И мы немедленно принялись за секвенирование ядерной ДНК. У нас для этого уже имелись библиотеки, которые Йоханнес подготовил из кости мизинца. Результаты нас потрясли. Стоило Удо наложить их на человеческий геном, как немедленно нашлись совпадения почти для 70 процентов фрагментов ДНК. И это при том, что количество привнесенной с загрязнениями современной человеческой ДНК, если судить по результатам исследования мтДНК, было чрезвычайно мало. Это означало, что более двух третей (!) нуклеотидов из кости принадлежало умершей особи. Для сравнения, только 4 процента ДНК из наших лучших костных образцов неандертальцев были истинно неандертальскими; типичный же результат давал менее процента собственной неандертальской ДНК. Сохранность этой кости оказалась сравнима с сохранностью мамонта, которого секвенировал Хендрик Пойнар, или с остатками эскимоса, с которым работал Эске Виллерслев в Копенгагене. Но и мамонт, и эскимос сразу после смерти подверглись заморозке в зоне вечной мерзлоты. Этим объясняется почти полное отсутствие бактериальной ДНК в обоих случаях, но я так и не смог понять, почему в образце из Денисовой пещеры оказалось такое высокое количество собственной древней ДНК. Но какой бы ни была причина, она чертовски помогла анализу генома. Скажу больше: если обычно, работая с неандертальским материалом, мы занимались выуживанием жалких крох эндогенных фрагментов, сейчас мы роскошествовали, просто вычеркивая ДНК микробов. Теперь мы задали себе главный вопрос: насколько полно мы можем собрать ядерный геном? Как всегда в наших опытах, мы не использовали для приготовления экстрактов материал с поверхности кости. Во-первых, было бы безответственно истратить сразу весь образец, ведь мы не знали, какое количество использовал Эдди со своей группой в Беркли, а ему досталась большая часть кости.
Во-вторых, если куда и внесли современную ДНК, то как раз на поверхность. Поэтому Йоханнес приготовил из внутренней части костной ткани две вытяжки. Проведя контрольные тесты подготовленных библиотек, Мартин Кирхер рассчитал, что новый геном будет представлен даже более полно, чем неандертальский.
Создавая библиотеки из экстрактов, Йоханнес применил одну из инноваций Эдриана Бриггса, которая помогала разобраться с химическими повреждениями, превращающими цитозины в урацилы. Эдриан заметил, что основная часть У-нуклеотидов располагается ближе к концам древней молекулы ДНК, и показал, как избавиться от поврежденных концов. При этой процедуре терялись в среднем один-два нуклеотида на концах у примерно половины древних фрагментов, но одновременно устранялось большинство ошибок в составленных последовательностях ДНК. Так как в этом случае больше не требовалось учитывать частые ошибочные замены Ц на Т, то составлять геном стало намного легче. С помощью этого метода Йоханнес создал две большие библиотеки генома.
Эти библиотеки не только содержали целых 70 процентов ДНК денисовского индивида, но и ошибок в них было намного, намного меньше, чем в неандертальских фрагментах. Это был настоящий прорыв. Тем не менее я ужасно нервничал, мне не давала покоя мысль, что Эдди сейчас работает параллельно с нами по той же теме и, может, в этот самый момент как раз ставит точку в превосходной, готовой к публикации рукописи. Поэтому я торопил свою команду как мог. Всех занятых секвенированием попросил оставить другие проекты, бросить все силы только на этот проект и работать как можно быстрее.
Одновременно меня страшно интересовал странный зуб, который нам передал Анатолий. Определить, чей он, насколько он связан с денисовским пальцем, можно было только по ДНК. Йоханнес осторожно, будто заправский дантист, просверлил в зубе маленькую дырочку, сделал вытяжку из полученной микростружки и затем создал из нее библиотеку ДНК. Из этой библиотеки он отобрал фрагменты мтДНК. Вдобавок мы сразу же отсеквенировали случайную выборку фрагментов, чтобы прикинуть содержание эндогенной ДНК.
