Деревня гуляла. Играла простенькая, но веселая музыка, на площади отплясывала молодежь в цветастых рубашках и платьях. С краю толпились люди постарше, о чем-то неспешно беседуя. Рядом торговали пирожками, пивом, сыром и горячим мясом, которое здесь же и жарили. Время от времени, то из числа беседующих, то из числа танцующих отделялись одиночки, а то и целые группы, подходили к лоткам, чтобы насладиться нехитрыми деревенскими яствами.

Позади был сбор урожая — главное событие в жизни любой деревни. Тяжкая работа окончена, закрома полны и сулили год безбедной жизни. Так, почему бы не расслабиться, не отпраздновать этот приятный факт? И, потому, даже с наступлением темноты, веселье продолжалось.

— Эй, девушки! — окликнул двух подружек высокий подвыпивший парень, которому не терпелось перейти к самой, как он считал, интересной части любого праздника, — кто хочет пройти в одно интересное местечко?

— Отвали, придурок, — огрызнулась одна, высокая брюнетка с пышной копной волос, — у меня парень покруче есть. Сам иди в свое… местечко.

— А ты… светленькая? — парень слегка растерялся от столь резкого и безапелляционного отказа, и особенно, от пошло прозвучавшей последней фразы.

— Присоединяюсь, — ответила «светленькая», а, точнее, невысокая блондинка с короткими волосами и непримечательной внешностью. Последнее не имело большого значения для молодого пахаря, принявшего достаточное количество пива.

— Ты че, Гал? — толкнула ее локтем брюнетка, когда парень, быстро оправившись от первого за вечер поражения, уже рыскал в поисках добычи на почтительном расстоянии, — ты же одна. Повеселилась бы. А то, ни выпить, как следует, ни с пареньком «трали-вали».

— А про контрольную неделю забыла?

— Че? Хорош, Галка, грузить. Контрольная неделя — она там. Здесь вообще, наверное, преподов нет.

— Есть. Только не в этом… как его… качестве. И, вообще, если здесь переберешь, голова и там болеть будет. Забыла?

— Щас. Вспомню. В смысле, щас переберу, а завтра… вспомню, — расхохоталась брюнетка, — а ты ботань на здоровье. И тут, и там. Ладно, хрен с ней, с башкой. Зачем чувачка-то отшила? Ты же не башкой… с ним.

— Да так. Из солидарности.

— У, ты радость моя! — с чувством пьяного сентиментального восторга воскликнула брюнетка и полезла к подруге обниматься, — любишь меня? Да? Гала любит Вирлену. А Вирлена любит… в-сех!

Заиграла новая музыка — бодрая, энергичная. Брюнетка Вирлена, словно на крыльях влетела в центр площади, и принялась отплясывать, да так лихо, что остальные танцующие лишь стояли по краям да хлопали в ладоши. Волосы растрепались, глаза сверкали, лицо раскраснелось, руки то и дело посылали воздушные поцелуи, а рот при этом выкрикивал: «Всех люблю! Всех!».

Она не заметила, как налетел ветер, дыхнувший могильным холодом. Костры погасли, музыка стихла, люди замолчали. Лишь один голос крикнул в темноте: «Это Мадракс!», «Изыди!».

Ветер стих. Костры снова зажгли. Вновь заиграла музыка, веселье, пусть и без прежней радости, готово было продолжаться до утра. Никто не забивал себе голову вопросом: «куда подевалась девушка Вирлена, что пять минут назад плясала в центре площади».

Почти никто.

* * *

— …Чагай! Повторите, что я только что сказал!

Повинуясь тонкому противному голосу плешивого профессора, Гала Чагай с грехом пополам повторила две его последние фразы…

— Чагай. Учти, это не повод…

Интересно, а что тогда — повод? И для чего, вообще…

Уши ловят мерные, как шум воды в трубах, разглагольствования препода, передают сигнал рукам, которые покорно водят ручкой по листам белой бумаги. Минуя голову, упорно не желавшую возвращаться к лекции. И к учебе, вообще.

