили его окружению обсуждать с ним политические темы. Это объяснялось заботой о здоровье больного Ильича. А Крупская не удержалась и рассказала Ленину о разногласиях между Троцким и Сталиным. Вот почему текст первой заметки принадлежит Ленину: в нем речь идет только о возможном расколе в Политбюро. После этого Ленину стало совсем худо – переволновался Ильич за судьбу партии. У него пропала речь. Сталин, узнав об этом, позвал Крупскую к телефону, грубо обругал ее, назвав «коровой» (у Крупской и в самом деле из-за базедовой болезни были выпучены глаза). Вот Крупская, обидевшись на Сталина, и дописала в «Письме к съезду», что Сталин груб и его за это надо сместить с поста генсека. Отомстила, можно сказать. В то же время она была сторонницей Троцкого, почему и превозносила его до небес.

Тем не менее инсинуации Крупской были приняты Политбюро за чистую монету (у Ленина-то уже не спросишь!). Принципиальный Сталин тут же заявил о своей отставке. Каменев предложил решать вопрос о перемещении Сталина с поста генсека голосованием. Большинство высказалось за Сталина, против – только Троцкий и его сторонники. Затем проголосовали за то, чтобы этот «ленинский» документ был зачитан делегациям на XIII съезде. Так и поступили; все делегаты съезда были ознакомлены с этим письмом. Между тем уже после смерти Сталина стали ходить слухи, что он скрыл «Завещание Ленина» и тем самым узурпировал власть. На XX съезде об этом кричал лжец Хрущев; уже в наше «демократическое» время был снят фильм по рассказам Варлама Шаламова «Завещание Ленина». Его якобы прессовали за то, что он тайно распространял это «завещание». Одна беда: о «Письме к съезду» знали все коммунисты Советского Союза! Но современные извратители истории, разные там Млечины и Сванидзы, еще не на то способны в своем зверином антисталинизме. А это был лишь малюсенький эпизод борьбы с оппозицией, основанный к тому же на личной обиде Надежды Константиновны.

А Троцкий продолжал свою борьбу со Сталиным, критикуя все и вся. В мае 1923 года в «Правде» он подверг критике его взгляды по национальному вопросу. После провала коммунистического мятежа 1923 года в Германии Троцкий инициировал дискуссию о внутрипартийной демократии. В октябре он направил письмо к членам ЦК, в котором отмечал оторванность ЦК от партии и складывание аппарата партийных секретарей, решавших все важнейшие партийные и государственные дела. Это письмо нашло отклик в душе так называемых «старых большевиков», привыкших к той говорильне, которая существовала при Ленине. Они даже подписали особый манифест от имени 46 членов ЦК. Если говорить коротко, они призывали к свободе дискуссий по любому поводу без конца и края. Известно ведь: где соберутся два политика, там обязательно присутствуют три мнения. Дискутировать предлагалось в тот момент, когда страна находилась в тяжелейшем положении, – разруха. Надо было дело делать, а не дискутировать бесконечно по любому вопросу! Известный современный беллетрист Елена Прудникова привела пример: попробуйте организовать дискуссию на демократических началах в бригаде, например, ремонтных рабочих из пяти человек, и вы увидите, что они вам наремонтируют. Так и с партией (а партия была одновременно и государством): вместо четкого выполнения приказов предлагалось разводить бесконечные антимонии. Одним словом, «подписанты-46» поставили Политбюро перед фактом: либо они возрождают дискуссии, либо партия распадается на отдельные группировки. Оппозиция хотела дискуссии, и она ее получила. В ходе дискуссии, развернувшейся в декабре – январе 1923–1924 годов, оппозиция потерпела полное поражение: за позицию Политбюро высказалось 98 % партийцев, а за предложение оппозиции – лишь 2 %. В ответ на это «тройка» – Сталин, Каменев и Зиновьев – на XIII партийной конференции осудила Троцкого и всю его оппозицию за фракционность и за «меньшевистский уклон». В декабре 1923 года Политбюро достигло с Троцким временного компромисса. Однако сразу же после этого он опубликовал свою работу «Новый курс», в которой призывал к обновлению «старой гвардии» и привлечению в ряды партийцев молодежи. Теперь уже возмутились «старые большевики», и Сталин в том числе. Таким образом, инспирированная Троцким дискуссия в партии по самым разным вопросам в декабре 1923 года достигла апогея. Дело дошло до того, что начальник политуправления Красной Армии В. Антонов-Овсеенко даже написал в Политбюро письмо с угрозами: если тронете Троцкого, то вся армия выступит на его защиту. Обстановка в стране была такой, что в начале 1924 года всерьез ждали военного переворота. Однако Троцкий струсил и отмолчался, а без него устраивать путч никто не решился.

Однако это были еще не все проделки хитроумного Троцкого. В первых числах января 1924 года в газетах появился бюллетень о состоянии здоровья Троцкого и рекомендации врачей уехать лечиться на Кавказ на два месяца. Сталин сразу же уловил в этом инсинуации Троцкого, который за время своей «болезни» опубликовал три статьи и целый ряд брошюр, лишь обостривших внутрипартийную борьбу.

Когда 21 января 1924 года умер Ленин, Троцкого не было в Москве. Он ехал на лечение. О его смерти он узнал 22 января в Тбилиси. На похоронах Ленина он не присутствовал и позже обвинил Сталина в том, что ему, видите ли, указали неправильную дату погребения Ильича (хотя он мог бы воспользоваться аэропланом). Отсутствие амбициозного Троцкого на похоронах было его серьезной ошибкой.

Сталин использовал похороны Ильича, чтобы утвердиться в качестве наследника и в положении лидера. Для борьбы с троцкистами и чтобы ослабить их влияние, он призвал в партию 100 тысяч новых членов.

Следующие два года (1924 и 1925) были годами относительного затишья. Все лето 1924 года Троцкий демонстративно не затрагивал вопросы, по которым у него были разногласия с «тройкой». Он даже отказался принять участие в V конгрессе Коминтерна, посвященного разногласиям в РКП(б). В июне он, как обычно, уехал отдыхать в Кисловодск. Там он написал статью «Уроки Октября», в которой подчеркивал свою близость с Лениным, тем самым претендуя на роль его наследника. «Я не гожусь для поручений, – писал он впоследствии в автобиографии. – Либо рядом с Лениным, если бы ему удалось поправиться, либо на его месте, если бы болезнь одолела его». Эта статья была с неприязнью встречена «старыми большевиками» за вольную трактовку событий и имела ощутимые отрицательные последствия для карьеры Троцкого. Она способствовала консолидации антитроцкистских сил в партии, что позволило Сталину сместить его с поста наркомвоенмора. Вместо него был назначен герой гражданской войны Михаил Фрунзе, а Троцкий перешел на работу в ВСНХ.

После этого Троцкий окончательно встал на путь противодействия Сталину. Тот отвечал ему взаимностью. На XIV съезде ВКП(б) в 1925 году Троцкий был опять избран в Политбюро, но никаких постов не получил. На следующий год за оппозиционную деятельность он был выведен из состава Политбюро, а в 1927 году за организацию антиправительственной демонстрации по случаю 10-летия Октября Троцкий лишился членства в партии. Тогда он организовал уличные беспорядки и большой публичный митинг в МГУ; ему удалось даже напечатать и распространить «Платформу оппозиции». Седьмого ноября в Москве и Ленинграде сторонники оппозиции вышли на демонстрации с лозунгами «За ленинский ЦК ВКП(б)» и «Выполним завещание Ленина». Кое-кто нес портреты вождей, к тому времени уже запрещенные к публичному вывешиванию, в том числе и портрет Троцкого. В Москве произошли стычки между сторонниками Сталина и Троцкого. Досталось и проезжающему на автомобиле самому возмутителю спокойствия. Дошло до того, что милиционеры и военные открыли стрельбу по машине Троцкого. В этот день стычки и беспорядки произошли во многих местах столицы. Командующему Московским военным округом Шапошникову даже пришлось посылать на улицу броневики.

 

Сталин обвинил Троцкого в попытке захвата власти и предложил ему съехать с кремлевской квартиры, раз он уже не член Политбюро и даже не член партии, а просто беспартийный товарищ. Троцкий не пожелал выезжать из квартиры, мотивируя это тем, что еще не успел собрать вещи, и его пришлось выносить на руках. Любил Лев Давидович театральные жесты! Провожать Троцкого в ссылку пришло около трех тысяч человек. Проводы «демона революции» превратились в демонстрацию, закончившуюся стычкой с милицией.

В том же году он был отправлен в ссылку в Алма-Ату, однако продолжал свою заговорщицкую деятельность и там. Поэтому в 1929 году его выслали в Турцию, а в 1932 году вообще лишили советского гражданства. После Турции он жил то во Франции, то в Дании, то в Норвегии, но нигде подолгу не задерживался, поскольку его знали как одного из теоретиков мировой революции и постоянно угрожали выдать советскому правительству. Оно им, капиталистам, которых обещал уничтожить Троцкий, надо? Наконец, Троцкий, не выдержав гонений в Европе, переехал по приглашению своего сторонника, президента Мексики Кальдерона, в эту страну. Это случилось в 1936 году. Проживая в Мексике, Троцкий не оставлял борьбу против Сталина, постоянно поддерживал связь с оппозицией внутри СССР и даже издавал свой журнал под названием «Бюллетень оппозиции». Так продолжалось до 1940 года, пока Троцкий не был убит агентом советских спецслужб Рамоном Маркадером.

Вопрос: почему его не ликвидировали раньше? Это могли сделать как в Алма-Ате, так и в любом европейском городе. За этим дело не стало бы. Оригинальную версию на этот счет высказал писатель Суворов (он же перебежчик Резун). Все это время Троцкий в своем тщеславии описывал Сталина как полное ничтожество, а сталинский СССР – как колосса на глиняных ногах. Это устраивало до поры до времени Сталина: пусть враги остаются в неведении. Однако как только Троцкий стал писать, что сталинский СССР представляет собой угрозу для капиталистического окружения, он тут же получил удар по затылку ледорубом.

 

Борьба с Зиновьевым

Борьба Сталина с Зиновьевым началась не после падения Троцкого, а одновременно с ним. Если на первых порах обеспокоенные претензиями Троцкого на власть Зиновьев с Каменевым выступали вместе со Сталиным, то в 1925 году, после ослаблений позиций последнего, они стали опасаться уже Сталина. Их волновали возросшие за это время (не без их же помощи) авторитет и влияние Кобы. Напомним, что Зиновьев тоже мнил себя наследником Ленина и вообще руководил Коминтерном – штабом мировой революции. Кому, как не ему, быть очередным вождем всемирного пролетариата?!

В сентябре 1925 года дуэт Каменев-Зиновьев стал квартетом: к ним присоединились Крупская и нарком финансов Сокольников (Бриллиант). За ними последовали другие, недовольные политикой Сталина, лица. Они создали так называемую «новую оппозицию» (в противовес старой, троцкистской). На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года Сталин наконец добился своего: оставить бредни о мировой революции, взять курс на построение социализма в одной стране и мирно сосуществовать с другими странами.

На него тут же набросился «квартет». Они отрицали возможность построения социализма в СССР по причине его культурной и технической отсталости и мирное сосуществование с капстранами, а также отсутствия пролетарских революций на Западе. Еще они подвергли критике сталинский курс на превращение СССР в индустриальную державу, утверждали, что промышленность страны имеет не социалистический, а государственно-капиталистический оттенок, что НЭП есть отступление перед капиталистическими элементами, что советская экономика всецело зависит от капиталистического рынка и что госмонополия внешней торговли не нужна. Взамен этого «новая оппозиция» предлагала направлять средства на развитие не тяжелой индустрии, а легкой промышленности и на ввоз товаров из-за границы. Также оппозиционеры считали, что крестьянин не может быть союзником рабочего. «Новая оппозиция» предлагала немедленно поднять зарплаты во всех отраслях промышленности (что было популизмом чистой воды), чтобы как минимум 90 % рабочих были коммунистами, и тому подобную чушь.

Особо рьяно выступал Каменев. Он заявил: «Я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба». Делегаты съезда его чуть ли не дохлыми кошками забросали: ну сколько можно? Революция, потом Гражданская война, иностранная интервенция, советско-польская война… Достали! Пора переходить к мирной жизни, растить и учить детей, заниматься восстановлением народного хозяйства… А он снова о мировом пожаре под руководством Зиновьева! Сталин олицетворял для делегатов мирный труд и созидание, а Каменев звал к разрушению. Короче: Сталин – это мир, а Зиновьев – это война.

Поэтому делегаты XIV съезда решительно осудили заявления оппозиции и ответили, что для построения социализма в СССР есть все предпосылки, несмотря на задержку мировой революции (ох, как крепко сидела в головах коммунистов эта бредовая идея!). Под конец оппозиция опять потребовала слова. И это слово было сказано: проявилось истинное лицо оппозиционеров. Если раньше они прикрывались псевдореволюционными лозунгами, то теперь заявили напрямую: убрать с поста генсека Сталина и его сторонников; назначить вождем партии Зиновьева и привлечь к партийному руководству представителей всех ранее существовавших оппозиций – «рабочей оппозиции», группы «демократического централизма» и других группировок, поддерживающих идеи троцкизма. Троцкий со своими сторонниками на съезде не выступал, но молча поддерживал «новых оппозиционеров», скрывая, что уже договорился с ними о совместной борьбе против сталинского курса.

В итоге оппозиция получила на съезде мощный отпор – она проиграла. Из шести с половиной сотен делегатов «против» позиции Сталина проголосовало только 65 человек. Сталин остался на своем посту, РКП(б) была переименована в ВКП(б), а «новая оппозиция» осуждена за фракционность и за подрыв единства партии. Гнездом «новой оппозиции» стал Ленинград, где Зиновьев руководил партийной организацией и вел широкую пропаганду своих идей среди питерских коммунистов. После окончания XIV съезда в Ленинград послали группу делегатов, чтобы они разъяснили вредную сущность зиновьевской оппозиции. В итоге в феврале 1926 года Ленинградская губконференция большевиков отстранила Зиновьева и его ставленников от руководства парторганизацией. Новым лидером ленинградских коммунистов был избран Сергей Миронович Киров.

Однако разгромленные лидеры «новой оппозиции» не сложили оружия и в 1926 году объединились с троцкистами, создав троцкистско-зиновьевский блок. Их платформа представляла собой смесь троцкизма с идеями Зиновьева: с одной стороны, мировая революция, вплоть до объявления войны капстранам, чтобы подтолкнуть в них рабочее движение, а с другой – вся та ерунда, которую несли на съезде (вроде повышения зарплаты независимо от производительности труда), клевета и критика ЦК за все и вся и стремление захватить лидирующее положение в партии.

Весной 1926 года троцкисты и зиновьевцы стали на путь борьбы против линии ЦК. Они начали создавать свои группы на местах, открыли подпольные типографии, распространяли оппозиционную литературу. «Новая оппозиция» была опасна тем, что действовала тайно и ничем себя не выдавала. Она пыталась использовать в своих целях аппарат Коминтерна и, установив связи с троцкистами из других компартий, перешла от легальной деятельности к нелегальной. На июльском Пленуме ЦК 1926 года троцкисты и зиновьевцы выступили с совместным «Заявлением 13-ти» – развернутой платформой блока. Пленум осудил их действия и вывел Зиновьева из состава Политбюро, а в октябре того же года он лишился и поста председателя Коминтерна. В том же октябре Троцкий тоже был выведен из Политбюро. Однако они не унимались. В мае 1927 года лидеры оппозиции направили в ЦК новое «Заявление 83-х», в котором обвиняли руководство в том же, что и на XIV съезде. Ничего нового. Оппозиционеров строго предупредили, но они продолжали бузить. За это октябрьский Пленум 1927 года исключил Зиновьева и Троцкого из ЦК. Седьмого ноября 1927 года, как мы уже писали, лидеры оппозиции пытались организовать демонстрации под своими лозунгами, но были биты сторонниками Сталина. В ноябре 1927 года Троцкий с Зиновьевым были исключены из партии. XV съезд партии, состоявшийся в декабре 1927 года, подвел итоги борьбы с троцкистско-зиновьевским антипартийным блоком, утвердил решение об исключении из ВКП(б) Троцкого и Зиновьева и ряда видных оппозиционеров (среди них были Каменев, Серебряков, Антонов-Овсеенко, Муралов, Шляпников, Пятаков, Радек и другие, по-прежнему громко именующие себя «ленинской гвардией»). Съезд также призвал коммунистов «принять все меры идейного воздействия на рядовых членов троцкистской оппозиции с целью их убеждения при одновременном очищении партии от всех явно неисправимых элементов троцкистской оппозиции». В соответствии с этим призывом впоследствии из партии было исключено еще примерно 10 тысяч членов оппозиции. Таким образом, по решению XV съезда троцкизм был поставлен вне закона.

Как мы уже знаем, Троцкого в 1929 выслали за границу, а Зиновьев с Каменевым опять совершили подлость: они вдруг уверовали в построение социализма в СССР, отреклись от Троцкого (за что Лев Давидович на них сильно обиделся) и попытались наладить отношения со Сталиным, но он им не поверил и не простил. После своего покаяния в 1928 году Зиновьев был восстановлен в партии и назначен ректором Казанского университета, потом работал в Центросоюзе, а в 1934 году даже был приглашен на XVII съезд партии, где пел дифирамбы Сталину.

В 1928 году Льва Каменева тоже восстановили в партии, дали работу. Сначала он работал в ВСНХ СССР, а с 1929 года – председателем Главного концессионного комитета при Совнаркоме.

 

Борьба с оппозиционным подпольем

Казалось, на этом можно было бы и закончить. Враги Сталина были побеждены. Лев Троцкий выслан за границу, Зиновьев и Каменев повержены, унижены и растоптаны. Победа Сталина над соперниками объяснялась нешаблонностью его мышления, умением преодолевать власть мертвых догм и предвзятых оценок. Сталин смотрел на вещи трезво и незашоренно. Ползучий дворцовый переворот, занявший у Сталина три года после смерти Ленина, совершился . Он стал неформальным лидером нации и формальным – партии. Однако это был еще не конец борьбы.

Потерпев сокрушительное поражение, оппозиционеры и не подумали сложить оружие. Как мы уже писали выше, они ушли в подполье: начали проводить нелегальные сходки, открыли свои типографии, распространяли свою литературу. Вскоре появилась настоящая «теневая партия» со своими первичными ячейками, райкомами и губкомами. Отделения этой партии были в Москве, Ленинграде, Харькове, Одессе, в Грузии, на Урале, в Сибири. Особое место в этом списке занимал Ленинград, где царил культ Зиновьева. Работа оппозиции была поставлена на широкую ногу. Она имела свою агентуру в ЦК и ОГПУ, среди высшего комсостава Красной Армии. Для связи с оппозиционными группами в других компартиях использовали своих единомышленников, работавших в МИДе и во Внешторге. Активную пропаганду из-за границы вел и Троцкий; в СССР у него осталась масса единомышленников.

Поначалу к оппозиционерам относились довольно лояльно (ведь свои же товарищи, только заблуждающиеся). Часто к ним на сходки приходили сотрудники ОГПУ и просто предлагали разойтись подобру-поздорову. Иногда сторонники ЦК (читай – Сталина) устраивали им мордобой. Особенно в этом преуспел студент Георгий Маленков (будущий глава государства), организовавший настоящие погромные шайки из комсомольцев. Его отряды назывались СББ (Сталинские батальоны башибузуков). Они были вооружены палками, камнями, тухлыми яйцами и другим подручным материалом. Маленковцы срывали собрания оппозиционеров, забрасывали их яйцами, картошкой, галошами, разгоняли палками… Естественно, те в долгу не оставались, и стычки превращались в настоящие бои без правил.

Власти понимали, что с оппозицией надо что-то делать. Нельзя же им позволять без конца мутить воду. Сразу же после высылки Троцкого за рубеж начались аресты «подпольщиков». Времена были еще не совсем людоедские, и максимум, что им грозило, – это ссылка. «Старые большевики», привыкшие к такому времяпрепровождению при царе, объединялись в кружки, вербовали новых сторонников из местного населения и вели активную переписку. В общем, занимались своим любимым делом. При этом существовали подпольные оппозиционные организации различного толка: троцкисты, зиновьевцы, децисты (то бишь демократические централисты), возникшие еще в начале 1920-х годов во время дискуссии о профсоюзах. Хорошо законспирированные организации последних действовали в Москве, Ленинграде, Харькове, Орехово-Зуеве и других городах страны. Они, в частности, распространяли листовки с призывами свергнуть правительство. Был еще ряд подпольных организаций, таких как левоправый блок, группа Смирнова, группа Бухарина, группа Ломинадзе, группа Рютина и других, ведущих активную заговорщицкую деятельность; их связи и интересы тесно переплетались. Еще были и националисты разных мастей. Не зря чекисты, распутывая все эти взаимосвязи в 1930-е годы, назвали это дело «Клубок».

Из всех групп особо выделялась группа Рютина, позже ставшая «Союзом марксистов-ленинцев». Они ставили своей задачей ни много ни мало – объединить все оппозиционные организации. К удивлению чекистов, при аресте их в 1932 году среди них оказались и Каменев с Зиновьевым! Как оказалось, их «разоружение перед партией» было притворным, и они вновь принялись за свое. Лев Каменев снова был исключен из партии и отправлен в ссылку в город Минусинск. Григорий Зиновьев тоже был изгнан из рядов ВКП(б) и получил четыре года ссылки в городе Акмолинске. Однако они продолжали свою антиправительственную деятельность и там. Они обменивались информацией со своими зарубежными единомышленниками через советского посла в Праге Аросева. Ныне его дочь, престарелая актриса Ольга Аросева, плачется, что зазря, мол, расстреляли ее папочку, а папочка тот еще фрукт-троцкист был!

Во время горбачевской перестройки много писали, что Сталин уничтожал старых большевиков, но эти самые старые большевики и политкаторжане были теми еще зверьми! Доберись они до власти, от их старого товарища по партии Кобы только клочки по закоулочкам полетели бы!

Льва Каменева в 1933 году освободили из ссылки, восстановили в партии и поручили руководить издательством «Академия». Надо полагать, он снова покаялся, однако в 1934 году опять попался после убийства Кирова – теперь уже по делу «Московского центра». За это он схлопотал пять лет тюрьмы. В 1935 году его привлекли к ответственности в очередной раз – по делу «Кремлевской библиотеки и комендатуры Кремля»; в чекистских разработках это дело называлось «Весна». «Кремлевцы» готовили заговор, чтобы арестовать и затем ликвидировать Сталина и все Политбюро. На этот раз Каменева по суду приговорили к 10 годам тюрьмы. Вот неугомонный товарищ!

В 1934 году был арестован и Зиновьев по делу «Ленинградского центра». Его поместили в Верхнеуральский изолятор. Пребывая там, в 1935 году он писал слезные письма Сталину: «В моей душе горит желание доказать Вам, что я больше не враг… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Вам больше, что я Ваш душой и телом, что я понял все, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение…» За что он жизнь свою погубил? За призрачную власть? Тоже мне, властолюбец нашелся! Мне кажется, что Зиновьев погорел из-за собственных неуемных амбиций.

Но мы забежали немного вперед. Итак, в 1934 году в стране сформировался мощнейший пласт противников правительственного курса, находившихся в подполье. Чем они занимались? Ладно бы собирались, вели разговоры и болтали без конца, как того и добивались. За это им грозила ссылка – и не более. Однако они стали переходить от критики к делу. Скажем, осуждали Сталина за плохие успехи в коллективизации. Значит, крестьян нужно подтолкнуть к сопротивлению оной, вести среди них агитацию, чтобы не вступали в колхозы. Ага, обнаружилась чрезмерная аварийность в промышленности? Значит, надо ее усугубить путем вредительства и порчи оборудования. Они делали это, чтобы был повод для критики: вот там, на неком заводе, вышло из строя дорогостоящее оборудование, закупленное за границей. Вывод: виноваты сталинские рабочие и инженеры, которые не могут обращаться с ним, тупицы и неучи. Затопило новую шахту, погибли люди? Это из-за разгильдяйства персонала! А на самом деле шахта была спроектирована так, что ее не могло не затопить. Тут же известие об этом происшествии с соответствующими комментариями появляется на страницах подпольной печати. А на самом деле это какой-нибудь троцкист сыпанул горсть песку в механизм главной машины. И такое происходило повсеместно – от самого верха до низу. Естественно, власти ужесточили наказание за подобные деяния: оппозиционеров стали сажать в тюрьмы.

…В показаниях многих оппозиционеров есть признания в том, что они хотели вернуть власть капиталистов и помещиков в России. Даже так! И кем они хотели стать при новых хозяевах, спрашивается, чтобы соблюсти свой шкурный интерес? Директорами заводов или управляющими имений? Здравомыслящему человеку это было бы понятно. Но нет! Вы ни за что не поверите! Они хотели опять окунуться в революционную стихию! Собственно говоря, больше они делать ничего и не умели: «революция продолжается». Откуда это в их зачумленных головах? А это еще одна из безумных идей Троцкого. Он полагал, что социалистическая революция в России – это случайность. Рабочий класс еще не созрел до нее в 1917 году. Для того чтобы он дозрел, нужно вернуть гнет капиталистов и помещиков, чтобы совершить новую революцию! Естественно, новой революции нужны будут новые руководители, и троцкисты видели ими себя. Ну не бред ли? За это тоже сажали и давали сроки даже больше, чем за вредительство.

Более серьезные «товарищи», например военные, занимались на самом верху и более серьезными делами… Чтобы понять их логику, Елена Прудникова в своей книге «Двойной заговор» обратилась к опыту заговорщиков в гитлеровской Германии. Там тоже была масса недовольных среди военных, считавших, что Гитлер ведет страну не туда, куда надо, и что он вообще – исчадие ада. Поскольку опоры среди населения у них не было, они стали обращаться за помощью к врагам, к тем же англичанам. Те обещали помочь скинуть Гитлера, но взамен требовали передавать им оперативные планы последнего и выдавать высшие секреты рейха: общее же дело делаем, ребята! Чем они с успехом и занимались – взять того же начальника военной разведки (Абвера) Вильгельма Канариса.

Наши военные – тот же «жертва сталинских репрессий» маршал Тухачевский и вся его гопкомпания – занимались ровно тем же: установили контакты с верхушкой фашистской Германии и сливали ей информацию стратегического характера. Более того, Тухачевский, который мнил себя красным Бонапартом, даже подготовил на случай войны «План поражения» СССР. Характерно в этом отношении высказывание Мерецкова, тогда еще полковника, о том, что в случае победы Германии над Советским Союзом «нам хуже не будет». Вернуться во власть во время иностранной военной интервенции намеревался и Троцкий; об этом он прямо заявил в интервью немецкому писателю Эмилю Людвигу. На это он и ориентировал своих сторонников в Союзе.

Самыми опасными были те из главарей оппозиции, которые намеревались устранить Сталина «непарламентскими методами», а попросту, говоря языком В. Путина, «замочить». Логика их была проста: после смерти Сталина остальные члены Политбюро испугаются и пойдут на уступки оппозиции или же вернут ее, оппозицию, к руководству страной. Лучше, конечно, сразу ликвидировать все Политбюро вместе со Сталиным во время киносеанса в Кремле, как это замышлялось в деле «Весна».

Вся эта возня оппозиции закончилась убийством С. М. Кирова в декабре 1934 года. Только тогда оппозиционеров начали расстреливать. Как мы помним, «троцкистско-зиновьевский объединенный блок» был создан еще в 1926 году, но добрались до них только в 1936-м, потому что среди заговорщиков были высшие чины НКВД, Ягода и Ежов в том числе. Они всячески тормозили расследование, мешали ему и путали следы. Только в 1936 году были расстреляны главари оппозиции – Лев Каменев и Григорий Зиновьев.

Однако и после этого Сталин не мог спать спокойно. Под массовыми сталинскими репрессиями недалекие исследователи или сознательные извратители истории понимают все, что творилось в 1936–1938 годах, а между тем тут сплелись сразу три или четыре процесса. Первый процесс – это разгром троцкистско-зиновьевского подполья. Закончился он закономерным расстрелом верхушки оппозиции и тысяч ее последователей. Второй процесс – это очищение армии от предателей, изменников, агентов иностранных разведок и прочей нечисти. Первые два процесса ни в коей мере не затронули рядовых граждан страны; иные даже не знали о «массовых» арестах, разве что из газет.

А вот третий процесс больно ударил по рядовым обывателям, ибо тогда были расстреляны сотни тысяч ни в чем неповинных людей. Все было связано с Конституцией 1936 года. Согласно статьям этой Конституции, в частности, предполагалось проведение альтернативных выборов в депутаты Советов сверху донизу – от Верховного Совета СССР до райсовета какого-нибудь Урюпинска.

При этом выборы должны были быть тайными, состязательными и равными, и в них должны были участвовать все граждане, не лишенные этого права. Но самое главное: в списки депутатов могли попасть не только выдвиженцы ВКП(б), но и общественных организаций, в том числе и беспартийные личности! Поскольку все партбоссы в стране были депутатами Советов разного уровня, они испугались: а вдруг их не изберут? И стали слать Сталину телеграммы: выборы – это, конечно, хорошо, но у нас ведь осталось еще столько «врагов народа»! Они и выборы могут сорвать, и провести в депутаты какого-нибудь троцкиста или подкулачника, раз выборы тайные. Нет, товарищ Сталин, с этим надо что-то делать! И начали требовать у Сталина лимитов на аресты и на расстрелы. Особой кровожадностью отличались двое: Роберт Эйхе – первый секретарь Западно-Сибирского обкома и Никита Хрущев – первый секретарь Московской парторганизации. Последний где-то в Москве и Московской области уничтожил более 40 тысяч таких лиц и еще обижался, что ему дают мало расстреливать! Органы НКВД для придания законности своим действиям выдумывали различные повстанческие, троцкистские, шпионско-диверсионные, вредительские и тому подобные организации. Совершенно безвинные люди косяком шли в лагеря или спускались в расстрельный подвал. Когда Сталин разобрался, что его обманули, пулю в затылок получили уже те самые партийные бонзы, которые и затеяли эту кровавую вакханалию. (Каким образом удалось «отмазаться» Никите Хрущеву, неизвестно.) За ними поставили к стенке и тех, кто «шил» липовые дела безвинно осужденным. Кровавая баня закончилась только в 1939 году, когда были выпущены из тюрем оставшиеся в живых люди. При этом в лагерях и расстрельных подвалах НКВД простого народу погибло во много крат больше, чем оппозиционеров.

Только тогда Сталин вздохнул спокойно: годы борьбы не прошли даром, оппозиция была стерта в лагерную пыль, а ее вожди расстреляны. Контрреволюция, о которой так плакался Троцкий, свершилась. В общество были возвращены христианские добродетели: семья, уважение к родителям и старшим, девичье целомудрие, семейное воспитание детей и т. д. Была возвращена новогодняя елка на радость детворе; в 1943 году наши офицеры опять надели золотые погоны и упразднили, наконец, штаб мировой революции – Коминтерн.

И еще: разгромив оппозиционное подполье, Сталин во время Великой Отечественной войны оказал огромную услугу советскому народу. У нас не оказалось предателей типа Квислинга в Норвегии, Тисо в Словакии, адмирала Хорти в Венгрии, маршала Петена во Франции, Зейсс-Инкварта в Австрии, Гейнлейна в Чехословакии. У нас не было пятой колонны, которая, несомненно, состояла бы из оппозиционеров, не было ни инсургентов, ни коллаборационистов (не считая генерала Власова).

Таким образом, Сталин поэтапно двигался к власти даже не три, а целых 15 лет, и делал он это не ради личной власти, а для блага всего советского народа. Он, конечно, не был ангелом (ни боже мой!), но с волками жить – по-волчьи выть. А оппозиционеры, возглавляемые Троцким, Зиновьевым и Каменевым, были теми еще волчарами.

 

Глава III Переворот post mortem (Маленков)

В 2009 году по ТВ демонстрировался художественный фильм под названием «Сталин. Live». Среди других сюжетных линий в нем была и такая. На дачу Сталина подбрасывают анонимное письмо, в котором содержится компромат на его ближайших сподвижников – Берию, Хрущева и Маленкова. Сталин знакомит их с этим письмом, а потом наблюдает за их реакцией. Товарищи по партии затевают между собой склоку, а Сталин, хитро попыхивая трубкой, наблюдает за ними со стороны. В конце фильма выясняется, что автором письма был… сам Сталин! Так он решил выяснить, кто из них достоин стать его преемником. Но не успел: 5 марта 1953 года Сталин умер, а его преемником стал Маленков.

Опустим правление Сталина во время войны и сразу перейдем к событиям, предшествовавшим 1953 году, – году смены власти, ведь именно это нас интересует.

Ближайшее окружение Сталина после Великой Отечественной войны не было однородным. Среди них были верные сталинцы, готовые повсюду и всегда следовать его курсом, такие как Каганович, Молотов и Ворошилов. Были хитрецы, не примыкавшие ни к одной группе, – это Анастас Микоян. Были и обиженные Сталиным, например Булганин. Были и честолюбцы, боявшиеся Вождя и даже ненавидевшие его, – это Маленков, Хрущев и Берия. Естественно, свою ненависть они держали в тайне, всячески угождая вождю и раболепствуя перед ним.

Некоторые даже осмеливались в своих тайных мечтах занять его место. Среди них был и Георгий Максимилианович Маленков. О том, чтобы вступить в открытую борьбу против Сталина и устроить переворот, речи не шло: все еще помнили громкие процессы 1930-х годов над оппозицией, закончившиеся расстрелами. Не приняли бы такого переворота ни партия, ни народ. Этому есть подтверждение. Лидер албанских коммунистов Энвер Ходжа передал свой разговор с Микояном после смерти Сталина: «Однажды вместе с Хрущевым мы подумали устроить покушение на него, но бросили эту затею, опасаясь, что народ и партия не поймут нас».

Авторитет Сталина был настолько высок, что заговорщиков просто разорвали бы в клочья. Кстати, если бы тогда существовали рейтинги, то Сталин набрал бы 99,9 %, если не все сто. Даже сегодня во время интернет-голосования «Имя России» в 2008 году Сталин набрал больше всех голосов – 37,2 %. А ведь со дня его смерти прошло уже 55 лет!

Но это так, лирическое отступление. Если нельзя было легально сместить Сталина, то следовало или ждать естественной кончины вождя, или убить его. Ныне появилось много инсинуаций и публикаций на тему «загадочной» смерти Сталина: то ли Берия его убил, то ли Хрущев отравил, то ли Маленков, то ли все вместе… Убийства лидеров, конечно же, бывали во всемирной истории, и не раз, но здесь не тот случай.

 

Болезни Сталина

Во время и после войны Иосиф Виссарионович стал стремительно дряхлеть. В 1944 году у него появились первые признаки гипертонии и атеросклероза. Читатель, видевший документальные кадры с Гитлером после разгрома Польши и Франции, помнит, что тот предстает перед нами веселым, здоровым и бодрым человеком (даже ножкой притопывает!). На кинокадрах 1945 года Гитлер – старик с трясущимися руками и мешками под глазами. А ведь прошло всего 5 лет: так сказались на нем нервные перегрузки и осознание огромной ответственности за Германию, которую он на себя взвалил. Та же история произошла и со Сталиным. Неужели вы думаете, что Сталин не переживал во время войны? Переживал, конечно: невосполнимые потери Красной Армии в начальный период войны, немцы под Москвой, Сталинград, эвакуация заводов и фабрик, руководство армиями и фронтами, тысячи больших и малых дел требовали его неусыпного внимания и контроля. И опять же – груз огромной ответственности за судьбу СССР и народов, его населяющих. За судьбу социализма, наконец, который он строил всю жизнь. Все это, естественно, сказалось на состоянии его здоровья. Это просто удивительно, что он не свалился еще раньше.

Вячеслав Молотов, беседуя с поэтом Феликсом Чуевым, сказал в 1971 году: «Немножко в последние годы стал сдавать, по-моему, Сталин. Но он столько пережил! Я просто удивляюсь, как он это все мог вынести!»

Способствовали этому возраст и образ жизни вождя. Он работал в Кремле в прокуренном кабинете, а потом – на даче, по 13–15 часов в день и после обильного ужина ложился спать в 3–4 часа утра. Когда переводчик Бережков впервые во время войны увидел Сталина, он даже не узнал его: перед ним предстал старик, «исхудавший, с землистым, уставшим лицом, изрытым оспой». Сталину тогда еще не было и 70 лет (для кавказца – смешной возраст), а он уже выглядел глубоким стариком.

Никаких выходных дней и отпусков у него не было (выезжая до войны в отпуск на юг, он продолжал работать и там). На поздний ужин, который одновременно был и рабочим совещанием, он обычно приглашал своих соратников; за столом они употребляли алкоголь. Спиртное, как известно, является снотворным средством и иногда рекомендуется врачами.

Чрезмерные физические и нервные перегрузки во время войны дали о себе знать: первый инсульт у Сталина случился в октябре 1945 года. (Рой Медведев считает, что это произошло в 1949 году.) К сожалению, от «Истории болезни И. В. Сталина» остался только X том. Может, Сталин перенес два инсульта? Куда подевались остальные тома, неизвестно. Возможно, их уничтожили по его же распоряжению: никто в народе, а уж тем более вражеские разведки, не должен знать, что вождь болен.

Дочь вождя Светлана Аллилуева вспоминает, что осенью 1945 года «…отец заболел и болел долго и трудно». Ей не разрешили в этот период навещать его и даже звонить ему по телефону. Больше месяца никто не мог дозвониться до Сталина; у него была кратковременная потеря речи. Это был микроинсульт. Такие микроинсульты могут приводить к параличу или потере речи, однако больные обычно выздоравливают и частично восстанавливаются. После такого инсульта следует изменить режим и меньше работать. Если этого не сделать, то инсульты могут повториться в еще более тяжелой форме. Вот почему Сталин с 1946 года стал реже появляться в Кремле. Он резко изменил свой график. Больше трех часов Сталин в столице уже не работал, а для решения текущих вопросов посетителей приглашали к нему на дачу. Разговоры велись или днем, или за поздним ужином.

А еще он был очень одинок. Непутевый сын Василий и еще более беспутная дочь Светлана. Он виделся с ними редко. Яков погиб в немецком плену… Общение с близкими ему заменяли вырезки из «Огонька», которыми была увешана его спальня.

В последний раз Светлана приезжала к отцу на дачу 21 декабря 1952 года. Это был его 73-й день рождения. «…Он плохо выглядел в тот день. По-видимому, он чувствовал признаки болезни, может быть, гипертонии, так как неожиданно бросил курить и очень гордился этим – курил он, наверное, не меньше пятидесяти лет». Светлана обратила внимание на то, что у отца изменился цвет лица; обычно оно всегда было бледным, а теперь стало красным. Дочь полагала, что у отца сильно повышено кровяное давление.

Медосмотры Сталин уже давно не проходил; его лечащие врачи сидели по тюрьмам (об этом – потом).

Резкое прекращение курения у людей, организм которых уже привык к никотину, всегда ведет к ухудшению здоровья, продолжающегося несколько месяцев. Из-за этого нарушается обмен веществ и усиливается отложение жира. Кроме того, появляется раздражительность. Всегда худощавый Сталин прибавил в весе именно в начале 1953 года, а увеличение веса, как известно, ведет к повышению кровяного давления. Таким образом, то, что Сталин бросил курить, привело к трагическим последствиям.

К слову. Ныне развернулась активная борьба по борьбе с курением. Но позволю себе одно наблюдение. Сталин резко бросил курить в 1952 году, а в 1953 году умер. Брежнев бросил курить и в 1982 году скончался. Мой отец, едва выйдя на пенсию в 60 лет, бросил курить и через три года отдал Богу душу. И все это – по настоянию врачей! Я провел бы специальное исследование на тему связи резкого отказа от курения со смертностью бывших курильщиков.

А еще Сталин в последние годы очень боялся отравления. Есть свидетельства, что даже лекарство от простуды он инкогнито покупал в обычной сельской аптеке. Никита Хрущев рассказывал, что за обедом он «…буквально ни одного блюда не мог откушать, если при нем кто-либо из присутствующих его не попробовал. У нас имелись излюбленные блюда, и повара хорошо их готовили. Харчо было очень вкусное. Его брали все подряд, и тут уж Сталин не сомневался. А что касается закусок, которые стояли на столе, то он выжидал, когда кто-то попробует. Выждет какое-то время и тогда сам тоже берет. Человек уже довел себя до крайности, и людям, которые его обслуживали годами и были, безусловно, преданы ему, не доверял». Все это Хрущев списывал на мнительность Сталина, вроде бы и не существовало такого способа устранения лидеров нации, как отравление. Да примеров таких в истории не счесть! Правильно боялся: не свои, так чужие отравят, ведь многим хотелось отрешить Сталина от власти. Западные разведки не в счет:

Сталин опасался прежде всего своих. И его опасения были не напрасны, но об этом – чуть ниже.

Кроме того, Сталин в последние годы опасался покушений. Его машина, выезжая из Кремля на дачу в Кунцево, петляла по улицам Москвы. Хрущев как-то поинтересовался, отчего они так петляют, а не едут прямо. Охранники ему ответили, что не они выбирают маршрут, а Сталин. «Не надо быть умным, чтобы догадаться, что он принимал меры, чтобы ввести в заблуждение врагов, которые могли бы покушаться на его жизнь. Он даже охране заранее не говорил, каким поедет маршрутом, и каждый раз менял маршруты…» Гости Сталина, приезжавшие к нему на дачу, стали замечать нововведения: «…На дверях и воротах усилились запоры. Появились всякие новые задвижки, затем – чуть ли не сборно-разборные баррикады». Хрущев тогда сделал правильные выводы: «Сталин занимал такое положение, что для врагов советского строя был весьма “привлекательной” фигурой. Тут шутить было нельзя…» Еще бы: только за время войны на Сталина было задумано несколько покушений, один полковник Таврин со своим panzernakke (ручным кумулятивным гранатометом) чего стоил! Также имеются смутные сведения о том, что однажды внешняя охрана дачи вела настоящий бой с вражеским десантом. Так что у Сталина был резон устраивать всевозможные заграждения. Только вот не внешний враг его свел в могилу, а внутренний…

Продолжим. Есть еще одно свидетельство плохого состояния здоровья Сталина. В начале февраля 1953 года он встречался с работниками госбезопасности по вопросу реорганизации закордонной разведки. Среди них был и генерал Судоплатов. В своих воспоминаниях он пишет: «Я был очень возбужден, когда вошел в кабинет, но стоило мне посмотреть на Сталина, как это ощущение исчезло. Я увидел уставшего старика. Сталин очень изменился. Его волосы сильно поредели, и хотя он всегда говорил медленно, он явно произносил слова как бы через силу, а паузы между словами были длиннее». Несомненно, это было следствием перенесенного микроинсульта; к тому же из-за гипертонии у него явно была одышка. Вот почему он произносил слова через силу.

По этой же причине отчетный доклад на XIX съезде за Сталина читал Маленков, а доклад по новому Уставу партии – Хрущев (об этом – несколько позже).

Ухудшение состояния здоровья Вождя отмечал и Н. С. Хрущев (его нелюбовь к Сталину известна всем, и все сказанное им надо делить на два, но в его вранье иногда прорываются крупицы правды). Вот что он писал: «После Великой Отечественной войны с каждым годом становилось заметнее, что Сталин слабеет физически. Особенно заметно сказывалось это в провалах его памяти. Иной раз сидим за столом, и он, обращаясь к человеку, с которым общался десятки, а может быть, и больше лет, вдруг останавливается и никак не может припомнить его фамилию. Он очень раздражался в таких случаях, не хотел, чтобы это было замечено другими. А это еще больше стимулировало угасание его человеческих сил. Помню, однажды обратился он к Булганину и никак не мог припомнить его фамилию. Смотрит, смотрит на него и говорит: “Как ваша фамилия?” – “Булганин”. – “Да, Булганин!”. И только тут высказал то, что хотел сначала сказать Булганину. Подобные явления повторялись довольно часто…»

Еще одно свидетельство провалов памяти Сталина Н. С. Хрущев относит ко времени после XIX съезда КПСС. Это примерно 1952–1953 годы. На съезде тогда было избрано Бюро Президиума ЦК КПСС, и в него, помимо прочих, вошел и маршал Ворошилов. По словам Хрущева: «Сталин вдруг спросил: “Кто входит в Бюро Президиума?” Ему перечислили. Дошли до Ворошилова. “Кто-кто? Ворошилов? Как он туда пролез?” Мы молча смотрим друг на друга. Потом кто-то сказал: “Товарищ Сталин, вы же сами его назвали, и пленум избрал Ворошилова в состав Бюро”. Он не стал тогда дальше развивать свою мысль».

Провалы в памяти – это явный признак перенесенного инсульта. Это еще хорошо, что он так легко отделался; всем известен пример депутата Госдумы Марычева: тот вообще после инсульта стал растением. А знаменитый актер Брондуков? После того как его хватил удар, он ни ходить, ни говорить не мог; жена носила его на руках на прогулки вокруг дома. Таких примеров не счесть. Инсульт – это страшная вещь, и никто не может предугадать, чем он обернется.

Утрата работоспособности Вождя отмечалась и в преддверии его кончины. «А сейчас скажу, что как-то в последние недели жизни Сталина мы с Берией проходили мимо двери его столовой, и он показал мне на стол, заваленный горой нераспечатанных красных пакетов. Видно было, что к ним давно никто не притрагивался. “Вот тут, наверное, и твои лежат”, – сказал Берия», – свидетельствовал Хрущев. Поясним: красные пакеты с особо важной информацией посылались Сталину с пометкой «Вручить лично в руки». Значит, он их получал, но делами уже не интересовался: ни умственных, ни физических сил у него для этого не было.

 

Заговор против Сталина

Многолетний начальник охраны вождя Н. С. Власик, снятый с должности по приказу Сталина за воровство, писал: «Я был жестоко обижен Сталиным… Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина. Я прекрасно понимал, какая была создана вокруг него обстановка, как ему было трудно. Он был старым, больным, одиноким человеком». (Генерал Власик был начальником охраны вождя с 1931 года, а до того, еще с 1919 года – его личным телохранителем. Пользуясь своей близостью к Сталину, он возомнил, что ему можно все, в том числе и пьяные кутежи с бабами, сопровождавшиеся стрельбой. Донжуанский список Власика занимал много страниц его записной книжки. (Позже этот секс-марафон Власика припишут Берии.) Он даже не побоялся принудить к сожительству Валентину Истомину, горничную Сталина. Однажды Иосиф Виссарионович поинтересовался, как расходуются продукты с его кухни. Просмотрев накладные, он с удивлением отметил, что за год он с гостями съел 9 бочек селедки! Этого не могло быть! Кто отвечал за расход продуктов? Власик! Власика арестовали. На следствии выяснилось, что он воровал продукты с хозяйского стола и «толкал» их на черном рынке, присваивал себе имущество в Германии во время Потсдамской конференции, хранил на своей квартире секретные документы, посылал машины с продуктами и коньяком (купленными за государственный счет) проституткам, содержал сутенера, принуждал к сексу женщин под угрозой ареста, вел служебные телефонные разговоры в присутствии неблагонадежных лиц, и т. д. В итоге Власика сослали на 10 лет в Красноярск. Сам же он считал, что его посадили по инициативе злого Берии. Даже если это так, то Лаврентию Павловичу было бы грех не накопать компромат на такого полового гиганта и вора. Было за что…

Так какая же вокруг Сталина, по словам Власика, была создана обстановка? Судя по всему, заговор против вождя возник вскоре после его первого инсульта. Самые близкие его сподвижники – Берия, Хрущев и Маленков – оплели Сталина интригами. Стареющий вождь, что называется, «потерял нюх». Он полностью доверился мерзавцам. Они, надо думать, полагали так: Сталину уже за семьдесят, он болен и стар, долго не протянет. Кто же придет вместо него? Каждый из этой троицы намеревался занять его место, мнил вождем вместо Сталина себя, но пока они были вынуждены действовать сообща.

Немного отвлечемся, читатель, и найдем объяснение такому поведению Вождя. В старости психика человека меняется. «Что стар, что млад», – такая поговорка есть у русского народа. Брежнев, например, в старости любил украшать себя орденами. Красивые цацки – это ли не утеха для впавшего в детство генсека? Некоторые, впав в детство, приближают к себе людей, которые втираются к ним в доверие ради получения выгоды. И Сталин не был исключением. Старость плюс инсульт резко повлияли на восприятие им реальности. Если раньше он держал своих соратников на равноудаленном расстоянии, то теперь «отпустил вожжи»: Берия, Маленков и Хрущев стали чуть ли не его друзьями; он доверял им безоговорочно. (Хрущев в своих мемуарах живописует, как Сталин не доверял и даже боялся Берии. Кто, Сталин боялся? Не смешите меня, Никита Сергеевич! Если бы Сталин боялся, он не приблизил бы его к себе, а в случае чего мог в лагерную пыль стереть, если, как вы говорите, Вождь был всесилен. Это Хрущев перенес свои страхи на Сталина; кто-кто, а уж Хрущев действительно боялся Берию, причем так сильно, что даже решился на его убийство.)

Итак, эта троица вовсю использовала доверие Вождя в своих корыстных целях. Его именем они стали вершить страшный произвол в своем неистовом рвении к власти.

В заключение этой темы позволим себе еще одну ремарку. Многие историки, рассматривающие этот период, категорически заявляют, что никакого заговора против Вождя не было, потому что не было найдено никаких документов об этом. Ну что на это сказать? Хоть стой, хоть падай! Тайный заговор потому и тайный, что о нем никто не знает. А эти невежды требуют представить чуть ли не полный список заговорщиков или, например, документы такого содержания: «Я, такой-то, вступая в ряды заговорщиков против Сталина, клянусь…» и т. д. Это же просто смешно! Заговоры начинаются с разговоров, взаимного прощупывания друг друга, нахождения общих точек соприкосновения, общих интересов. А когда эти точки совпадут, начинается взаимная поддержка, прилагаются общие усилия для достижения необходимого заговорщикам результата.

 

«Ленинградское дело»

Первый сигнал тревоги для заговорщиков прозвучал, когда Сталин завел однажды разговор о своем преемнике. История сохранила подлинные слова вождя, сказанные им незадолго до «Ленинградского дела» 1949–1950 годов. Он сказал: «Надо выдвинуть такую личность, которая могла бы руководить государством, как минимум, лет двадцать-двадцать пять. Теперь я предложу вам кандидатуру, который может и должен возглавить государство после меня… Он должен быть хорошо натаскан во всех государственных вопросах. Я считаю таким человеком Вознесенского. Экономист он блестящий, государственную экономику знает отлично и управление знает хорошо. Я считаю, что лучше его кандидатуры у нас нет».

По поводу другой кандидатуры Сталина на пост своего преемника вспоминал Анастас Микоян: «Кажется, это был 1948 год. Как-то Сталин позвал всех, кто отдыхал на Черном море в тех краях, к себе на дачу на озере Рица. Там он при всех объявил, что члены Политбюро стареют… Показав на Кузнецова, Сталин сказал, что будущие руководители должны быть молодыми (ему было 42–43 года), и вообще, вот такой человек может когда-нибудь стать его преемником по руководству партией и ЦК».

И Сталин стал продвигать их по карьерной лестнице. Образовалась тройка «молодых» – Вознесенский, Кузнецов и Косыгин (последний не подвергся репрессиям только потому, что Сталин не называл его среди своих вероятных преемников). Кузнецов должен был заменить Маленкова. Вознесенского Сталин сделал своим первым заместителем (вице-премьером) и поручил ему председательствовать на заседаниях Совмина. Косыгин занимался проблемами легкой промышленности и финансов.

Поясним: Алексей Кузнецов с 1945 года был первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии, а затем как креатура Жданова в 1946 году перебрался в Москву и стал секретарем ЦК, членом Оргбюро и начальником Управления кадров ЦК ВКП(б). Он же курировал МГБ и МВД.

Николай Вознесенский в конце 1930-х годов был заместителем председателя Ленгорсовета, с 1946 года состоял заместителем Председателя Совета Министров СССР, то есть Сталина (всего на тот момент у него было 8 заместителей) и одновременно был председателем Государственной плановой комиссии (Госплана).

Таким образом, дальновидный вождь задолго до своей кончины задумывался: а кто же будет руководить СССР без него? Он искал себе преемника, перебирал кандидатуры и остановил свой выбор на Кузнецове и на Вознесенском. Еще одной возможной кандидатурой был Андрей Жданов; недаром с подачи Сталина он стал вторым секретарем ЦК и главным идеологом страны. Но Жданов умер в 1948 году.

Как только троица услышала слова Сталина о своих преемниках, тут же принялась дискредитировать названных лиц. «Полагаю, что гибель этих людей (без Косыгина) определялась именно тем, что Сталин стал их выдвигать, готовя смену старым кадрам… Как конкретно удалось сделать подкоп, подорвать доверие к новым людям, натравить Сталина на них, его же выдвиженцев, мне сейчас трудно сказать», – прикидывался дурачком Хрущев. Все он знал! Все, поскольку лично участвовал в заговоре. И опять же, главным в дискредитации Кузнецова и Вознесенского он считал Берию, который использовал Маленкова «как таран», поскольку тот сидел в ЦК. Все это сказки дедушки Никиты, ведь Хрущев тоже был членом ЦК! Вся эта троица замарана кровью ленинградцев.

Однако мы забежали вперед. Так возникло «Ленинградское дело», и главную роль в его создании играл Маленков. Напомним, какие посты он тогда занимал. Георгий Маленков был чисто партийным функционером, еще в 1920-х годах служил в секретариате Сталина. В 1930-е годы он сделал стремительную карьеру: в 1939 году стал членом ЦК и был назначен секретарем по кадрам, а в 1941-м стал кандидатом в члены Политбюро. Во время войны он получил должность заместителя председателя Совета народных комиссаров И. В. Сталина и курировал самолетостроение (по сложившейся практике, каждый его заместитель отвечал за определенный участок народного хозяйства). Таким образом, ведая партийными кадрами, он стал вторым человеком в партии после Сталина, даже не будучи членом Политбюро. В этот высший орган партийного руководства он вошел только в 1946 году. По сути, Маленков стал заместителем Сталина по партии (как у Гитлера был Борман).

Интересны высказывания о Маленкове иностранцев. «Он умен и осторожен, как дикий кот. Один французский политик, который встречался с Маленковым в период его подъема, говорил мне: “Он напоминает мне юного Лаваля”. Подобно последнему он соединял в себе острый ум с величайшим самообладанием и осмотрительностью. Джилас [1] , который его раньше встречал, выразился о нем в таком смысле: “Он производит впечатление скрытного, осторожного и болезненного человека, но под складками жирной кожи, казалось бы, должен жить совсем другой человек, живой и умный человек с умными, проницательными черными глазами”, – приводит Рой Медведев слова неизвестного мне писателя Г. Бартоли о Маленкове. Вот таким предстает перед нами Маленков – осторожный и осмотрительный, как жирный дикий кот.

Идем дальше. В том же году он проиграл битву за власть с таким же членом Политбюро ЦК А. Ждановым в связи с так называемым «Шахуринским делом». Алексей Шахурин был наркомом авиационной промышленности в 1940–1946 годах. Так вот, Жданов откопал информацию, что во время войны Шахурин, вступив в сговор с маршалом авиации Новиковым, поставлял на фронт бракованные самолеты, а погибших при авариях летчиков списывали на боевые потери. Шахурина осудили на 6 лет, а Маленкова, отвечающего за самолетостроение, сняли с поста секретаря ЦК и отправили на работу в Среднюю Азию; однако при этом он оставался членом Политбюро. В 1948 году, после смерти Жданова, благодаря Хрущеву и Берии он был восстановлен на посту секретаря ЦК. Как умер Жданов – это тема для отдельного разговора, скажем только, что Маленков использовал его смерть на всю катушку.

Так вот, Маленков инициировал «Ленинградское дело», ведя подкоп под возможных преемников Сталина – Алексея Кузнецова и Николая Вознесенского, поскольку сам рассчитывал занять его место. А еще он мстил ленинградцам – выдвиженцам Жданова.

Небольшая ремарка: до последнего времени во всех послевоенных репрессиях, таких как «Ленинградское дело», «Шахуринское дело», «Дело Еврейского антифашистского комитета», «Дело врачей-убийц» и других, было принято обвинять лично Сталина. Но это была только борьба за власть между его ближайшим окружением. Иосиф Виссарионович был не семи пядей во лбу и не мог за всем уследить. Он получал только ту информацию, которую ему предоставляли его «сподвижники» (в выгодном, конечно, для себя свете). Ради того, чтобы добиться власти, они не гнушались подводить людей под тюремные сроки (как это было с Шахуриным) и даже под расстрел («Ленинградское дело»). Эти мерзавцы стремились вскарабкаться по карьерной лестнице как можно выше, перешагивая через трупы, чтобы в конечном счете занять место Вождя. Среди ближайшего окружения Сталина созрел заговор. Заговорщиками были не просто «недовольные политикой Сталина» люди, а люди злобные и решительные, способные на убийство кого угодно, в том числе и самого Хозяина.

Первым поводом для Маленкова послужила организованная в январе 1949 года в Ленинграде Всероссийская оптовая торговая ярмарка, на которой собрались продать излишки промтоваров. (Откуда в разоренной войной стране, промышленность которой была переведена на военные рельсы, взялись излишки промтоваров – бог весть. Конверсия, как известно, трудная вещь. Скажем только, что в условиях планового хозяйства проводить такую ярмарку было изначально невыгодно.) Так оно и оказалось: все товары и продукты, свезенные в Ленинград, испортились и сгнили. Половину средств, выделенных для проведения ярмарки, как водится, разворовали. Ущерб, нанесенный стране, превышал несколько миллионов рублей. Ярмарка была организована по инициативе Родионова (премьер-министра РСФСР), Кузнецова и Вознесенского. Но это еще полбеды. Беда была в том, что ярмарка проводилась без разрешения ЦК! Это оказалось уже серьезным прегрешением.

По инициативе Маленкова Политбюро осудило это мероприятие, но пока все остались на своих местах.

Однако Маленков продолжил атаку. В феврале 1949 года в ЦК поступила анонимка о фальсификации на выборах Ленинградского обкома партии. Это сейчас фальсификации при выборах – обычное дело (даже президент Медведев признал, что муниципальные выборы 2009 года были «не стерильными»), а тогда они карались ох как строго! На ленинградской партийной конференции руководители обкома П. Попков, Г. Бадаев, Я. Капустин и П. Лазутин получили по несколько голосов «против», а всем объявили, что участники конференции проголосовали единогласно. Факты подтвердились. Срочно примчавшийся в Ленинград Маленков снял всю партийную верхушку. На партийном заседании он обвинил Попкова со товарищи в антипартийной групповщине и противопоставлению ЦК. Одновременно в опалу попали и покровители ленинградского руководства – Вознесенский и Кузнецов. Цель Маленкова – дискредитировать возможных преемников Сталина – была достигнута. В начале 1949 года Кузнецов, Родионов и Вознесенский лишились своих постов. Началось следствие. В его ходе выяснилось, что вышеуказанные товарищи хотели еще создать компартию России и тем самым расколоть КПСС.

Поясним: дело в том, что в союзных республиках свои компартии были, например, в Узбекистане, Грузии, Белоруссии и других (на Украине даже было свое Политбюро!), а в РСФСР, то есть в России, не было. Считалось, что российские большевики, так же как и все русские по национальности, скрепляют, цементируют партию и вообще весь СССР. «Союз нерушимый республик свободных / Навеки сплотила великая Русь», – так было написано в тексте гимна 1943 года. По существу, так оно и было. Недаром на торжественном банкете по случаю победы в Великой Отечественной войне Сталин провозгласил тост за русский народ: «Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа, потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны». Вот так – «руководящей силы»!

Создание компартии России было смерти подобно, так как грозило превращением СССР из фактически унитарного государства в конфедерацию с последующим неизбежным ростом центробежных тенденций. В свою очередь, распад СССР привел бы к падению Советской власти. Что и произошло в дальнейшем. В 1990 году на фоне объявленного Горбачевым «плюрализма мнений», чтобы не подчиняться ЦК КПСС, была создана Российская коммунистическая партия (РКП) во главе с Полозковым. В 1991 году в связи с распадом Союза ССР Ельцин запретил как РКП, так и КПСС. Произошла антисоциалистическая революция. Опасения коммунистов конца 1940-х годов подтвердились полностью.

Дальше – больше. Кузнецов, Вознесенский и Родионов задумали перенести столицу РСФСР из Москвы в Ленинград и даже наметили для этого шикарное здание на Московском проспекте – Дом Советов. А еще они придумали учредить собственный российский флаг (царский триколор, но с серпом и молотом!). Это при том, что флаг у РСФСР уже был, еще с 1918 года! Ну и, конечно же, гимн – как же без него… Хорошо, хоть не «Боже, царя храни»!

Вот об этом – о ярмарке, фальсификации, переносе столицы, новом российском флаге и гимне – Маленков и доложил Сталину.

Если оптовая ярмарка и подтасовки на партийных выборах были реальными проступками ленинградских коммунистов, то остальное – не более чем пустая кулуарная болтовня, глупые мечтания и желание самоутвердиться. Для того чтобы создать РКП, надо было как минимум решение Пленума, а как максимум – съезда ВКП(б). Дело это долгое и нудное, и за один день не делается. Прозорливый Сталин, предвидевший ситуацию, подобную той, которая произошла в 1990 году, взъярился. Если Кузнецов с Вознесенским такое замыслили, то грош им цена как преемникам! Они не оправдали его надежд! Они не представляли себе последствий такого шага и могли таких дров наломать после его ухода! Однако согласия на их арест не дал, пока Маленков не настоял на том, что это необходимо.

 

Главное – человека арестовать, а там уж дело техники: сам признается в чем угодно, попав в лапы гэбешников. Окрыленный Маленков тут же состряпал дело об антисоветской группе, которая «проводила подрывную деятельность внутри партии», якобы направленную на отрыв Ленинградской парторганизации от ЦК. Для разбора этого дела была создана комиссия в составе Маленкова, Хрущева и Шкирятова (человека Берии).

В феврале 1949 года Маленков лично приехал в Ленинград, где выдвинул эти обвинения в адрес питерских коммунистов; те оправдывались. Под конец Маленков устроил подлость: 13 августа 1949 года вызвал в свой кабинет Кузнецова, Родионова и еще ряд ленинградских руководителей, где они были арестованы сотрудниками органов без санкции прокурора. До Вознесенского добрались только в октябре того же года. Помимо того что он был якобы подельником Кузнецова, ему вменили еще и утрату секретных документов, и занижение Госпланом отдельных показателей на 1949 год.

Собранные материалы передали в МГБ (Министерство государственной безопасности – предшественник КГБ). Министром МГБ в это время был Абакумов. Вот в нашем расследовании появился еще один фигурант. Во время войны Абакумов был начальником военной контрразведки СМЕРШ, что расшифровывалось как «Смерть шпионам!». Контрразведка, подчиненная лично Сталину как наркому обороны, при Абакумове работала отлично: всего за это время было разоблачено более 30 тысяч немецких шпионов; с немцами велись сложные радиоигры, во время которых передавалась дезинформация о положении на фронтах. Это была самая эффективная контрразведка в мире! За это в 1946 году Сталин назначил Абакумова министром МГБ. Считается, что он был человеком Берии, но они разругались еще в конце 1945 года. Абакумов посчитал, будто Берия спекся и обнаглел настолько, что стал открыто враждовать с ним. Например, за Берией как за Генеральным комиссаром госбезопасности (что приравнивалось к маршальскому званию) был оставлен кабинет на Лубянке. Так вот, Абакумов распорядился закрыть его на замок и не убирать там. Когда Берия вернулся в МГБ, то увидел, что его кабинет весь зарос паутиной. Абакумов был личностью амбициозной и, чувствуя поддержку Сталина, действовал сам по себе.

Человеком он был малообразованным; недалеким, но решительным и храбрым, несгибаемой воли чекистом. К сожалению, метода у него была одна: оказывать моральное, а то и физическое воздействие на арестованных – запугивать, бить и пытать. Абакумов послал в Ленинград десяток следователей, и те принялись за «работу». Все арестованные признали свою вину. Еще бы не признать… Один из выживших, второй секретарь Ленинградского обкома Иосиф Турко, вспоминал: «…Показания я дал в результате систематических избиений, так как я отрицал свою вину. Следователь Путинцев начал меня систематически избивать на допросах. Он бил меня по голове, по лицу, бил ногами. Однажды он так избил меня, что пошла кровь из уха. После таких избиений следователь направлял меня в карцер, угрожал уничтожить меня, мою жену и детей, а меня осудить на 20 лет лагерей, если я не признаюсь… В результате я подписал все, что предлагал следователь…» Таким образом, подручные Абакумова действовали в стиле приснопамятного Ежова. Это то, что творилось в Ленинграде.

В Москве все было так же, но еще страшнее. Дело в том, что Маленков в 1950 году организовал собственную, «партийную» тюрьму! Для этого он, ссылаясь на ЦК и лично Сталина (вряд ли Сталин о таком самоуправстве знал), потребовал освободить один корпус в «Матросской тишине» для ведения политических дел. Вахтеры, охранники и персонал должны были быть назначены из МВД, а вот вести следствие имели право только работники КПК (Комитета партийного контроля) и специальные следователи (костоломы). Эта тюрьма с особыми условиями режима была рассчитана на 30–40 человек. Начальника «партийной» тюрьмы инструктировал Маленков лично. Арестованные в кабинете Маленкова Кузнецов, Родионов, Попков (первый секретарь Ленинградского обкома) и другие подвергались здесь пыткам и истязаниям. Допросы проводились не только в тюрьме; часто политзаключенных доставляли в здание ЦК, обычно к 12 часам ночи, где Маленков лично допрашивал их. Опыт у Маленкова уже был: еще в 1930-е годы он ездил с Ежовым по регионам, где искоренял «врагов народа», и даже чуть не стал его заместителем.

Маленький пример того, как Маленков прикрывался именем Сталина. Однажды Иосиф Виссарионович сказал коменданту Большого тетра Рыбину: «Кто-то действует от моего имени». Как мы теперь выяснили, этим «кто-то» был Маленков.

Допросы велись почти год, и в сентябре 1950 года в Ленинграде состоялся открытый судебный процесс. Обвиняемых заставляли заучивать свои показания наизусть. Курировал судебное разбирательство тоже лично Маленков. В итоге выездная Военная коллегия Верховного суда приговорила Кузнецова, Вознесенского, Родионова и ряд других товарищей (всего около 200) к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в октябре 1950 года. Еще около 2 тысяч партийных и советских работников по всей стране – выдвиженцев Жданова и Кузнецова, – получили значительные лагерные сроки.

Поразительно еще и то, что в 1947 году смертную казнь в СССР отменили, а специально для «Ленинградского дела» в 1950 году восстановили вновь!

Вот так, зацепившись за реальные, но мелкие прегрешения ленинградских коммунистов, Маленков искусственно раздул это дело до антипартийного заговора.

В пользу того, что «Ленинградское дело» было сфальсифицировано, говорит и такой факт. В Москве в 1945–1949 годах был такой деятель Георгий Попов – первый секретарь МГК. В 1949 году его сняли с работы за совершенно немыслимые художества, до которых расстрелянным ленинградцам было ох как далеко. Попов возомнил себя ни много ни мало будущим вождем Советского Союза, пытался управлять всеми союзными министерствами, расположенными в Москве, подминал под себя министров и даже членов ЦК! Поскольку все союзные министры и члены ЦК состояли на партийном учете в Москве, он обнаглел настолько, что стал вызывать их на ковер в МГК и давать им нагоняй! За такие дела его надо было расстрелять в первую очередь, а его просто сняли с поста первого секретаря МГК; арестовывать его никто даже не думал. Еще в сталинское время он руководил рядом министерств, а при Хрущеве был послом в Польше. Кстати, в Варшаве он тоже не унимался: из-за своей спеси по глупости рассорился с иранским послом, вмешивался во внутренние дела ПНР. Его попросили и оттуда. Попов спокойно дожил до пенсии и был похоронен на престижном Новодевичьем кладбище. Вот так! А ленинградцев расстреляли куда за меньшие прегрешения. И все потому, что среди них оказались вероятные преемники Сталина.

О том, что «Ленинградское дело» было дутым, вспоминал на пенсии и Хрущев (как всегда, избегая говорить о том, какую роль играл лично он): «Сталин к Вознесенскому относился очень хорошо, питал к нему большое доверие и уважение. Да и к Косыгину, и к Кузнецову, ко всей этой тройке… Как конкретно удалось сделать подкоп, подорвать доверие к новым людям, натравить Хозяина на них, его же выдвиженцев, мне сейчас трудно сказать… У меня сложилось впечатление, что как раз Маленков и Берия приложили все усилия, чтобы утопить их. Ряд документов преследовал цель направить гнев Сталина против “группы молодых”. Все заранее знали, как будет реагировать Сталин».

Таким образом, путь к власти был расчищен: у Сталина пока не было других кандидатур на пост преемника. Поверив наветам Маленкова, он, по сути, подписал себе смертный приговор.

Кстати, когда на Пленуме 1955 года Маленкова обвинили в фальсификации «Ленинградского дела», он уничтожил много важных документов из него.

Самое важное для нас открытие, дорогие читатели, еще впереди! В июне 1956 года министр МВД Дудоров докладывал в ЦК КПСС, что после ареста секретаря Маленкова, Суханова, был вскрыт его сейф, в котором обнаружили написанные рукой Маленкова документы по организации особой («партийной») тюрьмы, датированные 4 марта 1950 года, рукопись о формировании состава нового Советского правительства и справку о наличии агентурных дел на руководящий состав Советской армии. О «партийной» тюрьме мы уже писали; в том, что у Маленкова имелся компромат на генералитет, ничего удивительного нет. А вот то, что он еще в 1950 году, то есть за три года до смерти Вождя, намечал состав нового правительства – это бомба ! Кто ему позволил? Это было исключительно прерогативой Сталина; в любом случае – Верховного Совета! Но Маленков в 1950 году не был Председателем Верховного Совета (им был тогда Шверник), а перестановки в составе правительства произошли только после смерти Сталина. Значит, Маленков готовил переворот еще в 1950 году! Если бы Сталин об этом узнал, он стер бы Маленкова в порошок, но он, к сожалению, пребывал в блаженном неведении. Это показывает, насколько ослабла хватка Вождя: его подчиненные задумали поменять состав правительства без его ведома, если не хуже – устроить дворцовый переворот! То же самое было и с «партийной» тюрьмой: Сталин о ней ничего не знал, хотя на него и ссылался Маленков. Он набрался такой силы и наглости, что стал игнорировать Сталина.

