Руки и ноги малышки были холодными как лед, они распухли и покраснели. Отмершая кожа слезала с тела, как шкурка с ошпаренного помидора. Девочка похудела, все время жалобно плакала, царапала себя, раздирая кожу от нестерпимого зуда. Иногда температура поднималась до 39 градусов.

«Если бы она была взрослой, – сказала мать ребенка, – ее бы сочли сумасшедшей: она сидит в кроватке и колотит по голове ладошками, выдирает себе волосы, кричит и яростно царапает всех, кто к ней подходит».

Позже это состояние, проявляющееся нестерпимым зудом кистей и стоп, назовут акродинией, или полинейропатической эритродермией. В 1921 году придумают и другое название – болезнь Феера, – и с тех пор оно станет встречаться во врачебной практике все чаще и чаще. Ученые долгое время не могли определить причину недуга; в качестве этиологического фактора рассматривались мышьяк, спорынья, аллергены и вирусы. Наконец, в 1950-х годах круг подозреваемых сузился до одного вещества, которое принимали заболевшие дети. Это была ртуть.

Чтобы уменьшить боль при прорезывании зубов у малышей, родители втирали в их воспаленные десны одну из многих доступных тогда на рынке паст, содержавших каломель. В те времена была очень популярна паста для прорезывания зубов от доктора Моффетта; она рекламировалась как средство, «укрепляющее младенца и… устраняющее проблемы с пищеварением у детей любого возраста». В результате малыш должен был стать «упитанным, как поросеночек».

Но, кроме пугающего слогана в духе сказки про Гензеля и Гретель, в каломели было кое-что взаправду зловещее – ртуть. Препараты, содержащие этот металл, сотни лет считались эффективным методом лечения многих недугов, вроде бы не связанных друг с другом, – меланхолии, запора, сифилиса, гриппа и паразитарных болезней.

Мы шокированы свиноподобным младенцем, а вы?

Чтобы правильно отравить собственного ребенка, нужно точно знать название отравы

Век за веком ртуть широко использовалась людьми самого разного социального происхождения – как в жидком виде («живое серебро»), так и в форме солей. Каломель, или хлористая ртуть, относилась к последней категории и применялась в том числе и такими знаменитостями, как Наполеон Бонапарт, Эдгар Аллан По, Эндрю Джексон и Луиза Мэй Олкотт. Как так получилось? Это долгая история.

 

Каломель: тотальная чистка

Название «каломель» происходит от греческих слов «красивый» и «черный» (поскольку под действием аммиака эта соль чернеет). Именно она была чуть ли не лекарством номер один с XVI века до самого начала XX столетия. Несмотря на созвучие, каломель не имеет ничего общего с карамелью, хотя она порой и получала тошнотворные клички «конфеты для глистов» или «шоколад для глистов» из-за применения против паразитов. На первый взгляд каломель выглядит безобидно – обычный белый порошок без запаха. Но это только на первый взгляд. На деле она примерно так же безобидна, как ваш сосед по лестничной клетке, который держит в кладовке коллекцию инструментов для расчленения трупов. При приеме внутрь каломель – мощное слабительное, которое, выражаясь литературно, заставит ваш кишечник хорошенько очиститься. Запоры долгое время считались важным признаком нездоровья, поэтому для избавления от недуга надо было, как говорится, разблокировать заднюю чакру.

Есть мнение, что корень «черный» в слове «каломель» происходит от темного цвета экскрементов после употребления этого средства. Эта чернота ошибочно рассматривалась как признак успешного «изгнания желчи». Идея о том, чтобы дать желчи «свободно оттекать», восходит к представлениям времен Гиппократа и Галена о здоровом равновесии в человеческом организме и о гармонии между телесными жидкостями (гуморами). Действительно, если внутри кишечника темно и липко, почему бы не избавить организм от этих токсинов?

«Очистка» происходила не только через кишечник, но и в форме обильного и неприглядного слюнотечения, являющегося симптомом отравления ртутью. У человека, потреблявшего каломель, слюна текла как у бешеной собаки. Но если со слюной из человека выходит всякая хворь, стало быть, что в этом плохого? Парацельс в XVI веке полагал, что «эффективная» (то есть токсическая!) доза ртути достигнута, лишь когда страждущий выделяет не меньше трех пинт (1,7 литра) слюны. Это чертовски много. И вот во времена, когда текущие через край выгребные ямы и потоки слюны казались ответом на многочисленные заболевания, врачи остановили свое внимание на каломели.

Одним из таких врачей был Бенджамин Раш. Будучи одним из отцов-основателей Соединенных Штатов, поставившим свою подпись под Декларацией независимости, доктор Раш ратовал за доступ женщин к образованию и отмену рабства. Он был одним из пионеров гуманного лечения душевнобольных, но – увы! – считал, что лучшим средством от психических болезней является каломель. Для лечения ипохондрии он рекомендовал следующее:

«Применять ртуть, которая при этой болезни действует (1) путем перемещения болезненного возбуждения из мозга в полость рта, (2) путем устранения телесных засоров и (3) путем нейтрализации исходных жалоб пациента и его всецелой концентрации на раздраженной полости рта. При этом слюнотечение будет более действенным, если оно вызовет некоторую неприязнь в отношении близких и врачей больного».

«Способ применения: Выпить одну таблетку, повторить» (пока вся хворь не выйдет в унитаз)

Бенджамин Раш, отец-основатель, хочет, чтобы ты не вылезал из туалета

Раздражение по отношению к докторам и друзьям – потрясающий побочный эффект! Но в действительности Раш заменял подавленное настроение на отравление тяжелыми металлами. Другим побочным эффектом является меркуриализм – неврологическое расстройство, включающее в себя депрессию, тревожность, патологическую застенчивость и частые подавленные вздохи. Эти симптомы, вкупе с дрожанием конечностей, еще называли «болезнью старого шляпника», поскольку именно представители этой профессии часто травились ртутью при изготовлении фетра. Кроме того, у пострадавших порой выпадали зубы, развивался остеомиелит (нагноение) нижней челюсти и гангрена щек, из-за которой в лице образовывались настоящие дырки, обнажавшие изъязвленный язык и десны. Не знаю, уместно ли назвать успехом лечение, в результате которого пациенты доктора Раша превращались в ходячих мертвецов – причем весьма неприветливых?

Когда в 1793 году москиты разносили вирус желтой лихорадки среди жителей Филадельфии, доктор Раш стал страстным приверженцем «радикального очистительного лечения», состоявшего из кровопусканий и большого количества каломели. В некоторых случаях он использовал десятикратное количество каломели по сравнению со стандартным. Даже самые ярые сторонники очищения организма из числа тогдашней врачебной элиты сочли эти меры излишними: члены Филадельфийского медицинского колледжа назвали такое лечение «убийственным» и «подходящим разве что для лошадей». Еще раньше, в 1788 году, публицист Уильям Коббет назвал Раша «выдающимся шарлатаном».

По тогдашним оценкам Томаса Джефферсона, смертность от желтой лихорадки составляла 33 %. Много позже (в 1960 году) выяснилось, что этот показатель среди пациентов Раша составил 46 %. Прямо скажем, так себе результат.

В конечном счете именно влияние доктора Раша на решение проблем стоячей воды и санитарных условий в Филадельфии, а также первые осенние заморозки, уничтожившие москитов, положили конец эпидемии. Александр Гамильтон, друг доктора Раша, сам заразился лихорадкой, но предпочел лечиться у другого врача, практиковавшего менее экстремальные методы. «Что касается его теории кровопускания и лечения ртутью, – писал Гамильтон, – я всегда был противником… моего горячо любимого друга; он творил много вреда, будучи искренне убежденным, что спасает жизни». Гамильтон выжил – в отличие от репутации доктора Раша. К концу столетия медицинская практика доктора сошла на нет.

Но каломель продолжали использовать. Лишь в середине XX века лекарства с содержанием ртути вышли из употребления благодаря ясному пониманию, что отравление высокотоксичными тяжелыми металлами никому не идет на пользу.

 

Живое серебро: страшно красиво

Большинство людей знает, что ртуть в свободном виде – подвижная жидкость серебристого цвета, когда-то широко использовавшаяся в стеклянных термометрах. Если вам посчастливилось быть ребенком в ту эру, когда еще не было радионянь и органических продуктов, вы наверняка хоть раз играли со ртутью, вылившейся из разбитого градусника. Эти сверкающие шарики разбегались туда-сюда и могли часами развлекать вас.

В «живом серебре», как его называли, всегда было что-то загадочное. Его старое латинское название, Hydrargyrum, восходит к удивительным свойствам «жидкого серебра»; именно на нем и основано обозначение Hg в таблице Менделеева. Это единственный металл, остающийся жидким при комнатной температуре, и единственный элемент, чье название в английском языке (mercury, «меркурий») напрямую связано с алхимией и древнеримскими божествами.

Так что легко понять, почему в разные эпохи от ртути ожидали самых разных чудес. Цинь Ши-хуанди, первый император династии Цинь (259–210 до н. э.), организовывал целые экспедиции в поисках бессмертия, однако все они оказались обречены на провал. Зато его личные алхимики создали первые лекарства на основе ртути, полагая, что сверкающая жидкость является ключом к вечной жизни.

Цинь Ши-хуанди умер сравнительно молодым, в возрасте 49 лет, – умер от отравления ртутью. Желая оставаться правителем и после смерти, он завещал похоронить себя в грандиозном подземном мавзолее. Летописцы описывали целые реки ртути, омывавшие гробницу изнутри, и созвездия из драгоценных камней на ее потолке. Мавзолей изобиловал разными ловушками со стрелами, готовыми пронзить расхитителя гробницы, – прямо в стиле фильмов про Индиану Джонса. К счастью для себя и к ужасу для других, Цинь не преминул живьем похоронить своих наложниц и архитекторов гробницы вместе с собой. Жуть. И по сей день могила императора не вскрыта из-за высокой концентрации ртути.

Несколько позже, когда уже Авраам Линкольн вписал свое имя в мировую историю, он тоже стал жертвой лечения ртутью. Еще прежде чем стать президентом, Линкольн страдал от перепадов настроения, головной боли и запоров. В 1850-х годах его секретарь писал: «Когда у него плохо работал кишечник, то всегда болела голова – и он принимал голубую массу». Такие головные боли еще называли «желчными»; считалось, что их можно вылечить сильным слабительным, которое якобы способствовало восстановлению оттока желчи.

Авраам Линкольн, еще без бороды и шляпы, но уже со ртутью в крови

Что же это за загадочная «голубая масса»? Эта пилюля размером с перечное зерно состояла из жидкой ртути, лакричного корня, розовой воды, меда и сахара. Поскольку жидкая ртуть плохо всасывается в кишечнике, аптекари радостно отводили душу, тщательно измельчая капли ртути до едва видимого глазом размера – процесс, называвшийся экстинкцией. К сожалению, этот прием помогал ртути значительно лучше испаряться и таким образом всасываться в кишечнике.

Подобно заядлому кофеману, по ошибке хлещущему кофе без кофеина, Линкольн чувствовал себя только хуже, принимая это лекарство. Возможно, именно воздействием ртути объясняется его неустойчивое настроение, колебавшееся от депрессии до гнева, а также бессонница, тремор и нарушения походки. Ведь он вполне мог страдать от ртутного эретизма – повышенной возбудимости и раздражительности.

К чести Линкольна надо отметить: он, похоже, догадался, что «голубая масса» скорее вредит ему, чем помогает, и, очевидно, снизил ее потребление после начала службы в Белом доме. И очень вовремя: только вообразите, что нацией во время гражданской войны командует лидер, отравленный ртутью и находящийся в патологически скверном настроении.

 

Одна ночь с Венерой и вся жизнь с Меркурием

Сотни лет ртуть была тесно связана с сифилисом. В XV веке, после захвата французами итальянского Неаполя, инфекция начала свой победный марш по Европе. По словам Вольтера, «в своем легковерном походе на Италию французы приобрели Геную, Неаполь и сифилис. Потом они были отброшены и потеряли Неаполь и Геную, но сифилис остался при них».

Лечение сифилитиков. Обратите внимание на водопад слюны (вверху справа) и спа-процедуры в сосуде, похожем на боевую гранату.

Скоро «великая оспа» стала настоящим наказанием и смертельной угрозой всей Европе. Этот штамм Treponema pallidum, бактерии – возбудителя сифилиса, оказался особенно заразен. После заражения, происходившего при сексуальном контакте, возникали сифилитические шанкры на половых органах. Потом инфекция прогрессировала, развивались сыпь и лихорадка. Позже по всему телу зараженных распространялись зловонные гнойники, абсцессы и язвы, порой настолько глубокие, что они разъедали лицо, туловище и кости. Да-да. Нелеченый сифилис выглядит кошмарно.

Начались отчаянные поиски лекарства. К XVI веку спасение стали искать в ртути – отчасти благодаря учению велеречивого и темпераментного медика Парацельса, возражавшего против многих пунктов гуморальной теории Галена. Парацельс считал, что ртуть, соль и сера способны излечить большинство недугов, поскольку эти вещества обладают нужными материальными, физиологическими и астральными свойствами.

Так на сцену вышла еще одна соль ртути – хлорная ртуть, или сулема. В отличие от каломели, сулема оказалась хорошо растворимой в воде и отлично всасывалась в кровь, поэтому ее токсические эффекты были еще убедительнее. Она вызывала кожное жжение в месте нанесения («болит – значит, работает!»), а обильное слюноотделение считалось признаком успешного очищения организма.

Больные сифилисом также стали счастливыми обладателями, пожалуй, самого жуткого пакета спа-процедур в истории человечества. Металлическую ртуть нагревали для использования в паровых ваннах: ведь вдыхание паров ртути считалось лучшим способом лечения (и, к слову, это прекрасный путь всасывания яда). Заболевшие покорно втирали в свои язвы мази из сулемы и жира. Иногда применяли так называемые окуривания, или фумигации, во время которых обнаженного пациента помещали в емкость с небольшим количеством жидкой ртути так, что из дыры торчала только голова, после чего снизу разводили огонь для испарения. «Вы почувствуете, как энзимы недуга растворяют сами себя в отвратительном потоке слюны, изливающемся из вашего рта», – писал итальянский врач XVI века Джироламо Фракасторо о действии мазей и окуриваний на основе ртути.

ЛЬЮИС, КЛАРК И «ГРОМОВЫЕ ТАБЛЕТКИ» (СПОЙЛЕР: ЭТО НЕ РОК-ГРУППА)

Влияние Бенджамина Раша распространилось далеко за пределы Филадельфии благодаря «громовым таблеткам доктора Раша» – так в честь медика именовали пилюли из каломели, хлора и ялапы (мощное слабительное растительного происхождения). Именно по рекомендации доктора Раша Льюис и Кларк захватили «громовые таблетки» в свою знаменитую экспедицию к тихоокеанскому побережью Америки. «Почувствовав недомогание… нежно очистите ваш кишечник одной, двумя или более слабительными пилюлями, – писал Раш. – Запор – частый признак подступающей болезни… при нем нужно принять одну пилюлю или больше». Кроме того, потеря аппетита – «это предвестник заболевания, которое следует лечить тем же средством».

Короче, если что-то идет не так – чистите кишечник. Чистите, как в последний раз.

Льюис и Кларк взяли с собой не меньше 600 «громовых таблеток» доктора Раша. Современные историки определили, что колонисты во время своего легендарного похода облегчались в Лоло, штат Монтана, – облегчались в самом прямом смысле слова. Поскольку экспедиция носила военный характер, отхожие места в ней организовывались в 300 футах от основного лагеря, в соответствии с официальной инструкцией. Расположение лагеря было определено с помощью датировки по образцам свинца, и – ВНЕЗАПНО! – в 300 футах от него в наши времена были обнаружены следы ртути. Вот они, чудеса туалетной археологии! Вылечили «громовые таблетки» доктора Раша недуги исследователей или нет, остается лишь гадать, но они оставили свой след на карте исторических туалетов мира.

Храбро присесть там, где ни один человек еще не приседал

Лечение от сифилиса было чертовски непривлекательно – и, что самое гадкое, оно часто продолжалось до самой смерти больного. Правило «Одна ночь с Венерой и вся жизнь с Меркурием» в ту пору было бесспорным.

Никколо Паганини, один из величайших скрипачей в истории, вероятно, страдал отравлением ртутью после того, как у него обнаружили сифилис. Кроме ипохондрии и патологической застенчивости, вызванной ядом, у него наблюдалось непроизвольное дрожание конечностей, побудившее его оставить сцену в 1834 году. Ноги его страшно отекали, Паганини жаловался на кашель с гноем. «Я постоянно отхаркиваю мокроту с гноем, три-четыре чайных блюдца, – писал музыкант, – отеки на ногах распространились выше колен, так что еле ползаю, подобно улитке». Зубы выпали, мочевой пузырь был постоянно раздражен, а воспаленные яички раздулись до размера «небольших тыкв». Будь ты проклят, сифилис! Теперь мы не сможем спокойно смотреть на маленькие тыквочки.

К счастью или к несчастью, такая ужасная жизнь Паганини, кашлявшего гноем и еле ходившего с раздутой мошонкой, продлилась недолго. Примерно через месяц после окончания музыкальной карьеры он умер.

Сегодня мы знаем, что ртуть и другие металлы, такие как серебро, способны убивать бактерии в лабораторных экспериментах. Однако, как гласит наука, не все, что хорошо в чашке Петри, будет работать внутри человеческого организма. Трудно сказать, помогала ли кому-нибудь ртуть от сифилиса или же у некоторых заболевших в период лечения просто наступала следующая стадия болезни (скрытая фаза), при которой ярких симптомов может не наблюдаться годами.

Если, конечно, до этого больные не умирали от отравления ртутью.

 

Кадуцей: сюрприз со змеями

Каломель уходила из медицины постепенно, по мере того как более безопасные и эффективные лекарства приходили на смену «тотальному очищению». В США и других странах применение ртути в лекарственных средствах было запрещено в 1940-е годы, а ее использование при добыче серебра и золота – в 1960-е. Каломель, однако, присутствовала в официальной фармакопее Великобритании до 1950-х годов – только тогда удалось окончательно осознать, что именно ртуть является причиной акродинии. Ртутные термометры до сих пор можно увидеть по всему миру (они точнее, чем спиртовые), однако от них систематически избавляются.

Хотя в официальной медицине ртуть больше не используется, этот элемент в виде своего тезки Меркурия просочился едва ли не в каждый врачебный кабинет. Странно, но именно римский бог Меркурий с его эмблемой-кадуцеем – двумя змеями, обвившимися вокруг жезла, – оказался одним из распространенных символов врачевания. Этот символ был ошибочно отнесен к медицине военно-медицинскими силами США в 1902 году и скоро стал повсеместно применяться как знак лечения. Тем не менее в реальности кадуцей относится именно к Меркурию – богу денежной прибыли, коммерции, обмана и воровства.

На самом деле посох Асклепия, который держал греческий бог здоровья и врачевания, изображался с одной змеей. Но в 1902 году его спутали с жезлом Меркурия, и теперь кадуцей используется большинством академических врачебных сообществ.

Меркурий, держащий кадуцей и туго набитый кошелек, правит миром

В 1932 году Стюарт Тайсон на страницах журнала The Scientific Monthly критиковал ошибочное использование кадуцея как символа медицины: он отметил, что Меркурий «является покровителем коммерции и стяжательства <…> его красноречивая ложь всегда побуждала называть плохое хорошим <…> Разве это не отличный символ <…> медицинского шарлатанства?» Именно!

 

В 1774 году Оливер Голдсмит серьезно заболел. У 44-летнего автора «Векфильдского священника» и «Унижения паче гордости» возникли лихорадка, головная боль и, кажется, проблемы с почками. На своем жизненном пути Голдсмит успел побывать одним из худших учеников Тринити-колледжа, горе-студентом медицинского факультета в Эдинбурге и промотавшимся неудачником, странствовавшим по Европе. Однако в результате он прославился как писатель, хотя некоторые коллеги, вроде Хораса Уолпола, именовали его «вдохновенным идиотом».

Голдсмит имел незаконченное медицинское образование и даже работал одно время помощником аптекаря, и теперь ему предстояло воспользоваться этим – лечить самого себя.

То были времена «порошка святого Иакова», или «святого Джеймса», очень знаменитого средства. Это лекарство, созданное и продаваемое одним из самых знаменитых врачей XVIII века, якобы лечило лихорадки, «сопровождающиеся судорогами и дурнотой», а также подагру, цингу и чуму рогатого скота. Доктор Роберт Джеймс безумно боялся, что состав порошка раскроют, и даже брал с собой в кровать заявку на патент, опасаясь ее похищения. Основной ингредиент порошка, ядовитый металл под названием сурьма, был настолько хорош, что Оливер Голдсмит желал – нет, требовал! – именно его, чтобы поправиться.

Для выздоровления ему была нужна рвота.

Голдсмит, называвший себя врачом (хотя в этом он сильно заблуждался), послал аптекаря за «порошком святого Иакова». Аптекарь сначала противился, предлагая писателю все же проконсультироваться с настоящим доктором, но Голдсмит настоял.

Через 18 часов, после рвоты и судорог, Оливер Голдсмит покинул этот мир.

 

Краткая история рвотных средств

Оставим на время Голдсмита с его злосчастным лечением и попробуем понять, зачем он хотел очистить желудок так, что это в итоге привело к смерти.

Оливер Голдсмит, прозаик и «вдохновенный идиот»

Рвота – способ освободить организм от содержимого желудка, действуя против силы тяжести и направления нормальной перистальтики желудочно-кишечного тракта. Раздражение слизистой желудка, корня языка или непосредственно рвотного центра головного мозга (да-да, этот центр так и называется) вызывает акт рвоты. Рвотные средства вроде сурьмы способны помочь в этом. Эти лекарства имеют долгую и славную историю – Геродот сообщал, что древние египтяне ежемесячно использовали рвотное для поддержания своего здоровья, а Гиппократ советовал регулярно вызывать рвоту. Эти методы лечения повторялись из тысячелетия в тысячелетие, и еще несколько десятков лет назад рвотные все еще являлись важной частью врачебных назначений.

Применение рвотных средств во многом восходит к гуморальной теории строения организма: предполагалось, что болезни рождаются от нарушения равновесия между кровью, желчью, черной желчью и слизью. Соответственно, восстановить равновесие можно при помощи рвоты, поноса, потения или слюноотделения. Короче, если что-то течет из ваших пор или фонтанирует из естественных отверстий, это приводит к равновесию.

И вот начиная с 3000 года до н. э. сурьма, сероватый металлоид, добываемый из минеральных отложений, считалась идеальным средством для этого. Известно, что рвотные средства пользовались большим успехом за способность очищать желудок после утех чревоугодия, чем пользовались римские императоры Юлий Цезарь и Клавдий. Сенека Младший, наставник императора Нерона, отмечал, что некоторые римляне «едят, чтобы блевать, и блюют, чтобы есть, даже не удосуживаясь переварить кушанья, которые свозят для них с разных концов света». Для вызывания рвоты использовались специальные вина с добавлением сурьмы. (Интересно, что термин «вомиторий» долгое время считали обозначением специальной зоны для рвоты – vomit – во время римских пиршеств. На самом деле это было просто место при выходе из амфитеатра, чтобы толпы, проходя через него, «очищали помещение». Да-да. Такой архитектурный термин как будто уравнивал людей и блевотину.)

К сожалению, чтобы заставить организм отойти от нормальных физиологических процессов, приходится порой ввести в него что-нибудь явно инородное – например, яд. И ученые, и знахари по достоинству оценили токсические свойства сурьмы: она может вызвать поражение печени, тяжелое воспаление поджелудочной железы, проблемы с сердцем и даже смерть. Однако люди верили, что врачи способны управлять ее смертоносным воздействием: в те времена расхожим выражением про сурьму было «яд в руках доктора уже не яд».

Печально, что Оливер Голдсмит не послушался советов своего аптекаря и принял сурьму.

 

Убийца монахов или чудо-лекарство?

Знаменитый врач XVI века Парацельс больше верил в минералы, чем в телесные жидкости, – и именно эта философия, радикально отличавшаяся от учения предшественников, снискала ему массу последователей и врагов. Парацельс считал, что прежде чем изучать процессы, происходящие в организме, надо познать естественные науки. Именно такие «земные» элементы, как ртуть или сурьма, идеально подходят для приведения в порядок чего угодно: так, он говорил, что сурьма «очищает сама себя и все нечистое вокруг себя».

Главное – хорошо прицелиться

Можно подумать, что свидетельства крупного авторитета эпохи Возрождения было достаточно, чтобы создать армию приверженцев рвоты, однако это не так. Настоящая популярность пришла к сурьме после того, как она получила добро от… мифического монаха.

Английское название сурьмы (антимоний) предположительно связано с историей вокруг немецкого монаха XV века по имени Василий Валентин. По легенде, он принадлежал к бенедиктинскому монастырю Святого Петра и прожил, во что трудно поверить, 106 лет. На его надгробии была высечена загадочная эпитафия «Post CXX annos patebo» («открыть через 120 лет»); утверждается, что именно через 120 лет одна из колонн монастыря возле могилы внезапно отворилась и явила миру книги Валентина, о существовании которых никто даже не подозревал.

Валентин прославил сурьму в рукописи «Триумфальная колесница антимония». Он советовал использовать ее даже для откорма свиней. Говорят, что после успеха со свиньями Валентин попытался давать ее монахам, в результате чего они довольно быстро умерли. Отсюда и название сурьмы – антимоний (anti-monium, то есть убийца монахов). (Вероятно, это легенда. Скорее всего, слово происходит от греческого antimonos, что значит «металл, который не находят одним», поскольку сурьма имеет естественное сродство к другим элементам, например сере. Аналогичным образом, имя «Василий Валентин» больше подходит провинциальному исполнителю шансона, чем алхимику.)

Труды Валентина неким мистическим образом попали в руки Иоганна Тёльде – солевара, торговца и, скорее всего, настоящего автора этих книг. Тёльде также был и опытным химиком. В начале 1600-х годов он издал и начал выгодно распространять работы Валентина, в результате чего интерес к сурьме резко вырос.

И началась война умов.

Врачи, следовавшие принципам Галена и превозносившие мудрости гуморальной теории, пришли в ярость от докторов-химиков, пошедших за Парацельсом и Валентином и восхвалявших очистительную силу ртути и сурьмы. На пересечении медицины и химии происходили ожесточенные споры и даже судебные процессы, в центре которых оказалась сурьма. Медицинский факультет Парижского университета провозгласил сурьму «страшным ядом». Один из самых ярких критиков антимония, французский врач XVII века Ги Патен, воскликнул: «Избави нас Господь от таких лекарств и таких докторов!»

Тем не менее многие верили, что сурьма способна «исцелить организм» и очистить все нечистое, с чем соприкоснется. Ее использовали для лечения всех болезней – от астмы и аллергии до сифилиса и чумы. Когда король Людовик XIV был при смерти в 1658 году, он тоже лечился сурьмой. Монарх чудом выжил, и сурьма вышла победительницей из споров со своими оппонентами во Франции.

Так что же насчет Тёльде и Валентина, которого, может, и не существовало в действительности? Никого не волновало, что автором прославленных книг мог быть солевар и химик. В то же время как-то трудно представить себе, чтобы монах XV века написал все эти труды, поскольку «Валентин» ссылается, в частности, на события, произошедшие уже после его собственной смерти. Так или иначе, рвотные способности сурьмы оказались теперь в центре внимания.

 

Бессмертные таблетки и рвотные чаши

На высоте популярности сурьмы оказалось, что просто пить лекарство недостаточно – людям еще нужны аксессуары для лечения. В XVII и XVIII столетиях были популярны кубки из сурьмы, именовавшиеся pucula emetic или calicos vomitorii – короче говоря, «рвотные чаши». Соединяясь с кислотными компонентами вина, сурьма из чаши превращала содержимое в «рвотное вино» – антимонилтартрат калия. Оно успешно лечило хозяина чаши прекрасной «оздоровительной» рвотой или хотя бы поносом. Одна из немногих сохранившихся по сей день рвотных чаш принадлежала, как полагают, капитану Джеймсу Куку, и он возил ее в различные путешествия по свету. К рвотным чашам, однако, не следовало относиться легкомысленно – слишком большое количество сурьмы, попавшее в вино, могло привести к смерти. Одна из таких чаш, купленная в Пороховом переулке Лондона в 1637 году за 50 шиллингов, убила трех человек.

Кроме того, выпускались и таблетки с сурьмой. В отличие от современных одноразовых чудес фармацевтической промышленности, эти металлические таблетки были тяжелыми и часто выходили после применения в неизмененном виде. Их аккуратно доставали из нужников, отмывали, а потом принимали снова и снова (к вопросу об экологии и вторичной переработке). Эти «бессмертные», или «вечные», таблетки часто передавались из поколения в поколение, подобно семейной ценности. Вообразите надпись на какой-нибудь из них: «Джонатану, моему любимому сыну с запором, я завещаю это слабительное».

Вот вам и предшественники вечного леденца из «Чарли и шоколадной фабрики».

Предприимчивые доктора прекрасно научились обогащаться на психозе вокруг сурьмы. Врач XVIII века Джошуа Уорд, успешно вылечивший короля Георга II от вывиха большого пальца, заслужил большое доверие в глазах монарха. Хотя у Уорда не было даже медицинского образования и элементарных знаний в области фармацевтики, он не собирался упускать этот шанс. Он начал выпускать именные лекарства, «пилюли Уорда» и «капли Уорда», которые были способны вылечить практически что угодно, от подагры до раковых опухолей. Звучит слишком волшебно? Ну да, пожалуй. Эти снадобья содержали опасные дозы сурьмы, однако всем хотелось иметь пилюли и капли Уорда в своей домашней аптечке. Будучи талантливым пиарщиком, Уорд даже придумал красить таблетки в красный, фиолетовый и голубой цвета, поскольку яркие краски лучше привлекали внимание покупателей к продукту – взгляните на нынешние цветные мармеладки! Кроме того, в отличие от мармеладок, некоторые лекарства Уорда содержали мышьяк. Уорд даже открыл свою собственную больницу: желание помочь бедным, конечно, оставило о нем хорошую память, а вот желание накормить их ядовитыми таблетками – не очень.

Чтобы поколбаситься на вечеринке, просто добавьте вина. Чашка из сурьмы и коробочка для нее, XVII век

 

Исцеление через боль: нарывы и аверсионная терапия

Узнав о мрачной репутации сурьмы, вы, возможно, удивитесь, что некоторые намазывали ее на лицо. Да-да. Металл, заставлявший императоров блевать и входивший в состав слабительных, использовался еще и как косметическое средство. Латинское обозначение сурьмы в таблице Менделеева, Sb, восходит к стибниту, минералу сульфида сурьмы. Светло-серый, с металлическим блеском, стибнит чернел на воздухе и пользовался успехом в качестве теней для глаз – он применялся в Древнем Египте, на Ближнем Востоке и в некоторых странах Азии (где он был известен как кол).

РВОТНОЕ, ЗАТО ПРИРОДНОЕ!

Рвотные средства имеют разное происхождение – чаще всего это минералы или травы. Ниже список самых печально известных рвотных.

Соль. Уже античные мореплаватели знали, что питье морской воды легко вызывает рвоту. Греки использовали для вызывания рвоты комбинацию соли, воды и уксуса. Плиний Старший рекомендовал в качестве рвотного отличную смесь из меда, дождевой воды и морской воды под названием thalassomeli. Цельс описывает использование смеси вина и морской воды, или «соленого греческого вина», для того, чтобы «освободить живот», – пожалуй, самая мягкая формулировка глагола «проблеваться». Конечно, питье большого количества морской воды может вызвать у вас рвоту – но также может вызвать и смерть.

Пиво и толченый чеснок. Греческий врач IV века н. э. Филумен полагал, что сочетание пива с толченым чесноком способно лечить укусы ядовитых змей, вызывая рвоту. Если учесть, что змеиный яд не проникает при укусе в желудок, пострадавшему просто будет не только плохо, но и тошно.

Медный купорос (сернокислая медь). Это кристаллическое вещество с ярко-голубым цветом использовалось в качестве рвотного с IX века. В журнале 1839 года медный купорос рекомендуется как лекарство при отравлении опиумом или болиголовом. К сожалению, купорос и сам ядовит: он вызывает гемолиз (разрушение эритроцитов), поражение мышц и почек.

Рвотный корень (ипекакуана). Появился в Европе в 1600-х годах, и песню «Девушка из Ипекакуаны» про него никогда не пели. Сироп из ипекакуаны веками использовался как отхаркивающее и рвотное. Кроме того, его применяли для лечения отравлений; он входил в число обязательных средств в любой семейной аптечке XIX и начала XX века. Продается он и сейчас. Однако современные токсикологи знают, что он не снижает всасывание ядов, во всяком случае значительно, а в половине случаев вообще не вызывает рвоты. А популярная песня называется «Девушка из Ипанемы».

Апоморфин. Этот галлюциноген выделяют из луковиц и корней определенных водных лилий (род Nymphaea ). Вещество, применявшееся еще майя и присутствующее на фресках древнеегипетских гробниц, было, наконец, синтезировано в середине XIX века. Это сильный препарат. В 1971 году было показано, что выраженность его рвотного эффекта на 30–50 % выше, чем у других лекарственных средств. К сожалению, его в свое время использовали для аверсионной терапии гомосексуалистов, причем часть «пациентов» погибла от лечения. В настоящее время апоморфин с осторожностью применяют в ветеринарии и изредка для лечения болезни Паркинсона у людей.

Прекрасные кристаллы медного купороса. Похоже на леденцы. Не лизать!

Но прежде чем подвести глаза стибнитом, советую не торопиться: представьте, что сурьма делает с вашей кожей то же самое, что и с кишками. В свете теории контрирритации, гласившей, что ожоги или волдыри на одной части тела способны вытягивать болезнь из другой (см. «Прижигание»), сурьму использовали также в качестве нарывного средства. Так, лондонская медицинская энциклопедия 1832 года советует мази на основе сурьмы для лечения коклюша и туберкулеза. Это, к слову, неэффективно. Что же делать с образовавшимся волдырем? Авторы энциклопедии считали, что лучше бы его не трогать. В случае же, если нарыв начнет заживать, надо содрать корочку и положить на него еще рвотного камня, чтобы «вызвать активное гноетечение».

Жесть. Похоже, от местного применения сурьмы тоже может затошнить.

Сурьме посчастливилось даже стать участницей аверсионной терапии. Речь идет о коррекции человеческого поведения путем создания ассоциаций между чем-то, чего вам хочется (например, алкоголем), и чем-то неприятным (например, расстройством желудка). Филадельфийский врач Бенджамин Раш однажды подмешал несколько гранул рвотного камня в стакан рома человеку, пристрастившемуся к алкоголю. К радости Раша, после возникшей рвоты пациент в течение двух лет испытывал отвращение к спиртному. Можно сказать, что сурьма является прекрасным средством для такой терапии – за исключением небольшой мелочи: этот яд может убить быстрее, чем алкоголизм.

Но шарлатаны не унимались. В 1941 году разгорелось судебное дело вокруг «чудо-порошка для лечения пьянства от миссис Моффат». В это псевдолекарство (не говоря о том, что у него было идиотское название) добавляли ядовитую сурьму. Однако алкоголизм оно не лечило. По сути, с этой целью сурьма используется за пределами США и по сей день. В 2004 году 90-летний старик в Гватемале пострадал от серьезных проблем с почками, выпив гватемальское средство Soluto Vital на основе сурьмы. В 2012 году в New England Journal of Medicine вышла статья о пациенте, которому после обильных возлияний супруга подсыпала лекарство tartaro emetico, то есть именно рвотный камень. Она приобрела его ранее в Центральной Америке, где ей сказали, что оно вызовет рвоту и заставит ее мужа бросить пить. Мужчина был госпитализирован с поражением почек и печени.

Сегодня существуют и официально одобренные лекарства для аверсионной терапии, такие как антабус. Эти вещества вызывают рвоту при приеме алкоголя. Но – сюрприз! – они используются нечасто, потому что пациенты их не любят. Ну да, отвращение к терапии, которая должна вызывать отвращение. И для этого даже не нужна сурьма.

 

Очистка от сурьмы

Понятно, почему в современных фармакопеях нет ни одного рвотного средства, кроме антабуса и аналогов (препаратов для лечения алкоголизма), – у нас появились более эффективные способы выводить потребленные яды из организма. Сегодня мы используем активированный уголь, чтобы адсорбировать токсичные вещества в желудке, а также хелаторы для связывания этих веществ в крови. Можно уже не блевать.

Может, сурьма и была чудесным лекарством для последователей Парацельса и Валентина, но рвотные чаши и нарывные пластыри – не то, что по достоинству оценит современный пациент. Хотя в некоторых странах сурьму продолжают использовать для лечения паразитарных инвазий, в США этот метод не разрешен. У соединений сурьмы, подобной мышьяку, множество побочных эффектов, в том числе стоматит, почечная недостаточность и, конечно, тошнота, рвота, боли в животе. Есть и еще одна проблемка: сурьма канцерогенна.

Жалко, что об этом не знал несчастный Оливер Голдсмит.

 

Перед вами Мэри Френсис Крейтон – жена, сестра и мать с выдающимся талантом избегать ответственности за убийства. В 1920 году он убила свою свекровь; окружающие думали, что богатая 47-летняя дама умерла от отравления трупным ядом. На самом деле Мэри напоила ее вкусным горячим шоколадом – прямо после этого у несчастной свекрови началась неукротимая рвота, и спустя несколько часов она скончалась.

Производство мышьяка, 1704 год. Любимый отравителями белый мышьяк получают путем прокаливания минерала – сульфида мышьяка

В 1923 году Мэри снова совершила убийство. Она уговорила своего брата Чарли, еще подростка, переехать к ней и ее мужу и стала кормить его перед сном шоколадным пудингом. У Чарльза появились боли в желудке и сухость во рту, и очень скоро он умер страшной смертью, корчась от рвоты и судорог.

Смерть списали на кишечную инфекцию, однако вскоре выяснилось, что Мэри получила за Чарльза страховую выплату в размере 1000 долларов. В полицию поступило анонимное письмо, где Мэри Френсис обвинялась во лжи, а ее брат был назван жертвой преступления. Трупы умерших были эксгумированы, и судебные химики провели анализы тел Чарли и свекрови Мэри. Каков же был ответ? Мышьяк.

Мышьяк, более известный за свою способность убивать, а не лечить, является сильным гепатотоксином и канцерогеном. Смертельная доза (около 100 миллиграммов) обычно убивает человека за несколько часов. Еще со Средних веков мышьяк называли «королем ядов», «ядом королей» и «порошком для наследства». Даже Гиппократу во времена античности была известна токсичность мышьяка; он описал спазмы в животе у горнорабочих, добывавших руду с содержанием мышьяка. Римский император Нерон по достоинству оценил свойства мышьяка, отравив им своего брата Британника и тем самым сохранив свой титул.

Почему мышьяк стал самым популярным ядом у всех отравителей, от домохозяек до императоров? Во-первых, его практически невозможно определить. Наиболее популярная форма яда, «белый мышьяк», не имеет запаха и, будучи подмешанным к еде или напиткам, часто не имеет и вкуса. Симптомы отравления, к счастью для убийцы, напоминают обычную пищевую интоксикацию. В те времена, когда продукты еще не хранили в холодильниках, какой-нибудь король, у которого внезапно начались схваткообразные боли в животе, обильная рвота и понос, далеко не всегда рассматривался как жертва покушения. Семейства Медичи и Борджиа в эпоху Возрождения постоянно использовали мышьяк, чтобы избавиться от самых разных людей. Как сказал британский эссеист Макс Бирбом, «ни один живой римлянин не мог похвастаться, что вчера ужинал с Борджиа».

Мэри Френсис Крейтон, «Борджиа с Лонг-Айленда», предстает перед судом, 1936 год

И хотя Мэри Френсис Крейтон прозвали «Борджиа с Лонг-Айленда», ее не смогли признать виновной ни в одной из этих подозрительных смертей. Несколькими годами позже ей удалось отравить мышьяком еще одну жертву (действительно, почему нет? В первые два раза сработало неплохо!). Теперь это была Ада Аппельгейт, жена мужчины, который вздумал путаться с несовершеннолетней дочерью Мэри.

Несмотря на кажущуюся очевидность уголовных дел, была причина, по которой доказать преступления Мэри оказалось очень сложно. В начале XX века мышьяк был повсюду.

 

Примите мышьяк два раза, завтра на прием можете не приходить

Мышьяк использовался в качестве лекарства со времен античности: он нашел применение как местнораздражающее средство, заставляющее поверхностные слои кожи погибать и отслаиваться. В случае заболеваний, сопровождающихся патологическим утолщением кожи, например при псориазе, это и правда работало, однако мышьяк назначали при любой кожной патологии, включая язвы и экзему. Сама по себе капелька мышьяка там и сям не приносила большого вреда, однако постоянное или чрезмерное применение приводило к хроническому отравлению мышьяком. И, как многие другие лекарства того времени, мышьяк применялся по поводу и без повода: для лечения лихорадки, боли в желудке, изжоги, ревматизма, а также просто для повышения жизненных сил. Начиная с «тонизирующих пилюль Эйкена» и «серной субстанции для рассасывания» и заканчивая «таблетками Гросса от невралгии», официальная медицина XVIII века, не гнушавшаяся шарлатанскими методами, обожала мышьяк.

Обратите внимание: половина наклейки на банке занята предостережениями о токсичности и информацией о противоядиях

В продаже можно было встретить и препараты от малярии на основе мышьяка, вроде «безвкусных капель от малярии и лихорадки» (назвали их так в противоположность главному конкуренту, хинину, обладавшему горьким вкусом). Убивали ли эти лекарства малярийных плазмодиев? Неизвестно. Однако некоторые доктора язвительно замечали, что мышьяк способен «излечить от лихорадки путем убийства пациента». Врач по имени Томас Фаулер, веривший в силу лекарства, разработал собственный состав, который на 150 лет стал самым известным препаратом мышьяка.

Фаулеров раствор, созданный в 1786 году, содержал 1 % арсената калия с лавандовой отдушкой – ее добавляли специально, чтобы человек случайно не спутал лекарство с питьевой водой. Заявлялось, что раствор лечит сифилис, паразитарную инфекцию, известную как сонная болезнь, и «болотную лихорадку» (теперь мы называем ее малярией). Так как врачи знали, что мышьяк применяется как раздражающее средство при кожных заболеваниях, раствор также назначали в надежде рассосать злокачественные опухоли кожи. Фармакопея 1818 года отмечает плачевные результаты: «к сожалению, многие положительные эффекты непродолжительны», «следует признать, что многим пациентам лекарство вредит». Фаулеров раствор мог приводить к недостаточности тиамина с развитием покалывания и зуда в конечностях, а также учащенного сердцебиения.

Что касается улучшения здоровья и жизненного тонуса, фаулеров раствор давал только внешний эффект. Мышьяк вызывает расширение капилляров на лице, поэтому у человека краснели щеки, что придавало лицу цветущий и здоровый вид, – но самочувствие от этого не улучшалось. Как и в случае многих других веществ вроде ртути, отравление мышьяком вызывало тревожные симптомы, например понос и помрачение сознания. Одним из способов понять, что лекарства с мышьяком работают, был обильный метеоризм, легко заметный без всяких лабораторных тестов и сложных исследований.

Помимо фаулерова раствора, прочие средства с мышьяком повсеместно использовались в течение всего XIX века: их втирали в кожу, применяли в клизмах или употребляли внутрь. Одним из излюбленных путей введения было добавление мышьяка в хлеб («хлебные таблетки»), а также в перец; кроме того, мышьяк вводили шприцами и вдыхали в виде паров. В одной из тогдашних книг по фармакологии он позиционируется как безопасное средство для кормящих матерей, которые могут лечить своих малышей собственным молоком, содержащим мышьяк. Также мышьяк применяли для лечения утренней тошноты и рвоты беременных. Можно бесконечно изучать перечень показаний: укус змеи? рахит? отравление спиртным? – мышьяк вылечит все это! Ну, или так казалось.

Однако в фармакопее Торальда Соллмана (1948) фаулеров раствор и другие препараты мышьяка именуются «непредсказуемыми и трудно контролируемыми как в своих положительных, так и в отрицательных эффектах». Сообщалось, что Карл Маркс прекратил принимать мышьяк, поскольку он «слишком отуплял его разум». Предполагается также, что из-за лечения фаулеровым раствором Чарльз Дарвин страдал от интоксикации мышьяком. Со временем мышьяк делает кожу более плотной и темной; «бронзовый загар» Дарвина, не зависевший от того, сколько он находился на солнце, мог быть связан именно с этим. Джонатан Хатчинсон отмечал, что влияние мышьяка «не повышает жизненные силы, а снижает их, делая больного апатичным и тревожным». Пациенты просили Хатчинсона: «Пожалуйста, не назначайте мне мышьяк, из-за него я постоянно чувствую себя больным».

У кого же всегда была под рукой бутылочка фаулерова раствора? Да у Мэри Френсис Крейтон! Но чтобы достичь такой концентрации мышьяка, которая была выявлена в трупе Чарльза, нужны целые литры раствора, которые трудновато незаметно подмешать в несколько порций пудинга. Так как же в его тело попало гигантское количество яда?

«Может быть, – вопрошали адвокаты Мэри, – Чарльз принимал его намеренно?» Звучит бредово? Да, если вы не знаете, кто такие арсенофаги.

 

Поедатели мышьяка из Штирии

Арсенофагами (или токсикофагами) прозвали группу деревенских жителей из герцогства Штирия (ныне территория Австрии), которые по собственному желанию употребляли мышьяк. Причем в большом количестве. Также их называли любителями крысиного яда: ведь мышьяк прекрасно подходил для уничтожения грызунов (как вскоре станет известно, Мэри Крейтон использовала именно мышьяк из крысиного яда, чтобы отравить своего брата и Аду Аппельгейт). Впервые об арсенофагах сообщил швейцарский врач Иоганн Якоб фон Чуди в 1851 году. Судя по всему, они принимали небольшие количества мышьяка, около половины грана (примерно 30 миллиграммов) несколько раз в неделю, но это постепенно приводило к накоплению смертельной дозы – до 8 гран, то есть 500 миллиграммов. Куски белого мышьяка измельчали и посыпали им хлеб или «маленький кусочек свиного сала». Ммм, вкуснятина. Мышьяк жители покупали у «странствующих травников или коробейников, которые, в свою очередь, приобретали его у стеклодувов из Венгрии, ветеринарных хирургов или знахарей». Не компания Pfizer, конечно, но сойдет.

Деревенская девушка из Штирии, около 1898. Это личико помогло продать немало яда

Жители Штирии хвастались повышенной выносливостью, сексуальной силой, розовощекостью и упитанностью. (Они даже кормили мышьяком своих лошадей.) Фон Чуди рассказывает об одной молочнице, которая хотела приумножить свои прелести, дабы привлечь возлюбленного. Она начала принимать мышьяк и «через несколько месяцев стала аппетитной и плотной – именно такой, какой желал ее видеть дружок». Так что она решила, что можно не останавливаться. Молочница увеличила дозировку мышьяка, пока «не стала жертвой своего кокетства, мучительно погибнув от отравления». К сожалению, теория «чем больше, тем лучше» была популярна – а в случае мышьяка она фатальна.

Как ни странно, токсикофаги постепенно становились зависимы от своего любимого яда. Прекратив принимать его, они начинали ощущать синдром отмены, в том числе потерю аппетита, тревогу, рвоту, повышенное слюноотделение, запоры и нарушения дыхания. Если человек не возвращался к приему мышьяка, порой наступала смерть. Больше того, далеко не все арсенофаги оздоровлялись от своей диеты – многие из них умирали страшной смертью.

Новость о токсикофагах всколыхнула медицинское сообщество тех лет. В «Бостонском медико-хирургическом журнале» (предшественник знаменитого «Медицинского журнала Новой Англии» – The New England Journal of Medicine) некий доктор Шевалье отметил: «Выявленные факты казались нам настолько неправдоподобными, что мы им просто не поверили». Некоторые считали, что шарлатаны продавали местным жителям мел под видом мышьяка; другие полагали, что яд просто недостаточно всасывается в виде кусочков. В то же время другие врачи выявляли в рационе арсенофагов реальный мышьяк – и хотя в то время не существовало полноценных анализов крови, история с поедателями мышьяка все же представляется шокирующей.

Итак, неважно, как интерпретировать эту историю, но сообщения о токсикофагах, бесспорно, превратили мышьяк в глазах людей из ужасного яда в эликсир молодости и здоровья. Увы, идея об омолаживающем действии мышьяка оставила свой след: большое количество женщин погибло от яда в погоне за красотой.

 

Эффективный + смертоносный = очень смертоносный, или Мышьяк в качестве косметики

История о молочнице из Штирии распространилась по всей Европе, многие жительницы которой захотели стать румяными красотками – похоже, забыв про смерть несчастной. В Викторианскую эру коктейль из мышьяка, уксуса и мела, приводящий к развитию анемии, использовался для придания интересной бледности и аристократического имиджа. При этом, как мы говорили выше, мышьяк вызывает расширение капилляров и, как следствие, обманчиво здоровый вид. В действительности хроническое потребление мышьяка приводит к потемнению кожи, поэтому, видимо, белизна скорее достигалась благодаря остальным ингредиентам и другим мерам (избеганию солнечного загара или уксусным притираниям). К счастью, многие косметические продукты содержали не такие уж большие количества мышьяка. Да и был ли он в них вовсе? Нормальный покупатель прекратил бы использовать косметику, которая дает эффект, обратный ожидаемому.

Тем не менее повальное увлечение мышьяком все же не прекращалось. В XIX столетии пить фаулеров раствор или протирать им лицо, а также применять мыло и другие средства на основе мышьяка было очень модно. Были даже ополаскиватели для волос с мышьяком – неважно, что на самом деле он вызывает их выпадение и со времен Гиппократа известен как средство для депиляции.

Многие порицали эту моду с позиций здравого смысла. «Прекрасные перспективы открываются перед мужчиной, чья жена так нелепо убивает сама себя во имя показной красоты!» – написал один врач в 1878 году. Классический пример – Кейт Брюингтон Беннетт, самая красивая дама в Сент-Луисе, знаменитая идеальной бледностью кожи. После многолетнего употребления мышьяка она скончалась в 1855 году в возрасте 37 лет. Верная тщеславию до конца жизни, красавица умоляла мужа не гравировать на ее могильной плите дату рождения, дабы остаться навсегда молодой. Муж согласился, однако потом все же коварно добавил на плиту возраст умершей. Наверное, на том свете у семейной пары были из-за этого скандалы.

 

Мышьяк сегодня

Яд, токсичность, смерть – вот что ассоциируется с мышьяком. В качестве таблеток он известен лишь с отрицательной стороны; принимать его – все равно что чистить зубы колючей проволокой. Но мышьяк занял свое достойное место на определенных этапах истории медицины.

Сальварсан, неосальварсан и бисмарсен, соединения мышьяка, стали первыми препаратами, остановившими ранее неизлечимый сифилис. Потом уже их место занял пенициллин. Хотя препараты мышьяка старого поколения и имели чрезвычайную токсичность, их использовали для лечения сонной болезни (трипаносомоза). В XX веке были синтезированы и более новые соединения мышьяка с антипротозойными свойствами, но в 1990-х годах их изъяли с рынка из-за канцерогенности.

НЕ ЛИЖИТЕ ОБОИ!

Мышьяк также прославился благодаря замечательным красителям – «парижскому зеленому» и «зелени Шееле», – применявшимся для окрашивания искусственных цветов, тканей и обоев. Эти красители были настолько популярны в середине XIX века, что Англию называли «замотанной» в 100 миллионов квадратных футов зеленых обоев с мышьяком. К сожалению, многие из покупателей этой продукции получили отравления из-за отслоившихся частичек обоев или из-за вдыхания паров мышьяка в помещениях. Когда опасность красителей стала очевидной, их стали использовать в качестве крысиного яда. Побочный продукт производства красителей, лондонский пурпур, был отличным пестицидом и одновременно средством для креативной окраски растений. У вас завелись крысы? Надоели старые обои? Настроение кого-нибудь убить? Ваш выбор – мышьяк!

Смерть Наполеона в 1821 году связывали с разными ядами, в том числе ртутью, однако именно мышьяк в высокой концентрации был обнаружен в волосах умершего. Мог ли мышьяк стать причиной гибели императора? Возможно, одной из них, хотя наверняка не единственной. Вероятным источником могли служить модные обои с зелеными цветочками, вроде тех, которые вы видите на этом рисунке. Сегодня мы знаем, что хорошо декорированная тюрьма Наполеона, похоже, ощутимо подорвала его здоровье.

Кстати, о раке. Фаулеров раствор, лекарство от всего подряд, применялся также для лечения опухолей. Удивительно, но именно в этом отношении он работал: в середине XIX века было отмечено, что он временно прекращает развитие симптомов хронического миелолейкоза. А белый мышьяк (триоксид мышьяка) и по сей день успешно используется для лечения острого промиелоцитарного лейкоза.

Как и у многих других лекарств, у мышьяка как минимум сложная репутация. Можно назвать его героем с убийственным прошлым. (Мэри закончила жизнь на электрическом стуле «Старый Спарки» в тюрьме Синг-Синг после третьего убийства. Убийцам не может везти вечно.) Мышьяк может подарить красоту, но в процессе убить вас. Он и вызывает рак, и борется с ним. Как сказал некогда Парацельс: «Всё есть яд, и ничто не лишено ядовитости; одна лишь доза делает яд незаметным».

Очевидно, мышьяк не исключение.

 

В 1893 году Юджина Лейна обнаружили поздним пятничным вечером возле входа на Бруклинский мост. Он был мертвецки пьян – пьян до такой степени, что офицер полиции описал его как «слепоглухонемого». Забулдыгу доставили в городскую тюрьму Нью-Йорка, располагавшуюся в Нижнем Манхэттене (эту тюрьму ласково именовали «Гробницы»).

Следующим утром Лейн, страдая от головной боли, сверкая красными глазами и дыша перегаром, смог объяснить, как он оказался в этом незавидном положении. Оказывается, он вместе с другими выпускниками отмечал успешное окончание программы по лечению алкоголизма Института Кили в местечке Уайт-Плейнс. Ну, или не очень успешное.

Доктор Лесли Э. Кили, хирург армии Севера в Гражданской войне, обнаружил невероятный способ лечения зависимостей. В 1880 году он начал лечить тягу к спиртному и опиуму в своем реабилитационном центре в городе Дуайт, штат Иллинойс. Идя вразрез с позицией тогдашнего медицинского сообщества, Кили заявлял: «Алкоголизм – это болезнь, и я смогу его вылечить».

Он действительно пытался лечить алкоголизм. Многие годы поезда, следовавшие в Дуайт, были переполнены пьяницами, желающими начать трезвую жизнь. Сразу после поступления в центр им делали инъекцию в руку, а также начинали давать специальную настойку (по чайной ложке раз в два часа). Больные выстраивались в очереди, где с армейской точностью получали лекарства строго по часам.

Рецепт настойки и инъекций был авторским и тщательно охранялся – по большому счету, Кили унес его с собой в могилу. Но важнейшим ингредиентом этого рецепта, гордо фигурировавшим в рекламе, было золото.

 

Питьевое золото: бессмертие в вашем стакане

Кили был не первым человеком, уверовавшим в чудодейственные свойства золота: тысячелетиями люди искали в этом металле источник здоровья и долголетия. Плохая новость заключается в том, что организм практически никак не взаимодействует с золотом. При приеме золота внутрь оно выходит в неизмененном виде, разве что делая ваш кал более блестящим и дорогостоящим. Многие столетия медики не знали, как использовать этот упрямый металл: ведь он не вступает в химические реакции, не переходит в раствор и, кажется, не имеет никакого физиологического значения. Даже самые легендарные эксперты в медицине, вроде Гиппократа, Цельса и Галена, воздерживались от комментариев по части золота. Так почему же люди все равно пытались лечиться этим прекрасным, но вроде бы бесполезным элементом таблицы Менделеева?

Во-первых, чтобы обрести бессмертие. Конечно, лечение золотом – это медицинское изобретение, основанное на тяге к жадности. Чтобы вызвать рвоту, можно скушать сурьмы, чтобы осуществить кровопускание, можно порезать себя ланцетом или приложить пиявок, но иногда избавление от болезни казалось недостаточным. Чтобы побороть саму смерть, алхимики снова и снова обращались к блеску золота.

Еще за 2500 лет до Рождества Христова китайцы знали, что золото устойчиво к коррозии, и ассоциировали его с долголетием. В III веке нашей эры алхимик Вэй Боян писал: «Золото по природе своей не подвержено порче, поэтому оно из всех вещей – наиценнейшее. Когда мастер (алхимик) включает его в свой рацион, его жизнь приобретает длину вечности». Мысль о том, чтобы есть золото, была не нова уже тогда. Начиная с 202 года до н. э. и в течение почти двух тысячелетий китайская materia medica «Бэнь цао ган му» («Великий травник») включала в себя ряд рекомендаций по применению золота, например, для лечения стоматита и воспаления десен: «Хорошенько приготовьте золото с водой и регулярно полощите этим раствором рот». Полоскать рот золотом – неплохо, правда?

