Ванная комната. Голая Анастасия Кирилловна стоит в тазу. Соколова разводит горячую воду холодной. Рядом закрытая дверь, которая в начале сцены быстро открывается, чтобы пропустить спешащего Дениса. Он забегает в клозет с книгой и затихает там на некоторое время.
СОКОЛОВА (подает воду в ковше). Потрогай, такая пойдет?
НЕНАШИНСКАЯ. Хорошая.
СОКОЛОВА (поливает спину матери). Вооот тааак….
НЕНАШИНСКАЯ. Ай-ай-ай! кипяток!
СОКОЛОВА (останавливается). Какой, мама, кипяток?! Это из того же ковша!
НЕНАШИНСКАЯ. Я с непривычки…
Соколова поливает дальше. Берет мокрую губку, трет ею мать. Из-за перегородки стены доносятся недвусмысленные звуки.
СОКОЛОВА. Эх, как он дрищет! (Продолжает мытье.) Подними руки, мама.
Анастасия Кирилловна подчиняется.
НЕНАШИНСКАЯ (всхлипывая). А мне Денис сказал, что я претворяюсь…
Звуки.
СОКОЛОВА. Он ненормальный. Слышишь, как его проносит?
НЕНАШИНСКАЯ (роняет слезы). Я в войну… на пароходе… детдомовская… из всех детей… только несколько человек… осталось…
СОКОЛОВА (убирает губку). Ты чего, ма…?.. (Обнимает и целует мать.) Не надо… хвать… хвать…
Звуки сливного бачка.
СОКОЛОВА (стучит в стену). Ты там чего?! Ты там не взлети от напора!
ДЕНИС (голос звучит глухо). У меня чего-то животик расстроился…
СОКОЛОВА. Выпей фуразолидон! Две таблетки! Колом встанет — палкой отшибать будешь! такое говно твердое!
КСЮША (голос из ниоткуда). Он опять с книжкой!
СОКОЛОВА (сыну). Ты что опять серишь с литературой?
ДЕНИС. Нам в школе задали…
КСЮША. Он с Мопассаном!
СОКОЛОВА. Это который «Милый друг»?
ДЕНИС. Все равно скучно. Я только начал…
СОКОЛОВА. Ж-о-р-ж Д-ю-р-у-а… черного кабеля не отмоешь добела. Меня твой дед, когда с этой книжкой… (Всхлипывает.) только ругал… но не бил… (Плача, приседает на пол.)
Пауза.
ДЕНИС. Мама…
СОКОЛОВА(резко встает, сухим голосом). У тебя какого цвета?
ДЕНИС. Оно жидкое… такое…
СОКОЛОВА. Там белых червячков нет — глистов?
ДЕНИС. Нет… вроде…
СОКОЛОВА. Если что, я тебе лекарство дам и глисты клубками прямо из попы вывалятся.
Появляется Ксюша, стучит в дверь клозета.
КСЮША (громко). Выходи — ты не один же.
ДЕНИС (еще громче). Ты тоже — срать?!
КСЮША (возмущенно). Какое хамло!
СОКОЛОВА. Хватит переговариваться!
НЕНАШИНСКАЯ. Я мерзну… (Соколова быстро принимается растирать ее.)
КСЮША (брату). Я не такая засранка, как ты!
ДЕНИС (сестре). Пописай тогда в раковину, если мандой дотянешься!
Ксюша в гневе пинает дверь и уходит.
СОКОЛОВА (матери). Согрелась?
НЕНАШИНСКАЯ (улыбаясь). Как будто тяпнула рюмашку.
СОКОЛОВА (продолжает мыть). Организм, мама, запускать нельзя. Иначе будут пролежни на теле…
НЕНАШИНСКАЯ. Я уже старая… мне пора… в гроб…
СОКОЛОВА (резко). Нет, мама, ты нас туда сначала загонишь…
НЕНАШИНСКАЯ. Я создана для пенсии и могилы…
СОКОЛОВА. А я, значит, создана, чтобы тебе подмывать? (Дает ей губку.) На! там сама!
НЕНАШИНСКАЯ. А как же я, доча, дотянусь?
СОКОЛОВА. Уж до пизды, прости Господи, как-нибудь дотянешься!
Анастасия Кирилловна тычет мочалкой себе в лобок.
СОКОЛОВА. Что ж ты ее как сваю вбиваешь?! (Отнимает губку, моет.)
Пауза.
СОКОЛОВА (раздраженно). Ты зачем тонометр сегодня обмазала? Его Андрюша и так уже открывал, потому что груша слиплась. Он в нее тальк засыпал, чтобы впитывал влагу. Тальк, которым я еще детям жопы посыпала. (Громко.) А теперь они выросли и срут на мать.
Звуки диареи.
СОКОЛОВА (раздраженно). Тьфу! пердун!
НЕНАШИНСКАЯ. У меня еще в зубах застряло…
СОКОЛОВА (останавливается). Что застряло?
НЕНАШИНСКАЯ. От кукурузы.
СОКОЛОВА. Откуда у нас кукуруза?
НЕНАШИНСКАЯ. С прошлой недели застряло. (Оскаливается.) От ждеш…
СОКОЛОВА (всматривается в рот матери). Мда… я тебе щетку дам — сама почистишь. Или ты даже в своем роте не хозяйка? (Намазывает щетку пастой.) Я и коту уже куриные шейки даю, потому что там мягкие хрящи, чтобы не подавился… (Протягивает щетку.) Два старых на мою голову…
Ненашинская чистит зубы.
СОКОЛОВА. Ты челюсть-то не сверни! (Вытирает ее грудь от жидкой пасты.)
НЕАШИНСКАЯ. Сё я… (Откладывает щетку на борт ванны.)
СОКОЛОВА (льет ей воду в рот). Ополосни.