И еще. В «демократической» литературе утвердился такой постулат: Сталин – тиран, все его боялись и дрожали перед ним, поскольку он мог посадить или расстрелять любого человека. Работая над этой книгой, мне пришлось перечитать много биографий высших военных и гражданских руководителей советского государства. Оказалось, что никто его не боялся; с ним спорили, даже ругались, некоторые называли на «ты», брали ответственность на себя, проявляли самостоятельность, не теряя чувства собственного достоинства. Слово сталинскому министру сельского хозяйства Бенедиктову: «Вопреки распространенному мнению, все вопросы в те годы (конец 1930-х), в том числе относящиеся к смещению видных партийных государственных и военных деятелей, решались на Политбюро коллегиально. На самих заседаниях Политбюро часто разгорались споры, дискуссии, высказывались различные, зачастую противоположные мнения… Безгласного и безропотного единодушия не было… Сталин и его соратники этого терпеть не могли. Говорю это с полным основанием, поскольку присутствовал на заседаниях Политбюро много раз…»

А вот те, у кого была подлая душонка, раболепствовали перед ним, льстили ему и обманывали… К последней категории «плохих парней», как сказали бы американцы, относился и Маленков.

Итак, эта троица – Маленков, Хрущев и Берия – с конца 1940-х – начала 1950-х годов полностью изолировала Сталина и творила все, что хотела. Вероятных преемников уничтожил Маленков. Что дальше? Как мы уже говорили выше, Сталина нельзя было сместить просто так: народ этого не понял бы, для него Сталин был и царь, и Бог, и Дух Святой. «Мы так вам верили, товарищ Сталин. Как, может быть, не верили себе», – написал поэт Исаковский.

 

«Дело врачей»

У Сталина было одно уязвимое место – его болячки и хвори. А эти болячки лечили врачи. Что следует сделать, чтобы Вождь поскорее умер? Правильно догадались: убрать от него врачей, дискредитировав их путем чудовищной лжи, обвинив в убийствах высших лиц государства. Чтобы товарищ Сталин и в страшном сне не вздумал к ним обращаться…

Так возникло «Дело врачей-убийц». В августе 1948 года врач-кардиолог Тимашук направила начальнику Главного управления охраны (по-нынешнему – ФСО) генералу Власику письмо, в котором сообщала, что члену Политбюро А. Жданову было назначено неправильное лечение, от чего тот и умер. При снятии кардиограммы она обнаружила у него инфаркт миокарда, но «светила» медицины Лечсанупра профессор Егоров, академик Виноградов и профессор Василенко заявили, что никакого инфаркта нет, и направили пациента в санаторий на Валдай с разрешением вставать с постели, совершать длительные прогулки, ходить в кино и т. д. Чуть ли не танцевать…

Эти деятели предложили Тимашук переписать свое заключение, но она отказалась. Двадцать девятого августа 1948 года инфаркт у Жданова повторился, летальный исход наступил через день. При вскрытии оказалось, что инфаркт все же был: Тимашук оказалась права. Тогда на нее начали оказывать давление, чтобы она все-таки переписала заключение, которое можно было бы трактовать и так, и эдак. Она опять отказалась, за что ее выгнали из Лечсанупра и перевели в обычную поликлинику. Генерал Власик положил письмо Тимашук на стол Сталину и доложил, что причин подозревать кремлевских медиков нет. Поскольку он лично отвечал за подбор медперсонала, то и спрос был бы с него; вот почему он дезавуировал «сигнал» Тимашук. Сталин, ознакомившись с ним, начертал в уголке: «В архив», то есть не придал ему значения и поверил Власику.

Мало ли какие среди эскулапов разборки бывают: обиделась Тимашук за то, что ее выгнали из элитного учреждения, вот и наклепала на честных докторов. Ему бы всех врачей на уши поставить, провести тщательное расследование… Однако он этого не сделал, а ведь Жданов был его другом и вероятным преемником. Непонятное поведение Сталина можно объяснить только его болезнью. При ОНМС (остром нарушении мозгового кровообращения, то есть инсульте) еще и не такое бывает. Да, еще и провалы в памяти…

Но Тимашук не сдавалась. Не дождавшись реакции Сталина, она обратилась с этим же заявлением к Кузнецову (дважды – в 1948 и 1949 годах), который, как мы помним, курировал деятельность правоохранительных органов – МГБ и МВД. Кузнецов тоже ей ничего ответил. Так прошло 4 года. На это время о смерти Жданова забыли. Маленков получил портфели Кузнецова и Жданова, главного идеолога страны.

Вообще со смертью А. Жданова связаны некоторые странности. Он был вероятным преемником Сталина, однако открыто Вождь так его не называл. Но по тогдашней иерархии все и так знали, кто есть кто. У Жданова был даже свой кабинет на даче Сталина. Андрей Александрович прекрасно играл на пианино, а Сталин любил слушать его музицирование. По-своему они импонировали друг другу. Все совместные документы в государстве Сталин подписывал от имени Совета министров, а Жданов – от партии.

Смерть Жданова ошеломила Сталина; он искренне горевал по нему. Охранники вождя отмечали, что видели Хозяина пьяным только два раза: после самоубийства его жены Надежды Аллилуевой в 1932 году и после смерти Жданова в 1948-м. Жданов открыто враждовал с Маленковым – это факт. Факт и то, что у него было больное сердце; также он любил крепко выпить. На момент смерти ему было всего 52 года. Когда Андрей Александрович умер, вскрытие его тела производили не в Москве, в морге, как это следовало бы сделать, а в полутемной ванной комнате Валдайского санатория. На этой процедуре обязательно должен был присутствовать член Политбюро, которому патологоанатом обязан был выдать заключение о причине смерти покойного. В качестве такого представителя Политбюро из Москвы на Валдай выехал член ЦК А. Кузнецов; туда же подтянулись и Вознесенский с Попковым. Их появление на Валдае объяснимо: Жданов был их наставником и соратником по блокадному Ленинграду, и их тоже обеспокоила скоропостижная кончина шефа. Патологоанатом Федоров напустил столько туману в своем заключении, что разобраться в нем без специальных медицинских познаний было сложно. Главной причиной смерти Жданова объявили «паралич болезненно измененного сердца при явлении острого отека легких». Вот почему Сталин поверил Власику и списал это дело в архив. Никита Хрущев на XX съезде высказал подозрение, что Тимашук написала письмо Сталину не просто так, а потому что на нее, «по всей вероятности, кто-то повлиял или просто приказал». Кто же это мог быть? Неужели Маленков?

Ведь за всеми делами, связанными с физической ликвидацией преемников и «Делом врачей», стоит именно эта зловещая фигура! Однако у нас нет тому никаких доказательств, а не пойман – не вор. Но, как говорится, или у него украли, или он украл, а осадок остался. Теперь все документы от имени партии вместо Жданова стал подписывать Маленков.

Итак, продолжим. После расстрела Кузнецова среди его документов Маленков и нашел эту записку Тимашук (вряд ли он знал о том, что такая же записка была передана Хозяину, если не брать во внимание предыдущую версию). Он решали использовать ее в своих целях, то есть для дискредитации врачей, лечивших Сталина. Ведь лечил Сталина тот самый академик Виноградов, который упоминался в сигнале Тимашук. Для Маленкова это была ценнейшая находка!

На этом месте остановимся и поразмышляем: а зачем «светилам медицины» нужно было заставлять Лидию Тимашук переписывать заключение? Чтобы снайпер отлично стрелял, ему нужно стрелять каждый день. Так же как и хирургу – регулярно делать операции, каменщику – класть кладку, токарю – вытачивать детали, и т. д. Это надо для того, чтобы квалификация не терялась. А эти профессора и академики? Три дня ошивались возле постели больного Жданова и не смогли распознать, чем он болен, а практикующая врач Тимашук сразу диагностировала инфаркт. Вот, скажем, профессора Василенко и Егоров. Профессор – это чисто преподавательское звание, а значит, они читали студентам лекции, а не занимались врачебной практикой. С академиком Виноградовым – еще интереснее. Он одновременно был главным терапевтом Лечебно-санитарного управления Кремля (Лечсанупра), заведующим кафедрой 1-го Медицинского института, главным редактором журнала «Терапевтический архив», заведующим кафедрой Института терапии Академии медицинских наук СССР и еще занимал ряд должностей. При такой загруженности куда уж там живых людей лечить! Он уже давно потерял свою квалификацию. Но и это еще не все! Этот деятель медицины держал своих скаковых лошадей на ипподроме, коллекционировал жив опись (Репина, Шишкина, Брюллова и др.), антиквариат, золотые монеты царской чеканки и хранил… доллары! И если за содержание призовых лошадей и коллекционирование антиков ему ничего не было бы (это просто жмотство, снобизм и желание красиво жить), то хранение золота царской пробы и долларов было уже нарушением «Закона о валютных операциях», за что тогда полагался немалый срок.

Короче, эти деятели при лечении Жданова допустили элементарную медицинскую ошибку (позже, на допросе, они это признали), а давили на Тимашук, защищая честь мундира, чтобы скрыть эту ошибку и избежать ответственности. Ныне такое случается сплошь и рядом. В народе таких врачей называют «помощниками смерти»…

Продолжим. Итак, в руки Маленкова попал серьезнейший документ, уличающий лейб-врача Сталина – академика Виноградова – во врачебной ошибке. Однако Георгий Максимилианович был не дурак: Сталин мог и не поверить во вредительство Виноградова. Значит, дело нужно свести к заговору: якобы врачи-убийцы умышленно неправильным лечением отправляли вождей на тот свет. У всех в памяти еще было знаменитое дело «врачей-отравителей» 1930-х годов Плетнева, Левина, Максимова и Казакова, обвинявшихся в том, что они до смерти «залечили» Куйбышева, Менжинского и Горького. Маленков решил действовать по уже знакомой схеме. «Тогда прокатило – прокатит и сейчас», – подумал он, но информацию решил пока попридержать.

Это была многоходовая комбинация Маленкова. Первым возникло дело ЕАК – Еврейского антифашистского комитета. Вернее, оно развивалось параллельно «Ленинградскому делу». Историческая справка: этот комитет был создан в 1942 году с целью влияния на международное общественное мнение (прежде всего среди еврейской диаспоры) и организацию моральной и материальной поддержки борьбы СССР с Германией. В состав ЕАК вошли известные писатели, музыканты, поэты, актеры, кинорежиссеры, генералы и академики. Они не раз выезжали во время войны за рубеж в качестве официальных представителей советских евреев – посещали США, Мексику, Канаду, Великобританию и другие страны. Для Красной Армии ЕАК собрал тогда более 16 миллионов долларов; на эти деньги в Россию поставлялись машины, медикаменты, одежда и другое. Говорят, ЕАК также способствовал открытию Второго фронта. В 1943 году газета «Правда» писала, что деятели ЕАК получили из Чикаго сообщение: «…Специальная конференция “Джойнт” начала кампанию, чтобы финансировать тысячу санитарных машин для потребностей Красной Армии». В общем, члены ЕАК и дальше занимались бы полезным и нужным делом, если бы…

Если бы не контакты с «Джойнт»! «Джойнт» – это еврейская благотворительная организация в США, созданная в 1924 году для помощи жертвам-евреям Первой мировой войны. Но дело в том, что «Джойнт» – не столько благотворительная, сколько сионистская организация. Принято считать, что сионизм придуман для того, чтобы собрать всех евреев в Палестине, на земле обетованной. Поначалу это так и было, но с образованием государства Израиль в 1948 году сионизм мутировал в еврейский нацизм. Германские нацисты считали, что немцы – это высшая раса, а сионисты, соответственно, что евреи являются таковыми. Позже, в 1975 году, даже была принята специальная резолюция ООН за № 3379, осуждающая сионизм как форму расизма.

Так вот, некоторые советские еврейские деятели конца 1940-х – начала 1950-х годов были очень привержены делу сионизма (в том числе и жена Молотова Полина Жемчужина). Они начали строить планы такой же, пусть не государственности, как в Израиле, а своей республики в Крыму. Естественно, Советское правительство не могло им позволить этого: в СССР уже была Еврейская автономная область, учрежденная еще в 1934 году на Дальнем Востоке, куда евреев было и калачом не заманить. А тут Крым! Контакты членов ЕАК с европейскими и американскими евреями очень навредили советским евреям и вызвали у них нездоровые мысли о своей особой миссии.

Еще один фактор повлиял на возникновение «Дела врачей». После фултонской речи Черчилля 1946 года началась холодная война. Израиль, в основном созданный усилиями Советского Союза как передовой форпост на Ближнем Востоке, переметнулся на сторону США. У Сталина были все основания подозревать, что образование еврейской автономии в Крыму пойдет тем же путем. А потому всякие мечтания о Крыме представляли большую опасность для целостности Советской державы. Конечно, некоторые советские евреи, прежде всего члены ЕАК, остались этим запретом очень недовольны.

В свою очередь, зарубежные разведки стремились использовать любое недовольство гражданами СССР политикой своего государства. Сведения о первых контактах еврейских «буржуазных националистов» с иностранными спецслужбами поступили в МГБ еще в 1946 году. ЕАК была упразднена в 1948 году как центр антисоветской пропаганды, а в конце этого же года был арестован его секретарь писатель Ицик Фефер (председатель ЕАК, режиссер Соломон Михоэлс, погиб в ДТП в Минске в том же году). Позже к ответственности привлекли еще ряд лиц еврейской национальности. Их обвиняли в буржуазном национализме, космополитизме, планировании создания еврейской республики в Крыму в угоду американцам и т. д., и т. п.

В МГБ дело «еврейских националистов» было поручено старшему следователю по особо важным делам Михаилу Рюмину. Однако оно продвигалось очень тяжело: от арестованных требовали признания в шпионаже и диверсиях, но ничего такого не было, только кухонная болтовня о своей республике в Крыму и антисоветские разговоры. Шпионами они себя не признавали: у них просто не было доступа к государственным тайнам. Рюмин бился с арестованными целых два года, но безрезультатно. Конкретно предъявить-то им было нечего! Так, мелочи… Тогда Рюмин решил расширить круг обвиняемых, арестовав новых людей, не входящих в ЕАК, но как-то участвовавших в его работе.

В этой новый круг и попал профессор 2-го Московского мединститута Яков Этингер. Показания на него как на «буржуазного националиста» дал Фефер. Мол, я-то ни при чем, а вот Этингер – та еще личность! Квартиру Этингера начали прослушивать. Выяснилось, что он постоянно слушает «Би-Би-Си» и «Голос Америки», а также ругает в семейном кругу политику Советской власти относительно евреев. Естественно, профессор-кардиолог Этингер в ноябре 1950 года был арестован. Начались допросы – опять ничего! Ну да, слушал вражеские «голоса», ну да, критиковал Советскую власть. Но серьезного-то ничего нет! Министр МГБ Абакумов, обеспокоенный, что дело ЕАК не двигается с места, вызвал Этингера к себе на допрос. «“Говорите, не кривите душой!” – предложил я Этингеру. На поставленные вопросы он сразу же ответил, что его арестовали напрасно, что евреев у нас притесняют. Когда я стал нажимать на него, Этингер сказал, что он честный человек, лечил ответственных людей. Назвал фамилию Селивановского, моего заместителя, а затем Щербакова. Тогда я заявил, что ему придется рассказать, как он залечил Щербакова. Тут он стал обстоятельно доказывать, что Щербаков был очень больным, обреченным человеком… В процессе допроса я понял, что ничего, совершенно ничего, связанного с террором, здесь нет. А дальше мне докладывали, что чего-то нового, заслуживающего внимания, Этингер не дает». Так рассказывал Абакумов. Опытный контрразведчик сразу понял, что это все ерунда, приказал Рюмину больше не трогать профессора и перевел его из Бутырок в Лефортово. Однако Рюмин ослушался своего начальника и продолжал допросы, стараясь «пришить» Этингеру смерть Щербакова. Ему хотелось хоть что-то накопать в этом деле. Во время многочасовых допросов у Этингера случилось 29 сердечных приступов, и он наконец сознался, что Щербаков умер в результате его неправильного лечения. В МГБ еще и не в том сознавались! Но Рюмин этот допрос почему-то не запротоколировал, а 5 марта 1951 года Яков Этингер умер в своей камере. Это был удар для Рюмина! Что делать? Он ослушался приказа самого министра, продолжал вести допросы, почти «дожал» Этингера, а подследственный возьми да умри. Надо было спасать свою задницу, как сказали бы американцы. За такие упущения Абакумов по голове не погладил бы… И тогда Рюмин решил обратиться в ЦК к куратору МГБ товарищу Маленкову, минуя своего начальника (что, кстати, строго запрещалось).

Вот в нашем расследовании и появилась новая фигура – Александр Сергеевич Щербаков. Во время войны он был первым секретарем Московского обкома партии, начальником Главпура РККА и по совместительству – директором Совинформбюро. Как и показывал Этингер, у Щербакова было много болячек, к тому же он был еще и запойным пьяницей. Умер он 10 мая 1945 года, то есть так крепко отпраздновал День Победы, что на следующий день его свалил инфаркт. Хрущев вспоминал: «Он сам глушил крепкие напитки и других втягивал в пьянство… Умер от сердечного приступа после сильного запоя. Берия тогда правильно говорил, что Щербаков умер потому, что страшно много пил. Опился и помер».

Вот так, никакого «неправильного» лечения не было. Абакумов верно тогда пришел к выводу, что все это ерунда на постном масле.

Когда авантюрист Рюмин пришел к Маленкову, тот сразу узрел шанс избавиться от независимого Абакумова и поставить на его место своего человека. Кроме того, из жалобы Рюмина на своего начальника Маленков понял, какая удача ему привалила: Этингер сознался в том, что «залечил» Щербакова. А Виноградов с компанией «залечили» Жданова! Один мертвый вождь – хорошо, а два лучше! Вот в это Сталин должен поверить! Обязательно должен поверить! Таким образом, Маленков решил убить сразу двух зайцев.

Помощник Маленкова Суханов посоветовал Рюмину написать Сталину донос на Абакумова. Тот охотно согласился. Суханов держал у себя Рюмина 6 часов, постоянно консультируясь по телефону с Маленковым по поводу письма Сталину. В итоге эта цидула переписывалась Рюминым 11 раз! Согласно «версии» Рюмина получилось, что не он запытал Этингера, а Абакумов умышленно довел профессора до смерти и таким образом «…заглушил дело террориста Этингера, нанеся серьезный ущерб интересам государства». В общем, с подачи Маленкова Рюмин перевернул все с ног на голову.

Георгий Максимилианович тут же положил эту кляузу Сталину на стол. Пятого июля ночью Абакумов, его заместитель Огольцов и Рюмин были вызваны в кабинет Сталина в Кремле для объяснений. На следующий день создали особую комиссию Политбюро для расследования данного конфликта. В эту комиссию вошли Маленков, Берия, Шкирятов (как уже писалось, человек Берии) и один из заместителей Маленкова – Семен Игнатьев (к этой личности мы еще вернемся). Эта комиссия полностью подтвердила наветы Рюмина. Абакумова сняли с поста министра, а затем арестовали. Появилось сообщение Политбюро, в котором говорилось, что арестованный Этингер «без всякого нажима» признал, что при лечении Щербакова «имел террористические намерения» и принял все меры к тому, чтобы «сократить его жизнь». В этом сообщении говорилось также, что среди врачей, «несомненно, существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства». К этой же группе приплели и Абакумова: якобы он покрывал их и всячески препятствовал расследованию их деятельности. Помимо этого ему еще вменили создание «сионистского заговора» в органах госбезопасности (поскольку многие видные чекисты были евреями). После ареста Абакумова полковника Рюмина повысили в звании до генерал-майора, назначили заместителем министра МГБ и поручили вести «Дело врачей» и «Дело Абакумова». Можно себе представить, как измывался Рюмин над своим бывшим начальником! Однако Абакумов был человеком редкого мужества и, несмотря на страшные пытки, ни в чем не «признался». Кстати, и Абакумова, и Рюмина расстреляли в 1954 году.

Так из дела ЕАК возникло «Дело врачей». К доносу Рюмина Маленков присовокупил еще жалобу Тимашук, и дело получило завершенный характер.

Одно замечание: если Берия знал, что Щербаков просто «опился и помер», то чего ради он подписался под таким заключением комиссии? А потому, что они были с Маленковым заодно. Кроме того, у Берии был и свой резон – «утопить» слишком уж зарвавшегося Абакумова, с которым он был на ножах.

Новым министром МГБ в 1951 году вместо Абакумова был назначен Семен Игнатьев. Игнатьев – чистой воды партийный бюрократ; работал в аппарате Маленкова его заместителем по кадрам. Это был второй случай в истории советских спецслужб, когда во главе такой мощнейшей структуры, как НКВД-МГБ, становился партаппаратчик: первым, как известно, был Николай Ежов. И Семен Игнатьев начал действовать в том же духе. Главное – Маленков добился своего, и во главе МГБ встал его человек.

Чем же закончились дело ЕАК и «дело врачей»? Дело ЕАК закончилось плохо: в августе 1952 года 13 человек были расстреляны. По «делу врачей» арестовали, среди других, и 9 кремлевских докторов, в том числе и лечащих врачей Сталина академика Виноградова и профессора Егорова. Их обвиняли в том, что они работали на американскую и английскую разведку с целью умерщвления видных деятелей Советского государства и якобы уже убили Жданова и Щербакова. Они просидели в тюрьме до самой смерти Сталина и в апреле 1953 года были выпущены и восстановлены на работе. «Врачиубийцы» свою миссию выполнили полностью. Теперь стало не до них. Мавр сделал свое дело…

 

Попутно Маленков, хотел он этого или нет, спровоцировал волну антисемитизма в СССР. Поскольку большинство арестованных врачей были евреями, невежественные люди стали опасаться лечиться у них, при встрече переходили на другую сторону улицы; их выгоняли с работы и учебы. В общем, много вреда нанесла кампания, устроенная Маленковым.

Таким образом, главное для заговорщиков дело было сделано: возможные преемники Сталина были ликвидированы физически, а лечащие врачи дискредитированы и арестованы. В январе 1953 года в Кремле Маленков лично вручил Лидии Тимашук орден Ленина за «разоблачение врачей-убийц».

Однако Сталин не верил в «сионистский заговор врачей-убийц». О реакции Сталина на арест врачей рассказала его экономка Валентина Истомина (в пересказе Светланы Аллилуевой): «Валентина Васильевна рассказала мне позже, что отец был очень огорчен оборотом событий. Она слышала, как это обсуждалось за столом во время обеда. Она подавала на стол, как всегда. Отец говорил, что не верит в их “нечестность”, что этого не может быть, ведь “доказательством” служили лишь доносы Тимашук; все присутствующие, как обычно в таких случаях, лишь молчали…»

Вот еще одно доказательство. Как мы уже писали выше, в «демократической» литературе во всех грехах принято обвинять лично Сталина; он не был, конечно, ангелом, но то, что не он инициировал «Дело врачей», уж точно. Личный охранник Сталина Туков, всегда сопровождавший Вождя во всех поездках, рассказывал следующее: «Однажды едем в машине. Сталин говорит: “Что делать? Умерли один за другим Жданов, Димитров, Чойбалсан, а ранее – Менжинский, Горький… Не может такого быть, чтобы так внезапно умирали государственные деятели! Видимо, надо заменить старых кремлевских врачей и подобрать молодых”. Я сказал: “Товарищ Сталин, старые врачи имеют большую врачебную практику, а молодые – одна зелень, без опыта”. Сталин: “Нет, надо заменить… поступают сообщения об отравлении лекарствами соратников, из кремлевской больницы. НКВД настаивает на аресте некоторых старых врачей, лечивших Димитрова, Жданова и других”». Тут надо уточнить: охранник Сталина Туков вспоминал об этом эпизоде через много лет, он мог перепутать НКВД и МГБ, как и то, что «врачей-убийц» Менжинского и Горького разоблачили еще в 1930-х годах. Но в целом рассказ Тукова верен:

Сталин сомневался и требовал от нового министра МГБ Игнатьева дотошно разобраться в этом деле. В раздражении он угрожал ему, что будет арестован, как и его предшественник Абакумов, а МГБ он «разгонит, как стадо баранов». А Игнатьев подсовывал Вождю протоколы допросов, в которых врачи «признавались», «признавались» и «признавались». «Признавались» они потому, что Маленков лично приказывал Игнатьеву бить арестованных.

Из этого следует, что Вождь уже не контролировал деятельность МГБ, поэтому Маленков, Берия и Хрущев могли ему «втюхивать» то, что хотели.

Уже упомянутый нами генерал Судоплатов высказался на этот счет так: «Вся правда в отношении “Дела врачей” так никогда и не была обнародована, даже в период горбачевской гласности. Причина в том, что речь шла о грязной борьбе за власть, развернувшейся в Кремле перед смертью Сталина и захватившей, по существу, все руководство…» Золотые слова.

Кстати, для разрядки приведем анекдот об этом самом охраннике Тукове. Как мы уже говорили выше, Туков всегда сопровождал Сталина в его поездках. Он сидел на переднем месте рядом с шофером и имел обыкновение в пути засыпать. Кто-то из членов Политбюро, ехавший со Сталиным на заднем сиденье, заметил: «Товарищ Сталин, я не пойму, кто из вас кого охраняет?» – «Это что, – ответил Сталин, – он еще мне свой пистолет в плащ сунул, возьмите, мол, на всякий случай!»

 

Один в поле не воин

Идем дальше: вероятных преемников заговорщики ликвидировали, врачей оклеветали; теперь нужно было избавиться от охраны Сталина. Начальника Главного управления охраны Власика Сталин отстранил за злоупотребление служебным положением в мае 1952 года, а в декабре его арестовали по «делу врачей», поскольку он отвечал за лечение членов правительства и за «благонадежность профессуры». Власик что-то такое чувствовал и незадолго до своего ареста сказал дочери: «Дни Сталина сочтены. Ему мало осталось жить». Он понял, что Берия убирает всех преданных Сталину людей.

Кстати, тогда же, в ноябре 1952 года, Берия посоветовал Сталину убрать из Кремля его личного секретаря Поскребышева, который работал с Вождем с 1931 года. «Возможно, он связан с “Делом врачей”», – так обосновал свое требование Берия. Поразительно, но Сталин согласился с таким шатким доводом Берии! А ведь Поскребышев работал с Вождем двадцать лет, и уж за это время Сталин мог бы разобраться в его характере! Тем более, как рассказывали все знавшие Поскребышева люди, он обладал невероятной работоспособностью и компьютерной памятью: мог дать справку по любому вопросу, даже не заглядывая в бумаги. Неужели Сталин мог так запросто избавиться от такого толкового секретаря, поверив наветам Берии? Удивительно, но это так!

В общем, заговорщики убирали самых верных и преданных Сталину людей и обкладывали Иосифа Виссарионовича со всех сторон. Сталин остался один, а один, как говорит известная пословица, в поле не воин.

Вместо Власика Хозяин сам назначил на эту должность генерала Косынкина, которому полностью доверял. И этот Косынкин – молодой, здоровый мужчина, «безвременно умер» 17 февраля 1953 года. Его обязанности стал исполнять его заместитель полковник Новик, да и тот попал в госпиталь с аппендицитом именно тогда, когда со Сталиным случился второй, роковой инсульт 1 марта. Странные совпадения, вы не находите?

Итак, заговор против Сталина складывался успешно. Но и Вождь был начеку: чтобы ни одна из властных структур не набрала силу, он постоянно их тасовал. Тасовал он и кадры, чтобы ни один из кланов не занял господствующее положение в государстве. Ныне в России господствует ленинградский клан: все высшие посты занимают выходцы из Ленинграда – земляки Путина или его сослуживцы по КГБ. Это называется кумовством, чего Сталин категорически не допускал. Такие же кланы существовали и в СССР конца 1930-х – начала 1950-х годов.

С конца 1930-х годов, когда Берия стал во главе НКВД, они подружились с Маленковым. У них установились вполне доверительные и даже близкие отношения. Считается, что в этом тандеме Маленков был ведомым, а Берия – ведущим. Сталин в шутку называл их двумя жуликами. Из-за женоподобного внешнего облика Маленкова за глаза называли «Маланьей». При этом, со слов Хрущева, Берия не уважал Маленкова. Однажды он якобы даже заявил ему: «Слушай, Маленков – безвольный человек. Вообще козел, может внезапно прыгнуть, если его не придерживать. Поэтому я его и держу, хожу с ним. Зато он русский и культурный человек, может пригодиться при случае». Наше расследование покажет, кто из них был главным и кто такой «Маланья».

Но Сталин не поощрял личной дружбы между своими соратниками и понял опасность их союза в 1949 году. Именно тогда он перевел Хрущева с Украины на должность первого секретаря Московского обкома партии для уравновешивания сил. «Сталин… быстро увидел, что мой приезд в Москву противоречил предложениям Берии и Маленкова. У меня сложилось тогда впечатление, что Сталин, вызывая меня в Москву, хотел как-то повлиять на расстановку сил в столице и понизить роль Берии и Маленкова…», – вспоминал Хрущев. В итоге Хрущев получил не только пост первого секретаря Московского обкома, но и пост секретаря ЦК ВКП(б), что сделало его лицом, почти равным с Маленковым по влиянию.

В свою очередь Хрущев, уже занимавший пост лидера московских коммунистов в 1934–1938-х годах, уже тогда сблизился с Булганиным, который с 1931 года возглавлял Московский исполком. В 1948 году Булганин стал членом Политбюро, а в 1947 году – министром Вооруженных сил СССР (сразу после Сталина). Назначение чисто гражданского лица, никогда не командовавшего даже взводом, было связано со стремлением Сталина установить контроль над армией и защитить ее от поползновений не в меру ретивых военачальников, страдающих комплексом Бонапарта и выдвинувшихся во время войны. Тогда это был не слишком влиятельный пост, так как Сталин в 1950 году разделил это мощное силовое ведомство на два – Вооруженных сил и Военно-Морского флота. Флотом стал командовать адмирал Юмашев, а армией – маршал Василевский. Маршала Булганина сместили с должности военного руководителя, но оставили членом Политбюро, за что он был очень обижен на Сталина. В заговоре против Сталина он играл пассивную роль, но во всем поддерживал других «товарищей».

 

Отстранение Сталина от власти

В том же 1950 году по предложению Сталина была произведена реорганизация Совета Министров СССР. Помимо Президиума Совмина, было создано еще узкое Бюро Президиума, в которое вошел Сталин как Председатель Совета Министров, Булганин как его первый заместитель и просто заместители – Берия, Каганович, Микоян, Маленков и Молотов. Тогда решили, что председательствовать на заседаниях в случаях отсутствия товарища Сталина будут поочередно Булганин, Берия и Маленков. Им же предоставлялась возможность издавать указы от имени Сталина! По мнению историка Ю. Жукова, это значит, что Сталина уже в 1950 году фактически (но не юридически) отстранили от власти! В первую голову это было связано с утратой его работоспособности и болезнью.

Так вот почему Маленков тайно составлял списки нового правительства в том же 1950 году! Косвенным доказательством отстранения Вождя от власти является прекращение выпуска собрания его трудов. Последний, 13-й том вышел в 1951 году, и последующие не печатались, хотя материала было более чем достаточно. Та же история произошла и с перепиской Сталина с Черчиллем и Рузвельтом в годы войны. В 1951 году неведомо кем уже набранный сборник было решено не издавать. Еще один аргумент в пользу этого: в 1949 году началось строительство МГУ. Центральный, самый высокий корпус должна была венчать огромная статуя Сталина. Но уже в 1951 году на место статуи поставили шпиль. Сталинское окружение нарочито демонстрировало свою независимость: даже на трибуне Мавзолея во время парадов и демонстраций оно стало группироваться подальше от Вождя.

В то же время Маленков умел мелко льстить Вождю, чтобы утешить старика. Так, к его 70-летию по распоряжению Маленкова был издан сборник юношеских стихов Сталина с переводом на русский язык. В начале 1950-х годов был снят фильм «Сталинградская битва», в котором Маленков, якобы приехавший на фронт, выступая перед бойцами, произносит хвалебную речь о Сталине.

Кстати, о праздновании 70-летия товарища Сталина в декабре 1949 года. Политбюро подсуетилось и намеревалось учредить «Орден Сталина», а также отчеканить медаль «В ознаменование 70-летия И. В. Сталина» тиражом в один миллион экземпляров. А еще – учредить международные Сталинские премии «За укрепление мира между народами». Прочитав проекты указов, он одобрил лишь премии, заявив, что подобные ордена и медали учреждаются лишь после смерти. Вообще, что касается наград, Сталин был скромным человеком. Как-то раз зашла речь о награждении его каким-то орденом. Иосиф Виссарионович высказался по этому поводу приблизительно так: «Награды нужно давать лицам, заслужившим их, но неизвестным народу, чтобы все о них знали. А меня и так все знают». Перед войной у него была золотая звезда Героя Социалистического Труда (с вручением ордена Ленина) в 1939 году, 2 ордена Боевого Красного Знамени (1919 и 1939) и медаль «XX лет РККА» (1938). За годы войны иконостас Сталина пополнился орденом Победы за № 3 (1944), орденом Суворова I степени (1943) и еще одним орденом Красного Знамени (1944). Были и медали: «За оборону Москвы», «За победу над Германией» и «За победу над Японией». И все.

В 1943 году, после победы под Сталинградом, Вождь принял звание маршала, а в 1945 году группа генералов и маршалов обратилась к Молотову и Маленкову с предложением отметить вклад Сталина в Победу званием Героя Советского Союза. Те, ничего не говоря Сталину, опубликовали 26 июня 1945 года указ о награждении его Героем (с вручением ордена Ленина) и вторым орденом Победы, а также о присвоении звания Генералиссимуса (позже он очень сожалел, что принял это звание: вождь мирового коммунистического движения, и вдруг – Генералиссимус!). Утром, 27 июня, Сталин, как обычно, развернул «Правду» и пришел в ярость. Он же предупреждал их, чтобы никаких цацек! Холуи и прихлебатели! Приехав в Кремль, он устроил им жесточайший разнос. «Выкручивайтесь, как хотите, но ордена я не приму!» С тех пор награды Сталина стали рисовать только на портретах, а в реальности они лежали в наградном отделе Верховного Совета. Помня об этом, в честь 70-летия сподвижники наградили Сталина только очередным орденом Ленина, но его он тоже не носил. Только в 1950 году, когда Вождь сам заговорил о своих наградах, Председатель Президиума ВС СССР Шверник вручил ему сразу три ордена и золотую звезду Героя.

Итак, воспользовавшись болезнью Сталина, Берия, Маленков и Булганин начали вершить судьбу страны сами, но от имени Сталина. На XX съезде партии Хрущев проговорился: «В последнее время товарищ Сталин бумаг не читал, людей не принимал, потому что здоровье у него было слабое». Ему вторит Каганович: «Товарищ Сталин в последнее время не мог так активно работать и участвовать в работе Политбюро». Ворошилов: «Сталин в результате напряженной работы за последние годы стал прихварывать». Микоян: «Сталин в последние два года перестал интересоваться» делами Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Итак, четыре человека, ближайшие соратники Вождя, прямо подтвердили (или проговорились), что он отошел от дел приблизительно за два года до смерти. Об этом же свидетельствуют и отпуска Сталина: в 1949 году – 3 месяца, в 1950-м – 4 месяца, а в 1951 году – вообще полгода! А большую часть 1952 года он провел на даче! Журнал посетителей кремлевского кабинета Сталина, который скрупулезно вел верный Поскребышев, свидетельствует, что спад работоспособности Сталина начался в феврале 1950 года. Именно 16 февраля 1950 года и появился документ, позволяющий Берии, Булганину и Маленкову подписываться за Сталина. А 4 марта 1950 года Маленков уже тайком составлял списки нового правительства СССР! Оперативно, ничего не скажешь…

 

Грызня за лидерство

Итак, в 1950 году сформировалась четверка лидеров, которая и определяла ход дальнейших событий в стране. В этой четверке дряхлеющий Сталин играл роль верховного арбитра в соперничестве двух блоков: Берия – Маленков и Булганин – Хрущев. Хотя Хрущев и не входил в Бюро Президиума Совмина, как Маленков, Берия и Булганин, он, как и остальные, был членом Политбюро.

С тех пор как в 1938 году Берию перевели из Грузии в Москву на должность заместителя Ежова (кстати, по рекомендации Маленкова), он перетащил за собой своих друзей – Меркулова, Гоглидзе, Деканозова, Цанаву, братьев Кобуловых и других – и расставил их на ведущих постах госбезопасности. Сталина это временно устраивало: надо было руками людей Берии ликвидировать команду Ежова. Когда дело было сделано, Сталин, опасаясь концентрации слишком большой власти в руках Берии, в 1940 году разделил НКВД на два ведомства – внутренних дел и государственной безопасности. Но в 1941 году они опять слились в одно – военная обстановка требовала. Однако в 1943 году произошло новое разделение НКВД, уже на три части – НКВД, НКГБ и СМЕРШ. НКГБ опять, как и в 1940 году, возглавил друг Берии Всеволод Меркулов. Начальником СМЕРША, то есть контрразведки, был назначен Абакумов, подчинявшийся лично Сталину и больше никому. НКВД по-прежнему оставалось за Берией. В 1946 году в связи с окончанием войны было принято решение объединить СМЕРШ и НКГБ. Новая структура стала называться МГБ, и возглавил ее уже знакомый нам Абакумов. В 1945 году Берия был снят с поста начальника НКВД и возглавил Атомный проект, а также стал членом Политбюро. Вместо Берии шефом НКВД-МВД был назначен Круглов. По мнению Сталина, это лишило его прямого выхода на силовые структуры, однако клан Берии в МГБ и МВД сохранил свое влияние.

Берии и Маленкову в борьбе за власть в Совете министров и ЦК было исключительно важно получить легальный контроль над МГБ и иметь на этом посту своего человека. Абакумов, как мы уже говорили, не подчинялся никому, кроме Сталина. Из-за интриги Рюмина, написавшего донос на Абакумова со слов Маленкова, Абакумов был арестован в 1951 году, а вместо него назначен человек Маленкова – Семен Игнатьев. Берия был против этого и прочил на пост министра МГБ своего кавказского друга Гоглидзе. Но Берии с трудом удалось назначить его замом Игнатьева.

Все эти реорганизации, затеянные Сталиным, не дали Берии и Маленкову никаких преимуществ в борьбе за власть в МГБ. Счет был 1:1. Сталин все это прекрасно понимал и назначил на пост заместителя Игнатьева по кадрам ставленника Хрущева – Епишева. Для равновесия, так сказать, чтобы ни один из них не набрал силу. Так Хрущев стал создавать свой клан в МГБ; Епишев в 1952 году добился назначения еще одним заместителем Игнатьева Василия Рясного, бывшего министра МВД Украины.

Дружба Берии и Маленкова была мнимой; они постоянно грызлись между собой за власть и каждый пытался утопить другого. Пытаясь дискредитировать Берию, Маленков, по версии историка Ю. Жукова, инициировал так называемое «мингрельское дело» 1951–1952 года. «Козел» прыгнул! Начавшись как чисто уголовное, это дело усилиями Маленкова превратилось в политическое. Толчком послужила информация о многочисленных фактах коррупции и злоупотреблений, в которых были замечены высшие руководители Грузии. Поскольку обвиняемые были по национальности мингрелами, то дело и получило название мингрельского. Взяточничество в высших эшелонах власти Грузии действительно было (а где его не было?). Дело в другом: взяточников, как оказалось, покрывали «мингрельские националисты», а именно второй секретарь компартии Грузии Барамия, министр юстиции Рапава, прокурор Грузии Шония и другие. В марте 1952 года появилось даже Постановление Политбюро «О взяточничестве в компартии Грузии», а всего несколько месяцев спустя «группе Барамия» уже инкриминировалось стремление ликвидировать Советскую власть в Грузии и разделить ее на ряд княжеств! Даже так! Еще им, как и полагается, инкриминировали шпионаж. По этому делу было арестовано 37 человек. Но дело не в этом. Дело в том, что Барамия был другом Берии, и оба они были по национальности… мингрелами! Таким образом, Сталин якобы подкапывал под Берию и дал указание министру МГБ Игнатьеву: «Ищите большого мингрела!» Если учесть, что Сталина, как мы уже выяснили выше, в эти годы фактически отстранили от власти, а Игнатьев был человеком Маленкова, то эту фразу следует вложить в уста последнего. Тогда все становится на свои места. Для Берии это был удар ниже пояса. Теперь счет в его смертельной игре с Маленковым стал уже не в пользу Лаврентия Павловича. Ему нечем было ответить.

Чтобы закрепить свой успех, Маленков провел через Политбюро решение о создании войсковых частей для Главного управления специальной службы при ЦК (это управление занималось спецсвязью между ЦК и низовыми партийными организациями). Численность этих войск неизвестна; однако просматривается тенденция: сначала – «партийные» тюрьмы, а затем и «партийные» войска! Круто брал Георгий Максимилианович, ох, как круто!

Еще раз о своем преемнике Сталин заговорил незадолго до своей кончины. В воспоминаниях Хрущева это звучит так. Сталин как будто спрашивал: «Кого после меня назначим Председателем Совета Министров СССР? Берию? Нет, он не русский, а грузин. Хрущева? Нет, он рабочий, нужно кого-нибудь поинтеллигентнее. Маленкова? Нет, он умеет ходить только на чужом поводке. Кагановича? Нет, он не русский, а еврей. Молотова? Нет, уже постарел, не потянет. Ворошилова? Нет, стар и по масштабу слаб. Сабуров? Первухин? Эти годятся на вторые роли. Остается только Булганин.

Естественно, никто не вмешивался в его размышления вслух». Правда это или нет, но Булганин и так состоял в заговоре, вот почему они и не вмешивались – их это устраивало.

А вот то, что Маленков, по словам Сталина, умеет ходить только на чужом поводке, известно только со слов Хрущева. Хрущев рассказывал, что за тщеславным, но безвольным Маленковым всегда стоял Берия. Из нашего расследования этого не видно. Маленков был вполне самостоятельной фигурой, фактически заместителем Сталина по партии, и обладал такой властью, что поводок оборвался бы, буде кто возжелал бы его поводить. Он не побоялся ни Кузнецова, подведя его под «вышку», ни Берии, подставив его с «мингрельским» делом, хотя и дружил с ним. Да и дальнейшие события показали, на что он способен. Одним словом, «кот, который гуляет сам по себе».

По воспоминаниям Ивана Бенедиктова, министра сельского хозяйства, «Сталин в конце 1952 года подобрал себе достойного, с его точки зрения, преемника на должность Председателя Совета Министров СССР. Я имею в виду Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, в тот период сравнительно молодого первого секретаря ЦК компартии Белоруссии, который во время войны возглавлял штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандующего».

Значит, Булганин в качестве преемника чем-то не устроил Сталина, и тот решил поменять его на Пономаренко.

Вы знаете, что мне это напоминает? А напоминает мне все это сюжет из фильма, который мы привели в начале главы: Сталин провоцировал своих «соратников», заставив каждого их них думать, что именно его он назначит своим преемником. А они вертелись, как вьюны на сковородке, пытаясь доказать Вождю свою преданность!

Документ о назначении Пономаренко Председателем Совета Министров был завизирован в феврале 1953 года членами Президиума ЦК Молотовым, Мехлисом, Багировым, Шепиловым; осталось формально утвердить его на Верховном Совете СССР, но смерть Сталина помешала этому. По словам Бенедиктова, очень противился такому назначению Маленков (еще бы, ведь он уже считал это пост своим!).

Вот вам и еще одна загадка: выходит, что Сталин собрался сложить с себя полномочия премьер-министра примерно в марте 1953 года ! Очень интересно. Весь ход событий после XIX съезда подтверждает это. Забегая вперед, скажем, что Хрущев, став Первым секретарем ЦК, убрал Пономаренко подальше от Кремля (хорошо, хоть не убил, как Берию). Сначала он назначил его первым секретарем Казахстана, потом – послом сначала в Польшу (вместо оскандалившегося Попова), а затем – вообще в Индию и Нидерланды. В практике тех лет назначение послом в какую-то Тмутаракань считалось почетной ссылкой.

 

XIX съезд Две ошибки Сталина

Вот такой раздрай между соратниками Вождя существовал по состоянию дел на март 1953 года. Сталин очень опасался организованного заговора против себя, а затеяли его личности, всегда соперничавшие между собой, но для достижения цели объединившие свои усилия. Катализатором этого стал XIX съезд партии.

Из советской историографии этот съезд был вычеркнут, как будто его и не было вовсе. Почему? Давайте разберемся.

XIX съезд ВКП(б) проходил с 5 по 14 октября 1952 года. Предыстория его такова. Предыдущий, XVIII, съезд партии созывался в 1939 году. По уставу ВКП(б) съезды должны были собираться раз в четыре года, но помешала война. Текущие вопросы партийной жизни между съездами решало Политбюро. После того как в 1941 году Сталин стал Председателем Совнаркома, Политбюро стало собираться все реже и реже. Раньше было так: важные для страны вопросы сначала обсуждались на ПБ, а затем передавались в СНК. Теперь же Сталин руководил страной напрямую, хотя люди, входившие в Совнарком и Государственный Комитет Обороны (ГКО) в большинстве своем были теми же членами Политбюро. Так было удобнее; это позволяло оперативно решать насущные вопросы. Роль партии была значительно снижена.

После войны эта практика продолжилась; Политбюро собиралось нерегулярно, ЦК партии Сталин созывал все реже и реже; Иосиф Виссарионович в основном выполнял работу премьер-министра, а не члена Политбюро.

Попутно развенчаем устоявшийся миф о том, что Иосиф Виссарионович до самой смерти был Генеральным секретарем партии. Да, с 1922 года он был Генеральным секретарем, но в 1934 году на XVII съезде партии эту должность упразднили. После этого Сталин стал подписывать документы просто как «секретарь ЦК», хотя все в мире знали, что он является лидером СССР. XVIII съезд 1939 года подтвердил избрание равноправных секретарей ЦК (в разное время их было по несколько человек), но он часто вел заседания Секретариата ЦК). Должность Генерального секретаря возродили только на XXIII съезде КПСС в 1966 году специально для Л. И. Брежнева.

Итак, после окончания войны никаких партийных съездов не было, более того, они даже не намечались до 1952 года. Почему? Да просто не было такой потребности: страной с 1941 года управлял Совнарком (с 1946 года – Совет министров), во главе которого стоял Сталин и одновременно секретарь ЦК. Причиной созыва съезда стала необходимость обновления партийного руководства и избрания нового состава ЦК. Со времени XVIII съезда прошел целый исторический период. Война, послевоенное восстановление народного хозяйства, новая международная политика существенно изменили характер партийного и государственного руководства.

После войны Сталин стал придавать все большее значение вопросам экономики страны. В 1952 году он написал работу «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой ратовал за хозрасчет и более взвешенную ценовую политику. Некоторые исследователи говорят, что в этом труде Сталин ратовал за установление рыночных отношений в экономике социализма! Даже так!

Если Сталину тогда удалось бы провести экономическую реформу с отстранением КПСС от власти, то не было бы ни «перестройки», ни дикого капитализма, ни грабительской приватизации, ни капитуляции перед Западом, ни развала Советского Союза – в общем, ничего того, что принесло сколько бед нашей Родине.

Известно его высказывание на встрече с лидером венгерских коммунистов М. Ракоши: «Товарищи забывают, что коммунистическая партия, какой бы она ни была популярной, является лишь маленькой частицей народа. Подавляющее большинство населения, народ, считают своим представительным органом правительство , поскольку оно избрано депутатами, за которых проголосовал народ». Это недвусмысленное высказывание Сталина о том, что надо делать ставку на правительство, а не партию, говорило само за себя.

Сталин давно понял, что командно-административные меры по управлению страной при помощи партии хороши только в кризисных ситуациях, например во время Гражданской и Великой Отечественной войн. Коммунисты и комсомольцы тогда сыграли выдающуюся роль в битвах с белогвардейцами, интервентами и гитлеровцами; высказывание беспартийных, уходящих в бой, «Прошу считать меня коммунистом!» было не пустым звуком. Во время индустриализации и коллективизации, грандиозных строек первых пятилеток именно коммунисты играли ведущую роль в осуществлении этих великих планов. Партия тогда на самом деле была впереди. Однако в мирное время такой принцип управления страной уже не годился.

Поэтому Сталин решил отстранить партию от власти, оставив за ней лишь идеологические и кадровые внутрипартийные вопросы. Кроме того, он попытался осуществить широкомасштабные экономические реформы в стране.

В своей короткой речи на съезде он подчеркнул: «Стране и партии нужны проверенные, преданные нашей идее и нашему делу люди, патриоты и профессионалы. А не те, кто с помощью членства в партии заботится о своей карьере…» Тогда же Сталин высказался против огульного роста численности партии. Также на съезде он много внимания уделил вопросам укрепления дисциплины в партии.

Собственно говоря, заявление о разделении партии и государства в ближайшие 10–15 лет прозвучало еще в 1939 году на XVIII съезде ВКП(б) в докладе Жданова. Что для этого нужно было сделать? Ликвидировать производственно-отраслевые отделы ЦК (временно оставив только два – сельского хозяйства и народного образования) и сосредоточиться на двух аспектах работы – кадровом и пропагандистском. Отменить деление вступающих в партию по классовому признаку, уравняв в правах рабочих, крестьян и служащих. Была отменена кооптация в партийные секретари и периодические чистки партии. И наконец, небольшое, но важное нововведение: от вступавших в партию теперь требовалось не знание назубок Устава партии, а лишь его признание. Таким образом, благодаря решениям XVIII съезда партия перестала быть тем, чем она была в годы революции и Гражданской войны, – революционной партией пролетариата – и превратилась в партию власти для ее кадрового и идеологического обеспечения. Потом, как известно, началась Великая Отечественная война. Было не до партии, и так забот хватало. Однако после войны преобразования продолжились. В 1946 году были упразднены остававшиеся после XVIII съезда сельскохозяйственные и транспортные отраслевые отделы ЦК. В 1947 году последовала новая атака на ВКП(б): резко уменьшилось количество партийных секретарей на предприятиях и стройках. Таким образом, советскую промышленность начали выводить из-под партийного руководства. В том же 1947 году упразднили уполномоченных Комитета партийного контроля в областях, краях и республиках. При внешнем сохранении партийной риторики власть ВКП(б) в обществе приобретала все более виртуальный характер. Судя по тому, что Сталин на XIX съезде попросил освободить его от руководства партией (о чем скажем ниже), стало ясно, что будущее место ВКП(б) в обществе будет более чем скромным.

Если говорить кратко, Сталин задумал перевести партию в разряд обслуживающих государство общественных организаций. То есть сделать ее примерно тем, чем при царе была церковь. Священнослужители всех уровней в практической деятельности погоды не делали, занимались только духовным воспитанием молодежи и христианским наставлением взрослого поколения. Невозможно себе представить священника в роли чиновника, курирующего какую-нибудь отрасль царской промышленности, или монаха в роли губернатора! По задумке Сталина партийным бюрократам станет невозможно руководить тем или иным сектором экономики СССР либо, например, областью. Не их это дело! Они должны будут заниматься только марксистко-ленинским воспитанием советского человека.

Как известно, Сталин был теоретиком; сам писал свои труды, анализировал происходящее и делал далеко идущие выводы. Остальным членам Политбюро это было просто не под силу. Они не понимали Сталина!

Естественно, решение Сталина отстранить партию от власти повергло партийных бюрократов в шок. Для этого он и собрал XIX съезд. Историки пишут, что решение Сталина было неожиданным для партийного аппарата. Вождь принял это решение в июне 1952 года, а уже в августе был опубликован проект нового Устава ВКП(б), то есть Сталин созывал съезд именно для того, чтобы изменить статус партии и ее организационную структуру.

В первую очередь было изменено название партии: Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) стала называться Коммунистической партией Советского Союза. В чем было различие? До роспуска Коминтерна в 1943 году на титульном листе партбилета красовалась надпись: «ВКП(б) – секция Коммунистического Интернационала». Это означало, что Коммунистическая партия экстерриториальна и является только российской секцией всемирного Коминтерна. Новое название намертво привязывало партию к государству, партия становилась как бы структурным подразделением СССР.

Дальше – больше. По предложению Сталина прежнее Политбюро было упразднено и заменено Президиумом ЦК КПСС. Если раньше Политбюро решало вопросы, ни с кем не согласовывая их, то теперь Президиум обязан был согласовывать их с ЦК. Это означало, что партия лишается органа, непосредственно руководившего страной, и превращается в орган, который руководит только партией. В проекте нового Устава партии было так и записано: «…Предлагается преобразовать Политбюро в Президиум Центрального Комитета партии, организуемый для руководства работой ЦК между пленумами. Такое преобразование целесообразно потому, что наименование “Президиум” более соответствует тем функциям, которые фактически исполняются Политбюро в настоящее время». То есть Сталин поставил партию перед уже свершившимся фактом: новый орган должен был руководить только партией, не вмешиваясь в деятельность Советской власти. Таким образом, властные полномочия у КПСС были отобраны.

Также Сталин подтвердил позиции XVII съезда 1934 года: никто из секретарей ЦК не должен был занимать руководящей должности типа генерального секретаря. Единоначалие – это хорошо; все подчиняются одному человеку, но единоначалие мешает дискуссиям, а это плохо. Обсуждать насущные вопросы жизни страны и партии нужно сообща, нельзя слушаться одного человека, который может ошибаться (как это позже произошло с Хрущевым). В споре, как известно, рождается истина.

Итак, XIX съезд состоялся. Как мы уже писали, отчетный доклад читал Маленков, а Хрущев зачитывал изменения в Уставе партии. Хрущев вспоминал: «Мы гадали, кому он может поручить сделать доклад? Думали, если он не возьмет доклад на себя, почувствовав, что слаб физически, и не сумеет простоять нужное время на трибуне, то, возможно, раздаст текст в письменном виде и не станет зачитывать». Так оно и произошло.

По этому поводу публицист А. Авторханов в своей книге «Технология власти» отмечает, что между Маленковым и Сталиным перед съездом происходила какая-то закулисная борьба, в которой Маленков осмелился открыто возражать Вождю и даже одержал на ним политическую победу. «Уже к смерти Сталина партия и ее аппарат фактически находились в руках Маленкова… В 1952 году на XIX съезде Маленков выступил с Политическим отчетом ЦК партии, который должен был, собственно говоря, делать сам Сталин. После этого всем стало ясно: либо Сталин ему бесконечно доверяет и готовит в его лице себе преемника, либо Маленков и для Сталина стал такой силой, с которой приходилось считаться. В свете последовавших после смерти Сталина событий я считаю правильным последнее предположение». Что на это сказать? Почему Сталин поручил Маленкову сделать доклад, мы уже выяснили, – по состоянию здоровья. Маленкова в качестве своего преемника он никогда не рассматривал. А вот то, что Маленков набрал такую силу, с которой сам Сталин был вынужден считаться, и доказало наше расследование. В этом даже такой ярый антисталинист, как Авторханов, прав.

Сам Сталин присутствовал только на первом заседании съезда, 5 октября, и последнем, 14 октября. Причем он сидел отдельно от всех членов Политбюро. И все эти деятели, сидевшие в Президиуме, наглядно демонстрировали свою «непохожесть» на Вождя: они были одеты в цивильные костюмы, и лишь один Сталин был в своем знаменитом полувоенном френче. В списке избираемых членов ЦК имя Сталина обозначили не по должности или значимости, а лишь по алфавиту под № 103. На съезде был избран Центральный Комитет партии в составе 125 членов и 110 кандидатов в члены ЦК. Все прошло как обычно: в члены ЦК были избраны рабочие, колхозники, представители интеллигенции, кто-то был избран персонально за былые заслуги. Сталин выступил с заключительной речью. Хрущев вспоминал, что, когда они вышли в кулуары, Сталин сказал: “Вот, посмотрите-ка, я еще смог!” Минут семь продержался на трибуне и счел это своей победой. И мы все сделали вывод, насколько он уже слаб физически, если для него оказалось невероятной трудностью произнести речь на семь минут. А он считал, что еще силен и вполне может работать».

Однако главной интригой был список Президиума ЦК. Его должен был избрать Пленум ЦК, состоявшийся на следующий день. Хрущев с Маленковым терялись в догадках – кто же в него войдет? Не были известны ни персональный состав Президиума, ни его численность. Старое Политбюро состояло из 12 членов и одного кандидата. А сейчас что будет? Кандидатуры, по сложившейся традиции, должен был готовить Маленков как заместитель Сталина по партии, но Вождь ему ничего такого не поручал! Как же так? Оказывается, Сталин сам составил список Президиума и зачитал его перед членами ЦК. Он назвал 25 членов и 11 кандидатов в члены Президиума. Старые партийцы были в прострации: они-то надеялись, что все останется по-прежнему, но Сталин назвал малоизвестных им людей! Хрущев начал подозревать Маленкова в том, что это он все-таки составил список, но тот поклялся всеми богами, что не делал этого. Тогда оба подумали на Берию, но тот сам набросился на Маленкова с упреками. Они считали, что Сталин знает деловые качества людей, вращающихся в их кругу, а об остальных имеет самое смутное понятие. Но они страшно ошибались: это были выдвиженцы Сталина, молодые, грамотные и целеустремленные люди, готовые заменить старую гвардию. Они составляли большинство в Президиуме.

Что это были за люди? В большинстве своем – молодые министры. Таким образом, Сталин хотел поставить в центр руководства страной Совет министров, поскольку эти люди подчинялись Председателю Совмина товарищу Сталину.

Еще одно новшество ввел Сталин: поскольку Президиум был слишком громоздок, для решения оперативных вопросов он предложил избрать Бюро Президиума (кстати, не предусмотренное новым Уставом партии) в составе 9 человек, персонально: Сталин, Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Сабуров, Первухин и Булганин. Из этого Бюро уже после Пленума Сталин избрал «пятерку» для руководства партией: в нее вошли те же лица, исключая Ворошилова, Кагановича, Сабурова и Первухина. Как видим, Сталин все еще пребывал в плену иллюзий насчет своих старых соратников и оставил их в «пятерке» Бюро, которое, по сути, было тем же Политбюро. Ему бы окружить себя молодыми членами Президиума, а он выбрал старых. Сила инерции, не иначе… Хрущев вздохнул спокойно: «…Хорошо, что все хорошо кончается». Так стоила ли овчинка выделки? Более того, было принято решение, что председательствовать на заседаниях Президиума будут по очереди Маленков, Хрущев и Булганин, а секретариат ЦК будет ежедневно докладывать о важнейших вопросах Сталину, «а в случае его отсутствия – Маленкову». То есть повторилась та же история, что и с Президиумом Совета Министров – «в случае его отсутствия». Партийным бонзам оставалось только расписываться за Сталина.

Первый звонок опасности для партийцев прозвенел, когда Сталин на пленуме обрушился с критикой на Молотова, Микояна и Ворошилова, обвинив их в трусости, капитулянтстве перед Западом, нестойкости и т. д. и т. п. Писатель К. Симонов, избранный на XIX съезде членом ЦК, понял это так: «Почему-то он не желал, чтобы Молотов после него, случись что-то с ним, остался первой фигурой в государстве и партии». Наша троица (Маленков, Хрущев и Берия) поняла это иначе: Сталин хочет физически избавиться от всех них, старых соратников.

Единственным спасением для них было то, что сам Сталин оставался у руля партии (неважно, генсеком или просто секретарем), все и так знали, что он – Сталин. Без Сталина партноменклатура теряла власть над страной. Старая гвардия, как на подбор, была малокомпетентна в вопросах советского строительства, но она могла повлиять на то или иное решение. Забегая вперед, скажем, что Хрущев, став Первым секретарем ЦК КПСС, считал себя великим знатоком сельского хозяйства, но это самое сельское хозяйство и угробил. И так было во всем. А отдувался за всех Сталин. Без Сталина, стоявшего во главе партии, они были слепыми кутятами. Поэтому-то он часто единолично принимал решения, а «верные соратники» ставили ему в вину, что он с ними не советуется и таким образом раздувает «культ личности». А с кем советоваться? По анкетным данным, у большинства его «верных соратников» было начальное образование. Да, они умели говорить красивые речи, надувать щеки от важности, заседать в президиумах, грозить строптивцам тем, что они положат партбилет на стол, и т. д., но практического дела не знали, да и не стремились к этому. Георгий Димитров вспоминал, как на праздновании 7 ноября 1940 года Сталин резко заявил о присутствующих на праздничном обеде членах Политбюро, что никто из них не хочет учиться, никто не хочет работать над собой, что Сталин сам должен заниматься всеми вопросами в государстве. Он говорил: «Выслушают меня и все оставят по-старому…»

Но эти-то были возле Сталина, и он мог в любую минуту поправить их. А ниже, по вертикали партийной власти, было еще страшнее. Помните фильм «Вечный зов», когда некомпетентный секретарь горкома Полипов гнобит председателя колхоза Большакова? Вот то-то и оно. После войны партия стала вырождаться. Когда они защищали свою жизнь, то были смелыми и храбрыми, потому что гитлеровцы расстреливали коммунистов в первую очередь. С наступлением же мирного времени «товарищи» начали «разлагаться». Пьянство, взяточничество, амурные похождения с бабами и прочие непотребства стали для партноменклатуры обычным делом. Коммунистические идеалы превратились для них в ширму для занятий своими шкурными делами.

Пока был жив Сталин, он держал их в тонусе, устраивая показательные акции устрашения, а при Хрущеве партноменклатура воспряла вновь. Началось разрушение социализма и партии.

Немного отвлечемся и расскажем нашим молодым читателям, как была устроена государственная власть в то время. А то молодежь, выросшая уже при «демократической» власти, может и не понять, о чем идет речь. Итак, начнем с самого маленького городка. В каждом городе существовал Совет народных депутатов. Это, как сказали бы ныне, – законодательная власть (в Петербурге – это Законодательное собрание). Исполнительную власть осуществлял исполком; этот орган во многих городах страны сейчас называется громким словом «правительство» или «администрация». По сути, это тот же Совет Министров, но в миниатюре. Именно через него осуществлялась вся практическая деятельность города; здравоохранение, промышленность, народное образование, водопровод, канализация и еще тысяча мелких и крупных дел – все это было в ведении горисполкома. С этим понятно. Но в каждом городе существовал еще и горком партии! (Если это был районный центр – то еще и райком партии.) Зачем, спросите вы? А затем, чтобы контролировать и понукать этот самый исполком и Совет народных депутатов, хотя там сидели такие же коммунисты. В каждом горкоме партии существовали те же отделы, что и в исполкоме: например, в исполкоме – комитет по здравоохранению, и горкоме такой же отдел; в исполкоме – промышленный комитет, и в горкоме такой же. Зачем нужно было создавать такие параллельные структуры? В первые годы Советской власти это было вызвано необходимостью. В городских Советах народных депутатов 1920-х годов порой такая беспартийная шваль собиралась, что дальше ехать некуда (жаль, здесь мы не можем рассказать об их художествах). Вот горкомы партии и создали для того, чтобы эти Советы и исполкомы контролировать, потому что коммунистов было мало. В послевоенное время коммунистов хватало и на Советы, и на исполкомы, но прежняя структура осталась. При этом горкомы занимались пустой говорильней – отвлекали занятых людей на собрания, толкали перед ними идеологически правильные речи, указывали рабочим, как правильно работать, а крестьянам – как правильно пахать, торговым работникам – как правильно торговать, учителям – как правильно учить, и т. д. Хотя сами порой ни бельмеса в этих делах не понимали. А еще они собирали отчеты и переправляли их выше. А выше было то же самое: в каждой области был свой облсовет, свой облисполком и свой обком партии. Эти тоже собирали отчеты и переправляли их еще выше. Чем красивее был отчет, тем больше было почестей, переходящих красных знамен и орденов. Еще выше были республиканские органы, а на самом верху, в Москве – Верховный Совет, Совет министров и Центральный Комитет партии, во главе которого стояло Политбюро. При этом спрос был не с исполнительных органов власти, а, как это ни парадоксально, с партийных. Считалось, что партия руководит, а остальные лишь выполняют ее решения.

И вот Сталин решил отстранить эту армию бездельников от власти! Он понимал, что руководство партии давно превратилось в фикцию и пустую говорильню. На личном опыте он убедился, что во главе страны должен стать Совет Министров, который претворял бы в жизнь решения Верховного Совета. Партии же надо оставить только вопросы идеологии и кадры. Кроме того, он предложил отменить продовольственные пайки для партноменклатуры и ежемесячные «денежные конверты», по сумме намного превышающие официальное жалование. Представляете, как при этом скрежетали зубами «товарищи», нехотя голосуя за такое предложение Сталина? Голосовать же «против» было себе дороже.

Итак, спрашивается: куда эту прорву бездельников девать? Не сомневаюсь, что Сталин придумал бы им «разумное применение». А вот что произошло в родном мне районном центре, городе Павлограде на Украине, после крушения Советской власти. В Павлограде, как и везде, существовал свой Совет, Исполком и Горком с Райкомом. Коммунистическая партия развалилась и перестала играть «руководящую» роль. Куда «бедным» горкомовским деваться? Не идти же на улицу? И что вы думаете? Они нашли оригинальный выход – разделили один район на два! Таким образом, образовалось два Совета и два исполкома, в которых засели те же партийцы! В России поступили проще: партократы моментально нарядились в одежды демократов – и все остались на своих местах.

После такого разъяснения, надеюсь, читателям станет понятно, что отстранение партии от власти было для партийных бонз смерти подобно, уйди Сталин от руководства партией. Тогда Хрущеву пришлось бы возвращаться на Донбасс слесарить, а Маленкову восстанавливаться в МВТУ им. Баумана, чтобы получить, наконец, диплом инженера, и т. д.

И Сталин такую попытку сделал на XIX съезде. Неожиданно он попросил поставить на голосование вопрос об освобождении его от должности секретаря ЦК по старости. Какую же реакцию это вызвало у делегатов? Рассказывает писатель К. Симонов: «…На лице Маленкова я увидел ужасное выражение – не то чтоб испуга, нет, не испуга, а выражение, которое может быть у человека, яснее всех других или яснее, во всяком случае, многих осознавшего ту смертельную опасность, которая нависла у всех над их головами и которую еще не осознали другие: нельзя соглашаться на эту просьбу товарища Сталина, нельзя соглашаться, чтобы он сложил с себя вот это одно, последнее из трех своих полномочий, нельзя. Лицо Маленкова, его жесты, его выразительно воздетые руки были прямой мольбой ко всем присутствующим немедленно и решительно отказать Сталину в его просьбе. И тогда, заглушая раздавшиеся уже из-за спины Сталина слова: “Нет, просим остаться!” или что-то в этом духе, зал загудел словами: “Нет! Нет! Просим остаться! Просим взять свою работу обратно!”»

Сталин не стал настаивать на своей просьбе. Это была его роковая ошибка: если он добился бы своей отставки и ушел тут же, то, возможно, еще бы и пожил. Вторая его ошибка заключалась в том, что он не стал опираться на молодых, деятельных секретарей Президиума, таких как Пономаренко, а образовал Бюро из старой партийной номенклатуры – того же Маленкова, Берии, Хрущева, Булганина и иже с ними. Так он раскрыл им свои планы и дал им время для действий. Заговор против вождя перешел в решающую стадию.

Им было важно, чтобы Сталин умер на посту секретаря ЦК, на посту вождя партии и всей страны. Только в этом случае его преемник в глазах людей автоматически становился бы новым вождем страны, а уж СМИ сделали бы из него икону. Конечно, для заговорщиков было бы идеальным, чтобы Сталина убил какой-нибудь психически ненормальный террорист-одиночка, но и любая естественная смерть тоже годилась. Немудрено, что после XIX съезда он прожил менее четырех месяцев.

 

Операция «Моцарт»

Все началось в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года. На даче Сталина в Кунцево собралось так называемое «узкое руководство» страны: Иосиф Сталин – Председатель Совета министров СССР (по-нынешнему – премьер-министр), Лаврентий Берия – заместитель Председателя Совета министров (вице-премьер), другой вице-премьер – Николай Булганин, Никита Хрущев – первый секретарь Московского обкома партии, и Георгий Маленков – член Бюро Президиума ЦК КПСС; он же ведал всеми партийными делами и кадрами.

Помимо того, Сталин, Булганин, Хрущев и Берия тоже являлись членами Бюро Президиума ЦК КПСС (как уже было сказано выше, этот орган был образован на XIX съезде в 1952 году вместо Политбюро). Вышло так, что в состав «узкого руководства» входили три государственных деятеля (Сталин, Булганин, Берия) и два партийных (Маленков и Хрущев). Такой скучный перечень должностей необходим для понимания механики дворцового переворота, случившегося в дальнейшем.

Маленков, Булганин, Берия и Хрущев приехали на дачу к Сталину по приглашению последнего к вечеру 28 февраля. Лжец Хрущев в своих воспоминаниях писал, что днем они вместе с Хозяином посмотрели фильм, а затем он пригласил их к себе на дачу поужинать. Якобы Сталину было скучно, и они должны были развлекать его разговорами. Однако достоверно известно, что Сталин в последний раз был в Кремле 17 февраля (как раз в тот день загадочным образом умер начальник его охраны генерал Косынкин). О том, что им нужно было развлекать Сталина, Хрущев врал, так как вечерние ужины Сталина одновременно становились и рабочими совещаниями. Зачем-то Сталин вызвал их к себе. Но зачем? Хрущев говорит, что они просто ужинали, пили легкое грузинское вино; Сталин пребывал в хорошем настроении и, прощаясь, даже ткнул его кулаком в живот, в шутку назвав по-украински Микитой. Начальник Института военной истории Дмитрий Волкогонов в своей книге «Сталин. Политический портрет» пишет, что во время этого ужина Хозяин был раздражен, «…не скрывал своего недовольства Молотовым, Маленковым и Берией, досталось и Хрущеву». Он вроде бы злобно вещал, что нельзя жить старыми заслугами. «Сталинские слова звучали зловеще», – писал Волкогонов. Напоследок Сталин якобы прервал свою тираду на полуслове, сухо кивнул и ушел к себе. В распоряжении генерала Волкогонова были открытые на время все архивы Политбюро, но он был известный антисоветчик и фальсификатор истории. Верить ли ему?

О той роковой ночи остались лишь воспоминания Хрущева и охранников Сталина Лозгачева, Рыбина, Тукова и Старостина. Лозгачев взял инициативу на себя и объединил рассказы остальных охранников. Об этом они поведали в 1990-х годах Эдварду Радзинскому и Дмитрию Волкогонову, сочинявшим в тот момент книги о Сталине. Воспоминания Хрущева и охраны были записаны в разное время; более того, они не могли друг друга опровергнуть, поскольку к моменту опросов охранников Хрущев уже умер (в 1971 году), а его воспоминания были впервые опубликованы на Западе после его смерти. В основном воспоминания всех пятерых охранников сходятся; поэтому попробуем объединить их показания, чтобы нарисовать полную картину последних часов жизни Сталина.

Итак, о чем разговаривал Сталин со своими гостями за столом – неизвестно. По свидетельству охраны, гости уехали в Москву лишь к 4 часам утра.

