Валя уехала с Андрейкой в деревню, а меня оставила дома.
Перед отъездом Валя говорила на кухне тете Фросе:
- Вы же тут смотрите… Чтобы у вас тут все было в порядке.
А мне, хотя я и взрослый человек, Валя ничего не сказала. И я так понял, что она на меня не надеется и поручать мне ничего не хочет.
Мне было немножко обидно, но я решил, что все равно буду вести себя хорошо и у нас все будет в порядке.
Проводили мы Валю и Андрейку и стали хозяйничать сами. И все было бы у нас, конечно, хорошо, если бы не эти железные ворота в нашем дворе.
Тут вот как все получилось.
Рабочие пришли к нам чинить наш старый забор.
Сняли ворота, положили на землю и стали колотить молотками по забору, забивать в доски длинные блестящие гвозди - стук да стук, стук да стук.
До самого вечера стучали.
Приколотили где что надо, а потом вымыли руки под краном и сказали:
- Ну, до свидания. Ворота завтра прицепим.
И вот прошло и завтра, и послезавтра, и после-послезавтра, а рабочих все нет и нет.
И тут я стал замечать, что тетя Фрося как-то очень сердито посматривает на меня.
В чем дело, провинился я, что ли?
Думал я, думал, а потом не выдержал и спросил:
- Тетя Фрося, что это вы на меня так смотрите?.
- А ничего,- отвечает, - Есть глаза, я и смотрю. Чем просто так ходить, взяли бы и сами ворота прицепили. Валя приедет, по головке не погладит.
Ну что ж, думаю, прицепить, так прицепить. Позову знакомых мальчишек и девчонок - у меня вон сколько их - помогут.
Но это я только так подумал, что надо прицепить. Подумал и, конечно же, ничего не сделал.
Не знаю, почему так получилось - или времени не было, или просто-напросто поленился…
Короче говоря, ворота так и остались лежать на земле беспризорными.
Лежат себе и лежат. Краска на них поблекла, облупилась. Сквозь щелочку, в которую раньше вставляли ключ, пробился белый тоненький цветочек.
Пускай себе растет, думаю, хоть и не ахти какой, а все-таки цветок. Все-таки наш цветок, не чей-нибудь…
Но на этом, как вы и сами понимаете, история с воротами не закончилась.
Иду как-то я по городу и вдруг вижу - мальчишки и девчонки тянут навстречу мне что-то большое, нескладное.
Что же это они там такое подцепили?
Присмотрелся я, да так и ахнул - батюшки, да ведь это они наши собственные ворота тянут!
Ну, конечно, наши. Ржавые, облупившиеся, с дырочкой, откуда совсем недавно выглядывал белый хорошенький цветочек!
Пошел я рядом с мальчишками и девчонками.
Иду и думаю - отнять мне эти ворота или не отнять?
Ну, хорошо, а вдруг это не наши ворота, вдруг я перепутал. Людей иногда и то путают, а тут - ворота…
Таких ворот по нашей Садовой сколько хочешь - у дяди Толи, у Владимира Ивановича, у которого живет во дворе нахальный сибирский кот Фомка, у тети Кати…
Конечно же, это не наши ворота…
Станут ребята брать наши ворота, если они мне самому нужны!
Отстал я от ребят и пошел своей дорогой.
И снова у меня на душе стало легко и весело. Нет, это не наши ворота. Это совсем другие ворота. Наши лежат на месте.
Вот сейчас приду и сейчас их прицеплю.
И пусть тогда Валя и Андрейка приедут и скажут: «Видите, товарищи, какой он у нас? Он у нас вот какой!»
Но что это?
Подошел я к своему дому, а там - ничего, никаких ворот. Только сырое четырехугольное пятно да какой-то розовый противный червяк.
И цветка тоже нет. Это его девчонка сорвала, которая шла впереди всех и всеми командовала.
Ну да, я сам видел у нее в косичках мой цветок.
Только тогда я еще не догадывался, что это мой цветок.
Вот это номер так номер!