В средневековье, когда алхимия бурно развивалась, попытки получить раствор золота для питья стали еще упорнее. Какова главная задача алхимика? Создать эликсир жизни, или философский камень, – магическое вещество, способное подарить бессмертие (и это в те годы, когда еще не был написан «Гарри Поттер»!). Около 1300 года алхимик по имени Гебер наконец понял, как сделать золото растворимым в жидкости. Царская водка, или aqua regia, представляла собой смертоносную смесь из азотной и соляной кислот, которая дымилась, будто ведьмино зелье из какого-нибудь диснеевского мультика. Эта смесь способна растворить золото и превратить его в соль – хлорид золота. Соль, в свою очередь, можно выделить, смешать с водой и выпить. Даже несмотря на то, что настой хлорида золота оказался чрезвычайно едким, это был прорыв. Впервые алхимики решили, что им удалось раскрыть тайну бессмертия, которую хранит благородный металл.

Так, Парацельс начал выпускать питьевое золото – aurum potable – в XVI веке. Веря, что золото сделает организм бессмертным, он чуточку переоценивал свойства снадобья: «Питьевое золото, – писал он, – вылечит все болезни, омолодит и восстановит тело». Он уверял, что золото помогает от мании, пляски святого Витта, эпилепсии, а также «делает человеческие сердца счастливыми».

Парацельс величаво размышляет о питьевом золоте

Лечило ли оно на самом деле? Трудно сказать. Но вот что можно сказать с определенностью: это лекарство было ядовитым. Хлориды золота вызывают серьезные повреждения почек и так называемую «золотую лихорадку», проявляющуюся не только собственно лихорадкой, но также обильным слюноотделением и учащенным мочеиспусканием.

Возможно, люди чувствовали себя лучше, пока алхимики не придумали питьевое золото.

 

Позолоченные пилюли, взрывоопасные средства для сердца и прочие блистательно неудачные идеи

Как ни странно, врачи, такие как ботаник и медик XVII века Николас Калпепер, продолжали назначать золото по тем же показаниям, что и Парацельс. Иногда они даже покрывали хлорид золота слоем чистого золота, создавая тем самым «более эффективные» позолоченные пилюли. Недостатки такого лечения легко игнорировались больными, готовыми рисковать: золото обещало сияющее будущее, и эпилептики или пациенты с психическими расстройствами не боялись попробовать.

К сожалению, многие знахари пользовались привлекательностью золота, чтобы продавать бесполезные лекарства. Одним из таких дельцов был Леонард Турнейссер цум Турн. Сын ювелира, Турнейссер начал свою сомнительную карьеру в XVI веке с того, что пытался выдавать позолоченные слитки дешевого металла за чистое золото. Спустя некоторое время он решил для себя, что медицина – это самый выгодный бизнес, и начал выпускать и продавать чудовищно дорогие эликсиры, якобы содержащие питьевое золото. Назывались они пафосными именами вроде «Золотая настойка» или «Солнечный магистерий», однако растворимого хлорида золота, похоже, не содержали. Это было чистой воды мошенничество. В конечном счете его разоблачил один профессор из Франкфурта. Турнейссер потерял свое дело, а впоследствии и состояние, причем довольно современным образом – из-за скандального развода. Словом, поучительная история.

Хотя золото продолжало фигурировать во многих фармакопеях XVII века, очевидно, что шарлатаны пользовались золотом чаще, чем официально практикующие врачи. Медики не могли выявить никакого положительного влияния золота на организм – но кого интересуют такие мелочи, когда на кону большой куш? Любимым обещанием адептов лечения золотом было то, что оно дарит «сердечность». Это слово здесь означает не дружелюбие или радушие, а «потепление» сердца и улучшение его функций. Алхимики тех времен верили, что золото – эквивалент солнца, а сердце, в свою очередь, имеет сродство с солнечным светом и теплом. «Сердечные» средства производились сотни лет, даруя потребителям тепло (обычно за счет содержания алкоголя), и клиенты верили, что, употребляя химически и физиологически инертные частички золота, они получают воистину царское лечение. Наверное, сегодняшние любители шнапса «Голдшлягер», в котором плавают хлопья золота, думают примерно так же.

Надо сказать, что бизнесмены, вравшие о своих продуктах, делали еще не худшее дело. Да, эти настойки и растворы не содержали золота, но вряд ли вы на самом деле хотели его воздействия! Однако алхимики, синтезировав токсичные соли золота, пошли дальше и создали «гремучее золото» – ядовитую комбинацию золота, аммиака и хлора. Рекламируемое также как «сердечное» средство, гремучее золото буквально взорвало фармацевтический рынок, причем в самом прямом смысле слова: ведь оно способно к самопроизвольным взрывам. Пироманам подходит, а вот больным не очень. Иногда инновации – довольно плохая штука.

В XVIII веке случилось невозможное: слава золота померкла. Врачи наконец прислушались к химикам, отрицавшим алхимические свойства золота и возможности его применения в медицине. Так, Герман Бургаве заметил, что «золото не имеет большого значения для организма, разве что для тщеславия».

Однако критика лишь на время пошатнула позиции сияющего металла. Эра медицинского применения золота на этом не завершилась.

 

Секс, наркотики и бухло: золото против алкоголизма и венерических болезней

В XIX веке масштабный поиск лекарств от сифилиса вновь возродил интерес к золоту. Хотя ртуть пользовалась большим успехом в лечении венерических заболеваний, некоторые прибегали к лечению золотом в форме не столь едкой смеси хлорида натрия и хлорида золота. Как и многие другие препараты от сифилиса в ту историческую пору, золото казалось эффективным, поскольку внешние симптомы заболевания порой облегчаются и сами собой. Однако подобная «доказательность» работала. Золото снова появилось на рынке в виде пилюль, пастилок, порошков для десен. А также в виде инъекций и растворов, которые должны были излечить тысячи людей от пагубного пристрастия – алкоголизма.

Доктор Лесли Кили не был идиотом: для того времени мысль о том, что алкоголизм нужно лечить как болезнь, а не как личный грех человека, казалась шокирующей и абсолютно инновационной. Но могут ли четыре укола в день и какая-то настойка действительно вылечить тысячи американских пьяниц? Кили считал, что да. Он заявлял о 95-процентной эффективности своих золотых уколов.

Реклама одного из филиалов Института Кили. Летающий скелет – весьма удачный образ!

Ну, начнем с логичного вопроса: а вообще, было ли в этих инъекциях золото? Ведь именно оно служило самой манящей частью рекламы. Однако Кили категорически отказывался назвать состав своего лекарства. В ряде случаев он лично предоставлял образцы для химического тестирования, и в лекарстве действительно находили следы золота.

Тайный анализ образцов в других случаях, когда разрешения Кили не спрашивали, не показал наличия даже минимального количества этого благородного металла ни в растворе для питья, ни в инъекциях. Зато было выявлено много других интересных веществ – морфин, марихуана, кокаин, экстракт коры серебристой ивы и алкоголь. На пике популярности лекарства Кили (а его можно было как купить, так и заказать по почте в каждом уголке Соединенных Штатов, и даже дети, когда лечили своих кукол, грозились дать им это снадобье) его сравнивали с опиумом. Это объясняет, почему офицеры полиции, арестовавшие Юджина Лейна, отметили, что он выглядит одурманенным «вот этими самыми лекарствами, которые он принимал у доктора Кили».

Так при чем же тут золото? Только при том, что оно привлекало клиентов. В действительности терапия была основана на седации больных, страдавших от алкогольной абстиненции, а не на их истинном лечении. Критики Кили заявляли, что не 95 %, а лишь 20–50 % пациентов сразу после лечения прекращали пить. При этом точной информации о долгосрочном эффекте лечения не было вовсе.

После смерти Кили в 1900 году между компанией и одним из ее бывших партнеров, Фредом Харгрейвзом, разразилась настоящая судебная битва. Тот утверждал, что в лекарствах никогда не было золота. В начале карьеры Кили и Харгрейвз действительно пробовали лечить одного человека золотом, и этот единственный пациент умер, что трудновато назвать успехом. Однако упоминание золота в названиях препаратов было решено сохранить. Похоже, Кили вполне устраивала идея о том, что «следы золота есть повсюду, в морской воде или иле. Следы золота есть в лекарстве – вот и нормально».

ЛУНАТИЗМ И «ГОЛУБАЯ КРОВЬ»

Хотя серебро не блестит так, как золото, пользы для медицины в нем гораздо больше. В настоящее время серебро используется как местное противомикробное средство, но еще в античности было известно, что оно помогает сохранять скоропортящиеся продукты. Известно, что даже первые колонисты в Америке бросали серебряные монеты в емкости с молоком, чтобы оно дольше не скисало.

Алхимики видели связь между серебром, разумом и луной (как между золотом и солнцем). Поэтому, кстати, психические расстройства часто называли собирательным термином «лунатизм» (а в английском языке слово lunatic до сих пор означает безумца). Людей, в организм которых попадало большое количество серебра из-за использования серебряных ложек, именовали «голубой кровью», поскольку у них порой менялся цвет кожи. И поныне некоторые господа специально поедают серебро, чтобы предотвратить риск инфекций – их можно узнать по голубоватому цвету кожи (такое состояние называется аргирией). Стэн Джонс, политик-либертарианец, который дважды безуспешно пытался стать сенатором и губернатором штата Монтана в 2000–2006 годах, являет собой случай тяжелой аргирии, развившейся после приема большого количества коллоидного серебра (он готовился к «проблеме 2000 года» и полагал, что она приведет к дефициту антибиотиков). Отвечая на вопрос журналистов о его серо-голубой коже, Джонс сказал: «Меня спрашивают, навсегда ли этот цвет и не умер ли я. Я отвечаю, что просто готовлюсь к Хэллоуину». Или к параду смурфиков.

Либертарианец, голубая кровь, 1 шт.

Но не все то золото, что блестит: лекарства Кили просто не лечили алкоголизм.

Не верите – спросите Юджина Лейна.

 

Золото сегодня

Вы будете удивлены, но золото по достоинству оценивается современной медициной. Хотя все попытки создать питьевое золото лишь показали его токсичность или бесполезность, другие формы золота имеют широкое применение. Коллоидное золото – смесь микроскопических частиц золота и других веществ – используется в электронной микроскопии. Скажем золоту спасибо и за пломбирование зубов. Кроме того, наночастицы золота исследуются как возможные агенты для лечения рака; они накапливаются преимущественно в клетках опухолей, могут связываться с белками и молекулами лекарств и повышать эффективность некоторых видов терапии.

Вещества, содержащие золото, в виде инъекций или таблеток применяются в лечении ревматоидного артрита – вероятнее всего, благодаря своим противовоспалительным свойствам (точная причина их эффективности по сей день не ясна). Иногда препараты золота вызывают серьезные побочные эффекты, одним из которых является хризиаз – накопление частиц золота в пигментных клетках кожи, что под воздействием солнца окрашивает пациента в серовато-голубой цвет. Обычно это явление развивается при накоплении свыше 8 граммов золота в организме – то есть спустя несколько лет терапии препаратами золота. Что касается позолоты на коже, она не помогает ни от чего, но и не опасна для жизни. Помните сцену из фильма о Джеймсе Бонде «Голдфингер», где показана девушка, умершая от «кожного удушья» из-за слоя золота на теле? Момент захватывающий, но полностью надуманный и антинаучный.

Неудивительно, что применение золота в медицинских целях сегодня достаточно ограниченно. Этот металл больше подходит, чтобы блистать, чем чтобы лечить.

 

Как-то поздним вечером в ноябре 1927 года Эбен Байерс – 47-летний промышленный магнат, светский человек и любимец женщин – свалился с полки в своем частном поезде.

Тем вечером он был в прекрасном настроении, поскольку ехал с футбольного матча, где команда его родного Йельского университета разгромила Гарвард. Обрадованный победой, Байерс закатил такую вечеринку, какую в «ревущие двадцатые» мог закатить в частном поезде только богатый счастливчик (и какую каждый из нас хотел бы устраивать в любой пятничный вечер).

В разгар гулянки Байерс неудачно упал и повредил руку. Когда боль не прошла через несколько дней, он обратился к своим высокооплачиваемым докторам. Они были растеряны: несмотря на все их старания, боли в руке не проходили. Травма сильно мешала Байерсу играть в гольф, которым он серьезно занимался (и 21 годом ранее, в 1906 году, даже выиграл чемпионат США среди любителей).

Что еще хуже для богатого плейбоя, боль подорвала его неистовое либидо.

Знаменитый бабник стал отчаянно искать лечения. В конце концов один из врачей Байерса предложил попробовать недавно запатентованное лекарство под названием «Радитор», производившееся лабораторией «Бейли Радиум» в Нью-Джерси. Каждая бутылочка «Радитора» содержала 2 микрокюри радия, нового для медицины вещества, на которое возлагались большие надежды. «Радитор» рекламировался как лекарство примерно от 150 болезней, включая несварение желудка, гипертонию и импотенцию. Также нелишней была и 17-процентная премия, которую производитель платил каждому врачу, выписавшему «Радитор».

Байерс начал принимать препарат. Когда боль в руке прошла, он решил, что прием «Радитора» придает ему жизненные силы. В декабре 1927 года Байерс начал пить по 3 бутылочки «Радитора» в сутки, что в 3 раза превосходило рекомендованную суточную дозу. Такую возможность ему давало финансовое положение, поскольку обычному человеку подобные траты были бы не по карману. Да и к лучшему, что не по карману: к 1931 году предприниматель получил дозу радиации, эквивалентную получаемой после нескольких тысяч рентгеновских снимков.

«Радитор», а внутри него – два микрокюри радия в трижды дистиллированной воде. Байерс пил по три таких бутылочки в сутки

К несчастью для Байерса, радиация не превратила его в героя из комиксов Марвел. Напротив, она медленно и страшно убивала его.

 

Вот она, сила радия!

Открытый и выделенный легендарными Марией и Пьером Кюри, заплатившими за свой научный прорыв здоровьем (а Мария – даже жизнью), радий сразу попал в центр внимания тогдашнего медицинского сообщества за свою способность убивать раковые клетки. Конечно, основная проблема заключается в том, что этот элемент скорее похож не на ракету с системой самонаведения, а на водородную бомбу: он уничтожает все клетки, не разбирая, раковые они или нет.

Но пока опасность радия не была как следует понята, элемент пережил свой короткий период (период полураспада?) всемирной популярности. В 1902 году супруги Кюри впервые выделили хлорид радия из урановой руды, которая сейчас называется уранитом. (Небольшой ликбез. При распаде уран превращается в другие элементы. Радий – это лишь одна из остановок на пути поезда «уран – свинец».) Новый элемент, который Мария назвала «мой прекрасный радий», буквально светился радиоактивностью и перспективами медицинского применения. Период полураспада радия составляет около 1600 лет; он примерно в 3000 раз радиоактивнее урана. Он был невероятно редким и невероятно интригующим (а также невероятно опасным, но об этом позже).

Мария Кюри вся сияет: рядом с ней ее «прекрасный радий»

Меньше чем через год, комментируя способность радия вызывать глубокие ожоги, Пьер Кюри предположил, что этот элемент может лечить рак. Первые результаты, особенно при раке кожи, оказались очень обнадеживающими. Уже в следующем, 1904 году Джон Маклеод, врач Чаринг-Кросского госпиталя в Лондоне, создал аппликаторы с радием для лечения рака глубокой локализации. И опухоли сократились.

Значение этого открытия трудно переоценить. У человечества впервые появился союзник в многолетней неудачной борьбе с раком. И он даже светился в темноте! Поэтому неудивительно, что врачи начала XX века начали экспериментировать с радием не только при опухолях, но и при гипертонии, диабете, артрите, ревматизме, подагре и туберкулезе.

Радий не подпадал под положения Закона о доброкачественности пищевых продуктов и медицинских препаратов, принятого в 1906 году, поскольку его признали элементом натурального происхождения, а не лекарством. В результате шарлатаны по всей стране начали использовать загадочные свойства радия для извлечения выгоды. Посмотрите на рекламные заголовки в газетах тех лет: «Излучайте молодость и красоту с радием», «Радий вернул здоровье тысячам людей», «Новый крем с радием мгновенно лечит боль в суставах и мышцах!».

Ситуацию спасало только то, что радий в силу своей редкости был чрезвычайно дорогим. Поэтому подавляющее большинство продуктов, которые продавали мошенники по всем США, вообще не содержали радия – и это, вне всякого сомнения, сохранило жизни сотням и даже тысячам людей.

 

Радон, «Ревигатор» и прочие кастрюльки

Первая волна безрецептурных радиоактивных лекарств была сделана на основе водных растворов. Исходно медиков заинтересовал радон (газ, образующийся при распаде радия). Считалось, что именно его содержание придает горячим источникам, столь популярным в начале XX века, способность оздоровлять людей и продлевать жизнь. Особенно знаменитыми были источники в Арканзасе (см. «Спа-отели с радием»). Никто точно не знал, на чем основаны целительные свойства горячих источников, но после обнаружения радона эти свойства были приписаны именно радиоактивности. Правда, существовала серьезная проблема: радон мог только временно находиться в воде, после чего разлагался или улетучивался в воздух.

Сегодня мы, разумеется, пытаемся удалить радон из питьевой воды – но в начале XX века рынок был переполнен девайсами совершенно противоположного назначения. Мало того, что люди купались в радоновых ваннах – им казалось, что идея пить радиоактивную воду в целом очень полезна (примерно как сегодня полезными считаются всякие зеленые смузи). Одним из наиболее успешных устройств для обогащения воды радоном был «Ревигатор», изобретенный Р. У. Томасом и запатентованный в 1912 году. «Ревигатор» рекламировали как «кастрюлю для радиоактивной воды», и это была чистая правда: он представлял собой здоровенный чан, сделанный из содержавшей радий урановой руды, с приделанной к нему пробкой. Покупателям предлагалось наполнять кастрюлю на ночь и пить в течение суток «сколько угодно» – например, шесть-семь стаканов такой воды. «Ревигатор» считался маленьким домашним радиоактивным источником, производящим «оздоровляющую воду». Производители даже предлагали поливать недопитой водой комнатные растения!

Одним из недостатков «Ревигатора» была громоздкость – не считая, конечно, его способности медленно отравлять человека радием, концентрация которого в воде в пять раз превышала допустимую. На рынке появились и другие, более портативные устройства – «Конус Томаса», «Эманатор Циммера», «Радиевый эманатор». Их основной принцип работы был схож: устройства помещали в емкость с водой, которую потом планировалось выпить. Эту группу девайсов называли эманаторами; как правило, их делали из карнотитовой руды, одной из первичных урановых руд. Уран при распаде выделял радий и радон, которые, попадая в воду, делали ее радиоактивной. Таким образом, радиоактивную воду можно было получить где угодно. Любой коммивояжер, останавливаясь в первом попавшемся придорожном мотеле, мог быть уверен, что сможет выпить качественной радиоактивной водицы.

Когда взаимосвязь между радоном и радием была исследована лучше (а с точки зрения радиоактивности радий куда сильнее радона), производители сразу начали выпускать продукты, которые позволяли непосредственно употреблять радий или наносить его на кожу. В результате рынок 1920-х годов был наводнен косметическими средствами на основе радия, в том числе кремами для ухода за кожей, мазями, мылом и зубной пастой. Да-да, зубной пастой. В 1920-х было недостаточно иметь жемчужные зубы, они еще должны были светиться от радиации.

Сигареты с радием не желаете?

 

«Ионизируйте ваши железы» бандажами и суппозиториями

У врачей не было единого мнения, каким именно образом радиоактивность приносит пользу человеку. Некоторые полагали, что радий напрямую воздействует на пораженные ткани и органы; другие считали, что он стимулирует эндокринную систему – в частности, надпочечники и щитовидную железу. Но все сходились на том, что здоровье человека улучшается под воздействием ионизирующих излучений, то есть рентгеновских и гамма-лучей.

Еще до «Радитора», знакомого нам по печальной истории Эбена Байерса, Уильям Бейли разработал «Радиоэндокринатор», отделанный золотом бандаж с радием, который пациент (он же жертва) должен был носить на той части тела, которую требовалось оздоровить и омолодить. Ну, в общем, «Радиоэндокринатор» производил гамма-излучение, которое «ионизировало эндокринные железы» – предполагалось, что ионизация (то есть облучение) эндокринной системы способствует усиленной выработке гормонов. Или, как это объясняли менее просвещенной аудитории, прибор «освещает самые темные уголки вашего тела». «Радиоэндокринатор» можно было даже подвязывать под мошонку при помощи специального пояска; это должно было придать энергии недостаточно вдохновленным мужским гениталиям.

В 1924 году Бейли, переживавший расцвет своей карьеры, произнес перед Американским химическим обществом крайне оптимистичную речь о медицинском потенциале радия. Он говорил: «Суть физиологических нарушений, болезней, старения, а по сути, и самих жизни и смерти – в эндокринных железах». Бейли верил (или говорил, что верит, ибо его вера могла сильно зависеть от необходимости зарабатывать деньги), что старение связано с постепенным ухудшением функционирования желез внутренней секреции. «Ионизируя» (то есть облучая) их, радий может омолодить секрецию, тем самым способствуя борьбе со старостью человека. Бейли сказал:

Мужчина с опухолью в области шеи получает радиотерапию при помощи «радиевой бомбы», Бельгия, 1925. Бомба облучает рак тринадцатью источниками радиации, которые атакуют опухолевую ткань под разными углами.

«Я испытываю глубокое удовлетворение от того, что такой метод ионизации, как „Радиоэндокринатор“, существует сегодня в клинической практике. Благодаря ему мы можем в абсолютном большинстве случаев бороться со старением и дать шанс жить сравнительно молодой жизнью тем, чье солнце жизни медленно гаснет посреди багровых туч и приближающихся сумерек… Сморщенное лицо, дряблая кожа, тусклые глаза, вялая походка, сниженная память, больное тело, разрушительные эффекты бесплодия – все это связано с несовершенством эндокринной системы».

Не только Бейли был сосредоточен на связи между радием и железами внутренней секреции. Home Products, компания из Денвера, штат Колорадо, реализовала блестящую мысль о сочетании таблеток из эндокринных органов животных и лекарств на основе радия для улучшения потенции, чтобы «наделить ослабленных и обессиленных мужчин невероятной жизненной силой».

Мужчины, которым «посчастливилось» принимать продукт Vita Radium, и правда наделялись чем-то невероятным: ведь радий использовался в виде… ректальных свечей. Ректальные свечи с радиоактивным радием. То есть пациенты в прямом смысле слова совали его себе в одно место.

Однако барышням повезло еще меньше. Для решения вечной проблемы «женской фригидности» компания Home Products производила «Специальные свечи для женщин». Утверждалось, что при вагинальном введении эти свечи с радием способны излечить все виды сексуальных проблем и, более того, повысить половое влечение.

 

Ужасная смерть промышленного магната

К концу 1927 года Эбен Байерс, наш богач и предприниматель, каждый день выпивал несколько бутылочек «Радитора» в уверенности, что это приносит пользу его здоровью. Со всей страстью и убежденностью новообращенного он посылал лекарство своим друзьям, коллегам и возлюбленным женщинам, сопровождая посылки заверениями в его невероятной эффективности (одна из этих возлюбленных, Мэри Хилл, еще раньше самого Байерса сошла в могилу, умерев, вероятнее всего, от радиации). Он настолько доверял «Радитору», что даже кормил им некоторых из своих любимых скакунов. Возможно, это единственный в истории случай, когда на скачках можно было увидеть радиоактивных лошадей.

За последующие пять лет Байерс выпил невероятное количество «Радитора» – около 1500 бутылочек. В 1931 году его организм оказался в прямом смысле слова уничтожен изнутри: последние полтора года жизни несчастного больше походили на фильм ужасов.

Когда 31 марта 1932 года этот бывший силач и любимец женщин наконец умер от множественных опухолей, вызванных облучением, он весил лишь 42 килограмма. Почки полностью отказали, кожа стала землистой, щеки ввалились. В мозгу появились гнойники, практически лишившие его речи (при том, что он до последней минуты был в ясном сознании). Большая часть челюсти была удалена хирургами в тщетных попытках остановить распространение злокачественной опухоли. Череп был испещрен дырами, проделанными в нем радиацией.

«Трудно представить себе что-либо более чудовищное в такой роскошной обстановке», – отметил один из современников, посетивший дом Байерса на Лонг-Айленде незадолго до его гибели. Как показало судебно-медицинское вскрытие, даже кости умершего были настолько радиоактивны, что представляли опасность для окружающих. Баловня судьбы похоронили в гробу, обитом свинцом.

Нашумевшая смерть Байерса оказалась поворотным моментом: FDA провела полноценное расследование, в результате которого Федеральная торговая комиссия запретила производство и продажу «Радитора». Все до одной бутылочки лекарства были изъяты из оборота, а по стране была развернута государственная пропаганда с предупреждениями об опасности этого лекарства. В начале 1930-х годов ранее перспективный рынок оказался полностью свернут.

Хотя компания Бейли и оказалась запрещенной, сам он никак не был наказан за смерть Байерса. Этот аферист утверждал, что погибшему просто поставили неверный диагноз, а также ссылался на собственный опыт употребления «Радитора»: «Я выпил больше воды с радием, чем любой из ныне живущих людей, и ни разу не испытывал от этого никаких неприятных ощущений». Сам Бейли впоследствии был всеми забыт и умер в 1949 году сравнительно молодым, не дожив до 65 лет. Причиной смерти послужил рак мочевого пузыря – вероятно, следствие облучения собственными лекарствами. Тело Бейли, эксгумированное в 1969 году, оказалось чрезвычайно радиоактивным, так что об этом шарлатане можно сказать одно: он делал то, во что искренне верил.

 

Радий сегодня

Тем временем официальная медицина сделала вывод из ранних экспериментов с радием (в том числе из печального опыта Кюри) и описала проблемы, вызываемые радиацией. Опасность для медицинского персонала, связанная с хранением радиоактивных веществ, а также риски для пациентов при неконтролируемом приеме быстро перевесили их терапевтические возможности.

Рентген, радий, хирургия – три признанных вида лечения от рака

СПА-ОТЕЛИ С РАДИЕМ

Купание в радиоактивных источниках было излюбленным занятием тех, кто хотел насытить свой организм радиацией. Когда стало ясно, что радон выделяется при распаде радия, а некоторые горячие источники выделяют именно этот газ, рядом с ними как грибы после дождя стали возникать отели, где отдыхающие могли лечиться радиоактивной водой.

В спа-отеле «Радиум» (Яхимов, Чехия) можно было не только поплавать в радиоактивной воде, но и подышать радоном через трубки, непосредственно соединенные с подземной емкостью. Даже воздух внутри самого отеля был сделан радиоактивным.

Другой подобный отель, открытый в родном городе Уилла Роджерса – Клэрморе, штат Оклахома, – находился на серном источнике, который рекламировался в качестве радиоактивного (хотя на самом деле таковым не был). Но это не останавливало развития города и отеля в качестве важной туристической достопримечательности начала XX века, когда радиация была в моде.

Однако с появлением в 1928 году счетчика Гейгера у ученых появилась возможность измерять уровень радиации, а значит, обеспечивать свою безопасность и при этом продолжать изучать радий. Его стали помещать в тонкие стеклянные трубки, расположенные внутри специальных платиновых емкостей, которые затем вводили в пораженные опухолями ткани. Эти платиновые контейнеры блокировали прохождение нежелательных альфа- и бета-лучей, сохраняя воздействие необходимого гамма-излучения. Аналогичным образом, хранение радона в золотых трубочках (так называемые радиоактивные зерна), придуманное в 1940-х годах, позволило медикам успешно экспериментировать с продуктами распада радия. (Золото, как и платина, пропускало только гамма-лучи.) Однако риски, связанные с утечкой газа или загрязнением радиоактивного материала, привели в 1980-х годах к почти полному прекращению использования радия в медицинских целях. Но и сейчас радий-223 занимает свое место в практической медицине: так, его используют при стандартной терапии рака простаты на определенных стадиях его развития. В настоящее время терапия радиоактивным излучением (она же радиотерапия) в основном реализуется в виде воздействия ионизирующих волн. В этой форме она остается одним из основных методов лечения рака, наряду с хирургическими операциями и химиотерапией.

Забавно, но в 1989 году ученый Роджер Маклис изучил радиоактивность бутылочки «Радитора», которую он приобрел в магазине старинных медицинских приборов. Свои неожиданные результаты он описал в журнале Scientific American: «Я полагал, что… остаточная активность „Радитора“ давным-давно сошла на нет. Я ошибался. Исследования показали, что спустя почти 70 лет с момента производства практически пустая бутылка все еще является опасным источником радиации».

Радиоактивные кости Эбена Байерса, медленно разлагающиеся в свинцовом гробу, – лишнее тому доказательство.

 

Плач ребенка не так-то легко вынести. Особенно если вы измотанная нянечка позапрошлого столетия с десятью подопечными младенцами, чьи матери с утра до ночи вкалывают на местной фабрике. Или если вы старший ребенок в большой семье. Или замученная женщина на позднем сроке беременности, укачивающая предыдущего ребенка и цепенеющая от ужаса в ожидании очередной бессонной ночи. Конечно, эти крики неспроста: они сигнализируют о том, что ребенок голоден, у него колики, режутся зубы или пора менять подгузник. Но в первую очередь это громкий, громкий шум. И его трудно переносить.

Голубая мечта молодой мамы: дети наконец вырубятся и дадут ей поспать

Поэтому вы можете обратиться к «Успокоительному сиропу миссис Уинслоу», «Снадобью от Годфри», «Ветрогонному бальзаму Джейни» или «Эликсиру Даффи». Все эти средства, содержащие морфин или опиум, способны усыпить вашего малыша… или умертвить его.

Звучит ужасно, но назначение наркотических средств плачущим детям было обычным делом в течение нескольких тысячелетий. Так, в папирусе Эберса для успокоения младенцев рекомендуется успокоительное из мака и осиного помета. Врач и философ XI века Авиценна советовал применять смесь семян мака, аниса и фенхеля. С XV века до начала прошлого века для улучшения сна и для обезболивания при прорезывании зубов использовались разные вариации на основе опия и морфина. Что делать с ребенком, которого пора отлучать от груди? Ответ есть у отца-основателя Александра Гамильтона: можно дать немного молочной сыворотки с белым вином или разбавленного пунша на основе бренди, либо даже 1–2 чайных ложки опийного сиропа, дабы ребенок не беспокоился и не плакал, «пока он окончательно не забудет о материнской груди».

Эта проблема была актуальной повсеместно. В конце XIX века Чарльз Рут из Эдинбурга отметил, что няньки не только давали дурманящие средства детям, но и принимали их сами: «Сначала кормилица сама выпивает спиртное или употребляет опиум, которые проникают через молоко в организм ребенка… потом она же дает наркотик самому младенцу». Да, дети от этого засыпали, но из-за глубокого сна они постоянно недоедали. Кроме того, любая болезнь, сигналом о которой был бы плач, теперь оставалась скрытой от глаз взрослых.

 

Опиум: тихий час для ребенка

В наши дни эти няни не получили бы награду за безупречную работу. Но на самом деле они просто продолжали традицию применения опиума, восходящую еще к античности. Спустя примерно полчаса после употребления наступали довольство и сонливость, и даже самые неприятные болезненные ощущения исчезали. Звучит отлично, не считая побочных эффектов: кожного зуда, запора, тошноты и опасного замедления дыхания. А также формирования зависимости. И затем смерти.

Опиум – нянечка для бедняка

Опийный мак, Papaver somniferum (первое слово означает «мак» по-гречески, второе – «дающий сон» на латыни), известен человечеству более 5 тысяч лет. Его цветок как будто сделан из тонкой бумаги, окрашен в белый, красный, розовый или фиолетовый цвет, а лепестки очень быстро вянут, редко простояв больше двух дней. Но не обольщайтесь хрупкостью мака: его сила не в красоте цветов, а в мощном наркотике, таящемся в его головках. В 3400 году до н. э. шумеры называли его Hul Gil, или «цветок наслаждения». Спустя 2000 лет опиум уже широко применялся в Северной Африке, Европе и на Ближнем Востоке. Считалось, что его смеси с лакрицей и смолой способны лечить все болезни. Египетская богиня Исида давала богу Ра опиум для лечения головной боли (ведь голова иногда болит даже у богов).

В Древней Греции богов часто изображали с маками в руке или в маковых венках. Опий ассоциировали с теми богами, которые отвечали за успокоение или забвение: это Нюкта (богиня ночи), Гипнос (бог сна), Танатос (бог смерти) и Морфей (бог сновидений). В IV веке до н. э. Гиппократ уже понимал опасность опиума; он советовал использовать его для улучшения сна, при кровотечении, боли и женских болезнях – но в умеренных количествах. Гомер упоминает средство «непентес» (очевидно, сделанное на основе опия), которое Елена дала Телемаху, чтобы вызвать забвение. Опий в сочетании с болиголовом в смертельных дозах использовали также для казней; словом, это было весьма популярное снадобье, но назвать его применение правильным язык не поворачивается.

Опийный мак и его коробочки; на поперечном сечении виден млечный сок, богатый опиатами

Гален во II веке н. э. слишком сильно любил опиум, рекомендуя его при головокружении, глухоте, эпилепсии, инсульте, нарушениях зрения, камнях в почках, проказе – короче, при любых болезнях. В конце концов, опиум действительно улучшал самочувствие пациентов. Уже в XI веке Авиценна подробно описал его достоинства. В его сочинении «Канон врачебной науки» совершенно справедливо отмечается, что опиум помогает при подагрической боли, облегчает диарею и устраняет бессонницу (и действительно, это одно из древнейших снотворных в истории человечества). Его, по мнению Авиценны, можно применять даже для лечения повышенного либидо: «Больные с избыточным влечением могут использовать опий в качестве местного средства». Ну ладно, допустим.

Авиценна также обратил внимание читателей на симптомы отравления опиумом – нарушение дыхания, зуд и потерю сознания. Несмотря на это предупреждение Авиценны, легко представить, насколько частыми были передозировки в условиях, когда никто не контролировал производство и применение опиума. По иронии судьбы смерть самого Авиценны, вероятно, является первым в истории документированным случаем гибели от передозировки. Предполагается, что великий врач страдал от колик в желудке, и его слуга, желая его обокрасть, дал ему слишком большую дозу лекарства. Кстати, в то время Авиценна слишком много жил сексуальной жизнью (к вопросу о снижении полового влечения). Довольно скоро Авиценна умер. (Заметки на полях: боли в животе, секс и опиум могут вас убить. Хотя это и не худшая смерть.)

 

Новая жизнь опиума: лауданум

За невероятную популярность опиума в Европе XVI века следует поблагодарить Парацельса. Великий медик называл опий камнем бессмертия и изобрел его новую форму, лауданум, который он сам смиренно называл лучшим из лекарств. Один из современников Парацельса, Иоганн Опорин, писал: «Он создал пилюли, которые напоминали по виду мышиный помет, и назвал их лауданум… он утверждал, что это снадобье способно воскрешать из мертвых».

Детище Парацельса, так похожее на мышиный помет (кстати, слово «лауданум» происходит от латинского laudare – восхвалять), состояло, как полагают, из 25 % опиума, кусочков мумий (да-да, см. «Каннибализм в медицине»), безоара, вынутого из желудка коровы, белены (седативного и галлюциногенного растения), а также янтаря, толченых кораллов и жемчужин, мускуса, масел, косточки из сердца оленя (чего-чего?!) и рога единорога (скорее всего, носорога или нарвала). Некоторые рецептуры также включали в себя икру лягушки, апельсиновый сок, корицу, гвоздику, амбру и шафран. Короче говоря, это был опиум, смешанный с разными дорогостоящими примесями, которые придавали смеси умопомрачительный аромат. Словом, ничего принципиально нового. Могла ли эта штука воскрешать из мертвых? Эмм, нет.

Парацельс, изобретатель лауданума

Приспособления для курения опиума

В XVII веке Томас Сиденхем популяризировал свой вариант лауданума, лишенный прибамбасов Парацельса, зато содержавший замечательный компонент – алкоголь, причем в большом количестве. Также в составе были вкусовые добавки – корица и гвоздика. Это снадобье рекламировалось как средство от чумы – разумеется, оно не лечило страшную болезнь, хотя и могло облегчить страдания умирающих. Сиденхем, впрочем, этого не видел: он сбежал подальше от зачумленного Лондона как от… ну, как от чумы.

В последующем опиум стал одним из товаров самого массового потребления на планете. В XIX веке грянули две опиумные войны. Борьба Китая за суверенитет и торговлю, приправленная массовой зависимостью от опиума, привела к потере Гонконга, отошедшего к Великобритании более чем на 150 лет. Опиумные притоны, где любой желающий мог отведать наркотик, открылись по всему миру и часто снабжались за счет китайского опиумного рынка.

Однако на Западе была более популярна жидкая версия лауданума. Хотя она была не так сильна, как чистый опий, она отлично ударяла в голову, да и вкус имела более приятный. Алкогольное опьянение усиливало дурманящий эффект и эйфорию. Врачи охотно предлагали лауданум своим клиентам, его можно было купить без рецепта и с комфортом выпить дома, а не в притоне. Кроме того, его дозу можно было самостоятельно уменьшать или, что чаще, увеличивать, увеличивать и еще раз увеличивать.

Естественно, такая доступность лекарства имела и оборотную сторону, и многих накрыла черная тень зависимости. Наркотик легко маскировал все трудности жизни, к какому бы слою общества ни принадлежал его потребитель. В 1821 году Томас де Квинси в «Исповеди англичанина, употреблявшего опиум» весьма художественно описал свое пристрастие к лаудануму: «То была панацея от всех человеческих невзгод <…> счастье теперь покупалось за пенни и помещалось в жилетном кармане». Но дальше наступало прозрение: «Всякую ночь, казалось, сходил я <…> в пропасти и темные бездны <…> печальное состояние постепенно доходило до мрачного отчаяния, перед которым слово бессильно».

Лауданум. На бутылке предупреждение «Не принимать». Это несколько сбивает с толку

Зависимость оказалась нешуточной, но аптекари с успехом продавали галлоны лауданума, эликсиров опия и наркотических лекарств. «Доверов порошок», снадобье XVIII века, состояло из опиума, ипекакуаны, лакрицы, селитры (нитрат калия, отличное средство для изготовления солонины и фейерверков), а также сульфата калия. При лечении простуды и лихорадки «Доверов порошок» порой усыплял пациента навечно. Говоря об эффективной дозе (около 70 гран, то есть 4,5 грамма), сам создатель лекарства Томас Довер отмечал: «Некоторые аптекари советовали пациентам написать завещание, прежде чем они рискнут принять столь высокую дозу».

Ну что ж, как говорится, хозяин – барин.

Реклама бальзама из коры вишни, спирта и опиатов, около 1840. При «болезнях легких» – ну и конечно, чтобы веселее игралось

 

Морфин: мечта или кошмар?

Фридрих Вильгельм Адам Сертюрнер в возрасте всего 21 года успешно выделил морфин из смолистых веществ в головках опийного мака. К тому моменту он даже не был химиком, а лишь с 16 лет учился на фармацевта. Несмотря на несовершенство оборудования, он оказался упорным человеком. Сертюрнер назвал новое вещество principium somniferum за его снотворное действие в составе опия. А позже переименовал его в честь древнегреческого бога снов – Морфея.

Итак, морфин, вот и ты! Разумеется, Сертюрнеру надо было изучить вещество. Сначала он опробовал не слишком чистые образцы на бродячих собаках и на мыши, которая забрела в лабораторию. Затем выпил препарат сам и дал нескольким мальчикам-подросткам (привет, любители медицинской этики!). Сертюрнер отметил: «Эффект у трех молодых людей был невероятно быстрым и сильным: он проявлялся… слабостью и выраженной сонливостью на грани с обмороком… Сам я также впал в состояние, подобное сну». Опасаясь отравления, ученый дал подросткам уксус, чтобы вызвать рвоту. У некоторых тошнота и одурманенное состояние сохранялись в течение нескольких дней.

Сертюрнер понял главное: экстракт имел те самые свойства, за которые так обожали и ненавидели опиум. Поскольку общество на тот момент было готово попробовать нечто более сильное и очищенное, морфин вскоре оказался на рынке. Сэр Уильям Ослер, один из основателей современной медицинской науки, назвал морфин «божественным лекарством» (тут мы снова возвращаемся к богам и их головной боли). Хотя он, конечно, имел в виду, что морфин кардинально отличается от всего, созданного человечеством ранее.

В XIX веке такие методы лечения, как кровопускания, рвотные, пиявки и клизмы, все еще были в моде, однако морфин показался чем-то значительно более щадящим. Вместе с опиумом он на многие годы вошел во все медицинские справочники и рекомендовался при таких проблемах, как боль и диарея (следует отметить, что благодаря опиуму удалось спасти многих пострадавших от холеры и дизентерии). К сожалению, люди принимали его от всего подряд: морфином «лечили» укусы змей, бешенство, столбняк, язвы, диабет, отравления, депрессию и другие психические заболевания. Врачи и пациенты нашли в лице морфина очень удобное лекарство.

Во время Гражданской войны в США огромные количества морфина и опиума не только помогали при дизентерии и кошмарных боевых ранениях, но и формировали зависимость – она развивалась так часто, что в те годы ее часто называли солдатской или армейской болезнью. По воспоминаниям, военный хирург армии Севера майор Натан Майер, восседая на лошади, сыпал морфин на свою руку в перчатке и давал слизывать бойцам.

А в 1850-х годах, когда опиаты, казалось бы, уже были доступны в самой удобной и действенной форме, Александр Вуд изобрел шприц для подкожных инъекций. Морфин в инъекциях был гораздо сильнее и действовал в куда меньших дозах. В результате злоупотребление им стало еще популярнее – особенно в средних и богатых слоях общества, поскольку морфин, шприцы и иглы были дороги.

В 80-х годах XIX века изобретение Вуда привело к появлению двух новых слов – «морфиномания» и «морфинизм», то есть зависимость от морфина. Шприц стал не только чудом для медицины, но и причиной всеобщих проблем.

 

Героический героин?

Если опиум был источником радости и обезболивания для человечества, то морфин казался буквально спасением, ниспосланным с небес. Но и тот и другой вызывали зависимость, так что окончательного удовлетворения люди не получали. Наша природная страсть копаться в глубинах природы очень сильна и заставляет нас всегда искать что-нибудь лучше (или ужаснее) существующего. Так, где-то между изобретением ракеты (XIII век) и электронной почты (1971) мы умудрились придумать монстра по имени героин.

В 1874 году лондонский фармацевт Чарльз Ромли Элдер Райт находился в поиске такой формы морфина, которая бы не вызывала зависимости. Разработанный им новый опиат, диацетилморфин, оказался невероятно мощным, но лишь спустя десятилетие немецкий химик Генрих Дрезер, работавший на Bayer, решил сделать это лекарство главным источником заработка компании.

В то же самое время другой химик Bayer, Феликс Хоффман, как раз «заново открыл» аспирин. Однако Дрезер не считал, что на аспирине удастся получить большие барыши, – он думал, что аспирин «ослабляет сердце» (просим читателей, принимающих аспирин в связи с заболеваниями коронарных артерий, проигнорировать этот пассаж). Поэтому Дрезер дал Хоффману задание не возиться с аспирином, а на скорую руку синтезировать диацетилморфин, тем более что его уже создали ранее. Лекарство протестировали на кроликах и лягушках, а затем и на рабочих самой компании Bayer – им оно пришлось по вкусу. Некоторые отметили, что от него они почувствовали себя могучими и героическими (heroisch на немецком).

Препарат так и назвали – героин. Конечно-конечно, он не должен был вызывать зависимость и мог использоваться в качестве обезболивающего теми, кто хотел отказаться от опиума. (К слову, аспирин был и является мощным обезболивающим.) Также полагали, что у героина меньше побочных эффектов. Кроме того, он был очень сильным – в 8 раз сильнее морфина, то есть мог применяться в меньших дозах. Но было еще кое-что самое вкусное.

Bayer – компания, сейчас уже завязавшая с производством героина

Bayer рекламировала героин как лекарство от морфиновой зависимости.

К 1899 году компания производила тонну героина в год в виде таблеток, порошков, эликсиров и подслащенных пастилок. Лекарство продавалось по всему свету и считалось средством от туберкулеза, астмы, простуды и кашля разного происхождения. Реклама изобиловала невероятными похвалами: «Героин улучшает цвет лица, оживляет ум, регулирует деятельность желудочно-кишечного тракта и является идеальным защитником вашего здоровья». Многие врачи повелись на россказни об отсутствии зависимости при приеме героина. «Бостонский медицинский журнал» в 1900 году отмечал, что героин «имеет множество преимуществ перед морфином… и не является снотворным», а также, что особенно ценно, «не несет в себе риска формирования привычки». Однако реальные факты все же стали достоянием общественности, и в начале XX века в медицинской прессе стало появляться все больше и больше свидетельств об ужасной оборотной стороне героина.

 

Опиаты: падение и новая жизнь

Злоупотребление опиумом продолжалось и в XX веке, пока международное сообщество не решилось положить этому конец. В 1912 году гаагская Международная опиумная конвенция объявила о начале контроля за наркотиками. Bayer прекратила производство героина в 1913 году. В США в 1914 году был также принят собственный документ, «Акт Гаррисона», который регулировал ввоз, продажу и оборот опиатов и производных коки.

Эра публичного и социально приемлемого употребления опиатов завершилась. «Успокоительный сироп миссис Шарлотты Уинслоу» уже нельзя было купить так же легко, как бутылку молока. В 1924 году героин в США был запрещен окончательно и бесповоротно.

Но было уже поздно. Появилось поколение людей, употребляющих героин, – а за ним и другие поколения. Законодательные меры и строгий учет не остановили череду смертей от опиатов. В 2015 году в США от этих наркотиков умерло 33 000 человек, причем половина из них погибла от официально выписываемых обезболивающих.

Препараты для лечения передозировки опиатами, такие как наркан (налоксон), сейчас доступны в Америке не только в приемных отделениях скоропомощных больниц, но и на прилавках аптек, причем без рецепта. Но это лишь временная мера. Общество продолжает борьбу с нелегальным наркотрафиком, а также поиск здорового баланса между обезболиванием и смертельными побочными эффектами. Пока на свете существуют поля опийного мака, а в медицине нет более безопасного класса мощных обезболивающих, битва не завершена.

Поэтому, когда в следующий раз вы увидите в продаже аспирин компании Bayer, вспомните, как он был некогда оттеснен героином, «героем» и злодеем, ответственным за самую страшную наркотическую зависимость на свете.

 

Однажды в жаркий и влажный день в 1904 году на стартовую линию олимпийского марафона в Миссури вышла разношерстная компания бегунов. Там были обремененный долгами почтовый служащий с Кубы, поймавший попутку до места забега, два представителя африканского племени, привезенные в город на выставку об англо-бурской войне, и американский стайер Томас Хикс.

Марафон начинался и заканчивался на стадионе Сент-Луиса, но в остальном проходил по обычным сельским дорогам штата Миссури. Жара была за тридцать. Холмистая местность, плохие дороги и клубы пыли от проезжавших мимо автомобилей делали этот марафон одним из труднейших за всю историю Олимпийских игр.

Были ли пункты неотложной помощи? Да, примерно на 17-м километре маршрута был колодец.

Просто каменный колодец с ведром внутри.

Американский бегун Хикс на 22-м километре начал плохо себя чувствовать, и его тренеры решили немного помочь своему подопечному. Тогда до запрета допинга было еще далеко, и препараты для улучшения спортивных достижений широко использовались. Команда Хикса смешала для него энергетический коктейль образца 1904 года: 1 миллиграмм стрихнина (да-да!) и яичный белок, чтобы было не так горько. Хикс выпил коктейль и продолжил забег.

Даже оторвавшись от ближайшего соперника на милю, с каждым холмом он бежал все медленнее и медленнее. Обезвоживание постепенно усиливалось. Тренеры запретили ему пить воду во время забега, лишь любезно предлагали прополоскать рот «теплой дистиллированной водой». Когда очередная доза стрихнина для помощи атлету оказалась готова, смешивать ее с водой, очевидно, было нельзя. Что же придумали помощники? Да просто смешали стрихнин с бренди.

Поражая всех своей выносливостью, Хикс стремился вперед. Последние две мили, по словам одного из устроителей гонки, он бежал «автоматически, как хорошо смазанный механизм. Его глаза были тусклыми и безжизненными, лицо посерело и осунулось, руки опустились вниз, будто к ним были привязаны грузы, колени почти не сгибались, но ноги как-то шевелились».

Захватывающая концовка олимпийского марафона 1904 года!

Это потому, что спортсмен был на волосок от смерти. К этому моменту Хикс уже был на грани токсической дозы стрихнина. В сочетании с августовской жарой, тяжелым обезвоживанием и просто физической перегрузкой яд чуть не убил легкоатлета. И почти наверняка убил бы, если бы тренеры, как собирались, дали ему третью дозу стрихнина.

На финишной прямой Хиксу пришлось опираться на членов своей команды, чтобы не упасть. На фотографиях, запечатлевших этот момент, видно натянутое, застывшее выражение лица – это симптом отравления стрихнином, которое вызывает длительные спазмы лицевой мускулатуры. Едва ковыляющий, галлюцинирующий и потерявший 3,5 килограмма к концу гонки, Хикс был признан победителем марафона 1904 года.

 

Энергетики со стрихнином

Трудно поверить сегодня, но тренеры Хикса, как и тогдашнее медицинское сообщество, действительно верили, что стрихнин придает человеку энергии. И это не то чтобы полный бред. В небольших дозах стрихнин работает как кратковременный стимулятор, действие которого на нервную систему аналогично эффекту кофеина. Правда, в отличие от кофеина, достаточно 5 миллиграммов стрихнина, чтобы убить взрослого.

В силу этого свойства стрихнин активно (и жестоко) использовался в Средние века, чтобы травить крыс, кошек, собак и других лишних животных. Блокируя действие глицина – вещества, участвующего в нервно-мышечной передаче, – стрихнин в высоких дозах вызывает сильные и болезненные мышечные спазмы. При отсутствии медицинской помощи сила и частота этих спазмов нарастают, и пострадавший может погибнуть за несколько часов от асфиксии или просто полного упадка сил на фоне тяжелых судорог.

Короче, отличное тонизирующее средство для олимпийского атлета.

Или энергетик для студента, готовящегося к сессии.

Стрихнин, аналог Red Bull в Викторианскую эпоху, был до известной степени популярен у студентов-медиков конца XIX века как средство для борьбы с сонливостью. Леонард Сандалл, однако, в 1896 году немного переборщил с дозой. Хотя он и выжил, его рассказ определенно не из приятных:

«Три года назад я готовился к экзамену, и силы были уже на нуле. Я стал принимать по 10 минимов {то есть 0,6 миллилитров} раствора стрихнина с таким же количеством разбавленной фосфорной кислоты два раза в день. На второй день приема, к вечеру, я почувствовал напряжение мышц лица и необычный металлический вкус во рту. Возникли сильное беспокойство и тревога, мне хотелось начать ходить и делать что-нибудь, а не просто сидеть и читать. Я прилег и почувствовал, как икроножные мышцы напрягаются и резко сокращаются. Пальцы ног начали подгибаться, а при движениях головой я видел вспышки света перед глазами. Я понял, что со мной происходит что-то очень нехорошее… Все тело покрылось холодным потом, сердце сдавливали боли, я чувствовал, что отключаюсь… Вскоре я потерял сознание и провалился в глубокий сон, а утром проснулся совсем здоровым. Не было ни головной боли, ничего – только сильное желание все время двигаться и слегка затрудненные движения челюстей. Эти симптомы исчезли в течение дня».

Это и есть краткое описание начальной стадии отравления стрихнином. Воспоминаний о таких отравлениях осталось мало, ибо, чтобы их оставить, надо для начала выжить. Сандаллу повезло – другим повезло меньше.

РАСТЕНИЕ, КОТОРОМУ МЫ ОБЯЗАНЫ ЯДОМ

Стрихнин – алкалоид, который получают из семян чилибухи (рвотного ореха, Strychnos nux-vomica), лиственного дерева, произрастающего в Индии и Юго-Восточной Азии. Это средних размеров деревце имеет высоту до 12 метров и вполне невинный вид: оно внешне напоминает грушу-переростка. Цветки имеют характерный неприятный запах и сменяются округлыми плодами с белой мякотью, каждый из которых содержит по пять семян.

Все без исключения части чилибухи ядовиты. Даже растения-паразиты, вырастающие на ней, всасывают в себя большое количество яда.

В 1840 году один английский моряк, лечившийся от гонореи в больнице Калькутты, от тоски и безделья начал избивать персонал клиники.

Тогда этого всеобщего любимца решили полечить новым средством – измельченными листьями kuchila molung, паразитического растения, которое перед тем росло на чилибухе.

Четырьмя часами позже моряк скончался. Руководство больницы охарактеризовало это происшествие как «досадную ошибку».

 

Клизмы со стрихнином и прочая шоковая терапия

Хотя семена чилибухи еще в Средние века начали завозить в Европу и использовали в качестве яда для животных, их возможности в человеческой медицине никого всерьез не интересовали до 1811 года, пока доктор Пьер Фукье из Парижа не провел свои знаменитые эксперименты. Французские врачи по большей части игнорировали это растение, пока доктор Фукье не предположил, что выброс энергии, вызванный стрихнином, может вновь привести в движение конечности парализованных пациентов.

Вооружившись спиртовой настойкой стрихнина, Фукье нашел подопытных: 16 парализованных больных в госпитале Шарите. Первым испытуемым оказался 34-летний драпировщик, который был прикован к постели из-за странного прогрессирующего паралича ног, распространившегося и на таз. Доктор начал лечить его экстрактом, малые дозы которого сначала оказались неэффективными. Но по мере их увеличения у больного появились судороги, которые, кажется, «встряхнули» его нервную систему и привели ее в нормальное состояние. Через 3 месяца, получив в итоге 314 гран стрихнина, драпировщик на своих ногах ушел из клиники, а его паралич полностью прошел (повезло, что это случилось вовремя).

Другие эксперименты Фукье оказались менее успешными. Так, несчастный М. Ванхов был выбран для лечения клизмами со стрихнином. Характерно, что, по сообщениям, паралич у пациента стал несколько уменьшаться, когда он случайно получил несколько таблеток стрихнина вдобавок к клизмам. Хотя он и не умер от вскоре случившихся судорог (что странно), Ванхов все же был исключен из отчета Фукье, когда его здоровье перестало улучшаться.

Интригующие результаты Фукье подвигли других французских ученых на новые работы, и в 1818 году стрихнин был впервые выделен из семян. Ученые начали проводить интенсивные исследования для оценки эффективности чистого стрихнина в качестве лекарственного препарата. Шли они непросто: обычно применялось от 1 до 3 миллиграммов стрихнина, однако быстро стало понятно, что смертельная доза составляет 5 миллиграммов и ее довольно легко превысить. Что и делали некоторые доктора.

Доктор Фукье отдыхает между отравлениями очередных пациентов

Стрихнин совершенно справедливо маркирован как яд!

Колоссальные риски, связанные с приемом стрихнина, скоро затмили его лекарственный потенциал. Однако, хотя в клиниках интерес к нему угас, популярность препарата в народе и в аптеках только усилилась.

 

Стрихнин поднимет все что угодно

Вскоре после выделения стрихнина французские ученые начали эксперименты по его применению для улучшения сексуальных функций. Идея состояла в повышении интимной чувствительности после приема небольших доз лекарства. И она была не нова: именно слухи о сексуальных свойствах растения способствовали его импорту на Запад из Индии и Юго-Восточной Азии в Викторианскую эпоху. «Мне рассказывали про самых развратных раджпутов, что они используют рвотный орех в качестве стимулятора своей страсти», – отметил один из путешественников по Индии в 1830-х годах.

Доктора Труссо и Пидиу описали историю 25-летнего мужчины, который уже полтора года мог лишь «платонически» общаться со своей женой. Принимая стрихнин, он восстановил потерянную мужскую силу, а прекратив прием лекарства, вновь ее утратил. В те времена, когда не было «Виагры», можно было рассчитывать хотя бы на стрихнин.

Оцените игру слов: «Подарите себе немного „ночной энергии“ со стрихниновыми энергетическими таблетками!»

В 1960-х годах компания All Products Limited из Майами решила реанимировать старую идею Викторианской эпохи о стимулирующих способностях стрихнина. Воспользовавшись расцветавшей сексуальной революцией, в 1966 году она выпустила новое лекарство «Джемс», рекламировавшееся как мощный афродизиак. Украшенный громоздким слоганом «Натуральный энергетик для мужской и женской семейной жизни», «Джемс» содержал в себе небольшие дозы стрихнина.

Скоро компания оказалась втянутой в судебный процесс по обвинению в мошенничестве с использованием почтовых отправлений. Забавно, что поводом для юридических проблем послужил не сам факт наличия стрихнина в таблетках, а безосновательность суждений о якобы существующих сексуальных эффектах препарата. All Products Limited не стала бороться в суде и быстро проиграла.