В результате нас ожидали хорошая новость и плохая новость. Хорошая: Йоханнес сумел воссоздать мтДНК-геном целиком. Между ним и геномом из фаланги пальца обнаружилось два различия, и это означало, что зуб и палец принадлежали двум разным особям, но относящимся к одной форме людей. Плохая же новость заключалась в том, что эндогенной ДНК в зубе осталось только 0,2 процента. И от этого еще более загадочной выглядела феноменально высокая сохранность ДНК в пальце. Я даже обдумывал, не был ли тот палец отсечен сразу после смерти хозяина, что замедлило бы разложение ДНК в мертвых клетках и остановило бы развитие бактерий. В качестве шутки я предложил и такой вариант: то существо умерло, воздев мизинец к небу, мизинец быстренько мумифицировался, и бактерии лишились возможности размножаться.
Теперь, когда выяснилось, что зуб принадлежал тому же типу людей, что и палец, Бенсе с удвоенной энергией занялся изучением его строения. И хотя я не специалист по зубам, даже на мой взгляд зуб казался необычайно крупным. Он был в полтора раза больше моих коренных зубов. Еще Бенсе сказал, что кроме размера зуб отличается от неандертальских аналогов по строению зубной коронки – некоторые неандертальские особенности отсутствовали, а другие, которых у неандертальцев не было, наоборот, наличествовали.
Корни тоже были необычными. У неандертальцев корни зубов располагались очень близко друг к другу или даже срастались, а у этого зуба заметно расходились. Бенсе заключил: строение зубов позволяет предположить, что денисовцы отличались и от неандертальцев, и от современного человека. Кроме того, так как у денисовского зуба нет неандертальских черт, приобретенных около 300 тысяч лет назад, то, как рассудил Бенсе, предки денисовских людей разошлись с другими представителями человеческой линии до этого времени. На это же указывала и мтДНК. Но когда дело касалось интерпретации морфологии, я всегда предпочитал осторожность, которая кому-то может показаться чрезмерным скептицизмом. Возможно, что в ходе эволюции зубы денисовцев вернулись к архаичной морфологии, стартовав от морфологии неандертальской или даже человеческой. Только исследование ядерного генома могло бы развернуть эту сюжетную линию.
Рис 23.1. Монти Слаткин, Анатолий Деревянко и Дэвид Рейх на встрече в Денисовой пещере в 2011 г. Фото: Бенсе Виола, MPI-EVA
И вот заработали секвенаторы, выдавая на-гора цепочки ядерной ДНК денисовского человека. Одновременно мы вносили последние редакционные штрихи в статью о неандертальцах. У нас не хватало времени, чтобы немедленно заняться денисовскими последовательностями, но я надеялся, что стоит нам только начать, и мы быстро с ними справимся. За последние четыре года, занимаясь неандертальским геномом, мы разработали компьютерные программы, замечательно подходящие и для анализа денисовской ДНК. И все же я опасался, что Эдди далеко нас обошел, поэтому перегруппировал консорциум, выделив маленькую мобильную команду, которая, отложив в сторону все остальное, сосредоточилась на работе с денисовским геномом. Нам как никогда нужны были Дэвид Рейх, Ник Паттерсон и Монти Слаткин со своей бригадой (рис. 23.1). Сначала мы назвали себя группой “Мистер Икс”, поскольку не знали, кто такой этот денисовский персонаж. Затем Бенсе обнаружил, что кость пальца принадлежала совсем юному существу, трех – пяти лет; вдобавок мы секвенировали наследуемую по материнской линии мтДНК; все это плохо сочеталось со знакомым по комиксам образом мачо. Я подумывал о “Девице Икс”, но это уж слишком напоминало персонаж японских анимэ. В конце концов у меня получилось название “Мисс Икс”, оно и прижилось. Группа “Мисс Икс” сразу же начала еженедельные телефонные совещания.
Удо сравнил фрагменты ДНК с геномом человека и шимпанзе. Это было не очень трудно, так как мы пользовались методиками Эдриана для устранения большинства ошибок. Удо предупредил, что сравнение только предварительное.
Несмотря на это, мы ознакомили консорциум с информацией Удо. Вскоре после отправки в журнал окончательного варианта статьи по мтДНК Ник Паттерсон прислал предварительный анализ предварительных результатов Удо. Прочитав его, я мысленно произнес слова благодарности рецензенту, убедившему меня не спешить с названием нового вида. Ник сделал два открытия.