Что же теперь делать? Идти разыскивать свои ворота?
Но хорошенькое дело - разыскивать! В городе вон сколько школ - одна там, другая там, а третья вообще возле самого вокзала.
Пока все школы обойдешь, ворота сто раз в домне переплавят.
Нет, лучше не ходить. Лучше не буду их разыскивать. Что с воза упало, то пропало.
Пришел я домой и сразу шмыгнул в свою комнату.
Интересно, знает уже тетя Фрося про ворота или еще ничего не знает?
Сел я к столу, подпер щеку кулаком и стал смотреть в открытое окошко.
Как-то очень неуютно стало в нашем дворе без ворот.
Пройдет прохожий - посмотрит, пройдет второй - остановится.
Вот, пожалуйста, и сейчас стоят возле бывших ворот каких-то двое мальчишек и смотрят в наш двор.
Наверно, это из той самой компании… Сначала ворота унесли, а теперь к железным граблям и старому ведру, которым мы золу выносим, прицеливаются.
Совсем они меня разорить хотят, что ли?
Ну, нет уж, дудки! Ведра я им не отдам. Ни за что!
Мальчишки, видимо, поняли, какой решительный и отчаянный человек живет в этом доме.
Они постояли еще немножко и ушли.
Только мальчишки отчалили - новое дело: во двор приплелась какая-то рыжая вислоухая собака.
Раньше, когда у нас еще были ворота, никакие рыжие собаки к нам не заходили.
Стала возле крыльца, смотрит на дверь своими рыжими глазами и чего-то ждет.
Тут уж я не утерпел.
Вышел на крыльцо и спрашиваю:
- Кто ты такая и чего тебе надо?
Собака молчит. Вертит пушистым хвостом и улыбается губами с черной зубчатой бахромой.
Похоже, что она ни капельки меня и не боится.
Пожал я плечами и пошел на кухню к тете Фросе.
- Тетя Фрося, к нам пришла какая-то рыжая собака. Она возле крыльца стоит.
Тетя Фрося говорит:
- У вас всегда так - то собака, то еще что-нибудь. Ворота наши где?
- Ну какая вы, тетя Фрося, странная! При чем тут собака и при чем тут ворота?
Тетя Фрося поняла, что собака тут совсем ни при чем. Вытерла руки полотенцем и сказала:
- Ну, ладно, пойдем посмотрим на твою рыжую собаку.
Вышли на крыльцо.
Собака стояла на прежнем месте и еще усерднее вертела хвостом. Видимо, она хотела нам понравиться.
Тетя Фрося почему-то решила, что эту вислоухую собаку зовут Пашкой.
- Таких собачьих имен не бывает,- сказал я.- Это не Пашка.
- Нет, Пашка,-упрямо сказала тетя Фрося,- Видишь, как она машет хвостом? Иди сюда, Пашка!
И, представьте себе, собака подошла.
Неужели ее и в самом деле так зовут?
Но нет, уже потом я подзывал Пашку по-всякому.
- Иди сюда, Жучка.
- Иди сюда, Муха.
- Иди сюда, трух-туру-рух.
И Пашка все равно подходила. Видимо, у нее собственного имени никогда и не было.
Но дело тут, конечно, не в этом.
Дело в том, что Пашка с тех пор осталась у нас насовсем.
Не гнать же ее, если она пришла.
Очень удобно нам стало жить с Пашкой.
Появятся во дворе знакомые или родственники, Пашка ничего. А чужой - только сунься!
Не собака, а золото.
Если бы у нас Пашка раньше была, ворота ни за что не утянули бы.
Но про ворота это я сказал просто так. Мне этих ворот даже ничуть и не жалко. Если б я сам не был виноват, тогда дело другое…
А между тем сборщики металлолома все ходят и ходят. То один во двор заглянет, то другой.
И добыча у них все какая-то пустячная. То ржавое ведро, то обруч от кадушки.
Из такого обруча много металла не выплавишь.
Смотрел я, смотрел на этих сборщиков и решил так: надо им помочь.