 

Стрихнин в аптечке диктатора

Когда стрихнин уже стал мейнстримом, множество шарлатанов ринулось получать выгоду от продаж нового средства. Fellows and Company, фирма, основанная отцом и сыном и сначала базировавшаяся в Канаде, а затем переехавшая в Лондон, продавала несколько сомнительных лекарств для домашних аптечек вроде «Пастилок от глистов», «Горькой настойки от несварения» и весьма непонятной «Золотой мази». Но настоящей золотой жилой оказалась разработка «Состава с гипофосфитами от Феллоуза», невероятно популярного лекарства начала XX века, содержавшего стрихнин. Сам Джеймс Феллоуз, страдавший от «легочной болезни второй стадии» (то есть туберкулеза), якобы полностью излечился, принимая сей сироп. Эта реклама дала лекарству успешный старт.

Сироп от Fellows был представлен на рынке как эффективный при «лечении анемии, неврастении, бронхита, гриппа, легочного туберкулеза и изнуряющих болезней у детей, а также в период выздоровления от тяжелых заболеваний».

ГОРЬКОЕ БУТЫЛОЧНОЕ, ИЛИ СКАНДАЛЫ СО СТРИХНИНОВЫМ ПИВОМ

В 1851 году появились слухи о том, что ведущий британский производитель пива Allsopp’s Ales добавляет в свои IPA стрихнин, дабы сделать их более горькими. Как известно всем фанатам пива, IPA, или India Pale Ales, – это сорта пива с выраженной хмельной горчинкой. И вот теперь компанию Allsopp’s обвинили в том, что она придает пиву горечь, заменяя хмель дешевым и ядовитым стрихнином.

Слухи были столь распространены, что сам Генри Олсоп, основатель компании, запросил у двух известных английских химиков анализ пива на стрихнин. В самом деле, что может быть хуже негативных отзывов в прессе?

Возможно, результат кого-то и удивил, но химики не нашли в пиве стрихнина, так что подозрения в массовом отравлении были успешно сняты с Олсопа. Однако поводы для таких слухов были – пусть Allsopp’s Ales и не добавляла в свое пиво стрихнин, но зато это делали владельцы пабов по всей Британии. И нередко. В XIX веке пабы были обязаны продавать покупателям пиво по его закупочной цене. И как тут получишь прибыль? Например, пиво можно разбавлять – но это скоро распугает клиентов. Как же разбавить пиво так, чтобы это не отразилось на его вкусе?

Элементарно – добавить в него стрихнин.

Этот чудо-порошок, отлично растворимый в воде, придает пиву горечь, подобно хмелю, и усиливает опьянение. Иными словами, для жадного хозяина паба это едва ли не лучшее решение. В XIX веке от отравления стрихнином умерло немало английских пьяниц.

Построив свой маркетинговый план на положительных отзывах покупателей, компания Fellows получила колоссальную прибыль, продавая безрецептурную смесь со стрихнином по цене 7 шиллингов за бутылочку в 15 унций. По тем временам цена была высокой, но разве жалко отдать деньги за чудесную бутылочку с красной пломбировкой (здесь должны быть возгласы «вау!»)?

Менее популярным оказался конкурент – тоник под названием «Сироп от Истона». Однако он содержал в два раза больше стрихнина, чем сироп Феллоуза. В 1911 году в пинте этого снадобья содержалось 6 жидких унций яда; таким образом, смертельная доза достигалась при приеме лишь ¼ пинты (чуть больше 100 миллилитров).

Другой тоник со стрихнином, «Метатон», начали выпускать в 1930 году. В нем содержалось 1/25 грана стрихнина на унцию. «Метатон» и по сей день можно свободно купить в Великобритании. Традиционно он рекламируется как энергетик для восстановления здоровья и сил после болезни – правда, в 1970 году стрихнин из его состава потихоньку убрали.

Также стрихнин применялся и в Германии в составе «Таблеток доктора Кёстера от метеоризма». Использовали их при проблемах с пищеварением. Доктор Теодор Морелль в начале 1940-х годов выписывал эти таблетки одному из своих пациентов, страдавшему от запоров и повышенного газообразования из-за вегетарианской диеты. Врач советовал принимать от 8 до 16 таблеток в день, и пациент послушно принимал их целых девять лет, пока его жизнь не прервалась в бункере под Берлином в последние дни Второй мировой войны. Да, Адольф Гитлер принимал сублетальные дозы стрихнина во время своего страшного правления. Со временем стрихнин накапливался в его организме, толкая его, быть может, на все более непредсказуемые поступки в последние годы жизни.

 

Крах стрихнина

К началу 1970-х годов стрихнин наконец-то стал выходить из моды, а публикации на страницах «Британского медицинского журнала» требовали полного запрета на его применение в медицине.

На сегодняшний день стрихнин действительно не используется в западной медицине – однако мочу спортсменов продолжают проверять на его присутствие. Спустя столетие после марафона Хикса стрихнин снова дал о себе знать в качестве допинга: в 2001 году индийская тяжелоатлетка была отстранена от соревнований на 6 месяцев после того, как в ее моче обнаружили этот яд. Спортсменке, которую звали Кунджарани Деви, пришлось также вернуть медаль, завоеванную на чемпионате Азии по тяжелой атлетике. Деви заявила, что просто пила слишком много кофе (что сомнительно). Без всякого научного обоснования она утверждала, что в этом напитке содержится небольшое количество стрихнина. Более вероятно, что Деви просто приняла большую дозу препарата рвотного ореха, который до сих пор является популярным в Индии гомеопатическим средством.

Однако нельзя сказать, что Деви совсем далека от истины. Хотя стрихниновый алкалоид и отсутствует в самом популярном утреннем напитке, в нем есть кофеин, а молекулы этих двух веществ в чем-то схожи. Оба блокируют функцию глицина – просто стрихнин намного, намного сильнее.

Поэтому, если вы хотите ощутить что-то вроде симптомов отравления стрихнином, но полегче, попробуйте выпить литр-другой крепкого кофе. Сердцебиение, усиление ощущений, подергивания мышц – вы можете насладиться тем же стимулирующим эффектом, что французский студент-медик XIX века или олимпийский марафонец начала XX века, только без ужасных судорог и мучительной смерти.

Но и от этого можно заработать серьезную аритмию и оказаться в реанимации, так что лучше ограничиться мысленным экспериментом.

 

«Доктора предпочитают Camel всем другим маркам сигарет!»

«20 679 врачей назвали Lucky менее раздражающими!»

«Дайте вашему горлу отдохнуть, выкурите свежую сигаретку!»

Такими беспардонными заявлениями о благотворности разных сигарет для здоровья пестрела реклама в журналах середины XX века по всей Америке. Неудивительно, что в 1955 году курило больше половины всех мужчин страны. Врачи и сами были злостными курильщиками; 30 % врачей в ту пору сообщали, что курят не менее пачки сигарет в сутки.

Спустя два поколения в той же Америке количество курильщиков находится на историческом минимуме. Пять столетий люди считали, что табак укрепляет здоровье, однако за последние 60 лет в нашем отношении к этому продукту, вызывающему сильнейшую зависимость, наступили коренные перемены.

Но не будем заблуждаться: табак и по сей день остается самым смертоносным растением в истории человечества и ежегодно уносит свыше 6 миллионов жизней по всему миру. Сейчас мы знаем об этом, но очень долго, и даже в XX веке, табак считали лекарственным растением и ценили за его целебные свойства – как в Новом, так и в Старом Свете.

 

Радостные вести из Нового Света

Шестьдесят видов табака (Nicotiana), растения родом из Америки, выращивались там тысячелетиями. Когда в XV веке на американский континент ступила нога испанских завоевателей, табак был широко распространен как в Северной, так и в Южной Америке и использовался в качестве ритуального растения, легкого наркотика и лекарственной травы.

Моряки из экипажа Колумба первыми увидели, как туземцы племени таино (нынешняя территория Кубы и Гаити) жгут факелы из табачных листьев, чтобы изгонять болезни, а также дезинфицировать дома и ритуальные места. Также европейцы видели, как таино нюхают большие количества высушенного табака, что приводит к быстрой потере сознания – возможно, местные лекари использовали этот метод для наркоза перед проведением трепанаций. Кстати, хотя о происхождении слова «табак» по сей день ведутся дискуссии, известно, что таино использовали очень похожее слово для обозначения то ли самих листьев, то ли трубки для их курения.

Впоследствии путешественники не раз наблюдали медицинское применение табака у народов Нового Света. В Мексике табак использовали при поносе, запоре, а также для смягчения кожи. Листья растения не только высушивали и курили, но также использовали местно для лечения ран и ожогов и принимали внутрь в виде порошка, чтобы откашлять слизь, скопившуюся в горле. В Калифорнии племена, обитавшие в пустынях, делали из измельченных листьев табака примочки для лечения воспалительных заболеваний (например, ревматизма) и кожных проблем вроде экземы. Курение листьев также считалось целебным при обычной простуде, особенно в сочетании с листьями шалфея. (Вот вам и прекрасная альтернатива «Фервексу».)

Открытие Америки взбудоражило европейских медиков, и многие из них буквально готовы были прыгать выше головы, чтобы открыть целебные свойства свалившихся на них новых растений. Табак оказался чемпионом среди этих растений Нового Света – доктора очень полюбили его и называли панацеей от всех болезней (которой он явно не был).

Испанский врач Николас Монардес в 70-е годы XVI века опубликовал популярную книгу о лекарственных растениях Нового Света. Был там и раздел, посвященный табаку. Подзаголовок книги, «Радостные вести из Нового Света», многое говорит о восторженных чувствах, охвативших ученых после открытия новых растений. Монардес был уверен, что табак лечит до 20 разных болезней, включая рак, – и сейчас мы смотрим на это с горькой иронией, ибо ежечасно только в США от рака легких, вызванного курением, умирает 17 человек.

Повивальная бабка из племени пауни применяет табак для родовспоможения

 

Правильный нюхательный табак: первые адепты никотина

Другим ранним поборником табака был французский посланник при португальском дворе Жан Нико, чье имя навсегда вошло в анналы, став корнем слова «никотин». На самом деле никотин – лишь одно из 4000 химических веществ, образующихся при горении листьев табака, но при этом самое гнусное. Ведь именно оно стимулирует мозг и нервную систему курильщика, вызывая зависимость.

Нико приехал в Лиссабон в 1559 году и быстро узнал о табаке. Будучи от природы любопытным, с исследовательской жилкой, Нико очень заинтересовался медицинскими возможностями растения, а также первыми экспериментами португальских коллег с ним. Дипломат и начинающий врач решил поэкспериментировать сам: он сделал мазь из табака, нашел местного жителя с опухолью и убедил его втирать эту мазь в больное место (мнение самого пациента на сей счет осталось неизвестным). Мазь подействовала, и Нико почувствовал, что находится на верном пути.

Будучи уверенным, что табак – панацея от всех болезней, Нико собрал несколько растений и триумфально вернулся во Францию, где в то время правила королева Екатерина Медичи. В 1561 году Нико продемонстрировал ей листья табака и рассказал, как их следует измельчать и вдыхать через нос для облегчения головной боли. Медичи, страдавшая от ужасных головных болей (возможно, побочный эффект от отравления всех своих недругов), последовала совету Нико. Нюхательный табак оказался эффективен – и Екатерина стала ярой поклонницей нового растения, а вслед за ней и весь французский двор.

Поскольку французы в XVI веке (как и в XXI веке) были законодателями мод, нюхание табака вошло в повседневную практику при большинстве королевских дворов Европы. В конце 1500-х годов было невозможно представить себе светскую тусовку, где вам не предложат понюшку табаку. А со временем увлечение табаком распространилось на все слои общества. Добившись славы и денег, Нико вышел в отставку, поселился в провинции и посвятил себя новой страсти – составлению одного из первых словарей французского языка.

Чудесная жизнь табака обыкновенного

В 1773 году шведский ботаник Карл Линней назвал род одомашненного табака Nicotiana в честь Нико, популяризировавшего растение в Европе. Сомнительная честь с тех пор, как стали понятны негативные стороны табака.

Хотя Екатерина Медичи и пела табаку дифирамбы, взгляды на это растение были неоднозначны, и с первых дней его появления в Европе появились скептики. Одним из самых известных кайфоломов оказался высокопоставленный зануда король Яков I Английский, который в 1604 году назвал курение табака «омерзительным». Он прозорливо считал табак «вредным для мозга и губительным для легких».

Мнение Якова I постепенно приобретало сторонников, и в XVII–XVIII веках табак уже не считался средством от всех болезней. Однако врачи по-прежнему рекомендовали табачный дым при некоторых проблемах со здоровьем: так, в медицинской книге «Primitive Physick», популярной с середины XVIII до середины XIX века, он считается средством для облегчения болей в ухе. У вас болит ухо? Не беда. Просите приятеля раскурить трубку и выдохнуть дым вам в ухо. Ради интереса можете предложить так сделать коллеге на ближайшем перекуре и понаблюдать за реакцией.

 

Дым в задницу

Ухо – не единственное естественное отверстие, которое с нетерпением ждало дозы табачного дыма. В английском языке есть идиома «вдувать дым в чью-то задницу». Когда вы узнаете, откуда она взялась, ваша жизнь уже никогда не будет прежней. Дело в том, что вдувание дыма в задний проход было официально применявшимся методом реанимационной помощи в XVIII веке. Метод был столь популярен, что наборы для постановки табачно-дымовых клизм широко продавались и имелись во многих домах. Действительно, к экстремальной ситуации лучше подготовиться заранее – а что может быть предусмотрительней, чем иметь табачную клизму в своей аптечке первой помощи?

Необычные девайсы были особенно популярны в XVIII веке, поскольку британское медицинское сообщество считало их полезными для вполне конкретной цели – первой помощи при утоплении. В те годы в Темзе так часто тонули люди, что сознательные граждане всерьез озаботились их спасением. Было создано даже «Общество оказания немедленной помощи утопающим и утонувшим», члены которого патрулировали опасные места на берегу Темзы с наборами для табачных клизм и выискивали потенциальных жертв. Если они видели тонущего, то вытаскивали его из воды, снимали всю одежду, клали несчастного на живот, вставляли ему в задний проход трубку, после чего зажигали табак и начинали раздувать меха.

Набор для табачной клизмы. Залог безопасности в вашем доме

Бобер, выдыхай!

Кстати, эти меха были лишь позднейшим добавлением к клизменному набору, а до их появления вдувать воздух приходилось самому спасателю. Надеюсь, ему хотя бы не приходилось вдыхать из трубки. Результаты такой реанимации не только малоприятны, но и потенциально опасны: например, если у утопленника случайно оказывалась холера, можно было невзначай всосать в себя бактерии и впоследствии погибнуть. И это, возможно, самая глупая и неприятная смерть из всех, описанных на страницах этой книги.

Медицинское обоснование этих странных манипуляций казалось вполне понятным докторам Уильяму Хоузу и Томасу Когану, основателям спасательной команды на Темзе. Они полагали, что вдувание дыма в тело пострадавшего решает две задачи: согревает несчастного и стимулирует его собственное дыхание.

Разумеется, ни то, ни то не работало – именно поэтому в современном английском фраза «вдувать дым в чью-то задницу» означает «делать неискренние комплименты». Совершенно бессмысленная и абсурдная мера. Следует, однако, отметить, что спасатели получали доступ к весьма интимной части незнакомого человека; это было необычным для эпохи, когда даже обнаженные лодыжки казались не вполне приличными, и, возможно, отчасти объясняло популярность «Общества спасения».

Если вдувание дыма в задний проход не оживляло утонувшего, реаниматоры приступали к куда более традиционному и действенному методу – искусственному дыханию. Медицинское сообщество, однако, косо смотрело на дыхание «рот в рот», считая его «вульгарным» – действительно, то ли дело табачная клизма. Поэтому для вдувания воздуха в рот реанимируемого использовались меха. Кстати, повитухи того времени были лучше знакомы с предметом и уже активно пользовались дыханием «рот в рот» при спасении новорожденных. К счастью, медицинское сообщество со временем прислушалось к ним и в конце концов прекратило считать этот способ реанимации неприличным, что впоследствии спасло немало человеческих жизней.

 

Выкурил сигарету – очистил жилище!

Пусть табачные клизмы и не были разумной мерой, но применение табака для обеззараживания кажется логичным. Еще члены экспедиции Колумба обратили внимание на то, что индейцы таино окуривают табаком дома заболевших членов племени. Впоследствии репутация табака как дезинфицирующего средства приплыла в Европу вместе с самим растением.

При вспышке чумы в Лондоне в 1665 году школьников буквально наставляли курить в классах, чтобы не допустить проникновения болезни. Это было, пожалуй, единственным преимуществом жизни в Лондоне в ту пору: не надо прогуливать уроки, если тянет подымить.

Примерно то же самое было в 1882 году во время эпидемии оспы в Болтоне: всем обитателям некоего работного дома выдали табак, чтобы не пустить заразу в помещение.

Иногда ученые исследовали возможности табака на ниве дезинфекции. В 1889 году в «Британском медицинском журнале» вышла статья анонимного автора, доказывавшего, что пиридин, содержащийся в табачном дыме, убивает микроорганизмы и тем самым снижает у курильщиков риск развития таких инфекций, как дифтерия и тиф. В 1913 году уже в «Ланцете» появилась работа, продемонстрировавшая, что пиридин в табачном дыме убивает холерные вибрионы.

Однако в обеих статьях отмечалось, что негативные эффекты табакокурения превосходят его возможные плюсы. Поэтому дальнейшие исследования табака как обеззараживающего средства были, по сути, прекращены.

 

Табачная промышленность флиртует с врачами

В XIX веке медицинское применение табака, казалось бы, начало сходить на нет. В 1811 году английский ученый Бен Броди доказал вред никотина для сердца. Имидж табака испортился еще сильнее, когда после выделения чистого алкалоида никотина в 1828 году исследования показали его негативное влияние на головной мозг и всю нервную систему.

В начале XX века люди серьезно озаботились информацией о вреде сигарет. Табачная промышленность, осознав это, попыталась развеять страх потребителей при помощи авторитета врачей. Доктора, курившие не реже остальных, видели: несмотря на исследования, говорящие о вреде курения, далеко не все курильщики заболевают. Поэтому найти врачей, готовых прославлять табачные компании и взамен получать любое количество сигарет для личного пользования, оказалось не так сложно.

Начиная с успешной акции Американской табачной компании, прошедшей под лозунгом «Lucky Strike меньше раздражают горло», врачи с рекламой сигарет стали регулярно появляться на страницах цветных журналов. В 1930-х годах Филип Моррис, ворвавшийся на рынок, смог сделать своей фирме имя на мощной пиар-кампании – дескать, «группа врачей» доказала, что его сигареты позволяют ослабить или даже полностью убрать раздражение носа и глотки, вызванное курением. Этого удачного шага оказалось достаточно, чтобы сделать «Филип Моррис» одним из ведущих брендов на рынке.

Доктора предпочитают Camel всем другим маркам сигарет!

Вершиной тренда «доктор с сигаретой» стала кампания R. J. Reynolds Tobacco Company, строившаяся на слогане «Доктора предпочитают Camel всем другим маркам сигарет». Утверждение было основано на якобы «независимом исследовании», проводившемся с 1946 по 1952 год. Как выяснилось позже, исследование вела компания William Esty Co., подконтрольная R. J. Reynolds, а врачей спрашивали о любимом бренде сигарет после того, как они бесплатно получали несколько блоков Camel.

ЗУБНАЯ ПАСТА С ТАБАКОМ

Некоторые американские индейцы смешивали измельченный табак с известью или мелом, получая в результате что-то вроде зубной пасты. Они полагали, что такая паста отбеливает зубы – эффект, странный для нынешних потребителей, у которых курение или жевание табака часто приводит к формированию налета на зубах.

Зубные пасты с табаком и сейчас существуют на рынках южноазиатских стран. Так, паста Creamy Snuff, которую производит компания IPCO, мало того что обладает ярким названием («Сливочная понюшка» – сравните с «Колгейтом»), так еще и содержит гвоздичное масло, глицерин, мяту, ментол, камфору и, разумеется, табак. Паста особенно популярна среди женщин в Южной Азии, и некоторые используют ее 8–10 раз в сутки, чтобы она, как рекомендует производитель, «задерживалась во рту». Кстати, табак – не самый неудачный компонент зубной пасты на страницах этой книги; вспомните главу про радий и радон.

Но эта кампания оказалась последней. Поскольку исследований о вреде табачного дыма становилось все больше и больше, в конце концов табак был с позором изгнан из медицинского мира. Врачи переключились с применения табака на борьбу с ним и его последствиями – раком, эмфиземой, заболеваниями сердца, астмой, диабетом и многими другими.

Однако и сегодня табак курят во всем мире – курят для удовольствия. Хотя мы прекрасно знаем и уже десятки лет отовсюду слышим про вред табака, сигареты до сих пор курит 1,3 миллиарда человек, а мировой табачный рынок зарабатывает в год баснословные деньги – 300 миллиардов долларов. Так что врачам приходится всерьез биться с болезнями, вызванными курением, а не изучать возможные положительные стороны табака.

К счастью для нынешних туристов, прогуливающихся по берегам Темзы, табачные клизмы уже вышли из моды и не используются при реанимации тонущих. Полагаю, всем нам спокойнее знать, что в кустах нас не ждет спасатель, готовый в случае чего вдуть дым между наших ягодиц.

 

Прошла неделя с того дня, когда Роберт Эдвард Ли капитулировал перед Хайремом Улиссом Грантом. И тогда на реке Чаттахучи на границе Алабамы и Джорджии состоялась одна из последних битв Гражданской войны в США. В жизни бывают чертовски нелепые моменты – например, когда тебя заставляют участвовать в сражении после того, как война фактически окончена. Однако из-за косяков в передаче военной корреспонденции битва за Коламбус случилась спустя неделю после того, как генерал Ли в здании суда Аппоматтокса подписал акт капитуляции.

Во время атаки кавалерии 34-летний лейтенант армии конфедератов Джон Пембертон чуть не погиб. Он был ранен саблей в грудь, но выжил, к счастью для себя и будущих поклонников своей газировки.

Залечив рану, Пембертон, как и многие его товарищи по несчастью с обеих воевавших сторон, остался зависимым от морфина. Однако, в отличие от других ветеранов, Пембертон до войны был фармацевтом, поэтому имел доступ к многочисленным лекарствам и целебным травам, с которыми можно было поэкспериментировать. В результате этих экспериментов появилось множество патентованных лекарств – «Растительный бальзам для крови», «Таблетки Трипекс для печени», «Cироп из купальницы от кашля» и краска для волос «Индейская принцесса». А после выздоровления Пембертон решил изобрести и запатентовать новое обезболивающее вместо морфина. Что-нибудь полегче опиатов.

Пембертон начал с того, что выделил кокаин из листьев коки – древнего растения, популярного в Южной Америке и незадолго до того прославившегося во Франции как стимулятор и средство от всех хворей в составе особого вина (об этом чуть ниже). Вскоре Пембертон создал американский аналог французского вина на основе коки, алкогольный напиток с кокаином, и начал продавать его в Атланте. Новая шипучка называлась «Кока-Кола».

Подполковник Джон Пембертон и его борода

Невинный кустик коки, отличное украшение для вашего палисадника

 

Натуральный стимулятор: от Анд до Австрии

Кокаин, или кокс, – один из самых популярных уличных наркотиков в сегодняшнем мире; применяется в качестве стимулятора с 3000 года до н. э. Его получают из растения Erythroxylum coca, произрастающего в Андах (Южная Америка). Выглядит оно обыкновенно и даже заурядно – просто один из многих кустиков. Однако этот невзрачный кустик, который был бы уместен в каком-нибудь скромном садике, принес невероятные богатства и разрушил бесчисленное количество жизней.

Инки в Перу часто жевали листья коки из-за их стимулирующего эффекта. Впрочем, после прихода конкистадоров в XVI веке это было запрещено испанской католической церковью.

Однако план конкистадоров работал неважно. Листья коки оставались популярными, и в конце концов испанское колониальное правительство вынуждено было признать поражение. По словам одного конкистадора (1539):

«Коку, листву деревца, похожего на сумах, произрастающий в нашей Кастилии, индейцы всегда держат во рту; они говорят, что она поддерживает их и так освежает, что даже в палящую жару они не чуют зноя; цена ее здесь сравнима с ценой золота, составляя большую часть десятины».

Жевание коки было местным явлением. В итоге испанцы решили: «Да наплевать». И сами начали забавляться заветными листьями. Также они додумались брать с их продаж налоги и регулировать применение – вот вам цивилизованный способ контроля за наркотиками.

По возвращении конкистадоры привезли листья коки в Европу, но из-за интереса к золоту и серебру, от которых ломились корабли завоевателей, растение никто особо не заметил. Проблема была еще и в том, что стоило одному листку коки промокнуть, как живо сгнивала вся партия. Это сильно усложняло морскую транспортировку. Так что прошло некоторое время, пока европейцы по достоинству оценили веселые южноамериканские листочки.

В начале XIX века выделение алкалоидов стало популярным среди ученых, и было бы странно, если бы оно обошло листья коки. В 1859 году способный немецкий студент Альберт Ниман, находившийся в поисках темы для диссертации, получил в свои руки большое количество коки и начал работу по выделению активного вещества. Ему удалось не только получить кокаин, а с ним и ученую степень, но и стать первым и последним специалистом, получившим степень за создание наркотика. К слову, после выделения кокаина 26-летний доктор начал эксперименты с этиленом и двухлористой серой, в результате чего получил горчичный газ (иприт) и сам же от него погиб.

В том же самом году, когда Ниман выделил кокаин, итальянский врач Паоло Мантегацца, путешествуя по Перу, буквально влюбился в листья коки и охотно стал подопытным кроликом в экспериментах по варьированию их дозировки. Не боясь крайностей, Мантегацца подробно описал свои ощущения при приеме небольших, умеренных, больших и гигантских количеств коки. Он рассказал про снижение чувства голода и всплеск энергии при приеме небольших и умеренных доз. Находясь же под кайфом от огромных доз, он записал:

«Я смеялся над жалкими смертными, приговоренными к жизни в долине скорби, в то время как я, подхваченный крыльями двух листьев коки, пролетал через 77 438 миров, каждый из которых был еще роскошнее предыдущего… Бог несправедливо лишил человека возможности сохранить эту радость на всю жизнь. Я бы лучше прожил 10 лет, употребляя коку, чем 100 000 (и сколько угодно нулей!) лет без нее».

Такой энтузиазм, которым был наполнен трактат Мантегаццы «О гигиенических и медицинских достоинствах коки», не остался незамеченным европейцами. И правда: энергия, смелость и решительность, которые давал кокаин, актуальны для многих профессий.

Неудивительно, что кокаин получил невероятную популярность среди интеллектуалов, артистов, писателей и всех тех, кому для работы было нужно как следует шевелить мозгами. Наиболее известным из сторонников кокаина как стимулятора был в XIX веке Зигмунд Фрейд, который сам крепко подсел на него на третьем-четвертом десятке жизни. В 1895 году он писал коллеге после «кокаинизации левой ноздри»: «В последние несколько дней я чувствовал себя невероятно хорошо, как будто все забыто <…> мне было настолько хорошо, как будто вокруг меня не бывало решительно ничего плохого». Фрейд завязал к сорока годам и лишь потом написал свои основные работы в области психоанализа, которые его и прославили. Но исследователи и по сей день спорят, какое влияние оказало увлечение Фрейда кокаином на его гениальные идеи.

 

Кокаин – и никакой боли

Молодой Фрейд употреблял кокаин не только как стимулятор, но и как местный анестетик – и кокаин действительно чертовски хорош как анестетик. Фрейд рассказал об этом эффекте офтальмологу Карлу Коллеру, и тот более чем успешно использовал кокаин для местной анестезии при операции на глазу пациента, после чего опубликовал результаты в британском медицинском журнале «Ланцет».

Молодой американский врач Уильям Стюарт Холстед, один из основателей Госпиталя Джонса Хопкинса и пионер радикальной мастэктомии, прочел о результатах Коллера и развил их, применив кокаин при стоматологической операции и опробовав новый метод на своих студентах (они наверняка были очень благодарны).

Конечно, обезболивающие свойства кокаина очень понравились разработчикам патентованных лекарств в конце XIX – начале XX века. Кокаин стал главным действующим веществом таких препаратов, как «Таблетки Роджера против геморроя» и «Зубные капли Ллойда с кокаином». (Покупатели, конечно, были убеждены, что эти составы не содержат ничего наркотического или вызывающего привыкание. Кхе-кхе.)

«Таблетки Роджера» призваны были сокращать размеры больших и болезненных геморроидальных узлов. При ректальном введении таблетки и вправду могли быть отчасти эффективными, потому что кокаин уменьшает отек тканей при воспалении.

«Зубные капли Ллойда», рекламировавшиеся как средство «мгновенного излечения» от боли, возникли, вероятно, под влиянием успешных стоматологических опытов доктора Холстеда. При цене в 15 центов капли были вполне доступны для покупателей. Их советовали применять и у детей.

Печальным результатом экспериментов Холстеда с кокаином стало формирование зависимости у него самого: для стимуляции великий врач начал колоть кокаин внутривенно, что быстро сделало его рабом собственной привычки. В конце концов его направили на лечение в больницу Батлера (Провиденс, Род-Айленд), где наркотическую зависимость лечили… высокими дозами морфина.

Холстед вышел из «реабилитационного центра» сломленным и страдающим теперь уже от двух зависимостей – морфиновой и кокаиновой. Впрочем, это не заставило его бросить клиническую практику.

Сладостная невинность былых лет

ДОКТОР ДЖЕКИЛ И МИСТЕР ХАЙД

Говорят, что, когда Роберт Льюис Стивенсон писал «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда», он шесть дней сидел на кокаине. Действительно, для некоторых читателей эта история – что-то вроде метафорического описания кокаиновой зависимости. (Угадайте, которое из «я» главного героя употребляет вещества.) Да и Оскар Уайльд писал: «Превращение доктора Джекила подозрительно напоминает описание какого-то эксперимента в „Ланцете”». В статье из «Журнала Американской медицинской ассоциации» (1971) подробно разбирается этот вопрос. Во время создания «Странной истории» Стивенсон был практически инвалидом: врач запретил ему вставать с постели и даже разговаривать, чтобы не спровоцировать «легочное кровотечение». Тем не менее Стивенсон написал этот роман очень быстро, не прерываясь даже на еду и сон в течение шести суток. А если учесть и содержание романа… да, похоже, что у Стивенсона в это время был неслабый приход.

 

На посошок! Питьевой кокаин

Так как кокаин по достоинству оценили представители медицинского сообщества, препараты на его основе стали продаваться повсюду. Оцените хотя бы «Говяжий тоник с кокой», который должен был заменить собой мясо. Если вам не хватало денег на филе-миньон, вы вполне могли купить отличный напиток с тем же вкусом стоимостью в несколько пенни. За эти деньги вы получите утоленный голод, умопомрачительное бухло и свою дозу наркоты!

Однако куда более популярным кокаиновым товаром было вино. Анжело Мариани, французский химик, узнав о радостных экспериментах Мантегаццы с листьями коки, решил затолкать немного наркоты в бутылочку славного бордо и посмотреть, что получится. Этанол отлично экстрагировал и растворял кокаин, и получилось весьма забористое пойло. Мариани, начав выпуск бордо с кокой (он скромно назвал его «Вино Мариани»), стал рекламировать его как тонизирующее вино – и поймал удачу за хвост. Кошмар, но правда: 10 % этанола, 8 % кокаина – это же хит! Вино Мариани оказалось таким популярным, что сделало простого химика мультимиллионером. Видимо, это был первый случай, когда кокаин принес кому-то настоящее богатство.

Напиток оказался привлекательным для круга тогдашних селебрити и отчасти дал толчок литературе конца XIX века, ибо Артур Конан Дойл, Жюль Верн, Александр Дюма, Генрик Ибсен и Роберт Льюис Стивенсон обожали вино с кокаином. Вспомните об этом, продираясь через длиннющие тексты классиков тех времен! Кокаин делает человека весьма уверенным в себе – а прозаика заставляет забывать о редактуре собственных текстов.

Королева Виктория нежно любила вино Мариани, как и папы римские Лев ХIII и Пий Х. Томас Эдисон пил это снадобье, поскольку оно придавало ему бодрость во время ночных экспериментов с электричеством (гений и правда спал по 4 часа в сутки, ему требовались энергетики). Экс-президент Америки Хайрем Улисс Грант, медленно умиравший от рака горла, опустошал одну бутылку вина Мариани за другой, чтобы заглушить боль, пока он дописывал свои мемуары.

Вино Мариани было невероятно популярным. Как и его конкуренты. Среди них было и «французское кока-вино» Джона Пембертона, впоследствии сокращенное до «Кока-Колы». Точно известно, что «Кока-Кола», вышедшая на рынок в 1886 году, все еще содержала кокаин. Но сколько – нам и вообще никому уже неизвестно (лично мы полагаем, что кокаина там было предостаточно). Напиток рекламировали как «тонизирующее для интеллектуальной деятельности» и как средство, облегчающее менструальные боли. В 1905 году в напитке было обнаружено 1/400 грана кокаина на унцию сиропа. К 1929 году «Кока-Кола» официально не содержала кокаина. (Кстати, слово «кола» в названии связано с другим ингредиентом газировки: с экстрактом орехов кола, которые содержат кофеин и используются в Западной Африке в качестве легких стимуляторов.)

Кокаин, растворенный в спирте! «Укрепляет и освежает тело и ум»

 

Выпейте колу – войдите в историю

И по сей день «Кока-Кола» содержит экстракт коки, но уже без наркоты. Хотя точный рецепт напитка содержится в строжайшем секрете, производитель продолжает легально покупать листья у Национальной компании Перу по реализации коки. После того как кокаин выделяется из сырья и передается фармкомпаниям для применения в офтальмологии и оториноларингологии в качестве местного анестетика, оставшиеся ингредиенты коки включаются в секретный рецепт.

Так что у вас нет возможности легально глотнуть вина с кокаином – но зато глоток освежающей «Кока-Колы», самого успешного бренда в истории безалкогольных напитков, все еще напоминает о вкусе листьев коки. И каждая выпитая банка позволяет вам соприкоснуться (минутка рекламы) с историей 500-летнего романа человечества с кокаином.

 

Тысячелетиями люди изо всех сил боролись за существование: они проводили неделю в охоте за мамонтами и ждали выходных, чтобы посидеть у костерка и наконец-то расслабиться. Затем настал исторический день (старожилы не припомнят точной даты), когда пещерный человек из эпохи неолита случайно оставил ягодный сок в глиняном сосуде на несколько дней. Так был открыт алкоголь – и у человечества появился новый стимул вставать утром и дожидаться вечера.

С этого дня спирт, а именно этанол, стал одним из главных продуктов на нашем столе – а заодно и в аптечке. Древние люди, помимо его приятного расслабляющего эффекта, оценили также антисептические свойства при обработке ран и обезболивающую способность – когда эти раны надо было залатать.

«Что, малыша Билли снова потрепал саблезубый тигр? Тащите ягодное вино!»

Довольно скоро люди также поняли, что спирт – прекрасный растворитель, особенно если нужно выделить активные действующие вещества из трав. Все это навеки связало алкоголь и врачевание. Давайте вспомним ключевые исторические моменты, разделяющие пещерных людей с их забродившим ягодным соком и сегодняшних нас, выпивающих бокальчик вина за ужином.

 

Вино

Во времена, когда до изобретения дистилляции оставалось еще несколько тысячелетий, вино было главным спиртным для изготовления лечебных растворов. Собственно, единственным. Все древние авторы, от египтян до греков и римлян, советовали настаивать вино на травах и использовать полученные настойки при разных болезнях.

Однако только в Древнем Риме виноделие было возведено в ранг искусства, а питье вина активно продвигалось как средство от любой хвори. Депрессия, проблемы с памятью, печаль? Вот, выпей немного вина. Вздутие живота, запоры, проблемы с мочеиспусканием, понос, подагра? Вот еще вино. Укусы змей? Глисты? Догонись-ка винцом еще сильнее.

Катон описывает такой рецепт для лечения запора: смешайте виноградное вино с золой, навозом и чемерицей (очень ядовитым растением). Представляете, как бы это прозвучало из уст сомелье?

«Вкус легкий, фруктовый, с нотками золы, фекалий и яда».

Катон также полагал, что урологические проблемы можно успешно лечить смесью старого вина с ягодами можжевельника, которую надо прокипятить в свинцовом горшке. Так к обычному действию вина вы добавляете отравление свинцом и свинцовую подагру.

Гален, занимавшийся одно время медицинской помощью гладиаторам в Пергамоне, широко пользовался вином для дезинфекции ран. Например, при проникающем ранении живота он отмачивал выпавшие петли кишечника в вине перед тем, как заправить их обратно. Прямо-таки новый экстремальный способ напиться для любителей студенческих вписок!

Эта вакханалия, однако, не была повсеместной: некоторые авторы описывали и негативные стороны чрезмерного пьянства, которые они объясняли усилением личных недостатков пьющего. Появление в пьяном виде в общественных местах, например в Сенате, осуждалось – кстати, Марк Антоний один раз явился туда с такого похмелья, что его прилюдно стошнило.

Бахус поднимает тост за ваше здоровье

Роджер Бэкон за работой – готовит растворы для средневековых научных экспериментов. Модная у него ряса, правда?

Репутация вина как целебного напитка сохранялась в Европе и в Темные века. В монастырях была традиция использовать вино в качестве лекарства. Монах XIII века Роджер Бэкон писал, что вино «оберегает желудок, укрепляет естественное тепло, помогает пищеварению, защищает организм от порчи и улучшает превращение пищи в кровь».

Бэкон, однако, предупреждает и о вреде избыточного потребления вина:

«Слишком много вина, напротив, наносит большой вред: оно затемняет разум, вредит мозгу, истощает силы, вызывает забытье, ослабляет суставы, приводит к дрожанию конечностей и истечению слез; оно делает кровь сердца темной и вовсе черной, отчего возникают трепет, страх и многие болезни».

Похоже, Бэкон знал о пьянстве не понаслышке.

Вино так или иначе рассматривалось как лекарство вплоть до XX века, когда из-за запретов на алкоголь его позиции пошатнулись. Однако в последние десятилетия вино отчасти взяло реванш в медицине: часто можно услышать мнение, что бокал красного вина в сутки снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний.

 

Джин

Можжевеловые ягоды с давних пор ассоциировались с оздоровлением. Древние египтяне считали, что они помогают при желтухе. В античной Греции можжевельником лечили колики, а также применяли его ягоды в качестве легкого допинга перед состязаниями борцов. А римляне включили их в алкогольные снадобья: так, Диоскорид советовал настаивать эти ягоды в вине и давать при болях в груди.

В I веке н. э. Плиний Старший также отметил пользу спиртовых настоек можжевеловых ягод – правда, он считал, что смесь ягод с красным вином «вяжет кишечник».

Именно вяжущие свойства можжевельника сделали его популярным среди медиков. И когда в Европе свирепствовала эпидемия чумы, «черной смерти», унесшая примерно 100 миллионов жизней, врачи советовали жечь благовония с можжевельником, растирать тело можжевеловым маслом, надевать противочумные маски, набитые ягодами можжевельника, и пить можжевеловые настойки, чтобы «окуривать» свой организм и укреплять его силы.

Так получилось, что именно в разгар чумы (середина XIV века) в Нидерландах экспериментировали с производством бренди. Вероятно, отчаяние при виде эпидемии заставляло винокуров добавлять в бренди можжевеловые ягоды в качестве дополнительной защиты от инфекции (ну хоть что-то).

Но для производства бренди нужен виноград, а выращивать его в условиях северного голландского климата непросто. Поэтому мастера попробовали работать со спиртом, полученным из зерна, однако продолжали добавлять в напиток можжевеловые ягоды.

Ягоды можжевельника, которые вскоре станут замечательным напитком

Так на свет появился предшественник джина. Можжевеловый напиток быстро оказался в арсенале голландских врачей, которые рекомендовали его своим пациентам для лечения самых разных болезней. Даже матери младенцев и кормилицы охотно пили джин, чтобы их малыши впитали с грудным молоком все преимущества ягод можжевельника. По словам голландского и английского винокура Уильяма Уорта,

«В Голландии мамы пьют чудодейственные напитки с можжевельником, чтобы помочь детям от кишечных колик».

К XV веку большинство городов Голландии обзавелось собственными винокурнями, выпускавшими новое алкогольное изобретение – женевер. И хотя исходно он имел чисто медицинское применение, джин скоро стал популярен в Северной Европе благодаря его вкусу и благостному воздействию на нервы.

Добравшись до рабочего класса Британии, воспитанного на разбавленном пиве, женевер получил самые высокие похвалы за свою крепость. В начале XVIII века на джине буквально помешались – и это не только переселило его из аптечек на прилавки магазинов, но и разрушило множество человеческих жизней.

Сегодня мы знаем, что злоупотребление джином (как и любым другим алкоголем) приводит к куперозу, или, как говорят англичане, «цветкам джина». Иными словами, последствия пристрастия к алкоголю включают в себя не только вечернюю сентиментальность с тоской по старым добрым временам и прослушиванием песни «Выйду ночью в поле с конем» на повторе, но и, что неприятно, сосудистые «звездочки» и расширенные капилляры на лице. Их часто можно видеть у хронических алкоголиков.

 

Бренди

«С медицинской точки зрения бренди считается самым полезным из всех алкогольных напитков» (журнал «Ланцет», 1902).

До прихода мавров в Южную Европу в VIII веке там употребляли только вино и пиво. Выходцы с Севера Африки принесли в Европу не только обновленную математику и другие науки, но и искусство перегонки. В попытке разработать новые лекарственные средства они начали перегонять практически все, что могли найти, – в том числе и вина в Испании, где мавры тогда закрепились.

ВЗОРВАВШИЙСЯ ТРУП ВИЛЬГЕЛЬМА ЗАВОЕВАТЕЛЯ

Вильгельм Завоеватель (1028–1087) с возрастом стал не таким уж завоевателем, ибо сильно раздался в толщину. Когда он разжирел настолько, что ему стало трудно ездить на лошади, Вильгельм решил повоевать с собственным весом.

При помощи брутальной диеты, состоявшей только из алкоголя, – полководец завалился в кровать и принялся пить днем и ночью. Это сработало – скоро он похудел и снова мог сесть на коня, но по иронии судьбы это его и погубило («примешь ты смерть от коня своего»). В 1087 году он налетел своим все еще немалым животом на луку седла – да так, что это вызвало повреждение внутренних органов. Вскоре Вильгельм умер от раны.

Как свидетельствуют жуткие исторические хроники, тело Вильгельма так сильно раздулось, что не влезло в заранее заказанный саркофаг. Когда слуги попытались все же впихнуть его внутрь, тело буквально лопнуло, наполнив церковь отвратительным запахом и целым ассортиментом трупных жидкостей. Неудивительно, что похоронили его максимально поспешно.

Бренди и соль – средства от всех болезней. Хотите выглядеть так же, как эта дама?

При правильной дистилляции вина получается крепкий напиток, который мы теперь называем бренди. Когда испанцы отвоевали Пиренейский полуостров, от мусульманского правления осталась не только сама техника дистилляции, но и пристрастие к новому виду выпивки. Испанские монастыри живо подхватили производство бренди из вина и начали продавать напиток по всему христианскому миру, включая Ватикан, где личный врач папы стал назначать его в качестве снадобья для продления жизни. Вскоре бренди завоевало славу самого здорового напитка.

В последующие века этот напиток был долго обласкан мнением медицинского сообщества. Он считался стимулятором и зачастую назначался в качестве первого средства в случае дурноты. «Леди Арабелла побледнела и грохнулась в обморок? Оживите ее стаканчиком бренди!»

Врачи также использовали бренди у пациентов с кровотечениями, так как считалось, что алкоголь способствует свертыванию крови. Бренди иногда даже вводили путем инъекций в руку или в ягодицу и внутривенно – например, при патологии беременных. Можете себе представить рожающих женщин в те века, когда еще не было эпидуральной анестезии, судорожно кричащих: «Да вколите мне уже этот чертов бренди!»

Бренди считался стимулирующим средством при переохлаждении и когда-то был важнейшим компонентом в наборе провианта для арктических экспедиций. Проблема, однако, в том, что спиртные напитки лишь вызывают ощущение тепла, а на деле увеличивают его потери из-за первоначального расширения периферических сосудов. Потом алкоголь, наоборот, может сузить сосуды, способствуя обморожению. Но даже сегодня, когда мы это понимаем, охотники в странах с холодным климатом таскают с собой в рюкзаке флягу с крепким напитком. Оружие и алкоголь – опасное сочетание, правда?

ЛЕГЕНДА О СЕНБЕРНАРАХ С БОЧОНКАМИ БРЕНДИ

Сенбернаров держали в монастыре, который располагался на опасном и труднопроходимом перевале Сен-Бернар в Альпах. Эти собаки должны были помогать при поисково-спасательных операциях, когда путников заставала лавина или снежная буря. Сенбернары отлично справлялись с этой задачей, отыскивая людей по запаху и согревая их до прихода помощи. Легенда гласит, что сенбернары также несли на себе бочонки с алкоголем, который должен был помочь пострадавшему от переохлаждения. Несмотря на то, что история эта очень красива (теплая собачка и глоток спиртного вернут к жизни даже во время снежной бури), она является чистой воды легендой. То есть не воды, ну, понятно. Исторических сведений о таких случаях нет – и хорошо, если учесть тот вред, который приносит алкоголь при замерзании.

Историческое изображение исторической выдумки

Хотя вазоактивный эффект алкоголя и делает его опасным при гипотермии, в нем содержится больше калорий на грамм веса, чем в белках или углеводах. За это свойство в сочетании со способностью успокаивать пациентов (за счет интоксикации) врачи XIX века любили бренди и нередко назначали его.

И даже в начале XX века медики продолжали применять бренди как общетонизирующее средство. Лишь после окончания Первой мировой войны, когда возникло лучшее понимание процессов в организме и были созданы новые внутривенные препараты, медицинское применение этого напитка сошло на нет.

 

Пиво

Хотя пиво имеет даже более долгую историю, чем вино, его репутация среди врачей никогда не была столь положительной. Даже в глубоком средневековье медики осознавали, что вред от пива перевешивает его пользу. Итальянский врач Альдобрандино Сиенский писал в 1256 году:

«Из чего бы ни было сделано пиво – из овса, ячменя или пшеницы, – оно вредит голове и желудку, вызывает дурной запах изо рта, разрушает зубы, наполняет желудок дурными испарениями, пьющий его вместе с вином очень быстро напивается пьян; впрочем, оно улучшает отделение мочи и делает кожу белой и нежной».

Акция протеста под лучшими лозунгами в истории

Альдобрандино верно заметил про диуретический эффект пива. Достаточно посмотреть пятничным вечером на подвыпившего прохожего, ищущего глазами кусты.

Применение пива в медицинских целях было довольно эксцентричной идеей производителей алкоголя (не только пива) в период Сухого закона в США. Отчаявшись продавать что-либо крепче вина или пива, производители попытались раскручивать хотя бы миф о пользе пива в надежде, что правительство исключит его из Акта Волстеда, принятого в 1919 году и запрещавшего употребление алкоголя. Хотя в некоторых клиниках пиво сейчас порой официально используют для купирования абстинентного синдрома, пьяницам эпохи Сухого закона повезло меньше.

«После принятия Сухого закона ко мне обратилось несколько врачей, которые вступались за пиво и утверждали, что оно абсолютно необходимо для здоровья их пациентов», – писал полковник Джейкоб Рупперт, пивовар и владелец бейсбольной команды New York Yankees. Рупперт с сожалением сообщил «Нью-Йорк Таймс», что он «был не в силах помочь им».

 

В 1581 году дни молодого Вендела Тумблардта были сочтены. За серию грабежей в немецком городе Гогенлоэ его приговорили к повешению. Но у него оставалась последняя надежда. Он слышал о мощном противоядии под названием terra sigillata (буквально – «опечатанная земля»), которое как раз стало распространяться в Германии. Тумблардт предложил вместо казни использовать себя в качестве подопытного кролика и протестировать новое средство.

Пусть, мол, его отравят «самым смертельным ядом, какой можно придумать», а потом «дадут шанс на спасение новой целебной землей». Затея разумная: если он погибнет, то это бы в любом случае произошло, а так появлялась надежда выжить и даже вернуться на свободу.

Местный князь Вольфганг II был явно заинтригован. Буквально за несколько дней до этого немецкий странствующий целитель, а в прошлом рудокоп, по имени Андреас Бертольд привез в город маленькие таблетки из глины, известные как terra sigillata. Бертольд утверждал, что это лекарство буквально от всех болезней, но в особенности оно эффективно при отравлениях ядами. Противоядия в ту пору были куда как важны, поскольку, чтобы отравить кого-нибудь, достаточно было сходить к ближайшему аптекарю, подсыпать порошок в бокал вина – и дело в шляпе. Как любой европейский политик XVI века, в котором правили такие династии, как Медичи, Вольфганг II весьма серьезно относился к противоядиям.

Он принял предложение преступника.

Тумблардта вытащили из камеры смертников и заставили принять полтора драма «сублимата ртути, смешанного с засахаренными лепестками розы». Да, он и правда получил то, чего хотел, – «самый смертельный яд». Отравление ртутью – это совершенно жуткий способ умереть: при этом происходит сильнейшее поражение почек, а слизистые, в том числе в желудке, покрываются болезненными язвами и струпьями, причем пострадавший находится в ясном сознании и все чувствует. Количество яда, которое дали преступнику, в три раза превышало смертельную дозу – да еще и было смешано с розовыми лепестками, чтобы лучше глоталось. 

Вольфганг II хотел действовать наверняка.

Сразу после возвращения обратно в камеру смертников Тумблардту дали немного вина с растворенными в нем четырьмя граммами terra sigillata от Бертольда.

Удивительно, но на следующее утро преступник был жив, хотя перед этим «мучения отравленного были кошмарны». Решив, что перенесенное отравление ртутью является достаточным наказанием, Вольфганг II издал первый приказ: освободил Тумблардта и отдал его под опеку родителей. Сразу после этого он купил пожизненный запас terra sigillata у странствующего торговца. Он даже выдал Бертольду гарантийное письмо со своей печатью, разрешавшее ему без проблем перемещаться по территории Германии и продавать свои таблетки с землей.

 

Земля, древняя и священная

Практика геофагии, то есть поедания земли, очень стара и восходит по меньшей мере к 500 году до н. э., когда жители Лемноса (греческого острова в Средиземном море) ежегодно в определенный день добывали целебную красную глину из одного холма. Под тщательным контролем властей глину отмывали, очищали, раскатывали до определенной толщины и делали из нее небольшие таблетки. Жрицы затем освящали таблетки и ставили на них официальную печать – отсюда название terra sigillata, то есть опечатанная земля. Далее ее раздавали, и в тех местах, которые тогда служили аптеками, жители Лемноса могли купить глину в качестве лекарства.

«Что же ею лечить?» – спросите вы. Со времен античности глину использовали в качестве противоядия, поскольку она замедляет всасывание веществ в пищеварительном тракте. Она полезна и для заживления ран. А шарлатанство было связано с культовыми процедурами вокруг таблеток, с указанием определенного места, где земля «сильнее всего», и с заявленной способностью излечить все болезни на свете. Как мы понимаем, адсорбенты на основе глины могут быть эффективны в некоторых ситуациях независимо от того, получили ли их на острове Лемнос и освящали ли их жрицы.

Маленькие кусочки terra sigillata c Лемноса и большая чаша

Разные таблетки terra sigillata. Соберите все – получите приз!

Итак, вы только что выпили яд и теперь должны выбрать, какое противоядие съесть: серебристое, золотое или красное

Рассказывая о глине с острова Самос, сам Гиппократ отметил полезные свойства таблеток из нее. Позже ему вторили Диоскорид, рекомендовавший глину в качестве антидота, вяжущего и противодиарейного средства, и Гален, посещавший Лемнос, дабы лично увидеть получение terra sigillata. Он был настолько впечатлен, что в 167 году н. э. привез с собой в Рим 20 000 таблеток.

С окончанием античности продажи terra sigillata снизились, но позже турки-османы, вторгшиеся в Европу, снова привезли с собой особую глину (уже из Армении), считая ее средством от чумы. Хотя армянская глина никак не могла противостоять бактериям бубонной чумы, эффект плацебо от поедания чего-то священного или особенного никто не отменял, и порой пациент по стечению обстоятельств не умирал.

Одной из областей, оккупированных турками, были земли вокруг Стригау (сейчас это Стржегом в Польше). Именно там жил и работал рудокопом наш знакомый Андреас Бертольд.

 

Как сделать состояние на глине

Бертольд проехался по нескольким городам Германии, рекламируя свою глину местным князьям. На своем пути он оставлял множество дохлых собак, служивших лабораторными животными. Чтобы привлечь внимание горожан, Бертольд проводил эксперимент: давал собакам яд, а потом кормил половину из них глиной – те собаки, которые получали terra sigillata, выживали, а остальные погибали.

В эпоху Возрождения terra sigillata широко применялась в Европе не только в качестве противоядия, но также для лечения дизентерии, язв, геморроя, гонореи, лихорадки, проблем с почками и глазных инфекций. Конечно, такое лечение обычно не работало и было ни на чем не основано, кроме веры в маленькие таблетки из глины, иногда эффективные в качестве антидота. Раз уж они помогают от отравления сулемой, почему же не назначить их при гонорее?

После эксперимента на человеке в немецком Гогенлоэ имя Бертольда стало знаменитым. В конце XVI века он был самым успешным продавцом грязи на свете. Была, конечно, и проблема: ведь сама глина вовсе не редкая штука, ее легко найти где угодно. Поэтому для Бертольда и его последователей было жизненно важно приписать своему товару какое-то особенное или даже волшебное качество. Бертольд заявлял, что медицинские свойства его terra sigillata обусловлены уникальным составом земли в холмах вокруг Стригау.

Керамическая ваза для хранения terra sigillata

Иными словами, он продавал не просто грязь, которую можно легко накопать в соседском огороде. Он продавал terra sigillata – подлинную штуку с печатью, состав из чужих земель. И сперва маркетинговый план Бертольда был очень успешным, через несколько лет обеспечив ему продажи в аптеках от Нюрнберга до Лондона.

Плацебо-эффект был основан и на эстетике: кусочки terra sigillata от Лемноса до Стригау были очень красиво оформлены, и это должно было убедить клиента в магических свойствах маленьких глиняных таблеток.

ПОЖИРАТЕЛИ ГРЯЗИ С ЮГА

В 1984 году «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью о таком постепенно исчезающем явлении, как геофагия. Если вы думаете, что человек способен есть грязь только в самых ужасных обстоятельствах, значит, вы не знаете миссис Гласс. В интервью газете эта сельская жительница из штата Миссисипи сообщила: «Мне всегда нравилось есть землю. Если она свежая и выкопана из удачного места, то имеет приятный кислый вкус».

Долгое время геофагия была частью кулинарной традиции в южных штатах, куда, в свою очередь, была завезена из Западной Африки во времена работорговли. Эта привычка была сравнительно распространенной в конце XIX и начале XX века – в основном среди женщин из беднейших слоев, которые со временем втягивались и даже находили землю вкусной.

Так и миссис Гласс, которая к моменту интервью уже отказывалась от геофагии, призналась: «Порой мне этого не хватает. Я бы и прямо сейчас не отказалась поесть земли».

Любимой грязью для жителей южных штатов был глинозем, действительно имеющий некоторые полезные свойства. В зависимости от места, откуда он выкопан, он может иметь высокое содержание кальция, меди, магния, железа или цинка.

Все это жизненно необходимо людям, особенно беременным женщинам, которые тоже порой поедают землю (причем это бывает в самых разных слоях общества).

Почвы Западной Африки и Юга Америки богаты этими элементами, что во многом объясняет возникновение и распространение геофагии.

Terra sigillata и немного латыни на ней

Считалось, что целебный эффект можно получить и просто находясь рядом с terra sigillata. Так, некоторые врачи, колеблясь между наукой и магией в эпоху Возрождения, советовали своим пациентам для лечения носить таблетку чудо-глины на шее.

Разумеется, это не могло длиться вечно, и скоро многие города начали выпускать свои глиняные таблетки со своими печатями качества, также рекламируя их как лечебные. Это было началом конца коммерческой империи Бертольда.

Постепенно люди стали травить друг друга все реже (о, гуманизм!), а мировая медицина придумала более эффективные способы лечения дизентерии, язв, геморроя, гонореи, лихорадки, проблем с почками и глазных инфекций. Tаблетки terra sigillata вышли из употребления. Однако богатые любители древностей в XIX веке скупили некоторые из них во время своих европейских путешествий, и сейчас мы можем видеть таблетки из глины на полках антикварных лавок и музеев.

 

Поешьте землицы

Хотя официальная медицина вряд ли посоветует вам есть глину, неофициальная вполне может. Ее адепты считают, что при помощи земли вы можете произвести детоксикацию организма: ведь глина впитывает тяжелые металлы и выводит их.

Проблема в том, что есть металлы, которые нужны человеческому организму, – например, железо. А земля не различает, что полезно, а что вредно. Кроме того, толком непонятно, что еще вы едите вместе с обычной землей – вы можете заполучить паразитов, бактерий или даже, как ни забавно, тяжелые металлы, такие как свинец. Именно поэтому врачи сегодня обычно не рекомендуют так поступать.