Даже утром, медленно открывая глаза под мерзкую трель будильника, она еще тешила себя надеждой. Слабенькой, робкой. Растаявшей, как только Гала увидела на соседней кровати свою спящую, и не желавшую просыпаться всем будильникам назло, подругу. Вернее, не спящую, а…

Дядьки в белых халатах, нагрянувшие в общагу в течение последующих сорока минут, могли только развести руками и подтвердить то, о чем Гала и сама догадывалась. Подруга ваша, мол, вне досягаемости, что-то препятствует ей вернуться на нашу грань. «Что-то», ха! Да не «что-то», а «кто-то», но Гала не стала говорить это врачам. Толку-то?

Предложение о госпитализации с подключением к каким-то аппаратам тоже было отвергнуто. Вирлена же на другой грани, это не простая отключка. Если ее там кормят, она выживет. А отсюда ей никак не поможешь. Хоть сто уколов сделай. Этим врачам лишь бы денег срубить, вот и предлагают всякую хрень. А откуда деньги у бедной студентки?

Ничем не мог обрадовать Галу и молоденький сержант полиции, вызванный на освидетельствование. Случай, мол, вне нашей юрисдикции. Знаю-знаю, подумала Гала, ты тупо боишься этого… Мадракса. Поди, и здесь полицейский так себе, и там воин неважный. Последний вопрос она так и не удержала во рту, он вырвался, когда сержант уже уходил.

— Слушайте. А вы кто… на той грани?

— До свидания, — бросил молоденький полицейский вместо ответа. Гала видела, как его лицо наливалось красным, став похожим на спелые помидоры — вроде тех, что она сама помогала убирать вчера в деревне.

Не ответил. Ну, она и не рассчитывала.

* * *

Грани считаются равноправными, как левая и правая рука. Таково мнение ученых, а что же слушать как не мнение ученых? И, так же как и в случае с руками, равноправие не подразумевает равноценности. Подобно тому как большинство людей предпочитает чаще пользоваться правой рукой, это же большинство людей рассматривает в качестве основной одну грань. Которую принято называть Явью. В отличие от другой, где скромный банковский служащий может быть могучим воином, крикливый препод — благочестивым монахом, а студентка-психолог — например… волшебницей. Подобные стереотипы, как ни странно, поддерживаются, в том числе и наукой, утверждающей, что в той грани таинственный «социальный КПД» гораздо ниже.

Другое предубеждение, связанное с гранями — их взаимное невмешательство. Непересечение. Этот принцип лично Гале Чагай по молодости лет казался дебильным и только мешающим. Как любой предрассудок. К чему невмешательство, если люди и здесь и там одни и те же? Да, даже здешний дворник может стать героем, но при условии, если у него есть геройские черты характера. Смелость, благородство.

Кстати, Вирлена тоже считала, что она на Яви, и в так называемом Сне — два разных человека. Потому и не понимала отказов Галы от выпивки на Празднике Урожая, на том основании, что, идет какая-то контрольная неделя. Да в деревне Красные Петушки никто и слов таких не знает. Не может знать. Но следовать этому тупому принципу дальше нельзя. В этом Галу убедило общение с полицией и «Скорой помощью».

* * *

То переливание из пустого в порожнее стоило Гале Чагай пропущенной первой пары. В активе — справка о состоянии подруги и соседки по общежитию, врученная старосте перед лекцией с плешивым профессором. Что пропустила? Информатику? Ничего, один раз, как говорится, не считается.

Отсидев кое-как вторую и третью пары, Гала буквально пулей вылетела из универа. Так не терпелось ей перейти к осуществлению плана, продумываемого на ходу. Но для этого требовался еще один человек. Чтобы его вычислить, Гале пришлось совершить отнюдь не дружеский поступок: порыться в вещах Вирлены, отыскать записную книжку, а там — имя и номер комнаты нынешнего ее ухажера. Того, которому она не решилась изменить даже на другой грани.

Михай Лукаш.

Уже болели костяшки пальцев, когда по ту сторону двери соблаговолили открыть. Михай (а Гала узнала его, они виделись на дне рождения Вирлены) стоял на пороге. Огромный, широкий, в одних трусах и с сонно-недовольным видом на лице. Ах, да, его факультет со второй смены сегодня. Отсыпался.

