Доставка нас на закрытую планету, зовется она Плеос, и является соседкой Плеон, той самой, где мы имели «счастье» познакомиться с его упырским величеством, прошла… охр… удивительно. Сначала я даже подумала, что от нас просто решили избавиться, выкинув в открытый космос в двух гробах-капсулах с минимальным запасом воздуха.
И не от любви к замкнутым пространствам я влезла в свой «гроб». Меня просто обдурили, проводив якобы к двери. Там подло затолкнули в какой-то чулан. Чуть позже «чулан» мигнул лампочками и отстыковался от корабля. После продолжительного визга, шипения и матюков, давление в гробу относительно выровнялось и он зашел на виток вокруг синеватой планеты. На экране прямо над головой мигнуло сообщение. Оставлено оно было еще до старта и, если верить ему, то Клессом.
«Я не был уверен, что ты беспрепятственно решишься перемешаться в открытом космосе в таком виде, поэтому вдаваться в детали перемещения не стал. Надеюсь ты меня простишь…» — ага догоню и еще раз прощу, кошатина облезлая! «… Капсулы надежны, но одноразовые. Именно их небольшие габариты не дают властям засечь наше перемещение на защищенную планету. При приземлении будет небольшой разброс, но у тебя на левой лапе датчик, с его помощью ты меня и найдешь. Уровень технического развития на планете не высокий, так что риск потери сигнала минимальный. Скоро увидимся. Барсик =)».
Личные впечатления, состоящие из междометий и матюков, я приводить не буду. Одним словом процесс приземления, как и вхождения в атмосферу, оставил неизгладимый след во всем организме. Когда я поняла, что по прежнему жива и нахожусь в неподвижном состоянии вместе с капсулой нахлынула паника: этот «гроб» заклинило и он не откроется. Но тот поспешил реабилитироваться и попросту распался надвое. Некоторое время я еще лежала, вдыхая носом пыль. Потом чихнула и еще. И что-то это мне начинает напоминать…
* * *
Баронесса эр-Чейз сидела перед туалетным столиком и, в свое официальное 63-летие, мрачно буравила отражение, тщетно пытаясь привести себя в порядок. Отражение соответствовало официальному возрасту, но не совершенно не удовлетворяло запросам 600-летней вампирши. Докатиться вот до такого печального итога не удавалась еще никому из ее рода, именем которого ей запрещено пользоваться даже в мыслях. При попытках обдурить ограничители дама получала лишь головную боль и состояние прострации на пару дней. Человеческая еда и отсутствие возможностей напрямую работать с магией привели физическую оболочку в плачевное состояние довольно быстро, по ее меркам. Эйна эр-Чейз еще раз провела пальцами по дряблым щекам и потянула за кожу чуть в стороны: огромные складки, идущие от носа к уголкам рта, расправились. Баронесса смачно плюнула в зеркало и захлопнула боковые створки.
В комнату впорхнула молоденькая белобрысая служанка, заметив баронессу, сидящей спиной к выходу, она всплеснула руками и попыталась скрыться. Эйна проворно вскочила и поймала девушку за рукав.
— Опять без стука?! — прошипела вампирша, удовлетворенно отмечая, как сильно побледнела, увы, не жертва.
— Д-добрый день, госпожа. Я н-не думала, что вы на месте, зашла прибрать, — заикаясь, ответила девушка.
— Ну, так убирай, — рявкнула эр-Чейз, отпуская рукав.
Служанка кротко кивнула и принялась за работу. Закончив со сменой белья и уборкой, она выбежала из комнаты.
* * *
— Так и гавкнула на меня и в рукав как вцепится, меня даже силы покинули, думала съест меня сейчас, — рассказывала служанка, сдавая прачкам белье. — И главное, откуда в этой старухе столько силищи и прыти? Как дикая кошка совсем.