Что, впрочем, не помешало актрисе Шейлин Вудли рассказать о своем опыте поедания глины в передаче «Вечернее шоу с Дэвидом Леттерманом» и запостить свой рассказ в блоге на сайте Into the Gloss в 2014 году:

«Котаны, я поняла вот чего: эта глина офигенна, потому что ваш организм ее не всасывает, зато благодаря отрицательному заряду она связывается с отрицательными изотопами. Это чума: она также может убрать из вашего тела тяжелые металлы. Одна моя подружка начала есть глину; на следующий день она позвонила мне: „Хей, подруга, у меня какашки пахнут как металл“. Она реально удивилась – но потом мы с ней вместе начали исследовать этот вопрос. Оказывается, все пишут, что, когда ты начинаешь есть землю, твой кал, моча и даже сама ты – все имеет металлический запах».

Если вы тоже хотите поразиться тому, что ваш кал пахнет металлом, напомним: небольшое количество земли обычно безопасно, но большое может привести к запору или чему похлеще. Вряд ли поедание земли из ямы возле вашего дома будет лучшим способом получить кальций и прочие элементы.

 

В августе 1791 года полубольной 35-летний Вольфганг Амадей Моцарт получил заказ на написание реквиема для анонимного клиента. Страдавший от истощения, анемии, головной боли и обмороков Моцарт был всерьез напуган: ему казалось, что он пишет погребальную мессу для себя самого.

Спустя несколько недель проблема была не только в мрачном настроении: к ноябрю великий композитор уже не вставал с постели. Жестокая рвота, понос, артрит и отеки рук и ног не позволяли Моцарту писать музыку. Даже песни любимой канарейки доставляли ему невыносимые мучения. Моцарт подозревал, что его отравили.

Врачи пытались лечить больного, но в ту пору одной из популярных мер служило кровопускание – которое, возможно, помогло свести Моцарта в могилу. По некоторым оценкам, за последнюю неделю жизни он потерял почти два литра крови. Свояченица Моцарта София Хайбель писала: «Ему открывали кровь и прикладывали к голове холодные компрессы, пока силы не оставили его и он не впал в беспамятство, из которого уже не вышел». Спустя сутки Моцарт умер и был вскоре похоронен в безымянной могиле.

Поскольку вскрытия не проводилось, о точной причине смерти теперь можно только гадать. Однако весьма вероятно, что именно кровопускание ускорило гибель Моцарта.

 

Дурная кровь

Кровь стекает по изрезанным рукам больных. В воздухе стоит запах железа. Липкие капли падают на дно керамических сосудов, сделанных со специальными выемками по краям, чтобы положить на них слабую руку. Сегодня трудно поверить, что на эту жуткую процедуру по разрезанию сосудов и выпусканию крови люди шли совершенно добровольно. С античных времен кровь считалась важнейшим для жизни веществом. Даже в Библии говорится «кровь, в которой жизнь ваша», что делает кровопускание по меньшей мере странным. Как же так получилось, что людям пришло в голову выпускать из себя нечто столь необходимое?

Посмертный портрет Моцарта

Однако попробуйте мыслить так, как мыслили древние медики. Первое упоминание о кровопускании относится к египтянам, жившим за 1500 лет до Рождества Христова – в то время, когда механизмы работы нашего организма были покрыты мраком. Все логические выводы приходилось делать в условиях почти полного отсутствия информации. Древние римляне полагали, что менструации являются естественным способом очищения женского организма от токсинов; следовательно, выпускание крови из организма – в целом хорошее решение для укрепления здоровья. Это было задолго до учения о кровообращении, и поэтому тексты периода династии Хань (206 год до н. э. – 220 год н. э.) говорят о том, как кровь «застаивается» и как для лечения застоя нужно удалять старую, «испорченную» кровь.

Или же болезни берутся от отсутствия внутреннего равновесия, а потому их нужно лечить, хорошенько очистив организм? Это следует из теории Гиппократа о четырех телесных жидкостях. Слишком много крови, слизи, желчи или черной желчи? Показано очищение кровопусканием, рвотой или поносом.

Эрасистрат, еще один последователь теории об «избыточном количестве крови», никогда не пропагандировал кровопускание, но в III веке до н. э. неумышленно поддержал его своей гипотезой. Она гласила, что многие болезни связаны с плеторой, то есть переполнением организма кровью. Хотя сам он советовал избавляться от плеторы с помощью рвоты, диеты и физических упражнений, многие его коллеги приступили к кровопусканию.

Вскоре начали появляться и методы лечения от всех болезней. Во II веке н. э. Гален заявил, что кровопускание является панацеей от любых проблем со здоровьем, включая кровотечение. Действительно, просто пусть потечет чуть подольше и побольше.

ПРИСПОСОБЛЕНИЯ ДЛЯ КРОВАВОГО БИЗНЕСА

Для кровопускания пользовались всем, что способно резать. Исходно это были зубы животных, камни, заостренные деревянные палки, птичьи перья и ракушки. Со временем приспособления менялись, и в XVII веке врачи уже делали кровопускание строго по-научному – накладывали жгут и искали нужную вену на предплечье. Но чем же ее пересечь?

Ланцет был в числе главных хирургических инструментов в последние несколько столетий. Он состоит из закругленного или заостренного лезвия на рукоятке. До сих пор в его честь называется один из самых популярных медицинских журналов в мире – The Lancet («Ланцет»). Карманные ланцеты были небольших размеров; их хранили в красивых футлярах из слоновой кости или черепахового панциря.

Флеботомом называлось приспособление с большим количеством лезвий, предназначенное для больших надрезов и часто применявшееся для кровопускания у крупных животных, например лошадей.

Скарификатор – это не название фильма ужасов, выпущенного в 1980-х, а специальная емкость с большим количеством лезвий на пружинках. Чтобы выпустить побольше крови, часто создавался вакуум с использованием банок.

У каждого девайса для кровопускания были свои поклонники. Поэт Дж. Э. Снодграсс в 1841 году так воспевал ланцет с пружиной:

FB2Library.Elements.Poem.PoemItem

Так и хочется сказать автору: «Ну зачем же так откровенно!»

Железный флеботом, XIII век

Скарификатор, вид снаружи

Ланцет с пружиной

Таковы были представления об анатомии и физиологии.

Кровопускание зачастую старались проводить сравнительно разумным образом – например, его не делали совсем маленьким детям или старикам, а также пытались не выпускать слишком много крови. Но так бывало не всегда. На пути к современной флеботомии случалось множество душераздирающих промахов. Важно понять не только зачем проводили кровопускания, но и как их делали.

Итак, кто же занимался этим «лечением»?

 

Мне, пожалуйста, стрижку, бритье и небольшое кровотечение

В Древнем Риме тонсорес – стилисты на все руки – занимались стрижкой, маникюром, удалением мозолей, вырыванием зубов и кровопусканием. Достаточно было заплатить, чтобы выйти из салона с модными коготками, щербатой улыбкой и малокровием.

В средневековой Европе цирюльники выполняли не только работу современного косметолога, но также производили ампутации, ставили банки и пиявки, вскрывали нарывы. Оспа? Выпускаем кровь. Эпилепсия? То же самое. Чума? Смотрите предыдущие пункты, только забудьте о лужах крови на полу и не умрите у меня в кресле.

Первое время кровопускания часто делали члены духовенства – причем как себе, так и окружающим. Монахи и священники соблюдали обет безбрачия, и считалось, что кровопускание поможет усмирить их похоть (короче, виагра наоборот). Но в 1163 году папа Александр III запретил клирикам участвовать в какой-либо естественнонаучной деятельности. Его распоряжение гласило, что «церковь гнушается крови», а потому духовным лицам не пристало проводить операции, делать кровопускания или изучать анатомию. В Британии эту функцию взяли на себя цирюльники. Для того чтобы поставить пациенту диагноз, брадобрей трогал и нюхал кровь, а также пробовал ее на вкус (фу, какая гадость). Тазики с кровью на подоконниках цирюлен должны были привлекать клиентов; правда, позже вышел закон, обязывавший потихоньку сливать кровь в Темзу.

Редкий сегодня барберпол, представляющий собой столбик с красными, синими и белыми (или только красными и белыми) полосками, напоминает нам о временах, когда цирюльники помещали их перед своими заведениями для рекламы. Тогда предполагалось, что клиент крепко сжимает столбик, чтобы вены стали лучше видны и их удобнее было перерезать; внизу располагалась емкость для сбора крови. Иногда говорят, что белый цвет символизировал жгут, синий – вену, а красный – кровь.

В следующий раз, когда будете у парикмахера, попросите его пустить вам кровь – посмотрим, оценит ли он эту историческую шутку.

 

Кровопускание дарит безмятежность

Представьте, что вы барышня XVII века и вот наконец встретили Того Cамого, а он разбил вам сердце. Как залечить любовную рану? Болтовня с подружкой за стаканчиком бренди? Бутылка какого-нибудь «Хеннесcи» эпохи Ренессанса? Ну, почти. Действительно пинта кое-чего, но не столь приятного.

Классическая эмблема цирюльни (барберпол), напоминающая нам о роли брадобреев в кровопускании

Французский врач Жак Ферран в 1623 году опубликовал целую книгу о хирургическом лечении любовной тоски, в особенности если тоскующий достаточно «откормлен и здоров». Он рекомендовал проводить кровопускания для лечения сердечной недостаточности (да-да, так и написано – сердечной недостаточности), а также считал, что «открытие геморроидальных вен есть самое верное средство». Воистину, влюбленность и геморрой идут рука об руку.

Это не первый случай, когда кровопускание считалось полезным для разума. Психология, как и анатомия, долгое время была загадкой для медиков. Непонимание таких проблем, как любовная тоска, меланхолия или мания, равно как и невозможность их вылечить, заставляли врачей браться за ланцет. Трактат времен династии Хань «Хуан-ди нэй цзин» («Книга Хуан-ди о внутреннем») советует применять кровопускание при «непрерывном смехе» или мании, поскольку небольшая кровопотеря должна успокоить человека. Позднее Гален, рассуждая о разных видах «душевного нездоровья» (возбуждении, мании, меланхолии или глупости), полагал их нарушением равновесия телесных жидкостей – следовательно, они заслуживали кровопускания.

В XVIII веке в Лондоне существовала больница Святой Марии Вифлеемской. Это была печально знаменитая психиатрическая клиника, которая за кошмарные условия содержания, порядки и способы лечения положила начало нарицательному имени «бедлам» (от английского Bethlehem). Писатель Александр Круден не раз попадал туда из-за своего антиобщественного поведения: он ухаживал за вдовами и не одобрял инцест (действительно, а чего это он?). «Обычные назначения врача из Бетлехема – рвота и клистир, или клистир и рвота, а иногда кровопускание», – писал он. И все это в помещениях без вентиляции.

Бенджамин Раш, врач и отец-основатель, рекомендовал «радикальную очистительную терапию» (см. «Ртуть») по самым разным показаниям, включая и манию: «20–40 унций крови {то есть примерно от полулитра до литра} можно выпустить за один раз… раннее и обильное кровотечение отлично успокаивает человека». Тут с Рашем не поспоришь: независимо от темперамента, упадок сил и анемия успокоят любого.

Даже в «Сушрута-самхита», древнем санскритском тексте, отмечается, что кровопускание дарит человеку веселье. Кому оно повредит? Так что смело беритесь за нож.

Или нет. Ниже истории о разных знаменитостях, опыт кровопускания у которых трудно назвать положительным.

 

Богатые, знаменитые, обескровленные

Мария-Антуанетта родила ребенка в зале, полной дворцовой знати (если вы находите это шокирующим, представьте, что у нее был инстаграм – тогда бы она родила в присутствии миллионов зрителей). Но в конце она потеряла сознание, и в чувство ее привело лишь кровопускание (либо просто боль от него).

Однако другим везло меньше, особенно в те века, когда кровопускание рассматривали как крайнюю меру для спасения больного. В 1685 году у Карла II Английского во время бритья начались судорожные припадки. Четырнадцать его врачей оказались под очень серьезным прессингом: они должны были спасти монарха. Помимо кровопускания, бедного короля лечили клизмами, слабительными и банками; кроме того, его заставили съесть желчный камень восточноиндийского козла, а на ноги положили компрессы из голубиного помета. Кровопускания делали снова и снова, в том числе из яремной вены. Перед смертью Карл II был почти обескровлен, а его бедная душа буквально стремилась улететь подальше от птичьих экскрементов. Спустя тридцать лет у племянницы Карла II королевы Анны, правившей страной в ту пору, также случились припадок и потеря сознания. Ее тоже лечили кровопусканиями и слабительным, и она погибла через двое суток.

Лорд Байрон, страдавший от лихорадки и ломоты во всем теле во время сильной простуды, вступил в настоящую схватку с врачами: он категорически отказывался делать кровопускание, ссылаясь на то, что во время прошлых болезней оно не помогло. Но наконец он сдался и сказал докторам: «Проклятая шайка мясников. Возьмите столько крови, сколько захотите, но только побыстрее». Когда Байрону сделали три кровопускания и лишили его нескольких пинт крови, медики с удивлением отметили, что его состояние ухудшилось. Тогда они в отчаянии поставили больному пиявки вокруг ушей. Скоро лорд Байрон испустил дух – и врачи долго проклинали его за то, что он так долго откладывал кровопускание.

Еще одна знаменитая жертва кровопускания – Джордж Вашингтон. Спустя три года после завершения своего президентского срока он сильно простыл после прогулки на лошади в непогоду. У него начались проблемы с дыханием – вероятно, из-за воспаления надгортанника, эпиглоттита. Врачи начали агрессивное лечение: делали кровопускания, поили больного настойкой из патоки, уксуса и масла (которой он едва не захлебнулся), прижигали, снова возвращались к кровопусканиям, давали ему рвотные и слабительные и еще раз выпускали кровь для закрепления эффекта. На следующий день кровопускание повторили. Потеряв, судя по всему, от 5 до 9 пинт крови, политик ВНЕЗАПНО скончался. Отличный результат терапии при обычной простуде.

Отворение крови, 1860

Ассортимент приспособлений для кровопускания

 

Закат кровопускания

Даже несмотря на критику, доктор Бенджамин Раш яростно и непоколебимо защищал кровопускание. Пейзаж вокруг него служил тому порукой: во время эпидемии желтой лихорадки в Филадельфии на лужайке возле дома врача было столько свернувшейся крови, что от мух не было никакого спасу. Это было так чудовищно, что даже НТВ не показало бы такого в субботнем эфире. К несчастью для пациентов Раша, он сильно преувеличивал объем циркулирующей крови у человека – примерно в три раза. Так, он часто выпускал за сутки 4–6 пинт крови, что составляет почти половину ее объема у взрослого мужчины, а кровопускания нередко делались несколько дней подряд. Смертность от его лечения была столь высокой, что один из его критиков, Уильям Коббет, писал: «Каждому шарлатану теперь дозволено выпускать из живого человека кровь и кормить слабительными – не иначе как последние времена настают». Коббет зашел еще дальше, называя так называемую «очистительную терапию» Раша «извращением естественных процессов выздоровления». В топку!

Хотя кровопускание было популярным средством в арсенале медиков на протяжении двух тысячелетий, таких скептиков, как Коббет, тоже хватало. Еще Эрасистрат считал, что кровопотеря ослабляет человека (и он был прав!). В XVII веке итальянский ученый Рамадзини образно называл брадобреев, практикующих кровопускание, «людьми с дельфийским мечом в руке, уничтожающими невинных».

В XVIII и XIX веках критика со стороны многих врачей и ученых принесла свои плоды. Луи Пастер и Роберт Кох доказали, что причина воспаления кроется в инфекции, а потому его нельзя вылечить кровопусканием. В 1855 году эдинбургский врач Джон Хьюз Беннетт с помощью статистики показал, что смертность от пневмонии снижается на фоне уменьшения популярности кровопусканий. На фоне нового понимания физиологии и патофизиологии человека врачи на Западе стали постепенно отходить от устаревших постулатов гуморальной медицины.

В настоящее время кровопускание, или флеботомия (от греческого «пересечение кровеносного сосуда»), все же используется кое-где. В 2010 году в штате Калифорния пришлось официально запретить практику кровопускания, которую использовали специалисты по акупунктуре. Однако в системе юнани, арабо-персидской ветви медицины, опирающейся на представления XIII века, кровопускание применяется до сих пор. Кровопускание с использованием отсасывающих банок («каппинг») все еще существует в традиционной арабской медицине – и, как утверждается, приносит положительные результаты. В 2016 году чемпион летних Олимпийских игр по плаванию Майкл Фелпс был замечен со следами от этих банок – правда, он пользовался ими без кровопускания как такового.

С позиций современной медицины можно предположить, что кровопускание может облегчить симптомы артериальной гипертензии и порой даже сердечной недостаточности, однако теперь мы располагаем препаратами, которые способны добиться того же путем снижения общего периферического сопротивления сосудов. Однако при некоторых заболеваниях кровопускание все же официально применяется. При гемохроматозе – патологии, сопровождающейся чрезмерным накоплением железа в организме, – для удаления излишков железа по сей день используют регулярное кровопускание. Также флеботомию можно применять для лечения истинной полицитемии, при которой в крови отмечается аномальное увеличение числа эритроцитов. Оказывается, Гален был прав, утверждая, что избыточное количество крови вредно.

Но в большинстве случаев кровь все же должна оставаться внутри организма, а не выпускаться за его пределы – жаль, что раньше сторонники кровопускания об этом не знали.

 

Семья Кеннеди, бесспорно, была своего рода королевской династией в истории Америки. Благородные, красивые, воспитанные, со связями, они обладали деньгами, родословной, умом и политическими амбициями – словом, всем, что позволяет оставить след в истории. Но были у них и свои скелеты в шкафу.

Среди братьев и сестер Джона Кеннеди меньше всего было известно о Розмари Кеннеди. На фотографиях, сделанных во время визита ко двору короля Георга и королевы Елизаветы в 1938 году, мы видим улыбающуюся девушку с прекрасно причесанными темными волосами, в белых перчатках и модной одежде, облегающей ладную фигуру. Британская пресса восхищалась ее красотой. Респектабельные юноши ухаживали за ней на приемах, и на первый взгляд она могла легко затмить свою аристократичную мать и простоватую сестру.

Но истинный мир Розмари оставался для всех секретом. Ее рождение было искусственно задержано: врач опаздывал на два часа, и мать девочки все это время по совету акушерки сжимала ноги, хотя головка ребенка уже показалась. Видимо, именно гипоксия, перенесенная девочкой в этот период, стала причиной ее последующих ментальных проблем. Ее братья и сестры достигали вершин в карьере и спорте, а вот Розмари отставала. Во взрослом возрасте она по развитию была не выше четвероклассницы, писала детским почерком и с грубыми ошибками. Ее отец, посланник США в Великобритании Джо Кеннеди, на некоторых совместных фотографиях крепко держит дочь за руку, очевидно, стараясь контролировать ее неуправляемое поведение.

Когда ей было немного за двадцать, все достижения многих лет обучения и постоянного надзора начали медленно сходить на нет. Розмари сбегала из монастырского пансиона и шаталась ночами по улицам, а ее внезапные всплески эмоций, когда она начинала кричать или драться (при этом она была крепкой и сильной), становилось все труднее сдерживать. Для высокопоставленной бостонской семьи, ведущей активную светскую жизнь, иметь неуправляемого ребенка с «постыдной» задержкой умственного развития было буквально смерти подобно. Им нужно было, чтобы девочка была спокойной, управляемой и… более походящей на правильную мисс Кеннеди.

Кэтлин, Роуз и Розмари Кеннеди, 1938

Так совпало, что именно в это время большой интерес был прикован к новому нейрохирургическому методу. В 1941 году The Saturday Evening Post писала, что он может помочь пациентам, «создающим проблемы своим близким и дискомфорт самим себе».

Джо Кеннеди втайне от своей жены, которая тогда была в отъезде, обратился к доктору Уолтеру Фримену. В ноябре 1941 году Розмари Кеннеди перенесла лоботомию – и с этого дня публика о ней больше ничего не слышала.

 

Добраться до причин безумия

Чтобы лучше понять судьбу Розмари, нам надо обратиться к самым истокам хирургии мозга – к древней практике трепанации черепа (см. «Краткая история черепов с дырками»). Трепанация, то есть создание искусственного отверстия в черепе, – первая известная операция в истории человечества. Черепа эпохи мезолита (8–10 тысячелетия до н. э.) имеют очевидные следы трепанаций, причем она широко практиковалась в самых разных древних цивилизациях, включая Центральную Америку, Грецию, Римскую империю, Индию и Китай.

Трепанацию использовали для удаления костных отломков при переломах и устранения сдавления мозга – но, увы, не только. Люди уже тогда понимали, что именно головной мозг отвечает за мышление и эмоции, но методы воздействия на эти процессы были тогда жуткими. Греческий хирург XII века рекомендовал делать трепанацию для лечения меланхолии и безумия. В одном греческом хирургическом трактате XIII века отмечается, что трепанация показана при эпилепсии, дабы «телесные жидкости и воздух свободно выходили и испарялись». Как из воздушного шарика, словом. Также казалось логичным выгнать демонов, вызывающих болезни, через люк в черепе.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ЧЕРЕПОВ С ДЫРКАМИ

Древнейшая хирургическая операция, трепанация или трефинация (от греческого trypanon – сверлить), проводилась по-разному: это могло быть соскребание фрагмента кости, выпиливание квадратного окошка, высверливание множества мелких дырок вроде перфорации на почтовой марке либо создание круглого отверстия в черепе. В качестве инструмента использовали кремень, обсидиан, металл или раковины моллюсков. Вы удивитесь, но это, похоже, не была нейрохирургия – ни мозг, ни его сосуды или оболочки не трогали. Очевидно, люди догадывались, что мозг – штука нежная, лишний раз лезть в нее не стоит.

Когда же делали трепанацию? Вполне по показаниям: есть сведения, что в древности ее применяли при переломах костей черепа для удаления отломков и кровяных сгустков, которые могли сдавливать мозг. Многие черепа со следами трепанаций имеют следы заживления кости, то есть пострадавшие выживали после операции.

Были ли неудачные показания к операции? О да. Обычная головная боль, эпилепсия, меланхолия, проблемы с психикой, а также незначительные черепно-мозговые травмы. Так, Гиппократ предлагал делать трепанацию при простой шишке на голове – так, на всякий случай. Так что английская поговорка «мне это нужно как лишняя дырка в башке» приобретает новый смысл.

В эпоху Возрождения огнестрельное оружие резко увеличило количество травм головы, и трепанацию стали делать еще чаще. К сожалению, и в XVIII веке эта операция была очень рискованной – в Европе еще не было учения об антисептике. По некоторым данным, половина больных после трепанации погибала (причем в древнейшие времена, судя по раскопкам, смертность составляла около 20 %). Хирург сэр Эстли Купер говорил в 1839 году о трепанации как о варварском методе: «Если вы вздумали делать трепанацию, вас самого надо трепанировать».

Хотя трепанация черепа по сей день является методом лечения черепно-мозговых травм, некоторые люди делали ее не для спасения жизни, а из прихоти. В 1965 году голландец Барт Хьюз решил, что эта операция вознесет его сознание на новый уровень. Он сделал себе операцию при помощи электродрели, ножа и инъекционной иглы. После трепанации он заявил, что чувствует себя так, как чувствовал в возрасте до 14 лет (отличный способ вернуться в подростковый период, в том числе навсегда). Эта история случилась после того, как он вылетел из медицинского института, и до того, как он написал книгу «Трепанация: лекарство от психоза».

У Хьюза были последователи, но немногочисленные: для получения психоделического опыта безопаснее закинуться ЛСД, чем сделать себе нейрохирургическую операцию. Кроме того, это существенно проще организовать.

В эпоху Возрождения была популярна теория о том, что безумие, слабоумие и маразм связаны с особенным камнем, заключенным в мозге. Чтобы сохранить остатки разума, надо удалить этот камень. На картине Иеронима Босха «Извлечение камня глупости» (1475) несчастный пациент сидит привязанным к стулу и искоса смотрит на зрителя. Его голову разрезает доктор, на голову которого почему-то надета металлическая воронка. Этот сюжет часто повторяется в живописи того времени. Впрочем, не вполне понятно, является ли он метафорой или изображает реально проводившуюся хирургическую операцию по удалению злосчастного (и несуществующего) камня из головного мозга.

Жизнь, однако, взяла пример с искусства, и в 1888 году швейцарский врач Готлиб Буркхардт провел шесть операций на мозге. Не имея никакого хирургического опыта, он пытался так лечить пациентов от шизофрении и галлюцинаторных помрачений сознания. Подобно древним медикам, Буркхардт просверливал в височной области отверстия трепаном (костная пила, чем-то напоминающая форму для вырезания круглого печения), однако он шел дальше своих коллег – вскрывал твердую мозговую оболочку и удалял части коры головного мозга, порой применяя для этого острую ложечку. Да-да, он вычерпывал ложечкой мозги. Хотя некоторые пациенты становились менее буйными и прекращали страдать от галлюцинаций, у многих появился стойкий неврологический дефицит, были случаи смертей от различных осложнений и даже самоубийств. Один психиатр тех лет отметил: «Буркхардт полагает, что беспокойного пациента можно утихомирить, соскребая кору мозга».

Операция, которую сделал Буркхардт, представляла собой первую лоботомию, хотя сам этот термин появился спустя несколько десятилетий. В отличие от трепанации, при которой только делается отверстие в кости, а сам мозг и его оболочки не затрагиваются, это был совершенно новый подход – удалять мозги ложечкой (а также венчиком для взбивания яиц и ножом для колки льда – обо всем этом совсем скоро). Появление лоботомии стало началом психохирургии – проведения разрушительных операций на мозге, направленных на лечение психических болезней. Впрочем, этой дисциплине мы обязаны захватывающими открытиями в области связи между мозгом и поведением (см. «Финеас Гейдж, горячий парень с дыркой в голове»), а заодно и развитием нейроанатомии.

Медицинское сообщество сочло методы Буркхардта жестокими и варварскими. Он прекратил выполнять свои операции, и врачи вернулись к лоботомии лишь спустя полвека.

Техника трепанации и инструменты (пособие для чайников)

Что же изменилось за эти годы? А вот что: общество стало гораздо более психически нездоровым.

 

Лоботомия: американское изобретение (на самом деле нет)

В конце 1930-х – начале 1940-х годов американские врачи беспомощно разводили руками: количество психически больных в стационарах перевалило за 400 тысяч. По всей стране свыше половины больничных коек было занято психиатрическими пациентами. Эффективных лекарств не существовало, а уход за больными был огромной эмоциональной, физической и финансовой нагрузкой как для близких, так и для персонала учреждений. Больные часто лечились в ужасающих условиях. Кто же пришел их спасти? Больной подагрой португальский невролог со шприцем, полным спирта.

В 1935 году Эгаш Мониш начал экспериментировать с новой психохирургической техникой – лейкотомией (от греческого «перерезание белого», то есть белого вещества головного мозга). Первой пациенткой оказалась женщина, много лет страдавшая от тяжелой депрессии. Пальцы самого Мониша были изуродованы подагрой, поэтому другой хирург под его руководством просверлил череп больной рядом с макушкой и ввел в лобную долю спирт, который разрушает нервные клетки. (Такой же спирт содержится в вашем бокале вина, однако не переживайте: один бокал ничего не разрушит.)

В последующем для операции использовался специальный инструмент под названием «лейкотом». Он представлял собой металлический штырь, который вводился в податливую ткань мозга и выпускал специальную петлю на конце, а она вращалась, как насадка миксера. Впрочем, движения лейкотомом больше походили не на взбивание яиц, а на нарезку шариков перезрелой дыни. Как потом писал американский хирург Джеймс Уоттс, «мозговое вещество напоминает по консистенции масло, полежавшее вне холодильника». Пожалуй, теперь вы не сможете смотреть на взбитые яйца, дыню или масло как раньше.

Позже Мониш был удостоен Нобелевской премии по медицине, хотя многие его пациенты после операции возвращались обратно в те же самые психиатрические лечебницы. И хотя медицинское сообщество было вновь шокировано, Мониш не отступил, в отличие от Буркхардта. Он упорно проповедовал свои идеи.

Одним из их поклонников оказался Уолтер Фримен, тот самый американский невролог, который впоследствии провел лоботомию Розмари Кеннеди. Фримен решил продолжить дело Мониша уже в Америке; для этого он скооперировался с нейрохирургом Джеймсом Уоттсом. Когда в 1936 году первая прооперированная ими пациентка не только выжила, но и вроде как поправилась (ее тревога уменьшилась, и она казалась внешне нормальной, хотя «была очень сварлива со своим мужем»), дело быстро поставили на поток. Правда, улучшение во многих случаях было кратковременным или вовсе отсутствовало. Многие пациенты становились апатичными, а галлюцинации продолжались.

Но дуэт врачей был настроен оптимистично и не планировал останавливаться на достигнутом. Сделав всего шесть операций, Фримен и Уоттс начали агрессивную рекламную кампанию. Статьи о них вышли в газете «Вашингтон Пост» и журнале «Тайм». Возбужденные врачи толпами приходили на встречи с ними. Никого не смущал даже крайне неудачный опыт с пятым пациентом, который не только не поправился после операции, но, напротив, стал страдать эпилепсией и недержанием мочи.

Скоро доктора стали национальными знаменитостями, а Фримен даже придумал новый хирургический термин – лоботомия. Желая дистанцироваться от опыта Мониша, он произвел своего рода ребрендинг лейкотомии, и с тех пор слово «лоботомия» стало прочно ассоциироваться с его именем. Ну что ж, неплохо, доктор Фримен! Он также проявил себя как блестящий публицист и предприниматель, рассылая тысячи писем и статей по всем психиатрическим учреждениям Америки и пользуясь любой возможностью прорекламировать свою операцию.

ФИНЕАС ГЕЙДЖ, ГОРЯЧИЙ ПАРЕНЬ С ДЫРКОЙ В ГОЛОВЕ

13 сентября 1848 года статный бригадир строителей по имени Финеас Гейдж трудился на железнодорожную компанию в Вермонте. Он и его бригада проделывали углубления в горной породе, загружали туда взрывчатку, затем заполняли песком и уплотняли песчаную пробку ломом.

Ну, то есть предполагалось, что все пойдет именно так. Гейдж аккуратно трамбовал порох перед добавлением песка и на секунду отвлекся – повернул голову, чтобы поглядеть на своих рабочих. В этот момент его голова как раз находилась над остроконечным ломом, который случайно чиркнул по стенке углубления и высек искру. От нее сдетонировала взрывчатка. В результате металлический стержень буквально выстрелил вверх и пробил Гейджу голову насквозь от левой щеки до макушки, пройдя за левым глазом.

Удивительно, но спустя несколько секунд пострадавший пришел в себя и, после серии судорог, даже мог говорить. Глазное яблоко торчало из глазницы, а лом, пролетевший еще 25 метров, был весь в мозговом веществе. Местный врач, осмотревший Гейджа, позже записал: «Мистер Г. встал, и у него началась рвота. Из-за напряжения во время рвотных движений примерно полчашки мозга выдавилось из черепа и упало на пол». Буэ.

Интересно не только то, что Гейдж выжил, но и то, какие изменения личности вызвала травма. До этого его характеризовали как «сдержанного… умного и проницательного… очень энергичного». После инцидента он стал «неуравновешенным, неуважительным к окружающим, порой крайне грубо сквернословил (чего ранее за ним не водилось), раздражался на замечания и советы… Став ребенком в интеллектуальном отношении и в поведении, он сохранил в себе животные страсти взрослого мужчины».

Гейдж, по словам окружающих, «перестал быть Гейджем». Описание этого удивительного случая привлекло внимание к изучению физиологии мозга и положило начало научным изысканиям в области хирургии лобных долей мозга.

Прохождение лома через череп Гейджа

В 1938 году Фримен и Уоттс решили внести изменения в технику операции: они начали делать отверстие в височной области, а не около макушки. Кроме того, их не устраивал лейкотом Мониша: он был недостаточно жестким и порой ломался прямо внутри мозга. Вместо него они стали использовать инструмент, похожий на узкий нож для масла. Именно его вонзили в мозг несчастной Розмари Кеннеди. В биографии Розмари, написанной Кейт Клиффорд Ларсен, описывается, что через трепанационные отверстия в ее висках ввели «гибкую лопаточку шириной в четверть дюйма». «По мере проникновения вглубь мозга Уоттс делал ею вращательные и скоблящие движения». Во время операции Розмари попросили рассказывать истории, читать стихи и даже петь. Однако после очередного движения инструментом «ее речь стала бессвязной, и постепенно она перестала говорить».

С этого момента прежняя Розмари прекратила свое существование.

Она разучилась ходить, говорить и больше никогда не покидала стен учреждений для психически больных. Семья Кеннеди с тех пор не упоминала ее в письмах, как будто изо всех сил стараясь забыть о ней. Но такие неудачи не останавливали Фримена. Ему хотелось еще больших инноваций.

 

Фримен играет соло

Как-то раз Фримен обратил внимание на обычный нож для колки льда, лежащий у него на кухне. Он показался ему отличным инструментом – острым, но не слишком, при этом прочным. Даже размер идеально подходил. Лейкотом Мониша ломался, а «нож для масла» требовал участия практикующего нейрохирурга. Фримен решил, что такие сложности ему ни к чему.

Так появилась техника «лоботомии ножом для колки льда».

Усыпив пациента при помощи электросудорожной терапии, Фримен нацеливал инструмент на лобную долю: приподнимал веко, вставлял нож, аккуратно заколачивал его молотком через тонкую стенку глазницы, проходя над глазным яблоком, и входил в мозговую ткань (в этом месте он обычно делал паузу и позировал перед фотографом). Дальше Фримен двигал ножом влево, вправо, вверх и вниз, после чего извлекал его и оперировал противоположную сторону. Пациент просыпался с глазами как у енота и (ну, то есть на это все надеялись) более спокойным.

Бывший партнер Уоттс был в ярости, что новая техника не требовала ни операционной, ни нейрохирурга, но Фримену было совершенно все равно. Теперь он мог делать сколько угодно лоботомий и распространять чудо-лечение по всей стране. У Фримена даже была специальная машина, в которой имелось все необходимое оборудование для операций; он называл ее «лоботомобиль». А лоботомированных пациентов он называл своими «трофеями». Пожалуй, в гордыне ему не откажешь!

Однако у Фримена были и критики. Многие резонно полагали, что нарезание мозгового вещества на ломти по определению не может сделать пациента психически нормальным. Врачи открыто вступили в полемику с Фрименом на встрече Американской медицинской ассоциации. Как позднее сказал один из докторов: «Я в ужасе от целой армии зомби, которые плодятся после этих операций! Я думаю, что все лоботомии принесли миру больше психических инвалидов, чем исцелили».

Хотя методы Фримена были бесчеловечными, его никак нельзя назвать мошенником. Он действительно верил, что лоботомия решит главную проблему психиатрии – уменьшит число больных, обременяющих семьи и общество. Однако многие больные после операции стали тяжелыми инвалидами или умерли от кровоизлияний. Среди оперированных была аномально высокая доля женщин. Фримен проводил лоботомии даже детям, у которых мозг не до конца развит; самому младшему пациенту было четыре года. Лоботомиям подвергали «проблемных» родственников, детей с низким интеллектом или особенностями темперамента, таких как несчастная Розмари Кеннеди. Говард Далли, написавший автобиографию под названием «Моя лоботомия», был психически здоровым 12-летним ребенком, но мачеха не выносила его поведения и его самого. Шесть психиатров говорили ей, что Говард не нуждается в лечении, а четыре намекали, что лечение нужно ей самой. И все-таки она убедила Фримена лоботомировать ребенка.

А вы думали, злобные мачехи бывают только в сказках?

Уолтер Фримен проводит лоботомию. Справа – его надежные ножи для колки льда

 

Психохирургия сегодня

Фримен продолжал делать лоботомии вплоть до 1967 года, когда последняя его пациентка погибла от кровоизлияния в мозг. Но само применение лоботомии к тому моменту умирало. Почему? Потому что появился хлорпромазин, продававшийся под названием «Торазин» (в честь Тора, скандинавского бога грома и бури). Торазин был первым эффективным антипсихотиком и, при всех недостатках, оказался определенно более гуманным, чем лоботомия. 

Сегодня нейрохирургия – тонкая, точная и потрясающая воображение дисциплина, далеко ушедшая от античного сверления черепов. А вот существует ли психохирургия? Современное понимание сложности мозга, психопатологии, мультидисциплинарный подход к лечению психических болезней и новые лекарства – все это полностью изменило психиатрию. Впрочем, и по сей день операции для лечения душевных расстройств проводятся – но очень ограниченно.

К счастью, их уже не делают ножами для колки льда.

 

Вас мучит головная боль. Какой метод лечения вам больше понравится?

Приложить к вашим вискам раскаленное докрасна железо и держать его, пока не обуглится кожа.

Накапать вам на лоб кипящее масло, которое заставит кожу отмирать и облезать.

Нанести на волосистую часть головы пасту из зеленых жуков и подождать, пока она вызовет мокнущие волдыри.

Дать вам таблетку ибупрофена, возможность полежать в тишине и помечтать о мире во всем мире.

Если вы выбрали пункт 4, то вы определенно не фанат экстремальных способов лечения. Да и сама их идея кажется странной: ведь большинство людей надеется сохранить свою кожу здоровой, а не покрыть ее волдырями, которые источают сукровицу и гной. Прижигание? Но одной из базовых функций нервной системы служит отдергивание руки от раскаленной сковородки. Никому не хочется себя жечь, кроме любителей фитнеса с аэробными нагрузками. Однако такое «лечение» частенько использовалось для решения любых проблем, от утомляемости до любовных мук. Готовы к обожженной плоти и лопающимся волдырям? Тогда читайте дальше.

 

Древнее искусство пытки пациента

Применение раскаленного металла или электричества для коагуляции сосудов и остановки кровотечения, нагревание опухоли в попытке убить ее и всякие способы очистить рану от гноеродных бактерий – все это вполне имеет научное обоснование. По сути, прижигание и по сей день используется в хирургии для многих из этих целей. Однако в последние несколько тысячелетий эти процедуры были довольно жуткими. Даже если побуждения врачей были вполне добрыми, их инструменты были слишком грубыми, и прижигание превращалось в кошмар. Чтобы оценить степень кошмарности, обратимся к истории прижигания в медицине.

Истинным прижиганием мы будем называть непосредственное физическое воздействие раскаленным металлом или электричеством. Помните кулинарные шоу, где участнику предлагают дать стейку «хорошенько прожариться в собственном соку»? Замените «стейк» на «человечину», а «хорошую прожарку» на «адский жар, в котором испарятся все людские хвори», – вот вам и истинное прижигание.

X век, прижигание пациентов на досках для серфинга (шутка)

Как же его делали? Предположим, у вас болит голова и вы ранее выбрали для лечения пункт 1. Тогда врач (либо аптекарь) сначала поместит в камин или жаровню прут из железа (или, если у него проснется фантазия, не из железа, а из меди или платины). Когда прут раскалится докрасна, он приложит его к вашему виску и будет держать, пока кожа не начнет шипеть и обугливаться. А как быть, если у вас на голове есть открытая рана? Тогда лекарь прижжет ее края до полной коагуляции кровеносных сосудов, прижжет также и саму рану, чтобы ее отделяемое испарилось, после чего оставит внутри хорошенькую головешку. Орать вы будете, словно вас режут, но наверняка останетесь живы. Что же до головной боли, то с таким ожогом вам будет просто не до нее.

Если же вы предпочли пункт 2, то вам повезет испробовать на себе вторичное прижигание, то есть прижигание едкими или горячими веществами. При этом на кожу воздействуют более «деликатными» способами – кислотой или кипящим маслом. Сначала вы будете лежать и ждать, пока ваш доктор нагреет масло в медной колбе. Когда оно нагреется до температуры, при которой жарят картошку фри, и начнет кипеть, врач перельет часть масла в маленькую пробирку и накапает вам на лоб. Если же он решит воспользоваться не маслом, а каким-нибудь едким химическим веществом, то положит кусочек его на кожу и аккуратно прикроет пластырем. В отличие от прямого прижигания, вы сможете по достоинству оценить, насколько медленна эта пытка – ведь кислота или щелочь будет растворять ткань и причинять ожог постепенно.

Конечно, при любом из этих способов прижигания что-то могло пойти не так. Например, при воздействии на рану раскаленным железом его иногда приходилось отдирать с раневой поверхности – ведь антипригарных спреев тогда еще не было. В результате пациент рисковал остаться с еще более глубокой раной и еще большим кровотечением, чем до прижигания. Если же железо будет недостаточно горячим, то все лечение «будет лишь причинять боль и муки», как заметил хирург XVII века Джеймс Йонг. Кроме того, прижигание порой приводило к лихорадке, образованию уродливых рубцов и просто к смерти. Ну и, на закуску, прижигание часто было просто бессмысленным. А кипящее масло могло попасть и на здоровые ткани, вызывая, по словам знаменитого французского хирурга Амбруаза Паре, «боль, воспаление и другие жуткие симптомы».

Представляете, как орали несчастные пациенты?

 

Лечение огнем и другие болезненные процедуры

«Какой же злодей использовал такие ужасные методы?» – спросите вы. Например, отец-основатель всей медицины Гиппократ. В IV веке до н. э. он использовал раскаленное железо для лечения болезненных геморроидальных узлов. «Во время прижигания, – наставлял Гиппократ, – голову и руки больного надо крепко держать… Нужно, чтобы он кричал, ибо при крике прямая кишка сильнее выбухает из заднего прохода». К счастью, иллюстраций к этой фразе у нас нет, но можете подключить воображение. После прижигания рекомендовалось приложить к заднему проходу припарку из чечевицы и овощей. Возможно, теперь вы не сразу сможете заказать в ресторане чечевичный суп.

Французский хирург Амбруаз Паре в XVI веке подробно описал все «жуткие симптомы» прижигания

Мы можем смело поблагодарить Гиппократа за то, что он вдохновил многие поколения медиков на садистские методы. В «Гиппократовом корпусе» есть известная фраза, гласящая, что прижигание является панацеей и доктор должен применять его в тех случаях, когда все другие способы лечения не работают: «Что не излечивает лекарство, излечивает нож, чего не излечивает нож, излечивает огонь; чего не излечивает огонь, то надо считать неизлечимым».

Ассортимент инструментов для прижигания (и пыток)

КЛЮЧ СВЯТОГО ГУБЕРТА

Представьте, что вас покусала бешеная чихуахуа. Новости очень плохие: бешенство практически неизлечимо. Но, пока у вас не пошла изо рта пена, можно попробовать ткнуть себе в место укуса раскаленным гвоздем – терять ведь все равно нечего.

Эта идея восходит к I веку н. э., когда Цельс предлагал прижигать раны от укусов бешеных собак. Если же вы всерьез намерены выжечь бешенство из раны, то вам нужно особое приспособление – копия ключа святого Губерта.

Он выглядел как здоровенный гвоздь, а название получил в честь бельгийского покровителя охотников, математиков, оптиков и резчиков по металлу, жившего в I веке (бывают и такие разносторонние люди, чего уж). По легенде, святой Петр передал ключ святому Губерту, и тот прославился, исцелив этим ключом человека от бешенства. Веками люди изготавливали копии ключа и верили, что раскаленный ключ святого Губерта способен предотвращать бешенство, если им прижечь место собачьего укуса. Неплохая мысль, да вот только лечение бешенства включало в себя еще и надрезы на пока еще неукушенном лбу, прикладывание ниточки из одеяния святого Губерта и обертывание раны черной материей. Ключи даже вешали на стены домов для защиты. Увы, суеверие было так распространено, что для профилактики бешенства прижигание делали даже здоровым людям и собакам.

Ключ к излечению от бешенства?

В I веке н. э. Цельсу очень приглянулась теория о том, что «огонь лечит все, что можно вылечить». «Если недуг <…> очень запущен, без прижигания не обойтись». При головной боли советовали прикладывать раскаленное железо до появления язв на коже. Замучил кашель? Прижгите низ подбородка, шею, грудь и спину под лопатками. Эпилепсия? Инсульт? Прижгите несчастного больного посильнее.

С появлением ружей и пушек врачи столкнулись с огнестрельными ранениями – об этой проблеме Гиппократ ничего не знал. Так как античные классики медицины не оставили на сей счет рекомендаций, докторам XV–XVI веков пришлось выдумать их самостоятельно. Недолго думая они стали лечить такие раны кипящим маслом – и лечили бы далее, если бы на свете не появился Амбруаз Паре.

В нежном возрасте 27 лет еще не давший клятву хирурга Паре оказался призван на третью войну между между Францией и Священной Римской империей (1537). Тогда молодой врач лечил огнестрельные ранения в соответствии с «гайдлайнами» знаменитых хирургов Иеронима Бруншвига и Джованни да Виго, то есть путем прижигания (считалось, что это нужно, потому что якобы порох ядовит).

Как-то раз у Паре возникла проблема: самбуковое масло, которым прижигали раны, закончилось. Некоторым раненым пришлось просто наложить на раны снадобье из яичного желтка, розового масла и скипидара, которое обычно использовали после прижигания, – и Паре удалился спать, с ужасом ожидая наутро застать всех этих раненых мертвыми. Но выяснилось, что раны у солдат после прижигания выглядели ужасно, мокли и причиняли им невыносимые страдания, в то время как раны избежавших кипящего масла заживали спокойно и безболезненно. Это противоречило теории «ядовитого пороха». Паре засомневался в общепринятой практике и заявил, что прижигание «вызывает мучительные симптомы… и порой само является причиной смерти раненого».

Открытие Паре было переломным моментом, однако врачи не сразу отказались от раскаленного железа и кипящего масла. Прижигание при огнестрельных ранениях и во время ампутаций все еще применялось более двухсот лет спустя – во время Гражданской войны в США. Хотя Паре показал, что перевязывание сосудов при ампутации работает гораздо лучше, военное время диктовало необходимость более дешевых, простых и быстрых способов. К сожалению, весьма болезненных.

Вопреки здравому смыслу, отчасти именно болезненность делала прижигание столь популярным. Представляем вашему вниманию странную теорию контрирритации.

 

Контрирритация: жгите тут, а не там

В 1882 году нью-йоркского доктора А. Р. Кармана попросили осмотреть молодую женщину, уже несколько недель не встававшую с постели. Пациентка не могла полноценно работать (она была учительницей) из-за сильных головных болей, изнуряющей бессонницы и недомогания – прекрасный собирательный термин для любого плохого самочувствия. В тогдашних аптеках было множество лекарств, которые могли помочь: тоники для улучшения функции печени и придания жизненных сил, чудо-настойки, способные подарить больному глубокий ночной сон или дневную дремоту. Однако у доктора Кармана была идея получше. Таким пациентам замечательно помогала серия прижиганий в области позвоночника.

Ну и как, помогло ли барышне лечение? Да, она чудесным образом поправилась после прижиганий и вернулась на работу. По здравом размышлении становится ясно, что тут есть веские причины – любой предпочтет выйти на работу, а не лежать в кровати, где тебя будут прижигать раскаленным железом. Однако для тогдашних врачей такой случай был типичным примером эффекта контрирритации от прижигания.

Контрирритация («противораздражение»), или контрстимуляция, – это не когда вы даете смачного пинка грубо выругавшемуся коллеге и в ответ получаете по лицу (хотя это можно было бы назвать двойной контрирритацией, равно как и приглашением в суд). Теория контрирритации гласила, что раздражение или стимуляция как бы отвлекает болезнь от ее источника и бывшее больное место может излечиться. В литературе тех лет имеется масса примеров вроде такого: очередной пациент с «припадками буйства» (которое тогда считали раздражением головного мозга) успешно поправился от причинения легкого ожога в нижней части тела. «Легкого» – это как вообще?

Но иногда даже эта теория отставала от практики. Так, в 1875 году доктор Шарль-Эдуар Броун-Секар при помощи прижигания «пробуждал пациентов» из состояния глубокой комы (что технически невозможно – видимо, они просто спали). Контрирритация путем прижигания также применялась для лечения меланхолии и предполагаемого превращения в оборотня, если «все иные средства были неэффективны». Врачи также считали, что контрирритация эффективна при головной боли, солнечном ударе и параличах.

Прижигание, разумеется, работало как плацебо или просто отвлекало от исходной проблемы. В 1610 году Жак Ферран рекомендовал при любовной тоске прижигать лоб раскаленным железом. При отеках в XII веке советовали делать не менее 20 прижиганий по всему телу, включая виски, грудь, лодыжки, область под губой, ключицы, бедра… Ну, словом, вы поняли.

Неудивительно, что пациенты побаивались контрирритации. Как красноречиво заметил доктор Карман, «порой трудно убедить тревожного пациента, что это не какая-то ужасная процедура».

Однако прижигание огнем – еще не самое худшее. Некоторые старые методы контрирритации и контрстимуляции были еще более устрашающими – мы говорим о применении нарывных средств.

 

Нарывные средства, или история с жуками

Итак, вы решили выбрать от головной боли третий вариант из предложенных ранее. Если вам кажется недостаточным приложить к спине лежащего в постели пациента раскаленное железо, то вам будет интересно познакомиться с Lytta vesicatoria, жуком-нарывником, также известным как шпанская мушка.

Шпанская мушка известна как афродизиак, однако ее с давних пор использовали также в качестве нарывного средства. Жучок очень симпатичный – чуть длиннее сантиметра, с переливчатой зеленой спинкой. Однако его лучше не трогать: он выделяет вещество под названием кантаридин, вызывающее волдыри на коже. У самцов кантаридина больше, чем у самок: своими выделениями с кантаридином они покрывают яйца, откладываемые самками, чтобы защитить потомство от хищников (очень романтично).

КОМУ ГОРОШКУ?

Иногда казалось, что прижигания или нарывов недостаточно, чтобы решить проблему. Ведь чем больше нежелательных жидкостей вытечет из раны, тем лучше? Поэтому иногда нарыв вскрывали или в коже делали небольшое углубление при помощи раскаленного железа. В это углубление засовывали высушенную горошину.

Она вызывала усиленное раздражение и активное образование гноя (авторы этой книги должны признаться, что несколько недель после написания главы не могли даже смотреть на горох). Иногда горох заменяли или дополняли тонкой ниткой под названием сетон, которой прошивали кожу – чаще в задней области шеи. Этой ниткой, раздражающие свойства которой были усилены специальной мазью на основе смолы, каждый день «ездили» по ране. Примерно как музыкант водит по скрипке смычком, смазанным канифолью. Лечение сопровождалось целыми потоками гноя – не говоря уже о стонах несчастного больного.

В английских лазаретах начала XIX века можно было найти снадобье, состоящее из фунта порошка, сделанного из жуков, фунта воска и фунта топленого сала. Настоящий деликатес! Такую пасту прикладывали к коже и оставляли до образования волдыря. Где именно? По-разному. В целом считалось, что нарыв надо образовать в том месте, где болит, – дескать, это вытащит болезнь на поверхность. Так что при желудочных болезнях средство прикладывали к области желудка, при подагре – к ногам. В случае помрачения сознания нарывы рекомендовалось создавать на голове. К сожалению, иногда в местах волдырей ткань просто отмирала и чернела – формировалась гангрена.

Шпанская мушка к вашим услугам

Почему нарывы казались столь целебными? В учебнике для врачей 1845 года изложена основная на тот момент теория некоего доктора Чарльза Уильямса: многие заболевания, например корь, не проходят, пока на коже не появятся пузырьки. То есть сыпь считали не симптомом заболевания, а путем к излечению. В результате многие медики решили, что раздражение кожи имеет лечебный эффект – и это также хорошо соотносится с древнегреческими теориями.

Чем больше волдырь, тем лучше. Вещества нарывного действия, которые также называют везикантами, были представлены в большом ассортименте. Рвотный камень, обычно принимавшийся внутрь (см. «Сурьма»), использовался также в виде мазей; они вызывали гнойные нарывы, похожие на волдыри при оспе. Крепкие кислоты были эффективны, но сложнее в обращении и трудно контролируемы. Наконец, лечили и кипящей водой, и кипящим маслом – и то и другое вызывало отличные болезненные волдыри.

Как и многие другие ненаучные способы, лечение нарывными составами обычно использовали как последнее средство при практически любых болезнях: истерии, ларингите, ипохондрии, воспалении, лихорадке, дифтерии, энцефалите; еще в 1929 году его даже применяли для лечения зависимости от опиатов. А потом что? Согласно английскому справочнику XVIII века, нарывы вскрывали, чтобы обеспечить сильный «отток жидкости», или этого же добивались с помощью мазей на основе везикантов, создавая целую россыпь волдырей. Изредка отделяемое из волдырей даже собиралось и впрыскивалось больному обратно (это называлось фликтенотерапией).

Волдыри от головной боли вам так себе? Тогда воспользуйтесь пунктом 4 – просто примите таблетку обезболивающего. И будет вам счастье.

 

Прижигание и нарывные средства сегодня

Мы и сегодня широко применяем прижигание – но это уже не кошмарная пытка из прошлого, отчасти из-за существования наркоза, отчасти из-за того, что мы давно отошли от гуморальной теории строения тела и не паникуем перед лицом большинства болезней. Без инструментов для электрокоагуляции невозможно представить себе современную хирургию – а пыточные инструменты из железа отныне можно встретить только на музейных полках.

Люди по-прежнему применяют метод, сходный с контрирритацией, когда натираются мазями с ментолом, капcаицином, камфорой или метилсалицилатом (имеющим ядреный запах жвачки). Такие мази используются при болях или заложенности носа и вызывают чувство покалывания или жжения разной степени выраженности, но при этом не всасываются в кровь в таких количествах, чтобы они могли привести к реальному исчезновению насморка или причины боли.

Что касается нарывных средств, вполне понятно, почему сегодня они не применяются: такое лечение, разумеется, не может «изгнать» болезнь. Оттого сейчас в нашей домашней аптечке вместо шпанской мушки лишь куда более щадящие мази. Нынешние растирки даже приятны, если вы не будете наносить их в невероятных количествах (да-да, этими штуками с мятным запахом при избыточном применении можно отравиться насмерть). Они относительно безопасны, а уж тем более от них не заработаешь кошмарных волдырей.

 

В мире есть груша для клизмы весом 400 килограммов. Вы не ослышались: это бронзовая статуя в российском городе-курорте Железноводске, где в числе прочего проводят и процедуры очищения кишечника. Клизма имеет длину около 1,2 метра, а держат ее три херувимчика со взглядами, устремленными ввысь. Будто бы они приглашают чьи-то ягодицы с небес на землю к клистиру (нет ли тут оскорбления чувств верующих?). Это прекрасная эмблема многовековой страсти человечества к клизмам!

С незапамятных времен люди интересовались деятельностью кишечника. Врачи всех исторических периодов бились с коварным врагом, запором, и главным оружием в их руках была клизма. Конечно, запор – это очень неприятная проблема, с которой никому не хочется сталкиваться, однако клизмы считались способом лечения не только при задержке стула.

Английское слово enema, обозначающее клизму, происходит от греческого глагола «вводить». Сохранилась эта этимология и в латинском варианте. В XVII веке стало использоваться чуть более благозвучное слово «клистир» – от греческого «мыть».

В истории человечества бывали клизмы с самыми разными веществами – водой, травяными настоями, молоком, мелассой, скипидаром, медом, пивом, мылом, вином и маслом. Что же ими лечили? Все что угодно – туберкулез, водянку, грыжи, аппендицит, депрессию, истощение, головные боли (отцу Моцарта принадлежит легендарная фраза – «Задница голову лечит»), ожирение, вялость, нарушения дыхания, лихорадки, сексуальные проблемы, последствия утопления, кровохарканье. Может показаться, что именно в заднем проходе люди искали истоки человеческого здоровья, которое можно обновить путем обычной клизмы.

Испанская ваза, примерно 1600-е годы. Надписи на ней гласят: «Я есмь кувшин дона Хоакина Фернандеса» и «Я столь предан своему здоровью, что ныне получаю клизму от рук слуги»

Системы для клизм сначала были совсем простыми: применялись выдолбленные тыквы, трубчатые кости или мочевые пузыри животных. Специально обученные люди играли роль «вдувальщиков»: они отправляли целебные растворы в их несладкий путь, вдувая их ртом. Позднее появились более сложные системы: изящные клистирные шприцы из металла и слоновой кости, длиной до 30 сантиметров, или стулья, где жидкость через дырку направлялась… вверх. Большинству из нас лучше знакомы резиновые емкости с гибкими трубками или просто резиновые груши, производящиеся по сей день.

Ассортимент целительных веществ и прочих жидкостей для введения в клизму был огромен. Их применяли как великие гении, так и прославленные негодяи (Гитлер, чтобы «очистить себя» и избавиться от лишнего веса, пользовался чаем из ромашки – как вы догадываетесь, совсем не для питья). Откуда же берется такая любовь к клизмам?

 

Самоотравление – это не когда вы допиваете восьмую кружку пива

Популярность клизм в основном строится на теории самоотравления, или аутоинтоксикации, согласно которой кал человека содержит в себе токсины и вредные вещества. Сегодня мы знаем, что наш кишечник вообще-то не отравляет своего хозяина, однако на то, чтобы понять это, у человечества ушло несколько тысячелетий.