Сначала все шло нормально, но затем началось что-то непонятное. Сталин, отправляясь на свою половину, якобы сказал прикрепленному к нему охраннику Хрусталеву следующую фразу: «Ложитесь-ка вы спать. Мне ничего не надо. И я тоже ложусь спать. Вы мне сегодня не понадобитесь». Хрусталев зашел к Лозгачеву с Туковым и объявил им волю Хозяина. Те удивились – раньше никогда такого не было – и с удовольствием завалились спать. При этом никто, кроме Хрусталева, этого разрешения от Сталина не слышал. «Проспали до 10 часов утра», – рассказал Лозгачев и добавил, что не знает, чем занимался Хрусталев до утра, пока его сменил Старостин.

Это удивительно. Спать охране во время дежурства строго запрещалось. Как это понимать – перестать охранять и лечь спать? Кроме того, Сталин не был их начальником. У них было свое начальство в лице министра МГБ Игнатьева, поскольку начальник Главного управления охраны генерал Косынкин накануне скоропостижно скончался. Еще со времен службы в армии я помню Устав караульной службы: распоряжения часовому может дать только начальник караула и свой разводящий. Только свой и никто другой! Охранники Сталина были теми же часовыми, и распоряжения не своего начальника обязаны были просто проигнорировать, чтобы не попасть под военный трибунал со всеми вытекающими отсюда последствиями.

И еще: по свидетельству охранников, помещение для обслуги от собственно комнат Сталина отделял 25-метровый коридор, и оно было небольшим. Как же могли остальные охранники не знать, чем занимался их коллега Хрусталев? Поясним: Хрусталев был «прикрепленным» к Сталину, то есть был при нем кем-то вроде адъютанта и личного телохранителя. Остальные же были просто охранниками, а Старостин – помощником коменданта.

Воспроизведем рассказ Лозгачева дальше. В 10 утра они проснулись, позавтракали и стали планировать дела на 1 марта, воскресенье. Хрусталева в 10 утра сменил Старостин; тот уехал отдыхать.

Обычно Сталин просыпался часов в 11–12 утра, но на этот раз в его комнатах движения не было. Час дня – нет движения, два, три, четыре – нет движения. Охрана начала волноваться: не случилось ли чего с ним? Однако Сталин строго-настрого приказал охране не входить, пока он не позовет. Только около 7 часов вечера им позвонил часовой с улицы: «Вижу, зажегся свет в малой столовой». Старостин с Лозгачевым уже было решили, что все в порядке, но ни в 8, ни в 9, ни в 10 часов вечера Сталин их так и не позвал. Они снова заволновались. Лозгачев стал уговаривать Старостина как старшего по должности пойти проверить, что да как, но тот упирался, опасаясь гнева Хозяина. Пока они препирались, около 12 часов ночи привезли пакет из ЦК. А почту передавал Сталину как раз Лозгачев. Тут уж ему волей-неволей пришлось идти на половину Сталина.

В этом рассказе охранника есть немало удивительного. Представьте себе современную картину: какое-нибудь частное охранное предприятие (ЧОП) охраняет какую-нибудь крупную «шишку». «Шишка» стара и больна. С ней в любой момент может случиться всякое. Невозможно даже подумать, чтобы современные чоповцы в течение 12 часов ничего не предпринимали, заметив, что в комнатах охраняемого лица «нет движения»! Может, с ним что-то случилось или произошло покушение? Во всяком случае, после истечения определенного времени они просто обязаны войти туда и проверить! А боязливые охранники Сталина этого не сделали! Это очень странно, тем более что есть и другие примеры действия той же охраны в похожей ситуации.

Ю. Мухин, написавший книгу «Убийство Сталина и Берия», привел воспоминания полковника Новика, заместителя начальника Главного управления охраны. Как-то Сталин пошел в баню, расположенную на территории дачи в Кунцево. Обычно он парился час с небольшим, но в этот раз к назначенному времени не вышел. Через 20 минут охрана доложила об этом Новику, тот связался с министром МГБ Игнатьевым, а последний – с Маленковым. Через 15 минут охрана получила приказ – ломать дверь. Но едва охранники ринулись к бане с ломом, из двери вышел заспанный Сталин. В раздевалке был какой-то топчан, вот Сталин после парилки прилег на него и уснул.

Есть и другая история действий охраны в экстренной ситуации. На сталинской даче под лестницей стоял диванчик, на который Вождь как-то прилег отдохнуть и прикрыл лицо фуражкой. Тем временем комендант дачи Орлов, заметив отсутствие товарища Сталина, кинулся искать его и нашел на этом самом диванчике. Орлов подошел к нему и бесцеремонно поднял фуражку – все ли в порядке? Сталин проснулся, что-то недовольно пробурчал, но ничего страшного для Орлова не произошло, потому что он действовал строго по инструкции. И Сталин, и Орлов это прекрасно понимали.

Вот как должна была действовать охрана в ту роковую ночь на 1 марта, а она вдруг оказалась настолько пугливой, что не удосужилась проверить – что со Сталиным? Ну и что, если бы она нарвалась на неприятности? Охрана для того и создана, чтобы разруливать нестандартные ситуации. Такое поведение охраны просто удивительно! И еще. Ныне у каждого государственного деятеля есть свои врачи, которые неотступно следуют за ним во всех его поездках или постоянно находятся при нем. Мало ли что? Самое элементарное – автокатастрофа, в которой может пострадать охраняемое лицо. А Сталин, как мы уже знаем, был этого лишен усилиями заговорщиков.

Закономерно возникает вопрос: а не были ли охранники в сговоре с главными заговорщиками? На даче в ту ночь их было трое – Туков, Лозгачев, Хрусталев и еще сестра-хозяйка Матрена Бутусова, которая, как и прочие, была офицером МГБ. В ту пору, да и сейчас, наверное, тоже, было принято следить друг за другом в «целях повышения бдительности» и при случае «стучать» кому надо. Это значило бы, что их всех завербовали заговорщики. Если бы все охранники были причастны к смерти Сталина, любой, даже самый тупой, следователь МГБ не поверил бы в их «боязливость», то есть в преступную халатность. В таком случае они никогда и никому ничего уже не рассказали бы: их расстреляли бы, как бешеных собак. А так охрану Сталина после его смерти просто разогнали, а двое из них застрелились. Удалили с дачи Сталина даже доярок (у него было 2 коровы). Разогнали всех, кроме Хрусталева… Его арестовали, о чем-то долго допрашивали, потом выпустили, а через день после похорон Сталина, он… что вы думаете? Правильно, умер! Это очень похоже на заметание следов. Убить киллера, чтобы он не выдал заказчика. Выходит, что если уж кто и был причастен к смерти вождя, то это Хрусталев. И остальные охранники его в ту ночь не видели…

Приводим рассказ Лозгачева дальше. Когда привезли пакет из ЦК, он все же решился пройти на половину Сталина. Он шел по длинному коридору, громко топая, чтобы Хозяин его услышал.

Войдя в комнату, где они обычно клали пакеты, он заглянул через раскрытую дверь в малую столовую и увидел лежащего на полу Сталина. Он был парализован; еле двигалась только левая рука. Этой рукой Сталин позвал Лозгачева на помощь. Тот подбежал и стал спрашивать: «Товарищ Сталин, что с вами? Может, врача вызвать?» Иосиф Виссарионович уже потерял речь и только «дзыкнул» в ответ. Лозгачев заметил, что старик обмочился, и Сталин сделал движение, чтобы стыдливо прикрыть лужу. Одет он был в солдатскую исподнюю рубашку и пижамные брюки. Возле Сталина на ковре валялась газета «Правда» и карманные часы, которые показывали полседьмого. На столе стояла бутылка «Нарзана» и недопитый стакан. Охранник пришел к выводу, что несчастье с ним произошло в полседьмого вечера, когда он шел к столу и включил свет.

Что он делал до этого с самого утра? Неужели все это время спал? Проспать 11–12 часов кряду до того, как пойти в столовую за «Нарзаном» – это умудриться надо! В рассказе охранников много несостыковок, и это только одна из них.

Далее Лозгачев описывает, как они укладывали Сталина на диван, как Матрена Бутусова отвернула рукава его рубашки и т. д. Что же охрана делала потом? По логике вещей она должна была доложить своему непосредственному начальству о том, что со Сталиным случилось ЧП. Их командиром, как мы уже установили, был заместитель начальника Главного управления охраны полковник Новик; однако он накануне, в субботу 28 февраля, попал в госпиталь с аппендицитом. Какое совпадение! В такие совпадения верится с трудом…

Следующим по чину начальником был сам министр МГБ Игнатьев. И вот, около 00:00 часов в ночь с 1 на 2 марта Старостин дозвонился до министра и сообщил ему о случившемся. По словам охранников, тот испугался и рекомендовал позвонить Берии и Маленкову. Старостин послушно позвонил Маленкову, а тот спустя полчаса ответил, что Берии не нашел. Спустя еще полчаса позвонил Берия и строго приказал о болезни товарища Сталина никому не говорить.

Между тем Сталин лежал на диване без всякой медпомощи и хрипел.

Что было дальше? Около трех часов ночи приехали, наконец, Маленков и Берия. Берия, услышав хрип Сталина, напустился на охранника с матом: «Что же ты панику поднимаешь? Хозяин-то, оказывается, спит преспокойно. Поедем, Маленков». Охранники в свое оправдание рассказали, как все было: как нашли Сталина на полу, как перенесли его на диван и т. п. Берия ответил, что не стоит поднимать панику и больше тревожить товарища Сталина. С этим они уехали. «Тут я понял, – писал Лозгачев, – что налицо предательство Берии, Маленкова, мечтающих о скорой смерти товарища Сталина». Поведение Маленкова и Берии можно объяснить тем, что они знали: со Сталиным можно уже не считаться, и власть в стране принадлежит не ему, а им. Торопиться и вызывать врачей у соратников Сталина не было желания; прежде всего надо было договориться между собой.

А Сталин тем временем все так же лежал в беспомощном состоянии.

Только в 7:30 утра 2 марта приехал Хрущев и сообщил, что врачи скоро будут. В действительности же они приехали только около 9 часов утра. Непростительно долго! Объясняется это тем, что докторов и медсестер собирали впопыхах чуть ли не по всей Москве, так как лечащие врачи Сталина сидели в тюрьме. По себе знаю – экстренную помощь при инсульте нужно оказывать в первые же часы после удара; промедление смерти подобно. Когда у меня появились первые признаки инсульта: онемели правая рука и правая нога, нарушилась речь, меня на «скорой» сразу же увезли в больницу, где поместили в реанимационное отделение и немедленно начали оказывать помощь. Ставили капельницы, делали уколы с лекарством для улучшения мозгового кровообращения и т. д.; потом настал черед ангиографии, энцефалографии, томографии и прочих обследований, чтобы выяснить степень пораженности коры головного мозга. Спасибо врачам, меня вытащили с того света. А у Сталина из-за отсутствия медицинской помощи инсульт развивался в течение 13–14 часов! Клетки мозга из-за кислородного голодания уже отмерли! Его уже было не спасти!

Теперь предоставим слово Хрущеву. Он выдал несколько другой вариант развития событий. «…Уже было поздно, я разделся, лег в постель. Вдруг звонит мне Маленков: “Сейчас позвонили от Сталина ребята (он назвал фамилии), чекисты, и они тревожно сообщили, что будто бы что-то произошло со Сталиным. Надо будет выехать туда”».

На этом мы пока прервем поток сознания Никиты Сергеевича и отметим одну несуразность: он не называет даты случившегося. Когда ему позвонил Маленков – в ночь на 1 марта, то есть когда они вернулись от Сталина, или в ночь с 1 на 2 марта, то есть на следующий день? Это немаловажно, учитывая другие показания свидетелей.

Продолжим. Итак, Хрущеву позвонил Маленков и сообщил о ЧП. При этом Маленков заявил, что уже поставил в известность Берию с Булганиным, и пригласил Хрущева тоже приехать. Хрущев быстро собрался и через 15 минут был уже в Кунцево. Из контекста следует, что Маленков, Булганин и Берия приехали одновременно с Хрущевым. «Мы условились, что войдем не к Сталину, а к дежурным. Зашли туда, спросили: “В чем дело?” Они: “Обычно товарищ Сталин в такое время, часов в одиннадцать вечера, обязательно звонит и просит чаю. Сейчас этого не было”».

Снова прервемся и зададим вопрос: так когда же это было? Если гости уехали в 4 утра 1 марта, то почему охрана не объяснила членам Политбюро, что они не видели Сталина в течение целого дня до их приезда ночью 2 марта? Ведь так выпадает целый день – 1 марта!

Затем охрана, по словам Хрущева, объяснила им, что послала на разведку Матрену Бутусову. Она якобы и нашла Сталина на полу большой столовой, лежащего с подмоченными штанами. Тогда чекисты подняли его и положили на кушетку в малой столовой, сами ушли и вызвали друзей Вождя. «Друзья», посовещавшись на месте, решили к Сталину не ходить, раз он попал в такую неловкую ситуацию и спит. Они разъехались по домам.

Как видим, версия Хрущева подтверждает показания охраны, только вместо Лозгачева в ней фигурирует Матрена Бутусова. Мы уже говорили, что воспоминания охраны и Хрущева были записаны в разное время и не могли быть взаимно перепроверены. Получается, что кто-то из них врет. И врет, скорее всего, Хрущев, как известно, обладавший буйной фантазией; но и охрана не говорит всей правды! Дело ясное, что дело темное…

Что же в действительности случилось со Сталиным в ночь на 1 марта? Скорее всего, ничего.

Перейдем к другим свидетельствам. Вот что рассказал поэту Феликсу Чуеву Василий Рясной, бывший в то время начальником Главного управления охраны (очевидно, он стал им вместо заболевшего полковника Новика). Как мы помним, это был человек Хрущева, назначенный на должность заместителя министра МГБ. Из его слов следует, что беда со Сталиным случилась в ночь с 1 на 2 марта (!). Ему позвонил Старостин и сообщил о том, что Хозяин «что-то не просыпается». Это было нетипично: он всегда вставал рано. (В предыдущих версиях охраны – вставал поздно). Было уже около 9 часов утра. Рясной посоветовал Старостину приставить лестницу и заглянуть в окно. Тот последовал совету своего начальника и увидел Сталина лежащим на полу. Потрясенный увиденным, он сейчас же доложил об этом Рясному. Василий Рясной немедленно примчался на дачу и, в свою очередь, тоже взобрался на лестницу. Сталин лежал на полу; похоже, он спиной съехал по шелковой накидке с дивана. Рясной приказал Старостину позвонить Маленкову, а сам кинулся к двери в комнаты Сталина. Дверь была заперта на ключ; сам же ключ находился у Сталина (мы еще столкнемся с этим ключом). Ломать дверь не посмели до приезда начальства. Тут приехали Маленков с Берией. Рясной кратко доложил им о случившемся и добавил: «Надо срочно вызвать врачей!» Маленков побежал к телефону, а Берия зло усмехнулся: «Наверное, он вчера здорово выпил!» Это неуважительное высказывание Берии в адрес Сталина покоробило охранников.

Версию о том, что со Сталиным в ночь с 1 на 2 марта случился удар, подтверждает академик Мясников. Вечером 2 марта за ним приехали из Кремлевской больницы и отвезли на Ближнюю дачу в Кунцево. Там уже находился министр здравоохранения Третьяков. Он рассказал Мясникову, что инсульт у Сталина случился в ночь на 2 марта. Еще вчера, 1 марта, Сталин, как обычно, до поздней ночи работал у себя в кабинете. Дежурный офицер из охраны видел его через замочную скважину за столом в три часа ночи. Комнаты были освещены; так было заведено. Сталин обычно спал в другой комнате, в кабинете был лишь диван. Утром 2 марта в седьмом часу утра охранник, опять же через замочную скважину, увидел Сталина лежащим на полу между столом и этим диваном. Он был без сознания. Его положили на диван, на котором он и пролежал все дальнейшее время. Увидев, что Сталин лежит на полу без движения, охранники позвонили Рясному, тот – Игнатьеву, а Игнатьев – уже Маленкову с Берией. Те распорядись вызвать врачей и примчались на дачу сами.

Эта версия более правдоподобна, чем версия Лозгачева. Именно в таком порядке и должна была действовать охрана.

Есть такой исследователь – Николай Добрюха. Он публикует в центральных газетах различные статьи о загадке смерти Сталина, написал книгу «Как убивали Сталина» и разыскал тех охранников, которых раньше историки не опрашивали. Нам интересны их воспоминания для прояснения подлинного развития событий.

Итак, Константин Козлов служил в охране Сталина с 1947 года. Охрана дачи состояла, по его словам, из 101 человека. Группа охраны, в которой служил Козлов, охраняла дачу по внешнему периметру и называлась комендантской. Сама дача была окружена забором, внутри которого несли круглосуточное дежурство 6 постов. Этот забор, в свою очередь, был окружен фильтрационной территорией, за которой был второй забор – повыше – с двумя воротами. Первые – главные, а вторые – хозяйственные. По этому периметру было расположено еще 13 постов. Помимо этих двух заборов, существовал еще и третий забор из колючей проволоки, расположенный в лесу. Между вторым и третьим забором на ночь выпускали овчарок. Козлову довелось нести службу на одном из этих 13 постов. Он был вооружен финским ножом, пистолетом «вальтер», револьвером «наган» и автоматом Калашникова. Каждый такой пост был оборудован грибком для защиты охранника от непогоды, внутренним телефоном и морским прожектором. Вся охрана подчинялась главному телохранителю Сталина Хрусталеву, помимо того, что у них был еще и свой непосредственный начальник – подполковник Корольков. Тщательно фиксировалось и записывалось в специальный журнал время приезда и отъезда гостей Сталина, а также номера и марки их машин.

Несчастье со Сталиным произошло в смену Козлова, который стоял на линии наружного периметра. Его смена заступила на дежурство в 4 часа утра и стояла до 7 часов (порядок был такой: 3 часа – на посту, 3 часа – в резерве и 3 часа – отдых). Около половины пятого гости разъехались. Наружная охрана, в том числе и Козлов, их не видели, но слышали шум моторов. Через какое-то время машины вернулись. Все это произошло в течение тех 3 часов, во время которых дежурил Козлов! «Не могло же сразу 13 часовым померещиться? А наша печать все эти годы писала, что более полусуток никто к Сталину не подходил. Это неправда, потому, что между 6 и 7 часами утра к нему снова приехали». Удивленный этим обстоятельством, Козлов связался по телефону с соседним постом и спросил: «Ваня, не война ли?» Тот ответил, что сам не поймет, в чем дело.

Это интересные подробности, вот только Козлов не сообщает, когда это было. Если верить предыдущей версии, то в ночь с 28 февраля на 1 марта, когда у Сталина были гости. Они уехали около 4 часов утра, а через некоторое время вернулись, очевидно по вызову внутренней охраны. Об этом же говорит и Хрущев: «Уже было поздно, я разделся, когда позвонил Маленков…» Выходит, они вернулись в ту же ночь.

Цитируем дальше Козлова. Когда в 7 часов утра пришла смена, им сообщили, что Сталину стало плохо. По его словам, сообщение о том, что доктора к Сталину не приезжали в течение 14 часов, попало в прессу со слов Лозгачева. «А кто такой Лозгачев?» Он был простым завхозом, и Козлов его прекрасно знал. «Он вечно таскал продукты со склада на кухню в рваном синем халате. Лозгачев же всем рассказывал, что в его обязанности было носить почту Сталину, – возмущался Козлов. – Якобы именно он нашел Сталина лежащим на полу. Да его и близко не пустили бы к сталинским покоям! Тем более “что все двери на ключ запирались” (опять этот ключ! – М. П. ) Просто так к Сталину попасть было невозможно». О том, что он был простым завхозом, Лозгачев проговорился и сам, когда рассказывал, как после смерти Сталина разогнали охрану Ближней дачи: «Хрусталев заболел и вскоре умер. Орлова со Старостиным назначили во Владимир, а я остался на объекте – объект пустой, а я завхоз. Объект передали министерству здравоохранения».

Охранники, естественно, стали строить свои версии произошедшего и пришли к выводу, что Сталина убили. И убил его не кто-то со стороны, а человек, имевший к нему прямой доступ. «Не может быть, чтобы просто так ни с того ни с сего за какие-то полтора часа человека не стало!» – восклицал Козлов.

Выходит, что каноническая версия Лозгачева, на которую ссылается большинство исследователей, – это неправда; Лозгачев говорил об этом с чужих слов, однако сам выступал при этом свидетелем. Вероятно, он сделал это для того, чтобы повысить свою значимость. Короче, слышал звон, да не знает, где он.

Козлов также обратил внимание Николая Добрюхи на то, что на Западе вышла очередная книга откровений о смерти Сталина, написанная неизвестными «приближенными» к Вождю людьми. В ней утверждается, что в воскресенье 1 марта Сталин пошел спать в 4 часа утра. Один из его охранников, Гоги Зауташвили, земляк Сталина по городу Гори, дежурил у пульта, на котором зажигались и гасли лампочки в зависимости от того, какую дверь Иосиф Виссарионович открывал. В какой-то момент Зауташвили заметил, что одна из лапочек зажглась, но не погасла. Подождав несколько минут, Зауташвили доложил об этом начальнику охраны Старостину. Тот сначала побоялся тревожить Сталина, но спустя час все же позвонил ему по домофону. Ответа не было. Когда охранники по приказу Старостина взломали дверь, то нашли Сталина лежащим на полу; при этом его ноги находились в дверном проеме – вот почему дверь не закрылась. Сталин был без сознания; у него парализовало правую часть тела.

На эти заявления «приближенных» к Сталину людей Козлов отвечал, что пульт, отслеживающий все передвижения Вождя по даче, действительно был, но за ним обычно сидели Хрусталев, Старостин, Туков или Горундаев, а никакого Гоги и в помине не было, так что все охранники обязаны были знать друг друга в лицо.

Мы опять сталкиваемся с закрытой дверью! Важна и дата – ночь на 2 марта.

Следующая версия произошедшего называется версией Орлова-Коломенцева. Геннадий Коломенцев с 1950 года был начальником отдела питания и обслуживания высшего руководства страны. На даче Сталина в Кунцево он не был до тех пор, пока его не пригласил туда Иван Орлов, комендант этого объекта. Это случилось примерно через месяц после похорон Вождя. Орлов показал Коломенцеву дачу и рассказал о привычках Сталина: приезжал из Кремля и пил чай. Потом уходил к себе и закрывался. Без звонка никто к нему зайти не мог. У Сталина на столе тоже был звонок; если ему что-то было нужно, он нажимал его. В ту ночь, когда он умер, никаких звонков не было. Наступило утро. Сталин обычно вставал в 10–11 утра, а тут – ничего. Охрана забеспокоилась. Позвонили в Главное управление охраны. Оттуда приехали, взломали дверь и нашли Сталина лежащим возле тахты мертвым . Ошеломленный Коломенцев переспросил Орлова: «То есть как? Вообще мертвый?» Тот заверил его, что разговоры и газетные сообщения о болезни Сталина – полная галиматья!

Напомним, что в это день у Орлова был выходной и присутствовать при смерти Сталина он не мог, а значит, он рассказывал об этом Коломенцеву с чужих слов. В общем, врал так же, как и Лозгачев. А может быть, и не врал. По свидетельству другого охранника Сталина, Павла Егорова (о нем – чуть ниже), у охраны было такое правило: что случилось не в их смену, их не касалось; даже расспрашивать об этом было запрещено. Вот Орлову кто-то и наплел, что Сталина нашли уже мертвым, а он принял это за чистую монету.

Павел Егоров с осени 1952 года был одним из 6 постовых, которые дежурили непосредственно у стен дачи. Во-первых, он сразу разоблачил мемуариста Рыбина (как мы помним, все исследования строятся на воспоминаниях Лозгачева и Рыбина). Так вот, Егоров пояснил, что этот Рыбин в последние годы к охране Вождя на Ближней даче никакого отношения не имел. Он, как мы уже выяснили, был комендантом Большого театра. Так что обо всем происходящем он рассказывал с чужих слов.

Вот мы разоблачили еще одного лжеца. Версия о том, что к Сталину в течение 1 марта врачей не вызывали, рухнула окончательно.

Егоров стоял на посту в ту роковую ночь как раз под окнами той самой большой столовой, где, как принято считать, и закончилась жизнь вождя. Окна столовой были расположены высоко над землей, но при этом можно было следить за всем происходящим в комнате. Окна в столовой никогда не зашторивались, и в ней постоянно горел свет. Где-то между часом и двумя пополуночи к Егорову подошел Старостин и спросил: «Как там? Случайно не видно движения в большой столовой?» Егоров ответил: «Нет». Старостин предупредил его: как только увидишь товарища Сталина, сразу сообщи мне. Егоров взял под козырек и не сводил глаз с окон. Свет горел вовсю, но никого не было видно. Минут через 20 снова пришел Старостин: «Ну, как? Не появлялся?» Егоров ответил отрицательно. Тогда Старостин сказал: «Не знаю, что и делать… Обычно в это время мы ему чай с лимоном подаем, а сейчас что-то не зовет… Пойти самому – можно нарушить отдых. Неудобно будет… Короче, если что, ты мне звони!» Егоров опять кивнул.

Как мы видим из рассказа Егорова, свет в большой столовой не выключался, а Лозгачев врал, что с наружного поста сообщили, будто около 7 вечера свет, наоборот, зажегся!

Утром 2 марта Егоров сменился, уехал и приехал снова 3 марта к 10 часам утра. Утром 4-го уехал, приехал, отстоял смену, а возвращаясь домой, из радиосообщения узнал, что в ночь на 2 марта у Сталина произошел удар, врачи предпринимают все возможное и т. д. «Как такое могло быть?» – задавался вопросом Егоров. Оказывается, все происходило у него под носом, а он узнал об этом только через два дня, да и то по радио! Он объяснил это тем, о чем мы писали выше, – все, что произошло не в его смену, его не касалось. Меньше знаешь – крепче спишь. Вот ему никто и не рассказал о случившемся.

Пятого марта Егоров опять стоял на своем посту. Неожиданно к нему подошел начальник смены и сказал, что товарищ Сталин скончался: «Давайте, снимайтесь, переодевайтесь – и в дом на вахту у тела». Егоров с товарищами заступили в первый почетный караул. Из Санупра пришел катафалк. Смена Егорова загрузила в него тело Вождя, и они поехали в специнститут в Москву на вскрытие и бальзамирование. Ими руководил Хрусталев. В институте тело Сталина они подняли на второй этаж, а сами остались в вестибюле. Хрусталев оставался наверху, но через какое-то время спустился и он. Охрана тихо переговаривалась; Хрусталев рассказал им, что Сталин в последнее время закрывал все «свои» двери на запор. Поэтому когда его обнаружили лежащим на полу, дверь пришлось взломать. Неожиданно сверху принесли зубной мост Сталина. Хрусталев принял его на хранение. Больше ничего Егоров к этому добавить не мог.

Однако он и так рассказал много интересного. Из его слов следует, что беда со Сталиным случилась все же в ночь на 2 марта, а не на 1-е, как врали Лозгачев с Рыбиным. Это состыкуется и с воспоминаниями Хрущева, которым можно верить только приблизительно, но здесь он говорил правду: «Мы зашли к дежурным и спросили: “В чем дело?” Они объяснили: “Сталин обычно в 11 вечера обязательно звонил, вызывал, просил чай… Сейчас этого не было”». Значит, это было в ночь на 2 марта, так как Сталин в ночь на 1 марта сидел с гостями до 4 часов утра. Они приехали в то время, когда Егоров уже сменился с поста, то есть с 2 до 4 часов ночи. Именно в этот промежуток времени внутренняя охрана и вызвала членов Политбюро. Заявление Егорова укладывается и в версию Орлова-Коломенцева о том, что дверь пришлось взламывать. Да и Хрущев вспоминал, что на даче Сталина появились какие-то дополнительные задвижки и запоры (вот он – ключ!).

 

Если обобщить все показания свидетелей и очистить их от неправды, полуправды и лжи, получается такая картина. Все случилось в ночь на 2 марта между 2 и 3 часами. Когда в 11 часов вечера Сталин не попросил, как обычно, чаю, охрана забеспокоилась. Старостин дважды бегал на улицу узнавать у Егорова, не появлялся ли Сталин в окне. После этого они стали звонить ему сами. Ответа не последовало. Через замочную скважину или посредством пульта охрана обнаружила, что со Сталиным что-то случилось. Взломав дверь, нашли его на полу парализованным. Охранники перенесли его на диван и вызвали членов Политбюро, а те в свою очередь – врачей. Доктора были с умирающим со 2 по 5 марта 1953 года, но он, несмотря на медицинскую помощь, скончался 5 марта в 21:50.

Именно так и говорилось в бюллетене о состоянии здоровья вождя, опубликованном 4 марта: «В ночь на 2 марта у И. В. Сталина произошло кровоизлияние в мозг… на почве гипертонической болезни и атеросклероза». Дочь Сталина Светлана также не опровергала версию о том, что удар у отца случился в ночь на 1 марта. Она узнала об этом не от охраны, а от экономки Валентины Истоминой. В воскресенье, 1 марта, ее на даче не было. Она приехала утром 2 марта и оставалась там до самой смерти Вождя. Никто из многочисленной охраны и обслуги не говорил ей о событиях предшествующего дня. Именно со 2 по 5 марта врачи вели «Историю болезни И. В. Сталина», в которой записывали все реанимационные мероприятия, проводимые с больным, и которую обнаружил все тот же Николай Добрюха в некоем архиве.

Поскольку ему не понравились результаты исследований крови Сталина, он делает парадоксальный вывод: Сталин умер сразу; а Берия подменил его на даче заранее отравленным двойником, с которым врачи и возились до 5 марта! И все это для того, чтобы успеть поделить власть.

Все это ерунда с двойником. А вот о том, что Сталин был отравлен, свидетельствует множество фактов. Вспоминает профессор Мясников: «Утром пятого у Сталина вдруг появилась рвота с кровью: эта рвота привела к упадку пульса, кровяное давление пало. И это явление нас несколько озадачило – как его объяснить? Все участники консилиума толпились вокруг больного и в соседней комнате в тревоге и догадках…» Рвота – это явный признак отравления. В крови были обнаружены токсины. Лицо посинело, печень увеличилась. При инсульте такого не бывает!

Кроме того, при вскрытии тела Сталина в его желудочно-кишечном тракте обнаружилась жидкость черного цвета, а вся его поверхность была усеяна множеством черно-красных точек. Любой следователь, ознакомившись с такими результатами вскрытия, немедленно завел бы уголовное дело. Поразительно еще и то, что заключение о смерти Сталина переписывалось 4 раза! В последнем варианте значилось, что «явления сердечнососудистой недостаточности» у Сталина «в значительной степени зависели от желудочного кровотечения», то есть все началось не с головы, а с желудка! С яда в желудке!

То есть в официальном сообщении о смерти Сталина говорилось одно – «кровоизлияние в мозг», а в акте патологоанатомического вскрытия – другое: «сердечнососудистая недостаточность», связанная с «желудочным кровотечением»! Почувствуйте, как говорится, разницу.

Свидетельствует дочь Сталина Светлана: «Отец умирал страшно и трудно… Лицо потемнело, изменилось… черты лица становились неузнаваемы… Агония была страшной, она душила его прямо на глазах… в последнюю минуту он вдруг открыл глаза. Это был ужасный взгляд – то ли безумный, то ли гневный и полный ужаса перед смертью… И тут… он вдруг поднял вверх левую руку и не то указал куда-то вверх, не то пригрозил всем нам… И в следующий момент душа, сделав последнее усилие, вырвалась из тела». Заметим, что изменение черт лица и его посинение – явные признаки отравления!

Слухи о том, что Сталина отравили, поползли, когда он был еще жив. Кто же мог отравить Сталина? Маленков, Хрущев или Берия? Наше расследование однозначно указывает на Берию – у других партайгеноссе такой возможности не было. А вот у Берии они были. Прежде всего, у Берии, в бытность его еще шефом НКВД до 1945 года, была в подчинении тайная лаборатория ядов доктора Григория Майнаровского. Он был арестован в 1951 году как японский (?) шпион. На допросе в сентябре 1953 года он показал: «Мы яды давали через пищу, различные напитки, вводили яды при помощи уколов шприцем, тростью, ручкой и других колющих, специально оборудованных предметов. Также вводили яды через кожу…» Этот «доктор Смерть» испытывал свои яды на заключенных, приговоренных к сметной казни.

Майнаровскому зимой 1953 года дали 10 лет, но его сотрудники-то остались. Мог ли Берия получить от них отравляющее вещество? На этот вопрос ответил его сын Серго: «В 1952 году мой отец уже понимал, что терять ему нечего… Мой отец не был ни трусом, ни бараном, послушно идущим на бойню. Я не исключаю, что он мог что-то замышлять… Для этого в органах у него всегда были свои люди… Кроме того, у него была своя разведывательная служба, которая не зависела ни от какой существующей структуры!» Таким образом, Берия мог запросто получить яд в спецлаборатории Майрановского. Подсыпал ли он сам в еду или питье Сталину яд или это сделал по его наущению Хрусталев – тайна сия велика есть. Однако то обстоятельство, что Иван Хрусталев скоропостижно скончался дней через 10 после Сталина, наводит на нехорошие мысли. Скорее всего, Сталин отравился сразу после того, как выпил минеральную воду (на столе, как показывали охранники, стояла откупоренная бутылка «Нарзана» и недопитый стакан). Поскольку яд подействовал почти моментально, Сталин тут же упал на пол. Доктор Майнаровский писал из тюрьмы слезные письма Берии, в которых каялся, что его яды действуют не так эффективно, как он обещал. Теперь понятно, почему Берия отдал охране приказ никому не говорить о «болезни» Сталина! Он ожидал окончательного результата действия отравы. Вероятно, Майнаровский или его ученики неправильно рассчитали дозу, вот Сталин и промучился целых четверо суток! К тому же загадочным образом исчез и стакан, из которого пил Сталин, и бутылка. Еще одной загадкой является то, что в официальном сообщении местом смерти Сталина указан Кремль, а не дача в Кунцево. Зачем это было нужно – неясно.

По словам Молотова, Берия тайно подбирал охрану Сталину, а «Сталин выбирал уже из того, кого ему давали, думал, что сам все это делает». В 1984 году поэт Феликс Чуев спросил Молотова: «Могло быть, что они отравили Сталина, когда выпивали с ним в последний день перед болезнью? – Могло быть. Берия и Маленков были тесно связаны. Хрущев примыкал к ним и имел свои цели. Он всех перехитрил!»

По поводу возможности убийства Сталина Берией Молотов отвечал так: «Зачем же Берия? Мог чекист или врач… Не исключаю, что он приложил руку к его смерти. Из того, что он говорил мне, да и я чувствовал… На трибуне мавзолея 1 Мая 1953 года делал такие намеки… Хотел, видимо, сочувствие мое вызвать. Сказал: “Я его убрал”. Он, конечно, хотел сделать мое отношение более благоприятным: “Я вас всех спас!” Хрущев едва ли помог. Он мог догадываться…»

Сразу после похорон Сталина Берия издевался над ним, хохотал и крыл матом: «Корифей науки! Ха-ха-ха!»

Итак, имя злодея, отравившего Сталина, теперь известно благодаря его же признанию – это Лаврентий Павлович Берия. Впрочем, Молотов рассуждал здраво: «Но кто сейчас это докажет?» А мы с вами, дорогие читатели, уже доказали это, сопоставив и проанализировав факты.

Итак, пора заняться главным вопросом – за что же был убит Сталин? За что – понятно: он хотел отстранить партию от власти, а Берии, Хрущеву, Маленкову и иже с ними этого ох, как не хотелось. Но что послужило катализатором к этому? Может, прав был Волкогонов, говоря о том, что в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года Сталин устроил жесточайший разнос своим сподвижникам? Судя по нашим изысканиям, Сталина начали потихоньку оттирать от власти еще в конце 1940-х – начале 1950-х годов; постоянные перетасовки в верхах, реформы и прочее – все это стало раздражать партийную верхушку; им хотелось спокойно упиваться своей властью. Для этого и был задуман дворцовый переворот, который при жизни Вождя они не посмели бы совершить. Но если лидер не умирает сам, значит ему нужно помочь. Так это или нет, неизвестно, но, во всяком случае, основания к этому были. В начале 1953 года для них наступил критический момент – или они, или Сталин. Они боялись, что Сталин расправится с ними так же, как с Каменевым, Зиновьевым, Троцким, Бухариным, Рыковым, Томским и другими лидерами СССР. Главным действующим лицом в устранении Сталина стал Берия. Хрущев вспоминал, как после очередного сталинского разноса Берия не сдержался: «Он сумасшедший. Он всех нас перестреляет». Именно это и стало определяющим фактором в устранении Сталина.

В 1964 году на приеме в честь венгерской партийной делегации во главе с Яношем Кадаром Хрущев проговорился: «Сталин стрелял по своим. По ветеранам революции. Вот за этот произвол мы его и осуждаем… В истории человечества было немало тиранов жестоких, но все они погибли так же от топора, как сами свою власть поддерживали топором». Это косвенное признание Хрущева в том, что Сталин пал все же от «топора», а не умер своей смертью.

Когда об обстоятельствах смерти отца узнал сын Сталина Василий, он бросил обвинение: «Сволочи, загубили отца!» Известна подслушанная запись его разговора со своим шофером 9 марта, в день похорон отца: «Сколько людей подавили, жутко! Что, специально устроили это!? Я даже с Хрущевым и Берией поругался. Был жуткий случай в Доме Союзов: подходит старушка с клюкой, а у гроба в почетном карауле Маленков, Берия, Молотов, Микоян, Булганин. И вдруг она кричит им: “Убили, сволочи, радуйтесь! Будьте вы прокляты!”»

Месть за эти высказывания была ужасной. Спустя всего три недели после смерти Вождя генерал-лейтенанта Василия Сталина разжалуют, лишат всех наград, а 28 апреля без всякого суда и следствия бросят во Владимирский централ, где ему присвоят новое имя – Васильев. Под этим именем «железная маска» XX века отсидел 7 лет! Его выпустили лишь в 1960 году.

Цзян Цин, супруга Мао Цзэдуна, в марте 1953 года лечилась от малокровия в Крыму. Она вспомнила, как к ней внезапно приехал Василий Сталин и сообщил, что отца убивают или уже убили. Тогда же он передал через нее письмо Мао о случившемся, в результате чего тот не приехал на похороны Сталина. В начале 1960-х годов в Китае было опубликовано письмо Василия, в котором он утверждал, что вместо Сталина в Мавзолее лежит кукла-двойник. Самого Сталина якобы кремировали сразу же после кончины, так как многодневное отравление изменило его лицо до неузнаваемости. Поразительно, но советская сторона это утверждение не оспаривала!

В том же 1960 году Василий Сталин попросил принять его в компартию Китая и предоставить ему гражданство КНР. Заочно эти просьбы были удовлетворены, но Василия из СССР не выпустили и сослали за это в Казань; ему даже запретили носить фамилию Сталина – теперь он стал именоваться просто Джугашвили. В 1962 году Василий умер, как считается, от пьянства.

Когда в октябре 1961 года было решено вынести саркофаг с телом Сталина из Мавзолея, китайцы попросили, чтобы тело передали им для установки его в Пекине. К просьбе китайцев присоединилась Албания. Эту идею поддержали также лидеры Румынии и Северной Кореи – Г. Георгиу-Деж и Ким Ир Сен. Хрущев раздраженно ответил тогда: «Неужели вам нужна эта дохлая кляча? Ну берите ее!» Соратники Хрущева с трудом уговорили его не делать этого. Сталина ночью, тайком вынесли из Мавзолея и захоронили у Кремлевской стены в безымянной могиле. Бюст на его могиле установили только в 1970 году!

О несоответствии внешности «мавзолейного» и подлинного Вождя заявил в 1957 году лауреат Нобелевской премии Габриэль Гарсиа Маркес: «…Если не считать двойного подбородка, Сталин не похож на себя. Слегка вьющие волосы и усы вовсе не похожи на сталинские. Но ничто не подействовало на меня так сильно, как изящество его рук с длинными прозрачными ногтями: это женские руки…»

Оставим, однако, эти конспирологические версии о двойниках Сталина; дело не в этом, а в том, что заговор против Вождя успешно осуществился. Многие историки утверждают, что это была разработанная спецслужбами США и Израиля операция «Моцарт», предусматривающая либо устранение Сталина, либо взрыв на даче в Кунцево, где он постоянно находился со второй половины февраля 1953 года. Характерно и то, что радио «Свобода», этот рупор ЦРУ, передало сообщение о смерти Сталина уже 1 марта; при этом по указанию советского руководства эту радиостанцию не глушили! Если к смерти Сталина причастен Лаврентий Берия, то значит, его не зря обвиняли в связях с западными разведками! И возможности для этого у него были: помимо того, что он с 1945 года возглавлял Атомный проект, в его подчинении также находился атомный шпионаж. Значит, у него был выход на своих контрагентов; возможно, Берия был одним из элементов операции «Моцарт». Кроме того, у него как у начальника НКВД с 1939 года, в том числе и разведки, наверняка остались связи на той стороне. Нет, конечно, Берия не был предателем; просто он использовал кончину Сталина в своих целях.

Однако мы немного отвлеклись, приводя разные версии смерти Сталина. Пора переходить к главному. Когда 2 марта около 9 часов утра приехали врачи, они перепугались; глядели на Сталина и дрожали. Наконец, первый испуг прошел, и смертельно бледные доктора начали оказывать больному медицинскую помощь. На дачу съехалась вся верхушка страны, а также Василий со Светланой. По воспоминаниям последней, «в большом зале, где лежал отец, толпилась масса народу. Врачи… делали все, как надо». Всем распоряжался Берия. Он то и дело подходил к врачам и громко, так, чтобы слышали все, с угрозой спрашивал: «Вы гарантируете жизнь товарищу Сталина? Вы понимаете всю вашу ответственность за здоровье товарища Сталина? Я хочу вас предупредить». При этом Берия не скрывал торжествующего выражения своего лица. Когда Сталин ненадолго открывал глаза, Берия картинно бросался к нему, становился на колени и целовал руки. Потом Берия, оставив все руководство страны у одра Сталина, на несколько часов исчез с дачи. Д. Волкогонов предполагает, что он уехал в Кремль, чтобы изъять из сталинского сейфа касающиеся его документы или политическое завещание. Вернувшись через несколько часов, повеселевший Берия стал откровенно диктовать подавленным соратникам, что им нужно делать: подготовить правительственное сообщение о болезни Сталина, опубликовать бюллетень о течении его болезни и т. п.

Оставив при Сталине Булганина, соратники отправились в Кремль. В 10 часов 40 минут все собрались в Кремле в кабинете Сталина. Дежурные секретари, как всегда, записывали всех посетителей. Первым вошел Берия. Рассаживались за столом, как обычно, оставив место для Вождя. Официального председателя не было. На этом заседании присутствовали все члены Бюро Президиума ЦК КПСС и члены бывшего Политбюро – Молотов, Микоян и Шверник. Был приглашен также Шкирятов, председатель Центральной контрольной комиссии. Заседание продолжалось всего 20 минут, и повестка его дня неизвестна. Вечером того же дня они собрались снова. На этот раз заседание длилось ровно час. Решалось, по-видимому, несколько проблем: ликвидация созданного XIX съездом расширенного Президиума ЦК, реорганизация правительства и созыв на 5 марта Пленума ЦК КПСС, так как собрать за столь короткое время 300 человек со всей страны было невозможно. Так продолжалось каждый день. Верные «сталинцы» делили власть. Вечером совещания – утром на дачу следить за умирающим.

Профессор Мясников, лечивший Сталина, вспоминал: «Маленков дал нам понять, что… он надеется, что медицинские мероприятия смогут продлить жизнь больного на достаточный срок. Мы все поняли, что речь идет о необходимом сроке для организации новой власти и подготовки общественного мнения…»

Наконец, наступило 5 марта – роковой день в советской истории. Сталин уже был при смерти. Весь день врачи провели у постели больного, делали какие-то уколы, но все это было уже бесполезно. Члены Политбюро подходили к нему попрощаться по очереди, а те, кто был рангом пониже, смотрели через дверь. Берия неоднократно подходил к Сталину и громко спрашивал: «Товарищ Сталин, здесь находятся все члены Политбюро, скажи нам что-нибудь». Однако Сталин с самого начала болезни уже не мог говорить, и устах Берии это звучало как издевка.

К вечеру 5 марта было созвано совместное заседание Президиума ЦК КПСС, Президиума Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР. Заседание продолжалось 40 минут. Сталин был еще жив, и его для «блезиру» включили в состав нового Президиума ЦК.

Писатель К. Симонов, присутствовавший на этом заседании, оставил нам свои впечатления: «Я пришел в зал за сорок минут, но уже собрались все. Мы все знали, что где-то рядом в Кремле лежит Сталин, который никак не может прийти в сознание. (На самом деле Сталин умирал на даче в Кунцево – это «соратники» специально дезинформировали народ, чтобы успеть поделить посты.) Все сидели совершенно молча… Я никогда бы не поверил, что в течение сорока минут так могут молчать триста тесно сидящих людей. Никогда в жизни не забуду этого молчания. Из задней двери вышли они – те, кто был в Бюро Президиума ЦК, плюс Молотов и Микоян. Вступительную речь сказал Маленков. Смысл: товарищ Сталин продолжает бороться со смертью, но даже если он победит, состояние его настолько тяжелое… Нельзя оставлять страну без руководства. Поэтому необходимо сформировать правительство».

И дальше: «…У меня было ощущение, что появлявшиеся оттуда, из задней комнаты, в президиуме люди, старые члены Политбюро, вышли с каким-то затаенным, не выраженным внешне, но чувствовавшемся в них ощущением облегчения. Это как-то прорывалось в их лицах, пожалуй, за исключением Молотова – неподвижного, словно окаменевшего. Что же до Маленкова и Берии, которые выступали с трибуны, то оба они говорили живо, энергично, по-деловому. Что-то в их голосах, в их поведении не соответствовало преамбулам, предшествовавшим тексту их выступлений, связанных с болезнью Сталина. Было такое ощущение, что вот там, в президиуме, люди освободились от чего-то давившего на них, связывавшего их. Они были какие-то распеленутые, что ли».

Через 1 час 10 минут после окончания этого заседания врачи констатировали смерть Иосифа Виссарионовича Сталина. По воспоминаниям Светланы Аллилуевой, как только прекратилось дыхание Вождя, «Берия первым выскочил в коридор, и в тишине зала, где все стояли молча, послышался его громкий, не скрывающий торжества голос: «Хрусталев, машину!» Именно к Хрусталеву обратился Берия, а не к кому-нибудь иному; значит, Хрусталев был его человеком! Валентина Истомина кинулась Сталину на грудь и по-бабьи заревела. Наверное, она была единственной из ближнего окружения Вождя, искренне оплакивавшая его.

Немного постояв в оцепенении, все вдруг сразу засуетились, разом заговорили и гуртом повалили к выходу, чтобы обсудить создавшееся положение.

Д. Т. Шепилов вспоминал, как его вечером 5 марта вызвали в сталинский кабинет в Кремле (он тогда работал главным редактором «Правды). В кабинете решали вопросы, связанные с организацией похорон. «Мне бросилось в глаза, как вели себя члены Политбюро. Уселись за длинный стол. Кресло Сталина во главе никто не занял. Напротив друг друга, рядом с председательским местом, разместились Берия и Маленков. Оба не могли скрыть своего возбуждения. Перебивая бесцеремонно своих соратников, они говорили больше других. Берия прямо сиял. Хрущев говорил мало, был явно в шоке. Каганович тоже говорил что-то невпопад… Удивило одно (я хорошо запомнил): Молотов сидел молча, отрешенный, с каменным выражением лица и, кажется, на протяжении полуторачасового довольно бестолкового совещания не произнес ни слова».

На следующий день после смерти Сталина, 6 марта, состоялся Пленум ЦК КПСС совместно с заседанием Президиума Верховного Совета и Президиума Совета министров. Произошло распределение «портфелей». Сталинский пост премьер-министра достался Маленкову , а его вице-премьерами стали Берия, Булганин, Молотов и Каганович. Помимо этого специально под Берию снова объединили МВД и МГБ, а под Булганина – армию и флот. При этом осуществилась одна интрига: Берия предложил назначить Маленкова на пост премьера, а Маленков, в свою очередь, Берию – своим первым замом. Все тот же Берия предложил Хрущеву оставить обязанности первого секретаря Московского комитета партии и «сосредоточиться на работе в Секретариате ЦК КПСС». Ворошилов же на этом заседании стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР, то бишь Президентом, по современным понятиям. Молотов опять возглавил МИД.

Итак, наконец наша троица дорвалась до власти: исполнительную власть возглавил Маленков, карательную – Берия, а партийную – Хрущев. Одновременно на этом же Пленуме численность Президиума ЦК КПСС была снижена с 25 членов и 11 кандидатов до 10 членов и 4 кандидатов. В новое Политбюро они «избрали» себя, любимых. Таким образом, сталинский план опоры на молодое поколение технократов был похоронен. Также были похоронены и все остальные начинания Сталина.

Триумвират Маленков-Берия-Хрущев узурпировал, то есть незаконно присвоил, власть в стране. По правилам после кончины Сталина должна была собраться сессия Верховного Совета с тем, чтобы избрать нового руководителя. Напомним, что тогда Председателем Президиума Верховного Совета СССР был Шверник, а Берия 6 марта внес предложение переместить Шверника на должность начальника ВЦСПС (профсоюзов), а вместо него назначить Ворошилова. Этот вопрос должны были решать депутаты Верховного Совета, а уж никак не Берия.

Более того, эта же сессия Верховного Совета СССР должна была утвердить новый состав правительства, то есть назначить премьер-министра и распределить должности министров. Этого сделано не было.

Несомненно, эта троица спланировала все заранее, между 2 и 5 марта, когда еще Сталин был жив; тогда и были приняты все основные решения. Уже 2 марта Булганин на всякий случай ввел в Москву войска; было неизвестно, как народ отреагирует на смерть Сталина.

Можно сказать, что они совершили посмертный дворцовый переворот. Переворот post mortem, если говорить по-латыни.

Малоизвестный факт. Шла корейская война 1950–1953 годов между Севером и Югом. Шестого марта 1953 года штаб Северокорейской народной армии и китайских добровольцев обратился к командованию американо-южнокорейских войск с просьбой о трехдневном перемирии в связи с кончиной Сталина. Командующий Дуглас Маккартур с согласия президента США Трумэна выполнил эту просьбу, отметив в своем приказе, что «Генералиссимус Сталин и СССР были нашими главными союзниками в войне с Германией и Японией. Поэтому мы, как солдаты, равны друг перед другом и должны воздать дань уважения памяти Генералиссимуса Сталина…»

Поминок по усопшему Вождю его «верные соратники» так и не устроили… Зато во всех храмах РПЦ служили панихиды по усопшему Сталину и пели ему «Вечную память».

Георгий Максимилианович Маленков, приложивший сколько усилий для свержения Вождя, занял его место. В этом ему неоценимую помощь оказал Лаврентий Берия.

 

Глава IV «Октябрьский» переворот (Хрущев)

Никита Сергеевич присел на скамейку на своей даче в Петрово-Дальнем и прикрыл глаза. Говорят, перед смертью человек мысленно прокручивает всю свою жизнь, а он вспоминал о том, как при еще живом Хозяине они с Маленковым и Берией в марте 1953 года делили власть, о восхождении на пост Первого секретаря ЦК КПСС, о XX съезде партии и злосчастном для него октябрьском Пленуме 1964 года, в результате которого он и оказался на даче, став пенсионером. Навевая дрему, тихо попискивал транзисторный приемник, висевший у него на боку…

Итак, после смерти Сталина страной стали руководить сразу три вождя – Маленков, Берия и Хрущев. Стразу три вождя для страны, пусть и такой большой, как СССР, – это перебор. Поэтому среди них тут же началась борьба за единоличную власть.

Шарль де Голль предвидел это: «Сталин с 1930-х годов и особенно после Второй мировой войны воплощал русскую великодержавную государственную доктрину, успешно распространив ее влияние от Восточной Германии и Албании до Китая и Северной Кореи. Но сталинское государство, лишенное достойных преемников, обречено. Те, кто называют себя его соратниками, будут, скорее всего, бороться за власть и вряд ли сохранят и тем более преумножат сталинское наследство». Как в воду глядел!

Сходное мнение высказали такие разные политики, как Мао Цзэдун, Ким Ир Сен, Чан Кайши, Франсиско Франко, Уинстон Черчилль, Хуан Доминго Перон, Конрад Аденауэр, Таге Эрландер, Ахмед Сукарно, Джавахарлал Неру, император Эфиопии Хайле Селассие, Броз Тито и даже… Александр Керенский.

Вышеперечисленные политики прекрасно понимали, что в схватке за власть эта троица профукает великое наследие Сталина. В итоге так оно и случилось: эти и последующие правители, желая выбиться в лидеры, развалили Советский Союз. Вместе с ним рухнула и мировая система социализма. Наследие Сталина – это реальное распространение влияния Советского Союза (читай – России) на полмира. А что осталось сейчас? Больно и обидно… Но об этом – потом.

 

Как товарищ Берия вышел из доверия

Первой жертвой новой борьбы за власть пал Лаврентий Берия. Маленков с Хрущевым и Булганиным боялись его пуще огня и составили новый заговор. Еще когда Сталин лежал при смерти, возле него оказались на дежурстве Хрущев и Булганин. Тихо разговаривая, они, со слов врачей, пришли к выводу, что Сталину уже не выкарабкаться, а потому надо делить власть. Им было уже известно, что Берия претендует на пост министра ГБ. «Нам никак нельзя допускать это. Если Берия получит госбезопасность – это будет начало нашего конца. Он возьмет этот пост для того, чтобы уничтожить нас всех. И он это сделает!» – говорил Никита Сергеевич. Булганин ответил, что согласен с Хрущевым. Они начали обсуждать, как действовать. Хрущев пообещал переговорить с Маленковым: «Он ведь должен все понимать». «Надо что-то сделать, иначе для партии будет катастрофа. Этот вопрос касался не только нас, а всей страны, хотя и нам, конечно, не хотелось попасть под нож Берии», – размышлял Хрущев.

Удивительно: сначала они боялись Сталина, а потом стали опасаться друг друга. И первым, кого следовало опасаться, был Берия. Ну и боязливые были наши партайгеноссе! Чего же они боялись? В чем конкретно Берия мог обвинить их? Неизвестно… Да, в руках Берии была карательная система, но что из того? Старых соратников, да еще первых лиц государства, так просто в тюрьму не сажают. Нужны веские основания для этого, а их не было. Так что боязнь расправы с ними со стороны Берии была чисто умозрительной, интуитивной, как выразился Хрущев.

Что мы сейчас знаем о Берии? Что он был первым секретарем компартии Грузии; в 1938 году Сталин перевел его в Москву на должность заместителя Ежова, а когда Ежов зарвался и возомнил, что ему можно все, Берия в 1939 году стал генеральным комиссаром госбезопасности. Он уничтожил всех ежовских палачей и самого Ежова, затеял амнистию невинно пострадавших от Ежова; в годы войны был членом Государственного комитета обороны, после войны – председателем Атомного проекта СССР. А вот те, кто близко с ним общался, могли знать характер Берии, что позволяло им составить о нем негативное впечатление. Это потом хрущевцы навешают на него ярлыки «убийца», «насильник» и «негодяй», а тогда он представлялся им просто опасным человеком. Они знали о нем нечто такое, что заставляло их относиться к Берии с недоверием.

Хрущев не говорит всей правды: может, Берия шантажировал их участием в заговоре против Сталина, может, еще чем-то, но вероятнее всего, что он слишком много знал. А может, это была просто борьба за власть, борьба без правил, в результате которой убрали самую сильную фигуру? Попытаемся разобраться в том, что сделал Берия за 114 дней своего вице-премьерства и руководства правоохранительными органами. Напомним, что поначалу Хрущев только интуитивно чувствовал угрозу, которая исходила от Берии. Но интуицию, как говорится, к делу не пришьешь.

Так вот. Сначала премьер-министр Маленков доводам Хрущева не внял и рекомендовал Берию на пост министра объединенного МГБ и МВД, а также своего заместителя. Хрущев с Булганиным послушно проголосовали «за». С первых же дней амбициозный Берия развил бурную деятельность. Он самонадеянно решил, что имеет на это право, поскольку Хрущева и Маленкова, а уж тем более Булганина, считал более слабыми фигурами, которые поддержат любое его предложение.

Свои инициативы как вице-премьера он передавал в Президиум ЦК в форме записок для обсуждения. По линии МВД он действовал, никого не спрашивая. Удивительно, но большинство инициатив Берии было принято на Президиуме в виде постановлений ЦК КПСС, обязательных к исполнению всеми органами власти! Берия рассчитал правильно: Маленков с Хрущевым слушались его во всем!

Реформы Берии были полезными отчасти, а в большей степени губительными не только для страны, но и для партии.

Сначала он реабилитировал всех пострадавших по «Делу врачей» и «Мингрельскому делу». Подчистую, невзирая на их прегрешения! Того же академика Виноградова нужно было судить как минимум за нарушение закона о валютных операциях, а как максимум – за врачебную ошибку, приведшую к смерти Жданова. «Мингрельское дело» поначалу называлось «О взяточничестве в Грузии и антипартийной группе т. Барамия», и только потом его из уголовной плоскости перевели в политическую. Значит, коррупция в партийном аппарате Грузии все же была! И этих взяточников Берия реабилитировал! Это было абсолютно противозаконное решение, одобренное постановлением Президиума ЦК!

По инициативе Берии была проведена массовая амнистия заключенных, получивших сроки до 5 лет, – так называемых «бытовиков». Политических она не касалась. Из тюрем и лагерей на свободу в одночасье было выпущено свыше миллиона (!) воров, грабителей, мошенников, хулиганов и разбойников. В связи с этим в стране начался массовый разгул преступности: уголовники порой захватывали целые города (!), не говоря уже о поселках и деревнях. Помните фильм «Холодное лето пятьдесят третьего»? В нем очень хорошо все показано. Вообще-то амнистии проводятся для поднятия престижа новой власти или по случаю каких-то знаменательных дат (например, к очередной годовщине Победы). Вот вам, мол, сидельцы, милость монаршая. А какого престижа добивался Берия от уголовников? Что они возлюбят его за это? Как бы не так! Возмутительно, но указ-то об амнистии был подписан Председателем Президиума Верховного Совета СССР товарищем Ворошиловым! Сейчас эту амнистию называют непродуманной, а чем думали члены Президиума ЦК, когда голосовали за нее? Их что, Берия заколдовал?

А еще Берия наложил запрет на применение мер физического воздействия на арестованных во время допросов. Это была фикция: задержанных как тогда били, так и сейчас пытают и бьют. Юридически бить нельзя, а практически – можно. Будто Берия, проработавший сколько лет начальником НКВД-МВД, этого не знал! Не смешите меня!

Следующий шаг Берии был более разумным – упразднение Особого совещания при МВД (Особое совещание имело право без суда и следствия ссылать неблагонадежных в Сибирь и давать до 25 лет лагерей). Также по инициативе Берии из ГУЛАГА были переданы соответствующим министерствам все стройки и производства. Упразднены паспортные ограничения для отбывших свой срок наказания граждан, которым в 1943–1953 годах не разрешалось жить в больших и режимных городах (пресловутый 101 километр).

А вот следующие прожекты Берии уже ни в какие ворота не лезли. Во-первых, он ратовал за свертывание строительства социализма в ГДР и объединение Германии. Тогда на заседании Президиума министр иностранных дел Молотов активно выступил против этой затеи. Это была бы сдача позиций, завоеванных в 1945 году, разрушением мировой системы социализма, поскольку Берия ратовал за объединенную Германию как нейтральное государство. Большое видится на расстоянии. Именно с момента открытия границы между ФРГ и ГДР в 1989 году началось разрушение «русской великодержавной» системы, которая «распространила свое влияние от Восточной Германии и Албании до Китая и Северной Кореи», как говорил де Голь. Недаром он подчеркнул: «русской великодержавной», не связывая это с общественным строем государства. Социализм, капитализм или какая иная форма правления – не важно; главным здесь было то, что на значительных территориях Восточной Европы, Дальнего Востока и Азии распространилось русское влияние! Ныне наше место заняли американцы .

Германию объединил иуда Горбачев. А Берия предлагал это сделать еще в 1953 году! Выходит, что уже тогда могли начаться те разрушительные процессы, которые и привели к потере нашего влияния в Восточной Европе! Кроме того, в ГДР размещались наши войска, противостоявшие блоку НАТО, который и до сегодняшнего дня представляет угрозу для России. Это был передовой форпост СССР в самом центре Европы. В случае военного конфликта советские танки могли бы за пару суток добраться до берегов Атлантики, сметая все на своем пути. Берия считал, что войска надо выводить, раз Германия виделась ему нейтральной. Потеря ГДР была бы капитуляцией, причем односторонней, перед американцами, что и произошло в начале 1990-х годов. Кроме того, тогда против объединения Германии в переговорах Горбачева с Маргарет Тэтчер активно выступала Великобритания, боясь возрождения великой и сильной Германии; ее устраивала слабая разделенная страна. А тогда, в 1953 году, когда реваншистские настроения в ФРГ были сильны, против объединения Германии выступил бы целый блок государств – Франция, Англия, Италия, США и другие. Более того, свертывание строительства социализма в ГДР дезориентировало бы партийные силы во всей Восточной Европе; там моментально вспыхнули бы буржуазные революции, что и произошло в 1989–1990 годах. Этого или не учитывал Берия, или он был агентом Запада, в чем его потом и обвинили.

Следующая губительная для СССР инициатива Берии касалась национальной политики. Он предложил назначать первыми секретарями союзных республик местных уроженцев, поднимал вопрос о развитии национальных культур, об учреждении национальных орденов и национальных воинских частей.

К чему это привело бы? К росту национализма, сепаратизма и центробежных тенденций; короче, к развалу СССР. Любая империя (Советский Союз наши противники называли Красной империей, и это действительно было так) строится по принципу приоритета коренного населения над туземным. Возьмите Британскую или Французскую колониальные империи. Везде на ключевых постах там стояли уроженцы метрополии: в администрации, в армии, в полиции, на флоте и т. д. Местных набирали лишь на незначительные должности или в армию в качестве пушечного мяса. Для примера: Англия оккупировала Северную Ирландию еще в XVI веке, но только сейчас, в 2011 году, ирландцам разрешили иметь свою полицию и суды! Так утверждалась мощь империи, само ее существование; с приходом националов империи разваливались. Почему развалилась Римская империя? Да потому, что в армию набирали варваров; сначала меньше, а потом все больше и больше. В итоге оказалось, что римлян в армии осталась лишь незначительная часть, а большинство легионеров составляли инородцы, которые к тому же заняли все командные посты. Когда пришла пора воевать в очередной раз, варвары просто ослушались приказа и разгромили сам Рим.

О том, что доверять командные посты инородцам было опасно, показывает пример генералов царской армии финна Маннергейма, подполковника эстонца Лайдонера и малоросса генерала Скоропадского, а также генерала Советской армии чеченца Джохара Дудаева. Как только в стране начинались заварухи, они тут же кидались на свою малую родину и поворачивали оружие против русских. Маннергейм возглавил вооруженные силы Финляндии, Лайдонер сформировал «Эстонский легион», Скоропадский вообще стал гетманом Украины, а Дудаев – президентом Ичкерии и ее главнокомандующим.

Во время Великой Отечественной войны в 11 союзных республиках и автономиях были сформированы национальные армейские части: азербайджанские, армянские, грузинские, таджикские, туркменские, узбекские, казахские, киргизские, эстонские, литовские, латвийские, калмыцкие, башкирские, чечено-ингушские, кабардино-балкарские и даже 88-я отдельная стрелковая бригада, состоявшая из китайцев и корейцев. Враг-то был общий. После войны их расформировали за ненадобностью.

Берия же предлагал в мирное время возродить эти национальные армии. И с кем бы они воевали? Друг с другом? Поэтому Сталиным и было принято решение, чтобы солдаты разных национальностей служили вместе на всей территории страны, независимо от места рождения. Если же оказывалось, что в какой-то воинской части определенная национальность превалирует (кроме славян, разумеется), ее личный состав разбавляли выходцами из других республик. За этим следили строго.

Ныне такая практика усилиями «правозащитников» (кто наделил их этим правом – неизвестно; вероятно, они сами) возродилась: служить солдаты должны только в своем регионе. Это уже попахивает национализмом. Например, чечены начали служить только в Чечне. Что из этого вышло – сами знаете.

Как мы уже говорили, большое видится на расстоянии. Что произошло с Красной империей в начале 1990-х годов? В союзных республиках первыми секретарями национальных компартий были лица этих же национальностей: в Казахстане – Кунаев, в Туркмении – Ниязов, в Латвии – Рубикс, в Литве – Бразаускас; далее по списку. Как только запахло перестройкой, они запросили для своих республик больших прав и с этой целью инициировали заключение нового Союзного договора. А потом они решили: да мы сами с усами, и разбежались в разные стороны. И начали формировать свои собственные армии! А Берия предлагал создать их еще в 1953 году! В угоду кому он это делал?

Затем начался новый виток напряженности: из республик Средней Азии, Прибалтики и Молдавии начали изгонять всех русских – цемент, скреплявший Советский Союз. «Чемодан – вокзал – Россия!» – кричали националисты. Выгоняли квалифицированных управленцев, директоров заводов и фабрик, учителей, врачей и просто русских. В результате промышленное производство там заглохло; теперь узбеки, таджики и молдаване ездят к нам на заработки в качестве гастарбайтеров. Более того, русских в годы лихолетья изгоняли и с Северного Кавказа, хотя он формально числился в составе Российской Федерации. А вот пример еще ярче: парламент Якутии принял конституцию, согласно которой они намереваются строить свою государственность «с опорой на собственные кадры». На русских немедленно начались гонения: их увольняли с занимаемых должностей и заменяли «собственными кадрами», порой ничего не понимавшими в деле. Однако он же якут! «Якуты давят!» – говоря с ударением на «ы», жалуются русские. Бывший якутский президент, олений ветеринар Николаев, даже негласно запретил принимать роды у русских женщин! А потом как ни в чем ни бывало заседал в Совете Федерации. Было и такое! Вот к чему могли привести идеи Лаврентия Павловича! К разрушению державы! Кстати, многие республики, входящие в РФ, очевидно, по завету Берии, обзавелись своими наградами, тогда как у единого государства должна быть и единая наградная система.

И это разрушение в 1953 году началось! Двадцать шестого мая 1953 года с подачи Берии появилось постановление Президиума ЦК «О политическом и хозяйственном состоянии Западных областей Украины». В нем говорилось, что политическое положение на Западной Украине все еще остается сложным, население недовольно проводимыми мероприятиями, колхозы не укреплены и т. д. (Спрашивается: а что, в других частях Советского Союза все было в норме? С чего это Берия обратился к этому региону? А вот с чего.

Оказывается, руководящие партийно-хозяйственные работники из Западной Украины составляли лишь незначительную часть, в основном это были работники, приехавшие из Восточной Украины (то есть русские): из 311 руководящих работников западных частей Украины только 18 были местными. Испытывается также недоверие к местной интеллигенции (в львовских вузах перевес был в пользу приезжих педагогов). Политика русификации вызывала недовольство. А главное – по лесам еще шастают банды бандеровцев; с помощью репрессий и чекистских операций с ними не справиться – нужны переговоры. За период с 1944 по 1952 год на Западной Украине репрессировали более полумиллиона человек, из которых 153 тысячи были убиты. (О том, что убитыми были боевики, а репрессированы их пособники, не говорилось ни слова. Будто убивали ни в чем неповинных людей. А сколько бандеровцы уничтожили мирных жителей и солдат – тоже ни слова.) В целом же в Постановлении констатировалось неблагополучное состояние дел в Западной Украине.

Кратко разберем это постановление с позиции сегодняшнего дня. То, что административный аппарат Западной Украины был представлен в основном русскими, было благом для империи – мы доказали это на примере других сверхдержав. То же самое касается и преподавательского состава. С какой стати им доверять, если каждый второй львовский интеллигент мечтает о самостийности? О русификации. В 1920–1930-х годах проводилась насильственная украинизация всей Украины. В восточных областях порой не понимали, о чем идет речь в газете или документе, который им выдали: все говорили только на русском. Относительно украинского языка (мовы) следует сказать, что им пользовались исключительно в Галиции (Львов – это и есть Галиция), долгое время находившейся под австрийским владычеством. Украинский язык в середине XIX века искусственно создали австрийцы на базе малороссийского диалекта русского языка, добавив немецкие, польские, венгерские и специально выдуманные слова для того, чтобы оторвать население Галиции от России: вы же украинцы, черт побери, а не русские, особая нация, у вас и даже свой язык есть! Даже религию для них специальную придумали: греко-католицизм называется. Можно еще долго распространяться на эту тему; главное, что политика русификации – это возвращение к корням, к истокам Древней Руси, когда все разговаривали на одном языке. Результат того, что бандеровцев нужно не уничтожать, а вести с ними переговоры, мы видим сегодня: отсидевшие свой срок и выжившие в лагерях старики-боевики бодро маршируют по улицам Киева. Да еще учат национализму молодежь! Все-таки Сталин, что бы там ни говорили, был добрейшей души человеком: вместо расстрела давал бандеровцам, злейшим врагам Советской власти, палачам и убийцам десятков тысяч мирных жителей и бойцов Красной Армии, всего по 20–25 лет лагерей (и те уже при Хрущеве вышли на волю, не отсидев и положенного срока).

Степану Бандере присвоили звание Героя Украины. Боевиков приравняли к ветеранам Великой Отечественной, их награждает президент, они учат молодежь ненависти к России, к «клятым москалям». Им ставят памятники – гауптштурмфюреру СС Шухевичу и националисту Бандере уже поставили; на очереди – другие «герои». Наверное, вскоре поставят памятник и Берии. Посмертно «Почетным знаком Службы безопасности Украины» его уже наградили (некоторых бывших чекистов президент Ющенко таким знаком тоже пожаловал, но они отказались брать, посчитав это оскорблением). Это не оговорка. Поразительно, но украинские наци сегодня считают Лаврентия Берию своим! Он инициировал девять (!) амнистий для членов Украинской повстанческой армии (УПА); Берия также вел переговоры с Организацией украинских националистов (ОУН). Он лично встречался с несколькими знаковыми фигурами из УПА, например с Охримчуком, арестованным при переходе границы. К нему же из лагеря для переговоров привозили и Иосифа Слипого, митрополита Украинской греко-католической церкви. (Иосиф Сталин оказывал покровительство РПЦ, а униатов сажал по тюрьмам; Берия же все делал наоборот.) О том, что оуновцы считали Берию своим, свидетельствует перехваченная в июне 1953 года радиограмма одного из руководителей бандподполья на Украине В. Кука, в которой говорится: «…Берия далеко еще не хозяин в Кремле. Он вынужден делить власть с Маленковым и другими и даже вынужден был уступить ему первенство… В этих персональных сменах необходимо ожидать еще различных ревеляций, они будут продолжаться еще долго, до тех пор, пока снова не появится один мудрый вождь на весь СССР. Кто это будет? Я думаю, что не Маленков, а Лаврентий – это потому, что в его руках конкретная и надежная сила, а это при всякой политике – самый сильный правовой аргумент». Вот так – бандеровцы делали ставку на Берию!