— Привет, Михай, — сказала Гала и, не дожидаясь встречного приветствия, перешла к делу, — ты кто на другой гра…

— Обкурилась что ли? — рявкнул Михай, попытался закрыть дверь, которая, однако, наткнулась на Галину просунутую туфлю, — нашла, о чем спрашивать! Вали-ка отсюда…

— Че там, Мих? — раздался голос изнутри.

— Да дура какая-то, бухая по ходу. В комнату ломится, еще вопросики задает. Слышь, ты б еще спросила, с кем я сплю!

Галу всегда удивляла подобная реакция. Какой-нибудь крутой чувак, или даже взрослый мужчина, отец семейства, может без морального напряга травить похабные анекдоты, но стоит задать ему такой вроде бы невинный вопрос…

Впрочем, Гала и не думала сдаваться.

— А мне и спрашивать не надо. Ты спишь с моей подругой Вирленой. Вернее, спал. До последнего времени.

— А-а-а, Галка-недотрога! Я узнал тебя. А ну-ка, заходи, — Михаева лапища буквально целиком втащила Галу внутрь, — а ну, говори. Назови только имя, и я ему…

— За этим я и пришла.

— Во, это по-дружески, — Михай ухмыльнулся, — давай, я слушаю тебя.

— Прямо здесь, при них? — робко спросила Гала.

— Нет. Эй, а ну-ка рассосались оба, — рявкнул Михай на двух своих соседей по комнате: длинного, худого как жердь, очкарика и мелкого рыжего паренька.

— Не обязательно. Может, встретимся… ну, скажем, в парке возле общаги. А то долго рассказывать.

* * *

— Я правильно тебя понял? — к концу Галиного рассказа лицо Михая вконец помрачнело — как небо над парком.

Воздух еще хранил летнее тепло, а листья на деревьях большей частью были зелеными. Но тучи закрывали небо все чаще, а дождь, которым они проливались, был холоднее с каждым днем.

— Не знаю, что ты понял, но…

— Ты хочешь надрать задницу Мадраксу. Так?

— Нужна мне его задница, — Гала бросила докуренную за время беседы сигарету в урну, — я хочу освободить свою подругу. И, рассчитываю, что ты мне в этом поможешь. Тем более, ты сам сказал…

— Ага. Я-то имел в виду, если какое чмо мою Вирлену склеило. Точно не колдун с другой грани.

— Вот как ты за базар отвечаешь, — сказала Гала равнодушно, — крутой ты наш. Принц, блин. На белом самокате.

— Это че, наезд? — зарычал Михай.

— А сам виноват, — продолжала Гала, как ни в чем не бывало, — я же у тебя первым делом спросила, кто ты на той грани. Если б сказал: пастух, или еще какая мирная профессия, я бы че другое придумала. А ты сразу истерику закатил, не хуже Вирлены… в некоторые дни месяца. Ну так я повторяю вопрос. Нет, сформулирую поконкретнее: ты воин?

— Типа того. Ну и че? Ты, вообще знаешь, че это за Мадракс такой? И за что его боятся. Там ведь куча народу была, когда Вирлену похищали. И никто…

— Они не воины. Мирные землепашцы. Меч не умеют держать, а магия для них и вовсе… как ураган против прутика.

— Ну, допустим, я не такой уж… мирный. И че это меняет? Колдуна и я боюсь, че скрывать. Еще в крысу превратит.

— Ссышь?

— …и, вообще, че за манера? Хамим, наезжаем… Я тебе че, как «мясо» нужен? Иди мол, подвиги совершай, а я мол, за твою жопу спрячусь…

— С чего ты взял?

— Че взял? Что с тебя толку не будет? Во-первых, ты деревенская девчонка, слабый пол, так сказать.

— А во-вторых?

— А все. Ты девчонка сельская и все. Чем ты хочешь победить Мадракса? Стервозностью своей? Или, может, навозом колдуна закидать?

— Ну-ну. Не забывай, что женщина на той грани не только домохозяйка. Среди нас немало ведьм.