Во-первых, он обнаружил, что геном из денисовского пальца ближе к неандертальцам, чем к современным людям. Разница между денисовским и неандертальским геномами оказалась всего чуть больше, чем различия геномов современных людей – если, например, сравнивать ДНК папуасов Новой Гвинеи и африканских бушменов. Картина выходила совсем не та, что представлялась по сравнениям одних только мтДНК. И первое, что пришло в голову: приток генов неких архаичных форм гоминин из Азии привнес соответствующую мтДНК в геном денисовского человека. В конце концов, не мы ли только что доказали, что неандертальцы скрещивались с современным человеком? Почему бы и здесь не предположить генетический обмен? Однако с выводами спешить не следовало.
Второе открытие Ника оказалось еще более неожиданным. У человека из Денисовой пещеры было больше одинаковых мутантных аллелей (СНИПов) с папуасами, чем с китайцами, европейцами или с двумя африканскими индивидуумами. Возможно, люди, родственные денисовцам, перемешались с предками папуасов, хотя, учитывая расстояние между Сибирью и Новой Гвинеей, нам опять же не стоило торопиться с выводами. Может быть, мы совершили ряд ошибок, к тому же Удо еще раз напомнил, что геном, составленный им из фрагментов ДНК, строго предварительный. Возможно, что-то пошло не так в сложном компьютерном анализе, и, таким образом, появилось добавочное сходство между геномом неандертальцев и денисовцем, а также между папуасским и денисовским геномами. Также приходилось учитывать, что оба утверждения Ника могли быть ошибочными.
Спустя неделю Эд завершил свой собственный анализ всего массива новой информации. Он почти не нашел фрагментов У-хромосом среди составленных цепочек, так что наша Мисс Икс действительно оказалась женщиной, а если учесть крошечный размер кости, то и вообще девочкой. Отсутствие фрагментов У-хромосом указывало и на низкое количество мужской чужеродной ДНК. Опираясь на различия денисовской, человеческой и неандертальской ДНК, Эд подтвердил выводы Ника: если взять продвинутые, необезьяньи СНИПы, то денисовский геном больше похож на неандертальца, чем на современного человека. Исходя из этого он предположил, что общие предки денисовской девочки и неандертальцев вначале отделились от общей линии, куда входили и предки современных людей, и только затем их пути разошлись, дав начало неандертальцам и денисовцам.
Другими словами, неандерталец и денисовская девочка более близки между собой, чем с современным человеком. Вся эта информация заставила нас задать себе несколько важных вопросов, которые стали темой обсуждения на наших пятничных совещаниях в Лейпциге и при телефонных разговорах с Ником, Дэвидом, Монти и остальной командой. Почему денисовская мтДНК так сильно отличается от неандертальской, а ядерный геном – нет, и при этом он ближе к неандертальскому, чем к современному человеческому? Может быть, у денисовской девочки в ближайших предках числились неандертальцы и какая-то более архаичная человеческая форма, например поздний Homo erectus.. . Или может, в денисовском геноме смешались архаичная форма гомининов и человек современного типа? Но похоже, эти гипотезы никуда не годились.
Несколько месяцев Удо картировал фрагменты, тщательно сравнивая их с каждым из имеющихся у нас геномов. И наконец закончил. Результат не изменил общей картины: я убедился, что денисовская девочка принадлежала популяции, у которой был общий предок с неандертальцами, но которая существовала отдельно от неандертальцев по меньшей мере так же долго, как, например, современные финны и африканские бушмены.
Последовательность денисовской ДНК оказалась чуть ближе к евразийской, чем к африканской, но сходство было менее выражено, чем у неандертальцев и евразийцев.
Комбинацию этих фактов логичнее всего объяснять наличием общего предка у неандертальцев и денисовцев, так что, когда неандертальцы перемешались с современными людьми, предки евразийцев получили немного “денисовской” ДНК, просто потому что те были родственны неандертальцам.