В среде галичской интеллигенции поговаривали, что скоро ОУН выйдет из подполья и создаст свою партию на Украине наряду с компартией. Вот вам результат заигрывания Берии с националистами! Как теперь выясняется, по состоянию на апрель 1952 года около 300 бандеровцев находились в подполье и еще где-то 600 человек составляли боевики-одиночки. И это все! Берия должен был знать об этом по роду службы; не мог не знать! С кем же он вел тогда переговоры, ведь бандеровцы уже не имели реальной силы?

Кого он хотел привлечь на свою сторону? Убийц – эсэсовцев и бандеровцев? Бандитов и грабителей, амнистированных «холодным летом»? Непонятно. Наверняка у него были далеко идущие планы, о которых он никому не говорил. Это вызывает подозрения. Считается, что Берия, либеральничая с националами и националистами, решил завоевать доверие на местах, готовясь к «большому прыжку».

Хотя я сам по паспорту украинец, я глубоко убежден, что национализм и сепаратизм нужно было вырывать с корнем, уничтожать бандеровцев и их последышей до седьмого колена, чтобы о них и об их идеях больше никто и не вспомнил.

Итак, результатом этого постановления стало снятие с поста Первого секретаря ЦК Украины Мельника как не справившегося с обязанностями и замена его на Кириченко (старого друга Хрущева). Этим Берия решил потрафить Никите Сергеевичу.

Подобное же постановление по инициативе Берии было принято по Литве и Латвии. Там тоже «пошаливали» «лесные братья». И опять оно касалось национальной политики. Административные органы, как оказалось, там не обеспечены национальными кадрами (вспомним Якутию!). Приводились примеры: из 4 замов премьер-министра Литовской ССР лишь один был литовцем, а аппарате ЦК Компартии Литвы из 15 завотделами литовцами были только 7 и т. д. Снова приводилась статистика: «вместо воспитательной и разъяснительной работы и убеждения латышского народа органы МГБ убили около 19 тысяч латышей, выслали в отделенные места около 60 тысяч латышей, а органы милиции и прокуратуры посадили в тюрьму 12 тысяч латышей». И снова ничего не говорилось о том, что убитые были «лесными братьями», а высланные – их пособниками. Какую «разъяснительную и воспитательную работу» можно было вести среди бывших добровольцев Латышского легиона СС? Бред да и только! В связи с этим предлагалось немедленно заменить всех руководящих работников латышами, все собрания, заседания и совещания вести только на латышском языке, а все делопроизводство перевести на местный язык. Несмотря на критику в свой адрес, первым секретарем ЦК Литвы остался Снечкус, потому что был «национальным кадром».

Какая же на это была реакция? Постановление ЦК вызвало у латышей восторг. Во всех учреждениях и организациях разговоры стали вести только на латышском языке в присутствии русских, а тех, кто его не понимал, с совещаний выгоняли. Через день об этом постановлении узнало все население; на улицах Риги русских стали упрекать в том, что они оккупировали Латвию (совсем как сейчас!), а латышам не дают проходу. В магазинах тем, кто не знал латышского языка, перестали отпускать товары (такое было и в конце 1980-х – сам видел). Работа русских в учреждениях и на предприятиях почти приостановилась, так как каждый ждал, когда его уволят и как будет решена его судьба, ибо никакой перспективы не было. В Латвии началась национальная вражда.

Характерно, что все это безобразие называлось «извращением ленинско-сталинской национальной политики», хотя Ленин был явным русофобом и называл это явление «великодержавным шовинизмом». Сталин же, наоборот, горой стоял за русских; в предыдущей главе мы уже рассказывали об этом. В 1953–1954 годах он даже собирался создать автономные округа на территориях компактного проживания русских в ряде республик для усиления русско-славянского фактора. В той же Латвии с центром в Даугавпилсе, которому должны были вернуть русское название – Двинск. В Эстонии с центром в Нарве, в Казахстане с центром в Усть-Каменогорске и в Закарпатье, где проживали родственные русским православные русины.

Идем дальше. Практически та же картина наблюдалась во всех национальных республиках, где уже успели ознакомиться с Постановлением ЦК КПСС от 26 мая 1953 года. Так, например, в Тернопольской области председатель местного облисполкома предложил работникам, приехавшим из восточных областей Украины, покинуть область, потому что они «обойдутся без них». А начальник Тернопольского управления Минюста пошел еще дальше: он предложил украинцам восточных областей в течение недели покинуть область. В Молдавии стали усиленно освобождать русских с руководящих постов. Многие возмущались: ведь Молдавия – их родина, они родились и выросли там!

В Москву посыпались письма с жалобами на притеснение русского населения. В них говорилось об активизации буржуазно-националистических элементов, которые распространяли слухи, что «Америка добилась самостоятельности для Латвии. Русских всех будут выселять, а колхозы – распускать». Некий товарищ Озолин опасался, что если дальше такая обстановка не изменится, «то русские в числе 500 тысяч человек вынуждены будут покинуть Латвию». Секретарь заводского парткома из Клайпеды Михайлов так описывал ситуацию в Литве: «Кадры здесь подбираются не по партийному или деловому признаку, а по национальному… Русские поголовно увольняются с работы и нигде не принимаются… В городе работы много, но никуда не принимают только потому, что ты русский. На улицах, в общественных местах местные жители с презрением высказываются о русских, заявляя, “вы в Литве не нужны, скоро ли вы уедете отсюда, мы и без вас наведем свои порядки”».

Ничего вам, уважаемые читатели, это не напоминает? Это же калька с гонения на евреев в гитлеровской Германии! Это же пример и того, что сделали с русскими в 1990-х годах в Прибалтике и других национальных республиках бывшего СССР! Вся эта политика называется коротко и ясно – геноцид!

Получилось то же, что и с Приказом № 1, изданным во время Февральской революции: он касался только Петроградского гарнизона, но восприняли его как приказ для всей армии. Постановление ЦК КПСС касалось только Западной Украины и Литвы, изгонять же русских стали даже в Молдавии. Пошла цепная реакция.

Далее Берия начал действовать уже своей властью как глава МВД, не советуясь ни с кем. В мае 1953 года он дал команду в один день заменить весь руководящий состав органов госбезопасности, включая милицию Латвии, работниками латышской национальности. Всех русских следовало перевести на нижестоящие должности. Возражения о том, что сразу столько местных кадров не набрать, а на тех, кто есть, имеется серьезный компромат в связях с бандподпольем, в расчет не принимались.

В Литве оказалось, что в аппарате ГБ из 17 начальников отделов был всего 1 литовец, из 87 начальников райотделов литовцами были 9 человек, а из 85 начальников райотделов милиции – 10. От Берии последовала команда всех русских заменить на литовцев. Многие из вновь назначенных оказались неспособными заниматься порученным делом, а порой – и не желающими. Иногда доходило до курьезов. «Только что назначенный министр внутренних дел Литвы, – вспоминал генерал Судоплатов, – по наивности отправил в секретариат Берии докладную на литовском языке, вызвав настоящий переполох – никто в центре, разумеется, не знал литовского. Кроме того, когда министр приехал в Москву, чтобы встретиться с Берией, он не мог объяснить детали весьма деликатной операции – радиоигры с британской разведкой. Причина на сей раз заключалась в том, что он потерял портфель с документами в гостинице МВД в Колпачном переулке. Позднее прошел слух, что он потерял свои документы специально. Бывший партийный функционер, а затем председатель исполкома Вильнюса, он не имел ни малейшего желания работать в органах госбезопасности».

Однако вернемся к Украине. Новым министром МВД стал Павел Мешик – преданный Берии человек, большой либерал и вольнодумец. Он открыто якшался с отсидевшими свой срок представителями украинской творческой интеллигенции (как показала практика, именно интеллигенция своим словоблудием привела к разрушению императорской России, а затем и СССР). Мешик не раз заявлял: «Слушать вражеские радиостанции – не грех, я сам часто их слушаю». Он потребовал от Мельника учить украинский язык. Уволил практически всех руководителей областных управлений внутренних дел, заменив их местными кадрами. Такой подход новой команды в МВД Украины сразу дал о себе знать. В апреле 1953 года появилась директива о запрете участия войск МВД в спецоперациях без личного разрешения областного УМВД (раньше было районного). Чуть раньше, в марте, появилось указание для работников прокуратуры, гласящее, что членов ОУН следует арестовывать только с санкции МВД, за исключением задержания на месте преступления. В мае Мешик распорядился приостановить казни боевиков, руки которых были по локоть в крови. Этим же распоряжением было запрещено арестовывать «оуновцев», явившихся с повинной. Начался пересмотр дел с целью возвращения на Украину осужденных бандитов и их пособников. Такие новации Мешика возмутили весь оперсостав ГБ, особенно на Западной Украине. Ловили-ловили бандеровцев, и тут на тебе – их выпускают на свободу! Кроме того, ломалась семилетняя практика чекисткой работы по борьбе с бандподпольем. Если кратко подытожить все действия Берии как главы МВД и члена Президиума ЦК в последние месяцы, то становится очевидным: на Украине и Прибалтике он заменял чекистские кадры и руководителей союзных республик своими людьми , которые одновременно усиливали его влияние в ЦК.

 

Еще один факт: Берию в последние месяцы жизни охраняли только украинцы, мобилизованные из западных частей Украины. Он явно к чему-то готовился , опираясь на украинских и прибалтийских националистов, не посвящая в свои планы никого.

Претендовал ли он на сталинский пост премьер-министра? На этот вопрос отвечает сын Берии Серго: «Мой отец предложил на пост Председателя Совета Министров СССР кандидатуру Г. М. Маленкова, полагая, что сможет установить над ним полный контроль. Он понимал, что никто не доверит управление русским государством грузину во второй раз. Если Сталину и удалось править страной, то лишь потому, что в тот период вокруг него были одни евреи. Ни один русский не мог захватить тогда власть, может быть, из-за политики Ленина, который предпочитал окружать себя нерусскими. Евреи не смогли договориться между собой, они предпочли грузина. По словам моего отца, такое стечение обстоятельств больше произойти не может». Иными словами, прагматик Берия считал, что, прикрываясь «безвольным» Маленковым, раз уж ему как грузину не суждено стать во главе государства, можно творить свои дела тайком.

Во время перестройки появились апологеты Берии, доказывающие, что Лаврентий Павлович был предшественником Горбачева в реформировании страны. Жаль, что его убили, а то теперь по стране текли бы молочные реки в кисельных берегах! До чего довели страну реформы Горбачева – известно всем; тот же, если не еще более разрушительный результат могли бы иметь реформы Берии. Сравнение Берии с Горбачевым – сомнительный комплимент!

Обо всех этих фактах по партийной линии докладывали Хрущеву как главе Секретариата ЦК КПСС. Никита Сергеевич попал в двусмысленное положение: сам же голосовал за предложения Берии, а потом получал доклады о негативном отношении людей к Постановлениям Президиума ЦК. Может, Берии все сошло бы с рук (когда это власти о простых людях заботились), если бы Лаврентий Павлович не стал копать под партию! Этого партийные вожди простить ему уже никак не могли!

Во-первых, известно высказывание Берии во время визита венгерской делегации в Советский Союз в июне 1953 года. По вопросу о разделении функций среди венгерского руководства он посоветовал им: «Что ЦК! Пусть Совмин все решает, а ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой». Это высказывание было в духе позднего Сталина. Это вызвало у партбюрократов недовольство: сначала Сталин пытался урезать их привилегии, а теперь, оказывается, и Берия туда же!

Но это были еще цветочки. В июне того же года Хрущев с Маленковым получили докладную записку начальника УВД Львовской области генерала Строкача. В ней сообщалось, что министр МВД Украины Мешик приказал начальникам областных управлений собрать компромат на партийное и советское руководство республики. Генерал Строкач обоснованно ответил ему, что это не его дело, а секретаря обкома партии. Пусть, мол, туда и обращаются. Мешик, не долго думая, связался с Берией и пожаловался на строптивого подчиненного. Лаврентий Павлович позвонил Строкачу и заявил, что если тот будет умничать, то превратится в «лагерную пыль». Ознакомленные с этой докладной члены Президиума были не на шутку испуганы. Этот факт всплыл только на Украине; не исключено, что в других регионах страны по приказу Берии уже шел сбор компромата. Так возникла уверенность, что Берия хочет поставить КПСС под контроль МВД. Если Берия будет шантажировать партийных работников, включая высших чинов, собранным компроматом (а кто не без греха?), то он станет фактическим руководителем страны, поставив под свой контроль и КПСС, и Совет Министров. В любом случае компромат можно было просто придумать: поди докажи потом, что ты не верблюд. Нет, с Берией надо было срочно что-то делать!

Механику заговора против Берии раскрыл в своих мемуарах Хрущев. Во-первых, он заметил, что Берия, который раньше кантовался с Маленковым, вдруг стал уделять повышенное внимание к его (Хрущева) персоне. Если только Берия собирался куда-то с Маленковым, то туда обязательно приглашали и Хрущева. Таким образом, по мнению Никиты Сергеевича, он «стал открыто демонстрировать мою близость с ним». Также, само собой, он постарался заполучить в свои союзники Молотова. Он лично освободил из тюрьмы жену Молотова – Полину Жемчужину, осужденную за сионистскую деятельность, и передал ее с рук на руки мужу. Хотя никаких оснований для ее освобождения не было: ни пересмотра дела, ни амнистии, ни реабилитации. Берия своей волей так решил, и это было нарушением закона.

На заседаниях Президиума существовал такой порядок: Маленков председательствовал, а Хрущев составлял повестку дня. Однажды Берия зачитал от себя и от имени Маленкова доклад о свертывании строительства социализма в ГДР. Молотов резко выступил против; его поддержал Хрущев вместе с остальными членами Президиума ЦК. Свою записку Берия тогда отозвал, так как по ней даже не стали голосовать. Хрущев уже давно понял, что Берия использует Маленкова, а «Маленков, как теленок», идет у него на поводу. Больше к этому вопросу Берия не возвращался, как будто у него такой задумки и не было. После заседания Хрущев встретился с Молотовым; тот был удивлен, что Никита его поддержал, так как был уверен, что они с Берией и Маленковым заодно, поскольку всегда находятся вместе и что-то обсуждают. Хрущев уверил Молотова в том, что это не так. В этом проявилась иезуитская хитрость Берии: обманом впутывать в свои дела людей, совершенно не разделяющих его мнения. «Я понимал, что Берия проводит двуличную политику, играет со мной, успокаивает меня, а сам ждет момента расправиться со мной в первую очередь, когда наступит подходящее время», – вспоминал Хрущев.

Такие столкновения Хрущева с Берией бывали еще несколько раз. «Что же потом предложил Берия, эта бестия?» – гневался Хрущев. Если перевести на нормальный язык цветистую речь Хрущева, то получается следующее. Однажды на прогулке Берия завел разговор о том, что неплохо было бы всем членам Президиума построить дачи за государственный счет, а потом их приватизировать. Он предлагал построить дачи не под Москвой, а в Сухуми, и не на окраине, а в центре города; выселить из центра жителей, их дома снести, а на освободившихся местах возвести хоромы для «товарищей». Дальше Берия стал подробно расписывать, какой на этих дачах будет персонал, какой штат прислуги и т. д. Проектную документацию должно было составить МВД. В первую очередь предполагалось построить дачу для Маленкова, потом – для Хрущева с Ворошиловым, а затем и для других. Хрущев обещал подумать, но он сразу углядел в этом деле провокацию. Когда они с Маленковым остались одни, Хрущев сказал об этом Георгию Максимилиановичу: дача у Берии уже есть, и он говорит, что будет строить не для себя, а для тебя. Это будет сделано для твоей дискредитации. Маленков не поверил, и Хрущеву пришлось объяснять: «Ты разве не понимаешь, что хочет Берия? Он хочет сделать погром, выбросить людей, разломать их очаги и выстроить там тебе дворец. Все это будет обнесено забором. В городе начнутся волнения: для кого все это предназначено? А тут приезжаешь ты! Все видят, что для премьер-министра страны Советов, и люди выселены по твоему приказу. Возмущение перекинется с Сухуми на другие города, а это только и нужно Берии. Тогда тебе самому придется уйти в отставку». После того как Хрущев растолковал этот подлый замысел Берии, Маленков призадумался.

Почему Хрущев усмотрел в постройке дач провокацию? Да потому, что это и была провокация! В другом месте он, ругая Берию, описывает следующий случай. Идет совещание у Сталина. Берия озвучивает какую-то идею, не называя ее автора. Если Сталин с ней не соглашается, Берия тыкает пальцем на первого попавшегося члена Политбюро и восклицает: «Вот видишь! Я же говорил тебе, что такое предложение не пройдет!» – хотя означенный «член» о подобном только что услышал из уст Берии и ничего такого не предлагал. Однако он вынужден был молчать. Ему было страшно неудобно перед Сталиным. Подобное повторялось неоднократно. Я представляю себе, как члены Политбюро после этого крыли Берию матом.

Паскудный все же человек был Лаврентий Павлович! Интриги, провокации, подлые подставы, угрозы – вот каким арсеналом он пользовался. Вот еще пример его поведения. Главный маршал артиллерии Воронов рассказывает следующее. Шел начальный период Великой Отечественной войны. Оружия не хватало. Приближалась битва за Москву. Воронов совместно с начальником Главного артиллерийского вооружения Яковлевым были ответственными за распределение вооружения; с этой задачей они справились и даже создали некоторый его запас. Об этом узнал Берия и попросил выделить для НКВД 50 тысяч винтовок. У Воронова с Яковлевым не было и половины требуемого, а потому Берия получил отказ. В ответ Берия накатал жалобу на имя Сталина. На очередном заседании Ставки Верховного Главнокомандующего Сталин задал им вопрос: зачем НКВД сколько винтовок? Знает ли Берия, что у нас с вооружением плохо? Самого Берии на этом заседании не было. Артиллеристы ответили, что они удивлены такими требованиями Берии. Тогда его срочно вызвали в Ставку. Сначала они со Сталиным разговаривали на русском, а потом, распаляясь, перешли на грузинский язык. Сталин резко оборвал Берию. Обескураженный Берия стал объяснять, что винтовки ему нужны для вооружения вновь формируемых дивизий НКВД. «Достаточно будет 25 тысяч», – примирился Сталин. Берия не понял и продолжал решительно настаивать на своем. Терпение Сталина лопнуло, и он приказал: «Зачеркните 50 тысяч и 25 тысяч не выделяйте! Напишите – 10 тысяч винтовок». Затем Сталин взял ведомость и утвердил ее своей подписью. Берия взвился. Когда Воронов с Яковлевым вышли из кабинета, Берия догнал их и стал угрожать: «Погодите, мы вам кишки выпустим!» «Так же нагло и грубо разговаривал Берия и с другими военачальниками. Его угрозы часто становились реальностью», – свидетельствовал маршал. Вот вам истинное лицо Берии! Нет чтобы со Сталиным из-за винтовок собачиться; он стал угрожать расправой артиллеристам!

Поразительно, но все тесно соприкасавшиеся или работавшие с Берией люди однозначно плохо отзываются о нем.

Нынешние апологеты Берии, такие беллеретристы, как Кремлев, Мухин, Прудникова и иже с ними, предпочитают эти факты замалчивать, хотя и объявляют о том, что хотят показать истинный облик Берии и очистить его от наветов Хрущева. Мол, Берия – последний рыцарь Сталина, Берия технократ и т. д. Может, они не сталкивались с бытовыми провокациями? А я, представьте себе, сталкивался и знаю, что это такое. Дело было во время моей службы в армии. Как только вышел приказ о присвоении мне звания прапорщика, я сразу же явился на вещевой склад, чтобы получить новую форму. В тот момент на складе оказался скудный запас одежды: вместо повседневной формы мне выдали полевую, вместо шинели – бушлат, вместо фуражки – шапку, и т. д.; в общем, меня одели в то, что было, обещая выдать положенное, как только пополнится склад. На первом построении батальона вид у меня был довольно экзотичным: все в шинелях – я в бушлате, все в фуражках – я шапке (дело было ранней осенью), и т. д. После построения ко мне подошел лейтенант Ашаров или Алымов (фамилию точно уже не помню) и, щуря свои узкие казахские глаза, шепнул, что комбат, мол, был недоволен моей формой одежды. Я, конечно, расстроился. Вина не моя – выдали то, что было, а все равно неприятно. Я-то хотел с первых дней службы зарекомендовать себя с лучшей стороны, и тут – на тебе! Комбат мной недоволен! Только позже я узнал, что ничего такого комбат не говорил, а лейтенант все это просто выдумал. Зачем ему это было нужно – непонятно. Наверное, просто у него был мерзкий характер – делать мелкие подлости сослуживцам. С тех пор я больше с ним не общался и держался от него подальше. А представьте себе членов Политбюро, которых Берия в глазах Сталина выставил посмешищем? Неудивительно, что они испытывали к нему стойкую неприязнь! Так случилось бы и с Маленковым: задумка-то была Берии, а все сухумцы решили бы, что Маленков приказал выселить их и снести полгорода. Иными словами, Берия подставлял Маленкова под удар народа. Хрущев правильно все просчитал.

Говоря о национальной политике Берии, Хрущев отмечал ее «антирусскую направленность». В точку! «Он проповедовал, что на местах царит засилье русских, что их надо осадить. Так все и поняли и начали громить не только русские, но и те национальные кадры, которые не боролись с русским “засильем”. Это произошло во многих партийных организациях национальных республик», – возмущался Хрущев. Опять в точку! Берия во что бы то ни стало пытался рассорить русских, костяк империи, с националами. Зачем ему это было надо? Наверняка у него были на этот счет свои неведомые расклады.

В этот момент как раз подоспела докладная записка генерала Строкача. Стало ясно, что Берия хочет поставить госбезопасность над партией.

Именно Хрущев стал подбивать Маленкова на бунт против Берии. Он говорил ему: «Неужели ты не видишь, куда клонится дело? Мы идем к катастрофе. Берия подобрал для нас ножи». Маленков ответил, что тоже видит это, но не знает, что делать. Хрущев посоветовал ему не одобрять инициативы Берии, а возражать против них. Тут Маленков заартачился: я что, один останусь против Берии? Никита Сергеевич возражал: я да ты – уже двое, Булганин тоже мыслит по-нашему; уверен, что если мы будем выступать аргументированно, то и остальные нас поддержат. «Ты же сам не даешь возможности никому слова сказать. Как только Берия внесет предложение, ты сейчас же спешишь поддержать его, заявляя: верно, правильное предложение, я за, кто против? И сразу голосуешь», – кипятился Хрущев. Он советовал Маленкову дать возможность высказаться другим и посмотреть, что будет: «Я убежден, что многие не согласны по ряду вопросов с Берией». Маленков подумал и согласился с Никитой, чем сильно обрадовал его.

Короче, Хрущев решил саботировать предложения Берии, подбив на это дело премьер-министра Маленкова. Берии стали давать бой. И он начал форсировать события. Он чувствовал свое превосходство над членами Президиума и даже не собирался скрывать этого. Хрущев считал, что действовать нужно немедленно и обещал переговорить с другими: «Надо с глазу на глаз поговорить с каждым». С Булганиным он уже договорился; нужно будет переговорить с Ворошиловым. Маленков согласился: «Да, пора действовать».

Напомним, что Маленков был премьер-министром, Булганин – министром обороны, а Хрущев – секретарем ЦК. В свой заговор против Берии они теперь старались втянуть и Ворошилова – Председателя Президиума Верховного Совета СССР, по западным меркам – президента. Однако при разговоре Хрущева с Ворошиловым задуманное не удалось; как только Хрущев заговорил о Берии, тот сразу же стал славословить его, мол, какой Берия замечательный, какой Берия исключительный человек! Хрущев стушевался и больше эту тему развивать не стал. Он сразу понял, в чем дело: Ворошилов узрел, что Хрущев с Берией чуть ли не под ручку ходят, а потому решил, что Берия и Хрущев заодно. То есть хитрец Берия проделал тот же трюк, что и с Молотовым. Договорились так: Хрущев переговорит с Молотовым (министром иностранных дел), а Маленков – с Ворошиловым, раз уж у Никиты ничего не получилось. Молотов, как и ожидалось, горячо поддержал Хрущева и поинтересовался, а как Маленков? Тот ответил, что говорит как раз от имени Маленкова с Булганиным. Потом Молотов спросил у Хрущева, к чему это может привести. Хрущев изложил свой план: освободить Берию от обязанностей члена Президиума ЦК и вице-премьера и снять его с поста министра МВД. Вячеслав Михайлович возразил: «Берия очень опасен, и я считаю, что надо пойти на более крайние меры». Никита Сергеевич задумался: «Может, задержать его до следствия?»

Итак, выясняется, уважаемые читатели-сорасследователи, что первым предложил пойти на «крайние меры» Молотов !

Хрущев говорил «задержать», потому что конкретно предъявить Берии было нечего, и все было основано только на интуиции: Берия опасен! «Задержать до следствия» – это было то, что надо, а уж там следователи постараются…

Маленков доложил о своем разговоре с Молотовым Маленкову и Булганину, и они решили форсировать события, опасаясь, что кто-то проболтается и донесет Берии, «а Берия нас арестует». Тогда же четверка заговорщиков решила переговорить с членом Президиума ЦК Сабуровым. Александр Сабуров был Героем Советского Союза и одним из руководителей партизанского движения на Украине, давним знакомым Хрущева. Тот по-военному четко ответил: «Я полностью согласен», – затем поинтересовался мнением Маленкова. «Об этом спрашивали все, с кем я разговаривал», – рассказывал Хрущев. Настала очередь поговорить с Кагановичем. Каганович спросил: «А кто еще в заговоре?» Хрущев перечислил: «Маленков, Молотов, Булганин, Сабуров и я». Тогда Лазарь Моисеевич ответил: «Я тоже за», – и спросил о Ворошилове. Хрущев ответил, что у него разговор с ним не получился. Каганович выругался, обозвал Ворошилова старым хрычем: «Он неправду тебе сказал. Он сам мне говорил, что просто невозможно жить дальше с Берией, что он очень опасен, что он может на все пойти и всех нас уничтожить». «А Микоян?» – спросил Каганович. Хрущев пообещал переговорить с ним позже, так как знал, что все кавказцы друг друга поддерживают. Оставался еще член Президиума Первухин, вице-премьер. Маленков поговорил с ним на эту тему очень осторожно, и Первухин обещал подумать. А когда с ним провел беседу Хрущев, сказал: «Если бы Маленков все сказал так, как ты, так и вопросов у меня не возникало бы. Я полностью согласен и считаю, что другого выхода нет».

Таким образом, заговор против Берии, который возглавил Хрущев, состоялся. Осталось втянуть в него оставшихся членов Президиума: Ворошилова с Микояном. Хрущев начал переговоры с Микояном, а Маленков, как и обещал, – с Ворошиловым. Хитрый лис Микоян долго крутил и вертел, потом высказался в таком духе, что у Берии действительно много отрицательных качеств, но в составе коллектива он может работать. Не зря про Микояна ходила присказка: «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича». Или такой анекдот: «– Анастас Иванович, возьмите зонтик, на улице дождь! – А я так, между струйками пробегу!». Анастас Микоян отличался удивительной изворотливостью; со всеми поддерживал ровные отношения, ни в какие группировки не лез и был человеком крайне осторожным, за что и получил прозвище политического долгожителя. Шутка ли – бессменно состоять в Политбюро от Ленина до Брежнева. Это же умудриться надо!

Короче, поведение Микояна у заговорщиков вызывало серьезные опасения, а вот разговор Маленкова с Ворошиловым получился: «Как только я заикнулся о нашем намерении, Клим обнял меня, поцеловал и заплакал», – передавал Хрущев.

В этом месте позволим себе небольшое отступление. Целый ряд исследователей, таких как Прудникова и Мухин, бьются над загадкой: почему так быстро был арестован Берия? Внятного ответа они не находят и строят свои версии исключительно на предположениях, порой самых невероятных. Например, Юрий Мухин, книга которого «Убийство Сталина и Берия» считается канонической защитниками Лаврентия Павловича, предполагает, что причиной этому стало намерение Берии устроить государственный переворот. При этом он ссылается на книгу героя-разведчика, писателя В. Карпова «Расстрелянные маршалы». «У Берии все было подготовлено для ареста членов Политбюро и совершения государственного переворота, в результате которого он должен был стать единоличным диктатором. Можно без труда представить, какая бы началась кровавая вакханалия, если бы он это осуществил, ведь будучи только министром, он истребил миллионы людей! Арест членов Политбюро во главе с Хрущевым он наметил осуществить после просмотра оперы “Декабристы” в Большом театре, на которую они (и Берия в их числе) договорились поехать в ближайшие дни. Хрущеву об этом стало известно. Есть несколько претендентов на роль предупредившего, но поскольку это окончательно не установлено, не буду приводить его имени. Хрущев, получив такой грозный сигнал, понимал, что надо действовать немедленно». Как видим, Карпов имени предупредившего не назвал. Откуда Карпов почерпнул эти сведения? Бог весть…

Берия был арестован 26 июня, а оперу «Декабристы» члены Президиума намеревались слушать на следующий день – 27-го. К этому Мухин приплел еще и байку о том, что Берия якобы приказал органам ГБ в один день, 27 июня, арестовать всех секретарей обкомов. Но Хрущев нанес упреждающий удар. Вывод из этого абсурдного умозаключения таков: надо было арестовать Берию 26 июня, чтобы он не устроил переворот 27 июня.

А ответ, по-моему, очень прост: последний, с кем разговаривал Хрущев, был хитрец Микоян. «Перед началом заседания Микоян зашел в свой кабинет, а я поспешил к Маленкову», – описывал ситуацию Никита Сергеевич. Он не сомневался, что Микоян позвонит Берии и сдаст ему всех заговорщиков. Все просто. Но Микоян не выдал. Не выдал также никто из 9 членов Президиума, которые были посвящены в заговор! Видимо, Берия уже так их «достал», что они решились на «крайние меры».

«Выявился и такой вопрос: мы обсудим дело, задержим Берию. А кто именно его задержит? Наша охрана подчинена лично ему. Во время заседания охрана членов Президиума сидит в соседней комнате. Как только мы поднимем наш вопрос, Берия прикажет охране нас арестовать. Тогда мы договорились вызвать генералов», – вспоминал Хрущев. Из его слов следует, что Берию решили арестовать прямо в Кремле, на заседании Президиума ЦК. Действительно, положение было очень опасное: Берии подчинялся весь карательный аппарат плюс внутренние войска, а также охрана высших должностных лиц. В этой ситуации единственно разумным было апеллировать к армии, которая Берию откровенно ненавидела.

Цитируем Хрущева дальше: «Условились, что я беру на себя пригласить генералов. Я так и сделал, пригласил Москаленко и других, всего человек пять. Маленков с Булганиным накануне заседания расширили круг, пригласив еще и Жукова. В результате набралось человек 10 разных маршалов и генералов; их с оружием должен был провезти в Кремль Булганин… Мы условились, что они станут ожидать вызова в отдельной комнате, а когда Маленков даст им знать, то войдут в кабинет, где проходит заседание, и арестуют Берию».

Сделаем одно замечание: на арест какого-либо лица в Советском Союзе требовалась санкция прокурора. А ее не было. Члены Президиума ЦК «интуитивно чувствовали», что Берия опасен, но интуицию к делу не пришьешь. Значит, они поступили противозаконно . Да и о какой законности можно вести речь во время схватки за власть? В дальнейшем Хрущев будет нарушать законы не раз, при этом обвиняя Берию и Сталина.

Лаврентий Берия был в командировке в ГДР с 17 по 25 июня, переночевал на даче, а утром 26-го прибыл в Кремль на заседание Президиума ЦК. Началось заседание. Маленков предложил сначала обсудить партийные вопросы. Хрущев немедленно взял слово и высказался за рассмотрение вопроса о Берии. «Берия сидел справа от меня. Он встрепенулся, взял меня за руку и говорит: “Что это ты, Никита? Что ты мелешь?” Я ему говорю: “Вот ты и послушай, как раз об этом я и хочу рассказать”».

Далее Хрущев живописует, как члены Президиума стали чуть ли не табуретками швырять в Берию, обвиняя его во мнимых и настоящих прегрешениях, в том числе – в антирусской направленности инициатив: «Он хотел сплотить националов и объединить их против русских. Всегда все враги Коммунистической партии рассчитывали на межнациональную борьбу, и Берия начал с того же». Хрущева поддержали остальные члены Президиума ЦК, кроме Микояна, который заявил, что Берия наверняка учтет критику и сможет работать в коллективе. В общем, завел ту же песню, что и в разговоре с Хрущевым. В конце этого «избиения младенца» Маленков должен был подвести итоги, но он замешкался. Тогда слово снова взял Хрущев и предложил освободить Берию от всех постов, им занимаемых. В это время Маленков нажал на секретную кнопку, и в зал заседаний вошли военные: Жуков, за ним – Москаленко и другие. Маленков как премьер-министр предложил им арестовать Берию. Жуков скомандовал: «Руки вверх!» – а остальные достали пистолеты, боясь, что Берия выкинет какую-нибудь штуку. Берия рванулся к своему портфелю, но Хрущев перехватил его руку; он думал, что у Берии есть оружие, но там ничего не оказалось. «Он просто сделал какое-то рефлекторное движение», – заключил Хрущев. Арестованного Берию перевели в комнату, расположенную рядом с кабинетом Маленкова.

Заседание продолжилось. Решили как можно скорее собрать Пленум ЦК, на котором рассмотреть вопрос о Берии. Одновременно постановили снять с должности Генерального прокурора Сафонова, потому что «он не вызывал у нас доверия», заменить его Руденко и поручить ему вести следствие по делу Берии. Из черновых записей Маленкова позже выяснилось, что он намечал назначить Берию министром нефтяной промышленности, но этого не случилось. Карта легла не так.

Берия был арестован. Первый этап заговора осуществился успешно. Теперь встал вопрос – а куда его девать? Не держать же в Кремле? В тюрьму нельзя – там сидят бериевцы. Решили, что будет лучше спрятать его на время следствия у военных. Генерал-полковник Москаленко командовал тогда войсками Московского округа ПВО. Берию, завернутого в ковер, тайком вывезли из Кремля и спрятали в подземном бункере штаба ПВО. Вокруг расставили танки с автоматчиками, буде у кого возникнет желание освободить Берию. Таких желающих не нашлось: видимо, и у своих подчиненных он тоже популярностью не пользовался. Так что зря Булганин двигал войска на Москву, опасаясь, что за Берию заступятся. Не заступился никто! Ни в Советском Союзе, ни на Западе. Уж Запад постарался бы объявить Берию борцом за демократию! Выходит, наши недруги понимали, что в России идет обычная (или необычная) драка за власть.

Такую же или схожую версию ареста Берии опубликовали в своих воспоминаниях Москаленко, Жуков и другие генералы и маршалы. Из этого ряда выбивается свидетельство сына Берии – Серго Лаврентьевича. Он тогда работал ученым-ракетчиком в ведомстве Ванникова – министра среднего машиностроения. Двадцать шестого июня 1953 года в кабинете Ванникова раздался звонок – это звонил летчик-испытатель Амет-Хан Султан. Он попросил к телефону Серго и крикнул ему, что у них дома была перестрелка и ему нужно бежать. Серго Берия тут же рассказал обо всем услышанном Ванникову. Вместе с ним они поехали к дому Берии – одноэтажному особняку дореволюционной постройки. Когда они подъехали, во дворе стояли два бронетранспортера и солдаты. Серго сразу же бросились в глаза разбитые стекла в окнах кабинета отца. Значит, перестрелка была. Особняк был оцеплен, и внутрь их не пустили. Серго беспокоила судьба отца: «Арестован? Убит?» Когда они уже возвращались к машине, один из охранников сказал: «Серго, я видел, как на носилках вынесли кого-то, накрытого брезентом…» Со слов Серго, позже он разыскал и других людей, видевших носилки с трупом. Когда он вернулся в кабинет Ванникова, тот сразу кинулся звонить Хрущеву. Хрущев ответил, чтобы Серго ни о чем не беспокоился и ехал к себе на дачу. (Для справки: Серго Берию без суда и следствия полтора года продержали в одиночке Лефортовской тюрьмы, а в 1954 году сослали на Урал, где ему сменили фамилию – с Берия на Гегечкори, девичью фамилию матери. Повторилась история с Василием Сталиным: его тоже сначала держали в тюрьме, а потом сослали, выдав новый паспорт на имя Джугашвили.)

Итак, перед нами – единственное упоминание об убийстве Лаврентия Берии 26 июня 1953 года. По официальной же версии он находился в бункере ПВО под следствием до 23 декабря 1953 года, когда и был расстрелян. Свидетелей ареста Берии в Кремле и содержания его под стражей в бункере – множество. Так что сведения Серго Берии об убийстве отца можно с уверенностью считать недостоверными, а уверения нынешних защитников Берии в том, что следствие и суд на ним – это инсценировка – ложными.

Итак, через неделю после ареста Берии состоялся Пленум ЦК, который проходил со 2 по 7 июля 1953 года. На этом Пленуме Лаврентия Берию вывели из состава ЦК КПСС и исключили его из партии «как врага советского народа». Только после этого началось следствие, во время которого Берия писал слезные письма «товарищам» по партии с просьбами тщательно разобраться во всем, дабы не дать быть невинно убиенному. Все эти письма нынешние адвокаты Берии объявляют фальшивками – мол, и стиль не тот, и почерк вроде бы не его; а мы посмотрим на дело с другой стороны, с психологической. Ведь именно так ведут себя подлецы: на людях наглые, грубые, нахрапистые, безапелляционные, самоуверенные, а чуть их прижми, спесь с них моментально слетает, они начинают просить о пощаде, юлить, каяться и извиняться. Я-то, слава Богу, не первый день на земле живу и людей за свой век повидал всяких. Наверняка и читатели тоже. Например: как-то в камеру к Абакумову для проверки жалоб и заявлений зашел вновь назначенный Генеральный прокурор Руденко. Абакумов, закованный в кандалы (не в наручники!), завидев его, спросил: «Что, Хрущев к власти пришел?» Руденко удивился: откуда ты, мол, знаешь? На что Абакумов ответил: «А кто, кроме Хрущева, такого мудака, как ты, мог Генеральным назначить?» Как видим, человек не сломался, несмотря на жесточайшие пытки, которым его подвергали в тюрьме, а Берия, которого и пальцем не тронули, – скис, сломался, «поплыл».

Итак, в чем же конкретно обвинялся Берия? В том, что, изменив Родине «и действуя в интересах иностранного капитала», сколотил группу заговорщиков, в которую вошли связанные с Берией Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский. То есть в «группу» Берии вошли все те, кого он призвал с Кавказа в 1939 году для разгрома «группы» Ежова. То есть никакого заговора Берии не существовало ; вышеуказанных лиц включили в него автоматически. Это просто мания какая-то была у членов Политбюро: они из каждого достаточно простого факта начинали «лепить» заговоры. Наверное, им казалось, что так они устрашают народ: ух ты, заговор!

Далее. Заговорщики якобы ставили своей целью использовать органы МВД против партии и правительства, поставить МВД над партией и правительством для «ликвидации рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии». Их обвиняли в том, что они, «используя свое служебное положение», установили шпионаж и слежку за руководителями партии и правительства. Как это пояснить? Контроль над советскими и партийными работниками со стороны госбезопасности существовал всегда – и при Сталине, и при Хрущеве (последний даже приказал усилить этот контроль), и при последующих генсеках. Это не новость и не повод для захвата власти. Эта была повседневная практика. А вот ликвидация «рабоче-крестьянского строя и реставрация капитализма», если уж Берию сравнивают с Горбачевым, вполне могли быть. Только он пытался сделать это не с помощью одномоментного грубого захвата власти, а намного тоньше и дольше, стараясь прикрыться «слабовольным» Маленковым. Именно об этом и рассказывал его сын Серго. И в это верится.

 

В приговоре также упоминалось, что начало преступной деятельности Берии относится еще ко временам Гражданской войны, а потом он тщательно скрывал ее. Да, Лаврентий Берия в молодости действительно служил в мусаватисткой разведке Азербайджана, которая тесно сотрудничала с английской. Но служил Берия во вражеской разведке как раз по заданию Закавказской ЧК! Об этом он неоднократно писал в своих автобиографиях и ни от кого этот факт не скрывал. Так что обвинили Берию в давнем сотрудничестве с врагами зря.

«В своих изменнических целях Берия и его сообщники предприняли» ряд мер для активизации остатков «буржуазно-националистических элементов», чтобы «посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу… с великим русским нардом». А вот это – истинная правда. Заигрывание с националистами, назначение их на руководящие государственные посты и органы МВД для империи было губительным. Выше мы уже увидели это на примере других империй и Советского Союза.

Еще Берию и его «сообщников» обвинили в создании продовольственных трудностей, саботировании мер партии и правительства, направленных на подъем колхозов и «неуклонное повышение благосостояния советского народа». Все это чушь. Как мог глава МВД создавать «продовольственные затруднения»? Он же ни с какого боку к сельскому хозяйству касательства не имел! Правда, на июньском Пленуме 1953 года Микоян вскользь упоминал, что вылов сельдей уменьшился, но при чем тут Берия? Чтобы понять поведение Микояна, приведу случай из собственной жизни. Когда я работал на заводе «Светлана», была у нас начальником тарного участка одна женщина. Порядок был такой. На завод комплектующие детали и материалы прибывают в таре: бочках, цистернах, контейнерах, ящиках и т. д. После того как тару опорожнили, ее нужно сдать на склад, а начальнику тарного участка – отправить обратно поставщику. Такой своеобразный кругооборот тары в природе. С этой тарой все время была напряженка – то бочку разобьют, то ящик не вовремя вернут – в общем, беда. Но не более, чем на других участках. Так вот, мы об этой таре знали все! Потому что на любом партийном, профсоюзном или общем собрании – чего бы ни касалась повестка дня – эта женщина поднимала руку и заявляла, что хочет выступить по вопросу… о таре! Так она убивала двух зайцев: показывала свою активность и выступала с важными замечаниями, вскрывала, так сказать, недостатки, и не важно, что эти выступления были совсем не в тему. Так и Микоян: на Пленуме выступать надо? Надо! Берию ругать надо? Надо! Вот он и завел свою песню о селедке! Совсем как та женщина о таре. Неважно, что не по теме, а важно, что прокукарекал, а там хоть не рассветай! Микоян, хитрый лис, с Берией совсем ссориться не хотел. Мало ли как дело может обернуться…

В обвинительном акте также говорилось о том, что Берия с сообщниками совершали «террористические расправы над людьми, со стороны которых они опасались разоблачения». Они якобы тайно похищали и убивали людей, их интриги отравили жизнь Серго Орджоникидзе и довели его до самоубийства, совершали тому подобные преступления. Нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, например, застрелился в 1937 году в Москве, Берия в то время был еще первым секретарем Грузии в Тбилиси. Какое отношение имел Берия к интригам вокруг Серго – одному Богу известно.

Особым пунктом обвинения против Берии было то, что он в 1941 году якобы хотел заключить второй Брестский мир с Гитлером, отдав ему Украину, Белоруссию, Прибалтику, Карельский перешеек и Бессарабию с Буковиной. А еще он будто бы хотел пустить немцев на Кавказ.

И наконец, Берия, «будучи морально разложившимся человеком», сожительствовал со многими женщинами, насиловал их и совершал другие непотребные действия. По поводу сожительства. Это следователи извлекли их архива донжуанский список побед Власика, в котором было не то 60, не то 100 фамилий (иные горе-историки говорят о 200, а то и о 800 женщинах!), и приписали все это Берии. Об этом сообщил журнал «Коммерсант-власть» в июне 2000 года.

Якобы дело происходило так: Берия с охранниками, прогуливаясь возле своего дома, увидев привлекательную женщину, посылал их узнать ее фамилию, потом знакомился, затаскивал в дом и, аки сатир, набрасывался на очередную жертву. Берия по своей значимости был вторым или третьим лицом в стране. Его портреты трудящиеся несли на демонстрациях. Если бы он так «снимал» женщин на улице, знаете, что было бы? Правильно – у дома Берии собрались бы все девушки Москвы не слишком «тяжелого» поведения, которые с криками «Выбери меня!» атаковали бы Берию (расскажу потом, что с самим Берией переспала, – подруги обзавидуются!). Для их разгона пришлось бы вызывать ОМОН (в то время – конную милицию), а Берии – спасаться бегством. Однако по советским законам проституток у нас не было; их с успехом заменяли интеллигентные женщины из культурного общества, так сказать, дамы полусвета. И вот представьте себе: приходят к такой светской львице, любовнице Власика, прокурорские работники и просят ее, чтобы она «созналась», что ее изнасиловал Берия. Иначе они все мужу расскажут. А куда ей, бедной, деваться? Признавалась и в красках расписывала, как ее Берия насиловал! Таких было немало. Многие знаменитые артистки, например Целиковская, до самой смерти гордились, что их изнасиловал сам Берия! Лично! Все это чушь. На самом деле он сожительствовал только с одной юной девицей – цыганкой Дроздовой, которая родила от его ребенка. Жена Берии знала об их связи и мирилась с ней. Хорошо еще, что Берии гомосексуализм не приписали, как Ежову!

Что в этих обвинениях правда, а что ложь – сразу и не разберешь. Мы с вами приоткрыли завесу только над несколькими реальными проступками Берии, в которых он действительно был виноват. Мы не станем разбираться дальше в этом, так как в деле Берии все настолько запутано, что распутать это можно только при тщательном изучении всех имеющихся материалов. А для описания этого понадобится целая книга. Важно другое: как и в предыдущих случаях, на основе реальных негативных фактов создавались мифологические заговорщицкие организации и заводились дела. «Дело Берии» было одним из них, к счастью, последним.

Вывод из нашего следствия такой: Берия после смерти Сталина действительно вредил Советскому Союзу, заигрывая с националами, но никаких заговоров не устраивал. Возможно, он рассчитывал это сделать впоследствии. Был ли он связан с вражескими разведками – еще вопрос, так как неизвестна его причастность к операции «Моцарт». Так или иначе, он по роду своей деятельности с ними соприкасался. Все остальные обвинения против него – чушь собачья. Берия был убит по политическим мотивам. Он слишком много знал.

Двадцать третьего декабря 1953 года по приговору суда Лаврентий Берия был расстрелян в том же бункере ПВО. Вот как это было. Слова маршала Жукову: «После суда Берия был расстрелян теми, кто его охранял. При расстреле Берия держал себя очень плохо, как самый последний трус, истерично плакал, становился на колени и, наконец, весь обмарался. Словом, гадко жил и еще более гадко умер». А вот свидетельство того, от пули которого пал злодей, генерала-лейтенанта Батицкого: «Повели мы Берию по лестнице в подземелье. Он обоср…ся. Вонища. Тут я его и пристрелил, как собаку».

В тот же день на Лубянке были расстреляны «сообщники» Берии: Меркулов, Деканозов, Богдан Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский.

Итак, заговор против Берии удачно осуществился. Кто был его организатором? Считается, что Хрущев. Однако сдается мне, что это не совсем так. Своих мемуаров Маленков не оставил, о роли Хрущева в свержении Берии известно только из его слов. А Никита Сергеевич, как известно, очень любил приврать и выставить себя главным героем. Закулисье-то простому обывателю было не видно. Народ понял так, что Берию свалил Маленков. В 1950-е годы большинству населения страны был известен такой стишок: «Как товарищ Берия вышел из доверия, а товарищ Маленков надавал ему пинков».

 

Первый секретарь

Что-то мы очень уж увлеклись личностью Берии, пора переходить к следующей жертве Хрущева – Маленкову.

Итак, после ликвидации Берии в берлоге осталось два медведя – Хрущев и Маленков. Один из них, по закону жанра, обязательно должен съесть другого. Жертвой оказался Маленков.

Новый премьер-министр был популярен в народе. Дело в том, что девичья фамилия его матери была Ульянова. На этом основании его считали чуть ли не племянником Ленина или его приемным сыном. Сам же Маленков нисколько не препятствовал распространению этих слухов.

После ареста маршала Берии – министра МВД, его пост принял его заместитель, генерал-полковник Круглов. В высших эшелонах власти расклад остался прежний: Маленков – премьер-министр, член Президиума ЦК, президент – Ворошилов, член Президиума ЦК, министр обороны – Булганин, член Президиума ЦК и Хрущев – просто член Президиума ЦК. Формально все члены Президиума были равны, но Маленков председательствовал на заседаниях и Президиума ЦК, и Президиума Совета Министров. Хрущев же руководил лишь узким Секретариатом ЦК. (В этих партийных должностях и перемещениях сам черт ногу сломит, но важное другое: Хрущева такая должность не устраивала.)

В то же время Маленков достиг всего, чего хотел: он взобрался на вершину кремлевского Олимпа и встал на место Сталина. Однако качествами вождя Георгий Максимилианович не обладал. Если раньше его поддерживал Берия, то теперь он остался один. Поэтому он держался замкнуто. Ни Молотов, ни Каганович, ни Ворошилов, ни Микоян никаких симпатий к Маленкову не испытывали и склонны были поддерживать более открытого и энергичного Хрущева. Более того, многие обвинения, которые выдвигались против Берии, касались и Маленкова. Ведь не кто иной, как он во всем поддерживал Берию и голосовал за все его предложения, одобряя все его начинания, в том числе и антирусские. К тому же сам Берия, находясь под следствием, писал Маленкову разные записки, в которых называл его своим товарищем и просил помощи. За это Маленков вынужден был оправдываться перед другими членами Президиума ЦК. Как же так – товарищ или враг народа? При Сталине он был на вторых ролях, так как обладал недостаточно твердым характером, чтобы играть первую роль. Он опасался принимать важные решения, а когда получал отпор, не мог настоять на своем. В то же время Хрущев, благодаря тому, что руководил Украиной, выгодно отличался в этом от Маленкова. Кроме того, Маленков совершенно не разбирался в народном хозяйстве, особенно в сельском, и с радостью перепоручил его Хрущеву. Эти факторы к осени 1953 года значительно ослабили позиции Маленкова.

Почему? Маленков как премьер-министр придерживался сталинской точки зрения (раз уж он занял его место) о том, что страной должен руководить Совет Министров. Хрущев же, будучи руководителем Секретариата Президиума ЦК КПСС, добивался того, чтобы именно партия руководила всем и вся. Короче, каждый греб под себя. Поскольку Никита Сергеевич руководил Секретариатом Президиума ЦК, партийный аппарат все более уверенно стал брать под свой контроль все государственные и общественные организации. Первым лицом в государстве постепенно становился не Маленков, а Хрущев. Без одобрения Хрущева перестали приниматься важные решения и назначения.

А добился своего бесспорного лидерства Хрущев на сентябрьском Пленуме ЦК КПСС 1953 года. Этот Пленум был целиком посвящен вопросам сельского хозяйства, и партийные вопросы, казалось бы, не вписывались в его логику. Но так могло казаться лишь неосведомленным. Основной доклад зачитал Хрущев, раз уж его «бросили» на сельское хозяйство (в мое время для краткости писали «с/х»). Главным тезисом его доклада была мысль о том, что «руководящие партийные и советские работники необязательно должны быть агрономами , но они обязаны хорошо разбираться в вопросах сельского хозяйства». Эта губительная мысль повлекла за собой в дальнейшем тяжелые последствия. Раз ты не агроном, то как ты можешь руководить с/х? Ты же в нем ничего не понимаешь, а слова «хорошо разбираться» партработники обычно пропускали мимо ушей. Помните, в предыдущей главе мы говорили об этом? Вот такие «хорошо разбирающиеся» партийцы контролировали и понукали крестьян, врачей, сталеваров, шахтеров и прочих. Хрущев, слесарь по профессии, считал, что он «хорошо разбирается» в сельском хозяйстве, и в результате СССР с 1962 года вынужден был закупать хлеб за границей. Юрист Горбачев тоже был куратором от партии с/х – и продуктов в стране не стало. Надеюсь, еще помните пустые прилавки? Вот то-то и оно. Вот так наша партия руководила сельским хозяйством.

После войны в стране с продовольствием действительно было плохо (в 1946–1947 годах из-за этого даже был голод), и с этой бедой обязательно нужно было что-то делать. Для этого и собрался сентябрьский Пленум, который определил главную задачу партии на ближайшую перспективу – наращивание производства с/х продукции. А для руководства этим процессом нужен был компетентный человек. А поскольку Хрущев считал себя крутым специалистом по с/х – то и флаг ему в руки. Никто другой в тогдашнем Президиуме ЦК и близко к селу отношения не имел, а Хрущев долгие годы руководил Украиной – житницей Советского Союза, и слыл «хорошо разбирающимся» в с/х человеком. На Пленуме Никита Сергеевич поставил вопрос так: раз уж он отвечает за с/х, и это главная задача партии, то ему для руководства нужен пост Первого секретаря КПСС. Он искусственно обозначил необходимость своего лидирующего положения в партии как знающего сельскохозяйственника. Делегаты Пленума согласились с этим, и Хрущеву «поручили возглавить реализацию планов партии по развитию с/х СССР», избрав его Первым секретарем. Тогда они не могли и подумать, что, став Первым секретарем в партии, Хрущев станет и первым в руководстве страной. Они-то думали, что этот пост нужен ему лишь для руководства с/х… Ошибались, товарищи, ох как ошибались…

Получается, что Хрущев в сентябре 1953 года тихой сапой, прикрываясь заботой о сельском хозяйстве, совершил партийный переворот , заняв место, которое занимал Сталин до войны, – Генерального секретаря. КПСС снова встала у власти, а главой КПСС официально стал Хрущев. Уже в марте 1954 года из состава МВД была выведена госбезопасность; образовался КГБ, руководителем которого был назначен Иван Серов – человек Хрущева. Таким образом, Никита Сергеевич начал руководить партией и поставил под свой контроль спецслужбы. Коллективное руководство ЦК партии было отменено. Ключевые решения Хрущев теперь принимал сам.

Коммунистическая партия, а не Советское правительство, вновь начала руководить страной. Моментально были восстановлены денежные пакеты и продовольственные пайки для партноменклатуры, отмененные на XIX съезде. Такая практика продолжалась вплоть до крушения коммунистического режима. Ваш покорный слуга, будучи неосвобожденным секретарем цеховой парторганизации на заводе «Светлана», еще в конце 1980-х годов получал по 50 рублей к отпускным «на лечение». А сколько дополнительно ежемесячно получали освобожденные партийные секретари разных рангов, можно только гадать.

 

Падение Маленкова

Получив пост Первого секретаря ЦК КПСС, Хрущев на этом не остановился, он хотел большего – одновременно стать и главой правительства. Пример ему подавали Ленин и Сталин: они были и лидерами партии, и лидерами государства. И Хрущев начал медленно претворять свой план в жизнь, но добился своего лишь через четыре с половиной года.

Начиная с 1954 года Хрущев выдвигает бульшую часть важных предложений, касающихся внешней и внутренней политики Советского государства. Тугодум же Маленков просто не поспевал за своим энергичным и деятельным соратником. Но главное, у него не было сторонников, благодарных ему за продвижение по карьерной лестнице и готовых выполнить любое указание своего шефа. В этих условиях смещение Маленкова с поста главы правительства становилось лишь вопросом времени. Дело оставалось за малым – свалить Маленкова. Хрущев, осведомленный обо всех проделках последнего в борьбе за власть при позднем Сталине, решил реабилитировать всех пострадавших по «Ленинградскому делу». Напомним, что его непосредственным организатором и фальсификатором был Маленков. Хрущев прекрасно знал об этом и решил использовать данный факт против Маленкова. Начался пересмотр «Ленинградского дела». В апреле 1954 года все обвиняемые по нему были реабилитированы, а «стрелочники» – бывший министр МГБ Абакумов вместе со следователями, которые вели это дело, – расстреляны. Абакумова тогда обвиняли в том, что не органы ГБ раскрыли заговор ленинградцев, а ЦК, то есть Маленков. В 1954 году ситуация переменилась: теперь в вину Маленкову вменялась фальсификация «Ленинградского дела» и выбивание показаний из арестованных при помощи пыток и издевательств. Часть документов по этому делу, как мы помним, Маленков сжег. Против него тогда не было выдвинуто никаких обвинений, но тень расстрелянных зря Кузнецова и Вознесенского все же падала на него. Кремлевские царедворцы прекрасно поняли, откуда ветер дует, и прозвучала команда «фас!». «Атака» на Маленкова началась в конце 1954 года, когда в журналах и газете «Правда» стали публиковать критические статьи в адрес Маленкова. Дело было в том, что Маленков ратовал за преимущественное развитие легкой промышленности, а Хрущев – тяжелой. Приспешники Хрущева тут же обвинили Маленкова в «правом уклонизме», реанимации замшелых идей Бухарина и Рыкова. В результате этого натиска Хрущеву удалось убедить ЦК поддержать курс на развитие тяжелой промышленности в ущерб производству товаров народного потребления. Припомнили хрущевцы и выступление Маленкова на сессии Верховного Совета в августе 1953 года, когда он ратовал за борьбу с привилегиями совпартноменклатуры, ругал их за бюрократизм, «полное пренебрежение нуждами народа», за «взяточничество и разложение морального облика коммуниста». Вот этого партийные бонзы уже стерпеть не могли: в прошлом Сталин не давал им обогащаться, и Маленков туда же. Прозвучал клич: «Ату его!».

Как и в прошлый раз, на очередном Пленуме в январе 1955 года должны были рассматриваться совершенно «невинные» проблемы животноводства. Однако негласно он был посвящен тяжелому экономическому положению в стране. Доклад на Пленуме зачитал Хрущев. Он обвинил Маленкова в попытках увеличить финансирование легкой промышленности в ущерб тяжелой, в неверном, с его очки зрения, утверждении о неизбежной гибели мировой цивилизации в случае третьей мировой войны (так как это способно породить у советских людей чувство обреченности) и поддержке вредительских начинаний Берии. Своим докладом Хрущев задал тон всему Пленуму. Таким образом, вопрос о животноводстве плавно перешел в вопрос о Маленкове. Пленумом ЦК КПСС был принят соответствующий документ, который так и назывался: «О товарище Маленкове». В нем констатировалось, что Маленков не справляется с обязанностями премьер-министра, плохо организует работу Сов мина, при решении острых вопросов проявляет нерешительность и вообще, он не показал себя политически зрелым и твердым большевистским руководителем. Основными пунктами, прервавшими политическую карьеру Маленкова, стали: впервые произнесенное публично обвинение в сотрудничестве с Берией; фабрикация «Ленинградского дела»; организация партийных тюрем и громких процессов конца 1940-х – начала 1950-х годов.

Вот вся правда и выплыла наружу! Наше предыдущее расследование показало, что именно Маленков инициировал «Ленинградское дело» и дело врачей с целью устранить конкурентов и вызвать у Сталина недоверие к докторам. Мы оказались правы!

Учитывая все вышеизложенное, на Пленуме было принято решение освободить Маленкова от обязанностей премьер-министра. В ответ он выступил с покаянной речью, ссылаясь на «малоопытность», и признал правильным решение ЦК о снятии его с должности.

Так Хрущев совершил второй государственный переворот.

Маленков был назначен на должность министра электростанций СССР, но при этом остался секретарем Президиума ЦК. Внешне свою отставку он принял спокойно, но, уходя, сквозь зубы процедил: «Я еще вернусь…»

Пост премьер-министра теперь занял старый друг Хрущева Булганин. Напомним, что доселе он был министром обороны. На его место поставили маршала Жукова. Почему сам Хрущев тогда не стал премьер-министром – загадка, так как Микоян и Молотов выносили его кандидатуру на обсуждение. Скорее всего, Никита Сергеевич посчитал неэтичным занимать место только что раскритикованного им Маленкова, а вялый и нерешительный Булганин его вполне устраивал. Теперь под «крышей» своего друга Хрущев мог вытворять все что угодно. Так оно и оказалось. Если ранее Маленков проводил свою линию, отличную от линии Хрущева, то теперь такая оппозиция была устранена. Никита Сергеевич после январского Пленума 1955 года стал неформальным лидером СССР.

 

Оболганный Сталин

Наступил 1956, роковой для истории Советского Союза год. Почему роковой, я попытаюсь объяснить просто, как говорится, на пальцах, а не заумными фразами. Уже в марте 1953 года, после смерти Сталина, на закрытом заседании Президиума ЦК было постановлено «прекратить политику культа личности и перейти к коллективному руководству страной». Ответственным за борьбу с культом личности был назначен Хрущев. Сама эта загадочная «личность» нигде не упоминалась, но под ней подразумевался Сталин. Тезис «перейти к коллективному руководству» тоже имел свое значение: члены Политбюро обижались на Сталина, который порой единолично, не советуясь с ними, принимал важные решения.

Сначала поговорим о «коллективном руководстве». Как мы уже писали выше, ближайшее окружение Сталина ни умом, ни талантами не блистало; многие из них не имели не то что высшего, но даже среднего образования – только революционные заслуги. Однако революция уже давно закончилась, началось строительство новой жизни, а у власти остались те же революционеры. Сталину нужны были технари, ученые, инженеры и другие специалисты, а он вынужден был опираться на старую гвардию, учитывая их былые заслуги. Мы уже цитировали высказывание Сталина по этому поводу; не будет лишним повторить это еще раз: Георгий Димитров вспоминал, как на праздновании 7 ноября 1940 года Сталин резко заявил о присутствующих на праздничном обеде членах Политбюро, что никто из них не хочет учиться, никто не хочет работать над собой, что Сталин сам должен заниматься всеми вопросами в государстве. Он говорил: «Выслушают меня и все оставят по-старому…» Вот почему Сталин предпочитал принимать решения единолично. Что толкового могли подсказать ему эти неучи? Да ничего! Иосиф Виссарионович, в отличие от них, занимался самообразованием всю жизнь; я сильно сомневаюсь, чтобы тот же Хрущев, считающий себя великим знатоком сельского хозяйства, хоть одну книжку по агротехнике прочитал. У Сталина была огромная библиотека, а у Хрущева ее не было вовсе! К примеру, Сталин в 1931 году, отдыхая на Кавказе, просил жену прислать ему из Москвы учебник по черной металлургии и через годы (!) применил знания, почерпнутые из него, на деле. При заключении торгового договора с Германией в 1939 году немцы в обмен на вооружение и технологии потребовали предоставлять им сырье, конкретно – железную руду. Считалось, что руду с содержанием железа ниже 50 % загружать в домну бессмысленно, потому что образуется много шлака. Поэтому руду с низким содержанием железа просто отправляли в отвалы. Вот эту руду из отвалов мы немцам и поставляли – все равно она шла на выброс. Так Сталин «обул» немцев. Когда они поняли, в чем дело, в Москву срочно примчался посол по особым поручениям Риттер. Он возмутился тем, что СССР поставляет им руду с содержанием железа только 38 %, а надо бы 50 %. На это Сталин ответил, что у Германии есть технологии, которые позволяют обогащать руду и с 18 %-ным содержанием железа, а у нас, извините, таких технологий нет. Риттер уехал ни с чем, а в Германию продолжали идти эшелоны с почти пустой породой. Так Сталин применил свои знания на деле! Остальные же партийные бонзы умели только командовать, подгонять и указывать, но ничего в настоящем деле не понимали. Сталин неоднократно призывал партийцев «иметь страстное большевистское желание овладевать техникой и наукой производства». Куда там – как об стенку горох. Уже не раз цитированный нами Бенедиктов вспоминал: «Среди старой партийной гвардии, сумевшей “зажечь” и поднять массы на Октябрьскую революцию, оказалось немало, говоря ленинскими словами, “святых” и “безукоризненных болванов”, которые умели “важничать и болтать”, но не умели работать по-новому, с учетом стоящих перед страной задач. Мой предшественник по наркомату (сельского хозяйства – М. П. ), к примеру, возглавлял старый большевик, человек, несомненно, заслуженный и честный, но совершенно неспособный организовать дело. Бесчисленные уговоры и совещания, собрания с “яркими” лозунгами, постоянные здравицы в честь революции, Ленина, к месту и не к месту – таков был его стиль, и переделать себя он был просто не в состоянии…» Ну и как с такими «болванами» можно было страну поднимать?

Единственным исключением в этом отношении был Киров: когда его убили, следователи скрупулезно сфотографировали его кабинет. На письменном столе Сергея Мироновича виден журнал «Горючие сланцы». Отдельной стопкой лежат книги по минералогии, геологии, лесному делу и справочник Хютте для инженеров, техников и студентов. Киров, как и Сталин, стремился к знаниям. Именно поэтому Киров ходил у Сталина в любимчиках. Это был человек дела.

Сталин был образованнейшим и величайшим человеком своего времени! Маленков, Хрущев, Берия и вся остальная компания были по сравнению с ним дикими пигмеями. Но вот Сталина не стало, и что мы видим? Если Маленков по своей некомпетентности пытался создать хоть видимость «коллективного руководства», то Хрущев уже и слушать никого не хотел. Все вернулось на круги своя. По уму и таланту он и в подметки не годился Сталину, а потому наворотил столько, что мы расхлебываем это и по сей день. Истинно говорю вам и докажу это на примере разоблачения «культа личности». Короче, с «коллективным руководством» ничего не получилось. Значит, Сталина ругали за это зря.

Теперь о «культе личности». В Европе 30-х годов прошлого века культ личности был повсеместным явлением. В Испании был каудильо Франко, в Италии – дуче Муссолини, в Германии – фюрер Гитлер, а в СССР – товарищ Сталин. Однако только в России вождизм принял гипертрофированные масштабы: многочисленные предприятия, колхозы, улицы и города называли именами советских вождей. Тверь переименовали в Калинин, Вятку – в Киров, поселок Лигово под Петроградом – в город Урицк, Гатчину – в Троцк, Пермь – в Молотов и т. д. Я уже не говорю о многочисленных Ленинабадах и Ленинаканах. Ленинград – в этом же строю. Имя Сталина официально носили несколько десятков городов: Царицын стал Сталинградом, Юзовка – Сталино (ныне Донецк); далее по списку. Была еще столица Таджикской ССР Сталинабад – Душанбе. Вождям повсеместно устанавливали памятники. Особенно много в 1930–1950-е годы было памятников Сталину. Но кто их ставил? Это интересный вопрос. Памятники Сталину ставили низовые партийцы, это происходило «по инициативе трудящихся». Также они по поводу и без повода славословили имя Сталина на всяческих съездах, конференциях и собраниях, сопровождавшихся «бурными, продолжительными аплодисментами». Известное выражение «короля играет свита» здесь как нельзя более уместно. Именно свита создавала культ личности! Кто в ладоши хлопал при имени Сталина? Сами же члены Политбюро! Этим они задавали тон всей стране. Несомненно, Сталин был популярен и в народе, а потому воспринимал это как должное. Покажем это на простом примере. Уже в наше время внезапно возник «культ личности» Путина. Появилась водка «Путинка», стали отливать бюсты Путина, называть его именем кафе и рестораны. Еще немного – и появились бы даже не памятники, а целые монументы Путину, благо теперь у нынешней партноменклатуры деньги есть. Славословия тоже было хоть отбавляй. «План Путина – победа России!» – вопили его сподвижники, хотя в чем состоял этот план, так никто и не понял. Владимир Владимирович – умный человек; он сразу пресек все эти поползновения. Бюсты разбили, кафе снова переименовали, осталась одна водка. О планах Путина больше никто не вспоминает, теперь у нас план Медведева: «Россия, вперед!».

Вернемся к Вождю. Сам Сталин никакого отношения к установке своих бюстов и памятников не имел. Но он отлично понимал, что стране нужен вождь с большой буквы, за которым пошли бы массы, призванные им на бой и на труд. Сейчас таких людей называют харизматическими личностями. Это доказывает следующий случай. Как-то раз сын Сталина Василий стал хвастаться в школе, что его фамилия Сталин. Отец, узнав об этом, призвал хвастуна к себе и сказал: «Ты думаешь, ты – Сталин? Или я – Сталин? Вот Сталин!» – и показал на свой портрет на улице. Вот вам, товарищ Хрущев, и «культ личности» Сталина, который вы сами же и создали. Николай Бухарин, работавший в газете «Известия», как-то проговорился, что он прямо принуждал своих сотрудников расточать непомерные похвалы в адрес Сталина. То же самое делал в свое время и Карл Радек. Именно в его статье в 1934 году впервые прозвучало слово «культ». Культ личности, если выразиться без затей, это высшая степень уважения к человеку, граничащая с его обожествлением. «Был культ личности, но была и личность», – сказал Михаил Шолохов.

Однако борьба с «культом» вылилась не в стремление воссоздать «коллективное руководство» (оно вовсе и не нужно было Хрущеву после 1955 года, как только он укрепился во власти), а в обвинение Сталина в массовых репрессиях! Поразительно, но эта троица – Хрущев, Берия и Маленков – была сама по колени в крови безвинно расстрелянных «врагов народа»! Берия вычистил от них Грузию до белых костей, Хрущев требовал от Сталина увеличить ему лимиты на расстрелы, а Маленков вместе с Ежовым потрудились так, что чертям стало тошно. Как они вообще осмелились поднимать эту тему? Уж лучше бы молчали! Многие историки задавались подобным вопросом, но ответа так и не нашли. Самый простой ответ: любой новый правитель стремится возвести хулу на ушедшего: вот какой он гад был, а при мне будет лучше! Такая версия подходит, но не вполне. Естественно, у Хрущева такое желание было, но почему не сразу после смерти Сталина, а ровно через три года? Можно объяснить это и отвлекающим маневром: к 1956 году Хрущев оскандалился с целиной. Вспашка целинных земель обернулась глобальной экологической катастрофой, начали пыльные бури, тонкий плодородный слой исчезал прямо на глазах. Кроме того, в целину были вбуханы огромные деньги, а в результате получили пшик – СССР стал покупать зерно за границей. Вот Хрущев и принялся обвинять Сталина в массовых репрессиях, чтобы отвлечь внимание народа от настоящей беды. Тоже годится как версия. Есть и еще одна. У Хрущева был сын Леонид от первой жены. В 1943 году он не вернулся с задания (Леонид был летчиком) и якобы попал в плен. После освобождения из плена в фильтрационном лагере выяснилось, что в плену он вел себя не самым лучшим образом и сотрудничал с немцами, за что и был приговорен к расстрелу. Хрущев будто бы на коленях ползал у Сталина в кабинете, умолял спасти Леонида, но тот остался непреклонен – закон есть закон. Получается, что Хрущев мстил Сталину за смерть сына. Эта гипотеза тоже вполне приемлема. И последняя: в лагерях на тот момент сидело около 2 миллионов зэков. Поскольку сразу же после смерти Сталина из тюрем были выпущены врачи, «ленинградцы», высокопоставленные генералы-мародеры и воры в законе, а по амнистии – «бытовики», в Верховный Совет и ЦК от «политических» посыпался шквал писем с просьбой о пересмотре дел. С этим нужно было что-то делать и объяснить людям, за что их посадили. Вот Хрущеву и представился удобный случай: так это же злой тиран Сталин с палачом Берией вас в лагеря закатали! Этим он убивал сразу нескольких зайцев: ругал мертвого вождя (а я такой хороший), создавал дымовую завесу над провалами с целиной и мстил за сына. Вот эта версия, сдается мне, наиболее верна. Ведь именно после XX съезда началась массовая реабилитация!

