На лугу уже было полно ребят. Раньше всех нас увидела Зойка. Она стояла на маленьком обрывчике, с которого мы прыгали в воду. Не ныряли, а просто прыгали, потому что здесь мелко, высокому человеку по колено. Зойка была в майке и в трусиках. Она выросла, стала почти как я.
— Ура! — закричала Зойка.— Харьковские притопали! — И прыг в речку.
Ребята дразнят Зойку: «Зойка — рыжий хвост». Но она ничего, не обижается, и все равно не заплетает, а только связывает на затылке свои желтые волосы. Наверное, она уже давно купалась, потому что губы у нее немножко посинели, а руки были в пупырышках.
— Не вода, а парное молоко,— врала она нам,— давайте лезьте быстрее. Или вам мамочка не велела?
— Ну, не велела, ну и что!—задиристо ответила ей Галка.
— Ну и ничего! — сказала Зойка.— Интересно знать, чего это вы застряли нынче в своем Харькове, Колятка даже отощал, вот как по вас соскучился.
— Эх, ты,— сказала ей высокая девочка.— Любишь ты всех просмеивать,
— Люблю,— созналась Зойка.— Это у нас новенькая,— она шлепнула высокую девочку по спине.— Из самой Сибири к своему дядьке в гости прикатила. Ленкой звать, а мы ее Сибиркой кличем.
Сибирка поздоровалась с нами за руку, сама она была худая, как я, а лицо круглое, румяное, как у Галки.
— Я про вас слыхала,— сказала она,— мой дядя рядом с бабушкой Анисьей живет. Дочь-то ее с зятем, мне говорили, уж давно в совхоз переехали, а бабушка Анисья с Коляткой да Федей здесь жили, а теперь...
— А теперь и бабушка Анисья почти что все время в совхозе,— перебила Сибирку Зойка.— Она ведь не видит, идет, а сама руками за воздух цепляется. По дому еще маленько хлопочет, да и то небось наизусть, одной посуды сколько переколола. А дочь уж больно ее жалеет, даром, что не родная, ну и велит ей у них в совхозе жить. Она-то с зятем день-деньской на ферме, а уж Федька с Коляткой в черед за бабкой приглядывают. Цацкаются с ней, будто с дитем малым. Интерес большой!
Я опять вспомнила старика, на которого сегодня накричала продавщица, и сказала Зойке:
— Ну, зачем ты так, пионеры даже о чужих стариках заботятся.
— Подумаешь! — Зойка мотнула своим желтым хвостом.— У нас в школе полно тимуровцев, прямо не напасешься на них этих стариков, но сейчас же каникулы.
— И чего болтает,— сердито сказал один мальчик.— Выходит, на лето надо из пионеров выписываться. Не слушайте ее, у нее, что на язык вскочит, то она и лопочет.
— А Колятка-то с Федькой сегодня здесь, — сказала нам Сибирка.— Они нет-нет да и прибегают сюда. Вот только-только на гору поднялись.
— Сейчас мы их покличем,— и Зойка стала громко звать:—Федь-ка, Ко-лятка, сюда, скорее!—Потом она сказала ребятам:— Давайте хором. Ра-аз — два-а, три! — И все закричали:
— Ко-лятка, Федь-ка!
Колятка с Федькой, наверное, подумали, что случилось что-то очень важное, раз их прямо хором зовут, и тут же примчались на луг. Первый Федька, он всегда всех обгоняет, а Колятку и подавно, Колятка и говорит и ходит не больно быстро.
— Приехали? — зачем-то спросил нас Федька и тут же начал рассказывать: — А у нас бабка, считайте, что ослепла, мы с Коляткой теперь все больше при ней, не привыкла она еще слепой-то жить. Мама говорит, что нужен за ней глаз да глаз. Мы сюда только лимон поливать ходим, Колятка боится его с места на место переставлять.
Колятка поздоровался с нами за руку.
— Здравствуй, Колятка,— сказала Галка и зачем-то спросила: —Так вы теперь в совхозе живете?
— Считай, что так,— ответил Колятка и стал глядеть на небо.
Колятка еще подрос, наверное, он будет очень высоким. И шея у него стала еще длиннее. Очень он похож на своего отца. Волосы, брови, ресницы у него светлые, а глаза голубые-голубые. Федька совсем другой, он весь в мать. У него глаза черные, волосы тоже черные и кудрявые, лицо смуглое. Мама у Колятки с Федей цыганка, бабушка Анисья взяла ее к себе в дочки еще совсем маленькую.
— Ну, чего стоите,— сказала Зойка.— Поздоровкались и ладно, теперь идите купаться.
Мама купаться не разрешила, но она же не знала, что вода в речке уже теплая. Посмотрели мы с Галкой друг на друга и стали раздеваться. Галка быстро вошла в воду и сразу же окунулась. А я ужасно боюсь холода. Я немножко подрожала и окунулась только тогда, когда со всех сторон на меня полетели брызги.
Потом мы все вместе пошли в Зареченск посмотреть на Коляткин лимон. Федька шагал впереди задом наперед и всю дорогу строчил, как сорока:
— Целых шесть лимонов, по яйцу уже будут, только зеленые еще, а внутри небось уже хорошие. А завязей этих — несчетно! Со всего поселка к нам на этот лимон глазеть ходят.
— Интерес большой — сказала Зойка.— Лимоны-то на каждом шагу продаются.
— Наши будут слаже,— заспорил с ней Федя,— магазинные-то зелеными срывают, понятно тебе? А наши будут висеть пока вовсе не созреют. Соображать надо!
Колятка молчал, будто лимон вырастил не он, а Федька. Этот Колятка и зимой и летом все чего-нибудь, да выращивает. В прошлом году даже вырастил в маленьком самодельном парнике огурцы, которые только на юге растут. Смешные такие, шишкастые, на каких-то зверюшек похожие. На эти огурцы тоже со всего поселка приходили смотреть.
Маленький лимонный кустик стоял на подоконнике, и мы посмотрели на него с улицы. Я первый раз видела, как растут лимоны. Обыкновенно растут. И листочки обыкновенные. Колятке с Федей пора было возвращаться в сов хоз. Федька захныкал:
— Опять с бабкой сиди, шел бы ты, Колятка, один, а я бы после...
— Вместе пойдем! — не дал ему договорить Колятка. Потом он повернулся к нам.— Вы вот что... вы знаете что... наша бабушка...
Тут уж Федя его перебил:
— Наша бабка по Зареченску сильно соскучилась, по дому своему, там, говорит, у нас в кухне одна половица уж больно скрипит, так я, говорит, даже по этой половице соскучилась. Так директор совхоза обещается ее днями на своей машине сюда подкинуть. Ну и нас с ней, конечно дело, куда она без нас-то. Так вы приходите ее проведать. Посидите с ней, поговорите, она это любит.
— Интерес большой со старухами рассиживаться! — сказала Зойка.— Лучше в речке поплескаться.
— А я, кажется, не с тобой разговариваю,— прикрикнул на нее Федя,— лезешь куда тебя не спрашивают
— Вы когда приедете — зайдите за нами,— попросила я.
— Будем ждать,— сказала Галка.