Печев Сергей «Идеальный финал».

Пролог.

Как часто мы теряем связь с душой? Столько миров, планет, любимых глаз потускнело на звездном небе. Вся жизнь – кино. Игра в театре людей и звуков. Сколько масок и ролей мы готовы примерить ради какой-то славы, уважения. Но стоит ли? Люди такие странные. Куда-то вечно спешат, покупают дешевые вещи, гонятся за счастьем, зарабатывая и тратя. Иногда, кажется, что весь мир погряз в финансовых пробках, в любовных отношениях, вопросах карьеры и бизнеса. С самого детства нам не дают мечтать. Фантазия – чушь! Но, что такое мечты? Мир, в котором так приятно, хорошо. Вселенная, где сбываются все ваши мысли, теплота и уют. Какова цена? Помечтаем и прощай?! Бред. Мир фантазий уничтожит любого из вас, как только дадите ему силу и власть! Бойтесь своих мечтаний. Полеты в мире удивительной жизни погубят все. Стоит только полюбить их всем сердцем, и та тонкая грань, которая разделяет реальность и мир грез, рухнет, оставив вашу психику умирать в тяжелых ударах ножа. Будьте осторожны в этом мире. Однажды, припав взглядом к величественному небу, вы не сможете скрыть очарования. А стоят ли мечты тех жертв?!

Глава 1. «Лифты не взлетают к небу».

Уютный и теплый салон такси, пропахший едким никотиновым дымом, выплюнул усталое тело в липкие объятия городского шума. Январь бил крупными хлопьями снега, словно пепел, который слетает с верхушек сигарет, лаская красивое покрытие стеклянных пепельниц. Морозный воздух отвешивал сильные удары по щекам, сбивая капли замерзших слез. Небо, словно противогаз на лице безнадежной планеты, защищал ее от ядовитых выхлопов огромных заводов, где люди, подобно маленьким волнам тяжелого океана, бились об скалы труда, оставляя на них лишь мокрые пятна. Снег, так мелодично, хрустел под ногами, наигрывая непонятные мелодии, превращая их лишь в звук. А сколько картин из нот погибло в неумолимом забеге лет? Это было так прекрасно, но голову парня терзали совсем другие мысли.

          Хлопья снега падали на темную куртку, тая и рисуя мокрые узоры. Так холодно. Морозный воздух наполнял легкие, прокалывая их ледяными иглами мира. Шарфик покрывал часть лица парня, оставив этой планете лишь его усталые глаза, в которых замерли слезы, отражающие картины измен. Два бледно-голубых шарика смотрели куда-то вдаль, между проекцией и иллюзией, воспевая укусы болезненных пчел. Тело шаталось из стороны в сторону, словно ведомое ветром, как флюгер, указывающий направление холодных порывов. Коричневые ботинки, промокшие насквозь, оставляли неровные следы на белоснежном покрывале января. Неподалеку виднелся небольшой киоск. Музыка громко играла в ушах, проходя по тонким проводам белого цвета.

          - Бутылку виски, пожалуйста – произнес парень, томным голосом, протянув деньги в окошко магазина, занеся внутрь сильный запах алкоголя.

          Спустя несколько минут, он уже топал около своего дома, трясущимися руками стараясь найти в карманах ключи, чтобы открыть дверь квартиры, отделяющую его усталое тело от тепла и громкой музыки, оставив холод и озлобленные лица где-то позади. Яркий свет лампы ослепил глаза, ударив в самые недра зрачков, опоясывая их тяжелым кольцом. Дома никого не оказалось. Пустая квартира тихо била по нервам, а по щекам с новой силой поползли соленые слезы. Музыка заиграла через колонки, подключенные к ноутбуку. Какие-то странные песни о любви и смерти. Так тепло. Десна обжигал алкоголь, оставляя на них налет крепкого напитка, уничтожая трезвый разум, растаптывая его грязной подошвой компаний. Теперь лишь футболка и старые потрепанные шорты покрывали тело парня. Зачем стаканы? Он пил прямо с горла, с каждой минутой опустошая тару глубокими глотками. Приторный вкус виски и табака заполняли полость рта, оставляя лишь мысли, которые в щепки рвал опьяненный мозг.

          Парень сел на кровать, поставив полупустую бутылку у своих ног. Руки гладили голову, а из глаз все так же лились чистые слезы. Резкими движениями молодой человек открыл тетрадь и начал вырисовывать какой-то непонятный текст, пропитанный болью и разочарованием:

          « 13 января 2011 год.

          Измена.

          Я не был к этому готов. Да, я не любил, но не мог себе представить, как это больно. Видеть своими глазами, как рушатся надежды и мечты. Выброси меня, словно старую собаку, слепую, обездоленную, мерзкую. Как она могла со мной так поступить?! Я бродил по городу, искал ответы на этот вопрос, но их нет. Вспоминал, как мы познакомились. Было весело. Такая красивая, великолепная. Сколько людей пускали слюни на ее внешность?! Сколько извращенных рук стремились получить ее белье?! Да и я не лучше. Будь трезвым, вообще не подошел бы. Но, так случилось, что мы были с ней. Челси. Я так много думал. А смысл в этих мыслях?! Его нет! Она с ним! Эта похоть пронзает меня с каждой секундой. Столько картин терзают мою голову, наполняя ее сухими ударами стонов! Как он был с ней, твари нравились дорогие игрушки, украшения, рестораны! Пошла ты к черту, Челси! Не приходи во снах! Оставь меня одного, тварь! Разве это была любовь?! Нет. Но мне почему-то больно! Предатели всегда уходят! А сколько часов она твердила в мои уши о чувствах?! Об эмоциях, которые были вызваны лишь ее мерзкой похотью! Это так ужасно. Такое ощущение, что мое тело не может чувствовать боли! Проколи меня иглами, чтобы кровь хлынула из дыр! Она замечательная. Красивая, но я не знаю, что в ее душе! Да мне и не было интересно. Мною владела похоть, желание разорвать ее на куски. И разве это любовь? Нет.

          Не первый месяц я вливаю в тебя свои переживания, но от них нет толка. Впервые буквы написаны слезами. Иногда, мне кажется, что весь этот мир вращается от меня. Я царапаюсь, вспоминаю прошлое, надеюсь, что кошмары уже давно позади, но они вновь здесь, как маяк, что освещает сильными лампами скалистые берега гор. Стараюсь бежать, но куда? В твои холодные молчаливые объятия. Лишь в твоих просторах могу утонуть в тепле, спрятаться от ненужных чувств, переживаний и страхов. И вновь ты видишь грусть моей души. Не надоел еще? Но ты не ответишь.

          Спасибо».

          Парень отложил тетрадь, глотнув еще горячего алкоголя, обжигающего его десны. Едкий запах табака наполнял комнату. Сегодня сестра ночует у подруги, а значит, никто не скажет о том, что курить в комнате нельзя. Этот вечер полностью принадлежал парню, голову которого взрывали мысли, словно бомбы, падающие на мирных жителей тихих городов. Стрелки циферблата, будто опоясанные вечными льдами, застыли на месте, оставляя тонкий налет грусти. Как механизмы в высоких часах с маятником, его мысли собирались в один замкнутый круг, освобождая место для мусора. Бутылка была почти пуста, а перед глазами все, словно в тумане, плыло, превращаясь в непонятные объекты природы. Алкоголь грел душу, топил лед, который маленькими капельками сочился через глаза и медленно падал вниз, на липкий пол, покрытый лаком.

          Злость пробирала каждую клеточку тела, а из души рвалась печаль, пытаясь войти в этот мир, превратив его в сумбурный хаос. Парень старался сдерживать эти волны, но с каждой секундой чувствовал напряжение в, затуманенной алкоголем, голове. Образы приходили, путаясь с мыслями, создавая новые полотна, на которые выливалась едкая краска, превращая чистые холсты в непонятные изображения картин. Перед глазами все кружилось. Сигареты таяли, оставляя лишь пепел, как гниющие тела показывают миру кости. Музыка все так же лилась с колонок, напоминая об отношениях, чувствах, эмоциях. Напиток из грусти и злобы был уже почти готов, заставляя молодого человека все чаще смотреть в белоснежный потолок квартиры, украшенный различными узорами цветов.

          Щелк! Словно выстрел с револьвера, пуля которого рассекает воздух, попадая прямо в голову, наполненную мыслями, что-то взорвалось в разуме. Парень резко подскочил с кровати и, еле держась на ногах, быстрыми движениями, чуть не падая, побрел к ванной комнате, где хранились препараты первой помощи. Таблетки летели на пол, какие-то бинты только мешали молодому человеку в поисках. В голове происходило нечто похожее на восстание, бунт! Мысли, словно тысячи людей, кричали на площади разума, соединяясь в безликую толпу клонов. Руки автоматически старались найти что-то нужное, важное. С белой коробки падали лезвия, наполняя громким шумом ванную комнату, выбивая ноты, которых так не хватало грустным любовным песням, лившимся из колонок. Все происходило мгновенно. Градусник, пакет, удар. Глаза еле разбирали размазанные пути в комнату, а ноги, ведомые чьими-то нитями, отказывались слушаться своего хозяина.

          Спустя несколько минут, парень сидел на кровати, рассматривая, плотно зажатый в руках, прозрачный пакет, на дне которого лежали осколки градусника, и блестели шарики совершенной ртути. Эти кристаллы, словно чистые глаза смерти, оставляли мрачный налет мыслей. Они так прекрасны. Сколько часов требуется человеку, чтобы уничтожить свою жизнь? Одна минута! Танец нескольких секунд превращает существование в сущий ад! Парень сидел на кровати, освобождая свою голову от криков, проблем, суеты. Потные руки гладили пакет, заряженный тяжелой смертью, словно порохом наполняют пули. Дыхание иногда сбивалось громким кашлем, который вызывал приступы рвоты, но парень старался сдерживаться. Каждая секунда наполняла комнату определенной магией, красотой. Уйти из жизни, от той боли, которую причиняло ему бесконечное время. Словно песочные часы, мысли медленно впускали крупицы в сердце, цепляясь за каждый глоток воздуха. Это так странно. Парень был почти мертв, те цветы, что так долго пытались пробиться через толстую, грязную почву, увидели солнце в конце улицы. Красные бутоны, до краев наполненные кровью, застыли в ожидании финального аккорда. Один вдох, единственный шаг. А дальше что? А дальше лишь пустота картин, бесцветные полосы дней, превращенные в один сплошной поток, без чувств, любви и желания.

          Мысли превращались в огромный ком проблем, застывая тихой нотой где-то внутри головы. Перед глазами все плыло, а руки перебирали тонкие морщины пакета, поднося его все ближе к устам молодого человека. Какие-то воспоминания капали на пол в виде чистых слез. Стены комнаты давили на разум, заставляя его путаться в лабиринтах эмоций и чувств. Убежать от мира, смеясь ему в лицо, а затем сжаться в конвульсиях и отдать последний вздох кружащейся планете. Забавно. Музыка уже давно превратилась в однотонный шум, порывы приступов рвоты учащались, оставляя незабываемый поток. Словно все доброе, что было в душе парня, старалось выбраться наружу и умереть на липком полу в виде мерзких частиц. Разве это конец? Такой прекрасный и хороший? Это мало волновало молодого человека, желание убежать, сгинуть, раствориться в толпе непонимания в разы превышало мысли пьяного разума. Если жизнь лестница, то для парня она была лифтом. Один случай, одно нажатия на красную кнопку, щелк, и ты уже в небесных палатах, там, где тишина и покой, тяжелый воздух, и лишь редкие крики, пролетающих мимо железных птиц, нарушают покой, дарованный теплыми лучами осеннего солнца. Парень плотно прислонил пакет к губам, закрыв пьяные глаза, ожидая лишь момента, чтобы раскрыть ладонь, тем самым освободив путь легкому аромату ртути. Он быстро смешается с воздухом, который наполнял дрожащие легкие. Закрыть глаза, и финиш. Последняя остановка лифта. Здравствуйте, небеса.

          Еще несколько глупых секунд. Молодой человек сильно зажмурил глаза, но, вдруг, в его уши ворвался сильный и громкий сигнал. Очередное письмо с грохотом упало на электронную почту, включив разум, что сонно дремал в алкогольных объятиях.

          Таская по пыльному монитору белую стрелку, парень никак не мог открыть чертов конверт. Он медленно отложил зажатый пакет, в котором ртуть и воздух смешивались в единый поток под музыку смерти, стараясь сфокусировать взгляд на разноцветных полях электронных просторов. Щелк. Текст письма, словно, поднятый на океанскую гладь, затопленный корабль, чахнувший под слоями соленых волн, впервые увидевший свет, небрежно разбросал черные буквы, оставленные чьими-то пальцами за тысячи километров от бетонного квадрата, который скрывал пьяное тело молодого человека.

          Ведьма: «Привет. Как дела?»

          Парень отстранился от экрана, удивленно рассматривая сообщение. Разные мысли посещали его голову, но ни в одной он не увидел правильного ответа. Спустя мгновение, молодой человек выбивал по кнопкам клавиатуры, которые трещали под сильными щелчками, вопрос, интересующий его разум.

          Джимми: «Здравствуй. Мы знакомы?»

          Ответ не заставил себя ждать.

          Ведьма: «Нет. Но это легко исправить. Ведь, так?»

          Джимми: «Не уверен, но можно попробовать. Я – Джимми. Для милых девушек – ангел»

          Ведьма: «Очень приятно, ангел. Я – Саманта. И я вовсе не милая, моя душа – злодейка. Так что, будь осторожен. И, вообще, почему ангел не спит в столь поздний час?»

          Джимми: «Я не боюсь. Хм. Не знаю. Не спится. Мысли, воспоминания лезут в голову, наполняют ее всякой грязью»

          Ведьма: «Расслабься. Послушай меня, закрой глаза, сделай пару глубоких вдохов и возведи прицел. Нарисованную мишень. Видишь проблемы? Стреляй. Пусть из них летит фонтаном кровь. Просто не думай. Все перед твоими глазами. Разум готов сжать курок, впуская очереди свинцовых армий прямо в сердце баррикад. Попробуй. Станет легче»

          Джимми: «Ты меня пугаешь. Интересно, сколько уже подобных мыслей ты расстреляла? Если не секрет, конечно»

          Ведьма: «Много, поэтому и советую»

          Джимми: «Я покурю и вернусь. Может, пока буду идти на кухню, успею всадить в тела проблем по паре пуль»

          Парень встал с кровати. Он, перебирая ногами, медленно топал в сторону кухни, держа в руке зажатый пакет. Тело шатало, алкоголь все еще владел разумом, накатывая ледяными волнами жгучего аромата. Джимми прислонился спиной к стене и тихо съехал вниз, ощутив теплоту скрипучего пола. Никотиновый дым уходил в сторону окна, за которым танцевали крупные хлопья безупречного снега. Иногда, даже слезы небес способны замерзать, превращая поток в великолепный спектакль под симфонический оркестр ветра. Глаза Джимми были закрыты. Он, словно рисовал ту мишень, о которой сказала Саманта. В перекрестии прицела появлялись мысли, Челси. Кровь! Теплая алая жидкость пачкала глаза и руки. Парень еще сильнее сжал пакет в своей дрожащей руке.

          - Да к черту! Всех вас! – прокричал Джимми, перебивая громкую музыку.

          Он резко подскочил с пола. Ненависть кипела внутри его души, заставляя сжимать от злобы зубы! С огромной силой парень бросил пакет, наполненный вальсом, где ртуть и воздух играют в смерть, в мусорное ведро, припечатав его к самому дну, липкому и обезображенному. Волна рвоты вырывалась изо рта, уходя в раковину, под которой и стояло ведро. Джимми откинул голову назад, спокойно вдохнув воздух, а затем, затянулся крепким дымом от табака и выпустил его в окно. Тяжелое облако едкого тумана ударилось об стекло, расползаясь на тысячи маленьких фигурок. Тишина. Лишь музыка, которая доносилась с колонок, разрезала эти ужасные мысли, оставляя от них ошметки кровавого мяса.

          Джимми довольно быстро вернулся к монитору, начиная набирать очередное сообщение, которое улетит по невидимым проводам куда-то далеко. Туда, где пара глаз рассматривает черные буквы, превращая их в огромные чувства.

          Джимми: «Я вернулся. Чем ты в жизни занимаешься?»

          Ведьма: «Успела заскучать. Работаю, но не скажу где. Ты будешь смеяться»

          Джимми: «Не буду. Обещаю. Сейчас совсем не то настроение, чтобы заливаться смехом»

          Ведьма: «На ферме. Смотрю за свинками, коровами. Я – ветеринар. Люблю животных, поэтому и тружусь тут»

          Джимми: «Это было смешно»

          Ведьма: «Смейся, смейся, жук. У меня вопрос. А чем ты занимаешься? Учишься? Работаешь?»

          Джимми: «В поисках места труда. Не люблю слово «работа». Когда я его слышу, то чувствую на себе какие-то цепи и твердый взгляд человека, крепко держащего в руке плетку. А в свободное время пишу стихи»

          Ведьма: «Юморист. А стихотворения – это интересно. Можешь прислать мне что-нибудь? Буду рада прочитать. Я обожаю искусство»

          Джимми: «Хорошо.

Я, наверно, забуду твои слезы

Я, наверно, забуду наши скандалы

Я, наверно, все скоро забуду,

Когда разобьюсь о линию асфальта.

И сотни идиотов, вверх на балконы,

Чтобы опять увидеть серые сны.

И прыгнут вниз, иллюзия свободы,

Не поняв, что я хотел донести.

          Как-то так. К сожалению, мои стихи бездарны, поэтому стараюсь не говорить людям о своем хобби. Все равно осудят»

          Ведьма: «А мне понравился. Только грустно очень. Откуда столько минора?»

          Джимми: «Не хочу говорить об этом»

          Ведьма: «Я теперь от тебя не отстану»

          Джимми: «Почему?»

          Ведьма: «Детей от тебя хочу»

          Эта фраза вызвала волну смеха, которая вырывалась изо рта парня, разносясь по комнате, как ветер кружит за окнами белые хлопья ледяной пыли. Мысли уходили куда-то вверх. Казалось, Джимми вызвал лифт, чтобы уехать в небесные палаты, но отправил туда лишь мысли, оставив свое тело на том же этаже. Они кричали, старались вырваться из механической ловушки, открывая липкими руками прозрачные двери, смотрели усталыми глазами, как мелькают этажи, проносятся тысячи глупых жизней, людей, их ссоры и проблемы, но не могли остановить движение лифта, надеясь, что вместо потолка, их разум обнаружит бесконечные белые небеса. Но ни они, ни сам Джимми даже не подозревали о том, что лифты не идут к небу, оставаясь где-то между. В величественных палатах поднебесья.

          И вновь, тяжелый звук письма оторвал парня от красоты, от прощального танца, момента, где он, со слезами на глазах, машет рукой усталым мыслям, отпуская их вверх.

          Ведьма: «Мы завтра сможем еще пообщаться?»

          Джимми: «Да»

          Ведьма: «Ты не обижайся, мне рано вставать, поэтому нужно выспаться. Я очень рада была поговорить. Надеюсь, завтра пообщаемся еще больше. А теперь, давай, желай мне сладких снов, присылай еще один стишок и сам ложись спать. Поздно уже»

          Джимми: «Самых великолепных сновидений, солнце. А вот и стихотворение:

Капли дождя коснутся земли,

Мешая багровые реки.

По линиям жизни в крови

Душа уходит из вены.

Мимо мелькают машины,

Реклама зомбирует массы.

Остаться в бетонной трясине,

Так и не сняв свою маску.

 Люди увидят лишь психа,

 В образе безликого тела.

 Сердце - все та же резина,

 Которую рвали мы смело.

          Спи сладко. Пусть ангелочки хранят твой крепкий сон»

          Ведьма: «А ничего веселее не нашлось?»

          Джимми: «Извини, но таков мой стиль. Больше присылать не буду. И вообще, марш спать! Бегом!»

          Ведьма: «Ого, какой властный. Мне нравится. Сладких снов, милый. Мы с тобой еще завтра поговорим. Целую в щечку»

          Парень погасил монитор, чтобы он не бил по глазам своим ярким светом, и откинулся на кровать, уперев зрачки в потолок. Словно кубик Рубика, мысли собирались в четкие грани. Что-то скулило внутри, будто собака на поводке, которая ждет своего хозяина под проливным дождем. Джимми вновь взял в руки тетрадь и ручку:

          «13 января 2011 год.

          Время.

          И снова, здравствуй. Интересно, ангелы используют лифты? Или крылья? А может, их и нет вовсе? Секунды. Как перья на циферблате, как нимб над моей головой, прикрученный к стене. Часы тихо шепчут название грустных песен. Сколько жизней в каждой секунде? Новые глаза видят свет, лица докторов, утро, великолепное солнце, или потухшие зрачки наблюдают последний молчаливый вздох своих пастей! Чарующий аромат стука, тиканья часов. А где он? И где теперь я? Ответь. Но ты снова промолчишь, впитав мою грусть. И на том спасибо. И если бы не секунды, то чтобы стало со мной? Доли малейших ударов черных стрелок решают судьбу. Чуть раньше, и я бы лежал, впитывая танго смерти! Время – мой ангел. Нет! Его крылья. Она.

          Эта девочка, что спасла меня, необдуманно, не зная, достойна быть ангелом. Разве нет? Она даже не подозревает, как много сделала для меня. Одно письмо, пара слов – жизнь. И как она ничтожна в мире, где остановилось сердце социума, а у художников кончилась краска. Этот добрый мягкий свет рисовал ее силуэт перед моими глазами. Так легко. Вуалью тысячи цветов. Спасибо ей.

          А сейчас мне нужно спать. Я рад, что ты есть у меня, такой молчаливый, но верный. Спасибо тебе. До скорого!».

          Джимми отложил тетрадь, плавно закрыв усталые веки. И в сонном разуме, будто кистью на белом холсте, кто-то начал рисовать совершенно другой мир, наполненный полетами, красотой и искусством. Казалось, даже запах имел свою форму.

          Большие бутоны красных и белых роз, наполненных до краев чистой освежающей росой, легко покачивались на ветру, теплые порывы воздуха  словно пели им свои колыбельные, убаюкивая пожар в выдуманных сердцах. Где-то вдалеке мерцает белый свет, будто неправильный маяк, манящий к себе корабли для того, чтобы разбить их о прибрежные скалы. И среди этого нетронутого великолепия чувств и пейзажей, так одиноко, парит превосходная бабочка, чем-то отличающаяся от других. Черные  крылья рассекают талый, теплый воздух, касаясь бутонов цветов, тем самым выплескивая из них капли кристально чистой росы. Ее полет так прекрасен и неповторим. Все окружающее перестает иметь свое значение, лишь только она в фантастическом мире, где нет несовершенных деталей. Метр за метром, едва паря в невесомой структуре красок, бабочка приближалась к этому маяку, который собирается уничтожить ее. И так хочется оборвать полет, крикнуть: «Стой!» - но ты слишком очарован, чтобы даже произнести хоть звук, это великолепие останавливает дыхание из твоей пасти, нет ничего настоящего и вымышленного, есть лишь этот миг. Все ближе и ближе она подлетает к своей смерти в то время, как твои глаза наливаются слезами черно – белого макияжа чувств и эмоций.  И вот этот момент, белый свет постепенно втягивает в себя обличие чистой красоты, разрушая его на тысячи детализированных осколков. И как только бабочка пропадает из виду, легкий, едва уловимый, хлопок доносится из белой бездны. И вот уже сотни красивых, черных лепестков сильным порывом возвращаются назад, начиная кружить и медленно падать вниз, растворяясь в фантастическом танце.

Глава 2. «Однажды, воздух будет перекрыт».

          Пронзительный, противный сигнал телефона врывался в уши, спуская механизмы тяжелых свинцовых пуль, которые стреляли прямо в разум. Джимми медленно открыл усталые веки, взял аппарат и нажал на кнопку:

          - Алло – произнес парень болезненным и сонным голосом

          - Привет. Это Мэри. Ты еще спишь? – красивый женский голос обласкал слух Джимми – Я тебя разбудила?

          - Нет. Я давно уже не сплю – соврал парень, еле поднимаясь с подушки – Что-то случилось?

          - Да. Ты можешь приехать сегодня для стажировки?

          - Конечно. Адрес тот же?

          - Да. Через сколько ты будешь? – девушка продолжала сыпать вопросы, как соль, падающая в блюда через металлическое сито

          - Час – коротко бросил Джимми, чувствуя ступнями холодный пол комнаты

          - Жду. До скорой встречи – произнесла девушка, и ее голос сменился частыми сигналами на линии связи.

          Голова сильно болела после вчерашнего алкоголя. Неприятный аромат во рту пробуждал приступы рвоты. Хотелось воды. Около кровати валялись бутылки, потушенные сигареты, а в комнате пахло никотином. Джимми еле передвигался, каждый шаг приносил очередную дозу боли, которая пронзала разум острыми иглами. Парень приоткрыл форточку, несмотря на холодный ветер, ласкающий ледяной январь, и отправился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Промерзший кафельный пол уже не давал тепла, зарисовывая усталое тело. Капли воды били по раковине, скатываясь с лица, словно насмехаясь над парнем. Опухшие глаза, красные от пьяной боли и слез, виднелись между усталыми веками. Руки тряслись. Столько мыслей кружили в голове, что, казалось, она скоро лопнет, освободив слова, скинув с них железные цепи черепной коробки. Спустя несколько минут, на кухне уныло свистел чайник, смешиваясь с громкой музыкой, которая сотрясала стены комнаты, пробуждая сонный разум. Джимми проверил все ли он взял. Ключи, телефон, деньги были при себе. Дверь тихо скрипнула, и парень выпустил свою душу в холодный январь, растворяясь в величественном пепле небес.

          Хлопья снега падали на куртку, оставляя мокрые следы. Сотни людей пытались успеть на работу, маскируя злые оскалы под добрые улыбки. Это так мерзко. Старые модели машин загрязняли воздух, смешивая с ним едкий запах бензина, оставляли следы шин на белом полотне. Автобус был забит до отказа. Люди, словно рыбки в банке, прижимались плечами, чувствовали запах друг друга, звери. Джимми кое-как отвернулся к окну. Наушники выдавали мелодии, а глаза устремились куда-то вдаль, глубже проекции вашего мира.

          Музыка. Как часто она спасала Джимми. В этих долгих поездках, в суровых взглядах прохожих, в каждом мгновении чистого ветра было так сложно, и лишь мелодичные напевы не давали молодому человеку чувствовать пронзающую холодную боль. Вакуум из слов и нот. Он закрывал Джимми, как вечный плащ черепах, в котором можно спрятаться, уйти с головой, чтобы чужие руки не касались разума, а ветер не бил сильными порывами, разрезая безупречную кожу. Изредка, парень поднимал голову вверх, словно желая увидеть великолепное солнце, чтобы впитать пару глубоких глотков чистого воздуха. За окном мелькали деревья, дома, люди, а Джимми провожал их усталым взглядом. И, будто следы от этих шин, что контуры рисуют на снегу, за молодым человеком тянулся след меланхолии и грусти.

          Парень проник в здание, которое находилось по указанному адресу, и обомлел. Десятки, нет, сотни людей бродили по коридорам комплекса, словно мертвецы, ищущие свой гроб. Боже. Джимми очень сильно волновался, его походка изменилась до неузнаваемости и стала какой-то нелепой и глупой. Сердце ускорило свой темп, а руки слегка тряслись. Мимо проходили десятки тел, просверливая парня своим ядовитым взглядом. Джимми глубоко дышал, стараясь прийти в нормальное состояние, но это давалось с трудом. Будто кто-то резал нити нервов прекрасным скальпелем, оставляя лишь порванный звук, как струны гитары. Невозможно спрятаться, убежать. Бессилие. Парень проходил мимо павильонов, прилавков с дисками, продуктовых магазинов, пока не нашел нужный отдел. Весь этот путь представлялся для Джимми, как очередная дорога в аду. Он даже чувствовал тот жар, который сжигал его изнутри, оставляя этому миру взволнованное слабое тело.

          - Привет – произнес парень, как только вошел в небольшой магазинчик спортивной одежды – Ты – Мэри? – обратился он к молодой девушке, стоящей у прилавка и перебирающей какие-то крупные коробки

          - Здравствуй. Да. А ты, должно быть, Джимми?

          Парень одобрительно кивнул головой, оставляя те секунды тишины, что повисли высоко в воздухе, где-то под потолком.

          - Ты такой, как тебя и описывала Кэтрин

          - Нет. Сестра рассказывает обо мне всегда не правду – Джимми улыбнулся

          - В общем, в магазине нет ничего сложного. Продаешь, улыбаешься, закрываешься, идешь домой. Сегодня я тебе объясню, как это делается все, а завтра уже будешь один тут. За главного – девушка засмеялась – Ты куришь?

          - Да. С этим какие-то проблемы?

          - Нет. Просто хотела предложить выйти и покурить

          - Спасибо, но я только что закончил глотать никотин. Не хочу пока что

          - Так, кто здесь сегодня главный? Я. Правильно? А значит, что? Верно – девушка показала на Джимми пальцем – Мы идем курить

          - Как скажешь – тихо ответил парень, нацепив нелепую улыбку на лицо.

          Молодые люди вышли из павильона, снова в тот самый коридор, наполненный пожаром и болью. В голове Джимми не укладывалось, как столь маленький бутик, если его можно было так назвать, мог приносить прибыль владельцу, учитывая заработную плату продавцов и арендный платеж. Странно. Парень хотел узнать это у Мэри, но ему не хватило духа. Вскоре, под белоснежным дождем, вопрос стал безразличен, словно в него всадили обойму свинцовых пчел.

          Мэри объясняла Джимми, как нужно трудиться, что делать, но мысли парня были далеко за пределами бетонных стен. Там, где кончается ваша, напичканная ложью, жизнь, и начинается совсем другой мир, без гримас и масок. Где нет злобы и доброты, где мирские понятие тонут под тяжестью липких приходов иллюзий и грез. Тоскующие раздумья о доме, Саманте. Именно они владели разумом парня, заставляя все чаще смотреть на часы, дожидаясь легкого вечера, без обмана и лжи. Но секунды – предатели. Они так медленно бежали вперед, накручивая еще один круг, словно планета спешит навстречу смерти, вращаясь мимо своей оси. Еще один нудный день. Боже.

          За коном было уже темно, когда молодые люди покинули торговый центр, разойдясь в разные стороны. Мэри оставила Джимми ключи и легкий запах духов. Почему-то все эти ароматы надолго сохранялись в разуме парня, доставляя приятные ощущения. Зимними вечерами так тихо было в городе. Казалось, общество вдохнуло грязный воздух и залегло глубоко на дно. В автобусе так мало людей. Джимми уселся на последнее место, закрыв глаза, медленно уплыл в мир своих размышлений и музыки. Странно. Но парень уже не чувствовал той боли, которую ему преподнесли в виде похоти тел. Нет. Она умерла, оставив лишь неприятный осадок чувств. Телефон играл в кармане, выдавая на экране: «Картер», но Джимми не слышал его. Молодой человек был полностью порабощен грустью и ностальгией. Он знал, что через несколько минут его больное тело выкинет из салона, как плевок в безупречную маску города, но продолжал засыпать в грусти, все глубже укладываясь в своеобразный гроб, который закопают под тоннами песка, как в эмоциях от недосказанных слов. Джимми вышел на ближайшей остановке, и холодный ветер ударил по лицу, хлопнул ладонью по щеке, оставив красный отпечаток пальцев. Тепло умерло, чтобы весной вновь подняться к самым небесам.

          В квартире пахло чем-то вкусным. С кухни доносился красивый голос, поющий знакомые песни. Джимми поспешил переодеться, просочившись вглубь своей комнаты.

          - Привет – обратилась девушка, увидев Джимми – Где это ты целый день пропадал? Снова с Картером глупостями занимались?

          Кэтрин. Старшая сестра парня. Разница в восемь лет сыграла свою роль в становлении Джимми. Она всегда была с ним, с самого детства, как ушел отец, а мать пропадала в ночных посиделках. Нет, она не была плохой. Кэтрин находилась рядом с Джимми, оберегала его, наставляла на жизненный путь. Наверное, она заменила ему многое. Для него Кэтрин стала идолом, спасительным кругом, но так много он ей не рассказал.

          Девушка стояла около плиты, поджаривая картошку. Ее тело покрывал длинный красный свитер, который едва заслонял оголенные бедра. Стройные ножки, прекрасная фигура, Джимми не встречал еще таких. Она была синонимом слова «красота». Русые длинные волосы касались плеч, излучая мягкий и приятный свет. В ее голубых глазах спрятались океаны великолепной воды, затягивая в безупречную бездну. А чего стоила ее улыбка. Многие мечтали о ней, и Джимми это знал. Но у нее не было мужа, семьи, детей. Ее жизнь только начиналась, рисуя портреты красочных чувств.

          - Нет. Звонила твоя подруга утром. Сегодня первый день на работе был – улыбнувшись, ответил Джимми

          - О, поздравляю! – глазки Кэтрин заблестели – И как? Понравилось?

          - Сойдет на первое время

          - Поэтому надо было учиться, а не уходить посреди года

          - Не начинай, а – лениво произнес Джимми – Я не хочу снова обсуждать эту тему. Проехали. Хорошо?

          - Как скажешь. Чем вчера без меня тут занимался? – спросила Кэтрин, вернув тяжелые воспоминания в усталый разум парня

          - Ничем. Пришел домой, послушал музыку и лег спать – нагло соврал Джимми, скрывая сложные процессы правды – А вы как погуляли?

          - Отлично. Так, иди мой руки и садись за стол

          - Слушаюсь, мадам – Джимми улыбнулся, отправившись в ванную комнату.

          Ужин был превосходен. Молодые люди кушали, разговаривая о разных вещах. И лишь телефонный звонок, словно черта между границами стран, разделил брата и сестру. Джимми поспешил к телефону. Нажав на кнопку, парень сразу же услышал знакомый голос:

          - Привет – он был таким холодным – Ты дома?

          - Да, Картер, только пришел. Кушаю

          - Хватит, а то станешь толстым и некрасивым – парень по ту сторону телефонных сигналов громко засмеялся – Выходи на улицу, отличная погодка. К тому же у меня кое-что есть, если тебе это интересно

          - Хм. А ты умеешь заинтриговать. Ты где? – Джимми даже забыл о Саманте

          - Дома. Вот выхожу. Так что у тебя есть пятнадцать минут, чтобы подняться, одеться и выйти сюда. Я не хочу ожидать тебя на морозе, пока ты там накрасишься – Картер вновь засмеялся – Хорошо?

          - Да – коротко ответил Джимми, и быстрые гудки заласкали его слух.

          Парень проник в комнату, поблагодарив сестренку за прекрасный ужин, достал измятую тетрадь и ручку и начал записывать какие-то буквы:

          «14 января 2011 год.

          Ад.

          Привет. Насыщенный день получился. Работа, на которой мне нет места, все эти люди. Общество. К черту его! Казалось, что я спустился в ад. Вот знаешь, медленно так, с каждым шагом, все глубже. Я ненавижу их глаза, мимику, улыбки. Терпеть не могу. Это, как воздух, ужасный, пропахший смолой и никотином. Он так противен для тебя, но от него не убежать, не спрятаться в соседней планете, не закрыться в морском дне. Воздух везде, тысячи маленьких капелек, так пронзают тело и разум, наполняют их особой ненавистью и злобой. И вот ты. Посреди всех этих танцев, один, разбит и помят, встречаешь новую дозу в легких, как наказание. А воздух бывает чистым? Нет. Всегда найдется капля горечи, фальши, грязи. Горстка ничтожных молекул! Этот коридор, заполненный до отказа запахом табака, алкоголя, мерзких слов и похотливых желаний. Меня всего трясло. С каждым разом, все сильнее чувствуется металлический взгляд их океанов, грязных и вечных.

          А когда это началось? Я помню школу. Последняя парта, чтобы их взгляды не сверлили мое тело. Я слышал улыбки, чувствовал их смех и всегда думал, что они адресованы именно мне! Это так мерзко. Я весь трясся от ужаса, волнения. Почему?! Ведь смех не был близок ко мне! Но что-то внутри сверлило, вторя их взглядам! И так было всегда. Автобусы, площади, кафе, заведения, праздники. Это уничтожало меня! И как стереть грани, если твои слова никто не слышит? Ты даже не можешь выдавить их со своей пасти! А теперь, все стало хуже в разы. Я так боюсь разговоров, взглядов. Иногда, я хочу закрыться в сейф, без воздуха и воды, чтобы никто не потревожил мое тело, не касался моего разума! Но это невозможно. Вуалью пережимает аорту и с каждой секундой все меньше уверенности в себе. Странно».

          Телефон громко играл, напоминая о том, что Картер уже подошел к подъезду. Джимми быстро собрался, торопясь попрощался с Кэтрин, и резкий звук двери, как выстрел, отпустил парня в холодный мир.

          - Привет – обратился к Джимми темнокожий паренек, протянув свою ладонь – Что-то ты сегодня быстро накрасился. Новый способ?

          Это был Картер. Джимми очень давно дружил с ним. С самых ранних пор. Детский сад, первый класс, колледж, Картер всегда и везде был рядом. Они понимали друг друга практически без слов. Да и зачем говорить вслух? Наверное, это и была та дружба, к которой стремятся жалкие люди. Они ищут ее среди песка, оскалов, глаз, но нет тех сил, стимула, чтобы вернуться в детство, выбрать частичку из разрушенной души. А ведь все казалось таким правильным. Дружба – глупое слово. Ей приписывают образ вечности, но это не так. Время сильнее, чем какие-либо клятвы. Отношения превратятся в выгодную часть сделки. Вот так и живем. Фальшиво, глупо. Но в глубине своей души Джимми был рад тому, что уже четырнадцать лет знаком с Картером. Было разное: ссоры, крики, ругань. Не смотря на все это, молодые люди находили удовольствие в общении. А что еще надо, чтобы назвать ее вечной? Дружба.

          - Привет. Заткнись, а – ответил Джимми, пожав руку Картера

          - Тяжелый день? – стерев улыбку с лица, спросил паренек, закуривая очередную сигарету, которая так плавно дымила куда-то вверх

          - Да. Сегодня первый день был на работе. Ужас. Скучно там – ухмыльнулся Джимми и медленно начал перебирать ногами за угол дома

          - У меня есть то, что тебя расслабит

          - Опять?

          Картер аккуратно отвернулся спиной к усталым прохожим и достал из кармана небольшой пакетик, наполненный едким запахом настроения. Поток наркотиков в тот год поработил город. С холодных рук января можно было взять все. Теплое «солнце», которое набирали в шприцы, а затем, впускали в усталые вены, разбавляя грязную кровь каким-то непонятным ароматом, таблетки, травку. Эти волны забирали умы, целые жизни, но молодежь все шла, в надежде оторвать заветный кусочек рая. Глупые головы выбирали тяжелые наркотики, а потом гробы уходили в неизвестном направлении. Жить в красочном мире, последний раз глотая воздух. Стоит ли он того? «Солнце» грело лучше, чем самый теплый плед в эту холодную зимнюю стужу. Но молодые люди старались держаться подальше от подобных вещей, предпочитая немного веселья, что засыпалось в сигареты, а потом превращалось в туман, улетавший вверх, к железным трубам заводов, питавшим небо своим смертоносным дымом.

          Молодые люди, недолго думая, направились к старенькому, заброшенному дому. Его так и не достроили. Там часто собиралась молодежь, чтобы проникнуться эйфорией красоты и звуков. Но зимой тут было тихо. Лишь легкие шаги ребят подхватывал ветер и нес через бетонные столбы ввысь по этажам, завораживая великолепным хрустящим шумом. Дым поступал в легкие, а в глазах горело небольшое пламя. Этот туман наполнял рот, а затем, тонкой струей покидал тело, принося в него ту самую капельку радости, веселья. Доза стыда, но она всегда так сладка. Этот великолепный аромат, что пронзает разум. Выдох, и пусть глупая планета почувствует приход, остановит свой унылый механизм и даст людям спокойно уснуть под колыбельные песни холодного января.

          - Ну, как тебе первый рабочий день? – улыбаясь, спросил Картер, как только молодые люди покинули плен заброшенной многоэтажки

          - Хм. Знаешь, продуктивно, хорошо. Чувствую себя неотъемлемой частью команды – Джимми громко засмеялся.

          Они еще долго бродили по вечерним террасам, пока не уселись на лавочку под большим навесом. Холод пронзал тело, а «веселье» практически покинуло разум.

          - Ну, как там, в колледже? – нарушив минуту молчания, спросил Джимми, отвлекая Картера от его мыслей

          - Отлично. Все идет своим чередом. Сам-то не жалеешь о том, что ушел?

          - Как тебе сказать? И да, и нет – парень пожал плечами – Знаешь, это, словно вызов себе. Риск, если угодно. Не мое это, Картер – Джимми закурил сигарету – Не знаю. Все было не так. Каждый день эти люди, толпы блуждающих зевак. Только и умеют впитывать воздух в свои легкие, знакомиться для одноразовой «любви», превращать пищу в дерьмо, слепо веря в то, что их жизнь чего-то стоит. А что им даст эта учеба? Диплом и воспоминания? Вот поэтому я и ушел. Не стоит вообще у меня такое спрашивать, Картер. Каждый должен уметь сделать выбор. Человек без права – оболочка, не более. Так что давай забудем эту тему, мне неприятно что-либо говорить. Хорошо?

          - Думаешь, тебе будет легче без образования?

          - Картер – громко произнес Джимми – забыли эту тему!

          Великие истории начинаются с ошибки. Одно решение ведет за собой другое, и так дальше, длинной цепочкой событий. Это, словно состав локомотива. Так медленно, по вагончику, собирается чудо, которое пронзает воздух, набирая бешеную скорость по скользким рельсам. Неверное движение – ад. И каждый вагон везет в своих рамках сотни людей, подобно тому, как события приносят за собой мысли. Им всем по пути. Они выйдут на станции, собираясь в хаос. Гул, крики, вопли. И в каждой мысли своя эмоция, проносящая дикий ужас, грусть. А как же душа? Она стоит на рельсах, собирая в себя страх и ненависть, ожидая того момента, когда острый нос локомотива коснется ее тела, бешеным ударом чувств, размажет его по рельсам, одаривая мир кровавой кашей, перекрыв воздух в усталых легких. Она не может уйти, не избежать удара, не спасти жизнь, не жертвуя чем-то высшим. Это и был тот риск. Джимми даже не подозревал, что путь его локомотива только начинается, и лишь пара вагонов собраны им с усталых станций, а люди все заходят, ищут свои места. Душа впервые встала на рельсы. Не сейчас. Уже давно, еще в утробе матери, но парень поймет это позже, когда свинцовый занавес закроет шторы его театра. А сейчас, лишь стук тяжелых колес едва слышен из-за горизонта, в котором уже давно утонуло то радостное солнце.

          Парни еще долго сидели на лавочке, перебирая разные темы, громко смеялись, пели какие-то песни, вернее твердили цитаты из них. Часы не щадили ребят, усиливая мороз в разы. Вскоре, Картер посадил свое промерзшее тело в, пропахший потом и табаком, салон такси, и металлический гроб увез его от Джимми, оставляя на дороге следы шин и мерзкий запах бензина, перемешанный с зимним бодрящим воздухом. Парень медленно шел в сторону дома, наслаждаясь красивым звездным небом и музыкой, которая лилась в его уши, лаская слух. Джимми жил на окраине города, далеко от всех неоновых витрин, шума, громкой музыки и клубов. Именно поэтому, здесь было так легко, а небо рисовало узоры мириадами звезд. Это так странно.

          В квартире пахло приятным ароматом духов. Дверь в комнату Кэтрин была закрыта, и Джимми не стал тревожить сестру. Включив монитор, он переоделся и лег на кровать. Большими черными буквами на синем фоне появилась надпись: «Новое письмо». Парень, легкими нажатиями по клавишам, поспешил открыть его.

          Ведьма: «Привет. Где тебя целый день носит?»

          Джимми винил себя за то, что вовсе позабыл о Саманте, о той самой девушке, которая вчера спасла его жизнь, явившись своеобразным ангелом. Она ворвалась в судьбу, разрушив все эти мокрые полосы соли. Парень тут же поспешил ответить.

          Джимми: «Здравствуй. Да сегодня первый рабочий день был. Устал жутко. А ты что, скучала по мне?»

          Ведьма: «Да. Неужели, ты до десяти часов трудился сегодня? Это, что за работа-то такая? Или обманываешь меня?»

          Джимми: «Трудился до шести. Потом пришел домой, покушал, в душ сходил и отправился встречать Кэтрин, помочь ей донести пакеты»

          Ведьма: «Интересно. Кто такая Кэтрин?»

          Джимми: «Сестра, помогал ей. Ревнуешь что ли?»

          Ведьма: «Нет. Ну, может, совсем капельку. А чем помогал-то?»

          Джимми: «Да она с работы шла, сумки тяжелые, пришлось помочь. И вообще, я целый день скучал по тебе»

          Обман – ловушка для глупцов. Болото, которое затягивает все сильнее, стараясь обездвижить, загнать в угол проблем и оставить там одного против звериных оскалов судьбы. Как много людей попадаются в его изощренные сети? Ложь во благо? Хм. Чепуха и только. Нет такого понятия. Его придумали ублюдки, попавшиеся на обмане. Лишь течение времени сделало из этого выражения какой-то идеал. Бросьте. Каждый понимает, что нет этого. Ложь остается ложью. Других вариантов нет. И плевать, как вы трактуете свои поступки. Обман – совершенство. Тонкая игра на порядочном лице общества. Пожалуй, самая тяжелая нить вашей жизни. Стоит полюбить эти роли, и они прибьют вас, словно муху, оставив лишь жалкие капли крови! Но для Джимми, обман – избавления от многих расспросов и проблем. И так жаль, что он не был осторожен, впиваясь в клочки выдуманных действий.

          Ведьма: «Я тоже скучала. Слушай, а ты можешь прислать свою фотографию? Очень интересно, как же выглядят поэты»

          Джимми: «Я не люблю фотографироваться. У меня нет ни одной картинки, кроме детских. Так что, извини»

          Ведьма: «Почему не любишь?»

          Джимми: «Я некрасивый, страшный, нефотогеничен. Думаю, я ответил на твой вопрос. А вот, ты, можешь прислать свою фотографию?»

          Ведьма: «Нет. Увидимся, и сам полюбуешься. Так будет честно»

          Джимми: «А мы встретимся?»

          Парень, затаив дыхание, ждал ответа. По каким-то странным причинам его сердце бешено стучало в груди, выбивая, словно по нотам, музыку, пугающую и завораживающую. Парень даже забыл о Челси, о ее изменах. Сейчас его волновали эта минута и буквы, которые должны были высветиться на экране ноутбука, расстреливая мечты, иллюзии, фантазии. Дыхание сбивалось, Джимми не мог усидеть на месте. Звонкий сигнал вылетел в пределы комнаты, он разбивался об стены, как сонные яхты пьяных капитанов врезаются в прибрежные скалы, освещенные подобием маяка, злые шутки Луны. Парень поспешил открыть письмо.

          Ведьма: «Это зависит от того, где ты живешь»

          Джимми: «Город С.»

          Ведьма: «Ну, значит, увидимся. Я в Ф.»

          Джимми: «Круто. Я так рад. Знаешь, Б. – идеальный город для нашей встречи. Ровное количество километров до него, только с разных сторон. Я так рад, правда»

          Ведьма: «Я не знаю. Незнакомый город, к тому же я тебя даже не видела. Вдруг, ты маньяк какой-нибудь. К тому же у меня сейчас работа, дела. Моя подруга живет в пригороде Б., я к ней собираюсь перебраться, чтобы работенку лучше найти. Все-таки Б. больше, чем моя деревня. Это под вопросом еще, но, думаю, на днях все станет ясно. Ты меня даже не видел. Вдруг, я страшная? А так и есть»

          Джимми: «Я знаю Б., как свои пять пальцев. Я в нем часто бываю, так что одной проблемой у нас меньше. А когда ты к подруге собираешься?»

          Ведьма: «Что-то ты про «страшная» пропустил. Ха. Не знаю еще. Скорее всего, в середине февраля, числа пятнадцатого»

          Джимми: «Внешность человека не играет огромной роли»

          Ведьма: «Почему?»

          Джимми: «Главное душа. Внешность лишь оболочка, не более.

          Ведьма: «Откуда ты знаешь мою душу? Поверь, она ужасная. В ней слишком много кошмаров»

          Джимми: «Понимаю. Не знаю. Мне нравится общаться с тобой, полностью окунаться в тебя этими вечерами, думать о тебе»

          Ведьма: «Но мы знакомы всего-то пару дней. Хотя, давай забудем эту тему. Лучше расскажи мне, что за работа. Интересная?»

          Джимми: «Нет. Продавать спортивную одежду»

          Ведьма: «С каких пор ангелы торгуют? Ха. Слушай, уже поздно, я могу уснуть. Поэтому, если не буду отвечать, то все, вижу сны. Так что заранее тебе сладких снов. Целую в щечку»

          Джимми: «Да я и сам собирался спать»

          Ведьма: «Значит, решено, желай сладких снов и топай на боковую»

          Джимми: «Погоди. Дай мне свой номер телефона, чтобы я мог позвонить тебе завтра с работы, все равно там дел немного, зато есть свободное время. Например, когда пойду курить, можно будет поговорить. Услышу твой голос»

          Ведьма: «У меня некрасивый голос»

          Джимми: «Позволь мне это решить, пожалуйста»

          Девушка оставила свой номер телефона, молодые люди попрощались, и Джимми погасил монитор. Он долго лежал с открытыми глазами, изучая каждую линию на потолке. Это было прекрасно. Небрежные контуры соединялись в великолепные рисунки, зомбируя сознание, но боги сна все еще молчали, не били ладонями по лицу и глазам. Джимми вновь достал свой дневник, взяв в руки карандаш, парень сделал запись:

          «14 января 2011 год

          Чувства.

          Внешность не играет роли? Фраза мечтательных романтиков! Кто вы без красивого лица? Хороший человек?! Добрый и отзывчивый? Интересный? Да всем плевать! Первое впечатление считывается с лица, как эпизод. Один не точный эскиз природы, и твой внутренний мир никому не нужен. Невозможно быть идеальным! Лишь единицы не видят этого. Остальным плевать на ту грязь, что засела глубоко в душе. Эти отношения на лицах не доживут и до утра, но именно к ним и стремятся люди! А я? Наверное, такой же. Стыдно.

          Представь, Саманта попросила фотографию. И что мне ей отправить?! Вспомни, как начиналась болезнь объективов. Я ограждал себя каждую минуту, старался убежать от этих вспышек, пока окружающие смеялись и весело кричали «еще». Но почему я так боялся?! Все эти годы глаза ненавидели отражение в чертовом зеркале! Я чувствовал, как готов удавить эту тварь! Иногда, казалось, что монстра невозможно любить, и, видимо, это правда, судя по тому, как поступила Челси.

          Я думаю, фотография забирает часть души, те счастливые моменты, которые успела зафиксировать в фокусе камер. Как тонкая великолепная работа хирурга, который нежными движениями разрезает тело, выпуская потоки багровой крови, капающей на холодный пол операционных палат. Он так аккуратно отделяет счастливые опухоли, оставляя душу, измотанную и печальную, опустошая ее, словно вишню от кости. И в этих фокусах так мало волшебства. Небрежные швы, наложенные поверх кровоточащих ран, когда-нибудь порвутся и бросят тело умирать, наблюдая, как из него выходят последние капли жизни, доброты, человечности. Холодный труп – пиджак для шкафа в виде гроба. И так печально это все.

Я видел ангелов и видел бесов,

Я видел ад и видел небеса,

И даже труп бывает весел,

Когда без стука врывается весна.

          Уже поздно. Мне пора. Завтра еще один день. Спасибо, что снова выслушал меня, опустошил до дна».

          Очередной день на работе оказался таким же скучным, как и предыдущий. Лишь мысли о вечере не давали парню покоя. Он ждал, когда сможет окунуться в мир, где только они, вдвоем. Это так странно. Казалось бы, молодые люди даже не были знакомы лично, но какая-то непонятная нить тянула все ближе, соединяя их тела и души. Очереди глупых людей смотрели внутрь павильона, как психологи заглядывают в огромный мир больных, создавая в нем новые истории, раскрашивая монотонными красками и наполняя смыслом. А сколько их? Тех самых миров. Джимми чувствовал себя неловко, улавливая взгляды этих людей. Казалось, он был лишь объектом, ненавистной деталью в механизме, который подавал обществу кислород теплых чувств, пока его мерзкое тело билось в конвульсиях в периметре больничной палаты. Всего лишь шестеренка. Одна незначительная деталь. Оригинал.

          Джимми закрыл двери магазина, погасил свет, чтобы его тело никто не увидел, и сел за стол, прокручивая ручку в своих руках. В любую минуту могло приехать начальство, но парня это не останавливало. Он сидел внутри стеклянной коробки, глаза были закрыты, а разум уже давно покинул усталое тело, пустившись в долгий путь в страну грез и фантазий. Впервые в жизни Джимми зашел так далеко в своих мечтах.

          Парень представлял огромную сцену, тысячи ярких прожекторов устремлены в самый центр, освещая крепкие доски, пронзая своими лучами его отдаленную фигуру. Тысячи людей в огромном зале, как капельки крови в организме, которым там тесно, но они не могут выйти, тая где-то в фантазиях. Толпа что-то кричит, хлопает в свои ладони, не отрывая взгляда от яркого света. И во всем этом море, Джимми, словно отдельная фигура, маяк среди плещущихся волн, большими тяжелыми шагами направляется к стойке посреди сцены, чтобы сказать, подарить, вырвать из себя эти строки, отдать их многотысячной толпе сонных зевак, приукрасив уставший разум общества. И вот он, при громких воплях стада, тихо, едва заметно, открывает тетрадь, выпуская вверх прекрасных птиц, которые слетают с чистых листов, кружась в знакомом танце, стремясь вырваться туда, где нет каменных оков, к небу, что нежно, словно теплыми руками, хранит в себе солнце. Глаза улавливают буквы, а голос ласкает микрофон, отдавая ему всю душу и привкус соленых рек.

          Все глубже проникая в свою мечту, Джимми видел, как на иллюзорных глазах блестели слезы, а зал, словно вулкан, пылал от тысячи редких огней. Тишина. Последний стих, как патроны, которые солдаты направляли в небо, расстреливая звезды, чтобы они рухнули с купола этого мира, подарив право на еще одно желание. И сколько строк в сердца этих людей? И снова аплодисменты. Низкий поклон. И красный занавес, будто пелена тумана скрывает утром всю красоту росы, падает вниз, и звук минорной ноты, что создавали все эти стихи, как окончание спектакля, вернее, лишь его антракт.

          Джимми медленно открыл глаза, которые слезились. Страх. Именно он выбивал парня из мечты, показывая то, насколько далеко зашел молодой человек. Джимми взял в руки телефон и набрал номер. Длинные гудки резко сменились голосом:

          - Алло – произнесла девушка.

          Этот тембр, грация. Восхитительно. Такой мягкий волшебный голос. Он так легко проникал в уши, лаская каждую клеточку тела. Одно слово – тысячи эмоций. На минуту Джимми даже испугался. Он не ожидал испытать такое, и не понимал, почему чувствует это.

          - Алло – настойчиво повторила девушка – Вы меня слышите?

          - Да – робко ответил Джимми, боясь спугнуть тот превосходный миг – Я Вам не помешал, мадам?

          - Прекрати – Саманта засмеялась

          - Чем занимаешься?

          - Не поверишь – девушка продолжала смеяться, а ее голос смешивался с каким-то непонятным шумом

          - Что там у тебя происходит?

          - Я еду на велосипеде

          - В январе? С тобой все нормально?

          - Да – Саманта не переставала смеяться – А что тут такого? Я до соседней деревушки и обратно. К тому же, мое тело греет куртка

          - Жаль я этого не вижу – Джимми улыбнулся – Наверное, выглядит очень мило. Слушай, а по какому ты адресу едешь? Я смогу вызвать скорую, а потом тебя буду навещать, обещаю. Поверь, в палатах из бетона и войлока всем найдется место. Особенно тебе

          - Придушу тебя при встрече.

          Какой-то непонятный шум оборвал голос Саманты, колкими ударами пронзив слух Джимми. Парень даже не понял, что произошло. Он вновь набрал номер девушки, но там уже не было ни гудков, ни Саманты, лишь механический голос оповестил о том, что аппарат недоступен. «Наверное, сел аккумулятор» - подумал Джимми, не предав этому особого значения. Его память прокручивала диалог, принося все больше удовольствия. Странно.

          Парень закрыл магазин и покинул торговый центр, отдав свое тело лапам морозного воздуха. Холодный автобус, восемь мгновений, как кадры новых жизней на этих остановках. И сколько судеб вершили эти фонари? Сколько признаний в любви, разрывов, глупых ссор, скандалов, смеха и горя видел каждый метр усталого города? Если бы он только мог говорить. Нам не стоит придумывать сюжеты, когда есть эти сонные улицы. Приди ко мне во сне и расскажи эти тайны, просто шепотом, так легко, отдай свои секреты.

          Джимми зашел домой, и все та же схема набирала свои обороты. Ужин, разговор с Кэтрин, звонок Картера. А затем, холодный январь, старая многоэтажка, дым, эйфория, сквер. Но мысль о Саманте не отпускала разум Джимми. Он даже не задумывался о том, что ему говорил Картер, отсеивая его слова, как ненужный мусор, словно общество старается выбросить неугодные для него законы, но они все равно остаются, заставляя смириться с глубиной потрясающего разума. Какая-то странная грусть витала в воздухе, пронизывающим холодом. Телефон в кармане парня странно заиграл, и Джимми поспешил посмотреть, кто его тревожит. На экран падали снежинки, вальсируя в танце, будто птицы играются в небе, стараясь спрятать свой взор от палящих лучей солнца.

          Саманта:

          «Извини. Я упала с велосипеда, пока с тобой говорила. Содрала колено, но в этом нет ничего смертельного. Ты, наверное, встречаешь сестренку? Не буду мешать. Как придешь домой, дай знать. Жду».

          Не обращая внимания на какие-то красочные описания Картера, Джимми поспешил тут же ответить ангелу.

          Джимми:

          «Да. Уже встретил, идем в сторону дома. Упала? Это плохо. Но хорошо, что только колено. Я скоро напишу. Скучаю по тебе. Целую в щечку. Жди».

          Улыбка засияла на лице парня. Он весело и очень бодро начал разговаривать с Картером, да так, что тот был шокирован резким оживлением друга. Хоть вечер еще не закончился, мыслями Джимми был уже дома в теплых объятиях постели, никотина, чая и диалога с Самантой. Парень настолько сильно хотел оказаться в бетонной ловушке, что его разум начал склонять собеседника к той же мысли. Распрощавшись с Картером у подъезда своего дома, Джимми поспешил попасть в квартиру. Затем комната, музыка, чай и блеклый свет монитора, на котором уже ярко горела надпись: «Новое письмо».

          Ведьма: «Долго ты сестренку встречаешь»

          Джимми: «Устал ужасно. Добрый вечер. У нас холодина, снег стеной. Это был долгий поход. Такое ощущение, что я стал полярником. Ха. Как твое колено, снежная королева?»

          Ведьма: «Не люблю королев. Они старые и страшные, а мой разум уверяет меня в том, что я еще не такая»

          Джимми: «Хорошо. Принцесса подойдет? И ответь на мой вопрос»

          Ведьма: «Смутил меня. Побаливает немного, но к утру пройдет. Видел бы ты, как я летела, катилась в какой-то овраг»

          Джимми: «Смешно. Я бы все отдал, чтобы это увидеть»

          Ведьма: «Даже душу? Мне? Тут должен быть дьявольский смех. Слушай, я сейчас ужин себе приготовлю и вернусь. Хорошо?»

          Джимми: «Жду»

          Парень откинулся на кровати, прикрыв усталые веки. Эйфория добивала глупыми картинками, как прибрежный песок давят огромные волны. Редкие улыбки, а затем лишь тишина. Воображение вновь рисовало какие-то незнакомые ландшафты, окутывая их туманом соседних снов. Мир грез снова заключал в свои цепкие объятия разум молодого человека. Джимми все глубже проникал в мечты, разрывая их тело на сотни маленьких кусочков, создавая путь. Его глаза улавливали блики усталых фонарей, которые тянулись длинной чередой куда-то вдаль, освещая заснеженную трассу, мерцающие вывески маленьких придорожных магазинчиков, в которых, по своему обыкновению, закупались водители огромных фургонов, спешащих доставить свой груз, чтобы люди вновь радовались, по сути, ненужным вещам. Сам же парень бродил по какой-то непонятной местности, похожей на стоянку машин, забытых и пораженных налетом мерзкой ржавчины. Не было ни людей, ни звуков, ни шорохов, казалось, не хватало даже воздуха. Джимми слышал свое учащенное сердцебиение, которое, отрывистым дыханием, сносило мысли, собирая их в однотонную массу, как люди, жаждущие смены власти, выходят на площади, сливаясь в стадо, без идей, эмоций и смысла. Белые перчатки покрывали его руки, рисуя контуры кожи, шрамов, а блестящие черные туфли оставляли неровные следы на покрывале неба, с огромной силой рухнувшее на землю, принеся холод в этот мир. Уголек тлеющей сигареты, зажатой в зубах, освещал лишь часть грубого лица.

          Зачем он тут? Кто он в этой мечте? Парень все глубже проникал в свою фантазию, оставаясь в ней налетом табака. Этот путь приносил в его сердце покой и радость. Реальность перестала существовать. Этот мир, вокруг его тела, рухнул, так и не успев загореться пламенем сердца. Но он все еще имел свою мощь.

          Резкий звук, словно канат, опоясанный вокруг талии, вырвал Джимми из бездны его фантазий. На мониторе мигало сообщение:

          Ведьма: «Я вернулась»

          Джимми: «Слушай, а ты училась на ветеринара?»

          Ведьма: «Конечно. А что?»

          Джимми: «И как проходила учеба? Что интересного было? Расскажи мне что-нибудь. Хочу, как можно больше, узнать о тебе»

          Ведьма: «Это было веселое время. Представь, мы уходили в лес дня на два, жгли костры, пели песни, пили, спали там в палатках. Каждый день запах костра, впечатлений, приключений. Мы часами просто сидели, не говоря ни слова. А потом на учебу. Преподаватели были в шоке. Представь, ты стоишь у доски, вбиваешь знания в людей, а тут в кабинет вваливаются три, четыре тела, пьяных, пропахших костром, табаком, под глазами синяки. Нас даже выгнать хотели, но не удалось. Мы же учились все-таки. К тому же, я на очень хорошие оценки шла. Но это не удивительно. В школе была прилежной ученицей. Даже не верится»

          Джимми: «А потом уехала из родного города, и вот свобода?»

          Ведьма: «Типа того. Теперь улыбка сияет на лице. Надо будет к друзьям съездить. Ну, конечно, после встречи с тобой»

          Джимми: «Поверь, я очень жду этот день. Постой, ты пьешь?»

          Ведьма: «Да. Каждый день. Шучу я, а то еще не так поймешь. Бывает, люблю расслабиться. Только, когда я под этим делом, то лучше бегите все. И вообще, рассказывай ты. Давай, что-нибудь о себе»

          Джимми: «Живу с сестренкой, начал трудиться, пишу стихи. У меня скучная жизнь»

          Ведьма: «Да уж. Умеешь ты описать. Почему с сестрой? Где родители?»

          Джимми: «Мама живет в другом городе, отец тоже. Они в разводе. Она предлагала переехать к ней, но, знаешь, тут мне удобнее. Здесь все друзья, мысли, воспоминания. В общем, я на своем месте»

          Ведьма: «Тебе завтра на работу? Или начались выходные?»

          Джимми: «У меня график два дня через один. Но так, как я только начал трудиться в их фирме, мне придется работать три дня, а потом только выходной. Но это не беда. Теперь я тебе могу писать всегда. Если, конечно, еще не надоел»

          Ведьма: «Именно так. Все. Не хочу больше с тобой разговаривать. Завтра подаю на развод, детей заберу. Шучу. Конечно, пиши. Мне нравится»

          Джимми: «Не шути так, юная леди. У меня чуть сердце не остановило свой бег»

          Ведьма: «Ха. Глупый. Слушай, мне, наверное, уже пора. Завтра тяжелый день. Приедут какие-то комиссии, будут что-то смотреть, выяснять, спрашивать. В общем, жуть. Поэтому я хочу выспаться»

          Джимми: «Конечно. Я завтра раньше домой приду. Будет больше времени, чтобы поговорить. Ложись спать. Самых великолепных сновидений тебе, малыш. Целую. До завтра. Я уже скучаю».

          Получив ответ, молодой человек закрыл ноутбук, взял в руки тетрадь и карандаш. Он долго думал, прежде чем что-либо написать. В его глазах мелькали мысли, как в свете фар несутся километры. Джимми прислонил стержень к чистому листу и, медленно, аккуратно, начал выводить какие-то буквы и цифры.

          «15 января 2011 год.

          Грезы.

          Здравствуй. На часах уже двенадцать, а я все не сплю. Не знаю. Какие-то вопросы не дают мне уснуть. А я вновь сегодня летел в фантазии. Так далеко я еще не заходил. Мой разум чувствовал запахи, слышал все эти шумы. Фантастика. Мне так нравится проникать в эти миры, в них так тепло и уютно. Лишь там я могу убежать от реальности, скрыться в каплях дождя, иллюзии снега. Как умелый фокусник, пробиваться среди туч, чтобы увидеть великолепный звездный пейзаж. Беги. Это, словно сон, но именно ты там хозяин. Так просто. Щелк. Твоя жизнь совсем другая. Без переживаний, серости и грусти. Если человек – творец, то грезы – холст. Нарисуй свой мир, чтобы люди бежали едва слышно. Ты – Бог. Создать планету за семь дней? Бред. Дело одной секунды. Там даже звезды подвластны тебе, как пепел сигарет танцует под музыку ветра. Грезы с такой легкостью поддаются мне, даже не приходится искать ответы на защитные коды механизма. Так просто. Я могу нарисовать дом, затем снести его. Ха.

          Интересно. Как глубоко человек может уйти туда? Как сильно, он жаждет убежать? И что там? Миллионы красок, тысячи холстов, сотни пейзажей и десятки жизней. Постановка – фокус. Антракт – занавес. Жизнь – иллюзия. Мне так спокойно. И я все чаще там. Словно подводная лодка, которая разрезает своим железным телом мягкую материю воды, оставив для воздуха лишь край своего корпуса, но вскоре исчезнет полностью, мое сознание рвет мир грез. Пусти меня глубже, молю. И вновь каюты на замок, закрыть все люки. Внимание! Мы начинаем погружение! Прекрасно.

          Мечты не уходят, когда жизни перекрывают воздух. Они остаются где-то глубоко, в синей пучине фантазии. Тело потеряет способность дышать, но не перекроет грезам воздух. Быть может, однажды.

На один шаг ниже неба,

Оставят меня мои сны,

Уложив в руки лишь веру,

Раскрасят маслом холсты.

.

Я там буду свободен,

От чувств чужих людей.

Сотни прекрасных мелодий,

В тысячи серых дней.

.

Облако спустит лишь петли,

Дабы перекрыть кислород,

И пальцем укажут дети,

На мертвый подвешенный сон.

          Слишком странные стихи, но они мои. Прими их или выброси в урну. Это неважно. Ведь ты всегда готов впитать мою душу».

Глава 3. «Холод зимнего солнца».

          «1 февраля 2011 года.

          Сутки.

          Я вновь открыл свои глаза. Еще один день. Скользкий, холодный. Да уж. Но есть одно отличие. Январь дожил свои последние минуты и, на протяжном хриплом крике смерти, оставил свое наследие февралю. И так прекрасно, когда в первый день нового «часа» светит великолепное холодное солнце. Это символично. Лучше бы оно катилось вниз с ледяной горы горизонта. Пейзаж за окном – картина. Серебряный снег сверкает на лучах солнца, переливаясь, создавая новые миры. В каждом миге чувствуется решительность. Скоро планета снова проснется, а пока насладимся звездами в небе, что лежит на грязной почве.

          Устал просыпаться с грустью. Не понимаю, откуда она. Но что-то сверлит грудь, стараясь дойти до сердца, остановив его бег. Эти серость квартиры, скудность прохожих лиц – частицы механизма. Они так безмолвны, но всегда рядом. Каждый час. А утро ведь не бодрит. Поймал себя на мысли, что мне хочется одиночества. Залечь в кровать до выходных и смотреть в глупый потолок. Плевать. Чувствовать, как зима заполняет вены, греться в ее холоде, смотреть в окно, из которого сильно дует ветер, и курить, выдыхая облака никотинового дыма. Не выйдет. Моя душа – надежда на завтра.

Кто увидит мое лицо,

Погрузившись в море тоски,

Ускользнут, будто песок,

Не дожив свои глупые дни.

.

Я под маской дождя не промок,

Не откроюсь вашим мирам,

И по телу небрежный мой ток,

Заставляет меня умирать.

.

Ваша фантазия так беспредельна,

Я образ вам дал в этих стихах,

И кто - то уже рисует на стенах

Багровыми красками мои глаза

.

Это просто игра - "ты меня придумай"

Или беги с этой планеты,

Закрытый психоз уже не преступен,

А ты нарисуй маслом портреты.

.

          Еще один глупый стих. В последнее время их стало слишком много. Мне нравится писать. Эти рифмы, грация, которой я пытаюсь добиваться, кружат голову, уверяют меня в таланте. Так жаль, что в людей уже не верят. Плевать.

          С Самантой все великолепно. Мы общаемся, делимся впечатлениями. Боюсь предположить, но, мне кажется, в ее душе так много боли. Слишком много моментов не дают мне покоя. Но зачем тебе знать о них? Не сейчас.

          И снова ты. Выслушал. Выстрадал. Вырвал все то, что лежало у меня в душе. И вот я. Выжатый, как лимон, который потерял последние капли сока. И эта кислота капает на пол, оставляя лишь влажные следы, бледные и едва заметные. Как мысли, что глубоко внутри меня, впадают в море твоих букв, чистых холстов, освобождая звук. Голос чистого разума. Я еще даже не встал с постели, а уже весь в тебе. Скажи хоть слово! Мой безмолвный свидетель. Друг с тысячей фобий. Всего лишь тетрадь, которая поглотит душу, восстанет из пепла в лице человека, знающего мир».

          Джимми отложил тетрадь, прикрыв сонные глаза. Предстоял тяжелый день. Двенадцать часов на работе, которая уже по горло достала парня, все эти взгляды на него, беспокойные прохожие, сотни безмозглых тварей. Да еще и день рождения Кэтрин. Именно поэтому Джимми мечтал, чтобы грядущие сутки прошли быстро и незаметно. Он ненавидел подобные вечера. Все эти праздники, словно лупа, пропускающая через стекло лучи солнца, выжигает траву, письмена на гнилых досках, уничтожали душу парня. Приезжали все. Начиная с матери и заканчивая дальними родственниками, которых Джимми и видел-то пару раз в своей жизни. И каждый вечер, один и тот же сценарий. Будто его планировал режиссер, снявший ни один десяток скучных однотипных фильмов. И все, всегда начиналось с веселья. Громкие тосты, застолье, алкоголь, шутки, рассказы о молодости и о том, как быстро летит время. А заканчивалось как? Нервы Джимми, крики, ругань, ссоры. И вот уже парень вылетает из дома, чтобы оказаться плевком на лице города! Все эти упреки, размышления, так сильно давили на Джимми, взрывали его душу. Иногда, казалось, они его ненавидят! Но за что?!

          Предстоящие сутки очень пугали парня. А как без них? Джимми медленно поднялся с кровати. На кухне летал аромат крепкого чая, а Кэтрин уже собиралась на работу.

          - Доброе утро, Джимми – раздался голос девушки

          - Для кого как, Кэтрин – парень подошел к сестре – С днем рождения, дорогая. Ты знаешь, что я не умею говорить пожелания, не хватает эмоций во фразах. Просто будь самой счастливой во всем этом мире – Джимми поцеловал девушку в щечку и крепко обнял, положив голову на ее плечо

          - Спасибо – улыбнувшись, ответила Кэтрин – Я сегодня вернусь раньше с работы. Смотри, не задерживайся. Я хочу, чтобы ты был тут, когда все соберутся. Хорошо?

          - Я постараюсь, Кэт – парень подмигнул сестре, нарисовав глупую улыбку на своем лице – Счастливого дня на работе

          Дверь тихо скрипнула, и февраль забрал еще одного человека. Горячий чай, крепкие сигареты, открытые окна и глупая музыка. Февраль, словно последний выживший день недели, оставался спасительным кругом, гранью, отделяющей Джимми от мерзкой весны, в которой парень терялся каждый год, закрываясь в себе до самой осени. Шесть месяцев покоя. Зима, осень. Когда дни не имеют минут, их заменяет стук усталого сердца. Гармония. Тишина. Ностальгия. И эти сонные цепи, в которых глупые дети замыкают контакты, чтобы ток прошел, спалив весь мир дотла красотой грустного огня. Листья, как пламя, затем снег, как пепел. Природный крематорий. И если весна – детство, а лето – юность, то осень – пылающая старость. И как сильно Джимми ждал этих моментов. Желание – патрон, готовый влететь в голову, разукрасив миг, освободив все мысли. Разбег, миг, прыжок, искусство. И сколько мыслей в голове кружил февраль. Они преследовали Джимми везде. И в это утро он не смог отвлечься, напихав карманы чувствами, которые не дали ему насладиться долгой дорогой до работы.

          Зайдя в торговый центр, Джимми нашел нужный павильон. Еще один долгий день на работе, которая очень сильно раздражала парня. Все эти люди, шныряющие туда, сюда, приносили лишь ненависть в его душу. День на месте труда не задался с самого утра, как только Джимми открыл дверь магазина. В принципе, такое начало этих долгих часов ожидало парня семь дней в неделю. Невозможно было описать это состояние. Джимми казалось, что все, проходящие мимо люди, смотрели на него своими осудительными, черствыми глазенками, прожигая душу насквозь. Как вулкан, что мирно и долго спал на усталых плечах гор, но был тронут неосторожной природой. Она нарушила его сны, где он был так счастлив, прекрасен, великолепен. И злость, которая так глубоко пряталась в его душе, порывами горящей рвоты показывала миру ненависть, сжигая все на своем пути, оставляя лишь пепельный след великой цивилизации. Получи! И ваши молитвы уже не спасут! Бог еще в отпуске! А эта ярость уничтожит красоту маленьких деревушек, поселков и неоновых городов, что так ярко светят в небо, загораживая прожекторами мириады талых звезд!

          Парень уселся на мягкий стул. Этот долгий день начал свой отсчет. Через прозрачные большие окна магазина, Джимми видел, как куда-то вдаль уходили люди, спешащие показать глубину своих намерений, признаться в грехах или сотворить новые. Жалкое стадо. С другой стороны, сотни ног истоптали красный ковер, оставив на нем мокрый след, как письмена дарят чувства книгам истории, которые вскоре перепишут политиканы, нарисовав новые даты и факты.  Каждый прохожий, все сильнее просверливал парня своим тяжелым взглядом, стараясь коснуться сердца, чтобы остановить его легкие удары.

          Зло переполняло с каждой секундой, и в голове Джимми, словно каким-то хриплым голосом, пролетали слова:

          «Хватит на меня таращиться! Блин, ну что же они все время на меня смотрят? На своих детей обратили бы внимание!»

          На дальнем стекле, через которое просвечивался весь холл, находилась небольшая точка, от нее короткими линиями протекали трещины, как след, оставленный на замерзших лужах. Это являлось своеобразной мишенью, она двигалась в зависимости от угла обзора, то есть Джимми мог управлять ее уровнем. Для этого парню стоило лишь прищурить один глаз.

          И пусть это выглядело по-детски, но воображение Джимми явно так не считало. Оно лишь выдумало игру, которая должна была уничтожить долгие, скучные часы. Суть всей затеи была в том, что точка на стекле являлась мишенью, а десятки, проходящих мимо, людей целями. Ничего интересно, но только не для Джимми. С каждым новым выстрелом, игра приобретала краски. Головы слетали с плеч прохожим, как пробка прыгает с бутылки, открывая путь багровому фонтану крови, который своими каплями попадал на запотевшие стекла. Тела падали, люди бежали с криками о помощи. Сюжет, словно в фильме, разворачивался все больше, с каждой секундой пребывания в воображаемой вселенной. Здание окружали, но Джимми, словно неся свой манифест, продолжал отстреливать людям руки, головы. Мясо и кровь наполняли коридор все большими потоками багровой жидкости. Так молодой человек продолжал еще долго, пока его «игру» не прервала молодая девушка, подошедшая к кассе, держа в руке спортивные штаны синего цвета.

          - А где их можно померить? – улыбнувшись, спросила она

          - За той ширмой – парень показал пальцем в угол магазина, где стояли примерочные кабинки

          - А у вас есть все размеры? – застенчиво произнесла девушка.

          Джимми лишь кивнул головой, прокручивая в голове сотни мыслей, путей, не отрывая взгляда от небольшой точки, которая, словно липкая лента заковывает мух в свои объятия, гипнотизировала парня, ожидая его возвращения в мир грез.

          Вскоре, девушка расплатилась за товар и исчезла из магазина, как снег, что тает по весне, оставив на полу десятки мокрых следов. Джимми вновь медленно сел на стул. Он закрыл глаза, стараясь снова вернуться в мир, где нет рамок и порядка, красоты и уродства. Планета грез кружилась где-то в холодном космосе, одиноко и молчаливо, ожидая новых кораблей, флагов и экипажей, опоясывая себя магическими кольцами. Джимми искал, плутал в звездных путях, но так и не смог выйти на нужной станции. Он не нашел планету грез. И точка на стекле уже не была мишенью. Всего лишь дырка с кучей трещин, и не более того.

          Этот вечер за окном автобуса был пропитан какой-то непонятной магией. Невероятная атмосфера разрезала морозный воздух. Джимми уселся на самом последнем кресле, вдали от всех этих людей. Почему-то он всегда так поступал. Парень не мог находиться впереди, ему постоянно казалось, как чьи-то глаза пристально наблюдали за ним, и от этих странных чувств, становилось неловко. В наушниках лилась музыка, лаская слух, придавая все больше эмоций, которыми дышала душа. Джимми мечтал, чтобы этот путь до дома никогда не заканчивался. Пусть он лучше идет по кругу, даже не меняет пейзажей, но там было тепло и уютно. Сонные люди входили в салон, грели ладони, платили за билеты и, мирно так, дышали на окна, оставляя капли воздуха тем, кто займет их место, чтобы они могли жить. Снег устало падал вниз, кружась в великолепном вальсе под светом ярких фонарей. Эти лампы, как прожектора театра, освещали сцену, где музыка, и пары в белых костюмах рисовали новые спектакли для неблагодарных зрителей. Упасть на землю и разбиться, соединяясь в однотонную массу. Как люди, которые когда-то мечтали, кружили в танце, целуя свои грезы, но время сыграло антракт, обрезав крылья, выключив мелодии ветра, бетонных домов, тихой свободы, заставив сорваться вниз и стать одним из механизма человечества, без чувств, эмоций и души. Однотонная масса глупых тел. И чьи-то подошвы грязных ботинок раздавят людей, как власть. Прожить долгие часы, став однотипным небом. А затем, с приходом весны и палящего солнца, растаять, проникнуть под грязную землю и сгнить. Разве это жизнь?

          В окне квартиры горел свет, мелькали тени, а значит, родственники уже приехали. Это пробирало ознобом. Джимми закурил, стоя около подъезда, оттягивая момент, когда увидит их глаза, услышит эти речи, упреки и рассуждения. Парень заранее готовился уйти. Наверное, он бы и не проник в квартиру, если бы не день рождения Кэтрин. Джимми обещал прийти. И сможет ли он сжать всю свою ярость, выслушать все эти речи? Нет. Но он обязан там быть, как не стало бы больно.

          Парень всунул ключ в замочную скважину, повернул пару раз, положив руку на дверь, чтобы толкнуть ее и войти в квартиру, населенную запахами и ненавистью. Еще пару секунд Джимми стоял около двери, собираясь с силами.

          - Пора – тихо прошептал молодой человек и переступил порог дома.

          В квартире горел мягкий свет. Какие-то речи слышались из кухни, гул и шум. Джимми медленно переоделся. Все эти минуты, спасительные шаги секундной стрелки, придавали лишь новых мыслей, непонятных, пугающих и странных. Парень зашел на кухню. Привычная картина. Пустые рюмки на столе, ожидающие потоков алкогольных снов, какие-то салаты, и люди, смотрящие в душу Джимми, немые, брошенные в этом мире, который выколол им глаза свинцовыми спицами солнца. Бред. Улыбки, смех. Гости были изрядно пьяны. Все такие красивые, нарядные. Алкогольные речи текли из их уст, оставаясь в воздухе мертвой тишиной. Иллюзией счастья. И в каждом взгляде, Джимми чувствовал секунды той встречи, диалогов, того, что произойдет дальше. От этого не убежать, не раствориться в забвении зимы, не забыть в пении долгих лет. Наверное, этот страх будет преследовать Джимми ни один год. Все, как и раньше, бег по скользкому льду, стимул, выращенный на капельках бурой ненависти, желание подняться в их глазах. И как часто люди губят свои жизни? Это стремление быть лучшим для кого-то, как сеть, будто грязный родник, убивает глупые мечты. Мы так жаждем одобрения толпы. Но зачем оно нам? Статус? Нет. Лишь желание бесконечного покоя, но в хаосе его нет. Метаться между словами, чужими мнениями, отличиями. И так на протяжении многих лет. Строить пирамиды стыда, видеть в глазах ноты недовольства, но жить, карабкаться вверх, на самый пик человеческих гор. Один неловкий шаг – полет. Медленный спуск вниз, как осенние усталые деревья бросают на мокрый асфальт, пропахший бензиновым сном, свои золотые листья, а затем, дождь и ветер поглощают их в своем искусстве, не оставляя права на жизнь. Минуты – ножи. Подошвы людей и сон.

          - Джимми, как у тебя дела? – слегка пьяным голосом, спросила мать парня.

          Даже она приехала издалека, чтобы побыть тут. Это случалось так редко. Больше было звонков, электронных писем. Но разве все это может заменить нежность родных рук? Вряд ли. Имитация тепла, которая больше похожа на батарею, нежели на солнце. Она всегда начинала этот диалог, перерастающий в долгий спор, крики, ругань. Джимми опустил голову, стараясь спрятать глаза, и ответил:

          - Отлично все

          - Как так? – мама усмехнулась – Не может быть отлично

          - Почему?

          - Потому что ты бросил учебу. Что ты теперь будешь делать?

          - Работаю я!

          - Ха – засмеялся кто-то за столом – Работаешь? Продавец? Ну да, престижно. Учиться надо было. Тебя устроили, помогали, а ты всех бросил в итоге. И ты считаешь это нормально? То есть ты подставил не только себя, но и всех собравшихся

          - Началось – тихо прошептал Джимми

          - А что началось-то? – удивилась мать – Разве не так? Неужели ты сам не понимаешь, как плохо ты поступил по отношению к семье?

          - Это моя жизнь! – прикрикнул Джимми – Что ты в ней забыла?

          Как только парень произнес это, ужас охватил его тело. Он понимал, что будет дальше, как тяжело ему придется. Слова вылетали из круга. Каждый пытался вставить свою лепту в это моральное избиение. Словно аудио система, расставленная по небольшим промежуткам комнаты, атмосфера создавал поток невероятных слов. Этот накал уничтожал каждый сантиметр тела Джимми. Лишь Кэтрин сидела молча, попивая сок. Разум пульсировал, разрушая каждую секунду, пронизывая ее ненавистью. Казалось, еще немного и Джимми не выдержит всего этого, крикнет и сбежит от едких упреков этих глупых людей. Парень стискивал зубы. Вдруг, телефон в кармане Джимми громко заиграл.

          - Алло – произнес парень, покинув кухню для того, чтобы ответить на звонок

          - Привет. Что делаешь? Ты собираешься сегодня выходить на улицу? – голос Картера смешивался с помехами на линии

          - Да. Когда ты будешь в районе?

          Этот звонок – спасательный круг. В глубине души Джимми был счастлив. Всего лишь случай, но как много он играл роли. Повод уйти. Улыбка скользила по лицу парня. Спокойствие проникало в душу, заставляя все больше радоваться этому дню. Бежать от упреков, прятаться за лицами прохожих. Плевать. Джимми готов был разорвать свою грудь, чтобы освободить сердцу путь для его ударов.

          - Минут через пятнадцать. В общем, одевайся и выходи, чтобы я тебя не ждал. Хорошо? – спросил Картер

          - Да. Конечно – радостно ответил Джимми.

          Он даже не возвращался на кухню. Молодой человек хотел, как можно быстрее, убежать из квартиры, отдать свое тело на растерзание холодному февралю. Джимми улавливал тяжелые голоса родственников, которые до сих пор обсуждали его жизнь, поступки. Эти слова разжигали пламя ненависти, но парень держался, зная, что оно погаснет, как только он вдохнет холодный шепот февраля.

          - Кэт, я пойду до Картера – выкрикнул Джимми, обуваясь в прихожей

          - Ты уходишь? – спросила девушка, показавшись в проходе

          - Да. Слушай, ты извини, что мне приходится убегать, но не могу я тут больше находиться

          - Почему?

          - Да там Картер ждет, я обещал ему помочь – соврал Джимми, забыв, как мерзок обман – Я приду позже. Постараюсь недолго гулять. Правда. Ты не обижаешься?

          - Нет. Удачной дороги. А с родственниками прощаться не будешь?

          - Не хочу. С днем рождения тебя, сестричка – Джимми крепко обнял Кэтрин – Скоро буду. Если не дождешься, то ложись спать. Хорошо?

          Кэтрин кивнула головой, выпустив парня в февраль. Картер стоял около подъезда, а крики, вырывающиеся из окон Джимми, разносились по всему двору, пугая прохожих.

          - Привет – произнес паренек, как только увидел Джимми – Чем будем заниматься?

          - Не знаю. И почему я всегда должен предлагать?!

          - Я предлагаю пройтись до магазинчика и купить выпивки – Картер улыбнулся – Как тебе идея?

          - Поддерживаю – ответил Джимми, стукнув друга кулаком по плечу.

          Заснеженная дорога тянулась куда-то к фонарям, в свете которых, устало, дремали небольшие магазинчики. Купив бутылки с алкоголем, молодые люди направились в небольшой сквер. Небо сыпало снегом, рисуя новые сцены старых спектаклей, чаруя своей магией. Деревянные лавочки были занесены снегом, поэтому друзья так и не смогли опустить свои тяжелые тела на их твердое покрытие. Долгий разговор, который смешивался со смехом, запахом алкоголя, танцевал и звучал в такт грохота пустых бутылок, на которых фонари рисовали узоры, пронизывая их своим мягким и холодным светом. Блик.

          - Пойдем сегодня в центр? – спросил Картер, закуривая очередную сигарету

          - Может быть. Пока стоим тут – ответил Джимми, сделав очередной глоток алкоголя, который обжигал десна – А что там интересного?

          - Веселье!

          - Тогда, идем. Вот только у меня денег почти не осталось – произнес парень, выдавливая из горла десятки пьяных слов – У тебя есть финансы?

          - Нет, но есть кое-что другое – Картер улыбнулся – Угадаешь, что?

          - Я уже знаю – Джимми засмеялся – Тут даже экстрасенсом быть не нужно, чтобы догадаться о содержимом твоего кармана. Только мне позвонить надо

          - Кэтрин?

          - Нет – коротко ответил молодой человек, уткнувшись в телефон

          - А кому?

          - Это тебя уже не касается – произнес Джимми, сдерживая улыбку – Девушке одной. Только не задавай мне глупых вопросов

          - Но… – начал Картер

          - Заткнись! – оборвал его Джимми – Я сам расскажу, если посчитаю нужным. Хорошо?

          - Сейчас звонить будешь?

          - Нет. Я напишу сообщение – полупьяным голосом ответил парень – Вдруг, она уже спит, не хочу оборвать ее сон

          - Вообще-то завтра выходной, поэтому вряд ли она будет спать. Мог бы и позвонить. Нет в тебе романтики

          - Картер, завязывай. Не мешай мне – слегка покачиваясь, Джимми старался попадать по клавишам телефона, которые замерзли в объятиях февраля

          Джимми:

          «Я вышел на улицу. Наверное, буду сегодня поздно. Не скучай. И вообще, ложись спать. Я тебя люблю».

          Не успел Джимми закурить сигарету, как пришел ответ.

          Саманта:

          «Ты уже пьяный, жук. Я так и поняла, что тебя сегодня не ждать. Сама устала ужасно. Весь день с мамой провела. Ты же знаешь, у меня тут нет друзей. Сейчас потопаю спать. Целую тебя. Будь осторожней. До завтра».

          А ведь, и, правда, в родном городе у Саманты не было друзей. Она сама рассказывала об этом. Причины? Разве они нужны? Настоящих друзей девушка обрела за время учебы в академии, да и те давно уже разъехались. Город, в котором жила Саманта, был мал, поэтому вся молодежь старалась убежать оттуда при первой же возможности. Оставались лишь единицы. Да и те уже давно были заражены алкоголем, наркотиками. С кем должен общаться ангел, если вокруг лишь мерзкие глупцы? Так и получилось, что в свои годы девушка не имела надежных друзей. А кто из нас может похвастаться их количеством? Кто с уверенностью скажет, что доверяет другу на все сто процентов? Шанс ошибиться есть всегда. Девушка проводила долгие вечера дома, просмотр каких-то передач, общение в социальных сетях и мечты. Наверное, она часто пускалась в грезы. А где те друзья? Расстояние, разные города. И лишь месяца за окнами являлись опорой для Саманты. Она сама уже ждала, когда сможет вырваться из родного дома, оставить позади скучные вечера, разговоры с мамой, стать лучше, быть счастливой! Но возможно ли это? Или вновь рутина событий, глупой работы, мерзкого общения, кампаний и машин уничтожат свет, падающий на бутоны лепестков где-то глубоко в ее душе?

          Тепло разлилось по душе Джимми, согревая его тело. Плевать на сильный февральский ветер, на холодные звезды где-то далеко в небе, на эти снежинки, которые кружили в воздухе, а потом, сильными ударами, падали на лицо. Несколько букв грели сильнее, чем свет солнца или тепло батареи.

          Картер, стоя рядом, закурил, но в сигарете, которая отливала ярким пламенем уголька, находился уже не табак. Это было заметно по глазам темнокожего паренька, плавающим где-то в волнах эйфории. Его зрачки уходили все глубже, как огромные космические корабли улетают в чистые облака, пронзая их насквозь, оставляя за собой лишь маленькие черные точки. Молодые люди по очереди втягивали в себя ядовитый горький дым, наполняя им свои усталые легкие, пропитанные смолой от никотиновых снов. Разум еще кое-как цеплялся за реальность, а тело перестало слушаться, отключив мозг. Поход до центра города? Эти смешные попытки придавали лишь жалости в картину, нарисованную легкими наркотиками и холодом февраля. Друзья даже не могли выйти из сквера, хотя он был так им знаком. Родной. Перед глазами, которые открывались с большим трудом, все кружило, ноги не чувствовали почвы, словно молодые люди парили над землей. От яркого света фонарей и, проезжающих мимо, фар машин возникали частые позывы рвоты. Это было ужасно. Молодые люди едва держались от того, чтобы не упасть лицом в холодное небо. Картер ковырялся в телефоне, но не мог нажать даже на клавишу. Силы покидали тело.

          - Походу, мы переборщили – тихо произнес Джимми, стараясь уловить капли свежего воздуха своими пересохшими губами, которые трескались от холода, выдавливая из себя капельки крови

          - Ты еще думаешь? – спросил Картер, чувствуя, как рвота подходит все ближе

          - Пошли

          - Куда?

          - Я знаю. Идем – Джимми толкнул друга в спину, придав тому инерции.

          Две фигуры, шатающиеся и сильно пьяные, отправились в самый угол сквера. Туда, где тяжелые деревья держали на своих ветках огромный слой снега. Там было так темно, именно под маской неба молодые люди могли укрыться от ярких фар и вывесок неонового города. Их уже не волновало то, что лавочки были занесены белой смертью, холодом небесных губ. Парни опустили свои тела на холодное покрытие, стараясь сфокусировать взгляд на одной точке.

          - Мне скоро домой – произнес Картер, стараясь держать глаза открытыми – Как я пойду?

          - Зачем?

          - Отец с работы придет. Мать в ночную смену. Ключи у меня – парень едва говорил – Понимаешь?

          - Во сколько дома должен быть?

          - Через двадцать минут

          - А как ты собирался идти в центр? – Джимми, собрав все свои силы, поднял глаза на своего друга

          - Хотел закинуть ключи, а потом отправиться, но думаю, сегодня не получится. Блин, как домой идти?

          Картер долго возился с телефоном, пытаясь набрать номер такси, чтобы уехать прочь. Организм крутило, туман застилал глаза, оставляя налет мучений. Это было ужасно. Молодые люди едва дышали. Казалось, что жизнь покидает тело, скрываясь в воздухе с каждым глотком аромата февраля, который проникал в легкие. Они долго обсуждали дорогу. Вскоре, послышался рев мотора. Обернувшись, Картер заметил машину, которая ожидала его.

          - Дружище, ты точно дойдешь? – беспокоясь за друга, спрашивал парень – Может тебя подвезти?

          - Расслабься, Джимми. Все будет хорошо – заверил его Картер.

          Молодые люди не стали даже жать руки. Казалось, каждое движение приносило боль. Тень Картера покинула сквер, а за спиной Джимми вновь раздался оглушительный рев мотора, сообщающий о том, что его друг отправился домой, оставив парня одного в холодных объятиях февраля, под снежным куполом, в тени неоновых городов. Молодой человек прижался в углу лавочки, стараясь согреть свои ладони в глубоких карманах, в уши лились мелодии, проходящие по проводам, обработанные электронными разрядами пульса. Снежинки так же медленно падали вниз, искрясь в свете ярких фонарей. Джимми пытался написать Саманте, но он даже не видел липких клавиш телефона. Февраль бил холодом по лицу, оставляя красные отметины. Парень утопал в тяжелых порывах ветра, чувствуя, как тучи закрывают звездное небо, согревая яркие точки на горизонте планеты. И как безграничен весь этот мир. Сколько эмоций и чувств погибают каждый день в разных уголках земного шара? А разве они имеют право на жизнь? В потоках сознания Джимми улавливал новые мысли, которые ему дарила эйфория. Они приходили, делали вздох и умирали, оставив свои грязные кости в разуме дней. Будто люди, мысли рождались, чтобы вновь умереть, задержавшись лишь на мгновение. И все так боятся смерти. Пытаются успеть сделать что-то значимое, великолепное, войти в историю, но в этой суете забывают о жизни, лелея глупые надежды. Глаза закрыты, не замечают линий взлетной полосы. Страх от того, что скоро наступит старость, словно осень в последнем проявлении, но она уже здесь. А смерть ближе, чем мы думаем. Подари листопаду имя, и его капли разнесут эхо по мокрым улицам. Дай ему шанс, и он никогда не закончится. Войти в историю, подобно сотням людей, и растаять в ней, не сделав даже шагу. Поменяй жизнь на счастье или на спешку. Бег по ровному льду, где ноги скользят, заставляя падать. Удары об холодную поверхность, трещины, чтобы однажды провалиться вниз, в морозные волны. А будут ли силы, чтобы плыть? Хм. Вопрос. И где найти на него ответы?

          Сон одолевал парня, жесткие волны непонятного удовольствия забирали из тела последние силы. Едва открыв глаза, Джимми видел, как последние такси уезжали куда-то вдаль, одаривая улицы бензиновым запахом жизни. А сколько видели эти салоны? Парень кое-как поднялся с лавочки, опираясь руками на подлокотник. Снег захватывал ладони в свои объятия, прокалывая, словно совершенными иглами, пальцы. Перед глазами все кружило. Сухими губами Джимми старался уловить хотя бы капельки воздуха. Порывы рвоты отошли, но боль в организме чувствовалась с новой силой. Медленно передвигая ногами, шурша подошвой по белому снегу, парень, шатаясь, отправился в сторону дома. Музыка все так же наполняла его разум, а дорога была освещена усталыми старыми фонарями. Родственники уже уехали. Джимми и не пошел бы домой, будь они там. Волны эйфории били по телу, заставляя цепляться руками за ограды и заборы. Пальцы болели от холода. Джимми не видел, что было перед ним. Лишь яркий свет витрин, прожекторов, фонарей уничтожали зрачки, и, казалось, они готовы выпалить их, ослепив парня на всю оставшуюся жизнь. Провалы в памяти, меняющиеся картинки дороги.

          В подъезде было тепло. Этот душный воздух проникал в легкие, словно напевая колыбельную, от которой засыпают дети, приносил сон в разум Джимми. Ключ, дверь, замок. Темнота. Провал. Утро.

          Джимми проснулся от громких шагов. Видимо, Кэтрин собиралась на работу. Голова трещала, словно бригада рабочих проводили в ней дороги, закатывая асфальт от торгового центра до окраин черепной коробки. Ноги едва держали тело. Каждый шаг придавал все больше боли. Джимми двигался в сторону кухни, захватив сигарету с тумбочки около прихожей. Крепкий аромат кофе витал в сжатом воздухе, лаская легкие парня при каждом вздохе. За столом сидела Кэтрин, попивая великолепный напиток.

          - Проснулся? – девушка громко засмеялась – Погулял ты вчера на славу. Даже я в свой день рождения была трезвой

          - Кэтрин, твой смех сегодня особенно противен – попытался пошутить Джимми, закрыв уши руками – Слушай, во сколько я вчера пришел?

          - Ха – еще громче засмеялась Кэтрин – Пришел? Да ты еле на ногах стоял. Я удивляюсь, как ты вообще до квартиры дополз

          - Ну, Кэт – жалостливо произнес Джимми

          - Часа в два ночи – девушка поставила пустую чашку в раковину – Слушай, мне на работу пора. Ты тут сам разберешься?

          - Да, конечно. Счастливого дня

          Джимми сделал себе крепкий чай, чтобы почувствовать прилив бодрости, и закурил. Снег валил огромными хлопьями, казалось, он и не кончался со вчерашнего вечера. Дороги были занесены толстым слоем неба, и лишь сонные люди, спешащие на работу, ломали прекрасные облака. Еще один день. Телефон запищал в комнате, и Джимми поспешил ответить на очередной звонок:

          - Привет – донеслось по ту сторону аппарата – Любвеобильный мой – девушка засмеялась, пронзая слух Джимми

          - Доброе утро

          - Уверен? По-моему, это утро для тебя, словно мучение – Саманта засмеялась еще громче – Помнишь хоть, что вчера было? Или все, как в тумане?

          - И да, и нет. Ты как?

          - Я хорошо. Ведь ты меня любишь – со своеобразной интонацией произнесла девушка – Чудак, зачем ты мне такое пишешь?

          - Какое?

          - Про то, что ты любишь меня – смех девушки усиливался, причиняя боль Джимми, словно ему выстрелили в голову – Или ты врал, а?

          - Знаешь, ты меня сейчас поставила в очень затруднительную ситуацию – улыбка растеклась на устах Джимми, маскируя боль, которая пронзала голову парня – Извини. Просто я как-то не заметил меры

          - Да все нормально, милый. Как состояние?

          - Ужасное. А завтра еще на футбол с другом собирались, но я пить не буду. Хватит с меня – жалостливым голосом продолжал Джимми

          - Слабак – Саманта вновь засмеялась, вызвав еще больше боли в голове парня – Слушай, мне работать пора. Давай вечером спишемся?

          - Хорошо. Как скажешь, миледи!

          - Не называй меня так – строго кинула Саманта – Не люблю. Хорошо?

          - Ладно – мирно согласился Джимми – До вечера, хомяк – парень громко засмеялся – Целую. Надеюсь, скоро встретимся

          - Позже поговорим об этом, милый.

          Короткие гудки, словно тикающие стрелки часов, оборвали голос девушки. Джимми скитался по квартире, наслаждаясь выходным днем. Парень присел на кровать, достав карандаш и тетрадку, и начал выводить новые буквы в чистых листах:

          «2 февраля 2011 год.

          Любовь.

          Здравствуй, мой молчаливый свидетель. А сколько в этом мире лжи? И как часто люди прибегают к ней? Бред. Ужас. Вы можете врать, но не трогайте великое!

          Любовь – лишь слово, не более. То, о чем писали поэты, барды слагали песни, теперь лишь бред. Всего лишь фраза, чтобы затащить в постель очередную. И в сутки по сто раз: «люблю тебя». Вот это бред. Как поворачивается язык у вас кричать об этом?! Ложь! Зачем руками лапать небо?! Для чего его смешивать с грязью?! Вы хотели утопить красоту в своей мерзкой похоти?! Ну, так радуйтесь, у вас это вышло! Поколение продрогших тварей! Лучше убей меня, чем исправь микросхемы в моей голове короткими замыканиями волн.

          Любовь – искусство. Капля господства в сердце раба. И если есть в этом мире что-то святое, то именно любовь та часть планеты. Сколько повестей и романов написано ее изящной рукой? Сотни! В ней нет грязи, греха, лжи. Она совершенна для этого гнусного мира. Говорить каждой встречной о том, что любишь ее? Увольте. Если ты бросил кому-то эту фразу, то будь добр пронести ее сквозь всю свою никчемную жизнь! Зачем метаться и кричать? Скажи это ветру, он унесет далеко, подарит осколки всем этим людям, заставив их вдохнуть разбитые зеркала, которые порежут горло, рисуя кровью пару сердец. А где ее найти? Спорный вопрос. Ее можно обнаружить даже за углом собственного дома! Любовь – далекий космос. Представьте ночное небо, в котором утопаешь, словно в море из песка, твой разум уходит вдаль, лаская морозные просторы. И это небо не имеет лун, солнца, звезд. В нем так чисто, спокойно. Холод. Ты замерзаешь вновь, стараясь разжечь костер внутри своей души, но он не сияет. Это и есть чувства. Обыденные эмоции, которые люди зовут любовью. Бред! И вот звезда, затем другая, рождаются спутники и маяки, появляются луна и солнце, кружат в медленном вальсе, меняя сутки вновь. Рассвет, закат. И так тепло становится от прикосновений полей, усеянных сладкими пейзажами. Вот это любовь, способная превратить холод в пламя. А ты горишь, не замерзнешь в глупых чувствах, ненужных, бедных и ужасных. Каждый диалог, встреча, поцелуй – звезды, луна, солнце. Они греют твой космос, придавая надежды на следующий день. Прекрасное чувство, без масок, лжи и коварства.

Лезвие проникнет в уста,

Когда во сне соприкоснемся.

От этих снов я так устал,

Но лишь они мой воздух.

.

Я вновь проснусь, постель пуста,

А за окном уже рассвет,

И из-под век падет слеза,

От осознания, что рядом нет.

.

Я медленно пущу шаги до ванны,

Едва ступив на пол холодный,

Моя абстракция вне рая,

Умыв лицо, я стану новым.

.

Увижусь с сотнями людей,

Так мило улыбаясь им в глаза,

На протяжении сотни дней

Жизнь уже стала не моя

.

Домой я ближе к вечеру приду,

Улягусь медленно под плед,

И лишь опять пущу слезу,

От осознания, что рядом нет.

.

          Еще один глупый стих. Иногда, я боюсь в тебя писать. Ты забираешь много чувств. Я такой опустошенный выхожу с твоих объятий. Это так мило. Ты, словно письма в конвертах. Я не дам тебя вскрыть. Никто не узнает об этих строках, пока не придет назначенный час. Слишком много в тебе меня. А ведь это только начало. Интересно, сколько еще лет ты готов выслушивать мои эмоции? А сколько я смогу в тебя влить? Хм. Спасибо тебе».

          Этот день пролетел не заметно. Джимми не покидал пределов квартиры. Он, то смотрел телевизор, впитывая информационные каналы, которые вещали о том, как хорошо жить, то утопал в музыке, ласкающей его слух инструментальными мелодиями и прекрасным вокалом. Да и состояние для прогулок было, мягко говоря, не подходящее. Парень обдумывал встречу с Самантой, прокручивая в своем воображении тысячи разных ситуаций, моментов, исходов. Когда, где и как она произойдет? К вечеру Кэт вернулась с работы, уставшая и грустная, а сердце Джимми отпустило боль и начало стучать равномерно и плавно. Зимой темнело рано, ночь все быстрее пыталась захватить власть над этим миром, предательски вонзая звездный меч в спину горизонта. В недолгом разговоре с Картером, Джимми обсудил завтрашний день, поход на футбол, вчерашние приключения, и, отказавшись от прогулки, молодые люди попрощались. Это был очередной скучный вечер, и лишь кампания Саманты могла спасти положение. А пока девушка не пришла с работы, у Джимми было время, чтобы вновь улететь в мир своих фантазий, мечтаний и грез.

          Вечер. Разговор с Самантой, шутки, смех, рассказ о своих приключениях. Все это, казалось, таким милым и невинным, как лепестки первых роз, которые не видели еще дождя, не слышали раскатов грома и молнии. Они так чисты, что даже роса не отражает багрового цвета, создавая влажную оболочку, как кристалл, чтобы удержать хотя бы миг этой красоты. Тепло разливалось в душе Джимми. Это необъяснимое чувство доброты, уюта витало в воздухе, наполняя черепную коробку парня сигналами тяжелых сообщений, падающих с грохотом на адрес электронной почты. Этот вечер был великолепен.

          Утром следующего дня, утренний морозный воздух, который наполнял комнату, разрезал противный сигнал телефона:

          - Алло – сонным голосом произнес Джимми

          - Привет – громко крикнул Картер – Ты помнишь, какой сегодня день?

          - Надеюсь, твоей смерти. Что ты хотел?

          - Угадай – злобно сказал Картер

          - Чудак, говори! Иначе, лучше тебе сегодня не появляться в радиусе моего зрения – ответил Джимми, стараясь открыть глаза

          - Сегодня футбол – еще сильнее завопил парень – Я достал нам билеты. Как тебе такая новость?

          - Нормальная – произнес Джимми, показывая голосом, как ему безразлична, так называемая, «новость» - И во сколько матч?

          - В семь. Часов в пять я буду у тебя. Идет?

          - Да, вполне

          - Футбол! – прокричал Картер, пока его голос не сменили короткие гудки на телефонной сети.

          «Чудак» - подумал Джимми, поднимаясь с кровати. Кэтрин открыла дверь комнаты. Сестра выглядела великолепно. Очередной рабочий день обязывает сотрудников иметь хороший внешний вид.

          - Джимми, ты проснулся? Доброе утро. Слушай, я опаздываю на работу. Разберешься тут сам? – девушка сыпала вопросами, которые, словно молоты, ударяли по разуму парня – Или мне задержаться?

          - Тебя уволят скоро, такими темпами. Ты вечно опаздываешь

          - Уволят? Меня? – удивленно спросила Кэтрин – Как они могут выгнать лучшего сотрудника? Чушь! Вздор! Бред!

          - Таких сотрудников на каждом углу хватает – парень засмеялся – Беги уже. Кстати, я сегодня иду с Картером на футбол

          - Тебе денег дать?

          - Нет. У меня свои финансы есть

          - Поздно вернешься?

          - Нет. Часам к десяти – спокойно ответил Джимми – А что?

          - Ну, даже не знаю, стоит ли тебя отпускать – задумчиво и иронично, произнесла Кэтрин, скорчив умную гримасу – А ты сильно хочешь пойти?

          - Беги уже – парень засмеялся

          - До вечера, братишка – девушка мило подмигнула.

          Джимми лишь кивнул головой и вновь упал на кровать, уставившись в потолок. На часах стрелки предательски убегали вперед, лаская легкими прикосновениями шершавую поверхность циферблата. Джимми расправился со своими делами и отправился в знакомый бар, где ожидал Картера, заранее оповестив об этом друга. Тот появился без опозданий, и слабые алкогольные напитки начали свое действие. Они туманили разум, создавая поток невероятного веселья. За окном проходили сотни фанатов, пьяных и радостных. Открытие футбольного сезона, после зимнего перерыва. Они что-то кричали, пели гимны своих команд. Допив напитки, молодые люди заказали еще по стаканчику и, держа их в руках, примкнули к толпе, пугающей мирных жителей своими напевами. Праздничная атмосфера витала в воздухе. Этим вирусом невозможно было не заразиться. Словно грипп, который разносится по холодному городу, влетая в открытые окна автомобилей, поражая каждое тело на своем пути. Подошвы стирали асфальт на пути к стадиону. Сотни людей пели песни, кричали, радовались и громко смеялись. Это непередаваемое ощущение праздника, который влетел в город, стирая все на своем пути. Стадион был заполнен.

          Команды уже вышли на поле. И вот судья дал пронзительный сигнал к матчу. Игра началась. Тут же на соседней трибуне кто-то поджег странный предмет, который загорелся красным цветом и начал сильно извергать клубы дыма. Оранжевый туман поднимался в воздух, такой едкий и тяжелый. Люди начали размахивать флагами, крича все громче. Они гнали свою любимую команду в атаку. Джимми и Картер так же поддались всеобщему безумию. Как менялись люди в эти моменты. Будто ими управляла дикая, звериная страсть, огни в глазах, сердце бешено стучало. Даже самый тихий человек в обыденной жизни, тут терял контроль. У всех была одна цель, одна идея, мало что в мире способно так сплотить людей. Прошло немного времени, как родная команда Джимми забила красивый мяч и повела в счете. Радость переполняла, открывалось второе дыхание, крики становились все сильней, песни громче. Праздник души – лишь это подходит под описание тех самых минут. Игра была красивой, и парни даже не заметили, как уже подошел к концу первый тайм встречи. В перерыве никто так и не встал со своего места. Обсуждая сорок пять минут игры, фанаты одной стороны не могли нарадоваться, а болельщики второй раздосадовано говорили о том, что нужно менять тактику и выпускать новых игроков. Перерыв пронесся мгновенно, и команды снова ступили на ухоженную зеленую траву стадиона.

          Начался второй тайм. Атмосфера на стадионе была накалена до предела. Джимми и Картер заранее начали праздновать победу, как тут же в сетку ворот залетел ответный мяч, и табло уже высвечивало ничью. Произошедшее повергло в шок фанатов команды, которая выступала на своем поле. Никто не мог поверить в то, что неизвестность наступила вновь и шансы на победу стали равны. Время второго тайма истекло, и главный судья добавил еще три минуты. Болельщики замерли в ожидании развязки.

          Вдруг, защитник длинным пасом переводит мяч вперед, и между игроком и воротами остается лишь голкипер. Удар. Гол. Трибуна, на которой сидел Джимми, словно взорвалась. Радость переполняла сердца. Можно было уже заявить с уверенностью, что команда родного города все-таки добилась успеха. Звучит финальный свисток. Толпы счастливых фанатов потянулись к выходу. Они обнимали, поздравляли друг друга. Все шли с одной целью – продолжить банкет, тем самым отметить победу любимого клуба.

          - Победа! – кричал Картер, обняв Джимми – Ты это видел?! Победа, Джимми!

          - Успокойся, ты. Я все прекрасно видел – сдерживая улыбку, произнес Джимми – Что мы теперь будем делать, дружище?

          Ответ на этот вопрос Джимми так и не получил, потому что все было очевидно. Заброшенная многоэтажка, едкий дым, эйфория и парк.

          - Чего молчишь? – спросил Картер, едва открыв рот

          - Задумался – ответил Джимми, наслаждаясь волнами эйфории, которые ему дарил тот туман, пропитавший легкие

          - О чем?

          - Что такое тень? Отражение человека? Преломление солнечных лучей? Ученые все доказали, но не искали ли они легких путей? Может тень – это душа человека? Или его прежние жизни? Когда ты идешь по улице и не видишь, кто топает за тобой, когда твоим глазам попадает только тень, что ты испытываешь? Страх? Радость? Безразличие? Спокойствие? Тревогу? Почему ты это чувствуешь? Может твой разум видит то, о чем не скажет информация, которую уловили глаза? Например, прошлые поступки человека, его душу, и что за ней таится. Ведь не зря многие душевно больные боятся теней. Возможно, их разум видит грехи. Может они намного выше нас, и на самом деле мы психи? Возможно тень – это жизнь, которую прожил человек. Тогда получается, мы живем по кругу, просто не помним этого. Ведь от освещения зависит, сколько теней будет около тебя. Чем больше мы проливаем света, тем больше жизней видим, и может, когда-нибудь прикоснемся к этой тайне. Разум – вот истинные глаза человека, только им можно понять тени. Когда наше «Я» соединится с ним, то мы обретем покой и более глубоко проникнем в неизвестную нам вселенную. Но тогда мы станем психами. Готов ли ты обменять уважение и почет на самые скрытые тайны этого мира? И все же, что такое тень?! Я думаю, каждый должен заглянуть в себя и решить, во что ему верить!

          - Ты ненормальный!

          - Почему? – удивленно спросил Джимми

          - Откуда у тебя эти мысли?!

          - Да, успокойся. Это всего лишь предположения, не более

          - Твои предположения меня шокировали. В общем, надо завязывать курить – Картер громко засмеялся – Тебе нельзя, больной!

          - Заткнись, ты – парень улыбнулся

          - Послушай, Джимми – задушив в себе смех, серьезным голосом произнес Картер – Я должен был сказать это раньше, но не хотел портить вечер. Тут произошло кое-что

          - Ученые воскресили Гитлера, а ты явно не ариец? – Джимми засмеялся

          - Нет. Я серьезно. Ты можешь послушать?

          - Да – парень убрал улыбку с лица

          - В общем, отцу предложили хорошую работу в столице. Мы долго совещались, и он решился на переезд

          - Стой – запаниковал Джимми – А как же колледж?

          - Дружище, ты же понимаешь, что у нас в городе всего лишь филиал. А у отца там хорошая работа. Мать тоже не против переезда. К тому же, он обсудил все условия уже. Меня переведут в главный колледж, там я буду доучиваться. Столица – огромные возможности

          - Но как же наша дружба?

          - Я буду приезжать, звонить. Поверь, все будет нормально – Картер похлопал по плечу Джимми – Приятель, все будет круто

          - И когда ты уезжаешь?

          - Завтра утром – тихо ответил Картер

          - Так, надо тебя проводить, как следует! – воскликнул Джимми

          - Ты это уже сделал – парень улыбнулся – Выпьем?

          Молодые люди долго сидели в сквере, изучая каждый сантиметр знакомого парка. Они смеялись, вспоминали ушедшие годы. Прохожие исчезли, оставив лишь аромат духов. В городе было тихо. Снег сыпал хлопьями, освобождая тучи от тяжелого веса. Воспоминания. Как дороги они были друзьями. Молодые люди переживали вновь, давно утерянные, моменты жизни. Они были счастливы.