Прачки в ответ поохали. Слухи вокруг эр-Чейз ходили самые разные, одни страшнее других. Тем не менее, доказательств против баронессы не было никаких, более того в своем кругу она слыла строгой, но справедливой хозяйкой, умеющей расположить к себе людей и занять гостей интересной беседой. Своих детей с бароном у них не было и, посему, она открыла набор девиц для частного обучения. Обучение длилось около года.
По слухам на баронессу временами находило затмение, и она вела себя придирчиво и даже дико. Но дальше слухов ничего не шло — доказательств выходок эр-Чейз, описанных в сплетнях, не было.
* * *
Баронесса еще некоторое время после ухода надоедливой и любопытной служанки сидела неподвижно. В окно спальни раздался тихий стук. Она стремительно подскочила к нему и приоткрыла створку. В комнату влетела небольшая птица, похожая на ворона. Сделав круг, черная нахалка присела на край ширмы и стала рассматривать баронессу сверху.
Эйна эр-Чейз недовольно постукивала носком туфли о пол. Птица, привлеченная звуком, сфокусировала взгляд на баронессе. Поймав зрительный контакт, вампирша отправила ментальный приказ и птица кулем упала на пол.
Эр-Чейз подхватила птицу и отвязала от ее лапы записку. Новость ее обрадовала. Птица была отпущена живой и невредимой.
Но даже такой уровень воздействия и обход вживленных ограничителей требовали титанических усилий. За последние 60 лет это было единственным достижением на поприще ментального контроля, что действовало на Эйну удручающе.
Но в ближайшее время все грозило измениться…
* * *
Все оказалось так, как я и предполагала: из уютной, теплой лисьей шубы меня выкинуло в лысую и мерзнущую шкуру человека без одежды. Ко всему прочему к ветру и пасмурной погоде начал накрапывать противный дождь.
Я обрыскала все рядом стоящие кусты и соорудила себе из лопухов приглянувшегося растения (надеюсь, оно было не смертельно ядовитым) подобие набедренной повязки. Для скрепления этой дивной конструкции сошел стебель какого-то вьюна, который отделился от основной массы этого растения только после многочисленных тупых ударов камешком.
Такую же «юбочку» я нацепила наверх, прикрыв верхние девяносто. На голове вместо привычного рыжего пуха ощущались вполне себе жесткие волосы, по-прежнему закрывающие лишь шею.
Идти по дождю в таком виде не хотелось, поэтому я, утащив с собой обломки капсулы, присела в небольшой нише, образованной несколькими валунами. С собой я натащила побольше всякой сухой растительности и соорудила их них подстилку. Прихватила также сухостоя и мелких веточек — крупных особо рядом не было — кругом растительность не серьезнее упитанного кустарника. Все техно-магические приблуды, которые должны были помочь мне — лисе найти Клесса и облегчить существование в дикой природе исчезли. Многочисленные отчаянные рейды по кустам ничего кроме царапин не дали. Будто корова языком слизала… или трансформация?
В любом случае придется ждать Клесса там, где оборвался сигнал от моего передатчика. Иначе мы просто разминемся, а ни к чему хорошему это еще не приводило.
Разжигать костер было нечем, а тереть палкой о палку до посинения я не решилась. Подобранными в нише камнями я решила нарезать стебель вьюна на более мелкие куски и попробовать собрать что-нибудь на ноги. На втором ударе от камня полетели искры. Это событие воодушевило и я, собрав всю принесенную сушь, в трудолюбии уподобившись дятлу, развела огонь. Костерок получился неплохой, хотя чадил нещадно, но тепло давал. Незаметно для себя я погрузилась в дрему.
Во сне все тело занемело и не желало шевелиться, вдобавок вдруг ни с того ни с сего охватило ощущение бесконечного падения. Так что все мое существо замерло в бесконечном ужасе с ощущением невосполнимой потери чего-то важного.
