И тут Кеша сразу повеселел. Поправил очки, свистнул и пошел в поселок.
Домой идти после порки не хотелось, и пошел он прямо к Тоне. Кеша решил покатать в конце концов Тоню на лодке.
Тоня сидела на корточках во дворе и чистила кастрюлю сухой и твердой, как наждак, байкальской губкой. Пальцы Тони и даже щеки были в темных жирных пятнах, над головой воинственно топорщился густой конский хвост.
Тоня оставила на минутку работу, поглядела на Кешу - кто он такой и зачем он пришел? - и снова принялась драить кастрюлю.
Кеша сел рядом с Тоней и начал ей расхваливать свою лодку и свой новый, сшитый из старого мешка парус.
Тоня внимательно выслушала Кешу. Лицо ее озарили радость и мимолетное сомнение.
- А если утопишь? - спросила она и с опаской посмотрела на Кешины очки.
Кеша понял этот невысказанный намек, но тут же подумал, что ссориться с Тоней нельзя, и стал ей излагать, какой он есть на самом деле. Кеша не пожалел красок. Если б картину, которую нарисовал он, перенести на бумагу или полотно, Кеше позавидовали бы все мальчишки на свете.
Даже очки с толстыми вогнутыми стеклами нисколько не портили геройского вида. Нет, все было на своем месте - и холодный, стальной взгляд, и суровая складка на лбу, и богатырская осанка…
Женское сердце Тони не выдержало, и она согласилась плыть с Кешей по Байкалу.
- Подожди меня, я сейчас, - сказала Тоня.
Схватила кастрюлю за ручку и побежала в избу.
Тонино «сейчас» оказалось очень длинным. Кеша ждал, ждал, а потом разозлился и пошел за ней в избу. Долго она еще там будет?
Тоня стояла возле зеркала и, видимо, с удовольствием рассматривала голубое платье, туфли с блестящей медной пряжкой и свою новую прическу.
Кеша увидел эту прическу и даже немного оробел. Вместо конского хвоста, к которому Кеша за последнее время уже немного привык, на голове Тони возвышалась какая-то пирамида. Примерно такую пирамиду из разноцветных колец Кеша видел у Лехи Казнищева. Только тут кольца были одного густо-черного цвета, а наверху вместо остроконечного шпиля торчала маленькая жесткая метелочка.
Тоня заметила изумленный взгляд Кеши и с гордостью сказала:
- Ну как, нравится?
- Ничего… Это ты сама выдумала?
- Что ты! В журнале увидела. Там еще не такие есть!
Тоня приподняла краешек платья пальцами и, поглядывая на острые красные носки туфель, пошла вслед за Кешей.
Тоня шла неторопливо, подбоченясь одной рукой и помахивая возле лица платочком, хотя в тайге было еще довольно прохладно и мухи тоже не летали.
Байкал встретил их приветливо, как старых знакомых. Низовой ветерок катил по берегу легкокрылых, отлетавших свою недолгую жизнь ручейников, собирал их в черные высокие холмики. Задумчиво и тихо шлепала о сваи причала вода, под берегом, будто крохотный листочек бумаги, летал без всякой цели мотылек.
Кеша натянул потуже парус, взял кормовое весло и повел лодку вдоль высоких, нависших над водой берегов. Байкал, казалось, уснул. Только изредка зарябит вода и почти у самой кормы пронесется и тотчас сгинет косяк бокоплавов - крохотных суетливых рачков с длинными, будто антенны, усами.
Кеше надоело плыть у берега, и он повернул лодку к большой воде.
В стороне пыхтел неповоротливый, как утюг, буксир, за ним, поблескивая мокрой корой, плыли длинные сигары плотов. Стая чаек покружила над лодкой, прокричала что-то на своем чаячьем языке и улетела прочь.
Берег давно остался позади. Песчаная коса, куда Кеша ходил купаться с Лехой, вытянулась в тонкую желтую ниточку и вскоре совсем растаяла и слилась с морем. Накренившись на правый борт, «Ольхон» плыл в неизвестные страны.
Вода за кормой стала гуще и темнее, вдалеке запрыгали белые курчавые гривы.
Тоня сидела на носу и, опустив голову, смотрела в воду. Прилепившись к донным камням, стояли, будто часовые подводного царства, ветвистые губки, изредка сверкал серебряным боком омуль, торопились куда-то по своим делам желтокрылые бычки-подкаменщики.
И вдруг Тоня быстро вздернула голову и в страхе метнулась к другому борту.
- Ой-ей-ой-ей! - понеслось над Байкалом.
Кеша чуть не выронил весло от этого страшного крика.
- Чего кричишь? - с опаской спросил он. - Кита увидела?
А Тоня смотрела на него совсем дикими, сумасшедшими глазами и показывала на воду.
- Кеша, там… церковь…
Кеша не сдержался и захохотал. Вот же чудачка - церковь на дне Байкала увидела!
- Ты что, рехнулась? - спросил Кеша, вытирая слезы.
Но Тоня была серьезна. С ужасом смотрела она в воду и твердила одно и то же:
- Там церковь. Я видела сама…
Хочешь не хочешь, Кеше пришлось успокаивать глупую Тоню. Он развернулся и поплыл мимо того места, где Тоне почудилась какая-то чепуха.
- Ну, где твоя церковь, дурочка?
Кеша склонился над бортом и стал смотреть вместе с Тоней в воду. Наверняка там камень или маленький затонувший островок. Кеше рассказывали, что на Байкале было двадцать два постоянных и множество временных или, как называли еще тут, ныряющих островов. Сегодня он лежит себе посреди Байкала как ни в чем не бывало, а приплывешь завтра, его уже и след простыл - ни скал, ни желтого песочка, ни тоненькой, невесть как выросшей среди моря березки. Ушел под воду, и все.
И выдумает же Тоня такую чепуху!
Кеша проплыл еще немножко и в самом деле увидел длинный плоский камень и на нем красивые, похожие на оленьи рога губки. Заросли губок напоминали подводный лес. Вполне возможно, что в этом лесу собирались по вечерам жители Байкала, отдыхали после дневных забот и вели полезные разговоры.
Строгие, будто профессора, сидели в стороне байкальские нерпы-тюлени, расхаживали взад-вперед в новеньких костюмах черные хариусы, юлили и поддакивали всем широколобки; удивленно раскрыв зубастый рот, слушали умные разговоры живородящие рыбы голомянки.
Какая тут церковь!
Кеша пожалел, что послушал Тоню и поплыл разыскивать церковь.
Он хотел было уже повернуть лодку назад, но Тоня снова закричала, еще сильнее прежнего:
- Вот она! Вот она!
Кеша посмотрел в ту сторону, куда показывала Тоня, и обмер.
Нет, он никогда, ни за что в жизни не забудет того, что увидел в эту минуту.
На дне Байкала, чуть озаренная тусклым солнечным лучом, стояла церковь. Кеша отчетливо увидел и темные зарешеченные окна, и круглый, крытый листовым железом купол, и высокий, с тремя перекладинами крест…