— Ух, ты! Ну, тада ладно, — восхитился Михай, — можно было догадаться. Характер у тебя — само то, еще бы метлу…

— Я не про себя. Вирлена была ведьмой и довольно сильной. Да, что там, это целая династия. И мать, и бабушка — все женщины рода Ворлов занимались колдовством и передавали друг другу опыт. Я видела, у Вирлены целая книга с заклинаниями и рецептами. Если я запомню пару боевых заклинаний…

— Вон оно че, — проговорил Михай обреченно, — пару, значит заклинаний. Знаешь, моя идея с навозом была лучше. Неужели, никак нельзя… иначе?

— А как? Если на Вирлену тебе класть, то…

— Да не в том дело! Мадракса же не зря боятся. Вирлену, вон, даже все ее ведьмовство не спасло. А с другой стороны, этот колдун и на нашей грани должен быть. И, здесь он уже не колдун, а типа, старпер обычный.

— Я думала на этот счет. Отпадает. На нашей грани Мадракс может жить в другом городе… или, даже на другом континенте. То, что мы с Вирленой не только здесь соседки, а еще и там в одной деревне живем — чистая случайность. Кроме того, мы не знаем настоящего имени, фамилии и даже внешности Мадракса. По этой причине не существует уголовной ответственности за преступления, совершенные на другой грани.

— У, какая ты умная. А че же сама не пошла подружку спасать?

— Могу и сама. Но вдвоем надежнее. Если ссышь, я и без тебя… попробую.

— Хорош «на понял» меня брать. Пойду, пойду с тобой. Только как-то там встретиться надо. Ты знаешь таверну «Дядя Свин»?

— Тупое название. Нет, не знаю… А ты — деревню Красные Петушки?

— Блин! Да она в паре часов ходьбы до таверны. На север, кажись.

* * *

Утреннее солнце умудрялось пробиваться даже через закрытые ставни. По закону подлости эти лучи попадали не куда-нибудь, а прямиком в глаза хозяйке дома, в данном случае, Гале Чагай, напоминая, что уже утро. Последним же сигналом прозвучал звонкий голос петуха.

Гала нехотя поднялась с кровати. Ну, начинается: кур покормить, поросят покормить, корову подоить и выгнать на пастбище. Эх, тяжела женская доля, особенно если женщина одинока. Это Вирлене хорошо: она, как ведьма, с голоду не умрет, ее в деревне подкармливают. Потому и не держит никакую живность.

Вирлена.

События вчерашней ночи снова прокрутились в голове. Эх, сразу после перехода с грани на грань, память несколько слабеет, мысли путаются. Но, главное, меняется настроение.

Там, в мирной обстановке общаги Гала могла на полном серьезе рассуждать о том, как «надрать задницу Мадраксу», да еще давить на Михая, этого амбала с не шибко отважной душонкой.

«Я запомню пару боевых заклинаний».

Мадракс, Мадракс, Мадракс. Там он — просто страшилка из сна. Здесь же от одного его имени бросает в дрожь. Мадракс. Словно холодное дыхание колдовского ветра, что унес вчера Вирлену.

Мадракс.

Можно забыть про тот разговор. Михай простит, он и рад бы отмазаться от путешествия, которое точно не будет турпоходом. Можно забыть, что у тебя есть подруга Вирлена, забыть — и жить как жила. Ну Мадракс, ну и что? Ведь в жизни вообще-то много вещей, неприятных, но неизбежных. В конце концов, мы все смертные…

А завтра Мадракс заберет соседку, друга, а там и до тебя доберется. Пустяки. Дело-то житейское. Но тогда какая разница? Или принять неравный бой и, возможно, погибнуть, или опустить руки, не сопротивляться, и тоже погибнуть. Рано или поздно. Да, какая разница? В способах гибели? С этой мыслью Гала совсем не по-девичьи ударила кулаком по столу с завтраком. Пару заклинаний — запомню. Главное, выбрать те, что поопаснее. Пара заклинаний и меч Михая — это уже не ноль. Это что-то, да значит.

С этой мыслью Гала направилась в дом своей подруги — покосившуюся хижину на другом конце деревни.