* * *
Клесс приземлился достаточно удачно — недалеко от населенного пункта. Так что уже к полудню он определился с местом остановки и едой: за помощь по хозяйству его приютила пожилая женщина. Судя по сигналу, Марго выбросило севернее, что было по пути к началу поисков.
Покончив со всеми заданиями хозяйки, Клесс сыто потягивался на лавке, украдкой посматривая на датчики и расспрашивал женщину про жизнь.
Все шло просто замечательно: языковые заклинания каттисов работали как часы. Магическая энергия проходила силовыми линиями и имела точки открытого выхода.
Ближе к вечеру каттис начал нервничать: сигнал датчика Марго на карте не сместился.
Поэтому рано утром, собрав с собой побольше еды, он отправился на встречу своей напарнице, гадая о причинах такого поведения. Отчет о приземлении был отправлен, доживавшей свои последние секунды, аппаратурой: жизненные показания организма Марго были в норме и, более того, она самостоятельно покинула капсулу.
* * *
Вечером в дом эр-Чейз прибыли для обучения четыре девушки. Миловидные, молодые, полные жизни четыре светлых головки с широко распахнутыми, наивными глазами маячили в холле.
Их проводили в гостиную, где они облепили один из диванов. Баронесса вошла в комнату, кивком поприветствовала девушек, те испуганной стайкой изобразили книксен. По лицу Эйны мелькнула хищная усмешка.
Все девушки подходили для предстоящего действа: полные сил, здоровые и достаточно наивные.
Вампирша провела вводный инструктаж по предстоящему пребыванию их на обучении и удалилась. Сегодня должны были доставить проводник и остальные ингредиенты для обряда.
Вечером в покои баронессы четверо крепких слуг притащили огромное зеркало в металлической оправе с орнаментом.
Позже в сумерках комнаты на четырех каменных пластинах уже лежали девушки — воспитанницы баронессы. Тело каждой из них окутывала прочная серебристая паутина, стягивающаяся к центру. Туда Эйна эр-Чейз, с нечеловеческой легкостью пододвинула огромное зеркало. Скоро все должно было начаться. На горизонте показалась первая из трех лун — Слео, окрашенная кровавым светом.
Баронесса улыбнулась и села рядом с зеркалом. Через несколько минут красный свет Слео проник в комнату и, отражаясь от зеркал, попал на самое большое из них в центре, образуя своими лучами сложную многогранную геометрическую фигуру. Возле него в кресле сидела Эйна. Свет второй луны Лео — также скользнул по отражателям и осветил лицо вампирши.
Когда свет третей луны попал на «паутинки», окутывающие девушек, раздался легкий звон и их серебристый цвет сменился на красный. Тело Эйны эр-Чейз выгнулось дугой в кресле и из приоткрытых губ баронессы вылетело мерцающее темно-красное марево.
* * *
Раздражающий свет лез в глаза. Я зажмурилась в бессильной попытке доспать еще немного и попыталась перевернуться на другой бок. Он со мной не согласился и отозвался резкой болью. Пришлось разлеплять веки, посекундно моргая и щурясь. Красивая средневековая опочивальня, но я почему-то на полу среди расставленных зеркал и очерченных линий. Весь этот паноптикум слегка освещен узкими лучами, проникавшими в неплотно зашторенное окно. Я выдохнула и с кряхтением, будто трехсотлетняя кляча, чувствуя скрип каждого сустава, начала вставать. В середине сего процесса меня подвел подол длинного платья (и когда это я успела переодеться?) и я плюхнулась на исходную. Со второй попытки получилось лучше, да и помог стул, который обнаружился рядом и послужил мне дополнительной точкой опоры. Когда глаза немного привыкли к освещению, я заметила, что по углам комнаты расположены подобия сундуков. Грех было не осмотреться и я поковыляла к ближайшему.