Гален ставит больному клизму. Собачка, кажется, в восторге от шоу

У древних египтян было понятие whdh – гнилостный элемент, содержащийся в испражнениях и способный вызвать болезни. Именно от него египтяне, по свидетельству Геродота (V век до н. э.), избавлялись три дня в месяц посредством клизм и рвоты. Гиппократ примерно в то же время вроде бы утверждал, что заболевания берутся от испарений, которые производит непереваренная еда в кишечнике.

Во II столетии Гален считал, что телесные жидкости при определенных условиях начинают загнивать, а удаление их с калом помогает здоровью. Позднее существовала теория, гласившая, что такие продукты гниения могут находиться в воздухе и способны вызывать различные заболевания. Предполагалось, что эти «миазмы» исходят не только из содержимого кишечника, но также из пахучих болот или гниющих растений. Миазмы, которые часто называли «дурным» или «скверным» воздухом, считались причиной многих заразных заболеваний, включая холеру и бубонную чуму. Это поверье сохранялось веками. В романе «Джейн Эйр» тиф, убивший половину сирот в приюте, возник из-за «ядовитых туманов и рождаемых туманами болезней». Героиня «Маленького домика в прериях» матушка Инглз предупреждает па, чтобы он не ел арбуз, который «рос на сыром ночном воздухе» и может быть причиной лихорадки и озноба (то есть малярии, что и значит по-итальянски «плохой воздух»), от которых мучаются поселенцы. Па все же съел арбуз и выжил.

Неудивительно, что запор рассматривали как вероятный источник загрязнения человеческого тела – поскольку экскременты вызывают отвращение у подавляющего большинства людей и при этом выходят из нас; легко вообразить, что кал сам по себе ядовит. Если же он дольше нужного остается в кишечнике и реже нужного выходит наружу, логично решить, что токсины попадают внутрь организма. Гнилостные вещества всасываются в кровь, вызывают лихорадку, нагноения, помешательство, кровотечения, мировые войны, вторжения инопланетян… дальше додумайте сами.

В XVIII веке Иоганн Кэмпф провозгласил, что все болезни человека связаны с каловыми конкрементами, то есть с твердым и обезвоженным калом, «забивающим» кишечник. Поэтому, быстренько удалив его при помощи клизм, можно снизить вероятность болезни.

Ну, так оно в теории.

В XIX веке истерический страх перед «трупными ядами» (птомаинами) еще усилил веру в то, что содержимое кишечника имеет чуть ли не дьявольское происхождение. На самом деле птомаины – путресцин и кадаверин (звучит вкусно!) – это просто вещества, вызывающие неприятный запах при гниении, однако им приписывали способность вызывать серьезные заболевания. Считалось, что микроорганизмы в кишечнике занимаются поглощением органических веществ, а птомаины (от греческого ptoma – труп, падаль) являются побочным продуктом их деятельности. Эти вещества считали ответственными за любые болезни, связанные с пищей, причем не только за пищевые отравления (причиной которых они, разумеется, тоже не являются). Предполагалось, что птомаины образуются в экскрементах при запоре (самоотравление наносит новый удар!). Люди всерьез боялись заболеть из-за того, что в действительности является результатом обычного физиологического процесса. И если «ужасная грязь» является причиной болезней (в каком-то смысле это действительно так), для профилактики надо хорошенько очистить кишечник изнутри. Небольшая проблемка заключается лишь в том, что теория птомаинов исходно ошибочна. В действительности пищевые отравления вызываются не птомаинами, а бактериями и их токсинами. Мытье рук отлично подходит для профилактики, а вот очищение кишечника – нет.

Кроме теории аутоинтоксикации, не будем забывать об уже знакомой теории телесных жидкостей. Веками лечение от всех болезней строилось по принципу «вызови рвоту, очисти кишечник, отвори кровь» – особенно, конечно, для удаления избытков черной желчи, главного источника меланхолии. А черную желчь выводили через анус. Любовь к клизмам среди публики была настолько сильной, что ее даже высмеивает Мольер в «Мнимом больном» (1673). Когда доктора в этой пьесе сначала спрашивают, чем лечить водянку, потом – легочные болезни, потом – хронические заболевания, он каждый раз отвечает на чем-то вроде латыни: «Клистерум вставляре, постеа кровь пускаре, а затем – пургаре». То есть клизма, кровопускание, рвотное, затем повторить.

Эта сцена со злой иронией показывает ограниченность тогдашней медицины и один из ее методов, слишком долго игравший роль средства от всех болезней.

 

Чемпионы по анальным видам спорта

Для древних египтян вопросы здоровья и пищеварения были так важны, что клизма стала неотъемлемой частью их жизни. В текстах 1600–1550 годов до н. э. описаны клистиры и то, как фараонов лечили особые слуги, носившие гордое имя «пастухов Ануса». Сейчас это кажется смешным, однако в Древнем Египте к правильному функционированию прямой кишки относились более чем серьезно.

Гиппократ применял клизму для лечения «жестокой лихорадки» или перемежающейся лихорадки при малярии. Если же обычная клизма не работала, больного следовало «прочистить кипяченым ослиным молоком». Гален во II веке н. э. описывает лечение дамы с кровохарканием: помимо растираний и опиума, он использовал «остроконечную клизму». Ай!

В Средние века клизма впервые стала сюжетом для художников. На гравюре XV века изображено, как Гален льет жидкость через воронку в чей-то зад, в то время как зрители с интересом топчутся вокруг. Рядом то ли воет, то ли заливается смехом собака.

Клизмы были очень модны во Франции XV–XVI веков – возможно, потому, что их любили королевские особы. Людовик XIV, по слухам, получил за жизнь свыше 2000 клизм. Еще раз. Двух тысяч. На пике их популярности клизмами пользовались аж три раза в сутки, дабы «поддерживать здоровье». Эта процедура была в ту пору совершенно заурядной, как показывает пример герцогини Бургундской. Ее слуга ставил ей клизму, залезая под юбку, в присутствии короля. При этом она, конечно, была пристойно прикрыта одеждой. Можно только порадоваться, что никто из нас не находился при королевском дворе Людовика XIV и уж тем более не был одним из слуг, делавших клизмы – даже если эти клизмы были украшены драгоценными прибамбасами.

Немного хаоса XVII века: восставшие протестанты и Людовик XIV, сидящий на земном шаре прямо с клизмой

 

Клизма: сделай сам

В конце XIX века тогдашние дельцы стали эксплуатировать человеческий страх перед самоотравлением, предлагая для лечения самую разную продукцию. Алкиной Бертон Джеймисон продавал свой «мощный очиститель кишечника» и подковообразные «фонтанчики для внутренностей», стращая клиентов всасыванием ядов из «источника вредителей» внутри кишечника. Пациентов, решившихся на лечение, привязывали ремнями к столу с регулируемым наклоном, у которого поднимали или опускали головной конец, дабы содержимое желудочно-кишечного тракта перемещалось «в правильном направлении». Не будем забывать и об устройстве доктора Янга, работавшем как бы… ну, по другому принципу. Его «самоудерживающиеся ректальные расширители» (см. «Секс») представляли собой короткие фаллоимитаторы разных размеров, которыми следовало лечить запоры и геморрой. Ибо ничто так не снимает боли при геморрое, как засовывание себе резинового дилдо в задний проход.

Это была лишь краткая прелюдия перед рассказом о докторе Шарле А. Тирреле (1843–1918), которого можно назвать королем шарлатанов, лечивших запоры. Он рассказывал о себе следующее. Прежде чем начать карьеру врача, он якобы путешествовал по экзотическим местам вроде Новой Зеландии, Южной Африки и Дальнего Востока; там он обедал с местными уроженцами и переболел «лихорадкой джунглей» (малярией), тифом, а также дизентерией. Также одно время он был парализован после огнестрельного ранения, полученного в Индии. Однако после того как в 1880 году его парализовало уже второй раз (по неизвестной причине), Тиррель начал лечиться клизмами. Он прочел трактат какого-то врача, славившего преимущества клистира. Длительное самолечение и исцеление от паралича привели его к настоящему, хм, анальному прозрению. Тиррель открыл в Нью-Йорке Гигиенический институт и провозгласил: «Есть лишь одна причина болезней». Конечно же, это был запор.

Клизмы придут на помощь! (Раздается звук фанфар.)

Развивая древние теории самоотравления, Тиррель полагал, что эпилептические припадки, боли в суставах, холера и дизентерия связаны с миазмами, образующимися при гниении в кишечнике, поэтому для их устранения необходимы крайние меры. Большинство клизм тех времен представляли собой резиновые емкости, из которых жидкость под действием силы тяжести текла по трубке в наконечник, введенный в задний проход пациента. Последний, в свою очередь, находился в положении лежа. Однако изобретение Тирреля «J. B. L. Cascade» отличалось от обычной клизмы. Под слоганами «наслаждение, красота, жизнь» (joy, beauty, life – сокращенно J. B. L.) и «душ для внутренностей» продавалась здоровенная резиновая бутыль емкостью 5 кварт (то есть около 4,7 литра). По центру был расположен носик, и любитель здорового образа жизни должен был сесть сверху, чтобы сдавить резервуар своим весом и омыться внутри. Тиррель рекомендовал использовать клизму до четырех раз в неделю и активно продвигал продукт, цитируя рассказы восторженных клиентов. Так, одна дама при пожаре в своем доме спасла единственную вещь – клизму «Каскад» (хотелось бы верить, что детей в доме не было). Другой джентльмен презентовал «Каскад» своей дочери на свадьбу (что ж, с любовью и очень по-деловому!). К сожалению, сейчас в отделе свадебных подарков такую клизму уже не купишь.

Позднее, уже в XX столетии, врач немецкого происхождения Макс Герзон продолжил традицию применения клизм и сделал на ней неплохие деньги. В начале карьеры Герзону помогла от мигреней растительная диета, и, по его словам, она же помогла от обострения кожного туберкулеза. Он решил, что в болезнях виноваты вещества, загрязняющие окружающую среду. В 1920-х годах он объявил, что рак излечим, а для здоровья нужны овощные соки, витамины, ферменты поджелудочной железы, клизмы с кофе и касторовым маслом, плюс ректальное введение газообразного озона. Как же работают клизмы с кофе? Ну, они очищают печень (на самом деле нет).

Средство от геморроя? Не-а!

Герзон умер при загадочных обстоятельствах: по мнению дочери, докторá отравили его мышьяком. Однако Институт Герзона и по сей день рекламирует его принципы, а в эффективность клизм с кофе до сих пор верит множество людей. Хотите, чтобы бодрящая чашка кофейку заполнила вас до самых краев? Жалко, что такого нет в меню «Старбакса».

 

Клизмы сегодня: почти в заднице

«Самоотравление» оказалось живучим понятием. Сегодня, игнорируя науку и факты, многие люди продолжают использовать колонотерапию для «детоксикации». Так как при запоре клизмы действительно могут работать (хотя зачастую и не лечат его причину), они и теперь являются частью медицинского арсенала и применяются во всех уголках мира. Жидкости и лекарственные вещества хорошо всасываются в прямой кишке и толстом кишечнике, что позволяет использовать препараты в виде ректальных суппозиториев. Главное, что изменилось сегодня, – то, зачем мы официально применяем клизмы.

Наслаждение, красота, жизнь по цене одной клизмы

Концепция гуморальной медицины с ее принципами «отвори кровь, вызови рвоту, поставь клизму» больше не считается сколько-либо научным способом лечения болезней, поскольку у нас появилось более внятное понимание их причин. Страх перед птомаинами оказался вытеснен из общественного сознания: большинство здравых людей понимает, что пищевые отравления возникают из-за патогенов, таких как сальмонелла и кишечная палочка.

В 1912 году доктор Артур Дж. Крамп опубликовал в «Журнале Американской медицинской ассоциации» статью с резкой критикой Тирреля и его «Каскада». Оказалось, что утверждения о профессионализме Тирреля исходили не от медиков, а от производителей нетрадиционных лекарств, или же были приписаны уже умершим врачам. Тиррель при основании Гигиенического института называл себя доктором, однако он получил эту степень лишь много позже, когда ему было за 50, и то в сомнительном Институте траволечения. Не в Гарварде, короче.

В 1919 году в том же издании Уолтер Альварес развенчал теорию самоотравления раз и навсегда. Он обрушился с критикой на врачей, которые забывали о повышенном артериальном давлении, опухолях матки и заболеваниях почек, фиксируясь только на запоре как причине всех бед. Альварес отметил, что кишечная стенка – это не открытая дверь для токсинов, и флора кишечника приносит пользу, а совсем не вред. Врачу, по его словам, нужно прислушиваться к голосу разума, прежде чем «заражать пациента страхом», и не прислушиваться к «тем хирургам, которые вечно готовы отрезать кусок кишечника».

Но и после всего этого на идее избавления от токсинов и «очищения» через кишечник зарабатываются миллиарды долларов – благодаря сарафанному радио, рекомендациям и прекрасной системе маркетинга. Можно сказать, что кишечник по-прежнему занимает умы человечества, как и тысячи лет назад.

Идея Герзона о применении кофейных клизм для лечения рака также активно эксплуатируется специалистами по альтернативной медицине, хотя исследование Национальных институтов здравоохранения США убедительно показало: при использовании обычной химиотерапии больные раком поджелудочной железы живут дольше. Тем не менее поклонники кофейных клизм будут существовать всегда.

Только, пожалуйста, во имя Гиппократа, не вливайте себе в прямую кишку кипящий кофе.

 

Винценц Присниц был всего восьми лет от роду, когда в 1807 году ослеп его отец. Через четыре года случилась новая трагедия – умер старший брат Винценца. В результате наш герой остался за старшего в семье и за главного на семейной ферме в австрийских Альпах.

Как-то раз, когда Присницу было восемнадцать, он ехал на телеге, груженной овсом, в соседнюю деревню. Его лошадь внезапно испугалась и дернулась. Когда он спрыгнул с повозки, чтобы ее утихомирить, она неожиданно лягнула его, выбив передние зубы и отшвырнув прямо под телегу, которая поехала и придавила несчастного. От боли, вызванной множественными переломами ребер и повреждениями внутренних органов, Присниц потерял сознание.

Когда он очнулся, вызванный к нему хирург констатировал, что пострадавший явно не жилец. А уж если ему повезет и он выкарабкается, то останется инвалидом на всю оставшуюся жизнь.

Однако Винценц Присниц оказался круче австрийских Альп и не собирался сдаваться так легко. После того как хирург обернул его сломанную грудную клетку горячими компрессами (что только усилило боль), Присниц сбросил компрессы, встал с кровати, поставил перед своим животом деревянный стул, сделал глубокий вдох и… навалился на стул (тут должен быть изумленный возглас читателей).

И это сработало. Молодой человек фактически вернул ребра на место, тем самым снизив их давление на внутренние органы.

Постепенно восстанавливаясь после своего подвига, Присниц вспомнил о том, как однажды в лесу он видел оленя, который несколько раз приходил на источник и подставлял свою рану под холодную воду. Согласно той же логике, юноша начал лечить свою травму компрессами из холщовых полотенец, смоченных холодной водой, вместо горячих компрессов, на которых настаивал лечащий врач. Также Винценц пил много холодной воды и постоянно менял повязки.

Винценц Присниц в образе крутого парня

В результате – возможно, не так уж неожиданно для нас теперешних – Присниц избежал инфекции, предотвратил лихорадку и достаточно пришел в себя после травм, чтобы уже через несколько дней вернуться к работе на ферме.

Еще не до конца поняв, что случилось, Присниц в тот момент открыл «лечение холодной водой», которое скоро всколыхнет все медицинское сообщество начала XIX века и сделает Винценца богатым и знаменитым.

 

Располагайтесь и будьте как в ванне

Сегодня мы не видим в соображениях Присница ничего необычного. Пить достаточно воды? Да не вопрос. Менять повязки? Отлично. Промывать раны? Хоть сейчас. Однако во времена его молодости все эти действия не представлялись такими уж очевидными.

В 1826 году Присниц перестроил свой сельский дом в здравницу и назвал ее грефенбергской водолечебницей. По Австрии стали распространяться слухи, что в Альпах живет парень, который чудом спас самого себя от верной погибели и теперь лечит болезни и травмы холодной водой.

Популярность и успех Присница были феноменальными, и это прекрасно иллюстрирует печальное состояние европейской санитарии в начале XIX века. Представьте себе времена, когда можно было сделать врачебную карьеру, просто советуя людям почаще принимать ванну. Вскоре в очереди на водолечение в Грефенберге выстроились даже члены королевских семей Европы.

По всей Европе появились имитаторы. В Англии было открыто множество водолечебниц, называвшихся там гидропатическими институтами. Они успешно приносили своим владельцам доход, а внимание к ним привлекали восторженные отзывы знаменитостей Викторианской эпохи, таких как Томас Карлейль, Чарльз Диккенс и Альфред Теннисон.

Мойдодыры окружают!..

Все водолечебницы строились на общих принципах: чаще принимайте ванны и пейте больше воды. Конкретные методы варьировались в разных местах. Хотя сама идея достаточной гидратации и гигиенических процедур логична (как и идеи многих других шарлатанских методов лечения), при водолечении эти принципы зачастую доводились до неприятных или даже опасных пределов. Вот некоторые виды водолечения, которые можно было обнаружить в «гидропатических заведениях» XIX века.

…или трое в одной лечебнице, не считая ванны

Обертывание мокрой тканью. По всей видимости, создатели этого метода вдохновлялись ощущениями, которые сопровождают лихорадку. Пациента крепко обертывали тканью, вымоченной в холодной воде, и оставляли в лежачем положении. Когда простыня высыхала и постепенно сдавливала пациента, у него начиналось обильное потоотделение. Затем ткань снимали, а больного окунали в бассейн с холодной водой, после чего тщательно растирали. Такое лечение «холодным и горячим» неплохо бодрит, но его не назовешь полезным при простуде, лихорадке, да и при прочих заболеваниях.

Ношение мокрой одежды. Пациенты разгуливали по водолечебнице в просторных ночных рубашках, пропитанных холодной водой. Пожалуй, это можно считать провозвестником популярных ныне «конкурсов мокрых маек»; правда, викторианские стандарты приличий требовали, чтобы мужчины и женщины все же жили в разных крыльях здания. Иногда больные даже спали в мокрой одежде. Эти развевающиеся одежды оказались столь популярными в эру корсетов и нижних юбок, что даже привели к новому веянию женской моды – шароварам-блумерсам, названным так в честь журналистки Амелии Блумер (которая часто и восторженно писала об уличном варианте «мокрого платья», введенном в обиход Элизабет Смит и Элизабет Кейди Стэнтон). Собственно, единственным плюсом ношения мокрой одежды была возможность передохнуть после тисков корсета. А если одежда холодная и мокрая, то это, в конце концов, можно и потерпеть, если телу в остальном хорошо.

ЧАРЛЬЗ ДАРВИН

Чарльз Дарвин был большим любителем водолечения. Ученый всю жизнь страдал от загадочного заболевания, проявлявшегося множеством странных симптомов. В результате он постоянно пробовал разные медицинские новинки тех лет, в том числе и гидропатию. (К слову, это заболевание Дарвина, многие годы изумлявшее историков медицины, – вероятнее всего, болезнь Крона.) Дарвин писал о своем пребывании в водолечебнице: «Я даже примерно не могу предположить, почему гидропатия так на меня действует. Она настолько прочищает разум! Лично я ни разу не думал ни об одном виде животных с момента отъезда из дома».

Сильное признание для ученого, помешанного на эволюции видов.

Холодный душ. Эта практика, вполне обычная для нашей эпохи, выглядела шокирующей для пациентов XIX века. Помните, что в то время вполне нормальной казалась фраза «Я мылся примерно в январе прошлого года, так что пока достаточно чист». В общем, с культурой принятия душа все было так себе. В некоторых водолечебницах холодную речную воду направляли на пациентов прямо с высоты трех метров – бедных купальщиков буквально «прибивало» к полу струей жидкости. Зимой же (а зимой, кстати, водолечебницы не прекращали функционировать) пациентам приходилось также уворачиваться от падающих сверху сосулек. Выжить после лечения холодным душем само по себе было немалым достижением.

Клизмы с холодной водой. Без комментариев.

 

Шоковая терапия

Хотя методы, практиковавшиеся в гидропатических лечебницах, часто были неприятными, пациенты все же находились в этих лечебницах добровольно. Уйти можно было по первому желанию. Такой простейшей свободы выбора и перемещения, однако, не существовало в клиниках для психически больных, где в XVIII и XIX веках несчастных мучили обливаниями холодной водой и чуть ли не до смерти топили в ваннах, пытаясь «исправить» их поведение или устрашить.

В середине и конце XIX века до врачей психиатрических лечебниц постепенно дошли более просвещенные мнения, и они начали пользоваться водолечением не в столь карательной форме. Ну или им так казалось. Гидропатия применялась для успокоения душевнобольных, «выбивания» из них безумия через шок или охлаждения «нервной горячки». Но больные, скорее всего, продолжали считать эти методы лечения пыточными.

Обливание холодной водой. Метод пропагандировался «отцом американской психиатрии» доктором Бенджамином Рашем для «достижения контроля над обезумевшими больными». Потоки холодной воды при этом заливались через рукава одежды пациентов.

Длительные горячие ванны. Представьте на секунду, что вы попали в горячую гидромассажную ванну, из которой не можете выбраться. Больного помещали в ванну с постоянным током воды, нагретой до 36–43 градусов по Цельсию; затем ванну накрывали простыней с дыркой, из которой торчала одна голова. В ванне пациент проводил от нескольких часов до нескольких недель. Одна шведская медсестра вспоминала об этом методе лечения: «В ванне пациенты могли жить целых три недели. Там же они и спали. Там мы кормили их, подносили им питье… Разумеется, они также отправляли естественные надобности прямо в воду… Некоторые пациенты от этого и вправду становились спокойнее! Горячие ванны истощали их».

Душ для головы. Еще один тип водных процедур из серии «прямо в мозг». Поток холодной воды, который лился на голову предварительно зафиксированного больного, вызывал ужас и часто приводил к обмороку, рвоте, истощению сил и шоку.

Промежностный душ. Струя воды, под давлением направленная на промежность, – пожалуй, это получше, чем поливание головы, описанное выше. «Промежностный душ» рассматривали как метод лечения всех видов «женских расстройств», например, так называемой истерии – расхожего диагноза в XIX веке. Целью лечения, конечно, было получение оргазма, хотя в те времена никто бы так не сказал. В 1843 году французский врач так описал популярность промежностного душа у своих пациенток: «Реакция организма на холод, а именно покраснение кожи, и восстановление внутреннего равновесия вызывают у некоторых столь приятные ощущения, что необходимо следить, дабы они не превышали положенное время процедуры – обычно 4–5 минут».

Обливание ведром ледяной воды. Помните флешмоб Ice Bucket Challenge, благодаря которому в 2014 году удалось собрать много денег на исследования бокового амиотрофического склероза? Вот и здесь то же самое – только обливания проводились принудительно, без благородной цели и повторялись, пока не станет тошно (в прямом смысле слова).

Машина с капающей водой. Из ведра, размещенного над головой, на макушку пациента медленно и монотонно капала вода. Ага, ровно та же процедура, что и широко известная «китайская пытка каплями» – хотя справедливости ради отметим, что ее придумали, вероятно, в Италии примерно в XV или XVI веке.

 

Восемь стаканов? Возьмите тридцать!

Интенсивное употребление холодной воды было одним из фирменных методов водолечебниц. Современный совет врачей «выпивайте восемь стаканов воды в сутки» восходит к гидропатии, хотя теперь медики стали более умеренными в своих рекомендациях. В одной водолечебнице, например, пациент выпил (по его словам) тридцать стаканов воды – и это только перед завтраком!

Было бы невероятным, если бы шарлатаны не придумали довести до абсурда такую, в сущности, неплохую идею, как питье воды. Вспомните хотя бы доктора Ферейдуна Батмангелиджа, выпустившего в 1992 году популярную книгу «Ваше тело просит воды». Батмангелидж утверждал, что обезвоживание является причиной «многих мучительных дегенеративных болезней, таких как астма, аллергии, гипертония, ожирение и некоторые эмоциональные проблемы, например, депрессия». Каково же решение? Пейте воду. Много воды.

МИНЕРАЛЬНАЯ ВОДА

Современное производство бутилированной минеральной воды, рынок которой по состоянию на 2015 год достигал 15 миллиардов долларов, тоже восходит к медицине XIX века. В конце XIX столетия американцы тоннами пили минеральную воду из более чем 500 источников по всей стране. Это делалось для лечения всех болезней, но в первую очередь «нервного истощения» – стресса, как мы бы сказали сегодня.

Популярность пришла к минеральной воде, когда распространилось мнение, что присутствующие в ней минеральные вещества обладают лечебными свойствами, а сама вода лучше, чем простая водопроводная. (Принимая во внимание санитарное состояние городов в конце XIX века, с этим трудно не согласиться.) Врачи советовали пациентам принимать минеральную воду в «неактивной фазе» заболевания в количестве от 2 до 4 стаканов в сутки.

Однако мнения врачей о минеральной воде не были основаны на научных данных. Производители минеральной воды вызвали настоящий гнев Американской медицинской ассоциации, которая в 1918 году заявила в своем докладе: «Ни одна марка минеральной воды не будет признана медицинским сообществом в качестве лекарственного средства лишь на основании рекомендаций провинциальных государственных мужей и экзальтированных пожилых дам». Вот так.

Бутилированная минеральная вода в результате вышла из моды, пока в 1980-х американцы не начали страдать от коллективного похмелья после десятилетнего запоя 1970-х годов. Тогда минеральная вода в бутылках стала популярной альтернативой крепким напиткам в конце вечеринки. С тех пор минералка навсегда с нами.

Батмангелидж опирался на собственный опыт: якобы, когда он был политическим заключенным в Иране, тюремщики часто требовали от него лечить других узников. Не имея ничего под рукой, доктор обратился к единственному доступному средству – воде. Он решил, что боль – это просто крик тела, требующего больше воды. Так для Батмангелиджа вода стала лекарством практически от любой болезни.

С научной стороной у доктора, однако, было не все в порядке. В своем труде он считал воду главным источником «гидроэлектрической энергии» для мозга и организма, и это полная чушь. Также Батмангелидж заявлял, что имеет огромный опыт медицинских исследований – однако это почему-то не подтвердил никто из других врачей, пытавшихся проверить его заслуги. И, вопреки его книге, научно доказанной связи между питьем воды и лечением множества заболеваний нет и в помине.

Тем не менее книга Батмангелиджа была настоящим бестселлером в 1990-е годы, до сих пор издается и популярна у читателей.

Вслед за учением Батмангелиджа возник кислородный обогатитель «Миллениум», который появился на рынке в начале 2000-х годов под лозунгом оксигенации воды. Оксигенатор якобы создавал в воде концентрацию кислорода, превышающую обычную в 7 раз. Утверждалось, что это позволяет дать больше кислорода клеткам крови, дабы «усилить способность организма бороться с бактериями, вирусами и микроорганизмами». Обогащенная кислородом вода также должна была «выводить из организма шлаки и токсины». Производитель даже не погнушался заявить, что концентрация кислорода в современном воздухе «значительно ниже, чем в древние времена (21 % сегодня против 38 % десять тысяч лет назад)».

Уже паникуете? Не стоит. Концентрация кислорода в атмосфере остается примерно постоянной и сегодня, и десять тысяч лет назад. Даже если бы от всасывания кислорода из воды была польза, человеческий организм на это не способен. Люди, знаете ли, не рыбы. Если вам нужно побольше кислорода, воспользуйтесь простым советом: сделайте глубокий вдох.

 

Водолечение сегодня

Многие положения гидропатии актуальны и сегодня. Регулярные водные процедуры появились именно благодаря водолечению: немногие американцы сегодня способны провести день, ни разу не приняв душ или ванну. Чтобы почувствовать, как далеко мы шагнули вперед, обратите внимание на одно письмо 1835 года в редакцию журнала Boston Moral Reformer: «За последнюю зиму я приобрел привычку принимать теплую ванну раз в три недели. Не будет ли слишком часто, если я буду делать так в течение всего года?» Ношение одежды, не стесняющей движения, стало массовым явлением. Современные спа-центры – как и практики водолечения, которые можно встретить в большинстве спортивных клубов и фитнес-центров, – являются непосредственным продолжением гидропатии XIX века. Ежедневное потребление достаточного количества воды также остается стандартной рекомендацией врачей, хотя о том, сколько именно следует пить, до сих пор ведутся ожесточенные споры.

Хотя водолечением пользовались и шарлатаны, исходно гидропатия шла верным путем. Она появилась именно в тот исторический период, когда пришла пора изменить представления о личной гигиене. Питье воды в достаточных количествах, физическая культура и регулярные водные процедуры сами по себе могли предотвратить многие заболевания и оздоровить множество людей.

В следующий раз, подсчитывая, сколько стаканов воды вы выпили за сегодня, помните, что вы тем самым удовлетворяете любознательность врачей XIX века. Но не стоит лить ведрами холодную воду на голову приятелю, заявляя, что вы хотите погасить пожар в его голове.

 

Возможно, вас уже оперировали. Если нет, просто подождите – возможно, прооперируют. Хирургия, к которой раньше обращались лишь при самых опасных недугах, сегодня является частью повседневной жизни. Иногда без операции даже можно обойтись, но мы ее выбираем. Мы знаем, что все материалы будут стерильными, вмешательство безболезненным, а хирурги квалифицированными (и вообще хирургами). Но во времена оны хирургия была не столь опрятной и точной.

Хирургия переходит самую тонкую грань между жизнью и смертью, вторгаясь в человеческое тело как таковое. Разрезая кожу, протыкая глазное яблоко, распиливая кости и перевязывая сосуды, хирург изменяет саму природу и естественное течение болезни или травмы. Есть ли в этом подражание божественному промыслу? Оставим этот вопрос психоаналитикам.

С древних времен доктора обращались к хирургии, чтобы зафиксировать отломки костей при переломе, вылечить травму или отсечь поврежденную конечность. Врачи сверлили дырки в черепе при головной боли и эпилепсии, прижигали мышцы каленым железом после ампутаций и даже выбивали стрелы из тела при помощи арбалета. Вы не ослышались. Ранения стрелами были важнейшей проблемой с доисторических времен и вплоть до изобретения огнестрельного оружия. Извлечь стрелу сложно, и иногда врачи обращались к арбалету, полагая, что это идеальный метод решения задачи. На средневековой иллюстрации мы видим беднягу, который держится за колонну, пока стрелу, торчащую из его шеи, вставляют в арбалет с целью удаления. Все еще думаете, что у вас сегодня выдался неприятный денек?

В этой главе мы сконцентрируемся на раннем периоде развития современной хирургии, который начался в XVI веке. В эти годы открытия, отчаяние и изобретательность (а порой и самолюбие) хирургов сошлись воедино. В великой, кровавой и пахучей истории операционных есть некоторые ключевые моменты, которые могут привести в ужас. Через призму сегодняшнего дня кажется, что история хирургии полна бездоказательных методов и происков шарлатанов. Что ж, помоем руки и взглянем на эту историю.

Извлечение стрелы из шеи пациента при помощи арбалета… в то время это считалось неплохим методом

Хирургический инструмент, Германия, XVII век. Или адские ножницы – как вам больше нравится

 

«Засекайте время, джентльмены!» – расплата за скорость и зрелищность

Ампутация была, вероятно, самой распространенной хирургической операцией в течение тысячелетий. При тяжелых ранениях ног и смертельно опасной гангрене ампутация часто давала лучшие шансы на выживание, даже несмотря на жуткую смертность – 60 % и более. (Так, в период франко-прусской войны 1870 года смертность после ампутаций достигала 76 %!)

Инструменты для ампутации и маленький полезный мануал

Ампутация, 1793 год. Обратите внимание, что пациент привязан веревками и его держат несколько человек

До появления адекватных методов анестезии, то есть до XIX века, ампутации необходимо было выполнять быстро, чтобы минимизировать страдания больного. Ради скорости все ткани порой рассекали на одном уровне – это называлось гильотинной ампутацией, или ампутацией в один удар. Хотя термин и так довольно устрашающий, во время Первой мировой войны французские хирурги прозвали такой тип ампутации en saucisson (колбасным), поскольку она напоминала разрубание колбасы надвое. Вкусно, правда?

Звучит жутко, но, будь вы серьезно раненным солдатом той эпохи, вы бы и сами захотели быструю колбасную ампутацию. С XVI по XIX век типичная ампутация ноги проходила по следующему сценарию. Больного крепко держали, чтобы он не дергался (а также, возможно, чтобы он не передумал и не удрал, невзирая на хромоту). На ногу накладывали жгут, чтобы прекратить кровообращение по магистральным артериям. Изогнутым лезвием хирург разрезал кожу и мышцы вокруг кости, в идеале одним движением, и затем перепиливал кость. Кровеносные сосуды иногда прижигали (при помощи раскаленного железа, кипящего масла или купороса), остальные же ткани на культе оставляли как есть или зашивали.

Все это длилось меньше, чем клип на YouTube. Так, шотландский хирург XVIII века Бенджамин Белл делал ампутацию голени за 6 секунд. Его французский коллега Доминик Жан Ларрей был помедленнее, однако в период наполеоновских войн он как-то произвел 200 ампутаций в сутки, то есть одну за 7 минут.

Конечно, такая скорость операции сокращала время, в течение которого пациент испытывал невыносимую боль. Но она же приводила к небрежности в работе. Зачастую мышцы сокращались в месте разреза, и кость впоследствии торчала из культи. Линия ампутации порой была неровной, что затрудняло заживление. Быстрота операции и неудобное положение хирурга при круговом разрезе ампутируемой конечности приводили к множествам случайных порезов. Кроме того, несмотря на всю скорость, операции сопровождались душераздирающими криками больных.

Иногда кричал не сам пациент.

Разрешите представить вам Роберта Листона, или «самый быстрый нож в Вест-Энде».

Листон был ярчайшей личностью, наполовину хирургом и наполовину актером своего операционного театра, открытого в 1840-х годах в Шотландии. Его ампутации были очень популярны среди студентов, смотревших на это зрелище с галерей. Листон – порой с ножом, зажатым между зубами, – давал знак зрителям: «Засекайте время, джентльмены!»

Роберт Листон в операционном театре

И они засекали. Листон был быстр: его ампутации обычно занимали менее трех минут от разреза до последнего шва. Скорость его работы была такой, что один раз он случайно отрезал больному яички. Аттракцион неслыханной щедрости: приходите на ампутацию, получите кастрацию бесплатно. В другой раз он нечаянно отрезал пальцы ассистенту (который держал ногу больного), а один из зрителей умер от страха, когда нож случайно полоснул по его халату. К сожалению, умер и сам пациент. Несчастный ассистент впоследствии скончался от гангрены после ампутации пальцев, так что Листон мог по праву гордиться операцией с удивительной летальностью 300 процентов.

Атмосфера, в которой Листон выполнял свои эффектные операции, не была уникальной: в период зарождения современной хирургии залы ломились от желающих увидеть звездных хирургов за работой. Лондон и Париж могли похвастаться хирургическими вмешательствами, похожими на бродвейские шоу. На них продавались билеты (причем на операции более известных хирургов они стоили дороже), количество зрителей исчислялось десятками и сотнями, а до начала операции выступали знаменитости. Врачей приветствовали аплодисментами перед процедурой и даже во время нее. Один из современников, Оноре де Бальзак, говорил, что «слава хирургов подобна славе актеров». Такую рекламу и саморекламу сегодня трудно представить себе, хотя врачи-знаменитости существуют и по сей день.

 

Гной и гордость

Каждый из нас видел операционную, своими глазами или по телевизору. Это блестящая стерильная комната с тончайшими инструментами, на врачах одноразовые маски и перчатки, которые после применения сжигаются. Операционные театры XIX века были грязными – такими их предпочитала видеть публика.

В начале и середине XIX столетия вы бы увидели операционный стол черным от крови и гноя после бесчисленных предыдущих операций. Хирургические перчатки не использовались – их к тому моменту попросту не изобрели. Инструменты просто споласкивали водой (и то не всегда), а руки хирурги не мыли вовсе. Врачебный халат был, как правило, пропитан кровью до такой степени, что затвердевал – это было признаком «хорошего хирурга».

Сами хирурги в больницах и медицинских школах также подвергались опасностям. Профессор Якоб Коллечка умер от сепсиса в 1847 году, порезав палец во время вскрытия. Студенты-медики в Венской общедоступной больнице в 1840 году сразу после вскрытий посещали акушерское отделение, не помыв руки, и родильная горячка убивала там каждую третью роженицу. В то же время в соседнем отделении, где работали простые акушерки, смертность составляла лишь 3 %. Когда студентов перевели из первого отделения во второе, высокая смертность последовала туда за ними и их инфицированными руками. Врач Игнац Земмельвейс, заметив это, заставил персонал сделать простую, но чудодейственную вещь – начать мыть руки мылом и хлоркой. Смертность немедленно упала. Но, увы, Земмельвейса никто не слушал.

В XIX веке Джозеф Листер, ознакомившись с работами микробиолога Луи Пастера о микробной теории заболеваний, совершил революцию в хирургии, внедрив понятие антисептики. Многие издевались над идеей бактериального заражения. Один эдинбургский профессор насмехался: «Где же эти маленькие зверьки… их кто-нибудь видел?» Другой хирург настаивал: «Есть серьезные основания полагать, что теория месье Пастера, на которой Листер строит свои методы, ошибочна». Однако теория Листера, подтвержденная фактами (значительное снижение смертности после обработки антисептиками, такими как карболовая кислота, и в целом введения асептики) к началу XX века окончательно победила. Сейчас есть даже ополаскиватель для рта под названием «Листерин». Так что многие из нас по утрам полощут рот и плюются в честь этого великого хирурга.

К несчастью для Джеймса Гарфилда, 20-го президента США, его врачи не были последователями Листера. После несмертельного пулевого ранения Гарфилд попал к докторам, которые залезли в рану немытыми руками и нестерильными инструментами. Началось нагноение раны, и хирурги снова провели ее чистку… грязными руками. Несколько месяцев спустя, в 1881 году, Гарфилд умер от осложнений инфекции.

ПАМЯТНАЯ ЛИТОТОМИЯ

Бренсби Купер был племянником более знаменитого и уважаемого хирурга сэра Эстли Купера. Бренсби не был хорошим хирургом, но, видимо, дядя настоял на его назначении в Больницу Гая в Лондоне.

Операция, о которой пойдет речь, – литотомия, обычное извлечение камней из мочевого пузыря. Обычно ее можно было выполнить примерно за пять минут. Как правило, колени несчастного больного подтягивались вверх и связывались куском ткани, пропущенным за шеей. В этой позе доступ к половым органам очень удобен (сейчас она используется при родах). Как правило, хирург осуществлял разрез между задним проходом и мошонкой (эта область называется промежностью), входил в мочевой пузырь, извлекал камень и ушивал рану. Пациент в это время истошно кричал.

Но когда к столу подошел Бренсби Купер, все пошло не совсем так. Сначала он не нашел мочевой пузырь. Затем не нашел камень. Купер вертел в ране разные хирургические инструменты, затем пальцы, пытаясь вытащить камень, но все было тщетно.

Пациент взвыл: «О! Да оставьте же! Ради всего святого, оставьте этот камень!» Однако его никто не слушал. Купер проклинал пациента за слишком глубокую промежность, потом крикнул ассистенту: «Додд, может, у тебя палец подлиннее?!» Наконец, спустя 55 минут, он нашел и извлек камень. На следующий день пациент скончался – с гигантской дырой в промежности.

Когда создатель журнала «Ланцет» Томас Уокли публично обвинил Купера в некомпетентности, доктор подал на него в суд и потребовал компенсации в 2000 фунтов стерлингов. В результате он выиграл, но ему присудили лишь 100 фунтов.

Вероятно, это был первый в истории суд по делу о врачебной ошибке – но уж точно не последний.

В процессе литотомии, 1768

Вскоре публичные операционные театры и их грязные столы канули в Лету, а чистота, мытье рук и ношение хирургических перчаток стали нормой. Хирургия из крайней меры превратилась в тщательно отлаженную тактику для победы над болезнью.

 

Прежде всего, не навреди… Хотя ладно, забей

Некоторые хирургические решения древности были просто блестящими, хотя от их описания мороз по коже. В «Самхите», труде, написанном индийским врачом Сушрутой около 500 года до н. э., говорится: «На края раны следует накладывать крупных черных муравьев, а когда они укусят кожу, отрезать им головы». Челюсти насекомых как естественные хирургические скобы для закрытия раны. Гениально, правда?

Но многочисленные книги по истории хирургии рассказывают нам не о столь гениальных способах изменить оперативным путем то, чего менять не следует. Классический пример – лечение заикания. В XIX веке немецкий хирург Иоганн Фридрих Диффенбах для избавления от этого логоневроза предлагал вырезать клиновидный кусок возле корня языка. Другие врачи пытались «корректировать размер» языка или рассекать уздечку, тонкую полоску ткани между языком и дном ротовой полости. Естественно, ни одна из этих операций не работала.

В 1831 году некий мистер Престон решил, что было бы неплохо перевязать сонную артерию на той стороне, с которой у пациента произошел инсульт. Есть, однако, небольшая проблема: инсульт часто возникает как раз там, где мозг не получает полноценного кровоснабжения. Пытаться прекратить кровоток с этой стороны – примерно то же самое, что при засухе прогонять тучи подальше. Пациент, однако, непостижимым образом выжил. Престон также считал, что для лечения инсульта, эпилепсии и душевных болезней можно перевязать обе сонных артерии. К счастью, к его мнению никто не прислушался.

В период расцвета теории самоотравления (самое начало XX столетия), гласившей, что обычные фекалии содержат яд (см. «Клизмы и клистиры»), многие врачи пытались лечить запоры самыми разными приспособлениями и слабительными. Один британский хирург, сэр Уильям Арбутнот Лейн, пошел еще дальше: он просто удалял больным толстую кишку. Лейн произвел свыше тысячи таких операций (колэктомий), в основном у женщин. Разумеется, именно замедленная работа толстого кишечника служит причиной таких проблем у женщин, как скудоумие, головная боль или повышенная раздражительность. Если вам повезет, то вы даже останетесь живы после удаления толстой кишки, хотя и будете страдать от побочного эффекта – обильного поноса. Как и большую часть органов человека, кишечник лучше не удалять.

Лейн также был сторонником фиксации смещенных органов. Да-да, вы не ослышались. В начале XX века многие верили, что непонятный дискомфорт в животе, да и во всем теле, может быть связан с «опущением» или «смещением» органов. Чаще всего «смещенной» оказывалась почка. Лейн считал опущение почек, или нефроптоз, причиной суицидальных наклонностей, склонности к убийствам, депрессий, болей в животе, головных болей, а также урологических проблем (что хотя бы понятнее). Поскольку удаление даже одной почки часто приводило к гибели, хирурги стали вместо этого проводить нефропексию – более или менее успешную фиксацию почки в «правильном» положении с помощью шовного материала, эластических лент или марли. В 1920-х годах, однако, операция вышла из моды: многие хирурги считали, что «самым серьезным осложнением нефроптоза является нефропексия» и что у урологов «какая-то вакханалия с этими фиксациями почки». Объективности ради отметим, что фиксация почки действительно является частью работы урологов, но не в таких же масштабах.

Уретральные зонды, примерно 1870

Почки были не единственным органом, с которым хирурги совершали свои жестокие фокусы. Миндалины (лимфоидные железы, расположенные в глотке) когда-то тоже любили отрезать направо и налево, пытаясь предотвратить различные детские инфекции, – ошибочное решение, хотя и вызванное благими намерениями. Конечно, тонзиллэктомия играет некоторую роль и сегодня: она применяется в качестве крайней меры при апноэ сна и рецидивирующем тонзиллите. Может показаться невероятным, но исследование, проведенное в 1934 году в Нью-Йорке, показало, что из 1000 детей более чем 600 перенесли тонзиллэктомию. И это не была совсем уж безопасная процедура; многие дети ежегодно погибали. Даже перспектива наесться мороженого после операции того не стоила.

Наконец, разговор о бессмысленных вмешательствах будет неполон без истории об операциях на мужском достоинстве. Джон Харви Келлог, врач и изобретатель кукурузных хлопьев, рекомендовал обрезание для избавления мальчиков от дьявольского порока мастурбации – если заматывания половых органов, надевания на них специальных клеток и связывания рук будет недостаточно. Эту операцию следовало выполнять «без анестезии, поскольку кратковременная боль во время операции возымеет благотворный эффект на сознание, особенно если связать ее с представлением о наказании». Вот так. Правда, как вам признается любой мужчина с обрезанным членом, такая манипуляция не является средством от мастурбации.

 

Скальпель и современность

Людей всегда привлекала идея отрезать или пришить что-нибудь. Некоторым так нравится быть пациентами, что они выдумывают себе симптомы, чтобы оказаться на операционном столе. Другие готовы переносить многочисленные операции во имя мифической «идеальной внешности». Но, в отличие от хирургов прошлого, от наших современников требуют строжайшей чистоты, качественной подготовки, низкой смертности и результатов в духе времени и доказательной медицины. Благодаря развитию анестезии кошмары поспешных двухминутных операций навсегда канули в прошлое. Осталось только воздать за это хвалу небесам.

 

Борьба с болью – трудная задача. Способы анестезии (от греческого «отсутствие чувствительности») люди искали с тех незапамятных времен, когда им впервые пришло в голову просверлить в голове дырку. В Древнем Китае использовали гашиш. Египтяне предпочитали опиум. Диоскорид рекомендовал смертельно ядовитую мандрагору в смеси с вином. В средневековье были даже рецепты специальных «снотворных губок» с мандрагорой, беленой, болиголовом и опиумом, высушенных на солнце. Затем губки смачивали горячей водой, отжимали до слегка влажного состояния и прикладывали к носу пациента – этими парами он и дышал.

Проблема с алкоголем и другими подобными веществами состоит в том, что требуются очень большие, порой токсические, дозы, чтобы пациент не проснулся во время операции. Поэтому медики разрабатывали другие методы. Известно, что в Древнем Китае перед кастрацией мужчин били по голове, приводя их в бессознательное состояние. Как видно, технологии было куда развиваться.

Чтобы современные медицинские манипуляции стали безболезненными, потребовалось множество проб, ошибок и немало лабораторных зверюшек, накачанных разными веществами. Некоторые главы в истории анестезии были вписаны социопатами с пограничными расстройствами личности и букетом зависимостей. Так что в следующий раз, успешно просыпаясь после наркоза, не забудьте поблагодарить за это душителей детишек, нюхателей губок и любителей оргий под эфиром. Давайте познакомимся с некоторыми из них поближе.

 

Диоксид углерода вас вырубит!

Генри Хилл Хикмен убил множество щенят. Этот британский врач, один из основоположников современной анестезии, в начале XIX века исследовал свои теории «приостановленной жизнедеятельности» на лабораторных животных. Он изучал вдыхание угольного ангидрида (теперь мы называем его углекислым газом) следующим образом:

«Я взял месячного щенка… и поместил его под стеклянный колпак, чтобы прекратить доступ атмосферного воздуха; через десять минут у него появились явные признаки беспокойства, через двенадцать дыхание стало затрудненным, через семнадцать минут оно прекратилось, а через восемнадцать я отрезал ему одно ухо… и животное оказалось совсем нечувствительным к боли».

Здесь надо сделать паузу, чтобы поплакать о подопытном животном. Бедный, бедный щеночек!

Да, Хикмен подвергал щенков удушью, иногда смертельному. Однако не он первый придумал использовать удушение для анестезии. Есть сведения, что ассирийцы перед обрезанием придушивали детей до потери сознания; то же самое практиковалось в Италии вплоть до XVII века. (Душить человека, прежде чем отрезать ему часть полового органа? О нет, нет, только не это!) И ведь это работало! В глубоко бессознательном состоянии, вызванном недостатком кислорода, человеку можно отрезать не только ухо, но и гениталии.

Беда лишь в том, что от такой анестезии можно и умереть. Хикмен благоразумно сообщал лишь о положительных результатах, когда докладывал о своей работе. Медицинское сообщество, однако, отнеслось к ней как к дурному шоу: коллеги или игнорировали Хикмена, или отпускали о нем язвительные шутки. В журнале «Ланцет» даже вышла статья «Хирургический вздор», где, в частности, говорилось, что любой «высмеет того, кому придет в голову несколько минут душить или топить пациента, которому просто нужно не ощущать боли при выдирании зуба». Автор также называл работу Хикмена «плодом шарлатанства» и «ерундой». Статья была подписана «Борец с шарлатанами».

М-да. После такого самому Хикмену не помешало бы унять душевную боль диоксидом углерода. Как бы то ни было, хорошо, что его идея не прижилась: углекислый газ в качестве анестетика так же эффективен, как виселица, а удушение насмерть можно считать совершенно необратимым побочным эффектом такой анестезии.

Генри Хилл Хикмен. Обратите внимание, что под стеклянным колпаком щенок без сознания (возможно, уже мертвый)

 

Хлороформ: вдыхайте глубже…

Другим пионером анестезии XIX века был эдинбургский врач Джеймс Янг Симпсон. Ну, если пионером можно назвать того, кто вдыхал с коллегами разные вещества, чтобы посмотреть, что получится. Как-то Симпсон откопал под грудой мусора в кабинете бутылочку хлороформа – видимо, раньше он считал, что это не слишком интересная штука. А тут он и его друзья решили вдохнуть поглубже. У хлороформа был тошнотворный сладковатый запах, и довольно быстро возникли головокружение, звон в ушах и ощущение тяжести в конечностях. Медики начали смеяться (как объяснял Симпсон, это «предварительная стадия возбуждения»), затем стали избыточно болтливы и, наконец, все плюхнулись без сознания прямо в столовой, где дышали парами хлороформа.

Джеймс Янг Симпсон и его друзья встретили достойного соперника – хлороформ

После пробуждения они поняли, что хлороформ – классная штука, поэтому попробовали подышать им еще несколько раз, дабы убедиться, что он каждый раз будет приводить к опьянению и потере сознания. Племянница миссис Симпсон также присоединилась к компании; прежде чем вырубиться, она воскликнула: «Я ангел! О, я ангел!»

Хлороформ – простая молекула. Берете метан (основной компонент природного газа), замещаете три атома водорода тремя атомами хлора – вот вам и хлороформ. Вскоре Симпсон стал активно пропагандировать хлороформ для обезболивания в хирургии; также хлороформ стал популярен на вечеринках середины XIX века, как и эфир (о котором немного позже).

Как и с большинством лекарств, маскирующих боль, при использовании хлороформа было легко спутать приятный эффект с лечебным. Возможно, людям казалось, что раз уж хлороформ опьяняет и одурманивает, то он точно хорошо действует. Вещество стали включать в состав разных лекарств, таких как «Пастилки от Гибсона с льняным семенем, лакрицей и хлороформом» и «Сироп от кашля с экстрактом горной сосны и дегтем». Производители утверждали, что эти смеси помогают от любых заболеваний дыхательных путей (хотя хлороформ обладает лишь раздражающим действием) и лечат от туберкулеза (это неправда). Другие лекарства рекламировались как средства от рвоты, поноса, бессонницы и болей. Поскольку хлороформ обладает седативным действием, от бессонницы и боли он действительно помогал, однако явно не дотягивал до панацеи от всех болезней. Ведь он смертельно опасен.

«Внезапная смерть при вдыхании» погубила немало пациентов, получавших хлороформ. Здоровые люди умирали от внешне необъяснимых причин – аритмии, дыхательной и сердечной недостаточности. Хлороформ также токсичен для печени и почек и, по-видимому, канцерогенен. В XX веке он полностью вышел из моды из-за своих опасных эффектов, и теперь его упоминают лишь в детективах о загадочных убийствах. Там он остался популярным (хоть и не самым эффективным) ядом.

 

Веселящий газ: тряпки жжем, смеемся

Поиск новых газов для вдыхания был исключительно популярен в Великобритании XVIII столетия. Когда в Бристоле в конце века открылся Пневматический институт по лечению болезней медицинскими газами, его основатели протестировали множество сомнительных веществ. Гемфри Дэви, пришедший туда в 1798 году и совершивший впоследствии революционные открытия в области физиологии дыхания и анестезии, практиковал жутковатый исследовательский метод: он проверял безопасность различных газов на себе. Наверное, вы уже видите нечто общее у всех основоположников анестезиологической науки.

Одним из таких газов был монооксид углерода – угарный газ. Дэви отметил: «Я чувствовал, что тону и исчезаю». Однако, на свое счастье, ученый не умер. Про газообразный водород он записал: «По словам одного из свидетелей… мои щеки побагровели». Храбрый был парень. Однако именно Дэви в 1800 году открыл, что закись азота, или веселящий газ, устраняет зубную боль. Также Дэви выяснил, что веселящий газ может вызвать тошноту: естествоиспытателя вырвало сразу после того, как он предусмотрительно выпил за восемь минут бутылку вина и занюхал ее 4,7 литрами закиси азота.

Кстати, а что было дальше с Пневматическим институтом? Он закрылся, когда выяснилось, что ни один из исследованных газов не лечит от заболеваний легких, в том числе от туберкулеза. Открытие Дэви было на время забыто, частично из-за фиаско Пневматического института, частично из-за того, что сам ученый переключился с экспериментов с веществами на более захватывающую область – электрофизиологию.

Исходное название картины – «Лекарство для склочных жен». За права женщин еще предстояло побороться

Веселящий газ как медицинское средство был временно задвинут в угол. Зато он стал популярным наркотиком, который пользовался успехом на вечеринках в течение нескольких десятилетий XIX века. Так было до 1844 года, когда американский стоматолог Хорас Уэллс решил продолжить незаслуженно забытые исследования Дэви. Он попросил удалить ему зуб, используя закись азота для анестезии, – и, доказав, что это безболезненно, представил открытие общественности. Он сконструировал дыхательный аппарат и предложил хирургу Джону Коллинзу Уоррену (основателю Общеклинической больницы штата Массачусетс и «Медико-хирургического журнала Новой Англии» – The New England Journal of Medicine and Surgery) провести ампутацию больному, используя газ. Когда пациент отказался от участия в эксперименте, один из присутствовавших студентов-медиков согласился, чтобы ему вырвали зуб под новой анестезией. Но газ не удалось правильно подать – видимо, новый аппарат Уэллса не сработал. В результате студент получил всю гамму ощущений.

Бедняга Уэллс не вынес провала и вскоре сам пристрастился к хлороформу и заболел нервным расстройством. Попав впоследствии в печально знаменитую нью-йоркскую тюрьму «Гробницы» (за то, что брызнул двум проституткам на одежду серной кислотой), несчастный покончил с собой.

Однако в 60-х годах XIX столетия стоматологи дали закиси азота новый шанс. Многие врачи стали предпочитать его эфиру и хлороформу, применение которых вызывало массу проблем. Может быть, Уэллс спокойнее спит в своей могиле, зная, что закись азота по сей день используется для седации.

А может, и нет.

 

Это не обман? Тогда повеселимся!

Одним из свидетелей публичной неудачи Хораса Уэллса стал бостонский стоматолог Уильям Мортон. Он не хотел повторять ошибку предшественника и начал работать не с закисью азота, а с эфиром. «Сладкое купоросное масло» (оно же диэтиловый эфир, или этиловый эфир, или обычный эфир) было впервые получено в XVI веке путем добавления серной кислоты к спирту. В XVIII столетии его применяли для лечения заболеваний дыхательных путей, камней в мочевом пузыре и цинги – и конечно, совершенно безрезультатно. Однако в 1840-х годах диэтиловый эфир начал свой путь в качестве анестетика.

Мортон попробовал наносить капли вещества на десны пациентов перед удалением зубов и обнаружил, что оно хорошо обезболивает место нанесения. А что затем? Ну, он стал поливать эфиром своих золотых рыбок. Жене Мортона, Элизабет, это не особенно понравилось. Однако ученый не остановился и положил глаз на их спаниеля по кличке Ниг. Элизабет топнула ножкой, но Ниг все равно получил эфирную анестезию. Короче, как вы поняли, семейная атмосфера у Мортонов была так себе.

По часовой стрелке, начиная слева и снизу: аппарат Бойля для лучшего контроля над током газа при анестезии (1917); ингалятор Джанкера, где для обеспечения движения воздуха над жидкостью впервые использовались резиновые мехи (1867); лицевая маска для анестезии (начало 1900-х годов); ингалятор Омбреданна с металлической сферой, набитой фетром для впитывания жидкого эфира (1907); еще одна лицевая маска и бутылочки с хлороформом

Шестнадцатого октября 1846 года Мортон представил свои открытия публике. Вместе с ним на сцену вышел тот самый доктор Уоррен, который участвовал ранее в неудачном эксперименте Уэллса с закисью азота. В хирургическом театре Общеклинической больницы Массачусетса Уоррен успешно удалил у пациента опухоль шеи под эфирной анестезией, которую проводил Мортон. После завершения операции пациент проснулся без боли, и доктор Уоррен объявил: “Gentlemen, this is no humbug!” («Джентльмены, это не обман!»)

(Про себя отметим, что humbug по-английски означает не только «обман», но и «мятные леденцы», но доктор Уоррен явно подразумевал первое значение.)