          Картер по-дружески обнял Джимми, сел в такси, и железная камера унесла его прочь. На белом снегу рисовались новые полосы от шин, создавая великолепную картину. Джимми долго стоял на одном месте, наблюдая, как машина увозит Картера куда-то вдаль, маскируя свое бегство под пеленой совершенного пепла, которую дарило небо, сжигая новые тучи. Уезжал не человек, исчезала деталь механизма. Множество чувств, воспоминаний, историй Джимми забыл на заднем сидении машины такси, пропахшей никотином, потом и сотнями судеб. Часть души покидала его глаза, обещая вернуться, но парень понимал, что это всего лишь слова. Небритый иммигрант управляет железным гробом, где Джимми похоронил воспоминания. Тяжелые хлопья снега били по лицу, а в глазах застыли капли росы. Лишь бензиновый запах не давал февралю заморозить парня. Спалить дотла мосты. Джимми сделал глубокий вдох, и снег захрустел под его ногами.

          Зайдя домой, парень скинул с себя одежду и отправился в комнату. Музыка пронизывала колонки так тихо, чтобы не разбудить уставшую Кэтрин, вливалась в комнату, застывая в непонятном танце фантазий. Джимми был полностью погружен в мысли, и лишь молчаливый свидетель мог вновь выжать парня, словно спелые грозди винограда.

          «3 февраля 2011 год.

          Мысли.

          Здравствуй. Я не хочу сейчас думать! Позволь просто побыть с тобой. Картер, твою мать! Даже не верится. Он всегда был рядом. С самого детства. И теперь они просто уезжают. Такое ощущение, что и я еду вместе с ними. Сколько историй сохранят эти стены?

          Он обещал звонить, приезжать. И почему всегда есть «но»? Расстояние – не просто слово. Это сила, способная разрушить все, что у тебя есть. Человеческий фактор не выше убийственной мощи километров. Звонить? Ха. Приезжать раз в год? И что? Другие интересы, разные вкусы, чужие жизни. Расстояние – годы. Оно спешит, ломается, имеет свою собственную жизнь. Сколько людей морально сдохли на этих километрах? И иногда, ты так хочешь вернуться назад, перемотать календарь на пару лет, ворваться в родные места, увидеть своими глазами прошлое. Возможно ли это? Наверное, нет. Годы стирают память. Километры уничтожают чувства. И в беге этих лет не повернуть нам время. Так жаль.

.

Там, где воздух рисует картины,

Там, где ветер играет с лицом,

Там мои берега из ванили

Бережно укрывают мой сон.

.

Проходящие мимо паромы,

Там причал, тишина и тоска,

И там мир, такой огромный,

Так без спроса врывался в глаза.

.

Только вечная мокрая осень,

Золото страха, песня души,

Там деревья роняли слезы,

Желтый лист, только кружи.

.

Не спускайся на черный песок

Будь свободен и просто лети,

И на путь в этот мир повешу замок,

Там я останусь доживать свои дни.

.

Не пущу в этот рай ни кого

Он для вас слишком сер, не понятен

Моя свобода так высоко,

Кружит одна, среди серых зданий.

.

Медленно вступая на землю,

Принесу с собой плед и тоску,

Посмотрю вверх, выше неба,

Но, увы, покинуть тебя не смогу.

.

          Еще один стих. И пусть он не по теме моих размышлений, но я бы хотел уплыть в этот мир. Спасибо, мой молчаливый свидетель».

          Резкий звук письма ворвался в комнату, сметая оставшиеся мысли, которые терзали тело парня.

          Ведьма: «Привет. Слушай, я ненадолго сегодня. Хотела сказать тебе, что пятнадцатого я увольняюсь, после зарплаты, шестнадцатого еду к подружке, а семнадцатого жду тебя»

          Джимми: «Здравствуй. Почему ненадолго? Собралась куда-то?»

          Ведьма: «Нет. Брат с женой приехал. Ты что? Не рад?»

          Джимми: «Встрече? Еще как рад! Поверь, я буду считать дни, чтобы тебя увидеть. Скорей бы уже. Ха»

          Ведьма: «Я побежала. Меня за стол зазывают. Целую тебя. До завтра, милый»

          Джимми: «Беги, хомяк. Заранее самых сладких тебе снов. Целую»

          Парень погасил монитор. В комнате повисла тишина, которая давила на разум, причиняя жуткую боль. Джимми сидел на углу кровати, продумывая все события, произошедшие за этот долгий день. Его глаза были устремлены на календарь, стаявший на невысокой тумбе около телевизора. Парень даже не шевелился, пронзая взглядом бумажные цифры, которые, словно заколдованные быстро побежали вперед, меняя день на ночь, тьму на свет, вырисовывая час за часом новые числа.

Глава 4. «Полет прекрасной тени».

          Календарь сменил свои числа, и вот уже шестнадцатое число красовалось на его титульном листе. Джимми по-прежнему сидел на углу кровати, уставив свои глаза в меняющиеся цифры. Да и что могло измениться? Все та же работа, разговоры с Самантой, мечты о встречи и редкие крики с Кэтрин. Словно трясина, весь это быт затягивал парня все глубже в свои скучные объятия. Очередной ужасный день. Радовало лишь то, что уже завтра парень будет выплюнут салоном автобуса в холодный чужой город, чтобы он встретил ту, которая спасла ему жизнь. Джимми сотни раз представлял их встречу. Первые слова, жесты, взгляды. Какими они будут? Душа рвалась из груди, и какой-то непонятный страх владел телом Джимми. Наверное, неизвестность – самый большой кошмар этой планеты. Неудавшийся трюк отрезком в жизнь. Фокус неумелого иллюзиониста.

          - Кэтрин – обратился парень к сестре, как только зашел на теплый пол кухни – Ты же помнишь, что я завтра уезжаю?

          - Да – тихо ответила девушка – И я до сих пор против этой затеи, потому что не знаю, зачем ты туда едешь. Может, скажешь правду?

          - Я уже тебе говорил

          - Ну да, «по делам» - блестящий ответ

          - А что ты хочешь услышать, Кэтрин? – раздраженно спросил парень, закуривая очередную сигарету

          - Правду, Джимми

          - К девушке я еду. Довольна?

          - К какой?

          - Глупый вопрос, Кэт. Хорошей, сообразительной леди – Джимми улыбнулся – Вечером приеду домой

          - Джимми, ты бы лучше думал о будущем, а не ездил по городам – недовольно проворчала Кэтрин – Что тебе даст эта поездка?

          - Твое какое дело?

          - Ты живешь у меня! И я хочу, чтобы ты думал о своем будущем, а не о каких-то бабах! – прикрикнула девушка

          - Знаешь, ты не права. И вообще, зачем я тебе все рассказываю? Тебе же плевать на то, что я хочу. Главное – не ударить лицом в грязь. Перед кем? Знаешь, я устал слушать ваши советы. Чего вы сами-то добились?! Только и умеете причитать!

          - Уж больше, чем ты! Да ты посмотри на себя!

          - Пошла ты, Кэтрин!

          Джимми схватил кружку, из которой высоко понимался пар, и, быстрыми и уверенными шагами, отправился в комнату. Громко хлопнув дверью, парень сел на кровать, сжимая пальцами руки белоснежную простынь. Зло кипело где-то внутри, словно раскаленная кровь вулканов, ждущая своего момента, чтобы вырваться через его пасть, сметая все на своем пути. И под этой багровой жидкостью рушатся, плавятся целые города, и сотни жителей бегут в страхе, пытаясь спрятаться под большим куполом дождя. Но это уже не капли, лишь пепел выжженных душ, который падает с неба на хрупкий разум глупого стада. В такие моменты в душе Джимми бушевало пламя, а в голову влетали тысячи воспоминаний и мыслей. Вся боль за его жизнь собиралась в один великолепный шар. Бум! Взрыв. И осколки миниатюрной планеты сносят все на своем пути, освобождая каждый миг усталых комнат. Они пронзают разум, словно острыми иглами, оставляя в голове тонны разбитого стекла. И очень осторожные шаги ломают его, уничтожая каждую деталь механизма. Одно неверное движение, и ноги начнут кровоточить от глубоких порезов, заливая алым рассветом пол маленькой комнаты, что была закрыта внутри черепной коробки.

           Парень откинулся на кровать. Стараясь успокоиться, Джимми перебирал моменты своей жизни, но натыкался лишь на разломленный ужас, воспоминания, которые он так долго пытался забыть. Молодой человек закрыл глаза. Словно выстрелами, мысли атаковали разум, превращая его в решето, дыры которого тут же заполнялись мерзкими воспоминаниями. Такое ощущение, что злоба и ярость пробивали им дорогу, чтобы мучить парня, сжимать его в конвульсиях.

          Джимми отчетливо помнил тот день. Солнце едва светило, медленно поднимаясь из-за усталых многоэтажных домов, окна которые видели так много боли и эмоций, но, будто закрытые глаза, держали в себе отражение тех ситуаций. Пронзительный звонок в дверь заставил мальчика подняться со своей уютной кроватки. Маленькими ножками Джимми топал до двери. Сколько ему было тогда? Одиннадцать? Двенадцать? Неважно. Дома никого не было. Кэтрин ушла на учебу, а мама давно уже уехала в другой город. Холодный пол сковывал ступни маленького мальчика, заставляя чувствовать озноб в теле. В дверь продолжали настойчиво звонить. Это утро, казалось, таким добрым, чутким и теплым. Осень ласкала планету, рисуя на ее лице золотые узоры сухими мыслями усталых деревьев. Джимми, дернув за ручку, открыл дверь, и его взору пристал пожилой мужчина:

          - Здравствуй. Малыш, а твои родители дома? – произнес старик

          - Нет – обижено, протирая ручками глаза, ответил Джимми – Им надо что-то передать?

          - Мальчик, а у вас телефон домашний есть? – мужчина продолжал задавать вопросы – Можно мне позвонить?

          - Домашний телефон? – переспросил Джимми сонным голосом – Нет. Вы спросите у соседей сверху. У них должен быть

          - Спасибо – поблагодарил мужчина и отправился вверх по лестнице, наполняя подъезд грохотом тяжелых шагов.

          Джимми закрыл дверь.

          Странно, но, лежа на кровати много лет спустя, парень прекрасно помнил тот день. Он, словно путешественник во времени, был там и сейчас. Видел все, что происходило. Проникал в то утро до мельчайших деталей, рисуя картины в голове. Сладкие воспоминания окутывали вуалью, ласкали бархатом, чтобы нацепить железные оковы и не выпускать никого и никогда.

          Закрыв дверь, мальчик потопал на кухню. Ему было жутко интересно, почему такой важный дядька бегает по подъезду с испуганным лицом, спрашивая домашний телефон. Через тонкие шторы на кухонных окнах в помещение вливался теплый блик солнца, которое высвечивалось из-за туч, так слабо подогревая землю частями маленьких лучиков. Джимми подставил к батарее небольшую скамейку, чтобы еще лучше разглядеть прекрасную осень. Три, два, один! Мальчик, держа своими маленькими пальчиками шторы, резко раздвинул их в разные стороны. Лучик солнца ударил прямо в глаза. Джимми даже не зажмурился. Страх переполнял его разум и душу, врываясь в тело, заставляя сердце биться быстрее. Зрачки расширились, улавливая отражение ужаса, пульс ускорил свой ритм, словно песок, который переползает в колбу, отсчитывая бесконечные секунды.

          Напротив окна, из которого мальчик наблюдал за мерзостью картины, стояли высокие турники. Казалось, они касались неба, срезая облака, превращая их в ровные доски, убегающие куда-то за горизонт. Именно там Джимми впервые увидел страх. Тяжелая веревка спускалась вниз с перекладины, окручивая шею мужчины. Его потрепанные вещи, мокрые от дождя, покрывали тело, обнимая жесткой тканью. Как ни странно, но его голова была поднята, а мертвые глаза направлены прямо в окно Джимми. В них не было больше жизни, такие глубокие и блеклые. Словно кто-то вытянул из них цвета. На шее виднелась синяя полоса от веревки, которая сжимала ее все сильнее. В уголках губ засохли слюни смешанные с багровой кровью. Боже. Джимми стоял не подвижно, его глаза заковывали в себя вид мужчины, лик смерти. Он так грациозно раскачивался на веревке, словно ведомый теплым сентябрьским ветром. Этот одинокий вальс в воздухе был великолепен. Такие мертвые глаза смотрели в душу Джимми, наполняя ее каким-то непонятным чувством. Страх отступил назад, и красота зачаровывала мальчика. Вокруг тела бегали люди, суетились, где-то вдалеке слышались сигналы скорой помощи, но Джимми не обращал на это внимания. Планета остановила свой бег. Этот мужчина, словно усталый ночной город. Такой тихий и безмолвный. Стоит где-то под небесным куполом, ожидая момента быть уничтоженным ядерными ракетами, запущенными неловким нажатием глупых рук. В нем нет красоты, тем более жизни. Сколько секретов хранит этот город в своих грустных мотивах? И лишь едкий дождь барабанит по крышам покинутых домиков. Он манит к себе какой-то непонятной магией, разорванной в клочья подошвами бегущих людей, как поток совершенных мыслей. Когда последний раз он видел небо? Разве смерть существует без красоты? Нет. И этот яркий свет луны, который выбивался из-за тяжелых туч, раскрашивая город, будто дешевую книжку, и был тем самым эскизом совершенства! Он так мягко, словно вуалью, заворачивает холодное тело старых зданий в бледно-желтые объятия. И лишь комбинация красок приносит искусству тот самый, единственный, особенный вид. Так было и тогда. Мертвые глаза, спешащие люди, суета врачей. Но золотые листья, ведомые ветром, танцующие свое танго, наполняя воздух чарующим ароматом осени, являлись безупречным эскизом. Мертвые глаза, блеклая осень, золотые листья и аромат – магия того утра. Джимми еще долго стоял у окна, смотря в пустое место, где когда-то висел целый город. А днем Кэтрин вернулась с учебы, нарушив этот полет длиной в несколько часов. Именно у того окна, она и нашла Джимми.

          Громкий сигнал очередного письма выдернул парня из мира воспоминаний. Джимми широко раскрыл глаза, пытаясь губами уловить все больше воздуха. Мурашки бежали по телу, превращаясь в дрожь, а у уголков глаз собрались маленькие водоемы слез, готовые распуститься, рисуя по щекам узоры великолепными реками. На мониторе ноутбука ярко мигало новое письмо. Парень даже и не заметил, сколько времени он провел в своих воспоминаниях. Нажав на пару клавиш, Джимми освободил черные буквы из оков конверта, который очень сильно сжимал их в себе:

          Ведьма: «Привет, милый. Я у подруги уже»

          Джимми: «Здравствуй, солнце. Я очень рад»

          Ведьма: «Ну, что? Готов к встрече? Или уже передумал?»

          Джимми: «Передумал? Хм. Ты меня недооцениваешь. Я ее жду с нетерпением, чтобы увидеть твои бесстыжие глаза»

          Ведьма: «Почему это они такие?»

          Джимми: «Захотелось так. Как добралась? Никто не приставал?»

          Ведьма: «Спасибо, хорошо. Нет. А что это ты так волнуешься? Дорожишь мной? Правильно, я такая одна на миллион. Ха»

          Джимми: «Я и не сомневаюсь. Чем занимаетесь?»

          Ведьма: «Сидим, разговариваем, вспоминаем молодость. Мы с ней учились вместе. Теперь она замужем, ребенок есть. А у меня ничего, так грустно»

          Джимми: «Я могу помочь? Ха»

          Ведьма: «Я тебя придушу при встрече. Будь в этом уверен»

          Джимми: «Нет. Я же шучу. Мне для детей еще рано. Хотя, как знать. Может, влюблюсь в тебя и останусь навсегда с тобой. Ха»

          Ведьма: «Эх, чудак»

          Молодые люди еще долго беседовали между собой, не замечая, как минутные стрелки циферблата наворачивали круги, уничтожая часы до их встречи. Наверное, это было прекрасно. Джимми вновь позабыл все обидные слова Кэтрин, свои, пугающие до дрожи, воспоминания. Снова то теплое чувство, которое испытывал парень, растекалось в душе с каждым ударом по буквам клавиатуры. Джимми, словно слепой музыкант, находящийся около рояля чувств. Каждое нажатие – новая нота в симфонии большой любви. Мелодия ветра. Коснуться планеты руками, остановить время, чтобы еще немного побыть со своей великолепной тенью, которая находилась где-то близко, за сотню километров, но ее резвый пульс доносился до парня ударами клавиш. Прекрасно.

          Ведьма: «Тебе спать не пора?»

          Джимми: «Нет. А зачем?»

          Ведьма: «Чтобы явиться на нашу встречу без синяков под глазами»

          Джимми: «А тебе?»

          Ведьма: «А что мне? Знаешь в чем отличие? Мне ехать до вокзала тридцать минут, а тебе часа три. Во сколько ты планируешь подняться?»

          Джимми: «Часов в шесть. В девять буду в Б.»

          Ведьма: «Ты, как сядешь в автобус, позвони мне сразу же, чтобы я знала, что едешь. Хорошо?

          Джимми: «Да, конечно. Скорей бы уже завтра»

          Ведьма: «Ты так ждешь этой встречи? А вдруг, все будет не так, как ты представляешь себе? А что, если я совсем не такая?»

          Джимми: «Я посмотрю издалека, развернусь и уеду. Ха»

          Ведьма: «Чудак. Давай, спать укладывайся. Тебе уже скоро просыпаться. Сладких снов. Целую в обе щечки»

          Джимми: «Спокойной ночи, хомяк. Ха»

          Парень достал измятую тетрадь, открыл ее на нужной странице и записал, царапая наконечником карандаша нежные листы бумаги:

          «16 февраля 2011 год

          Числа.

          Здравствуй. Эти числа уничтожают меня. Каждый день с новой датой. Хм. И в этом урагане недель, лет кто-то теряется, так и не сумев найти нужные слова, пути. Это просто числа? Нет. Прямой отсчет вашей жизни. Словно секунды уходящего дня. Вы стараетесь поймать лишь мгновение, но они падают сквозь пальцы, разбиваясь на тысячи совершенных молекул, где-то под ногами системы. Вы ребенок, числа бегут, стареет кожа, набирается мудрости душа. И как много событий протекает сквозь эти цифры? Бег от календаря к календарю, день за днем до самой сладкой смерти.

          Завтра, наконец-то, я увижу ее. Ожидание убивает. Я так хочу этого, но до ужаса боюсь предстать перед ней. Кто же она? Тень, бегущая по зрачкам в виде глупых букв. Я даже уснуть не могу. Мысли. Уехать прочь, чтобы увидеть ее. Такое ощущение, что мне закрыли глаза, одаривая великолепным чувством красоты. Через плотную повязку я не вижу даже света. Двигаться на ощупь, трогать руками ее великолепие, насладиться. Я так слеп. И почему меня тянет к ней? Одни вопросы, а ответов нет. Боже. Уснуть? Не выходит. Я всегда спал. Но завтра – время скинуть повязки, рассеять туман перед глазами. Я чувствую, как во мне бурлит кровь, словно ее вскипятили неловкими движениями огня. Что я скажу ей? Ха.

.

Это солнце откроет нам дом,

Наше время уйдет не спеша.

Мы убьем на двоих чудный сон,

В танце на воздухе еле дыша.

.

Ты только не бойся,

Дай мне руку, я ведь с тобой,

Будь уверена - это не больно,

Так легко парить над землей.

.

А потом мы увидим холсты,

И на них рисунки все тлели,

Ну давай, шаг от любви,

Два сердца раскачивает ветер.

.

          И снова эти глупые стихи.

          Когда я последний раз летал в мечтах? Да я в них каждый день, но стараюсь держать грань, чтобы не уйти в этот непонятный транс. Я часто вспоминаю детство, но не хочу об этом писать. Ты итак знаешь меня. Все мои мысли в тебе. Как думаешь, это странно? Рассказывать тебе все свои мысли, разговаривать, словно с живым человеком. Это неправильно, но меня тянет к тебе. Я не могу бросить все эти строчки. Не знаю, как объяснить. Будто, кто-то другой управляет моей душой, выплевывая свою кровь на твои листы. Прости».

          Казалось, Джимми лишь прикрыл глаза, как уже звонким шумом в уши врывался сигнал будильника. На циферблате застыли числа. Пять часов утра. Джимми решил встать раньше, чтобы основательно подготовиться к выезду в Б., тело болело, а голова с трудом соображала. Помятое состояние. Сон накатывал волнами, но парень поднялся с кровати, пустив шаги до холодной ванной комнаты, чувствуя морозные объятия кафельного пола. Джимми умылся и отправился в кухню. Сигарета тлела под звуки свистящего чайника. Бодрящее кофе, которое молодой человек так не любил, но ничего другого в это утро не было. За окном мирно спал усталый город, лишь небольшие хлопья снега сбивали ритм его вен, кружась и падая вниз, куда-то глубже земли, одаривая почву холодными кристаллами неба. Вскоре, голова пришла в норму, а волны сна отступили назад, убегая, словно рыцари удирали с побоищ. Джимми напоследок заглянул в комнату Кэтрин, девушка еще спала, а на ее устах блестела улыбка. Интересно, что ей снится в это утро?

          Февральская темнота била холодом по рукам и лицу, заставляя парня глубже прятаться в куртку с высоким горлом. Проходя по заснеженной дороге, Джимми еще раз проверял все ли он взял с собой. Паспорт, деньги, телефон, музыкальный плеер. На вокзале, как  ожидалось, было много людей. Все куда-то ехали, спешили по делам.  Хм. Вот так и спешат, пропуская мимо великолепную жизнь. Междугородний автобус стоял с открытыми дверьми, ожидая последних пассажиров, чтобы увести их в незнакомый город, прочь от стужи и февраля. Джимми выкурил еще одну сигаретку, так как дорога ожидалась очень долгая, и проник в теплый салон автобуса. Такое мягкое освещение ласкало взор, включенный обогреватель тихо шумел, а пассажиры, замерзшие и злые, рассаживались на свои места. Джимми расплатился с водителем, включил музыку, но не громко, чтобы не мешать другим людям. Парень прошел в конец салона, заняв свободное место у окошка, в которое бил усиливающийся снег. Молодой человек утопал в мягком кресле. Закрыв глаза, Джимми почувствовал, как закружились колеса автобуса, увозя его на встречу с Самантой. Незаметно для себя, парень уснул.

          Такой знакомый дом. Постройка из старых кинолент. Джимми даже чувствовал этот едкий запах усталых стен. Тлен. Он без спроса врывался в ноздри, наполняя их тошнотворным ароматом струн. Под ногами валялось битое стекло, отражая в себе, заковывая, шершавый потолок, на котором виднелись потеки багровой жидкости, напоминающей кровь. Капли воды бились об бетонный пол, разлетаясь на тысячи разных шестеренок. И каждая из них несла в себе новый рассвет, безупречную радугу серых цветов. Черное небо отчетливо просматривалась через разбитые окна, в которые задувал ветер, лаская тело парня. Стены, которые устало дышали среди сжатого воздуха, несли в себе рисунки, изображенные чьей-то неловкой кистью. Плохой художник. Изображения людей. Нет, непривычные вам портреты или картины. Там было совсем другое. Лишь силуэты людских тел, аккуратно обведенные мелом, пустые внутри. Вокруг них красовались цветочки, дома, луны и звезды, закрашенные белыми линиями. И только люди были пусты. Внутри них не было ничего, лишь серость старых стен. На лицах не было эмоций, да и гримас не видно. Они казались такими грустными. Вокруг рисовалась белая жизнь, а люди были слепы, озадаченные своей никчемностью, хотя, даже не понимали этого. Джимми прислонился спиной к стене, в надежде успокоить свой резвый пульс. Сильные пальцы резко сжали его кисти. Парень испугано старался перевести взгляд. Ужас. Цепкие руки, которые росли из серых стен, обхватывали Джимми, прижимая его к шершавой поверхности. Они брались за шею, лицо, ноги, не давая сделать и шагу. Молодой человек пытался кричать, но из его рта вылетал лишь мерзкий хрип, который резал уши. Слезы катились по глазам, оставляя следы рек. Казалось, Джимми даже чувствовал ту боль, которую ему приносили объятия страшных рук. Шум. Взрыв. Парня, словно пулю из ствола пистолета, выплюнуло из стены. Молодой человек упал на колени, прикрывая лицо руками, из глаз сочились слезы, смешиваясь с багровой кровью. Что это? Джимми не понимал. Он так боялся повернуться обратно к стене. Секунда. Парень медленно поднялся на ноги, вытерев красные слезы. Пора. Джимми резким движением повернулся на сто восемьдесят градусов, и его взору пристала очередная картина. Пустые звезды и цветы, нарисованные белой краской, бездушные люди вокруг, и среди всего этого хаоса его фигура, наполненная колоритом цветных мелков. Ужас.

          Джимми резко открыл глаза. За окном мелькали деревья и машины. Чистый снег кружился в воздухе, разбивая замороженные умы падших. Это был всего лишь сон. Музыка по-прежнему ласкала слух. Джимми написал Саманте сообщение, и та, в свою очередь, покинула дом подруги и отправилась на вокзал, куда должен был вскоре приехать и сам парень. Сквозь стену холодного снега виднелась вывеска города Б., затем сонные лица, парки и скверы, и большая привокзальная площадь встречала гостей, обнимая февральским холодом.

          Автобус выплюнул тела людей, как ненужные препараты. Лютая зима все сильнее забирала жизнь в свои оковы, опустошая ее до краев. Человеческие тела разбрелись в разные стороны, словно стервятники, ищущие гнилую добычу, у всех свои дела и заботы. Лишь Джимми медленно ступал к подземному переходу, чтобы не дожидаться зеленого цвета на холодном светофоре. Вокруг носились толпы людей, просверливая парня своим присутствием. Молодой человек достал телефон и набрал, уже до боли знакомый, номер:

          - Алло – донеслось с обратной стороны телефонных сетей – Ты уже приехал?

          - Да. Встреть меня – парень не смог сдержать смех – Я заблудился

          - Ты же знаешь город, как свои пять пальцев – иронично, хихикая, произнесла девушка – Вот сам теперь меня и ищи

          - Ну так не честно – жалостливым голосом протянул Джимми – Я выхожу из перехода. Где ты?

          - Смотри в сквер. Вот я. С черными волосами, пухлая. Нашел?

          - Да брось ты, худышка – парень улыбнулся

          - Ага – засмеялась Саманта – Видишь меня?

          - Да – вдалеке парень заметил ту, ради которой и примчался в этот чужой заснеженный город

          - Так подходи сюда. Я тебя точно задушу – голос Саманты оборвался и сменился на короткие гудки телефонных операторов.

          Чем ближе парень подходил к той единственной, тем больше им овладевало желание развернуться и убежать прочь. Странное чувство сверлило душу, заставляя прокручивать тысячи мыслей в голове. Какой-то непонятный страх наполнял его разум. Перед глазами предстала девушка. Немного полная, одетая в серое пальто с капюшоном, высокие сапоги, в которые были аккуратно заправлены джинсы. Ее черные, как тьма, скрывающая под собой тысячи звезд, волосы небрежно трепал ветер, усыпая белым снегом, рисуя очередной пейзаж добра и зла. Она стояла одна, казалось, весь мир замер. Лишь ветер ласкал ее фигуру. Подойдя ближе, Джимми смог разглядеть лицо Саманты. Оно так же было немного полноватым, но именно эта черта придавала ему своеобразной красоты, великолепия, делая его особенно милым и прекрасным. Аккуратные губки растягивались в лучезарной улыбке, но девушка пытался нахмурить брови. Это выглядело довольно забавно. А какие у нее были глаза. Даже поэты всех времен не смогли бы описать их красоту. Широко открытые глаза, налитые прекрасными карие красками, смотрели прямо в сердце парня, разжигая в нем огонь, который уже никогда не потухнет. В них можно было утонуть, провалиться, как моряки падают под лед, захлебываясь в холодной бездне, ласкающей их тела. Джимми уже не думал, он, окаменевший и шокированный, не мог отвести взгляда от великолепия. Такие добрые, милые кристаллы на фоне белой зимы и парящего снега. Глаза, которые вдохнули бы жизнь во все тайное на этой планете, раскрыли бы прекрасные секреты бесконечной вереницы звезд. О Боже, как же они хороши.

          Как только парень приблизился вплотную к Саманте, та, своими небольшими пальчиками, ногти которых отдавали черным цветом ароматного лака, взяла его за шею и сделала вид, что хочет задушить молодого человека. Джимми было немного больно, но он не подал виду, лишь улыбался, стараясь хоть как-нибудь отвести взгляд от великолепия ее глаз. Саманта не успокаивалась и, улыбаясь, приговаривала: «Знает он город. Вот чудак!». Джимми вторил ей, пытаясь выдавливать из себя какие-то фразы, чтобы оправдаться. Чарующий аромат ее духов бил в ноздри, наполняя легкие какой-то непонятной добротой, рваными клочьями рая. Вскоре, девушка отпустила шею Джимми, стыдливо пряча свои великолепные глаза, забирая у парня возможность, видеть звезды.

          - Ну, вот я какая – произнесла девушка своим мелодичным голосом, лаская слух молодого человека – Нравлюсь?

          - Очень – улыбнувшись, ответил Джимми

          - Да ладно тебе, врун – девушка попыталась изобразить долю смущения – А ты пингвин – Саманта громко засмеялась – Вот так тебе!

          - Это еще почему? – удивленно, открыв широко глаза, спросил парень – Не правда, ведь. Зачем ты меня обманываешь?

          - Правда. Сам посмотри – продолжала девушка – Закутался в капюшон, толстенький в этой куртке, да еще и во всем черном. Вылитый. Сто процентное сходство – девушка продолжала громко смеяться

          - Так не честно. Я с тобой не дружу – Джимми, сделав обидчивый вид, старался отвернуться от Саманты, чтобы не смотреть в эти прекрасные глаза – Может, пройдемся куда-нибудь? Не хочу стоять на одном месте

          - Пошли, пингвин

          - Прекрати – строго произнес Джимми, стараясь удержать улыбку, которая готова была растянуться на его устах

          - Все, все, все. Хорошо – сказала Саманта, а затем, добавила шепотом – Строгий пингвин – и снова залилась смехом.

          Девушка робко взяла парня за руку, от чего Джимми слегка дернулся, не ожидая такого развития событий. Молодые люди медленно потопали по хрустящему снегу куда-то вдаль, минуя усталые и озлобленные лица прохожих, туда, где заканчивается долгая вереница фонарей, и начинается свобода. Среди старых зданий, музыки, доносящейся из закрытых окон, подъездов и детских площадок, пара остановилась, чтобы покурить. Аромат духов девушки пропитал собой каждую капельку воздуха, его малейшие частицы. Когда прилетели голуби, девушка, позабыв обо всем на свете, побежала к ним, размахивая руками, выкрикивая что-то непонятное. Джимми был удивлен, но продолжал хохотать.

          - Ты вообще нормальная? – сквозь смех спросил парень

          - Да – коротко бросила девушка, поправляя волосы, которые закрывали часть лица – А что? Странно?

          - Ну, вообще-то, да

          - Не люблю я голубей. Птица мира? Ага. Помойные крысы!

          - Да ты издеваешься?! А ну иди сюда

          - Зачем?

          - Потому что сейчас люди увидят из окон, а в лечебнице для душевно больных я тебя посещать не собираюсь – Джимми продолжал смеяться – Прекрати, а. Ты меня пугаешь, ненормальная. Иди ко мне.

          Саманта не спеша подошла к молодому человеку, виновато опустив глаза.

          - Ну, эти голуби – начала девушка

          - Да прекрати ты – вновь засмеявшись, промолвил Джимми.

          Было в Саманте что-то особенное. То, что отличало ее от всех этих тел, наполнявших городские постройки и улицы. Капля детства в ее сердце лишь предавала красоты и великолепия. Джимми мог утопать в ее образе, но старался держаться. Все ее движения, слова были наполнены той невероятной добротой, которая разрезала моменты грусти, принося в душу парня мгновения огромной радости. Она не стеснялась прохожих, могла говорить что угодно, но продолжала держать руку Джимми. Улыбки, смех. Все это было, словно в самом лучшем кино. Давно уже парень не чувствовал таких эмоций. Это заставляло вспоминать детство и ту чистую радость, которую он испытывал. Подобно бензиновому запаху, пропитавшему любой крупный город, образ Саманты, ее улыбка, радость, смех, проникал в душу парня. Джимми, впервые за долгое время, чувствовал себя по-настоящему счастливым.

          Молодые люди двигались дальше, разрушая подошвами небо, уходя от глаз прохожих и, влюбленных в эту жизнь, детей. Спустившись по склону вниз, пара оказалась на каком-то подобии моста. Доски, усыпанные большим слоем снега, через который просвечивался лед на замерзшей воде, трещали под ногами. Джимми остановился, высвободив руку из цепкой лапки Саманты, и закурил. Девушка встала к железным перилам, которые сопровождали молодых людей на протяжении всего пути по этому «мосту», и начала ждать.

          - Пойдем уже – произнесла девушка – Зачем остановился?

          - Ну, подожди. Ты же знаешь, что вредно идти и курить. Об этом говорят все медицинские издания – ответил Джимми, втягивая в легкие очередную порцию едкого дыма, который улетал тонкой струей куда-то к небу

          - А просто курить – хорошо? И вообще, вредно на морозе стоять

          - А вот и нет – Джимми показал язык, словно дразня девушку

          - Чудак, да

          - Нет

          - А вот и да! – слегка повысив тон, но сдерживая улыбку, проговорила Саманта

          - Нет! – голова парня приблизилась к Саманте, их носы соприкоснулись и начали медленно гладить друг друга.

          Они продолжали спорить, но уже шепотом, чтобы не спугнуть этот момент. «Целуй ее» - пронеслось в голове Джимми. Их губы находились в паре сантиметров друг от друга. Парень медленно коснулся уст девушки. О боже. Как это было прекрасно. Так тяжело описать подобные чувства, будто ночь встретилась с ранним утром, и вот солнце уже взошло наполовину, озаряя небосклон, и лучи его распростерлись по необъятной земле, подарив миру новые краски. Стоишь очарованный и не можешь отвести глаз. Оно поднимается все выше, маленькие, едва заметные, звезды уступают свое место, и ночь закатывается за бескрайний океан наслаждения, чтобы выспаться и набраться новых сил. Распускаются первые цветы, с сильными порывами сбрасывают тяжелую чистую росу со своих лепестков. Птицы высоко в небе поют торжественный гимн восходящего солнца. И вот ты стоишь на высоком холме, твои глаза раскрыты, каждым вздохом набираешь в себя великолепный аромат океана, улавливаешь каждую деталь прекрасного мира, и даже это чувство не сравнилось бы с тем поцелуем. Мимо шли люди, но будто бы просто тени, покидающие мир. Машины остановились, заглушив свои звериные моторы, и даже белые снежинки не спускались на землю, они, словно замерли, кружась в потрясающем танце высоко, чуть ниже небес. Пальцы касались друг друга, весь мир – лишь они вдвоем и этот миг.

          Отстранившись от сладких губ, Джимми все еще стоял с закрытыми веками, не мог сказать и слова, через просвет между ресницами, едва заметно, улавливалось лицо Саманты, которая, прекрасными глазами, с долей застенчивости, смотрела на парня. Такие милые и уже любимые черты.

          - Какая же ты хорошая – с изумлением проговорил Джимми – Самая замечательная на этом свете

           - Да брось ты – застенчиво, слегка краснея, ответила Саманта – Ты меня еще не знаешь, я очень плохая

          - Нет. Ты великолепная. Обманываешь меня, врушка – Джимми поцеловал девушку в носик, оставив мокрый след губ, на которых еще чувствовался пряный аромат уст Саманты – А еще ты вкусная и сладкая. Давай лапку – после этих слов, Джимми протянул раскрытую ладонь, в которую легла рука девушки

          - А куда мы пойдем?

          - Не знаю. Давай просто идти вперед, куда-то далеко, не думать об этом – улыбаясь, ответил Джимми

          - Чудак – промолвила Саманта, а затем дополнила – Милый чудак

          Пара шла по мосту к высокой лестнице, которая выведет их в чужой город с сотнями ледяных людей. Держась за руки, они испытывали странные чувства. Джимми было плевать, куда они попадут, что их ждет. Он много раз останавливался, чтобы поцеловать своего ангела. Саманта мило стеснялась, но всегда поддавалась ласкам парня. Метель играла на струнах природы заунывные мотивы, изображая новые мелодии, под которые так легко вальсировали снежные кристаллы.

          - Ты не замерз? – очередной вопрос сорвался с уст девушки

          - Нет – ответил парень, чувствуя, как сильный ветер пронзает его тело – А ты?

          - Немного – промолвила девушка – Может, зайдем куда-нибудь? Погреемся?

          - Куда?

          - Пошли в магазин – Саманта указала пальцем на небольшую постройку, стоявшую на углу многоэтажного дома

          - Зачем нам туда?

          - Я посмотрю какие-нибудь штучки, может куплю кое-что. Заодно и погреемся. Пойдем? – девушка сжала ладонь Джимми, которую обдувал холодный ветер

          - Конечно.

          Хоть Джимми и не любил незнакомые места, которые охватывали его страхом, но именно с этой девушкой он был готов пойти хоть на край света, лишь бы холодный день не рисовал на небе звезды.

          В магазине оказалось довольно тепло. Тяжелые двери закрывали проход холодному ветру, обогреватель мощно, но довольно в малом объеме, вырабатывал горячий воздух. Люди столпились в очереди, кто – то еще выбирал покупки. Саманта, тем временем, разглядывала какие-то штучки для телефона, или что-то типа того. Вскоре, подошла ее очередь покупать. Девушка назвала продукты, среди которых были какие – то чипсы, сигареты, сок и две бутылочки слабоалкогольного напитка.

          - Давай здесь постоим – сказала Саманта

          - Да. Как ты себе это представляешь? Может, еще посидим, кино посмотрим – и парень указал пальцем на маленький черно – белый телевизор, по которому шли кадры какого – то вестерна

          - Ну я же шучу, глупый

          - Нет. А вот я на полном серьезе – в словах Джимми слышался ярко выраженный сарказм – Пойдем?

          Они открыли тяжелые двери, и снова ветер начал обжигать лицо, а руки как-то самовольно лезли в карманы. Молодые люди шли мимо небольшого двора, в центре которого находились яблоневые деревья, занесенные снегом так, что прямо прогнулись под тяжестью. Туда они и отправились. Став под одно из них, Джимми страстно поцеловал девушку, засунув руки в карманы. Свет еле пробивался через толщу снега, но это лишь предавало красоты тому моменту.

          - Ты будешь? – спросила девушка, протянув парню открытую бутылочку

          - Ага. Только сама налей – с этими словами парень приоткрыл рот

          - Совсем что ли? – Саманта покрутила указательным пальцем у виска – И как ты себе это представляешь?

           - Очень просто. Ты льешь, а я рукой показываю. Если ладонь поднимается выше, то лей, если ниже, то хватит, иначе я захлебнусь – смеясь, молвил парень.

          Это выглядело забавно. Джимми контролировал поток алкоголя рукой, а Саманта, наслаждаясь громким смехом, заливала, обжигающую десна, жидкость. Иногда, девушка перебарщивала, что вызывало кашель у молодого человека, но они были счастливы в тот холодный февральский день. Джимми чувствовал, что это начало чего-то нового, большого, путешествия длиной в годы. И лишь предательское время, которое летело вперед, сметая драгоценные секунды, уничтожало самые лучшие моменты огромной любви, согревающейся в сердце молодых людей.

          - Как тебя подруга встретила?

          - С радостью. А как меня еще можно встречать?

          - Ну, я бы тебя выгнал, как только ты на порог зашла – Джимми засмеялся

          - Затащить бы тебя куда-нибудь

          - Зачем? – парень показал язык, передразнивая девушку

          - Изнасиловать – Саманта улыбнулась и мило захлопала ресницами

          - Нет. За мной надо ухаживать сначала. Дарить цветы, водить в дорогие рестораны – Джимми, как мог, сдерживал смех – С родителями познакомить, сделать предложение, а потом уже насиловать

          - А это ускорить процесс?

          Девушка наклонилась к парню, поцеловав его в губы. На ее устах блестели капли сладкого алкоголя, делая их более влажными. Этот снег, что падал мимо их фигур, лишь придавал магии в картину, нарисованную большим пламенем любви.

          - Да – робко ответил Джимми, отстранившись от губ Саманты – Теперь с тебя только цветы. Хорошо?

          - Ой, чудак

          - Нет. Я - феминист – молодые люди громко засмеялись

          - Джимми, а во сколько у тебя автобус назад?

          - В семь – опечалено, прошептал парень – Глупое время

          - Успокойся, малыш – Саманта вновь поцеловала парня – Плевать на эти минуты, не думай о них. Вот смотри: я, ты. Разве этого мало?

          - Нет – Джимми улыбнулся – Знаешь – начал парень, готовясь рассказать, что именно сделала девушка в тот январский вечер

          - Смотри! – выкрикнула Саманта, перебив молодого человека – Видишь те лавочки около дома?

          Джимми одобрительно кивнул головой.

          - Ностальгия – проговорила девушка – Помню, когда училась, часто зависали в этом дворе до позднего вечера. Блин, я сегодня нахожусь в самых памятных местах. Сама бы ни за что сюда не приехала. Не вспомнила бы уже. Хорошее было время

          - Я рад, что ты счастлива. Волновался все-таки

          - Почему? – удивленно спросила Саманта

          - Боялся, что не понравлюсь. И вообще, как только увиделись, я так и подумал – опустив взгляд в землю, ответил Джимми

          - С чего ты это взял?

          - Ты как-то холодно меня встретила

          - А, то есть я должна была прыгать тебе на шею, кричать про любовь и сразу лезть целоваться? Я могу быть культурной. Да и откуда мне знать, понравилась ли я тебе? Так что, ты – чудак – девушка погладила щеку молодого человека своей холодной рукой, принося дрожь в его тело

          - Ну, я как раз такого и ожидал – улыбка не сходила с лица Джимми

          - Чудак ты все-таки.

          Бутылки были пусты, а на сонный город находила тьма. Она пожирала силуэты людей, поглощая их улыбки и эмоции. Казалось, даже снег остановил свой танец. Молодые люди отправились к вокзалу, так как автобус Джимми уже ждал своих гостей. Это был прекрасный день. Они долго шли, оставляя следы на небе, ломая кости маленьким снежинкам, от чего те хрустели, словно кричали от боли. Улыбки. На вокзале ярко светили фонари. До отправления оставались считанные минуты. Молодые люди зашли внутрь, где было тепло и уютно. Они уселись на стулья, держась за руки и о чем-то оживленно болтая. Джимми приблизился к девушке, чтобы поцеловать ее, но та неожиданно отвернулась.

          - Эй, ты чего? – с жалостливыми глазами спросил Джимми

          - Тут так много людей, я стесняюсь. Все на нас смотрят – поглаживая ладонь парня, ответила девушка

          - Тогда у меня есть великолепная идея

          - У тебя? Великолепная? Сомневаюсь – засмеялась  Саманта – Шучу, какая? Ну, расскажи мне

          - Я показать могу – улыбнувшись, произнес Джимми

          - Как интригующе. Удивишь меня?

          На пальто девушки крепился очень большой и глубокий капюшон, который сплошь был украшен пухом. Парень потянул его на себя, тем самым закрыв лицо Саманты, так что никто, из проходящих людей, его не видел. Сам приблизился и очень нежно поцеловал девушку, не смотря на смех, который вырывался от столь глупой идеи. Время подходило к назначенному часу. Молодые люди покинули вокзал, миновали проезжую часть и подошли к автобусу.

          - Время прощаться? – уныло спросил Джимми – Я буду скучать. Мы же сегодня еще поговорим по телефону?

          - Конечно, и не только сегодня – подмигнув, ответила девушка – Ты только не грусти, мы еще не один раз с тобой увидимся

          - Точно?

          - Обещаю, милый

          Их губы вновь соприкоснулись в потрясающем и очень сладком поцелуе. Затем Джимми зашел в автобус, водителя не было, видимо он, как свойственно почти всем шоферам, еще пил чай в комнате диспетчера. Парень видел уходящий силуэт Саманты, и какая-то теплая грусть заполняла его сердце. Джимми не выдержал, положив пакет с наушниками на свое место, он встал и быстро вышел из автобуса, пытаясь нагнать девушку. И надо сказать, ему это удалось. Не говоря ни слова, парень развернул ее к себе лицом, Саманта лишь успела заметить его образ, и нежно поцеловал, как в первый раз. Улыбнулся, снова попрощался и отправился назад. Еще несколько раз он так же догонял ее, целовал. Люди по ту сторону смотрели на эту картину, кто-то удивлялся, кто-то смеялся, но парню и девушке было плевать. Ведь, это так прекрасно, делать глупые поступки, ради любимого человека. На третий или четвертый раз, Саманта все же сказала, просверливая парня своими потрясающими глазами, в которых застыли яркие блики фонарных столбов:

          - Хватит уже, глупый, а то не успеешь уехать. А ночи нынче холодные, Понимаешь?

          На это Джимми лишь улыбнулся, поцеловал еще раз такие сладкие губы, и побежал к автобусу, так как шофер уже завел мотор и собирался ехать, чертить покрышками скользкую,  заснеженную дорогу трасс.

         Парень достал из пакета наушники, включил свою любимую грустную музыку, откинулся в кресло, и уставшими глазами улавливал длинный строй фонарных столбов, сопровождающий всю долгую, но красивую дорогу.

          Пока парень ехал до дома, Саманта добралась до подруги, сообщив об этом молодому человеку. Странно. Среди этих людей, звуков мотора, каких-то ненужных слов, Джимми улавливал аромат ее духов. Чувствовать запах, который уже далеко, так отчетливо – первый признак любви. Этот пряный аромат въедался в нос, заставляя парня вдыхать полной грудью. Наслаждаться ее духами. Странно.

          Путь пролетел быстро, так как голова Джимми была занята размышлениями и образами прошедшего  дня. Лишь музыка ласкала слух, и медленный вальс снега играл очередной спектакль. Вывеска родного города и знакомый вокзал встречали молодого человека холодными объятиями. Покинув салон автобуса, Джимми закурил, затем городской транспорт и вот уже дом. На часах было около десяти, но дома никого не оказалось. «Кэтрин, наверное, где-то у подруг» - подумал Джимми, расстилая постель. На кухонном столе стояла небольшая тарелка с фруктами, а в чашке находились заварка для чая и несколько грамм сахара, так что парню оставалось только залить кипяченой водой, чтобы получить прекрасный напиток, но даже это было делать лень. Умывшись и поужинав, Джимми отправился в кровать. Его лицо вновь освещал бледный цвет монитора.

          Джимми: «Это было прекрасно. Надеюсь, я тебе тоже понравился»

          Ведьма: «Конечно»

          Джимми: «Я так боялся тебя поцеловать, но, словно голос внутри приказал мне сделать это. Извини, что так долго мучил твои губы»

          Ведьма: «Знал бы ты, что происходило в моей голове»

          Джимми: «Что в ней происходило?»

          Ведьма: «Я не могла дождаться, пока ты меня поцелуешь. Мой разум твердил одно, и был готов порвать тебя на куски»

          Джимми: «И что он твердил?»

          Ведьма: «Целуй уже меня. Что ты медлишь? Я устала ждать! Быстрей! Вот в таком духе, но было довольно забавно»

          Джимми: «Ха, и, правда, весело. Ты как добралась-то? Никто не приставал к моей королеве? Признавайся»

          Ведьма: «Ой, да кому я нужна?»

          Джимми: «Например, мне. Очень»

          Ведьма: «Никто не приставал. И вообще, я не королева. Они старые, а мой мозг уверяет меня, что я еще молодая»

          Джимми: «Хорошо, принцесса»

          Ведьма: «Смутил меня, жук. Ты, наверное, устал сильно?  Спать не хочешь? Это мне тут ехать не много, а тебе ведь такой большой путь пришлось проделывать»

          Джимми: «Большой путь проделал Наполеон, а мне это раз плюнуть, но устал я сильно. Да и глазки уже закрываются, прижимая веки»

          Ведьма: «Тогда нужно идти спать. Самых добрых и прекрасных снов, малыш. Целую тебя в губы. Спи крепко. До завтра. Тебе, кстати, на работу?»

          Джимми: «Спасибо, сладкая моя. Да, нужно идти трудиться. А так лень»

          Ведьма: « Тоже завтра тяжелый день, нужно искать, куда устроиться. Так что сейчас лягу спать. Буду вспоминать сегодняшний день, неугомонный ты»

          Джимми: «До завтра, солнышко мое. Самых волшебных и милых снов»

          Ведьма: «Пока».

          Парень погасил монитор, который долгое время освещал комнату, врываясь в его глаза бледным цветом и кучей ненужной информации. Джимми, привычно для себя, достал тетрадь. Звук, царапающий белые листы, еще долго тревожил покой бетонного квадрата:

          «17 февраля 2011 год

          Мысли.

          Здравствуй. Я только приехал. Знаешь откуда? Хм. Конечно, ты в курсе, ведь, столько много впитал из моей души. Я был сегодня с ней. Даже не могу подобрать слов, чтобы описать это. Да и зачем они? Счастье моей души. Впервые за долгое время, во мне столько радости. Какая она? Она загадка. Самый сложный механизм мира, который не был разгадан. Собирать по молекулам ее жизнь, ощущения, чувства, так сложно будет это сделать, но я готов. Готов окунуться в нее с головой, до полного погружения, добраться до дна, чтобы найти тот жемчуг, что цепляет мертвой хваткой за горло, перекрывает кислород. Нет. Во мне нет эмоций, они, подобно гусенице, которая превращается в великолепную бабочку, переросли сразу в чувства. Разница? Она велика. Я до сих пор чувствую ее парфюм. Он так прекрасен. Я готов в него влюбиться! В один лишь силуэт, в прекрасную тень. И ее полет очаровал.

          Впервые за долгое время, я испытал счастье. Сегодня меня даже не тянут те грезы, в которые я погружался, как батискаф, каждый вечер. Воспоминания о детстве? Я сегодня не в том порыве чувств, чтобы писать о них. Но еще один грустный стих пронзит твои листы.

Я потерял тепло, тех рук небрежных добрый сон

Меня пронзи...

Как радуга тела насквозь своею красотой

Неотразим...

И кровью поливала на асфальт, а в небе умер сатана,

Без имени, собрав тона, подняв со дна моей души кристалл.

Один момент... последний час...

Твои глаза... моя печаль...

.

Пей чай либо печатай наши строки утром строго

Запах весны...

Меня ты не тревожь! Не беспокой, не трогай!

Прошу остынь...

Отстань, забудь к моей разрушенной душе ключи,

Засыпь холодным снегом труп.

А я уйду... уйду ли я вообще? Оставь

.

Как на могиле, на моих героях возведи свой крест,

Смотрю в прицел...

Там перекрестие души, давай, стреляй!

Сосредоточься, не дыши...

Пиши мне снова пять поэм, сады, Эдем,

Где я - они...

Огни, и в них гори дотла, предсмертный крик

Земля пуста... в объятия примет тишина

Небесный взрыв... дождем навзрыд

.

          Спасибо, мой молчаливый свидетель».

Глава 5. «Когда растают ледники».

          Ранним утром парень проснулся от того, что чья-то рука толкала его в бок. Едва открыв глаза, парень увидел Кэтрин.

          - Просыпайся – проговорила девушка – Тебе пора вставать. Во сколько ты вчера приехал? Как все прошло?

          - Встаю – сонным голосом произнес Джимми и, не без труда, перевернул свое тело в сидячее положение

          - Во сколько ты вчера приехал? А то мы с девчонками посидели и решили ехать к одной особе, там я и уснула

          - Я так и понял, не стал тебе звонить

          - Во сколько ты приехал?

          - Часов в десять

          - Как все прошло? – Кэтрин продолжала сыпать вопросами, словно барабанными палочками, которые настукивали знакомый мотив, в разум Джимми

          - Отлично. Тебе на работу не пора? – недовольно промолвил парень, пытаясь подняться с мягкой постели

          - Так, чай на столе – Кэтрин улыбнулась – Мне пора. Не скучай тут. Хорошо?

          Джимми ничего не ответил, лишь скрывая сонный взгляд, в котором блестели воспоминания, заставляющие его уста разливаться в лучезарной улыбке. Казалось, в жизни наступает покой, долгожданный и смиренный.

          Кто такой человек перед обстоятельствами этого мира? Частица, не более. Условный предмет, играющий свою ничтожную роль в спектакле крутящегося шара. Деталь в колеснице прогресса, которая может быть заменена при любой поломке. Ведь, после смерти, место не пустует. Оно занято посмертно, отстраняясь от вещей и забытых теней, каждый новый принесет часть старого. Парадокс. И бег колес не зависит от детали. Он стремителен, горяч, безумен, подобно потокам Везувия. И как часто колеса давят разум?

          Ведьма: «Привет»

          Джимми: «Здравствуй, солнышко. Ты почему не спишь?»

          Ведьма: «Брат разбудил»

          Джимми: «Вот негодник»

          Ведьма: «Да. Но дело не в этом. У меня для тебя плохие новости»

          Джимми: «Что случилось? С тобой все в порядке? Чем я могу тебе помочь?»

          Ведьма: «Я уезжаю»

          Джимми: «Куда? Что случилось?»

          Парень, трясущимися руками, выбивал по клавишам сообщения. В голове все летело. Стараясь собраться со своими мыслями, Джимми закрыл глаза, представляя образ Саманты, но от этого становилось только хуже.

          Ведьма: «К брату. Он живет в пригороде столицы. Предложил хорошую работу. Ну, в общем, дело в том, что, несмотря на свой возраст, я не могу ему перечить. Я даже не рассказывала ему о своих ухажерах, отношениях. Он слишком сильно любит меня и заботится. И вот сегодня позвонил, сказал, чтобы собирала вещи. Он живет с женой и меня забирает к себе. Прости, пожалуйста»

          Джимми: «Когда уезжаешь?»

          Ведьма: «Завтра. В шесть утра он заедет к подруге и заберет меня»

          Джимми: «Постой, ты же хотела найти работу тут. Неужели тебе обязательно ехать?»

          Ведьма: «Да»

          Джимми: «Я сейчас вернусь»

          Молодой человек резким движением поднялся с кровати, прихватив за собой пачку сигарет. Через запотевшие кухонные окна, на которых мороз рисовал новые картины, едва виднелись лучи солнца, отражающиеся на покрывале колких облаков. Джимми, не отводя взгляда от эскизов холода, втягивал в себя едкий дым, обдумывая каждую букву нового сообщения, которое предстоит написать. В тот момент, парень, впервые в жизни, почувствовал, как часть его души покидала тело. Она, словно отошла, чтобы принять свое решение. Это было странное ощущение. Казалось бы, вот парень, вот его решение, но что-то было не так, чего-то не хватало там, где нет добра и зла, понятий ценности и гнева, внутри, под оболочкой из грязной кожи. Докурив сигарету, пепел от которой упал прямо на пол, Джимми мигом рванул в комнату, оставляя позади небольшой коридор. Прильнув жаждущими глазами к монитору, парень быстро начал что-то писать, нажимая на холодные кнопки.

          Джимми: «Послушай, только не оставляй меня одного. Не ставь на нас крест, пожалуйста. Я придумаю способ быть вместе, обещаю. К тому же, в начале марта мне придется ехать в столицу, может, и увидимся там»

          Ведьма: «Зачем тебе в столицу? Если ко мне, то знай, мой ответ очевиден. Нет. Не стоит прокатывать такие деньги»

          Джимми: «Не к тебе. Мне в издательство заехать необходимо, касаемо моих стихотворений. И вообще, я не позволю ставить на нас крест!»

          Ведьма: «Давай поступим так: я никуда от тебя не ухожу. Мы вместе, и у нас все хорошо. А дальше будем смотреть по обстоятельствам. Идет?»

          Джимми: «Хорошо»

          Ведьма: «Слушай, мне вещи пора собирать. Хорошо хоть не все успела разложить. Давай ближе к вечеру спишемся?»

          Джимми: «Согласен. Целую»

          Ведьма: «До вечера, малыш. Обожаю тебя»

          Джимми вновь лег в постель. Уставив свой взгляд в потолок, молодой человек пытался собрать в одну сеть косяки мыслей, проплывающих в океане фантазий и памяти. Он не мог выкинуть из головы то ощущение неполноценности своей души, куска, оторвавшегося для новых идеалов. Джимми не мог успокоиться, поэтому вновь достал дневник и ручку. Словно разрезая листы бумаги, парень что-то царапал чернилами в тетради, превращая еще одну страницу в отрывок его миров.

          «18 февраля 2011 год.

          Мысли.

          Прости меня за ужасный почерк. Прости, что даже не приветствую тебя. Я напуган. Мой страх вызван реальностью. Эта тварь вновь хочет забрать у меня что-то ценное. Саманта уезжает. Это так больно признавать. Зачем судьба бросает мне кость, а потом возводит свой прицел?! Ну, так давай, стреляй! Убей меня на месте! Мне нужна она! Как гипербореям необходима милость  Аполлона. Не отнимай! Оставь! Боже, что со мной? Я видел ее лишь раз, но ощущение такое, что я влюблен по горло. Этот океан чувств затягивает все глубже, не оставляя мне даже вдоха, и вскоре, я захлебнусь! Пусти! Нет! Не трогай! Оставь!

          Я вновь вру ей! Ведь, какое к черту издательство для бездарности?! Ложь во благо? Бред! Зачем все это? Почему я просто не могу относиться к ней, как к мимолетному мгновению, пропитанному добром и счастьем? Ложь – способ искупления.

          И почему я так сильно переживаю за нее? Любовь? Да быть такого не может! Я видел ее лишь раз, но этого мгновения хватило, чтобы растопить весь лед, который так сильно сковал мое сердце. И вновь душой моей овладел страх. Ужас перед ее поездкой. Интересно, а сердце считает километры? Чувствует ли каждый шаг родной души?!

          Я так устал вливать в тебя все эти строки, в которых больше вопросов, чем ответов. И где их искать? В циферблате старых часов? Они хранят тайны прошлого, настоящего, будущего, оставляя молчаливый выстрел вашим головам. В каждом звуке стрелок рождаются чувства. Нет, не на мгновения, и не на завтра, они появились посмертно. И в этом беге строчек по твоим листам я ищу не ответы, я стараюсь откопать себя. Часть своей души, которая бьется в предсмертных конвульсиях, зарождая во мне лишь ненависть ко всему вокруг.

          Извини, я сегодня не смогу порадовать тебя стихами. Время не то. Возраст не тот. Такое ощущение, что я постарел. Мгновением ударов механизма, что крутит стрелки в пыльных часах, секунда, словно год, и я так стар. Да и зачем стихи, если я все чаще утопаю в своих мечтах? Я не понимаю, как это происходит. Словно что-то внутри меня ломает клетку, вырываясь на свободу, вдыхая аромат осени около зимы. И если я раньше мечтал о море людей, которые ловят глазами мои строки, то сейчас это жалкие сотни!

          Легче. Прости меня. Мне пора идти на работу. Как же я ее ненавижу!

          Спасибо».

          Джимми откинулся на кровати, считая минуты. Скоро на работу, которую парень уже ненавидел. Все эти глаза, души, рассматривающие его через призму стекла, словно утонченные хозяева аквариума, должны были умереть, вдохнув аромат красного вина перед жизнью, похожей на тлеющий камин, где мысли превратятся в пепел, бестолковые и слепые. Голова парня была забита вопросами, ответы на которые так и не нашли своего адресата, затерявшись в грудах пустых коробок, обклеенные марками и скотчем. Желание уйти из этого материального мира, поддаться искушению искусства было велико. Лишь необходимость в деньгах перед грядущей поездкой сдерживала Джимми от шага и подписи внизу договора. А возможно ли запечатать письма с ненавистью, которые, словно обезумевшие, носились в его душе?

          А за окном ярко било февральское солнце. Казалось, оно растопит небо, которое покрывало усталую планету, но слишком холодными были его лучи. Мелькали люди, на заснеженных дорогах виднелись следы шин, скорости, ярости, с которой усталые водители жали педали. Это все было так привычно. Сонные школьники, спешащие на занятия, безразличие на лицах людей, покинувших искусство, нырнувших в поток материальных отношений. Февраль рисовал свой декаданс, наполняя возвышенными склонами город, забытый и замерзший. Джимми спешил на работу, чтобы вновь ощущать те презрительные взгляды прохожих и копить иглы совершенной ненависти. Мысли о том, что Саманта уезжает, терзали парня. И эта смесь из взглядов, фантазий и раздумий уничтожала рассудок Джимми, пробивая его отверткой, словно сердце средневековых рыцарей, разрезали блестящими мечами. Долгий путь и двери магазина.

          Сегодня был очень важный день. Впервые, за все время работы, Джимми увидит начальника сети магазинов. Волнение играло в душе парня, перебирая минорные струны старой гитары. Затем, это чувство сменила ненависть. От каждого крика, который вырывался из фальшивой глотки толстого начальника, в Джимми била злость. Безупречным фонтаном она вырывалась в материальный мир, минуя все эти глупые комплексы жалких людей.

          - Заткнись! – вырвалось у Джимми, удивляя всех собравшихся и наблюдающих за тем, как морда начальника морально пожирает душу паренька – Закрой свой рот!

          - Что ты себе позволяешь? – удивленно, слегка опешив, спросил человек в строгом костюме – Ты забываешь, кто тут главный! – с этими словами начальник ударил кулаком по столу

          - Ты забываешь, кто тут человек! Думаешь, ты нажил свое состояние, и теперь царь?! Нет! Деньги не равны количеству счастья! Ты сколько потерял друзей?! Построил от них забор, лживый кусок говна! Ты, и правда, думаешь, что твои грязные бумажки смогут заткнуть всем рты?! Нет! Они заставят замолчать лишь слабых, вынужденных подстраиваться под обстоятельства! И виноват даже не ты, а те, кто, прикрываясь гербом, рушат страну! А ты при чем? Ведь, твоя душа – раб. Ха – Джимми засмеялся – Что скажут, то и сделаешь, лишь бы сохранить частичку власти! И я надеюсь, что ты сгоришь в пламени!

          Джимми швырнул в угол специальную форму, которую выдавали на работе, и отправился к выходу из магазина. Заработная плата пришла еще вчера, поэтому уже ничего не держало парня в этом разговоре. Начальник лишь провожал взглядом молодого человека, пытаясь выдавить из себя хоть часть мерзких слов, но горло было перекрыто.

          Эта ненависть, казалось, она расползлась по всему торговому комплексу, въедаясь в умы сонных зевак. Джимми тяжело дышал, стараясь справиться с очередными нападками злости. И снова, то чувство, когда часть его души, словно умирая, переходила за грань наблюдения, выстраивая свои новые планы. Еще никогда в своей жизни молодой человек не ощущал таких позывов к жестокости. Весь чертов мир был переполнен объектами, которые старались уничтожить сознание парня. Нутро стонало от желания стереть ухмылки с лиц прохожих, подарить им кровавый дождь. Джимми прижался к стене, подняв лицо к небу, чувствуя, как белый пепел падает на кожу, принося легкие уколы холода. Перед глазами бежали картинки. Какие-то малопонятные фильмы. Кровь, куски мяса. Но они никак не могли собраться в долгую череду событий. В одну вереницу историй! Это раздражало еще больше. Парень приоткрыл глаза и, увидев, сколько человек на остановке, решил поймать машину такси. Это было похоже на то, как волны бьют по прибрежным скалам, с каждым ударом проникая глубже, вырезая своеобразные отметины чести! Тяжело.

          Хрипящее радио, которое играло на всю свою мощность в салоне такси, ласкало слух Джимми, успокаивая его душу. Нет, это не конец. Ведь, в мире так много работы. И одна ничтожная должность не сломает устои, высеченные на величественных столбах. Как минимум, так думал Джимми.

          Парня терзали десятки различных вопросов. Как обо всем рассказать Кэтрин? Что она ответит? Как примет такую новость? На какие деньги ехать в столицу? Вопросы догоняли, взрывали оболочку души, врываясь внутрь, оставляя лишь легкий аромат никотина и старых бандитских песен, которые выплевывали радиоволны. Да и плевать на эту работу, лишь материальные частицы договора имели свои проблемы. Парень даже не догадывался, как он поедет в столицу. Хотелось выбраться из этого логова бетонных оков, чтобы машина такси миновала эти дома и холодные лабиринты. Давай, шофер, дави педаль глубже! Мечты о доме, музыке, терзали Джимми. В окно парень видел проходящих людей, которые боролись с белой гримасой смерти.

          Да и где тот дом, о котором так мечтал Джимми? Место, где крики и упреки важнее человеческих качеств, где насмешка играет роль заряженной бомбы, готовая взорваться, касаясь нежными осколками корпуса, разрезая ласковую кожу. И разве это дом? Сколько времени молодой человек провел, блуждая по коридорам холодной планеты, в поисках закрытой коробки чувств? Но так и не смог ее отыскать. Дом – место, где спокойствие и легкий бриз из эмоций ласкают твою душу. Есть ли он? И зачем искать бетонные стены? Может быть, дом внутри. Где-то глубоко под слоем кожи.

          Джимми открыл дверь квартиры, и теплый воздух обласкал его лицо. Вскоре, должна была прийти Кэтрин. Парень так и не придумал, что сказать сестре. Его слух тревожили унылые песни, а душа, казалось, покидала тело. Злоба утихомирилась, сменив ураган на легкий ветерок ненависти, который касался осенних листьев, что так грациозно танцевали внутри его сознания. Джимми собирал по деталям механизм разума, чтобы запустить его вновь. Быть может, он уничтожит этот мир, хотя бы разобьет вальсирующие рамки стыда. И какова цена этого аппарата? Наверное, самая страшная смерть реальности.

          Джимми лежал на кровати, выглядывая в потолке знакомые координаты. Он вновь уходил в объятия грез, которые ласкали его душу вуалью весенних цветов.

          Ведьма: «Слушай, я забежала, чтобы тебе написать, потому что вечером буду спать, наверное, и мы не пообщаемся»

          Джимми: «Почему? Рано вставать? Кстати, в котором часу выезжаете?»

          Ведьма: «Брат заедет в шесть утра»

          Джимми: «То есть, ты хочешь сказать, что сейчас на часах семь вечера, но ты ложишься спать? Я правильно понимаю?»

          Ведьма: «Именно. А к чему эти вопросы? Не доверяешь?»

          Джимми: «Не, ну мало ли. Вдруг, ты вроде спишь, но в это время держишь за руку какого-нибудь паренька?»

          Ведьма: «А почему бы тебе не успокоить свой пыл. Знаешь, я тебе скажу одну вещь. Не перекрывай мне кислород, я этого не выношу. Люди начинают ревновать, кричать. Да, у меня есть много друзей, но они ко мне не навязываются. Иногда, люди могут просто дружить и хорошо общаться»

          Джимми: «Не уверен я в этом»

          Ведьма: «Знаешь что, засунь свою ревность в глотку себе! Ты меня разозлил, как встретил. С самого порога. И теперь думаешь, что мы сможем нормально попрощаться?! Ты издеваешься?! В общем, сладких снов тебе! Пока!»

          Джимми: «Прости меня. Блин, я не знаю, что на меня нашло. Просто все навалилось сразу. Да и потерять тебя я очень боюсь! Знаешь что, может быть, я вообще тебя люблю! И нет, я не пьяный, чтобы писать такое!».

          Дальше лишь глухое молчание, в котором секунды превращались в миниатюрную вечность. Джимми подумал еще немного, прильнул к экрану и начал быстро выбивать новые буквы, которые превращались в незамысловатые строки.

          Джимми: «Самых сладких снов. Счастливо доехать. Как будешь на месте – сообщи мне, пожалуйста. Люблю тебя. Целую».

          Одно слово – обещание. Сказать: «Люблю» - подписать себе приговор длиною в жизнь. Приговор, который обязывает смертных чтить его великолепные грани. Невозможно нарушить это искусство. А если получится, то оно не было безупречным. И готов ли человек, рискнувший и поставивший все на кон, вступить в игру любви и светлых чувств? Вряд ли. Но как ответить на вопрос, если вокруг нет тех, кто понимает его суть? Лишь сотни готовы задать этот вопрос. Десятки будут ждать ответов. И только единицы постараются их найти, перебирая картотеку своих душ, словно книги на старых и пыльных полках городских библиотек. Холодный душ детальных задач, для сонных умов мира.

          Вечером пришла Кэтрин. Как ни странно, но она довольно-таки легко отнеслась к новости о работе Джимми и его увольнении. Это очень удивило молодого человека. Конечно, парень ожидал очередных скандалов и криков, но вместо этого получил лишь долю сочувствия и полет мысли. А о чем была та мысль? Деньги. Ведь, скоро ехать к Саманте. Конечно, у Джимми оставались наличные от заработной платы. Но хватит ли их? Да и плевать уже. Ни одна монета в мире не сравниться с величием любви.

          Ровно в пять утра прозвенел будильник. Голова Джимми болела. Наверное, от всех тех мыслей, которые разрывали его разум на мелкие клочки величественного страха. Парень перевернулся на бок, схватив телефон, лежавший на полу около кровати, и начал набирать сообщение:

          Джимми:

          «Доброе утро. Я проснулся, чтобы пожелать тебе счастливого пути. Извини за вчерашнее. Знаешь, я буду надеяться, что у нас все отлично. Бывают ссоры и прочая муть, но не хочу забивать тебе этим голову. Счастливого пути. Люблю тебя».

          Как только парень отослал сообщение, сон настиг своими оскалами, поедая разум, который еще старался быть в реальности. Величие богов сна – страшная сила. И так редко удается справиться с ними. Джимми не смог. Он, в беге нескольких секунд, был полностью поглощен мирами, где творятся чудеса, разбивая колючие рамки.

          Утро не задалось. Дело в том, что почти все ровесники Джимми уже давно получили водительские права. Почему их не получил сам парень? Все время, сколько ему не предлагала Кэтрин, у Джимми находились дела важнее. Отношения, потеря минут и прочие глупые отговорки. Этим утром, пока Кэтрин собиралась на работу, снова зашел подобный разговор, испортив ожидания парня.

           - Джимми, в этом году отучишься на права? Теперь у тебя куда больше времени – начала девушка – У меня там знакомые, договорюсь, чтобы ты ходил туда, денег меньше возьмут. Как тебе идея?

           - Думаю, не стоит – в голове парня крутилась одна мысль

           - Почему?

           - Сколько там нужно учиться? Пару месяцев? Ведь так? – сыпал вопросами Джимми – У меня есть определенные планы на это время

           - Интересно, какие?

           - Это не столь важно. Кэт, я не хочу ругаться. Ты же знаешь, что этот разговор снова приведет к крикам

           - Если у тебя есть мозг, то согласишься. Или что тебе мешает? Какие планы?! – девушка повысила голос – Хочешь всю жизнь продавать одежду? У тебя нет даже образования. Как ты собираешься жить дальше? Объясни мне! – в голосе сестры явно слышался гнев, который, словно костер на открытом воздухе, вспыхивал все сильнее, обжигая тело парня

          - Я в столицу на пару дней поеду в начале марта! Какие еще вопросы! Мне не нужны твои права! Это моя, мать ее, жизнь! – Джимми, сильно размахнувшись, ударил ладонью по стене – Поступлю, и образование у меня будет, и работа отличная!

          - Мне идти нужно! Знаешь, я с тобой еще вечером поговорю – угрожающим тоном, произнесла девушка

          - Меня вечером не будет!

          - И где на сей раз пропадешь?

          - В аду, сгорю заживо – Джимми швырнул сигарету в пепельницу и быстро отправился в комнату

          - Снова убегаешь? Слабак и тряпка! – выкрикнула в след, уходящему парню, девушка – Всегда так, и правильно, что тебя никто не любит! Только и умеешь трепать всем нервы! – продолжала девушка, уже обуваясь в коридоре – Я с тобой еще не закончила. Вечером договорим, и только попробуй сбежать!

          Джимми лежал на кровати, уткнувшись лицом в подушку, прокручивая все слова сестры у себя в голове. Какая-то непонятная агрессия разливалась по его венам, окрашивая кровь в черный, как смола, цвет. Мысли заполняли каждый уголок разума – «Мне никто не нужен! Есть только я! Как же я хочу, чтобы весь этот мир умер в мучениях!». Но, как и раньше, это была лишь маленькая часть души Джимми. Сам же парень прекрасно понимал, насколько сильно был не прав. Пытаясь унять эти непонятные мысли, он пальцами врезался в простынь. Бешенство, словно помутнение рассудка, овладевало им с каждой секундой все больше. Пять очень долгих и странных минут проклятий, которые не контролировал разум Джимми. Состояние похожее на кому, сон. Он вырван из реальности, которая бросала свой кожаный ошейник на его тело, привязывая душу парня к неуправляемым полетам среди вулканов гнева. Тяжело. Щелк. Вспышка. Будто кто-то стер все слова и чувства, так быстро мыли стали на свои места. И вот уже тело лежит на кровати, задыхаясь, глотая медленно губами воздух, приходит в свое начальное положение. Что это было? Даже Джимми не знал ответа. С трудом, но все же парню удалось прийти в себя, ужасаясь странному моменту очередного дня.

          Самое ужасное в этих ситуациях было то, что в последнее время они возникали очень часто. Все эти ссоры и крики стали частью быта, и в каждый такой момент парню хотелось убежать, ведь было так больно слушать правду или наоборот очередной бред, направленный на самые больные места. Но рядом с ним в эти моменты была Саманта, хоть и не физически. Боль, которую приносили все эти ссоры, девушка заглаживала, словно утюгом мятую рубашку, но она не уходила полностью. Это так же невозможно было объяснить. Слезы, раны уходили куда-то глубоко, образовывая в душе парня тучи, здания, какие-то истории. Поэтому, стоило парню остаться в одиночестве, сразу же меланхолия окутывала его сердце, но это было лишь началом. Джимми даже и не подозревал, что носил в своей груди.

          Вестей от Саманты не было. Это очень пугало парня, заставляя раз за разом смотреть в телефон, в надежде увидеть там новое сообщение. За коном завывала вьюга, играя струнами по нервам, заставляя Джимми закрывать свои глаза, чтобы вновь убежать в детство. Гнев, словно неумелый кинорежиссер, подбирал воспоминания, пропитанные различными эпизодами жестокости, но не мог нарисовать одну картину, бросаясь в красках потухшей души. Джимми поднял с пола тетрадь и, открыв ее в нужном месте, начал записывать новые строки, продумывая каждую букву:

          «19 февраля 2011 год.

          Мир.

          Здравствуй, мой молчаливый свидетель. Я так часто думаю о мире, вижу, как его наполняют холодные лица, без чувств и эмоций. Роботы, которые куда-то бегут, оставляя лишь тонкий налет прозрачной пудры на книжные обложки истории. Да и в чем весь смысл? Один огромный шар, забирающий каждый метр теплого воздуха, крутит его со всей громадной силой, чтобы поразить еще несколько сердец, вдохнуть в них жизнь, чтобы убить. Гениально. Игривый каприз вселенной – собрать пустые души в одном месте, запустить движение по кругу от начала и до самого конца. Апокалипсис уже идет, и каждый в его эпицентре.

          А быть может, и нет ничего? Лишь хорошо спланированная иллюзия. Безупречный фокус, созданный чьими-то нелепыми руками. Магия, не более. Но, ведь, волшебников не бывает. Значит, этот обман исчезнет, одаривая пустоту тихими выстрелами, которые подхватит эхо, унося далеко за пределы разума, уставшего бороться и рисовать. И как любого шарлатана, умело раскроет трезвый взгляд. И сколько лет понадобиться, чтобы разрушить иллюзию многогранного наигранного мира?

          А вдруг все – сон. Такой тихий мирный сон. И нас нет. Мы в нем. И пробуждение разума принесет апокалипсис. Стареем в воображении других людей, любим в чувствах чужих душ, живем в смерти незнакомого разума. Он откроет глаза – мы исчезнем, стирая все страницы истории, которые создавались годами. Эта тонкая грань, от чувств людей, до смерти Бога. И сколько планет крутится в наших снах? Ведь, я часто вижу в полетах грез чужие лица, которые пугают, заставляют бежать, или прижимают к себе, одаривая нежностью рук. Может быть, я – Бог? Религия в сосуде. В кожаном футляре тот добрый взгляд старца. Найду ли я себя в бесконечных фантазиях незнакомого лика?

          Душевнобольной. Хм. Теория вашей планеты! Привязанный к холодной каталке, кричащий, плюющий в сознание масс, выдумывающий новый мир. В его воображении есть все! Война и хаос! Любовь и порядок! Душевнобольное божество, сотворившее ваш мир в препаратах и инъекциях! Тысячи галактик в палатах, оббитых войлоком! И кто мне скажет, что он не может быть богом?! Каждый имеет шанс быть создателем, находясь в смирительной рубашке внутри мягких стен! Разве, нет?

          Щелк. Пустота. И осознание уходит куда-то далеко за грань разумного, теряешь связь. И этот мир – просто шар, кружащийся в холодном космосе. Да и плевать на всех этих людей. Зачем я думаю об этом? Наверное, стараюсь наполнить тот пробел, который оставили годы. И снова без стиха в тебе. Прости.

          Я навсегда твой».

          Вечерело. В комнате темнело. Кэтрин еще не вернулась домой. Скорее всего, осталась у подруги, как она и любила делать. Легкий джаз проникал в уши, лаская их, подобно летнему ветерку, заставляя Джимми закрывать глаза и, словно мелкие снежинки, таять в объятиях постели. Мысли терзали голову. Где была Саманта? Парень находился в каком-то непонятном состоянии души, то волнуясь, то тихо засыпая. Та злоба, которую получил молодой человек еще утром от слов Кэтрин, играла немаловажную роль, заставляя Джимми выбивать по клавиатуре новое сообщение:

          Джимми: «Привет. Ты должна была написать, по-моему! Я сижу тут, как чудик, волнуюсь за тебя, а ты там прохлаждаешься!»

          Молодой человек был удивлен тому, что звук сообщения пришел буквально через десять минут. Значит, Саманта что-то ответила. Он без колебаний бросился к ноутбуку, впитывая глазами приторный и блеклый свет.

          Ведьма: «Ты на меня не ругайся! Скажи спасибо, что я вообще жива! Разошелся он. Думай своей головой, хоть изредка. Я тут в слезах вся сижу, колотит до сих пор. Только приехали, а ты сразу начинаешь»

          Джимми: «В смысле? Что случилось? Ты чего плачешь? – на мгновение огромный ком страха окутал сердце парня – Прости меня, пожалуйста. Я ни в коем случае не хотел тебя обидеть или задеть чем-либо»

          Ведьма: «Мы в аварию попали»

          Джимми: «Как?! Ты цела?! Все в порядке?!»

          Ведьма: «Мы ехали, был туман большой. И брат начал обгонять машину, а дорога-то скользкая. Нас занесло, и прямо нам на встречу фургон ехал, водитель, видимо, не успел притормозить и влетел в бок машины. Мне так было страшно. До сих пор отойти не могу. Я? Ребра очень болят, просто невозможно. Вот сижу, а на глазах слезы, и тот момент прокручивается, вызывая снова страх»

          Джимми: «Прости меня. Я не знал. Может в больницу тебе нужно?»

          Ведьма: «Может быть. Я обезболивающие таблетки приняла и снотворного. Надеюсь, удастся уснуть. До сих пор трясет всю»

          Джимми: «Маленькая моя, все уже позади. Успокаивайся. Боль пройдет. Главное, что не случилось самого страшного. Ложись на бочок, обнимаю тебя очень нежно. Закрывай глазки»

          Парень не мог поверить в случившееся. Его руки дрожали, а в уголках глаз скапливались слезы, касаясь ресниц холодными кристаллами. Внутри, где-то в камерах сердца, застыла грусть, которая давила все сильнее, заставляя Джимми касаться руками клавиш, чтобы успокоить принцессу, принести радость. Как это сделать?! Иногда, мы бессильны в глупых играх природы. А значит, человек уже давно не венец творения, не лучшая деталь механизма вселенной. Просто часть.

          Ведьма: «Не могу»

          Джимми: «Почему?»

          Ведьма: «Стоит мне закрыть глаза, как я вижу те события. Страх. Это очень сложно. Спасибо тебе за заботу»

          Джимми: «Значит, перевернись на бок, я тебе сейчас позвоню, если можно. Убаюкаю тебя. Спою тебе колыбельную»

          Ведьма: « Ты такой милый, но думаю, не нужно. Ты просто пиши, я буду читать, и меня само отрубит от реальности. Хорошо?»

          Джимми: «Как пожелаешь, принцесса»

          На протяжении часа парень писал истории из своей жизни, приукрашая их образами, тоской, радостью. Вскоре, Саманта перестала отвечать. «Уснула» - подумал Джимми, отвернувшись к стене. Молодой человек долго пытался покинуть реальность, чтобы его разумом завладела синтетическая мечта в виде сна. Он благодарил судьбу за то, что она не забрала самую ценную персону его дней. Джимми долго мечтал, перебирая в осколках разума события, которые наполняли его жизнь. Борьба реальности и сна закончилась лишь через два или три часа. Джимми уплыл в мир грез.

          Всего одна ночь. Казалось бы, несколько часов. Но было ощущение, что Джимми проспал все эти недели. И вот он открыл глаза, а за окном первый день весны. Капельки воды падают с огромных сосулек, которые повисли где-то под крышей домов, словно ночь нависает над городом и постепенно тает, оставляя жизнь солнцу. Несмотря на теплые лучи огненного диска, нагревающие воздух, земля была усыпана снегом, и, по всей видимости, он даже не думал отдавать свое место грязной вязкой почве. Первые числа весны били по календарю. Она всегда такая. И если год – жизнь, то весна – детство. То самое время, когда солнце начинает светить, чтобы показывать весь этот мир. Сонные листья распускаются на деревьях, узнавая тепло, которого так долго ждали. Жизнь учится жить. Природа начинает свой путь, чтобы умереть зимой. Словно ребенок, который учится ходить, ощущать, играть в песочнице, строя тысячи иллюзорных замков. Человек, который учится мечтать. Весна – детство. Лето – юность. Когда мир почти узнан. Цветы, деревья, солнце. Листва, которая шумит своеобразными песнями, реки, журчащие при каждом мгновении ветра. Теплый мир. Беззаботный период года. Ночь задерживается в сутках, оставляя все больше минут для веселья, мыслей и любви. Так пусто внутри. И все прекрасно. Ни сожалений, ни проблем, ничего нет. Лишь радостные блики солнца. Осень – период старения. Когда планета сбрасывает с себя всю радость, принимая усталые линии ударов грусти, осознания. Сколько сожалений в летящих листьях октября? Мудрость в бесконечных каплях дождя. Блаженное смирение. Эта талая меланхолия, добрая ностальгия. Тысячи ненужных слов, которые забирает ветер, клятвы уносятся за горизонт, остывая в неоновых камерах больших городов. И лишь бензиновый запах улиц смешивается с ароматом гнилых листьев и ненависти, одаривая горячим чаем и спокойствием. А затем, зима, как смерть. Природа видела все, но не видела небес. Зима – старость. И на последнем вздохе она готова умереть. Холодные дома, ветер, который задувает внутрь окон. Снег, приносящий смирение в этих днях. Сонный катаклизм, усталый фокус смерти. Природа учиться умирать. И разве это не прекрасно, когда ты слышишь, как она закрывает глаза? Приходит смерть в последний день февраля. Еще один вздох, но горло перекрыто, а легкие отказываются принимать этот талый аромат. И снова детство. Весна.

          Джимми стоял у окна, наблюдая, как весь этот мир утопает в количестве великолепных звуков. Почему-то весна всегда приносила ненависть в душу парня. Все эти люди, бегущие куда-то, грязные улицы, которые уничтожают белое небо, покрывающее землю. Почему все так? И где была душа, когда ее резали на части лучи солнца?

          Парень привыкал к меланхолии, которая все глубже оседала в его легких. Странно. Он по-настоящему влюблялся в это ощущение одиночества. Боль все глубже отпечатывалась в его сердце, оставляя лишь короткий визг тормозов, но, казалось, уже не уйти от столкновения. Ссоры с Кэтрин возникали намного чаще, чем раньше, и после них парень впадал в глубочайшие депрессии, но они притягивали к себе. Именно в минуты одиночества молодой человек мог творить шедевры, думать более масштабно, видеть то, что невозможно заметить утопическим взглядом общества. Он все глубже опускался в мечты, дарившие ему крылья, отправляющие в полет, где бренное тело способно балансировать между серых облаков, впитавших в себя дым заводов и промышленных станций.

          Саманта шла на поправку. Ребра болели уже не так сильно, а кошмары, преследующие во сне и наяву, отошли на задний план. Они сломались под тяжестью жизни. Поиски работы увенчались успехом, и теперь, она продавала какие-то товары для животных в одном из самых крупных зоомагазинов страны. Единственная проблема, которая мешала ей – путь от дома, где жила девушка, до места работы.

          Во всем этом урагане событий Джимми грела лишь мысль. Мечта о том, что скоро они вновь встретятся с Самантой, стирая грани безумия и боли. Девушка, конечно, была всячески против встречи, но Джимми вновь придумал легенду с издательством, чтобы добраться в объятия той, о ком думает целыми днями. Проблема с деньгами брала свои обороты, уничтожая рассудок парня, внося в него тысячи плохих мыслей, с которыми молодой человек боролся всеми силами.

          Иногда, мы делаем необратимые поступки, и именно в них открываются глаза. И то, что казалось таким милым, правильным, добрым, превращается в ложь.

          Джимми отошел от окна и опустился на кровать, взяв в свои руки дневник. Он даже не представлял о чем писать. Да и зачем вообще создавать строки, если никому до них нет дела? Хм. Странно. Чернила оставляли следы на белых листах, пачкая их все больше, пропитывая разумом и мыслями:

          «3 марта 2011 год.

          Общество.

          Здравствуй, мой дом. Я боюсь людей. Я не понимаю, почему все так. Да, я появляюсь в толпах, но меня тошнит! Они какие-то немые. Терпеть можно. Но знаешь, пришла весна, а значит, их станет больше на улицах. Все эти толпы. Не люблю. Просто боюсь. Человечество, как механизм шестеренок, будто рой пчел. Тысячи, миллионы, миллиарды бактерий, которые заполоняют землю, создавая иллюзию смысла жизни, строят свои глупые соты, чтобы закрыться в них навечно! И разве в этом смысл? Работать, как слаженный симбиоз, чтобы вырваться через много лет, создать семью и умереть. Что со мной не так?! А эти ссоры с Кэтрин. Она твердит, чтобы я больше бывал на улице, думал о будущем. Боже. Бред! Я не могу бывать на улицах чаще, ведь там эти лица, без эмоций и гримас. Куда они вечно спешат? Успеть купить, заработать? Где смысл?! В чем он?! Будущее? Кому оно надо?! Прости за столь неровный почерк, за этот разброс в мыслях. Я слаб.

.

Оттепель. И птицы прилетают с юга,

В этот холодный край, холодных душ,

И где однажды в нас побывала вьюга,

Пытаемся согреться, хоть как-нибудь

.

Она молчаливо глаза мне застеклила

Сердце - пластик, льдом покрыта кровь.

Бежали от дождя, сухой запах лилий,

Рано утром с росой проникал в мой кров

.

Где найти приют? В обрывках памяти?

В старых записях, мне там так тепло.

Дай мне время немного, пока маятник

Передвинет стрелки наших часов

.

Во дворе так сыро, и снова туман

Кофе греет ладони, а я опять не спал

По зрачкам бежали и исчезали дома

И в своих мечтах я не мог летать

.

Дай хотя бы чуть-чуть старых чувств

Смех не рожденного поглощает старость

Минор в зеркалах снова наводит грусть

А я не забыл и это слишком странно

.

Дай боль тех ран, буду ее лелеять

Петь колыбельную, ну и что теперь?

Красивый, слишком холодный апрель,

А мы все так же ждем. Оттепель.

          Глупые бессвязные стихи. Но знаешь, что тревожит меня? Эти состояния меланхолии, в которые я влюблен по горло. Бороться? Зачем? Я люблю их. Эта легкость, тихий туман на окнах, чувство невесомости и мои мечты. Именно в них я становлюсь лучшим. Мне так тепло там. Кажется, что каждый уголок разрушенных городов в моей душе готов принять меня в свои ласковые объятия. В такие моменты я забываю о боязни общества, о тех проблемах, которые стоит решить, через слезы общения с людьми. Да, иногда, собеседования доводят меня до безумного состояния, заставляя дышать ненавистью к этому чертовому миру! И лишь грезы спасают мой очаг.

          Спасибо. Я не устану это повторять. Огромное тебе спасибо».

          Джимми отложил тетрадь, включив грустную музыку, которую так сильно любил. Мысли вновь уходили в неизведанный мир, где правит грусть и усталость. Парень перебирал купюры, которых явно не хватало на поездку в столицу. Этот фактор убивал все светлое. Джимми был готов пустить по щеке холодную слезу, но держался, надеясь, веря во что-то лучшее, доброе, успешное. А что остается человечеству, кроме надежды и веры? Однажды, мир погибнет. Останутся лишь люди, которые надеялись.

          - Доброе утро – в комнату Джимми зашла Кэтрин

          - Привет – сухо и грустно ответил парень

          - Почему так рано проснулся? С твоим образом жизни можно спать до обеда

          - В смысле?

          - Не работаешь, не учишься. Я вообще не понимаю, что ты будешь делать дальше. Вот ответь, кому ты такой нужен?

          - А тебе обязательно говорить это каждый день? – Джимми поднял голову вверх, предвкушая очередной скандал, который ворвется в его разум – Думаешь, я не осознаю свое положение? Мне весело?

          - Я не вижу, что ты к чему-то стремишься

          - Знаешь – начал Джимми, стараясь выплюнуть те слова, которые мучили парня долгое время, рассказать Кэтрин о тех проблемах, что уничтожают его сознание, но вместо этого, парень лишь продолжил – Я скоро еду в столицу

          - Зачем?! – девушка повысила голос – К очередной мадам?!

          - Она не очередная! И не смей о ней так говорить!

          - Вот как! Чужой человек дороже сестры?!

          - Я этого не говорил. И вообще, мне нужна твоя помощь – смиренно опустив голову, тихо произнес Джимми

          - Какая?

          - Дай мне в долг денег на поездку

          - Ха – засмеялась Кэтрин – Ты и правда считаешь, что я помогу тебе в этом? Я не собираюсь спонсировать твои свидания!

          - Да мне в долг! Я тебе их верну в скором времени – старался объяснить Джимми, сдерживая слезы, которые приносили мысли – Пойми ты, мне необходимо туда!

          - Нет – словно насмехаясь над парнем, произнесла девушка – И ты никуда не поедешь. С чего ты вернешь? Посмотри на себя. Безответственный, необразованный, безработный элемент. Кому ты такой сдался? Не смеши меня, Джимми. Ты превращаешься в ненужный элемент, брошенный всеми. Понимаешь?

          Парень замолчал, отвернувшись к окну. Кэтрин что-то кричала, но Джимми уже не слушал. Невероятно, но он смог покинуть эту реальность на мгновение, отдать свое тело на растерзание молекулам грез, которые способны уничтожить все живое в очередное утро. Вскоре, послышался скрип двери, а значит, девушка ушла на работу, оставив парня наедине с отголосками ее упреков и колких фраз. Затем и сам Джимми покинул дом, надеясь, что небольшая прогулка пойдет ему на пользу.

          На улице ярко светило весеннее солнце, которое еще больше бесило молодого парня. Блики лучей на снегу сильно слепили глаза, дети бегали во дворе, играя в какие-то игры, выкрикивая друг на друга обидные слова, когда у них что-то не получалось. На остановке так же было полно народу. «И куда они все едут?» - подумал Джимми. Вскоре, прибыл автобус. Парень нашел свободное место в конце салона, уселся на мягкое кресло и погрузил лицо глубоко в капюшон. В ушах играла музыка, но ее заглушали ненависть и крики. Молодой человек переводил глаза с одного на другого пассажира автобуса. Дальний путь, парень и сам не знал, куда он едет, нужно было побыть одному, и, кроме парка на краю города, ничего не приходило в голову. Джимми прикрыл глаза, вновь, создавая в своей голове кадры картин, и совсем другого мира. И как бы он не пытался сделать что-то доброе, сколько бы радужных красок не выливал на белый холст, жестокость и темнота брали вверх. Парень еще долго сопротивлялся, но в конечном итоге сдался в багровые объятия насилия.

          Все тот же автобус, но уже в реальности, которая сильно изменена воображением Джимми. Минимум шума, лишь непереносимый запах перегара и пота, второсортные граждане, спешащие на работу, по делам. Не смотря на довольно теплую погоду, на руках парня все те же белые перчатки, в которых он держит длинное ружье, а весь салон автобуса забит в самом краю, боясь даже сказать слово. Вокруг лес, заполненный прекрасными видами, оживленный при помощи пения диких птиц, такое умиротворенное состояние души. Сам парень, расхаживая по салону автобуса, задвигал долгие тирады о создании мира, о религии, о существовании Бога или его полном отсутствии. Люди, прижимаясь ближе друг к другу, тихо плакали и стонали, что вызывало у Джимми огромное удовольствие. Он видел, как слезы разбивались о грязный пол салона, омывая его, наблюдал, как их руки тряслись. Они боялись парня с ружьем наперевес, и их страх лишь подогревал желание Джимми, словно увеличивал его любовь к насилию. Ведь, когда, если не сейчас, парень мог играть со своими жертвами, словно всемогущий посланник ада.

          - Не советую играть в героя – произнес Джимми

          - Ты сгоришь в аду! – выкрикнул кто-то, сквозь слезы, из толпы жалких, дрожащих от страха, людей

          - Я попрошу тебя выйти – сорвалось с уст парня, но толпа замерла, лишь умоляя отпустить их к семьям, родным

          Зло переполнило чашу равновесия Джимми. Схватив за волосы какую-то женщину, он поставил ее перед собой так, что она коленями уперлась в грязный пол. Холодное дуло ружья коснулось ее лба.

          - Я считаю до трех. Раз, два – но в толпе все равно находилась тишина – Три! Вот видишь, одна овца портит все стадо. И в каждом скоплении биомассы есть такие люди, быть может, поэтому мир настолько грязен и омерзителен – шепотом, на ухо женщины, произнес молодой человек.

          Парень не спеша продавил тяжелый курок на себя, чувствуя, как пуля проходит по стволу, и снова оглушительный хлопок. Словно гнилой арбуз, голова женщины разрывалась на куски. Пуля, будто резак, входила в череп, разламывая его, разрывая на мелкие частицы. И когда кора черепа пошла по «швам», кровь, как все тот же сок гнилого арбуза, в огромном количестве хлынула на лица толпы, сидевшей сзади. Обезглавленное тело рухнуло. Люди замешкались в паническом страхе, пытаясь вырваться из железной банки смерти. Джимми вновь нажимал на курок, бренные куски человеческой плоти падали на пол, крики и слезы наполняли салон. Оторванные конечности, руки, ноги, пальцы, валялись по всему полу, поливая обильными струями крови полуживые лица, вытекшие глаза смотрели на Джимми, который в это время устраивал багровый фарш.

          В воздухе пахло омерзительной смесью пороха и гнилой плоти. Дым опускался в салоне, придавая глазам Джимми возможность видеть. Забрызганные кровью окна не пропускали свет, разорванные в клочья тела усеивали весь пол автобуса, по крыше которого барабанили капли дождя. Закинув ружье на плечо, парень, насвистывая мелодию, отправился к выходу. Около двери, он взглянул в зеркало, которое стояло около водительского кресла. Вся одежда была запачкана кровью, по лицу текли, чуть ли не ручьи, алой жидкости, улыбка на лице сияла больше прежнего. Парень открыл дверь и покинул салон. На улице шел дождь, смывая с него цвета греха и стыда.

          Лишь объявление водителем нужной остановки, вырвало Джимми из этого едкого сна насилия. Он так же вышел на улицу реального мира, но тут светило солнце, и все люди радовались, что вновь вызывало гнев. И только удовольствие от новой картины, которую подарили ему  мечты, пробирало тело парня насквозь дрожью.

          Среди тяжелых деревьев, окутанных снежной пеленой, Джимми нашел свободную скамейку и присел. Тяжелый воздух проникал в легкие парня. Воздух, словно смесь запахов жизни и гнилого трупа, через который чувствовалось, как умирает зима, оставляя свое место новой весне. На потолке города виднелось нарисованное солнце, и небольшие стаи птиц кружили под, великолепно воссозданными, облаками. Не смотря на это, снег все так же не таял. Мысли парня летали где-то в атмосфере, искали пути, возможности встречи с Самантой. Вскоре, идея пришла сама, неожиданно и резво.

          Джимми медленно расстегнул замочек цепочки и снял ее с шеи. Держа за край, молодой человек долго рассматривал лицо Иисуса, которое было столь печально, что даже свет от солнца не отражался в его глазах. Конторы по скупке различных вещей были очень популярны среди молодежи. В них бывали все. Телефоны, кольца, цепочки «уходили» в потные руки предпринимателей, когда люди срочно нуждались в деньгах. Вот и сейчас мысли Джимми кружились вокруг цепочки с изображением «спасителя». Может это не правильно? Продать распятого Иисуса за небольшую кучку бумажек. Дико? Но душа Джимми никогда не находилась близко к «божественному свету», она отказывалась верить в бородатого дядьку, который помогает людям своими невидимыми ладонями. Поэтому решение о продажи цепочки пришло очень быстро. Сам же аксессуар был подарен молодому человеку отцом, но безразличие к этому человеку, не заставляло Джимми передумать. К тому же он готов был бросить все, лишь бы еще раз увидеть Саманту, обнять ее, погулять с ней, держась за руки.

          Ломбард находился через дорогу от парка, в котором сидел Джимми. Молодой человек лишь позвонил сестре, чтобы сообщить о своем решении. В ответ, как и ожидалось, он получил массу критики и бесчисленное количество оскорблений и криков. Но разве это могло остановить влюбленное сердце? Вряд ли. Уже ничего не способно было помешать Джимми осуществить сделку, ценою билета в рай. И зачем мешать?

          Телефон Джимми уныло заиграл знакомую мелодию, и парень поднял трубку, услышав пронзительный, но такой родной, голос:

          - Привет – донеслось с обратной стороны телефонных линий

          - Здравствуй

          - Что делаешь? – спросила Саманта

          - Остановился вот в парке покурить. А ты на работе?

          - Да. У нас обед – пояснила девушка

          - И почему ты не кушаешь?

          - Вот решила позвонить и узнать, как там мой любимый поживает. Поговори со мной немного, и я отправлюсь обедать. Хорошо?

          - Согласен. Кстати, у меня к тебе серьезный разговор. В какие числа марта ты будешь на выходных?

          - Зачем тебе?

          - Поеду в издательство, и хочу увидеть тебя – произнес Джимми, в очередной раз обманывая свою любимую

          - А когда тебе ехать?

          - Понимаешь, мне сказали явиться в марте, но число не уточняли. Значит, я могу приехать в любой день. Но раз уж я буду в столице, то очень сильно хотел бы тебя увидеть там. Поэтому и спрашиваю, когда у тебя выходные, чтобы мы смогли встретиться с тобой

          - Надо подумать – девушка замолчала на несколько секунд, просчитывая в голове, словно на воображаемом календаре, на котором можно зачеркивать дни, подходящее число – Десятое подойдет?

          - Вполне. В общем, я сегодня куплю билет – сказал Джимми, стараясь успокоить шквал бешеных чувств, терзающих его душу – И скоро мы увидимся. Ура!

          - Чудак – засмеялась Саманта – Слушай, мне пора. Давай вечером еще поболтаем?

          - Хорошо – ответил парень, добавив – Я люблю тебя, малыш

          Короткие гудки сменили голос в телефонном аппарате. Джимми перешел дорогу и оказался у дверей конторы, где принимали вещи. Проникнув внутрь, впустив за собой порывы холодного воздуха, взгляду парня предстал небольшой стол, обнесенный забором плотного стекла, в котором виднелось лишь одно окошечко. Спустя несколько минут разговора, крестик с изображением «спасителя» лежал на весах, находящихся по ту сторону ограды, а электронное табло показывало несколько красных цифр. Толстый владелец конторы, подсчитав что-то на листе бумаги, обратился к Джимми:

          - Три грамма ровно. Вы уверены, что хотите продать? Может, еще подумаете? Наверняка эта вещь для вас многое значит

          - Нет. Она не несет в себе чего-либо, что может заставить меня передумать. Так что, могу ли я получить свои деньги?

          - Конечно. Только подпишите здесь – с этими словами, толстяк достал из стола белый лист бумаги, на котором виднелись какие-то цифры, и протянул его парню

          Джимми взял ручку, небрежно бросил свою подпись на лист бумаги, пока владелец конторы отсчитывал деньги, которые являлись для Джимми не просто материальными составляющими мира, а билетом в рай.

          Холодный воздух бил по лицу. На улице темнело, а Джимми только плелся домой, уставший и замерзший. В руке парень сжимал билет на поезд, который увезет его дальше с этого города, туда, где лишь Саманта. Эта мысль успокаивала молодого человека, лелея в нем теплые чувства, способные уничтожат холодные оковы усталого города. Музыка ласкала слух, а вереница ярких фонарей спешила осветить дорогу к самому порогу квартиры, где Кэтрин готовила вкусный ужин. Быть может, она все еще зла на парня, но это уже не тревожило Джимми, как полет реальности не беспокоит безграничные просторы сна.

          - Алло – произнес Джимми, как только гудки телефонных линий сменились  шумом улицы – Ты где?

          - Жду брата – ответила Саманта

          - А почему ты еще не дома?

          - С коллегами зашла в бар. Я, девчонка и парень

          - Круто. И как посидели? Отлично? Я рад – непонятный поток зла терзал душу – И как парень? Красивый?

          - Ты снова начинаешь?! Да, красивый. Но он к подруге подкатывал

          - А я смотрю, тебе от этого не по себе, да? Сейчас тоже с ними? Или с ним? А что? Ведь, вдвоем намного лучше?

          - Как же ты злишь меня! Что я не так сделала? Или у меня не должно быть друзей вообще?!

          - Я билет купил – сбавив гонор, произнес Джимми – Мы же увидимся?

          - Знаешь, не уверена! Пока!

          И вновь голос прервали короткие гудки. Джимми вновь набрал номер, но никто не поднимал аппарат, что вызывало чувство боли, мысли. Дрожащими от холода руками, парень начал набирать сообщение:

          «Джимми.

          Ты хотя бы, как дома будешь – сообщи мне. Я все-таки волнуюсь».

          Конечно, парень понимал, что слова девушки о встречи – всего лишь зло, которое вызывал он сам, но что-то сверлило в душе. Наверное, каждое ее слово воспринималось Джимми, как безоговорочный приказ солдатам, отправляющий их на смерть. Эти слова были так правдивы, ценны, неоспоримы. Каждой клеточкой тела молодой человек сожалел о ревности, дожидаясь теплых объятий дома, чтобы влить переживания в те, испачканные чернилами, листы, без лжи и фальши.

          «3 марта 2011 год.

          Ревность.

          Здравствуй, мой молчаливый свидетель. И вновь я обидел ее. Как объяснить тебе то, что даже вслух произнести невозможно. То чувство, когда перед глазами мелькают кадры чужих глаз, незнакомых рук, лапающих мою совершенную. Знаешь, иногда мне кажется, что я схожу с ума. Но разве люди могут видеть это?! Чувствовать запахи чужих тел?! Она, наверное, уже дома. А я, как потерянный кристалл чистого неба, закрылся изнутри своей головы, не впуская туда даже хирургический нож общества. И как часто мы можем контролировать то, что глубже глаз?! Зачем мой разум рисует все эти сцены?! Почему мы не можем просто говорить с ней?! В чем тут дело?!».

          Электронный сигнал, оповещающий о новом письме, вырвал Джимми из объятий дневника, заставив вернуться в липкий мир. Парень быстро клацал по клавишам, пока его взгляду не явились черные буквы.

          Ведьма: «Я дома»

          Джимми: «Прости меня, пожалуйста. Я не понимаю, что со мной происходит в такие моменты»

          Ведьма: «Понимаешь, когда ты ревнуешь, к тому же так необоснованно, то я чувствую, что мне не доверяют. Словно я предавала уже. И какие отношения без доверия могут быть, Джимми? Мы – друзья. Я очень рада, что в этом грязном городе есть те, кому нравится моя компания, кто поддерживает мои темы. Понимаешь? Я уже ни раз просила тебя, не делать так. Почему ты не слышишь?»

          Джимми: «Потому что. Я не знаю, как это объяснить. Многие люди уходили из моей жизни, предавали. Даже мать, и та наполовину сбежала, оставив лишь горький вкус воспоминаний. Это, словно начертания судьбы, которые невозможно обойти. Все женщины, которых я знал, становились, либо холодными ко мне, либо уходили прочь»

          Ведьма: «Я не все, Джимми. Просто ты должен понять, что мне необходимо общение живых людей. И да, извини. Я сказала, не подумав, что не уверена в нашей встрече. Она будет. Слушай, устала сегодня. Можно я лягу раньше?»

          Джимми: «Конечно, зачем ты спрашиваешь? Прости меня»

          Ведьма: «Хватит извиняться, чудик. Просто постарайся сдерживать свои гормоны. Кстати, на какое число билет?»

          Джимми: «На девятое. Десятого буду в столице. Встретишь меня?»

          Ведьма: «Конечно, встречу. Ха. Впервые буду ждать парня на вокзале. Цветы купить?»

          Джимми: «Хватит. Прекрати надо мной издеваться»

          Ведьма: «А иначе что?»

          Джимми: «Получишь! Вообще, при встрече узнаешь! Сильно устала на работе сегодня?»

          Ведьма: «Да. Да и разговор с коллегами тоже выматывает. Они в столице уже не первый год, такие странные, другие ценности»

          Джимми: «Большие города меняют людей. Интересно, почему? Наверное, они дарят мнимую свободу человеку. Старые законы, имеющие силу рядом с домом, там, не подчиняются ритму быстрых машин. Ценности меняются, заставляя людей рисовать новые маски на своих лицах. Окунувшись в город микросхем, очень тяжело вернуться назад»

          Ведьма: «А я вернусь. Не хочу тут жить»

          Джимми: «Почему?»

          Ведьма: «Чтобы не стать картонным роботом. Что-то меня в сон клонит. Можно я пойду спать?»

          Джимми: «Конечно. Зачем ты это спрашиваешь? Самых великолепных сновидений. Люблю я тебя, все-таки»

          Ведьма: «Хи. Взаимно. Жду с нетерпением тебя в моих снах. Целую»

          Джимми откинулся на кровати, медленно проникая в сознание своих мыслей. Дверь в комнату была приоткрыта так, что парень слышал все, что происходило в квартире. Каждый звук, каждую мелочь. Капельки воды падали в раковину, разбиваясь на десятки частиц, которые, словно умелые пальцы музыкантов, касающиеся клавиш рояля, выбивали мелодию добрых миров. Вскоре, в дверном проходе появилась Кэтрин.

          - Ну, что? – начала девушка – Когда уезжаешь?

          - Девятого – тихо ответил Джимми, ожидая очередную сцену скандалов – Вечером. А что ты хотела?

          - Джимми, как ты мог? Это ведь был подарок

          - Да! Подарок! Ты права! Но от кого он был?! От человека, который уехал, когда я только начинал познавать весь этот мир. И вспомни, что началось потом?! Помнишь, как мы сидели одни в квартире, как ты приглядывала за мной? Ты, правда, думаешь, что этот жест с его стороны был мне так дорог?! Нет! Пусть засунет свой подарок себе в горло!

          - Успокойся,  Джимми – Кэтрин опустилась на стул, который стоял около стены – Ты к Саманте едешь?

          - Какая разница, Кэт?

          - Скучаешь по ней, да? А она знает, каким образом тебе достались деньги на поездку? Ведь, сумма внушительная нужна

          - Нет, не знает, и никогда не узнает – тихо ответил Джимми, сжав в руке билет до рая.

          Летели дни, сменяя друг друга, как люди приходят в этот мир, занимая место давно покинувших его. И снова учатся жить. За окном преображалась природа, но в душе Джимми горели великолепные пожары грациозных струн. Лишь изредка в дневнике появлялись новые надписи, которые несли в себе глубокие мысли, парящие над черной бездной людских эпизодов судьбы.

          «7 марта 2011 год.

          Религия.

          Здравствуй, мой молчаливый свидетель. Мимо мелькают часы, наполненные нудными минутами, а я лишь жду тот миг, когда вновь увижу ее. И так безумно тяжело убивать секунды до встречи, стараться не считать их. Последние ночи я не могу спать. Различные мысли посещают мой разум, заставляя прокручивать цепочки совершенных строк, соединяя их в предложения и рассказы. Иногда, они пугают меня, словно маленьких детей дразнят историями про чудовищ, живших очень давно. Иллюзия, как ложь. Обман в фальши.

          Бог. Кто он? Мифическое существо, выдуманное в эпоху хаоса? Творец? Сказка? Что несет в себе это слово? Человек слишком ничтожен, чтобы найти ответы на эти вопросы. И стоит ли их задавать? Такова человеческая природа. Иметь свое мнение, по тому или иному вопросу. А существует ли бог? Не знаю. Но вот веселая головоломка. Когда хирург спасает маленькую девочку – божье чудо, но если она умирает на операционном столе, выплевывая всю жизнь из своего сердца – вина врача. Забавный парадокс, не правда ли? Никто и никогда не винит бога в тех или иных неприятностях. Почему? Почему люди выставляют его трусом, не способным взять на себя капризы этого мира? Зачем оберегать того, кто должен нести людям свет? И эта трусость, как заразная болезнь, видимо, уже давно поразила его тело. Усталый старик – теперь трусливый ангел небес.

          « Не бог создал человека по своему образу и подобию, а человек всегда творил бога по своему образцу, наделяя его своим умом, своими качествами, особенно – пороками» - сказал однажды Пауль Гольбах. Надо признать, что я вижу смысл в его словах. Этот жалкий образ всемогущего бородатого дядьки, словно идеалы человеческой внешности и могущества. Почему он не может быть женщиной? Все просто. Время, когда выдуман бог – часы идеализирования мужчины, как совершенного существа. Его слова – закон. Феминизм? Кто тогда думал о феминизме, о котором сейчас кричат на каждом информационном канале? Стоит вернуться. Почему люди отдают богу лишь светлое, забывая об ошибках, которые он не способен принять? Ответ прост. Большинство людей трусливы. Они выбросят каждое плохое слово, чтобы не впитывать его в свою душу, не мешать чашу равновесия. Каждый из нас боится того или иного аспекта, прячась за равнодушной маской каменных скульптур. Всегда найдутся и герои, бесстрашные и храбрые, но это те же пороки. Грех, имя которому – Гордыня. И замкнутый круг из смертных грехов, как тугой ошейник дворового пса, забирает свободу теплых глаз. Каждый из нас окунался в картины насилия, зла, похоти. И пусть эти мысли соединяются в сплошной ком грязи. Плевать. Я должен вылить свои мысли в твои листы.

          Бог есть. Тогда где он ходит, когда умирают дети? Когда женщины сходят с ума, роняя чистые слезы на мраморные плиты с изображением чистых глаз? Играет в пул? Ходит по барам? Легендарный ответ – «Грехи отцов». Кому не наплевать на то, что совершили родители?! Почему тогда маленькие чистые глаза, в которых только начинается жизнь, все ее краски и великолепие, должны тускнеть, закрывая в себе лик смерти?! Но ведь трусость порождает ложь – «Пути господни неисповедимы».  Скажите это седым женщинам, которые несут две розы на могилы.

          Бог есть. Особенно в религиозных процедурах. Конечно, богу необходимы ваши деньги, которые вы несете в храмы, на молитвы, свечи, иконы. Интересно, что покупает бог? Или он дарит? Благодарит купюрами тех, кто несет духовную пищу вашим умам. Конечно, ведь нести службу без дорогих машин, больших домов, набитых животов, красивых женщин и золотых украшений невозможно! Нет, я никого не хочу обидеть. Но если бог есть, то не проще ли будет идти к нему через собственную душу, нежели по ступеням золотых церквей?

          Библия – законы, рассказы. Бог выводил чернилами на страницы, на каменные скрижали наносил свои фантазии? Нет. Лишь посланники божьи писали эти буквы. Сколько нестыковок? И кто посмеет им перечить, если страх перед мифическим созданием намного сильнее трезвого взгляда? И лишь вопросы.

          А сколько войн породила религия? Сколько остановила она? Покажите мне тот гениальный ум, который создал совершенное оружие. Идеализированный боевой комплект – бог. Повод уничтожать, забирать жизни – бог. Я преклоняюсь перед тем, кто увидел эту брешь человеческой души, заполнив ее страхом перед могуществом. Религия, как совершенный обман человечества. Бог, как безупречная иллюзия страха. Гениально!

          Я не призываю отвернуться от веры, бога. У каждого свое мнение – человеческая сущность. Увы, для меня бог мертв. Уже давно. Раскрыть глаза, увидеть полет грациозной веры, чтобы она разбилась об мокрый асфальт моей души. Религия – ложь.

          И все же людям необходима надежда, вера. И если эта необходимость застилает глаза, то проложите путь в своей душе. Лишь так можно прийти к богу, которого вы все так долго ищите в своих мирах. Зеркало даст ответы.

          Прости».

          Джимми закрыл тетрадь. Он долго думал, держа в ее руках. На обложке парень, небрежным шрифтом, написал: «Иллюзорий». Джимми закрыл глаза, его душа была свободна, словно капельки первого дождя летят с неба, вальсируя в порывах ветра. Время мечтать. И перед ним та сцена, но как ни странно, теперь людей около нее было еще меньше. Лишь жалкая сотня душ прокручивала в своем воображении непревзойденный гений. Света было очень мало, его едва хватало на то, чтобы улавливать струистый дым, выходивший изо рта парня, при каждом новом слове. Старые доски паркета скрипели под ногами Джимми. Красная краска, стоптанная годами, разрезанная  чьими-то чужими подошвами, приобретала новый цвет, напоминая всем своим видом окровавленные вены, внутри которых еще пульсирует багровая жидкость. Старый, едва заметный, микрофон, изготовленный в стиле тридцатых годов прошлого столетия, пропускал через себя голос Джимми, превращая его в один монотонный звуковой импульс.

          Картер уже давно не звонил Джимми, в очередной раз, доказывая теорию расстояния. Парень собирался в столицу, и, конечно, он мог позвонить другу. Зачем? Разные интересы, другие встречи. И если положить на весы, то та любовь, живущая в душе парня, намного сильнее, чем дружеские отношения с «чужим» человеком.

          Долгожданный вечер. Джимми туго завязывал белые шнурки на кроссовках, стоя в прихожей. Молодой человек вновь проверял содержимое небольшого пакетика, в котором находились: паспорт, билет, ключи, плеер, наушники и тонкая тетрадь. Он очень боялся что-либо забыть. Это было так важно для него. В дверях появилась Кэтрин.

          - Уже уезжаешь? – спросила она грустным голосом

          - Да, Кэт. Мне пора – завязывая шнурки, как можно туже, что те уже трещали и скрипели, ответил Джимми – Скоро поезд, не скучай тут без меня. Хорошо?

          - Да. Будь осторожней там – девушка обняла Джимми – Как приедешь, сразу позвони мне, чтобы я не волновалась. Договорились?

          - Хорошо. Пока. Не скучай тут – с этими словами парень вышел из квартиры, захлопнув за собой тяжелую дверь

          - Удачи – тихо прошептала Кэтрин.