Таким образом, стало понятно, что популяция, к которой принадлежала денисовская девочка, отделилась от неандертальцев до того, как неандертальцы повстречали людей современного типа. Эту популяцию нужно было как-то назвать. Мы, естественно, не собирались давать ей латинское название, потому что тогда пришлось бы недвусмысленно определять популяцию как вид или подвид. Но народ этой популяции отличался от неандертальцев не больше, чем я отличаюсь, скажем, от бушменов, а значит, и отдельным видом их считать как-то негоже. Тем не менее именовать их как-то нужно. Какое-нибудь обиходное имя, то, что в таксономии называется тривиальным или народным названием, примерно как “финны”, “бушмены”, “немцы” или “китайцы”. Неандертальцы, например, получили имя по названию долины Неандера в Германии ( Thal – старое написание немецкого Tal, “долина”). Следуя этой традиции, я предложил название “денисовцы”.
Анатолий согласился, мы без дальнейших проволочек на следующем же телефонном совещании объявили название официальным, и с того момента популяция, в которую входили Миссис Икс и особь с большими коренными зубами, стала именоваться денисовцами.
Оставался еще один волнующий вопрос. То, что обнаружил Ник относительно большего сходства денисовцев и папуасов, – это правда, или систематическая ошибка анализа данных, или причуда работы наших компьютерных программ? В течение следующих нескольких недель мы непрерывно обсуждали возможные технические отклонения, которые могли бы послужить причиной такой вот картины, но не пришли ни к чему определенному. Может быть, именно у папуасов как-то так специально оказались выстроены цепочки нуклеотидов, что они случайно стали напоминать денисовцев. У меня это не укладывалось в голове: если местом обитания денисовцев была, как мы знаем, Сибирь, как же так получилось, что предки папуасов где-то встретились с денисовцами, а предки китайцев – нет? Ведь у китайцев нам ни разу не попалось ни следа этой гипотетической денисовской примеси. Конечно же, денисовцы могли жить не только в Сибири. Мы решили набрать побольше материала по ДНК ныне живущих людей. Это отодвигало время публикации, но мы не могли рисковать своей научной репутацией и заявлять об открытиях, которые на поверку окажутся результатом недосмотра или технических упущений. Мы запланировали сравнить последовательности еще семи человек разных национальностей. Наш выбор пал на африканца мбути и европейца с Сардинии, то есть двух людей, в чьей ДНК не должно было быть ничего общего с денисовцами. Также мы включили в список монгола из Центральной Азии, так как он жил недалеко от Алтая; камбоджийца, то есть географического соседа новогвинейцев, а еще индейца племени каритиана из Южной Америки, чьи предки пришли из Азии и в принципе могли в какой-то момент своей истории встретиться с денисовцами. Кроме того, в нашем списке оказались два жителя Меланезии, еще один папуас и обитатель острова Бугенвиль[68].
Получив геномы всех этих людей, Ник со своей группой еще раз все перепроверил. Результат подтвердился: действительно прочитывалось родство между денисовцами и папуасами с бугенвильцем. И напротив, у денисовцев с европейцами, камбоджийцами, монголами и американскими индейцами не выявилось никакой дополнительной общности – читай, продвинутых СНИПов.
Мартин тоже обнаружил кое-что необычное. В геноме денисовцев он заметил признаки более высокой вариабельности предковых (обезьяноподобных) аллелей, чем в геноме неандертальцев. Это могло означать генный приток от каких-то архаичных людей в генофонд денисовцев. Привнесенные архаичные гены могли стать причиной повышенного разнообразия в митохондриальных ДНК. Тем не менее и Ник, и Монти волновались, не вкралась ли в эксперимент какая-то ошибка, не упускаем ли мы что-то важное. Не рискуем ли мы, проводя параллельный анализ геномов денисовцев и неандертальцев? Ведь и те и другие геномы древние, и те и другие провели в земле не одну тысячу лет, так что могли появиться стереотипные отклонения. Мы даже немножко пообсуждали возможность какого-нибудь таинственного технического сбоя, который сместил картину генного потока и указал на папуасов Новой Гвинеи.
К маю я так извелся, что в порыве отчаяния и ужасного настроения после очередного длинного, бессмысленно-сложного обсуждения возможных технических ошибок разослал консорциуму имейл. Я написал, что, по моему мнению, основной вклад в нашу область знания – это собственно карта генома денисовцев, исследование зуба и его необычного строения. До нас науке была известна только мтДНК денисовцев и, соответственно, что неандертальцы и современные люди являются близкими родственниками, а денисовцы отдалены от них в родственном отношении. Из наших теперешних исследований ядерного генома стало понятно, что, наоборот, денисовцы и неандертальцы ближе между собой, чем к современным людям. Мы должны, написал я, изложить эти результаты и предоставить составленный геном в пользование научному сообществу. И даже если мы не уверены, перемешивались ли денисовцы и папуасы, нам необязательно обсуждать это все в одной статье. Мы можем обратиться к этому вопросу в следующих статьях, когда у нас будет возможность изучить данные подробнее.