Хирургический театр в массачусетской больнице скоро прозвали Эфирным куполом (и нет, это не название фильма о Безумном Максе), а историческую дату – Днем эфира (опять же, не будем путать с Днем радио). К сожалению, Мортон быстро стал использовать открытие в своих корыстных интересах, к тому же с налетом шарлатанства. Он начал окрашивать эфир и добавлять к нему ароматические отдушки, чтобы замаскировать запах, а само вещество переименовал в «Летеон» в честь реки Леты из древнегреческих мифов, которая дарила всем испившим из нее забвение и беспамятство. Уже через месяц после успешного эксперимента Мортон запатентовал «Летеон», хотя скоро стало ясно, что патент относился просто к эфиру. Медицинское сообщество Америки и других стран стало высмеивать Мортона за его попытку воспрепятствовать свободному использованию легкодоступного вещества, которое могло принести пользу людям. Репутация Мортона оказалась навсегда испорченной.

Однако репутация самого эфира быстро укреплялась. Вскоре после показательной операции Мортона Оливер Уэнделл Холмс в частном письме к нему впервые использовал термин «анестезия». Эфир начали активно применять для анестезии при операциях. Он оказался хорош, за исключением трех недостатков: эфир был очень огнеопасен, вызывал тошноту и рвоту, а также раздражал легкие (любопытно, что столетием раньше врачи пытались использовать его для лечения воспалительных заболеваний легких). Кроме того, у эфира был отвратительный запах, и больные еще долго им благоухали.

Копия эфирного ингалятора Мортона

Реконструкция первой операции Мортона и Уоррена с применением эфирного наркоза

А еще у эфира появилась сомнительная репутация: его также часто использовали как наркотик, а шарлатаны – как компонент сомнительных способов лечения.

В аптеках появились препараты эфира от колита и диареи. «Капли Гофмана», состоявшие из одной части эфира и трех частей алкоголя, якобы лечили любые женские болезни, например менструальную боль, однако быстро стали использоваться вообще от всех болезней, да еще и вызывали привыкание.

Что еще неприятнее, злоупотребление эфиром считалось социально приемлемым. В середине XIX века обычным явлением стали «эфирные вечеринки». Их участники вдыхали эфир, что вызывало головокружение, опьянение и потерю сознания. Один из врачей, посещавших вечеринки, Кроуфорд Лонг, оказался тем еще фруктом. Изрядно нанюхавшись эфира, он как-то воскликнул: «В Джефферсоне есть кое-какие телочки, которые хотели бы на это посмотреть – а ведь клево было бы подышать эфиром при них и заполучить парочку страстных поцелуев». Вот развратник!

Но не все сводилось к веселым посиделкам с грубыми мужиками. Любители эфирных вечеринок порой приходили в сознание с синяками и ушибами; некоторые и вовсе погибали. Один джентльмен имел не вполне уместную привычку курить табак во время вдыхания эфира. По словам свидетеля, «однажды он зажег спичку, чтобы раскурить трубку; от его дыхания вспыхнуло пламя, и он загорелся изнутри».

Один ирландский врач, некий доктор Келли, посчитал, что эфиром можно лечить алкоголизм. Ну да, отличная идея – заменить одну вредную привычку другой. «Лекарство доктора Келли» давали больным в качестве заменителя алкоголя. Утверждалось, что им «можно напиться, оставаясь при этом в ясном сознании». Ну да. Но некоторые города в буквальном смысле пропахли эфиром – он имеет едкий и сладкий, но неприятный запах, напоминающий о растворителях. В конце концов правительство Британии в 1891 году признало эфир ядом и начало регулировать его продажи.

И давно было пора. Эфир не только вызывает зависимость, огнеопасен и иногда смертелен, но еще и провоцирует сильную отрыжку, икоту и метеоризм.

 

Анестетики сегодня

Сегодня большинство из нас в какой-то момент так или иначе испытало действие анестетиков – во время хирургического вмешательства или стоматологической манипуляции. Мы в долгу перед теми, кто когда-то проводил устрашающие эксперименты или бывал их жертвой. Хлороформ и эфир давно не используются как анестетики, уступив место более безопасным препаратам, в том числе успокаивающим и снотворным: пропофолу (его часто называют «молоком амнезии» за белый цвет), опиоидам (фентанил), бензодиазепинам (мидазолам) и многим другим. Мы стали гораздо более избирательно подходить к применению анестезии. Местные анестетики, например новокаин, позволяют спокойно работать стоматологам. Спинальная и эпидуральная анестезия минимизируют такие побочные эффекты, как проблемы с дыханием и сердцебиением. Общая анестезия, несмотря на свою нынешнюю чрезвычайную безопасность, все же связана со специфическими рисками, в том числе смертельными. Это добавляет тревоги пациенту, который готовится к операции.

Если уж нужно на время поместить человеческое тело в бессознательное состояние, нельзя беспечно пользоваться чем попало – это вам не библейское повествование о воскрешении Лазаря. Стоит порадоваться и тому, что вечеринки с эфиром, хлороформом и веселящим газом ушли в прошлое. Теперь нам приходится искать другие легальные (или нелегальные) способы потусить.

 

В 1850 году лондонский врач совершает визит к даме, которая жалуется на боль в горле. Конечно, причина в воспалении миндалин. Конечно, нужно снять отек. И конечно, ключ к решению – это… пиявки.

Из переносной глиняной бутылки доктор извлекает черную, склизкую пиявку длиной около 8 сантиметров. Она яростно извивается от голода. Врач прокалывает хвостовой конец пиявки иглой с продетой шелковой нитью, затем засовывает корчащегося червя в чистую стеклянную трубочку, чтобы направить его ротовой конец в сторону пораженной миндалины. Пиявка вонзается в отечную ткань своими челюстями, полными тонких острых зубов, но больная едва чувствует укус – пожалуй, лучшей чертой нападения пиявки является его безболезненность. Тайный укус – неплохая штука!

Пациентке немного щекотно от того, что пиявка извивается у нее во рту. Постепенно пиявка раздувается все больше и больше, пока не наполнится кровью. Тогда она с радостью отваливается от ранки, и ее вытягивают за поводочек. Около часа или чуть дольше больная чувствует во рту солоноватый привкус крови.

Такая тошнотворная сценка очень часто встречалась в нашей истории. В конце концов, пиявки с давних-предавних пор сосали кровь из человечества без нашего разрешения.

 

Первые мастера пиявок

И пиявки, и кровопускания преследовали одну и ту же цель – очищение тела от «застойной» крови и воспаления. Считалось, что, выпуская «плохую» кровь, можно избавиться и от проблемы со здоровьем. Любой проблемы. Пиявок использовали в самых разных случаях, в том числе при венерических заболеваниях, воспалении мозга, эпилепсии, истерии, болезнях разных внутренних органов и туберкулезе.

Итак, кто же несет ответственность за появление пиявок в нашей судьбе? Начнем с египтян, в чьих гробницах встречаются первые сведения о лечении пиявками уже за полтора тысячелетия до нашей эры – их использовали при лихорадках и метеоризме. В «Илиаде» Гомера один из сыновей Асклепия, целитель Подалирий, именовался также «пиявкой». В Древнем Китае существовала легенда о том, что однажды император Хуэй (умер в 430 году до н. э.) случайно проглотил пиявку, попавшую в его салат, и неожиданно понял, что у него стал меньше болеть желудок. С этого дня якобы и возникло лечение пиявками.

Кувшин для пиявок, XIX век

Но настоящий расцвет пришел к гирудотерапии вместе с теориями Гиппократа в IV веке до н. э. и Галена во II веке н. э. Оба деятеля считали, что кровотечение способно «вернуть равновесие» телесным жидкостям. А именно телесные жидкости считались источником здоровья и причиной нездоровья, и именно это лежало в основе теорий западноевропейской медицины на протяжении почти двух тысячелетий.

После Гиппократа и Галена пиявок все чаще применяли для лечения от всех болезней, от одержимости злыми духами (Темисон Лаодикейский) до глухоты (Александр Тралесский). Один средневековый доктор даже утверждал, что лечение пиявками «обостряет слух, осушает слезы… и придает голосу красоту и музыкальность». Было бы забавно, если бы каждый из нас после присасывания кровопийц превращался в Шаляпина.

Но если лечение пиявками и кровопускание преследовали одну и ту же цель, зачем же пользоваться скользкой тварью взамен ланцета?

 

Пиявка против ланцета

Для начала приглядимся к кровопийце. Hirudo medicinalis, а именно так торжественно именуется по-латыни обыкновенная медицинская пиявка, рождена, чтобы сосать кровь. Так, ее слюна содержит гирудин – вещество, разжижающее кровь; оно подавляет образование кровяных сгустков и тем самым способствует более обильному кровотечению. Как же переварить этот обед? Млекопитающие, имеющие один, два или три желудка, могли бы позавидовать пиявкам – у них аж 10 желудков. С зубами тоже все неплохо: на каждой из трех челюстей порядка ста зубов. В результате в жертву впивается около 300 зубов, оставляя на коже знак, похожий на логотип «Мерседеса».

В отличие от ланцетов, флеботомов и скарификаторов, пиявка практически не причиняет боли благодаря своей слюне. В уникальный состав слюны пиявок входят местные анестетики, которые не дают жертве сразу почувствовать укус – полезное свойство в дикой природе, ведь иначе обед пиявки заканчивался бы, едва успев начаться. В древнем санскритском тексте «Сушрута-самхита» отмечается, что лечение «слабоумных» и «людей слишком боязливого нрава» пиявками взамен регулярных кровопусканий является более «щадящим».

Также пиявки позволяли создать кровотечение более точно и прицельно. Если для кровопускания часто использовали верхнюю часть руки, то для более узких анатомических зон нужно было что-то более деликатное. Доктора, использовавшие пиявки, считали, что кровопускание следует проводить как можно ближе к источнику проблемы, и поэтому при головной боли пиявок ставили на виски, при головокружении – за уши, при сонливости – на затылок, при желудочных заболеваниях – на живот и, наконец, при эпилепсии – над селезенкой. При менструальных болях пиявок помещали на верхнюю часть бедер, на вульву, а иногда прямо на шейку матки. Кстати, кресла для гирудотерапии имели отверстия в сиденьях – чтобы ставить пиявки на область заднего прохода.

В этой части текста уже можно начинать нервно скрещивать ноги.

Но не волнуйтесь раньше времени, дальше будет еще хуже. Ведь пиявки могли проникнуть туда, куда не мог ланцет, то есть внутрь нашего тела. Иногда хорошего кровотечения из заднего прохода казалось недостаточно – например, при воспалении кишечника или проблемах с простатой требовалось воздействие изнутри. Была тут и одна загвоздка: пиявок приходилось вытаскивать обратно… так сказать, с усилием. Один мудрый доктор придумал металлический стержень с желобком для удерживания и введения пиявок с продетой через них ниткой. Изящный такой стержень, и кожаная ручка тоже симпатичная. В 1833 году некий доктор Осборн описал процедуру. После заталкивания пиявок поглубже в задний проход «инструмент вынимают, а самих пиявок оставляют страдать внутри, пока они не пресытятся кровью». Думается, глагол «страдать» в данном случае более чем уместен. Несчастные пиявочки! Несчастные пациенты!

Пиявок также вводили во влагалище – как для стимуляции менструального кровотечения, так и для лечения болезненных месячных. Однако здесь есть замечание: данное лечение «применяется только у замужних женщин», а проводить его «может только обученная медицинская сестра». Мы искренне надеемся, что ей хотя бы достойно платили.

 

Извлеките из пиявки максимум выгоды!

Поговорим о создании наилучших условий для пиявок. Они предпочитают чистую, гладко выбритую кожу. Никакой щетины! «Я установил, что их очень раздражают острые кончики остриженных волос», – отметил в 1804 году лондонский эксперт по гирудотерапии мистер Уилкинсон. Запомните на случай купания в заболоченных водоемах: колючие ножки могут оказаться весьма кстати. Но и при самой гладкой коже порой приходилось немного задабривать привередливых тварей. В 1848 году журнал «Ланцет» сообщил, что пиявки кусаются активнее, если их предварительно окунуть в темное пиво или разбавленное вино. Кожу пациента следует омыть молоком, подслащенной водой, а лучше всего небольшим количеством свежей крови. Для этого годится даже мельчайший прокол кончиком ножа. Последний прием используют и по сей день.

Как правило, примерно через 15 минут насосавшаяся крови пиявка сама отваливается от больного, но иногда врачу приходилось ее удалять. Так как силовое выдергивание пиявки могло травмировать кожу, на головной конец пиявки насыпали столовую соль. Если пиявка казалась уснувшей от переедания, ее приводили в чувство грубым щелчком или обливанием водой.

Часто после удаления пиявок кровотечение из мест укусов пытались продлить, оборачивая кожу теплым полотном, чтобы расширить кровеносные сосуды. Другие врачи предлагали добиться того же эффекта, помещая человека в теплую ванну.

В 1816 году доктор Джеймс Ролинс Джонсон опубликовал свой «Трактат о медицинской пиявке». Помимо исследования методов лечения пиявками, он исключительно глубоко подошел к изучению самих червей. Так, он проверил, практикуют ли они каннибализм (оказалось, что да); он замораживал их с солью или без, чтобы понять, от чего они быстрее погибают (таки от соли со снегом). Джонсон даже устраивал бои между крупными конскими пиявками и обычными медицинскими (конские побеждали). Также он мучил пиявок углекислотой, ртутью, насосами и оливковым маслом – к его изумлению, пиявки оказались «весьма живучи». Авторы этих строк перестали читать первоисточник после фразы «Пиявки гермафродиты, и особь может оплодотворить сама себя». Наверное, это выглядит… впрочем, неважно.

Как отмечено выше, пиявок прикладывали не только снаружи, но и внутри тела. Возникает естественный вопрос: как потом избавиться от этого паразита? Один предприимчивый врач, Филип Крамптон, в 1822 году придумал: через этих тварей надо продевать нитку. Ставя пиявок на воспаленные миндалины, доктор отметил, что прошивание нитью «заставляет их кусать с особым жаром, что можно использовать для стимуляции ленивых особей».

В принципе, повода волноваться не было: если пиявку даже и проглотить, она, скорее всего, будет растворена желудочным соком. Однако, не зная об этом, средневековые врачи советовали применять полоскания из козлиной мочи, делать прижигания каленым железом, а также морить пациента жаждой в надежде на то, что пиявка выползет за освежающим глоточком воды. Цель не оправдывала средства: все это не работало. Если задуматься, питье козлиной мочи вообще нелегко оправдать.

Было место и повторному применению: пиявок после использования далеко не всегда выбрасывали. Их можно было прикладывать до пятидесяти раз, заставив их срыгнуть – для этого им на ротовой конец насыпали соль (судя по всему, на человека с тем же успехом можно было плескать соляной кислотой). В результате пиявки блевали, как Оззи Осборн в лучшие годы своей карьеры. Получалась неплохая экономия. Другие врачи для улучшения тонуса раздувшихся пиявок кидали их в уксус (целая ванна с кислотой!). В результате одну пиявку можно было использовать пару раз в неделю, и так до трех лет.

Разведение пиявок было непростой задачей. Как объяснял упомянутый ранее мистер Уилкинсон: «…коротко говоря, чтобы заниматься этим капризными и весьма чувствительными животными, нужно обладать хладнокровием и сноровкой».

Звучит так, будто доктор и сам был бы не прочь их покусать.

 

Слабые места и падение популярности

У лечения пиявками были и неприятные стороны. В отличие от логотипа «Мерседеса», их укусы не стали знаком славы. Хотя пиявки были некоторое время в моде (так, в XIX веке их силуэты даже вышивали на платьях), люди все же прятали следы на коже под одеждой.

Помните о повторном использовании полюбившихся червей? До того как появились «одноразовые пиявки» и другие одноразовые приспособления, многократное использование пиявок успело принести больше проблем, чем пользы. В одном из сообщений 1827 года говорится о случае заражения ребенка сифилисом через пиявку, которую ранее прикладывали к сифилитику.

Другое ограничение состояло в том, что пиявка способна выпить лишь около столовой ложки крови. Чтобы сделать сосание постоянным, приходилось подрезать пиявке хвостовой конец и давать вытекать уже проглоченной крови. Чем-то напоминает сизифов труд – в масштабе одного червя. Пиявки ели и ели, никогда не насыщались, зато лишались задницы. Потом они умирали. Сказка, а не жизнь.

Некоторые пациенты погибали от чересчур активного лечения пиявками. Так, в 1819 году был описан случай гибели двухлетней девочки от кровотечения из единственного укуса. Слюна пиявок разжижает кровь на значительный период времени, и некоторые пациенты могли кровоточить еще долго после лечения. Часто одной пиявки не хватало, и число процедур иной раз потрясало воображение. Франсуа Жозеф Виктор Бруссе, один из самых кровавых врачей XIX века, ставил до 50 пиявок за раз. Другой доктор лечил гонорею, поместив 130 пиявок на яичко несчастного. Это была бы прекрасная реклама для кампании по предотвращению венерических заболеваний. Даешь безопасный секс!

Помимо всего этого, сами места укусов могли инфицироваться смертельно опасными микробами. Медицинская литература XIX века изобилует описаниями клинических случаев, где укусы становились источником проблем.

ПРОДАЮТСЯ СВЕЖИЕ ПИЯВКИ!

Где брали пиявок? В начале XIX века английские детишки из бедных семей ходили по болотистым водоемам и зарабатывали карманные деньги, продавая пиявок, содранных со своих ног. Но вскоре пиявок стало меньше. Их не удавалось поймать даже на удочку с наживкой из свежей печенки.

К 1830-м годам в Британии использовали больше пиявок, чем когда бы то ни было. Их приходилось импортировать из Турции, Индии, Египта и Австралии. Только за год в Англию из Франции ввезли 42 миллиона пиявок. В США пиявки тоже пользовались успехом, однако местная  Macrobdella decora  имела меньшую площадь укуса и хуже сосала кровь, так что и американцы ввозили  Hirudo medicinalis .

Вскоре появился спрос на выращивание пиявок, или, как тогда говорили, гирудокультивирование. В таких «пиявочных» в заболоченную воду загоняли коров, осликов и старых лошадей, иногда с порезанными ногами, чтобы привлечь пиявок. В 1863 году в «Британском медицинском журнале» разведение пиявок справедливо назвали «приемлемым, но отвратительным бизнесом». Сегодня фермы по выращиванию пиявок – цивилизованные места с фильтрацией воды и научно организованным кормлением. Нищих детей и дряхлых кляч там нет и в помине.

В отличие от ланцетов, пиявки требовали тщательного технического обслуживания. Они придирчивы в еде и отчасти непредсказуемы. Заставить пиявку укусить пациента именно туда, куда вы хотите, не так просто, поэтому и применяли специальные стеклянные трубочки. Для транспортировки пиявок использовали особые сосуды. В общем, работы хватало.

К середине XIX века благодаря более ясному пониманию физиологии, патофизиологии и статистики все больше врачей стало отвергать концепцию «очистительного лечения». Одним из пионеров доказательной медицины был Пьер-Шарль Александр Луи, который решительно защищал факты и отвергал неопределенное теоретизирование. Он не нашел никаких убедительных доказательств эффективности кровопускания. К тому же выводу пришли и другие ученые, например Джон Хью Беннетт.

К началу XX столетия кровопускание и лечение пиявками как средства от всех болезней практически сошли на нет. Так сказать, истекли кровью.

 

Гирудотерапия сегодня

Возможно, кто-то удивится или даже будет шокирован, но и по сей день пиявки официально применяются в некоторых случаях. Только не забудьте воздать хвалу создателям антибиотиков – если в горле стрептококки, пиявка вряд ли его украсит.

В 1884 году Джон Берри Хайкрафт открыл гирудин – основной кроверазжижающий белок, содержащийся в слюне пиявки. Но доить пиявок, как доят змей для получения яда, на самом деле невозможно. Ученые разработали синтетические варианты гирудина, которые и по сей день используются в качестве антикоагулянтов для растворения и профилактики тромбов.

Способность пиявок кусать небольшие анатомические области, удалять ненужную кровь и предупреждать образование тромбов может быть полезна в некоторых ситуациях. После реконструктивных операций на небольших, деликатных частях тела (пальцы, ушная раковина, кончик носа) пиявки могут мягко удалить лишнюю жидкость из послеоперационного поля, пропитанного кровью, и тем самым улучшить кровоток и приживаемость тканей. При реконструкциях свободным лоскутом, когда целые куски мышц и кожи перемещают вместе с сосудами и нервами на новое место (например, в хирургии головы и шеи после жизненно необходимых онкологических операций), пиявки помогают предотвратить нарушение кровотока из-за послеоперационного отека.

Так что в некоторых случаях пиявка очень полезна! Прямо хочется прижать к щеке эту милую скользкую тварь и сказать ей спасибо на ушко, которого нет.

 

Одна тысяча семьсот пятьдесят восьмой год. Джеймс и Уолтер Уайты, 23 лет и 21 года от роду, были приговорены к повешению в лондонском районе Кеннингтон. Публичное повешение в те годы было не только способом профилактики преступлений, но и развлечением для народа. Как было принято в те времена, преступников привезли к виселице на телеге. Вокруг их шей были обмотаны крепкие веревки, которые затем подвязали к высокой перекладине. Телега отъехала, а двое бывших преступников дергались и качались на ветру, пока не превратились в бездыханные тела.

В номере The Gentleman’s Magazine за 1758 год говорится, что после казни «палачу передали девятимесячное дитя, и палач девятикратно погладил лицо младенца руками трупов – то одного, то другого». У ребенка на коже были «наросты» (видимо, фурункулы), и эту странную процедуру осуществили, чтобы излечить его.

Это похоже на мрачный гротеск. Однако применение частей человеческих тел в медицинских целях было популярным в античной Греции и Риме, пережило Cредние века и ушло в небытие (хе-хе) лишь в начале XX столетия. Трупы добывали, порой с трудом, и не только трогали – их ели, пили и проч. Можно называть это каннибализмом, антропофагией или трупной медициной – как вам больше нравится.

Испокон веков люди мечтали получить желанные качества – молодость, энергию, силу. Для многих величайших законодателей медицинских мод поедание частей мертвых тел полностью соответствовало их философской модели оздоровления. Гуморальная теория Галена утверждала, что иметь слишком много крови порой вредно, а вот если крови маловато, то можно ее попить. Гиппократ упоминает о применении чего-нибудь ядовитого – например, «трупной еды» или «крови, отравленной насилием» (то есть крови преступников) – для борьбы с нечистотой или болезнью. Позже Парацельс полагал, что средства, содержащие человеческую плоть, способны лечить благодаря находящимся в них «энергиям» и «сущностям». Даже простое прикосновение мертвого тела считалось чудодейственным. В XVII веке Роберт Фладд писал, что «стоит рукой трупа прикоснуться к бородавке, как та отсохнет». Ян Баптиста ван Гельмонт, фламандский ученый и врач примерно тех же времен, полагал, что человеческий труп несет в себе «скрытую жизненную силу», которая каким-то образом сохраняется в крови и плоти после смерти, особенно насильственной. Иными словами, энергия осталась нерастраченной, поскольку перед смертью человек не болел и не впадал в немощь. Именно поэтому особенно ценились тела преступников – после безвременной кончины их носителей.

Здесь в основном пойдет речь о применении тканей и крови человеческого тела, обычно полученных без всякого добровольного согласия. Конечно, в разные времена применялись также моча, грудное молоко женщин (им пытались поить взрослых), компрессы из кала, эликсиры из пота и даже таблетки из плаценты, однако все это можно получить, не причиняя особого вреда человеку.

Кровь тоже можно использовать без вреда для ее хозяина. В конце концов, за последнее столетие добровольное донорство крови спасло бесчисленное множество жизней. Но в прошлом применение крови в медицине было не столь прекрасным и альтруистичным. Как поглядишь, так кажется, что это было какое-то кровавое месиво.

 

Джем из крови и другие лакомства для вампиров

Мы частенько представляем себе вампиров в виде существ с блестящими клыками и обольстительными манерами, однако в действительности люди, пившие кровь, выглядели не столь гламурно. В I веке н. э. Плиний Старший писал: «Эпилептики пьют кровь гладиаторов, как будто это чаша жизни». Отличный пример того, как больной пытается получить здоровье от крепкого и мускулистого представителя человеческого рода. Но почему же именно кровь? Не вполне ясно, но когда один ученый за другим авторитетно повторяют, что «это работает, потому что я слышал, что это работает», люди поневоле начинают верить. Вот она, сила сарафанного радио! Кроме того, эпилептические припадки случаются не каждый день, и легко поверить в эффективность лекарства лишь на том основании, что после его приема в течение нескольких месяцев припадков не было.

Кровь считалась благороднейшей из всех жидкостей и даже удостоилась наименования elixir vitae, то есть эликсир жизни. Итальянский философ XV века Марсилио Фичино считал, что кровь молодых способна вернуть жизненную силу пожилым. Поэтому следует «высосать, подобно пиявкам, одну-две унции крови из слегка рассеченной вены левой руки…». Но что делать, если питье крови внушает вам отвращение? На этот случай Фичино рекомендовал «сначала приготовить {кровь} с сахаром, либо же смешать ее с сахаром и слегка перегнать над горячей водой, и лишь затем пить».

Тем, кому не посчастливилось иметь в своем распоряжении мертвых гладиаторов, приходилось ловить удобные случаи. Англичанин по имени Эдуард Браун, ставший зимой 1668 года свидетелем нескольких казней в Вене, описал, как после очередного отрубания головы один из зрителей «опрометью кинулся {к трупу}, наполнил горшок кровью, все еще хлеставшей из шеи», – и немедленно выпил. Другие вымачивали в крови свои носовые платки, надеясь исцелиться от эпилепсии, или, как ее тогда называли, «падучей».

Плиний Старший считал, что вам следует попить кровь пары гладиаторов и перезвонить ему утром

Но и это еще не всё.

Если в старом выражении «правда невероятнее вымысла» есть толика справедливости, то одна неподтвержденная история кажется достаточно дикой, чтобы быть правдивой. Папа Иннокентий VIII в 1492 году был при смерти. Он определенно не служил образцом святости: истощил папскую казну в ходе распрей с итальянскими городами, заделал шестнадцать незаконных детей, прославился охотой на ведьм и не брезговал покупкой рабов. Не самый приятный товарищ, словом. Так вот, по слухам, его врач заплатил трем мальчикам по золотой монете и привел их к умиравшему папе. Всем им сделали обильное кровопускание, а папа пил их кровь. В результате дети умерли. Папа тоже умер. Врач, конечно, приобрел очень дурную славу (впрочем, некоторые считают, что этот слух про него был специально распущен ненавистниками евреев). Но мог ли папа Иннокентий VIII, обладавший огромной властью и сомнительными моральными качествами, допустить, чтобы несколько детских жизней были потрачены в отчаянной попытке спасти его собственную? Скорее всего, мог.

Человеческую кровь не только пили. Ее также высушивали, растирали в порошок, смешивали с пищей и добавляли в мази, вдыхали через ноздри. Итальянский врач Леонардо Фиораванти считал, что снадобья с кровью «так сильны, что буквально могут воскресить из мертвых». Но он сам умер в 1588 году, так что ему они, наверное, не помогли. По описанию Плиния, египетские цари купались в человеческой крови в попытке излечить паразитарную инфекцию, вызывавшую огромные отеки (теперь мы называем эту инфекцию элефантиазом или слоновой болезнью). Кровь применяли для лечения кожных инфекций, лихорадок, а также для улучшения роста волос. В некоторых местностях в Европе из крови делали что-то вроде густого джема. Да-да, вы не ослышались – джем из крови. Интересно, как приготовить эту вкусняшку на скорую руку? Вот вам рецепт 1679 года от францисканского аптекаря:

«1. Дайте крови свернуться в плотную липкую массу.

2. Нарежьте на тонкие куски и оставьте, пока не вытечет жидкость.

3. Нагрейте на огне, помешивая получившееся тесто с помощью ножа.

4. Процедите через сито из тончайшего шелка и запечатайте в стеклянной банке».

Следует ли потом намазывать джем на тосты или на булочки, в документе не сообщается. Однако уточняется, от кого именно следует брать кровь – от человека «краснолицего, рябого». А особенно высоко ценилась кровь рыжеволосых. Любители Уизли всего мира, сделайте вид, что вы этого не читали.

 

Кто уплетет его без соли и без лука…

Рыжеволосым вообще не везет: вот вам еще рецепт применения их трупов от немецкого доктора начала XVII века. «Возьмите целое, без изъянов тело рыжего человека в возрасте 24 лет, которого повесили, колесовали или пронзили острым оружием». Затем его измельченную плоть следовало сбрызнуть настоями трав, например мирры и алоэ, и вымочить в вине. Потом снадобье выдерживалось в затемненном месте, где оно доходило до готовности и становилось похоже на вяленое мясо типа «джерки». Но и это не была конечная стадия: из него затем делали настойку красного цвета, которую затем применяли для заживления ран, а также лечения многих хворей.

Вот мы и дошли до антропофагии – поедания умерших. Люди в Риме не только могли выпить пинту крови павшего гладиатора, но и съесть его сырую печень, также рассчитывая излечиться от эпилепсии. Печень часто считали вместилищем доблести, к тому же полным очень полезной крови. Пуританин Эдуард Тейлор (ум. 1729), выпускник Гарварда, известный своими стихами, написал также менее известный медицинский труд – «Фармакопею». В ней он, в частности, рассказывает о том, сколько целебного есть в человеческом трупе. Так, от спазмов в животе хорошо помогает костный мозг. Желчный пузырь «исцеляет от глухоты». Высушенное сердце лечит эпилепсию. Ну и так далее.

Другой пример антропофагии – «засахаренные люди», или «медовые люди». Легенда о них восходит к тексту китайского фармаколога XVI века по имени Ли Шичжэнь. Он писал, что, по слухам, существует арабская практика мумифицирования человека при помощи меда. Очевидно, свое тело добровольно жертвовали пожилые люди (без самопожертвования в медицине никуда). Такой доброволец в течение многих дней не ел ничего, кроме меда, пока в мед не превращались его кал, пот и моча (что совершенно невозможно, но мы все-таки имеем дело с легендой). Когда человек в конечном счете умирал (все там будем), тело хоронили в гробу, наполненном медом. Ровно через сто лет сладенькое тело доставали и употребляли в пищу по кусочкам. Кому же неохота полакомиться засахаренным человеком? Ладно, можете не отвечать.

Мед обладает великолепными антибактериальными и консервирующими свойствами, и разные народы веками использовали его в медицинских целях. Поэтому его сочетание с трупной медициной в каком-то смысле понятно, хотя и омерзительно. Конечно, нет никаких доказательств того, что «медовые люди» существовали, но, принимая во внимание историю медицинского каннибализма, всяко может быть.

ЦЕЛИТЕЛЬНАЯ СИЛА «ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО САЛА»

Трупы были нужны не только для питья крови или для исцеления от касания руки мертвеца. Палачи также зарабатывали неплохие деньги на коже и жире казненных преступников. Аптекари особенно ценили «масло из человеческого жира», или «человеческое сало», оно же «жир несчастных грешников», оно же «бальзам из висельников». Это снадобье применялось для заживления ран, обезболивания, лечения опухолей, подагры, ревматизма, а также в качестве приворотного зелья. В одном из старинных германских стихотворений говорилось: «Людское сало спасает от хромоты – вернешь себе стать, если натрешься им ты». Человеческий жир считали также средством лечения гидрофобии (водобоязни), то есть фактически бешенства. Его даже использовали в качестве косметического средства, особенно при рубцах после перенесенной оспы, и рекомендовали как прекрасную противовоспалительную мазь.

Палачи, зарабатывавшие на смерти, также рекомендовали использовать человеческую кожу для помощи беременным – да, пусть исполнители казней не были обычными аптекарями, но у них был свой собственный товарный знак в виде смерти с косой, к тому же никому не приходило в голову оспаривать подлинность их продукции. Некоторые женщины верили, что оборачивание дубленой человеческой кожи вокруг живота уменьшает болезненность схваток при родах. Ношение кусочков кожи вокруг шеи якобы помогало предотвратить зоб – увеличение щитовидной железы. В начале XVIII века сообщалось о том, как жена палача пыталась лечить перелом руки у одной женщины при помощи человеческого жира. А в колониальной Америке врач Эдуард Тейлор – тот самый, который так подробно описывал потенциал каннибализма, – полагал, что человеческая кожа исцеляет от «истерических страстей».

Конечно, от всего этого мурашки ползут по коже. Нужно быть достаточно толстокожим для всей этой информации. Или просто жирным? Ох, пожалуй, хватит об этом.

Аптекарские сосуды для человеческого жира, XVII или XVIII век

Ампулы с человеческим жиром

 

Пища для мозгов (или мозги в пищу)

«Возьмите мозги молодых мужчин, умерших насильственной смертью, вместе с их оболочками, артериями, венами и нервами… истолките их в каменной ступке до состояния кашицы. Затем налейте столько винного спирта, чтобы он покрывал эту массу… {потом} настаивайте это полгода в лошадином навозе».

Рецепт «Экстракта человеческого мозга» из «Искусства дистилляции» (1651), автор Джон Френч

Этот рецепт – бутылочка вина с мозгами в теплом гниющем навозе – лишь одна из многих попыток лечить эпилепсию при помощи мозгов и черепов. Многое в логике медицинского каннибализма исходит из гомеопатической теории «лечения подобного подобным». Поэтому казалось логичным, что мозг и череп могут прекрасно лечить «от головы». Многие полагали, что череп особенно важен; фламандский врач Ян Баптиста ван Гельмонт писал, что после смерти «весь мозг растворяется и поглощается черепом», и тот «приобретает все его достоинства».

Начиная с древних греков, которые якобы ели пилюли из мозгов умерших, и заканчивая Кристианом IV Датским, который, по слухам, лечился порошком из черепа, битва с эпилепсией («падучей») в течение многих веков велась этим необычным способом. Древние врачи верно определили, что причина эпилепсии кроется в головном мозге, поэтому лечение мозгами и черепами казалось вполне осмысленным. Кстати, черепа применялись не только в виде порошка: иногда с них соскребали тонкую стружку, как с корней имбиря, а порой использовали в качестве сосудов для питья. Глотнув вина из инкрустированного самоцветами и серебром черепа святого Феодула или святого Себастьяна, можно было надеяться на исцеление от судорог и лихорадки.

С XVII по XIX столетие черепа можно было часто увидеть в продаже на аптечных полках в Британии и других странах Европы. И завершающий штрих: макабрическая начинка тогдашних аптечек содержала и пушистый зеленоватый мох, который произрастал внутри черепной коробки, долго подвергавшейся воздействию стихий. По слухам, при введении в ноздри этот мох отлично помогал от носового кровотечения. Не хуже помог бы и обычный тампон, но неважно.

Английский король Карл II (см. «Кровопускание»), сам в XVII веке интересовавшийся алхимией, приобрел у аптекаря по имени Джонатан Годдард один рецепт. Этот эликсир был известен как «настойка черепа» или «капли Годдарда» – однако после того, как Карл II купил рецепт, снадобье прославилось под названием «королевские капли». Кусочки человеческого черепа специальным образом готовились в стеклянной посуде. После долгой переработки и перегонки полученная жидкость применялась для лечения всех болезней, в особенности подагры, сердечной недостаточности, отеков и эпилепсии. Одна меланхоличная барышня по имени Энни Дормер в 1686 году писала, что, когда она ощущала утомление, беспокойство и робость, она «принимала королевские капли и {пила} шоколад». Спасибо, мы бы предпочли только шоколад.

В XVIII веке снадобья из человеческих черепов широко применялись при обмороках, апоплексии и нервных припадках. Королевские капли использовались вплоть до Викторианской эры, когда они постепенно исчезли из официальных фармакопей. Тем более что репутацию продукта сильно подпортила одна штука: находясь на смертном одре, Карл II принимал королевские капли в попытке вылечить себя – и все-таки умер.

Рецепт XVII века для лечения носовых кровотечений: соскоблите с черепа немного мха и засуньте себе в ноздри

 

Немного о мумиях

Давайте еще немного поговорим о тех, кто скончался давным-давно. В европейских фармакопеях в течение долгих столетий можно было встретить необычный ингредиент – mumia. Да-да, мумию. Имела ли она отношение к реальным мумиям из Древнего Египта? Это зависело от самого лекарственного средства, исторического периода и, в некоторых случаях, этимологии слова.

Из древней арабской медицины известна минеральная смола под названием «мумиё», от персидского mum – «воск». Это липкая, иногда полутвердая субстанция черного цвета, производное нефтепродуктов, которое применяли в составе припарок и противоядий. Примерно в XI веке источником этого вещества стали ошибочно считать также и черное содержимое, которое находили в полостях тела и черепах древнеегипетских забальзамированных трупов. И вскоре слово «мумия» стало обозначать и забальзамированное тело, и любой продукт, полученный из него.

Аптекарская банка, XVIII век

Каков, интересно, был вкус у минеральных веществ из черепа мумии? В лондонской фармакопее 1747 года он описан как «едкий и горьковатый». Ну и славно: было бы удивительно, если бы они были на вкус как пончики с кремом.

«Мумиё» из мумий пользовалось большим спросом на пике своей популярности в Европе XV и XVI веков. Отчасти потому, что оно считалось, согласно Парацельсу, «высшим лекарством». Великий ученый и его последователи полагали, что человеческий дух можно физически дистиллировать, а «высшая квинтэссенция» этой дистилляции будет исцелять практически от всех болезней. Конечно, никаких биологических оснований для этого нет. Однако медицинский каннибализм в духе Парацельса все равно развивался и стал вполне общепринятой практикой, в центре которой стояло снадобье из мумий. Медики утверждали, что оно лечит язвы, опухоли, кровохарканье, синяки, подагру, чуму, отравления, лишай и мигрени. Уронили айфон в унитаз? Не беда, mumia наверняка поможет и от этого.

Припарки на основе мумий применялись для лечения укусов змей, сифилитических язв, головной боли, желтухи, болей в суставах – ну и конечно, эпилепсии. В 1585 году французский королевский хирург Амбруаз Паре, описывая лечение ушибов, отметил, что мумии служили «первым и последним лекарством практически для всех наших врачей».

Спрос рождал предложение, порой переступавшее грань закона. Дельцы разграбляли гробницы в Каире, доставали оттуда тела и вываривали их, продавая затем маслянистую жидкость, всплывавшую на поверхность кипятка. Головами мумий торговали за золото. Существовал даже специальный налог на импорт мумий в Англию. В лондонские аптеки продавали сотни фунтов различных частей мумий из Египта. Некоторые считали, что ингредиенты, применявшиеся для бальзамирования (масла, алоэ, мирра, шафран), делают снадобье еще таинственнее и дороже.

Из-за активного разграбления гробниц мумии стали дефицитом. Мошенники начали подменять мумии другими трупами – бедняков, прокаженных, жертв чумы. Их тела похищали, накачивали алоэ, миррой и битумом, затем запекали или высушивали в печи и окунали в смолу. Покупатели, естественно, об этом не знали; им советовали «выбирать вещество блестящего черного цвета, без большого количества костей и грязи, хорошо пахнущее». В дело шли и неудачливые путешественники, ставшие жертвами смертоносных песчаных бурь в африканских пустынях. Их тела, естественным образом забальзамированные благодаря сухому климату, называли «арабскими мумиями».

К счастью, рынок мумий сошел на нет (высох? спекся?) к концу XVIII века. Мода на продукты из мумий исчезала одновременно с верой врачей в логику Парацельса. Медицинские знания становились более совершенными, и ученые уже верили не в магические свойства человеческого тела, а в рациональные принципы анатомии. Конечно, сыграло роль и то, что лечение на основе mumia не работало… да и вызывало отвращение.

 

Не ешьте то, из чего состоите

Использование повешенных для поглаживания больных закончилось в Англии в апреле 1845 года. Тогда несколько женщин все же успели схватить мертвецов за руки и потереть ими свои нарывы. Вероятно, они не знали, что окажутся последними, кто получил такую возможность – во всяком случае, легально. Эту сцену описывали как «столь же необычную, сколь и омерзительную».

Поедание трупов, приготовление мозгов и посасывание крови сегодня выглядят невероятными. Однако вполне допустимым и обыденным является применение частей человеческого тела в медицинских целях. Донорство и трансплантация органов сегодня стали сбывшимся чудом, а переливания крови проводятся в мире ежеминутно. Наука начала фокусироваться на все меньших частицах организма: сегодня мы пересаживаем стволовые клетки и костный мозг, используем донорство яйцеклеток и сперматозоидов. Для суррогатного материнства стали «одалживать» матку другой женщины. Однако и по сей день многих повергает в дрожь идея банка донорского молока для младенцев – современное общество крайне противоречиво.

Иногда появляются ужасающие публикации о «фетальных пилюлях» (то есть лекарствах из погибшего плода), которые возят контрабандой из Китая. Якобы их назначение – придать человеку жизненные силы и вылечить от самых разных болезней. По всему миру ходят слухи о воровстве человеческих органов для продажи на черном рынке трансплантологии. К счастью для американцев, в США закон находится на стороне умершего и учитывает его желание или нежелание стать донором органов. Так что части тела покойного не смогут таинственно исчезнуть в недрах чьего-нибудь шкафчика с лекарствами.

Но неудивительно, что столетиями люди, пытаясь исцелиться от болезней, искали решение в человеческой сущности – в самом прямом смысле. Отчаянная гонка за здоровьем порой проявляет в человечестве как лучшие, так и худшие его черты.

 

В кутерьме Всемирной выставки 1893 года в Чикаго, где каждую ночь зажигал оркестр Джона Филипа Сузы, впервые была представлена электрическая кухня и дебютировало пиво Pabst Blue Ribbon, было не так-то просто произвести впечатление на публику. Кларку Стэнли надо было постараться.

Стэнли стоял на сцене перед толпой в прикиде первопроходца Дикого Запада. Он залез рукой в мешок, лежавший у его ног, достал оттуда гремучую змею, показал публике извивающуюся ядовитую рептилию, затем искусно распорол ее ножом и бросил в чан с кипятком. Когда змеиный жир всплыл, Стэнли снял его с поверхности воды, замешал с мазью в заранее приготовленных баночках и стал продавать их толпе как «Мазь из змеиного жира от Кларка Стэнли».

Зрители этого дебютного шоу Стэнли были, вероятно, единственными из тысяч его клиентов за все годы, чья покупка действительно содержала хоть какой-то продукт из змей. Как выяснилось спустя 24 года в ходе федерального расследования, обычно мазь Стэнли содержала гораздо меньше змеиного жира. Примерно нисколько.

Официальный анализ установил, что снадобье состояло из жидких парафинов, говяжьего жира, красного перца и скипидара. Несомненно, это была хорошая новость для гремучих змей, но обидная для многочисленных покупателей, которых первый в истории продавец змеиного жира просто водил за нос.

В 1897 году Стэнли опубликовал свою автобиографию. Это была смесь самодельных мифов, ковбойской романтики и рекламы его продукции. В книге «Судьба и приключения американского ковбоя: жизнь на Диком Западе» Стэнли утверждал, что великие и загадочные свойства змеиного жира он выведал у индейцев племени хопи.

Хотя эта история и была мастерски придумана Стэнли, именовавшим себя «королем гремучих змей», правда была куда сложнее.

Столкнувшись с волной китайской эмиграции на американский Запад в XIX веке, жители США ощущали одновременно отвращение и интерес к традиционным практикам китайской медицины. Среди китайских рабочих змеиный жир был популярен как вполне общепринятое местное средство от боли, воспаления, артрита и бурсита. Отметим, что жир китайских водяных змей богат омега-3 жирными кислотами и действительно являлся эффективным противовоспалительным средством.

Однако проблема с китайскими водяными змеями заключается в том, что они живут, как нетрудно догадаться, в Китае. И что вы будете делать, если змеиный жир, который вы привезли через весь Тихий океан, закончится? Разумеется, вы обратите свой взгляд на местных змей. Если же вы при этом находитесь западнее Скалистых гор, то у такой местной змеи, скорее всего, будет погремушка на хвосте.

Увы, жир гремучих змей содержит гораздо меньше ценных жирных кислот – он примерно в три раза беднее ими, чем жир китайских водяных змей. Так что потеря в эффективности была существенной.

Но что уж точно было еще менее эффективно, так это «Мазь из змеиного жира от Кларка Стэнли», ибо она вовсе не содержала никакого змеиного жира. Ну и неважно. «Король гремучих змей» был мастером саморекламы (когда в Массачусетсе его должен был посетить репортер, Стэнли заранее заполнил свой кабинет змеями, которые ползали по всему полу и даже по его рукам) и поймал удачу за хвост, достигая успехов в бизнесе на протяжении более чем двух десятилетий. Даже после принятия в 1906 году Закона о доброкачественности пищевых продуктов и медицинских препаратов, лишившего прибылей многих его коллег по мошенничеству, у Стэнли еще одиннадцать лет все было хорошо. Федеральные власти уличили Стэнли лишь в 1917 году, когда они, наконец, арестовали партию его мази и опубликовали сокрушительные результаты ее анализа.

Стэнли приговорили к колоссальному штрафу в… 20 долларов. За нарушение закона о доброкачественности посредством «несоответствующей» маркировки своего продукта.

Делец заплатил штраф, пожал плечами и незаметно исчез из истории, прихватив свою кубышку с деньгами.

 

Безумие и бычьи мозги

Стэнли был далеко не первым шарлатаном, который разделал первую попавшуюся на глаза животинку и начал рекламировать ее внутренности в качестве панацеи. Все последние тысячелетия человечество убивало, мучило, потрошило животных, проводило над ними эксперименты – как в дозволенных медицинских рамках, так и вне таковых. Применение продуктов животного происхождения в медицине именуется зоотерапией, но это не имеет ничего общего с походом в зоопарк для лечения хандры. Порой эксперименты над животными приводили к важным, даже революционным открытиям. Плодовая мушка позволила Томасу Ханту Моргану провести первые генетические эксперименты, благодаря опытам Ивана Павлова на собаках была выявлена связь между стимуляцией чувств и функционированием организма, а Эдвард Дженнер получил первую вакцину от оспы, работая с коровами (и заодно придумал термин «вакцинация», от латинского vacca – «корова»). Также некоторых животных применяли для стимуляции заживления: например, пиявки веками считались важной частью врачебного арсенала (см. «Пиявки»), улиток успешно использовали при лечении ожогов, паутину можно применять при перевязках, и даже по сей день личинками мух очищают раны.

Но на каждую корову, помогавшую спасти человечество от оспы, приходятся тысячи ее товарок, павших жертвами шарлатанов. Вот, например, рецепт от безумия, придуманный в эпоху Возрождения:

«Испеките хлеб, удалите из него мякиш и положите внутрь бычьи мозги. Привяжите этот хлеб с бычьими мозгами к голове больного – безумие пройдет».

Да-да, бычок умер, чтобы психически больной человек приложил его мозги себе к голове.

Подобная симпатическая магия (поместите спокойный мозг быка на неспокойный мозг душевнобольного) привела к бессмысленной гибели многих животных – а излечения, естественно, не могло произойти ни в одном случае. Тем не менее твердая вера в симпатическую магию веками влекла за собой соответствующие медицинские манипуляции. Если животное было сильным, то вдруг его сила может проникнуть и в человека? Если оно было мудрым, то мудрость передастся и нам.

Ну а если это животное было мужественным, то мы получим и его мужскую силу. Какая же часть животного самая мужественная?

Конечно, яички.

 

Повесть о двух яичках

«Хотите и дальше быть половым неудачником?» – вопрошала реклама в 1930-х годах. Если кто-то не хотел, то ему следовало обратиться к «доктору» Джону Ромулусу Бринкли. Этот целитель придумал поистине феерический способ решения древнейшей проблемы мужской импотенции. Вопреки всякой логике и к стыду человечества, Бринкли сумел убедить многих мужчин, что мужскую силу им вернут новые яички. Если быть точным, яички козла.

Бринкли вскрывал мошонку пациента, имплантировал туда кусочки козлиных семенников и зашивал рану. В результате к мужчине якобы возвращалась сексуальная энергия, а Бринкли постепенно становился мультимиллионером.

Шарлатан из Америки пошел по стопам Сергея Воронова, врача русского происхождения, работавшего во Франции и Египте в начале XX века. В самом начале своей карьеры Воронов пришел к выводу, что процесс старения ускоряется из-за снижения гормональной активности. Значит, увеличив выработку гормонов, то есть «омолодив» железы внутренней секреции, можно остановить старение.

ЯИЧКИ БОБРА И АМБРА

Немногие ингредиенты в средневековых фармакопеях были столь же прославленными, как яички бобра и серая амбра. И самцы, и самки бобров выделяют из пахучих желез особое вещество желтого цвета – кастореум, «бобровую струю». Сами грызуны используют ее, чтобы метить территорию. Однако люди одно время считали, что кастореум способен вылечить чуть ли не все болезни. Также считалось, что «струя бобра» содержится в его яичках (на самом деле нет).

Интерес к семенникам бобра был так велик, что существовала средневековая легенда: якобы бобры, которых достали охотники, порой просто отгрызают свои яички при виде человека и швыряют их в обидчика – на, подавись! Хотя молва и приписывает бобрам такую завидную крутизну, это выдумка с начала до конца.

Кроме бобровой струи, успехом среди докторов и производителей косметики пользовалась амбра – вещество, выделяемое из кишечника кашалотов. Эта редкая субстанция, по цене за единицу веса сравнимая с золотом, считалась в Средние века средством от всех болезней, включая головную боль, простуду, заболевания сердца и опять же эпилепсию. Можно было даже носить с собой шарик амбры для профилактики чумы – если, конечно, вы могли себе позволить такое дорогое лекарство.

Бобр сейчас кое-чем в вас швырнет

Будучи в возрасте всего 33 лет, Воронов, храбро продолжив старинную традицию экспериментов на себе, ввел себе измельченные яички кастрированных собак и морских свинок, чтобы посмотреть, предотвратит ли это старение. Не предотвратило.

Несмотря на неудачу, эксперимент каким-то образом укрепил веру Воронова в свои принципы. Начиная с 1913 года он обратился к приматам и произвел пересадку яичек бабуина 74-летнему мужчине.

Справедливости ради отметим, что Воронов не полностью трансплантировал семенники бабуина в мошонку бедняги. Резонно опасаясь, что такое вмешательство приведет к отторжению инородной ткани, хирург сделал более осторожную операцию: он пересадил тонкие «полоски» яичек размером 0,5 на 2 сантиметра. Это позволяло человеческому организму рассосать пересаженные кусочки семенников и, как считал Воронов, начать тем самым процесс омоложения. Про рассасывание все правда, а вот про омоложение… не особо. Ткань просто отмирала, и операция не приносила реальных клинических результатов. Однако никто не отменял мощный эффект плацебо.

Воронов официально объявил операцию успешной. На Международном хирургическом конгрессе 1923 года в Лондоне около семисот врачей только ахали и охали от изумления, когда Воронов представил свои новые «хирургические достижения». Это на время придало методам Воронова вполне официальный вид – хотя они и были бредовой выдумкой шарлатана. Хирург утверждал, что успешная пересадка приводит к усилению половой активности (напомним, что мошенники во все времена наживались на этой проблеме мужского старения), а также способствует повышению энергии, улучшению зрения и долголетию.

То был период «ревущих двадцатых», когда среди богатых людей доминировали несокрушимый оптимизм и радостное желание экспериментировать с новыми идеями. Именно в такой культурной среде и нашлось место операциям по пересадке яичек от обезьян – точнее, если в истории и был подходящий период для подобных манипуляций, то это могли быть только 1920-е. Среди зажиточных слоев общества эти операции оказались очень модными, и Воронов стал невероятно богатым и прославленным хирургом. Он занимал целый первый этаж дорогущего отеля «Париж» и содержал целую армию слуг и секретарей.

Воронов возводит шимпанзе на пьедестал

Один хирург писал, что «и на роскошных банкетах, и на дружеских пирушках, и на более спокойных встречах представителей медицинской элиты все шептались лишь об одном – о семенниках обезьян». В последующее десятилетие Воронов прооперировал от 500 до 1000 мужчин (стоимость одной операции составляла 5000 долларов) – большинство в специализированной клинике, которую он открыл в Алжире. Кстати, железы получали от животных, содержавшихся на особой «обезьяньей ферме» Воронова на Итальянской Ривьере. Операции перенесли и некоторые знаменитости, в том числе Гарольд Фаулер Маккормик, глава The International Harvester Company, который рассчитывал, что пересадка будет способствовать его счастью с молодой женой, польской оперной певицей Ганной Вальской. Другим известным пациентом стал чемпион по боксу в среднем весе Франк Клаус, который проигрывал неравный бой с возрастом.

ОБЕЗЬЯНЬИ ЖЕЛЕЗЫ

Операции по пересадке семенников обезьяны повлияли на культуру 1920-х годов: благодаря им возникли сатирическая повесть Михаила Булгакова «Собачье сердце», знаменитый коктейль и песня из фильма братьев Маркс «Кокосовые орешки»:

FB2Library.Elements.Poem.PoemItem

Рецепт коктейля «Обезьяньи железы» (составлен великим барменом Гарри Мак-Элхоуном): классический вариант включает 1,5 унции джина, 1,5 унции апельсинового сока, 1 чайную ложку гренадина, 1 чайную ложку абсента. Взболтать, процедить и подавать.

Несмотря на популярность метода, к концу 1920-х годов становилось все яснее, что пересадка обезьяньих желез для «омоложения» мужчин не приводит ни к каким успехам. Воронов канул в пучину забвения, пусть и весьма обеспеченного. Когда он умер в 1951 году, лишь несколько газет опубликовали некролог.

Однако у человечества короткая память, и спустя лишь несколько лет после провала с обезьяньими яичками появился новый авантюрист, превозносивший омолаживающие свойства яичек другого животного – козла.

Вернемся к Джону Ромулусу Бринкли. Вместо того чтобы стать студентом какого-либо сертифицированного медицинского университета, Бринкли выбрал более дешевый и простой путь – поступил в Медицинский университет траволечения в Канзас-Сити. Он искал фанфар и звона монет и услышал и то и другое в блеянии козла.

Яички козла после их пересадки в мужскую мошонку якобы должны были восстановить мужскую силу и молодость. Конечно, произойти этого не могло, ведь организм донора просто отторгал пересаженную ткань – однако эффект плацебо вновь оказался удивительным. Но как себя чувствовали пациенты, навсегда искалеченные хирургом, который даже не имел медицинской лицензии? Этот неудобный вопрос старались не задавать.

Бринкли поставил свое козлиное шоу на поток, гастролируя с операциями по стране и миру в течение 1930-х годов. Экс-президент Американской медицинской ассоциации назвал его метод «чушью». Когда в суде Бринкли спросили, откуда он знал, что его операции вообще могут быть эффективными, он ответил: «Я не могу объяснить… я не знаю». Вряд ли именно эти слова вы хотели бы услышать от врача, за ваши же деньги взрезающего вашу мошонку.

«Сестра, подайте яички козла!» Бринкли за операцией

Несмотря на невероятные амбиции (Бринкли был близок к тому, чтобы выиграть борьбу за пост губернатора Канзаса, и открыл собственную весьма успешную радиостанцию на границе с Мексикой), после шквала судебных исков он умер в 1942 году полным банкротом.

 

Современность: несколько приличнее

По мере развития современной западной медицины люди стали все реже убивать животных для получения лечебных снадобий. Сейчас мы предпочитаем держать зверей в клетках и использовать для медицинских экспериментов. Это куда более «цивилизованно».

Однако некоторые лекарства до сих пор содержат продукты животного происхождения, так что строгим веганам порой бывает непросто следовать своим принципам. Чтобы не чувствовать себя гораздо возвышеннее наших предшественников, перечислим некоторые препараты XXI века, выдержанные во вполне средневековом стиле:

Диабет. Препарат из поджелудочной железы только что забитой свиньи вводится путем инъекций (инсулин).

Синдром сухого глаза. Сало из овечьих кожных желез закапывается в глаза (ланолин).

Различные заболевания. Кости, связки и сухожилия коровы или свиньи вывариваются, из полученной массы делаются капсулы. Капсула заполняется порошкообразным лекарством и дается пациенту, чтобы он ее проглотил (желатин).

Постменопаузальные приливы. Используется моча беременной кобылы («Премарин»).

Профилактика тромбообразования. Экстракт из слизистых оболочек кишечника забитых свиней или легких забитых коров вводится подкожно (гепарин).

Так что мы не так далеко ушли от медицины прошлого, и некоторые из препаратов животного происхождения, которые мы используем по сей день, могут войти в будущие книги о шарлатанстве. В конце концов, ведь и применение паутины или слизи улиток в Cредние века имело некоторый смысл. Вот привязывание бычьих мозгов к голове душевнобольного – это, пожалуй, перебор. Но в будущем, возможно, осеменение кобыл для последующего сбора их мочи будет выглядеть не лучше.

 

Помните песню Sexual Healing («Исцеление сексом») Марвина Гэя? В своей неподражаемой манере он излагает древнюю идею, что сексом можно лечить. То есть это не просто способ размножаться, выражать чувства или проводить скучный воскресный вечер, но и настоящая терапия. Для того чтобы принести эту отличную мысль в массы, потребовался музыкальный талант Гэя, однако сама теория появилась несколько тысячелетий назад.

Половую жизнь веками прописывали от всех болезней, от истерии до геморроя. Столь же активно рекомендовалось и половое воздержание, причем частенько предлагалось лечить им… те же самые болезни. Люди плохо понимали, о чем, собственно, идет речь: слишком трудно отделить личные мнения и предубеждения от сексуальных диагнозов. Однако наше понимание улучшается. Хоть и медленно.