Однако к этой акции сначала нужно было тщательно подготовиться: почистить архивы, чтобы в них и следа не осталось от собственных преступлений. Многие документы из личного архива Сталина были сразу же сожжены в камине хрущевской дачи. А дальше началось тотальное уничтожение архивных дел. В 1955 году было решено уничтожить 68,1 миллиона дел, в 1957 – 87,1 миллиона дел, а в 1959 – 87,8 миллиона дел. Чтобы понять масштаб произошедшего, достаточно сказать, что по состоянию на конец 1980-х годов во всех учреждениях Главархива осталось всего 90 миллионов дел. То есть более 243 миллиона дел были сожжены по приказу Хрущева! Это невосполнимая для отечественной истории утрата! Вот вам и весь сказ…

Итак, в конце 1955 года Хрущев провел через Президиум ЦК решение об образовании специальной комиссии по изучению материалов о массовых репрессиях с 1935 по 1940 год. Возглавить эту комиссию Хрущев поручил секретарю ЦК Поспелову. Поспелов поставил перед членами комиссии задачу – сбалансировать как положительные, так и отрицательные черты характера Сталина. Девятого февраля относительно честный доклад Поспелова был заслушан на Президиуме ЦК. Из него следовало, что вся вина за массовые репрессии лежит на НКВД (что было очень удобно – последовательно сменявшиеся руководители карательных органов Ягода, Ежов и Берия были расстреляны, что теперь с них взять?). Партия, как виновница и организатор произошедшего, не упоминалась совсем. Кроме того, в записке Поспелова констатировалось, что репрессии коснулись как коммунистов, так и беспартийных . Президиум ЦК решил, что Поспелов должен зачитать свой доклад на Пленуме ЦК, который должен был собраться после XX съезда КПСС, в качестве информации, хотя «старая гвардия» и возражала против этого. И только.

Четырнадцатого февраля 1956 года открылся XX съезд КПСС. Съезд работал с течение 10 дней – по 24 февраля. Когда его работа была уже практически завершена, Хрущев неожиданно заявил, что необходимо еще и дополнительное, закрытое заседание съезда 25 февраля, на котором он намерен «сказать коммунистам правду». По свидетельству Кагановича, это было сделано в перерыве между заседаниями. В кулуарную комнату зашел Хрущев. Всем роздали какие-то красные брошюрки, с которыми члены Президиума не успели толком ознакомиться. Они стали возражать Хрущеву – договорились же огласить доклад на Пленуме, после съезда! «Надо сейчас!» – резко ответил Хрущев и ушел читать доклад. Он назывался «О культе личности и его последствиях». Услышав первые слова доклада, члены Президиума ЦК были ошеломлены:

это было не то, что зачитывал им Поспелов 9 февраля! Хрущев их обманул и зачитал совершено другой доклад! Как выяснилось впоследствии, подготовить новый доклад ему помогал личный друг, председатель КГБ Серов, поскольку многие факты были почерпнуты из архивов Лубянки. Вывод из этого доклада был таков: «Центральный комитет партии считает установленным, что главную ответственность за допущенное в 1937–1939 годах массовое необоснованное репрессирование многих честных коммунистов несет И. В. Сталин». То есть ответственность, причем только за репрессии против коммунистов , переложили с НКВД на Сталина! О десятках тысяч расстрелянных и посаженных в лагеря беспартийных Никита Сергеевич даже не вспомнил! Итоги доклада не обсуждались, прения по нему не проводились, текст доклада не стенографировался. Булганин предложил принять доклад, что и сделали единогласно, поскольку люди были в шоке от услышанного. Некоторые даже падали в обморок.

Мы не будем сейчас разбирать хрущевский доклад по косточкам – это за нас сделали другие. Скажем лишь только, что этот доклад имел такие далеко идущие последствия, которые ощущаются и сегодня. Казалось бы, если Хрущев защищал «невинно» расстрелянных коммунистов, то, значит, он за партию. Между тем он как раз и подставил партию, переложив вину на Сталина. Кто такой был Сталин? Генеральный секретарь партии! А вы, однопартийцы, куда смотрели? Упор Хрущева на то, что Сталин был параноиком, вряд ли кого убедил. Значит, виновата партия! Кроме того, он поставил под сомнение идею социализма, раз Коммунистической партией в СССР заправляют такие маньяки, как Сталин.

Почему я говорю, что последствия доклада Хрущева ощущаются и сейчас? Во-первых, в силу своей журналистской деятельности, да и просто из любопытства я на эту тему разговаривал со многими людьми самого разного возраста. Примерно две трети из них убеждены, что Сталин действительно расстреливал ни в чем неповинных людей. Когда я спрашиваю, а откуда они это знают, ссылаются на то, что это всем известно. Откуда известно – непонятно, так как секретный доклад Хрущева был опубликован только в 1989 году. В годы перестройки была предпринята мощная атака на Сталина; его обвиняли во всех смертных грехах. Но сегодня-то опубликованы десятки книг и тысячи статей, в которых разоблачается хрущевская ложь! Но современная молодежь книгами не интересуется, а старики, особенно фронтовики, Сталина уважают. Голосование «Имя России», в котором Сталин набрал больше всего голосов, несмотря на подтасовки телевидения, говорит о многом. Люди недовольны тем беспределом, что творится вокруг: «А при Сталине был порядок!» Это протест против нашей действительности, тоска по сильной руке.

К 65-летию Победы власти Москвы намерились было украсить столицу портретами Верховного Главнокомандующего. Так «правозащитники» их прямо заклевали: как можно, ведь он же убивал людей! При этом они никакими доказательствами себя не утруждают. Зачем? Ведь всем же и так известно, что Сталин – тиран, убийца и палач. В итоге правительство Москвы пошло на попятную. Еще пример: недавно какой-то очередной антисталинист напечатал в «Новой газете» статью с обвинением лично Сталина и всего Политбюро в совершении преступления – расстреле польских офицеров в Катыни, якобы имевшем место в мае 1940 года. Обвинение в преступлении – это, по всем меркам, серьезный поступок. Внук Сталина Евгений Джугашвили подал на автора иск в суд за такое обвинение и потребовал доказательств. Суд-то ведь должен разобраться, где правда, а где ложь. На то он и создан. Вердикт суда – в иске отказать. Почему? А все и так знают, что Сталин был кровожадным людоедом! Занавес…

Нет, не удержусь, чтобы не привести пример того, как Хрущев лгал о Сталине. Во время войны Сталин якобы планировал операции по глобусу: «Да, товарищи, возьмет глобус и показывает на нем линию фронта». При этом он призывал в свидетели присутствовавшего на XX съезде маршала Василевского. Но у Сталина в кабинете никакого глобуса не было! Огромный глобус был как раз у Гитлера! Зачем Хрущеву понадобилось очевидное вранье?

Десятки, если не сотни, людей за время войны побывали в кабинете Вождя и никакого глобуса не видели! Могли ли они опровергнуть Хрущева? Запросто. Но никто не решился. Не решился на это и маршал Василевский… Не решился и Молотов, который бывал в кабинете Сталина каждый день, а то и по несколько раз на дню. Струсили…

Вот с этой лжи и началась борьба с «культом личности». Британский историк Гровер Ферр в своей книге «Антисталинская подлость» проанализировал все факты, упоминающиеся в докладе Хрущева, и, основываясь на неопровержимых документах, доказал, что все это – самая беспардонная ложь. Таких фактов набралось ровно 61 штука, и ни один из них не был правдой! Ферр пришел к выводу, что « из всех утверждений “закрытого доклада”, напрямую разоблачающих Сталина и Берию, не оказалось ни одного правдивого». Вы представляете себе – ни одного!

У древних была такая заповедь: о мертвых или хорошо, или ничего. Но только не врать! А Хрущев беспардонно нарушил эту священную заповедь!

Впрочем, Иосиф Виссарионович предвидел такое развитие событий. Однажды он заявил Молотову: «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер истории безжалостно развеет ее!»

Но это были обвинения против Сталина, основанные на хрущевском докладе для домашнего обихода, так сказать. Из Сталина сделали пугало. Сегодня это делают или невежественные люди, которые дальше своего носа не видят, или же дети и внуки тех, которых Сталин, как вшей, давил. Есть еще одна категория – так называемые «правозащитники» и разного рода демократы, которых хлебом не корми, а дай поругать Советскую власть (не важно кого – Ленина, Сталина или Брежнева; особенно почему-то взъелись на Сталина). Хотя этой власти уже как 20 лет нет, а они все о том же талдычат.

К каким последствиям в СССР привел доклад Хрущева? Члены Президиума ЦК, «старая гвардия», настояли, что доклад будет секретным. Хрущев согласился, а потом опять обманул , приказав распечатать тысячи его экземпляров и разослать по партийным организациям для ознакомления с ним коммунистов, комсомольцев и беспартийных. Таким образом, вскоре о нем знала вся страна. Большинство не поверило в слова Хрущева! Поверила лишь зеленая молодежь или люди, пострадавшие от репрессий. Например, на собрании Василеостровского партактива в Ленинграде за хрущевскую резолюцию проголосовало только 4 человека из 750 собравшихся, а на Владимирском областном партактиве – вообще никто! М. Горбачев, бывший в то время секретарем райкома партии по идеологии, вспоминал: «Народ осуждения культа личности не понимает». По большому счету, люди потеряли веру в то, чем они жили последние десятилетия, веру в Сталина, веру в партию (раз ей заправляют такие мерзавцы, как Сталин) и во всех будущих вождей. Народ был дезориентирован. Люди выходили с собраний с таким ощущением, как будто им в душу нагадили. Именно с доклада Хрущева на XX съезде в 1956 году и начался развал Советского Союза, который Сталин так тщательно собирал и оберегал. Это была смерть КПСС, хотя агония продолжалась до 1991 года.

Сразу же после съезда в стране начались волнения. Первой восстала Грузия. Пятого марта, на трехлетнюю годовщину со дня смерти Сталина, народ вышел на улицы с лозунгами «Долой Хрущева!», «Молотова – во главу КПСС!». Для подавления бунта в Тбилиси были введены танки. Начался расстрел безоружных людей. Позже, в 1962–1963 годах, Хрущев так же бессовестно с помощью танков и войск будет подавлять народные волнения в Новочеркасске, Караганде, Донецке, Темиртау, Иваново, Кемерово, Норильске, Магадане и на Сахалине.

Разве мог такое себе позволить Сталин? Да ни за что в жизни!

Но была в докладе Хрущева еще и политическая составляющая, о которой он сдуру даже и не подумал. Недаром его потом обозвали волюнтаристом. А волюнтаризм – это, согласно Википедии, «стремление реализовать желаемые цели без учета объективных обстоятельств и возможных последствий». То есть Хрущев не задумывался о последствиях. Просто зудело у него в одном месте, когда он замыслил оклеветать Сталина, а о том, что после этого будет, – не думал. А последствия были подобны космическому взрыву, вселенской катастрофе; это была «информационная» Хиросима. Ведь как все было? На протяжении тридцати лет весь мир удивлялся успехам СССР в строительстве социализма под руководством Сталина. Под руководством Сталина была выиграна Великая Отечественная война. Благодаря Сталину половина Европы была освобождена от фашистов и вовлечена в орбиту Советского Союза – это так называемые страны народной демократии. Во всех уголках мира образовались коммунистические партии; люди охотно вступали в них, надеясь завоевать лучшую, справедливую жизнь, свободную от гнета капитала. Это, образно говоря, была пятая колонна СССР. Нас уважали. И тут на тебе – оказывается, Советским Союзом все это время руководил параноик, маньяк, убийца, палач, тиран и людоед! Это был мощнейший удар по имиджу Советского Союза; Хрущев перечеркнул все, что было сделано при Сталине! Успехи первых пятилеток, грандиозные стройки века, создание мировой системы социализма, выигранная война – все!

Речь Хрущева на XX съезде имела далеко идущие последствия.

Мао Цзэдун и Энвер Ходжа заявили: «Преступные действия Хрущева и его сподручных будут иметь долговременные последствия, они приведут к перерождению, а затем к разрушению СССР и КПСС…» Как в воду глядели…

Маршал Д. Устинов, министр обороны СССР, сказал: «Ни один враг не принес столько бед, сколько принес нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также в отношении Сталина».

Шеф ЦРУ Ален Даллес пообещал тому, кто достанет этот секретный доклад, миллион долларов, при этом воскликнув: «Это будет первый гвоздь в могилу коммунизма!» Так оно и случилось. Именно Хрущев со своим докладом, сам того не осознавая, стал первым могильщиком коммунистической идеи! Хотя и обещал построить коммунизм к 1980 году.

Лидер коммунистов Венгрии Ракоши сказал послу СССР Андропову: «То, что вы натворили на своем съезде, – беда. И я еще не знаю, во что это выльется у нас и у вас». И точно: в 1956 году в Венгрии вспыхнуло восстание. Коммунистов вешали на фонарных столбах. Опять советские танки, кровь и расстрелы. В том же 1956 году возник антикоммунистический мятеж в польском городе Познань на заводе им. Сталина. С большим трудом он был подавлен; с обеих сторон были убитые и раненые.

Эхо хрущевского доклада прокатилось по всему миру. Начался массовый выход из коммунистических партий на Западе. Резко осложнились отношения с Китаем и Албанией. Социалистическая идея перестала поддерживаться населением западных стран. СССР потерял свой международный авторитет. Естественно, капиталистические круги Запада активно поддержали волну критики против Сталина, пытаясь расколоть международное коммунистическое движение. Если ранее коммунистические и социалистические партии боролись за идею, то теперь жили только на подачки из Москвы. На рубеже 1980–1990-х годов эти подачки прекратились, и компартии распались. В странах активизировались антисоветские элементы.

Не удержусь, чтобы не привести еще одну цитату из Сталина. В 1939 году в беседе с Александрой Коллонтай он сказал следующее: «Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплеваны, прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже. Силы Запада, рвущиеся к мировому господству, будут жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Они все еще рассматривают Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И мое имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний. Они всеми силами будут стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться». В итоге так оно и случилось: мы – на коленях, мы – сырьевой придаток Запада.

Прозорливый Сталин предвидел будущее: « С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, но только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций. В целом в будущем развитие пойдет более сложными и даже бешеными путями, повороты будут крутыми. Дело идет к тому, что особенно взбудоражится Восток. Возникнут острые противоречия с Западом».

Впрочем, он нам оставил надежду: «И все же, как бы ни развивались события, но пройдет время, и взоры новых поколений будут обращены к делам и победам нашего социалистического Отечества. Год за годом будут приходить новые поколения. Они вновь подымут знамя своих отцов и дедов и отдадут нам должное сполна. Свое будущее они будут строить на нашем прошлом» . Как говорится, дай Бог, а пока мы имеем то, что имеем…

Вот сколько бед наворотил Хрущев своим враньем на XX съезде. Это аукнулось ему в 1957 году, когда против Никиты Сергеевича созрел заговор.

 

Третий государственный переворот Хрущева

Напомним расклад высших должностей в СССР, сложившийся перед последним рывком Никиты Сергеевича к безграничной власти: Хрущев – Первый секретарь ЦК КПСС, Булганин – первый министр, Жуков – министр обороны, Ворошилов занимал чисто номинальную должность Президента. То есть формально страной руководил Хрущев, имея своего закадычного и безвольного друга Булганина на вторых ролях.

После XX съезда «старая гвардия» в лице Молотова и Кагановича была недовольна политикой десталинизации, проводимой Хрущевым. Они не желали дальнейшего очернения Сталина, опасаясь, что это окончательно подорвет престиж государственно-политической системы СССР. Далее, оппозиция была не согласна с теми мерами внешней и внутренней политики, которые проводил Хрущев. Никита Сергеевич был неуправляемым человеком; он зачастую принимал непродуманные и опрометчивые решения, очень часто допускал ошибки и промахи. Кроме того, он отличался самоуправством и откровенно пренебрегал законами.

К 1957 году противники Хрущева даже сумели привлечь на свою сторону премьер-министра Булганина. Также к ним примкнули Президент Ворошилов, члены Президиума ЦК Первухин, Сабуров и Шепилов. (Хрущев искренне считал Шепилова своим сторонником; ведь именно он, помимо Серова, помогал ему составлять доклад на XX съезде.) За их спиной маячила тень Маленкова, недовольного своим смещением с премьерского кресла. Помните его фразу «Я еще вернусь»? К «старой гвардии» принадлежал и Микоян, но на него, «премудрого пескаря», трудно было положиться.

С другой стороны, сам Хрущев хотел избавиться от «старой гвардии», так как для осуществления своих безумных прожектов и планов ему нужны были новые люди и полностью развязанные руки. Он понимал, что сосредоточить всю полноту власти в своих руках можно, только устранив конкурентов по сталинскому Политбюро. Этим Никита Сергеевич и стал заниматься: в 1955 году лишился премьерского кресла Маленков, а в 1956 году ему удалось снять с поста министра иностранных дел Молотова.

Взаимные претензии и страсти накалились к лету 1957 года, когда Хрущев выдвинул авантюристический и нереальный по выполнению лозунг: «Догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения в течение 3–4 лет». Короче, к лету 1957 года он сумел восстановить против себя большинство членов Президиума ЦК. В то же время оппозиционеры ратовали не только за изменение невежественной хрущевской политики, но и боролись за свои места; для Кагановича, Молотова и Маленкова не было секретом, что Хрущев хочет удалить их с кремлевского Олимпа.

Недовольство выкрутасами Хрущева в Кремле достигло пика, когда «коллективное руководство» решило вызвать на ковер зарвавшегося Никиту. Восемнадцатого июня 1957 года состоялось очередное заседание Президиума ЦК КПСС. На него всем скопом накинулись Ворошилов, Молотов, Каганович, Сабуров, Первухин, Булганин и Маленков. По сути, Хрущев остался в одиночестве. В первый же день заседания они нанесли Хрущеву сокрушительный удар: его решили снять с поста Первого секретаря и переместить на должность министра сельского хозяйства. Голоса разделись – 7:4. «Против» проголосовал сам Хрущев, Кириченко, Суслов и, конечно же, сверхосторожный Микоян. Хрущев скис. Казалось, дело было уже решено, но оппозиционеры рано праздновали победу. Уже в ходе первого заседания в Кремль проникли срочно созванные сторонники Хрущева и потребовали встречи с членами Президиума. Их доводы были такими: все важные партийные вопросы, в том числе перемены в руководстве КПСС, должны решаться не келейно, а на Пленуме. Все по уставу. Против такого довода не попрешь. В перерыве к Хрущеву подошел маршал Жуков, заявил, что в случае его смещения он будет апеллировать к армии. Хрущев кинулся к Жукову со словами: «Георгий, спасай! Я тебе этого никогда не забуду. Делай все, что считаешь нужным».

Жуков немедленно распорядился доставить на Пленум на военных самолетах всех членов ЦК с разных концов страны, а в случае непредвиденных ситуаций со стороны заговорщиков – выдвинуть к Москве танки. Первый секретарь Московского обкома партии Фурцева при помощи Брежнева и Игнатова организовала созыв Пленума. Пока члены ЦК съезжались и слетались на Пленум, противники Хрущева вошли в раж и поставили вопрос об упразднении поста Первого секретаря или назначении на него Молотова! Он ничего не знали ни о высказывании Жукова, ни о танках, двигавшихся к Москве, ни о самолетах, свозивших членов ЦК;

а Хрущеву, наоборот, обо всем докладывали ежечасно. Поэтому Хрущев стал вести себя самоуверенно. Пленум ЦК проходил целую неделю – с 22 по 29 июня. Однако произошло неожиданное. Дело в том, что почти все члены ЦК, секретари областных, краевых и республиканских комитетов партии были выдвиженцами Хрущева, которые были обязаны ему карьерным ростом, а потому не желали смещения «дорогого Никиты Сергеевича» с поста Первого. Когда Пленум открылся, первое слово было предоставлено Жукову, который выступил с такой обличительной речью против Маленкова, Молотова и Кагановича, что вопрос о смещении Хрущева отпал сам собой. Его поддержали видные военные чины и преобладающее большинство членов ЦК. Началось форменное «избиение младенцев». Любые доводы «старой гвардии» в обоснование своей позиции с ходу опровергались сторонниками Хрущева. Порой дело доходило до прямых оскорблений. Указанных товарищей объявили «антипартийной группой». К ним присовокупили еще и Шепилова за его высказывание на Пленуме: «Неграмотный человек не может править государством».

Ожесточенная схватка за власть закончилась их поражением. Осознав свою обреченность, «антипартийная группа и примкнувший к ним Шепилов» уже на Пленуме начала каяться.

В результате Георгия Маленкова сняли с поста министра электростанций, исключили из членов ЦК и отправили руководить электростанцией в городе Экибастуз. В 1961 году его отправили на пенсию и исключили из партии. Однако он пережил и Хрущева, и Брежнева; умер в 1988 году. В старости он стал церковным чтецом (!).

Хрущев не забыл, что тбилисские студенты настаивали на фигуре Молотова как главе КПСС, и стал жестко мстить ему. Вячеслава Молотова сместили с поста министра Госконтроля, который он занимал с 1956 года, вывели из состава Президиума ЦК и вообще из ЦК и направили послом в Монголию. В 1961 его исключили из КПСС, а в 1963 году отправили на пенсию. Только при Черненко, в 1984 году, он был восстановлен в партии, а в 1986 году умер на 97-м году жизни. По случаю его смерти в Албании был объявлен траур.

Лазарь Каганович тоже жестоко пострадал. В 1957 году он был министром промышленности стройматериалов, членом Президиума ЦК КПСС. Его сняли со всех постов и отправили на мелкую хозяйственную должность. В 1961 году на XXII съезде партии, когда случился второй всплеск антисталинской истерии, так же как и Молотова с Маленковым, его исключили из партии и отправили на пенсию. В КПСС его так и не восстановили. Умер в 1991 году в возрасте 97 лет.

Человек с самой длинной фамилией «ипримкнувшийкнимШепилов», занимавший пост министра иностранных дел, в 1957 году был освобожден от всех партийных и государственных должностей и отправлен подальше от Москвы руководить Институтом экономики Киргизской ССР. В 1962 году был также исключен из партии, но в 1976 году сумел восстановиться. Умер в 1995 году в возрасте 90 лет.

Раскаявшийся Ворошилов был оставлен до поры до времени на месте Председателя Президиума Верховного Совета СССР и лишь подвергся критике.

Самая занятная история произошла с маршалом Жуковым, который дважды спасал Хрущева: сначала – от Берии в 1953 году, а потом – от «антипартийной группы» в 1957 году. Хрущев его действительно «не забыл». Причем он сделал это неимоверно подло. В октябре 1957 года Хрущев отправил Жукова в Югославию налаживать отношения с Тито, разорванные еще при Сталине. При этом ему было предписано плыть туда на крейсере (морем добираться дольше), а не лететь самолетом. Как только Хрущеву доложили, что военный корабль с Жуковым на борту вышел из Севастополя, он тут же собрал Президиум ЦК, на котором накинулся на отсутствующего маршала с обвинениями в нарушении партийной дисциплины, узурпации власти в войсках, бонапартизме, насаживании в армии культа своей личности и принижении роли партийно-политической работы. Слухи о том, что в Москве что-то против него затевается, дошли до Жукова, и он тут же вылетел в Москву. В столице «маршала Победы» сразу же вызвали на ковер в Кремль. Там над ним учинили настоящую расправу, смысл которой прояснил Микоян: «Мы боимся Жукова!» Так Жукову аукнулась фраза, сказанная им на июньском Пленуме, о том, что в случае снятия Хрущева с поста первого секретаря он обратится к армии. Партийные вельможи теперь боялись неуправляемого Жукова, ведь в его подчинении была самая крупная силовая структура в мире. А вдруг он взбрыкнет? Авторитет Жукова в армии действительно был огромным, и по его приказу, а не по приказу какого-то там Хрущева, ни один танк с места не двинулся бы. В итоге в октябре 1957 года Жукова вывели из состава ЦК и уволили с поста министра обороны, а в марте 1958 года вообще отправили в отставку. Верна поговорка: предают только свои; два раза спасал Хрущева от расправы, а теперь Хрущев предал его. Как говорят знающие люди, политика – неимоверно грязное дело, в котором есть место всему, в том числе и предательству.

1957 год прошел для Хрущева успешно: он избавился от «старой гвардии», которая мешала ему проводить «реформы», и устранил угрозу со стороны Жукова. Теперь он мог развернуться вовсю, но для полной радости ему не хватало должности премьер-министра. Как мы помним, этот пост занимал Булганин, примкнувший к «антипартийной группе». Расправляться с ним Хрущев не спешил: полномочия Булганина и так истекали в марте 1958 года, да и по своему характеру он не был самостоятельной фигурой. На мартовской сессии Верховного Совета Ворошилов предложил назначить первым министром Хрущева. Булганина вывели из состава Президиума ЦК, переместили руководить сначала Госбанком, потом отправили в Ставрополь руководить местным совнархозом. При этом его лишили маршальского звания, а в 1960 году вообще отправили на пенсию. Вот так был выведен из игры еще один подельник Хрущева.

Так Хрущев совершил третий дворцовый переворот, окончательно утвердившись у власти только через 5 лет после смерти Сталина. Ох и хитер был мужик!

После этого у Хрущева совсем отказали тормоза. Впавший в раж «реформатор» делал, что хотел. Одни меры, не успев дать результат, лихорадочно сменялись другими: ломка системы управления народным хозяйством, кукурузная кампания, обобществление личного скота колхозников и огородов, Карибский кризис, Суэцкий кризис, возведение Берлинской стены, антихристианская кампания и многое другое – все это негативно сказалось на стране.

Развенчав культ личности Сталина, он тут же начал лепить свой: его портреты в газетах стали появляться чаще, чем когда-то портреты Вождя. А уж славословий в его адрес было хоть отбавляй.

Либеральная интеллигенция хрущевские времена назвала «оттепелью», но какая уж там оттепель! В конце 1950-х годов он возмутился, что в СССР не сажают за политику и инакомыслие. В результате только за один 1958 год за инакомыслие (в основном за несогласие с политикой Хрущева) было репрессировано 1416 человек, то есть почти столько же, сколько за последние 9 лет: с 1949 по 1957 год! Вот вам и «тиран» Сталин и «демократ» Хрущев! А в остальные годы «великого» хрущевского десятилетия сколько народу было посажено? Об этом история умалчивает, но мы думаем, что не меньше.

Появилось поколение «шестидесятников», прикормленное Хрущевым и восхваляющее его в стихах и прозе. Среди них был и иудушка Евгений Евтушенко (Евгений Гангнус; мать сменила его фамилию на свою только тогда, когда ему исполнилось 12 лет). В 1952 году он опубликовал пару стишков о великом Сталине и о «врачах-убийцах», за что немедленно (в 20 лет!) был принят в Союз писателей (минуя кандидатский стаж) и стал, даже не имея аттестата зрелости, студентом Литературного института. После 1956 года, когда подули новые ветры, он тут же переменил тему – стал писать мерзкие вирши о Сталине. Политический перевертыш, что тут сказать. Остальные были не лучше, например литературный «власовец» Солженицын, писавший низкопоклонные письма Хрущеву.

Именно при Хрущеве из-за перекосов в экономике появились первые «цеховики», первые подпольные миллионеры и, конечно, бандиты, их грабившие (не пойдут же они жаловаться в милицию!). Появились стиляги, фарцовщики, валютчики и всякая другая нечисть. Выпущенные из лагерей «политические» по своей давней привычке стали мутить воду.

Интересны в этом плане нынешние сочинения американских студентов, описывающих эпоху Хрущева: «Ментально говоря, Россия должна была изобрести себя заново. Хрущев критиковал Сталина за прегрешения вроде убийства кулаков. Это привело к внедрению многих западных идей в России, как, например, использованию стриптизерш в клубах». Прямо в цель! Ура, парень, ты правильно понял: по большому счету, именно из-за критики Сталина у нас появились стриптизерши в клубах!

Я еще застал хрущевские времена. На Украине, житнице СССР, не хватало хлеба. Нет, хлеб был, но из-за дурацкой хозяйственной политики Хрущева он не доходил до потребителя. Моя мама уходила на работу в сельский детсад к 7 часам утра. Перед этим она будила нас со старшей сестрой и вела ставить в очередь за хлебом, которую занимали к приезду автолавки из города. Когда она приходила в 11 часов на обед, наша очередь только-только подходила. Почему я это помню, ведь мне было лет пять – шесть? А потому, что страшно хотелось спать – мама-то будила нас рано. И еще я помню тот хрущевский хлеб: тяжелый, сырой, темный, с добавками каких-то не то отрубей, не то жмыхов. Наверное, он был сравним только с ленинградским блокадным хлебушком. Почему так случилось? Потому что Хрущ (иначе его на Украине не называли; хрущ, если кто не знает, – это жук-вредитель) запретил иметь свои пекарни в селах и выпекать хлеб самим. Он считал, что так будет меньше расходоваться пшеницы. В городах даже ввели талоны на муку. К этому надо прибавить еще и то, что у селян отобрали огороды (чтобы увеличить размеры посевных площадей в стране) и обобществили домашний скот (у нас были козы; я был вспоен козьим молоком). Домашнюю скотину выкупали у селян по смешным ценам, чтобы одним махом увеличить поголовье скота (надо же было догнать и перегнать Америку!). В результате крестьяне резали скот, чтобы его не отобрали за бесценок. А еще обложили налогом каждое плодовое дерево или куст в палисаднике (чтобы не платить, колхозники их просто вырубали). Таким образом, картина получается полная: на селе – ни хлеба, ни мяса с молоком, ни картошки с огурцом. Вот так хозяйствовал Никита Сергеевич! А еще хвастался: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» – и обещал построить его к 1980 году.

Как пишут нынешние историки, при Хрущеве «благосостояние большинства советских людей оставляло желать лучшего». Еще бы! Старики вспоминали: мы никогда не жили так лучше, как до войны.

Еще один штрих: когда я назвал своего сына Никитой, моя украинская родня была категорически против этого имени, ассоциируя его с Хрущевым.

 

«Октябрьский» переворот

К 1964 году «великий реформатор» Хрущев задумал ни много ни мало – изменить Конституцию СССР! Как будто других затей у него не было… Напомним читателям, что до того времени Конституции у нас принимались в 1924 и 1936 году. Очередная была принята только в 1977 году.

Побарахтавшись со своими нововведениями, Никита Сергеевич понял, что у него не все получается, и поэтому решил изменить Основной закон – а вдруг из этого что-то выйдет? К 1964 году им была подготовлена записка в Президиум ЦК. Ее суть сводилась к тому, что партийные комитеты не должны вмешиваться в хозяйственные вопросы; им предлагалось заняться исключительно Политико-просветительской работой. В этой записке осуждалась практика вмешательства партийных комитетов в дела совхозов и колхозов. За это предусматривалось жесткое наказание, вплоть до привлечения к уголовной ответственности. В целом же речь в ней шла о ликвидации районных комитетов партии. Короче, Хрущев пришел к такому же выводу, что и Сталин, – отстранить партию от власти! Оказавшись на его месте, Хрущев понял, что с партийцами светлого будущего не построишь.

В связи с этим особая роль отводилась новой Конституции. Ее проект предусматривал установление президентского способа правления и прямых выборов главы государства, на пост которого должен был баллотироваться лидер КПСС. Не забыл он и ответственных партийцев: каждый из членов Президиума ЦК должен был занимать крупный государственный пост. Важнейшие вопросы будут решаться не в партии, а в органах государственной власти. Кроме того, намечалось ввести выборность всех должностных лиц, проводить референдумы как союзного, так и регионального масштаба, создать Конституционный суд, ввести суд присяжных, расширить права предприятий, ликвидировать паспортную систему, запретить арест без санкции суда, предоставить гражданам право обжаловать в суде действия должностных лиц, расширить гласность в деятельности госучреждений и ввести свободу критики. Этим же проектом Конституции предусматривалось создание национальных военных формирований.

Что на это можно сказать? Получилось бы масло масляное: Хрущев и так был фактическим главой страны, а все члены Президиума одновременно занимали высшие государственные посты. Правда, была одна тонкость – такой порядок должна была утвердить новая Конституция. Относительно национальных воинских формирований: этот проект Хрущев украл у Берии; мы уже писали, что ничего хорошего из этого не получилось бы. Насчет остального – страна действительно тогда стояла на пороге кардинальных перемен; одно было неясно: как Хрущев проводил бы их?

Если с таким же невежеством, то он наломал бы дров еще больше, чем прежде. Особенно это касалось отстранения КПСС от власти.

С этим, как и прежде, не смогли смириться партийные боссы. Тогда они объединились против Сталина, а в 1964 году – против Хрущева. Как это можно – власть терять? Да ни за что в жизни!

В 1962–1963 годах самыми близкими к Хрущеву людьми были Брежнев, Подгорный, Козлов и Шелепин (не путать с Шепиловым). Брежнев, будучи вторым человеком в партии, вел заседания Президиума ЦК во время отпуска и частых командировок Хрущева по стране да по заграницам. Именно в этом ближайшем окружении Никиты Сергеевича и созрел против него заговор. Эти люди отражали интересы совпартноменклатуры, недовольной постоянными кадровыми перестановками и покушениями на их привилегии. А тут еще планы Хрущева об отстранении партии от власти! Это уже ни в какие ворота не лезло! Аппарат ЦК постепенно приходил к мысли, что горе-реформатор представляет для него смертельную опасность. К 1964 году сумасбродный Никита надоел буквально всем: и партии, и народу, и стране в целом.

Сторонники смещения Хрущева начали осторожно поговаривать об этом уже со второй половины 1963 года. Поводом послужила еще одна «блестящая» мысль Хрущева о разделении партийных организаций на промышленные и сельские. Нелепость этой затеи была очевидной: по сути, предлагалось иметь в стране две партии. Соответствующий этой теме анекдот: прибегает мастер в обком и жалуется, что в цехе рабочие ударили его молотком по голове… «Вам, товарищ, нужно в промышленный обком, а у нас сельский, вот если бы колхозник серпом по яйцам, тогда уж к нам…»

Считается, что инициатором заговора против Хрущева был Брежнев. Однако это не так: начало заговору положил Александр Шелепин – «Железный Шурик». До этого, в 1958–1961 годах, он был председателем КГБ, а в описываемое время – секретарем ЦК и замом Хрущева в Совете Министров. Он общался со своими сторонниками в самых неожиданных местах, в частности на стадионах во время шумных матчей, чтобы их не подслушали. Там и сговаривались. Особая роль в заговоре отводилась председателю КГБ Семичастному, рекомендованному на этот пост Шелепиным. Ему поручалось парализовать охрану Хрущева. Должность Семичастного был ключевой. На пенсии он вспоминал: «Уже накануне 70-летия Хрущева шли разговоры, что дальше терпеть такое нельзя, то есть это было еще весной 1964 года. И я был в числе первых, с кем вели разговор. Кстати, когда говорили с Косыгиным, первое, что он спросил: какова позиция КГБ, и тогда дал согласие…»

Свою игру вел и осторожный Брежнев. Он своей партийной властью рассылал людей по регионам, чтобы узнать, как реагирует население на нововведения Хрущева. Естественно, доклады были не в пользу Никиты Сергеевича. Теперь Брежнев мог ссылаться на мнение «масс». Леонид Ильич привлек на свою сторону премьер-министра России Воронова, а также секретаря ЦК Андропова.

Итак, Хрущевым были недовольны абсолютно все, и вскоре две группы заговорщиков консолидировались. Против Хрущева объединились такие, казалось бы, непохожие люди, как Подгорный, Косыгин, Суслов, Шелепин, Мазуров и Полянский. К заговору привлекли и министра обороны Малиновского. У этих непохожих людей был один противник – Никита Сергеевич Хрущев.

Брежнев и другие заговорщики учли уроки неудачного смещения Хрущева в 1957 году; тогда оказалось, что простого большинства членов Президиума ЦК для этого недостаточно: нужно еще и заручиться согласием членов ЦК. Работу с ними начали вести, но очень осторожно. Так, в заговор был вовлечен Мжаванадзе, первый секретарь Грузии. Он, в свою очередь, сагитировал остальных членов ЦК Закавказья.

Заговор понемногу расширялся. Характерно, что чем дальше от членов Президиума ЦК протягивались нити, тем откровеннее были разговоры. Вместе с тем заговорщики вполне обоснованно опасались за свою жизнь. Об этом говорил один из них, секретарь ЦК Демичев: «Не знали, чем кончится все и не окажемся ли мы завтра неизвестно где». Так же думал и Андропов.

Чтобы усыпить внимание Хрущева, в апреле 1964 года пышно отпраздновали его 70-летие. Было много похвальных речей и панегириков; ему пели аллилуйя и вручили четвертую звезду Героя. Однако это была издевка: все помнили, что Сталин носил лишь одну-единственную звезду Героя Социалистического Труда.

При этом заговорщики уже делили шкуру неубитого медведя. В персеки (первые секретари) метили одновременно Шелепин, президент РСФСР Игнатов и Брежнев.

1964 год стал годом особенно интенсивных поездок Хрущева по стране и за ее пределы – в целом 135 дней он провел в поездках. Это дало возможность заговорщикам консолидировать свои силы. «Кот из дома – мыши в пляс». В сентябре 1964 года многие из них отдыхали на Ставрополье, где их принимал первый секретарь края Кулаков. Там-то и были окончательно обсуждены все детали смещения Хрущева.

Первые сведения о заговоре поступили к сыну Хрущева – Сергею Никитичу. Он подробно описал это в своих мемуарах. Однажды ему позвонил Галюков, начальник охраны Игнатова. Он сообщил, что его шеф разъезжает по стране и вербует сторонников против Хрущева. Охранник хотел бы поговорить на эту тему с самим Никитой Сергеевичем, но так как его не было, удовлетворился беседой с сыном. Сергей Никитич заинтересовался информацией и назначил Галюкову встречу. Они, соблюдая конспирацию, встретились в лесу, вдали от посторонних глаз. Галюков рассказал, что Брежнев, Подгорный, Полянский, Шелепин и Семичастный уже год как тайно готовят отстранение Хрущева от власти. Они учли опыт Маленкова и Молотова (1957), под тем или иным предлогом переговорили с большинством членов ЦК и добились их согласия. По словам Галюкова, акция была намечена на октябрь 1964 года, до открытия очередного Пленума ЦК, на котором Хрущев намеревался внести проект новой Конституции.

Сергей Хрущев пересказал донос Галюкова отцу. Но тот не поверил: как такие разные люди могли сговориться против него? К тому же многие из них были его друзьями или обязаны ему карьерой. Однако в душу Хрущева все же закрались кое-какие смутные сомнения, и он решил поговорить на эту тему с членами Президиума ЦК: «Что-то вы, друзья, против меня затеваете. Смотрите, в случае чего разбросаю, как щенят». «Друзья» чуть ли не хором стали клясться, что у них и в мыслях ничего подобного не было, да и быть не могло. Успокоенный Хрущев уехал на отдых в Пицунду. По словам Игнатова, многих из присутствующих это заявление Хрущева повергло в шок. Егорычев, еще один из заговорщиков, вспоминал, как напуган был тогда Брежнев: «Коля, Хрущеву все известно. Нас всех расстреляют». Сергей Хрущев рассказывает иную версию: со слов отца он утверждает, что Никита Сергеевич на выходе из Совета министров накоротко переговорил на тему переворота с Микояном и… с заговорщиком Подгорным! Микоян, действительно не принимавший участия в заговоре, благоразумно промолчал, а Подгорный стал уверять Хрущева, что ничего подобного нет, и даже высмеял его.

Так это было или иначе, но заговорщики из слов своей жертвы поняли, что ей все известно. Некоторых это привело в уныние, а некоторых, наоборот, обуял азарт. Надо было действовать побыстрее. Хрущев был слишком самонадеянным человеком…

Он сказал сыну, что, мол, уезжает на отдых в Пицунду, а с Галюковым поговорит Микоян. Через некоторое время от Микояна последовал звонок: привози Галюкова. Сергей разыскал охранника, и они вместе приехали к Микояну. Микоян внимательно выслушал Галюкова, а Сергей Хрущев в это время конспектировал их беседу. Напоследок Микоян посоветовал Сергею переписать все набело и привезти ему туда же, где отдыхал Никита Сергеевич, – в Пицунду. Сергей добросовестно все это сделал и привез эти записи к отцу. Там уже был Микоян. О чем он разговаривал с Хрущевым – неизвестно, зато они поведали Сергею, что приезжал с визитом вежливости первый секретарь Краснодарского обкома партии Воробьев и подарил пару индюков. Фамилия Воробьева как одного из главных заговорщиков также фигурировала в списке Галюкова. Никита Сергеевич не нашел ничего лучшего, как спросить у него: «Говорят, вы меня снять собираетесь?». При этом он выдал информатора – Галюкова. Воробьев, конечно же, все отрицал и заявил, что начальник охраны страдает излишней подозрительностью. Хрущев даже не подумал о том, чем это грозило Галюкову, – он просто подставил его!

Как позже выяснилось, Воробьев приезжал на разведку – узнать, чем занимается Хрущев. Видно, в Москве были обеспокоены: Хрущев все знал, но ничего не предпринимал. Это было необычно. Однако Хрущев уже уверовал в свое величие и незаменимость и потому мало обращал на это внимания. Когда Сергей спросил его, что делать с записью разговора с Галюковым, тот ответил, отдай, мол, Микояну. Тот так и сделал. Хитрец Микоян уже давно понял, откуда ветер дует, но виду не подал и сказал Сергею, что это надо все тщательно проверить. На том дело и закончилось: Микоян не стал ничего предпринимать, раз сам Хрущев ничего не делал.

Вечером 12 октября Хрущеву неожиданно позвонил из Москвы Брежнев и сказал, что надо срочно решить кое-какие вопросы по сельскому хозяйству. Хрущев выругался: «Я в отпуске всего два дня, а вы там уже обо…лись, без меня решить ничего не можете!», но согласился прервать отпуск. Шелепин вспоминал, что заговорщики два дня перед этим обсуждали, как поступить с Хрущевым. Решили вызвать его в Москву под каким-нибудь предлогом, а потом просто поговорить с ним; вопрос о снятии возник уже в ходе заседания Президиума ЦК. Предложили поговорить Подгорному, но тот отказался. Тогда решили, что позвонит Брежнев. Брежнев трусил, его чуть не силой волокли к телефону, он не хотел брать трубку, а во время разговора с Хрущевым у него синели и тряслись губы.

Так Хрущева обманом вытащили с курорта в Москву. Перед отлетом Хрущев размышлял: никаких неотложных дел по сельскому хозяйству нет, зачем же его так срочно приглашают в Кремль? Он поделился с Микояном: «Думаю, этот звонок связан с тем, о чем говорил Сергей». Таким образом, Хрущев еще в Пицунде предчувствовал схватку, однако, по словам Сергея, он якобы заявил, что бороться не станет.

На следующий день в аэропорту Москвы его встречали только председатель КГБ Семичастный и секретарь Президиума Верховного Совета СССР Георгадзе. Обычно встречающих было больше. Но это Хрущева не насторожило; он только спросил: «Где остальные?» Семичастный ответил: «В Кремле, кажется, вас ждут». Никита Сергеевич покорно последовал в Кремль. Тем временем председатель КГБ приказал сменить охрану в Кремле. Ловушка захлопнулась.

Когда Хрущев вошел в зал заседаний, там уже собрались все члены и кандидаты Президиума ЦК. Они начали гвоздить Никиту, не давая ему и слова сказать. Абсолютно все, кроме, конечно, Микояна, выступили одним фронтом. Его обвиняли во всех смертных грехах: в неудовлетворительном положении в сельском хозяйстве, неуважительном отношении к членам Президиума, пренебрежении их мнением и во многом другом. Например, в незаконном присвоении звания Героя Советского Союза президенту ОАР Гамаль Абдель Насеру, которое вызвало широкое недовольство по всей стране. Помните, у Владимира Высоцкого: «Потеряю истинную веру / Больно мне за наш СССР / Отберите орден у Насера / Не подходит к ордену Насер!» Также Хрущева обвинили в том, что, колеся по всему миру, он брал с собой в поездки жену Нину Петровну и своих детей за казенный счет. (Сейчас, между прочим, за такие проделки премьер-министры разных стран должностей лишаются, если это не официальный визит.) Наконец, Хрущева обвинили в волюнтаризме. Именно таким и был Хрущев: он принимал бескомпромиссные решения, хамил членам Президиума ЦК, если кто был против, и не учитывал последствий затеянных им реформ. Сам же ругал Сталина за отсутствие коллективного руководства…

Порой дело доходило до прямых оскорблений. Например, когда Хрущев, защищаясь, назвал членов Президиума своими друзьями, то премьер-министр РСФСР Воронов ответил ему: «У вас нет здесь друзей!», потребовал снять его со всех постов. После этого Хрущев заплакал. Он сдался: «Ну, раз так, что я заслужил, то я и получил… Хорошо, напишите заявление, я подпишу». Протокол заседания Президиума 13 октября не велся, поэтому мы частично восставили высказывания партийных вождей по их воспоминаниям. Когда на следующий день решили собрать Пленум ЦК КПСС, Хрущев попросил разрешения сказать на нем слово. На это резко отреагировали Брежнев и Суслов – нет!

Четырнадцатого октября 1964 года состоялся Пленум, на котором Хрущева освободили от всех должностей «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья». Хрущев на нем присутствовал, но не выступал. Его заявление об отставке зачитал Суслов. Возвратившись домой, Хрущев сказал: «Хорошо, хоть не расстреляли». Он умер в 1971 году на пенсии.

 

Новым Первым секретарем ЦК КПСС был избран Леонид Ильич Брежнев. Наступила новая эпоха в истории Советского Союза.

Для справки нужно сказать следующее. Леонид Ильич Брежнев до войны был партийным деятелем на Украине – вотчине Никиты Сергеевича. Зарекомендовал себя толковым и знающим политработником, чем и привлек внимание Хрущева. Тот его поддерживал и толкал наверх. Воевал в качестве начальника политотдела фронта; после войны возглавлял Днепропетровский обком партии. В 1950 году был назначен главой ЦК Молдавии, а на XIX съезде КПСС в 1952 лично Сталин назначил его секретарем ЦК и перевел в Москву. Когда после смерти Сталина власть захватил Хрущев, он вспомнил о Брежневе, с которым был всегда в хороших отношениях, и в начале целинной эпопеи назначил его сначала вторым, а потом и Первым секретарем Казахстана. На ХХ съезде 1956 года он вновь становится секретарем ЦК. В 1957 году, когда Хрущеву чуть не устроили импичмент, Брежнев поддержал его. В награду за это он был назначен членом Президиума ЦК. В 1960–1963 годах – Председателем Президиума ВС СССР, то бишь, по западным меркам, президентом. С 1963 года Брежнев в третий раз становится секретарем ЦК – на сей раз вторым лицом в государстве. Поскольку Хрущев все время мотался по стране и заграницам, все дела за него вершил второй секретарь Брежнев.

Хрущев всецело доверял Брежневу и не мог поверить в такую подлость с его стороны. Предают самые близкие – эта истина тысячекратно находила свое подтверждение в истории.

Смещение Хрущева было единственным за всю историю добровольным уходом лидера КПСС в отставку – все остальные держались за власть до последнего, до самой смерти.

Никита Сергеевич Хрущев рвался к безграничной власти целых пять лет – с 1953 по 1958 год, устроив три дворцовых переворота. В итоге он сам потерпел фиаско… Это был классический дворцовый переворот XX века. Ни народ, ни зарубежные разведки в нем не участвовали: импичмент ему устроили его же соратники.

 

Глава V Форосский «пленник» (Горбачев)

Очередной, уже не дворцовый, а государственный переворот, сопровождавшийся смутой и распадом государства, произошел в 1991 году. Двадцать восьмого ноября 1978 года все центральные газеты поместили информационное сообщение о Пленуме КПСС, на котором были произведены кадровые перестановки в высших эшелонах партийной власти. В числе прочего упоминалось, что секретарем ЦК был избран Горбачев Михаил Сергеевич. А это еще кто такой? Большинству населения страны это имя ничего не говорило. Пройдет совсем немного времени, и про этого человека напишут не меньше, чем про Иисуса Христа, Наполеона, Ленина, Сталина и Гитлера. А началось все с банальной пьянки…

 

Золотой век социализма

О скандальном назначении Горбачева на пост секретаря ЦК мы поговорим чуть позже, а сейчас немного остановимся на эпохе Брежнева, который в 1964 году стал Первым секретарем ЦК КПСС, а потом – и Генеральным секретарем (с 1966 года). Встав у власти, Леонид Ильич быстро покончил с хрущевскими безобразиями, и страна зажила спокойной и стабильной жизнью. От пятилетки к пятилетке росло производство товаров народного потребления и промышленной продукции, строились заводы и фабрики, возводились плотины; Советская армия была сильна как никогда, преступность снизилась до минимальных показателей, судебная система функционировала нормально, народ жил счастливо и весело. У людей была перспектива: после окончания вуза, ПТУ или техникума получить гарантированную работу (сотен тысяч безработных, как ныне, не было), а со временем – и бесплатное жилье. Медицина и обучение тоже были бесплатными , заработок выплачивался вовремя, без задержек, его размер зависел от самого человека. Пенсии были вполне достойными; зачастую пенсионеры даже своим детям деньгами помогали. Услуги ЖКХ были смешными, а стоимость жизни – высокой. Я, например, как учащийся техникума в 1972–1976 годах получал 30 рублей стипендии в месяц, на эти деньги можно было вполне жить, да еще и на портвейн хватало. Большая часть моего детства, юность и молодость пришлись как раз на брежневские времена: это были счастливые времена! Мы были тогда счастливы непонятным и невозможным сегодня счастьем, мы жили в лучшей стране на свете и в самое лучшее, как оказалось, время. Страна была крепкой, границы – на замке, в мире нас уважали, не как в нынешние времена. Кто только ноги о нас теперь не вытирает!

СССР за годы правления Брежнева превратился в одну из двух ведущих держав мира: мы наравне соперничали с США, в чем-то даже опережая их. Это был настоящий золотой век социализма. Об этом еще долго можно говорить, жаль, книга не об этом.

Именно при Брежневе началась ползучая реабилитация оболганного на XX съезде И. В. Сталина: появились фильмы о войне, где он был показан как Верховный Главнокомандующий, в отрывных календарях отмечался день его рождения – 21 декабря. Брежнев гордился тем, что Сталин лично ввел его в ЦК в 1952 году.

В то же время в СССР стали проявляться и негативные тенденции. «Цеховики», появившиеся еще при Хрущеве, усилили свои позиции; значительная часть экономики ушла в тень. Однако все товары, производимые ими, шли на внутренний рынок и лишь дополняли государственный сектор. Заметим, что никто из бывших «цеховиков» олигархом не стал, ведь они своим умом и трудом зарабатывали деньги. (У нынешних долларовых миллиардеров природа капиталов совсем иная: им все досталось на халяву.) Опасность происходила не от них.

При Брежневе воспрянули и диссиденты. С ними боролись, как могли: одних, как генерала Григоренко, упекали в психушки (если ты не веришь в социализм, значит, ты ненормальный), других злостных антисоветчиков, как Буковского и «бабушку русской революции» Новодворскую, сажали в лагеря. Иные, такие как Солженицын и Евтушенко, были на содержании у спецслужб; первый – с 1945 года, а второй – с 1952 года. Они могли писать и болтать о чем угодно, но под контролем КГБ. Это – для Запада, чтобы показать, что и у нас есть оппозиция. Были еще и «тихие» диссиденты, такие как Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинской группы. Они собирались на кухнях, громко включали радио (чтобы КГБ не подслушало), пили вино и вели антисоветские разговоры. Болтали, трепались, но толку не было. «Мы не сопьемся – мы истреплемся», – сказала однажды Алексеева. Так оно и вышло: никто из диссидентов не стал президентом, как Вацлав Гавел в Чехии. Опасность исходила не от них.

Опасность исходила от самой КПСС. Дело в том, что к началу 1980-х годов коммунисты выродились. Даже в ЦК, даже в Политбюро осталось совсем немного настоящих большевиков-ленинцев; остальные же обуржуазились. Рыба загнила с головы. Коммунистические идеи для них стали ширмой, за которой было удобно проворачивать свои делишки. Широко распространились приписки (нашумевшее «хлопковое дело» было лишь вершиной айсберга; подобная практика существовала во всех республиканских министерствах и ведомствах). Нити тянулись в Москву. Коррупция разъедала государство. Например, в Азербайджане торговали должностями, а в Грузии – партбилетами. Скажите, какой из купивших партбилет мог быть пламенным коммунистом? Да никакой! В СССР возникло неравенство. Появился класс богатых и класс бедных. Богатыми, как вы сами догадались, были партийные боссы. Товарищ Троцкий еще в 1930-е годы предупреждал: «Постоянный рост неравенства – тревожный сигнал. Группы (партийных) менеджеров не будут бесконечно удовлетворяться потребительскими привилегиями. Рано или поздно они попытаются сформироваться в новый имущий класс, эксплуатируя государство и становясь владельцами-акционерами трестов и концернов». Развитие этого процесса, по мнению Льва Давидовича, должно было завершиться или новой революцией, или полной реставрацией капитализма. Что и случилось.

Проводником этой политики и стал Горбачев.

 

С пьянки – в секретари ЦК

Михаил Сергеевич Горбачев был выходцем из Ставропольского края. Закончив МГУ, он получил диплом юриста, но в правоохранительные органы не пошел, а предпочел избрать комсомольскую стезю. Постепенно он дорос до первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС (с 1970 года). Одно время этот пост занимал Федор Кулаков, член Политбюро, переведенный в Москву на должность заведующего сельскохозяйственным отделом ЦК. Видно, ему чем-то приглянулся молодой, энергичный и целеустремленный Горбачев, и он рассказал о нем в Политбюро, в том числе Суслову и Андропову. Было и еще одно обстоятельство. Ставропольский край – это курорт. Минводы, Ессентуки, Кисловодск – это все Ставрополье, на котором любили отдыхать небожители Кремля. Как первый секретарь Горбачев был обязан оказывать им гостеприимство; заодно он завел с ними полезные связи и знакомства.

В 1978 году внезапно умер Кулаков. Место заведующего сельским хозяйством страны освободилось. Нужно было искать ему замену. «На смотрины» в Москву были вызваны два кандидата на этот пост – первый секретарь Полтавского обкома Моргун и Горбачев. Их поселили в разных гостиницах и велели никуда не отлучаться: с ними должен был побеседовать Брежнев. Через какое-то время этот момент наступил: Брежнев передал Черненко, что готов принять первого из них – Горбачева, так как его хвалят Суслов с Андроповым. Черненко приказал своим помощникам позвонить Горбачеву в номер и пригласить его для беседы в Кремль. Спустя полчаса ему доложили, что в гостиничном номере Горбачева нет и на звонки он не отвечает. Тогда Черненко приказал поставить всех на ноги, но найти Горбачева и привести его в приемную Брежнева. Однако поиски оказались безрезультатными – Горбачев как сквозь землю провалился. Леонид Ильич не стал ожидать, пока найдут неизвестно куда запропастившегося ставропольца, и укатил в Завидово, поручив Черненко побеседовать с Горбачевым самому. Михаила Сергеевича нашли лишь поздно вечером в одной теплой компании и прямо из-за стола привезли к Черненко.

Оказалось, дело было так: приехав в Москву 25 ноября, Горбачев на следующий день, никого не предупредив, поехал на день рождения Грамова, своего земляка-ставропольца и коллеги по комсомольской работе. Когда начались поиски Горбачева, нашли водителя машины, который отвозил Михаила Сергеевича на гулянку. В квартире стоял дым коромыслом, громко разговаривали и пели. Когда позвонили помощники Черненко, трубку снял сын Грамова. Попросили позвать к телефону Горбачева, но парень такой фамилии не знал и ответил, что никакого Горбачева здесь нет; ошиблись, мол, номером. И только поздно вечером в гости к Грамову зашел кто-то из земляков-ставропольцев и сказал, что Горбачева чуть ли не с собаками ищут, потому что его вызывают в Кремль.

Приехав к Черненко, Горбачев будучи подшофе, стал шутливо оправдываться: собрались, знаете ли, земляки, поговорили, выпили… Черненко шутки не понял и сказал, что завтра его будут рекомендовать в секретари ЦК. Кандидатура Моргуна даже не обсуждалась.

Представляете, с пьянки – в секретари ЦК? Другого с позором вернули бы на место, а то и строго наказали бы, а ему – ничего! Вот так, со скандалом, Михаил Сергеевич попал в Кремль.

 

Замыслы Андропова и их воплощение Горбачевым

Став секретарем ЦК в 1978 году, Горбачев быстро поднимался по карьерной лестнице: в 1979 году он становится кандидатом в члены Политбюро, а в 1980 году – он уже полноправный член кремлевского ареопага.

Юрий Андропов, так же как и Горбачев, был старым комсомольским работником: сначала в Ярославле, а потом – в Карелии. Потом он перешел на партийную работу – вторым, а затем и первым секретарем ЦК Карелии. В 1951 году его перевели в Москву в аппарат ЦК. С 1953 по 1957 год он был дипломатом; именно посол Андропов усмирял восставших венгров в 1956 году после клеветнического доклада Хрущева на XX съезде. В ноябре 1962 года он становится секретарем ЦК, а в 1967 году – кандидатом в члены Политбюро. Только в 1973 году Андропов становится полноправным членом Политбюро, являясь при этом шефом КГБ (с 1967 по 1982 год). В мае 1982 года он оставляет руководство этой спецслужбой и сосредоточивается на работе в ЦК.

Андропов благодаря своей должности в КГБ знал, что в экономике страны не все в порядке, и пытался ее реформировать. По его мнению, социализм был в опасности, и его нужно было спасать. Еще до смерти Брежнева Андропов написал статью ко дню рождения К. Маркса, в которой утверждалось, что марксизм – не догма и нужно еще разобраться, что вообще такое социализм и его экономика. А то заявили, что социализм у нас уже был построен в 1930-х годах, а в 1960-е годы наступил зрелый социализм, а с чем его едят, так и не поняли. Социализм, по определению, – это научно организованное общество социальной справедливости с равными возможностями для творческого развития личности при общественной собственности на средства производства.

В ноябре 1982 года умер Леонид Ильич Брежнев – умный, добрый и незлобивый человек, о котором даже самые злобные антисоветчики не могут сказать ничего плохого. Новым Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Андропов. Для изучения построенного в стране социализма было привлечено несколько десятков самых разных учреждений, в том числе Институт экономики АН СССР, Институт экономики мировой системы социализма, Научно-исследовательский институт финансов, Научно-исследовательский институт при Госплане СССР и другие. Кроме того, в Институт социологии было направлено 15 толковых офицеров КГБ. Андропов заказал первое исследование: «Почему мы отстаем от Запада?» Мнения разделились. Одни доказывали, что мы проглядели научно-техническую революцию, а другие – что у нас архаичный хозяйственный механизм, жесткая централизация управления, отсутствие экономических стимулов и т. д. Последнее утверждение и воспринял Андропов. На основе этого анализа было составлено около 110–120 проектов рыночных реформ. По решению Политбюро в ноябре 1982 года была создана рабочая группа, целью которой стала теоретическая разработка экономической реформы. Руководителем этой группы был поставлен Горбачев. Задача – разобраться в состоянии экономики и наметить пути ее реформирования. В начале 1983 года началась работа по подготовке долгосрочной программы кардинальной перестройки управления народным хозяйством. Планировался переход на рыночные отношения смешанного типа, ограниченную частную собственность, предоставление большей самостоятельности промышленным предприятиям и колхозам, многоукладная экономика. И еще – совместные с Западом предприятия и акционерные общества. Но как ими руководить? Ведь опыта-то нет! Ради этой цели на Запад для обучения был отправлен ряд экономистов, среди которых были Авен, Гайдар, Потанин, Чубайс, Шохин, Ясин и другие, ставшие потом «прорабами перестройки».

При этом Андропов планировал провести перестройку не только экономики, но и политической системы. Он полагал, что нужно сначала реформировать промышленность и сельское хозяйство, а уже потом распространить эти реформы на политические институты. Любой другой вариант в этом деле Андропов считал гибельным. (Отметим, что Горбачев потом сделал все ровно наоборот.) Сначала – альтернативные выборы в Верховный Совет, потом – разграничение партийных и государственных органов. Партия, считал он, присвоила себе несвойственные ей функции и, по сути, подменила собой Советскую власть. Отметим, что так думал еще Сталин. Позже Хрущев пришел к такому же выводу. Еще Андропов задумал дать советскому народу бульшую свободу мнений, свободу информации, разнообразие в культуре и искусстве. Он первым ввел термины «перестройка» и «гласность». При этом демократизация общества рассматривалась им как постепенный процесс, развитие которого ставилось в зависимость от успехов в экономике.

Беспокоил Андропова и рост национализма в СССР. Напомним, что Сталин в 1922 году, когда образовывался Советский Союз, ратовал за унитарное государство – Советскую Россию, с включением в него автономных национальных республик. Но Ленин настоял, чтобы эти республики были союзными, да еще и с правом выхода из СССР. Это была мина замедленного действия. Пока была сталинская дисциплина в этом отношении, все было нормально. Сталин держал националов в кулаке. Но со смертью Вождя народов эта дисциплина рухнула. Экономический и культурный подъем, имевший место в союзных республиках при Советской власти, консолидировал национальные элиты с их стремлением к самостоятельности. Главным носителем сепаратизма был именно партийный республиканский аппарат! Он распространял идеи о том, что все идет плохо потому, что сверху сидят русские и руководят некомпетентно и глупо. А когда мы будем самостийными, у нас будет все хорошо. Ага, насмотрелись мы теперь на эту самостоятельность!

Сначала Андропов предлагал убрать из паспортов графу «национальность». Потом пошел еще дальше: поручил академику Вольскому провести исследование с целью ликвидировать построение СССР по национальному признаку. За пример были взяты Соединенные Штаты Америки. Андропов говорил Вольскому: «Деление по национальному признаку нехарактерно ни одной стране мира, кроме нашей. Представьте соображения об организации в Советском Союзе штатов на основе численности населения, производственной целесообразности, и чтобы образующая нация была погашена. Нарисуйте новую карту СССР». К этой работе Вольский привлек еще одного академика – Велихова, вместе с которым они разработали 15 вариантов нового административно-территориального деления страны, состоящей из 29 округов, или 41 штата.

Таким образом, Андропов задумывал провести радикальную перестройку всех сфер: экономики, системы государственного и партийного управления, идеологии. Ближайшим его помощником в этом деле был Горбачев. Планируемая перестройка должна была занять примерно 15–20 лет.

Как явствует из вышеприведенного, Андропов задумал спасти социализм путем кардинальной перестройки экономики и политических институтов. Получилось бы это у него? Я думаю, что нет. И Андропов это отлично понимал; все его начинания свелись к закручиванию гаек. Прогульщиков ловили в банях и на киносеансах, просто останавливали на улицах и строго спрашивали: почему не на работе? Укрепляли, таким образом, дисциплину труда. За этим следовали выговоры, партийные взыскания и другие малоприятные вещи, но толку от них было мало. То есть он снова взялся за кнут, используя командно-административную систему. Правда, при нем появился и пряник – дешевая водка за 4,17 под названием «Коленвал» (потому что надпись на этикетке была помещена в виде автомобильного коленчатого вала), в народе называемая «Андроповкой». Это был второй случай в государстве, когда водку называли именем его руководителя; первым, как мы помним, была «Рыковка».

В 1980-е годы социализм в СССР достиг пика своего развития. То, что называли «застоем», было верхом совершенства. Дальше двигаться уже было невозможно, как ни перестраивай экономику. Необходимо было переходить к иной общественно-экономической формации, отбросив марксистские догмы. Пролетариат уже перестал играть ведущую роль в построении социализма. Необходимо было придумывать что-то новое. Для сравнения – это как автомобиль с бензиновым двигателем; он уже достиг верха своего совершенства. Как его ни перестраивай, как ни переделывай, получится то же самое. Согласно марксовой теории, следующей ступенью развития социализма является коммунизм – общественно-экономическая формация, основанная на общественной собственности на средства производства при полном отмирании государства.

Однако коммунизм – это недостижимая мечта. Он должен иметь всемирный характер (не зря же Ленин так носился с идеей мировой революции). Впрочем, ныне идеи коммунизма, как это ни парадоксально, все чаще проявляются в глобализме, который предусматривает интернационализацию всех сторон жизни народов и стран, опять же при полном отмирании государства как политического института. Но в данной ситуации, не дожидаясь наступления коммунизма, нужно было срочно что-то придумывать здесь и сейчас.

Может, вы кивнете на китайский вариант, когда они и экономику перевели на капиталистические рельсы, и компартия осталась у власти? Во-первых, китайцы извлекли уроки из антисоциалистической революции 1991 года в СССР и научились на наших ошибках. Во-вторых, китайцы – несомненно, мудрые люди, но еще не вечер: коммунисты у власти в Китае всего 50 лет, а они уже стали принимать в партию долларовых миллионеров! Все это рано или поздно обернется крахом для КПК так же, как и для КПСС.

Забегая вперед, скажем, что Горбачев цеплялся за ту же идею спасения социализма, назвав очередным его этапом «социализм с человеческим лицом». Как известно, ничего у него не получилось, и закончилось все это «диким капитализмом» со звериной мордой.

Вы наверняка спросите: зачем я обо всем этом пишу? Ведь это не имеет отношения к теме дворцовых переворотов в России XX века? Правильно, не имеет, но эта «присказка» необходима для понимания того, что случилось в дальнейшем: как Горбачев наломал дров и в итоге лишился своего поста.

Итак, 9 марта 1984 года умер Юрий Андропов, так и не успевший осуществить свои реформы. Новым Генсеком стал Константин Черненко, бывший при Брежневе вторым лицом в государстве. Константин Устинович Черненко был тяжелобольным стариком. Большую часть своего правления он провел в Кремлевской больнице и полноценно работать не мог. О реформах на время забыли, а 10 марта 1985 года скончался и он. Единственным его «свершением» было назначение Горбачева на пост главного идеолога страны, то есть второго лица в партии. Началась подковерная борьба за власть. Среди кандидатов на советский престол были член Политбюро Горбачев, первый секретарь Московского горкома КПСС Гришин и первый секретарь Ленинградского обкома Романов. В результате придворных интриг выиграл Горбачев. Больше всех за него ратовал министр иностранных дел Громыко. Все-таки кремлевские старцы опомнились и решили сделать ставку на молодого, словоохотливого и энергичного Горбачева, а то череда пышных похорон продолжалась бы до бесконечности.

Он и стал в марте 1985 года Генеральным секретарем ЦК КПСС (последним). Первый секретарь Свердловского обкома Борис Ельцин, член ЦК, активно поддержал его кандидатуру на Пленуме ЦК, обсуждавшем этот вопрос. В благодарность за это Горбачев предложил ему возглавить строительный отдел ЦК, а потом назначил его секретарем ЦК по вопросам строительства. В декабре 1985 года Горбачев предложил Ельцину возглавить Московскую партийную организацию вместо соперника Гришина, отправленного на пенсию.

Михаил Сергеевич Горбачев, став Генеральным секретарем, начал претворять идеи Андропова в жизнь. Однако делал он это очень своеобразно. Первым его лозунгом стало «возвращение к ленинским нормам» партийной демократии и поощрение творчества масс. «Революция продолжается!» – провозгласил он, зачем-то реабилитировал самого трусливо и ничтожнейшего из советских вождей, замшелого Бухарина, о котором все давно забыли. Появилось много статей и книг, прославляющих вождей 1920-х годов. И, конечно же, заказные писаки пачками начали сочинять пасквили на Сталина, расстрелявшего этих вождей. У антисталинистов произошел очередной приступ обострения шизофрении. В соответствии с партийными установками поставили пьесу Шатрова «Так победим!» с новой трактовкой образа Ленина. Не иначе как Михаил Сергеевич решил сравнить свою перестройку с революцией 1917 года! А самого себя – с Лениным! Куда замахнулся!

Второй его задумкой стало добиться построения такого социализма, который стал бы реальной альтернативой капитализму.

Тут следует разобраться. Какая при Ленине была внутрипартийная демократия? Никакой! Он переругался со всеми, с кем только можно, кто не поддерживал его точку зрения! Из 55 томов его сочинений большая часть состоит из ругательств со своими однопартийцами, социал-демократами, меньшевиками и прочей «сволочью», как выражался он сам. Не было при Ленине никакой партийной демократии! Политбюро при Ленине было больше клубом по интересам, когда каждый отстаивал свою точку зрения, и только присутствие Ленина объединяло их в единый орган. По сути, Горбачев стремился реанимировать задумку Хрущева о «коллективном руководстве», когда все вопросы решались бы сообща. Это была мертворожденная идея, так как сам Горбачев терпеть не мог, когда ему возражали, и действовал прямо по-диктаторски. Достаточно сказать, что фронтовика, министра обороны маршала Язова он называл на «ты» и хамил ему, хотя в сыновья годился. К примеру, Сталин никому не «тыкал», даже в сильном раздражении. С соратниками он вел себя иначе, но с подчиненными ему людьми общался только на «вы».

Насчет перестройки, то есть «поощрения творчества масс», Горбачев однажды заявил, что каждый должен перестраиваться на своем месте. Что означала эта таинственная фраза, так никто и не понял; Горбачев, как известно, – болтун, не задумывающийся о том, что говорит. Народ ждал от него конкретных указаний, распоряжений и приказов, но их не было. Как перестраиваться, никто не знал и не ведал. Очевидно, не знал этого и автор сих слов.

Относительно того, что социализм должен составить реальную альтернативу капитализму – это опять же старая хрущевская задумка «догнать и перегнать Америку». Изначально ничего хорошего народу она не сулила.