Предложение мое было умышленно агрессивным, и многие из более разумных коллег по консорциуму выступили против. Эдриан в ответ написал следующее: “Очевидно, что, публикуя результаты без папуасской истории, мы рискуем вот чем: кто-нибудь проведет собственный анализ, разгадает загадку “папуасских” примесей и немедленно все это опубликует. То, что мы сами опустили этот вопрос в своей работе, будет истолковано как а) некомпетентность, б) поспешность, в) игры в политическую корректность. Проблема, да?”
Ник согласился с ним: “Мы обязаны доработать папуасский вопрос, иначе мы будем выглядеть глупцами или трусами”.
Итак, наши изматывающие попытки объяснить непонятный результат техническими просчетами продолжались. В конце концов мы пробили эту стену. Ник сравнил денисовский геном с большим количеством общедоступной информации, и это стало поворотным моментом папуасского сюжета. Проект разнообразия человеческого генома, или HGDP (Human Genome Diversity Projet), предоставляющий данные из центра в Париже, является, по сути, коллекцией клеточных линий и их ДНК от 938 человек из 53 популяций со всего мира. Все эти образцы были проанализированы по методикам “золотого стандарта”, призванным с величайшей точностью прочитать каждое из 642-690 вариабельных мест генома: какие нуклеотиды там сидят. И вот Ник выбрал у денисовцев и неандертальцев все продвинутые СНИПы, определенные с высокой надежностью, и сравнил их с данными из коллекции. И обнаружил, что геномы всех семнадцати человек из Папуа – Новой Гвинеи и десяти жителей Бугенвиля стоят особняком, находясь ближе других к денисовскому геному. Это в точности согласовывалось с информацией, полученной от нашего собственного секвенирования. Теперь мы все убедились, что между денисовцами и предками папуасов точно существовали какие-то отношения.
С помощью генетических карт неандертальцев и денисовцев Дэвид и Ник подсчитали, что примерно 2,5 процента генофонда неафриканцев унаследовано от неандертальцев и что более поздний генетический вклад денисовцев привнес в генофонд папуасов приблизительно 4,8 процента ДНК. В генофонде папуасов прослеживается и неандертальский компонент, а это означает наличие у них примерно 7 процентов ДНК, пришедших от древних человеческих форм. Это совершенно удивительное открытие! Мы изучили геномы двух вымерших человеческих форм. В обоих случаях генетические следы этих древних популяций выявляются у современных людей. Значит, для людей современного типа, пустившихся осваивать новые территории, перемешивание с архаичными человеческими формами, пусть и незначительное, являлось скорее правилом, чем исключением. Следовательно, неандертальцы с денисовцами не исчезли полностью и окончательно. Какая-то их часть продолжает жить в нас сегодняшних. Денисовцы, как показали наши исследования, должны были иметь широкий ареал обитания, хотя они, похоже, не смешались с тогдашними жителями территорий Монголии, Китая и Камбоджи, да и вообще с древними людьми материковой Азии, а почему – непонятно. Вероятно, в наших результатах видны следы смешения с первыми популяциями современных людей, которые вышли из Африки и двинулись вдоль южного берега Азии, и случилось это до заселения остальной территории Азии людьми современного типа. Палеонтологи и антропологи допускают вероятность таких древних миграций вдоль берегов Ближнего и Среднего Востока до Южной Индии, Андаманских островов, Меланезии и Австралии. Если эта миграционная волна на пути встречалась и смешивалась с денисовцами – возможно, на территории современной Индонезии, – то их потомки в Папуа – Новой Гвинее, на Бугенвиле и аборигены Австралии окажутся носителями денисовской ДНК. А то, что денисовской примеси больше нигде не обнаруживается, можно объяснить иными, более “материковыми” маршрутами последующих мигрантов, заселивших всю азиатскую территорию. Они могли идти в обход денисовских поселенцев, а может, ко времени позднейших миграций денисовцы уже исчезли, так и не повстречавшись с остальными людьми.