Вторжение медицины в кровать пациентов достигло своего пика в XIX веке, когда викторианцы с непостижимым ханжеством поощряли женскую мастурбацию (руками врачей) и при этом осуждали мужскую. Однако сложное отношение медицины к самому интимному акту, как водится, родилось на холмистых просторах Древней Греции.

 

Оргия с 300 участниками

Мелампод – имя прославленного целителя, который то там, то сям появляется в древнегреческих мифах. Как-то раз Мелампода призвал правитель Аргоса. В этом городе случилась проблема: все местные девы отказались участвовать в ритуалах поклонения фаллосу, сошли с ума и бежали в горы. Мелампод ответил: «Спокойствие!» Отыскал шатавшихся по склонам беглянок, укротил их при помощи чемерицы и призвал к сексу с сильными молодыми греками. Помните фильм «300 спартанцев» – знаменитый мальчишник? Так вот, Мелампод намекал, что после ночи с такими горячими парнями ваше самочувствие резко улучшится.

Согласно легенде, мудрый совет Мелампода был услышан и сработал на ура: помешательство у женщин прошло после ночки с накачанными греческими воинами. Девушки покинули горы и продолжили обычную жизнь в Аргосе.

Чем же этот миф интересен? Тем, что это одна из первых известных иллюстраций давнего-предавнего взгляда на проблему «женской истерии» – взгляда, характерного для западной цивилизации и сформированного мужчинами. И с тех пор, говоря «женщины с ума сходят, потому что им просто мужика не хватает», можно было ссылаться на Мелампода и исцеление аргосских дев. Неудивительно, кстати, что Мелампод в дальнейшем распространил культ Диониса, бога плодородия, по всей остальной Греции. В сердце тревога и печаль, нервы шалят, вообще чего-то не хватает? Загляните на пьяную оргию субботним вечером, и станет намного легче.

Гиппократ много писал об истерии, хотя само понятие возникло уже в XIX веке. Возлагая ответственность за любые женские проблемы со здоровьем на «блуждающую матку», Гиппократ утверждал, что женщину можно вылечить от многих недугов при помощи полового акта. Матка, удовлетворенная сексуальной активностью, прекратит блуждать по телу туда-сюда и вызывать недомогание. Особенно удачно, если при этом вы забеременеете. Однако для такого лечения необходимо, чтобы женщина была замужем. Девственницам, вдовам и одиноким дамам приходилось выкручиваться самим. Что делать, всех же не вылечишь.

Также Гиппократ полагал, что секс расширяет родовые пути женщины, очищает тело и делает его здоровее. Тут он кое-что угадал верно. Недавние исследования показывают, что зачастую у женщин с более широкими родовыми путями (от природы или вследствие родов) менструальные боли не так сильны.

В целом же великий ученый настаивал, что для укрепления здоровья женщинам следует выходить замуж и жить активной половой жизнью. С другой стороны, многие врачи (мужчины, конечно же) были уверены, что для женского здоровья полезно половое воздержание – скажем, Соран Эфесский в Греции и Гален в Риме.

Прошла целая тысяча лет, прежде чем женщинам позволили самим делать выводы о своем сексуальном здоровье, – но даже тогда их не очень-то допускали лечить людей. Наконец, в XI веке появляется первая женщина-врач в средневековой Европе – Тротула Салернская в Италии. Она впервые написала о том, что сексуальные проблемы женщин слишком интимны, чтобы обсуждать их с врачами, которые сплошь мужчины. Она рассматривала воздержание как причину многих недугов и советовала жить активной половой жизнью в рамках законного брака. Также Тротула рекомендовала при необходимости применять мускусное масло и мяту, которые влияют на половое влечение. Что, не нравится? Не переживайте. В Викторианскую эру придумали кое-что другое – возможно, более подходящее для вас.

 

Викторианцы спешат на помощь!

В викторианской культуре представление о женской истерии стало доминирующим. Этот диагноз постоянно ставили женщинам в связи с самыми разными расстройствами общего плана, такими как утомляемость, тревожность и несколько подавленное настроение. Во второй половине XIX века «эпидемия истерии» достигла такого размаха, что доктор Рассел Тролл, практиковавший гидротерапию, смело заявлял: 75 % жительниц США страдают истерией. Что же им поможет? Достаточно энергичный «тазовый массаж», способный в конце концов вызвать «истерический пароксизм». Викторианцы были мастерами эвфемизмов. По свидетельствам некоторых историков, женщинам назначали массаж половых органов (выполнявшийся врачами-мужчинами!), чтобы вызвать оргазм.

Сейчас нам может показаться, что это было своеобразное массовое безумие с фрейдистским подтекстом. Но вот что интересно: врачи не считали «тазовый массаж» чем-то сексуальным. Им скорее досаждала необходимость выполнять его. Доктора жаловались, что правильная техника массажа сложна и отнимает уйму времени. Некоторые особо утомленные врачи сообщали, что для достижения успеха приходится проводить массаж около часа и руки порой болят от усталости.

ШЛЕПКИ КАК ПУТЬ К ФЕРТИЛЬНОСТИ

Вергилий писал, что во время римского праздника луперкалий, фактически представлявшего собой публичную оргию, обнаженные мужчины бродили по улицам и шлепали всех попадавшихся по пути женщин. Римляне также верили, что отшлепать невесту – под аккомпанемент цимбал, не как-нибудь! – это стопроцентный способ гарантировать ее плодовитость. Это поверье отражено даже у Шекспира: в трагедии «Юлий Цезарь», действие которой начинается в разгар луперкалий, сам Цезарь велит Марку Антонию «потрогать» (читай – отшлепать) Кальпурнию, чтобы жена Цезаря могла зачать:

FB2Library.Elements.Poem.PoemItem

Мужчина шлепает женщину в надежде получить наследника

Впору пожалеть несчастных эскулапов Викторианской эпохи, усердно массировавших промежности своих пациенток. Но на помощь к ним пришло важное изобретение – электромеханический вибратор.

Это была, прямо скажем, не шутка. Вибратор весил около 18 килограммов и питался от жидкостных батарей; к устройству прилагался набор небольших принадлежностей под названием «вибратоды». Изобретение доктора Джозефа Мортимера Грэнвилла пользовалось огромным успехом у врачей конца XIX века, поскольку сокращало время достижения оргазма примерно с часа до пяти минут.

Но врачи, сами того не ведая, таким образом вытесняли себя со сцены. Как только появились хоть сколько-то портативные вибраторы, их стали производить и продавать для домашнего применения – и первые изготовители домашней техники быстро заполнили многообещающий рынок. Барышни начала XX века уже могли заказать себе индивидуальный вибратор из каталога Sears всего за несколько долларов. Это явно было дешевле, чем платить врачу, поэтому вскоре доктора прекратили делать тазовый массаж.

Вибратор был невероятно популярен, оказавшись пятым по счету бытовым электроприбором, появившимся в домах. Еще раз. В пору победного шествия электричества вам, чтобы не казаться хуже соседей, нужно было купить электрочайник, швейную машинку, фен, тостер и… вибратор.

Реклама, запущенная во всех ведущих женских журналах, а также каталогах вроде Sears, заявляла в тогдашнем патетическом тоне: «Вековая тайна открыта – это Вибрация. Величайшие ученые доказали, что эта удивительная сила придает не только здоровье, но и жизненную энергию. Вибрация продлевает жизнь, дарит силы, создает красоту. Подарите себе вибрацию и оздоровите свое тело! ВЫ не имеете права болеть».

Оргазм! Ключ к здоровью

«Доктор, мне кажется, это несколько… дерзко»

Двадцатый век шагал по планете, и через некоторое время женскую истерию перестали рассматривать как диагноз. Частота ее упоминания резко снизилась с развитием техник психоанализа. В истории медицины такое часто случалось с «мусорными корзинами», то есть с обобщающими понятиями для множества разных диагнозов. На месте истерии появились такие диагнозы, как депрессия и тревожное расстройство, а также эпилепсия, шизофрения, личностные и конверсионные расстройства.

Забавная эпоха, когда вибраторы использовались в чисто медицинских целях, закончилась с появлением первых порнофильмов в 1920-х годах. Именно там зрителям показали… немедицинское применение вибраторов, и понятие о них как о простеньких медицинских приборах сразу устарело. Все пропало. Вибраторы уверенно переехали в списки секс-игрушек.

Вибратор в стиле стимпанк

Вибратор Грэнвилла (слева) с элементом питания (справа). Подсоедините ЕЕ к этому агрегату и посмотрите, что получится!

 

Другие секс-игрушки в вашей аптечке

Разумеется, вибраторы были не единственными секс-игрушками на рынке. В 1890-х годах в медицинских журналах появилась реклама «Идеальных ректальных расширителей доктора Янга». Они были сделаны из резины и продавались в наборах по 4 штуки разных диаметров – от полудюйма до 4 дюймов. По сути, они представляли собой анальные пробки викторианских времен, продававшиеся под видом медицинских изделий. В рекламе утверждалось, что ректальные расширители особенно эффективны при хроническом запоре и геморрое: «Назначив наши расширители при самом упорном Хроническом Запоре, вы поймете, насколько они необходимы». Цена для «специалистов-профессионалов» была 2,5 доллара за штуку.

«Идеальные ректальные расширители доктора Янга» продавались с конца XIX века по 1940-е годы, пока прокуратура по Южному округу штата Нью-Йорк не арестовала партию этих девайсов за «маркировку, вводящую в заблуждение». Производитель, которому было мало рекламы расширителей лишь как средств от запора, добавил на упаковку практически бесконечный список обещаний – как, собственно, и поступают шарлатаны. Компания даже заявляла, что анальная пробка избавит от запаха изо рта и неприятного привкуса. В инструкции также смело утверждалось: «Не забывайте использовать наши Расширители… не бойтесь пользоваться ими чересчур активно».

В наборе содержались ректальные расширители четырех размеров, чтобы вы могли постепенно расширять, гм, возможности своего оздоровления

С этим не согласилось FDA. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов сочло, что ректальные расширители не могут навсегда исцелить от запоров и геморроя. Собственно, при обострении геморроя такой расширитель – пожалуй, последняя вещь, за которую бы вы схватились. FDA также заключило, что слишком частое или слишком долгое применение этих штук может быть опасным для здоровья. Изъятый груз был уничтожен, и производство «Идеальных ректальных расширителей доктора Янга» прекратилось. Впрочем, не переживайте – их отличные копии вы можете легко отыскать в Интернете.

 

Оргонный аккумулятор

Вскоре после неудачи ректальных расширителей в мире появился психолог, чья потрясающая доктрина сексуальной энергии оказала большое влияние на западную культуру. Доктор Вильгельм Райх, один из неофрейдистов второй волны, разработал сложную теорию об универсальной жизненной силе («оргоне»), аналогичной тому, что сторонники акупунктуры называют «ци», а поклонники «Звездных войн» – просто Силой. Райх считал, что оргон присутствует во всех живых организмах и что многие заболевания связаны с недостаточным или ограниченным током оргона.

Каков же лучший способ создать оргоническую энергию и поделиться ею? Секс. Поэтому Райх активно поддерживал идею сексуальной свободы, заодно связывая ее со сложными рассуждениями о революции рабочего класса. Он рассматривал либидо в качестве незаменимого источника жизненной силы, который постоянно подавляется институтом государства.

Идеи Райха определенно не пользовались успехом у консерваторов.

Но зато пользовались им среди деятелей контркультуры послевоенной Америки. Поколение битников переняло его идеи, а также его аккумуляторы – оргонные ящики. Оргонический институт Райха создавал и продавал (исключительно за пожертвования) «оргонные ящики», также известные как «аккумуляторы оргонической энергии». По сути это были просто большие коробки, в которых можно было часами стоять или сидеть. Их стенки конструировались из чередующихся слоев органических и неорганических материалов, что, как утверждалось, способствовало накоплению оргонической энергии внутри ящика. Плохое настроение? Нет сил? Можно просто посидеть в оргонном ящике пару-тройку часов, пополнить резервы оргона – и вы снова как огурчик. Также ящики считались прекрасным способом аккумулирования сексуальной энергии (то есть опять же увеличения уровня оргона): долгое сидение в ящике, где ваш оргон отражается обратно от стенок, должно привести к улучшению либидо. Да, пожалуй, если четыре часа посидеть в замкнутом пространстве, секс и вправду будет очень кстати.

Просто посидите в ящике, пока не возбудитесь

ДЖОН ХАРВИ КЕЛЛОГ: ЗЛАКОВЫМ – ДА, МАСТУРБАЦИИ – НЕТ!

Д октор Джон Харви Келлог, основатель здравницы в городе Батл-Крик, штат Мичиган, продвигал собственные идеи здоровой жизни. Знакомое имя? Да, потому что именно этот доктор, вместе со своим братом Уиллом, изобрел кукурузные хлопья Kellogg’s (исходно они назывались «Гранула», то есть «зернышко»). Идеи Келлога насчет здорового питания и контроля за весом вполне осмысленны – активные физические упражнения, умеренное количество калорий, вегетарианство и воздержание от алкоголя и курения. От чего еще Келлог рьяно требовал отказаться? От мастурбации. Он ненавидел ее и считал, что именно мастурбация вреднее всего для тела, души и разума. В своей книге 1877 года «Простые факты для старых и молодых» он подробно описывает ужасы этого «самоистязания» и «распущенности».

Создатель кукурузных хлопьев, естественно, считал диету важнейшим способом отучения от привычки к мастурбации. Келлог писал: «Человек, питающийся свининой, хлебом из муки тонкого помола, жирными пирогами и пирожными, употребляющий пряности, пьющий чай и кофе, курящий, – такой человек никогда не будет целомудренным». Нельзя и переедать. «Прожорливость, – учил Келлог, – смертельна для добродетели». Крайне вредными также считались маринады и специи. Пожалуй, мир без специй и вправду совсем не так сексуален.

Предшественник Келлога Сильвестр Грэм утверждал, что белый хлеб не содержит питательных веществ, и рекомендовал употреблять только мучные продукты без добавок. В 1829 году вместо хлеба начали делать крекеры, которые употреблялись последователями Грэма в огромных количествах. Сама диета Грэма была вегетарианской, предполагала употребление в пищу цельнозерновых продуктов и прочей пищи, богатой пищевыми волокнами. Разумеется, никакого алкоголя. Крекеры также были частью плана по борьбе с онанизмом. И это были совсем не те сладкие крекеры, которые в Америке едят на пикниках с зефиром и шоколадом. Если бы Келлог или Грэм попробовали современные печеньки, у них, наверное, случился бы смертельный оргазм.

Учитывая, что мы говорим в прямом смысле о пустых коробках, можно только удивляться, что одно время они были невероятно популярными. В одну из них заманили даже Альберта Эйнштейна – правда, там он быстро потерял терпение, а заодно и интерес к учению Райха. А вот автор «Обеда нагишом» (или «Голого завтрака», зависит от перевода) Уильям Берроуз, в отличие от Эйнштейна, был убежденным последователем Райха. Он соорудил собственный оргонический аккумулятор (с технической точки зрения, соорудил не по правилам, но правила вообще были не для Берроуза) и часами сидел внутри, пытаясь облегчить симптомы ломки, то есть героиновой абстиненции. Для этой цели, кстати, оргонные ящики могли быть вполне подходящими.

Берроуз даже пригласил лидера «Нирваны» Курта Кобейна посидеть внутри, и по сей день в Интернете можно увидеть фотографию, на которой Кобейн машет рукой и улыбается из оргонного аккумулятора. В 1993 году певец говорил, что, прежде чем залезть внутрь, ему пришлось заставить Берроуза убить там всех пауков.

В конце концов заявления Райха о пользе метода для здоровья привлекли внимание – и вызвали гнев – FDA. Управление добилось федерального судебного запрета на распространение оргонических изделий. Райх и сам угодил в тюрьму за то, что продолжал распространять свои идеи и продукцию в разных штатах. Большая часть сделанного им была уничтожена. Если вы хотите сегодня посидеть в оргонном ящике, вам придется смастерить его собственноручно – но не волнуйтесь, в Интернете есть инструкции. Винтажные оргонные ящики времен Вильгельма Райха сегодня дефицит, хотя один все еще можно найти в Музее Райха в Рэнджли, штат Мэн, – если вы, конечно, планируете путешествие по Новой Англии.

 

Секс полезен

Даже если вам не посчастливится найти оргонный аккумулятор, не страшно: врачи убедительно доказали, что здоровая сексуальная жизнь очень полезна. И для этого совсем не обязательно часами просиживать в коробке, чтобы заранее повысить уровень оргонической энергии. Регулярный секс укрепляет иммунную систему, снижает артериальное давление, улучшает сон и способствует борьбе со стрессом.

Так что хватайте свою возлюбленную или возлюбленного, включайте Марвина Гэя – и вперед!

 

Тысяча девятьсот восьмой год имел особое значение в жизни «специалистки по голоданию» Линды Хаззард. В этом году она выпустила свою первую книгу, «Голодание для лечения болезней», где утверждала, что голод является панацеей примерно от всего. И именно в этом году умерла первая из ее пациенток.

Хаззард считала, что причиной любого заболевания являются токсины, а выводить их нужно при помощи голодания. Ее лечебницу в Олалле, штат Вашингтон, местные быстро прозвали «Голодным перевалом». Ходили слухи, что там практикуются многочасовые клизмы, зверский массаж и длительные диеты, состоявшие из крошечных количеств помидоров, спаржи и апельсинового сока. Выглядит как одна из современных диет для богатых знаменитостей, однако на самом деле эта стратегия лечебного голодания была довольно страшной и многих свела в могилу. Так что не пытайтесь.

Первой умершей пациенткой стала норвежская иммигрантка Дэйзи Хаглунд, которая погибла от осложнений голодания в возрасте 38 лет. Любопытный исторический факт: сын Дэйзи, Ивар Хаглунд, также иногда лечившийся по методике Хаззард, позже открыл сеть ресторанов «Морепродукты от Ивара» (Ivar’s Seafood), существующую в Сиэтле и по сей день. Если окажетесь там, не забудьте заказать самую большую порцию в ознаменование того, что не вы собираетесь заморить себя голодом.

К сожалению, потребовалось еще 4 года и смерть состоятельной британки Клэр Уильямсон, чтобы Хаззард наконец предстала перед судом. Знаете, каков был вес Уильямсон перед смертью?

Чуть больше 20 килограммов.

И ведь это была взрослая женщина.

Младшая сестра Клэр, Дора, к тому моменту все еще лечилась у Хаззард. Она похудела почти до такого же веса и была настолько истощена, что ей было больно даже сидеть. После гибели Клэр Дора сумела тайком телеграфировать своей семье и попросить о помощи. Ее удалось спасти из лечебницы, а против Хаззард было выдвинуто обвинение в непредумышленном убийстве.

Линда Хаззард направляется туда, где ей и следовало оказаться

Дальнейшее расследование показало, что Хаззард подделала завещание Клэр Уильямсон, а также присвоила драгоценности обеих сестер стоимостью около 6000 долларов. И это был не единичный случай. По меньшей мере 14 других пациентов Хаззард погибли, но перед этим она, пользуясь ослабленным физическим и психическим состоянием больных, успевала уговорить их переписать завещание на нее. Или просто подделывала документы.

Хаззард осудили и приговорили к двум 20-летним тюремным срокам, однако спустя какие-то жалкие два года она вышла на свободу условно-досрочно. Более того, она даже ухитрилась получить помилование от губернатора штата Вашингтон. Хотя ей запретили дальнейшую медицинскую практику, она открыла в Олалле «школу здоровья», где продолжала петь дифирамбы лечебному голоданию. В 1938 году Хаззард погибла от голода, пытаясь вылечить саму себя. Что ж, во всяком случае, она делала именно то, что проповедовала.

 

Чудо недоедания: голодание в истории человечества

По сути Хаззард практиковала экстремальный вариант медицинской практики, которая, с той или иной степенью признания, существовала веками.

В Древней Греции Пифагор полагал, что периодическое голодание полезно для тела. В эпоху Возрождения Парацельс писал, что голод есть «врач внутри нас». Известная максима «Корми простуду и мори голодом лихорадку» впервые появляется в 1574 году в словаре английского лексикографа Джона Уитхалса, где было сказано: «Голод – великое лекарство от лихорадки».

Дора Уильямсон, похудевшая до 30 килограммов

МИСТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ «ЗАГАДКИ ИЗ БРУКЛИНА»

У  Молли Фэнчер, или «Загадки из Бруклина», в 1864 году диагностировали несварение желудка. Тогда ей было шестнадцать лет и оставалось несколько месяцев до окончания школы в Бруклин-Хайтс, но из-за частых обмороков и «слабой груди», не говоря уже о проблемах с пищеварением, дальше учиться она не смогла.

Потом все шло хуже и хуже. В том же году Молли упала с лошади, потеряла сознание и сломала несколько ребер. Затем, менее чем через год, ее платье случайно зацепилось за крюк проезжавшего мимо экипажа, и тот протащил ее целый квартал. Вновь потеря сознания и переломы ребер.

С тех пор Молли уже не поправилась. Ей пришлось надолго лечь в постель, ее помолвка развалилась, и у нее появилось множество странных симптомов, в том числе потеря большинства чувств – включая зрение, осязание, вкус и запах. То ли пытаясь выздороветь, то ли вследствие самой болезни Молли прекратила принимать пищу. Говорили, что она провела совсем без еды 16 лет; очевидцы утверждали, что ее желудок «спался так, что, положив руку во впадину на животе, можно было прощупать позвоночник».

Лежа на спине с рукой, закинутой за голову, с поджатыми ногами и закрытыми глазами, Молли якобы могла видеть чужие мысли, читать надписи на расстоянии и предугадывать события. В стране, охваченной интересом к спиритизму, она быстро стала национальной знаменитостью. Поэтому между 1866 и 1875 годами в прессе постоянно всплывали истории о чудесных способностях «Загадки из Бруклина», а сам случай активно обсуждался в обществе и в медицинских кругах.

Примерно в конце 1880-х или начале 1890-х годов Молли, по-видимому, снова начала есть, а странные симптомы исчезли. (Да уж, прекращение голодовки и впрямь целительно.)

В дальнейшем Молли жила обычной жизнью и скончалась в 1916 году.

В целом Парацельс не ошибался: голодание может быть полезным. Религиозные деятели разных эпох также считали, что голод полезен и для души. В качестве духовной практики голодание независимо распространилось в разных странах: посредством голода готовились к религиозным ритуалам или вызывали экстатические видения и образы. Ищете божественного откровения? В самых разных культурах именно голодание считалось кратчайшим путем к нему.

Одним из первых письменных свидетельств голодания одновременно с медицинскими и духовными целями была история святой Лидвины из Схидама. В то время (XIV век) люди в Нидерландах зимой в основном перемещались на коньках по замерзшим каналам. Когда Лидвине было пятнадцать лет, она упала во время катания на коньках – и упала крайне неудачно. Она не только никогда не оправилась от травмы, но и постепенно становилась все более тяжелым инвалидом (как считают сейчас многие, случай Лидвины на самом деле был одним из первых описаний рассеянного склероза).

Пытаясь исцелиться, Лидвина начала строжайший пост: поначалу она ела только яблоки, после финики, затем перешла на вино, разбавленное водой, потом сменила его на речную воду с морской солью, а под конец питалась лишь воздухом. Все это быстро приобрело религиозную окраску, и Лидвина получила репутацию святой и целительницы. Власти Нидерландов поставили вокруг нее караул, чтобы убедиться, что она действительно не ест ни крошки. Солдаты подтвердили правдивость Лидвины – и, возможно, попутно ее изнасиловали; во всяком случае, так утверждают некоторые источники. По мере развития болезни у Лидвины, как утверждается, начали отпадать куски тела – их быстро собирали и затем почитали как религиозные святыни.

Неудачное катание святой Лидвины

Включая даже кишки.

Голодание завораживало людей многие века после святой Лидвины, и даже в странах со светской культурой в Викторианскую эру был настоящий всплеск интереса к «голодающим девам». Случаи Молли Фэнчер из Бруклина (см. заметку чуть выше по тексту) или Сары Джейкобс из Уэльса немедленно становились международными сенсациями. Хотя обе голодали ради исцеления, в итоге они стали причиной невероятного хайпа – ведь если можно «жаждать внимания», почему бы не голодать ради внимания? В отличие от Молли, которая снова начала есть и даже в конце концов поправилась, Саре не повезло. Простонародье Уэльса сочло происходящее с ней чудом, а пресса быстро обратила внимание – и в результате к девочке была приставлена круглосуточная охрана из местных медсестер, следившая за тем, действительно ли она не ест. По всей видимости, ранее она тайно получала пищу, поскольку через четверо суток после появления стражи, в напряжении из-за постоянного наблюдения, Сара впала в беспамятство и вскоре погибла от голода. Родителей Сары осудили за убийство и заточили в тюрьму. 

Казалось бы, человечество должно было сделать выводы из этих жутких историй. Тем не менее шарлатанство, связанное с голодом, еще только зарождалось.

 

Свежий воздух и солнечный свет на ваших тарелках

Голодание стало особенно популярным в конце XIX века, когда несколько врачей по обе стороны Атлантики начали пропагандировать ряд практик оздоровления, получивших общее название «Натуральная гигиена». Хотя конкретные практики несколько отличались у разных специалистов, в целом доктора пропагандировали здоровый образ жизни, включая сбалансированную диету, прогулки на свежем воздухе, физические упражнения, солнечные ванны и питье достаточного количества воды. Пока что звучит отлично, правда? Но «Натуральная гигиена» предполагала также отказ от лекарств, прописанных врачами, и самоисцеление при помощи голодания.

Доктор Эдуард Дьюи, практиковавший в Америке во второй половине XIX века, был лидером движения за лечебное голодание. Он изложил свое видение вопроса в книге «Отказ от завтрака» («The No-Breakfast Plan»), широко продававшейся по всему миру. Здоровый образ жизни, согласно этой книге, сводится к двум основным принципам: не есть завтраков (если до кого-то не дошло из названия) и не есть во время болезни. За исключением тех случаев, когда хочется есть.

Эти две незамысловатые идеи были изложены Дьюи на многих страницах, причем большая часть книги была заполнена хвалебными отзывами от сотен пациентов, которых он якобы вылечил. Дьюи также учил своим методам множество молодых докторов. В том числе и девушку из Миннесоты по имени Линда Хаззард.

Когда Хаззард писала о смерти Дьюи, случившейся в 1904 году, она критиковала своего старого наставника за то, что тот слишком поздно открыл для себя пользу клизм. Кроме того, она упрекала его в том, что он умер от паралича якобы вследствие «ошибок в собственном питании». Хотя Дьюи строго соблюдал свой план по отказу от завтраков, он игнорировал «ценности пищи, приспосабливаемость к пище и сочетания продуктов» в двух разрешенных вариантах своего ежедневного меню. В результате, к ужасу Хаззард, «основу его диеты составляли мясо и рыба, яйца и молоко, хлеб и кондитерские изделия – при этом сравнительно небольшие количества овощей, и то преимущественно крахмалистых. Ничего удивительного, что такая пища уплотняла вены, повышала артериальное давление – и в результате привела к параличу!» Так Хаззард создавала почву для философии лечения, практиковавшейся в ее «Голодном перевале».

Целая книжка о том, что не надо завтракать

НАБОР ДЛЯ ДЕТОКСА

Детоксикация, разновидность лечебного голодания с целью выведения токсинов из организма, сегодня очень модна. Типичный детокс подразумевает, что вы на какое-то время отказываетесь от обычной еды, употребляя вместо нее соки, воду и/или какие-то специальные добавки. Существует туча вариантов детоксикации: продаются наборы для очищения печени и кишечника, десятидневного очищения зелеными смузи, очищения плодами гарцинии камбоджийской – и многие, многие другие.

Самая печально известная диета для очищения – это «Мастер Клинз», разработанная Стэнли Берроузом. Смесь из воды с лимоном, кленового сиропа и кайенского перца в сочетании с детоксицирующим чаем нужно употреблять в течение 10 дней. Непосредственными побочными эффектами диеты являются тошнота, обезвоживание, головокружение и повышенная утомляемость. Отдаленные побочные эффекты… ну, например, смерть. Именно это и случилось с одним из пациентов Берроуза в 1980-е годы. Раковый больной по имени Ли Свотценбарг, следуя рекомендациям Берроуза, должен был очищать свой организм на протяжении 30 суток, одновременно с воздействием световых лучей определенных цветов и интенсивным массажем.

Во время этой детоксикации у Свотценбарга начались рвота и тяжелые судороги. Он умер, так и не пройдя курс лечения до конца. Причиной смерти послужило массивное кровоизлияние в брюшную полость как следствие массажа брюшной стенки, добавленного Берроузом к детоксикации – разумеется, за дополнительную плату. Берроуза осудили за непреднамеренное убийство (и медицинскую практику без лицензии) – так что если вам придет в голову воспользоваться собственной версией «Мастер Клинз», вспомните об этом.

В соответствии с рекомендациями Клиники Мэйо, вместо детоксикации следует придерживаться здоровой диеты на основе овощей и фруктов, цельнозерновых продуктов и вегетарианских источников белка – это куда лучший выбор, да и результат будет более прочным.

Все это не значит, что голодание – абсолютное зло. Последние исследования на лабораторных животных свидетельствуют, что периодическое краткосрочное голодание может замедлить старение, снизить риск инсульта и отсрочить угасание когнитивных способностей. Однако длительное голодание очень опасно – и таким оно было всегда.

Просто добавьте кайенского перца и побалуйте себя коктейлем «Мастер Клинз»

В XX веке движение «Натуральной гигиены» успешно влилось в натуропатию доктора Герберта Шелтона, или «Школу здоровья доктора Шелтона». Этот доктор утверждал, что он вылечил свыше 40 тысяч человек своей «водной диетой».

Вот как Шелтон описывал свое образование: «Я учился в университете сурового жизненного опыта и ушел до получения диплома. Я прошел через обычное школьное промывание мозгов в Гринвилле, штат Техас, и уже в возрасте шестнадцати лет восстал против всей политической, религиозной, медицинской и социальной системы».

Шелтон стал «доктором физиологической терапии» (тоже никогда не слышали о подобной степени?) в липовом колледже, созданном Бернарром Макфадденом. Его дебютная книга «Основы естественного лечения» вышла в 1922 году и была первой в целой череде трудов, где он развивал свои идеи. Некоторые из идей были резонными: он рекомендовал есть нежирные и богатые клетчаткой продукты, пить побольше воды и бывать на свежем воздухе. Некоторые. Но далеко не все.

В одной брошюре он писал:

«Натуральная гигиена отвергает применение лекарств, переливания крови, радиацию, пищевые добавки и тому подобные способы лечить или „излечивать“ различные недуги. Такая терапия нарушает или вовсе разрушает жизненные процессы и живые ткани. Выздоровление от болезни происходит не благодаря лекарствам или „лечению“, а вопреки».

В той же брошюре Шелтон пишет о своем подходе к лечебному голоданию:

«Голодание есть полный отказ от любой твердой и жидкой пищи, кроме дистиллированной воды. Во время голодания происходит мобилизация сил, восстанавливающих организм, и вся энергия направляется на перезарядку нервной системы, выведение накопившихся токсинов, а также восстановление и омоложение тканей. Из всех тканей высвобождаются сохраненные там питательные вещества, которые организм начинает использовать для поддержания метаболизма и для работы по восстановлению. Пока эти резервы питательных веществ не истощатся, ни о каком разрушении здоровых тканей или „голоде“ не может быть и речи».

К середине XX века Шелтон получил довольно широкую известность, открыл школу здоровья в Сан-Антонио, штат Техас, и даже баллотировался в президенты США от Вегетарианской партии Америки (чего раньше не бывало среди приверженцев узконаправленных течений). Также Шелтона многократно арестовывали за медицинскую практику без соответствующей лицензии – извините, «доктор» Шелтон, ваша степень по физиологической терапии не считается.

В 1942 году Шелтон был обвинен в причинении смерти по неосторожности, когда его пациент умер от голода, однако случай был замят. В 1978 году против «доктора» снова возбудили уголовное дело после гибели еще одного больного в его школе здоровья – и на сей раз Шелтон проиграл. Суд привел к банкротству Шелтона и закрытию его школы, что, к счастью, предотвратило новые смерти.

Однако шарлатанство типа «Натуральной гигиены» было не так легко победить. После поражения Шелтона падающее знамя было подхвачено, возникла новая мода – извращенное представление о силе свежего воздуха и солнечного света. Основываясь якобы на древних постулатах аюрведической медицины, представители бретарианства (от английского breathe – дышать) верили, что жизнь человека можно поддержать только при помощи культивирования праны, универсальной жизненной силы, которая содержится во всем живом. Некоторые приверженцы этой веры считают, что именно солнечный свет является основным источником праны – следовательно, пребывание на солнце может заменять собой еду и даже питье воды. Ради интереса можете попробовать вырастить комнатный цветок, не поливая его, и оценить результат.

Бретарианство прочно закрепилось среди экстремальных оздоровительных практик конца XX века и отлично монетизировалось благодаря таким харизматичным шарлатанам, как Уайли Брукс, основатель Бретарианского института Америки, который впервые начал проповедовать свои идеи в 1980 году в телевизионном шоу «That’s Incredible!» Брукс заявлял, что потребляет пищу, только когда не имеет доступа к свежему воздуху или солнечному свету в нужных количествах. По его мнению, люди в естественном своем состоянии вообще не нуждаются в другой еде.

Действительно, не нуждаются, за исключением пирожного с кремом, стаканчика газировки и хот-дога из магазина 7-Eleven, с которыми случайный прохожий как-то раз застукал Брукса в 1983 году.

На спаде свой популярности Брукс стал нести совершенно невероятный псевдофилософский бред о здоровой диете на основе света, воздуха и фастфуда. Так, он испытал духовное воздействие двойного чизбургера из «Макдоналдса» и обнаружил, что тот обладает особой «основной частотой», полезной для бретарианцев. А запить бургер можно диетической колой, поскольку она сделана из аспартама и красителей, а потому представляет собой «жидкий свет».

Немножко запутались? Не беспокойтесь: вы можете получить личные консультации от Брукса по жизни без еды, стоит это примерно от ста тысяч до миллиарда долларов. Кстати, для ребят, готовых выложить лишь десять тысяч, Институт Брукса предлагает план платежей (отличный пример скользящего графика выплат по-бретариански).

Чтобы перечислить всех шарлатанов типа Брукса, нам потребовалось бы написать отдельную книгу. Здесь и кроется опасность, специфичная именно для этого вида шарлатанства. Голодание может практиковать любой – в отличие, например, от какой-нибудь нейрохирургии. В результате огромное количество непрофессионалов с удовольствием высказывает свое мнение и дает советы окружающим. В этом участвовали даже уважаемые писатели.

Одним из самых ярых приверженцев лечебного голодания был Эптон Синклер, автор романа «Джунгли» и по совместительству очень легковерный пациент, который своим весомым авторитетом поддерживал разные шарлатанские методики XX столетия (см. также «Радионика»). Книга Синклера «Лечение голодом» («The Fasting Cure», 1911) подробно описывает его личный опыт голодания. Не останавливаясь на описаниях, Синклер – как журналист – давал и советы по голоданию сотням авторов писем, которые спрашивали, поможет ли им отказ от еды. Он советовал длительное голодание больным «совершенно безнадежными болезнями», такими как «болезнь Брайта, цирроз печени, ревматизм и рак». Кстати, хотя современные врачи были бы резко несогласны с непрошеными советами Синклера, кое-какие недавние исследования показывают влияние голодания на течение онкологических заболеваний у мышей. Исследования на людях, правда, пока не проводились. 

В предисловии к своей книге Синклер рекомендует два места для лечебного голодания, где «можно доверить себя специалистам». Помимо санатория Бернарра Макфаддена в Чикаго, это…

…лечебница Линды Б. Хаззард из Сиэтла, штат Вашингтон.

 

Холодным январским днем 1803 года в Лондоне повесили Джорджа Форстера, убийцу своих жены и ребенка. Помимо «повешения в петле до смерти», Форстер был приговорен и к посмертному наказанию: его тело должны были расчленить, чтобы он, согласно принятым верованиям, не воскрес из мертвых в день Страшного суда. Однако по пути от виселицы к могиле тело преступника подверглось еще одной неожиданной процедуре. На нем публике продемонстрировали новое научное явление – гальванизм, то есть стимуляцию мышц при помощи электричества.

В мрачной тени тюрьмы Ньюгейт тело Форстера передали итальянскому врачу Джованни Альдини, любителю зловещих постановок. Он приподнял тело Форстера перед толпой, после чего пропустил ток через труп несчастного.

Газета The Newgate Calendar писала об этом так:

«При первом пропускании электричества через лицо челюсти казненного преступника начали дрожать, лицевые мышцы жутко исказились, а один глаз открылся. В дальнейшем правая рука поднялась и сжалась в кулаке, а ноги начали двигаться».

Это чудо! Умерший вырван из ада силой электричества!

Вид только что повешенного Форстера, который гримасничал и шевелил конечностями, вызвал у зрителей такое ошеломление, что многие поверили в его воскрешение из мертвых. Такая возможность на самом деле учитывалась в формулировке приговора: если бы Альдини смог вернуть казненного к жизни, стоявшие наготове палачи немедленно повесили бы Форстера повторно.

 

От молнии к лабораторным опытам

Таинственное и чудесное электричество интересовало нас со времен первобытных людей, испытывавших благоговейный страх при виде молнии. Примерно с тех же пор известно, что если потереть янтарь, то он начинает притягивать волосы и легкие предметы. Это было явление, которое мы сегодня называем трибоэлектрическим эффектом: возникновение электрического заряда вследствие трения. Обычно статическое электричество обусловлено именно этим эффектом – когда после цикла сушки в машине предметы одежды липнут друг к другу, вы как раз его и наблюдаете. В 1600 году Уильям Гилберт, придворный медик королевы Елизаветы I, понял (без использования машины для сушки белья), что это явление отличается от магнетизма, и ввел термин «электричество» (от греческого electron – янтарь).

В XVIII веке научное сообщество горячо заинтересовалось электричеством. Были придуманы первые лейденские банки, решавшие проблему «хранения» электрического заряда. И мы помним знаменитое изображение 1752 года, где Бенджамин Франклин запускает бумажного змея в грозовое небо Филадельфии. За будущим президентом последовали итальянский физик Алессандро Вольта, который изобрел электрическую батарею, а также Луиджи Гальвани (дядя Альдини), впервые описавший сокращение мышц в лапке мертвой лягушки при воздействии электрического тока. В этом эксперименте Гальвани вешал связку лягушачьих лапок на металлические перила во время грозы. Вряд ли великого ученого обожали его соседи.

Тот момент, когда Альдини показал толпе в Ньюгейте свой жуткий и безобразно неэтичный спектакль с трупом Джорджа Форстера, можно считать моментом по-настоящему важного и нового научного прорыва. Впервые в истории человек применил силу электричества для воздействия на организм.

Гальванизм интересовал врачей не только с точки зрения стимуляции лягушек и человеческих трупов. Много надежд возлагалось на его лечебные свойства. В те же времена, что и Гальвани, свои эксперименты проводил Христиан Готлиб Кратценштейн. Он исследовал медицинские возможности электричества, испытывая удары током на больных ревматизмом, тропической малярией и чумой. Кратценштейн выявил учащение пульса после воздействия тока и счел это полезным для стимуляции выздоровления при некоторых заболеваниях. Также ученый отметил, что «электрификация» почему-то, как бы это сказать, утомляет пациентов. По мнению Кратценштейна, данный эффект может быть полезен при «возбуждении, тоске и тревогах, которые не позволяют смыкать глаза ночью». В следующий раз, когда вы будете мучиться бессонницей, просто суньте пальцы в розетку. Шутка, не надо.

Во Франции эксперименты с электричеством проводились на парализованных солдатах. 26 декабря 1747 года, например, один врач начал такое лечение: по два часа утром и по два-три часа днем он пропускал разряды тока через парализованную руку больного. Спустя месяц (!) терапии пациент успешно излечился от паралича. Результаты других экспериментов оказались не столь убедительными, но эта случайная удача на фоне оптимизма вокруг таинственного процесса «электрификации» произвела фурор. Не зря один французский врач отметил: «В этом городе все хотят, чтобы по ним пропустили ток».

Картинка из инструкции по воздействию электричеством на лягушачью лапку (в стиле IKEA)

И скоро шарлатаны от медицины удовлетворили этот запрос.

 

Электрические щетки, корсеты и пояса

В Америке энтузиазм вокруг электричества не уступал европейскому. В результате распространения новейшей «благой вести» были запатентованы многочисленные устройства; среди них были электрические щетки для волос (от облысения!), электрические корсеты (для похудения!) и электрические пояса (от импотенции!). Бешеный спрос на устройства для самоэлектрификации напоминал нынешние очереди за новой моделью айфона. Новые технологии всегда привлекают, а на этой почве пышно цветет шарлатанство.

В 1880 году некий доктор Скотт представил публике электрическую щетку для волос, быстро ставшую очень модной в США. В ее ручку был встроен намагниченный железный стержень, однако самого источника тока в ней, гм, не было. Это была просто немного намагниченная щетка, которую вряд ли удалось бы столь завлекательно прорекламировать. Однако гений маркетинга Скотт, ухватившись за тему электричества, успешно использовал малопонятное людям явление для получения прибыли.

Скотт, размещавший рекламу в газетах по всей стране, утверждал, что его электрощетка не только лечит облысение и головные боли, что можно хоть как-то объяснить, но также помогает при хромоте, параличах и запорах. И вот тут уже логика пасует.

Распространяя свою продукцию, Скотт сопровождал ее предостережением: «Ни в коем случае не должна использоваться более чем одним человеком! Только при этом условии полностью сохраняет свою лечебную силу». Эта маркировка не только создавала почву для семейных конфликтов, но и улучшала продажи.

Впоследствии в свою империю электричества-без-электричества Скотт включил также и корсеты. Подобно щеткам для волос, «электрические» корсеты от Скотта были просто немного намагничены. Корсеты, которые рекламировались как «вечные» (страшно вообразить себе человеческое тело, которое запихивают в вечный корсет), якобы лечили много неожиданных заболеваний. При «постоянном ношении» они также должны были «возвращать нормальное телосложение во всех случаях выраженного ожирения или худобы, сообщая человеку необходимое количество одической энергии в соответствии с законами Природы».

Оценить целебные свойства электричества могли не только женщины. Мужчинам для этого предлагались электрические пояса.

Знакомьтесь: «Пульвермахер».

Будь вы модным и состоятельным человеком конца позапрошлого столетия, вероятно, у вас тоже был бы «Пульвермахер». Это слово, которое бы неплохо подошло для названия немецкой группы death metal, на самом деле было сокращенным названием «электрического пояса Пульвермахера», который во второй половине XIX века считался «самым-самым» из всех электрических поясов. Эти пояса генерировали «небольшие постоянные токи» в течение 8–12 часов в сутки – именно столько их следовало носить на себе. Помимо поясов, Гальваническая компания Пульвермахера (с главным офисом в Сан-Франциско) производила множество электрических цепочек, которые можно было подсоединить едва ли не к любой части тела.

«Невероятный успех!» «Прекрасная щетка!»

Электрические пояса даже нашли отражение в художественной литературе. В романе Густава Флобера «Госпожa Бовари» один из персонажей, Оме, описан так: «Он сделался ярым сторонником гидроэлектрических цепей Пульвермахера. Он сам носил такие цепи. По вечерам, когда он снимал свой фланелевый жилет, г-жу Оме всякий раз ослепляла обвивавшая ее мужа золотая спираль; в такие минуты этот мужчина, облаченный в доспехи, точно скиф, весь сверкающий, точно маг, вызывал в ней особый прилив страсти».

Пояса Пульвермахера, содержавшие цинковые и медные части и вымоченные перед использованием в уксусе, и правда генерировали небольшой электрический ток при взаимодействии с телом пациента (так что, строго говоря, были гальваническими). Ток был слабым, но как раз достаточным, чтобы клиент убедился: пояс или цепь работает.

Эту убежденность подкрепляла и агрессивная рекламная кампания фирмы Пульвермахера: ее материалы под девизом «Электричество – это жизнь!» пестрили пространными похвалами от выдающихся врачей того времени. Была, правда, небольшая проблема: все эти положительные отзывы приходилось выдумывать с начала и до конца.

Затяните талию электричеством!

Электрические пояса, разумеется, рекламировались как средство от всех проблем – болезней почек, печени, кишечника, а в особенности от несварения желудка. Были также специальные модели поясков, которые можно было подсоединить к половому члену и тем самым простимулировать его чудодейственной силой гальванического поля. Производители играли на распространенном страхе конца XIX века: якобы у мужчин есть лишь конечный запас спермы на всю жизнь. Именно поэтому считалось, что мастурбация в раннем возрасте может позже привести к импотенции. К счастью, применение слабого электрического тока способно реанимировать немолодой и уставший пенис и вернуть ему славу прежних лет.

 

Смешаем электричество с водой!

Если поясов и корсетов вам было недостаточно, можно было зайти еще дальше и лечь в электрическую ванну. Хотя известно, что контакта электричества и воды обычно следует избегать, увлечение электричеством в XIX веке привело к появлению электрических, или «гальванических», купален. Одну из них, так называемый Терапевтический и электрический институт, открыла Дженни Кидд Траут – первая женщина в Канаде, получившая лицензию на медицинскую деятельность (и впоследствии даже изображенная на национальных марках). Когда институт Траут открылся в Торонто в 1875 году, в нем было шесть купален. А в купальнях были ванны с металлическим покрытием, наполненные теплой водой, в которую пациенты полностью или частично погружались. Затем больному давали в руки электроды (к счастью, не погруженные в воду), соединенные с батареями, и слабый ток таким образом электрифицировал воду. По большому счету, это были просто горячие ванны, где электричество было внутри воды, а не снаружи.

Тщательная подготовка электрического пояса к действию

К чести Траут отметим, что она также руководила бесплатной лечебницей для малоимущих, была разумным, ответственным врачом и не рекламировала свой метод при помощи ложных отзывов. Как и многие доктора тех времен, она искренне верила, что электрические ванны помогают пациентам. Считалось, что электрический ток стимулирует органы и кровообращение, в то время как тепло от горячей воды «открывает поры» и вызывает усиленное потоотделение, а значит, выведение токсинов. Поэтому электрические ванны рекомендовались при множестве хронических заболеваний, включая ревматизм, подагру и ишиас.

Хотя электрические ванны сегодня и не назовешь стандартной практикой, они все еще используются в нетрадиционной медицине. Не так давно, в 1989 году, журнал Vanity Fair рассказал о том, что премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер регулярно принимает электрические ванны для сохранения здоровья и красоты. Репортаж привел к небольшому скандалу. Как писало издание, премьер-министр посещала «одну индианку», которая якобы лечила «самых могущественных женщин планеты». В ходе сеанса через воду пропускался ток силой около 0,3 ампера; за это лечение Тэтчер платила свыше 600 фунтов.

Русский электрический душ. Неужто работает?!

Британские таблоиды вдоволь повеселились; среди заголовков были «Тайны купания Мэгги: гуру из Индии заставляет премьера включиться» и «Удивительный секрет премьер-министра под напряжением».

Работали ли эти ванны? Если платить за них по 600 фунтов, сразу захочется в это верить. Хотя тут нет ни малейших научных подтверждений, Тэтчер и вправду выглядела все моложе даже в конце своей карьеры, так что таблоидам было о чем писать. Но неизвестно, была ли ее моложавость связана с электрованнами или с естественным приливом сил от сокрушения модели социального государства и разрушения пенсионного обеспечения рабочих.

 

Электричество сегодня

Хотя электрические ванны, пояса и корсеты исчезли из нашей повседневной жизни, в XX веке появилось множество официальных медицинских методов, основанных на использовании электричества. Например, это ЭКГ (электрокардиография) – измерение электрической активности сердца. Электричество также применяется в ортопедии для ускорения сращивания костей, в кардиологии для регуляции сердечного ритма при помощи кардиостимуляторов. Ну и конечно, каждый из нас помнит о дефибрилляторе – приборе, спасшем несчетное число жизней благодаря электрическим разрядам.

Так что медицинское сообщество мирно пользуется электричеством. Хотя по «Пульвермахеру» иной раз и заскучаешь. Подумать только: на всех этих серьезных старинных фотографиях нью-йоркских предпринимателей у многих из них под строгими костюмами тихо жужжат электрические пояса.

Премьер-министр под напряжением

ХРАМ ЗДОРОВЬЯ

Мощный плацебо-эффект, порожденный невидимой магией электричества, немало послужил шарлатанам разных времен – и, возможно, самым изобретательным из них был Джеймс Грэм, шотландский «врач», убедивший многих богатых и знаменитых людей поддержать его бредовые замыслы. Одним из таких замыслов был «Храм Здоровья и Гименея» в лондонском районе Адельфи (1780). Гостей встречали полуобнаженные богини, декламировавшие оды Аполлону, а также «самый большой и самый изысканный медико-электрический аппарат в мире». Заметим, что эта машина была лишь элементом интерьера; Грэм не использовал ее для лечения. Однако она создавала атмосферу, «мягко наполняя всю систему мощным приливом того небесного огня, что насыщен самыми чистыми, самыми нежными и самыми благоуханными целительными веществами, которые… мягко проникают в кровь и нервную систему вместе с электрическими флюидами или укрепляющими эфирными эссенциями».

Для пар, у которых не получается завести ребенка, Грэм предусмотрел «Небесную постель». Ложе размером 12 на 9 футов поддерживалось четырьмя десятками колонн из цветного стекла и было украшено малиновыми кистями. Из стеклянных трубок распылялись благовония; в стороне играла мелодичная музыка. Под кроватью располагались кусочки магнитной руды, чтобы вызвать «небесный огонь», а также наэлектризованная вакуумная трубка, которая периодически потрескивала, поддерживая, очевидно, эротическую атмосферу. Пара, заплатившая 50 фунтов, могла воспользоваться постелью; Грэм гарантировал «немедленное и успешное зачатие».

Несмотря на полуодетых богинь и необыкновенную смелость замысла, храм Грэма обанкротился спустя два года.

Романтическая ночь. Дорого

В любом случае думать об этом приятнее, чем о танцующих трупах под виселицей у тюрьмы Ньюгейт.

 

Вообразите, что вы – богатая французская аристократка 1788 года, страдающая от самых страшных хворей – скуки и лени. Вы услышали, как ваши друзья рассказывают об удивительном немецком враче и его странных новых теориях касательно животного магнетизма. Собственно, в гостиных и салонах Парижа на прошлой неделе только об этом и говорили. Вы решаете, что надо бы попробовать пообщаться с этим забавным человеком, и приезжаете в шикарно обставленный дом Месмера.

Перед вами большой салон с витражными окнами. Все стены украшены зеркалами. В воздухе витает аромат цветков померанца. Вдалеке раздается тихое пение и нежные звуки арфы.

В центре комнаты вы видите большой овальный чан («бакé») больше метра длиной и 30 сантиметров глубиной. Внутри него батарея винных бутылок, заполненных «магнетической водой». Вскоре приходит ассистент и доливает воды в емкость, чтобы бутылки были погружены до самого верха. Затем он накрывает чан железной крышкой с отверстиями, а в эти отверстия вставляет длинные стержни. Остальные участники действа – в основном такие же дамы из высшего общества, как и вы сами, – начинают прикасаться «больными» частями тела (руками, ногами, шеями и спинами) к этим железным стержням, чтобы почувствовать живительную силу намагниченной воды.

Также вам предлагают сесть вокруг «баке» как можно ближе друг к другу, чтобы, соприкасаясь ногами с соседками, вы бы «облегчали прохождение магнетических флюидов».

Когда все наконец расселись, появляются ассистенты-магнетизеры. Они начинают нежно касаться коленей, позвоночника и даже груди (да-да!) барышень, пристально глядя им в глаза. Через прикосновения они манипулируют «универсальным флюидом» внутри вас. Отметим, что магнетизеры молоды и очень неплохо выглядят. Вы немного шокированы. Или даже не так уж немного.

Некоторые из ваших соседок начинают истерически смеяться, другие всхлипывают, третьи визжат, кричат, убегают из комнаты или падают в обморок. Ну а вы на время излечиваетесь от хандры.

Когда все в комнате уже находятся в состоянии коллективного помешательства, вашим очам, наконец, предстает сам великий пророк – Франц Месмер. Интересный мужчина за сорок, он одет в длинное белое одеяние с вышитыми золотыми цветами. В руках у него большой «магнетический» стержень. Месмер медленно переходит от одной барышни к другой и аккуратно поглаживает каждую этим стержнем, приводя тем самым в чувство. И вы видите, как ваши новые знакомые одна за другой успокаиваются.

Когда Месмер подходит к вам, выдвинув свой магнетический стержень, вы уже не в силах выносить всю эту сцену и опрометью бросаетесь из комнаты. Выйдя на улицу, вы понимаете, что, пожалуй, ничего нелепее вы в жизни не видели, – однако же надо признать, что вы отлично развлеклись. Теперь в вашем багаже новая сногсшибательная тема для обсуждения на ближайшей вечеринке.

Итак, что это вообще было? Чтобы ответить на этот вопрос, нам надо вернуться немного в прошлое и представить вашему вниманию отца Хелла.

 

Отец Хелл и рождение животного магнетизма

В 1770-х годах Франц Фридрих Антон Месмер, молодой доктор, практиковавший в Вене, случайно познакомился с иезуитом по имени Максимилиан Хелл – и эта встреча навсегда изменила его жизнь. Максимилиан Хелл, или отец Хелл, как он, видимо, предпочитал называться, проводил медицинские эксперименты с намагниченными пластинами железной руды. Он прикладывал их к обнаженным телам больных для облегчения их состояния при хворях вроде ревматизма.

Месмер был буквально заворожен сеансами отца Хелла. Он позаимствовал магнетическую теорию и позже развил ее в собственную замечательно безумную философию, гласившую, что абсолютно все – да, все-все – болезни связаны с дисбалансом в организме некоторого универсального магнетического флюида, на который, впрочем, действует сила тяжести. Месмер сначала полагал, что равновесие можно вернуть, накладывая магниты, но позже счел, что истинная сила, способная изменить ток магнетических флюидов, находится в нем самом.

Он назвал этот универсальный магнетический флюид «животным магнетизмом». Месмер уверовал, что, накладывая руки на пациента и подключая собственную волю, он может воздействовать на флюид и тем самым исцелять от болезней.

Мысль о том, что человеческое тело содержит некий загадочный универсальный флюид, чувствительный к действиям внешних сил, была не нова – она восходила к принципам таких оккультных течений, как астрология и алхимия. В XVI веке Парацельс предположил, что на наш организм может влиять движение планет. Основываясь на этой теории, Месмер писал в своей диссертации, защищенной в стенах Венского университета в 1766 году:

«Солнце, Луна и неподвижные звезды взаимно влияют друг на друга на своих орбитах; они вызывают и направляют на нашей Земле приливы и отливы не только лишь в море, но и в атмосфере; тем же образом они влияют на все организмы через тонкий и подвижный флюид, наполняющий собой Вселенную и связывающий все вещи мира во взаимодействии и гармонии».

Месмер утверждал, что этим «нервном флюидом», или, как он выражался, «животным магнетизмом», можно управлять. В эпоху невероятных научных открытий вроде электричества и гравитации проповеди Месмера о магнетическом флюиде немедленно нашли свою аудиторию.

 

Магическое касание Месмера

Уговорив отца Хелла сделать для экспериментов несколько похожих магнитных пластин, Месмер начал лечить пациентов в Вене. Он вскоре добился успеха, занимаясь лечением Франциски Остерлин, молодой «истерички», страдавшей судорогами. Во время очередного приступа Месмер приложил магнитные пластины к животу и ногам больной. Остерлин рассказала о «болезненных токах тонкой материи», проходивших через ее тело; они сначала ослабили судороги, а потом и вовсе прекратили их.

Месмер лечил Остерлин от многочисленных приступов в течение двух лет и в конце концов решил, что магнитные пластины были лишь дополнением к наложению его собственных рук. Затем он установил, что тех же результатов можно добиться, просто совершая пассы вдоль тела Остерлин или двигая руками в том направлении, куда он хотел переместить магнитный флюид, – даже на большом расстоянии.

Объявив об излечении Остерлин, Месмер стал писать о своем невероятном открытии во все научные общества Европы. Его теория оказалась невероятно простой и в то же время фантастической: человеческое здоровье, согласно ей, зависело от непрерывного потока животного магнетизма через тело. Если поток флюида блокируется, непременно развивается болезнь. Здоровье, таким образом, можно восстановить, разблокировав поток магнетизма и манипулируя им при помощи намагниченного… да, собственно, чего угодно намагниченного. Примерно так это объяснял Месмер в письме одному венскому другу:

Не пришлось долго ждать и сатирических рисунков: вот ослы, которые отлично справляются с работой животных магнетизеров

Улучшение циркуляции магнетического флюида в режиме нон-стоп

«Я установил, что магнетический флюид – примерно то же, что и электрический, и его можно распространять аналогично, при помощи предметов-посредников. Для этого подходит не только сталь. Я выяснил, что бумага, хлеб, шерсть, шелк, камень, кожа, стекло, дерево, люди и собаки – короче говоря, всё, чего я касался, – становится настолько магнетическим, что действует на больных людей не хуже магнитного железняка».