Однако Михаил Сергеевич стал активно претворять ее в жизнь. Появились программы модернизации социализма, ускорения, расширения прав предприятий, хозрасчета, самостоятельности колхозов и совхозов, госприемка. Госприемка нанесла много вреда экономике страны. Так, предприятия выпускали хоть и не очень качественную, но все же какую-никакую продукцию, которая шла на внутренний рынок. С введением госприемки эта продукция оказалась невостребованной; а в итоге полки магазинов мигом опустели. А еще госприемка вылилась в профанацию. Видел я ее в действии! Однажды, работая мастером электрокарного участка на предприятии «Светлана», я поехал получать щелочные аккумуляторы на завод «Ленинские искры». Вхожу в цех по производству аккумуляторов. Перед цехом на поддонах, припорошенные снегом (а влага аккумуляторам категорически противопоказана!), лежат нужные мне аккумуляторы. Спрашиваю, а почему под снегом? Отвечают: склады забиты, а план нужно выполнять, иначе лишат премии, вот и складируем на улице. Делать нечего – беру. На выездных воротах – госприемка. Как же так, говорят мне госприемщики, ведь снег для сухозаряженных аккумуляторов губителен (а то я не знал!), вы бы хоть порошу с них смахнули. Смахнул. А чтобы в пути их опять снегом не занесло, госприемщики услужливо мне выдали брезент (с обязательством вернуть), чтобы все было по правилам. Вся фишка заключалась в том, что в госприемке сидели люди с того же завода, которым тоже неохота было лишаться премии. Вот и закрывали глаза на то, что аккумуляторы лежали в снегу. Все эти горбачевские идеи практического воплощения не нашли. Программы «Интенсификация-90» и «Жилище-2000», когда каждому советскому человеку обещали к 2000 году по отдельной квартире, тоже с треском провалились. А еще была антиалкогольная кампания 1985 года, которая тоже принесла много вреда казне Советского государства и людям. Ее пришлось свернуть уже в 1987 году. Циники потом шутили: в 1914 году Николай II ввел сухой закон – и империя развалилась; в 1985 году Горбачев сделал то же самое – и СССР рухнул.

Таким образом, воплощение Горбачевым в жизнь планов Андропова было аховым, непродуманным и непоследовательным. Справедливости ради нужно отметить еще обстоятельство, мешавшее этим реформам: энтузиазм масс иссяк. Это в 1930-е годы люди с воодушевлением строили Днепрогэс и Магнитку, в 1950-х осваивали целину, но уже в 1974 году никто не хотел строить БАМ. Комсомольцы, посланные туда, просто разбежались. Мешала реформам Горбачева и косность бюрократического аппарата. Зачем перестраиваться, если и так хорошо: воруй – не хочу; такая жизнь их вполне устраивала.

Видя, что в экономике у него ничего не получается, Горбачев решил реформировать политическую систему: он объявил гласность, новое мышление, демократизацию общества и плюрализм. Плюрализм – это многообразие форм общественной, культурной, экономической и партийной жизни. Все это хорошо, кроме одного – плюрализма мнений в партии. Сталин мечтал о партии как о небольшой группе людей, наподобие «ордена меченосцев», и всячески боролся то с левыми, то с правыми уклонами в партии, чтобы она была единой. А Горбачев объявил всем 20 миллионам членам КПСС о том, что каждый теперь может иметь собственное мнение. Это его и сгубило.

 

Горбачев – ставленник Запада?

Если говорить о том, какие преференции получил Запад от деятельности Горбачева, благодаря которому произошло разрушение его самого сильного соперника – СССР, обязательно возникнет вопрос: а не был ли Михаил Сергеевич ставленником Запада? Вопрос не праздный; такие случаи в истории России повторялись не раз. Убить Павла I англичане помогли с тем, чтобы континентальная блокада, которую установили Наполеон с российским императором, была прорвана. Керенский пришел к власти при помощи Антанты, чтобы удержать Россию в Первой мировой войне. Ленин, как известно, пользовался немецким золотом, чтобы, наоборот, Германия с Россией заключили сепаратный мир. В связи с этим зададимся резонным вопросом: не помог ли Запад привести Горбачева к власти, чтобы тот сделал такие уступки, которые им и не снились? Ведь Запад был кровно заинтересован в развале мировой системы социализма, Варшавского договора и в конечном счете – в крушении СССР!

Наша книга заявлена как политический детектив; вот мы вместе с читателем и расследуем этот интригующий вопрос.

Известный советский диссидент Зиновьев, находясь в эмиграции, в 1979 году на вопрос западных советологов, какое место в советской системе является самым уязвимым, ответил: «То, которое считается самым надежным, а именно – аппарат КПСС, в нем – ЦК, в нем – Политбюро, в последнем – Генеральный секретарь. Проведите своего человека на этот пост, и он за несколько месяцев развалит партийный аппарат… начнется цепная реакция распада всей системы власти и управления. И, как следствие этого, произойдет распад всего общества». Западные советологи тогда посмеялись над Зиновьевым, но через некоторое время с ним пожелал встретиться один сотрудник из Интеллидженс сервис, который и заявил ему, что тот был прав и скоро они посадят на советский престол своего человека. Фамилия Горбачева при этом, естественно, не упоминалась. Наблюдая за деятельностью Горбачева, Зиновьев сделал вывод, что это заявление английского представителя спецслужб полностью оправдалось.

Интерес западных спецслужб к личности Горбачева возник не ранее 1968 года, когда он стал вторым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Дело в том, что ЦРУ собирало информацию обо всех сколько-нибудь значимых руководителях Советского государства. Зачем им была нужна эта информация? Шеф ЦРУ Ален Даллес этого не скрывал: она была необходима для того, чтобы судить о существующих в руководстве СССР группировках, прогнозировать возможные кадровые перемещения; чтобы иметь ясное представление о том, с кем администрации США придется иметь дело, и, наконец, чтобы вербовать среди советских и партийных деятелей свою агентуру. Необязательно для шпионской деятельности.

Генерал КГБ Сидоренко вспоминал: с середины 1960-х годов в органы стала поступать информация от наших разведчиков о том, что ЦРУ перешло на приобретение так называемых агентов влияния. «При этом была поставлена задача приобретать таких агентов на перспективу, к часу “Х” способных продвигаться на работу в партийные и государственные органы, во влиятельные общественные организации, а также в войска Советской Армии». О том, что такие агенты появились в СССР именно при Хрущеве, говорил и председатель КГБ Крючков. Самым известным из них был ныне покойный Александр Николаевич Яковлев по прозвищу АНЯ, которого Горбачев назначил на должность члена Политбюро и главного идеолога страны. Он извращал историю, уничтожал важные партийные документы, а главное, развращал своей демагогией умы и души как рядовых граждан, так и коммунистов, а потом вообще скатился до грубой антисоветчины. Этот Яковлев еще в 1950-х годах был послан Хрущевым на стажировку в Русский институт Колумбийского университета США – кузницу кадров ЦРУ. Судя по всему, там его и завербовали цэрэушники. С тех пор он и стал агентом влияния Запада, постепенно продвигаясь по партийной лестнице. Кстати, с ним вместе учился и печально знаменитый генерал КГБ Калугин, теперь разоблаченный предатель. Тот же Крючков не раз докладывал Горбачеву, что Яковлев является агентом ЦРУ, но Горбачев просто отмахивался. Близость Горбачева и Яковлева симптоматична, раз он защищал его от КГБ. Отсюда вывод: значит, они были заодно. Вернее, Яковлев, этот «архитектор перестройки» и американский агент влияния, подсказывал Горбачеву, что и как нужно делать для разрушения Советского Союза и всего соцлагеря. «Для пользы дела приходилось и врать, и лукавить. Я сам грешен – лукавил не раз…», – вспоминал перед своей кончиной АНЯ.

Академик Яковлев был «шибко грамотным» человеком. Перечитав всего Маркса и Энгельса, он пришел к выводу, что их учение «людоедское и самоедское». На этой почве его и завербовало ЦРУ, назначив в агенты влияния. Я думаю, АНЯ даже не сопротивлялся этому. Если с Яковлевым все ясно – он пошел на сотрудничество с американцами по идеологическим соображениям, то с Горбачевым все сложнее и туманнее.

Некоторые исследователи утверждают следующее. В войну одиннадцатилетний Миша Горбачев находился на оккупированной территории. Во время этой оккупации он подписал некий документ о сотрудничестве с немцами. Потом этот документ попал в руки американцам, на чем они его и подловили, заставив работать на себя под угрозой разоблачения. Казалось бы, бредовая теория? Не скажите… Вот российский фильм «Сволочи», в котором рассказывается, как злобные энкаведешники готовили из таких вот пацанов, как Мишка, диверсантов, посылая их в тыл к немцам на верную смерть. В этом фильме все правильно, но только наоборот: не мы готовили из мальчишек диверсантов, а гитлеровцы. Это исторический факт. Мог ли Миша Горбачев подписать с немцами некий документ и записаться в диверсионную школу? Запросто, ведь оба его деда были репрессированы. Однако диверсанта из него не получилось – немцев быстро прогнали со Ставрополья. Как версия годится.

Возможно, что Михаила Горбачева подловили на чем-то другом, например на связях с советской мафией. Мы уже рассказывали о том, что на рубеже 1970–1980-х годов приписки, взяточничество, коррупция, торговля должностями, казнокрадство и теневой бизнес в СССР достигли невероятных размеров. Эти нарушения были выявлены в Министерстве рыбной торговли, Министерстве торговли РСФСР, МВД СССР, в Министерстве внешней торговли СССР, в Министерстве легкой промышленности СССР, в Министерстве заготовок СССР, в Министерстве культуры СССР… далее – по списку. Коррозия проникла даже в Секретариат и Политбюро ЦК КПСС. А что творилось на местах – ни в сказке сказать, ни пером описать. «Узбекское дело», «рыбное дело», дело Трегубова, дело Медунова – это только вершина айсберга; это только выявленные правонарушения. А сколько было не выявленных? Бог весть… Характерно в этом отношении дело Медунова – первого секретаря Краснодарского краевого комитета партии. Там взятки шли потоком снизу доверху и заканчивались в кабинете Медунова. Не лучше обстояло дело и в соседней Грузии, которой руководил Мжаванадзе, а ведь он был кандидатом в члены Политбюро. Ставропольский край соседствовал с Краснодарским краем и Грузией, и наивным было бы полагать, что там все было иначе. Просто до Ставрополья андроповские следователи не добрались, да и Горбачев сидел уже в Кремле. Однако свидетели вспоминают, что Михаил Сергеевич, приехавший в 1978 году в Москву на должность секретаря ЦК, был одет в костюм от лучшего портного, а Раиса Максимовна щеголяла в нарядах, которые обычным труженицам и не снились. В расходах чета Горбачевых себя не стесняла. Спрашивается – откуда деньги? Как откуда? Из пресловутой тумбочки, как в анекдоте.

Потом всплыло «узбекское дело». Оно было связано с хлопком – главной сельскохозяйственной культурой Средней Азии. В правительстве обратили внимание, что урожай хлопка все время растет, а на ткацкие комбинаты его поступает все меньше и меньше. Махинация оказалась такая. Дехкане собирали хлопок и сдавали его государству по твердым ценам. Ушлые руководители Узбекистана разработали систему приписок, согласно которым количество хлопка увеличивалось в разы. В разы же увеличивались и выплаты колхозам за собранный урожай. Таким образом, деньги получались из воздуха. Потом их делили. Получали все, начиная с бригадира хлопководческой бригады и секретаря обкома и заканчивая первым секретарем Узбекистана Рашидовым. Естественно, чем выше был пост руководителя, тем бульшая доля ему доставалась. В 1984 году в Узбекистан выехала следственная бригада Прокуратуры СССР под руководством Гдляна и Иванова. Началась раскрутка «узбекского дела», во время которой были выявлены вопиющие нарушения социалистической законности и казнокрадство. У арестованных руководителей золото изымалось центнерами (!), а деньги – миллионами полноценных советских рублей. В августе 1984 года был арестован первый секретарь Бухарского обкома КПСС Каримов (характерно, что со времен Сталина столь высокопоставленных руководителей не арестовывали). При обыске у него было изъято 6 миллионов рублей и 110 кг золота. Он не только дал показания на рядовых взяточников, но и указал на Рашидова, а также на то, что нити тянутся в Москву, но к кому конкретно – не сказал. В ходе расследования сыщики вышли на председателя правления Бухарского облпотребсоюза Гани Мирзабаева. Во время обыска у него, среди прочих ценностей, была обнаружена припрятанная фотография, на которой Мирзабаев был запечатлен вместе с Горбачевым! Напомним, что Горбачев с 1978 года заведовал в ЦК сельским хозяйством и о творившихся в Средней Азии безобразиях не мог не знать. И если покрывал их, то не бескорыстно, разумеется. Вот она, ниточка в Москву!

Мирзабаев объяснил следователям, что где-то в 1965–1966 годах он познакомился в Москве на каком-то совещании с председателем Ставропольского крайпотребсоюза Богомазовым и с тех пор поддерживал с ним отношения. В 1976 году Мирзабаев отдыхал в Кисловодске и там вновь встретился с Богомазовым. В это время в соседнем санатории отдыхал племянник Богомазова – первый секретарь Старопольского крайкома Горбачев. Зная, что Богомазов приходится Горбачеву дядей, он попросил его познакомить с ним. Мало ли где полезные знакомства пригодятся! Там, в кисловодском санатории, они якобы и сфотографировались.

Однако хорошо знавшие Богомазова люди заявляют, что у него никаких племянников не было! Тогда получается, что Мирзабаев скрыл от следствия обстоятельства знакомства с Горбачевым! В связи с этим следует отметить, что в 1975 году Горбачев по приглашению Рашидова посетил Узбекистан, причем его путешествие началось именно с посещения Бухары. Там работал первым секретарем обкома старый друг Горбачева по комсомолу Каюм Муртазаев. Именно в Бухаре Горбачев и мог сфотографироваться с Мирзабаевым, поскольку Муртазаев с последним были дружны. К этому следует добавить, что после того как Каюма перевели в Ташкент на повышение, бухарский обком возглавил Каримов, у которого Мирзабаев был личным «завхозом», а значит, посвященным во все его темные дела. Воровали-то вместе!

Кроме того, оказывается, что Горбачев с Каримовым были знакомы до 1975 года; последний несколько раз приезжал на Кавказские Минеральные Воды. Несмотря на то что от Ставрополя до Минвод было три-четыре часа езды на машине, Горбачев навещал своего узбекского друга, причем не один, а с Раисой Максимовной. Судя по воспоминаниям Казначеева, первого секретаря Пятигорского горкома партии, они дружили семьями, и Каримов в каждый свой приезд на Ставрополье щедро одаривал Горбачева. Если учесть это обстоятельство, то нетрудно себе представить, как волновался Михаил Сергеевич, когда начали допрашивать Каримова. Всего по «хлопковому делу» было возбуждено более 800 уголовных дел и осуждено (вплоть до расстрела) 4 тысячи человек. Судя по всему, Каримов следствию Горбачева не «сдал», а вот новый первый секретарь Узбекистана Усманходжаев (он занял этот пост после смерти Рашидова в 1983 году), тоже арестованный, назвал в числе взяточников членов Политбюро Лигачева, Гришина, Романова, Соломенцева и члена ЦК КПСС Капитонова. Это было уже через край, и в 1989 году Михаил Горбачев организовал шумную кампанию по прекращению «хлопкового дела», а Гдляна и Иванова обвинили в недозволенных методах следствия!

Еще один штрих: в 1984 году во время посещения Англии с Раисой Максимовной Михаил Горбачев заказал себе в фешенебельном швейном ателье «Дживс и Хаоук», которое обслуживало королевскую фамилию, несколько костюмов. Вопреки протоколу не посетил могилы Карла Маркса, а его жена, покупая шмотки и бриллианты, везде расплачивалась «золотой» кредитной карточкой «Америкэн экспресс». А обладание кредитной карточкой предполагает наличие счета в зарубежном банке! Спрашивается – откуда деньги, Зин? Да еще и счет в английском банке? Известно откуда – все из той же тумбочки.

Отсюда вывод: Горбачев, будучи первым секретарем Ставропольского крайкома партии, а затем и секретарем КПСС, был совсем не бедным человеком. Доказать нам ничего не удастся, поскольку нет документов, но подозревать Михаила Сергеевича в темных делах нам никто не запретит.

На этих-то связях с криминалом американцы и могли подцепить Горбачева на крючок. У них, вероятно, были какие-то доказательства. Так или иначе, какая-то информация о Горбачеве давала американским политикам уверенность, что его можно использовать в своих целях. Бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс в своих воспоминаниях пишет: «ЦРУ с энтузиазмом встретило появление Горбачева (в ЦК)… Мы многое о нем знали».

Естественно, американцы стали искать с ним связи. В 1975 году заместитель посла США в СССР Джек Мэтлок с деловой поездкой посетил Ставрополь. Кстати, этот Мэтлок окончил в свое время все тот же Русский институт Колумбийского университета, а значит, был связан с ЦРУ. В ходе этой поездки Мэтлок пожелал нанести визит местному партийному руководителю, то есть Горбачеву. Осторожный Михаил Сергеевич, понимая, что иностранные дипломаты за тридевять земель не ездят просто так, устроил ему официальный прием. Это были смотрины. Очевидно, Горбачев произвел на Мэтлока должное впечатление, и поиски контактов продолжились.

В 1984 году представитель Советского Союза на Женевской конференции по разоружению в ранге посла Виктор Исраэлян получил от своего американского коллеги Льюиса Филдса предложение встретиться на нейтральной территории. Во время этой встречи Филдс заявил, что администрация США хотела бы установить конфиденциальный контакт с кремлевским руководством. Дело было в том, что перед предстоящим визитом в Женеву вице-президент Буш «хотел бы конфиденциально встретиться с одним из новых советских лидеров». Конфиденциально – значит тайно. По словам Филдса, речь шла о Горбачеве, «вероятном будущем лидере Советского Союза». При этом Филдс просил Исраэляна устроить эту встречу так, чтобы о ней никто не знал. Горбачев на встречу может приехать инкогнито, а может придумать какой-нибудь предлог.

Напомним, что в 1984 году после смерти Андропова Генсеком стал тяжелобольной Черненко, а его должность фактически исполнял Горбачев. Необычное предложение Филдса поставило Исраэляна в тупик. Получается, что американцы пытаются установить неофициальный контакт с одним из советских руководителей втайне от всего руководства СССР и от его главы – Черненко! Зачем им это надо? Не кроется за этим какого-либо подвоха? Передать американское предложение напрямую Горбачеву, минуя министра иностранных дел Громыко, Исраэлян тоже не мог, а потому просто не стал ничего предпринимать.

Дальнейшие события развивались так. На конференцию по разоружению приехал Буш, а накануне Исраэляну позвонил Саддрудин Агахан, близкий к американскому вице-президенту человек. Он таинственным голосом сообщил, что с советским дипломатом желает встретиться Джордж Буш. Буш сразу же перешел к делу и озвучил то, что предлагалось ранее, – неофициально встретиться с Горбачевым, так как, по его словам, «следующим вашим лидером» будет именно он. И если Филдс говорил о Горбачеве лишь предположительно, то Буш уже уверенно называл его преемником Черненко. Что лежало в основе этой уверенности Буша? Неужели этот вопрос решался в Вашингтоне? В письме на имя заместителя министра иностранных дел Корниенко Исраэлян докладывал: «Как мне показалось, Буш готов поехать куда и когда угодно».

Пообещав доложить о сделанном предложении Буша в Москву, Исраэлян поспешил в столицу, но не к Горбачеву, а к Громыко – доложить по команде. Министр иностранных дел Громыко никаких распоряжений по поводу предлагаемой встречи не отдал, а лишь промолчал. Устанавливались ли другие тайные контакты американцев с Горбачевым, Исраэлян не знал.

Зато знал Мэтлок. Не надеясь на успех сделанного в Женеве предложения о тайной встрече, администрация США предприняла поиски других путей для организации тайной встречи с Горбачевым. Мэтлок вспоминал, что они стремились установить прямую связь , но не знали, с какого боку подступиться.

Как мы видим, американцы во что бы то ни стало хотели выманить Горбачева за рубеж для секретных переговоров.

Пока американцы судили и рядили, Горбачев был избран в Москве председателем Комиссии по иностранным делам Верховного Совета СССР. В связи с этим, как пишет Мэтлок, появилась возможность послать ему официальное приглашение от Конгресса США. Им стало известно, что в Крым на отдых собирается поехать президент Финляндии Мауно Койвисто. Он-то и передал при личной встрече предложение Рейгана о налаживании конфиденциальной связи. Горбачев не отверг сделанного ему предложения и продемонстрировал готовность вступить в тайные переговоры с администрацией США. При этом он ни Черненко, ни Политбюро о сделанном ему предложении в известность не поставил!

Поскольку Горбачев был сам себе не хозяин, то самостоятельно, без ведома Политбюро, выехать на встречу с американцами не мог. Но тут подвернулась оказия – умер лидер итальянских коммунистов Энрико Берлингуэр. Советское руководство послало на похороны делегацию во главе с Горбачевым. После похорон и встреч с членами ИКП Горбачев уже было намеревался вернуться домой, но ему позвонили и сказали, что с ним хочет встретиться президент Италии Пертини. На следующий день, по словам Горбачева, состоялась «содержательная беседа». О чем они говорили, неизвестно. Несомненно одно – это американцы предложили Пертини встретиться с Горбачевым.

После этого фамилия Горбачева стала часто мелькать в западной прессе, причем отзывы о нем были самые положительные.

Следующие смотрины состоялись в том же 1984 году при поездке Горбачева в Лондон по приглашению премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер. Туда была послана официальная делегация от Верховного Совета СССР, причем, по настоянию Тэтчер, ее возглавил Горбачев. Перебежчик Гордиевский, в ту пору возглавлявший резидентуру КГБ в Англии, позже писал, что Горбачев ехал в Лондон как на смотрины, и от того, какое он произведет впечатление на британцев, будет зависеть его дальнейшая карьера.

Этому визиту воспротивился Громыко. Для него, кадрового сотрудника МИДа еще сталинской школы, было ясно, что американцы водят хоровод вокруг Горбачева неспроста; добиваются тайных встреч с ним, печатают благоприятные отклики в своих СМИ и т. д. Он решил, что выезжать за границу Горбачеву абсолютно противопоказано, и отказался готовить визит Горбачева в Лондон. «МИДу этого не надо!» – заявил он. Тогда визит Горбачева в Туманный Альбион стал готовить заведующий отделом информации ЦК КПСС Замятин.

В период подготовки к визиту уже Горбачев при помощи КГБ пытался выйти на контакт с ближайшим окружением Маргарет Тэтчер и влиятельными финансово-промышленными кругами Англии и США, пообещав им реформировать Советский Союз. Как будто он уже был Генеральным секретарем!

Как только американцы узнали, что Горбачев едет в Лондон, они возжелали, чтобы он посетил еще и Соединенные Штаты. Свою просьбу об этом они передали через Гриффина, президента советско-американской торговой палаты, сотрудничавшего с ЦРУ. В ноябре 1984 года он передал Горбачеву приглашение американской администрации о конфиденциальной встрече весной 1985 года. На этом американцы не успокоились: посылали приглашения также через советского посла в США Добрынина, но Громыко отказался сообщить об этом Горбачеву.

В декабре 1984 года Горбачев во главе делегации посетил Лондон, был принят Маргарет Тэтчер в Букингемском дворце, посетил Британский музей, офисы ряда фирм и заводов, побывал в резиденции лондонского епископа, считавшейся оплотом английского масонства. Это породило слухи о том, что перед тем, как стать лидером СССР, Горбачев был представлен влиятельным масонским кругам Англии.

О том, как Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной делали покупки в Лондоне, расплачиваясь кредитной карточкой, мы уже писали выше. Шестидневное пребывание Горбачева в Лондоне было прервано известием о кончине министра обороны Устинова. Поэтому ему срочно пришлось возвращаться в Москву. На последние дни пребывания Горбачева в Лондоне у него была запланирована конфиденциальная встреча с Земцовым. Этот Земцов, бывший советский ученый, эмигрировал в Израиль и представлял Тель-Авив на предстоящих переговорах с Горбачевым. В связи со смертью Устинова эта встреча не состоялась, однако симптоматично то, что Горбачев был готов установить тайный контакт с правительством Израиля, и это при том, что между нашими странами не было дипломатических отношений!

Слухи о том, что именно после посещения Лондона Горбачев был завербован ЦРУ, вряд ли соответствуют истине, иначе зачем бы американцы так настойчиво добивались встречи с ним? В то же время вся эта возня вокруг Горбачева свидетельствует: к 1984 году ЦРУ располагало такой информацией о нем, которая позволяла им надеяться на возможность использования его в своих интересах. Именно поэтому американская администрация после смерти Андропова настойчиво искала с ним тайных встреч.

Со своей стороны и Горбачев сделал все возможное, чтобы его лондонские смотрины произвели на Западе самое благоприятное впечатление. Советская делегация еще находилась в Лондоне, когда Маргарет Тэтчер вылетела в Вашингтон, где заявила Рональду Рейгану, что с Горбачевым можно иметь дело.

И наконец, последний акт драмы (а развал Советского Союза и всего соцлагеря, для которого Горбачев сделал все, что мог, и был драмой вселенского масштаба). Мы уже писали о том, после смерти Черненко претендентов на трон в Советском Союзе было трое – Горбачев, Гришин и Романов. Мнения членов Политбюро разделились: кто хотел, чтобы новым Генсеком стал Гришин, кто – Романов, а кто – и Горбачев. Особую позицию в этом щекотливом вопросе занимал старейший и влиятельнейший член ПБ Громыко. У него были прохладные отношения как с Гришиным, так и Горбачевым. С Горбачевым – понятно почему: у него вызывали опасения настойчивые «ухаживания» Запада за Михаилом Сергеевичем, как будто он был невестой на выданье. По своим дипломатическим каналам он узнавал о многом. Тем не менее именно его голос был решающим и склонил чашу весов на сторону Горбачева. Почему вдруг такая перемена?

Причина банальна – угроза разоблачения за взятки. Причем эта угроза появилась оттуда, откуда он не ждал – из Америки. Дело было так.

В 1978 году Аркадий Шевченко, заместитель Генерального секретаря ООН, попросил политического убежища в США. Более того, оказалось, что он давно работал на ЦРУ. Это был скандал невиданного масштаба! Шевченко подчинялся непосредственно министру иностранных дел Громыко; кроме того они дружили семьями. Над головой Громыко сгустились тучи невероятной черноты – ему грозила отставка. Громыко сразу же открестился от предателя; скандал понемногу замяли. И тут, аккурат перед голосованием в Политбюро, в американской газете «Тайм» появилась статья этого самого Шевченко, в которой он обвинял Громыко и его жену во взятках и поборах с дипработников. О лихоимстве его жены, которая, приезжая в Америку, обходила все ювелирные магазины, скупая золото за счет казны и поборов с работников посольств и торгпредств; о том, как помощник Громыко облагал ясаком послов и других сотрудников МИДа, работающих за рубежом, удовлетворяя запросы жены шефа; о невежестве самого министра и прочих негативных его качествах.

Может, это была клевета? Нет, поскольку Шевченки и Громыки дружили семьями, Шевченко много чего знал. Это подтверждают и другие дипломаты, которые после его смерти рассказали о безобразиях, творившихся в МИДе при Громыко. Если суммировать их высказывания, получится такая картина. Лидия Дмитриевна была большой любительницей принимать разного рода подношения от дипломатов. Ее «нашествия» на советские посольства воспринимались сотрудниками как стихийное бедствие, сравнимое только с цунами. Громыко – вор всемирного масштаба. Он и его жена собирали дань со всех посольств и торгпредств при назначении на должность. Громыко, любитель живописи, не гнушался вывозить из советских посольств подлинники картин известных русских художников, оставшихся там еще с царских времен.

А вот что рассказывает сам Шевченко о своем назначении на столь высокий пост в ООН. Его мама однажды подарила жене Громыко брошь с 56 бриллиантами, доставшуюся ей от бабушки. Лидия Дмитриевна спросила маму: «Какой же пост хочет ваш сын?» Та ответила: «Должность заместителя Генерального секретаря ООН». И действительно, через некоторое время Аркадий Шевченко получил этот пост!

Несомненно, эта публикация в американской газете появилась с подачи ЦРУ: с чего бы это Шевченко, сколько лет молчавший, вдруг разразился разоблачительной информацией о своем бывшем начальнике? Этим Громыко давали знать: если не проголосуешь «правильно», то мы о тебе еще не то расскажем! Чтобы это сработало наверняка, один из сотрудников МИДа передал Громыко открытым текстом, что США приветствовали бы, если бы на посту Генерального секретаря ЦК КПСС оказался Горбачев. И Андрею Громыко ничего не оставалось делать, как голосовать за Горбачева! Ему просто выкрутили руки. Вот так незамысловато, путем шантажа, американцы продвинули Михаила Сергеевича в лидеры Советского Союза.

Итак, наше расследование, дорогие друзья, показало, что вопрос об избрании Михаила Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС решался в Вашингтонском «обкоме». Именно американцы назначили его на этот пост, как ни крути.

Андрей Андреевич Громыко, избежав очередного громкого скандала, был обласкан Горбачевым за «правильное» голосование и в 1985 году назначен на должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Скончался он в почете и уважении в 1989 году на восьмидесятом году жизни. Мир праху его…

Подловили ли американцы Горбачева на каких-то неблаговидных поступках, или его действия по разрушению Советского Союза были следствием его внутренних убеждений, мы не знаем. Вероятнее всего следующее: на первом этапе своего правления он искренне, хоть и неуклюже, пытался реформировать социализм. Когда же он увидел, что у него ничего не получается, принялся разрушать его и заявил, что так было им задумано изначально.

Американцы вели его до конца, а когда поняли, что ему на смену пришел еще более страшный разрушитель, просто выбросили Михаила Сергеевича, как использованную тряпку. Имя этого разрушителя – Борис Николаевич Ельцин.

 

«Ельцинское колесо»

«Ельцинское колесо» – это не метафора, а реальная операция по разрушению социализма, развалу СССР и его экономики и в конечном счете – государственной переворот, жертвой которого стал Михаил Сергеевич.

Ельцин, став у руля Московской партийной организации, первым делом почти полностью сменил весь руководящий аппарат МГК – «гришинских людей», а оставшихся распекал так, что некоторые, как птицы, из окон порхали в буквальном смысле слова – была серия самоубийств. Надо сказать, что в этом он брал пример с Горбачева, на 90 % сменившего весь ЦК. А в Центральный Комитет КПСС тогда по рангу входили все первые секретари обкомов, крайкомов, союзных и автономных республик. Выгнал Горбачев из Политбюро и своих противников – Романова с Гришиным и других, заменив их своими ставленниками – Яковлевым, Медведевым, Лукьяновым, Лигачевым, Рыжковым, Ельциным и Шеварнадзе.

Ельцин начал круто: началась борьба с коррупцией, со взятками в торговле и милиции, усовершенствование транспортной системы города. Он регулярно встречался с народом, тем самым завоевывая популярность у москвичей. Его коньком стала борьба с привилегиями партократии: Ельцин даже на работу ездил на общественном транспорте, а не на персональном, положенном ему по должности авто. Это не могло не вызвать к нему симпатии у рядовых обывателей.

Другое дело, что эти меры носили чисто популистский характер: он проезжал две – три остановки на автобусе, а затем пересаживался в машину; борьба с привилегиями тоже была показушной; потом привилегии ельцинского окружения и его самого во сто крат превысили привилегии советских бонз.

Горбачев в это время увяз в пустой болтовне, перестройка явно буксовала, несмотря на его заверения: «процесс пошел». Все это вылилось в открытый конфликт между ними на Пленуме 21 октября 1987 года. После чтения пустого доклада Горбачева, посвященного 70-летию Октября, слово взял Ельцин и стал критиковать работу Секретариата ЦК, руководителем которого был Лигачев, и всего Политбюро; выразил разочарование ходом перестройки, в связи с этим попросил освободить его от кандидатства в члены Политбюро и от обязанностей первого секретаря МГК. Для делегатов Пленума это было шоком. На Ельцина тут же обрушился Лигачев, бросив сакраментальную фразу: «Борис, ты не прав!» За ним последовали и другие «товарищи», обвиняя Ельцина в неудовлетворенных амбициях. Первый секретарь Казахстана Назарбаев вообще призвал выгнать его из членов ЦК. Это был бунт на корабле!

Речь Бориса Николаевича на Пленуме засекретили, признали ее «политически ошибочной». Что же такого в ней было? Это интересовало всех. Ушлые журналисты раздобыли текст его выступления, добавили кое-что от себя (при этом постарался редактор «Московской правды» Михаил Полторанин), и он стал ходить по рукам. Смелость оратора, не побоявшегося сказать правду, вызывала восхищение: от перестройки на самом деле никакой отдачи не было! Стало только хуже. Это еще больше возвысило Ельцина в глазах обывателей как народного заступника.

На этом Пленуме кадровый вопрос о Ельцине не был решен. Только в ноябре 1987 года его сняли с поста руководителя московских коммунистов, а в феврале 1988 года освободили от обязанностей кандидата в члены Политбюро. Однако Ельцин, несмотря на такой афронт, остался в списках членов ЦК, и в январе 1988 года был назначен первым заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра. На том и успокоились. Народ тоже подзабыл о Ельцине.

Маленький нюанс. Или большой нюанс – тут как посмотреть. Удивительно, но Горбачев на первых порах подыгрывал Ельцину. В традициях коммунистов было не принято щадить политических противников. Все советские вожди – от Сталина до Андропова – поступали с ними неизменно сурово. Пример: когда на июльском Пленуме 1957 года Маленков, Молотов, Каганович и примкнувший к ним Шепилов попытались было только заикнуться о том, что они в чем-то не согласны с Хрущевым, как тут же лишились своих постов и были отправлены в Тмутаракань руководить электростанциями. Брежнев, укрепившись у власти, тут же скинул с властного Олимпа всех, кто хоть гипотетически мог претендовать на его пост. Как разбирался с политическими противниками Сталин – общеизвестно: пулей в затылок. В данном случае Ельцина следовало бы отправить послом куда-нибудь в Свазиленд, где о том, что происходит в стране, он мог бы узнавать только из газет. А то, что из состава ЦК он вылетел бы с первой космической скоростью, это уж точно. Однако Ельцина назначили на должность заместителя председателя Госстроя в ранге министра, специально для него предназначенную, и никакой работой его не обременяли. Он ничего не делал, а только принимал обиженных Горбачевым «ходоков». Позже, когда начались выборные кампании, Горбачеву ничего не стоило отстранить Ельцина, использовав административный ресурс. Однако он этого не сделал, будучи самоуверенным чистоплюем.

А до этого в феврале – марте 1986 года прошел XXVII съезд КПСС, на котором Горбачев призвал расширить гласность: «Без гласности нет и не может быть демократизма, политического творчества масс, их участия в управлении». Как будто он собирался с этими безликими «массами» властью делиться! Пустозвон!

Червивые плоды этой «гласности» и «демократизма» сразу же дали о себе знать: в декабре 1986 года произошли беспорядки в Казахстане. Это случилось после того, как Горбачев снял с поста первого секретаря этой республики казаха Кунаева и назначил на его место русского Колбина. А потом, в августе 1988 года, вспыхнул Нагорный Карабах. Армяне, проживавшие в этой автономной области в составе Азербайджана, попросили присоединить их к Армянской ССР. Когда их не услышали в Москве, началась затяжная война, которая формально закончилась в 1994 году, а фактически кровоточит и доныне. Еще были массовые погромы армян в Баку и азербайджанские погромы в Армении. В 1987–1988 годах заволновалась Прибалтика. В этих республиках были созданы Народные фронты. Гласность же! В 1989 году возник конфликт в Приднестровье.

Еще был январский Пленум ЦК 1987 года, определивший, наконец, что КПСС нужно отстранить от «несвойственных ей управленческих функций» и превратить ее в реальную политическую партию. Наконец-то сталинская, а потом и хрущевская задумки обрели свое воплощение в документах столь высокого собрания партийцев! Никто при этом уже не возражал. Мысли партократов были заняты другим – предстоящим за этим обогащением и явной тенденцией перехода к капитализму. За партию уже никто всерьез не держался. Зачем? Партийные боссы уже возжелали стать владельцами акций, заводов, газет, пароходов.

Еще на этом Пленуме были приняты судьбоносные решения о проведении альтернативных выборов в Советы народных депутатов всех уровней: «Советы должны стать подлинными органами власти на своей территории». Эта новация потом еще как аукнется Горбачеву!

Однако вернемся к Ельцину. Летом 1988 года прошла XVIII Всесоюзная партконференция (предыдущая созывалась аж в феврале 1941 года!). Делегатом от Карелии был избран Борис Николаевич. Он каялся за свой «необдуманный» поступок, совершенный им на октябрьском Пленуме 1987 года, и просил реабилитировать его «еще при жизни». Судя по всему, тогда он пребывал во власти иллюзий и считал, что только от компартии может получить власть, а когда понял, что этого никогда не будет, озлобился и стал с ней бороться. Высокое партийное собрание никак не отреагировало на покаянную речь Ельцина. Тут-то Бориса Николаевича и понесло…

Конференция подтвердила решение январского Пленума 1987 года об избрании на альтернативной основе Советов всех уровней (избираться теперь мог любой желающий), а также установила, что Верховный Совет должен избираться на Съезде народных депутатов. При этом две трети делегатов Съезда должны были избираться населением, а остальные – общественными организациями. КПСС и была формально общественной организацией, поэтому коммунисты составляли в ней ту самую одну треть – 750 человек.

Вы спросите, зачем я рассказываю об этом, если это не связано с Ельциным? Вот вам ответ: это необходимо, чтобы понять, как он, мягко говоря, дошел до жизни такой – до осуществления уже не дворцового, а государственного переворота в СССР . Для понимания того, как политически деградировал Горбачев и набирал вес Ельцин.

Так вот, на выборах в Верховный Совет в феврале 1989 года Ельцин баллотировался в народные депутаты в Москве. Ему противостоял директор ЗИЛа Браков. Когда Ельцин не набрал необходимого количества голосов, ему отдал свой мандат уже избранный депутатом Казанник (что было противозаконно). Благодаря такой рокировке Ельцин стал членом Верховного Совета СССР и вошел в состав его Президиума. Впоследствии Ельцин «отблагодарил» Казанника, назначив его Генеральным прокурором Российской Федерации, а потом выгнав на вольные хлеба, не дав никакой должности.

Между тем американцы все же добились своего с Горбачевым: осенью 1985 года состоялась их встреча с Рейганом в Женеве. Результатом этого стал мораторий СССР на ядерные испытания и сокращение различных видов ядерного оружия. Американцы ничего сокращать не собирались, но инициативу Горбачева горячо одобрили. Затем была встреча Горбачева и Рейгана в Рейкьявике в 1986 году, на которой СССР пошел на большие уступки США по сокращению ракет средней дальности. В декабре 1987 года состоялась еще одна встреча Горбачева с Рейганом в Вашингтоне; своей пассивностью он способствовал свержению коммунистических режимов в Центральной и Восточной Европе во второй половине 1989 года, не препятствовал объединению Германии. Рухнула мировая система социализма, любовно выстраиваемая Сталиным; Горбачев вел себя, как подгулявший купчик, пускающий на ветер папенькино наследство.

В мае 1987 года на Красную площадь на легком самолете приземлился немецкий летчик Матиас Руст, нарушивший воздушное пространство Советского Союза. Это был невиданный удар по престижу страны! В результате этого инцидента новым министром обороны стал Дмитрий Язов, сменивший на этом посту проштрафившегося Соколова.

В том же 1987 году Михаил Горбачев опубликовал книгу «Перестройка и новое мышление». В ней он призывал забыть все разногласия между социализмом и капитализмом и совместно защищать общечеловеческие ценности. При этом крупные страны должны жертвовать своими интересами в пользу малых стран и ради общих целей мира. Это у него называлось «доброй волей». И опять глупость несусветная! По Горбачеву получается, что американцы бомбили Югославию по «доброй воле»! То-то они вторглись в Ирак, защищая «общечеловеческие ценности»! А Грузия напала на Южную Осетию, «жертвуя своими интересами в пользу малых стран»! Израильтяне вот уже как 60 лет гнобят палестинцев, убивая их женщин, детей и стариков, ради общих целей мира?

Государство, какое бы оно ни было, должно заботиться прежде всего о собственных интересах! Эту истину Горбачев начисто забыл или не исповедовал ее вовсе! «У нас нет вечных союзников и у нас нет постоянных врагов; вечны лишь наши постоянные интересы», – заявил министр иностранных дел Великобритании лорд Пальмерстон в 1858 году. Этот же принцип применяют и другие страны. Нельзя жертвовать интересами своего государства в пользу какого-то мифического «общечеловека»! Скажем больше: никто эти призывы Горбачева не выполнял и выполнять не собирается. Кем он себя возомнил: Махатмой Ганди, Мартином Лютером Кингом и матерью Терезой, вместе взятыми? Не зря Ельцин в своей крамольной речи на октябрьском Пленуме критиковал Горбачева за то, что он выстраивает свой культ личности. Таких пустопорожних инициатив со стороны Горбачева будет еще немало…

Прежде чем заниматься мировыми проблемами, Горбачеву следовало бы посмотреть на то, что в родной державе творится. Из-за неразумной экономической политики Горбачева поступления в госбюджет сократились. Бюджетный дефицит начали покрывать за счет безудержной денежной эмиссии. Поскольку в Советском Союзе в то время цены были фиксированными, возник дефицит товаров народного потребления. С прилавков быстро исчезло самое необходимое – у людей возникли проблемы даже с приобретением мыла, сахара, табака, чая и прочих товаров, не говоря уже о сложной бытовой технике. Народ тут же отреагировал на это частушкой: «Откопаем Брежнева, будем жить по-прежнему!»

Позволим себе одну ремарку. Сегодня наше «демократическое» ТВ выработало нехитрую уловку, чтобы вдолбить в головы телезрителей: дефицит товаров у нас был всегда. Для этого показывают пустые полки магазинов, датируя их (или вообще не датируя) 1950–1970-ми годами. Все это ложь: прилавки опустели только при Горбачеве! С тех пор прошло не так уж много времени, большинство населения помнит эти безобразия! Причем прилавки опустели до такой степени, что в 1983 году пришлось вводить карточки, как в войну! Популярность Горбачева в массах стремительно падала, между тем как Ельцин также стремительно набирал очки.

Двадцать пятого мая 1989 года открылся I Съезд народных депутатов. В первый же день работы Съезда Горбачев был избран Председателем Верховного Совета СССР. Выборы были альтернативными, поэтому большинство среди депутатов заняли горлопаны, сделавшие себе имя на критике существующего строя. Их было много: Собчак, Старовойтова, Салье, Куркова и прочие Карякины, Черниченки, Коротичи и Травкины. Все они были интеллигентами; ни рабочих, ни крестьян среди них не было.

Заседания Съезда транслировались по телевидению и радио; я помню, как на автобусных остановках и просто на ходу люди приникали к транзисторным радиоприемникам. Это было, как сегодня сказали бы, самое рейтинговое шоу! Чего только не несли с высокой трибуны Съезда народные избранники! Демагогия, ложь, антисоветчина так и лились на опешивших избирателей. «Ты слышал, что сказал Собчак? Вот это загнул так загнул! А ты слышал речь Сахарова? Оказывается, наши воины в Афганистане пристреливали своих же раненых! А Карякин вообще призвал вынести гроб с телом Ленина из Мавзолея!» – обсуждал разглагольствования народных депутатов народ. Гласность же – ничего не попишешь и не привлечешь к ответственности за абсурд. Однако основной темой выступлений была все же критика перестройки и Коммунистической партии.

Именно так критиковали существующий строй с думской трибуны их предшественники – депутаты 1917 года. И это не аналогия, а прямое следование либеральной мысли интеллигенции конца 1980-х – начала 1990-х годов. История их ничему не научила; сначала благодаря их усилиям рухнула Российская империя, а потом и Советский Союз.

В последний день работы Съезда, 9 июня 1989 года, радикально настроенные депутаты-интеллигенты сформировали Межрегиональную группу депутатов, в которую, в частности, вошли Ельцин, Сахаров, Афанасьев, Попов и Собчак. Они выступали за ускорение экономических и политических преобразований в СССР и радикальное реформирование советского общества, а своих противников-коммунистов обозвали «агрессивно-послушным большинством». Борис Николаевич уже коммунистом себя не считал!

На II Съезде в декабре 1989 года Ельцин пошел еще дальше: потребовал убрать из Конституции статью 6, в которой указывалось, что «КПСС является руководящей и направляющей силой» в государстве. В феврале 1990 года в стране прошли массовые митинги, инспирированные межрегионалами, с требованием отменить статью 6 Конституции СССР. В перерывах между II и III Съездами Горбачев согласился на такой шаг. III Съезд народных депутатов, собравшийся в марте 1990 года, отменил эту статью, ввел многопартийность и избрал Горбачева Президентом СССР.

События развивались стремительно. В том же марте 1990 года прошли выборы народных депутатов союзных республик, а 14 мая открылся I Съезд народных депутатов РСФСР. На нем председателем Верховного Совета России был избран Ельцин. Двенадцатого июня 1990 года Съезд принял «Декларацию о государственном суверенитете РСФСР», а позже – и об экономическом суверенитете. По словарю, суверенитет – это независимость государства от других государств во внешних делах и верховенство во внутренних делах. От кого Ельцин собирался отгородиться этим суверенитетом, ведь и мы раньше ни от кого не зависели? От горбачевского СССР! Только этим стремление Ельцина и объясняется. Объявив о своем суверенитете, Россия ради одного человека – Ельцина – практически вышла из Союза Советских Социалистических Республик.

Это было началом распада СССР. Провозглашался приоритет российских законов над общесоюзными. Это резко увеличило политический вес председателя Верховного Совета РСФСР, игравшего раннее второстепенную роль.

Двенадцатого июля 1990 года на последнем, XVIII, съезде КПСС Ельцин выступил с резкой критикой коммунистической партии и ее руководителя Горбачева. Он также объявил о своем выходе из КПСС. За ним последовали другие коммунисты – численность партии снизилась с 20 миллионов до 15. КПСС переживала серьезный кризис. Союзные компартии, включая и компартию РСФСР, начали действовать с позиций сепаратизма. Сбылась мечта расстрелянных Кузнецова, Родионова и Вознесенского: в июне 1990 года была образована Коммунистическая партия РСФСР как противовес КПСС. Ее первым секретарем стал Иван Полозков.

В своем большинстве республиканские компартии находились в оппозиции к КПСС. Самостоятельными себя провозгласили компартии Прибалтики. А тут еще многопартийность – все новообразованные партии были антикоммунистическими.

В декабре 1990 года собрался IV Съезд народных депутатов. Горбачеву были даны дополнительные полномочия. Совет Министров, преобразованный в Кабинет министров, стал подчиняться Президенту. Был введен пост вице-президента – им стал член Политбюро Геннадий Янаев.

А Ельцин все наступал: в феврале 1991 года он по телевидению потребовал отставки Горбачева и передачи власти Совету Федерации, состоящему из руководителей союзных республик. Это была явная попытка Ельцина отобрать у Горбачева власть в стране. Но Горбачев гнул свою линию. По решению IV Съезда 17 марта 1991 года был проведен общесоюзный референдум по вопросу сохранения СССР «как обновленной федерации суверенных республик». Семьдесят шесть процентов участников референдума проголосовали «за». Одновременно с этим в РСФСР проводился референдум о возможности введения поста Президента России. Эту идею Ельцин привез из Америки еще в 1989 году. В США с ним провели большую работу: поскольку ни Украина, ни Белоруссия, ни Казахстан, ни уже тем более Прибалтика за него голосовать нее стали бы, и у него не было возможности стать президентом СССР, то он решил стать президентом России. Хитро придумано было! Развалить СССР через учреждение поста президента РФ!

Большинство одураченного населения РСФСР (52 %) ответило положительно на этот вопрос. Сразу же после референдума, в апреле 1991 года, Председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин подписал Закон «О президенте РСФСР», а 12 июня 1991 года (ровно через год после объявления суверенитета России) он получил эту должность. Вместе с ним был избран вице-президент – ветеран Афганистана, военный летчик Александр Руцкой. (Примечательно, что на Руцкого выбор Ельцина пал только потому, что у него форма красивая и он носил усы!)

Это были первые в истории России всенародные свободные выборы своего правителя. Отметим, что Горбачев на пост президента СССР был избран не всенародно, а в результате голосования на III Съезде народных депутатов.

Так в СССР установилось двоевластие. Но выжить мог только один – сильнейший. Ельцин как президент РСФСР, самой крупной союзной республики, вместе с другими руководителями национальных окраин стал вести с Горбачевым переговоры по заключению нового союзного договора. Союзные республики требовали себе больших полномочий, большей финансовой самостоятельности и большей независимости. Переговоры велись в Ново-Огарево. В историю эти переговоры вошли под названием Ново-Огаревского процесса.

Вроде бы договорились обо всем, и 18 июня 1991 года Горбачев отправил согласованный новый союзный договор на утверждение в Верховные Советы союзных республик. Теперь СССР должен был называться ССГ (Союз Суверенных Государств). Почему «суверенных»? Да потому, что к тому времени о своем суверенитете объявили и остальные союзные республики, кроме Азербайджана (он обрел свой суверенитет позже). Это называлось «парадом суверенитетов».

Более того, в августе 1990 года Ельцин заявил автономным республикам, входящим в РСФСР: «Берите суверенитета сколько, сколько можете проглотить!» Этим немедленно воспользовались вожди автономий: о своем суверенитете заявили Карелия, Коми, Татария, Удмуртия, Якутия, Чукотка, Адыгея, Бурятия, Башкирия, Калмыкия, Марийская АССР, Чувашия, Ямало-Ненецкий АО, Горно-Алтайский АО и другие, кроме Еврейского АО, который так и остался автономным округом. При этом все эти автономии вошли теперь в РСФСР на правах союзных республик и готовились наравне со старыми союзными республиками, Белоруссией например, подписывать новый союзный договор. Таким образом, число союзных республик к 1991 году увеличилось с пятнадцати до тридцати! И еще один штрих: вместо первых секретарей союзных республик власть теперь представляли президенты. Сложилась ненормальная ситуация: около 30 союзных президентов при одном общесоюзном – Горбачеве! Такого в международной юридической практике еще не бывало! Такая ситуация должна была рано или поздно разрядиться. Разрядка же означала гибель Советского Союза. ССГ некоторые политики расшифровали как «Союз Спасения Горбачева», так как при его существовании Горбачев оставался бы, пусть и эфемерным, но президентом.

Для полноты картины следует добавить, что в Тбилиси в апреле 1989-го, в Вильнюсе и Риге – в январе 1991 года произошли антисоветские демонстрации, подавленные войсками. СССР стоял накануне распада. Подписание нового союзного договора означало бы окончательную ликвидацию страны. СССР превратился бы в некую конфедерацию суверенных государств с ничего не решающим союзным центром. Союзный договор привел бы к полному и безоговорочному развалу единого государства. Но Горбачев пошел на него ради спасения своего поста.

Подписание договора было намечено на 20 августа 1991 года. Михаил Горбачев уехал отдыхать в Крым в правительственную резиденцию Форос (что по-древнегречески означает «парус»), но собирался вернуться в Москву 19 августа.

Но тут образовался ГКЧП – Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению в СССР, и ввел это положение на территории всей страны. Потом это назовут путчем, государственным переворотом, захватом власти, попыткой отстранения Горбачева с поста Президента и срыва подписания нового Союзного договора. Официальная версия событий звучит так: ни с того ни с сего собралась группа высокопоставленных товарищей – хунта – и решила путем переворота свернуть страну с «демократических» рельсов и восстановить власть коммунистов. А благородный Ельцин оказал им сопротивление, поднял народ на бунт, освободил бедного Горбачева из форосского заточения, посадил путчистов в тюрьму и тут же запретил деятельность КПСС на территории России. Короче, во всем виноваты коммунисты.

Сам же «виновник торжества» – Горбачев – высказался так: «До конца я все не скажу!»

Однако мы располагаем воспоминаниями участников тех событий и по ним сможем восстановить картину произошедшего. По свидетельству главы Администрации Президента Валерия Болдина, идея о введении чрезвычайного положения в СССР возникла не спонтанно, а принадлежала самому Горбачеву ! Все началось с жесткого противостояния двух президентов – союзного и российского. Возглавив Россию, самую большую союзную республику, Ельцин начал активно «раскачивать» Советский Союз. Чувствуя, что теряет точку опоры, в начале 1990 года Горбачев пригласил к себе группу членов Политбюро и Совета безопасности (тех, кто позже вошел в ГКЧП) и поставил вопрос о введении чрезвычайного положения. Все его поддержали, учитывая нарастание националистических центробежных тенденций в Прибалтике и Закавказье. В аппарате Горбачева по его заданию начали готовить концепцию чрезвычайного положения (ЧП). Но в 1990 году ее так и не разработали, потому что обстановка пока оставалась стабильной. Однако в 1991 году она накалилась до такой степени, что достаточно было одной искры, чтобы произошел взрыв. Власть Горбачева становилась все более эфемерной:

без России он уже ничего не мог сделать. Чувствуя, что Горбачев теряет власть, Ельцин стал вести себя нагло. При обсуждении нового союзного договора он практически диктовал свою волю руководителям национальных республик. Ельцин все более и более брал инициативу в свои руки. В конце концов Горбачев понял, что сепаратные переговоры Ельцина с националами приведут к его окончательному отстранению от власти, и дал отмашку силовым структурам по введению ЧП. Сам же ушел в отпуск, как будто он здесь ни при чем. Горбачев все любил делать чужими руками. Когда происходили тбилисские, вильнюсские и рижские события, он давал министру обороны Язову устные распоряжения о подавлении антисоветских митингов и шествий войсками. Язов испрашивал у него письменных распоряжений, а Горбачев отвечал ему: «Достаточно моего слова». Наутро, когда в результате применения воинской силы весь мир узнавал, что погибли люди, Горбачев от всего отказывался: я, мол, никаких распоряжений не давал, это военные сами проявили злую инициативу. Двуличный был человек! Так и здесь: сам же отдал команду о введении ЧП – и спрятался в Крыму. Горбачев руками ГКЧП хотел сместить Ельцина. Вот и вся подноготная. Американцы предупреждали Горбачева, что готовится переворот, но тот только отмахивался, поскольку сам же его и организовал!

Семнадцатое августа 1991 года. На спецобъекте КГБ «АБЦ» (Архивно-библиотечный центр) в Москве собрались председатель КГБ Николай Крючков, министр обороны маршал Язов и двое его заместителей – генерал армии Варенников и генерал-полковник Владислав Ачалов, заместитель председателя Совета обороны Олег Бакланов, руководитель Администрации Президента Валерий Болдин, секретарь ЦК Олег Шенин и премьер-министр Валентин Павлов. На этой встрече обсуждалось экономическое и политическое положение в стране и меры, намеченные Горбачевым по введению ЧП. В это время из Фороса Крючкову позвонил Горбачев. О чем они разговаривали, неизвестно, так как Крючков лжет, что разговор носил общий характер, а Горбачев утверждает, что такого факта вообще не помнит, так как он по телефону общался со многими лицами. Вероятно, он давал последние инструкции.

Восемнадцатое августа 1991 года. Видно, что-то в поведении Горбачева заставило засомневаться будущих членов ГКЧП, и они отправили в Крым делегацию, состоявшую из начальника охраны Президента генерал-лейтенанта Юрия Плеханова, Олега Шенина, Олега Бакланова, генерала армии Варенникова и Валерия Болдина. Одновременно на даче Горбачева отключили не только все телефоны, но и ядерный чемоданчик. Короче, его связь с внешним миром отрезали полностью, чтобы он не передумал. Горбачев продержал их в приемной целый час, так как долго о чем-то советовался с Раисой Максимовной, пока они сами не вошли в его кабинет. Наконец вышел Горбачев, закутанный в теплый халат (у него был приступ радикулита), и гневно спросил, кто они и кого представляют. Посетители были в шоке: такой реакции от Горбачева они не ожидали! По рассказу Болдина, они рассчитывали на обсуждение вопросов о введении ЧП в духе аналогичных встреч в прошлом, а тут такой агрессивный прием! Масла в огонь подлила еще и Раиса Максимовна, заискивающим тоном спросившая у Бакланова: «С добром ли вы приехали?» Горбачев элементарно перепугался: он думал, что его хотят арестовать! По воспоминаниям Болдина, гнев и раздражение Горбачева ослабли, когда он узнал, что визитеры говорят от имени людей, которые ранее привлекались им для выработки мер по введению ЧП. Он больше всего боялся, что посланники представляют руководство России, то есть Ельцина!

Ему стали предлагаться различные варианты действий, которые готовились по его поручению на случай введения ЧП. Президент никак не реагировал, а потом спросил, распространяются ли меры ЧП на действия российского руководства. Услышав утвердительный ответ, он расслабился окончательно.

«Все, что вы предлагаете, надо осуществить максимально демократическим путем», – заявил Горбачев. Как можно «демократическим путем» привести страну, особенно националов, в чувство, без применения силы – это, наверное, одному Горбачеву было известно. Когда ему предложили подписать Указ о введении чрезвычайного положения и формировании ГКЧП, он отказался, заявив: «Черт с вами, действуйте!» И даже дал несколько советов, как ввести ЧП. На прощание он всем пожал руки. Короче говоря, он решил таскать каштаны из огня чужими руками. Выгорит – я с вами, ребята, а не выгорит – все шишки посыплются на вас, а сам я останусь белым и пушистым.

Выйдя из кабинета Горбачева, ошарашенные визитеры начали переговариваться между собой. «Но ведь еще недавно он считал, что введение ЧП является единственным выходом из сложившейся ситуации. Что же изменилось?» – растерянно сказал Бакланов. «А что ты хочешь, чтобы политик такого масштаба сказал прилюдно “да”»? – ответил Болдин, хорошо знавший Горбачева как руководитель его Администрации. Болдин знал, что даже не по столь щекотливому вопросу он не говорил ни «да», ни «нет», а обычно отделывался междометиями или вообще переводил разговор на другую тему. Это правда: я лично убедился в этом, когда Горбачев приезжал к нам на завод «Светлана», да и ТВ неоднократно показывало его встречи с народом. Когда ему задавали вопрос, который ему не нравился, он или начинал говорить совершенно о другом, или вообще нести ахинею, типа «процесс пошел» или про какой-то «консенсус».

В тот же день визитеры вернулись в Москву. Когда они рассказали о состоявшемся разговоре с Горбачевым Крючкову и другим участникам событий, те были ошарашены не меньше делегатов. Двуличный, лживый, испугавшийся брать ответственность на себя – это были самые лестные эпитеты, которые звучали из уст патриотически настроенных товарищей. На совещании в Кремле были высказаны предложения всем подать в отставку: «Пусть Горбачев катится в пропасть!» – «А что будет со страной? – задал резонный вопрос Бакланов. – Плюнуть на все?» И патриоты решили действовать без Горбачева.

Девятнадцатого августа в 4 часа утра Севастопольский полк КГБ заблокировал президентскую дачу в Форосе, а взлетную полосу аэродрома перекрыли двумя тягачами. Связь была отключена еще раньше. Таким образом, Горбачев был надежно изолирован. Впрочем, как выяснилось позже, связь была отключена только на даче, но в домике охраны осталась. После отъезда визитеров Горбачев сделал оттуда пару звонков. Например, позвонил академику Вольскому и сказал ему: мол, завтра по радио скажут, что я болен, но ты знай, что я здоров! Вольский не мог понять, в чем дело, пока на самом деле не передали это сообщение. Не была отключена и связь Горбачева с Бушем. Он запросто мог бы ему позвонить и этим разрушить все планы заговорщиков, но вместо этого он заказал себе роскошный ужин с марочными винами, а потом отправился в кинозал смотреть какой-то американский боевик. По совету своей дражайшей Раисы Максимовны он записал на любительскую камеру обращение к народам мира, что его, мол, заточили злые люди, возможно, и убьют, и положил кассету в портфель. Обезопасил себя, так сказать, на случай чего…

 

Ответственность за судьбу СССР взяли на себя члены ГКЧП, который был сформирован в ночь на 19 августа. В него вошли: первый заместитель председателя Совета Обороны Олег Бакланов, председатель КГБ Владимир Крючков, премьер-министр Валентин Павлов, министр МВД Борис Пуго, председатель Крестьянского Союза Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий Александр Тизяков, министр обороны Дмитрий Язов и вице-президент Геннадий Янаев. Все, кроме Тизякова и Павлова, были членами ЦК КПСС.

Как видим, в ГКЧП вошли и силовые министры (Язов, Крючков и Пуго), и высшие правительственные чиновники (Павлов и Янаев). Они совершенно легитимно обладали всей полнотой власти в стране; кроме того, Янаев был избран на свой пост Съездом народных депутатов. Армия, милиция и КГБ могли выполнить любой приказ ГКЧП, а парламент, во главе которого стоял Лукьянов, наверняка одобрил бы любые их действия.

Участники ГКЧП на различных этапах его деятельности хотели отстранить от власти Горбачева путем его изоляции; блокировать вероятные попытки Ельцина оказать им сопротивление; установить постоянный контроль за местонахождением руководителей органов власти Москвы и РСФСР, известных своими демократическими настроениями с целью их дальнейшего задержания; осуществить, привлекая части КГБ и армию, штурм здания Верховного Совета с последующим интернированием захваченных в нем лиц, включая руководство России. С этой целью некоторые войска спецназа КГБ в Москве были приведены в боевую готовность и передислоцированы в заранее определенные места, чтобы совместно с подразделениями армии и милиции участвовать в мероприятиях по обеспечению режима ЧП. Как мы уже знаем, кое-что из этого плана сделать удалось: Горбачев был надежно изолирован в Форосе. За Ельциным и другими оппозиционерами было установлено наружное наблюдение. Несомненно, ГКЧП удалось бы все сделать, если бы не одно «но»… Никакого четкого плана действий у гэкачепистов не было – все делалось (а больше не делалось) впопыхах, без согласования с другими силовыми структурами и наобум.

Как писал Сталин еще в конце 1920-х годов, всякий переворот должен быть тщательно подготовлен, а то получится не переворот, а смех один… Путч какой-то. Он-то знал, о чем говорил, так как Октябрьский переворот в Петрограде 1917 года готовил именно он. Члены ГКЧП наивно полагали, что их распоряжения и приказы будут исполняться беспрекословно. Они не учли одного: как армия, так и КГБ и МВД, советские органы на местах разложились за 5 лет «перестройки» демократами, вылившими ушаты грязи на Советскую власть вообще и КПСС в частности. Никто, за редким исключением, не захотел подчиняться членам ГКЧП. Кроме того, был еще и шкурный интерес: в период смут лучше соблюдать нейтралитет; мало ли как дело обернется? Своя рубашка ближе к телу… И еще один штрих: и Советская армия, и КГБ, и милиция к тому времени уже потеряли всякий страх перед Кремлем; слишком часто они становились разменной картой в играх политиков. Их предавали, сдавали, от них отказывались… А потому они исполняли туманные приказы ГКЧП спустя рукава.

Когда по приказу Горбачева в 1989 году в Тбилиси вошли войска и людей рубили саперными лопатками по головам, генсек моментально от всего открестился и клятвенно заверял, что никому никаких указаний он не давал. Когда в январе 1991 года группа «Альфа» пошла на штурм Вильнюсского телецентра, Горбачев тем же вечером заявил, что о штурме впервые услышал по радио, хотя спецназ послал туда лично.

Стоит ли удивляться, что наученные горьким опытом военные не спешили в данном случае проявлять инициативу и саботировали приказы ГКЧП.

А Ельцин в этот момент находился в Казахстане у Назарбаева. Тот принимал его с восточной роскошью; много пили, в результате чего вылет в Москву задержали на два часа. У заговорщиков были планы нейтрализовать Ельцина прямо в самолете или на аэродроме, но команды не было; в итоге ему дали спокойно проследовать до своей дачи в Архангельском.

Ночью группа «Альфа» выдвинулась к даче Ельцина в том самом Архангельском, но не блокировала его и не получила указаний предпринять против него какие-либо меры. Это была самая главная ошибка путчистов: Ельцина ни в коем случае не следовало оставлять на свободе или в живых. История могла бы обернуться по-другому. Этим воспользовался Ельцин; он мобилизовал своих сторонников, самыми видными из которых были Хасбулатов, Собчак, Бурбулис, Полторанин, Шахрай, и помчался в Москву.

В 6 утра 19 августа 1991 года во всех средствах массовой информации было объявлено о введении в стране чрезвычайного положения. При этом говорилось, что Горбачев болен и теперь вся власть в СССР принадлежит ГКЧП во главе с вице-президентом Янаевым. Цель – взять на себя ключевые функции управления государством и навести порядок в стране. Одновременно в Москву были введены войска. В перерывах между сообщениями ГКЧП по ТВ транслировался балет «Лебединое озеро». Я помню то выступление ГКЧП, дрожащие руки Янаева и отсутствующий взгляд Павлова. Позже демократы припишут им трусость (чего не было) и пьянство (факт имел место), но они просто волновались за судьбу СССР. Несомненно, они были последними патриотами в высших эшелонах власти; после там воцарились только предатели, убийцы, коррупционеры и изменники. В 2010 году в передаче Сванидзе «Суд времени» 97 % проголосовавших уверенно заявили, что ГКЧП пытался спасти страну. И это правда!

Путчисты действовали неуверенно, и Ельцин решил перехватить инициативу и взять власть в свои руки. Президент РСФСР Ельцин со своей командой стал рассылать воззвание «К гражданам России», а потом подписал Указ «О незаконности действий ГКЧП», хотя именно его действия были незаконными, так как он выступил против законного вице-президента СССР – своего начальника. В 9 утра 19 августа Ельцин прибыл в Верховный Совет РСФСР (Белый дом) и организовал там центр сопротивления действиям ГКЧП. Сопротивление приняло форму митингов в Москве у Белого дома и в Ленинграде на Исаакиевской площади. В Москве вокруг Белого дома возвели баррикады из подручных средств. Высланные ГКЧП танки Таманской дивизии и боевые машины десанта (БМД) Рязанского полка дивизии ВДВ под командой генерала Лебедя переходят на сторону оппозиции. В 12 часов дня Ельцин, взобравшись на танк, обратился к митингующим, которых собралось 160 тысяч (по другим данным – 70 тысяч), назвав случившееся антиконституционным государственным переворотом. Ответом на его слова был рев толпы: «Ельцин, Ельцин!» Он уже стал национальным героем.

В то же время он осознает неустойчивость своего положения и посылает своих эмиссаров в Париж, чтобы они организовали там правительство России в изгнании. Одновременно была налажена связь с американским посольством с просьбой (в случае чего) предоставить руководству России политическое убежище. Те обещали.

Начальник охраны Ельцина А. Коржаков даже приготовил для него несколько париков и накладные усы, чтобы он мог незаметно выскользнуть из осады. В случае штурма Белого дома американцы обещали оставить ворота посольства открытыми, чтобы Ельцин со товарищи смог укрыться там. Еще весной 1991 года Ельцин переманил на свою сторону командующего ВДВ генерала Грачева. Таким образом, Грачев и Лебедь изменили присяге. Чтобы положение военных изменников стало легитимным, Ельцин абсолютно незаконно присвоил себе титул Главнокомандующего, хотя им был и оставался Горбачев. Созданное республиканское Министерство обороны, главой которого стал генерал Константин Кобец, – тоже незаконное деяние, так как на тот момент существовало общесоюзное Министерство обороны во главе с маршалом Язовым.

Как видим, замыслы ГКЧП были воплощены только в отношении изоляции Горбачева. Ельцина не арестовали, штурма Белого дома с последующим интернированием всех находящихся в нем лиц не было, как не было и четкого плана действий. Абсолютное большинство властных и силовых структур просто игнорировали их приказы. Поэтому ГКЧП потерпел крах. Единственное, что они могли сделать, – так это объявить Ельцина вне закона и завести на него уголовное дело. Войска и КГБ отказались выполнять законные приказы своих начальников; иные пребывали в нерешительности, а иные просто изменили, как изменил присяге командующий Ленинградским военным округом генерал Самсонов, поддавшийся на уговоры Собчака не водить войска в Северную столицу.

Ночью 21 августа началось движение бронемашин вокруг Белого дома. Произошли столкновения с митингующими, по дури которых погибло три человека. Потом Горбачев присвоит им высокое звание Героев Советского Союза посмертно, что абсолютно не соответствовало статусу этой награды. Звезду Героя он посулил и Ельцину, но тот послал его на три буквы.

В те дни и в последующие годы Ельциным и его командой законность будет нарушаться не раз; это войдет в норму их жизни. Плевать они хотели на законы – ведь они же демократы, а значит, им все можно! Участникам событий 19–21 августа на стороне Ельцина позже выдали по медали «Защитнику свободной России», которые в народе тут же презрительно нарекли «засранками».

Примечательно, что среди защитников Белого дома в те августовские дни были будущий террорист Шамиль Басаев и руководитель компании ЮКОС Михаил Ходорковский. Они тоже «заслужили» свои медали.

В итоге утром 21 августа маршал Язов отдает приказ о выводе бронетехники из Москвы. В тот же день вице-президент РСФСР Александр Руцкой и премьер-министр России Иван Силаев вылетают в Форос и освобождают Горбачева из «плена». Другим самолетом в Крым вылетают некоторые члены ГКЧП, чтобы объясниться, но Горбачев отказывается их принимать. Они ему уже не нужны. Вот если бы ГКЧП победил…

На этот раз Горбачев, который ранее умело добивался своих целей, оставаясь в стороне, просчитался и стал изображать из себя мученика. Он лицемерно заявил, что ничего не знал ни о каком ГКЧП, так как у него были отключены все телефоны, хотя связь у него была. Горбачеву не удалось свалить Ельцина руками ГКЧП; теперь он вынужден быть принять милость из рук победителя. У него было под рукой около 4 тысяч бойцов охраны, которая смогла бы долго вести бой или вывезти его куда надо, но он этого не сделал.

Двадцать второго августа все члены ГКЧП были арестованы. По погибшим был объявлен траур, а над Кремлем спустили флаг СССР и подняли опозоренный власовцами царский триколор. Двадцать третьего августа беснующаяся толпа демонтировала памятник Дзержинскому на Лубянской площади (характерно, что ни один сотрудник ГБ против этого не протестовал!), а Ельцин в прямом телеэфире в присутствии Горбачева запретил деятельность Компартии России. На следующий день Горбачев сложил с себя полномочия Генерального секретаря и призвал Центральный Комитет КПСС к самороспуску.