          Мартовский вечер встречал лицо парня своим холодом, что казалось очень странным, ведь снег должен был уже растаять.

          Пирон, на котором было множество людей, хотя Джимми и приехал задолго до поезда, благодаря быстрому водителю такси,  выглядел устало и сонно. Желтый свет фонарей освещал платформы, на которых столпились люди, и тишина окутала эту местность. Парень сел на лавочку, попивая какой-то энергетический напиток, рассматривая изредка проходящие товарные поезда. Легкая грусть витала в душе молодого человека.

          Вокзал. Такое волшебное место. Сколько судеб билось тут? Сколько сердец разрывалось на мельчайшие части? Мы так ждали прихода, но получали лишь вереницы поездов. Они бегут куда-то, оставляя едкий запах и сильный шум, дополняя картины сотни жизней. Вокзалы видели любовь, смерти, радость и печаль, но не один из них не расскажет даже десятой части своих взоров. Те тайны, которые они прячут глубоко в себе, так и останутся никому не нужными секретами. Мелькали судьбы, а люди лишь махали платочками в след уходящим составам. Разве не это магия? Показать что-то волшебное таким обыденным и ленивым. Вокзалы шепчут истории, выплескивая их в рупор, но никто из нас никогда не узнает всех тайн. Магия, без масок и игры. Гениально. Это, как самый сложный фокус в мире. И лишь маг может узнать, какая карта теперь в твоем кармане.

          Послышался тяжелый стучащий звук. Это колеса поезда резали рельса, оставляя на них черные следы своего пребывания. Состав остановился. Джимми зашел в вагон, показав билет контролеру, нашел свое место, сначала сел, а затем положил уставшее тело на жесткую, потрепанную годами, полку, которая служила чем-то вроде кровати, хотя была очень далека от этого. Снова музыка раздалась в ушах, а  глаза устремились в окно, провожая яркие цвета вокзала. Поезд плавно скользил по рельсам, от чего покачивались вагоны, кто-то выпивал, разговаривал, играл в карты или шахматы, и лишь Джимми мечтал, листая множество придуманных образов и жизней. Не смотря на то, что атмосфера была довольно сонливой, парень так и не сомкнул глаз.

          Столица. Джимми никогда не бывал здесь. Вернее, всего один раз. Очень давно, когда еще лилось то самое, счастливое детство. Именно тогда, он вновь увидел очертания отца. Они катались на горках, были в парках, но только день. Жалкие двадцать четыре часа. Теперь лишь ненависть тех воспоминаний в каждом звуке проезжающих машин. Парень выбрался из поезда и отправился в большое здание вокзала, минуя странных охранников другой национальности, десятки камер, служебных псов, призванных сохранять спокойствие среди граждан. Несмотря на то, что десятое марта било за окном, в столице было очень много снега. Ледяной ветер пробивал тело парня, казалось, он, словно лезвие ножа, так мило и нежно проникал под кожу, заставляя остывать горячую кровь. Ужасный холод. Джимми проник внутрь здания. Достав телефон, который уныло и небрежно валялся в кармане, парень набрал номер Кэтрин и, сообщив ей, что у него все в порядке, тут же позвонил Саманте. Выяснилось, что девушка уже не далеко от вокзала, так что молодому человеку оставалось лишь тихо ждать. Заказав себе горячий кофе, чтобы согреться, Джимми с нетерпением смотрел в окна, стараясь разглядеть во всех этих людях знакомое лицо, но его все не было. Так странно. Масса мыслей, закованная в кожаные оболочки, бежала по скользким тротуарам, спеша куда-то вдаль, чтобы совершить глупые дела, которые от нее требует безрассудный мегаполис. Шумные выкрики привокзальной площади, где продавали абсолютно все: начиная от незначительных сувениров и цветов, заканчивая телефонами и одеждой – просачивались в здание, кружась вихрем денежных речей. Джимми лишь улыбнулся, вновь подумав о Саманте. Странно. Молодому человеку стоило только подумать о своей избраннице, как в его душе разливались реки тепла, которые все больше убеждали парня в том, что это и есть та чистая любовь. Именно о ней Джимми мечтал долгими вечерами, читал в сотни книг, улавливал в тысячи фильмах.

          Сзади, на плечо парня, неожиданно легла ладонь. Он повернулся и окаменел. Реальность вновь вырисовывала перед ним те манящие глаза. Сколько же в них было тепла. Казалось, что весь этот холод, ледяная маска на лице мегаполиса, растаяли, оставив лишь неловкий жест водных струн. В этих глазах можно было утонуть. Радости не было предела. Не смотря на стоящих вокруг людей, Джимми крепко обнял Саманту, сильно прижав к себе. Около минуты парень не отпускал девушку, пока та старалась хоть как-то освободиться от своеобразных оков. Теплое черное пальто покрывало ее тело, а ножки сжимало синяя джинсовая ткань, и только черные кеды с изображением белых черепков выбивались из великолепного образа.

          - Привет – робко произнес Джимми

          - Здравствуй, милый. Пойдем отсюда. Тут так много людей – с этими словами девушка взяла парня за руку и повела прочь с вокзала, минуя людей, затем большие деревянные двери.

          - А куда мы идем? – успевая лишь отворачиваться от большого и мощного потока людей, спрашивал Джимми.

          - Не знаю – зайдя за угол и остановившись около скамейки, ответила Саманта – А тебе, куда по делам-то? Ну, в смысле, в какую сторону? Или по адресу?

          - Мне тебе надо кое-что сказать. Ты только не злись, хорошо?

          - Говори

          - Обещай не сердиться – продолжал Джимми

          - Выкладывай, я тебе говорю! – громко приказала Саманта, конечно, в ее голосе слышалась доля шутки

          - А что будет, если мне, совершенно случайно, не идти не по каким делам? – Джимми заметил, как зрачки в прекрасных глазах увеличивались от удивления – И я приехал сюда, лишь для того, чтобы побыть с тобой наедине? Потому что я очень сильно скучал, а потерять тебя, для меня невыносимо

          - Тогда я тебя убью – мило хлопая ресницами, ответила Саманта – Ты ведь сейчас пошутил?

          - Убивай – Джимми виновато опустил взгляд в землю – Только сделай это быстро и безболезненно

          - Вот чудак – Саманта гладила щеку парня – Ты у меня такой хороший, хоть и врунишка еще тот – она засмеялась

          - А поцеловать тебя можно?

          - Почему ты спрашиваешь? Конечно, можно

          Джимми легонько коснулся ее губ своими устами. Как же ему было хорошо в тот момент, когда они были рядом, будто самые приятные моменты его жизни умножались в сотни раз. Прекрасный запах волос медленно и плавно проникал внутрь, словно бензин, обливая сердце, а ее уста, та самая искра, которая случайно упадет, и все вспыхнет, сжигая мечты, и пепел изнутри огромным фантом ударит в реальный мир, разукрашивая его в великолепные цвета.

          - Ты рада меня видеть? – спросил Джимми

          - Очень. Не отпущу – девушка прижалась к парню – У нас весь день впереди. Так хорошо

          - И мне – вторил ей Джимми – Пошли? Давай свою лапку. Вернее, мою лапку, никому не отдам!

          - Ты мой любимый, жадина – Саманта поцеловала Джимми в щеку, сжав его ладонь, поглаживая пальцы.

          Они шли по аллее, которая была сплошь усеяна частичками белого неба. Ветер обдувал лица, но им было плевать. Сначала тишина и долгое молчание, будто дар речи покинул  уста, затем обыденный разговор, смех, поцелуи, объятия. «Мое седьмое небо - подумал про себя Джимми – моя первая любовь».

          Холод бил по лицам влюбленных. Молодые люди водили глазами по разным сторонам проезжей части, думая куда зайти, чтобы согреться хотя бы на минуту. Вернее, думала только девушка, ведь она уже давно в этом мегаполисе быстрых роботов и холодных масок, приспособилась к невыносимым будням, способным убивать все тепло, что засело где-то внутри, заменяя его мерзкой жаждой постоянной наживы.

          - Как у тебя на работе дела? – не отпуская нежную ладонь, тихо спросил Джимми

          - Вроде, отлично. Люди приходят, покупают изделия для животных. Мы продаем все: корм, игрушки, домики

          - Ты любишь животных?

          - Да. В доме родителей у нас три кошки и большой кот, но я всегда хотела собаку, поэтому я ее обязательно куплю. В детстве много времени проводила с книжками и животными – ответила девушка – А ты как относишься к животным?

          - Собак боюсь – виновато произнес Джимми

          - Почему?

          - Меня в детстве покусали две псины, теперь я боюсь даже приближаться к ним, хотя очень сильно люблю их. Вот такой забавный парадокс

          - Ха – усмехнулась Саманта – Не пробовал перебороть свой страх?

          - Старался, но не выходит. Слушай, я тебе хотел цветочек подарить, но не знаю, какие именно ты любишь

          - Кактус – бросила девушка, продолжая мило улыбаться

          - Ты же не серьезно? – подозрительно спросил Джимми, приподняв одну бровь

          - Правда. Мне не нужны розы, тюльпаны, лилии, дай мне колючее растение, и я буду счастлива и благодарна

          - Удивительно – задумчиво произнес парень, сильнее сжав нежную ладонь.

          Впереди виднелось большое здание, которое выделялось на общем фоне яркими вывесками и витринами. Заметив его, девушка сильно схватила парня за руку и потащила за собой. Джимми не любил подобные места, которые были переполнены количеством людей, если их так можно назвать, но сегодня ему было плевать. Парень даже не ощущал на себе все эти презрительные взгляды прохожих, не видел пустых глаз, он наслаждался лишь тем, что его ладонь чувствовала тепло любимой, ее нежную кожу. Молодой человек удерживал руку Саманты, сжимая ее все сильнее с каждой секундой, именно в этом прикосновении Джимми находил умиротворенность, спокойствие и легкость. Счастье.

          И как мало человеку необходимо для счастья? Одно касание, словно прекрасная радуга после проливного дождя разрезает небо, вскрывая облакам животы, чтобы освободить лучи бесконечного солнца. И эта радуга – своеобразное лезвие ножа, совершенное и прекрасное. И вот лучи, подобно потокам алой крови, застилают землю, одаривая ее теплотой каждого мига, согревая мир в своих безупречных потоках.  И где найти то счастье, о котором мыслители писали тысячи книг? Бег людей в погоне за сияющим солнцем по наклонной поверхности земли, сутки в поисках мифических аспектов. И вы готовы тратить время на бесполезные попытки обрести алую кровь, даже не задумываясь о том, что счастье намного ближе. Вот оно! В каждом возгласе ветра, в каждой мелодии дождя, в тысячах прикосновений. И стоит лишь открыть глаза, отвесить тяжелые черные шторы, чтобы увидеть мир. Как жаль, что многие меняют миг на бег.

          Здание представляло собой огромный развлекательный центр. Джимми жил в провинциальном городе, которых бесконечное множество по всему миру, поэтому все эти движущиеся лестницы, фонтаны, яркие витрины магазинов, скопления стольких людей в одном месте были для парня в новинку. Глаза разбегались, все чаще замечая какие-то мельчайшие детали. Холод на лицах людей, не просто просматривался, он, словно осязаемый шар, прокатывал по плечам и телу, принося дрожь и бешеные удары ритма сердца. Молодые люди поднимались все выше по этажам, которых в здании насчитывалось три или четыре. Наконец-то, они добрались до самого верха. На бетонной перегородке находились все возможные кафе, закусочные, а в конце огромного зала виднелась вывеска «Кинотеатр «Мечта»». Туда молодые люди и отправились.

          - Зачем мы сюда пришли? – робко, словно боясь собственного голоса, спросил Джимми у своей прекрасной спутницы

          - Я давно хотела посмотреть фильм, а в компании с любимым это вдвойне приятно – ответила Саманта, и улыбка растеклась на ее устах – Ты ведь пойдешь со мной? Или не хочешь идти, малыш?

          - С тобой? Хоть на край света – промолвил парень, чувствуя давления стыда и стеснительности, которые, словно пресс, сжимали разум

          - Вот и хорошо – девушка очень нежно поцеловала парня, и открыла дверь

          - Только после тебя – Джимми сделал жест рукой, которым указывал на то, что Саманта должна первая войти в дверь – Я же джентльмен!

          - Нашелся тут, джентльмен – девушка засмеялась, переступая порог дверей, которые вели в кинотеатр

          Красные стены отчетливо давили на зрение, пронзая его, словно красочные иглы пробивают зрачки, выпуская зажатые в них образы памяти. Длинный коридор, который вел к кассам, где можно было купить билеты, а чуть ближе к входной двери находились туннели, ведущие в залы для просмотра, около которых стоял высокий мужчина в строгом костюме и галстуке, видимо охранник.

          - Малыш, сходи, возьми билеты, а я пока тут что-нибудь куплю – произнесла Саманта, указывая пальцем на небольшой прилавок, в котором продавали закуски и различные напитки – Хорошо?

          Джимми одобрительно кивнул головой. Такой длинный коридор до касс, по ту сторону которых пара глаз, готовая впиться в душу, разрывая ее на мелкие куски, словно голодные звери рвут свою жертву, окрашивая грязные пасти в багровый цвет. Они грызут до сочного мяса, которым способны удовлетворить свой внутренний голод. В общем, как и люди. Джимми трясло изнутри, казалось, он сейчас упадет. Ноги подкашивались, а сердце бешено стучало в конвульсиях, разжигая пламенем грудь. Парень обернулся и вновь увидел те влюбленные глаза. «Ради них» - подумал про себя Джимми, стараясь идти прямо и ровно.

          Такое было впервые. Незнакомое место, другие люди. Джимми едва говорил, когда покупал билеты. Трясущимися руками он достал несколько купюр, получив взамен два жетончика на проход в зал.

          Вернувшись к дверям, молодой человек увидел Саманту, стоявшую около охранника. В руках девушки находился полупрозрачный пакет, скрывающий в себе бутылки слабоалкогольного напитка и кое-какие закуски.

          - Долгий ты – звонко произнесли девушка – Или флиртовал с девушками?

          - Вспоминал фильм, который тебе нравится – ответил Джимми, стараясь сжать ту тревогу, что кружила в его сознании – Устала ждать?

          - Нет. Пошли уже – с этими словами, Саманта затолкала парня в темный зал с огромным экраном, по которому бежали различные рекламные кадры предстоящих фильмов и дата их появления для всеобщего просмотра.

          Внутри было почти пусто, лишь несколько силуэтов утопали в мягких багровых креслах. Пара поднималась вверх по лестнице, облаченной в какой-то мягкий материал. Именно там находились их места. В уши, не спросив даже разрешения, врывался громкий звук динамиков. Молодые люди опустили тела в мягкие кресла, чтобы насладиться фильмом. На экране мелькнули заставка и киностудия, выпускающая данную ленту. Честно? Джимми даже не помнил и не понимал того, что происходило в мерцающем танце пикселей. Интересно, какой сюжет рисовали они? Сколько еще жизней жалкие режиссеры поместили в метры кинопленки? И кто теперь тот самый герой, призванный стать кумиром многочисленной молодежи, чтобы разрывать им разум, заменяя их жизни на постановочные сцены надежд? Да плевать. Весь сеанс его глаза были устремлены на девушку. Казалось, они, словно новый сканер, отделяли каждую деталь образа, идеализируя ее до ангельских масштабов. Долгий и нудный фильм – не помеха любви, которая ломала ребра, словно заточенные гении вырываются из камер, закрытых решетчатым забором фобий. Молодые люди касались уст друг друга, гладили щеки и шею, смотрели в глаза, что-то шептали о любви, не замечая взглядов поникшей молодежи. Да и кому нужны детали реальности, если твой мир здесь, в единственном поцелуе, который открывает так много дверей? Он вдыхает абсолютно новую жизнь в руины души.

          Вскоре, молодые люди покинули кинозал, закончив просмотр фильма.

          - Придется все пересматривать – возмутилась Саманта, бросив милый взгляд в сторону Джимми

          - Почему? Кто-то мешал смотреть? – удивленно, с улыбкой, спросил молодой человек, сжимая ладонь девушки

          - Ага. Чьи-то губы – Саманта мило улыбнулась – Пошли, перекусим где-нибудь. Хочешь кушать?

          - Понимаешь, тут такое дело – грустно начал Джимми, отводя свой взгляд в пол – У меня осталось на билет, и все. Как же стыдно тебе говорить это – парень не отпускал руку девушки – Прости меня, пожалуйста

          - Ты захотел по шее получить? Ты думаешь, что я заоблачная мадам, которая ничего не понимает? У меня есть и свои монетки. Пошли – Саманта потащила парня вперед к кассам – Что будешь кушать?

          - Все, что угодно. На твой выбор. Только, если будешь брать попить, то без трубочки можешь не возвращаться

          - Какой еще трубочки? – удивленно спросила девушка

          - Пластиковой. Желательно, розовой. Купи еще трубочку – Джимми сделал жалостливое лицо – Ну, купи

          - Успокойся, чудик – засмеялась Саманта

          - Серьезно – парень посмотрел в глаза своей спутнице – Без нее можешь и не возвращаться

          - Хорошо – смеясь, ответила девушка – А ты сходи и займи столик свободный – с этими словами девушка указала на вестибюль, уходя в очередь к кассам

          Джимми долго плутал среди столов, выбирая тот, на который попадало как можно меньше взглядов. Этот своеобразный лабиринт въедался выстрелами в разум парня, возвращая ту неуверенность, что преследовала его в кинотеатре. Наконец-то, Джимми выбрал место. Небольшой металлический стол, находившийся у окна, отлично подходил парню. Из серых туч медленно сыпал снег, создавая иллюзию холодной зимы, которая уже давно умерла, но преследовала мир своим невесомым призраком. Вскоре, к столику подошла Саманта.

          - Я очень рад, что мы встретились – произнес Джимми, положив руку на ладонь девушки, словно укутывая ее – Тебе понравилось?

          - Ты шутишь? Да? – с удивлением произнесла Саманта – Конечно, мне понравилось! Ты еще никуда не уезжаешь, и от этой мысли мне становится хорошо и спокойно. Зачем ты вообще задаешь такие вопросы?

          - Просто мы часто соримся. Да и ты не хотела, чтобы я приезжал – виновато, ломая пластиковую трубочку, ответил Джимми

          - Соримся мы, в основном, с твоей подачи. Меня иногда раздражает твоя необоснованная ревность. Понимаешь?

          - Я боюсь тебя потерять, поэтому и ревную, как глупый. Да и ты ведь не хотела, чтобы я приезжал. Вот и подумал

          - Я вижу, думать – это не твое – с улыбкой на губах произнесла Саманта – Я очень хотела увидеть тебя тут, но не желала, чтобы ты на меня тратил деньги и время

          - Глупая. Я ведь люблю тебя – сказал Джимми, поцеловав легонько в губы девушку

          - Это так мило – с ноткой стеснения в голосе, прошептала Саманта

          - Ты сегодня сказала, что проводила очень много времени в книгах и с животными. Почему? Ты разве не бегала с соседской ребятней по улице?

          - Редко – прошептала она – Больше внимания я уделяла книгам, учебе. В моем городе, у меня нет друзей

          - Тебе не было одиноко?

          - Иногда. Было время, когда я даже в квартире была одна. Отец-то ушел от нас, захотел жить другой жизнью. Вот мы и остались вдвоем с мамой. Но, иногда, не было и ее – Саманта улыбнулась – Давай, не будем говорить об этом?

          - Конечно – ответил Джимми.

          Его разум уже успел прокрутить в голове все события тех времен. Вернее, разные догадки и мысли. Зачем озвучивать слова? Зачем люди отдают миру свои мысли? Показать, какой ты умный? Озвучить догадки, которые сломаются об человеческую натуру? Сколько мнений в этих головах? И каждый жаждет показаться умным, разбирающимся в тех или иных аспектах серых будней. Наверное, это и есть то общество, о котором сложено сотни рассказов. Но, что будет, когда свет этих умов померкнет, оставив лишь догоревшую дотла свечу? Так рушатся эпохи. Интерес к мышлению и чувствам будет остановлен по средствам информации. На этом крах. Стоит лишь открыть глаза.

          - Покушал, малыш? – обратилась к парню девушка, вырвав его из воображаемой структуры мыслей

          - Да – ответил Джимми

          - Тогда, пошли отсюда прочь – Саманта мило улыбнулась и, приблизившись к молодому человеку, поцеловала его в щеку

          Пара встала, молодые люди оделись и отправились по знакомым лестницам, которые несли их тела уже вниз, к выходу. На улице было ветрено, и черные волосы девушки раздувались с каждым порывом холодного воздуха. Так молодые люди, обнявшись, дошли до метро и спустились в подземные вены города, по которым большие составы скрипели старыми колесами. Словно кровь течет по телу, наполняя его жизнью, так и поезда дарили новые сутки этому городу, заставляя дышать его полной грудью, обжигая движением металлических колес. Так странно. Географический организм. И каждая его цепочка – вереница тела. И как забавно было наблюдать, заполняющие вены, составы, спешащие продлить очередные сутки. А люди – всего лишь капли воздуха, которые покидают пасть подземных переходов, вылетая под открытое небо неизведанных планет. Они – мусор, ненужный компонент организма, переработанный товар, который не заслуживает прекрасных линий горизонта.

          - А куда мы едем? – спросил Джимми

          - Я думаю в район вокзала. Купишь билет, потом погуляем еще. Хорошо?

          - Да. Интересно, во сколько последний поезд? И на какое время брать билеты?

          - Желательно, на самый последний рейс. А там смотри, как тебе удобней будет – девушка устало положила голову на плечо парня – Ты такой мягкий

          - Спасибо, мое солнце – произнес парень, поглаживая голову девушки, – Отдыхай – Джимми шепотом начал напевать какую-то песню.

          И вновь, уже знакомая привокзальная площадь. Все те же толпы глупых людей, ищущих лишь повод, чтобы получить шанс, который они ждали всю жизнь, или всего лишь наживу. В воздухе витал тяжелый запах резины и синтетики. Ветер бил по лицу, словно невидимая ладонь оставляла свои красные следы на лицах влюбленных. И все та же привокзальная грусть, которая пронзала спокойный мир, врываясь в сердце Джимми, будто совершенное лезвие трофейного ножа проникало  в живот, разрезая кожу неприятелей. Мимо летели машины и люди, не давая влюбленным даже шанса забыть об этих часах в наслаждении нежными поцелуями.

          К сожалению, билеты на поезд были давно распроданы. Джимми пришлось покупать талон на междугородний автобус с единственной пересадкой в «Б».  На билете выделялись жирные черные цифры, которые показывали десять часов. Это очень сильно разозлило Саманту.

          - Ты чего разозлилась-то? – спросил парень

          - Проводить тебя не смогу – очень грустно, словно в девушки что-то умерло, ответила Саманта – У меня последняя электричка до дома в десять, а еще пятнадцать минут на метро нужно ехать. Извини, пожалуйста

          - Малыш, ничего страшного – Джимми посмотрел на часы – У нас еще несколько часов, чтобы побыть вместе. Понимаешь?

          - Я тебя люблю – застенчиво, краснея, произнесла девушка, и снова, прекрасный поцелуй склеил два влюбленных сердца

          - Я знаю это. И от этого мне плевать на холод, который нас окружает. Мое тело горит пламенем, когда ты рядом – шепотом сказал Джимми – Куда мы пойдем сейчас?

          - Не знаю – ответила Саманта, закуривая очередную сигарету – А куда ты хочешь?

          - Давай, уедим от вокзала

          - Зачем?

          - Тут так грустно. Это место лишний раз напоминает мне о том, что нам придется прощаться – Джимми виновато опустил голову – Я этого не хочу, не желаю даже думать, потому что, как только в моей голове пролетают эти мысли, слезы наворачиваются на глаза. Поехали!

          - Успокойся, малыш – девушка медленно провела холодной ладонью по щеке парня – Я знаю тут небольшой парк. Хочешь, пошли туда

          - Расскажи мне что-нибудь о себе – тихо произнес Джимми, стараясь успеть за своей возлюбленной

          - Что тебе интересно?

          - Все. Чем увлекаешься, какие фильмы любишь

          - Мне ужастики нравятся. Это касается, как фильмов, так и книг. Есть очень много авторов, которые пишут стоящие книги. Этим я и занимаю свои вечера. Привыкла просто быть одна. Знаешь, я очень рада, что ты приехал

          - Слушай, зачем тебе столица?

          - Работа. Но я всегда мечтала жить в «Б». Даже во времена учебы мы часто там гуляли. Множество мест напоминает мне о том веселье, которое испытывал каждый в нашей шумной компании

          - Тебе нравилась учеба? – удивленно спросил Джимми

          - Да. Самое счастливое время для меня. Я уехала из ада, в котором у меня не было друзей, не было личного времени, и получила свободу. И знаешь, я никогда не жалела об этом. Казалось, все люди вспоминают счастливое детство, но не я. Мое детство не было таким уж восхитительным. Вечные упреки, ссоры и много всего

          - Тогда, почему ты приехала сюда?

          - Брат сказал – тихо ответила девушка

          - Почему ты слушаешь его?

          А ведь ответ был настолько очевиден, что Джимми успел получить его внутри своей головы. Саманта, подобно цветку, гнила в городе, где нет радости, лишь холодный  усталый звук надежд и мечты, которые разбились об семейный дом. А сколько еще иллюзий было разрушено? И единственный, кто был рядом с ней – брат. И как его не послушать? Видимо, он один желал ей счастливого будущего. Один ответ способен вызвать сотню других вопросов. Голова Джимми начинала наполняться догадками, словно копилка собирает в себе мелочь, чтобы однажды взорваться, одаривая людей новыми вещами. Чем-то огромным и захватывающим. Тогда, зачем таскать из нее монеты? Зачем рвать на кусочки прекрасное полотно мыслей, созданное для божественной картины. Именно в назначенный час вопросы соединяться воедино, найдя долгожданный ответ. Позвольте часам решить весь этот спор. Не рвите мысли на кусочки – это ничтожно. Творите лишь искусство.

          - Его попробуй не послушать – промолвила Саманта – Знаешь, он у меня очень строгий. Вот и пришлось переехать. Надеюсь, это скоро закончиться, и я вернусь в любимый город – дополнила девушка, утаскивая парня, держащего ее руку, куда-то вдаль к высоким фонарям и холодным лавочкам

           Молодые люди сидели в парке, попивая какой-то алкогольный напиток. Разговаривали о жизни, делах. Почему-то именно с Самантой Джимми было легко. Он мог ей рассказывать все свои мысли, выливать все то, что накопилось в его душе. Для этого парню нужна была лишь ладонь своей любимой девушки. Ладонь, в которой он видел намного больше, чем все эти люди могли разглядеть в синтетическом, пластмассовом мире лжи и фальши. Легкие касания кончиками пальцев по великолепным линиям, разбегающимся, рисующим тысячи эскизов, чтобы успокоить очередной взрыв слез. И среди этой паутины жизни Джимми пытался отыскать тот узелок, который связал двоих влюбленных.

          Темнело. Холод усилился.

          - Ты замерзла? – тихо прошептал Джимми

          - Да – коротко бросила девушка – Темнеет

          - Правда? А я думаю, что же изменилось – парень проговаривал каждое слово, сдерживая смех

          - Не язви, чудик. Лучше наслаждайся моментом

          - Спасибо тебе за тот вечер, когда ты появилась в моей жизни. Ты не представляешь, как хорошо мне сейчас. Далеко от дома, где обитают постоянные крики. Тут, рядом с тобой. Я не жалею ни капли, что смог к тебе приехать

          - Хотя, обманул меня – девушка крепко сжала руку Джимми – Но уже все равно. Главное, что сегодня мы рядом.  На все остальное, просто плевать. А что дома? Почему мне не рассказываешь? Общаемся ведь каждый вечер

          - Да, дома много проблем – холодно ответил молодой человек – Не хочу забивать тебе этим голову. У нас итак не все всегда гладко, а еще и мои проблемы

          - Не все гладко из-за расстояния, которое нас разделяет. А твои проблемы для меня важны. Мы ведь вместе. Так что, все свои переживания можешь рассказывать мне

          Конечно, Джимми мог сказать все, но главную проблему он и сам не замечал, даже не подозревал о ее присутствии в выдуманном им мире. Этот мир и был проблемой.  И как бороться с тем, чего вовсе нет? Лишь «Иллюзорий» мог принять в себя секреты, понять их и вылить без остатка, сохранив чистоту своих листов, на которых писалась трагедия.

            Время не жалело их чувств, оно всегда беспощадно, словно яд, медленно впитывается в кожу мира, а затем убивает все эти частички крови, которые ползают по измученным венам. Время – главный враг любви и жизни, смерти и дружбы, предательства и счастья, радости и горя. Стрелки часов, словно пули в огромной обойме циферблата, уничтожают каждый миг, выстреливая ему в голову, и не оставляют шанса протянуть еще хотя бы немного, обрывают пульс, жестоко и окончательно. Время – есть зло. Медленно тикает в ожидании, но так мимолетно в часы счастья и радости. И если есть боги, которые управляют стрелками часов, то они несут в себе лишь ярость и отчаяние. И почему они так жестоки? Вечные вопросы мира. Наверное, они лишь заставляют нас любить момент, миг. Но смогут ли понять это люди? Ведь время невозможно купить, золото не греет богов. Лишь чистая ненависть к окружающей действительности способна покорить бег этих стрелок. Стараясь что-то успеть, заработать как можно больше, любить дольше, держать себя в оковах материальных вещей, люди забывают радость одного мгновения. И бросьте все свои дела, глупцы, обернитесь и узрите, как быстро вы меняете дорогу жизни. Стоп! Остановись! Вдохни полной грудью лишь один момент, лелея красоту в своей душе, почувствуй вкус ненависти к километрам от пеленок до могилы! Ощути ласковое касание струн, которые трясутся в танце под музыку минут. Ты – бог старых часов!

          Этот миг, когда стрелки часов побеждают в нашей жизни. Момент прощания. И сколько грусти испытывал Джимми, но эта добрая печаль имела привкус сладких вен. Словно люди, которые надеются на то, что в нашей жизни ничего не происходит просто так. Они верят в судьбу, обманывая себя каждый день, чтобы искать тот стимул, помогающий жить дальше. И плевать, что случилось, ведь так планирует судьба. Хм. Какое слабое утешение.  Но именно эта надежда способна скрасить любой момент, как в горький шоколад добавляют сахар или молоко. Наверное, это правильно. Жизнь сломает любого, сколько бы брони ты не сшил на своих доспехах. И лишь вера в судьбу помогает встать с колен. Долгий бег расстоянием в годы. А есть ли этот коварный план судьбы? Сложно сказать, когда закрыты глаза. И вот она жизнь. Люди бегут, стараясь искать путеводную нить, надеясь на следующий день. А что за ним? Еще одна глава пыльной книги, где спрятаны строки, которые выводила судьба. И легкая печаль осознания, что вся жизнь – бег в пустоту, проникает в горло, оставляя порезы и рваные шрамы. Лишь надежда на мифический план латает раны. И этот миг прощания – смесь табака и мяты. Легкая грусть со сладким ароматом судьбы.

          Молодые люди поднялись с лавочки и, не спеша, едва перебирая ногами, пошли к пасти города, чтобы Саманта вновь окунулась в его вены, впитав аромат души. Метро манило к себе, словно ускоряло стрелки на часах. Джимми обнял девушку за талию, и из его глаз медленно поплыли маленькие кристаллики чистой влаги.

          - Ты чего? – удивленно произнесла Саманта

          - Не хочу с тобой прощаться – сквозь дрожь в голосе, которая становилась все сильней, прошептал Джимми

          - Это не навсегда – девушка поспешила успокоить молодого человека – Ты же еще приедешь сюда?

          - Постараюсь, как можно быстрее вернуться. А ты будешь ждать?

          - Конечно – девушка улыбнулась и, кончиками пальцев, вытерла капли чистых слез, которые уже были готовы сорваться со щек и упасть, разбиваясь на части, на бетонные ступени метро – Мне нужно идти – виновата опустив голову, промолвила Саманта.

          Джимми положил ладони ей на щеки и очень нежно коснулся губ, сливаясь в однотонном поцелуе, где свой танец кружили эмоции и чувства. О, этот вальс. Именно он зарождает тот огонь, который тухнет при виде узоров этого мира. Гаснет, чтобы, подобно Фениксу, вновь взлететь к небу, испепеляя безумную планету холодных гримас. Парень хотел, чтобы это никогда не кончалось.

          - Я люблю тебя, малыш – шепотом произнес Джимми

          - И я тебя – сказала Саманта – Как сядешь в автобус позвони мне, а затем, как будешь дома. Пока. Я буду скучать – сорвалось с уст девушки.

          Джимми вновь поцеловал девушку. Он еще долго не мог отойти с того места, провожая взглядом Саманту, которая спускалась в глубины метро. Парень смотрел ей вслед, пока силуэт девушки не растаял в холодных и безразличных лицах людей, спешащих покинуть вены города, чтобы оказаться дома, где их ждут семьи или просто ужин.

          Минуты тянулись, превращаясь в годы. Автобус начинал забиваться людьми. Вскоре, Джимми проник в салон. Найдя свое место, он опустил уставшее тело в кресло, достав с кармана телефон. Парень очень быстро начал набирать сообщение, чтобы оповестить Саманту о том, что он уже в автобусе, и металлический зверь скоро отправляется. Ответ пришел незамедлительно, Джимми даже не успел отложить телефон:

          Ведьма:

          «Отлично. Я уже почти около дома. У меня не такой долгий путь. Слушай, желай мне сладких снов сейчас, потому что я приду в квартиру и сразу же завалюсь спать. Ужасно сегодня устала».

          Джимми:

          «Приди домой и ложись. Самых великолепных тебе снов. Пусть они будут яркие, как далекие звезды в холодном небе, которые освещают путь всем душам. Ведь звезды – точки райских островов. И пусть твои сны соединятся в однотонный рай. Я люблю тебя».

          Ведьма:

          «Звезды – другие солнечные системы, чудик. Очень приятно. И ты засыпай, милый. Я уже дома. Сейчас умоюсь и лягу спать. Я тоже тебя люблю. Сладких снов».

          Прочитав сообщение, Джимми отложил телефон, включив музыку в плеере, и утонул в мягком кресле автобуса. Он чувствовал, как колеса резали заснеженную трассу. Полузакрытые глаза еще долго сверлили дорогу, а разум все глубже проникал в мечты, прокручивая события прожитого дня. Вскоре молодой человек все же уснул.

           Джимми сидел на кровати, рассматривая свою комнату. В этот раз она была немного другой. Более темные тона, чужие вещи раскиданы по углам. Вместо потолка над головой парня свисало серое небо. Все было немного другим. Откуда-то лилась знакомая с детства медленная мелодия, но Джимми никак не мог вспомнить слова и название песни. Спокойствие и равновесие поселились в этой коробке из четырех стен. В воздухе витал едкий запах никотина, к которому парень привык со временем. Казалось, никого не было в этой комнате, никогда, будто люди не населяли ее.

          Молодой человек чувствовал какое-то жжение в руках, нет, не на коже, а именно внутри. Джимми не спеша закатал рукава кофты, и глазам открылась невероятная картина. На линии вен, вдоль рук, находились молнии, закрытые вверху небольшими замочками. Джимми медленно прикоснулся к ним пальцами, чтобы раскрыть. Он взялся за замочек одной руки и потянул его вниз до самого основания. Кожа распахнулась, и парню открылся потрясающий вид. Не было ни крови, ни вен, ни жил, ни костей, а лишь небольшой паровозик стучал колесами о миниатюрные рельсы. Картина завораживала. Паровоз наматывал круги по всему телу. Он останавливался на станциях, и из него выходили маленькие люди в плащах и шляпах. Они разговаривали и шутили, смеялись и ругались. В то время пока паровоз закрывал двери и продолжал путь в тело, скрываясь с глаз Джимми.

          Парень бросился к другой руке и там расстегнул такой же замочек. Недовольные маленькие люди стояли на небольших платформах, ожидая запоздалый поезд. Некоторые смотрели на часы, некоторые нервно курили, наверное, опаздывая к жене и детям. У каждого из них своя история и судьба. Как только приходил все тот же маленький паровозик, человечки забегали внутрь, и стрелки на небольших часах начинали крутиться все быстрее и быстрее. Джимми спешно начал снимать с себя верхнюю часть одежды. Когда он это сделал, к счастью или горю, обнаружил большой замок. Схватив его рукой, парень со всей силы дернул вниз, тем самым открыв свое тело.

 Внутри находился миниатюрный город. Сотни, тысячи маленьких людей бегали и суетились. Они занимались кто чем, одни отдыхали на лавочках, другие выгуливали собак, некоторые выходили из дверей большого здания, в районе груди. Болтовня, шум и бесконечные звуки населяли город. Сети мельчайших магазинов и кафе, кинотеатров и ресторанов, баров и отелей. Машины ездили по проложенным дорогам. Отделения милиции, пожарной части, скорой помощи. На лавочках играла музыка, поэты провожали дам. И все из того же завода выходили новые люди и клали крупицы песка к большой, по сравнению с ними, статуе Джимми. Парень смотрел не понимающими глазами, страх и интерес овладевал им. Он хотел дотронуться рукой до чего-либо, но передумывал каждый раз, чтобы не повредить настолько прекрасный город. «Но как? Неужели это правда?» - повторял сам себе Джимми, в то время пока паровозик наворачивал круги по линиям границ города. Маленькие люди наслаждались своей жизнью, каждый говорил что-то, пока к статуе приносили все больше и больше крупиц песка. Джимми не мог поверить ни глазам, ни разуму. Лишь удивление и смесь не связанных мыслей.

          Вдруг, как импульс, сильнейшим ударом тока в голову Джимми ворвались мысли и осознание того, что видят уставшие глаза. « Это я! Все эти люди – мои мечты, которые разрушались с годами, но до сих пор живут во мне, создав прекрасное место, где они могут сбыться. Мечты не умирают, лишь мы забываем о них. Так же как и люди, они хотят жить, существовать, создавать свое внеземное будущие. Как я мог забыть о вас? Они все так же во мне и ждут лишь часа, чтобы вырваться в наш мир. Каждая из них добавила частичку себя в мою душу, мое сознание, каждая крупица изменяла меня. С очередным новым человеком, выходящим из дверей завода, я становился немного другим. Они строили мою статую, меня, на протяжении многих лет, добавляя по малейшим частичкам каждый. А завод – это мое сердце, ведь самые чистые и добрые мечты может родить только оно. Ни мозг, ни сознание, ни разум, а только этот не вечный двигатель тела. Все самое сокровенное рождается в нем! Дай одной мечте крылья и она уйдет на небеса, воплотив себя в жизнь, другие же будут и дальше жить в ожидании чуда. Может, мы – всего лишь чья-то глупая и прекрасная мечта. Возможно ли, что люди не умирают, а наоборот обретают жизнь, к которой они и были созданы?!» Джимми не мог оторвать взгляд. Лишь где-то  вдалеке раздавался звон.

          Парень открыл глаза. Это сон, всего лишь сновидение. Но для Джимми это было чем-то выше и больше, чем просто ночной полет в глубинах разума. В окне виднелся вокзал города «Б». Затем пересадки, еще долгий путь, и вот уже, Джимми оставляет следы на ровном снегу родного города. В открытом пространстве, где люди напоминали беспомощных котят, властвовал морозный  талый воздух. На улице по-прежнему было пасмурно, серое небо, сквозь него, едва заметно, пробивались лучи солнца. Мысли лезли в голову Джимми, не спросив разрешения, врывались, как ураган, снося все на своем пути. Все образы и воспоминания не могли остановить эти порывы злобы и ненависти, которые накатывали волнами на опустошенный разум. Парень перебирал ногами по заснеженному  тротуару – « Утро после пятницы» - подумал он. Все было как-то тихо, лишь машины и редкие силуэты прохожих, нарушали своеобразный вакуум.

          Идти было далеко, и Джимми никуда не торопился.  По пути парень видел огромные магазины, смотрел на витрины ресторанов, большие металлические щиты, которые были заполнены рекламными ходами той или иной фирмы. Время медленно бежало. Город, казался таким уставшим, выжатым, вышедшим из сил. Джимми будто ощущал его тяжелые вдохи. Он рассматривал окна домов – «Ведь в этих бетонных коробка живут люди. В своем пустом и холодном иллюзорном мире. У каждого свои проблемы. Они как загнанные звери, перебираясь с одного гроба в другой, с квартиры в машину, с машины на работу и так далее, убивая свою жизнь. Вечность в четырех стенах. Я не хочу так, не смогу так» - думал парень.

          А сколько требуется минут, чтобы осознать, какой обман прячет в себе жизнь? Это, словно ядерный взрыв, призванный уничтожить все человечество. Одна секунда, единственное движение, и ваш мир погибнет в огненной гиене, съедающей бетонные коробки на окраинах земли. И смогут ли люди заметить процесс разрушения планеты? Вряд ли. Годами огонь находит брешь в идеальной броне человечества. И если наш разум содержит в себе целый мир, то будет ли у нас шанс увидеть, как рушится жизнь? Сможет ли человек осознать, в какой момент кнопка была нажата? И каждое решение, как очередной взрыв. А что будет после? Что останется тогда, когда придет время сделать выбор? Стоит ли латать броню, готовясь к новым бомбам? Или сложить мирно руки, надеясь, что новая жизнь способна пробиться через грязную почву, пропитанную кровью и рвотой? Как стебель, который вырывается из черствых оков земли, стремится к лучам великолепного солнца. Джимми? Процесс разрушения внутри его головы уже давно дал свой старт. А эта встреча – очередная бомба, стирающая границы разума, которая испепеляет все живое на своем пути. Разрушение – игра в бога. И только мы – боги. Новая эпоха – цивилизация, опустошенная заранее.

          С каждым метром он подбирался все ближе к дому. Окраина города выглядела полностью пустой, лишь бесконечные здания и дворы. Раннее утро в этих местах всегда такое. Морозное и умиротворенное место. Так тихо и спокойно. Джимми остановился около лавок и присел на одну из них. Он достал из кармана сигареты, зажигалку и закурил. Джимми долго сидел, писал Саманте, вспоминая встречу, которая до сих пор согревала его душу. Затем, пройдя несколько десятков метров, он зашел в подъезд и поднялся по ступеням. Вставив ключ в замок и прокрутив несколько раз, парень толкнул дверь, переступив порог квартиры.

          - Привет – произнесла Кэтрин, находясь в коридоре квартиры – Как поездка? Рассказывай. Чем занимался? Где был?

          - Кэт, ты же знаешь, я не люблю таких разговоров. Все нормально – стягивая с ног кроссовки, ответил Джимми

          - Кушать хочешь?

          - Если только позже – холодно бросил парень, проходя в свою комнату – Я хочу отдохнуть. Устал ехать. Ты же не против?

          - Я на работу, Джимми. Разберешься тут сам?

          - Да. Не маленький – с этими словами парень проскользнул в комнату – Удачи тебе там – послышался его уставший голос.

          Кэтрин промолчала, покинув периметр квартиры. Джимми лег на мягкую постель. Перед глазами поплыли кадры встречи. Снова какая-то непонятная сладкая грусть пронизывала сердце, сжигая каждую линию любви. И эта лужа бензина, которую кто-то разлил в душе парня, пылала совершенным пламенем, пробираясь сквозь кожу в наш мир. Процесс разрушения устремился вверх, выстраивая новые взрывы и атомные станции. Джимми прикрыл усталые глаза, и боги сна, не жалея его грез, уволокли парня за собой, в свои мягкие и теплые объятия.

Глава 6. «Немой театр души»

         «22 марта 2011 год

          Тишина.

          Здравствуй, мой молчаливый свидетель. Впервые мне так легко дышать. Эта весна сводит с ума. Своими касаниями, песнями тихих струн она стирает всю серость с этих лиц. Зачем? Оставь ее мне. Казалось бы, жизнь набирает обороты, радует меня. Я должен быть счастлив?! Возможно. Но в моей душе тишина. Нет, не то молчание, которое испытывают люди, когда им нечего сказать, и даже не беззвучное пение природы. Она намного глубже. Словно мертвые дети не могут проснуться в своих багровых гробах, вдыхая пустоту и сжатый воздух. Тьма проникает в уста, заставляя их снова шевелиться. И они так хотят выдавить фразы, но тишина против этого. Она просто сильнее их. Мощнее, чем жалкие попытки маленьких трупов. Именно такая тишина поселилась в моей душе. Ощущение, что чего-то не хватает в ней. Я старался искать эту деталь, но никак не мог понять, где она! Я устал! Она требует драмы! Но где ее искать?! Ответь хоть ты! Хватит молчать, мерзкий трус!

          Моя душа – театр. И эта сцена требует нового актера. Я не могу понять, какая роль мне светит в нем, кого мне необходимо создать в своем сознании. Эта тишина – минорная пауза. Даже не так. Она – затишье перед бурей аплодисментов, которые сносят вашу драматургию к чертям! Разыгранная пьеса в несколько томов, в симфонии струн, убаюкивающих сердце спящих умов! И я – директор залов и сцен! Именно я должен найти новую звезду, чтобы начать незабываемое шоу! Но где она?! Иллюзорными пальцами перебирать сотни, тысячи контрактов и рваных резюме, чтобы найти единственный объект, вырвать талант из грязи и нищеты, создавая идол миллионных городов!

          Никогда не знаешь, что заготовил театр. И даже я не читал их брошюрку. Все эти выступление, как разум кровожадного маньяка. Закройте пасть! Он выжидает свою жертву, но сам не знает, кто она! Всего лишь пара глаз в бешеном потоке людей, и его сердце готово вырваться наружу, а руки ждут капли теплой крови! И это – случайность. Может и мне стоит ждать тех глаз? Но жажда новой пьесы в разы сильнее, чем самоконтроль! И я так боюсь капать в своих мечтах. Страх. Как легко можно не просчитать глубину?! Вогнать лопату в самую землю и достать то, чего опасался все это время.

          Моя душа – театр. Без маскарада и грима, актеры чахнут в черной тьме. Отдать им главные роли? Не сейчас! Рано! Ведь, мы должны осознать все великолепие прекрасных струн. Собрать тысячи маленьких пьес в одну, чтобы поразить ваши сердца, прострелить их горячим патроном и подарить рай. Но если рай, то почему он красный? Без крови не увидеть небеса! Еще немного. Мы соберем величественный роман, а затем, подарим его вам! Ловите, люди! Пусть он разрежет ваши губы, и литры алой крови рухнут на асфальт! Но, а пока, мы ждем очередную роль! В моем театре слишком мало драмы!

          И снова я спасаюсь в тебе. Иногда мне кажется, что именно ты – единственный друг на этой планете. Не спрашивай про Саманту. Я не отвечу. В голове до сих пор идут кадры нашей встречи. Каждый день я жду ее около монитора, чтобы почувствовать тепло в своем сердце.

Узоры красоты во фразах

Не каждый сможет понять

Будто розы засохли в вазах

Но шипы их не дали обнять

.

Как касались ладони оков

Острием разрезая вены

Один ключ от сотни замков

Ключ от последней измены

.

И стебли на строки падут

Мягко спускаясь во тьме

И ожить им уже не дадут

Зарывая во влажной земле

          К чему эти стихи? Не знаю. Мне просто наплевать! Совершенные строки рождает мой разум. Хотя, что в них хорошего? Очередной бред, способный лишь уничтожать искусство. Ухожу, но не прощаюсь навсегда.

          Прости».

          Джимми отложил «Иллюзорий», вернувшись к монитору, с обратной стороны которого его уже поджидала Саманта.

          Ведьма: «Где ты так долго был?»

          Джимми: «В душ ходил. Я же сказал, что отойду минут на двадцать. А что? Так соскучилась, что даже ждать не можешь?»

          Ведьма: «Не льсти себе. Честно? Скучала. Вот почему ты задаешь вопросы, которые меня заставляют краснеть? Сижу тут, ем, никого не трогаю, а тут «бум», и красная вся. Так ведь не честно»

          Джимми: «Задавать такие вопросы – моя работа. Я представляю твои красные щеки и таю. Слушай, как у тебя дела на работе?»

          Ведьма: «Отлично, только устала сегодня ужасно. И даже работы не так много, больше выматывает путь от магазина до дома. Брат же теперь трудиться до позднего часа, а мне приходиться бежать на электричку, чтобы до квартиры добраться, а не заночевать в этом городишке»

          Джимми: «Это плохо очень. К тому же в этих пригородах столько тварей водится. Слушай, я теперь волноваться буду»

          Ведьма: «Да ладно тебе. К тому же, может быть, я скоро перееду от брата. Главное узнать цены на жилье. Да и предлагают снять вместе квартирку. Вот буду ждать. Примерно, в середине апреля станет все известно. Пока ничего говорить не буду, чтобы не сорвалось. Знаешь же, как оно бывает»

          Джимми: «Буду надеяться, что у тебя все получится. Что делаешь?»

          Ведьма: «Я кушаю, краснею. По-моему говорила уже, что я постоянно ем. И скоро стану очень толстой. Хотя, уже сейчас не худенькая я»

          Джимми: «Да брось ты. Ты немного полная, но это лишь прибавляет тебе красоты. Поверь мне. Знаешь, если честно, то ты самая красивая девушка, которую я встречал за свою недолгую жизнь. И этот факт меня очень сильно радует»

          Ведьма: «Прекрати меня смущать. Лучше скажи, что ты делаешь»

          Джимми: «Я смотрю футбол. Переживаю. Все-таки любимая команда играет важный матч. Я вообще люблю футбол, могу смотреть его часами. Кстати, как ты относишься к этому?»

          Ведьма: «К футболу? Для меня знакомство с ним заканчивается на уровне: «О, красивая форма. Вперед красненькие». Вот как-то так. Так что, тебе будет неинтересно смотреть матчи в моем присутствии»

          Джимми: «С тобой я готов смотреть все, что угодно. Даже бразильские сериалы. И кстати, боюсь, что просмотр футбола рядом с тобой закончится так же, как и наш поход в кино. То есть я буду знать только счет»

          Ведьма: «Везет тебе. Я вот, например, даже не знаю, чем тот фильм закончился. Хотя, очень хотела его посмотреть. Этот грех на твоей совести. Ты ответишь перед Богом, смертный. Ну, еще и передо мной. Ха»

          Обыденный разговор. Самый обычный диалог людей, который происходил каждый день, но для Джимми это было чем-то большим, не просто словами. Клевер – заурядное растение. Но, есть то, что выделяет его от остальных зеленых таблеток природы. Именно он – яркий пример вечерних разговоров. Блуждать среди тысячи растений, словно в потоке черных букв, вдыхать аромат чистого воздуха, дать шанс этой жизни удивить тебя снова, искать глазами что-то особенное, но не замечать этого прямо перед носом. И Джимми шел тропой из клевера, печатая новые узоры, и каждое слово превращалось в драгоценные обыденные листья. Открой глаза! И вот он на поляне, усеянной зелеными пилюлями, но что-то тут не так. Удача. И клевер с четырьмя лепестками врывался в кругозор зрачков, впихивая в душу ощущение добра и радости. Как счастлив человек, нашедший этот редкий феномен? Удача. В поверьях предков описывается данный экземпляр. И если клевер – обыденность, то четыре лепестка на его теле – уникальность. Как и эти вечерние разговоры. И в дебрях строчек можно отыскать ту особенность, которая выделяет буквы из души, из тысячи таких же слов. Но в глазах Джимми вместо сотни букв красовалась поляны клевера, держащего на своих стеблях по четыре лепестка, вырисовывая многогранность чистоты.

          Джимми: «Ты веришь в бога?»

          Ведьма: «Я стараюсь избегать этих вопросов»

          Джимми: «Почему?»

          Ведьма: «Понимаешь, в моем родном городе жителей около тридцати тысяч, но семь церквей и два монастыря: женский и мужской. Вот сам и подумай, верю ли я в Бога. Конечно, первая мысль – это «да, верю», но не все так просто»

          Джимми: «Я понимаю, малыш. Наверное, тяжело быть окруженным холодом позолоченных башен. Видеть с самого детства все это, слышать звоны колокола, читать библии, лицезреть святые лики икон»

          Ведьма: «Да ладно тебе. Давай забудем эту тему. Если честно, то у меня абсолютно нет желания общаться на эту тему. Пусть мои взгляды останутся в секрете. Хорошо?»

          Джимми: «Как пожелаешь, любимая. Ты еще спать не хочешь?»

          Ведьма: «Скоро буду укладываться. Завтра выходной. Наконец-то, я смогу выспаться. Как долго я этого ждала»

          Джимми: «Поздравляю. Да еще и целый день будешь валяться на кровати»

          Ведьма: «Не получится. Тут по дому много дел, которые необходимо исполнить. Так что, отдохнуть хорошенько у меня вряд ли получится. Эх, а так хотелось. Видимо, придется отдыхать на том свете. Ха»

          Джимми: «Это плохо. Даже ужасно. Я не хочу, чтобы ты была уставшая. Особенно, постоянно. И хватит так шутить. Думаешь, сбежишь в загробный мир, и я тебя там не найду? Ты сильно ошибаешься, милая»

          Ведьма: «Ого. А ты немного ненормальный, как я посмотрю. Ты у доктора был когда-нибудь? Кстати, чем планируешь завтра заниматься?»

          Джимми: «У доктора не был, но, видимо, пора обратиться. Мне завтра на собеседование необходимо попасть, хотя я этого совсем не хочу»

          Ведьма: «М, интересно. Куда устраиваешься?»

          Джимми: «Продавец сотовой связи. Боюсь я туда идти, если честно. Снова эти глупые вопросы, задачи. Бесит»

          Ведьма: «Соберись. Поверь мне, все будет хорошо. Слушай, мне пора ложиться, а то весь дом спит, лишь я тут издаю звуки, и они не из приятных. Ха»

          Джимми: «Тогда, ложись. Самых великолепных и добрых тебе снов

          Ведьма: «Самых замечательных сновидений, малыш. Люблю тебя»

          Джимми откинулся на подушку, предвкушая завтрашний день. Что-то стучало внутри его груди, не давая покоя. Эти заурядные разговоры сильно помогали парню, они дарили веру в собственные силы. И если вы ищете стимул, то знайте: он рядом. Иногда, достаточно лишь открыть глаза, чтобы увидеть помощь, которая спешит внедрить в сердце укол адреналина. Дайте ей шанс, спасти этот миг.

          Утро врывалось в комнату, скользя  тонкой полосой по сонным векам. Весеннее утро всегда выглядело странно. Джимми отвесил тяжелые шторы, впуская яркие лучи солнца в свой бетонный квадрат. На улице было так тихо. Даже мелкие облака, разрезающие небо, не издавали звуков, отдаваясь полностью природе великолепных красок. Этот голубой купол, казалось, обнимал всю планету, согревая ее нежными поцелуями палящего солнца. Зима сдохла. Она не оставила даже следов, захлебываясь в кровавых потоках, пульсирующих сквозь замерзшие  вены. Теперь весна художник серых дней. А впереди пять месяцев кипящей ненависти. Дороги, истоптанные сотнями пар ног, превратились в канавы, наполненные грязью и сточной водой. Усталые деревья шатались в такт легкому ветерку, который ласкал каждый сантиметр города, убаюкивая его под теплые сонаты марта. И что нового было этой весной? Да все по-старому. Лишь ненависть, пробивающаяся через грудь Джимми, увеличилась в разы, заставляя парня ненавидеть кристаллики лучей мерзкого солнца. Наверное, парень слишком сильно привык к мрачным оковам. Совсем скоро этот город получит дозу ярких красок, утопая в удовольствии эйфории. И поверьте, ему уже плевать на ваши жизни. Он расцветает, чтобы вновь принести вам осеннюю смерть на чистых листах с примесью золота и крови. Вкус горячего чая обжигал десна, а густой никотиновый дым смешивался со сладким ароматом весны, который врывался в квартиру через приоткрытую форточку.

          Тепло. Впервые за несколько месяцев Джимми горел внутри. Лишь предательское солнце, которое было так отвратно для парня,  разрезало пустоту, выманивая людей из бетонных блоков, как время ланча вытягивает гиен из своих пещер. Неужели эти улицы вскоре будут забиты смехом, криками, взглядами? Казалось, Джимми боялся сделать даже шаг к остановке. Так много людей. Парню пришлось около часа стоять в ожидании того, когда уйдут все эти лица.

          Большое здание сияло окнами, пропуская через себя взгляды новых прохожих. Джимми остановился неподалеку, чтобы принять очередную дозу никотина, которая по малейшим частичкам убивает его организм. Странное чувство. Волны непонятного страха били в грудь парня, оставляя на ней капли стыда. Сигарета тлела, а стрелки часов подходили к назначенной минуте. Впервые в своей жизни Джимми мог почувствовать сладкий привкус страха. Парень прокручивал в голове множество вопросов, которые задают эти лживые маски, старался подобрать к ним ответы. Стоило ему представить тот кабинет, тех людей, закованных в его мрачные объятия, сердце молодого человека разгоняла свои стуки, словно пропуская через себя совершенные крупицы тока. Эти вопросы, мысли внутри чужих голов, сотни выдуманных насмешек. Джимми тяжело дышал. Каждая ступенька на пути к кабинету, будто клавиша рояля, выбивала свой звук минорного марша. Затем дверь, и спина парня скрылась за деревянным заграждением.

          Джимми стремился, как можно быстрее, покинуть здание. Голову взрывали тысячи мыслей, оставляя лишь противный запах боли. Перед глазами летели взгляды, улыбки молодой помощницы, те ужасные вопросы, покидающие пасть начальника, чтобы разбиться об сжатый воздух. Джимми весь трусился, стараясь сильнее стиснуть зубы. Из небольшой ранки на губе текла кровь. Голова кружилась, выстраивая новые препятствия молодому человеку, заставляя его сильнее опираться на стены. На улице пахло свежестью, которая уже давно испачкана кровью грязи. Джимми не понимал, что происходит. Казалось, органы вырвутся наружу, уничтожая все на своем пути. Боль проникала глубоко в голову, вырезая мысли, оставляя их подыхать и ждать последнего выстрела. Молодой человек готов был сорвать с себя кожу, чтобы освободить поток крови! Джимми наконец-то остановился на большой аллее, которую скрывали пышные хвойные великаны. Парень старался закурить сигарету, но у него не получалось, благодаря тому, что его руки тряслись, словно верхушки тонких деревьев трепещутся под напором ветра. Боль, проходящая сквозь легкие, душила молодого человека изнутри, заставляя склоняться над железной урной, предназначенной для мусора. Глаза слезились, но через них все так же мелькали картины долгого собеседования, ухмылки, жуткие гримасы и молчание парня, доводящее до безумия. Рвотная масса, убивая все на своем пути, запачкала урну. Джимми выплескивал зеленую жидкость, перемешивая ее с багровой болью. Казалось, вместе с рвотой, молодой человек избавлялся и от ужасающих мыслей, которые крутили его разум, сжимая и пытая каждую клеточку. Боль пронзала организм. Джимми был готов упасть на колени. Чувство, словно кто-то выбивает из него мысли! Он опустил тело на лавочку, из глаз сочились слезы, а в руке уже тлела сигарета. Его глаза, закрытые влажной пеленой, были направлены куда-то в небо, выше всех этих облаков, туда, где еще не существуют люди. Он никак не мог понять, что ему пришлось пережить в течении этих минут. Незабываемый шок, который сможет уничтожить самые мерзкие желания организма.

          Долгий путь до дома не оставлял Джимми, забрасывая в его голову все новые мысли. Парень лишь наслаждался музыкой, которая ласкала его слух, и смотрел в окно, выискивая новую роль для своего театра. Но где она? Неужели в глубине сюжетов, мелькающих в экране жизни,  парень не сможет найти деталь одинокой пьесы? Но, как и множество масок, роли приходят внезапно, уничтожая прирожденный ужас ожидания. Яркое солнце било лучами по глазам прохожих, освещая глаза, в которых можно было утонуть от ненависти. Джимми считал минуты, чтобы попасть домой, дальше от теплого воздуха, одиноких тел, выращенных природой для того, чтобы смерть забрала их в свои скользкие оковы.

          - Ну, как все прошло? – донесся голос сестры, как только молодой человек захлопнул входную дверь

          - Отлично – запрятав маску под слоем душевной лжи, ответил Джимми – Поговорили, сказали, что перезвонят мне. Я номер телефона им оставил. Вот, теперь буду ждать – скинув с себя куртку, промолвил парень.

          Джимми вновь соврал. Ну, а чтобы он смог сказать? Как выплевывал мысли вместе с потоками рвоты? Или, что он никогда не переживал подобных состояний? И снова Джимми был готов скрывать все в себе, оставляя эти ощущения далеко за пределами вашего мира. Так и формируются мечты. Тайны всегда образуют грезы. И как мало людей знают о ваших мечтах. Может, это к лучшему? Ведь она не будет испачкана лапами извращенных умов. Чем меньше глаз просверлят тайны, тем чище будет мечта. Страшная тайна современности.

          Обыденность клевера и детские мечты. Джимми долго не мог прийти в себя.  Злоба переполняла душу. Парень закрыл глаза, словно он оказался в лодке, стремящейся к грани водопада, чтобы слететь вниз, разбившись о скалы. Это падение в пропасть часовых поясов и минут, которые возвращали Джимми в самые яркие моменты детства. И ей было плевать! Сколько мерзости и крови способна вынести наша душа?! Парень цеплялся руками за трезвость разума, стараясь выбраться из пелены тумана, которая уходила в самое дно, покрытое мерзкими моментами прошлого! Тяжело дышать. Темнота овладела глазами. И вот уже бессознательное тело Джимми падает в самый низ, скрываясь за мглой, окутывающей каждый миллиметр дна воспоминаний.

          Какое раньше было лето! Тогда, в самом детстве, оно было превосходно. Казалось, чей-то чистый разум придумал идеал совершенства. С крупных мегаполисов приезжали родственники, чтобы навестить матерей, друзей, бабушек. С учебы возвращались студенты, наполняя город ночной жизнью, смешивая горький алкоголь со своими венами. И что такое забота, проблемы, дела? Да кто знал о них?! Детские глаза ловили свободу, чтобы закрыть ее внутри своего сердца, продлевая на несколько лет вперед. Человек свободен лишь в детстве, когда фантазия рисует множество узоров, спаянных вокруг одной жизненной нити. Фантазия – свобода. Пока мы способны ловить мир грез, впадать в него, как осенний лист, брошенный на землю, чтобы быть уничтоженным, люди смогут поймать величие раскованных ошейников.

          Неподалеку от Джимми проживал старичок. И каждое лето к нему приезжали внуки. Они не отличались огромным складом ума, воспитанием, манерами. Знаете, глупые малолетние твари, старающиеся жить не без приключений. За плечами у обоих уже имелись судимости, проблемы с законом, но все обходилось условным сроком или штрафом. Они были старше Джимми года на три. В то время, так называемые братья, уже дышали бензином, травмируя детскую психику и сознание. Они всегда гуляли во дворе, где рос Джимми, поэтому для парня открывался весь спектр событий, которые окружали этот дивный мир. Молодой человек уже не помнил их лица, но в его фантазиях тот вечер остался навсегда.

          Жаркое июньское солнце медленно скатывалось за огромные небесные массивы. В воздухе пахло свежестью и тенью, которая дарила незабываемую и такую долгожданную прохладу. Странно, но Джимми помнил даже запах того вечера. Братья сидели за столиком, пили, о чем-то гневно спорили.

          - Он меня убьет – кричал один из них, а по его щекам бежали капли слезы

          - Еще бы! Ты же пропил деньги, которые откладывались на подарок! Отец будет в ярости – дальше шло обилие матов, которые лишь затрагивали соседей, вызывая их недовольство и злость – Что нам делать?!

          - У меня есть идея! – воскликнул первый, начав собирать со стола ненужные инструменты и посуду – Пошли со мной!

          Джимми слышал весь разговор, а сейчас помнил его до мельчайших подробностей, лежа на неудобной кровати. Он даже мог сказать, сколько ярости было в их глазах. Мальчик, как отважный герой, крался за двумя фигурами, которые скрылись в заброшенных гаражах неподалеку от дома Джимми. Он старался думать, о чем был разговор. Дело в том, что мать этих парней ушла из жизни, когда им было всего лишь три, бросив детей на растерзание тирану. Одна смерть – три жизни. Хм. И кем может стать человек, оставленный в одной клетке с хищной гиеной? Животным! Диким и наглым зверем, воспитанным по природным законам. Мораль? Она так же мертва, как и юная психика, изуродованная скальпелем боли, побоями, вызывающими кровь и рвоту. Одна деталь способна уничтожить шестеренку механизма, постараться сорвать гневные печати!

          На улице темнело. Вечером окраины становились тихими, лишь редкие крики пьяной молодежи сотрясали воздух, стараясь высечь в нем свой мерзкий лик. Джимми слышал тихий разговор братьев, подбираясь все ближе.

          - Я скажу, что меня обокрали – радостно кричал один из братьев

          - Ты думаешь, он поверит в это?

          - Если ты постараешься, то поверит! – яростно прошипел первый – Усек?

          Джимми слышал их голоса, подобравшись очень близко. Мальчик выглядывал из-за тяжелых и больших досок. Его глаза улавливали двух людей, который еле держались на ногах под действием алкоголя и легких наркотиков. Они яростно кричали друг на друга. Твари. Мальчику было очень интересно, чем же закончится этот вечер.

          Наверное, даже незначительные решения могут привести к катастрофе. Именно секундные моменты, когда пути расходятся, и позволено выбрать только один, являются сильнейшим механизмом жизни. Единственный шанс добавить в колесницу катастрофы еще одну деталь. Любой человеческий поступок ведет за собой последствия. И только вы сможете осознать ужас этого синдрома. В назначенный час ответа, будет лишь один вопрос: готов ли ты принять последствия? И что говорить о детском воображении, восприятии, если большинство взрослых не готово к таким вопросам.

          - Ты хорошо подумал? – спросил второй брат, сжимая руки в кулаки

          - Да – приподнимаясь, ответил собеседник

          - Будет больно

          - Плевать! Делай!

          Страх. Какой силой должно обладать это чувство, если человек готов встретить боль? Сколько ужаса помещается в одном взгляде господина? Страх всегда граничил с мужеством. Тонкая линия, которую можно разорвать голыми руками! Боязнь криков, побоев, дрессирующих в ребенке зверя. Страх заставляет чувствовать боль.

          Джимми не успел отвести глаз, как в его зрачки ворвался момент удара. Глухой звук, способный разрезать чистоту летнего вечера. Казалось, мальчик слышал, как хрустнули кости, причиняя сильную боль одному из братьев. Еще удар. Юшка красной, как кроны осенних деревьев, крови сильными ударами закапала изо рта брата. Зубы окрашивались в багровый цвет, выдавая легкую симфонию жизни. По его подбородку текла кровь, превращая человека в зверя. В глазах второго виднелась лишь ненависть. Казалось, он уже давно мечтал выместить ту злобу, пожиравшую его органы и душу. Удары стали чаще, сильнее. Фрэнк, именно так звали младшего брата, уже стоял на коленях, принимая удар за ударом, обессиленное тело тянуло вниз, он ухватился руками за почву, приподняв голову, посмотрев в глаза, пропитанные ненавистью и злобой.

          - Еще! – сорвался крик с его уст, подхватив молчание летнего вечера, и устремился ввысь, пронзая небо

          Старший брат, долго не думая, отвесил сильный удар в область челюсти, повалив избитое тело на землю. Джимми даже чувствовал ту ненависть, которая кипела в воздухе, застилая разум твари неведомой пленой, которая, словно иллюзия, рисовала новые сюжеты, заставляя сходить с ума. Бешеные удары ногами по корпусу, лицу, голове. Кровь большими каплями застывала на старых поношенных кроссовках. Он был готов убить Фрэнка. Непонятное хрипение вылетало из пасти младшего брата, смешиваясь с багровой жидкостью и рвотой. Еще несколько минут сильные удары пронзали тело Фрэнка.

          - Все – еле слышно, прохрипел младший брат – Хватит!

          Удары продолжались, пока Фрэнк умолял остановиться. Вскоре, старший брат поднял его с земли и усадил на небольшой пенек, находившийся около стены гаража. Джимми продолжал наблюдать за братьями, задыхаясь от страха и любопытства. А что еще должен испытывать ребенок, увидевший подобную картину? Детские глаза, которые способны на чистоту и грезы, были заляпаны ошметками ненависти и крови, одаривая Джимми сладкими капельками жестокости. Впервые, он видел ее. И этот лик, изуродованный и мерзкий, сливался в памяти с летним вечером, когда должна происходит магия. Рождаться в глубине плотских желаний. Лицо Фрэнка было изувечено. Нос, переломанный в нескольких местах, скривился, обрисовывая потоки крови, которые медленно переходили на разбитые губы, и дальше, вниз, до самого подбородка, с которого капали на багровую землю. Фрэнк едва проговаривал слова.

          - Как я выгляжу? – промолвил он

          - Отлично! – с ненавистью от того, что избиения закончены, произнес старший брат, сжимая какой-то предмет внутри кармана

          - Он поверит, что меня избили?

          - Не знаю – задумчиво ответил второй

          Джимми уже начал уходить, впитывая картину крови и жестоки, как в воздухе раздался разрезающий шум. Мальчик обернулся, улавливая пейзаж ужаса. У старшего брата в руке находился выкидной нож, который улавливал на себе  предсмертную рвоту солнца, скатывающегося все дальше за горизонт. Фрэнк, стараясь вытереть кровь с лица, что-то мычал, подбирая нужные слова. Лезвие блестело в лучах, оставляя лишь секундный маятник, раскачивающий события крови. Джимми вновь вернулся в свое убежище. Интерес, страх владели его душой. Казалось, он не может сделать и шага, чтобы потерять с глаз полотно, которое брызнет кровавыми пятнами.

          - Что ты задумал? – собравшись с силами, спросил Фрэнк

          - Так он поверит! Пойми, это необходимо! – кричал второй брат, закипая от ненависти, которая переполняла его организм – Ты мне веришь?!

          Младший кивнул головой, расставляя руки, открывая грудь и живот. Белая футболка небрежно висела на его теле, впитывая красные капли крови, которые спадали с подбородка. Зрачки Джимми расширились. Странно, но какая-то часть души мальчика хотела впитать ту жестокость, застилающую глаза багровой смесью крови и слез. Фрэнк сильно сжал зубы. Резкое движение, и футболка распахнула маленький разрез, из которого быстро побежали капли жизни. Джимми видел, как вскрывалась кожа, выпуская наружу сотни мыслей. Разрез за разрезом. Футболка превратилась в кровавые отрепья. Еще один удар. Старший брат ласкал тело Фрэнка глубокими надрезами, причиняя тому неимоверные страдания. Джимми смотрел на это, не отводя своих глаз, он боялся даже дышать, чтобы не спугнуть момент наслаждения, когда мерзость смешивается с прекрасными пейзажами. Казалось, кожа распахивалась, как темные шторы внутри комнаты, скрывающие пыльные окна, которые широко улыбались в морду грязного солнца, пропуская его лучи в бетонный квадрат, одаривая радостью мерзкие стены. И эта кровь лилась в мир, словно блики раскаленного шара, делая его светлее, чем яркий ночник в комнате младенцев, чьи головы уже с рождения подчинены бессмысленному бегу разложившихся лет. Магия красной жидкости завораживала Джимми, заставляя его сильнее стиснуть зубы, в ожидании финала. Фрэнк уже лежал на земле. Его тело было порезано, лицо разбито, руки плотно входили в грязь, сжимая душу земли. Изо рта капала кровь, сочились остатки рвоты. Старший брат поднял Фрэнка, вновь усадив его на пенек, и обнял, положив руку на плечо.

          Темнело. Уже яркие звезды вырисовывались на небе, наполняя вечер своей красотой, холодом, который сковывал сердце внутри груди, оставляя ему лишь удары, наигранные и бесполезные. Джимми перебирал ногами, стараясь быстрее окунуться в домашний океан. Он никак не мог выбросить из головы кадры фильма, сценарий которого придумывала судьба, а не унылые режиссеры. И это кино было рядом, нет, не за толстым покрытием экрана, не за наигранными ролями, оно находилось рядом. Джимми даже мог почувствовать ту ненависть. Сладкий привкус крови терзал мальчика. Та картина преследовала парня и сейчас, проникая в его воображение и сознание. Те нелепые и глубокие разрезы до сих пор мелькали перед глазами паренька, умножая жестокость в его душе.

          А как строились города? Тысячи событий, образов, переплетенных одной цепью событий, складывались в истории. Именно это дает жизнь бетонным блокам. Город – сценарий. Ни одна башня в мире, ни дом, ни человек не сможет подарить квартирам целостность крупного города. Бетонные опухоли планеты создаются руками событий, расписанных наперед красной полосой войны. И лишь люди, как совершенные шестеренки механизма, превращаются в каждую букву истории. Вы – сама история. Сотворение мира в параллельной плоскости городов. Как же дорог бензиновый аромат  памяти.

          Джимми открыл глаза, стараясь уместить в душе огромный поток информации, который, подобно цунами, сносил устои, в виде пустых однотипных квартир. Парень ринулся к тетради, записывая каждый эпизод, что дарил ему этот долгий день. И вновь часть души летит на чистые страницы «Иллюзория».

          Апрель ласкал лучами солнца сонные лица прохожих. На деревьях раскрывались почки, готовые подарить очередное зеленое лето, окрашивая в радостные цвета парки и аллеи. Трава поднялась вверх, создавая превосходный палас, который истопчут чужие ноги, так и не впитав глазами красоту чистой росы на первых струнах земли. В воздухе пахло оптимизмом, радостью, весельем, но Джимми не чувствовал этого. Наверное, его душа закрыла вход подобным очертаниям мира, уверяя парня в обезображенном лице планеты. Когда кислород перестает поступать в сознание, оно задыхается, и вновь учится дышать гнилью переживаний и памяти. Впереди уже чувствовалось лето, всего пару месяцев отделяли планету от теплых вечеров, но парень ощущал лишь гнев и ненависть. Еще эта тишина в душе не давала покоя. Она не дарила даже минуты свободы, словно требуя ввести новую роль в театр теней. Джимми предлагал много вариантов, но все они были сметены иллюзией души.

          Ведьма: «Привет, малыш. Как дела? Где утром пропадал?»

          Джимми: «Здравствуй, любимая. Я был в больнице»

          Драма – вершина искусства. Иногда, роли врываются в наш мир, завоевывая сцену, и им плевать на мнения других людей. Вес величия всегда сильнее, чем чистый разум открытого космоса. И зачем придумывать сценарий, если он уже написан? Постановщик – бог. Ну, а роль – всего лишь часть огромного механизма. Венец творения не найден, но путь к нему лежит через скелеты актеров, что спрятались в шкафчиках, словно муравьи в своих домах.

          Джимми осознавал, что пишет, но не мог остановиться. Тот момент, когда искусство убивает чувства чистых мыслей  – величие таланта. И парень продолжал выбивать по кнопкам клавиатуры новую роль, стараясь бороться, но желание подарить чистоте звук уничтожило трезвый ум. Щелк! Шоу начинается.

          Ведьма: «А что ты там делал?»

          Джимми: «Ходил недавно по поводу больной спины. Тебе говорить не стал, чтобы лишний раз не волновалась. Сегодня забирал анализы. Вернее, старался забрать, но встретил немного другие слова, нежели я ожидал»

          Ведьма: «И что же ты там услышал?»

          Джимми: «Еще раз сдал анализы, и если подтвердится какой-то диагноз, то мне придется лечь на операционный стол. И это может повлечь за собой любые последствия. Знаешь, я напуган, если честно»

          Ведьма: «Почему все так? Это ведь не честно. Поверь, малыш, они просто ошиблись. Вот посмотришь, когда пойдешь вновь туда, все будет хорошо. Не переживай так сильно. Лучше поверь мне»

          Джимми: «Слабо верится, любимая

          Парень не просто писал строки, но и чувствовал боль своей фантазии. Это было странно. Каждая буква отлаживалась в груди, и на глазах, к большому удивлению, проступили слезы. Зачем он мучил себя? Не знаю. Да и сам Джимми не знал этого. Он лишь все глубже уходил в роль, натягивая на себя маску. На другой стороне экрана Саманта так же не находила себе места. Она быстро писала сообщения, делая в них сотни ошибок. Это говорило о том, что ее глаза так же мокрые от соленых ручейков. Данный аспект добавлял еще больше боли в разум парня, который продолжал гнуть линию о смерти придуманного персонажа.

          Ведьма: «Они ошиблись. Поверь мне, маленький мой. Я так сильно переживаю. Когда тебе на проверку?»

          Джимми: «Через неделю, солнце. И если ты сейчас уйдешь от меня, то я все пойму. Честно. Ты ведь тоже не хочешь быть с больным. Я все понимаю»

          Зачем Джимми говорил эти фразы? Это была неконтролируемая роль всепоглощающего спектакля. И с каждым шагом, мигом, она все больше впитывала боль, а по глазам Джимми бегал свет от монитора, усиливаясь благодаря кристальным слезам.

          Ведьма: «Больной? Зачем мне уходить от тебя? Они, скорее всего, ошиблись. Я не брошу моего любимого в любой ситуации! Запомни это! А теперь, тебе нужно прилечь, потому что сегодня был тяжелый день. А я пока убегу заниматься своими делами. Выходной, но проблем еще больше. Я вернусь вечером, и мы еще пообщаемся. Хорошо, мой маленький пингвин?»

          Джимми: «Хорошо. Твои слова дарят мне улыбку. Удачи тебе в делах. Целую в сладкие губы. Я очень тебя люблю»

          Парень отсел от монитора. Молодой человек достал дневник, который лежал под подушкой и записал туда новую роль, приносящую множество боли. Даже в дневнике Джимми не смог выразить мысль, что случалось очень редко, так как лишь с этими листами бумаги он был честен до конца, возможно, он записывал туда даже то, что никогда не сможет признать для себя. Почему он поступил так, заставив плакать Саманту? Парень очень долго сидел, разглядывая чернильные страницы, пытаясь найти ответ, зачем он приносил себе слезы, мучения, разыгрывая очередную драму своей души. Но так и не смог достать нужные слова. Лишь через несколько месяцев Джимми поймет, почему его разум творит подобное, вопреки всем мирским законам. Затем, снова анабиоз захватил тело и душу парня в липкое объятие комы.

          Следующая неделя продвигалась по тому же сценарию, роль парня доводила его до постоянных приступов слез и апатии. Джимми уже сам поверил в свой диагноз, чувствуя не только душевную, но и физическую боль в уставшем теле. Он почти полностью ушел в себя, но время выходило, и великолепная игра чужой жизни подходила к концу. Саманта, как могла, поддерживала парня во всем. Она часто плакала, принося еще большей красоты в наигранную драму. Это было ужасно. И все так же Джимми не мог найти ответа на вопросы, которые задавал разум. Девушка думала, чем помочь парню, пыталась предложить финансовую поддержку, она окутывала его вуалью любви, одаривая нежными словами и мелодичной заботой. Именно поэтому фальшивый ответ парня был готов.

          Проще выдумать правду, которая устроит тебя, чем искать истину, пробираясь, путаясь, злиться и сходить с ума из-за ее отсутствия. И Джимми все сбросил на недостаток тепла, любви и заботы. Окончательно поверив в это, он снова принес себе боль, потому что игра подходила к концу, и скоро придется вернуться в холодную реальность без любви, хотя ее, и без спектакля, было очень много. Все, что происходило в течении этих семи дней, парень описывал в дневнике, который уже превращался в книгу. Выдуманная правда, только спустя несколько месяцев, станет явным обманом.

          Наверное, очень сложно терять то, что было таким дорогим. Придуманный обман? Да дело ведь не в нем. Цена – актерская игра. Любимчик публики, которому аплодировали тысячи рук, дарили сотни красных роз, теперь так стар, что даже не откроет глаз, лишь умирая в безвозмездном хаосе эмоций. И сколько боли впитают его глаза? Вуаль опустится на сцену, одаривая зрителя легким силуэтом танца. А что внутри души? Ребенок скуки и тоски, когда они в пылающем огне страсти дарили друг другу свои тела, сотрясая воздух жадными стонами, кромсая спины длинными ногтями рабства. И отпустить все эти роли, сыграть на клавишах сердец, заставив их задерживать свой бег и ароматный стук. Финал актера, который не уйдет, оставив след внутри театра. Всего лишь эхо для души – прекрасный изумруд последующих ролей. И сколько боли подарил он зрачкам из зрительского зала? Соленые реки бежали по их щекам, искрились при свете тусклых ламп, падали на пол и разбивались об безупречный паркет. Представление сроком в неделю – спектакль расстоянием  в жизнь. Какие чудесные сны он подарил всем этим умам, что закрылись в своих мягких креслах, боясь даже дышать. Их тела дрожали, кто-то не выдерживал и отправлялся прочь за двери театра. Минус одна мечта, которую пронзят сотни совершенных пуль, как только она наступит на грязный асфальт «Иллюзория». А роль лилась великолепием тех красок, превосходством чистых стихов, которые рождаются далеко за линией горизонта, заставляя солнце поднимать свое устало тело, раскинуть лучи по грязному миру, чтобы в капле росы мы увидели новую главу поколения. И как же превосходна смерть актера. Тот миг, когда зритель плачет от скорби, провожая в последний путь наигранную симфонию строк – момент величия души. Больно отпускать спектакль, но Джимми был готов сорвать оковы любви.

          Джимми: «Привет. Я был сегодня в больнице»

          Ведьма: «Здравствуй, милый. И что тебе там сказали? Только честно, я готова к любым новостям, но, надеюсь, они ошиблись»

          Такой сложный выбор. С одной стороны Джимми должен был сказать правду, но с другой, он мог потерять то тепло, которое приобрел за эту неделю. Странным было то, что Саманта итак давала ему очень много любви, но роль, удачно сыгранная парнем,  заставила молодого человека думать совсем по-другому. Он прекрасно понимал, что если он завершит этот спектакль, то его внутренний мир почувствует лишь холод. Парень сам убедил свою душу в ледяном отношении девушки, хотя, это было не так. Не хватало лишь грустной музыки, способной уничтожить барьеры шепота и жизни.

          Джимми: «Ты была права, они ошиблись. Я так рад, безумно. Теперь у нас все будет отлично. Понимаешь?»

           Ведьма: «Конечно. Я очень рада, ой, даже слезки на глаза навернулись. Милый мой, я тебя так люблю. До последнего момента боялась, что все может быть плохо. Но теперь я счастлива, что все обошлось. Целую тебя в губки, самые сладкие»

          Джимми «А можно вопрос?»

          Ведьма: «Конечно, тебе можно спрашивать, что угодно»

          Джимми: «А если бы они подтвердили диагноз? Что бы ты делала? Ушла от меня? Или осталась бы рядом до конца?»

          Всегда тяжело расставаться с иллюзией, а особенно если она была гениально выражена в жизни. В этом состоянии находился и Джимми. Пытаясь хвататься за последние нити красного занавеса, парень хотел еще раз окунуться в слезы, прочувствовать всю боль, которая резала душу на малейшие части совершенства. Парень был готов уничтожить красоту, послать всех к черту, чтобы они закрыли двери театра, лишь бы побыть еще наедине с актером, опускающим свою жизнь на дно огромных чувств. Странно. Это бешеное желание быть наигранным актером, чувствовать боль, было настолько сильным, что даже затуманивало трезвый разум. В чем же закрылась тайна? Почему все так? Ответы придут к парню, но лишь по истечению многих месяцев бреда, непонимания, слез и боли.

          Ведьма: «Я даже думать об этом не хочу. Зачем спрашивать такое? Ведь, все уже хорошо. Ты здоров, мы вместе, все счастливы. Не порти момент, котик»

          Джимми: «Хорошо, как скажешь. Буду думать, что осталась бы»

          Ведьма: «Хоть тебе и вредно думать, но тут ты прав. Давай забудем эту тему, как самый плохой момент наших отношений, совместно истории?»

          Джимми: «Конечно, сладкая. Все ради тебя»

          Той ночью Джимми долго не мог уснуть, ворочаясь с одного края кровати на другой. Его голову переполняли различные, бессвязные мысли, которые витали где-то в глубине, соединяясь во что-то темное и злое, блокируя сознание тех толп, что вновь бежали за билетами театра. И сколько еще ролей впитает в себя парень, мучая разум и душу, внутри которой спрятан целый мир с сюжетами, словами и чувствами. Той ночью Джимми видел сны, когда его эмоции улетели в объятия грез.

          Наверное, мы чувствуем тепло тех губ, что рады нам сказать добрые фразы. Солнце пробивалось сквозь тяжелые шторы, которые ласкали окна своими нежными прикосновениями. Джимми витал в воздухе, как ветер. Нет, словно разум вылетел за пределы черепной коробки, превращаясь в холодный поток воздуха, способный изуродовать целые города. Он был так легок, невесом, что с каждым новым лучом света, проходящим сквозь шторы, Джимми укрывался в темных местах, стараясь избегать золотых игл, пронзающих, едва заметный, дух. Он видел обстановку, запоминал, но не мог продавить и слова. Призрак. Словно облако вырисовывалось в сплошную фигуру человека, наделяя парня воздушной легкостью теплых слов.

          Джимми не спеша двигался по длинному коридору. Сотни дверей, которые укрывали в себе такие же силуэты. Парень старался заглядывать за каждую из них. И что же видел Джимми? В бетонных квадратиках, где нет солнечного света, где яркая луна освещает комнаты сквозь разбитые окна, где ветер играет новые мелодии, стараясь убаюкать младенцев, разум парня видел однотипные силуэты разных судеб. Их были сотни. Целые легионы выдуманных жизней, новых обитателей пустынных улиц. За окнами квартир сильно лили дождь, выстукивая на подоконниках странные марши зимы. Лишь кухня, где был воссоздан Джимми, сияла резкими лучами солнца. Это больше походило даже не на квартиры, а на старые гримерки забытого тетра. Парень видел все: как духи резали друг друга, и капли невесомой крови кружили в воздухе, как мать пела около колыбели, стараясь заглушить писк своего малыша, как повешенный образ легко парил над землей, как врачи не могут спасти очередную жертву ДТП. Казалось, сотни жизней населяют это здание искусства. А Джимми медленно парил вдоль коридора, различая звуки в темноте, там чей-то плачь и горький смех.

          Странно. С правой стороны коридора чувствовался холодный ветер, который нес в себе частички белого снега, обдувая им двери, одаривая глаза Джимми новыми пейзажами судьбы, а слева виднелись кучки желтых листьев, ароматных и бодрящих своей свежестью, словно осень заползла с другой стороны старых дверей. Лишь в середине пола виднелась длинная полоса, нарисованная багровой жидкостью, которая издавала мощный запах крови и жестокости. Парень продолжал плавно парить дальше, стараясь расслышать заунывную мелодию, которая доносилась из-за больших дверей в конце коридора. Приблизившись вплотную, Джимми легонько толкнул дверь, ожидая красоты момента, обязанного ворваться в глаза, зачаровывая каждую капельку крови, бегущую по организму.

          Длинные ряды кресел, опустошенные, рваные, тянулись тонкой линией, подпирая старые обшарпанные стены, на которых красовались портреты старины. Высокая лестница, начинающаяся от самых дверей, спускающаяся вниз к огромной сцене, манила невесомый дух парня. Джимми медленно спускался вниз, улавливая тихие аплодисменты. Казалось, на этих креслах так много людей, все тех же, невидимых человеческому взору. Парень старался не обращать внимания, приближаясь к сцене, на которой находился человек, сидящий в большом черном кресле, спрятав силуэт лица за тень от прожекторов.

          - Подойди ближе – промолвил человек, скрывающий свое лицо

          - Кто ты? – тихо спросил Джимми, едва выдавив эти слова

          - Разве это главный вопрос? – пауза повисла в воздухе – Кто ты?

          - Джимми – прохрипел парень

          - Подойди ближе, Джимми, чтобы увидеть венец творения!

          Человек приподнялся с кресла, щелкнув пальцами, и тоны яркого света вылились из прожекторов, как краска выходит из банок, чтобы показать силуэт незнакомца, его слова и черты.

          - Не может быть! – воскликнул Джимми.

          Перед ним появился он сам! Выйдя из темноты, словно отражение, точная копия Джимми слегка улыбнулась, обнажая кровавые зубы. Его лицо было потрепанно, разрушено десятками шрамов, украшенных небрежными швами, из-под которых все еще сочилась кровь. Глаза копии были завязаны черной лентой, не пропускающей даже яркого света прожекторов. Отражение улыбалось, хотя, засохшие слезы все еще виднелись на грубых щеках. Худое подобие Джимми, изувеченное годами тяжких мук.

          - Вот я! – раскинув руки в сторону, произнесла ужасная копия – Ты удивлен? Обескуражен? Разобран по молекулам?!

          - Как?! Кто ты?! – Джимми упал на колени

          - Я – творец всего этого места! Я – не ты! Ибо, как и любая мечта, однажды, ты умрешь! Увижу ли я твой крах?! Нет! Первый умирает создатель!

          - Что?! Объясни мне! – кричал молодой человек – Я жду! Скажи мне все, что ты знаешь, тварь!

          Отражение протянуло руки вперед, показывая глубокие разрезы на уставших венах, с которых падала кровь, вырисовывая ту линию, тянувшуюся вдоль коридора. Хрупкие капли начали падать вниз, разбиваясь об гнилые доски сцены. Джимми лишь наблюдал, не смея сделать и шагу. Из багровых взрывов медленно поднимались молчаливые духи, спешащие покинуть сцену, уйдя в очередные двери, чтобы создавать очередной безумный миф. Парень до сих пор не мог понять, что происходит вокруг. Его ужасная копия, выбившись из сил, отдавая последние капли крови на создание духов, упала в кресло, вновь опустив изуродованное лицо внутрь темноты.

          - Кто ты?! – выкрикнул Джимми, под громкий плач уходящих теней

          - Ну, разве ты еще не понял?

          - Нет! – разгневанно произнес парень

          - Я – создатель театра, часть твоей мерзкой душонки! Главный механизм в сотворении актеров! Я – есть душа!

          - Но что с тобой?

          - Представь, насколько великолепен мир. Разве одна жизнь – его цена? Ты посмотри, какой театр я создал, сколько тут актеров и ролей, обреченных на смерть! Как из моей крови рождаются сюжеты, что кружат голову сосуда, заставляя его чувствовать боль, искать необычный мир на этой планете, забывая, что он здесь! Ты, посмотри!

          - Тогда, кто я? – тихо спросил Джимми – Разве тебе не жаль умирать вот так? Для чего все это?!

          - Чтобы создать вселенную в теле! Поверь, ведь я тут не один такой! Ты скоро все поймешь. Но, запомни, я прошу, когда меня не станет, не позволяй им рвать реальность!

          - Кто я?! – громко крикнул Джимми

          - Мечта – сухо сорвалось с губ ужасной копии – Очередная выдумка, обреченная на смерть. А есть ли совершенство в вашем мире? Нет! Но оно живет здесь! Ты – совершенство!

          Казалось, отражение Джимми готово было умереть, воспев последний марш. Его голос становился все тяжелее, пропуская через себя хриплый шум. Из порезанных вен по-прежнему сочилась кровь, заставляя невесомый дух испытывать ужас в каждом взгляде.

          - Этого не может быть! – выкрикнул Джимми

          - Почему? Ведь, в театре возможно все. Ты думаешь, что этот занавес – копия потрепала плотный материал – Думаешь, этот занавес спасет тебя? Закроет двери для миров?! Нет. Финала никогда не будет. Ведь, ты самая главная роль всей пьесы!

          Джимми подошел ближе, склонившись перед отражением.

          - И когда же рухнет финал? Когда закроется занавес? Навсегда

          - Все зависит лишь от тебя. Запомни это!

          Оглушительный скрежет старых инструментов, которые пытались создать мелодию, но уже готовы были умереть, разрезал уши. Джимми наблюдал, как кожа, обтягивающая его копию, начала надуваться сотней маленьких шариков, готовых лопнуть в любой момент.

          - Уходи! – закричало отражение

          Джимми медленно начал пятиться назад. Нет, он уже не был тем самым духом, который пришел в этот театр. Его тело обрастало кожей, а глаза улавливали ужас тихой сцены. Пузырьки на теле создателя начали лопаться, выплескивая огромные потоки крови прямо на сцену. Боль пронзала его с каждой секундой, словно пики стражников карали нарушителя, посмевшего проникнуть в храм. Казалось, кто-то выбирался из него, разрывая руками кожу. Создатель хрипел и сильно кричал, что очень пугало Джимми. Парень бросился прочь от сцены, по лестнице, к дверям, ведущим в коридор, где еще виднелись лучи алого солнца, кромсающие ткань тяжелых штор. Молодой человек оглядывался назад и видел десятки новых духов, которые кричали, громко плакали. Они спешили к Джимми, летели, что есть сил. Большие двери захлопнулись прямо перед носом парня, оставив его тело на растерзание безумных духов. Молодой человек сильно стучал кулаками в закрытую дверь, стараясь вырваться из лап театра. Ногти трескались, причиняя безумную боль. Джимми повернул голову.

          Его ужасная копия истекала кровью. Сильный крик вырвался из ее пасти. Парень слышал, как хрустели кости, словно повторяя предсмертные фразы. Ее кожа, словно резиновое покрытие, растягивалась, пропуская через себя силуэт чьих-то сильных рук. Еще секунда, и тело отражения было разорвано на несколько мелких кусков. Огромное облако, сметая все на своем пути, стремительно летело к Джимми. Парень вновь начал барабанит в тяжелые двери, спускаясь на колени. Из его глаз покапали слезы ужаса, в которых виднелось отражение сотни духов, собравшихся в круг рядом с его телом. Джимми чувствовал их тяжелое дыхание, слышал, как они умирали под давлением другой мечты, разорвавшей создателя.

          Парень вновь обернулся. Яркий свет. Боль, которая ломала ребра, сжимая сердце, словно в тески запирают новую модель инструмента. Огонь разливался по организму, испепеляя каждую клеточку тела. Джимми сильно закричал!

          - Прочь!

          Изо рта парня полилась кровь, которая превращалась в невесомые силуэты, уходящих куда-то далеко за пределы этого мира, закрывающихся за дверьми очередных комнат, чтобы вновь творить историю столетий. Джимми чувствовал, как неведомые силы пронзали его тело, причиняя боль разорванных ран. Пара секунд. Удар огромного облака, который входил под кожу, забывая даже вытереть ноги. Из глаз Джимми закапали слезы, но они были красными от крови. Парень пытался что-то кричать, но изо рта доносился лишь хрипящий визг. Руки царапали пол, сдирая ногти, открывая обзор театру на  куски свежего мяса.

          - Нет! – закричал Джимми, собрав последние силы – Отпусти меня, тварь!

          За закрытыми дверьми слышался вопль, слезы, вздохи.

          Парень резко открыл глаза.

          И как приятно просыпаться в мае. Словно этот сон летел за парнем на протяжении долгих недель, как память, что преследует человека на долгом пути жизни. Да и что можно увидеть в однотипных вечерах? Повторы превосходства любви? Ненужные фразы?  Бред. В этих одинаковых днях мы незаметно набираем высоту, укрепляя платину разума, чтобы полумертвые мысли не проникали внутрь черепной коробки, создавая непонятный звук. Знаете, когда восстание врывается в полночный замок, чтобы подарить людям свободу, но они лишь прикрываются этими лозунгами, чтобы захватить в свои лапы жалкие осколки власти, именуя себе богами этого мира. А как найти свободу? Ее нет в правительственных зданиях, в тонких строках конституции, в политических баталиях и играх. Свобода, словно незаметный момент красоты природы, танец опавших листьев холодной осенью, который прячется от глаз глупых людей, прилипая на их зрачки, но никто так и не увидит его великолепия. Может быть, свобода намного ближе, чем вы думаете. Она в каждом зеркальном отражении, в каждой душе, способной чувствовать прекрасный аромат жизни. И сколько слепых лет готовы провести люди, надеясь на то, что какой-то клерк подарит им это великолепное чувство? Очнись, мир. Хватит ждать еды из чужих ладоней! Не стоит искать свободу в человеческих чувствах, она уже здесь, рядом с вами, готовая в любой момент воспылать великолепным пламенем, чтобы открыть вам глаза. Поймай ее в ладони, зажми и выпусти в небо. Свобода умрет в попытках ее заковать!

          Май грел лучами. На деревьях шелестели яркие зеленые листья, наполняя воздух сладким ароматом жизни. Красивое лицо весны, покрытое вековыми морщинами, огромной улыбкой входило в бетонные блоки, наделяя людей каким-то странным позитивом, желанием жить, творить, создавать великие фрагменты едва теплой планеты. Пустые головы, оттаявшие от вечных ледников зимы, уже ждали прихода совершенного лета, населяя город подобием чувств, заполняя парки и дороги, рестораны и скверы. Некоторые студенты уже вернулись с учебы, чтобы окунуться в ночную беззаботную жизнь. Роботы.

          Понедельник раскинул свои лапы на недельном календаре. Начало рабочих суток. Люди спешили занять свои места в жарких и пыльных офисах, которые они уже успели возненавидеть каждой клеточкой своего сознания. Джимми сидел спокойно на стуле около окна, высматривая серость и уныние в глаз в проходящих лицах общества. Парень взял у Кэтрин в долг небольшую сумму денег. Они были необходимы Джимми, так как у молодого человека совсем не было летней одежды, а то, что лежало в шкафу, уже давно являлось непривлекательным и безобразным.

          На окраине города раскинулся большой рынок. Множество палаток, людей, но именно в будни там было меньше всего пустых голов. Наверное, Джимми специально и ждал понедельника, чтобы спокойно присмотреть нужные вещи, в одиночестве, без взглядов толпы и их колких фраз. Доехав на автобусе до местоположения торговцев, пристающих и липнувших к людям, словно мухи на клейкую ленту, парень закурил. Толпы людей блуждали мимо рядов, сегодня их было очень много, что являлось странным явлением, удивительным, они выискивали какие-то вещи, и Джимми ощущал на себе каждый взгляд холодных масок, заменивших теплые лица, от чего молодой человек чувствовал себя некомфортно, плохо. Казалось, еще немного и он лопнет от накопительной системы чужих глаз.

          - Что им всем надо?! – пронеслось в голове парня

          - Давай уйдем отсюда – шепотом ответил Джимми, обернувшись назад, чтобы убедиться в своем одиночестве – Я не хочу, чтобы они слышали эти фразы – произнес парень внутри своей головы – Пойдем?

          - Смотри, как они сверлят тебя своими глазами, твари – голос внутри сознания сильно изменился, теперь в нем чувствовались страх и злоба.

          В последнее время, Джимми очень часто разговаривал внутри черепной коробки, соединяя тонкие линии мыслей, превращая их в долгие диалоги. Конечно, это пугало парня, но он продолжал мелкие разговоры. Почему-то, именно в такие моменты, молодой человек чувствовал себя спокойно. Но раньше эти диалоги не выходили из пасти, не создавали эхо и звуки, они оставались тихим налетом внутри души, выстраивая новые роли для театра, создавая иллюзию игры, которая должна была ворваться в мир, поражая каждую клеточки серых умов. На людях Джимми никогда не выдавливал из себя фразы. Сейчас же среди толпы мнимых мимов, которым только дай повод, и они сожрут тебя, как гиены, ищущие гнилую добычу в пределах опустошенных фаун, молодой человек шепотом отвечал на вопросы. Джимми даже не мог контролировать подобные состояния. Страх. Огромное  желание диалога переполняло душу, выдавая в мир странное увлечение. Возможно, Джимми было намного интересней общаться с собой, нежели с кучей однотипных клоунов, чей разум уже давно поразил вирус системы, превращая их жизнь, существование в определенный набор навыков, стереотипов и принципов.

          Парню очень сильно хотелось очутиться дома, в пределах родных стен. В его голове уже плыли картинки и мысли. Пролетали строки, которые должны были упасть на страницы дневника, поведать грязному миру капли красоты и чистых размышлений туманного разума. Джимми быстро купил шорты и футболки, взяв первые, что попались под руки, и отправился к центральному выходу. Проходя мимо палаток, молодой человек  заметил отдел с черными очками. Подойдя ближе, Джимми надеялся, что никто из продавцов не станет надоедать ему. Парень очень долго выбирал очки, которые светились на солнце, обнажая всю призму, вторую сторону зеркальных отношений. Отдав последние деньги, парень надел очки на глаза, и все происходящее вокруг приобрело совсем другой вид.

          В мыслях парня стало так спокойно. Взгляды прохожих уже не касались его души, лишь осматривая лицо и внешний вид. Спокойствие от чужих глаз – великолепное ощущение в сонном мире Джимми. Денег на автобус не было, поэтому, чертя подошвой по траве, парень отправился домой пешком. Идти было долго, но в этом находились свои плюсы, которые в полной мере покрывали все отрицательные моменты. В голове складывались тексты, которые позже должны быть занесены на еще чистые страницы дневника. Он продумывал каждое слово, каждый момент и переход, понимая, что сегодня его разум создал очередные великолепные заключения. Плевать! Плевать на то, что это мнение не совпадет ни с каким другим. Главное – это чистые мысли Джимми. Оставалось идти еще не так много, но ноги уже болели, словно их сжимали в тисках, а от пачки сигарет осталось лишь пара палочек, которые постепенно, с каждым затягом,  убивали все пасти, зомбированные привычками, разлагающие своими рвотными словами.

          В кармане глухо зазвенел телефон.

          - Алло – произнес Джимми

          - Привет – послышался голос Саманты – Успокоился?

          - В смысле? Ты о том, что я не знаю, где ты была весь вчерашний день, что места себе не находил от волнения, что ты даже не брала телефон? Верно?

          - Слушай, у меня вчера было много дел, а телефон я забыла на работе. Вот вернулась и решила позвонить. Что тебя не устраивает?

          - Твой холод – тихо ответил Джимми

          - Получилось так. При чем здесь холод?

          - Слушай, давай забудем это. Все. Ничего не было. Я не хочу лишний раз тревожить себя размышлениями

          Джимми никак не мог сказать Саманте о том, что происходит в его разуме в такие моменты. Да и зачем он скрывает это? Перед глазами летели картины ее стонов, пошлых мужских тел, вновь вытаскивая из парня детали механического разума, заставляя его тело трястись от непонятных ощущений внутри груди. С каждым разом эти состояния становились все беспощадней, ужасней, уничтожая добрые линии души, заселяя ее осколками непонятной ненависти.

          Парень слушал, что ему твердила Саманта про работу, отношения, дела, но его мысли уже успели погрузиться в глубину нейронов, создавая очередную роль театра. И как мало нам надо для счастья? И как много, чтобы быть счастливым? Вечные вопросы, которые останутся без ответа, пока театр не откроет двери, впустив тысячи зрителей.

Глава 7. «Мне бы заглянуть за кулисы».

10 мая 2011 год

          « Привет. Странный сегодня день. Пугающий. Купил одежду, шнырял среди толп занудных людей. Ты бы видел их глаза. В них нет и капли добра. Просверливая мою душу, они упивались этим. А может я не прав? Хотя, тут невозможно ошибаться. Тяжело объяснить. Я всегда чувствовал, как они своими руками рвали пелену тумана, обволакивающего мою душу. Проникая внутрь, они делают очень больно. Но самое страшное то, что со временем я начал ощущать это все острее. Теперь каждый взгляд приносит неудобство, или что-то похожее. Это был ужасный день.

          Вообще, люди – твари. Каждый из них так и хочет уничтожить ближнего своего, обмануть, выхаркивая желчь из мерзких организмов. Они ведь даже придумали определенные фразы, чтобы хоть как-то оправдать себя. Например, «Я ни кого не хочу обидеть» - универсальная фраза. Сказав ее, можно выплевывать различные слова, даже не обращая внимания на тех, кто дорог, на смысл своих фраз, произнося безумно болезненные слова. Но, ведь ты «ни кого не хочешь обидеть», поэтому твой слушатель не имеет права злиться или грустить. О людях можно писать бесконечно, но нужно ли это? Каждого волнуют лишь свои проблемы, и слова поддержки - хорошо загримированная ирония.

          Как же хорошо, что у меня есть она. Саманта. Эта девушка отличается от вас всех, своей красотой. Великолепием не лица, души. Она искренне поддерживает в нужные моменты, в ее глазах виднеется надежда на завтра. Я не могу рассказать ей многого, но я могу дарить ей сердце. А это самое великолепное чувство в мире, в вашем грязном и гнилом мире. Почему я не могу ей рассказывать все, что происходит в глубине моей души? Не знаю. Словно какая-то непостижимая сила не дает мне сделать этого. Но я уверен, со временем, смогу рассказать ей все, что происходит в моих мыслях.

          Разговоры с собой. Это реально испугало меня сегодня. Контроль, словно тонкая линия сна, пропал и утонул где-то среди чужих подошв, которые превратили его лишь в мокрую лужу грязи. Я ответил на свой вопрос вслух при обществе посторонних лиц. Это пугает. Ведь, раньше я вел диалоги с собой, но это было лишь мысленно, теперь же, даже когда я пою, я произношу слова песен вслух, шепотом. И плевать где я нахожусь, с кем. Не могу остановить желание разговоров с собой. Почему так происходит? Может, потому что мне скучно в обществе людей, и я нахожу больше удовольствия, общаясь с собой. Главное, чтобы все это не вышло за рамки. Наверное, стоит ужесточить контроль. Ведь, представьте, что вы видите человека, который шепотом бубнит себе под нос вопросы и ответы. Ярлык «психический больной» обеспечен. Люди очень часто вешают ярлыки и ценники. Самое ужасное, что под надписи и цифры в наши дни попадают не только материальные вещи. Ярлык по обложке – еще один признак разложения планеты. Девушка на красивой машине – «вышла замуж по расчету», состоятельный человек – «украл деньги, кого – то обманул», и так далее. Это невыносимо. Но в основном ярлыки вешают те, кому зависть уже давно перекрыла воздух, и теперь они дышат лишь ненавистью. Компенсация своего положения за счет рамок. Глупо.

          И все эти мысли уничтожали мой разум, я еле сдерживался сегодня, чтобы не пустить слезы. Общество приносит мне лишь мучения, и с каждым днем, это чувство становится лишь острее. А затем, я увидел очки, они блестели, отражая лучики солнца, словно умоляя одеть их на глаза. И как бы странно не звучало, но стоило взять в руки, посмотреть через темные стекла на мир, и вся боль, тревога куда-то делись, снова ушли в глубину моей души. Мне кажется, что моя меланхолия, которая лежит где-то внутри, ждет момента, чтобы создать невероятное. Это так же пугает. Но сейчас я не хочу уходить в рассуждения моих мыслей. Я посмотрел через стекла, и мир изменился, полностью и бесповоротно. Стало так тихо, спокойно. Взгляды людей уходили лишь во внешность, но в мою душу уже никто не мог забраться. Я давно не чувствовал такого спокойствия в обществе. Всего лишь тонкие грани темного стекла, но они работают, как очиститель окон, убирая всю грязь, позволяя солнцу пробиваться все глубже в квартиру. Теперь очки будут покрывать мои глаза везде, где только я буду чувствовать себя неловко, неудобно, ощущать боль. Так проще. Я не хочу пускать людей в свою душу, и от этих вывод становится грустно. Лишь, Саманта может войти туда. Но даже для нее некоторые двери останутся закрыты.

          Я так давно не писал тебе стихов. Наверное, ждал, когда мою голову посетят великолепные мысли, чтобы продолжить написание осколков моей поэмы, но вряд ли это случится.

Мои творения пусть будут безоружны

Воюя в лирике готических миров

Среди тех слов, замерзшие снаружи

Устало пляшут под мое кровавое перо

.

Пусть свои песни нам споет зима

И снегом нарисует на полотнах декоданс

А эти строки - пусть горят дотла

Под звуки фортепиано - очередной романс

.

И я хочу увидеть лишь тот миг

Как в безмятежных эпизодах сладких сна

Где смерть клянется в верности любви,

На черных розах заблестит слеза

.

          Это должно было стать большой поэмой, но, увы, у меня не хватает мыслей ее продолжить. Если хочешь, то не выбрасывай эти строки, когда-нибудь я постараюсь их связать, чтобы вновь обрадовать тебя.

          Знаешь, я очень скучал. Скучал по твоим молчаливым ответам, по иллюзорным слезам, по городу, который заложен внутри твоих страниц. Ты – театр. Театр – моя душа. Думаю, твой разум уже давно догадывался об этом. Слушай, ты прости, но мне надо убегать, я устал сегодня. Ты бы видел их глаза».

          Джимми отложил тетрадь, прикрывая рукой один глаз, в который, казалось, словно через оптический прицел, солнце посылало горячие ослепляющие лучи. Вечер владел городом, оставляя на нем оранжевые рубцы огненного диска. Яркие линии маркера, которые сумели вывести буквы на старых стенах домов, искрились на свету, переливаясь разными цветами. За окном слышались крики глупой молодежи, разговоры мужчин и женщин. Вакуум, созданный сознанием парня, начинал сдавать свои позиции, а его стены трещали по швам, вырисовывая грубыми разрезами новые киноленты на прозрачном экране глаз.

          Ведьма: «Привет, еще раз. Я только с работы освободилась, сейчас вновь поеду к сестре. Главное не забыть телефон. Или нельзя шутить на эту тему?»

          Джимми: «Здравствуй. Да ладно тебе, все нормально. А зачем тебе сегодня к сестре? Далеко от дома твоего брата до нее?»

          Ведьма: «Она мне сегодня сделает прическу, погуляем, завтра у меня выходной. Очень далеко, поэтому я у нее на ночь и остаюсь. Представь, брат живет в пригороде, а она почти в центре столицы. Конечно, расстояние большое. Кстати, как у тебя день прошел? Как ночью спалось?»

          Джимми: «Утром на рынке был, купил летнюю одежду, потом домой пришел. Кэтрин сказала, что мама приедет погостить на пару дней»

          Ведьма: «Снова будет указывать, как жить? Кстати, когда она звонила?»

          Джимми: «Наверное, да. Не так давно звонила Кэтрин, про меня говорила. Конечно, зачем разговаривать со мной, если свои нравоучения можно дать сестре, а на мне остаток злости согнать. Она, наверное, и не подозревает, как тяжело найти работу»

          Ведьма: «Но трудиться надо, малыш. Ты же это понимаешь?»

          Джимми: «Да»

          Парень вновь не смог написать и буквы о тех проблемах, которые он испытывает на собеседованиях и прочих мероприятиях. Он даже не рассказал девушке о последней попытке устроиться на работу, которая закончилась сильной болью внутри груди.

          Ведьма: «Ты так и не ответил на мой вопрос»

          Джимми: «Какой?»

          Ведьма: «Как ночью спалось?»

          Джимми: «Честно? Знаешь, Сэм, у меня снова кошмары, и они не останавливаются. Вот, сколько ночей прошло с первого? Неделя? Я же тебе говорил о них. Семь ночей уже меня мучают во сне. Так что и сегодня поспать у меня не получилось, но впереди еще вся ночь»

          Ведьма: «Слушай, отнесись к моим словам правильно. Хорошо?»

          Джимми: «Да, конечно»

          Ведьма: «Меня очень беспокоят твои гневные приступы ревности и эти кошмары. Что с тобой происходит?»

          Джимми: «Со мной все нормально. Подумаешь, какие-то кошмары. Они снятся всем. Ведь так? Я уверен, что сегодня их уже не будет»

          Желание излить душу скреблось где-то под кожей. Оно скулило, раздирая слух. Голова шла кругом, но пальцы Джимми выбивали совсем другие буквы.

          - Может еще рано ей знать? – пронеслось в голове

          - Наверное. Я хочу ей все рассказать про кошмары и мое виденье этого мира!

          - Рано, Джимми. Неужели, ты хочешь разрушить такую роль?

          Ведьма: «Ты уверен?»

          Джимми: «А что предлагаешь делать?»

          Ведьма: «Не знаю. Наверное, есть же специалисты. Те же самые психологи, которые поймут корень твоих ночных кошмаров, выяснят их причину и цель»

          Джимми: «Любимая, послушай, я не психический больной, чтобы ходить к врачам. Понимаешь? У всех людей бывают кошмары, события, мысли. И даже моя ревность. Ты говоришь, что я тебе не доверяю, но ошибаешься. Мой разум пытается не думать о плохом, но почему-то я не могу этого сделать»

          Ведьма: «Малыш, я просто за тебя волнуюсь. Честно»

          Джимми: «Я знаю. Ты сейчас до сестры поедешь?»

          Ведьма: «Ну да. Покушаю и поеду. Завтра все равно выходной. Ты же, надеюсь, не против? А то мало ли, что тебе там в голову придет»

          Джимми: «Нет, я только «за». Лишь бы тебе было хорошо. Так что, время прощаться на сегодня?»

          Ведьма: «К сожалению, да. Что-то я не особо привыкла проводить вечера без общения с тобой. Я люблю тебя. Заранее, самых сладких сновидений. Завтра спишемся, или я позвоню тебе, как буду дома. Хорошо?»

          Джимми: «Договорились. Удачной поездки. Береги себя»

          Парень отодвинулся от монитора, расслабившись в просторах шелкового постельного белья. Солнце скатывалось вниз, за старенькие пятиэтажные домики, из последних сил стараясь осветить как можно больше окон, но его предсмертный марш закончился провалом. Огненный шар упал за горизонт, нарисовав прекрасную тихую майскую ночь. Джимми, как и всегда, долго ворочался в постели, пытаясь зацепиться за нити реальности, но, увы, они ускользали, как частички льда превращаются в капли и медленно стекают по замерзшим окнам.

          Ранним утром Джимми открыл глаза из-за диалога, который доносился с прихожей.

          - Привет, мамуль – послышался голос Кэтрин

          - Здравствуй. Джимми еще спит?

          - Да – тихо произнесла сестра

          - Сколько можно уже спать! Он работу не думает искать?!

          - Мама, успокойся. Все нормально. Лучше, проходи на кухню, я сделаю нам чай

          - Ты тоже не работаешь?

          - Тружусь. Отпуск у меня

          - Хотя бы одного нормального ребенка вырастила.

          Из-за двери послышались шаги, которые плавно тянулись в кухню. Конечно, никто из собеседников не знал о том, что Джимми уже проснулся. Парень слушал диалог, наслаждаясь каждой секундой. Он закрывал глаза от удовольствия, когда кто-то говорил о нем слова. Ненависть бурлила в глубине его души, настраиваясь вылиться в чистейший изумруд, который затмит своей красотой тысячи сказочных образов. Казалось, Джимми чувствовал всю злобу этого мира, презрение проникало в тело, разрывая его с каждым сантиметр, и парню это нравилось.  Он запоминал каждое слово, которое вырывалось из чужих уст. И все эти слова он запоминал в своей голове. Соседская собака действовала на нервы своим громким лаем. Казалось, весь мир настроен против парня, и вот уже совсем скоро воткнет в него острые пики.

          В комнате было темно, лишь блики солнца по ту сторону штор изредка попадали на лицо парня. Мысли скользили внутри головы, перемешиваясь с голосом разума. Джимми медленно закрывал глаза, предвкушая вкус «Иллюзория». Он хотел создать что-нибудь  веселое или красивое, но, словно кто-то другой, рисовал свой ужас, не выпуская парня обратно в реальный мир. Это пугало, но Джимми был готов снова окунуться, ведь происходящее дарило ему наслаждение.