Сундука на месте не оказалось, зато наличествовали, алтарь миниатюрный — переносной с ручками — одна штука и жертва анорексии или немного откормленная мумия тоже в единственном экземпляре. Кожные покровы девицы обладали землистым цветом, глаза ввалились, а волосы были абсолютно седыми. Но даже это не скрывало, что особа была молода и, скорее всего, прекрасна. Платье, одетое на ней также наталкивало на мысль о том, что вряд ли оно шилось на вырост, а значит, до того как девица тут «прилегла» она была не в пример упитаннее.
Дело пахло если не керосином, то костром и смолой — однозначно. Я продефилировала, опираясь на стул, который толкала перед собой, к следующему «сундуку». Там обнаружила аналогичную картину. Когда подползла к четвертой жертве таинственного обряда, она распахнула глаза и сделала мучительный вдох. От неожиданности я рухнула рядом. Девушка судорожно дергала руками и хрипела. Именно в этот момент я заметила легкую, будто игра света, невесомую паутинку, которая искрилась над всем алтарем, покрывая все тело девушки. Я сделала первое, что пришло в голову: сунула руки в паутину и принялась отдирать ее от девушки. Серебристая дрянь липла к пальцам, но нехотя поддавалась. Я оторвала приличный лоскут и он, моргнув на прощание, растворился в воздухе. Девушка резко вдохнула и попыталась сесть. Она еще долго хватала ртом воздух, что-то бессильно шипя. Я же рванула к следующей. Остальные жертвы после вскрытия серебристого покрова просто рассыпались мелкой пылью. Будто и не было хрупких тел.
Спасенная обмякла на алтаре и тихо дышала. Я перетащила её на кровать, обессилено упала рядом и провалилась в сон.
Проснулась от едва слышного скрипа открываемой двери. Приоткрыла один глаз и стала наблюдать. В комнату мышкой шмыгнула девушка в чепце. Она повертела головой и, увидев меня, пискнула и собралась дать деру. В этот момент я решилась и открыла глаза. Чепценосец застыла как изваяние: практически в полёте.
— Дооброе утро, госпожа, — проблеяла она.
— Доброе, — поддержала разговор я, отчего девушку слегка передернуло.
Повисла пауза. Я совершенно не понимала суть своего статуса, но, по-моему, меня приняли за свою, что неплохо. А вот полутруп в моей постели — это явно либо местная утренняя традиция, либо его еще не заметили. Я скосила глаза на спасенную девушку. Та оказалась под покрывалом, так что со стороны ее не было видно.
— Что ж, не плохо, — подумала я и тихонечко облегченно вздохнула.
— Ккакие будут рассппоряжения, госпожа? — по-своему растолковала мой вздох совсем белая девушка в чепце.
— Завтрак, плотный двойной, — подумав, процедила я. — И приберите тут позже, когда я уйду.
Чепценосец кивнула, присела на месте и завидной скоростью испарилась.
Пришлось вставать. Эта затея моей тушке почему-то особенно не нравилась. Я почесала нос и стянула обнаруженные на руках перчатки, словно изъеденные молью.
Встала, осмотрелась. Тут мое внимание привлекло огромное зеркало в старинной оправе, что стояло в центре комнаты. Я с непонятным трепетом подошла. Отражение моей порыжевшей физиономии подействовало успокаивающе. Потерла щеку и тут обратила внимание на руку: сморщенная кожа, покрытая пигментными пятнами, ребристые ногти — все это добро должно принадлежать пожилой женщине. В зеркале отражались мои обычные руки с золотистыми чешуйками на коже и красными длиннющими когтями.
Расхождения обнаружились только в отношении тела, одежда (темно-синее платье в пол) было на мне по обе стороны от стекла.
— Это зеркало истинного облика, — просипело со стороны кровати.
Я вздрогнула и оглянулась. На кровати, облокотившись на подушку, смотрела на меня спасенная девушка. Молчание затягивалось. Я подбирала слова.
— Где баранесса эр-Чейз? — пошла в наступление моя новая знакомая.
— Да кто ж ее знает, — пожала плечами я словно каждое утро лежу пластом с полутрупами в кровати.