И в самом деле - разве трудно? У нас во дворе этого металлолома хоть отбавляй.
Пошел я по двору и начал собирать всякие железки и складывать в кучу.
Сначала нашел грабли без ручки, потом - ржавый топор, потом - колеса от детского велосипеда, потом еще что-то.
Большая куча набралась.
Гостей моих долго ждать не пришлось.
Только сложил все в кучу, только подумал про них, а они уже тут как тут.
Один рыжий и полный, как буханка белого хлеба, а второй, наоборот, голенастый и черный, как галка.
Стоят около бывших ворот и во двор заглядывают.
- Вы чего там стоите? - спрашиваю.- Идите сюда.
- Да, «идите»! А собака?!
- Собака не тронет. Это Пашка. Она хороших людей за версту чует.
Ребята переглянулись, пошептались и бочком вошли во двор.
- А она в самом деле не цапнет?
- Конечно, нет. Я ж вам уже сказал…
Ребята покосились еще раз на Пашку - и прямо к металлолому.
И что-то показалось мне, будто я этих мальчишек где-то уже встречал.
- Послушайте,-говорю.-Это не вы забрали у меня старые, ненужные ворота?
Рыжий и круглый, как буханка хлеба, шмыгнул носом и сказал:
- Не, это не мы. Это из пятнадцатой школы. Мы сами хотели забрать, а они сами забрали.
Мальчишки взвалили на плечи весь мой металлолом, поблагодарили и ушли.
После этого случая я уже совсем про ворота не вспоминал.
И тетя Фрося тоже помалкивала. Как будто бы у нас их совсем никогда и не было.
Но ворота еще раз напомнили о себе…
Через несколько дней я вышел с Пашкой на улицу посидеть на скамеечке и посмотреть, что там делается и что там нового.
Может, там уже Валя и Андрейка едут. Очень уж они долго в деревне загулялись.
Сижу я на скамеечке, а Пашка лежит рядом на траве и, закрыв глаза, о чем-то думает.
И вдруг слышим мы страшный шум и грохот.
Что там такое? Что там так страшно грохочет?
Пашка вскочила на ноги и стала смотреть в ту сторону.
Скоро я понял, в чем дело.
По Садовой, прыгая на ухабах, катил грузовик с прицепом.
А на этом грузовике и на этом прицепе звенели и грохотали длинные новенькие рельсы.
И тут я вам должен сказать, что я очень обрадовался этому делу.
Почему? Да очень просто - эти рельсы, которые вез куда-то грузовик, наверняка сделаны из металлолома.
Ну, конечно, из металлолома.
И для того, чтобы сделать эти красивые новенькие рельсы, переплавили все - и мои старые, совсем никому не нужные ворота, и ржавый топор и много других железных штуковин, которые насобирали по дворам и свалкам ребята.
Я стоял и улыбался от радости и гордости.
Пашка, по-видимому, тоже что-то понимала.
Она не рычала на грузовик, как некоторые другие легкомысленные собаки, и не бежала за ним сломя голову.
Нет, она смотрела на рельсы и добродушно помахивала рыжим пушистым хвостом.
Грузовик укатил, куда ему было надо, а я ушел домой.
Сел я к столу и думаю - написать мне про все это рассказ или не надо?
Ведь ничего такого особенного не случилось.
Что же делать - писать или не писать?
Думал я, думал, а потом все-таки решил - напишу.
Пускай Валя и Андрейка приедут и пускай почитают.
Вытащил я новую тетрадку, почистил хорошенько перо, чтобы не сделать кляксу, и начал писать.
А Пашка в это время лежала за окном и, положив морду на передние лапы, смотрела на меня.
И казалось мне, она думала: «Если б не эти ворога, так и меня сейчас бы тут не было, и рельсов не было и вообще ничего бы не было».
Пашка не ушла со своего места, пока я не окончил рассказ.
Вот так лежала и смотрела.
Я думаю, если бы Пашка была ученая, ей бы тоже было приятно прочитать этот рассказ.