Отвлекшись от магнетизирования кожаных предметов и собачек, Месмер нашел статусную пациентку в лице Марии Терезии фон Парадис, гениальной юной пианистки, которая с детства была слепа. Он начал работать с животным магнетизмом молодого дарования и вроде как даже начал излечивать ее слепоту, пока опекуны Марии внезапно не отстранили его от работы. О причинах были разные толки – есть догадки, что доктор и пациентка чересчур сблизились, что неудивительно: ведь лечение предполагало постоянные касания. Как бы то ни было, Месмеру пришлось покинуть Вену.

 

Общества вселенской гармонии

Несмотря на скандал в родной Австрии, Месмеру удалось найти более просвещенную аудиторию во Франции. Его привлекательность в сочетании с изысканностью и почти сверхъестественной самонадеянностью встретили понятную симпатию среди французов. В 1778 году Месмер начал работать с высшим светом Парижа и начал там исключительно популярную практику излечения магнетизмом. На две трети это был спектакль, а на одну треть – лечение. Ну, или скорее девять десятых театрального действа и одна десятая исцеления.

Для эпохи подавленных и затаенных желаний отлично подходил жанр драмы с сексуальным подтекстом. Шоу Месмера стали хитом номер один, а сам врач вскоре обогатился. Как и у многих других шарлатанов разных эпох, моральные обязательства Месмера перед медициной и пациентами таяли так же быстро, как росло его состояние. А потом и вовсе практически испарились.

Наглости Месмеру было не занимать, и вскоре он решился написать самой королеве Марии-Антуанетте, попросив ее о личном замке и значительном годовом пособии из королевской казны – в общем-то, просто за то, что он Месмер:

«Для Вашего Величества четыре или пять тысяч франков во имя доброго дела – не деньги. Главное – благополучие и счастье вашего народа. Мое открытие должно быть поддержано щедростью, достойной монарха, которому я буду предан».

Советники королевы в конце концов ответили. Они решили предоставить Месмеру пособие в размере 20 тысяч франков – в том случае, если он сможет успешно доказать свое открытие перед лицом представителей медицинского сообщества, назначенных королем. Месмер поколебался и, внезапно заявив о своем презрении к деньгам, уехал из Парижа (а заодно и подальше от возможного дальнейшего расследования) в бельгийский город Спа. За ним отправились и некоторые из убежденных последователей. Один из них, по фамилии Бергасс, открыл нечто вроде подписки: каждый из клиентов всего за 100 луидоров мог получить секреты своего гуру. Месмер, мигом забыв, что теперь он бессребреник, с радостью согласился и получил целых 140 тысяч франков за счет подписчиков, желавших распространять учение месмеризма.

АМЕРИКАНСКОЕ НОВАТОРСТВО: ОТ МАГНЕТИЗМА К ЛЕЧЕНИЮ ВЕРОЙ

Мэри Паттерсон к 1862 году была ослабленной, истощенной и печальной особой. Ведь большую часть своих 42 лет жизни она была прикована к постели из-за болезней. В поисках исцеления миссис Паттерсон направила свои слабые стопы в офис Финеаса Паркхерста Куимби в Портленде, штат Мэн.

Несколькими годами ранее Куимби был на лекции заезжего француза по имени Шарль Пуайен, посвященной животному магнетизму. Куимби был потрясен. Подобно девочке-подростку из российских 1990-х, которая после концерта «Иванушек International» следует за своими новыми кумирами по всем уголкам страны, Куимби бросил привычные дела и стал поклонником месмеризма. Он поехал за Пуайеном и постарался научиться всему.

Метод магнетического исцеления в понимании Куимби был основан на укреплении контакта между врачом и пациентом, чтобы убедить больного улучшить свое душевное состояние посредством «позитивного мышления». Врач пристально смотрел в глаза пациентам и внимательно слушал их жалобы, параллельно массируя им пальцы и руки. В этом не ощущалось ничего зловещего, напротив – многие пациенты Куимби «выздоравливали» просто оттого, что доктор их выслушивал.

Похоже, что Куимби искренне верил в искусство месмерического исцеления, которое он практиковал. В отличие от Месмера, забывшего о морали в гонке за деньгами и славой, Куимби был предан своему делу и пытался помочь всем, кому мог.

В том числе и несчастной женщине, переступившей порог его кабинета в 1862 году.

Ко всеобщему и собственному изумлению, Паттерсон стала чувствовать себя гораздо лучше спустя буквально неделю после того, как Куимби начал свои сеансы массажа рук в сочетании с пристальным взглядом в глаза. Вскоре это была не просто пациентка Куимби, но и его самая убежденная последовательница.

Возвращенная к жизни Паттерсон узнала от Куимби все, что он мог ей рассказать, а потом разработала собственную систему лечения под влиянием концепции животного магнетизма. Позже Мэри вновь вышла замуж и получила имя, под которым вошла в историю: Мэри Бейкер Эдди. Что же это была за система лечения? Мэри Бейкер Эдди стала основательницей «Христианской науки», крупнейшего в Америке околохристианского учения об исцелении. Даже сейчас, в 2017 году, у этой системы есть примерно 400 тысяч последователей по всему миру.

Мэри модифицировала теории магнетизма Куимби и Месмера, добавив в них религиозный элемент: он гласит, что все болезни есть иллюзия, которую можно вылечить при помощи тесного общения с Господом. Так что, пусть в несколько измененном виде, животный магнетизм продолжает шествовать по миру и в XXI столетии.

Мэри Бейкер Эдди, когда-то Паттерсон

Наварив денег, Месмер победоносно вернулся в Париж, а распространители его франшизы открыли так называемые «Общества вселенской гармонии» по всей Франции. Они утверждали, что могут лечить болезни при помощи магнетизма. Неслучайно, что многие из них были богатыми распутниками, которым приятно было устраивать магнетические ритуалы просто для того, чтобы вводить молодых барышень в состояние затуманенного сознания.

Возвращение Месмера в Париж, однако, было замечено Французской академией наук – довольно строгой организацией по тем временам. Академия в 1784 году решила присмотреться к новому веянию в медицине и включила в свою комиссию даже прославленного гостя – американца Бенджамина Франклина. Вывод был сокрушительным: магнетического флюида не существует. Месмера объявили обманщиком, который за счет сил внушения и воображения создавал сильнейший эффект плацебо.

Марионетка, масштаб 1: 1, из французского пособия по магнетизму, 1846

Месмер покинул Францию, теперь уже навсегда, и был забыт. После долгих скитаний по Европе он умер в Австрии в 1815 году. Дело его, однако, не забыто. И по сей день словарь Merriam-Webster определяет глагол «месмеризировать» (mesmerize) как «гипнотизировать» или «завораживать».

 

Гипноз – современная версия месмеризма

Английский колониальный врач Джеймс Эсдейл, работавший в Бенгалии, хотел облегчить страдания своих пациентов при удалении крупных опухолей мошонки. Это было актуально из-за вспышки филяриоза – паразитарной инфекции, вызываемой круглыми червями. Проблема была настолько массовой и серьезной (у одного пациента мошонка раздулась до таких размеров, что он мог перемещать ее лишь с помощью целой системы из веревки и блока), что медики изо всех сил искали выход из ситуации.

Даже за тысячи миль от Парижа, на задворках колониальной империи, все же ходили слухи о некоем Франце Месмере, вводившем пациентов в состояние транса. А ведь над пациентами в этом состоянии можно безболезненно осуществлять медицинские манипуляции.

Эсдейл почитал труды Месмера и решил испытать животный магнетизм. Врач создал свой собственный месмерический метод, включив туда элементы местных индийских практик вроде йогического дыхания и поглаживаний. После того как больной впадал в транс, Эсдейл брал в руки скальпель и – если все шло хорошо – удалял опухоль мошонки. Как ни забавно, это работало!

Хотя сам Эсдейл и называл себя «месмеристом» (термин «гипноз» тогда только начинал использоваться в Британии), он фактически стал пионером применения гипноза в целях хирургической анестезии. Этот метод недолго, но широко применялся до открытия хлороформа, в том числе во все годы Гражданской войны в США. В эпоху, когда у хирурга в хороший день погибало меньше 50 % пациентов, у Эсдейла умерло лишь 16 больных из тысяч, прооперированных им за 6 лет в Индии.

Применение гипноза в западной медицине по-настоящему пошло в гору, когда шотландский хирург Джеймс Брейд сумел сделать гипноз официальной врачебной практикой. Как и многие врачи тех лет, Брейд познакомился с техникой гипноза на публичных демонстрациях животного магнетизма, свидетелем которых он впервые стал в 1841 году. Увиденное потрясло Брейда, и на следующей неделе он вновь пришел посмотреть. Врач понял, что стал свидетелем уникального явления, – однако его не устраивало объяснение этого явления «эманациями» и «магнетическим флюидом». Брейд стал сам искать ответы на свои вопросы.

Он заметил, что во время обоих сеансов глаза пациентов оставались закрытыми. Брейд решил, что людей каким-то образом погружали в сон за счет нервно-мышечного истощения, возможно, из-за пристального взгляда. Он решил провести эксперимент на госте, который как раз на следующий день пришел к нему на ужин. Врач попросил его очень долго и пристально смотреть не мигая на горлышко винной бутылки – испытуемый вскоре уснул (и больше не наведывался к Брейду на ужин).

Столь же успешно повторив эксперимент на жене и слуге, Брейд насладился несколькими минутами домашней тишины, наконец-то спокойно закинул ноги на обеденный стол и сделал важный вывод: месмерическое состояние, которое он прозвал «нервическим сном», можно понимать как реальный физиологический и психологический феномен.

Следующие 18 лет жизни Брейд изучал самые разные медицинские приложения гипноза, в том числе при лечении деформаций позвоночника, глухоты и эпилепсии. Он утверждал, что его метод эффективен, и исследования Брейда, как и его постоянные публикации в научных журналах, постепенно получили признание медицинского сообщества. Именно он заложил основы использования гипноза в медицине, и до сих пор гипноз иногда применяется для лечения боли, «приливов», утомляемости и многих психологических проблем.

Брейду также принадлежит и популяризация слова «гипноз», с которым по сей день ассоциируется эта практика. Именно благодаря ему сегодня мы можем получать лечение у гипнотерапевта, а не «животного магнетизера».

Разве не стоит сказать Брейду за это спасибо?

 

Бригадный генерал Август Дж. Плезантон, уважаемый гражданин Филадельфии в середине XIX века, любил ломать себе голову над загадками неба. «Долгое время я думал, что голубой цвет неба, столь постоянный и вездесущий… просто должен быть теснейшим образом связан с живыми организмами на нашей планете».

Плезантон решил поэкспериментировать. В 1860 году в своем имении он соорудил теплицу, где часть стекол была синей, и посадил в ней виноград. Лозы начали расти очень бурно – возможно, не потому, что в теплице были стекла синего цвета, а потому, что дело происходило в теплице. Плезантон, однако, был очень воодушевлен, а его винограду обзавидовались все соседи.

Затем в 1869 году Плезантон как-то поглядел на свинью и подумал: что, если посветить синим светом на свинью? Бесстрашный изобретатель разделил своих поросят на две группы: одних он держал в свинарнике с обычными стеклами, других – со стеклами синего цвета. О чудо! Те свинки, что жили в свинарнике с синим светом, росли быстрее и отличались лучшим здоровьем.

В других доказательствах Плезантон не нуждался. Теперь он был готов громко пропеть дифирамбы синему свету перед, простите за невольный каламбур, всем светом. Вскоре Плезантон представил вниманию публики чарующее, хотя и странноватое, видение будущего человечества, где благодаря силе синего цвета мы все станем гигантами с прекрасным здоровьем и добьемся того же от одомашненных нами животных:

«Какую жизненную силу мы сможем вдохнуть в болезненных детей, взрослых инвалидов и дряхлых стариков! Как быстро все виды наших домашних животных размножатся, какими крупными и здоровыми они станут!»

Энтузиазм Плезантона оказался заразным. После того как он изложил свои взгляды в самодельных брошюрах, распространявшихся по всей стране, стали появляться и затем множиться сообщения о чудесных исцелениях болезней и травм при помощи лучей, проходящих через синие стекла.

В одном сообщении, адресованном Плезантону, сообщалось о недоношенном ребенке, парализованном от рождения, который начал двигаться после длительного лежания под синим стеклом. Другое письмо рассказывало о младенце с крупной опухолью, полностью исчезнувшей после облучения синим светом в течение часа каждый день. И так далее, и тому подобное.

Волшебная теплица Плезантона. Зеленое под синим

Плезантон написал целую книгу о своих открытиях. Она была переполнена восторженными отзывами пациентов, а чтобы заполнить пустые места, автор изложил в ней свои, мягко говоря, необычные теории электричества и электромагнетизма. Забавнее всего, что эта книга была напечатана синей типографской краской на голубых страницах, чтобы «избавить глаза читателей от слепящего света газовых светильников, отражающегося от белых страниц обычных книг при чтении ночью». Вот почему за этим изданием по сей день охотятся букинисты. Применение синей краски было продиктовано заботой о тогдашних читателях, но утомительно для последующих – светло-синие буквы выцвели, и сейчас их трудно разобрать.

После публикации в 1876 году книги «Голубой и солнечный свет» внимание публики целых два года было приковано к этой теме. Второе издание книги Плезантона, где синий свет был представлен лекарством от всех болезней, от подагры до паралича, вышло на следующий год – и производители стекла по всей стране толпой благодарили автора.

Хозяева домов от Нью-Йорка до Сан-Франциско начали пристраивать застекленные террасы – либо совсем синие, либо хотя бы с несколькими створками из синего стекла. Водолечебницы также чутко отреагировали на спрос и принялись сооружать «солнечные комнаты» с синим светом. Вскоре новая мода распространилась и на Европу, в Англии стали очень популярны «световые ванны», а французские оптики даже наладили производство очков с синими стеклами. В 1877 году один журналист Scientific American писал:

«Сегодня мы уже привыкли, гуляя по улицам и проспектам, видеть перед собой окна жилых домов, внутри которых висят лазурные кристаллы; в солнечные же дни немощные старики и просто больные люди нежатся в небесных лучах, а на их лицах сквозь синие отблески читается надежда».

Однако ту же самую статью можно назвать началом конца моды на синий свет. Это была первая из серии публикаций, где безумная идея была разоблачена именно как безумная. Удар был научно обоснованным: Scientific American объяснил, что, нежась под стеклом синего цвета, вы в реальности получаете меньше синего света, а не больше. Если вам и правда так хочется больше лучей из синей части спектра, то нужно просто стоять на открытом воздухе или, в крайнем случае, использовать обычное прозрачное стекло. Таким образом, Плезантон и его последователи просто немного задерживали часть солнечного спектра. Спустя неделю Scientific American нанес новый удар: журнал утверждал, что во всех случаях «излечения» под действием синего света причиной была лишь давно известная польза кратковременных солнечных ванн, а также существенный эффект плацебо.

Плезантон пытался отругиваться, но конец был близко. В 1878 году мода сменилась, и свистопляска вокруг синих стекол исчезла так же внезапно, как возникла. Но хотя о синем свете и забыли, сама идея светолечения болезней исчезла не так скоро. Шарлатаны от медицины конца XIX – начала XX веков продолжили свои изыскания в области «целительного света».

 

Искусственное солнце: светотерапия идет к вам домой

В 1879 году Томас Эдисон впервые продемонстрировал публике свою лампочку накаливания. Хотя он и не первый изобрел такую лампу, именно его вариант оказался коммерчески рентабельным, дешевым в производстве и долговечным – служил целых 1200 часов. На этом Эдисон не остановился. Он разработал первую электросеть и показал, как можно осветить всю округу от одного центрального генератора, подсоединенного к каждому из домов. Эдисон даже придумал первый счетчик электроэнергии. Как говорил великий изобретатель, «мы сделаем электричество настолько дешевым, что лишь богачи будут жечь свечи».

Революционные открытия Эдисона открыли врачам новое направление – они начали эксперименты по влиянию «концентрированного» света на болезни. Появились и научно обоснованные области применения: так, Нильс Рюберг Финсен показал возможности облучения в лечении туберкулезной волчанки, за что был удостоен в 1903 году Нобелевской премии по медицине.

Но и шарлатаны не заставили себя долго ждать.

В 1890-х годах Джон Харви Келлог начал применять в своей лечебнице в Батл-Крик, штат Мичиган, «солнечные ванны» (про хлопья на завтрак мы уже рассказывали). Вот как об этом писала газета 1893 года:

«Необходим специальный шкаф, куда помещается все тело, кроме головы, и пятьдесят электрических ламп мощностью в 16 свечей, рассчитанных на напряжение 110 вольт. Они располагаются группами вокруг тела, так что, включая их по отдельности, можно направить свет на определенную область. Свет тонизирует пациентов, а кожа становится коричневой, будто после лежания на берегу океана».

Фактически световые ванны были чем-то вроде сауны с очень-очень жестким освещением. Келлог считал, что подобным образом можно вылечить тиф, скарлатину и диабет, а также помочь в лечении ожирения, цинги и запоров. В книге 1910 года «Лечение светом: практическое пособие по фототерапии для студентов и врачей» он так описывал преимущества световых ванн:

«Электрические световые ванны, продолжающиеся до появления у больного обильного потоотделения, следует повторять 2–3 раза в неделю… Загар всей кожи благодаря воздействию дугового света отлично влияет на общее самочувствие пациента».

Иными словами, Келлог наткнулся на положительный эффект потения. Он заявлял, что его световые ванны использовались несколькими «монаршими особами и титулованными фамилиями в Европе» после того, как английский король Эдуард был исцелен от подагры после серии световых ванн в Гамбурге. Как уверял Келлог, Эдуард впоследствии даже установил световые ванны в Виндзорском и Букингемском дворцах. Будете там в туристической поездке – не забудьте спросить у экскурсовода!

Будка для светотерапии: можно раздеваться!

«Сеансы очень короткого воздействия в области сердца полезны при коллапсе на фоне анестезии, при отравлении опиумом и сердечной недостаточности» (книга «Лечение светом», раздел про воздействие дуговым светом на грудную клетку)

 

Нет диагноза, нет лекарств, нет проблем?

Житель индийского Бомбея Динша П. Гадиали работал театральным администратором, когда впервые узнал о цветотерапии. Впечатлившись, он решил полечить племянницу своего друга от синдрома раздраженного кишечника. Для этого он использовал нехитрый набор: фиолетовую бутылку из-под маринада, керосиновую лампу и емкость из синего стекла с молоком внутри. Когда больная «исцелилась», Гадиали понял, что нашел свое призвание. В 1911 году он переехал в США, чтобы проповедовать идею цветотерапии – а заодно заработать на этом состояние.

Смешав принципы светотерапии и применения синих стекол, Гадиали создал так называемый Институт «Спектро-Хром». Уплатив авансом 100 долларов наличными, любой мог пройти интенсивный курс спектрохромотерапии и лично узнать от Гадиали о «восстановлении Радио-Активного и Радио-Эманационного равновесия при помощи настроенных цветовых волн». Гадиали, как утверждалось, был столь гениален, что уже 11-летним ребенком преподавал математику в колледже. (В порыве самовлюбленности он добавлял к собственной подписи следующую абракадабру: «Д-р Мед., Мед. Иссл., Д-р Хиропр., Д-р Филос., Д-р Юрид. Закон., Д-р Натур., Д-р Опт.» и так далее, на целую строчку.)

В основе системы Гадиали лежала идея, что каждый химический элемент представляет собой один из семи цветов, на которые призма разлагает свет. Человек состоит в основном из кислорода, водорода, азота и углерода, что соответствует синему, красному, зеленому и желтому цветам. Приболели? У вас проблема с одним из цветов. Чтобы поправиться, вам надо просто добавить того цвета, который у вас бледноват, или заглушить слишком яркие цвета.

Цвета!

Для этого Гадиали придумал устройство под названием «Спектро-Хром». Это была коробка с 1000-ваттной лампочкой внутри (как на фото в начале этой главы). Пациенту оставалось вставить стекло нужного цвета в окошко коробки и включить лампу, чтобы вбирать в себя лучи нужного цвета. Напоминаем, что при этом человек в действительности получает меньше света из выбранной области спектра, как и в случае с синими оконными створками. А еще пользователи «Спектро-Хрома» должны были стоять обнаженными перед коробкой в определенные фазы Луны (чем-то это похоже на извращенные игры с игрушечной духовкой). Влияние лунного цикла на электрический прибор так и осталось тайной, покрытой мраком.

ХИРУРГИЧЕСКИЙ ЛУЧ И УПРАВЛЕНИЕ КОСМОТЕРАПИИ

Примерно тогда же, когда Гадиали перевозил свою секретаршу из штата в штат, цветное стекло вернулось на рынок благодаря хирургическому лучу фон Шиллинга. Фактически это был толстый кружок из цветного стекла, напоминавший ручное зеркальце, и его следовало держать над больным местом или травмой – это якобы концентрировало там свет определенного цвета.

Примерно на тех же идеях была основана книга «Семь ключей к исцелению цветом: полное практическое руководство». Ее написал в 1940 году некий Роланд Хант из Управления космотерапии (чего-чего?!). Чтобы подчеркнуть преимущества хромотерапии, Хант не гнушался даже стихотворной формой (довольно скверной):

FB2Library.Elements.Poem.PoemItem

Хант страстно хотел доказать, что вода, окрашенная в голубой цвет (он называл ее «Церулео»), способна лечить дизентерию, холеру и бубонную чуму. Ссылаясь на рассказы, он уверял читателей (предположим, их было больше одного), что «Церулео» спасла тысячи жизней во время эпидемии чумы в Бомбее.

Не уверены, какой цвет выбрать при вашей болезни? Не беда! Вместе со «Спектро-Хромом» вы получали специальную схему, которая помогала вам принять сложное решение. Так, желтый цвет улучшал пищеварение, зеленый стимулировал гипофиз, красный повышал уровень гемоглобина, синий стимулировал жизненную энергию, лимонный восстанавливал кости, ну и так далее.

Как-то так вышло, что «Спектро-Хром» стал хитом: Гадиали продал к 1946 году 11 тысяч устройств, заработав более миллиона долларов. Как и Келлог, пропагандировавший лечение без лекарств и операций, Гадиали со своим обещанием «никакого диагноза, никаких лекарств, никакой хирургии» достучался до сердец тех людей, которые с опаской относились к медикам. И медикам это, конечно, не понравилось.

Еще в 1925 году успешного дельца арестовали за то, что он перевез через границу штата свою девятнадцатилетнюю секретаршу с «безнравственными целями». Но это была не первая и не последняя проблема Гадиали с законом. В течение всей его жизни Американская медицинская ассоциация и FDA пристально следили за его деятельностью, и у него постоянно бывали юридические трудности, однако благодаря незаурядному уму Гадиали находил все новые и новые способы продавать свою продукцию. Отказавшись от рекламы «Спектро-Хрома» как излечивающего прибора, он начал продвигать его как устройство для «нормализации»: клиенты теперь не «лечились», а «восстанавливали радиоактивное и радиоэманационное равновесие».

После такой смены формулировок властям было сложно судить Гадиали за ложные или недостоверные сведения. Если уж гражданам так приспичило отдавать деньги за «нормализующее воздействие» «Спектро-Хрома» – что ж, они граждане свободной страны.

ФИОЛЕТОВЫЙ ЛУЧ

На стыке электротерапии и светотерапии появился «фиолетовый луч», изобретенный Николой Теслой и впервые показанный публике на Всемирной выставке 1893 года. На организм в лечебных целях воздействовали электричеством высокой частоты, с высоким напряжением и малой силой тока. При включении прибора стеклянный электрод испускал загадочный фиолетовый свет, что само по себе создавало сильный эффект плацебо («во-первых, это красиво»). Устройства производились множеством американских компаний и рекомендовались при самых разных хворях, включая «спутанность сознания». Лечили ее, кстати, так: «Обработайте аппликатором № 1 область лба и глаз. Проведите по затылку и задней части шеи на высоком токе, обеспечивая прямой контакт с кожей. Проведите по позвоночнику и держите электрод в руке. Также важны озоновые ингаляции продолжительностью около 4 минут».

После многочисленных судов и вмешательства FDA производители «фиолетового луча» были вынуждены в начале 1950-х годов свернуть свою индустрию. Сегодня эти устройства пользуются большим спросом у коллекционеров – в том числе благодаря их связи с личностью Николы Теслы, ставшего культовым персонажем уже после смерти. Да и сами фиолетовые лучи, испускаемые прибором, действительно смотрятся неплохо. Кроме того, БДСМ-сообщество по достоинству оценило фиолетовую «волшебную палочку» – примерно то же самое устройство, что и «фиолетовый луч», но применяющееся несколько иначе.

«Фиолетовый луч», набор от Radiolux, около 1930

Гадиали умер в 1966 году, но его идеи пережили его самого. Общество здоровья Динша (Малага, Нью-Джерси), зарегистрированная некоммерческая организация, руководимая наследниками Гадиали, и по сей день торгует разнообразными книгами о светотерапии и смежной продукцией.

 

Свет в конце тоннеля

Сегодня мы знаем, что свет помогает организму синтезировать витамин D, и лечение светом используется в нынешней официальной медицине по некоторым показаниям, в том числе при сезонных аффективных расстройствах, депрессии, недомогании при смене часовых поясов, псориазе и желтухе новорожденных.

Реальной и очень простой пользой обернулось и сумасшествие XIX века вокруг лечения синим цветом: именно оно подвигло людей к созданию застекленных веранд. У нас появилась возможность наслаждаться солнечным светом, не выходя из дома.

Однако синие стекла для этого не требуются.

Дети и медицинские сестры на сеансе «лечения светом», Лондон, 1938

 

Что происходит на радиочастотах, большинство из нас не понимает и не хочет понимать. Как и в случаях с электричеством или Wi-Fi, большинству из нас вполне достаточно того, что радиоволны работают, и не слишком интересно как. Включаете радио, соединяетесь со станцией и – о чудо! – слышите песню. Например, уже десятки лет вы имеете все шансы таким образом услышать композицию «More Than a Feeling» группы Boston. В этом постоянстве есть нечто успокоительное.

В начале XX столетия радио было модной новой технологией. Оно считалось таким же атрибутом гламура и было окружено такими же домыслами, как сегодняшние беспилотные автомобили или новые модели айфонов. Благодаря открытию Гульельмо Маркони, создавшего в 1895 году первую коммерчески успешную систему передачи радиосигнала, возник новый перспективный рынок: радиоволны всех волновали, но оставались во многом непонятными. Методы лечения, якобы основанные на применении этой загадочной силы, также нашли своих клиентов. Именно поэтому люди вроде доктора Альберта Абрамса заработали состояние, утверждая, будто они способны ставить диагноз и лечить болезни… при помощи радиоволн.

 

Плохие вибрации и тот, кто от них исцеляет

Альберт Абрамс родился в 1863 году в Сан-Франциско. Получив степень доктора медицины в Германии, причем в возрасте всего девятнадцати лет, он затем в 1893 году вернулся в родной город и стал профессором кафедры патологии в колледже Купер. К сорока годам Абрамс стал известен как хороший невролог, и перед ним лежал путь к достойной карьере. Но потом все круто изменилось.

Из-за сомнительных дел, связанных с вечерним отделением, Абрамсу пришлось оставить кафедру. После этого он все больше и больше склонялся в сторону шарлатанства и разработал весьма спорные методы вроде простукивания молоточком вдоль позвоночника (спондилотерапии): это должно было стимулировать нервы, которые, в свою очередь, должны были стимулировать внутренние органы. И по идее так можно было лечить все болезни.

Но настоящим звездным часом для Абрамса стал расцвет радионики. В 1916 году он, издав книгу «Новые концепции диагностики и лечения», познакомил мир со своими теориями. В чем же они заключались? Если вкратце, то примерно в следующем: здоровые люди излучают здоровую энергию. Болезни вызывают в людях колебания «болезненных» частот, которые специалисты по радионике вроде самого Абрамса могут зарегистрировать при помощи сложных и громоздких аппаратов. Но эти же спецы могут и вылечить заболевание (причем любое), перенастраивая болезненные частоты на здоровые.

Группа Nickelback. Наверное, играют песню «Photograph»

Метод чем-то походил на поиск нужной радиостанции во время поездки на машине. Предположим, по какому-то стечению обстоятельств вы наткнулись на песню группы Nickelback – аналогичным образом и ваше тело может случайно переключиться на частоту болезни. К счастью, проблему так же легко решить. Вы можете спокойно переключить радиостанцию и со вздохом облегчения забыть про Nickelback, а специалист по радионике, обладая нужным оборудованием, способен переключить ваш организм на здоровую частоту.

Теперь ознакомимся с более полной версией (советуем вдохнуть поглубже). Организм человека состоит из атомов, а атомы имеют в своем составе электроны. Вибрация электронов создает лучи, которые в радионике называются ERA, или «электронные реакции Абрамса». Если человек здоров, то его электроны вибрируют с «нормальной» частотой, если нездоров – с «ненормальной». Поэтому для излечения от болезни врачу надо зарегистрировать нездоровые вибрации, а затем воздействовать на человека вибрациями той же частоты, которую генерируют «больные» электроны. Это нейтрализует болезнь и позволит электронам вернуться к нормальной частоте вибрации.

Возвращаясь к нашему сравнению с песней Nickelback: получается, чтобы переключиться с нее, вам нужно поднести плеер к радиоколонкам и включить ту же самую песню на полную катушку.

Радионика была столь же эффективной.

 

Ставим диагнозы с «Динамизатором»

И как же специалисты по радионике определяли «больные» вибрации? Как нетрудно догадаться, вполне бредовым образом.

Предположим, официальный врач только что поставил вам весьма неприятный диагноз. Пытаясь справиться с этой новостью, вы вспоминаете, что нелишне получить второе мнение, а этот доктор Абрамс, по слухам, умеет лечить что угодно. Почему бы не попробовать?

По телефону вас просят захватить с собой образец своих волос. Вы озадаченно чешете в затылке, вырываете из головы волосок и направляетесь в офис Абрамса в Сан-Франциско.

Сотрудница на ресепшене интересуется, стояли ли вы лицом на запад, вырывая волосок, – это принципиально для диагностики. Так как вы точно не помните, вам приходится обратиться лицом к заходящему солнцу и выдернуть еще несколько волосков.

Теперь сотрудница приводит вас в кабинет Абрамса и кладет волоски в странный медицинский прибор, который она именует динамизатором. Входит доктор Абрамс. Этот представительный мужчина хлопочет c освещением, создавая полумрак, и подсоединяет вас к «Динамизатору» множеством проводов, которые должны зарегистрировать ваши «вибрационные паттерны». Он снова напоминает вам, чтобы вы сидели лицом строго на запад, потому что это нужно для правильной работы машины.

Альберт Абрамс у своей машины. «А внутре у ней неонка!»

Затем Абрамс подключает «Динамизатор» еще к нескольким аппаратам, один из которых называется «Радиокласт»: его отличительная черта – многочисленные круговые шкалы. Доктор уверяет вас, что эти датчики исключительно важны для регистрации «электрического сопротивления», которое и поможет установить точный диагноз.

Абрамс просит вас расстегнуть рубашку и задрать майку, после чего достает из ящика стола стеклянную палочку и начинает аккуратно поглаживать вас ею по животу. Вы интересуетесь, для чего он это делает. Абрамс объясняет, что он ищет области «резонанса» и «притупления».

Звучит впечатляюще, и вам начинает казаться, что уж если врач так серьезно ищет всякие «резонансы» и «сопротивления», то метод и правда должен работать. Так ведь?

А если у вас не хватает времени доехать до кабинета Абрамса? Не беда. По мере развития радионики в какой-то момент отпала даже необходимость личного присутствия пациента: опытный врач мог выявить болезнь, просто пропустив волосок, кровь или даже образец почерка клиента через «Динамизатор».

Электронные реакции были ужасно капризными. Так, при сборе образца для исследования пациенту следовало стоять лицом (естественно!) на запад, при тусклом освещении, а из комнаты надо было убрать все оранжевые и красные предметы. Кстати, наличие в помещении скептически настроенного зрителя тоже мешало вибрационным реакциям.

Благодаря радионике якобы можно было определить не только заболевание, но также и пол человека, срок беременности у женщины, возраст, место жительства и даже – подумать только! – вероисповедание. В схеме, напечатанной Абрамсом в 1922 году, было показано, какие зоны «притупления» соответствуют принадлежности к разным ветвям христианства.

Абрамс пошел еще дальше: он утверждал, что по образцу почерка умершего он может определить причину смерти. Через «Динамизатор» пропустили подписи Сэмюэла Пипса (причина смерти – сифилис), доктора Сэмуэла Джонсона (причина смерти – сифилис), Генри Уодсворта Лонгфелло (причина смерти – сифилис), Оскара Уайльда (причина смерти – сифилис) и Эдгара Аллана По (умер от простуды… не-не, шутка; причина смерти – сифилис и последствия алкоголизма).

«Динамизатор» буквально горел желанием доказать, что многие светила прошлого умерли от заболевания, передающегося половым путем. Если вы недоверчиво покачиваете головой, мы вас не виним. И не волнуйтесь, ибо за 200 долларов наличными (деньги вперед) можно было приобрести домашние курсы по радионике.

 

Ложь об излечении и расцвет культа

Ну хорошо, с помощью прибора вам поставили диагноз. И, поскольку это «Динамизатор», ваш диагноз – сифилис. Что теперь делать? Вам потребуется «Осциллокласт» – именно так называлась радионическая машина для лечения болезней (а еще это было бы неплохое прозвище для рестлера). Чтобы вылечить сифилис, надо взять «Осциллокласт» в аренду у Абрамса. Начальный платеж 200 или 250 долларов (дороже для постоянного тока, дешевле для переменного), плюс ежемесячная арендная плата в 5 долларов. Только аренда оборудования шарлатанами попроще приносила Абрамсу около 1500 долларов в месяц.

Утверждалось, что «Осциллокласт» излучает радиоволны, направленные на пациента, причем их частота настраивалась так, чтобы уничтожить заболевание или инфекцию. «Лекарства должны иметь ту же частоту вибрации, что и болезни, от которых они помогают, – говорил Абрамс. – Только потому лекарства и работают». И по аналогии «Осциллокласт» настраивали на ту же «частоту вибрации» (радиочастоту), которой якобы обладала болезнь.

При аренде «Осциллокласта» существовало условие, на которое в обязательном порядке должен был согласиться арендатор: нельзя открывать «герметично запечатанную» машину. Утверждалось, что вскрытие аппарата нарушит его работу, и потом уже ничего не гарантируется.

В действительности аппарат было запрещено открывать лишь потому, что внутри не было ничего, кроме хаотичного набора электронных частей, беспорядочно соединенных друг с другом. Как писал один врач, решившийся нарушить священную клятву радионики, «это аппарат, построенный десятилетним ребенком, чтобы обдурить восьмилетнего».

Но тот факт, что покупатели приобретали бессмысленную игрушку, не имел никакого значения. Абрамс невероятно обогатился благодаря «Осциллокласту» и «Динамизатору». Их популярность была в значительной мере связана с простой психологической уловкой, искусно использовавшейся Абрамсом и его последователями: сначала надо убедить человека при помощи квазирелигиозного медицинского ритуала, что у него серьезная болезнь типа рака, а затем полечить его при помощи «Осциллокласта». Больной будет счастлив, что выздоровел от заболевания, которым в действительности никогда не страдал. Он расскажет об этом всем друзьям. «Вы не можете представить себе, насколько я был близок к могиле – но, хвала небесам, я узнал о новом методе, радионике. Меня подключили к специальной машине – и ррраз, рака будто и не было!» Это отличная тема для сарафанного радио.

«Осциллокласт», или аппарат, построенный десятилетним ребенком, чтобы обдурить восьмилетнего

Культ радионики стал принимать общенациональный характер, когда в его адепты записался Эптон Синклер. Автор «Джунглей», классического романа о мясной промышленности, был уже широко известен публике, когда поверил в радионику и в июне 1922 года опубликовал на страницах Pearson’s Magazine статью «Дом чудес». Синклер превозносил Абрамса и его методы:

«Я решил поехать в Сан-Франциско и разобраться. Собираясь потратить на это лишь день-другой, я в результате остался там на пару недель, а если бы не срочные дела, мог бы легко провести в этом месте месяцы и годы <…> Этот маленький, энергичный и взволнованный еврейский доктор – один из величайших гениев человечества или же один из самых одержимых безумцев на свете. Едва он видит новую идею, способную подтвердить его метод или улучшить его, он бросается на нее, как кошка на мышь. Он будто бы живая иллюстрация фразы Ницше о человеческой душе, ибо „добивается знания, как лев – своей пищи“. Нет ни одного эксперимента, который бы он не стал пробовать <…> Я с полной искренностью говорю, что за неделю в клинике Абрамса мне перестали казаться страшными три смертельные болезни – туберкулез, сифилис и рак».

После этой проповеди Синклера в журналах Америки и Британии начался настоящий вал статей о радионике. Но с ростом ее популярности по обе стороны Атлантики она закономерно привлекла внимание и тех, кто оказался настроен скептически. В числе таковых оказалась и Американская медицинская ассоциация.

 

Радионика теряет сигнал

Американская медицинская ассоциация организовала коварный заговор. Она послала одному из специалистов по радионике образец крови здорового самца морской свинки, выдумав, будто он принадлежит некоей «мисс Белл». Результат не заставил себя долго ждать: у мисс Белл был рак (в размере «сопротивления 6 Ом»), воспаление левой лобной пазухи и стрептококковая инфекция левой фаллопиевой трубы.

Следом и Scientific American запустил расследование теорий радионики, продлившееся целый год. С октября 1923 по сентябрь 1924 года журнал ежемесячно публиковал отчеты о расследовании. Результаты гласили:

«Комиссия приходит к выводу, что заявления об электронных реакциях Абрамса, равно как о радионической практике в принципе, не подтверждаются; мы полагаем, что они вообще лишены научных оснований. По нашему мнению, так называемое электронное лечение лишено смысла».

Нелестная публикация в уважаемом журнале вскоре была подкреплена похожим отчетом британской комиссии 1924 года: в нем практика радионики признавалась «научно несостоятельной» и «этически неоправданной». Также в прессе появилось сообщение о пожилом человеке, которому в клинике Мэйо диагностировали неоперабельный рак желудка. Несчастный обратился к радионике, и после сеанса на «Осциллокласте» его заверили, что теперь он «полностью исцелен». Однако спустя месяц больной умер.

Синклер немедленно выступил в защиту Абрамса:

«Он сделал самое революционное открытие в современной истории и истории вообще. Я готов поставить на карту всю свою репутацию и подтвердить, что Абрамс раскрыл великий секрет диагностики и лечения всех болезней».

К счастью для будущей репутации Синклера, он также написал шедевр во имя социальной справедливости, поэтому мы можем лишь смущенно пожать плечами и закрыть глаза на его попытки поддержать явное шарлатанство. Но даже Синклер не смог защитить радионику: после отчетов Scientific American она, по большому счету, лишилась доверия публики. Сам ее основатель, однако, не дожил до краха своего детища.

Абрамс умер от пневмонии в возрасте 60 лет, и к этому времени, вскоре после невероятного расцвета радионики, он успел стать очень богатым человеком. В 1924 году состояние Абрамса оценивалось в 2 миллиона долларов – печальное свидетельство человеческой доверчивости. Курьезный постскриптум: Абрамс утверждал, будто при помощи «Динамизатора» он может предсказать дату смерти любого человека – и верно предсказал, что покинет мир в январе 1924 года.

 

Будущее радионики

Вакуум, образовавшийся после смерти Абрамса, быстро заполнился другими шарлатанами, начавшими борьбу за рынок «целительных радиоволн». Но никто из них не добился такого успеха, как Рут Драун из Голливуда, штат Калифорния, – она создала собственные радионические машины, которые умели лечить вообще всё на свете независимо от местоположения больного.

ВРЕДИТЕЛИ, ПОШЛИ ПРОЧЬ!

Изобретатель из Канзас-Сити, штат Миссури, по имени Гален Иеронимус создал собственный радионический аппарат в 1949 году. «Машина Иеронимуса» якобы могла обнаруживать «элоптическую энергию», источником которой служат все живые организмы. Машины Иеронимуса применялись не где-нибудь, а в сельском хозяйстве, в особенности как альтернатива пестицидам.

Можете позабавиться и спросить знакомого любителя органического земледелия, пользовался ли он машиной Иеронимуса.

Драун снискала популярность у публики – количество ее пациентов исчислялось 35 тысячами человек, а аппараты активно приобретались, в особенности другими шарлатанами, зарабатывавшими на нетрадиционной медицине. Она даже бралась за лечение клиентов без их ведома.

Так, в начале 1950-х годов известный киноактер Тайрон Пауэр и его жена пострадали в дорожно-транспортном происшествии в Италии. При помощи одной из дистанционных радионических машин («Модель 300», если интересно) Драун посылала им исцеляющие радиоволны. Так как для функционирования аппарата, как и «Динамизатора» Абрамса, требовался какой-нибудь биообразец от пациента, Драун якобы использовала образцы крови супружеской пары, заблаговременно припасенные в ее «библиотеке» (что? где? как?).

Тайрон с женой успешно поправились и вернулись домой в Америку. Там их ждал счет от Драун за проведенное радионическое лечение.

В радионике всегда присутствовал элемент мистики, и, хотя наука убедительно опровергла эту теорию, у нее все же остались последователи. И по сей день в США есть специалисты, практикующие радионику. Однако теперь в центре внимания находится проведение идей клиента в высшее сознание вселенной. При помощи радионики будто бы возможно навязать свои желания окружающему миру и тем самым обрести здоровье, найти любимого человека, удачно сыграть на бирже или просто заработать кучу денег. Можно и создать собственную радионическую машину – свободно распространяемые схемы можно легко найти в любом поисковике. Неудивительно, если рано или поздно даже бойскаутов будут награждать почетными нашивками за достижения в радионике.

Официальная медицина также использует радиоволны – например, для связи между диспетчерами и бригадами неотложной помощи. Не будем забывать и о том, что тепловая энергия, генерируемая воздействием на частоте радиоволн, способна производить абляцию, то есть «выжигать» аномальную ткань. Этот эффект используется в лечении некоторых типов аритмий, опухолей и варикозного расширения вен.

Так что бедного Эптона Синклера с его нездоровой приверженностью моде на радиоволны можно отчасти оправдать.

 

Средние века были не лучшим временем для жизни. Самые кошмарные и уродующие болезни преследовали европейцев, еще не знавших современной нам медицины. Зоб, опухоли, кожные высыпания, водянка, заячья губа… Но одним из худших кожных недугов в Британии и Франции считался скрофулез, или, как еще говорили в то время, «королевская болезнь».

Скрофулез, скрофула (от латинского scrofa – свинья, поскольку бытовало мнение, что свиньи подвержены этой болезни) – старинное название для туберкулеза шейных лимфатических узлов, который превращает их в большие, уродливые, разбухающие наросты. Хотя эта болезнь чаще всего не смертельна, выглядит она отвратительно. При этом скрофулез, как и некоторые другие загадочные кожные хвори, называли «королевской болезнью», поскольку для излечения требовалось прикосновение руки монарха. 

Так что не волнуйтесь. Если у вас вдруг на шее появились здоровенные, постепенно увеличивающиеся «шишки» от скрофулеза, вам нужна лишь самая малость – найти короля. Как только он тронет вас, вы поправитесь. Прощайте, жуткие наросты!

По крайней мере, так считали простые англичане и французы XI века, когда прикосновение руки монарха стало практически официальным методом лечения скрофулеза. Чтобы продемонстрировать данную Богом способность, король Англии Эдуард Исповедник (1003–1066) и король Франции Филипп I (1052–1108) практиковали публичные сеансы исцеления от страшной болезни. Крестьяне со всей страны стекались на пышные церемонии, на которых короли прикасались к своим подданным. И излечивали людей – во всяком случае, в теории предполагалось именно так.

Член парламента Сэмуэл Пипс в 1660 году так описывал подобную церемонию, проведенную Карлом II несколькими столетиями позже:

Скрофулез пышным цветом

«Его Величество начал исцелять согласно обычаю: он сидел в Банкетном зале, а хирург указывал, чтобы к трону Его Величества приводили или приносили страждущих; те преклоняли колена, король проводил по их лицам и щекам сразу обеими руками, и тотчас духовник возвещал: „И Он, возлагая на каждого руки, исцелял их“».

Дело в том, что и без лечения в некоторых случаях проявления скрофулеза проходят, наступает ремиссия. И эти «чудесные исцеления» случаются достаточно часто для того, чтобы прикосновение королевской руки могло показаться их главной или даже единственной причиной.

Другой причиной популярности подобных церемоний среди британских простолюдинов был шанс получить особую золотую монету: ее прозвали «Ангел», так как на ее лицевой стороне был изображен архангел Михаил. Первая такая монета была отчеканена в 1465 году. Крестьянин получал ее после ритуала прикосновения. Эти монеты становились особыми фамильными ценностями, и считалось, что с ними передается небольшое количество целительной силы короля. Люди продевали через них цепочки и носили на шее, а также терли монетки о тело в случае болезни.

Неудивительно, что в Средние века физический контакт с королем (или с королевой – неважно) вместе с получением «волшебной монеты» вызывали благоговейный трепет и ощущение чуда. У человека, живущего в крепостном рабстве, лишенного преимуществ современного образования, такой опыт вызывал мощнейший эффект плацебо, возможно, способствовавший ослаблению симптомов скрофулеза.

Волшебные монетки

Судя по всему, сами короли и королевы не боялись заразиться от контакта с больными. В принципе, не так сложно дотронуться до себя и излечиться, пока болезнь не заметили подданные. Но представьте себе, каким репутационным провалом для короля могло обернуться заражение той самой болезнью, от которой он лечит! Тут дело вот в чем: практика лечебных прикосновений сошла на нет раньше, чем люди поняли принципы передачи инфекционных заболеваний. Поэтому почти наверняка монархи искренне верили, что вероятность подцепить скрофулез для них нулевая. Надо признать, что только благодаря большой удаче (с точки зрения монархии, во всяком случае) никто из королей так и не заразился.

 

Как распознать настоящего короля?

Прикосновение монарха даже упоминается у Шекспира в «Макбете» – там врач сообщает Малькольму и Макдуфу, что Эдуард Исповедник занят наложением рук на больных:

Малькольм: Король еще не выходил, скажите?

Врач: Он вышел, принц. И там толпа несчастных Ждет исцеленья. Их болезнь сильней Науки. Но его прикосновенье, – Такую власть дал Бог его руке, – Врачует их.

Вот вам еще немного волшебных монеток

Надо сказать, что процедура возложения рук является одной из причин, по которым Малькольм и Макдуф обращаются к королю Эдуарду Исповеднику (ведь он «истинный король», раз его прикосновение целительно) за помощью в свержении Макбета. Здесь у Шекспира мы видим удивительный, но вполне реалистичный ход: веками этот обряд имел важнейшее политическое значение, делая короля легитимным в глазах публики.

И после XI века, когда жили Эдуард Исповедник и Филипп I, способность излечивать золотуху прикосновением руки считалась божественным наследным даром «истинных королей». Логично, что это свойство, передающееся напрямую от родителей детям, обеспечивало тем самым сохранение династического контроля над королевством.

Способность подтвердить свое божественное право на власть, в том числе при помощи исцеления через касание, оказалось столь важным аспектом королевской легитимности, что правители Англии продолжали использовать его еще семь веков, а правители Франции – целых восемь веков. Можно сказать, что популярность монархии легко оценить по тому, насколько отчаянно тому или иному монарху приходилось доказывать свое право на трон. В этом случае король, возлагая руки на больного, напоминал народу о собственном статусе и повышал свой рейтинг одобрения. Забавно, но факт.

Возьмем для примера Англию. За исключением Генриха IV, который как-то за одну церемонию возложил руки на полторы тысячи больных, правители Британии без особого энтузиазма занимались таким «лечением», ежегодно поглаживая по щекам лишь жалкую горстку подданных. Но в XVII веке возник настоящий всплеск. Карл II (1630–1685), что называется, открыл шлюзы, прикоснувшись примерно к 92 тысячам золотушных больных за 25 лет своего правления – в среднем это примерно 3700 подданных в год.

Тронутые королем

Зачем ему понадобилось лечить стольких людей? Затем, что дела у монархии в то время обстояли неважно. Отцу короля, Карлу I, во время гражданской войны в Англии отрубили голову. Позже, в 1651 году, Оливер Кромвель разбил в бою самого Карла II, вынудив того бежать на материк. Девять лет просуществовала Английская республика, и лишь в 1660 году, в неразберихе после смерти Кромвеля, Карла II снова призвали на трон из изгнания.

Так что перед королем стояла совершенно понятная необходимость легитимизации, и ему оставалось только как можно скорее впустить золотушных больных в ворота своего дворца. Говоря словами рэпера конца XX столетия MC Hammer, Карл II был too legit to quit – в его случае мы можем это перевести «слишком легитимен, чтобы устраниться».

Несколько позже даже лечение скрофулеза все же не смогло предотвратить закат династии Стюартов (к которой принадлежал и Карл) после смерти королевы Анны в 1714 году. Разрозненная королевская фамилия, однако, не желала уходить в тень, несмотря на изгнание и на правление новой Ганноверской династии. Стюарты неустанно предъявляли свои права на британский трон, а в XVIII веке инициировали ряд якобитских восстаний. Их сторонники, среди прочего, распространяли слухи о том, что Стюарты по-прежнему способны исцелять через прикосновение («Смотрите, наш монарх все еще способен лечить скрофулез одним касанием – разве это не знак, что сам Господь избрал его и даровал ему право сидеть на троне Британии?»). Но и это не помогло: якобитские бунты, несмотря на романтическую связь с шотландским национализмом, потерпели неудачу.

В то же время во Франции процедура монарших прикосновений приобрела непомерный вес. Начиная с эпохи средневековья эта традиция стала частью французской церемонии коронации, чтобы с самого начала подчеркнуть божественную природу власти очередного правителя.

Ритуал достиг своего апогея в XVII веке, когда Людовик XIV во время Пасхи 1680 года предпочел не празднество в Версале, а целительное прикосновение к 1600 золотушным больным. И хотя позднее, в XVIII веке, от традиции стали постепенно отходить, Людовик XV все же поддерживал этот огонь и однажды установил рекорд, в ходе одной церемонии прикоснувшись сразу к 2400 страждущих.

Это вам не королева Елизавета II, машущая толпе из автомобильного кортежа!

 

Трудно найти настоящего короля? Попробуйте подделку!

Однако у подданных была более чем реальная проблема: если ваше заболевание способен вылечить только король, то вы зависите от встречи с монархом. И горе вам, если вы не можете попасть на церемонию королевского прикосновения в какой-нибудь Лондон или Париж – напомним, что до первых авиакомпаний еще было далеко. Вам могло повезти – и тогда симптомы исчезали сами собой. Или же можно было найти другого целителя взамен монарха. Например… лошадь.

Прикосновение короля (гравюра)

В 1688 году шотландский вольнодумец Александр Шилдс писал в своем дневнике об особой лошади. Эта лошадь, проживавшая в шотландской области Аннандейл, умела исцелять от скрофулеза, вылизывая язвы больных: «Человек, видевший это своими глазами, говорил мне о лошади из Аннандейла или его окрестностей, которая лечила королевскую болезнь собственным языком, и к ней из разных местностей стекались заболевшие жители».

Прекрасная находка для шотландских бедняков – вместо встречи с королем, вероятность которой стремится к нулю, достаточно просто дать лошади себя полизать. А уж для хозяина лошади какая удача! Он наверняка был очень предприимчивым человеком с душой шарлатана, поскольку зарабатывал отличные деньги, давая больным приходить к своей волшебной лошадке. Как ее убеждали лизать пораженные болезнью места, история умалчивает.

Из Ирландии ехать за королевским прикосновением тоже было далековато. Поэтому здесь в середине XVII века появилась собственная альтернатива популярному ритуалу. В 1662 году ирландский целитель с труднопроизносимым именем Валентайн Грейтрейкс (по прозвищу «Утешитель») заявил, что способен лечить золотушных больных прикосновением руки. И это несмотря на то, что он – внезапно – не был королем. Дело Грейтрейкса процветало, ибо обычным людям из Ирландии было трудно доехать до настоящего короля, не говоря уж о том, что ирландские республиканцы по традиции косо смотрели на монархию. Вот и славно. Целых три года за прикосновением руки Грейтрейкса выстраивались очереди. Однако он закономерно навлек на себя гнев Лисморского епископского суда, отлучившего его от целительской практики по старой доброй причине – «за отсутствие надлежащей лицензии».

Но это не остановило целителя. В 1666 году Грейтрейкс переплыл море, переместился в Англию и продолжил свое турне с прикосновениями к больным. Естественно, Карл II узнал о конкуренте и повелел тому прибыть в его резиденцию в Уайтхолле, дабы продемонстрировать свои способности. Несмотря на оставшиеся сомнения в эффективности прикосновений Грейтрейкса и на глубокую убежденность Карла в собственных способностях к исцелению, король, как ни странно, не запретил ирландскому целителю рекламировать себя и свободно ездить по всей Англии. Видимо, у монарха были дела поважнее – например, продолжавшаяся Вторая англо-голландская война.

Получив множество самых разных отзывов в британской прессе (так, в поддержку Грейтрейкса выступал основатель современной химии Роберт Бойль), в 1667 году «Утешитель» вернулся в Ирландию, где занялся сельским хозяйством.

Но если вам не посчастливилось найти ни ирландского знахаря, ни живого короля, то, может быть, вам подойдет… мертвый король? Французы так веровали в прикосновение монаршей руки, что посчитали, будто оно способно излучить скрофулез даже из могилы (а вот тут подождем, пока утихнет раскат грома).

Было поверье, что останки руки Людовика IX (1214–1270), имевшего славу не только короля, но и святого, обладают его целительной силой. Воодушевленные паломники из разных мест Европы стекались в испанский монастырь, где был похоронен монарх, с единственной целью: прикоснуться своими золотушными язвами к костям руки давно скончавшегося короля.

ДРУГИЕ КОРОЛЕВСКИЕ ДАРЫ

Хотя именно английские и французские монархи обладали уникальным для Европы даром – лечить скрофулез, – это были не единственные представители аристократических семей, якобы имевшие целительские способности. Так, Габсбурги в Австрии будто бы обладали даром лечения заикания – для этого им достаточно было поцеловать подданного в губы. Кастильские монархи в Испании умели изгонять демонов, молясь Господу и рисуя рядом с бесноватым знак креста.

Так что если бы вы в Средние века были золотушным заикой, да еще и одержимым дьяволом, надо было бы просто поехать в тур по Европе.

Это и само по себе отличное лекарство.

 

Контакт потерян

Когда английский трон в 1689 году заняли Вильгельм Оранский и Мария, обычай королевского прикосновения окончательно вышел из моды. По мере укрепления протестантизма в Англии (а значит, отхода от католичества и от различных суеверий) новые правители отказывались участвовать в этом ритуале. Теперь практика прикосновений ассоциировалась у людей с католичеством и оценивалась отрицательно. Вильгельм даже сурово отшил больного скрофулезом, просившего о прикосновении, и съязвил в духе XVII века: «Да одарит тебя Господь лучшим здоровьем… и лучшим разумом».

Ой! Вот чего золотушному бедняку не хватало услышать от своего короля.

Королева Анна в краткий период своего правления, однако, ненадолго вернулась к практике прикосновений. В марте 1712 года Анна провела церемонию в последний раз. Кстати, удивительное совпадение: последним золотушным пациентом, которого исцелила Анна, был малолетний Сэмюэл Джонсон. Да-да, тот самый Сэмюэл Джонсон, который позже написал первый словарь современного ему английского языка и прославился на всю страну. Увы и ах, практика монарших прикосновений в Англии канула в Лету вместе с династией Стюартов и их попытками легитимизировать свою королевскую власть.

Магнит, который королева Анна использовала во время церемоний, когда не хотела собственной рукой трогать крестьян

Во Франции в XVIII веке эта практика также начала сходить на нет: французы в эпоху Просвещения стали сомневаться в целительности прикосновения монарха. Научная революция поставила во главу угла «способы изучения окружающего мира», а во Франции Просвещение породило мощную оппозицию абсолютной монархии. Говоря о растущем скепсисе в отношении силы короля, достаточно вспомнить остроумное замечание Вольтера, что одна из любовниц Людовика XIV все же умерла от золотухи, хотя король «возлагал на нее руки весьма часто и охотно».

Изредка монархи продолжали возвращаться к традиции – вплоть до 1825 года, когда Карл X во время своей коронации прикоснулся к 121 золотушному пациенту. Это был последний публичный ритуал такого рода в исполнении французского короля. Строго говоря, и сама французская монархия к тому моменту почти завершила свое существование.

Во Франции королей больше нет, так что остается рассчитывать лишь на Великобританию. Возможно, когда принц Уильям наденет королевскую мантию, он сможет попробовать полечить туберкулез лимфоузлов в XXI веке. Наверняка многие фанаты с удовольствием заразят самих себя ради такой возможности.

Историческая реконструкция: королева исцеляет подданных из кузова грузовика