          Какой-то старый ветхий домишка. Потрепанные бревна украшали стену, вернее составляли ее. Шиферная крыша принимала на себя удары дождя, которые громко разносились в помещении. Измученная дверь скрипела, сгибая ржавые петли под порывами ветра. Внутри было темно, лишь огонек от сигареты плавно зажигался с новой силой. Подойдя ближе, можно было увидеть происходящее внутри. Из стороны в сторону расхаживал Джимми, в белых перчатках и строгом костюме. Лицо его было как-то искаженно, словно меняло свою форму и очертания. Около стены сидели какие-то люди, прикованные наручниками к батарее. Парень, девушка и маленький паренек. Это означало лишь одно. Очередная картина насилия в голове Джимми обрисовывалась в новом свете, добавляя еще больше ненависти в «Иллюзорий». Похоже, что эти люди олицетворяли кого-то из реального мира. Например, мальчишка очень громко кричал, захлебываясь своими слезами, что вызывало у Джимми приступ ярости сравнимый с той, какую он испытывал, слушая лай соседской собаки. Парень и девушка могли олицетворять кого угодно, но в своем сознании парень понимал, кто находится перед ним.

          - Хватит реветь! – громко сказал Джимми, взглянув на испуганное лицо мальчика – Я причиню вам боль. Хотите знать почему?

          Люди лишь плакали, умоляя отпустить их, что еще больше вызывало гнев у молодого человека. Ведь кто любит, когда его не слушают? Рядом с ногами Джимми, находилась какая-то канистра. Парень ходил кругами, что-то вновь бубня под нос.

          - Думаете, я хочу это делать? Ошибаетесь. Я вынужден. Ведь именно люди создали меня. Холодные, лживые твари!

          - Но это не мы – вдруг, сквозь слезы, произнесла девушка – Почему мы должны страдать за грехи других?

          - Отличный вопрос! – указав пальцем на девушку, воскликнул Джимми – Дело в том, что все люди, словно море, одинаковы в своих суждениях. Ведь, если бросить камень в озеро, волны пойдут по всей глади, а не только в месте его падения. Разум людей слишком легкая мишень, чтобы тратить на нее много пуль. Порой достаточно даже толчка, чтобы заразить их своими взглядами. Поэтому, какая разница, кто ответит за грехи? Все человечество уже прогнило в своих мерзких мирах. Уничтожив хоть какую-то особь, я смогу очистить лишь каплю. Быть может, ваша жизнь, есть иллюзия доброты, но лишь зло гениально в своих началах. Поэтому грех ложиться на всех вас. Не справедливо? Ничего не напоминает?

          Джимми медленно поднял с пола канистру. Открыв крышку, он почувствовал едкий запах бензиновых испарений. Подойдя к прикованным людям, парень выплеснул на них содержимое, намочив одежду и волосы. Горящая спичка осветила лицо Джимми, на котором очень отчетливо виднелась улыбка. Лицо сильно изменилось, и даже сам парень не мог его узнать. Молодой человек сделал еще одну попытку вырваться из «Иллюзория», но голос в его голове был против этого.

         - Ты должен это увидеть!

          Спичка, брошенная из рук, словно паря, летела к мокрым, дрожащим телам. Пламя, коснувшись чьих-то волос, вспыхнуло с новой силой, осветив весь небольшой домик. В глазах Джимми бушевал огонь, а улыбка растягивалась все сильнее. Он улавливал зрачками, как кожа людей, словно резина или пластмасса, плавилась в языках пламени, оголяя кости, сухожилия, куски мяса, запекая грязную кровь, которая вытекала из лопнувших вен. Их крики наполняли душу парня, будто сосуд. Глаза выпаливало, оставляя лишь пустые дыры, из которых так же сочилась черная кровь. На их телах показывались волдыри, лопавшиеся в конечном итоге. Из них вытекало что-то похожее на гной. Совсем скоро от некогда живых людей останутся лишь обугленные кости, которые никто и никогда не найдет. Пламя перебиралось на деревянные стены, что заставило парня покинуть дом. Уходя, он слышал крики, стоны, чувствовал боль этих людей. Но улыбка на его лице все так же блистала, и снова знакомая дрожь удовольствия пробрала тело насквозь. Еще долго он будет выбираться к дороге через лес, ощущая на себе удары капель дождя, наслаждаясь идеальным злом. Убийство ради убийства. Что может быть лучше?

          Джимми вновь открыл глаза и задрожал от страха.

          - Зачем ты это делаешь? – парень обращался к внутреннему голосу в своей голове

          - Хотя, было забавно – отвечал, словно себе же, бас внутри разума – А теперь все это нужно записать. Еще одна роль в такой театр. Придет время и он взорвется, чтобы все эти глупцы увидели красоту!

          Джимми встал с постели. Зло уже покинуло душу парня, и им овладела грусть. Снова мысли, зачем он тут и для чего. Почему его не понимают? Не слушают любовь, которую он им несет? И уже злой голос сменил более меланхоличный, лаконичный баритон. В голове были воспоминания, представление осенней красоты, зимние вечера и ностальгия. Это так же являлось очень знакомым для Джимми. Но парень, не с первой попытки, отогнал мысли, которые мешали ему сосредоточиться на составлении своего дневника. Молодой человек еще очень долго заполнял листы, затем вышел в коридор и проследовал в кухню.

          - Доброе утро – обратился Джимми к людям, которые пили горячий чай, насыщающий воздух своим великолепным ароматом

          - Привет – протянула Кэтрин

          - Здравствуй – с высоко поднятой головой, промолвила женщина – Неужели ты проснулся. Знаешь, я даже удивлена. Как тебе удалось встать раньше обеда?

          - Секрет прост. Это всего лишь магия. Хочешь, научу?

          - Ты так и не научился уважительно относиться к старшим – женщина вновь покачала головой

          - А почему я должен перед тобой ходить по стукам марша?

          - Потому что я тебя вырастила!

          - Ты? – удивленно произнес Джимми – Разве? А где тогда был я? Видимо, пропустил этот момент

          - Не смей со мной так разговаривать! Мал еще!

          - Тихо! – воскликнула Кэтрин – Хватит! Стоп! Зачем ты к нему лезешь? Не ссорилась давно? – переводя взгляд на мать, продолжила девушка

          - Знаете – Джимми прервал повисшее в воздухе напряжение – Давайте вы тут сами поговорите, пообщаетесь, поделитесь своими секретами, обсудите, какой плохой ваш брат и сын, а я пока чай в своей комнате попью и поеду. Хорошо?

          - Куда? – спросила женщина – К друзьям?

          - Нет – коротко бросил Джимми, покидая пределы кухни.

          Ароматный чай бодрил великолепным вкусом. Тонкие линии пара поднимались из чашки, улетая куда-то в потолок, вырисовывая в воздухе симфонии тонких струн. Казалось, любое касание этих линий родит очередную симфонию, которая призвана убаюкивать усталый город. Музыка способна разукрасить эти живые трупы, спешащие, как можно быстрее, попасть в свой мирный обитель. Они готовы лаять из-за стены, как дикие псы, чтобы быть услышанными. Кому интересны их слова? Надрывать пасти, кричать во весь голос, но безразличные глаза неба не увидят их поэм. В окна заваливалось солнце, словно пьяные мужчины падают в открытые двери баров и клубов, извергая рвотные массы, которые, будто лучи огненного шара, расползаются по полу, вызывая все большее отвращение у десятков глаз. На кухне по-прежнему был слышен разговор, который врывался в уши Джимми, но так и не мог проникнуть в разум, потому что места были уже заняты.

          - Она звонила? – спросил себя Джимми внутри своей головы

          - Нет, еще. Наверное, ночью гуляла, теперь спит

          - Интересно, с кем?

          - В смысле?

          - С кем она гуляла? – уточнил Джимми

          - С сестрой – уверенно ответил парень.

          Казалось, Джимми даже не смущал тот факт, что он разговаривал с самим собой внутри своей головы. За несколько недель эти диалоги превратились во что-то обыденное, простое и глупое.  Наверное, парню было гораздо интереснее погружаться в разговор со своим разумом, нежели ввязываться в «изумительные» темы в общении с людьми.

          - Всю ночь? С сестрой?

          - Да!

          Джимми резко встал с кровати.

          - Ты чего злишься? – вновь спросил парень

          - Потому что не желаю слушать весь этот бред!

          Дверь в комнату открылась. Мама посмотрела на Джимми, покачав головой.

          - Мы с Кэтрин пойдем в магазин. Ты с нами?

          - Нет. В следующий раз. Хорошо?

          Джимми был погружен в свои мысли, в которых создавались новые картины, писались тысячи возрожденных образов. Да и настроение для того, чтобы идти куда-либо, вовсе отсутствовало. Особенно тревожила мысль о том, что вновь придется спускаться в этот мир, где вместо лиц пластмассовые маски, которые плавятся при напоре огня, сжигающего тысячи фраз и мыслей. Казалось, Джимми видел всю ту грязь, скрывающуюся под теплыми улыбками и озорным смехом. Ложь. И как часто люди врут? Нет, не в чужие уши и умы, а сами себе, стоя перед зеркалом, чувствуя голыми стопами холод бетонного пола. Неужели, им так приятно уходить в ложь, прятаться внутри придуманных иллюзий, чтобы не пустить грязные лапы реальности в свои зрачки. И каждый из них, выстраивая новые способы защиты, тяжелые пасмурные стены, готов предать рай ради плотских желаний, во имя маски грубой личности. Люди слабы, но так боятся это признать в своем великолепии, в разрушенной психике, в сотни странных образов и слов. И эта ложь, как сигаретный дым, застилает глаза пеленой тумана, забивает дыхательные пути густыми облаками, уничтожая все светлое и здоровое. И что останется, когда сигарета дотлеет до конца, словно жизнь? Пустое место. Струистый дым поднимется к небу, и легкие порывы ветра разорвут его на мелкие части. И где теперь превосходная история жизни? Ее нет. Ее никогда и не было. Лишь тонкие волны тумана, наполняющие воздух, легкие и умы, растают, показав всю ничтожность вашей жизни!

          Память рисовала новые картины, и Джимми был рад уходить в нее, отстраняясь от реальности, пропитанной теплом, ложью и ярким светом. Перед глазами, словно кадры старых фильмов на белом полотне кинотеатра, пролетали события, слова, крики.

          Мрачное утро осеннего вторника. Дождь медленно капал с неба, словно боль сжимала сердце создателя, заставляя его плакать в бесконечных узорах разума. Его слезы падали вниз, разбиваясь об крышку деревянного гроба, скрывающего лицо смерти. Джимми не помнил, кто был начинкой дубового домика, какие чувства он испытывал к этому человеку, потерявшему каждый миллиметр жизни. Его память рисовала лишь чувства и фигуру маленького мальчика, который, не чувствуя боль потери, сжимал чью-то мягкую руку, пока реки слез текли из глаз ближайших родственников. Толстый бородатый дядя напевал церковные молитвы, образуя своеобразный портал между мирами живых и мертвых. Казалось, это мрачное утро не может показать величие смерти, играя глупые мелодии падения жизни. И сколько траура вокруг? Слова, ложь о том, что мерзкий труп когда-то был лучшим из всех живых. И в каждом зрачке Джимми видел мысли, путающие и пугающие.

          Мальчик осматривался вокруг, но не видел людей, способных увести его из этого хаоса. Страх овладевал душой, но не было эмоций и слез, сострадания и жалости, лишь неумолимый факт того, что, рано или поздно, все мы покинем этот ужасный мир, напичканный фобиями и нелепой страстью плотских желаний. Джимми маленькими шагами пятился назад, чтобы покинуть большие ворота старого кладбища, пока гроб спускался все ниже в землю, вытесняя жизнь из старой рыхлой поверхности планеты. Мальчик приподнял глаза, стараясь разглядеть контуры новых миров.

          Вот он! Миг, когда красота и смерть плотно граничат на одной линии стеклянных образов. Тонкая грань между великолепием и мерзостью, срисованная с лучших полотен западных мастеров. Сильные порывы ветра срывали золотые листья с усталых веток старого клена, поднимая их ввысь, чтобы разбить об землю, кружа в превосходном танце. Они так медленно стелились на планету, усыпая ее покрывалом смертельного исхода. И жизнь давно ушла из их лепестков. Дождь моросил сплошной стеной, попадая на лица, деревья и ветер. Казалось, чувствовать каждую смерть природы – дар, подаренный слезами создателя, прикованный к одинокой душе испуганного ребенка. Черные крылья разрезали воздух. Великолепный черный ворон, словно хирург, который режет очередное тело, чтобы подарить шанс на жизнь, потрошил воздух своим оперением, создавая узоры, в которые заковывал тяжелые капли дождя, не позволяя им разбивать изящество осенней красоты. Черные ленты трепетались на долгой веренице крестов, будто перешептываясь, делясь друг с другом тайнами загробной жизни. Величие в каждом моменте. Словно смерть танцует вальс с последним мигом жизни под музыку дождя и громких взмахов черных крыльев. Джимми не мог отвести взгляда от творящейся красоты. Казалось, время замерло, подарив искусству еще несколько минут. Так плавно слетали листья с усталых деревьев, так нежно разбивались капли дождя, так сладко пел черный ворон, олицетворяя потерянный призрак, блуждающий в лабиринтах этой усталой планеты. Миг, когда смерть плотно граничит с красотой – самый яркий образ ваших лет. А этот ворон – символ силы, любви и страха. Один сосуд – тысячи теней внутри умов.

          Джимми открыл глаза.

          Казалось, парень так и простоял у окна до самого вечера. Голубое небо уже сменили сотни далеких планет, которые пристально наблюдали за Джимми, запрещая ему уходить все глубже в свои мечты. Телефон выдавал глухие гудки, заковав в экране имя. Молодому человеку не требовались даже эти буквы, чтобы узнать знакомый номер. Но Саманта молчала. Волнение внутри Джимми набирало обороты, словно грозные тяжелые танки ломают кости слепых глупцов, бросивших свои тела под тяжелые гусеницы смерти. И сколько людей готово пойти в бой? Взять и бросить свои мысли под жестокие машины смерти. Но что такое «ты», когда за плечами рушатся города? Самопожертвование – обратная сторона эгоизма. То лицо, потерянное в длинном забеге лет, в цивилизациях, разрушающих планету, чтобы она не досталась никому.

          Звезды окончательно захватили небо, возведя на горизонт свою королеву. Холодная Луна. Джимми не мог отогнать мысли от своей души, стараясь сдерживать позывы ярости. Тысячи кадров летели в глаза, уничтожая стеклянные рамки безумия.

          - Где она? – прозвучал голос внутри головы

          - У сестры – тихо прошептал Джимми – Скорее всего

          - Или у друга – тихий голос усмехнулся

          - Нет! – оборвал его Джимми, ужаснувшись над громкостью слов, которые покидали его пасть – Прекрати взрывать мне мозг! Заткнись!

          Эти мысли, которые приобретали очертание диалогов, пугали молодого человека, заставляя его все глубже проваливаться в театр, подыскивая новую роль, совершенного персонажа с великой целью. Перед глазами вновь замигали кадры, словно покинутые маяки, освещающие путь заблудившимся рыбакам, уводя их от нужной тропы, чтобы со всего маху разбить об камни прибрежных скал.

          На кухне, вернувшиеся из похода по магазинам, мама и Кэтрин снова о чем-то оживленно болтали, попивая красное вино с высоких бокалов. Оно так искрилось в световом танце ламп, что, казалось, на устах женщин оставались капли насыщенной крови, а не алкогольный изысканный напиток. О чем мог говорить Джимми? Снова упреки, странные вопросы, которые лились каждый день и улыбки, фальшивые и злые, запрятавшие глубокое ароматное добро. Добро, пропавшее еще в детстве, но возродившееся через нежные руки Саманты. Как же ее не хватало Джимми в тот вечер.

          - Кэтрин рассказывала, что ты плохо спишь по ночам – обратилась мама к парню, зашедшему в пределы кухни

          - Допустим. И что?

          - Почему? Случилось что-то? – слегка пьяным голосом спросила женщина

          - Нет. Все в порядке

          - Но, я же вижу. Заметила, как ты изменился…

          - Хватит! – прервал ее Джимми – У меня все отлично. Не стоит играть в заботливого человека, слишком много фальши в твоих глазах. Ведь, этот разговор забудется, как и сотни других. Тогда, в чем смысл?

          - Почему он забудется?

          - Лучше ты мне ответь на этот вопрос. Почему забывались десятки разговоров? Хотя нет, их не было столько. Максимум два раза мы говорили с тобой, я делился переживаниями, а ты лишь качала головой, не понимая даже, о чем идет речь. Ты хочешь повторить это? Зачем? Знаешь, меня такой вариант не устраивает. К тому же, сейчас вернется Кэтрин, и я не хочу, чтобы она слышала все это. Так что, давай не будет вопросов и ответов?

          - Не смей так говорить! Я всегда хотела поддерживать тебя!

          - Вот именно, хотела – Джимми опустил взгляд в пол, наливая сок в глубокую белую кружку – Люди делают, а не просто хотят

          - Ну да, я плохая

          - Да нет. Это был обычный выбор. Увы, твоя жизнь дороже моей. Простое решение. И я его не осуждаю. У каждого свои принципы

          - Но ты же был не один. Всегда рядом находилась Кэтрин. Так ведь?

          - Это должно меня как-то останавливать в своих размышлениях, взглядах и принципах? Да, она была рядом. А наше с тобой общение зависит лишь от того, что мы родственники. Когда ты уезжаешь?

          - Завтра – прошептала женщина

          - Был рад тебя увидеть

          - О чем болтаете? – звонкий вопрос, который вырвался из уст Кэтрин, разрезал воздух в пределах кухни

          - Просто разговариваем – ответил Джимми

          - Да – коротко произнесла мама – Кстати, ты думаешь на работу устраиваться? Или ты на шее Кэтрин думаешь всю жизнь прожить. Так она не вечна. Ты не учишься, не работаешь. Что собираешься дальше в жизни делать?

          - Послушай – начал молодой человек – Это моя жизнь. Я ни у кого не прошу денег. И пусть я не самый лучший для вас всех, но советы от людей, предавших смысл жизни – это бесполезное занятие, глупые фразы. Давай так: ты меня не трогаешь, и я постараюсь молчать о том, что видно даже без глаз, что можно прочувствовать в каждом движении. И знаешь, я благодарен судьбе за то, что она забрала тебя, оставив меня в море, где любовь невозможно подменить. Теперь я знаю цену чувствам, вижу этот грязный мир с обратной стороны. Волнуйся за своих любимых, а меня не трогай, пожалуйста

          - Иди в свою комнату! Спрячься там и не выглядывай! Ты же всегда убегаешь от вопросов! – женщина повысила тон – Кто ты такой, чтобы осуждать мои поступки?

          - Кто я такой? – усмехнулся Джимми – Я – клеймо на твоей безупречной жизни, великолепный изъян, от которого следовало избавиться, придушив еще в детском доме, под колыбельную, что пела сама ночь!

          Быстрыми шагами парень покинул кухню, хлопнув дверью своей комнаты. Он убегал от упреков, под оглушительный свист колких слов. Словно превосходные рыцари уходят прочь из стран, что так давно познали величие траура, под серенады совершенной стали, которая упивается каждой капелькой крови, пущенной из организма чужеродных монстров. Обида сжимала грудь, а память рисовала множество образов, напевала сотни слов, сложившихся в один заунывный марш последнего дня.

          - Да где эта тварь?! – пронесся злобный голос внутри головы Джимми

          - Не смей ее так называть! Заткнись! Сейчас не до тебя!

          - Как и ей не до тебя! Как думаешь, в чьих руках сейчас ее тело? Кому она дарит наслаждение и вздохи?!

          - Заткни свой рот!

          Ненависть кипела внутри Джимми, выдавая тысячи ударов по усталому разуму. Руки тряслись, словно сдерживая тяжелые двери в ваш мир, чтобы не пустить туда монстра. Парень упал на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Молодой человек кусал край постельного белья, чтобы, хоть как-то, выпускать гнев, который, казалось, способен уничтожить лучшие творения вашей мерзкой эпохи. Кадры, как чьи-то похотливые грязные руки касаются совершенного тела Саманты, какие-то гневные и обидные воспоминания из детства – все это смешивалось в один напиток, призванный быть уничтоженным под звуки ломающейся психики! Джимми резко схватил тетрадь, чтобы вновь окунуться в свой «Иллюзорий»:

          «11 мая 2011 год.

          Здравствуй. Что происходит со мной?! Давай, сделай свой гребанный анализ, забери все эти чувства, чтобы я мог продолжить искать новую роль для твоего спектакля. Не оставляй меня одного! Просто забери мысли!

          Знаешь, этот день без нее – кома без ярких снов. Толку от полета в мире грез, если нет шедевров внутри? И почему мой разум так стремится запачкать ее образ похотью, грязью, истериками?! Ответь! Что ты молчишь?!

          Прости. Так много на меня сегодня упало. Все эти кадры! Оставь их внутри меня! Я не отдам! Образы смерти и любви – величие! Пошел ты! На! Жри мои мерзкие строки, чтобы однажды задохнуться от их количества! Пусть эти стихи забьют твое мерзкое горло!

А я в ваших оскалах захлебнусь по горло!

Не причинял им боли...

За этим не был пойман, эффектом тени,

И я не гений...

Не гениален весь ваш мерзкий мир, сдохни во лжи!

Пусть вам разрежут глотки! Выдыхай...

Капли грязной моды... Асфальт и запах сигарет,

А я не верил в петли, смотря в воздушный след

.

Ты подари мне пепел! Как Феникс вас спалит дотла,

Беги...

Ублюдки не умеют тут летать,

Ты крылья подари...

Убей и уничтожь меня в подземных волнах,

И снова больно...

Спокойствие твоей души, мне так давалось нелегко

Полет, свобода и кино...

Что не умело говорить... и в этих титрах разорви

Сценарий черных книг...

.

И мне не нужен весь ваш флирт! Ведь скоро станет больно!

Ваши слова – дерьмо...

Вам весело играть, все ищут моих слов,

А мне-то что?!

Снова сходит утром с ума! Слетать с катушек! Ревновать!

Да к черту это все!

Лучше всади мне пулю в мозг, раскрыв полеты крови,

Там механизм... патрон и запах... порох

.

А что там в небе? В ваших петлях?!

Вы ждете смерти...

Пытаясь успокоить мои нервы холодом фальшивых фраз

Словами о каких-то чувствах...

Взрывайте мост, прикрытый ветвями надменного искусства!

С меня достаточно ваших прекрасных глаз!

Вы не играйте более!

И снова на плите включить на всю катушку газ

Искра, свеча... приятный привкус злобы.

          Надеюсь, ты теперь доволен?! Прости порывы фраз. Мне страшно, правда. Прости, впитай все эти строки, освободи мгновение моей души. Спасибо, и на добром слове.

          Прости».

          И снова, будто кто-то разрезал грудь, достав оттуда всю мерзость и гниль, чтобы Джимми мог легко вдохнуть, парень откинулся на кровати, впитывая аромат воспоминаний, что имели  такой горький вкус, а слезы катились по щеке, минуя черствой кожи лабиринт.

          Неделя жестких снов. Кошмары проникали в каждый метр грез, разбивая психику Джимми, ломая кости, как мимолетный звук событий. А эти мысли о Саманте не давали покоя. Где она? С кем она? Все ли у нее хорошо? Телефон уже давно сменил глупые гудки на холодный голос оператора. Можно сойти с ума, чтобы понять, как устроен механизм судьбы. И сколько глупцов побывали у самого края разгадки, но так и не сделали последний шаг?! Куда ведет тот шаг? В бесконечную пропасть, наполненную страданиями и мыслями.

          - Алло – сонным голосом произнес Джимми, увидев на экране незнакомый номер телефона – Кто это?

          - Привет – знакомый голос обласкал слух

          - Ты, где была?! – парень подхватился с кровати, словно тысячи разрядов прекрасного тока пронзили его тело – С тобой все нормально?!

          - Долгая история – произнесла Саманта

          - И ты мне ее расскажешь! Ты понимаешь, что я волновался, места себе не находил? Это была самая тяжелая неделя из тех, что я пережил!

          - Да мы просто выпили, как встретились с сестрой, а ты же знаешь, какая я, когда пьяна – девушка замолчала – Ну, в общем, мы поссорились, и я уехала посреди ночи, а телефон остался у нее. Сегодня вот забрала, смотрю, ты мне названивал тут часто, сообщения отправлял. Ты прости меня, пожалуйста

          - За что? За то, что ты показала, как сильно я тебя люблю? Поверь, это была ужасная неделя, и каждый мой день такой же, но благодаря тому, что в этих сутках есть ты, я могу видеть красоту, чувствовать тепло. Я тут деньги уже начал собирать, чтобы поехать к тебе. Не мог просто сидеть, размышляя над тем, все ли у тебя в порядке

          - Это так мило – тихо промолвила Саманта, разбавив свой нежный голос долей стеснения – А я ходила и боялась

          - Чего? – недоумевая, спросил Джимми

          - Увидеть тебя, злого и уставшего. Ходила, оглядывалась – девушка засмеялась – То есть ты точно на меня не злишься?

          - Конечно, нет. Я понял, что никого лучше тебя уже не встречу. Ты – самый светлый и добрый момент моей жизни. Я люблю тебя

          - Хватит меня смущать. Я плохая, просто ты этого не замечаешь

          - Я не хочу этого замечать. Зачем? Чтобы разрушить самый чистый образ. Если любить, то сходить с ума от ангела. Люди часто меняют партнера, стараются найти кристалл, но каждый камушек разглядывают в микроскоп. Глупцы. Мне не стоит совершать подобные ошибки. Ты – самый лучший камушек в этом мире. И если есть ты, то и я жив. Понимаешь?

          Долгое молчание повисло в телефонной трубке, которое нарушали лишь тихие всхлипы очередного дня. Казалось, Саманта плакала от счастья.

          - Малыш – обратилась она к Джимми – Я сейчас спускаюсь в метро. Давай, я вечером приду с работы, и мы пообщаемся?

          - Конечно, милая. Я люблю тебя.

          Джимми отложил телефон, наслаждаясь тем теплым чувством, что разливалось в его груди. Через тяжелые темные шторы было отчетливо видно, как умирала весна, стараясь продлить момент детства, но жаркие лучи выжигали ее душу, оставляя миру лишь миг, чтобы проститься.

Глава 8. «Медленно теряем контроль».

          «3 июля 2011 год.

          Здравствуй. Прости, что я так долго молчал. Иногда, фантазии заводят меня глубоко. Глубже, чем сам ад. Был бы он. Хотя, наверное, каждый человек на этой планете знает, что такое ад. Увы, мне приходится преодолевать его каждый день. Да, я умею начать с «мажорной» ноты. Тебе, наверное, очень интересно, что же случилось с моей сломанной жизнью.

          Саманта. Она, наконец-то, переехала от брата. Еще месяц назад. Она рада, да и я должен быть счастлив за нее, делить с ней все, поддерживать, поднимать настроение, но не могу. Почему? Отличный вопрос. Она живет не одна. Наверное, это и есть проблема больших городов, ведь, ты никогда не сможешь жить один, снимая бетонный квадрат. Слишком большие цены уничтожат твой доход. Поэтому приходится ютиться. С ней живут два парня. Черт, как сложно все это передать! Они проживают в другой комнате, но каждый мерзкий вечер эти твари рядом с ней. И да, я должен доверять, держать себя в руках, но как это сделать?! В мой разум влетают тысячи картин, которые впитывают самую омерзительную похоть моих мыслей. Я вижу, как их грязные лапы касаются ее божественного тела, как сладкие стоны срываются с ее губ. Убейте меня! Ты знаешь, какие это муки?! Нет! Потому что ты бездушный кусок бумаги! Тебе плевать! А я схожу с ума, настолько сильно кусая свои губы, что из них выходят капли крови, окрашивая зубы! Меня разрывает на части. Кажется, словно тысячи разных образов готовы уничтожить мое сознание! Иногда, мне становится очень страшно! Я готов умереть, чтобы мою душу не вырывали глупыми образами! Знаешь, что самое плохое?! Ведь, эти картины никуда не уходят, они остаются внутри моей головы! И мне все чаще кажется, что я в ней не один! Нет той легкости, того прекрасного чувства, когда я мог спрятаться внутрь себя, избегая разговоров, слов, звуков! Теперь мне приходится бежать из собственных мыслей! Слишком много ролей! До слез! Я должен верить ей, но не могу! Все эти мысли, которые чей-то разум закидывает в мою душу, сводят с ума, разрывая на части, словно мое тело приковано к паре лошадей, готовых уничтожить кожу, выпустив невероятный театр в ваш мерзкий мир! Я так хочу покинуть свою голову, или хотя бы получить заряд тишины! Я не понимаю, что происходит со мной! Мы часто ссоримся с ней! И все это, из-за тех двух зверей, живущих рядом с моим богом. Эти ссоры меня убивают! Я не могу сдерживать себя, но так люблю ее улыбку! Наверное, ей тоже больно, но она не понимает, и я боюсь сказать, потому что посчитает меня психопатом! Мою душу вскрывает боль, как скальпель разрезает кожу очередного покойника, чтобы вытащить наружу мерзкие органы, как мысли! Прости меня, Сэм! Все будет хорошо! Не смей забирать мою надежду! Но что они делают вечерами?! Прочь! Горите в аду!

          Я давно сошел с ума, если бы не нашел ленты, в которых можно утопить литры злобы, впитав жестокость. Хочешь знать правду?! Серийные убийцы. Я сбегаю в их разум, перебирая сотни мыслей! И знаешь, что? Там действительно спокойно. Я просматриваю каждую статью, каждый фильм, впитывая методы, мышления, ошибки, исправляя их в своем воображении! Десятки сюжетов, где льется багровая кровь, словно море вышло из берегов, затапливая каждый миллиметр суши! Суши, где бездыханно лежит мое больное тело! Видел бы ты их ходы. Это превосходный танец насилия и красоты. Палач и бог в одном лице! Я не понимаю, почему столько много тепла получаю из этих картин! Прости. Но они так близки мне. Их злоба, травмы, желание порезать очередную жертву, словно торт на день рождения! Убийство – искусство. Где смерть и жизнь, драма и любовь, трагедия и мир! И так изящно рисовать на новых полотнах, стать целью, превратиться в кисть, чтобы совершить великолепную симфонию! Хочешь убить меня?! Но ты не можешь! К этому идут долгие годы, снимая кожу с твоей души, мучая ее! Ха! Мой медленный мир, что закатится за горизонт из крови и песка. Часть меня радуется, когда в объектив зрачков попадает насилия! Это привкус отточенного механизма действий, среди оскалов тысячной армии людишек! Ведь, им никогда не понять смысл всей задумки! И плевать!

          Мне страшно! Я пишу грубые стихи, глупые и злые, драматичные и веселые! И этот переход из ненависти к любви сносит мою голову! Отдай мне день, чтобы провести его одному! Верни мне его, тварь!

Среди сонных деревьев и парка

Аллей, автоматов, музеев и пар

Одиноко гуляла красивая дама,

Вспоминая уколы болезненных ран

.

Черные волосы разбросаны ветром,

Глаза так печальны на фоне заката,

И снова всю ночь эти призраки следом

Не дадут ей уснуть, под музыку рая

.

Сколько прожили? Наверное, все зря,

Сколько любви, историй, романов?

Вопросы, ответы, вопросы, заря!

Музыка грусти - удел меломанов

.

Холодные стены, работа, работа и дом!

Как жалки, презрительны взгляды коллег.

Она лишь молила: "Пусть все будет сном"

Вновь переключит походку на бег!

.

Куда ты спешишь? Ведь память не тает!

Могила ребенка, ноты – минор,

И зачем тупые мужланы

Подсыпали таблетки в вино?!

.

Тело на всех, по мокрой дороге назад

Утро, разорвана юбка

Она вспоминала страсть в их глазах

Грязные лапы испачкали юность

.

Подушка промокнет от девичьих слез,

Красивые буквы рисуют рассказы,

Ну а тот, что любил? Наверное, замерз,

Наверное, с другой, по-настоящему счастлив.

.

Ну же, Элизабет, кто ты теперь?!

Смотришь со скорбью на снимки родных.

Разве жива? Сколько терпеть?!

Сколько глотать никотиновый дым?

.

Окна откроет и ветер осенний

Ворвется, подарит еще пару мыслей.

Обдует ей руки, крики соседей,

Неужели назвать можно жизнью?!

.

А за печальные крыши усталых домов,

Так медленно спуститься солнце

Куда же пропал бог ее снов?

Наверное, раздарит он их незнакомцам

.

Стаи прекрасных, черных ворон

Медленно так разрезали звезды

Элизабет, шаг из открытых окон.

Научиться летать? Уже поздно.

          И эти стихи сводят с ума! Зачем их вообще писать?! Портить тебя потоком бездарных рифм! Чтобы ты молил пощадить! Мне так не хватает тишины!

          Вчера звонил Картер. Осенью приедет. А мне плевать. Он умер во всех этих образах, которые намного ярче, чем сплетения мириады звезд!

          Что происходит со мной?!  Прости, я слишком слаб.

          До новых мыслей и ролей».

          Вечер скатывал усталое солнце за горизонт, пропуская через шторы последние вздохи огненного шара. Длинные лучи ползли по полу, падая на яркий монитор. В душе было пусто, а разговоры с собой превращались в полноценные роли, диалоги, рассказы. Так хотелось обычного человеческого внимания. А это могло означать только одно, новая роль уже грелась в груди, чтобы вырваться, поломав ребра, освобождая себе путь к солнцу, около которого сгорит и рассеется пеплом по земле.

          Ведьма: «Привет. Ты сегодня написал сообщение, что есть серьезный разговор. Что-то случилось?»

          А ведь ничего и не произошло нового, лишь роль, рвущаяся наружу. Зачем? Для чего? Это было необходимо. К тому же, в отличии от спектакля среди убивающей болезни, эта сцена не должна была остаться неприятным осадком в душе парня. Наоборот. Она должна была стать чем-то высоким, добавить теплоты в чувства, нежности, хотя, эмоции итак были переполнены, но Джимми не мог устоять, перед искушением отыграть новый замысел.

          Джимми: «Да. Сегодня звонил отец. Знаешь, я сильно удивился. Мы так давно не говорили, а тут звонок с самого утра»

          Ведьма: «Что он от тебя хотел?»

          Джимми: «Узнавал, как дела у меня. Кое-что предложил. Вот сижу теперь и думаю над этими словами»

          Ведьма: «Рассказывай уже, жук. Не томи. Ты же знаешь, мои нервы не выдержать долгих минут ожидания. Я надеюсь, новости будут хорошие. Ты же у меня хороший мальчик? Вот и события должны быть аналогичными»

          Джимми: «Предложил ехать к нему. Поступить в университет. Учиться. Сказал, что очень ждет. Жалеет о времени, которое упустил через пальцы. Вот я и думаю. Что мне делать? Может, подскажешь?»

          Ведьма: «А что тут думать? Нужно ехать. Ты же сам понимаешь, что в наше время без диплома ни куда. А так получишь хорошее образование, найдешь хорошую работу. Будешь счастлив»

          Холодный ветер ударил парня в грудь, чуть не оттолкнув его от монитора. Пронзающий порыв, словно пробивал грудную клетку, пытаясь протиснуться дальше, и ему это удавалось. В душе стало холодно и больно. «Иллюзорий» уже открывал свои двери. Джимми явно не ожидал такой реакции. Роль сыпалась вниз по крупицам, разбиваясь о землю, теряя траекторию полета. Драма, к которой так стремился парень, теперь обретала настоящие краски, но все это лишь прибавляло молодому человеку стимул раскручивать линию глубже, показать все то, на что он готов ради любимой. Хоть и в придуманной реальности.

          Джимми: «А как же мы?»

          Ведьма: «Найдешь себе девушку лучше, красивее. Зато у тебя будет карьера, понимаешь? Джимми, предложение – это хороший шанс для тебя»

          Джимми: « Ну да. Этот вариант был бы для тебя идеальным»

          Ведьма: «Почему для меня?»

          Джимми: « А ты не поняла? Я же вижу, как сильно ты хочешь от меня избавиться. А так, вроде, и мне добра желаешь и сама неплохо устроишься. Браво»

          Ведьма: « Бесишь! При чем здесь это?»

          Джимми: « Ой, будто не понимаешь? Я же вижу, как ты ко мне относишься после того, как переехала на съемную комнату. С этими ребятками уже сдружилась, посмотри кА, даже спите в одной кроватке. Круто! А теперь, просто избавишься от меня? Включила заботу. Умно, ничего не скажешь!»

          Ведьма: « Почему ты не хочешь меня услышать? Любовь проходит рано или поздно, и на ней далеко не уедешь. Образование нужно! С ребятами подружилась! Да, спим, на разных частях кровати! Или ты мне предлагаешь до брата ходить пешком по десять километров каждый день? Какой же ты заботливый!

          Джимми: « Каждая твоя фраза делает еще хуже! Я не могу поступить тут? Получить образование, которое тебе так необходимо! Нет? Да спите вы хоть на северном полюсе! Мне плевать. Иногда, кажется, что я тебе совсем не нужен, и любовь – всего лишь роль, не более того. Любящие души не отпускают от себя, ни на шаг. Может, у тебя и нет вовсе этих чувств, что люди зовут любовью?

          Ведьма: «Есть! Но не к тебе! Извини, пожалуйста. Я, наверное, до сих пор люблю своего бывшего парня»

          Сердце парня, словно чья-то рука, сжимала боль. Из глаз посыпались частицы слез. А мысли в голове снова обретали реальные картины и детали. Чей-то голос уже был готов вырваться наружу, выдавливая глаза, кашель, слюни. Ненависть смешивалась с красками черной печали, превращаясь во что-то серьезное, больное. Руки тряслись так, что даже пальцы проскакивали между букв клавиатуры.

          Джимми: « Тогда зачем ты говорила мне все эти слова?! Да как ты могла?! Боже, неужели ты сказала правду?! Неужели для тебя, я всего лишь разменный элемент твоей таблицы чувств?! Так ведь не может быть! Я не хочу верить! Отвечай!»

          Ведьма: « Не хочу! Пока!»

          Снова, Саманта сбежала от очередного разговора, оставив парня в борьбе с сильным поток восковых чувств, которые сгорали, но оставляли узоры в душе молодого человека. Джимми долго звонил на телефон, пока холодный голос оператора не сообщил о том, что аппарат абонента отключен. Та роль, которую придумал парень, обернулась против него. Он не понимал, почему все так, зачем она говорила эти фразы. Джимми тихо вел диалог с мыслями в своей голове. Было очень тяжело принять тот факт, что все сказанное выше являлось чистой правдой. Ночь пролетела очень быстро, и сквозь тяжелые шторы в комнату врывался свет восходящего солнца. Конечно, парень мог сознаться во всем, но тогда он предаст свою идеальную роль. В каждом спектакле есть шанс, что все пойдет не так, и только гениальные актеры смогут играть дальше, создавая что-то лучшее, переписывая сюжет, одаривая людей сценарием более глубоким и запутанным. Выход был очевиден.

          Джимми сидел на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Мысли витали где-то рядом, но самое главное было выбрать из них ту единственную, которая сложится в его голове, словно фильм, обретет сюжет. Среди тысячи парящих идей, звуков и бликов, так тяжело было найти одну правильно верную. Грусть, слезы, ненависть смешивались между собой. Словно сигнал, Джимми начал обрисовывать мир, где Саманта уже не с ним, но смириться с этим так сложно. С этого и начиналась еще одна жестокая картина парня, в которой он вновь пустит кровь, но на сей раз, уже не допустит промашки.

          Старый девяти этажный дом обволакивал огромный слой влаги. На небе изредка поблескивала молния, и дождь барабанил по открытым зонтам прохожих и крышам машин. Молодой парень приближался все ближе к подъезду, над которым тускло горела лампочка. Джимми смотрел на часы, словно ждал какого-то события. Вскоре, молодой человек проник в теплый подъезд. Синие стены очень сильно резали глаза. В помещении было тихо, так что любой шум мог спугнуть беззвучный момент. Парень присел на корточки, сразу под лестницей, которая вела вверх, так, что его мокрый силуэт был совсем незаметен. Ожидание убивало разум Джимми. Каждая секунда тянулась, словно час. Парень сидел, прижавшись спиной к стене. Все те же белые перчатки, хмурое лицо и черные, непрозрачные очки. Часа через пол ожидания, после того, как в пачке сигарет осталось лишь две штучки, а все остальные докуренные изделия ровно лежали в целлофановом пакетике, дверь подъезда отворилась.

          В проходе появился парень, двадцати, двадцати пяти лет. Высокий, стройный. Он явно опережал Джимми в сфере красоты, физическом состоянии. Он большими шагами начал подниматься по лестнице вверх, оставляя тяжелые, мокрые следы на бетонных ступеньках. Джимми тихо, не издавая ни единого звука, выбрался из своего «логова» и отправился вслед за молодым человеком. На втором этаже, где был небольшой проем, парень остановился, заглядывая в почтовый ящик, в поисках новых газет и статей. Джимми же в свою очередь, очень аккуратно, достал из-за пояса черный предмет, по форме напоминающий пистолет. Теперь парень явно знал, как именно он сможет вернуть себе Саманту, ту любовь, которую она ему дарила.

          Джимми вытянул руку вперед, сжав пистолет, как можно сильнее. Молодой человек явно чего-то ожидал. Ненависть заполняла его зрачки. Рука дрожала, то ли от тяжести огнестрельного предмета, то ли от злобы, которая с каждой секундой накатывала новой волной.

          Парень же, которому уже было не суждено добраться до дома, услышав неровное дыхание, обернулся. Он замер в испуге, губы задрожали, будто хотели что-то сказать, но страх сковал их своими железными узами. С рук выпал пакет и газета, зрачки расширились, и слезы медленно подступали к краю век. Он бы и хотел нагнуться, или сделать движение вверх, но не мог даже моргнуть.

          Хлопок. Оглушительный шум пронесся по всем этажам ветхого здания. Джимми лишь улавливал глазами, как пуля, затягивая с собой едкий дым и запах, вылетела из дула пистолета, очень медленно, но уже неизбежно она несла смерть. Молодой человек видел, как патрон проникал железным острием под кожу, ломая кости так, что можно даже было услышать хруст. Из раны хлынула кровь, слегка попав на лицо Джимми. О, это чувство бесценно. Пуля шла медленным путем, разрывая мягкие ткани, образовывая проход через череп и мозг. Парень видел, как рвались нити, дрожь наслаждения бежала по телу. Осколок патрона вылетел через затылок, окрасив синею стену в багровый цвет. Густая кровь ползла по вертикали, смешиваясь с частичками мозга, которые прилипали к стене.

          Труп, пульс которого выбил последние удары, с бешеной силой упал на бетонный пол подъезда. Из головы текла кровь, а тело было не подвижно.

          Джимми, опасаясь, что его заметят, быстрыми шагами рванул к выходу. На улице так же шел дождь. Капли попадали на лицо парня, смывая остатки теплой крови. Молодой человек закурил, чтобы успокоить нервишки, все дальше уходя от тусклых фонарей и света подъезда. Он знал, что будет дальше. Его хрупкий гений продумал все до мельчайшей детали.

          Слезы Саманты будут наполнять ее душу. Горе, печаль испытает девушка, которая так дорога Джимми, но к этому он и шел. Иногда приходится затушить сердце, чтобы оно снова разгорелось, с еще большей страстью, любовью и теплом. Эти слезы будут литься долго, но он всегда будет рядом. А в итоге станет опорой, и ведь так тяжело выбить то, что держит твои ноги, не давая утонуть в болоте боли и разочарования. И лишь когда они будут старые, сидя в кресле, покачивая на коленях внуков, Джимми сможет ей рассказать всю правду, а до тех пор, его ад будет жить внутри.

          Джимми убрал подушку от лица, не спеша, открывая глаза. Парень, словно без сил, рухнул на кровать всем телом. Он наслаждался той картиной, которую прокручивал у себя в голове. Парень все еще не мог понять, откуда эти капли доброты, но разгадка таилась где-то рядом. Разум еще не был готов осознать весь масштаб этих действий, но время вскоре все исправит. Молодой человек поймет, что к чему, но пока, он был запутан и растерян.

          Джимми снова взял в руки ручку и дневник, и окунулся в описание своих картин. Затем сон и ранее утро, когда даже мельчайший звук боится проникнуть в этот мир, нарушив хрупкий баланс природы.

          Неожиданно раздался звук сообщения из тихо, едва слышно, играющих колонок. Джимми навел курсором на изображение конверта:

          Ведьма: «Привет. Что я тебе вчера наговорила?»

          Джимми: «А ты не помнишь? Про любовь к бывшему парню, о том, что я лишь какой-то фрагмент твоей жизни»

          Ведьма: «Прости меня, пожалуйста. Я пьяная такая безмозглая»

          Джимми: «Нет»

          Ведьма: «Да. Вообще овца»

          Джимми: «А я не об этом»

          Ведьма: «Тогда о чем ты? Я не понимаю, если честно»

          Джимми: «Я не знаю, смогу ли простить тебя. Ты была для меня чем-то светлым, но я тебе не нужен. Твои слова ведь. Это не укладывается в моей, и без того, загруженной голове. Я не знаю, как жить дальше. Я тебя очень люблю, но смысл? Толк в любви с одной стороны? Я могу дарить тебе целый мир, но разве он важен для тебя? Нужно смотреть правде в глаза. Ты сделала очень больно своими словами. Я почувствовал себя лишь монетой. Нужен, чтобы забыть его, а после буду выброшен, как грязная собака. Так? И тогда зачем мне дарить свою любовь? Теперь, можно объяснить тот холод, который ты иногда даешь мне. Думаешь, приятно?»

          Ведьма: «Я не это имела ввиду, вчера. Наверное, я просто была слишком злая. Прости меня, пожалуйста»

          Джимми: «Не знаю. Знаешь, о чем я подумал?»

          Ведьма: «О чем?»

          Джимми: «Может, мне и правда следует уехать? Побыть наедине с собой. Увидеть мир в новых красках. Ведь, что меня держит? Не взаимная любовь? Я сейчас собираюсь до вокзала. Не знаю, что будет в следующие часы, но в любом случае, я хочу, чтобы ты помнила – я люблю тебя, всем своим сердцем. Пока»

          Ведьма: «Ты уходишь от меня?»

          Джимми: «Не знаю. Мне пора идти»

          Ведьма: «Пока»

          Джимми встал с кровати. Сигареты заканчивались, оставив лишь едкий аромат табака в пределах кухни, поэтому молодой человек включил музыку и начал одеваться. Конечно, он никуда не собирался уезжать. Это было сказано лишь для того, чтобы понять насколько гениальную роль он изобретал в своей голове. В отличии от прошлых спектаклей, парень не знал исхода, не видел света и цели. Он просто пустил цепную реакцию каждым своим словом. В любом исходе роль должна быть отыграна до своего финала. Боль все так же сверлила грудь. Мысли путались, но становились лишь фразами, летящими с освещенной сцены в темный зрительский зал. Каждое место в нем, было занято предыдущими ролями, исходами, встречами. Наверное, Джимми лишь хотел понять, что же так сильно било в его голову. Актер – человек, который приносит нам совсем другую жизнь. Внутри своей души, парень или его мир ждали кульминации, развязки, финала очередной пьесы, которая уже шла не по запланированному сценарию.

          Джимми вышел из дома, сжимая в кармане купюры, полученные от пособия. На улице стояла прекрасная безветренная погода. Солнце, хоть и не так давно проснувшееся, ярко светило, лаская землю своими теплыми лучами, покрывая каждый сантиметр грешного мира, внося в него доброту и радость, озаренные бледным светом. Дети играли в футбол на поле, расположенном не так далеко от дома Джимми. Взрослые спешили в магазины, сделать покупки, порадовать своих близких. Яркое солнце било все сильнее, но на глазах парня виднелись черные стекла, которые отражали каждый лучик палящего шара. Вообще, молодой человек отлично чувствовал себя в очках. Наверное, каждый увидел бы в этом дне счастье и радость, но только не Джимми. Ведь, ему всегда больше нравились тучи, едкий маленький дождик и ароматный запах золотой осени.

          Парень купил сигареты и хотел спокойно отправиться домой, но телефонный звонок немного помешал его планам:

          - Алло – монотонным голосом произнес Джимми, увидев на экране телефона знакомое обозначение – Что ты хотела?

          - Привет, еще раз – виноватым и очень грустным голосом сказала девушка – Ты где находишься?

          - На остановке. А что? Что ты хотела? – парень говорил спокойно и ровно, придумывая слова на ходу, чтобы еще больше внести драмы в свою почти отыгранную роль – Я же тебе сказал, куда я собираюсь!

          - Прости меня – девушка тихо заплакала в трубку, что вызывало внутри Джимми грусть, но в ту же минуту и огромную радость, вернее удовольствие, от того, что его спектакль обретает осмысленную концовку – Я не хочу, чтобы ты куда-то уезжал. Давай будем вместе, вдруг, получится?

          - Я не знаю. Сколько раз еще сказать? – произнеся эти слова, Джимми положил трубку в карман и отправился не спеша домой, оставляя лишь запах духов в ветхом, усталом воздухе, продумывая финальный аккорд пьесы.

          Парень никуда не спешил. Каждый эпизод и каждую фразу он планировал в своей голове, слушая свои мысли, разговаривая внутри черепной коробки. Последний шаг. Что именно он должен сделать? Словно голоса, мысли твердили разные варианты, и Джимми уже не управлял ими, не мог остановить поток. Его, будто свет, выключили, оставив в темноте, в которой так тяжело разглядеть силуэты жизни.

          Дверь открылась, и музыка, не выключенная парнем в минуту ухода из дома, медленно ласкала уши, вырываясь из потных оков комнаты в холодный подъезд. Знакомые мелодичные порывы. Кэтрин находилась на работе, поэтому квартира была полностью в распоряжении парня. Беспокойство терзало душу. Мысли все так же продумывали аккорд, и в итоге создали великолепное завершение. Оставалось лишь убить время, чтобы нанести финальный удар по разуму ролей, оставшихся в ожидании последнего вздоха. Поэтому парень включил телевизор.

          По каналам лились слова, песни, кадры, но ни одни из них не касались усталого разума парня, пока тот не наткнулся на знакомые кадры из детства. Это потрясающе! Душа Джимми наполнялась реками тепла, которое было упущено из памяти в скором забеге лет.

Как-то внезапно в голове Джимми появился кадр. Этот штрих был вырыт из глубин души парня, из его детских воспоминаний. Чтобы понять те чувства, что переполняли молодого человека, нужно окунуться в те дни. Хотя, и сам Джимми не понимал, зачем делал это.

          Новогодние и рождественские праздники были чем-то особенным, они всегда занимали важное место в маленьком сердце черноволосого паренька. Его милые глазки улавливали блики телеэкрана, где показывались фильмы. В них Джимми мог утопать часами. Он проникался в атмосферу зарубежных кинолент, где рождество и новый год совсем другие праздники. Эта радость от подарков под елкой, любящая семья обнимает своих детей, обмениваются улыбками, красочными словами. Не то чтобы у Джимми была ужасная семья, и его в ней не любили, но местами это казалось именно правильным изречением. Они ни когда не понимали молодого человека, его радость, обиды. Иногда мальчику, а затем уже и взрослому парню, казалось, что он лишь ошибка молодости, жест, штрих, который должен был и не рождаться вовсе.

          Мама парня часто пропадала на вечеринках, гулянках, оставляя с ним старшею сестренку. Когда мальчик возмужал, превращаясь в парня, его родная мать, уже устроилась на работу в другом городе. В итоге это все оставит свой грязный отпечаток на душе Джимми. Наверное, тяжело, когда есть родители, но нет родных. Любовь к Кэтрин поддерживала тепло и веру в чудеса. Если бы у парня спросили, кого он любит больше, то Джимми растерялся в своем ответе.

          В этот день его голову не покидали кадры и мысли о тех днях. И парню пришлось вернуться в прошлое, чтобы вновь пережить ту историю. Кэтрин тогда было уже шестнадцать, и Джимми, восьмилетний мальчик, вновь смотрел фильм, в котором была показана история. С прекрасным окончанием, великолепным сюжетом, проникающим во все самые темные уголки души, принося в них свет. Он знал, что глупо надеяться на чудо, и когда его глаза откроются утром, ему не стоит бежать к елке, в поисках подарка, ведь там ничего не будет.

          Маленькими ножками Джимми, перебирая по полу, дошел до большого ящика с игрушками. В нем, казалось бы, было все. Начиная от машинок и заканчивая солдатами и кубиками конструктора. Мальчик долго рылся внутри, затем с восторженным видом, держа в руке какого-то персонажа из вселенной комиксов, побежал к елочке, стоящей около его кровати. Он была очень маленькая, не более полуметра в высоту, свет от телевизора отражался в небольших шариках и яркой красной звездочке. Мальчишка еще долго стоял около пластикового изделия. Дело в том, что в доме Джимми никогда не было настоящей елки, лишь искусственный заменитель. И если где-то в городе он видел настоящее хвойное дерево, мальчик очень долго стоял перед ним, вдыхая аромат. Джимми аккуратно положил игрушки, спрятав ее как можно дальше, чтобы утром искать, и лег в кровать. Он долго ворочался, слышал, как Кэтрин появилась вновь дома, и лишь потом уснул.

         Прошло много лет, но Джимми даже сейчас с трудом отвечал на этот вопрос. Почему же все-таки он так поступал? Скорее всего, дело было в том, что в жизни каждого человека должно случаться чудо, как бы, не складывались ситуации. И ведь он был счастлив, когда находил игрушки под елкой, мог играть целый день, ходить с улыбкой на устах, не чувствуя обиды и боли. На миг Джимми отправлялся в те фильмы, о которых он так часто мечтал, скучающей фантазией. Мальчик сам делал себе чудо, и тогда, много лет назад, даже не обращал внимания на всю жалость этого положения. В те моменты, он просто был счастлив, одаривая себя улыбками и смехом. Чистой, детской радостью.

          Джимми лежал на кровати, из глаз лились слезы, очень тяжело было вспоминать подобное, и даже не зная верного ответа. Боль пронизывала тело, а обида, словно наклейка, обматывала разум. Но, не смотря на это, Джимми почему-то был счастлив, но как-то по-особенному. Счастье с горьким привкусом боли и обиды. Соленые  слезы падали на кровать, парень отвернулся к стене, взял в руки тетрадь и карандаш. Он долго записывал воспоминания и свои мысли.

          Как только он вылил на листы свои чувства и переживания, парень взял в руки телефон и набрал номер. Джимми знал, что скажет сейчас Саманте, он прекрасно понимал, какую точку нужно поставить в финале своей роли.

          - Алло – произнес Джимми, как только услышал в телефоне всхлипы Саманты – Что делаешь? Плачешь?

          - Да. Что ты хотел?

          - Послушай, мне плевать, кого ты любишь, как относишься ко мне. Главное то, что я люблю тебя, очень сильно. Я не хочу знать никаких деталей твоих чувств. Моя душа всегда будет рядом. Я не уйду, не брошу, потому что люблю, и сделаю все для того, чтобы и ты питала ко мне самые светлые чувства! Ты стала главной частью моей жизни, без тебя существование окажется слишком грязным, и душа не хочет отпускать твои глаза. Поняла? Мне неважно, я забыл вчерашние слова. Скоро приеду, проведем дни вместе – Саманта хотела сказать слово, но Джимми тут же продолжил – Если ты сейчас скажешь, что я буду несчастлив, или мне нужно уходить, то я тебе при встрече переломаю ноги. Поняла? – парень усмехнулся в трубку, почувствовав душой, как улыбка на лице Саманты растягивается все сильнее – Я не слышу ответа, малыш. Ты меня поняла?

          - Да – тихо ответила девушка – Спасибо тебе. Я пьяная совсем не соображаю, что говорю. Ты меня простил?

          - Я люблю тебя – прошептал Джимми, вытирая капли слез, которые катились из глаз, гонимые сладкими воспоминаниями прошлого

          - Малыш – произнесла Саманта – Я так устала от твоей ревности. Знаешь, давай я поговорю с ребятами, и ты ко мне приедешь. Сам посмотришь, как мы тут живем, как общаемся. Думаю, ты будешь приятно удивлен. Только остается несколько пунктов, которые требуют твоего ответа. Ты сможешь найти деньги на проезд? Ведь, у тебя нет работы, а значит и материального достатка. Это может сильно помешать

          - Я найду – резко ответил Джимми, не дав девушке закончить предложение

          - А когда ты сможешь приехать?

          - Первые числа августа. Нормально?

          - Конечно. Осталось только поговорить с ребятами, но, думаю, они будут не против. Спасибо тебе большое, мой сладкий

          - За что?

          - За то, что терпишь мои вечные истерики. Честно? Я думала, ты меня не простишь. Очень боялась, что уедешь. Не хочу тебя терять

          - Не волнуйся, я всегда буду рядом с тобой. И если есть слово вечно, то для моей любви оно подходит безупречно. Зачем мне другие, если есть ты?

          - Это так приятно слышать. Мне на работу пора. Попросили выйти после обеда. Давай, вечером свяжемся? Я как раз узнаю мнение ребят, не одна же снимаю квадратик. Но, думаю, они согласятся. Вечером напишу их вердикт, а ты пока начинай искать деньги. Хорошо?

          - Конечно. Я люблю тебя, удачи – короткие гудки оборвали голос Саманты, принося парню очередные минуты удовольствия

          Прекрасно сыгранная роль – золото. Нет, она дороже, чем все богатство вашей земли. Очередной актер, который, доиграв свой фрагмент необъятной пьесы, выйдет на пенсию, займет кресло в зрительском зале, оставив эхо заученных монологов. Он будет наблюдать за каждым новым толчком сюжета, перекрывать линию историй, чтобы отбить потные ладони в несмолкающем шуме аплодисментов. А эти цветы, что некогда летели к его ногам, завянут, нарисовав вечные отпечатки гнили, которые своей горечью ворвутся в мир чужих актеров, наполняя его идеалами превосходной игры.

          - Зря ты простил ее – пронесся голос в голове, такой знакомый и тихий

          - Почему? – удивился Джимми

          - Ну, представь, как бы мы были счастливы. Я и ты, до конца. Нам никто не смог бы помешать. Ты же сам понимаешь, что, когда она рядом, я не могу посещать твою голову, дарить тебе эти прекрасные воспоминания. Разве тебе плохо со мной?

          Джимми уже так привык к этому голосу, что даже не обращал внимания на его появление. Для парня это было чем-то обыденным, но таким сокровенным, что даже Саманта не знала о диалогах, которые наполняли душу молодого человека. Почему? Вряд ли на этот вопрос можно найти ответ. Чтобы получить хотя бы намек на правильность происходящего, Джимми обязан был спуститься в самые глубины своей души, где он никогда не был. Идти на ощупь в полной темноте, не видя даже лучей солнечного света, искать руками старые рубильники, путаясь в электронных проводах, способных затянуть его в каменные стены сердца, оставив там навсегда.

          - Я скоро поеду к ней – произнес молодой человек

          - Зачем? Чтобы окончательно сойти с ума от этой глупой любви?! Разве тебе плохо со мной?! Наслаждайся тем, что я показываю тебе! – голос в голове стал более грубым, неузнаваемым для Джимми

          - А что ты показываешь? Боль? Страдания?!

          - Не путай нас, тварь!

          Джимми дернулся от неожиданности. Он пытался разобрать каждую букву, каждую нотку грубого голоса, но слова звучали все дальше, пока и вовсе не потерялись где-то, в глубоких коридорах разума. Впервые за долгое время тишина настигла парня, оставив в его голове лишь редкие удары, словно капельки дождя выбивают новую симфонию на старых крышах усталых домов.

          Саманта поговорила с ребятами, которые жили с ней, и те согласились приютить Джимми на несколько дней. Радости парня не было предела, несмотря на бесконечные ссоры с Кэтрин. Причины для них не менялись: образование, работа, жизнь. И знаете, это так тяжело выслушивать упреки и оскорбления на протяжении множества дней, которые скользили по листам календаря, отсчитывая долгие часы до встречи с любовью. Эти крики и ссоры добавляли лишь ненависти в душу Джимми, заставляя его вновь скрываться в красочных передачах о маньяках и серийных убийцах, где кровь имеет красоту, а смерть, подобно самому прекрасному искусству, рисует картины дрожащей рукой мастера, чью голову уже давно поработили грязные мерзкие мысли, сияющие великолепным светом торжественных залов.

          После просмотра таких прекрасный и откровенных фильмов про маньяков и серийных убийц, Джимми долго не мог уснуть, прокручивая в своей голове страшные кадры, интервью, слова полиции и прочее, увиденное им на экране. Странная любовь к подобному загоралась в парне все сильнее и испепеляла добро дотла.

          Эту любовь было очень тяжело объяснить, да и не кому. Ведь невозможно сказать людям, что тебе симпатизируют такие личности как: Шоукросс, Банди или Чикатило. Люди не поймут, осудят, будут кричать, сметая все на своем пути, посчитают тебя аморальной тварью. Джимми и сам понимал, что все это неправильно, но ничего не мог поделать с этой тягой. Вряд ли подобное чувство можно назвать любовью. Это было нечто другое. Шок, удовольствие, страх, ненависть, симпатия, красота, грязь переплетались в один большой снежный ком. И с каждым новым фильмом интерес рос все больше. Именно ком являлся, наверное, единственным правильным сравнением. Когда вы толкаете снежок с большой горы, с каждым метром, он наматывает на себя все больше и больше белоснежной пудры, становясь огромным, необхватным. Так же было и с этими фильмами, статьями газет, передачами и интервью.

         Джимми закрыл глаза, и его разум освободил тело, отправив в свободный полет среди улиц, на которых шел сильный дождь. В своем воображении парень вновь рисовал ту парковку. В этот раз она выглядела слегка по-другому. Тонкие столбы из бетона поддерживали тяжелую железную крышу. Автомобилей было все меньше, но темнота так же обволакивала каждый сантиметр участка. Далеко на дороге проезжали большие фуры, разрисованные разными флагами, картинками, и просто мазками малярных автосервисов. Старый сторож закрывал магазинчик, что находился недалеко, раньше его не было, лишь в этот раз Джимми добавил здание в свой великолепный пейзаж.

          Парень медленно переводил ноги по чьим-то следам, чтобы не рушить прекрасную пелену снега, которая  упала с небес, покрыв собою всю черную землю. Он продолжал идти по направлению к дальней стене, пока не почувствовал под ногой твердый предмет. Парень нагнулся и посмотрел вниз. В снегу лежал блестящий большой нож. Луна обливала его своим прекрасным светом, заставляя искриться среди белоснежной скатерти. Парень, не спеша, словно опасаясь, протянул пальцы к черной рукоятке изделия и, резким движением, сжал его в ладони. Глаза остановили свои попытки двигаться, заострив внимание на точных, великолепных очертаниях длинного, чистого лезвия. Он был прекрасен. Дыхание участилось, сердце с бешеным ритмом выдавало мощные удары в грудь. Джимми охватили волны эмоций, желания, мысли. Вдалеке, на этот раз, он уже не видел фигуру девушки. Для него это было, словно кусок мяса, который требует уничтожения, будто просит вонзить в себя острие ножа, выпустив всю кровь. Ведь ей так тесно циркулировать в этих венах.

          Джимми резко открыл глаза. Легкие упрашивали делать глубокие вдохи, пульс постепенно приходил в нормальный ритм. Парень еще долго лежал в кровати, затем вновь достал дневник и ручку, и начал записывать свою идеальную фантазию.

          Единственный способ уйти от всех этих ссор и упреков – фильмы, рисующие новую мечту. Она была не просто одной из многих, эти кадры стали идеальными. Джимми хотел прочувствовать каждый сантиметр фантазии, которая родилась еще в первых числах весны. Именно ее Джимми лелеял, ждал того момента, когда сможет внести еще немного красок. Ощущение, что она обретает силуэты, было великолепно. Молодой человек готов отдать все, лишь бы его пальцы не потеряли узлы на той нити, которая сплетет еще одну историю его театра. Идеальную историю.

          Июль умирал. Август врывался в мир, как разъяренный зверь. И если его инстинкт убивать, чтобы насытить свой организм, то июль был чем-то вроде жертвы. Острыми клыками последний месяц лета вгрызался в его горло, окрашивая пасть в кровавый цвет, показывая планете свой злобный оскал, хищную натуру, способную лишь выживать, чтобы потом сгнить в осеннем листопаде пряного воздуха. Мир затаился под величественным рыком жаркого зверя, чтобы вылить грусть в золотых листьях. Оставалось только ждать. Люди думали о начале работы, учебы, наслаждались теплыми лучами, цепляясь за них из последних сил, едва касаясь кончиками пальцев. Еще несколько дней, и Джимми будет рядом с той, которая дарила ему море тепла. Намного больше, чем ваше глупое солнце. А если откровенно, то Саманта и была тем солнцем, которое так долго искал парень, той мечтой, что врывается в мир, разрисовывая небо великолепными звездами. Стопка купюр лежала на столе, словно ключ от райских ворот,  как коридор из жизни в смерть, когда человек видит все кадры прошлых лет, обретая смысл своего существования. Жить, чтобы увидеть эти метры – это и есть смысл, который вы искали веками. Чуть дальше жизни, чуть ближе смерти.

          Вокзал, билет, пирон – все это было таким привычным, добрым, радостным. Тяжелые колеса поезда скрипели по рельсам, врываясь оглушительным свистом в уши ожидающих людей, способных увидеть мельчайшие детали массивных составов. И как их много? Людей, которые уезжают из родных мест. Учеба, работа, семья. Тысячи причин, чтобы покинуть сонный маленький город и окунуться в мир постоянного движения, в совершенно другую картину, где роботы заполняют талый воздух, чьи сердца уже давно заменили металлические моторы, а чувства превратились в простые алгоритмы эмоций. Теплое место в углу вагона, музыка, которая ласкала слух, холодные лица пассажиров. Джимми расслабился, прикрыв усталые глаза. Казалось, он чувствовал своим телом, как поезд набирает скорость, чтобы выплюнуть молодого человека рано утром в вакуум столицы.

          Тысячи мыслей кружили голову, а голос, который постоянно преследовал парня, затаился, словно боялся произнести и слово. Джимми перебирал буквы, воспоминания, но ни о чем не жалел. Интересно, когда люди поймут это? Сожаление о моментах жизни говорит лишь о том, что человек не счастлив в этот миг, в этот год. Ведь, каждое событие несет в себе движение шестеренок, которые запускают механизм существования. Без смерти не было бы жизни, без мира не было бы войны, без уродства не родится красота. И если вы жалеете о моментах, то просто слишком глупы, чтобы понять все величия линии жизни. Тогда, видимо, пришло время изменить весь этот поток вокруг, раздать карты заново. Но, когда они поймут это? Чтобы быть счастливым, перестань сожалеть о жизни. И как только люди смогут это понять, мир изменится в своем великолепном танце под луной.

          Джимми так и не сомкнул глаз. Наблюдая в окне уже знакомые высотки, памятники, суету автомобилей, парень все ближе подъезжал к вокзалу, чтобы выйти в этот город роботов, спуститься в метро, затем, снова электричка, и он, наконец-то, окажется рядом с Самантой, которая будет его ждать, считая бесконечные минуты.

          Солнце выглядывало из-за горизонта, одаривая мир своими лучами. Джимми не любил солнечную погоду, но в этот день ему было наплевать. Ведь, буквально через час, он увидит свою любовь. Морозный утренний ветерок обдувал лицо, принося с собой свежесть и новые мысли. Музыка блокировала звуки городской суеты, а подошвы кроссовок медленно и нежно царапали тротуарную плитку. Вагоны, метро, электрички. Джимми смотрел в каждое окно, устало переводя глазами, искал отличительные моменты, чтобы запомнить их навсегда, внедрив в самые глубины разума. Девушка уже ждала на станции, а молодой человек оплачивал билет, взяв его из рук пожилого контролера. Улыбка сияла на его лице, и, казалось, все эти прохожие, лишенные чувств и эмоций, так сильно завидовали парню, что готовы были разорвать плоть, лишь бы стереть счастливую ухмылку с его физиономии. Насколько сильно им надоели маски, которые они надевали каждое утро, закручивая тяжелые винты, чтобы ветер не сорвал металлические эмоции? И смогут ли эти люди снять с себя камуфляжную броню, отдаться чистой ненависти общества, найдя в ней наслаждение? Вряд ли. Уж слишком долго их зомбировали телевидение, интернет, общественные рамки и чужие мнения. Увы.

          Саманта смотрела на, проходящие мимо, электрички, стараясь уловить знакомое лицо, тот родной силуэт, который мчит к ней на всех парах, лелея огромную любовь в груди. Джимми уставился в окно, считая каждый километр, читая каждую вывеску, каждый знак. Еще совсем чуть-чуть.

          Станция. Огромный поток людей хлынул из вагона, словно вода, которая прорвала дамбу, затапливая чудесный мир. Джимми стоял около дверей, ожидая последних пассажиров, чтобы спокойно выйти из электрички, без толкотни и слов. Солнце уже подогрело морозный воздух, а ветер затих, оставив миру лишь биение сердца.

          - Алло – произнес Джимми в телефонную трубку – Ты куда спряталась? Почему я тебя не вижу?

          - Привет. А вот я тебя наблюдаю

          - Так не честно. Где ты?

          - Обернись, чудак. Видишь меня?

          Джимми повернулся, и великолепный образ девушки был готов разорвать его зрачки на мелкие части, чтобы они, подобно звездам, смогли увидеть весь этот загадочный мир. Она была прекрасна.

          Черные тени подводили глаза, выделяя их на фоне суетного города, как два самых ярких солнца, несущие теплоту великолепного разума. Они прожигали сердце парня, напоминая ему о любви, которая готова была вырваться из груди, разбивая кости в мелкие частицы, не способные удержать оборону. Черные волосы лаконично касались плеч, лаская их, подобно самому нежному материалу. Футболка и джинсы покрывали тело, спрятав его от всех этих глаз, похотливых лап, готовых наброситься на великолепное создание. Улыбка растягивалась на ее лице. Казалось, это самые великолепные уста, которые видел Джимми. Девушка перебирала в руках ремешок небольшой сумки, царапая его ноготками, окрашенными в бесцветный лак.

          Джимми медленно передвигал ногами, словно боялся идти навстречу к своей любви. Она, будто самая прекрасная иллюзия, выдуманная творческим разумом, как искусство, как вечный идеал совершенства. Казалось, все это сон, готовый растаять в людских силуэтах, которые выглядели так безобразно и хмуро. Каждый шаг давался парню через огромные усилия. Шаг, еще один. Джимми так боялся, что все это обман, галлюцинация, вызванная его «Иллюзорием», чтобы вновь погрузить молодого человека в темный мир сожаления и стыда, но это реальность. Реальность, которую так долго ждал молодой человек.

          - Привет – произнес Джимми – Знаю, тут много людей, поэтому не полезу тебя целовать. Пошли отсюда, иначе я за себя не отвечаю

          - Да брось, ты – девушка нежно коснулась губ парня, взяв его за руку

          - Хм, неожиданно. С чего это ты стала такой раскованной?

          - Пошли, умник

          Молодые люди уселись на лавочку в небольшом сквере, который находился через дорогу от станции. Девушка положила голову на плечо Джимми, слегка прикрыв свои прекрасные глаза, очаровывающие не только парня, но и весь этот мир. Казалось, даже небо не заслужило их красоты.

          - Я не выспалась – тихо произнесла девушка

          - Почему?

          - А то ты не знаешь, хитрец – Саманта улыбнулась, посмотрев на Джимми – Кто мне ночью названивал и сообщал, что он проехал еще пятьдесят километров? Вот я и поспала часа четыре за всю ночь

          - Я вообще не уснул – Джимми показал язык

          - Да ну тебя – протянула девушка – Я буду тут спать

          - Любимый мой ламантин – произнес парень, и тихий смех вырвался из его уст

          - Ламантин? Ты серьезно? – Саманта широко открыла свои прекрасные глаза, заковывая в них разум Джимми, отстранившись от парня – Единственный человек, который меня заинтересовал, совершенно не умеет делать комплименты – на лице девушки сияла улыбка, она еле сдерживала смех в своей груди – Ты серьезно?

          - Ну, я – начал Джимми, но тут же был прерван

          - Опять эти голуби – нахмурив брови, сказала девушка, указывая пальцем на кучку птиц, клюющих крошки хлеба – Ненавижу!

          - Ты меня удивляешь – молодой человек ладонями коснулся щек Саманты – Ты у меня такая дура

          - Ламантин, дура. Ты умеешь сделать девушке приятно – она засмеялась, припав к губам Джимми – Я люблю тебя. Пойдем в магазин?

          - Зачем?

          - Купить чего-нибудь интересного

          - Ты вынуждаешь меня пить?

          - Ну, по бутылочке – Саманта смущенно опустила глаза

          - Неужели я такой страшный, что без алкоголя на меня, и смотреть мерзко?

          - Честно? – девушка засмеялась, потащив Джимми прочь из сквера, минуя лавочки и небольшой памятник

          - Куда ты так спешишь?

          - В магазин, потом домой, и спать

          - Ты собираешься отправиться в мир снов? Ты издеваешься?

          - Посмотрим – Саманта резко поцеловала парня – Похоже, что это единственный способ сделать так, чтобы ты замолчал и перестал задавать глупые вопросы. Да?

          - Похоже на то – ответил Джимми, впитывая вкус сладких губ, который оставался тонким налетом на его устах.

          Вскоре, они добрались до дома. В маленькую комнату, через открытые окна балкона, врывался теплый летний воздух, с едким, едва уловимым, запахом бензиновых выхлопов. Лучи солнца играли на дальней стене, обводя светом узоры, нарисованные на обоях. По правую руку от двери стоял большой платяной шкаф, отсеки которого были распахнуты, и в нем виднелись куртки и футболки. Полочки, прикрученные к стене, держали на себе книги и банку, наполненную мелочью до краев. Небольшая с виду кровать, на самом деле являлась очень просторной, так что два человека на ней помещалось довольно свободно. Красное покрывало обволакивало мягкую поверхность, как капли пота в жаркий день опоясывают тело. В квартире до вечера никого не ожидалось, поэтому Джимми чувствовал себя очень спокойно наедине с девушкой.

          Девушка стояла около балкона, в то время как парень обнял ее сзади. Нежные поцелуи в шею, уши, ладонями касаясь животика, запуская их под черную футболку, одетую на тело Саманты.

          - Подожди до вечера – произнесла девушка, повернувшись лицом к парню – Сейчас же утро. Погулять сходим – Саманта через каждое слово нежно целовала губы парня, одаривая его вкусов блестящей помады

          - Хорошо, моя малышка – Джимми не мог остановиться, целуя губы, шею, ладони спускались ниже, расстегивая ремень штанов, которые находились на Саманте – Я тебя так люблю. Ты самая лучшая в этом мире!

          - Подожди до вечера – повторяла девушка, отдаваясь полностью во власть ласки и прикосновений – Не терпится что ли?

          Девушка медленно стягивала футболку с парня, которая вскоре полетела в дальний угол комнаты, выписывая в воздухе пируэты. Поцелуи покрывали тело, мягкими шагами молодые люди подошли к кровати, и, вскоре, Саманта сидела на парне, целуя его в губы. Джимми гладил прекрасное тело, пытаясь сорвать с девушки футболку, но она, словно играя, то отстранялась, то вновь впивалась в шею сладкими устами, принося огромное удовольствие. Прикосновения, жесты, слова полушепотом лились рекой постоянного наслаждения. Вот уже и футболка лежала на полу вместе со штанами и шортами. Девушка, обнаженная, лишь мелкие детали материи, что люди называют «нижнее белье», покрывали тело, которое уже желало любимого, его поцелуев, слов. Саманта, словно грациозная, черная кошка, извивалась под телом парня, ласкавшего ее. Ладони гладили ноги, а легкие укусы задевали шею, ушки и губы. Поцелуи в кисти рук, плечи, губы, живот сводили девушку с ума. Она пальцами впивалась в спину Джимми, прибавляя парню лишь страсти.

          - До вечера? – тихо произнес парень, проводя горячей ладонью от шеи до самого низа – Ты уверена?

          - Издеваешься? Продолжай милый – сквозь тихие стоны, задыхаясь, говорила девушка, касаясь пальчиками шеи, губ.

          Думаю, не стоит объяснять, что происходило. Секс – животное занятие, где люди лишь выплескивают свою страсть, фантазии, для того, чтобы ублажить первобытные потребности. И что в этом может быть прекрасного? Похоть, разврат, отвращение, но сейчас все было по-другому. Когда люди любят друг друга, то даже секс превращается в нечто большее. Люди сливаются не только телами, но и душами. Это невозможно передать обывателям по средствам букв и цифр, метафор и картин. Это можно лишь ощущать каждым сантиметром тела и души. Любое прикосновение, длинною в секунду, приятней, чем вся ваша жизнь, которая летит перед глазами людей с кучей проблем, комплексов, переживаний. В этот момент нет ничего вечного, плохо или хорошего, красивого или уродливого, лишь миг остается в памяти, как вкус помады на губах, как мир без пепла.

          Часа через два, Джимми стоял на балконе, вдыхая ароматный табачный дым. Легкий, теплый ветерок обдувал кожу, покрытую влагой, принося прохладу и свежесть в мысли. Вскоре, на балконе появилась и Саманта. Ее черные волосы кончиками касались мокрых плеч, а умиротворенное личико мило улыбалось. Она обняла парня сзади.

          - Тебе понравилось? – тихим и уставшим голосом спросила девушка

          - Очень. Это было потрясающе – ответил Джимми, поцеловав Саманту в ее милый носик – А тебе?

          - Глупый вопрос – девушка держала в руках сигарету, пытаясь поджечь спичку трясущимися руками

          - Не дождались мы вечера – улыбнулся Джимми

          - Еще дождемся – медленно опускаясь на стул, стоявший на балконе, произнесла Саманта – Как же я устала, зверь мой ненасытный – девушка мило захлопала ресничками – Кстати, сейчас нужно будет до магазина сходить. Заодно и прогуляемся. Ты не против этого? Или дома посидишь? Я быстро тогда сбегаю и вернусь

          - С ума сошла? Да, я приехал к тебе, чтобы сидеть в комнате и отпускать тебя куда-то. Я тут, а значит, постараюсь провести с тобой как можно больше времени. Я люблю тебя, сладкая – Джимми поцеловал девушку, подарив ей еще один миг наслаждения

          - Тогда, пошли в душ – Саманта подмигнула Джимми и, легкой, манящей походкой, вышла с балкона, парень поспешил за ней.

          На улице было жарко, а высокое летнее солнце светило прямо в глаза. «Хорошо, что я взял с собой очки» - подумал Джимми, закрывая дверь подъезда.

          - А зачем тебе в магазин? – обратился молодой человек к девушке

          - Не знаю. Куплю покушать, еще кое- что захвачу. Или ты вечером дома собрался сидеть? – Саманта, нежно перебирая пальцами, взяла ладонь Джимми – У меня три дня выходных, специально для тебя взяла дополнительный день

          - Я это очень ценю, ламантин – Джимми засмеялся, за что и получил легкий удар ладонью по голове

          - И как ты без мозгов живешь? Удивительно – после этих слов, Саманта ускорила шаг, словно убегая от паренька – Догоняй, черепаха

          - Я черепаха? – Джимми быстро отправился вслед за девушкой.

          Не было ни криков, ни ругани, ни скандалов. Впервые за долгое время, Джимми вновь обрел счастье. Парня уже не волновали высказывания Кэтрин, ссоры с мамой. Был лишь миг. Три дня. Время, которое обещало дать улыбки, покой, умиротворение душе.

          Вечер подкрался незаметно. Разговоры, стихи, прогулки. Минуты таяли на глазах. На улице уже темнело. Люди спешили по укромным домикам, в воздухе пахло летом, а сверчки весело стрекотали около пышных деревьев, которые своей «прической» могли заслонить даже звезды. Девушка медленно раскачивалась на качелях, держа в руке бутылку алкогольного напитка, а парень стоял рядом с ней, рассказывая о своих снах, приключениях, моментах из жизни. Джимми и сам не заметил, как разговор принял более серьезные очертания.

          - Помнишь, я говорила, что до сих пор люблю бывшего парня? – стеснительно и настолько тихо, что даже шум деревьев мог затмить слова, спросила девушка

          - Помню. Знаешь, я не хочу об этом говорить. И если ты меня не любишь, то я все равно буду рядом. Мне плевать. Ты дорога мне, вот в чем дело – без эмоций, сдавливая обиду в душе, словно прессом, ломая кости, которые возвращаются мыслями, ответил Джимми

          - Да, но вся суть в том, что я обманула тебя. Я безумно хочу быть с тобой. И знаешь, люблю именно тебя – девушка заулыбалась, наблюдая за тем, как у парня на широко распахнутых от удивления глазах начали проступать капли соленых слез – Ну ты чего? Иди ко мне, обниму

          Джимми, сильно обхватил плечи девушки, начал твердить на ушко: «Люблю, спасибо, спасибо, малыш». Саманта лишь улыбалась, поглаживая голову парня. «Неужели? Я так счастлив!» - мысли кружили голову парня, словно колесо с цифрами лотереи, которые собирались в одну нужную комбинацию. Поцелуи, объятия, слезы, но теперь они лились лишь от счастья. Молодые люди еще долго сидели около качелей, рассматривая звезды, болтая о разных делах, вещах, и когда на улице совсем стемнело, они отправились домой.

          В квартире никто не спал. Разные голоса доносились с кухни. Сосед снова привел свою будущую жену. Джимми скользнул через большой зал, и оказался в комнате Саманты, пока та отправилась на кухню. Через некоторое время девушка вернулась, держа в руках бокалы и бутылку красного вина, купленную в соседнем магазине.

          - А может, не надо было покупать вино? – с вопросительной интонацией прозвучал голос Джимми

          - Если не хочешь, то я сама выпью – девушка улыбнулась – Какой фильм будем смотреть? – Саманта показывала взглядом на стопку дисков, которые лежали около стены.

          Пока Джимми искал интересный фильм, девушка подключила компьютер, налила два бокала вина и легла на кровать. Джимми незамедлительно присоединился к ней, обняв за талию.

          - Как же долго и часто я об этом мечтал – произнес парень, улавливая глазами яркие блики экрана, на котором транслировался какой-то малопонятный фильм

          - О чем именно?

          - О том, чтобы вот так лежать с тобой. Вдыхать аромат волос, не думать о проблемах и заботах. Просто лежать, обняв тебя, чувствовать твое тепло, слышать твой сладкий голос. Это великолепный вечер. Я в одной постели с самой красивой и милой девушкой на всем белом свете – застенчиво, краснея, ответил парень, поцеловав Саманту в щечку

          - Как приятно – девушка сделала глоток вина, поставила два бокала на табуретку и перевернулась личиком к парню – Что ты сейчас хочешь? Фильм смотреть?

          - Угадай – Джимми улыбнулся, проводя ладонью по спинке девушки.

          Они еще долго не могли уснуть. Занятие любовью превратилось в большее. Это было лучше, чем небо, изящней, чем красная тонкая лента, парящая на черном фоне.

          Темная комната. Всепоглощающая тьма окутывала каждый уголок этого помещения. Обстановка предавала лишь ужаса в довольно страшную картину. Ветер творил своими порывами по открытым окнам, издавая удивительные, мелодичные звуки, шатая тяжелые красные шторы, будто они не имели веса, и играли с ним в один и тот же танец, ведомые холодным воздухом. Комната была почти пуста, не считая пары картин, висевших на дальней стенке, старых часов с большим маятником и кресла, которое одиноко стояло в углу, удерживая на себе лишь вес тела, сидевшего на нем.

          Действительно, на кресле находилась фигура. Это был молодой паренек девятнадцати, двадцати лет, с туманными глазами, темным покровом волос на голове, его пересохшие губы едва держали сигарету, которая потухала с каждой минутой, руки были сложены на коленях, и очень нервно перебирая пальцами, он будто играл на невидимом пианино, пытаясь попасть в ритм звукам ветра. Глубоко затянул в себя ядовитый и горький дым, благодаря чему уголек осветил настолько ярко, что можно было увидеть его задумчивые глаза. В них не было дна, лишь долгая бесконечность в никуда.

          Переведя взгляд на часы, он вдруг заметил, что вместо большого сверкающего маятника теперь ими руководит тряпичная кукла с зашитыми глазами и ртом, повешенная на петле из ярко - красной нити. Его зрачки начали расширяться, сердце участило свой ритм, мельчайшие капли влаги застыли в уголках глаз, руки начали скользить по коленям, оставляя их, страх расстилал свое влияние на каждую клеточку тела. Вдруг, он услышал странный звук из другого угла комнаты. Из полной темноты, начали виднеться трещины, которые расползались на всю комнату. Это напоминало, как трескается первый лед на застывших лужах, так же красиво и грациозно, рисуя какие-то не ведомые знаки, соединяясь паутиной, нетронутой чужими руками.

          Пропасть. Пол разлетелся на тысячи малейших деталей, земля ушла, теперь только пустота и эта завораживающая иллюзия полета в неизвестность, в полную темноту звуков и кадров прошлого. Так долго, он медленно спускался вниз. Глядя на свои руки, парень потерял голос, от того, что уловили глаза. Вены наполнялись кровью, перестав циркулировать, они, будто закупорились в кистях, и темно – красная жидкость заставляла их расти в объеме. Кожа растягивалась, принося невыносимую боль  каждой клеточке тела, будто порезы возникали на руках, из которых сочилась эта жидкая субстанция, не имеющая начала и конца, она обволакивала руки, казалось, что кровь живет сама по себе. Невыносимая боль.

          Пропасть подошла к концу, и маленький и ничтожный, на фоне этих картин, человек упал на что-то мягкое, со всей силы зажмурив глаза. Слегка приоткрыв веки он, паникуя, начал ощупывать себя, зрачки бегали, осматривая стены. Такой яркий свет. Все было настолько белым, что даже было больно воспринимать это. Вдруг его рука коснулась дна. Это напоминало какую-то ткань, довольно старую и потрепанную. Оглядевшись, он не мог поверить. Вокруг него лежали сотни, тысячи кукол, разорванных и целых, с зашитыми ртами, глазами, кукол, которые в точности были похожи на ту, что так спокойно и грациозно раскачивалась на маятнике. « Боже, что это?» - на миг промелькнуло в мыслях. Пытаясь подняться, он испытывал нечеловеческую тяжесть, эти страшные лица не хотели отпускать его, ноги вязли, уходя все глубже в кучу тряпичных уродов. Это своеобразное болото затягивало тело в себя. «Помогите!» - сорвалось с его уст, безнадежный крик, лишь подобрало эхо и понесло наверх, разбивая на множество голосов.

          Джимми с ужасом открыл глаза, тяжело вдыхая замкнутый в цепи воздух. Парень чувствовал, как его ладонь сжимает чья-то рука. Он повернул голову в бок, увидев испуганное и расстроенное личико Саманты. Парень даже не сказал ни слова, лишь прижал девушку к себе, так крепко, насколько хватало сил.

          - Кошмар? – грустно спросила Саманта

          - Да

          - Тебе нужно обратиться в больницу. В такие моменты ты меня очень пугаешь. Да и все наши ссоры, мне кажется, с тобой что-то не так

          - То есть, по-твоему, я – псих? Ну как скажешь! – Джимми с обидой в голосе, отвернулся к стене

          - Я не это хотела сказать, маленький мой – признавая свою вину, произнесла девушка, обняв парня, и начала целовать его плечи – Засыпай малыш.

          В принципе, поцелуи и мягкий голос очень быстро убаюкали парня. Солнце ярко светило в окно, а из открытых дверей балкона дул легкий ветерок. Пробегая по ногам, он, словно руками, нежными прикосновениями будил парня. Джимми долго ворочался, пытаясь найти в кровати Саманту, но ее не было. Парень вскочил тут же. Обстановка комнаты, незнакомые звуки улицы, разбросанное нижнее белье Саманты говорили о том, что это было не сном. Он и вправду находился рядом со своей мечтой. В комнате девушки не оказалось, и Джимми, одев шорты и футболку, вышел в зал, пробираясь к кухне.

          В квартире было пусто. Лишь силуэт девушки маячил на кухне. Она что-то напевала. «Почему все поют, когда готовят?» - подумал парень и сделал шаг вперед.

          - Доброе утро – Джимми нежно обнял Саманту, но та вздрогнула от неожиданности

          - Напугал меня! Негодяй!

          - Я такой страшный? – удивленно, в шутку спросил Джимми, но девушка лишь поцеловала его в ответ. Этого было достаточно, чтобы убедиться в обратном – Я красавец! – воскликнул парень

         - С чего ты это выдумал? – девушка переворачивала лопаткой котлеты, улыбаясь, смотрела в глаза Джимми

          - Потому что, когда принцессы целуют кого-либо, то тот человек явно красив. Ведь, они знают толк в выборе

          - Ну, еще они целуют лягушек – Саманта громко засмеялась

          - Коза – Джимми улыбнулся и легонько ударил ладошкой по попе девушки – Что ты там готовишь?

          Саманта ничего не ответила. Когда молодые люди покушали, они снова уединились в комнате, после чего, все тот же запах табака витал на балконе, перемешиваясь с разговорами и смехом.

          - Я так люблю эту песню – произнесла девушка, подпевая в такт музыке, которая доносилась с колонок – Навевает воспоминания о молодости

          - Словно ты сейчас старая – усомнился Джимми – И, кстати, у нас разные музыкальные вкусы. Заметила?

          - Зато нам нравятся одинаковые фильмы. Я вообще не пойму, почему люди ищут тех, кто полностью разделит их вкусы. Разве так интересно? Интересно быть роботом, который не может вырваться за пределы заложенных программ? Прожить всю жизнь, зная, что есть лишь единственный правильный выход, нужное решение, стараться ограничить мир вокруг себя. Человеку дана возможность познавать что-то новое, но вместо этого он ищет свою копию, ограничивая себя в закрытом сейфе. Эгоизм – высказала Саманта, затянув еще немного горького дыма – Знаешь, я очень рада тому, что ты такой странный, своеобразный. Мне так хорошо с тобой. Слышишь?

          - Да. А наши ссоры?

          - И что? Да, они есть. Но разве любовь – это безмятежность и легкость? А как же огонь, который в злобе сжигает сердце страстью? Я лучше буду любить тебя, чем свою точную копию. Вот и весь секрет

          - Ну да – задумчиво произнес парень – К тому же, ты даже не представляешь, как тебя тяжело любить – Джимми засмеялся – Ты же ненормальная!

          - Чудак – сдерживая улыбку, сквозь зубы, сказала Саманта – Так, пошли собираться

          - А куда мы?

          - Топить тебя пойду, чтобы ты замолчал навсегда

          - Ты так хочешь моей смерти?

          - Нет, но было бы неплохо – улыбаясь, отвечала девушка – Так я пошла собираться. Докуривай и начинай одеваться

          - Куда мы?!

          - Город тебе покажу. Или ты собрался днями в комнате сидеть?

          - Знаешь, если с тобой, то я готов не выходить отсюда никогда

          - Да ладно тебе – смущенно ответила Саманта – Ведь, там за окном такой большой мир, солнце, деревья, небо, теплый воздух, приятный аромат лета. Разве не прекрасно?

          - Тут тоже. Все это так приятно слилось в тебе – Джимми улыбнулся – Когда твои соседи придут?

          - Вечером, наверное. Они же на работе. Кстати, увидел, как я тут живу? Вообще не общаюсь с ними. Редко бывает, но и то, когда мне скучно. Надеюсь, теперь ты перестанешь ревновать меня?

          - Я ревную тебя даже к ветру, который ласкает твою кожу

          Джимми так и не смог сказать о причинах, которые вызывали ревность и ненависть в его груди. Да и как об этом повествовать? Все эти картины, которые без спроса врывают в голову, показывая мерзкие похотливые кадры тихих ночей. Да и голос уже давно не тревожил парня. Он спрятался. Казалось, он просто боялся девушки, как звезды страшатся упасть с неба. И нет, этот страх не являлся ужасом смерти, лишь мелкая фобия перед чужими глазами, которые так пристально рассмотрят его под микроскопом. Джимми старался не думать об этом, утопая в теплых лучах любви, ласкающих его сердце.

          Маленькие тучи, словно родные души, ищущие друг друга долгими годами, соединялись на небесном полотне, закрывая собой величие огненного солнца. Дул легкий ветерок, который, будто вязаный плед, окутывал тело, согревая его холодом осени. И как приятно, когда в жаркие дни лета врывается дождь, чтобы подарить земле касание слез, слетающих с неба, рисующих целое полотно звуков и картин. Люди старались покинуть открытый воздух, скорее оказаться в бетонных квадратах, чтобы вновь топить себя в электронных механизмах жизни. И только паре влюбленных было плевать.

          Молодые люди зашли в магазин, и пока Саманта выбирала что-то среди долгих верениц торговых рядов, в глаза Джимми ворвался образ старых аппаратов с игрушками. Парень отправился прямо к нему. Говорили, что в них невозможно выиграть. Молодой человек всаживал монетки в круглую дырку, управляя механической рукой, но каждая попытка не приносила успеха. Вскоре, к нему подошла девушка, держа в руках небольшой пакетик.

          - Пошли? – спросила Саманта

          - Нет. Постой. Я теперь отсюда так просто не уйду – не отрывая взгляда от прозрачной кабины, внутри которой находились мягкие игрушки, ответил Джимми

          - Ты совсем с ума сошел? Посмотри, на нас все пялятся. Ты же не ребенок, Джимми

          - Да пусть смотрят. Мне главное, чтобы ты не считала меня чудаком, а мнение всех этих глаз для меня не играет роли. Выиграю для тебя пингвина, и пойдем

          - Да я такую игрушку и сама связать могу

          - Нет. Дело не в этом. Я скотина, которая даже не дарит тебе подарков – Джимми зацепил игрушку, но она вновь упала вниз – Малыш, у тебя мелочь есть?

          - Пошли уже – Саманта засмеялась, уводя парня от аппарата

          - Я тебя запомнил! Мы еще не закончили! – громко говорил Джимми, указывая пальцем на автомат с игрушками – Ты меня понял?!

          - Да ты издеваешься? – не выдержала девушка и засмеялась еще громче – Прямо рыцарь в блестящих доспехах

          - Все для Вас, принцесса – Джимми опустился на колено, держа ладонь Саманты – Вы так прекрасны в свете неоновых ламп

          - Вставай! Пингвин! Ты меня смущаешь сильно. Я сейчас стану красной, как спелый помидор. Тебе это надо?

          - Может быть – ответил парень, поднимаясь с колена

          - Пошли! – девушка легонько толкнула Джимми в спину, на что парень лишь смеялся

          Стеснение? Голос в голове? Они сдохли в мерзких конвульсиях! Словно кто-то порезал их на мелкие кусочки, как извращенный маньяк, чтобы выбросить в реку, утопив в багровой жидкости. И каждый порез, будто высшая степень наслаждения, пронзал тело, оставляя беспрерывное чувство удовольствия. Каждый сантиметр их нежной кожи рисовало лезвие ножа, замыкая в бесполезном сейфе. Казалось, можно было услышать их пронзительные стоны, которые вырывались из пасти, пугая пролетающих птиц, смотрящих глубоко в пропасть, где разложившиеся трупы ласкали воздух своей вонью. И этот трупный аромат, как вершина красоты и злодейства, мрачный ребенок их первой ночи, так нежно плакал под симфонии души. Он медленно так поднимался все выше, чтобы его впитали тяжелые тучи, отнесли за горизонт и высыпали рвотной массой чистых капель на лица прохожих. Так долго Джимми ждал мертвого дождя, где превосходство и уныние упадут на землю, оставив ее догорать от стыда, который слишком тих в объятиях осени. А семена спокойствия в земле почувствуют вкус влаги, новый виток жизни, и прорастут до неба, чтобы сгнить, оставив лишь легких призраков, чтобы подарить очередную линию существования. Смерть рождает жизнь. И понимание этого факта – превосходство биологического разума, над кучей поломанных металлических сердец.

          Влюбленные уселись на лавочку в дальнем углу двора, который был замкнут в своеобразный квадрат бетонных коробок, зажимающих в себе десятки, а то и сотни, бессмысленных жизней. Рядом находилась детская площадка, но на ней никого не было. Будни. Люди спешили по делам, на работу, торопясь в длинных очередях, стараясь ухватить сладкий момент долгих лет. Но как искать красоту, если глаза давно закрыты? Веки слились в единую пелену в тот момент, когда детство медленно убегало сквозь израненные пальцы, и теперь лишь запрограммированные особи, ждущие своей бесцельной смерти, населяли мегаполисы, издеваясь над величием планеты. Не видеть превосходства в каждом элементе жизни – самая мерзкая шутка над миром. Когда-нибудь они поймут, но не смогут разорвать сросшиеся веки.

          - Почему ты меня ревнуешь-то? – Саманта нарушила тишину

          - Потому что боюсь однажды потерять тебя. Просто это, как проклятие. Дорогие женщины уходили из моей жизни, начиная с Челси и заканчивая мамой. А ты заменила мне сразу всех людей. Поверь, я готов, чтобы нас закрыли в квартире и не выпускали больше, главное – ты рядом. О большем я и мечтать не мог

          - А если бы увидел, что со мной кто-нибудь знакомится?

          - Поговорил бы с ним

          - Тогда тебе стоит завести список и внести туда целый район. Я же работаю в большом магазине – произнесла Саманта, а затем дополнила – Для животных

          - И что?

          - А у каждого дома есть кот

          - Нет. У меня нет – невозмутимо ответил Джимми

          - Это понятно. Ты же такой один чудак, а нормальные люди заводят кота

          - А может, я не хочу попадать в это определение, не желаю быть нормальным, не могу – Джимми замолчал на секунду – И не хочу, чтобы ты была идеальной. Что ты хотела сказать своим местом работы?

          - Приходит много людей, некоторые знакомятся, заигрывают. Я хочу, чтобы ты понимал. Они не нужны мне, у меня есть ты, а вот друзья в незнакомом городе не помешают. Ведь так?

          - Не знаю – опустив голову вниз, ответил парень – Я все понимаю, но все равно ревную. Буду стараться ради нас. Хорошо?

          Саманта одобрительно кивнула головой, поцеловав парня в уста, затем пригубила из бутылочки, в которой искрился алкогольный напиток. Тучи окончательно затянули небо и заплакали крупными чистыми каплями дождя. Люди бежали по улице, прикрывая голову газетами и руками. Они так бояться промокнуть, заболеть, но никто из них даже не пробовал насладиться небесной росой. Молодые люди сидели под деревом, которое, своей пышной и могучей прической, закрывало их от дождя.

          - Хочу уехать в Лондон – задумчиво произнес Джимми

          - Мечта?

          - Да – коротко ответил парень, а затем грустно добавил – Несбыточная мечта

          - Почему?

          - Потому что денег надо много, которых у меня и так нет. У меня даже нет средств, чтобы сделать тебя счастливой

          - Ты думаешь, мне нужны деньги, чтобы быть счастливой? Нет. Меня злит такое отношение. И знаешь, я, по всей видимости, - монстр, который ненавидит свою семью. Можно ли так?

          - Почему ты их ненавидишь?

          - Они никогда не понимали меня. Мама меняла отцов, и эти черные годы длились, как вечность. У них всегда были другие приоритеты: деньги, церковь. А мне хотелось тепла и любви. Даже сейчас мама лезет в мою жизнь. Вечно твердит о том, что мне надо найти богатого, солидного парня. Но я не хочу быть, как она. Мне нравишься ты, хоть и чудак. Скажи мне честно. Я монстр?

          - Нет – тихо ответил Джимми.

          Парень ловил мысли внутри своей головы. Ведь, его жизнь и отношения с матерью были похожи на то, что описала Саманта. Вечный круг из стыда и ссор. Да и он, видимо, был всего лишь глупой ошибкой в этой жизни. И дело не в отношении или разговорах. Здесь все намного глубже. Наверное, каждый из нас чувствует любовь в своей груди, но место, где мать должна лелеять ангела на своих руках, уже давно потерянно в оскалах. Из глаз пробивались частички слез, которые Джимми спешил укрыть рукой, чтобы не показать возлюбленной дивный танец химической реакции. Обида сжимала сердце, а в голове, в отдаленной части разума, слышался спор, словно два голоса лаяли друг на друга под осенним листопадом, чтобы ветер закружил их в полете, высыпав на души ливни взаимных обвинений. Джимми обнял девушку. И тот момент, когда в ней соединились все черты любимых, дорогих – кульминация любви.

          - А про мечту – начала Саманта – Не отказывайся никогда от нее. Мечта – единственная ценность, которая есть у человека. Я отказалась от многого и теперь жалею. Не бросай ее на растерзание семьи, друзей, знакомых. Просто иди вперед, я знаю, у тебя все получится. Мечта, как хрупкая материя между мирами, храни ее в ладонях. И знай, я верю в тебя, чудак. Я люблю тебя

          Джимми посмотрел в красивые глаза, которые пытались укутаться в слезы, и прижал девушку к себе, со всей силы.

          - Ты не монстр. Я боюсь представить, если не станет сестры. Эти родственники меня задушат, перекрыв весь кислород

          - У тебя есть я

          - Да. И мне безумно приятно, что во все эти моменты, когда их упреки переполняют мой разум, ты рядом. Мне так хорошо с тобой. Именно в тебе я могу спрятаться, укрыться от всего гнева, который сносит мне голову

          - Хватит о грустном, чудак – Саманта прижалась еще ближе

          Молодые люди так и просидели на лавочке под деревом до самого вечера. На улице темнело, стало прохладно, и девушка заторопилась домой. Удивительно, но она даже заставила парня сидеть с ее друзьями на кухне, говорить о чем-то. Джимми лишь кивал головой на все советы и вопросы, зная, что скоро Саманта уедет отсюда в родные края, где они соприкоснутся устами и медленно проживут всю жизнь в радости и счастье.

          - Ну что? Не будешь теперь к ним ревновать? – спросила девушка, едва переступив порог собственной комнаты

          - К ним? Нет – Джимми поцеловал ее

          - Какой фильм посмотрим?

          - Фильм?

          Джимми нежно начал целовать шею Саманты, медленно укладывая ее на кровать.

          - Зачем нам фильм?

          Ночь была прекрасной, легкий морозец бил с балкона, словно аромат тех далеких звезд, который ты можешь прочувствовать, лишь закрыв глаза, вдохнув прекрасный воздух, и уйти от мирских желаний. В постели два силуэта дарили друг другу очередную ночь любви. Жаркие стоны, царапины на телах, нежные слова. Это было так великолепно, словно новый рисунок забытых мастеров, где силы брошены не на картину, а внутрь полотна. И наслаждение, что пропитало комнату, так и не утихло до самого рассвета.

          Шесть утра показывали электронные цифры на узком табло. Джимми вдыхал никотиновый горький аромат на балконе, а Саманта сидела рядом.

          - Знаешь – начал Джимми – Наверное, это полнейшая глупость, но я всегда хотел проснуться на рассвете и увидеть, как солнце покидает горизонт, чтобы в душе все стало хорошо, почувствовать себя нужным и свободным

          - А что мешало?

          - Не знаю. Просто хотелось увидеть рассвет, чтобы почувствовать величие жизни

          - Но сейчас не сможешь, ведь из-за туч солнца не видно

          - Но ты рядом со мной, а значит, это самый прекрасный рассвет в моей жизни

          - А что для тебя жизнь? Смысл жизни

          - Жизнь – это огромный крематорий

          - Почему?

          - Я постараюсь объяснить.  Люди умирают, некоторых закапывают глубоко под черную землю, одев в деревянную пижаму, положив в ненужный ящик. Затем ставят плиту, где, как и всегда, будут врать о том, что человек был лучшим во всем мире. Слезы, минорные ноты, подхватит ветер и унесет в другие берега. Затем будут лететь года, и, одним и тем же числом, к плите будут приходить люди, чтобы пустить иллюзорные слезы и отдать частичку боли, которая с годами забывается. Затем дети или внуки переедут в другие города и с неумолимым течением времени забудут навсегда об этой плите и об останках, закопанных глубоко в землю, туда, где больше нет жизни. А некоторых везут в крематорий и там сжигают. Все те же слезы и боль, но пепел, оставшийся от не живой плоти после того, как огонь устроил самосуд, спалив все грехи и память человека, небрежно бросят в холодную урну. А эти урны, с красивыми стихами и высказываниями, увезут с собой плачущие люди, чтобы поставить дома на полку и каждое утро просыпаться и видеть абстрактный, иллюзорный, обманчивый силуэт такого доброго и хорошего человека. Время будет идти, но в переездах урну не потеряют, и душа в форме пепла останется навсегда, как памятник света и хороших слов, что когда-либо были сказаны. Именно этот священный сейф будет тяжелой ношей для каждого. А теперь, представь нашу жизнь. И хотя бы на секунду что наша душа – это урна. Все воспоминания – люди. Время – всепоглощающий огонь, который не составляет права на жизнь. Неважно, какие кадры будут сожжены: любовь, потеря, события. Все заканчивается и переходит из красок радости во мрак негатива, от осознания того, что больше не повторится. Время сжигает, оставляя лишь пепел, который отлаживается в урне. Она так же постоянно с тобой, груз печали и тоски. Чем больше воспоминаний, тем больше пепла, и очевидно, все меньше и меньше места в урне, но больше веса. А ведь она стоит на узкой полке, на самом видном месте, но, увы, закрыта – Джимми сделал небольшую паузу – С бегом стрелок циферблата, снежным календарем, который тает с приходом первых лучей солнца, в печали, останавливая не надолго разум, закрываешь глаза и начинаешь вспоминать каждый момент жизни, в итоге, все ближе подбираясь к урне. И каждый фрагмент – это касание стен сосуда. Касания незамедлительно приводит к толчкам, отчего миниатюрный гроб начинает шататься. Естественно чем больше кадров, тем больше размах. Урна начинает кружиться и еле держится на полке. Но мы с тобою люди и не умеем останавливаться в нужный момент. И сосуд срывается. Он летит вниз, так медленно и плавно, его можно еще поймать, но процесс уничтожения уже не остановить, механизм запущен, борьба с системой перестает иметь смысл. Урна ударяется об холодный пол и разлетается на тысячи осколков, и весь пепел становится свободным. Он обволакивает каждую клетку мозга, уходит в уши, в легкие, не дает дышать. Все воспоминания смешиваются в один единый бред, убивая все живое и доброе. И вот эта грань, когда нет настоящего, есть будущее, которое определит твое положение в мире. Сильные люди найдут тысячи осколков и склеят урну, затем, кропотливо, не торопясь будут собирать крупицы черного, как тьма, пепла, найдут, уложат обратно и закупорят крышку. Они научатся на своих ошибках и больше никогда ее не тронут. Слабые будут на грани, руки опустятся, и высота будет манить к себе. Затем только крыша, ночь и тишина. На часах полночь. Подойдя к краю, они посмотрят вниз, пустят слезу, соленный миниатюрный океан сползет по щеке. Сделав шаг, полетят к земле, наслаждаясь иллюзией полета, но это лишь иллюзия, безупречный фокус жизни. Полет, свобода, но куда? В неизведанные просторы, там лишь тишина. Они почувствуют удар о холодную гнилую землю и подарят миру день, где их уже нет.

          - Вот за это я тебя и люблю, чудак – Саманта улыбнулась

          - Надо ехать за билетом. Жаль, что мой рай окончен

          - Ты сам справишься? Я пока до работы доеду, узнаю все

          - Что?

          - Во сколько мне завтра выходить

          Джимми не торопился к вокзалу, по пути он заходил в разные магазины, улавливал на себе отвратительные взгляды общества, чтобы насытиться ими. Всегда больно, когда заканчивается райская дорога наслаждений. Так тяжело хвататься руками за карниз, чтобы не сорваться вниз, не появиться в доме, где каждая минута отдает запахом упреков и ненависти. Джимми хотел побыть еще со своей возлюбленной, но шансов не было. Потерять это мгновение, как получить пулю в свою голову, которая, разламывая кости на мелкие детали, освобождала сотни комплексов и страхов. Щелк. Всего лишь память летает над трупами войны, их стоны и мольбы, но циферблат неподкупен. Он слишком жесток, чтобы выделить вам те минуты блаженства.

          Электрички, метро, автобусы. Это так знакомо парню, казалось, уже стало родным и привычным. В каждом километре, что сжигали тяжелые колеса, Джимми чувствовал частички той любви, которая невиданным фениксом взлетала к небу, чтобы сгореть дотла, но возродиться вновь, не показав секундный момент пропажи. На улице было мерзко и сыро, но молодой человек наслаждался каплями влаги, застывшими в воздухе, словно новая жертва паука путается в его кружевах, ожидая лишь смертного мига. И от него не убежать. Она будет поглощена, как и эти капли доброты и людской злобы. Вскоре, Джимми добрался до вокзала.

          В здании было тепло. Электронный голос оператора диктовал станции, пути отправления, время. Казалось, в нем нет жизни. Словно с другой стороны микрофона нет души, лишь электронные волны голоса, которые остались еще с восьмидесятых годов. А значит, смерть транслировала свое дыхание в каждую голову этих роботов, программируя их на самоуничтожение, растянутое на долгие годы вперед. Очередь к кассам тянулась чуть ли не от самых дверей. Все так стремятся уехать от душного мегаполиса, пропитанного ароматными симфониями лета. Джимми занял место в очереди, улавливая музыку, которая лилась из наушников, облагораживая такой мерзкий момент. В голову влетали мысли, как капли крови попадают в шприц, наполняя его красным цветом.

          - Следующий – раздалось из окошка кассы.

          К нему тут же подошел человек, за спиной которого Джимми сжимал деньги, чтобы выкинуть их на прилавок, взяв билет в ад. Сердце бешено стучало, а ритм крови превратился в легкую симфонию грусти. Еще чуть-чуть и парень останется в темноте.

          - Здравствуйте – обратилась девушка, находящаяся за кассой, к молодому человеку

          - Привет – коротко бросил Джимми, назвав город, парень спросил – Есть билеты на сегодня?

          - Да, есть. На восемь и на девять часов

          - А который сейчас час?

          - Одиннадцать утра. На какое время Вам билет?

          - Простите, но не сегодня – Джимми улыбнулся.

          Парень выскочил из потных объятий вокзала. Подняв голову к небу, он улыбнулся, вдыхая аромат улицы. Такой гнилой воздух. Но именно в нем Джимми находил наслаждение. Вернее не в нем, а в мыслях, которые тот рисовал перед глазами. И в них читалось лишь желание продлить рай хотя бы на минуту. Как же это глупо. Дарить себе все больше наслаждения, чтобы безропотно потом отнять, причинив еще больше боли. Каждая секунда волшебства продлевает секунды ужаса. Как при раскрытии жалкого фокуса, когда люди поверили в магию, им открывают глаза. Досада. Чудес не бывает. Резкий телефонный сигнал вырвал Джимми из его мыслей, где рисовались новые кадры театра.

          - Алло – произнес парень

          - Купил билет?

          - Нет. На сегодня до моего городишки нет билетов, только на завтрашний вечер. Что мне теперь делать?

          - Ничего. Садись на электричку и приезжай назад

          - Но ты же со своими соседями договорилась только на три дня. Вдруг, они будут против того, чтобы я остался еще на одну ночь. Мы им итак спать мешаем

          - Так, я сказала, приезжай! Будь на станции, подойду туда. Понял меня?

          - Да – тихо ответил Джимми, спускаясь в глубинные туннели метро, чтобы вновь окунуться в поток роботов.

          На станции парень вновь увидел Саманту, которая махала ему рукой. Но Джимми не обращал на это внимания. Его глаза улавливали знакомый аппарат с игрушками. Он находился прямо около магазина продуктов, куда собиралась зайти Саманта.

          - Да ладно – выдохнула девушка – Ты серьезно?

          - В таких вещах я всегда серьезен – ответил Джимми, забрасывая монетку в отверстие для мелочи – Я же обещал, что выиграю для тебя игрушку, а рыцари держат свое слово. Запомни это, смертная

          - Чудак – бросила Саманта, заходя внутрь магазина – Ты идешь?

          Девушка выбирала какие-то напитки в тот момент, когда в здание забежал Джимми с радостным выражением лица

          - Смотри – завопил парень, демонстрируя мягкого пингвина – Я же тебе говорил, что я выиграю. Давай, я готов

          - К чему?

          - Как к чему? Ты самый хороший, самый милый, извини, что я такая плохая в тебе сомневалась. Я тебя так люблю – стараясь скопировать голос девушки, проговорил Джимми – Так ведь?

          - Нет – сквозь смех выдавила Саманта, складывая в пакет искристые бутылочки – Пошли. Давай сюда пингвина – девушка вырвала игрушку из рук парня – Положу под подушку, когда ты уедешь, чтобы помнить запах

          - Это так мило.

          На улице темнело, а этот последний день рядом, как магия небесного солнца, грел душу парня, стараясь выплеснуть в разум все больше мест, которые станут своеобразным маяком любви. Усталый город засыпал под музыку тихого ветра, словно планета качала его на коленях, убаюкивая и напевая медленную колыбельную, призванную сомкнуть его веки до самого рассвета, чтобы потом частички слов, одетые в пиджаки, вновь разбрелись из его души, будто фантазии и мысли. Новый день – новые мечты и судьбы. И сколько в этих буднях мы теряем времени? Глупые поиски себя, второй половинки, работы и жизни. Люди уже не замечают той красоты, что дарит им восход. А жаль.

          Молодые люди сидели на качелях. Они в такт отталкивались ногами от земли, держа друг друга за руки, о чем-то говорили и спорили, целовались и смеялись. Казалось, это самый чистый кристалл человеческой любви. Момент, когда спадают маски, когда ложь убивает своего ребенка, выпуская наружу литры багровой крови – величие вечерних разговоров. И в этих фразах лишь тепло, что потерялось в снежной бури, теперь готово возродиться, чтобы показать миру свет потерянной любви. И ничего ценнее одного момента, дороже фраз и слов.

          - Так жаль – выдохнув прессованный воздух, промолвил Джимми

          - В смысле?

          - Печально, что я завтра уезжаю

          - Почему?

          - То есть, тебе все равно? Я не смог насытиться твоим присутствием. Похоже, что мне не хватит жизни, чтобы перестать наслаждаться тобой. Мне всегда будет мало тебя. Знаешь, это, как нехватка воздуха. Ты и есть тот кристалл, который нужен мне, чтобы продолжать жить – из глаз Джимми начали спускаться слезы, поглаживая замерзшие щеки

          - Ну, ты чего? – грустно спросила Саманта – Малыш, потерпи еще чуть-чуть. Скоро я закончу тут работать и перееду в «Б». А там только мы, навсегда. Я не хочу видеть твои слезы в последний день нашего рая. Понимаешь?

          Насколько чисты ваши слезы? Великолепной пленкой обволакивают глаза, замыкая в них каждый яркий блик, потускневший снимок осени. Чистота слезы, подобна первым капелькам росы, что так приятно ложатся на тонкие листья природы. И в этих маленьких озерах, что подарил усталый воздух, так много цветов и красок, магии и волшебства, доброты и тепла. Закованные лучи восходящего солнца, игра тихого ветра, хмурое отражение небесного лика. Так искренне природа дарит комплименты, ну а роса – своеобразная ловушка для величия.