И действительно, уже после публикации денисовского генома Дэвид и Марк Стоункинг из нашего отдела сделали детальный обзор южноазиатских народностей и таки нашли примеси денисовских ДНК у народов Меланезии, полинезийцев, австралийских аборигенов и у некоторых филиппинских племен, но более нигде в этом регионе, включая Андаманские острова. Таким образом, подтвердилась наша первоначальная гипотеза, что мигранты из Африки прошли южным путем, встретили денисовцев и где-то на территории Юго-Восточной Азии произошло смешение.
Монти Слаткин взял все генетические данные, которые мы сгенерировали, и протестировал несколько популяционных моделей. Как я и ожидал, сразу весь набор данных объясняла простейшая модель: неандертальцы скрестились с современным человеком, а денисовцы затем перемешались с предками меланезийцев. Но нам еще предстояло объяснить странности денисовской мтДНК. Предлагались две возможности.
Во-первых, та конкретная линия мтДНК могла появиться в генофонде денисовцев в результате смешения с какой-то архаичной группой гоминин. Про себя я голосовал именно за эту идею. Во-вторых, могло произойти то, что мы называем неполной сортировкой линий. Проще говоря, у общего предка неандертальцев, денисовцев и современного человека, конечно, имелись ранние версии всех трех линий мтДНК. Затем один вариант мтДНК получили денисовцы, а два других, соответственно, неандертальцы и современные люди. Волею случая денисовцам достался вариант с сильными отличиями от двух других линий, которые, в свою очередь, оказались гораздо более похожи друг на друга. Если предположить, что та общая предковая популяция имела высокую численность, а значит, и высокое разнообразие мтДНК, то такое объяснение кажется более предпочтительным. Но по моделям Монти выходило, что обе возможности равновероятны: и генетические примеси, и неполная сортировка. И хотя надежно выбрать один из вариантов не удавалось, но сюжет с перемешиванием казался мне более осмысленным. В конце концов, мы же только что выявили две истории со скрещиванием архаичных групп, и я теперь стал считать перемешивание обычным делом в человеческой эволюции. И потом, если денисовцы охотно вступали в сексуальные отношения с предками современного человека, то они вполне могли скрещиваться и с другими группами древних людей. У меня возникло убеждение, что в общей картине расселения человека не должна превалировать идея тотального вымирания изгнанников. Некоторое заметное количество их ДНК просачивается и рассеивается в замещающей группе, так что я даже позаимствовал специальный термин для описания этого процесса: “замещение с протечкой”. Быть может, думал я, вытеснение денисовцев и было таким “негерметичным”.
В июле мы начали готовить статью. Так как 70 процентов ДНК из костной ткани денисовцев были эндогенными, секвенирование генома не требовало той дьявольской изворотливости, которую пришлось проявить при картировании неандертальского генома.
Это также означало, что полученная денисовская последовательность будет гораздо лучшего качества, с глубиной покрытия 1,9 против неандертальской 1,3. И, что еще важнее, отсечение отщепленных концов с дефектными цитозинами уменьшило количество ошибок в полученной картине генома, так что их оказалось в пять раз меньше, чем в неандертальском геноме. В середине августа статью представили в Nature для публикации.
Статья, с моей точки зрения, получилась знаменательная. Представьте: из обломка кости размером в четверть утреннего кусочка сахара определяется геномная последовательность, и на ее основе доказывается, что владелец кости принадлежал неизвестной доселе человеческой группе. Так становится ясно, что молекулярная биология способна внести новое, фундаментальное знание в палеонтологию.