Двадцать второго августа при аресте застрелился член ГКЧП, министр внутренних дел Борис Пуго, а 24-го – бывший начальник Генерального штаба маршал Ахромеев. Хотя он и не входил в ГКЧП, но внимательно отслеживал ситуацию и убедился в том, что создание ГКЧП – авантюра, которая может окончиться только провалом, и страна окончательно погибнет. К тому же Горбачев его подло подставил: на переговорах по сокращению наступательных вооружений он приглашал его не на все заседания, а только на некоторые, чтобы показать американцам: военные тоже участвуют в переговорном процессе. Когда маршал Ахромеев увидел итоговый документ, то ужаснулся: Горбачев в угоду заокеанским дядям сократил даже те вооружения, о которых вообще речь не шла! Оба самоубийцы оставили предсмертные записки патриотического содержания. Например, маршал Ахромеев написал такие строки: «Не могу жить, когда гибнет мое Отечество и уничтожается все, что я всегда считал смыслом в моей жизни… Я боролся до конца». Горбачев – иуда и подлец; я могу сказать ему это в лицо хоть сейчас. Сейчас он хвастается, что не пролил и капли крови; а как же кровь, пролившаяся в Тбилиси, Сумгаите, Баку, Нагорном Карабахе, Приднестровье, Ферганской долине, Вильнюсе и Риге, кровь маршала Ахромеева и Бориса Пуго, тех неразумных мальчишек, которые погибли под траками БМД в августе 1991 года? Она что, сама пролилась? Нет, это следствие вашей неразумной политики, господин Горбачев! Эта кровь на вас, Михаил Сергеевич! Про порушенные судьбы десятков миллионов людей я уже не говорю…

Как отнеслись к ГКЧП власть предержащие? Пассивную поддержку им оказал Совмин СССР, а также Политбюро ЦК КПСС. Что мешало собрать Пленум ЦК КПСС? Ведь именно на пленумах происходили все предыдущие дворцовые перевороты в СССР: так низвергали Хрущева, «антипартийную» группу Молотова-Кагановича-Маленкова, арестовывали Берию. Что мешало им на экстренном Пленуме сместить Горбачева с поста Генсека? Что мешало провести экстренное собрание Верховного Совета СССР, ведь его спикер Лукьянов был в одной связке с Язовым, Янаевым и Крючковым? Уж он-то несомненно поддержал бы действия ГКЧП, тем самым придав им абсолютно легитимный характер? Однако ничего этого сделано не было. Почему? Да потому, что Горбачев все знал, и они знали, что Горбачев с ними заодно. А потом он, по своему обыкновению, предал их!

Руководители республиканских органов власти в большинстве случаев открыто не вступали в конфронтацию с ГКЧП, но саботировали его действия. Прямо высказались «за» Президент Грузии Гамсахурдиа, Председатель Верховного Совета Белоруссии Дементей, Первый секретарь Компартии Украины Гуренко, Первый секретарь ЦК Азербайджанской ССР Муталибов и вся Средняя Азия. Категорическими противниками путчистов объявили себя лишь руководитель Киргизии Акаев и, конечно же, руководитель России Ельцин. Остальные предпочли отмолчаться.

Таким образом, в результате подавления путча российское руководство обеспечило себе политическую победу над союзным руководством. Те руководители краев и областей РСФСР, которые поддержали ГКЧП, были изгнаны из органов власти.

Сразу после провала путча суверенные государства, с которыми Горбачев собирался подписывать договор, объявили о своей независимости: Эстония – 20 августа, Латвия – 21-го, Украина – 24-го, Молдавия – 27-го, Киргизия – 31-го августа, Узбекистан – 1 сентября, Таджикистан – 9-го, Армения – 29 сентября, Азербайджан – 18 октября, Казахстан – 19-го, Туркмения – 27 октября, Россия – 12 декабря 1991 года. Литва заявила о своей независимости еще раньше – 11 марта 1990 года после событий в Вильнюсе. Подписание нового союзного договора было сорвано. Союз Советских Социалистических Республик распался. Заметим, что Ельцин в этом процессе никак не отметился. Ему было достаточно того, что он перехватил у Горбачева власть, а там – хоть трава не расти… На бывшие союзные республики ему было глубоко наплевать. Власть любой ценой – вот главное содержание ельцинизма.

…После того как освобожденный «форосский пленник» спустился с трапа самолета чуть ли не в арестантской робе, он бросил журналистам свою знаменитую фразу: «Всего я вам никогда не скажу». На следующий день, 22 августа, он решил показать, кто в доме хозяин: принялся назначать министров, раздавать заявления, и т. п. Ельцин его моментально осадил: не стесняясь в выражениях, он потребовал отменить ранее подписанные указы. Когда Горбачев ответил, что подумает, Ельцин грубо заявил: «Отныне все кадровые назначения будешь проводить только после согласования со мной!» «Горбачев внимательно посмотрел на меня, – вспоминал Ельцин. – Это был взгляд зажатого в угол человека». Двадцать третьего августа Ельцин решил окончательно добить Горбачева: он вызвал его (не пригласил, а именно вызвал) на заседание Верховного Совета РФ. Началась публичная «порка». Горбачев, стоя на трибуне, несет какую-то чушь, но Ельцин грубо прерывает его. Он требует, чтобы Горбачев публично утвердил все его указы, изданные в дни 19–21 августа: передачу под юрисдикцию РФ всех союзных министерств и ведомств, а также принятие на себя Ельциным поста Верховного Главнокомандующего. Горбачев чуть ли плачет: «Борис Николаевич, мы же не договаривались все сразу выдавать, все секреты; я даже их не читал!», а Ельцин с кривой ухмылкой сует ему весь пакет документов: «Ознакомьтесь прямо здесь, на трибуне». Пока Горбачев читает, Ельцин зачитывает указ о запрете деятельности компартии РФ. Под бурные овации зала Ельцин ставил свою подпись под этим документом. Поверженный Горбачев, красный от стыда, сходит с трибуны…

Михаил Сергеевич переиграл себя сам. Хотел свергнуть руками ГКЧП Ельцина, но в итоге оказался повергнутым сам.

После провала путча Горбачев еще носился с идеей подписания договора и вроде бы о чем-то договорился на конец 1991 года, но 8 декабря 1991 года в Беловежской пуще лидер Белоруссии Шушкевич, руководитель Украины Кравчук и Президент России Ельцин втайне от общесоюзного Президента объявили о роспуске Советского Союза и образовании СНГ – Содружества Независимых Государств . Картина маслом под названием «Без Мишки в лесу». Для Горбачева это был как гром среди ясного неба: он такой подлости от Ельцина не ожидал. Горбачеву теперь не на кого было положиться: Политбюро он сам распустил, верные соратники, у которых были реальные рычаги власти (гэкачеписты) и которых он предал, сидели в тюрьме, а Госсовет, состоящий из союзного президента и руководителей республик, развалился. Горби, как его называли на Западе, оказался в одиночестве. Американцам он стал теперь не нужен и неинтересен. Мавр сделал свое дело. У янки прямо дух захватывало от перспектив «сотрудничества» с Ельциным.

Это был беспрецедентный случай в мировой истории: три человека решили судьбу мировой державы с мощнейшими спецслужбами, прокуратурой и внутренними войсками, у которой был живой и дееспособный президент, по конституции являвшийся главнокомандующим многомиллионной армией. Горбачев, затеяв свою «перестройку», потерял контроль над ситуацией, а Ельцин, этот злой гений, захватил власть, заплатив за это потерей доброй трети территории Советского Союза.

Депутат Госдумы А. Хинштейн в своей книге «Ельцин. Кремль. История болезни» обрисовал ситуацию так: «Представьте себе такую ситуацию: губернаторы трех американских штатов – ну, допустим, Техаса, Невады и Аризоны – собрались в каком-нибудь мотеле на краю прерий. Хлопнули по бутылке джина. Завалили бизона. И за ужином, аккурат между третьей и четвертой поллитрой, решили – к чертовой матери – распустить США. Что ждет этих горе-губернаторов? Три равноправных президентских кресла? Три смирительные рубашки? А может быть, три одноместные камеры в знаменитой тюрьме Аль-Катрас? По-моему, вопрос излишен…» В нашем случае ни смирительных рубашек, ни тюремных камер глава СССР для изменников не приготовил: они получили президентские кресла.

Кстати: Гражданская война в США 1861–1865 годов между Севером и Югом велась совсем не из-за отмены рабства в южных штатах, как нас учили в школе, а потому, что южные штаты захотели выйти из состава США. Одиннадцать южных штатов заявили о своей независимости и образовали Конфедерацию Штатов Америки. Тогда оставшиеся 23 штата пошли на них войной и силой принудили их опять вернуться в США. Ситуация сложилась примерно такая же, как и в СССР 1991 года: три республики захотели выйти из Союза и образовали СНГ, а оставшиеся 12 должны были навалиться на них и заставить снова войти в него. И никакие жертвы ради спасения государства, как в США, здесь не были бы напрасными…

Президент США Джордж Буш 25 декабря 1991 года заявил: «Соединенные Штаты приветствуют исторический выбор в пользу свободы, сделанный новыми государствами Содружества. Несмотря на потенциальную возможность нестабильности и хаоса, эти события отвечают нашим интересам». Еще бы они не отвечали интересам Америки! Исчезла супердержава под названием СССР, наравне соперничавшая со США. Запад был кровно заинтересован в исчезновении политического и экономического конкурента.

С тех пор и доныне существует однополярный мир, а пуп земли – это Вашингтон. Именно с тех пор Америка диктует другим государствам на планете, и России тоже, как им жить.

Девятого декабря ничего не подозревающему Горбачеву на дачу позвонил белорусский лидер Шушкевич, проинформировал его, что в Беловежской пуще они с Кравчуком и Ельциным подписали соглашение, и зачитал его текст. При этом он добавил, что министр обороны маршал Шапошников уже в курсе, а Ельцин поговорил с американским президентом Бушем. Буш дал свое согласие на образование СНГ.

Горбачев взорвался. Его выкрики были примерно такими: «Вы разговариваете с президентом США, а президент СССР ничего не знает! Это позор!» Горбачев снял телефонную трубку и потребовал, чтобы Ельцин прибыл к нему на следующий день: «Объяснишь стране, миру и мне!» На тот же день к Горбачеву на «ковер» были вызваны и Кравчук с Шушкевичем. Однако те, к изумлению Горбачева, отказались приехать! Они опасались ареста. По другой версии, руководители трех стран, зная напористость Горбачева, заранее договорились еще в Пуще не ездить к нему, чтобы не пойти на попятную. Что сделано – то сделано. Отказался приехать к Горбачеву и Ельцин. Он говорил, что тоже опасается ареста, хотя и лукавил – вся охрана в Кремле уже подчинялась ему. Просто он не хотел смотреть в глаза человеку, которого только что предал. Тем не менее Горбачеву удалось убедить Ельцина в необходимости такой встречи.

Когда Ельцин вошел в кабинет Горбачева, там уже сидел лидер Казахстана Назарбаев. Они стали нападать на Ельцина. Однако серьезного разговора не получилось – одна сплошная перебранка в течение полутора часов. Ельцин все валил на Кравчука, а Горбачев обвинял своего оппонента в частых переговорах с Бушем и тому подобном. В общем, этот разговор окончился ничем. Судьба Советского Союза была решена.

Двенадцатого декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР ратифицировал Беловежские документы и одновременно расторг Союзный договор 1922 года. Чуть раньше – 10 и 11 декабря – то же самое проделали парламенты Украины и Белоруссии. Из белорусов «против» проголосовал только один депутат – нынешний президент этой страны Лукашенко. За ними последовали среднеазиатские республики и Кавказ. Советский Союз распался окончательно. Теперь уже навсегда.

Подписание Беловежского соглашения и денонсация Союзного договора 1922 года было абсолютно незаконным, антиконституционным актом, принятым с грубым нарушением Конституции РСФСР, норм международного права и действовавшего в то время законодательства. Как мы уже писали выше, 17 марта 1991 года был проведен общесоюзный референдум, на котором 76 % человек высказалось за сохранение Советского Союза. Государственная дума в 1996 году приняла постановление, что результаты этого референдума имеют юридическую силу, а значит, документы, подписанные Ельциным в Беловежье, без утверждения Съезда народных депутатов РСФСР ничтожны (точно так же были ничтожны подписанные документы без полномочий органов власти Украины и Белоруссии). Специальная комиссия Госдумы в 1999 году установила, что Ельцин, подписав Беловежские соглашения, «пошел на грубое нарушение Конституции СССР 1977 года, Конституции РСФСР 1978 года, Закона 1991 года “О президенте РСФСР” и еще ряда законов, тем самым совершил указанные действия вопреки воле народов РСФСР, что содержит признаки тяжкого преступления, предусмотренного Уголовным кодексом РСФСР, заключающиеся в измене Родине путем подготовки и организации заговора с целью неконституционного захвата союзной власти, а также противоправного изменения конституционного строя РСФСР». Однако эти документы, принятые Государственной думой в 1996–1999 годах, ни уголовных, ни политических последствий не имели. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Главный «пущист» уже укрепился у власти, и никакие уголовные дела его не волновали – иммунитет, панимашь…

Из этих юридических документов следует, что Ельцин – государственный преступник и враг народа. Он и сам признавал это в 1995 году: «Потеря части народа на отторгаемой территории есть такой же ущерб для государства, как потеря, например, руки для человека. По той же причине и действия, направленные на отторжение части государственной территории, должны считаться преступлением против государства в целом». То есть он сам признал себя преступником. Через десять лет, в 2005 году, президент Путин назвал распад СССР «величайшей геополитической катастрофой века», но исправлять преступление Ельцина – собрать воедино отторгнутые от России территории – отнюдь не собирается.

Роль Горбачева была исчерпана, и 25 декабря 1991 года он объявил о сложении с себя полномочий президента СССР. Он стал политическим трупом. А путчисты были освобождены по амнистии 1994 года. Один лишь генерал Варенников добился суда над собой, и был… оправдан!

Как же Ельцин докатился до измены родине? Примечательно, что о создании Советского государства в 1917 году написаны горы книг, прослежен чуть ли не по минутам ход Великой Октябрьской Социалистической Революции, а о «роспуске» Советского Союза в 1991 году, не менее значимом, чем его образование, по сути, ничего толком не известно, и это молчание продолжается до сих пор. Мы вместе с вами, уважаемые читатели-сорасследователи, попытаемся восстановить ход событий, предшествовавших Беловежскому сговору и последующему захвату власти Ельциным.

Оказывается, вариант роспуска СССР прорабатывался Ельциным еще в ноябре 1990 года! В этом ему помогал Геннадий Бурбулис. Последний был убежден, что «социализм нужно вырывать с корнем», то есть со страной. Он даже подготовил по этому поводу документ под названием «Стратегия России в переходный период», позже названый «меморандум Бурбулиса». Коротко говоря, Бурбулис предлагал отказаться от надреспубликанских органов общеэкономического управления и перераспределения ресурсов, чтобы сохранить эти ресурсы для РФ, тогда, мол, быстро разбогатеем. А то кормим, понимаешь, нищую Среднюю Азию, а оно нам надо? Геополитические вопросы при этом не затрагивались и не учитывались, а они были не менее важными, чем экономические! Это похоже на то, как самостийные украинцы хвастались: у нас есть хлеб и сало, нечего кормить москалей! Путь покупают за «грошi»! Но хлеба и сала в России и своего хватает, а сало на Западе никому не нужно – у них все экономические ниши заняты. Украина так же «разбогатела», как и Россия. Но у России есть хоть газ и нефть…

Все это делалось в строжайшей тайне, так, чтобы Горбачев не узнал. Ключевым моментом была встреча в ноябре 1991 года в охотничьем хозяйстве Завидово трех человек – Президента РФ Ельцина, первого заместителя министра обороны СССР Грачева и министра МВД РФ Баранникова. Опасались председателя КГБ Бакатина, а потому разговаривали на воздухе, гуляя по лесу. Речь шла о ликвидации союзного центра. Устав ходить, Ельцин присел на пенек. Павел Грачев, как самый молодой, сбегал в гараж и притащил валявшееся там колесо от «Волги». Постелив разорванную пополам газету, генералы уселись возле Ельцина. Баранников предложил: «Операцию назовем “Колесо”.» – «Почему “Колесо”?» – удивился Ельцин. – «Так мы же на колесе сидим!» – рассмеялся Баранников.

В остроумии троице не откажешь. Однако операция «Колесо» означала не только ликвидацию союзного центра во главе с Горбачевым, но и разрушение страны, ее экономики, ее вооруженных сил, ее государственности, наконец. Ельцинское «колесо» все еще катится, сметая все своем пути.

По свидетельству экс-вице-президента РФ Руцкого, детальный план по ликвидации «центра» лег на стол Ельцина в начале 1991 года. Ключевым моментом этого плана было заключение договора «четырех» – России, Украины, Белоруссии и Казахстана (Назарбаев позже спасовал). Текст этого договора шлифовался в феврале-марте 1991 года. Ельцин неоднократно принимал представителей этих республик, чтобы они информировали его о ходе переговоров. Так что уверения «пущистов» в том, что они за одну ночь написали соглашение об образовании СНГ, – откровенная ложь. «Домашние заготовки» со стороны руководства России уже были. Это подтверждает и сам Горбачев: документы, подписанные в Беловежской пуще, были подготовлены заранее. Более того, Михаил Сергеевич, получивший по своим тайным каналам «меморандум Бурбулиса», который отправили Ельцину в Сочи после победы в августе 1991 года, был одним из первых его читателей. Он знал, что готовит Ельцин ! Горбачев, по его словам, был встревожен, но дальше разговора с Ельциным (который на словах уверял, что он за сохранение СССР) не пошел и не стал ничего предпринимать. Удивительная беспечность!

Более того, он заранее знал, что Ельцин собирается встретиться в Беловежской пуще с Шушкевичем и Кравчуком!

Когда Горбачев спросил у Ельцина, о чем он будет вести разговоры в Минске, тот ответил, что хочет переговорить с белорусами и проверить украинского лидера Кравчука, поскольку он отказывается приезжать в Москву.

Горбачев не придал этой поездке Ельцина никакого значения: он все еще носился с идеей реанимации Союзного договора. Однако Ельцина его идея совершенно не устраивала: ради единоличной власти он готов был пожертвовать всем, даже судьбой СССР. Борис Николаевич был патологически жаден до власти – вот и весь секрет. Все предыдущие правители России, начиная с Рюрика, какими бы пьяницами и тиранами они ни были, лишь расширяли границы империи, а не отдавали без войны территории за здорово живешь. Только Александр II продал Аляску, но взамен завоевал Хиву и Коканд вместе со всей Средней Азией в придачу.

Именно личные амбиции Ельцина и погубили Советский Союз. Никаких внятных объяснений беловежской инициативе Ельцина не существует. «Президент России и его окружение принесли Союз в жертву неудержимому желанию воцариться в Кремле», – заявил Горбачев, и на этот раз он был прав. Именно Бурбулис убедил Ельцина в том, что при заключении нового Союзного договора на первый план снова выйдет Горбачев, и тогда ему опять придется исполнять роль регионального руководителя. Тут надо знать и Ельцина, у которого со времен строительного прошлого было одно кредо: «Пусть начальник участка, но не заместитель начальника управления. Путь начальник управления, но не заместитель управляющего трестом». Только бы быть на первых ролях, но никак не на вторых!

Ельцин со своей командой приехал в Беловежскую пущу вечером 7 декабря. Об истинном значении этого визита знал лишь ограниченный круг людей. Для отвода глаз была придумана байка – полюбоваться красотами Беловежья и поохотиться на зубров. Там уже были Кравчук с Шушкевичем. Разделение Союза начали обсуждать прямо за ужином, в перерывах между поднятыми стаканами. Активнее всех вел себя Ельцин. Кравчук с Шушкевичем помалкивали. На то у них были свои причины. Кравчук опасался, что Ельцин захочет возродить Российскую империю, включая Малороссию. Между тем он был уже законно избранным президентом Украины, и союз с Горбачевым был для него выгоднее, чем с Ельциным. Шушкевич же просто опасался брать на себя ответственность: он был согласен подписаться под любым решением (но сначала пусть «старшие братья» подпишут) или заключить союз с Горбачевым. Не важно, лишь бы не нести никакой ответственности.

 

Однако Кравчук с Шушкевичем зря опасались. Ельцин и не собирался их «разводить». Его аргументы были такими. Формально договор об образовании СССР в 1922 году был подписан четырьмя сторонами: Россией, Украиной, Белоруссией и Закавказской федерацией. Поскольку Закавказье уже фактически откололось, ничего не мешает им троим этот Союз расторгнуть. Это предложение, родившееся в изворотливом уме Сергея Шахрая («шахрай», кто не знает, по-украински значит «мошенник»), Кравчук с Шушкевичем восприняли на «ура». Только вот никто не задумался о том, что в состав РСФСР в 1922 году входила половина Белоруссии, а также украинские Крым и Донбасс, не считая Туркестана и Киргизии. Тогда и территории надо было делить по границам 70-летней давности! Однако Ельцин об этом не подумал, ведь его владения могли бы быть значительно больше. Но его волновали не размеры территории, а власть! «Пусть начальник участка, но не заместитель…» Ельцину необходимо было любой ценой взять власть, хотя бы и на урезанной территории! К тому же он был уже изрядно пьян и соглашался со всем, на чем настаивали его собеседники.

Исторический документ ельцинские соратники – Шахрай, Гайдар, Козырев и Бурбулис – писали до самого утра. Но тут случился курьез. На рассвете рукописный текст подсунули под дверь номера одной из машинисток, с тем чтобы она его перепечатала. А 8 декабря этот текст загадочным образом пропал! Козырев клялся и божился, что текст у машинистки, но его там не было. Поднялась страшная паника. Поползли слухи, что документ выкрал КГБ, что Горбачев знает об их замыслах и уже позвонил Бушу с просьбой не признавать СНГ; авантюристы опасались ареста. Положение спас охранник Ельцина Коржаков. Он выяснил, что Козырев просто перепутал двери; он подсунул их не под дверь машинистки, а под дверь одного из президентских охранников. Бумаги нашлись там, где им и положено было быть, – в сортире, в корзинке для туалетной бумаги: порванные и уже частично использованные… Образование СНГ волею судеб начиналось с буквы «г».

Наскоро перепечатав злополучный документ, его принесли на подпись президентам. Те уже вовсю отмечали распад империи. После застолья позвонили министру обороны маршалу Шапошникову, чтобы сообщить ему новость и посулить должность главкома Вооруженных сил СНГ. Тот с радостью согласился. Потом позвонили американскому президенту Бушу. Буш приветствовал распад Советского Союза (выше мы уже писали об этом) и с потрохами сдал Горбачева. Теперь настала очередь звонить Горбачеву. Эту малоприятную функцию доверили Шушкевичу. Но взбешенный Горбачев слушать Шушкевича не стал. Он знал, кто был главным заводилой в этом деле, и потребовал к телефону Ельцина. Ельцин стал что-то бубнить в трубку. Он, по словам Горбачева, был изрядно пьян. Горбачев его оборвал: «Утром в понедельник встретимся и будем обо всем разговаривать». Что было дальше, мы уже знаем…

Двадцать первого декабря 1991 года в Алма-Ате договор о создании СНГ был переутвержден: к нему присоединились еще 11 республик, исключая Прибалтику. Последней надеждой Горбачева оставалась армия; как-никак он был ее главнокомандующим. Он начал звонить командующим округами и министру обороны с просьбой его поддержать, однако все отказали. Двадцать пятого декабря Горбачев был вынужден сложить с себя полномочия президента СССР.

Самое удивительное – Ельцин прекрасно понимал, что Советский Союз еще можно было спасти. В своих мемуарах он писал: «Возможности для этого были. Бороться за всенародные выборы Президента СССР (напомним, что Горбачева избирал не народ, а Съезд. – М. П. ). Сделать российский парламент правопреемником распущенного советского. Склонить Горбачева к передаче мне его полномочий». Так в чем же дело? Вы не поверите. «Этот путь для меня был заказан. Я психологически не мог занять место Горбачева». Это уже из области не психологии, а психиатрии. Получается, что Ельцин не захотел спасать страну по одной причине – в силу своих комплексов и амбиций: на одном поле с Горбачевым я и оправляться не сяду. Его сугубо личные проблемы оказались намного важнее миллионов человеческих судеб, национальных и государственных интересов. Вот как Ельцин докатился до измены Родине.

 

Глава VI Операция «Преемник» (Ельцин)

Ельцину льстило, что его называют «царем Борисом». Он и вправду демонстрировал поначалу черты, присущие государям-реформаторам, – крутой нрав и самодержавные замашки, – стараясь походить то на Ивана Грозного, то на Петра Великого. Но чем больше времени проходило, тем менее заметными становились эти аналогии. Если уж он и походил теперь на кого-то из исторических персонажей, то исключительно на беспомощных и слабых императоров, все дела за которых вершила кучка придворных, боровшихся за свои интересы.

Будучи крестьянского происхождения, он любил напускать туману по поводу своей родословной. При росте 186 см у него была нога 41-го размера. Это он считал признаком аристократизма. (У Петра I при росте 209 см нога была 38-го размера.) И еще. По свидетельству его охранника Коржакова, с которым он тысячу раз мылся в бане, у Ельцина было абсолютно безволосое тело, так, «под мышками три волосинки». Это он вообще воспринимал как принадлежность к царскому роду.

 

В поисках преемника

Однако как бы ни тщился Борис Ельцин стать царем, ничего из этого не вышло бы. Во-первых, «демократическая Россия», и вдруг – царь, а при демократии положено быть президентом.

Во-вторых, у него и в мыслях не было возрождать Российскую империю, а без нее какой уж там император или царь. Дело было в другом. В период с 1991 по 1995 год Ельцин успел наворотить столько, сколько и самому заматерелому преступнику не снилось. В 1993 году он расстрелял парламент из танковых пушек, запустил процесс грабительской приватизации промышленного и экономического потенциала России, развалил армию и спецслужбы, развязал войну в Чечне, позорил страну за рубежом своими пьяными выходками, предавал национальные интересы страны ни за понюх табаку, допустил обвальное обнищание народа; при нем начался разгул бандитизма – «лихие девяностые», как выразился Путин.

Предательство стало нормой жизни и даже было возведено в ранг добродетелей. Именно при Ельцине возник симбиоз преступников и чиновников, неистребимый и по сей день. Именно при Ельцине коррупция и воровство бюджетных средств достигли невероятных масштабов. Однажды полностью пропал весь многомиллионный транш западных кредитов. Плюс ко всему – позорно проигранная первая чеченская кампания, окончившаяся унизительным Хасавюртовским соглашением. В предисловии к очередному тому ЖЗЛ про Ельцина Путин написал так: «Масштаб преобразований, которые произошли в России в конце двадцатого столетия, был столь грандиозен, что только время может дать истинную оценку тому, что было им сделано». Конечно, преемник Ельцина Владимир Путин в этом предисловии избежал резких оценок своего патрона, но мы-то видели своими глазами, что сотворил с нашей Родиной сей исторический персонаж!

К средине 1990-х рейтинг Ельцина упал до 3–6 %. Его не ругал только ленивый. Из национального героя Ельцин превратился в посмешище. Если бы Ельцин уподобился Горбачеву, который в 1990 году принял Закон «О защите чести и достоинства Президента СССР», то сидело бы полстраны.

Даже наши зарубежные друзья-враги этого не отрицали. Британский журналист Марк Симпсон, которого в пророссийских симпатиях никак не заподозришь, писал в газете «Гардиан»: «Вечно пьяный пройдоха, который довел большую часть своего народа до невообразимой нищеты, одновременно фантастически обогатив свою клику. Президент, который ограбил целое поколение, украв их пенсии, “опустил” уровень жизни в свободное падение и урезал на десятки лет среднюю продолжительность жизни российских мужчин… Человек, начавший свою карьеру популиста с кампаний против относительно скромной коррупции партийных функционеров, позже стал главой страны в эпоху такой широкомасштабной коррупции и бандитизма, какие не имеют аналогов в истории… Он не только пресмыкался перед западными интересами, но и руководил почти окончательным уничтожением своей страны как политической и военной силы на мировой арене. Он втоптал Россию в грязь, чтобы нам не пришлось это делать самим».

Вот вам еще. Британский журнал «Экономист» писал: «…Большинство россиян по всей стране – от Калининграда до Владивостока – не испытывали к своему президенту ничего, кроме презрения, отчасти из-за галопирующей инфляции, невыплаты зарплат, разграбления народного достояния олигархами, но еще больше – из-за унижения, которому он, по их мнению, подвергал страну своими пьяными клоунскими выходками».

И снова Марк Симпсон: «Если бы Ельцин, успешно свергнув коммунистический режим, вместо алкогольного хаоса и бессилия воздвиг на его руинах сильную Россию, которая отстаивала бы собственные интересы и была влиятельной на мировой арене, его репутация на Западе была бы совсем иной…»

Вот какие оценки давал Ельцину Запад. Между тем президентский срок Ельцина подходил к концу, а идти на выборы с таким рейтингом было бы политическим самоубийством.

Тогда он (или его окружение) решил обратиться к опыту генерала Франко – передать власть законному наследнику Российского престола, как Франко передал власть наследнику испанского трона. Пусть он и будет царем, а Ельцин войдет в историю как неслыханный благодетель, пожертвовавший своим постом ради восстановления «справедливости». Вот это будет поступок! А Ельцин любил красивые жесты… Другими словами, он решил подготовить своего преемника, и не простого, а непременно царского рода. В этом была своя логика: если уж в России реставрировали капитализм, то следующим шагом должна быть реставрация монархии. Ельцин смертельно боялся проиграть выборы-96 коммунистам. А для этого годился любой ход, даже реставрация монархии.

Примечательно, что ни сам Ельцин, ни его весьма осведомленный враг Коржаков в своих мемуарах об этой затее не упоминают. Иные лица из их окружения воспоминаний на эту тему не оставили – так, полунамеки. Тем интереснее нам будет расследовать этот факт.

Александр Коржаков в своей книге «От заката до рассвета», в главе «Преемники», правда, упоминает: в начале 1992 года Ельцин стал жаловаться, что ему трудно работать, говорить, что ему нужен преемник. И тогда Коржаков занялся поисками подходящей кандидатуры. С его подачи Ельцин однажды предложил премьер-министру Черномырдину стать его преемником, но тот категорически отказался. Потом всплыла кандидатура московского мэра Лужкова. Намерения Ельцина остановили два обстоятельства: президента настораживали дружеские отношения Лужкова с олигархом Гусинским, кроме того, его пугало влияние на мужа жены Лужкова, Елены Батуриной. Все еще помнили, каким подкаблучником был у Раисы Максимовны Михаил Горбачев. Никто в Кремле не желал повторения такого опыта. Юрий Михайлович и сам отказался от столь лестного предложения, считая, что Ельцин проверяет его на преданность (а свой карьерой Лужков всецело обязан Борису Николаевичу). Третьим кандидатом в преемники Ельцина в 1995 году был заместитель премьера Олег Сосковец, однако этому помешала его вражда с Черномырдиным. Четвертой кандидатурой в преемники стал нижегородский губернатор Борис Немцов (по матери – Эйдман), тоже обязанный своим постом Ельцину. Однако как только из уст Коржакова прозвучал намек на то, что он может необыкновенно возвыситься, Немцов загордился и стал публично критиковать Ельцина. На том и погорел. По словам Коржакова, с тех пор Ельцин перестал думать о преемнике и сам решил идти на выборы-96. Этому поспособствовала его семья.

А еще в своих мемуарах Коржаков приводит предложение Бурбулиса, сделанное им в 1990 году: неплохо было бы создать клуб молодых политиков, потихоньку воспитывать их, проводить разъяснительную работу, а потом выбрать одного, наиболее подходящего, на роль президента. Поразительно, что ни Коржаков, ни циничный Бурбулис даже не помышляли ни о свободных выборах, ни о демократии, ни о волеизъявлении народа. Прикажут быдлу, за кого голосовать, – проголосуют, а если что не так – подправим результаты. Важно ведь не как проголосовали, а как подсчитали голоса. Этот принцип применяется ныне на всю катушку… Сейчас даже проще обманывать, потому что число голосующих не ограничено никакими рамками: придут на выборы во всей России три человека, скажем, Путин, Медведев и Грызлов, и выборы будут считаться состоявшимися. Вот такая у нас, ребята, «демократия».

 

По опыту генералиссимуса Франко

Теперь пора вернуться к опыту генерала Франко, о котором говорило демократическое окружение Ельцина перед выборами 1996 года.

Итак, Испания. Монархии на Пиренейском полуострове существовали здесь еще с IX века. Окончательно испанское государство сложилось после брака Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской в 1469 году. Именно это пара дала денег Колумбу на его экспедицию, в которой он открыл Америку. С тех пор Испания стала великой колониальной державой и играла ведущую партию в европейском оркестре. К началу XX века колониальные владения Испании значительно уменьшились, а само государство переживало острый политический и экономический кризис. В результате народных волнений и массовых протестов в 1931 году монархия была свергнута; король Альфонс XIII отрекся от трона. В Испании установилась республика. Левые начали наступление на крупный капитал, а правые поднимали мятежи по всей стране. Потом власть в парламенте поменялась: теперь уже правые диктовали свою волю, а левые поднимали народ на бунт. Ни к чему хорошему это привести не могло – в стране воцарились хаос и неразбериха. Окончилось все это Гражданской войной 1936–1939 годов. В результате в Испании установилась диктатура генерала Франсиско Франко, восстановившего господство крупных промышленников и землевладельцев. Те, воодушевленные победой Франко, стали с удвоенной силой эксплуатировать простой народ. Опять начались восстания и бунты, сопровождавшиеся резней, стрельбой и погромами. Если учесть, что во франкистской Испании существовала масса недовольных диктатурой партий и партеек, картина получится полная. Кого здесь только не было – и недобитые республиканцы, и анархисты, и анархосиндикалисты, и социалисты, и коммунисты вместе с троцкистами, и либералы, и монархисты. К этому нужно добавить еще баскских сепаратистов-бомбистов… Испания при Франко превратилась в кипящий котел, накрытый крышкой, которую в любую минуту могло сорвать. Каудильо менял, как перчатки, правительства, но каждое последующее оказывалось хуже предыдущего. Особенную силу набирали монархисты, мечтавшие о былой славе и величии Испании при королях. Генералиссимус Франко это прекрасно понимал и был вынужден в 1947 году провозгласить монархию. Монархию-то он провозгласил, но сам остался у власти регентом до совершеннолетия наследника испанского трона Хуана Карлоса Бурбона. Вообще-то наследником считался третий сын отрекшегося и усопшего в 1941 году короля Альфонса XIII граф Барселонский – отец Хуана, но тот участвовал в заговоре против Франко, и поэтому трон ему не «светил». Так что испанский престол должен был занять внук короля Альфонса. Франко настоял, чтобы Хуан Карлос получил образование в Испании (до этого он с отцом жил в Риме), научился испанскому языку и испанским манерам. Граф Барселонский уступил, и его сын Хуан приехал в Испанию. В 1969 году Франко официально объявил Хуана наследником престола, но власти по-прежнему не отдавал до своей смерти в 1975 году. Только тогда Хуан Карлос I Бурбон стал испанским королем. При нем была провозглашена конституционная монархия, а Хуан счастливо правит страной по сей день.

Вот такой опыт был у испанского генерала Франко. Как же его собирались перенять в России?

С началом перестройки в СССР хлынули эмигранты первой волны. Ехали сначала с опаской, а потом осмелели и начали все чаще навещать свою родину. Вместе с ними объявилось и избежавшее участи царской семьи семейство Романовых, успевшее сбежать за границу. Среди последних был и сын великого князя Кирилла Владимировича – Владимир Кириллович, объявивший себя Главой Российского Императорского Дома в изгнании.

Почему «глава»? Имел ли он на это право? Тут история занятная и поучительная. Дело в наследстве. Кто-то делит квартиру или деньги, а Романовы делили трон. Вот как это вышло.

 

«Кириллиада»

Начнем, пожалуй, с азов. У императора Александра II было три сына – Николай, Александр и Владимир. Согласно «Уложению об императорской фамилии», составленному еще Павлом I в 1797 году, наследование в роду Романовых должно было передаваться только по мужской линии от отца к старшему сыну. Следовательно, наследником престола должен был стать Николай, однако тот умер молодым. Наследовать трон был обязан Александр, который и стал императором Александром III в 1881 году. Младший же брат, Владимир, так и остался великим князем; при этом он очень завидовал Александру. Александр III об этом знал. Когда он со своей семьей попал в страшную железнодорожную катастрофу в 1888 году, то сказал, вылезая из разбитого вагона: «Как огорчится мой брат Владимир, когда узнает, что все мы остались живы». Владимир мечтал о троне если не для себя самого, то для своих сыновей.

У Александра III тоже было три сына – Николай, Георгий и Михаил. Наследником стал Николай (Николай II), Георгий умер; добродушный же шалапут Михаил ни на что не претендовал, хотя и считался цесаревичем до рождения у Николая II сына Алексея в 1904 году. Он даже обрадовался, что перестал быть наследником, – его манила частная жизнь. Так что у Николая II с престолонаследием было все в порядке – у него был сын, а в случае его смерти (мальчик был болен гемофилией) трон занял бы Михаил и его потомки. Таким образом, царствование великому князю Владимиру «не грозило».

В свою очередь у великого князя Владимира тоже родились три сына – Кирилл, Борис и Андрей, перенявшие амбиции своего отца, особенно первый. Через некоторое время произошла Февральская революция 1917 года. Николай II отрекся от власти за себя и своего сына Алексея в пользу брата Михаила. Но тот тоже не стал принимать власть до решения Учредительного собрания о способе правления в России. После Октябрьского переворота, в 1918 году, Николай II со всей семьей был расстрелян. Та же участь постигла и Михаила. Таким образом, линия Александра III в роду Романовых пресеклась.

Если бы Российская империя продолжала существовать, то наступил бы черед править страной клану Владимировичей, в первую очередь Кириллу. Он с братьями успел сбежать от большевиков за границу и действительно в 1922 году объявил себя Блюстителем Государева престола (поскольку еще была неизвестна судьба Николая II), а затем, в 1924 году, – императором Всероссийским в изгнании. Однако тут произошла неувязка. Самодержавие рухнуло с Февральской революцией, а 1 сентября 1917 года Россия была объявлена республикой! То же самое сделали и большевики – создали РСФСР, то есть опять же республику.

Ну и пусть бы Кирилл тешился себе императорским титулом, «правил» бы страной без подданных и без территории, пил коньяк с такими же лишенными своих тронов особ, болтал бы на собраниях монархистов и с тоской вспоминал о прошлом. Новым властям в России от этого было не холодно и не жарко. Разве только Остап Бендер обирал «кирилловцев» – тайных поклонников «императора в изгнании».

Жарко стало другим ветвям семейства Романовых, оказавшимся в эмиграции, когда выяснилось, что титул Императора Всероссийского Кирилл I присвоил себе незаконно! То есть он был самозванцем! Среди Романовых и русской высшей аристократии, жившей в эмиграции, произошла свара: одни признавали Кирилла императором, другие категорически отказывали ему в этом титуле. И были правы. В историю эта эпопея с самозванством вошла под названием «Кириллиады». По аналогии со сказаниями Гомера «Илиада».

Судите сами. Еще его отец – великий князь Владимир Александрович, сам себе отрезал путь к трону – женился на неправославной. Вообще-то, большинство русских великих князей женились на женщинах иных вероисповеданий, но перед вступлением в брак они меняли веру и имя. А Владимир в 1874 году женился на принцессе Марии Мекленбург-Шверинской, которая не захотела поменять лютеранскую веру. Это противоречило законам Российской империи, за что Владимир был лишен права на трон «в потомстве». То есть императором чисто гипотетически он мог стать, но его сыновья – никогда. В 1908 году Николай II, в нарушение закона, простил своего дядю и восстановил его во всех правах.

Поскольку сыновья великого князя Владимира – Борис и Андрей – в этом плане нам неинтересны, обратимся к старшему из них, Кириллу, поскольку весь сыр-бор разгорелся именно из-за него. Кирилл пошел по стопам своего отца – тоже женился «неправильно». Избранницей Кирилла в 1905 году стала его двоюродная сестра Виктория-Мелита, принцесса Великобританская и Ирландская. Жениться на кузинах было непозволительно (кровосмешение). К тому же она была разведенной (была замужем за великим герцогом Гессен-Дарштадским), что опять же запрещалось законом. И еще: он женился без разрешения императора, что тоже было запрещено. Их венчание прошло тайно. Таким образом, Кирилл Владимирович нарушил сразу три статьи «Уложения…» Результаты: Кирилл был исключен из службы на флоте (он был капитаном II ранга), лишен всех прав члена Императорского дома, то есть звания великого князя; в 48 часов должен был покинуть Россию; ему прекратили выплачивать великокняжеское жалованье – 200 тысяч рублей в год. Таким образом, Кирилл со своей пассией оказался в изгнании. Император Николай II (двоюродный брат Кирилла) поступил с ним так жестоко по велению закона, но не души. Через несколько месяцев после изгнания Кирилла из России Николай II все же распорядился выплачивать ему по 100 тысяч рублей ежегодно (напомним, что рубль был в то время золотым) «для могущего произойти от него потомства». То есть, говоря по-нынешнему, Кириллу начали выплачивать «материнский капитал» авансом. Молодожены в это время в Европе жили в свое удовольствие. Они проводили время то в Кобурге (у родителей Виктории-Мелиты; Мелита – потому, что родилась на Мальте), то в Каннах на средиземноморском побережье Франции. Там они жили на роскошной вилле, катались на собственной яхте, наносили визиты и принимали гостей. Родители с обеих сторон помогали им деньгами. Революция 1905 года в России не затронула их нисколько. Супруги ждали и верили, что скоро все образуется.

В конце 1906 года стало известно, что Виктория ждет ребенка. Николаю II снова пришлось ломать голову, как поступить: ведь ситуация-то сложилась неоднозначная. В случае неравнородных браков великих князей, скажем, с простыми дворянками или с кафешантанными певичками, их дети не имели права на наследование престола. Но брак Кирилла и Мелиты был совсем другим. Виктория, с одной стороны, приходилась внучкой Александру II, с другой; по отцу, внучкой английской королеве Виктории (в честь которой ее и нарекли). В свою очередь, Кирилл тоже был внуком Александра II. Как тут быть? К матери Кирилла, Марии Павловне, послали двух гонцов – обер-прокурора Святейшего Синода Победоносцева и министра юстиции Щегловитова. Через них Кириллу предлагалось расторгнуть брак. Мария Павловна доказывала, что потомство Кирилла от Виктории не может считаться незаконным, поскольку оба родителя равнородны. Единственным для Николя II выходом было бы признать их брак – и дело с концом. Священный Синод тоже отказывался расторгнуть брак Кирилла с Викторией, поскольку все было сделано по правилам. Марии Павловне посоветовали обратиться с письмом к Николаю II, чтобы тот разрешил этот вопрос. Император ознакомился письмом в начале 1907 года; он отказал Кириллу в признании брака, подтвердил свое решение лишить его потомство прав на престолонаследие, но пообещал детям Кирилла с Мелитой даровать фамилию князей Кирилловских и выплачивать им по 12 500 рублей в год до их совершеннолетия. Можно себе представить, какую негативную реакцию вызвало такое решение в клане Владимировичей. Особенно негодовала мать Кирилла – великая княгиня Мария Павловна, которую злые языки называли «Михенью». Михень была не менее амбициозна, чем ее дражайший супруг великий князь Владимир Александрович.

В январе 1907 года Виктория родила дочь Марию. В связи с этим вновь возник вопрос о потомстве мятежного Кирилла. Созвали юристов и знатоков права под председательством премьера Столыпина. Они судили и рядили и так и эдак – по всему выходило, что царь не прав, и дети Кирилла все же имеют право на престолонаследие. В тот момент Николай II предпочел «ничего не знать», и совещание окончилось безрезультатно. Однако вскоре ситуация изменилась: двоюродный дядя царя Николай Николаевич-младший женился на разведенной черногорской принцессе Анастасии (Стане), до развода бывшей замужем за герцогом Лейхтенбегским. Это очень напоминало брак Кирилла – женитьба на разведенной женщине. Дяде Николаше царь отказать не решился, и его жена сразу же получила титул великой княгини со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Именно после этого Николай II понял, что пора решить судьбу Кирилла, и сменил гнев на милость: летом 1907 года признал брак Кирилла с Викторией и даровал новорожденной Марии титул княжны императорской крови. Однако остальных ограничений с них не снял, в том числе и права возвращаться в Россию. За все эти годы Кирилл приезжал в Россию лишь дважды: в 1908 году – на похороны своего дяди, генерал-адмирала Алексея Александровича, и в 1909 году – на похороны своего отца, великого князя Владимира.

1909 год стал переломным для Кирилла. В этом году у него родилась еще одна дочь – Кира; причем крестным на сей раз был сам Николай II. Немногим позже император разрешил Кириллу вернуться с семьей в Россию и восстановил его на службе, но без права на наследование престола как личного, так и потомства. Николай II пошел на этот шаг, чтобы не усугублять раскол внутри династии. Виновник скандала в благородном семействе писал, что когда он вернулся на родину, царь с царицей «были бесконечно добры» к нему и Виктории. Запомним эти слова, так как позже он будет обливать этих людей грязью. Но мать Кирилла не успокоилась: несмотря на утрату сыночком прав на престол, она все еще лелеяла мечту стать царицей и неожиданно приняла православие, ведь мать императора должна исповедовать государственную религию! Несмотря на уверения Кирилла, что императорская чета была добра к ним с Мелитой, отношения между ними оставались прохладными. Клан Владимировичей не забыл, что Кириллу было отказано в престолонаследии.

С началом Отечественной войны (так официально русская пресса называла Первую мировую) в 1914 году Владимирский дворец превратился в центр династической оппозиции Николаю II. Михень вела себя так, как будто жаждала крушения монархии. Не было таких оскорблений, которые не прозвучали бы из ее уст в отношении царя с царицей. Сыновья Кирилл, Борис и Андрей поддакивали ей. Невестка – Виктория-Мелита – тоже во всем соглашалась со своей свекровью. Последняя так хулила власть, что ей позавидовали бы даже заядлые революционеры. В конце концов Мария Павловна договорилась до того, что императрицу Александру Федоровну и ее клику «надо уничтожить». Она надеялась, что в случае династического переворота трон займет ее сын Кирилл. Надеяться-то она надеялась, и династическая оппозиция внутри семейства Романовых существовала, но они больше болтали. Никаких планов отстранения Николая II от власти у них не было.

То, о чем так страстно мечтала Михень, случилось в марте 1917 года. Второго марта Николай II отрекся от престола за себя и своего сына в пользу брата Михаила, а на следующий день отрекся и Михаил. Очередным претендентом на престол был Кирилл (пусть и лишенный на это права). Но кто на такие мелочи в годину революционных испытаний обращает внимание! Николай II ведь тоже отрекся «неправильно»: за своего сына Алексея он не имел права принимать такие решения! Кириллу следовало взять власть и навести твердый порядок в стране, но нет – он присягнул… Временному правительству!

Кирилл в марте 1917 года имел чин контр-адмирала и командовал Гвардейским флотским экипажем. Еще до отречения Николая II, 1 марта 1917 года, великий князь Кирилл привел под стены Таврического дворца, где обосновалось Временное правительство, весь свой Гвардейский экипаж и заявил о верности новой власти. Что им двигало тогда? Вместо того чтобы сражаться за престол, он принес присягу кучке думских демагогов, которые обещали стране «демократию». А как же монархия, о которой так страстно мечтала его матушка? Скорее всего, Кирилл ни о чем не думал, а просто сделал красивый жест. Вот, мол, и я – великий князь, тоже за Временное правительство!

Некоторые очевидицы утверждают, что Кирилл шел к Таврическому дворцу, нацепив на черную морскую шинель красный бант. Такие же красные банты красовались на шинелях всех его моряков. Моряки шли под красным флагом. Дальше – больше; на крыше своего столичного дворца Кирилл приказал тоже вывесить красный флаг!

Великого князя Кирилла на крыльце Таврического дворца встречал сам председатель Госдумы М. Родзянко. Потом в газетах появилось интервью Кирилла Владимировича, в котором он говорил, что никогда не одобрял политику Николая II и теперь-то, наконец, может «вздохнуть свободно»: «Даже я, великий князь, разве не испытывал гнет старого режима? Разве я был спокоен хоть минуту, что, разговаривая с близким человеком, меня не подслушивают… Разве я скрыл перед народом свои глубокие верования, разве шел я против народа? Вместе с любимым мною Гвардейским экипажем я пришел в Государственную думу, этот храм народный… смею думать, что с падением старого режима удастся, наконец, вздохнуть свободно в свободной России и мне… впереди я вижу лишь сияющие звезды народного счастья…» (Вот ведь какой «борец за счастье народное» выискался!)

Через неделю последовало новое заявление Кирилла. Оно начиналось словами: «…Мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет все». Это заявление заканчивалось словами, что великий князь теперь свободный гражданин и доволен этим; он подтвердил, что над его дворцом развевается красный флаг.

Поступок Кирилла вызвал негативное отношение не только некоторых членов царской семьи, но и отдельных членов Временного правительства, не говоря уже о военных. Командующий Петроградским военным округом в 1917 году генерал Половцев сказал: «Появление великого князя под красным флагом было принято за отказ императорской фамилии от борьбы за свои прерогативы и как признание факта революции».

 

Председатель Государственной думы М. Родзянко расценил поступок Кирилла так: «Прибытие члена Императорского Дома с красным бантом на груди во главе вверенной его командованию части войск знаменовало собой явное нарушение присяги Государю Императору и означало полное разложение существующего государственного строя не только в умах общества, но даже среди членов Царствующего Дома». Как видим, даже такой ярый демократ, как Родзянко, расценил поступок Кирилла как предательство.

Однако это еще не все выкрутасы Кирилла. Он дал новой власти следующую расписку: «Относительно прав наших, и в частности и моего на престолонаследие, я, горячо любя свою Родину, всецело присоединяюсь к мыслям, которые высказаны в акте отказа Великого князя Михаила Александровича». Напомним, что Михаил Александрович, младший брат царя, в пользу которого отрекся Николай II, предоставил Учредительному собранию решать, какой способ правления годится для России – республика или монархия. Значит, и Кирилл надеялся на что-то. Запомним этот факт.

Еще до своего знаменитого похода в Думу Кирилл разослал командирам частей Царскосельского гарнизона (а Гвардейский экипаж охранял Царское Село) записки следующего содержания: «Я и вверенный мне Гвардейский Экипаж вполне присоединились к новому правительству. Уверен, что и вы, и вся вверенная вам часть также присоединитесь к нам. Свиты Его Величества Контр-адмирал Кирилл». Какой к черту «Свиты Его Величества», ведь он этому самому «Величеству» изменил! И все это делал не какой-нибудь экзальтированный юноша, увлекшийся революционными идеями, а вполне взрослый 41-летний человек! Вероятно, он пытался таким образом выслужиться перед новыми властями, чтобы получить кое-какие преференции – а вдруг трон достанется ему!

Позже сторонники Кирилла пытались опровергнуть все, что может дискредитировать великого князя. И красного банта, мол, не было у него на груди (как вариант – его перепутали с одним из иностранных орденов). И алое знамя он не вывешивал над своим дворцом. И интервью он никогда не давал, а все наврали газетчики (ну прямо как сейчас: чуть что, сразу наш брат журналист виноват). Сам же Кирилл в своих эмигрантских воспоминаниях объяснил свой приход в Думу желанием спасти свое подразделение от разложения и попыткой сохранить монархию.

«Сохранить монархию»… Но как? Так, как решил брат царя, великий князь Михаил, уполномочивший Учредительное собрание решить этот вопрос? Но депутаты могли проголосовать и против монархии! И все к тому шло: не дожидаясь решения Учредительного собрания о способе правления, Временное правительство, не имея на это права, 1 сентября 1917 года объявило Россию республикой! Довольно странный способ для «сохранения монархии» выбрал Кирилл…

Страсти по поводу красного банта не утихли до сих пор. Был бант или не было – не суть важно. Важно то, что еще до официального отречения царя – 2 марта – он 1 марта изменил воинской присяге и великокняжеской клятве (все юноши Дома Романовых в 20 лет давали клятву императору; принес ее и Кирилл). Таким образом, он совершил клятвопреступление. Первый раз он нарушил слово, данное царю в 1905 году, – не жениться на Виктории, а второй раз – в феврале 1917 года. Воистину, единожды предавший может предать и во второй раз.

Многие люди в тогдашней эмиграции и в России считали, что своими действиями Кирилл как раз и способствовал падению монархии. У императрицы Александры Федоровны на этот счет не было никаких сомнений. Третьего марта 1917 года она писала мужу: «В городе муж Даки (Даки – это домашнее прозвище Виктории-Мелиты) отвратительно себя ведет, хоть и притворяется, будто старается для монарха и родины…» Да для себя он старался, для себя, любимого!

Оставим на время всю эту «Кириллиаду» и немного поразмышляем о судьбах монархии в России после отречения Николая II. Можно ли было ее сохранить? Прежде всего отметим, что не один Кирилл принес присягу Временному правительству. Так же поступили и великий князь Дмитрий Константинович со своими племянниками Гавриилом и Игорем Константиновичами, и великий князь Павел Александрович. И вообще, многие Романовы говорили о том, что поддерживают новый строй. Даже Елизавета Федоровна, вдова убитого эсерами великого князя Сергея, заявила о своей лояльности Временному правительству (в составе которого как и раз и были эсеры). Через несколько дней после буффонадного визита Кирилла в Таврический дворец туда же пришел великий князь Николай Михайлович, а потом зачем-то приехала великая княгиня Елизавета Маврикиевна. Так что монархическая идея изжила себя, и это понимали не только простые обыватели России, но и родственники царя. Заметим, что ветер перемен коснулся не одной России. В следующем, 1918 году, рухнула Германская и Австро-Венгерская монархии, а чуть позже – и Оттоманская. Отсюда вывод: Кирилл физически не мог спасти монархию в России, хотел он этого или не хотел.

Пойдем дальше. В советских учебниках истории писали, что Белое движение собралось реставрировать монархию со всеми вытекающими отсюда последствиями. А красные, мол, воевали против этого. Все это неправда. Все вожди Белой армии: Корнилов, Деникин, Колчак, Врангель, Юденич и иже с ними – были ставленниками Временного правительства и сражались за идеи буржуазного переустройства России, а не реставрации монархии в ней. Николай II был уже никому не нужен и не интересен. Не зря же на выручку заточенному в Екатеринбурге царю помчался только один поручик Соловьев (из всего многотысячного офицерского корпуса!), да и тот был зятем Распутина. Когда брат Кирилла – великий князь Андрей Владимирович (кстати, единственный из представителей Дома Романовых, попытавшийся принять участие в Белом движении) пришел к Деникину, тот заявил, что в его услугах не нуждаются. И вообще, по свидетельству еще одного белого генерала, Африкана Богаевского, монархические кружки в Белой армии существовали… подпольно! Так что до сохранения монархии на Руси и дела никому не было. Цари надоели русскому народу хуже горькой редьки.

Таким образом, Кирилл, в общем-то неглупый человек, врал, когда говорил, что пытался спасти монархию. Спасти ее уже было невозможно. И говорил он это тогда, когда оказался в эмиграции, а пока ему приходилось уносить ноги из «свободной» России.

Понимая, что здесь ему делать нечего, 8 марта 1917 года он подал в отставку, а в мае и вовсе покинул Россию, перебравшись в Финляндию.

Великий князь Александр Михайлович слышал в эмиграции от Кирилла фантастический рассказ о том, как он, с двумя девочками-дочерьми, неся на руках беременную жену Мелиту, шел по льду Финского залива, а за ним гнались большевистские разъезды. Все это ничего общего с действительностью не имеет. Во-первых, никаких большевиков, которые якобы гнались за ними по пятам в мае 1917 года, не было по определению. Во-вторых, Финский залив вскрывается ото льда в апреле, так что он никак не мог бежать в Финляндию по льду оного. А в-третьих, Кирилл Владимирович по личному разрешению Керенского совершенно свободно выехал в Финляндию в комфортабельном вагоне-салоне с двумя дочерьми, прихватив с собой драгоценности семьи и нагрузив несколько товарных вагонов багажа. Свою беременную жену он, кстати, оставил в революционном Петрограде, и она присоединилась к Кириллу уже позже. Отправку Кирилла в Финляндию обеспечивал специально назначенный для этого правительственный чиновник. Видно, Керенский не забыл, какую услугу Временному правительству оказал Кирилл своим приходом в Думу.

Еще более странная история приключилась с братьями Кирилла – великими князьями Борисом и Андреем, а также с их матерью Михенью. Мария Павловна в феврале 1917 года уехала на лечение в Кисловодск, обещая вернуться, «когда все закончится». Дворцовый комендант генерал-майор Воейков писал: «В этот самый (22 февраля) и ближайшие дни многие дамы высшего общества, строго судившие в своих салонах царскую чету и членов правительства, стали усиленно выезжать на Кавказ, напоминая крыс, бегущих с корабля перед его гибелью». События февраля-марта 1917 года она пережила в Кисловодске вместе со своими сыновьями. Временное правительство их не трогало, и только после того, как случился Октябрьский переворот, их положение стало угрожающим.

Вот как описывал со слов Бориса и Андрея их побег от большевиков великий князь Александр Михайлович. «Его (Кирилла) два брата, великие князья Борис и Андрей Владимировичи, обязаны спасением своих жизней поразительному совпадению, к которому, если бы его описал романист, читатель отнесся бы с недоверием. Командир большевистского отряда, которому было приказано расстрелять этих двух великих князей, оказался бывшим художником, который провел несколько лет жизни в Париже в тяжелой борьбе за существование, тщетно надеясь найти покупателя для своих картин. За год до войны великий князь Борис Владимирович, прогуливаясь по Латинскому кварталу, наткнулся на выставку художественно нарисованных подушек. Они понравились ему своей оригинальностью, и он приобрел их значительное количество. Вот и все. Большевистский комиссар не мог убить человека, который оценил его искусство. Он посадил обоих великих князей в автомобиль со значком коммунистической партии и повез их в район белых армий». Александр Михайлович не доверял рассказам братьев-врунов, не поверим в их россказни и мы. На самом деле при приближении Красной Армии они с матерью укрылись в горном ауле Конова. Братьев и мать спасло наступление белых. В 1919 году Борис отделился от семьи и уехал в Анапу, откуда вместе со своей любовницей уплыл за рубеж. Андрей же с Михенью находились в России аж до 1920 года, ожидая, когда белые войска захватят Москву и Питер. Как известно, этого не произошло, и с последним пароходом они эвакуировались из Новороссийска во Францию, где в том же году великая княгиня Мария Павловна, честолюбивая Михень, и скончалась.

Итак, амбициозная матушка Кирилла Владимировича почила в бозе, однако амбиции у ее сына остались. В Финляндии они с Мелитой поселились в городке Борго, недалеко от Гельсинфорса (Хельсинки). Там у них родился сын Владимир. В октябре 1917 года Временное правительство пало и к власти пришли большевики. В 1918 году они также появились и в Финляндии, что вызвало среди русских эмигрантов панику. Зная, какая судьба постигла царя и часть его родственников, Кирилл опасался и за свою жизнь. Но ему повезло: генерал Маннергейм (бывший русский кавалергард) быстро навел в стране порядок. Кирилл со своей семьей прожил в Финляндии еще несколько лет; здесь, вблизи от Петрограда, он ждал, как и его мать, что белые освободят от большевиков столицу России.

В этот период вынужденного безделья у Кирилла родилась еще одна экстравагантная мысль. Узнав о гибели в Екатеринбурге Николая II с цесаревичем Алексеем и исчезновении великого князя Михаила Александровича в 1918 году, Кирилл вспомнил, что он – следующий в роду, кто может принять верховную власть!

Об этом ему матушка в свое время все уши прожужжала и лелеяла эту мысль до самой своей смерти. Апологеты Кирилла ныне пишут: «Кирилл ощутил ответственность за судьбы империи и династии. Не заявляя о своих правах (оценивая ситуацию, отдавая себе отчет в идейной неоднородности белого движения, Кирилл справедливо полагал, что во время гражданской войны наследник Романовых не может возглавить борьбу против большевиков), он ожидал возможности обратиться к своему народу, когда наступит мир и придет пора подумать, как жить дальше». Хитрая позиция была у Кирилла: пусть белые армии воюют с красными до установления мира, а потом он въедет в Петроград на белом коне и станет следующим царем! Вот на что он надеялся! Однако долго воевать чужими руками ему не довелось. В 1920 году, когда власть в стране окончательно перешла в руки красных, он понял, что «ловить» в Финляндии ему уже нечего, и перебрался во Францию, где и поселился в захолустной деревушке. Он назвал свою виллу «Кер-Аргонид», что по-бретонски означало «Победа», в честь своей супруги Виктории (тоже «победа», но по-английски) и стал думать, как ему жить дальше.

Великокняжеская чета не собиралась вести тихую жизнь отверженных эмигрантов. После смерти Марии Павловны, игравшей роль первой скрипки в ансамбле Владимировичей, бразды правления взяла на себя Виктория-Мелита. Небольшого ума, она обладала бешеной энергией. Мелита взяла в свои руки не только управление особняком и огромным имуществом, которое они вывезли из России (некоторые Романовы бежали оттуда в одной одежде). Ее деятельной и честолюбивой натуре требовалось нечто большее. И она придумала сделать Кирилла… царем! Причем царем не для всего русского народа, не для Белого движения (которому царь вообще не был нужен), а для узкого круга монархически настроенной эмиграции. Но больше всего – для «внутреннего употребления», так сказать. Для себя самих. Мол, мой муж – царь, а ты кто?

Однако на этом пути Кирилла подстерегали трудности. На I Монархическом съезде в 1921 году сторонники реставрации монархии в России решили, что царь должен избираться только после отстранения от власти большевиков. И главное, не тот, который на это имеет право, а тот, кто будет признан достойным для этого. В этом случае Кириллу царствование «не грозило». Он не был ни достойным (вспомним его эскапады с приходом к Таврическому дворцу с красным бантом), ни имевшим право на престол (так как нарушил присягу, данную императору).

И Кирилл решил сыграть на опережение. Двадцать шестого июля 1922 года он объявил себя местоблюстителем царского престола. Свои притязания на власть он обосновал тем, что в эмиграции не было сведений о судьбе Великого князя Михаила Александровича, в пользу которого отрекся Николай II (на самом деле он был расстрелян в Перми даже раньше, чем царская семья в Екатеринбурге). Затем Кирилл принялся рассылать свои манифесты, в том числе и к Белой армии (которая уже никаких боевых действий не вела), назначив главнокомандующим великого князя Николая Николаевича – младшего (Николашу). Но тот, здравомыслящий человек, на вопрос о том, как он относится к манифесту Кирилла, буркнул: «Никак». В этом вопросе он потерпел фиаско. Хотя династическое старшинство Кирилла ни у кого не вызывало сомнений, внутри семейства Романовых единства не было. Некоторые считали, что они должны устраниться от политической борьбы (если снова позовут царствовать, то, конечно, придем, но с Кириллом во главе). Некоторые вообще поговаривали об избрании на царство новой династии. Вот только самого царства как территории у них не было. Смех да и только!

Однако Кирилл, а вернее, Виктория-Мелита, не сдавались. Они попытались созвать семейный совет Романовых, но из этого ничего не получилось. Потом они носились с идеей созыва Земского собора, чтобы придать хоть какую-то легитимность избранию Кирилла царем, но и в этом потерпели крах. Тогда Кирилл, уже ни на кого не оглядываясь, 31 августа 1924 года, ничтоже сумяшеся, сам объявил себя «Императором Всероссийским Кириллом I».

Это ничего, что монархической России уже давно не существовало и никакого престола в наличии не было. Это ничего, что Кирилл еще в 1917 году письменно отрекся от своих династических прав. Это ничего, что была жива настоящая императрица – Мария Федоровна (вдова Александра III), которой о грядущем «воцарении» Кирилла даже не удосужились сообщить. Ну и что?

Отношение к новой эскападе Кирилла в среде эмиграции было неоднозначным. Лишь незначительная часть Романовых и иерархи Русской православной церкви за рубежом признали его царем и право на престол. Барон Врангель и возглавляемый им Российский Общевоинский Союз (РОВС) категорически отказались поддержать Кирилла. Военная эмиграция отвернулась от самозваного императора. Некоторые монархисты тоже отказали Кириллу в доверии. Например, такой закоренелый монархист, как Шульгин, назвал его действия «оперой». Решающее слово оставалось за вдовствующей императрицей Марией Федоровной, которой Кирилл отправил письмо с обоснованием своих претензий на трон. Такое же письмо он отправил и Николаю Николаевичу-младшему. За обеих ответил Николаша: «Будущее устройство Государства Российского может быть решено только на Русской земле, в соответствии с чаяниями Русского народа». К тому же Мария Федоровна вообще отказалась признавать претензии Кирилла на трон, так было нарушено главное условие – православие его родителей, поскольку Мария Павловна в момент рождения сына не была православной. Великий князь Николай Николаевич-младший и его сторонники указывали Кириллу, что такие его политические зигзаги (приход во главе Гвардейского экипажа к Таврическому дворцу) недопустимы и для истинного наследника престола.

Отказ двух главных членов династии, конечно, огорчил Кирилла, однако он не прекратил свою деятельность в качестве «императора». Он вырабатывал новое законодательство Российской империи, начал производить в чины, жаловать титулы, награждать орденами и т. д. Интересно, что в числе прочих Романовых признал Кирилла императором и уже знакомый нам по цитатам неугомонный великий князь Александр Михайлович. Но даже он, когда оказался в рыбацкой деревушке Сен-Бриак, где размещался «двор императора», вынужден был развести руками: «Пафос вперемешку с комедией и слепота, подгоняемая надеждой, образуют костяк этого отстраненного мира условностей. Ничего реального, все бутафория».

Однако Виктория-Мелита относилась к этой бутафории вполне серьезно. Она умудрилась завести свой двор и окружить себя приспешниками. Имея родственные связи с династиями Англии, Испании и Румынии, честолюбивая Даки хотела, чтобы ее везде принимали за настоящую императрицу. Но из этого ничего не вышло – самозванцев ни в одной стране не жаловали. Ей приходилось постоянно разъезжать по Европе, чтобы их с Кириллом, не дай Бог, не забыли.

Между тем Кирилл на глазах дряхлел и исполнять свои «монаршие обязанности» без нее был не в силах. Однако первой в могилу сошла его любимая Мелита. В 1936 году она заболела и в возрасте 59 лет скончалась. Ее похоронили в фамильном склепе города Кобург. После смерти своей возлюбленной Кирилл прожил менее трех лет.

Деятельность самозваного царя Кирилла I прервала его смерть в 1938 году. «Императору» исполнилось лишь 62 года. Он был погребен вместе с Викторией в Кобурге. Однако на этом «Кириллиада» не закончилась. После смерти Кирилла его сын Владимир, осознавая, что его право на трон носит чисто теоретический характер, провозгласил себя только «Главой Императорского Дома», хотя оставались в живых еще Романовы и постарше. При этом он оставил за собой титул великого князя, не имея на это никаких прав.

Теперь расскажем вкратце о других русских «царях», поскольку они имеют непосредственное отношение к событиям недавнего прошлого. Владимир Кириллович, родившийся в 1917 году, женился в 1948 году на Леониде Георгиевне Багратион-Мухранской, дочери Главы Грузинского Царского Дома (тоже, кстати, самозванке, так как никакого грузинского царского дома уже лет 200 не существовало). При этом Владимир споткнулся на том же месте, что и его отец. Во-первых, этот брак нарушал статьи законов о равнородности браков. Согласно этим статьям, равнородной считается принадлежность к царствующему, а не к царствовавшему Дому. Во-вторых, Леонида Георгиевна ранее состояла в браке с богатым американцем еврейского происхождения Кирби, от которого родила дочь Хелен и с которым развелась в 1934 году.

Поэтому Русская православная церковь за рубежом не благословила их брак с Владимиром, и они вынуждены были тайно венчаться не в русском храме в Мадриде, а в греческой церкви в Швейцарии. Далее. В биографии самой Леониды были пикантные моменты. Так, по происхождению со стороны отца она была не из царствовавшего Дома Багратиони, а относилась к одной из его линий, представители которой никогда не занимали трон. А по матери она вообще была еврейкой! «Великая русская княгиня-еврейка» – такого еще в истории России не было!

Тем временем началась Вторая мировая война. Владимир Кириллович проживал на территории, оккупированной гитлеровцами. Примечательно, что немцы его не тронули. В 1944 году его «попросили» убраться из Франции. После недолгих скитаний по Европе он обосновался в 1946 году в Мадриде у родственников. С тех пор «царская семья» проживает там.

В 1953 году у них с Леонидой родилась дочь Мария Владимировна. В 1969 году в стане Кирилловичей случился очередной скандал, оттолкнувший от них и так малочисленную кучку приверженцев. Поскольку других детей, кроме дочери, у Владимира Кирилловича не было, он объявил о том, что после его смерти Мария станет «блюстительницей престола», выпустив заявление такого рода: «Когда же право наследия Престола, после кончины последнего из мужеских Представителей Династии, неизбежно перейдет в женскую линию, тогда Государыня Великая Княжна Мария Владимировна, Блюстительница Престола, станет Главой Императорского Дома Романовых».

Тем самым он нарушил закон, согласно которому право наследования передавалось только по мужской линии. В 1976 году Мария вышла замуж за принца Франца-Вильгельма Прусского. До женитьбы он принял православие и стал именоваться Михаилом Павловичем. В 1981 году у этой четы родился сын – Георгий Михайлович. При этом мужу и сыну Марии был присвоен титул великого князя. Против этого самозванства горячо протестовал архиепископ Антоний Женевский и Западноевропейский, а также все Объединение членов Дома Романовых. В 1985 году супруги развелись. Православный «Михаил Павлович» снова стал лютеранином Францем-Вильгельмом Прусским, а «легитимный наследник престола» Георгий Франц-Вильгельмович Гогенцоллерн достался русским монархистам на забаву. Впрочем, сама «великая княгиня» Мария предпочитает называть его Наследником Цесаревичем Великим князем Георгием Михайловичем. Противники «кирилловичей» называют этого парня «царевичем Иудейским» из-за его явно семитской внешности.

 

План «Возвращение»

Как мы уже писали выше, с установлением в России «демократии» князь Владимир бросился налаживать связи с представителями «народной власти». В 1991 году он написал письмо Борису Ельцину с желанием оказать поддержку его «начинаниям», а затем посетил Россию и сам. На это архиепископ Антоний Лос-Анджелесский откликнулся так: «…Враги веры, оказывая почетный прием Великому князю, делали это совсем не из уважения к нему… но чтобы прикрыть перед обманутым народом свои бесчисленные преступления, которые они пытаются прикрыть трехцветным флагом…» Супруга Владимира Кирилловича, Леонида Георгиевна, обиделась на это заявление, порвала с Русской православной церковью за границей и перешла под юрисдикцию Московского патриархата.

В 1992 году умер отец Марии – Владимир Кириллович. Настали другие времена: Советская власть в России рухнула, «цари» заторопились занять подобающее им место на исторической сцене, и Владимира с помпой похоронили в Петропавловском соборе Петербурга. Позже, в 1995 году, в том же соборе был перезахоронен прах возмутителя спокойствия, «Императора Кирилла I» и его жены Виктории-Мелиты. По сообщению информационных агентств, «перезахоронение состоялось в связи с поручением, данным Борисом Ельциным министерству иностранных дел РФ». А в мае 2010 года на 96-м году жизни скончалась и вдова «Главы Императорского Дома» Леонида Георгиевна. Теперь уже президент Медведев дал разрешение на ее захоронение рядом с мужем в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. Показательно, что никто из Романовых на ее похороны не приехал. Ее дочь, «великая княгиня» Мария, на похоронах все время улыбалась, как будто присутствовала не на погребении своей матери, а на чьем-то дне рождения.