          За окном было темно, и звезды не пробивались своим ярким светом через тяжелые тучи. Открытый балкон впускал морозный воздух, который падал обессиленный на пол, царапая стены, обтянутые обоями, и лишь молодые люди улыбались, кутаясь в постельном белье, рисуя устами узоры на телах друг друга, оставляя влажные следы губ. И если мир так романтичен, то для чего сбивать дыханием всю музыку и красоту? Им проще было не дышать, лаская души прикосновением ладоней. Затем закрытые глаза, объятия и сон.

          - Сэм – тихо произнес Джимми, открыв глаза ранним утром – Ты куда?

          - На работу. Выходные закончились. А ты чего так рано проснулся? – спросила Саманта, подводя глаза черными тенями

          - Не уходи, побудь со мной еще чуть-чуть, пожалуйста.

          Девушка села на край дивана, взяв в руку ладонь Джимми. Парень лишь улыбнулся.

          Он всего лишь моргнул, а, открыв глаза вновь, Саманты уже не было. За окном пели птицы, а электронное табло рисовало числа этих суток. «Час дня - подумал Джимми – Неужели, сегодня умирает рай?». В доме никого не было, лишь тонкий запах духов, которыми пользовалась девушка, словно невидимый занавес, чувствовался в сжатом воздухе. На тумбочке заиграл телефон:

          - Алло – произнес Джимми

          - Привет – Саманта засмеялась – Извини. Во сколько там билеты на поезд?

          - Вчера были на сегодняшний день на восемь и девять часов. А что?

          - Я работаю до девяти. Не успею проводить – в голосе девушки прозвучала нотка грусти – Что делать?

          - Не знаю – подавленно ответил Джимми, он не мог поверить, что уже не увидит свою мечту

          - У меня обед в три часа. Хочешь, приезжай к магазину, я тебе показывала, где я работаю, постоим, поговорим. У меня будет час свободный

          - А ты умеешь начинать с хороших новостей, ламантин – Джимми едва сдержал смех – Я сейчас оденусь и приеду

          - Еще рано. Лучше покушай, я тебе там все приготовила

          - Ты же знаешь, что я утром не ем. Хорошо. Торопиться не буду. В три, около главного входа. Договорились?

          - Да – ответила девушка, и ее голос вновь прервали короткие гудки.

          Джимми никуда не спешил. За окном не было туч, лишь безупречные лезвия солнца разрезали планету на множество частей, нагревая разум парня. А этим летом действительно было тепло. Весь этот незнакомый город, а Джимми в нем один. Все эти взгляды и слова влетали в голову, истребляя хрупкую стену, которую выстроила Саманта своими нежными руками.

          - Сегодня уезжаем? – пронесся голос внутри головы

          - В смысле? – тихо прошептал Джимми, заходя в старый троллейбус, который едва дышал под палящими лучами солнца – Заткнись!

          - Назад к родным, упрекам, к боли. Ну, разве ты не рад?

          - Чему мне радоваться, а?!

          - Боли, искусству смерти, которое лишь набирает обороты. Ведь, нам так нужны все эти раны, чтобы разрушить мир стыда. Когда ты это поймешь?!

          - Не поймет! – раздался громкий бас внутри головы, словно уничтожая очередного персонажа – Тебе это не нужно! Зачем ты едешь к ней?! Чтобы сбежать от нас?! Но мы внутри! Тебе не скрыться! Прими меня!

          Страх одолевал парня все сильнее. Мощными волнами он растекался по организму, заставляя Джимми дрожать от ужаса. Голову наполняли крики, словно несколько героев спорили за свое место в главном шоу, стараясь показать вершину театральной игры. Казалось, стенки черепа не выдержат такого давления и лопнут, будто воздушный шар, накаченный воздухом, как мыслями, чтобы подарить их миру. Джимми стиснул зубы, этот шум сводил с ума. Парень вылез на нужной остановке. Минуя толпы людей, он слышал в своей голове лишь матерную брань, чувствовал ненависть, которая переполняла его организм, готовая ворваться в мир открытых дверей, чтобы устроить наказание всем этим роботам.

          - Ты посмотри на них! Жалкие твари!

          - Замолчите, прошу – тихо шептал Джимми, чтобы никто из прохожих не услышал его слов

          - Привет – звонкий голос Саманты ворвался в уши – Готов к поездке?

          Тишина. Словно противоядие, голос девушки убил все шумы и звуки, прикончил их, расчленив на маленькие кусочки, чтобы вся кровь заполняла коридор, оставляя лишь липкие следы подошв. Парень обернулся. У главных дверей стояла Саманта. Девушка быстро схватила молодого человека за руку и, как она любила это делать, с силой потащила прочь от людских глаз. Туда, за дорогу, мимо сонных машин, под морозную тень большого дерева.

          - Ну, что ты?

          - Что я? – удивился Джимми

          - Посиди со мной чуть-чуть – улыбка все шире растекалась на прекрасном лице девушки – А сам руку взял, глаза закрыл и тут же уснул. Негодяй какой – Саманта не сдержала смех – Готов ехать, малыш?

          - Я такой – Джимми поцеловал девушку – Готов, но так не хочу

          - Почему?

          - Потому что всегда хочу быть рядом с тобой. Разве это не понятно?

          - Так, малыш – взяв Джимми за руки, произнесла Саманта – Мы прощаемся, чтобы потом увидеться вновь. Ты успеешь соскучиться по моему личику. Представь, еще больше страсти между нами. Это, как динамит. Он обещает взорваться. Понимаешь?

          Вряд ли Джимми слышал эти слова. Он резко обхватил девушку, сильно прижав ее к себе. Капли слез наворачивались на глаза, но парень старался их спрятать, чтобы не видеть огорченное лицо своей любви. Мимо ехали машины, ходили люди, но молодому человеку было плевать на них. Сейчас есть только миг, одно объятие, которое выпаливает сердце дотла, оберегая любовь, закованную в груди. Он так и не отпустил ее. Шептал слова на ухо, гладил спину и плечи, цепляясь из последних сил за свой рай. Джимми долго смотрел на уходящий силуэт Саманты, стараясь перебороть в себе слезы, которые лились по щекам, падали на сухую землю, чтобы напоить ее.

          - Я люблю тебя – прошептал парень в след уходящей девушки – Люблю!

          Вечер подкрался незаметно. Несколько часов умерли в  мегаполисе движений и звуков. А Джимми все еще прокручивал в голове свой рай, стараясь не обращать внимания на ругань голосов, рвущих его разум на мелкие части.

          Колеса поезда скользили по мокрым рельсам, неся тело парня в родные края. На глазах блестели капли слез. Парню всегда было очень тяжело уезжать с любимых мест или, как в данной ситуации, прощаться с любимым человеком, пусть и ненадолго, ведь скоро она уволится, и молодые люди вновь встретятся. Быть может, Джимми приедет к девушке и останется у нее навсегда. Вечное счастье, разложенное по полочкам квартирных отношений.

          За окном поезда мелькали деревья, небольшие пригороды, железнодорожные станции, люди. И снова, одиночество прогрызало себе путь через броню, построенную за эти четыре дня рая. Оно уже было готово вцепиться в душу, вернуть на место «Иллюзорий» и поглотить Джимми в этой липкой и вязкой грусти. Парень все так же улавливал запах духов, аромат волос своей возлюбленной в пыльном вагоне поезда, но ее уже не было рядом. С каждой секундой железный монстр уносил Джимми все дальше, вновь натягивая ту тонкую нить, которая опоясывала лезвие ножа, и чем дальше колеса увозили парня, тем сильнее скрипело волокно, начиная тереться об наточенный металл. И как бы Джимми не старался оставаться в реальности, его разум побеждал снова, заставляя закрывать тяжелые веки, под которыми рисовались картины ненависти. Наверное, это была злоба на окружающий мир, все проблемы и непонимание. Почему именно с ними судьба играет в свой продуманный план? Остановки, люди, и вот уже злоба вновь превратилась в грусть, и Джимми утонул в своей идеальной мечте.

          Идеализируя свой мир, в который парень сливал все больше боли день за днем, Джимми не мог не поместить туда и то заведение, где в его мечтах он был лишь шоу. Развлечение. Образ, который так безмятежно вгонял людей в порывы чувственной меланхолии. Парень не знал, как выглядело то место снаружи, но прекрасно представлял его внутренний вид. С каждым разом, добавляя каких-то новых деталей, убирая то, что было уже не нужно. И сейчас парень поступал точно так же.

          Теперь людям не приходилось стоять, улавливая все те же стихи. На этот раз, пять рядов низких деревянных скамеек с железными ржавыми спинками стояло посреди зала, чтобы людям было намного удобнее. Сцена стала немного больше, теперь на ней, кроме микрофона, находился большой черный рояль с поломанными клавишами. Он никогда не издавал звуков, но дополнял картину, казалось, время приняло на себя обратный ход, и теперь тридцатые годы плотно вошли в обиход. В зале было сильно накурено, но это не мешало Джимми доносить до чужих ушей и уст осколки своего таланта.

          Окна были замерзшими так, что через них едва пробивался лунный свет. Несмотря на поздний час, люди занимали все места. И как только занавес упал вниз, застелив обзор окружающим, Джимми, словно образ, растворился в их сердцах, оставив за собой лишь влажную пелену, которая покрывала глаза всех этих индивидуумов.

          Джимми открыл глаза. За окнами было темно, и лишь свет пролетавших мимо фонарей сильно бил в глаза, заставляя каждый раз расширять зрачки. В руке был пакет, из которого парень достал дневник и ручку, открыл несколько страниц и записал свою «идеальную» мечту. Вновь, добавив кое-какие изменения. Парень так и не закрыл глаза. Всю ночь он думал, смотрел в окна, писал сообщения, оставляя свою любовь на протяжении всех, пройденных поездом, миль.

Глава 9. «Холодная осень».

          В воздухе пахло свежестью, осень пришла незаметно, и вот уже первое сентября красовалось за окнами. Солнце не грело так сильно, как раньше, а период грусти можно было считать открытым. Джимми все чаще погружался в мир своих картин. «Иллюзорий» брал свое, развиваясь все больше с каждой секундой, показывая молодому человеку новые картины. Это происходило в периоды грусти, ненависти, в те моменты, когда Саманта не могла успокоить его или ее не было вовсе. Голос в голове чаще выходил на связь, но это так же оставалось тайной для всех, кроме дневника.

          Один момент не давал покоя разуму парня. Почему-то именно этой осенью Джимми было холодно. Как давно он не испытывал подобного чувства? Каждая осень была для парня чем-то волшебным, словно загадочный куб, который так тяжело собрать воедино. Эти сонные деревья, качающиеся в такт сильным порывам ветра, вскоре сбросят одежду, наслаждаясь полетом золотого сентября. Тонкая пелена льда покрывала лужи, в которых замкнут бензиновый аромат, играющий на световых лучах солнца. А оно уже не грело, лишь освещало красоту мира, как перед кровавой смертью скользящей походкой пролетает жизнь, бросая небрежный блик на величие момента, когда душа покидает тело, чтобы остаться навсегда в талом воздухе, развеется в нем, войти в легкие всех этих «умников» и испепелить их психику дотла. И стоило только умереть лету, как в голове Джимми поменялось все. Весь этот мир стал другим. Сезон дождей и туч, чая и грусти, теплоты и холода, красоты и смерти. Джимми чувствовал каждое дыхание осени, касания ее нежных ладоней и, как небрежно, она срывает листья. Казалось, весь мир превратился в едкий дождь, чтобы подарить свободу молодому человеку. Нет, не ту иллюзию, которую впитывают люди каждый день, повторяя, что им так хорошо под маской, а именно свободу, когда душа готова разорваться на мелкие части, чтобы наблюдать за миром из-за усталого горизонта. Осень, которая поселилась навсегда в «Иллюзорий», пропитала все листы и строки. Осень, которую так любил Джимми.

          2 сентября 2011 год

          « Я схожу с ума. Этот голос в моей голове все чаще приходит, разговаривает со мной. Он так мил и любезен, иногда, пугает. Вводит в грусть. Я никому не хочу говорить об этом. Раз в неделю мы ведем с ним беседы, он помогает мне вспоминать что-то, заставляет мыслить шире, показывая весь горизонт моего «Иллюзория». Я не знаю, что выйдет из этого, но пока что мой разум может его принимать».

          В тот вечер, Джимми как всегда ждал Саманту в сети, но никак не мог ее поймать. Телефон, на который парень пытался так настойчиво дозвониться, был выключен, и снова мысли впивались в разум молодого человека. Девушка даже не представляла, что происходило в голове Джимми в такие моменты. Картины перед глазами менялись одна за другой. Его разум, хотя парень и не хотел даже думать о таком, рисовал полотна, где Саманты в объятиях других мужчин, сладко стонет, целует их влажные похотливые губы. Все это, еще больше втягивало Джимми в грусть, разбавленную ненавистью. На глазах проступали капли слез. Каждую минуту молодой человек набирал знакомый номер, но слышал там только холодный, пронзающий сердце, компьютерный голос оператора, который сообщал о том, что телефон выключен. Прошло очень много времени, пока на мониторе компьютера загорелся значок конверта.

          Ведьма: «И что ты мне названиваешь?»

          Джимми: «Где ты была? – сквозь слезы обиды, еле различая экран и буквы в нем, писал парень – Я очень сильно волновался!»

          Ведьма: «В баре сидела с друзьями. А что?»

          Джимми: « А сообщить было не судьба? Или ты думаешь, что мне все равно где ты и что с тобой? Так ты сильно ошибаешься! Что за друзья?»

          Ведьма: «Да. Волновался ты. Рассказывай сказки. Ты только о себе и думаешь. Твоя ревность мне уже надоела! Я увольняюсь через пару дней! Дай мне побыть с друзьями. Я домой зашла на пять минут, чтобы тебе только написать!»

          Джимми: «И куда ты сейчас?»

          Ведьма: «Гулять! Хватит с меня твоих истерик! Напьюсь, займусь с кем-либо любовью! Ты ведь это так жаждешь услышать?!»

          Джимми: «Нет. Я просто хочу узнать, с кем и куда ты идешь?»

          Ведьма: «Тебя это не касается! И вообще, я уже сказала, что буду делать. И только не начинай плакать, как маленький ребенок. Бесит! Пока! И знаешь что, прощай. Мне надоели твои вопли! Все! Нас больше нет!»

          Джимми: «Стой! – парень так быстро выбивал сообщения, что кончики его пальцев уже отдавали сильную боль в руки – Подожди! Во сколько ты вернешься?!»

          Джимми так и не получил ответа. Снова телефон появился в руках, знакомый номер, и все тот же холодный голос оператора, словно сверлом, пробирался в самый центр мозга, заставляя парня дышать ненавистью, сквозь капающие слезы.

          Это, как механизм, задев одну часть, он начинает крутить мельчайшие детали, создавая необратимый процесс мышления. «Иллюзорий» вновь затягивал в себя, но Джимми даже не пытался этому сопротивляться. Совсем наоборот, парень старался укрыться в своих мечтах и мыслях, как черепахи прячутся в панцирь при виде опасности. Парень до сих пор не понял одну вещь. Ведь его придуманный мир был еще большим злом, чем чуждая реальность, которая не терпела ошибок.

          Обида на Саманту сдавливала грудь. Джимми хотел закрыться от всего мира, и единственным способом являлся уход парня в свою выдуманную вселенную, или как он называл ее: «Иллюзорий». Почему с ним так поступает девушка? У Джимми не было ответа, лишь зло переполняло его душу, выдавливая кровавые слезы, то ли боли, то ли ненависти. Парень откинулся в кровати, ожидая звонка, и тихо прикрыл глаза.

          В этот раз Джимми приехал на машине в такое знакомое место. Дверь открылась и черные туфли, опустившись на снег, оставили свой отпечаток. Все было, как и всегда. Яркие фонари вдоль дороги, закрытая забегаловка, липкий снег хрустел под ногами. Лишь пару не значительных деталей менялись с прошлыми возвращениями. На парковке было не так темно, длинные неоновые лампы освещали небольшие куски, длинной в пару метров. Они не горели, нет, лишь выдавали короткие блики, словно пульс человека на больничных мониторах, то загорались, то потухали. Джимми шел среди машин, обрисовывая последние детали этого места. Холст, который некогда был чист, теперь же наполнился красками, картина мечты была уже готова. Оставалось вдохнуть в нее фантазию, случай, происшествие. Все тот же длинный и острый нож, отражая лунный свет, блестел в руках парня. Он не спеша продвигался к силуэту девушки, которая стояла к нему спиной, словно не слышала хруста снега позади. Ее черные волосы трепал ветер, будто флаг или тысячи шелковых нитей. Джимми не видел ее лица, но знал наверняка кем она может быть.

          Парень тяжело дышал, подходя все ближе. Пальцы, обтянутые белой кожей перчаток, все сильнее сжимали рукоятку ножа. Глаза наливались багровой жидкостью, зрачки расширились, парень вдыхал прекрасный аромат духов, но желание было сильнее его. Он подошел вплотную, резко зажав девушке ладонью губы, чтобы она не смогла даже вскрикнуть. Все остальное происходило очень быстро, но только не в воображении парня. Ведь, он так долго ждал этого момента, и не насладиться им просто не имел права. Парень чувствовал всем своим телом, как нож плавно проникает в спину, проходя барьер из куртки и кожи, вонзаясь острием в тело. Волна удовольствия пробивала насквозь Джимми. Это самое прекрасное чувство, которое испытывал парень в своей жизни. Молодой человек отвел руку назад, чувствуя, как нож покидает тело девушки, медленно и туго, словно кожа не хочет выпускать его из себя. Джимми размахнулся еще раз, и всадил нож в тело до самой рукоятки так, что горячая кровь хлынула струей на его кисти и перчатки, словно обжигая незащищенную кожу. Он еще несколько минут держал нож в теле своей жертвы, пока та билась в конвульсиях, затем вытащил окровавленное острие, и девушка рухнула вниз на снег, образуя на нем багровую лужицу.

          Тело Джимми пробирала дрожь удовольствия. Капли крови, соединяясь в маленькие ручейки, скатывались вниз по ножу и перчаткам, капая на снег, дополняя цветом, и без того, прекрасное полотно. Придя в себя, молодой человек, нагнулся над своей жертвой, положил ей руку на плечо и собрался посмотреть, но «Иллюзорий», словно не желая этого, вытолкнул парня в окружающую реальность, заковав двери цепями.

          Джимми долго не мог прийти в себя, его разум, вместо удовольствия, покрывали волны страха, ужаса, гнева. Он схватил со стола сигареты. Дрожащими пальцами достал одну из них и закурил.

          Сигаретный дым наполнял комнату, не смотря на то, что Кетрин утром начнет ругать парня за это, но поток мыслей, нервов не прекращался. Джимми долго крутился в постели, перед глазами летели все те же кадры измен, что приводило парня к краю пропасти длинною в фантазию, по щекам медленно бежали слезы, а в голове знакомый голос провоцировал шум. Молодой человек так и не смог сомкнуть глаз до самого утра.

          Через темные шторы спальни виднелось, как поднимается солнце, наполняя комнату красным светом. Джимми сидел в кресле, просматривая глупые передачи, которые транслировались по каналам телевизора. Они не волновали его, не забирали внимание, лишь мелькали на фоне всепоглощающих мыслей. Парень так устал от этих ссор, скандалов, хотелось просто скрыться, наверное, поэтому он полностью отдавался своему «Иллюзорию».  Зазвонил телефон.

          - Алло – томным голосом произнес парень, как только принял вызов

          - Привет – это была Саманта – Простишь меня? Я бестолковая, не слушаю тебя никогда! – ее голос дрожал, тем самым опустошив чашу зла, которая кипела в душе парня

          - Что случилось?

          - Без мозгов живу! Почему я тебя ни когда не слушаю? – голос Саманты был напуганным, дрожал, словно девушка говорила сквозь слезы

          - Что случилось?! – Джимми повысил тон, нервы зашкаливали, создавая очень мощный портал ненависти и злости – Ты ответить можешь?!

          - Тебе это не понравится

          - Говори! – парень, чуть ли не крича в трубку, выдавил из своего горла

          - Хорошо. Я вчера пошла в магазин, купила, что нужно и хотела идти назад. Мы дома сидели. Парни предложили сесть в машину, чтобы они меня довезли. Ты же меня знаешь, овцу пьяную.  Я села, мы ехали, парни шутили, а потом я заметила, что направляемся не в ту сторону – голос девушки дрогнул, хоть и стал немного спокойнее – Я спросила, куда мы едим, но в ответ получила по лицу ладонью! Мне было так страшно! Мы ехали все дальше, по какой-то проезжей части, и у меня не оставалось выбора!

          - И что ты сделала? – сжав зубы, спросил Джимми – Скажи, что все обошлось! Прошу, скажи эту чертову фразу!

          - Я выпрыгнула на ходу из машины. Ободрала все ноги, руку. Ребра болят, голова. Сейчас иду по дороге, и не знаю, сколько еще топать. Даже понятия не имею, где я. Прости меня, что не слушаю тебя – Саманта говорила так виновато, словно Джимми обиделся на нее за то, что она спаслась от каких-то тварей

          - Я, надеюсь, они умрут самой мучительной смертью! А друзья где были? Отпустили тебя одну! Тебе сегодня на работу?

          - Да

          - И как ты пойдешь? – очень тихо спросил парень – У тебя же все болит. Не ходи сегодня, все равно собираешься увольняться

          - Сейчас вызову такси, до дома, переоденусь и на работу. Все будет хорошо – спокойным, но все еще дрожащим голосом ответила Саманта

          - Хорошо. Как будешь дома, дай знать. Договорились?

          - Да. Я люблю тебя, малыш – связь оборвалась.

          Джимми достал последнюю сигарету из пачки, поджег спичку и закурил.

          - Неужели ты веришь ей? – ворвался громкий бас в голову Джимми

          - Даже не начинай – парень сжал зубы – Прочь!

          - Ты пытаешься нас выгнать?! Не меня!

          - Я сказал, чтобы ты убирался! – Джимми шепотом выдавливал слова из своей пасти – Иначе, наши разговоры прекратятся!

          - Да?! Я так не думаю, ублюдок! – сильный шум ворвался в голову парня, словно электрические разряды легкого тока – Ты думаешь, что так важен?! Он не раскрывает тебе всего могущества! Любовь! Глупая тварь! Что ты хочешь сделать мне?!

          Перед глазами парня все плыло. Голова сильно кружилась, и, казалось, этот голос приносит в нее лишь боль. Боль, которую невозможно остановить. Джимми рухнул на пол, обеими руками схватив голову. Ноты ненависти пронзали тело. Не было сил, чтобы встать. Казалось, ноги давно запретили силе питать их. Из глаз крупно падали слезы. Рвотные массы подходили все ближе к горлу. Джимми сходил с ума. Сильный шум врезался в стенки черепа, ломая их, словно хрупкие осколки тающего льда.

          - Прогнать меня?! – продолжал голос в голове – Ты забыл, кого надо бояться, тварь! А теперь, представь, как всю ночь ее лапали чужие руки! Ты видишь эти картины?!

          Перед глазами Джимми начали мелькать кадры похотливого союза, где губы Саманты выдавали стоны, а по телу бежали капельки пота. Парень не мог остановить этот фильм. Он даже не пытался это сделать. Ведь, механизм был запущен. Тело трясло, из глаз капали слезы. Джимми лежал, забившись в угол, на холодном полу. Тело скручивала какая-то неведомая сила, и невероятная боль растекалась по организму.

          - Прошу! Хватит! – сквозь слезы давил Джимми

          - Уйди от нее! Разве ты не видишь, как она врет нам в лицо?! Прими меня! Я сделаю твой мир! Умоляй остановиться, ублюдок!

          - Перестань – парень едва сдерживал рвоту – Умоляю!

          - Прогнать меня?! Мы создавали тебя! Я! Не та меланхоличная тварь, а я! И теперь ты вздумал перечить мне?!

          Сильные уколы пронзали тело. Казалось, Джимми был готов разорвать свою плоть, чтобы достать эту тварь, убить ее, но не мог даже убрать руки от головы.

          - Понял?! Ты услышал меня?! Не смей мне никогда перечить, жалкое существо! – голос постепенно утихал

          - Уходи, прошу! – Джимми уже не мог говорить, воздух не поступал в легкие

          - Прости – более лаконичный голос обласкал слух – Он ушел

          - Что со мной происходит?!

          Боль постепенно покидала голову, дыхание пришло в нормальное состояние, а сердце перестало бешено выстукивать ритм. Джимми перевернулся на спину, уставив свой взгляд в потолок, ожидая ответа внутри своей головы. Странно.

          - Когда приезжает Картер? – спросил голос в голове

          - Двенадцатого – сухо бросил Джимми

          - А Саманта?

          - Тринадцатого еду к ней. Хочет познакомить меня с мамой. Страшно мне

          - Неужели, ты поедешь к ней?

          - А что тебя удивляет? Думаешь, ваши жалкие попытки могут меня остановить?

          - Просто я не смогу быть рядом, когда она там

          - А зачем ты мне? – сжав зубы, спросил Джимми, ожидая ответа

          - Чтобы ты научился чувствовать красоту в боли и грусти, меланхолии и ужасе. Ведь, я уже давно в твоей голове. Ты и сам это знаешь. Так?

          - Нет! И зачем мне искать красоту в этих вещах?!

          - Чтобы быть свободным, когда твой мир рухнет! Ты думаешь, мы просто так выстраивали город в твоей душе? Разве, тебе неприятно попадать во все эти истории? И я хочу, чтобы ты принял смерть, когда поймаешь удовольствие от боли. Разве, это не прекрасно?

          Джимми испуганно открыл глаза. Лучи солнца, врывавшиеся в комнату через шторы, разрезали тонкие столбы пыли. Джимми все так же лежал на полу, стараясь сжать в кулак всю силу организма, который был истощен. На глазах застыли чистые капельки слез, словно кристальные снежинки на поверхности неба. Они так испуганно дрожали, предвкушая сильный удар век, который уничтожит их красоту, заставит скатиться по щекам и умереть в необычном сухом для эмоций мире.

          3 сентября 2011 год

          «Привет. Это снова я. Ты, наверное, уже досконально выучил мой подчерк. Странно, но я через буквы, своим неровным подчерком, разговариваю с тобой, словно с живым человеком. И знаешь, мне это очень нравится. Ведь, я не могу сказать окружающим все то, что складывается в моей голове из кадров, проникающих в мозг через кристальные зрачки. Я нахожусь в центре многих важных людей. Картер, Кэтрин, Саманта. Но ни кому из них не смогу сказать даже половины того, что сливаю в тебя.

          Пару дней назад я сидел в очереди к стоматологу. Вообще, я их боюсь. Очередей и стоматологов. Рядом со мной находился старенький человек лет пятидесяти. Ждать было еще долго, и он робко обратился ко мне:

          - Молодой человек, а Вы уже долго сидите?

          - Не очень, но, видимо, придется еще ждать около часа. Людей ведь много. Я вообще очень боюсь  стоматологов

          - Почему? Они, вроде, не страшные. Я вот не знаю, дождусь ли своей очереди. Дело в том, что мне скоро нужно бежать на работу. А Вы где-либо трудитесь?

          - Пока что, нет. Пытаюсь найти место, но, увы, сейчас ни чего подходящего не попадается на глаза и в руки

          - А у Вас есть образование?

          - Нет. Я не успел доучиться. Бросил, теперь жалею

          - Какую профессию осваивали? Как так? Зачем же бросили? Без образования в наши дни никуда. Диплом нужен везде, на любой работе

          - Учитель физической культуры. Да, казалось, не мое. Я понимаю, что образование нужно очень, поэтому летом нужно поступать в другой институт или колледж

          - На кого?

          - На психолога или криминалиста

          Мужчина отвел свой взгляд от дверей кабинета, на которые смотрел на протяжении всего разговора, и тяжело вздохнул. Помолчав несколько секунд, словно продумывая слова в своей голове, он, наконец-то, с облегчением выдавил из своих уст:

          - Хорошее образование – каменщик или строитель. Они всегда требуются в разных фирмах. Или, вот например, рабочие разных специальностей завода. Хорошо получают, правда, много работают. Это хорошие профессии

          - Может быть – робко ответил ему – Мне нужно бежать. Зайду сюда в другой раз, заодно, и Вы быстрее попадете к доктору – я медленно встал, накинул куртку и отправился к выходу, лишь застенчиво попрощавшись

          - Прощай – бросил седой человек мне в след.

          Почему я ушел? Почему я не дождался своей очереди и просто не зашел в кабинет? Честно? Не знаю. Мне стало очень стыдно находиться рядом с этим человеком. Как только я покинул двери здания, мысли, словно стервятники, клюющие разлагающуюся плоть, кружили вокруг моего разума, всовывая иглы вопросов и ответов. Наверное, все дело в разнице поколений. Раньше, рабочие люди были в почете, уважении, сейчас же, наше поколение настолько сгнило, что все больше обрастает стереотипами. Если ты трудишься на заводе, стройке, то у тебя просто не хватило мозгов занять более теплое место. Все хотят быть юристами, психологами, ковыряться в бумагах. И знаешь, эти профессии нужны им лишь для авторитета среди знакомых и друзей. Они забывают, что адвокат спасает жизни невиновных объектов, а психолог помогает людям, проникая в их разрушенный разум. А ведь я не лучше. Единственное отличие, что мне не нужен авторитет среди знакомых, но я не хочу вкалывать, как проклятый, на заводах и стройках. Слишком много времени уходит в поисках себя, в надежде найти то, что взбудоражит твой мозг, выбьет душу, превращая ее в нового, отдельного персонажа темного мира. Наверное, не стоит обвинять мое поколение в подобных взглядах на жизнь. Телевизор, сети, интернет – все это с самого детства вдыхает в нас мечты, надежды, которые рушатся с годами. И вот уже тебе двадцать лет, но мозг до сих пор не выявил роль, в которую должна превратиться душа, впитывая мечту. И знаешь, тот стыд, что я ощутил, не проходит до сих пор. Мою голову, словно террорист смертник, готовы взорвать мысли, только стоит дать им команду.

          Что касается Саманты, то у нас все отлично. Есть свои минусы и плюсы. В принципе, как и у всех людей. Но нашу любовь невозможно передать в обычных словах. Это безумие. Я все больше проникаю в ее мир, да и она стала очень важным объектом для моего сознания. Саманта появляется в каждой роли. Мы так мало вместе, да и виделись всего-то пару раз, но уже сейчас могу с уверенностью заявить о том, что с этим человеком я готов связать всю свою жизнь.

          Место труда я так и не нашел. Не знаю, найду ли вообще. Все, что попадается мне на глаза, требует собеседований, на которых я «умираю». Страх, меня всего трясет перед входом в кабинет. И я пока что не могу понять, почему все так происходит? Наверное, лишь время даст мне ответы на эти вопросы. Читал в интернете, что это может быть признаками социофобии. Подобные мысли посещали меня и раньше, но иногда очень страшно признать правду, и мы начинаем искать ту ложь, которая устроит нас всех.

Мой дом - это не ты

Мой дом - это не стены

Мой дом - тот мелодичный мир

Что протекает внутривенно

.

Мой дом - не доброта, не зло

Мой дом - не солнца жаркого лучи

Мой дом - тот одинокий сон,

Тот одинокий сон и ты

.

Мой дом - не мир и не война

Мой дом - не мятный чай под утро

Мой дом - багровой жидкости река

Любовь и пара трупов

          Мне нужно было высказаться. Ты единственный кто меня не осудит, мой молчаливый свидетель. Спасибо. Пора прощаться. Сейчас я уйду и буду снова умирать в душе, но строки, которые я вливаю в твои чистые листы того стоят. До свидания».

          Следующие пару дней прошли очень спокойно. Молодые люди, в своих вечерних разговорах, старались не вспоминать происшествие той злополучной ночи. Саманта шла на поправку, уже уволилась с места работы и отправилась домой. Джимми старался выкинуть все свои сомнения, и у него это получилось. Может, поспособствовал тот факт, что скоро молодой человек встретится с Самантой, ее мамой. Это должно было сыграть огромную роль в дальнейших отношениях. Знакомство с родителями обещало дать уверенность в том, что девушка уже ни куда не уйдет, она останется навсегда с парнем, подарит ему самую счастливую жизнь. Как же это глупо и наивно, но Джимми верил. Дома становилось спокойней, хотя и ссоры с Кет иногда проскакивали. Причиной для них в основном была работа. Зато с Самантой Джимми был спокоен, он откладывал каждую монету, которую удавалось сэкономить на сигаретах, прогулках, продуктах.

          Сентябрь набирал обороты, словно колеса тяжелых машин преодолевают целые километры, чтобы оказаться в родных стенах. Золотая смерть сносила все на своем пути. И почему осень так не любит доброту и радость? Специфичная пора. Она так не похожа на остальные дни, сезоны. Вся эта красота, рожденная в браке медленной грусти и печальных ливней, как инъекция «солнца», которую набирают в шприцы, а затем запускают по венам, чтобы побаловать свой организм приходом бесконечного удовольствия. Зачем любить дожди? Просто в них Джимми мог спрятать те секреты, которые хранились в глубинах его души, в том придуманном городе, где боль, подобна совершенству, а насилие, как тонкая грань атмосферы, отделяющая пленительные человеческие глаза от холодного космоса. Город в палате чуть ниже небес.

          - Что делаешь? – произнесла Кэтрин, приоткрыв дверь комнаты

          - Ничего – коротко ответил Джимми, спрятав за спину «Иллюзорий»

          - Ты же помнишь, что скоро приедет мама?

          - Когда? – удивился парень

          - На следующей неделе – ответила Кэтрин – Ты забыл?

          - Нет – Джимми улыбнулся – Хорошо, что меня тут не будет

          - В смысле? Мы договаривались, что ты посидишь с нами, обсудим все детали. Куда ты собрался, а?

          - К Саманте в гости – парень даже не успел закончить фразу, как сестра гневным голосом прервала его

          - Опять?! Тебе самому еще не надоело?! О чем ты думаешь?! Ты никуда не поедешь! Хватит с меня! Твоя семья тут, а не какая-то дура!

          - Семья?! То общество, которое меня ненавидит?! И что мне с вами сидеть?! Слушать, какой я плохой?! Не работаю, не учусь, странный! Я и без ваших пастей это знаю! Или вам необходим объект, на котором можно выместить все свое зло?! С меня хватит! Поняла?!

          - Только не делай вид, что у тебя плохая жизнь!

          - А ты знаешь мою жизнь?!

          Кэтрин замолчала. Казалось, ни единого слова больше не выйдет из ее уст. Тишина повисла в воздухе, как цирковые гимнасты, чтобы сделать трюк, сорвав тысячи аплодисментов перед финальным номером.

          - Вот и все – тихо произнес Джимми – Закрой дверь. Не надо лезть ко мне. Она намного дороже, чем этот вечер с мамой. Может быть, когда-нибудь, ты это поймешь. А пока, удачного дня. Ты на работу?

          Девушка ничего не ответила, закрыв дверь. Джимми был очень разозлен. Обида все сильнее пережимала аорту. И уже без спроса,  «Иллюзорий», или кто-то из голосов утаскивал парня в свои объятия. По состоянию Джимми понимал, что совсем скоро он окунется в липкий фонтан багрового насилия. Глаза были закрыты, а внутри головы уже громко пела метель, и порывы ветра, которые смешивались со снегом, заносили два силуэта, гуляющих около замерзшей реки.

          Парень, или тот, в кого он превратился, держа за руку молодую девушку, шел около берега. На девушке была одета куртка, черные штаны и кожаные перчатки. Белый цвет сливался с черным, образуя такой знакомый всем знак. Долгие разговоры, улыбки и метель, в которой утопали два силуэта. Но ведь все, кто когда-либо имел контакт с чистым злом, должны были умереть. Так случилось и в этот раз.

          Остановившись прямо около места, где начиналась река, Джимми нежно начал целовать девушку, улаживая ее на чистый, но хрупкий лед. И вот уже два тела касались льда. Джимми, вдруг, отстранился от губ девушки, гладя рукой ее щеку.

          - Ты такая милая – промолвил парень – Еще одна капелька добра, да?

          - В смысле еще одна? – возмутилась девушка, не зная, что своими словами уже копает себе могилу – Как это понимать?

          - Очень просто. Ведь, в мире столько добра. Люди боятся зла, даже не представляя, насколько оно превосходно. Понимаешь?

          - Нет. Что с тобой?

          - Ведь, я и есть зло – улыбнувшись, ответил Джимми, сильно сжав ладонями лицо девушки – Зло, как источник. Словно фонтан греха, который уничтожает улыбки, радость, любовь. Вы все так привязаны к этим чувствам, что разучились ловить наслаждение в ином мире! Почему?

          - Отпусти меня! – девушка попыталась вырваться, но, к сожалению, было уже поздно – Отпусти меня! Я буду кричать!

          Эти слова снова родили в Джимми припадки ненависти, злобы. Парень слегка приподнял голову девушки, и затем со всей силы ударил об лед. Резкими движениями он, словно пытаясь пробить поверхность, бил череп девушки о хрупкое белое полотно. После нескольких ударов, тело девушки обмякло, из уголков рта виднелась кровь, глаза тускнели. Она уже не могла сопротивляться.

          - В нашем мире нет положительных эмоций – начал Джимми – Все уходит. Любовь, счастье, радость с годами перестают иметь свой отблеск, очень редко всплывая в нашем разуме. А зло? Оно вечно. Каждый день любой человек думает о зависти, ненависти. Каждый врет! Во благо? Чушь! Мы всегда пытаемся преследовать свои цели! И плевать каким образом их нужно получать! Ради себя мы плюнем на всех! И где добро? Его нет! Есть лишь зло, которое всегда внутри нас. Но вы, люди, слишком слабы, чтобы принять это! – Джимми со всего размаха ударил девушку головой об лед – Не молчи, тварь!

          Из затылка девушки текла кровь, путаясь в русых волосах, которая заполняла трещины на льду, образовывая какой-то знак. Еще пару оглушительных ударов, и белое скользкое небо треснуло. Голова девушки медленно погружалась в холодную воду, окрашивая ее в багровый цвет. Руки Джимми сползали все ниже к шее, вскоре обхватив ее. Лицо девушки скрылось в багровой воде. Парень чувствовал, держа руками шею, как вода сильными порывами заполняет легкие, проходя по дыхательным путям. Из последних сил девушка пыталась сбросить молодого человека с себя, но он был сильнее. Лишь ее глаза виднелись в воде, что приносило Джимми массу удовольствия. Видеть, как они закатываются под веки и закрываются, было бесценно. Еще пару минут он держал ее голову под водой, затем, девушка уже не сопротивлялась. Пульс перестал выбивать удары. Парень медленно поднялся, стряхнул снег со своих колен и отправился через высокий мост, насвистывая всю ту же знакомую мелодию.

          Джимми вернулся в реальность. С чувством страха и удивления он смотрел в большое зеркало, перебирая руками по кровати, отыскивая на ней ручку и дневник. Теперь путешествие в «Иллюзорий» уже редко зависело от него самого. Все больше эти картины рисовал кто-то другой, приглашая Джимми видеть объятия теплого насилия. Парень так и не смог уснуть в тот день, снова и снова погружаясь в свои грезы, которые были уже более лаконичны, разбавленные меланхолией.

          Утром болела голова. Телефон уныло играл какую-то мелодию, которая врывалась в уши, подобно первым лучам солнца, коснувшимся горизонта.

          - Алло – сонным голос произнес Джимми – Кто это?

          - Привет. Даже не узнал. Эх, ты

          - Картер, ты? Что тебе надо в столь ранний час?

          - Сообщить тебе о том, что я приехал. Ты обязан радоваться – произнес парень – Или ты не ожидал, что двенадцатое число придет так быстро?

          - Наоборот – Джимми приподнялся с кровати – Что ты хотел?

          - Я домой, а потом к тебе. Хорошо?

          - Нет – строго произнес парень – У меня днем дел полно. Давай ближе к вечеру увидимся? Или ты занят будешь?

          - Я полностью свободен! – воскликнул Картер

          - Да, как и все мы – уныло произнес Джимми – В семь часов я тебя жду, не раньше. Понял?

          - Да. До скорого, Джим!

          Парень поднялся с кровати, опустив ноги на мягкий палас, который обволакивал холодный пол. Через минуту он стоял у зеркала в ванной комнате, держась руками за умывальник. Под глазами виднелись большие синяки. Очередная ночь кошмарных снов.

          - Кто-нибудь есть там? – не отводя взгляда от зеркала, тихо спросил Джимми – Или вы и Картера боитесь?

          Молчание. Улыбка засияла на лице Джимми. Голоса в голове молчали. Казалось, новое утро дарит прекрасную жизнь. А завтра парень вновь рванет к своей возлюбленной, чтобы рисовать сердцами рай, мелодию, в которой так плавно танцуют ноты.

          Чай бодрил ароматным запахом. Старые часы тихо стучали стрелками по цифрам, не позволяя парню забыть о времени, что так ценится там, где жизнь перестает иметь смысл, держать эмоциональный оттенок, она превращается в миг, иллюзию, великолепный соблазн, тень. Осенние листья срывал с деревьев ветер, словно красуясь своим могуществом среди чужих металлов великолепия.

          - Привет, любимая – произнес Джимми, дождавшись ответа с другой стороны телефона – Как ты?

          - Я хорошо. Спала – мягким голосом ответила Саманта – Зачем ты меня разбудил, жук?

          - Сказать, как я сильно тебя люблю

          - Я это знаю. Ты постоянно об этом говоришь

          - Это да – Джимми засмеялся – Слушай, ко мне сегодня друг приехал, так что тебе придется провести этот день без меня

          - Как без тебя?! – удивилась девушка, перебив молодого человека – Целый день? О, ужас. Как же мне это сделать? Это вообще возможно?!

          - Ну… - начал Джимми

          - Расслабься. Я шучу. Конечно, понимаю. Поэтому, в отличии от некоторых, не буду тебе названивать и бесить. Просто будь осторожен. Хорошо?

          - Конечно. А ты помнишь, какой завтра день?

          - Нет. А что? Какое-то событие должно произойти?

          - Забыла – грустно протянул молодой человек

          - Да не забыла я. Ко мне приезжаешь. Помню. Просто я не виновата в том, что мой парень не понимает шуток. Знаешь, иногда хочется придушить его

          - За что?! Я слышал, что он очень хороший

          - Это все слухи. На самом деле, он очень плохой, ужасный тип

          - Так, почему ты все еще с ним?

          - Потому что люблю. Доволен? И зачем ты мне звонишь? Он потом ревнует – Саманта не сдержалась и громко засмеялась, разбивая поток телефонных волн

          - А ты чем будешь заниматься весь день?

          - Собой. Буду отдыхать, кушать, схожу в ванную. У меня тут куча дел. Комнату уберу, все-таки любимый приедет, а тут вообще бардак. Так что не волнуйся, без тебя не заскучаю. Так, пойду, помогу маме. Удачной прогулки, много не пей. Люблю тебя

          - И я тебя – застенчиво произнес молодой человек – Целую. Завтра увидимся

          Парню предстоял очень тяжелый день. Тысячи мыслей путались в голове, стараясь захватить Джимми в липкие объятия грусти. Но зачем она сегодня? Голоса молчали, боясь произнести даже слово. Наверное, они так же стеснялись Картера, который скоро придет к парню. Они так давно не виделись. И сколько мыслей сменили их головы? Сколько принципов было разрушено в забеге глупых недель? Память доставала детали давних лет. Она так аккуратно складывала их в одну картину, где смех и улыбки, радость и счастье, доброта и спокойствие. Все эти приключения, ситуации, о которых невозможно жалеть. Эх, сколько было пережито? И в каждой секунде Джимми ловил новые фрагменты, кадры, картины, чтобы возродить их с новой силой, внутри своей души. Превосходное чувство! Знаете, это, словно ориентир в бесконечном потоке секунд, как самый великолепный маяк, который освещает путь унылым кораблям, чтобы те не разбились о холодные скалы, замершие на теплом песке около берега, напоминая своим дивным видом все мучения усталой планеты.

          А за окном темнело. Джимми достал «Иллюзорий», открыв его на нужной странице, взял синею ручку, и что-то, очень быстро, начал записывать.

          12 сентября 2011 год.

          « Ты не скучал? Здравствуй. Прости, был занят эти дни. Я бы спросил, как у тебя дела, но итак знаю. Создатель всегда чувствует свои творения.

          Сегодня приехал Картер. Я так давно его не видел. И знаешь, эти голоса наконец-то заткнулись. Они боятся людей. А я боюсь их. Странно все это. Они так сильно уничтожают меня, стремятся убить, захватить мою психику, но, увы. Завтра уезжаю к Саманте. Еще совсем чуть-чуть, и мы останемся с ней навсегда.

          Впервые за долгое время, мне, кажется, что жизнь налаживается. Пугает то, что ты не нужен будешь больше мне. Не будет времени, чтобы делиться с тобой своими мечтами, рассказами, стихами. Хотя, я итак их не пишу. Наверное, это глупо. Да и зачем их писать, если я сам не понимаю этих строк?! Такое ощущение, что именно голоса внутри стараются создать себя по средствам мелких букв. А ты меня осудишь. Знаешь, что я написал недавно? Смотри!

А я в ваших оскалах захлебнусь по горло!

Не причинял им боли...

За этим не был пойман, эффектом тени,

И я не гений...

Не гениален весь ваш мерзкий мир, сдохни во лжи!

Пусть вам разрежут глотки! Выдыхай...

Капли грязной моды...Асфальт и запах сигарет,

А я не верил в петли, смотря в воздушный след

.

Ты подари мне пепел! Как Феникс, вас спалит дотла

Беги...

Ублюдки не умеют тут летать

Ты крылья подари...

Убей и уничтожь меня в подземных волнах,

И снова больно...

Спокойствие твоей души мне так давалось нелегко

Полет, свобода и кино...

Что не умело говорить... и в этих титрах разорви

Сценарий черных книг...

.

И мне не нужен весь ваш флирт! Ведь скоро станет больно!

Ваши года – это не то...

Вам весело играть, все ищут моих слов,

А мне - то что?!

Снова сходить утром с ума! Слетать с катушек! Ревновать!

Да к черту это все!

Лучше всади мне пулю в мозг, раскрыв полеты крови

Там механизм... патрон и запах... порох

.

А что там в небе? В ваших петлях?!

Вы ждете смерти...

Пытаясь успокоить мои нервы холодом фальшивых фраз

Словами о каких-то чувствах...

Взрывайте мост, прикрытый ветвями надменного искусства!

С меня достаточно ваших прекрасных глаз!

Вы не играйте более!

И снова на плите включить на всю катушку газ

Искра, свеча... уже не больно

          Но только не суди, прошу. Ведь, я и сам не понимаю смысла этих фраз. Я так запутался во всем. Но, знаешь, сегодня мне плевать!

          Прости. До скорой встречи».

          Джимми отложил тетрадь и вышел на улицу, такую темную и загадочную. Легкий ветерок обдувал его лицо, играя волнами покоя, как неумелый скрипач терзает струны, чтобы кровь хлынула из ушей мерзкого зала. Яркий уголек сигареты освещал его лицо, а уста выпускали тяжелый никотиновый дым. Интересно, а планета сможет им дышать? А почему бы нет, ведь, Джимми наслаждался только им. А в голове мелькали кадры, словно соединяя все прелести воздуха в однотонную палитру красок. Где-то вдалеке мелькали таблички такси, витрины магазинов и великолепная золотая осень. Вскоре, рядом с Джимми остановилась машина, и из нее показался Картер.

          - Привет, дружище – громко произнес парень, освободившись из оков металлического гроба – Столько время прошло!

          - Здравствуй – сухо произнес Джимми, стараясь вырваться из своих мыслей, которые все сильнее забирали молодого человека к себе – Ну, как столица?

          - Отлично. Мне столько всего нужно рассказать тебе. Пошли

          - Куда?

          - В бар. Ух, весело сегодня будет

          - Не будет – прервал его Джимми – Я не собираюсь много пить. У меня завтра тяжелая поездка, поэтому должен выглядеть хорошо

          - Куда ты едешь?

          - Долгая история. Я тебе не рассказывал, поэтому, чтобы все передать, потребуется не один час. Понимаешь? Так что, давай забудем

          - Ну, расскажи кратко – произнес Картер

          - Поеду к девушке, знакомиться с ее мамой. Доволен?

          - Ха – засмеялся парень – То есть скоро свадьба?

          - Надеюсь – тихо ответил Джимми

          - Глупо – Картер сделал минутную паузу – По-моему, рано еще жениться. Лучше гулять, отрывается, теряться в бесконечных алкогольных и наркотических днях. Вот, на пример, я. Меня часто зовут на какие-то вечеринки, гулянки. Знаешь, сколько там девушек? А для чего они нужны? Правильно. Одна ночь, и все. Это намного лучше, чем связывать себя кандалами на всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, ты передумаешь

          - Плоское мышление у тебя. Пошли?

          Джимми открыл дверь бара, впустив туда приятеля, и зашел следом.

          Внутри заведения было очень тепло, даже жарко. Длинные ряды столов находились по обе стороны от центральной люстры, которая, подобно маятнику великолепных часов, свисала с потолка, одаривая глаза людей тусклым светом. Мягкие кресла уныло ждали своих посетителей, чтобы прогнуться под их тяжелыми телами, укутав в липкую вуаль комфорта. Из колонок, которые находились под самым потолком, медленно лились тихие песни, уносящие мысли в ностальгию тридцатых годов, когда томный женский голос ласкает микрофон, а усталый скрипач наигрывает минорные ноты дождя. Молодые люди осторожно ступали на пол из лакированного дерева, оставляя грязные следы кроссовок. Около барной стойки находились круглые фонарики, которые сливались в единый поток разноцветного света, врываясь в глаза пьяных посетителей. Запах алкоголя витал в воздухе, пробираясь в глубины легким, оставаясь там навсегда легким осадком памяти. Несколько женщин о чем-то беседовали около дальнего стола, посматривая на компанию солидных мужчин, облаченных в  строгие костюмы классического стиля. И этот танец взглядов, что так незаметен невооруженному глазу, создавал своеобразную магию превосходства, когда чувства и музыка становятся единым целым, кружат в медленном вальсе. Улыбки, смех, слова. Так тепло было душе Джимми, и так мало людей. Спокойствие поселилось в груди. Молодые люди сели за ближайший свободный столик, сняв холодные куртки.

          - Надо сделать заказ – произнес Джимми

          - Дождемся официанта – коротко ответил Картер

          - А сам сходить не можешь?

          - Зачем? Это их работа. Они получают за это деньги. Зачем мне прилагать какие-то усилия? Не понимаю тебя

          - Тебе сложно?

          - Нет – грубо кинул Картер – Что тебе заказывать?

          - Без разницы. На свое усмотрение. Хорошо?

          Картер ничего не ответил, лишь показательно встал из-за стола и отправился в сторону барной стойки. Джимми медленно погружался в свои мысли. Казалось, он никогда и не знал такого Картера. Все-таки время меняет людей. Или сами люди готовы меняться под давлением иных мнений и суждений. Приспосабливаться, что ли. И если это так, то слишком слабы те, кто предал убеждения ради похвалы общества. Увы.

          - Привет – пронеслось в голове Джимми

          Страх. Как? Почему? Разве эти голоса не бояться людей?! Дрожь пробежала по телу парня, собирая за собой колючие разряды тока. Казалось, глаза заплывали кровью, забирая в себя весь этот тусклый свет, который лился из люстры. Сердце начало бешено колотиться, а сухие губы пытались выдавить фразы, но были немы. Лишь хрупкие предложения в голове Джимми выстраивались в длинную цепочку диалога.

          - Как ты оказался в моей голове? – шепотом произнес Джимми

          - Ты меня вызывал. Не так ли? – лаконичный голос ласкал слух

          - Утром! Не сейчас! Ты же боишься людей! И друг твой тоже!

          - Мы боимся тех, кто может быть опасным для нас. Понимаешь? А где тут опасность? Человек без чувств, с плоским мышлением. Разве он может стать преградой между нами? Джимми, пойми, ты должен впитывать меня, чтобы было легче

          - Нет! Принять тебя, значит признать себя ненормальным!

          - А разве ты нормальный?! – прозвучал хриплый бас – Ты нормальный, тварь?! Хочешь быть, как все эти люди, которые даже не заслуживают воздуха?!

          Испуг пронзил тело парня. Зрачки расширились, а дыхание участилось, выплевывая куски воздуха в приятную атмосферу бара.

          - Не сейчас – мысленно произнес парень

          - Джимми, не бойся – лаконичный голос подменял страх

          - Ты его защитишь?! А ты рассказывал ему о себе?! Твои вечные попытки умереть! Жалкое ничтожество! Ты не нужен нам!

          - Заткнитесь! – Джимми повысил тон – Хватит! Дайте мне побыть в покое!

          Два голоса в голове парня напряженно спорили о чем-то, приводя примеры, оскорбляя друг друга. Казалось, кадры их образов плыли перед глазами, зарождая ненависть внутри души. Словно горячий поток раскаленной лавы, который выплюнул вулкан, чтобы уничтожить все поселения земли, какой-то непонятный миг испепелял душу Джимми. Эти споры становились все громче, мешая молодому человеку наслаждаться тонкими музыкальными нотами, что лились с колонок, завоевывая каждый сантиметр бара. Знаете, как маленькая война. Музыка убивает голоса людей, знакомящихся пар, оставляя их изуродованные тела глупо лежать на окровавленном паркете. Святая война звуков. И как часто мы пропускаем мимо себя подобные действия? Как часто теряем миг великолепия? Услышьте лишь образ, проведите глазами мимо оболочек людей, чтобы увидеть тень их души.

          - Вот – произнес Картер, поставив на стол поднос с большими бокалами – Доволен?

          - Надо еще было взять – выдавил Джимми, стараясь заглушить спор внутри своей головы – Мало будет

          - Ты же не хотел много пить – удивился парень

          - Планы изменились

          - Почему?

          - Неважно. Просто закажи еще и возвращайся – Джимми поднял высокий бокал – За нашу встречу

          - Тогда, потом закажу. Допьем сначала это

          - Как знаешь – тихо произнес Джимми – Ну, рассказывай. Как в столице дела обстоят? Что нового видел?

          - Знаешь – начал Картер – Это совершенно другой мир. Там все так круто. Это тяжело описать словами. Постоянно чем-то занят

          - Например?

          - Тусовки, дискотеки, клубы, наркотики. Постоянно пытаешься урвать большой кусок. Знаешь, когда я жил тут, то не обращал внимания на материальные ценности, но теперь понимаю, что деньги – главное в нашей жизни. Кто ты без них?

          - Человек – Джимми улыбнулся

          - И кому нужен такой человек?

          - Не материальной твари, уж точно – молодой человек сделал небольшую паузу, пригубив алкогольный напиток – Знаешь, кому нужны твои деньги? Лишь лицемерным людям, которые уйдут в любой момент – казалось, это уже вовсе не Джимми произносил слова – Золотой свет монет, украшений, но для чего? Чтобы их так же кинули в гроб? И кто заплачет по твоей смерти? Именно в тот момент, когда общество предаст человеческие чувства, мир станет болью. Ты никогда не купишь любовь, здоровье, веру. Нет, не во что-то божественное, а веру в себя, в свои устои и принципы

          - Глупый вывод – Картер засмеялся

          - Это покажет время

          - Смотри!

          Картер показал кисть руки, которая была закована в сияющий золотой браслет. Тонкие линии света отражались от его поверхности, врываясь в глаза.

          - Видишь? – спросил Картер

          - И?

          - Это статус – усмехнулся молодой человек

          - Видишь? – Джимми указал пальцем на дальний столик, за которым расположилась молодая пара – Вот это статус

          - И что там? Дешевый букет цветов и две чашки кофе?

          - Возможно. Но там есть чувства, возможно любовь. Какая разница? И знаешь, она пошлет тебя с твоим браслетом, со статусом, с деньгами. Потому что этот жалкий букетик цветов для нее дороже, чем бесчувственные отношения с богатым. Их любовь бесценна. А ты можешь похвастаться этим?

          - Да. У меня пару девчонок, с которыми я могу быть. У меня есть выбор

          - У любви нет выбора – промолвил Джимми – Она приходит в одиночку. И знаешь, ты сдохнешь старым и одиноким, сжимая в руке эту безделушку. Жаль, что твои взгляды так изменились

          - Почему жаль? Потому что ты так и остался в нищете?

          - Нет. Потому что твоя духовная бедность уничтожит душу. И, когда это случится, не звони мне. Знаешь, я был в столице

          - Когда?

          - Летом – коротко ответил парень

          - Почему не позвонил?

          - Зачем?

          - Увидеть старого друга, погулять, пообщаться

          - О чем? О твоих деньгах и моей бедности? Я не люблю общаться на материальные темы, а с тобой, видимо, больше и не о чем. Жаль

          - Давай не будем продолжать эту тему? До хорошего она не доведет – Картер жестом позвал официанта – Хорошо?

          Джимми ничего не ответил, лишь отдалял горячий спор внутри своей головы, который постепенно потухал, образуя лишь линии неровного весеннего ветра, такого теплого и спокойного.

          Содержимое бокалов таяло на глазах. Молодые люди о чем-то общались, вспоминали моменты жизни, громко смеялись. Заведение дорабатывало последние часы, и парням нужно было уходить, что очень не понравилось Картеру. А за окном сонные макушки деревьев терзал прохладный ветер, и это бар, как превосходная пелена, что защищает зрачки от капелек дождя в ненастную погоду, укрывал парней от обезумевшего воздуха, морозного и чужого.

          - Пошли? – спросил Джимми, натягивая куртку

          - Пожалуй, да. Но там холодно

          - Нормально там. Я привык

          - Точно?

          Картер бросил на стол пару купюр, и молодые люди покинули бар, отдав свои тела на растерзание осеннего листопада. На улице было темно. Две шатающихся фигуры двигались в направлении парка, где они раньше сидели. И сколько времени прошло с тех пор? Пол года? Год? Или меньше? Какая разница? Ностальгия всегда рождает улыбки.

          - Джимми – обратился к парню Картер – Где можно взять покурить?

          - В любом магазине

          - Я не про сигареты

          - Ого – задумчиво протянул Джимми пьяным голосом – Я даже не знаю

          - Осень на дворе. Так сказать, самый сезон, а ты не знаешь, где достать кайфа

          - Я давно не курил. С нашей последней встречи

          - Правда? Ты врешь – настойчиво доказывал Картер

          - Нет – коротко выдавил Джимми, опустив свое тело на старую лавочку – Может, Челси будет знать, но я с ней не общаюсь вообще

          - Давай, я ей позвоню?

          - Как хочешь, но я не хочу ее видеть тут. Понял меня?

          Вскоре, Картер болтал с Челси на другой стороне улицы. Яркий свет падал на молодых людей. Девушка часто поглядывала в сторону Джимми, но тут же отводила глаза. Наверное, стыд сжирал ее по частям.

          - И что тут делает эта проститутка? – хриплый бас нарушил тишину внутри головы Джимми – Только не говори, что она придет сюда. Я ведь не сдержусь и задушу эту тварь!

          - Расслабься – шепотом произнес Джимми – Почему ты не боишься людей?

          - А зачем? Это они должны бояться меня! Ведь, рано или поздно, ты примешь кого-то из нас, впустишь в этот мир. И поверь, твое решение тесно граничит со смертью

          - Ты рассказывал о другом голосе. Он пытается себя убить?

          - Не только себя. Запомни, не доверяй ему. Мы пытаемся показать тебе наслаждение в других вещах. Вспомни, как тебя заинтересовывают все эти фильмы о серийных убийцах. Думаешь, все так просто? Но почему та кровь дарит нам наслаждение? И знаешь, рюмки и бокалы не помогут тебе скрыться от меня!

          - Эй – крикнул Картер, приблизившись к Джимми – Ты чего такой грустный? Смотри, что у меня есть!

          Парень сильно шатался, едва удерживаясь на ногах. В руке он сжимал пакетик с легкими наркотиками. Казалось, в этом густом тумане, который проникнет внутрь легких, есть целый мир, великолепный и прекрасный.

          - Тебе привет от Челси

          - Пусть она сгорит в аду! – вырвалось из уст Джимми, словно чужим, холодным голосом – Начинай!

          - Не злись, ковбой – Картер засмеялся – Приступим?

          Горький дым наркотиков ласкал легкие, зрачки расширялись, будто хотели вырваться из оков век, чтобы лучше рассмотреть каждый сантиметр великолепного мира. В голове кружило, словно детская карусель срывала громкий крик испуганных малышей, одаривая свободным полетом их слабые души. Этот старый парк, этот горький дым, как несколько месяцев назад. Ностальгия, как природная улыбка, как яркий комплимент природы, подаренный радугой разных цветов. И мало, кто сможет понять всю красоту этого момента. Картер едва перебирал губами, улавливая свежий осенний воздух, смешенный с едким вкусом бензина, что оставляют железные гробы, когда чертят дорогу черным покрытием шин. На часах виднелась цифра два. Ночь уже давно поработила город в свои сладкие объятия комы. Джимми, шатаясь из стороны в сторону, кое-как отошел от лавки, чтобы набрать знакомый номер.

          - Алло – произнес Джимми пьяным голосом – Спишь?

          - Нет, в два часа ночи, не сплю – ответила Саманта – Зачем ты меня снова разбудил? Напился?

          - Нет. Я трезв. Просто подумал, что ты самая красивая в мире и решил тебя разбудить, чтобы сказать это. Разве я виноват?

          - Ты издеваешься? – Саманта засмеялась – Дай мне поспать

          - Нет. Хватит спать!

          - Я так понимаю, что тебя не ждать сегодня, да?

          - С ума сошла? Конечно, ждать. Я приеду!

          - Тогда, отправляйся домой, больше не пей и дай мне поспать! Хорошо?

          - Я люблю тебя

          - Знаю. Сладких снов

          - Самых нежных сновидений, малыш. До завтра

          Джимми вернулся к лавочке, на которой сидел Картер, опустив голову вниз. Сотни мыслей влетали в черепную коробку. Голоса вновь начали свои ожесточенные споры, что придавало лишь боли парню. Казалось, сознание расширялось, подобно целой вселенной. Оно не имело окончания и начала, красоты и уродства. Лишь бесконечный танец звезд, образованный пылью невероятных мыслей.

          - Пора ехать домой – выдавил из себя Картер, едва подняв голову – Джимми, вызови мне такси, пожалуйста

          - Зачем? – парень громко засмеялся – Пешком дойди!

          Конечно, Джимми просто шутил. Знаете, этот вечер был таким волшебным, звонким, ярким. В воздухе витал запах сигарет, смех. Наверное, мы так часто упускаем прекрасные моменты жизни, что перестаем их ценить. Вспомните каждую улыбку, которую вам дарил этот мир. Ведь, в этих моментах зарождалась магия. Люди так часто ищут счастье, думая, что оно, словно огромный ком, который невозможно не заметить. Правда? Но все забывают о красоте зимней метели, где тысячи снежинок, подобно сотне улыбок, рисуют счастливые фрагменты. Так, может, хватит искать тепло и радость во вселенских масштабах? Может, стоит сесть на этот подозрительный поезд памяти и отправиться назад в прошлое по скользким холодным рельсам, чтобы собрать все улыбки, моменты радости? Собрать это все в сейф и осознать то, насколько вы счастливы в совокупности лет. Эх, люди.

          Наконец-то, и сам Джимми добрался до дома, посадив картера в такси. В квартире было тихо. Кэтрин уже спала. Джимми аккуратно разделся, придерживаясь руками за тумбочку, чтобы не упасть, и проник в комнату. Он еще включил монитор, но перед глазами все плыло. Молодому человеку оставалось спать три часа, так как его рейс был заказан на семь утра. Джимми лег на кровать, прикрыв глаза. Он долго не мог уснуть, думая о чем-то, представляя разные пути будущего, свадьбу, детей. Пьяный разум рисовал картины.

          Еще немного, и сон все-таки одолел парня. Джимми медленно спускался в мир грез, где, как и раньше, было так легко и спокойно. И только во снах молодой человек дышал полной грудью. Он видел города, лица, слова, знакомые проспекты и переулки. Улыбка сияла на его устах. Весь мир замолк, лишь едкий сон тихо напевал колыбельную.

Глава 10. «Последняя ступень рая».

         Голова раскалывалась, а звук будильника терзал сознание. Парень был еще немного пьян, так что его ноги иногда заплетались между собой. Умывшись и покурив сигарету с самого утра, Джимми оделся и вышел на улицу. Холодное сентябрьское утро встречало его лицо порывами ветра. На небе ярко мелькали звезды, а значит, день обещал быть солнечным, что не могло не печалить парня. Фонари тянулись блестящей цепью от дома и до самой дороги, освещая путь сонному разуму. Глаза закрывались, а тело дрожало. Очень давно Джимми не было так плохо, но, не смотря на то, что Саманта предлагала ему остаться дома, парень все-таки нашел в себе силы приехать. На улице было тихо и ветрено. Порывы воздуха залетали в белые плафоны, играя духовую музыку, которая соединялась в симфонии, перемешиваясь с шепотом потухшей листвы.

          До города «С» прямых рейсов не нашлось, а это значило, что Джимми светит пересадка в «Б». Парень купил билет, так как это не являлось большой проблемой, сел в автобус, и тяжелые колеса транспорта понесли его через сотни километров, отделяющих любимые сердца. Пересадки, сон, солнце, время бежало вперед. Уже сонный автобус из «Б» отвозил парня по неизвестному маршруту вперед, навстречу новой главе его жизни, которая, как шаткая стена, могла пасть в один момент. Стоило сделать неправильный ход, и сильный удар завершил бы партию, поставив мат, но Джимми все еще держался. А теперь и вовсе, парень знал, что предстоящие пару дней будут великолепной игрой красоты и счастья. Увидев вывеску города, Джимми взял в руки телефон и набрал сообщение Саманте, написав о том, что уже подъезжает.

          Двери отворились, и поток, казалось бы, живых, но таких мертвых в душе людей, хлынул на вокзал, пропитанный ароматом осени и бензина. Джимми не спеша покинул салон, сел в тени большого навеса, посматривая на часы, и закурил сигарету. Вдалеке замелькал знакомый силуэт. Она так забавно выглядела, немного полная, низенькая, но это так прекрасно сочеталось в ней. Саманта подошла ближе, и на ее лице засветилась улыбка. Девушка была очень рада увидеть любимого, но старалась не подавать вида.

          - Привет – Джимми подхватился с лавки, обняв девушку – Я безумно скучал по каждой детали твоего тела, по твоим улыбкам, глазам. Милая, я тебя очень сильно люблю – Джимми целовал каждый сантиметр личика своей возлюбленной

          - Я тебя тоже рада видеть. Что случилось? – не понимая происходящего, растеряно спрашивала девушка, обнимая торс парня – Ты с каких пор такой любвеобильный? Провинился где-то что ли?

          - Нет, малыш. Я просто очень рад тебя увидеть вновь. Мы не будем ссориться. Теперь мы снова рядом, и я тебя ни куда не отпущу – Джимми не переставал сыпать поцелуями – А еще я сильно стесняюсь

          - Почему?

          - А вдруг я не понравлюсь твоей маме? Вдруг она не будет довольна? Как она вообще относится к твоим рассказам обо мне?

          - Скоро сам все узнаешь – девушка улыбнулась, сильно сжав рукой ладонь Джимми – Пошли уже, а то ей скоро на работу

          - Надо купить цветов. Где здесь есть палатка?

          - Зачем тебе цветы? Здесь они не продаются. Это маленький городок, не видишь что ли? – Саманта провела рукой перед глазами паренька, словно показывая город

          - Неудобно с пустыми руками приходить – досадным голос произнес Джимми – Пойдем хотя бы в магазин зайдем

          - Мне как раз туда и нужно – девушка еще раз мило улыбнулась, переходя дорогу, по которой, словно муравьи, носились машины – Давай ручку, а то еще собьют. Что мне тогда делать?

          Молодые люди миновали проезжую часть, пересекая пунктирные разметки, и зашли внутрь небольшого магазина. Саманта ходила по рядам, выбирая колбасу и сок, Джимми тем временем крутился около кассы, оплачивая коробку шоколадных конфет.

          Джимми и Саманта шли по узкой дороге, держа друг друга за руку. Сам «С» напоминал больше копию поселка, только в увеличенном формате. Это даже не было пригородом. Усталые одноэтажные домики, расставленные, будто кубики, тяжело дышали дымом, который вырывался из высоких труб на крышах. Разбитые дороги, песчаные, асфальт лишь был на главное полосе и в центре городка. Молодые люди миновали тонкие улочки, повороты, каких-то соседей.

          - Пришли – произнесла Саманта, указывая пальцем на довольно широкий дом – Готов?

          Невысокий дом в один этаж раскинулся в самом конце улицы. Выложенный из тысячи белых кирпичей, он единственный выделялся в сером ряду старых, озябших от лет, деревянных коробок. Зеленая металлическая ограда закрывала обзор, не давая увидеть глазами, что находится на территории участка. Саманта открыла дверь, сделала пару шагов и оказалась на крыльце.

          - Давай покурим – произнес Джимми

          - Мне нельзя тут курить

          - Почему? – смеясь, спросил Джимми, доставая из пачки сигарету – Мама не разрешает что ли?

          - Типа того – с небольшой каплей злобы, ответила Саманта – Так что пошли, потом покуришь. Вернее, вместе покурим, как мама уйдет – девушка тянула парня за руку - Джимми, она же нас ждет. Я тебе ведь говорила, что ей нужно на работу собираться. Давай, ты потом покуришь?

          - Хорошо – произнес парень, засунув обратно в коробку сигарету.

          Девушка открыла дверь, и молодые люди вошли внутрь. Сразу после двери шло небольшое отделение, где Джимми разулся и снял куртку. Далее следовала кухня. Белый круглый стол находился около окна, окруженный неким подобием дивана, который согнули в кольцо. Желтый мягкий линолеум окутывал собою пол. Около дальней стены находилась плита и раковина. Послышались шаги, что заставило сердце Джимми сжаться от стеснения. В дверях, ведущих в комнаты и зал, появилась женщина сорока пяти – пятидесяти лет от роду. Темные волосы, солидный и деловой вид, который явно просматривался, благодаря черному пиджаку и брюкам.

          - Здравствуйте – робко и застенчиво произнес парень – Это Вам – Джимми протянул коробку шоколадных конфет, пытаясь спрятать глаза, утопить их в прострации, глядя в пол

          - Привет. Не стоило тратиться на это. Я не ем сладкое. Проходи – женщина улыбнулась, сменив серьезное лицо более приветливым видом – Как дорога? Нормально доехал? Как тебе наш городок?

          - Устал в дороге, но не сильно – отвечал Джимми, проходя к табуретке – Городок неплохой, такой маленький, довольно милый – продолжал парень, стараясь понравиться женщине

          Конечно, он ненавидел сельскую местность и вынужден был врать

          - Кушать будешь?

          - Нет, спасибо. Я утром дома покушал – все так же застенчиво, парень продолжал отвечать на вопросы – Я кушаю один раз в день, так что сейчас мой живот не примет никакую пищу, извините

          - Знаешь, я передумала – подняв глаза к потолку, произнесла женщина – Это был не вопрос. Саманта, принеси ложки и тарелки

          - Ты на работу не опоздаешь? – влезла в разговор девушка – Мы тут сами можем разобраться

          - Ты права. Мне нужно идти. Вечером посидим, поговорим. Хорошо? – женщина посмотрела в сторону Джимми

          - Конечно – робко ответил парень.

          Дверь вскоре закрылась, и мать Саманты покинула дом. Сама девушка сидела за столом, кушала, разговаривала с парнем

          - Ты точно не хочешь кушать? – допивая горячий чай, спросила девушка

          - Точно. Я ем один раз в день, мне полностью этого хватает. Спасибо – ответил парень, держа ладонь девушки – Главное, чтобы ты не была голодна, все остальное неважно – Джимми покрывал поцелуями тыльную сторону ладони своей возлюбленной

          - Только не вздумай никого стесняться. Хорошо?

          - Конечно. Чем будем заниматься? – оживленно спросил парень

          - Не знаю, а чем хочешь?

          - Можем полежать, болтать, давай просто наслаждаться тем моментом, что мы вместе, рядом и близко. Хорошо?

          - Скоро так будет всегда – Саманта мило улыбнулась, поцеловав парня, одаривая его прикосновениями, которые вызвали дрожь по всему телу, затрагивая душу, и глаза были готовы намокнуть от влаги счастья и радости

          - Я жду этого момента. Представь, у нас все будет, как в самых прекрасных историях о любви. Мило, не правда ли?

          - Почему, «как в историях о любви»? – недоумевая, спросила девушка, широко распахнув свои самые потрясающие глазки

          -  Я тебе не рассказывал одну вещь – опустив взгляд в землю, начал парень – И я не знаю, как ты к этому отнесешься, потому что ты сделала намного больше, чем можешь себе представить. Я боюсь разозлить тебя – говорил Джимми, чувствуя, как сердце готово рассказать девушке, что-то новое, прекрасное, то, что она никогда не узнала бы – Не злись. Хорошо?

          - Говори, милый – произнесла Саманта, сильнее сжав руку Джимми – Не бойся, я все пойму, ведь, нам хорошо, а значит, ничто не сможет убить эти чувства!

          Как только Джимми открыл рот, раздался звон мобильного телефона девушки, словно кто-то не хотел, чтобы эти фразы пронзили воздух острыми иглами. Саманта отлучилась в соседнюю комнату, оставив парня наедине со словами, которые так и хотели порвать тишину, но оставалось лишь держать их. А когда она вернулась, некий барьер не давал Джимми сказать то, что он хотел.

          - Кто звонил? – спросил парень, перебирая в руках сигарету, которую хотел покурить еще час назад

          - Мама. Сказала, чтобы я сходила до магазина, купила мяса. Видимо, вечером будем делать костер во дворе и готовить. Еще гость какой-то придет – недовольно ворча, отвечала Саманта, натягивая на свои прекрасные ножки черные кроссовки

          - Какой еще знакомый? – испуганно, произнес Джимми – А мне куда деться? Я же так не могу, знаешь, ведь

          - Не волнуйся ты так, глупенький. Это мамин старый знакомый, встретила его где-то. Ничего страшного не будет. Не бойся. Пойдешь со мной? – Саманта, казалось бы, забыла о том, что парень хотел ей сказать десятью минутами ранее

          - Конечно, любимая. Я от тебя ни на шаг. Только сначала постоим, покурим, хорошо? Я уже терплю второй час – Джимми громко засмеялся

          - А по дороге это сделать ни как?

          - Ты же знаешь, я не могу курить на ходу. И вообще, это очень вредно

          - А стоять и курить – это полезно? Так? – улыбаясь, сыпала вопросами девушка, обволакивая их своим сладким голосом

          - Женщина, не провоцируйте меня!

          - Это был комплимент? – девушка не переставала смеяться, выдавливая из себя вопросы – Хотя, у тебя всегда они были странными, милый – Саманта поцеловала Джимми, и они вышли из дома, остановившись у обратной стороны двери, чтобы покурить.

          Никотиновый дым врывался в легкие, разрезая их мерзким запахом, жгучим ароматом денег, которые плывут в руки табачных компаний. На улице было тепло, не смотря на то, что осень начинала набирать свои обороты. Небо покрывали тучи, образовавшиеся мгновенно. То и дело порывы ветра обдували лицо и поднимали волосы девушки, играя ими, словно трепещущимся флагом. Иногда, казалось, что скоро хлынет дождь, чтобы смывать грехи с людей, их домов, и убить запах асфальта и пыли. Молодые люди не спешили, держась за руки, выдыхали длинные струи серого дыма, наполняя им мир.

          - Что ты мне хотел рассказать? – Саманта нарушила молчание, потушив табачное изделие в стеклянной пепельнице, стоявшей на стуле около входа

          - Уже ничего – медленно, устало ответил Джимми – Давай, позже поговорим на эту тему?

          - Почему?

          -  Потому что перед тем, как сказать тебе это, я хочу держать твою руку, смотреть в глаза. Это очень тяжелая тема, и не только для меня, малыш

          Саманта покорно кивнула головой, обхватив ладонь парня, и молодые люди направились к ближайшему магазину продуктов. Купив мяса и несколько баночек алкогольного напитка, они вернулись в дом. Девушка подготавливала еду, попивая свой напиток, а Джимми, сидя на стуле, наблюдал за своей возлюбленной. Разные чувства одолевали парня в тот момент. Единственное, что не менялось с самого утра и до этого момента – это наслаждение, которое пробивало душу насквозь, вытряхивая из нее, словно пыль из тяжелого ковра, улыбки, радость и даже слезы. Джимми пытался зажать их в себе, но, иногда, они все же пробивались и тихо падали из уголков глаз, так незаметно, что даже Саманта не видела их. Слезы счастья от осознания всего момента, полета души.

          На часах крутились стрелки. Уже скоро должна была прийти мать Саманты, поэтому молодые люди, слегка пьяные, начали разводить костер во дворе. Они смеялись, болтали, были счастливы, дарили прикосновения руками к коже, губами, это было настолько прекрасно, что ни один в мире приход от наркотиков не смог бы затмить наслаждение. Вскоре, дверь во двор отворилась, и в ней появилась мать Саманты со своим старым другом. Люди расселись. На улице было свежо, бокалы краснели от вина, знакомый жарил мясо, а Саманта, захватив колени Джимми, превратила их в удобное место для сидения.

          - Джимми, а ты учишься? – спросила женщина

          - Подал документы. Буду психологом – нагло соврал Джимми, стараясь отвести свой стыдливый взгляд от глаз женщины

          - А раньше где учился?

          - В спортивном колледже. Бросил. Не мое, наверное, это. Я считаю, что каждый человек должен выбирать профессию исходя из своих собственных предпочтений. Ведь, думаю, никто не хочет провести свою жизнь, скитаясь по работе, которую ненавидит – ответил Джимми – Я заметил, что у вас в городе очень много церквей. Неужели все люди верят во что-то высшее?

          - Тут не только церкви, но и монастыри – произнесла женщина – А ты пьешь?

          - Иногда. Стараюсь делать это как можно реже!

          Люди за столом еще долго разговаривали о разных вещах, смеялись. Друг семьи рассказывал об охоте, которую он сильно любил, мама Саманты твердила, что очень плохо убивать животных, они тихо ругались, пока молодая пара наслаждалась моментами совместного отдыха. Тучи на небе сгущались, и Саманта предложила перейти в дом, пригласив Джимми прогуляться. Наверное, это было не культурно, но зато женщина и ее друг могли остаться наедине и вспомнить свою молодость, рассказывать истории, о которых не следовало знать молодым людям.

          На улице было сыро, хотя, и не очень холодно. Пройдя очередной небольшой сквер, молодые люди спустились вниз по склону и оказались около реки, хотя ее было сложно так назвать. Большой, грязный ручей, шириною метра в два, быстро бежал, издавая звуки бурлящего потока. Вокруг «реки» раскинулись маленькие поляны, с ровным газончиком, будто кто-то ухаживал за этим местом. В центре одной из полян находился столик с лавочками по обеих сторон. Туда и отправились молодые люди. Они уселись друг напротив друга, рассматривая зрачки, в которых очень тихо дрожала любовь. По уставшим венам циркулировала кровь, разбавленная дозой алкоголя, что придавало еще больше шарма к данной ситуации. Саманта положила ладонь на руку парня:

          - Что ты мне хотел днем рассказать? – мило произнесла девушка, заставив Джимми стереть с лица улыбку – Рассказывай!

          - Тебе это не понравится – опьяненным голосом отвечал парень, погружаясь в грусть все больше – Может, забудем?

          - Скажи, пожалуйста, сладкий. Это так тяжело?

          - Помнишь тот вечер, когда ты написала, и мы познакомились? – словно какой-то механизм, желание внутри Джимми выдавливало эти слова, будто кто-то хотел их сказать девушке

          - Помню. В чем дело?

          - Если ты написала позже минут на пять, то нас бы не было – продолжил парень, затягивая в себя горький дым ментоловых сигарет – Знаешь почему?

          В ответ Саманта покачала головой, сделав очень грустное лицо, ее глаза наливались слезами, и Джимми не смог остановить свой рассказ:

          - Так вот – сделав небольшую паузу, вновь, начал парень – Я тогда сидел на кровати, сжимая в руке целлофановый пакет, в котором был разбит ртутный градусник. Всего минута отделяла меня от вдоха – Джимми замолчал, проведя пальцами по глазам, из которых уже обильно лились слезы, а голос дрожал – Понимаешь, до тебя у меня была девушка, казалось, я любил ее, но это было не так. В общем, она спала с другим парнем на протяжении двух месяцев. В тот день я узнал об этом, не видел солнца, лишь один выход, такой глупый. И если бы ты написала чуть позже, то меня не было. Ты спасла мне жизнь! Я очень сильно боюсь, что и ты уйдешь, не оставишь мне любви, лишь след выжженного поля, костра, как угодно. Именно, поэтому я ревную, треплю нервы, боюсь потерять тебя. Все, дорогие мне женщины, уходили всегда. Начиная от матери, заканчивая подругами. Теперь я ищу хотя бы лучик тепла, чтобы как-то заменить ту боль. Понимаешь?

          Молчание повисло в воздухе. Из глаз Джимми вытекали слезы, а Саманта находилась в шоковом состоянии. С небесной глади очень мелко сыпали капли дождя, орошая землю, которая уже плавно входила в меланхоличный сон осени. Джимми опустил голову, ожидая реакции девушки. Нежная ладонь коснулась его щеки:

          - Подними личико, милый – тихо произнесла Саманта

          - Зачем? Увидеть в твоих глазах злость? Разглядеть в отражении свое мерзкое лицо? Зачем? Ведь, я, наверное, ужасный человек – грустным голосом промолвил парень, пытаясь сдержать волны соленой влаги, покидающей его глаза

          - Нет. Ты прав. Это очень тяжело, даже для меня. Теперь, я понимаю твою ревность и не осуждаю тебя. Поверь, я и представить не могла, сколько сделала, какой ценой ты достался мне. Знаешь, до сих пор не могу поверить, что спасла тебе жизнь. Я не жалею ни о минуте проведенной с тобой. И почему должна злиться? Подними свои глазки – Саманта продолжала гладить щеку Джимми, выплескивая слова, пронзающие разум и сердце молодого человека насквозь

          Джимми медленно поднял лицо, из глаз бежали слезки. Девушка, своими прекрасными пальчиками, провела по уголкам век, щекам, чтобы вытереть ручейки печали и скорби. Затем, она нежно поцеловала молодого человека в губы.

          - Я люблю тебя – шепотом произнес Джимми, упиваясь, утопая в океане нежности и наслаждения

          - Малыш, я напишу сейчас маме сообщение и вернусь к тебе, хорошо? – с этими словами Саманта уткнула свой взгляд в мигающий экран телефона, который освещал каждый изгиб ее великолепного личика

          - Что ты ей пишешь?

          - Что мы сегодня не придем домой – ответила девушка

          - А где мы будем ночевать?

          - Я же тебе говорила, что у нас тут два дома. Один мамин, второй достался от дедушки. Там нам никто не помешает, мы будем одни, и вся ночь достанется только нашим разговорам и телам – Саманта, вновь, улыбнулась и продолжила выстукивать своими коготками по кнопкам мобильного телефона.

          Вскоре, полянка, на которой находились возлюбленные, наполнилась смехом, шутками, разговорами. Они еще долго сидели там, обсуждая разные вещи, вспоминая прошлое, подкалывая возлюбленного, затем, долго извиняясь, и, вновь, сплетались в жарком поцелуи, показывая всему гнусному миру, насколько им хорошо рядом.

          Дом, который принадлежал дедушке Саманты, находился близко к той «речке», где сидели возлюбленные, поэтому быстро очутиться в нем не составило особого труда. Девушка включила повсюду лампы, освещая каждую комнату, углы дома. По пути сюда, молодые люди еще не раз посетили магазин, поэтому были уже изрядно пьяны алкоголем и страстью, пожирающей их изнутри. В организме дома все было как-то необычно. Старые настенные часы сверкали маятником, находясь на территории небольшой прихожей, в которой пол покрывали слегка прогнившие с годами доски. Дальше шел длинный коридор, имевший около пяти разветвлений, среди которых имелись дороги на кухню и комнаты. Джимми шел за Самантой, пока та выбирала, в какой именно комнате остановятся молодые люди. Парень лишь мельком успевал заглядывать в открытые двери помещений, улавливая обстановку. Вскоре, Саманта завернула за угол, открыла дверь, и молодые люди вошли в комнату, усыпанную какой-то техникой и проводами. Единственное, что не давало Джимми думать, будто это лаборатория – старенькая одноместная кровать, укутанная красным потрепанным пледом.

          - Не пугайся, сейчас все объясню – произнесла девушка, усаживаясь на невысокий стул, вытаскивая из пакета баночки со спиртными напитками

          - Это лаборатория? – улыбнулся Джимми, разглядывая все оборудование, стоящее вокруг его тела

          - Нет, глупый – засмеялась Саманта – Мой дедушка управлял своим радио. Создал сеть, транслировал передачи на весь город. Люди слушали. Он и меня учил этому, но я сейчас уже и не вспомню, как тут все включается

          - Знаешь, это хорошо. Не думаю, что город хотел бы слушать сегодня всю ночь твои стоны – Джимми улыбался, весь светясь от счастья

          - Всю ночь? – с интересом в голосе спросила девушка – Заманчиво. Но все равно, ты еще тот чудак – Саманта нежно поцеловала парня, смотря на него опьяневшими глазами, которые отражали свет лампы, прикрученной к потолку комнаты – Присаживайся – девушка постучала ладонью по стулу, который стоял рядом

          - Знаешь – начал Джимми – Помнишь нашу первую встречу?

          - Конечно, пингвин – Саманта усыпала шею парня своими горячими поцелуями – Ты такой хорошенький тогда был, а сейчас еще лучше

          - Я не хотел тогда подходить – эти слова, покинув рот Джимми, врезались в разум девушки, оттолкнув ее с непревзойденной силой

          - В смысле? Что ты несешь?

          - Правду. Ты мне сначала совсем не понравилась. Я очень долго думал, идти или нет. Только не перебивай меня. Я был глупым, трусливым, слишком накручен чужим мнением. Боялся, что кто-то там скажет - ты мне не пара. Я думал не о себе, а о мнении других людей, о каких-то безумно глупых вещах. Мне так стыдно перед тобой – голос парня дрожал, но он продолжал говорить, ладонь девушки, которая обхватила его руку, придавала сил для слов – Но, знаешь, я не жалею ни о чем. Понимаешь, мой разум даже не мог представить, насколько встреча с тобой изменит всю мою жизнь. Теперь все по-другому. Я люблю тебя безумно, и чтобы ты там ни говорила, будто все это болезнь, мне неважно. Важно лишь то, что ты самый дорогой человек во всей моей жизни. Я не могу представить, что будет, если я тебя потеряю – на глазах Джимми заблестели слезы – Прости, я сейчас расплачусь

          - Тише, малыш, все хорошо – успокаивала Саманта, сама же находясь в шаге от того, чтобы дать волю слезам впервые за долгое время

          - Боже, ты дороже мне, чем моя семья. Ты знаешь обо мне многое – Джимми был готов выложить в разум девушки все подробности своей жизни, включая «Иллюзорий», но какой-то барьер мешал ему это сделать – Я понял то, что нужно всегда быть собой. Плевать на мнение других, есть только я – Джимми сделал небольшую паузу – И ты. Мы! Я тебя очень сильно люблю, милая!

          Саманта, не говоря ни слова, перевернула лицо Джимми к себе, и они сплелись в поцелуи, оставив банки со спиртным на краю стола, одаривая друг друга пьянящим ароматом алкоголя на губах. Девушка пыталась расстегнуть рубашку молодого человека, в то время, как он скинул с нее черную кофту, обнажив прекрасное тело. Сколько же страсти было в том поцелуи, который продолжался, и с каждой секундой все больше пестрил любовью, лишь набирая обороты. Молодые люди, не отстраняясь от губ, медленно переходили в другую комнату, в которой находился большой диван. Вещи летели по дому, Джимми был готов разорвать все, что отделяло его от тела своей возлюбленной. Стены кирпичного гроба наполнялись стонами, глубокими вздохами, капельки пота падали на простынь. Это великолепие продолжалось около часа, после чего, молодые люди вышли покурить на крыльцо, вдыхая прекрасный аромат ночи.

          - А обещал всю ночь – ехидно улыбаясь, промолвила девушка

          - А кто тебе сказал, что это все? – парень поцеловал свою возлюбленную, выдохнув перед этим густой никотиновый дым – На улице прекрасно

          - Прохладно только

          - Именно это и делает погоду более великолепной. Послушай, как шумит ветер, и очень тихо вянут листья, перекрашивая нашу жизнь в прекрасные цвета холодной осени. Знаешь, я рад, что ты есть у меня. С кем еще можно разделить осень длинною в жизнь? Насладиться ею? Только с самым дорогим человеком на планете, и этот человек – ты

          - Так приятно слышать это. Мне нужно позвонить

          - Кому, милая?

          - Бывшему парню – Саманта с трудом выдохнула эти слова

          - Ясно – холодно ответил Джимми, продолжая вдыхать никотиновый яд в свои легкие.

          Конечно, парень мог поднять скандал, разругаться, кричать, но зачем? Для чего портить момент, о котором он мечтал долгое время?

          - Прости. Не обижайся, котенок. Просто я скоро собираюсь в «Б» встретиться со старыми друзьями, а чтобы их найти, мне нужно знать номера телефонов, а они есть только у него – девушка говорила очень печальным и нежным тоном – Ты не обижаешься на меня, сладкий? Пожалуйста

          - Конечно, нет. Я думал лишь о том, что нам никто не помешает провести эти драгоценные минуты вместе. Чтобы весь мир потух, заткнулся, сдох! А есть только мы, вдвоем, и больше никого! Но я все понимаю, звони, любимая – Джимми улыбнулся и нежно поцеловал свою самую родную девушку в мире.

          А, ведь, и правда, они были только вдвоем. Голоса, которые терзали голову Джимми последние месяцы, вдруг заткнулись, словно кто-то невидимой рукой заклеил им пасти прочным, серебристым скотчем, или они настолько боялись девушку, сидевшую рядом, что даже не могли открыть рты, чтобы выдавить слова, разносящие психику и разум парня. Саманта долго крутила телефон в руках, что-то обдумывая в своей голове, затем сделала небольшой глоток напитка из красной банки и отложила телефон в сторону.

          - А знаешь, к черту!

          - Что именно?

          - Звонить сейчас кому-то. Я хочу побыть с тобой, впитывать твой запах, твои слова и взгляды. Мне откровенно плевать на то, что будет дальше! – девушка, словно воздушный шар, впитывала в себя страсть, от чего ее глаза наливались блеском и быстро бегали по сторонам, пытаясь сфокусироваться на лице молодого человека – Кто-то мне обещал незабываемую ночь. Не знаешь, где найти этого мерзавца?

          - Знаю, он в комнате сидит – Джимми улыбался, поглаживая спину Саманты, спуская руку все ниже

          - Тогда, я пошла с ним разбираться. Составишь компанию?

          - Еще спрашиваешь? – Джимми подхватился с места, обняв свою девушку сзади, медленно начал перебирать ногами в сторону комнаты.

          Эта ночь останется незабываемой. Молодые люди до самого утра не закрыли глаз, наслаждаясь, утопая в сладостных стонах, отдаваясь сердцем и душой. Сигареты, снова стоны, комплименты и похоть, которая лишь больше возбуждала своей пластикой.

          Когда часы пробили одиннадцать утра, на телефон Саманты позвонила мама. Молодые люди поспали совсем мало, но этого, как ни странно, хватило, чтобы быть достаточно бодрыми. Через голубые шторы в окно врывались лучи палящего солнца, которое то выходило, то вновь пряталось за тяжелыми тучами. Влюбленные оделись, обмениваясь поцелуями и комплиментами, и вышли за пределы дома, захлопнув за собой тяжелые железные двери.

          - А что мама хотела? – спросил Джимми, сжимая ладонь девушки, словно чувствуя биение ее сердца

          - Сказала, чтобы хоть покушать пришли

          - Я, наверное, ей не сильно понравился

          - С чего ты так решил, глупенький? – Саманта не скрывала улыбку на своем дивном личике, глаза которого смотрели на небо, словно улавливая каждое движение ветра, его танцы, песни и слова

          - Я не знаю. Кажется так. Ты же меня знаешь, я себе надумаю бреда в голове и сам же в него верю. К тому же я очень самокритичен – Джимми опустил голову

          - Скажу по секрету. Только ни кому об этом нельзя знать, понял меня? – Саманта сбавила шаг, произнося слова очень важным и спокойным тоном

          - Конечно, малыш. Говори

          - Когда мы вчера уходили, мама мне показала большой палец и подняла его вверх, так что ты классный, а значит, понравился, и даже очень – девушка улыбнулась – Она сейчас на работе, но покушать нам приготовила. Еще нужно в магазин зайти, а то немного голова побаливает. Ты же не против?

          - Конечно, нет – голос Джимми наполнился радостью, после услышанного

          Долгий путь до дома, держась за руки, минуя дороги, разбитые или уложенные щебенкой. Вдалеке виднелось маленькое кладбище. Саманта, еще сильнее обхватив ладонь Джимми, потянула его через кирпичное ограждение, затем среди свежих, и довольно старых могил, пока, наконец-то, они не дошли до ухоженного надгробия.

          - Зачем мы тут? – недоумевая, прокручивая в голове сложившуюся ситуацию, спрашивал паренек

          - Тут покоятся мои бабушка и дедушка – ответила Саманта, склонив голову, и вновь замолчала, лишь наблюдая за бликами солнца, которые отражались от гранитной плиты, расписанной именами и цифрами.

          Что люди говорят в таких ситуациях? Какие слова, вообще, могут быть уместными? Стоя около могилы людей, которых ты даже не знаешь, но настолько сильно любишь их родственника, что начинаешь считать своим всех, кто к нему хоть как-то относился. Молчание витало в воздухе, словно натягивая гитарную струну до своего предела, заставляя Джимми подбирать фразы в своей голове, чтобы найти правильные.

          - Ты любила их? – тихо произнес парень, нарушив тишину, которая играла минорными нотами, наполняя вселенную скорбью и грустью

          - Очень – грустно, с огромной дозой переживания, выдавила девушка – Разве может быть по-другому?

          Немного помолчав, Джимми нарушил тишину:

          - Я бы хотел сказать – начал парень, повернув лицо к надгробию – У Вас самая прекрасная внучка в мире. Она идеальна, очень хорошая, нежная и добрая. Благодаря ей, я обрел смысл жить, спасибо огромное. Саманта Вас сильно любит, и, я знаю, мои слова не долетят до ваших ушей, но я не дам ей грустить – Джимми очень искренне произносил слова, погружаясь все больше в бессмертные письмена на могилах.

          Глаза девушки блестели от слез, и по ее реакции отчетливо читалось, что парень точно подобрал нужные слова. Молодые люди попрощались с холодными надгробиями, которые где-то внутри хранили тепло памяти и чувств, и отправились по узкой тропинке в сторону дома.

          В доме никого не оказалось, так как мать Саманты была на работе. Молодые люди прилегли на диван, включив какой-то странный сериал, который очень нравился девушке. В итоге и сам Джимми будет поражен данными событиями, лившимися с экрана в очередной прекрасный вечер.

          - Мне так приятно лежать с тобою рядом – промолвил Джимми, поглаживая живот своей возлюбленной

          - Я знаю, маленький мой

          - Давай сегодня никуда не пойдем, будем вместе весь день, просто лежать, словно амебы, смотреть телевизор, соединяясь душами? Как тебе идея? – парень нежно целовал девушку, после каждого сказанного слова

          - Мне нравится. Только нужно будет сходить до магазина, и потом весь день в постельке, вдвоем. Хорошо? – Саманта, вновь, мило захлопала ресницами, что повергло душу Джимми в долгую, вечную любовь от проводов сетей и до самого неба, выстраивая ступени, усеянные превосходными лепестками черных роз – Согласен?

          - Разве я могу перечить ангелу? Пойдем – парень встал с кровати, накинул на себя футболку, и нежно расцеловал девушку в щеку.

          На улице все сильнее сгущались тучи, мысленно намекая на то, что скоро небо вновь заплачет, оставив лишь запах счастья, принося своими каплями безмолвную грусть, но сейчас Джимми находился рядом с человеком, который исцеляет его с каждой секундой, поэтому молодой человек старался не думать о чем-либо другом. Вскоре, они снова были дома, а за окном, как и ожидалось, закапал противный и мерзкий дождь.

          - Знаю, глупо просить тебя об этом, но все же, сможешь прочитать какой-нибудь из своих стихов? – спросила девушка, не отводя глаз от яркого монитора, на котором пестрили диалоги персонажей и действий

          - Я не могу – ответил Джимми, почувствовав, как в душе все сжималось.

          Джимми никогда не мог читать свои стихи, находясь с людьми рядом. Ему, словно кто-то перекрывал вентиль, закрывали доступ к кислороду. И даже перед своей любимой девушкой, он не мог сломать это чувство, от этого становилось только тяжелей. Парень слышал, как из глубин разума, голос, молчавший долгое время, начинал набирать обороты. Джимми вновь испуганно прильнул к плечу  Саманты.

          - Понимаю – грустно выдохнула девушка – Все нормально, я все понимаю, любимый. Ты у меня такой стеснительный – продолжала девушка, даже не догадываясь о том, что стеснение тут совсем не при чем

          - А давай так: я отошлю тебе на телефон сообщение, а ты его прочтешь? – Джимми не останавливал поцелуи, которые ласкали нежное плечико девушки

          - Хорошо – ответила Саманта, улыбнувшись в ответ нежности молодого человека

          Парень взял в руки телефон и начал набирать текст:

Привет. Надеюсь, у тебя все отлично.

Забыла? Хотел бы, но вряд ли.

У меня как дела? Старо, привычно,

Печаль так уютно прилипла вуалью

.

Нового мало, старые раны

Все сверлят бесчувственной болью

У тебя там что? Любовь и романы

В мечтах красивое синее море

.

Знаешь, на досуге подумал

А что.... если бы мы?

Так же любили, держались за руки,

Дарили друг другу сны

.

Если бы осень была не жестока

Нам дали бы право на жизнь?

Вопросов там тьма, ответов немного

Буквы, словно ножи

.

Знаешь, я письма писал

Звезды свидетели, если не веришь,

Затем в иллюзорных мирах их порвал,

Подарив осеннему ветру

.

Как там любовь? Наверное, пестрит,

Словно прекрасный шедевр.

Моя? Все еще не забыл,

Словно Пикассо рисунок, портрет

.

Привет. Надеюсь, у тебя все отлично.

Забыла? Хотел бы, но нет,

И сколько же букв, чувств и обличий,

Сколько любви в слове "Привет"

          Саманта читала стихотворение, быстро передвигая своими глазками по светлому экрану телефона. В ее зрачках виднелись грусть, впечатление. Джимми лежал рядом, лишь ожидая реакции. Девушка отложила телефон и перевернулась лицом к парню:

          - Знаешь, ты талант! Настоящий! Великий! Это здорово! – девушка не могла скрыть своего удивления

          - Ну, ты меня сейчас превратишь в помидор, буду весь красный – Джимми лишь мило улыбался, хотя в его душе бушевало пламя, он так долго хотел услышать эти фразы. Слова поддержки всегда придавали ему сил жить и писать дальше

          - Только почему они всегда у тебя такие грустные?

          - Не знаю. Наверное, лишь в грусти я вижу красоту. И они не всегда грустные, о тебе были прекрасные, без нот меланхолии. Так что радуйся

          - Кстати, мама звонила – произнесла Саманта, поднося банку с алкоголем к своему милому ротику – Сказала, что задержится на работе. Будет дома часам к восьми или девяти. Так что нам никто не будет мешать

          - Малыш, а на сколько, ты меня хочешь приютить? Когда сама к друзьям поедешь? – Джимми не переставал гладить тело девушки, изредка посыпая его поцелуями – А то, мне очень тяжело жить, не зная этих моментов

          - Послезавтра поеду к подругам. Вместе тронемся, все равно в одну сторону, любимый – девушка расслабленно отвечала на вопросы, тихо постанывая от каждого прикосновения, улавливая глазами сюжеты любимого сериала

          - То есть у нас всего два полных дня? Да? – грустным голосом спросил Джимми

          - У нас впереди вся жизнь, маленький. Лучше не грусти, а поцелуй свою любимую девушку – договорив фразу, Саманта закрыла глаза, повернув лицо к Джимми, и предала своим губам форму бантика – Ну же, я ведь жду

          Парень, не отрывая взгляда от прекраснейшего лица ангела, медленно наклонился ближе, и тихо, едва касаясь, прикоснулся к губам девушки своими устами. Джимми ощущал нечто большее, чем просто поцелуй, это, казалось, самым вкусным, великолепным шагом во всем мире. Стрелки на часах, словно спринтер, наматывали круги, забирая драгоценные минуты встречи. Вскоре, двери дома отворились, и на пороге появилась мать Саманты, усталая, выжатая, будто апельсин, отдавший свои последние соки в полноценный стакан в виде жестокого социума. Она медленно передвигала ногами в свою комнату, лишь бросив холодные приветы молодым людям.

          Девушка встала с кровати, подошла к клетке с хомяком и вытащила его из стальных решеток, чтобы тот мог вдохнуть аромат свободы длиною в несколько секунд. Затем она посадила зверушку в пластиковый шар и положила на пол. Хомяк быстрыми движениями лап начал свой путь, иногда врезаясь в стенки, диваны, столы, что вызывало лишь волну смеха у молодых людей. Не обращая внимания на шар, катающийся туда-сюда по большому дому, пара вышла из комнаты и отправилась в пространство, где отдыхала мать девушки.

          - Как же я сегодня устала – произнесла женщина, как только дверь в ее спальню отворилась, и в проходе показались молодые люди

          - Почему задержали? – спросила Саманта, словно боясь своих же слов – Что-то случилось? Или как всегда?

          - Второй вариант

          - Я там покушать приготовила. Будешь?

          - Чуть позже, сейчас посижу немного. Хорошо? – женщина находилась в кресле, удерживая в руках пульт от телевизора, и, едва нажимая кнопки, переключала каналы.

          Спальня матери Саманты была довольно больших размеров. Около стены стоял диван, застеленный зеленым пледом, который сочетался с подушками, словно сливаясь с ними в однотонную материю. Два больших кресла украшали углы комнаты, впиваясь ножками в коричневый, очень мягкий, ковер. Около дальней стены находилась невысокая тумбочка, на которой красовался телевизор, пестря различными цветами. Через огромные окна, завешанные белой кружевной материей, за которой отчетливо проглядывались красивые растения в белых горшочках, пробивались лучи солнца, играя бликами на сувенирном хрустале, находящемся в одном из трех шкафов. В остальных деревянных изделиях, по всей видимости, висела одежда и украшения. Мать Саманты очень любила кошек, поэтому два уже взрослых создания, свернувшись комочком так, чтобы на них попадало горячее солнце, разлеглись около большого цветка в дальнем углу комнаты.

          - А вы чем вчера занимались? Почему домой не пришли? – спросила женщина.

          Эти вопросы перекрыли дыхание парня. Что ответить? Какая-то непонятная паника окутала его разум, придумывая разные ответы, слова, фразы, но ничего путного так и не приходило в голову. Словно она сама не знала, чем могут заниматься молодые люди ночью, наедине? Пауза молчания повисла в воздухе. Видимо, даже Самата растерялась от этого вопроса. Но, к счастью, девушка сообразила намного быстрее.

          - Дождь начался, а мы как раз шли мимо того дома, вот и решили остаться – ответила Саманта, нарушив странное молчание в комнате

          - Там же отопления нет. Вы не замерзли?

          - Нет. Там одеяла были, да и на улице не особо холодно – вмешался в диалог Джимми – А у Вас, как вечер прошел? – стараясь перевести тему, спросил парень

          - Нормально посидели. Поговорили, потом он ушел, а я спать легла – женщина улыбалась, явно выражая свою приветливость к молодому человеку. Это окончательно успокоило Джимми и отвело мысли, которые терзали его с самого приезда в «С» - Что ты там приготовила?

          Не успела Саманта открыть рот, как между ее ног прокатился шарик с шустрым хомяком внутри. Со всего размаха он врезался в стену, на которой висел красный красивый ковер, и замер на месте. Этот шум привлек двух котов. Они медленно привстали со своих мест, и нехотя поплелись в сторону шума, но как только увидели дичь внутри шара, мигом ускорили свой шаг, подбираясь все ближе к мишени. Еще очень долго они скребли когтями по шару, но так и не смогли заполучить желанную добычу. А хомяк, словно играя со своими кошмары, высмеивая их, лишь стоял на месте, наблюдая черненькими глазками за происходящим вокруг его крошечного мира. За этими попытками Джимми смотрел с особым интересом, пока резкий поцелуй в щеку не выдернул его из своих мыслей.

          - Пойдем на кухню – мило улыбаясь, произнесла Саманта, потянув Джимми за руку

          - И зачем мы тут? – спросил парень, как только переступил порог кухни – Кушать будешь? Приятного аппетита – Джимми усмехнулся.

          - Не «будешь», а «будем»!

          - Но я не хочу – парень сделал очень грустное выражение лица, надеясь на то, что девушка все-таки отстанет от него со своим предложением.

          - Будешь! – слегка повысив тон, произнесла Саманта, нахмурив брови над прекрасными глазами и надув щеки – Я сейчас все разогрею, а ты иди пока покури, а то взгляд у тебя странный – девушка подарила парню еще один поцелуй, отвернулась к плите и начала что-то делать, готовить, напевая какую-то странную песенку.

          Джимми открыл дверь и вышел во двор. Осенний воздух обдувал лицо, создавая иллюзию теплоты и минорных нот. Парень все никак не мог выбросить из головы тот эпизод с котами и хомяком. Вроде бы беспомощное создание, совсем незначительное для вселенских масштабов, в схватке с дикими животными вышло, если не победителем, то точно не проигравшим. Двое котов терзали его оболочку своими хищными лапами, но так и не смогли добраться до красивого, чистого меха, до живого младенца, который только начал познавать этот грязный мир. Джимми долго думал, выдыхая никотиновый дым. Разные мысли посещали его голову, вызывая эмоции, бушующие пламенем.

          «Знаешь – говорил Джимми внутри своей головы – Ведь, Саманта такая же оболочка для моей души. Без нее, лапы сторонних факторов разорвут меня на части, весь мой мир. Лишь только с ней, я чувствую себя в безопасности. Меня не тревожат голоса внутри, мне плевать на то, что Кэтрин постоянно ищет во мне какие-то минусы, что весь этот мир вокруг, грязный до безобразия, пытается уничтожить мою душу. Она защищает меня от всех невзгод, проблем, суицидальных мыслей. А я? Я – то беспомощное существо, которое смелое лишь под ее прикрытием. Я не смогу остаться один. Если это случиться, то от меня не будет даже и воспоминаний. Лишь грязные лужи крови, органов и рвоты. Спасибо ей за то, что есть все это в моей голове».

          Докурив сигарету, Джимми вернулся в дом, и его глазам предстал стол, на котором находились две тарелки, до краев наполненные вкусной едой, а Саманта лишь смотрела на парня, постукивая ладонью по стулу, словно подзывая молодого человека.

          - Приятного аппетита, милая – произнес Джимми, усаживаясь на очень мягкое место рядом со своей любимой – А мама где?

          - Спасибо. Сказала, что сначала мы поедим, а потом уже и она – девушка, вновь, одарила парня своей безупречной улыбкой – А теперь, целуй меня в щечку и приступай к употреблению пищи. И, не дай Бог, ты скажешь, что не хочешь кушать!

          - И что мне будет? – ехидно спросил Джимми, поцеловав девушку в щеку – Неужели что-то страшное?

          - Порву тебя! – в глазах Саманты, словно огонь, горела искра любви, которая разжигалась с каждой минутой – Кушай, любимый.

          Отужинав, молодые люди вышли покурить, а затем, вновь, вернулись в удобную кровать, включив любимый сериал, попивая чай, отложив баночки спиртного до позднего вечера.

          - Ты точно решил сегодня никуда не идти?

          - Да. А разве сейчас плохо?

          - Нет. Но если мы останемся, то не сможем сходить с ума, если ты понимаешь, о чем я – девушка мило подмигнула, ожидая реакции молодого человека

          - Знаешь, мне не важно. Главное, что мы рядом, вместе – парень продолжал гладить тело девушки – А остальное? Плевать! Я люблю тебя!

          За окном стремительно темнело. Парень не успел и глазом моргнуть, как девушка уже мирно сопела, все шире растягивая улыбку на лице. Джимми долго не мог уснуть, ощущая тепло любимого тела. Прекрасно.

          Внутри головы Джимми рисовались сны. Великолепные картины, словно те голоса изменили место своего нахождения, пробираясь в центр разума, чтобы поработить мир снов, создать в нем свои пугающие шедевры, заставив молодого человека просмотреть их до конца, чтобы выкинуть его в мир размышлений и слез.

          Яркое солнце освещало парк. Джимми лишь наблюдал за движениями людей. Он, словно совершенный поток воздуха, носился по территории, заглядывая в каждое движение чужих глаз. Невесомый клочок материи, призванный следить за воображением душ. Легкий ветерок трепал зеленые листья высоких деревьев, разрывая их на части. Парк наполнялся жизнью. Знаете, когда приходит талое утро, чтобы осветить людям путь на этой планете, показать всю красоту природы, которую убивают грязные лапы. Совершенство в крупице тепла. Дети бегали, играя в футбол, взрослые читали книги, а влюбленные парочки кружили по узким дорожкам, выплевывая в воздух остатки фальшивых чувств.

          На дальней лавочке, около тяжелых ворот, сидела молодая дама, качающая на руках ребенка, совсем маленького, чьи глаза намокли от слез, а из горла вырывался писклявый крик, разрезающий воздух, чтобы ворваться в уши обывателей. Русые волосы, грязные и липкие, касались плеч женщины. Мешки под ее голубыми глазами явно говорили о бесконечных ночах без сна. Ее руки тряслись, а уста были настолько сухие, что, казалось, усталый воздух не ласкал их, проникая в легкие. Впавшие щеки говорили об опустошении. Не было сил больше. Малыш, закутанный в пеленки, громко кричал, плакал, разрываясь, подобно стеклянным бутылкам, в которые забросили новогодний салют.

          И где та грань терпения? Линия, перейдя которую, ты никогда не вернешься в начальное состояние покоя. И кто рисует эти грани? Сколько факторов должны давить на человека, чтобы разрушить железную броню эмоций, освободив безумие? Словно тысячи пчел, голову будут терзать болезненные укусы мыслей, пока грань не спадет, пока человек не будет готов уничтожить все святое в своей груди!

          Из глаз женщины текли слезы, падая на лицо ребенка. Бутылка крепкого алкоголя рядом с фигурами, с драмой, как незначительное изменение, но последний штрих. Девушка что-то твердила себе под нос. Джимми же завис в воздухе, наблюдая за картиной. Вены на руках женщины заметно опухли, казалось, сама ненависть питает кровь, наполняя ее иной материей. Знаете, словно последние дни лета, держаться из последних сил за полотно солнца, чтобы принести еще немного света этим людям, чтобы не упасть в безбожную осень, где каждый звук, день, будто пули в золотом барабане револьвера, способные уничтожить спокойствие души, обернув в свое совершенное зло. Всего секунда, одинокий миг, пульсация крови в организме. Женщина сильно сдавила шею ребенка, чтобы тот заткнулся. Странная любовь вырисовывалась в ее глазах. Джимми хотел схватить ее за руку, но он лишь воздух, парень не мог даже закрыть глаза, чтобы не видеть ужас, настоящий и мерзкий. Женщина продолжала сжимать шею ребенка, пока его глазки не закрылись. Он еще дышал. Девушка медленно поднялась с лавки, вытирая свои слезы. На ее лице начала растягиваться странная улыбка. Она подошла ближе к мусорной урне. Женщина аккуратно вложила в нее ребенка, словно предки отдавали дань богам, чтобы те насытились чужой крови и были добры, щедры на урожаи. Страх окутывал Джимми. Веселая музыка летела с колонок, установленных на фонарных столбах парка. Наверное, это слишком жестоко, но так приятно уходить под мажорные ноты. Женщина открыла бутылку алкогольного напитка и медленно начала выливать его на малыша. Тот лишь кричал, открыв свои глазки.

          Люди, улыбаясь, смотрели на девушку, словно подпитывали ее своей ненавистью. Секунда, искра,  пламя. Боже. Джимми видел, как огонь зажигалки коснулся мокрых тряпок ребенка и вспыхнул, подобно великолепному солнцу, озаряющему мир. Детский крик перебивал музыку. Джимми наблюдал, как кожа малыша, словно пластиковая оболочка, сгорает в огне, плавится в раскаленном танце. Огонь выедал глаза, оставляя обожженные дыры. Кровь выплескивалась из его маленького ротика, запекаясь на губах, не позволяя воздуху проходить в легкие. На коже появлялись пузыри, наполненные кровью и гноем, которые лопались, оставляя ужасные ожоги и шрамы. Этот детский истошный крик, как сирена, вызывающая головную боль и рвоту, вылетал в пределы парка, заставляя людей улыбаться все шире. Почему вы смеетесь?! Джимми не мог крикнуть, не мог шевельнуться, спускаясь в заколоченные приступы истерики. Дикое состояние шока. Девушка убегала в сторону ворот, оставив в воздухе запахи стыда и горя, новый жизни и уничтоженного прошлого. Малыш, сгорая в пламени, пытался кричать, но кровь мешала ему, забивая дыхательные пути.

          Шок. Джимми открыл глаза. Казалось, что демоны в голове настолько сильные, что способны рисовать сны. Парень слышал смех в голове, какие-то выкрики и мучительные стоны. Тело трясло. Молодой человек был мокрый от холодного пота. Он перевернулся на другой бок, почувствовав, как его обнимает Саманта.

          - Что случилось? – спросила девушка

          - Кошмар – ответил Джимми, стараясь унять непонятное чувство страха

          - Часто они у тебя?

          - Да

          - Тогда, может к врачу сходить?

          Джимми ничего не ответил. Он закрыл глаза, чтобы вновь провалиться в глубину снов, забыв об ужасном кошмаре.

          И неужели человеческая психика способна уничтожить разум хозяина? Если так, то кто из нас в безопасности? Кто сможет убить в себе больного, когда демоны рисуют даже сны?

          Утром сильный удар подушкой по лицу и отдаляющиеся шаги разбудили парня на мгновение. Он даже и не сообразил, что произошло. Лишь, отвернувшись на другой бок, он тихо прошептал какие-то слова, и мигом уснул. Солнце пробивалось сквозь шторы, и нежная ладонь Саманты гладила щеки. Джимми с трудом открыл глаза, увидев перед ними свою возлюбленную девушку.