— Занятно, — прошипела девушка и обессилено прикрыла глаза.
Я чуть сдвинула зеркало, чтобы в нем отразилась девушка. Увиденное не порадовало: всю девушку, словно язычки пламени обвивали такие знакомые темные всполохи.
С трудом я отбуксировала зеркало к стене отражающей поверхностью. В комнате были еще зеркала, но их оставила на совести у прислуги. В другом конце помещения обнаружилось закрытое резное трехстворчатое зеркало. Я распахнула его и застыла в ужасе.
Седые волосы, разбросанные сбившейся мочалкой по плечам. Бледное лицо с въевшейся сеткой морщин, щеточка седоватых бровей со следами косметики, роскошные синяки под глазами и это всё мне.
Я опала на рядом стоящий стул. Закрыла чужое лицо, чужими руками и принялась остервенело тереть его.
— Так скоро от кожи дым повалит и даже от этого лица ничего не останется, — раздался хриплый голос с кровати.
— Не слишком ехидно для несостоявшейся мумии? — я подняла на нее глаза.
Тут в комнату постучали и моя недомумия вполне резво нырнула под покрывало.
— Входи, — рявкнула я, пытаясь соответствовать отведенной роли.
Чепценосец притащила столик с едой и чайником какой-то травяной бурды, сошедшей за местный аналог чая. Выметнулась оперативно — вот что значит авторитет.
Я подошла к столику и принялась за ревизию. Найденное поделила на двое и даже умудрилась разложить в пару тарелок. Все это дело отбуксировала к кровати и, растормашив спасенную девицу, предложила поесть.
Ели молча, пока в бессильном сытом блаженстве не откинулись на подушки кровати. Чай пошел на ура, только пить пришлось по очереди — чашку под него принесли лишь одну.
Кажется мы уснули и проспали до обеда, что самое интересное, нас никто не беспокоил.
Во сне вопреки обычному ничего не снилось, однако разбудил женский голос произнесший в самое ухо: «Как же ты вляпалась, моя девочка. Угораздило же тебя. Потерпи милая». Подскочила я как заправская блоха, рядом блаженно дрыхла порозовевшая недомумия, что исключало возможность записать несанкционированные голосовые сообщения на ее счет.
— Вставай, хватит прохлаждаться, — решительно растолкала ее я, — нужно поговорить.
Девушка потерла глаза и сонно села. Некоторое время она беспомощно моргала, наводя фокус.
— Где мы? — решила начать с главного я.
— В замке эр Чейз, — зевнула девушка.
— И я, стало быть, в теле хозяйки? — всхлипнула я.
— Угум, — подтвердила она, запихивая в рот недоеденное пирожное.
— И что тут случилось? Кто ты? — продолжила я допрос.
— Я — Риана фон Закербейхер, — выдала девушка, облизывая пальцы. — А случилось, что баронесса, в чьей шкуре ты находишься сейчас, — высший вампир. По всей видимости, потерявшая по каким-то причинам часть своих способностей. Обряд был проведен с целью восстановить их и пополнить резерв, но что-то пошло не так.
— Странная осведомленность для рядовой жертвы, — хмыкнула я.
— А я не рядовая, — улыбнулась Риана, — я — плановая.
— И кто тебя послал? Тайный орден поклонников старой грымзы? — хихикнула я.
— Почти, — прыснула девушка, — Только не поклонников, скорее наоборот.
— Чудесно, и что ж ты так подставилась? Или таков был план? Поймать с поличным?
— Не совсем. Никто не ждал от баронессы такой прыти, — вздохнула девушка. — Обездвижила она нас мгновенно. Я даже не помню ничего, кроме утра, когда приехала сюда.
— А обмен телами это у вас тут в порядке вещей? — перешла я к животрепещущей теме.
— Я только на 25 уровне допуска, — почесала переносицу Риана. — Нужно к наставнику.