* * *

Изнутри дом Вирлены производил еще худшее впечатление, чем снаружи. Гала невольно фыркнула, осматриваясь в жилище лучшей подруги. А ведь в общаге она находила тысячу и один повод отмазаться, когда приходила ее очередь прибираться. Воистину, человеческий характер от грани не зависит.

Общага. Сейчас это слово для Галы не несло почти никакого смысла. Так, сон, призрак из другого мира. Реальность была здесь: в Вирлениной хижине с маленькими окошками, почти не пропускавшими дневной свет; в паутине, обосновавшейся в углах возле потолка, в засохших лужах то ли пива, то ли вина на полу. Не то природная лень, не то имидж ведьмы обязывал.

Книга Ворлов нашлась на чердаке. Фамильная ценность лежала на самом видном месте, посреди чердака, на небольшом столике. Видимо, хозяйка часто ее использовала, поскольку на тяжелых пергаментных страницах не было ни пылинки.

Наклонившись к немаленькому тому, Гала жадно впилась глазами в текст… который расплывался у нее перед глазами. Значки, крючки…

Она расплакалась, осознав произошедшее. Дура, самоуверенная деревенская дурочка! Да откуда крестьянка Гала Чагай из деревни Красные Петушки умеет читать? В отличие от той Галы, что на психолога учится, и довольно прилично…

— Размечталась, блин, — ворчливо сказала она сама себе, — волшебница хренова. Пара боевых заклинаний, видите ли…

Но ведь Гала-студентка и Гала-крестьянка — это одна личность. Правда, ведь? Память вроде бы одна, она же помнит, что такое контрольная неделя и общага. А там, соответственно — что Вирлену Мадракс спер.

Личность одна. А навыки разные. Ибо разный жизненный опыт.

Надо только привыкнуть.

Закрыв глаза и мысленно досчитав до десяти, Гала вновь вернулась к тексту. Н-да, отдельные буквы знакомы. Пришлось напрячься и вспомнить первый класс, букварь, как выглядят буквы и что обозначают.

Снова вернувшись к книге Ворлов, Гала начала читать. Сперва по слогам, а потом, постепенно, смысл написанных слов стал доходить до нее. Гала-студентка сказала бы, что язык, которым написана книга, старомоден, усложнен, перегружен оборотами и прилагательными. Гала-крестьянка поняла, что на открытой странице описан рецепт зелья для восстановления «мужской силы». Видимо, оно было очень популярно в деревне.

Никакого оглавления в этом рукописном пергаментном томе, конечно же, не было. Более того, зелья и заклинания разного предназначения располагались в совершенно случайном порядке. Оно и понятно: каждая женщина рода Ворлов, как только узнавала какие-то новые чары, записывала их в конец книги. И Гала применила хорошо знакомый ее студенческой ипостаси метод изучения незнакомого материала. Закрыть книгу, а потом открыть на первой попавшейся странице. Не получится с первого раза, уж с третьего-то должно повезти.

Повезло уже со второй попытки. Заклинание «сгустка огня», само название которого заставило сердце Галы забиться в предвкушении. В отличие от рецепта зелья, который едва умещался на странице, заклинание было всего одним словом. Вернее, последовательностью звуков — бессмысленной и довольно длинной.

Разумеется, о том, чтобы выучить такое наизусть, не могло быть и речи. Надо бы записать. Гала оглянулась в поисках чернильницы и бумаги…

Чернильница с пером нашлась, но чернила давно высохли. Вирлена, легкомысленная и ленивая наследница славного ведьмовского рода, ничего нового не открыла, в книгу Ворлов не добавила, а с успехом пользовалась плодами трудов предков. Гале ничего не оставалось, кроме как вырвать из книги листок с заклинанием. В конце концов, его можно будет вернуть в случае успеха. В случае же провала род Ворлов прервется и пользоваться книгой будет некому. Не крестьянам же.