Ненашинская хочет сплюнуть в ванну, но не удерживается и падает в нее.
СОКОЛОВА. Мама!!!
НЕНАШИНСКАЯ. А-а-а-а-а-а-а!!
Алена Сергеевны пытается вынуть мать из ванной. Шумная возня двух женщин.
КСЮША (истерически). Мама!! мама!! что такое?!!
ДЕНИС (грохочет крышкой). Что?! что?!
СОКОЛОВА (из-за двери). Бабка ёбнулась!!!
Гаснет свет. Слышно, как Денис в клозете поспешно рвет бумагу и подтирается.
СОКОЛОВА. А-а-а-а-а-а-а!! Что случилось?!!
НЕНАШИНСКАЯ. Э-э-э…
КСЮША. Это я случайно! (Включает свет.)
СОКОЛОВ. Алена! Алена! Вы там чего?!
КСЮША (стучит в дверь к брату). Выходи быстро! Бабуля шибанулась! Брось Мопассана!
СОКОЛОВ (стучит в дверь). Алена, я помогу!
СОКОЛОВА (безуспешно пытается вытянуть мать). Я сейчас ее чем-нить прикрою…
Одновременно распахивается дверь клозета (выбегает Денис) и дверь ванной комнаты… Из самой ванны торчит голый зад Анастасии Кирилловны, облепленный намокшей одеждой, остальная часть ее тела — невидима.
СОКОЛОВА. Скажи, мама, спасибо, что ванна пластиковая, а не бетонная, как у тебя! Иначе бы голову — в месиво!
Соколов с уханьем и треканием пытается вытянуть тещу, как репку. Вбегают и суетятся дети.
СОКОЛОВА. Андрей! не надо так! у тебя позвоночник! Пусть Денис, молодой хрен, поможет!
ДЕНИС. Я сейчас! я помогу!
Он хватается за край ткани и стягивает ее, оставляя бабушку раздетой.
НЕНАШИНСКАЯ. Ай-ай-ай! голая! голая!
СОКОЛОВА. Да что ты, гад, делаешь! (Набрасывает ночнушку обратно..)
Еще некоторое время все пытаются вынуть Ненашинскую… Наконец это удается. Ее усаживают на перевернутое ведро.
НЕНАШИНСКАЯ. Ойх!.. (На голове у нее огромная шишка.)
СОКОЛОВА. Ах, мама! Ну и шишмак у тебя!
КСЮША. Й-й-й!
ДЕНИС. Бабуля, как Сократ. Лоб — во!
Соколов вытирает руки об полотенце и молча выходит.
СОКОЛОВА. Денис, выйди!
КСЮША. Ты когда выбегал, бумажки не смыл!
ДЕНИС. Тебя надо смыть! (Выходит.)
КСЮША. Дристун!
Пауза. Анастасия Кирилловна тяжело дышит.
СОКОЛОВА (прикрывает мать). Закройся хоть… а то жопа нараспашку…
НЕНАШИНСКАЯ. Думала, насмерть…
СОКОЛОВА. Разве можно так ёбаться, мама?
НЕНАШИНСКАЯ. Я не специально…
СОКОЛОВА. Все равно нужно быть осторожнее! Иначе мы никуда из комнаты тебя выпускать не будем. Ты и так со своим «пииисыть! пииисыть!» всех задолбала. Завтра поеду на Ипподром и куплю тебе взрослые памперсы. У Наташи отец лежачий — она ему купила и горя не знает.
НЕНАШИНСКАЯ (капризно). Я не хочу под себя…
СОКОЛОВА. А я хочу тебя таскать с кровати — на унитаз, с унитаза — на кровать?
КСЮША (деликатно). Это для женского организма опасно…
СОКОЛОВА. У меня будет опущение матки. Я-то — ладно, но Ксюша…
КСЮША. Я ведь…
СОКОЛОВА. Ей еще детей носить. Я-то свое относила.
КСЮША (аккуратно). А Денис?..
СОКОЛОВА. У него… у него матки нет…будет… поднятие…
Пауза. Женщины хихикают.
СОКОЛОВА. Яйца на лоб полезут!.. Поерепенится и никуда не денется… (Матери.) Давай одеваться.
Анастасия Кирилловны вытягивает руки. Ее одевают.
СОКОЛОВА (матери резко). А ты мама, не это мне. Будешь падать, Андрей принесет из гаража и сделает тебе стульчак. Будешь ходить на ведро прямо в комнате!
НЕНАШИНСКАЯ (надув губки). Я не хочу…
СОКОЛОВА. Конечно, ты хочешь, чтобы в жопу с лупой заглядывали. Но у нас нет такой возможности.
КСЮША (поучительно). У Гули свекор еле ходит, но ходит. И тихий такой, за все Аллаха благодарит. Почти не ест, а только в молитве.
НЕНАШИНСКАЯ (удивленно). А что Бог есть?
СОКОЛОВА. Это ты не к нам. Это Денис все дрищет и книги читает.
НЕНАШИНСКАЯ. У меня соседка Зина-кореянка. Она в какую-то церковь меня все завет. Они там песни поют и добрые дела. Она вся слепая и некудышняя, но про Бога любит рассказывать.
Женщины замирают.
НЕНАШИНСКАЯ. Я говорю ей: «Зина, на хрена тебе Бог, если тебя дети бросили? Они в России, ты — здесь». Я когда в войну на теплоходе… там сироты-дети худющие. И хоть бы кто выжил, который молился. А я просто в углу, подальше от туберкулезных. Все думала, что людоедство будет.
Пауза.
НЕНАШИНСКАЯ. А когда доплыли, то умерли многие. И которые молились — все умерли. Я говорю ей, Зина, а какие у вас взносы?
Медленное затемнение.