          - Просыпайся, террорист – Саманта мило улыбаясь, проговаривая слова тихим и спокойным голосом

          - Почему я террорист? – удивленно спросил Джимми, пытаясь дать отпор волне сонливости, которая, словно враждующая империя, захватывала его разум, опуская веки все ниже до точки соприкосновения

          - Потому что ночью своим храпом мне поспать толком не дал. Не чувствовал, что я тебе подушкой ударила, испугалась и убежала спать в другую комнату – девушка звонко засмеялась, что явилось угрозой для, еще не проснувшегося, разума парня

          - Так, это ты была? Вот коза – Джимми улыбался в ответ – Можно еще пять минуток полежать? Я спать не буду, честно – парень чувствовал кожей тепло прикосновений Саманты – Пожалуйста, Сэм

          - Нет, нам нужно сходить в магазин. К тому же, сегодня последний день нашего пребывания здесь. Так что у тебя есть пять минут  для того, чтобы одеться, умыться и появиться в прихожей в собранном виде. Вставай. Я не уйду, пока ты не поднимешь свое тело с кровати – девушка явно говорила с иронией, толкая Джимми рукой в бок

          - Нет. Я звезда – с этими словами парень раскинул ноги и руки в разные стороны, стараясь изобразить рисунок звезды, сияющей в ночном небе – Хочешь, чтобы я встал? Стягивай меня сама – Джимми громко засмеялся, но даже и подумать не мог, что его слова примут настолько буквально

          - Звезда значит? – сквозь смех, выдавливая слова, спросила Саманта, схватив за руку парня, начала со всей силы тянуть его с кровати.

          Наверное, взрослые люди не должны себя так вести, но, если не баловство, ребячество, то, что отличает любовь от обычных отношений, где никто, никому не нужен? Это продолжалось около часа. За это время Саманта испробовала все способы стащить Джимми с кровати. Она била его, садилась сверху, щипала, щекотала, от чего и сама заливалась ярким и звонким смехом. Какая-то детская радость окутывала их тела. Веселье наполняло комнату. Девушка нервничала, но лишь в шутку, кричала про билеты, обзывала, улавливая образ счастливой улыбки на лице парня. Вскоре, Джимми все-таки сдался и, поднявшись с кровати и одев футболку, потопал в ванную комнату, чтобы умыть лицо и привести себя в порядок. Вернувшись, парень обнаружил две чашки крепкого чая, которые мирно стояли на столе. Резкий аромат лимона бил в нос, принося с собой волны наслаждения и бодрости.

          - Это мне? – спросил Джимми у, сидевшей рядом, девушки

          - А ты как думаешь? Одна тебе, вторая мне. Попьем чаек и отправимся на вокзал, звезда ты моя – Саманта громко засмеялась. По всей видимости, она до сих пор не могла выбросить из головы события, которые происходили пол часа назад.

          - Зачем нам на вокзал?

          - Билеты купим на завтра,  а то вдруг в кассах ничего не будет, все-таки понедельник, люди едут по делам и на учебу, поэтому нужно сегодня сходить – ответила девушка, отпив немного крепкого чая

          - Понятно – грустно и меланхолично ответил парень

          - Ты чего это загрустил, медвежонок?

          - Потому что не хочу расставаться с тобой

          - Надеюсь, это ненадолго. Еще месяц, максимум два, и все. Мы всегда будем вместе, поверь мне – Саманта взяла парня за руку – Ну же, малыш, покажи мне свою красивую улыбку, не стесняйся

          - Я верю тебе, Сэм. Приятного чаепития – Джимми улыбнулся, поцеловав девушку в щеку – Я пойду, покурю – парень взял со стола чашку с чаем и вышел во двор, за ним увязалась Саманта, напевая нудную мелодию.

          На вокзале было пусто. Лишь пару голосов доносились из-за стекла, разделяющего покупателей и кассу. Это было похоже на телефонный разговор. Вы не видите лиц, эмоций, лишь полагаетесь на чувства. Вы даже не знаете, тот ли человек разговаривает с вами, и можно ли быть уверенным, что за невидимыми стенами находятся люди, а не твари без лица и кожи? Конечно, каждый с уверенностью скажет это, но пока есть вероятность невозможного, то нельзя исключать никаких вариантов. А эта вероятность есть всегда.

          Придя домой, молодые люди увидели мать девушки, которая объяснила свое появление тем, что весь коллектив раньше отпустили с работы. Они вышли во двор и сели в деревянную беседку, которую обволакивали золотые вздохи осени.

          - Джимми – обратилась к парню женщина – А что тебя раздражает? Злит? Есть такие ситуации?

          - Я спокойный человек – вновь соврал Джимми, даже не замечая этого – Поэтому не думаю, что подобному есть место в моей душе

          - Ну а если подумать? У каждого человека есть то, что его злит – продолжала женщина, наблюдая за реакцией Джимми.

          - Есть, одно – парень снова обсыпал уши женщины ложью, ведь этих вещей было миллион, даже самая мельчайшая деталь вырывала душу молодого человека, обливая ее бензином, поджигая спичку, разжигая огромное пламя ненависти – Люди

          - Что? – удивленно спросила женщина, слегка переведя дух

          - Ой, извините. Не так выразился. Люди – растения – Джимми перемешивал чай железной ложкой, машинально отвечая на вопросы, которые сыпались один за другим, он ловил удивление глаз мелкой дрожью на своем теле

          - Объясни, как это

          - Знаете, я за свою жизнь видел много людей, слушал сотни историй, но некоторые стираются, а другие отлаживаются навсегда в памяти. Люди, которые могут лишь говорить, не заслуживают уважения, только презрение и ненависть. Знаете, когда пара человек сидит на кухне, напиваясь, накачиваясь спиртом, словно бочка водой, рассуждают о жизни, делятся взглядами, возмущаются – это очень мерзко – Джимми сделал паузу, немного отпив из красной чашки, наполненной до краев чаем – «Вот бы мне миллион, богатые люди – твари, которые не могут поделиться своими деньгами, вот бы ограбить банк, убить зазнавшихся бизнесменов» и так далее. Но почему они лишь чешут  языком? Почему не поднимут свою жопу и не отправятся к той жизни, о которой мечтают. Где они были, пока другие зарабатывали миллионы? – злость с новой силой вскипала в душе парня – Именно таких людей я ненавижу. Они тратят время на алкоголь, проживая в мечтах, и завидуют всему человечеству, жалкие, помойные крысы!

          - Ого – задумчиво, произнесла женщина – А ты не такой?

          - Честно? Не знаю. Но я прилагаю все свои силы для того, чтобы не превратиться в подобных тварей. Извините меня за эту вспышку злости – Джимми стало очень стыдно, пытаясь скрыть красный цвет лица, парень опустил голову вниз, закуривая очередную сигарету

          - Что вы сегодня делать будете? – спросила женщина – Куда пойдете?

          - Не знаю, прогуляемся – живо включилась в разговор Саманта, наблюдая за тем, как Джимми приходит в себя, успокаивая душу, убивая в ней всю злость, которая ворвалась в мир людей – А ты?

          - Я прилягу. Устала, хоть и короткий день. Кстати, куда вы ходили?

          - На вокзал, покупали билеты. Завтра уедем – девушка отвечала матери, поглаживая грубую ладонь своего возлюбленного

          А время предательски бежало вперед. За окном уже темнело, когда молодые люди покинули дом, под звуки танцующего ветра. На улице было холодно. Увядшие листья устало болтались на ветках могучих деревьев, ожидая трогательного финала, где полет и искусство соединятся в чарующей песне мира.

          - Куда мы идем? – спросил Джимми

          - Тут есть бар, посидим там. Покажу одно из своих любимых мест в этом городе. Ты же не против?

          - А мы вернемся домой потом?

          - Нет. Мы останемся в доме дедушки – девушка подмигнула молодому человеку, потащив его через дорогу – Быстрее!

          В баре было очень тихо, лишь нудная музыка медленно пробивалась через хрипящие колонки, установленные в четырех углах. За столиками не было людей, только охранник стоял около запасных дверей, мило общаясь с девушкой, которая продавала спиртные напитки и порции невкусной еды. Молодые люди присели на стулья, и спустя пару минут, к ним подошла женщина, протянув большое меню, обшитое кожаным чехлом. Саманта долго бегала глазами и в итоге заказала два салата и какие-то напитки.

          - Тут так тихо сегодня – произнесла девушка, перебирая в руках зеленую салфетку с эмблемой заведения

          - Я заметил. Часто ты тут бывала, когда жила в этом городе?

          - Не особо. Редко заходила. Тут в основном собирается глупая молодежь, которая ищет приключений на свои попы – девушка слегка улыбнулась – А тебе тут нравится?

          - Честно? Я вообще не люблю заведения, эти взгляды со стороны, разговоры, которые я улавливаю краем уха. Но почему-то сегодня мне очень легко, благодаря тебе. К тому же, тут никого нет, поэтому моя душа не трясется в ожидании ухода, не боится глаз и слов. Сегодня только я и ты. Прекрасно – парень взял руку девушки, поглаживая ногти, на которые был густо нанесен лак, делающий их очень гладкими – И знаешь, если бы мне сказали сидеть тут вечно, но только с тобой, я ни секунды не сомневался бы в своем решении

          - Ты такой милый. Я очень сильно люблю тебя – произнесла девушка – Малыш, а ты можешь прочесть мне вслух свое стихотворение?

          Как только Саманта задала вопрос, около нее появилась женщина в фартуке, с поднос в руках. Она начала выставлять на стол тарелки и бокалы, солонки и перечницы, салфетки и столовые приборы. Саманта что-то спрашивала у нее, получая ответы, но Джимми уже не слышал этого разговора. Парень полностью был погружен в свои мысли. Он, где-то в глубине своей души, искал ответ на вопрос, который прозвучал ранее. Пытаясь перебороть страх, стеснение, робость, парень пытался заткнуть свои мысли, голоса, которые старались говорить более отчетливо, громче, затмевая истинный разум вещей. Вскоре, женщина отошла от стола, оставив молодых людей вновь наедине.

          - На чем мы остановились? – спросила девушка

          - Не помню – ответил Джимми, сильнее сжав руку девушки, надеясь лишь на то, что Саманта забыла свою просьбу, вопрос, который ввел парня в медленный психоз – А разве это важно? Главное, что все это не сон, и я нахожусь рядом с самой великолепной девушкой в мире, а остальное – бред

          - Прекрати смущать меня – девушка резко замолчала, но спустя буквально тридцать секунд продолжила – Я вспомнила. Ты можешь прочитать мне свое стихотворение вслух?

          - Я не знаю. Боюсь. Стесняюсь – Джимми все дальше раскручивал свою мысль, стараясь наконец-то поведать девушке о тех страшных вещах, которые происходят внутри его головы – Понимаешь… - попытался продолжить Джимми, но тут же получил резкий ответ

          - Пожалуйста, зайчик, ради меня!

          На секунду тишина повисла в баре.  Растерянные глаза парня пытались скрыться в полумраке заведения, но ни на секунду не могли оторваться от больших океанов карие цвета напротив. Джимми, как мог, старался перебороть этот страх внутри, и очень тихо начал выдавливать слова из своего горла:

Мэри разрежет стихи...он так их сильно любил,

При жизни писал...

А теперь только письма, прощание, жизнь

Фигуры и силуэт...

Так много кануло лет...

Но Мэри придет в его мертвое тело, забирая душу

Ту...которой уж нет...

.

Здравствуй, мой нежный Харон!

Твои волосы Мэри...

Сколько я должен тебе за пирон? Что по ту сторону двери

Изящна...

Как волны, как последний воздух плененного Стиксом,

Назови меня Томом, если за водами лишь тишина...

Выстрел...

.

Боль, ты ладонями нежно проводишь по крови

Губы...

Твои сладкие губы, коснутся меня,

И мне не нужно больше бежать...

От огня...

Где моя смерть тобою рисует последние вздохи,

А души, все так же покинуть притоны...

.

Этот город утонет... Я так рад.

Твой раб...

Под дождем замолчат телефоны, а ты?

Снова крики квартир....

Пустых, едва заметных, падших к ногам людей

Без идей...без пустых надежд и желаний,

А мы с тобой утром так рано оставим их детей

Так странно...

.

Я ожидал не тебя... старую женщину в черном обличии

Ты так двулична...Мэри...

Изящна, великолепна, но все-таки руки заляпаны смертью

Возьми мое тело...

И вниз по течению волн...

Я тебя больше никогда уже не увижу... боль...

.

Любовь...все же греет, но увы не к тебе.

Это лишь бег...

Я даже не думал, что Харон настолько прекрасен,

Увидел тебя во сне...

Смерть...и не так уж ужасна...

Выстрел. Тишина. По течению цепи

Смерть отличная цена, чтобы хоть раз увидеть тебя...

Мэри....

          Парень прочел стихотворение, и его глаза ярко блестели от слез, скопившихся где-то внутри зрачков. Он просто молчал, наблюдая за реакцией своей возлюбленной, ожидая хотя бы слова, но видел лишь пораженные глаза, которые медленно, то опускали, то вновь широко распахивали веки.

          - Ты чего молчишь? Тебе не понравилось? – грустным голосом спросил Джимми, слегка опустив свой туманный взгляд

          - Это прекрасно – глаза Саманты слезились, отражая свет тусклых ламп – Ты талант, поверь мне! А я с тобой, с таким великолепным человеком! – с восторгом в голосе произнесла девушка, поцеловав Джимми прямо в губы

          - Ты преувеличиваешь – что-то скреблось внутри души Джимми, словно неведомая сила готова была вырваться наружу – Но все равно, спасибо большое. Я очень тронут твоими словами, потому что только они для меня что-то значат

          - А кто такая Мэри?

          В разум Джимми, словно пустили тысячи стрел, раздробив его на сотни огромных осколков. Душу захватывало пламя, прожигая в ней дыры, опустошая целый мир, который стремился наружу. Это был самый важный момент вечера, намного важней тех наплывов эмоций и голосов, что были раньше. Сказать правду? Казалось бы, так просто это все, но Джимми не мог выдавить до конца слова. Рассказать Саманте, какой огромный мир находится внутри его тела, как эти демоны, голоса, уничтожают его голову, управляют им, мучают своими картинами измен, жестокости, грубости, самоубийств, показывают новых героев для целой планеты в душе. Джимми изо всех сил пытался продавить пленку, которая окутывала его горло. Голоса в голове кричали: «Остановись! Ты не посмеешь рассказать о нас!». Все это происходило в долях секунд, в каждом порыве звука и ветра.

          - Вымышленный персонаж – произнес Джимми.

          В парне, словно что-то умерло. Опустошение. Внутри своей головы он получал разряды слов с благодарностью, но сам ненавидел себя за слабость. Яркие удары света били в глаза, вновь картины. Жизнь Мэри, про которую он придумал целый рассказ, мелькала перед ним, и сам Джимми умирал, выпуская в голову пулю из старого, скрипящего револьвера. Ужас.

          Допив напитки, две молодые фигуры расплатились в кассе и вышли из бара, спускаясь по высокой лестнице на землю. Покачивающиеся силуэты громко кричали на улице, смеялись, обнимая друг друга. Вскоре, они вновь очутились в сонном переулке, в конце которого находился дом дедушки Саманты. Девушка трясущимися руками открывала ворота, получая сотни поцелуев в шею и губы. Дверь отворилась, и молодые люди завалились внутрь дома, чертя на стенах движения своими темными тенями. Одежда летела в разные стороны, а затем и дверь в комнату захлопнулась, оставив пустые коридоры с запахом похоти. Стоны, поцелуи, движения, и так до самого утра, пока не сомкнулись глаза, а тела не выплеснули ту энергию, которая превращает их в бездонные сосуды любви.

          На глазах парня отчетливо виднелась линия лучей солнца. На груди лежали волосы возлюбленной, которая уже не спала, а боялась встать, чтобы не разбудить своего мужчину. Джимми открыл глаза. Саманта без лишних слов, заметив это, приблизилась к парню и страстно поцеловала его в губы, запустив руку под одеяло. И вновь, стоны, волны наслаждения, раз за разом пронзали тела молодых людей. Спустя пару часов, Саманта лежала без сил, а Джимми, едва перебирая ногами по очень холодному полу, топал в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.

          Под большими каплями воды, которые выплевывал душ на тело парня, Джимми оставался наедине со своими мыслями, болью и грустью. Парень понимал, что сегодня последний день рядом с девушкой перед долгой разлукой. Теперь их будет разделять намного меньше километров, чем когда-либо, но ездить часто не будет смысла, лишь травить себе душу. Джимми привел себя в порядок и вышел из ванной комнаты. Саманта была уже одета, выкуривая сигарету с розовым фильтром, стоя на крыльце дома. Джимми поспешил накинуть на себя вещи и вышел к девушке.

          - Сколько там времени? – спросил парень, поджигая сигарету

          - Двенадцать ровно – ответила девушка, все еще очень уставшим голосом – Скоро нужно будет ехать

          - А насколько у нас билеты?

          - В три часа уже отправление. Сейчас нужно будет еще зайти домой, вещи забрать, с мамой попрощаться, когда она на обед придет – говорила девушка – И, кстати, ты был великолепен ночью – легкая искра смущение проскользнула по ее лицу – Спасибо. А тебе понравилось?

          - Так быстро пролетели эти дни – парень обнял девушку сзади, положив руки ей на животик, поцеловав нежно шейку – А сегодня уже нужно уезжать. Но я помню, что ты сказала. Еще немного и мы навсегда останемся вместе. Только ты и я – парень продолжал целовать девушку, произнося теплые слова – Конечно, понравилось!

          Дома никого не оказалось. Девушка собирала свои вещи, Джимми лишь смотрел на это, иногда улыбаясь, погружаясь все глубже в свои мысли. Вскоре, пришла и мама Саманты, которая провожала молодых людей чуть ли не до конца улицы. За все пребывание в «С» Джимми заметил странные отношения матери и дочери. Словно они не любили друг друга вовсе. Детские травмы Саманты, были так похожи на раны Джимми. Уходы матери из дома, другие отцы и так далее. Но сказать об этом вслух парень так и не решился.

          На вокзале слишком много людей топтали асфальт. Желтый автобус ожидал своих посетителей, чтобы отвезти их прочь, погрузив на три часа в свободный полет грусти. Всегда грустно ехать в дождь. Осень резкими порывами ветра обдувала лицо, капли слез скатывались сквозь тяжелые серые облака, падали на головы и плечи людей, которые выглядели, словно брошенные в огромном мире котята.  Молодые люди заняли соседние места, перед этим предъявив билеты, Саманта сразу положила голову на плечо Джимми, ощущая, как колеса автобуса начали чертить мокрый асфальт, рисуя на нем замысловатые узоры. Такой долгий путь предстоял им, но не было грусти, лишь звонкие удары по крыши автобуса холодными каплями дождя.

          - С кем ты переглядываешься? – спросил Джимми, заметив взгляд Саманты, направленный на какого-то парня, сидевшего рядом с водителем автобуса.

          - Не начинай, малыш

          В голове Джимми, словно очередью выстрелов, летали мысли, которые так и рвались наружу, готовые прострелить черепную коробку, поразив всех вокруг, загнать все эти манекены в узкие холодные гробы, убив в них мораль и совесть. Так хотелось раздуть скандал, словно кто-то боялся девушки, стараясь как можно быстрее избавиться от ее присутствия. Парень едва сдерживал их, сжимая крепко зубы. Саманта провела своей ладонью по щеке парня, от чего, будто под действием какой-то своеобразной магии, мысли испарились, забрав с собой голоса, которые твердили о жестокости и безразличии. Это касание, как пуля, как локомотив, несущийся на бешеной скорости, встретился с безвольным телом человека, раздробив его на мельчайшие кусочки мерзкого мяса, гниющего и собирающего сотни личинок.

           - Я знаю, как ты не любишь, когда говорю при людях о своих чувствах к тебе, поэтому у меня есть гениальное решение нашей проблемы – произнес парень, поцеловав девушку нежно в сладкую щечку

          - Какое же?

          Парень медленно, не торопливо, достал с кармана телефон, уткнувшись в него широко раскрытыми глазами, и начал набирать какие-то буквы. Спустя несколько минут, он перевернул аппарат экраном к девушке, которая начала считывать набор букв:

          «Дорога долгая. Теперь нас никто не услышит. Я просто хотел сказать, что люблю тебя, хоть ты и вредная ведьма»

          Девушка вновь перевела взгляд на парня, который улыбался во всю ширь своего рта, рассматривая реакцию принцессы. Саманта, резким движением, вырвала телефон из рук парня, начав усердно набирать сообщение. Иногда, она останавливалась, словно игроки в шахматы продумывают следующий ход, улыбалась, то мило закрывала глазки, стараясь набрать как можно больше  воздуха в свои легкие. Вскоре, глазам парня предстал экран телефона с большим количеством букв:

          «Как только ты ослабишь внимание, я уколю тебя булавкой. А знаешь почему? Потому что я не ведьма – парень почувствовал легкий укол, улыбнувшись он перевернулся к Саманте, наблюдая за тем, как она тихо хохочет уткнувшись в небольшой портфель, в котором находились вещи – Я тебя тоже очень сильно люблю. Рада, что ты приехал ко мне, что мы вновь увиделись. Однажды, надеюсь, это случится очень скоро, мы встретимся вновь и уже никогда не расстанемся. Любимый»

          Телефон переходил из рук в руки, а на экране снова всплывали разные буквы:

          Джимми: «Кстати, давно хотел спросить, как поживает пингвин, которого я для тебя выиграл? С ним все хорошо? Где он?»

          Саманта: «С ним все хорошо, лежит в сумке, отдыхает»

          Джимми: «Я очень сильно хочу тебя поцеловать»

          Саманта: «Но я же стесняюсь очень. Тут так много людей. Подожди три часика, а? Я сама терплю из последних сил, чтобы не впиться в твои губы»

          Джимми: «Знаешь, у меня появилась идея. Через тридцать секунд мы резко целуемся, быстро и незаметно, чтобы никто даже не успел нас увидеть. Начинай отсчет. Как только будет тридцать, переворачиваемся друг к другу, и вот мы уже кружим в поцелуи. Время пошло, любимая».

          Словно сердце отсчитывало долгих тридцать секунд. Каждый удар, как секундная стрелка часов, приближал долгий поцелуй возлюбленных. В каждом отсчете есть своя погрешность, и как бы вы не были уверены в результате, все решают лишь доли долгих секунд. Джимми, прикрыв глаза, прикоснулся губами к щеке Саманты, которая запоздала, потерялась в беге времени, сорвав великолепный, нежный поцелуй. И грубый голос водителя раздался эхом по салону:

          - Этот мужик уже третий день идет пешком, с узелком на плече – произнес мужчина, которому давно уже было за сорок, показывая пальцем на фигуру старого человека – И главное не устает!

          Пассажиры салона уставились в окна, наблюдая, как мимо них проносится старенький дедушка. Серый потрепанный пиджак скрывал его тело от холодного осеннего воздуха, штаны, которые были ему велики, раздувались ветром, словно пакеты, гонимые снежными бурями, тяжелые ботинки на ногах, не имеющие даже шнурков, тяжело отрывались от липкой грязи, скопившейся вдоль обочины. Ветер трепал старый узелок, перекинутый через плечо.

          - А куда он идет? – спросил кто-то из обитателей салона

          - В храм – ответил водитель, холодно кинув фразу, как собакам кидают кости – Вот это человек, я понимаю! И не лень ему идти? Я уже третий день по этому маршруту езжу, а он все топает. Наверное, спит у дороги, кушает тут же. Бедняга. Жалко мне его!

          - Так подвез бы, ублюдок – склонившись ближе к девушке, прошептал Джимми, стараясь унять зло, перевести его на шутку – Конечно, жалко, когда жопа в теплом автобусе. Вот они, людские лица!

          - Хватит меня смешить, давай чуть помолчим?

          - Хорошо – произнес парень, чувствуя насколько сейчас нужно молчание, тишина, ведь весь его мир, «Иллюзорий», уже втягивал Джимми в свои липкие лапы.

          Душу парня все так же не покидал образ одинокого старика, который так упорно шел к своей цели. Неважно, что находится в конце пути. Будь то красивая девушка, храм или даже самая великолепная смерть. Если есть цель, нужно идти к ней, и плевать на животных, которые посчитают тебя больным, будут смеяться во все тридцать два зуба. Главное помнить, верить, что вы придете к ней, тем самым заткнув тысячи голодных ртов, захлебывающихся в собственной рвоте! Путь – есть смысл. Можно просидеть всю жизнь на одном месте, оставаясь тем же публичным уродом, скрывать свое лицо в серой массе мира, смеяться над иными людьми, и в итоге понять тот факт, что душа настолько рыдает, что вся жизнь прошла мимо. А можно подняться, взять узелок собственных мыслей и отправиться куда угодно! Помни, Джимми, словно вбивал эти мысли себе в голову, превращая их в незабываемый голос, никто и никогда не поможет тебе. Люди всегда останутся - лишь алчными подобиями животных! Плевать!  Путь – есть смысл. Мы можем потерять все на этом пути, но в итоге есть вероятность приобрести намного больше. Готовы ли вы потерять все, ради мельчайшего шанса на счастье?

          Саманта мирно сопела на плече молодого человека, на ее лице виднелась улыбка, а веки изредка дергались, оставаясь все в том же умиротворенном состоянии. Джимми смотрел в окно, пропуская через зрачки сотни разных картин, жизней. Мысли атаковали голову, разрывая ее, погружая парня в мельчайшие детали света.

          Уже виднелась вывеска «Б», девушка, проспавшая весь путь, открыла глазки, устало спросила:

          - Мы уже приехали?

          - Почти, маленькая моя, можешь еще чуть поспать – Джимми поцеловал девушку в лобик, оставляя ее наедине с владыками сна.

          Вскоре, молодые люди покинули железные оковы транспорта, и их лица вновь встретили порывы холодного воздуха. Джимми зашел в здание вокзала, купив билет, он вернулся к своей девушке.

          - Во сколько у тебя автобус? – спросила Саманта, закуривая сигарету – Проводишь меня или не успеешь?

          - Через двадцать минут. Не успею, малыш – грустно произнес Джимми, чувствуя, как секунды покидают воздух, оставляя все меньше времени молодым людям побыть вместе, близко, рядом – Но я могу поехать позже, обменять билет. Давай так сделаем?

          - Не нужно – девушка подошла очень близко к парню, обняв его за талию, и крепко прижалась – Не хочу тебя отпускать, не хочу больше ругаться. Почему, когда мы рядом, то ты так спокоен?

          У Джимми не находилось ответа на этот вопрос. Он хотел рассказать все, что с ним происходит, про картинки внутри головы, про разговоры с зеркальным отражением, про голоса, которые сводят его с ума, но вновь, эти герои, выдуманные им, не позволяли сделать и шага в сторону. Джимми лишь молчал. Парень чувствовал то тепло, что дарила Саманта, стук ее маленького сердечка, в такт секундам. Время летело, словно пикирующий самолет, который вот-вот пробьет судьбы тысячей людей, что предстали в голове парня усталыми мыслями.

          - Я не хочу уезжать от тебя – произнес молодой человек, которого уже полностью забирала в свои руки тоска и грусть, заставляя его голос дрожать, будто горящий костер, впитывающий в себя ветер.

          - Потерпи, маленький мой – Саманта поцеловала парня – Совсем немного и мы будем вместе, всегда. Ты мне веришь?

           - Я буду очень скучать – глаза Джимми немного намокли, увидев кабину железного монстра, что увезет его в холодный город боли и непонимания.

          - Тебе пора?

          - Да – с тоской в минорном голосе ответил парень.

          Девушка подняла голову, смотря в глаза парня, ей уже было плевать на людей, которые так небрежно проходили мимо, задевая плечами. Она прислонилась устами к губам Джимми и нежно слилась с ним в едином поцелуе, словно рисуя путь, где встречаются две души. Великолепно. Сердце Джимми наполнялось любовью, все тяжелее разбивая цепи, окутывающие его душу болью и грустью.

          - Я буду скучать – шепотом произнес парень, отстранившись от Саманты – А ты? Будешь вспоминать обо мне?

          - Конечно. Мы еще увидимся, поверь. Я люблю тебя, очень сильно

          - Ты самая лучшая!

          Парень медленно вошел в автобус, заняв свободное место у окна. Двери закрылись, и колеса транспорта расчертили дорогу. Джимми видел грустный взгляд Саманты, которая провожала его в долгий, нудный и очень печальный путь. Вскоре, она пропала из вида. Джимми надел наушники и полностью погрузился в мир переживаний и эмоций. Грусть витала в воздухе, рисуя узоры из тонких линий паутины. Разочарование сменяли маленькие капельки влаги, собравшиеся в уголках глаз. Самое сложное было не то, что ему вновь предстоит быть так далеко от своей девушки. Мысли Джимми уходили глубже в проблему, погружаясь в нее с головой. Ведь, расстояние от него до любимой – тяжелая вещь. Теперь Джимми понимал, что ждет его по приезду в холодный «К». Кучу вопросов, крики, лживые друзья, вопросы, оскорбления – ужас. Но самое главное – это ссоры с любимой женщиной из-за странных голосов в голове, из-за картин измен, что проносятся молниеносно, разрывая тонкую грань спокойствия. Боже. Ведь, только рядом с ней, они затыкаются, уходят из головы, оставляя лишь любовь, чувства. Рядом с ней, Джимми никогда не чувствовал себя плохо, он забывал обо всем: о криках Кэтрин, о лжи, которую Картер так старался вливать ему в уши, о своих мучениях, о мире, что сам для себя придумал, и «Иллюзорий» не беспокоил его душу.

          За окном мелькали деревья, покрытые золотой тканью листьев, пролетали машины, скрывая под кожей металла сотни, куда-то вечно спешащих, людей, и маленький дождь падал с небес, омывая, обволакивая сырой холодный асфальт.

Глава 11. «Смерть, как рождение новой жизни».

         «21 сентября 2011 года.

          Здравствуй. Прошло так много времени с тех пор, как я был здесь. Я вернулся с «С». Познакомился с родителями Саманта, с мамой. Милая женщина. Вообще эти два дня прошли отлично. Так быстро пролетели. Но знаешь, я готов отдать свою жизнь мгновенному исчислению, если только она будет со мной все эти годы.

          Отношения на расстоянии – бред. Их выдумали глупые романтики, чтобы как можно выше превознести любовь. Все эти крепкие чувства, верность – чушь. Они создали то, что наоборот убивает в людях любовь, доказывая ее неспособность к жизни, ее слабость, если угодно. Любые чувства слишком хрупки, чтобы перевозить их из города в город, из автобусов в поезд. Слишком много нервов и сил приходится отдавать этому делу. Обычные люди не способны на такое. Может смысл любви и есть в том, что это очень хрупкая деталь человеческой жизни? Прочные чувства, крепкая любовь – бред. Подобное не может быть крепким, в противном случае его бы просто не было. Не было кайфа, который получаешь от прикосновений, наслаждения, которое дарят слова и диалоги. С каждым движением мы добавляем тяжести в хрустальную вазу. Иногда это правильные мысли и поступки, иногда тяжелые и мерзкие слова и аргументы. Чтобы пронести чистую любовь, через всю свою жизнь, нужно освобождать неправильные детали, удалять их, заменяя более легкими, но такими грациозными вещами.  Любовь – работа ювелира. Именно работа, потому что это не труд. Ты прикован к этой вазе, не можешь жить без нее, существовать как материально, так и духовно. Любовь – хрупкий, но самый важный, элемент человеческого «Я». Потрясающе.

          Знаешь, я побыл в доме Саманты, познакомился с ее мамой. Можно ли это считать гарантией того, что она навсегда останется со мной? Думаю, да. Это был большой шаг. Я надеюсь, что скоро перееду к ней. Мы снимем уютный домик, неподалеку от лесного массива, будем жить, быть может, появятся дети, которым отдадим всю свою любовь, душу. Это будет великолепным исходом моих мучений. Я сделаю все, что будет зависеть от меня, обещаю.

          Что касается голоса в моей голове, то он давно не появлялся, после последней дороги домой. Я знаю, он сидит внутри, выжидает момента, но я никому не говорю об этом. Я сам с ним справлюсь. «Иллюзорий» всегда тянет меня к себе, в нем круто. Я могу укрыться там от многих проблем, увидеть что-то новое, придумать картины, которые иногда меня пугают, иногда они рисуют так великолепно, что я даже не могу отвести от них взгляда. Это прекрасное место, я благодарен тебе, своей душе за то, что вы подарили мне такой подарок. Стихи не писал уже давно, как-то все времени не нахожу. Сегодня попытаюсь внести что-либо новое, но ничего не обещаю. Хм. Так странно, я рассказываю тебе все, что происходит в моей жизни, и ведь ты – бумага, которую наполняю грустью, злобой, ненавистью, меланхолией. Говорю с тобой, как с живым человеком. Спасибо».

          Джимми отложил дневник в сторону, а сам откинулся в кресле, закрыв глаза. Каждый раз, когда парень записывал свои мысли в тетрадь, он возвращался пустым в душе. Маленькую частичку себя молодой человек оставлял внутри страниц, одаривая их переживаниями и жизнью. Поэтому, каждый раз, его снова тянул «Иллюзорий», забирая разум в свои липкие лапы.

          Реальность мало по малу переставала существовать, и Джимми, в своих мечтах, снова оказался в том прокуренном баре, чтобы последний раз внести свои изменения в такое мертвое и мрачное место. Он чувствовал себя тем особым художником, который лишь взмахом тяжелой кисти меняет все вокруг, заменяет ночь - утром, мрак - светом, зло – добром, и наоборот. Но Джимми не мог себя им провозгласить, ибо в такие моменты, парень мало чего контролировал, в меняющейся обстановке здания.

          В этот раз, в заведении было очень уютно и как-то по-домашнему тепло. Теперь оно больше напоминало бар, нежели специально отведенное место для талантов, их угасания или наоборот яркого процветания.  Сцена была по-прежнему той же величины, и на ней все так же красовались старый микрофон и рояль, с поломанными клавишами, уже покрытыми пылью, так как очень давно ни чьи талантливые кончики пальцев их не касались. В зале же все было по-другому. Большой, длинный, но не высокий прилавок находился около дальней стены заведения. За ним стоял высокой мужчина пятидесяти – шестидесяти лет. Морщинистыми руками он ставил заказы посетителей на круглые подносы черного цвета, которые вскоре забирали юные девушки и относили к нужным людям. Белая рубашка украшала его тело, а на глазах находились большие очки. Помещение наполняли сигаретный дым, тихие разговоры. Круглые столики коричневого цвета, которых имелось около десяти штук, были неровно, даже любительски, покрыты слоем лака. Около каждого из них, стояла пара черных кресел, обтянутых кожей. В них усаживались различные люди. В основном это были молодые парни и девушки, одетые в пиджаки и платья. Они показывали всем своим видом, как много получили от жизни. Это и было странным, такое заведение и в нем эти люди. Возможно, Джимми лишь хотел, хотя бы в своих мечтах, вообразить, нарисовать мир равных людей. Они тихо разговаривали, попивая напитки в высоких бокалах, лишь изредка поглядывая на сцену, готовую впустить в себя всю гениальность продуманного образа. За окнами бил, то снег, то дождь. В этом выборе, часть Джимми, так и не могла определиться. Около сцены находился небольшой музыкальный автомат. Покрытый пылью, перекрашенный ни один десяток раз, он продолжал дарить тихую музыку скрипки, пианино, рояля этим людям. Пластинки, которые крутились внутри его, менялись самостоятельно. Громкость доведена почти до минимума, но именно это и добавляло ему своеобразного антуража, магии. Над сценой, вместо прожекторов, болталась, на тонком проводе, грязная лампочка, которая зажглась, как только медленные шаги послышались на сцене. Легкий, мрачный, но такой теплый свет стелился по деревянному, плохо покрашенному, полу, который все так же напоминал своеобразные вены.

          По сцене, не спеша, передвигался молодой человек, держа в руках стул и какие-то листы, расписанные синими чернилами. Почерк был ужасен, поэтому являлось невозможным прочитать буквы, которые образовывали слова. Сам же парень был одет как-то странно. Черная кофта с большим капюшоном, синие спортивные штаны и желтые кроссовки. Все это выглядело странной одеждой для места, в котором реальность перестает существовать, открывая полет фантазии и гениальности. Но было еще кое-что, выделяющее его из толпы. Лицо парня было не доступно взгляду, оно утопало где-то внутри капюшона, и лишь уголек сигареты освещал его грани. Не могу сказать наверняка, был ли то Джимми или кто-то другой. Да и сам парень не знал.

          Силуэт человека опустил стул на дряхлые доски и присел на него. Настроив высоту микрофона, он медленно вздохнул. Из небольших колонок, вмонтированных в стены заведения, раздался глубокий, жалостливый голос, который приветствовал собравшуюся публику. Небольшой момент молчания, и вот уже листья зашелестели в руках, глаза парня бегали по строкам, а высокие слова, пропитанные слезами, болью и смыслом, вырывались из его уст. Заунывная музыка из автомата и строки молодого человека, словно пары в пьянящем танце, соединялись в единый поток, создавая великолепную атмосферу. Люди аплодировали, но даже и не знали кому. Это был образ.

          Закончив свое выступление, парень встал, поклонился публике, и черный, как дождливая ночь, занавес рухнул вниз. Свет выключался, а заведение пустело. Люди не уходили через дверь, они плакали на своих местах, и растворялись в соленых лужах. Это и было искусство слез, к которому так стремился парень.

          Дневник вновь засверкал в руках, стрежень ручки царапал листы. Мысли кружили, а в душу снова упала капля чистой красоты.

          Утро следующего дня обещало быть отличным, радостным, но не все обещание имеют право на жизнь. Джимми лежал на кровати, рассматривая монитор, который постепенно потухал, как вдруг, звонкий сигнал о том, что пришло сообщение, ворвался в уши. Парень не спеша навел курсор на значок конверта и открыл его.

          Ведьма: «Привет» - загорелось на мониторе включенного компьютера ярким зеленым шрифтом

          Джимми: «Доброе утро, любимая»

          Ведьма: «У меня плохие новости, тебе лучше присесть»

          Джимми: «Что случилось?» - парень немного испугался и приподнялся с кровати, ожидая ответа, в котором, как оказалось, было очень много мыслей и картин для «Иллюзория»

          Ведьма: «Я беременна»

          Джимми: «С чего ты взяла?» - реакция парня была неоднозначной, в голове крутились мысли, спутывая друг друга, сталкиваясь между собой, создавая непонятное ощущение грусти и радости

          Ведьма: «Я сегодня была у врача»

          Джимми: «Почему ты вообще решила к нему идти? Что происходит там у тебя?»

          Ведьма: «Вчера сделал тест. Не поверила. Сходила к врачу, оказалось, правда. Почему все так?»

          Джимми: «Ты не рада?» - парень не знал, как ему нужно реагировать на подобное, но в душе он светился от счастья, хотя и не понимал, насколько все сложно

          Ведьма: «А чему радоваться?»

          Джимми: «У нас будет ребенок, понимаешь? Маленькое, крохотное создание, которое будет топать ножками, улыбаться, называть нас родителями»

          Ведьма: «Ты сам еще ребенок! Ты вообще понимаешь, что это такое? У нас с тобой нет ни работы, ни квартиры, ничего! Какой ребенок?!»

          Джимми: «Это все придет со временем!»

          Ведьма: «С каким? Это столько проблем! Дома меня не примут! У тебя поселимся? С твоей сестрой?! Или что? Ты будешь содержать нас на одну зарплату? Снимать квартиру, работать? У тебя даже нет профессии! Почему ты не можешь понять?!»

          Глаза Джимми снова наливались слезами, он встал с кровати, накинул футболку и пошел на кухню, закурив на пути сигарету. Мысли мешались в кашу из воды и грязи. Философия Саманты проникала все глубже, словно хирургический скальпель, проникает в тело пациента. В ее словах был смысл. Джимми долго боролся с мыслями, но проиграл. Он вернулся к монитору и начал набирать сообщение.

          Джимми: «И что ты будешь делать?»

          Ведьма: «А ты угадай, герой. Я буду делать – круто подчеркнул»

          Джимми: «Я на нервах. Извини, мы. Что будем делать?»

          Ведьма: «Аборт»

          Джимми: «Ты уверена? Может, стоит еще подумать?»

          Ведьма: «Я уже все решила. Заодно, спросила у врача, сколько это стоит»

          Джимми: «И что он ответил?»

          Саманта назвала цену. А затем, сообщив о том, что хочет отдохнуть вышла из всемирной паутины. Джимми сидел на кровати, обдумывая каждое слово, произнесенное девушкой. Кэтрин дома уже не было, поэтому парень курил, не вставая с постели. Дым витал где-то под потолком, а размышлениями Джимми уходил все глубже внутрь своей души. Ему не было больно, обидно, что-то другое наполняло его, словно сосуд. Мысли тихо уходили из головы куда-то в сердце, возможно, прямо в душу, как вода, которую сливают из аквариума, оставляя в нем лишь мертвых рыб. Он медленно протянул руку под кровать и достал свой, покрывшийся пылью, дневник. Парень долго раздумывал о записях, пока не прислонил железный наконечник стержня к ровным полям тетради.

          «22 сентября 2011 года.

          Здравствуй. Ты, наверное, уже устал слушать мои проблемы, ведь я почти всегда только и жалуюсь тебе, но такова моя реальность. Скорее всего, именно поэтому я так часто прячусь в «Иллюзории». Там светло, уютно, знаешь, в нем очень много боли, она доводит до слез, но именно в ней я могу найти успокоение.

          Сегодняшний день начался просто ужасно. Этот ребенок, которого мы убьем, не является для меня болью, я не плачу, скорее он был своеобразной гарантией того, что мы навсегда останемся вместе с Самантой. Глупо. Эгоистично. А может, все к лучшему. Он внутри нее такой маленький и добрый. Я люблю детей. Почему? Это тяжелый вопрос.

          Дети – прекрасный элемент, потерянного общества. Вспомните свое детство. Прекрасно, ведь? Нас не волновали проблемы, не нужны были глупые бумажки, лишь часы свободы, годы веселья. Сейчас я смотрю на проходящих мимо меня детей, и внутри тела разливаются реки теплого жара. Почему? Я не знаю. В каждом ребенке я вижу сосуд для мечты. Они так наивны, не видели зла механизма социума, не думают о будущем, и их мышление, словно кубик Рубика, не собрано чьими-то грязными пальцами в однотонные грани. Каждый квадрат несет в себе новые идеи, мечты, грезы. Детство – самая великолепная пора жизни человека. Ребенок знает, что такое боль, но в его понимании – это лишь физика, горячо, холодно. Он не испробовал на вкус жадность, злость, ревность, зависть, все пороки, которых так много в человеческой душе. Их сердца бьют великолепные картины, рисунки. И знаешь, когда мимо меня проходит ребенок, топая своими ножками по асфальту, то в душе двоякое ощущение поражает меня, разбивая, как призрачный лед реки. С одной стороны, когда вижу их улыбки, смех, глазки, я не могу оставаться собой. Мой мир волнует меня еще больше, предавая веселья, счастья в мою душу. Но с другой точки обзора, моя душа, словно сосуд, наполняется грустью и ностальгией утраченных лет. Это время не вернуть, я никогда не стану снова маленьким. Мой «Иллюзорий» начинает рисовать картины прожитых лет, каждое мгновение, которое приносит с собой улыбку, а потом осознание, утонувшее в грусти.

          И знаешь, я не грущу, мне не больно, но почему-то в глубине своего мира, я слышу какой-то голос, который читает строки, словно стихи. Нет, это и есть рифмы. Больно. Но я не могу понять почему. Может потому что ребенок был бы гарантией, а может я и правда хотел, чтобы его маленькие ножки оставляли мокрые следы на полу нашей квартиры.

Наверное, нужно так было,

Чтобы кровь не заполняла виски,

Не обижайся на нас милый,

Прости, не суждено тебе было жить

Я не смог отговорить твою мать,

Да, наверное, и не хотел,

И извини что ты не увидишь март,

Извини что я плохой отец,

Вскоре, слезы наполнят глаза,

Такой отравленный здесь кислород

Я буду умирать, еле дыша,

А затем в одиночестве встречу восход.

Посмотрю монотонно на небо,

И тебе махаю рукой.

Знаешь, я до сих пор не верю,

Не рожденный, но такой родной

          Наверное, это больно. Мои мысли такие спутанные, что я уже не знаю, как писать мне. В тебе все мои переживания. Весь мой мир. Знаешь, этот голос в моей голове не проходит бесследно, он появляется снова и снова, раз за разом. Это все так сложно. Снова, ты впитаешь мои слезы. Я скоро вернусь, напишу какие-то строки. А сейчас мне нужно идти. Куда? Я не знаю. Пока».

          Джимми закрыл дневник. Усталое, выжатое тело, без эмоций и чувств упало на кровать. Так парень пролежал до самого вечера. Иногда, Кэтрин заходила в комнату, что-то кричала красивым голосом, даже не понимая, как тяжело Джимми в этот момент. Момент, в котором он остался один.

          Следующие пару недель все было иначе. Саманта отказывалась от любой финансовой помощи, уходила в себя, но парень ее понимал. Убийство не рожденного ребенка – что может быть хуже? Боль, сверлящая душу, перемешивалась в ее теле с агонией, которую приносили препараты, таблетки и уколы. Наверное, девушка находилась в аду, и отголоски этого ужаса сильными ударами вбивали в сердце Джимми огромные осколки стекла. Успокаивало лишь то, что через две недели все должно было завершиться. Физическая боль из тела Саманты уйдет, ну а душа, ей придется привыкнуть.

          Утро било по глазам яркими лучами солнца, которые врывались через тяжелые шторы в комнату Джимми.

          Ведьма: «Привет»

          Джимми: «Здравствуй, любимая»

          Ведьма: «Что делаешь? Как дела?»

          Джимми: «Нормально. Твои как? Сижу, курю, думаю. А ты?»

          Ведьма: «Переписываюсь, недавно проснулась. Животик уже не болит. Смогу сегодня прогуляться»

          Джимми: «С подругой?»

          Ведьма: «Нет. Вчера с парнем каким-то переписывалась, пригласил погулять. Вот вечером собираюсь сходить»

          Джимми: «Это шутка?»

          Ведьма: «Нет, конечно. Зачем мне шутить?»

          Джимми: «А ты не забыла, что мы вместе? Что происходит?»

          Ведьма: «Не забыла. Ничего. Неужели мне уже нельзя погулять с другими?!»

          Джимми: «Это парень, который хочет не только погулять! Ты не можешь туда пойти!»

          Ведьма: «И кто же мне запретит? Ты что ли?!»

          Джимми: «Да! Зачем ты так делаешь?! Хочешь, чтобы я ушел?!»

          Ведьма: «А ты уйдешь?»

          Вопрос – плаха. Именно в этот момент Джимми осознал весь ужас ситуации. Руки были готовы расцарапать чернилами безупречные листы «Иллюзория», но разум никак не мог покинуть коробку мыслей. Что-то сломалось внутри. Джимми медленно стучал по буквам пальцами, выбивая новое сообщение.

          Джимми: «Нет. Ты же это прекрасно знаешь!»

          Ведьма: «Ну, вот и помолчи. Наверное, ты никогда не поймешь, что мне нужна свобода. Я бы сама ушла, но пусть это будет последним твоим шансом что-нибудь осознать!»

          Джимми: «Да мне нечего осознавать! Ты поступаешь неправильно! Зачем ты это делаешь?!»

          Ведьма: «Что делаю?! Общаюсь с другими людьми?!»

          Джимми: «Ходишь на свидания! Ты думаешь, мне приятно сидеть здесь и сходить с ума?!»

          Ведьма: «Это твои проблемы! И не зли меня!»

          Джимми: «Класс. Хорошо. Сходи, погуляй, но знай, что я буду волноваться с каждой секундой, проведенной в одиночестве. Если тебя это устраивает, то иди»

          Ведьма: «Вполне»

          Джимми: «Счастливого вечера!»

          Ведьма: «До завтра»

          Джимми: «То есть ты не напишешь, как вернешься домой?!»

          Ведьма: «А зачем? Придумай себе новую правду»

          Джимми: «Не смей так делать! Ты не знаешь, что творишь!»

          Ведьма: «Пока. До завтра»

          Джимми: «Стой!»

          Парень долго выбивал буквы, но Саманта уже не отвечала, играя роль неприступной крепости, где мысли, как солдаты, штурмовали ее каменные стены, но так и умирали, незаметные серые и такие соленные, пропитанные слезами, что катились из глаз Джимми.

          «2 октября 2011 год.

          Любовь.

          Здравствуй, мой молчаливый кумир. И вот мы снова рядом, опять я в тебе. Знаешь, наверное, если не ты, то я бы давно пустил себе пулю в голову. Почему? Потому что эти голоса сводят меня с ума, Саманта стала холодной, ледяной. Почему? Я не знаю. Вечером она уйдет гулять с «другом», а я останусь в пустоте. И знаешь, что самое страшное? Эти голоса, которые сразу же нападут на меня. Я готов к битве, но проиграю! Они опять уложат меня на холодный кафель, заставят забыть обо всем, стараясь выплеснуть в меня философию. А есть ли вообще я? Но это не тот вопрос, который упадет на твои листы. Еще слишком рано.

          А что такое любовь?! Нет, не так. Зачем любовь? И это тоже неправильный вопрос. Любовь – игра. Я и раньше так думал, но не подозревал, что мой разум настолько прав. Игра для двоих. Так трепетно воссоздана в лучших традициях любого развлечения. Игра, где есть лишь один победитель. И так странно, что победитель тот, кто не почувствовал совершенства. Главный приз – чужая жизнь. Стоит одному из возлюбленных понять, что его чувства слабее оппонента, как игра заканчивается, даруя величайшую награду. Кто больше любит, тот и проиграл. Увы, горькая правда любви. Это, словно капкан, прекрасная ловушка для души.

          Проигравший чувствует красоту мира, ловит наслаждения в каждом движении, ударе сердца, маленьких точках судьбы. Великий дар – ощущать любовь в себе. И ты пытаешься проникнуть все глубже в бесконечность нежности, отстегивая ремни, которые удерживали твой разум в реальности мирских фобий. Так весело утопать в милых глазах, в любви, великой и прекрасной. Но в один момент страшно осознать, что клетка захлопнулась, изолировав тебя от свободы, к которой так стремилась душа. Твоя камера – человек. Можно выйти дальше? Да? Тогда это не было любовью! Не путайте ее! Любовь дарит свободу, чтобы забрать ее вновь! И сможешь ли ты вынести эти колкие удары?! Я? Нет. Остаться в заточении до амнистии. А будет ли она?! Вопрос, на который невозможно найти ответ. И все чувства к остальным, как редкие свидания заключенных, заканчиваются липкими касаниями ладоней через толстое стекло, а разговор по средствам пластиковой трубки и провода так и останется лишь имитацией живого общения. Ведь, твоя жизнь – человек. А этот человек – тюрьма. Добро пожаловать в ряды потерянных узников, тварь!

          А что получает победитель? Хм. Нет, он не испытывает больше тех великолепных чувств, что предлагает любовь, не переживает и не утопает в волнах превосходной красоты. Зато, он, словно кукловод, способен распоряжаться чужой жизнью, зная, что человек никогда не уйдет, потому что прикован стальными узами тех чувств, которые люди называют любовью. Знаете, люди так часто ищут бога, но благодаря мерзким чувствам, вы и сами становитесь им, рисуете судьбу падших. А любовь, как болезнь. И этот вирус в ваших скользких руках! Ты знаешь, что тебя будут ждать! Твоя свобода вырастает в разы! Ведь, теперь ты – король любви! Вы можете уйти, затем вернуться, зная, что ваш узник все так же в сырой камере ждет первых бликов солнечных лучей! И стоит победить ради этого! Цена – чужая жизнь. Награда – бог! И точка!

          А что бы сделал я, победив в игре любви?! Управлять чужой жизнью? Бред! Ты получил главный приз, чтобы так бездарно упустить его?! Хм. Награда должна быть величественной, показывая всем своим видом, что именно ты заслуживаешь ее! Тогда придумай идеал совершенства! И победив в этой игре, я бы заботился о жертве. Представьте, стать наставником другого человека, который без вопросов выполнит любую вашу команду. Разве не увлекательно? Но это не финал награды! Слишком глупо, безыдейно! Я бы создал идеал! Знаете, как в безумных компьютерных программах, которые так и не сумели настроить опытные рабочие, оставив множество недочетов и минусов, я исправлю систему, перешью ее органы, чтобы она кричала от счастья, радовала взгляды глупых мальчишек своим великолепием электронных частиц! Научить ее не ошибаться в выборе жизни, убрать ненужные компоненты, показать мягкий, красивый мир, чтобы очаровать воображение. Создать цветок такой красоты, что смертные склоняться перед ним! Смысл?! Зачем?! Чтобы бросить идеал в лапы мерзкого мира, наблюдая за тем, как похотливые умы пытаются его уничтожить, запачкать грязью потных лап! Момент, когда красота сразиться с мерзостью и злом! Наблюдать за этой битвой, поедая чувства, убив их в себе! Вечная борьба, которую описывали десятки бездарных писателей, развернется в границах одного города, одной жалкой планеты! К черту вселенский масштаб! Вы хотели зрелища?! Держите! Смотреть, как идеал с белоснежными крыльями лапают грязные руки, пачкая, оставляя следы выделений и похоти – величайшая награда любви, если ты победитель! Добро пожаловать!

          И есть ли шанс, что никто не проиграет в любви? Не будет вторых и первых мест? Возможно. Я не видел таких людей. И если они есть, то пусть сожмут свои ладони, чувствуя, как горячий ручей любви подменяет кровь в их организме, циркулируя в венах.

          Знаешь, ты стал для меня особенным. В тебе моя история. На каждой странице столько чувств и эмоций. Я бы сказал тебе про голоса, но еще слишком рано. У меня есть план, чтобы уничтожить их. Но, сейчас, не об этом. Ты вновь забираешь боль, но во мне ее слишком много.

Я вновь потерян где-то в орбите, все плен,

Все тлен...

И я готов тихо тлеть, как сигаретный дым,

Как никотиновый сон...

Словно мы, вновь, очистим планету, белый мел

Открой эти двери...глазами за горизонт

А в городе дождь...теплые вещи, черный зонт,

Словно выдох, словно щит

Уничтожит капли крови, что с неба поливают сотни

Пустых голов...

.

Мой беспокойный мир, мир моих фобий,

Мир моих снов...

Множество безликих улиц, людей, светофоров,

Как фарфор...

Разобьются на части эхом домов и вальса.

Пружинами механизма, что дарит нам запах асфальта,

Ласковых рук... Как путь циферблата не пульс

Бег этих стрелок оставят меня одного...

Грусть...

.

Среди серых тонов, среди кустов и сирени

Звуки сирены...

Песни мертвых сирен, приведут корабли на скалы

Лики живых...

Все так же улыбки оскалят осколками линз,

Среди песка...

С головы таскать, схватив ее за жабры

Что рисовали на руках...а эта зима была слишком жаркой,

И не оставив шансов взорваться, кутая струны в плед

Ветер играет на окнах, холодный след...

.

Едва простужен я, отражаюсь в мирных лужах,

Ужас...

На лицах детей, что так боялись цирка.

Жизнь - циркуль...

Бег циферблата, стрелками рваных минут по кругу,

Держи мою руку, и где твой друг?

Много любимых, так мало в душе перевязанных струн

Намокшие души искали приют... их снова прибьют снегом

Чужие небеса... тучами меланхолично сыграют на нервах

Прости....

Вздох, кровь, жизнь, сквозь тонкие стены вен… Душа.

          Еще один стих. Не знаю, почему именно он. Спасибо, что вновь выслушал мои жалобы. Я навсегда с тобой, даже, когда ты станешь пеплом. Прости. До скорой встречи».

          - Ну, и что? – пронеслось в голове Джимми – Она все еще хорошая? Ха. Ты меня удивляешь, Джимми

          - Зачем ты тут? – шепотом спросил парень, сжимая кулаки

          - Чтобы открыть тебе глаза на все, что творится вокруг. Разве ты не хочешь этого? Не желаешь прозреть, понять?

          - Что я должен понять?!

          - Я смогу быть с тобой всегда, она же уйдет! Где сейчас твоя любимая?! Спит с новым другом?! Да?!

          - Нет! Они просто гуляют!

          - Голые, по его дому – добавил меланхоличный голос – Ты веришь ей?

          - Ты вообще закрой свой рот! – второй голос сильно врезался в уши – И что это за план по избавлению от нас?!

          - Не скажу! – Джимми сильно зажал уши руками

          - Думаешь, я не знаю?! Тварь, я внутри твоей головы! Именно я синтезирую твои мысли, обрабатываю их, убираю ненужные детали! Я вижу весь твой план! Обратиться к профессионалам?!

          - Да – громко выкрикнул Джимми, сдерживая капли соленной влаги – Страшно?!

          Перед глазами парня замелькали картины, как похотливые руки ласкают тело Саманты, как сладкие стоны, подобно величественным птицам из огня и воды, вырываются из уст, сотрясая сжатый воздух. Боль пронзала каждую клеточку мозга, заставляя парня спускаться все ниже к полу. Глаза обволакивали слезы, закрывая обзор мельчайших деталей. Голоса сильно кричали, врываясь в каждый сантиметр запрограммированной души.

          - Хватит с него – пронесся тихий голос

          - Пусть подумает о своем поведении! Ты мне не указ! – громкий бас врывался в самую душу, замедляя биение сердца

          - Ты убьешь его

          - Убью?! Нет! Я не исполню твою мечту! Пошел вон! Я сделаю его сильнее! Что, Джимми, нравится?! Хочешь избавиться от меня?! Сказать врачам?! Я могу уничтожить тебя в любой момент! Да, и что ты сможешь сказать им?! Ведь, я не позволю тебе этого сделать! Поплачешься о детстве, жизни, но они не узнают правды! Хочешь сдохнуть прямо сейчас?!

          - Хватит! – Джимми сильно кричал, вцепившись зубами в подушку – Прошу, остановись!

          - Стоп! – выкрикнул меланхоличный голос – Довольно!

          Голоса в голове о чем-то спорили, пока парень, едва дойдя до туалета, вывернул рвотную массу в унитаз. Из глаз сочились слезы, картины мелькали все реже, позволяя Джимми вдыхать полной грудью. Где-то вдалеке слышались споры голосов. Казалось, они были готовы разорвать друг друга на куски, чтобы продолжить свое отвратительное шоу внутри головы Джимми. Стрелки циферблата крутились, словно время ускорилось вдвое. За окном было уже темно. Саманта все так же не отвечала на звонки, что вновь вызывало приступы картин, рвоты, волнения. Молодой человек боролся, как мог. Еще пара таблеток снотворного упали в открытую пасть, но, как и прежде, они не приносили должного эффекта.

          Джимми лежал на кровати, стараясь собрать в себе всю смелость, чтобы встать, подумать, но страх был велик. Каждое движение могло вновь призвать терзающие голоса, которые уничтожат все рамки дозволенного, соберут по кускам осколки мира и ворвутся в голову, чтобы остаться в ней навсегда. В ту ночь, Джимми так и не смог отправиться в мир грез. Мир, где нет конечной станции.

          Знаете, есть момент, когда ты просыпаешься. Сон перестает показывать тебе милые картины жизни, отпуская разум в полет среди холодных людей. И как часто мы стараемся ухватиться за огненный хвост иллюзорной реальности, которая так странно собирается в голове? И если вы нашли теплоту в сновидениях, то, что даст вам лживый и холодный мир? Как вернуться назад? Утро – начальная точка, ядерный взрыв, который уничтожает прошлое, заставляя тебя вновь искать ходы. И если реальность Джимми – мир, то Саманта – самый теплый сон. С каждым днем молодой человек чувствовал все больше холода от ее сердца, которое, видимо, устало биться в конвульсиях любви. Голоса в голове становились все сильнее, обретая власть над подсознанием парня. Теперь они – сладкие песни Сирен, уводящие корабли жизненных позиций на прибрежные скалы, чтобы разбить, уничтожив навсегда легкую вуаль добра.

          Парень бежал от всех этих проблем, что сыпались снежным комом на голову, сбивая ее. Он просто лежал на кровати, словно заживо погребенный, ловил губами едкий вкус дыма, а из глаз тихо сочились слезы после недавней ссоры с Самантой. Девушка довольно быстро адаптировалась у подруги, обзавелась друзьями, которые, в разуме Джимми, превращались в потенциальных похотливых тварей. Они часто ругались на этой почве. Скандалы с каждым днем становились все сильнее, угнетая состояние любви, которая уже готова была умереть под тяжестью постоянных ссор. На этот раз воображение Джимми, уже без разрешения, направляло парня в «Иллюзорий», расклеивая иллюстрации новой картины.

          Двухэтажный дом одиноко стоял под едкими каплями дождя. Свет в больших окнах уже давно погас, и, лишь изредка, яркие вспышки молнии освещали красные кирпичи. Старая металлическая ограда тоскливо скрипела, словно звала на помощь мимолетных прохожих, которые, укрыв голову газетой, бежали по своим серым гнездам.

          Тяжелые шаги послышались на лестнице. Все те же перчатки, туфли и очки. В руке был зажат небольшой черный чемоданчик. Джимми, спустившись вниз, отворил дверь подвала, из которого тускло мигал свет. Еще пару шагов, и ноги парня коснулись твердой ровной поверхности. Вокруг на столах, тумбах, стульях находились маленькие восковые свечи, почти угаснувшие под давлением дыхания парня. Он положил чемодан на свободное место стола и развернулся лицом к центру комнаты.

          В самой середине подвала, в том месте, куда в основном попадали блики свечей, находилась девушка тридцати лет. Короткая юбка покрывала бедра, белая блузка обездвижено находилась на теле, скрывая довольно пышную грудь. Прекрасные ножки были обтянуты нейлоновыми чулками, в которых виднелись разрезы и пропаленные сигаретой дырочки. Руки девушки находились вверху, запястья сжимали яркие металлические наручники, от них шла цепь, закрепленная за крюк, ввинченный в потолок подвала. Девушка могла едва касаться пола носочками. На голове был одет тряпичный мешок, который Джимми поспешил сорвать. Ткань упала на пол, освободив белые волосы, дав им еще немного воздуха. Девушка лишь громко мычала, так как ее рот был заклеен прозрачным скотчем, через который виднелись следы красной помады. Увидев молодого человека, из глаз незнакомки потекли слезы, размазывая нанесенную черную туш.

          - Скучала? – в полголоса произнес Джимми – Ты не рада меня видеть?

          Девушка лишь издавала какие-то непонятные звуки. Молодой человек, находясь перед ней, широко улыбался, поглаживая ее щеку. Он что-то приговаривал, опуская руки все ниже, пока не коснулся блузки. Резким движением Джимми сорвал ткань, и она упала вниз, обнажив прекрасное тело милой девушки. Парень ходил кругами мимо жертвы, молча разглядывая ее со всех сторон, в его глазах было нечто большее, чем просто наслаждение или жажда. Подойдя к чемодану, Джимми ввел пароль, открыл верхнюю крышку, и вот уже в его руках засветились предметы. В правой ладони, зажатый четырьмя пальцами, отсвечивал хирургический скальпель. В левой же руке находился белый квадратик, по своему строению напоминавший соль или сахар. Молодой человек вновь приблизился к жертве.

          Знаешь – начал парень – Люди всегда задаются вопросом, что сильнее? Добро? Зло? Нас с самого детства приучают к первому варианту. Все эти сказки, фильмы, в которых лишь счастливое окончание. Но разве зло так плохо? Неужели оно не имеет право на существование? Тебе не кажется, что, если бы мир был хоть каплю злей, то жизнь насыщалась совсем другим цветом? – парень продолжал перебирать пальцами по острию скальпеля – А эти слова. Фразы тупых людей, что добро всегда разъедает зло. Капля добра, брошенная в стакан со злом, всегда победит? А если мы попробуем наоборот? Ты. Такая красивая, хорошая мать, любящая жена. По их словам, ты должна уничтожить меня, если только капля зла не разъест все добро в тебе. Проверим? – Джимми очень гнусно заулыбался

          Парень легким движением руки прислонил скальпель к голому торсу девушки. Царапая тело, он вел его вверх до плеча. На минуту молодой человек застыл, словно вкручивая скальпель в тело жертвы. Маленький, но глубокий разрез, будто кистью, Джимми рисовал на плече девушки, причиняя ей неимоверную боль. Кожа открывалась, показывая все прелести связок и крови, мясо отслоилось от оболочки, болтаясь, словно его швыряли ветром. После того, как разрез был готов, парень отпустил скальпель пальцами, и тот со звонким криком рухнул об пол. Сжимая в руке белый квадрат, он вел его кончиком по телу милой девушки, улыбаясь, наслаждаясь каждым сантиметром. Как только он приблизился к ране, сильно сжал пальцами предмет, который начал рассыпаться маленькими кристаллами, утопая в крови, погружаясь все глубже в разрезе. Девушка сильно кричала, но ее вопли сдерживал скотч, обволакивающий ротик. Джимми наслаждался каждым мгновением причиняемой им боли. Крики незнакомки лишь подливали масла в огонь, наращивая гнев парня. Сильные хлопки ладонью по щекам, которые наносил молодой человек, придавали ему жестокости, уверенности, смеха. Он был владельцем этой гнилой души.

          Еще долго парень измывался над своей жертвой, то ломал пальцы, то сдирал ногти с прекрасных, милых рук. Кровь капала из каждой раны, образовывая большую лужу, по которой топтался Джимми, оставляя следы своих черных туфель. Он снова чувствовал себя хозяином чужих жизней. Девушка же была уже измождена, ей, как никогда раньше, хотелось быстрой, идеальной смерти. В течении двух часов ее тело били, прожигали, резали. Все это вновь трансформировалось в дрожь наслаждения, в которой утопал Джимми. Сигаретный дым въедался ей в глаза, вернее под веки, проникал в нос, нанося еще больше боли и вреда. После двух часов, Джимми, наконец-то, достал последние предметы из черного чемоданчика. В его руках находились целлофановый пакет и рулон скотча.

         - Я уверен, что в тебе не осталось ни капельки добра. Зло в чистом виде, в разы сильней вашей радости. Оно разъело тебя, разорвало твою душу на куски. Ты меня сейчас ненавидишь. Зло дарит нам свободу, а значит, мой эксперимент не так уж и плох – Джимми затушил сигарету о кровоточащее тело дамы – Но, так же как и добро, оно исчезает лишь тогда, когда чаша, в которую излито зло, разбивается вдребезги – Джимми улыбнулся, поцеловав девушку в щеку – Прощай. Запомни навсегда мой подарок, ведь я открыл тебе глаза.

          В одно мгновение целлофановый пакет оказался на голове девушки, перемотанный скотчем в области шеи. Дама глубоко дышала, пытаясь хоть как-то избежать смерти, но это уже невозможно. Джимми снова произнес: «Прощай».

          Парень вновь уходил, оставляя за спиной умирающее тело. Он так же насвистывал мелодию, рисуя красными красками отпечатки туфлей, которые, уже на улице, смывал дождь. Лишь каплями он разъедал большие кровавые разметены.

          Джимми открыл глаза, он не мог поверить, осознать картину, которую придумал его «Иллюзорий». Страх.

          Пока Джимми записывал в дневник новые картины, перебирая пальцами страницы, размазывая по ним чернильные строки, на экране монитора светились знакомые его сердцу буквы.

          Ведьма: «Привет, что случилось?»

          Джимми: «Здравствуй, любовь моя. Да дома снова проблемы. А как ты догадалась, что у меня возникли трудности?»

          Ведьма: «Я тебе послала пару сообщений на телефон, а ты оставил их без ответа, негодяй. А когда это происходит, то, значит, ты отрешен от этого мира»

          Джимми: «Шерлок Холмс?»

          Ведьма: «Не остри мне тут. Рассказывай, что стряслось?»

          Джимми: «Да все то же, малыш. Они меня так достали. Кэтрин постоянно кричит, но если я не могу найти работу, что мне делать? Я устал уже жить тут! Я так хочу к тебе. Каждый день мечтаю об этом»

          Ведьма: «Успокойся. Не плачь. Я всегда буду рядом с тобой. Ты ведь мне веришь? Мы вместе, а скоро будем жить под одной крышей, если ты, конечно, не будешь меня доставать, волшебник мой»

          Джимми: «Не буду. Не волнуйся. Конечно, верю. Я люблю тебя, сладкая»

          Ведьма: «Уже довольно поздно. Мне нужно ложиться спать. Обещай, что не будешь переживать по этому поводу, глупенький»

          Джимми: «Не могу я тебе этого обещать»

          Ведьма: «Ну, тогда и не получишь поцелуй»

          Джимми: «Обещаю»

          Ведьма: «Как же тобой легко манипулировать. Шутка. Самых великолепных и сладких сновидений, малыш. Я люблю тебя. Целую крепко, крепко, прямо в губки. Спи спокойно, и пусть тебе приснятся самые восхитительные сны»

          Джимми:

«Самых сладких снов тебе,

Пусть приснится  о чем мечтаешь

Мягкий, теплый лунный свет,

И ты в нем медленно растаешь

Наполнишь тот мир красотой,

Подаришь птицам счастье,

Напоишь землю чистой водой,

Из души прочь все ненастья

Ты прекрасна слишком для них

Бутоны поникнут к земле,

Будут утопать в мечтах на миг

Что красотой приблизятся к тебе

Но это обман, с тобой не сравнимы

С твоими глазами, движением губ

Даже в небе ангелочки застыли

За руки держась, создали круг

А ты там стоишь, смотришь на море,

Все так спокойно, блаженно.

В этом мире нет больше горя,

Самых сладких снов и волшебных

          Вот так тебе, самых прекрасных сновидений, любовь моя. Целую. До завтра»

          Ведьма: «Ого. Спасибо огромное, так приятно. А теперь ложись на бочок и засыпай. До завтрашнего дня»

          Джимми, что вошло уже в привычку, откинулся на кровати, закрыл глаза, и, вновь, отправился в свой выдуманный мир, где всегда так тепло и великолепно. Но в этот раз, там не было насилия и крови, лишь тепло, идеальная мечта обрисовывалась новыми красками, вернее дополнялась созданными образами, которые откладывались глубоко в душе.

          И снова тот бар, но в этот раз, Джимми, минуя дома, подходил к нему. Органы заведения были уже созданы, оставалось лишь только обтянуть кожей его мечту, чтобы вдохнуть в нее жизнь. Добрые рождественские песни вливались в его уши, создавая непонятную ностальгическую грусть, чувство праздника, но только своеобразное. Для Джимми не было праздником то, что понимают под этим словом большинство планеты. Не было радости, смеха. Вернее они присутствовали, но, словно лужи, разбавленные цветами бензина, мешались с испарениями грусти. Это все создавало великолепной красоты атмосферу в душе «мертвого» человека. Машины замедляли свой темп, и бестолковые люди, спешащие на работу, сбавляли шаг, словно танцуя в белоснежном снегопаде эмоций. Снег усиливался, и уже слегка просматривающаяся табличка бара, приближалась к глазам парня. Через замерзшие окна не было видно ничего, что могло происходить внутри помещения, но Джимми знал, небольшая кучка людей ждет появления на сцене образа, вечного и прекрасного. Парень остановился перед дверью, дотягивая серый дым сигареты. Белые листы лежали в черном пакете, поджидая света неоновой тусклой лампы. Красные буквы на таблички сообщали название заведения, но как ни странно, парень никак не мог их прочитать. Постояв перед дверью минут пять, Джимми глубоко вздохнул, открыл дверь бара, через которую холодные потоки ветра обласкали лица и руки сидевших внутри. Дверь громко хлопнула, и Джимми уверенными шагами прошел к сцене.

          Парень открыл глаза. Руками в темноте он нащупал выключатель и зажег свет в комнате. Сев за стол, парень открыл дневник и начал что-то записывать. Джимми изливал в эту тетрадь свою душу, ту идеальную мечту, что он выдумал. Дополняя все пробелы и эпизоды, он невольно погружался в свой мир снова и снова, находя в нем одно и то же превосходство. Джимми еще долго шуршал листами, царапая их острым наконечником шариковой ручки.

          Мечта, пропитанная меланхолией, была полностью готова, каждый ее эскиз говорил о том, что все в том мире имеет свою ценность, каждое воспоминание, каждая сыгранная роль. Такая легкость окутала тело, словно вот уже не много и оно отправится в необычный полет в мир снов. Так легко парень не чувствовал себя очень долго. Словно одна часть собралась в его душе, вся эта история превратилась в одну картину из сотни осколков, которые были разбросаны, словно мусор по грязной улице, и теперь красовалась мило на стене «Иллюзория».  Джимми уснул очень быстро, что казалось таким странным, ведь уже несколько лет, он не мог так мгновенно переходить из мира реальности в липкий и вязкий мир Морфея. Быть может, законченная картина в его надуманной вселенной повлияла на этот эпизод.

          На лице парня сияла улыбка, а в голове был покой. Даже тот голос, который в последнее время так часто приходил в грязный разум Джимми, сегодня молчал, не издавая ни единого звука. Кто бы мог подумать, что этот день станет чуть ли не самым последним в хороших воспоминаниях парня? Наверное, лишь тот, кто сидел внутри его головы долгие годы, ожидая мгновения, когда он сможет выйти на свободу.

          Джимми перебирал кольцо на пальце, прокручивая его вокруг, слегка царапая нежную кожу. Солнце скатилось за горизонт. Очередной вечер, где люди ищут покоя, спешат к своим семьям. А куда спешить человеку, которого ненавидят родственники, презирает чертов мир? За грань жизни. Туда, где солнце уже не встает с рассветом, где реальность – это тонкие стены смерти, а ее липкие объятия, как самая нежная вуаль, воссозданная из шелка и любви, обнимают твою душу, отправляя ее в потерянный мир искусства.

          В комнате было темно. Электрические приборы уже давно улеглись спать. С комнаты Кэтрин раздавалась какая-то музыка. Она снова работала над новым проектом. Девушка всегда включала мелодии, когда старалась побыть одна.

          - И чего ты сидишь один в темноте? – меланхоличный голос разрезал вакуум внутри головы Джимми – Что-то случилось?

          - Нет – сухо ответил Джимми – А что?

          Парень говорил так, словно уже давно привык к этим голосам внутри своей головы. Знаете, будто он разговаривал с настоящими людьми, но их не было перед глазами.  Да и зачем людям глаза? Они так ненасытны в красоте, стараясь заметить ее везде. Глупцы. Настоящее искусство глубоко внутри вашей души!

          - А где Саманта? Что-то я не видел ее сегодня

          - С другом, наверное. Она писала утром, что вечером пойдет гулять. Вот, сижу, жду ее. Знаешь, она все чаще говорит, чтобы я сходил в больницу, но не знает о вас

          - Обо мне. Сейчас-то я один. Знаешь, ты уверен, что она с ним просто дружит? Вспомни Челси. Ты забыл, как нам было больно?

          - Я тогда чуть не убил себя

          - Не ты – тихо прошептал грустный голос – Значит, ты вновь хочешь прочувствовать ту боль? Может, проще покончить со всем этим. Не молчи, у нас мало время

          - Она не изменит!

          - Ха – раздался грубый смех – Общаетесь без меня?! Не изменит?! Джимми, доверься мне! Позвони ей! Поставь точку! Что тебе говорил этот ублюдок?! Напоминал про боль?! Ведь, именно он хотел убить тебя тогда! Тогда, с Челси! И я тоже не в восторге от твоей любви к Саманте, но, когда ее не станет, я хочу чтобы ты пришел ко мне! Я научу тебя причинять боль, а не получать ее!

          - Не дави на него

          - Заткнись!

          Голоса вновь начали спорить внутри головы. Боль пробивала тело. Джимми глубоко дышал, но видел перед глазами сцены измен. Кое-как, сквозь слезы и приступы рвоты, молодой человек схватил телефон, который уныло лежал на краю кровати.

          - Я позвоню ей! – сквозь зубы прошипел Джимми

          - Нет!

          - Ты не посмеешь! Хочешь вновь проверить нас на прочность?! Тебе мало уроков?! Так знай, мы можем сделать твою боль сильнее!

          - Но не я – тихо прошептал грустный голос

          - Заткнись!

          Телефон трясся в ручонках парня. Непонятные крики слышались в голове. С каждой секундой лишь увеличивая свой баритон, словно два голоса спорили между собой. В трубке слышались лишь гудки, позволяя воображению Джимми рисовать Саманту в постели с другими мужчинами, их касания, поцелуи, стоны сводили парня с ума. Эти картины менялись одна за другой, и молодой человек не мог унять их в своей уставшей голове. Наконец-то гудки плавно перетекли в голос на другом конце аппарата.

          - И что ты названиваешь?! – грубый голос Саманты ворвался в уши парня – Что ты хочешь?! Занята я сейчас!

          - И чем же ты занята в половине десятого вечера?! Гуляешь со своим другом?! Круто, что вы еще вместе делаете?!

          - Да ты достал меня уже! Любовью занимаемся! Доволен?! Что ты еще хочешь от меня?! Мне некогда с тобой говорить! – дальше разговор разбавили тихие гудки, которые со всей силы въедались прямо в сердце, разрезая его маленькими шипами и нотками иллюзий.

          Джимми быстрыми шагами пересек коридор, на его глазах вновь блестели слезы. Темную комнату освещал лишь блеклый цвет монитора. Секунды – предатели, словно издеваясь над сорванным разумом парня, тянулись так медленно, что каждое движение стрелки часов отражалось в зрачках. В разуме все так же плыли картины, как чьи-то руки ласкают невинное тело девушки, а она задыхается в наслаждении и эйфории плотских желаний. Джимми не мог остановить эти кадры, что наводило еще больше ужаса в его, и без того очень шаткое, воображение. Сигаретный дым все так же уходил под потолок, вырисовывая эпизоды и картины из жизни. Вдруг, монитор замигал, и большими буквами высвечивалось давно знакомое имя, Ведьма:

          Ведьма: «И что за концерты ты опять устраиваешь?»

          Джимми не мог рассказать ей всю правду, ведь кому нужен психопат? Поэтому приходилось лепить оправдания, которые еще больше злили Саманту, с каждой буквой приводя ее в ярость. Она поняла бы парня, наверное. Но кто бы из вас рискнул написать любимому, человеку без которого вы не протяните и дня, такую правду, способную уничтожить все светлое, что копилось все эти годы?

          Джимми: «Никаких концертов! Ты где-то ходишь с как бы «другом», и я даже не знаю, что вы с ним делаете! Думаешь это приятно?»

          Ведьма: «Я тебе сказала, что мы делаем! Ты со своей ревностью убиваешь во мне все! Зачем ты это делаешь?»

          На этот вопрос Джимми не спешил отвечать. Быть может, ответа просто не было. Парень сам не знал, почему он говорит все это. Словно одна его часть верила в любовь, отдавалась полностью доверию, но вторая рисовала эти картины, пытаясь прогнать самого близкого и доброго человека, который приносил в мир Джимми хоть немного тепла.

          Джимми: «Я просто не хочу потерять тебя!»

          Ведьма: «Так ты потеряешь меня еще быстрее, понимаешь?»

          Джимми: «То есть я тебя все равно потеряю?»

          Ведьма: « Да ты сводишь меня с ума! Ты вообще не адекватный что ли?! Хватит перекрывать мне кислород! Ты видишь везде свои измены! Ты понимаешь, что мне нужны друзья? У меня в этом городе их вообще никогда не было! Вот появился хороший человек, что ты еще хочешь?! Почему ты себя так ведешь?! Ты мне каждый раз говорил, что ты изменился. Где?! Где, мать твою?! Хватит ко мне приставать! Сходи к врачу! Может он тебе вправит мозги! Ты никогда меня не слушаешь, делаешь по-своему! Потом приходишь и жалуешься на сны, на то, что ты такой бедный, не любят  тебя! Я просила сходить к врачу! Ты сходил?! Нет! Все. Вывел из себя! Я спать! Не трогай меня сегодня больше!»

          Джимми: «И что ты сейчас будешь делать?!»

          Ведьма: «Спать я буду! Сладких снов! Все настроение к чертям! Спасибо большое, за твою поддержку!»

          Джимми: «Прости меня, самых замечательных сновидений!»

          Парень еще долго писал, но вскоре Саманта отключилась, и ее значок замигал красным светом. Джимми молотил кулаками по подушке, вгрызаясь в нее зубами. Крики в голове наполнялись гневом, словно кто-то громко спорил, что сводило парня с ума. Мозг раскалывался на части, а голоса становились все сильнее, заглушая отрывки музыки, слов. Джимми всего скрутило в непонятной позе эмбриона, поджав колени, он пытался остановить поток баритона, но это не удавалось. Глаза закрывались, и вот уже новая картина виднелась на бескрайнем горизонте «Иллюзория».

          Его мечта, вскормленная на фильмах о серийных убийцах, маньяках, и прочих жутких и аморальных элементов общества, была почти закончена. Присутствовало все. Начало, середина, обстановка, описание костюма, жертвы, ударов ножом. Оставалась лишь одна, небольшая, но очень важная деталь. Завершающий штрих.

          Парень вновь переживал все с самого начала, но было отличие. Он, казалось бы, уже не управлял своими действиями внутри фантазии, словно кто-то другой невидимой рукой, как куклу марионетку, таскал тело Джимми по парковке, вырисовывая в его фантазии то, о чем парень сам бы никогда не подумал.

          Когда тело жертвы упало, а Джимми нагнулся посмотреть в ее лицо, парня словно ударил ток, принося боль, страх. Ведь вместо незнакомой девушки на белоснежном снегу лежала Саманта. Джимми чуть было шарахнулся в сторону, но смог удержаться на ногах. Парень мгновенно сбросил с себя перчатки, которые были полностью пропитаны кровью. Из-под  тела девушки виднелась багровая лужа крови, которая поминутно увеличивалась в своих размерах. Джимми судорожно расстегивал ее куртку, ненависть и жалость смешались в один огромный океан, пытаясь взять вверх над своим соперником. Эта борьба вылилась в своеобразное безразличие к ситуации.

          Джимми положил холодную ладонь на щеку Саманты, поглаживая ее. Парень долго, склонив голову, всматривался в лицо девушки. С его глаз текли слезы, которые падали на снег, и тут же превращались в ледяные капли и узоры. Он долго что-то шептал о любви, чувствах, сердцах. Все это напоминало безумство, словно Джимми уже сошел с ума.

          Лицо Саманты выглядело очень милым, умиротворенным. Лунный свет поблескивал в глазах, через которые медленно, но уверенно уходила вся жизнь. Они, словно тускнели, боролись, хватаясь за каждый сантиметр пульса, но, увы, все уже было решено. Редкий кашель вырывался с губ, выплескивая багровую кровь, которая растекалась по устам, затем переходила на щеки маленькими ручейками, и падала на снег, застывая прекрасным каплями. Девушка пыталась что-то сказать, но лишь выдавала непонятные звуки. Тело дрожало, а ладонь, словно гладя, скользила по снегу. Джимми сжал в пальцах руку Саманты.

          - Тише, малыш. Скоро все закончится – говорил парень, будто издеваясь над своей возлюбленной – Прости меня, зато теперь ты навсегда будешь моей. Не причинишь мне боли своим уходом, понимаешь? Я боролся, но жажда крови оказалась намного сильнее.

          Джимми добрыми и удивленными глазками смотрел на лицо девушки. Ее губы сильно дрожали.

          - Я знаю, ты боишься, но не стоит. Ты переходишь в новый, лучший мир. А я подарю тебе поцелуй.

          После этих слов, Джимми не спеша опустил голову, все сильнее сжимая ладонь Саманты в своей руке. Их уста коснулись. Парень ощущал горячую кровь, вкус багровой жидкости на своих губах, такой липкой и сладкой. Поцелуй длился не очень много времени, но для Джимми эти секунды были вечностью. Парень отвел голову, на его губах блестели капли крови. Глаза Саманты, уставшие бороться, окончательно выплюнули жизнь. Теперь лишь неподвижные зрачки были направлены вверх. Джимми провел ладонью по лицу девушки, закрыв ее тяжелые веки, встал с колен, обтряхнул снег. Забрав перчатки и нож, которые валялись в луже крови, он закурил сигарету и, насвистывая какую-то грустную мелодию, маленькими шагами отправился прочь, оставляя кровавые следы на снегу.

          Джимми открыл глаза, он находился в ужасе от увиденного, нарисованного, казалось бы, им же самим, в своем воображении. Страх охватывал каждую клеточку тела, словно убивая всю грусть, ненависть. Он не мог поверить, что только что стал свидетелем расправы. Парень еще не подозревал, как часто он будет возвращаться в этот эпизод, превращая его в идеальную мечту. Самое страшное было то, что ведь сам Джимми не смог контролировать этот рисунок в своей голове, но парень не обратил на этот аспект должного внимания. Лишь вновь, поднявшись с кровати, он включил свет, достал дневник и ручку и записал все то, что увидел на той парковке.

          Стоя напротив зеркала в ванне, затягиваясь ядовитым серым дымом, Джимми выжидал момент, когда появиться та грань, отделяющая его от касты нормальных людей. Он медленно начал диалог:

           - Может, мне и правда нужна помощь профессионалов? – монотонным, но очень пронзительным тоном, произнес парень

           - Я не знаю. Скорее всего, если ты, конечно, не хочешь потерять то, что является самым великолепным и светлым в твоей мерзкой жизни – сам же парень отвечал на вопрос, заданный сухими губами

          - Почему моя жизнь мерзкая?

          - Посмотри вокруг. Саманта, словно спасательный круг, не станет ее, ты не будешь продлеваться

          - Так я не могу понять, мне нужно к доктору или нет?! – парень заметно нервничал, потому что уже вторая сигарета превратилась в пепел, оставляя черный налет на белом кафеле – Я не знаю, что мне делать дальше!

          - Сходи в больницу, запишись на прием. Ты должен узнать, что твориться в твоей голове. Или нет? Не стоит делать этого! Ведь тебе и сейчас не плохо! Просто нужно впустить в себя ненависть, ведь будет лучше – Джимми, словно противоречил себе же, выдавливая из потухшего голоса максимум слов

          - Заткнись! И дай мне правильный ответ! – тут парень очень сильно ужаснулся, и быстрыми шагами покинул ванну, стараясь на своем пути не заглядывать в зеркала, в которых просматривались его глаза, наполненные ужасом – Заткнись!

          Джимми снова упал на кровать. Голоса в голове не прослушивались, лишь легкость, от ощущения завершенной мечты, какой бы она ни была. Теперь он полностью мог сконцентрироваться на своих мыслях. « И зачем мне все это? Надо срочно идти к врачу. Пропишет таблеток, все будет нормально. Я в этом уверен. Решено. Ради нее. Ведь, за свою любовь нужно бороться» - думал Джимми, лежа в постели.

          - Я уничтожу вас! – выдавил Джимми

          - Как, слабак?!

          - Я завтра отправлюсь в больницу! И поверь, вы сдохните! Я расскажу все, что происходит в моей голове!

          - Ты смешон, Джимми!

          - Нет! Посмотрим, кто будет смеяться, когда мне помогут!

          - Конечно, тогда попробуй теперь уснуть. И помни, ублюдок, я буду где-то рядом в твоем сне. Ха! Бойся закрыть глаза!

          - Не слушай его, Джимми.

          - Хватит! – выдавил парень, сквозь слезы, которые лились из глаз – Прошу, хватит!

          Парень еще долго мял подушку, пытался бороться с голосами внутри головы. Они всегда причиняли ему боль. Но, как победить то, что ты не можешь увидеть? Ты даже не способен вонзить нож в их тела. Чтобы выиграть войну, надо жертвовать самым дорогим, что есть у вас. Но способны ли люди к таким изменениям? Где та жизнь, что обещали нам блики солнца? Джимми так и не смог уснуть в ту холодную осеннюю ночь.

Глава 12. «Внутри палат».

         Утром следующего дня на экране телефона виднелось несколько сообщений. Одно из них пришло со знакомого номера Саманты.

          «Привет. Послушай, ты меня вывел вчера. Знаешь, ты вчера наговорил мне много глупостей. Меня бесит такое отношение. Я знаю, что ты будешь просить прощение, поэтому, чтобы избавить тебя от ненужных фраз, я решила простить тебя. Только запомни. Это последний раз. Если подобное повториться, то мы с тобой распрощаемся. Надеюсь, ты это понимаешь».

          Джимми читал сообщения, стоя у кабинета психолога в местной больнице. Парень не смог уснуть, поэтому синяки под его глазами сочно наливались фиолетовым цветом. Веки медленно опускались, стараясь притянуть парня в мир сновидений, но молодой человек все же боролся с их нападками. Очередь становилась все меньше, а сердце Джимми бешено стучало с каждым метром пути до кабинета. Казалось, еще совсем немного, и он вывернет свои тайны на стол очередного советчика в белом халате.

          - Здравствуйте. Можно? – спросил Джимми, приоткрыв дверь в кабинет

          - Да. Заходите

          Парень не спеша прошел к столу и сел на стул, стоящий около него. Пожилой мужчина, в больших очках и белом халате, монотонно заполнял какие-то бумаги, что-то твердя себе под нос. Вскоре, он обратил свое внимание на Джимми.

          - Приступим – произнес доктор – Что Вас беспокоит, молодой человек?

          - Я даже не знаю – тихо произнес Джимми, направив взгляд в пол – Понимаете, я не могу вот так сидеть и разглагольствовать о своих проблемах. Не люблю показывать чувства на публике.

          - А что, если я буду задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать? Согласен?

          - Пожалуй, это мне подходит. Приступим?

          - Расскажи о своей жизни. Хотя бы немного

          - Обычая жизнь. Живу с сестрой, старшей. Много товарищей, хотя очень мало друзей. И то никто из них меня не знает. Не привык разговаривать о своих проблемах

          - А где твои родители?

          - Мать в постоянных разъездах, а отец бросил нас, когда мне еще было три года от роду

          - Ты держишь на него обиду? Злобу?

          - Нет. Мне давно уже плевать на жизнь этого человека

          - Ясно – доктор что-то записывал в свой блокнот – У тебя есть образование?

          - Да. Школа. Я еще учился в колледже, но меня выгнали. Можно сказать, что я этого хотел, поэтому не сильно и сопротивлялся

          - Почему ты желал этого?

          - Не знаю. Я ненавидел все там, а с коллективом с детства не дружу. Наверное, не понимаю их шуток, не разделяю интересов. Мне не нужны клубы, шумные компании, на мой взгляд лучше быть одиноким, чем пропадать в барах и ресторанах с вечера и до утра

          - Ты где-нибудь работал?

          - Не говорите, пожалуйста, слово «работа», я предпочитаю «трудился»

          - Почему же?

          - Труд – благородное дело, а работа в свою очередь – лишь вытекающее из слова «раб». Думаю, никому не по душе быть рабом, усеивая свое тело порезами от рассекающих ударов плетью

          - Ты умен. Хорошо. Где ты трудился?

          - В магазине спортивных товаров. Вскоре, был уволен. Но и тут я не особо этому сопротивлялся

          - Коллектив?

          - Нет. Нечто другое. Люди в целом

          - Что с ними не так?

          - Все. Глупые бродят туда-сюда, выбирая ненужные товары. Бесят, заставляя ненавидеть себя. Мне было очень сложно трудиться. Меня постоянно трясло, выдавая, будто ударами в мозг, литры ненависти. Мне нужно место, где нет людей или минимум контакта с ними

          - Ты так сильно любишь одиночество?

          - Да

          - А что в нем такого особенного?

          - Я постараюсь объяснить, хоть это и очень сложно. Одиночество – прекрасное чувство. Словно полет в неизведанный мир фантазий и грез. Погружаясь все глубже, ты начинаешь безумно любить это чувство, а оно отвечает взаимностью. Будто тысячи деталей выстраиваются в одну цепочку взаимосвязанных картин, наполняя мир великолепными и необъятными просторами.  Словно вселенная и ты остались только наедине с, уже потухающей, свечой. Больше нет ничего земного, только открытый космос с мириадами звезд, которые так прекрасно блестят в темноте ночного неба. Одиночество – смерть. Словно тело больше не дышит, оно лишь материя в плоскости неприкасаемых идей и звуков, грез и фантазий, слов и жестов. Грань фантастики и реальности, смешивающихся в одном прозрачном стакане, наполненном до краев невероятными разноцветными радугами тепла и холода. Одиночество – противоположность реального мира. Именно в этом состоянии, ты можешь придумать себе свою непревзойденную жизнь. Одиночество – самый прекрасный кусочек земли в огромном океане потерянных эмоций.  Многие люди пишут, говорят мне: «Я так одинок, поговори со мной». Знаете, маленькая часть моего «Я» начинает ненавидеть их. Они не понимают, что такое одиночество, путая прекрасное чувство с обычной меланхолией и грустью. Истинное одиночество никогда не отпустит к людям, пока само не захочет этого. Да и человек не сможет уйти из нарисованного мира силуэтов и теней.  Одиночество – самый невероятный и сильный наркотик нашего с вами мира. Я влюблен в это чувство. Одиночество – есть жизнь.

          - Интересно – доктор продолжал что-то писать в свой блокнот – Часто ли ты плачешь?

          - Да

          - Почему?

          - По разным причинам. Непонимания меня всем этим мертвым миром

          - Были ли у тебя суицидальные мысли?

          - Возникали много раз. С каждым разом становясь острее тех чувств, которые были до какого-либо момента

          - Хм. Помнишь какие-нибудь сцены из детства? Именно яркие?

          - В моей памяти хранится многое. Я помню, что со мной было до трех лет, что было в школе и…

          - Стоп! – резко оборвал доктор – до трех лет?

          - Да

          - Поздравляю. Не многие запоминают этот период. Я бы даже сказал: «Единицы». Но все же, что самое яркое в твоей памяти отложилось и до сих пор живет в ней?

          - Скорее всего, день, когда я наступил в лужу крови

          - По подробнее, пожалуйста, с этого момента – почесав бороду, сказал мужчина в белом халате

          - Это случилось летом. На дворе стояла солнечная, прекрасная погода, по мнению других людей. Мы тогда жили в многоэтажном доме с широкими лестничными пролетами. Я не спеша оделся и начал выходить из квартиры, так как во дворе меня ожидал друг. Спустившись до подъездной двери, я почувствовал, что мои ноги слегка прилипают, будто бетон втягивает в свои холодные объятия. Опустив глаза вниз, я ужаснулся. Оказалось, что я нахожусь по середине большой и глубокой кровавой лужи. Вязкая субстанция медленно, но верно, поглощала мои кроссовки, обволакивая их красным, безупречным полотном. Естественно, я испугался и застыл на мгновение, не зная, как поступить. На глаза навернулись слезы. Страх, но и еще какое-то непередаваемое чувство захлестнули мой уснувший разум. Это, наверное, самое яркое воспоминание, которое глубоко отложилось в моей памяти

          - Откуда у вас в подъезде было столько крови?

          - Сосед, с третьего этажа, сидел на перилах пьяный и упал вниз головой

          - Умер?

          - Нет. Как ни странно, но остался жив

          - Везучий. И много таких историй было в вашем дворе?

          - Достаточно. То кто-то повесится на детской площадке, то зарежут, или молния убьет. Очень странный двор

          - Не поспоришь. Ну что же. Я так думаю, тебе бы не помешало пройти курс обследования, длительностью в десять дней, в психиатрической лечебнице. Не бойся, ни каких лекарств не будет, только разговоры, чтобы выявить корни твоей проблемы. Хорошо?

          - Я согласен, если это поможет

          - Выйди в коридор и подожди там немного, пока я заполню направление и бланки, затем сам тебе их вынесу. Договорились?

          - Да – ответил Джимми и покинул кабинет

          В коридоре было тихо и безлюдно. Парень присел на стул, включив громко музыку, которая по проводам красных наушников перетекала в его голову. Вскоре, дверь кабинета открылась, и доктор протянул Джимми документы, объяснив, что молодой человек должен делать дальше. Парень попрощался, поблагодарил и отправился домой по серым и скучным улицам, впитывающим в себя капли холодного дождя.

          Было холодно, и как только Джимми добрался до дома тут же навел себе горячий чай и укутался в плед. Перебирая в руках документы, в которых был прописан диагноз и инструкции. «Расстройство личности. Не так уж и страшен мой диагноз» - подумал Джимми, и продолжил читать дальше. Судя по инструкции, написанной отдельно на белом листе бумаги, парню предстояло первым делом посетить психолога по приезду в другой город, так как именно там находилась лечебница, отдать ему бумаги и забрать второе направление. После чего только отправляться в учреждение на курс обследования.

          Джимми снова и снова проверял почту, ожидая появление Саманты. Раздумывая о том, рассказывать ли ей о случившимся, не отпугнет ли это. Мысли крутились в голове. Стрелки на циферблате неумолимо бежали вперед. Скоро уже должна была явиться с работы Кэтрин. Придется обсуждать диагноз, поездку, но парень был уверен в том, что все будет хорошо, ведь десять дней не такой уж и долгий срок.

          Дверь в квартиру открылась. Кэтрин сняла пальто, обувь и зашла в комнату к Джимми

          - Был у доктора? – обратилась она к парню

          - Да. Невеселые новости на самом деле

          - Что случилось? – тревожно спросила Кэтрин

          - Меня отправляют в лечебницу на десять дней, чтобы выявить диагноз и отклонения

          - Не может быть. И как ты там будешь с психически ненормальными людьми? Понимаешь куда едешь?

          - Думаю, меня вряд ли положат к ним. Наверное, там определенные секции, я же нормальный. Все будет хорошо

          - Возможно. Когда уезжаешь? И где, вообще, находится эта больница?

          - Завтра. В «Б»

          - Это же надо все собрать, обдумать. Так я сейчас пойду в магазин, закуплю все самое необходимое. Хорошо?

          - Да, конечно. Спасибо Кэтрин

          - Не за что. Все я пошла – сказав это, девушка отправилась к входным дверям и начала одеваться – Сигарет купить, Джимми?

          - Конечно, Кэт

          - Возьму по пачке на каждый день. Хватит?

          - Еще бы

          Входная дверь захлопнулась, и парень снова остался один. Время медленно ускользало. Джимми сидел молча, закачивая новую музыку в плеер, чтобы не скучать в дороге и больнице. Иногда, звонил Саманте, но та не подходила к аппарату. Через час вернулась из магазина Кэтрин, ушла в комнату и начала упаковывать вещи, которые понадобятся ее брату в лечебнице.

          - А Картер знает? – донеслось из комнаты девушки

          - Что?

          - Он в курсе, что ты уезжаешь? Или еще ему не говорил?

          - Вечером с ним увижусь и скажу. Что к спеху что ли?

          - А он приехал? В курсе, что ты ходил к психологу? Нет, наверно. Кстати, ты кушать будешь?

          - Да. Приехал, вроде бы на днях уже уезжает. Говорил вчера утром. Созванивались с ним по телефону. Буду. А что ты готовила? – спросил Джимми

          - Ну иди и посмотри в холодильнике. Зачем я буду кричать?

          - Хорошо

          - Джимми. Зайди сюда на минуту. Мне надо кое-что тебе сказать

          - Что ты хотела? – спросил парень, открыв дверь и пройдя в комнату

          - Мы там с девчонками с работы собираемся посидеть сегодня где-нибудь, так что меня, наверное, утром дома не будет. Ты сможешь сам уехать? Или мне отменить встречу?

          - Я же не маленький мальчик. Сходи, развейся, повеселись. Сам встану и поеду. Тут ведь нет ничего сложного

          - Спасибо – улыбаясь сказала Кэтрин

          - Не за что – Джимми закрыл дверь и отправился на кухню для того, чтобы подкрепиться

          Стрелки на циферблате убегали, Саманта все так же не брала трубку. Парень решил позвонить Картеру, чтобы увидеться с ним. Договорившись о встрече, Джимми оделся, думая куда могла пропасть Саманта, ведь она до сих пор не отвечала на его звонки.

          - Кэт, я пойду прогуляюсь с Картером. Ты не против?

          - Нет, конечно

          - Это значит, мы сегодня больше не увидимся, а следовательно, еще десять, одиннадцать дней, понимаешь?

          - Вот оно как. Ну да. Я же скоро уйду. Тогда смотри сюда – строго приказала Кэтрин – Пакет с вещами я поставлю в твою комнату, деньги положу на стол. Ты во сколько собираешься выезжать?

          - Не знаю. Думаю, часов в шесть, семь утра, чтобы успеть еще там взять направление и попасть в лечебницу. Не хочу на улице ночевать

          - Правильно. Как доберешься, сразу же позвони мне. Понятно?

          - Да

          - А Саманта знает, что тебя кладут в больницу?

          - Нет. Не могу до нее дозвониться. Да и вообще не буду, наверное, говорить об этом ей

          - Ну и хорошо. Меньше знает - крепче спит. А что скажешь?

          - Хм. Придумаю что-нибудь. Все, ладно, я пошел, а то Картер там уже заждался

          - Удачи завтра. Я тебя люблю. Не забудь позвонить

          - Хорошо, Кэт – сказал Джимми, обнял сестру и отправился на встречу с другом.

          На улице все так же было холодно, моросил мелкий, противный дождь. Хотя, такая погода, как раз и нравилась парню. Не спеша, едва перебирая ногами, он шел по грязным и мокрым тротуарам, не замечая всех людей, что кружили в воздухе, оглядываясь по сторонам. В голове мелькали мысли о Саманте, которые медленно, но верно переросли в волнение. Идти было недолго, поэтому Джимми быстро добрался до Картера, ждавшего его около парка. Обычные приветствия, простые эмоции, банальные фразы. Парень не мог чувствовать себя хорошо, ведь Саманта по-прежнему молчала. Друзья шли молча, попивая слабый алкогольный напиток, направляясь по аллее в таком тихом и сонном парке. Вдруг, Картер нарушил молчание.

          - Ну как сходил к психологу?

          - Нормально. Завтра уезжаю

          - Куда? – удивленно спросил Картер

          - В психиатрическую лечебницу на обследование сроком до десяти дней

          - Да ладно? Ты теперь опасный псих? – смеясь продолжал Картер

          - Заткнись. Не хочу об этом. Я и так устал объяснять это Кэтрин, да еще и тебе, она хоть не такая тупая и сразу все поняла – улыбнувшись, ответил Джимми

          - Да ладно, просто шутка ведь. Расслабься

          - Ага. Давай присядем – сказал парень и показал головой в сторону лавочки

          Дождик прекратился, но тяжелые тучи все еще обнимали небо в свои холодные объятия. Парни сидели по деревом, именно там находилась лавочка, болтая о наболевших вещах, иногда громко смеясь, тем самым нарушая покой прохожих и других посетителей. Иногда, Джимми доставал телефон чтобы посмотреть время или отправить Саманте сообщение с просьбой перезвонить ему, как только она увидит. Время прошло почти незаметно, уже было довольно темно, а на улице температура воздуха упала в разы. Вскоре, парни засобирались домой. Выйдя из парка, Картер пожелал удачи, по привычному, сел в такси и уехал в темноту. Джимми шел по узким улочкам, которые освещали лишь фонари, с каждой секундой, неожиданно начавшийся, дождь усиливался, изредка сверкала молния. И как только все утихло, раздался телефонный звонок.

          - Алло – произнес Джимми

          - Привет – донесся голос Саманты по ту сторону аппарата

          - Где ты была? Я волновался

          - Я спала

          - А сейчас откуда идешь? Я же слышу, как ветер дует! Может хватит врать?

          - Ой, не начинай. Проснулась, пошла в магазин. Сейчас приду и буду спать. Может еще пообщаюсь с кем-нибудь

          - Это с кем?!

          - Явно не с тобой! – грубо ответила Саманта

          - Почему?! Что я не так уже сделал?!

          - Подумай о своем поведении

          - Да ты издеваешься!? Сутки спала или гуляла с кем-то! А теперь еще я виноват, потому что волновался!? Ты когда-нибудь научишься ценить меня, мои нервы, переживания?! Или тебе принципиально все равно?!

          - Знаешь, что? Надоел ты мне уже! То тебе не так, это не так! Определись! Хватит забирать у меня кислород! Хочу общаюсь, хочу нет! Какая тебе разница?!

          - Да люблю я тебя! Ты же это знаешь!

          - И что? Люби, кто тебе мешает?!  Знаешь, между нами все кончено и теперь навсегда! Хватит с меня всего этого! Вот специально сейчас пойду и займусь с кем-нибудь любовью! Ясно?!

          - Да подожди ты! – успел сказать Джимми, перед тем как связь оборвалась

          Снова и снова парень набирал знакомый номер, но никто не поднимал трубку. Зло касалось каждой клеточки тела, слезы наворачивались на глаза. Джимми не понимал, как возможно то, что за один день его жизнь превратилась в ад. Психушка, Саманта – все смешалось в один коктейль из боли и слез.

          Наконец-то, Джимми добрался до дома. Руки тряслись, или от злобы, или от переживаний. Пытаясь дозвониться до своего ангела, парень вновь набирал номер, но опять же получал отказ. Голова забита мыслями. Машинально Джимми начал набирать сообщение:

          «Возьми трубку. Ты же ведь знаешь, что я не отстану. Я был у доктора. Нужно срочно поговорить. Я умоляю тебя. Почему ты так жестока?!»

          На глазах парня были слезы, речь сбивалась, а голос дрожал. Телефон зазвонил, на экране высветилось имя – «Саманта».

          - Алло – сквозь слезы прошептал парень

          - Что тебе надо?!

          - Не кричи. Я был у врача. Завтра еду в больницу на обследование. На десять долгих дней. Давай не будем с тобой ссорится?

          - Поздравляю. А мы и не будем. Потому что все кончено. Я тебя сегодня утром предупреждала, чем кончаться твои истерики, дала последний шанс. Видимо, он тебе не был нужен. Пока – произнеся это, Саманта отключила вызов

          Джимми пытался еще что-то сказать, но уже в тихий и безмолвный телефон.

          На часах было одиннадцать. Скоро нужно подниматься. Почему-то парень верил в то, что это всего лишь одна из рядовых ссор. Но никак не мог остановить слезы, которые капали из уголков глаз. Джимми лег в постель и еще долго не мог уснуть. Мысли кружили в голове, каким-то своеобразным ураганом эмоций и чувств. «Я так не усну» - подумал Джимми и, встав с кровати, подошел к потертому ящику с аптечкой, достав оттуда таблетку снотворного. Парень проглотил ее и снова вернулся в постель. Еще долго Джимми не мог уснуть, но все же медицина взяла верх, и уже через час он спал.

          Звук будильника врывался в уши сквозь тяжелый занавес сна. Джимми с трудом открыл глаза. Голова кружилась, рвота подступала к горлу. Действие снотворного еще не закончилось полностью, поэтому было очень тяжело прийти в себя. На часах высвечивалось «4:00». Руки, словно ватные, подползли к будильнику и с трудом отключили его, этот ужасный, раздражающий звук наконец-то затих, и в квартире повисла тишина, в которой, едва слышно, тяжело дышал Джимми.

          Парень начал не спеша одеваться, затем проследовал в ванную комнату, где умылся и принял холодный душ. «Полегчало» - пронеслось в голове. Джимми заварил себе кофе, не громко включил музыку и начал ожидать пяти часов, чтобы выйти из дома, так как он не хотел стоять на холодном воздухе около часа. Попивая свой кофе, молодой человек смотрел в окно, за которым было еще темно. Мысли о вчерашней ссоре терзали его мозг, но глаза уже не наливались соленым дождем. «Пора бы выходить» - тихо произнес Джимми, допив кофе и взглянув на часы. Парень был одет в черный спортивный костюм и легкую курточку, в руках держал пакет с вещами. Выйдя в подъезд, он закрыл дверь на ключ и отправился на улицу.

          Сильный ветер пронзал тело. Все так же мерзко плакали небеса. Голые деревья качались в такт эмоциям, гонимые холодными порывами. Парень закурил, вызвал такси, но утром машины фирм не такие быстрые, как хотелось бы. Глаза до сих пор пытались закрыться, но уже с меньшей силой, ведь холодный ветер обдувал лицо, будто сильные пощечины били мир, связанный сном.

Вскоре, машина прибыла, и Джимми отправился на вокзал, с которого поезд унесет его в город «Б», такой чужой и холодный. На платформах было как-то пусто, только несколько силуэтов кричали вдалеке, выясняя какие-то проблемы, но парня это не волновало. Из наушников лились мелодии, сигареты таяли на глазах, холодный дождь поливал пирон, капал на плечи Джимми, покрывая его мокрым слоем, отражающим свет тусклого и одинокого фонаря.

          Из-за поворота показалась голова поезда. Колеса визжали на мокрых рельсах. Состав остановился и Джимми вошел в вагон, заплатив за билет. Молодой человек сел около окна, поставив пакет на пол, откинулся в кресле и просто смотрел куда-то, мимо этого мира, в самую душу планеты. Глаза закрывались, или покачивание состава убаюкивало, или грустные тоскливые мелодии, но, вскоре, Джимми уснул. Еще во время трехчасового пути, молодой человек просыпался ни одни раз, то от резких остановок, то от пролетающих мимо фонарей, но в итоге дорога прошла быстро, и уже в девять часов утра поезд прибыл в «Б».

          Выйдя на пирон, Джимми снова закурил. Погода не менялась. Суетные люди спешили на работу, чтобы получить деньги и вновь вернуться к своим любящим семьям. Сотни открытых зонтов, с высоты птичьего полета, выглядели, как одно большое черное пятно. Парень был таким же, как и они, но и одновременно что-то выделяло его. Нет, не отсутствие зонтика, что-то другое. Будто он один выбит с планеты и находится в совсем другой вселенной без эмоций, чувств, радости, веселья и улыбок. Сев в общественный транспорт, такой ненавистный ему, Джимми добрался до больницы, где находился врач, чтобы взять еще одно направление. Поднявшись на второй этаж, молодой человек нашел нужный кабинет и занял очередь. Перед ним сидел парень, который часто смотрел на Джимми и вскоре обратился к нему.

          - Привет. Я Шон

          - Джимми

          - Рад знакомству

          - Ага – парень кивнул головой

          - Ты к врачу?

          «Нет! Просто зашел посидеть! Чертов придурок!» - пронеслось в голове у Джимми, но все же ответил.

          - Да

          - Меня тоже хотят положить в больницу. Травмы головы, частые потери сознания. А у тебя что стряслось?

          «Да какая тебе к черту разница?! Ты мне друг или кто?! Тварь!» - кружилось в голове, но Джимми решил не ссориться и сдержать свои эмоции.

          - Не знаю

          Из кабинета донеслось – «Следующий», и Шон зашел в открытую дверь.

          «Ну наконец-то, уже начал бесить, кому какая разница что и как со мной? Идиоты!». Джимми сидел один в пустом коридоре, ожидая своей очереди. Вскоре, из кабинета вышел Шон и пригласил внутрь парня, сам же стал около стены. Джимми зашел.

          - Привет – обратилась женщина в белом халате к парню – Давай документы, а сам присаживайся на кушетку

          Джимми молча отдал бумаги и сел. Женщина читала выписки врачей, сравнивала с какими-то другими записями, затем отложила листы в сторону и начала что-то писать. Парень сидел молча, оглядывая кабинет, перебирая пальцами зажигалку. Нервы.

          Дописав листы, женщина поставила печать и протянула их Джимми.

          - Вот – это направление – размахивая бумагой в воздухе, начала она – Это – адрес – продолжила, показывая второй лист – Адрес больницы, куда тебе с парнем, который только что вышел, надо будет поехать. Тут все: расписание, номера автобусов, время работы больницы. Ясно?

          - Да – ответил Джимми – До свидания

          - Удачи

          Выйдя от врача, Джимми вновь встретил Шона

          - Поехали?

          - Да, пожалуй, она тебе объяснила, как ехать?

          - Да – ответил Джимми – вот адрес записан на бумаге, осталось только дождаться автобуса

          Транспорт вскоре прибыл. Парни сели на задние места. Джимми отвернул лицо к окну и медленно улавливал взглядом проходящих мимо людей и проезжающие машины. Ехать было не долго. Пассажиры покидали автобус на нужных остановках и наконец-то на горизонте появилась конечная. Парни покинули салон и отправились через заброшенные гаражи по узкой тропинке, уходящей в лесной массив. Они шли молча, Джимми просто не хотелось говорить о чем-то с ненужным ему человеком. На вопросы Шона, он лишь кивал головой или говорил короткие ответы, всем своим видом показывая, что общения не желает. На горизонте показалась территория больницы.

          Большое бело-синие здание виднелось в лесной чаще. Через пару минут показалась проходная, несколько машин стояли около ворот. Такое мрачное место напоминало сооружения из тех фильмов ужасов, что так любил Джимми. Он поделился этими впечатлениями со своим собеседником, но последний так и не понял, что ему пытались объяснить. На проходной никого не оказалось, и растерянные парни не знали, куда им продолжать путь. Вдалеке они увидели усатого мужчину в белом халате и направились к нему

          - Извините, пожалуйста -  начал Шон – Вы не подскажите, куда нам пройти?

          - Зависит от того, куда вам надо попасть – ответил мужчина

          - Нам по поводу вот этих диагнозов – сказал Шон, и парни протянули свои листы

          - Понятно, вам в то здание

          - Спасибо большое

          Территория лечебницы все больше напоминала фильм. Высокие деревья находились длинной полосой на протяжении всей аллеи из красного кирпича. За могучими стволами виднелся огромный и густой яблоневый сад, высокая трава, которая была по грудь Джимми и бескрайняя тишина. Небольшая площадь находилась около дверей отделения. Она была покрыта кирпичной пеленой и разделялась на несколько узких тропинок. По разным сторонам дорожек находились лавочки, видимо для отдыха, рядом с каждой из них стояла урна для мусора и сигарет. Наверное, именно там и придется курить парням. Это проще, чем в комнате или специально отведенном месте из бетона. Чистый воздух, гармония и тишина превратят простой дым в непередаваемое удовольствие. Было часов двенадцать дня, но туман еще не рассеялся и придавал данному месту еще больше загадочности и своеобразной, немного пугающей, красоты. Парни не спеша шли к высоким ступенькам. Поднявшись по ним, Шон дернул дверь рукой, но та не поддалась и осталась неприступной. Справа от двери, висел белый звонок, видимо, только нажав на него можно попасть внутрь, Джимми надавил пальцем на зеленую кнопку. К двери так никто и не подошел, очередная попытка обратить внимания так же не привела к желаемому результату. Парень еще пару раз нажал на кнопку и отошел от двери.

          - Где все? – спросил Джимvи

          - А мне откуда знать? – вопросом ответил Шон

          - Да уж, круто. Надо покурить

          - Может перерыв?

          - Кто их знает, ненавижу больницы – произнес Джимми и закурил

          - Интересно как тут

          - Да хоть бы больных не встретить, хотя было бы смешно

          - Точно

          - Представь тут отъехавшие головой полностью. Хоть на телефон парочку сниму, покажу друзьям – смеясь сказал Джимми

          - Для начала надо как – то попасть внутрь этой цитадели ужаса

          - Абсолютно верно – Джимми заглянул в соседнее окно – тут тоже никого нету. Я уже замерз стоять. Домой что ли ехать?

          - Потом снова переться сюда? Это не по мне, надо дождаться – устало промолвил Шон

          - Ты прав – Джимми докурил и выбросил остаток сигареты

          Стрелки медленно огибали циферблат наручных часов. Время, казалось, стояло на месте, лишь проходящие мимо люди разрушали эту теорию. Джимми продолжал звонить, но никакого прогресса не наблюдалось. Шон в то время заглядывал в окна, но по ту сторону них так же была пустота. Вдруг, парни увидели человека в клетчатой пижаме. Она выглядела ужасно, порванная, грязная, рукава болтались, не подходящая по размеру. На мужчине так же были одеты высокие резиновые сапоги черного цвета.

