На следующий день, как и было велено, после обеда Алена уже сидела в приемной и ждала главврача с затаенной надеждой. Она ждала чуда. Чудо в ее представлении выглядело документом, утверждающим, что этот вид рака не опасен, что с ним все живут по сто лет, ну, или что-то в этом духе. Но чудо прозвучало из уст главного врача несколько иначе:

— Я тут многое посмотрел, обдумал, предпринял, проанализировал… И вот что я вам скажу… А нет у вашего мужа никакого рака, милочка! Ошибочка тут вышла. Не нужно было ему ногу ампутировать. Так что пусть себе живет и наслаждается жизнью!

Минуту Алена молча смотрела на врача, а потом … с ней случился обморок. Когда она очнулась, то увидела встревоженное лицо доктора, который подносил к ее лицу тампон с нашатырем. Анатолий Михайлович не ожидал такой реакции. Он думал, ей будет понятно, что речь идет о легенде.

Когда Алена успокоилась, доктор продолжал еще долго просить прощения за то, что не так выразился, а затем предложил ей версию ошибочного диагноза для мужа. Чужую биопсию приняли за его, вот и случилась роковая операция. Если нужно, Анатолий Михайлович все документально подтвердит.

Видимо, после вчерашнего ухода Алены состоялся серьезный разговор врача с местным начальством района или еще с кем-то повыше: было похоже, что главному врачу обещали защиту самые серьезные люди в случае проблем за выдачу ложного документа, что призван спасти Петровича.

Доктор смотрел на Алену, ожидая ее реакции, но она не сразу смогла заговорить. Она была взволнована до предела и почти счастлива, насколько можно испытывать это чувство в подобной ситуации. Наконец она подошла к главврачу и молча расцеловала его, забыв о правилах и приличиях. Она чувствовала, что они поступают правильно.

Ночью из квартиры спокойного интеллигентного Ивана Петровича раздавались истерические крики:

— Убью, сгною, всех посажу! Завтра же комиссию пришлю за подтверждением моей биопсии. Прокурору будет работа!

Не знаю, были ли у главного врача неприятности с законом, или «прикрыли» его наверху и не стали наказывать за ложь во спасение… То ли вообще такие справки «об ошибках» многим тогда выдавали, чтоб не умирали люди вместо рака от ожидания смерти…

Правду не знаю, а выдумывать не хочу. Но только после бури возмущений и угроз по поводу напрасно ампутированной ноги, увлекся Иван Петрович судами и исками, а про болезнь свою почти забыл. Где он только ни побывал! Куда только ни обращался! В разных кабинетах ему обещали наказать виновных, но весомого результата наказания, который был бы соизмерим со случившимся безобразием, не происходило.

Петрович писал жалобы в самые серьезные организации, требовал суда и наказания виновных, ездил даже в отдел здравоохранения города и в прокуратуру! У него откуда-то взялись силы, чему окружающие просто удивлялись. Но настоящее возмездие так и не настигло тех людей, по вине которых он потерял ногу.

А через какое-то время ему наскучило воевать и бегать по судам. Ногу свою он оплакивал еще несколько лет, а потом смирился: главное, что диагноз ошибочный, а значит, худшее уже позади.

И стал он просто жить …

Но он не смог жить, как прежде: случившееся всерьез повлияло на его восприятие мира. Ему пришлось ощутить холод смертельной угрозы, минуты прощания с жизнью, и теперь, когда страшный диагноз не подтвердился, он каждое утро просыпался с улыбкой счастья. Он торопился жить с пользой, не тратил ни минуты на бестолковую суету, спешил насладиться красотой этого данного ему богом дара под названием жизнь…

Еще недавно он был скучным бухгалтером. И вдруг в нем открылась способность рисовать. Это случилось неожиданно, и потрясло прежде всего самого Ивана Петровича.

Он сидел на берегу реки и любовался закатом солнца. Сотни раз он наблюдал это зрелище, а потом спокойно шел смотреть телевизор или читать книгу. А тут вдруг ему нестерпимо захотелось запечатлеть этот закат. Он отправился домой, нашел детские краски внука, и всю ночь по памяти рисовал вечернее небо и уходящее солнце…

Утром он не мог встать к завтраку и проспал весь день. Жена забеспокоилась, не заболел ли он, и предложила сходить к врачу. Но Петрович заверил ее, что с ним все в порядке.

Это была совсем другая болезнь — та, которой он никогда прежде не страдал. Он когда-то читал о таком явлении, но не думал, что это может произойти с ним лично.

Через неделю он показал жене сразу несколько рисунков. Они были очень разными по жанрам и сюжетам, но в каждом из них Петрович, который никогда не учился рисованию, сумел выразить… свой взгляд на природу и доброту. А может, он просто выразил самого себя? Его рисунки были… удивительными!