Естественно, в СССР о самозванстве «Императора Кирилла I» и его потомства не знал практически никто, кроме узких специалистов по отечественной истории. Чиновники же, особенно демократы первой волны, ни умом, ни сообразительностью не отличались (да и их патрон Ельцин тоже), а потому принимали «кирилловцев» с невероятной помпой. Как же – сами «цари» в Россию пожаловали!

Новая «Глава Императорского Дома» Мария Владимировна со своим сыном Георгием Прусским зачастила в Россию. С 1991 года «царская семья» постепенно становится неотъемлемой частью российской жизни. В Мадрид поступали все новые и новые телеграммы с мест от губернаторов и мэров городов с просьбой посетить Россию. Марию Владимировну с сыном возили по стране; они плавали по Волге, посещали космодром Плесецк, спускали на воду корабли, открывали памятники и т. д. и т. п. Их с почестями принимали Собчак с Лужковым, вице-президент Руцкой, патриарх Алексий II, не говоря уже о куче более мелких чиновников. В течение следующих 12 лет они побывали в России более 40 раз. Они посетили более 30 республик, краев и областей, более 60 городов и более 30 епархий («цари» позиционируют себя как истинно православные), многие войсковые части и соединения. При этом проводились различные встречи с центральным и региональным руководством РФ, общественными и политическими деятелями, церковниками и деятелями культуры. Эти встречи сопровождались вручением монархических регалий и званий. Все поездки благословлялись патриархом Алексием II, который выступал как союзник Императорского Дома. Статус этих визитов был не всегда официальным, но для их обеспечения выделялись значительные средства, правительственные резиденции, автотранспорт для всей свиты, охрана и в ряде случаев – ОМОН. И все это – за счет налогоплательщиков, то есть нас с вами! В Самаре и Екатеринбурге были выстроены почетные казачьи караулы. Визит «царей» только в Екатеринбург обошелся в 13 миллионов рублей! Все это организовывалось местными властями и выдавалось за проявление энтузиазма местного населения. Однако без согласия «центра» такие акции вряд ли были допустимы. В ряде случаев эти визиты освещались центральными и местными каналами ТВ, не говоря уже о прессе. Вот характерный репортаж самарских газетчиков с места события: «Самара встречает Государыню», «Верноподданная Самара…», «Слезы радости на глазах встречающих…» Бред, да и только…

В 1992 году все трое – Леонида Георгиевна, Мария Владимировна и «наследник-цесаревич» Георгий – получили российское гражданство. Постепенно зарождалась идея о возвращении «царей» на родину. Как мы уже писали ранее, сам Ельцин был не чужд царским замашкам и потому с воодушевлением воспринял эту идею. Трудно сказать, но, пожалуй, тут дело в его психике: он считал их ровней, хотя сам был плебейского происхождения.

Окончательно идея о возвращении Романовых на родину овладела Ельциным во время очередного визита в США. Однажды, в редкую минуту трезвости, он перелистывал роскошно изданный альбом, посвященный российским императорам. Потом позвал Коржакова и сказал: чего тянуть, нужно им переезжать. Служба безопасности президента тут же вступила в переписку с «царской семьей». План «Возвращение» был разработан быстро. После недолгих поисков на роль «Зимнего дворца» на 12-м километре Рублево-Успенского шоссе в поселке Малая Калчуга подобрали государственную дачу, некогда принадлежавшую Анастасу Микояну, и спешно сделали там евроремонт. В срочном порядке принялись обучать прислугу манерам обращения с монаршими особами. При руководстве РФ стал постоянно функционировать представитель Императорского Дома князь Чавчавадзе.

Вопрос, на что будет жить «царская семья», тоже решили просто. Несколько российских банкиров провели переговоры в Швейцарии о получении крупных кредитов и ссуд европейских банков под гарантии Дома Романовых. Заниматься этими финансовыми проблемами должен был банк с незатейливым названием «Императорский». Отметим, что тогда, в начале 1990-х, речь шла только о возвращении «царей» в Россию. Идея о передаче власти «Наследнику-Цесаревичу Великому Князю Георгию Михайловичу» возникла позже.

План передачи ему власти от Ельцина возник только в преддверии выборов 1996 года. В ближайшем окружении Ельцина тогда всерьез обсуждался проект Указа о предоставлении государственного статуса Российскому Императорскому Дому. И «царская семья» (Леонида Георгиевна, Мария Владимировна с наследником) действительно собиралась вернуться в Москву из Мадрида. Возвращение Романовых предусматривалось в случае победы на выборах коммунистов, чего так патологически боялись Ельцин и все его приближенные. Главным посредником в переговорах об этом выступил Анатолий Собчак, мэр Петербурга. Но он выполнял лишь представительские функции, а всю черновую работу (переписка, подготовка первых встреч Ельцина с «царской фамилией» во Франции в 1992 году и Петербурге) вел не кто другой, как помощник Собчака по международным делам Владимир Путин.

Георгия стали усиленно учить русскому языку, дали ему фамилию Романов и предложили учиться в одном из суворовских училищ. В Кремле даже отремонтировали Андреевский тронный зал для возможной коронации цесаревича. Ныне он засекречен, как будто это пусковая ракетная шахта. Для кого его берегут? Я полагаю, на всякий случай.

Тут неизбежно возникает вопрос о легитимности реставрации монархии в глазах народов России, хотя по сложившейся традиции их никто и спрашивать не собирался. Какие цели преследовали соратники Ельцина, заигрывая с монархистами? Возможно, это была попытка новой власти поддержать собственную легитимность, создав видимость преемственности административной структуры (Дума, Госсовет) и государственных атрибутов (триколор, двуглавый орел, царь). Вместе с тем это была еще и попытка вычеркнуть советскую эпоху из истории России. И сделать это надо было во что бы то ни стало, иначе на выборах могли бы победить коммунисты.

А вот с государственным флагом у демократов-монархистов (бывает же такое!) вышла промашка. Дело в том, что Петр I еще в 1705 году именным указом даровал нынешний бело-сине-красный флаг только коммерческим, торговым судам (в противовес Андреевскому, военному). А в 1865 году Александр II утвердил черно-золото-белый стяг именно как государственный. Сейчас его именуют имперским. Кстати, отчеканенную к 300-летию Дома Романовых медаль в 1913 году носили как раз на черно-золото-белой ленте. Монархии приличествовало бы придерживаться имперского штандарта. В этом вся невежественность и суть нынешней власти. Я не утрирую.

Вот факты. Недавно президент Медведев выступил с инициативой переименовать российскую милицию в полицию. Надо, мол, восстановить историческую справедливость, а то большевики после Октябрьского переворота своих дружинников милицией обозвали. Двойка вам по истории, Дмитрий Анатольевич! Милиция была создана после Февральской революции 1917 года Временным правительством, и большевики здесь совершенно ни при чем! И слово «милиция» означает вовсе не «дружинники», а «вооруженная часть народа, занятая охраной правопорядка». А дальше пошли писать подхалимы. Один высокопоставленный милицейский генерал тоже, очевидно, будучи не в ладах с историей, но, вероятнее всего, чтобы потрафить Медведеву, принялся рассуждать о том же: советская милиция – это дружинники, непрофессионалы и т. д. и т. п. А вот переименуют милицию в полицию, и сразу будет вам счастье. Ага, как бы не так.

А как же славное прошлое РККМ (Рабоче-Крестьянской Красной милиции), а потом – Советской милиции? А как же искоренение бандитизма после Гражданской и Великой Отечественной войн, а как же повседневная кропотливая работа милиции в мирное время по предотвращению преступлений и розыску преступников? В советское время убийства были ЧП, детей запросто можно было оставить на улице гулять одних, никто не боялся поздно возвращаться домой… И все это непрофессиональные «дружинники» делали? Да будет вам врать, господин генерал!

А нынешняя, российская милиция? Впрочем, это логично – милиция дошла до такой степени деградации, что ее в пору полицией обозвать. Знаете, Дмитрий Анатольевич, как в царское время полицейских называли? «Держимордами»! Чуть что – и сразу в морду. Прямо как сейчас. Кстати, царскую полицию после Февраля 1917 года просто разогнали (иных убивали прямо на улицах и топили в каналах и реках) и набрали новую. Большевики, в свою очередь, разогнали «временную» милицию и снова набрали новых сотрудников, никогда ранее не служивших ни в царской полиции, ни во «временной» милиции. Советская милиция создавалась на пустом месте и достигла небывалых высот в охране правопорядка.

А сейчас хотят отделаться простым переименованием. Но люди-то останутся прежними! С их менталитетом, привычками и традициями: «Мы – менты, а значит, нам все можно и нам за это ничего не будет!» Да их хоть Дедами Морозами назови – все равно толку не будет!

Приличествующий сему случаю анекдот: «Порядок на праздновании в Москве 66-й годовщины Великой Победы над фашистской Германией будут обеспечивать несколько тысяч полицаев».

А вот еще одно заявление двоечника по истории Дмитрия Анатольевича. На заседании Госсовета 31 августа 2010 года Медведев, сетуя на низкий уровень образования в стране, призвал ректоров привлекать в вузы иностранных преподавателей и налаживать систему обмена и стажировки за рубежом: «Иностранные преподаватели не должны быть экзотикой, на которую сбегается посмотреть вся студенческая братия! Надо вспомнить, как это было в дореволюционной России. Значительная часть преподавателей были иностранцами. И не потому, что наши были плохие, просто должен быть обмен».

Ну, тут хоть стой, хоть падай! Это когда же до революции у нас была «значительная часть» иностранных преподавателей? Да, была, но только в XVIII – начале XIX века. И то в основном частные учителя. Помните, «Дубровского» А. С. Пушкина? Сей персонаж устроился к помещику под видом учителя французского языка, так как любил его дочь. Это – начало XIX века. Но уже к середине этого века учителя как в частных домах, так и в учебных заведениях были сплошь русскими или обрусевшими немцами (шведами, голландцами, шотландцами и прочими), которые давно приняли русское подданство и, собственно, от русских ничем не отличались, так как заканчивали одни и те же университеты.

Я что-то нигде не читал и никогда не слышал о том, что в России рубежа XIX–XX веков «значительная часть преподавателей» были иностранцами. Да, некоторые носили нерусские фамилии, но были русскими подданными. И они передавали знания, полученные не в Сорбонне или Гарварде, а в Московском, Казанском и Петербургском университетах. И что-то я никогда не слышал, чтобы до революции наши преподаватели преподавали во Франции, Англии или Германии «по обмену». Кто такую глупость сказал Медведеву – бог весть; мы вроде один университет заканчивали: я – в 1989 году, а он даже раньше – в 1987-м. Только я окончил исторический факультет, а он – юридический. Вроде из профессорской семьи, а элементарных вещей не знает…

Вот так незнание элементарных фактов истории влияет на принятие решений государственного значения. Именно в этом проявляется вся невежественность нынешних российских властей. Воистину Иваны, родства не помнящие.

 

Завершение операции «Преемник-1»

Однако вернемся к нашими «царям». Было ясно, что амбициозный Ельцин без крайней нужды власть не уступит. В то тревожное время (а рейтинг Ельцина к 1996 году из-за провалов во внешней и внутренней политике составлял всего 3–6 %) его окружение разделилось на две части. Одни ратовали за то, чтобы он передал власть «наследнику-цесаревичу» без риска выборов, а другие – чтобы идти на эти самые выборы во что бы то ни стало. Первых представлял начальник охраны президента Александр Коржаков, вторых – начальник предвыборного штаба Ельцина Анатолий Чубайс, за которым стояли олигархи. Логика у Коржакова была простая, как три копейки. «Наследнику» Георгию Михайловичу в 1996 году было всего 15 лет, а значит, до его совершеннолетия регентом будет Борис Николаевич. Все остается на своих местах. И Ельцин останется у власти, и сам Коржаков сохранит свое влияние и свой пост. Анатолий Чубайс пользовался иной логикой; незадолго перед этим Ельцин выгнал его с поста первого заместителя председателя правительства, и он оказался, по существу, безработным. Чтобы реабилитировать себя, он нашел подход к Ельцину и стал начальником его предвыборного штаба. Но сначала нужно было убедить Ельцина идти на выборы; сохранение позиций Коржакова означало бы для Чубайса неминуемую политическую смерть. И Чубайс придумал такую штуку. Он нашел в Пушкинском доме специалиста по русской истории – академика Дмитрия Сергеевича Лихачева (а имя Лихачева тогда было у всех на слуху: как же, сидел на Соловках, жертва сталинских репрессий, «совесть нации» и т. п.). И вот Чубайс подсунул Ельцину бумагу за подписью этого академика, в которой на пальцах доказывалось, что Кирилл Владимирович и все его потомство – самозванцы, а никакие не «цари». Заканчивалось это письмо так: «…Ветвь Романовых, восходящая к Кириллу Владимировичу, не имеет бульших прав на престол, чем другие. Княгиня Мария Владимировна не имеет этих прав еще и потому, что была рождена от второго брака. Еще менее имеет основания находиться на престоле Георгий Гогенцоллерн, принадлежащий к родственникам германского императора Вильгельма II, принесшего неисчислимые беды России». (Георгий – правнук шестого сына императора Вильгельма II, Иоахима Прусского, и теоретически имеет право претендовать на титул курфюрста Бранденбурга, но никак не на русский престол).

Сам ли академик Лихачев сочинял это опус (в нем было много исторических ляпов) или за него это сделал Чубайс – не суть важно. А важно то, что Ельцин отбросил все сомнения и решил идти на выборы. По «странному» стечению обстоятельств в то же время активизировались отпрыски Романовых, рассеянные по всему миру, и засыпали администрацию президента и ведущие мировые издания гневными письмами, оспаривая царский статус «Кирилловичей». Эта пиар-кампания была проведена безупречно и окончательно убедила Ельцина в том, что надо идти на выборы. Начальником же своего предвыборного штаба он назначил Чубайса! Коржаков с его монархическими идеями был повержен и вскоре изгнан из Кремля. Вот такая история получилась с идеей восстановления монархии в России.

Ельцин выборы-96 выиграл: он шел на них под флагом антикоммунизма: «Вот снова придут коммуняки, и всем будет плохо». (Характерно, что при царе во всем были виноваты евреи, а при демократах – коммунисты.) Однако плохо стало бы олигархам, захватившим все основные средства производства в стране, и самому Ельцину, а не простым избирателям. Поэтому был задействован мощный административный ресурс, в десятки раз превышен избирательный фонд Ельцина (деньги давали как отечественные банкиры, так и зарубежные корпорации, что было строжайше запрещено законом), подвластные олигархам СМИ призывали голосовать за Бориса Николаевича (а это большинство газет и все ТВ), подтасовывались результаты голосования, приглашались американские политтехнологи. Однако, несмотря на оголтелую антикоммунистическую пропаганду, выборы, по всем прикидкам, выиграл все же коммунист Зюганов. Но с ним как-то договорились и победителем объявили Ельцина. Не зря же начальник Центрального избирательного комитета Николай Рябов сразу же после выборов сжег все бюллетени (по закону они должны храниться 1 год).

Итак, реставрации монархии в России не произошло. Визиты в Россию Марии Владимировны вместе с сыном Георгием после 1996 года резко сократились. Резиденция в Калчуге им не понадобилась: они по-прежнему предпочитают жить в Мадриде.

Однако мысль о восстановлении монархии в России все же не дает кое-кому покоя. Чтобы понять это, достаточно проследить карьеру Георгия Михайловича. «Наследник-цесаревич» родился в 1981 году в Мадриде, учился в разных школах Франции и Испании. Получил образование в Оксфорде. Начал работать в Европарламенте, потом перешел на должность помощника вице-президента Еврокомиссии и комиссара по транспорту и энергетике. Затем работал в Еврокомиссии по Дании, где занимался проблемами атомной энергетики и безопасности ядерного производства. Казалось, с Россией его больше ничего не связывает, кроме царских амбиций. Потом (следите за руками, как говорят фокусники), в декабре 2008 года, он неожиданно становится советником генерального директора ОАО «Норильский никель»! При этом «Его высочество» заявило: «Я всегда желал использовать приобретенные мной знания и опыт на пользу Родине и с радостью принял предложение руководства ГМК “Норильский никель” занять эту ответственную должность…» Ну и что, скажете вы, парень нашел высокооплачиваемую работу. Просто высокооплачиваемую? Недавно Владимир Путин подсчитал, что «Норникель» за истекший год заработал 10 миллиардов долларов. 50 процентов из них предполагается выплатить акционерам ОАО. Наверное, помимо акционеров, и советнику кое-что могло перепасть. Не слабо, да?

Обращают на себя внимание и те факты, что в том же декабре 2008 года председателем совета директоров «Норникеля» стал Александр Волошин, бывший при позднем Ельцине и раннем Путине руководителем Администрации Президента; принадлежит же «Норильский никель» олигарху Владимиру Потанину – одному из самых богатых людей планеты и лучшему другу Владимира Путина. Тогда сам собой напрашивается вопрос: зачем этим уважаемым людям (Волошину, Потанину и Путину) понадобилось приютить у себя кандидата в русские цари? А если вспомнить про засекреченный Андреевский тронный зал в Кремле, то выводы можно сделать самые сногсшибательные. Медведев с Путиным заявляли, что на выборах 2012 года может появиться кто-то третий, кроме них. Неужели Георгий Михайлович? К тому же «тандем» подобную рокировку уже проделывал: на выборах 2008 года они выдвинули кандидатуру Богданова, никому доселе не известного масона, на пост президента. Богданов, конечно же, выборы проиграл, как и было задумано. Где теперь он – никто не знает. Ау!

На этот раз они могут проделать тот же трюк с «наследником-цесаревичем» Георгием Михайловичем. А что, Западу понравится: демократия ведь!

Но это так, досужие вымыслы. А может быть, и нет. Время покажет…

Заканчивая говорить о «Кирилловичах», об этих «детях лейтенанта Шмидта» и об их претензиях на русский престол, которые вполне могли осуществиться с помощью Ельцина, поинтересуемся: а кто же реально может претендовать на русский трон? Как это ни странно, все тот же Хуан Карлос Бурбон, а вернее, его жена – греческая принцесса София! Вот как история переплетается! Уму непостижимо!

Для того чтобы понять, кто же действительно является претендентом на российский престол, нам следует восстановить всю цепочку «первых к трону» лиц. Итак, линия Романовых. Николай II Александрович отрекся от трона за себя и своего сына Алексея. Его брат Михаил Александрович тоже отрекся в пользу Учредительного собрания. В июле 1918 года они были убиты большевиками. Линия Александровичей пресеклась. Следующими за ними идут Владимировичи. Кирилл Владимирович скомпрометировал себя походом под красным знаменем к Таврическому дворцу и вообще из-за своей скандальной женитьбы право на престол потерял. Остаются два его брата – Борис и Андрей Владимировичи. В 1919 году из-за морганатического брака Борис свои права потерял так же, как и Андрей Владимирович, который тоже «неправильно» женился в 1921 году. Все прочие претенденты линии Романовых, как-то: великий князь Дмитрий Павлович (убийца Распутина), князь императорской крови Всеволод Иоаннович и последующие – также утратили свои права, вступив в неравнородные браки. Таким образом, эта линия Романовых пресеклась.

Далее наследование переходит в Греческий королевский дом. великая княгиня Ольга Константиновна (внучка императора Николая I) была замужем за королем Греции Георгием I. У них родилось семеро детей, старшим из которых был Константин. У Константина был сын Павел. У Павла в браке с Фредерикой Ганноверской родились дети – София, Константин и Ирена. София (правнучка великой княгини Ольги) в 1962 году вышла замуж за наследника испанского престола Хуана Карлоса (вот оно – переплетение!). В 1975 году Хуан Карлос был провозглашен королем Испании, а София – ее королевой. У королевы Софии и короля Хуана есть дети: инфанта Елена, инфанта Кристина и принц Фелипе, наследник престола.

Вот он-то и является виртуальным претендентом на российский трон, поскольку Фелипе – прямой потомок Николая I. Ни его родители, ни деды и прадеды с бабками и прабабками никогда в неравные браки не вступали, и линия наследования в этом случае прямая, как стрела. Но поскольку он еще и реальный наследник испанского престола, то его права на русский трон ничтожны.

Интересно еще и то, что Хуан Карлос с королевой Софией присутствовали при крещении «наследника цесаревича» Георгия Михайловича; они были и на венчании Марии Владимировны с Францем-Вильгельмом Прусским. Вот какое интересное переплетение судеб и тронов получается! Генерал Франко добровольно восстановил монархию в Испании и посадил на трон законного наследника престола Хуана Карлоса, а Ельцин чуть не сделал то же самое, но в данном случае это был самозванец. Точка пересечения находится в Мадриде – реальный претендент на российский престол испанский принц Фелипе и самозваный «цесаревич» Георгий. Вот такая история с географией получилась.

Назовем неудачное возвращение на трон Георгия Гогенцоллерна операцией «Преемник-1». Поскольку мысль о преемнике в голове Ельцина уже утвердилась, то он, вернее, его окружение, начали искать новую кандидатуру на эту высокую должность.

 

Операция «Преемник-2»

Мы немного отвлеклись от основной линии нашего повествования. Зато определили, что ельцинская затея о реставрации монархии в России была заранее обречена на крах. Это была изначально глупая затея. К тому же она не устраивала новоявленных олигархов. Но это было в традициях самого Бориса Николаевича: сначала ставить перед собой невыполнимые задачи, а потом героически их преодолевать.

Например, после окончания строительного факультета Уральского политехнического института Ельцина назначили мастером. Однако он, прежде чем им стать, решил освоить 12 строительных рабочих специальностей – по одной в месяц (чему можно было научиться за месяц?). Став партийным деятелем, он прочитал все 55 томов сочинений Ленина. Причем дважды! Будучи областным руководителем, он объездил все 200 птицефабрик региона. Зачем? Проблемы-то у всех одинаковые!

Итак, выборы-96 Ельцин, пусть и с нарушением закона, но выиграл и остался на второй срок. Но это был уже не тот бодрый и энергичный Ельцин начала 1990-х годов. Это уже не «царь Борис», который, грозно насупив брови, учинял разносы своим подчиненным. Это уже был тяжелобольной – пять инфарктов плюс операция на сердце – человек. Он сменил всю свою команду. Ельцин терпеть не мог рядом с собой ярких, неординарных личностей – Коржакова, Барсукова, Сосковца и прочих, и всех их изгнал из Кремля. Старые фавориты были как на подбор рослыми и крупными мужиками, высшим наслаждением в жизни считающими жахнуть одним глотком стакан водки после обжигающей бани. Теперь же к штурвалу корабля, именуемого Россией, ринулась разная инфантильная братия, ведомая дочкой Ельцина Татьяной Дьяченко, – Березовский, Чубайс, Абрамович и иже с ними. Их назвали «Семьей» с большой буквы, то есть по-итальянски – мафией. В июне 1997 года Татьяна была назначена советником своего отца, а ее муж, Валентин Юмашев, в том же году стал руководителем президентской администрации. Начиная с 1996 года практически все ключевые должности в Кремле и Белом доме стали занимать ставленники олигархов. Бывший глава кремлевской администрации Сергей Филатов так отозвался о новых порядках: «Дело доходило до того, что без “Татьяниной точки” в условленном месте не подписывались документы». И еще: «Пользуясь плохим состоянием здоровья главы государства, в околопрезидентскую власть была введена личность, через которую начали пробиваться все силы, желающие влиять на решения Президента… В Кремле образовалась, таким образом, некая группа, которая была в очень доверительных отношениях между собой и проводила президентские решения сугубо в своих интересах или тех, кто с нею был связан». Кажется, у американцев есть такое выражение: «Хвост виляет собакой». Точнее не скажешь. Это я говорю для того, чтобы можно было понять произошедшее в дальнейшем.

Итак, весь второй срок из-за многочисленных хворей и болезней Ельцин делами практически не занимался. Больше 2–3 часов в день он работать не мог; его резиденция в Горках была превращена в филиал Центральной Кремлевской больницы с соответствующим оборудованием и постоянно дежурящей бригадой врачей. «Весь второй срок Ельцина – это непрерывная болезнь», – свидетельствовал начальник кадров президентской администрации Савостьянов. Все решения за него принимали действовавшие через дочь и ее мужа Юмашева олигархи, нажившие денег на разграблении национального достояния страны.

Повторилась ситуация со Сталиным, когда из-за болезни он практически отошел от дел, а его приближенные стали вытворять, что хотели. Показательным в этом отношении стало устранение генерала Рохлина в 1998 году. Этот боевой офицер прошел Афган командиром полка, был дважды ранен; потом геройски сражался в Чечне, возглавляя Северную группировку федеральных сил; заслужил звание Героя России, но не принял его из моральных соображений. После заключения в 1996 году позорных Хасавюртовских соглашений русские войска из Ичкерии были выведены. Смелый и честный, но наивный в политических делах патриот Рохлин решил помочь своей погибающей Родине и влез в эту самую политику. Генерал Рохлин пришел в политику уже известным человеком; у него была репутация победителя, спасшего в мятежной Чечне тысячи солдатских жизней. В 1995 году авторитет Рохлина в армии и популярность в народе стали настолько очевидными, что любая депутатская фракция мечтала видеть генерала в своих рядах. Министерство обороны было тоже заинтересовано в том, чтобы иметь в Госдуме как можно больше своих людей. Так в 1995 году Рохлин был избран депутатом Государственной думы. В 1996 году он вступил в члены фракции «Наш дом – Россия» и стал председателем Госдумы по обороне. К нему стекалась вся информация о состоянии вооруженных сил в стране. Эта информация ужаснула генерала – положение армии было катастрофическим. Бездумное сокращение армии, невыплаты военнослужащим денежного довольствия, отсутствие жилья, боевая техника, выведенная из бывших братских стран соцлагеря и стоящая в чистом поле, и повальная коррупция… Все это вызывало у него отторжение чуть ли на физиологическом уровне. Армия влачила жалкое существование. Министр обороны Сергеев сжимался в комок под суровым ельцинским взглядом. И Рохлин начал бороться. На фоне всеобщего развала приход боевого генерала на пост председателя Комитета Госдумы по обороне вызвал в армейских рядах робкую надежду. А когда Рохлин выступил за возрождение армии, надежда переросла в любовь.

Однако генеральский голос тонул в шуме всеобщего бардака, охватившего страну. Сначала Рохлину обещали, потом начали над ним посмеиваться, а вскоре и вовсе отказали в высоком доверии. Тогда генерал ринулся за помощью на телевидение и в газеты, полагая, что там обязательно помогут. Он наивно верил в силу печатного слова и независимую журналистику. В приватных беседах с журналистами он убивал их фактами циничного и хамского отношения к армии. Но газеты отказывались публиковать материалы обо всем том, о чем у Рохлина болела душа. Он искренне не понимал – почему? «Ведь пресса у нас свободная!» Редакторы газет объяснили ему, что не могут опубликовать информацию о том, будто один из виднейших политиков страны «прикормлен» американцами. «Напишите! – горячился Рохлин. – А если суд, я представлю доказательства, есть документы!» Отсутствие должной реакции властей на вскрытые им вопиющие факты лишь побуждало его к дальнейшим разоблачениям беззаконий, затрагивающих жизненные интересы вооруженных сил. Работа в Думе позволила Рохлину увидеть много того, что из армейских рядов не просматривалось или воспринималось в иллюзорном свете оптимистических заявлений высоких должностных лиц.

После того как он все-таки предал гласности махинации на государственном уровне с поставкой вооружений Армении на 1 миллиард долларов, его сняли с поста депутата Думы. Разочарованный генерал вышел также из партии «Наш дом – Россия» и в 1997 году организовал свое политическое «Движение в поддержку армии, военной промышленности и военной науки» (ДПА). Лев Рохлин объединил вокруг себя множество офицеров, готовых идти за него в огонь и воду. По данным закрытых опросов военных социологов, которые они проводили в гарнизонах, степень популярности Льва Рохлина у офицеров была самой высокой среди других политических лидеров. По оценкам офицеров Рохлин лидировал в 1997–1998 годах. Росту популярности Рохлина в войсках в немалой степени способствовали социально-экономические трудности, которые Кремль не мог преодолеть.

Постепенно ДПА превращалось в реальную оппозиционную политическую силу. Сам же гонимый генерал снискал народную любовь не только у людей в форме. Его видели на Горбатом мосту, где стучали касками голодные шахтеры. Он пытался заручиться доверием мусульман, профсоюзов, ветеранов войны и разношерстными слоями протестного электората. Он создал свой штаб, который в любой момент был готов перейти на нелегальное положение. Наметился альянс Рохлина с бывшим начальником ельцинской охраны Коржаковым. Благодаря деятельности Рохлина значительно увеличилось число людей, готовых идти на радикальные шаги. В течение года Рохлин посетил 50 регионов и создал в них 63 отделений ДПА. Именно Рохлин впервые предложил объявить импичмент Ельцину. Десятки тысяч сторонников поддержали мятежного генерала. Патриоты боролись, как умели. Гласно и шумно – устраивали митинги, шествия и забастовки. Но все значимые вопросы по финансированию армии, приватизации оборонки решались тихо, подковерно и без них.

Все эти шествия под красным знаменем, возглавляемые Рохлиным, страшно пугали власть и лично Бориса Ельцина. Когда ему показывали шахтеров, стучащих касками на Горбатом мосту, или толпы митингующих трудящихся под красными знаменами, Ельцин наливался кровью, как комар, и хрипел: «Рохлиных мы сметем!»

Говорили, что когда Рохлин понял, что парламентскими методами ничего не добиться, он решился на военный переворот. Но это была только иллюзия. Генерал Рохлин только вообразил себе, что готовит военный переворот, а на самом деле он увяз в широком и бестолковом протестном движении. Толпы протестного электората заводили Рохлина. У него кружилась голова от перспектив, которые мерещились ему, когда он на самолете, выделенном представителями ВПК (военно-промышленного комплекса), прилетал в очередной регион. У трапа его встречали представители КПРФ, Союза офицеров, казаки, общественность. Иногда даже заместители губернаторов. На Юге России один из региональных руководителей откровенно сказал Рохлину: «Если вы выиграете, мы внесем вас в Кремль на руках…» Рохлина откровенно толкали в диктаторы.

В июне 1997 года Рохлин разослал по воинским частям свое циркулярное письмо «К Верховному главнокомандующему и военнослужащим России», в котором констатировал, что армия находится на грани развала. Виновником катастрофы он назвал Ельцина. Потом перешел к конкретным обвинениям. Верховный главнокомандующий обвинялся в предательстве армии во время боев в Чечне. Истинной же причиной плачевного состояния вооруженных сил генерал считал преклонение перед США, а также коррумпированность высокопоставленных чиновников, в частности Анатолия Чубайса. Он призывал офицеров сплотиться против зла, что многими было принято как призыв к военному перевороту. Письмо вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Партия власти и олигархи пребывали в шоке. Ельцин якобы приказал найти управу на генерала. Хотя для самого Рохлина, похоже, это был жест отчаяния.

Он хотел вывести 8-й гвардейский десантный корпус, которым командовал в Чечне, перед зданием администрации Волгоградской области, где он был расквартирован. Обычные протестные действия. Но даже эта безобидная акция перепугала власть – Рохлин с войсками идет на Москву! Весной 1998 года в Волгоград срочно вылетел командующий СКВО генерал Казанцев. Он уволил массу офицеров, а начальника разведки корпуса Николая Зеленько посадил под стражу. В июле 1998 года мятежный корпус вообще расформировали.

Бурная деятельность Рохлина заставила власть принять превентивные меры. Как обычно, ставка делалась на устрашение. Рохлин и его штаб находились «под колпаком» у спецслужб; в его среду начали внедряться провокаторы и стукачи.

Подготавливая военный переворот, Рохлин был крайне неосторожен в высказываниях. О его намерениях знало слишком много людей; такие действия надо проводить в глубокой тайне. К примеру, он заказал теоретическую разработку острой кризисной ситуации в Москве, которая дала бы ему повод ввести в столицу десантные дивизии. Одной из составляющих этого плана была управляемая техногенная катастрофа с энергоснабжением столицы. Второй – создать искусственный кризис со снабжением столицы табачными изделиями: люди обязательно выйдут на улицы. Об этих и других мерах, в результате которых в Москве возникла бы атмосфера страха и неразберихи, Рохлин рассказал Лужкову. Лужков для порядка согласился с ним, а сам тут же доложил, куда надо. Были сведения, что поддержать Рохлина в его начинаниях был готов президент Республики Беларусь Александр Лукашенко. Он якобы обещал двинуть на Москву Витебскую дивизию, а брать власть в столице, по замыслу Рохлина, должны были две российские дивизии и один полк.

Как только сведения о готовящемся военном перевороте, пусть и иллюзорном, дошли до властей, дни Льва Рохлина были сочтены. Утром 3 июля 1998 года Лев Рохлин был найден у себя в кровати с простреленной головой. Рядом билась в истерике его жена – Тамара Рохлина: «Это я убила мужа!» Под окном валялся его наградной пистолет ПСМ калибра 5,6 мм. Два охранника и водитель Рохлина, ночевавшие в соседних комнатах, якобы ничего не слышали. Это случилось на даче Рохлиных в поселке Клоково Наро-Фоминского района в Подмосковье.

Сначала Тамара дала такие показания: накануне вечером они поссорились; она дождалась, пока муж уснет, и выстрелила ему в голову из пистолета, а затем выбросила его в окно. На рукоятке пистолета действительно были обнаружены отпечатки Тамары Рохлиной. Следствие сразу заявило, что преступление носит бытовой характер; по нему же Тамару Рохлину и осудили. Ей дали 4 года колонии.

Однако родные и сподвижники генерала заявляют, что это был хитро спланированный теракт. Основание для этого есть: Тамара изменила свои показания и заявила, что ночью на дачу ворвались три незнакомца в масках, убили генерала и, избив ее, заставили взять вину на себя, угрожая расправой остальным членам семьи – дочери Елене, зятю и больному сыну. Кроме того, один из телохранителей Рохлина заявил, что в ночь убийства кто-то открыл входную дверь, которую он с вечера лично запер. При расследовании выяснилось, что в ту ночь на даче Рохлиных стреляли дважды: одним выстрелом был убит генерал, спавший на втором этаже, а второй был сделан в комнате на первом этаже, где никого не было. Нашли и пулю в стене, и гильзу, валявшуюся на полу. Вероятно, преступники стреляли второй раз именно для того, чтобы запугать жену генерала. Этому есть доказательство: после ареста и заключения под стражу Т. Рохлиной в тот же день, 3 июля, ее осмотрел врач, который зафиксировал на ее теле множество синяков, кровоподтеков и ушибов, нанесенных, как потом показала экспертиза, «27 различными травмирующими предметами», то есть предположительно кулаками, носками ботинок или сапог, палками, дубинками и другими твердыми предметами. Кто и зачем нанес Т. Рохлиной множественные побои, прокуратура оставила без внимания. Кто и зачем стрелял в нежилой комнате из пистолета, прокуратура тоже оставила без внимания. Не нашли ответа и на вопрос, как получилось, что охранники и водитель якобы «ничего не слышали», хотя были обязаны стеречь генерала как зеницу ока. Тамара Рохлина обвинила их в сговоре с убийцами. Ни следствие, ни суд не заинтересовались этим обстоятельством. Нестыковки в деле об убийстве генерала Рохлина сыпались, как из рога изобилия. На неудобные вопросы следствие предпочитало не обращать внимания, если они не укладывались в бытовую версию. Например, Александр Лукашенко говорил о том, что он еще за два дня до этого предупреждал Льва о готовящемся на него покушении и знает, кто это сделал. К его словам российское правосудие осталось глухо. Можно припомнить, что бывший вице-премьер Полторанин в интервью «Комсомольской правде» сделал сенсационное заявление: «Я знаю, кто убил Рохлина… Это не жена сделала…» Вершители российского правосудия пропустили мимо ушей это заявление. Его даже не допросили.

Версию об убийстве генерала Рохлина опытными киллерами подтверждает страшная находка, сделанная милицией в тот же день 3 июля. Неподалеку от Клокова в лесу у деревни Фоминское в кострище оперативники обнаружили три сильно обгоревших трупа. Опознать тела не представлялось возможным; смогли установить только, что все погибшие – мужчины крепкого телосложения в возрасте от 25 до 30 лет. Не исключено, что заказчики убийства так «рассчитались» с исполнителями, убившими генерала.

Генерал опасался за свою жизнь и говорил, что знает слишком много, что он опасней самой оголтелой оппозиции для околопрезидентского окружения и что его, вполне возможно, захотят уничтожить физически. Так оно и случилось. Это было чисто политическое убийство. Естественно, сам Ельцин не отдавал команду расправиться с генералом. За него это сделали другие. Узнав, что Рохлин готовит военный переворот на 20 июля, они сыграли на опережение. Не будет Ельцина – не будет и олигархов. У них не было иллюзий, как Рохлин поступит с ними в случае захвата власти – предаст суду. Вот они-то и убили генерала.

После гибели Рохлина его «Движение в поддержку армии» распалось. Опасность для власть предержащих на тот момент была устранена. Вот такая показательная история случилась с мятежным генералом.

Рохлин был убит в 1998 году, а Кремль до сих пор трясет от одного лишь упоминания его имени. И извлек из этого уроки. Как только выдвинется какой-нибудь генерал, популярный в войсках и уважаемый в народе, его тут же стараются или задвинуть куда-нибудь, или прикормить. Генерал Трошев в своей книге «Моя война» писал: «К весне 2000 года нас с Казанцевым стали стравливать… Ему плели что-то про меня, мне – про него. Кто и зачем? Одной из самых достоверных версий мне показалась следующая: появилась группа якобы генералов-героев, популярных в армии и народе и обладающих определенной политической силой. А вдруг, объединившись вокруг большой единой цели, станут этаким “Южным декабристским обществом”, опасным для власть предержащих? Жив был еще страх после выступлений покойного генерала Л. Рохлина, который ополчился на Кремль и призвал свой волгоградский гарнизон к “походу на Москву”. Но Рохлин был такой один… А “этих” много (Казанцев, Трошев, Шаманов, Булгаков и другие), они – победители, они решительны и храбры… За ними не то что армия, весь народ пойдет».

Согласно проверенной методике, их следовало рассорить и разобщить. Первым из армии удалили генерала Казанцева – вроде бы на полпредство в Южном федеральном округе. Там он проработал с 2000 по 2004 год, пока его не сняли. Генерала Шаманова поставили губернатором Ульяновской области. Он пробыл им, как и Казанцев, до 2004 года, пока его не перевели на ничего не значащую должность помощника премьер-министра. С генералом Трошевым поступили и того проще. Когда в 2002 году министр обороны предложил ему перейти со СКВО в Сибирский военный округ, тот отказался и был уволен. В 2008 году он погиб в загадочной авиакатастрофе в Перми. Нам объяснили, что виноват человеческий фактор – летчики были пьяны. Верится с трудом. Генерала Булгакова услали с глаз подальше в Дальневосточный военный округ. Еще одного героя чеченской войны, генерала Квашнина, начальника Генерального штаба, сослали полпредом в Сибирский федеральный округ. А уж чтобы полностью исключить генеральскую фронду, во главе министерства обороны был поставлен гражданский Сердюков, бывший завсекцией мебельного магазина в Ленинграде. (Вот как Рохлин Кремль напугал!)

Кстати, то же самое происходило и с политическими лидерами. Самой неудобной для Кремля являлась партия СПС – «Союз правых сил». Лидер этой партии Никита Белых в 2008 году неожиданно вышел из ее состава и тут же был назначен губернатором Ульяновской области. Его банально прикормили, наделив хлебным местом. Политическое поле зачищено.

Мы немного отвлеклись от основной линии. Пойдем дальше. Осознавая, что Борис Николаевич долго не протянет, именно окружение Ельцина – Дьяченко с Юмашевым, за спиной которых стояли олигархи, – стали искать ему нового преемника. Но и сам Ельцин был озабочен той же проблемой. Тут у них с олигархами цели совпадали, только задачи были разные. Ельцин искал кандидатуру для сохранения преемственности власти и курса на демократизацию и антикоммунизм. У олигархов были другие задачи: найти такого человека в президенты, чтобы он их не тронул и сохранил для них все награбленное в предыдущее время, а то и приумножил бы его.

Царям в этом смысле было легче – власть передавалась от отца к сыну, и сын не мог так запросто отдать завоевания своего отца, деда и прадеда. У «демократов» с преемственностью были сложности: не дай Бог, к власти придет оппозиция, и тогда весь их политический и финансовый капитал ахнется. Отберут ведь, гады, деньги и власть! Именно для того, чтобы новый Президент продолжил курс Ельцина, но не в политическом (на политику олигархам было наплевать), а в финансовом плане, и была задумана операция «Преемник-2».

Поиски преемника Ельцина начались сразу же после выборов-96. Перечислим кандидатов последовательно: генерал Александр Лебедь, Виктор Черномырдин, Виталий Примаков, Сергей Степашин и, наконец, Владимир Путин.

Когда читаешь биографию Путина, не видишь никаких особенных причин для того, чтобы именно это человек стал преемником президента России. Скорее, наоборот: персонаж с такой биографией вряд ли был бы востребован новой «демократической» властью. Судите сами. После окончания в 1975 году юридического факультета Ленинградского университета молодой юрист сразу же был направлен на работу в КГБ. Сначала он трудился вольнонаемным. Видно, он хорошо зарекомендовал себя, так как уже в следующем, 1976 году, ему было присвоено звание офицера. После 1977 года Путин служил по линии контрразведки в следственном отделении Ленинградского управления КГБ. Окончив в 1979 году полугодовые курсы переподготовки в Высшей школе КГБ в Москве, работал в контрразведке по линии борьбы с инакомыслящими, религиозными деятелями и диссидентами. В 1984 году уже в звании майора Путин был направлен на обучение на одногодичный факультет Краснознаменного института КГБ им. Андропова, который и окончил в 1985 году по специальности «Внешняя разведка». После окончания учебы Путин снова возвратился в Ленинград, работал по линии разведки с территории СССР. Затем Владимир Владимирович был выведен в действующий резерв для подготовки к долгосрочной загранкомандировке в ГДР. Проходил службу на территориальной разведточке в Дрездене под прикрытием директора Дома дружбы СССР – ГДР. Путин обретался в Германии с 1985 по 1990 год; за это время он дослужился до подполковника. После окончания загранкомандировки Владимир Владимирович снова вернулся в Ленинград. Напомним, что ГДР в то время уже трещала по всем швам, и, естественно, Дом дружбы закрыли, а персонал отправили по домам.

В Ленинграде Путин опять пошел во внешнюю разведку, теперь уже под прикрытием должности помощника ректора ЛГУ по международным делам. В советское время такие «помощники», референты или кадровики в штатском были рассованы по всем госучреждениям.

Как видим, Путин во время своей службы звезд с неба не хватал и за 15 лет (с 1975 по 1990 год) дослужился только до подполковника. Никаких героических подвигов он не совершал и никаких боевых наград имел – только гражданский орден «Знак почета». Еще у него была гэдеэровская бронзовая медаль «За заслуги», которую опять же выдавали большинству советских офицеров.

Вот и все. Казалось, большой карьеры ему уже не сделать.

Но тут случай свел его с Анатолием Собчаком. Собчак был преподавателем на юрфаке, где в свое время учился Путин. Конечно, всех своих студентов Анатолий Александрович не мог упомнить, но после того как Путин стал помощником ректора, наверняка вспомнил. В 1990 году на волне демократических перемен велеречивый краснобай, обладающий замечательными ораторскими способностями Собчак стал председателем Ленсовета. По рассказу самого Путина, кто-то из университетских друзей попросил его помочь Собчаку в его начинаниях, и Владимир Владимирович согласился. Собчак взял его к себе сначала в советники. В июне 1991 года Собчака избрали мэром Петербурга, а Путин занял при нем должность председателя Комитета по внешним связям; фактически он стал его правой рукой. Так они и проработали до 1996 года, пока Собчак не проиграл выборы своему заместителю Яковлеву. При этом Путин был начальником предвыборного штаба Собчака. Короче, погорели оба. Яковлев же, став мэром, выгнал с работы всех назначенцев Собчака, и Путина в том числе. Так Владимир Владимирович, по сути, стал безработным. Он даже подумывал о том, чтобы устроиться таксистом, ведь нужно было кормить семью. Службу в КГБ ему уже не предлагали, так как еще во время августовского путча 1991 года он написал рапорт об увольнении.

Однако за время работы в мэрии он завел полезные знакомства с Игорем Сечиным, Дмитрием Медведевым, Виктором Зубковым, Алексеем Кудриным, Алексеем Миллером, Германом Грефом, Дмитрием Козаком, Сергеем Нарышкиным, Виталием Мутко и другими не последними лицами чиновного Петербурга (все эти персоны, начиная с 2000 года, постепенно заняли высшие должности в стране). «Не имей сто рублей, а имей сто друзей», – гласит народная мудрость. Друг Путина – Алексей Кудрин, в это время уже работал в Кремле заместителем руководителя Администрации Президента (в свое время туда по дружбе его порекомендовал Анатолий Чубайс, тогда министр финансов РФ).

Путина взяли в Кремль на должность заместителя управляющего делами президента Павла Бородина. Вероятно, Путин зарекомендовал себя на этом поприще с лучшей стороны, и уже в 1998 году занял место Кудрина – начальника Главного контрольного управления администрации Президента в ранге заместителя руководителя Администрации Президента (сам же Кудрин ушел к Чубайсу заместителем). Карьера Путина развивалась стремительно: уже через три месяца его назначили директором ФСБ (родной конторы), а через год, в 1999-м, он становится еще и секретарем Совета безопасности РФ.

Чем объяснить столь успешное продвижение Путина? То обстоятельство, что он много лет бок о бок проработал с Собчаком – самым демократичным демократом, в дальнейшем, казалось, должно было только навредить ему. Потому что первыми, кто начал с космической скоростью «вылетать» из Кремля и Белого дома, были как раз демократы – вчерашние повелители уличных трибун, митингов и демонстраций. Никто из состава первого ельцинского правительства больше двух лет не проработал. Демократы никак не могли уразуметь, что нет больше бунтаря Ельцина, а есть «царь Борис», президент и самодержец. Еще Путину могла навредить служба в КГБ. Ельцин органически не терпел эту публику. Например, еще во время бытности его партийным секретарем Свердловской области он обзывал их дармоедами – мол, за 10 лет ни одного шпиона не поймали в его регионе. Кроме того Ельцин, как всякий, кому было что скрывать (оба деда были раскулаченными), подсознательно опасался этих людей в штатском, хотя и занял высокий пост.

Однако, как мы уже говорили выше, команда Ельцина поменялась. На смену прекраснодушным, но витающим в облаках демократам пришли хваткие до чужого добра, алчные и циничные люди, только прикрывающиеся либеральными лозунгами. Настало время олигархов и «авторитетных предпринимателей». Вот они-то и разглядели в Путине того, кто в будущем возглавит их команду, и стали активно продвигать его наверх. Кто именно? Некоторые пишут, что это был Абрамович, иные – что Березовский или Чубайс; тайна сия велика есть. Об этом знает только сам Владимир Владимирович.

Я где-то читал, что это был лично Борис Николаевич. Якобы, узнав про историю, как Путин помог Собчаку сбежать за границу, Ельцин понял, что такой человек и его никогда не сдаст, а потому назначил его своим преемником. А Ельцин в самом деле при смене власти боялся ответственности – и за Беловежские соглашения, и за расстрел Белого дома, и за все те художества, которые он вытворял со страной. И действительно, первым же своим указом Путин предоставил Ельцину и его семье пожизненные гарантии неприкосновенности.

Что же это за история, приключившаяся с Собчаком? Она достаточно примечательна. Путин спасал Собчака дважды. К 1993 году конфликтный и амбициозный Собчак, уже почувствовавший вкус власти, напрочь рассорился с московской политической элитой. Тогда и была предпринята попытка отстранить Собчака от власти. Генпрокуратура завела уголовное дело по факту махинаций с квартирами. Собчак не имел к этим квартирам никакого отношения, но проходил по делу как свидетель. Осенью 1993 года был подготовлен план задержания Собчака, по которому он должен был превратиться из свидетеля в обвиняемого. Его должны были задержать в аэропорту по возвращении из очередной командировки. Но Путин вовремя выслал в аэропорт усиленную охрану. «Свои» люди взяли Собчака в кольцо и беспрепятственно доставили его в Смольный, где он по правительственной связи смог «порешать» свои вопросы.

Второй «наезд» на Собчака случился уже после того, как он проиграл выборы Яковлеву в 1996 году. И опять ситуация оказалась связанной с квартирами. Дело в том, что еще в 1995 году оперативники УБЭП Петербурга вышли на некую госпожу Евглевскую, которая раздаривала местным чиновникам квартиры в обмен на выгодные подряды и льготные кредиты. Информацией о повальной коррупции в городе на Неве воспользовались противники Собчака в лице директора ФСБ Барсукова, министра МВД Куликова и Генпрокурора Скуратова. Они издали постановление «О создании межведомственной оперативно-следственной группы для расследования фактов получения взяток должностными лицами мэрии Санкт-Петербурга». Группа работала год и обнаружила, что в Питере были коррумпированы не только работники мэрии, местной прокуратуры, депутаты Законодательного собрания, но и сам Собчак. В том, что указанные лица действительно брали взятки, никто не сомневался. Я лично знаю, что Собчак в рамках помощи религиозным организациям всего за 1 доллар продал какой-то секте пионерский лагерь на берегу Финского залива в поселке Солнечном! Сколько при этом он в карман себе положил – одному Богу известно; земля в Курортном районе стоит дороже золота. Собчака почему-то тянуло к сектантам: своим распоряжением он также передал им недостроенный кинотеатр «Русь» возле станции метро «Пионерская». Не за бесплатно, наверное. Сектанты за прошедшие 16 лет так его и не достроили, но место держат до сих пор. И, что характерно, никто из акул строительного бизнеса на него почему-то не покушается. А ведь место-то золотое!

В течение лета 1997 года, когда Собчак был мэром, были арестованы сразу три его помощника; они дали показания на своего шефа. Дело явно шло к аресту Собчака. Нити тянулись в Москву. Именно в этот момент к Путину – начальнику Главного контрольного управления Президента, зачастила жена Собчака, Людмила Нарусова. Как бы там ни было, но в начале ноября 1997 года Собчак слег с «сердечным приступом» в госпиталь Военно-Медицинской академии. Однако настырные московские сыщики потребовали провести независимое обследование здоровья Анатолия Александровича. Но данной медэкспертизе не суждено было состояться. За три дня до приезда столичных кардиологов прямо на взлетную полосу «Пулково» стремительно выехала машина «скорой помощи». Из нее буквально выпрыгнул «больной» Собчак и в сопровождении своей жены сел в маленький частный самолет, летевший во Францию. Так Собчак ускользнул от правосудия. Ни таможенники, ни пограничники не препятствовали этому. Не было никаких сомнений, что провернуть такую тонкую операцию мог только один из «ленинградцев», а именно бывший чекист Владимир Путин.

 

Спасал ли Путин своего патрона лишь по дружбе или опасаясь за свою репутацию – неизвестно. Судя по его дальнейшему поведению, скорее всего, первое. Ведь Павла Бородина, своего бывшего шефа, погоревшего на финансовых махинациях, он сделал секретарем Союзного государства России и Республики Беларусь; кибернетика Михаила Зурабова, не справившегося с обязанностями Министра здравоохранения, после многочисленных жалоб на него, отправил послом на Украину; своего товарища по былой работе в ленинградской мэрии Виталия Мутко, министра спорта и туризма, за провалы Олимпиады в Ванкувере даже не пожурил. Уж про Чубайса я и не говорю; его ненавидит подавляющее большинство россиян, а Путин поручил ему единую энергетическую систему страны (ныне он занимается нанотехнологиями). И подобных случаев было немало. Факт остается фактом: Путин, став в 1999 году премьер-министром, прекратил против Собчака уголовное дело «в связи с отсутствием состава преступления». Собчак смог вернуться в Россию, а в 2000 году действительно умер от сердечного приступа. Говорят же, не буди лихо, пока тихо: Собчак имитировал сердечную болезнь в 1997 году, а в 2000-м скончался от нее же.

Итак, в августе 1999 года Ельцин поставил Путина премьер-министром России и тогда же назвал его своим преемником, а 31 декабря 1999 года ушел в отставку, назначив Путина исполняющим обязанности главы государства. В марте 2000 года Путин, естественно, победил на выборах.

Вопрос о том, кто рекомендовал Путина Ельцину в преемники, ясен: это новая правящая элита, то есть олигархи и высшее чиновничество. Им было важно, чтобы новый Президент продолжал курс старого, направленный на закрепление «успехов» разгосударствления стратегически важных предприятий, их приватизацию, сохранение и умножение нажитых капиталов. И действительно, как только Путин стал президентом, он заявил журналистам, что национализации не будет. Вот вам и ответ на вопрос, кто стоял за спиной Путина: те, кому это было выгодно!

Кроме предоставления Ельцину права неприкосновенности, Владимир Путин заключил с ним (вернее, с его «семьей») некоторое джентльменское соглашение – года два не трогать ставленников и олигархов ельцинского «розлива». Как только оговоренный срок прошел, Путин постепенно поменял всю правящую элиту на своих ставленников, а новыми олигархами стали друзья Путина, такие как Потанин, Дерипаска, Прохоров и другие, вместо Березовского, Гусинского, Смоленского и прочих Ходорковских. Их просто раскулачили, отобрав бизнес, и вытолкали взашей за бугор. На плаву из «старых» остался один Абрамович, да и то только потому, что был «кошельком» «семьи».

Владимир Владимирович Путин действительно значительно укрепил российскую государственность. Закончил войну в Чечне, приглушил бандитизм, привел республиканское законодательство к общему знаменателю, стал назначать губернаторов, короче, создал вертикаль власти. Но он же создал и так называемую суверенную, или управляемую, демократию. Что это значит? Основа основ демократического государства – это незыблемость избирательного законодательства. Однако при Путине это законодательство каждый раз подправляется к новым выборам. Вот это и есть управляемая демократия. Как хочу, так и верчу. Анекдот: «Кто сказал, что демократия – власть народа? Демократия – это власть демократов».

Как пример можно взять Украину. В результате «оранжевой» революции в 2004 году к власти пришел ярый русофоб Ющенко. Виктор Андреевич настолько всем надоел своими антирусскими выходками и провалами в экономике, что следующие выборы с треском проиграл. Президентом стал Янукович, вполне лояльный к России политик. Курс Украины резко изменился, и эта страна стала стратегическим партнером России. Ющенко для порядка повозмущался и затих. При этом выборное законодательство не менялось! Вот в чем изюминка. В путинской России такое невозможно в принципе, потому что поправки в выборное законодательство вносит «Единая Россия», партия власти (как они сами позиционируют себя), которой в Думе принадлежит большинство. Вот и весь вам секрет. Парламентским путем изменить политический курс страны при Путине стало невозможно! А если непарламентским – то это уже революция, переворот, бунт. И на этот случай демократы приняли закон об экстремизме. По нему любой несогласный с линией «Единороссов» может загреметь на нары. На Украине поворот на 180 градусов произошел безболезненно, а в России это может обернуться большой кровью.

Почему обязательно кровь? Да потому, что правящий класс (олигархи вкупе с крупным чиновничеством и коррумпированными депутатами) будет отчаянно сопротивляться, ведь у него будут отбирать самое ценное – наворованные деньги и мошенническим путем приватизированные предприятия.

Политолог Станислав Белковский в своей книге «Империя Владимира Путина» охарактеризовал его правление примерно так:

• он выражает экономические интересы узкой группы физических лиц (не более 30. – М. П. ), и ничего более;

• является антинациональным (я бы сказал проще – антинародным. – М. П. ) по содержанию;

• не укрепил, а серьезно ослабил позиции России в мире и в первую очередь на пространстве исторической Российской империи (СССР. – М. П. );

• разрушает традиционную для России систему распределения социальных благ, а также образование, науку, культуру (и армию. – М. П. );

• политически и психологически полностью зависим от властей тех стран, куда вывозятся капиталы сегодняшнего российского правящего слоя;

• никогда не пойдет на реальный союз с Белоруссией;

• только законченный глупец не понимает, что режим Путина есть органическое продолжение ельцинского режима: его высшая и последняя стадия.

 

«Преемник-3»

Срок полномочий Владимира Путина закончился в 2008 году, и олигархи испугались, что новый Президент погонит их поганой метлой. Но Путин своих, как мы уже убедились, не бросает, и он нашел себе преемника – Медведева, с которым работал еще у Собчака. В те времена Медведев был секретарем Путина. Назовем его «Преемником-3».

Дмитрий Медведев продолжает следовать курсом Ельцина – Путина. Но путь этот тупиковый – реставрировать в стране капитализм в самой дикой его форме. Зачем возвращаться в прошлое? Так или иначе, все постиндустриальные государства становятся социалистическими (не по названию, а по факту) – это Швеция, Норвегия, Финляндия, отчасти Швейцария, Франция, Англия и Германия. В этих странах высокий уровень социальной защищенности граждан и мощные профсоюзы; в Англии медицина вообще бесплатная, а в Норвегии все доходы от нефтедобычи распределяются поровну между гражданами. Плюс сплоченное гражданское общество, действительно независимые СМИ, которые держат правительство в крепкой узде: у них там не забалуешь и не украдешь миллиончик-другой. В России доходы от нефтедобычи идут в карман олигархам и лишь часть – государству, да и та по пути разворовывается. Плюс повальная коррупция.

Дмитрий Медведев, став президентом, продолжает толкать «ельцинское колесо». Например, в 2006 году он подписал новый Лесной кодекс, по которому вся ответственность за лесное хозяйство была переложена на регионы и арендаторов, что нанесло непоправимый вред лесному хозяйству РФ. В результате бесконтрольная хищническая вырубка леса увеличилась в разы, а страшные лесные пожары лета 2010 года стало некому тушить. Общая-то система пожаротушения лесов была разрушена! И должности лесников упразднили! Но о личной ответственности Медведева за пожары (раз он подписал сей документ) в прессе – ни гугу. Выгорели целые деревни, погибли люди, а Медведев даже не покаялся. Как же – он ведь «воплощение» Белой Тары (высокочтимого божества в буддизме). На полном серьезе ламы признали его за такового при посещении им в 2004 году Иволгинского дацана в Бурятии.

Медведев ратует за модернизацию и инновации. Однако из этого у него ничего не получается. И не получится. Ну зачем, скажем, владельцам шахты модернизировать оборудование, когда можно выкачать из нее всю прибыль на старом оборудовании и сбежать за границу? То же самое – и с металлургическими, нефтеперерабатывающими, камвольными, горнообогатительными и прочими комбинатами. Их владельцы сами препятствуют модернизации. Ну зачем, скажите, им закупать новое оборудование, когда из старого можно выжать все? Зачем частному бизнесу вкладываться в долгосрочные проекты, когда им нужна прибыль здесь и сейчас?

Нынешние предприниматели ведут себя в России, как конкистадоры в Латинской Америке, цель которых – ограбить страну и вывезти все за рубеж. А там хоть трава не расти…

Медведев этого явно не понимает. Потому что природа капитала у нас другая. В России предприятия олигархам достались даром. Они это прекрасно осознают. Осознают они и то, что их в любой момент могут отобрать. Вот они и стараются извлечь из них как можно больше прибыли, пока не отобрали. А на Западе природа капитала иная. У них предприятия создавались годами, а то и поколениями; в них были вложены труд и мысль; конкуренция заставляет обновлять оборудование, а не то другие впереди окажутся и прибыль упадет. И страха, что отберут, у них нет, потому что не за что. Вот вам и весь фокус.

Если бы какой-нибудь олигарх сам, на свои деньги построил завод или фабрику, то он заботился бы об их модернизации и инновациях. Но этого нет! Никто не построил даже того самого пресловутого свечного заводика! Так что мечтания Медведева о модернизации промышленности обречены на неудачу.

Подводя итог деятельности Ельцина, можно сделать главный вывод: назначая своего преемника, он действовал абсолютно недемократично. Еще более недемократично повел себя Путин в истории со своим преемником Медведевым, хотя сам Путин называет себя демократом. Путин установил режим мягкого авторитаризма. Владимир Владимирович основательно зачистил политическое поле, устранив всех потенциальных соперников или прикормив их, дав хлебные должности. Он создал главенствующую партию «под себя». Он окружил себя людьми, которые обязаны ему карьерой или деньгами. Парламентским путем отрешить от власти Путина невозможно.

Возможен ли дворцовый переворот в таких условиях? Не исключено, если в окружении Путина найдется человек более амбициозный, чем он. Медведев на эту роль не годится, так как проводит ту же политику, что и Путин. Цель дворцового переворота – власть. Повод – недовольство действиями правителя. А недовольных или несогласных в стране ох как много. Так что повод есть…

…Когда я уже дописывал эту книгу, кажется, такой амбициозный человек все же появился – это бывший Председатель Совета Федерации Сергей Миронов, третий человек в государстве. Под него создали партию «Справедливая Россия», чтобы она оттянула на себя протестный электорат страны, но при этом всегда была под контролем Администрации Президента. Летом 2011 года его сняли с этого поста, и сейчас он активно критикует путинско-медведевское правление и выступает с возмутительными, с их точки зрения, заявлениями. Или он – человек недалекий, поскольку выступает с открытым забралом (а дворцовые перевороты готовят втайне), или же это очередной проект Кремля перед выборами 2012 года.

В конце сентября 2011 года интрига – кто станет новым президентом – наконец, разрешилась: Медведев предложил баллотироваться на этот пост Путину, а Путин, в свою очередь, заявил, что готов назначить его премьер-министром. Как и говорил Владимир Владимирович, сели и договорились. Вот такая, «панимашь, рокировочка», как говаривал Ельцин. Без сомнения, задуманное осуществится. Русская православная церковь уже заявила, что это «мирный и высоконравственный способ передачи власти». Так ли это? Со своего поста уже слетел министр финансов Алексей Кудрин, сказавший, что с Медведевым, когда он станет премьером, он в одной команде работать не намерен. Если помните – Кудрин, это тот человек, который привел Путина в Кремль… Так что драка за власть только начинается. Пройдет ли она без последствий для страны?

Поживем – увидим…

 

Послесловие

Вот мы с вами, дорогие читатели, и закончили наше политическое расследование. При его проведении выяснились факты, идущие вразрез с общепринятыми. Этим оно и ценно. Расследование показало, что свита не всегда играет короля – есть в этом плане и исключения. Исключения, продиктованные самым ходом истории. В заключение позволим себе одно замечание.

Все правители XX века мечтали о чем-то заветном.

У Николая II была розовая мечта завоевать проливы Босфор и Дарданеллы. Не вышло – его свергли. Керенский хотел сделать Россию либеральной, но в итоге она оказалась на грани развала, и в результате произошла новая революция. В свою очередь, Ленин стремился к Мировой революции. Его утопические мечтания похоронил Сталин. Иосиф Виссарионович хотел отстранить партноменклатуру от власти – и был обвинен Хрущевым во всех мыслимых и немыслимых грехах. Можно сказать, Хрущев совершил «дворцовый переворот» post mortem, то есть задним числом. Хрущев обещал к 1980 году построить коммунизм и показать в цирке последнего попа – и потерпел крах. Горбачев затеял «перестройку» – и не только потерял свой пост, но и развалил страну. Путин желал возвести в историческом центре Петербурга 400-этажный «газоскреб» – Охта-центр. «А вот это – вряд ли», – как говорил товарищ Сухов. Ход событий показывает, что этому монстру на берегах Невы не бывать.

Многое из того, что задумывали правители в XX веке, не получилось. Однако дело даже не в этом. Пущенное с высокой горы в 1990-х годах «ельцинское колесо» все еще летит вниз, сметая все на своем пути – экономику, промышленность, науку и культуру, армию, образование, а главное – духовность россиян. Иногда нынешние правители вставляют в него палки, пытаясь замедлить его ход, а иногда непродуманными реформами, наоборот, подталкивают его (так, например, произошло с монетизацией льгот). Когда это колесо со страшной силой грохнется оземь (а оно обязательно грохнется!), тогда и рухнет «газоскреб» на Охте или в Лахте. Пусть не в прямом, а переносном смысле. Произойдет новый переворот, и мечте Путина не суждено будет сбыться. Да и кризис-то еще не закончился… Нам остается только уповать на то, что предстоящие перемены для нас пройдут безболезненно. Автор не оракул, но история показывает, что так должно быть.

У России ужасное прошлое и великое будущее. И так будет всегда…

 

Литература

Белковский С. А. Империя Владимира Путина. М.: Алгоритм, 2008.

Белое дело: Избранные произведения в 16 книгах. Ледяной поход. М.: Голос, 1993.

Бережков В. М. Рядом со Сталиным. М.: Вагриус, 1999.

Бушков А. Сталин. Красный монарх. Хроника великого и ужасного времени. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008.

Бушков А. Сталин. Ледяной трон. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008.

Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. Мемуары. Минск: Харвест, 2004.

Волкогонов Д. А. Сталин. Политический портрет: В 2 кн. М.: Новости, 1996.

Володин М. Умерла старейшая из Романовых // Комсомольская правда. 25.05.2010.

Воронов В. Большие рокировочки // Совершенно секретно. № 236. Январь 2009. С. 16–17.

Галимова Н. Уравнение без неизвестных. Проблема-2012 уже решена? // Московский комсомолец. 8–15 сентября 2010. С. 8–9.

Гиль С. К. Шесть лет с Лениным. Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», 1957.

Горелик А. Княгиню Леониду похоронили под улыбки дочери // Комсомольская правда. 4.06.2010. С. 4.

Делягин М. Почему перестройка обернулась катастрофой? // Комсомольская правда. 17–24 июня 2010. С. 4–5.

Добрюха Н. Войну вместо Сталина выиграл двойник? // Комсомольская правда. 15 декабря 2005.

Добрюха Н. Как убивали Сталина // Комсомольская правда. 18.12.2007, 19.12.2007.

Добрюха Н. Сталин не умер на Ближней даче. Его убили в Кремле? // Комсомольская правда. 6 марта 2010. С. 6.

Добрюха Н. Тайна последних часов Сталина // Комсомольская правда. 4 марта 2008, 05.03.2008.

Думин С. Романовы. Императорский дом в изгнании. Семейная хроника. М.: Захаров, АСТ, 1998.

Енко К. и Т. Ленин. Сталин. Троцкий. Частная жизнь. М.: Центрполиграф, 2000.

Жуков Ю. Н. Иной Сталин. М.: Вагриус, 2003.

Жуков Ю. Н. Сталин: тайны власти. М.: Вагриус, 2005.

Зенькович Н. А. Покушения и инсценировки. От Ленина до Ельцина. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1998.

Зенькович Н. А. Тайны уходящего века: Власть. Распри. Подоплека: В 2 кн. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1998.

Кожинов В. В. Россия. Век XX-й (1901–1939). История страны от 1901 года до «загадочного» 1937 года (опыт беспристрастного исследования). М.: Алгоритм, 1999.

Коржаков А. Борис Ельцин: от рассвета до заката. М.: Интербук, 1997.

Костин Н. Д. Суд над террором. М.: Московский рабочий, 1990.

Краснов В. Г., Дайнес В. О. Неизвестный Троцкий. Красный Бонапарт. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000.

Крысин М. Ю. Прибалтика между Гитлером и Сталиным. 1939–1945. М., Вече, 2004.

«Ленинградское дело». Л.: Лениздат, 1990.

Лысенко Н. Н. Русская государственная символика. Л.: 1990.

Медведев Д. А. «Иностранные преподаватели не должны быть экзотикой, на которых сбегаются посмотреть» // Комсомольская правда. 1 сентября 2010. С. 2.

Мельтюхов М. И. Советскопольские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг. М.: Вече, 2001.

Мухин Ю. За что убили Сталина? М.: Яуза, ЭКСМО, 2004.

Мухин Ю. Убийство Сталина и Берия. М.: Крымский мост, 2002.

Островский А. В. Кто поставил Горбачева? М.: ЭКСМО; Алгоритм, 2010.

Островский А. В. Расстрел «Белого дома». М.: Яуза, ЭКСМО, 2008.

Пазин М. С. Запретные страсти великих князей. СПб.: Питер, 2009.

Поэгли В. «Берегите Россию»! Мать Вашу. Путин не спешит оценивать Ельцина // Московский комсомолец. 25 августа 2010. С. 4.

Прудникова Е. А. 1953. Роковой год советской истории. М.: Яуза, ЭКСМО, 2009.

Прудникова Е. А. Двойной заговор. Тайна сталинских репрессий. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2009.

Прудникова Е. А. Ленин-Сталин. Технология невозможного. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2009.

Прудникова Е. А. Хрущев. Творцы террора. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007.

Пчелов Е. В. Романовы. История династии. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.

Радзинский Э. Сталин. М.: Вагриус, 1997.

Раскольников Ф. О времени и себе: Воспоминания. Письма. Документы. Л.: Лениздат, 1989.

Роговин В. З. 1937. М.: 1996.

Ростовский М. С пути не свернуть. 10 лет с Владимиром Путиным: все только начинается? // Московский комсомолец. 31 марта – 7 апреля 2010. С. 11.

Рубин Н. Лаврентий Берия: миф и реальность. М.: Олимп; Смоленск: Русич, 1998.

Свет и тени «великого десятилетия». Н. С. Хрущев и его время. Л.: Лениздат, 1989.

Сергеев И. Т. «Тиран» Сталин и «демократ» Хрущев // Дуэль. 2008. № 6. С. 2.

Соколов В. Студент наукою силен // Секретные материалы. № 3. 2010. С. 30–31.

Сонкин М. Выстрел на Фонтанке. Л.: Лениздат, 1972.

Сталин И. В. Краткая биография. М.: Госполитиздат, 1950.

Судоплатов П. А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950-е годы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997.

Троцкий Л. ЖЗЛ. Минск: Харвест, 1998.

Троцкий Л. Моя жизнь: В 2 т. Репринт издания «Гранит», Берлин, 1930.

Ульянов Н. И. Украинский сепаратизм. М.: ЭКСМО; Алгоритм, 2004.

Федорченко В. Н. Дворянские роды, прославившие Отечество. Энциклопедия дворянских родов. Красноярск: Бонус; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.

Ферр Г. Антисталинская подлость. М.: Алгоритм, 2008.

Хинштейн А. Ельцин. Кремль. История болезни. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007.

Ходжес Г. Э. Франко. Краткая биография. М.: АСТ, Ермак, 2003.

Чуев Ф. Молотов. Полудержавный властелин. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999.

Широнин В. Агенты перестройки. Рассекреченное досье КГБ. М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2010.

Язов Д. Чем Сталин хуже Наполеона? // Ваш тайный советник. 10 мая 2010. № 16. С. 10–11.

 

Примечания

1

Милован Джилас – секретарь компартии Югославии.