          - Представь нас в таком же одеянии – сказал Джимми

          - Я против. Лучше пусть расстреляют чем одену это

          - Точно. Как они вообще тут выживают?

          - Да ладно, брось, там определенно весело – ответил Шон и заглянул в окно

          - Где эти врачи?

          - Кто-то идет – сорвалось с уст Шона

          Джимми повернулся и через окошко в двери заметил, как приближается женщина в белом халате. Она открыла дверь, и ее русые волосы раздул порыв ветра

          - Заходите. Почему не позвонили?

          - Мы звонили – ответил Джимми

          - Тогда это наша вина, приносим извинения

          - Время не важно, если в итоге я увидел такую женщину – застенчиво произнес Джимми

          - Присаживайтесь вон там – женщина показала пальцем на не большой диван около угла стены и направилась в кабинет.

          Парни присели на диван. Ярко – зеленый цвет стен въедался в глаза. Холл был совсем не большим с тремя дверьми. Вскоре вернулся женщина и вручила парням по градуснику, чтобы они измерили свою температуру. Это обычная проверка здоровья, больница не принимает пациентов с отклонениями в самочувствии. Женщина немного постояла рядом, бегая своими зелеными глазами, и вскоре удалилась в кабинет, забрав амбулаторные карты и направления. Парни померили температуру и отнесли градусники.

          - Выйдете из кабинет кто-нибудь один – сказала женщина

          Шон похлопал Джимми по плечу и удалился

          - Почему ваша больница так похожа на здания из фильмов ужасов? – спросил Джимми

          - Я не обращала внимания – улыбаясь ответила женщина – Ты тут один?

          - Да

          - Странно, обычно к нам привозят людей. Добро пожаловать. Диктуй свои данные

          Джимми медленно рассказывал интересующие женщину моменты, теребя в руках пластиковый пакет.

          - Вот и отлично – произнесла женщина – А теперь, выкладывай содержимое пакета

          - Для чего?

          - Предметы развлечения, телефон, электронные устройства изымаются при поступлении в больницу, а через пятнадцать дней Вы получаете их обратно

          - Как так? – удивленно спросил Джимми – Можно предупредить близких?

          - Да, конечно

          Парень взял в руки телефон и набрал номер сестры:

          - Алло, Кэтрин?

          - Да, ты добрался уже?

          - Именно, только вот у меня все забирают, здесь запрещено

          - А чего?

          - Я не знаю, Кэтрин, у меня мало времени. Я позвоню, как только смогу. Не волнуйся

          - Стой – донеслось из трубки – Это во сколько? Когда?

          - Да я не знаю! – Джимми поднял тон – У меня сейчас времени в обрез, мне еще Саманте надо позвонить или написать сообщение

          - Хорошо

          - Все! Кэтрин, я позвоню обязательно – Джимми сбросил вызов

          - Можно еще пару минут? – обратился он к женщине в халате

          - Пару? Можно

          Парень суетливо начал набирать сообщение. «Привет. Извини что я пишу. Я добрался до больницы. Тут у меня забирают телефон. Я не знаю, когда снова его получу и  не уверен, хочешь ли ты это читать, но я скучаю. Я не знаю, как быть без тебя эти дни, при первой возможности я позвоню. Возьми трубку, пожалуйста. Я очень тебя люблю малыш. Не могу без тебя. Целую.» - как только сообщение было готово Джимми нажал на кнопку «отправить».

          - Все?

          - Да. Спасибо. А когда я получу доступ к телефону?

          - Как только он дойдет до отделения. Старшая медсестра будет выдавать его тебе на пол часа каждый день. Идти он будет двое суток

          Джимми сдал все : телефон, приставку, музыкальный плеер, кольцо. Он не понимал зачем это все.

          - Зайди в соседний кабинет, там доктор, поговори с ним

          - Хорошо – едва слышно промолвил Джимми и удалился

          Перебирая ногами по мягкому полу в коридоре, парень все ближе подходил к двери, за которой находился доктор. Джимми постучался в дверь и вошел

          - Здравствуйте

          - Здравствуй – ответил доктор – проходи, садись

          Джимми подошел к мягкому стулу, обтянутому каким-то материалом, и плавно опустился на него.

          - Что Вас беспокоит?

          - Там все написано – ответил Джимми

          - Хм, я хочу это услышать от тебя

          - Спрашивайте, с радостью отвечу на Ваши вопросы

          - Начнем. Бывают ли перепады настроения и эмоций, и если да, то как это проявляется?

          - Я это все уже рассказывал психологу, он составил бумагу, бумага у Вас, к чему эти нудные вопросы? Да бывают, плачу, становлюсь агрессивным . Достаточно?

          - Такой молодой а столько проблем нагородил

          - К счастью, Вы не знаете мою жизнь, и не Вам решать, что и как я делаю. Никто не заставляет верить в мои проблемы, и я к этому привык. Мне абсолютно все равно, что Вы подумаете, так как нет времени на таких как я. Вы просиживаете на стуле днями и обвиняете во лжи людей, которым нужна помощь, а потом хотите хорошего к себе отношения? Откуда ему появиться? Я такой человек, если ко мне негативно, то и я буду негативен. Сейчас Вы скажите, чтобы я помолчал, так как Вы старше, но разве в наше прогрессирующее время возраст так важен?

          - Какой умный молодой человек – произнес доктор – Хорошие характеристики со школы и оценки подобающие. Ну, если так хотите, то Вас проводят в отделение

          - Спасибо – Джимми встал и вышел за дверь, где его ждала пожилая медицинская сестра

          Шагая по длинному коридору, пара людей приближалась к холодной и обшарпанной комнате. Как только они зашли внутрь, прозвучал металлический голос

          - Раздевайся

          - В смысле?

          - В прямом. Одевай пижаму

          - Какую?! – обернувшись Джимми увидел на столе скомканную одежду, над которой они так смеялись с Шоном – Как так?! – стало так досадно, Джимми не мог поверить, что ему придется ходить в этом – Хорошо хоть чистая

          - Что в пакете?

          - Тетради и сигареты

          - Сколько сигарет?

          - Десять целых пачек и одна начатая

          - Столько сигарет запрещено, оставляй себе одну целую и начатую, остальное сдаешь мне. И я буду выдавать по одной упаковке в день. Ясно?

          - К сожалению, да

          Джимми не спеша переоделся, сдал сигареты  и направился к лестнице наверх. Его сопровождала медицинская сестра. Внутри парня уже играл гнев, мысли кружили голову, он не мог понять, как будет без телефона, и прочих развлечений, и контактов с миром. Поднимаясь все выше по холодным бетонным ступеням, Джимми осознавал то, что он попал очень серьезно и о том, что будет дальше, не имел даже малейшего понятия. Третий этаж, большие железные двери. Пожилая женщина медленно нажимала на звонок трясущимися пальцами. Никто не подходил к двери.

          - У вас тут хороший сервис

          - В смысле?

          - Будут убивать, спасти не успеют – ответил Джимми – Я, чтобы сюда проникнуть, около входной двери звонил больше получаса. Кстати, а сколько сейчас времени?

          - Половина второго

          Послышались шаги, с каждой секундой все отчетливей. Замок в двери начал проворачиваться, и она открылась. В дверях стояла молодая девушка. Такая забавная на вид, что Джимми не смог сдержать улыбку

          - У вас новый пациент – произнесла пожилая женщина

          - Пусть заходит

          - Без проблем – донеслось от Джимми, он переступил порог, и дверь за его спиной захлопнулась

          - Идем за мной – произнесла девушка

          Они шли по коридору, направляясь к дальней стене. Джимми обратил внимание, что на входах в палату нет дверей, и каждая комната доступна всем. Самочувствие парня ухудшалось с каждой минутой, разум начинал понимать в какую проблему залез. Ни телефона, ни книг, ничего не было, чтобы хоть как-нибудь оставаться в позитивных эмоциях. Какие-то непонятные крики раздавались из-за спины. Впереди, у самого окна, стоял телевизор и очень старый видеомагнитофон, рядом находилась стопка фильмов, с уже забытыми всеми актерами. Напротив стоял диван, на котором сидел человек средних лет. С его губ стекали слюни, зрачки бешено впитывали информацию с экрана, но мозг вряд ли мог понять ее. Такая же длинная пижама. Глупое выражение лица. Он медленно перевел взгляд на Джимми и начал пристально рассматривать молодого человека. Парню стало не по себе, он ускорил шаг, мечтая скорее попасть в палату, даже не подозревая, что его ждет. Легкая дрожь бежала по телу, дыхание стало прерывистым, голову вскружили различные мысли. Это не то место, каким Джимми себе его представлял. Тут все такое ужасное, непонятное. Вдруг, человек на диване громко и истерично засмеялся. Наконец-то девушка повернула в палату, туда же быстро забежал Джимми.

          - Вот твоя палата, выбирай любую кровать – произнесла она и вышла

          Джимми медленно начал изучать комнату глазами. «Боже» - пронеслось в голове. Палата была разделена на две секции, по шесть кроватей в каждой. Все те же ярко – зеленые, кислотные стены. Парень обратил внимание на кровати. Железная сетка обтянута тканью, маленькая подушка и одеяло, давали явно понять о не удобстве. Очень холодный пол, который морозил ноги, хотя они были в тапках. Два окна разделенные линиями, в форме квадратов. Ручки рам были выкручены, видимо от сюда уже пытались бежать.

          На одной из кроватей лежал пациент. Крепкий сон владел им полностью, лишь слюни медленно вытекали из уголков рта. Кисти рук были привязаны так же, как и ноги. Такое бледное лицо. Вены выступали на висках, на голове не было волос, что придавало ему более пугающий вид. Впадшие щеки и огромные синие пятна под глазами, белые губы судорожно тряслись. «Что с ним?» - единственная мысль в голове. Джимми не торопливо ступал на пол, проходя маленькими шагами в другую секцию. В соседней бетонной коробке было два человека. Один из них находился около стены. Он был одет в такую же пижаму, будто инкубатор, все одинаковые, лишь по лицам можно было различить этих людей. Парень что-то твердил себе под нос и определенно, через не большой промежуток времени, бился головой о стену. Его отрывистые движения добавляли ужаса. Он скреб ногтями об бетон, ломая их, из царапин, едва заметно, сочилась кровь, стекая на пол. Речь была монотонна и удары становились все мощней. У Джимми еще сильнее затряслись руки, и он никак не мог с этим совладать. Увидев свободную кровать, молодой человек бросил на нее пакет. Вдруг, сзади на плечо опустилась чья-то рука. Джимми вздрогнул, и сердце бешено забилось в груди.

          - Новенький? – послышалось из-за спины

          - Да – монотонно ответил Джимми и развернулся

          Перед ним стоял невысокий парнишка, на вид ему было двадцать – двадцать один год от роду. Он выглядел нормально, довольно упитанный с небольшой улыбкой на лице.

          - Я, Саймон – парень протянул руку

          - Джимми, рад знакомству – произнес молодой человек, пожав руку – Где здесь можно покурить?

          - Пойдем за мной – сказал Саймон – Только бери одну сигарету с собой, иначе лишишься всей пачки

          Парни шли по коридору, мимо мелькали медицинские сестры и братья, проходили полумертвые тела, с опухшими, красными глазами. С каждым шагом обстановка становилась все страшней. Вскоре молодые люди подошли к железной двери и, открыв ее, переступили порог. Еще несколько метров и они на месте.

          Курилка выглядела отвратительно до тошноты. Плотная пелена дыма, казалось, заменила воздух, жутко резало горло. Этот туман проникал в легкие, принося с собой болезненные ощущения, голова кружилась, глаза начинали слезиться, выпуская соленные реки. Эта комната сильно отличалась от остальных, ни кроватей, ни тумб, в ней не было ничего. Только ведро для окурков и слюней. Комната была оббита белым кафелем, но с годами он покрылся слоем никотина, предав ему серый оттенок. Лишь дневной свет, который поступал с единственного окна, разбавлял атмосферу кошмара. Джимми остановился на входе. Место для курения было забито этими душами в пижамах. У каждого безумные глаза, страшные интонации. Они сидели кругом и просто курили, говоря не связанные слова. Внимание Джимми привлек мужчина, которому явно было за тридцать. Взъерошенные волосы и сухие губы намекали на его срок пребывания здесь. Но самое странное было то, что при каждом его слове, язык, который был неведомо длинный, выпадал изо рта и кончиком касался горла, упуская обильную массу слюней на пол. И при этом он не молчал, а был главным оратором этого места. Джимми перешел в отдаленный угол комнаты и трясущимися руками закурил. «Спокойствие и только» - говорил он себе в голове. Руки тряслись все сильнее. Вдруг, один из пациентов упал на колени и незамедлительно вывернул наружу все то, что сегодня ел за завтраком. Склонившись над липкой лужей, размазывая ее рукой, он опускался все ниже, с причудливым выражением лица. Пальцы собирали кое-какие куски и медленно клали обратно в рот. Джимми отвернулся. Изнутри вырывалась тошнота, он пытался докурить как можно быстрее, но тут две руки взяли его за плечи и прижали к стене. Перед собой Джимми увидел безумные глаза очередного пациента.

          - Беги отсюда! Скорее! – закричал он, прямо в лицо парню

          - Да пошел ты! – Джимми отбил руки от себя, бросил сигарету и быстро вышел из комнаты для курения

          Перед его глазами раскрылась неописуемая картина. «Видимо сейчас обед» - подумал Джимми, смотря на толпу пижамных душ, которые мертвыми глазами смотрели на него. Парень замешкался, идти через эту отвергнутую массу было невозможно, страх не давал сделать и шагу. Но надо. Джимми, медленно разворачивая торс, чтобы никого не задеть, проходил мимо людей. Все тело тряслось, страх поглощал. Казалось, что этот живой коридор никогда не кончится. Джимми опустил глаза вниз, он не хотел лицезреть всех этих ненормальных, падших людей. Едва касаясь об них тыльными сторонами ладоней, парень вздрагивал. Страх окутал разум. Лишь легкие толчки в спину от Саймона, который шел сзади, не давали остановится. Ноги подкашивались. Столько ужаса Джимми не испытывал никогда. Даже в его ночных кошмарах. Наконец-то, парень покинул коридор и ни секунды не мешкая отправился прямо к окну. Коснувшись животом подоконника, Джимми взялся руками за голову и просто смотрел в никуда. Он не мог прийти в чувства, взять тело и разум под контроль, казалось, что это просто страшный сон и скоро он проснется в своей кровати, дома, где Кэтрин будет тихо топать, приготавливая черный кофе.

          - Парни – послышалось сзади

          - Что? – развернувшись, спросил Джимми

          - Одеваемся и идем за мной – ответила пожилая медицинская сестра

          Джимми зашел в отдельную комнату и увидел старые потрепанные куртки и высокие резиновые сапоги.

          - Нам одевать это?

          - Именно – ответил Саймон

          - А для чего? Что мы будем делать? – спросил Джимми

          - Выполнять какую-нибудь работу

          - Тут отсутствует персонал? Почему мы должны что-либо выполнять? Я не собираюсь работать. Прибыв сюда в надежде на какую-то помощь, в которой я не нуждаюсь, должен напрягаться и выполнять те обязанности, которые наложены на персонал? Я отказываюсь – возмутился Джимми

          - Как только тут оказался, поверь, я спросил то же самое

          - И что тебе ответили?

          - Спросили, хочу ли я выйти через десять дней или несколько недель. После того случая, я перестал задавать какие-либо вопросы

          - То есть мы – дешевая рабочая сила?

          - Именно

          - Вы готовы? – спросила через дверь пожилая медицинская сестра

Парни оделись и вышли в коридор. Открыв тяжелую металлическую дверь, женщина позвала ребят за собой вниз по лестнице. Они вышли из дверей и отправились по тротуарной плитке к зданию высотой в два этажа. Подойдя к нему, люди попали внутрь. В помещении все было так же. Ядовито – зеленые стены, и мрачные проблески света отражались на высоких бетонных ступенях, по которым и начали подниматься три пары ног. Как только парни и женщина поднялись наверх, их взору открылась картина: более сорока старых железных кроватей стояли вдоль длинного коридора.

          - Видите кровати? – спросила женщина

          - Трудно не заметить – ответил ей Джимми

          - Смотрите в окно – она указала пальцем на улицу – Видите вон то старое здание? Теперь вы берете кровати и быстренько переносите их туда на третий этаж. Ясно задание? Приступаем

          - Вы с ума сошли? – Джимми произнес ироничным голосом – Нас всего двое! Почему Вы этого не сделаете? У вас есть персонал и прочее. Это ваша работа!

          - Я учту твои слова. А теперь приступаем – женщина направилась к выходу – Как только закончите, скажете мне

          - Старая ведьма! – пролетело в голове Джимми – Только представь, как из ее разрезанного горла хлещет кровь!

          - Не мало у нас с тобой работы паренек – произнес молодой человек, стараясь заглушить голос внутри разума

          Джимми посмотрел на Саймона и, не говоря ни слова, подошел к кровати, взяв ее за спинку. На работу у парней ушло около часа. Силы покидали, а ноги отказывались слушаться. Они сели на лавочку чтобы отдохнуть и покурить. Мысли не покидали голову Джимми. Он не мог здесь находиться. Его решение было точным и бесповоротным. Джимми хотел покинуть клинику по собственному желанию, а дальше все решится. Главное уйти сейчас, иначе будет срыв.

          - Саймон, к кому тут обратиться чтобы уйти?

          - Куда уйти?

          - Домой. Куда еще?

          - Решил уйти?

          - Ты задаешь очень глупые вопросы. Нет. Так для справки

          - Я то уже подумал, что ты собрался домой – улыбаясь, произнес Саймон

          - Это был сарказм – устало сказал Джимми – Так к кому?

          - К заведующей отделением, наверное. А чего ты так решил?

          - Не могу тут больше находиться. Пойдем покажешь, где она

          Парни встали со скамейки и отправились в здание. Зайдя внутрь они поднялись по ступеням и зашли в отделение.

          - Вот ее дверь – Саймон указал пальцем – Иди говори, а я пока сообщу, что мы все выполнили

          Джимми постучался и вошел

          - Слушаю – сказала женщина

          -  Я хочу домой. Где мне тут написать заявление?

          - Почему?

          - Неважно почему! Я нахожусь здесь на свободных условиях, в любой момент могу уйти, ведь так?

          - Так, но сегодня не получится. Вас может отпустить только лечащий врач, а у него график работы до двух часов

          - А без него никак?

          - Нет. А теперь, покинь кабинет!

          Джимми вышел и медленно потопал по коридору. Он не знал, как ему быть дальше. Казалось, это чья-то  глупая шутка. Ноги едва переступали, ладони вспотели, а в голове творился ураган из мыслей и переживаний. От обиды к глазам подступали слезы. Зрачки улавливали персонажей, которые лишь своим видом пугали. Из соседней палаты Джимми доносились истошные, непонятные крики. Парень сел на диван, который стоял в самом конце коридора. Жутко хотелось спать. Двое суток без нормального здорового сна давали о себе знать. Глаза плавно закрывались, мозг отказывался воспринимать действительность. Парень держался руками за голову. «Главное держись. Это всего лишь игра. Представь что это сон, который скоро кончится.» - повторял себе под нос Джимми – «Главное не спать. Продержись до вечера, а дальше уснешь и проснешься рано утром. Сразу бежать к доктору. Нужно уходить с этого кошмара. Срочно!». Из палаты вышел Саймон.

          - Как прошло?

          - Только завтра возможно будет уйти

          - Потерпишь. Пойдем курить?

          - Да, пожалуй

          Парни отправились в комнату для курения, в которой ничего не менялось. Все осталось прежним, даже обитатели имели те же лица. Быстро покурив, парни вышли.

          - Сейчас полдник. Пойдешь? – обратился к Джимми Саймон

          - Да

          Дойдя до столовой, Джимми открыл дверь, и не прекращаемая дрожь еще больше усилилась. Столовая была заполнена людьми в клетчатых и полосатых пижамах. Около окна стоял большой стол, на котором находилось ведро, с так называемой едой. Большая очередь толпилась около него. Пожилая женщина большим черпаком клала непонятную жижу в железные тарелочки, которые она брала с деревянной полки и передавала в руки больных, в то же время раздавая пластмассовые ложки. «Еда» так мерзко падала на тарелки, издавая противный шлепок. От этой картины Джимми стало не по себе, казалось, все то, что парень съел с самого утра, сейчас выйдет наружу в потоке рвоты. Молодой человек спешно закрыл дверь.

          - Ты чего? – удивленно спросил Саймон

          - Есть не хочется – монотонно произнес Джимми, ощущая дрожь, которая пробирала все тело – Пойду присяду

          - Как знаешь – сказал Саймон, открыл дверь и зашел внутрь

          Джимми медленно направлялся к окну. Разум покинул голову, и такая пустота воцарила вокруг. Мир ушел в абстракцию. Все плыло перед глазами. Обида сдавливала сердце, ужасно хотелось есть, но Джимми не мог, слишком тяжело было пересилить себя и съесть ту «гниль», которую подали на полдник.  Дойдя до окна, парень снова облокотился на подоконник и загрустил. Пустые, ничего не понимающие глаза устремились в пустоту. «Где-то там дом. Завтра уйду, иначе я сорвусь, и меня уже не выпустят. Боже» - Джимми твердил себе разные фразы под нос. Он не мог пойти и лечь спать, сон уже отпустил его. Самое страшное было еще впереди.

Постояв около получаса, парень зашел в палату и ужаснулся. Тот прикованный человек уже открыл глаза. Переведя медленно взгляд на Джимми, начал громко кричать. «Чтобы вы все сдохли! Я вас убью! Вытяну кишки, как из дешевой рыбы! Твари, отпустите меня. Вы будете гореть в аду! Только развяжите меня, и я перережу вам ваши наглые глотки!» - доносилось из его рта. Все слова мешались с рекой слюней и пены. Ноздри расширялись, глаза были бешеными, руки пытались вырваться из туго затянутых ремней, которые врезались в кожу и разрезали кисти. Кровь маленькими каплями падала вниз. Джимми стоял в ступоре. Ноги не слушались, и было невозможно сделать даже маленький шажок в свою секцию. Теперь страх полностью владел им. Руки бешено тряслись, и парень никак не мог успокоиться. Голова кружилась. Хотелось найти пустой угол, забиться в него и немного поплакать, слишком тяжело было признать действительность. Мужчина продолжал кричать, но Джимми кое-как удалось переставить ногу, и он осторожно пошел в свою секцию. В ней все тот же парень бился головой о стену. Джимми лег на кровать, которая состояла из железной конструкции с натянутой металлической сеткой. Поверх были: матрас, простыня и подушка. Плетение через небольшой слой пуха врезались в спину, подушка была совсем тонкой и потрепанной. «Звериные условия» - произнес парень.

Джимми лежал не шевелясь, смотря в потолок. Тело трясло, в голове тысяча мыслей строили суицидальную и меланхоличную симфонию. Хотелось умереть, лишь бы не видеть всего этого. Вскоре, из столовой вернулся Саймон, который так же лег на кровать и довольно быстро уснул. Удары второго парня об стену доносились в голову Джимми монотонной мелодией. Время шло, но очень медленно. Парень считал каждую секунду. Доступа к часам пациенты не имели, что делало их положение еще более ужасным, так как время было единственной нитью для связью с миром, который расположился за окном.

          Вечер. Снова Джимми и Саймона заставили работать. Именно работать. На сей раз это были огромные мешки белья, их приходилось нести через всю территорию лечебницы в прачечную. Но сейчас для Джимми это было отличным шансом, чтобы покурить и подышать свежим воздухом, хотя бы немного отстраниться от запаха лекарств и выделений. И даже за такую цену, оно того стоило. Десятки мешков были перенесены, и ноги уже с последних сил держали уставшее тело.

Ужин. Джимми не хотел туда идти, хотя организм требовал пищи. За сегодняшний день парень не был ни в туалете, ни в столовой, слишком страшно. Уже по привычке, молодой человек находился около окна, слушая крики из-за стены, к которым уже немного привыкли уши.

          - Молодой человек, а ты почему есть не идешь? – донесся из-за спины женский голос

          - Не хочу – не оборачиваясь отвечал Джими

          - Как так? Ты целый день ничего не ел, ходишь постоянно поникший. Тебе плохо? Или что случилось?

          Джим развернулся.

          - Послушайте, оставьте меня в покое! Я не хочу есть, спать, веселиться! Вам это ясно!? – повысив тон, спросил Джимми

          - Ты тут не кричи. Понял?

          - А Вы отвалите от меня!

           В конце коридора пара санитаров тянули по полу , взяв под руки, очередного пациента. Тот кричал и вырывался. Джимми смотрел на эту картину безразличными глазами, его вряд ли способно что-либо удивить. Парень снова отвернулся. Пачка сигарет уже закончилась, Джимми открыл вторую. Спать не хотелось, но скоро отбой, и молодой человек не знал, что делать ему в данной ситуации. «Придется терпеть» - подумал парень.

          Покурив еще пару раз, Джимми, наконец-то, улегся на неудобную кровать. Парень разговаривал с Саймоном о жизни и прочей ерунде. Как оказалось, у ребят много общих знакомых, и отношение к ним у каждого разное. Вскоре, голос Саймона затих, и из его стороны донесся тихий храп.

          Джимми достал из пакета потрепанную тетрадь. Нет, это не был «Иллюзорий», просто тетрадь с незамысловатым рисунком на обложке. Свет из коридора едва попадал на чистые листы, что заставляло Джимми напрягать глаза, дабы лучше видеть строки, которые должны были впитать очередные мысли и буквы. Он долго раздумывал, перебирая в своей голове десятки слов, чтобы не упустить главные мысли. В такие моменты, казалось, молодой человек проваливался в черную бездну собственных размышлений, бродил по длинным коридорам лабиринта души, чтобы найти ту самую светлую идею, идеальное слово, великолепную магию внутри своего сердца. Джимми приставил окончание графитового стержня карандаша и, очень медленно, начал вырисовывать буквы.

          «Привет. Я совершенно не помню какое сегодня число. Да и это не твои страницы. Мне тебя не хватает. Все, что я могу сейчас сделать – написать свои чувства на этот невзрачный лист, чтобы потом вклеить в тебя. Прости, что так. Я боялся взять тебя с собой, ведь, если люди увидят твои строки, они оставят меня в этом аду на несколько долгих лет. Ты отличаешься от этих листов. В них нет жизни, чувств, боли, слез. Они бездушны. Прости, но я тут не для того, чтобы хвалить твое сердце.

          Я намеревался покончить с голосами, которые взрывают мою голову. Именно для этого я и лег в больницу. Но знаешь, что самое странное? Голоса молчат, они, наверное, как и я, боятся этого места. За этот день они потревожили меня лишь раз, когда ненависть в душе готова была вырваться наружу, чтобы уничтожить весь этот мертвый мир. Наверное, их невозможно убрать из моей головы по средствам лечения, обследований. Лишь я сам могу бороться, чтобы убить их. Но, опять же, это не то, о чем я хотел тебе поведать.

          Когда-то я думал, что, оказавшись в психиатрической лечебнице, мне будет легко и спокойно. Признаться честно, я думал, что буду смеяться над всеми этими людьми. «Наполеон, Гитлер». Сколько личностей я встречу там? Бред. Я был слеп. Тут нет людей. Лишь создания, которые уже давно мертвы в своей душе. Наверное, нет ничего более ужасно, как болеть психологическими диагнозами. Как это? Выкинуть окружающий мир, перестать понимать реальность, не чувствовать мирских отношений, быть глупым подобием куклы! Они даже не понимают, что происходит. Нет, для них это привычная жизнь, обычная. Жизнь, брошенная в мягкие палаты и белые халаты. Осознание того, что они сошли с ума, даже не приходит в их головы. Мое сердце сжимается от страха и жалости. Это, словно находится в долгом сне, коме, из которых нет выхода. Реальность сдохла, как недоношенный плод! Больница – тюрьма? Нет! Тюрьма – психика, которая сломлена, создает железные кубы, способные запрятать в сознании целые города! Я хочу проникнуть в них! Понять, что движет ими! Сколько прекрасных миров погибают в палатах оббитых войлоком?! А может и не они вовсе больны, а мы?! Стараясь уничтожить венец творения человеческого мозга, спалить миры, что придумала величественная душа, мы ломаем грань искусства! Момент, когда разум побеждает реальность – гениальность торжествующей планеты! Глупцы!

          Что я наделал?! Зачем я опускался в эти глупые мечты?! Ведь, в моей душе такие же города и целый мир! Я не хочу окончить свою жизнь богом в пижаме! Это не то общество, не то время! Я не хочу, чтобы меня изолировали от реальности! Во мне такой же мир! И ни доктора, ни больницы не смогут уничтожить его! Это могу сделать только я сам! Анализировать, искать слабые места, чтобы скинуть ядерную бомбу! Я сотворил тот мир, и я его уничтожу! Война началась, ублюдки! И вам пора сдохнуть!

Я уничтожу мир, что долго создавал в себе

Еще не поседел...

Лишь приобрел значение кошмаров ночью

Предел...

Я знаю точно, как обо мне заботились уколы,

Что проникали в голову мою, затем апрель.

Растаял снег в замерзших лужах,

Развеял холодом по душам и улетел.

Искать приют где нас задушат....

.

Попасть в кровавую метель и в ней уснуть так мирно,

Вернуться в мир...

Потом легко сойти с ума, хотя, и так я псих,

И жизнь отдал двум голосам...

Внутри квартир, палат, врачей и снов

Твоих оков и глаз твоих, что, словно океаны,

Меня уберегли и защищали среди не тающих снегов

И «Иллюзория», что я придумал.

Небрежный шов...

.

На берегу я...и море напевало мне слова,

Не берегу я...

Наверное, слабак, тогда размажь меня по миру

Как лирика...

Как красный флаг поднятый в небо,

А я не верил и не верю, как жадность их,

Порезать жалко их...Снимать уютный "Снафф" в квартире,

Порезать лица их...

Кромсать небрежно бритвой

.

Так неприлично, мне наблюдать гниющие глаза,

Как роза...

Что так прекрасна в лунном свете, так не заметна

И пьяна...

Качались в детской колыбели, бутоны полные росою,

Так и сердца в багровой крови, увы, не я

Разрезать скальпелем тела...

Всего начинка внутри гроба...как яд

Как бесподобной красоты закат...

Твои прекрасные глаза...

.

Меня опять закроют изнутри, сходи с ума

И снова голоса...

Я мертвый человек, среди картин

Среди витрин...

Что наполняют одинокий "Иллюзорий", играют свои роли,

Где пошлость поглощает страх

Там мерзость - красота, и смерть, что так прекрасна,

Писать пером...Пока душа сыграет в ящик

Оденет деревянный пиджачок...

Рука с ножом...пустые крики...улыбка в темноте,

И ты...И только ты...и сотни грязных дней.

          Зачем пишу я эти строки, которых сам боюсь! Словно не я! Прости! Снова прости меня за эти строки!».

          Из соседней секции по-прежнему доносились крики пациента, который угрожал расплатой всем тем, кто потревожил его сознание и покой. Голос, пропитанный болью и мизантропией, наполнял разум. Несмотря на долгое отсутствие сна, Джимми никак не мог уснуть. В голову лезли непонятные мысли. Картинки из жизни, портреты Саманты и прочее. Парень сложился в клубок, отвернувшись к стене, и тихо заплакал. Прошло приблизительно часа три до того, как Джимми закрыл глаза, и его разум погрузился в глубокий мир грез и фантазий.

          Какое-то странное чувство. Будто на парня кто-то смотрел, не отводя глаз. Молодой человек поднял веки и испугался. Перед ним стоял пациент, который не так давно бился головой об бетонную стену. Глупая улыбка наводила страх.

          - Спишь? – с придурковатым выражением лица спросил пациент

          - Пошел вон, придурок! – громко ответил Джимми – Ты вообще идиот!?

          Пациент так ничего и не ответил. Лишь удалился к своей кровати. Джимми опять начало трясти, дыхание перехватывало, он задыхался, оглядываясь по разным сторонам.

          Включился свет. Подъем. Парень встал с кровати и отправился в коридор. Там же в данный момент никого не находилось, кроме медицинских сестер и братьев. Джимми быстро отправился в пустую комнату для курения. Он знал, что скоро придет врач, и этот ад, наконец-то, закончится. Покурив и умывшись холодной водой, парень вышел. Около столов его ждала женщина.

          - Ты тут новенький? – спросила она у Джимми

          - Да

          - Иди сюда. Я у тебя возьму кровь на кое-какие анализы

          - Я сегодня ухожу отсюда. Думаю, в этом нет необходимости

          - Мне все равно. Нам положено делать эту процедуру с каждым, кто заезжает сюда, и неважно на сколько дней или лет

          - Как скажете

          Джимми подошел к столу и вытянул руку. Женщина перетянула жгутом область чуть выше локтя и достала шприц из белой коробки с медикаментами. Вскоре, она медленно ввела иглу в вену и начала набирать нужное количество крови. Бордовая жидкость так изящно перекочевала в прозрачную часть шприца. Маленькие волны подгоняли следующие, наполняя емкость. Такое приятное ощущение вытекающей крови испытывал Джимми. Было так приятно и совсем не больно. Он, словно чувствовал, как жидкость бежит по венам, опустошая их. Она терлась об стенки струн организма, слегка царапая их. Джимми был готов отдать все, что у него было, ради того, чтобы это ощущение было вечным. Он смотрел на шприц и пытался удержаться от закрытия глаз, которое появлялось при виде крови. Набрав нужное количество, женщина аккуратно высунула иглу из вены и вручила парню вату, пропитанную спиртом. Такой резкий и пьянящий запах ударил в ноздри. Блаженство. По какой-то странной причине Джимми всегда нравился запах больниц и медицинских препаратов.

          Отойдя от женщины, парень прямо отправился к доктору, который уже явился на место работы. Постучав в дверь, Джимми вошел.

          - Здравствуйте – обратился молодой человек к врачу

          - Доброе утро

          - Для кого как. Я хотел бы покинуть вашу клинику. Возможно ли это?

          - Присядь – доктор указал рукой на стул, стоявший около его стола

          Джимми послушно сел, и разговор продолжился. Парня до сих пор трусило.

          - Почему решили покинуть наше заведение?

          - А Вы не догадываетесь? Я боюсь тут находиться

          - Не сложилось с коллективом?

          - Простите, с чем?

          - С коллективом – продолжал доктор

          - Вы видите здесь коллектив? А ну да, сидя в удобном кресле за деревянной дверью, пользуясь служебным туалетом и почти не имея прямого контакта с больными, для Вас определенно это коллектив. Для меня нет

          - Хм. Какой наглый молодой человек

          - Я не наглый, просто Вы несете ахинею

          - Не груби мне! – доктор заметно повысил голос

          - Я и не грублю. Так мне можно покинуть эту забытую Богом территорию?

          - Конечно – мужчина протянул к парню лист белой бумаги и ручку – Пишите заявление. Только хочу Вас поставить в известность о дальнейших возможных событиях. Вы обязаны пройти курс обследования в любом случае, а из этого следует то, что еще обязательно сюда вернетесь. Но вот в чем вопрос. Приму ли я Вас снова? Или оставлю болтаться жизнь под вопросом? Без наших печатей Вы никуда не сможете устроиться работать и учиться. Вы это понимаете?

          - Прекрасно – произнес Джимми, дописывая заявление

          - Хорошо. Я Вас обо всем предупредил

          Парень прекрасно понимал, что его уход выльется в серьезные последствия, но ему было все равно. Главной целью являлось, как можно раньше покинуть территорию лечебницы и успокоиться. Джимми медленно подал заявление назад мужчине.

          - Я могу идти?

          - Да. В течении получаса Вам принесут вещи

          - Спасибо. До свидания – Джимми вышел за дверь и тут же наткнулся на Саймона

          - Ну как? - спросил тот

          - Отлично. Через пол часа уберусь отсюда. Пошли курить

          Парни убивали время перекурами и разговорами. Вскоре, Джимми принесли все его вещи. Он переоделся и после того, как расписался за полученные предметы, его проводили на улицу и указали путь к выходу.

          Джимми шел по уже знакомой плитке. Ускоряя шаг, он хотел лишь выйти за территорию и свободно вдохнуть. За плечами таяли здания и отделения, пациенты и врачи, мысли и кошмары. Вот уже выход и осталось не много. Джимми сделал еще пару десятков шагов и вышел за пределы клиники. Пройдя длинную тропу, которая вела к дороге, парень заметил небольшой магазин. Посетив его, он купил перекусить, сел за старый деревянный стол и достал телефон. Набрал номер.

          - Привет, Кэтрин

          - Здравствуй. Тебе дали телефон?

          - Нет. Я ушел из больницы

          - Почему? Что случилось?

          - Приеду, объясню. Слушай, я потрачу немного денег? Хочу кое с кем увидеться. Ты не против?

          - Нет, конечно. Во сколько ты дома будешь?

          - К вечеру. Часам к десяти

          - А чего так не скоро?

          - Говорю же, хочу увидеться с одним человеком

          - Понятно. Хорошо. Как будешь выезжать, дашь мне знать, да?

          - Обязательно. Пока

          - До вечера

          Джимми начал писать сообщение Саманте.

          «Привет. Ты сейчас где? У подруги или дома?».

          Через пару минут пришел ответ.

          «Здравствуй. У подруги, собираюсь сейчас в город. Ты что-то хотел? Тебя выпустили из больницы?».

          «Да. Я хотел увидеться с тобой. Можно?».

          «Да. На вокзале в два. Но, я буквально на пять минут, дальше у меня дела».

          «Отлично. Я буду в назначенное время. До встречи».

          «Хорошо».

          Джимми кушал на столе и смотрел на часы. Стрелки показывали половину двенадцатого. «Я успею» - подумал Джимми – «Скорей бы с ней встретиться. Так хочется многое сказать».  Шумные автобусы и машины города ездили со стороны в сторону, нарушая покой.

          Парень сел в транспорт, заплатил за проезд и отправился на такую долгожданную встречу. Боясь опоздать, Джимми прибыл на назначенное место к часу. Наверное, слишком рано. Молодой человек сел на лавочку. «Скорей бы увидеть ее. Ведь она так выделяется из всей этой толпы. Такая милая, красивая, грациозная, с потрясающей улыбкой. Аромат ее духов я узнаю из тысячи запахов. Сегодня нужно вернуть ее, обязательно!» - думал Джимми, покуривая вторую сигарету подряд. Каждую минуту он смотрел на часы в ожидании встречи. Мимо все так же проходили люди, где-то высоко в небе пели птицы, прекрасный запах осени врывался в грудь.

          Вскоре, вдалеке показалась Саманта. Она была, как всегда, прекрасна. Черные джинсы обтягивали ее ножки, кожаная курточка, которая была застегнута до середины, скрывала темно – синюю водолазку, на боку болталась все та же сумка с изображением белого черепа. Ее волосы развивались на ветру, делая великолепные силуэты на сером полотне тяжелого города.

          - Привет – произнес Джимми

          - Здравствуй. Что ты хотел? Говори быстрее, у тебя не так много времени

          - Давай покурим?

          - Отлично – Саманта достала из своей сумки сигарету и торопясь закурила – Я тебя слушаю

          - Вообще, я просто хотел с тобой увидеться. Я скучал очень

          - Твои проблемы – злобно бросила девушка

          - Я знаю – улыбаясь отвечал – А какие у тебя дела? Я с тобой поеду

          - Нет – Саманта докурила и, не попрощавшись с парнем, отправилась к автобусной остановке. Джимми увязался за ней

          - Что ты за мной идешь!? Домой езжай! – грубо начала Саманта

          - Почему ты меня прогоняешь? В компании же будет веселее, сама понимаешь. Я честно не буду ни чего вспоминать и говорить ерунды. Ну пожалуйста, можно мне с тобой?

          - Ладно! Только давай быстрее, реально опаздываю!

          - Хорошо

          Девушка и парень сели в трамвай, проходящий мимо, и поехали. Саманта сидела молча, что-то в ее поведении было очень странным, но Джимми никак не мог понять, что именно. Молодые люди заплатили за билет. В окно врывались лучики солнца, которое словно разогнало тучи, становилось теплее с каждой секундой. Не понятная дрожь пронзала тело Джимми, ведь он был так рад даже тому, что хотя бы находится около Саманты. Парень медленно водил пальцем по ее ногам, улыбаясь, словно весь мир был уничтожен, и лишь есть они вдвоем. Такое знакомое и красивое чувство. Парень едва сдерживался, чтобы не прослезиться на твердый, железный пол трамвая, уносящего их куда-то далеко, но Джимми было плевать, лишь бы эта поездка никогда не заканчивалась.

          Вскоре, молодые люди покинули транспорт и перешли дорогу.

          - Жди здесь – грубо бросила Саманта

          Джимми лишь кивнул головой и закурил сигарету. Девушка зашла в здание, а в разуме парня поднялся ураган мыслей и эмоций. Он глупо улыбался, сидя на лавочке, косые взгляды прохожих не беспокоили его, весь мир крутился около той двери, из которой должна выйти Саманта. Казалось, что Джимми стал цепным стерегущим псом, парень может и хотел бы уйти, но ошейник сдавливал горло, и чем дальше уходили «лапы», тем  сложнее было дышать. Время предательски ускользало сквозь пальцы, сигареты таяли на глазах, и спустя минут двадцать, тридцать Саманта вышла из здания.

          - Как все прошло?

          - Неважно. Ты за мной целый день собираешься таскаться?

          - Да

          - Я домой сейчас собираюсь. Доеду до вокзала и все

          - А может еще погуляем? Пожалуйста, я так давно тебя не видел и очень соскучился. Хочу узнать, что у тебя нового, как здоровье, дела

          - Это не твое дело. И никаких погуляем, у меня есть свои заботы и без тебя. Ясно? Так что давай, садись на автобус и езжай с глаз моих

          - А можно хотя бы проводить тебя до поезда?

          - Ты же не отстанешь от меня, да?

          - Угадала

          - Ладно. Черт с тобой. Поехали. Только молчи, пока я не разозлилась и не передумала. Усек?

          Для кого-то все это выглядело, как унижение, как бред, но только не для Джимми. Его поступками управляли чувства, которые были не подвластны окружающей реальности. Возможно, это и была любовь, то чистое и прекрасное, самое высокое в мире, что заставляет делать глупые поступки, но в тот же момент и самое подлое, ведь всегда есть тот, кто любит больше, а значит, он заведомо проигравший персонаж на фоне всепоглощающей реальности, разбавленной красками нарисованных туч. Но самая главная ирония в том, что любовь редко бывает взаимной, принося серьезные душевные раны одному человеку из пары. Даже прожив множество лет вместе, есть шанс возненавидеть себя и партнера, осознав, как много было упущено в жизни с нелюбимыми.

          За прошедший год Джимми многое изменил в своем мировоззрении. Если раньше любовь для парня была чем-то рядовым, то сейчас это единственное светлое, что осталось в его полуразрушенном мире из пепла и праха. В глубине души парень понимал, что Саманту уже не вернуть, но если он начнет новые отношения, в другие глаза будет говорить «люблю», то последняя черта, отделяющая небо от грязи, рухнет и разобьется о мокрый асфальт черно – белых лиц.

          В дали виднелся вокзал. Время оставалось все меньше. Джимми молил о том, чтобы все остановилось и этот момент никогда не кончался, но это лишь мечты.

          - Ну вот и моя остановка – произнесла Саманта

          - Вижу

          Люди вышли из автобуса, в след за ними поплелись и два силуэта, которые о чем-то говорили. До поезда был еще целый час и пара отправилась в кафе. Хоть Джимми и не любил подобные места, но ради времени рядом с Самантой, он был готов на все. Они заказали по чашке чая и покушать, болтая о бесконечно разных вещах. Морозный октябрьский воздух врывался в помещение через щели в оконных рамах. Кофе пустело, вскоре и Джимми с Самантой покинули его объятия.

          - Через сколько у тебя поезд? – обратился Джимми

          - Двадцать минут

          - Возможно глупо говорить о любви, но есть ли шанс тебя вернуть? Только скажи правду, глядя в мои глаза

          Саманта устремила взгляд в асфальт и тихо ответила.

          - Нет. Понимаешь, у меня внутри все умерло по отношению к тебе. Мне теперь плевать что с тобой происходит, с кем ты и где, что с твоей жизнью. Все вымерло, словно выжигали огнем. Найди себе другую девушку, будто это тяжело?

          - Я понимаю. Но я люблю тебя – на глазах парня слегка блестели слезы – Я не буду плакать. Просто это все так сложно осознать, вроде были мы, теперь только ты и я. Можно тебя поцеловать? Одно касание, пожалуйста

          - Хорошо, но при одном условии. Поцелуй, и ты от меня отстаешь навсегда. Идет?

          - Да

          Джимми медленно гладил щеку Саманты, приближаясь к ее устам, слегка поигрывая пальцами с ее волосами, он легонько прикоснулся к губам. Этот прекрасный вкус, по которому так скучал парень. Глаза закрывались, а сердце быстро стучало, замерзшие губы Саманты отдавали теплом, пробуждая в Джимми обрывки памяти и чувств, он не хотел отпускать эту девочку никогда. Звук приближающегося поезда заставил девушку оторваться от сладкого поцелуя, она быстро отвернула лицо от парня и начала уходить.

          - Вернись ко мне – дрожащим голосом произнес Джимми

          А затем произошло то, чего Джимми и сам не ожидал. Парень держал девушку за руку, не отпуская ни на шаг, хотя та вырывалась, чтобы успеть к поезду. Состав будет стоять еще около пяти минут. Джимми знал это и не торопился прощаться с Самантой. Парень молча смотрел в глаза девушки, которая пыталась вырваться. В них столько любви, тепла, той родной красоты, не позволяющей забыть любовь. Казалось, все это, как величественный момент истории, как зарождение новой жизни на планете. Джимми не мог отпустить ее. В каждой секунде парень видел что-то волшебное, потрясающее. Он даже чувствовал, как билось сердце его возлюбленной, пропуская кровь по уставшим венам. Октябрьский ветер бил по лицу, а небо вновь затянули тучи. Иногда, люди отваживаются на самые глупые поступки в своей жизни. Что толкает их на это? Наверное, в один момент мысли перестают существовать, вернее, они уходят в самую глубину разума, туда, где не властен атом. Они закрываются изнутри и продолжают молчать, словно люди, которым удалили языки, чтобы они не могли поливать горячей слюной чистый пиджак разума. Страх, волнение, стеснение. Эти понятия умирают, задыхаясь в рвоте. Самый великолепный миг. Жаль, что люди жалеют о них. Если сердце и способно принимать решения, то именно в такие моменты. Вы можете совершить самую главную глупость в жизни, но она будет прекрасна. Джимми медленно опустился на колено.

          Знаете, вокруг мелькали сотни глаз, люди неслись к своим вагонам, чтобы успеть занять места, сбивали на ходу мелкие порывы воздуха, разрывая их своими тяжелыми телами. Словно ураган, который кружит в невероятном потоке смерти и разрухи, с каждой секундой становится лишь мощнее, чтобы нанести непоправимый вред общественному строю. Но для Джимми мир замер. Он, будто рыбка в стеклянном аквариуме. До него не доберутся чужие грязные лапы, они не сломают его мир, не заставят стать частью смертельной бури. Вокруг творился хаос, и лишь небольшой кусочек планеты был так спокоен. Казалось, Джимми даже слышал, как бьется его сердце. Подобно войне, где слышны выстрелы, где кровь хлещет через край, а около умирающего солдата сидит его друг, сжимая руку, твердит, что все будет хорошо. Вся серость мира за пределами этого места. Лишь тут цвета имеют силу. Саманта уже не пыталась вырываться, она была поражена происходящим. Джимми медленно стянул с пальца серебряное кольцо. Его глаза смотрели в зрачки девушки, но видели ее душу.

          - Давай, будем вместе всегда – произнес Джимми дрожащим голосом, протягивая кольцо Саманте – Только ты и я! Мы! Прошу!

          - Нет, Джимми – голос девушки дрогнул

          Этот отказ, подобно выстрелу в голову. Джимми замер, из глаз медленно проступали кристаллы слез, а внутри души сочилась багровая кровь. Он не знал, что сказать. Это транс, запрограммированный на уничтожение организма. Вальс, который кружила мелодия боли. Хаос проникал в отрезанное место планеты, уничтожая все цвета, превращая их в серую кашу меланхолии и ужаса. Саманта не спеша убрала руку, в ее глазах дрожали слезы. Она быстро направилась к вагону, где ее догнал Джимми, схватив за плечо.

          - Вернись ко мне!

          - Нет, забудь – ответила Саманта, поднимаясь по лестнице, ведущей в вагон поезда – Прощай

          - Скажи честно, есть ли шанс, что ты когда-нибудь вернешься?

          - Если и есть, то он один из тысячи

          - Меня устраивает эта пропорция – тихо произнес Джимми, сделав несколько шагов назад

          Двери закрылись, и состав начал свой путь. Джимми стоял на пироне, пытаясь уловить в мелькающих окнах такой родной и знакомый силуэт, но его не было видно. Поезд уже свернул за поворот и полностью пропал из поля зрения. Парень одиноко стоял на пустеющем вокзале, с неба посыпались редкие, но крупные капли дождя. По щеке Джимми то же стекала влага, но она падала не с неба, а с его грустных и добрых глаз. Время шло, а парень все стоял на вокзале, наблюдая за новыми составами, так же уходящими в даль. Возможно, он ждал чего-то, а может просто не было сил покинуть место, где еще витал запах ее духов. Джимми понимал, что опаздывает на автобус и не спеша отправился по высокой лестнице, через мост, чтобы уехать из этого города, забрав с собою воспоминания и боль.

          Проходя мимо осенних парков, мимо влюбленных пар, в голове парня шла настоящая война. Одна часть любила все это и плакала, раздирая душу. А вторая дышала ненавистью к каждой детали его мира. Джимми старался держаться, все глубже погружаясь в свой «Иллюзорий», только там он мог укрыться от душераздирающей боли, которая в его мечтах превращалась в нечто прекрасное, ведь там все было по-другому, без слез, вместе с Самантой, навсегда.

          Не смотря на очень медленное движение, парень все-таки успел к автобусу, заняв последнее место в салоне, он достал наушники и грустные любовные мелодии врывались в его разум, поднимая мысли, как октябрьский ветер взносит вверх тяжелые, полумертвые разноцветные листья. Знакомый диалог с самим собой, снова голос в голове, моделирование ситуаций и погружение в город грез, где всегда так холодно и уютно его уставшему «Я». Три часа пути, превратились в одну большую связанную мечту с сотнями актеров, незнакомых его глазам, и лишь   Саманта выделялась в этих мечтах. Тяжелые веки плавно касались друг друга, рассекая на маленькие части кристальные слезы доброй печали, которая сдавливала его умирающее сердце.

          Знакомый город, и все тот же запах заводов и дыхания домов. Джимми шел по тротуарам, его голову никак не покидали эти противоречивые голоса, с которыми он так мило беседовал в глубинах своего дрейфующего разума. Мимо шли люди, ехали машины, с некоторых окон доносились крики пьяных скандалов. Парень решил не ехать на автобусе, а просто пройтись пешком. Бутылка слабого алкогольного напитка была зажата в его руке, и ноги устало перебирали, словно считали ровно уложенную плитку, по дороге.

          Дом. Кэтрин в нем не оказалось. Джимми написал сообщение Саманте о том, что он добрался до дома, и лег в постель. Усталое тело, словно погружалось в бескрайние просторы прохладного белья. Вскоре, парень уснул.

         Яркое осеннее солнце светило через плотные темные шторы спальни, врываясь в глаза Джимми, легко проходя барьер из закрытых век. Парень встал. «Еще один день моей глупой жизни» - подумал Джимми. «Одно и то же. Умыться, покушать, сети, вечер, слезы, обида, душа, Иллюзорий. Скорей бы все это кончилось. И зачем вообще просыпался, лучше бы впал в кому. Туда, где я погрязший в своих мечтах». Дрожь все еще бежала по телу парня, он никак не мог забыть тот ужас, увиденный в эпизодах больничных палат. Дома все так же было пусто, только записка красовалась на кухонном столе.

          «Доброе утро, братик. Я вчера пришла, но ты уже спал. Не стала тебя будить, ты так мило выглядел. А сегодня меня срочно вызвали на работу, не успела тебе сказать. Завтрак на столе, сигареты, думаю, у тебя остались. Будь дома, я скоро вернусь. Кэтрин».

          «Хм. Как всегда, в своем репертуаре» - подумал Джимми. Парень включил громко музыку, открыл окно и закурил сигарету. Солнце светило ярко, но уже не грело. Зима подбиралась в этот мир, готовясь запереть осень в свои ледяные оковы.

          Саманта никак не покидала голову Джимми, ведь он так привык к ее голосу по утрам. Одна часть парня настойчиво твердила ему о том, что пора ей позвонить попробовать вернуть, но вторая не давала сделать и движения. Ноздри вдыхали аромат осени, гнилых листьев, любви и ненависти. Настроение было подавлено, даже больше. Джимми просто умирал внутри. Не было ни добра, ни радости, лишь тоска, ненависть, но не к Саманте, а к окружающему миру, действительности, возможно даже к себе. Почему-то Джимми не мог остановить мысли о не рожденном ребенке, которому уже не дано было увидеть свет. И снова все те же части в одиноком «Иллюзории» враждовали между собой, признавая и отталкивая вину Джимми в произошедшем.

          Парень отправился в комнату, где достал свой дневник и ручку. Потрепанная старая тетрадь в которой уже осталось лишь несколько страниц, несущая в себе боль и разочарование парня, о которых никто никогда не сможет узнать. Темные аспекты его внутреннего мира, частички его души, корни тех проблем, что люди не поймут. Он сел на кровать, открыл последние страницы, что-то читая в них, перевернул еще один лист и задумчиво начал вырисовывать буквы:

          « Привет. Это снова я. Что у меня нового? Все ужасно. Саманта бросила меня. Но я ее не виню, ведь я ничего не сделал, чтобы она была счастлива. Просто было как-то не так, сейчас очень сильно скучаю и жалею об этом. Я буду ждать ее до конца своей глупой жизни. Ведь любовь – это святое, и если нарушу обещание, то все рухнет окончательно» - слеза упала на клетчатый лист, но Джимми ее быстро вытер, размазав некоторые буквы – «Все так сложно, я часто задаю себе вопросы. Неужели я псих? Почему все так? Теперь я все чаще думаю о том маленьком создании, которое должно было принести счастье и добро, но мы убили его. Я не смог отговорить, и в этом лишь моя вина. Ненавижу себя» - в мыслях Джимми начали строиться строчки стихов, образуя поток неуловимой рифмы – «Попробую написать стих, прямо сейчас.

Вот. Не так тяжело сейчас и мою боль никто не узнает, я не могу им сказать. Ненавижу этот мир! Эти голоса в моей голове все чаще вынуждают меня на разговор с ними. Город грез втягивает в свои холодные, но такие добрые и ласковые, объятия. Я чувствую, как умираю в нем и ваша реальная жизнь мне противна, ведь в ней только боль!»

          Страница была мокрой от слез, и парень закрыл тетрадь, вытирая капли с опухших щек. Джимми лег на кровать. С колонок играла все та же грустная песня, с прекрасным вокалом. Та, которую ему пела Саманта. Воспоминания кружили голову, глаза вновь наливались слезами. Парень просто лежал, смотрел в потолок, но сердце щемило и разрывалось на мельчайшие куски. Телефон глупо играл в углу комнаты, кто-то настойчиво пытался дозвониться, но молодому человеку было не до этого, он хотел лишь одиночества, погружаясь в мир грусти и меланхолии. Надо было успокаиваться, ведь уже совсем скоро придет Кэтрин, а Джимми не хотел, чтобы она видела, как он плачет.

          Спустя пару часов дверь в квартиру открылась и на пороге появилась Кэтрин. Она тихо переоделась и направилась на кухню, где в тот момент курил Джимми.

          - Привет, Кэтрин – промолвил парень

          - Проснулся уже? Соня. Ты покушал?

          - Нет, я не хочу

          - Рассказывай, что случилось? Почему ушел?

          - Кэтрин, ты уверена в том, что хочешь это знать?

          - Да. Мне очень интересно и важно. Что именно могло тебя так напугать – уверенно произнесла Кэтрин

          Джимми глубоко вдохнул и начал рассказывать сестре о кошмарах, увиденных им в психиатрической лечебнице. Стоило парню вспомнить и сказать кое-какие детали произошедшего, как его руки начинали бешено трястись, глаза суетливо бегали, а голос своеобразно дрожал. Было видно через какие мучения ему приходится пройти, для того, чтобы поведать о тех сутках, проведенных в миниатюрном аду.

          Глаза Кэтрин были напуганы, в них читались жалость, переживания, гнев, все эти чувства были, словно смесью разных красок, выдавая цвет, который еще не видел мир. Это было чем-то новым в бушующем пламени мирских чувств остальных людей. Кэтрин удалилась в свою комнату не говоря ни слова, вскоре оттуда послышались тихие всхлипы. Девушка плакала, может из-за страха, а может из жалости. Снова заставляя Джимми чувствовать себя виноватым в чужой боли. Кэтрин вновь вернулась на кухню к парню. Ее глаза были красными от слез, а дыхание тяжелым и плавным, будто волны океана успокаивались, предчувствуя ночной бриз.

          - И что теперь будет, Джимми?

          - Я не знаю, Кэт – ответил парень

          - Они заставят тебя снова ехать?

          - Скорее всего – тяжело отвечал Джимми – Ведь теперь без обследования я не смогу найти работу, учебу, и все мое будущее остается в неизвестности, но ведь я не готов. Может позже найду в себе силы, но только не сейчас, Кэтрин. Понимаешь?

          - Конечно

          - Выпей чая, успокойся и не плачь по пустякам, все будет хорошо. Не в первый раз я утопаю в болоте. Не плачь, пожалуйста. Хорошо?

          - Хорошо, Джим

          После этих слов парень вновь отправился в свою комнату. Он взял в руки телефон и начал звонить по номеру Саманты, но слышал там лишь короткие гудки, было явно видно, что общаться с ним у девушки нет никакого желания. Джимми писал сообщения с мольбами, чтобы она вернулась, каялся в своих ошибках, но так и не получил ни одной буквы в ответ. Снова слезы отчаяния, парень не мог в это поверить или отказывался. Звонки Картера он игнорировал, ведь тот не знал, что Джимми вернулся из больницы. Острое чувство социофобии и не желание общаться с кем-либо захлестывали молодого человека. Череда тяжелых воспоминаний, внутренние диалоги с собой, бессонная ночь, проведенная в музыке и никотине, уничтожали парня. Все больше стихов ложились на чистые листы дневника.

          Все больше и больше чувств он вкладывал в них. Теперь, он на своем опыте знал, что такое боль от любви. Его стихи не зависели от времени, ему не нужна была рифма, лишь Саманта, но было уже слишком поздно. Вскоре, две бессонные ночи сделали свое дело, отправив парня в страну воображаемой жизни, в мир сна.

          Джимми понимал, что нужно взять себя в руки и пытался делать это, но пока что безрезультатно, единственным выходом из ситуации являлся путь привычки. Парень решил, что эту боль уже не выгнать и придется жить с ней, а для этого нужно было научиться ею наслаждаться, делить на двоих свой мир, пустить в «Иллюзорий», равномерно  распределив ее по мокрому осеннему асфальту, положив в пустые дома, и дать возможность создать свои тучи, с которых она будет лить дозами легких уколов в виде красных капель и легких снежинок.

Глава 13. «Пришло время развязать войну».

          Октябрь отдавал холодом. Последние числа таяли на календаре, превращаясь в скомканные бумажки, которые отправлялись в мусорное ведро. Казалось, Джимми даже мог почувствовать, как природа отпускает еще один месяц в полет смерти. Тяжелое дыхание города, звук цепей, что отходят от оков ноября, последние слова второго месяца осени. Его безнадежный крик, подобно ребенку, который так ждал появления на свет, но не смог выдержать ярких бликов ламп, и его сердце остановилось, так и не дав ему насладиться миром, где лишь боль, как вечный спутник бренного тела. Последние листья, раскрашенные небом в цвета радости и медленной грусти, превратились в гной, подарив ветру новый вкус печали. Город уже давно утонул в чистых слезах неба. Каждый новый день приходил с дождем, словно они были влюблены друг в друга, не желая расставаться даже на минуту. Да и этот мир не заслуживал больше солнца. Зачем оно? Неужели люди так глупы, что не видят красоты в бесконечных ливнях? Как показать им великолепие искусства, если их глаза отказываются принимать мелкие детали разума, а тела так жаждут горячих лучей раскаленного диска? Свинцовые тучи обнимали город. Казалось, они – плед, который укрывает каждую деталь, согревая усталые бетонные клетки, скрывая эти гробы от глаз могущественных звезд. Мир не заслуживает неба, усеянного тысячей галактик. Этот мир не заслуживает даже права, чтобы дышать.

          Джимми. Уже несколько недель парень не выходил на улицу, не чувствовал аромата осени, которую он так любил. Температура вытягивала все силы. Иногда он открывал окно, чтобы вдохнуть полной грудью вкус гниющих листьев, дождя, ненависти. Улыбка, о которой так часто писали фантасты, теперь превратилась во что-то редкое, наигранное. Лишь одев новую маску безразличия, Джимми мог рисовать радость на своем лице, словно багровой кровью создавать портрет счастья. А для кого? Лишь Кэтрин видела его в те дни. Картер давно уехал, оставив тонкий налет грусти, воспоминаний об ушедших днях, о том времени, когда Джимми не знал Саманту, когда он был одним из этих людей. Казалось, парень уже давно пропитался меланхолией. И если его тело – тряпка, то сильными руками можно было выжимать черную влагу грусти, как из постиранных вещей. Наверное, он отправил уже тысячи сообщений своей возлюбленной, но ни на одно он так и не получил ответа. Письма в пустоту. Буквы, которые несли в себе миллионы чувств, сотни жестов, десятки слез, оставались без ответа. Это, как молитвы к вашему богу. Они так и не дойдут до него, оставаясь болтаться изуродованными висельниками на нитях поднебесной. И если даже он их получит, пусть так, то бог ответит? Нет. Но почему же тогда люди продолжают слать ему свои просьбы? Наверное, в каждом из вас живет вера в лучшее, надежда услышать его томный голос, желание притронуться к запретному. А для Джимми именно она и была богом, чем-то непонятным, далеким. Тем, что запрещено трогать грязными лапами. Ни один человек в мире не заслуживает ее улыбки, ее глаз, ее губ. Но она, подобно богу, ушла, оставив Джимми мир без красок, радости и счастья. Иногда, когда парень оставался один, он рассматривал ее фотографии, пускал тяжелые слезы, которые так стремились соединиться с каплями дождя, стать одним целым, попадать на головы людей. Они все равно не поймут. Да никто не поймет. Он часто звонил своему богу, но слышал лишь холодные гудки. Джимми умирал внутри себя, оставляя свои мысли на растерзание голосов, которые все чаще посещали его голову. Жизнь превратилась в сон, подобие сна, кому, если угодно. Душа ничего не жаждала, лишь иногда она писала стихи, которые продолжали заполнять «Иллюзорий».

          «29 октября 2011 год

А ты ищи мою судьбу,

Там, где Миф

Так плавно ложится на грудь,

Где струны осенних ночей

В дождливый сентябрь

Знают меня наизусть,

Где добро и любовь - только обман,

Только игра....

Словно волны бросают корабль

В бескрайнее море песка.

И тебе меня изменить,

Вырвать из сердца пару деталей?

Будто роса, раствориться на миг

Но...я всего лишь мечтатель.

Как стекло, разбить хрупкий мир

Просто молчи...

Послушай меня....

Я создам для тебя эти звуки

Битую смерть с осколков стекла,

Капли печали в соленые лужи

И легкий запах стыда.

Черные клавиши в небе

На них, еле касаясь, подарю тебе колыбельную.

Черное солнце под маской отчаяния

Хочешь, я мир нарисую?

Там только мы и не видно людей,

Прекрасная осень

А в дали, нарисую я дверь

Ты так трепетно меня провожаешь

А за нею вьюга и холод

Прикоснуться губами, уже на прощание

А за нею зима, здравствуй, декабрь

          Спасибо».

          Джимми все реже опускался в «Иллюзорий», но так часто старался передать свое состояние. Ведь, именно эта тетрадь не давала парню покоя. Только с ней он мог поговорить о своих увлечениях, своем мире. «Иллюзорий» и есть тот мир. Вся его душа была вложена в просторы линейных страниц. Потрепанные листы несли в себе всю боль, всю досаду, что хранились внутри кожаной оболочки. Странно. Как сильно человек может довериться листам бумаги, полюбить их так, что они станут намного дороже всех этих людей? Наверное, на эти вопросы мы никогда не получим нужных ответов.

          Однотипные дни. Постель, сигареты, чай, музыка, полет внутри своих мыслей и голоса, которые так часто выходили на связь. Все чаще Джимми принимал в себя ядовитый дым легких наркотиков. В Этом состоянии парень доводил себя до истерик, но, странно, это нравилось молодому человеку. Вернее, вдохновляло. Мучение, которые он причинял себе так радовали меланхоличный голос внутри головы. Была одна мерзкая деталь. Каждый вечер, после истерик и слез, Джимми проваливался в тонкую материю фильмов. Тех кинолент о маньяках, которые так тревожили его разум. Зрачки впитывали насилие на экране. Потоки багровой крови, казалось, вливались прямо в душу Джимми, собирая великолепный театр зрителей. Наверное, именно тогда парень научился дарить удовольствие голосам в голове. Ох, эти сладкие сцены насилия, кадры боли, эффекты чистого, совершенного зла! Странное тепло разливалось в душе парня, и спустя пару дней в дневнике появились новые строки, пугающие и отталкивающие.

          «2 ноября 2011 год

          Привет. Это снова я. Не ждал? Знаю, последнее время я все реже посещаю тебя. Но поверь, скоро волью такое, что и у тебя сломается психика. Мне кажется, что я уже близок ко всему этому. Но сейчас о другом. Что у меня нового? Все тоже. Каждый день я просыпаюсь с ужасной болью в груди, думаю о ней, вижу нас. А эти ночные кошмары доводят меня до вспышек гнева и ненависти. Такое ощущение, что эти голоса уже полностью захватили мир моих снов, а значит, они готовы поработить реальность. Что мне делать? Я знаю, если бы ты мог говорить, то моя душа знала ответ. А пока что, я каждый день топлю себя в ужасных документальных фильмах. Они ломают меня. Странно все это, но часть моего разума получает килограммы удовольствия, когда я вижу расчлененные тела, всю эту ненависть, глаза серийных убийц. Кажется, что я даже способен прочувствовать их мысль, словно вижу ее. Она – материя, которую можно потрогать, схватить сильными руками и прижать к себе, чтобы она выгрызала путь через грудную клетку к моему сердцу, будто мыши, наслаждалась капельками горячей крови. Все чаще в своей голове я подумываю идеальное убийство. Я готов поймать удовольствие лишь от одной мысли об этом. Чувства, которые испытываю в этот момент, лучше, чем глупые занятия любовью. Именно об этом, я и хотел поговорить с тобой.

          Как это, убить человека? Я все чаще представляю это. Стоит мне закрыть глаза, и я вижу, как тонкая леска обматывает горло моей жертвы, впиваясь в кожу, заставляя маленькие капельки крови проступать из узких порезов. Она хрипит, выворачивая пятна багровой жидкости на безупречный ковер. По ее телу так лихо пляшут судороги, создавая великолепный вальс, заставляя кружится парами. И этот потрясающий момент, когда ты чувствуешь, как по твоим рукам бежит чужая жизнь, стирая грани на своем пути. В этот момент чувствуешь себя богом, ненасытным, жестоким. Первая жертва, как первая любовь, ее невозможно забыть. Представь, словно голосовые частички проходят через спутниковые сети, заставляя воздух трепетать от каждого слова, так и чужая жизнь наполняет атмосферу гнилым ароматом смерти. Философия убийства, как освобождение от тысячи пороков. Момент, когда ты сам умираешь вместе с жертвой, только душевно, чтобы возродится, подобно Фениксу, наказать этот мир, увидеть, как глаза теряют свой цвет, становясь блеклыми шарами на бледном лице, на безнадежном хаосе чувств и эмоций. Дыхание становится реже, а в голове лишь тонкий хрип, способный пробудить животную страсть.

          Серийные убийцы хотят, чтобы их поймали? Они желают, чтобы мир узнал, кто несет смерть? Чушь! Убийство – это искусство. Зачем дарить его массе серых ублюдков?! Каждая жертва – новый штрих на полотна картин. Своеобразная палитра красок, которых не видели ваши глаза! Именно поэтому стоит в них принести блеклый оттенок смерти. Получать удовольствие от «искусства», наслаждаться каждым движением сухих полумертвых губ! Хм. То, что полиция ловила серийных убийц, лишь говорит о их неосторожности, глупости! Ну, и конечно же, должны быть отговорки, чтобы не выглядеть беспомощным куском дерьма! Интересно, они бы смогли поймать меня? Думаю, нет. Я часто представляю себе идеальное убийство. Без следов, без криков, без свидетелей. Как это возможно? Поверь, я придумал!

          Жертва. Такое деликатное искусство выбора. Я бы не смог убить знакомого человека. Нет, дело не в совести или возможности, проблема в том, что есть риск попасть под наблюдение властей, полиции, идти по делу, как свидетель или подозреваемый, лишний шум, ненужное внимание. Моя совесть давно мертва. Незнакомое создание, случайный прохожий. Человек с красивыми глазами, чтобы уловить каждую текстуру цвета, насладиться полнотой оттенков, когда они станут блеклыми. Знаешь, жертва, как любовь. Она единственная и неповторимая, одна такая во всем мире. После нее будут десятки, но все не то, они не принесут столько вдохновения, столько радости и наслаждения!

          Место. Если бы я жил один, то квартира бы и стала самым восхитительным местом для убийства. В ней ты можешь сделать все, что угодно. Множество часов будут подвластны только тебе, чтобы избавится от тела, убрать все волокна, которые случайно попали в сплетение ковра. Знаешь, своеобразный карцер в пределах бетонного квадрата. Пройти под окнами ночью, зайти внутрь, чтобы ни одна пара глаз тебя не увидела, без свидетелей, без оттенков провала!

          Способ убийства. Удушение. Самый лучший вариант, чтобы лишить человека жизни. Минимум крови. Ни капли багровой жидкости! Без криков, но ты чувствуешь, как жизнь протекает по леске, оставляя лишь минимальный звук хрипа. Словно поезд, несущий в себе сотни воспоминаний, следует по тонким рельсам прямо в твои руки, чтобы передать их сердцу, растягивая удовольствие до тысячных секунд, позволяя тебе чувствовать себя богом, ощущать смерть, которая так прекрасна!

          Что же делать с телом? Хм. Интересный вопрос, ответ на который я искал в сотни кадров, в каждом движении губ и рук. Представь, что ты творец! Создатель искусства, который порабощен миллионом идей, но нужна лишь одна, предельно правильная! Как выбрать ее?! Надо смотреть на полотно, как на объемную фигуру в плоскости жизни! Отдельная комната – самая прекрасная мастерская для искусства! Освободить ее, оставив лишь голые стены! Плотная клеенка, которая ложится на пол, два крюка, ввинченные в потолок, и обтянутые стены! Наш дизайн готов! Мы можем начинать творить!

          Есть тысячи способов, как избавиться от тела. Я видел, как остатки смывали в ванную, но работники канализации найдут странные следы, что приведет к подозрению. Человек со слабой психикой сломается! Кислота? Реализм! Где ее найти?! Намного проще, медленно, аккуратно отрезать жертве голову, пачкая пятнами крови клеенку, которая будет сожжена или выброшена в мусорные баки! Подвесить труп на крюки, чтобы кровь стекала в железный тазик. Паяльная лампа, огонь, без разницы, лишь бы мы могли выжигать ее, чтобы не осталось и следа. Спирт, йод, дабы не позволить сотрудникам определить частички ДНК. А теперь начинается великолепие! Аккуратно снять кожу, отделяя ее от мяса и мышц, устранить все волосы, пропустить через дешевую мясорубку! А затем, нежно оторвать мясо от костей, внутренности, избавить это чучело от ненужных деталей, словно резьба по дереву в мельчайших событиях рая! Лучший человеческий фарш, который будет скормлен дворовым собакам! Кости в мусорный пакет и в небольшую речушку на самое дно! Клеенку с пола и стен для сожжения в бак! И вы чисты! Ни одного следа, ни крика, ни свидетелей, лишь сытые собаки и наслаждение, чувство эйфории, самый нежный кайф!

          Идеально? Нет! В этом мире нет ничего идеального! Одна ошибка – здравствуй, электрический стул или одиночная камера до конца жизни! И смог бы я убить человека?! Я – псих! Я – чертов псих! Дай мне пули для обоймы, и мои руки нажмут на курок! Дай мне смысл всех этих строк!

          Прости, меня! Прошу! Я не понимаю, что со мной происходит, но испытываю удовольствие от каждой буквы, которые написал выше! Мне кажется, что я схожу с ума! Как человек может любить подобное?! Как я могу видеть в этом наслаждение?! Дай мне сил, чтобы победить в этой войне! Не молчи, тварь! В такие моменты мне больно! Словно тысячи разрядов мощнейшего тока пропускают через мою голову! Она так болит! Я слышу эти голоса! Они такие тихие, но всегда становятся только громче! Не вини меня, ублюдок! Просто услышь! Скажи хоть слово! Ведь, в тебе есть душа, есть смысл, есть мир! Ты и есть мир!

          Прости!».

          Джимми швырнул «Иллюзорий» в дальний угол комнаты, скрутившись на кровати в позе эмбриона, держась руками за голову, в которой били молотки, создавая своеобразное эхо слез и невыносимой боли. Из глаз текли слезы, а пасть принимала несколько сладких пилюль снотворного. Боги сна сочувствовали Джимми, но так и не смогли к нему прийти. Притопать на его похороны!

          Ноябрь, как самое чистое море, подавал надежды влюбленным душам. Его тихи порывы ветра, подобно волнам, ласкали лицо Джимми, разбиваясь об бетонные скалы. А где был тот маяк, который призван нести людям путь, чтобы их корабли не сели на мель, не остались навсегда в холодных днях последней осени. И ведь для каждого из нас рожден свой свет. Для одних семья, для других любовь и дружба. Тысячи маяков, которые загорались, чтобы рисовать тонкие бледные линии на тихой глади моря, создавать новые двери на ржавых замках, а за ними декабрь, бушующий в порыве снега. И где те маяки для Джимми? Дружба? Любовь? Семья? Для парня уже давно нет таких понятий. Казалось, молодой человек утонет в море, в ноябре, захлебнувшись гнойным запахом мертвых листьев. Он наполнит легкие, заставляя отхаркивать тяжелые комки, пропахшие ненавистью. Даже голоса заткнулись на время. Видимо, они просто готовились к войне, которую так жаждал начать Джимми. И лишь те личности, что были внутри его разума, являлись совершенным светом. Нет, не маяки. Целое солнце, освещающее всю эту хрупкую жизнь.

           Вместе с ноябрем усталый город топили сотни наркотических вздохов. Казалось, каждый второй разрушает свой разум горьким дымом, ядовитой субстанцией, которую так легко вливает в вену, пачкая восхитительную кровь раствором обмана и стыда. В новостях кричали о росте смертей от передозировки наркотиков, но это никого не останавливало. Многие пачкали руки, оставляли пунктирные точки на венах, что скрывают кровь, подобно сейфу, вдыхали горький дым, чтобы расширить границы разума, выйти за пределы восхитительной вселенной, туда, где лишь пустота рисует новые полотна из звезд и тумана. Деньги превращались в монотонный кайф. Серость ноябрьских ветров разбавляли принципом души. А вам хотелось бы летать? Один укол, один затяг, как самый сильный глоток удовольствия. Представьте, как легкие заполняются наслаждением, перекрывают аорту, избивая тело изнутри ударами красивейших снов. И Джимми не был тем самым исключением, не был шедевром, нетронутым кистями мастеров, которые травят молодых.

          Однажды вечером парень захотел прочувствовать все это. Нет, не иглами, а совершенным горьким дымом. Достать наркотики было слишком легко. Легче, чем полюбить апрель за все его цвета, за холодное солнце, которое скидывало оковы зимы, за мелкие цветы, что пестрят величиной красок, заколдовывая взгляды, подобно глазам дикой кобры, за небо, где нет туч, а лишь яркие звезды, наблюдающие за этим миром через призму атмосферы. Руки, деньги, долгие ожидания, пакет, сигарета, вдох. Джимми стоял около железнодорожного моста, который нависал над рельсами, как гильотина обрывает секунды над шеей виновного. Его зрачки наполнялись разными цветами, проецируя подобие самой прекрасной радуги, совмещающей в себе тысячи великолепных полос. Он чувствовал, как мысли наполняют голову, рассказывая сотни новых историй, занимаясь любовью, рождая мечты, словно детей выбрасывают в этот неизведанный мир, молодой человек складывал грезы в границы «Иллюзория», одаривая его новыми жизнями.

          Джимми медленно устремился к дому. Внутри квартиры не горел свет, Кэтрин уже спала, а, через открытые шторы, в комнату парня заглядывали звезды, чтобы увидеть новые события его жизни. Молодой человек закрыл дверь и остановился перед чистым зеркалом. Бледный свет монитора расползался по комнате, освещая частички хаоса и беспорядка. Наверное, Джимми просто устал быть один, устал плыть по ноябрьскому морю без линий совершенных маяков, без света солнца. Он устремил глаза в свое отражение, сухие губы выдавливали улыбку, зловещую пугающую, а руки касались зеркальной глади, оставляя грязные пятна на смеси стекла и мелкого серебра.

          - Ты тут? – тихо спросил Джимми

          Ответа не было, лишь тишина поглощала разум. Джимми, глубоко вдохнув, продолжил одинокий монолог.

          - Я не понимаю, зачем стараюсь вытянуть тебя на разговор. Вроде бы вы молчите, и все должно быть хорошо, но это не так. Я не могу без вас. Знаешь, я часто думаю, а кто вы такие? Неужели моя психика дала сбой? Или все это лишь моя фантазия и вас вовсе нет. Она ушла. Вы этого добивались?! Она не отвечает на звонки, я остался один! Зачем вы прогнали ее и исчезли сами?!

          - Здравствуй – пролетело в голове, заставив Джимми пристальнее вглядываться в свое отражение – Хм. Зачем ты ищешь меня?

          - Зачем ты появился в моей голове?!

          - Ты сам пришел, значит, это – судьба. И прекрати говорить «вы»!

          - А, ты один?

          - Нет. Но, как и ты, я стараюсь избегать второго, а он меня. Это череда мнений, сюжетов, где мы должны избегать друг друга, чтобы не начать бой. Еще слишком рано. Ведь, твоя броня еще есть. Нужно уничтожить ее. Понимаешь?

          - То есть, у меня есть шанс ввязаться в вашу войну?

          - Вполне. Но стоит ли?

          - Да! Вы не сломаете мою жизнь!

          - Подумай, Джимми. Ведь, не я вытаскивал тебя на разговор. Ты сам позвал меня. Что ты хотел?

          - Я одинок. Мне не с кем больше поговорить

          - Как же семья? Ты давно их видел?

          - Неделю назад. Собирались у нас дома, какой-то праздник был. Но, ты же знаешь, как они относятся ко мне. Не заставляй меня вспоминать все это

          - Ты прав. Они причинили нам много боли. Всю жизнь стараются указывать, как надо жить. Кто ты для них? Ошибка молодых лет! Думаешь, они заслуживают быть рядом с тобой? Интересно, кто-нибудь из них заплачет, когда тебя не станет?

          - Ха – грубый бас ворвался в мысли – Заплачем ли мы?! Ты снова говоришь с этой тварью?!

          - А ты разве не он?!

          - Нет! Я вершина всего! Семья?! Давай уничтожим каждый их вздох!

          - Оставь нас – тихо прошептал Джимми

          Два голоса в голове, которые начинали спорить между собой, приносили ужасную боль молодому человеку. Казалось, Джимми еще не был готов, чтобы вмещать в свой разум сразу двух персонажей.

          - Ты ему так доверяешь? А он рассказал тебе, почему больше нет Саманты?!

          - В смысле? – тревожно спросил Джимми

          - Он рассказал тебе, как мы вносили все эти картины в твой разум, рисуя ее в постельных сценах похоти?! Ха! Подлая тварь! Она – твой щит! Но больше ее нет! Теперь каждый сам за себя! Хочешь развязать войну?! Давай же, начнем!

          - Это правда?

          - Да. Но пойми, Джимми – начал грустный голос – Она должна была уйти, чтобы мы могли проникнуть в твой разум. Просто помоги мне победить. Я больше не могу видеть, как ты страдаешь. Я освобожу тебя от этого

          - Смертью! – не унимался грубый бас – Поверь, ненависть тебе больше к лицу, чем глупая маска смерти!

          - Заткнитесь! – громко выкрикнул Джимми

          Тишина повисла в его разуме, разрезая каждый миг, каждую секунду пребывания в этой вселенной. Лишь тонкая минорная нота, словно внутри головы находился рояль, издавала напряженный звук, позволяя Джимми выиграть пару минут, чтобы ушла такая едкая и мерзкая боль.

          - Помнишь, как было хорошо в далеком и беззаботном детстве? – опять это нежный голос внутри головы Джимми

          - Да – тихо ответил парень – Напомни мне, что там было?

          - Зима. Ты так радовался, первый снег, время непонятного волшебства. Все было таким красивым, столько счастья приносило тебе обычное зимнее утро. Вся семья в сборе, кроме отца, который бросил вас. Почему? Мы ведь до сих пор не знаем. Ненавижу его каждым сантиметром тела! Не хочу слышать его слова, вылетавшие из пьяной пасти! Возможно, наша бы жизнь не была таким ужасным бликом на лице планеты, но так сложилась судьба! Но ведь мы должны быть благодарны ему, если бы он не ушел, не было твоего счастливого и такого доброго детства – снова эти голоса в голове спорили сами с собой, оставляя парня в бескрайнем море тоски – Тех дней уже не вернуть. Это никогда не повторится

          - Как долго вы в моей голове?

          - С самого первого дня. Когда ты еще был в утробе матери, мы уже жили втроем. Разве это не прекрасно?

          - Но почему вы молчали?

          - Набирались сил, Джимми. Это война за твой разум

          - Своему сыну я подарю самое счастливое детство – шепотом, дрожащим голосом продолжал Джимми

          - Ребенку? Которого ты убил? Не стоит все валить на Саманту, она ждала твоей поддержки, может хотела слов, которые помогут ей справиться. Вам справиться! Но ты не смог. Это твоя вина. Ведь знаешь сам! Ты думал любовь – это всего лишь игра. Нет! Надо было остановить ее! И сейчас вы бы были вместе, а через девять месяцев она родила бы тебе настоящее счастья, ради которого ты смог жить – резкий бас вновь ворвался в голову – Но были мы! Я! Тебе не нужна эта тварь! У тебя есть я!

          - Хватит! – твердил Джимми, слезы вновь катились по щекам и падали на пол, сердце сжималось, перекрывая каналы, по которым бежала черная кровь, разбавленная горем, чувством вины и стыда – Прекрати!

          Парень упал на кровать, закрывая лицо руками. Он сдерживал свои всхлипы и вздохи, чтобы Кэтрин их не услышала. Джимми умолял голос перестать, но было уже поздно. Механизм запущен, и теперь несколько интервалов, длинною в отрезок времени около десяти минут, будут терзать разбитую душу парня, вливая еще больше соленых рек в прекрасный, засыпающий «Иллюзорий».

          - Почему она не берет трубку?!

          - Потому что не любит тебя. Пойми, Джимми, мы сделали так, как лучше будет нам всем. Позвони ей сейчас. Ты сам все вскоре поймешь. Просто прими сторону одного из нас, помоги мне победить

          - Нет! Не слушай его!

          Джимми уже держал руку на телефоне, пытаясь дозвониться до Саманты, но та не поднимала трубку. Это было больно. Казалось, мысли парня скручивались в один ком, ломая свои великолепные кости. Молодой человек слышал даже их хруст, что причиняло невыносимые испытания. Словно кто-то нежными когтями царапал череп, разрывая частички мозга на мельчайшие звезды и детали.

          День за днем Джимми вытягивал демонов наружу. Для чего? Парень хотел узнать их, чтобы уничтожить, чтобы вдохнуть спокойно, полной грудью. Непонятные чувства возникали у него. Какая-то странная любовь терзала организм и разум. Ему было так приятно, что они рядом. Лишь глупые стихи и записи появлялись в дневнике, пока ноябрь медленно умирал на руках чистой вселенной.

          «27 Ноября 2011 года

          Лучше любить осень, чем людей. Она бросает, уходит, но сквозь слезы и время вновь возвращается и дарит нам счастье.

Наверное, весь мир, как огромный тайник.

Молчи...

Зажми в ладонях своих лишь скользкий миг,

Блик...

Небо растает, как сахар в ливнях дождя,

Как душа, что мертва, но все же ждала

Ходы...

Так тихо тут, эмоции явно мертвы,

И легкий полет...внутри головы,

Навсегда оставит лишь крылья и разобьется

Об лед...

.

Сколько пролито слез, сколько сказано слов?

Сколько снов?!...

Между нашими душами ток, один патрон,

Словно "вольт"...

Принеси мне закат в открытых ладонях.

А лучше капельку моря...что в глазках твоих.

Ласки двоих...

Мир не погаснет без солнца...он только затих,

Чтобы проснуться...

Рано...подарит нам новую жизнь

.

Рваные раны на теле, но мне так тепло,

Никотин, окно...

Словно кокон обволакивал душу, и душно так,

Но лучше нам...

Ведь так?...

Ведь, кто мы без масок?

Слепые котята, что рыли в бетонных иллюзиях рай.

Возьми меня за рукав...и ближе.

Звезды взорвутся, подарят нам снимки...

Новых планет...зачем?

Если кто-то рисует тюрьму...

.

Для нас с тобою, для нас с тобою двоих!

Нас с тобою?...Очнись!

Ведь нет больше боли, но что-то ломает мне ребра.

Мертвый ребенок...

Прости...подари мне еще один вечер,

Так бесконечно...слушать часами слова о принцессах

Пыльный город, а я задыхаюсь, задыхаюсь в процессе!

Доли в процентах, среди тяжелых машин...

Я признаюсь пантере, как сильно любил.

          Спасибо».

          Джимми тонул в стихах все глубже, стараясь найти красоту. Мысли о возлюбленной не давали ему спать, не позволяли улыбаться без масок, которые вырезала душа, словно из дерева, раскрашивая в разные цвета.

          Джимми успел понять кое-что. Очередной вечер. Ручка, дневник, мысли. Парень нежно приложил острие к чистому листу, их осталось не так уж и много, и медленно начал записывать, пожалуй, самые важные мысли в его истории.

          «30 Ноября 2011 года

          Я не перестаю думать о тех эмоциях, что каждый день переполняют меня. Иногда, вспоминается время, когда все это, казалось, таким невинным и обыденным, но, пройдя через огромное количество шагов стрелок на циферблате, в итоге вышло из-под контроля. Я надеялся, что никогда не дойдет до этого момента, но настал миг, в который моим чувствам пора дать имена.

          Генри. Высокий мужчина, спортивного телосложения. Строгий черный костюм, белая рубашка, галстук и туфли – неотъемлемая часть превосходного образа. Очки скрывают его, залитые кровью и злобой, серо-зеленые глаза. Руки обволакивают белые, словно снег, перчатки, которые имеют небольшой замочек у основания, как всегда застегнутый до предела. Идеальное лицо, без видимых повреждений и шрамов, безупречная, уложенная гелем или чем-то похожим, прическа. Это самые прекрасные внешность и образ из тех, которые мне довелось увидеть за всю свою недолгую жизнь.

          Особенность его души и характера заключается в том, что Генри чужды людские чувства. Любовь, жалость, сострадание – ничего не значат в его мировоззрении, среди разбитых и серых крыс моего «Иллюзория». Закованное в льды, сердце больше не верит в высокие и великие чувства, которые будто ураган разрушают души практически мертвых людей. Жестокость и эгоизм – единственные правители его холодного разума, который скитается среди книжных фабул. Его потрясающий образ бродит по улицам «Иллюзория», выбирая жертв, ненавидя всех этих людей в бетонных коробках мира.

          Когда Генри полностью овладевает моим телом и разумом, в период входа в потерянные, далекие и невероятные сновидения, я могу почувствовать его холод, увидеть своими глазами все мечты, что складывались в голове, как кубики головоломки. Все извращенные фантазии без спроса врываются в мои глаза, вся жестокость, желание убивать всех этих жалких и мерзких владельцев бренных тел, считающих себя важными людьми. Я слышу его дьявольский смех, все пожелания, ненависть к безвольным рабам системы. Похоть, гниль, мерзость – уничтожают остатки моего разума. Все мои страшные мечты – это и есть воплощение чистого зла, которое я теперь нарекаю «Генри».

          В моем «Иллюзории» он своеобразный гений великолепных преступлений, особенно в те моменты, когда на его идеальное лицо брызжет багровая грязная кровь. Улыбка скользит по его лицу, когда колеса тяжелых машин наматывают кишки и кости маленьких детей, превращая все это в одну бесформенную массу гнилой каши. Я так боюсь впустить его в наш мир, но и так сильно этого хочу. Ненавидеть и любить Генри – это слишком сложно, но так приятно.

          Генри – чистое, гениальное зло.

          Но кроме Генри в моей душе существует и вторая часть.

          Пьеро. Молодой парень, худой и почти не заметный на фоне всепоглощающего мира. Потертые спортивные синие штаны, желтые кроссовки на высокой подошве великолепно сочетаются с широкой черной кофтой с капюшоном, в котором могло утонуть уставшее и печальное лицо. Спущенные рукава до середины ладоней умело скрывают глубокие шрамы разрезанных вен, с которых иногда сочится багровая кровь. Большие карие глаза освещают темные углы разума надеждой и искренностью. На лице пара шрамов от минувших дней. Хватит одного взгляда чтобы понять, как тяжело проживать бесконечные сутки этому образу.

          Пьеро все так же верит в чистую, превосходную любовь, считая это чувство самым святым и высоким во всем мире, среди айсбергов недоверия, корысти и похоти. Жалость, сострадание – все это движет его судьбой, заставляя делать необдуманные поступки. Слабовольный образ, который не может никому отказать.

          В мельчайших деталях мира он старается увидеть красоту, в каплях летнего дождя, в, падающей на асфальт, крови, в каждом мгновении ветра, который так тихо, шепотом, напевает знакомые, грустные мелодии детства.

          Иногда, ночами, он дарит мне свои глаза и мысли. Впервые в жизни я испытываю такое желание к смерти. И это не просто спонтанное решение. Пьеро видит в смерти что-то большее, чем просто окончание минутных стрелок в механизме сердца. Это давно спланированная система комбинаций моего «Иллюзория». На протяжении долгих лет, образ вынашивал, лелеял эту идею, вкладывая душу, куски разбитых надежд и желаний, чтобы в один прекрасный момент, стоя на крыше, сидя в ванной, держа в руке лезвие, или упаковывая таблетки в, широко открытую, пасть, выдохнуть весь груз, который подвешивал его ночами в петли кошмарных снов, который он собирал всю свою жизнь, если ее можно так назвать. Смерть – первозданное искусство. И он, как сам себя любит называть, - «Голос поколения мертвых людей».

          В моем «Иллюзории» Пьеро утопает в бесконечной меланхолии и грусти, в ностальгии, несущей в себе боль многих лет, в воспоминаниях, которые так небрежно резали ангельские крылья, в своих мечтах, которым уже не суждено сбыться.  Кровь, смерть, самоубийство – его вечные флаги, которые так коварно вдохновляют и пугают. Пьеро – одинокий гений, он ни добр, ни зол, всего лишь одинок в моем пустынном «Иллюзории».

          Я так часто пишу о своем «Иллюзории», но не говорю о нем ни слова. Пришло время поднять занавес и показать картины этого явления.

           «Иллюзорий» - мой выдуманный Лондон. Почему Лондон? Я всегда в душе хотел быть гражданином Англии, я знаю всю истории, тысячи подвигов, моя любовь к этой стране не имеет границ. Лондон – великий памятник архитектуры и совершенства, мои глаза улавливали сотни фильмов, в которых описывался этот великий город, будь то драма, комедия, криминал, в любом виде он прекрасен и превосходен.

          Почему же я тогда не назвал его просто Лондон, а выбрал именно «Иллюзорий»?  Я тоже часто задавался этим вопросом, но в итоге нашел ответы. «Иллюзорий» - небольшой остров, среди тысячи бетонных заводов, которые выпускают черные пары высоко в ясное небо, среди миллионов людей, которые так радуются своей жизни, среди сотен стран. Серый выдуманный «Лондон», такой похожий, но и тут же такой другой. Количество людей в нем уменьшено до минимума, лишь Генри, Пьеро и «мертвые» люди, которые дополняют мечты моих образов.  Осенний аромат врывается в легкие с каждым вздохом. Этот великолепный вкус воздуха, который так медленно освобождает разум от ненужного хлама, от килограммов груза. Легкий туман заполоняет пустынные улицы, слегка врезаясь в глаза. Тут никогда не встает солнце, не греет своими лучами холодный асфальт. Призрак одиночества и пустоты, он так прекрасен. Тяжелые серые тучи поедают небо, оставляя лишь однотонное полотно, на котором Боги рисуют своими слезами дождь, капли его падают на землю, одаривая ее полноценной прохладой минувших дней. Вечная осень раскрашивает город в тона багровой любви, стыда и примирения, освобождая каждый след в безлюдном мегаполисе «мертвых людей». И так изо дня в день, и лишь поздним вечером разноцветная метель разгоняла тучи, обрисовывая полную Луну, которая сияла высоко в небесах, и маленькие ангелы приклеивали блестящие звезды, чтобы придать еще больше изящества в воображаемый мир. И именно здесь, в этом самом месте, два образа скитаются по пустым улицам.

          Самое странное во всем этом, что меня уже нет. Я всего лишь оболочка, ждущая пока ее заполнят. Я мертв. Наблюдатель, который смотрит за борьбой моих образов. Как кукла – марионетка, жду, пока кто-то вдохнет в меня жизнь. Это очень сложно передать словами, можно лишь почувствовать.

          Генри и Пьеро, две потрясающих личности, они такие разные, но в чем-то очень похожи, в любви к крови, к смерти, к искусству. Они вдвоем пишут стихи, у Генри более жестокие, у Пьеро напротив романтичные и нежные.

          Генри

Я хочу, чтоб наши дети сдохли!

Давай убьем их, это так мило,

Обмажемся бордовой кровью,

И тебе поцелуй подарю на их могилах

.

Я хочу, чтобы их было двое,

Два прелестных милых ангела.

И я уверен это не больно

Мы ведь уже убивали, только вспомни

.

Что нам сейчас для двоих стоит?

Ввести под кожу медленный яд

И при всех расскажем эту историю

Я  признаю, что это был лишь я

.

А ты живи дальше, заводи семью

Когда меня повесят в семь утра

Другим детям дай свой приют

А потом, разделай их, ради меня

          Ужасное творение гения зла, но с отрывками старых чувств, он пишет редко, но всегда заполоняет свои стихи кровью, мерзостью и жесткостью, за это я его и люблю. У Пьеро другие стихи, намного нежнее и красивей.

          Пьеро

А я вновь открою эту дверь

Но за ней тебя так же нет

А я все жду, ты только верь

Пусть не тебя, хотя бы тень

.

Хотя бы час, все, как раньше

Ты обнимаешь, улыбка до ушей

А в душе пожары, знаешь

Она растерзана, ну а ты зашей

.

Скоро осень занесет листопадом

Аллеи и парки, бульвары, проспекты

И чувства пронесут меня взглядом

Холодным дождем прямо до неба

.

Оставь умирать, все еще не забыл

Этот город, дворцы из песка

Десятый этаж, теперь только пыль

И где же любовь теперь мне искать?

.

В этих строках, пропитанных смертью?

В улыбках прохожих, что мне незнакомы?

Опять загораться, глупая ревность

Опять холода ударом по коже

.

Давай, мы уйдем выше, чем солнце

Давай, мы вдвоем, за руки взявшись

Давай, заберем талые кольца

Но Купидон снова промажет

.

И стрелы мимо наших сердец

Так на удачу, в кого им угодно

Ты так чиста, а я же юнец

Давай не любя, сейчас уже модно

.

А я вновь открою ту дверь

Но за ней тебя так же нет

Я яд отпущу в скорости вен

Ради тебя, поцелую твой след

          Два разных стихотворения. И как ни странно, но именно Пьеро и Генри руководят мною, ведь, как писал выше, я уже давно мертв.

          Им еще слишком рано встречать друг друга. Потому что я еще не готов впитать именно одного из них. Но как ни странно, иногда их мысли пересекаются в поэзии, на чистых листах. В те моменты есть два выхода, либо они не создадут ничего, оставив пустынный едва заметный след своего пребывание, в вашем мире слухов и красоты, либо соединять свои мысли в один фонтан прекраснейшего искусства, рисуя непонятные стили, запутанные до совершенства. Стили, где есть все: жестокость, грусть, любовь, цинизм. Это не передаваемое ощущение моих тревожных снов. Я – этот стиль.

Мой дом - это не ты

Мой дом - это не стены

Мой дом - тот мелодичный мир

Что протекает внутривенно

.

Мой дом - не доброта, не зло

Мой дом - не солнца жаркого лучи

Мой дом - тот одинокий сон

Тот одинокий сон и ты

.

Мой дом - не мир и не война

Мой дом - не мятный чай под утро

Мой дом - багровой жидкости река

Любовь и пара трупов

          А их бесподобная цель. Цель уничтожить любовь. Да, Пьеро не хотел ее терять, но чтобы я смог впитать его, чтобы он сумел победить, надо уничтожить броню! Лишь один раз они действовали вместе! И этого хватило, чтобы обезоружить меня!

          Самое страшное, забавное и ироничное в этой бестолковой истории то, что при любом из двух вариантов, мое тело будет убито. Вопрос только в одном. Морально или физически? Стоит мне впитать Генри, и вся моя нежность, доброта, будут раздавлены огромным механическим катком, который воплощает в себе иллюзию идеального зла. Испепеляя черным огнем, сжигая все цветы моего тепла, циничная тварь займет свой обоснованный трон. Если же все-таки в их дуэли победит Пьеро, то его гений уничтожит мое тело, сбавив температуру до нуля, глаза нальются смертью, и кровь перестанет плести свои багровые реки. Все это уже неизбежно, дело лишь, неумолимо уплывающего, времени. Надеюсь, что у меня все же хватит сил, протяну еще совсем немного. Мой идеальный финал скоро будет осуществлен.

          Это не борьба добра и зла, как могло показаться. Это нечто другое. Борьба двух людей, именно людей. У каждого есть свой непревзойденный характер, свои мечты, грезы, мысли. Каждому нравится что-то свое. Они такие же живые, как и мы с вами. Очень тяжелое передавать подобные ощущения.

          Вот вроде и все, что я хотел написать. Теперь моя жизнь - лишь тень моего прекрасного «Иллюзория».

          Джимми отложил дневник в сторону. В потрепанной тетради осталось лишь пара страниц. «Думаю, до нового года хватит» -пронеслось в голове парня. Тем временем, стрелки часов выдавали одиннадцать. Молодой человек сидел на кухне и курил. За окном было темно. Звезд не было, они скрылись за тучами, и лишь бледный свет луны слегка пробивался на землю. Почему-то именно сейчас парень безумно хотел встретить зиму и проводить осень. Попрощаться с ней и ждать, пока она снова вернется, одарив его тоской и слезами дождя.

          Парень открыл окно. Свежий и тяжелый воздух ворвался в квартиру. Джимми не чувствовал холода, он ощущал лишь свободу. Стрелки часов делали шаги, оставляя так мало секунд, чтобы побыть наедине с самым прекрасным временем года.

          В мыслях все так же витал силуэт Саманты. Ничто не могло избавить Джимми от этих воспоминаний. Парень откинулся в кресле, закрыл глаза и вновь погрузился в свой «Иллюзорий», принося в него новые образы и действия. Сейчас только Пьеро правил мечтами. Любовь, страх, вера – все это было обхвачено одной историей о великолепном парне, в чьей роли был сам Джимми.

          Двенадцать. И вроде бы на улице ничего не изменилось, но только не для Джимми. Парень, словно слышал, как осень ушла в открытую дверь и захлопнула ее за собой со всех сил. И вот уже зима начала распаковывать свои тяжелые, холодные чемоданы, планируя остаться тут на долго. Даже воздух стал другим, более морозным, с привкусом талого снега. Парень медленно вдыхал, не чувствуя обиды, ведь в этот раз он успел попрощаться со своей разноцветной метелью, приняв в объятия оковы белого пепла, который вскоре выльют небеса на головы людей, крыши домов и машин. Все уснет в чарующем танце. Зима больше всего олицетворяла небо, может быть, поэтому она так тонко и часто напоминала людям о чудесах, но даже в этой сказке присутствовала весенняя грязь, которая придет после трех месяцев чудной фантазии. Джимми снова закурил сигарету, раздумывая о чем-то, долго смотря в небо, выжидая первых снежинок, но в ту ночь они так и не спустились.

          Утром Кэтрин нарушила покой сна парня.

          - Джимми, просыпайся. Нам нужно серьезно поговорить – произнесла девушка, толкая парня

          - Кэтрин, что случилось? Отстань. Дай поспать – сонным голосом отвечал тот

          - Вставай. Уже двенадцать

          - Ладно – парень поднял торс и поставил ступни на мягкий ковер – О чем ты хотела поговорить?

          - Одевайся и приходи на кухню – с этими словами девушка вышла из комнаты.

          Парень накинул футболку, и как велела Кэтрин, вышел на кухню.

          - Что ты хотела?

          - Поговорить по поводу психолога и всего, что случилось – начала девушка

          - Ты уверена? Я бы не хотел обсуждать это, особенно с тобой – голос Джимми был понижен и погружен в своеобразную утопию грусти

          - Да. Что теперь думаешь делать? Ты должен понимать, что теперь от тебя не отстанут, и придется пройти курс обследования, чтобы им определиться, ставить тебя на учет или нет

          - Знаю – направив взгляд в пол, говорил парень – Схожу снова к психологу, поговорю с ним, вдруг получится избежать этого

          - Ой, Джимми. Натворил ты дел

          - Отвали! – парень повысил тон – Без тебя тошно! Свои нравоучения и упреки оставь для парней, а от меня отстань. Я это затеял, сам и разберусь! И не надо твоих одобрений и поддержки!

          - Знаешь, что? Пошел ты! Я пытаюсь помочь, а в итоге получаю лишь твои психи! Пусть тебе теперь Саманта во всем помогает

          - Мы расстались! И вообще не трогай ее!

          - Ну конечно. Она для тебя всегда важней всех была! Что же она такая хорошая не удержала тебя?

          - Саманта сама ушла!

          - Правильно сделала! Толку от жизни с психом? Наверное, всю голову бедной девочке закружил! Молодец, что ушла! Сам виноват! Только ты! – Кэтрин кричала, но вскоре осознала свои слова – Ой. Джимми извини! Вернись!

          Но парень уже судорожно одевал кроссовки. Он не слышал, что кричала Кэтрин. Обида все сильнее сдавливала грудь. Джимми не успел одеть даже куртку, парень выбежал в холодный декабрь, а его тело покрывал тонкий свитер. Он быстро пошел в сторону, не думая куда, ноги сами несли его. На глаза наворачивались слезы. Но молодой человек скрывал их, чтобы не попасть под косые взгляды глупых прохожих.

          Джимми закурил и сел на лавочку. В кармане играла знакомая мелодия сигнала, которая всегда заунывно пела, когда звонила Кэтрин. Видимо, она беспокоилась после своих слов, осознав всю глупость сказанного, но парню было не до нее, к тому же обида все сильнее сдавливала грудь.

          В дрейфующем океане мыслей, парень прекрасно понимал очаг своей ненависти. Она была вызвана не столько словами сестры, сколько тем что это была правда. Поэтому, в душе Джимми становилось с каждой секундой все хуже.  Ненависть к себе и бесконечные вопросы. Он просто был опустошен физически и морально. В груди чувствовалось легкое покалывание. «Хочу сдохнуть! Чтобы это чертово сердце остановилось раз и навсегда!» - полушепотом повторял Джимми, прокручивая телефон замерзшими пальцами. Он, как никогда, хотел позвонить Саманте, ведь лишь одна она понимала и поддерживала его в подобных ситуациях, но девушки уже не было рядом с ним, от осознания чего становилось только хуже.

          Окончательно замерзнув, парень встал и отправился домой, ведь больше не было родного места, куда бы он мог податься. Дверь отворилась, на пороге куда-то торопилась Кэтрин.

          - Джимми, прости. Я собиралась идти тебя искать

          - Отвали от меня. Не стоит бегать за мной. Ты этого никогда не делала и не надо начинать. Это моя жизнь, и если в тебе кипит ненависть, то это только твое право. А меня, пожалуйста, не трогай – тихим голосом произнес парень и удалился в свою комнату, захлопнув дверь.

          Музыка лилась в уши, убаюкивая боль в душевных ранах. Вскоре, в комнату заглянула Кэтрин.

          - Не хотела мешать, но я пойду в кофе с подругой посижу, буду не поздно, но все же предупредить надо – произнесла девушка – Не обижайся

          - Хорошо. Удачно вам посидеть

          - А ты сегодня никуда не собираешься?

          - Нет – лежа на кровати, отвечал Джимми

          - Тогда до вечера

          - Пока

          Парень слышал, как захлопнулась дверь. Он сделал музыку громче и отправился на кухню, где, сидя перед окном и наблюдая за тоннами материи, медленно курил. Джимми не выпускал из рук телефон, думая позвонить Саманте. Вдруг, аппарат зазвенел, издавая какую-то глупую мелодию о любви.

          - Алло – тихо произнес Джимми

          - Привет – знакомый голос ворвался в уши.

          Это была Саманта. Ее голос явно был пьян. Сердце Джимми начало бешено колотиться в груди. Казалось, еще немного, и оно сломает ребра, сплетенные, словно клетка, вырвется на свободу, стараясь вдохнуть аромат никотина, который витал в пространстве кухни. «Почему сейчас? Нет, это не она! Нет, я не верю» - мысли проникали в голову, раскрывая черепную коробку, словно изворотливые грабители банка. Дыхание сбилось, а на глазах проступали слезы.

          - Ты тут? – спросила Саманта

          - Да – ответил парень, пытаясь поверить в происходящее

          - Удивлен?

          - Да. Почему ты не отвечала, когда я звонил?

          - Потому что я вычеркнула тебя из своей жизни

          - Почему сейчас сама позвонила?

          - А тебе что-то не нравится?

          - Нет. Только не клади трубку, пожалуйста – Джимми запаниковал – Я просто не понимаю, почему именно сейчас

          - Потому что я пьяная. А меня пьяную лучше не слушать. Сам же знаешь

          - Приятно тебя слышать. Хотел почувствовать твой голос раньше, но ты не поднимала трубку, глупая

          - Я глупая? Нарываешься – Саманта засмеялась – А зачем звонил?

          - Я просто хотел поговорить. Как дела? Чем занимаешься? Где ты сейчас? – покорно и тихо спрашивал Джимми

          - Какая тебе разница? Ты мне итак все нервы испортил. Добить решил, или что? Объясни! Ты же ведь никогда не изменишься!

          - Не правда! Ты думай, что говоришь!

          - Да неужели. Только я что-то этого не вижу

          - А как ты можешь разглядеть, если ушла? Мы же не общаемся, вот и получается, что образ моего характера в твоей голове не приобрел изменений

          - Ну раз уж я с тобой говорю, то удиви меня. Расскажи про свое «прекрасное» преображение – иронично говорила девушка

          - Стоило посмотреть на наши отношения со стороны. Ведь я был полным придурком и не мог начать ценить твою доброту. Все боялся, что уйдешь. Вот сам себя и погубил. А еще я так много думаю о том аборте – парень замолчал

          - И что же ты решил?

          - Это полностью моя вина – голос задрожал

          - Даже так? А ничего, что мне его надо было бы носить? Что он стал частью меня? Это было мое решение. Ведь так?

          - Ты права, но если я не был таким, то все бы было хорошо

          - Каким? Что с тобой происходило?

          - Не было работы, планов на жизнь, жилья. Конечно, я прекрасно понимаю, что тебе некуда было идти в тот момент. Вот видишь, это моя вина полностью

          - С каких пор тебя это стало волновать?

          - Я же меняюсь, не сплю ночами, все думаю об этом – голос задрожал, и маленькая соленая капля упала с уголка глаза

          - Расслабься. Это был не твой ребенок

          - Знаешь! Не говори так! Я понимаю, ты бы не изменила!

          - Почему ты так решил? Еще как могла – в голосе Саманты была слышна доля насмешки над парнем – Ведь мы не можем знать наверняка

          - Нет! Заткнись! – повышая голос, говорил Джимми – Ты не имеешь права так говорить!

          - Хочешь, чтобы я закрыла рот? Твое желание исполнено!

          В трубке раздались короткие гудки. Джимми держал, в трясущихся руках, телефон. Его душа отказывалась верить в слова Саманты. «А может это все правда? Нет! Так нельзя! Не должно так быть!» - мысли парня перебирали сотню вариантов, но отказывались верить. «Знаю! Понял! Саманта сказала так специально, чтобы я себя не винил. Точно. А это может означать только одно – у нее все еще остались чувства ко мне. Моя любимая» - на лице Джимми виднелась улыбка, он ладонью вытирал слезы. Мысли бушевали, но приобретали совсем иное настроение. Возможно, это было правдой, а парень отказывался верить и придумывал себе разные истории и варианты, а может именно эти мысли были верны. Никогда не узнать правды, нельзя быть уверенным в чем-то на сто процентов. Доля ошибки есть всегда, и зачастую ее находят слабые люди, которые боятся принять правду такой, какая она есть, и начинают верить в обман. Что именно двигало парнем в ту секунду? Сейчас уже не понять.

         «1 декабря 2011 год.

          Она.

          Привет. Представь, она позвонила сама. Пьяная. Она такая забавная в этом состоянии. У нее такой сладкий голос.

          Почему именно сейчас? Она не брала трубку все эти долгие дни, а тут позвонила сама. Наверное, скучает. Неужели ее любовь все еще дышит. Кажется, что эти чувства, как рыба, выброшенная на берег моря. Ее жабры готовы закрыться навсегда, но она еще бьется об землю в предсмертных конвульсиях, ожидая теплоту рук, которые выбросят ее назад в соленную воду, где жизнь наполнит тело.

          Я схожу с ума. Мне необходима еще одна встреча с ней. Я обязан все исправить!

          А эти голоса. Пришло время их прикончить!».

          Более веселые мелодии играли в комнате. Да и сам Джимми был рад. Грусть на несколько минут покинула сердце парня, оставив его в этот холодный декабрьский день. Сигареты кончались, и молодой человек решил сходить до магазина, по пути позвонив Картеру, но у того были дела, в принципе, как и все последнее время. Главное для молодого человека было не дать той грусти вернуться снова, но без нее он ощущал себя как-то не так, все было неправильным. Ведь Джимми уже сильно привык к этой меланхолии, которая заставляла его разум творить шедевры.

Глава 14. «Победа».

          В этот год, зима выдалась очень холодной, хоть не было снега, но пронзающий ветер трепал верхушки деревьев, словно уничтожая их.  Декабрь рвал во всю свою силу, но так и не одаривал людей белоснежными хлопьями.

          Вечерами перед монитором Джимми часто думал о Саманте, писал ей, пытаясь завести беседу, но все всегда сводилось либо к ее молчанию, либо к оскорблениям в адрес парня. Бледный экран быстро моргал, на нем бежали кадры различных фильмов, в основном психологических ужасов и триллеров, в которых так явно мелькали маньяки и серийные убийцы. Все это затягивало Джимми в вязкое болото из крови и мерзости. В голове словно происходила революция. Сон окончательно покинул его, и понеслись ночи с открытыми глазами. В них молодой человек продумывал свои смерти, обыгрывал тысячи своих ролей. То он выстреливает себе в голову, выпуская в мир мысли, которые терзали его разум, которым в нем было так тесно. То снова его ловят полицейские, а он так жесток в своих начинаниях, убийствах, выпуская наружу кишки своих жертв, забивая пасти песком. С каждой секундой Джимми взрывал свой разум на сотни мельчайших историй, считывая их, создавая все больше мест в своем «Иллюзории».  Демоны приходили все чаще, но это не мешало Джимми, ведь для них он был лишь глупой оболочкой, которая рано или поздно впитает в себя свет прожекторов их грязных душ.

          Каждый новый день был похож на предыдущий. И так на протяжении целой недели, и лишь восьмого числа этой мертвой зимы, Джимми сказал себе, что все, с него хватит. Последние деньги едва слышно хрустели в кармане, но поиски работы не продвигались. Все дело было, в той же боязни людей. Парень, гуляя в одиночестве по паркам и городу, каждый раз старался придти домой как можно раньше. С некоторых пор он боялся темноты, чувство, что его кто-то преследует не проходило, и стоило улице опуститься в темноту, как панический страх не давал парню даже вздохнуть. Бегом домой и снова звонки, фильмы про маньяков и саморазложение личности. Мысли и кадры. Каждый следующий день был просто невыносим.

          - Проснись – пронеслось в голове парня, заставив его открыть глаза – Ты ведь не хочешь проспать этот ужасный день?

          - Хотел бы – отвечал на вопросы Джимми в своей голове

          - Прости, но у тебя сегодня много дел. Помнишь? Поход к психологу, топить себя в мучениях, однажды ты не выдержишь

          - Не начинай эту тему! – голос Джимми изменился, и уже не он спорил с Пьеро – Ты меланхоличная тварь, не посмеешь даже нанести и капли вреда!

          Голоса затихли, и парень медленно встал с кровати. На часах красными цифрами было выложено восемь. Джимми быстро оделся, не успев позавтракать, он выкурил лишь сигарету, что вошло уже в привычку, и вышел в холодный декабрь. До больницы было не далеко, и молодой человек никуда не спешил. Его разумом вновь владели мечты, он представлял, как стоит в прокуренном и тихом баре, и снова стихи, и снова зал рукоплещет ему. Затем какие-то мотивы сменяли мечты, представления и разные роли.  Все это лишь добавляло новых очертаний и боли. Мечты о славе и известности засели очень глубоко в его воображении, и каждый из демонов хотел осуществить их по-своему. Генри – став великим серийным убийцей, про которых он так часто заставлял глаза Джимми смотреть передачи, новости, читать книги и слушать истории, проворачивая в голове огромную массу возможностей. Считая себя, самым гениальным преступником. И, ведь, правда, Генри продумывал самые мельчайшие и тихие детали. В его словах был смысл. Каждое преступление он прокручивал перед глазами Джимми, и все сходилось, никаких зацепок, улик или следов. Те кадры вполне можно было назвать «Идеальным преступлением». Пьеро же, напротив, хотел своей доли, создавая шедевры, заставляя верить парня в гениальность своих возможностей. «Искусство слез».  Пьеро все чаще и больше обливает слезами белые листы бумаги, которые вскоре заполняются чернилами, превращая их в буквы, во фразы, а последние уже в полноценные стихи и рассказы. «Если хочешь сделать шедевр, то только драму» - повторял в голове парня голос Пьеро. Бессонные ночи плавились в один большой океан из чернил и слез.