Журнал Nature отослал нашу рукопись четырем рецензентам. Полученные комментарии разнились диаметрально, от завистливых и сварливых до глубоких и содержательных. Как и в работе с мтДНК, один из комментариев в результате способствовал значительному улучшению статьи. Рецензент указал на потенциальные недосмотры в том месте анализа, где мы рассматривали вместе геномы денисовцев и неандертальцев. Нам это понадобилось, чтобы обосновать гипотезу о притоке архаичных генов в мт-геном денисовцев. Мне казалось, что наши методики вполне адекватны, но рецензия заставила нас пересмотреть методику и выбрать более осторожный подход, вообще отказавшись от такого анализа. Та же рецензия инициировала дополнительное исследование: мы должны были подтвердить, что признаки смешения в меланезийских геномах невозможно отнести на счет разницы в сохранности ДНК, технологий секвенирования или других особенностей первичных данных. Мы переработали рукопись в соответствии со всеми полезными комментариями, и тогда тот рецензент написал, любезно отметив наши усилия: “Часто бывает, что если у рецензента возникает вопрос в отношении методик анализа, стоящих за результатами исследования… авторы просто отмахиваются от вопроса, ответив на него формально… Здесь же авторы поступили точно наоборот: восприняли мои замечания очень серьезно, добросовестно изучили вопрос и соответственно переписали статью”. Я был горд, как школьник, заслуживший похвалу учителя. Рецензент даже назвал свое имя: Карлос Бустаманте, популяционный генетик из Стэнфорда – я его всегда уважал.
В последних числах ноября 2010 года Nature принял рукопись к публикации. Редактор предложил задержать публикацию до середины января, чтобы обеспечить более широкое внимание прессы, потому что в декабре газеты традиционно пишут о рождественских праздниках. Мы обсудили это на собрании консорциума. Некоторые согласились с редактором. Я считал, что если уж мы работали на максимальной скорости с маячившими на заднем плане конкурентами, то нет смысла медлить с последним шагом. Я пошел против мнения большинства и настоял на скорейшей публикации. Статья вышла 23 декабря[69]. Я уверен, что из-за этого наша работа получила менее широкую огласку, чем могла бы, но меня грела мысль, что в один год мы опубликовали и неандертальский геном, и эту статью.
В то Рождество мы ехали на машине с Линдой и Руне в наш заснеженный домик в Швеции, и я думал: какой же у нас был удивительный год! Я и не мечтал о таких достижениях!
Неандертальский геном… Открытый путь к генетике вымерших человеческих групп… Но сколько же тайн еще ждет нас. Вот, например, большой вопрос: когда жили денисовцы?
Костного фрагмента и зуба недостаточно для радиоуглеродного датирования. Зато мы получили датировки по семи другим костям с царапинами и иными следами человеческой обработки из того же культурного слоя в Денисовой пещере. Четыре из семи оказались старше 50 тысяч лет, остальные три моложе: 30–16 тысяч лет. Вероятно, в этой пещере люди жили сначала 50 тысяч лет назад, а потом поселились снова, уже 30 тысяч лет назад.
Мне кажется, что более раннее заселение было денисовским, а позже пещеру заняли люди современного типа, но в точности этого никто не знает. В том культурном слое, откуда, по всей видимости, происходил и палец, профессор Шуньков и Анатолий откопали поразительно сложные каменные орудия и полированный каменный браслет. Могли ли их сделать денисовцы? Идея почти бредовая, но археологи не отвергают ее окончательно.
Насколько широко распространились денисовцы? Вот еще одна загадка. Нам известно, что они жили в Южной Сибири, но они же встречались и производили детей с предками меланезийцев, а это заставляет предположить, что когда-то они жили на более обширном пространстве. Может быть, они пропутешествовали по всей Юго-Восточной Азии, от тропиков до субарктических регионов. Я считал, что теперь на очереди поиски денисовской ДНК в ископаемых костях из Китая. Как было бы чудесно, если бы Анатолий отыскал более сохранные и информативные остатки денисовцев на Алтае! И если бы в тех костях нашлись какие-то признаки, по которым бы денисовцы выделились из массы других древних людей, то, возможно, и другие ископаемые из Азии по этим признакам объединились бы с денисовцами.
Моя команда работает над разрешением всех этих загадок. Другие ученые пользуются нашими методиками для изучения эпидемий древнейших времен и истории древних цивилизаций. Но в те декабрьские дни я чувствовал такое полное удовлетворение, какое редко испытывал за всю свою научную жизнь. То, что началось как тайное увлечение тридцать лет назад, в далекие студенческие годы в Швеции, четыре года назад превратилось в проект из области научной фантастики. И теперь этот проект успешно завершен. В маленьком уютном домике, в кругу семьи, я еще никогда не был так счастлив, как в то Рождество.