Помимо «сгустка огня» на листе помещалось еще четыре заклинания. Первые два в предстоящем походе были совершенно бесполезны. Одно повышало урожайность полей, другое снимало порчу с домашнего скота (с людей, видимо, нет). А вот остальные…

По счастливой случайности, на одном листе со «сгустком огня» сосуществовали заклинания «невидимости» и «изменения роста» (два варианта — увеличение и уменьшение). Они, как сообщалось в тексте, были применимы, как для самого колдующего, так и для кого-то другого — в зависимости от того, куда укажет рука колдуна.

Гале не терпелось испытать себя в новой роли, поэтому она вышла во двор. В качестве объекта испытания была выбрана росшая у забора береза, в качестве испытываемого заклинания — «изменение роста», конкретно, уменьшение.

Указывая рукой на березу, Гала медленно, с расстановкой прочитала заклинание из вырванного листа. К огромной радости новоиспеченной ведьмы, дерево укоротилось вдвое. Теперь можно было до верхушки рукой достать.

* * *

В приподнятом настроении, почти вприпрыжку, Гала Чагай добралась до таверны «Дядя Свин». Пункт назначения был ей опознан по вывеске в виде поросячьей головы с пятачком. Никаких воинов рядом не было, пришлось зайти внутрь. Гала зажала нос, ожидая натолкнуться на смешанный запах пива, пота и немытого тела.

Запах спиртного в таверне был, но легкий и терпимый. Было пусто за всеми столиками, кроме двух. За одним сидел небритый черноволосый мужчина с обветренным лицом и в сером дорожном плаще с откинутым капюшоном. Он медленно попивал пиво из огромной кружки. А за вторым столиком обретался скучающий Михай.

И ни фига он не воин. Так, здоровый деревенский увалень. При нем даже меча не обнаружилось.

— Ты! — крикнула рассерженная от разочарования Гала, показывая на Михая пальцем.

— Я, — ответил тот, ухмыльнувшись, — привет. А где тебя Мадракс носил? Я тебя уже сколько жду.

— Ты же сказал, что ты воин! А ты…

— Я сказал «типа того», забыла? Не искажай мои слова.

— Воин-воин, — громогласно произнес посетитель в сером плаще, — он так доблестно с Зеленым Змием воюет.

— Заткнись, ты! — рявкнул Михай.

— Еще он с Пьяной Скотиной сражался. Столько Пьяных Скотин победил… — посетитель продолжал потешаться.

— Так ты?… — начала догадываться Гала, но ее опередил толстый, лысый, чем-то похожий на свинью, хозяин таверны, как раз входивший в зал.

— Вышибала он, девочка. Давай, работай, вышибала.

— Так нет никого, — промямлил в свое оправдание Михай, — разве что этого выкинуть.

— Не сметь, — прикрикнул хозяин, — почтенный странник за комнату платит. Причем, побольше, чем ты зарабатываешь. А посетители будут ближе к вечеру. Успеешь оторваться.

— Почему ты сразу не сказал? — зашипела Гала на Михая, — воин он видите ли. Я-то хоть три заклинания сперла. И кто из нас после этого обуза?

— Да воин я, воин! — почти отчаянно произнес Михай, — у меня и меч есть. Могу показать.

— Меч-то кожаный или железный? — не унимался странник.

— Оба! — крикнул Михай и снова повернулся к Гале, — я ему, пожалуй, все-таки в морду двину. Все равно уходить собирался.

— Погоди. Лучше, пусть нам пользу принесет, — и с этими словами Гала подошла к столику странника, — извините, господин…

— Для тебя — просто Боград, — тот осклабился.

— …вы не могли бы сказать, как дойти до Мадракса?

— Мадракса? — хозяин покосился на нее как на сумасшедшую. А лицо Бограда даже не дрогнуло. Он просто перестал улыбаться.

— По-твоему я лучший друг Мадракса и часто бываю у него в гостях? — спросил он.

— Нет. Просто, вы же путешествуете много. Ведь так?…

— Верно. Ну а ты-то с каким делом к Мадраксу?

— На день рождения, — хитро улыбнулась Гала.

— Рыло ему начистить, вот с каким, — провозгласил прямолинейный Михай, — так знаешь, где эта гнида живет?

— Идите на северо-запад, — ответил Боград тоном, с каким произносят речи на похоронах, — не ошибетесь.