          На горизонте показалась больница. Все та же раскрашенная в цвета какого-то гестапо. К ее дверям толпами шли люди. Пожилые, молодые, дети, снова превращались в очередь, которую так не любил Джимми, но парню не оставалось ничего иного, кроме того, как стать в этот строй и дожидаться глупых и медленных сотрудников.

          Очередь подошла к Джимми, и он, протянув в маленькое окошко какие-то документы, получил в ответ справку, карточку и отправился по длинному коридору, уже к знакомому кабинету, прокручивая в голове всевозможные варианты разговора, но, как и всегда, это не помогло. Открыв дверь, Джимми обратил внимание на то, что внутри находилось много людей. Человек пять или шесть врачей и медицинских сестер что-то громко обсуждали.

          - Можно войти? – робко постучав по двери, спросил Джимми.

          - Да, конечно

          - Здравствуйте – обратился Джимми к собравшимся в кабинете

          - Присаживайтесь. Рассказывайте. Что случилось? – тихо, неторопливо, начал врач, остальные же обсуждали свои дела

          - Вы направляли меня на обследование – Джимми протянул документы – Только я его не прошел. Ушел на следующий день

          - Почему? – удивленно спросил врач

          - Там невозможно. Я не знаю, как вам объяснить это – растеряно теребя пальцами, произнес молодой человек

          - А ты постарайся – продолжал доктор, высоким и грубым голосом

          - Там очень страшно. Все эти люди – они больны! Я видел их, в коридорах, палатах, в комнатах для курения – тело Джимми начало дрожать, он не мог говорить о своих проблемах в такой обстановки – Я не могу – чувство стеснения, боязни, стали острее после посещения лечебницы, и парень, сквозь силу и проступающие на глаза слезы, сдерживал слова в себе.

          - Ну и что? – высокомерно произнес врач – Понимаешь, мне нужно заключение обследования, чтобы поставить диагноз или признать тебя здоровым. Теперь, без этого листа, я не смогу написать одобрительные выводы, ели ты вдруг будешь куда-либо поступать или устраиваться на работу

          - А может, просто забыть, что я приходил к вам? – жалостливым и дрожащим голосом произнес Джимми

          - Не выйдет. Так что выйди из кабинета, а я пока напишу тебе новое направление – мужчина в белом халате указал парню на дверь

          - Но – начал дрожащим голосом парень, едва сдерживая слезы

          - Я тебе сказал, вышел отсюда!

          Джимми покорно встал со стула и направился к двери. Выйдя в коридор, парень долго стоял, каждая минута тянулась, словно мертвые люди, ждущие своего входа в новую жизнь, в совсем другом обличии. Постояв так около десяти минут, молодой человек, быстрыми и уверенными шагами, вышел из здания больницы, глаза намокали, и в этом не был виноват дождь, который вновь начался, обливая каплями асфальтированную дорогу.  Дымя сигаретой, Джимми миновал людей, транспорт, переходы, дома, мысли не укладывались в голове, им снова стало так тесно. «Выпусти их в этот мир - твердил голос в голове, становясь все сильнее – Бог? Похоже на то, что он оставил нас, и вряд ли когда-нибудь посещал». Ноги подкашивались, а до дома оставались считанные метры. Голоса в голове, уже их было двое, твердили, что Бога нет, как ненависть к нему просыпается с каждым днем, с каждой секундой, заполняя вены Джимми, мешая циркулировать крови, словно выбрасывая в нее отходы некогда добрых и прекрасных чувств. И эта кровь стала уже грязной, черной. Подойдя к подъезду, Джимми опустился на лавочку, и, вновь, закурил. Раздумывая о предстоящей поездке, он поднял глаза к небу, и тихо начал что-то шептать. «Боже, если ты есть, помоги. Я знаю, что не так часто к тебе обращаюсь, но... А знаешь, пошел ты к черту!» - парень показал средний палец, направляя его в небо, затем выбросил, еще тлеющую, сигарету, встал, одернув штаны, и отправился к дверям квартиры, за которыми было тихо и по всей вероятности, Кэтрин уже ушла на работу. И правда, в помещении оказалось тихо, парень заглядывал во все комнаты, а их было две, плюс кухня и ванная, но там никого не было. Переодевшись и включив громко музыку, Джимми отправился на кухню и, по привычке, заварил себе крепкий и бодрящий чай.

          Десятое число декабря, но на улице по-прежнему не было не снежинки, лишь напротив, мелкий и противный дождь моросил с небес, но по иронии судьбы, для парня он был намного приятней, чем белый, грубый и колючий снег.

          Обдумывая все происходящее в жизни, Джимми невольно курил одну, за одной. «Мне срочно нужен отдых. Нам всем он необходим» - думал Джимми.

          - И как ты собираешься провести этот отдых? – голос Пьеро раздался в голове – Вернее, как ты его нам устроишь?

          - Закрыться от всех, сидеть в одной комнате перед телевизором, смотреть фильмы, и плавать в океане ностальгии, и чтобы даже вы заткнулись!

          - Ха, ха, ха – раздался громкий смех Генри – И как ты себе это представляешь? Кэтрин вечером будет дома! У тебя даже нет такого уголка, где бы ты хоть на секунду оставался один. А тем более, пока мы в тебе

          Генри был прав. Наверное, каждому человеку необходимо такое место, где он сможет побыть один, отрекаясь от мирских законов. Знаете, как кокон, способный закрыть в себе чудное создание природы, показывать долгие сладкие сны, где нет печали и грусти. И что готов отдать человек за одиночество? Какую цену способен заплатить разум? Джимми знал ответ на этот вопрос, хоть и был потерян. Парень готов был отдать все за несколько часов в коконе одиночества. Он так хотел, чтобы весь этот мир замер, подобно стрелкам механических часов, в которых сердце шестеренок и пульс пружин остановили свой ритм, наслаждаясь медленным и холодным дыханием смерти. Но ветер продолжал шуметь за окном, а голоса в голове напевали знакомые мелодии.

          Дверь в квартиру тихо скрипнула, послышалось какое-то шуршание в коридоре, затем в дверях появилась Кэтрин.

          - Привет – обратилась она к Джимми – Что делаешь? Был сегодня в больнице? – сыпала вопросами  девушка

          - Притормози. Привет. Ты почему так рано сегодня с работы вернулась? – удивленно спросил Джимми

          - Рано? Вообще-то уже семь

          - Сколько?! – переспросил парень, еще более удивленным тоном

          - Ты слышал сколько. Ну, так что в больнице сказали? – стягивая с себя сапожки, продолжала Кэтрин

          - Сказали, что обязательно нужно ехать, иначе никуда не поступлю, не устроюсь на работу нормальную. Вот такие дела, сестренка – грустно выдавил из себя парень, не отводя глаз, от включенного телевизора

          - Когда?

          - Не знаю, сказали четырнадцатого придти – нагло соврал парень

          - Что делать будешь? – Кэтрин присела на край кровати Джимми – Придется ехать?

          - Не знаю я, Кэт. Дожить еще нужно до четырнадцатого, а там уже видно будет – парень заметно нервничал

          - Скажи мне честно, Джимми. Только ты не злись и не психуй. Хорошо? – Кэтрин взяла парня за руку – Ты когда-нибудь ощущал себя чужим или ненужным? Неужели у тебя проблемы с головой?

          - Отстань от меня с этим вопросом! -  парень быстро вскочил с кровати – Не лезь ко мне! С этими разговорами! Какая тебе разница? Все равно не веришь!

          - Подожди – Кэтрин пыталась удержать молодого человека за рукав кофты, но тщетно

Джимми быстрыми шагами дошел до кухни и закурил, хотя табачный дым уже вызывал приступ рвоты, но это был единственный верный способ уйти от разговора. Зло переполняло парня, и снова, он обратился к демонам, сидевшим внутри его разума.

          - И почему все так? Я даже не могу рассказать о вас своим близким – тихо говорил парень, ожидая ответа

          - А ты уверен, что она поймет тебя? А не как всегда лишь посмеется и не поверит? – едва заметно, пролетели в голове слова

          - Даже не знаю, не уверен – парень взял в руки телефон – Зато, знаю, кто поймет – пальцы начали набирать какое-то сообщение

          - Да. Но вот только ты ее потерял. И неужели ты веришь, что она тебя любит? Если это так, то ответь мне на один вопрос. Где она была, когда мы тащили тебя из этого болота? Когда все люди бросили нас? – голос был не понятный, но по стилистики речи, говорил Генри.

          - Тащил, чтобы убить? – не понимая, кто общается с ним, продолжал парень.

          - Это не я намекаю тебе на смерть и разрезанные вены! – теперь стало окончательно ясно, кто сейчас заполнял голову Джимми – Я лишь хочу, чтобы ты понял, никто и никогда тебе не поможет! Плюнь на всех этих людей! А при необходимости вскрой их тела! Нас никогда не поймают – дальше тихо и злобно раздался смех

          - Отвали! – Джимми уже очень сильно злился, продолжая набирать текст – Она любит меня! – это уже походило на бред, но парень предпочитал верить в иллюзию, нежели признать неясный и очень болезненный факт

           «Привет. Я знаю, что не должен тебе писать, но, иногда, кажется, что ты и есть тот единственный человек, который поймет и примет меня. Я не знаю, что со мной творится. Какие-то голоса слышу в голове. Зачем ты тогда ушла? В самый тяжелый и ответственный момент моей жизни. Если у тебя есть возможность, то ответь, пожалуйста».

          Через пару минут раздался звук, парень посмотрел на телефон, в экране которого красовалась надпись «Новое сообщение».

           «Привет. Не пиши ты мне, глупыш. Да я ушла, просто ты довел. И мне было все равно, что твориться у тебя в жизни. И сейчас все равно. У меня своя жизнь, у тебя твоя. Пока».

          Такой небольшой, но очень ценный ответ. В голове Джимми уже взорвалась та мина, на которую лишь стоит наступить, а затем убрать ногу. Бум. Остатки осознанных мыслей разлетаются по частям и просторам этой вселенной. Перед глазами кадры постельных сцен, где она и еще одно похотливое тело в потных соприкосновениях дарят друг другу часы наслаждения. Земля пошла кругом, а на глаза навернулись все те же чистые и прекрасные слезы.

          Четырнадцатое число пришло незаметно. Снега по-прежнему не было, а вместо тонкого льда, на дорогах разлились миниатюрные озера, окрашенные бензиновыми кляксами. Джимми проснулся очень поздно, на часах было около двух. Кэтрин находилась на работе, и парню пришлось обдумывать вечерний диалог, который ему предстоял. Но до тех пор тянулись часы спокойствия.

          Улица, двери, магазин, сигареты, напитки. Обычный, долгий и скучный день. Музыка, рифмы, мечты. Все это вновь сплеталось в один прекрасный миг. Вскоре, пришла Кэтрин.

          - Привет. Извини, я сегодня задержалась. Помогала подруге с докладом, потом пока доехала на такси. А сколько вообще время? – с порога начала девушка

          - Почти десять – ответил Джимми, улавливая запах мужского аромата духов – Как подругу зовут?

          - Неважно – кинула Кэтрин – Что тебе в больнице сказали? Когда ехать? А то нужно же все собрать

          - Я не ходил

          - Это еще почему?! – Кэтрин повысила голос – Тебе обязательно туда нужно! Или ты вообще ничего не понимаешь?!

          - Да я боюсь туда ехать! – голос Джимми задрожал – Ты там была?! Нет

          - Я не псих! Заметь это. А ты только и можешь, мучить меня и всех окружающих! Смотрите на меня, какой я бедный и несчастный. Я боюсь. Будь мужиком! – Кэтрин плохо, но чем-то похоже, пыталась имитировать голос парня – И сейчас заплачь! Что? Сейчас тоже убегать будешь?! Мне уже по шею твои выходки! Боится он! Хватит играть в свои роли, ты нормальный, и я не поверю ни одному твоему слову!

          Парень очень медленно надевал кроссовки, выслушивая крик сестры. Слезы подступали к глазам, но Джимми сдерживал их. Затем накинул куртку на плечи и вышел. Он не знал куда идет, ведь это уже не первый, да и не последний выход из дома, потому что его вряд ли кто-либо поймет. И все казалось таким простым, придти и сказать о своих проблемах, быть может, тогда Кэтрин приняла бы его и дала хоть капельку любви и понимания. Но это было выше его способностей.  Мысли вновь кружились мимо образа Саманты. Затем пальцы, легко и быстро, набрали номер телефона. Гудки.

          - Что тебе? – вдруг раздался нежный голос

          - Привет – дрожащим голосом произнес Джимми

          - И тебе того же. Что хотел?

          - Поговорить с тобой

          - Нам не о чем разговаривать. Что с голосом? – спросила Саманта – Снова обидел кто? Или сам себя?

          - Да – Джимми не сдержал слез – Просто хотел поговорить с кем-то родным, кто понимает меня

          - Это явно не я – усмехнулась девушка – Раньше понимала, ты был родным. Теперь нет, уж извини

          - Давай сделаем как раньше. Ты у подруги? Я приеду, могу даже сейчас вызвать такси – голос становился все печальней – Прошу

          - Пока. Никого не слушай, ты хороший и талантливый – голос оборвали короткие сигналы.

          Джимми пытался снова и снова набирать на знакомый номер, но трубку уже никто не брал. Он сидел на лавочке, тихо всхлипывая, продолжая думать, мечтать, желание смерти становилось все сильнее.  Держа в руке алкогольный напиток, приобретенный в ларьке неподалеку, парень заливал его в пасть, продолжая набирать номер. Время шло, и стрелки часов перевалили за полночь, но Джимми все также усердно набирал номер. Он не помнил, сколько звонков уже сделал, но телефон мигал, извещая о разряженном аккумуляторе. Гудки шли не переставая. Число попыток Джимми связаться со своей любимой явно превышало сорок, пятьдесят. Вскоре, в телефонной трубке раздался мужской голос.

          - Алло

          - Ты еще кто такой?

          - А зачем тебе мое имя? Что ты хочешь?

          - Саманту позови – зло внутри Джимми начинало подниматься, но парень старался не подавать виду

          - Она занята – голос был грубым и уставшим

          - Интересно, чем? Почему такой недовольный у тебя голосок? – с насмешкой спрашивал Джимми, пытаясь угомонить фонтан зла, который испепелял каждую клеточку добра в его душе

          - А ты был доволен, если бы тебе мешали заниматься любовью?

          - Я же не знал – спокойно продолжал Джимми – Нравится?

          - Очень

          - Я надеюсь, что ты носишь в себе СПИД – продолжал парень, уже не сдерживая зла – И это будет прекрасным финалом. Не находишь?

          - За такие слова и по лицу дать можно – голос в трубке был явно разозлен – Потом посмотрим, как ты заговоришь

          - Приезжай и дай. Будет весело, ублюдок – Джимми смеялся в трубку, но это уже больше походило на безумие и истерику

          - Мне и тут хорошо – голос резко оборвался.

          Джимми швырнул телефон на землю, взявшись руками за голову, и немного наклонился. Перед глазами мелькали пошлые сцены разврата, тела соприкасались, стоны.  Все это бушевало ураганом в голове парня. Молодой человек резко ударил бутылкой по лавочке, так что она разлетелась на множество мелких осколков, которые предстали его взору. Глаза заблестели. В голове уже продумывалась картина смерти. Дрожащими пальцами, капая на песок слезами, Джимми поднял небольшую часть стекла, и сильно сжал ее. Затем проводя по ладони, перевел на руку и затаился.

          Стекло медленно скользило по руке. Кожа, словно молния куртки, открывалась перед глазами Джимми. Красная, липкая кровь каплями сочилась на морозный декабрьский воздух, то застывая, то скатываясь вниз, капая с кончиков пальцев. В зрачках Джимми отражался небольшой багровый ручеек. Каждый разрез, словно придавал новый прилив в бездонную реку, которая так плавно собиралась в ладони. Великолепный момент. Мысли парня были бессвязные, но каждая из них пыталась влиться в бешеный поток, чтобы создать одну большую и прекрасную историю. В крови молодого человека, будто собирались тысячи рассказов, воспоминаний. Словно жизнь текла перед глазами, виднелись улыбки, слезы, смех, боль, меланхолия, досада. С каждым порезом, рука все сильнее трусилась, заставляя парня вводить стекло глубже. Словно барабанная дробь била в ушах, прекрасный спектакль, который близится к своей кульминации в виде темно – красного фонтана эмоций, диалогов. И вот, зрители затаив дыхание, устремив глаза лишь на сцену, наблюдают, как медленно погасает свет, чтобы вновь вспыхнуть пламенем, подарив красоту феерических звуков, заставив всех этих жалких людей рукоплескать чарующему калейдоскопу вселенной. Момент.

          Выстрел. Словно мощнейший разряд тока, пронесся в голове Джимми. Осколок темного стекла выпал из рук. Глубокий вдох. По пальцам текла кровь. Парень тяжело дышал, держа глаза широко отрытыми. В его голове разрасталась мысль, которая уничтожала все, склеивая в один главный и потрясающий момент. Парень встал с лавки, ногами втаптывая и размазывая об асфальт кровь, направился вперед по улице, освещенной фонарями. Он оставлял за своими шагами лишь тень и пару красных актеров своей пьесы.

          Ночная аптека находилась в конце улицы. Джимми не спеша выложил из кармана монетки себе на руку, пересчитывая их. Металлические круги, с изображенными на них цифрами, обволакивались липкой и мерзкой субстанцией. Переложив монетки в другую руку, парень зашел в аптеку, затем приобрел бинт и покинул бетонный квадрат, пропитанный запахом лекарств. Сидя на лавочке возле своего подъезда, он тихо бинтовал раны, что-то твердя себе под нос. Возможно, это и была та идея, которая взорвала его мозг, не дав обрадовать собравшуюся публику. Когда парень закончил, то сверток с аптеки полетел в мусорное ведро, а сам Джимми, слегка шатаясь, отправился домой.

          Время было уже позднее, и Кэтрин спала мирным сном в своей комнате. Джимми разделся, и прошмыгнул к себе. Сев на кровать, парень достал из-под подушки скомканную тетрадь и ручку. Найдя пустое место в своем дневнике, которых было не так много, он приложил к нему железный кончик стержня и начал что-то записывать.

           «15 декабря 2011 год.

          Привет. Ты нужен мне.

          Сегодня я впервые в своей жизни осознано нанес себе увечья. В виде разрезанных рук. Я не знаю, почему решил сделать это, но благодаря тому, что осколки стекла оказались слишком мелкие, мое усталое сердце все еще бьется. Образ крови до сих пор стоит в моих глазах. Она так красиво покидала мой организм. Но сейчас дело не в этом.

          В порыве отчаяния, боли и грусти, я совершил ужасный поступок. Не потому что я не хочу умирать, а почему он так омерзителен? Ведь я проявил полное неуважение к идеальному финалу моей жизни. Долгое время меня мучил один вопрос. Почему некоторые люди заканчивают жизнь самоубийством? Возможно, в этом виноваты эмоциональные потрясения, если так, то каждый человек, убивший себя из-за каких-то ссор, не заслуживает уважения и памяти! Может мои слова выглядят очень грубо и цинично, но я не смогу забрать их назад, даже под дулом пистолета! Ни одна проблема не заслуживает стать причиной смерти! Почему? Я постараюсь объяснить!

Смерть – идеальное искусство. Многие осудят меня за эти мысли, но я должен их излить. Вся наша жизнь как холст прекрасных красок, мы рисуем картины печали, скорби, радости, богатства, счастья. Все люди пытаются найти баланс между черным и белым, но его нет. Если вы умираете по своему желанию после какого-то случая – это лишь блик, глупость, безумство. Так нельзя. Смерть – прекрасный, идеальный финал, но лишь когда она не спонтанна.

          Долгие недели, месяцы, годы я растягиваю свое самоубийство. В мире бушующих эмоций, черных красок и великолепных грустных картин. Через проблемы, которые я сам, осознано, не хочу отпускать, через сотни приступов меланхолии, втягивающей в свои липкие объятия, через потоки потрясающих и чистых слез. Каждый шаг все больше прибавляет мазков на сером фоне полотна. Хм. Смерть – великолепный итог моей жизни. Красное пятно на черном и сером горизонте, будто старые киноленты, в которые вдохнули жизнь чьей-то невидимой кистью. Думаю, теперь все стало более понятным. Вся иллюзия во времени, волшебство. Чем медленней ты себя ведешь к этой черте, тем прекрасней будет эскиз. Я сочинил стих, думаю, последнее четверостишие прекрасно описывают мою теорию.

Медленно убить всю жизнь

Чтобы построить эшафот

С карниза сорваться вниз

Картина смерти - хорошо

.

Лишь фотография, я знаю

Я всех вас снова обманул

Ведь я невинно так играю

Что бы создать беззвучный шум

.

Чтобы прочувствовать иллюзию

Обман всея и колдовство

Полет к земле - это искусство

Все остальное баловство

.

Накину нити на деревья

Водой живой их опою

И пусть они взлетят до неба

Как можно туже затянув петлю

.

          Есть еще один момент в этом. Мой дневник. Ты! Если я доведу себя до черты, то буду жить вечно, благодаря тебе. В этих строках вся моя жизнь, мысли, душа. Возможно, тебя найдет Кэтрин, и твои страницы появятся в газетах, в статьях бездушных людей. «Пособие по самоуничтожению». И тогда моя смерть обретет еще больший размах в умах серых лиц. Разве это не гениально? Лишь после смерти признаются таланты. Быть может я один их них. В это тяжело поверить, но стоит рискнуть. В любом исходе моя смерть – идеальный финал прожитых дней.

          Насладиться моментом, когда вся жизнь уходит через последний вздох опустевших легких, и сердце перестает качать грязную кровь по разрушенному организму – великий дар. Вряд ли вам дано понять это, но я и не удивлен».

          Парень закрыл тетрадь, в которой осталась лишь половина одной страницы, и бросил ее в угол комнаты. Некогда белый бинт был ярко – красный от крови. У парня кружилась голова, но он решил вновь перемотать руку, промыв ее холодной водой.

          Перед зеркалом в ванной комнате, Джимми вновь искал внутреннего диалога с персонажами своего великолепного «Иллюзория». Долго ждать не пришлось.

          - Привет – пронеслось в голове Джимми

          - Я ждал вас – по привычке полушепотом, отвечал парень – Хотел поговорить о происходящем. Понимаете, я убиваю сам себя, или вы делаете это. Не знаю. Одна моя часть не отпускает из вечной холодной депрессии, а вторая вырывает ненавистью, будто желчь льется из моей глотки, заставляя все чаще задыхаться. Почему? Зачем я разговариваю с вами? Или один? Это невероятно и не объяснимо. Превратить свои мысли в персонажей! Как так?!

          - Ты вроде умный парень, и ведь писал о нас, а понять так и не можешь. Да, есть вероятность того, что ты разрушаешь сам себя, но ведь мы не просто мысли. Разрыв твоей души шел уже давно. В страхе, грусти ты сам дал нам жизнь! Имена! Только смех вырывается теперь! Страшно? Ты великолепен, пожертвовав своим внутренним миром, убив его, ты породил нас и свой излюбленный «Иллюзорий». Пойми

          - Нет!

          - Разве? Мы знаем все о тебе, твоем существовании. Мы и есть твоя жизнь! – после сказанного, голос в голове начал язвительно смеяться над парнем

          Джимми резко отвернулся и вышел из ванны, ноги подкашивались, а в глазах темнело, тело трясло. Парень сел на угол кровати и начал обматывать раны, через которые все еще сочилась кровь, чистым белым бинтом. Вскоре, он перевязал руку, скинул с себя одежду и рухнул уставшим телом на мягкую материю. Еще очень долго Джимми не мог уснуть, прокручивая в голове события, и моменты своего существования, и кадры, произошедшие этим странным вечером. Словно что-то изменилось, и мир уже не вернется в свои ориентиры.

          Такой темный и загадочный яблоневый сад. Туман раскинул свои холодные, мерзкие объятия на всю его территорию. Плотность влаги была огромная, в связи с этим глаза перестали улавливать то, что находилось максимум в десяти метрах от них. Белые слои были ощутимы касанием ладони, их можно было раздвинуть, раскрыв себе путь вперед. Ночная тишина, которую нарушали лишь сильные порывы холодного ветра, играя невообразимые симфонии. На небе все так же светила яркая полная луна, находящаяся в центре великолепного, манящего и завораживающего сердце, хоровода блистательных звезд. Небосвод, место, где все такое далекое, казался таким красивым, будто величайший художник рисовал невидимой кистью все великолепие мира, все его богатства, нанося на черный холст. На земле же все было по-другому. Корявые и черные деревья виднелись неподалеку, всепоглощающий туман съедал каждый сантиметр воздуха, холодный ветер пробирал тело.

          Джимми ступал небольшими шагами на вязкую почву, казалось, ноги прилипали к ней, и каждый следующий шаг был все более сложным. Раздвигая руками туман, парень шел в темную неизвестность тишины. Все ближе он подбирался к невысоким деревьям. Глаза улавливали силуэты, которые свисали с деревьев. «Что это? - мысли не давали покоя – Где я вообще? Что за странное место? И как покинуть этот тайник страхов?» Наконец-то, Джимми добрался до ближайшего дерева. Парень облокотился на него рукой, слегка пригнулся и быстро дышал, показывая всем своим видом, как сильно он устал. Ноги безумно болели, им стоило невероятных усилий добраться сюда, под это черное дерево.

          Внезапно, что-то коснулось плеча. Джимми поднял глаза к верху. С дерева свисало мертвое тело. Шея была передавлена петлей. Черный плащ с глубоким капюшоном свисал с бренного бледного тела. Кожа на руках покрывала, ни жилы, ни мясо, она лишь обтягивала острые кости, концы которых выпирали наружу. Бледное лицо было в полумраке от натянутого капюшона, но все равно отчетливо виднелось. Впавшие щеки, глаза, огромные синяки и сухие губы. Тело медленно раскачивалось на ветру, Джимми стоял и не мог отвести глаз, он был шокирован до глубины души. Страх приливал волнами, и сердце с бешенной скоростью выбивало монотонный ритм.

          Вдруг, голова трупа  повернулась в сторону Джимми. Глаза широко распахнулись, рот медленно начал открываться, и из него лился какой-то не понятный звук, будто тело хотело что-то сказать, протягивая костлявые руки к Джимми. Парень резко сорвался с места и начал убегать. На каждом из деревьев весели подобные тела в черных плащах, и все они смотрели вслед убегающему человеку, издавая пугающий и омерзительный звук. Джимми пытался бежать все быстрее, но это не выходило, так как ноги вязли в почве, казалось, она забирала парня к себе, затягивая все глубже. Сад кончался. Молодой человек слышал за спиной все те же звуки, но не оборачивался, он был слишком напуган, в то время звуки становились все громче и ближе. Вскоре Джимми выбежал из леса и оказался на пустынной равнине. Ноги ужасно болели. Не было сил стоять, и уставшее тело рухнуло на землю. Почва была слишком жидкая и вязкая. Джимми открыл глаза и только потом понял, почему было так тяжело. Не было грязи, песка, была только багровая кровь, которая медленно ползла всюду. Казалось, вся планета поглощена ею. Джимми не мог придти в себя. Невероятный страх овладевал им. Парень резко развернулся лицом к саду, но его уже не было, лишь белоснежный туман с багровой смесью.

          Из тумана медленно показались тела, которых так боялся Джимми. Но они не весели, как несколько минут назад, а свободно парили в воздухе, лишь концы сорванных петель касались потоков вязкой крови, обволакивающей землю. Они с каждой секундой приближались. У Джимми больше не было сил убегать, да и не было смысла, своеобразные монахи находились повсюду. Слезы скатывались по щекам, мысли терзали голову. «Это конец» - подумал Джимми.

          - Кто вы такие!? – сорвалось с его уст

          - Иди к нам – мелодично, хором кружились в воздухе слова – не бойся, мы не причиним тебе вреда. Мы заберем тебя туда, где ты особенно важен. Пошли

          - Нет! Я не могу! Оставьте меня! Я слишком слаб, я умоляю, оставьте меня в покое! Я не хочу!

          - Разве? Но ты обязан отправиться с нами. Это твоя судьба. Ты пойдешь сам или мы заберем тебя

          - Нет! Прошу не надо – голос был сорван, Джимми задыхался, когда говорил эти слова, упираясь руками в кровь, спускал туда свои слезы

          Капля за каплей, слезы падали в багровый вязкий океан. Они начинали расползаться, растворяя кровь. Джимми видел свое отражение – морально выжатого, уставшего паренька. Он не понимал, за что все это. Тела приближались, с них капала кровь, дополняя океан. Джимми поднял глаза, все вокруг было багровым. Взгляд в небо. Некогда яркая и чистая луна, блестящие звезды, теперь были окрашены кровавой ненавистью, симфонией мертвой тишины. С неба посыпались капли дождя. Но это не было той влагой, к которой так привык Джимми. Теперь сверху лились несмолкаемые потоки крови, орошая землю. Стена багрового дождя была не проницаемой, она становилась все сильней. Вся одежда была в крови, по губам текли небольшие ручейки, вытекающие из глаз. Парень снова опустил голову и молча сидел, пока сотни трупов парили над ним, говоря бессмысленные фразы.

          - И куда я попаду? – спросил Джимми

          - Туда, где тебя ждет вечная осень

          - Я согласен – промолвил парень – Забирайте!

          Джимми вытянул руки вперед, ожидая, что будет дальше. Мертвые ладони начали касаться кожи, подбираясь к лицу. Парень еле терпел, страх, слезы переполняли его, хотелось убежать, но не было сил. Еще немного и дальше пустота.

          - Нет! – закричал Джимми и открыл глаза – Нет!

          Все исчезло, лишь потолок был перед глазами. Руки нервно ощупывали каждый сантиметр. Джимми находился в своей кровати. Из его глаз по-прежнему лились слезы, а сердце бешено билось в груди. «Это сон? Снова сон! Ненавижу! Да что со мной происходит!?» - мысли кружились ураганом в голове. Джимми лежал и не мог пошевелиться, тело покрыто каплями холодного пота, под головой лишь сырая подушка. Во рту сухо, тяжело дышать. «Когда все это кончится? Лучше умереть» - шепотом произнес Джимми.

          Вновь вернулись ночные кошмары, что так безмятежно лежали в закрытых полках «Иллюзория». Парень распахнул шторы, его разум так хотел увидеть снег, но белой «смерти» еще не было. Вместо нее капал мелкий дождь, превращая песок в монотонный сгусток грязи, который разрезали колеса, проезжающих машин. Джимми снова вернулся в кровать, мокрую от слез и пота. Телефон играл глупую мелодию будильника, заведенного на десять часов, но парню было лень даже протянуть руку, чтобы его отключить. Вместо этого он кое-как придвинул к себе компьютер и зашел в электронную почту. Одно сообщение виднелось на экране.

           «02:55. 15 декабря 2011 года. Отправитель: Ведьма.

          Надеюсь, ты там не совершил глупостей?  Я звонила тебе, но ты не поднимал трубку. Извини, конечно, но вчера просто взбесил. Вывел из себя всех обитателей дома. Не знаю, зачем я это пишу, но хочу, чтобы ты знал. С тобой говорил муж моей подруги. Я в это время находилась рядом. Мы просто вышли покурить. Злилась на тебя и попросила его сказать, что будто мы занимаемся любовью. Ты сеешь во мне слишком много ненависти, и она уже захлестывает. Извиняться, за сказанное им, не собираюсь. Очень тебя прошу, не пиши сюда больше! Я не хочу слышать твой голос и знать о тебе! Ненавижу! Пока!»

          Джимми читал письмо усталыми, полузакрытыми глазами. Его не волновало то, что писала Саманта, ведь она объяснила, а значит, все еще любит парня. Как минимум ему так казалось. Молодой человек нашел в себе силы и ответил.

           « 10:10 15 декабря 2011 года. Отправитель: Джимми

          Спасибо, что объяснила, но уже поздно. Ты права, я наделал глупостей, хотя это не важно. Я все равно буду ждать тебя. Пока»

          Боль в руке не давала покоя, из-за чего парню пришлось встать и долго рыться в ящике с медикаментами. Вскоре, он нашел болеутоляющее, принял две таблетки и вновь вернулся в кровать. Джимми никуда не хотелось идти, что-то решать, о чем-то думать, лишь пустота этого дня и долгие секунды грусти, которая доводила парня до слез. Взгляд был уставлен в экран компьютера, который транслировал какой-то зарубежный фильм о жизни и смерти, но мысли летали далеко за пределами, в мечтах, мало отличавшихся от реальной жизни. Там так тепло. Это очень странно, но именно холод грел парня сильнее всего на свете. Потрясающий момент слияния реальной действительности и придуманного танца образов и красок. Что могло быть лучше? Джимми знал ответ.

          День менял освещение комнаты, уже Кэтрин что-то готовила на кухне, но парень так и не мог встать с кровати. «Она в любом случае увидит этот бинт. Что ей сказать? Думай Джимми. Нельзя чтобы она узнала! Иначе вопросы, объяснения, нравоучения. К черту! Не хочу!» - твердил себе под нос молодой человек.

          Парень вышел из комнаты, перед ним стояла Кэтрин, сразу обратившая внимание на руку.

          - Боже, Джимми, что случилось? – испугано спросила девушка

          - Доброе утро. Все в порядке. Собака вчера расцарапала – глядя в глаза, врал парень

          - Ты что? Надо обратиться срочно к врачу. Это не шутки. Вдруг она заразная. Так, пей чай, я пока соберусь, и поедим в больницу

          - Не надо никаких больниц. Пес знакомого. Ему сделаны все прививки. Все хорошо. Только слегка побаливает – все глубже уходя в ложь, отвечал Джимми

          - Покажи!

          - Да отстань ты от меня. Все просто замечательно! Что тебе еще надо?! – повысив голос, спрашивал парень – Или ты мне не веришь? Я не хочу ругаться с самого утра

          - Я волнуюсь за тебя. Ты стал каким-то другим. Злым, печальным. У тебя что-то происходит? Это из-за Саманты?

          - Не говори о ней в моем присутствии! Ничего не случилось. Это же я – ответил Джимми, улыбнувшись для вида – А ты мне уже сделала чай?

          - Да. Он на столе. Пообещай мне одну вещь – грустными глазами Кэтрин смотрела на своего брата

          - Какую?

          - Не делай никаких глупостей. Если что-нибудь случится, то знай, я всегда рядом, готова выслушать и поговорить

          - Хорошо

          - Обещай мне! – держа за руку брата, говорила Кэтрин

          - Все будет отлично. Обещаю – Джимми крепко обнял сестру, поцеловав ее в щеку – Я пойду, попью чай?

          - Конечно!

          Что-то скребло на сердце Кэтрин. Она была не спокойна за Джимми, но ничего не могла поделать. Парень открыл форточку на кухне, морозный воздух пробивался в нее. Молодой человек закурил сигарету, как всегда на пустой желудок, и взял в руки чашку чая. Перед его глазами мелькали картины из сна, не давая покоя усталому разуму. «Все это ведет к черте, но пока что я не перешагну грань. Это словно линия, по которой вынужден балансировать, и один неверный шаг выбьет меня из мира. Или смерть, или серые будни в глупой массе людского сброда, что в принципе, равносильно уходу из жизни» - потягивая сигарету, размышлял парень.

          В доме было так уныло. Джимми оделся и вышел в подъезд. Холодный декабрьский ветер задувал в щели окон, одаривая бетонные стены бодростью и непонятной свежестью. Парень медленно курил, выдыхая дым на стекло, который превращался в туман, обволакивая каждый сантиметр прозрачного материала.

          Вдруг, в подъезде раздался жалобный звук. Джимми бросил взгляд на лестницу, по которой медленно ступал худенький котенок. Его грязная шерсть покрывала тело, глазки затекли, а лапки дрожали, словно им было тяжело удерживать вес туловища. Брошенное животное, для которого улица стала домом, голодное и измученное насмешкой и жалостью прохожих. Сердце Джимми сжалось. Наверное, в этих отрезках образа, где-то в глубине души, парень видел свое отражение, мерзкое и жалкое. Котенок медленно сваливался с больших бетонных ступенек, чтобы добраться до человека, курящего очередную сигарету.

          Джимми нагнулся над животным. Пальцы медленно скользили по шерсти, которая нежно обволакивала кожу рук. Казалось, котенок уже давно не получал такого удовольствия, наслаждения. Он приседал под каждым движением, издавая жалобные звуки, которые разносились по подъезду, врезаясь в уши молодого человека.

          Сердце парня бешено застучало. Казалось, оно вот-вот сломает ребра, выплеснув на грязный бетон литры мерзкой черной крови. Словно электрический разряд раздался в голове, пронизывая клетки мозга иглами медленной боли. Перед глазами поплыли картины, а дыхание превратилось в прерывистые осколки стекла. Каждый глоток свежего воздуха причинял сильную боль, словно совершенные бритвы разрезали нёбо и язык, выпуская красную материю крови. Джимми медленно подобрался ладонью к голове животного. В миг, ладонь парня начала сильно сжимать череп котенка, надавливая пальцами так, что тот жалостливо начал выплевывать звуки из своей пасти. Глаза Джимми наливались кровью. Казалось, парень уже дышал ненавистью. Словно что-то вселилось в тело молодого человека. Он все сильнее сжимал голову котенка, чувствуя, как под давлением сильной руки продавливается мелкий череп. Ярость сжигала грудь, оставляя огромные пепельные следы в душе. Джимми чувствовал непонятное тепло, которое все сильнее рвалось наружу, чтобы сжечь этот чертов мир! Котенок начал тихо хрипеть, по его подбородку потек ручеек яркой крови. Сердце парня забилось еще сильнее! Глаза улавливали вены, которые проступали на руках. Казалось, он даже видел кровь, циркулирующую внутри синих стен. Еще! Еще! Череп был готов лопнуть, забрызгав стены остатками мозга и крови! Жестокость переполняла тело! Совсем чуть-чуть!

          Джимми резко откинул котенка вниз, что тот ударился о стену подъезда, оставив маленькое кровавое пятно. Животное тихо стонало, стараясь уползти как можно дальше от своего мучителя. Парень с ужасом сел коло стены. Мир кружился перед глазами, превращаясь в черно-белую точку, где лишь скорбь. Джимми держался за голову. Он и сам не верил, что способен на такое. Молодой человек даже не управлял собой. Из глаз медленно сочились слезы. В уши врезался стон котенка, принося еще больше боли и ужаса.

          «Нет! Этого не может быть – мысли кружились в голове – Как такое возможно?! Неужели они пожирают мое тело?! Разрезанные вены, теперь это! Нет! Не может быть! Я не могу проиграть! Ты чертов псих!».

          Молодой человек еще сильнее сжал свою голову, стараясь придти в себя. Он тихо плакал на лестничной площадке, не пытаясь даже встать.

Глава 15. «Когда умирает прошлое».

          Открыв глаза, Джимми тут же подумал: «Двадцать второе число. Снова этот день. Опять гости, фразы. И чему радуются люди? Поздравляют меня с тем, что еще на один год я ближе к могиле? Хм. Люди – удивительные существа. Проживаем год за годом, затем смерть. И каждый раз они дарят ненужные подарки, которые будут забыты со временем. Люди, которые даже не знают меня. Они и понятия не имеют, какой я. Все мои проблемы и прочее для них всего лишь миф. Глупо все как-то». Джимми лежал в постели, не желая подниматься, ведь стоит ему появиться в коридоре, как тут же на него накинется Кэтрин с ненужными пожеланиями, подарком. И вот он – король этого дня, а затем все по-старому. Еще около часа парень летал в своих мечтах, которые уже едва отличались или разделялись с реальностью. Все больше выдуманный мир поглощал его разум, но не тело. Затем, желание вдохнуть никотиновый дым, оказалось сильнее его воли, и пришлось подняться.

          В коридоре, как и ожидалось, его встретила Кэтрин, что-то сунула в ладонь парню, это была какая-то коробочка, громко и выразительно, будто рассказывая стих, поздравила его с праздником и поцеловала в щеку. Джимми отнекивался, как мог, морщился, стеснялся, пытаясь протиснуться на кухню, держа в свободной руке сигарету и зажигалку. Кэтрин тем временем осталась в прихожей расчесывать свои прекрасные волосы.

          - Джимми, только не открывай окно. На улице сегодня сильный мороз. Хорошо? – донесся голос девушки

          - Я и не собирался – вновь, одев маску, с улыбкой ответил парень

          - Куда сегодня пойдешь?

          - Дома буду, может, вечером только пройдусь, и все

          - У тебя же день рождения, глупыш. Нужно веселиться, отдыхать. Понимаешь?

          - Я не хочу ничего. Возможно, и отдохну. Не знаю я, Кэтрин. Дай мне хоть проснуться толком

          - Хорошо, ведь это твой день. Джимми, я на работу. Давай я вечером приду, постараюсь раньше закончить, посидим, поговорим, хорошо? – натягивая сапоги на ноги, спрашивала Кэтрин

          - Конечно, договорились!

          Послышался тяжелый удар двери, и вот уже сонными глазами Джимми через окно провожал Кэтрин в это холодное утро. Сигарета таяла, и пепел падал на подоконник, парень не замечал этого, ведь снова все те же мысли погружали его в другой, абсолютно тихий и спокойный мир.

Телефон тем временем уныло пищал в комнате. Звонки, сообщение приходили одно за другим. Картер, мама, папа, даже Челси написала какое-то нелепое поздравление. В нем чувствовался своеобразный страх или что-то похожее. Возможно, ей было стыдно, или она просто боялась ответной реакции. Парень взял телефон в руки и начал читать. Зрачки бегали из стороны в сторону, улавливая каждую деталь, букву, предложение. Все они были такие разные, но в то же время и очень похожие друг на друга. От банальных: «с днем рождения, расти большой, счастья, любви» и до более глубоких и теплых типа: «ты сам должен идти к своей цели, всегда будь собой». Но все они в глазах парня приобретали одинаковый смысл так сказать – «Пожелания, ради приличия». Возможно, он и не был прав, но именно так его загруженный и тяжелый разум принимал все эти буквы.

           «22 декабря 2011 год.

          Сегодня мой день рождения. Не понимаю, почему люди так радуются этим дням? Родился? И что? Сделал планету немного тяжелей.

          Наверное, все дело в возрасте, который, подобно стрелкам циферблата, слишком быстро бежит вперед, закладывая в мозгу разрывные мины, способные уничтожить каждую деталь памяти. Все идеалы рухнут, забрав с собой те волшебные чувства праздника. Глупо все так. И люди, которые стараются цепляться за обломки детства – глупцы. Эти части не склеить. Духовная основа продолжит разрушение. Наверное, во мне больше нет детства. Осознание того, что праздник лишь очередной серый день – финиш волшебства.

Знаешь, я так давно не писал тебе писем,

Не писал эти буквы...

Знаешь, я так давно не был к тебе близок,

Не целовал твои губы...

Забудем... немое "здравствуй" выводят чернила,

Словно черникой, рисует по звукам и нитям.

"Скучала?" молчи... я знаю ответ!

Я знаю, что нет...

Эти причалы... "что у меня?"

Да все тот же сказочный лес... моих звуков

.

В этих стихах больше трупов, нежели жизни!

Нежно по линии...

Дальше от света, больше рельс, что сходят с ума -

Иллюзорные города...

Дома, усеяны серыми хлопьями неба

Боль... память... мир... твари ... дом… вены...

Вот и все, наверное...

Стой! Еще ты...

Все еще не ушла, оставив свой след внутри моей головы

.

Что у тебя? Любовь? Любящий дом, уютный очаг

Радость убьет печаль...

Руки любимых, вечно любимых глаз,

Прости... давай не о нас...

Не помни ту смерть, лучше забудь, зачем?

Мучить себя, вбивая ножи по рукоять в грудь

Он дышать не хотел, а значит судьба!

Второй месяц...

Без тебя...Без ласковых твоих слов,

Но по-прежнему посещаешь мир моих талых снов

.

Надеюсь... у тебя все отлично... правда, я верю,

Пусть совсем слепо...

Больше не жду. Кого я обманываю? Кому я вру?

Только себе...

Бег среди лет, чтобы вновь посидеть!

Могилою чувств, что в груди...

А разум - мост, мост от земли душою до неба.

Зачем?

Зачем я пишу тебе письма?

Зачем я зову тебя ночью? Прости за любовь, за слова,

Прочерк...

.

          Прости за все эти строки».

          Парень дотягивал остатки дыма. Телефон засветился. «Еще одно глупое сообщение. Интересно узнать, от кого?» - тихо произнес Джимми и начал читать. Цифры знакомого номера плавно перебирались по экрану, то влево, то вправо. Это была Саманта.

           «Привет. Я так понимаю, у тебя сегодня день рождения? Если ты, конечно, не врал. Ну что же, с праздником тебя. Желаю всего самого лучшего, и забудь, наконец-то, меня. Целую».

          Снова руки задрожали, а сердце быстро стучало в груди. Так происходило всегда, когда Джимми думал о Саманте или общался с ней. Парень набрал сообщение, в котором благодарил ее, и снова слезы катились по щеке. Счастье или горе? Увы, но на этот вопрос ответов не было даже у Джимми.

          Включенная музыка наполняла каждый миллиметр квартиры. Молодой человек пересчитывал деньги, которые он откладывал, взял пару купюр, оделся и вышел из дома. Его лицо, с небольшой щетиной, встречали холодные и сильные порывы ветра. На улице было безлюдно, только несколько фигур, бегущих на уходящие автобусы, просвечивались в дали. Макушки деревьев качались в такт ветру, а на небе плавно плыли тяжелые тучи.

Все в том же, таком теплом и уютном, маленьком магазине, Джимми купил сигарет, бутылку слабоалкогольного напитка и кое-что пожевать, после чего расплатился, все аккуратно сложил в пакет и отправился домой.

          Джимми тяжело вздохнул, толкнул плечом, уже открытую, дверь и пересек порог квартиры. Из комнаты доносилось заунывное пение, исполненное прекрасным женским голосом, телефон мигал особым, синим цветом, находясь на небольшом шкафчике рядом с дверью, парень прошел в свои покои, открыл бутылку: «Ну, с днем рождения» - произнес он, стоя перед зеркалом и коснувшись его горлышком стеклянного сосуда, от удара которого вырвался лишь тихий звук – «дзинь».

          Парень сидел около тусклого монитора, попивая горькую жидкость из прозрачной бутылки. Какие-то фильмы, кадры мелькали перед глазами, заставляя губы Джимми растягиваться в непонятной улыбке. Время шло, вечер неумолимо нагонял тоску и печаль на усталый город. Из коридора послышалось как кто-то, видимо это была Кэтрин, с помощью ключа, прокручивает дверной замок, затем холодный воздух потянулся по полу, обхватывая ноги, сковывая их в свои цепи, дверь хлопнула, послышались шаги.

          - Вижу ты уже начал – улыбаясь говорила Кэтрин, находясь в дверном проеме и держа в руке пустую бутылку – А я только спешила, торт вот купила. Сейчас переоденусь, а ты пока отнеси пакеты на кухню, будь хорошим братиком

          - Да, конечно – ответил Джимми и ринулся в сторону Кэтрин – Зачем торт покупала?

          Дойдя до кухни, парень принялся распаковывать продукты, среди которых были: торт, фрукты, какие-то мясные изделия и бутылка сухого вина. «Фу» - подумал про себя Джимми, но вида не подал. Он все так же ненавидел этот напиток, который по вкусу для него являлся нечто средним между спиртом и дешевым виноградом.

          - Ты решил? – донесся голос Кэтрин

          - Что именно? – не понимая, переспросил парень

          - Пойдешь сегодня куда-нибудь? Или, как старик будешь сидеть дома? – улыбаясь, молвила Кэтрин

          - Не знаю еще. Надо подумать

          - Чуть что, скажешь. А теперь, бегом мыть руки и за стол – девушка подмигнула глазом – А я пока все приготовлю. Идет?

          - Конечно – ответил Джимми и поплелся в ванну.

          Вода звонко билась каплями о металлический умывальник, стекая по рукам и лицу парня. Вскоре, он вышел и уселся на тяжелый деревянный табурет.

          - Выпьешь? – обратилась Кэтрин к брату, наливая вино, которое сильно плескалось, в высокие бокалы – Или не хочешь?

          - Кэтрин, ты же знаешь, я не пью вино – улыбнувшись, ответил Джимми – Сама пригуби

          - Точно! – воскликнула девушка – Как же я могла забыть?

          - Да ладно тебе. Все нормально

          - И все-таки, ты пойдешь сегодня куда-нибудь? – спрашивала Кэтрин, маленькими глотками опустошая бокал

          - Да. Я решил

          - И с кем?

          - Даже не знаю. Разберусь, в общем. А ты дома сидеть будешь?

          - Нет. Я через часик пойду до коллеги. Посидим, поболтаем. Возможно, заночую у нее. Тебе, кстати, деньги нужны?

          - У меня есть еще чуть-чуть. Я же не собираюсь напиваться. Культурно, цивильно погуляю. Может, зайду в какое-нибудь кофе – говорил парень, но в голове он ведь понимал, что никогда не сможет перешагнуть порог какого-либо заведения

          - Кого звать будешь? Картера? – не переставала Кэтрин

          - Я не знаю, возможно – отвечал парень, уже вынашивая в голове картины одинокого вечера

          Брат и сестра сидели на кухне, тусклый свет лампы отдавал желтым оттенком, внося какую-то усталость в тот вечер. Время шло. В двери квартиры позвонили.

          - Кэтрин, открой, если будут спрашивать, меня нет – произнес Джими

          - Хорошо

          Девушка вышла из-за стола и отправилась к двери, шурша по полу своими тапочками с изображением зайцев. «Да, дома. Проходи» - послышалось из коридора. Джимми удивленно направил глаза в сторону прохода, в котором, пару мгновений спустя, показалась сначала Кэтрин, а за ней и Челси. Честно признаться, парень был удивлен. «Что ей нужно? Зачем пришла? Соскучилась что ли?» - множество вопросов крутилось в голове. Челси поздоровалась, на что Джимми лишь кивнул головой.

          - Ладно, я пошла. Не скучайте здесь – проговорила Кэтрин

          - Ты куда? – с еще большим удивлением, спросил Джимми – Посиди еще. Зачем тебе спешить?

          - Подруга будет ждать. Так что извини, но мне пора идти

          - Ты ночевать-то вернешься?

          - Не знаю – подмигнув, ответила Кэтрин, закрыв за собой дверь

          Молчание. Тишина. В которой можно было услышать, как стрелки часов отбивают свой ритм. Челси смотрела в глаза Джимми, словно ожидая его действий, в то время, как парень лишь устало провожал огни проезжающих машин, светивших фарами прямо в окно.

          - Ты так и будешь стоять? – обратился он к девушке – Присаживайся, не стесняйся, раз уж пришла

          - Спасибо – Челси медленно опустилась на стул – Я тут тебе кое-что принесла

          С этими словами девушка начала разбирать сумку, которая висела на ее плече. Она была довольно тяжелая, это было заметно, так как одна половина тела довольно сильно наклонилась к земле. Доставая бутылки и сигареты, Челси протянула Джимми маленькую коробочку, перевязанную красивым красным бантом.

          - Это тебе – произнесла она

          - Оставь себе свои подарки. Хорошо?

          - Ну, я же от чистого сердца предлагаю

          - Отказываюсь – невозмутимо продолжал Джимми

          - Ну ладно – девушка положила подарок на полку и продолжила капаться в сумке, словно у той не было вовсе дна – Открой, пожалуйста, бутылки. Если можно, конечно

          - Почему бы и нет? – с этими словами Джимми резко дернул крышку одной, затем другой бутылки, да так, что это действие издало сильный хлопок, словно шампанское – Держи – протягивая сосуд, сказал парень

          - Спасибо. Ну, за тебя – подняв вверх бутылку, воскликнула девушка и сделала пару глотков – Как вообще у тебя дела? Давай, рассказывай

          - Отлично все – ответил Джимми – Твои как?

          - Тоже не плохо – телефон девушки зазвонил, но она, посмотрев на экран, не стала брать трубку – Как на личном фронте?

          - На звонок ответишь?

          - Это не столь важно – игриво промолвила Челси – Ну, так как?

          - Нормально все – до сих пор Джимми так и не научился обсуждать с людьми свои проблемы, но это для парня было не столь важно – У тебя как?

          - Просто отлично – радостно и громко заявила девушка

          - Ого. Мило

          - Да – она продолжала улыбаться – С одним встречаюсь, с другим сплю, а третий бегает, как собачка

          - Твои слова звучат так, будто ты этим сильно гордишься – между глотками алкоголя, говорил Джимми

          - А почему бы и нет?

          - Хм. Дело твое – безразлично и холодно парень кинул эту фразу – Тебе потом страдать, хорошо, что меня все-таки нет в твоей жизни

          - Возможно.

          За окном очень темно. Молодые люди уже были пьяны. Из уст Челси лились откровения про постель, жизнь, совесть, но парню не было до этого никакого дела. Он лишь устало смотрел, то на часы, то на девушку, своими добрыми, пьяными глазами. Телефон Челси не замолкал, играя глупую мелодию.

          - Я думаю тебе пора – произнес парень в промежуток между сигналами телефона – А то поздно, и вижу, за тебя кое-кто волнуется

          - Ты, наверное, прав – девушка медленно положила пальцы на руку парня

          Джимми, сделав вид, что не заметил данного жеста, не спеша поднялся и пошел в прихожую, закурив сигарету. Пепел падал на пол, пока парень, облокотившись на косяк двери, ждал, чтобы Челси ушла, и он смог закрыть эту деталь своей памяти. Девушка, в свою очередь, натягивала длинные черные сапоги, затем выпрямилась и посмотрелась в зеркало, облизнув губы.

          - Я пошла – заикаясь, произнесла она

          - Удачи

          Парень подошел ближе, ожидая, что Челси выйдет и закроет дверь, но девушка резко обернулась, прижала его к себе и с горячим, очень частым дыханием попыталась его поцеловать, на что Джимми оттолкнул ее.

          - Ты что делаешь?! – громко начал парень – Ты думаешь, по каждому твоему зову к тебе прибегут парни?! Нет! Убирайся отсюда вон!

          - Ха – надменно засмеялась Челси, от нее несло алкоголем и сигаретами, поэтому Джимми стало еще противней.

          Парень вытолкал ее за дверь, хоть та и кричала, что сама в силах уйти. Его качающийся силуэт прошел в комнату, по пути показывая средний палец каждому зеркалу в доме, словно говоря: «Я не желаю сегодня с вами общаться», обращаясь к внутренним демонам, как он их успел окрестить. Джимми включил музыку, взял в руку еще одну бутылку. Сердце успокоило ритм, вновь Саманта витала в голове, он медленно, но уверено, потушил тлеющую сигарету в пепельнице, отвел глаза к зеркалу, так же, как и утром произнес: «С днем рождения, Джимми». Затем снова стукнул горлом бутылки о зеркало и сел на диван. В уши вливались прекрасные мелодии, которые вновь вызывали все ту же грусть, сжимавшую его полумертвое сердце.

Утром голова Джимми раскалывалась, все болело, парень вяло лежал в кровати, едва думая, в коридоре кто-то ходил, видимо это была Кэтрин. Молодой человек медленно встал, в глазах все кружилось, летело, пол уходил из-под ног. Он взял пачку сигарет, и еле передвигая ногами, облокачиваясь на стены, побрел в сторону кухни.

          - Как все прошло? – раздался женский голос

          - Все нормально, Кэт – ответил Джимми – Только голова побаливает. Ну, ничего страшного, до магазина дойду, и все пройдет

          - Тебе не обязательно идти в магазин – Кэтрин протянула парню две таблетки и стакан воды

          - Спасибо. Тебе кто-нибудь говорил, что ты ангел?

          - Нет

          - Зря. Так оно и есть

          - Спасибо, но все же, Челси еще спит? – поинтересовалась девушка

          - Она еще вчера ушла. Вернее, я ее выгнал. Так что ночевал твой братик сегодня один – Джимми тяжело вздохнул

          - А почему выгнал-то?

          - Будет знать, как лезть ко мне с поцелуями

          - Ты дурак? Неужели так переживаешь по Саманте? Надо двигаться дальше. Вроде, не глупый мальчик, а ведешь себя, как маленький. Пойми ты, не бывает этой чистой любви, у тебя еще будет много девушек – говорила Кэтрин

          - Прекрати! Ты сама не знаешь, что несешь! Я свою любовь нашел и надеюсь, что она вернется. Если надо будет, то всю жизнь убью в ожидании. Ясно тебе?!

          - Мне ясно лишь, что у меня брат без мозга живет! – громким тоном, продолжала Кэтрин – Сиди и жди! Делай, что хочешь!

          - Да что тебе от меня нужно?! Это моя жизнь! А Саманту даже трогать не смей! Ты ничего не знаешь! – с этими словами, Джимми сильно ударил кулаком в стену и отправился в свою комнату, громко хлопнув дверью – Да пошли вы все!

          Парень сел на кровать, тяжело дыша, закрыв глаза. И именно тогда, впервые, два образа столкнулись в его голове. Генри кричал, вдыхая все больше ненависти, кровь плыла перед глазами, он хотел, чтобы все сдохли, громко смеясь в голове Джимми, Парня трясло от этих мыслей и звонкого хохота. Сцены насилия, жестоких расправ поднимались с глубин мозга, все больше заполняя оболочку тела, Джимми взял бы нож, но противовес в лице Пьеро не давал ему натворить глупостей. Он выдавливал соленные слезы, создавая картины самоубийства. Словно кричал внутри головы: «Беги! Дальше! Где нас никто не побеспокоит!». Реки слез тянулись длинными линиями по щекам, падая на пол. Джимми уже не контролировал себя. В голове мелькали различные кадры. Вот он снова стоит в том придуманном пыльном баре, читая со сцены свои произведения, и все аплодируют, выкрикивая: «еще, еще», то уже мелькали какие-то расчлененные тела, разрезанные на ровные части, из которых сочилась бордово – алая кровь. Это непередаваемое чувство, словно война развернулась внутри, голова болела, тело дрожало, пытаясь хоть как-то придти в себя, Джимми твердил под нос:«успокойся, прошу», но разум не слушался. Это продолжалось около десяти, пятнадцати минут. Страх. Именно он овладел парнем. Вскоре, все затихло, Джимми сидел на кровати, боясь открыть глаза. «Вдруг они снова вернутся?» - думал про себя молодой человек. Вытирая рукавом кофты слезы, парень вновь схватил «Иллюзорий» и, с трепетом, начал записывать в него новые буквы.

           «23 декабря 2011 год.

          Здравствуй. Наверное, мои демоны все прекрасно понимают и видят, что именно я пишу в тебя, какими чувствами наделяю. Да и ты знаешь их лучше, чем я. Неужели, моя психика готова создать двоих людей и целый мир вокруг?! Все это выходит из-под контроля! Они приносят столько боли, и, кажется, что именно эти демоны создают мой мир! У меня нет сил, я забываю, как жить без них! К чему это все ведет?! Хотя бы ты не молчи! Скажи, прошу! Они сидят где-то в моей голове, выжидают момента и смеются над этими буквами. Ведь ты слишком слаб, чтобы противостоять им! Зачем я пишу эти строки?! Но, кто, как не ты, поймет и выслушает?!

Сестра кричит о том, чтобы я начал отношения. Челси – тварь! Я люблю одну, и, кажется, без нее вся реальность превращается в пропасть, в которую я, подобно тающим каплям льда, скатываюсь, чтобы засохнуть, испариться, не оставив и следа!

Перебирал, храня в руках, картины в своей голове

Я не хотел проблем...

Проблематичен мир, проблематична ты, проблематичен я!

Вопрос-пробел...

А как принять мне в душу яд? Пустить иголкой внутривенно.

Так много смерти средь детей, что нежно бросили со скал

Мое больное тело...

Твоей судьбы невидимый оскал...

Руками разрывал мне небо

.

Той красоты закат, закопан где-то в горизонте

Рисунок на полотнах...

Где Сальвадор Дали искал в дали глазами никотин,

Картины и часы...

Мольберты, краски и холсты, но пули также холосты!

Прости, невидимый мой мир...

Среди земли, больных, оставить все свое во сне,

Пока врачи анацефалов так нежно выпустят на свет

.

Погасли свечи...

Вечереет...

Желаю моей смерти две любви, опять до встречи,

Опять камин, летели листья на полотна, кружа в зиме,

А люди, как подопытные, себе подобных

Захоронят в своих мечтах, в чужой земле

Прости...

Но медленный мой рай погас в свечах, разломанных об осень!

Упали оземь, как Имир...

Как Один, Вилли, Ве, два моих демона создали безупречный мир!

          Прости».

          Молодой человек покинул дом. Джимми долго бродил по сонному городу. В воздухе витал запах приближающегося рождества, но снега все не было. Он вспоминал прекрасные моменты с Самантой, как они гуляли около вокзала, как она была рада видеть его. Парень жалел о том, что этого уже не вернуть. Затем его мысли переключились на что-то более спокойное, снова старый бар, радость, известность, но даже этому Джимми не верил. Побродив еще часа полтора, парень отправился домой, все так же мечтая о чем-то. Зайдя в квартиру, молодой человек наткнулся на свою сестру.

          - И где ты был? – спросила Кэтрин

          - Не трогай меня сейчас – с этими словами, парень скинул с себя кроссовки и отправился в свою комнату.

          Социальные сети, музыка, фильмы, и так до самой ночи. Одиноко, угрюмо, летая в мечтах. И так, мимо еще два дня. Лишь на улицах города стало многолюдно, ведь скоро рождество, и каждый хотел успеть купить подарок дорогим и близким людям. Бесконечные очереди в магазинах, крики, плачь детей, все это безумно смешивалось с атмосферой грядущего праздника. И лишь для Джимми все казалось глупым и ужасным, каждая клеточка тела начинала ненавидеть их всех. Парень понял одну банальную, но очень ценную вещь. Он ненавидел не только день рождения, но и все остальные праздники, и дело было вовсе не в своеобразном символе, а в людях. Все эти сборища за столами, музыка, шампанское, танцы, все это вызывало в теле парня адскую агонию, хотелось бежать, зарыться в свой домик, где-нибудь далеко, и тихо жить. На рождество, как и каждый год, к Джимми и Кэтрин приезжали родственники: мама, братья, сестры, бабушки, племянники. Людей в этот день было очень много, поэтому обеденный стол приходилось ставить в комнате парня. Сам же молодой человек уже ненавидел все это. Дело не в людях, а в их речах, все такие правильные, культурные, учат жизни, хотя сами ровным счетом не знают о ней ничего.

          Все родственники уже собрались, даря друг другу красиво упакованные коробочки с радужными лентами и рисунками на них. Кэтрин накрывала стол, все общались между собой, улыбались, и лишь Джимми тихо сидел на кровати и смотрел телевизор, около которого стояла большая и пушистая елка. Отвечая на банальные вопросы, он не отводил глаз от экрана, показывающего какую-то рождественскую комедию. Фильм был не особо зрелищным, но лучше так, чем глупое и ненужное общение с людьми.

          Вскоре, все сели за стол. В бокалы лилось шампанское, гости громко говорили, а в душе парня вновь зажигалось уже знакомое пламя слез и ненависти. Почти на каждом таком собрании целью обсуждений являлся Джимми, конечно, не весь вечер, но хоть краем фраз они задевали его спокойствие. У кого-то родилась дочь, кто-то пошел в школу, и у всех все хорошо. Правда или нет? Джимми не знал ответа, он просто следил за разговором всех этих обликов.

          - Как у тебя дела? – обратилась старая женщина к Джимми

          - Да у него все отлично, только и знает, как мои нервы трепать – произнесла Кэтрин, ответив за парня – Любит он там кого-то, не учится. Что из него получится? Я даже боюсь представить

          - Заткнись! – прошипел Джимми

          - Как ты смеешь так разговаривать с сестрой? – сердито произнесла мама – Ты ей еще спасибо должен сказать

          - За что?! – повышая тон, спросил Джимми – За то, что она рассказывает мою жизнь? О которой не знает ни капли! Да и вы все даже не догадываетесь! А потом ставите себя такими важными! Смотрите за своими жизнями! Не трогайте меня! Хватит! – Джимми поднялся из-за стола

          - Хватит орать! - с этими словами, Кэтрин встала и сильно ударила парня по лицу так, что у того пошла кровь с губы.

          Все замолчали, словно ожидая, что же будет дальше. Кэтрин кинулась в сторону Джимми с извинениями, пытаясь рассмотреть губу, но парень лишь отвернулся и пошел в коридор. Вскоре, послышалось, как хлопнула дверь. На улице было очень холодно. Парень стоял в свитере, штанах и кроссовках около подъезда, где ярко светил фонарь. Из окна были слышны громкие и радостные крики, которые просто морально убивали Джимми. «Даже своей семье я не нужен. Умру, хоть всей семье облегчу жизнь, все равно они меня ненавидят» - тихо повторял Джимми. Вдруг в голове раздался голос.

          - Зачем ты хочешь умереть?

          - Потому что я никому не нужен

          - Мне! – это был голос Генри – Умереть? Хочешь быть тряпкой! Ты не посмеешь. Посмотри, что сотворил ты! Город, персонажи, битвы, жестокость и это все твое! Неужели ради кого-то ты готов уничтожить все это?! Будь мною! Плюнь на них всех! Просто смейся в их пасти! Разве это хуже?! – голос в голове громко засмеялся

          - Я полюбил вас – тихо произнес Джимми

          - В смысле?! Ты что такое несешь?! – голос Генри был явно раздражен

          - Понимаешь – начал молодой человек – Я влюбился в вас. Вы стали такими родными, я так привык к вам! Мне тоже страшно, но я не хочу вас терять

          - Как такое может быть?!

          - Наверное, ты никогда не поймешь!

          Джимми замолчал, ожидая, когда появится Пьеро, но его не было. Холодный ветер пробивал тело насквозь. Парень направился до магазина, передвигая ногами по замерзшей земле и вытирая платком капли крови, которые до сих пор сочились с его губы. В помещении было тепло, и Джимми долго выбирал, что купить, хотя знал это заранее. Вскоре, парень вышел из магазина, открыл бутылку алкогольного напитка и сделал пару глотков. Его усталый силуэт сел на лавочку, а пальцы набирали на телефоне знакомый номер, но на том конце аппарата слышались лишь короткие гудки. Джимми никак не мог понять, почему все это пришло, словно в один день, и ведь рядом больше никого и нет. Голоса снова зашумели в его голове, на этот раз их было двое, и парень, словно раб, был всего лишь пешкой в их игре. Именно они решали, что с ним делать дальше. Пьеро – хотел собственной смерти, Генри – гибели других. Так парень просидел до трех часов ночи, жуткий мороз уже душил его. Джимми встал с лавки и отправился домой. Гости уже разъехались, свет везде был выключен. Парень лишь снял кроссовки, прошел в комнату и завалился в кровать, при этом, не снимая ни джинсы, ни свитера. Слезы текли из глаз, и желание смерти становилось все сильнее. Видимо Пьеро побеждал.

          Утром, Джимми почувствовал, как чья-то рука толкает его в плечо. Парень перевернулся и с трудом открыл глаза. Перед ним сидела Кэтрин. Молодой человек вновь отвернулся.

          - Уйди от меня – промолвил Джимми – Я с тобой не собираюсь разговаривать, и вообще, иметь каких-либо дел. С этого момента, мы живем не как брат и сестра, а как соседи

          - Джимми, ну прости меня, пожалуйста. Я была пьяна

          - Не трогай меня! Я тебе все сказал! – парень чувствовал, как болит горло, и поднимается температура, но не подавал виду

          - Что мне сделать для тебя? – продолжала Кэтрин – Ты только скажи, я на все готова

          - Просто не лезь ко мне больше – промолвил Джимми и укутался с головой в одеяло – Это была последняя капля!

          Девушка вышла из комнаты, ее глаза слезились, но она быстро вытерла влагу рукой и отправилась на кухню пить свой чай.

          Джимми поднял торс и достал из-под подушки знакомую тетрадь. Открыв ее, парень долго листал, читал, иногда улыбался, грустил. Очень долго он сидел, устремленный взглядом в белые исписанные листы. Затем Джимми открыл страницу, где было не так много места, взял ручку и сделал запись.

          «26 декабря 2011 год.

          Здравствуй. Ты, наверное, должен узнать обо всем, что происходит со мной в эти дни. Только тебе я могу излить душу, поведать о демонах, которые наполняют меня. Они тоже тут, и много строк вливают в тебя. Наверное, даже больше, чем я. Контроль над психикой теряется, как самый ценный кристалл. Ведь, это – все, что у меня есть. К сожалению, людям не дано узнать, что происходит с моей душой. Она закрыта для них. И право быть близким есть лишь у тебя. Снова вылью боль на чистые листы.

          Почему меня ненавидит моя семья? Наверное, я просто ошибка одной ночи. Пятно безразличной похоти на изуродованном бритвами лице мира. Почему аборты не делают тогда, когда они так нужны? Если был шанс вернуться в утробу, то я задушил бы себя, чтобы перекрыть кислород. Рождение мертвого ребенка больше, чем моя глупая жизнь.

          Чужой. Ненужный камешек в морской глади. Тогда океан – это их мысли. Я – слабое звено, выброшенное на берег, подбиваемое волнами непонимания и упреков. И на жарком песке, под палящим солнцем, так медленно чувствовать удары и тихо умирать, стараясь поймать губами завистливый воздух, такой талый и приторный.

          Но, знаешь, их ненависть – мотор. Механическое устройство, которое толкает кровь по моему организму, одаривая сердце электрическими разрядами, чтобы оно продолжало биться в закрытой клетке ребер. И чем больше я чувствую их злобу, тем сильнее желание биться со всеми этими проблемами! Для чего?! Ты так хочешь знать?! Чтобы однажды посмотреть в их морды и улыбнуться. Чтобы добиться всего! Чтобы чувствовать их желчь! Знаешь, как капли серной кислоты, которые летят с их пастей при каждом крике, падают на мою душу и выпаливают ее до конца!

          Вопрос в другом. А сколько может работать этот моторчик?! Будет ли он и дальше разгонять мое сердце или перегорит, издав противный запах жженой резины?! И что тогда? Мое сердце остановит пульс, сломает баррикады, и литры крови хлынут на пол, смешиваясь с серной желчью, испепеляясь дотла! Плевать!

Уехать прочь из города смерти,

Порвать гордо цепи...

Удалить с телефона звонки, как нити,

И молча уйти...

Что меня держит в длинных гудках абонентов,

В холоде рук, в жадных взглядах семьи?!

Собрать теплые вещи... и ближайший поезд до рая.

Душа не обманет...

Дай на решение мне только миг

.

Брезгливые крики толпы, грустный мистер,

Осень в вагонах...

Толпы голодных котят, послышится выстрел!

Билет не меняй...

Балет для меня тысячей капелек крови.

Зимою гробы, узоры на окнах, в белоснежных сугробах

Утонут... Мертвые дети...

Как прошлое меняет годы на деньги

.

Как мир, что охвачен пожаром, но душу не греют.

Мертвые семьи...

Кто я для них? Ошибка судьбы, глупость лет молодых,

И снова одни...

Я создал в себе мир, укутав больными руками!

Письма в стихах, эти письма для раненых,

Письма для рая...

Солнце поднимется рано... меня уже нет.

И лишь солнце, что из окон, осветит невольное пение лет

.

Дом молодых, вечно любимых гостей, пьяных теперь,

Сколько терпеть?

Только скажи... и бритвы лапать руками,

Грязными лапами, здесь даже мысли не умеют мечтать.

Проще стать снегом, проще растаять!

Закрыться в туалете, нажать на курок…

Последний вагон...

И зачем мне это все?

          Прости».

          Джимми небрежно коснулся ладонью глаз, которые забирала в свои холодные объятия холодная влага. Тетрадь полетела в сторону, описывая в воздухе пируэты войны. Солнце не светило в окна, оставляя миру лишь оковы тяжелого черного неба. Опять маленькие капельки дождя барабанили по козырьку окна. Такая странная симфония грусти и любви. Превосходная мелодия меланхолии.

          - Ты чего не на работе? – спросил Джимми, переступив порог кухни

          - Ты же со мной не разговариваешь – грустно ответила Кэтрин – У меня отпуск. Буду заниматься своими делами

          - Ладно, проехали. Было и было – трясущимися руками, парень наполнил чашку горячим чаем

          - Ты не обижаешься на меня?

          - Неважно – холодно бросил Джимми

          Наверное, парень так и не научился показывать свои обиды. Лучше, чтобы они умирали, создавая миниатюрное кладбище проблем и боли в его измученном «Иллюзории».

          - Я в магазин пойду. Тебе что-нибудь нужно? – спросил молодой человек, затягивая приторный аромат сигареты

          - Купи сока. Тебе деньги дать?

          - Нет. Сам как-нибудь разберусь

          - Там дождь пошел. Смотри не промокни, а то заболеешь

          - Что-то тебя это вчера не сильно волновало, когда я ходил часами на морозе – Джимми потушил сигарету о стеклянную пепельницу

          - Прости меня, пожалуйста – Кэтрин встала из-за стола

          - Все хорошо – молодой человек нежно обнял сестру – Будешь целый день дома?

          - Нет, пойду с Майклом гулять

          - Это кто? Почему ты мне о нем не рассказывала никогда?

          - Не знала, как ты к этому отнесешься – девушка опустила голову

          - Кэт, ты взрослый человек. Давай, рассказывай. Я весь во внимании – Джимми улыбнулся, закурив еще одну сигарету

          - Ну – начала сестра – Мы познакомились еще в прошлом году. Дружили хорошо. И вот больше трех месяцев уже встречаемся. Он хороший, Джимми. Майкл нежен ко мне, у него серьезные планы. Но знаешь, что самое главное. Я вижу в его глазах любовь, и чувствую ее в своем сердце. Нам очень хорошо вместе – девушка улыбнулась

          - Я рад, что есть человек, который делает тебя счастливой

          - А еще у меня есть ты. И прекрати, пожалуйста, грустить о Саманте, думать о ней. Поверь, ты еще молод, красив, найдешь себе хорошую девочку, которая будет любить тебя сильнее, чем можно представить. Понял?

          - Да!

          Мелкий дождь падал с неба. Джимми медленно перебирал ногами по тротуару, который был залит солеными слезами. Скандалы с четвертого этажа, проезжающие мимо, знакомые машины, десятки лиц, появляющиеся все чаще, каждый печальный день. Все было таким одинаковым, таким родным, и в тоже время, до боли наскучившим. Эта меланхолия в душе Джимми стала родной, наряду с голосами, которые рвали его голову на мелкие кусочки. Магазин, дом. Знакомый маршрут, каждый день. Календарь лишь успевал меня чистые листья, а «Иллюзорий» ждал, когда последняя страница наполнится неровным подчерком размазанных букв.

          Джимми же пропадал дома, оставляя ненужный воздух тысячам людей. Кэтрин не было внутри квартиры. Наверное, она где-то с Майклом. Но для Джимми это являлось лучшим вариантом.

          - Помоги мне – раздался голос Пьеро

          - Что происходит? – устало спросил Джимми, утопая в мягком кресле

          - Я не знаю! Ты нужен нам тут! – Генри разрывал голову – Не бросай нас, тварь!

          - Что случилось?! – не понимая криков, снова парень задал вопрос – Объясните!

          - Заткнись, меланхоличная тварь!

          - Помоги! Все из-за тебя! – слезы Пьеро обретали детали, звуки

          Джимми схватился руками за голову. Какая-то непонятная боль пронзала череп, оставляя парню лишь тонкий миг реальности. Дыхание участилось. Казалось, он чувствует, как тела его демонов пронзают совершенные пули, раскрашивая «Иллюзорий» в великолепные цвета смерти!

          - Умри! – громко прокричал Генри

          - Помогите! – взвыл Пьеро, словно его уничтожала боль – Хватайся за мечты! Нет!

          - Да что происходит?!

          Звук сильных ударов напоминал биение каменных стен, которые рушились, словно ломая стены придуманного мира. Голова Джимми раскалывалась. Парень схватился за ручку, стараясь внести новых красок в тетрадь, но боль пронзала тело, а шум в голове не давал покоя в мыслях. Бешеные чувства ненависти, любви, горя, злобы смешивались в один танец, создавая какое-то непонятное ощущение жизни! Самый сложный эскиз для человеческого разума. Казалось, что даже величайшие мастера чернил и красок никогда не смогут создать нечто подобное! Красота, чувство, которое не видел раньше мир! Кости ломало, словно кровь хотела свободы! Ей так тесно! Джимми упал на колени.

          - Хватит! – закричал парень

          - Пришло время смешать реальность!

          - Нет!

          Удар за ударом происходил внутри головы. Джимми хватался руками за череп, словно ощущая на нем трещины, которые вот-вот лопнут, освободив разум из тяжелых оков! Слюни вытекали из пасти, падая на ковер. Сигарета дымилась в пепельницы, врезаясь паром в глаза, создавая иллюзию слез, подступавших к усталым векам! Впервые в своей жизни Джимми ощущал нечто подобное. Страх, ненависть, добро, боль, слезы, злоба! Они писали новое чувство! Непонятное, великое!

          Тишина. Джимми едва мог поднять свое тело. Кое-как, но парню все же удалось упасть в кресло. Такое мягкое. Руки тряслись, едва удерживаю ручку в пальцах.

          - Вы здесь? – тихо спросил Джимми – Ответьте мне!

          Тишина. Голоса молчали, словно они умерли в потоке непонятной войны. Их призраки превратились в меланхолию, которая, подобно стае диких собак, царапала клыками кости парня, вгрызаясь в душу. Слезы навернулись на глаза. Грусть окутала каждый сантиметр бетонного квадрата, одарив его непонятной легкостью, аурой тишины. Железный наконечник ручки вновь зашуршал по тетради.

          «29 декабря 2011 год.

          Просто стих.

А ты же знаешь - я курю.

Когда умру...

Холодный труп мой брось в реку.

И если поплыву, то был дерьмо!

Но я недавно, мир – давно

          Прости».

          Джимми отложил в сторону тетрадь. В голове больше не было криков, войны. Лишь тишина и легкость. Телевизор уныло транслировал глупые передачи, в которых люди так лицемерно врали в объектив камер. Наверное, они и сами боятся признать неоспоримый факт смерти, боли, бешеных ударов сердца. Джимми сидел на кресле, укутавшись в теплый плед. Нет, в его голове не было мыслей. Он просто смотрел, как маленькие капли дождя скользят по стеклу, падают вниз, оставляя длинные реки. Небо сковывало мир. Такое черное и далекое. Мягкое и нежное. Грустное и больное. Словно тысячи мерзких заводов задымили в один момент, обволакивая космос, отравляя его ядовитыми парами переработанных отходов. Меланхолия пожирала помещение, душу, словно хищный гепард, ждущий свою добычу. И в этой грусти было так легко. Глаза Джимми медленно хлопали веками, закрывая их на несколько минут, будто вешая тяжелые замки. Такая добрая грусть. Легкость. Казалось, впервые в жизни Джимми мог улыбнуться, не надев такую привычную маску безразличного клоуна. Одна секунда, которая развязала войну в голове, изменила все. Дым медленно сочился из сигареты, поднимаясь под потолок, разбиваясь об бетонную стену, как и люди разлетаются на части, стоит им только столкнутся с жестоким обществом. Часы крутили стрелки, пепел падал на ковер. Глаза Джимми были закрыты. Он мирно спал. А на небе разошлись все тучи, словно магия. Теперь лишь бледный свет луны и тысячи красивых звезд рисовали новую жизнь.

          А можно ли влюбиться в грусть? Даже нет, не в грусть. Ведь, она – отдельная часть чего-то большего. Можно ли полюбить меланхолию? Быть без ума от каждой ее линии, изящества, красоты. Возможно ли это? Ответа нет. Каждый человек решает для себя. Привыкнуть к меланхолии, затем полюбить так сильно, что без нее остаться просто разбитым. И радость не побеждает! Это эхо войны, отголосок вечности. Полюбить каждый ее возглас, прижать к своему усталому сердцу, впитать по капелькам боли, через грустные картины, через тихие упреки. Она никогда не уйдет, если ее не отпускать. Наверное, полюбить меланхолию – это величайший дар нашего мира. Владеть им способны только феномены вашей жизни! Это невероятное чувство свободы, легкости, которое вам не принесут деньги, радость, семья. Это что-то священное, пустое, наивное, глупое, но такое великое и прекрасное. Эта любовь сильнее, чем грозы огненного неба, когда боги разгневаются, красивей, чем самые чистые розы, лепестки которых так нежно разбросаны по шелковым простыням, величественнее, чем басни пророков, и мощней, чем инфекция СПИДа, поражающая тело ребенка в утробе наркоманки. Грязное чувство любви к меланхолии. Прекрасное ощущение свободы. Сочетание цветов и красок, морей и океанов, гор и величественного неба.  Чувство, которое не подвластно чужим рукам, его никто не сломает. Ведь, любовь будет жить лишь в сердце, а меланхолия пропишется в нем навсегда. Навечно. Ради огня и пылающих крыльев, которые подарят совершенную свободу разума над меняющимся грязным миром. Великолепие души. Превосходство высоких идеалов. Магия во все своей красоте. Волшебство!

          Дверь в квартиру открылась. Кэтрин медленно, едва ступая на пол, подошла к двери в комнату Джимми и заглянула внутрь. Парень сидел на кресле около окна. В пепельнице устало тлела очередная сигарета, выплескивая ядовитый дым в воздух.

          - Опять в комнате курит – тихо произнесла Кэтрин – Джимми, ты спишь?

          Девушка аккуратно подошла к парню. Бледный свет луны освещал его лицо, создавая иллюзию усталости, умиротворенности. На устах Джимми застыла улыбка. «Интересно, что ему снится» - подумала девушка, укутывая брата в теплый плед. Она тихо задернула шторы, через которые, едва различимо, виднелись пути звездных следов, потушила сигарету и направилась к выходу.

          - Спи спокойно, малыш – прошептала девушка и закрыла дверь.

          Телефонный звонок разрезал атмосферу комнаты. Джимми устало поднес аппарат к уху, не открывая своих глаз.

          - Привет – раздался женский голос

          - Здравствуй, Челси – сонно ответил Джимми – Что ты хотела? Зачем звонишь так рано?

          - Уже одиннадцать. Ничего себе, рано. Слушай, Джимми, давай встретимся сегодня?

          - Зачем? Что ты хочешь?

          - Брось чертову трубку! – странный, пугающий и совершенно незнакомый голос пролетел в голове парня, моментально разбудив его разум

          - Я хочу встретиться с тобой, пообщаться

          - Нет. Не стоит этого делать. Зачем тебе это?

          - Ну, Джимми, пожалуйста

          - Когда ты хочешь встретиться, Челси?

          - Сегодня, около чайной, в шесть. Ты придешь?

          - Нет. Завтра

          - Но ведь завтра последний день года

          - И что?

          - У меня завтра планы большие. Давай сегодня?

          - Нет. Сегодня я не могу. У меня много дел – соврал Джимми – Давай, завтра только? Но, это будет последняя встреча. Поняла?

          - Посмотрим. Так, завтра в шесть?

          - Да

          - Буду ждать. Целую!

          В трубке послышались короткие гудки. «Тварь» - подумал Джимми. Парень лишь улыбнулся, оставляя свой разум в меланхолии. Так легко на душе. Джимми смотрел на тайник, в котором лежали деньги. Кэтрин уже ушла, оставив лишь глупую записку. Молодой человек долго думал. Он проворачивал в голове тысячи мыслей, которые ловила грусть и рвала на части. Непонятная сила тянула его на этот поступок.

          - Алло, Кэт? – произнес Джимми, набрав номер сестры – Ты где?

          - У Майкла. Что-то случилось?

          - Нет. Когда вернешься?

          - Вечером. А что?

          - Я прокачусь до «Б». Хорошо? – Джимми и сам не понимал, зачем ему это, но какая-то странная сила твердила обратное

          - Зачем тебе это?

          - Малыш, я разберусь. Так что, квартира до вечера в твоем распоряжении

          - Хорошо. Только будь осторожен, ладно?

          - Конечно!

          Парень откинул телефон на кровать, натягивая вещи. Наушники, телефон, паспорт и последние деньги из тайника. На улице свинцовое небо повисало над городом. Даже в воздухе чувствовалась тяжесть мира. Джимми миновал остановки, людей, их злые и противные лица. Вскоре, на горизонте показался вокзал.

          - Зачем я еду туда? Что происходит? – шепотом твердил Джимми – Вы тут?

          Но молодой человек не получал ответов. Неужели, его демоны умерли? Так пусто казалось внутри головы. В душе не было полноты. Все пространство принадлежало лишь черной меланхолии, которая кружила над умирающей эмоцией, словно стервятники ждут, пока сгниет их добыча! Парень так привык к голосам внутри, что теперь очень скучал по ним. Это приносило еще больше грусти в его мир.

          Автобус тронулся с места. Как и всегда, Джимми уселся на последнее место, закрыв глаза, он лишь воспринимал музыку, которая лилась из наушников. Впервые в жизни, молодой человек был готов на поступок, который раньше так страшил его. Не было мыслей, лишь дорога в «Иллюзорий». Магия. Джимми видел своими глазами целый мир, который некогда создал в своей душе. С неба медленно падал снег, словно боги курили ядовитые сигареты, осыпая пеплом придуманную планету. Старые домики тянулись вдоль длинной дороги, освещенной фонарями, словно ангельскими нимбами. Джимми аккуратно ступал на холодное небо, оставляя на нем следы от кроссовок. В окнах домов мелькали лампы, но не было людей. Город словно умер, оставив свой пустынный холод на страницах разума, безумия. Казалось, тут так легко. Это выдуманный Лондон, как самый чистый мир. Джимми осторожно продвигался вперед под пристальные взгляды желтых фонарей. Знакомая вывеска бара, запотевшие окна. То место, где парень впервые увидел Пьеро с его стихами, во всем величии демона. Идеальная мечта для личности внутри души! Джимми так надеялся, что Пьеро все еще там, среди кучи людей, сидящих за деревянными столами, где его слова смешиваются с превосходной мелодией грусти. Молодой человек толкнул плечом дверь, покрытую снегом, ожидая увидеть все то, что было создано в его мечтах на протяжении всей жизни! Но, увы. Удивление. Непонимание. Взору Джимми предстал тот самый бар. Тихий джаз, приглушенный свет. Место идеальной мечты! Но в нем не было людей. Лишь усталые пыльные столики. Одинокий микрофон стоял на сцене, молча, неподвижно. Джимми медленно прошел к столу. Он сел на стул, взяв в руки бокал, наполненный виски или скотчем. Такой приятный аромат. Но где же все? Плевать! Фонари зажглись на сцене, освещая танец пылинок, которые поднимал в воздух морозный ветер. Сердце Джимми сжалось в ожидании того, когда он увидит Пьеро. Но демона не было. Лишь тишина, обрывки каких-то бумаг. Джимми вдохнул и залил в себя стакан ядовитой жидкости. Нежный звук раздался из колонок, но грусть кружила в танце. Он еще так долго сидел в этом баре.

          Сильный порыв ветра ударил по лицу. Джимми открыл глаза. Вокзал города «Б» отдавал своим приторным запахом прошлого. Парень вышел из салона автобуса. Кадры поплыли перед глазами, вызывая новые потоки слез. И нет, не было больно. Какая-то непонятная досада сжимала сердце в тисках так сильно, что, казалось, оно скоро лопнет, окрасив ребра в багровый цвет жизни. Мимо мелькали люди: студенты бежали на занятия, парочки прогуливались, одаривая друг друга теплотой воспоминаний и любви. Лишь сонный силуэт Джимми медленно двигался вдоль сквера, где он когда-то встретил ту, что свела с ума. Те же лавочки, аллеи. Этот сквер был таким же, как и год назад. Единственное отличие – отсутствие Саманты. Молодой человек опустился на скамейку, стараясь согреться горячим стаканчиком кофе. Джимми лишь водил глазами по миру, стараясь увидеть ее в заплывших толпах. Надежда. Смогли бы боги подарить ему эту встречу? Вырвать из мира деталь, чтобы вклеить в этот день? Наверное, это слишком много.

          Парень долго бродил по городу, стараясь попасть в каждый сантиметр памяти. Но, вскоре, он вышел на тот самый мост. Перед глазами поплыли картины прошлого. Первый поцелуй, который обжигал уста, самый нежный. Джимми закурил сигарету. Слезы подступали к глазам. Сердце бешено билось в ожидании и памяти. Сильный ветер бил по лицу. Казалось, каждая секунда приносит боль, такую добрую и легкую. То состояние меланхолии глубоко засело в сердце. Теперь лишь она наполняла разум парня. Тот сладкий поцелуй, касание, рук, ее глаза. Джимми заплакал. Слезы леденели, спускаясь по щекам.

          - Зачем я сюда приехал?!

          Но ответа не было. Демоны молчали. Наверное, они погибли в листопаде осени. Где эти краски – грусть, а цвет золотых крон – боль. Джимми очень долго стоял на мосту, стараясь найти ответы на все вопросы. Он плакал, задыхался в любви, но так и не смог очистить разум.

          Последний автобус был готов покинуть «Б». Джимми укутался в куртку, слушая грустные песни любви. «Где они?» - думал про себя парень, стараясь унять ту непонятную грусть. «Ведь, я должен найти их! Я не хочу быть один! Снова!» - мысли разрывали парня на части, заставляя пускать соленые реки по щекам. Колеса зачертили по дороге, снова.

          Джимми закрыл глаза. Странный вакуум наполнял голову. Еще один спуск в тот «Лондон». Такая знакомая стоянка для машин. То место для Генри, где демон впервые пустил кровь, ударив ножом Саманту в самых смелых фантазиях. Боже. Джимми видел капельки крови на белоснежном покрывале мира. Старые машины, с открытыми дверьми, заунывно пищали сигнализацией, но никто не приходил на их крики. Казалось, «Иллюзорий», вымер окончательно. Лишь тонкие следы крови,  блестящий нож, испачканный в краску тела, но не было Генри. Демон ушел. Все ушли! Джимми смотрел по сторонам. Тихий ужас навис в воздухе. Страх порабощал тело. Сильный хлопок. Парень обернулся. В нескольких метрах от стоянки находился магазин, дверь которого была открыта настежь, и ветер трепал ее, словно куклу. Молодой человек отправился туда. Казалось, именно там он найдет Генри, но нет. Лишь сотни игрушек, расставленных по полкам, липкий кровавый пол и старые мультики с элементами насилия на ярком экране телевизора. Все было таким пугающим. Наверное, смесь таких красок, чужих друг другу, детство и насилие, лишь предавали ужаса в обстановку. Джимми медленно шел по рядам, пока не наткнулся на тяжелую окровавленную дверь. Такое ощущение, что в магазине произошла настоящая бойня. Кровь была повсюду. Молодой человек открыл дверь.

          Напротив себя Джимми увидел сотню воздушных шаров, таких красивых и грациозных. Ярким окрасом они врезались в глаза, ослепляя их. Тяжелый камень, к которому были привязаны нити, едва удерживал их на земле. Они так хотели свободы, желали вырваться в небо, уйти куда-то за облака. Джимми медленно начал наматывать шары вокруг своей шеи. Миг. Взлет! Ноги Джимми оторвались от земли, а нити шаров с силой врезались в горло. Он не спеша поднимался над придуманным городом. Так много домов, но в них нет людей, лишь призраки прошлых лет. Воздух не поступал в легкие, тело холодело. О, этот вид. На разноцветных радужных шарах создатель мира, словно бог, возвысится над «Иллюзориям», чтобы скрыться за облаками, согреться в лучах жаркого солнца.

          Джимми открыл глаза. Родной город. Дорога, дом. Кэтрин уже мирно спала в постели. Джимми разделся и сел в кресло напротив окна. Вновь грусть и печаль. А завтра? Завтра последний день уходящего года.

          - Просыпайся, Джимми – нежная рука Кэтрин толкнула парня в плечо – Ты снова спал в кресле? Знаешь, есть кровать. Или тебе тут удобней?

          - Что? – сонным голосом спросил Джимми, увидев перед собой сестру – Ты чего в куртке? Ты уходишь куда-то?

          - Да. Мы с Майклом уезжаем праздновать новый год

          - Куда?

          - В домик за городом. Мои подружки, его друзья. Будет много людей. Поехали с нами. Одевайся, он на машине нас ждет, познакомитесь заодно – девушка мило улыбнулась

          - Я не поеду, Кэт. Ты же знаешь

          - Ну, пожалуйста, Джимми. Весело будет. Я познакомлю тебя с какой-нибудь подругой. Поехали!

          - Прости, Кэтрин

          - У тебя какие-то планы?

          Молодые люди переместились к входной двери. Сестра была готова покинуть дом и встретить лицом холодное утро.

          - Типа того – тихо ответил Джимми – Я люблю тебя, Кэт. Прости меня, что был плохим братом

          - Что случилось? Зачем ты меня пугаешь? Хочешь, я никуда не поеду?

          - Нет – Джимми крепко обнял сестру, прижав ее к себе со всей силы – Езжай, повеселись. Я люблю тебя. Запомни это

          - Все хорошо?

          - Да

          - Я люблю тебя, Джимми!

          Кэтрин вышла за двери квартиры. Печаль в душе Джимми нарастала все сильнее. Казалось, эта меланхолия уже давно уничтожила все остальные чувства. Радость, сожаление, счастье, даже боль, были мертвы. Они, словно потерянные листья осени, сгнили и разнеслись мелкими осколками по его душе.

          Небеса все сильнее сжимали планету в свои свинцовые объятия. Казалось, вот-вот грянет снег, который нежно укутает грязную почву. Знаете, словно вуалью самых лучших красок, разбросанных кистью по белоснежным холстам. На улице сильные порывы ветра срывали шляпы с прохожих, играя ими на лету. Джимми довольно быстро добрался до чайной, где, одиноко усевшись за столик, его ждала Челси. Непонятная тишина в душе уже пугала молодого человека. И где те голоса?

          - Привет – обратилась девушка к парню

          - Здравствуй, Челси – усаживаясь за стол, произнес Джимми – Что ты хотела?

          - Поговорить о нас

          - Нас? Что эта тварь себе позволяет?! – непонятный голос пронзил голову, но Джимми старался не обращать на него внимания

          - О нас? – удивился парень – Слушай, меня бесят твои друзья, твои отношения. Ты хочешь быть со мной?

          - Вообще-то, благодаря друзьям, я и поняла, что душа в наши дни не важна. Материальные ценности главнее, чем какая-то иллюзия в груди

          - Вот именно. Мы слишком разные, Челси

          - Почему?

          - Посмотри в окно, что ты видишь в нем?

          - Людей, что еще я там могу увидеть?

          - Хм – Джимми улыбнулся – Другого я и не ожидал

          - Если такой умный, то, что видишь ты?

          - Ну – начал парень – Я вижу толпы глупых людей. Посмотри, видишь маленьких девочек? Им нет еще и восемнадцати! А они уже ждут, когда приедет богатый дядя на красивой машине, подберет их и увезет в загородный домик, где до утра будет лапать их юные тела! И знаешь, что?! Они не будут грустные, ведь, твари смогут хвастаться подругам! Им приятно это! А душа?! Она мертва! Глупые, ничтожные твари! И все эти люди, как безнадежный элемент общества. Деньги, деньги, деньги! Где те ценности, что важнее золота?! Поколение сгнило! Твари плодят тварей! Учат их своим псевдо истинам! Зачем?! Чтобы мир был полон грязных ублюдков! И тут нет смешной симфонии! Один из сотни, миллиона! Тот, кто сможет понять красоту души! И в этом мире его, наверное, нет! Обман! Везде и всюду! Нам кричат, что мы должны идти к богу через церковь! Нет, тварь! Лишь вера в душе поможет! А они желают твои деньги! Статус! И сколько их?! Миллионы!

          - Давай, покажи ей, кто мы! – закричал голос в голове

          - Ты изменился, Джимми!

          - Да, тварь! – парень повышал тон так, что люди в чайной начали оборачиваться, одаривая молодых людей своим жалким вниманием – Изменился! Раньше я был другим! Я любил этот мир, каждый миг, каждого человека! И что со мной стало?! Что со мной сделало стадо?! Я – форменный псих! Феномен вашей глупой жизни!

          - Ну, только ты такой хороший?! Да?!

          - Ха – голос в голове рассмеялся, но Джимми уже не обращал на него внимания

          - Нет! Я – мизантроп! – парень встал из-за стола, развел руки в сторону так, что глаза чайной были прикованы только к его силуэту – Каждая мизантропия начинается с ненависти к себе! Нельзя презирать мир и любить себя! Это мерзко, двулично! Вспомни, как ты предала любовь ради бумажек! Жалеешь?! Да?! Поздно! Я закрываю глаза и вижу – Джимми обращался ко всем людям – Как вы горите в огне! Ваша кожа плавится, кричите, стонете, но деньги не спасут! А мне весело! А ты, тварь! Забудь мой номер! Надеюсь, вы все сдохните! Лживые ублюдки!

Джимми направился к выходу.

- Вали – выкрикнула Челси – К черту!

Дверь заведения громко хлопнула, вернув в здание тишину. Люди молчали, кто-то надменно улыбался. Они так и остались роботами. Лживыми, скучными и слабыми роботами. Без чувств, без эмоций, без души!

Глава 16. «Идеальный финал».

          Наверное, жизнь – цикличный круг событий. Вы не можете порвать грань, когда вас окружают линии. Месяц за месяцем, год за годом. Невозможно сменить сразу все. Небеса не позволят разорвать границы. И лишь единицы смогут выйти за пределы круглой планеты. Шар, как жизнь, как превосходство событий, кричащих о новых детях, семьях, которые будут сброшены в бесконечный океан чувств и эмоций, событий и разума. И каждый век, как новая глава измученного мира, как чистота поколения души. И рано или поздно, все вернется к начальной точке одинокой жизни.

          Салон такси, пропитанный никотиновым дымом и песням людей, которым не суждено увидеть рассвет. Тонкие ноты, нюансы в океане эмоций, красивый вокал. Мелодичные рассказы водителя и бензиновый запах. Джимми медленно засыпал на заднем сидении. В окнах мелькали люди, несущие в своих руках подарки. И как же сильно парень мечтал получить радужную коробочку, в которой тихо затаилась пустота. Именно она – лучший подарок для Джимми. Ведь, в пустоте можно найти слова, мысли, которые никогда не появятся в окружении бетонных зданий, блеске украшений и радости символа. Пустота, как новый идеальный мир. Грязный салон такси выплюнул парня в город. Грубая резина зашуршала по дороге, оставив лишь едкий бензиновый  выхлоп.

          Знакомый ларек, бутылка крепкого алкоголя и улица. Длинные строи фонарей, которые освещали дорогу, подобно факелам, увешанным на стенах старинных замков, где когда-то была жизнь. Такая добрая печаль. Голова Джимми, словно магический шар, в котором гадалки и волшебники видели будущее, но в ней менялись картины прошлого, смешиваясь с тысячей превосходных мечтаний. И целый город внутри, такой пустой, пыльный и печальный, подобно старым книжным полкам, где сотни рассказов и ролей на безупречных страницах, давно забытые, но все еще живые в своих начинаниях. Такие новые, способные завоевать каждую мысль, превратив ее в пламя.

          В квартире было тихо. Казалось, эта тишина съедала даже звук двери, шагов. Она поглощала все, что творилось вокруг. Знаете, как теплое одеяло. Джимми утопал в мягкой кровати меланхолии, касаясь руками шелковых простыней боли, а тишина лишь укрывало его сонное тело. Так легко. Будто крылья, собранные по крупицам перьев, превращаясь в ангельское подобие полета, поднимали парня над полом, ограничивая топот грубых подошв.

          Через кухонное окно виднелось небо. Такое тяжелое. Оно еле удерживало в себе чистый снег. Так грациозно, обтягивая планету черным материалом, скрывало миллионы звезд от сотни глаз. Даже бледный свет мертвой Луны не пронзал его тело. На улице было темно, лишь фары, проезжающих мимо машин, подсматривали в окна к людям, которые готовились к празднику, стараясь собрать каждую деталь семьи за одним столом. Но когда они признают свою желчь? Снимут ли вечные маски, покрывающие лица? Смогут ли сломать микросхемы, превращающие их в бесчувственных роботов? Наверное, нет. Уголек сигареты освещал лицо Джимми. Горячий алкоголь обжигал его десна. Глаза устремились в зеркало, улавливая отражение глаз. Странно, но даже в темноте, парень мог рассмотреть их.

          - Здравствуй – тихо произнес Джимми

          - Привет – странным голосом ответил себе парень, смотря в отражение глаз, словно проникая в глубину своей души

          - Что происходит?

          - Я думаю, ты знаешь. Ведь, так?

          - Возможно. Но я хочу услышать это

          - Мысли, Джимми – голос парня менялся, словно играя запланированные роли

          - Какие мысли?

          - Саманта – тихо ответил себе парень – Она никак не выходит из твоей головы. Наверное, она стала большой частью твоего мира, который ты создал в своей душе. Она открыла для тебя другую жизнь. Вспомни ее глаза, касание ваших уст, ночи, вечера у реки, прогулки, держась за руки. Это было волшебно

          - Да – произнес Джимми, и по его щеке покатилась слеза

          - Ведь, лишь с ней ты был счастлив. Я прав? И плевать на ее измены, которые ты видел перед глазами, плевать на крики и странный характер. Ты бы сейчас отдал все, чтобы оказаться рядом с ней

          - Хватит – Джимми провел рукой по глазам, вытирая слезы, которые сочились по щекам, падая на пол – Хватит!

          - А аборт? – парень вновь продолжал давить себя – Помнишь? Ведь, это лишь твоя вина. Не так ли? Что сделал ты, чтобы сохранить чудо? Лишь беспомощно плакал! И как можно строить семью с тряпкой?! Ответь мне! – Джимми громко кричал в зеркало – Не хватило силы?! Не смог понять? И где же была твоя серьезность?!

          - Это не моя вина! Она сама так сказала!

          - Чтобы не травмировать тебя! Ведь, ты у нас такой нежный, хрупкий, тварь!

          Эмоции Джимми стремительно менялись. Диалог приобретал краски. Словно, его тело захватывали непонятные личности, которых парень с радостью впитывал в свою душу. Казалось, Джимми сошел с ума. Слезы сменялись ненавистью, и наоборот. Даже тембр голоса менялся. Парень не замечал этого, продолжая разговор. Наверное, это выглядело очень странно, но Джимми держался. В голову влетали мысли, заполняя пустоту города.

          - А помнишь, куда тебе предстоит ехать?! Ведь, они никогда не отстанут. Думаешь, психиатры не поймут твоих проблем?! И знаешь, чем все это кончится?! Ты навсегда останешься в тех зданиях среди больных, среди белых халатов и надменных улыбок докторов! Это жизнь? Нет! Но именно больница заберет ее! Ты готов остаться там навсегда?

          - Нет – парень уже рыдал, но не мог отвести взгляд от зеркала

          - А у тебя есть другой выход?!

          - Нет! – повторил Джимми, вливая в себя очередную порцию алкоголя, который обжигал язык и десна – Кто ты такой? Верни моих демонов!

          - Все просто. Я – это ты! Каких демонов?

          - Пьеро, Генри! Ты знаешь!

          - Хм – надменно усмехнулся парень – Ты так и не понял?

          - Что я должен понять?!

          - Я – это ты! Меня нет!

          - Заткнись! Ты – всего лишь еще одна личность!

          - Какая личность?! Их и не было вовсе. Джимми, пойми. Твои демоны – иллюзия, которую ты создал в своих мечтах. Как сильно ты наполнял «Иллюзорий», тот выдуманный город. Твои мечты, вечные полеты в мире фантазий! Тебе надо что-то любить! И не было этих демонов, как нет и меня! Мы все – твои мечты! Пойми, Джимми!

          - Нет!

          Парень бросил стеклянную пепельницу в зеркало. Мир, словно замер. Это касание стекла, удар. Миг, родивший тысячи мелких осколков, без шума. Просто взрыв. Мелкие стекла полетели в разные стороны. Царапая воздух, оставляя на нем пируэты танца. Они, словно мысли, породили искусство в голове Джимми. Осознание. Именно в этот момент Джимми осознал, что говорил только с собой. Ужас охватывал его тело, смешиваясь с алкоголем, который затуманивал разум. Голос и невероятный шум давили на череп, словно желая раскрыть его! Парень схватился руками за голову. Он едва дышал, стараясь дойти до комнаты. Наконечник ручки чертил на последней странице «Иллюзория» какие-то слова. Джимми резко швырнул тетрадь в угол комнаты. Из его глаз лились чистые слезы, а голова болела, будто чьи-то грубые руки рвали ее на части.

          Странно. Он так долго жил в этом доме, но никогда не поднимался на крышу. Ни разу Джимми не был близок к небу, не ощущал его руками, не возвышался над городом, утопая в его закате. Бутылка виски в руках, лифт. Этажи, словно слушались биение сердца. Оно так устало выстукивало ритм, замедляя пульс. Казалось, оно больше не хочет качать грязную, липкую кровь. Вверх по этажам в унисон сердца.

          Старая деревянная лестница, ведущая на крышу, как последние лучи заката, показывают красоту мира, дают шанс, чтобы побыть с солнцем еще немного, перед кромешной тьмой. Джимми медленно шел по ступеням, делая обильные глотки горячего алкоголя. Каждый шаг, как красная дорожка к петле, которая обовьет шею, затянув ее силой, чтобы даже воздух не поступал в легкие. Парень все ближе подбирался к двери. Наверное, он и сам понимал, что за ней находится смерть. Но как сильно хочется увидеть глаза старой женщины в плаще и с косой? А возможно, она молода и красива, одаривая моменты жизни превосходностью красок. Как знать. У Джимми был шанс все поменять, но желание познать совершенство сильнее, чем глупый мир. Парень долго стоял около двери, делая большие глотки из бутылки. Глубокий вдох. Удар плечом. Крыша.

          Сильные порывы ветра били по лицу. О, это место. Впервые Джимми видел такую красоту. Сонный город касался шпилями высоких башен неба, словно прокалывая его, чтобы внести в тело облаков ненужную мирскую информацию, даже не задумываясь о том, что небесам плевать на нее! Они так полны печали и тоски. Джимми сделал еще пару глотков и бросил бутылку. Он медленно ступал по холодной поверхности здания. Такая необъяснимая красота. Словно свобода, грусть и печаль сплелись в одинаковом танце ветра, создавая новые симфонии мучительных оперных залов. Казалось, Джимми даже слышал мелодию природы, такую тихую и спокойную. Легкость, свобода! Только тут его душа начинала дышать, будто ее спасали тысячи лучших хирургов, орудуя безупречным лезвием скальпеля. Птицы летали под небом, задевая его своими крыльями. О, чудо. Они разрезали тела облаков. Сотни, тысячи порезов, таких великолепных, как следы маньяков, оставляющих шрамы на своих юных жертвах. Небо кричало! Джимми даже слышал его голос. И вместо крови из его великолепных ран, посыпал снег. Миллионы снежинок, подобно падающим звездам, которые оставили космос в пустоте, перегорев, спускались на землю в чарующем вальсе. Грусть, музыка, танец природы! А Джимми лишь зритель! Аплодисменты его жизни! Величие момента!

          Парень медленно достал из кармана телефон и набрал номер.

          - Алло – донесся родной женский голос

          - Привет – сдерживая слезы, произнес Джимми

          - Что ты хочешь? – грубо спросила Саманта – Я занята, мне нужно помогать накрывать на стол. Понимаешь?

          - Дай мне одну минуту, и я больше не потревожу тебя никогда – парень едва сдерживал порывы рек, которые подступали к глазам

          - Время пошло

          - Знаешь, ты открыла для меня целый мир. Любовь. Ты показала, что такое любить. И знаешь, в эти моменты дышится легче, в разы. Любовь никогда не сравниться с другими чувствами. Наверное, именно она толкает людей на глупые поступки, но если они из-за любви, то плевать! Поверь, ты самая лучшая девушка из всех, кого я знал. Нет. Из всего этого мира. Ты подарила мне смысл жить! Поверь, с тобой было очень хорошо. Да к черту, я люблю тебя! Ты самая прекрасная, запомни это навсегда! Ты заслуживаешь быть счастливой. Я бы не смог подарить тебе радость со всем дерьмом, что творится внутри. Прости меня за это!

          - Джимми – начала Саманта

          - Нет, малыш. Который час?

          - Без двух минут полночь. Джимми – девушка пыталась что-то сказать

          - Урна разбилась – парень заплакал – Прости за все. Я люблю тебя!

          Джимми положил телефон на парапет крыши. Миг. Он возвышался над городом. По щекам текли слезы, сердце участило свой ритм. Впервые он был свободен. Парень медленно развел руки в стороны. Снег бил по его лицу, тая. Словно стараясь остановить парня. Этот вальс природы. Он хотел быть, как эти снежинки, обнять любимую и не отпускать, пока они не превратятся во влагу. Джимми закрыл глаза. Казалось, весь мир станет свидетелем чего-то потрясающего. Смерть – как искусство. Лучший эскиз. Вдох. Мысль. Шаг.

          Полет. Нет, не на землю. Полет в неизведанный мир великолепия, тепла, грусти и вечной печали. Мимо этажей, мимо кадров, которые врывались без разрешения в глаза. Туда, где вечная тихая осень, где кроны деревьев ласкают черное небо, где тихий дождь шепчет стихи, а душа спокойно спит на прибрежном песке великолепного моря. Порывы ветра пытались забросить парня назад на крышу, но нет. Этот восхитительный миг. Один момент. Жизнь перестала циркулировать в венах, оставляя им свободу, холсты для новых шедевров. Фееричное вращение в воздухе, ради танца природы, словно сливаясь со снежинками, создавая превосходную красоту смерти. Мысль, наслаждение, удар!

          Парень лежал на белоснежном покрывале. Мимо бежали люди, кто-то плакал, кто-то звонил в скорую помощь. А Джимми лежал на тонкой пелене снега, нарисовав улыбку на холодных устах. Кровь медленно вытекала из его головы. Казалось, в ней можно было разглядеть целый мир, который так долго скрывался внутри. Тот город, бар, стоянку. Тысячи мыслей, которым было тесно. Сотни персонажей и сюжетов чужих жизней выплеснулись в реальность, оставив свой кровавый след на покрывале декабря. Слышались сирены, крики толпы. Ажиотаж, который так не любил молодой человек.

Эпилог.

          Саманта стояла у окна, стараясь набрать знакомый номер, но лишь длинные гудки ласкали ее слух. Наверное, где-то в глубине души, она все поняла. Девушка касалась пальцами стекла, за которым кружили снежинки. В ее мыслях мелькали кадры первой встречи, поцелуи. Такой забавный мальчишка, который любил ее всем сердцем. И она чувствовала эту любовь. Гости садились за стол, звали девушку, но у нее не было ни желания, ни сил. Словно весь мир остановился, замер в мыслях. По щеке Саманты спустилась слеза. Так феерично все. Она пыталась дозвониться, но слышала лишь гудки. Ей так хотелось, чтобы Джимми подошел сейчас сзади, обнял ее сильными руками и прижал к себе, чтобы больше никогда и не отпускать. Девушка села за стол, вокруг лилось веселье, но в ее голове умер целый мир. Она так и не смогла закрыть глаза, и лишь утром боги сна затащили ее в фильм, где она и Джимми вместе, так рады, так счастливы. Восхитительно.

          Кэтрин сидела на кровати парня, ее обнимали сильные руки Майкла, который старался успокоить свою возлюбленную. Девушка роняла слезы на листы «Иллюзория», перечитывая их вновь и вновь.

          «31 декабря 2011 год.

          Финал.

          Здравствуй. Наверное, я никогда не смогу понять свою историю. Тысячи образов, демонов. Так много хочется сказать. Стоит ли? Ведь, на этих листах вся соя жизнь. Ты – моя жизнь. Я сильно любил, так много мечтал.

          Любовь – прекрасный лучик добра в этом грязном мире. Просто, я хочу, чтобы люди научились ценить ее. Весь ее непревзойденный аромат, ее утонченность, великолепие. Это чувство, способное рождать города, никогда не иссякнет в моей груди. Оно не должно исчезать и в лицах этих прохожих. Быть может, когда-нибудь, люди научатся видеть в ней свет, ставить ее на первое место своих пагубных желаний. Именно тогда мир восстанет из пепла, чтобы показать свое величие. Любовь, подобна солнечному свету, который озаряет планету. Он так ярко слепит глаза, что черные квадраты становятся незаметны. Лишь бесконечная радость, свобода и легкость. Безграничный простор счастья!

          Мои демоны. Их, наверное, и не было вовсе. Я просто слишком часто мечтал. Людям никогда не понять той красоты. Вы ищете прекрасное в материальном мире. Все не вечно. Лишь фантазия безгранична. Ничто в мире не сравниться с красотой, которую вы можете создать в своей душе. Водопады, башни, картины – чушь! В своих мечтах вы сможете рисовать огромный мир, где нет боли и лжи, где каждое желание осуществимо. Но будьте крайне осторожны. Однажды увидев танец мечты, так тяжело отвести от него взгляд. Хрупкий баланс между мечтой и реальностью, как тонкая граница жизни и смерти. Балансировать на этой нити смогут лишь феномены вашего гнусного мира. А я? А я слишком слаб.

          Я совершу неправильный поступок? Вздор. Кто решает, что правильно, а что нет? Люди, которые сами ошибаются в каждом вздохе? Не слушайте советов. Живите и ошибайтесь. Будьте собой. И если есть поступок, то сделайте это. Плевать на грязные слова прохожих.

          Я люблю тебя, мой мир.

.

Я попрошу тебя придти

И успокоить мою душу,

Запрятав демонов в тайник,

Что по ночам так часто душат

.

В твоих глазах не вижу зла,

Но ты для них угроза.

Их гениальный мерзкий план,

И я один среди мороза

.

Хочу как раньше - ты и я,

Среди людей не одиноки,

Хочу как раньше - снег, февраль,

Перекрывать им талый воздух

.

Прости, я мир тебе не показал,

Но он всегда в моей груди.

Не разрешили мне сказать,

Тебя просил не уходить

.

Не смог тебе я объяснить,

Как ты нужна была в те дни.

Прошу теперь меня простить,

И не достоин был твоей руки

.

Перед тобой всегда был псих,

А не слабак, теперь ты знаешь.

Я написал обычный штрих,

Чтобы открыть кусочек правды

.

Я не хотел тебя терять,

Они меня заставили, пойми.

Я не могу все это передать,

Вплести болезнь, родных

Мне не позволят рассказать,

Но ты в слезах моих узнаешь,

Какой ношу я в себе ад,

Как сложно мне порой бывает

.

Прошу тебя я об одном.

Меня не бойся, зла не причиню,

Ворвись обратно ко мне в дом

И измени мою судьбу

.

Я попрошу тебя придти

И успокоить мою душу,

Позволь мне снова утонуть в любви,

Что по ночам так сильно душит

.

          Прости. Прощай».